Читать онлайн Тест на отцовство бесплатно
Глава 1
– Ну, Баженова, и что мы будем с этим делать? – Владимир Юрьевич посмотрел на меня поверх очков и постучал пальцами по ведомости.
– Это бред! – яростно возмутилась я. – И ко мне это не имеет никакого отношения! Я не брала бланки и уж тем более не сливала их в группу!
– Значит, у нас теперь все отличники? И то, что на кафедре не досчитались тестовых бланков – всего лишь совпадение?! А я ведь доверял вам, Леночка. Сделал лаборантом, позволил работать над моим методическим пособием… – Мирохин сокрушенно покачал головой. – А ты вот так… Я бы еще мог спустить это с рук тебе. По старой, фигурально выражаясь, дружбе… Но раздать всей группе?
– Владимир Юрьевич, я не брала бланки, – твердо повторила я. – И понятия не имею, кто это сделал!
– И почему же тогда Злотникова, Карамышева, Федорчук в один голос говорят, что это ты?
– Потому что отличники всех раздражают! Клянусь, Владимир Юрьевич…
– Боюсь, клятвы тут не помогут, – он вздохнул с деланным сочувствием. – И нам придется принять меры. Дело не только в тебе – это, фигурально выражаясь, урок для всех наших студентов. Как мы можем выпускать педагогов, которые сами жульничают на экзаменах?
– Вы выгоните меня с кафедры? – с вызовом спросила я, чувствуя, как горят щеки от возмущения.
Я была бы рада скрыть эмоции, но, как и все рыжие, я краснела моментально. По поводу и без. И, наверное, сейчас была похожа на салат из помидоров и морковки… Собственно, не просто так меня полгруппы дразнили Морквой. Пединститут, а как дети малые! Я думала, что, оказавшись среди взрослых людей, будущих преподавателей, к тому же, избавлюсь от дурацких школьных кличек. Апельсинка, Пеппи, Рыжик, Белка… Ничего подобного. Морква. Отлично. И вдобавок ко всему еще и сдали декану. За что, спрашивается? За то, что отказала им?
– Ленусик, ну что тебе стоит! – подбивался ко мне Костя Федорчук. – Сфоткай бланки…
Нашел, видно, способ до них добраться. Еще и повесил на меня… Вот сволочь! Зарплата лаборанта была копеечная, но вместе со стипендией отличницы выходило достаточно, чтобы не просить денег у матери. А теперь…
– О кафедре и речи нет, – продолжил меня добивать профессор Мирохин. – Боюсь, все гораздо серьезнее.
Я сглотнула и в ужасе уставилась на него.
– Лишите стипендии?
– Хуже, Баженова. Придется вас исключить.
Исклю… Что?! С четвертого, мать его, курса? После того, как я заслужила звание ботана за часы, проведенные в библиотеке? После бессонных ночей ради идеальной зачетки? Да вы издеваетесь?!
– Да как же так-то… – пробормотала я вслух.
– Боюсь, я ничего не могу для вас сделать, Леночка… – он встал из-за стола, подошел ко мне и положил руку на плечо. – Разве что…
– Что?! – выпалила я с глупой готовностью лабрадора.
– Мы могли бы уладить этот вопрос тета-тет… Фигурально выражаясь… – на этом его ладонь двинулась вниз по моей спине, скользнула по копчику, ниже… и сжалась, заставив меня взвизгнуть.
– Давай не будем ломать комедию, Баженова, – выдохнул Мирохин мне в ухо, окатив луковым амбре. – Ты большая девочка и знаешь, как договориться с дядей… Так ведь?
– С ума сошли?! – я отскочила, подавив острое желание стереть с себя следы его прикосновений. – Я подам жалобу в ректорат!
– И кто тебя послушает? – он криво усмехнулся. – Девочка на грани отчисления может наговорить все, что угодно. А я здесь работаю двадцать лет… – Владимир Юрьевич снова подошел ко мне, я попятилась до тех пор, пока не оказалась прижатой к стене.
Он был так близко, что я видела каждую морщинку, каждое старческое пигментное пятно, круглую родинку-горошину на подбородке, седые волосы, паучьими лапками вылезающие из ноздрей… Он вызывал чувство тошноты, даже когда я задерживала дыхание, чтобы не чувствовать его омерзительный запах.
– Это ведь так просто, – он понизил голос и принялся шарить по моему телу, как будто искал зашитую в одежду заначку. Пока не пришел к выводы, что самое ценное – в лифчике. Сжал мою грудь, прерывисто втянув воздух, а потом больно ущипнул за самое чувствительное место…
Это он сделал зря. Собравшись с силами, чтобы сдержать рвотный позыв, я резко согнула ногу в колене, атаковав то, что управляло Мирохиным. Он охнул, согнулся, и я оттолкнула его. Отбежала в сторону, одернула блузку.
– Не буду я с вами спать! Делайте, что хотите…
Я убегала из деканата так быстро, как ни разу не бегала на физкультуре. Сдала, наверное, разом все нормативы за предыдущие годы. По лестнице летела, чудом не сломав себе шею. На выходе чуть не сбила охранника, без прелюдии послала Карамышеву и, лишь домчавшись до стадиона, перевела дух, плюхнулась на первую свободную лавку и разревелась.
Меня колотило крупной дрожью, я чувствовала себя грязной, преданной.
Всегда считала Мирохина научной величиной, в какой-то степени он был даже моим кумиром. Образцом для подражания. Я помогала с его чертовой книгой, выискивала цитаты в источниках, обрабатывала данные анкетирования. Тысячи анкет из десятков школ! Я мечтала стать самым продвинутым учителем истории. Яркой, интересной… Разработать свою методику, благодаря которой дети бы запоминали даты с легкостью. Хотела объяснить им основы процесса, причины, следствия… Так же, как учил Мирохин. А оказалось, все это время он всего лишь искал способ залезть мне в трусы! Мерзкий старый извращенец! «Фигурально выражаясь, фигурально выражаясь…» Козел!
Будь я умнее и сдержаннее, придумала бы, как решить все миром. Нет, не спать с ним, разумеется. Но найти подход. Или снять всю эту сцену на телефон, чтобы заполучить ответное оружие. Но я все испортила! Чертов характер! Мама всегда говорила: «Ты сначала делаешь, а потом думаешь!» И теперь мне придется звонить ей и говорить, что меня вот-вот выпнут из общежития, и я снова рухну на голову им с отчимом… Нет, я любила их, и, думаю, они меня тоже, но последние годы в старших классах чувствовала себя лишней. И была рада выбраться в общежитие, но теперь… Мама не работает, деньги придется просить у отчима. А он выдавал всегда по чуть-чуть. Демонстративно отсчитывал мелкие купюры, сопровождая это лекциями о том, что в мои годы работал и официантом, и грузчиком, и уборщиком, чтобы не сидеть на родительской шее.
В общагу я брела на негнущихся ногах, пялясь в пустоту. На автомате добрела до комнаты и первым делом отправилась в душ. Минут сорок стояла под горячей водой, пользуясь тем, что днем особой очереди на помывку не наблюдалось. Докрасна терла себя грубой стороной с мочалки, ликвидируя следы его прикосновений вместе с эпидермисом.
У меня был парень на втором курсе, и я была не такой уж наивной дурочкой в вопросах интимной жизни. Особых восторгов и фейерверков удовольствия, как пишут в дамских романах, я никогда не испытывала. Понимала, что мужчинам это надо, по-другому никак, и все было довольно сносно. Но сегодня… Сегодня я ненавидела всех проклятых самцов. Начиная с Мирохина. Наука, высокие слова… Как же! Они хотят только взобраться на тебя, как кобель на течную суку, и потереть свой несчастный отросток. К черту! К черту всех этих ублюдков! Мешки с дерьмом, а не люди – вот они кто! Отчим, который требовал чеки за каждую покупку, включая прокладки, и выяснял, зачем мне такие дорогие, если в Ашане есть по двадцать рублей. Парень, который бросил меня после того, как лишил девственности, и променял на раскованную дочку политика. Федорчук, который повесил на меня похищение бланков и буквально собственноручно выпер из института. И, как вишенка на торте, Мирохин. Надеюсь, в аду его будут жарить с особым усердием.
В комнату я вернулась разгоряченная и злая донельзя. Маша и Вика, мои соседки, синхронно повернулись ко мне и уронили челюсти.
– Ты чего? – первой очнулась Вика Тобольцева, снимая наушники со своей русалочьи-зеленой макушки.
Если после института она так и пойдет работать в школу, – с пирсингом в языке и тоннелем в правом ухе, – она, наверное, будет самой популярной химичкой в истории педагогики.
– Неужели этот гад влепил тебе четверку? – испуганно предположила Маша.
Она как никто понимала мою зацикленность на оценках. Если и был в педе еще один ботан вроде меня, то только Маша Рунина. Я лично будила ее по ночам, когда она кричала и, потная, металась по подушке, потому что ей снились заваленные экзамены.
– Меня отчисляют, – выдала я и опустилась на свою кровать. Кровать, которую мне, явно, придется скоро освободить.
Девчонки дали мне выговориться. Вика прерывала мой рассказ короткими, но емкими матерными восклицаниями, Маша просто ахала и качала головой.
– Надо засудить этого урода, – вынесла вердикт Тобольцева. – Или дождаться в темном переулке и отпинать по почкам так, чтобы он еще года два ссался кровью!
– Прекрати, – Маша брезгливо поморщилась. – Лен, ты уверена?
– В чем? Что он пытался меня изнасиловать?
– Ну, формально это не было насилие… – протянула Рунина. – Он предложил… Неважно. Ты уверена, что готова пожертвовать дипломом ради этого? Тебе один год остался.
– Погоди, – Вика подняла руку. – Ты хочешь, чтобы Ленка дала этому старперу?!
– Я ничего не хочу, но ведь стоит хотя бы подумать…
– А вот сейчас лучше помолчи, – в голосе Тобольцевой прозвучала угроза. – Ты человек вообще?! Ни один диплом этого не стоит. Пошел он в сраку, ясно тебе?!
– Но четыре года… Красный диплом… – вяло настаивала Маша. Вяло – потому что споры с Викой всегда заканчивались не в пользу ее оппонентов. И неважно, кто был прав на самом деле.
– Да дело не только в дипломе, – я потерла виски. – Я могла бы что-то придумать… Заочка, в конце концов. Другой вуз… У меня теперь ни денег, ни жилья. А возвращаться к матери…
– Стоп! – Вика мотнула головой. – Даже не думай. Тебе повезло, что у тебя есть я?
– Ты подвинешься и уступишь половину кровати? – съязвила я.
– Лучше. Моя старшая сестра скоро родит, – Тобольцева довольно улыбнулась.
– И?
– А она – секретарша в крутой конторе. Богатый чувак, гонщик… Он и в офисе-то почти не бывает. Так, для виду. Работа – не бей лежачего, ясно?
– И?
– И, и… Ну ты, Баженова, тормоз! – фыркнула Вика. – Ей поручили найти замену на время декрета. А это три года минимум. Если она вообще потом вернется! Возьмет тебя за милую душу, надо только прийти – и понравиться ей и боссу. С ней все как два пальца, она всю беременность жрет манго, как не в себя. И не простые, а такие… Ну, знаешь, которые в сеточке продаются? Ромыч, муж ее, говорит, что скоро разорится. Принеси ей пять кило этих манго – и она твоя. А боссу вообще наплевать, что там в офисе. Он Катьке доверяет. Так что работа, считай, в кармане. Будешь сидеть, отвечать на звонки. Хату можно снять напополам с Алинкой, она на каждом углу свистит, что собирается съезжать из общаги. Устроилась в бар по вечерам… И как раз будет время решить с учебой. Либо Мирохина, эту тварь, прижать, либо поступить еще куда… Может, четыре курса примут за бакалавриват? Сдашь экзамены – и в магистратуру… Погугли, где такое есть…
Я слушала Вику, не веря своим ушам. Она всегда казалась мне классической пофигисткой. Наушники снимала только на ночь. Или на парах – и то не всегда. Сама решала, какой предмет ей нужен, а на какой – наплевать. Философию и физкультуру прогуливала из принципа. И вот сейчас за пять минут разложила всю мою ситуацию по полочкам, как прирожденный стратег. На мгновение я даже ощутила прилив энтузиазма. Все это звучало, как хорошие деньги, независимость … Я ведь справлюсь?
– А… – начала я неуверенно. – А когда можно придти на собеседование?
– Другой разговор! – оживилась Тобольцева. – Главное в нашем деле – не ныть. Давай, подбирай сопли, будем звонить Катьке.
Глава 2
Кирилл
Бззз. Бзззззз. Бззззз.
Из сна выдернул вибрирующий телефон. Не открывая глаз, нашарил его рукой на тумбочке и прислонил к уху.
– Да? – со сна хрипло спросил я. Кого там черт принес так рано? Знают же, что после гонок я всегда отсыпаюсь. Общение с инвесторами, не говоря уже о подготовке самого мероприятия, высасывает все силы. Я домой-то вернулся только к утру.
– Кирилл Евгеньевич, к вам тут дети, – растерянный голос одного из охранников по ту сторону телефона.
– Какие к черту дети? – рявкнул я.
– Девочка и мальчик, близнецы, – пояснил охранник.
Я тяжело выдохнул, проглатывая нецензурные слова. Выбрался из-под одеяла, вставил ноги в тапки и направился к лестнице. Никаких гостей я не ждал, тем более – детей.
Скорее всего, это какая-то ошибка. Может, мои ворота приняли за территорию детского лагеря, расположенного неподалеку?
Пока спустился вниз, пока дошел до ворот – почти проснулся. Во дворе пахло поздней весной, началом лета: распустились ландыши, которые так заботливо взращивала Тамара Ивановна. Свежий, бодрящий воздух ударил в лицо, словно меня окатили из ведра ледяной водой. Единственный выходной перед рабочей неделей. И то не могу отоспаться… Чтоб вас всех…
– Доброе утро, Кирилл Евгеньевич! – крикнул охранник, выбегая из домика для охраны. – Я их в сторожке посадил, чтобы на дороге не стояли. Проходите сюда, пожалуйста.
– Как они вообще сюда добрались? – поинтересовался я, подходя к двери.
– Так водитель их привез. Увидел, что я наружу вышел и слинял. Черный майбах с номером мм 787 м.
Я вздрогнул. Знаю я, кто для всех своих авто выбивает схожий номер.
Резко открыл дверь.
Замер.
Мальчик и девочка лет пяти. Почти с ногами залезли на стол, чтобы добраться до техники. Один из экранов поплыл рябью.
Охранник тихо ругнулся, суетливо, как заправская нянечка, метнулся к ним и одним движением стянул обоих на пол. Девчонка тут же завизжала.
– Так, тихо! – рявкнул я. – Вы кто?
– Меня зовут Софи, – манерно заявила маленькая гостья, едва оказалась на полу. – А это Марк, только он букву «р» не выговаривает.
Мальчик исподлобья посмотрел на меня виноватым взглядом.
– И что вы тут забыли, Софи и Марк? – я старался держать себя в руках, хотя ситуация явно начала напрягать.
– А ты Кирилл?
– Да, – сухо бросил я.
– Софи, это наш новый папа? Папа Кирилл? – спросил Марк.
Я опешил. И вместе с пацаном посмотрел на девчонку.
– Да, судя по всему, – она прошлась по мне оценочным взглядом, наклонила голову набок. – Ну, ничего. Сойдет.
Сойдет?! Что, мать вашу, происходит?!
Вслух я произнес более вежливое:
– Откуда вы? Где ваши родители?
– Мама сказала передать вам это, – София достала из заднего кармана смятый конверт и протянула мне.
На нем витиеватыми буквами было написано: «Кирюше».
По спине пробежался холодок.
Так коверкать мое имя мог только один человек. Одна женщина…
– Марк, пойдем выбирать комнату! – командным тоном заявила девочка и, прихватив с собой огромный чемодан цвета фуксии, направилась в сад. Тут же прошлась с ним по цветам, вырывая их с корнем. Мальчик послушно последовал за ней.
Я растерянно глянул на охранника. Он не менее растерянно на меня.
– Ладно, разберемся, – буркнул я и вышел из сторожки. С опаской глянул на письмо. Что ей понадобилось? Захотела пристроить своих отпрысков на время?
Резким движением разорвал конверт. Вытащил плотный лист. Сладкий запах ее духов…
«Кирюша!
Извинит, что приходится сообщать тебе это вот так, но ты стал папой. Пять лет назад. София и Марк – твои биологические дети.
Ты злишься на меня и удивлен, но тогда я не хотела раздувать скандал и рушить свой брак. Да и тебе дети были не нужны. Считай, я избавила тебя от радости ночных криков, смен памперсов и прочей краснухи. Я не стала напрягать тебя тогда, но ситуация изменились. Мы с Виктором развелись, он в курсе, что дети – не его.
Ты, конечно, сразу побежишь делать ДНК-тест. На здоровье.
Избавь меня от нотаций и истерик. Ты хороший мужик, и я знаю, что ты их не выгонишь. Няня сейчас – не так дорого, справишься.
Мне пришлось устроить тебе сюрприз, чтобы ты не успел пойти на попятную.
Р.S. Ты был хорош в постели. Иногда я об этом вспоминаю;)
P.P.S. Я уезжаю за границу на несколько месяцев. Как вернусь, обязательно все обсудим.
Ирина»
Что?!
Наверняка это какая-то ошибка. Эта сука наверняка в очередной раз играет в какие-то свои игры! Не может быть, чтобы это и правда были мои дети!
А если?..
Нет, исключено.
Но она не стала бы так рисковать… ДНК-тест, говоришь? Еще как сделаю.
И стоит, наверное, связаться с ее муженьком. Судя по всему, бывшим. Или нет? Тогда он меня уволил с шумом. И его можно понять: если бы я узнал, что моя женушка кувыркается с водителем…
Со стороны дома раздался громкий звон. Следом детский визг.
Черт!
Пихнув письмо в карман пижамных брюк, поспешил домой.
Уже на входе увидел двух испуганных детей. Вокруг них гора осколков.
– Все живы? – поинтересовался я, окидывая взглядом холл. Ваза на месте, скульптура тоже. Что же тогда за гора осколков?
– Что вы разбили? – не дожидаясь ответа, задал новый вопрос.
– Маши-и-инку, – с плачущим воем протянул мальчик.
Машинку? Ох… черт! Одна из моих самых первых наград, которой я так гордился.
– Быстро в комнату, – зарычал. Награду было жаль, но и не хотелось, чтобы дети порезались о стекло.
– У нас еще нет комнаты, – звонко ответила Соня.
– За мной, – бросил я и, взяв их чемодан, направился по лестнице наверх. Уже на следующем этаже завернул в гостевую и поставил чемодан. Обернулся. Никого.
Кулаки непроизвольно сжались – и как, спрашивается, надо с детьми общаться?!
– Я же сказал, идите за мной! – вновь спустившись вниз, я застал детей за рассматриванием очередной награды. Надо бы их перетащить в кабинет. А кабинет на ключ.
– Не хочу, хочу тут, – заспорил мальчик.
– А я брата не оставлю! – тут же поддержала его девочка.
В очередной раз глубоко выдохнув, направился к телефону. Набрал внутренний номер домработницы.
– Тамара Ивановна, подойдите, пожалуйста, в холл.
Может, ей удастся их успокоить?..
… Не удалось. Стоило ей предложить им перекусить, как оба начали носиться по холлу с дикими воплями: «Не хочу, не буду! Давайте закажем пиццу!». Я плюнул, заказал. Но ведь ее еще доставлять будут, а это не меньше пары часов – пока из города выедут, пока доедут. И так пришлось за доставку платить больше, чем за сам заказ. Единственный минус проживания в глубоком Подмосковье. Зато воздух чистый и гоночный трек недалеко.
Ба-баааах!
Стоило мне только на минуту отвлечься, как эти чертята опять что-то уронили. Ну не могут они быть моими детьми! Не могут!
А вот Ирины – вполне.
– Кирилл Евгеньевич, – ко мне, возмущенно размахивая поварешкой, подошла Тамара Ивановна. – Я не знаю, как с ними совладать!
– Я тоже, – тихо ответил я. – Завтра напишу в агентство, наймем для них няню.
– Завтра у меня выходной, – напомнила Тамара Ивановна. – Внуки приезжают. К счастью, они не такие несносные, как эти дети.
– Мерзкая, мерзкая, мерзкая тетка, – нараспев сообщила Соня, прыгая вокруг Тамары Ивановны.
– Вас точно уволят, – с видом знатока добавил мальчишка.
– Я никого не собираюсь увольнять, – резко ответил я. – И попрошу вас в моем доме себя так не вести.
– А папа Витя увольнял, когда нам кто-то не нравился из персонала, – последнее слово Соня будто бы выплюнула. Ну точно, дочь Ирины.
Та тоже относилась к слугам, как к вещам. И со мной она спала уж точно не от большой любви.
– Так, может, вам следует к нему вернуться? – осторожно поинтересовался я.
– Мы ему не нужны, – с какой-то легкостью ответил Марк. – Он сказал, что у нас теперь новый папа.
– Папа Кири-и-илл, – протянула Соня.
Кажется, я начинаю сходить с ума. Няню. Срочно няню.
Глава 3
Пожалуй, пакет с манго была самой странной инвестицией в мировой финансовой истории. Для кого-то пара тысяч рублей – пустяк, заплатил и забыл. Мне с бюджетом отчисленной студентки сумма казалась неподъемной. Я всегда гордилась умением планировать траты. Могла из вермишели и горстки специй сварить суп, на который облизывалась вся общага. И тут вдруг манго. Я шла ва-банк.
Говорят, что у беременных вкусы меняются каждую секунду. Не угадал с угощением – впал в немилость. И если Викина сестра Катя разлюбила экзотические фрукты, мне придется питаться ими еще две недели, как минимум. А если не найду работу – то и гораздо дольше.
Когда Тобольцева рассказывал мне про богатую компанию эксцентричного автогонщика, я представила офис из фильмов. Каково же было мое удивление, когда, выйдя из лифта, я очутилась в самой настоящей комнате славы. Спроси меня кто-то, какого цвета там были стены, я бы затруднилась ответить. Потому что все они от пола до потолка были увешаны фотографиями, грамотами, призовыми розетками. А витрина с кубками и вовсе поражала воображение. Хозяин этого великолепия скромностью явно не отличался. Вот он на пьедестале, вот – в обнимку с двумя девушками-талисманами в коротких юбочках. С шампанским, на пресс-конференции, за рулем, на пит-стопе, рядом с машиной, на машине, в машине…. И снова пьедесталы. Наверное, такой человек и правда проводит в офисе мало времени. Работа мечты – сама себе хозяйки. Только бы взяли…
Я направилась к раздвижным стеклянным дверям, но меня чуть не сшиб с ног небольшой ураган. Который при ближайшем рассмотрении оказался двумя детьми лет пяти. Мальчик и девочка. С воплями они влетели в музей побед, а когда поняли, что кроме лифта оттуда выхода нет, принялись носиться кругами, пока пацан не споткнулся и не задел витрину.
Стекло опасно звякнуло, и я на автомате кинулась наперерез, схватила обоих за шкирку и оттащила подальше. Если бы эта махина рухнула им на голову… Страшно подумать! И кто, интересно, притащил сюда детей? И почему они без присмотра?..
Шкаф устоял, но один из кубков качнулся, завалился – и сработал эффект домино. Один за другим золоченые награды посыпались, устроив целую лавину. Когда оглушительный звон стих, виновник торжества восторженно выдохнул:
– Вау… Скажи, круто?
– Ага, – отозвалась девочка. – А интересно, шкаф заперт?..
На меня ни один, ни вторая не обратили ровным счетом никакого внимания. И прежде, чем я объяснила, что не стоит это проверять, из офиса вытряхнулась дама лет шестидесяти. Крупная, с внушительным атрибутом сидячей работы, она явно не привыкла передвигаться бегом. Ее лицо раскраснелась, волосы на висках были мокрыми от пота, атласную блузку уродовали огромные черные пятна. Кажется, от мелкого порошка. Краска из картриджа для принтера?..
– Вот вы где! – дама с трудом перевела дыхание. – Матерь Божья! Что же вы натворили? Как же… Да за что же мне… Ох… А вы кто? – она перевела на меня взгляд, полный муки и отчаяния.
– Я – на собеседование. К Екатерине…
– А, новая секретарша… – вздохнула она. – Идите прямо по коридору. Не заблудитесь… Да что ж такое! Отойдите оттуда!
– А ты догони! – мальчишка вывернулся из-под моей руки и рванул обратно в офис. Секунду спустя девочка последовала за ним. И стон, сорвавшийся с губ несчастной дамы, вызвал у меня острое сочувствие. Как же я ей в ту минуту не завидовала!
Пройдя внутрь, я без труда нашла Катю. И не только потому, что она сидела в приемной перед массивными деревянными дверьми с табличкой «Кирилл Кузнецов, генеральный директор». Но и потому, что я в жизни не видела человека с таким животом. Хрупкая с виду девушка сидела в кресле, поставив чуть пониже груди блюдце с печеньем. Все ее лицо выражало страдание и желание немедленно принять горизонтальное положение. Ни о каком дресс-коде и речи не шло: на ней была футболка с забавной картинкой, норовящая в любую минуту треснуть по швам. Лицо Дональда Дака, натянутое на объемный живот, напоминало отражение из комнаты смеха.
– Вы Екатерина? – задала я риторический вопрос. – Я – Лена Баженова, Вика предупреждала насчет меня. Я на собеседование.
– А, здрасьте… – уныло протянула она. – Вы вовремя, шеф сегодня на месте. Уже два часа торчит с юристом в кабинете. Как освободится – попрошу вас посмотреть. Присядьте пока.
– А разве не вы ищете себе замену? – удивилась я. – Вика говорила, что начальства почти не бывает.
– Так и есть. Но вот сегодня он тут. С утра пораньше…
Кажется, я попала в царство тоски. Сначала замотанная женщина с двумя сорванцами, теперь Катя… Ей даже дышать было трудно. Уж какое тут собеседование?
– У меня тут гостинец, – я с бодрой улыбкой протянула пакет. – Не сочтите за взятку…
Катя с ленивым любопытством заглянула внутрь… И лицо ее моментально оживилась.
– Манго?! – воскликнула она. – Боже! Как вы узнали! А запах какой… Сейчас, я сбегаю помою…
Инвестиция окупилась. С неожиданной прытью Катя метнулась куда-то с пакетом и появилась уже с блюдом помытых фруктов.
– Хотите? – спросила она.
Даже если бы я хотела, не рискнула бы здоровьем лишать беременную ее любимого лакомства. Поэтому просто вежливо покачала головой, чем еще сильнее расположила к себе Катю.
– Можешь считать, тебя приняли, – уверенно заявила она, хлюпнув сочной оранжевой мякотью. Интересно, все женщины в положении во время еды напоминают Чужого?
Минут двадцать я в полном безмолвии наблюдала, как Катя уничтожает горку манго. В какой-то момент даже засомневалась, ребенок ли у нее в животе, или она просто любит перекусить. Потом двери кабинета распахнулись и в приемную вышел респектабельный мужчина в синем костюме.
– На созвоне, – кивнул он кому-то внутри и, проигнорировав меня и Катю, покинул офис.
– Наш юрист, – доверительно шепнула любительница манго. – Тот еще зануда. Ладно, пошли.
Промокнув рот салфеткой, Катя вытащила себя из кресла и, переваливаясь по-пингвиньи, направилась к боссу.
– Кирилл Евгеньевич, можно?
– Что там?
– Вы просили подыскать замену на время декрета. Вот, девочка. Посмотрите, или мне сразу оформить?
Я затаила дыхание и скрестила пальцы. Только бы сразу, только бы сразу… Я никогда еще не проходила собеседований и не была уверена, что скажу все правильно. Не разбиралась я в автогонщиках. Человеку с таким самомнением, чтобы забабахать личный музей, пришлось бы льстить. Я этого я делать никогда не умела. Всегда говорила все, что думаю. Наверное, поэтому Наверное, поэтому друзей у меня было мало.
– Ладно, посмотрю, – раздался из кабинета низкий голос, и Катя отступила, пропуская меня внутрь.
Я просочилась, стараясь не задеть живот и не спровоцировать взрыв, и оказалась в светлом кабинете. Минималистичный, но явно дизайнерский интерьер. Абстрактная картина, ярко-красные кресла, похожие на бокалы в разрезе. И с десяток кубков на всех возможных поверхностях.
За столом сидел именитый гонщик Кирилл Кузнецов собственной персоной. Накануне я поискала в Интернете информацию про него. Знала только, что ему сорок, что он не женат и в мире гонок пользуется славой хитрого и расчетливого человека. За стратегию, благодаря которой он неизменно приходил к финишу, пусть и без сумасшедших поступков, не мытьем, так катаньем вытесняя из рейтинга звезд-однодневок, фанаты ралли окрестили его Бухгалтером. Он четко шел к цели, никогда не был замечен за швырянием деньгами в каком-нибудь Монте-Карло, как те, кому известность сносит крышу. Наверное, поэтому не перегорел, а стал владельцем одного из крупнейших в России гоночных треков в ста километрах от Москвы.
И вот он сидел прямо передо мной, сверля придирчивым взглядом, от которого хотелось спрятаться. Правда, сейчас он мало напоминал звезду с фотографий. Если бы не пятно белых волос на темной шевелюре чуть выше виска, которое стало его личной фишкой, я бы его не узнала. Он был растрепан, небрит, под глазами пролегли чернильные круги. Галстук съехал набок, а почти пустая бутылка минералки на столе говорила, что мужчину мучает жажда.
– Вы долго будете меня разглядывать? – раздраженно осведомился он. – Пройдите, сядьте и представьтесь. Катя, а вы вернитесь на свое место, пожалуйста.
– Меня зовут Елена Баженова, мне двадцать один, – выпалила я, когда дверь за Катей закрылась.
Присела на краешек экстравагантного кресла и сложила руки на коленях.
– Опыт работы? Вы принесли резюме?
– Я… Я отправляла Екатерине по почте. Но да, распечатала одно, только…
– Только что?
– Оно немного… – я вытащила из сумки вчетверо сложенный листок. – Вот. Именно секретарского опыта у меня нет, но я была лаборантом на кафедре. Я исполнительная, аккуратная, владею английским на уровне Intermediate…
– Неоконченное высшее? – скептически перебил он. – Значит, учитесь?
– Ну, вообще-то… Меня отчислили.
– И почему?
– Мне не хотелось бы об этом говорить…
– А придется.
Я набралась смелости и взглянула в его прищуренные серые глаза.
– Меня обвинили в краже экзаменационных бланков. Якобы я взяла тест и раздала его своим одногруппникам. Разумеется, все написали на «отлично». Но я этого не делала!
– И я должен вам поверить? – усмехнулся он. – Знаете, какое ключевое правило успеха любой компании? Кадры. Кадры решают все. Банально, но факт. Если бы я не отбирал тщательно каждый винтик в своей машине, я бы разбился на первом повороте. Я допускаю, что вы говорите правду. Но пока у меня нет доказательств обратного…
– Меня обвинили без доказательств! Я все четыре года училась на «отлично», была призером олимпиад! – я почувствовала, что краснею. Черт, Морковка! Ну не сейчас! – Какой мне было смысл жульничать, если я сама все учу? Могу показать аттестат, зачетку… Сестра Екатерины – моя соседка по общежитию. И она может подтвердить, что я все время просиживаю в библиотеке, пишу конспекты. Я привыкла честно зарабатывать свои отметки!
– Ого! – он откинулся на спинку стула. – Какой напор! Впечатляет. Где вы там учитесь? Учились, то есть… – Кузнецов заглянул в резюме и изменился в лице. – Педагогический?!
– Да, – гордо ответила я. – Я училась на историческом факультете. Моя специальность – преподаватель истории.
– То есть вы изучали детскую психологию, методику воспитания? Умеете оказывать первую помощь?
– Ну… У нас был инструктаж, да. Но какое это имеет значение? – насторожилась я.
– Значит, так! – он отшвырнул листок и облокотился на стол. – Я готов предложить вам работу, но не секретарем.
– А кем же?
– Няней.
Глава 4
Волоча чемодан по обочине и всматриваясь в сумерки, я снова и снова спрашивала себя, на кой черт я согласилась на эту работу. С каждым шагом идея нравилась все меньше, но я понимала: еще один такой шанс может мне не выпасть.
Кузнецов предложил полный пакет. И проживание, и питание, и неплохие деньги. И ноль секунд на размышления. Единственная причина, по которой он вообще обратил на меня внимание, было стечение обстоятельств. Обычно я в случайности не верила. В счастливые – особенно, потому что везунчиком меня трудно было назвать. Каждую свою оценку, каждую сотенную купюру я зарабатывала с трудом. Найти деньги на дороге? Попасть под раздачу «автоматов» на экзамене? Не-а. Не про меня.
И тут вдруг впервые в жизни я оказалась в нужное время в нужном месте. Зайди я минутой позже, Кирилл Евгеньевич уже позвонил бы кадровое агентство, и дверь в будущее захлопнулась бы прямо перед моим носом. Правда, в какое будущее… Кажется, я его немного переоценила. Учитывая тех сорванцов в офисе…
– У меня нет времени на ваши сомнения, – со смесью брезгливости и презрения сказал мне тогда Кузнецов, глядя, как я терзаю пальцами сумочку. – Да или нет? Если да, то вы подписываете соглашение о неразглашении, и я ввожу вас в курс дела. Если нет – не тратьте мое и ваше время.
– Я… Где мне придется жить?
– В частном доме.
– Только вы, я и дети? – перед глазами возникла сцена из кабинета ректора, и меня передернуло, кровь прилила к щекам.
– Да перестанете вы краснеть или нет? – он раздраженно хмыкнул. – Есть у меня еще персонал. И никто не собирается тащить вас в постель. Уж извините, юные анорексички не в моем вкусе.
Я чуть не поперхнулась от возмущения, но уже через секунду осознала, что тот снисходительный взгляд, которым Кузнецов пробежался по моему телу, – гарантия безопасности. Пусть уж лучше хам, чем насильник. К тому же, человек публичный и вряд ли захочет марать имя в грязи. И дети… О, я отчетливо поняла, в кого они такие избалованные.
– Вообще-то я училась на преподавателя истории, – оправдывалась я, пытаясь хоть немного оттянуть время и переварить предложение. – Это даже не началка – средняя и старшая школа. А дети явно младше…
– Да или нет? – настойчиво повторил он.
Я судорожно втянула носом воздух и кивнула.
– Да, – выпалила я громче, чем планировалось.
– Прекрасно. Катенька, занесите соглашение…
От того, что я услышала, подписав бумаги, у меня глаза на лоб полезли. Но отступать было поздно. Он дал мне три часа на сборы, и уже к вечеру я должна была явиться на порог нового места работы.
От персоны вроде Кузнецова я ожидала коттеджа где-нибудь в элитном поселке в двух шагах от МКАД. Но он решил поселиться рядом со своим гоночным треком. А поскольку болида у меня в гараже не наблюдалось, как собственно, и самого гаража, дорога для меня встала в полтора часа электрички, полчаса поисков нужного автобуса, еще минут двадцать тряски в «ГАЗели» под управлением лихача, благодаря которому я чувствовала себя шариком в детской погремушке. И еще немного пешочком, вечная слава создателям навигатора.
Чемодан был дешевым, и метров через сто отборного щебня лишился левого колесика. Идти по трассе и умереть под бампером в мои планы не входило. Я стиснула зубы, подхватила багаж и двинулась дальше, упорно веря картографам, когда глаза так и не засекли ничего, похожего на коттеджный поселок. Только бордовую полосу, похожую на забор. И то без намека на крышу. Теперь слова Кузнецова о том, что я не в его вкусе, утешали слабо. Есть ведь не привередливые маньяки? Или он не собирается со мной спать – всего-то расчленит и закопает под ближайшей сосной? И никто не услышит моих криков?..
Вообще-то я люблю природу. С удовольствием в старших классах ездить в лагерь на Валдае, а поход на первом курсе… Сплав по горной реке на втором… Красотища! Этим летом я собиралась в научный детский лагерь уже в качестве вожатой-аниматора. Но сегодня молчаливая и темная лесополоса справа от меня не внушала никакого желания полюбоваться природой. Потому что если я заблудилась, если свернула не в ту сторону или мой новый босс попросту передумал нанимать няню, и мне придется ночевать тут, в безлюдном месте… От одной мысли спину лизнул неприятный холодок. Отведя взгляд, я прошла мимо очередного придорожного креста с венком. Или это место проклято, или здешние водители никогда не слышали о правилах безопасности.
– Через сто метров держитесь правее, – донеслось из моего кармана, и даже от этого механического голоса стало легче.
Я послушалась, свернула на проселочную дорогу, и увидела высокие кованные ворота. Да, тот самый бордовый забор. Видимо, мне все-таки туда. Перевела дух, растерла онемевшие от тяжести пальцы и совершила последний марш-бросок.
– Вы к кому? – сурово спросили меня из домофона. – Посмотрите наверх.
Я подняла голову, демонстрируя лицо видеокамере, и подумала, что этот Кузнецов или параноик, или ему и вправду есть, что скрывать.
– Я няня, Кирилл Евгеньевич меня нанял сегодня днем.
– Фамилия, имя, отчество?
– Баженова Елена Александровна, девяносто седьмого года рождения…
– Год рождения я не спрашивал, – обладатель угрюмого голоса, видно, не понимал шуток. – Проходите.
Ворота с жужжанием разъехались в стороны, и я, наконец, увидела дом. Он стоял в глубине, скрытый высоченными соснами. Целый особняк и небольшая лужайка, окруженная, наверное, гектаром леса. Как там говорится? «Избушка, избушка, встань ко мне передом…» Да, у Бабы-Яги вряд ли бы хватило денег на трехэтажные хоромы с колоннами, которые сделали бы честь любому дворянину девятнадцатого века, но ощущения у меня были такие, словно я наткнулась на обиталище нечисти. Пахло влажной землей, хвоей, по земле ползли клочки тумана. Хотелось крикнуть и бежать, куда глаза глядят.
– С чемоданом помочь? – оклик за спиной чуть не внес меня в список безвременно почивших.
Сердце ухнуло к горлу, и я машинально разжала пальцы, выронив багаж. Никогда не умела быстро реагировать в трудных ситуациях. Есть женщины, которые от стресса отпускают руль, – и я относилась к ним. К счастью, так и не научилась водить. Поэтому просто стояла в полнейшем ступоре, вжав голову в плечи, пока в поле зрения не появилась махина в форме охранника. Не меньше двух метров, огромные плечи. Не лицо – глыба.
– Господи! Вы напугали меня! – я нервно хихикнула. – Я думала, вы в доме…
– Вон моя будка, – без выражения произнес он и кивнул в сторону ворот.
Действительно, там была небольшая сторожка. И как я не обратила на нее внимания?..
Не тратя времени на светские церемонии, мужчина поднял с земли чемодан, будто тот был пуст, и я не прыгала на нем, пытаясь умять все свои пожитки. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом за стражем хозяйской безопасности.
В холле большого дома было светло и тепло, ноздри защекотал сладкий запах корицы, и я, наконец, немного расслабилась. Злые люди просто не могут любить домашнюю выпечку. Сырое мясо – еще куда ни шло. Но точно не плюшки.
Только теперь я осознала, как замерзла. В Москве было гораздо теплее, и я беззаботно доверилась календарному лету, надев только футболку. Но в сосновом лесу июнь еще не наступил, и вечером это ощущалось особенно явно. И я позволила себе на секунду прикрыть глаза, пока кровь, разгоняясь, добиралась до кончиков пальцев.
Но блаженство было коротким. Сверху по широкой, украшенной фигурными балясинами лестнице, едва ли не кубарем скатились, весело визжа, мои подопечные. Остановились, как вкопанные, и уставились на меня.
– А, это ты… – разочарованно протянул мальчик. – Это тетя из офиса.
– Меня зовут Елена Александровна, – улыбнулась я. – А вас?
– Я – Софи, – немного манерно сообщила девочка и склонила головку с выражением «Ну, и как тебе такое?»
– А я – Мак.
– Мак? – аккуратно переспросила я.
– Нет. Маг-к.
– Марк, – одно короткое слово заставило всех нас поднять головы.
Кузнецов стоял наверху, на лестнице, окинул меня недовольным взглядом, потом спустился. – Вы опоздали.
– Да, простите. Не сразу нашла нужный автобус от станции.
– Автобус? – удивился он.
– Ну да, у меня нет машины…
– Это как раз очевидно. Но почему вы не взяли такси? Я бы оплатил расходы.
Рассказать ему, что я понятия не имею, как все это устроено, потому что никогда ещё не работала на богатых, означало расписаться в некомпетентности. Поэтому я неопределенно дернула плечом, извинилась, и снова переключилась на детей.
– Вы покажете мне свои комнаты? – я изо всех сил старалась, чтобы голос звучал естественно, но под тяжёлым надзором Кузнецова это было нелегко.
– Не хочу, – капризно заявила Софи. – Дай мне смузи!
– Ты теперь, значит, новая няня? – Марк поморщился. – Старая мне не нравилась. Она пахла старушатиной. Если ты тоже воняешь, тебя уволят!
– Ещё одно слово в таком тоне, и ты будешь всю ночь стоять в углу! – прорычал Кирилл с такой яростью, что даже я порядком струхнула.
Да, дети были избалованы, но я видела в этом только педагогический просчет взрослых. Не их вина, что им было позволено хамить. Скорее всего, они даже не отдавали отчёта в том, что говорят грубо. Как и большинство пятилеток, просто по-попугайски копировали то, что видели раньше. И явно не заслужили такой реакции.
Марк поджал губы и упрямо смотрел на грозного мужчину, Софи застыла на мгновение и разразилась плачем. Громким, надсадным и явно нацеленным проверить нас на прочность. Вряд ли она действительно перепугалась.
Кирилл Евгеньевич вздохнул, потёр виски. Кажется, слышал это не в первый раз за сегодня.
Дождался финальных аккордов концерта и твердо сказал:
– Вы оба немедленно извинитесь перед Еленой Александровной. Сейчас же.
Но Марк все так же молчал, глядя исподлобья, а Софи набрала воздуха для нового крика.
– Разбирайтесь, – бросил мне Кузнецов, развернулся и исчез на втором этаже, оставив меня посреди холла одну со своими детьми.
Точнее, его это дети или нет, он пока сам не знал. Услышав в офисе его историю, я подумала, что это какая-то проверка на вшивость, шутка или что-то ещё. Решила, что мой шеф до одури боится слива информации, и хочет выяснить, как усердно я буду следовать нашему соглашению. Но он, судя по всему, сказал правду.
Выходит, бывшая жена скрыла от него беременность при расставании, а спустя годы возникла на пороге с близнецами и растворилась в тумане? Слишком много вопросов и нестыковок. Почему именно сейчас? Я бы ещё поняла, подкинь она двух пищащих новорожденных. Депрессия, все дела. Но через пять лет после родов? И он правда даже не подозревал?
Так или иначе, спрашивать об этом я не могла. Кирилл Евгеньевич честно сообщил, что будет ждать результатов ДНК-теста, и до тех пор гарантий дать не может. Если дети не его – разыщет бывшую. Если его – будет оформлять отцовство. Но в детский дом их сдать не считает возможным. И одно только это подкупило меня. Поэтому, как бы меня ни распирало любопытство, я довольствовалась той версией событий, что предоставил мне Кузнецов. К тому же, даже без экспертизы я видела сходство между ним и Софи. Те же серые глаза, темные вьющиеся волосы… Если она не его дочь, то я китайский летчик.
Вздохнув, я поставила чемодан и посмотрела на сладкую парочку. Работы будет много, трудностей тоже. Но подсознательно я понимала: я им нужна. Да, не каждый обрадуется, внезапно став отцом сразу двух малолетних бандитов. Только ведь самим бандитом наверняка ещё хуже. Только вчера мама привела их в чужой дом чужого человека. И, наплевав на все, сбежала. Конечно, теперь они обросли колючками, как дикобразы, и будут всячески протестовать! Судя по поведению, им и раньше не перепадало особого внимания. А уж с этим расчётливым, сердитым…
– Кто тут хочет смузи? – спросила я, старательно делая хорошую мину при плохой игре. – Показывайте кухню. Вы может, ещё не знаете, но я делаю лучший в мире смузи. И с удовольствием научу того, кто будет мне помогать.
Глава 5
Моя решимость растаяла вместе со всеми педагогическими принципами уже через пару часов. Слова «не хочу» и «не буду» звучали так часто, что мне захотелось заклеить эти упрямые детские рты скотчем.
Нет, конечно, я понимала, что перевоспитать мальцов так быстро у меня и не выйдет. И задачу себе такую не ставила. Помочь им освоиться, сгладить адаптацию, – вот, что я собиралась сделать. Но всякому терпению приходит конец.
– Я хочу есть! – вопил Марк. – Подайте мне ужин в комнату!
«Подайте» было обращено не ко мне, а в воздух. Словно кто-то должен по щелчку пальцев материализоваться из пустоты с подносом всяких вкусностей.
– Давай посмотрим, что у нас тут, – я заглянула в холодильник, пряча раздраженное лицо.
Казалось, кроме меня и детей в доме никого нет. Кузнецов как ушел, так больше и не появлялся. А я не могла ни на секунду оставить этих бандитов, чтобы его отыскать и уточнить хоть что-то. Мне было страшно даже отлучиться в туалет! В последний раз, когда я отвернулась, чтобы вымыть блендер после фруктового смузи, Марк стянул пакет кетчупа и провел эксперимент: положил оный на пол и как следует прыгнул сверху. Пока я оттирала брызги со стен, Софи с ножницами уже подошла к шторам, и я едва успела перехватить орудие преступления.
Я так и не поняла, есть ли в доме работники. Ведь вряд ли Кузнецов сам убирается, готовит и стрижет лужайку. Тогда где все люди, которые делают это за него?! И, насколько я понимала, готовка не входила в обязанности няни. Но ведь дети голодны! И что я должна была делать?!
– Кто хочет поиграть в кулинарное шоу? – с наигранной бодростью воскликнула я, пытаясь скрыть отчаяние.
Обычные дети давно бы запрыгали, поднимая руки, но Марк и Софии обычными явно не были.
– Мама говорит, что кулинарное шоу для куриц, – сообщила мне девочка снисходительно.
– А папа говорит, что дети должны есть у себя в комнате, – добавил Марк.
– Папа?! – переспросила я.
– Ну… Старый папа, – пояснил мальчик. – Мама сказала, что папа Витя был нашим старым папой. А папа Кирилл – новый.
У этой женщины вообще есть что-то святое?! С такой легкостью разрушить основы их мирка, словно это был домик из кубиков! Поборов волну презрения, я выложила на стол две миски и кусок сыра.
– Вы, наверное, скучаете по маме? – осторожно поинтересовалась я.
– Не-а, – на удивление равнодушно ответила Софи. – Она все равно почти не приходила к нам.
– Я скучаю по няне Лизе, – Марк встал коленями на стул, чтобы лучше видеть мои манипуляции. – Но мама говорит, к персоналу не стоит привязываться. Им просто платят деньги. И они должны знать свое место. Ну, всякое такое… А зачем тебе такая большая кастрюля.
– Я буду варить макароны.
– А мама говорит, что от макарон толстеют, – тут же вмешалась Софии и, как и брат, залезла на стул.
Еще одно упоминание этой женщины, и я лично ее разыщу!
– А мама рассказывала, что макароны изобрели в Италии?
– Нет. Но мы там отдыхали с папой Витей и няней Лизой.
Как бы Марк ни пытался изобразить скуку и неприязнь, в его больших глазах уже вспыхнул интерес.
– Как здорово! – ахнула я. – Наверное, вы видели кучу интересного.
– Вообще-то нет, – сказала Софи и покосилась на брата. – Детская комната в отеле была скучная.
Кто эти люди?! Папа Витя, няня Лиза, мама… Как там ее. У них нет ничего святого?! Я всегда думала, что неблагополучные семьи – только у алкашей и наркоманов. Но это… Превзошло все мои ожидания.
– Когда-то у людей не было холодильников, – начала я тоном заправской сказочницы. – И все продукты портились.
Сделала паузу, чтобы подогреть интерес, и, будто забыв, что я начала рассказ, стала наливать воду в кастрюлю.
– И что они сделали? – не выдержал Марк.
– И они придумали такую еду, которая хранится очень-очень долго. Макароны. Если из специального теста сделать вот такие фигурки, оно высохнет и станет твердым, – я открыла пачку и протянула ребятам. – Хотите потрогать?
Никогда не думала, что обыкновенные сырые макароны вызовут такой интерес.
– Если хотите, как-нибудь можем сделать свои собственные! – добавила я и получила в награду сразу два восторженных взгляда.
– Правда? – недоверчиво переспросила Софи.
– Ага! А еще из сухих макарон можно делать самые настоящие картины. Бывают рожки, похожие на волны. Из них получится море. Из толстых и прямых – бревна для плота… Что нам еще понадобится?
– Остров! – воскликнул Марк. – И парус! И… веслы!
– Весла? – улыбнулась я.
– Ага! Еще можно пальму. И сундук с золотом.
– И принцессу, – подала голос Софи.
– Кому нужны твои принцессы?! – возмутился ее брат. – Пираты! Пираты с крюками, палками, чтобы и меч там был, и нож…
– Тогда не буду ничего делать!
– Ну и дура!
– Тише, тише! Если мы будем ругаться, то никакая картина не получится, верно? Во-первых, можно сделать сразу две. А во-вторых, разве не могут пираты похитить принцессу? Например, им нужен выкуп. И кто же тогда спасет принцессу?
– Принц, – девочка, кажется, забыла про ссору и мечтательно подперла лицо руками.
Я вздохнула. Наверное, это беда всех женщин. С самых пеленок. Ждем, ждем принца-спасителя… А получаем пирата с крюками и палками.
– Я бы поискала клей, чтобы сделать картину из макарон, – расстроено сказала я. – Но тогда не успею приготовить ужин. Вот если бы мне кто-нибудь помог… Но вы говорите, что не любите кулинарные шоу…
– А что надо делать?..
Кирилл
Подготовка к всероссийскому заезду сжирала все мое время и нервы. И сказать, что дети рухнули на меня некстати, – ничего не сказать. Наглые, невоспитанные, шумные… Словом, моя бывшая. Плоть от плоти. И если она хоть иногда умела заткнуться, у ее потомства рот не закрывался в принципе.
Будь на моем месте любой здравомыслящий человек, он бы и не подумал наживать себе такой геморрой. И юрист об этом сказал четко и ясно. Трижды. И вот я забаррикадировался в кабинете в собственном доме, пока первый этаж напоминает фронтовую линию на Курской дуге. Может, пока не поздно, позвонить в органы опеки? Или хотя бы найти круглосуточное частное учреждение вроде садика или лагеря, куда бы их приняли, пока все не выяснится?
Я сжал зубы и выругался. Эта дрянь попала в точку. Знала, что я никуда не сдам детей. Знала, что у меня не хватит духу выставить мелких… Твою ж мать! Во что же я вляпался?! И что самое ужасное – если они действительно мои?!
Ира всегда была лживой тварью. Пила противозачаточные, пока ее муж мечтал о наследниках. Скакала на мне, стоная и извиваясь, пока он пропадал в командировках. Я бы не стал с ней связываться ни при каких обстоятельствах, но… Устоять не смог.
Мне было двадцать пять, когда я всерьез решил заняться гонками. Спорт давал адреналин – но не деньги. Наоборот, нужно было бесконечно вкладывать в себя, в занятия, в будущее. Устроился шофером в богатую семью. На нормальные отношения из-за работы и заездов времени не оставалось, а организм требовал. И тут – она. Элитная, протюнингованная, умелая… Феррари в кружевных стрингах. Сейчас я бы не стал связываться с этой стервой, но тогда… Но тогда… Тогда я не мог отказать хозяйке с фантастическим телом и уверенными пальчиками. И даже потом, когда я уволился, по инерции виделся с ней время от времени. Уж слишком соблазнительным мне казалось иметь жену бывшего шефа, который всегда убеждал меня в том, что мои идеи не выгорят, что я не смогу заработать на гонках стартовый капитал. Ха.
Последняя встреча была короткой, но бурной. Случайно пересеклись в Монте-Карло, вспомнили, как говорится, прошлое. Шесть лет назад. И теперь поверить что она залетела по ошибке? От бывшего водителя? Это выше моих сил. И все-таки… Если она сказала правду?
Девочка была слишком похожа на меня, это трудно отрицать. Но кто знает, сколько еще любовников заводила Ирина? Темные волосы и серые глаза – не такое уж редкое сочетание. Вызнала, что я разбогател, встал на ноги, и решила стрясти с меня денег?..
Да нет же. Она дрянь, но не идиотка. И отлично знает, что я первым делом закажу ДНК-экспертизу. Не стала бы так рисковать. И что мне делать?
Дети никогда не входили в мои планы. Точнее… Я думал, что однажды найду себе тихую послушную женушку. Скромной внешности, чтобы не повадно было трахаться на сторону. Девиц с накачанными дыньками я повидал предостаточно, и если понадобится, всегда смогу найти на ночь-другую. А вот для наследников подыскал бы мать поприличнее. Добрую, хозяйственную. Простушку, не избалованную столичной жизнью. Которая бы рожала моих детей, вскармливала их грудью, читала им сказки и стихи Барто. И что там еще положено. Чтобы они знали: к отцу надо относиться уважительно. Мыть руки, не чавкать за едой. И выросли бы людьми, а не золотым избалованным дерьмом, которое превращается в конченных наркоманов, еще даже не дойдя до института. Да, так я видел свою жизнь. Но уж точно не сейчас. Лет через пять. Сорок – не возраст для мужчины. И для брака надо созреть, но Ира… Эта тварь порушила все мои планы.
Я пялился в монитор, пытаясь вернуться к работе, но в голове по-прежнему все кипело и бурлило. Я чувствовал себя заложником! Бессильным! Боялся, черт подери, спуститься вниз, чтобы не столкнуться лицом к лицу к своей неприглядной новой реальностью.
Что с тобой, Кузнецов? Ты никогда не совершал столько глупостей подряд! Я встал и плеснул себе вискаря. Обычно не увлекался выпивкой – профессиональное. Но тут сделал исключение, в надежде, что полегчает. Ничего подобного.
А еще эта рыжая девчонка! Баженова! Кой черт я ее нанял? Дети настолько вынесли мозг, что я был готов сдать их первой попавшейся студенточке из пединститута. Что я о ней знал? Ничего, по сути. Скорее всего, она говорила правду. Для человека, который лжет и ворует, слишком много краснела. Даже розовела, если быть точным. Эдакая праведная комсомолка. Тьфу! Сразу напомнила мне вожатую из пионерлагеря, где я проводил каждое лето. Таню. Тоже рыженькая, с веснушками и белой кожей, которая не поддается загару. Она была ничего… Первые поцелуи, первые неопытные ласки, неловкое и суетливое шебуршание в подсобке за столовой. Я толком ничего не разглядел. Но до сих пор помнил ее запах и тихие стыдливые стоны. Ландыши. Она пахла ландышами…
Я глотнул обжигающего пойла и тряхнул головой, прогоняя неуместные картинки.
Баженова. Сама еще совсем ребенок. Ни опыта, ни терпения. Может, уволить? Или пусть вернется в офис и заменит эту ходячую бомбу с младенцем внутри?..
Взгляд упал на часы, и я с ужасом вспомнил, что отпустил на сегодня Тамару Ивановну. Дети, наверное, голодные? Ведь эта девчонка, скорее всего, понятия не имеет, с какой стороны подходить к плите… Вот черт… Папаша хренов.
Опрокинув остатки виски, я решительно покинул укрытие. Спустился вниз, ожидая увидеть полный развал и улюлюкающих монстров в его эпицентре, но неожиданно ощутил аппетитный запах. Что-то такое знакомое, из детства… Заглянул на кухню и замер: за столом сидели дети с няней и молча уплетали макароны с сыром.
Тамара Ивановна готовила божественно. Посещала кулинарные курсы и знала толк в гастрономических изысках. Но я вдруг понял, что уже сто лет не ел обыкновенных макарон. И теперь, глядя, как дети с аппетитом уплетают свои порции, почувствовал, как жалостливо заурчал желудок.
– Хотите с нами? – бодро поинтересовалась Лена.
– Садись, – великодушно добавил Марк. – Мы сами готовили.
– Сами?! – я с трудом верил своим ушам.
– Ну… Я только немножко помогала, – подмигнула няня, протягивая мне пустую тарелку. – У нас сегодня самообслуживание.
Я посмотрел на нее, на детей, которые еще совсем недавно готовы были по кирпичику разнести мне дом, и отвернулся, чтобы положить себе макарон. Побольше. С горкой.
По крайней мере, с няней я не ошибся.
Глава 6
Лена
Я уже думала, что загадочный хозяин дома испарился, но нет, объявился на кухне, как только в доме запахло едой. Я ждала его. Боже, как же я его ждала! И не потому, что соскучилась по созерцанию его брутальной физиономии. Просто дико хотелось в туалет. А оставить детей рядом с горячей плитой в первый же рабочий день… Мне не улыбалось вылететь на улицу, потому что идти было некуда.
Когда дети наелись, я поняла: пора их укладывать. И прежде, чем Кирилл Евгеньевич успел снова сбежать, я перегородила ему путь к отступлению.
– Покажите, пожалуйста, где детская.
– Не детская, гостевая. На втором этаже… – он сделал попытку обогнуть меня, но эти фокусы он мог оставить для ралли. Больше я его упускать из виду не собиралась.
– Покажите, пожалуйста, – невинно улыбнулась я. – Боюсь заблудиться. И если можно, хотела бы с вами переговорить потом.
– Именно сегодня? – поморщился Кузнецов.
– Ага.
Он вздохнул и послушно поплелся наверх по лестнице.
За ужином я отчетливо поняла: он мной доволен. Более того, его облегчение, что дети ведут себя тихо, было настолько явным, что я почувствовала себя увереннее. Он понял, что не обойдется без меня. Особенно сейчас, на ночь глядя. А значит, это был идеальный момент, чтобы получить ответы на все вопросы. И я уже собралась последовать за ним, но воздух прорезал душераздирающий вопль.
– Не-е-ет! – ни с того, ни с сего заорал Марк, под корень руша мой образ Мэри Поппинс. – Не буду!
Его надо было срочно отвлечь, переключить, но пока я перебирала в голове варианты, Кирилл Евгеньевич совершил роковую ошибку.
– Немедленно прекрати орать! – прорычал он. – Ты идешь спать – и точка!
Марк замолчал. Только на мгновение, чтобы гневно глянуть на тирана, перевести дух и зайтись снова.
– Клянусь, если ты сейчас же не замолчишь, я… Я не знаю, что с тобой сделаю! – Кузнецов впал в ярость.
Крик, пустые угрозы… Кажется, он решил сделать все, чтобы мой рабочий день никогда не закончился.
– Я хотела почитать вам на ночь… Какие истории вы больше всего любите? – робко попыталась вмешаться я, но было поздно.
Большой папа сделал шаг вниз, Марк сорвался с места и ломанулся на улицу.
– Не поймаешь! – кричал он. – Я позвоню в полицию! Скажу, что ты меня избил!
От этих угроз растерялся даже Кузнецов. И его можно было понять: по документам чужой детям человек, мальчишка с синяками на коленках… Попади эта история в прессу, Кирилла бы еще долго мусолили на первых заголовках. Праймтайм федеральных каналов разрывался бы от его имени.
– Держите Софи, – вздохнула я и бросилась следом.
Там было темно, влажно и страшновато даже мне. А мальчишка стремительно петлял между соснами.
– Марк! – звала я. – Подожди! Никто не будет тебя ругать… Пожалуйста…
Дыхание сбивалось, потому что физкультура не входила в число моих любимых предметов.
– Пожалуйста! – выпалила я с отчаянием. – Меня же уволят!
Это подействовало моментально. Марк остановился, обернулся и недоверчиво посмотрел на меня.
– Что, правда?
– Ну конечно! – я прислонилась к шершавому и мокрому от росы стволу, переводя дух. – Я же за тебя отвечаю! А если бы ты упал? Ударился?..
– И что? Он даже не расстроится! Ты что, не видела? Он не хочет быть нашим папой! Я же не глупый!
Я замерла, пораженная отчаянием маленького человечка, который привык быть никому не нужным. В груди защемило, хотя еще секунду назад я на него злилась.
– Ну что ты… – прошептала я, опускаясь на корточки. – Это совсем не так.
– Никто не хочет! Мы хулиганы и плохие дети.
– Кто тебе такое сказал?!
– Папа Витя. И этот тоже. И мама уехала, потому что от нас у нее болит голова.
Марк смотрел на меня большими серьезными глазами, а я боролась с желанием прижать его к себе. Но кто я такая? Чужая тетя. Персонал. Поэтому просто протянула руку и погладила его по плечу.
– Не бывает плохих детей. Бывают плохие поступки, – тихо сказала я. – А ты – замечательный мальчик.
– Тогда почему новый папа только кричит или уходит?
– Он боится. Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Не знает, что с ними делать. Представь, что тебе дали хрустальное яйцо. А в нем – дракон. И если ты его уронишь, дракон умрет. И в мире больше не останется ни одного настоящего дракона. Тебе будет страшно?
– Да.
– И твоему… Новому папе… Ему так же страшно, что что-то с вами случится, если вы будете бегать и упадете. Если не вовремя ляжете спать, и потом заболеете.
– Ерунда, от этого никто не болеет. Раньше нам разрешали не спать до половины ночи.
– Но он-то не знает! Давай не будем его пугать еще сильнее? Просто пойдем, заберемся в кровать. Я покажу тебе, какое мне в детстве мама делала гнездо из одеяла. И будем тихонько лежать. Спать ведь не обязательно? И я расскажу тебе сказку. Или какую-нибудь историю… Ты ведь знаешь, что я самый настоящий учитель истории?
– Учитель по сказкам, что ли? – он послушно вложил ладошку в мою руку, и мы побрели к дому.
– Нет. По историям, которые были на самом деле. Давным-давно. И получится, что если я расскажу их тебе, то ты будешь уже почти школьник. Если хочешь, я даже поставлю тебе пятерку…
Когда мы добрались до спальни, Софи и Кирилл Евгеньевич были уже там.
– Наотрез отказывается ложиться без брата, – пожаловался он. – Соня, уже очень поздно!
– Я – Софи, – она надула губки.
– В документе написано «София», а София – это Соня, – упрямо повторил Кузнецов. – Я не хочу, чтобы тебя звали, как какую-нибудь профурсетку.
– Профу… Что?
– Это, наверное, вонючка, – догадался Марк и захихикал.
– А ты вообще не можешь свое имя сказать!
– Так, достаточно! – пресекла я баталии и гневно посмотрела на работодателя. – Спасибо, Кирилл Евгеньевич, можете идти. И мы поговорим с вами. Чуть позже.
– Как скажете, шеф, – хмыкнул он. – Если что, ваша комната – соседняя.
– Ты ведь ее до завтра не уволишь? – с вызовом спросил Марк.
Кузнецов устало вздохнул.
– Спокойной ночи, – бросил он и вышел.
Я уложила детей и устроилась на небольшом диванчике, чтобы почитать им на телефоне какую-нибудь сказку. Они никак не засыпали, а у меня после долгого дня болели ноги и джинсы жали… Я стянула их, чтобы было удобнее, накрылась пледом и взялась за «Снежную королеву», изо всех сил борясь со сном и обещая себе непременно поговорить с шефом… Но, как это обычно бывает, усталость взяла верх.
Я проснулась от приглушенных детских голосов и подумала, кто мог пустить малышей на территорию общежития. Попыталась спрятаться под подушкой, но подушки не было. И тут реальность обрушилась на меня Ниагарским водопадом, пригвоздив к дивану.
Ни общаги, ни института… Только суровые будни прислуги. Точно! Дети! Их голоса доносились издалека, а это значило лишь одно: мне конец.
Я подскочила в поисках джинсов: их не было. Как, впрочем, и моего чемодана. Интересно, он так и остался в прихожей? Или кто-то отнес его в комнату?..
– Надо отрезать вот тут! – услышала я Марка и, забыв о приличиях, ломанулась на звуки прямо так, без штанов.
Понятия не имела, сколько времени, но судя по тому, что Кузнецов еще не орал на все окрестности, он разгрома не видел. А значит, либо спал, либо уехал, оставив мне шанс сохранить достоинство и работу.
Мои подопечные сидели за большим столом в гостиной над моими джинсами, вооружившись ножницами и веревкой. Вид у них был страшно творческий и довольный.
– О, привет! – весело поздоровалась София, даже не подумав спрятать украденные штаны. – А мы делаем тебе подарок!
– Мне?! – я поперхнулась. – И что же это за подарок?
– Я видела, как тетя в интернете делает из джинсов рюкзак. А у тебя нет рюкзака! – улыбнулась она во все свои молочные зубы.
Видимо, джинсов у меня теперь тоже нет…
– А где вы взяли интернет? – обреченно спросила я: не было сил даже разозлиться толком.
– У тебя в телефоне, – объявил Марк без тени сожаления. – Ты спала, а нам было скучно. Зато посмотри, какой рюкзак! Вот здесь веревкой затянуть – и все! Там надо было немного шить, но мы не нашли иголки, поэтому просто приклеили.
Я мысленно застонала.
– Так, дамы и господа, – вздохнула я. – Рюкзак замечательный, и мы с вами вместе его доделаем. Чуть позже. Давайте сначала почистим зубы, переоденемся, позавтракаем…
– А завтрак сами приготовим? – спросил Марк с такой надеждой в голосе, что у меня просто не было вариантов.
– Конечно, – кивнула я. – Только если вы хорошо почистите зубы. Я проверю!
Маленькие ножки дружно затопали по лестнице, а я с ужасом оглядела место преступления. Мало того, что стол был заляпан клеем и мои любимые штаны легли на алтарь детского творчества, еще и обрезки ткани валялись всюду. И я нагнулась, чтобы собрать их и хоть как-то привести гостиную в божеский вид.
– Если вы надеетесь этим меня соблазнить, то это плохая идея, – раздался у меня за спиной насмешливый голос, и я так резко выпрямилась, что от души стукнулась затылком о стол.
Кажется, на сей раз у меня покраснела даже задница.
– Евгений Кириллович… Кирилл Евгеньевич… Я… – одной рукой я терла ушибленное место, другой пыталась прикрыть розовые хлопковые трусики, которые бы больше подошли школьнице. – У меня в мыслях не было… Я… Обычно я так не хожу, но…
– У меня приличный дом, – сообщил он, прислонившись к косяку и медленно оглядывая меня сверху вниз и обратно. – Вчера мы не обговорили правила, поэтому прощу на первый раз. На будущее учтите: здесь в трусах не разгуливаю даже я.
– Да я понимаю! – воскликнула я, борясь с желанием завернуться в штору. – Мои джинсы… – я кивнула на стол. – Ребята решили сделать из них рюкзак.
Лицо босса вытянулось, и он подошел поближе.
– Это они сделали?! Как вы им позволили?!
– В том-то и дело! Я проспала. Знаю, это моя вина, но…
– Я возмещу вам ущерб. Пять тысяч хватит?
– Это необязательно… – я покраснела еще сильнее: вот я, лучшая ученица на потоке, стою полуголая в доме чужого мужчины и принимаю от него деньги… И прошли только сутки! Что будет дальше?!
– Обязательно, – он пихнул мне купюру. – Сегодня же поедете и купите. Все равно детям нужно всякое там детское… Их мать оставила мало одежды. Нужно постельное белье, какие-то игрушки, велосипеды… Я закажу площадку, но сначала, разумеется проконсультируюсь с вами насчет безопасности. Нужны книги, обучающие пособия. Ну и что там необходимо.
– Постойте, – я прищурилась и скрестила руки на груди, забыв на мгновение про свой странный наряд. – Это значит, что дети останутся здесь надолго?
– Да, – он отвернулся и отошел к окну. – Только что мне позвонили из лаборатории. Я действительно их биологический отец.
Глава 7
– Хочу туда! В детский городок! – заявила Софи, едва мы переступили порог торгового центра.
– Да, да! В детский городок! – вторил ей Марк.
– Так, ребята, а кто будет выбирать вещи и игрушки? – серьезно спросила я, пытаясь прикинуть с чего начать наш путь. Всякие велосипеды и игрушки можно отложить на потом, начать с вещей. Для двух мелких разгильдяев, то и дело норовящих попрыгать по лужам и грязи, у них непозволительно мало одежды. Да и пачкать ее обидно: даже на самых незамысловатых футболочках можно было найти дизайнерскую этикетку.
– Ходить по магазинам скучно, – ответила девочка, – мама нас всегда отправляла в детскую комнату, а потом шла одна.
– Софи, без вашей помощи я не справлюсь, – ответила почти честно. К тому же, мне очень не хотелось оставлять этих двух разбойников на чужого человека. Отвечать перед Кириллом Евгеньевичем потом мне.
– А мама справлялась, – буркнула Софи.
– Хочу мороженого! – вмешался Марк, тыкая пальцем на магазинчик в форме вафельного рожка.
– Давайте так, – я присела перед ними на корточки, – сейчас мы купим мороженое и сходим за одеждой. Вы сами будете выбирать, и мы купим все, что вам понравится. А потом пойдем за игрушками и книгами.
– Книгами? Мы не умеем читать! – Софи не унималась.
– Каждый умный человек должен уметь читать. Вы же хотите быть умными людьми?
– Ты научишь нас читать? – у Марка загорелись глаза.
– Конечно, научу, – улыбнулась. – Мы выберем те книжки, которые вам понравятся и будем учиться.
– Даже про пиратов?
– Нет, про принцесс!
О, этот вечный спор!
– И про пиратов, и про принцесс, и про всех, про кого вы захотите!
Фух, детей удалось уговорить. Каждый раз, когда мне приходилось с ними договариваться, я чувствовала, как шагаю по тонкому льду. Дети непростые, да и несмотря на мое образование, с ребятами такого возраста я пересекалась крайне редко – опыта не было.
– Я хочу зеленое, синее и красное! – Марк тыкал пальцем в витрину.
– А я розовое!
– А вот если бы вы умели читать, то знали бы, что зеленое с киви, синее с черникой, красное с арбузом, а розовое с клубникой, – тут же отметила я.
– Не хочу с киви! Хочу ванильное!
– А ванильное это белое.
Пока продавщица с натянутой улыбкой раскладывала шарики по рожкам, ребята еще несколько раз изменили свое решение по поводу цвета. Но, благо, даже не заметили несоответствий.
Расплатилась я карточкой, выданной Кириллом Евгеньевичем со словами: «Сделай для моих детей самую лучшую детскую. Купи им там все, что захотят». В какой-то момент мне стало интересно, есть ли среди богатых и обеспеченных люди, которые понимают, что детскую любовь нельзя купить? Именно поэтому я предложила шефу присоединиться к нам, когда он разгребет свои рабочие дела. Он согласился. С неохотцей, но согласился.
Когда ребятня доела мороженное и посетили уборную, чтобы оттереть большую часть замороженных сливок с лица, рук и одежды, мы направились в магазин. Софи откровенно водила носом – то ей не нравилось, это не нравилось. Но потом заразилась воодушевлением от брата. Удивительно, но Марк носился между рядами с восторженными возгласами:
– О! Зеленая! О, синяя! С маши-и-инкой! И эту тоже хочу.
И только когда девочка увидела салатовое пышное платье, она оттаяла и подключилась к тому, как мы дурачимся.
– Справа по курсу зеленая футболка с солдатиками, повторяю, справа по курсу зеленая футболка с солдатиками. Какие будут указания? – низким голосом рапортовала я.
– Захватить цель! – шутливо приказал Марк.
– Цель захвачена, мой капитан, – я стянула с полки футболку нужного размера и кинула в специальную корзинку.
– Дракон захватил юбку! – серьезным тоном заявила Софи, не справившаяся с плечиками, – прошу подкрепления!
– Подкрепление в пути! – Марк метнулся в ее сторону и тоже потянул несчастную ткань. – Дракон держит крепко! Нужно применить оружие!
Я подошла к ним и расцепила прищепки.
– Дракон обезврежен!
– Весело тут у вас, – задумчивый голос позади. Мы обернулись и увидели Кирилла Евгеньевича.
– О, папа Кирилл пришел! – весело отметил Марк, а мужчина поморщился. Видимо, должность «папы Кирилла» и «нового папы» его не особо-то и устраивала.
– Ну и чего вы купили? – поинтересовался он, сцепляя руки на груди. Одет как и всегда: в классический костюм со светло-голубой рубашкой, на рукавах блестят запонки, волосы зачесаны назад. Так, что виднеется светлая, почти седая прядь на виске.
Дети оживленно начали рассказывать о покупках.
– Кирилл Евгеньевич, – когда они закончили, я подошла поближе. – Можно мне отлучиться на двадцать минут.
– Отлучиться? – сухо переспросил он и растерянно посмотрел на детей.
– Понимаете, мне бы купить новые джинсы… – я замялась, было неудобно. Следить за детьми – моя обязанность. Но не ходить же постоянно в юбке или спортивных штанах. Это, в конце концов, неудобно. – Но мне не потребуется много времени…
– Вы хотите сказать, что выберете себе джинсы за двадцать минут? – уточнил он.
– Постараюсь побыстрее, – я закивала. – Вы бы могли пока что перекусить. Дети плотно позавтракали, но сейчас уже приближается время обеда. На четвертом этаже фудкорт.
– Ладно, – он вздохнул. Добавил уже громче: – Соня, Марк, пойдемте кушать!
– Не хочу кушать! – тут же откликнулся Марк и в припрыжку побежал вдоль рядов.
– А Лена? – уточнила София.
– Я к вам присоединюсь чуть позже, – улыбнулась.
– Не хочу без Лены! – девочка понеслась следом за братом.
– Может, закажем вам джинсы с доставкой на дом? – с сомнением протянул мужчина, провожая детей взглядом.
– Вам все равно рано или поздно придется общаться. И чем быстрее, тем лучше. Они уже почти взрослые, на них сложнее влиять, – сказала, а потом прикусила язык. Мне платят не за то, чтобы я раздавала советы.
– Наверное, вы правы, – скептично ответил он. – Так, а ну ка подойдите сюда!
Я мысленно закатила глаза. Что Марк, что София – дети избалованы. Вряд ли им довелось сталкиваться с суровым воспитанием, с наказаниями и, тем более, ремнем. При этом они оба совсем не глупые – с ними легко найти общий язык, если попробовать заинтересовать. Но если Кирилл Евгеньевич будет общаться с ними на повышенных тонах, то скорее настроит против себя.
И… разумеется, они его не послушали. Только с более громкими улюлюканьями направились вперед.
– Принцесса София и капитан Марк! – окликнула я их. – На четвертом этаже находится база для подкрепления. Волшебный суп поможет одолеть дракона в три раза быстрее. И как только вы покушаете, отправимся покорять новые вершины и освобождать новых пленных.
– Не хочу суп! – отметил Марк.
– Хочу домой! – вторила ему Софи. – И к маме!
Мда, похоже, себя я переоценила. Или это их «новый папа» на них так влияет?
– А если после обеда вы получите еще по шарику мороженого? – неуверенно спросила я.
– Хочу мороженого!
– Да! Мороженого!
– Тогда отправляйтесь с папой, – я краем глаза заметила, как мужчина неуверенно заерзал при слове «папа». – А я потом вас найду.
Волшебное слово «мороженое» сыграло свою роль, дети послушно пошли за Кириллом Евгеньевичем. Я выдохнула. Десять минут тишины, может, даже в туалет успею…
Свернув к кассе, расплатилась за все наши покупки. Их упаковали в два больших картонных пакета и радостно вручили мне – видимо, обрадовались, что мы с детьми покидаем их магазин.
– А это ваши дети, да? – поинтересовалась продавщица. – А сколько им?
– Пять лет, – на автомате пробормотала я, не ответив на первый вопрос.
– Ой, а вам тогда сколько?.. – продавщица явно удивилась.
– Это не мои дети, – улыбнулась, – я просто няня.
– Ой, а начальник у вас такой импозантный, – она мечтательно закатила глаза. – Вам крупно повезло!
Ага, импозантный хам, мужественный тиран и великодушный диктатор.
– А это случайно не Кирилл Кузнецов? – поинтересовался мужчина, покупающий детские пеленки на соседней кассе. – Очень уж похож…
– Тот гонщик твой чтоль? – уточнила женщина с выпирающим животом – видимо, ожидают пополнения.
– Да, да! Он столько кубков брал… А теперь почти не мелькает на треках.
– Извините, мне пора, – забрав покупки, направилась к выходу. Не хватало еще, чтобы общение шефа с детьми прерывали фанаты его прошлых заслуг.
Джинсы я нашла довольно быстро, справилась за семь минут. Даже мерить не стала – хорошо знала, что если размер мой, то сядут как влитые. На фудкорт поднималась уже в темпе вальса, почему-то никак не могла избавиться от беспокойства.
И не зря…
Едва эскалатор привез меня на нужный этаж, передо мной открылась картина. Кирилл Евгеньевич с непроницаемым лицом наблюдает, как Соня и Марк поедают целую гору мороженого. Измазанные, растрепанные, но довольные. Блин! Меня же не было всего пятнадцать минут, как только успели столько схомячить?
– А суп? – строго спросила я, подойдя ближе.
– А суп после мороженого, – со знанием дела объяснил Марк. – Папа Кирилл разрешил.
Вопросительно глянула на мужчину, а он неопределенно пожал плечами. Понятно. Дети начали капризничать, и он сдался. Интересно, им от такого количества мороженого плохо не станет?
– Вы уже закончили? – поинтересовался Кирилл Евгеньевич.
– Да, – кивнула, присаживаясь рядом и отставляя подальше целые тазики с холодным лакомством, посыпанным разными шоколадками, мармеладками и прочей вредной ерундой. – Думаю, хватит. А теперь суп.
– Не хочу суп! – тут же вмешался Марк.
– Хорошо, не ешь, – расстроенно ответила я. – Но тогда, к сожалению, нам придется сдать все вещи, что мы купили, обратно в магазин.
– Почему? – тут же поинтересовался Марк.
– Потому что пакеты тяжелые. Я не смогу доверить тебе их нести, если ты не съешь суп, – притворно вздохнула, отставляя картонные пакеты подальше. – К тому же, мне очень хотелось, чтобы ты попробовал мой любимый суп. Может, если вам бы понравилось, мы бы попробовали его вместе приготовить.
Магическое слово «вместе» возымело эффект. Раньше я даже не догадывалась, что детям может так нравиться готовить. Хотя, скорее всего, дело было даже не в готовке, а в том, что им уделяли внимание. К этому ни Марк, ни София, по всей видимости, даже с огромным выводком нянь так и не привыкли.
– А что за суп?
– А из чего он?
– А когда мы будем его готовить?
– А что нам потребуется?
Вопросы сыпались то от одного, то от другого ровно до того момента, как нам не принесли обычный борщ.
– Знаете, если вы угадаете все ингредиенты, то вам полагается подарок, – важно отметила я, пристально наблюдая, с каким подозрением они смотрят на принесенные им глубокие тарелки. – Самая настоящая медаль младшего повара. Как только вы соберете три таких медальки, то станете старшими поварами!
Кирилл Евгеньевич бросил на меня заинтересованный взгляд. И внезапно выдал:
– Я тоже хочу медаль младшего повара, – хитро улыбнулся.
Глава 8
С шопинга мы возвращались на такси. Кирилл Евгеньевич вызвал самую большую машину, из тех, что они только могли предоставить. С учетом покупок, из-за которых тележки с трудом ехали по сверкающей плитке, это было верное решение.
– Я обожаю это платье. Я не сниму его даже ночью, – щебетала Софи, – Буду, как принцесса.
– Ты и так самая настоящая принцесса. Но если в платье спать, оно станет похоже на костюм приведения, – улыбнулась я, помогая малышке забраться на заднее сидение. – Обязательно пристегнитесь. Марк, проследи за сестрой.
– Почему я? – удивился он.
– Потому что ты мужчина, – я присела рядом с ним на корточки. – Если не ты будешь следить за Софи, то кто?
– А ты тогда зачем? – искренне недоумевал он.
– Елена Александровна – штурман на вашем пиратском судне, – пришел на помощь отец семейства. – А без капитана никуда. Тебе надо следить за всей командой, чтобы все было как надо. Понимаешь?
Марк сделал жутко серьезное выражение лица и коротко кивнул.
– А я тогда кто на этом корабле? – послышался приглушенный голос Софи из такси.
– Принцесса ты, – буркнул ее брат, самостоятельно забираясь в салон. – Пристегнулась?
– Перекручивается этот ремень! – с нотками зарождающейся истерики протянула девочка. – Не получа-а-ачается!
– Тшш, – шикнул на нее Марк. – Слышала, что Лена сказала? Если будем ныть, не получим медальки повара!
– Хочу медальку, – хлюпнула носом Софи.
– И я хочу. Так что тихо тут, – щелкнув ремнем безопасности, протянул мальчишка.
Водитель фыркнул от смеха, да и мы с Кириллом Евгеньевичем с трудом удержались: впервые Марк вел себя ответственно, не хотелось его высмеивать. Но выглядел он до жути умильно.
Шеф открыл багажник и, вздохнув, начал загружать наши покупки. Наверное, первые белые поселенцы захватили с собой в Америку меньше вещей. Звякнул колокольчиком красный велосипед, затарахтел в коробке конструктор, зашуршала в пакетах одежда.
Раньше я думала, что детей баловать вредно. Что надо приучать их знать цену деньгам, скромности и терпению… К черту! Разве можно устоять, когда в кармане платиновая карточка, а игрушки одна ярче другой? Стыдно сказать, даже мне захотелось оказаться маленькой девочкой и закатить целый чайный пир для кукольной компании.
– Этого, наверное, все же в салон, – мужчина протянул мне клетку-переноску с белоснежным попугаем.
Тот до этого момента мирно спал, запихнув большой клюв под крыло. Теперь же открыл черные глаза-бусинки и недовольно поднял желтый хохолок. И заурчал.
Я изо всех сил сопротивлялась, когда мы проходили мимо зоомагазина. Пыталась читать лекцию о том, что мы ответственны за тех, кого приручаем, о том, что за ним придется ухаживать…
Да и Кирилл Евгеньевич поначалу стоял насмерть. Утверждал, что еще один шумный объект просто не выдержит. Но один вздох Софи, один взмах ее пушистых ресниц… Что удивительно, обошлись уговоры почти без истерик. Огромные, полные слез глаза – и вот уже какаду едет с нами.
– При-и-инц! – протянула Софи, когда я села рядом с детьми и примостила на колени клетку. – Привет. Скажи, привет.
Какаду, еще не свыкшийся с новым именем, даже пером не повел.
– Ну скажи “привет”, – заканючила девочка.
– Это как с чтением, – проговорила я. – Вот вы читать не умеете, а он говорить. Если будешь его постепенно учить, то он обязательно тебе скажет “привет”.
– Правда? – Софи подняла на меня большие серые глаза, словно не верила.
– Конечно.
– Ура! – она заерзала на сидении, прижатая к спинке ремнем безопасности. – А то мама не разрешала мне животных! Говорила, что от них только вонь и грязь. Ну, почти как от детей.
Я в который раз призвала все свое терпение, чтобы ни слова не сказать об этой женщине. Чем она только думала? Как вообще могла так себя вести и говорить такие вещи собственным детям? Какой же кошмар!
Подавив желание немедленно обнять детей, я поправила на коленях клетку с Принцем.
– Лена, пристегнись, – командным тоном попросил Марк.
– Не Лена, а Елена Александровна, – поправил сына Кирилл Евгеньевич, опускаясь на переднее сидение и захлопывая дверь.
Я вовремя прикусила язык, чтобы не встрять в разговор. Мне по сути было все равно, как дети будут называть, но нельзя ломать авторитет отца в глазах детей. К тому же, только начавший наклевываться авторитет.
– Извинись и исправься, – продолжал давить Кирилл Евгеньевич.
– Но, Лена! – возмутился Марк. – Скажи ему, что ты не против!
Вот тут я влипла. С одной стороны оставался все тот же хлипкий отцовский авторитет, а с другой доверие ребенка. Я чувствовала себя как на самом сложном экзамене. Завалю – и все пропало.
Спас ситуацию Принц. Он открыл клюв, недовольно закричал и захлопал крыльями. Сыпучая подстилка разлетелась во все стороны, усыпала детей, салон, меня. И кажется, долетела и до начальника.
– Дома об этом поговорим, – решил Кирилл Евгеньевич. – Елена Александровна, пристегнитесь все же. И угомоните это создание. Или я за себя не ручаюсь.
– Принц, ну ты чего? – Софи полезла гладить питомца, Марк недовольно заерзал, а наше грузовое тронулось.
– Лена… Александровна, – через пять минут пути мальчишка вновь заговорил. – А у вас есть принц?
Я от удивления кашлянула и почувствовала, что опять краснею.
– А почему он должен быть?
– У любой красивой девушки в твоем возрасте должен быть принц, – наставительно протянула Софи. – Вот я пока не доросла, потому у меня будет попугай. А тебе нужен уже настоящий.
– Я как-то об этом не задумывалась…
– А очень напрасно, – продолжила меня воспитывать маленькая егоза. – Это ты пока молодая и красивая должна об этом задумываться. А то потом время уйдет и придется всякие подтяжки, косметические операции и грудь вставить! Обязательно! Мама так говорила.
Я прерывисто вздохнула, краска жаркой волной разлилась по лицу до самых корней волос. Скоро от фразы «так мама говорила» у меня начнет дергаться глаз. И, судя по всему, не только у меня. Потому что Кирилл Евгеньевич что-то недовольно и очень нецензурно пробормотал. Оставалось надеяться на то, что разобрала его экспертное заключение только я, а то потом не избавимся у детворы от слов-паразитов.
Добрались в уже привычном шуме и гаме. Близнецы спорили, кто круче: дракон огненный или водный. Софи утверждала, что водный. Он всегда может потушить пламя огненного и принцессу украсть ко всему прочему. Марк же стоял на том, что для пиратов нет ничего хуже водного дракона. От огненного всегда пушками и саблями отмахаться можно, а если что подожжет – то океанской водой залить. А вот что делать с тем, кто в воде себя как рыба чувствует?