Читать онлайн Растяпа. Кильдым бесплатно
Опять в котельной случки
И выкрики "Ура!"
По случаю получки
Гуляет детвора.
/Дедушка кочегар/
1
С маржой не надули. Здорово! Молодцы! Есть с кого пример брать.
Мне хочется быть хитрым, ловким, оборотистым, как Саша и Степа. И порядочным при расчетах. Даже улыбнулся этой мысли, как ребенок, который, проснувшись, вспомнил, что сегодня Рождество.
И не важно совсем, что главный инженер Долгодеревенской Сельхозтехники считает их жуликами. Нет, они просто просчитали, где будет выгоднее, там и сработали. Как говорится, ничего личного – только бизнес, который исключает ложный патриотизм.
Да и долгодеревенцы тоже молодцы – задрали цену за здорово живешь почти до отечественного аналога. Кого надуть-то хотели?
Так, ладно. Что мы имеем?
Тема с покупкой нового экскаватора доведена до полного логического завершения – вплоть до расчета.
По ремонту старого… Договор на руках. Почти месяц разъездов, снабженческой суеты… конфликт с пролетариями тоже можно отнести к производственным заслугам. И в результате – ноль целых и хрен десятых. Имею ввиду заработанных средств. Витек за июль получит расчет. Но он в штат введен. А со мной заключили договор, который в свете последних событий абсолютно не нужен никому. Имею ли я право хоть на какую-то часть оговоренной суммы за месяц хлопот? В договоре такой казус не предусмотрен.
Вот если пойти к Игнату и задать этот вопрос – каков будет ответ? Подозреваю, возмущенный – скажет: тебе мало маржи за одну лишь поездку в Екатеринбург? Ладно, оставим Арзамасцева в покое.
Что если пойти к Шумакову? Он-то не в курсе нашей маржи. Договор есть, хлопоты были… По-моему, есть резон ему расплатиться. То, что через Водоканал пойдет, с которым заключен договор, не напрягает. Меня, по крайней мере… А Игнат? Команда будет – куда ему деться?
Вроде разумно. Иду к Шумакову.
Виктор Григорьевич встретил меня, можно сказать, с распростертыми объятиями. По крайней мере, упреки были отечески ласковыми.
– И куда ты пропал? Звоню Арзамасцеву – у него тоже нет твоего телефона. Мне что, милицию посылать на твои розыски?
Я, наверное, побледнел.
– А что, есть повод для милицейского вмешательства?
– Практически, да…
– И какой?
– Август на календаре.
Я вздохнул, почувствовав, что милиция в разговоре к слову приплетена.
– И что в этом криминального?
– Пора серьезным делом заняться. С экскаватором мы, слава Богу, развязались.
– Ну да, если не считать того, что я месяц трудился напрасно – обидно, досадно, но ладно…
Глаза Шумакова округлились:
– Все-таки ты меня подозреваешь в обмане!
– Скажем мягче – в невнимании к моим интересам.
– Как раз напротив – ты мне нужен для нового большого и ответственного дела.
– Снова за так трудиться?
Шумаков плюнул в сердцах. Он сдвинул брови и ноздри его затрепетали. Лицо обозначилось четче.
– Слушай меня! Ты получишь приказ о назначение на должность с первого июля, и зарплату за прошлый месяц. Так годится?
– Что за должность? – удивился я.
Шумаков взялся за телефон:
– Сейчас все узнаешь.
Я с трудом удержал усмешку – ох, уж этот мне Виктор Григорьевич! вечно у него авантюры!
Между тем, абонент ответил.
– Виктор Павлович, ты на месте? Мы подъедем сейчас.
Шумаков улыбнулся:
– Поехали на твое новое место работы.
У первого заместителя Главы района была служебная «нива», и водитель на неё, наверное, был. Только я его никогда не видел – везде и всюду Виктор Григорьевич сам за рулем.
Спустились во двор администрации.
– Садись назад, – кивнул Шумаков. – Сейчас еще одного пассажира подберем.
Приехали в центральную котельную. Шумаков посигналил. Вышел незнакомый мне мужчина. Виктор Григорьевич его представил:
– Кузаков Виктор Павлович – начальник центральной котельной.
Тот поправил, улыбнувшись:
– Начальник увельского участка Троицких «Теплоэлектросетей», подразделения «Челябоблкоммунэнерго». У меня кроме ЦК есть котельная в больнице. Ты забыл?
Кузаков сел рядом с водителем, и мы поехали за железнодорожную линию через новый путепровод – точнее мост, который аж за элеватором! Нехилый круг получается, если учесть, что Восточная котельная от Центральной в десяти минутах ходьбы по прямой.
Итак, Восточная котельная. Год прошел от ее рождения. Построена на средства районного бюджета. А минувшую зиму её эксплуатировал все тот же спрут из областного центра, «Челябоблкоммунэнерго» – то есть Кузаков и его ребята. Выкупать Восточную челябинцы не хотят. Арендовать? – в цене не сошлись. Получается, что почти даром хитрые дяди из Челябинска хотят заполучить увельскую муниципальную собственность.
– Твоя задача, Анатолий, – говорит Шумаков. – Подготовить Восточную к отопительному сезону самостоятельным предприятием, чтоб без всяких там «коммунэнерго» и «теплосетей».
– А… – заикнулся я, имея в виду – как же так: боремся с корыстными челябинцами, а их человек рядом сидит.
Виктор Григорьевич меня понял влет:
– А Виктор Павлович тебе поможет. Он в доску наш человек.
«В доску наш человек» повернулся ко мне, и мы обменялись рукопожатием.
Подъехали. Дверь открыл молодой человек – видимо, сторож, так как кроме него здесь больше не было никого. Так и оказалось. Виктор Павлович представил его:
– Володя Строгонов. Работал оператором. В конце сезона я его выгнал за пьянку. Но ты бери – по крайней мере, будет человек, который умеет разжигать котлы. Здесь, сейчас сторожит пока. Но, паразит, убегает днями на рыбалку.
– Палыч, ну что ты в самом деле… Никуда я не убегаю.
Вслед за Шумаковым и Кузаковым я прошел внутрь. Совершенно новое, шикарное здание из стекла и бетона. Работает на газе. Пять новеньких, известкой сверкающих, котлов стоят в ряд в котельном зале. Циркуляционных насосов подачи горячей воды в теплотрассы четыре штуки. Огромный бак водоподготовки и подпитки, газовое оборудование, вспомогательные насосы… Вообщем, по-взрослому все!
Сообразив, что перед ним новый будущий его начальник, Строгонов, приостановился в дверях административного корпуса.
– Два душа, два туалета, а кабинеты – закачаешься… Не стыдно девочек приглашать.
Кузаков зацепился:
– Что я слышу? Ты и девок сюда таскаешь?
– Нет-нет, никого не водил еще, – залепетал пропившийся оператор и нынешний сторож. – Это я к слову.
Но было поздно. Начальник ЦК и больничной котельной нахмурился и покачал головой:
– Публичного дома здесь не хватало! Сукин ты, Вова, сын…
Лицо Строгонова залилось краской.
– Да не приводил я не кого! – горячо оправдывался он. – Просто так сказал.
– Чепуха! Ты плетун, Строгонов – это всем известно.
– Я не плетун… – жалобно твердил сторож. – У меня жена есть. Ты же знаешь, Палыч!
– Если сейчас хоть один презерватив где найду, ты уволен! – пригрозил Кузаков.
Административное здание в два этажа и еще мансарда под крышей – все обошли, все осмотрели. Остановились перед вертикальной лестницей на чердак.
– Что там? – спрашиваю.
Кузаков плечами пожал:
– Я не знаю. Слазь, посмотри.
Слазил – мансарда.
Заглянули и в туалеты – они на обеих этажах, как и душевые. Пол был выложен квадратными плитками. В «предбаннике» умывальник. Панели орнаментированы кафелем рыжего цвета. Унитазы были чистыми.
– Уборщица есть? – спросил я.
– Какая уборщица? – Строгонов возмущено. – Ты что, начальник? У нас и воды нет, и света – ни посрать, ни сготовить чё.
Я повернулся к Кузакову. Тот плечами пожал и пробурчал:
– Отключили вместе с газом, как только отопительный сезон закончился. Есть заморочки – надо решать.
– И куда ходите? – это я Строгонова.
– А там, в углу огороженной территории, сортир из досок стоит.
Кажется, все обошли. Шумаков повернулся ко мне:
– Ну как, Анатолий, твое впечатление?
Я кивнул, собираясь с мыслями – мол, отвечу сейчас.
– Механик цеха на «Станкомаше» мне говорил: «Если наладчик спит, смена план выполняет». У меня здесь никто спать не будет. Операторы будут венки вязать на продажу. Специалисты-ремонтники – чинить населению бытовые приборы. Сварщики – варить разные фиговины для хозяйства. Всюду, где только можно, расставлю ящики с черноземом – выращивать цветы, зелень к столу, рассаду… В мансарде теплицу организую.
– Короче, кильдым из котельной выйдет, – тихо сказал Кузаков.
Шумаков хмыкнул:
– Мне твои слова напомнили старый советский анекдот. Приехал молодой специалист в деревню по распределению после окончания института. Председатель колхоза его спрашивает: «Вы кто по специальности?» Тот: «Инженер». Председатель: «Мне агроном нужен. Зачем мне в деревне инженер?» «Как зачем? – удивился приезжий. – Производственные процессы механизировать, чтобы производительность труда росла. Идемте – на месте покажу». Из конторы вышли, смотрят – мужик траву косит. Молодой инженер: «Ну, смотрите, как глупо организована его работа. Литовки надо две насадить на черенок, чтоб на каждый взмах траву косить. А в задницу черенок от граблей вставить, чтоб сгребать за собой траву. А…» «Понял, понял, – прерывает его председатель. – А на писюн надо вилы надеть, чтоб копнил заодно». Так, Анатолий?
– Ну, примерно.
Вышли к машине. Кузаков предлагает:
– Виктор Григорьевич, рабочий день-то закончился. Ты езжай отсюда в Песчанку – тебе ближе будет. А мы с Анатолием через линию… В котельную ко мне зайдем. Я ему телефоны напишу, которые нужны будут в работе. А по дороге обсудим кой-чего.
Так и решили. Хлопнули ладошками в прощальном рукопожатии и расстались. Шумаков уехал. А мы пешком пошли через железнодорожную линию.
– Начать надо с аттестации счетчика газа, – дорогой поучал Кузаков, на меня не глядя, как бы разговаривая сам с собой. – Это главное и важней всего. Если ты не аттестуешь газовый счетчик, газовики тебе выставят счет на газ по выходной мощности котельной. А это пять котлов по максимальной потребности. Мы зимой в самые лютые морозы обходились двумя котлами и совсем не на полной мощности. А в обычные дни одним справлялись. Не аттестуешь счетчик, такой счет получишь, что казне района мало не покажется. Ты меня понял?
Я кивнул.
– Что надо сделать. Счетчик снять. Если сам не сможешь, вызывай аварийную службу Горгаза. Точнее, позвони туда и скажи о своей нужде – они пришлют тебе кого надо. Наши счетчики старые – их аттестуют в Челябинске, в лаборатории. А на Восточной стоит счетчик совершенно иного типа. Такие аттестуют только на заводе изготовителе. Придется везти его в Тюмень. Я тебе дам телефон – созвонишься: там объяснят, куда везти, как к ним проехать и сумеешь ли обернуться за одну поездку. Счет они тебе выпишут. В таких делах предоплата не требуется…
Пришли в Центральную котельную. Я тут тоже впервые, но… Восточная более впечатлила.
Кузаков написал на бумажке обещанные телефоны. И еще я попросил номер абонента на Восточной котельной.
Придя домой принялся звонить.
Тюмень ответила голосом автоответчика – мол, оставьте свое сообщение. Ладно, оставим назавтра – мне нужно живое общение.
В аварийной службе Горгаза дежурство круглосуточное – там ответили. Я представился и попросил:
– Можно ли прислать специалистов, чтобы снять газовый счетчик на поверку?
– Только завтра.
– Годится. Время можете уточнить?
– В первой половине рабочего дня.
Понятно. Позвонил в Восточную Строгонову.
– Проверяешь, начальник?
– Дело есть. Где документация на котельную, знаешь?
– Да вон – в шкафу вся лежит.
– Найди паспорт на газовый счетчик, на стол положи, чтобы я завтра нашел. Ты во сколько меняешься? Если я задержусь, сменщику передай.
– Все понял, начальник, передам.
Утром паспорт на газовый счетчик ждал меня на столе.
И новый сторож по имени Саша.
– Вы наш новый начальник? – спросил он, пожимая руку.
Я кивнул.
– А можно мне в котельной остаться на отопительный сезон?
– Кем?
– Ну, слесарем… или оператором.
– На оператора надо учиться.
– Тогда слесарем.
– Посмотрим.
Аварийная бригада из Горгаза (по крайней мере, так звучала надпись на их машине) приехала, как и обещала дежурная, в первой половине рабочего дня. Поднялись на балкон котельного зала, сняли счетчик, занесли его в операторскую.
– Вот, пожалуйста.
– Мне где-то надо расписаться?
– Да нет. Все нормально – ваш вызов отмечен у диспетчера.
– Света нет, газа нет… Мы бы вас чаем угостили, – сказал я, чувствуя неловкость перед общительными газовщиками.
Поболтали немного и расстались – они отправились по своим делам, а я домой, звонить в Тюмень. И здесь получилось все удачно. Мне обсказали, как их найти. Обещали счетчик проверить за полчаса и поставить печати все – на стекло показателя и в паспорт.
Позвонил Шумакову.
– Виктор Григорьевич, мне машина нужна – в Тюмень отвезти газовый счетчик на поверку.
– Ты откуда звонишь?
– Из дома, конечно. Что мне, из Водоканала звонить по делам котельной?
– А на Восточной нет восьмерки?
– Виктор Палыч еще зимой убрал – злоупотреблял народ междугородними разговорами.
– Ладно, я найду машину. Ты посиди у телефона. И, кстати, сообщи мне его номер.
Минут через двадцать Шумаков позвонил.
– Машину возьмешь у Гареева. Подходи завтра сюда к девяти часам.
– Понял. Буду.
Жизнь налаживается моя. Появилась работа. Не пропадут даром хлопоты по восстановлению старого экскаватора. Есть заказы на «Лиру»…
Лег пораньше спать. А в «час Пикуля» поднялся и плодотворно поработал над романом о своем детстве. Когда рассвело, сбегал к лиственницам. Потом побрился-умылся-позавтракал и отправился в районную Администрацию к Шумакову.
От предстоящей поездки нахлынула волна адреналина. Я не только сделаю нужное дело, но побываю в Тюмени – городе, где ни разу еще не был. Как тут не радоваться? Люблю открытия…
Виктор Григорьевич подошел к окну.
– Тебя уже ждут.
Я тоже подошел. Прижавшись к обочине у киоска «Роспечать» стояла белая «нива», а возле неё Глава поселка Гареев и его водитель Резниченко.
– Спасибо, Виктор Григорьевич! – я пожал руку первому заместителю Главы Увельского района и вышел.
Поджидавшие встретили меня, скажем так, без радости.
Гареев вместо приветствия процедил сквозь зубы:
– Ты что к моей машине прицепился?
Я усмехнулся и демонстративно сунул руки в карманы брюк – мол, с такими как ты не здороваюсь: много чести.
– Где твой счетчик? – не более любезен был и Резина.
– На Восточной котельной.
– Так, тащи…
– Слушайте, мужики, не хотите ехать – не ехайте. Мне ваши морды злые совсем ни к чему. Пойду к Шумакову – пусть решает проблему. Ну, а если он шкуру с кого-то спустит, на меня не пеняйте – я вас предупредил.
Резниченко с Гареевым переглянулись. Евгений Андреевич кивнул головой и прочь пошел. Водитель мне:
– Садись, поедем в твою котельную.
Съездили в Восточную за счетчиком. Потом заскочили в Южноуральск – Резниченко с семьей простился: на сутки ведь уезжаем или больше. Вернулся с непустой холщовой сумкой – тормозок, должно быть, в дорогу. Вот о чем не подумал я!
Белая «нива» взяла курс на Челябинск.
В Тюмень с юга можно попасть двумя дорогами – через Екатеринбург или Курган. Водитель выбрал второй путь. Общаться нам не хотелось, да и не о чем было. Я смотрел, как мимо пролетают знакомые пейзажи. За Челябинском потянулись незнакомые…
На Тюмень повернули в виду Кургана. Но прежде остановились по нужде. А на перекрестке было несколько торговых точек. Резниченко сказал:
– Я закуси взял, с тебя пузырь.
О чем базар! – пошел и купил.
Дальше дорога шла через сырой и мрачный сосновый бор. Но не в этом беда. Дело клонилось к вечеру, и вся кровососущая рать высыпала на воздух, поохотиться перед сном. Каждые полчаса мы останавливались, чтобы обмыть лобовое стекло и фары от насекомых и их внутренностей – темным, а то и кровавым налетом напрочь закрывавшим дорогу свету, а нам ее обзор. И каждый раз в виду водоема или лужи, где можно набрать в «сиськи» воды. Слава Богу, этого добра в багажнике у «нивы» было достаточно.
Солнце за соснами скрылось, и стало холоднее. Чем дальше ехали мы на север, тем ниже падала температура. Резниченко включил печку. Судя по указателям, Тюмень совсем близко. Мы стремились до полных сумерек добраться в город. Единственная отрада – встречных машин стало меньше: не так слепят фары.
Перед блокпостом «нива» сбавила скорость.
– Остановись, – попросил я. – Пойдем спросим, как дальше ехать.
Когда до завода добрались, ночь царила кругом – в смысле, на небе звезды зажглись, а на улицах фонари. Боец ВОХРы на КПП в здании заводоуправления объяснил, что прибыли мы на место, запустить он нас на территорию до утра не может, но и не советует здесь ночевать – всякое может случиться: хулиганьё и прочее… На стоянке перед заводом других машин не было.
– А куда нам деваться?
Губы охранника скривились в усмешке.
– Езжайте к ментовке ночевать. Там не тронут.
Резниченко по-своему рассудил:
– Нахрен! Еще бояться! Против судьбы не попрешь. Вон там заночуем.
«Там» были въездные ворота на территорию и двухэтажная избушка КПП – на первом её этаже была вертушка и будка контролера, на втором горел свет. Когда припарковались, окошко на верхнем этаже распахнулось. Женщина в форме ВОХРы окликнула нас:
– Эй, вам чего здесь надо?
Резниченко ответил:
– Нам надо проехать на завод.
– Пропуск есть?
– Завтра оформим.
– Завтра и приезжайте.
– Хорошо. А сегодня мы здесь заночуем. У вас наган есть? Если бандиты на нас нападут, вы их сверху перестреляете?
– Ну и чудак же вы! – воскликнула женщина и согласилась. – Перестреляю… Только если в вас попаду, не обижайтесь.
Резниченко сел в салон.
– Ну вот, охрана нам обеспечена. Доставай своё – выпьем и закусим.
Сам перекинул мешок с тормозком с заднего сидения к себе на колени. В нем оказались яблоки – обыкновенные яблоки из своего, должно быть, сада. М-дя… я ожидал нечто более существенное. Но когда попробовал водку под названием «Варта», понял, что мы с Резиной в расчете – он мне кислые червивые яблоки, я ему спиртное из нефти.
Проснулся под утро весьма продрогший. Выбрался из машины, сходил в кусты.
– Замерз что ли? – окликнули из курятника.
– Зуб на зуб не попадает.
– Так печку включи.
– Не моя машина.
– Ну, ладно… – лицо в окошке исчезло, и оно закрылось.
Только я собрался в машину сесть, дверь КПП распахнулась – на пороге стояла весьма миловидная женщина в форме ВОХРы.
– Иди сюда, погрею.
Я зашел в домик. Мы поднялись на второй этаж. Симпатичная и сердобольная женщина налила мне горячего чая, предложила бутерброды с сыром и колбасой, а еще пирожки с яйцом и рисом – ну, эти-то явно столовские. Ободряюще улыбнулась:
– Налегай!
Она была чем-то похожа на ту мою первую женщину, которая сделала меня мужчиной в поезде «Хабаровск – Владивосток». И возраста, примерно, такого же.
Меня потянуло на очень откровенный и доверительный разговор – ну, как тогда, в пассажирском поезде, в том далеком 1975 году.
Я насмелился и спросил, проглотив нажеванное.
– Сказав «погрею», вы что имели в виду?
– Все, что захочешь, но… Сначала женись.
– А если женат я?
– Тогда просто ешь пирожки.
– Но вы мне нравитесь.
– Ты мне тоже.
– И как же быть?
– Поезжай к жене – оставайся с ней или разводись и возвращайся ко мне.
– Мы уже с ней шесть лет не живем.
– А что так?
– Решили, что нам будет лучше врозь.
– А дети есть?
– Дочке семь лет.
– И у меня такая же.
– А муж где?
– Присел надолго.
– В смысле?
– На ограблении инкассаторской машины попался. Статья тяжелая – большой срок дали. Хотел одним махом в дамки выйти. А теперь сидеть ему и сидеть…
– Любили?
– Да хороший парень-то.
– Что же не отговорили?
– А я знала? – женщина пожала плечами. – Когда пришли за ним руки крутить, вот тогда и открылось…
Мы помолчали. Ну, раз откровенно, так откровенно!
– Замуж хотите?
– А кто не хочет?
– Не будете, значит, ждать?
Она вздохнула и промолчала. Я задал провокационный вопрос:
– Вы уверены, что если я вернусь к вам, из нас получится счастливая семейная пара?
Она кивнула головой:
– Получится. Секрет знаю, как мужика счастливым сделать.
Она на диване сидела, на котором, наверное, и спала. Я уже закончил чаевничать, сказал «спасибо», передвинул стул и сел напротив неё. Очень она мне понравилась – и личико, и фигурка, и ножки…
– В чем ваш секрет? Мне расскажите?
Она хмыкнула, немного с кокетством.
– Тебе зачем? Ты же мужик.
– Да, конечно. Но на досуге я книжки пишу. Очень бы мне хотелось о вашем секрете рассказать всем.
Она как-то сразу подобралась – серьезней стала, как перед телекамерой.
– Да никакого секрета вобщем-то нет. Надо просто любить мужика. Говорить ему ласковые слова…
Я ободряюще кивнул – мол, продолжай, продолжай…
– Утешать в беде и горести… Не говорить гадостей о его родственниках… Никогда не спорить с ним… Это ведь не сложно, если очень захотеть.
Я откинулся на спинку стула.
– Если через чур опекать мужа, то можно и надоесть.
– Разве внимание может надоесть? Это просьбами надоедают… Бабы-курицы как считают – ноги раздвинула, мужик похрипел, кайф получил… Все теперь он перед ней по жизни в долгу.
Я кивнул, соглашаясь. А она продолжала:
– Мужик должен купаться в ласке, вот тогда и баба с ним будет счастлива.
Я улыбнулся.
– Мне бы кусочек такого счастья прямо здесь и сейчас.
– Возвращайся, распишемся, не обижу…
– У вас, наверное, с мужиками-то нет проблем – вы такая красивая…
Охранница покачала головой:
– Как это нет? Что я не человек? Но просто давалкой быть не могу.
– Ты просто не пробовала. Попробуй со мной. Я очень нежный – тебе понравится…
Она задышала часто-часто… Спрятала взгляд. Встала, прошла к столу собирать посуду.
– Ты согрелся? Давай топай. Сейчас контролер КПП придет, народ на работу потянется…
Когда вышел из сторожки, она ждала меня в открытом окне на втором этаже.
– А ты мне понравился. Возвращайся, и мы будем счастливы… Приедешь – спроси на заводе Надю Карамышеву из ВОХРы…
Я кивнул, помахал ей рукой. За лобовым стеклом «нивы» на меня таращился Резниченко. Мне не хотелось отвечать на его расспросы и, махнув рукой в сторону заводоуправления, пошел оформлять въездной пропуск.
Все хлопоты с оформлением въезда-выезда, поверкой счетчика и его документальной аттестации отняли все время до обеда. Вернувшись в «ниву» с газоизмерительным прибором в начале первого часа дня, объявил водителю:
– Все, можем ехать.
– Нет! – вскричал Резниченко. – Я со вчерашнего обеда не жравши. Где столовая здесь у них?
Нашли столовую, пообедали. И тронулись в обратный путь…
Ах, Надя, Надя Карамышева… Как легко ты запала в душу! Она уж мурлыкала, терзая сердце в сладкой истоме: «Как много девушек хороших! Как много ласковых имен! Но лишь одно из них тревожит, унося покой и сон, когда влюблен…»
Резниченко на что-то дулся и не донимал расспросами – где ты был? с кем ночевал? Машина укачивала, и я бы поспал. Но закрыв глаза, откинувшись на подголовник кресла, ударился в философию.
Тема такая – женщины и власть. Поскольку я теперь начальник – самая злободневная. Как вести себя с прекрасной половиной человечества, которые попадут в зависимость от меня по служебному положению. Всплыл из памяти утренний эпизод. Надя, без сомнений, женщина симпатичная. И я, человек приезжий, мог позволить себе некие вольности. Бабы любят, когда их уламывают. Они считают внимание мужчины комплиментом. И наоборот – ненавидят мужиков, которые не бросают на них похотливые взоры. Так вот. Мои уговоры (ну, точнее – намеки) Нади отдаться должны остаться в прошлой жизни. Теперь я начальник, черт возьми! Бабы сами должны мне на шею бросаться и меня уговаривать им отдаться… Что ж, я не против – пользуйтесь, пока холост. Ну, или якобы холост…
И снова песенка в душе – теперь уже от Софии Ротару: «Может с другой сердце своё успокоишь. Может, со мной ночку ещё проведешь…»
Интересную картину заметил в дороге – и в Курганской области, и в Тюменской сухо. Только пересекли границу с родной, нашей Челябинской губернией, как сразу засверкали под солнцем лужи только что прошедшей грозы. Новый её фронт догнал нас под Кичигино (или мы его?) и давай поливать, громыхая.
За что, о Боже, ты проклял нас?
Счетчик мы завезли в котельную, и тогда Резина зауросил:
– Оставайся тут – домой я тебя не повезу.
При тусклом свете в салоне у него были усталые красные глаза. Может, он и не собирается на ту сторону железнодорожной линии. Может, у него здесь родственники или любимая женщина…
Я плечами пожал – мол, ноу проблем.
Хотя охраняла котельную в эту ночь пожилая женщина. А диван не раскладывался. Впрочем, я и не собирался его с ней делить.
Как только машина ушла, а я остался, сторожиха обеспокоилась:
– Вы кто и почему не уехали?
– Понимаю вашу настороженность. Меня зовут Анатолием, и я новый начальник этой котельной. Только не вменяйте мне это в вину.
Попытался ей мило улыбнуться. Хотя подозреваю, что в свете фонарика улыбка моя могла быть зловещей. Женщина хотела хихикнуть, но не получилось.
– Мне так неприятно, что я вас стесняю или даже пугаю, но до утра я не собираюсь здесь оставаться. Вот гроза закончится, и домой пойду.
– Это просто от неожиданности, – сказала она и выключила фонарик. – У меня сегодня что-то нервы разыгрались.
– Удивляться не приходиться, – я раздвинул шторы окна и стало чуть-чуть светлее. – Гроза как-никак катаклизм природный: напрягает.
– Я уже успокоилась, – объявила она.
– Да вы ложитесь и спите, я не буду мешать. А как соберусь уходить, разбужу.
Гроза закончилась быстро. Но дождь продержал меня в котельной до полуночи.
Придя домой, позвонил в Горгаз – мол, присылайте спецов устанавливать счетчик.
Сонный женский голос мне мораль прочитал:
– Что же вы прыткий такой, а? Завтра вам отопление запускать? Нет? Ну и подождите немного – ремонтники до начала отопительного сезона к вам не раз еще явятся.
Вполне резонно.
Утром позвонил в котельную заступившему на дежурство Строгонову:
– У вас журнал передачи дежурства есть?
– Обижаешь, начальник. У нас все по взрослому.
– Тогда запиши в него «Приказ начальника. Газовый счетчик в операторской принимать и сдавать под роспись: счетчик сдал, счетчик принял. Чтобы все пломбы и контровки на гайках-болтиках были на месте. Чтобы сам он целым был». Понял? Приду проверю. Где, кстати он?
– На столе.
– Убери его в шкаф, чтоб не сломать ненароком. И паспорт под него положи, чтобы был на глазах. Специалисты приедут – надо поставить.
– Когда?
– Скоро.
Положив трубку, я почувствовал себя совершенно вошедшим в роль крутого начальника, облаченного в сверкающие доспехи богом избранного руководителя.
Потом был визит к Кузакову в Центральную котельную.
Виктор Павлович похвалил меня за оперативность решения задачи со счетчиком.
– Теперь тебе, Анатолий, предстоит с водохимочисткой разобраться. Специально для Восточной котельной «Челябоблкоммунэнерго» приглашали из Екатеринбурга профессора Дреккера и кандидата наук с кафедры общей химии Челябинского политехнического института Наталью Павловну. Вот их телефоны. Запиши.
Я записал. Кузаков продолжал:
– Они провели химанализ воды, используемой для Восточной. Сам по себе процесс дорогостоящий. Подготовили рекомендации по её очистке от минеральных солей. Недели две возились и все это время жили в «Урале», санаторий который, за счет нашей организации. Представляешь, сколько средств в это дело вбухано? Тебе надо с ними созвониться и попросить дубликаты всех материалов, чтобы работать на Восточной…
Кузаков покачал головой:
– Думаю, с районного бюджета они слупят не меньше.
– Постой. А зачем же им жлобиться? Они уже получили свое. И от нас получат дополнительный приварок… Ну, не всю же сумму опять за проделанную когда-то работу.
– Не знаю. Попытка – не пытка: попробуй уговорить. Вдруг прокатит.
– Виктор Павлович, но ведь у тебя же есть их рекомендации по очистке воды на котельной Восточная.
Кузаков потупился на свои ноги в черных ботинках и сказал:
– Нет. Как только началась буза с Шумаковым, приехали из Челябинска и всю документацию по Восточной у меня забрали.
– Но лаборант-то ведь должен помнить, если всю зиму работал.
Кузаков, отрицая, покачал указательным пальцем.
– Никого не впутывай в эти дела. Все вопросы решай самостоятельно.
Вот так! Свой да не в доску Виктор Павлович. Видимо, жестко приказали. Ну, да ладно, будем решать…
Заглянул в котельную (свою теперь уже) и пошел домой звонить химикам.
Дреккера сразу отмел, хоть и профессор-руководитель.
Во-первых, Екатеринбург дальше Челябинска.
Во-вторых, фамилия мне не понравилась.
В-третьих, Наталья Павловна женщина, а с женщинами у меня всегда лучше получалось любое дело.
Набираю номер. Приятный женский голос:
– Але. Да, я слушаю.
И шумовой фон в трубке – музыка, звон посуды, смех, громкие голоса… Должно быть, в квартиру попал в неурочный час. Но раз ответила и слушает – будем говорить.
– Здравствуйте, Наталья Павловна… – я представился и рассказал о своих проблемах. – Не могли бы вы мне дать ваши рекомендации по водохимочистке на Восточной котельной?
И тогда она сказала… Нет, ответила – и ответ этот был настоящим шедевром устного творчества. Я запомнил его на всю жизнь и сейчас процитирую.
Наталья сказала мне очень приятным голосом:
– Молодой человек! Я женщина и Природой призвана давать мужчине все, что он попросит. Но никаких документов по Восточной котельной я вам не дам. Разговаривайте с Борис Ефимовичем (это профессор Дреккер). До свидания.
И трубку положила.
Я никогда не видел Наталью Павловну, но тут же влюбился по самые уши – за ум и голос красивый.
2
У меня так часто бывало. Появилась проблема – думаю, думаю… день и ночь. И во сне нет покоя – сны какие-то снятся, околотемные. Кажется, всё – нет решения! Голова барабаном гудит. Мысли устали шевелиться… Надо бросать тему, как не решаемую.
А потом вдруг однажды, сбегав утром к лиственницам, иду лесом обратно к опушке – такой ритуал – дыхание бодрое, в голове легко, мыслям просветление… И вдруг, будто из ничего, возникает озарение. На самом деле оно готовилось многодневной напряженной работой ума, а окончательно сформировалось – скажем так, родилось – именно в эти минуты духовного единения с Природой. Да, частенько такое бывало. Будто подсказывал свыше кто…
Вот и с водохимочисткой пришло решение однажды утром на лесной тропинке.
К черту Дреккера! К черту возлюбленную мною Наталью Павловну! А вопрос решался – как к ним подступиться с наименьшим ущербом для бюджета района? К черту их! Ведь в Южноуральске есть ГРЭС, которая в принципе та же котельная – тоже в печах горит газ или уголь, тоже огонь нагревает воду в котлах, в которой тоже достаточно минеральных солей, готовых осесть на стенки труб. Стало быть есть – должна обязательно быть! – служба, которая занимается водохимической очисткой. Попробую с ними договориться.
Домой после пробежки вернулся окрыленный. Побрился-умылся-позавтракал-приоделся и поехал в город. На территорию ГРЭС проник по удостоверению корреспондента областной сельской газеты «Выбор», которое еще было действительно до конца года. Нашел Центральную лабораторию. Её начальницу – замечательную женщину Нину Николаевну. Дай Бог ей долгих лет жизни и крепкого здоровья! Представился начальником котельной и поведал свои проблемы.
Это для меня (со слов Кузакова) проблема казалось неразрешимой – под силу только ученым-химикам со степенями и учёными званиями. И стоит от этого немалых денег.
– Да пустяки все это, – сказала Нина Николаевна. – Везите воду вашу сюда. Я прямо на ваших глазах сделаю ей анализ и расскажу как очищать. Ведь вы же с ИОМСом работаете?
– А что это?
– Ингибитор очистки минеральных солей, – сказала начальница лаборатории и внимательно на меня посмотрела.
Решил впредь не задавать лишних вопросов, чтобы не выглядеть абсолютным профаном. Но вопросы начала задавать Нина Николаевна и по их ответам сделала вывод:
– Э, дорогой мой, да тебе надо ноги переставлять. Как руководитель котельной, ты еще никакой. Значит так… Прежде всего, найди себе лаборанта и привези сюда. Я обучу его делать анализы и обращаться с ИОМСом.
– На Центральной котельной два лаборанта, и они дежурят посменно.
Нина Николаевна махнула рукой:
– Одного и на пятидневке тебе заглаза хватит.
– Сколько это будет стоить? – робко спросил. – Учеба, анализы…
– Не боись, Анатолий, сочтемся. Как все закончим, привезешь в благодарность стеклопосуду по списку для нашей лаборатории – пробирки, мензурки, колбы… Список я дам и адрес магазина, где это все брать.
– А вам лично наличкой?
Она долго молчала, разглядывая меня так снисходительно, что я не знал, куда свои-то глаза девать. Наконец сказала уставшим голосом:
– Я хорошо зарабатываю. А Увелка для меня – родное село. Как же я могу малой Родине своей не помочь? Я понятна?
– Спасибо, да.
Наверное Бог о ту пору держал за меня мазу. Я еще через парк с ГРЭС добирался до автобусной остановки, думая, где бы мне лаборанта в котельную раздобыть, а информация о нем уже стучалась в ворота отчего дома.
Но если рассказывать все по порядку, в автобусе, шедшем в Увелку, я встретил Таню, подружку мою с элеватора.
– Куда ты пропал? – пеняла она.
– Понимаешь, поручили мне из цепких и жадных лап областных магнатов вырвать Восточную котельную, которая новая и за линией. Вот я и закрутился весь однако. Забросил газету, литературу…
– А любовь? Надеюсь, личную жизнь ты не забросил? Поедем сейчас ко мне.
Разгар рабочего дня; у меня есть срочные и нерешенные проблемы – это то, что против её предложения.
Время обеденное, можно расслабиться; и по моей новой теории отношения к женщинам она же сама напрашивается: нельзя отказывать – это звало меня к ней.
Пошел. Без особой страсти все дела сделали и пока отдыхали, Таня сказала:
– Тебе нравится со мной заниматься любовью? Можешь не говорить – я знаю, что нравится. Моя мать говорила, что мужчина всегда должен получать по заслугам своим. Только так, и никак иначе. Любила тебя как журналиста и литератора – теперь перенастроюсь на начальника. Но одним сексом возле себя мужика навсегда не удержать, хотя возвращаться за этим он будет вновь и вновь. Будешь ко мне возвращаться, любимый мой?
А я в это время думал – где же мне лаборанта найти в котельную? – и ответил ей невпопад…
Домой вернулся, мама сказала:
– Михаил Пьянзов приходил. Тебя спрашивал. Ты бы сходил…
– Если нужен, еще придет.
Думал, будет сварщиком в котельную проситься, но ошибся. Михаил Иванович действительно вечером опять пришел, но просил за свою дочь. Она работала в ЧРУ и попала под сокращение.
– Может, у тебя в котельной найдется ей место?
– Кем работала ваша Таня, Михал Иваныч?
– Лаборантом в котельной.
Да твоя же мать!
– Говори скорее – где живет?
Жила Татьяна Корабельникова неподалеку – на улице Энгельса. Через пятнадцать минут я уже был у неё.
– Сократили? Работу подыскиваешь? На Восточную котельную лаборантом пойдешь?
– Сколько платят?
– Пока не знаю. Все лепится заново – ни штат, ни оклады еще не утверждены. Только думаю, всяко разно больше пособия по безработице.
Таня кивнула.
– У вас в котельной ЧРУ ты занималась химочисткой воды? Чем очищали?
– Активированным углем.
– С ИОМСом дел не имела? Ну, ничего – научишься. На первое время деньги есть? Придется немного поездить на южноуральскую ГРЭС. Там тебя всему и обучат.
– А где?
– Завтра вместе поедем. Я покажу.
Так на Восточной котельной появился свой лаборант.
Таня после двух-трех поездок в Центральную лабораторию ГРЭС стала настойчиво требовать воду на анализ. Я к Строгонову:
– Вольдемар, откуда воду качали зимой?
– Пойдем покажу.
В углу огороженной территории, принадлежащей котельной, рядом с дощатым туалетом ютилась избушка, врытая в землю, с разобранной крышей в одном углу и «гусаком» с электропроводкой. Ветхая дверь была заперта незакрывающимся замком.
Мы вошли.
От рубильника к обсадной трубе тянулись электропровода и исчезали внутри. Водопроводная труба, уходящая в котельную, торчала из-под земли пустым дюритом. Её продолжения в обсадной трубе не наблюдалось.
Тем не менее, я спросил:
– Работает?
– Да ты чё, начальник! – поднял Строгонов на меня удивленные глаза. – Конечно нет. Насос глубинный оборвался и остался на дне скважины. Чинить надо.
– А как же работали вы после этой аварии?
– Да так и работали. Из пожарных цистерн качали, у Константиныча питьевую тырили… Ты, кстати, знаком с ним? Советую познакомиться. Он все про здешнюю воду знает. Не зря его «водяным» зовут…
Горбач Валентин Константинович был мастером участка Увельского Водоканала за железнодорожной линией и подчинялся Арзамасцеву. Он раньше так и назывался, этот участок – Залининский. Когда явилась на свет сверхсовременная газовая котельная с собственным именем «Восточная», весь прилежащий микрорайон стал называться Восточным. И водоканальский участок тоже.
Валентин Константинович был уже пенсионером и очень добросовестным человеком. Свое дело любил и знал. Он мне тоже сказал про скважину в избушке:
– Чинить надо.
Я позвонил Касаткину.
– Игорь Александрович, калым есть. На Восточной котельной надо скважину починить. Говорят насос глубинный оторвался в конце отопительного сезона.
– У меня для таких случаев ловушка есть. А кто платит?
– Заказ Увельской администрации.
– Гареев что ли?
– Может он, может Шумаков. Виктор Григорьевич меня курирует.
– А кем ты сейчас работаешь?
– Начальником Восточной котельной. Слыхал про такую?
– Конечно. И скважину вашу знаю. Завтра буду.
У меня был коварный план. Починить скважину силами Касаткина и не рассчитываться с ним, покуда он не рассчитается со мной за рекламу в газете «Лира». Справедливо?
Назавтра в котельную приехала бурильная установка кооператива «Простор». Удобно расположились. Кстати пришлась дырка в крыше избушки – видать уже пробовали чинить скважину и, наверное, не получилось.
Константиныч пришел со своими советами. Больше всего на свете он любит давать людям советы – большим и маленьким, начальникам и подчиненным, по поводу и без. На следующий день нашего с ним знакомства он в котельную пришел и потащил меня к двум спаренным насосом водоподпитки.
– Вот этот байпас надо убрать: он ничего не дает, а только мешает, – сказал он мне. – Я говорил-говорил Кузакову – все без толку.
– Подожди, Валентин Константиныч, дай разобраться.
– Я уже разобрался, – настаивал тот.
– Когда мне докажешь, что он не нужен, тогда и уберем. Ломать не строить.
Константиныч домой обедать ушел, а я, перекусив у сестры, вернулся в котельную и позвонил Кузакову.
– Гони ты этого ископаемого поганой метлой из котельной! – заявил мне Виктор Палыч.
Я не думаю, что Константиныч тянет на «ископаемого», которого «поганой метлой» нужно – скорее в Кузакове обида плескалась. Видать, не мало они повоевали, когда насос на скважине оборвался, и котельная начала тырить питьевую воду у населения. По-моему, Валентин – хороший и добрый человек.
Тем не менее, Горбач вернулся из дома с пилой по металлу. Ни слова не говоря, ринулся на байпас. Ладно мы его со сторожем вовремя перехватили и пилу отобрали.
– Валентин Константинович, хулиганить будешь, я закрою тебе ход в котельную.
Обиделся малость «водяной», но пережил – дружба наша на этом не кончилась.
Теперь крутился вокруг бурильной установки и подсказывал специалистам, как ловить оборвавшийся насос. Я молча стоял в сторонке и наблюдал. Потом присел.
Ловили долго. Ловили безрезультатно.
После восемнадцати часов я домой пошел, а они еще оставались – ремонтники скважин и Валентин Горбач.
На другой день к избушке с разобранной крышей пристроилась другая бурильная установка. Другие ребята опустили в обсадную трубу свою ловушку, пытаясь зацепить оборвавшийся насос. Горбач снова полез с советами. А я даже не подошел.
Почему? Самолюбие не позволило. Ребята подъехали самовольно – ни здрасьте, ни наше вам – раскинули свою установку и давай в скважине ковыряться. Теперь расскажу, почему я их не прогнал.
Все дело в том, что в области об эту пору стало модным организовывать на местах «службу заказчика» – якобы отстаивающие интересы населения перед коммунальными службами. Следуя этому поветрию или повелению свыше, Шумаков тоже организовал в поселке Увельском «Службу Заказчика», которая подчинялась лично ему, но никак не Гарееву, мэру поселка. Виктор Григорьевич и человека своего поставил во главе новой структуры – Валентина Ким из села Песчаное. Я знавал его отца, главного агронома колхоза «Знамя Октября», и когда-то писал о нем в газете.
Валентин Николаевич ездил на служебной машине – насмерть убитом «москвичонке». А водителем на ней был Сергей Быструшкин, некогда работавший в кооперативе «Простор». Парень не глупый и с амбициями. Поссорившись с Касаткиным, он организовал свое дело, связанное с бурением и ремонтом скважин. Буровую установку раздобыл, необходимый инвентарь и подручных нашел, обучив. Все это теперь стояло, как и у Игоря Касаткина, возле дома владельца в надежде на чей-то заказ. А подручные разбежались, готовые собраться по первому зову.
Как Сергей Анатольевич узнал, что я занялся скважиной на Восточной, неведомо мне. Только взял и приехал на следующей день после фиаско Касаткина. Никому ничего не сказав, до самого заката солнца безрезультатно опускал ловушку в обсадную трубу.
Думаю, удайся ему процесс, он все равно бы ко мне не подошел – через Валентина Кима или Шумакова сам решил вопрос с оплатой. Но увы, скважина в старой избушке, оказалась не восстанавливаемой.
Спустя какое-то время, появился в котельной Касаткин. Кладет передо мной бумаги.
– Подпиши.
– Что это?
– Акт выполненных работ по ремонту скважины на котельной Восточная и калькуляция.
– Но ведь скважину не отремонтировали.
– Но ведь работы были выполнены.
– И что мне с этих работ? Мне вода в котельную нужна.
– Анатолий, тебе что, казенных денег жалко?
Я вспомнил корову с ветвистыми рогами из налоговой инспекции и честно признался:
– Ни грамма не жалко.
– Тогда подпиши, я с тобой поделюсь.
– Хорошо, подпишу, – и отодвинул бумаги от себя. – Как только ты рассчитаешься с долгом за рекламу в газете.
На лице моем заиграла улыбка – вот он, час расплаты за обман и жлобство твое!
– Давай не будем громоздить долги и дела в одну кучу. Сделали дело – рассчитались. Можно за новое браться. А то, что ты предлагаешь, ни в какие ворота морали не лезет.
– Я что-то не понял, – удивился Касаткин. – Я целый день за так трудился? Горючее жег, ребят напрягал…
– Что-то подобное испытывал я, – сказал и хохотнул, вспомнив свои терзания: тогда не денег упущенных мне было жалко, а напрягало чувство лоха обманутого.
Касаткин убрал документы в папку.
– Смотри, Анатолий, с огнем играешь.
– Профессия такая, – зевнул я.
Касаткин ушел. Одним врагом больше… Одной обидой меньше… Жизнь такая – полосатая, как зебра. А мне нужна вода для котельной.
Позвонил Горбачу домой.
– Ну, ты где, Валентин Константиныч? Приходи в котельную будем думать о воде.
Горбач пришел и сказал:
– Есть еще один вариант. Пошли со мной.
Мы пришли на территорию гаража ПМК «Строитель», который в настоящее время проходил процедуру банкротства и распродажу своего имущества. Скромненько, за кустами стояла будочка из кирпича – вполне приглядного вида с закрытой на замок дверью.
– Это «безбашенка», – представил сооружение Горбач.
Порылся в застрехе крыши, извлек спрятанный ключ и открыл дверь.
И опять – скважина, электрощит и какой-то цилиндрический баллон, более похожий на бак жидко-топливной реактивной ракеты.
– Все в рабочем состоянии, – пояснил Константиныч. – Включай, и вода пошла.
– Куда пошла?
– Пойдем, покажу.
Мы вышли, закрыли «безбашенку», спрятали ключ и отправились в обратный путь.
На полпути между котельной Восточной и гаражом ПМК «Строитель» высилась водонапорная башня.
– Сюда, – указал на неё Константиныч. Но потянул меня в сторону от неё.
– Вот здесь колодец, – сказал Валентин, сдвигая в сторону люк. – Видишь? – две трубы, две задвижки… Одна подходит с «безбашенки» и поворачивает на башню, другая от башни идет в старую котельную. А старая и новая уже закольцованы. Так что… Ты меня понял?
Я кивнул.
– Ни хрена ты не понял! – торжествующе заявил Валентин Константиныч. – Тебе люди нужны. Срочно набирай в котельную штат – слесарей и сварщиков. Не будешь ведь сам по колодцам скакать. Не царское это дело…
Я согласился. И прямиком от колодца пошел к сестре Людмиле. Она недавно мне говорила, что шарашку, в которой работает её муж, вот-вот закроют, и ему нужна будет работа. А он ведь отличный сварщик!
И сестра и зять мои были дома. Я прямо с порога:
– Владимир Андреевич, пойдешь ко мне сварщиком? Люди срочно нужны.
Он предложил мне пройти и сесть, но от предложенной чести отказался.
– Меня Василий Иванович берет, Алябьев – на свою мельницу «Стандарт».
Раньше это было межколхозное мукомольное предприятие, построенное вскладчину на деньги крестьян. Там мололи зерно на муку невысокого качества, делали дробленку на корм скоту, а сейчас, говорят, запустили еще производство эструдированного зерна на корм собачий.
Алябьев Василий Иванович, бывший председатель колхоза Калинина, приходился нам дальним родственником и по всем параметрам был мужик замечательный. Едва переехав в Увелку, стал завсегдатаем стадиона. Календарный матч по футболу или тренировочная игра спортсменов – он, заядлый болельщик, всегда на трибуне. С моим зятем знаком давно и они неплохо меж собою ладили. Так что…
– Ты вот что, – отвлек меня от грустных размышлений Владимир Андреевич. – Возьми к себе Геру Рябчука.
– А кто это?
– Замечательный слесарь-сантехник. Тебе ведь сантехники тоже нужны?
– Да, конечно. Увидишь, скажи – пусть приходит.
– Я сейчас ему позвоню.
Зять поднял трубку телефона, набрал номер.
– Здрасьте вам! Гера дома? А позови-ка его, – минуту подождав, снова заговорил. – Привет-привет. Тут интересуются тобой… Предложение хотят сделать… Поговори.
Передал мне трубку.
– Здравствуйте, – говорю. – Набирается штат в новую котельную за линией. Нужны сварщики, слесари…
– Могу слесарем, – ответили на том конце.
– Подходите завтра. Знаете где?
– Восточная? Новая? Газовая? Знаю…
– Завтра жду.
Зять рассказал мне о нем.
– Гера Рябчук – белорус от рождения. Хороший мужик, но по молодости залетел на большой срок. Зона его совсем не изгадила. Он приветлив и добр. Работу сантехника знает. Трудится добросовестно.
Ну что ж, посмотрим.
Герману Павловичу было пятьдесят лет. Но выглядел старше – видимо, жизнь его рано состарила.
Он выложил передо мною на стол трудовую книжку и паспорт.
– С этим пока подождите – штат только-только стали набирать, еще нет отдела кадров. Но заявление напишите – с него табель начнется и все рабочие дни зачтутся. Пишете на мое имя. Начальнику котельной Восточная Агаркову Анатолию Егоровичу… Ну и дальше по смыслу.
Пока Рябчук писал заявление, позвонил Горбачу.
– Валентин Константинович, мы тебя ждем.
Когда «водяной» пришел, снова отправились к известному уже колодцу – теперь у нас было кому туда прыгать. Горбач сверху советовал.
– Покрути задвижки. Крутятся? Обе? Значит, рабочие. Вылазь.
Пошли на «безбашенку» и включили ее. Электрощит гудел громче, чем глубинный насос…
– Смотри, как все сохранилось, – радовался Константиныч.
Закрыли «безбашенку» вернулись к колодцу. Горбач вглядывался в глубину.
– Не бежит?
Рябчук не поленился еще раз спрыгнуть.
– Нет. Все сухо.
– Ну, тогда ждем, – сказал Константиныч, удобно устраиваясь на пригорке под ласковым солнышком конца августа.
Просидели там минут шестьдесят. Потом Герман Палыч пошел в кусты и вернулся с радостной вестью:
– У нас родник появился!
Пошли посмотреть, проследили его течение до самого истока. Все ясно – водонапорная башня течет.
– Надо чинить, – оптимистично заявил Горбач.
Будь я один, немедленно согласился и начал думать, как это сделать. Но стрелянного воробья Рябчука на мякине не проведешь.
– Ты представляешь, сколько это работы? А до начала отопительного сезона всего месяц. Если чинить по серьезному башню, то только в начале лета. Иначе никак.
– А что делать? – скуксился Горбач. – Вода-то в котельную нужна. Ты понимаешь?
– Понимаю, когда вынимаю, – ответил Герман Палыч тюремным жаргоном. – А делать вот что – обрезать отводы в колодце и напрямую соединить безбашенку с котельной.
– Так она быстро выйдет из строя, – воскликнул Константиныч с пылающим лицом.
Рябчук отстаивал свою идею обстоятельно:
– Во-первых, то что быстро сгорит – твои домыслы; не факт, что она не продержится весь сезон. Во-вторых, «безбашенку» гораздо проще чинить, чем башню – быстрей и дешевле.
Но и тут Горбач не сдался.
– Мы ведь еще не лазили в башню. Может, там пустяковая дырка – заварил и работай.
Потом собрался с духом:
– В любом случае нужен сварщик.
– У меня есть один парень на примете, – сказал Герман Палыч. – Я сегодня к нему заскочу.
Я не встревал в их перепалку. Молчал, слушал и думал. К черту Горбача с его башней! Сделаю так, как советует Гера Рябчук – подам воду с «безбашенки» прямиком на котельную. Нужен сварщик? Вспомнил недельной давности разговор. Сосед по подъезду моей семьи Василий Ротанов – мастер дуги. Я не знаю, где он работает – может, даже нигде! – но калымщик отменный. У них сложилась постоянная бригада в три человека, и каждое лето они нанимаются в каком-нибудь хозяйстве сварить и поставить водонапорную башню. От избытка денег Василий машину себе купил – новые красные «жигули» шестой модели…
Еще неделю назад он варил ограду начальной школе. Тут мы и встретились.
– Привет, Анатолий. Слышал, народ набираешь в котельную. Сварщиком меня возьмешь?
– Мне люди сейчас нужны.
Ротанов хмыкнул.
– А тут мы уже заканчиваем. Два-три дня осталось и все.
– Жду на четвертый, – тогда я сказал.
Неделя прошла… нет Ротанова. Ладно, пойдет Магомет к горе.
Во дворе Настенька со сверстниками носилась как угорелая. Детей можно понять – до школы осталось несколько дней.
Увидев, кинулась мне на шею – мы обожаем друг друга и наши встречи. Потянула меня в квартиру – показать, как она к школе подготовилась. Я, увлекаемый ею за руку, успел спросить у мальчика Ротановых:
– Папка где?
– Дома, но пьяный…
– Скажи, что я пришел. Хочу с ним поговорить. Если сможет, пусть выйдет во двор.
Дочь показала мне новый ранец, тетрадки, книжки, карандаши и ручки… Мама-учительница ей внушила, что в школе знания дают, а не зуботычины и подзатыльники, как утверждают мальчишки. А тех, кто примерно учится, хвалят и подарками награждают. Настенька собиралась хорошо учиться…
Я увидел в окно, как двором прошел и сел на скамейку под грибком Василий Ротанов – вполне вменяемого вида. Говорю:
– Дочь! Школа от нас никуда не уйдет. А вот лето кончается. Пойдем, побегаем во дворе.
На пороге квартиры столкнулись с нашей мамой. Тамара Борисовна вся нарядная из себя – наверное, на августовской конференции учителей была.
– Вы куда собрались?
– Во дворе побегать, – за меня ответила наша дочь.
Жена внимательно на меня посмотрела и сказала:
– Ну, побегайте. Совсем уработался. Про семью забыл.
Мне стало стыдно – за все, за все – и за то, что мало бываю здесь, и за мои измены жене… А Тамара такая красивая!
С Ротановым поздоровались за руку. Я рядом присел.
– Мне завтра сварщик нужен позарез. Не придешь – буду искать другого. А найду – тебя не возьму.
– Прости, Анатолий, калым отмечаю. Может, выпьешь со мной? Водка есть…
– Нет, спасибо. Не в этот раз.
– А завтра приду. Это точно. И буду как соленый огурчик.
– Ну, тогда жду…
Водку с Ротановым пить отказался, но подумал, что Тома права – мало бываю в последнее время с дочерью. Встал со скамьи и захлопал в ладоши, направляясь в круг детворы.
– Так, внимание! Сейчас состоится величайший матч века по футболу – мальчишки против девочек шестнадцатого дома. Играют все против всех. Победившей команде кило шоколадных конфет. Спонсор я.
Девчонок было в два раза больше. Но мальчишки не струсили, поскольку думали, что играют гораздо лучше. Игра расставила все по местам. Девчонок почему-то мяч совсем не интересовал и желание забить гол. Им больше нравилось догонять мальчишек, хватать их за руки и оттаскивать от мяча; а еще – толкать в спину и ставить подножки…
Чтобы вы поняли, что происходило во дворе, преобразованном в футбольное поле, скажу так – мальчишки играли в обыкновенный футбол, а девчонки в американский.
Я стоял у девочек на воротах, пресекая попытки забить гол тем виртуозам меча, которым все же удавалось пробиться через плотный кардон.
Так и сыграли в сухую – ноль-ноль.
– Победила дружба! – объявил я конец игры. – Ну, отдохните пока мы с Настенькой сходим за призом.
Взял дочку за руку, и отправились в магазин. Купил Настеньке все, что она просила – таки дитя любимое! – и еще кулек шоколадных конфет. Перед входом во двор поцеловал её в чудный носик и наказал, прощаясь:
– Всем участникам матча – и мальчишкам, и девочкам – раздашь по конфетке. То, что останется – твое…
Шел на Бугор и зримо представлял воображаемую картину, как теща лопается от злобы и жадности, видя в окно, как Настенька раздает ребятне шоколадные конфеты. Какой же все-таки я жестокий человек!
Утром Рябчук, Ротанов и я сидели в котельной и ждали Горбача. Дважды звонил к нему домой – никто к телефону не подошел. К часам десяти стал понимать, что происходит и где «водяного» надо искать. Пошли к водонапорной башне и не ошиблись.
Валентин Константиныч заказал у Арзамасцева сварщика и мобильный сварочный агрегат. Прицепив к своей бочке, Сазонов прикатил его на участок Восточный. Вместе с ним приехал и сварщик Пьянзов. Теперь они втроем ходили вокруг дырявой водонапорной башни, не зная, как к ней подступиться.
Мудрый Рябчук подсказал наши действия.
– Не будем мешать – пусть наиграются. Подождем пока здесь…
И мы прилегли в травку на солнышке.
Парни мои, будто общаясь между собой, отпускали по поводу поисков дырки в башне иронические замечания. Типа – «три водяных однажды решили…» Я молчал, надеясь, что такая моя позиция будет для Константиныча более убедительной.
Вскоре прилег рядом с нами Пьнзов. Потом Сазонов к нам перебрался.
И тогда Гера Рябчук сказал, обращаясь к Горбачу:
– Слушай, кончай херней заниматься. Нам еще резать и варить фланцы. Болты с гайками новые нужны – старые-то точно поржавели. Резину надо на две прокладки. Сходи на свой склад – пошукай-ка их…
Константиныч молча развернулся и ушел, морщась словно от боли. Должно быть, с обидою переживал свой конфуз. А я позвал водоканальцев к колодцу.
– Вот смотрите – дырявую башню отрежем, соединим напрямую и будет у нас в котельной вода. Все верно?
Ребята кивнули.
– Тогда подгоняйте свою машину сюда, заводите сварочный аппарат… Резать и варить будет Ротанов. Михаил Иванович, ты дашь ему маску и держак?
Пьянзов кивнул.
Василий с Герой спустились в колодец, прицепили провода и резня пошла.
Над колодцем дым клубами. Ребята кашляли и чихали, но работу не прекращали.
Явился Горбач, как ни в чем не бывало, с готовыми прокладками из резины и винтовыми парами в сборе. Заглянул в колодец, головой покачал:
– Геройские парни!
Наконец, дугу погасили и агрегат заглушили. В колодец спустили прокладки с болтами и гаечные ключи.
Потом вылез Василий:
– Все, Гера один гайки затянет.
– Вот это парни! Вот это спецы! – восторгался Валентин Константинович.
Гера поднялся из колодца.
– Все, начальник, готово! Включай «безбашенку».
Пошли вместе с Горбачем и включили. Но сначала Валентин Константинович отпустил ребят Арзамасцева к себе на Бугор.
Возвращаемся из «безбашенки» к колодцу, а там – да твоя же мать! – вода фонтаном сечет аж до самого люка.
– Ну вот, а я машину отпустил, – растерялся Горбач.
Ротанов, усмехнувшись, головой покачал:
– Со сваркой все в порядке. Геры Палыча косяк.
И тот покаялся, на меня взглянув:
– Прости, начальник, моя ошибка. По диагонали на два болта фланцы поставил. Думал, проскочит. Не проскочило. Но я сейчас залезу и все исправлю…
– Подожди, куда ты полезешь? Ведь вымокнешь весь, – в голосе Горбача зазвучали панические нотки. – Я сейчас сбегаю, отключу «безбашенку».
И он действительно побежал, смешно семеня ногами.
Когда водяной фонтан опал, Рябчук спустился в колодец и все исправил.
Снова запускать «безбашенку» Горбач отправил меня:
– Иди учись – теперь это твоя будка.
Я пошел, смакуя обиду на Рябчука – вот тебе и крутой сантехник! Оказывается, за всем и везде надо следить. Признаться не ожидал такой пакости. Никто ведь ему не мешал прижать фланцы к задвижке восемью болтами, а не четырьмя «по диагонали» – и винтовые пары были, и время… Чем руководствовался человек? Единственное, что утешало – ничего в итоге не произошло. А наказал он сам себя. М-дя, пролетариат у нас еще тот… Может быть, дух вредительства в них заложен советским строем?
В старой котельной пыль коромыслом. Толпа из комхоза рушат котлы, вырезают металл и вытаскивают его волоком, зацепив за ассенизаторскую машину.
– Гараж себе готовят, – пояснил Константиныч.
– А трубу водяную они не зацепят?
– Вот она где, – Горбач снял люк еще с одного колодца, расположенного между котельными – старой угольной и новой газовой. – Ну, кто полезет?
– Наверное я, – вызвался Гера, – Виноватый сегодня…
Валентин советовал:
– Вон ту задвижку открой.
Пришли в котельную. Я послал сторожа:
– Сходи, все краны проверь, туалеты и душевые – нигде вода не бежит мимо цели.
Так в котельной Восточная появилась вода.
– Егорыч, отметить бы надо, – подстрекал Горбач, а Вася с Герой выставили ушки на макушке.
– Нет, – пресек я не нужные поползновения. – На сегодня подвигов вполне хватает. Без обеда трудились – сейчас все по домам.
И мы разошлись – усталые, голодные, но довольные… По крайней мере, я.
Первым делом с Таней отправил пробу воды на южноуральскую ГРЭС. Она вернулась со списком лаборантской посуды, необходимой для расчета за оказанные услуги. Мне доложила:
– Анализ воды произведен. Рекомендации по ее очистке выданы. От Нины Николаевны вам привет!
Таня выучилась и готова приступить к обязанностям лаборанта хоть сегодня, только надо прикупить оборудование.
– И вот такой прибор.
На листке были записаны, название и марка анализатора.
– Где его искать?
– В том же магазине, где и лаборантский инвентарь. Если нет в наличии, у них можно заказать.
– Все понял.
Позвонил Шумакову и напросился на прием. Явившись поведал, какие огромные деньжища я спас районному бюджету.
– Чтобы рассчитаться с ГРЭС, мне нужны оплата счетов и машина в Челябинск.
Виктор Григорьевич менторским тоном:
– Анатолий, у тебя теперь официальный куратор – «Служба Заказчика». У них есть деньги и машина. Все через них.
Отправился к Киму. «Служба Заказчика» ютилась в одном из кабинетов комхоза. Кроме известных уже мужчин в ней были две женщины: одна незнакомая – кассиром, и бухгалтером подруга дней бесшабашной юности моей, Любовь Семеновна.
На мою просьбу рассчитаться с ГРЭС Валентин Николаевич так ответил:
– Берем наличку, едем в Челябинск. Покупаем все, что нужно, и вешаем тебе в подотчет. Договора с Центральной лабораторией электростанции у нас нет. Ну, а ты со временем спишешь на бой – стекло ведь…
Вполне разумно.
Сели в машину и поехали. По дороге в Челябинск из разговора узнал, что Сергей Быструшкин не просто водитель в «Службе Заказчика», он еще – инженер по приему объектов. Услышав, что мы дали воду в котельную, заявил:
– Мне надо приехать и сактировать сие замечательное деяние.
– И нам выплатят деньги?
– Вы на окладе.
Я к Киму:
– Кстати, кто, где и когда нам будет выдавать наш оклад? У меня календарь с июля идет.
Ким опустил глаза:
– С этим вопросом к Шумакову.
3
– Начальник! Ты молодец! Воду провел в котельную, – приветствовал меня утром Строгонов на работе. – Еще бы свет включить и можно жить.
Свет, светик, светило… Куда ты делся? Где тебя носит?
Позвонил Кузакову.
Виктор Палыч сказал:
– Сразу же отключили, как только котельную остановили. Там какие-то неувязки по проекту. Позвони Безденежному в Энергонадзор. Знаешь такого?
– На слуху фамилия. Есть телефон?
Пошел в «Службу Заказчика» и позвонил через 08.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Я с Восточной котельной. Фамилия моя Агарков. У вас есть возможность включить нам свет?
– У меня есть право его отключить. А хотите включить, исправляйте указанные недостатки.
– Не понял.
– И не поймете. Собирайте ответственных специалистов в котельной – я подъеду и объясню.
– Говорите, кто нужен, назначайте день и час – я соберу.
Услышав ответ Безденежного, положил трубку и отправился к Клипе.
Сергей Борисович был в курсе темы.
– Давно надо было заняться. Я приду.
– И еще одна просьба к старому другу. Ты не мог бы от себя лично пригласить Ильина из «Райсельхозэнерго». Мы не контачим с партийных времен.
Главный архитектор района плечами пожал.
– Когда дело делаешь, личное в сторону. Хорошо, приглашу.
Из кабинета председателя комитета по делам строительства и архитектуры отправился в Администрацию к Шумакову.
– Очень, Виктор Григорьевич, вы там нужны. Времени уже нет тянуть. Если то, что требует Безденежный, Ильин не хочет выполнять, только вы сможете его заставить. А без вас-то кто?
– Хорошо, буду – пообещал Шумаков.
В назначенный день и час все договаривающиеся стороны и высокопоставленные лица собрались у меня в котельной. Только руки успели пожать, тут же начали кричать.
– Ты бюрократ! – раскрыл тайну сути Безденежного Ильин. – Я бы понял тебя, если провод был тоньше заложенного в техусловиях. А он в два раза толще положенного. Какие вопросы?
– Простые, – спокойно парировал его выпад подпольный бюрократ Безденежный. – Приведите исполнение в соответствие с требованиями техусловий.
– Ага, щас! – кивал головой Ильин. – Этот снимай, вешай другой… А кто мне заплатит за эту возню? Ты?
– Надо было сразу протягивать родной…
– А не было его на тот момент. Какой попался, такой и повесили. Главное, что диаметр не меньше указанного и предполагаемые нагрузки кратно выдержит.
– Он не соответствует техусловиям, и разрешения на эксплуатацию подстанции и подачу электроэнергии в котельную я не дам.
Шумаков вмешался, обращаясь к Безденежному:
– Знаешь что, дорогой мой, плевать я хотел на твои запреты. Взломаю замок и пломбу твою, включу рубильник, и шагай ты лесом.
Представитель «Энергонадзора» плечами пожал:
– А я отключу.
Шумаков не сдавался:
– А я к дверям ТП поставлю мента с пистолетом и прикажу стрелять в каждого, кто приблизится. Ты этого хочешь?
Невозмутимый Безденежный на это заявление только рукой махнул и не ответил.
Клипа, до сих пор молчавший, достал из кармана пиджака блокнот и нацелил на него авторучку.
– Давайте-ка разберемся. Корень зла в том, что установленный провод не соответствует по диаметру заявленному в техусловиях проекта. И нет возможности его заменить, – тут Сергей Борисович улыбнулся. – Так какие проблемы? Давайте исправим техусловия, чтобы все соответствовало исполнению. Это ведь не требует затрат – только хлопот по согласованию.
– Ты возьмешься? – спросил Шумаков.
И Клипа скромно ответил:
– Да.
Так вопрос электропитания котельной был решен в принципе.
А через неделю свет на Восточной загорелся.
Немногим позже жена затеяла такой разговор.
– Встречаю на днях бывшего одноклассника Безденежного. Он спрашивает: «Анатолий Агарков с Восточной котельной не твой муж?» «Мой» – отвечаю. «Как вы живете?» «Нормально. Он у своей мамы, я у своей». Тогда он говорит: «А ты мне нравилась очень в школе». «Не заметила» – отвечаю. «Так я скромный был. И потом… фамилия такая дурацкая. На самом деле я здорово зарабатываю. Имею квартиру, машину, дачу…»
Умолкла Тома, на меня поглядывая.
– Жены-красавицы ему не хватает? – продолжаю в тон. – Знаешь что, дорогая, я бы с радостью тебя отдал замуж за обеспеченного человека. Чтобы только он Настеньку не обижал…
Вот такой разговор между супругами.
Прихожу утром на работу, сторож:
– Тебе Кузаков звонил.
Беру в руку трубку, набираю номер телефона Центральной котельной.
– Виктор Палыч, ты искал меня?
– Да, Анатолий. Такая тема. Раньше на Восточной котельной ответственным за газовое хозяйство был я. В сложившихся обстоятельствах мне мое начальство не разрешит теперь этого делать.
– И что делать мне?
– Тебе нужен газовый инженер.
– А где его взять?
– Думаю, тебе надо поехать и сдать экзамены в учебно-производственном комбинате на корочки газового инженера.
– Где такой есть?
– Ближайший в Коркино. Запиши номер… Елизавета Кукушкина.
Закончив разговор с Кузаковым, пошел в «Службу Заказчика» звонить в коркинский УПК.
– Здравствуйте, Лиза, – я представился и рассказал о своей проблеме.
– Ой, а вы знаете, курс уже набран, через неделю начнутся занятия… Я попробую уговорить преподавателя – он приезжает к нам из Челябинска. Если согласится вас принять дополнительно, то надо будет перечислить сумму на счет, – она озвучила цифры. – И дважды в неделю к нам приезжать.
– А когда будут у них экзамены?
– В конце октября.
– Черт! Мне котельную раньше запускать.
– Предыдущий набор сдает завтра, но…
Я схватился за информацию, как утопающий за соломинку.
– Завтра приеду с указанной суммой наличкой. И никаких перечислений, никаких занятий – мне нужны корочки газового инженера. Поможете мне?
После минутного размышления Елизавета Кукушкина сказала:
– Хорошо, приезжайте. Попробую что-нибудь сделать.
Я к Валентину:
– Деньги нужны безотчетные.
Назвал сумму, и он присвистнул – ничего себе!
Объяснил ситуацию. Он согласился и выдал, обещав списать её на расходы котельной.
Утром «запряг» «запорожец» и погнал в Коркино.
Познакомился с Елизаветой Кукушкиной, передал ей деньги. Она привела меня в библиотеку УПК, усадила за стол, налила чаю, поставила вазу с печеньем.
– Ждите здесь. Преподаватель в аудитории раздает экзаменационные билеты.
Минут через десять в библиотеку вошел худой, до времени поседевший мужчина. Сел напротив меня, чаю налил, стал прихлебывать. Потом спросил:
– Паспорт с собой?
Я достал краснокожую книжицу, положил на стол. Он извлек из кармана стопку бланков удостоверений – заполнил одно, шлепнул печать и подал мне вместе с паспортом.
Чай допил и ушел. А я еще долго сидел, поджидая Кукушкину, чтобы сказать ей «спасибо».
Вот так стремительно получил корочки газового инженера и стал ответственным за газовое хозяйство котельной Восточная, ни бельмеса не понимая в оном.
Позвонил Кузакову:
– Виктор Павлович, ответь, пожалуйста. Я разговаривал с коллегами – так никому из них на лето газ не отключали. А у меня отключен и опломбирован. Почему?
Кузаков:
– А хочешь, чтобы завтра газ в котельную пустили? Тогда бери бутылку и заезжай за мной.
– Я все исполнил – пузырь взял, «запорожец» «оседлал» – и явился в Центральную котельную.
Кузаков вышел:
– Поехали.
– Куда?
– К региональному инспектору газового контроля. Кстати, ты операторов набрал? Он тебе может их выучить и аттестовать.
Приехали к инспектору прямо домой. Кузаков, не стесняясь, бутылку на стол.
Инспектор присвистнул:
– Тебе что-то надо – да, Виктор?
Кузаков представил меня. Хозяйка сервировала стол. Палыч с инспектором принялись пить. Я только закусывал. Они о чем-то поспорили. Даже, мне показалось, поссорились. Потом выпили, помирились и обратили взоры свои на меня…
– Газ вам закрыли, – сказал инспектор, – когда врезали нитку на котельную ЧРУ…
Я уже знал, что этим летом механический цех Рудоуправления перевел котельную свою на газ.
– А пломбу поставил вот почему, – продолжал хозяин. Чуть подавшись ко мне и почти доверительно спросил. – Тебе операторы в котельную нужны?
– Целых три штуки, – не моргнув глазом, ответил я.
– Если возьмешь свояченицу мою, можешь пломбу с задвижки сорвать хоть сейчас.
– Пусть приходит, она уже принята…
Тучи, весь день то и дело проливавшиеся дождем, к вечеру рассеялись – пелена ушла, и небо окрасилось в предзакатный темно-синий цвет. По дороге домой мы обсуждали с Кузаковым дальнейшие мои планы по подготовке котельной к отопительному сезону.
Утром следующего дня Строгонов по моему приказу сорвал пломбу и открыл газовую задвижку. В котельной открыл кран на запальник крайнего котла и попытался его зажечь. Безрезультатно.
– Что за хрен, начальник? Газ перекрыт где-то еще. Звони инспектору своему.
Я пошел в «Службу Заказчика» и позвонил в Горгаз. После обеда ребята приехали.
Крутили-крутили они задвижку, ходили-ходили вокруг неё, головами покачали и сказали:
– Ничего не понимаем.
Послали спеца на аварийной «таблетке» в котельную мехцеха ЧРУ – там газ есть.
По рации связались со своим начальством. Меня успокоили:
– Сейчас Смолин подъедет. Смолин все и решит.
– А кто это?
– Начальник производства.
Смолин приехал. Походил-походил вдоль трубы, окрашенной в желтый цвет, подумал, поплевал себе под ноги, потом решительно выдал:
– Снимай, ребята, задвижку.
Аварийная бригада сняла задвижку. Смолин сам залез на помост, глянул в жерло трубы, меня позвал:
– Посмотри-ка сюда.
Я заглянул. Мать босая! Под самый фланец труба утрамбована щебнем различной фракции.
– Откуда подарок? Или это диверсия?
– А вон смотри, – Смолин указал на врезку трубы на мехцех ЧРУ. – Когда врезали, давление дали, твоя труба автоматически стала аппендиксом: всякий сор, попадающий в газ, летел инерционно по прямой – в колено к твоей задвижке. За лето накопилось – утрамбовалось и сделалось пробкой.
– И что теперь делать?
– Газом пробьем.
– Не шибко рискуете? Здесь щебень, там стена бетонная… и газ под давлением. Искры посыпятся обязательно, и котельную так рванет, что останемся мы с вами на бобах – я без работы, а вы без свободы…
– Соображаешь, – похвалил Смолин. – Сколько у тебя народа?
– Три человека.
– Дай им ведра, пусть воду льют на щебенку – благо труба смотрит вверх.
– Сколько лить?
– Пока не посинеет.
– Труба или парни?
Смолин покачал головой:
– Много болтаешь.
Я сходил в трехэтажную школу № 2, которая была у котельной под боком, и выпросил три ведра. Парни мои стали щебенку заливать. Смолин приказал своим закрыть задвижку на трубе в котельную мехцеха ЧРУ.
Я к нему снова с расспросами:
– Так понимаю – вы хотите резко поднять в магистральной трубе давление газа, чтобы вышибить пробку.
Смолин кивнул.
– А не порвет ее где-нибудь в другом месте?
– Всякое может случиться. А есть другие предложения? Может, прикажешь трубу менять? Ладно, хватит болтать – кончайте воду лить. Всем от трубы отойти подальше!
Народ отошел аж к въездным воротам. Смолин взял в руки трубку рации, что-то буркнул, нажав тангенту… Минута прошла, другая, третья… Вдруг труба желтая зримо дрогнула, и с каким-то утробным ревом доисторического животного выплюнула на стену котельной под самую крышу с добрый ковш экскаватора песка и щебня, да еще какой-то черной дряни… След от неё навсегда остался на стене моей прекрасной котельной. Ни дожди его не смывали, ни снега, ни время…
Но пойдем дальше.
Вася Ротанов и Герман Палыч составили список необходимых им для работы в котельной и на теплотрассах инструментов и оборудования.
Я к Киму:
– Бери деньги, поехали за покупками.
Привык уже, что начальник «Службы Заказчика» оперирует только наличкой.
Съездили несколько раз в областной центр и закупили сварочных аппаратов пару штук – таких, переносных, с подключением к силовым проводам. К ним держаков, масок, брезентовых рукавиц и костюмов сварщиков. Кстати, у меня их теперь два. По рекомендации Рябчука принял Виктора Дудорова из «Увельского ПМК», который теперь пузыри пускал, утопая в долгах, не имея заказчиков…
Кабелей, конечно, купил. И прочего всякого барахла по двум спискам… И конечно же, несколько замков навесных. Один я повесил на дверь комнаты, где все закупленное и свалили. Это будет наш склад. К нему кладовщик бы не помешал… Другой на дверь избушки с заброшенной скважиной, чтобы школьником не вздумалось играть здесь в войнушку.
Наверное, каждое мое обращение в «Службу Заказчика» за деньгами и машиной Ким докладывал Шумакову. Только я приехал из Челябинска с новой партией инвентаря, Виктор Григорьевич звонит мне:
– Склад собираешь? Молодец! Ты вот что – сходи к Мозжерину. Он свой ПМК «Строитель» закрывает и имущество распродает. Что-то готов подарить на нужды котельной.
Пошел к Мозжерину. Владимир Николаевич отправил меня на базу. Сказал, что кладовщик в курсе и отдаст все, на что я глаз положу.
База некогда могучего ПМК-442, а затем его приемника ПМК «Строитель», располагалась на северной окраине микрорайона Восточный. Я здесь в жизни ни разу не был. Кое-как нашел. Кое-как дошел покрытыми грязью дорогами улиц.
База была огромной. Но «чечки» остались лишь в одном складе. Там и ждал меня кладовщик. Я походил между стеллажами – коробки, коробки, коробки с приборами… ничего путного. Амперметры, вольтметры, ваттметры – зачем они мне? Взял пару штук, чтоб хоть как-то оправдать потраченное время и назад пошел. Впрочем, решил поменять маршрут, чтоб снова по грязи не плестись.
К базе ветка железнодорожной дороги подходит. Думал – пройдусь по ней до вокзала, а там до котельной прямиком – всяко разно грязи поменьше.
Пошел к поросшим травой шпалам, рыжим от ржавчины рельсам и рядом с железнодорожным полотном обнаружил стопку вермикулитовых (покрытие такое) труб в густом и высоком бурьяне. Прикинул диаметр – аккурат мои на магистральной теплотрассе.
Вернулся к Мозжерину. Тот:
– Нашел что-нибудь годное для котельной?
– Да. Трубы вермикулитовые мне отдашь?
Директор ПМК «Строитель» встрепенулся:
– Какие трубы? Где ты их видел?
– За забором базы. Прямо возле одноколейки.
– Нет-нет-нет, – запротестовал Мозжерин. – Трубы эти мне самому нужны.
Пришел в котельную и позвонил Шумакову. Того не оказалось на месте.
Только утром следующего дня он поднял трубку на мой звонок. Я поведал ему о своей находке.
– Ух ты! – обрадовался первый заместитель Главы Увельского района. – Вермикулитовые трубы! А много? А где это?
Представив, как он расцвел улыбкой, рассказал:
– За территорией базы, прямо у железной дороги.
– Я подъеду сейчас – покажешь.
Но появился Виктор Григорьевич только после обеда. Я в «ниву» запрыгнул, и мы поехали…
Труб на месте не оказалось. Увидели мы свежие следы большегрузной машины и следы деятельности погрузчика… Короче, опоздали.
– Наверное, ты Мозжерину доложил? – догадался Виктор Григорьевич.
– Не доложил, а попросил? – оправдывался я.
– И как тебе такое в голову-то пришло? Эти трубы давно сгрузили и забыли о них, и списали их… Твои бы были, а теперь ищи ветра в поле: Мозжерин своего не упустит.
У меня сильно заколотилось сердце. От обиды, наверное. Да, не Каупервуд я и не Следопыт. Хотя мог бы сам сообразить, что про трубы эти давно забыли в ПМК, судя по растительности вокруг них.
Досадно получилось. И Шумаков вон губы дует…
Ну да ладно, Пойдем дальше.
Однажды дверь в котельную Восточная открыла миловидная женщина «бабаягодкиного» возраста. Улыбнулась, представилась Зиной. Эта была свояченица регионального газинспектора. Показала мне удостоверение оператора, годное на предстоящий отопительный сезон.
– С такими котлами имели дело?
– Нет, – ответила она.
– Обучим, – солидно Строгонов заявил. – Главное, допуск есть.
– Вы готовы сейчас приступить к работе в качестве сторожа – на сутки через трое?
– Да.
Мне захотелось сказать ей комплимент:
– Скажите только, как получилось, что такая красивая женщина приехала одна, без сопровождения.
Зина меня не так поняла и опять улыбнулась.
– А хотите я девчонок наших сюда переманю? Они с радостью согласятся. Сколько вам еще операторов нужно? Как ни прискорбно говорить, в армии сейчас гражданским служащим очень мало платят.
Ну, не мне об этом рассказывать – я сам сбежал из ВВС по причине низкой зарплаты. А девочки, стало быть, с аэродромской котельной…
– Две, – сказал Строгонов за меня и показал на пальцах. – Два оператора нам сюда надо. И покрасимши…
– Обе красавицы. Так я позову?
– Пусть хоть завтра сюда приезжают, – это уже сказал я.
Все сторожа на котельной Восточная, которых застал в начале августа, были посланы сюда Центром занятости населения по Увельскому району. И уволенный Строгонов в том числе. Немного им доплачивал Кузаков с согласия Троицких Теплосетей. В августе эту доплату отменили. Поэтому, когда в котельной появились очаровательные операторши, сбежавшие из воинской котельной и готовые до отопительного сезона работать простыми охранниками, старая служба безопасности сдала свои позиции без боя. Кроме Строгонова, конечно.