Читать онлайн Лис Улисс и потерянный город бесплатно

Лис Улисс и потерянный город

© Фред Адра, текст, 2017

© ООО «РОСМЭН», 2017

* * *

Глава 1

Детство

Я был младшим птенцом в семье. Уважаемый читатель может подумать, что раз младший, то непременно избалованный. Но это не так.

То есть не совсем так. Вернее, так. Но не потому. В смысле, да, я был избалован, но не от того, что меня баловали родители. Дело в том, что птенцов у мамы с папой было очень много (сколько, никто не знает, да и кто считал), и поэтому они мне уделяли мало внимания. Так что баловал я себя сам.

Но если бы они тогда знали, что именно мне, самому маленькому из их пингвинят, предстоит стать величайшим из пингвинов, они бы, конечно, вели себя иначе. Вот, к примеру, лично я убежден, что стану величайшим из пингвинов, и веду себя иначе. То есть, в отличие от мамы с папой, уделяю себе довольно много внимания.

Я был очень непоседливым птенчиком. В то время как мои братья и сестры подолгу сиживали на льдине в полной неподвижности, я без устали переминался с ноги на ногу. И однажды, в одно судьбоносное утро родители заметили, что один из их птенцов так не похож на остальных.

– Какой он стал большой, – умилялась мама.

– Да, – соглашался папа. – Скоро в школу…

– Папа, я уже закончил школу, – напомнил я.

Родители, эти могучие пингвины, переглянулись.

– Мальчик закончил школу, – сказал папа. – Ему надо продолжать учиться, чтобы получить хорошую профессию. – Он повернулся ко мне. – Кем ты хочешь стать?

– Космонавтом! – ответил я.

– Значит, врачом… – задумчиво резюмировал витавший в собственных фантазиях папа. – Тебе нужно отправиться за море, поступить в университет. А то какое в Антарктиде образование…

– Ни за что! – отрезала мама. – Я не допущу, чтобы мой малютка, мой крошка Михаил уехал неизвестно куда, совсем один, и пропал бы там без родительской заботы!

«Без чего?» – хотел удивиться я, но не успел, так как папа возразил маме:

– Его зовут Александр, а не Михаил.

Мама растерялась. А я решил, что пора представиться:

– Мама, папа, меня зовут Евгений! Очень приятно!

– Ну конечно, Евгений! – обрадовались родители и кинулись меня обнимать.

Их можно понять, ведь не каждый день заново обретаешь сына…

Папа сказал:

– Евгений, спешу тебя поздравить! Ты будешь учиться в университете. За морем.

– Никогда! – воскликнула мама.

Они обменялись тяжелыми взглядами. В нашей семье слово отца было закон. Слово мамы было другой закон. Иногда эти законы друг другу противоречили, и определить, кто прав, а кто дурак, помогал только скандал. К счастью, помог он и сейчас. Как ты понимаешь, дорогой читатель, победил папа. Иначе не писал бы я сейчас эти строки, а дрейфовал бы на льдине или брел по снегам Антарктиды. А эти строки писал бы кто-нибудь другой. Может, даже и не пингвин…

– Будешь студентом! – ликовал папа. – Как я тебе завидую! Вопросы есть?

– Есть.

– Задавай!

– А почему мы пингвины, а не наоборот? – Меня давно мучил этот вопрос.

– Правильно! – обрадовался папа. – И философией тоже не пренебрегай!

А мама сидела в сторонке и утирала слезы. Себе и детям.

На путешествии по морю я остановлюсь подробней…

Пингвин Евгений отложил ручку, перечитал начало своего первого, автобиографического, романа и остался весьма доволен. Какое захватывающее чтение ожидает публику! Правда, ради увлекательности пришлось несколько отступить от истины, что, конечно же, является постыдной, хоть и неизбежной уступкой массовому вкусу. Ну, например, на самом деле Антарктиду Евгений покинул не после школы, а до. Родители хотели, чтобы и начальное образование он получил в хорошем месте, вот и отправили его за море вместе с дядей-коммерсантом. С тех пор Евгений ни разу не посещал родину. Как-то не до того было. Но письма родным писал исправно. Правда, в них он тоже несколько отходил от правды – так же, как и сейчас в романе. Но ничего, на то это и художественный вымысел. Еще ни одной автобиографии не повредило немного вымысла. И даже много вымысла не повредило.

Евгений кинул взгляд на спящих спутников. Кот Константин устроился в своей любимой позе – свернулся калачиком, а лисичка Берта лежала, подогнув колени и подложив лапки под щечку. Оба они во сне улыбались. Последнее обстоятельство очень удивляло Евгения, который никаких поводов для улыбок не видел и оптимизма друзей по поводу их шансов догнать Лиса Улисса не разделял.

Кроме того, пингвина не на шутку беспокоил тот факт, что картой к сокровищнице саблезубых тигров обладают и соперники. И ладно бы только сыщики-лисы Проспер и Антуанетта или призрак Волк Самуэль… Но ведь и вредный енот-археолог Бенджамин Крот, и мафия во главе с коварным зайцем Кроликонне, и, что хуже всего, злой и ужасный снежный барс брат Нимрод! Все они тоже могут устремиться по пятам за Лисом Улиссом в поисках клада. И наверняка устремятся!

«Какие же они легкомысленные», – покровительственно думал Евгений, глядя на безмятежные мордочки кота и лисицы. Уж он-то прекрасно понимал, что все плохо. А будет еще хуже.

Евгений чуть ли не физически ощутил, как на его хрупкие плечи ложится груз ответственности за друзей. Теперь, когда они остались без Улисса, именно ему, самому начитанному и лучше всех понимающему трудность положения, предстоит возглавить осиротевшую группу Несчастных.

«Я не стремлюсь в лидеры, – сказал он себе. – Но иногда приходится вставать у руля вопреки собственным желаниям. Да, будет нелегко. Я знаю это. Но у меня нет выбора. Я должен. Я несу ответственность перед судьбой и Улиссом за своих беззащитных и наивных попутчиков. Вот так и входят в историю».

Внутренним зрением Евгений увидел широко распахнутую дверь. Это был вход в историю. За этой дверью, в ярком сиянии славы, величайшему из пингвинов махали лапами и улыбались те, кто тоже когда-то был вынужден принять на себя бремя власти: полководцы и короли, первопроходцы и библиотекари. Евгений гордо вскинул голову и переступил порог входа в историю. И сияние славы приняло его в свои объятия.

Равномерно стучали колеса поезда, а за окошком лениво плыла Луна, – только она и способна была видеть безмятежно улыбающегося во сне пингвина, уронившего голову на страницы тетради. «Какое легкомысленное создание. То ли дело я», – могла бы подумать Луна, если бы ей было хоть какое-то дело до того, что происходит на Земле…

– Вершина! Остановка пять минут!

Константин моментально вскочил, будто бы и не спал только что мертвым сном. Берта зевнула и принялась тереть глаза. Евгений даже не пошевелился.

– Эй, засоня! – Константин растолкал пингвина.

– Укхрбрам, – отозвался Евгений, открыв один глаз.

– Мы приехали, – сообщил кот.

– Так быстро, – жалобно подала голос Берта, принимая сидячее положение.

– Ребята, с такими темпами мы рискуем опоздать на перрон, – предупредил Константин, почувствовав себя лидером. «Я вовсе не стремлюсь быть главным, – подумал он. – Но кто-то же должен. Кто-то самый шустрый, расторопный, стремительный, быстрее всех просыпающийся».

– Подъем! – рявкнул новоиспеченный вожак, да так, что подчиненные (правда, не подозревавшие о том, что они подчиненные) подскочили на месте.

Константин выпрыгнул на перрон первым. Следом чинно спустилась окончательно проснувшаяся Берта. Последним выволок себя из вагона спящий на один глаз Евгений. Поезд фыркнул и тронулся с места. Вскоре стук его колес затих вдали, и друзья остались на перроне одни. Перед ними делало вид, что возвышается, скромное здание вокзала, вход в который венчала надпись: «Вершина». Выше располагались часы, показывающие три часа ночи. А еще выше, уже над вокзалом, громоздились на фоне звездного неба черные силуэты Сабельных гор. Со стороны гор дул неприветливый ночной ветер. Такие ветра обычно дуют в тех местах, которые наименее пригодны для жилья. Они словно говорят: «Не надо строить здесь город, ничего хорошего из этого не выйдет. Ах, уже построили? Ну, тогда пеняйте на себя».

Берта с Константином поежились, а Евгений наконец открыл второй глаз и заметил:

– А хорошая погода здесь.

Кот с лисицей бросили на своего антарктического друга антарктические взгляды. Для такой погоды у Берты и Константина нашлось бы немало эпитетов, но слово «хорошая» среди них отсутствовало.

– Ну и где Улисс? – недовольно произнес Константин.

– В смысле, – где Улисс? – удивилась Берта. – Он что, по-твоему, стал бы нас ждать на вокзале посреди ночи, да еще и будучи уверенным, что мы никуда не едем?

– Ну… да, я на это рассчитывал, – признался кот. – Это бы решило массу проблем, разве не так? Странно, что Улисс сам этого не понял. Он казался более рассудительным зверем.

– Константин, ты что, издеваешься? – начала вскипать Берта.

– Нисколько. Просто удивляюсь. Мы, можно сказать, с лап сбились, догоняя шефа, а ему, видите ли, сложно ночью на вокзал явиться!

– Константин, я сейчас забуду о том, что я приличная девушка, и укушу тебя за ухо, – прошипела Берта.

– Поиски провалились, – апокалиптически изрек Евгений, и в его словах отчетливо слышалось: «Я же говорил».

– Ребята, вы рехнулись! – не на шутку рассердилась Берта. – Поиски еще даже не начинались!

– И что теперь? – растерянно спросил Евгений.

– Надо идти в город.

– В какой город? – не понял Константин.

– Да уж, здесь перед нами ведь столько городов! Не выбрать! – съязвила лисичка. – В Вершину, разумеется!

– Как? – спросил Евгений. Он все-таки еще не совсем проснулся.

Берта мысленно сосчитала до ста (начав, правда, с девяноста пяти), мило улыбнулась (осторожные и опытные звери, завидев такую улыбку, убежали бы прочь прямо по рельсам) и ответила:

– Это непросто, но я попробую объяснить. Так, чтобы даже вы поняли, мои друзья и соратники. Надо войти в эту дверь, пройти здание насквозь, выйти с другой стороны, и вот там-то, если не случится ничего непредвиденного вроде падения метеорита, и будет нужный нам город Вершина. Я доходчиво объясняю? Или лучше на пальцах?

– Интересно, почему он называется Вершина? – задумался Евгений. – Ведь он же у подножия Сабельных гор, а не на вершине.

– Хочешь поговорить об этом? – ядовито предложила Берта.

– Хочу! – искренне обрадовался Евгений, демонстрируя тем самым, что не принадлежит к числу осторожных и опытных зверей.

Ценой неимоверных усилий лисичке уда лось совладать с яростью.

– Хорошо. Давай поговорим. Но не сейчас, а годика, скажем, через два. Ладно? А сейчас мы пойдем в город.

«Как же им повезло, что я тоже поехала. Совсем бы пропали без меня. Вот ни капли не стремлюсь к лидерству, но ничего не поделаешь – пока не найдем Улисса, придется побыть главной».

Берта решительно распахнула дверь вокзала и ступила внутрь. Друзья последовали за ней.

В зале не было ни души. Слева от закрытых касс, за окошком горела лампочка, освещая маленькую кабинку. Надпись на стекле гласила: «Дежурный по станции».

– Что это за вокзал такой, где никого нет? – удивился Константин.

Вдруг Берта вскрикнула: за окошком дежурного появилась заспанная морда, принадлежащая немолодому тигру в железнодорожной форме. Тигр уставился на вошедшую компанию и изумленно произнес:

– Вы что, на поезде прибыли?

– Нет, на парашюте, – не моргнув глазом, ответил Константин. – Я – парашютист. А это мои друзья – летчики. Я спрыгнул, а они остались в самолете.

– Что? – Дежурный ошалело уставился на кота, и Берта решила срочно вмешаться:

– Не слушайте его. Конечно, мы приехали на поезде. А что в этом странного?

– Надо же, приезжие… Днем я еще понимаю. Но ночью…

– Это редкость? – догадалась Берта.

– Еще какая! Прокрасться в наш город на поезде под покровом ночи, когда все спят… Признайтесь, что-то плохое задумали? Давайте я позвоню про вас в полицию! – Острое желание хоть каких-то активных действий прогнало с морды дежурного последние остатки сна.

– Не говорите глупости! – нахмурилась Берта. – Ничего мы не задумали!

– Нет? Жа-а-аль… А я подумал, что раз ночью…

– Что ночью? – перебила его лисичка. – Предыдущий поезд тоже прибыл ночью. Хотите сказать, что на нем никто не приехал?

– Увы, никто.

– Этого не может быть! На нем должен был приехать лис!

– Не было никакого лиса.

Друзья недоуменно переглянулись.

– Может, Улисс замаскировался? В целях конспирации? – предположил Евгений. – Ну там, в павлина какого-нибудь…

– Не было павлина, – сказал дежурный. – Вообще никого не было.

– Да вы просто спали и ничего не видели! – воскликнула Берта.

– Нет, не спал, – обиженно возразил тигр.

– Спали!

– Не спал.

Берта покопалась в сумке и достала фотографию Улисса. Евгений и Константин обменялись многозначительными улыбками.

Лисичка сунула карточку под нос дежурному.

– Ну? Вспоминаете? Вот этот лис приехал на предыдущем поезде.

Дежурный всмотрелся в фотографию и задумался.

– На предыдущем, говорите? Хм… Трудно сказать. А фотография поезда у вас тоже есть?

– Бред какой-то… – Берта с досадой махнула лапой. – Ладно, проехали. Где тут у вас ближайшая гостиница?

– А зачем вам гостиница? Оставайтесь на вокзале! Все выдающиеся личности ночуют на вокзалах. А то мне скучно. Будем встречать и провожать поезда… Это очень интересно.

– Спасибо, – холодно отозвалась Берта. – Но я еще не настолько опустилась, чтобы равнять себя с выдающимися личностями. Так где гостиница?

– Ну как хотите. Выходите на улицу и идете прямо. Значит, идете прямо, прямо… Потом на перекрестке – прямо. Да вы запишите, а то забудете! Ну вот, там увидите здание почты. Сразу прямо и потом все время прямо. И там будет гостиница. Зря не записали.

– Ничего. У меня хорошая память. До свидания.

Вершина встретила путешественников тишиной, ветром и приземистыми домами с темными окнами.

– М-да… – протянул Константин. – Примерно так я когда-то представлял себе Старое Кладбище. До того, как на нем побывал.

– Что мы вообще знаем о Вершине? – спросила Берта.

Евгений принялся вспоминать прочитанное в справочнике:

– Маленький городок. При этом – самый крупный населенный пункт у подножия Сабельных гор. Десять тысяч жителей. Подавляющее большинство – тигры. Все.

– Негусто…

– Смотрите! – крикнул вдруг Константин.

От перекрестка направо убегала узкая улица, и в глубине ее виднелся силуэт какого-то зверя.

В Константине снова проснулся лидер:

– Бежим, спросим про Улисса! – И, не дожидаясь ответа, он кинулся в сторону незнакомца.

– Погоди! – попыталась остановить его Берта, но куда там! Растерявшийся Евгений переводил взгляд с кота на лисичку и обратно, не зная, как поступить.

– А мы не побежим? – спросил он.

– Какая ерунда! Константин действительно собирается расспросить всех жителей города, не видели ли они Улисса? Все десять тысяч вершинцев?

– Действительно глупо, – согласился Евгений.

Берта задумалась:

– Но, с другой стороны, а вдруг? У нас ведь уже не раз случалось это самое «а вдруг».

– Да, неоднократно, – снова согласился Евгений.

– Ладно, пойдем.

Уговаривать пингвина не пришлось. Он торопливо затопал вслед за Константином. Берта укоризненно покачала головой – уж она-то не собиралась суетиться. Сейчас она чинно, как и подобает даме, подойдет к прохожему, ни на секунду не уронив достоинства.

За ее спиной раздалось приглушенное шипение. Берта резко обернулась, чувствуя, как сердце мечется в груди в поисках надежного убежища.

Никого… Ну и, спрашивается, чего она, словно маленькая девочка, вздрагивает от каждой…

Вновь раздалось шипение. На этот раз совершенно отчетливо, и лисичка поняла, откуда оно доносится. Из узкого темного зазора между домами.

– Кто здесь? – хрипло произнесла Берта, не узнавая собственного голоса.

Темнота не ответила.

– Имейте в виду, я не одна! Со мной друзья!

Темнота вновь промолчала. Берта облегченно выдохнула. Нет, все-таки это не дело: что она – ребенок, чтобы пугаться темноты и всяких звуков?

– Не бойся… – тихо произнесла темнота. – Иди сюда… Давай поговорим…

В поисках путей к бегству сердце Берты стукнулось о ребра, и лисичка сломя голову бросилась к друзьям. «Не закричу, – думала она. – Ни за что не закричу».

Она не закричала лишь потому, что крик застрял в горле. Наружу выбраться он не смог, потому что горло было маленькое, а крик – огромный, гигантский, чудовищно колоссальный. Пока он пытался протиснуться во внешний мир, Берта нагнала друзей.

Константин и Евгений стояли посреди улицы и изумленно озирались.

– Слушай, Берта, он исчез, – сказал кот.

– Кто исчез? – все еще дрожа, спросила лисичка.

– Ну этот… Который тут был. Я его почти догнал, еще раз окликнул, он повернулся и… пропал. Смотри, вот тут он стоял. Видишь, где бумажки валяются.

На асфальте действительно валялось несколько полосок бумаги. Ослабший от ударов о дома ветер лениво колыхал их.

– Бумажки… – сказала Берта. – Давайте скорее уйдем отсюда!

– Берта, что с тобой? – спросил Евгений.

– Ничего.

– Неправда! – возразил Константин. – Ты какая-то дерганая. Что случилось?

Берта шумно выдохнула и призналась:

– Там кто-то есть. Между домами. Он шипел и звал меня. По-моему, он хотел меня похитить.

Константин и Евгений тревожно переглянулись.

– Ты уверена, что тебе не показалось? – спросил Константин. А Евгений сказал:

– Это, наверно, был ветер.

Берта так возмутилась, что даже забыла о том, что ей страшно.

– Ветер?! Считаете, я совсем рехнулась?! Говорю же, там кто-то был! И он хотел меня похитить!

– Ну правильно, – кивнул Евгений. – Ветер и хотел тебя похитить.

Теперь уже пингвин удостоился тревожных взглядов.

– Да я серьезно! Существует древняя легенда. Про ветер, который похищает прекрасных девушек.

– Зачем? – спросила Берта.

– А чтобы похищать прекрасных девушек, должна быть какая-то особая причина? – фыркнул Константин. – Я бы и сам похищал прекрасных девушек, если бы не был так занят заботой о вас.

– Ты не ветер, – заметила Берта. – Я хочу понять, ветру-то это зачем?

– Но это же очевидно! – сказал Евгений. – Ветер угоняет девушек в небо и превращает их там в дождинки. А откуда, по-вашему, дожди берутся?

Берта подарила пингвину сочувственный взгляд.

– Друг мой, ты действительно полагаешь, что дожди – это толпы прекрасных девушек, превращенных ветром в дождинки?

– Нет, конечно! Да что вы такие тупые? Это не я полагаю, это легенда так говорит!

– Вот оно что. Ну ладно. Спасибо, Евгений, за просветительскую работу. С твоего разрешения, версию о том, что меня хотел похитить ветер, я рассмотрю в последнюю очередь.

– Ну и напрасно, – обиделся за древнюю легенду Евгений. – Это очень даже убедительная версия. На улице же никого нет, верно? Вот, а ветер есть. Все сходится, все по легенде. Бессердечный ветер, глухой к мольбам, носится по миру, выискивая прекрасных одиноких девушек. Он летает во все пределы, играет на тонкой свирели и…

– На свирели? – вздрогнул Константин.

– Ну да. На тонкой свирели. Он играет и…

– Да погоди ты! Вы что, ничего не слышите?

Берта и Евгений прислушались, и действительно – тихо-тихо, почти на грани слышимости звучала свирель.

– Ой, – испугался Евгений. Он, конечно, не прекрасная девушка, но за Берту-то беспокоится. «Разве может лидер позволить какому-то чужому ветру похищать подчиненную? А это смотря какой лидер», – искренне признался себе пингвин.

– Мама… – жалобно заскулила Берта. – Не хочу быть дождинкой.

– Ребята, давайте пойдем отсюда, а? – предложил Константин.

– Да-да! – живо поддержал его Евгений.

Берта хотела уже выразить горячее согласие с этой замечательной идеей, как вдруг почувствовала злость. И, как уже случалось не раз, злость оказалась сильнее страха.

Лисичка стала посреди улицы, широко расставила задние лапы, передние уперла в бока, прищурилась и твердо сказала:

– Ну уж нет! Я хочу посмотреть, что это за ветер такой. Не на ту напали! Несчастные никогда не сбегают, все до конца не выяснив! Иначе мы никогда бы не нашли карту саблезубых!

– Но мы ее уже нашли, – напомнил Константин. – Так что вполне можем немножко побыть трусами. Героям это позволено. Никто не упрекнет героя за трусость.

– И думать забудь! Я иду разбираться с этим так называемым ветром! И вы пойдете со мной! Потому что вместе мы – непобедимы!

Не дожидаясь возражений, Берта решительно зашагала в ту сторону, откуда доносились звуки свирели.

– Да что ж такое… – проворчал Константин, тем не менее, двинувшись следом за подругой. – Как мне надоели подвиги.

А Евгений засеменил за друзьями, ничего не сказав. Он был слишком занят своими страхами, чтобы еще что-то говорить.

В конце улицы, в отдалении от остальных зданий, обнаружился одноэтажный деревянный домик с верандой. Вывеска на доме заявляла, что его адрес – «улица Кромешная, 13». А еще одна вывеска уведомляла, что «в этом доме жил и работал никому не известный гений». Веранда освещалась лампочкой над входом. На веранде в кресле-качалке сидел тигр неопределенного возраста. Он кутался в поношенное, местами даже рваное пальто. Тигр играл на свирели красивую печальную мелодию. При виде Несчастных он стал наигрывать другую тему – пободрее.

– Здравствуйте, – сказала Берта.

Константин и Евгений в свою очередь кивнули. Тигр прекратил игру и сказал:

– Спасибо.

– За что? – удивилась Берта.

– За то, что пришли.

– Простите… Не понимаю.

Вместо ответа тигр снова заиграл на свирели.

– Очень красивая мелодия, – заметила лисичка, так и не понявшая, как вести себя со странным незнакомцем. – Ваша?

– Нет. Ваша.

– Моя?! – изумилась Берта.

– Разумеется. Я увидел вас, и мне захотелось сыграть именно такую последовательность нот. Без вас она бы мне и в голову не пришла. Значит, это ваша музыка. Я ее всего лишь исполнил.

– Вы ветер? – спросил Евгений.

– Ветер? Насколько мне известно, нет. Хотя мысль интересная. Ее стоит обдумать. А вдруг я действительно ветер и даже не догадываюсь об этом.

– Я знаю! Вы – неизвестный гений! Вы жили и работали! – заявил Константин.

– Нет, неизвестный гений – это не я, – возразил тигр. – Меня зовут Флейтист-В-Поношенном-Пальто.

– Какое длинное имя, – заметила Берта. – А я Берта. Мои друзья – Евгений и Константин.

– Какие короткие имена, – улыбнулся тигр.

– Мы приезжие, – сообщил Евгений.

– Не сомневаюсь, – сказал тигр.

– А это не вас ли мы несколько минут назад видели во-о-он там? – спросил Константин. – Вы еще так неожиданно исчезли.

– Нет, определенно не меня.

– Точно не вас? Там еще остались бумажные полоски.

– Правда? Бумажные полоски? Это интересно. А этот некто, который исчез, как именно он это сделал? Испарился? Пропал в дыму и пламени?

– Нет, – покачал головой Константин. – Он просто взял и исчез. Вот он стоял к нам в профиль… Потом повернулся спиной… И его не стало.

– Плохо. Лучше бы он исчез в дыму и пламени.

– Так вы знаете, кто это?

– Догадываюсь. Это был Бумажный Зверь.

Друзья удивились.

– Бумажный Зверь? – переспросила Берта. – А разве такие бывают?

Флейтист-В-Поношенном-Пальто кинул на лисичку ироничный взгляд:

– Странный вопрос. Предположим, вы сделали из бумаги зверя. Он как, бывает или нет?

– Ну… – замялась Берта. – В определенном смысле, да.

– Вот видите, – удовлетворенно кивнул тигр. – Надо всего лишь определить смысл, и все станет понятно.

Но друзьям пока что ничего не было понятно.

– А почему Бумажные Звери – это плохо? – беспокойно поинтересовался Евгений.

– А что же тут хорошего? Сначала Бумажные. Потом Деревянные. А там и до Железных недалеко.

– А… – сказал Евгений, чье недоумение по поводу Бумажных Зверей только усилилось.

Берта решила, что пора переводить разговор на более важную тему.

– А вы давно здесь сидите?

– Всю жизнь, – ответил Флейтист. – А что?

– Вы не видели лиса?

– Видел.

– Правда? – Несчастные воодушевились.

– Правда. Сейчас припомню, секундочку… Да-да, года два назад!

– Нет, что вы! Сегодня!

– Сегодня – нет. Вы – первая представительница лисьего племени, встреченная мною сегодня.

Путешественники не скрывали разочарования.

– Не расстраивайтесь, – сказал Флейтист. – Может, другие видели. Спросите на вокзале.

– Спрашивали уже, – проворчал Константин.

– Тогда спросите в гостинице.

– Спросим еще, – проворчал Константин.

– Спросите, спросите. Только никому не доверяйте!

– Почему?

– Потому. Это совет.

– И вам не доверять?

– Ни в коем случае! Да если бы я доверял сам себе, где бы я сейчас был!

На это заявление ни у кого не нашлось ответа.

– Вы ведь приехали не просто так, – поигрывая свирелью в лапе, сказал Флейтист-В-Поношенном-Пальто. – У вас есть тайна.

Друзья многозначительно промолчали.

– Можете не отвечать, это очевидно. Потому-то вы и приехали в этот город, – продолжал Флейтист. – Есть кое-что, что вам следует знать. Будьте осторожны, в Вершине не любят чужаков.

– Ничего, – сердито отозвался Константин, которому надоела манера собеседника говорить загадками. – Мы постараемся стать своими.

– Не советую.

– Почему? Ведь чужаков здесь не любят.

– Верно. А своих – ненавидят. Поэтому в Вершине, как ни в каком другом месте, надо вникать в суть явлений. Не верьте тому, что видите. Не верьте тому, что слышите. Помните: то, что вы видите, это совсем не обязательно то, что вы слышите.

– Чего-чего? – не понял Константин.

Вместо ответа Флейтист выставил вперед свирель.

– Вот, смотрите. Что это?

– Свирель.

– Ну вот. Вам кажется, что это свирель. Потому что это имеет вид свирели и звучит как свирель. Но вы не вникли в суть и поэтому ошиблись. На самом деле это не свирель, а памятка.

– Э-э-э? – хором сказа ли Несчастные.

– Вернее, даже три памятки. – Стремительными движениями тигр разломал свирель на три части и протянул обломки ошалевшим собеседникам. – Берите и помните мои слова. Игнорируйте внешнее. Вникайте в суть.

Друзья неуверенно приняли подарки, не зная, как реагировать.

– Спасибо, – неуверенно сказал Евгений.

– Большое, – добавил Константин.

– Вообще-то мы шли в гостиницу… – сказала Берта.

– В гостиницу – это правильно, – одобрил Флейтист-В-Поношенном-Пальто. – Уже совсем рано, а вам надо отдохнуть с дороги. Да и мне не помешает поспать. Спокойной ночи. – Тигр запахнул пальто, уронил голову на грудь и заснул. Или сделал вид, что заснул, – Несчастные так и не поняли. Но если Флейтист притворялся, то делал это весьма убедительно.

– Что-то мне не по себе от этого типа, – шепотом сказал друзьям Константин. – Давайте-ка и правда пойдем в гостиницу.

– Я буду только рад, – заметил Евгений.

– М-да… И куда это нас занесло… – Берта поежилась и первой двинулась обратно к улице, что вела от вокзала к гостинице…

Дошли быстро. Гостиница «Два клинка и одни ножны» представляла собой скучное трехэтажное здание, построенное когда-то архитектором, фанатеющим от параллелепипедов. Позже было решено придать зданию немного жизни, и над входом были посажены две каменные горгульи. Чудища имели крайне изумленный вид, поскольку параллелепипеды в ареал их обитания определенно не входили. Несчастные изваяния напряженно смотрели вниз, словно боялись рухнуть со столь неестественного пьедестала и разбиться на сотни крохотных камушков. Константин, Берта и Евгений оценивающе пригляделись к невезучей скульптурной композиции и единогласно пришли к выводу, что падение горгулий может случиться с минуты на минуту. Оказаться в такой момент у двери в планы друзей никак не входило, поэтому они торопливо зашли в гостиницу.

Пустующий зал освещался приглушенным электрическим светом. На стойке администратора стояла табличка: «Если вам ни капли меня не жаль, звоните и будите. Заранее невыспавшийся и злой администратор».

– Я тоже невыспавшаяся и злая, и мне ни капли не жаль администратора, – сказала Берта и без колебаний нажала на кнопку звонка.

Через пару минут за стойкой открылась стеклянная дверь и появился администратор – тигр в халате леопардовой раскраски и в белой ночной шапочке. Администратор выглядел не злым, а, скорее, удивленным.

– Здравствуйте, – сказал он, подходя к стойке.

– Предоставьте разговор мне, – шепнул Константин друзьям. Он оперся о стойку, прищуренно уставился на администратора и многозначительно заявил: – Мы от Флейтиста.

– Что? – не понял тигр.

– От Флейтиста-В-Поношенном-Пальто, – конкретизировал Константин с заговорщической интонацией.

– Ах вот оно что… – произнес администратор.

– Да-да. Флейтист сказал, что у вас может быть для нас важная информация.

– Вот как? Какого же рода информация?

– Она касается одного лиса… Вы могли его видеть какое-то время назад. Может быть, он даже здесь, в этой гостинице.

– А… Лис. Можно подробней?

Константин повернулся к Берте.

– Фотографию!

Берта немедленно отдала фотографию коту, и тот продемонстрировал ее администратору.

– Вот этот лис. Вы его видели? Он мог остаться в городе, а мог отправиться в горы.

Тигр задумчиво всмотрелся в снимок.

– Да, – наконец сказал он. – Это он.

– Так вы его видели? Он здесь? – перебивая друг друга, затараторили Несчастные.

– Я видел его сегодня, – ответил администратор. – Он отправился в горы. Но сказал, что вернется.

– Когда?!

– Через несколько дней. Сказал, что вернется и обязательно придет в гостиницу. Собственно, он для того и зашел, чтобы предупредить, что ему вскоре понадобится номер.

– А как он назвался? – спросил Евгений, которого все еще не покидала идея о том, что Лис Улисс непременно прибегнет к конспирации.

– Он сказал, что его зовут Себастьян. Но мне кажется, это не настоящее его имя.

– А про нас он ничего не говорил? – спросила Берта. – Мы его друзья!

Тигр наморщил лоб.

– Да, припоминаю, говорил. Сказал, что могут прибыть его друзья, и он бы очень хотел, чтобы они его дождались.

– Ура! – обрадовались Несчастные. – Мы нашли его!

Администратор улыбнулся.

– Нам, пожалуйста, два номера, – сказал Константин. – Один двухместный, и еще один – для девушки.

– Разумеется, господа. – Тигр протянул ему две связки ключей. – Третий этаж, комнаты триста два и триста три.

Друзья расплатились и уже собрались уйти, как администратор сказал:

– Позвольте один вопрос. Этот Флейтист-В-Поношенном-Пальто… Где вы его встретили?

– На Кромешной улице, в доме номер тринадцать, – охотно ответила счастливая Берта.

– О… В доме Неизвестного Гения! – воскликнул тигр. – Как интересно!

– Почему интересно? – не поняла Берта.

– Потому что в этом доме уже очень давно никто не живет.

Теперь настала пора Несчастных удивляться.

– Но нам показалось, что там живет Флейтист, – сказал Евгений.

Администратор пристально на него посмотрел и сказал:

– Похоже, вы и правда не в курсе… Флейтиста-В-Поношенном-Пальто не существует. Это мифологический персонаж.

Друзья ошеломленно переглянулись, не зная, что и подумать.

А администратор остался очень доволен. Приезжие в Вершине – явление редкое, а тут – надо же! – сразу несколько новых постояльцев в один день!

И все спрашивают про лиса.

Глава 2

Искушение брата Нимрода

Евгений не зря беспокоился о том, что соперники Улисса и его друзей тоже отправятся за сокровищами. Разумеется, так и вышло.

Ранним утром предыдущего дня брат Нимрод впервые за долгое время, что он состоял в Секте Пришествия Сверхобезьяна, не надел рясу. Вместо этого он облачился в джинсы и рубашку, а поверх рубашки – в серый свитер. Барс поглядел на себя в зеркало и остался доволен: совершенно ничем не примечательная личность. За исключением белой шерсти.

Брат Нимрод уселся у зеркала, раскрыл коробочку с театральным гримом и принялся наносить на морду пятна. Результат его разочаровал. Вместо обычного барса получился снежный барс, болеющий ветрянкой. Брат Нимрод нацепил на нос темные очки и снова проинспектировал свое отражение.

– Ладно, бывает и хуже, – вслух решил он и пустился в турне по своей элитной келье, собирая и забрасывая в чемодан нужные вещи. Последними туда полетели зонтик, красная ряса и маленький пистолет.

Барс надел черный пиджак и засунул во внутренний карман карту саблезубых.

– Прощай, брат Нимрод! – торжественно заявил он зеркалу. – Теперь ты просто Нимрод. Обычный, ничем не примечательный парень, каких миллионы. Как грустно. Но в то же время весьма обнадеживающе.

Барс улыбнулся. Получилось так себе.

– М-да, разучился, – признал он. – Брат Нимрод, какой ты все-таки был суровый парень. Ну что ж, пускай и обычный Нимрод будет таким же. Брать уроки улыбок в мои планы не входит. – Он сделал грозное выражение морды. – Ну вот, совсем другое дело. Определенно мой стиль.

Барс подхватил чемоданчик, окинул прощальным взглядом келью и вышел в коридор. Где тут же столкнулся с самцом мартышки в белой рясе – главой ордена. Его Святейшество был застукан в недвусмысленной – подслушивающей и подсматривающей – позе.

Брат Нимрод разыграл на морде неподдельное (а на деле, разумеется, поддельное) удивление.

– Ваше Святейшество! Что я вижу!

– Нет, это что я вижу! – возмутился глава секты, одним из девизов которого был принцип «Лучшая защита – это нападение, удар и быстрое-быстрое бегство».

– Что я слышу! – не сдавался брат Нимрод.

– Нет, это что я слышу! – парировал Его Святейшество.

– Ваше Святейшество, что вы такое говорите?!

– Нет, Ваше Святейшество, это что вы такое говорите!

Беседа достигла апогея. Апогей привел главного сверхобезьянца в замешательство: смысл беседы от него ускользнул. Брат Нимрод еле заметно усмехнулся и попытался исчезнуть. Но это ему не удалось, так как оппонент пришел в себя быстрее, чем ожидалось.

– Стойте, брат Нимрод! – приказал Его Святейшество и сам себя испугался, так как до сих пор повышать голос на страшного барса не осмеливался.

Последний же так удивился внезапной решительности начальства, что действительно остановился.

– Как вы выглядите, брат? – недовольно спросил Его Святейшество. – Что за постыдный наряд?

– Постыдный? Неужели цвет пиджака не гармонирует с длиной когтей?

– Не валяйте дурака! Нельзя находиться в святой обители в подобном виде!

– Вы правы. Но обратите внимание, Ваше Святейшество, я как раз собирался покинуть обитель, чтобы не оскорблять ее своими штанами и свитером. Всего хорошего.

– Ну уж нет! Думаете, я ничего не понимаю? Думаете, я не знаю, что вы добыли карту и хотите один наложить лапу на сокровища?

– Какие подлые инсинуации! – нахмурился барс.

– Это факты!

– Какие подлые факты! А теперь дайте пройти, Ваше Святейшество. Вы ведь не хотите оставить паству без пастыря, правда?

– А вы мне не угрожайте! Я вас не боюсь! – воскликнул сверхобезьянец, но голос его дрогнул.

– Не боитесь? Это что-то новое. – Создавшаяся ситуация начала веселить брата Нимрода.

– Ни капельки! – попятившись, ответил Его Святейшество. – Ну где же вы, преисподняя вас забери!

На его крик из-за угла коридора выбежали гориллы-телохранители – те самые, что недавно охраняли самого брата Нимрода. Гориллы вперили в барса противоречивые взгляды – одновременно грозные и испуганные. Грозные, потому что так им полагалось по службе, а испуганные – потому что они прекрасно знали, с кем имеют дело. И иметь с ним дела они не хотели.

Брат Нимрод наигранно ужаснулся:

– О нет! Разве такое возможно? Вы предали меня! Вы, которых я кормил вот этими самыми лапами! Которых пригрел на груди. Которых вскормил молоком матери! И медом отца! Которых укрыл своим крылом! О, имя вам вероломство!

Телохранители буркнули что-то неразборчивое, а Его Святейшество нахмурился:

– Не ломайте комедию!

– Какую комедию! – возопил барс. – Что вы усмотрели смешного в предательстве! Предательство – это всегда трагедия!

– Не ломайте трагедию. И не вам, знаете ли, говорить о предательстве.

– Как не мне? – удивился брат Нимрод. – Конечно мне! Кто же лучше меня разбирается в предательстве?

– Послушайте, брат. Давайте по-хорошему.

– Давайте, – легко согласился барс. – Отойдите и пропустите меня. Это и будет по-хорошему. Потому что иначе будет по-плохому. Ну, знаете, пальба во все стороны, горы трупов, стоны умирающих, следствия, тюрьмы, казни. Зачем нам вся эта суета, все это мельтешение тел, все это назойливое внимание прессы? Давайте разойдемся мирно: я пойду по своим делам, а вы останетесь по своим.

– Отдайте карту, – несмело сказал Его Святейшество. – Или покажите. Ну… хоть издалека. Ведь мы же добывали ее вместе, плечом к плечу!

– Ах, Ваше Святейшество, как вы правы. Но где плечи, там и локти. Вот ими-то я и намерен прокладывать себе путь.

– Одумайтесь, брат! – решился на еще одну попытку главный сверхобезьянец. – Я понимаю, вы не удержались от искушения. Это так заманчиво – заграбастать все. Но еще не поздно все исправить. И спасти свою бессмертную душу. А если вы не захотите, нам придется применить силу.

– То есть выбор таков: либо спасти свою бессмертную душу, либо погубить свое смертное тело? – уточнил брат Нимрод.

– В самую точку, брат, – с отеческим участием подтвердил Его Святейшество.

– Нет, это, конечно, не выбор. – Барс опустился на одно колено и открыл чемодан.

– Вот и прекрасно! – обрадовался Его Святейшество. – Я рад, что нам удалось… Э-э-э… – Он уставился на появившийся в лапе брата Нимрода пистолет. – Нам удалось?

– Нам? Нет. А мне уда лось, – ответил брат Нимрод, помахивая пистолетом.

– Оружие в храме, – расстроился сверхобезьянец. – Брат Нимрод, да вы совсем рехнулись. Из-за какой-то карты…

– Да я сам в шоке. Так рехнуться. Из-за какой-то карты. Из-за какой-то вшивой, никому не нужной карты. Ну, я пойду?

Вместо ответа Его Святейшество и гориллы посторонились – глава секты с досадой, а телохранители с облегчением.

– Богатство – это грех! – закричал вслед барсу Его Святейшество. – Оно до добра не доводит! Лучше опомнитесь, брат! Богатство… губит… – Он замолчал, поскольку ощутил, что в искренность его слов не верят даже туповатые гориллы. «Я сейчас побил собственный рекорд по фальши, – признался себе глава секты. – Какое счастье, что паства этого не слышала. Надо немедленно очиститься. Пойду соберу паству и почитаю проповедь».

Брат Нимрод беспрепятственно спустился в гараж, где стояли автомобили братства, выбрал самую скромную и неказистую машину и покинул замок графа Бабуина…

Спустя полчаса он остановил машину у здания почты и отправил письмо, на конверте которого значился адрес: «Сабельные горы, полицейское управление г. Вершины». В этом письме барс анонимно предупреждал тамошних полицейских об опасных преступниках, которые стремятся в Вершину, и которых необходимо задержать немедленно по приезде в город. «Опасными преступниками», конечно же, были конкуренты брата Нимрода в погоне за кладом[1].

Во второй половине дня, еще до заката, брат Нимрод прибыл в Вершину. Прохожие замечали за рулем автомобиля барса и морщились. Тигры не любили барсов. Повелось это с давних пор, когда саблезубые тигры и снежные барсы враждовали друг с другом. И хотя сегодняшние тигры не были саблезубыми, а сегодняшние барсы не были снежными, связь с древними родственными видами давала о себе знать.

Брат Нимрод ловил на себе неприязненные взгляды и плевал на них. Глазея по сторонам, он пришел к выводу, что Вершина – довольно гаденький городишко. Впрочем, это было не важно. Задерживаться здесь он не собирался.

Брат Нимрод добрался до окраины города и долго всматривался в нависающие над ним Сабельные горы. «Нет, определенно не на ночь глядя», – наконец решил он.

Через четверть часа он входил в гостиницу «Два клинка и одни ножны».

– Добрый вечер, – сказал администратор. Если барс и вызывал у него какие-то негативные чувства, то виду он не подал.

– Здравствуйте. Скажите, в вашей гостинице сегодня появлялись новые постояльцы?

– Нет. Новых постояльцев здесь не появлялось уже несколько недель.

– И лиса не было? – недоверчиво прищурился брат Нимрод.

– Среди всех, кого здесь не было, вполне могут числиться и лисы.

– Жаль… Мне нужен номер с видом на горы.

– Пожалуйста. – Администратор протянул брату Нимроду ключ. – Извините за возможную бестактность, но у вас что-то с мордой.

– С мордой? – не сразу понял брат Нимрод. – А, вы имеете в виду пятна!

– Да, именно так.

– Это дорожная пыль!

– О… Какая избирательная уродилась в этом году пыль. Ложится на шерсть пятнышками. Не иначе какая-то мутация – у пыли-то.

– Не иначе, – холодно сказал брат Нимрод и отправился в свой номер.

Через несколько минут он позвонил вниз по телефону.

– Будьте так добры, если появятся еще приезжие, дайте мне знать, – попросил он.

– Непременно! – заверил его администратор, хотя ничего сообщать не собирался. Ну не любят тигры барсов, даже если и вынуждены скрывать это по причине профессиональной этики.

Глава 3

Бенджамин крот одурачивает мир

Енот Бенджамин Крот, профессор археологии и гроза расхитителей гробниц, пребывал в растерянности. Став обладателем копии заветной карты к сокровищам саблезубых тигров, он не только не испытал облегчения, но, напротив, встревожился сильнее прежнего. Кроту крайне не нравилось то обстоятельство, что, кроме него, копии получили и многочисленные соперники. И потом, кто знает, может, он даже не обо всех конкурентах осведомлен! А ну как этот хитрющий Лис Улисс отдал карту еще кому-то? Отдал потихоньку, скрытно, тайно?

Последняя мысль сделала лихой вираж и превратилась в новую мысль, еще более пугающую. А вдруг есть такие охотники за кладами, которые пронюхали, что у Крота имеется карта? И теперь они охотятся за ним, чтобы ее отнять?

Археолог запаниковал. Надо срочно принять меры!

Прежде всего нельзя держать карту при себе. Злодеи наверняка постараются напасть на Крота в дороге. Выход? Послать карту по почте в Вершину! Но и тут необходимо проявить предусмотрительность и смекалку.

Енот сделал еще одну копию карты и разрезал ее на одиннадцать кусочков. Каждый клочок вложил в отдельный почтовый конверт, на каждом из которых написал:

…Вершина, Бенджамину Кроту, еноту, археологу, до востребования, по предъявлению всех документов, удостоверяющих личность Бенджамина Крота, енота, археолога, и по правильному ответу на вопрос: «В каком году было восстание бобров под предводительством Бабабаба Пятого, и каковы социальные и экономические предпосылки этого восстания, и почему оно было подавлено, и какая погода стояла той весной?» – при проверке адресата на детекторе лжи, на детекторе полуправды и на детекторе ухода от ответа.

Бенджамин Крот удовлетворенно посмотрел на одиннадцать конвертов. Гениальное решение проблемы, подумалось ему. И тут же мозг пронзила новая истеричная мысль: а если хоть одно письмо не дойдет?! Тогда он пропал! От подобной перспективы енота пробрала мелкая дрожь. Трясущимися лапами он сотворил еще одну копию карты и разрезал ее на двадцать шесть кусочков, двадцать два из которых рассовал по карманам и укромным уголкам одежды и сумок, а оставшиеся четыре зашил в подкладку куртки.

Вот теперь он подстрахован. Если, конечно, по дороге в Вершину на него не нападут голые грабители, чтобы раздеть.

Ну уж нет! Этот номер не пройдет! Начисто забыв, ради чего он, собственно, все это затеял, и хваля себя за сообразительность и предусмотрительность, Бенджамин Крот соорудил семнадцать копий карты, пять из которых зашил в подкладку шляпы, две – уложил в сумку, шесть – в ботинки, и четыре – в карманы брюк. Затем белой краской нанес карту себе на живот. И наконец изначальную копию он положил во внутренний карман куртки.

Все! Теперь-то он уж точно не лишится карты! Как он всех провел, ай да Крот, ай да Бенджамин!

Теперь следовало решить вопрос транспорта. Вариант поезда Крот отмел сразу как медленный. К тому же в поездах всегда полно народу, поэтому злоумышленникам ничего не стоит сделать свое злоумышленное дело и затеряться в толпе. Самолеты в такую дыру, как Вершина, не летают, потому что они в принципе не летают в такие дыры, как Вершина. По морю туда не поплывешь, потому что моря там нет. Как ни крути, а вариант один – машина. Бенджамин Крот мог купить автомобиль или взять напрокат, если бы не одна сложность: ему ужасно не хотелось расставаться с деньгами. Он чувствовал, что в походе за кладом деньги еще могут ох как пригодиться. И тогда Крот вспомнил о суслике Георгии.

Этот зверек работал шофером при музее и был счастливым обладателем фургона, на котором он перевозил археологические находки с раскопок в музей.

Кроме того, Георгий производил впечатление полного пофигиста. «Значит, он не будет чрезмерно любопытен», – решил Крот. К ученым авторитетам суслик относился с пиететом и был готов им угождать. Правда, причисляет ли он к ученым авторитетам давно не занимающегося наукой Бенджамина Крота, было непонятно. «Конечно причисляет! – заключил археолог. – Я же знаменитость и вообще само благородство во плоти!» Что ж, в таком случае, Георгий – определенно тот, кто ему нужен.

И Бенджамин Крот отправился в музей. Но на полпути поспешно вернулся, включил диктофон и наговорил на кассету описание карты саблезубых – ну вдруг все бумажные копии сгорят! А уже после этого отправился в музей.

Суслик Георгий сидел за рулем своего фургончика, припаркованного на заднем дворе музея, и изнывал от безделья. Изнывал, но в то же время получал от него удовольствие. Он безучастно смотрел на утренние облака и думал о том, как же это непостижимо и удивительно – по одной и той же причине изнывать и наслаждаться. «Делать три дела одновременно есть удел существ, высокоразвитых в культурном отношении», – не без самодовольства рассуждал Георгий. «Третьим» делом он считал поглаживание руля.

Обратимся к истории, предложил себе Георгий. Как известно, делать три дела одновременно удавалось только великому полководцу Алексею Камнетесу, и было это много веков назад. С тех пор, если верно истолковать молчание истории, подобного феномена не наблюдалось. Вплоть до сегодняшнего дня… С другой стороны, известно, что проблема мультидействия (это слово суслик придумал только что, немедленно сделав вывод, что число совершаемых им единовременных действий увеличилось до четырех) характерна лишь для самцов. Самки же не испытывают никаких трудностей с мультидействием (повторение неологизма доставляло Георгию подлинное наслаждение). По его личным наблюдениям, самки способны делать одновременно до ста шестнадцати дел (Георгий мысленно с удовольствием перечислил их все). Из этого неопровержимо следует, что самки сосредоточены не на качестве, а на количестве. Самцов же интересует именно качество. Поэтому история знает лишь двух подобных самцов – Алексея Камнетеса и его, Георгия. Причем он, Георгий, в поединке с Камнетесом ведет со счетом 4:3.

Пора делать выводы, решил Георгий. А вывод прост: все в мире не имеет смысла за исключением того, что составляет его, Георгия, личную реальность, за пределами коей никакого «мира» не существует.

Странно, отметил Георгий, почему его философские рассуждения всегда приводят к одному и тому же выводу? И сам же ответил: потому что сей вывод – единственно возможный и правильный!

В этот момент Георгий обнаружил, что на окраине мира появился новый объект, занесенный сюда вселенским воображением. Объект имел внешний вид енота, одеяние, принятое среди археологов, склонных к показу хе (широкие штаны с миллионом карманов, широкополая шляпа и рубашка с воротом) и условное обозначение «Бенджамин Крот».

Объект с приветливой улыбкой приблизился к фургону.

– Добрый день, Георгий! – Крот был само радушие. – А я шел мимо, дай, думаю, проведаю, как там Георгий!

– Здравствуйте, профессор, – без особых эмоций откликнулся суслик. – Я как раз сидел здесь в своем фургоне и думал: вот бы пришел меня проведать профессор Бенджамин Крот!

Археолог рассмеялся, давая понять, что оценил чувство юмора собеседника, чем несколько озадачил последнего, ведь Георгий и не думал шутить.

– Как поживаете, дружище? – спросил Крот.

– В пределах реального мира – неплохо, – ответил суслик, озадаченный обращением «дружище» из уст зверя, с которым никогда прежде не общался.

– Замечательно! – обрадовался Крот. – Скажите, милейший, а как бы вы отнеслись к предложению составить мне компанию в одном научном исследовании?

– Даже не знаю… Мне ведь никто такого предложения не сделал.

– Считайте, что его сделал я!

– Хм… А зачем вам, профессор, понадобился в научном исследовании простой шофер?

Крот протестующе замахал лапами.

– Не говорите так, прошу вас! Зачем это самоуничижение? Я много наблюдал за вами и могу с абсолютной уверенностью заявить, что вы не простой шофер, а выдающийся! Шофер по призванию, с большой буквы «Ш». А я, напротив, самый обыкновенный, рядовой профессор археологии, отмеченный многочисленными наградами и премиями.

– Классно, – равнодушно высказался Георгий. – И все-таки, зачем?

– Видите ли, друг мой, упомянутое научное исследование касается Сабельных гор…

– Ах вот оно что… – Суслик понимающе кивнул и немедленно превратился из философа-любителя в шофера-профессионала. – Подвозка нужна. Не вопрос. Сколько заплатите за халтурку?

Крот брезгливо поморщился:

– Фи, ну что за определение! И зачем сразу все сводить к деньгам? Я же предлагаю вам участие в научной экспедиции, где наградой будут новые удивительные открытия! Разве деньги могут заменить новые удивительные открытия?

– Новые удивительные деньги – могут. Так какой суммой удивите?

Крот с неудовольствием отметил, что ошибся в оценке Георгия. Хоть суслик и сохранял внешний вид пофигиста, слова его резко расходились с обликом. А пиетета по отношению к профессорскому званию не ощущалось вовсе.

– Милейший, ну неужели вас не тянет в прекрасное путешествие, вдохнуть ветер странствий, посмотреть на чудеса мира?

– Нет там никакого мира.

– Как это? – удивился Крот. – Там огромный мир, полный…

– Уверяю вас, профессор, вы ошибаетесь. Там нет ничего. Все здесь.

Крот задумчиво поглядел в глаза собеседнику.

– А, вы в философском смысле… Тогда тем более! Мы пустимся в путь и создадим мир с помощью себя! Разве это не прекрасно?

Георгий с изумлением обнаружил, что в словах археолога есть смысл. Действительно, почему бы не воспользоваться возможностью и на практике не проверить, как далеко способна простираться его личная реальность.

– Ну, я, пожалуй, не против взглянуть на этот так называемый мир.

«Победа!» – возликовал Крот.

– Но за две монеты в день.

«Пиррова», – расстроился Крот. В среде археологов пирровой победой называли такую победу, при которой побежденные казнили победителя. Пирром же именовался древний город, в котором в результате гражданской войны все победители были повешены, а побежденные – расстреляны.

– Да за такое путешествие многие сами бы с радостью заплатили! – заверил Крот.

– Думаете?

– Убежден!

– И сколько бы заплатили?

– Монет десять – уж точно!

– Вы меня убедили. Заплачу за путешествие пять монет.

«Победа!» – снова обрадовался Крот.

– Значит, так. Вы мне платите по две монеты в день за труды, а я вам один раз – пять за путешествие.

«Да что ж такое…» – окончательно сник Крот. Как, оказывается, тяжело иметь дело с философствующими пофигистами. Правда, ему удалось скрыть от шофера истинную причину поездки к Сабельным горам. Так что все не так плохо.

Ближе к вечеру личная реальность суслика Георгия добралась до городка под названием Вершина.

– В горы, немедленно в горы! – возбужденно воскликнул Крот, когда фургон миновал здание вокзала.

– Скоро стемнеет, – заметил Георгий.

– Ничего! Удивительные открытия не могут ждать!

Суслик перевел мышление в философский режим. Переться на ночь глядя в горы – безумие, но его попутчик как раз и вел себя как безумец. Таким образом, бессмысленно убеждать Крота в том, что его план ненормален, ибо именно ненормальность и есть в данный момент для археолога норма. Значит, надо убеждать его в обратном: что идея отправиться в горы на ночь – правильная. Тогда произойдет конфликт между безумием Крота и его представлением о норме и он сам откажется от своей дурацкой идеи.

– Вы правы, – сказал Георгий. – Надо именно сейчас ехать в горы.

– Да! – восторженно вскричал Крот. – Скорей, скорей поехали!

План не сработал, с удивлением понял Георгий. Правильно ли он все сделал? Не упустил ли чего? Может, надо усугубить нормальность идеи?

– Конечно, сейчас, – сказал он. – Если мы подождем до утра, то возможность свернуть себе шею приблизится к нулю. Так что надо торопиться.

– Шею? – напрягся Крот.

– Разумеется. Если забраться в горы в полной темноте, то почти неизбежно свернешь себе шею. Разве не это удивительное открытие вы собираетесь сделать, профессор?

– Я передумал, – сказал Крот. – Пожалуй, удивительные открытия могут подождать. И вообще, по ночам открытия наверняка предпочитают крепко спать, набираться сил перед тем, как их откроют.

– Наверняка, – удовлетворенно согласился шофер. – Делать новые удивительные открытия и одновременно что-нибудь себе сворачивать – это не самый удачный пример мультидействия. Может, нам следует поискать новую удивительную гостиницу?

– Безусловно! – ответил Крот.

Удивительная гостиница «Два клинка и одни ножны» нашлась довольно быстро.

Перед входом, изображая из себя дворника, меланхолично водил туда-сюда метлой молодой тигр. За подобное исполнение роли его немедленно бы выгнали из любого, даже самого захолустного театра.

Крот подошел к нему поближе.

– Послушайте, юноша, вы ведь дворник, верно?

– Я актер, – с гордостью ответил тигр. – Актер Главного Вершинского театра. А мету, потому что мне это нравится, а вовсе не потому, что в театре мало платят, как вы могли бы правильно подумать.

– О… А я знаменитейший археолог Бенджамин Крот.

– Лев, – представился тигр.

– Скажите, Левушка… – в тоне археолога появились заговорщические нотки, – не видели ли вы в городе лиса?.. – В енотовой лапе появилась монета, которая сразу же исчезла в недрах дворничьего фартука.

– Не видел, – также заговорщически ответил Лев.

Крот протянул ему еще монетку.

– А если подумать?

– Ну, если подумать… – Тигр спрятал монетку в карман. – Ну… Как бы вам сказать…

Еще одна монета поменяла хозяина.

– Смелее, смелее, – подбодрил юношу Крот.

– Ну, если смелее… То скажу предельно честно… – Актер-дворник выразительно замолчал.

– Ох… – Крот с сожалением расстался с очередной монетой.

– Не видел!

– Как не видел? – возмутился Крот. – Так что же вы сразу не сказали? Почему деньги взяли?

– Как же было не взять? – удивился Лев.

– Послушайте, чего вы боитесь? Скажите правду и получите еще. – Крот полез за новой порцией взятки, но его остановил Георгий:

– Профессор, спросите лучше меня, не видел ли я здесь лиса. Результат будет такой же, зато деньги достанутся мне, а не этому вымогателю.

– Черт знает что такое! – рассердился Крот и зашел в гостиницу. Георгий последовал за ним.

Енот подошел к стойке администратора.

– Нам нужен номер с видом на горы! Кстати, здесь появлялся лис омерзительной наружности и безобразного характера?

– Нет, – ответил администратор, протягивая еноту ключ от комнаты. – Лиса не было.

Через несколько минут после того, как Крот и Георгий очутились в своем номере, в дверь постучали. На пороге стоял Лев. Он казался возбужденным.

– Давайте, спросите меня еще раз про лиса!

– Вы видели? – оживился Крот. – Где?

Лев послал ему в ответ многозначительный взгляд.

– Ах да… Держите! – Археолог протянул дворнику монетку. – Ну?!

– Так вот… Я не видел никакого лиса!

Крот смерил Льва тяжелым взглядом.

– Пошел вон, – прошипел он. – Бизнес он, видите ли, придумал, негодяй!

Юноша спорить не стал и с довольным видом ретировался.

Бенджамин Крот, чье сознание было крепко занято Лисом Улиссом, не додумался спросить о других конкурентах. А если бы додумался, то узнал бы кое-что важное и неприятное. Некое известие, имеющее белоснежный окрас…

Глава 4

Марио становится во главе

– Видишь ли, дорогой друг, я считаю, что ты подходишь для этой роли как никто другой.

Заяц Кроликонне затянулся сигарой и выжидательно поглядел на собеседника, которого с некоторых пор все называли Марио.

– Вообще-то я шпион, – заметил коала, не скрывая неудовольствия. – Не диверсант, не десантник… Шпион. Последить за кем-нибудь, добыть нужную информацию – это пожалуйста. Но руководить группой бандитов…

– Ну, Марио, зачем ты обижаешь ребят такими нехорошими словами? – укоризненно покачал головой Кроликонне.

Два крупных волка за его спиной выразительно надули губы.

– Их обидишь… – ухмыльнулся Марио.

– Между прочим, мы очень ранимые, – заметил волк, которого звали Антонио.

– У нас было тяжелое детство, – добавил его коллега по имени Джанкарло.

– Вот именно, – кивнул Антонио. – В детстве мы часто били других. Не принимали их в свои игры. Не доверяли им свои тайны.

– Это было очень тяжело, – резюмировал Джанкарло.

– Сейчас расплачусь, – сказал Марио.

Заяц пригубил вина, сделал новую затяжку и ответил:

– Главное, Марио, не то, что ты шпион. А то, что ты самый умный зверь в моем окружении. Этой грубой лестью я пытаюсь донести до тебя совершенно объективный факт. Поэтому я хочу, чтобы поехал ты.

– Послушайте, я же добыл вам карту. На этом моя миссия окончена, не так ли?

– Безусловно! На этом окончена одна твоя миссия и начинается другая. И то, что именно ты добыл карту, является ярчайшим подтверждением того, что ты же и должен возглавить группу.

– Все точно, – подал голос Антонио. – Вот я бы в жизни не смог добыть карту.

– Это верно, – поддакнул Джанкарло. – Потерять карту – как не фиг делать. Но уж никак не добыть.

– Послушайте, а вам-то я зачем нужен? – удивился Марио. – Вы что, сами командовать не хотите?

– Не-а, ни капельки, – ответил Антонио. – Ведь если что-то пойдет не так, дон Кроликонне спустит с командира три шкуры.

– А мы не хотим, чтобы это были наши три шкуры, – добавил Джанкарло. – Так что соглашайся.

– Но ведь все пойдет хорошо, верно? – спросил Кроликонне у Марио. – Все будет просто изумительно – если ты согласишься.

– Ох… Мне надо подумать.

– Думай. Но не долго. Времени мало. А конкурентов много.

Марио встал.

– Я позвоню.

– Не тяни с этим, мой мальчик, – сказал заяц. – Сигару хочешь?

– Спасибо, не курю.

– Разве я предлагал тебе ее курить? Просто поносить сигару – хочешь?

– Спасибо, не ношу.

– Ну как знаешь. Иди уже, а то я жду важного звонка.

– От кого? – полюбопытствовал Марио.

– От тебя, разумеется!

Покинув дом Кроликонне, Марио отыскал первый попавшийся телефон-автомат и позвонил по очень секретному номеру.

– Кроликонне хочет, чтобы я повел группу бандитов в Сабельные горы, – сказал он.

Мягкий низкий голос ответил:

– Поведи.

– Как так? – удивился Марио. – А разве мне не следует отправиться в Долину Сугробов и присмотреть за Улиссом?

– Следует.

– Но я же не могу находиться в двух местах одновременно!

– Ну, это не факт. Ты просто не пробовал. Однако без специальных тренировок действительно не можешь. Поэтому отправляйся в Сабельные горы.

– Да зачем нам сдались эти Сабельные горы! Там же ничего нет!

– Марио, между прочим, ты говоришь о моей древней родине. Мне больно слышать о ней такие слова, как «сдались». Саблезубые тигры никогда не сдавались.

– Да не тигры, а горы!

– И горы не сдавались. Никому. Никогда. Это – горы, а не квартира в аренду.

– Хорошо, извините, – не скрывая раздражения, сказал Марио. – Но как же Улисс?

– Не беспокойся… Улисс без присмотра не останется. А вот твое присутствие в Сабельных горах может оказаться полезным. Сам посуди, такая толпа сейчас отправится в Сабельные горы, где вроде бы ничего нет. И гонит эту толпу туда сама судьба. Вот я уже и сам не знаю, можно ли полностью списать Сабельные горы со счетов.

– Ладно. Поеду. Но имейте в виду, предстоящий отрезок своей жизни я склонен рассматривать как вычеркнутое из этой самой жизни время.

– Мне очень жаль, Марио. Я буду просить судьбу подарить тебе другой отрезок жизни, доверху наполненный смыслом.

– Спасибо. И до свидания. У меня нет времени, я должен срочно заняться ерундой.

– Всего хорошего, друг мой.

Кроликонне выделил Марио и его группе вертолет.

– Так мы всех опередим, – пояснил он. – Согласись, очень удобно.

Марио согласился.

Вертолет, пилот (угрюмый молодой шакал) и группа в составе Антонио и Джанкарло ждали Марио на крыше дома Кроликонне, которая служила и посадочной площадкой. В лапах у волков Марио увидел большие черные футляры недвусмысленной формы.

– Вы с ума сошли? – возмутился он. – А если нам придется пойти в народ, вы так и будете разгуливать с оружием? Типа пускай все боятся?

– Нет-нет, Марио, это вовсе не оружие! – возразили волки. – Оружие мы носим на себе. – Они распахнули плащи, явив свету несколько пистолетов.

– А это тогда что? – недоуменно спросил Марио, указав на футляры от автоматов.

Волки замялись.

– Ну… – сказал Антонио. – У меня здесь мандолина.

– А у меня гобой, – признался Джанкарло.

– Мандолина? Гобой? В автоматных футлярах? Зачем?!

– Мы очень любим музыку, – объяснил Антонио. – А Кроликонне не любит то, что мы любим музыку.

– Поэтому мы носим инструменты в оружейных футлярах. Чтобы не бросалось в глаза и никто ничего не заподозрил.

– Феноменально… – произнес обалдевший Марио. – Ну, ребята, вы даете.

– Только не говори Кроликонне! А за это мы в дороге сыграем для тебя фуги и серенады.

– Только попробуйте! Тогда точно скажу!

– Зря ты так… – насупился Антонио.

– Мы очень хорошо стреляем. То есть играем, – обиженно сказал Джанкарло.

– Верю на слово. А теперь живо по местам! – скомандовал Марио и подал волкам пример, забравшись в вертолет первым. Угрюмый пилот угрюмо взялся за штурвал.

– Полагаю, вы должны знать, что я не жаждал этого полета, – пробурчал он.

– Я тоже, – ответил Марио. – Ну и что?

– Да так… Полагаю, вы должны это знать. Как и то, что я вчера переносил вещи на новую хату, натрудил лапы и теперь мне очень больно держать штурвал.

– Понятно. Что ж, я свяжусь с Кроликонне и доложу, что пилот к выполнению задания не готов.

Шакал окинул Марио уничижительным взглядом.

– Контакта не получилось, – резюмировал он. – Прискорбно. А ведь ваша жизнь напрямую зависит от настроения пилота.

– Чего-чего? – внезапно подал голос Антонио. – Чья жизнь зависит от чьего настроения? – Он выразительно погладил футляр от автомата, хотя никакого автомата в нем не было.

Пилот и ухом не повел.

– А вы не вмешивайтесь, – бесстрашно отозвался он. – А то я уроню вертолет.

– Драгоценный, может, мы уже полетим? – потерял терпение Марио.

– Да не вопрос! – Пилот натянул наушники и громко сказал в микрофон: – Диспетчерская, прошу разрешения на взлет. Что? Трасса загружена? Много воздушных судов? Сбейте их и дайте разрешение на взлет! Именем Кроликонне! Всю ответственность беру на Марио! Вива, вива!

Вертолет оторвался от крыши и плавно полетел на север.

– Ложусь на курс, – продолжал пилот. – Вхожу в зону максимального риска. – Он повернулся к Марио. – Мне советуют сделать мертвую петлю. Соглашаться?

Марио был краток:

– Нет.

– Диспетчерская, нас атакуют! Вхожу в штопор! А-3! Ранен! А-2! Убит! А-1! Ожил! Диспетчерская, у нас заглох мотор! И кончилось горючее! Что-то стремительно падает вниз! Это лопасти! Лечу исключительно на энтузиазме!

– Слушайте, вы можете лететь молча?! – раздраженно спросил Марио.

– Никак нет! – ответил шакал. – У каждого пилота свой стиль. Если вам не нравится мой стиль, то вон выход. Я никого не держу. Ласточка, ласточка! Я тоже ласточка! Как слышно, прием? А видно как?

– У пассажиров тоже бывает свой стиль, – заметил Джанкарло, многозначительно кивнув на оружейный футляр, в котором лежал гобой.

– О нет… – Марио закрыл глаза лапами и принялся усиленно вспоминать те замечательные дни, когда он шпионил за Лисом Улиссом. Ему казалось, что это было ужасно давно.

От светлых воспоминаний его отвлек пилот.

– Под нами Сабельные горы, – сообщил он. – Сбрасываем бомбы?

Марио сверился с картой.

– Нам нужен вот этот район, – указал он.

– Спасибо, что сообщили, – ответил шакал. – Вообще-то мы уже в этом районе. И, замечу вам, он довольно большой. Куда именно нам надо?

Марио растерялся:

– Хм… Не знаю… Вот, где крестик.

– Какой хороший крестик, – восхитился пилот. – Накрыл собой где-то с десяток квадратных километров.

«Замечательно, – невесело подумал Марио. – Теперь еще искать точное место, зная, что там ничего нет. Вот абсурд!»

– Ладно, приземляйтесь здесь.

– Здесь?! – возмутился пилот. – Как вы себе это представляете? На верхушки деревьев, что ли? Здесь же нет никакого аэродрома!

– Вон там ровная площадка, – указал Марио.

– А посадочная полоса где? Или вы думаете, что это вертолет?

– Это вертолет.

– А, ну да… Но все равно! Неужели вы хотите посадить машину в этом месте? Здесь ведь даже нет зоны безналоговой торговли!

– Да садитесь уже! – рассвирепел Марио.

– Диспетчерская, прошу разрешения на посадку. Да, именно здесь. Ничего не могу поделать – тут два волка захватили вертолет, угрожают мне коалой и требуют предоставить им убежище в этом лесу. Подтягивайте войска, а я пока отвлеку их!

– Когда все закончится, я его убью, – пообещал Антонио.

– Никогда ничего не закончится, – философски изрек пилот, сажая вертолет.

Марио и волки спрыгнули на землю и осмотрелись. Окружавшая их лесистая местность поражала своей одинаковостью.

– Ну и где клад? – поинтересовался Джанкарло.

– Где-то здесь, – покривил душой Марио. – В радиусе десяти километров.

– О… – ответил волк. – Ну, веди нас, ты же главный.

– Будем действовать систематически, – объявил Марио. Он закрыл глаза и выставил наугад палец. – Клад там.

– Суперская система, – одобрил выглядывающий из вертолета пилот. – Желаю удачи. Я же останусь здесь, чтобы присмотреть за моим маленьким железным другом. – Он продемонстрировал крохотную – размером с кулак – модель своего вертолета. – Да и за большим другом нужен глаз да глаз. А то еще решит, что тут холодновато, и улетит на юг. Только его и видели.

– Здесь правда холодно, – Марио поежился, кинув взгляд на снежные вершины. – Все, пошли. Заодно согреемся.

Когда солнце уже почти скрылось за деревьями, уставшие и ничего не нашедшие кладоискатели вернулись к вертолету.

– Ничего, – сказал Марио. – Завтра пойдем в другую сторону. Главное, не нарушать систему. – Он закрыл глаза и ткнул пальцем в произвольном направлении. – Вот туда и пойдем.

– Послушай, Марио, – сказал Антонио. – Этот к лад, он же довольно большой, верно?

– Огромный.

– Значит, он не может быть просто закопан, так?

– Пожалуй…

– Пещеры! – сообразил Джанкарло.

– Да, вполне вероятно, что он в какой-нибудь пещере, – без энтузиазма согласился Марио.

– Так ты, наверно, хочешь предложить взять проводника из туземцев, чтобы найти эти самые пещеры, я угадал?

«Какая разница… – подумал коала. – Пускай будет проводник. Приведи сюда хоть сотню туземцев, кладов от этого больше не станет». А вслух сказал:

– План такой. Подлетим поближе к городу – в сам город соваться на вертолете не нужно, ни к чему привлекать излишнее внимание, – переночуем в гостинице, а завтра наймем проводника и вернемся в горы.

– Считаю своим долгом предупредить, что я с вами не пойду, – счел своим долгом предупредить пилот. – Не могу оставить своих железных друзей. За меня не беспокойтесь, у меня есть парашют.

Марио, Антонио и Джанкарло хором стали убеждать порядком надоевшего всем пилота, что они абсолютно согласны с его решением и что железные друзья, конечно, ни в коем случае не должны страдать от одиночества. В ответ на это единодушие шакал заметил:

– Вы такие милые… Так и пристрелил бы. – Он взялся за микрофон. – Диспетчерская…

– Так, друг, на этот раз без диспетчерской, – не сдержался Марио.

– Надеюсь, вы не серьезно? – нахмурился пилот. – Я обязан связаться с диспетчерской, чтобы разрешить ей остаться на месте. Если она взлетит, столкновение неизбежно.

– Солнце садится, – не к месту произнес Джанкарло, но, как ни странно, именно эти слова возымели на пилота действие.

– Летать в темноте – не мой стиль, – заявил он, поднимая большого железного друга в воздух…

Оставив вертолет и пилота в горах недалеко от городской черты, Марио и волки направились в Вершину. Правда, вначале между ними случилась дискуссия.

– Вы так и пойдете с автоматными футлярами в лапах? – поинтересовался Марио. – Не думаете, что горожан это встревожит?

– Не беспокойся, никто не догадается, что у нас там музыкальные инструменты, – заверил его Антонио.

– Меня вовсе не это беспокоит!

– А что же? – удивились волки.

– Что горожане решат, будто у вас там автоматы!

– А, это… Какие пустяки, – отмахнулся Джанкарло. – Ведь там нет никаких автоматов.

– Но они-то об этом не знают!

– Пускай проверяют. Нам не жалко.

Марио опять хотел возразить, но передумал. «В конце концов, какая мне разница? Все равно это самое бессмысленное задание в моей жизни».

До гостиницы «Два клинка и одни ножны» они добрались, когда уже было совсем темно.

– Нам нужно два номера, – сказал Марио администратору.

– Два? – вмешался Антонио. – Ты собираешься делить комнату с Джанкарло?

– Нам нужно три номера, – сказал Марио администратору.

– Э… – Тигр многозначительно посмотрел на футляры в лапах у волков. – Видите ли…

– О, не беспокойтесь! – воскликнул Джанкарло. – Ничего такого там нет.

– Какого такого? – не успокаивался администратор.

– Ну, знаете, ничего такого, что могло бы издавать звуки при поднесении к губам.

– А… – Администратор понимающе кивнул. – А что-нибудь такое, что могло бы издавать звуки при нажатии на курок?

Марио решил вмешаться:

– Если хотите, футляры можно открыть.

Администратор окинул взглядом стоящую перед ним компанию и решил, что на самом деле ему вовсе не хочется знать, что в этих футлярах. Интуиция подсказывала ему, что это те знания, которые способны принести лишь скорбь и печаль. «Как говорится, меньше знаешь, больше не знаешь», – подумал он.

– Ваши ключи, господа!

– Спасибо, – Марио взял свой ключ. – Да, кстати, у меня вопрос…

– Лиса не было, – ответил администратор.

– Что? – удивился коала. – Вы о чем?

– Разве вы не это хотели спросить?

– Нет. Я хотел поинтересоваться, кто из горожан хорошо знает горы?

– А! Ну, многие знают. Я и сам не раз ходил.

– Вот как… Ладно, оставим это на завтра.

Марио отошел от стойки и не слышал, как Антонио и Джанкарло спросили администратора:

– Так вы говорите, никакой лис здесь не появлялся?

– Нет, – привычно ответил тигр.

– А почему вы вдруг решили об этом сообщить?

– Просто подумал, что, может быть, вам интересно. Вы выглядите как звери, которым свойственно спрашивать, не пробегало ли тут каких-нибудь лисов.

Волки переглянулись.

– Что-то в этом есть, – согласились они.

Администратор проводил взглядом новых постояльцев и взялся за телефонную трубку.

– Странное дело, – сказал он, опуская приветствие. – Неожиданный наплыв посетителей, и все спрашивают про какого-то лиса.

– Лисы – псовые, – заметил телефонный собеседник.

– Я в курсе, – хмыкнул администратор. – И что теперь?

– Что-то тут нечисто, – ответили на другом конце провода. – Присмотрись-ка к этим посетителям повнимательнее, может, для нас это окажется важным. Кстати, кто они такие?

– Енот и суслик. Барс. Коала и два волка.

– Барс?! Волки?! Так-так… Надолго остановились все эти субъекты?

– Да нет, не похоже.

– Задержи их подольше! Всех, кто спрашивает о лисе!

– Постараюсь.

Администратор повесил трубку и пошел поспать. А через несколько часов его разбудили только что прибывшие Берта, Константин и Евгений…

Глубокой ночью у последнего дома на Кромешной улице остановились три полупрозрачные личности: две среднего роста и одна низкая.

– Смотрите, этот дом пуст! – воскликнула низкая личность, похожая на тигренка.

Один из попутчиков, напоминавший пожилого волка, ткнул тростью в вывеску у входа.

– Это дом неизвестного гения, – сказал он. – Может, здесь и останемся?

– Да-да, Самуэль! – взмолилась третья личность – немолодая пантера в кокетливой шляпке и белом поношенном платье, которое когда-то, очень давно, считалось чрезвычайно роскошным и изысканным. – Я просто умираю от усталости.

– Ах, Клара, – улыбнулся Волк Самуэль. – Как я люблю, когда вы используете все эти устаревшие обороты. Умираю… Усталость…

– Мне действительно надоела дорога, – капризно надула губки Клара.

– Ваше слово для меня – закон! – объявил Волк Самуэль, галантно пропуская спутницу вперед.

– А я не хочу здесь оставаться! – недовольно подала голос низкорослая личность. – И мое слово – для меня закон!

– Ах, юный Уйсур, не будь таким букой. – Пантера тепло улыбнулась тигренку. – Неужели ты не пойдешь мне навстречу? Ведь наши могилы совсем рядом, мы, можно сказать, соседи, друзья…

– Ладно, пусть так, – смилостивился тигренок. – Но это не потому, что я вам уступил!

– Ну конечно нет! – заверила его Клара.

И призрачная троица дружно влетела в дом. Сквозь стену, разумеется.

Глава 5

Первое утро в Вершине

На рассвете в Вершину набежали тучи. Они угрожающе покрутились в небе, выборочно поплевали дождем на землю и улетели в более интересные края, оставив только несколько тучек младшего ранга, призванных демонстрировать жителям, кто в здешнем небе хозяин.

Лис и лисица подошли к двухэтажному домику, на почтовом ящике возле которого висело объявление: «Сдаются потрясающие комнаты по рекордно низкой цене». Лис позвонил в дверь. Открыла полная тигрица средних лет в застиранном халате.

– Доброе утро, – поздоровался лис. – Мое имя Проспер, я сыщик, а это моя помощница Антуанетта. Мы только что прибыли в Вершину и хотим снять две комнаты.

– О… В таком случае вы обратились по адресу! – обрадовалась тигрица. – Меня зовут Анна, я хозяйка этого восхитительного дома. Да вы заходите, заходите!

Лисы вошли и принялись осматриваться. С первого взгляда внутренний вид дома произвел на них мрачное, унылое и безнадежное впечатление. Тигрица Анна, не обращая внимания на кислые морды посетителей, заливалась соловьем:

– Весь первый этаж этого чуда сдается! Тут как раз три комнаты, как вы и хотели.

– Мы хотели две, – напомнил Проспер.

– Да? Ну так снимите три, а живите в двух. Никто же не заставляет вас пользоваться третьей комнатой, верно? Да вы посмотрите, какие прелестные апартаменты! Все новое!

– Так уж и все? – скептически усмехнулся Проспер, наметанный глаз которого не заметил в «апартаментах» ни одной вещи, которую нельзя было бы не назвать ветхой.

– Все! – и глазом не моргнув, заявила Анна. – Квартира после ремонта! Да сами смотрите, здесь есть все, что нужно. Где вы еще такое найдете? Вот кухня. Все новое. Плита газовая. Новая.

– Она же ржавая! – возмутилась Антуанетта.

Тигрица и ухом не повела.

– Да. Заржавела по дороге из магазина.

– И вот еще стол… – сказал Проспер.

– Новый, – пояснила Анна.

– Новый, конечно, новый. С трещиной.

– Это декоративная трещина. Красиво, правда?

Антуанетта иронически посмотрела на Проспера и спросила:

– Мэтр, вы по-прежнему не хотите в гостиницу?

– Да уже не уверен, – признался Проспер.

– В гостиницу? – забеспокоилась Анна. – Зачем в гостиницу? Там же все старое! Никакого комфорта и жутко дорого. А у меня, да вы посмотрите, какие у меня спальни! Пойдемте, пойдемте! Вот, пожалуйста, кровать. Вот шкаф – праздничной, серой расцветки. Жалюзи. Новые. А какой вид из окна! – Чтобы продемонстрировать вид из окна, тигрица попыталась поднять жалюзи, отчего те решительно сломались и рухнули.

– Совсем обветшали ваши новые жалюзи, – усмехнулся Проспер.

– Видать, от пущей новизны, – добавила Антуанетта.

– Заводской брак! – воскликнула Анна.

Проспер махнул лапой:

– Довольно. Сколько вы хотите за эту… ммм… эти помещения?

– Сто монет в день.

– Так где, вы говорите, гостиница?

– Пятьдесят!

– Гостиница, только гостиница.

– Знаете что? Вы мне очень понравились. Я думаю, мы подружимся. А для друзей у меня особые условия. Десять монет в день!

– Ммм…

– Вот и чудненько! Я знала, что мы договоримся. Подписывайте договор. – Анна протянула Просперу толстую кипу бумаг.

– Это что? – спросил лис. – Вы роман написали?

– Это договор.

– Вы с ума сошли? По-вашему, у меня есть лишние полжизни, чтобы это прочитать?

– А не надо читать. Так подписывайте. У меня все честно.

– Ну вот что, любезная. – Проспер решительно вернул хозяйке фолиант. – Или давайте укороченный договор, или приходите к нам в гости в гостиницу.

– И откуда в вас столько недоверия к зверям? – упрекнула Анна, выуживая из комода другой вариант договора, всего на четырех листах. – Вот, подписывайте здесь.

– С вашего разрешения, моя помощница сначала ознакомится с документом.

– Как угодно, – холодно позволила тигрица. – Хотя не скрою, ваше недоверие меня обижает.

Антуанетта уселась за стол и начала изучать договор.

– Здесь у вас предусмотрены всякие штрафы, – сказала она.

– А как же, конечно, – отозвалась Анна. – Мало ли, вдруг вы что-нибудь сломаете и быстро сбежите!

– Но здесь упомянуты довольно нелепые случаи. Вот, например, количество ступенек крыльца.

– Это не нелепый случай, а очень важный. Здесь семь ступенек. Если при возврате квартиры их окажется, скажем, шесть или лучше две, то – штраф! За каждую ступеньку! Все справедливо!

– Помилуйте, сударыня, с чего это мы вдруг станем ломать ступеньки? – удивился Проспер. – Да и каким образом? Они выглядят довольно крепкими.

– Крепкие, да не очень. Молотками, топорами сломать можно.

– Но у нас нет никаких молотков, топоров.

– А за это не беспокойтесь, вот они – здесь, в кладовочке, – с готовностью показала Анна.

– Так уберите их отсюда, – предложил Проспер.

– Что вы, как можно! А вдруг вам захочется сломать ступеньку-другую!..

Обсуждение договора продолжалось не меньше часа. Антуанетта без устали выискивала в нем новые пункты один страннее другого. После чего разворачивалась бурная дискуссия, в которой Анна отстаивала свое право взимать с постояльцев самые несуразные штрафы. К счастью для лисов, ей все-таки иногда приходилось уступать перед магическим словом «гостиница».

Наконец договор был подписан, первая оплата произведена, и Анна оставила постояльцев одних, удалившись на второй этаж с громким причитанием: «Ах, что за апартаменты, просто королевские, буквально от сердца отрываю».

– Мэтр, надеюсь, нам не придется пожалеть о своем поступке, – сказала Антуанетта. – Насколько проще было бы иметь дело с гостиницей!

– Дорогая моя помощница, хочу тебе напомнить, что, по нашим сведениям, в Вершине только одна гостиница, – ответил Проспер. – И можешь не сомневаться, что большинство наших конкурентов отправятся именно туда. Мне же все-таки хотелось бы оставаться по возможности незамеченным.

Антуанетта вздохнула.

– Я понимаю, мэтр. Я лишь посетовала на то, что здесь хуже…

– Зато здесь нет конкурентов, – улыбнулся Проспер.

Тем временем в гостинице «Два клинка и одни ножны» начали просыпаться первые конкуренты. А первым из первых оказался Константин. Он сладко потянулся, подставив морду робкому весеннему солнцу, и громко воскликнул:

– Евгений, подъем! Тебя заждались подвиги!

– Какие еще подвиги? – не открывая глаз, выдавил из себя пингвин. – И почему они ждут меня, а не тебя?

– Меня они тоже ждут. Но, хочется верить, не дождутся. Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы мы добились успеха, не совершая никаких подвигов.

– Так не получится, – промычал Евгений.

– Это верно. Хорошо, что ты это понимаешь, поскольку совершать их придется тебе.

Пингвин открыл глаза.

– Так нечестно, – сказал он.

– Что поделаешь… Я не силен в честности.

Но Евгений уже проснулся и уступать не собирался.

– Подвиги должен совершать тот, кому больше нечем заняться.

– Ты имеешь в виду Берту? – удивился Константин. – И тебе не стыдно – подставлять подвигам вместо себя слабую самку?

– А тебе не стыдно подставлять подвигам вместо себя и слабой самки слабого самца? – возмутился Евгений.

– Дружище, ты несправедлив к себе! Какой же ты слабый самец? Ты ого-го какой самец!

– Нет, я слабый! И вообще, когда я говорил про того, кому нечем заняться, я имел в виду тебя!

– Меня? Еще чего! Я найду чем заняться, и не сомневайся!

– А мне и искать не нужно! У меня уже есть занятие: я пишу автобиографический роман!

Константин сел на кровати и заинтересованно посмотрел на друга:

– Серьезно? И много уже накатал?

– Главу! – гордо ответил Евгений.

– Ух ты, целую главу! А про меня там есть?

– Нет, что ты! В этой главе я еще совсем маленький. – Не вижу логики, – насупился кот. – Я тоже когда-то был маленький. Чем это я маленький хуже тебя маленького, что в главу не попал?

– Но это же мое детство! Тебя в моем детстве не было!

– Зато я был в своем детстве! Чем это мое детство хуже твоего, что не попало в главу?

– Константин, но это же моя автобиография, – заметил Евгений.

– А мою написать даже не пытаешься. Эх ты, а еще друг… – Кот обиженно уставился в окно.

Евгений почувствовал себя неловко.

– Ну… Константин, чего ты дуешься? Я про тебя напишу, просто еще немножко рано.

– В какой главе начнешь про меня писать? – строго поинтересовался кот.

– В тридцать первой! – не задумываясь, ответил Евгений, решив не посвящать друга в нюансы писательского труда.

– Ну и начал бы с тридцать первой! – не унимался Константин, которому понравилось обижаться. – Наверняка в предыдущих тридцати не будет ничего интересного! Их вообще можно сжечь. Все настоящие писатели сжигают свои неинтересные главы!

– Нет, они будут очень интересные, – возразил пингвин. – Вот хочешь, я тебе прочитаю первую главу, и ты сам убедишься?

– Читай, – милостиво согласился Константин.

Евгений возбужденно сел на кровати и раскрыл тетрадь. Возможность поделиться с кем-нибудь своим творчеством его окрыляла.

– Глава первая, – начал читать Евгений. – Детство…

Константин слушал очень внимательно и, когда пингвин закончил чтение и вопросительно уставился на друга, сказал:

– Ну, в целом неплохо. Хотя чего-то не хватает.

– Чего? – напрягся Евгений.

– Ммм… Думаю, как сформулировать. Чего-то важного. Ах да! В твоем повествовании не хватает кота!

– Да ну тебя, – разочарованно махнул крылом Евгений. – Я думал, ты серьезно…

– Я очень серьезно! Кстати, а твои родители действительно тебя не узнали?

Пингвин замялся.

– Ну, как тебе сказать…

– Понятно. Врешь на страницах собственной биографии.

– Не вру! Это не вранье, а художественный вымысел!

– А какая разница? – поинтересовался Константин.

– Так это же очевидно! Ложь это просто… ложь. А художественный вымысел… – Евгений задумался. – Это то, что должно было быть правдой, но почему-то не было.

– Ах вот оно что! Тогда, может, ты объяснишь, почему твой художественный вымысел позволяет клевету на собственных родителей, а восторги в адрес лучшего друга – нет?

Евгений растерялся. Он попытался что-то промямлить в ответ, но замолчал, когда Константин огорошил его новой идеей:

– Давай впишем меня! Вместе! Я тебе помогу. Значит, смотри, художественный вымысел такой. Юный ты страдаешь от жестокой диктатуры родителей, которые тебя не узнают. Они отнимают у тебя рыбку и запрещают охотиться на планктон. Но тут появляется юный кот, которого занесла в Антарктиду жестокая судьба, от диктатуры которой он страдает. И вот этот кот помогает тебе сбежать за море, где нас захватывают в плен коварные пираты! Мы сначала страдаем от их жестокой диктатуры, а потом бравый кот вызывает пиратскую команду на дуэль и побеждает ее всю! Мы прибываем в Австралию, где знакомимся с Марио, и вместе с ним побеждаем тирана-кенгуру, который наслаждается своей диктатурой. Потом враги подсовывают тебе отравленный рыбий жир, ты пьешь его и сходишь с ума. Захватываешь Новую Зеландию, и от твоей жестокой диктатуры страдают сумчатые птицы этой страны. Но бравый кот…

– Константин! Это уже не художественный вымысел, а… я не знаю что! И вообще это моя автобиография! Понимаешь? Моя!

– Тебе что, жалко? Пусть будет наша автобиография! Я стану твоим соавтором. А то мне не хочется ждать до тридцать первой главы.

– Тридцать пятой.

Константин ахнул.

– Как? Ты же сказал, что тридцать первой!

– А вот и тридцать пятой! Это тебе в наказание – за то, что хотел отнять мою автобиографию, переписать мою жизнь, сделать из нее третьесортную дешевку!

– Почему третьесортную? Это была бы первосортная дешевка! Эх ты! Ты мне больше не Несчастный! – Константин лег и демонстративно отвернулся к стене.

– Ну и очень хорошо! Я давно хотел тебе сказать, что ты… что я… – Евгений лег и демонстративно отвернулся к стене.

Явившаяся в скором времени Берта застала соратников в состоянии холодной войны.

– Вы почему еще в кроватях? Пойдемте узнаем, вернулся ли Улисс! К тому же мне надо сходить на почту и послать родителям открытку, чтобы они не волновались.

– Здравствуй, Берта, – мрачно подал голос Константин.

– Доброе утро, Берта, – сказал Евгений, не оборачиваясь.

Лисичка несколько раз перевела взгляд с одного друга на другого.

– Вы что, поссорились? Ну ничего себе! Всего на одну ночь оставила вас одних, и на тебе!

Кот и пингвин синхронно повернулись к подруге.

– Ничего мы не поссорились! – заявил Евгений.

– Поссорились, поссорились! – возразил Константин. – А как тут не поссоришься, когда он только про себя пишет?

– В смысле? – удивилась Берта.

– Это моя автобиография! – возмутился Евгений. – Константину в нее рано!

– Вот видишь, видишь! Я же говорил! – восторжествовал кот. – А ты спроси господина писателя, попала ли ты в его книгу!

– Не попала! – ответил Евгений, не дожидаясь, когда Берта задаст вопрос. – Пока не попала. Ну рано еще, рано!

– Все ясно, – резюмировала лисичка. – Вы решили помериться глупостью. Дело ваше. А я пошла в город. – Она развернулась и вышла из номера.

– Эй-эй, я с тобой! – одновременно выкрикнули Константин и Евгений.

На первый этаж они спустились, исподтишка косясь один на другого, поскольку считали, что именно таким образом друг друга игнорируют. А вот идущая впереди Берта действительно будто их не замечала – ни разу не обернулась и не произнесла ни слова.

Лишь на улице лисичка повернулась к друзьям:

– Я иду на почту, чтобы отправить родителям открытку. Приглашаю моих умных соратников пойти со мной. Глупые соратники пускай даже близко не подходят.

– Поосторожней, подруга, – набычился Константин. – Это кто тут глупый, а?

– Тот, кто ссорится из-за ерунды и потом долго-долго не мирится. А что, здесь таких нет?

Кот и пингвин переглянулись.

– Нет! – решительно заявили они.

Берта улыбнулась:

– Так я и думала. А Евгений еще посвятит своим друзьям самые лучшие главы своей книги. Правда, Евгений?

– Конечно! – заверил пингвин.

– Тогда пойдемте. Как вы помните, почта здесь рядом.

«Как я мудра и справедлива, – подумала Берта. – Ну почему Улисс этого не видит? Эх…»

Утренняя Вершина уже не казалась покинутым, опустевшим краем, хотя и особой жизнедеятельности не наблюдалось. Редкие прохожие, в основном тигры, не обращали на чужеземцев никакого внимания, но лишь до тех пор, пока не оказывались за спинами последних – тогда они провожали троицу взглядами. Но что таили эти взгляды, понять не смог бы никто. Иногда медленно, словно нехотя, проезжали машины. Оставшийся с ночи ветер ослаб, но не настолько, чтобы совсем не давать о себе знать. Дома наводили на мысль, что их проектировал тот же архитектор, что и гостиницу: Вершина представляла собой город победивших параллелепипедов, которые, придя к власти, запретили любые иные формы.

Скоро друзья подошли к зданию с вывеской «Почта». Внезапно Константин схватил Берту за локоть.

– Берта, стой, у меня пророчество!

Лисичка и пингвин изумленно уставились на кота.

– Да-да, пророчество! Как у Улисса. Пока он где-то шляется, его дар передался мне. – Константин обратил взор в даль, вытянул перед собой лапы и зашевелил пальцами. – Вижу… Вижу двух лисов – самца и самку. Они едут в автомобиле, на мордах у них тревога. Они едут сюда, они приближаются. Но что это?! В лапах у лисицы почтовый конверт! На нем штамп почтового отделения города Вершины! А внутри – открытка от дочери!

– Ой! – воскликнула Берта. – Как же я сама не подумала! Они узнают, что я в Вершине, и примчатся, чтобы забрать меня домой!

Константин опустил лапы и сказал уже нормальным голосом:

– Вот именно, милая. Об этом и говорит мое пророчество.

– Что же делать? – растерялась Берта. – Я обещала посылать им открытки. Если я не буду этого делать, они сойдут с ума от беспокойства.

Кот немедленно предложил собственное решение проблемы:

– Подождать, пока все закончится, а уже потом слать открытки родителям в сумасшедший дом.

– Спасибо, Константин. Ты очень мил. Но мне, знаешь ли, не хочется доводить дело до психушки. Возможно, это покажется тебе старомодным, но мои родители нужны мне нормальными и вменяемыми.

Константин попытался лисичку подбодрить:

– Знаешь что? Ты можешь им позвонить!

– С ума сошел? – испугалась Берта. – Не могу я с ними разговаривать после того, как сбежала из дома. У меня на это нервов не хватит.

– Я читал в одной книге… – задумчиво произнес Евгений. – Она называлась «Ошибка шпиона, которая дорого ему обошлась». Так вот, там этот самый шпион не хотел, чтобы враги узнали, откуда он посылает письма. И он отправлял все письма в один город доверенному лицу. А это самое лицо уже пересылало их, куда надо. Поэтому на конвертах всегда стоял штамп одного и того же города, а шпион на самом деле был совсем в другом.

– Слушай, а это мысль! – воодушевилась Берта.

Но Константин отнесся к рассказу пингвина настороженно.

– Скажи, Евгений… А эта его система, не была ли она той самой ошибкой, которая дорого ему обошлась?

– Нет-нет! – ответил Евгений. – Ошибка была в другом. Он попался на том, что, вместо того, чтобы выкрасть секретные документы и рассекретить, подложил обычные документы и засекретил.

– Тогда ладно, – успокоился Константин. – Тогда это действительно идея.

Довольная Берта зашла на почту и послала родителям открытку следующего содержания:

Дорогие мама и папа! У меня все замечательно! Здесь на юге просто супер! Море, пальмы, экзотические фрукты. Это вам не какая-то там унылая ветреная Вершина где-то на севере, где живет мое доверенное лицо, через которого я и буду посылать все мои открытки. Не обижайтесь, мои родные, но я считаю, что лучше вам не знать, где именно я нахожусь. Достаточно той информации, что это далеко на юге. Ох и жара здесь. Привет вам от Константина и Евгения, они сейчас плещутся в море с дельфинами и медузами. Вечером мы идем в боулинг. Целую, ваша Берти.

А чуть ниже Евгений, тщательно изменяя почерк, дописал:

Я и сам толком не знаю, где ваша дочь. Но не сомневаюсь, что в добром здравии. Здесь, в Вершине, очень холодно, в горах лежит снег. И лед. Берте повезло, что она не здесь, а на юге, с пальмами и медузами! Всегда ваше, Доверенное Лицо.

В сильно приподнятом состоянии духа Несчастные вышли на улицу. И здесь их ждал шок.

Шок двигался им навстречу и, несмотря на отсутствие привычной красной рясы, не узнать в нем брата Нимрода было невозможно. Барс тоже заметил троицу, но виду не подал. Не замедляя шага, он прошел мимо остолбеневших Несчастных и скрылся за поворотом.

– Какие мы тормоза… – прошептала Берта. – Ведь они же наверняка все здесь. А Улисс в горах, один… Мы не можем ждать! Мы обязаны его найти, чтобы не дать в обиду!

Глава 6

Кладоискатели и крючкотворцы

Марио, Антонио и Джанкарло спустились в лобби гостиницы. Волки были при полном параде, как и накануне: плащи – не столько скрывавшие, сколько подчеркивающие наличие во внутренних карманах и за поясами различного огнестрельного, режущего и колющего оружия; шляпы с полями, сдвинутые на глаза; черные оружейные футляры в лапах. Шествующий впереди Марио выглядел куда более скромно в своем классическом шпионском прикиде: обычные брюки, обычная рубашка, обычная курточка, в общем, все самое обычное, чтобы шпиона невозможно было запомнить.

За версту источающая дух криминала группа приблизилась к администратору. Слово взял Марио:

– Доброе утро. Нам нужен провожатый в горы. Вчера вы дали понять, что могли бы им быть. За деньгами дело не станет.

– Да, – подтвердил Антонио. – У нас никогда за деньгами дело не стоит.

– Заманчивое предложение, – ответил администратор. – Разумеется, я соглашусь быть вашим проводником – как только вы продемонстрируете разрешение от мэрии.

– Какое разрешение? – удивился Марио.

– О, так вы не в курсе! Сабельные горы являются стратегическим объектом, вход на который может быть разрешен только военно-мирным отделом мэрии города Вершины.

– Но мы вчера уже ходили в горы! – заметил Марио.

– Это было вопиющим нарушением закона. Ваше счастье, что всем наплевать, как он исполняется.

– Но если всем плевать, давайте обойдемся без бюрократии, – предложил коала.

– Ммм… Видите ли… Вообще-то я сам бюрократ. Потомственный. Мне не нравится мысль, что без таких, как я, можно обойтись.

– Мы хорошо заплатим, – сказал Джанкарло.

– Нет-нет, и не уговаривайте! Сейчас не обращают внимания на соблюдение этого закона, а вдруг как раз завтра начнут? Тогда мне все припомнят!

– А если мы вас заставим силой? – предположил Джанкарло.

Но Марио решительно возразил:

– Нет! Мы будем вести себя как законопослушные граждане.

– Но, Марио… – возмутились было волки, и Соглядатаю пришлось срочно их успокоить:

– Мы будем вести себя как законопослушные граждане – до тех пор, пока возможности законопослушания не будут исчерпаны. Так что идем в мэрию.

– В мэрию так в мэрию, – пожали плечами волки.

– И, умоляю вас, оставьте эти ваши футляры в номерах! Еще не хватало заявиться с ними в правительственное учреждение.

Волки переглянулись и молчаливо согласились не спорить. Они развернулись и ушли в свои номера, унося дорогие их сердцам мандолину и гобой.

Марио спросил администратора:

– Почему Сабельные горы считаются стратегическим объектом?

– Наверху в горах когда-то были города саблезубых тигров. А по другую сторону гор находится Долина Сугробов – земля снежных барсов. Между саблезубыми и снежными всегда была вражда.

– Ну и что? Давно нет ни тех ни других.

– Да… Но в горах-то могло много чего остаться. Говорят, там есть места, где спрятаны несметные богатства.

– И что же, их никто до сих пор не нашел?

– Нет. Многие искали, но без толку. А потом мэрия решила, что она вовсе не заинтересована, чтобы несметные сокровища достались кому попало, и объявила Сабельные горы стратегическими.

– Ну хорошо, а сама мэрия что-нибудь нашла?

– А она и не искала. У нее на это бюджета нет. Но теперь любой, кто хочет отправиться в горы, должен получить разрешение. Но он его получит, только если подпишет бумагу, что все ценное, найденное им в горах, принадлежит Вершине. А вообще разрешение получить сложно. К тем, кто готов подписать такую бумагу, относятся с подозрением: мол, чего это он соглашается отдать все мэрии? Не иначе как обмануть хочет.

– Глупо все это звучит, – усмехнулся Марио. – Все равно же никто не следит за исполнением этого закона. Вон и вы сами не раз ходили в горы.

– Все так, – согласился администратор. – Но то для себя. А ради других никто рисковать не станет. Короче, лучше вам получить разрешение. Тогда отбою от проводников не будет.

Вернулись Антонио и Джанкарло. Марио попрощался с администратором, и преступная группа покинула гостиницу.

Антуанетта водрузила на стол рюкзак.

– Вот, мэтр. Пока вы спали, я собрала необходимое в дорогу. Тут термос с кофе, термос с чаем, термос с ромом, термос со сгущенкой, два теплых одеяла, бутерброды, дождевики, складные лопатки…

– Весьма похвально, дорогая моя помощница. – Проспер, с чашкой утреннего кофе в лапе, уселся за стол. – Поступок, безусловно, нужный, но преждевременный.

– Почему преждевременный? – удивилась лисица.

– Давай рассуждать логически.

Антуанетта села за стол и приготовилась рассуждать логически. Дело привычное.

– Итак, что, по-твоему, немедленно сделают наши соперники по прибытии в город? – спросил сыщик. – Кроме разве что Лиса Улисса, он слишком умен.

– А что тут рассуждать? Понесутся в горы, за кладом.

– И что дальше?

– Передерутся из-за него.

– Это понятно. Ну а клад-то найдут? – Проспер хитро прищурился.

Антуанетта задумалась. Вопрос был с подвохом. Она раскрыла карту саблезубых и внимательно в нее вгляделась.

– Не найдут, – поняла она. – Точное место не указано, а крестик занимает довольно большую территорию. Это гениально, мэтр.

– Отлично! – обрадовался сыщик. – А значит?

– А значит, им понадобится очень подробная карта местности, чтобы увидеть те места, которые подходят для клада. Пещеры, например. И, скорее всего, еще придется нанимать проводников.

– Чудесно, Антуанетта! Вот мы с тобой для начала и отправимся за картой местности и проводником, чем сэкономим кучу времени.

За картами Сабельных гор сыщики пошли в ближайший магазин географических товаров. Посетителей было немного. Навстречу лисам вышел продавец – тучный тигр с пенсне на левом глазу.

– Приветствую! Не местные?

– Здравствуйте, – ответил Проспер. – Вы правы, мы приезжие.

– Рад, очень рад! Вы, конечно, хотите приобрести открытки с красотами Вершины? Я угадал?

– Почти, – улыбнулся Проспер. – На самом деле, нам нужна карта местности.

– О, без проблем! Пожалуйста! – Продавец указал на полку с надписью «Вершина. Карты и пешеходные маршруты».

– Нет-нет, – возразил Проспер. – Нам нужна карта Сабельных гор.

– А… – продавец замялся. – Ну… У меня есть одна. Только она старая и лживая.

– Одна? Старая и лживая? – удивился Проспер.

– Ну да, там все неправильно обозначено. Ее специально выпустили, чтобы сбивать с толку туристов-врагов.

– А новых и правдивых у вас нет? – спросила Антуанетта.

Продавец пристально посмотрел на лисицу, в глазах его зажегся озорной огонек. Он улыбнулся ей, как улыбаются детям, сморозившим какую-нибудь очаровательную глупость.

– Нет, конечно. Новые и правдивые есть только в военно-мирном отделе мэрии. Это же стратегические карты, нельзя, чтобы они попали в лапы плохих зверей.

– Логично… А не подскажете, кого можно нанять проводником в горы?

– Да много кого. Только для этого нужно разрешение. Его получают – ну, если получают…

– Погодите, давайте я догадаюсь! – перебил Проспер. – В военно-мирном отделе мэрии, верно?

– Угадали!

– Спасибо, всего хорошего! – Проспер быстро потянул Антуанетту к выходу.

– Дело плохо, – мрачно сказал он, когда сыщики оказались на улице. – У нас появилась куда более серьезная проблема, чем соперники.

– Бюрократия, – догадалась Антуанетта.

– Она самая. Надеюсь, мы сумеем получить в мэрии все, что нужно. Ибо иначе придется искать пути подкупа, заводить связи… Даже думать не хочу, сколько времени можем потерять.

– Да уж, – содрогнулась Антуанетта. Она боялась бюрократии даже больше, чем полиции в бытность свою мошенницей. С полицейскими она неоднократно находила общий язык. С бюрократами – никогда.

Мэрия города Вершины являла собой комплекс прямоугольных (а каких же еще) построек. В центре его возвышалось главное здание мэрии – самое крупное в городе. Этот гигантский параллелепипед был виден отовсюду, как и задумывалось проектировщиками, ведь мэрия символизирует собой городскую власть, а о власти горожанам забывать не следует. Вокруг главного здания, словно спутники, окружающие планету-гиганта, расположились дополнительные корпуса, чье количество неустанно увеличивалось. Дело в том, что в мэрии работало полгорода.

Коллектив работников напоминал огромную семью – иногда сплоченную, иногда разобщенную. Собственно, это и была семья. Каким-то загадочным образом родственные узы так или иначе связывали всех служащих учреждения. Во главе этого удивительного клана стоял сам мэр – солидный пожилой тигр, почетный гражданин города. Далее, рангом ниже, следовали его заместители, приходившиеся ему сыновьями, младшими братьями, зятьями и прочими шуринами. Как так получилось, никто объяснить бы не смог. Как-то само собой. Не иначе как провидение постаралось.

Далее следовали секретарши мэра и его замов – целый батальон дочек, сестриц, племянниц и невесток. Опять же, никакого умысла. Лапа судьбы.

Ну а затем шли всевозможные отделы, в которые тянулись прочие родственные нити: внучатые племянники, зятья братьев, деверя и золовки, а далее отпрыски деверей и золовок, а также деверя и золовки этих отпрысков. Нити опутывали весь главный корпус и устремлялись наружу, к корпусам-спутникам, в которых находили свое пристанище представители славного племени седьмой воды на киселе.

Каждый посетитель мэрии, заходя в главное здание, неизменно бывал ошарашен всепроникающим запахом кофе. Этот аромат источало буквально все, им был пропитан каждый квадратный миллиметр стен и каждый кубический сантиметр воздуха. Кофе здесь потребляли с утра и до поздней ночи, и горе тому, кто осмелился бы прервать священнодействие какой-то там работой. Можно было подумать, что это не мэрия, а храм, в котором царит культ кофе. Поэтому посетитель даже не очень удивился бы, узнай он, к примеру, что в каждую ночь полнолуния все высшие чины учреждения во главе с мэром собираются в пещере глубоко под землей и поклоняются кофемолке.

В два часа пополудни порог мэрии пересекли усталые Бенджамин Крот и Георгий. Они подошли к окошку с надписью «Справочная».

– Добрый день. Где находится военно-мирный отдел?

Тигрица за окошком окинула посетителей подозрительным взглядом.

– Это ваш первый визит? – спросила она.

– Да, – робко ответил Крот. Он ни капельки не боялся расхитителей гробниц, но чиновники были куда страшнее.

– Имя?

– Бенджамин Крот.

– Профессия?

– Профессор.

– Чего?

– Археологии.

– Вид?

– Енот, – удивленно отозвался Крот. Будто она сама не видит, что он енот.

Служащая записала в анкете: «Бенджамин Крот, енот, профессор археологии. Послушный. Довольно милый».

– Как давно?

– Как давно енот? – удивился Крот. – С рождения.

– Как давно в Вершине? – пояснила тигрица, покачав головой. Ох уже эти посетители, как маленькие, честное слово.

– А! Со вчерашнего дня!

Служащая придвинула археологу анкету и чернильницу.

– Обмакните в чернила пальцы и приложите их сюда.

Крот послушно исполнил то, что было велено. Тигрица раскрыла папку с надписью «Приезжие» и вложила в нее анкету.

– А зачем отпечатки пальцев? – испуганно спросил Крот.

– Коллекционирую, – объяснила тигрица. – Люблю рассматривать перед сном. А военно-мирный отдел – на четвертом этаже.

Партнеры направились к лифтам.

– Что же все-таки мы ищем в горах? – поинтересовался Георгий.

– Древности, – рассеянно ответил Крот.

– А это как-то связано с той картой, что намалевана у вас на животе?

Бенджамин Крот резко остановился.

– Вы… Вы подсматривали за моим животом?

– Нет, профессор, что вы! Это он подсматривал за мной.

– Что-о?

– С вас под утро упало одеяло, а лежали вы на боку, животом ко мне. А что это за карта, профессор?

– Это? – Крот занервничал. – Это не карта!

– А что же? – удивился Георгий.

– Это… татуировка!

Суслик выпучил глаза.

– Татуировка? У вас, профессора археологии?

– Ну, я же не только профессор археологии. Я еще и охотник за расхитителями древностей. Вы же знаете.

– Знаю, – подтвердил Георгий. – А охотникам за расхитителями разве полагаются татуировки?

– Видите ли, мой друг… – Крот взял суслика под локоть и медленно повел в сторону лифтов. – Однажды по долгу службы я был внедрен в банду. Под видом своего, разумеется. Я должен был вывести эту банду на полицию. Чтобы бандиты не догадались, что я засланный, мне и сделали татуировку, как это полагается в преступном мире. Вам кажется, что это карта, но на самом деле это надпись: «Не забуду умереть, не жди меня, мама, я вернусь, Люся, поймаю – убью». Просто татуировщик был неопытный и получилось не очень удачно. Не похоже на надпись.

– Да и на татуировку не похоже. Но теперь, когда вы так хорошо все объяснили, мне понятно, что это именно татуировка и именно надпись. Да-да, сейчас припоминаю: если немного сдвинуть линии, действительно выходит «Не забуду умереть, не жди меня, мама, я вернусь, Люся, поймаю – убью».

Кроту показалось, что последние слова суслика прозвучали как-то не очень искренне. Уже не в первый раз археолог подумал, что Георгий вовсе не такой пофигист, каким хочет казаться. Уж не пригрел ли Крот на груди змею? Ядовитого очкового суслика?

Они подошли к лифтам, где толпились служащие, с озабоченными мордами ведущие важные служебные разговоры:

– Столько работы, не продохнуть.

– Я за сегодняшний день, можно сказать, ни разу не присела.

– Всего пять чашек кофе с утра, представляете?

– Когда же наверху наконец поймут, что нельзя нас так эксплуатировать?

– А что делать? Весь город на наших плечах.

– Вот увидите, я уволюсь.

Каждый служащий держал в лапах важную служебную бумажку, чтобы иногда в нее заглядывать, качать головой и произносить: «Ох…», «Ну и дела», «Когда же это кончится?», «Сил моих нет» и «Прямо не знаю».

Открылись дверцы одного из лифтов, и вся толпа, включая Крота и Георгия, в него погрузилась. Лифт начал неохотное движение наверх, и в его лязге и кряхтении слышалось: «Ох…», «Ну и дела», «Когда же это кончится?», «Сил моих нет» и «Прямо не знаю».

– Вы по делу? – спросила одна тигрица Крота и Георгия.

Те подавленно кивнули.

– Ох… Сил моих нет, – покачала головой тигрица. – Еще и вы. Прямо не знаю. Вот увидите, я уволюсь.

Енот и суслик пристыженно промолчали.

Наконец лифт добрался до четвертого этажа. Он устало выдохнул и из последних сил раздвинул двери. Крот и Георгий поспешили наружу, боясь, как бы обессиленный трудяга не захлопнул двери, пока они еще внутри.

Их взглядам открылся длинный коридор, полный запертых дверей. Крот и Георгий двинулись вперед в поисках нужного отдела, вчитываясь в таблички: «Отдел трудноустройства», «Отдел по борьбе с бюрократией», «Отдел по борьбе с борьбой с бюрократией», «Отдел по отделам», «Туалет», «Отдел пока не придумано чего»…

– О! – воскликнул Георгий, указывая на табличку «Отдел войны и мира. Без входа не стучать».

– Не стучать так не стучать, – сказал Крот и распахнул дверь. За ней оказалась маленькая комната, в которой были только две электромагнитные арки, а за ними – еще дверь. Возле первой арки сидел на стуле и скучал молодой охранник-гепард. Гепардов часто бра ли в охрану, так как они очень быстро бегали, догоняли и удирали. Они даже сидели так, будто дела ли это быстро.

При виде посетителей охранник оживился и вскочил на задние лапы.

– Пароль? – грозно спросил он.

– Что? – удивился Крот.

– Правильно, – сказал охранник. – Заходите. – Он указал на корзину возле первой арки. – Выложите все металлические предметы и пройдите под аркой.

Енот и суслик послушались. Георгий проходил вторым. Арка среагировала на него аллергически – затряслась, замигала и зашумела.

– Стоять на месте! – закричал охранник. – Я же сказал – выложить все металлические предметы! Признавайтесь, что утаили?

– Ничего, – обескураженно развел лапами суслик.

– Неправда! Наверное, хотели скрыть оружие! А ну, выкладывайте оружие в корзину! Запрещается проходить под аркой с оружием!

– Нет у меня никакого оружия, – оправдывался Георгий.

– А что тогда звенит? – допытывался охранник.

– Да не знаю я! – воскликнул Георгий и так при этом широко раскрыл пасть, что гепард немедленно нашел причину тревоги:

– Ага! У вас золотой зуб! Это на него звенит! Вы его не выложили!

– Как я могу выложить зуб, вы что! – возмутился Георгий.

– Вы правы, – внезапно согласился охранник. – Сами не можете. Сейчас я вызову дантиста.

– Да вы рехнулись!

– Послушайте, уважаемый… – обратился к охраннику Крот. – Может, решим этот вопрос по-хорошему? – Он протянул гепарду монету.

– О… – сказал тот. – Есть в этом что-то. – Он взял монету. – Замяли. Теперь попрошу ко второй арке.

– Опять? – охнул Георгий.

– Что, снова выложить металлические предметы? – спросил Крот.

– Нет, металлические можно оставить, – ответил охранник. – Выложите пластилиновые.

– Дурдом, – покачал головой Крот, но послушался. Георгий последовал его примеру.

– Какое счастье, что у меня нет пластилиновых зубов, – проворчал он, проходя под аркой.

– Все, теперь можете заходить, – позволил охранник. – Только имейте в виду, там очередь.

– Ничего, – сказал Крот, распахивая дверь в соседнюю комнату. – Уж это мы как-нибудь пережи… – Он остолбенел.

В соседней комнате сидели: Берта, Константин, Евгений, Марио, Антонио, Джанкарло и – в некотором отдалении от остальных – брат Нимрод. Вид у всех был мрачный.

При виде Берты, которую Крот знал как агента Самой Секретной Службы, археолог почувствовал сильное волнение. Лисица не подавала виду, что знакома с Кротом, и он тоже решил такого виду не подавать. Но то, что Самая Секретная Служба здесь, внушало ему одновременно чувство покоя и чувство тревоги. Узнай об этом суслик Георгий, ему, как философу, нашлось бы много что сказать.

– Здравствуйте, господин Крот, – усмехнулся брат Нимрод. – Мы вас, можно сказать, заждались. А кто это с вами?

– Э-э… – Крот с трудом приходил в себя. – Это Георгий.

– Профессор, это как-то связано с той надписью у вас на животе? – полюбопытствовал ничего не понимающий суслик.

– Тише вы! – шикнул на него Крот. – Нашли время…

Енот сел на свободное место и еще раз прошелся взглядом по очереди. От брата Нимрода это не укрылось:

– Вы, наверно, хотите спросить, почему не видите среди нас сыщиков? Ответ прост – они как раз в кабинете. Надо отдать им должное, пришли первыми.

Крот посмотрел на дверь кабинета, из-за которой не доносилось ни звука. Выражение его морды стало таким же мрачным, как у остальных. Единственным, кто не разделял общего пессимизма, оставался Георгий.

– А где же… сам? – спросил Крот.

– Лис Улисс? – уточнил брат Нимрод. – Меня тоже весьма беспокоит этот вопрос. Но его юные сообщники хранят гордое молчание.

Берта, Константин и Евгений всем своим видом давали понять, что намерены хранить гордое молчание и далее.

Вместо них внезапно заговорил Марио:

– Лис Улисс достаточно умен, чтобы не показываться вам на глаза.

– Эх, Марио, – с тихой грустью произнесла Берта. – Как ты мог…

– Ты же был нам как брат, – добавил Константин.

– А теперь ты против нас, – внес свою лепту Евгений.

– Работаешь на того, кто тебя нанял, – полным упрека голосом развил мысль друга Константин.

Марио ничего не ответил, но по его морде было видно, что он и сам не прочь присоединиться к Несчастным с претензиями в собственный адрес.

А Джанкарло с Антонио окончательно решили, что ожидание затянется надолго, и принялись играть в карты, предварительно с самым добродушным видом предложив поучаствовать всем желающим. Желающих не оказалось, но волки ни капельки не обиделись. Им было не привыкать.

– Константин, да же ты с нами не сыграешь? – спросил Антонио.

– Даже? – Константин хмыкнул. – Я с вами не сыграю в первую очередь!

– Никто не хочет играть с честными нами, – с фальшивым сожалением заключил Джанкарло. – Придется нам дурить самих себя.

Тем временем Проспер и Антуанетта предпринимали очередную – уже трудно было сказать, какую по счету, – попытку выбить нужное разрешение. Напротив них сидела тигрица средних лет с каменным выражением морды, одетая в военную форму. На груди у нее блестел бейджик «Пародия Фугас, отдел войны и мира, мэрия г. Вершины». Время от времени Пародия Фугас отвлекалась от назойливых посетителей, кидала нежный взгляд на бейджик и протирала его носовым платочком. Из этого Проспер сделал вывод, что ничто звериное чиновнице не чуждо, и усиленно пытался нащупать в ее душе, где же оно прячется – это самое не чуждое ей звериное. Прежние попытки успехом не увенчались. Пародия оказалась самкой неподкупаемой и нерастопляемой. Медленно, но верно сыщиков охватывало отчаяние.

– Повторяю, без соответствующих документов ничего сделать нельзя, – сказала тигрица.

– Ну посмотрите на нас, госпожа Фугас. Вы же видите, что мы лисы. Откуда у нас в роду могут взяться тигры, свидетельства чего вы так настойчиво добиваетесь?

– Оно бы не понадобилось, если бы вы были жителями Вершины, – объяснила Пародия. – А вы чужаки. То есть потенциальные шпионы. Но вы можете поселиться в Вершине и прожить здесь десять лет, чтобы получить статус временно-постоянного гражданина города. Тогда и приходите.

– Мы не можем ждать десять лет, – заискивающим тоном сказал Проспер. – Я же объяснял вам, что мы сыщики и расследуем дело о похищении. Похищенный может быть в горах. Он не может ждать десять лет, пока мы станем временно-постоянными гражданами!

Но Пародия Фугас была неумолима.

– Он может, если придет ко мне, заверить свой статус похищенного и получить отсрочку от освобождения на десять лет. Согласно закону об антиамнистии. Так ему и передайте.

– Да как же мы ему передадим, если нам для этого нужно его найти!

Пародия задумалась.

– Ну же, тетенька, ну… – одними губами взмолилась Антуанетта.

– Ладно, – сказала чиновница. – Давайте так. Принесите мне справку из полиции, что вы сыщики, справку из контрразведки, что вы не шпионы, и справку из мэрии, что обращались ко мне за разрешением на посещение стратегического объекта «Сабельные горы».

– Хорошо! – немедленно согласился Проспер. – Где взять последнюю справку?

– На четвертом этаже, в отделе войны и мира, у Пародии Фугас.

– Но, позвольте… Мы ведь уже здесь, у вас!

– Совершенно верно, – согласилась тигрица, ласково протирая платочком бейджик со своим именем. – Вы ко мне?

– Э… – На своем веку Проспер раскрыл немало тайн, но логика бюрократов по-прежнему оставалась для него недоступной. – К вам.

– Слушаю вас?

Лисы переглянулись. Взгляд Антуанетты был испуганный, а Проспера – растерянный. Сыщик повернулся к тигрице.

– Нам нужна справка о том, что мы обращались к… госпоже Пародии Фугас за разрешением на посещение Сабельных гор.

Чиновница кивнула, достала какой-то бланк и заполнила его.

– Пожалуйста, – она протянула документ Просперу. – Отнесите его в отдел войны и мира.

– А может, вы сразу у себя его оставите? – робко предложила Антуанетта.

– Предлагаете мне нарушить инструкции? Документ следует передать в отдел войны и мира. Так предписано предписанием!

– Мы поняли, поняли! – Проспер взял бланк, встал, сел, откашлялся и сказал: – Добрый день…

– Здравствуйте, – отозвалась тигрица. – Вы ко мне?

– Да…

– Принесли документы?

– Принесли…

– Давайте!

Проспер протянул бланк.

– Так, посмотрим… – сказала Пародия, вчитываясь в документ. – А где же справки из полиции и контрразведки?

– Мы не успели, – ответил Проспер.

– Не понимаю я вас, – покачала головой Пародия. – Нет, чтобы все сразу принести. Ходите и ходите по сто раз.

Антуанетта собралась возмутиться, но Проспер глазами приказал ей помолчать.

– Простите, – сказал он тигрице.

– Да мне-то что, – отозвалась она. – Я на службе. А справка ваша недействительна.

– Как недействительна? – хором воскликнули сыщики.

– Печати нет, – объяснила Пародия. – Вам забыли печать поставить.

Проспер несколько раз сжал и разжал кулаки.

– Хорошо, – глухо произнес он. – Давайте справку, я схожу исправлю дело.

– Пожалуйста, – Пародия протянула ему многострадальный бланк.

Проспер встал, сел и сказал:

– Здравствуйте.

Тигрица пристально на него посмотрела.

– Опять вы? Что-то не так?

– Да, знаете, вы забыли печать поставить.

– Не может быть! Покажите справку.

Проспер показал.

– Да, действительно, – удивилась Пародия. – Как же это я… Прошу прощения, совсем заработалась. Столько работы, не продохнуть. Сил моих нет. Ну и дела. – Она поставила печать. – Готово. Мне, право, неловко. Хотите, я угощу вас кофе?

– Нет, спасибо, – сказал Проспер, чуть ли не вырывая у нее справку. – Нас ждут в отделе войны и мира.

Проспер встал, сел и без лишних слов протянул Пародии злополучный бланк. Тигрица пробежала документ глазами и сказала:

– Вот теперь порядок! Очень хорошо. Принесете мне остальные справки, и я передам ваше дело на комиссию.

– На комиссию? – синхронно ужаснулись лисы. Они представили себе комиссию, состоящую из таких особ, как Пародия Фугас, и им стало дурно.

– На комиссию, – повторила чиновница.

Проспер обреченно встал.

– До свидания.

– Всего хорошего, – ответила Пародия. – Кофе точно не хотите?

– Точно.

Сыщики покинули кабинет. Их место занял брат Нимрод.

– Сразу нет, – сказала Пародия даже прежде, чем он успел сесть.

– Что нет? – не понял брат Нимрод.

– Все нет. Любое ваше прошение будет отклонено.

– Это еще почему?!

– Потому что закон Вершины запрещает выдавать какие-либо разрешения или справки барсам.

Брат Нимрод начал закипать.

– Это дискриминация по видовому признаку!

– Это не дискриминация, это закон, – парировала Пародия.

Барс зло прищурился.

– Ладно… Вы еще не знаете, с кем связались.

Он стремительно вышел, хлопнув дверью.

Зашли Марио и волки. В отличие от шпиона последние широко улыбались. Посетители расселись, причем волки чувствовали себя довольно вольготно: каждый закинул одну заднюю лапу на другую, а передние скрестил на груди.

– Чем могу? – спросила Пародия.

Марио ответить не успел, так как его опередили спутники.

– Нам бы пропуск в горы, красавица, – сказал Антонио.

– Очень надо, – поддакнул Джанкарло.

– А документы? – строго поинтересовалась чиновница.

И снова Марио не успел среагировать.

– В порядке наши документы, начальница, – не переставая улыбаться, ответил Антонио.

– И не сомневайтесь, – подтвердил Джанкарло. Он вытащил из внутреннего кармана плаща какие-то бумаги. – Извольте, это рекомендации от мэрий крупнейших городов континента.

Антонио тоже выудил из плаща бумаги:

– Справки из поликлиники о том, что мы психически и физически здоровы.

Джанкарло добавил еще бумаг:

– Свидетельства о рождении, браках и смерти. Антонио:

– Оплаченные счета за электричество.

Джанкарло:

– Справка из полиции, что мы чисты перед законом. Антонио:

– Из контрразведки – что мы не шпионы.

– Э… – начал было Марио.

– Не шпионы, – осадил его Антонио.

– Анализ крови…

– Прививки…

– Выпускные оценки…

Гора всевозможных справок на столе Пародии Фугас росла, а тигрица и Марио в изумлении на нее взирали.

– Все! – объявили наконец Антонио и Джанкарло. Ошеломленная Пародия перебрала одну за другой все лежащие перед ней бумажки.

– Внушительно. Но все ли это?

Волки переглянулись. Антонио хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! – Из недр его бездонного плаща появилась большая коробка конфет. – Это вам. Между прочим, с кофейной начинкой.

– О… – сказала Пародия.

Джанкарло вынул из кармана флакон духов.

– Ну и еще это. Очень дорогие духи. С ароматом свежемолотого кофе.

Взгляд Пародии поплыл.

– Так что, вы говорите, вам нужно?

– Сущая безделица, – ответил Антонио.

– Так, мелочь, – добавил Джанкарло.

– Разрешение на посещение Сабельных гор, – наконец вставил слово Марио.

– Хорошо, – произнесла одурманенная Пародия. – Я передам ваше прошение на комиссию.

– На комиссию? – переспросил Антонио.

– На комиссию? – переспросил Джанкарло.

Они выглядели недовольными.

– Да, на комиссию, – повторила тигрица и погладила бейджик.

Антонио развел лапами.

– На комиссию так на комиссию. Марио, ты не хочешь дать команду покинуть этот гостеприимный кабинет?

Марио хотел. Коала и волки вежливо попрощались и вышли.

Константин, Берта и Евгений зашли гуськом, сутулясь. Они робели и не скрывали этого.

– Чем могу? – спросила Пародия.

– Нам нужно разрешение на поход в Сабельные горы, – сообщила Берта.

– Ваши документы!

Несчастные протянули чиновнице свои удостоверения личности.

– И это все? – спросила та.

Посетители кивнули.

– И с этими вот документами вы надеетесь получить какое-то разрешение? – уточнила Пародия.

Посетители снова кивнули.

– Ну должно же быть еще хоть что-то! У вас есть еще какие-нибудь важные бумаги?

– Есть, – ответил Евгений к большому удивлению друзей.

– Замечательно, – сказала Пародия. – Давайте их сюда.

Евгений вытащил из ранца и протянул ей толстую тетрадь с начатым романом. Чиновница раскрыла ее и, не говоря ни слова, углубилась в чтение. Несчастные терпеливо ждали.

Наконец Пародия закончила чтение, закрыла тетрадь, протянула ее Евгению обратно и сказала:

– Я ознакомилась с этими бумагами. Они не подходят.

– А что же делать? – удрученно спросила Берта.

– Зачем вам в горы?

– Собирать грибы, – на ходу выдумал Константин. – Первые весенние грибы. Мы их потом сварим. Вареные грибы очень поднимают настроение!

– Неуважительная причина, – ответила Пародия. – Даже не рассчитывайте получить разрешение. Ну разве что молодежное, оно действительно только в течение пяти минут.

– Пожалуйста, нам очень надо, – взмолилась Берта. – У нас в горах друг.

– Как зовут?

Берта не успела ответить, так как ее опередил Константин:

– Его зовут Себастьян. Он лис.

Чиновница нахмурилась.

– Мы не выдавали разрешения никакому лису Себастьяну. Это явное нарушение. Прошу описать преступника подробней! Его необходимо арестовать!

Берта решительно встала.

– Мы лучше пойдем. Нам уже не нужно в горы. До свидания. – Она потянула за собой колеблющихся Константина и Евгения.

– Как угодно, – ответила Пародия. – Пригласите следующих.

Следующими (и последними) оказались Бенджамин Крот и Георгий. Енот попытался произвести на чиновницу благоприятное впечатление.

– Добрый день! – жизнерадостно воскликнул он. – Какой у вас красивый костюм! И как вам идет этот бейджик! Я – Бенджамин Крот, профессор археологии. Очень известный. Но, конечно, не такой известный как вы! Ваши горы являются важной исторической достопримечательностью. Мы с моим другом имеем к ним исключительно профессиональный интерес. Дайте разрешение, а?

– В Сабельных горах раскопки запрещены! – сообщила тигрица.

Крот не растерялся.

– И очень хорошо! И правильно! Я ведь крупнейший в мире специалист по запрещенным раскопкам. Дайте разрешение, я пойду и сам проверю, чтобы там никто не копал!

– У вас есть нужные бумаги?

– Бумаги? – Крот замялся. – А какие нужны бумаги?

Пародия перечислила нужные документы. Перечисление заняло двадцать две минуты, по истечении которых на Крота было жалко смотреть.

– Ох… – только и нашел в себе силы сказать он.

– То есть у вас нет при себе этих документов? – уточнила Пародия.

В разговор неожиданно включился Георгий.

– Документы при себе… – задумчиво произнес он. – Какая странная фраза. Можно решить, что документы – это часть тела. Как лапа или нос. Что, безусловно, доказывает жизненную важность документов для каждого живущего существа. Они даже важнее, чем лапа или нос. Что произойдет, если зверь потеряет лапу или нос? Он станет частично недееспособным и будет иметь довольно жалкий вид. А вот потеря документов влечет за собой гораздо большее – утрату внутренней сущности этого зверя. Он как бы перестает быть собой. Его лапы – уже не его лапы, нос – не его нос. Они становятся анонимны. Личность стирается. Содержание уходит, остается лишь форма. Документы при себе… О нет! Это не документы при нас. Это мы при документах! Верно будет сказать, что это они не взяли нас с собой. Теперь мы никто. Нас как бы нет. Можно ли рассматривать возможность выдачи разрешения тем, кто не является личностью? Разумеется, нет, это абсурд! Миллионы насекомых ежедневно пересекают границу между Вершиной и Сабельными горами. Они снуют туда-сюда, туда-сюда. Никому и в голову не придет спросить, есть ли у них на это разрешение. Но мы, даже утратив свои «я», не становимся насекомыми. Ведь у нас не вырастают дополнительные конечности, не появляются жвалы и фасетчатые глаза. Тогда кто же мы? Застывшие в щели между видами, стоящие на обочине гражданских прав, – чего можно ожидать от таких, как мы? И не способны ли мы на страшные злодеяния, зная, что безнаказанны? Ведь нельзя наказать тех, кого нет! Не мы ли являемся теми вратами ада, не дать открыться которым доступно лишь одним способом – снабдить их документами? Только так можно вернуть нас из мира злобных духов в мир добропорядочных граждан. Вселенная вздохнет свободней, когда мы вновь обретем свое «я». И какой же документ может быть первым в этой славной череде спасительных справок и удостоверений, как не разрешение на посещение Сабельных гор? Только оно! Мы, трое в этой комнате, одни на всем свете, находимся всего в шаге от спасения мироздания. Больше нет ничего. Мир – это то, что мы. Но если мы безличны, то и мир наш безличен. Я уже чувствую, как он теряет плоть, проваливается во вселенское ничто. И не стоит удивляться, если, открыв дверь наружу, мы уже не увидим соседнюю комнату. Мы уже не увидим ни-че-го.

Пародия Фугас и Бенджамин Крот загипнотизированно уставились на дверь.

– Я передам ваше прошение на комиссию, – хрипло произнесла чиновница голосом пребывающего в трансе медиума.

– Благодарю вас, – сказал Георгий. – Это было судьбоносное решение. Прямо в это мгновение мир начинает возвращаться на прежнее место. Я убежден, что начал он с соседней комнаты, как самого близкого к нам пространства. Давайте убедимся.

Георгий встал, подошел к двери, взялся за ручку и закрыл глаза. В воздухе повисло напряжение. Резким движением суслик распахнул дверь. Соседняя комната была на месте. Пародия и Крот облегченно выдохнули. Суслик улыбнулся.

– Мы спасены, – сказал он и вышел из кабинета. Крот молча встал, кивнул Пародии и удалился вслед за Георгием. Суслик его теперь не просто пугал. Он приводил его в ужас.

Пародия Фугас некоторое время отрешенно глядела в проем двери, потом вздрогнула, стряхнула с себя оцепенение и встала приготовить кофе.

– Сил моих нет. И когда это закончится. Вот увидите, я уволюсь, – автоматически произнесла она.

Глава 7

Мировая известность сыщика Проспера

Сыщики Проспер и Антуанетта направлялись в полицейский участок за справками для Пародии Фугас. Чувствовали себя лисы прескверно: не удалось им ни скрыть от соперников свое пребывание в Вершине, ни одолеть бюрократов с наскоку.

– У меня же нет здесь никаких связей, – сокрушался Проспер. – Ох, чует мое сердце, с мэрией мы влипли надолго.

– Может, все-таки сами пойдем в горы? – спросила Антуанетта. – Без карт и проводников?

– Ах, дорогая моя помощница, наши конкуренты ведь так и поступили. И что? Все они в итоге явились на поклон к Пародии.

– Кроме Улисса, – заметила Антуанетта.

– Кроме Улисса, – согласился Проспер и задумался. – А это, кстати, любопытно. Его соратники в мэрии были… Прислал их, а сам не стал тратить время? Вроде бы именно такой вывод напрашивается. Но! Лис Улисс – личность харизматичная, и у него куда больше возможностей одолеть бюрократов, чем у его помощников. Однако сам он не пришел… Странно, очень странно…

Внезапно раздался визг тормозов, и около лисов остановился модный автомобиль ядовито-фиолетового цвета. Из него выскочила молодая гиена в широких бесформенных штанах и оранжевой курточке. Она восторженно уставилась на Проспера и с горящими глазами воскликнула:

– Не может быть! Сыщик Проспер! Да? Ну признавайтесь!

– Признаюсь, – смутился Проспер. – Это я.

– Потрясающе! – Гиена схватила лапу сыщика и энергично ее потрясла. – Я ваша страстная поклонница! Не пропускаю ни одной истории о вас в иногородней прессе.

– Весьма польщен… – обалдело ответил Проспер.

– Меня зовут Катерина. Я звезда вершинской журналистики.

– Очень приятно, – неуверенно ответил Проспер. – А это моя помощница Антуанетта.

– Ага-ага. – Катерина скользнула по лисице равнодушным взглядом и снова повернулась к Просперу. – Я очень известная в Вершине личность. Может, вы обо мне слышали? Ну… Катерина…

Проспер сделал вид, что припоминает.

– Катерина… Да, определенно слышал… Погодите… – Сыщик притворился, что вспомнил. – Ну конечно! Вы Катерина! Звезда вершинской журналистики!

– Правильно! – возликовала гиена. – Послушайте, я мечтаю написать о вас статью. Давайте я возьму у вас интервью! Но не сейчас. Сейчас я не могу. – Совершенно не интересуясь планами Проспера, Катерина взглянула на наручные часы и решила: – Через три часа! Жду вас в редакции «Вечерней правды». Это во-о-он там. Статья выйдет сегодня же, у нас с этим быстро. Все, я вас жду! Пока! – Гиена запрыгнула в автомобиль и унеслась вдаль.

– Какая прыткая девушка, – хмыкнул Проспер.

– Слишком прыткая, – недовольно сморщила носик Антуанетта. – Мне она не понравилась. Думаю, та еще мошенница. Мне ли не узнать мошенницу? Мэтр, вы что же, пойдете на это интервью?

– Пойду. С прессой лучше дружить. К тому же, кто знает, может, именно через эту Катерину удастся завести нужные связи…

В центральном полицейском управлении Вершины был разгар рабочего дня. Капитан и лейтенант (оба тигры) просматривали утреннюю корреспонденцию. Они не успели сделать это утром, потому что было лень. К тому же по утрам следовало давать указания патрульным. Эта непростая процедура обычно происходила следующим образом. Лейтенант связывался по рации с патрульными группами и говорил:

– Смотрите, хорошо патрулируйте!

– Так точно! – отвечала рация, в которой фоном звучал шум, подозрительно напоминающий звон пивных кружек.

– Молодцы! – одобрял лейтенант. – Погодите, капитан хочет добавить. – Он передавал рацию капитану.

– Это патруль? – грозно сведя брови к переносице, вопрошал капитан.

– Так точно!

– Вы там, смотрите, хорошо патрулируйте! – напутствовал капитан.

– Так точно!

После инструктажа наступало время корреспонденции, но наступало оно долго, неуверенно и нехотя.

– Опять заявление из Дома на Окраине. От Башенок, – сказал лейтенант.

– Что, снова про крыс? – поинтересовался капитан.

– Да. Пишут, что крысы проделали еще несколько ходов в погреб, украли два мешка муки и оставили записку с угрозами: «Лучше не мешайте, а то мы вас загрызем своими острыми, как кинжал, зубами».

– Грозные ребята эти крысы, – заметил капитан.

– Башенки требуют принять меры.

– От крыс требуют?

– От нас.

– И каких же мер они от нас ждут? – удивился капитан.

– Ждут, что мы пошлем патруль, который разберется с крысами.

– А. Ну пошлите патруль.

Лейтенант взялся за рацию.

– Патруль?

– Так точно!

– Отправляйтесь в Дом на Окраине, к Башенкам. Скажите крысам, чтобы прекратили воровать еду. Все ясно?

– Так точно!

Лейтенант отключил рацию и вскрыл следующий конверт.

– Опять из Дома на Окраине.

– Что, снова от Башенок?

– Нет. От крыс.

– И что пишут?

– Пишут, что их дети вынуждены голодать из-за агрессивности Башенок, которые применяют против крыс ничем не спровоцированную грубую силу, когда крысы отправляются за едой в Башенковский погреб.

– А от нас что хотят?

– Требуют признать действия Башенок гадкими, а самим крысам не мешать. Иначе им придется Башенок задушить, повесить, утопить, зарезать, отравить и застрелить.

– Грубые они все-таки, эти крысы.

– Дикари, что с них взять, – вздохнул лейтенант. – В общем, хотят, чтобы мы приняли меры.

– Ну так принимайте, – велел капитан.

Лейтенант взялся за рацию.

– Патруль?

– Так точно!

– Во время патрулирования избегайте Дома на Окраине. Крысам не мешать. Все ясно?

– Так точно!

Лейтенант отложил рацию и бегло просмотрел несколько следующих писем.

– Здесь одно и то же. Возмущенная общественность требует найти и обезвредить Похитителя.

– Она каждый день требует, – проворчал капитан. – Как можно быть такими нудными?

– Это точно, – согласился лейтенант. – Наглость. Сами небось не справляются, вот и пристают к нам.

– Кто у нас в отделе похищений занимается похищениями? – спросил капитан.

– Все!

– И каковы результаты?

– На сегодняшний день похищено семь девушек.

– Ух ты! Впечатляет. Но это заслуга Похитителя. А у отдела результаты есть?

– Отдел работает, – уклончиво ответил лейтенант.

– А эта… журналистка? Которая проводит журналистское расследование и хочет сама найти Похитителя?

– Катерина, капитан. Ну, наверно, тоже работает.

– И о чем она думает? Похититель весьма опасен. Он может оказать вооруженное сопротивление. Хорошо бы журналистка нашла его раньше нас!

Всем своим видом лейтенант демонстрировал полное согласие с пожеланием начальства.

– Так, я вижу, остался только один конверт, – довольно заметил капитан. – Что там?

– Это снова от Общества анонимных полицейских. Сердятся.

– Почему?

Вместо ответа лейтенант зачитал письмо:

Дражайшие коллеги! Что же вы до сих пор не арестовали преступников, о которых мы сообщали в предыдущем письме? Они свободно разгуливают по городу и вынашивают свои преступные замыслы. Торопитесь, судьба Вершины в ваших лапах! Напоминаю имена злодеев:

Лис Улисс, лис

Константин, кот

Берта, лиса

Евгений, пингвин

Проспер, лис

Антуанетта, лиса

А заяц Кроликонне не приехал, вместо него прибыли другие бандиты: коала Марио и волки Антонио и Джанкарло. Их тоже обязательно арестуйте!

А енота Бенджамина Крота пока не трогайте. Возможно, он еще исправится и станет порядочным гражданином. Но если у него не получится, мы вам обязательно сообщим, и вы посадите его в тюрьму!

Действуйте! Медлить нельзя!

Аноним, Аноним, Аноним, ну и все остальные.

– Это, конечно, сигнал, – сказал капитан.

– Конечно, – кивнул лейтенант.

– Так просто их не арестуешь, сами понимаете. Они ведь наверняка прячутся и маскируются. Значит, нам не следует суетиться и давать им понять, что мы в курсе их коварных планов.

– Точно!

– Нам лучше затаиться и подождать, когда злодеи сами себя проявят. Ну, например, явятся с повинной. Тогда-то мы их и схватим!

– Отлично!

– Что ж, на сегодня мы работу выполнили, – сказал капитан.

Но его ждало разочарование. Сработала внутренняя связь, и из динамика раздался голос дежурной:

– Капитан, к вам посетители.

– Эх… Ну, пригласите, – вздохнул капитан и развел лапами: ничего не поделаешь, служба.

В кабинет вошли Проспер и Антуанетта.

– Здравствуйте. Присаживайтесь, – сказал капитан. – Ваши документы, пожалуйста?

Лисы протянули ему удостоверения личности. Капитан внимательно их просмотрел.

– Господин Проспер, госпожа Антуанетта, что же у вас стряслось?

– Ничего, – ответил Проспер. – Нам просто нужна справка для мэрии, подтверждающая, что мы – сыщики.

– Ух ты. А вы сыщики?

– Разве вы обо мне не слышали? – удивился Проспер, припомнив журналистку Катерину. – Я сыщик Проспер! Очень известный!

Полицейские переглянулись.

– Лейтенант, вы слышали о сыщике Проспере?

– Не исключено. А вы, капитан?

– И я не исключаю. Попробуем вспомнить.

Оба тигра глубоко задумались. Прошло несколько минут. Антуанетта с тревогой посмотрела на шефа, а тот нервно заерзал на стуле.

– Капитан, в чем дело? – спросил Проспер.

– Я прокручиваю в уме свою жизнь, чтобы вспомнить, слышал я о вас или нет. Уже дошел до детского сада.

– О нет! – взмолился Проспер. – Прошу вас, не надо дальше! Может, существует другой способ убедиться, что мы сыщики?

– Конечно существует! Экзамен!

Проспер пал духом.

– Кошмар… Теперь еще и экзамен.

– Это очень быстрый экзамен, – заверил капитан. – Да вы прямо сейчас можете его пройти!

– Хорошо, давайте, – согласился Проспер.

Капитан повернулся к подчиненному:

– Лейтенант, будьте добры, достаньте экзаменационные билеты.

Лейтенант кивнул, открыл сейф и вынул набор карточек.

– Выбирайте билет, – сказал капитан, разложив карточки на столе.

Проспер взял одну из них и зачитал вслух:

– «Из сумочки госпожи Икс украден бриллиант. Подозреваемые: муж, горничная, дворецкий и подруга. Кто украл бриллиант?»

– Не торопитесь, подумайте, – благодушно предложил капитан. – Билет не сложный, но и не самый легкий.

На размышление у Проспера ушло всего несколько секунд.

– Бриллиант украл дворецкий! – сообщил он.

– Ого! – изумился капитан. – Правильно! Поздравляю, вы сдали экзамен! Лейтенант, выдайте им справку о том, что они действительно являются сыщиками.

– Сию секунду! – отозвался лейтенант.

– Спасибо. – Проспер облегченно вздохнул, а его помощница впервые за визит улыбнулась.

– Не за что, – ответил капитан. – Это наш долг!

– Помогать зверям? – уточнила Антуанетта.

– Нет, устраивать дурацкие проверки, – объяснил капитан.

– Нам еще нужна справка из контрразведки, что мы не шпионы, – сказал Проспер. – Где можно ее получить?

– Да в контрразведке и получите.

– Это понятно. Ну а где находится контрразведка?

– А, в том-то все и дело, – лукаво улыбнулся капитан. – Никто не знает, где находится контрразведка.

– Что? – опешил Проспер.

– А вы как думали? Это же наисекретнейшее учреждение! Еще не хватало, чтобы все знали, где оно находится!

– Что же нам делать?

– Вы должны сами найти контрразведку. Причем с того момента, как я вам это сообщил, – а сообщил я вам это только что, – у вас есть на поиски только сутки.

– А если не найдем?

– Тогда как же вы получите справку? Надо найти! Но если не получится, возвращайтесь сюда, я дам вам справку, что вы не нашли контрразведку. Может, мэрия ею удовлетворится. У них там, в мэрии, все непросто…

– Спасибо, – мрачно сказал Проспер, поднимаясь со стула. – Всего хорошего.

Лисы понуро вышли из кабинета.

– Проспер… Проспер… – задумчиво произнес капитан.

– Антуанетта… Антуанетта… – задумчиво произнес лейтенант.

– Где-то я уже слышал эти имена, – заметил капитан. – Но не помню, где.

– Ну, он же знаменитый сыщик! Наверно, мы где-то читали – и про него, и про его помощницу, – предположил лейтенант.

– Наверно, – согласился капитан и решил выкинуть из головы эти глупости. – Что-то мы с тобой проголодались. Закажи пиццу.

Лейтенант кивнул и снял телефонную трубку.

– Алло, пиццерия, нам, пожалуйста, большую полицейскую пиццу – половина с грибами, половина с шоколадками. Все ясно?

– Так точно! – ответила пиццерия под звон пивных кружек…

В ожидании сыщика Проспера звезда вершинской журналистики Катерина сочиняла письма читателей в газету «Вечерняя правда». Это была одна из двух вершинских газет, и Катерина работала в обеих. Собственно, редакции этих изданий находились в одном и том же помещении и состояли из одних и тех же работников. Вторая газета называлась «Утренняя правда». Наблюдательный вершинский читатель мог бы обратить внимание на то, что опубликованные в этих газетах «правды» часто друг другу противоречили. Однако наблюдательность не была сильной чертой вершинского читателя.

Разница в правдах объяснялась позициями главных редакторов, которыми, по странному стечению обстоятельств, был один и тот же тигр. Просто настроение у него в течение дня очень сильно менялось. Журналисты и редакторы к этому давно привыкли и сами знали, какую правду резать в каждой из газет. Катерина же считалась в этом деле асом. Настроение главного редактора она угадывала еще раньше, чем оно наступало.

Письма читателей гиене приходилось сочинять самой, так как читатели делать это ленились или не хотели. А те письма, которые они все-таки присылали, Катерине решительно не нравились. С ее точки зрения, они были написаны не о том и не так. А ведь правильные письма писать совсем несложно! Надо только настроиться на нужную волну. С этим у звезды вершинской журналистики проблем не было никогда.

Не возникли они и сейчас.

Здравствуйте, дорогая Катерина! – уверенно вывела гиена. – Пишет Вам Лючия Катапульта. Я простая домохозяйка, иногда подрабатываю академиком. Стараюсь никогда не пропускать Ваших статей. Они для меня как путеводная звезда. Столько в них нужного, верного, мудрого, необходимого таким простым читателям, как я. Вашу последнюю статью о махинациях в сфере торговли картофельными пирожками мы читали всей семьей, несколько раз и с выражением. Спасибо Вам огромное за то, что предостерегли нас от покупки этих пирожков, ведь моя дочь, которая учится в третьем классе, уже собиралась вложить в них все свои деньги, и они, конечно, были бы потеряны! А мой сын обклеил Вашими портретами свою комнату и приводит Вас в пример подружкам и мне. Спасибо Вам за то, что Вы есть, дорогая Катерина! И спасибо Вашему главному редактору за то, что откопал такое сокровище – Вас! С искренним и безграничным почитанием, Лючия Катапульта»

Следующее письмо сочинилось еще проще.

Моя дорогая, моя несравненная Катерина! Я долго терпел, но больше не могу молчать! Я люблю Вас, Катерина! Я полюбил Вас с первой строчки! Простите меня, если Вам неприятно читать об этом, но знайте: подобно безумцу я хожу за Вами по пятам, чтобы хоть издалека видеть Вас, любоваться и восхищаться Вами! Я обклеил Вашими портретами свою комнату, привожу Вас в пример подружкам и маме. Вы – мой кумир! Когда я уже совсем вырасту, я тоже хочу стать журналисткой Катериной. Конечно, мне никогда не достичь Ваших высот, но уже одно осознание того, что я буду заниматься одним с Вами делом, наполняет мое сердце счастьем! Целую следы Ваших лапок, с обожанием, Ваш неизвестный поклонник.

Постскриптум. Пожалуйста, не говорите ничего моей маме.

Катерина перечитала текст, подумала, что чего-то не хватает, спохватилась и добавила: «Постпостскриптум. И Вашего главного редактора я тоже обожаю!»

Ведомая обострившимся вдохновением, Катерина с энтузиазмом настрочила последнее письмо в газету.

Богиня! Ничего, что мы к Вам так обращаемся? Простите, мы знаем, что Вы очень скромная, но для нас Вы – именно богиня! Даже если Вам и неприятно, когда Вас так называют. Мы, девочки из Вашего фан-клуба, решительно заявляем, что газеты «Вечерняя правда» и «Утренняя правда» – лучшие в мире, а Катерина – королева вселенской журналистики! А кто с этим не согласен, пускай умрет! Мы очень стараемся быть похожими на Вас. Да-да, все мы, все пятьсот семьдесят девять активисток нашего Вашего фан-клуба, подражаем Вам во всем: ходим, как Вы, говорим, как Вы, сидим, как Вы, лежим, как Вы, дышим, как Вы, едим, как Вы, спим, как Вы, моргаем, как Вы, улыбаемся, как Вы, плачем, как Вы, смеемся, как Вы, и хохочем, как Вы. Как Вы, как Вы, Богиня! Потому что Вы – подлинная богиня журналистики! А Ваш главный редактор – гений! Так ему и передайте!

Разумеется, последнее письмо нельзя было оставить без ответа.

Дорогие девочки, – написала Катерина уже от собственного имени. – Я, право, польщена таким отношением и благодарна вам за слова любви. Но разве так можно, девочки? Слепое обожание до добра не доводит, поверьте мне. Ищите себя, обретайте каждая свой неповторимый стиль – этим вы порадуете меня больше, чем поклонением. Желаю удачи, ваша богиня.

Гиена вздрогнула, зачеркнула «богиня» и написала «Катерина». А то как-то слишком…

Ну вот! Это – правильные письма, такие, какие нужно. Прямые, честные, интересные. В газете они будут смотреться просто замечательно. А то пишут ерунду всякую. Если вообще пишут. Катерина сокрушенно покачала головой. Ох, Вершина, Вершина… Ну что за дыра, даже читателей нормальных нет.

Хотя нет. Есть…

Глаза гиены увлажнились. Внутренним зрением она увидела свою спальню. Здесь под подушкой хранилась пачка настоящих писем от читателей. Это были избранные письма, особенные. Их было всего семь, и пришли они в редакцию в разные годы. Все они содержали благодарность Катерине за ее статьи. Конечно, выражалась эта благодарность не так бурно, как в тех письмах, что писала она сама, – иногда даже просто одной строкой, – но она там была!

Иногда поздними вечерами Катерина зажигала свечи, заваривала чай, отключала телефон, – в общем, создавала интимную атмосферу, – садилась за стол в гостиной и медленно перечитывала эти письма. Слова благодарности капали в ее душу, согревая ее, подобно признаниям в любви. Катерина улыбалась сквозь слезы, позволяя счастью наполнять ее сердце, гладила чудесные листки бумаги и с упоением думала о своей несчастной судьбе, об одиночестве, о непонимании со стороны окружающих и о самоубийстве.

Потом она долго смотрелась в зеркало, проникаясь красотой и трагическим величием своего образа, и клялась себе никогда не допустить самоубийства. Да, для нее это было бы избавление, но чем виноваты все те, кто любит ее, нуждается в ней, поклоняется ей? Нет, она не может с ними так поступить, ей не позволит врожденное благородство.

В такие ночи Катерина засыпала абсолютно счастливой и просыпалась утром совершенно несчастной. И тем сильнее стремилась повторить сеанс прекрасного общения с заветной пачкой писем…

Раздался стук в дверь. От неожиданности Катерина вздрогнула. Она поспешно вытерла слезы и крикнула:

– Войдите!

Вошли Проспер и его помощница Анту… Анта… Катерина забыла, как зовут ассистентку знаменитого сыщика.

– Ой, как вы вовремя! – воскликнула гиена. – Замечательно, значит, материал успеет пойти в сегодняшний номер.

– Как у вас с этим быстро, – удивился Проспер. – А я думал, материал для газеты готовится загодя.

– Это и есть загодя, – рассмеялась Катерина. – А чего тянуть? Написал – и в номер. Сохраняется свежесть материала. А типографии у нас в Вершине – самые быстрые в мире! Кстати, вы ведь в восторге от Вершины, правда?

– Еще в каком! – соврал лис.

– Чудненько. Наш читатель любит, когда Вершину хвалят. Вершину надо хвалить. Да вы садитесь, садитесь! Вот сюда, за стол, а Антонина может присесть в уголочке.

– Антуанетта, – сухо поправила лисица, пристраиваясь в уголочке.

– Кстати, о Вершине. – Проспер уселся за стол и закинул одну заднюю лапу на другую. – Уважаемая Катерина, где у вас в городе находится контрразведка?

– Этого никто не знает. Кроме, разумеется, контрразведчиков.

– Ну, тогда, может быть, вы знакомы с этими контрразведчиками?

– Может быть. Но проблема в том, что они это скрывают. Ну, что они контрразведчики. Секретность.

– Так что же, любой может оказаться контрразведчиком?

– Выходит, что любой. Но не ждите, что он признается.

– Час от часу не легче, – приуныл Проспер.

– А вы как думали? Это же военная тайна! Именно благодаря секретности еще ни одному шпиону не удалось преуспеть в Вершине.

– А много их было, этих шпионов?

– А кто их знает? Они же скрывают, что они шпионы. Секретность.

– М-да… Скажите, Катерина, а не знаете ли вы случайно кого-нибудь в мэрии, кто мог бы ускорить нам получение разрешения на посещение Сабельных гор?

– Да я всех в мэрии знаю! Я же звезда вершинской журналистики!

– И что, кто-то может нам помочь? – оживился Проспер.

– Конечно. Не волнуйтесь, я все устрою.

В углу громко выдохнула Атуанетта. Она ни на секунду не верила, что журналистка им поможет.

Катерина приготовила диктофон.

– Ну что же, давайте начнем.

Статья действительно вышла этим же вечером. Ее венчала фотография улыбающихся Проспера и Катерины, сидящих рядом друг с другом за столом перед диктофоном.

Гроза бандитов

В наш город прибыл знаменитый сыщик Проспер – гроза бандитов, ливень грабителей и буря мошенников. Теперь у преступников нет ни малейшего шанса. Они могут прятаться по углам, забиваться в щели, удирать сломя голову, – все это совершенно бесполезно: им никуда не скрыться от всевидящего ока гениальнейшего детектива современности.

Сыщик Проспер сидит напротив меня. Он мнется и прячет глаза, его слава вызывает у него чувство неловкости. Я стараюсь подбодрить его добрым словом и рассказываю о том, что именно на его расследованиях училась сама. Он наконец расслабляется, улыбается, и дальше наш разговор течет легко и непринужденно.

Проспер. Отрадно встретить в чужом городе ученицу. Над чем сейчас работаете?

Я. В городе уже месяц орудует похититель, известный под кличкой Похититель. Полиции поймать его не удается, так что пришлось мне начать журналистское расследование.

Проспер. И как успехи?

Я. Подробно об этом говорить публично я не могу, вы же понимаете. Ведь Похититель может оказаться среди читателей нашей газеты. Но успехи есть, и огромные! Очень скоро я схвачу Похитителя.

Проспер. Потрясающие результаты! Надеюсь, когда все закончится, вы поделитесь со мной подробностями? Учителю следует учиться у ученика, если ученик его превзошел.

Я. Конечно, поделюсь! Ведь я не только использую вашу методику, я еще и занимаюсь ее усовершенствованием.

Проспер. Поразительно! Я был убежден, что достиг пика мастерства, но теперь вижу, что ошибался. И ведь вы даже не брали у меня уроки напрямую. Моя помощница Антигона со мной уже много лет, но она и близко не подобралась к вашему уровню! Неужели вы учились сами, одна?

Я. Конечно, одна.

Проспер. Феноменально! Не планируете ли брать учеников? Мы с Антилопой записались бы.

Я. Ну что вы, я об этом еще даже не думала.

Проспер. Так подумайте!

Я. Хорошо, обязательно.

Проспер. Вершина – удивительный город. Я в полном восторге. Нигде больше мне не встречались настолько добрые и отзывчивые жители. Моя помощница Антипатра сказала, что влюбилась в него с первого взгляда. И я ее понимаю! А как вам нравится Вершина, дорогая Катерина?

Я. Вершина – моя родина, и я горжусь этим. Я очень люблю Вершину. Это удивительный город. Нигде больше мне не встречались настолько добрые и отзывчивые жители. Я влюбилась в него с первого взгляда, как только появилась на свет. И я себя понимаю!

Проспер. Как долго вы намерены пробыть в Вершине?

Я. Всю жизнь! Лучше места в мире не найти!

Проспер. Ну, тогда я могу возвращаться домой с легким сердцем. Раз вы остаетесь здесь, за Вершину можно быть спокойным. Теперь у преступников нет ни малейшего шанса. Они могут прятаться по углам, забиваться в щели, удирать сломя голову, – все это совершенно бесполезно: им никуда не скрыться от всевидящего ока гениальнейшего детектива современности.

Не дочитав статью, Антуанетта уронила газету на стол и схватилась за живот, корчась от смеха.

– Ой, не могу! Мэтр, что это? Кто у кого интервью берет? Какая ахинея!

Проспер и сам еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

– Одно удивляет, зачем ей понадобилось со мной встречаться? Все то же самое она вполне могла написать и без моего участия.

– Ой! Ой-ой-ой! – Антуанетта уже рыдала. – Такого бреда про вас я еще никогда не читала, мэтр! Я же говорила, что она мошенница!

– Знаешь, а я ведь не удивлюсь, если она это без умысла. Катерина, похоже, действительно верит в то, о чем пишет. Бывают такие звери. Они обманывают самих себя, чтобы подстроить мир под свои желания и амбиции. Но, как бы там ни было, не станем на нее обижаться. Пускай пишет, как хочет, лишь бы только устроила нам протекцию.

Антуанетта немного успокоилась, прекратила хохотать, но иногда издавала сдержанные всхлипывания.

– Ах, мэтр. Порой вы бываете таким наивным. Да она уже десять раз забыла про свое обещание!

– Может быть…

– А что же делать с контрразведкой, мэтр?

– Ох… – Проспер вздохнул. – Я раскрыл десятки запутанных дел, но сейчас просто не знаю, с чего начать. Ведь и дела-то никакого нет! Есть какой-то абсурд, бред, маразм! Найти контрразведку! Идиотизм! И это при том, что ни полиция, ни пресса и понятия не имеют, где находится эта дурацкая контрразведка! Честно говоря, ничего лучшего, чем пойти на улицу и приняться расспрашивать всех встречных, мне и в голову не приходит!

– Не расстраивайтесь, мэтр, – улыбнулась Антуанетта. – В конце концов, у нас впереди целый вечер, ночь и утро, найдем мы эту контрразведку.

Но она ошибалась. Сыщики и помыслить не могли о том, что очень скоро произойдут ужасные события, которые выбьют из их голов все мысли о контрразведке, мэрии, сокровищах саблезубых…

И до этих событий оставались считаные часы.

Глава 8

Дом на окраине

Берта, Константин и Евгений чувствовали себя несчастными. Ничего-то у них не получалось. После почты, решив разыскать Улисса, они немедленно отправились в горы. Не найдя ни Улисса, ни клада саблезубых, они пришли в отчаяние. Кроме того, Константин с Евгением снова ухитрились поссориться – на этот раз из-за карты. Кот заявил, что пингвин скопировал карту в свою летопись неправильно. Евгений ужасно обиделся, так как на самом деле перерисовывал карту очень тщательно, исправляя лишь некоторые, особенно некрасивые места. Конфликт опять погасила Берта, припомнившая, что на оригинальной карте тоже не все было идеально – в частности, крест, указывающий на местонахождение клада, занимал огромную территорию. А значит, друзьям нужен проводник.

Друзья вернулись в город, где очень быстро выяснилось, что им необходимо разрешение из мэрии. Так они и попали на прием к Пародии Фугас, совершенно не ожидая, что та же самая логика приведет к ней и остальных кладоискателей. Сюрприз оказался еще тот. Настроение и так было плохое, а после встречи с конкурентами оно стало и вовсе отвратительным.

Но хуже всего было увидеть, что Марио – тот самый Марио, которого они считали другом, которого ласково называли Соглядатаем, о котором думали как о неофициальном пятом Несчастном и от которого уже отвыкли что-либо скрывать, – да-да, этот самый Марио теперь оказался на стороне врагов! Предатель! – единодушно вынесли вердикт Несчастные. А сам коала даже спорить не стал, он помрачнел и замкнулся в себе.

Далее их ждал полный крах с разрешением. Пародия Фугас даже не приняла их прошения.

И под завязку они снова полезли в горы, чтобы снова ничего и никого не отыскать. С гор они не спустились – сползли.

На Вершину опускался вечер, и здесь, на границе между городком и горами, в редких домах зажглись первые окна. Несчастные, повесив головы, брели по улице.

– Может, Улисс уже в гостинице?.. – без энтузиазма предположил Евгений.

– Может… – бесцветно отозвалась Берта, а Константин укоризненно изрек:

– Эх, Евгений…

– Что Евгений?! Ну что, Евгений?! – немедленно завелся пингвин.

– Ничего, Евгений, все в порядке, – ответил кот таким тоном, каким обычно говорят «это ты во всем виноват».

– Если вы опять поссоритесь, я вас убью, – предупредила Берта.

– Кто ссорится?! Ну кто ссорится?! – возмутился Евгений.

– Тихо! – с неожиданной силой рявкнула лисичка. – И так день поганый, а еще вы тут детский сад устраиваете!

– Кто устра… – начал было Евгений, но замолчал, получив в бок предупредительный пинок от Константина.

Впереди что-то мелькнуло, пропало, снова мелькнуло и снова пропало. Друзья остановились.

– Вы видели? – дрогнувшим голосом спросила Берта.

– Бумажный Зверь… – прошептал Евгений.

– Надо его догнать! – заявил Константин и, не мешкая, бросился вперед.

– Стой! – окликнула его Берта. – Что за бред! Зачем нам его догонять?

Но кот не отреагировал. Он почти нагнал странное создание, когда то прильнуло к калитке некоего дома и… пропало. Константин ошеломленно уставился на то место, где только что находился Бумажный Зверь.

Подошли друзья.

– Он плоский! – возбужденно произнес Константин. – Когда он поворачивается спиной, то становится плоским! И он пролез в щель между калиткой и забором!

– А в профиль он кто? – спросил Евгений.

– Я не очень понял… Не то тигр, не то ящерица…

– Чего? – удивился пингвин.

– Как же объяснить… Представь себе крупную ящерицу, стоящую на задних лапах. И при этом у нее тигриная расцветка.

– Ну и гибрид, – содрогнулась Берта. – Зачем ты за ним гоняешься?

Кот пристально уставился на подругу.

– Берта… Скажи, ты правда не чувствуешь?

– Чего не чувствую? – не поняла лисичка.

– Что Бумажный Зверь – это важно. Не чувствуешь?

– Я, кстати, чувствую! – вставил Евгений, чтобы не оказаться последним, кто почувствовал важность Бумажных Зверей.

Берта вздохнула:

– Не знаю. Я уже ничего не понимаю… Улисс исчез, клад не находится, Бумажные Звери какие-то, бюрократы, мифические флейтисты, поношенное пальто, похитители, ветер и девушки-дождинки… Что важно, что нет, как разобраться? Ну, ладно, допустим, Бумажные Звери – это важно. И что теперь?

Константин указал лапой на калитку:

– Бумажный Зверь – в этом доме. Значит, нам тоже надо в него попасть.

Друзья уставились на висевший на калитке почтовый ящик. Он гласил: «Дом на Окраине. Башенки».

– Дом на Окраине – это понятно, – сказала Берта. – Вот дом, а вот окраина. Но что значит башенки?

– Это значит, что дом состоит из башенок, – объяснил Евгений.

– Да? Тогда где они, эти башенки? Что-то ни одной не видно.

Тогда со своей версией выступил Константин:

– Здесь, наверно, не хватает букв. Они стерлись! А должно быть написано «безбашенки»!

В тот же миг калитка резко распахнулась, заставив друзей вздрогнуть и отпрянуть. Перед ними стоял симпатичный молодой тигр.

– Тысяча! – заявил он. – Мои поздравления!

Друзья обменялись недоуменными взглядами.

– Чего? – выразил общую мысль Константин.

Вместо ответа тигр его спросил:

– Это ведь вы сказали про безбашенки?

– Да, – признался кот.

– А зачем вы это сказали?

– Да просто… Пошутил.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул тигр. – Вы – тысячный зверь, который так пошутил. Юбилейный. С чем вас и поздравляю.

– О… – только и нашел что сказать Константин, которому, с одной стороны, было приятно, что его с чем-то поздравляют, а с другой – крайне не нравилось то, что его шутка оказалась такой банальностью.

– А Башенки – это наша фамилия, – пояснил тигр. – Меня зовут Теодор Башенка.

Друзья в ответ представились.

– Очень приятно, – улыбнулся Теодор Башенка. – Вы ведь не местные, верно?

Друзья подтвердили, что, увы, они не имеют чести являться жителями Вершины.

– За кладами приехали? – понимающе спросил Теодор Башенка, чем снова заставил друзей вздрогнуть.

– С чего вы взяли? – с подозрением прищурилась Берта.

– А зачем еще кому-то может понадобиться Вершина? Что здесь интересного? Вот горы – это да. В горах, говорят, полно сокровищ, оставшихся от саблезубых тигров. Только их никто найти не может. И вы не найдете.

– Еще как найдем! А мы и не ищем! – одновременно воскликнули Евгений и Константин.

– Мы не клад ищем, а друга, – сказала Берта. – Может, вы его видели? Это очень красивый и умный лис.

– Нет, не видел, – развел лапами Теодор Башенка.

– А Бумажного Зверя вы где прячете? – строго поинтересовался Константин.

– Кого-кого? – удивился Теодор Башенка.

– Ой, вот только не надо делать вид, будто не понимаете!

– Я правда не понимаю. Какой еще Бумажный Зверь?

– Тот, которого вы прячете у себя дома!

Круг замкнулся, решила Берта, а значит, пора ей вмешаться.

– Понимаете, нам показалось…

– Не показалось, мы видели! – возмутился Константин.

– Понимаете, мы видели, будто…

– Не будто, а как! – поправил кот.

– Как будто…

– Просто как, без будто!

– Как какое-то существо…

– Какое-то бумажное существо!

Берта взорвалась:

– Ты можешь помолчать, а?! Я сама объясню!

– Да на здоровье, – фыркнул Константин.

– В общем, мы видели, как какое-то бумажное существо проникло в ваш дом, – наконец сообщила Берта Теодору Башенке.

Тигр казался сбитым с толку. Он подумал и произнес:

– Честно говоря, не знаю, что и сказать. Я никогда не встречал бумажных существ. Единственное, в чем я убежден, – существа из бумаги наверняка не столь опасны, как существа из плоти и крови, с длинными серыми хвостами. Из плоти и крови, с длинными серыми хвостами в дом кто-нибудь проникал?

– Вроде нет, – ответил Константин.

– Вот и хорошо. Тогда и опасаться нечего.

– Зря вы так, – с упреком заметил кот. – Нас предупредили, что Бумажные Звери – это очень плохо. Нам Флейтист-В-Поношенном-Пальто так сказал.

– Кто-о? – Теодор Башенка расхохотался. – Ну вы даете! А я уже почти поверил про этих зверей!

Константин почувствовал себя задетым.

– Ладно, – сухо сказал он. – Нам пора.

Но Теодор Башенка не согласился.

– Нет-нет, куда же вы! А как же тысячный юбилей? Вы должны, нет, вы просто обязаны разделить с нами ужин!

– Ужин? – переспросила Берта, почувствовав, как живот сводит от голода.

– Ужин… – мечтательно улыбнулся Евгений, у которого предложение тигра немедленно вытеснило из головы все остальные мысли.

– Ужин! – воскликнул Константин, забыв об обиде. – Конечно-конечно! Мы даже можем его с вами не делить, а слопать весь!

Новый знакомый развернулся и направился к дому, поманив за собой гостей. Впервые за весь день Несчастные куда-то шли с готовностью.

Теодор Башенка провел их в дом, и друзья оказались в уютной гостиной, где за столом сидели два взрослых тигра – самец и самка, а также молодая тигрица и тигренок. Все они уставились на вошедших.

Теодор Башенка представил гостей и добавил:

– Я слышал, как Константин пошутил про безбашенки.

Тигры рассмеялись, и глава семейства сказал:

– Тысячный! Вам полагается приз! Надеюсь, вы голодны?

Константин сглотнул и ответил:

– Вообще-то ни капельки. Но раз такое дело – юбилей, мы, конечно, не можем оставить вас без угощения. В смысле без угощения вами нас.

– Вот и замечательно, – обрадовалась старшая тигрица. – Располагайтесь, прошу вас.

Друзья расселись за столом, жадно впившись глазами в яства – в основном всевозможные сладости. По всему выходило, что ужин в Доме на Окраине носил форму чаепития.

– Меня зовут Папа Башенка, – сказал тигр. – Это моя жена – Мама Башенка. Наши дети – Ирина и Аркадий. Ну, Теодора вы уже знаете.

Мама Башенка мило улыбнулась гостям.

– Угощайтесь, наливайте себе чаю, – предложила она.

В следующую пару мгновений половина съестного перекочевала в тарелки Несчастных.

– Ого! – поразилась Мама Башенка. – Вы что же, целый день не ели?

Константин кивнул.

– Мы приезжие, – пояснил он с набитым ртом.

– А… – сказала Мама Башенка. – А разве приезжие не едят?

– Не до того было, – загадочно ответил кот.

– Мы ищем нашего друга, – объяснила Берта.

– Он лис, – добавил Евгений.

– Бумажный, – вставил Константин. Друзья перестали жевать и выразительно на него уставились. – Ну, не он бумажный. Другой. Тигр. То есть ящерица. – Кот смутился, что-то пробурчал и сосредоточенно уткнулся в тарелку.

– Лиса мы в последние дни не видели, – сказал Папа Башенка. – Были другие звери, это да. Тоже, видать, не местные. Но лиса не было.

– Другие? – заинтересовалась Берта.

– Да, – кивнул Папа Башенка. – Были енот с сусликом.

– Коала и два волка, – добавила Ирина Башенка.

– Даже барс, представляете? – сказала Мама Башенка.

– А есё волк, пантела и тигленок, – с горящим взором сообщил маленький Аркадий. – Плозлачные!

– Ох, не слушайте его, – всполошилась Мама Башенка. – Дитя, придумал каких-то прозрачных зверей.

– Не плидумал, не плидумал! – обиделся Аркадий. – Были плозлачные! И бумазные были!

– Бумажные?! – одновременно воскликнули Несчастные.

– Хм… – задумчиво произнес Теодор Башенка. – Странно, у моего братишки такие же фантазии, как у вас.

– А вы их тозе видели? – заговорщическим шепотом спросил Аркадий. И, получив утвердительный ответ, посмотрел на друзей с нескрываемым уважением.

– Расскажите о вашем городе, – мечтательно попросила Ирина Башенка. – Как он называется?

– Градбург, – ответил Константин.

– Он большой?

– О… – Кот закатил глаза. – Очень большой. Когда стоишь на одном его конце, то другого не видно. Вот какой он огромный.

– А он красивей Вершины?

– Да, – ответил честный Евгений.

– Нет, – ответил осторожный Константин.

– Разве можно сравнивать такие разные города? – сориентировалась дипломатичная Берта. – Каждый из них красив по-своему.

– Да-да! – кивнул Константин. – Вершина по-своему очень хороша, просто очень! По-своему.

– А что у вас есть такого, чего нет в Вершине? – спросила Мама Башенка.

«Жизнь», – чуть было не ответила Берта, но вовремя спохватилась.

– Ну, например, море, – сказала она.

– Море… – вздохнули дамы-Башенки.

– А что есть в Вершине, чего нет у вас? – спросил Папа Башенка.

– У нас, например, нет мэрии Вершины, – ответил Евгений.

– Мэрии… – вздохнули дамы-Башенки, но совсем не так, как до этого вздохнули о море. О море они вздыхали со знаком «плюс», а о мэрии – со знаком «минус».

Константин принялся расписывать прелести родного города – небоскребы в миллион этажей, фуникулеры до луны, подземные дворцы, которые есть у всех жителей, – особенно у котов, Большие Трагические Театры, в которых любой желающий может сыграть роль павлина, и прочие достопримечательности, что рождала его безудержная фантазия. Вершину он при этом хвалить тоже не забывал: «А у вас зато есть Бумажные Звери, отдел войны и мира и сокровища, которые никто не может найти».

Евгений потянул Берту за рукав и тихо сказал ей на ушко:

– Посмотри в угол.

Берта глянула в угол, и ей стало не по себе: там на полу кучей валялись железные прутья, дубинки, ножи и даже ружье. Странно, что она раньше не обратила внимания. Хотя что тут странного, от голода она могла смотреть только на стол.

– Я сразу почувствовала, что с этими Башенками что-то не так, – шепнула лисичка Евгению. – А теперь уверилась. Зачем нормальной семье оружие?

– Давай не будем выяснять, – предложил пингвин. – Мне кажется, это будет благоразумно.

– Давай. Угостились, и хватит. А то, видишь ли, тысячные мы. Юбилейные, видишь ли.

– Тысячные? – В шепоте Евгения прорезалась паника. – Тысячные кто?

На вопрос друга у Берты в голове промелькнуло несколько вариантов ответа, и все они были так или иначе связаны с кровопролитием. Лисичка нервно сглотнула и громко объявила:

– Большое спасибо за угощение! Нам уже совсем-совсем пора!

– А то если мы вовремя не вернемся, нас будут искать специальные поисковые группы, – быстро добавил Евгений. – Карательные отряды. Никого не пощадят.

– Если хоть одна шерстинка упадет с наших голов… – сказала Берта.

– Хоть одно перышко… – сказал Евгений.

Константин, который все это время заливался соловьем, повествуя о чудесах Градбурга, махнул лапой:

– Ребята, не мешайте! Так вот, а в море есть буйки. Это очень злобные рыбы, которые не выпускают пловцов в открытое море. Но если вы все-таки заплывете за буйки, то все, кранты – эти чудовища вас обратно к берегу не пустят.

– Константин… – попыталась остановить друга лисичка.

– Отстань, милая, я занят. Ну вот, и тогда приплывают патрульные-акулы и отгоняют пловцов на остров, сделанный из цельного куска хрусталя. Этот остров – одно из чудес света. Всего в мире триста шестьдесят семь чудес света, и четыреста из них находятся в нашем городе.

– Константин! – Берта хлопнула по столу ладонью. Кот изумленно уставился на подругу.

– Да что с тобой, Берта?

– Мы уходим!

– Как уходим? Ведь я еще не рассказал про небесный цирк и подземные самолеты!

Но Берта была неумолима.

– В другой раз! – Она решительно встала и обратилась к удивленным Башенкам: – К сожалению, мы должны идти. Нас ждут.

– И ищут, – добавил Евгений, поднимаясь с места.

Глава семейства развел лапами.

– Ну что же, раз так, то конечно. Идите, если пора.

– Тихо! – внезапно крикнул Теодор Башенка, навострив уши. Все замолчали и прислушались. Откуда-то снизу донесся тихий стук.

– Погреб! – охнула Мама Башенка.

– К оружию! – призвал Папа Башенка.

Тигры кинулись в угол гостиной и вооружились: Папа Башенка схватил ружье, Мама Башенка, Теодор и Ирина взяли каждый по ножу и дубинке, и даже маленький Аркадий поднял с пола железный прут, воскликнув:

– Мы им показем! Пусть белегутся!

– Да что происходит? – ошеломленно спросил Константин.

– Воры! – лаконично ответил Теодор Башенка, устремляясь в погреб. За ним, с криками и угрозами, бросились остальные члены семейства.

– Так это они от воров вооружились, – сказала Берта с раскаянием в голосе. – А я уже подумала невесть что.

– Ну, подумала и подумала, – пожал плечами Константин. – Подумаешь, подумала. В общем, воры – не наше дело. Это же не ужин. Ну что, пошли отсюда?

Но Берта внезапно покачала головой.

– Нет! Так не годится. Мне стыдно перед Башенками. Они были к нам добры, а мы к ним – несправедливы. Я не уйду, пока не увижу, что с ними все в порядке.

Константин подарил лисичке тяжелый взгляд.

– А передо мной тебе не стыдно? А ко мне ты была справедлива? Ты прервала самую блестящую мою речь за последние годы, ну ладно, дни! Задушила мое вдохновение, прирезала мою музу, наступила на горло моей песне и потопталась на ней! А теперь, оказывается, все это было напрасно!

– Остынь, – сказала Берта. – Если бы не я, то все равно твое вдохновение придушили бы воры, и твой удивительный и абсолютно лживый рассказ по-любому бы прервался.

– Лживый рассказ. – В голосе кота задребезжала горечь. – Ты слышишь, Евгений? Это она про художественный вымысел, между прочим. Представляешь, что скажет эта приземленная реалистка, когда прочитает твой роман? На твоем месте я бы ее к нему и близко не подпускал!

Берта фыркнула и решила, что Константин недостоин той гневной отповеди, которая звучала в ее голове.

– Я пошла в погреб.

И она пошла – такой твердой и уверенной походкой, что становилось предельно ясно: усилиями одного кота и одного пингвина ее не остановить. Поэтому коту и пингвину не оставалось ничего другого, кроме как последовать за обуреваемой жаждой раскаяния подругой.

В погребе их ждала картина, напоминающая поле битвы непосредственно перед сражением. Возле двери в угрожающих позах стояли Башенки, готовые в любой момент пойти в атаку на врага, расположившегося у противоположной стены. Численностью враг превосходил защитников дома, но сильно уступал им в росте и комплекции.

Ворами оказались крысы. Их было около дюжины, они были одеты в старые и поношенные комбинезоны, а вооружены – палками и камнями. В середине композиции возвышался самый внушительный крыс – главарь. Он был единственным из всей компании, кто держал не камень и не палку, а кое-что посерьезней: пистолет.

Перед крысами валялись мешки с продовольствием – это и был предмет спора: еда, принадлежащая Башенкам, которую воры не успели утащить.

– Если припретесь сюда еще хоть раз, пеняйте на себя! – пригрозил Папа Башенка.

– Мы не сдадимся! – ответил на это главный крыс. – Наше дело правое, мы хотим прокормить наш народ!

– Да на здоровье! – возмущенно воскликнул Теодор Башенка. – Ваш народ, вы и кормите! А мы-то с какой стати должны кормить ваш народ?

Главарь оскалился.

– Проклятые эгоисты! Раз построили дом на нашей земле, то ваши запасы принадлежат нам!

– На вашей земле?! – Папа Башенка угрожающе вскинул ружье. – Убирайтесь в свои горы, воры несчастные!

Главарь злобно прищурился. Вслед за ним злобно прищурились остальные крысы.

– Горы? Как бы не так! Знайте, мы везде. Под каждым домом. Каждая труба служит нам дорогой. Каждый подвал – укрытием. Нас сотни тысяч. И мы голодны. Нам нужны завтрак, полдник, обед и ужин. Поэтому лучше отдайте нам еду по-хорошему. Или…

– Или что? – холодно поинтересовался Папа Башенка.

– Или мы пожалуемся гуманитарным организациям, что вы морите нас голодом! Что они с вами сделают, даже страшно подумать!

– Ах, вы пожалуетесь? Воришки, которые жалуются на тех, кого они обкрадывают, вы только полюбуйтесь! Убирайтесь! Считаю до трех, потом стреляю!

Главарь сделал шаг назад и сказал:

– Мы вырвем ваши сердца и съедим их, запивая вашей кровью.

– Раз!

Главарь попятился еще на шаг.

– Мы покусаем вас своими острыми, как кинжал, зубами.

– Два!

– Мы перемелем вас в муку и испечем из нее бублик, который обглодаем со всех сторон своими острыми, как кинжал, зубами.

– Три!

В тот же миг крыс будто ветром сдуло – они стремительно скрылись в больших норах, проделанных в дальней стене.

Папа Башенка опустил ружье.

– За работу! – скомандовал он.

Башенки дружно сложили оружие и взялись за доски и инструменты. Было ясно, что они не в первый раз заделывают крысиные ходы.

– А вы что стоите? – накинулась Берта на Константина и Евгения. – Помогите им!

– С чего вдруг? – фыркнул кот.

– Надо загладить мою вину перед Башенками! – объяснила Берта, протягивая ему молоток. – Поэтому вы им поможете.

– Мы? А что ты будешь делать, чтобы загладить свою – подчеркиваю, свою, – вину, а? – возмутился Константин, но молоток взял.

Берта уперла лапы в бока и строго уставилась на кота.

– Константин, скажи, если бы не моя вина, ты бы стал помогать Башенкам?

– Нет!

– Вот именно! И что, ты по-прежнему не понимаешь, как много я сделала, чтобы помочь Башенкам? Хорошо, объясню доходчивей. Ты, мой дорогой, чтобы помочь им, используешь молоток. А я – тебя.

Обалдевший Константин несколько раз открыл и закрыл пасть и наконец промолвил:

– Ну, знаешь… В хитрости ты самого меня сейчас обскакала!

– Ох… Ребята, ну они же нас кормили…

Кот и пингвин переглянулись.

– Да я и сам хотел помочь, – сказал Евгений.

– Я тоже! – заявил Константин. – И если бы наша красавица не просила меня помочь, то я бы уже давно помогал!

И они принялись вместе с тиграми заделывать норы, из которых доносились голоса крыс:

– Ничего-ничего. Мы еще вернемся. Мы еще оторвем вам лапы!

– Намотаем ваши хвосты на телеграфные столбы!

– Задушим в объятиях!

– Отравим ложью!

– Пожалуемся гуманитарным организациям!

– Острыми, как кинжал, зубами!

Наконец последняя нора была заделана и голоса крыс смолкли.

– И часто такое происходит? – спросил Константин.

– В последнее время – довольно часто, – мрачно ответил Теодор Башенка.

– Ничего, – сказала Мама Башенка. – Мы уже написали в мэрию, в полицию и даже в прессу, самой Катерине в «Утреннюю правду». Или в «Вечернюю»? Не важно. Все объяснили, как есть. Так что скоро нам помогут.

– Как помогут? – поинтересовалась Берта.

– Скажут крысам, чтобы прекратили.

– А-а-а… И крысы послушаются?

– Конечно! Ведь им власти скажут!

Берта ничего не ответила, решив, что сейчас не время бороться с чужой верой в добро и власти.

– Мы пойдем, – сказала она.

– А может, еще чаю? – предложила Мама Башенка. – Как же вы так сразу пойдете после работы?

– Давайте еще чаю! – немедленно согласился Константин, который после помощи Башенкам опять был голоден. Вслед за ним согласились и Евгений с Бертой.

Усталые, но удовлетворенные одержанной победой, все поднялись в гостиную. Берта подошла к окошку и вгляделась в слабо освещаемую редкими фонарями улицу. Силуэты Сабельных гор были уже почти черными. Внезапно лисичка ахнула.

– Константин, Евгений, смотрите!

Кот и пингвин подскочили к подруге. За окном они разглядели одиноко бредущего по улице тигра с трубой в правой лапе.

– Ну и что? – не понял Константин.

– Да вы присмотритесь к нему! – взволнованно призвала Берта.

Друзья присмотрелись. Тигр поравнялся с калиткой, и на него упал свет уличного фонаря.

– Ой! – вздрогнул Евгений. – Это же Флейтист-В-Поношенном-Пальто!

– Вот именно! – ответила Берта.

Константин скептически усмехнулся.

– С чего вы взяли? Он же не в поношенном пальто, а в потертой куртке. И в лапах у него не флейта, а труба.

– Ну и что? – сказала Берта. – Ты на морду его посмотри!

Кот снова пригляделся.

– Хм… А ведь и правда он…

Не сговариваясь, Несчастные бросились к выходу.

– Извините, – на лету бросил Евгений удивленным Башенкам.

Друзья выскочили наружу и огляделись по сторонам. Улица была пуста.

– Где же он? Куда он мог подеваться? – разочарованно спросила Берта.

– Может, он тоже бумажный? – предположил Евгений. – И сейчас повернулся к нам своей задней, плоской стороной?

– Нет, друг мой, – ответил Константин. – Насколько я помню, Флейтист не был бумажным.

– Тогда, может, его ветер похитил? – продолжал генерировать идеи пингвин.

– Нет, мой дражайший соратник, – в тон Константину ответила Берта. – Насколько помнится мне, Флейтист не похож на прекрасную девушку. Он же не я.

На улицу вышел Теодор Башенка.

– Что случилось?

– Мы увидели в окно Флейтиста-В-Поношенном-Пальто, – объяснила Берта. – А он куда-то пропал.

– Ребята, о чем вы? Флейтист-В-Поношенном-Пальто – мифологический персонаж, – тоном наставника заметил Теодор Башенка.

– Угу, – кивнул Константин. – Вот именно его мы и видели.

– Ладно, как скажете, – пожал плечами тигр. – Пойдемте в дом.

Он повернулся мордой к калитке и вдруг изумленно произнес:

– Странно, в почтовом ящике что-то есть. В такой час…

Он вытащил из ящика небольшой конверт, и его изумление возросло.

– По-моему, это вам, – сказал он Берте.

– Нам? – удивилась лисичка, принимая письмо.

Несчастные уставились на конверт, на котором было выведено: «Красивой лисице, ловкому коту и великодушному пингвину».

– Да, действительно нам, – согласилась Берта, вскрывая конверт. Она вытащила листок бумаги и прочитала вслух: «После полуночи приходите в дом Неизвестного Гения. Это очень важно. Искренне ваш, Трубач-В-Потертой-Куртке».

Друзья недоуменно переглянулись.

– И что это значит? – спросил Теодор Башенка.

– Сами не понимаем… – ответила за всех Берта. – Знаете что, мы действительно пойдем.

– Ладно, – кивнул Теодор Башенка. – Всего хорошего. Если будут проблемы, приходите, звоните… Чем сможем, поможем.

– Спасибо. До свидания.

Друзья зашагали прочь.

Теодор Башенка некоторое время смотрел им вслед, а потом ушел в дом.

Чуть позже из щели между калиткой и забором возникла бумажная фигура, напоминавшая не то тигра, не то ящерицу, и неслышно поплыла вдоль улицы к центру города…

Глава 9

Приход ночи

На Вершину опускалась ночь. Если бы кто-нибудь из зверей понимал ее язык, он бы разобрал довольное хихиканье и бормотание: «Ох и повеселюсь же я сегодня». Вряд ли это заявление вызвало бы оптимизм: как известно, обычно ночь веселится за счет других.

В отличие от жителей Вершины ночь прекрасно видела Бумажных Зверей и знала, что означает их появление. Ведал это и ветер, без устали обрушивающийся на улицы города. Он ухмылялся и говорил ночи:

«Поглядите-ка, госпожа Ночь, Бумажные Звери! Похоже, горожане включились в опасную игру и даже не подозревают об этом. А ведь я их предупреждал, чтобы не строили город в таком дурацком месте!»

Ночь отвечала: «Вы совершенно правы, господин Ветер. Зато теперь мы с вами хорошенько развлечемся». «Уж вы-то развлечетесь, моя госпожа, я и не сомневаюсь, – смеялся ветер. – А я понаблюдаю. Ради такого дела я даже отвлекусь от своей любимой мечты о похищениях прекрасных девушек и превращении их в дождинки». «О, дорогой мой Ветер, вы не поняли. Я не собираюсь ничего делать, я настроена, как и вы, наблюдать. Зверюшки сами все сделают. Я лишь слегка подтолкну их к действиям – одним лишь своим присутствием».

И ночь продолжила нисхождение на Вершину, окутывая город темнотой и легким ароматом безумия, тайн и авантюр.

Живейший интерес ночи, в частности, вызывала гостиница «Два клинка и одни ножны», куда как раз прибыли встревоженные Несчастные.

Как только друзья покинули гостеприимных Башенок, Константин предложил отправиться в дом Неизвестного Гения, но Берта настояла на возвращении в гостиницу, потому что ей необходимо принять душ и переодеться – не может же она явиться на встречу непонятно с кем, не приведя себя в порядок. Деликатный Евгений поддержал лисичку, и Константину, оставшемуся в меньшинстве, пришлось уступить, хотя лично он считал желания Берты сплошной придурью. Вот он почти никогда не переодевается – и что, это хоть раз помешало ему встретиться непонятно с кем? Но друзей этот довод не убедил.

Берта приняла душ, переоделась и уже заканчивала краситься, когда в дверь номера постучали.

– Ну что же вы такие нетерпеливые! – громко возмутилась она, чтобы Константин с Евгением за дверью ее услышали, и чтобы им стало стыдно. – До полуночи еще полно времени! Аж два часа! То есть полтора. Час. Но все равно – целый час еще!

В дверь снова постучали, но уже не так уверенно, как в первый раз. Берта нахмурилась. Что-то не похоже на Несчастных. Уж Константин-то точно после ее отповеди стучал бы настойчивей.

Лисичка подошла к двери и распахнула ее. На пороге переминался с лапы на лапу смущенный Бенджамин Крот. В одной передней лапе он держал цветок, в другой – бутылку лимонада.

Берта немедленно надела маску холодного безразличия.

– Дверью ошиблись? – спросила она.

Енот подавил малодушный порыв трусливо сбежать и покачал головой. Берту это не удовлетворило:

– А чем тогда? Гостиницей? Городом?

– Нет. Я к вам.

– А как же конспирация?

– Хвоста не было! Честное археологическое слово!

– Нас не должны видеть вместе, – строго предупредила Берта.

– И не надо, – немедленно согласился Крот. – Я и не хочу, чтобы нас видели. Я бы хотел… хотел… остаться с вами наедине. – Енот окинул Берту восхищенным взглядом.

Лисичка еле заметно усмехнулась.

– Уж не разыгралось ли у вас воображение, господин Крот?

– Нет-нет! Нисколько, уверяю вас!

– Признавайтесь, что вы там себе нафантазировали?

О своих фантазиях Крот мог бы много чего рассказать, но благоразумно решил, что время для подобных откровений еще не пришло.

– Ничего! Честное профессорское слово!

– Ладно. Я впущу вас. Но только если вы будете кротким и послушным.

– Я уже! Для вас – что угодно!

– Заходите. И смотрите у меня. Если что не так, я вас пристрелю.

– Умоляю, не говорите так! Ведь на самом деле вы этого не сделаете!

– Сделаю, – заверила Берта. – Так предписано инструкцией. Я застрелю вас при попытке к бегству. В которое я же вас и обращу. Но этого не случится, если вы меня не разочаруете.

– Я – нет… Да… Это вам, – Крот протянул ей бутылку лимонада. – То есть нет, не это. Вот это. – Он протянул цветок.

1 Это письмо можно прочитать в разделе «Совершенно секретно» в конце книги.
Читать далее