Читать онлайн Каждый день, как подарок бесплатно

«Женщины любят щедрых…»

У Андрея Дементьева был счастливый лицейский характер. Пожалуй, никто из современных поэтов, как он, столь щедро, легко и светло не продолжил пушкинскую традицию посвящения стихов своим друзьям. А если сюда прибавить за долгие годы написанные стихи, посвященные дорогим и близким людям, любимым женщинам, учителям, вечным спутникам – Пушкину, Лермонтову, Тютчеву, Есенину… – получится целая галерея, а по сути – широкая, необъятная Россия. Россия, которая начинается для Андрея Дементьева с родины его детства – с Тверской земли, с Волги, с истории его рода, его страны, с русской природы, с русского языка, первых юношеских поэтических строк, с классической русской музыки, всегда звучавшей в доме его родителей… Немалое богатство, заметим мы, дано было изначально будущему поэту и, кажется, он распорядился этим богатством с полной отдачей, приумножив его своим творчеством и вернув его своими стихами, песнями, выступлениями – верным и преданным его поэзии почитателям и почитательницам.

При этом в его галерее, в кругу его друзей – самые разные люди, самые разные имена, разные судьбы, разные эстетические направления и взгляды, странным образом порою несовместимое совместимо у него… Можно сказать, что Андрей Дементьев обаянием дружеской атмосферы вокруг себя разрушил две неколебимые и считавшиеся непреложными в творческой среде формулы Александра Блока («Там жили поэты, – и каждый встречал / Другого надменной улыбкой») и Дмитрия Кедрина («У поэтов есть такой обычай – / В круг сойдясь, оплевывать друг друга…»). И к самой теме дружбы он подошел с бескорыстной стороны, со своим открытием:

Друг познается в удаче
Так же, порой, как в беде…
Друг познается в удаче.
Если удача твоя
Друга не радует – значит,
Друг твой лукав, как змея…

И неслучайно из этого в сущности лицейского чувства товарищества, единения современников, участников и соучастников конкретной эпохи, возникает глубокая историософская тема как проблема ответственности перед страной, перед Временем, перед Историей:

Не важно, кто старше из нас,
Кто – моложе.
Важней, что мы сверстники
Трудных времен.
И позже История всё подытожит…
Россия слагалась из наших имен.

Подобного рода лаконичные поэтические формулировки выстраданы поколением Дементьева, поколением, на юные годы которого выпало испытание войной, поколением тех, кого так сильно и точно назвал «подранками» в своем гениальном фильме Николай Губенко, сам из того же обожженного братства…

Так, природная русская незлобивость, незлопамятность и поэтическая открытость души, словно почерпнутая от широты Волги на отчих тверских берегах, сформировали особый характер Андрея Дементьева как человека и поэта, который и в самые прозаические и непоэтические времена не устает утверждать:

Я последний романтик ушедшего века.
Потому и живу по законам любви…

И когда в стихотворении, посвященном Родиону Щедрину, он говорит:

Я живу открыто,
Не хитрю с друзьями,
Для чужой обиды
Не бываю занят… —

читатель доверяет каждому слову поэта. Собственно, всё его творчество о том же. Он ведь в своих стихах высказался с предельной откровенностью, рассказал о себе, ничего не скрывая, словно исповедуясь перед родными, земляками, друзьями, перед страной, перед Временем…

С одной стороны, он не боится говорить сложным языком, используя экспрессивную образность:

Жизнь пронеслась,
Как стриж сквозь колокольню.
И память сохранила взмах крыла.
Отозвались невыносимой болью
Звонящие вдали колокола.

Он может блестяще заострить тему, как, например, в стихотворении «В бильярдной», посвященном Григорию Поженяну:

Но вдруг, поняв мое недоуменье,
Ты говоришь:
«Хочу с тобой сыграть…
Как видишь, продается вдохновенье.
Коль невозможно рукопись продать…»

Столь же глубоки и многозначны, несмотря на, казалось бы, внешнюю простоту, размышления о смысле и смыслах жизни:

Это всё смешно и грустно,
Потому что суета.
Я доплыл уже до русла,
Где покой и красота.

Где все страхи беспричинны
Перед вечностью Творца.
И где годы – как песчинки
Иль цветочная пыльца.

И такой, по-настоящему сложный и глубокий Андрей Дементьев, на мой взгляд, к сожалению, поэт непрочтенный, которого заслонили его же более известные, более декларативные, эстрадные стихи, в духе поэтов-шестидесятников, к которым он сам принадлежит.

С другой стороны, А. Дементьев не боится говорить о простых вещах языком понятным, доступным для понимания самых непритязательных читателей. Он открыто декларирует свою позицию:

Претенциозность мне всегда была чужда.
Душа к высокой простоте стремится.
Где Слово, как открытая звезда,
Вдруг осветит нежданную страницу.

Когда же он утверждает свои знаменитые, ставшие крылатыми и любимыми народом постулаты – «Я ненавижу в людях ложь», «Не смейте забывать учителей!», «Никогда ни о чем не жалейте вдогонку…», – он словно с поднятым забралом идет на очевидно непопулярную у гурманов от поэзии назидательность, подчеркнутый дидактизм, словно помня слова Льва Толстого о том, что простые истины нужно повторять как можно чаще, поскольку вокруг идет постоянное утверждение и круговая порука лжи. Своим оппонентам поэт справедливо отвечает: «А ваша мысль Так высоко витает, Что ей себя Не в силах превозмочь… С таких высот не видно, Кто страдает. С таких высот Как ближнему помочь?».

Но еще менее прочитан по-настоящему Андрей Дементьев (при всём обилии читателей и переизданий его стихов) как тонкий лирик. Вернее, эту непрочитанность Дементьева следует отнести к профессиональной среде, к коллегам по литературному цеху, где создаются порою и приклеиваются на долгие годы несправедливые репутации, свои иерархии, часто отдающие тусовочной вкусовщиной. Но любой непредвзятый читатель безусловно признает такие классические стихи А. Дементьева, написанные тончайшей лирической кистью:

Вторые сутки
Хлещет дождь.
И птиц как будто
Ветром вымело.
А ты по-прежнему
Поешь, —
Не знаю,
Как тебя по имени.
Тебя не видно —
Так ты мал.
Лишь ветка
Тихо встрепенется…
И почему в такую хмарь
Тебе так весело поется?

(«В саду»)

Или такие строки из его любовной лирики:

А память, как белый листок, —
Где имя твое заструится.
Исчезнут прекрасные лица.
И станет началом итог…

Говорят, в литературе поэты существуют парами, то как антагонисты, то как инструменты в оркестре, дополняющие друг друга (вспомним примеры Блок – Гумилев, Ахматова – Цветаева, Есенин – Маяковский…) … Но если искать пару поэзии Дементьева, то ее, пожалуй, я нашел бы в живописи, а именно в произведениях художника Александра Шилова, которому Дементьев посвятил знаменательное стихотворение, словно о своем собственном рыцарском отношении к женщинам написанное:

Ты любил писать красивых женщин,
Может, даже больше, чем пейзаж,
Где роса нанизана, как жемчуг…
И в восторге кисть и карандаш…

Всё минует…
Но твою влюбленность
Гениально сберегут холсты.
И войдут в бессмертье поименно
Все,
Кого запомнил кистью ты.

Неслучайно так искренне откликаются на его стихи читатели, особенно, конечно же, восторженные читательницы. Он по-прежнему востребован. Он счастливый, солнечный человек, и люди тянутся к этой солнечности от сумеречности нашей жизни. Он щедрый, а женщины любят щедрых, благородных. Он не завистливый, оттого и распространяет такое дружеское расположение вокруг. В своих стихах он не играет в сложность, вообще не играет, оттого и естествен, открыт, улыбчив навстречу людям. Его песни давно разлетелись по городам и весям нашей страны, становясь народными, потому что сам он всегда ощущал себя частью своего народа. Его лирические песни, песни о войне соединяют людей в единой судьбе, истории, культуре. И в этой связи к Андрею Дементьеву можно в полной мере отнести слова немецкого поэта И.Г. Зойме: «Там, где песни, смело оставайся – злые люди песен не поют…»

Геннадий Красников, поэт, критик, доцент Литературного института им. А.М. Горького, лауреат литературной премии им. Андрея Дементьева

«Благодарю вас за доверье…»

Ни для кого не секрет, что наша цивилизация вступила в фазу, когда изменения происходят каждую минуту. Меняется абсолютно всё – семья, школа, СМИ, музыка, отношения между людьми, интерпретация прошлого, оценки произведений искусства. То, что появляется сегодня, владеет вниманием людей совсем недолго – даже если очень ярко заявляет о себе. Лента новостей нашей жизни моментально как бы уносит вверх, в никуда новости, стихи, песни, интервью: сегодня тебя цитируют все, а через неделю никто не вспомнит ни твоего имени, ни твоего творения.

Тем интереснее феномен Андрея Дмитриевича Дементьева, чье чистое, прямое, чеканное, прозрачное слово всё чаще появляется в той самой пресловутой ленте новостей социальных сетей. Строчками, четверостишиями, стихами А. Дементьева люди делятся со своими подписчиками, зачастую даже не подозревая, кто автор этих строк. С одной стороны, – жаль, что без указания автора, а с другой стороны – это, пожалуй, и есть свидетельство колоссального народного признания. Ведь нечто похожее происходит с песнями, проверенными временем, – самые популярные воспринимаются как народные. Так и стихи Андрея Дементьева сегодня появляются в пространстве как некая мудрая цитата, афоризм, совет психолога, универсальное напутствие. В мире стремительно меняющихся ценностей, когда человек всё чаще чувствует себя потерянным, растерянным, дезориентированным в потоках информации разного сорта и степени достоверности, эти строки всё чаще помогают как бы выполнить функцию «сброса» и начать с нуля, с базы, фундамента, с того, без чего не было бы всей нашей сегодняшней цивилизации, ее пусть и крайне хрупкого, но всё же равновесия, позволяющего жизни продолжаться: любовь, память, уважение к старшим, сострадание, любовь к родному краю, справедливость, верность, дружба – всё это главные темы поэта Андрея Дементьева, которые в данном сборнике поделены на соответствующие разделы.

Стихи Дементьева – это стихи, которые понадобятся в момент сомнения, принятия решения, отчаяния, ссоры, в момент, когда нет ответов на вопросы, которые всё более настойчиво задает жизнь. Стихи, которые, вне зависимости от года их создания, звучат решительно актуально – по энергии, по темпоритму: возможно, потому что их автор так и не стал старым человеком, прожив почти 90 лет. Андрей Дементьев говорил, что он «счастлив, потому что его читают». Не знаю, насколько можно быть счастливым или несчастным в том измерении, где сейчас пребывает поэт, но уверен, что каждый из нас обязательно испытает минуты откровения и счастья, читая этот сборник.

Благодарю вас за доверье,
За эти отсветы любви…
И если я во что-то верил,
То потому лишь,
Что есть вы.

Марк Тишман, певец, композитор

Я верю, что любовь всегда права

«Мне прежде всего хочется говорить о прекрасном – будь то кто-то из моих друзей, общение с природой или внезапно обращенный на тебя глубокий взгляд красивой женщины… Я уж не говорю о любви, без которой никто из нас просто не может жить».

А. Дементьев, из предисловия к книге «Года любви и дни печали», М., 2011.

«За любовь надо бороться. Нет ничего выше любви! Любовь всё побеждает. Она всё равно победит. Дело не в том, сильный человек или нет. Если любовь сильная, она сделает тебя сильным».

А. Дементьев, «МК» 13.07.15

«Любовь во все века неповторима…»

Любовь во все века неповторима,
Хотя слова мы те же говорим.
Для женщины, что любит и любима,
Весь мир любви ее неповторим.

Неповторимо ожиданье встречи,
В чужую ночь открытое окно.
И в той ночи неповторимы речи,
Что ни забыть, ни вспомнить не дано.

Неповторим и тот рассвет весенний,
Когда восходит сердце вместе с ним.
Неповторима боль ее сомнений
И мир надежд ее неповторим.

Твое весеннее имя…

Твое весеннее имя
На русский непереводимо.
Оно на твоем языке
Звучит,
Как вода в роднике.
А на моем оно —
Как в хрустале вино.

Пока заря в душе восходит…

Любовь не только возвышает —
Любовь порой нас разрушает,
Ломает судьбы и сердца…
В своих желаниях прекрасна,
Она бывает так опасна,
Как взрыв, как девять грамм свинца.

Она врывается внезапно,
И ты уже не можешь завтра
Не видеть милого лица.

Любовь не только возвышает —
Любовь вершит и всё решает.
А мы уходим в этот плен
И не мечтаем о свободе.
Пока заря в душе восходит,
Душа не хочет перемен.

«Показалось мне вначале…»

Показалось мне вначале,
Что друг друга мы встречали.
В чьей-то жизни,
В чьем-то доме…
Я узнал вас по печали.
По улыбке я вас вспомнил.
Вы такая же, как были,
Словно годы не промчались.
Может, вправду мы встречались?
Только вы о том забыли?

Баллада о любви

– Я жить без тебя не могу,
Я с первого дня это понял…
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.

– И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала.

Сошлись, разминулись пути,
Но он ей звонил отовсюду.
И тихо просил: «Не грусти…»
И тихое слышалось: «Буду…»

Однажды на полном скаку
С коня он свалился на съемках…
– Я жить без тебя не могу, —
Она ему шепчет в потемках.

Он бредил… Но сила любви
Вновь к жизни его возвращала.
И смерть уступила: «Живи!»
И всё начиналось сначала.

– Я жить без тебя не могу… —
Он ей улыбался устало.
– А помнишь, на белом снегу
Гроза тебя как-то застала?

Прилипли снежинки к виску.
И капли росы на ресницах…
Я жить без тебя не смогу,
И значит, ничто не случится.

«Под тихий шелест падавшей листвы…»

Под тихий шелест падавшей листвы
Мы шли вдвоем
Сквозь опустевший город.
Еще с тобою были мы на «вы».
И наша речь —
Как отдаленный говор
Реки,
Что тосковала вдалеке.
Мы ощущали грусть ее и свежесть.
Глаза твои —
В неясном холодке…
И я с тобою бесконечно вежлив.

Но что-то вдруг в душе произошло,
И ты взглянула ласково и мило.
Руки твоей прохладное тепло
Ответного порыва попросило.

И что случилось с нами —
Не пойму.
Охвачена надеждой и печалью,
Доверилась ты взгляду моему,
Как я поверил твоему молчанью.

Еще мне долго быть с тобой на «вы».
Но главное уже случилось с нами:
Та осень дождалась моей любви.
Весна еще ждала твоих признаний.

«Ты ставишь на видное место цветы…»

Ты ставишь на видное место цветы,
Но что-то мне грустно от их красоты.
Как будто ты их принесла из былого,
Из юности нашей, из той суеты,
Где было всё радостно и бестолково.

Нам было тогда на двоих сорок лет.
А может быть, меньше чуть-чуть,
Я не помню.
…Мой поезд пришел из Твери
Только в полночь.
И первое, что я увидел, – букет.
Веселый, огромный – из белых гвоздик.
И так тебе шло это белое пламя,
Что даже перрон от восторга затих…
…А кончилось всё,
Словно в чеховской драме —
Расстались влюбленные,
Вырублен сад…
Когда я смотрю на гвоздики чужие,
Я вижу сквозь них
Твой восторженный взгляд.
И думаю —
Как же красиво мы жили!

«Здравствуй, наш венчальный город!…»

Здравствуй, наш венчальный город!
Давний свет в твоем окне.
Я целую землю, по которой
Столько лет ты шла ко мне.

Как давно всё было это!
То ли жизнь, то ль день назад…
Тем же солнцем даль согрета.
Так же светел листопад.

Погрущу в пустынном сквере,
Посижу на той скамье,
На какой-то миг поверив,
Что ты вновь придешь ко мне.

Ты придешь и скажешь:
– Здравствуй!
– Не забыла? – я спрошу
И сиреневые астры
На колени положу.

«Боже мой, какая прелесть!»
И на несколько минут,
От твоей улыбки греясь,
Астры ярче зацветут.
К сожаленью, день не вечен.
Мы весь день проговорим,
Словно жизнь свою той встречей
Незаметно повторим.

«Три сладостных момента…»

Три сладостных момента
У любви.
Ты, покраснев, сказала:
– Назови. —
Я назову.
Вначале ожиданье
Любви.
Потом сама любовь.
А вслед за ней
Придут воспоминанья,
Когда мы всё
Переживаем вновь.

Промчится жизнь…
Любовь в былое канет.
Всё испытай
И всё переживи.
Но никогда
Нас не покинет память —
Воспоминанье
О былой любви.

«Две монеты мы в море бросим…»

Две монеты мы в море бросим,
Чтоб вернуться вдвоем сюда.
Ждет тебя золотая осень,
Ждут меня холода.
Возвращаюсь в свое ненастье,
Чтоб о солнце твоем грустить.
Не дано еще людям власти
Юг и Север соединить.
Поцелуй меня на прощанье.
Вытри слезы и улыбнись.
Увожу твое обещанье.
Оставляю мольбу:
«Вернись…»

«Я пришел в тот дом, где ты жила…»

Я пришел в тот дом, где ты жила.
Всё полно тобою в этом доме.
Как улыбка —
Комната светла.
И цветы прохладны,
Как твои ладони.

В комнате витает аромат,
Что меня так волновал при встречах.
В память наших будущих утрат
Разреши зажечь мне эти свечи.

Всё как будто здесь знакомо мне:
Телефон,
Что нам дарил друг друга,
Кресло, отодвинутое в угол,
И пейзаж в распахнутом окне.

Розы для тебя поставлю в вазу.
Оживит их теплый свет дневной.
И хотя я не был здесь ни разу,
Ты была здесь счастлива со мной.

Дом тебе мой передаст привет.
Оглянусь с печального порога…
Хочется побыть еще немного
Около тебя,
Хотя тебя здесь нет…

Монолог Врубеля

Даже если ты уйдешь,
Если ты меня покинешь, —
Не поверю в эту ложь,
Как весною в белый иней.

Даже если ты уйдешь,
Если ты меня покинешь, —
О тебе напомнит дождь,
Летний дождь и сумрак синий.

Потому что под дождем
Мы, счастливые, ходили.
И гремел над нами гром.
Лужи ноги холодили.

Даже если ты уйдешь,
Если ты меня покинешь, —
Прокляну тебя… И всё ж
Ты останешься богиней.

Ты останешься во мне,
Как икона в Божьем храме,
Словно фреска на стене,
Словно алой розы пламя.

И пока я не умру,
Буду я тебе молиться —
По ночам и поутру, —
Чтоб хоть раз тебе присниться.

Чтоб проснулась ты в слезах
И, как прежде, улыбнулась…
Но не будет знать мой прах,
Что любимая вернулась.

«Чего ты больше ей принес…»

Чего ты больше ей принес —
Нежданных радостей иль слез?
Печали тихой перед сном,
Когда так пуст бывает дом?

Когда подушка горяча
И горяча рука во тьме,
И нет любимого плеча,
Чтобы забыться в сладком сне?

Чего ты больше ей принес —
Переживаний или грез?
Веселой нежности любви?
Иль одиночества с людьми?

Весенних гроз
Иль стылых вьюг?
Иль бесконечности разлук?
Чего ты больше ей принес? —
Себя ты спросишь в сотый раз.

И вновь забудешь свой вопрос
Вблизи ее счастливых глаз,
В медовом запахе волос…
Чего ты больше ей принес?

«Если что-нибудь случится…»

Если что-нибудь случится
И расстаться суждено,
Обернусь однажды птицей,
Постучусь в твое окно.
Ты подумаешь, что ветер,
Или ветка, или дождь,
Иль, кого-то заприметив,
Вновь к окошку подойдешь.
Полыхнет в глаза зарница.
Отпылает тишина.
И загадочная птица
стрепенется у окна.
И душе тревожно станет,
Будто что произошло.
И предчувствий не обманет
Промелькнувшее крыло.

Ты вернулась

Ты вернулась через много лет.
Ты пришла из дней полузабытых.
Молчаливо наложив запрет
На мои вопросы и обиды.

Мы с тобой расстались в жизни той,
Где цветы и звезды не погасли.
– Сколько лет, а ты всё молодой!
– Сколько лет, а ты еще прекрасней!

Мы с тобой друг другу честно лжем,
Потому что рады этой встрече,
Потому что долго на земле живем,
Знаем, как важны порою речи.

Потому что ни обид, ни бед
Никогда не вспоминает юность.
Потому что через столько лет
Ты ко мне из прошлого вернулась.

«Что делать…»

Что делать…
Мы столько с тобой расставались!
У встреч и разлук
Заколдованный круг.

Как раненый город
Встает из развалин,
Так мы возрождались
С тобой из разлук.

И если куда-нибудь
Вновь улетаю,
Мне кажется —
Я возвращаюсь к тебе:
В тот город,
Где улицы снег заметает.
В тот город,
Где розы цветут в октябре.

Хотя ты навряд ли
Тот город увидишь,
И я в нем, наверно,
Единственный раз, —

Всё кажется мне —
Ты навстречу вдруг выйдешь
В условленном месте,
В условленный час.

Тверская хроника

Еще весной мы сняли эту дачу.
Лес у дороги, речка за окном.
И к тем красотам Бог послал впридачу
Твое соседство…
Но о нем потом.

Наш старый дом был окружен сиренью.
И цвет ее так шел твоим глазам.
Но, видно, ты была не в настроеньи,
Когда об этом я тебе сказал.

И ничего меж нами не случилось.
Посередине радости и зла
Моя душа от прошлого лечилась,
Твоя душа грядущего ждала.

Но помню я, как в первый день июля
Мы в лес вошли… И птицы пели нам.
Там будущее мы твое вернули
И честно поделили пополам.

Как странно, но две спелых землянички,
Что ты мне положила на ладонь,
Как будто бы две вспыхнувшие спички,
В нас разожгли невидимый огонь.
И в том огне, спасаясь от былого,
От бед его, коварства и утрат,
Я произнес единственное слово.
И никогда не брал его назад.

«Выхода нет…»

Выхода нет.
Есть неизбежность…
Наша любовь —
Это наша вина.
Не находящая выхода нежность
На вымирание обречена.

Выхода нет.
Есть безнадежность
И бесконечность разомкнутых рук.
Мне подарил твою нежность художник,
Чтобы спасти меня в годы разлук.

Видимо, ты опоздала родиться.
Или же я в ожиданье устал.
Мы – словно две одинокие птицы —
Встретились в небе,
Отбившись от стай.

Выхода нет.
Ты страдаешь и любишь.
Выхода нет.
Не могу не любить.
Я и живу-то еще
Потому лишь,
Чтобы уходом тебя не убить.

«Прощаясь с прошлым…»

Прощаясь с прошлым,
Я прощусь с тобой.
Не сожалей, что всё уже в минувшем.
Из всех друзей твоих
Я не был лучшим.
И наш разрыв ты не считай бедой.

Уже давно вступили мы в разлад.
Моя душа – как море в час отлива.
И прошлых лет – достойных и счастливых —
Никто не может нам вернуть назад.

Но я судьбе признателен навек
За всё, что было в этой жизни с нами.
И время снимет с душ тяжелый камень.
И боль уйдет – как сходит в марте снег.

Одиночество

Особенно тоскливы вечера,
Когда ты в доме у себя, как пленница.
Сегодня так же пусто, как вчера.
И завтра вряд ли что-нибудь изменится.

И это одиночество твое
Не временем бы мерить, а бессонницей.
То книги, то вязанье, то шитье.
А жизнь пройдет – и ничего не вспомнится.

И всё-таки однажды он придет.
И сбудутся надежды и пророчества.
Твои он губы в темноте найдет.
И шепотом прогонит одиночество.

«Когда-нибудь ты всё-таки устанешь…»

Когда-нибудь ты всё-таки устанешь
От наших одиночеств и разлук.
И скажешь мне об этом.
Не обманешь.
И оба мы почувствуем испуг.

Последнюю улыбку мне подаришь.
Прощальными слезами обожжешь.
И ни к кому
Ты от меня уйдешь.

«Если женщина исчезает…»

Если женщина исчезает,
Позабыв, что она твой друг, —
Значит, мир ее кем-то занят.
До былого ей недосуг.
Если женщина пропадает,
Не веди с ней ревнивый торг.
Значит, кто-то другой ей дарит
Непонятный тебе восторг.

«В любви мелочей не бывает…»

В любви мелочей не бывает.
Всё высшего смысла полно…
Вот кто-то ромашку срывает.
Надежды своей не скрывает.
Расставшись —
Глядит на окно.

В любви мелочей не бывает.
Всё скрытого смысла полно…
Нежданно печаль наплывает.
Улыбка в ответ остывает,
Хоть было недавно смешно.
И к прошлым словам не взывает.
Они позабыты давно.

Так, значит, любовь убывает.
И, видно, уж так суждено.
В любви мелочей не бывает.
Всё тайного смысла полно…

Московская хроника

Я ехал на троллейбусе от Сокола.
Стоял июль, и мучила жара.
Вдруг ты вошла и тихо села около,
Как будто мы расстались лишь вчера.

Но мы друг друга так давно не видели!
Я в эту встречу впал, как в забытье.
И долго брал билеты у водителя,
Чтоб как-то скрыть волнение свое.

Мы вскоре вышли около метро.
Нас встретили цветочные завалы.
Старушка там ромашки продавала —
Их было непочатое ведро.

И вспомнил я то радостное лето,
Когда мы жили в устьенской избе.
Такие же роскошные букеты
Я прямо с поля приносил тебе.

И это я ведро опустошил.
И всю охапку полевых ромашек
К твоим глазам я на руки сложил,
Как память встреч и ожиданий наших.

Ты улыбнулась на мою забаву.
Но взгляд твой был – как затаенный крик.
И я подумал:
«Мы как два состава
На полустанке встретились на миг».

И разошлись.
Но каждый год в июле
Стоят ромашки на моем окне.
Они меня в былое не вернули,
Но берегут минувшее во мне.

Мираж

Гроза над морем отгремела.
И солнце растопило тьму.
Куда исчез твой парус белый?
Опасно в море одному.

А с этой отмели песчаной
Лишь даль прохладная видна.
И тихой музыкой прощальной
Звучит над отмелью волна.

Я поплыву искать твой парус
На этом стареньком челне.
И если я с волной не справлюсь,
Не думай плохо обо мне.

Молитва Шопена

В небе звездные россыпи.
Тихий голос в ночи.
Пощади меня, Господи,
От любви отлучи.

Наша сказка вечерняя
Завершает свой круг.
Отлучи от мучения
Предстоящих разлук.

И меж синими соснами
Мы простимся навек.
Пощади меня, Господи,
Погаси этот свет.

Пусть всё в жизни нарушится
И потухнет душа.
Отлучи от минувшего,
Чтобы боль отошла.

От улыбки божественной
И от слез отучи.
От единственной женщины
Отлучи…

Встреча влюбленных

Это чудо, что ты приехал!
Выйду к морю – на край земли,
Чтоб глаза твои синим эхом
По моим голубым прошли.

Это чудо, что ты приехал!
Выйду к солнцу – в его лучи.
Засмеются весенним смехом
Прибежавшие к нам ручьи.

Море льдами еще покрыто.
Замер в слайде янтарный бег.
В чью-то лодочку, как в корыто,
Белой пеной набился снег.

Мы идем вдоль волны застывшей,
Вдоль замерзших ее обид.
И никто, кроме нас, не слышит,
Как во льдах синева грустит.

«Старинный зал, старинный вальс…»

Старинный зал, старинный вальс, —
Почти Дворянское собрание.
Тогда не мог я знать заранее,
Что этот вечер сблизит нас.
Благодарю вас за восторг!
Я думал: «Боже мой, откуда
Здесь оказалось это чудо,
С лицом, запомнившим Восток?»
И я уже не представлял
Вас в этом веке, в этом мире:
В метро иль в чьей-нибудь квартире.
Вам так к лицу был этот зал.
Играла музыка…
И вдруг
Пришло предчувствие внезапно,
Что всё у нас случится завтра —
Мои слова и ваш испуг.

Новогоднее

Двое Новый год встречают
Не за праздничным столом.
Вряд ли это их печалит.
Главное – они вдвоем.

А над ними снег кружится.
Где-то ждет их милый дом.
Подвела стальная птица:
Села в городе чужом.

Ни шампанского, ни тостов.
В окнах елки зажжены.
Белый город словно остров
В океане тишины.

А над ними снег кружится,
Тихий-тихий – как слова…
На деревья снег ложится,
Превращаясь в кружева.

Старый год идет на убыль.
Уплывает к морю звезд.
Он ее целует в губы.
До чего же сладок тост!

«Какая-то неясная тревога…»

Какая-то неясная тревога
Мне сердце вечерами холодит.
То ль ждет меня опасная дорога,
То ль рухну я под тяжестью обид.

То ли с тобою что-нибудь случится,
И я не знаю, как предостеречь.
То ли из сердца улетела птица —
И замерла возвышенная речь…

Аварийное время любви

Твои смуглые руки – на белом руле.
Аварийное время сейчас на земле.

Аварийное время – предчувствие сумерек.
В ветровое стекло вставлен синий пейзаж.
Выбираемся мы из сигналящих сутолок.
И дорога за нами – как тесный гараж.

В чей-то город под нами спускается солнце.
Угасает на небе холодный пожар.
Аварийное время навстречу несется,
Как слепые машины с бельмом вместо фар.

От себя убежать мы торопимся вроде.
Две тревожных морщинки на гретхенском лбу.
На каком-то неведомом нам повороте
Потеряли случайно мы нашу судьбу.

Аварийное время настало для нас.
Вот решусь – и в былое тебя унесу я.
Ты в азарте летишь на нетронутый наст.
И колеса сейчас, как слова, забуксуют.

Аварийное время недолгой любви.
Всё трудней и опаснее наше движенье.
Но не светятся радостью очи твои,
Словно кто-то в душе поменял напряженье.

Светофор зажигает свой яростный свет.
Подожди, не спеши… Мы помедлим немного.
Будет желтый еще. Это «да» или «нет»?
Пусть ответит дорога…

Воспоминание об осени

Какая спокойная осень…
Ни хмурых дождей, ни ветров.
Давай всё на время забросим
Во имя далеких костров.
Они разгораются где-то…
За крышами нам не видать.
Сгорает в них щедрое лето.
А нам еще долго пылать.
И может быть, в пламени этом
Очистимся мы до конца.
Прозрачным ликующим светом
Наполнятся наши сердца.
Давай всё на время оставим,
Дела городские и дом.
И вслед улетающим стаям
Прощальную песню споем.
Нам будет легко и прекрасно
Листвой золотою шуршать.
И листьям,
Как ласточкам красным,
В полете не будем мешать.
И станет нам близок и дорог
Закат,
Уходящий во тьму.
И новым покажется город,
Когда мы вернемся к нему.

Дом художника

Мы встретились в доме пустом.
Хозяин нас ждал и уехал,
Оставив нам праздничный стол,
Души своей доброе эхо.

Мы были гостями картин,
Пророчеств чужих и сомнений.
Сквозь сумрак тяжелых гардин
К нам день пробивался осенний.

Весь вечер и, может быть, ночь
Картины нам свет излучали.
Как будто хотели помочь
В былой и грядущей печали.

Как будто бы знали они,
Что мы расстаемся надолго.
И ты мне сказала:
– Взгляни,
Как горестны эти полотна…
Наверно, он нас рисовал.
И нашу тоску в дни разлуки…

Я слезы твои целовал
Сквозь грустные тонкие руки.
Мы в доме прощались пустом.
На улице солнце сияло.
И долгим печальным крестом
Окно нас с тобой осеняло.

Люблю

Спускалась женщина к реке.
Красива и рыжеголова.
Я для нее одно лишь слово
Писал на выжженном песке.

Она его читала вслух.
«И я люблю…» – мне говорила.
И повторяла: «Милый, милый…»
Так, что захватывало дух.

Мы с ней сидели на песке.
И солнце грело наши спины.
Шумели сосны-исполины.
Грачи кричали вдалеке.

Я в честь ее стихи слагал.
Переплывал Быстрину нашу,
Чтобы собрать букет ромашек
И положить к ее ногам.

Она смеялась и гадала.
И лепестки с цветов рвала.
То ль клятв моих ей не хватало,
То ль суеверною была.

С тех пор прошло немало лет.
Глаза закрою – вижу снова,
Как я пишу одно лишь слово,
Которому забвенья нет.

«Как тебе сейчас живется?…»

Как тебе сейчас живется?
Ты всё так же молода?
Между нами мили, версты,
Километры и года.

Между нами – наша юность.
И прощальные полдня…
Ты мне грустно улыбнулась,
Чтоб поплакать без меня.

Жизнь ушла и воротилась
Вещим сном наедине…
Оказала ты мне милость
Тем, что помнишь обо мне.

Значит, всё-таки любила,
Потому что в те года
Всё у нас впервые было.
Только жаль – не навсегда.

Как тебе теперь живется?
Предсказал ли встречу Грин?
Повторяются ли весны,
Те, что мы не повторим?

«Я с женщинами спорить не могу…»

Я с женщинами спорить не могу.
Не потому,
Что всё переиначат.
А потому,
Что лошадь на скаку
Не стоит останавливать…
Пусть скачет.

«Через столько лет…»

Через столько лет
На той же улице
Мы нежданно
Встретились в толпе.
Ты успела
Чуточку нахмуриться.
Я успел
Подумать о тебе.

Ты успела
Быстро оглянуться.
«Боже мой…» —
Я прошептал вдали.

Может, надо было
Нам вернуться?
Но друг друга
Мы бы не нашли.

«Нет женщин нелюбимых…»

Нет женщин нелюбимых —
Невстреченные есть…
Проходит кто-то мимо,
Когда бы рядом сесть.

Когда бы слово молвить,
И всё переменить.
Былое
Светом молний,
Как пленку, засветить.

Нет нелюбимых женщин.
И каждая права.
Как в раковине жемчуг,
В душе любовь жива.

Всё в мире поправимо —
Лишь окажите честь…
Нет женщин нелюбимых,
Пока мужчины есть.

«Самое горькое на свете состояние…»

Самое горькое на свете состояние —
Одиночество.
Самое длинное на земле расстояние —
То, которое одолеть не хочется.

Самые злые на свете слова:
«Я тебя не люблю…»
Самое страшное,
Если ложь права,
А надежда равна нулю.
Самое трудное —
Ожиданье конца
Любви.

Ты ушла,
Как улыбка с лица,
И сердце
Считает
Шаги
Твои…

И всё-таки я хочу
Самого страшного,
Самого неистового
Хочу!
Пусть мне будет беда вчерашняя
И счастье завтрашнее по плечу.

Я хочу и болей, и радостей.
Я хочу свою жизнь прожить
Не в полсердца, не труся, не крадучись.
Я взахлеб ее стану пить.

Я хочу ее полной мерой —
В руки, в сердце, в глаза и в сны…
Всю – с доверием и с изменой.
Всю – от крика до тишины.

Это ветер

Я не тебя вначале встретил,
А голос твой…
Но я не знал.
Он не спросил и не ответил…
Заворожил и вдруг пропал.

Я не тебя,
А смех твой встретил,
Похожий на лазурный плеск.
Он был и радостен и светел.
Заворожил и вдруг исчез.

И лишь потом тебя я встретил.
О, как была ты молода!
Но понял я,
Что это ветер
Заворожил меня тогда.

«В этом имени столько нежности…»

В этом имени столько нежности,
И простора, и синевы.
Озорной молодой безгрешности,
Не боящейся злой молвы.
Над землей пролетают птицы —
Это имя твое струится.
Это имя твое несется
Из-под ласкового крыла…
Это девушка из колодца
Синевой его пролила.

Баллада о верности

Отцы умчались в шлемах краснозвездных.
И матерям отныне не до сна.
Звенит от сабель над Россией воздух.
Копытами разбита тишина.
Мужей ждут жены. Ждут деревни русские.
И кто-то не вернется, может быть…
А в колыбелях спят мальчишки русые,
Которым в сорок первом уходить.

1

Заслышав топот, за околицу
Бежал мальчонка лет шести.
Всё ждал: сейчас примчится конница
И батька с флагом впереди.
Он поравняется с мальчишкой,
Возьмет его к себе в седло…
Но что-то кони медлят слишком
И не врываются в село.
А ночью мать подушке мятой
Проплачет правду до конца.
И утром глянет виновато
На сына, ждущего отца.
О, сколько в годы те тревожные
Росло отчаянных парней,
Что на земле так мало прожили,
Да много сделали на ней.

2

Прошли года.
В краю пустынном
Над старым холмиком звезда.
И вот вдова с любимым сыном
За сотни верст пришла сюда.
Цвели цветы. Пылало лето.
И душно пахло чебрецом.
Вот так в степи мальчишка этот
Впервые встретился с отцом.
Прочел, глотая слезы, имя,
Что сам носил двадцатый год…
Еще не зная, что над ними
Темнел в тревоге небосвод,
Что скоро грянет сорок первый,
Что будет смерть со всех сторон,
Что в Польше под звездой фанерной
Свое оставит имя он.
…Вначале сын ей снился часто.
Хотя война давно прошла,
Я слышу: кони мчатся, мчатся.
Все мимо нашего села.
И снова, мыкая бессонницу,
Итожа долгое житье,
Идет старушка за околицу,
Куда носился сын ее.
«Уж больно редко, – скажет глухо, —
Дают военным отпуска…»
И этот памятник разлукам
Увидит внук издалека.

«Вот и еще один вспыхнул рассвет…»

Ане

Вот и еще один вспыхнул рассвет…
Комната нежится в солнечном глянце.
Сколько уже набежало нам лет,
Я продолжаю все так же влюбляться.
Я продолжаю влюбляться в тебя,
И как подарок судьбы принимаю…
Что там за окнами – свет декабря?
Или наивность зеленого мая?
Как ты красива, смеясь иль скорбя.
Встреча с тобой – это Бог или случай?
Я продолжаю влюбляться в тебя.
Так же безумно, как некогда Тютчев.
Так же неистово, как в Натали
Пушкин влюблялся в счастливые годы.
И полыхают над краем земли
Наши года – словно краски восхода.

Спасибо за то, что ты есть

«Всякий раз, приезжая в мой родной город Тверь, я останавливаюсь в отеле "Оснабрюк", что расположился на той же улице, где прошли мое детство и юность и куда вместе со мной приходят незабываемые воспоминания… Мне дорого, что эта далекая жизнь стала близкой моей жене Ане. Она тоже полюбила Тверь, ее старинные особняки и волжские просторы. Я рассказываю ей об истории этого неповторимого края и о тех замечательных людях, которые бывали здесь, – Пушкин, Крылов, Салтыков-Щедрин, Островский, Лемешев…

В Москве, принося Анюте наши любимые цветы – лилии, я непременно ставлю их в ту вазу, что подарила нам в свадебный день моя мама…

Мы оба с Аней Раки. Надежное созвездие. Доброта и искренность в нас – отсюда. В моих последних по времени книгах много стихов, посвященных ей… Я понимаю, все в руках Божьих. Но моя жизнь и мое счастье – в руках этой красивой и молодой женщины, которая, как и я, не представляет себя без нашей любви. Я благодарен ей за всё, что послал нам Господь. Потому что она живет внутри моей поэзии, без которой я мало бы что значил…»

А. Дементьев. Из книги мемуаров «И всё-таки жизнь прекрасна» (М., 2018)

«Прости, что жизнь прожита…»

Прости, что жизнь прожита…
И в этот осенний вечер
Взошла твоя красота
Над запоздавшей встречей.
Прости, что не в двадцать лет,
Когда все должно случиться,
Я отыскал твой след
У самой своей границы.
Неистовый наш костер
Высветил наши души.
И пламя свое простер
Над будущим и минувшим.
Прости, что жизнь прожита
Не рядом… Но мне казалось,
Что, может, и жизнь не та…
А та, что еще осталась?

«Когда я на тебя смотрю…»

Ане

Когда я на тебя смотрю, —
То день грядущий мне не страшен.
Я вновь судьбу благодарю
За неизбежность встречи нашей.

Когда я на тебя смотрю, —
Хочу, чтоб этот миг был вечен.
Мы вместе встретили зарю
И вместе коротать нам вечер.

И снова Бога я молю,
Чтоб беды были к счастью глухи.
Я каждый миг тебя люблю,
И каждый миг боюсь разлуки.

Когда я на тебя смотрю,
Грядущий день взяв на поруки,
Я вновь судьбу благодарю,
Что не ошиблись мы друг в друге.

«Она призналась: «Я тебя люблю……»

Она призналась: «Я тебя люблю…»
Но он не верил, что она отважится
Свой Май отдать седому Декабрю.
И он сказал: «Тебе всё это кажется…»

Их разделяла жизнь, а не года.
Он прошлым жил. Она была там саженцем.
Он говорил ей: «Как ты молода…»
Она смеялась: «Это просто кажется…»

И лишь в разлуке осенило их,
Какой любовью одарил Господь их.
Исчезло всё – остался только миг,
Когда он мог, волнуясь, сесть напротив.

Когда слова, которым равных нет,
Обозначали радость, страсть и муку.
Когда в запасе было столько лет,
Что их с лихвой хватило на разлуку.

Анна

Прости, что я в тебя влюблен
Уже под занавес, в финал…
Всю жизнь блуждая меж имен,
Я на твое их поменял.
Я выбрал имя неспроста —
Оно из пушкинских времен,
Из грустной музыки, с холста
И с чудодейственных икон…
Но полон тайн открытый звук…
Хочу понять – что он таит?
То ли предчувствие разлук,
То ль эхо будущих обид.
И, чтоб развеять этот страх,
Я повторяю имя вслух…
И слышу свет в твоих глазах
Так, что захватывает дух.

«Я молод, потому что рядом ты…»

Я молод, потому что рядом ты,
И вопреки годам, что на пределе,
Я окунаюсь в царство красоты,
Где мы с тобою вновь помолодели.

Я молод, потому что я влюблен.
Как много лет с той встречи миновало…
И тайный код двух избранных имен
Любовь нам навсегда расшифровала.

Я молод, потому что этот мир
Еще мы до конца не распознали.
И наша жизнь – как долгожданный миф,
Который был разгадан только нами.

«Когда накатывают волны гнева…»

Когда накатывают волны гнева
И кажется – любовь дает отбой —
Взгляни в глаза мне —
И увидишь Небо,
Которое венчало нас с тобой.

И, если сможешь, – пересиль обиду
И сосчитай хотя б до десяти.
Рассмейся или улыбнись для виду.
И выдохнем друг другу мы:
«Прости…»

Я тебя теряю…

Я тебя теряю —
Как лес теряет музыку,
Когда в него приходят холода.
Моей душе —
Пожизненному узнику —
Из памяти не выйти никуда.

Я тебя теряю —
Как дом теряет небо,
Когда окно зашторивает дождь.
И будущее наше, словно ребус:
Я не прочту.
И вряд ли ты прочтешь.

«Спасибо за то, что ты есть…»

Спасибо за то, что ты есть.
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть
В минуты обид и сомнений.

Спасибо за искренний взгляд:
О чем бы тебя ни спросил я —
Во мне твои боли болят,
Во мне твои копятся силы.

Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие-то скрытые токи
Вдруг снова напомнят – ты здесь.

Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо.
И радуюсь чуду при всех.

«Живу то будущим…»

Живу то будущим,
То прошлым.
Воспоминаньем
И мольбой.
Я без тебя
Сто жизней прожил.
И лишь мгновенье
Был с тобой.

«Мы с тобою не виделись целую жизнь…»

Мы с тобою не виделись целую жизнь…
Эту встречу, наверное, ты загадала.
Помнишь, как я кричал ошалело:
«Держись!»,
Когда наш мотоцикл по ухабам кидало.

А сейчас нас по жизни мотает судьба.
Просыпается в сердце забытое слово.
Но в глазах твоих только печаль и мольба.
Ты не хочешь опять уходить из былого.

Что ж, давай посидим на знакомой скамье.
Мы похожи с тобой на осенние ветви.
Как живется тебе на далекой земле?
И какие тогда разлучили нас ветры?

Сколько было нам лет в тот веселый апрель?
Сорок лет на двоих…
Это мало и много.
Как нежданно тогда налетела метель —
Замела, развела нас по разным дорогам.

Всё равно это помнится вновь и живет.
Ведь без прошлого нет ни судьбы, ни покоя.
Ну а вьюга всё так же метет и метет
Выметая остатки забытого горя.

«Гроздья рябины, как вспышки огня…»

Гроздья рябины, как вспышки огня…
Здесь мы встречались с тобой вечерами.
Помню, ты как-то спросила меня:
– Любишь? – И я от волнения замер.

Я уж давно бы признался в любви,
Но не решался, не зная ответа.
Мы б навсегда те слова сберегли…

Но слишком коротко
Было то лето…

«Ты остаешься, а я ухожу…»

Ане

Ты остаешься, а я ухожу…
Что-то в нас есть, не подвластное смерти.
Пусть всё идет по тому чертежу,
Что без меня тебе Время начертит.

Ты остаешься, а я ухожу.
Долгая жизнь,
Как пиджак, обносилась.
Муза ютится, подобно бомжу,
В душах чужих,
Оказавших ей милость.

Пусть мне простят, что останусь в долгу,
Мне бы успеть на тебя насмотреться.
Все те слова, что тебе берегу,
В книгах найдешь
Или в собственном сердце.

2009

«Нас старят не годы, а беды…»

Ане

Нас старят не годы, а беды
И боль от нежданных утрат.
И я выбираюсь из бездны,
Боясь оглянуться назад.

Господь иль судьба – я не знаю —
Вернули надежду душе.
Иду я по самому краю
В последнем своем вираже.

И нету ни боли, ни страха,
Ни прошлых обид и ни ссор.
Хоть жизнь – как нежданная плаха —
Означила свой приговор.

Но я ничему не поверил
И даже не сбавил шаги.
И лишь у спасительной двери
Я тихо сказал: «Помоги»…

И руки к глазам твоим поднял,
Почти умирая уже.
И в это мгновение понял,
Откуда надежда в душе.

«Сколько спотыкался я и падал…»

Ане

Сколько спотыкался я и падал,
Только чтоб не разминуться нам!
И пока мы вместе,
И пока ты рядом —
Наша жизнь угодна Небесам.

И за этот долгий путь к надежде
Бог вознаградил мои труды:
Старые друзья верны, как прежде,
И враги слабеют от вражды.

Я не Нострадамус и не Мессинг.
Мне не предсказать своей судьбы.
Знаю лишь одно: пока мы вместе,
Будет так, как загадали мы.

Сколько б годы нам ни слали на дом
Горестей, испытывая нас,
Верую лишь в то – пока ты рядом,
Нам судьба за все добром воздаст.

Я не знаю, мало или много
Впереди у нас счастливых лет.
Но пока мы вместе – не предаст дорога,
Не устанет сердце, не сгорит рассвет.

«Утро начинается с любви…»

Ане

Утро начинается с любви…
Я смотрю на твой красивый профиль,
Разливаю ароматный кофе,
Освятив восторгом все слова свои.
Ты смеешься, потому что рада.
Рада потому, что мы вдвоем.
Солнце, тишь…
И два влюбленных взгляда,
И веселым счастьем
Озаренный дом…

«Я заново жизнь проживу…»

Я заново жизнь проживу,
Уйдя в твои юные годы.
Забуду знакомые коды
И старые письма порву.
А память, как белый листок, —
Где имя твое заструится.
Исчезнут прекрасные лица.
И станет началом итог.

«Мы вновь расстаемся с тобой до утра…»

Ане

Мы вновь расстаемся с тобой до утра,
Хотя ты и рядом, но сон разлучает.
Я бережно слышу дыханье твое.
Но эта разлука меня не печалит.

Ты смотришь свои мимолетные сны
Одна, без меня… Я боюсь их нарушить.
И вслед за тобой в царство грез ухожу,
Чтоб встретились снова в ночи наши души.

А утром ты мне улыбнешься в ответ,
Когда я прильну к красоте твоей взглядом.
И всё в нас продолжится – радость и грусть,
И это бессмертное чудо – быть рядом.

«Помню, рос огромный куст жасмина…»

Помню, рос огромный куст жасмина
Возле дома моего в Твери.
Ни одна пчела не пролетала мимо,
Когда ветви празднично цвели.
И пылал на зорьке белый пламень,
И струился в окна аромат.
Собирал я по утрам букеты маме
И цветами радовал девчат.
Годы пронеслись и дом наш срыли.
Не цветет под окнами жасмин…
На любимой улице открыли
Небольшой цветочный магазин.

«Девочки влюбляются в мальчишек…»

Девочки влюбляются в мальчишек,
А мальчишки влюблены в футбол.
И, набив себе на поле шишек,
Вновь кайфуют, забивая гол.

Девочки влюбляются в мальчишек.
А мальчишки – просто пацаны…
У вихрастых, долговязых, рыжих
Нет перед девчонками вины.

Но однажды души их проснутся
И, пред красотою обомлев,
Позабыв свои мячи и бутсы,
В девочках увидят королев.

И впервые тихо оробеют,
Увидав во взглядах торжество…
Мы вот так же покидали берег
Золотого детства своего.

«Я всё с тобой могу осилить…»

Я всё с тобой могу осилить
И всё могу преодолеть.
Лишь не смогу забыть Россию,
Вдали от дома умереть.

Как ни прекрасна здесь природа,
И сколько б ни было друзей,
Хочу домой.
И час исхода
Неотвратим в судьбе моей.

Когда вернемся мы обратно
В свои российские дела,
Я знаю, что ты будешь рада
Не меньше, чем уже была.

Но вдруг однажды к нам обоим
Придет во сне Иерусалим…
И, если мы чего-то стоим,
Мы в то же утро улетим.

И, окунувшись в жаркий полдень,
Сойдем в библейскую страну.
И всё, что было с нами, – вспомним.
И грусть воспримем, как вину.

2000

«Мы с тобою любовь…»

Мы с тобою любовь
Не словами творим.
Мы друг к другу
Волшебные тропы торим.

Потому не сердись,
Что признанье в любви
Всё еще молчаливо
Бушует в крови.

Наша близость превыше
Признаний и фраз.
Всё, что надо сказать,
Она скажет за нас.

«Плачет женщина…»

Плачет женщина…
Отчего?
Я спросить у нее не смею.
Я иду, торопясь, за нею
Сквозь воскресное торжество.

Я иду по следам тревожным,
Сам не зная – зачем? Куда?
Молча я говорю прохожим:
«Осторожнее – здесь беда…»

А беда нагибает плечи,
Душит женщину чье-то зло…

Ей сейчас, может, станет легче,
Если стало мне тяжело?

«Днем и ночью по синим рельсам…»

Днем и ночью по синим рельсам
Вдаль уносятся поезда.
Мчат платформы с тяжелым лесом,
Нефть торопится в города.

Голубые плывут вагоны.
Травы ветром с размаху гнут.
Всё, что только душе угодно,
Мимо окон моих везут.

Вновь гудок вдалеке раздался.
Поезда, поезда в пути…
И хотя б один догадался
Мне любимую привезти.

Еще одно признание

Я бесконечно рад,
Что ты всегда со мной,
Что рядом твоя нежность сердца,
Что ты мне продлеваешь путь земной
В немыслимой российской круговерти.

Прости, что я порою нетерпим.
Но это всё от нервотрепки нашей,
И если жизнь под силу нам двоим,
То одному порой бывает страшно.

Хотя мужик в семье – и рыцарь,
И глава.
Я знаю это по отцу и деду…
И потому в своих обидах ты права,
Когда я где-то упустил победу.

Весенние стихи

Для меня 8-ое марта
Не забито суетой.
Это выигрышная карта.
Я живу по карте той.

Я живу, чтоб вновь признаться,
Что любовь моя к тебе
Слаще славы и оваций,
Чище снега в декабре.

Я опять готов признаться,
Что всю жизнь тебя люблю…
И, наверно, лет пятнадцать
Уподоблен королю.

Потому что королева
У меня навек одна.
Мне при ней ходить налево,
Если честно, – на хрена.

Потому что нет красивей
И мудрее, чем она.
Я объездил всю Россию…
Но такая лишь одна.

Потому Восьмое марта
Для меня – все триста дней.
Я поставил жизнь на карту.
И давно живу по ней.

«Нередко с нами чудо происходит…»

Нередко с нами чудо происходит:
О чем-то я подумаю едва,
Ты мысль мою
Враз превратишь в слова…
Но чаще мысль твою
Мои слова находят.

Я знаю, как всё это объяснить:
В созвездье Рака
Нас нельзя разрушить.
Одна невидимая нить
Связала воедино
Наши души.

«Я жил машинально, не чувствуя суток…»

Я жил машинально, не чувствуя суток.
Привычная смена заката и дня.
И только теперь
Стал мистически чуток
К тому, как проносится день
Сквозь меня.

У времени нет ни пропаж,
Ни отсрочек…
По синему небу
Во весь небосклон —
Всё тот же знакомый
Божественный почерк.
И новая летопись
Дат и времен.

«Когда глаза твои грустны…»

Когда глаза твои грустны
И молчалива ты весь вечер,
Я вновь в предчувствии вины,
Хотя виниться вроде не в чем.
В твоих глазах – синь декабря.
Я сам себе уже подсуден.
Прости, я так люблю тебя,
Что боль твоя мне сердце студит.
Потом ты скажешь, почему
Тебе весь вечер было грустно.
Тревогу я твою пойму,
И жизнь в свое вернется русло.

«У нас с тобой весенний юбилей…»

Ане

У нас с тобой весенний юбилей.
Мы ни на миг не можем
Друг без друга…

Хотя в минувшей веренице дней
Бывало нам и горестно, и трудно.

Но я не знаю, кто в том виноват.
Возможно, время, что переменилось.
Мы жили в нем порою наугад,
Надеясь на божественную милость, —
Что не случится ни потерь, ни бед,
Когда друзья вдруг расстаются с нами
В расцвете лет, в предчувствии побед.
И надолго уходят в нашу память.

Сегодня покаянный день для нас…
Я чувствую вину перед тобою
За то, что от невзгод тебя не спас,
Решив судьбу преодолеть любовью.

Я у тебя прощения прошу
За все твои наплывы одиночеств,
Когда в себя надолго ухожу,
Чтобы собрать букет
Из добрых строчек…

И ничего дороже нет в тот миг
Твоей улыбки, высказанной взглядом…
И тихих слов
«А мне букет твой мил…»,

И пожалею я,
Что не могу быть садом.

«Всё было предназначено судьбой…»

Всё было предназначено судьбой…
Я в мир пришел,
Чтобы в тебя влюбиться.
А если б я не встретился с тобой,
То можно было мне и не родиться.

«Спасибо, снег, за то, что выпал…»

Спасибо, снег, за то, что выпал.
За то, что долгий снегопад
Мою любовь нежданно выдал,
Как выдал нежность мне
Твой взгляд.

Среди заснеженных деревьев
Со сказкой мы наедине.
И белый снег мне душу греет,
Как греешь ты ладони мне.

И знаем мы с тобой заранее,
Что нет уже дорог назад…
И продолжается признанье
Сквозь снегопад, сквозь снегопад.

«У тебя такие синие глаза…»

У тебя такие синие глаза,
Что сказал я другу-живописцу:
«Нарисуй их…
В солнце иль в слезах,
Чтобы мир мог синевы напиться…»

«Когда наступит горькая пора…»

Когда наступит горькая пора,
И жизнь моя в надежде усомнится,
И никакие чудо-доктора
Душе моей не возвратят жар-птицу,

И я услышу страх в твоих словах,
И боль моя в твоих глазах продлится,
Сквозь тяжкое отчаянье и страх
Я молча буду за тебя молиться.

Не для себя, а только для тебя
Просить я стану милости у Бога,
Чтоб ты дошла, как я, до декабря
И чтоб легка была твоя дорога.

И, может быть, мой затаенный крик
Услышит Бог среди других стенаний,
И жизнь преобразится в тот же миг
И ожиданий наших не обманет.

«Синонимом счастья для многих…»

Синонимом счастья для многих —
Жена.
Когда она рядом всю жизнь…
И одна.
Кому-то везет…
Но бывает иначе.
Мой друг от единственной
Суженой плачет.
Наверно, он смог бы оставить ее,
Когда б одиночество
Сверг без нее.

Семейная жизнь —
Как нежданный мотив.
Я трижды пропел…
И, как видите, жив.

Устав от иллюзий,
По чуду скорбя,
Я верил,
Что всё-таки встречу тебя.
Что жизнь не должна

Разминуться с мечтой,
Какой бы далекой
Она ни была.
И, словно услышав,
Ты тихо вошла
И поразила своей красотой.

…Потом нас венчала
Заря в небесах.
Оставив свой отблеск
В любимых глазах.

Ане

Когда по утрам меня мучит боль,
Я наивно ее от тебя скрываю.
Но боль моя остается с тобой,
Даже когда я о ней забываю.

Потому что две наши жизни навек
Сошлись в одну счастливую добровольно.
И если зло на тебя совершит набег,
Мне будет так же горько и больно.

Но я не оставлю тебя одну
Против любой окаянной силы…
Давай послушаем тишину,
И в ней два слова —
«Любимая…», «Милый…»

И потому нам с тобой не страшны
Никакие удары и беды.
Мы не только друг в друга
Навек влюблены,
Мы любим взаимные наши победы.

Когда ж по утрам меня мучит боль,
Так это годы, что мстят за возраст.
Забудь о них… И мне позволь.
Смотри, как с небес
Нам улыбаются звезды.

2018

Ровесницы

Алле Киреевой-Рождественской

Я помню ровесниц своих молодыми, —
Красотки, студентки, соседки по лету.
В июньских закатах, в сиреневом дыме
Неслась наша юность по юному следу.

С годами прощусь и останусь в минувшем,
Чтоб помнить ровесниц своих молодыми,
Когда мы врывались в их судьбы и души,
Как музыка входит в любимое имя.

Стихали метели, кудрявились кроны…
Я возле ровесниц, как преданный витязь.
Им время давно примеряет короны,
Короны почета в серебряных нитях.

Я жизнь и судьбу начинал вместе с ними,
Когда ни замужеств еще и ни отчеств.
Я помню ровесниц своих молодыми,
И сердце иными их помнить не хочет.

Война прокатилась по нашему детству
И долгие дни продолжала нас ранить.
Досталось нелегкое всем нам наследство —
Нужда, похоронки и горькая память.
Ровесницы, где вы?
И что с вами сталось?
Дай бог вам удачи, хоть мир наш и зыбок.
Проходят года, но не тронула старость
Ни вашей души и ни ваших улыбок.

Написать бы ее, Россию

«Я бесконечно благодарен своим родителям за то, что они встретились когда-то в Твери и этот живописный край стал моей родиной. Малой, как теперь говорят. Именно в Твери я написал стихи, где есть такие строки:

Нас в детстве ветры по земле носили…
Я слушал лес и обнимал траву,
Еще не зная, что зовут Россией
Тот синий мир, в котором я живу.

Посреди России и стоял наш небольшой дом с мезонином, где я провел лучшие годы своей жизни – детство, отрочество и юность. Неподалеку была Волга.

Сейчас наш деревянный домик хранится лишь на семейных фотографиях. А на улице, носящей имя великого писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина, жившего когда-то неподалеку, поднялись многоэтажные дома. Среди них одиноко бродят мои воспоминания о довоенных мальчишеских радостях, о горьких испытаниях войны и первых литературных увлечениях…

Я рос среди мелодий. Мои дед и мама, которые хорошо пели, были страстными поклонниками Лемешева. И эта любовь передалась мне. В нашем доме бесконечно звучали арии и романсы в исполнении Сергея Яковлевича. Может быть, потому на мои стихи написано так много песен, что с детства я почувствовал ритм и внутреннюю музыку слова…»

А. Дементьев. Из предисловия к книге «Нет женщин нелюбимых» (М., 2007)

«Моя земля – Тверское княжество…»

Моя земля – Тверское княжество.
Наш род восходит к той поре,
Где Тверь была как хрупкий саженец,
Как звон на утренней заре.
Еще всё только начиналось,
Чтоб утвердиться на веку:
И первый дом, и первый парус,
И первый крест на берегу.

Моя земля – Тверское княжество.
Где, возродив клочок земли,
Самим себе мы лучше кажемся,
Чем те, которые ушли.

Теперь все хвалятся дворянством…
Мой предок был из крепостных.
Там с неизменным постоянством
Судьба лупила им вподдых.
Но всё проходит – власть и слава.
Уйдут и эти времена.
Не потому ль так светит слабо
Свеча, что прошлым зажжена?

«Написать бы ее, Россию!…»

Написать бы ее, Россию!
Всю от неба, до трав, до дна.
Где найти мне слова такие,
Неизбывные, как она?
Чтоб во всей красоте и силе
Удивляла людей опять…
Написать бы ее, Россию.
Ох, как хочется написать.

Русь

Я – русский.
Я из той породы,
Чья кровь смешалась
С небом и травой.
Чьи прадеды в зеленый храм
Природы
Входили с непокрытой головой.

И молча били низкие поклоны
Клочку земли —
В страду и в недород.
Им Русь казалась горькой и соленой,
Как слезы жен
Или над бровью пот.

Всё помнит Русь —
И звоны стрел каленых,
И отсветы пожаров на снегу…
Мы входим в жизнь
Открыто и влюбленно.
Уйдем —
Оставшись перед ней в долгу.

«Жизнь прожита…»

Жизнь прожита…
Но всё еще вначале.
Я выйду в поле.
Как я полю рад!
Здесь тыщи солнц
Подсолнухи качали,
Посеянные сорок лет назад.

Как будто ничего не изменилось.
Село мое, сожженное в войну,
По-прежнему рассветами дымилось,
Не нарушая дымом тишину.

Сейчас пастух на луг коров погонит,
И ранний дрозд откликнется в лесу.
И тихие стреноженные кони
Повалятся в прохладную росу…

«Я родился на Волге…»

Я родился на Волге,
Где в погожие дни
Нас баюкали волны
И будили они.

Я вставал на рассвете,
Лодку брал и – айда!
Только Волга да ветер,
Может, знали куда.

Выходил, где хотелось.
Шел созвездьями трав.
Падал в мяту и вереск,
От восторга устав.

Слушал утренний гомон
И вечернюю тишь.
Лес глядел в сотни окон
Из-под зелени крыш.

Я любил его очень
За приветливый нрав,
За бессонницу сосен
И безмолвие трав.

…С той поры миновало
Столько лет, столько зим.
Как ни в чем не бывало,
Мы встречаемся с ним.

Он по-майски наряден,
Что гостям по душе.
И стучит тот же дятел
На своем этаже.

Узнаю эти тропы,
Тихий шепот осин,
И стволы высшей пробы,
И бездонную синь.

Русская женщина

До чего ж ты была красива!
Пела песни ли на заре
Иль траву за рекой косила,
Утопавшую в серебре…
До чего ж ты была красива!
Мне писать бы с тебя Россию
В самой ранней ее поре.
Но война ворвалась жестоко,
Неожиданно, как гроза.
Потемнели глаза у окон
И померкли твои глаза.
Вся земля стала полем боя
На года – не на десять дней.
Всё, что было потом с тобою, —
Было с ней.
У тяжелого стоя молота
По две смены – на сквозняке,
Ты бледнела, как смерть, от голода,
Пайку хлеба зажав в руке.
Но не в силах тебя осилить,
Беды прятались, присмирев.
Мне писать бы с тебя Россию
В самой тяжкой ее поре.
А когда той весной неистовой
Май Победу земле принес,
Это ты, всё сдержав и выстояв,
В первый раз не сдержала слез.
Ржавой проволокой опоясана,
Русь смотрела сквозь горечь дат
Не твоими ль глазами ясными
На пришедших с войны солдат?
И не ты ль им цветы носила,
Песни пела им на заре?
Мне писать бы с тебя Россию
В самой светлой ее поре.

Волга

А я без Волги просто не могу.
Как хорошо малиновою ранью
Прийти и посидеть на берегу!
И помолчать вблизи ее молчанья.

Она меня радушно принимает.
С чем ни приду – с обидой иль бедой.
И всё она, наверно, понимает,
Коль грусть моя уносится с водой.

Как будто бы расслабленная ленью,
Течет река без шума и волны.
Но я-то знаю, сколько в ней волненья
И сколько сил в глубинах тишины.

Она своих трудов не замечает.
Суда качает и ломает лед.
И ничего зазря не обещает.
И ничего легко не отдает.

Мне по душе и тишь ее, и гам.
Куда б меня судьба ни заносила,
Я возвращаюсь к волжским берегам,
Откуда начинается Россия.

Торжокские золотошвеи

Смотрела крепостная мастерица
На вышитую родину свою…
То ль серебро,
То ль золото искрится,
То ли струятся слезы по шитью.

И лишь ночами вспоминала грустно,
Как бьется лебедь в лапах у орла.
Откуда же пришло твое искусство?
Чьим колдовством помечена игла?

А было так:
Проснувшись на печи,
Крестьянка вдруг почувствовала
Солнце,
Когда сквозь потемневшее оконце
Пробились к ней весенние лучи.

Как нити золотые,
Всю избу
Они прошили радостным узором.
Она смотрела воскрешенным взором
И утро принимала за судьбу.

Всё в ней дрожало.
Волновалось.
Млело.
И белый свет —
Как россыпи огней.
Она к оконцу оглушенно села…

И вот тогда
Пришло искусство к ней.

Пришло от солнца,
От надежд, —
Оттуда,
Где ей открылась бездна красоты.
Она в иголку вдела это чудо,
Ниспосланное небом с высоты.

И не было прекраснее товара
На ярмарках заморских, чем ее.
Она надежду людям вышивала,
И горе,
И отчаянье свое.

Руки мамы

Вот и всё. Уже вещи собраны.
Посидим на прощанье, мать…
И молчат твои руки добрые,
Хоть о многом хотят сказать.

Руки мамы… Люблю их с детства.
Где б дорога моя ни шла,
Никуда мне от них не деться,
От душистого их тепла.

Руки мамы. В морщинках, в родинках.
Сколько вынесли вы, любя…
С этих рук я увидел Родину,
Так похожую на тебя.

«Шел первый месяц весны…»

Шел первый месяц весны.
Веселый месяц цветений.
Уже позабылись сны
Из белой поры метелей.
А мне восемнадцать лет.
И всё меня умиляет:
Отцовский велосипед,
Что вновь колесом виляет.
И спящий на солнце кот.
Сиреневый плеск сирени.
И модный в те дни фокстрот,
И фея в программе «Время».
А Волга катит волну.
Я слышу, смеется мама…
И память, как фонограмма,
Озвучивает весну.

«Я возвращаюсь улицей детства…»

Я возвращаюсь улицей детства
В город по имени Тверь.
И вершится в душе моей действо,
Чтоб в былое открылась дверь.
– Здравствуй, мама! Как ты красива —
Ни морщинок, ни седины.
И глядит на меня Россия
Фотографией со стены.
Это я подарил когда-то
Свой наивный тверской пейзаж.
Мать торопится виновато
Стол украсить на праздник наш.
Батя режет тугое сало.
Белое, как за окном мороз.
– Баба Сима тебе прислала,
Чтоб здоровым и сильным рос.
На столе довоенный чайник
И крахмальная белизна…
Как мне горестно и печально
Сознавать нереальность сна.

Воспоминания о доме

Глаза прикрою – вижу дом
И покосившуюся баню.
Туман над утренним прудом.
И нас, мальчишек, – в том тумане.

В войну фашисты дом сожгли.
Лишь три избы в селе осталось.
Да пенье птиц, да зов земли.
И рядом бабушкина старость.

Как горько было на Руси!
Куда от памяти мне деться?!
Труба, черневшая вблизи,
Казалась памятником детству.

…Село отстроили давно.
Сады былые возродили.
Есть клуб, где крутится кино.
И старый пруд – в убранстве лилий.

Теперь до нашего села
Легко добраться – есть дорога.
Не та, что некогда была,
А голубой асфальт к порогу.

Как быстро годы пронеслись…
Домой иду под птичье пенье.
Другой народ. Иная жизнь.
Лишь в сердце прежнее волненье.

И что бы ни было потом,
И как сейчас здесь ни красиво, —
Глаза прикрою – вижу дом…
И говорю ему: «Спасибо!»

«Нас разлучило с мамой утро…»

Нас разлучило с мамой утро.
Ее я обнял у дверей.
Взрослея, все мы почему-то
Стыдимся нежности своей.

Сон

Когда я долго дома не бываю,
То снится мне один и тот же сон:
Я в доме нашем ставни открываю,
Хотя давно живет без ставен он.

Но всё равно я открываю ставни,
Распахиваю окна на рассвет.
Потом во сне же по привычке давней
Я рву жасмин и в дом несу букет.

Отец не доверяет мне жасмина
И ветки все подравнивает сам.
И входит мама.
Говорит: «Как мило…»
Цветы подносит к радостным глазам.

А после ставит тот букет пахучий
В кувшин, который я давно разбил.
И просыпаюсь я на всякий случай,
Поскольку раз уже наказан был.

И всё меня в то утро беспокоит.
Спешат тревоги вновь со всех сторон.
И успокоить может только поезд,
Что много раз разгадывал мой сон.

Хлеб

Трудно родится хлеб.
Трудно хлеб достается.
Тот, кто душою слеп,
Может быть, усмехнется.

И похохмит над тем,
Как я, с достатком в доме,
Хлеб суеверно ем,
Крошки собрав в ладони.

Это живет во мне
Память о той войне…

Горькие времена!
Худенький мальчик, где ж ты?
В сутки – лишь горсть зерна,
Триста граммов надежды.

Бабушка нам пекла
Хлеб из скупой мучицы.
Жизнь,
Что давно прошла,
В сердце мое стучится.

Хлеб нас от смерти спас.
Он и сейчас бессмертен…
Всё настоящее в нас
Этою мерой мерьте.

Отец

Отец мой сдает. И тревожная старость
Уже начинает справлять торжество.
От силы былой так немного осталось!
Я с грустью смотрю на отца своего.

И прячу печаль, и смеюсь беззаботно,
Стараясь внезапно не выдать себя…
Он, словно поняв, поднимается бодро,
Как позднее солнце в конце октября.

Мы долгие годы в разлуке с ним были.
Старались друг друга понять до конца.
Года, как тяжелые камни, побили
Веселое, доброе сердце отца.

Когда он идет по знакомой дороге
И я выхожу, чтобы встретить его,
То сердце сжимается в поздней тревоге.
Уйдет… И уже впереди – никого.

«Как руки у вас красивы!…»

Как руки у вас красивы!
Редкостной белизны.
С врагами они пугливы,
С друзьями подчас нежны.

Вы холите их любовно,
Меняете цвет ногтей.
А я почему-то вспомнил
Руки мамы моей.

Упрека я Вам не сделаю,
Вроде бы не ко дню.
Но руки те огрубелые
С Вашими не сравню.

Они теперь некрасивы,
А лишь, как земля, темны.
Красу они всю России
Отдали в дни войны.

Всё делали – не просили
Ни платы и ни наград.
Как руки у Вас красивы!
Как руки мамы дрожат…

«Срывают отчий дом…»

Срывают отчий дом.
Как будто душу рушат.
Всё прошлое – на слом.
Прощаемся с минувшим.

Прощаемся с собой,
Ведь столько лет послушно,
Как маленький собор,
Хранил он наши души!

Всю жизнь мы жили в нем,
Беду и радость знали.
Охвачены огнем
Мои воспоминанья.

Как жаль, что довелось
Дожить до дня такого…
Отец не прячет слез.
Застряло в горле слово.

И дом в последний раз
Глядит на всех незряче.
То ли жалеет нас,
То ль о минувшем плачет.

«Кто-то надеется жить…»

Наташе

Кто-то надеется жить
Долго… И дай-то Бог.
А мне бы лишь одолжить
У Времени малый срок.
Чтобы успеть сказать
Другу, что он мне мил.
Да еще показать
Внукам зеленый мир.
Да, может быть, повидать
Деревню Старый Погост,
Где юной была моя мать,
Где с травами шел я в рост.
Где батя учил добру,
Скворечник к сосне крепя.
Я в поле ромашки рву,
Похожие на тебя.
Есть просьба еще одна.
О, если б помочь я мог,
Чтоб ожила страна,
Которую проклял Бог.

«Я вернулся в прожитые годы…»

Я вернулся в прожитые годы —
В Устье – в деревенскую печаль.
Те же избы там и огороды,
Та же тишь и голубая даль.

Помнишь, в Устье мы снимали дачу?
Чистый домик на краю села…
Я любил на речке порыбачить.
Как-то раз и ты со мной пошла.

И сидели мы над гладью синей —
Два неискушенных рыбака.
И удачи мысленно просили,
Но не брали рыбы червяка.

А в лесу нас ожидали грузди,
И краснели ягоды в траве.
И смотрели вслед нам с легкой грустью
Васильки на утреннем жнивье.

Слушали мы пенье птиц с тобою.
Я учил тебя распознавать
Голоса дрозда и козодоя,
Словно лес был нотная тетрадь.

В августе мы уезжали в город —
Школа, дни занятий и проказ.
Но врывался в дом сосновый шорох
И печалью отзывался в нас.

Проглядел я, как ты стала взрослой,
Потому что годы принимал шутя.
В этой жизни, как и в жизни прошлой
Всё равно ты для меня дитя.

Помнишь, как по северной столице
Мы бродили в первый раз с тобой?

Вход для пользователей

Меню