Читать онлайн Растяпа. Кильдым бесплатно

Растяпа. Кильдым

Опять в котельной случки

И выкрики "Ура!"

По случаю получки 

Гуляет детвора.

/Дедушка кочегар/

1

С маржой не надули. Здорово! Молодцы! Есть с кого пример брать.

Мне хочется быть хитрым, ловким, оборотистым, как Саша и Степа. И порядочным при расчетах. Даже улыбнулся этой мысли, как ребенок, который, проснувшись, вспомнил, что сегодня Рождество.

И не важно совсем, что главный инженер Долгодеревенской Сельхозтехники считает их жуликами. Нет, они просто просчитали, где будет выгоднее, там и сработали. Как говорится, ничего личного – только бизнес, который исключает ложный патриотизм.

Да и долгодеревенцы тоже молодцы – задрали цену за здорово живешь почти до отечественного аналога. Кого надуть-то хотели?

Так, ладно. Что мы имеем?

Тема с покупкой нового экскаватора доведена до полного логического завершения – вплоть до расчета.

По ремонту старого… Договор на руках. Почти месяц разъездов, снабженческой суеты… конфликт с пролетариями тоже можно отнести к производственным заслугам. И в результате – ноль целых и хрен десятых. Имею ввиду заработанных средств. Витек за июль получит расчет. Но он в штат введен. А со мной заключили договор, который в свете последних событий абсолютно не нужен никому. Имею ли я право хоть на какую-то часть оговоренной суммы за месяц хлопот? В договоре такой казус не предусмотрен.

Вот если пойти к Игнату и задать этот вопрос – каков будет ответ? Подозреваю, возмущенный – скажет: тебе мало маржи за одну лишь поездку в Екатеринбург? Ладно, оставим Арзамасцева в покое.

Что если пойти к Шумакову? Он-то не в курсе нашей маржи. Договор есть, хлопоты были… По-моему, есть резон ему расплатиться. То, что через Водоканал пойдет, с которым заключен договор, не напрягает. Меня, по крайней мере… А Игнат? Команда будет – куда ему деться?

Вроде разумно. Иду к Шумакову.

Виктор Григорьевич встретил меня, можно сказать, с распростертыми объятиями. По крайней мере, упреки были отечески ласковыми.

– И куда ты пропал? Звоню Арзамасцеву – у него тоже нет твоего телефона. Мне что, милицию посылать на твои розыски?

Я, наверное, побледнел.

– А что, есть повод для милицейского вмешательства?

– Практически, да…

– И какой?

– Август на календаре.

Я вздохнул, почувствовав, что милиция в разговоре к слову приплетена.

– И что в этом криминального?

– Пора серьезным делом заняться. С экскаватором мы, слава Богу, развязались.

– Ну да, если не считать того, что я месяц трудился напрасно – обидно, досадно, но ладно…

Глаза Шумакова округлились:

– Все-таки ты меня подозреваешь в обмане!

– Скажем мягче – в невнимании к моим интересам.

– Как раз напротив – ты мне нужен для нового большого и ответственного дела.

– Снова за так трудиться?

Шумаков плюнул в сердцах. Он сдвинул брови и ноздри его затрепетали. Лицо обозначилось четче.

– Слушай меня! Ты получишь приказ о назначение на должность с первого июля, и зарплату за прошлый месяц. Так годится?

– Что за должность? – удивился я.

Шумаков взялся за телефон:

– Сейчас все узнаешь.

Я с трудом удержал усмешку – ох, уж этот мне Виктор Григорьевич! вечно у него авантюры!

Между тем, абонент ответил.

– Виктор Павлович, ты на месте? Мы подъедем сейчас.

Шумаков улыбнулся:

– Поехали на твое новое место работы.

У первого заместителя Главы района была служебная «нива», и водитель на неё, наверное, был. Только я его никогда не видел – везде и всюду Виктор Григорьевич сам за рулем.

Спустились во двор администрации.

– Садись назад, – кивнул Шумаков. – Сейчас еще одного пассажира подберем.

Приехали в центральную котельную. Шумаков посигналил. Вышел незнакомый мне мужчина. Виктор Григорьевич его представил:

– Кузаков Виктор Павлович – начальник центральной котельной.

Тот поправил, улыбнувшись:

– Начальник увельского участка Троицких «Теплоэлектросетей», подразделения «Челябоблкоммунэнерго». У меня кроме ЦК есть котельная в больнице. Ты забыл?

Кузаков сел рядом с водителем, и мы поехали за железнодорожную линию через новый путепровод – точнее мост, который аж за элеватором! Нехилый круг получается, если учесть, что Восточная котельная от Центральной в десяти минутах ходьбы по прямой.

Итак, Восточная котельная. Год прошел от ее рождения. Построена на средства районного бюджета. А минувшую зиму её эксплуатировал все тот же спрут из областного центра, «Челябоблкоммунэнерго» – то есть Кузаков и его ребята. Выкупать Восточную челябинцы не хотят. Арендовать? – в цене не сошлись. Получается, что почти даром хитрые дяди из Челябинска хотят заполучить увельскую муниципальную собственность.

– Твоя задача, Анатолий, – говорит Шумаков. – Подготовить Восточную к отопительному сезону самостоятельным предприятием, чтоб без всяких там «коммунэнерго» и «теплосетей».

– А… – заикнулся я, имея в виду – как же так: боремся с корыстными челябинцами, а их человек рядом сидит.

Виктор Григорьевич меня понял влет:

– А Виктор Павлович тебе поможет. Он в доску наш человек.

«В доску наш человек» повернулся ко мне, и мы обменялись рукопожатием.

Подъехали. Дверь открыл молодой человек – видимо, сторож, так как кроме него здесь больше не было никого. Так и оказалось. Виктор Павлович представил его:

– Володя Строгонов. Работал оператором. В конце сезона я его выгнал за пьянку. Но ты бери – по крайней мере, будет человек, который умеет разжигать котлы. Здесь, сейчас сторожит пока. Но, паразит, убегает днями на рыбалку.

– Палыч, ну что ты в самом деле… Никуда я не убегаю.

Вслед за Шумаковым и Кузаковым я прошел внутрь.  Совершенно новое, шикарное здание из стекла и бетона. Работает на газе. Пять новеньких, известкой сверкающих,  котлов стоят в ряд в котельном зале. Циркуляционных насосов подачи горячей воды в теплотрассы четыре штуки. Огромный бак водоподготовки и подпитки, газовое оборудование, вспомогательные насосы… Вообщем, по-взрослому все!

Сообразив, что перед ним новый будущий его начальник, Строгонов, приостановился в дверях административного корпуса.

– Два душа, два туалета, а кабинеты – закачаешься… Не стыдно девочек приглашать.

Кузаков зацепился:

– Что я слышу? Ты и девок сюда таскаешь?

– Нет-нет, никого не водил еще, – залепетал пропившийся оператор и нынешний сторож. – Это я к слову.

Но было поздно. Начальник ЦК и больничной котельной нахмурился и покачал головой:

– Публичного дома здесь не хватало! Сукин ты, Вова, сын…

Лицо Строгонова залилось краской.

– Да не приводил я не кого! – горячо оправдывался он. – Просто так сказал.

– Чепуха! Ты плетун, Строгонов – это всем известно.

– Я не плетун… – жалобно твердил сторож. – У меня жена есть. Ты же знаешь, Палыч!

– Если сейчас хоть один презерватив где найду, ты уволен! – пригрозил Кузаков.

Административное здание в два этажа и еще мансарда под крышей – все обошли, все осмотрели. Остановились перед вертикальной лестницей на чердак.

– Что там? – спрашиваю.

Кузаков плечами пожал:

– Я не знаю. Слазь, посмотри.

Слазил – мансарда.

Заглянули и в туалеты – они на обеих этажах, как и душевые. Пол был выложен квадратными плитками. В «предбаннике» умывальник. Панели орнаментированы кафелем рыжего цвета. Унитазы были чистыми.

– Уборщица есть? – спросил я.

– Какая уборщица? – Строгонов возмущено. – Ты что, начальник? У нас и воды нет, и света – ни посрать, ни сготовить чё.

Я повернулся к Кузакову. Тот плечами пожал и пробурчал:

– Отключили вместе с газом, как только отопительный сезон закончился. Есть заморочки – надо решать.

– И куда ходите? – это я Строгонова.

– А там, в углу огороженной территории, сортир из досок стоит.

Кажется, все обошли. Шумаков повернулся ко мне:

– Ну как, Анатолий, твое впечатление?

Я кивнул, собираясь с мыслями – мол, отвечу сейчас.

– Механик цеха на «Станкомаше» мне говорил: «Если наладчик спит, смена план выполняет». У меня здесь никто спать не будет. Операторы будут венки вязать на продажу. Специалисты-ремонтники – чинить населению бытовые приборы. Сварщики – варить разные фиговины для хозяйства. Всюду, где только можно, расставлю ящики с черноземом – выращивать цветы, зелень к столу, рассаду… В мансарде теплицу организую.

– Короче, кильдым из котельной выйдет, – тихо сказал Кузаков.

Шумаков хмыкнул:

– Мне твои слова напомнили старый советский анекдот. Приехал молодой специалист в деревню по распределению после окончания института. Председатель колхоза его спрашивает: «Вы кто по специальности?» Тот: «Инженер». Председатель: «Мне агроном нужен. Зачем мне в деревне инженер?» «Как зачем? – удивился приезжий. – Производственные процессы механизировать, чтобы производительность труда росла. Идемте – на месте покажу». Из конторы вышли, смотрят – мужик траву косит. Молодой инженер: «Ну, смотрите, как глупо организована его работа. Литовки надо две насадить на черенок, чтоб на каждый взмах траву косить. А в задницу черенок от граблей вставить, чтоб сгребать за собой траву. А…» «Понял, понял, – прерывает его председатель. – А на писюн надо вилы надеть, чтоб копнил заодно». Так, Анатолий?

– Ну, примерно.

Вышли к машине. Кузаков предлагает:

– Виктор Григорьевич, рабочий день-то закончился. Ты езжай отсюда в Песчанку – тебе ближе будет. А мы с Анатолием через линию… В котельную ко мне зайдем. Я ему телефоны напишу, которые нужны будут в работе. А по дороге обсудим кой-чего.

Так и решили. Хлопнули ладошками в прощальном рукопожатии и расстались. Шумаков уехал. А мы пешком пошли через железнодорожную линию.

– Начать надо с аттестации счетчика газа, – дорогой поучал Кузаков, на меня не глядя, как бы разговаривая сам с собой. – Это главное и важней всего. Если ты не аттестуешь газовый счетчик, газовики тебе выставят счет на газ по выходной мощности котельной. А это пять котлов по максимальной потребности. Мы зимой в самые лютые морозы обходились двумя котлами и совсем не на полной мощности. А в обычные дни одним справлялись. Не аттестуешь счетчик, такой счет получишь, что казне района мало не покажется. Ты меня понял?

Я кивнул.

– Что надо сделать. Счетчик снять. Если сам не сможешь, вызывай аварийную службу Горгаза. Точнее, позвони туда и скажи о своей нужде – они пришлют тебе кого надо. Наши счетчики старые – их аттестуют в Челябинске, в лаборатории. А на Восточной стоит счетчик совершенно иного типа. Такие аттестуют только на заводе изготовителе. Придется везти его в Тюмень. Я тебе дам телефон – созвонишься: там объяснят, куда везти, как к ним проехать и сумеешь ли обернуться за одну поездку. Счет они тебе выпишут. В таких делах предоплата не требуется…

Пришли в Центральную котельную. Я тут тоже впервые, но… Восточная более впечатлила.

Кузаков написал на бумажке обещанные телефоны. И еще я попросил номер абонента на Восточной котельной.

Придя домой принялся звонить.

Тюмень ответила голосом автоответчика – мол, оставьте свое сообщение. Ладно, оставим назавтра – мне нужно живое общение.

В аварийной службе Горгаза дежурство круглосуточное – там ответили. Я представился и попросил:

– Можно ли прислать специалистов, чтобы снять газовый счетчик на поверку?

– Только завтра.

– Годится. Время можете уточнить?

– В первой половине рабочего дня.

Понятно. Позвонил в Восточную Строгонову.

– Проверяешь, начальник?

– Дело есть. Где документация на котельную, знаешь?

– Да вон – в шкафу вся лежит.

– Найди паспорт на газовый счетчик, на стол положи, чтобы я завтра нашел. Ты во сколько меняешься? Если я задержусь, сменщику передай.

– Все понял, начальник, передам.

Утром паспорт на газовый счетчик ждал меня на столе.

И новый сторож по имени Саша.

– Вы наш новый начальник? – спросил он, пожимая руку.

Я кивнул.

– А можно мне в котельной остаться на отопительный сезон?

– Кем?

– Ну, слесарем… или оператором.

– На оператора надо учиться.

– Тогда слесарем.

– Посмотрим.

Аварийная бригада из Горгаза (по крайней мере, так звучала надпись на их машине) приехала, как и обещала дежурная, в первой половине рабочего дня. Поднялись на балкон котельного зала, сняли счетчик, занесли его в операторскую.

– Вот, пожалуйста.

– Мне где-то надо расписаться?

– Да нет. Все нормально – ваш вызов отмечен у диспетчера.

– Света нет, газа нет… Мы бы вас чаем угостили, – сказал я, чувствуя неловкость перед общительными газовщиками.

Поболтали немного и расстались – они отправились по своим делам, а я домой, звонить в Тюмень. И здесь получилось все удачно. Мне обсказали, как их найти. Обещали счетчик проверить за полчаса и поставить печати все – на стекло показателя и в паспорт.

Позвонил Шумакову.

– Виктор Григорьевич, мне машина нужна – в Тюмень отвезти газовый счетчик на поверку.

– Ты откуда звонишь?

– Из дома, конечно. Что мне, из Водоканала звонить по делам котельной?

– А на Восточной нет восьмерки?

– Виктор Палыч еще зимой убрал – злоупотреблял народ междугородними разговорами.

– Ладно, я найду машину. Ты посиди у телефона. И, кстати, сообщи мне его номер.

Минут через двадцать Шумаков позвонил.

– Машину возьмешь у Гареева. Подходи завтра сюда к девяти часам.

– Понял. Буду.

Жизнь налаживается моя. Появилась работа. Не пропадут даром хлопоты по восстановлению старого экскаватора. Есть заказы на «Лиру»…

Лег пораньше спать. А в «час Пикуля» поднялся и плодотворно поработал над романом о своем детстве. Когда рассвело, сбегал к лиственницам. Потом побрился-умылся-позавтракал и отправился в районную Администрацию к Шумакову.

От предстоящей поездки нахлынула волна адреналина. Я не только сделаю нужное дело, но побываю в Тюмени – городе, где ни разу еще не был. Как тут не радоваться? Люблю открытия…

Виктор Григорьевич подошел к окну.

– Тебя уже ждут.

Я тоже подошел. Прижавшись к обочине у киоска «Роспечать» стояла белая «нива», а возле неё Глава поселка Гареев и его водитель Резниченко.

– Спасибо, Виктор Григорьевич! – я пожал руку первому заместителю Главы Увельского района и вышел.

Поджидавшие встретили меня, скажем так, без радости.

Гареев вместо приветствия процедил сквозь зубы:

– Ты что к моей машине прицепился?

Я усмехнулся и демонстративно сунул руки в карманы брюк – мол, с такими как ты не здороваюсь: много чести.

– Где твой счетчик? – не более любезен был и Резина.

– На Восточной котельной.

– Так, тащи…

– Слушайте, мужики, не хотите ехать – не ехайте. Мне ваши морды злые совсем ни к чему. Пойду к Шумакову – пусть решает проблему. Ну, а если он шкуру с кого-то спустит, на меня не пеняйте – я вас предупредил.

Резниченко с Гареевым переглянулись. Евгений Андреевич кивнул головой и прочь пошел. Водитель мне:

– Садись, поедем в твою котельную.

Съездили в Восточную за счетчиком. Потом заскочили в Южноуральск – Резниченко с семьей простился: на сутки ведь уезжаем или больше. Вернулся с непустой холщовой сумкой – тормозок, должно быть, в дорогу. Вот о чем не подумал я!

Белая «нива» взяла курс на Челябинск.

В Тюмень с юга можно попасть двумя дорогами – через Екатеринбург или Курган. Водитель выбрал второй путь. Общаться нам не хотелось, да и не о чем было. Я смотрел, как мимо пролетают знакомые пейзажи. За Челябинском потянулись незнакомые…

 На Тюмень повернули в виду Кургана. Но прежде остановились по нужде. А на перекрестке было несколько торговых точек. Резниченко сказал:

– Я закуси взял, с тебя пузырь.

О чем базар! – пошел и купил.

Дальше дорога шла через сырой и мрачный сосновый бор. Но не в этом беда. Дело клонилось к вечеру, и вся кровососущая рать высыпала на воздух, поохотиться перед сном. Каждые полчаса мы останавливались, чтобы обмыть лобовое стекло и фары от насекомых и их внутренностей – темным, а то и кровавым налетом напрочь закрывавшим дорогу свету, а нам ее обзор. И каждый раз в виду водоема или лужи, где можно набрать в «сиськи» воды. Слава Богу, этого добра в багажнике у «нивы» было достаточно.

Солнце за соснами скрылось, и стало холоднее. Чем дальше ехали мы на север, тем ниже падала температура. Резниченко включил печку. Судя по указателям, Тюмень совсем близко. Мы стремились до полных сумерек добраться в город. Единственная отрада – встречных машин стало меньше: не так слепят фары.

Перед блокпостом «нива» сбавила скорость.

– Остановись, – попросил я. – Пойдем спросим, как дальше ехать.

Когда до завода добрались, ночь царила кругом – в смысле, на небе звезды зажглись, а на улицах фонари. Боец ВОХРы на КПП в здании заводоуправления объяснил, что прибыли мы на место, запустить он нас на территорию до утра не может, но и не советует здесь ночевать – всякое может случиться: хулиганьё и прочее… На стоянке перед заводом других машин не было.

– А куда нам деваться?

Губы охранника скривились в усмешке.

– Езжайте к ментовке ночевать. Там не тронут.

Резниченко по-своему рассудил:

– Нахрен! Еще бояться! Против судьбы не попрешь. Вон там заночуем.

«Там» были въездные ворота на территорию и двухэтажная избушка КПП – на первом её этаже была вертушка и будка контролера, на втором горел свет. Когда припарковались, окошко на верхнем этаже распахнулось. Женщина в форме ВОХРы окликнула нас:

– Эй, вам чего здесь надо?

Резниченко ответил:

– Нам надо проехать на завод.

– Пропуск есть?

– Завтра оформим.

– Завтра и приезжайте.

– Хорошо. А сегодня мы здесь заночуем. У вас наган есть? Если бандиты на нас нападут, вы их сверху перестреляете?

– Ну и чудак же вы! – воскликнула женщина и согласилась. – Перестреляю… Только если в вас попаду, не обижайтесь.

Резниченко сел в салон.

– Ну вот, охрана нам обеспечена. Доставай своё – выпьем и закусим.

Сам перекинул мешок с тормозком с заднего сидения к себе на колени. В нем оказались яблоки – обыкновенные яблоки из своего, должно быть, сада. М-дя… я ожидал нечто более существенное. Но когда попробовал водку под названием «Варта», понял, что мы с Резиной в расчете – он мне кислые червивые яблоки, я ему спиртное из нефти.

Проснулся под утро весьма продрогший. Выбрался из машины, сходил в кусты.

– Замерз что ли? – окликнули из курятника.

– Зуб на зуб не попадает.

– Так печку включи.

– Не моя машина.

– Ну, ладно… – лицо в окошке исчезло, и оно закрылось.

Только я собрался в машину сесть, дверь КПП распахнулась – на пороге стояла весьма миловидная женщина в форме ВОХРы.

– Иди сюда, погрею.

Я зашел в домик. Мы поднялись на второй этаж. Симпатичная и сердобольная женщина налила мне горячего чая, предложила бутерброды с сыром и колбасой, а еще пирожки с яйцом и рисом – ну, эти-то явно столовские. Ободряюще улыбнулась:

– Налегай!

Она была чем-то похожа на ту мою первую женщину, которая сделала меня мужчиной в поезде «Хабаровск – Владивосток». И возраста, примерно, такого же.

Меня потянуло на очень откровенный и доверительный разговор – ну, как тогда, в пассажирском поезде, в том далеком 1975 году.

Я насмелился и спросил, проглотив нажеванное.

– Сказав «погрею», вы что имели в виду?

– Все, что захочешь, но… Сначала женись.

– А если женат я?

– Тогда просто ешь пирожки.

– Но вы мне нравитесь.

– Ты мне тоже.

– И как же быть?

– Поезжай к жене – оставайся с ней или разводись и возвращайся ко мне.

– Мы уже с ней шесть лет не живем.

– А что так?

– Решили, что нам будет лучше врозь.

– А дети есть?

– Дочке семь лет.

– И у меня такая же.

– А муж где?

– Присел надолго.

– В смысле?

– На ограблении инкассаторской машины попался. Статья тяжелая – большой срок дали. Хотел одним махом в дамки выйти. А теперь сидеть ему и сидеть…

– Любили?

– Да хороший парень-то.

– Что же не отговорили?

– А я знала? – женщина пожала плечами. – Когда пришли за ним руки крутить, вот тогда и открылось…

Мы помолчали. Ну, раз откровенно, так откровенно!

– Замуж хотите?

– А кто не хочет?

– Не будете, значит, ждать?

Она вздохнула и промолчала. Я задал провокационный вопрос:

– Вы уверены, что если я вернусь к вам, из нас получится счастливая семейная пара?

Она кивнула головой:

– Получится. Секрет знаю, как мужика счастливым сделать.

Она на диване сидела, на котором, наверное, и спала. Я уже закончил чаевничать, сказал «спасибо», передвинул стул и сел напротив неё. Очень она мне понравилась – и личико, и фигурка, и ножки…

– В чем ваш секрет? Мне расскажите?

Она хмыкнула, немного с кокетством.

– Тебе зачем? Ты же мужик.

– Да, конечно. Но на досуге я книжки пишу. Очень бы мне хотелось о вашем секрете рассказать всем.

Она как-то сразу подобралась – серьезней стала, как перед телекамерой.

– Да никакого секрета вобщем-то нет. Надо просто любить мужика. Говорить ему ласковые слова…

Я ободряюще кивнул – мол, продолжай, продолжай…

– Утешать в беде и горести… Не говорить гадостей о его родственниках… Никогда не спорить с ним… Это ведь не сложно, если очень захотеть.

Я откинулся на спинку стула.

– Если через чур опекать мужа, то можно и надоесть.

– Разве внимание может надоесть? Это просьбами надоедают… Бабы-курицы как считают – ноги раздвинула, мужик похрипел, кайф получил… Все теперь он перед ней по жизни в долгу.

Я кивнул, соглашаясь. А она продолжала:

– Мужик должен купаться в ласке, вот тогда и баба с ним будет счастлива.

Я улыбнулся.

– Мне бы кусочек такого счастья прямо здесь и сейчас.

– Возвращайся, распишемся, не обижу…

– У вас, наверное, с мужиками-то нет проблем – вы такая красивая…

Охранница покачала головой:

– Как это нет? Что я не человек? Но просто давалкой быть не могу.

– Ты просто не пробовала. Попробуй со мной. Я очень нежный – тебе понравится…

Она задышала часто-часто… Спрятала взгляд. Встала, прошла к столу собирать посуду.

– Ты согрелся? Давай топай. Сейчас контролер КПП придет, народ на работу потянется…

Когда вышел из сторожки, она ждала меня в открытом окне на втором этаже.

– А ты мне понравился. Возвращайся, и мы будем счастливы… Приедешь – спроси на заводе Надю Карамышеву из ВОХРы…

Я кивнул, помахал ей рукой. За лобовым стеклом «нивы» на меня таращился Резниченко. Мне не хотелось отвечать на его расспросы и, махнув рукой в сторону заводоуправления, пошел оформлять въездной пропуск.

Все хлопоты с оформлением въезда-выезда, поверкой счетчика и его документальной аттестации отняли все время до обеда. Вернувшись в «ниву» с газоизмерительным прибором в начале первого часа дня, объявил водителю:

– Все, можем ехать.

– Нет! – вскричал Резниченко. – Я со вчерашнего обеда не жравши. Где столовая здесь у них?

Нашли столовую, пообедали. И тронулись в обратный путь…

Ах, Надя, Надя Карамышева… Как легко ты запала в душу! Она уж мурлыкала, терзая сердце в сладкой истоме: «Как много девушек хороших! Как много ласковых имен! Но лишь одно из них тревожит, унося покой и сон, когда влюблен…»

Резниченко на что-то дулся и не донимал расспросами – где ты был? с кем ночевал? Машина укачивала, и я бы поспал. Но закрыв глаза, откинувшись на подголовник кресла, ударился в философию.

Тема такая – женщины и власть. Поскольку я теперь начальник – самая злободневная. Как вести себя с прекрасной половиной человечества, которые попадут в зависимость от меня по служебному положению. Всплыл из памяти утренний эпизод. Надя, без сомнений, женщина симпатичная. И я, человек приезжий, мог позволить себе некие вольности. Бабы любят, когда их уламывают. Они считают внимание мужчины комплиментом. И наоборот – ненавидят мужиков, которые не бросают на них похотливые взоры. Так вот. Мои уговоры (ну, точнее – намеки) Нади отдаться должны остаться в прошлой жизни. Теперь я начальник, черт возьми! Бабы сами должны мне на шею бросаться и меня уговаривать им отдаться… Что ж, я не против – пользуйтесь, пока холост. Ну, или якобы холост…

И снова песенка в душе – теперь уже от Софии Ротару: «Может с другой сердце своё успокоишь. Может, со мной ночку ещё  проведешь…»

Интересную картину заметил в дороге – и в Курганской области, и в Тюменской сухо. Только пересекли границу с родной, нашей Челябинской губернией, как сразу засверкали под солнцем лужи только что прошедшей грозы. Новый её фронт догнал нас под Кичигино (или мы его?) и давай поливать, громыхая.

За что, о Боже, ты проклял нас?

Счетчик мы завезли в котельную, и тогда Резина зауросил:

– Оставайся тут – домой я тебя не повезу.

При тусклом свете в салоне у него были усталые красные глаза. Может, он и не собирается на ту сторону железнодорожной линии. Может, у него здесь родственники или любимая женщина…

Я плечами пожал – мол, ноу проблем.

Хотя охраняла котельную в эту ночь пожилая женщина. А диван не раскладывался. Впрочем, я и не собирался его с ней делить.

Как только машина ушла, а я остался, сторожиха обеспокоилась:

– Вы кто и почему не уехали?

– Понимаю вашу настороженность. Меня зовут Анатолием, и я новый начальник этой котельной. Только не вменяйте мне это в вину.

Попытался ей мило улыбнуться. Хотя подозреваю, что в свете фонарика улыбка моя могла быть зловещей. Женщина хотела хихикнуть, но не получилось.

– Мне так неприятно, что я вас стесняю или даже пугаю, но до утра я не собираюсь здесь оставаться. Вот гроза закончится, и домой пойду.

– Это просто от неожиданности, – сказала она и выключила фонарик. – У меня сегодня что-то нервы разыгрались.

– Удивляться не приходиться, – я раздвинул шторы окна и стало чуть-чуть светлее. – Гроза как-никак катаклизм природный: напрягает.

– Я уже успокоилась, – объявила она.

– Да вы ложитесь и спите, я не буду мешать. А как соберусь уходить, разбужу.

Гроза закончилась быстро. Но дождь продержал меня в котельной до полуночи.

Придя домой, позвонил в Горгаз – мол, присылайте спецов устанавливать счетчик.

Сонный женский голос мне мораль прочитал:

– Что же вы прыткий такой, а? Завтра вам отопление запускать? Нет? Ну и подождите немного – ремонтники до начала отопительного сезона к вам не раз еще явятся.

Вполне резонно.

Утром позвонил в котельную заступившему на дежурство Строгонову:

– У вас журнал передачи дежурства есть?

– Обижаешь, начальник. У нас все по взрослому.

– Тогда запиши в него «Приказ начальника. Газовый счетчик в операторской принимать и сдавать под роспись: счетчик сдал, счетчик принял. Чтобы все пломбы и контровки на гайках-болтиках были на месте. Чтобы сам он целым был». Понял? Приду проверю. Где, кстати он?

– На столе.

– Убери его в шкаф, чтоб не сломать ненароком. И паспорт под него положи, чтобы был на глазах. Специалисты приедут – надо поставить.

– Когда?

– Скоро.

Положив трубку, я почувствовал себя совершенно вошедшим в роль крутого начальника, облаченного в сверкающие доспехи богом избранного руководителя.

Потом был визит к Кузакову в Центральную котельную.

Виктор Павлович похвалил меня за оперативность решения задачи со счетчиком.

– Теперь тебе, Анатолий, предстоит с водохимочисткой разобраться. Специально для Восточной котельной «Челябоблкоммунэнерго» приглашали из Екатеринбурга профессора Дреккера и кандидата наук с кафедры общей химии Челябинского политехнического института Наталью Павловну. Вот их телефоны. Запиши.

Я записал. Кузаков продолжал:

– Они провели химанализ воды, используемой для Восточной. Сам по себе процесс дорогостоящий. Подготовили рекомендации по её очистке от минеральных солей. Недели две возились и все это время жили в «Урале», санаторий который, за счет нашей организации. Представляешь, сколько средств в это дело вбухано? Тебе надо с ними созвониться и попросить дубликаты всех материалов, чтобы работать на Восточной…

Кузаков покачал головой:

– Думаю, с районного бюджета они слупят не меньше.

– Постой. А зачем же им жлобиться? Они уже получили свое. И от нас получат дополнительный приварок… Ну, не всю же сумму опять за проделанную когда-то работу.

– Не знаю. Попытка – не пытка: попробуй уговорить. Вдруг прокатит.

– Виктор Павлович, но ведь у тебя же есть их рекомендации по очистке воды на котельной Восточная.

Кузаков потупился на свои ноги в черных ботинках и сказал:

– Нет. Как только началась буза с Шумаковым, приехали из Челябинска и всю документацию по Восточной у меня забрали.

– Но лаборант-то ведь должен помнить, если всю зиму работал.

Кузаков, отрицая, покачал указательным пальцем.

– Никого не впутывай в эти дела. Все вопросы решай самостоятельно.

Вот так! Свой да не в доску Виктор Павлович. Видимо, жестко приказали. Ну, да ладно, будем решать…

Заглянул в котельную (свою теперь уже) и пошел домой звонить химикам.

Дреккера сразу отмел, хоть и профессор-руководитель.

Во-первых, Екатеринбург дальше Челябинска.

Во-вторых, фамилия мне не понравилась.

В-третьих, Наталья Павловна женщина, а с женщинами у меня всегда лучше получалось любое дело.

Набираю номер. Приятный женский голос:

– Але. Да, я слушаю.

И шумовой фон в трубке – музыка, звон посуды, смех, громкие голоса… Должно быть, в квартиру попал в неурочный час. Но раз ответила и слушает – будем говорить.

– Здравствуйте, Наталья Павловна… – я представился и рассказал о своих проблемах. – Не могли бы вы мне дать ваши рекомендации по водохимочистке на Восточной котельной?

И тогда она сказала… Нет, ответила – и ответ этот был настоящим шедевром устного творчества. Я запомнил его на всю жизнь и сейчас процитирую.

Наталья сказала мне очень приятным голосом:

– Молодой человек! Я женщина и Природой призвана давать мужчине все, что он попросит. Но никаких документов по Восточной котельной я вам не дам. Разговаривайте с Борис Ефимовичем (это профессор Дреккер). До свидания.

И трубку положила.

Я никогда не видел Наталью Павловну, но тут же влюбился по самые уши – за ум и голос красивый.

2

У меня так часто бывало. Появилась проблема – думаю, думаю… день и ночь. И во сне нет покоя – сны какие-то снятся, околотемные. Кажется, всё – нет решения! Голова барабаном гудит. Мысли устали шевелиться… Надо бросать тему, как не решаемую.

А потом вдруг однажды, сбегав утром к лиственницам, иду лесом обратно к опушке – такой ритуал – дыхание бодрое, в голове легко, мыслям просветление… И вдруг, будто из ничего, возникает озарение. На самом деле оно готовилось многодневной напряженной работой ума, а окончательно сформировалось – скажем так, родилось – именно в эти минуты духовного единения с Природой. Да, частенько такое бывало. Будто подсказывал свыше кто…

Вот и с водохимочисткой пришло решение однажды утром на лесной тропинке.

К черту Дреккера! К черту возлюбленную мною Наталью Павловну! А вопрос решался – как к ним подступиться с наименьшим ущербом для бюджета района? К черту их! Ведь в Южноуральске есть ГРЭС, которая в принципе та же котельная – тоже в печах горит газ или уголь, тоже огонь нагревает воду в котлах, в которой тоже достаточно минеральных солей, готовых осесть на стенки труб. Стало быть есть – должна обязательно быть! – служба, которая занимается водохимической очисткой. Попробую с ними договориться.

Домой после пробежки вернулся окрыленный. Побрился-умылся-позавтракал-приоделся и поехал в город. На территорию ГРЭС проник по удостоверению корреспондента областной сельской газеты «Выбор», которое еще было действительно до конца года. Нашел Центральную лабораторию. Её начальницу – замечательную женщину Нину Николаевну. Дай Бог ей долгих лет жизни и крепкого здоровья! Представился начальником котельной и поведал свои проблемы.

Это для меня (со слов Кузакова) проблема казалось неразрешимой – под силу только ученым-химикам со степенями и учёными званиями. И стоит от этого немалых денег.

– Да пустяки все это, – сказала Нина Николаевна. – Везите воду вашу сюда. Я прямо на ваших глазах сделаю ей анализ и расскажу как очищать. Ведь вы же с ИОМСом работаете?

– А что это?

– Ингибитор очистки минеральных солей, – сказала начальница лаборатории и внимательно на меня посмотрела.

Решил впредь не задавать лишних вопросов, чтобы не выглядеть абсолютным профаном. Но вопросы начала задавать Нина Николаевна и по их ответам сделала вывод:

– Э, дорогой мой, да тебе надо ноги переставлять. Как руководитель котельной, ты еще никакой. Значит так… Прежде всего, найди себе лаборанта и привези сюда. Я обучу его делать анализы и обращаться с ИОМСом.

– На Центральной котельной два лаборанта, и они дежурят посменно.

Нина Николаевна махнула рукой:

– Одного и на пятидневке тебе заглаза хватит.

– Сколько это будет стоить? – робко спросил. – Учеба, анализы…

– Не боись, Анатолий, сочтемся. Как все закончим, привезешь в благодарность стеклопосуду по списку для нашей лаборатории – пробирки, мензурки, колбы… Список я дам и адрес магазина, где это все брать.

– А вам лично наличкой?

Она долго молчала, разглядывая меня так снисходительно, что я не знал, куда свои-то глаза девать. Наконец сказала уставшим голосом:

– Я хорошо зарабатываю. А Увелка для меня – родное село. Как же я могу малой Родине своей не помочь? Я понятна?

– Спасибо, да.

Наверное Бог о ту пору держал за меня мазу. Я еще через парк с ГРЭС добирался до автобусной остановки, думая, где бы мне лаборанта в котельную раздобыть, а информация о нем уже стучалась в ворота отчего дома.

Но если рассказывать все по порядку, в автобусе, шедшем в Увелку, я встретил Таню, подружку мою с элеватора.

– Куда ты пропал? – пеняла она.

– Понимаешь, поручили мне из цепких и жадных лап областных магнатов вырвать Восточную котельную, которая новая и за линией. Вот я и закрутился весь однако. Забросил газету, литературу…

– А любовь? Надеюсь, личную жизнь ты не забросил? Поедем сейчас ко мне.

Разгар рабочего дня; у меня есть срочные и нерешенные проблемы – это то, что против её предложения.

Время обеденное, можно расслабиться; и по моей новой теории отношения к женщинам она же сама напрашивается: нельзя отказывать – это звало меня к ней.

Пошел. Без особой страсти все дела сделали и пока отдыхали, Таня сказала:

– Тебе нравится со мной заниматься любовью? Можешь не говорить – я знаю, что нравится. Моя мать говорила, что мужчина всегда должен получать по заслугам своим. Только так, и никак иначе. Любила тебя как журналиста и литератора – теперь перенастроюсь на начальника. Но одним сексом возле себя мужика навсегда не удержать, хотя возвращаться за этим он будет вновь и вновь. Будешь ко мне возвращаться, любимый мой?

А я в это время думал – где же мне лаборанта найти в котельную? – и ответил ей невпопад…

Домой вернулся, мама сказала:

– Михаил Пьянзов приходил. Тебя спрашивал. Ты бы сходил…

– Если нужен, еще придет.

Думал, будет сварщиком в котельную проситься, но ошибся. Михаил Иванович действительно вечером опять пришел, но просил за свою дочь. Она работала в ЧРУ и попала под сокращение.

– Может, у тебя в котельной найдется ей место?

– Кем работала ваша Таня, Михал Иваныч?

– Лаборантом в котельной.

Да твоя же мать!

– Говори скорее – где живет?

Жила Татьяна Корабельникова неподалеку – на улице Энгельса. Через пятнадцать минут я уже был у неё.

– Сократили? Работу подыскиваешь? На Восточную котельную лаборантом пойдешь?

– Сколько платят?

– Пока не знаю. Все лепится заново – ни штат, ни оклады еще не утверждены. Только думаю, всяко разно больше пособия по безработице.

Таня кивнула.

– У вас в котельной ЧРУ ты занималась химочисткой воды? Чем очищали?

– Активированным углем.

– С ИОМСом дел не имела? Ну, ничего – научишься. На первое время деньги есть? Придется немного поездить на южноуральскую ГРЭС. Там тебя всему и обучат.

– А где?

– Завтра вместе поедем. Я покажу.

Так на Восточной котельной появился свой лаборант.

Таня после двух-трех поездок в Центральную лабораторию ГРЭС стала настойчиво требовать воду на анализ. Я к Строгонову:

– Вольдемар, откуда воду качали зимой?

– Пойдем покажу.

В углу огороженной территории, принадлежащей котельной, рядом с дощатым туалетом ютилась избушка, врытая в землю, с разобранной крышей в одном углу и «гусаком» с электропроводкой. Ветхая дверь была заперта незакрывающимся замком.

Мы вошли.

От рубильника к обсадной трубе тянулись электропровода и исчезали внутри. Водопроводная труба, уходящая в котельную, торчала из-под земли пустым дюритом. Её продолжения в обсадной трубе не наблюдалось.

Тем не менее, я спросил:

– Работает?

– Да ты чё, начальник! – поднял Строгонов на меня удивленные глаза. – Конечно нет. Насос глубинный оборвался и остался на дне скважины. Чинить надо.

– А как же работали вы после этой аварии?

– Да так и работали. Из пожарных цистерн качали, у Константиныча питьевую тырили… Ты, кстати, знаком с ним? Советую познакомиться. Он все про здешнюю воду знает. Не зря его «водяным» зовут…

Горбач Валентин Константинович был мастером участка Увельского Водоканала за железнодорожной линией и подчинялся Арзамасцеву. Он раньше так и назывался, этот участок – Залининский. Когда явилась на свет сверхсовременная газовая котельная с собственным именем «Восточная», весь прилежащий микрорайон стал называться Восточным. И водоканальский участок тоже.

Валентин Константинович был уже пенсионером и очень добросовестным человеком. Свое дело любил и знал. Он мне тоже сказал про скважину в избушке:

– Чинить надо.

Я позвонил Касаткину.

– Игорь Александрович, калым есть. На Восточной котельной надо скважину починить. Говорят насос глубинный оторвался в конце отопительного сезона.

– У меня для таких случаев ловушка есть. А кто платит?

– Заказ Увельской администрации.

– Гареев что ли?

– Может он, может Шумаков. Виктор Григорьевич меня курирует.

– А кем ты сейчас работаешь?

– Начальником Восточной котельной. Слыхал про такую?

– Конечно. И скважину вашу знаю. Завтра буду.

У меня был коварный план. Починить скважину силами Касаткина и не рассчитываться с ним, покуда он не рассчитается со мной за рекламу в газете «Лира». Справедливо?

Назавтра в котельную приехала бурильная установка кооператива «Простор». Удобно расположились. Кстати пришлась дырка в крыше избушки – видать уже пробовали чинить скважину и, наверное, не получилось.

Константиныч пришел со своими советами. Больше всего на свете он любит давать людям советы – большим и маленьким, начальникам и подчиненным, по поводу и без. На следующий день нашего с ним знакомства он в котельную пришел и потащил меня к двум спаренным насосом водоподпитки.

– Вот этот байпас надо убрать: он ничего не дает, а только мешает, – сказал он мне. – Я говорил-говорил Кузакову – все без толку.

– Подожди, Валентин Константиныч, дай разобраться.

– Я уже разобрался, – настаивал тот.

– Когда мне докажешь, что он не нужен, тогда и уберем. Ломать не строить.

Константиныч домой обедать ушел, а я, перекусив у сестры, вернулся в котельную и позвонил Кузакову.

– Гони ты этого ископаемого поганой метлой из котельной! – заявил мне Виктор Палыч.

Я не думаю, что Константиныч тянет на «ископаемого», которого «поганой метлой» нужно – скорее в Кузакове обида плескалась. Видать, не мало они повоевали, когда насос на скважине оборвался, и котельная начала тырить питьевую воду у населения. По-моему, Валентин – хороший и добрый человек.

Тем не менее, Горбач вернулся из дома с пилой по металлу. Ни слова не говоря, ринулся на байпас. Ладно мы его со сторожем вовремя перехватили и пилу отобрали.

– Валентин Константинович, хулиганить будешь, я закрою тебе ход в котельную.

Обиделся малость «водяной», но пережил – дружба наша на этом не кончилась.

Теперь крутился вокруг бурильной установки и подсказывал специалистам, как ловить оборвавшийся насос. Я молча стоял в сторонке и наблюдал. Потом присел.

Ловили долго. Ловили безрезультатно.

После восемнадцати часов я домой пошел, а они еще оставались – ремонтники скважин и Валентин Горбач.

На другой день к избушке с разобранной крышей пристроилась другая бурильная установка. Другие ребята опустили в обсадную трубу свою ловушку, пытаясь зацепить оборвавшийся насос. Горбач снова полез с советами. А я даже не подошел.

Почему? Самолюбие не позволило. Ребята подъехали самовольно – ни здрасьте, ни наше вам – раскинули свою установку и давай в скважине ковыряться. Теперь расскажу, почему я их не прогнал.

Все дело в том, что в области об эту пору стало модным организовывать на местах «службу заказчика» – якобы отстаивающие интересы населения перед коммунальными службами. Следуя этому поветрию или повелению свыше, Шумаков тоже организовал в поселке Увельском «Службу Заказчика», которая подчинялась лично ему, но никак не Гарееву, мэру поселка. Виктор Григорьевич и человека своего поставил во главе новой структуры – Валентина Ким из села Песчаное. Я знавал его отца, главного агронома колхоза «Знамя Октября», и когда-то писал о нем в газете.

Валентин Николаевич ездил на служебной машине – насмерть убитом «москвичонке». А водителем на ней был Сергей Быструшкин, некогда работавший в кооперативе «Простор». Парень не глупый и с амбициями. Поссорившись с Касаткиным, он организовал свое дело, связанное с бурением и ремонтом скважин. Буровую установку раздобыл, необходимый инвентарь и подручных нашел, обучив. Все это теперь стояло, как и у Игоря Касаткина, возле дома владельца в надежде на чей-то заказ. А подручные разбежались, готовые собраться по первому зову.

Как Сергей Анатольевич узнал, что я занялся скважиной на Восточной, неведомо мне. Только взял и приехал на следующей день после фиаско Касаткина. Никому ничего не сказав, до самого заката солнца безрезультатно опускал ловушку в обсадную трубу.

Думаю, удайся ему процесс, он все равно бы ко мне не подошел – через Валентина Кима или Шумакова сам решил вопрос с оплатой. Но увы, скважина в старой избушке, оказалась не восстанавливаемой.

Спустя какое-то время, появился в котельной Касаткин. Кладет передо мной бумаги.

– Подпиши.

– Что это?

– Акт выполненных работ по ремонту скважины на котельной Восточная и калькуляция.

– Но ведь скважину не отремонтировали.

– Но ведь работы были выполнены.

– И что мне с этих работ? Мне вода в котельную нужна.

– Анатолий, тебе что, казенных денег жалко?

Я вспомнил корову с ветвистыми рогами из налоговой инспекции и честно признался:

– Ни грамма не жалко.

– Тогда подпиши, я с тобой поделюсь.

– Хорошо, подпишу, – и отодвинул бумаги от себя. – Как только ты рассчитаешься с долгом за рекламу в газете.

На лице моем заиграла улыбка – вот он, час расплаты за обман и жлобство твое!

– Давай не будем громоздить долги и дела в одну кучу. Сделали дело – рассчитались. Можно за новое браться. А то, что ты предлагаешь, ни в какие ворота морали не лезет.

– Я что-то не понял, – удивился Касаткин. – Я целый день за так трудился? Горючее жег, ребят напрягал…

– Что-то подобное испытывал я, – сказал и хохотнул, вспомнив свои терзания: тогда не денег упущенных мне было жалко, а напрягало чувство лоха обманутого.

Касаткин убрал документы в папку.

– Смотри, Анатолий, с огнем играешь.

– Профессия такая, – зевнул я.

Касаткин ушел. Одним врагом больше… Одной обидой меньше… Жизнь такая – полосатая, как зебра. А мне нужна вода для котельной.

Позвонил Горбачу домой.

– Ну, ты где, Валентин Константиныч? Приходи в котельную будем думать о воде.

Горбач пришел и сказал:

– Есть еще один вариант. Пошли со мной.

Мы пришли на территорию гаража ПМК «Строитель», который в настоящее время проходил процедуру банкротства и распродажу своего имущества. Скромненько, за кустами стояла будочка из кирпича – вполне приглядного вида с закрытой на замок дверью.

– Это «безбашенка», – представил сооружение Горбач.

Порылся в застрехе крыши, извлек спрятанный ключ и открыл дверь.

И опять – скважина, электрощит и какой-то цилиндрический баллон, более похожий на бак жидко-топливной реактивной ракеты.

– Все в рабочем состоянии, – пояснил Константиныч. – Включай, и вода пошла.

– Куда пошла?

– Пойдем, покажу.

Мы вышли, закрыли «безбашенку», спрятали ключ и отправились в обратный путь.

На полпути между котельной Восточной и гаражом ПМК «Строитель» высилась водонапорная башня.

– Сюда, – указал на неё Константиныч. Но потянул меня в сторону от неё.

– Вот здесь колодец, – сказал Валентин, сдвигая в сторону люк. – Видишь? – две трубы, две задвижки… Одна подходит с «безбашенки» и поворачивает на башню, другая от башни идет в старую котельную. А старая и новая уже закольцованы. Так что… Ты меня понял?

Я кивнул.

– Ни хрена ты не понял! – торжествующе заявил Валентин Константиныч. – Тебе люди нужны. Срочно набирай в котельную штат – слесарей и сварщиков. Не будешь ведь сам по колодцам скакать. Не царское это дело…

Я согласился. И прямиком от колодца пошел к сестре Людмиле. Она недавно мне говорила, что шарашку, в которой работает её муж, вот-вот закроют, и ему нужна будет работа. А он ведь отличный сварщик!

И сестра и зять мои были дома. Я прямо с порога:

– Владимир Андреевич, пойдешь ко мне сварщиком? Люди срочно нужны.

Он предложил мне пройти и сесть, но от предложенной чести отказался.

– Меня Василий Иванович берет, Алябьев – на свою мельницу «Стандарт».

Раньше это было межколхозное мукомольное предприятие, построенное вскладчину на деньги крестьян. Там мололи зерно на муку невысокого качества, делали дробленку на корм скоту, а сейчас, говорят, запустили еще производство эструдированного зерна на корм собачий.

Алябьев Василий Иванович, бывший председатель колхоза Калинина, приходился нам дальним родственником и по всем параметрам был мужик замечательный. Едва переехав в Увелку, стал завсегдатаем стадиона. Календарный матч по футболу или тренировочная игра спортсменов – он, заядлый болельщик, всегда на трибуне. С моим зятем знаком давно и они неплохо меж собою ладили. Так что…

– Ты вот что, – отвлек меня от грустных размышлений Владимир Андреевич. – Возьми к себе Геру Рябчука.

– А кто это?

– Замечательный слесарь-сантехник. Тебе ведь сантехники тоже нужны?

– Да, конечно. Увидишь, скажи – пусть приходит.

– Я сейчас ему позвоню.

Зять поднял трубку телефона, набрал номер.

– Здрасьте вам! Гера дома? А позови-ка его, – минуту подождав, снова заговорил. – Привет-привет. Тут интересуются тобой… Предложение хотят сделать… Поговори.

Передал мне трубку.

– Здравствуйте, – говорю. – Набирается штат в новую котельную за линией. Нужны сварщики, слесари…

– Могу слесарем, – ответили на том конце.

– Подходите завтра. Знаете где?

– Восточная? Новая? Газовая? Знаю…

– Завтра жду.

Зять рассказал мне о нем.

– Гера Рябчук – белорус от рождения. Хороший мужик, но по молодости залетел на большой срок. Зона его совсем не изгадила. Он приветлив и добр. Работу сантехника знает. Трудится добросовестно.

Ну что ж, посмотрим.

Герману Павловичу было пятьдесят лет. Но выглядел старше – видимо, жизнь его рано состарила.

Он выложил передо мною на стол трудовую книжку и паспорт.

– С этим пока подождите – штат только-только стали набирать, еще нет отдела кадров. Но заявление напишите – с него табель начнется и все рабочие дни зачтутся. Пишете на мое имя. Начальнику котельной Восточная Агаркову Анатолию Егоровичу… Ну и дальше по смыслу.

Пока Рябчук писал заявление, позвонил Горбачу.

– Валентин Константинович, мы тебя ждем.

Когда «водяной» пришел, снова отправились к известному уже колодцу – теперь у нас было кому туда прыгать. Горбач сверху советовал.

– Покрути задвижки. Крутятся? Обе? Значит, рабочие. Вылазь.

Пошли на «безбашенку» и включили ее. Электрощит гудел громче, чем глубинный насос…

– Смотри, как все сохранилось, – радовался Константиныч.

Закрыли «безбашенку» вернулись к колодцу. Горбач вглядывался в глубину.

– Не бежит?

Рябчук не поленился еще раз спрыгнуть.

– Нет. Все сухо.

– Ну, тогда ждем, – сказал Константиныч, удобно устраиваясь на пригорке под ласковым солнышком конца августа.

Просидели там минут шестьдесят. Потом Герман Палыч пошел в кусты и вернулся с радостной вестью:

– У нас родник появился!

Пошли посмотреть, проследили его течение до самого истока. Все ясно – водонапорная башня течет.

– Надо чинить, – оптимистично заявил Горбач.

Будь я один, немедленно согласился и начал думать, как это сделать. Но стрелянного воробья Рябчука на мякине не проведешь.

– Ты представляешь, сколько это работы? А до начала отопительного сезона всего месяц. Если чинить по серьезному башню, то только в начале лета. Иначе никак.

– А что делать? – скуксился Горбач. – Вода-то в котельную нужна. Ты понимаешь?

– Понимаю, когда вынимаю, – ответил Герман Палыч тюремным жаргоном. – А делать вот что – обрезать отводы в колодце и напрямую соединить безбашенку с котельной.

– Так она быстро выйдет из строя, – воскликнул Константиныч с пылающим лицом.

Рябчук отстаивал свою идею обстоятельно:

– Во-первых, то что быстро сгорит – твои домыслы; не факт, что она не продержится весь сезон. Во-вторых, «безбашенку» гораздо проще чинить, чем башню – быстрей и дешевле.

Но и тут Горбач не сдался.

– Мы ведь еще не лазили в башню. Может, там пустяковая дырка – заварил и работай.

Потом собрался с духом:

– В любом случае нужен сварщик.

– У меня есть один парень на примете, – сказал Герман Палыч. – Я сегодня к нему заскочу.

Я не встревал в их перепалку. Молчал, слушал и думал. К черту Горбача с его башней! Сделаю так, как советует Гера Рябчук – подам воду с «безбашенки» прямиком на котельную. Нужен сварщик? Вспомнил недельной давности разговор. Сосед по подъезду моей семьи Василий Ротанов – мастер дуги. Я не знаю, где он работает – может, даже нигде! – но калымщик отменный. У них сложилась постоянная бригада в три человека, и каждое лето они нанимаются в каком-нибудь хозяйстве сварить и поставить водонапорную башню. От избытка денег Василий машину себе купил – новые красные «жигули» шестой модели…

Еще неделю назад он варил ограду начальной школе. Тут мы и встретились.

– Привет, Анатолий. Слышал, народ набираешь в котельную. Сварщиком меня возьмешь?

– Мне люди сейчас нужны.

Ротанов хмыкнул.

– А тут мы уже заканчиваем. Два-три дня осталось и все.

– Жду на четвертый, – тогда я сказал.

Неделя прошла… нет Ротанова. Ладно, пойдет Магомет к горе.

Во дворе Настенька со сверстниками носилась как угорелая. Детей можно понять – до школы осталось несколько дней.

Увидев, кинулась мне на шею – мы обожаем друг друга и наши встречи. Потянула меня в квартиру – показать, как она к школе подготовилась. Я, увлекаемый ею за руку, успел спросить у мальчика Ротановых:

– Папка где?

– Дома, но пьяный…

– Скажи, что я пришел. Хочу с ним поговорить. Если сможет, пусть выйдет во двор.

Дочь показала мне новый ранец, тетрадки, книжки, карандаши и ручки… Мама-учительница ей внушила, что в школе знания дают, а не зуботычины и подзатыльники, как утверждают мальчишки. А тех, кто примерно учится, хвалят и подарками награждают. Настенька собиралась хорошо учиться…

Я увидел в окно, как двором прошел и сел на скамейку под грибком Василий Ротанов – вполне вменяемого вида. Говорю:

– Дочь! Школа от нас никуда не уйдет. А вот лето кончается. Пойдем, побегаем во дворе.

На пороге квартиры столкнулись с нашей мамой. Тамара Борисовна вся нарядная из себя – наверное, на августовской конференции учителей была.

– Вы куда собрались?

– Во дворе побегать, – за меня ответила наша дочь.

Жена внимательно на меня посмотрела и сказала:

– Ну, побегайте. Совсем уработался. Про семью забыл.

Мне стало стыдно – за все, за все – и за то, что мало бываю здесь, и за мои измены жене… А Тамара такая красивая!

С Ротановым поздоровались за руку. Я рядом присел.

– Мне завтра сварщик нужен позарез. Не придешь – буду искать другого. А найду – тебя не возьму.

– Прости, Анатолий, калым отмечаю. Может, выпьешь со мной? Водка есть…

– Нет, спасибо. Не в этот раз.

– А завтра приду. Это точно. И буду как соленый огурчик.

– Ну, тогда жду…

Водку с Ротановым пить отказался, но подумал, что Тома права – мало бываю в последнее время с дочерью. Встал со скамьи и захлопал в ладоши, направляясь в круг детворы.

– Так, внимание! Сейчас состоится величайший матч века по футболу – мальчишки против девочек шестнадцатого дома. Играют все против всех. Победившей команде кило шоколадных конфет. Спонсор я.

Девчонок было в два раза больше. Но мальчишки не струсили, поскольку думали, что играют гораздо лучше. Игра расставила все по местам. Девчонок почему-то мяч совсем не интересовал и желание забить гол. Им больше нравилось догонять мальчишек, хватать их за руки и оттаскивать от мяча; а еще – толкать в спину и ставить подножки…

Чтобы вы поняли, что происходило во дворе, преобразованном в футбольное поле, скажу так – мальчишки играли в обыкновенный футбол, а девчонки в американский.

Я стоял у девочек на воротах, пресекая попытки забить гол тем виртуозам меча, которым все же удавалось пробиться через плотный кардон.

Так и сыграли в сухую – ноль-ноль.

– Победила дружба! – объявил я конец игры. – Ну, отдохните пока мы с Настенькой сходим за призом.

Взял дочку за руку, и отправились в магазин. Купил Настеньке все, что она просила – таки дитя любимое! – и еще кулек шоколадных конфет. Перед входом во двор поцеловал её в чудный носик и наказал, прощаясь:

– Всем участникам матча – и мальчишкам, и девочкам – раздашь по конфетке. То, что останется – твое…

Шел на Бугор и зримо представлял воображаемую картину, как теща лопается от злобы и жадности, видя в окно, как Настенька раздает ребятне шоколадные конфеты. Какой же все-таки я жестокий человек!

Утром Рябчук, Ротанов и я сидели в котельной и ждали Горбача. Дважды звонил к нему домой – никто к телефону не подошел. К часам десяти стал понимать, что происходит и где «водяного» надо искать. Пошли к водонапорной башне и не ошиблись.

Валентин Константиныч заказал у Арзамасцева сварщика и мобильный сварочный агрегат. Прицепив к своей бочке, Сазонов прикатил его на участок Восточный. Вместе с ним приехал и сварщик Пьянзов. Теперь они втроем ходили вокруг дырявой водонапорной башни, не зная, как к ней подступиться.

Мудрый Рябчук подсказал наши действия.

– Не будем мешать – пусть наиграются. Подождем пока здесь…

И мы прилегли в травку на солнышке.

Парни мои, будто общаясь между собой, отпускали по поводу поисков дырки в башне иронические замечания. Типа – «три водяных однажды решили…» Я молчал, надеясь, что такая моя позиция будет для Константиныча более убедительной.

Вскоре прилег рядом с нами Пьнзов. Потом Сазонов к нам перебрался.

И тогда Гера Рябчук сказал, обращаясь к Горбачу:

– Слушай, кончай херней заниматься. Нам еще резать и варить фланцы. Болты с гайками новые нужны – старые-то точно поржавели. Резину надо на две прокладки. Сходи на свой склад – пошукай-ка их…

Константиныч молча развернулся и ушел, морщась словно от боли. Должно быть, с обидою переживал свой конфуз. А я позвал водоканальцев к колодцу.

– Вот смотрите – дырявую башню отрежем, соединим напрямую и будет у нас в котельной вода. Все верно?

Ребята кивнули.

– Тогда подгоняйте свою машину сюда, заводите сварочный аппарат… Резать и варить будет Ротанов. Михаил Иванович, ты дашь ему маску и держак?

Пьянзов кивнул.

Василий с Герой спустились в колодец, прицепили провода и резня пошла.

Над колодцем дым клубами. Ребята кашляли и чихали, но работу не прекращали.

Явился Горбач, как ни в чем не бывало, с готовыми прокладками из резины и винтовыми парами в сборе. Заглянул в колодец, головой покачал:

– Геройские парни!

Наконец, дугу погасили и агрегат заглушили. В колодец спустили прокладки с болтами и гаечные ключи.

Потом вылез Василий:

– Все, Гера один гайки затянет.

– Вот это парни! Вот это спецы! – восторгался Валентин Константинович.

Гера поднялся из колодца.

– Все, начальник, готово! Включай «безбашенку».

Пошли вместе с Горбачем и включили. Но сначала Валентин Константинович отпустил ребят Арзамасцева к себе на Бугор.

Возвращаемся из «безбашенки» к колодцу, а там – да твоя же мать! – вода фонтаном сечет аж до самого люка.

– Ну вот, а я машину отпустил, – растерялся Горбач.

Ротанов, усмехнувшись, головой покачал:

– Со сваркой все в порядке. Геры Палыча косяк.

И тот покаялся, на меня взглянув:

– Прости, начальник, моя ошибка. По диагонали на два болта фланцы поставил. Думал, проскочит. Не проскочило. Но я сейчас залезу и все исправлю…

– Подожди, куда ты полезешь? Ведь вымокнешь весь, – в голосе Горбача зазвучали панические нотки. – Я сейчас сбегаю, отключу «безбашенку».

И он действительно побежал, смешно семеня ногами.

Когда водяной фонтан опал, Рябчук спустился в колодец и все исправил.

Снова запускать «безбашенку» Горбач отправил меня:

– Иди учись – теперь это твоя будка.

Я пошел, смакуя обиду на Рябчука – вот тебе и крутой сантехник! Оказывается, за всем и везде надо следить. Признаться не ожидал такой пакости. Никто ведь ему не мешал прижать фланцы к задвижке восемью болтами, а не четырьмя «по диагонали» – и винтовые пары были, и время… Чем руководствовался человек? Единственное, что утешало – ничего в итоге не произошло. А наказал он сам себя. М-дя, пролетариат у нас еще тот… Может быть, дух вредительства в них заложен советским строем?

В старой котельной пыль коромыслом. Толпа из комхоза рушат котлы, вырезают металл и вытаскивают его волоком, зацепив за ассенизаторскую машину.

– Гараж себе готовят, – пояснил Константиныч.

– А трубу водяную они не зацепят?

– Вот она где, – Горбач снял люк еще с одного колодца, расположенного между котельными – старой угольной и новой газовой. – Ну, кто полезет?

– Наверное я, – вызвался Гера, – Виноватый сегодня…

Валентин советовал:

– Вон ту задвижку открой.

Пришли в котельную. Я послал сторожа:

– Сходи, все краны проверь, туалеты и душевые – нигде вода не бежит мимо цели.

Так в котельной Восточная появилась вода.

– Егорыч, отметить бы надо, – подстрекал Горбач, а Вася с Герой выставили ушки на макушке.

– Нет, – пресек я не нужные поползновения. – На сегодня подвигов вполне хватает. Без обеда трудились – сейчас все по домам.

И мы разошлись – усталые, голодные, но довольные… По крайней мере, я.

Первым делом с Таней отправил пробу воды на южноуральскую ГРЭС. Она вернулась со списком лаборантской посуды, необходимой для расчета за оказанные услуги. Мне доложила:

– Анализ воды произведен. Рекомендации по ее очистке выданы. От Нины Николаевны вам привет!

Таня выучилась и готова приступить к обязанностям лаборанта хоть сегодня, только надо прикупить оборудование.

– И вот такой прибор.

На листке были записаны, название и марка анализатора.

– Где его искать?

– В том же магазине, где и лаборантский инвентарь. Если нет в наличии, у них можно заказать.

– Все понял.

Позвонил Шумакову и напросился на прием. Явившись поведал, какие огромные деньжища я спас районному бюджету.

– Чтобы рассчитаться с ГРЭС, мне нужны оплата счетов и машина в Челябинск.

Виктор Григорьевич менторским тоном:

– Анатолий, у тебя теперь официальный куратор – «Служба Заказчика». У них есть деньги и машина. Все через них.

Отправился к Киму. «Служба Заказчика» ютилась в одном из кабинетов комхоза. Кроме известных уже мужчин в ней были две женщины: одна незнакомая – кассиром, и бухгалтером подруга дней бесшабашной юности моей, Любовь Семеновна.

На мою просьбу рассчитаться с ГРЭС Валентин Николаевич так ответил:

– Берем наличку, едем в Челябинск. Покупаем все, что нужно, и вешаем тебе в подотчет. Договора с Центральной лабораторией электростанции у нас нет. Ну, а ты со временем спишешь на бой – стекло ведь…

Вполне разумно.

Сели в машину и поехали. По дороге в Челябинск из разговора узнал, что Сергей Быструшкин не просто водитель в «Службе Заказчика», он еще – инженер по приему объектов. Услышав, что мы дали воду в котельную, заявил:

– Мне надо приехать и сактировать сие замечательное деяние.

– И нам выплатят деньги?

– Вы на окладе.

Я к Киму:

– Кстати, кто, где и когда нам будет выдавать наш оклад? У меня календарь с июля идет.

Ким опустил глаза:

– С этим вопросом к Шумакову.

3

– Начальник! Ты молодец! Воду провел в котельную, – приветствовал меня утром Строгонов на работе. – Еще бы свет включить и можно жить.

Свет, светик, светило… Куда ты делся? Где тебя носит?

Позвонил Кузакову.

Виктор Палыч сказал:

– Сразу же отключили, как только котельную остановили. Там какие-то неувязки по проекту. Позвони Безденежному в Энергонадзор. Знаешь такого?

– На слуху фамилия. Есть телефон?

Пошел в «Службу Заказчика» и позвонил через 08.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Я с Восточной котельной. Фамилия моя Агарков. У вас есть возможность включить нам свет?

– У меня есть право его отключить. А хотите включить, исправляйте указанные недостатки.

– Не понял.

– И не поймете. Собирайте ответственных специалистов в котельной – я подъеду и объясню.

– Говорите, кто нужен, назначайте день и час – я соберу.

Услышав ответ Безденежного, положил трубку и отправился к Клипе.

Сергей Борисович был в курсе темы.

– Давно надо было заняться. Я приду.

– И еще одна просьба к старому другу. Ты не мог бы от себя лично пригласить Ильина из «Райсельхозэнерго». Мы не контачим с партийных времен.

Главный архитектор района плечами пожал.

– Когда дело делаешь, личное в сторону. Хорошо, приглашу.

Из кабинета председателя комитета по делам строительства и архитектуры отправился в Администрацию к Шумакову.

– Очень, Виктор Григорьевич, вы там нужны. Времени уже нет тянуть. Если то, что требует Безденежный, Ильин не хочет выполнять, только вы сможете его заставить. А без вас-то кто?

– Хорошо, буду – пообещал Шумаков.

В назначенный день и час все договаривающиеся стороны и высокопоставленные лица собрались у меня в котельной. Только руки успели пожать, тут же начали кричать.

– Ты бюрократ! – раскрыл тайну сути Безденежного Ильин. – Я бы понял тебя, если провод был тоньше заложенного в техусловиях. А он в два раза толще положенного. Какие вопросы?

– Простые, – спокойно парировал его выпад подпольный бюрократ Безденежный. – Приведите исполнение в соответствие с требованиями техусловий.

– Ага, щас! – кивал головой Ильин. – Этот снимай, вешай другой… А кто мне заплатит за эту возню? Ты?

– Надо было сразу протягивать родной…

– А не было его на тот момент. Какой попался, такой и повесили. Главное, что диаметр не меньше указанного и предполагаемые нагрузки кратно выдержит.

– Он не соответствует техусловиям, и разрешения на эксплуатацию подстанции и подачу электроэнергии в котельную я не дам.

Шумаков вмешался, обращаясь к Безденежному:

– Знаешь что, дорогой мой, плевать я хотел на твои запреты. Взломаю замок и пломбу твою, включу рубильник, и шагай ты лесом.

Представитель «Энергонадзора» плечами пожал:

– А я отключу.

Шумаков не сдавался:

– А я к дверям ТП поставлю мента с пистолетом и прикажу стрелять в каждого, кто приблизится. Ты этого хочешь?

Невозмутимый Безденежный на это заявление только рукой махнул и не ответил.

Клипа, до сих пор молчавший, достал из кармана пиджака блокнот и нацелил на него авторучку.

– Давайте-ка разберемся. Корень зла в том, что установленный провод не соответствует по диаметру заявленному в техусловиях проекта. И нет возможности его заменить, – тут Сергей Борисович улыбнулся. – Так какие проблемы? Давайте исправим техусловия, чтобы все соответствовало исполнению. Это ведь не требует затрат – только хлопот по согласованию.

– Ты возьмешься? – спросил Шумаков.

И Клипа скромно ответил:

– Да.

Так вопрос электропитания котельной был решен в принципе.

А через неделю свет на Восточной загорелся.

Немногим позже жена затеяла такой разговор.

– Встречаю на днях бывшего одноклассника Безденежного. Он спрашивает: «Анатолий Агарков с Восточной котельной не твой муж?» «Мой» – отвечаю. «Как вы живете?» «Нормально. Он у своей мамы, я у своей». Тогда он говорит: «А ты мне нравилась очень в школе». «Не заметила» – отвечаю. «Так я скромный был. И потом… фамилия такая дурацкая. На самом деле я здорово зарабатываю. Имею квартиру, машину, дачу…»

Умолкла Тома, на меня поглядывая.

– Жены-красавицы ему не хватает? – продолжаю в тон. – Знаешь что, дорогая, я бы с радостью тебя отдал замуж за обеспеченного человека. Чтобы только он Настеньку не обижал…

Вот такой разговор между супругами.

Прихожу утром на работу, сторож:

– Тебе Кузаков звонил.

Беру в руку трубку, набираю номер телефона Центральной котельной.

– Виктор Палыч, ты искал меня?

– Да, Анатолий. Такая тема. Раньше на Восточной котельной ответственным за газовое хозяйство был я. В сложившихся обстоятельствах мне мое начальство не разрешит теперь этого делать.

– И что делать мне?

– Тебе нужен газовый инженер.

– А где его взять?

– Думаю, тебе надо поехать и сдать экзамены в учебно-производственном комбинате на корочки газового инженера.

– Где такой есть?

– Ближайший в Коркино. Запиши номер… Елизавета Кукушкина.

Закончив разговор с Кузаковым, пошел в «Службу Заказчика» звонить в коркинский УПК.

– Здравствуйте, Лиза, – я представился и рассказал о своей проблеме.

– Ой, а вы знаете, курс уже набран, через неделю начнутся занятия… Я попробую уговорить преподавателя – он приезжает к нам из Челябинска. Если согласится вас принять дополнительно, то надо будет перечислить сумму на счет, – она озвучила цифры. – И дважды в неделю к нам приезжать.

– А когда будут у них экзамены?

– В конце октября.

– Черт! Мне котельную раньше запускать.

– Предыдущий набор сдает завтра, но…

Я схватился за информацию, как утопающий за соломинку.

– Завтра приеду с указанной суммой наличкой. И никаких перечислений, никаких занятий – мне нужны корочки газового инженера. Поможете мне?

После минутного размышления Елизавета Кукушкина сказала:

– Хорошо, приезжайте. Попробую что-нибудь сделать.

Я к Валентину:

– Деньги нужны безотчетные.

Назвал сумму, и он присвистнул – ничего себе!

Объяснил ситуацию. Он согласился и выдал, обещав списать её на расходы котельной.

Утром «запряг» «запорожец» и погнал в Коркино.

Познакомился с Елизаветой Кукушкиной, передал ей деньги. Она привела меня в библиотеку УПК, усадила за стол, налила чаю, поставила вазу с печеньем.

– Ждите здесь. Преподаватель в аудитории раздает экзаменационные билеты.

Минут через десять в библиотеку вошел худой, до времени поседевший мужчина. Сел напротив меня, чаю налил, стал прихлебывать. Потом спросил:

– Паспорт с собой?

Я достал краснокожую книжицу, положил на стол. Он извлек из кармана стопку бланков удостоверений – заполнил одно, шлепнул печать и подал мне вместе с паспортом.

Чай допил и ушел. А я еще долго сидел, поджидая Кукушкину, чтобы сказать ей «спасибо».

Вот так стремительно получил корочки газового инженера и стал ответственным за газовое хозяйство котельной Восточная, ни бельмеса не понимая в оном.

Позвонил Кузакову:

– Виктор Павлович, ответь, пожалуйста. Я разговаривал с коллегами – так никому из них на лето газ не отключали. А у меня отключен и опломбирован. Почему?

Кузаков:

– А хочешь, чтобы завтра газ в котельную пустили? Тогда бери бутылку и заезжай за мной.

– Я все исполнил – пузырь взял, «запорожец» «оседлал» – и явился в Центральную котельную.

Кузаков вышел:

– Поехали.

– Куда?

– К региональному инспектору газового контроля. Кстати, ты операторов набрал? Он тебе может их выучить и аттестовать.

Приехали к инспектору прямо домой. Кузаков, не стесняясь, бутылку на стол.

Инспектор присвистнул:

– Тебе что-то надо – да, Виктор?

Кузаков представил меня. Хозяйка сервировала стол. Палыч с инспектором принялись пить. Я только закусывал. Они о чем-то поспорили. Даже, мне показалось, поссорились. Потом выпили, помирились и обратили взоры свои на меня…

– Газ вам закрыли, – сказал инспектор, – когда врезали нитку на котельную ЧРУ…

Я уже знал, что этим летом механический цех Рудоуправления перевел котельную свою на газ.

– А пломбу поставил вот почему, – продолжал хозяин. Чуть подавшись ко мне и почти доверительно спросил. – Тебе операторы в котельную нужны?

– Целых три штуки, – не моргнув глазом, ответил я.

– Если возьмешь свояченицу мою, можешь пломбу с задвижки сорвать хоть сейчас.

– Пусть приходит, она уже принята…

Тучи, весь день то и дело проливавшиеся дождем, к вечеру рассеялись – пелена ушла, и небо окрасилось в предзакатный темно-синий цвет. По дороге домой мы обсуждали с Кузаковым дальнейшие мои планы по подготовке котельной к отопительному сезону.

Утром следующего дня Строгонов по моему приказу сорвал пломбу и открыл газовую задвижку. В котельной открыл кран на запальник крайнего котла и попытался его зажечь. Безрезультатно.

– Что за хрен, начальник? Газ перекрыт где-то еще. Звони инспектору своему.

Я пошел в «Службу Заказчика» и позвонил в Горгаз. После обеда ребята приехали.

Крутили-крутили они задвижку, ходили-ходили вокруг неё, головами покачали и сказали:

– Ничего не понимаем.

Послали спеца на аварийной «таблетке» в котельную мехцеха ЧРУ – там газ есть.

По рации связались со своим начальством. Меня успокоили:

– Сейчас Смолин подъедет. Смолин все и решит.

– А кто это?

– Начальник производства.

Смолин приехал. Походил-походил вдоль трубы, окрашенной в желтый цвет, подумал, поплевал себе под ноги, потом решительно выдал:

– Снимай, ребята, задвижку.

Аварийная бригада сняла задвижку. Смолин сам залез на помост, глянул в жерло трубы, меня позвал:

– Посмотри-ка сюда.

Я заглянул. Мать босая! Под самый фланец труба утрамбована щебнем различной фракции.

– Откуда подарок? Или это диверсия?

– А вон смотри, – Смолин указал на врезку трубы на мехцех ЧРУ. – Когда врезали, давление дали, твоя труба автоматически стала аппендиксом: всякий сор, попадающий в газ, летел инерционно по прямой – в колено к твоей задвижке. За лето накопилось – утрамбовалось и сделалось пробкой.

– И что теперь делать?

– Газом пробьем.

– Не шибко рискуете? Здесь щебень, там стена бетонная… и газ под давлением. Искры посыпятся обязательно, и котельную так рванет, что останемся мы с вами на бобах – я без работы, а вы без свободы…

– Соображаешь, – похвалил Смолин. – Сколько у тебя народа?

– Три человека.

– Дай им ведра, пусть воду льют на щебенку – благо труба смотрит вверх.

– Сколько лить?

– Пока не посинеет.

– Труба или парни?

Смолин покачал головой:

– Много болтаешь.

Я сходил в трехэтажную школу № 2, которая была у котельной под боком, и выпросил три ведра. Парни мои стали щебенку заливать. Смолин приказал своим закрыть задвижку на трубе в котельную мехцеха ЧРУ.

Я к нему снова с расспросами:

– Так понимаю – вы хотите резко поднять в магистральной трубе давление газа, чтобы вышибить пробку.

Смолин кивнул.

– А не порвет ее где-нибудь в другом месте?

– Всякое может случиться. А есть другие предложения? Может, прикажешь трубу менять? Ладно, хватит болтать – кончайте воду лить. Всем от трубы отойти подальше!

Народ отошел аж к въездным воротам. Смолин взял в руки трубку рации, что-то буркнул, нажав тангенту… Минута прошла, другая, третья… Вдруг труба желтая зримо дрогнула, и с каким-то утробным ревом доисторического животного выплюнула на стену котельной под самую крышу с добрый ковш экскаватора песка и щебня, да еще какой-то черной дряни… След от неё навсегда остался на стене моей прекрасной котельной. Ни дожди его не смывали, ни снега, ни время…

Но пойдем дальше.

Вася Ротанов и Герман Палыч составили список необходимых им для работы в котельной и на теплотрассах инструментов и оборудования.

Я к Киму:

– Бери деньги, поехали за покупками.

Привык уже, что начальник «Службы Заказчика» оперирует только наличкой.

Съездили несколько раз в областной центр и закупили сварочных аппаратов пару штук – таких, переносных, с подключением к силовым проводам. К ним держаков, масок, брезентовых рукавиц и костюмов сварщиков. Кстати, у меня их теперь два. По рекомендации Рябчука принял Виктора Дудорова из «Увельского ПМК», который теперь пузыри пускал, утопая в долгах, не имея заказчиков…

Кабелей, конечно, купил. И прочего всякого барахла по двум спискам… И конечно же, несколько замков навесных. Один я повесил на дверь комнаты, где все закупленное и свалили. Это будет наш склад. К нему кладовщик бы не помешал… Другой на дверь избушки с заброшенной скважиной, чтобы школьником не вздумалось играть здесь в войнушку.

Наверное, каждое мое обращение в «Службу Заказчика» за деньгами и машиной Ким докладывал Шумакову. Только я приехал из Челябинска с новой партией инвентаря, Виктор Григорьевич звонит мне:

– Склад собираешь? Молодец! Ты вот что – сходи к Мозжерину. Он свой ПМК «Строитель» закрывает и имущество распродает. Что-то готов подарить на нужды котельной.

Пошел к Мозжерину. Владимир Николаевич отправил меня на базу. Сказал, что кладовщик в курсе и отдаст все, на что я глаз положу.

База некогда могучего ПМК-442, а затем его приемника ПМК «Строитель», располагалась на северной окраине микрорайона Восточный. Я здесь в жизни ни разу не был. Кое-как нашел. Кое-как дошел покрытыми грязью дорогами улиц.

База была огромной. Но «чечки» остались лишь в одном складе. Там и ждал меня кладовщик. Я походил между стеллажами – коробки, коробки, коробки с приборами… ничего путного. Амперметры, вольтметры, ваттметры – зачем они мне? Взял пару штук, чтоб хоть как-то оправдать потраченное время и назад пошел. Впрочем, решил поменять маршрут, чтоб снова по грязи не плестись.

К базе ветка железнодорожной дороги подходит. Думал – пройдусь по ней до вокзала, а там до котельной прямиком – всяко разно грязи поменьше.

Пошел к поросшим травой шпалам, рыжим от ржавчины рельсам и рядом с железнодорожным полотном обнаружил стопку вермикулитовых (покрытие такое) труб в густом и высоком бурьяне. Прикинул диаметр – аккурат мои на магистральной теплотрассе.

Вернулся к Мозжерину. Тот:

– Нашел что-нибудь годное для котельной?

– Да. Трубы вермикулитовые мне отдашь?

Директор ПМК «Строитель» встрепенулся:

– Какие трубы? Где ты их видел?

– За забором базы. Прямо возле одноколейки.

– Нет-нет-нет, – запротестовал Мозжерин. – Трубы эти мне самому нужны.

Пришел в котельную и позвонил Шумакову. Того не оказалось на месте.

Только утром следующего дня он поднял трубку на мой звонок. Я поведал ему о своей находке.

– Ух ты! – обрадовался первый заместитель Главы Увельского района. – Вермикулитовые трубы! А много? А где это?

Представив, как он расцвел улыбкой, рассказал:

– За территорией базы, прямо у железной дороги.

– Я подъеду сейчас – покажешь.

Но появился Виктор Григорьевич только после обеда. Я в «ниву» запрыгнул, и мы поехали…

Труб на месте не оказалось. Увидели мы свежие следы большегрузной машины и следы деятельности погрузчика… Короче, опоздали.

– Наверное, ты Мозжерину доложил? – догадался Виктор Григорьевич.

– Не доложил, а попросил? – оправдывался я.

– И как тебе такое в голову-то пришло? Эти трубы давно сгрузили и забыли о них, и списали их… Твои бы были, а теперь ищи ветра в поле: Мозжерин своего не упустит.

У меня сильно заколотилось сердце. От обиды, наверное. Да, не Каупервуд я и не Следопыт. Хотя мог бы сам сообразить, что про трубы эти давно забыли в ПМК, судя по растительности вокруг них.

Досадно получилось. И Шумаков вон губы дует…

Ну да ладно, Пойдем дальше.

Однажды дверь в котельную Восточная открыла миловидная женщина «бабаягодкиного» возраста. Улыбнулась, представилась Зиной. Эта была свояченица регионального газинспектора. Показала мне удостоверение оператора, годное на предстоящий отопительный сезон.

– С такими котлами имели дело?

– Нет, – ответила она.

– Обучим, – солидно Строгонов заявил. – Главное, допуск есть.

– Вы готовы сейчас приступить к работе в качестве сторожа – на сутки через трое?

– Да.

Мне захотелось сказать ей комплимент:

– Скажите только, как получилось, что такая красивая женщина приехала одна, без сопровождения.

Зина меня не так поняла и опять улыбнулась.

– А хотите я девчонок наших сюда переманю? Они с радостью согласятся. Сколько вам еще операторов нужно? Как ни прискорбно говорить, в армии сейчас гражданским служащим очень мало платят.

Ну, не мне об этом рассказывать – я сам сбежал из ВВС по причине низкой зарплаты. А девочки, стало быть, с аэродромской котельной…

– Две, – сказал Строгонов за меня и показал на пальцах. – Два оператора нам сюда надо. И покрасимши…

– Обе красавицы. Так я позову?

– Пусть хоть завтра сюда приезжают, – это уже сказал я.

Все сторожа на котельной Восточная, которых застал в начале августа, были посланы сюда Центром занятости населения по Увельскому району. И уволенный Строгонов в том числе. Немного им доплачивал Кузаков с согласия Троицких Теплосетей. В августе эту доплату отменили. Поэтому, когда в котельной появились очаровательные операторши, сбежавшие из воинской котельной и готовые до отопительного сезона работать простыми охранниками, старая служба безопасности сдала свои позиции без боя. Кроме Строгонова, конечно.

Читать далее