Читать онлайн Недокнига от недоавтора бесплатно

Большая карта вин

– Я слышал, в том ресторане большая карта вин… – продолжал говорить на кухне мой папа.

Карта вин? Понятия не имея, о чём там болтают родители, будучи маленькой девочкой, я представляла себе огромную географическую карту, размером во всю стену. Зачем она была нужна – я могла только догадываться. Кстати, в моей голове она звучала, как карта «Вин», видимо, представляя собой карту какого-то древнего государства «Вин».

Так как ресторан выбирали на день рождения кого-то из родственников, то и меня тоже должны были взять. День икс наступил, и мы поехали в ресторан. Уже с порога я стала оглядываться в поисках той самой стены с картой, но ничего не находила. Когда мы сели за стол, моё любопытство только усилилось.

– Юля, что ты всё вертишься, сиди спокойно, – отчитала меня мама.

– Мам, но где же карта?

– Какая карта? – недоумевая, спросила она.

– Ну та карта, карта «Вин».

В этот момент все гости, разумеется, сочли своим долгом пошутить над ребёнком, который проявляет нездоровый интерес к вину. И каково же было моё разочарование, когда вместо огромной красочной карты несуществующей страны мне подсунули кусок бумаги с непонятными буквами.

«Странные эти взрослые» – думала я, пока кто-то из них шутливо обращался ко мне с просьбой передать бумажку, гордо именуемую картой вин.

Плохое слово

Во времена отсутствия интернета слова, которые нельзя произносить в приличном обществе, ты узнаёшь или от ребят во дворе, или от папы. Я обычно ориентировалась на свою маму и не употребляла в речи тех слов, которые я от неё не слышала. Одним из таких было слово «негодяй». Не помню, где я его впервые услышала, но то, что хорошего человека негодяем не назовут, было ясно сразу. В довесок к этому, мама его ни разу не произносила на моей памяти, а значит, всё – слово запрещённое.

Каково же было моё удивление, когда я услышала это слово в диснеевском мультсериале про Винни-Пуха. Не знаю, как вы, но я слышала именно такие слова в заглавной песне:

«Мишка, плюшевый мишка,

Навек мы друзья,

Мой старенький ты негодяй».

Я не могла поверить, что в детском мультфильме смеют произносить такое слово. Каждый раз, когда звучала песня, я переставала подпевать именно на нём. Ещё и приходилось опасливо смотреть на реакцию родителей, если они в тот момент были в комнате. Вдруг, услышав это слово, они бы запретили мне смотреть мультик.

Не знаю, что впоследствии удивило меня больше: то, что слово «негодяй» не такое уж и плохое, или то, что на самом деле в последней строчке песни поётся: «Мой старенький Винни, да я…».

Рифма

Помните песню «Ветер с моря дул»? Если нет, то вот вам несколько строк:

«Ветер с моря дул, ветер с моря дул,

Нагонял беду, нагонял беду,

И сказал ты мне, и сказал ты мне,

Больше не приду, больше не приду…»

На этом хватит, пожалуй. В детстве мне казалось, а точнее, я была уверена, что в первой строчке поётся слово «дул», но без последней буквы, то есть «ду». Мама, конечно, убеждала меня, что такого слова нет, а я ей не верила. Слово «беду» рифмуется со словом «приду» так же, как и со словом «ду», но «дул» здесь явно не подходит. Эти мамы ничего не понимают.

Обряд отбивания

Маленький ребёнок, знакомясь с новым словом из речи родителей, рискует его не расслышать, что в корне может изменить значение слова. Вот парочка забавных примеров.

С этим словом, скорее всего, я столкнулась во время отравления. Первый день при отравлении самый тяжёлый – организм пытается избавиться от того, что ты до этого с аппетитом поглощал. Пить лекарства и воду тяжело, так как всё это внутри надолго не задерживается. Мама иногда приходила и настаивала, чтобы я делала маленькие глотки воды.

– Надо пить, а то будет обезвоживание, – говорила она, принося с собой стакан.

Но я тогда услышала слово, благодаря которому ситуация заиграла для меня иными красками – «обезбоживание». Я представляла, что пью освящённую воду, и если её не выпить, то моя вера может пошатнуться. Испугавшись этого, я послушно выпивала стакан воды, делая глоток раз в пять минут.

– Обезбоживания не будет? – интересовалась я после этого.

– Нет, молодец, что выпила воду, – отвечала мама, не услышав заменённую мной букву.

Подобное происходило неоднократно. В топе неправильно услышанных мной слов есть слово, обозначающее обряд, совершаемый над телом усопшего – отпевание. Не знаю, часто ли дети допускают такую ошибку, но этот процесс в моей голове превратился в «отбивание». Я лично видела процесс отбивания мяса мамой на кухне, и куску мяса было сложно позавидовать в той ситуации. Правда, иногда мама называла эту экзекуцию мясным массажем. А теперь представьте следующую картину. Я знала, что то самое, что называется отпеванием, происходит в церкви с телом умершего и занимает продолжительное время. В это время, по моему мнению, с телом производят такие же манипуляции, как моя мама с мясом. Будучи в курсе того, что мёртвый человек быстро коченеет, я полагала, что данная процедура проводится, как раз чтобы засунуть умершего в подходящий по размерам гроб.

Я узнала значение и правильное произношение этих слов, уже учась в средней школе. Вот так вот, живёшь себе, живёшь с одной картиной мира, где в церкви утрамбовывают тела покойников в гробы, и при недостатке жидкости люди становятся безбожниками, а по факту всё оказывается совсем иначе.

Глаза токсикомании

Каждый год в школе мы писали научно-практическую работу. Разумеется, никакой особой «научности» в пятом классе быть не может, поэтому вся работа заключалась в поиске нужной информации и логичном её изложении. Помню, тогда я писала что-то про Сфинкса в Египте и его роль в современном искусстве и уже задумывалась над темой для следующего года. Может быть, кто-то из вас смотрел сериал «Охотники за древностями», что крутили по СТС где-то в начале нулевых. Если нет, то это приключенческий сериал, по сюжету напоминающий фильмы про Индиану Джонса, только роль «Индианы» исполняет женщина. Я была влюблена в этот сериал, в нём было всё, что нужно – и приключения, и драма, и любовная история, конечно же. Фантастико-приключенческий сериал так взбудоражил моё воображение, что после просмотра очередной серии я поняла: «Это оно!» и гордо заявила маме:

– В следующем году я буду писать про «Глаза токсикомании».

Мама, будучи человеком с медицинским образованием, восприняла это со своей колокольни:

– Да? Но это же очень серьёзная тема. Откуда ты про это узнала, вам кто-то рассказывал в школе?

Спустя несколько минут обсуждения я поняла, что мама понятия не имеет, о чём говорит.

– Да нет же! «Глаза токсикомании» – это такой артефакт, ну находка в Индии.

Я пустилась описывать то, что на самом деле называлось «Глаза Токламани» и не существовало в реальности, но мама вернула меня на землю, просветив на тему токсикомании. Представляю, если б я начала ходить по библиотекам в поисках материала для своей школьной работы и ловить на себе взгляды недоумевающих библиотекарей.

Пусть ответит Юля

От школьных знаний сегодня в голове осталось не так много – базовые вещи из математики, некоторые формулы из физики и названия веществ из химии; разумеется, из истории – вечный принцип «вассал моего вассала не мой вассал» и кое-что ещё по другим предметам.

Один год в школе нам задавали непомерно много домашних заданий. Помню, как, дописав сочинение про чей-то там образ в очередном литературном произведении, я уже клевала носом, и последние строчки вышли неказистыми, а впереди был ещё целый параграф про грибы на урок биологии. Мама решила прочитать мне этот параграф сама, перед сном. Перед сном же лучше запоминается.

– Грибы изучает наука микология, она… Юля, ты спишь? – приходилось периодически меня проверять.

– Нет. Микология, понятно, – повторяла я, стараясь изо всех сил не уснуть.

– В качестве корней у грибов выступают ризоиды, – прочитала мама и от себя в качестве пояснения добавила, – это такие волоски, ими грибы крепятся к земле и за счёт них питаются. Как присоски, поняла?

– Да, поняла, – ответила я и отправилась в царство Морфея.

На следующий день первым был как раз урок биологии. Я сидела на первой парте, но вовсе не потому, что была отличницей. Сидела я там из-за своего плохого зрения. Обычно я всегда была готова к уроку, но тянуть руку выше всех не хотела, ну а если учитель сам меня спрашивал, то без проблем отвечала. Эта отлаженная система работала, но в тот день дала сбой. Учительница биологии, Татьяна Дмитриевна, спросила, как называются корни грибов. Корни грибов? Да я же знаю ответ! Это последнее, что я слышала перед сном вчера. Все удивились моей поднятой руке, больше всех, конечно, – Татьяна Дмитриевна. Она удивилась настолько, что дала мне ответить.

– Присоски, – гордо выдала я с места.

В классе раздался хохот, и, поймав на себе недоумевающий взгляд учительницы, я поняла, что что-то не так.

– Юля, какие присоски? Ри-зо-и-ды! – громко и членораздельно произнесла Татьяна Дмитриевна.

Сама не знаю, как среди стольких биологических терминов затесались «присоски». Оказалось, что пытаться запомнить что-то перед сном не самая лучшая идея. Зато эти ризоиды я запомнила на всю жизнь.

Шуточки от бабушек из соседнего подъезда

В детстве я была счастливой обладательницей круглых угольно-чёрных глаз, которые с возрастом стали просто карими. Знакомые женщины пенсионного возраста, считающие себя искромётными юмористками, часто меня останавливали на улице и задавали один и тот же вопрос:

– Юля, а ты глаза-то сегодня мыла?

Видимо, намекая на схожесть чёрного цвета с грязью и делая своеобразный комплимент, больше напоминающий оскорбление.

«Мыла, а вы, видимо, нет», мысленно отвечала я.

На самом деле в ответ я молча таранила их взглядом. Каждый раз я думала как-нибудь остро ответить, но ничего не получалось.

Гендерные стереотипы

Недавно в одном подкасте я услышала следующую историю. В детском магазине, выбирая подарок, мальчик попросил у папы купить ему набор с игрушечным утюгом и гладильной доской. Всё это было упаковано в коробку предательского розового цвета. Папу такое пожелание возмутило и он со словами «Ты чего? Пойдём купим машинки!» выбрал какой-то танк или самосвал или ещё что-то из той же оперы огромных размеров.

Я хоть танки и не просила, но в машинки играть очень любила. Откуда у меня взялись машинки? Оттуда же, откуда одеяло голубого цвета – ждали не меня, а некого мальчика. Но и мне были рады, а на радостях оставили и машинки. До определённого момента. Однажды я их просто не нашла среди своих игрушек.

– А где мои машинки? – удивлённо спросила я родителей.

Как оказалось, их отдали моему доросшему до машинок родственнику. Меня даже не спросили. Надо признать, что, увидев мои полные удивления и непонимания глаза, родители поняли, что поступили неправильно. Затем, по мере моего взросления, избавлялись они от игрушек, только получив моё согласование. Но отдали-то они их явно по понятной причине – девочки в машинки не играют. Чуть повзрослев, я подумала, что когда у меня будут дети, я точно их буду спрашивать о таких вещах, ведь в детстве игрушки это хоть и небольшая, но всё-таки собственность ребёнка. А послушав тот подкаст, я пообещала себе, что, когда у меня будут дети и если это будет мальчик, то я куплю ему игрушечный утюг. Разумеется, если он сам попросит.

План по избавлению от поросят

Самым приятным при поедании манной каши было обнаружить в полупустой тарелке, среди оставшихся комочков, трёх поросят, которые там всё время прятались. То же самое было и с супом. Зачем-то эти весёлые поросята прятались на самом дне тарелок и ждали, когда я всё доем. Это были мои любимые тарелки, но не только из-за поросят, а ещё потому, что они были именно мои. Мама могла положить себе и папе какую-нибудь там котлету в любую тарелку, но только не в мою. Тарелки с поросятами были моей первой собственностью, не считая игрушек.

Ничего не предвещало беды, и я планировала есть из этой тарелки ещё очень долго, лет до двадцати, как минимум. Но в один день случилось непоправимое – на тарелке появилась трещина. Меня эта трещина, собственно, не очень волновала, она лишь отделила одного поросёнка от остальных, но рисунок не портила. А вот папе она сразу не понравилась. Казалось бы, тарелка не его, чего же он переживает. Но у взрослых своё видение, и в трещине на тарелке им виделся знак надвигающейся беды. С того дня началась реализация папиного коварного плана по конфискации моего небольшого треснутого имущества. Просто взять и выбросить тарелку он не мог, а предложить мне есть из другой не было смысла – я бы не променяла своих поросят на скучные взрослые тарелки. Папа был хитёр.

С момента появления трещины прошло несколько дней, и я не ожидала подвоха. Мама накрыла на стол и позвала всех на кухню ужинать. Помню, что у нас тогда на ужин было пюре с сосисками. Папа, что на него не похоже, ведь обычно его не дозовешься, пришёл первым. По телевизору тогда показывали что-то интересное, и он, ссылаясь на это, схватил тарелку и пошёл есть в гостиную. Кроме того, что есть перед телевизором мне не разрешили, так ещё и, придя на кухню, я не обнаружила свою тарелку.

– Мам, а где моя? – спросила я в растерянности.

Нехитрым путём выяснилось, что мою схватил папа и уже уплетает с неё сосиски в комнате.

– Ничего, Юля, разок поешь из этой, – сказала мама и пододвинула мне взрослую тарелку.

Хоть сосиски с пюре и были моим любимым блюдом, есть их без поросят было не так интересно. Где-то на середине второй сосиски на кухню зашёл папа с грустным видом – в руках он держал две половинки, когда-то бывшие моей целой тарелкой.

– Раскололась, – виновато сказал он.

Мне, конечно, было грустно. Я не верила ему и маме, успокаивающей меня тогда, что это произошло случайно. Я и сейчас не верю. Конечно, всё инсценировано было по высшему разряду, не придерёшься – произошло случайно, а раз она раскололась, то нужно выбросить. Доедая вторую половинку сосиски, приправленную слезами, я подумала тогда, что мне остаётся только одно – беречь свою оставшуюся суповую тарелку, чтобы её не постигла та же участь.

Детский сАД

Я ненавидела детский сад. Всей своей детской душой. Почти каждое утро родители выслушивали мои стенания, но, несмотря на них, всё равно вели меня туда. В садике мне было ненавистно всё – дети, игрушки, еда.

Маленького интроверта в моём лице постоянно сталкивали с устоявшимся детским коллективом и заставляли играть. Стоит сказать, чтобы вы не думали обо мне, как о социофобе, что у меня были друзья во дворе, с которыми мне было комфортно и интересно проводить время. Но мне никогда не было скучно одной, у меня были сюжеты у игр, будь то игры в куклы Барби, или с мягкими игрушками. Да такие сюжеты, что мыльным операм и не снилось. В саду же постоянно кто-то мне мешал играть, возможно, мне надо было чуть больше времени, чтобы проникнуться и присоединиться к ребятам, хотя, оглядываясь назад, я вспоминаю, что их игры мне казались совершенно неинтересными. Игра «дочки-матери», которая является очень важной игрой для детей как модель социальной ситуации, мне казалась скучной. Другое дело, когда у твоего резинового быка – простого работяги есть внебрачный сын от богатой красотки-медведицы, которая не может воссоединиться с семьёй в силу сложившихся в обществе устоев и мужа свиньи-абьюзера.

Уж не знаю почему, но моё отстранение от других детей, наоборот, вызывало их интерес ко мне, видимо, делало меня своеобразным запретным плодом. У меня даже был собственный защитник в виде мальчика с игрушечным мечом, который сказал, что покарает моих обидчиков. Кто знает, может быть, он говорил так всем девочкам из группы. Так или иначе, но однажды мне пришлось воспользоваться его услугами. Я сидела и играла одна в какую-то свою игру, когда ко мне подошла девочка и предложила поиграть с ней. Я отказалась. Девочка настаивала, сказав, что даст мне её любимую куклу. Не помню, что там была за кукла, но меня было не сломить. Не пережив отказа, она перешла к тяжёлой артиллерии и пригрозила, что стукнет меня по голове. Всё было зря. Но, надо отдать той девочке должное, она сдержала слово и стукнула меня. Что сделала я? Заревела? Нет. Правильно, пошла жаловаться своему рыцарю-защитнику.

Не знаю, рассказывали родителям хоть что-то о моём поведении и, может быть, они поэтому бросили попытки моей социализации или утренние стенания наконец сработали, но однажды утром я посмотрела на папу своими заплаканными глазами и сказала:

«Папка, не води меня в этот садик!»

И больше меня туда не водили.

Первое предательство

Помню, как в нашу группу в детском саду пришёл новенький мальчик по имени Рома. Напомню, что я была одиноко играющим в стороне интровертом, но почему-то новенький первым делом решил познакомиться именно со мной. Я была не против и осталась приятно удивлена его выбором. А когда пришло время прогулки, то удивление моё только возросло, так как новенький Рома решил и гулять рядом со мной. Помню, как мы с ним сидели на веранде и говорили по душам, если так можно выразиться о разговоре двух четырёхлеток.

На следующий день я даже шла в сад с охотой, думая, что если новенький опять ко мне подойдёт, то я буду рада. Но он не подошёл. Он вообще со мной не поздоровался. Когда я пришла, Рома уже играл во что-то с мальчиками и не обращал на меня внимания. Разочаровавшись в нём, я пошла играть, как обычно, сама с собой. Такое ощущение, будто Рома, придя домой и рассказав родителям, как он в новом саду весь день играл с девчонкой, получил нагоняй от сурового папаши и решил на следующий же день реабилитироваться. Эх, Рома, Рома.

Роковые яйца

По большей части моя религиозность в детстве проявлялась в традиционных празднествах, например, в поедании куличей и покраске яиц на Пасху. Мне нравилось красить яйца, покупать разноцветные пищевые красители, наклейки, разные посыпки и прочую ерунду, которой забиты магазины в преддверии Пасхи. Начиналось всё с самых некачественных красителей, которые иногда умудрялись проникать под скорлупу, и в итоге тебе могло достаться яйцо с синим или зелёным белком. Это сейчас есть выбор из разных фирм-производителей, а в то время он был между упаковкой пищевых красителей и луковой шелухой, которой мама пользовалась из года в год. Мне же хотелось красок.

Помню, что в тот год красители были по-прежнему отвратительные, поэтому мама дала мне покрасить всего лишь несколько яиц, по количеству цветов в наборе. Если мне не изменяет память, их было четыре: красный, зелёный, жёлтый и синий. Всё мастерство состояло в том, чтобы не передержать яйцо в мутной цветной воде, не дав таким образом окраситься белку, но при этом получить насыщенный цвет скорлупки. После окраски все яйца я натирала салфеткой, смазанной в растительном масле, тогда цвет становился глянцевым, а сверху прилепляла купленные тематические наклейки с надписью «ХВ». Все вроде окрасились нормально, но больше всего я гордилась яйцом, равномерно окрашенным в насыщенный розовый цвет, и уже предвкушала, как буду им «стукаться» с мамой или папой.

Мы сели за стол, и, конечно, маме надо было добавить толику религии в разговор, праздник же, как-никак. С невообразимой скоростью поочерёдное христосование превратилось в обсуждение недостатков друг друга.

– Все мы не безгрешны, – наконец сказала она, взглянув на папу.

Слово за слово, и мой папа, отличающийся особой вспыльчивостью, недолго думая, швырнул символ Воскресения Христова в виде яйца куда подальше, сказав таким образом, что есть с нами за одним столом сейчас он отказывается. Я молча сидела и ждала, пока накалённая моей мамой обстановка утихнет и наконец со мной кто-то «стукнется» яйцом. Дождалась. Все наконец обратно собрались за столом, и я стала искать среди окрашенных яиц своё любимое, но его нигде не было: ни в корзинах с яйцами на столе, ни в тарелках у родителей. Мои опасения подтвердились, когда я пошла проверять, какое же яйцо прилетело в результате папиного броска в стену. Да, то самое. Останки моего некогда красивого яйца беспомощно лежали в виде нескольких безобразных кусочков возле стены, а какая-то часть осталась и на ней.

В итоге пришлось «стукаться» синим яйцом, которое проиграло «луковому». Зелёное и жёлтое тоже проиграли. Больше яйца я не красила.

Красная пелена перед детскими глазами

Не помню за собой в детстве явных случаев проявления агрессии. Если меня кто-то обижал, я обычно молча уходила в сторонку, чтобы как-то переварить обиду и придумать план мщения в стиле «не дам тебе больше мяч». Но чтобы я лезла в драку – такого не было. Кроме пары случаев.

Несколько раз нам с мамой приходилось выхаживать больных птиц, кто-то из них падал из гнезда, кто-то поранил крыло – всех мы тащили к себе домой. Пару дней они жили, как в санатории, на нашем балконе. Я приносила им жучков, что находила во дворе, или мёртвых мух с того же балкона. Ну а после мы их отпускали, и я ещё несколько дней печалилась, что мой пернатый друг улетел. Возможно, именно эти случаи сделали меня такой эмпатичной к братьям нашим меньшим.

Я хорошо помню тот день, когда мы с моей подругой обнаружили под деревом выпавшего птенца. Он был мёртв. Раз спасти его было нельзя, мы решили его похоронить. Выкопали среди деревьев могилку и положили туда птенца, засыпав землёй. Из палочек от мороженого я сделала надгробный крест и воткнула в землю. По кресту я планировала находить это место в будущем, чтобы периодически приносить туда сорванный цветок клевера или ромашки. На этом мы с подругой разошлись по домам.

Тем же вечером маме что-то понадобилось в магазине, и я увязалась с ней. Стояло лето и хотелось проводить на улице каждую возможную минуту. По дороге мама разговорилась с соседкой, а я пошла в сторону знакомых ребят. Там ко мне, ухмыляясь, подошёл мальчик, который жил в соседнем подъезде. Я не знала, как его зовут, и в принципе с ним особо не общалась.

– А я видел вашего птенца.

Мне стало не по себе.

– И? – спросила я.

– Я его выбросил! – заявил мальчик.

– Ты врёшь, – сказала я, не поверив ему.

– Не-а.

Надо было проверить. Я побежала к тому месту, где ещё недавно находилась оформленная могилка птенца. Крест из палочек лежал сломанный рядом с пустой ямкой в земле. Видимо, тот мальчик видел, как мы нашли птенца, и проследил, где мы его закопали. Но зачем он так поступил? Это не укладывалось в моей голове. Я побежала обратно.

– Куда ты его дел? – кричала я ему ещё на бегу.

– Выбросил в мусорку.

Следующее мгновение, которое я помню, это как мама держит меня сзади за руки и пытается оттащить от опешившего мальчика, а я продолжаю что-то выкрикивать.

– Ненавижу тебя, тьфу на тебя, – крикнула я и плюнула на него.

Дальше помню только то, что маме удалось оттащить меня в сторону и привести в чувства. Больше мёртвых птенцов мы не находили, но надеюсь, что тот мальчик больше бы так не поступил.

Походный рюкзак

Говорят, что родители хотят для своих детей лучшего, вот и мои хотели. Наверное, из лучших побуждений папа купил мне, маленькой худенькой девочке, огромный рюкзак зелёного болотного цвета. Да, рюкзак был очень вместительный и прочный, но, наверное, на этом его плюсы заканчиваются. Надо сказать, что я его носила только в школе, по дороге туда и обратно с ним мучилась мама. Правда и того времени, что я проводила с ним в школе, мне было предостаточно. Кроме того, что у некоторых детей вокруг были модные для того времени рюкзаки и я питала к ним обоснованную зависть, так ещё и на меня иногда сыпалось «Ты что, в поход собралась?» от старшеклассников.

Но я ничего не говорила родителям, может быть, только иногда ныла, что хочу новый рюкзак. Здесь была на самом деле большая дилемма – ходить с ненавистным рюкзаком или терпеть папины негативные реакции на понравившуюся мне вещь. Уже будучи постарше, я поняла, что ходит-то с рюкзаком не папа, и его нападки можно потерпеть.

Помню момент, когда я всё-таки решила высказаться. Это было в начальной школе, откуда меня забирала после уроков мама. То ли я долго складывала вещи в свой походный ранец, то ли ещё что, но спускалась по лестнице я одна, все уже убежали вперёд меня. Возможно, я предвкушала, как приду домой и буду смотреть мультики, одним словом, я замечталась и, поскользнувшись на ступеньке, приземлилась на свою пятую точку. Это не всё, сзади же на плечах был предательский рюкзак, нагруженный учебниками, который весил, как половина меня. В общем, благодаря этому рюкзаку я прокатилась на попе ещё добрую пару-тройку ступенек. Было больно, но, видимо, не так больно, чтобы реветь одной, поблизости очевидцев моего падения не оказалось. Я встала, поправила наспех юбку и, прихрамывая, направилась к маме. Как только я её увидела в толпе из мам, на глаза сразу навернулись слёзы, а ушибы стали болеть в сто раз сильнее. В итоге она встретила меня ревущей, растрёпанной, в перекосившейся юбке и проклинающей всеми доступными ребёнку словами рюкзак.

Карандаши любят счёт

Детям, а особенно девочкам, важно, чтобы на уроках перед ними лежали красивые тетрадки и пенал, где аккуратно хранятся не менее красивые ручки, карандаши и ластик. Однажды пришло то лето, когда вдруг всё это стали покупать вместе со мной, доверив мне выбор, а не как в начальной школе, просто снабжать тетрадками с зелёной обложкой. Да, по сути дела, это всё были глупости, но когда некоторые девочки в классе пишут в красивых тетрадках, ты, смотря на свою «зелёную», где корректором нет смысла пользоваться, так как он на три тона белее листа, так или иначе, печалишься.

Особую боль я испытывала на уроках дизайна, которые представляли собой улучшенную версию занятий рисованием. Там всё решали карандаши. Не знаю, как так вышло, но мне в какой-то год достались отвратительные карандаши – их невозможно было нормально точить, весь грифель был сломан, будто упаковку с ними специально уронили несколько раз. В итоге урок рисования превращался для меня в урок заточки карандашей. Даже если удавалось привести их в необходимое острое состояние, то рисовали они ужасно.

Но тем летом, когда родители отвели меня в магазин канцтоваров с подходящим названием «Карандаш», я набрала себе на целый год всяческого добра, состоящего из ароматных ручек, тетрадок с героями комиксов, ну и, конечно же, цветных карандашей хорошего качества. Это была огромная упаковка с тридцатью двумя карандашами, которые я гордо принесла на первый урок рисования. Тот факт, что я носилась с этими карандашами, как курица с яйцом, боясь потерять хоть один, вдохновил моих одноклассников разыграть меня. Подгадав момент, моя соседка по парте спрятала один из моих карандашей. В конце урока началось самое «весёлое» – подсчёт. Я, складывая карандаши в коробку, решила их пересчитать и недосчиталась одного. На что моя соседка заявила, будто я ошибаюсь, и предложила свою помощь, посчитав на один больше. Видимо, что-то в их плане пошло не так и это уже превратилось в какой-то карандашный балаган, где все хотели посчитать мои карандаши, будто тому, кто больше насчитает, полагался приз. Дойдя до тридцати пяти, мы решили остановиться, как раз прозвенел звонок. Мне отдали мой единственный потерянный карандаш, который с радостью вернулся в коробку к остальным.

Принципы

Не сказать, что я очень принципиальный человек, но когда дело касается какого-либо противостояния моему отцу, тут уж меня не остановить. Как, впрочем, и его. Дело было летом, кажется, ещё в моём студенчестве. Я купила себе новые туфли и скорее хотела их разносить. Кстати, они всё ещё у меня лежат, и надевала я их всего пару раз, не считая того случая, очень уж трут. И вот, сразу после покупки подвернулось событие. Решили тёплым летним вечерком прогуляться по району с родителями. Туфли были, кстати, красные, и надела к ним я какое-то летнее яркое платье, не вечерний туалет, словом, но для района сгодится. По дороге было решено прикупить по бутылке лимонада: мама взяла «Буратино», папа «Тархун», а я решила выпить «Байкал», хотя не особо его любила. С первым глотком я вспомнила про свою нелюбовь к нему, но что поделать, стала потихоньку пить.

Мы с родителями свернули с дороги во дворы. Так сложилось, что всё моё детство прошло в одном районе, и у нас наметился эдакий ностальгический маршрут от дома к дому. Родители, конечно, вспоминали тот дом, куда меня привезли из роддома, там они знали многих соседей, это было время, когда жильцы плотно общались друг с другом, периодически обмывая покупку «Волги» или первого телевизора. Но я тот дом помню только из домашних видеоархивов, поэтому не питаю к нему столь нежных чувств.

Идём мы, значит, неспешно, мама с папой вспоминают старых соседей, а я плетусь чуть поодаль, страдая от натёртых пяток, и запиваю свою боль серьёзно поднадоевшим «Байкалом». Тут папа оборачивается, критически меня оценивает взглядом и выдаёт следующее.

– Юля, давай допивай.

– Я не хочу больше. Будешь?

Бедный «Байкал» никто не захотел, а оставалось почти полбутылки.

– Тогда выброси.

Разумеется, папина фраза натолкнулась на большую стену непонимания с моей стороны – я стараюсь ничего не выбрасывать просто так, в случае с газировкой планировала донести её до дома и как-то добить.

– Не буду я ничего выбрасывать! Допью и тогда выброшу, тут же ещё много.

Ситуация приобретала серьёзный оборот. Папа остановился и стал настаивать. Дело было в том, будто издалека бывшие соседи могли принять сию жидкость за пиво, что выставляло меня (а скорее папу) в невыгодном свете, по его мнению.

Дабы свести нарастающий конфликт на нет, пришлось допить злосчастный «Байкал», вроде к этому делу подключилась и мама. Напиток был прикончен и движение запланировали продолжить до ближайшей мусорки, но так вышло, что дворы не особо ими укомплектованы. Пройдя второй эшелон, папа опять обернулся.

– Да выброси ты уже её!

– Куда? Нет мусорок нигде!

Как вы уже поняли, это никого не останавливало. Папа взял бутылку из моих рук и, поставив её возле ближайшего подъезда, пошёл дальше. Конечно, я не могла оставить это так. Схватила бутылку и отправилась с ней искать мусорку. Оставить бутылку у подъезда в надежде на проходящего мимо бомжа было так себе решением, скорее всего, её разбили бы или забросили в кусты.

В итоге все ждали, пока я дойду до более-менее оживлённой улицы и выброшу её там, а как вы помните, я была на каблуках. После мы продолжили прогулку, но все были не в духе. Стоило ли это того – я не знаю, каждый остался при своём мнении.

Подскажите дорогу, пожалуйста

Мой папа – это человек, которому для езды по городу обычно не нужен навигатор. Разумеется, речь не о Москве. Проработав несколько лет в такси, да и в принципе имея солидный водительский стаж, он знает, где лучше свернуть или где нарушать точно не стоит, так как в кустах притаился сотрудник всем водителям известной службы. Но даже такой город, как Пермь, растёт, появляются новые районы, застройка меняется, и без навигатора ну уж никак.

Второй Новый год подряд мы встречали у моих родителей довольно большой компанией. Родители моего мужа, как и он сам, ни разу не катались на горных лыжах, так что было решено свозить гостей покататься на один из курортов, благо их в Пермском крае много. Я выбрала тот, что ближе всего к городу, сказала папе, который нас туда вёз, название населённого пункта, и по дороге периодически сверялась с навигатором. Но вот оставалось примерно десять минут езды, как вдруг в голову моего папы закрались сомнения.

– Что-то не вижу я твоего курорта, надо было всё-таки свернуть на прошлой развилке.

Неудивительно, что он не видел, навигатор показывал ещё десять минут езды. Я что-то пробурчала в ответ, стараясь погасить закипающую волну негодования. Но как только всё вернулось в нормальное русло и оставалась ещё буквально пара минут, мы припарковались у обочины. Зачем, спросите вы? Правильно, чтобы спросить дорогу у людей, торгующих вениками. Это удивительно, но их ответ совпадал с моим. Вот так чудеса. Разумеется, когда тебе почти тридцатка и родной отец всё ещё не доверяет тебе в каких-то вещах, это обидно.

Трёхочковый

Одним плакатом двух бабушек

Одна из моих бабушек жила и всё ещё живёт в городе Кирове. Из него до Перми, откуда я родом, можно доехать за восемь часов на поезде. Примерно за год мы с мамой ездили к бабушке в гости раза два минимум – в летние и зимние каникулы, и также она к нам приезжала пару раз – после сбора урожая с огорода и до посадки семян.

Помню, что её приезда я всегда очень ждала, и однажды решила нарисовать плакат с надписью «Добро пожаловать, бабушка» и повесить его на видном месте в коридоре. Но что-то пошло не так, бабушка поменяла билет, и её приезд был отложен на пару дней.

– Ну пусть плакат повесит эту пару дней, не снимать же его, – решила я, и родители со мной согласились.

Так уж сложилось, но плакату, сделанному для одной бабушки, очень обрадовалась другая, которая жила недалеко от нас.

– Спасибо за плакат! – радостно сказала мне она.

– Пожалуйста, бабушка!

Это просто чудо, что ребёнку пяти лет хватило находчивости скрыть правду, несмотря на свою детскую непосредственность. Вот так вот, одним плакатом удалось порадовать сразу двух бабушек!

Ребёнку нужно дать музыкальное образование

Думаю, что многие из вас прочувствовали на себе нереализованные мечты родителей, когда тащили скрипку в музыкальную школу или засыпали на уроках сольфеджо. Это сейчас я жалею, что так и не научилась играть на фортепиано, и готова платить за уроки, но тогда я всеми правдами и неправдами пыталась откосить от занятия. Мне ещё повезло, так как ко мне домой приходила студентка консерватории, и не надо было самой тащиться в музыкалку, хотя кто знает, может быть, тогда бы я её окончила.

Я помню, что почти каждый урок считала ворон, и прогресса не было никакого. На то, чтобы я сделала домашнее задание, уходили часы. И вот я сидела за ненавистным инструментом под аккомпанемент споров на кухне: «У ребёнка должно быть музыкальное образование», «Она только «Ледяную гору» и играет, ради этого я тащил на третий этаж пианино?» Но самое красочное воспоминание, связанное с нежеланием играть, было таким. С минуты на минуту должна была прийти преподаватель, а я была у себя в комнате и копалась в книгах. Помню, что в моих руках оказалась толстенная детская энциклопедия, в которой, кстати, можно было найти всё интересующее ребёнка. Так вот, стою я у себя в комнате с этой махиной в руках и, правильно, роняю её себе на ногу. Тогда мне казалось, что ушибленный палец на ноге является серьёзным основанием для отмены занятия. Раздался звонок в дверь, и через какое-то время мама пришла ко мне в комнату сообщить, что меня ждёт час каторги. На моё сообщение о травме, мешающей уроку, мама, подозрительно взглянув на мою ногу, сказала что-то вроде «Юля, надо быть осторожнее».

В итоге мой преподаватель сказала родителям, что так, мол, и так, ребёнку неинтересно, и фортепиано пришлось отдать, опять же без папиных возгласов не обошлось. Так что, если вдруг вы живёте в хрущёвке без лифта и хотите, чтобы ваш ребёнок играл Шопена на семейных торжествах, подумайте лишний раз, надо ли это ему и вам.

Кстати, я до сих пор помню слова песни «Ледяная гора». Слова, но не ноты.

Моя личная горка

На дворе стояла тёплая осень, и хотелось гулять бесконечно, поэтому мы с родителями пошли в лес, точнее, лесопарк, который находился не так далеко от нашего дома. Под ногами шуршали цветные опавшие листья, пели птицы, светило солнце, одним словом – красота. Все в основном гуляли по главной аллее, а мы с родителями устремились вглубь.

Одни деревья сменяли другие, казалось бы, так будет бесконечно, но вдруг в череде деревьев я заметила детскую площадку со сломанной качелью и горкой. Получив одобрение, я бегом побежала кататься на этой горке и, казалось, ввела себя в бесконечный цикл из скатываний и подъёмов. Кроме меня не было никого из детей на этой площадке – горка по праву первооткрывателя принадлежала мне одной. Но с открытиями так бывает – кто-то про них обязательно узнаёт. Сначала прибежала ещё одна девочка примерно моего возраста. Ладно, пускай катается, так и быть. Затем пришло ещё двое мальчиков, и это уже не лезло ни в какие ворота. Скорость скатывания снизилась, а кроме этого, приходилось ещё и слушать их глупые мальчишеские шуточки. Кто вообще разрешил такое вытворять на моей горке? Как только вдали показался ещё один мальчик, устремившийся покататься, я поняла, что надо что-то делать.

Просто так скатываться мне было уже неинтересно, а раз пришедшие ребята замедлили мою скорость, то мне надо было замедлить и их. Я стала нарочито медленно подниматься по ступенькам, наступая на каждую и перебирая руками по поручням.

– Эй, давай быстрее! – не выдержали наконец они и крикнули мне.

– Я не могу быстрее, я же не вижу.

Эта фраза, оказавшаяся полнейшей глупостью, как ни странно, на них подействовала. Ни у кого не возникло вопроса, как это я так быстро ослепла, ведь буквально пару минут назад я так же, как они, вбегала на горку. Потешив самолюбие, я поразвлеклась так ещё немного и ушла к родителям. За это время никто из ребят меня не поторапливал.

– Всё, накаталась? – спросила мама.

Я кивнула, и мы пошли гулять дальше.

Бабушкина цензура

Первые комиксы, с которыми я познакомилась, – это истории о Микки Маусе. Помню, как с нетерпением атаковала газетный киоск в надежде урвать новенький номер. Кроме самих историй про Микки, в журнале были разные разделы: какие-то детские анекдоты, разворот с адресами других читателей, которые хотели обрести новых друзей по переписке, и прочие рубрики.

Однажды, листая журнал, я наткнулась на страничку, где были описаны схемы простейших физических или химических экспериментов. Самым простым, наверное, было добавление уксуса в соду. К тому моменту мама мне уже показала эту реакцию при приготовлении какого-то пирога, но, видимо, тот факт, что дети будут брать в руки уксус, очень напугал бабушку-продавщицу из газетного киоска. Она взяла на себя роль своеобразного цензора и вместо слова «уксус», аккуратно заклеив последнее, везде написала от руки «вода». Понятия не имею, как вообще в её руках оказался детский комикс, и во сколько ещё экземпляров она внесла свои коррективы.

Преступное избавление от игрушки

Хоть я не любила детский сад, как вы уже поняли, у него была одна, полезная для меня функция, но об этом чуть позже.

Кроме детского сада я ещё терпеть не могла такие игрушки, как пупсы, поэтому и в «дочки-матери» не играла. Родители об этом знали и не покупали их, но однажды кто-то из родственников таки подарил мне пупса. Пупса звали Антон, кстати. Но это скорее мама назвала его так, потому что у меня в ходу были Мануэллы, Евы, Арнольды и тому подобное – ну не нравилось мне называть игрушки привычными именами, что поделать. Слона я вообще назвала Рот Фронт, в честь конфет. Так вот, бедный Антон постоянно валялся у меня где-то в углах, или же выполнял функцию какого-то гиганта, напавшего на семью Барби и которого, в конце концов, пришлось поймать и изолировать, мягко говоря. Ну а что вы хотите, папа смотрел НТВ, а мама – сериалы, благодаря чему мои игры приобрели оттенок какого-то бразильского боевика. Мама, видимо, опасаясь за мою неокрепшую психику, реагировала очень бурно на мои своеобразные игры с Антоном, побуждая меня играть с ним по назначению, как с пупсом. Хочешь, чтобы я играла так? Хорошо. С маминого разрешения я взяла с собой Антона в детский сад на следующий же день. Даже взяла его с собой на прогулку, чтобы поиграть в песочнице, и действительно играла, пока нас не позвали на обед. В садик я вернулась в числе последних и обнаружила спустя какое-то время, что я забыла Антона в песочнице. Разумеется, совершенно случайно. Мама меня особо не ругала.

Спустя несколько дней я увидела, как с Антоном играет другая девочка, и была рада, что он наконец-то попал в добрые руки. А также очень гордилась, что изобрела шеринговую песочницу.

Если вдруг ваша дочь не в восторге от купания Baby born и от прогулок с пупсом в коляске, то не терроризируйте её этим, нет ничего страшного в том, что ей нравятся машинки. В крайнем случае, можете ей предложить подарить нелюбимую игрушку кому-то из ребят или даже продать, чтобы на вырученные деньги купить то, что ей самой понравится, и как бонус – показать, что деньги не берутся из воздуха.

Лайфхак

У меня есть альтер эго, знакомьтесь – Анна. Нет, у меня нет никакого раздвоения личности, на самом деле это просто вымышленное имя, чтобы создать себе лишнюю почту для покупок в интернете и спама. Такой лайфхак можно использовать, оставляя липовое имя и номер телефона на сторонних сайтах. Когда мне звонят сотрудники банка и спрашивают Анну, я знаю, что звонят мошенники.

Но я однозначно совершила ошибку, использовав это имя для регистрации на сайте по изучению английского языка. Если на вводном уроке твоё имя особо никого не интересует, то при обучении я каждый раз испытывала смешанные эмоции. Как назло, мой преподаватель оказалась моей «тёзкой». Поэтому кратко в переводе наша первая встреча выглядела так:

– Привет, расскажи о себе.

– Привет, меня зовут Анна, – вынужденно отвечала Юля, то есть я.

– Приятно познакомиться, меня тоже.

Каждое моё письмо учителю подписывалось именем Анна. Менять имя после знакомства было бы ещё страннее, поэтому мы продолжали общаться так. Мы занимались довольно долго и общались на разные темы, поэтому иногда в голове я прокручивала всевозможные бредовые ситуации. Как, например, если бы мы подписались друг на друга в социальных сетях и мне пришлось спустя год общения признаться, что зовут меня вовсе не Анна. Лайфхак хороший, но не пользуйтесь им так, как я.

Первое разочарование в любви

Помните мою нелюбовь играть с другими детьми в саду и даже жалобы на ударившую меня девочку? Тогда вы, возможно, были ещё на моей стороне. Но не надо там долго стоять, сейчас вы поймёте, что я была ещё той маленькой сучкой.

Кроме меня в садике была ещё одна девочка, которая особо не играла ни с кем, кстати, тоже Юля. Я решила пригласить её в свой клуб для одиночек, но вход сделала платным. Она должна была принести мне какие-то наклейки взамен моей дружбы. Да, звучит гадко. Так вот, вечером, уходя домой, она пообещала завтра прийти с наклейками.

Надо упомянуть, что в группе был мальчик, к которому я неровно дышала – Илья. Теперь, разглядывая фотографию из садика, я не понимаю, что в нём нашла, совсем не мой типаж. Как выражалась моя любовь к нему? Очень просто – иногда дома я смотрела на его фотографию и поглядывала, как он играет в войнушку и мужественно носится с бластером в садике. Но это лирика.

На следующий день после договора о бартере с Юлей ко мне подошёл тот самый Илья. В первый раз! Он сказал, что нам надо поговорить, и увёл меня туда, где мы спали в тихий час. Его друг встал на стрёме возле двери. Мы сели за детский столик друг напротив друга, и начался допрос. Как оказалось, та Юля тоже была не так проста и нажаловалась Илье. Все Юли такие? Мне не светили игрушечной лампой в лицо и не били надувной дубинкой, но угрозы были. Илья сказал, что если я не отстану от той Юли, то он запрёт меня в каком-то сарае, где его бабушка держит свиней. Согласна, ужасно. Но пока мы там сидели и Илья угрожал мне, в моей голове проносились мысли следующего характера: «Как я могла полюбить такого человека?», «Как же я была слепа». И на самом деле, это был один из тех моментов, когда ты слушаешь человека, но не слышишь, так как сам погружен в свои мысли.

В тот же день я разлюбила Илью. Но зато усвоила важный урок благодаря этой сердечной драме. Цитируя один известный фильм: «На силу всегда может найтись другая сила». А вообще, насилие – это плохо, в любой его форме.

Странный подарок для мальчика Лёши

В начальной школе наш класс состоял где-то из двадцати девочек и пяти мальчиков. Возможно, это было обусловлено направленностью школы. Я училась в классической гимназии, где в число обязательных уроков входили хор, мировая художественная культура, философия, а как факультатив можно было посещать занятия хореографией. Так или иначе, но приходилось выбирать из пяти мальчиков. Самым симпатичным всем тогда казался один – Лёша. Как я это выяснила? Очень просто, на самом деле. Близился День защитника Отечества, и учительница, выгнав в коридор наших пятерых бойцов, спросила, кто из нас желает дарить подарок и кому. Она поочерёдно называла мальчика из класса, и девочки поднимали руку, признаваясь, таким образом, в своей симпатии. Далее учительница выбирала одну из девочек, и та должна была в нужный день вручить подарок. Так уж получилось, что, когда очередь дошла до Лёши, руки подняли большинство девочек класса, в том числе и я. У меня было много конкуренток, но учительница доверила вручать подарок именно мне.

Окрылённая, не веря своему счастью, я прослушала тот момент, что подарки уже куплены и их надо будет просто вручить, а не делать или покупать подарок самой. Поэтому всё свободное время до праздника я уделяла выбору подарка. Дарить поделку мне не хотелось, да и было немного лень, честно говоря. Я понимала, что Лёша не любовь всей моей жизни, чтобы сейчас стараться и лепить из пластилина что-то эдакое. На покупку в магазине у меня не было денег, поэтому я приняла странное решение подарить что-то из своих вещей. Выбор пал на рюкзак, с которым я не ходила. Рюкзак, который мне кто-то подарил из родственников, был мальчишеской расцветки с тёмными пятнами в виде динозавров. Но мой выбор был неслучаен. Именно такой расцветки был Лёшин пенал. Говорю же, мальчишеская.