Читать онлайн Ключ от опасной двери бесплатно
Посвящается городу, который делает мечты реальностью. И неугомонной армянской сестре, которой я хочу этот город показать.
There's a thousand pretty women waiting out there
And they're all living devil may care
And I'm just the devil with love to spare, so
Viva Las Vegas, Viva Las Vegas!
© Elvis Presley «Viva Las Vegas»
Там ждут тысячи красоток,
И они живут так, что и дьявол позавидует.
И я тот самый дьявол с запасом любви.
Виват, Лас-Вегас! Виват, Лас-Вегас!
© Элвис Пресли «Виват, Лас-Вегас»
События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод воображения автора. Все совпадения с реальными географическими названиями и именами людей случайны.
Девичник в Вегасе
– Завидуйте, сучки! – пьяно визжит Линн в открытый люк лимузина.
– Осторожнее, – я еле успеваю придержать ее за ноги, чтобы она не вылезла на крышу.
Четыре года разницы в возрасте приучили меня слушаться старшую сестру, но с самого начала девичника Линн ведет себя развязнее тинейджера. Какие двадцать пять? Ей и восемнадцать дашь с трудом после неадекватных выходок.
Слева за окном взмывают ввысь подсвеченные фонтаны «Белладжио»1, справа переливается огнями Эйфелева башня – мы застряли в пробке в центре Стрипа2 – и Линн не терпится похвастаться перед многочисленными прохожими.
– Я выхожу замуж! – допив остатки шампанского прямо из горлышка, она сваливается в салон с пустой бутылкой: – Дайте мне еще «кристалла»!
Сестра всегда любила эпатировать публику, и пока мы обе жили с родителями, соседи не переставали жаловаться на нее. Мать с отцом стойко держали оборону, защищая легкомысленную дочь, но когда Линн переехала из Прескотта в Лонг-Бич, все вздохнули с облегчением.
– Ну же, налейте, – не унимается она. – Я хочу выпить!
– Тебе хватит, – с нервными смешками подружки невесты пытаются усадить ее на сиденье рядом со мной. – Иначе до клуба не доедем.
– Плевать, – раскинув руки, Линн демонстрирует мокрое пятно на груди.
Фата намоталась на шею, помада размазана, в глазах шальной блеск – в таком виде сестра вышла из номера, но никто не удивляется и не смотрит с осуждением, потому что это Вегас. Здесь привыкли творить безумства, не раскаиваясь, ведь все, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе.3
– Притормози, – я неуклюже пытаюсь отобрать новую бутылку с вензелями и не думать о цене.
За вечеринку и панорамные люксы в «Фор Сизонс» платит будущий муж Линн, отец которого год от года мелькает в рейтингах «Форбс». И хоть фамилия значится в самом конце списка, этот факт не мешает семейству Разовски позволять себе любые расходы.
– Кэти, не будь занудой, – проглотив порцию алкоголя, которым давно потерян счет, Линн накидывает розовое боа и привычно высовывается в люк.
К приезду в «Экс Эс»4 она еле держится на ногах, и мы чуть ли не силой протаскиваем ее через беснующуюся на танцполе толпу к столикам.
– Прощай, холостяцкая жизнь! – оживляется сестра и, сбросив туфли, принимается танцевать прямо на диване.
– Ради бога, успокойся, – жалобно скулю я.
Наш столик возле бассейна, а школьные и университетские подруги Линн слишком увлечены собой, чтобы вылавливать горе-невесту, если она вдруг свалится в воду.
– Линнет, пожалуйста, уймись.
Суровый тон остается без внимания. Разозлившись, я решаю забыть о роли няньки и расслабиться. Нам давно не пятнадцать, пусть сама несет ответственность за возможные последствия поступков.
Хочется искренне порадоваться за сестру, но мысль, что та выбрала мужа из-за денег, не дает покоя. И хоть сама Линн утверждает, что главную роль в принятии решения действительно сыграл размер, но не счета в банке, а члена, я ей не верю. Она всегда стремилась к лучшей жизни, соглашаясь на свидания с парнями, приглашавшими в дорогие рестораны – которых в нашем Прескотте было от силы пять – а предложение Брэда приняла, только когда увидела кольцо.
Удалившись к барной стойке, я заказываю мохито и несколько минут озираюсь в поисках тихого местечка, где можно ненадолго скрыться от всеобщего безумия. Но куда там? Вечеринка набирает обороты. Светомузыка бьет по глазам, заставляя учащенно моргать. Сквозь тонкую пелену слез я вижу, как толпа беснуется в нарастающем ритме музыки, а диджей протягивает руки к танцполу и кричит «да!», врубая новый трек.
– Вы кого-то потеряли? – бархатистый голос отзывается в сознании легким ознобом плеч.
Я списываю необычную реакцию на усилившийся поток воздуха из кондиционеров, но стоит мне обернуться, как алкоголь в крови сменяет это ощущение жаром – мужчина, остановившийся рядом, чертовски хорош собой. Широкий лоб, острые скулы под легкой щетиной, тонкая линия губ – не смазлив и не слишком брутален. Он излучает уверенность с толикой надменности и явно знает об этом. Похожий типаж привлекает производителей элитных автомобилей, ведь именно такой вызывает доверие мужчин и желание женщин за какие-то пятнадцать секунд рекламного ролика.
В его присутствии хочется прикрыть забрызганную футболку с аляпистым принтом «команда невесты», но это бесполезно – незнакомец уже успел оценить мою грудь. И, кажется, готов продолжить общение.
– Ваш мохито, мисс, – не дождавшись ответа, он галантно передает мне бокал и словно ненароком задевает запястье.
Подобные мужчины обычно меня не замечают, поэтому его внимание льстит. Покраснев, я благодарю за любезность, но представиться друг другу мы так и не успеваем из-за выскочившей из толпы Линн.
– Куда ты запропастилась? – возмущается она, но тут же спотыкается, увидев незнакомца, и с истеричным смешком хватается за его рукав. – Упс! Не удержалась.
Иронично ухмыльнувшись, он помогает Линн устоять на покачивающихся каблуках, и у меня пропадает кокетливый настрой. Сестра всегда была лучшей, и даже в подпитии умудряется притягивать внимание.
Затушив разгорающуюся в груди досаду глотком ледяного коктейля, я возвращаюсь к столику. Кожа запястья еще хранит тепло сильных пальцев. Хочется обернуться и улыбнуться, чтобы незнакомец запомнил меня счастливой и сияющей, но я упрямо иду вперед.
Мне никогда не стать такой, как Линн. И это не зависть, а самобичевание.
Она – душа компании. Неудивительно, что мужчины интересуются ей, а не мной – тихоней и книжным червем. Мы слишком не похожи друг на друга и всегда выбирали разное. Разные колледжи и специальности, разных друзей и увлечения. Даже ни в младшей, ни в старшей школе у нас не было точек соприкосновения.
– Кэти, подожди, – Линн догоняет меня у бассейна. – Ты что, обиделась?
– Конечно нет, – заверяю я.
Разговор с недосягаемым красавчиком все равно ничего бы не изменил. В его списке контактов наверняка найдется несколько десятков женских имен, чьи обладательницы примчатся по первому звонку.
– С тобой точно все хорошо? – упорствует Линн.
– А почему должно быть плохо? – я улыбаюсь еще шире.
Мои проблемы и домыслы касаются только меня. Не стоит портить праздник. Сегодня я правильная и отзывчивая младшая сестра. И завтра, в день свадьбы, который всего лишь нужно пережить. А потом наступят привычные будни.
С трудом выиграв торг с совестью, остаток ночи я изображаю веселость – танцую с подружками Линн, смеюсь, подпеваю песням, набрасываю на проходящих мимо полинявшее боа. На удивление притихшая сестра наблюдает за мной с дивана и подозрительно мало пьет. Смотрит, почти не моргая, в какой-то странной задумчивости.
Неужели почувствовала мою мимолетную обиду и теперь дуется?
– Не устала? – я наклоняюсь к ней через кожаный подлокотник и обнимаю за плечи. – Хочешь, поедем в «Фор Сизонс»?
Помотав головой, она удерживает меня рядом и загадочно шепчет на ухо:
– Сейчас я кое-что тебе дам. Обещай, что сохранишь и никому не расскажешь.
Необычный подарок
Пока я недоумеваю, Линн уводит меня от лаундж-зоны и снимает с шеи переливающийся кулон на цепочке.
– Мне он больше не нужен, зато тебе пригодится.
Бликанув в свете танцпола, в мою ладонь ложится крошечный ключ со стразами, аккуратный и изящный, чем-то напоминающий фирменные подвески «Тиффани».
– Спасибо, – изогнув бровь, я теряюсь в догадках. На вечеринке перед свадьбой не принято дарить подарки, а если это делает сама невеста, то вызывает еще больше вопросов. – Довольно неожиданно… но очень мило!
– Поверь, он изменит твою жизнь, – с хитрой улыбкой обещает Линн. – Если, конечно, ты когда-нибудь решишься постучать в дверь за багровой шторой.
Ясно, «кристалл» так и не выветрился. Хорошо, хоть галлюцинаций нет.
– «Следуй за белым кроликом, Нео»?5 – фыркаю я.
Завтра сестре будет тяжело. Надо положить в клатч упаковку аспирина, иначе Линн скончается от похмелья еще до начала церемонии.
– Напрасно остришь, – ответно усмехается она, и что-то в ее взгляде меня настораживает. – Мираж становится явью, если погрузиться в него целиком.
– «Мираж»6 реален с момента постройки, – отшучиваюсь я.
– Кэти, это очень важный ключ, – Линн стискивает мою руку. – Он освободит все тайные желания, что заперты в тебе.
– Я это запомню, – сдерживаюсь из последних сил, чтобы не дернуть щекой, но если речь зайдет о «внутренней богине»7, я точно сорвусь и буду хохотать во весь голос.
Какие тайные желания? Я ведь как открытая книга. Решив меня раскрепостить, сестра однозначно промахнулась с мотивацией.
– Прекрати скалиться, – шипит она, заметив мою несерьезность. – В клуб пускают только элиту, и многие тратят несколько лет, чтобы заполучить статус хранителя. Мой, а теперь твой, – она со злостью тычет пальцем в кулон на моей груди. – И вовсе был платиновым.
Клуб? Платиновый статус? Нет, я точно раньше времени обрадовалась отсутствию галлюцинаций.
– Ты о сестринстве?8 – уточняю я.
В колледже я избегала подобных сборищ, но, кажется, в них встречалась схожая атрибутика – в виде ключей, значков или перстней. Странно, что Линн об этом вспомнила. Да еще и хранила свою подвеску столько времени. Все-таки напрасно я согласилась ее принять.
– Не глупи, – она морщится, словно это я несу пьяный бред. – Кому нужна кучка зазнавшихся неудачниц?
Нас прерывает кто-то из ее подруг, требуя совместное селфи. Сестра нехотя отпускает мою руку, пообещав вернуться к разговору завтра, но в суете я не вспоминаю о подарке до конца свадьбы.
Торжество проходит с размахом. В часовне «Грейсленд» Линн и Брэду поет Элвис, что вызывает слезы умиления у матери Брэда и подтверждает догадку – место выбирала она. Я не разделяю восторга, будучи затянутой в тесный приторно-розовый шелк с изобилием рюшей, как и все подружки невесты. Грудь так и норовит выскочить из глубокого декольте, и безуспешные попытки поправить платье нервируют. Кто вообще придумал традицию наряжаться одинаково и нелепо?
Одергивая ткань, я постоянно отвлекаюсь, но главный момент не упускаю.
– Линнет Джиневьева О’Мара, берешь ли ты Брэдли Леонарда Разовски в законные мужья, чтобы жить с ним и в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?
Уверенное «да» сестры тонет в восторженных возгласах и аплодисментах.
– Клятвы! – скандирует кто-то из гостей. – Произнесите брачные клятвы!
– Мы их не готовили, – отмахивается Линн и вместо долгих слов целует кольцо на своей руке.
Не сводя с нее жадного взгляда, Брэд зеркалит жест. Наверняка для них это означает нечто важное, но со стороны почему-то вызывает нездоровые ассоциации. И, кажется, только у меня. Друзья жениха довольно свистят, подружки невесты вздыхают, растрогавшись, я же не могу отогнать озноб. Что помешало Линн просто сказать «люблю»?
После церемонии гости на лимузинах перемещаются к терминалу Маккаран,9 откуда на вертолетах перелетают в Гранд-Каньон, чтобы выпить «кристалла» на закате. Одним из вертолетов управляет отец Брэда, что наводит на мысль – на этой части «программы» настоял он.
В лучах заходящего солнца молодожены танцуют свой первый танец. Я все еще пытаюсь порадоваться за сестру, и когда вижу, как Линн и Брэд смотрят друг на друга, мне, наконец, удается настроиться на всеобщую волну счастья. Они улыбаются искренне, заставляя украдкой прижимать салфетку к уголкам глаз.
Едва в каньоне темнеет, мы возвращаемся на банкет, сделав круг над Лас-Вегасом. Со сбившимся дыханием я всматриваюсь в цветные огни Стрипа, забывая моргать – ночной город прекрасен. Черная пирамида «Луксора», с направленным в небо лучом прожектора, разноцветные башни «Эскалибура», зеленый ступенчатый «Эм Джи Эм Гранд», переливающееся колесо обозрения – он слишком разношерстный, слишком яркий, слишком притягательный.
Приземлившись, я легким разочарованием снимаю наушники и выбираюсь из вертолета. Жаль, что нельзя продлить парящее ощущение восторга.
Уже добравшись в «Фор Сизонс», я помогаю Линн поправить прическу в отдельной дамской комнате. Сестра не торопится выйти в зал, и, мурлыча под нос, рассматривает себя в зеркале. Довольная и уверенная – как всегда.
На мгновение наши взгляды встречаются в отражении.
– Я очень рада за тебя, – шепотом признаюсь я.
– А я рада, что ты его надела, – она замечает ключ на моей груди.
– Он красивый, – я пожимаю плечами.
Дался ей этот кулон.
– И приведет тебя в закрытый элитный клуб, – многообещающе улыбается Линн. – Созданный для удовольствий.
– Что? – ахаю я, отпрянув.
Неужели у меня на лице написано «сексуальная неудовлетворенность»?
Линн же не всерьез? Какой, к черту, закрытый клуб?
– Тебе понравится, – обещает сестра, выразительно поиграв бровями.
– С чего ты взяла, что мне это нужно? – с горящими от досады щеками я цепляю ногтем замок на цепочке.
Пусть забирает свой вульгарный подарок и не навязывает свои взгляды!
– Потому что это целый мир без имен и запретов, – с нотками ностальгии тянет она. – Дивный мир.
– Вот только Хаксли10 не надо сюда приплетать! – срываюсь я, пытаясь вернуть ключ, но Линн отталкивает мою руку.
– Не веди себя как ребенок.
– С каких это пор разборчивость стала признаком возраста?
И с какой стати она решила вмешаться? Если я не сплю со всеми подряд, это не значит, что у меня проблемы с личной жизнью.
– Кэти, не ной. И смотри на жизнь проще.
– Издеваешься? – выпустив пар, я перевожу дыхание. Мы явно выбрали не то место и не то время, чтобы выяснять отношения. – Послушай, Линн, – миролюбиво добавляю я. – Сегодня день твоей свадьбы. Давай вернемся к этому разговору потом.
Ну почему опять иду на компромисс? Я ведь не хочу обсуждать это вовсе.
Моя жизнь спокойна и размеренна. И пусть я не слишком часто бываю на свиданиях, это не повод вешаться парням на шею. Мне не нужен ни богатый муж, ни какой-то там мир запретных удовольствий. Я настроена на карьеру, и стартовала весьма успешно.
В отличие от неугомонной сестры, исколесившей всю Калифорнию, нигде толком не задерживаясь, я осталась в Прескотте. Колледж был рядом, общежитие не требовалось, родители радовались, что не приходится ездить в соседний штат – сплошные плюсы.
Во время учебы я попала на стажировку в Департамент защиты окружающей среды, успешно ее прошла и сразу после окончания колледжа получила приглашение на должность штатного эколога. После моего любительского фильма о национальных парках нам даже удалось получить грант на исследование, и если так пойдет и дальше, вскоре я смогу снять собственный репортаж для «Национального географического общества».
В своем привычном спланированном досуге я слишком далека от интересов Линн.
– Нет, поговорим сейчас, – спокойный тон она воспринимает как уступку. – Я обещала рассказать и расскажу.
– Но ведь гости…
– Гости только собираются.
Линн умело пресекает отказы, и я смиряюсь с мыслью, что беседы не избежать.
– Так что это за клуб? И почему мне должно там понравиться?
– Наконец-то ты задаешь правильные вопросы, – с самодовольной ухмылкой Линн тащит меня к пуфику в углу и плавно присаживается на подушку, чтобы не смять платье. – Клуб в «Мираже» – это закрытое общество, где за каждое выполненное задание хранитель получает награду.
– Хранитель?
– Владелец ключа, – наморщив нос, поясняет сестра – ей не нравится, когда перебивают. – Их выдают новичкам по рекомендации кого-то из членов клуба. Начинают с серебряного – самого простого – но со временем можно добиться платинового статуса.
– Как у тебя?
– Да, – она снова едва заметно кривится. – И чтобы его получить, я потратила три года. Не рискну перечислять, через что пришлось пройти… но тебе это не грозит, расслабься.
Линн снисходительно улыбается, а я придумываю причину, чтобы отдать ключ. Зачем он мне? Я ведь все равно не пойду по ее стопам.
– Я не хочу. Не хочу спать со всеми подряд и…
– Тебе и не придется, – она упрямо отводит мою руку. – Никто не сделает чего бы то ни было против твоей воли, иначе это нарушит главный принцип клуба – только по согласию.
– То есть у тебя были задания без секса?
– Даже без единого касания, – смеется над моим недоверием Линн. – Станцевать, сопроводить на мероприятие, притвориться дочерью – и каждое из них щедро оплачивалось.
Ее легкомысленность заставляет меня нахмуриться. Могла бы догадаться, что тема опять сведется к деньгам. Обидно, что за столько лет ценности Линн так и не изменились.
– Ты хоть понимаешь, что будет, если Брэд узнает? – устав отнекиваться, я захожу с козырей, но у сестры заготовлена карта рангом выше.
– А как ты думаешь, где мы с ним познакомились?
От изумления мне не сразу удается подобрать слова. Я, конечно, догадывалась, что у них вольные взгляды, но это уже перебор!
– Поверить не могу, что вы встретились в клубе для… извращенцев. Надеюсь, вы не будете ходить туда после свадьбы?
– Как? Я ведь отдала тебе ключ, – Линн равнодушно пожимает плечами.
Но для меня это не довод. Сестре будет сложно изменить себя, ведь привычка – вторая натура.
– А Брэд? – не отстаю я. – Вдруг он решит вернуться к прежним увлечениям?
Этот аргумент звучит весомо, но проще подняться на пик Денали,11 чем убедить Линн.
– Из своего ключа он переплавил нам свадебные кольца.
Так вот почему они их целовали! В свете откровений невинный жест кажется еще более диким.
Не сосчитать, сколько раз я успеваю пожалеть, что мы вообще начали разговор.
На расстоянии было проще – я не интересовалась, чем занимается сестра, она не интересовалась мной. Счастливое неведение.
Теперь придется жить, зная, что Линн была… шлюхой? Эскортницей? Секс-марионеткой? Да еще и меня планировала втянуть в эту грязь.
– Прости, – сунув ей кулон, я устремляюсь к двери. – Это слишком.
Я никогда не стану упрекать сестру. И никому не расскажу, о чем узнала. Но и ее странный подарок не приму, как бы она ни просила.
– Кэти, ты обещала! – Линн вскакивает, но запутывается в платье, и я успеваю ретироваться в зал.
Обидевшись, сестра не разговаривает со мной оставшуюся часть вечера, да и я не усердствую с общением. В сторону Брэда мне и вовсе неловко смотреть. Неужели он… платил Линн за секс? Отогнав очередную извращенную картину, я отхожу от стола.
– Все в порядке? – заподозрив неладное, мама останавливает меня у танцпола. – Ты не вышла ловить букет. И Линнет странно себя ведет. Вы, случайно, не поругались?
– Все отлично, – с наигранной веселостью уверяю я. – Я слишком увлеклась тортом и не успела. А Линн наверняка рвется уединиться с Брэдом, а не выслушивать однообразные пожелания.
Мне и самой хочется сбежать, и как только появляется возможность, я поднимаюсь в номер, чтобы упаковать чемодан. Родители предлагают уехать вместе, но я не готова задерживаться на сутки и, сославшись на незаконченный монтаж фильма, ловлю такси до автостанции «Грейхаунд».12
В отцовском «Бьюике» было бы удобнее, но лучше убить половину воскресенья в рейсовом автобусе и сделать крюк через Флагстафф, чем возвращаться к неловкой беседе с Линн.
Почему она так настойчиво стремилась отдать ключ? Неужели ее настолько волновала моя личная жизнь? Да еще и после прожитых отдельно лет?
Загрузившись в автобус, я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза.
Хватит гадать. Я ни к чему не приду, задавая себе эти вопросы.
Звонок смартфона выталкивает меня из полудремы в реальность. Я с опаской разворачиваю экран, но вместо «Линн» там высвечивается «Зоуи» – лучшей подруге не терпится узнать подробности.
– Ну? Как все прошло? – раздается в трубке восторженный писк. – Ты поймала букет?
– Я еду домой.
– Все так плохо, что ты арендовала тачку, чтобы смыться? – задорный тон сменяется скептическим, когда Зоуи слышит гул мотора.
– Я на «Грейхаунде», – зевнув, я сверяю время на экране – осталось часов пять. – К утру буду в Флагстаффе, а оттуда к полудню доберусь до Прескотта. Скоро увидимся, Зу.
– Ясно, – присвистывает она. – Все еще хуже, раз ты запрыгнула в ночной автобус.
– Все нормально…
– Какое «нормально»? – возмущается подруга и, уточнив маршрут, мгновенно вносит коррективы: – Выходи в Кингмене, это как раз середина пути. Я тебя встречу.
– Тебе ехать почти сто пятьдесят миль! – протестую я. – Да еще и в темноте!
Вот же меня угораздило проболтаться про «Грейхаунд»! Теперь Зоуи не успокоится.
– Не спорь и выходи.
Я уступаю, и через два с половиной часа мы встречаемся в «Дэнни» – единственном круглосуточном кафе в Кингмене. Нам повезло, что оно вообще нашлось, ведь городок еще меньше нашего Прескотта, где в десять вечера закрывается большинство ресторанов.
Закупившись бургерами и кофе, мы мчимся по полупустому девяносто третьему шоссе. На нем же встречаем рассвет, подпевая общему плейлисту – звонкое «Виват, Лас-Вегас!» из открытых окон «Форда» заглушает рев мотора.
В перерывах между песнями я рассказываю Зоуи про свадьбу, не вдаваясь в подробности о специфичном прошлом Линн. А еще почему-то умалчиваю о незнакомце из бара, словно тайна сможет изменить тот факт, что мы с ним больше не встретимся.
– В общем, все прошло в стиле Вегаса. Ничего особенного.
– Я бы тоже хотела «неособенно» слетать в Гранд-Каньон, – поддразнивает она и резво переходит на куплет Рианны: – Сукин сын, лучше приготовь мои деньги!13
Усмехнувшись, я шлепаю ее по плечу.
– Убедила, разворачивай машину – едем тусоваться.
Зоуи продолжает хохотать, а я признаюсь, посерьезнев:
– Знаешь, на самом деле Вегас красив.
– Город для богатых и знаменитых, – мечтательно тянет подруга. – Хотела бы и я посмотреть на него так, как видят они.
Вот только в жизни этих богатых и знаменитых слишком много постыдных тайн, о которых лучше не знать.
Последние полчаса пути разговор не клеится. Мы обе то и дело потираем слипающиеся глаза, и на въезде в Прескотт Зоуи предлагает перенести запланированный завтрак:
– Давай лучше поужинаем вместе?
– Часов в шесть, в «Лимончелло», – киваю я.
Воскресные встречи в любимой пиццерии – наша давняя традиция, которой не хочется изменять.
Высадив меня возле дома, Зоуи сворачивает в соседний переулок, а я устало поднимаюсь по ступеням, чтобы через пару минут, не раздеваясь, рухнуть на мягкий матрас и не вставать с него до самого вечера.
От усталости я сплю крепко, не услышав ни звонков, ни стука в дверь, поэтому конверт из «Федекса», сиротливо лежащий на пороге, оказывается сюрпризом.
– Кэти, я расписалась за тебя, – оторвавшись от клумбы с маргаритками, из-за белого заборчика машет соседка. – Курьер так долго вглядывался в окна, что Диего уже подумывал вызвать полицию.
– Спасибо, миссис Васкес.
Вернувшись в гостиную, я распечатываю конверт и нахожу знакомый ключ с приложенной запиской от сестры:
«Просто сохрани. Пользоваться необязательно».
– Вот же упрямая! – вместе с пузырчатой упаковкой я бросаю кулон в тумбочку под телевизором.
Нет уж, извращения не по мне.
Я найду, чем себя занять, и без всяких неуместных развлечений.
Легко сбежав по ступеням, я направляюсь к «Лимончелло», где ждет Зоуи. А еще брускетта с моцареллой и мясные шарики. Что может быть лучше, чем привычная размеренная жизнь?
Дверь за багровой шторой
– А блондинчик хорош, – перегнувшись через спинку стула, Зоуи без малейшего стеснения рассматривает ягодицы удаляющегося официанта.
Весь вечер он с улыбкой поглядывал на меня от стойки, а потом принес десерт – за счет заведения.
– Спортивный, загорелый, – продолжает перечислять достоинства подруга. – И явно не с накладкой в штанах.
– Зу, прекрати! – шикаю я, спрятав лицо за чашкой горячего шоколада.
Не хватало еще, чтобы меня сочли такой же легкомысленной.
– Тогда пообещай, что оставишь ему свой номер, – не унимается Зоуи.
– Он же не просил!
– Вообще-то как раз собирался, – официант появляется с другой стороны зала, заставляя меня покраснеть как фирменные скатерти в «Лимончелло». – Моя смена заканчивается через десять минут, и если у тебя нет планов…
– Извини, мы с подругой идем в кино.
– Разве я тебе не сказала? – Зоуи умело разыгрывает забывчивость. – Я записалась на маникюр и не могу перенести.
Я пытаюсь незаметно пнуть ее ногой, но не дотягиваюсь.
– Так что, – она всматривается в бейдж на его фартуке. – Чед, ты окажешь мне большую услугу, если сможешь проводить Кэти домой.
– С удовольствием, – подмигивает он.
Разыгранная сцена и хитрые выражения лиц красноречиво намекают, что эти двое договорились заранее. Я же чувствую себя актрисой, не выучившей роль.
С одной стороны, Чед довольно милый, а с другой… к чему было устраивать весь этот спектакль?
– Он сказал, ты давно ему нравишься, – успевает шепнуть мне Зоуи перед уходом. – Просто никак не мог подступиться – ты всегда слишком серьезна.
Мои свидания сложно назвать успешными, но это, спонтанное, складывается на удивление приятно, как и два следующих. С Чедом комфортно. Он не мотает нервы перепадами настроения и не устраивает эмоциональные качели. Рассказывает забавные истории и знает, как рассмешить. И самый главный плюс, в отличие от недосягаемого незнакомца из бара Чед реален – обычный хороший парень, с которым интересно провести время, и всегда есть о чем поговорить.
Нам нравятся одни и те же книги. Мы смотрим одинаковые фильмы. Даже любимое время года совпадает, чем не знак?
А еще Чед неплохо целуется, и хоть мы пока не дошли до секса, уверена, что и в этом вопросе сойдемся в темпераментах – за время, что мы встречаемся, он тактично не напрашивается в гости и поддерживает решение узнать друг друга получше. У меня нет «пунктика» в плане доступности, но из-за неудач с другими хочется притормозить – я устала разочаровываться в ненадежности парней.
Чед возвращает мою веру своей отзывчивостью и пониманием, и через две недели знакомства я приглашаю его к себе. Предвкушая новый этап развития отношений, я окунаюсь в подготовку с небывалым энтузиазмом. Вечером накануне встречи в ванной царит полная неразбериха – я делаю эпиляцию, обновляю маникюр, обмазываюсь скрабом и приклеиваю освежающие патчи. Было бы неплохо купить пикантное белье. Пусть Чед увидит меня незажатой и игривой.
Побросав разноцветные баночки в раковину, я несусь в «Гейтуэй Молл» и успеваю в «Пинк» за двадцать минут до закрытия. Еще за десять приветливые консультанты помогают подобрать эффектный комплект из черного кружева. Мне остается лишь прошагать к парковке с заветным розовым пакетом, но на этом этапе плана неожиданно случается заминка.
В паре десятке ярдов от стеклянных дверей главного входа взгляд натыкается на знакомую фигуру – довольный Чед выносит из кафе два стаканчика с молочными коктейлями. Я вскидываю руку, чтобы ему помахать, но радостный возглас так и не срывается с губ. Вместо меня Чеда зовет другая девушка.
– Привет, малыш, – с похотливым смешком она бесстыже щиплет его за ягодицу и забирает один из стаканчиков. – Поехали домой, и я слижу с тебя эти сливки.
Не переставая улыбаться, Чед обнимает развязную блондинку, делает глоток из трубочки… и замечает меня.
– Кэти? – закашливается он.
Смуглые щеки заливает румянец. Поразительно! Этот мерзавец умеет краснеть.
– Какого черта? – цежу я сквозь зубы.
Неужели у него настолько зудело в одном месте, что он не мог потерпеть до завтра? А если я не привлекала его вовсе, зачем было притворяться столько времени?
– Я собирался тебе сказать, – мнется Чед. – Но не знал, как начать… Понимаешь, в наших отношениях нет огня… Ты спокойная и предсказуемая.
И чем это плохо?
– Скажи, как есть – фригидная, – хмыкает блондинка, с пренебрежением рассматривая меня.
Язвительный тон становится последней каплей в чаше моего терпения. Я не позволю себя унижать!
– Фригидная настолько, что и тебя охлажу, – в четыре шага преодолев расстояние между нами, я выбиваю стаканчик из рук Чеда – прямо на обтягивающую кофточку блондинки.
Под истеричный визг я прохожу мимо с гордо поднятой головой, но уже на парковке начинаю себя стыдить. Неужели я действительно это сделала? Рассудительная я, которая всегда найдет аргумент для возражений… повела себя как тинейджер с бушующими гормонами? С другой стороны, Чед ведь упрекнул меня в предсказуемости – пусть видит, что неправ.
Дома всплеск адреналина сменяет досада, но слез по-прежнему нет. В груди щемит от обиды, но не так раньше – наверное, я уже выработала иммунитет от неудач. Позвонив Зоуи, я в красках описываю предательство, а когда та приглашает в кино, упрямо отказываюсь.
– Ну же, Кэти, – не унимается подруга. – Тебе нужно развеяться. Давай завалимся в клуб?
– Спасибо, Зу, но я хочу побыть одна.
И свыкнуться с мыслью, что очередной роман закончился, толком не начавшись. И ведь так было всегда – со старшей школы парни не горели желанием вступать в длительные отношения со мной. Я и на выпускной бал пошла в компании кузена, потому что пригласивший меня Микки Грэйсон якобы заболел ангиной, а на самом деле переметнулся к Тине Фаулер.
Воспоминания невольно подталкивают меня к мысли о сестре. Интересно, что бы сделала Линн? Знаю, что нас глупо сравнивать, но все же, как бы она повела себя с таким как Чед? Наверняка в тот же вечер пошла бы на свидание с другим парнем, а потом вывесила десятки сториз с поцелуями.
Но я – не Линн. И никогда ей не стану.
Отложив смартфон, я тянусь за пультом от телевизора и замечаю торчащий из тумбочки уголок пузырчатой упаковки.
Нет. Нет! Я не буду его доставать!
Но рука сама выдергивает на свет забытый кулон.
– Ничего же не случится, если я просто его примерю? – первый этап торга с собой благополучно проигран.
Второй спонтанный порыв заставляет меня надеть купленное в «Пинк» белье. Последний бастион благоразумия я разрушаю звонком родителям.
– Мам, можно ненадолго одолжить твой «Шевроле»?
Сбавив скорость, я плавно вписываюсь в поворот девяносто третьего шоссе, которое с каждой секундой приближает меня к Вегасу. Бликуя в свете фар, разметка ныряет под капот, из динамиков льется мелодичный голос Адель, но даже это монотонное спокойствие не помогает расслабиться.
Ну и авантюру я затеяла! До сих пор не верю, что сорвалась в ночи как обезумевшая.
Три с лишним часа пути я порываюсь развернуться, но неведомая сила удерживает мои вспотевшие ладони на руле. Сделаю, как решила – выложу в Инстраграм пару фотографий со Стрипа, подпишу «люблю спонтанные поездки», и поеду обратно. Пусть Чед утрется вместе со своей дешевой блондинкой.
Остывая в потоке воздуха из кондиционера, ключ на груди приятно холодит кожу. Я так его и не сняла. Вместе с ним короткое шелковое платье на тонких лямках смотрится особенно изящно. Я одевалась в спешке, но образ вышел на удивление продуманным и цельным – от коралловой помады, нанесенной в последний момент, до высоких каблуков босоножек. Если бы не разочарование от предательства Чеда, я бы ощущала себя королевой мира.
В сотый раз отогнав неприятные мысли, я въезжаю на одиннадцатое шоссе, огибая Хендерсон, и вижу на горизонте светящееся в небе марево. Почти добралась – Вегас рядом.
Сознательная часть меня по-прежнему требует вернуться и не вести себя как обиженный ребенок, но я игнорирую ее голос и глубоко за полночь припарковываюсь на задворках Стрипа. В Прескотте в столько поздний час не встретить даже редких прохожих. Здесь же, в центре города греха веселье только начинается.
Я не собираюсь заходить в «Мираж» и искать клуб, но любопытство неустанно толкает меня в подсвеченные двери отеля. Только разок взгляну, кто посещает это странно заведение – хоть будет, что рассказать Зоуи под бутылочку калифорнийского муската.
Обойдя казино и бары на территории «Миража», я не обнаруживаю багровой шторы. Может, Линн выразилась метафорически? И стоит искать отсылку к названию? Пройдя мимо бассейна, вокруг которого полно народа, я поворачиваю к конгресс-центру, но и там нет ничего даже отдаленно похожего на клуб.
Но где-то же он должен быть!
Азарт подхлестывает меня, и я спускаюсь в лобби, где возле лифтов обнаруживаю девушку с похожим кулоном. Бинго! Кажется, нашла.
Многозначительно переглянувшись, мы обе делаем шаг в хромированную кабину, и незнакомка нажимает кнопку пентхауса.
Логично. Где еще веселиться богатым извращенцам? Только под самой крышей.
Я порываюсь было представиться, но вовремя вспоминаю слова Линн, что в клубе не используют имен. Да и о чем бы мы стали разговаривать?
«Прекрасная ночь, чтобы потрахаться, не так ли?» – «Полностью солидарна, и как раз сделала эпиляцию».
Сдержав неуместный смешок, я с напускным покерфейсом рассматриваю свое отражение в зеркальной поверхности дверей. На верхнем этаже створки медленно расползаются в стороны, выпуская нас в тускло освещенный коридор.
Едва мы выходим, двери соседнего лифта тоже открываются, и оттуда грациозно выплывает еще одна девушка.
– Привет, – окликает она мою соседку. – Слышала, тебе дали золото? Поздравляю.
– Два года жизни потрачены не зря, – отшучивается та, с гордостью прокручивая между пальцами ключ.
Пока они болтают, я прохожу дальше, не задерживаясь рядом, чтобы не вызывать подозрений. И уже вижу дверь, наполовину завешанную темно-алым бархатом в тон ковру.
Мнущийся возле нее охранник, заметив кулон, с ленцой интересуется:
– Пароль?
Твою мать! Об этом Линн не предупреждала!
Сделав вид, что отвлеклась, я поправляю сережку. Как бы незаметно обернуться? Те двое у лифтов наверняка знают, что нужно сказать.
– Мисс? – приветливое выражения лица напротив сменяется настороженным.
– Мираж становится явью, если погрузиться в него целиком, – слова выплывают из памяти и срываются с языка, прежде чем я задумываюсь о последствиях.
– Тогда начнем погружение, – отсканировав ключ – надо же, внутри него чип! – охранник широко улыбается и приглашающим жестом откидывает штору.
Со вздохом облегчения я толкаю дверь и слышу, как он передает кому-то по рации:
– Четыреста двенадцать здесь. Платина.
Через мгновение в уши вливается гул голосов и непринужденная музыка. В просторном зале царит атмосфера лаундж-бара. Лавируя с подносами, официанты разносят шампанское. Посетители в вечерних нарядах – как мужчины, так и женщины – прогуливаются вдоль панорамных окон, кто-то в компании, кто-то в одиночестве. С экрана на стене транслируется нарезка роликов с видами Лас-Вегаса.
Все слишком спокойно и прозаично. Ни танцовщиц в латексе, ни красной комнаты боли.
А чего я, собственно, ждала? Вечеринку свингеров?
Взяв у официанта бокал, я любуюсь с высоты на переливающийся огнями Стрип. Пузырьки приятно щекочут язык и оставляют сладковатый привкус, а глаза радуются зрелищу. Разноцветные высотки «Нью-Йорка», насыщенные воды лагуны у «Венецианца», вздымающееся пламя вулкана14 прямо под ногами, у главного входа в «Мираж» – пожалуй, сюда стоило вернуться лишь ради этого вида.
Несмотря на показную роскошь, Вегасу все-таки удалось завоевать мое сердце.
Сделав еще один глоток, я нехотя отворачиваюсь от окна и замечаю в зале уже знакомых девушек, которые общались у лифтов. С плотоядными улыбками они трутся возле пожилого мужчины в стетсоне.15
– Я восемьсот шесть.
– А я триста четырнадцать.
Ковбой кивает им обеим и позволяет прикурить сигару.
И это весь разврат? Пожалуй, я погорячилась, упрекая Линн. Странно, что ей вообще нравились такие унылые сборища.
Внезапно в зале приглушают свет. Вспыхнув, на экране запускается обратный отсчет, а жизнерадостный голос из динамиков сообщает:
– Дамы и господа, аукцион начинается! И если вы уже выбрали лот, не забудьте сообщить о нем распорядителям.
Толпа заметно оживляется, отмечая что-то в смартфонах. На экране один за другим высвечиваются номера – как заказы в «Бургер Кинге». Решив, что пора спуститься вниз, я направляюсь к двери, когда взгляд мимоходом цепляется за цифры в самом конце списка.
«Лот 412».
Этот же номер назвал охранник, когда я вошла! Мой номер… Какого черта он делает на экране?
Неужели меня… продают?
Я рывком вытаскиваю из сумочки смартфон и, невзирая на поздний час, набираю сообщение сестре:
«Что это за аукцион?»
Ответ прилетает с ехидно улыбающимся смайликом:
«Ты все-таки пошла».
Она издевается? Трясущимися пальцами я промахиваюсь мимо букв.
«Линн, ответь сейчас же!»
«Не истери, это обязательное условие для хранителей ключей».
Вот сучка! Могла бы и предупредить.
«На что ты меня подписала?»
Сестра не отвечает, и я еле сдерживаюсь, чтобы не помчаться к выходу. Я даже делаю к нему пару шагов, но останавливаюсь из-за пасмурных лиц охранников, замерших у двери – мне не прорваться мимо этих груд мускулов.
Может, вызвать полицию? Но что я им скажу? Что нелегально пробралась в закрытый клуб и теперь хочу уйти?
В зале по-прежнему никто не проявляет агрессии и не паникует. Девушки и гости с интересом следят за номерами, а триста четырнадцатая и вовсе молитвенно складывает руки.
– Выбери меня, пожалуйста, – перекрестившись, бормочет она. – Меня!
Ненормальная. Впрочем, как и все остальные, раз им нравятся эти странные торги.
Мозг в смятении просчитывает дальнейшие шаги, требуя предпринять хоть что-нибудь. Но что? Устраивать скандал бесполезно, как и выбивать стекло – с улицы крик о помощи никто не услышит, а владельцы отеля засудят за порчу имущества.
– Дамы и господа, благодарим за участие, – отзывается голос из динамиков, и возле моего лота загорается надпись «занят». – Распорядителей прошу организовать встречи. Всем остальным – приятного досуга.
Я снова хватаюсь за смартфон.
«Линн! Меня купили! Что мне делать?»
«Успокойся, ничего не будет против твоей воли».
Отступив в нишу за стенкой с экраном, я надеюсь переждать, но там меня очень быстро находит рослая крепко сложенная афроамериканка, движениями напоминающая пантеру. Судя по натренированным ногам и рельефным бицепсам, «хищница» частенько бывает в тренажерном зале – от такой точно не отобьешься.
– Я за тобой, – приветливо начинает она, но рассмотрев меня, мрачнеет. – Погоди… Ты не Линн.
Я удивленно вскидываю бровь:
– Разве можно называть имена?
– Запреты существуют, чтобы их нарушать, – скалит клыки «пантера». – Так кто ты?
– Я Кэти, сестра Линн, – я робко кошусь в сторону выхода – охрана по-прежнему на месте. – Она подарила мне ключ.
– Это запрещено.
– Вы сами сказали, что запреты здесь весьма условны, – отбиваю я наглым тоном.
Пусть выгонит меня за неуважение, буду только рада.
Оглядевшись и убедившись, что нас никто не слышал, «хищница» кивком головы зовет меня за собой:
– Идем.
Я подчиняюсь, мысленно просчитывая дальнейшие действия. Сейчас нужно быть предельно собранной, и как только мы окажемся в коридоре, бежать к лифтам.
Вопреки ожиданиям, она уводит меня прочь от двери, к закрытому барной стойкой проходу. За ним оказывается подсобное помещение, заставленное стойками с оборудованием в паутине проводов – кажется, серверная.
Продвигаясь мимо монотонно гудящих блоков, я все-таки набираю «911» и обнаруживаю, что сеть пропала. Пытаюсь снова, но звонок не проходит. Неужели кто-то намеренно глушит сигнал?
Идиотка! Ну почему я сразу не вызвала полицию, пока была возможность?
Я отчаянно озираюсь головой в надежде найти пути к отступлению, но узкий проход заводит в тупик, где нет ничего, кроме лифта.
Внутри «пантера» нажимает кнопку со стрелкой вверх, и через несколько секунд подъема металлические створки открываются, впуская нас в панорамный люкс, из которого как на ладони виднеется Вегас.
– Иди, – легким толчком в плечо «пантера» подталкивает меня в полумрак.
Я рефлекторно делаю шаг вперед и понимаю, что совершила ошибку. Звякнув, двери закрываются. Подскочив к ним, я колочу холодный металл.
– Эй! Вернитесь!
Тщетно, створки не шелохнутся. Я отрезана от внешнего мира – кнопки вызова возле кабины нет.
Экран смартфона не высвечивает даже «только экстренные вызовы», и сообщение для Линн зависает в неотправленных.
Что, черт возьми, происходит? Кому понадобилось меня запирать?
– Добрый вечер, Кэтрин, – раздается из-за спины.
Глубокий баритон кажется знакомым, но нервно обернувшись, я не вижу лица собеседника, только силуэт на фоне ночного города.
– Вы знаете, что я не Линн?
В груди крохотной искоркой еще теплится надежда, что меня отпустят. Ведь я не та, кого привыкли видеть как четыреста двенадцатую.
Мужчина выходит на свет, и сердце стремительно проваливается в пустоту. Передо мной тот самый красавчик из бара, только теперь его взгляд вместо ленивого любопытства пропитан опасностью. Он весь – от воротничка сшитого на заказ пиджака до начищенных мысков ботинок – излучает угрозу.
– Подойди ближе.
– Я не… – поежившись, я отступаю в сторону.
Надо бежать. Но куда?
– Подойди. Ближе, – два слова, как два удара хлыстом.
От металлических пугающих ноток у меня подгибаются колени. Не знаю, откуда берутся силы, но я все-таки делаю шаг навстречу.
– Послушайте, мистер… я могу все объяснить…
Меня останавливает взмах ладони.
– Рид.
– Мистер Рид, это недоразумение…
– Просто Рид, – властным жестом он удерживает мое лицо за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – И никаких недоразумений нет. Скорее, легкое недопонимание.
Не моргая, я не отвожу взгляда, пока Рид не убирает руку.
– Полагаю, Линнет не до конца объяснила условия, – он с ленцой возвращается к окну, сделав знак следовать за ним.
Что еще она должна была объяснить? Хватит и того, что подставила!
– Пожалуйста, отпустите меня, – жалобно шепчу я. – Я ничего не знаю.
– Красивый вид, не так ли? – Рид в задумчивости смотрит вниз, на утопающий в огнях город. – Но что именно ты видишь?
Резкая смена темы вгоняет меня в ступор.
– Вегас…
Который теперь влечет не так, как прежде.
– А еще?
– Людей? – гадаю я.
– Нет, Кэтрин, – Рид цокает языком, перекатывая на нем мое имя словно конфету. – Это перспективы. И они могут быть как радужными, так и весьма удручающими.
Безошибочно определив угрозу, я отшатываюсь к противоположной стене и вжимаюсь в нее лопатками. Черный мрамор неприятно холодит кожу, усиливая озноб.
– Я… я буду кричать!
– Ты нарушила правило клуба, Кэтрин, – Рид медленно надвигается от окна.
– Так вызовите полицию.
– Это частная территория, – поравнявшись со мной, он ухватывает меня за талию и порывисто разворачивает лицом к стене. – И здесь свои законы.
Прыжок в кроличью нору
Выронив смартфон, я утыкаюсь щекой в гладкую поверхность. Животный страх затягивает в мрачную глубину, как кроличья нора Алису. Зачем я только приехала в Вегас? Сидела бы дома с Зоуи, перемывала косточки Чеду. Нет же, сунулась изображать спонтанность.
Как быть? Смартфон бесполезен, вызвать лифт невозможно, где дверь, я не знаю – мне не сбежать, пока этот рафинированный извращенец не получит свое.
Уловив морской аромат парфюма – легкий и изысканный – я мысленно отмечаю, что теперь всегда буду ненавидеть этот запах, как и вкрадчиво-обольстительный тон. Поверить не могу, что он мог мне понравиться.
– Знаешь, кто выбрал твой лот? – Рид не выпускает меня из капкана рук.
Немыслимо горячих – даже ткань платья не спасает. И крепких – в их стальной хватке не сделать вдох полной грудью. Он же… не сломает мне позвоночник?
Жаркое дыхание щекочет шею, но я боюсь пошевелиться, чтобы не дать ему повода лапать меня и дальше.
– Разве не вы? – я спрашиваю лишь с целью отвлечь его от действий.
Пусть лучше говорит, чем прикасается.
– Я только перекупил.
Скользнув по бедру, его ладонь перемещается к выключателю, и через мгновение пространство перед глазами заливает приглушенный свет. Оказывается, мы не у обычной стены – прямо перед нами, за толстым слоем стекла находится еще одна комната. Повернув выключатель, Рид усиливает в ней освещение, тем самым предоставив возможность рассмотреть движущиеся силуэты.
Лучше бы не видела!
Один из них – лысый здоровяк с пивным брюшком – замахивается плеткой и ударяет по спине связанную девушку, которая распластана перед ним на специальном столе. А потом разводит ее ноги и жестко вонзается сзади.
– Это Вуди, – будничным тоном продолжает Рид, словно зачитывает скучное описание в каталоге. – Наш постоянный клиент. Предпочитает порку, связывание и анал.
Я ожидаю крик или гримасу боли, но девушка лишь закусывает губы и запрокидывает голову назад. Толстяк ускоряется, вдалбливаясь так, что ее худощавое тело содрогается в конвульсиях, но она по-прежнему молчит.
– Пожалуйста, выключите, – не сумев побороть брезгливость, я отворачиваюсь.
Не хочу на это смотреть. От мысли, что Линн проходила через подобное, меня мутит.
– Не поблагодаришь, что избавил от знакомства? – с ехидным смешком Рид возвращает спасительную темноту за стеклом.
– Спасибо…
Господи, как же это забыть?
– Вышло недостаточно искренне, – настойчивые пальцы поддевают лямку платья и стягивают с плеча. – Попробуй еще раз, чтобы я поверил.
Движения неторопливы – он играет со мной. Проверяет на прочность нервную систему. И я проваливаю эту проверку.
– Отпустите! – я пытаюсь вырваться. Должен же быть хоть один довод, который он услышит! И я его нахожу, выложив последний козырь: – Линн сказала, что все по согласию.
– Оно может быть условным, – цинично сообщает Рид. – И там, где нельзя уговорить, можно расслабить препаратами.
Так и знала, что в шампанское что-то подмешали! Иначе не объяснить факт, что я позволяю прикасаться к себе, почти не сопротивляясь.
– Или же, как в твоем случае, предоставить иллюзию выбора, – его ладонь накрывает мою грудь, вызывая волну мурашек. – Ты ведь не хочешь присоединиться к той парочке за стеклом?
– Нет, – меня трясет так, что стучат зубы.
Как же я вляпалась! И все из-за собственной глупости. Не зря же придумали пословицу про кошку и любопытство.16
Не замечая дрожи, Рид обводит сосок через кружевную ткань бюстгальтера. Сжимает, дразня, – и с моих губ срывается сдавленный стон. На стекле остается затуманенный след, медленно тающий под язвительный приговор:
– Тогда, считай, что выбираешь наименьшее из зол.
Пальцы снова терзают сосок, неспешно поглаживая, и тот предательски твердеет. Рид принимается за другой, пока я не всхлипываю еще раз. Грудь разрывает от стыда за собственную безвольность.
Нет! Я не должна позволять!
Второй рукой Рид задирает платье и неторопливо скользит по внутренней стороне бедра, заставляя меня протестующе взвиться.
Я рефлекторно свожу ноги, но это лишь распаляет его азарт – пальцы перемещаются выше, по-прежнему неспешно. Он упивается властью, зная, что мне не изменить расклад. Не оттолкнуть, не упросить, не исчезнуть.
– Мне жаль, что я нарушила правила, – от бессилия на глаза наворачиваются слезы. – Позвольте отдать ключ! Клянусь, я уйду, и никто не узнает о клубе!
Напрасно я взываю к состраданию – Рид не слышит мольбу.
– Я рассчитываю, что ты останешься надолго, – выдыхает он в ямочку под затылком, от чего по телу проносится жар.
Щетина едва ощутимо царапает шею – Рид прижимается сильнее.
– Пожалуйста… не трогайте меня, – я изгибаюсь до покалывания в позвонках в очередной – заведомо неудачной – попытке освободиться.
Похолодевшие ладони беспомощно скользят по черному стеклу.
– Разве тебе не нравится? – Рид кусает меня за шею, от чего крошечные волоски становятся дыбом.
– Нет! – поспешный ответ не совпадает с реакцией тела.
Сердце бешено колотится, выдавая возбуждение.
Неправильное, неестественное… и бесконтрольное – как бы я его ни отрицала.
Его тело так близко, в таком тесном контакте с моим, что он наверняка слышит мой трусливый пульс.
– Давай проверим, Кэтрин, – шепчет Рид, оттягивая в сторону тонкую ткань трусиков. – И если ты не возбуждена – я тебя отпущу.
– Нет… – в отчаянии я стискиваю бедра еще сильнее.
Но слишком поздно – его рука касается влажных складок.
– Лгунья, – Рид проскальзывает в меня двумя пальцами, а третьим задевает клитор.
Распаляя, проводит по нему еще раз. И еще.
Я закусываю губу, чтобы не застонать. От дерзких и настойчивых поглаживаний меня пробивает дрожь.
Так не должно быть! Я не верю в предательство тела – этот сюжет реален разве что для дамских романов. Если мозг против, значит, не должно быть и физиологического отклика… но это происходит. Я реагирую на каждое чертово касание.
– Признай, тебе нравится, – Рид добавляет темп размеренным движениям, и я непроизвольно раздвигаю ноги.
Его пальцы проникают глубже, выталкивая из моего горла новый всхлип:
– Нет, – упрямо отрицаю я.
Но только словами. Пластичное как воск тело подчиняется, подстраиваясь под ритм умелой руки. Отзывается – против всех доводов!
– Тогда я вынужден доказать, – с ехидным смешком Рид усиливает нажим на клитор.
Охнув, я запрокидываю голову на его плечо.
Нарастающее напряжение сворачивается тугим узлом внизу живота и тянет – ноюще, томительно… и сладко.
– Признай, лгунья-Китти.
От звука его голоса воображение рождает немыслимые картины, и в каждой я веду себя как сорвавшаяся нимфоманка.
Дикость. Сущая дикость. Я ведь никогда не была развязной.
Когда же он перестанет меня истязать?
– Прошу вас, хватит, – подмахивая бедрами, я всхлипываю ему в шею.
Напрасная попытка обмануть. Мы оба понимаем, что мое тело не возражает.
– Пожалуйста… – умоляю я.
– «Пожалуйста, да» или «пожалуйста, нет»? – тяжело дыша, уточняет Рид, растягивая меня чуть разведенными пальцами.
– Да… – с хриплым стоном я сама насаживаюсь на них, осознав поражение. – Да!
И кричу, пока голос не захлебывается стоном.
Рид на миг замедляется, вынуждая меня нетерпеливо заскулить, и вновь наращивает темп. А я… ловлю каждый настойчивый выпад. Открытая и готовая подчиняться.
Он победил. Я не могу совладать с собой.
– Мне продолжать? – свободной рукой он пощипывает сосок, обостряя ощущения.
Это как временное помешательство. Я теряюсь от противоречивых эмоций, от которых подгибаются колени.
– Я не… не знаю… – рвано всхлипываю я, не узнавая собственного голоса.
Снова лгу, потому что ответ – да. Я хочу чувствовать его в себе. Чувствовать это распирающее скольжение внутри меня. Толкаться навстречу – исступленно, до предела.
И Рид это понимает. От него не скрыть неподвластную мне податливость.
Хмыкнув, он легонько прикусывает кожу за ухом, отвлекая… И без предупреждения входит в меня сразу тремя пальцами!
Проникновение слишком грубое, но я настолько распалена, что могу лишь сдавленно вскрикнуть. Боль в смеси с удовольствием балансируют на грани.
Жарко. Тесно. И по-звериному дико.
Я прогибаюсь в пояснице, а Рид переходит на яростный, почти запредельный темп.
Невероятно, на что способны его пальцы! Лучше даже не представлять, как бы меня трясло, будь на их месте член. Но я представляю – так ярко и осязаемо, что одна лишь мысль об этом неотвратимо приближает оргазм. Дрожь проходит по телу горячей волной, и я так туго сжимаю в себе пальцы, что Рид рычит. Почти в унисон его заглушает мой глубокий стон.
Тело обволакивает приятная истома, в один миг сменяясь нечеловеческой усталостью. Из меня разом выбивает силы. Обмякнув в придерживающих руках, я едва не оседаю на пол.
– Теперь… вы отпустите меня?
– Это лишь начало, – насмешливо обещает Рид. – Наивная Китти-котенок.
Я прихожу в себя как от пощечины.
Он собирается… повторить? Нет! Я не пройду через это снова!
Судорожно взвившись, я вижу в отражении кромку света и, приглядевшись, понимаю, что это дверь. Рид явно не ожидает от меня резвых скачков, поэтому со второго рывка мне удается освободиться от его цепкой хватки.
Кинувшись к выходу, я дергаю на себя отполированную ручку и выбегаю в коридор. Меня никто не преследует, но я не останавливаюсь до самого лифта, а когда тот спускается в лобби, как сумасшедшая несусь через зал с игровыми автоматами.
Люди неодобрительно смотрят вслед, но меня не волнуют их косые взгляды. Главное как можно быстрее покинуть это кошмарное место.
Не останавливаться. И не оглядываться назад.
Выскочив из «Миража», я втягиваю воздух полной грудью, но на смену облечению быстро приходит отвращение. Я чувствую стягивающий зуд на оголенных участках тела, словно кожу покрывает грязь. Мне жизненно необходимо смыть это с себя, иначе не доберусь до дома, не свихнувшись.
Добежав до парковки и рухнув в «Шевроле», я выезжаю со Стрипа и снимаю номер в первом попавшемся мотеле на окраине. В душе я истерично тру себя мочалкой – до болезненной красноты – но кажется, мне никогда не избавиться от грязи. Даже мотельный матрас, видевший все на своем веку, чище, чем я.
Уничижающие мысли раздирают душу, а рыдания грудную клетку.
Как я могла допустить случившееся? И куда, черт возьми, делась моя рассудительность?
Устав от самобичевания, я пытаюсь забыться в полудреме, но меня мучают кошмары, в которых я обездвижена ремнями, как несчастная девушка в комнате по ту сторону стекла. Вместо толстяка плетку держит Рид – играючи, покручивает ее в руках, изредка проводит по моим ягодицам, замахивается… и я просыпаюсь в липком поту.
От брезгливости к самой себе к горлу подбирается тошнота. Ну почему нельзя стереть собственную память?
С кровати я поднимаюсь ближе к полудню совершенно разбитой. В минимаркете при мотеле находится вполне сносный кофе и холодильник с содовой. Взяв самый крепкий американо – чтобы не вырубиться за рулем – и первую попавшуюся колу, я направляюсь к кассе, когда сбоку хлопает входная дверь, впустив очередного покупателя. Не оборачиваясь, я выставляю жестяную банку на прилавок и тянусь за жвачкой, как вдруг обоняние улавливает знакомый аромат.
Нет! Только не он!
Внутренности сжимаются в ледяной комок – как при полете по петле аттракциона. Мне страшно обернуться. Пожалуйста, пусть этот проклятый морской бриз окажется совпадением!
Я все еще тешу себя мыслью, что паникую зря, но вкрадчивый голос за спиной хоронит надежду.
– Доброе утро, Кэтрин.
Угрозы и условия
– Как… – от удивления у меня срывается голос. – Как вы меня нашли?
Идиотка! Если в кулоне есть чип, наверняка его можно отследить.
– Довольно быстро, – Рид насмешливо кривит губы.
Сегодня он в обычных джинсах и футболке, но даже в них притягивает взгляд. Слишком стильный в повседневной одежде. Слишком самонадеянный и явно ничего не боится – я ведь могу закричать, привлекая внимание, но его это не волнует. И слишком наглый, учитывая, как оценивающе осматривает меня, словно я… скаковая лошадь! Разве что в рот не залез – проверить зубы.
– А ты и без макияжа хорошенькая.
От сомнительного комплимента меня передергивает.
– Вы притащились сюда через весь город, чтобы сообщить об этом? – выходит грубо, но я не собираюсь церемониться.
Скучающий продавец заметно оживляется – назревающая ссора способна хоть немного скрасить его досуг, не отличающийся разнообразием изо дня в день.
Я спешу расплатиться за напитки и шагаю к двери. Рид ожидаемо преследует меня, вынуждая обороняться.
– Я позвоню в полицию, – угрожаю я, выскочив из минимаркета.
– С ним будет проще это сделать, – Рид протягивает забытый в номере смартфон.
Меня колотит от негодования. Вот же гад! Намеренно напоминает о моем спешном бегстве.
Выхватив смартфон, я поворачиваю к «Шевроле», но предплечье стискивает крепкая ладонь. Я снова вздрагиваю – касание горячих пальцев вызывает спазм в каждом капилляре.
– В другую машину, Кэтрин, – Рид кивком указывает на припаркованный у мотеля спорткар.
Кто бы сомневался. «Феррари» с ценником с таким количеством нулей, что впору делать из них ожерелье. На чем еще станет ездить отъявленный пижон?
– Отпустите, или я действительно вызову копов! – я рывком освобождаю руку.
Кофе выплескивается из стаканчика, но я этого даже не замечаю.
– И что ты им скажешь? – Рид даже не ведет бровью.
– Что вы меня опоили и изнасиловали.
Как вам такое обвинение, мистер «я-самый-крутой-в-Вегасе»? Сюрприз! У наивного Китти-котенка есть коготки.
– Во-первых, алкоголь пили гости, – равнодушно отбивает он. – И подтвердят, что он был чист.
Лгун. Почему же тогда я не сопротивлялась?
– Во-вторых, на тебе нет ни синяков, ни следов спермы, так что нападение не доказать, – в обманчиво спокойном голосе Рида отчетливо слышны знакомые пугающие нотки. – А вот моя версия выглядит правдоподобно. Девушка, которую бросил парень, в истерике мчится в Вегас и выдумает небылицы.
– Откуда вы… – от возмущения у меня не сразу получается закрыть рот.
Кто разболтал этому негодяю про нашу ссору с Чедом?
– Пора бы уяснить, что я знаю о тебе все.
Снова вальяжное самомнение. Как же ненавижу его ехидный изгиб губ!
Рид не касается меня, но даже на расстоянии ярда я ощущаю вторжение в свое личное пространство. Его присутствие давит, сгущаясь в непродыхаемую тяжесть, как воздух перед грозой.
– Не все, раз вам не донесли, что я бросила его сама.
– Если иначе тебе не принять правду, пусть будет так, – ироничная отстраненность за долю секунды сменяется угрожающим тоном: – А теперь – сядь в машину.
– Я сказала: нет!
– Можем и на улице обсудить, как ты кончила на моих пальцах, – он наигранно пожимает плечами. – Я не возражаю.
Проходящая мимо латиноамериканка с упаковкой памперсов округляет глаза.
– Замолчите! – с пунцовым от стыда лицом шикаю я.
Вот мерзавец! Даже не касаясь он пытается манипулировать мной.
– Тогда сядь в машину.
– Сначала отдайте ключи! – я с вызовом протягиваю руку.
И если откажется – уйду. Пусть хоть «Камасутру» на всю парковку цитирует, хуже все равно уже не будет.
Вопреки ожиданиям, Рид, не колеблясь, нажимает кнопку на фирменном брелоке и передает его мне.
Такое согласие подозрительно. Пока я, напрягшись, жду подвоха, «Феррари» подмигивает фарами, а Рид галантно распахивает дверцу. Вернее, поднимает, учитывая, что в этом навороченном спорткаре они открываются вверх.
Последовав за приглашающим жестом, я заглядываю в салон, где все буквально кричит о дороговизне, начиная с фирменных эмблем и заканчивая запахом фабричной кожи, которой обтянуты сиденья. Они расположены непривычно низко – на них я словно усаживаюсь на пол и неуклюже вытягиваю ноги.
Уверена, Рид специально выбрал эту машину, чтобы я чувствовала еще больший дискомфорт от его общества.
– Полагаю, ты не успела поговорить с сестрой, – откинувшись на рельефную спинку, он забирает остывший стаканчик из моих рук и ставит в неглубокий разъем на коробке передач. – И вникнуть в свои обязанности.
Какие обязанности? Я ничего не обещала и ничего не подписывала, так что этому проклятому извращенцу не принудить меня торговать телом, как делала Линн.
– Я не буду на вас работать, – сжав банку с колой, я прикрываюсь ею как щитом. – И готова вернуть ключ.
Рида мое раздражение забавляет – он улыбается как для разворота «Джи Кью».
– Участвуя в аукционе, ты подтвердила членство в клубе.
– О котором ничего не знала! – я отчаянно всплескиваю руками.
Почему он меня не слушает? Оглох от собственной важности? Или слышит только себя?
– Это не имеет значения, – Рид по-прежнему кажется спокойным, но сквозь прищурившиеся глаза проступает его хищная сущность. – Незнание закона не освобождает от ответственности.
Хочется запустить в него банкой, но выходка накалит и без того неспокойную обстановку до предела.
– Вы не заставите меня заниматься сексом – ни с вами, ни с кем-то еще!
– Секс для меня вторичен, – со снисходительной ухмылкой сообщает Рид. – Как было и с твоей сестрой.
– То есть… она с вами не спала?
От едва заметного покачивания головой мои щеки вспыхивают ярче люминесцентно-красной вывески «свободных мест нет» над мотелем. Вот же сволочь! Линн не трогал, а ко мне в трусы все-таки залез. Но если она не была шлюхой, что же тогда делала в этом проклятом клубе?
Словно прочитав вопрос в моих глазах, Рид снисходит до пояснений:
– Линнет привлекала людей. Я знакомил ее с потенциальными клиентами, а она ненавязчиво приглашала их в клуб.
– Так вы… сутенер?
– Я инвестор, – искренне смеется Рид. – И люблю выкупать лоты перспективных девушек.
От бархатистого тембра странно сосет под ложечкой, и я обхватываю себя за плечи, надеясь унять это тянущее чувство.
– В клубе многие молятся, чтобы выбрали их, – я все еще стараюсь рассуждать здраво. Должен же он понять, что я – не самый лучший вариант. – Почему вас заинтересовала именно я?
– Своим уходом твоя сестра сорвала важную сделку, – всматриваясь вдаль, Рид нетерпеливо постукивает пальцами по рулю и кажется готовым в любую секунду выжать педаль в пол и сорваться с места.
Я рефлекторно стискиваю брелок во взмокшей ладони. Все-таки не зря я его забрала.
– Ты станешь ее заменой, Кэтрин.
От возмущения я захлебываюсь глотком воздуха. С какой радости я должна расплачиваться за Линн?
– Пусть сама все исправляет! – взрываюсь я. – Или пусть убытки возмещает ее богатый муж.
Странно, что о нем не подумали в первую очередь. Проще всего было обратиться к Брэду, учитывая, что он знает о прошлом Линн. Доходов его семьи хватит, чтобы покрыть любой долг.
– Ее богатый муж – и есть та самая сорвавшаяся сделка, – вальяжно тянет Рид, но эта расслабленность показная. Как дремлющий лев он только выглядит сытым и ленивым, но может в одно мгновение отгрызть руку по локоть. – Женившись, Разовски покинул клуб, а я не люблю терять вложения.
Какие же деньги у них крутятся? Лучше даже не представлять.
– Жаль, что так вышло, – мне стоит большого труда сохранить спокойный тон, но я понимаю, как опасно провоцировать Рида. – Но почему вы спрашиваете с меня, а не с Линн?
– Я спрашиваю с той, кто носит ключ, – острый подбородок кивком указывает на кулон.
– Так заберите! – сунув банку с колой под ноги, я цепляю ногтем замок на шее.
Мне даром не сдался этот кусок платины. От него одни проблемы.
– Не выйдет, Кэтрин, – отвернувшись от горизонта, Рид смотрит на меня, и я внутренне съеживаюсь от холода в его глазах. – Из клуба не уходят по сиюминутной прихоти. На четыреста двенадцатом лоте висит контракт, и его не разорвать, просто сняв с себя цепочку.
– Тогда я отдам его Линн, – я нервно тереблю кулон, замок которого не желает расстегиваться.
– Мне все равно, кто возьмется за задание, но в девять вечера одна из вас должна стоять передо мной в номере «Миража» в ожидании инструкций.
Он издевается? Сейчас почти полдень! Линн в Лонг-Бич, и на своем «Шевроле» я только в одну сторону убью часов пять, если не больше. Можно, конечно, вернуться в Вегас и купить билет на самолет, но из-за ожидания рейса и вечных пробок в городе выйдет примерно то же время.
– Вы это серьезно? – я собираюсь возразить, но Рид не дает продолжить.
– Если никто не появится, я предъявлю претензии последней, кто носил ключ, – он красноречиво скользит взглядом по ложбинке груди, над которой поблескивает кулон. – И смею заверить, ей не понравятся последствия.
Происходящее смахивает на нелепый фильм, режиссер которого никак не даст команду выключить камеры. Или на сон, когда хочешь, но никак не можешь проснуться.
– Полный бред, – бормочу я, доставая смартфон.
Пора позвонить Линн и сказать, чтобы вылетела первым же рейсом. Я исчерпала разумные доводы, теперь пусть выкручивается сама.
Как я могла позволить втянуть себя во все это? Нужно было сразу выкинуть ключ.
Едва длинные гудки сменяются бодрым «привет», я рявкаю, не выбирая выражений:
– Какого хрена ты подсунула мне какой-то контракт?
– Он рядом? – тут же догадывается сестра.
Впервые в ее голосе слышится испуг. Неужели и она боится Рида? Почему же тогда в «Экс Эс» Линн даже не вздрогнула, увидев его возле бара? Да еще и сделала вид, что не знает Рида?
– Да. И рассказывает интересные истории о тебе и о некой сделке.
О которой она тоже умолчала, как и о других правилах клуба.
– Тихо, – шикает Линн. – Это не телефонный разговор. Приезжай, и мы все обсудим.
– Никуда я не поеду!
– Поедешь, – это даже не просьба, а утверждение.
– Линн, я не шучу!
– Не спорь.
Перепалка заходит на второй виток, но я не собираюсь уступать. Хватит быть удобной для всех и сглаживать углы.
– Или ты сейчас же все объясняешь, или…
– Ты любишь родителей, Кэти?
Обычный вопрос ударяет под дых с силой бейсбольного мяча.
– Что? – хрипло шепчу я, чувствуя, как пищевод скручивается в спазме.
Она же не намекает, что Рид…
– Тогда не спорь с ним и приезжай, – из динамика слышатся короткие гудки.
С ледяным комом в солнечном сплетении я перевожу затравленный взгляд на Рида. Господи, кто же он такой?
– И как я… к ней доберусь? – в растерянности я опускаю глаза к погасшему экрану смартфона, словно надеюсь найти там ответ.
– Ключ от «Феррари» все еще у тебя, – напоминает Рид, выбираясь на парковку. – На ней ты точно успеешь к девяти.
Я не ослышалась? Он хочет… чтобы я поехала на его машине? Да здесь приборная панель как пульт управления «Шаттлом»! Я одни только надписи на рычагах и кнопках буду изучать целый час.
– А если меня остановит дорожный патруль? – перегнувшись через подлокотник, кричу я в спину Риду. – И спросит документы…
– Тогда позвонишь мне, – наклонившись в салон, он бросает на сиденье визитку, где нет ничего, кроме одиннадцати цифр номера.
– Штрафы за превышение скорости тоже вам отправлять? – я не могу не съехидничать напоследок.
– Если такие будут, их оплатят без твоего участия, – упругим толчком ладони Рид прикрывает дверь. – Приятной поездки, Кэтрин. Время пошло.
Перебравшись на водительское сиденье, я не придумываю ничего лучше, чем вставить ключ в замок зажигания и ткнуть в кнопку «старт» на руле. Двигатель заводится с низким пугающим гулом – как у гоночного болида. Это и есть болид! И мне предстоит домчаться в нем до Лонг-Бич, поговорить с сестрой и привезти ее в Вегас, уложившись при этом в жалкие восемь часов.
В зеркале заднего вида маячит громоздкий люксовый «Кадиллак». Медленно выкатывается из-за мотеля, разворачивается и замирает – кто бы сомневался! – возле Рида. Тот непринужденно усаживается внутрь, и я морщусь. Чертов позер решил продемонстрировать весь свой внушительный автопарк? Странно, что на вертолете не улетел, вот уж было бы шоу, достойное Элвиса. Или сразу бы его и одолжил, чтобы заодно разобралась в управлении, раз придется изучать «Феррари». Мне что спорткар, что вертолет – без помощи инструктора я не осилю ни одно, ни другое.
На приборной панели светится множество индикаторов, о значении которых можно лишь догадываться. Первым я выбираю навигатор, забиваю в нем адрес сестры и продолжаю осматриваться. Рычаг с кнопками режимов похож на плавник, педали непривычной формы, ремни безопасности как лямки рюкзака.
Может, не стоит здесь ничего трогать? И поехать на «Шевроле»?
Мысль о маминой машине возвращает меня к страшному вопросу Линн. Если Рид действительно способен причинить вред родителям, рисковать нельзя.
– «Феррари» или нет, в конце концов, принцип действия тот же.
С тяжелым вздохом я пытаюсь тронуться с места, как делала бы на обычном седане и обнаруживаю, что ничего сверхъестественного нет. Спорткар движется плавно, без рывков, разве что рокочущий звук мотора по-прежнему громче привычного.
– Пожалуй, справлюсь, – самоуверенно хмыкаю я и, притормозив у «Шевроле» забираю из бардачка деньги и документы.
При выезде с парковки я мурлычу себе под нос, подумывая включить радио – дорога будет долгой, так почему бы не добавить капельку комфорта. Легонько поворачиваю руль… и рефлекторно надавливаю на педаль газа. В ту же секунду меня вжимает лопатками в рельефную спинку, а спорткар с оглушительным ревом влетает на шоссе.
– Твою мать! – визжу я, в шоке наблюдая скакнувшие на дисплее цифры.
Шестьдесят миль17 в час… за какие-то несчастные три секунды!
Кое-как выровняв дыхание вместе со скоростью, я неотрывно слежу за спидометром. Меня продолжает колотить от мысли, что я управляю механическим зверем. Как в него вообще можно садиться без лекарств от тахикардии? В довершении к незатихающей панике прибавляется настойчивое мерцание проблесковых маяков в зеркале заднего вида.
Прекрасно, просто прекрасно. Меня преследует дорожный патруль.
Со стоном включив поворотник, я прижимаюсь к обочине. У меня кличка «счастливчик», не иначе.
– Мисс, вы превысили скорость, – без намека на доброжелательность сообщает патрульный, когда я опускаю стекло и передаю ему водительское удостоверение. – На этом участке разрешены пятьдесят миль в час, а у вас были все девяносто.
– Приношу извинения, офицер. И, конечно же, оплачу штраф.
Надеюсь, им все и закончится.
– Это ваша машина? – не отстает патрульный.
Я понимаю эту подозрительность – я не похожа на девушку, у которой есть три с лишним миллиона долларов.
– Это «Феррари» моего друга, – я выдавливаю из себя улыбку.
Надеюсь, патрульному не придет в голову уточнять подробности.
– Тогда боюсь, нам придется проехать в участок до выяснения всех обстоятельств.
И потерять как минимум час?
– Зачем? Разве машина в угоне?
Мои возражения делают его еще мрачнее, и я принимаюсь усиленно изображать лояльность.
– Сэр, я не спорю и готова пройти любые проверки. Только сначала позвольте мне связаться с другом.
– Это вряд ли что-то изменит.
Пока патрульный возвращается к напарнику и пробивает данные по базе, я нервно хватаюсь за смартфон. До подкожного зуда не хочется звонить Риду, но выбора у меня нет.
– Первое нарушение спустя шесть минут? – хмыкает он, когда я начинаю сбивчиво рассказывать о вынужденной остановке. – Поздравляю, это рекорд.
– Вы будете злорадствовать или решите проблему?
– А ты быстро осмелела, – тон Рида мгновенно меняется на суровый. – Имя патрульного?
Хороший вопрос. Вспомнить бы еще, что написано на его карманном значке.
– Си… или Джи Стаффорд.
Вызов обрывается, а я принимаюсь гадать, как вести себя дальше. Позвонить снова? Или сидеть и ждать?
Спустя пару минут патрульный с явным недоумением на лице возвращается к моему окну.
– На первый раз я ограничусь предупреждением, – следом за водительским удостоверением он протягивает мне заполненный бланк, где я машинально расписываюсь. – Но за следующее превышение скорости вам будет выписан штраф.
– Благодарю, офицер, – оторопело бормочу я.
Он же настаивал на поездке в участок! А теперь… просто отпускает меня?
Едва я трогаюсь с места, смартфон оживает, высвечивая на экране уже знакомые одиннадцать цифр.
Ну что ему от меня надо? Я ведь еду, куда велено.
Со стоном я принимаю вызов.
– Тебе понравилось? – ненавистный голос бодр и весел.
Вот же язвительная сволочь! Отчетливо представляю, как приподнимаются уголки его губ в надменной улыбке.
– Я в восторге, – сквозь стиснутые зубы процеживаю я.
– Тогда я жду спасибо, Кэтрин.
Ненавижу его. Ненавижу!
– Спасибо.
Как, черт возьми, ему это удается? И что это за клуб такой, если даже патрульные подчиняются по первому звонку?
Спустя полтора часа, оставив позади очередной поворот пятнадцатого шоссе, я разгоняюсь до ста двадцати миль и понимаю, зачем Рид дал мне машину – чтобы втянулась. И отчасти это сработало, мне действительно нравится.
Низкий раскатистый гул двигателя больше не пугает, а наоборот приятно будоражит в предвкушении полета. Именно с ним можно сравнить езду. «Феррари» похожа на ветер. Если бы не тяжелые мысли об угрозе родителям, я бы насладилась каждым мигом этого внезапного путешествия.
Удастся ли мне воззвать к совести Линн? И что будет, если она откажется?
Думать о плохом не хочется. Включив радио – а звук из динамиков тоже впечатлят – я подпеваю знакомым песням и продолжаю путь. Благо, с полным баком заправляться не приходится, и три часа пролетают незаметно.
Ближе к побережью начинаются пробки, и я вынуждена несколько раз перестраивать маршрут. Сделав крюк в сорок миль через Санта-Ану, чтобы не терять драгоценное время на светофорах, я выезжаю к марине,18 у которой стоит особняк Брэда, около пяти вечера. На разговор по душам остается максимум десять минут, а потом нужно впихнуть Линн в машину и мчаться обратно, молясь не опоздать к установленному Ридом сроку.
Из-за торчащих отовсюду белых яхтенных мачт гавань похожа на спину ежа-альбиноса. Судна всех размеров и форм покачиваются на причале возле пирсов как наглядная демонстрация богатства их владельцев – морская ярмарка тщеславия растянулась на несколько миль вдоль залива Аламитос. Да и особняки здесь не сильно уступают яхтам. С колоннадами, арками, огромными террасами и лепниной на стенах, они словно соревнуются в обилии роскоши, и фонтан во внутреннем дворике здесь не более чем обыденная деталь – как статуя садового гнома в провинциальном городке.
Сестра загорает на балконе, и едва я заезжаю через автоматические ворота, радостно машет рукой.
– Собирайся! – кричу ей я, заглушив мотор.
Линн неспешно спускается вниз, не удосужившись переодеться, и также вальяжно наливает у барной стойки лимонад:
– Будешь что-нибудь?
– Ты не слышала, что я сказала?
– Не истери, – сделав глоток, Линн морщится и запахивает на груди полупрозрачную дизайнерскую тунику.
Взбежав по ступенькам, я хорошенько ее встряхиваю. Сестра вяло отбивается, выронив бокал. С жалобным звоном осколки стекла разлетаются по мраморным плитам террасы вместе с кубиками льда.
– Ты что, под кайфом? – ахаю я, заметив затуманенный взгляд.
Не вовремя Линн решила расслабиться. И как теперь убеждать? Она же ничего не соображает.
– Прошу тебя, соберись! Рид требует, чтобы одна из нас выполнила задание.
– Уверена, ты справишься.
Линн машинально поправляет стянутые в пучок волосы. Жест выходит дерганым и нервным, как у механической куклы с заедающими шарнирами. Что же она приняла? И сколько?
– Я не собираюсь торговать телом!
– Тебе и не нужно, – она берется за новый стакан. – Ты же платина. Это серебру приходится раздвигать ноги и чувственно стонать, даже если член вгоняют в задницу без смазки.
– Я не стану вникать во всю эту вашу клубную чушь, – брезгливо отмахиваюсь я.
Линн меня не слышит.
– Золотым доверяют иные роли, – запустив руку в ведерко со льдом, она отрешенно помешивает пальцем талую воду. – Сопроводить, подставить конкурента, выболтать тайны у жены или любовницы. Ну а платина – это элита. Им поручают самые серьезные задачи. Привлечь клиента. Влюбить в себя, чтобы пошел за тобой в клуб, заплатив внушительный членский взнос и потом ежегодно вкачивал деньги.
Ясно, почему Риду не понравился уход Брэда. Кто захочет терять одного из спонсоров?
– Я охотилась за толстосумами, пока не встретила Брэда, – продолжает откровенничать Линн. – Он выкупал мой лот на каждом аукционе. А потом нашел меня в Лос-Анджелесе и…
С мечтательным выражением лица сестра делает новый глоток.
– Все это очень романтично, но при чем здесь я? Сама выполняй задание Рида.
– Я обещала Брэду не возвращаться к прежней жизни. А он обещал мне.
Гениальная логика! И раз оба не собираются мараться, почему бы не перебросить грязную работу на других?
– Мне чихать на ваши обещания, – я отступаю, намереваясь уйти.
– Погоди, – в проблеске сознания Линн цепляется за мою руку. – Рид может устроить серьезные проблемы.
– Почему их должна решать я? Пусть Брэд и платит неустойку.
– Ты прошла в клуб и участвовала в аукционе, – сестра пожимает плечами, словно вывод напрашивается сам.
– Вот только не надо делать меня крайней! – от возмущения меня трясет.
– Рид знает все болевые точки, – не унимается Линн. – И будет бить по ним. В моем случае это Брэд. В твоем – мама с папой.
Пугающий холодок скручивает позвоночник.
– Он может им навредить?
– Рид может все, – в ее голосе неподдельный страх. – Вокруг него крутятся самые большие деньги в Вегасе.
Все-таки она действительно боится. Но разве это повод подставлять меня?
– Ну почему он не спросил с тебя долг еще тогда, в «Экс Эс»? – обреченно вздыхаю я.
И чуть ли не подскакиваю. Как я не подумала об этом раньше? Ведь Рид мог поговорить с Линн – они вдвоем оставались у бара.
Сестра подозрительно краснеет и отводит взгляд.
– Так он спросил! – доходит до меня, наконец. Поэтому Линн резко переменилась в настроении, а потом подарила ключ.
– Я не думала, что все так сложится…
– Все ты знала! – взрываюсь я.
– Прости, – виновато шепчет Линн. – И выполни задание, ладно?
Какая же она стерва. Это подло – шантажировать меня родителями.
– Кэти, пожалуйста, – она умоляюще складывает ладони. – Я буду тебе должна.
Невероятно хочется ей врезать, вот только вряд ли пощечина что-то изменит.
– Мне ничего от тебя не нужно, – со злостью бросаю я. – Исчезни из моей жизни.
И развернувшись, спускаюсь к «Феррари».
Контракт на продажу души
Вместе с последней сотней я трачу лишних десять минут на заправку бака и влетаю на парковку «Миража» почти впритык к озвученному Ридом времени. Поездка настолько вымотала меня, что забежав в лифт, я несколько секунд растерянно моргаю с замершей в воздухе рукой, глядя на кнопки.
Какой этаж выбрать? Из клуба мы поднимались наверх, но выше пентхауса на панели ничего нет.
Я нажимаю на его значок, решив, что проще повторить однажды проделанный маршрут, чем искать новый. Надеюсь, охранник на месте, иначе придется звонить Риду. Пусть наша встреча неизбежна, очень хочется оттянуть этот проклятый момент.
Едва двери открываются, я вижу, что коридор пуст.
Черт! Все-таки не повезло.
С беззвучным стоном я достаю смартфон, но неожиданно багровая штора приходит в движение. Трепыхнувшись, она кажется языком в гигантской пасти зверя, который хищно облизывается, когда в коридор выглядывает уже знакомая афроамериканка.
– Иди сюда, – кивком подзывает она. – Мистер Фоссберг сейчас спустится.
Так Рид – это имя?
Исподтишка достав смартфон, я вбиваю в поисковой строке «Рид Фоссберг», и пока мы с «пантерой» пересекаем пустующий зал, бегло изучаю высветившиеся ссылки.
Из-за акустики стук каблуков кажется громким, словно нас не двое, а, по меньшей мере, пятеро, но я улавливаю гулкое эхо лишь краем сознания, не переставая поглощать информацию из Гугла. Тот через одну выдает смазанные фотографии гоночных болидов и фигур в ярких комбинезонах. Наконец, меня перекидывает на краткую биографию некоего Ридана Фоссберга – восходящей звезды «Формулы-1», несколько лет назад оставившему команду из-за травмы и больше не вернувшемуся на трек.
Последние сомнения отметаются, едва я увеличиваю изображение на экране – в анкете действительно Рид.
Выходит, он бывший гонщик? Каким же боком его вообще занесло в этот проклятый клуб?
В найденных статьях нет ни строчки о возможной связи с «Миражом», ни с каким бы то ни было другим гостиничным бизнесом. Дважды попадается отсылка к фонду для инвалидов, который якобы курирует Рид.
Благотворительность как плата за грехи? Или очередное прикрытие?
– Ну конечно, – с сарказмом хмыкаю я, когда «пантера» оставляет меня одну. – Миллиардер, плейбой, филантроп.19
– Ты пропустила «гений», – в проходе за барной стойкой бесшумно возникает Рид.