Читать онлайн Ловцы душ: Поговори со мной о смерти бесплатно

Глава 1

ПРОЛОГ

Somebody watching me (цитата) 1

В баре лютое настоящее пати. Под битующую музыку и какой-то женский ор, не попадающий в ноты и ритм. Все столики полны всклень людьми, кругом заставлено кальянами. Здесь же: танцующие или кайфующие (кто с чего). Огни светомузыки в лёгком полутоне темноты освещают искореженные весельем лица людей. И лишь в самом углу, кажется, самого фонтанирующего экстазом заведения, отчего-то совсем пустовато.

Гошу, влупившего три шота за раз, приветствуют победой местные алкаши. Он с достойным ударом возвращает на барную стойку стопку и издаёт «Аааа!».

[Рандомный чел]: Мужик! Мужик!

Гошу хлопает по плечу рандомный чел в наглядно модной кепке и не менее подобной безрукавке, ещё и с бородищей (фу, короче).

Лишь бармен аккуратно смотрит на него из-подлобья, протирая какой-то стакан. Вышеописанный мужик ещё долго что-то рассказывает о своей мегаинтересной жизни Гоше. А тот, не забывая вставлять через каждое слово «брат», кивает слегка отрывистыми движениями головы.

Когда все-таки Гоше удаётся избавится от рандомного чела, который то ли хотел его поддержать, то ли поговорить с ним, угрюмо утыкается в стол. А затем с какой-то остринкой несбывшейся надежды направляет отёкшую от алкашки морду на затиравшего до дна стакан бармена.

[Бармен]: Даже не думай!

Бармен спокойно показывает ему на вывеску над своей стойкой, не забывая продолжать работать над стаканом. Гоша внимательно читает.

[Гоша]: «Психологией не занимаюсь».

 В ходе молчаливой сцены гляделок с барменом, Гоша понимает: что ж, собственно, ловить ему нечего. И высказать какую-то горечь и печаль о своей безобразной и несправедливой жизни не получится. Он, затаивая небольшую обиду, кисло отворачивает свою голову в угол бара. И хотя картинка уже немного начала плыть перед глазами, ему показалось кое-что значимым. Так пусто. Там у стенки, где странная экспозиция из посуды и фоток Каркорова. Залипнув минут на пять, посомневавшись, он окрикивает бармена. Тот снова молча указывает ему на табличку выше. Гоша снова читает.

[Гоша]: «Такси не вызываю»

Гоша перечитывает. Ещё пять минут думает. И прибивает бармена головой к столу. Тот, выпустив золотой от протирания стакан на пол, вытаращив глаза и язык, теперь невольно очищает собственной очканувшей моськой барную стойку.

В баре шумно. Маленькая проделка Гоши остаётся без внимания. Он, успокоив себя от внезапно возникшего приступа гнева, отпускает наложившего кирпичи бармена. Ему же – не убежать, не крикнуть о помощи.  Молча поднял свой разбитый стакан и принялся его снова протирать. Гоша поманил его к себе пальцем, начал кричать на ухо, что-то показывая на угол, туда – где странная пустота.

[Бармен]: Я никого там не вижу…

Ответил бармен твердо, сам не понимая: о какой пустоте идёт речь? Гоша ещё раз указал за самый крайний столик, вытащив параллельно какую-то бутылку из-под барной стойки.

[Гоша]: Там точно сидит мужик в чёрном плаще.

Бармен имел понятие, чем закончится любое высказывание, которое противоречит концепции Гоши. И потому, под шумок, ретировался за дверку – и дальше на кухню.

Гоша же, откупорив бутылку, протиснулся сквозь потные и жаждущие перенести свою ипотеку на случайного лоха (ладно, замечательного отца и мужчину) тела женщин – к крайнему столику. Сев, он с грохотом поставил бутылку перед мужиком. Мужиком, скрытом в чёрном изрядно поношенном и грязном плаще.

[Гоша]: Ты кто? Пить будешь?

Гоша уже залил половину дозы, пока говорил.

Лицо же человека в плаще осветила ехидная улыбка.

[Скрытый плащом]: Кто я такой? Мне это известно. А известно ли Вам: кто Вы? Вы вечно размышляете о мире, погрязшем в войне, убийстве и пошлости; о мире, где главное, увы, получение слепых удовольствий. Вы – люди, стремящиеся показать обложки и пестрящие заголовки. Ваша жизнь скучна, монотонна и однообразна. Прозевая год за годом, здесь, Вы неспешно или бегом двигаетесь к могиле. Пробираясь среди отбросов: дегенератов, тупых, алкашей, наркоманов, нытиков, извращенцев и прохвостов.

 От такой пламенной речи Гоша застыл с бутылкой в руках. Человек в плаще сомкнул руки на столе (так делают прилежные ученики в школе). И Гоша мог рассмотреть его бледную с чёрными венами руку. В бликах светомузыки то появлялась, то исчезала небольшая татуировка феникса на его запястье.

[Скрытый плащом]: Ваша жизнь, люди, обречена на страдание. Слушаете реперков и попсу; жаждете денег и славы. Но кроме листания ленты в интернете ваша жизнь не наполнена ничем. Вы обещаете любить до гроба; играете свадьбы. И обещая уничтожить все, разводитесь. А больше вы любите разводить своих родителей на паджеро или свою «любимую» бабку на квартиру.

Гоша привстал, от страха; от холода и темноты. Обернулся – но барной стойки уже не существовало. Лишь человек в чёрном плаще и окно со странной стеною и фоткой Каркорова на ней. За окном затопали лощади и начали кричать странные создания. Разразилась гроза и дождь. Кажется, за окном что-то разрушалось, смывалось ураганом.

«Боль. Опустошение. Тлен. Разруха. Война. Болезнь. Смерть. Мы идём.» – звучало в его голове. Меж тем человек в чёрном плаще продолжпал.

[Скрытый плащом]: Хочется привнести мистику в свою никчёмную жизнь? Я понимаю. Представлять из себя сверхсилу – это стоит того. Это оптимистичнее офисного планктона, копирующего бессмысленные бумажки. На страницах небылицы Вы сами вершители судеб, самцы и супергерои»

 Человек в чёрном плаще схватил его за руку. И Гоша увидел его мертвую, истлевшую плоть со сгорающей пламенем внутри сосудов кровью. «Они все исчезнут. Ты последний. Самый последний!» – голоса отчетливее и отчетливее. Будто поезда, прибывающие на перрон. Гоша пробует выхватить свою руку. Но не может, он – человек в чёрном плаще – намертво прибил его плоть к столу. Показалось его мертвое лицо из-за полы плаща, украшенное шрамом.

[Скрытый плащом]: В твоей истории…  В твоей истории не будет глубокой философии этой самой жизни. И уж тем более смерти. Ты подумаешь, что я должен указать тебе на правильный поступок; привнести что-то нового. Но я лишь покажу тебе то, что и есть твоя жизнь. И что она значит в этом мире аллюзий и иллюзий.

«Ты. Положивший конец нашим историям» – пролетает в голове. И Гоша просыпается, в его руках плачущий и молящийся в удушающем захвате бармен.

[Бармен]: Я, я тупой дегенерат. Нет, не я такой! Жизнь такая! Отпусти меня! Я обещаю, что больше не буду обижать попсовиков, реперов, блондинок, педиков, порнозвезд, политиков, вейперов, блогеров, бывших и разведёнок. Я обещаю всех их слушать. Даже буду вызывать им такси.

Стаканный мастер рыдал.

Гоша, осматривая распитую бутылку, отпускает бедного. Он тут же поправляет волосы. Вокруг: чем-то впечатленные алкаши. Гоша теперь глядит на них залитыми глазами. Они – на него. И никто ничего не понимает. Кальянщики не выдыхают. Светские львицы за сорок застыли около своих однодневных кавалеров. Даже охреневший диджей прекратил играть.

[Байкер]: Вот это речь мужик!

Подытожил какой-то мужик с байкерской мордой 10 на 10 по площади. И быстро подхватил.

[Рандомный мужик]: Да, мы все порой продукт этой пресловутой скучной и однообразной жизни, братан. Но ты должен понять, друг, потребление – это ведь сейчас важно.

 Байкер, одобряя другого мужика, отвешивает ему по загривку. Да так, что его сосед отлетает к барной стойке.

[Байкер]: Куда без него!

Заливаясь хохотом пробязит байкер, уставившись в разбитое о барную стойку лицо рандомного чела.

Снова затягивает какое-то дерьмо из клауд-репа. И шум наводняет еще недавно погасший в молчании от Гошиной танцпол. Снова цокают бокалы. Гоша, которому не по себе, обращает морду к бармену. Тот молча выдаёт ему бутылку, а затем закрывается от греха подальше полотенчиком.

Гоша, зная, что поступил неправильно, опускает голову. На его руке, у указательного пальца сгнившая рана. Он задумчиво уничтожает стопку. В том странном углу уже цыпочки и перцы. Во всю клубится дымоган.

[Скрытый плащом]: А мы будем. Мы будем их обижать.

Шептал ему человек в чёрном плаще, все ещё стоящий за спиной Гоши.

Знаю, знаю, скажете: «Так книги не начинают»; а я – поспорю.

Книгу можно начать и писать, и читать с любой точки. Можно даже и мое ёрничество пропустить.

Только знайте, что в квадратных скобках «[]» буду приводить примечания нашего редактора или героев. Уж очень они хотят вмешаться в повествование.

Напоминаю Вам, что до 21 года лучше не читать. Зачем вот это вам все? Мозг развивать? Зрение? Полистайте лучше ленту Вконтаминанте.

Также не претендую на орфографию и пунктуацию [Все это – для лохов, сплошная речь – для пацанов]. Также в квадратных скобках для удобства буду дублировать, кто говорит.

Кроме того, книга многих обижает. Так что, можете в этом случае ее не читать. Так же все песни используются как пародии и отсылки. Может, даже поменяем имена. Вдруг, дегенераты обидятся. Авторские их права принадлежат исполнителям. Всех, кого обидели – просим – «неча на зеркало пенять». С этим знанием, встречайте.

[Ваш Автор]

ГЛАВА ПЕРВАЯ

История одной перикисной колхозной блондинки

– Кто ты без своего костюма?

– Сексист, расист и гомофоб (цитата)

 Наверное, теперь меня никто и никогда не поймёт. Ощутившего пустоту по-настоящему, как она есть. Так холодно, так темно. От простодушия не можешь выбрать нужное – я задыхаюсь… или замерзаю… Не чувствовал я раньше и такой сдавливающей грудь тесноты. Будто, представьте: я в скрытой комнате … или пещере. Посреди снегов Гренландии или на льдах Антарктиды. Черным-черно, как в подвале и тишина, как в морге.

[Голос во тьме]: Ну, где-то отдаленно, может, и походит.

Первое, что я услышал здесь (далекое эхо, лишь немного напоминающее звук). Я обернулся кругом. Ни единой души – как в настоящем хорроре. Пустота, темнота и холод. Не получается вдохнуть! А дышу ли я вообще здесь? Может, я сплю?

[Голос во тьме]: Естественно, спишь. Более дебильного вывода я никогда не слышал от откинувшего ласты.

Ответили мне на тут же проверченную в голове мысль.

Где же ты? Этот голос во тьме, утверждающий, что я умер. Погодите-ка. Умер? Я? Я умер. Ну, конечно. Нет, быть не может. Это просто голоса в моей голове, сейчас я очнусь от опьянения. Смерть. Я мёртв. Смешно, я ждал большего. Пустота… Где рай? Где ад? Холод… Где весы Осириса? Темнота…Вальгалла. Выдохни, сон закончится, сейчас только я открою глаза.

[Голос во тьме]: Ты что там? Хумуса объелся что ли? Ты вовсе не спишь, смертный. С корабля на бал, леди. Увы, до рая или ада еще прилично идти.

 Голос засмеялся. Я мёртв. Я сам себе не верю.

[Голос во тьме]:В чем-то ты прав. Мы  с тобой на Грани Смерти. Твоей и моей Грани.

Голос все приближался ко мне. Как же все оказывается банально. Бессмысленно прожитая жизнь заканчивается бессмысленной пустотой. И в этой пустоте угасают детские рассказы о «хорошем» или «плохом». Все эти враки о горящей лаве, что ждёт проходимцев. И о ярком свете, что завещан чистым помыслами. И очищении, что предстоит запутавшимся.

[Голос во тьме]: Неотвратимый дегенерат. С пробкой в ушах и, скорее всего, в заднице. Я же сказал – Грань. Это ещё не смерть.

Вдалеке вспыхивает огонь, вроде того, что кто-то зажег факел или лампадку. И в этой горящей пустоте исчезает (или появляется?) силуэт человека в чёрном плаще. Глаза можно открыть, это не сон. Но я все ещё сомневаюсь.

[Голос во тьме]: Тоже мне, заладил. Ад, рай. Я же говорю «Граааань»!

«Граааань» – протрезвонило у меня в ухе. Человек в чёрном плаще рядом со мной. Так близко; ближе, чем пустота, холод и темнота. Когда пелена с моих глаз сошла, его лицо замелькало средь огней. Лицо, что не выражает ничего, кроме презрительной улыбки. Лицо, увенчанное шрамом. Кажется, его чёрный плащ соединяется с его тенью. Тенью, слившуюся с металлом его чёрной, как эта темнота, косы. И я, быть может, следуя своим детским знаниям, коснулся бы этого лица. Лица самой Смерти.

[Голос во тьме]: Какой же ты идиот, смертный. Если бы увидел одним глазком из шкафчика, где тебя закрывала мамка, саму Смерть! [Счетчик шуток про мамок: 12] Я уверяю тебя – ты бы выплюнул свои кишки, вынув их сам себе – наружу.

Он мелькнул в пустоте; огонёк, что до сих пор хранился внутри сплюснутой пеленой реальности и затух от холодного пронизывающего ветра.

[Голос во тьме]: Меня Эверест зовут, – послышался щелчок его пальцев, – надеюсь, остатков твоего мозга будет достаточно запомнить слово из семи букв. Мое имя – географическое образование. Я не про то, что в правой груди твоей бывшей [Счетчик шуток про бывших:1] . И заранее предупреждаю тебя, перекисная. Если ты не возьмёшь себя в руки, мне придётся ударить тебя. Скажи мне… Скажи мне… Сколько мне стоит ещё раз сказать об одном и том же? Ты, светская львица, ещё не умерла. Твоё сознание находится вне времени, вне пространства, и вне твоего мира, заполненного дерьмом и порно-видюшками. Мы на великой Грани Смерти. Если хочешь, это – что-то в роде часовни рассуждения, принятия и умиротворения.

«Проснись, проснись», – твердил я себе, а холодный воздух окутывал, опутывал, сковывал лицо.

Я очнулся от хлесткого удара в лицо. Моя рука невольно потянулась к затрещавшему лбу. И я ощутил пальцами вязкую кровь. Человек в чёрном плаще помещался уже подле меня, скрестив косу перед собой. Ужасный, с жестокими и чёрствыми глазами, безжизненной мимикой и ехидной растянутой улыбкой. И готовый к новому удару наточенной косой.

[Эверест]: Я ловец душ, – продолжал он – Жнец. Я поводырь таких слепых котят, как ты; проводник в жизненном поезде таких отбросов как ты; повелитель чёрных отвратительных душ, которые слушают клауд-реп, обижают бабушек и отбирают чупа-чупсы у малышей [Счетчик шуток про говнореперов:1].3 Изведём мы ваши пустые души в четырёх направлениях. В путь, который уготован тебе, если, конечно, ты достоин его, плоский червь. Туда – на Землю – к таким же чудовищам, как ты. В рай – к вечному свету. В. саму геену – в ад. В чистилище – размышлять и исправлять.

 Ловец душ ненадолго замолчал. Я все ещё не верил тому, что произошло. Глупые мысли мешались во мне с ощущением неизбежного, наставшего и такого страшного. Да. Я понимал, в другой бы раз меня уничтожил ужас от подобного, хотя сам я был не промах. Я двигался к принятию, все ещё не доверяя увиденному.

[Эверест]: Сейчас снова появится свет, – ловец  душ указал позади себя на странный синий свет – И у нас будет маленький шанс просмотреть твою никчёмную жизнь от конца до самого начала. Если в твоей голове возникнет что-то кроме заказа на Камазоне занавесок [и шерстяных вагин], можешь спросить меня. Я отвечу на любой твой вопрос, если он будет в достаточной степени умён и достоин.  Ибо только я ответственен за тебя и твою дешевую душу в этих стенах. Когда последний очаг погаснет в гогейском камне, встреча наша станет бренна. Ты более не вспомнишь не моего имени, не своего препровождения здесь, креветка в шоколаде. И помни, если вдруг помыслишь себя всесильным в облике Геннадия Гогорина, я уничтожу тебя. Я, великий всезнающий Жнец. Мне известно прошлое и будущее. Я знаю  все о тебе, о человеке, о мире. Ибо в моих чёрных венах знания о миллиардах душ, миллиардах пороков и тысячах войн. А если вдруг подумаешь, что ты уникален, как татуировка на ягодице твоей третьей жены, то поверь, – ты ошибаешься [Счетчик шуток про бывших: 2]. Надеюсь, ты готова  к просмотру кино, леди?

Я, конечно же, не был готов. Мои мысли были парализованы и состояли из чего-то разорванного. Поистине странные образы сменяли и того отвратительные мысли в голове. Возникали вопросы, на которые я не мог ответить или тезисы, на которые и так знал ответы. Скоро ко мне в голову закралось рассуждения о том, почему внутри – под капюшоном самой Смерти нет каноничного черепа, если есть коса. Ну, знаете, как в мультиках и фильмах про смерть. Или как его там? Бедный Йорик…. Затем мне пришлось припомнить, что может быть сейчас виновато в моей смерти. Хоть какой – материальной, формальной или ментальной. Скажем… Эмм… алкоголь или наркотики. Может быть, я где-то в отключке или нарколепсии? Может меня, коллеги заперли в холодильнике на старом складе. От чего так много всего в одну голову?

[Эверест]: Ну и дебил, – остов косы отправляет меня прочь в темноту – образованный человек, а айкью будто реперы на полу подобрали. Кто ты там по образованию? [Счетчик шуток про говнореперов: 2] Химик? Кажется? Это же просто невозможно. Не удивлюсь, если это ты донатишь инстасасамке.

Теперь я смеялся в голос. Я умер по-настоящему. И в снова, стерев кровь от раны, нанесённой косой, наконец, поверил в то, что мне говорят.

[Химик]: Я с ума схожу – кричал я – Я будто в холодильнике. В темноте. Пустоте.

[Эверест]: Я схожу с ума. Мне мало, мало тебя4. Не истери. Тоже мне, Пругачева за границей, – сухо ответил ловец душ, снова обняв себя за косу.

[Химик]: Но я ничего не понимаю! Что это за Грань Смерти? Где я? Зачем мне куда-то идти?

[Эверест]: Ты же умер. А не на перепихон со мной собираешься. Очнись, корыто ливонское.

[Химик]: Так и отвези меня куда-нибудь сразу, – не унимался я.

 Ловец душ демонстративно позевал. О чем-то покивал головой. И нанёс третий удар косой. Ещё сильнее, ещё крепче и ещё стремительнее.

[Эверест]: Пока у меня только одно желание. Отвести тебя, как и прочую дурь, в дезинтегратор. Давай-ка пройдёмся сначала, последняя девственница погибающего Запада. [Но не унывающего Запада. Помните, когда корабль тонет, обязательно захватите с собой гей-флаг]. Иначе вот подумай, как твой свободный от умной мысли мозг поймёт. Куда тебе идти? Ведь соберёшься куда не надо, и сам не достоин. Стыдно мамке за тебя будет. Тем более, пусть люди больше похоже на кусок плоти, все же иногда заслуживают второй шанс. Кроме, конечно, Фабрики Звёзд. [И шоу Окна]

 Ловец душ задумчиво почесал свой подбородок. А затем подал мне руку. Он держал ее на весь под звук незатухающего ветра и яркий синий свет позади него.

[Эверест]: Нам пора, бери меня за руку. И помни – никогда не отпускай, – пробарабанил он металлическим голосом.

[Кстати говоря, на эту маленькую деталь нас вдохновил Джинган, долбивший яко боженька. Боритесь, пацаны, до конца за свою любовь. И выписку из реабилитационного центра]5

Признаться, я с неохотой подал руку. И затем почти каждую секунду думал отпустить ее. Но так сильно боялся. Я так в жизни ничего и никогда не боялся. Теперь я мог рассмотреть проводника поближе.

Он скинул капюшон черного балахона с плащом, достал из кармана руку в черной перчатке и щелкнул пальцами. Темнота, холод и пустота исчезла. Я почувствовал белый свет, что проникает сюда. Как исчезает тревожное ощущение в груди, смягчается поток бесконечных разорванных мыслей. Не думал я и о том, что это последние минуты моей жизни проникли сюда – в место, где покоятся души после смерти. Я увидел как в полной пустоте и темноте, что, пожалуй, уже казалась мне обычной, но все равно непереносимой, зажигаются огни реанимации. Наверное, так это называется у врачей.

[Химик]: Это же мое тело! Это же я!

[Эверест]: Головка от коня, – среагировал жнец и поместился рядом с операционным столом.

 Теперь мне повезло (если повезло?) наблюдать за последними минутами моей жизни.

[Эверест]: Это операционная, тебе в такой от ВПЧ бородавки удаляли [Счетчик шуток про бывших: 3] , – прокомментировал жнец.

 Что сказать! Это так дико и так удивительно быть сторонним наблюдателем, когда вот ты вроде бы думаешь, чувствуешь и живой. Но на самом деле. Ты умер. Безвозвратно.