Читать онлайн Белопрядка бесплатно
Глава первая. "Вороны, коты и передряги".
– Не канючь и напряги пальчики!
Девочка насупилась и отвернулась, но ладошку всё же напрягла. Старушка улыбнулась, но смолчала, ловко орудуя сантиметром.
– Вот и всё. Посмотри на меня, будь добра.
Девочка хлюпнула носиком и медленно повернулась, нарочно закрыв глаза. Губки вздулись, щёчки вспухли. Старушка тихо рассмеялась, поглаживая девочку по голове.
– Тебе больше не подкрашивают волосы?
– Мама сказала, что это вредно… – неохотно отозвалась она, с видом полного равнодушия к ласкам старушки. Малышка считала себя обиженной и всеми силами это показывала.
– Правильно сказала, – кивнула старушка и почесала свободной рукой кончик очень острого носа. Девочке казалось, что такие носы бывают только у очень старых и очень хитрых людей. И лис из отцовских историй, которыми он потчевал её с братьями перед сном.
– Как она поживает?
– Хорошо, – вздёрнув носик, коротко ответила девочка. Старушка вздохнула и продолжила играться с белоснежными прядками девочки. Через некоторое время она снова заговорила:
– Посмотри-ка, надулась на старушку как мышь на крупу. А ведь я забочусь о тебе, дитя. Пока твои родители в отъезде, даже разрешила у себя погостить без всяких приставучих братьев… – с наигранной горечью в голосе проговорила старушка. Девочка заёрзала, сидя у неё на коленях. Она комкала в ручках порванные перчаточки и беспрестанно шмыгала носиком. Насморк из-за детской обиды – самая неизлечимая вещь.
– Ну же, посмотри на меня, – старушка мягко подняла девичье личико за подбородок. – Ты же знаешь, что я не вредина, не заточаю принцесс в замке, – на этих словах девочка сделала ну очень величавое лицо. – И сама ты прекрасно помнишь, что случается, когда ты идёшь гулять с другими ребятами без перчаток…
Девочка мотнула головкой, раскинув лёгкие волосы в разные стороны. Губки затряслись.
– Это потому что я… – дрожащим голоском, невнятно залепетала девочка. – Потому что я – ведьма, да? Никому не нравятся ве-ведьмы…
Старушка странно усмехнулась и опустила руку на макушку девочки.
– Неужели и я тебе совсем не нравлюсь? – лукаво спросила она, соприкоснувшись с девочкой лбами. Та резко замотала головой и прильнула к груди старушки, отчаянно, набирая в темпе, шмыгая носиком.
– Тише-тише, дитя, – старушка мурлыкала девочке на ушко и поглаживала по спине. – Не плачь. Ты права, многим такие как мы не по душе. Люди не любят неизвестное и относятся к нему с опаской. Но и я, и ты – ведь тоже люди. Просто мы умеем немножечко больше всех остальных. Как и каждый – ведь все преуспевают в чём-то одном. Так что не грусти, малышка. Ты – не другая. Не злая колдунья, порхающая над котлом с ядом. Ты – особенная, этакая… хм, чудо в перьях.
Девочка редко вздрагивала, зарывшись лицом в грудь старушки. Её запах успокаивал, ему можно было доверять. Поэтому девочка слушала, ни в чём не сомневаясь. А старушка всё гладила её по волосам, тихо шепча что-то на ушко, пока девочка не заснула у неё на руках.
***
Проснулась она в предрассветные сумерки. И всё было не так: всё чесалось, всё зудело, всюду жарко, везде душно. Девочка чихнула раз, чихнула два. Недовольно рыкнула и чихнула ещё сильнее, как будто из вредности. Выдернула из-под головы подушку и запищала, прижавшись лицом к оборотной, холодной стороне наволочки. Попеременно чихая при этом.
Приступ аллергии стих и малышка снова откинулась на простыни. Шмыгнула носиком. Посмотрела в маленькое круглое окошко. За полупрозрачной пеленой тумана занимался фиолетовый рассвет. Словно художник перепутал кружки с водой и зелёным чаем, промывая кисточку от краски.
В самом тёмном углу что-то зашебуршало. Малышка перестала даже дышать, что уж говорить про сопливое хлюпанье. Настороженно уставилась в тьму. Безумно хотелось чихнуть. Ещё раз, самый последний, в эту чёрную вату, в неизвестность, таящуюся в углу чердака. И высморкать этот вязкий страх. Но девочка не чихнула. Она боялась. Левой ручкой, неловким большим пальчиком, девочка стаскивала варежку с другой руки. Наконец-то избавившись от шерстяных кандалов, она медленно прижала правую ладонь к дощатому полу. И, о диво, белоснежное пятнышко разрослось, утекло под матрас и очень быстро перекрасило тёмное дерево в белый цвет. Девочка знала, что старушка поутру будет ругаться. Но её боязнь сейчас не шла ни в какое сравнение с тем, чтобы вслушиваться в такие скучные, обыденные опасения, как упрёки за испорченный пол. Тёмный угол преобразился в маленькую чёрную кучку, которая еле двигалась, задевая собой стеклянные пустые банки. Едва пятнышко осознало себя замеченным, то так и застыло, нелепо застряв одной конечностью внутри банки. Видимо оступилось, пока искало путь на верхушку этой стеклянной горы. Надо сказать, что банки и впрямь возвышались до потолкаю Ещё чуть чуть, и подпирали бы его, как столб. И не все они были пусты, но об этом позже.
Малышка настороженно хлюпала носом, а чёрная фигура раскорячилась на неудобном насесте. Обе молчали. Первая еле сдерживала чихи, вторая – гордо не желала кряхтеть. Так и смотрели друг на друга битых пять минут. И первой молчание прервала девочка.
– Кто ты? – она не торопилась надевать варежку на правую ручку, просто для предусмотрительности.
– Нежданный гость, – ответила странная фигура, просто ради сомнительного приличия. Менять неудобную позу она не спешила и малышка над ней сжалилась.
– Чего туда забралась? Видно же, что неудобно!
– У вас, должно быть, аллергия на птиц… – издалека начало пятнышко, едва вытащило свою лапку из нутра стеклянной банки. – А я итак пришёл без приглашения…
– Тогда хотя бы скажи ради чего пришёл или как тебя зовут! – малышка всё же чихнула, а гость всё-таки покряхтел, расправляя довольно большое крыло. Но странно так покряхтел, с надрывом и не по-человечьи. И, в общем-то, странным назвать было никак нельзя, что не по-человечьи! Осторожно ступая в тусклый свет, пробивающийся из окошка, на белом полу проявилась большая птица. И глаза у неё были красными. Малышка вздрогнула. А «гость» потупился и прикрыл клюв крылом, якобы выщипывая непослушные перья.
– Не бойтесь меня, госпожа, – глухо прокаркал ворон. – Мир жесток, а я не убивал без нужды. Моё имя Мунин. Я пришёл с просьбой.
Девочка заворожённо кивнула, не в силах оторвать взгляд от своего гостя. Другое крыло ворона было неестественно изогнутым, перья встопорщились, а сам «гость» украдкой посматривал на малышку, продолжая усердно его прятать и выщипывать перья. Настойчиво делал вид.
***
Утро было светлым и холодным. Девочке хотелось спать и выбросить не до конца собранный рюкзачок в чердачное окошко. Пахло зеленью, пробивающимися почками и утренней склокой, которая уже успела пройти как мимолётный дождик. Старушка, пришёдшая будить свою маленькую гостью поутру, только лишь сморщила свой острый нос и недовольно побурчала, покосившись на отбеленные доски. Еле слышные слова о том, что чего-то подобного она могла ожидать, девочку знатно успокоили. Впрочем, она сильно и не волновалась, так как спросонья трудно было разлепить даже ресницы, что, казалось, срослись меж собой во время сна. Таким образом и о предрассветной встрече малышка вспомнила лишь тогда, когда доедала овсянку, заботливо украшенную цветочками ванили.
Поразительно, но старушка пахла ванилью сама, ароматом был пронизан весь её уютный домик и гардероб. Оставалось загадкой, как эта старая женщина умудрилась пропитать свою бытность запахом ванили, но девочка об этом задумываться не любила. Как и о многих вещах, что могли касаться старушки. Поэтому, когда-то совсем давно, когда она подарила малышке мешочек, набитый травами и пахнущий чем-то пряным, острым и почему-то мелиссой, – то девочка не стала задавать старушке вопросов, что так и вертелись на языке. А просто приняла подарок с благодарностью. Всегда нося его при себе и изредка вдыхая этот запах, когда необходимо было успокоиться и придти в себя. Или запомнить что-то важное. Вот так, бредя по сонной тропинке в школу, девочка и вспоминала что-то важное.
Мешочек знатно помог ей ранним утром. Пока Мунин рассказывал свою историю, малышка короткими вдохами затягивалась бодрящим ароматом. Успокаивалась и запоминала. Ведь история была жуткой и интересной.