Читать онлайн Зеркала бесплатно

Мир — это зеркало, и он возвращает каждому его собственное изображение. (с) Уильям Теккерей

Что может быть хуже, чем идиот в лесу?

Тот из вас, который крикнул, мол, ничто, был не прав. Есть кое-что похуже, чем идиот в лесу.

Это кое-что — идиотка в лесу.

Идиотку в лесу — внимание, внимание! — можно узнать по следующим приметам: во-первых, её слышно на расстоянии полумили, во-вторых, каждые три-четыре шага она неуклюже подпрыгивает, напевает, разговаривает сама с собой, в-третьих, валяющиеся на тропинке шишки пытается пнуть ногой, но не попадает ни по одной.

И наконец, заметив вас, возлежащего на ветке дерева, восклицает «Ох!» и начинает на вас нахально пялиться.

Анджей Сапковский, "Золотой полдень"

Пролог: Count Zero

Какой препарат перенес нас в Страну Чудес? А может, мы просто неумеренно пили теплый gin and tonic? (с) А. Сапковский, "Золотой полдень"

В жизни полно дверей, которые не открываются, когда ты в них стучишь, — не меньше, чем тех, которые распахиваются, когда ты этого не желаешь. Роджер Желязны "Хроники Амбера"

В таких случаях обычно говорят: "Ничто не предвещало". То есть, ничто не предвещало мне ничего. Кроме скуки.

Над барной стойкой подмигивала разноцветными огоньками гирлянда.

Проектор транслировал на стену кафе черно-белый мультик про морячка Попая. Я уныло мешала трубочкой лёд в коктейле, поглядывая краем глаза на гротескные движения персонажей. Телефон рядом со мной с довольным миганием светодиодов пожирал портативный зарядник. Я периодически протягивала непослушную руку и щёлкала кнопкой блокировки, надеясь, что на экране окажется уведомление о свежей смске или пропущенном вызове, но самообман не действовал. Нужный абонент молчал и не появлялся в сети. Моя усталость, ставшая за последние недели хронической, медленно разбавлялась печалью и тревогой.

Работающая в этом кафе, кажется, с самого моего первого посещения Варенька, хрупкая девушка с темно-рыжими локонами, забранными в высокий хвост, посмотрела на мой бокал, в котором оставалось только крошево льда и кусок лимона, и вопрошающе подняла тонкую бровь:

— Повторить?

— А? — не сразу сообразила я, засмотревшись на то, как Попай в очередной раз обставил своего соперника. — Не знаю. Вроде бы надо.

— Ну, если надо, то надо, — улыбнулась она.

— Вопрос только в том — чего, — я бросила взгляд на графитную доску с написанными на ней цветными мелками названиями коктейлей. Ни Апероль Спритц, ни ром с колой меня не прельщали, а любимый джин с тоником я только что допила. Я устало вздохнула.

— Может быть, тебя удивить? — подмигнула Варенька. — Напомни, что особенно нежно любишь?

Я задумалась. Любила я разное, в том числе и удивляться.

— Сладкое, свежее, кисловатое, необычное, — начала перечислять я. — Джин, виски и белый ром. Водку не люблю.

Она оглянулась на полки позади себя. Батарея бутылок, бутылочек и прочего стекла, иногда изощрённой формы, разного цвета, с необычными элементами оформления наводила на мысли об алхимической лаборатории. Отдельным строем, сияя белыми этикетками, держались бутылки сиропов.

— Как насчет бузины? — спросила Варенька. — Могу смешать сироп с джином, это просто идеальная пара.

Я кивнула. Пока она почти на глазок мешала в шейкере ингредиенты, которых оказалось намного больше двух, я вытащила из рюкзака пачку вишнёвого "Ричмонда" и зажигалку. Покурить хотелось, но пока терпелось. За сорок минут до полуночи в зале, кроме меня, оставался только худой парень в очках, тупящий в ноутбук за очередной чашкой кофе, да парочка — длинноволосый бородач и девушка в очках, которая что-то рассказывала, активно жестикулируя. Бородатый-волосатый смотрел на подругу не без нежности, и моя зависть дернула меня за руку: я набрала номер Лёшки и, услышав, что абонент всё ещё не абонент, тут же выключилась. Где же он, чтоб его?

— Не грузись! — Варенька поставила передо мною бокал со льдом и алкоголем. Я глотнула. Было вкусно: немного кисловато от лимонов, свежо, холодно, необычно. Алкогольная резкость не чувствовалась вообще. В общем, тот самый момент, когда все составляющие в твоем бокале дополняют друг друга. — Ну как?

Я подняла большой палец вверх.

— Никогда такого не пробовала.

Она довольно хмыкнула.

— Ещё бы, — она достала из кармана пачку сигарет, вытащила одну и положила за ухо. — У меня одни братья в семье, привили вкус ко всякому. Ты курить пойдёшь?

— Да, — рассеянно ответила я. — Допью вот и вылезу, видимо.

— Я тогда с тобой выйду, у меня смена уже заканчивается. Курить хочу страшно, — Варенька окликнула менеджера.

— Меня сразу посчитай, — зевнула я. — Только мне ещё кофе. Как всегда.

— Американо. Без молока. Окей, босс.

Пока Варенька с менеджером колдовали над кассой, мне пришла смс о том, что мой благоверный, наконец, включился. Дрожащими руками я набрала номер, ощущая в груди разрастающуюся холодную тревогу. Днём Лёшка прислал сообщение, что его дернули в командировку, поэтому наши планы на выходные рискуют накрыться медным тазом. После этого он оказался в глухой зоне недоступа, заставив меня изрядно понервничать. Чего скрывать, нервничать по пустякам — это моя любимая игра с глубокой юности, а тут такой повод: и на работе завалы без конца и края, и университет оставляет только ощущение, что тебя изощрённо опускают ниже плинтуса за твои же деньги, а тут ещё близкий и родной человек, с которым ты уже две недели виделась только он-лайн, сливает тебя, почти ничего не объяснив.

Голос Лёшки был глухой и очень сонный.

— Ну, сорян, котеночек, — мурлыкнул он, и я скривилась, несмотря на радость его слышать. — Дернули резко, я едва домой за сумкой с носками добежать успел. Ты там как?

— Я? Тоскливо, — я помешала коктейль трубочкой. — Мне весь мозг сегодня вынесли, потом внесли и снова вынесли. Ладно, ты там усталый, бедняга.

— Очень, — он зевнул. — Я тут застряну до вторника, видимо. Так что держись, малыш.

Я снова закатила глаза. Вроде бы не первый месяц вместе, а он всё никак от дурной привычки не избавится.

— Держусь. Мой друг Джек Дэниэлс мне помогает, — на том конце понимающе хмыкнули и посоветовали не особо упорствовать с такой дружбой. — Ну все, тихой ночи.

Я отключилась. Допила коктейль. Оставила купюру в стаканчике со счетом. Вышла на свежий воздух и, щёлкнув зажигалкой, втянула в себя ароматный дым и запах промокшего вечернего города. Центр светился фонарями и гирляндами, намекая на скорый Новый Год, но погода имела свою точку зрения на происходящее: плюсовая температура держалась первую половину декабря, с неба почти безостановочно капало, на асфальте до сих пор гнила осенняя труха, а большинство людей так и не решилось сменить осеннюю шкурку на шубы и пуховики. Из кафе вышла та самая парочка и под ручку ушла в ночь, продолжая болтать. Я выдохнула дым в красное от огней большого города низкое небо. Рядом раздался щелчок зажигалки.

— Ух, свобода, — Варенька с удовольствием затянулась.

— Угу.

— Ты сегодня ну совсем усталая, подруга, — сказала она, окинув меня взглядом. — Прости, что я, наверное, лезу не в свое дело, но, может быть, лучше не пить за полночь, а выспаться?

Я махнула рукой. Выспаться в среду мне не грозило. И в четверг тоже. Выспаться мне грозило только в весьма отдаленной перспективе.

— Очень не хочу писать курсач, — призналась я. — Поэтому сижу и пью тоскливо, оттягивая тот момент, когда встречусь с белым листом.

— О как.

Мы помолчали, думая о своем.

— И так каждый день, — вдруг решилась сказать я. Видимо, второй коктейль развязал мне язык — или просто не хватало общения в последнее время, поэтому я решилась выговориться знакомому бармену? Впрочем, бармены — они такие. — Уже три месяца. Совмещать работу с учебой оказалось сложнее, чем я думала. Сижу дома, как сыч, даже пью в одиночестве, потому что у друзей другие графики выхода в свет, — я ещё раз затянулась. — В последнее время хочется сбежать.

Варенька приподняла брови. Её очаровательное личико приобрело довольно хитрое выражение.

— Многие хотят сбежать, — сказала она. — Мне тоже иногда хочется бросить всё и сесть на поезд.

— И что ты делаешь?

— Бросаю всё и сажусь на поезд, — улыбнулась она, пожав плечами. — Но, как я понимаю, это не твой вариант.

— Не мой, — я покачала головой. — Просто категорически не мой. Сейчас спущу поводья — потом ничего не наверстаю. Иногда я думаю, что делаю со своей жизнью что-то не то, чёрт.

— Может быть, если ты так думаешь, то так оно и есть?

— Не знаю, — я посмотрела на другую сторону улицы, по которой шёл сгорбленный мужчина с угрюмой собакой на поводке. Мой затуманенный ум все-таки нашел нужную формулировку. — Мне опротивела моя обыденность, вот. Я не чувствую, что приношу какую-то пользу, поэтому мне опротивела я сама.

— Может быть, ты бьёшь кулаком не в свою дверь? — Варя затянулась, пристально смотря на меня. Я пожала плечами:

— Нужно же мне что-то делать? Я не жалуюсь, нет. Это всё твой волшебный коктейль, наверное, язык развязал.

— О-о-о, я польщена, — девушка хмыкнула, докурила и выкинула сигарету в урну. — Может быть, и волшебный, — подмигнула она. — Может быть, ты просто потеряла ориентиры, м?

Я посмотрела на тлеющую сигарету. А были ли у меня вообще ориентиры? Вот в последнее время была цель — провести выходные, уткнувшись в Лёшкино плечо, теперь этой цели нет. А если глобально? Чего я вообще хочу? Свободы и независимости? Кучи денег? Любви? Поспать? Поспать точно хочу, а остальное…

— Чёрт его знает, — выразилась я в пространство. — Может быть, мне просто нужен магический пендель под мою ленивую задницу. Подсказка. Указатель: "Привет, Машенька, тебе сюда!" Наверное, я действительно потерялась.

— А хочешь, я тебе погадаю?

— Что? — мой окурок отправился в ту же урну, а я с удивлением уставилась на Вареньку.

— На Таро. Я умею немного, — она сложила пальцы щепоткой. — Вот столечко, чуть-чуть. Вдруг я — твой пендель и указатель?

Я фыркнула. Несмотря на свое готичное прошлое, точнее — благодаря своему готичному прошлому я отчаянно не верила в магию и прочую чушь, потому что успела насмотреться на пьяных в драбадан высших магистров, активно затирающих наивным и таким же пьяным девицам о биоэнергетике и всяких сущностях. Отмыть светлый образ эзотерики мне так и не удалось, поэтому моя вера в сверхъестественное ограничивалась нежной любовью к фантастике и крипипасте. Меня даже от слова "фен-шуй" начинало подташнивать. Но Варенька мне нравилась — и я решилась.

— А давай. Как раз кофе допью. Это не долго?

— А мы не будем долго, — она открыла передо мной дверь кафе. — Прошу, леди.

В стекле книжного шкафа на входе отразилось мое бледное лицо в обрамлении темных прядей. Глаза казались черными провалами.

Пока я размешивала сахар в чашке, Варенька достала из рюкзачка колоду и перетасовала её.

— Я не буду кидать на тебя сложный расклад, — предложила она, вытащив из колоды одну карту, хмыкнув и продемонстрировав мне Шута. — О, шалость удалась. Всегда её вытаскиваю. Так вот. Давай сделаем максимально просто — достаёшь из колоды три карты. Я попробую их связно трактовать. Вдруг получишь ответы на вопросы?

— Главное, это вопросы правильно задать, — кофе меня слегка взбодрил, но я была ещё достаточно пьяна, чтобы решиться. — Поехали. Хочу понять, что я такое, что мне делать и куда идти.

Варенька кивнула и протянула мне ладонь, на которой лежали карты.

— Дотронься до карт и тащи.

Я дотронулась и вытащила, не подсматривая. Рубашки у карт были темно-зеленые, без рисунка, но, кажется, с каким-то тиснением. Или мне просто отсвечивало в полумраке кафе.

— Первая — Повешенный, — на карте был изображен светловолосый юноша, висящий вниз головой, но улыбающийся при этом спокойно и умиротворенно. — Ну вот, о чём мы с тобой говорили на улице? Одно из значений этой карты — та самая подвешенность, кризис и неопределенность в разных сферах жизни, и в твоем контексте я бы трактовала её именно так. Но, — Варенька отхлебнула воды из стакана. — Ещё это жертва. Ну, я не волшебник, я только учусь. Давай остановимся на том, что ты сейчас в подвешенном состоянии, но готова обрести новый путь.

— Отлично, договорились, — я сделала еще глоток кофе.

Со второй карты на меня прыгнула фигура человека в черной мантии с не то желтыми, не то золотыми кругами на груди. Я понимающе ухмыльнулась.

— Интересная трактовка образа Смерти.

Варенька хихикнула.

— О, да, Тринадцатый аркан у меня особенный.

— Такая Смерть даже не пугает особенно, хотя…

— Нет, эту карту не надо понимать буквально, — девушка надула щечки. — Обычно Смерть означает перемены, освобождение, переход на новую стадию. Что-то вроде пинка в нужную сторону. Отлично сочетается с предыдущей картой, м?

— Если я, конечно, найду силы эти перемены принять, — хмыкнула я.

— Если захочешь — найдешь, — уверенно заявили мне и перевернули последнюю карту. — Первый аркан. Маг.

— И что это значит?

Моя гадалка пожала плечами.

— Начало нового. Сильную волю. Работу над собой. Период вдохновения. Может быть, — она посмотрела мне в глаза. — это то, чем ты должна стать? Ты же этот вопрос задавала? Куда тебе идти?

Я кивнула. Смысл был примерно такой.

— Не, все логично, — я допила кофе. — Нахожусь в подвешенном состоянии, готова к переменам, если приму их — приду к магу, лол. Начну новое. На самом деле — настолько общая формулировка, что применить её можно к чему угодно.

Варенька со вздохом собрала карты.

— В этом суть Таро: они не предсказывают будущее, они заставляют нас его творить, познавать настоящее через трактовку достаточно распространенных образов. Подталкивают к осознанию себя и выбору. По крайней мере, я их так понимаю.

— В любом случае — спасибо. Это был оазис необычности в моей обыденности, — я забрала сдачу из стаканчика со счётом, повязала шарф и влезла в свою куртку. — Может быть, мне действительно пора что-то менять.

— Вот видишь, я всё-таки стала твоим волшебным пинком, — девушка улыбнулась мне. — Если перемены будут хорошими, с тебя выпить в качестве спасибо.

— Непременно! Я ж тут часто бываю, — я проверила ключи в кармане. — Если что-то хорошее произойдёт — зайду и лично отблагодарю.

Мы попрощались. Я нырнула в дождь и зашлёпала по лужам к своему дому. Автобусы уже ходили редко и по большей части в парк, но мне было недалеко и по знакомым местам. Перспектива продолжения вечера в холодной комнате посреди обшарпанной коммуналки не очень-то радовала. Я шла по почти пустым улицам, попинывая оставшиеся на асфальте жёлуди и мелкие камушки. Страшно ли мне было? О, нет. Во-первых, я все ещё была слегка пьяна, хотя кофе и вернул меня в реальность. Во-вторых, жизненный опыт подсказывал, что я слишком серая для неприятностей: я не поигрывала смартфоном перед подворотнями, не озиралась в ужасе по сторонам, выдавая в себе потенциальную жертву, и уж тем более не выглядела соблазнительно для насильников. Невысокая, средняя такая фигурка в джинсах и темной куртке, издалека не разберешь — не то девочка, не то парнишка с хайрами. Взять с меня нечего. Я шла и курила, доверяя городу, который меня не обижал.

Все случается впервые.

Тёмная мужская фигура в очередной раз свернула за мной, когда я решила срезать дворами до своей улицы. Я похолодела. Человек шёл чуть позади, вроде бы не приближался, и пока что я сваливала его тень за моей спиной на то, что нам просто по пути. Я остановилась, сделав вид, что вспоминаю дорогу. Фигура тоже встала. Я внутренне матюгнулась, нащупывая в кармане ключи и поудобнее перехватывая их. Если что — буду бить прямо в глаз. Дальше двинулась уже с легким ускорением. Мой преследователь вроде бы отстал или просто не был преследователем.

Фигура вышла из подворотни передо мной, изрядно меня напугав. Высокий широкоплечий мужчина в длинном пальто, лица не разглядеть в полумраке проходного двора. Вроде бы лыс. Я охнула и шагнула назад, бодро крикнув в его сторону:

— Эй! Вам помочь чем?

Он не отвечал, медленно двигаясь на меня. Не качался, как пьяный — просто пёр по прямой. Наркоман, что ли? Или псих? Связываться не хотелось в любом случае, чёрт знает, что у него на уме? Я развернулась и быстрым шагом пошла в другую сторону, решив, что сделаю крюк, но пройду рядом с круглосуточными шайтан-лабазами, себе дороже. Тень метнулась за мной. Молча. Тихо. Я рванула, выжимая из офисной тушки все, что могла. Адреналин подхлестывал. Тень не отставала, мягко и беззвучно бежала чуть сбоку от меня, как хищник, загоняющий дичь, отрезая мне выход из двора. Слишком быстро, слишком плавно и уверенно для человека в громоздкой, длинной одежде. Я нырнула в еще одну подворотню, надеясь, что там окажется не глухой мешок стен, а ещё один лаз.

Выхода не было. Была стена, к которой кто-то очень умный и хозяйственный приставил большое стекло. В этом стекле отражалось моя напуганная физиономия, на которой было написано, что всё. Привет, сэр Смерть. Затормозить я уже не могла — и влетела прямо в собственное отражение, успев закрыть лицо руками. На задворках сознания мелькнуло то, что тень за моей спиной, кажется, была не совсем человеческая, хотя чего только от страха не увидишь, правда?

Я внутренне сжалась, приготовившись к тому, что сейчас я впечатаюсь в кирпичную стену, потом меня осыпет осколками стекла, будет много боли и крови, а потом меня догонит этот странный мужик и я прекращу свое существование. Или не прекращу, но приятного все равно мало. Хотел бы мобильник отжать — уже отжал бы. Вот тебе и Тринадцатый аркан, девочка, вот тебе и перемены! Но вместо кирпичной стены я вылетела в пустое пространство, сделала два шага и грохнулась, разодрав себе ладони и получив очень болезненную отдачу в сустав. Не успев удивиться, взвыла от боли и заставила себя подняться и обернуться. За моей спиной стояла огромная рама, из которой ко мне, во мрак, проникал тусклый свет ночных фонарей и виднелся кусок двора. Я вытаращила глаза и отступила на шаг, потому что из рамы на меня смотрело чудовище.

Нет, не так.

Чудовище, мама, спаси меня, куда мне деться!!!

Существо улыбалось оскалом от уха до уха, демонстрируя набор острых, как иглы, частых зубов, и протягивало ко мне длиннопалую руку. Я от ужаса даже не могла толком заорать, в горле пересохло. Я открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, и думала о том, как бы мне проснуться.

Существо медленно вышло в мою сторону

В этот же момент за моей спиной хлопнула дверь и мелькнул тёплый оранжевый свет, но оборачиваться в ту сторону как-то не хотелось и не моглось. Тварь остановилась и повела головой, словно бы принюхивалась.

— Ах ты ж едрить твою ежу четыре раза! — прошипели где-то сзади.

И мать его чудовище прыгнуло на меня.

Я сделала шаг назад и упала, больно ударившись затылком о каменный пол.

Прежде, чем меня отключило, я видела, как существо опутывает искрящейся ярко-синей сетью света, и оно, кажется, дёргается и не долетает до меня.

Потом была темнота.

* * *

— Ма-а-а-ать моя эльфийская жрица! — Ренар присвистнул, толкая носком сапога слегка обугленную тварь. — Ну и рожа. Девчонка-то хоть живая?

Кондор сел скрестив ноги около пострадавшей и прикоснулся пальцами к ее лбу. Жива. Головой ударилась неслабо, но жива. Он выдохнул.

— Была б мертвая, мы бы уже не разговаривали, — маг чуть приподнял голову девушки. Повезло. Капюшон смягчил удар, поэтому красивое падение затылком на мраморный пол обошлось только шишкой и легким сотрясением. Могло быть в разы хуже. Он снял с себя плащ и положил бедняге под голову. — Сейчас подлатаю ее и пойдем.

Ренар тем временем подошел к Зеркалу и заглянул в бледно-желтую реальность другого мира. Качнулся на мысках, вглядываясь в темноту арки, за которой виднелись какие-то деревца и строения.

— Немагический мир, говорили они.

Кондор криво усмехнулся, держа пальцы на висках инки и вливая в неё Силу. Девушка на миг открыла глаза, зрачки были неестественно сужены.

— Ну-ка спать, — прошептал маг. Чужое сознание под его воздействием постепенно успокаивалось и восстанавливалось, переходя из обморока в глубокий сон. Скорее всего, девчонка не сразу вспомнит, что именно произошло, поэтому неуёмное любопытство Кондора боролось с его же здравым смыслом. Здравый смысл побеждал. Пробудить память и расспросить путешественницу между мирами всегда успеется, а пока пусть лучше спит, а не гуляет в собственном кошмаре.

— Кондор, иди-ка сюда, — из голоса Ренара исчезли привычные ехидные интонации. — У нас будут проблемы, если портал не закроется.

— А он что, не закрылся? — маг закончил с головой девчонки и с тяжелым вздохом посмотрел на её разодранные ладони.

— Как видишь — нет, — Ренар почесал рыжий затылок в задумчивости. — И, кажется, там что-то бегает. И это не человек. Ох ты ж, ё…

Кондор успел бросить на Зеркало Сеть. Еще одна тварь, копия той, которая сейчас валялась в зале, получила удар магией по безносой морде и с почти собачьим визгом отскочила в сторону. Села в двух шагах от входа и посмотрела в сторону людей, принюхалась. Расплылась в оскале и, задрав страшную рожу вверх, завыла.

Когда в ответ раздался отголосок такого же воя, Кондор невольно прищурился. Это было что-то новенькое.

— Никаких монстров, утверждал мой знакомый маг, одни девицы, — съязвил Ренар. — Тишь да гладь, говорил он, пойдём, посмотришь. Ты закроешь его или нет? Мне лично и тут всякой дряни хватает.

Маг тяжело вздохнул. Вытащил из ножен на поясе кинжал и полоснул себя по руке, потом приложил ладонь к раме и, закрыв глаза, сосредоточился. Сеть, конечно же, слетела, и обрадованная тварь с той стороны рванула в сторону обидчика. Врезалась мордой в стекло и ещё раз попыталась пробиться. Снова ударилась, отскочила и оскалилась. Из тьмы вынырнула еще одна тень и уселась рядом с первой. Ренар грязно выругался, припомнив слова своей матушки, что магам верить нельзя — врут все время, черти. Портал медленно затягивало туманом. Существа по ту сторону пристально смотрели на людей по эту, потом одно из них обрело человеческие очертания и показало неприличный жест рукой.

— Ещё и разумные, — Кондор показал в ответ такой же жест, пока туман не заполнил Зеркало и оно не отразило зал, освещенный несколькими магическими светильниками, двух высоких парней — черноволосого и рыжего — и лежащую на полу фигурку в темном.

— У нас для разнообразия не блондинка, что-то я не слышу воплей радости, — сказал Ренар, всматриваясь в лицо девушки. Изобразил разочарование. — Губки красивые, а так… Дитя дитём. Бледненькая совсем и усталая.

— Ты б на её месте таким же был, — буркнул Кондор. — Помоги снять с неё куртку.

— О-о-о, господин маг не упускает момента!

— У неё рука сломана, идиот, а я через столько слоёв ткани прощупать не могу.

— Не замечал я в тебе раньше подобной трепетности, — фыркнул рыжий, аккуратно стягивая с плеча девушки лямку её сумки и освобождая пострадавшую конечность от рукава.

Маг, снова севший скрестив ноги с другой стороны от иномирянки, пробурчал что-то насчет того, что раньше никто об пол головой не бился и руки не ломал, по крайней мере сразу. Аккуратно прощупал кость, нашел место перелома. Девушка слабо застонала и повернула голову на бок.

— Ого! — Ренар заправил ей за ухо прядь темно-русых волос и с интересом уставился на пять разных сережек, продетых друг за другом вдоль края ушной раковины. — Накопители?

Маг отрицательно покачал головой.

— Просто украшения. Понесешь ее? Я выдохся после общения с Порталом.

— Одни траты резерва от этих баб, — иронично заметил Ренар, поднимая девушку с пола. Та дёрнулась, но не проснулась. Парень не удержался и наклонился к ее волосам. — Пахнет алкоголем, — заметил он. — И каким-то странным дымом. Курит она, что ли?

Кондор и бровью не повел, рассматривая труп неизвестного существа. Придётся завтра же сообщать Ковену, что они несколько сотен лет жестоко заблуждались в своих оценках, и магия из соседнего мира, видимо, не ушла окончательно. Ковен, несомненно, будет жутко рад получить на ленивое утреннее заседание подпалённую тушу иномирской твари, которая даже будучи мёртвой вызывала лёгкую оторопь и желание куда-нибудь вдоль по стеночке уйти.

— О чем задумался?

— О том, не перевязать ли мне этот прекрасный труп ленточкой, — маг мечтательно улыбнулся. — И не отправить ли порталом в Приемную Магистров прямо сейчас. Хотя нет, я хочу видеть их лица. Ради этого можно пережить эту ночь. Чего ты ухмыляешься? Пока ты будешь спать, мне придётся выслушивать истерику и вести просветительную беседу. Никакого сочувствия от тебя, блохастый, чтоб у тебя отсохло.

Глава первая: Дым и зеркала. Часть первая

Я улыбнулся, а идиотка, хоть и без того болезненно бледная, побледнела еще больше и заложила ручки за спину. Чтобы скрыть их дрожь.

© Анджей Сапковский “Золотой полдень”

Come away, O human child!

To the waters and the wild

With a faery, hand in hand,

For the world's more full of weeping

than you can understand.

William Butler Yeats, "The Stolen Child"

Часть первая, в которой все смотрят друг на друга и немного удивляются

Не могу сказать, что я привыкла пробуждаться не там, где я надеялась себя найти, но всякое случалось. Поэтому найдясь лежащей на софе в незнакомой мне тёмной комнате с высоким потолком и тяжёлыми портьерами, закрывающими окна, я сильно удивилась, в меру испугалась, собралась с мыслями — и не ударилась в панику. Паниковать однозначно не следовало. Медленно села, думая, что голова после такой пьянки должна отозваться болью, но осознала, что чувствую себя вполне сносно. Меня даже не мутило.

На столике рядом со мной стоял подсвечник, в котором догорала последняя свеча. Я подумала про проблемы на линии электропередачи и попыталась вспомнить события предыдущего вечера. Вспоминались джин с тоником, джин с бузиной и чашка кофе, больше ничего. Этого мало. Куда я ушла потом? Кого встретила? Память оглушала тишиной в ответ. Ни малейшего проблеска, и это было странно и страшно. Радовало наличие на мне моей одежды и то, что в теле не было никаких… ненужных, скажем, ощущений, намекнувших бы, что на мою девичью честь посягали.

Я осмотрелась. Вокруг меня сгущался полумрак и стояла мебель, достаточно нетипичная для обычной квартирки, но вполне нормальная в каком-нибудь жилище любителя исторического центра. Встречала я таких фриков, обставляющих комнату в коммуналке с претензией на аристократичность. Правда, в моём окружении в последнее время их вроде бы не водилось. С кем же я так уделалась и у кого осталась?

Позади меня обнаружилась закрытая двустворчатая дверь, из-под которой пробивался свет — кажется, тоже от свечей, но поярче, чем здесь. Я встала, нашарила ногой кеды и мягкий ковер, отметила, что моя куртка и рюкзачок лежат на кресле рядом со мной и, не дожидаясь, пока догорит свеча, подошла к двери.

Первое, что я увидела, было зеркало в человеческий рост в тяжёлой на вид металлической раме, стоящее у стены между двумя тёмными арочными окнами. В зеркале и стёклах отражался чей-то кабинет — стеллажи со старинными по виду книгами, какие-то карты на стенах, закрытый комод, заваленный сверху бумагами, диван и широкий письменный стол, за которым, положив голову на руки, спал темноволосый парень в белой рубашке. Его вид никаких проблесков в памяти не вызывал. Я смутилась и попыталась было сделать шаг назад, но парень проснулся, поднял голову и пристально посмотрел на меня из зеркала. Глаза у него были какие-то странные. Я вздрогнула и обернулась к хозяину отражения, который зевнул, прикрывая рот рукой. В жёлтом сиянии странных светильников, висящих под потолком, на пальцах незнакомца блеснули кольца. Пару минут мы пялились друг на друга. Он как-то по-птичьи наклонил голову вбок и рассматривал меня с явным любопытством, приподняв одну бровь. Я пыталась понять, кто это вообще. Художественно растрёпанные волосы чуть ниже плеч, кажется, почти черные, лицо совершенно незнакомое, но весьма приятное: худое, с чёткими скулами и слегка хищными бровями, высоким лбом, прямым носом и красивой линией челюсти и подбородка. Чуть высокомерная полуулыбка. Парень выглядел постарше меня, хотя у меня с определением возраста проблемы: любое число от двадцати пяти до тридцати. Черт. Если это с ним я вчера ужралась, то, надеюсь, ничем себя не опозорила. Я смущённо поежилась, по привычке натянула рукава толстовки на ладони, убирая руки за спину.

— Доброе утро, — прохрипела я.

Парень наклонил голову в другую сторону.

— Я… это… — я указала одной рукой в сторону комнаты, в которой проснулась. — Сорян, если… Черт, — я прикрыла лоб ладонью. — Я не могу вспомнить ничего из вчерашнего, вообще. Может, ты дашь мне адрес, я вызову такси и свалю, пока мне не пришлось краснеть за свои подвиги?

Этот придурок запрокинул голову и заржал. Я надулась и скрестила руки на груди. Начала закрадываться мысль, что алкоголем мы вчера не ограничились. Может, поэтому нет похмелья?

Господи, что я успела натворить?!

— И куда ты собираешься валить? — его голос был неожиданно спокоен и прохладен. Я вытаращилась на незнакомца. Тот взглядом указал мне на стул напротив себя. — Присаживайся, разговор будет долгим. Будешь чай? — я отрицательно покачала головой, села на стул, чуть отодвинув его в сторону двери. — Как хочешь. Черт, я заснул, да?

Я кивнула. Парень разочарованно вздохнул.

— Весёлая была ночка, однако, — сказал он, поднося руку к чайнику, стоящему рядом на столе. По моим прикидкам, при таком раскладе содержимое чайника уже должно было остыть, но незнакомец с невозмутимым видом наполнил свою чашку и всё с таким же видом закинул туда пять ложек сахара. Пришло моя очередь изумлённо приподнимать бровь. Выпил, даже не поморщился. Точно псих. — Что ты помнишь?

Я проморгалась и подвисла.

— Из тебя всегда слова нужно клещами вытягивать? — он лениво подпер голову рукой и выжидающе посмотрел на меня.

— Обычно люди жалуются на то, что я за ними в карман не лезу, — буркнула я. — Ни черта я не помню, и в первую очередь — где я подцепила тебя и почему сюда попала.

— Очень хорошо, — он выпрямился и высокомерно скривил губы. — Она то молчит, то лепечет, то огрызается, так и запишем, — и снова не поморщившись отхлебнул сахар с чаем. Увидев отразившееся у меня на лице отвращение, фыркнул. — Ладно, давай без шуток. Ты цела и невредима, никто не причинил тебе вреда.

— Аллилуйя, — хмуро выразила я свою радость.

— Но, — при этом его "но" я снова напряглась. Парень в задумчивости очертил пальцем круг на столе. — Но. Я не могу сказать, что с тобой всё в порядке. По крайней мере, не в том порядке, к которому ты привыкла.

— Что это было? — спросила я.

— М? — он удивленно вскинул голову.

— Чем мы упоролись? — я пристально всмотрелась в его лицо. Так вот что смущало в его глазах — они были жёлтые, черт возьми, ярко-жёлтые, как восходящая луна, как глаза хищной птицы или почти как янтарь, с тонкой тёмной каймой вокруг радужки. Я никогда не видела подобный цвет глаз. Сначала мне показалось, что это странная игра света, потом я подумала про линзы, но парень, заметив моё внимание, кивнул.

— Фамильная черта, леди, — на мой вопрос он так и не ответил, — Давай продолжим. Стоп, — он в задумчивости провёл ладонью по волосам. — Я вспомнил, что я забыл. Мы же не представлены.

Отлично! Просто великолепно! Я не забыла его имя — мы просто не были представлены. Такое облегчение, что словами не передать. Я нервно прикусила нижнюю губу. Бредовее ситуации у меня пока не было: проснуться в доме у человека, имени которого не знаешь, но который знает о вечере накануне куда больше тебя самой. Я отрицательно помотала головой и встала со стула:

— Извини, чувак, я сейчас уйду, поймаю машину и уеду домой. Ничего не хочу знать о произошедшем.

Он снова засмеялся.

— Не получится.

— Что, котик? — я мило улыбнулась, чуть повернув голову в его сторону.

— Не получится, милая, — это было сказано уже без смеха. Дверь, к которой я успела подойти, с громким стуком захлопнулась у меня перед носом. Я посмотрела в зеркало. Желтоглазый фрик салютовал мне чашкой. — То есть, я бы с великой радостью вернул тебя туда, откуда ты взялась, но сейчас это невозможно. Сядь, я сказал.

Что-то было в его последней фразе такое, что я сделала круглые глаза и послушалась. Села. Аккуратно сложила ручки на коленях.

— Давай попробуем с начала с учётом моей ошибки, — он протянул мне раскрытую ладонь. — Зови меня Кондор.

Я скептически посмотрела на него: своеобразные ассоциации с птицей у меня в голове, конечно, возникли, но, скорее, с вороном или ястребом, а не с каким-то стервятником. Кондор так Кондор, хрен с ним, с пернатым.

— Мария Николаевна, — я пожала руку, отметив, что его пальцы были куда изящнее по форме и даже казались более ухоженными, чем мои.

— А если короче? — он тоже с интересом рассматривал мою ладонь.

Я задумалась. Не очень люблю стандартное сокращение своего имени, особенно — от чужих, не близких мне людей. Дома меня зовут Машей, конечно, поэтому реакция на подобное обращение со стороны чужака кажется мне резким сокращением дистанции, которую я привыкла держать.

— Мари, — ответила я.

— Договорились, — моей руке была дарована свобода. — Давай дальше. Что ты помнишь? Точнее — на чём обрываются твои воспоминания?

Я опять подвисла, перебирая в голове образы. Бар. Варенька. Два коктейля. Таро. Кофе. Я забираю сдачу и выхожу в дождь. Иду по улицам, сворачиваю во дворы. Что было потом? Я вроде бы собиралась домой, сидеть угрюмо над курсовой работой, кутаясь в шаль и шерстяные носки. Но куда я в итоге попала? И как оказалась в компании этого странного молодого человека?

— Скажи, что мы ничего противозаконного не делали, пожалуйста, — я с надеждой посмотрела в жёлтые глаза. Кондора явно позабавила формулировка, но на этот раз проявление веселья не было таким бурным. Парень с улыбкой покачал головой:

— Ну, наверное, не сделали. По крайней мере, ты не сделала. По крайней мере — не при мне, если тебя это успокоит. Помнишь свой шаг в портал?

— Что? — не поняла я.

— Не помнишь, — он отставил чашку в сторону и чуть наклонился ко мне. — Тогда сейчас будет немного больно.

Я не успела испугаться. Парень потянулся через стол и дотронулся ладонью до моего лба. Меня накрыло. Меня скинуло со стула на ковер, организм прочувствовал боль в руке и удар в затылок, и пусть это было только в виде обрывочного воспоминания, гамма ощущений получилась непередаваемая.

— Тихо, тихо, — новый знакомый оказался рядом со мной на полу, сел, скрестив длинные ноги, попытался протянуть ко мне руку. — Я идиот, знаю, нужно было понять, что реакция будет бурной…

Кажется, я послала его в пешее эротическое путешествие, потому что после вспышки пережитой боли я вспомнила причину своего бегства и падения. Села на полу, громко втянув воздух, заново научившись дышать, и со вкусом, с красивыми оборотами высказала всё, что я думаю о ночной встрече с тем монстром и с этим психом. Потом закрыла рот ладонью и попыталась не разреветься от ужаса. Удалось. Меня невозмутимо усадили на диван и вручили чашку чая. Удивительно — но не сладкого. Еще удивительнее — обжигающего. Кондор смотрел на меня выжидающе, но я пару минут была занята чаем и своими воспоминаниями.

— Ты встретила их по ту сторону? — серьёзным тоном спросил Кондор.

Я кивнула, примерно уловив смысл его вопроса. Потом до меня дошло.

— Их?

— О… Ты видела только одну, понятно. Их было трое, — пояснил он.

— Что это вообще было? — меня ощутимо трясло от пережитого ужаса.

На этот вопрос мне не ответили, только пожали плечами.

— Сам хотел бы знать. Мы считали ваш мир лишенным магии.

Та-а-ак, все чудесатее и чудесатее.

— Что? — я не выдержала. — Ты меня прости, но даже с учётом… О, нет, нет, не может такого быть! — я схватилась за голову, сопоставив некоторые детали. — Я в другом мире? — он кивнул. — И ты — маг, да? — я посмотрела на него и, когда он опять недоуменно кивнул, истерически засмеялась, вспоминая три свои карты. — Я умерла?

— Нет, не успела, — оживший Первый аркан был серьезен. — Но вот за психику я начинаю беспокоиться.

Я прыснула, чуть не пролив на себя остатки чая. Кондор от греха подальше отобрал у меня чашку и с отстранённым любопытством наблюдал за развитием событий.

— Интересная реакция, — заметило это воплощение спокойствия, рассматривая меня, слегка наклонив голову. — Чего я только здесь не видел: слёзы, гнев, неистовую радость, но чтобы истерика выражалась через приступ смеха — такое впервые.

— А сам-то, сам-то тут заливался! П-погоди, я сейчас расскажу, тоже оценишь, — и тут до меня опять дошло. — Что значит "чего только здесь не видел"?

— Успокоишься — расскажу, — ответили мне.

— Так, — я сделала над собой усилие. — Извини, но без сигареты не разберусь. Ты сам как? — он отрицательно и с удивлением покачал головой. — Тогда я в окно.

— Что в окно?

— Покурю.

Мы недоумённо смотрели друг на друга.

— Я в другом мире, где нет сигарет, отлично, — моя ладонь встретилась со лбом.

* * *

Сигарет в этом мире не было. Здесь курили трубки, набивая их трубочным зельем — чаще всего настолько крепким, что курящие женщины встречались разве что у гномов. Да, здесь были гномы. И эльфы, чтоб их. И прочие атрибуты типичного фентези-мира. Кроме драконов. Драконов извели лет так пятьсот назад, о чем мой новый знакомый, кажется, искренне сожалел. Мне продемонстрировали местные карты — география с некоторыми отличиями напоминала нашу, но в тот момент мне было немного не до разглядывания этих деталей; показали книжки с интересными картинками и портреты, устроили неплохой такой прогруз на тему того, как и почему я тут оказалась. Я периодически хихикала и таращила глаза, нервно дёргала себя за рукава и шептала что-то из разряда "охренеть, мать вашу".

Для пущего эффекту убеждения маг щёлкнул пальцами и на его ладони появился мерцающий лепесток ярко-синего пламени. Я улыбнулась и протянула руку. Пламя переползло на мои пальцы и окутало ладонь мерцающей перчаткой. Было не больно — только щекотно, как будто я продержала руку в неудобной позе и её теперь покалывало от восстанавливающегося кровообращения. Я встряхнула кистью — магическое пламя собралось в сгусток энергии у меня на ладони, потом змейкой обвило запястье. Я хихикнула и посмотрела на Кондора. Тот снова наблюдал за мной, по-птичьи наклонив голову. Я сжала ладонь в кулак — и расправила пальцы. Магия вытянулась вдоль моей кисти, от запястья к ногтям, повторяя расположение костей. Забавно. Тут Кондор не выдержал и посоветовал выкинуть гадость в окно. Я выкинула. Тёмное небо прочертила вспышка света — и где-то в лесу слегка громыхнуло. Послышалось карканье. Я вжала голову в плечи. Маг слегка присвистнул.

За окном луна освещала высокие горы и лес, укутанный снегом, и замковую стену, из окна в которой я, собственно, выглядывала. Наверное, именно этот вид, а ещё свежий морозный воздух, ворвавшийся в помещение, а ещё эта штука с магией и стали последними и решающими аргументами в пользу того, что меня не разыгрывают, что это не сон и трип. Кому понадобится похищать невнятную девицу с улицы и везти в какой-то отдаленный замок в горах, предварительно накачав чем-то, отрубающим сознание и кусок памяти? Да я скорее соглашусь поверить в говорящую розовую поняшу, чем в то, что кому-то настолько нужна, чтобы он так заморочился!

— Дела-а-а… — протянула я, выдыхая дым в окно. Меня хорошенько колотило, поэтому раскурить сигарету с первого раза мне удалось с трудом. — Значит, некая ваша Богиня придумала, эмм… фокус с большим зеркалом, из которого к вам шастают… как ты сказал?

— Инки.

— Инки. Все сплошь бабы, — я кивнула, сделала последнюю затяжку, потушила окурок о пачку и в нее же запихнула. Мусорить в гостях не хотелось. — Из разных миров, но чаще — из моего. И назад я пока не могу?

— Не можешь, — маг стоял напротив, облокотившись на край оконного проёма.

— Даже если очень попрошу?

— Даже если очень-очень попросишь, — грустно улыбнулся он. — Даже если я очень-очень попрошу кого-нибудь помочь мне. Даже если этот кто-нибудь захочет помочь, — он заметил мое недоумение и пояснил: — Ты меня перебила, и я не договорил. У нас считается, что посланницы Богини непременно приходят с некой миссией, как ты понимаешь, крайне важной и великой, — по градусу сарказма в его интонациях было ясно, что ни в важность, ни в величие миссии Кондор особенно не верит. — Проблема в том, что каждый раз ни инка, ни кто-либо из нас не знает, что это за миссия. Приходится импровизировать.

— Бред же, — нахмурилась я.

— Бред, — согласился он. — Но против традиций не попрёшь.

Я с печалью посмотрела в пачку и решила, что ради такого дела ещё одной из шести оставшихся сигарет можно пожертвовать, щёлкнула зажигалкой и поймала на ней любопытный взгляд.

— Можно?

Я затянулась и нехотя протянула свою любимую игрушку магу. Моя "Зиппо" была не просто настоящей, с серебряными элементами в корпусе — это был подарок, который переживал со мной бардак и неурядицы уже почти четыре года, поэтому за манипуляциями с ней я следила внимательно и с подозрением. Кондор пару раз щёлкнул крышкой, смог зажечь огонёк и затем всмотрелся в гравировку, явно пытаясь прочитать текст, продублированный на латыни и на английском с разных сторон корпуса. Отлично, здесь есть латынь.

— Если я пойду долиной смертной тени…

— Не убоюсь я зла, ибо Ты со мной. Отдай.

— А что это значит?

Я вздохнула. Объяснять всю подноготную и причины этого подарка я не хотела, поэтому обошлась отговоркой и кислой миной, намекающей, что расспрашивать бесполезно.

— Не важно, — я уставилась на отражающее огонек сигареты стекло. — Давай вернёмся к вашим Богиням и Мессиям? Вот если я такая важная персона, то где мои овации, поклонение и всё остальное?

Маг слегка переменил позу, видимо, устал.

— Овации, поклонение, подобострастие и прочие важные вещи ты получишь. Но, извини, не от меня, — он скривился. — До тебя у меня было три девушки…

— О-о-о, — я оценила двусмысленность. — Рада за тебя.

Кондор посмотрел на мой хитрый фейс с некоторой долей не то недоверия, не то непонимания, потом до него дошло. Маг хмыкнул, слегка смутился и исправился:

— Не в том смысле. Ну, ты поняла.

— Я поняла. Я просто очень плохо шучу, извини.

— В общем, я помогал троим. И если в начале у меня была хоть какая-то доля сакрального отношения к этой… этому фарсу, то сейчас даже её не осталось. Я делаю свою работу, не более того, — он хмуро посмотрел в окно. — Я помогаю адаптироваться и слежу, чтобы с тобой ничего не случилось, работаю кем-то вроде проводника, телохранителя и наставника, — маг нервно покрутил перстень с оранжевым камнем вроде янтаря, который носил на правом безымянном. — Но я не выполняю капризы и не обязан…

— Окей, Вергилий, — я нервно щёлкала крышкой зажигалки. — Это была тупая шутка. Мне не нужны поклонение и овации. Я хочу домой.

— Я же сказал, что сейчас…

Я вздохнула и пробурчала в сторону:

— Если ты хочешь выйти, то это напрасный труд, отсюда выйти невозможно. Ладно, — луна за окном начала бледнеть. — Что я должна сделать, чтобы всё-таки выбраться из вашего Зазеркалья?

Кондор пожал плечами и ухмыльнулся:

— Поскольку сейчас у нас нет никаких особенных проблем, мы предлагаем инкам побыть на службе у Его Величества. Ничем сложным тебе это не грозит. Путешествия, общение, может быть — пара интриг…

— Я не умею интриговать, — ответила я. — И я боюсь лошадей. И что-то мне подсказывает, что у вас тут…

— А я тебе зачем?

— Ты же сказал… А. Магия. Порталы, — поняла я.

Мой личный маг кивнул.

— А еще служба у Его Величества оплачивается, — добавил Кондор. — Причём достойно оплачивается. И эти деньги ты заберешь с собой, ну, в том виде, в котором сможешь использовать в своем мире.

Условия со всех сторон заманчивые. Занимательная экскурсия по волшебной стране в компании с симпатичным, пусть и слегка странным магом, за которую ещё и денег дадут, и почестей отвесят. И никакого варианта отвертеться и вернуться домой, пока высшие силы не решат, что мне пора. Я обхватила голову руками и задумалась.

— А что в это время будет там?

— В твоём мире? Не знаю, — ответил Кондор. — Время там течёт точно так же, но, как я понял, ваш мир адаптируется к вашему отсутствию, заменяет его ложными воспоминаниями у окружающих. Откуда знаю? — уловил он мой немой вопрос. — Мы немного следили за теми, кто возвращался.

— А это возможно? Я могу увидеть, что там происходит с моими? — оживилась я, понимая, что понаблюдать за оставленными по ту сторону зеркала близкими было бы очень в тему — все-таки, я начинала волноваться, не будут ли искать мой хладный труп через пару дней молчания соцсетей? Маг кивнул и сказал, что можно попробовать. Я зевнула. Светлело. — Выбора у меня всё-равно нет.

— Нет, — Кондор тоже зевнул. — Ни у кого нет выбора, к сожалению.

— У тебя тоже?

— Тебе это так интересно? — он странно посмотрел на меня.

Я не успела ответить, что да, интересно. Раздался стук в дверь, и в проёме тут же показалась скучающая белобрысая физиономия.

— Господин, вы просили напомнить, — тут физиономия заметила меня. — О, здрассте.

— Привет, — я махнула рукой второму человеку, которого я встретила в этом мире.

— Уже? — Кондор привалился к стене и устало закрыл глаза.

— У вас два часа осталось, — сказал белобрысый парень. — Ну, я пошёл?

Маг отрицательно покачал головой.

— Подожди за дверью, Кастор, отведёшь леди в её покои и сдашь Сильвии на руки.

Кастор кивнул и исчез. Кондор дополз до дивана и рухнул в него так, что было видно — на этих плечах весь груз ответственности за мир и пара суток недосыпа. Бедняга. Я проделала с догоревшей сигаретой те же манипуляции, что и с её предшественницей, спрыгнула с подоконника и закрыла окно.

— И куда ты в такую рань?

— В Ковен. Хвастаться твоей добычей, — он устало потёр глаза. Я содрогнулась от воспоминаний и села на стул. — Мы же действительно считали, что у вас там почти пустой мир, никакой магии, а оно вон как обернулось, — он помолчал минуту. — Мари.

— М? — я отвлеклась от разглядывания книг на полках.

— Спасибо тебе.

— Мне-то за что?

— За отсутствие слёз и истерики, — ответил Кондор, поднимаясь и подходя к одному из закрытых шкафов.

— Да всегда пожалуйста, — хмыкнула я. — Правда, кажется, я умудрилась…

— Послать меня в… — он невозмутимо повторил мои слова, копаясь в шкафу. — Моя вторая тут всю ночь ревела и кидалась в меня разными предметами. Иногда тяжёлыми. Так что "больного ублюдка" и "траханого мудака" я как-нибудь переживу.

Я покраснела, хотя и понимала, что вряд ли он улавливает скрытый контекст. Маг тем временем подошёл ко мне и протянул небольшой стеклянный флакон с бледно-зелёной жидкостью.

— Это что?

— Глоток перед сном — чтобы не было кошмаров. Тебе пригодится, — сам он тем временем выпил содержимое другого флакона и поморщился. Я попробовала представить себе что-то более противное, чем переслащенный чай, и подумала, что, пожалуй, обойдусь без волшебного снотворного. — А мне ещё день не спать.

Я повертела флакон в руках. Тонкая работа из полупрозрачного стекла. Напоминал когда-то увиденные в музее старинные флакончики из-под духов. Не хватало бирки "Выпей меня" — и все, абсурдные фантазии Кэрролла в действии. Зеркала, карты и безумное чаепитие прилагаются.

— Кто такая Сильвия?

— Твоя… горничная, скажем. Обращайся к ней с любыми вопросами. Я исчезну дня на два, с тобой будут Ренар и Лин, завтра… — Кондор глянул в окно, где небо постепенно светлело. — Уже сегодня познакомишься. Ничего не бойся.

Он мягко выставил меня за дверь и передал на руки Кастору, который подхватил мои вещи с кресла и повел куда-то длинными полутёмными коридорами. Я обернулась, чтобы увидеть закрытую дверь, и подумала, что про гадание Кондору так и не рассказала.

Первый аркан, надо же.

— Кастор, — поинтересовалась я. — А ты ученик господина мага?

Белобрысый парень с по-прежнему скучающим выражением лица посмотрел в мою сторону.

— Нет, леди, с чего вы взяли? Я слуга. А Мастер вообще не берется кого-либо обучать. Никогда.

* * *

— Ты выглядишь как дохлый гоблин, маг.

Кондор с трудом разлепил глаза и оторвал голову от стола. Кронпринц Антуан с удобством расположился в одном из кресел напротив и бегло читал какие-то бумаги, изредка притрагиваясь к чашке с новомодным напитком под названием "кофе".

— Нет, — немного подумав, сказал принц. — Ты выглядишь хуже дохлого гоблина. Что, в этот раз на тебя уронили книжный шкаф?

— Хуже, — маг зевнул и выпрямился. — Ты не в курсе, Дар?

— Не в курсе чего? — принц перевернул страницу. — О, теперь в курсе, кажется. Поздравляю, ты опять разворошил это осиное гнездо, они бесятся, орут и спорят о том, что делать. Пожалуй, стоит простить тебе оккупацию моего стола. Своих покоев у Мастера во дворце, конечно, нет, — добавил Дар с долей сарказма. — Не заслужил.

Кондор подпер голову рукой и с укором посмотрел на Его Высочество.

— Вокруг моей двери нарезают круги Ларра и София. Я лучше тут подожду, может, они столкнутся и переубивают друг друга.

— Ты дождёшься того, что они столкнутся и уйдут пить вино и придумывать совместный план отмщения мужскому равнодушию в твоем лице, — Дар иронично улыбнулся. — Советовать тебе разобраться с твоими женщинами, как я понимаю, лишнее?

— Не с моими, Дар, — маг покачал головой. — Были бы мои — я бы разобрался.

— Ладно, — принц отложил бумаги. — Касательно твоих женщин. Расскажи про инку. Мой брат…

— Феликс будет разочарован, — Кондор хмыкнул.

— Все так плохо? Она страшненькая? Глупая? Истеричная?

Маг на минуту задумался.

— Не эффектная. Ну, в сравнении с предыдущими. Бледная и усталая, хотя я готов свалить это на пережитое. Грызёт ногти. Тёмненькая, кстати.

— Парад блондинок закончен, жаль.

— Она курит, Дар. Задает правильные вопросы и внимательно слушает, правда, иногда язвит и от ответов любит уходить.

— Ты тоже предпочитаешь спрашивать, а не отвечать.

— Я предпочитаю узнавать, — маг посмотрел куда-то в пространство. — Не путай это с нежеланием рассказывать. Она же довольно скрытная и держит дистанцию. Скорее всего, там есть некая скромная личная трагедия, которую переживают со всем размахом и которой очень дорожат, я не собираюсь лезть в голову к чужой девице и наводить там порядок. Но это интригует. И потом, Дар, она не плакала, не угрожала мне, не ругалась, ну, кроме одного момента, но я это заслужил.

— Да ладно? — принц хитро улыбнулся.

— И готов признать.

— Да ладно?

Кондор махнул в его сторону рукой.

— В общем, это что-то новое и необычное. Пять серёжек в правом ухе.

— Пять? — удивился Дар. — Кондор, ты был не прав, утверждая, что мой брат разочаруется. Поверь, как распорядитель всего этого цирка, он будет только рад взбаламутить светское болото. Чего ты на меня так смотришь?

— Пытаюсь представить этого ребёнка среди местного серпентария. Знаешь, не получается, — маг с трудом подавил желание зевнуть перед представителем королевской фамилии. — Ладно, высочество, позволь мне побыть захватчиком этого прекрасного стола ещё час.

— Может…

— Час, Дар. Я вторые сутки почти не сплю.

Принц пожал плечами и снова уткнулся в свои бумаги.

— Как зовут хоть?

— Мари.

Глава первая: Дым и зеркала

Часть вторая, в которой девица смущается, восхищается и убеждается, что старших лучше слушаться

Потом-то Алиса удивлялась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день еще только начался, и нет ничего удивительного, что Алиса еще не начала удивляться. (с) Льюис Кэрролл, "Алиса в Стране Чудес"

Вообще-то я думала, что это был хороший, красочный сон, один из тех, которые видишь иногда в период между первым звонком будильника и томным, ленивым пробуждением вечного опоздалека, погружаясь в иную реальность на очередные пять минуточек, чтобы схватить за хвост дракона или сотворить еще что-то такое же невероятное и недоступное.

Я до последнего надеялась, что мне всё приснилось и жизнь вернется на круги своя.

К сожалению, высокий потолок с лепниной говорил об обратном.

— Вашу ж мать… — протянула я, пытаясь протереть глаза. Хотелось курить, кофе и убиться об стену. В рюкзаке, лежащем на полу, куда я бросила его вместе с джинсами, кедами и толстовкой, истошно орал мой телефон. Я дотянулась до него, выковыривая из первозданного хаоса своих вещей, и потом чуть не вскрикнула: пока я копалась в недрах сумки, свесившись с края кровати, и с цветастым внутренним монологом отключала установленный на полдень сигнал "Победитель по жизни", в комнату зашла женщина.

— Сильвия, — констатировала я, глядя на нее снизу вверх.

Она кивнула и улыбнулась уголками губ.

Ночью, точнее — ранним утром, я была настолько вымотана, что почти не замечала ничего вокруг, и сейчас закономерно вытаращилась на "горничную".

Честно говоря, я не могла решить, кто из нас леди, потому что высокая, прямая, как стрела, худая дама, наблюдающая за мной с высоты своего воспитания и моральных устоев, вызывала у меня желание бросить курить, вытащить пирсинг, распрямить плечи, покаяться или спрятаться под стол и долго плакать от осознания собственного несовершенства. Дама была одета в простое тёмное платье, каштановые волосы собраны в аккуратную прическу, которая при всей своей строгости не вызывала мысли о синих чулках и ботанстве. Умные, блестящие глаза внимательно рассматривали растрепанную меня.

— Леди проснулась, — в свою очередь констатировало это скромное совершенство.

Леди кивнула, выпрямляясь и натягивая сползшее одеяло на обнажённые бедра. Леди была смущена, когда ей предложили завтрак и ванну — в любой последовательности. Леди была еще больше смущена, когда ей почти велели раздеться, потому что её одежда нуждалась в чистке.

— Что? — сказала леди, бледнея лицом. — Еще раздеться?

Оказалось, что ещё. Я почувствовала, как мои уши горят: из одежды на мне оставалось только бельё и короткая футболка с логотипом одной известной португальской металл-группы, и от перспективы снимать с себя всё при незнакомой женщине моё сознание падало в обморок. Сильвия поджала губы и сказала, что вернет всё раньше, чем я успею соскучиться.

— Магия, — поняла я.

— Магия, — кивнула горничная. — Ширма вон там, если вы стесняетесь.

Через пару минут я вознесла хвалу всем, кого вспомнила, за наличие в этом мире водопровода и всего, что из этого факта вытекало. Я рассчитывала максимум на мытьё в духе начала девятнадцатого, когда толпа служанок носит тебе горячую воду, а ты дрожишь, потому что с отоплением тоже проблемы, а получила две комнаты — большую и маленькую. Причем большая была размером с апартаменты, которые я снимала в своей, хех, прошлой жизни. Дитя цивилизации, с трудом переносящее поездки на дачу с удобствами во дворе, ликовало, но для того, чтобы простить гостеприимному миру высоких потолков и огромных окон отсутствие сигарет, я хотела уяснить для себя еще один вопрос. Преодолевая смущение и делая вид, что меня крайне интересует витраж, украшающий единственное окно в ванной комнате, я спросила:

— Эм-м… Сильвия… А как у вас обстоят дела с… Эм-м-м… Нижним бельём?

— Что именно вас интересует, леди? — невозмутимо ответили мне.

Уши снова ощутимо пригорели.

— Ну, вы тут носите… — и я изобразила пальцами в воздухе форму того, с чем боялась столкнуться. При этом мне пришлось прижать локтями простыню, в которую я была завёрнута. Сильвия недоуменно посмотрела на меня и снова сдержанно улыбнулась.

— О, нет, леди, — ответила она, показывая мне, как работает местный смеситель воды. — Одна из ваших предшественниц предложила нашим женщинам моду вашего мира, они не смогли устоять, найдя её более удобной. Во всех отношениях.

— О-о-о… — протянула я, понимая, что обожаю ту женщину. — А кофе у вас есть?

— Кофе? Что это?

— Нет в мире совершенства, — вздохнула я, нервно переступая с ноги на ногу. Мне было бы пора уже окунаться в воду, но я стеснялась и медлила. Сильвия, видимо, поняла, кивнула мне с полуулыбкой и вдруг изумленно приподняла брови, вглядываясь куда-то в область моей правой ключицы. Я внутренне чертыхнулась, понимая, что простыня сползла и я спалила татуировку.

— У вас… — горничная пальцем изобразила в воздухе круг.

Хорошо, что не крест.

— Знаю. У меня пентаграмма под ключицей. Это нормально.

Сильвия снова стала невозмутимой, кивнула и пообещала вернуться минут через пятнадцать с моей одеждой и полотенцем. Когда за ней закрылась дверь, я вышла из простыни и погрузилась в тёплую воду.

С головой.

Открыла под водой глаза и держалась, пока не закончилось дыхание.

Вынырнула, хватая ртом воздух и возвращая себя в реальность.

Отметила, что у меня никогда не было шикарной ванной комнаты с витражным окном, зеркалом в человеческий рост у стены, высоким потолком и уж тем более — с работающими на магии светильниками. И что в следующий раз непременно нужно залезть в ванну с сигаретой в зубах.

Вискаря бы еще, черт.

* * *

Я сидела в просторной гостиной рядом с камином и развлекалась тем, что включала и выключала магические светильники щелчком пальцев. Обновляемые бытовые заклинания были подвязаны на действие и волю, то есть — на щелчок пальцами и мысленный приказ, пользоваться ими могли люди без магического дара, но какое-то время пришлось потренироваться.

В гостиной на стенах висели небольшие фонарики вроде тех, которые традиционно рисуют на рождественских картинках, но внутри у них были не лампы, как в моём мире, и не свечи, как можно было бы ожидать, а небольшие полупрозрачные кристаллы, внутри которых загорался похожий на пламя свечи сгусток тёплого оранжевого света. Свет преломлялся сквозь грани и рассеивался, и, как я успела узнать, чем темнее вокруг, тем ярче он становился. Сначала кристаллы в светильниках меня не слушались и мерцали, толком не зажигаясь, но к тому моменту, как открылась дверь, получалось весьма неплохо.

В комнату ворвался ураган.

У урагана были длинные золотистые волосы, очаровательная улыбка и огромные аквамариновые глаза, которые распахнулись прямо на меня. Ураган сел напротив, аккуратно расправил изумрудно-зелёную юбку и с застенчивой и одновременно хитрой улыбкой заправил за острое ушко выбившийся из укладки локон. Заметив моё изумление, невероятное создание ответило:

— А… Я полуэльф.

Я нервно сглотнула.

— Айвеллин, — самая красивая девушка, которую я встречала в своей жизни, протянула мне узкую ладошку. Я представилась в ответ, чувствуя, как моя самооценка прячется под стол и показывает мне табличку "Страдай!". Если это — полуэльф, то кем я буду чувствовать себя рядом с чистокровной эльфийкой?

Наверное, это было не слишком прилично, но я пристально рассматривала воплощение нечеловеческой красоты, сидящее напротив. Айвеллин, чопорно сложив изящные ручки на коленях, с точно таким же интересом рассматривала меня. На её полудетском личике застыла лёгкая, доброжелательная улыбка, в чуть раскосых глазах читалось любопытство. Мне показалось, что Айвеллин смотрит на меня, как на незнакомую ей букашку. Очень милую незнакомую букашку. Очень милую незнакомую букашку, которая готова быть раздавленной этими изящными ножками.

— Совсем другая, — произнесла полуэльфийка звонким голоском.

Я не успела спросить, что это значит, потому что дверь снова открылась.

— Лин, погаси уже свое обаяние, она уже готова.

Видимо, Страна Чудес решила сделать комбо и добить меня окончательно. Самооценка со вздохом поменяла табличку "Страдай!" на "Даже не надейся!" и заявила, что из-под стола никогда не вылезет. Пусть хозяйка сама разбирается, когда слюни с пола соберёт.

На диван, стоящий рядом с моим креслом, уселось воплощение всех девичьих грёз. Высокий, стройный парень с копной рыжих, как лисья шерсть, волос, собранных в хвост. Весь такой в сапогах, в зауженных штанах, в белой рубашке со свободным воротом — картинка, чёрт возьми. Он вольготно устроился на диване и посмотрел на меня с улыбкой победителя, видимо, хорошо понимая, какое впечатление производит. Я нервно вжалась в кресло, чувствуя, что не одна женская душа утонула в этих удивительных зелёных глазищах. Да у него ресницы длиннее моих!

— О, котёночек сейчас зашипит, — съязвил парень и, дотянувшись, дотронулся пальцем до кончика моего носа. Я оскорбленно щёлкнула зубами, делая вид, что сейчас цапну его за руку. — Ого! Не так быстро, милая!

Он широко и по-доброму улыбнулся и подмигнул мне.

— Ренар! — Лин с улыбкой махнула рукой в его сторону. — Прекрати!

— Только после того, как ты закончишь со своей долбаной эльфийской магией, моя прелесть! — безапелляционно заявил рыжий красавец, продолжая рассматривать меня. Ощущение эйфории, появившееся вместе с Лин, внезапно исчезло. Ренар перехватил мой изменившийся взгляд и капризно протянул. — Только не говори, что Птица не поставил на тебя блок от этой мелкой пакостницы! А, впрочем, ему было не до того, небось, всю ночь глушил сладкий чай, — парень еще раз окинул меня внимательным взглядом с ног до головы. — Совсем другая, — он подвинулся поближе ко мне и попытался взять за руку. — Надеюсь, леди будет благосклонна…

— Ренар! — чуть строже сказала Лин. — Ты её смущаешь!

— А ты над ней колдуешь! — парировал рыжий. Лин смущённо разгладила несуществующую складку на юбке. — Ладно, если серьезно, то добро пожаловать в нашу теплую компанию, эм-м…

— Мари, — подсказала я.

— Замечательно! Всего два слога! — засмеялся Ренар. — Всего два слога и никаких хитровывернутых сочетаний, я тебя уже люблю, Мари! Скажи, — он пристально посмотрел мне в глаза, наклоняясь еще ближе и очаровывающе мне улыбаясь. — Ты же согласилась?

— Согласилась на что? — не поняла я.

— Остаться здесь, — зеленые глаза оказались прямо напротив моих.

— А у меня был выбор? — я скептически подняла одну бровь.

— Не было, — кивнул Ренар. — Но если бы ты не согласилась вчера, сегодня мы бы тебя уговаривали, — он грациозно выполз из моей личной зоны, в которую так нахально вторгся, закинул ногу на ногу и подмигнул Лин. — Предлагаю показать новенькой всё самое интересное. Или, может быть, леди желает получить ответы на некоторые вопросы?

— А, может быть, совместим? — предложила я.

* * *

— Библиотека, — торжественно сообщил Ренар, открывая тяжёлую дверь.

Я сунула любопытный нос в дверной проём и зачарованно открыла рот. Библиотека впечатляла: просторная комната, вдоль стен которой выстроились стеллажи, достающие до потолка. Я едва сдержалась, чтобы с криком "Информация, моя родимая, вот ты где!" не забежать внутрь. Спокойно, Машенька, вернешься сюда завтра.

— А я могу читать…

— На нашем языке? Да, — кивнула Лин. — Не спрашивай, как это работает, это…

— Магия, — поняла я.

— И задумываться над тем, как именно это работает, я тоже не советую, — добавила эльфийка.

— Почему?

— Сбивает. Стоит кому-то из вас задуматься, что он читает на незнакомом языке, который волшебным образом освоил во время перехода, как навык чтения на время теряется. Так что постарайся не думать об этом, просто читай. — Мы вышли из библиотеки и она продолжила: — Если вдруг собьёшься, то просто отвлекись на некоторое время, обычно помогает. Пишешь ты, кстати, тоже на нашем языке, — Лин ласково взяла мою руку и легонько сжала пальцы. Её кожа была нежной и немного прохладной. — Ну, это чтобы ты не задумывалась и не сбивалась, — она хитровато улыбнулась.

Мы уже около часа гуляли по коридорам замка, заглядывая почти во все углы. Голова слегка шла кругом. Я переставала стесняться, проникаясь своего рода тёплыми чувствами к новым знакомым. Лин производила впечатление настоящей леди — сдержанной, изящной, вежливой и умной, с тонким чувством юмора и потрясающей грацией. Она мило краснела и шикала в сторону Ренара, который оказался любителем провокационных шуток. Он беззлобно подначивал меня, пытаясь вытащить из панциря, и когда я осознала, что его двусмысленные намёки — не более чем способ проверить собеседника на вшивость, начала потихонечку отшучиваться. Ренар уловил эту перемену, подмигнул и улыбнулся — без тени самодовольства или хитрости, ибо самодовольством и хитростью откровенно просиял.

Когда мы дошли до зала для тренировок, на стенах которого висели образцы местного оружия, я уже почти расслабилась — и поток моего любопытства прорвало. Я начала без стеснения задавать все вопросы, которые появлялись в моей голове. Правда, ответы получала не в каждом случае — иногда мне советовали либо посмотреть в книге, либо спросить мага.

— Почему вы говорите, что я совсем другая? — вспомнила я то, как они почти друг за другом повторили это в момент знакомства. Лин и Ренар переглянулись.

— Эм-м-м…

— Не блондинка, — Ренар начал считать на пальцах. — Это раз. Два — не командуешь. Три… Эм-м… Не смотришь на меня так, словно хочешь съесть, а на неё, — он кивнул в сторону эльфийки, — будто она находится между тобой и твоим обедом, ха. А ещё у тебя… — он дотронулся до моего уха, в котором болталось пять разных серёжек из серебра и медицинской стали. Я вздрогнула и отпрянула. — Ты всегда так шарахаешься?

— Не люблю, когда до меня дотрагиваются, — призналась я.

— О, привыкай, — он снова самодовольно улыбнулся. — Мне учить тебя танцевать.

— А, может, мы как-нибудь обойдёмся? — заныла я в ужасе от такой перспективы.

— Не-не-не, — заверили меня в два голоса. — Не обойдёмся!

Потом мы пили чай и еще долго говорили. Договорились до того, что меня развели на прогулку в ближайший город. Узнав, что это около часа в седле, я опять ужаснулась:

— А, может, не надо?

— Надо, — заявила Лин, ставя чашку с ромашковым чаем на блюдце. — Ты же не думаешь оставаться в… эм-м… этой одежде? — на её лице при этом отразилось лёгкое недовольство.

— У меня денег нет, — нашла я аргумент в защиту своих красных конверсов.

— Ренар, у неё нет денег, — трагически изрекла девушка.

— Кошмар, — согласился Ренар с возмущением. — Надо с этим что-то делать. Ах, да, я забыл — леди согласилась служить Его Величеству, — он опять мне подмигнул. — Она просто ещё не поняла, что некоторые расходы Его Величество спокойно может взять на себя. Не обеднеет же он от пары… эм-м-м… кружевных предметов женского гардероба.

Лин прыснула. Я прикусила нижнюю губу и покраснела.

* * *

Вечером я заперла дверь и вытряхнула на заправленную постель содержимое рюкзака. Нужно было сделать это ещё днем, но со мной рядом всё время кто-то был и мешал сосредоточиться. Честно говоря, я пришла к выводу, что это было сделано специально — ради сохранности моей психики меня отвлекали, не давали сконцентрироваться и уйти в себя, замкнуться. А вот именно сейчас была ой как нужна именно концентрация: мозг поглощал информацию и, кажется, слегка охреневал от всего происходящего, убеждаясь с каждой минутой, что это не сон и вообще на самом деле. Контакт с моими личными вещами казался мне неплохим способом своеобразной медитации, заставляющим голову работать.

Итак.

Мобильный. Наушники. Убедившись, что сети нет нигде (для этого я сунулась во все углы и даже попробовала залезть на платяной шкаф и в него) и в том, что у меня остались считанные проценты заряда, я сделала несколько фотографий того, что меня окружало, не забыв скорчить скептический фейс в зеркало. После этого отключила все будильники. Хвостом после потери сигнала в панели оповещений висело сообщение в соцсети от подруги. Я попробовала открыть: оказались уже ничего не меняющие извинения за то, что в субботу меня продинамят с утренним шопингом. О, милая Таня, не извиняйся, я тоже не смогу.

Я хмыкнула, ещё раз посмотрела на дату и день недели, запомнила их и, отключив телефон, отложила его в сторону.

Ручки. Блокнот. Сделала в блокноте пометку — сегодняшнее число — и отложила в другую сторону.

Куча чеков, билетиков, записки, стикеры-закладки, прочий хлам — в мусор сразу.

Антисептик для рук, пудра, черный карандаш для глаз, тушь, бальзам, три пакетика сахара с логотипом кофейни, куча мелочи и ключи.

Складной ножик. Отлично. Может, хоть тут мне этот каприз неформалки пригодится.

Кошелёк. Бесполезен, как и телефон. Ссыпала в него мелочь.

Портативный зарядник для мобильного. Еще более бесполезная вещь, хотя, кажется, в кафе моя труба выжрала не всё, что в нем было. Если что и осталось — пусть лежит на чёрный день. Если доживет, конечно.

Студбилет и пропуск. Ого, а паспорта у меня с собой не было, однако.

Чуда не произошло и запасную пачку сигарет я не обнаружила.

Я сняла с ключей брелок — застывший в смоле четырехлистный клевер — и спрятала их вместе с электроникой, документами и кошельком в ящик прикроватной тумбочки. В тот самый, куда утром сныкала так и не пригодившееся "снотворное". Косметику, антисептик и сахар убрала в тот же карман быстрого доступа, где они были, добавив к ним нож.

Пришло время сигареты и блокнота. Я устроилась на подоконнике, закутавшись в шарф, и, с истинным наслаждением затягиваясь первой и единственной за сутки сигаретой, приступила к планированию.

Вообще-то, составление планов и списков — не самая сильная моя сторона, я бы сказала — одна из самых слабых. Наверное, именно поэтому я так и не достигла успеха — пока мои умные и пробивные одноклассники планировали и структурировали свою жизнь, я плыла по течению. Мне казалось, что стремление встать вовремя, успеть до определенного возраста прочитать определенные книги, выйти замуж, поступить в конкретный университет, купить машину, сколотить небольшой капитал — это бред, меркантильность и рамки, в которые эти глупые люди себя намеренно загоняют. Когда я поняла, что ошибалась, было поздно — привычку идти по приборам сложно вытравить, поэтому к составлению списка дел я прибегала в крайних случаях: дедлайн, например, или завалы на сессии. Или вот сейчас.

Одну страницу я отвела для календаря, обозначив число и день недели, когда я феерично прошла сквозь волшебное стекло. Десятое декабря, среда. Отчет начался.

На следующем листе я с завитушками вывела гордый заголовок: "План побега из Страны Чудес". Первый пункт сразу обнадеживал: "Выжить".

Оптимизм — мое второе имя, чтоб вы знали!

Я остро нуждалась в двух вещах: информации и местной одежде. Набросала примерный список того, что мне было нужно узнать и что именно искать во время завтрашней вылазки в город, не забыв про попробовать местное "трубочное зелье", и если это действительно дрянь — попытаться найти замену. В пачке тем временем оставалось четыре сигареты.

Обязательно выяснить, что делали и чем занимались другие "инки" и насколько здесь опасно вообще. Несмотря на милое общение с аборигенами, я не могла отключить своего внутреннего реалиста, который угрюмо смотрел на творившееся непотребство и напоминал, что меч я в случае чего себе на ногу уроню. С моим везением и врождённым отсутствием грации — запросто.

Следующий момент — пристать к товарищу магу с просьбой показать мне происходящее в моем мире. Просто для того, чтобы убедиться: родители не ищут меня в истерике по моргам и больницам. Я, конечно, иногда пропадала на долгое время, не выходила на связь, погрязнув в собственных экзистенциальных кризисах и проблемах менее духовного плана, но обычно в такие моменты я надолго не покидала пределов комнаты, города и мира, светилась онлайн и отвечала на смс.

Ну и Лёшка, да.

Тут я ненадолго остановилась и вдумчиво докурила сигарету, глядя в окно на двойную луну этого мира и незнакомые мне созвездия. Именно сейчас грустить было не слишком уместно, но я не могла отказать себе в этой маленькой слабости. Я не сомневалась, что за время моего отсутствия половина социальных связей порвётся к чёртовой матери, поэтому тихо оплакивала полгода приятных и ненапряжных отношений — пожалуй, самых лучших отношений в моей недолгой жизни. Вдвойне обидно было исчезнуть, так и не попрощавшись толком с человеком, которому я позволила приблизиться почти вплотную. Из незакрытого гештальта тянуло арктическим холодом, и я со злобой выкинула окурок в окно. Протянула руку и подманила к себе любимого внутреннего демона.

Пожалуй, я понимаю ту девицу, которая кидалась в мага тяжёлыми предметами.

Разобравшись с ближайшими планами, я опять перевернула страницу и погрызла кончик ручки в задумчивости. Все вокруг было настолько милым и правильным, что я за сегодняшний день не раз ловила себя на мысли "как же это похоже на сюжет мэрисьюшной фантушки". С маленьким отличием: что-то я пока не чувствовала в себе ни желания крушить все вокруг двуручным мечом, ни возможности кидаться фаерболами направо и налево. Пока что я вынесла одну мысль: моё появление в этом мире давало определенный статус, но не означало уникальность и мгновенно открывающиеся сверхсилы. Значит, придется выезжать на харизме и интеллекте. Где бы их только взять?

Больше всего я боялась, что останусь запертой в этом зачарованном замке и медленно свихнусь.

А вдруг у них тут инок в полнолуние в жертву приносят вообще? Лично товарищ маг.

Кстати о жертвах. Я вывела на листке "Рассказать ли о Таро?" и обвела вопрос в круг.

Ещё один важный (пусть и банальный) вопрос, который меня тревожил: а почему, собственно, я? Судя по тому, что я вытянула из Ренара, системы выбора не было, чистой воды рандом: ни тебе пророчества, ни закономерности, ни каких-либо действий со стороны инки, волшебных предметов, загадывания желаний, тайны рождения. Но как минимум три девицы до меня были объединены эффектной внешностью и пробивным характером, чего обо мне сказать вообще нельзя.

Интересно, кто был до этих трёх девиц?

Я вздохнула.

А потом ещё полчаса сидела и водила ручкой по бумаге, заполняя клеточки всеми известными мне штампами того самого жанра: сверхспособности, избранность, неземная красота (полученная в дар или приобретённая с помощью магии), кожаные штаны, способность влезть на лошадку в корсете и в нём же размахивать мечом, способность пробираться по пересечённой местности на каблуках, неизменная истинная любовь, непременное замужество сразу после победы над силами зла, перевоспитанные злодеи, древние пророчества, и так далее, и так далее. Можно будет потом вычёркивать то, что сбылось (встреча с неземным красавчиком — есть, нормальная самооценка — больше нет).

Поток сознания меня немного успокоил, и я решила, что, видимо, нужно вести дневник.

С этой идеей я отправилась спать.

* * *

В свете двойной луны по небу стремительно бежали рваные облака. Комната была погружена в полумрак, пугая силуэтами незнакомых предметов. Осторожно ступая по паркету, я подошла к зеркалу у стены. Его поверхность манила меня, тускло светясь в темноте. Зеркало поймало мою тень и бледное лицо с тёмными провалами глаз. Я заглянула в мир по ту сторону стекла, по привычке спрятав руки за спину. Босым ногам было холодно. Комната в Зазеркалье ничем не отличалась от комнаты по эту сторону — простор высоких потолков, немного вычурная мебель, два арочных окна, сквозь которые льётся скудный свет, тьма, выглядывающая из углов, и мой силуэт, застывший напротив моего силуэта. Тень в зеркале оставалась неподвижной и смотрела в пол, а я смотрела на себя, смотрящую в пол, понимая, что леденею от ужаса.

Мари-из-Зеркала подняла на меня взгляд и улыбнулась, протянув руку. Рука наткнулась на преграду. Мари с недоверием прижала ладонь к стеклу и попробовала его толкнуть. Бесполезно. Она ударила в стекло кулаком и что-то проорала — было жутко видеть чёрный провал рта, но не слышать ни звука. Я протянула руку к поверхности, но отпрянула, заметив движение в зеркале, и застыла, смотря себе-не себе за спину.

А там, за спиной у Мари-из-Зеркала сидела тварь. Я в ужасе прижала руку к губам, понимая, что меня тошнит и от приступа страха кровь стучит в висках. Тварь ехидно оскалилась, продемонстрировав три ряда острых акульих зубов. Мари-в-Зеркале вопросительно уставилась на меня, прижавшись к стеклу, потом поймала мой взгляд — и обернулась. Я понимала, что сейчас будет, поэтому зажмурилась, желая, чтобы это оказалось сном — и обнаружила себя стоящей напротив зеркала. Облаков не было. Луна почему-то лишилась своего близнеца и одиноко заглядывала в окно. Ногам по-прежнему было холодно, а сердце бешено колотилось.

Мое отражение повторяло мои движения, и я от радости прижала ладонь к холодному стеклу. Мари-в-Зеркале сделала то же самое, а потом улыбнулась, отведя взгляд чуть за мое плечо. В зеркале вдруг появился Лёшка, бледный, с тёмными тенями под глазами, печальный, почти хмурый. Властно обнял мое отражение, привлекая к себе и утыкаясь носом в макушку. Я отступила на шаг назад, понимая, что по эту сторону остаюсь одна, а Мари-в-Зеркале спрятала лицо в Лёшкину рубашку, заставив меня испытать приступ печали и нежности. Парень обнимал меня в зеркале, смотря в глаза мне по эту сторону. Потом он сделал страшное — схватил мое отражение за шею, оттаскивая от себя и поднимая в воздух. Я по ту сторону дёргалась и пыталась вырваться — безрезультатно, мужские пальцы крепко держали меня за горло. Я по эту сторону невольно сделала глубокий вдох, протягивая пальцы к шее, но смотрела, как зачарованная, не в силах отвести взгляд от своей второй смерти в зеркале.

Он меня не задушил. Он протянул вторую руку к моей груди и вонзил внезапно отросшие, похожие на причудливо застывший лед когти в мое тело — с той стороны, где у моего отражения должно было находиться сердце.

Я упала на колени, дёрнулась, словно от боли, и сжалась в комочек на полу, чувствуя, как из меня исчезает недавнее ощущение нежности и тепла. В солнечном сплетении возникла черная дыра, холодная и страшная, затягивающая в себя все самое хорошее, что я когда-либо чувствовала. Взвыв от отчаяния, я подняла зарёванное лицо на зеркало.

По ту сторону, скрестив ноги, сидел желтоглазый маг и смотрел на меня с укором. Постучал по стеклу и показал пальцем куда-то вглубь комнаты.

Я поняла намёк и проснулась.

Заорала, увидев, как с потолка по призрачной паутине на кровать спустился огромный призрачный паук. Паук испугался и убежал. Я смахнула остатки сна и щёлкнула пальцами. Свет не включился. Мне пришлось вспомнить, что кроме жеста нужно усилие воли — и один из магических светильников тускло загорелся.

Я достала из ящика флакон со своим снотворным и сделала глоток.

Удивительно мерзкая штука, скажу я вам.

Но в ту ночь мне уже ничего не снилось.

Глава первая: Дым и зеркала

Часть третья, в которой всё становится страньше и страньше, а девица понимает, что в зеркалах можно увидеть нечто пострашнее монстров

Это зеркало не льстит, оно говорит правду, и тот, кто смотрится в него, меняется. Сабин Мельшиор Бонне, "История зеркала"

С утра Мари была угрюма и молчалива.

— Как спалось? — попытался расшевелить ее Ренар.

Девушка посмотрела на него, красноречиво изогнув одну бровь, мол, сам не видишь, что ли?

— Отвратительно, — честно призналась она, поправляя темно-красный шарф и с ужасом косясь на лошадей. — Сразу предупреждаю: я на этих тварей залезала только в детстве, это было давно, неправда и недолго.

Ей было страшно и неуютно. Это сквозило в мелких нервозных движениях, в том, как она сутулилась, как смотрела вокруг и поправляла одежду. Ренар обратил внимание, что рядом с тонкой, изящной Лин, грациозно сидящей в дамском седле, понурая инка сжималась, словно пытаясь спрятаться и исчезнуть. В отличие от предыдущих девиц, эта смотрела на полуэльфку не с завистью или неприязнью, а с какой-то смесью тоски, страха и восхищения.

Надо бы ей намекнуть, что Лин, во-первых, не человек, а во-вторых — намеренно создает вокруг себя ауру обаяния, поэтому сравнивать себя с ней — последнее дело. Хотя с точки зрения Ренара Мари была откровенно… никак. Когда она слегка расслаблялась и начинала общаться, то в ней чувствовалась своеобразная харизма, но рассматривать её как девушку и предмет ухаживаний не хотелось вообще. Впечатление портила не только бесформенная и темная инковская одежда, но и эта внутренняя зажатость. Может быть, со временем пройдет, сейчас-то ей со всех сторон неуютно и паршиво.

Хотя личико симпатичное.

Минут через десять Мари слегка отошла, прекратила в ужасе смотреть на свою лошадь и тихо ругаться под нос, начала оглядываться по сторонам и отвечать на вопросы Лин более развернуто, чем "угу" и "неа". Потом они выехали на одну из открытых площадок, с которых открывался прекрасный вид на Айренхольнский горный хребет, и хмурое личико обрело одухотворенность. Мари смотрела на уходящие ввысь седые вершины, на сползающие вниз ледники, на заснеженный лес, укутавший склоны, с детским восторгом и восхищением. День был солнечным, но кое-где около скалистых пиков проплывали легкие облачка. Ледники сверкали.

— Впервые в горах? — спросил Ренар.

— Нет, — ответила инка. — Была пару раз… в своем мире. Но мало и не так близко, — она минуту помолчала, оглядываясь. Вроде бы хотела что-то сказать, но не решилась.

Дальше все пошло веселее. Мари окончательно пришла в себя, начала шутить и более смело оглядывалась по сторонам. Казалось, её страхи испарились. Ренар, не прекращающий наблюдать за ней, наконец, понял разницу. В отличие от тех трёх, которые приходили из другого мира до неё, эта Избранная была не уверенной в себе молодой женщиной, а угловатым подростком, и если бы она вчера сама не сказала, сколько ей лет, Ренар сейчас уверенно не дал бы ей больше семнадцати.

Йарну, ближайший к Замку городок, спрятавшийся в долине горной реки, инка тоже восприняла с восхищением. Её не смущали ни скромная одежда жителей, ни запахи, ни подчас грубые звуки местной жизни. В памяти Ренара всплыла Александра, их вторая, холодная и высокомерная блондинка, отличавшаяся вспыльчивостью и обидной прямолинейностью, которые неимоверно раздражали. Это высокомерие исчезло только после дурной шутки Кондора, который во время приема у какого-то графа разозлился настолько, что с леди красиво слетел корсаж. Леди сообразила, что зарвалась, и потом ещё долго ходила по струнке, нервно посматривая в сторону господина мага.

Около лавок с готовой одеждой Ренар помог девушкам спешиться, отметив для себя, что инка уже не шарахается от него, шутит сама над собой и вообще заметно оттаяла.

Мари с интересом рассматривала все вокруг: дома, людей, животных, лавочников, торговок орехами и прочей снедью, бегающих по улицам детей, деревянные украшения на окнах, товары в лавке. Она на минуту остановилась перед висящими над прилавком кожаными женскими штанами, посмотрела на них с какой-то странной улыбкой и хихикнула.

— Что, нравятся? — подмигнул ей Ренар.

Мари прикрыла ладонью лоб и всё ещё улыбаясь покачала головой:

— Да нет, просто вспомнилось кое-что.

— Да не стесняйся, хорошие же штаны! — продолжил уговаривать он. Девушка выставила перед ним открытую ладонь, призывая помолчать, и беззвучно засмеялась над чем-то своим. — Ну или хотя бы расскажи, что в них такого смешного.

— Очень тонкая инсайдерская шутка, — ответила Мари серьезно. — Долго рассказывать.

— Что такое инсайдерская шутка? — не понял Ренар. Девушка внимательно посмотрела на него и задумалась. Ответить не успела — Лин схватила её за руку и утянула куда-то, велев этому рыжему заразе подождать снаружи, а то кое-кто тут сильно смущается. Кое-кто действительно смутился, но за эльфийкой покорно пошёл.

Ренар успел умять кулек орехов и теперь с задумчивым видом смотрел то на крыши, за которыми просматривалось небо и горы, то на проходящих мимо девиц. Девицы хорошо замечали его интерес, хихикали и делали вид, что гость из таинственного зачарованного Замка намного скучнее, чем их девичьи секреты. Это не мешало им проявлять удивительную гибкость, незаметно косясь в его сторону.

— Что, глаз отдыхает? — вдруг спросили рядом. Ренар обернулся и чуть не присвистнул. Лин успела переодеть инку во что-то нормальное, и та слегка преобразилась. На девушке была темно-коричневая кожаная куртка со шнуровкой на рукавах, болотного цвета шерстяная туника и новенькая обувь — невысокие кожаные ботинки с удобным каблуком. Штаны она оставила прежние, на шею намотала все тот же темно-красный шарф, накинув его ещё и на волосы подобием легкого капюшона.

— А чего те не купила, кожаные? — спросил Ренар.

Мари фыркнула и засунула руки в карманы на… в общем, в задние карманы.

— Мне эти дороги как память, — сказала она, забирая из рук мальчика-слуги сверток и поправляя на плече лямки своей старой сумки, в которой тоже что-то было. — Рыженькая ничего так, — вдруг заявила она, провожая взглядом компанию спешащих куда-то девушек, косящихся в их сторону с удвоенным безразличием.

— Эй! Тебя подменили? Утром ты была бука букой.

Мари повернулась к Ренару и со вздохом призналась:

— Сон дурной приснился. Ладно, где я могу оставить вот это? — она подняла руку со свертком. — Лин хочет меня ещё куда-то утащить.

— Сначала поедим, — эльфийка внезапно появилась с другой стороны от парня, поправив зелёный бархатный беретик, каким-то волшебным образом держащийся на золотистых локонах. — Пойдём в "Одинокого упыря"?

Мари сделала круглые глаза.

* * *

Если вам скажут, что в неком магическом фентезийном мире нет косметики, то можете смело вырвать лжецу его мерзкий язык. В любом месте, где есть женщина, всегда есть косметика, потому что ради своей красоты тщеславнейшая из тварей земных готова на всё. На обман, на траты и на запрещённые искусства.

После обеда, оказавшегося лучше, чем мои ожидания, Лин опять оставила несчастного рыжего красавчика скучать на улице, а меня втянула за руку в девочковый рай. Лавка алхимика была заставлена всем, что я могла и не могла себе представить. Конечно, в этом мире не было пластика, и для флаконов и бутылочек использовалось стекло, поэтому многие важные в хозяйстве вещи имели несколько непривычный вид. Впрочем, повальная мода на так называемую органическую косметику, которая захватила в том числе моих соседок по коммуналке и пару подружек, подготовила меня и к шампуням, больше напоминающим мыло по внешнему виду, и к использованию чистых масел, и ко всему такому. Так что мое "о-о-о-офиге-е-еть" относилось, скорее, к неожиданно богатому ассортименту, чем к тому, что, дескать, в отсталом средневековом мире всё не так уж плохо.

Какое, к черту, Средневековье?! Здесь водопровод нормальный!

И если мы, судя по всему, находимся где-то в провинции, то что же меня ждет в столице?

Я откровенно скромничала, хотя Лин, способная уболтать даже гнома, как выразился Ренар, пыталась обратить мое внимание на какие-то странные вещи, не слишком нужные в данный момент.

— Не-не-не, — говорила я. — Не-не-не. Я не такая. Я ненавижу покупать в кредит. Давай мы доживём до моей первой зарплаты и устроим хороший шопинг, например?

Лин не особенно поняла, что такое шопинг, но в целом месседж уловила, кивнула и остановилась. Мне вручили бумажный пакет с греющими душу девичьими приблудами, и я возрадовалась. Хорошее настроение мне было обеспечено. По крайней мере, ноги уже не мёрзли и мечта поваляться и покурить в ванной с пеной стала не мечтой, а целью на сегодняшний вечер, которая помогла мне почти не думать о лошадях.

Серьёзно, я их боюсь. Да, я была наслышана про то, насколько это прекрасные, умные, потрясающие животные, которые не обидят и не предадут, но преодолеть страх не могла. Конечно, никому я не стала рассказывать печальную историю, как однажды прекрасное и умное создание, испугавшись детского вскрика, едва не сбросило меня со спины. Отговорилась, что, мол, лошадь — существо в несколько раз тяжелее меня, и я совершенно не разбираюсь в его психике и не представляю, как оно поведёт себя в следующий момент. Лин успокоила меня, сказав, что отчасти она контролирует настроение наших лошадок, поэтому сейчас мне бояться точно нечего, а со временем я смогу найти с ними общий язык, если, конечно, поставлю себе такую цель.

Я пообещала подумать над этим.

В любом случае, после прогулки в хорошей компании моё настроение, с утра бывшее на отметке "Положить в углу и не трогать во избежание несчастных случаев", исправилось и обещало к вечеру достичь уровня "Эта девочка почти счастлива".

Меня ждала ванна.

Зажав сигарету в зубах, я залезла в теплую воду, пахнущую лавандой, и только щёлкнула зажигалкой, как случилось страшное.

Зеркало. Грёбаное зеркало. Грёбаное зеркало у стены, из которого вдруг шагнул мой слегка растрепанный желтоглазый знакомый. Сигарету я спасти успела, а вот зажигалка скрылась где-то под слоем пены.

Аккуратно держа свое сокровище за фильтр мокрыми пальчиками, я перенесла дрожащую руку за бортик, наблюдая, как Кондор обернулся на свое отражение, стер с шеи след от губной помады (ого!), а потом увидел в зеркале меня и все понял.

Глаза у нас обоих были одинаково круглые.

— Чёрт, — сказал маг.

— Извини, приятель, — ответила я, пытаясь нашарить на дне зажигалку. — Но, кажется, сегодня я за него.

— Прости, я… — начал было он.

Куда же она уплыла?

— Например, прощаю, — ответила я. — У тебя ещё вот тут, эм-м-м… — я указала на характерный красноватый след с другой стороны его шеи и пробурчала себе под нос что-то насчет того, что зеркала в девичьих комнатах, оказывается, не просто так стоят.

Кажется, я нащупала зажигалку ногой, отлично. Неудобно, блин, далековато, а позволять этому наглецу видеть меня без пены мне особенно не хотелось. Перебьётся.

Кондор тем временем провел рукой по волосам, пытаясь то ли пригладить их, то ли справиться со смущением, и медленно, по стеночке пошёл к двери.

Оп, поймала!

Чтобы дотянуться до утопленницы, мне пришлось чуть-чуть наклониться вбок, из-за чего правое плечо высунулось из воды чуть более, чем достаточно. Крадущийся вдоль стенки смущённый маг внезапно остановился и посмотрел мне куда-то совсем не в глаза.

Щёлк, щёлк. Зараза, не зажигается.

— И чего ты там не видел? — съязвила я, отметив для себя, что сегодня товарищ маг выглядит уже не как свежеподнятое умертвие. Видимо, отдохнул. Судя по всему — неплохо.

— Пентаграмму на девичьем плече, — ответил он, прищурившись и сделав шаг в мою сторону.

— А, это… — щёлк, щёлк. — Под ключицей, — поправила я его.

— Она что-то значит? — ещё шаг в мою сторону и характерный наклон головы, выражающий любопытство.

— Пентаха? Что её хозяйка еще пару лет назад была такая дура, такая дура, — фыркнула я. Кондору, видимо, такого ответа было достаточно.

— Теперь понятно.

— Что понятно? — я недоумённо посмотрела на него, подумывая уже послать в том же направлении, как и в прошлый раз.

— Почему меня сюда дернуло, — маг вздохнул и вежливо улыбнулся. — Больше такого не повторится, леди.

Я пожала плечами и опять безрезультатно щёлкнула. Прежде, чем он успел выйти и закрыть дверь, мне пришла в голову идея.

— Кондор, стой.

— А? — он обернулся уже в дверях.

— Ты ж маг, — я потрясла в воздухе бесполезной зажигалкой. — Мне б огонька.

Он самодовольно ухмыльнулся и щёлкнул пальцами. Отлично! Я затянулась.

— Спасибо, и дверь поплотнее… закрой, — последнее слово ударилось уже в плотно закрытую дверь.

Вытянув руку с тлеющей сигаретой над головой, я по уши погрузилась в воду. Цензурных слов в голове не осталось совсем. Страна Чудес, как и следовало ожидать, становилась все страньше и страньше.

Пожалуй, зеркало в комнате я попрошу убрать нафиг.

* * *

Дорогой дневник.

(господи, кто бы знал, как я внутренне ржу, когда пишу эти строки)

В общем, дорогой дневник. Не то, чтобы я к кому-то обращалась, но мне нужно как-то перебороть внутреннее смущение перед пустым листом, потому что иначе я, наверное, свихнусь. Сегодня двенадцатое декабря, кстати.

В общем, я попала. В том самом смысле этого слова, который используется многочисленными авторами не менее многочисленных романов в жанре фентези. Про попаданцев. Ну, про людей, которые, сами того не желая, проваливаются в какую-нибудь кроличью нору. В моем случае — в зеркало.

Нет. Не так. В Зеркало.

Это я для того, чтобы отделить эту конкретную стекляшку от множества других раздражающих стекляшек, которых дофига в чёртовом замке.

Или Замке? Названия у него нет. Все вокруг говорят просто — Замок. И понимают друг друга. Ещё они говорят, что это место — одно из самых защищённых мест в их мире (как ни странно, свой мир они тоже зовут Землёй, и у них, кстати, похожая планетарная система, но у планеты внезапно две луны о_О). Я про себя называю все вокруг Страной Чудес.

Короче, Замок. Начнем с него. Он странный, больше похож не на средневековое строение, а на заколдованный сказочный дворец. Вместо бойниц — витражи, вместо узких и тёмных коридоров — широкие галереи, вместо скромных комнатушек-келий — просторные комнаты с высокими потолками. Само здание небольшое, всего четыре этажа основного корпуса и шесть в башне — но башней никто не пользуется (вроде как там подсобное помещение или что-то в этом духе). Замок стоит на холме, окруженный широкой крепостной стеной (это меня тоже слегка удивило), лесом и горами. Горы-горы-горы. И зима. Сегодня меня возили в город, это примерно час пути — я ощутимо замёрзла в своей одежде, предназначенной для поздней городской осени. Мои несчастные кеды были прокляты раз триста, пока я не поменяла их на местные ботинки.

В компании местных я облазила в Замке если не все доступные места, то многие из них: мне показали библиотеку, зал для тренировок, несколько красивых гостиных комнат, кухню (господи, она огромная!), закрытый бальный зал (здесь никто не устраивает балов, но эта фигня всё-таки есть), просторный главный холл с камином, в который я могла бы залезть полностью (камины здесь много где, кстати, в том числе в моей гостиной), галерею с витражами на последнем этаже, почти под крышей (оттуда можно смотреть на закат). Все кажется почти нежилым, на самом деле, оно и не удивительно — Замок, скорее, не дом, а перевалочный пункт. Относительно постоянно здесь живут только Ренар и Сильвия, ну и еще пара слуг из близлежащих деревень. Кстати, меня немного удивляет эта немноголюдность в достаточно большом здании. Я списываю очень многое на то, что народ здесь активно использует магию, поэтому можно не ожидать толп горничных и лакеев. Это радует — я своей-то "служанки" смущаюсь до ужаса.

Да, у меня есть служанка. Горничная. Камеристка, если быть точнее. На самом деле, она кажется мне классной дамой, которая в случае чего совершенно спокойно перегнёт меня через колено и всыплет по первое число за курево в комнате (тут нет сигарет, но Ренар обещал научить меня курить трубку). Сильвия очень немногословная и кажется непроницаемой. И ещё она очень красивая.

В принципе, здесь все офигенно красивые. Я себе рядом с ними кажусь просто серой мышкой и беззастенчиво пялюсь, пока не замечают. Лин сказала, что это из-за того, что по эту строну от гор когда-то было царство эльфов, от былого величия которого остался только обрубочек в виде Каэрии, множество древних руин и растворённая в человеческой крови кровь эльфийская. Эльфовская. Эльфская. Чёрт.

Кстати, сама Лин — Айвеллин — полуэльф. Я не вдавалась в подробности её происхождения. Лин умеет контролировать эмоции людей вокруг себя. Это не совсем, как они выражаются, классическая магия — скорее, её личное свойство, которым она беззастенчиво пользуется и ради которого она здесь. Лин способна внушить почти любую эмоцию, не причиняя вреда ничьей психике, поэтому Кондор, мой хранитель и ответственный за весь этот дом безумных (опять же — как выразился Ренар), использует её дар на инках — ну, на всякий случай, чтобы девицы умом не тронулись из-за резкой смены обстановки. Плюс ко всему именно Лин должна будет заниматься со мной историей и этикетом, потому что она вроде как настоящая аристократка и в некоторых вещах разбирается куда лучше парней. Она милая, но рядом с ней я чувствую себя слишком человеком, если честно.

Ренар — это просто нечто. Во-первых, краше парня я в жизни не видела. Во-вторых, при всей своей обаятельности и понимании, как бабы на него реагируют, Ренар свой в доску. Он потрясающе рыж, удивительно самодоволен и явно хитер. Но при всей своей внешней самовлюбленности, он очень открытый и располагающий к себе. У него своеобразная манера шутить, да. И если к ней привыкнуть или отвечать ему в том же духе, то найти общий язык проще простого. В общем, Ренара я не боюсь, а вот Кондора начала смущаться. Смутишься тут — когда это дивное создание выходит из зеркала в твоей ванной комнате в не самый подходящий момент. Я могу сколь угодно хихикать над тем, что эти изумленные глаза вовек не забуду, но чувство неловкости меня не оставляет.

Я знаю, что Кондор — маг именно в "классическом" понимании. Причем, насколько я уловила, не самый последний маг в Третьем Союзе. Он мой хранитель — что-то вроде проводника в этом мире и своеобразного защитника, и я не первая иномирянка, с которой он сталкивается. Честно говоря, мне кажется, что он не слишком доволен своим положением — видимо, три мои предшественницы успели его достать. Ренар говорит, что они были намного более бойкие, чем я, и более, как он выразился, эффектные. Ну, в плане внешности.

Я до сих пор не до конца понимаю, что я, блин, такое. В этом мире есть некая Богиня (Богиня чего — хрен её знает, местные зовут ее Многоликой, Несравненной, Невероятной и иногда Невыносимой), у Богини есть Зеркало, через которое она периодически присылает кого-то вроде своих наместниц (их называют инками, и если вдаваться в этимологию, то это что-то среднее между "инок", "иномирянин" и "а хрен его знает, что это за инородная тварь"). Вообще-то, наместница-инка-избранная (йоу, я теперь VIP, чёрт подери!) приходит с некой миссией (очень мило), но за последние лет так четыреста-пятьсот ни одна из них ничего существенного не совершила. Может быть, в том числе потому, что как раз пять сотен лет назад у них тут была некислая магическая заварушка, после которой Ковен магов и Совет Правителей контролируют всё, до чего могут дотянуться. Нечего избранным совершать. Ну, максимум — притащить сюда моду на нормальное нижнее белье (благословенна будь, сестра!) Инки появляются без определенной закономерности, обычно не слишком часто, и мне не совсем понятно, как тут узнают, что кто-то с той стороны должен прийти.

За Зеркалом Богини и всем, что из него является, следит маг, и эта должность сменяемая. Предыдущий действовал почти в одиночку, но Кондор оказался слишком прошаренным и достаточно ленивым, чтобы притащить в Замок Ренара и Лин, скинув на них часть своих обязанностей. Или просто не справлялся с этими бабами (опять цитирую Ренара). В любом случае, так даже веселее. Сейчас вокруг меня бегают, мне все рассказывают и показывают, меня берегут, меня адаптируют (банальный экскурс в историю, географию, политику, этикет и все такое) и через пару-тройку недель меня представят местному правителю.

Мне же кажется, что тут куча нестыковок, но я надеюсь разобраться со временем.

Я постоянно ловлю себя на мысли, что мне хочется хотеть вернуться в родной мир, потому что как же так? Но здесь интересно. Правда, даже с учётом того, что подвигов от меня не ждут, я все равно предпочла бы отсидеться в Замке до того момента, как их Зеркало выпустит меня. Увы — я прожираю деньги Короны, и Корона требует моего присутствия при дворе — хотя бы символического. Ну, я очень надеюсь, что символического. По крайней мере, мне повезло — попади я сюда как Джейн Доу, думаю, пришлось бы не слишком сладко. Главное, не начать чувствовать себя совершенно безответственной сволочью, которая оставила семью и парня в убогой реальности, а сама в это время приключается в компании — замечу! — с двумя красивыми мужиками.

И еще мне страшновато, если учитывать те обстоятельства, при которых я сюда попала. Но лучше на ночь о таком не думать, а жахнуть еще волшебного снотворного и отвалиться спать. Завтра я штурмую библиотеку.

* * *

Утром Сильвия с невозмутимым видом посмотрела на простыню, которой я занавесила зеркало в спальне, приподняла брови и ничего не сказала на этот счёт. Зато сообщила, что Ренар будет ждать меня сегодня через час после обеда в зале для тренировок, а леди Айвеллин просила передать извинения — ей пришлось покинуть замок на несколько дней, поэтому начинать вникать в местную историю и всё такое мне предстоит самостоятельно.

Моя важная персона в этот момент уминала гренки под травяной чай и смущалась, потому что не привыкла быть в центре повышенного внимания. В большой и не слишком дружной семье я была предоставлена сама себе, потом жила в общаге и в съёмных комнатах. Нянек, кроме бабушки, у меня никогда не было. Сильвия смущала меня почти до состояния ступора и не только потому, что её прямые обязанности казались мне вторжением в мое личное пространство. Мне было неловко принимать её помощь. С Лин мы вчера общались на равных, как приятельницы. А прекрасная женщина с гордой осанкой, заправляющая мне постель и порывающаяся расчесать мне волосы, равной мне не была. Я не знала, как себя вести, и смотрела на неё, как на воспитательницу в детском садике, понимая, что курить и материться при ней мне стыдно.

— Я буду в библиотеке, — сообщила я, забирая волосы в хвост и подхватывая рюкзак, в котором лежали мой блокнот и ручки. — Мне нужно искать ответы. И… я не слишком ориентируюсь во времени, поэтому если мне напомнят, когда и куда мне нужно, я буду благодарна.

— Хорошо, леди, — кивнула Сильвия. — Вам принести что-нибудь?

— Не-не-не, — сказала я, опять смущаясь. — Не-не-не. Только проводить.

В местном пространстве я все еще достаточно паршиво ориентировалась.

Библиотека встретила меня прохладой и утренним светом, прорывающимся сквозь витражи на окнах. Я щёлкнула пальцами, заставив включиться светильники между стеллажами, по-детски обрадовалась тому, что это удалось, и кинула рюкзак на одно из кресел, стоящих около чайного столика. В голове уже был план, что же мне здесь искать: книги по истории и географии мира, что угодно про Портал, Богиню и её избранниц и что-нибудь общее про магию. Последнее мне было особенно интересно, потому что как это вообще может быть не интересно? Все эти биополя и прочая астральная ересь, которой были завалены полки с эзотерической литературой в моем мире, как я уже говорила, вызывала у меня неприязнь. Я ни разу не видела, чтобы оно работало. Видела людей, которые говорили о своих астральных опытах и прошлых жизнях, которые рассказывали о клыках и крыльях, появляющихся у них в темноте. Видела людей, которые утверждали, что призывали демонов. В конце концов, видела дивных эльфов — замечательное зрелище, особенно, когда в нежной эльфийской деве килограммов так под восемьдесят пафоса без намека на самоиронию.

А здесь оно работало. Никто не говорил мне про астрал, биополя и призывы сущностей. Зато здесь была остроухая очаровашка Айвеллин, светильники, зажигающиеся по щелчку пальцев, и чёртовы зеркала.

В библиотеке, кстати, тоже.

Это что, личная дверь господина мага?

Я шла вдоль стеллажей, высматривая книги на уровне моего роста в надежде, что самое интересное на антресоли не закинут. Интересное попадалось: я почти сразу нашла "Историю мира для девиц в десяти с половиной томах". Удивилась такому раскладу, вытащила первые два с полки и положила на чайный столик, решив, что можно начать с азов, а потом перейти к чему-то более серьёзному. На той же полочке рядом с "Историей" обнаружилась странная книженция, озаглавленная "Представители знати Южной Ангрии, Иберии, Геллингхейма и Аглавера. Иллюстрированный справочник светской леди". "Нихрена себе, — подумала я. — Даже так?" Посмотрела на вступление, прочитала, что сие издание предназначалось для дебютанток и прочих благородных девиц, представляемых к Высокому двору в нынешнем сезоне. Видимо, чтобы девицы не запутались и случайно не оттоптали ноги, кому не следует. Я слегка задумалась о степени своей благородности, с сомнением покачала головой и убрала книжку на место. Если я и появлюсь при дворе, то постараюсь сбежать оттуда так быстро, как это возможно. Так что портреты и описания родовых древ всяких там благородных мужей и леди меня мало привлекали.

Книги про инок и Богиню я нашла, но их было удивительно мало — и почти все новые, кроме одной, изрядно потрепанной и озаглавленной "Леди Франческа и король гоблинов". Я поморщилась от ассоциаций с дешёвой фантушкой, но все-таки забрала, так же, как и "Неполное житие Несравненной, записанное святым отцом Августином". Хихикнула, вспомнив, как Ренар вчера называл Богиню Невыносимой, за что Лин на него шикала и просила не богохульствовать при Избраннице.

А вот книг по магии здесь оказалось не в пример больше. Правда, часть из них была на латыни, из которой я знаю только отдельные слова и выражения. Вот почему так? Другая часть книг была из области чего-то запредельного, с длинными названиями, половину слов в которых я не понимала. Я готова была в отчаянии отказаться от своей затеи, но тут, ставя на полку очередной "Краткий трактат о сущностной целостности мироздания", я уронила с неё немаленький том, озаглавленный Ars Magica, который пропустила из-за латинского названия. Том раскрылся — и оказался на нужном языке. В предисловии значилось, что Ars Magica — это универсальный справочник по магическому искусству для тех, кто им не владеет, дабы вооружившись знаниями, они противостоять могли коварству чародеев, запрещенные приемы использующих. "Охренеть", — подумала я, но справочник взяла.

В крайнем случае этим кирпичом в коварного чародея можно с успехом бросить.

В общем, вооружилась.

Угадаете с чего я начала?

"Чародейство, — говорилось в книге, — есть сила, законы природы искажающая и потому природе противная, противоестественная. Чародеи, маги, волшебники, колдуны и ведьмы — как их ни назови — есть люди, способные эту силу использовать (примечание: о различии разных типов чародеев см. гл. 3). Обладание силой, с помощью которой можно призвать бурю, повернуть вспять течение горной реки, зачаровать лесных духов, призвать слугу из мира демонов и совершить множество других вещей, развращает. Человеческая натура, склонная к лени, безрассудству и тщеславию, под воздействием эйфории и от ощущения безграничной власти раскрывается не с самых лучших сторон".

Великолепно. Книга была достаточно тяжелая, неудобная, поэтому я закинула ноги на столик, расположила Ars Magica на коленях, полулегла в кресле и, грызя ручку, продолжила чтение. Точнее — начала листать старинный том, просматривая заголовки.

"Виды магии". "Сущность волшебства". "Типы чародеев. Ведьма, колдун, маг — в чём отличие профессий?" "Краткая история магии: до и после Великой войны". "Бытовые заклинания: как распознать шарлатана или злоумышленника и сохранить своё имущество?" "Боевая магия. Краткий справочник". "Основы алхимии. Учимся читать составы". "Ментальные воздействия, способы их распознания и защиты". "Любовь и магия: противостояние коварству".

Это что, блин, местная помесь "Молота ведьм" и жёлтой газеты для суеверных дамочек?!

"Чтобы стать полноценным волшебником, ученик мага должен инициироваться, почувствовать свою власть над неестественной силой. В момент инициации чародей впадает в эйфорию, замутняющую сознание, которая продолжается несколько дней. Несомненно, именно это и является причиной того, что шесть из десяти учеников в той или иной степени сходят с ума".

Теперь понятно.

"Миру известно немало историй как о невинных девицах, совращённых коварными чародеями, так и о юношах, ставших слугами злых ведьм. Сила не приходит из ниоткуда, и волшебникам приходится искать источники её восполнения, одним из которых является плотская любовь. Колдуны и колдуньи в стремлении своём способны использовать ритуалы и зелья приворота, воздействовать на чувства и разум жертвы (подробнее о защите от ментальных воздействий см. гл. 8). Идея сжигать остриженные волосы, к примеру, в этом свете видится не суеверием, а способом уберечь себя, если вы заметили на себе пристальное внимание…"

Вот в этот момент пристальное внимание захлопнуло мою книгу. Я пискнула и едва не подпрыгнула от неожиданности. Маг отошел от зеркала и вольготно расселся в кресле напротив меня, бросив на подлокотник куртку.

— Не читай эту дрянь, — сказал он, кивнув на Ars Magica. Потом некоторое время рассматривал другие книги, периодически хмыкая. Я смущённо убрала ноги со стола.

— Почему это?

— Нет большей лжи, чем полуправда, — Кондор пожал плечами и пояснять глубокомысленную фразу не стал. — Я это… Хочу ещё раз извиниться.

— Да ничего, просто в следующий раз буду кидаться предметами. Иногда тяжелыми, — от страха съязвила я, поздновато заметив, что сидящий передо мной парень сам изрядно смущён. На мою реплику он сощурил жёлтые глаза и сменил смущение на легкое высокомерие.

— И не только за этим. Ты просила показать тебе твой мир. Если ещё не передумала…

— Нет, не передумала, — быстро ответила я, надеясь, что он сам не передумает.

Маг кивнул.

— Крови не боишься?

— Не особенно, — протянула я, не забыв изумленно вытаращиться. Это что за намёк на то, что мои мысли о жертвах были в правильном направлении?

— Этому Зеркалу нужна жертва, — продолжил коварный чародей, и я похолодела. — Кровь смотрящего. Если смотришь ты — то твоя кровь. Не много, — поспешил он успокоить меня, видимо, заметив мой испуг. — Достаточно пореза на ладони. После ритуала от него следа не останется, обещаю.

Я фыркнула и подумала о своих руках. Одним шрамом больше, одним меньше — пффф, моим конечностям уже всё равно. Главное, что никто не собирается пронзать мне сердце ритуальным ножом на алтаре Богини. Кстати, о ножах.

— Есть, чем резать?

— Конечно, — ответил Кондор, поднимаясь и надевая куртку. Потом протянул мне руку. — Идём?

— А ты через двери вообще умеешь? — поинтересовалась я, когда он потащил меня к зеркалу.

— Зачем? Это же скучно!

Позёр, блин.

— Подожди, — я замерла, вцепившись в его руку и всматриваясь в отражение. — Это не больно?

Кондор хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся.

— Я идиот, — заявил он. — Все время забываю, что ты не привыкла. Не больно.

Он дотронулся до рамы и на пару секунд закрыл глаза. Поверхность зеркала подернулась рябью, после чего по ту сторону появилась не библиотека и мы, а тускло освещённый каменный коридор с высокими колоннами. Кое-где там лежал снег.

— Ну?

Я закрыла глаза и шагнула, судорожно вцепившись в прохладную руку мага и, кажется, чуть не поранившись об одно из колец, которые он носил на пальцах. На секунду почувствовала сопротивление пространства, словно бы прошла сквозь сильный вертикальный поток воздуха, после чего поняла, что вокруг стало заметно холоднее и открыла глаза.

— Где мы? — я обернулась. Мы вышли из зеркала, висящего на каменной стене в обрамлении портала из полуколонн. Смотрелось оно здесь, мягко говоря, странно.

— В храме, — ответил Кондор, отпуская мою руку. — Нам чуть вперёд и налево.

Я осмотрелась и пробурчала:

— И не гневается ваша Богиня за такое отношение?

Маг, идущий чуть впереди меня, держа руки в карманах, пожал плечами и промолчал. На каждый его шаг мне приходилось делать два, поэтому смотреть по сторонам возможности особенно не было, но кое-что я отмечала. Храм явно был заброшенным. На полу — снег и опавшие листья, кое-где между каменных плит пробиваются особенно смелые и настойчивые растения, сейчас, конечно, увядшие и побуревшие, почти превратившиеся в труху. Кажется, я чуть не наступила на скелет мелкой птицы, распластанный на полу. Посмотрела наверх — под узкими окнами, расположенными на приличной высоте, кое-где виднелись заброшенные гнезда. Пожалуй, на месте Богини я бы тоже прислала кого-нибудь вроде инки Мари, чисто в наказание за раздолбайство.

Я слегка подмерзала и начинала злиться. Можно было бы дать мне время сбегать за курткой. Хорошо хоть обувь на ногах была, пусть и не тёплые ботинки.

Позёр и пафосный придурок.

Кондор вдруг остановился и с удивлением на лице повернулся ко мне. Потом снял с себя куртку и набросил её мне на плечи. Извинился и заявил, что он не пафосный придурок, а рассеянный идиот.

— Ты что, мысли читаешь? — вытаращилась я.

— Нет, просто ты громко орешь их мне в спину, — ответил он, открывая одну из створок высоких арочных дверей. — Мы пришли.

Я оказалась в том самом зале, в который свалилась, убегая от монстра. Высокий потолок заканчивался стеклянным куполом, каким-то чудом уцелевшим в этой разрухе. На стенах еще различались поблекшие фрески, ближе к потолку были стрельчатые окна, украшенные витражами, изображающими каких-то персонажей, видимо, из местной мифологии. Витражей было одиннадцать — по пять с каждой стороны и еще один впереди, над возвышением, к которому вели мраморные ступени. На возвышении стояло огромное зеркало. То самое зеркало. Я вздрогнула.

— А-а…

— Чтобы оттуда что-то вылезло, — сказал маг, поднимаясь по ступеням, — нужно особенное стечение обстоятельств, очень много магии и пара кубков моей крови. Так что не бойся. И вообще, — он обернулся ко мне и немного высокомерно ухмыльнулся. — Пока я не боюсь, не бойся ничего.

— А если ты боишься? — спросила я, подходя ближе.

— О, тогда беги в ужасе и прячься под кровать, — фыркнул он, проводя рукой по старинной раме. В зеркале отражался зал и мы: высокий стройный парень в чём-то вроде недлинной черной мантии с капюшоном, надетой поверх рубашки и штанов, и я, едва достающая макушкой ему до плеча, в его куртке, которая была откровенно велика, но зато теплая, в джинсах и местной тунике. И в красных кедах. Смотрелись мы как два фрика, причем Кондор — в хорошем смысле, ибо напоминал стильного неформала. Ну а я как всегда.

Маг забрал у меня куртку, сказав, что она будет мешать, достал из ножен на поясе нож и начал инструктаж:

— В общем, это должно быть не сложно.

— Почему должно быть?

Он закатил глаза:

— Не перебивай. Режешь ладонь, прикладываешь к раме, думаешь о том, кого или что ты хочешь увидеть, — он посмотрел в моё недоумевающее лицо и вздохнул. — Да, я плохо объясняю. У тебя же есть какие-то маячки в том мире, привязанности, воспоминания — сосредоточься на них. Когда захочешь увидеть что-то другое, просто призови в мыслях этот объект, — он протянул мне нож рукояткой вперёд.

— А когда надо будет отключиться? — спросила я, разглядывая лезвие с какими-то рунами. Главное, чтобы острый был, остальное неважно. Хотя ладони я себе никогда не резала.

Кондор на минуту задумался, видимо, пытаясь переформулировать для меня то, что сам видел простым.

— Тебе нужно ощутить свое сознание здесь, — наконец, сказал он. — Подумай о боли в руке, например. Или о том, что тебе холодно. И убери руку от зеркала.

Я немного разочарованно хмыкнула.

— Что?

— Я ожидала сложных ритуалов и заклинаний, — призналась я.

— Я их не использую, — маг опять высокомерно ухмыльнулся, чуть вздернув подбородок.

С удовольствием отметив, как высокомерие на его лице сменяется удивлением, я безмолвно и от души резанула себя по ладони. Нож не подвёл — он был острый, как лезвия для бритвы. Сдерживая шипение, посмотрела, как на порезе появляются алые бисеринки, как красное заполняет мелкие линии и морщинки на ладони, как набухает капля и стекает по запястью. Не удержалась — лизнула, ощутив привкус металла.

И прислонила ладонь к раме зеркала.

Меня шатнуло от ощущений. Показалось, что в крови поселился жидкий огонь, нахлынул волной и тут же отступил, оставшись только в месте соприкосновения разрезанной ладони и металлической рамы. Я вцепилась в нее окровавленными бледными пальцами и задумалась. Привязки и маяки, отлично. Поехали.

В зеркале заклубился серый туман и через некоторое время рассеялся, оставшись рамкой по краям. В просвете виднелась моя комната в коммуналке. Я смотрела на неё со стороны зеркала платяного шкафа. Деревянные полы, выкрашенные коричневой краской, ободранные обои, засохший цветок на окне, голый матрас на кровати. Со стен сняты две картинки, которые я на них повесила, и многочисленные мелочи, создававшие уют, собраны в коробки. Моя средняя сестра, Лиза, стоя на стремянке, пыталась дотянуться до ловца снов, висящего на люстре. В комнату зашла квартирная хозяйка — и они о чём-то заговорили. Я пожалела, что не спросила у Кондора, можно ли настроить звук. Судя по мимике и жестам, речь шла о чём-то не самом плохом, думаю, если бы вопрос стоял о розыске пропавшего без вести или расследовании убийства, моя сестра не смотрелась бы такой отдохнувшей, спокойной и почти счастливой. Победно спрыгнув со стремянки с ловцом в руках, Лиза убрала его в коробку и приблизилась ко мне. То есть к шкафу. Видимо, на его ручке висела сумочка, потому что через минуту сестра уже передавала хозяйке деньги, скорее всего — неустойку по договору или что-то в этом духе.

Я выдохнула. Все не так плохо, как я ожидала. Можно смело проведать родителей.

Волшебное зеркало снова наполнил туман и снова рассеялся.

Родителей я увидела на кухне, смотря на них из зеркала, висевшего в прихожей. Не самый удобный наблюдательный пункт, конечно, но, кажется, на кухне зеркал нет.

"Перейдите в зал, — мысленно взмолилась я. — Перейдите в зал, ну! Там стенка с зеркалом!"

Родители пили чай. Я хорошо видела маму, которая улыбалась и эмоционально что-то рассказывала сидящему напротив неё человеку. Папа был за мамой, он изредка подавался вперёд, видимо, протягиваясь к столу. Их собеседника я не видела. Увидела потом, когда мои мольбы все-таки были услышаны и компания с чаем перебралась в зал.

У родителей была наша младшая, Кристина, с мужем, которого я, к слову, терпеть не могла. Он, в принципе, отвечал взаимностью.

Я каким-то непостижимым образом обнаружила себя смотрящей за родителями и сестрой из-за бокалов, сувениров и прочей дряни, которой моя матушка заполняла стеклянные полочки старой советской стенки.

Родители непринужденно болтали с сестрёнкиным мужем, который распавлинился и что-то с патетикой им втирал. Отлично. Пока Лиза спасает мое имущество в соседнем городе, здесь у нас уютные семейные посиделки. Может, мой мир просто вычеркнул меня? Выбросил, не оставив памяти? Хотя нет, если бы было так, Лиза сейчас не говорила бы с тётей Надей. Значит, все в порядке. Я куда-то делась, они знают… ну, думают, что знают, где я, поэтому не придают особого значения этому и живут своей жизнью. Только за вещами вот заехали. Точнее — отправили человека.

Очень дружная семья.

Я обнаглела и через круглое зеркало на стене заглянула в комнату, которая когда-то была нашей с сестрами детской. На одной из кроватей лежала шубка Кристины, её сумочка и телефон, который в данный момент надрывался — я видела, как светился его экран. Дверь распахнулась и вбежала моя младшая, схватила телефон и, прижав его к уху, приблизилась ко мне. На минуту я испугалась, что она меня увидела, а потом поняла, что это всего лишь желание проверить, не поехал ли макияж. Не поехал, дорогая, не поехал, твои кошачьи стрелочки в полном порядке, красота ты моя неземная. Сестра состроила зеркалу самодовольную физиономию и, тряхнув крупными серьгами в ушах, с раздражением что-то ответила в телефон, отключила его и бросила на кровать. И ушла, нацепив улыбку.

Мне оставалось последнее и самое сложное. К семье я вернусь, когда выберусь из этой волшебной западни, а вот с Лёшкой нужно прощаться.

Я с ужасом вспомнила свой недавний сон и почувствовала, как в районе солнечного сплетения разрастается нехорошее предчувствие и пустота. Серый туман развеялся, показывая мне удивительно знакомую комнату, обставленную в бежевых тонах. Я смотрела на нее из зеркальной двери огромного шкафа-купе, который, как я помню, Таня купила пару месяцев назад. На синем диванчике сидел Лёшка, растрёпанный и радостный.

А я все уже поняла.

Все-все-все поняла, но продолжала завороженно смотреть на человека, который мне соврал. И на второго человека, который мне соврал.

Моя подруга, у которой вот именно сегодня намечался поход со мной по магазинам, села рядом с моим парнем, который вот прямо сегодня был в командировке в другом городе, и, грациозно выгнувшись, укусила его за ухо. Мои уши в этот момент вспыхнули. Нет, я прекрасно осознавала, что эта ниточка порвется, что вряд ли меня будут ждать, не получая от меня никаких сигналов, я была готова прощаться, но то, что сейчас происходило в комнате моей подруги, было предательством. Прижавшись лбом к холодному стеклу зеркала, я зачарованно наблюдала, как эротика по ту сторону постепенно превращается в порнографию, и тихо, прикусив до боли губу, беззвучно плакала, забыв про то, где я нахожусь и что мне надо бы сосредоточиться на физической боли и выбираться в реальность.

— Хватит, — сказали рядом. — Возвращайся. Хватит, ну!

Я всхлипнула и разжала онемевшие пальцы. Зеркало затянулось туманом и через минуту отражало уже заброшенный зал Храма и нас. Кондор схватил мою руку и мягко сжал в ладонях, избегая смотреть мне в лицо. Руке стало тепло, боль от пореза почти моментально прошла.

— Ты видел? — в ужасе спросила я.

Он коротко кивнул, все ещё не поднимая на меня взгляд.

От стыда у меня подогнулись ноги. Я села на холодный мрамор и с чувством разревелась, вытирая слезы рукавом. Лучше бы та тварь меня прямо тут и сожрала, думала я. Лучше бы она сожрала меня прямо там. Лучше бы меня тем стеклом убило нахрен. Лучше бы я вчера свалилась с лошади и сломала себе шею. Мне было одновременно и горько от предательства, и стыдно, потому что совершенно чужой человек стал свидетелем этого предательства и моих слёз.

Кондор, кажется, не знал, что делать. Смотрел в ступоре куда-то в область моих конверсов и молчал. Потом со вздохом сел на мраморную ступеньку рядом и слегка приобнял за плечи.

— Я разрешу тебе избить меня веером, — сказал он. — Разрешу заплетать мне волосы в косички и донимать меня глупыми вопросами. Только прекрати этот потоп, пожалуйста.

Я посмотрела на него, хлюпая носом. Он что, издевается?

Не издевался. Смотрел на меня огромными от ужаса глазами.

— Пожалуйста.

От удивления я заткнулась, изредка всхлипывая и вытирая всё ещё текущие слезы рукавом. Ужаса в глазах Кондора заметно поубавилось.

— Мари, — он погладил меня по голове, а я даже не дернулась. — Я теряюсь от женских слёз, потому что самый простой способ с ними справиться — это вдарить заклинанием прямо в мозг леди, заставляя ее успокоиться. Потому что все леди, с которыми мне приходилось сталкиваться, плакали, в основном, пытаясь заставить меня что-то для них сделать, — он выдохнул. — Кроме моей сестры.

Я ещё раз шмыгнула носом. Он продолжил:

— Она же открыла мне секрет прекрасного средства от разбитого сердца.

— М? — всхлипнула я.

— Пьянка в хорошей компании. Я уж не знаю, насколько я хорошая компания, но выбора у тебя особо нет.

Я вытаращилась на него в изумлении. Маг поднялся, отряхнулся и протянул мне руку.

— Или заклинание, — предложил он альтернативу, по-доброму улыбаясь. — Но тебе не понравится, гарантирую.

Глава первая: Дым и зеркала

Часть четвёртая, в которой девица лечит своё разбитое сердце и слушает нытьё одного великого чародея

Короче, сплавали они за водкой и нажрались образцово-показательно, и все время вели умные беседы о том, стоит вобще жить или не стоит, но ни к какому выводу так и не пришли. Джатака о крокодиле

Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно — уму непостижимо. Макс Фрай, "Жалобная книга"

— Курить хочу, — призналась я, когда меня усадили на ту самую софу, на которой я проснулась в свою первую ночь здесь. — Сигареты в… сумке, сумка в библиотеке. Мог бы и спросить.

Последнюю фразу я почти прорычала, и, на мой взгляд, это было уже откровенное хамство с моей стороны, но Кондор и бровью не повёл: выдал мне полотенце, ткнул пальцем в направлении ванной и велел пойти умыться. Потом просто ушёл в зеркало в кабинете. Я прошмыгнула в ванную, менее роскошную, чем моя, и внезапно без здоровенного зеркала. То есть, одно здесь было — скромное, над раковиной. Оно поймало мое заплаканное лицо и ярко-зелёные от слез глаза. Я позволила себе в последний раз истерически всхлипнуть, открыла холодную воду и опустила под неё руки, держала их, пока пальцы не заледенели.

"Ну пиздец, — подумала я, умывшись и снова посмотрев в зеркало. — Пиздец, Машенька, дожили. В твоём мире тебя бросил парень, изменив тебе с твоей же близкой подругой, а ты в это время в какой-то грёбаной Стране Чудес собираешься ужраться в сракотень с чуваком, который гуляет через зеркала".

Полотенце было темно-синее и мягкое. Я поборола острый приступ "никуда не пойду, сяду на кафель и буду реветь, пока не сойду с ума", еще раз сунула руки под ледяную воду, выдохнула и заставила себя не паниковать: ни из-за Лёшки, ни из-за ощущения абсолютной беспомощности, которое ни на минуту не покидало меня в этом мире. Окружающие меня люди и не только люди были милы и приветливы, меня никто не обижал ни словом, ни жестом, ни малейшим намёком, даже наоборот: в иные моменты я ощущала себя маленькой девочкой, вокруг которой вращался весь мир. Но от этого ощущения мне, честно говоря, становилось еще страшнее. Обычно героиням романов в жанре "фентези" везло куда меньше, и я подсознательно ждала подвоха.

"Ладно, — решила я. — К черту. Пойду и нажрусь. Чтобы с утра болело не сердце, а голова. Нырять в экзистенциальный кризис попаданчества буду уже потом".

И немедленно ушла нажираться и курить.

* * *

Мой рюкзак лежал на софе. Я плюхнулась рядом, свернула влажное полотенце и тихо положила его на край низкого стола. На столе тем временем обнаружилась тарелка с бутербродами. Ого!

— Что ты пьёшь? — спросил Кондор, рассматривая содержимое шкафа, который, видимо, служил ему баром. Ого!

Окей, в Стране Чудес нет сигарет, но здесь, похоже, по-человечески бухают.

— Сегодня я пью всё, что горит, — я вздохнула. — И чем крепче, тем лучше.

— Отлично, — маг сел в кресло напротив меня и поставил на столик два квадратных стакана и бутылку из темного стекла. — Ты чего не ешь?

Я покосилась на бутерброды.

— Не могу, — я достала из рюкзака зажигалку и "Ричмонд".

— Жаль, — напротив разочарованно вздохнули. — Значит, жертва оказалась напрасной.

— М? — я вытащила из пачки сигарету и была в замешательстве.

— На кухне взяли новенькую, она была не в курсе, что в рабочее время вертеться перед зеркалом нельзя, — фыркнул Кондор, наливая в стаканы нечто, по цвету напоминающее красное вино, но более вязкое на вид. — Пришлось делать вид, что я весьма зол.

— И что? Теперь ты съешь её сердце, коварный чародей? — не удержалась я, щёлкая зажигалкой. Облом. Видимо, дело было не в воде или не только в ней.

— Ага, и печенью закушу, — оскалился Кондор. Потом посмотрел на мои попытки высечь огонь. — Не мучайся, дай сюда.

— Ну, держи уж, — я протянула ему бесполезную зажигалку. Маг повертел ее в руках.

— Что с ней?

Я пожала плечами.

— То ли я её утопила, — тут я нахмурилась. — Твоими стараниями. То ли кремень сдох, то ли закончился бензин, ну, топливо. Ну, в общем, там в корпус заливается горючее вещество и…

— Я понял, понял, — он зажал "Зиппо" в руке и на минуту закрыл глаза. — Попробуй.

Я щёлкнула.

— Ох ты ж…

Зажигалка работала. Отлично работала. Только пламя теперь было не обычное бледно-синее с желтым всполохом, а более насыщенного ярко-синего, почти сапфирового оттенка. Я попробовала прикурить — ничего так, нормально. Потом с минуту сидела, дымила, щёлкала колесиком и любовалась. Кажется, я уже люблю магию.

— Можешь считать это компенсацией, — маг улыбнулся и предложил мне чашку в качестве пепельницы. — Не скажу, что это навсегда, но хватить должно надолго. Ладно. За что пьём?

Я задумалась. Хотела предложить "За любовь, не чокаясь", но это было как-то слишком банально и почти истерично. "За свободу и независимость" — как-то тоже дофига ассоциировалось с котами и сильными женщинами, да и отдавало желанием скрыть внутреннюю боль за бравадой.

— За культурный обмен, — сказала я. Дзынь!

Штука в стакане оказалась чем-то вроде пряно-фруктового ликёра: вишня точно есть, яблоко тоже чувствуется, и всё с какими-то специями. Прямо-таки мечта человека, который любит необычное пойло, мягкое, вкусное, но при этом ощутимо крепкое. В теле почти сразу начало появляться ощущение тепла, и остаточная дрожь — а меня всё ещё слегка колотило — начала униматься. В принципе, она начала униматься после первой затяжки. Маша-Маша, где твоя сила воли? Как ты будешь жить после этих трёх сигарет?

— Нравится? — спросили меня.

Я подняла большой палец вверх:

— Охр… Отличная вещь.

— Эльфы уме-е-еют, — протянул Кондор, наливая нам еще. — Жаль, скопировать Лесную кровь пока никому не удалось, хотя мы и пытались.

Я вздохнула и пригрузилась, не найдя, что ему ответить. Общих тем для разговора у нас практически не было, а те, что были, меня обсуждать не тянуло. Голова начинала слегка болеть после истерики. В общем, я опять опрокинула в себя содержимое стакана, на этот раз — за эльфов, которые умеют, и затянулась своей сигаретой. Увы, она быстро дотлела до фильтра, оставляя меня без надёжного и проверенного повода молчать. Я провела ладонями по лицу, борясь со смущением и вновь накатывающим отчаянием.

— Пей, — сказали мне.

Я выпила. Потом поняла, что еще пара залпов без закуски — и я всё, в тряпочку, поэтому потянулась за бутербродом.

— Отлично, — резюмировал маг. — Она хочет есть, значит, она жива.

Я фыркнула.

— Фафем…

— Прожуй сначала.

Чёрт.

— Зачем тебе это?

— Что "зачем мне это"? — он недоумённо приподнял одну бровь, наливая нам ещё. — Зачем я тебя спаиваю? Из любопытства.

— Не, зачем ты со мной возишься? — краснея, пояснила я, отложила бутерброд в сторону и потянулась за второй сигаретой. Баффнутая магией зажигалка не подвела.

— Мари-и, — он укоризненно посмотрел на меня. — Когда ты напиваешься, ты всегда так уничижительно говоришь о себе? О, дай сюда, — он забрал у меня сигарету. — Мне с первой ночи было интересно, это действительно так вкусно, или дело в другом? — маг внезапно для меня затянулся. Потом посмотрел на сигарету в своей руке то ли с удивлением, то ли с недоверием, опять же — приподняв брови. Мимика у него менялась моментально и была потрясающе выразительной. Так же внезапно для меня он не кашлял, что бывает с начинающими курильщиками, вдохнувшими слишком глубоко. — Нет, это однозначно лучше местной дури, — резюмировал Кондор. — В разы лучше.

— Верни, — я потянулась в его сторону.

— Верну, — сказал он. — Но сначала хочу посмотреть на тебя без щита, которым ты закрываешься. Эй, не фыркай на меня, мелкая, а то в жабу превращу! — коварный чародей сделал вид, что строго смотрит на меня, а я обиженно скрестила руки на груди и надулась.

— Не превратишь же, — я всё-таки на него фыркнула.

— А ты хочешь проверить? — он усмехнулся и слегка подался в мою сторону.

— Нет, — я замотала головой. — Ты улыбаешься.

Кондор расхохотался и вернул мне сигарету.

— Знала бы ты, Мари… — начал было он, но решил не договаривать и включил таинственность. — Впрочем, некоторые вещи тебе лучше не знать.

Мы помолчали ещё раз выпили. И ещё раз выпили и помолчали. Я снова вернулась к оставленному в одиночестве бутерброду. Лесная кровь уже неплохо ударила мне в голову — с учётом моего состояния и после нескольких вполне себе нормальных порций это было вполне ожидаемо. Крепкая же штука. Контролировать язык и мысли стало чуть сложнее. Я медленно, но верно приближалась к точке невозврата, после которой начинается самое веселое.

— Посмотрел? — спросила я, затягиваясь.

— М? — кажется, мой вопрос выдернул мага из размышлений.

— На меня. Без щита.

— Посмотрел, — кивнул Кондор. Потом повертел в руках стакан, вздохнул и прежде, чем я успела спросить, что он там насмотрел, добавил. — Я не "вожусь" с тобой, как ты выразилась. Я, на минуточку, твой маг-хранитель, если ты это за два дня успела забыть. И мне с тобой работать, скорее всего — довольно долго. А я настолько идиот, что уже дважды умудрился все усложнить, — он как-то резко смутился.

— Все норм, — пьяно заявила я. — Забей, чувак, все отлично.

И немедленно выпила. Из горла. С удовольствием наблюдая за удивлением на лице товарища мага. Рубеж был пройден. Я опьянела.

Именно в этот момент в гостиную ввалился Ренар с вопросом:

— Кондор, а ты не видел… — и тут же заткнулся.

— Вот именно в данный момент — лицезрю, — ответил маг, продолжая смотреть на меня — но уже насмешливо. Я поставила бутылку на стол и вытерла губы.

Ренар чуть ли не на цыпочках подошел к нашей художественной композиции, изобразил на лице крайнюю степень удивления и провел рукой по волосам.

— Мне не мерещится? — сказал он. — Девушка пьёт в твоей компании твое бухло? Ты её что, спаиваешь?

— Не совсем, я… — начал было маг, но я его перебила и, добавив в голос максимум скорби, заявила:

— Мы празднуем.

— Не заметно, — скептически покачал головой Ренар, принюхиваясь. — Лесная кровь, — констатировал он и укоризненно посмотрел на Кондора. — А меня не позвал, паршивец!

Маг схватился за голову. Рыжий нахал подошел к тому самому шкафу, вытащил для себя стакан и уселся на софу рядом со мной. Я чуть подвинулась, отстраняясь от навязанного соседства.

— И что вы, кхм, празднуете?

— День независимости, — фыркнула я. — Моей.

И немедленно выпила. Из горла. И затянулась.

— Э… — Ренар повернулся к магу, на лице которого было написано "Не спрашивай". Я докурила предпоследнюю сигарету и, ни капли не сомневаясь, приступила к последней.

— Понимаешь, солнышко, — пояснила я для новоприбывших, щёлкая зажигалкой. Увидев синее пламя, Ренар удивленно приподнял брови и опять покосился в сторону Кондора. — Понимаешь, солнышко, — продолжила я, затягиваясь. — Меня мужик бросил.

— В смысле? — Ренар удивленно пялился то на меня, то на Кондора, пытаясь осознать, что тут происходит. Я выдохнула дым в потолок и хотела рассказать печальную историю, но меня опередили.

— Я водил Мари к Зеркалу…

— К Зе-е-еркалу? — удивление на лице Ренара, кажется, достигло крайней степени.

— …посмотреть на то, что происходит в её мире, — продолжил Кондор, делая в сторону рыжего заметно страшные глаза. — И, в общем, выяснилось кое-что…

— С подругой, — сказала я и опять выдохнула дым в потолок.

Ренар округлил глаза и задал один-единственный вопрос:

— А к Лин её не проще было отвести?

Кондор как-то слишком грациозно для ужратого субъекта потянулся, зевнул и коротко ответил:

— Лин ушла.

— Куда? — не понял Ренар. Я навострила ушки, поглядывая, как он разливает по стаканам остатки хорошего эльфийского пойла. — Опять?

Маг с показным равнодушием пожал плечами и сощурился, стрельнув глазами в мою сторону. Рыжий поджал губы и тоже украдкой на меня посмотрел. Мне стало совсем интересно, но я сделала вид, что я ветошь. Милая курящая тряпочка. Даже стараться особенно не пришлось. Пространство вокруг меня начинало плыть и покачиваться. Мне было потрясающе.

— У меня есть один вопрос, мальчики, — и снова дым в потолок. — Что мы будем пить после этого? — я кивнула в сторону пустой бутылки и заметила окружающее меня удивление. — Что? Я только начала получать удовольствие от пьянки, а вы уже спеклись? Слабаки!

Кондор артистично изобразил фейспалм и, кажется, беззвучно засмеялся. Ренар смотрел на меня с открытым ртом, потом протянул руку и пощупал плечо:

— Так, — заявил он. — Ты пахнешь, как Мари, ты выглядишь, как Мари, ты существуешь в пространстве, но где та милая застенчивая девушка?

— Доктор Джекил в отключке, котик, — улыбнулась я, но тут же спохватилась, — А, ты всё равно не знаешь, кто это.

— Кондор, это ты её заколдовал? Или тут не обошлось без фей?

На кресле посмотрели в сторону с улыбкой, выдающей едва сдерживаемый смех.

— Пей, — строго сказала я, указывая магу на его стакан и мстительно улыбаясь. — Ренар, этот коварный тип грозился превратить меня в жабу, представляешь?!

Коварный тип тем временем выпил, поднялся и подошел к шкафу с сокровищами. Вернулся с чем-то прозрачным, хитро улыбаясь. Я докурила, оставила окурок в чашке и скинула кеды, чтобы с ногами забраться на софу, захватив свой стакан и очередной бутерброд. Повернулась в сторону Ренара и продолжила выедать мозг:

— …и тут я решила: никаких больше мужиков, хватит! Наведу тут у вас порядок, а на заработанные деньги открою приют для котиков, вот! — и немедленно выпила.

— Мяу, — сказал Ренар, лучезарно улыбаясь в мою сторону. Я шутливо пнула его в бедро, чтобы не наглел, и заявила в сторону Кондора, что тут надо мной издеваются. Маг отнял у меня стакан, налил в него прозрачного и вернул мне. В нос ударил знакомый запах можжевельника, и я расплылась в блаженной улыбке:

— Джи-и-ин, мать моя женщина, у вас тут есть джин, — и немедленно выпила.

— О, у вас он тоже есть? Погоди, Кондор, поправь меня: леди только что залпом выпила стакан джина?

— Угу, — ответил маг, дружелюбно скалясь в мою сторону. — Леди продолжает меня удивлять.

Я ему подмигнула. Ренар схватился сначала за голову, а потом за бутылку, подозрительно принюхался, фыркнул и отхлебнул. Поморщился и с недоумением посмотрел на меня:

— Я могу понять Лесную кровь, детка, — заявил он. — Но этот горлодёр…

— Эй! — возмутилась "детка", отбирая у него бутылку. — Не нравится — пей винишко, как девочка, пф-ф-ф!

Потрясающе красивые изумрудные глаза смотрели на меня с какой-то странной смесью ужаса, восторга и умиления. Я покрепче прижала к себе свою прелесть и заявила:

— Не отдам.

Не претендовали. Вытащили из шкафа что-то еще, оставив меня в обнимку с джином, который я продолжила хлестать из горла, не особо заморачиваясь над тем, как это выглядит и воспринимается со стороны.

— За твою сестренку, товарищ маг, — сказала я. — Её рецепт неплохо действует!

— О, — с хитрой улыбкой ответил товарищ маг. — Именно её рецепт ты еще не пробовала.

* * *

В момент пробуждения было чувство, будто в мою голову вонзили пару раскалённых гвоздей где-то в районе затылка, а потом ещё залили раскаленный металл в черепную коробку. Я перевернулась на спину и некоторое время полежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к темноте вокруг меня. Где-то слева раздавалось размеренное дыхание. Я на минуту испугалась, а потом вспомнила, что приговорила полбутылки джина и передвигаться могла только ползком, поэтому Ренар вызвался проводить меня в спальню мага, ближайшее место, где я могла обрести полноценную горизонталь, и проследить, чтобы я не свалилась с кровати. Ренар к тому моменту был не намного трезвее меня, поэтому до спальни мы добирались, оказывая друг другу и моральную, и физическую поддержку. Видимо, бедняга так и отрубился рядом.

Сознание постепенно отряхивалось от дурмана и восстанавливало часть событий вечера в памяти. Кажется, сначала мы поговорили за алкоголь, сравнивая то, что пьют в том и в этом мирах, потом плавно перешли к тому, у кого что интересного по пьяной лавочке происходило, — тут на трибуну вышел Ренар и занял почти все эфирное время. У меня-то опыт пития не слишком большой, а истории Кондора сводились, в основном к тому, как он наблюдал за пьянкой, сам оставаясь в стороне и почти трезвым. Потом я чуть протрезвела, расхныкалась и предприняла попытку поистерить на тему своей несчастливой любви, но мне быстро налили ещё и велели сегодня об этом не думать. Потом я пытала Ренара на тему того, чтобы он тащил сюда курево, потому что у меня закончилось, но бедняга отчаянно сопротивлялся, заявляя, что он слишком пьян и живым до комнаты не доберётся, давай завтра, деточка. Потом воспоминания становились обрывочными, но ничего плохого в них вроде бы не было.

— Здесь, — раздался в темноте приглушенный голос. Я приоткрыла один глаз.

В полумраке комнаты был виден силуэт мага — Кондор стоял напротив большого круглого зеркала, висящего на стене, и говорил с ним — или с тем, что в этом зеркале было. Я не видела. Стекло тускло светилось.

— Не рычи, отродье, — сказал маг зеркалу все так же спокойно и чуть глухо. — Так было нужно. Думаешь, ты бы помогла?

Я готова была поклясться, что из зеркала раздался ответ, правда, похожий не на человеческую речь, а на приглушенное звериное ворчание — беззлобное, но слегка жуткое. Я зажмурилась и прикинулась тыквой на всякий случай.

— Сам позабочусь, — фыркнул маг, видимо, отвечая на какой-то вопрос. — Но ты приглядывай на всякий случай. Режет она глубоко.

Ого! Видимо, речь идет обо мне, а я тут подслушиваю. С легким стоном от очередного вонзившегося в затылок гвоздя я перевернулась на бок и свернулась клубочком. Подумала о том, как же быстро состояние "ну-ка, мечи стаканы на стол" сменяется на "я не могу больше пить" и клятвы больше никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах так не нажираться. Было очень, очень плохо, хотя могло быть и хуже — сейчас меня хотя бы блевать не тянуло. Маг цыкнул на зеркало и подошёл ко мне. Кажется, щёлкнул пальцами, заставляя зажечься пару светильников, на что я только поплотнее зажмурилась. Рядом зашевелились и заворчали:

— Кондор, чтоб тебя! — прошипел Ренар. — Топаешь, как отряд гномов!

— Это не я топаю, — ответил маг, садясь на кровать с моей стороны. — Это ты птичка-перепил. Мари, ползи сюда.

— М-м-м-м, — сказала я. Открывать глаза не хотелось. Двигаться — тем более.

— Давай, не бойся, — Кондор мягко потянул меня за руку к себе. — Хватит показательно страдать, садись.

Я с трудом села на кровати, чувствуя, как на каждое мое движение гвозди в голове начинают напоминать о себе. Обхватила руками колени и попыталась спрятать лицо от слишком яркого света, ударившего в глаза, стоило только их приоткрыть. Маг тяжело вздохнул. Потом обхватил мою голову ладонями, приложив пальцы к вискам. Сначала я ничего не поняла и хотела было возмутиться, но голове внезапно стало так приятно-прохладно, так легко, так замечательно, что я только ойкнула.

— Магия-шмагия, — сказала я, удивленно смотря на мир вокруг. Мир вдруг стал почти дружелюбным и даже комфортным.

— А то, — подтвердил коварный чародей, проделывая тот же фокус с Ренаром, хитро поглядывающим на меня.

— Нужно повторить как-нибудь, — рыжий красавчик подмигнул мне. — Люблю раскрепощённых женщин. Ай! Верни как было!

— А нечего выделываться, — с оттенком сарказма в голосе сказал Кондор. — Сам теперь лечись.

— Чтоб у тебя ночью черти тапочки украли, — надулся Ренар, хотя было видно, что он смеётся. — Ненавижу этого мага, — сказал он в мою сторону, прикладывая пальцы ко лбу. — Он безмерно лжив, бесчестен и к тому же абсолютно не страдает похмельем.

Я смущённо улыбнулась, не зная, что на это ответить. Ренар зевнул и потянулся.

— Не, пьяная ты веселее, — заявил он, легонько толкая меня в плечо и подмигивая. Потом уполз под кровать в поисках обуви.

— Три часа ночи, будешь тут весёлым, — шикнул на него Кондор и протянул мне мой рюкзак. — Пойдём?

— Куда? — не поняла я.

— К тебе. Твоя, эм-м-м, горничная уже успела на меня нарычать, — он усмехнулся. — И чёрт знает в чем заподозрить.

Голова слегка кружилась, поэтому я подтормаживала. Зашнуровала кеды, обнаруженные на полу, очень аккуратно слезла с кровати, закинула рюкзак на плечо и, пошатываясь, поползла в сторону зеркала.

— Ты смотри, как быстро некоторые привыкают к чудесам, — фыркнул Кондор, открывая портал. Портал открылся в простыню. Маг посмотрел на нее, потом на меня, потом закрыл лицо ладонью и сквозь смех выругался. — Столь же оригинально, сколь бесполезно, Мари.

Простыня слетела и художественно легла на пол. Я втянула голову в плечи и смущенно прикусила губу.

Меня взяли за локоток, чтобы не споткнулась, и провели в мою комнату. Щёлкнуть пальцами я успела раньше, и вызвала этим новый приступ смеха.

— Иногда я обожаю инок, — признался Кондор, открывая двери в смежную со спальней комнату, что-то вроде гостиной и кабинета. — У вас удивительные реакции на волшебство — причем всегда разные. Это так забавно, что даже почти примиряет меня с… кхм… менее приятными качествами, — маг обратил внимание на стоящий в окружении кресел столик. — О, Сильвия предусмотрительно оставила тебе еду, как мило с её стороны.

— Действительно, мило, — протянула я, заправляя прядь волос за ухо и размышляя над фразой про "менее приятные качества". После той своеобразной заботы, которую Кондор проявил ко мне днём, это было чем-то вроде щелчка по носу — не обидно, но на место возвращает.

Маг прикоснулся пальцами к чайнику на столе, потом обернулся ко мне и сказал с оттенком иронии и сожаления:

— Вообще, я хотел бы позариться на твой чай, но это предполагает беседу, — он подошёл ко мне чуть ближе и наклонил голову вбок, словно пытаясь получше рассмотреть мое лицо. — А ты выглядишь совсем сонной.

— Угу, — сказала я, смущаясь и переминаясь с ноги на ногу.

— Эй, — он протянул ко мне руку, но не решился дотронуться. — Тебе хоть немного легче?

Я посмотрела куда-то в сторону темного окна, в котором отражались комната и наши силуэты, и прислушалась к себе. Мои внутренние демоны грызли меня изнутри, я чувствовала смесь ненависти, обиды и унижения, но эти чувства уже не были такими острыми. Намного большую проблему представляло, на мой взгляд, нарастающее одиночество — в моей душе появились пустоты, которые я привыкла заполнять повседневной суетой, ненавязчивым общением с полузнакомыми людьми, а в последний год — еще и сигаретами. Ну и работой, когда она появилась. Слово "работа" в Стране Чудес звучит как-то странно, правда? Это сочетание обыденности и волшебства было настолько абсурдным, что даже вызвало улыбку.

— Легче, — я махнула рукой. — Даже почти пофиг… в смысле, почти все равно.

Кондор чуть откинул голову назад и посмотрел на меня с прищуром.

— Ну, смотри, — сказал он и ушёл в сторону зеркала. Правда, тут же высунулся из-за дверного косяка и погрозил мне пальцем. — Мари, простыня — это лишнее. Я не собираюсь за тобой подсматривать, чудное ты существо. Доброй ночи.

И исчез.

На тарелке под салфеткой обнаружилось холодное мясо и немного овощей.

Чай был тёплым.

* * *

В моем сне я сидела на солнечной лужайке, скрестив ноги, и пила виски из чайной чашки в цветочек, аккуратно поддерживая блюдце и оттопырив мизинчик.

Рядом со мной в землю был воткнут кухонный тесак, и я очень хорошо знала, что он острее осоки. Почему осоки — я не понимала.

— Фантасмагорический идиотизм, — сказал желтоглазый котяра, медленно растворяясь в воздухе.

— Да вообще пиздец, — подтвердила я, подливая себе еще виски из фарфорового чайника.

* * *

Мое четвёртое утро в Стране Чудес обозначило свое присутствие легким сушняком и грустными мыслями, от которых меня почти успешно отвлёк Ренар. Он перехватил меня на пути в библиотеку, и в итоге вместо чтения "Истории мира для девиц" я училась раскуривать трубку, опасно устроившись в комнате, полной книг.

— Ты вчера была так пьяна и так очаровательно меня уговаривала, — сказал рыжий красавчик, показывая мне, как правильно набивать в трубку местный заменитель табака, — что я не устоял и решил научить девушку плохому. Давай свою волшебную игрушку.

Я протянула ему зажигалку, которую по привычке таскала в кармане джинсов. Трубки я никогда не курила, поэтому Ренар усмехнулся на мою неуклюжую попытку справиться с набором странных вещей и приспособлений, отобрал и сделал всё сам.

— Мне интересно, что вы вообще здесь курите? — я принюхалась к трубочному зелью — маслянистой смеси из каких-то трав, которая лежала в небольшой деревянной шкатулке. Пахло… странно. Не противно вроде бы, но совсем не привычным мне табаком. Надеюсь, оно действительно без психотропных свойств, в чём меня вчера клятвенно заверяли.

— Разное, — ответил Ренар, с интересом на лице щёлкая колесиком "Зиппо". — Смесь трав, коры и ещё какой-то дряни. Оно разное бывает. Пришло к нам от оркских шаманов, если тебе это интересно, — он, наконец, изловчился и поджег трубочное зелье. — Как тебе это удалось?

— Что? — не поняла я, задумавшись об оркском шаманизме. Ренар раскурил трубку, которая, в принципе, ничем не отличалась от трубок, которые я видела у своих знакомых. Запах дыма, тяжеловатый и непривычный, заставил меня слегка поморщиться.

— Развести Кондора на волшебство, — Ренар затянулся и откинулся в кресле, хитро на меня посматривая из-под длиннющих ресниц. — На пьянку-то понятно, но чтобы вот так… — он повертел в руках зажигалку и ещё пару раз зажёг огонь. Я недоуменно смотрела в его сторону. — Ладно, это мелочи, не бери в голову. Готова?

Я кивнула. Ренар протянул мне трубку, и я без задней мысли затянулась в своей привычной манере.

Следующие минут так пять-семь были не самими лучшими в моей жизни.

Нет, к температуре дыма я всё-таки успела привыкнуть. Но запах должен был заставить меня насторожиться. Я по собственной дурости нырнула в новый опыт с головой и вдохнула от всей широты души. Волшебная смесь оркских шаманов оказалась удивительно мерзкой во всех отношениях и, главное, действительно тяжёлой — самым тяжёлым куревом, которое я пробовала в своей жизни. Первую затяжку я пережила, даже попыталась себя уговорить, что мне всё нравится, просто непривычно. Но через пару вдохов мне одновременно захотелось прокашляться и проблеваться — чудесное сочетание.

— Кхе-кхе, — я согнулась, сидя в кресле, и зашлась в приступе тяжелого кашля.

— Упс, — Ренар моментально оказался рядом и схватил меня за плечи. — Ты жива?

— А-а-ап-п-пчхи! — выдала я. — Не уверена, кхакх! Забери у меня эту гадость, кхы-кхы!

Он забрал и почти тут же догадался раскрыть витражное окно. Я подлетела к источнику свежего воздуха и сделала попытку вдохнуть, понимая, что иначе у меня разболится голова. Получилось слабовато, но немного отпустило. Из глаз, само собой, брызнули слезы. Ужас. Ренар схватил меня за руку и слегка приобнял. Насладиться таким моментом я, к сожалению, не могла, согнувшись в очередном приступе кашля.

— Мари, все нормально, — решил меня успокоить неземной красоты парень, в объятиях которого я пыталась выкашлять свои легкие и справиться с текущими против моей воли слезами и соплями. — Тут не каждый мужик-то выдерживает.

— К чёрту, — я снова зашлась в дичайшем кашле. — Я бы иначе… кх-х-ха, к чёрту эту дрянь. Мне бы живой, а-а-апхи!.. остаться! — я вдохнула свежий воздух. — Ужас. Водички бы. Кх-ха! И зубы ещё разок почистить. Ренар!

— Что, деточка? — он, кажется, не знал, что ему делать: на лице отражалось искреннее сочувствие, сквозь которое проступало желание смеяться в голос над ситуацией.

— В следующий раз предупреждай, что это пиздец, — я съёжилась и уткнулась в мягкую ткань его рубашки. Меня обняли и успокаивающе погладили по волосам, мурлыкнув над ухом какую-то милую ерунду. Я хихикнула, понимая, что готова провалиться сквозь землю. — Скажи, что меня с этого не вставит, пожалуйста.

— Тебя не что? — он слегка отстранился, не выпуская меня из объятий. Я опять кашлянула.

— Что… кхе-кхе… это по мозгам не ударяет.

— Не ударяет, котёночек, — успокоили меня, почесав за ушком. — Но если тебе надо, чтобы ударяло…

— Не-е-ет, — я едва сдержала желание рассмеяться в голос. — Вот такого мне точно не надо!

Мы переглянулись. Я смутилась и уткнулась носом в удобно подставленное мне плечо. Может быть, это было не слишком правильно с точки зрения морали и вообще опрометчиво, но после всего произошедшего мне хотелось банальных обнимашек, которые тут безвозмездно предоставляли.

Воспользовалась моментом, в общем.

— Ну вот, — сказали над ухом. — Кто-то тут говорил, что не любит, когда до него дотрагиваются. Ай!

— Я к тебе со всей душой, — засмеялась я, дружески ткнув его кулачком в бок. — А ты тут самодовольно лыбишься! Ужас, Ренар! Один меня спаивает, второй накуривает. Что делать?!

— Расслабься и получай удовольствие, — похабно улыбнулся рыжий чёрт.

Я рассмеялась, глядя в окно. Там, снаружи, было низкое зимнее небо, уходящие за горизонт мрачные, укрытые ледниками горные вершины, заснеженные иглы леса и серая, пустая стена, отгораживающая Замок от внешнего мира. Вид меня завораживал обещанием жутковатой, но волшебной сказки, в которую я готова была поверить. Хотя нет — уже верила, испытывая душевные терзания на этот счёт: смотреть на горы мне хотелось намного больше, чем страдать от невозможности вернуться домой. Вчера с утра был повод хотеть возвращения, добиваться его, выпрашивать и торговаться. Сейчас от этого повода осталось желание похныкать, что-нибудь показательно разбить и поваляться под пледиком в обнимку с ведром мороженого и подборкой хороших циничных комедий на ноуте. В крайнем случае — прореветься как следует. А вместо этого я что делаю?

Правильно.

Пытаюсь расслабиться и не смущаться на самого красивого парня, которого я встречала в своей жизни. И который тем временем ненавязчиво обнимает меня за талию и хитро смотрит, светясь от нахальства.

Я скромно увернулась от продолжения обнимашек и сделала вид, что книжная полка интересует меня намного больше всего остального в библиотеке. Схватилась за первый том "Истории", как за самое дорогое существо на свете, чувствуя, что ушки заметно припекло. Ренар воплощением грации стоял около окна и смотрел куда-то вдаль с полуулыбкой, а я зыркала на него, отгородившись книгой, и пыталась понять, что это такое было вообще?

В таком виде нас, собственно, застал стук в дверь. Мы переглянулись и дружно посмотрели в сторону Кастора, который с фирменным выражением скуки на лице сообщил, что Мастер хочет меня видеть.

Я воспользовалась поводом и заглянула к себе, чтобы почистить зубы, потому что очень уж мерзко было.

* * *

— Пока ты оттуда не ушла, будь добра, край ковра напротив зеркала немного откинь.

Я в непонимании уставилась на Кондора. Маг сидел скрестив ноги на письменном столе, пил чай и лениво щурился в сторону мрачной, как туча, меня, застывшей в дверях. Рубашка у него сегодня была тёмно-синяя, из-за чего странный цвет глаз казался ещё ярче.

— А сам не?

— Тебе жалко, что ли?

Я пожала плечами и сделала, как он просил. Под ковром обнаружилась нарисованная чёрной краской прямо на паркете пентаграмма. Краска успела кое-где слегка потрескаться от времени и поблекнуть.

— Как-то так, — с оттенком виноватости сказал маг. — Чай будешь?

Я кивнула, не отрывая удивленного взгляда от рисунка, потом направилась к дивану, чуть не споткнувшись о ковер.

— О, — сказал Кондор, протягивая мне чашку. — Я правильно понимаю, что врождённую грацию пробуждает только запах грядущей пьянки?

Я посмотрела сначала на него, потом на чай и нахмурилась, задумавшись.

— Не советую, — фыркнул маг.

— Тогда не язви, — огрызнулась я, устраиваясь на диване подальше от него. Села максимально закрыто, закинула ногу на ногу и вжала голову в плечи.

— Твое дурное чувство юмора, Мари, нравилось мне намного больше, чем сегодняшнее уныние, — он показательно тяжело вздохнул и посмотрел на потолок. — Опять плохие сны? Или ты просто вспомнила, что теперь тебе для соблюдения приличий нужно посмущаться?

Я посмотрела на него, как на придурка, но встретила внимательный изучающий взгляд, в котором не было и намека на ехидство или злобу, только любопытство. Особенного тепла, впрочем, тоже не было. Я уткнулась в чай, окунувшись в приятный запах мяты и мелиссы.

— Откуда ты знаешь про плохие сны?

— Работа у меня такая — знать, — с улыбкой заявил маг. — Да, собственно, зачем я тебя позвал…

— Я думала — чаю выпить, — проворчала я, подумав про "выпить". И тут же одёрнула себя, понимая, что с моими настроениями сейчас спиться — да нехрен делать просто.

— В том числе, — кивнул Кондор. — Вообще-то я должен поговорить с тобой о твоём будущем и прочей ерунде, но, — он сделал глоток чая и выдержал драматическую паузу. — Но меня намного больше интересует, почему на плече у милой девушки из немагического мира обнаруживается один из мощнейших символов…

— Под ключицей, — поправила я.

— Без разницы. Почему пентаграмма, Мари?

— А почему Кондор? — я пристально посмотрела в глаза магу.

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — парировал он.

— Таки только когда мне изрядно делают нервы, эти вопросы задавая, — ляпнула я с характерным акцентом.

Мне ответили странной улыбкой.

— Всё-таки, язва.

— Ну, охуеть теперь.

— И после этого ты надеешься, что я буду верить в образ замкнутой унылой тихони? О, нет, — маг хмыкнул в мою сторону и поставил рядом с собой пустую чашку. — Мне намного больше понравилась бойкая и смелая девица, которая была напугана до истерики, но смеялась сама над собой. Которая пила крепкий алкоголь прямо из бутылки и поддерживала шутки Ренара. Верни мне её, Мари, — он выпрямился и очень серьёзно посмотрел на меня. — Пожалуйста.

Я покраснела и смущенно уткнулась в чай. Это вот что сейчас, комплимент был такой странный?

"Ну всё, Машенька, — подумала я, чувствуя, как пригорели уши. — Приехали. Ты пьёшь чай с больным ублюдком, который находит забавным, когда ты пьяна, язвишь и материшься".

— Окей, — сказала я вслух. — Хорошо. Обычно меня просят о противоположном. Зачем тебе это нужно, а, Кондор?

Он пожал плечами:

— Как минимум затем, что это не так скучно, как обычно.

— А как — обычно? — спросила я, копируя его наклон головы.

— О-о-о, — драматично протянул маг. — Это очень долгая и грустная история. Нужно ли тебе мое нытьё, а, Мари?

— Мне, — ответила я, — нужно всё, что угодно, потому что, товарищ маг, я сегодня утром попробовала курить вашу местную дрянь.

— И как? — он иронично приподнял одну бровь.

Я изобразила на лице отчаяние и отвращение:

— Сначала оказалось, что я не умею забивать трубки, — я загнула один палец. — Потом — что я совсем не умею их раскуривать, — загнула второй. — Спасибо Ренару. В конечном итоге оказалось, что пахнет и ощущается это чудовищно. Настолько чудовищно, что да, я согласна, не смотри на меня так — мне не нужно было даже пробовать. Можно мне ещё чаю?

— Конечно.

— Так что теперь, дорогие товарищи, — продолжила я, — Меня ждет адочек, который называется никотиновая ломка, — я заметила недоумение на лице собеседника. — Ну, не знаю, как у вас, а то, что я курю, оно как бы не только на психологическом уровне привычка. Это зависимость от… вещества, которое я… эм-м… регулярно поглощала малыми дозами. И ощущения от отсутствия новой дозы для меня будут обостряться тем, что я и без того в состоянии адского стресса. По крайней мере, так должно быть, я пока ни разу не пробовала бросать курить, — я вздохнула. — Что нам делать, Кондор?

Вообще-то это был риторический вопрос.

Но маг опять пожал плечами и ответил:

— Развлекаться, — и отпил из кружки. Я не поняла и удивленно уставилась на него. — Ты точно готова выслушивать нытьё одного несчастного мага?

— Ты вчера со мной возился, — фыркнула я. — А мою истерику пережить, я думаю, намного сложнее.

Кондор осуждающе закатил глаза, мол, много ли ты понимаешь, глупая женщина:

— Я видел истерики, — сказал он, — рядом с которыми твое невнятное похныкивание мне в плечо — мелкий летний дождичек в сравнении с ураганом. Причем некоторые из этих истерик устраивались на пустом месте и были направлены конкретно на меня. Да, я уже начал ныть.

— Ты собираешься жаловаться мне на бывших? — начала понимать я. — О-о-о. Это… не очень, как бы. Женская солидарность, все дела.

— Не совсем на бывших и не совсем жаловаться, но суть почти та же, — кивнул маг. — Это несколько неэтично, согласен. Но мне хочется, чтобы ты посмотрела на всё происходящее ещё и моими глазами, — он на минуту замолчал, словно не знал, с чего начать. — Мари, ты здесь три дня, с учетом пьянки. Я не знаю, как ты воспринимаешь происходящее…

— Хреново я его воспринимаю, — не удержалась я.

— Отлично, — Кондор улыбнулся. — Это лучший из вариантов.

— Всё плохо?

— Нет, не то, чтобы плохо… Ты тогда спросила, был ли выбор у меня, помнишь? — я помнила. Он вздохнул и признался: — Был. И не было в то же время. Потому что Зеркало выбрало меня, и, хотя я мог отказаться, некоторые обстоятельства, а ещё любопытство и тщеславие были сильнее. Я не совсем понимал, во что ввязываюсь, мне было интересно узнать про другие миры, обрести силу, которая не доступна другим, стать кем-то вроде бы значимым, — Кондор саркастично ухмыльнулся и развел руками. — Ну вот стал, например, чем-то уникальным. Обрел силу, посмотрел через Зеркало в другой мир. И заплатил за это своими нервами, спокойствием и свободой. Тебе уже успели рассказать про тех троих, с которыми я работал до тебя?

Я кивнула:

— Немного. Я знаю, что все три были блондинки и очень симпатичные.

— И очень женщины. Не смелые и отважные героини, о которых говорят легенды этого мира. Не мудрые посланницы богини. И даже не отчаянные девочки со взглядом подмёнышей и сакральными символами… под ключицей, — маг окинул меня взглядом, от которого захотелось прикусить нижнюю губу и покраснеть. — Самые обычные, может быть, но очень тщеславные, весьма стервозные, достаточно красивые и самоуверенные, чтобы настойчиво пробиваться в высшее общество и пытаться вертеть королем и его сыновьями, — он, видимо, заметил мое осуждение. — Нет, я не ворчу зазря. Мне даже удалось сохранить приятельские отношения с двумя. Может быть, они были неплохими там, у вас, но здесь, видимо, оказалось слишком много соблазнов. А теперь скажи мне, нездешнее дитя, что значит обладание сверхсилой, способной изменить мир, когда единственное, чего от тебя хотят, это пару иллюзий на внешность и не мешать плести интриги против соперниц? А, ну и, сама понимаешь… — он перехватил мой смущённый взгляд. — Я не спал с ними, если что. Ни с одной.

Ой. Я нервно сглотнула, покраснела и вцепилась в чай, чувствуя, как горят ушки. Ну, конечно, это же я, а я людей воспринимаю как людей, а потом сталкиваюсь с тем, что они вообще-то могут быть не только красивыми и обаятельными бро, но и мужчинами. Или женщинами. И если в последнем случае просто приходится подстраиваться под пару гендерных особенностей, то "ой, а ты мальчик, охренеть!" обычно провоцирует возведение между мной и человеком стены из моих же кирпичей. А тут второй раз за день.

 — Пожалей диван, ты же в него сейчас врастёшь!

Я прекратила попытки слиться с мебелью и откашлялась. Причина моего смущения тем временем грациозно спрыгнула со стола и переместилась ко мне поближе.

— Мне следует извиниться, — сказал Кондор, устраиваясь на полу рядом с моими ногами. — Я не буду больше тебя смущать.

— Именно поэтому ты сейчас нахально вторгаешься в мое личное пространство? — я наклонилась вперед и посмотрела в его глаза, оказавшиеся очень-очень близко.

— Эй, — он отстранился.

— Вот именно — "эй!", — я вернулась на место и отпила глоток чая. — Считай, теперь квиты.

Маг настороженно смотрел на меня, сидя на полу напротив, буквально в метре от моих кед. Потом улыбнулся и тихо рассмеялся.

— Я идиот, — заявил он.

— О-о-о, я заметила.

— И смущаюсь не меньше твоего, на самом деле, — он задумчиво погладил ковёр. — Но давай всё-таки вернёмся к оставленной теме… О, нет, что у этой женщины в голове! Я не то имел в виду! Мари-и-и, прекращай ржать или отдай мне чашку, разольёшь же!

Я уткнулась носом в колени и нервно хихикала. Чай у меня все-таки отобрали и поставили на пол подальше от моих ног.

— Ладно, возвращаемся, — продолжил Кондор, когда я прекратила истерику. — Теперь примени немного логики. Три женщины — меркантильные, тщеславные и, что обиднее всего, совершенно лишенные авантюрности. Ну, справедливости ради нужно сказать, что у Анны, третьей, некоторая странность всё-таки была, и меня это пугало.

— Ужасы какие! — хихикнула я, вспоминая его слова про "беги и прячься под кровать".

Маг сделал страшные глаза:

— Мари, это был воплощённый кошмар! Я могу понять, что попавший в другой мир человек испытывает шок, злится, бесится, плачет или боится, это совершенно нормально. Я могу понять, когда он долго не может эти эмоции преодолеть. В конце концов, это действительно должно быть страшно, когда привычный миропорядок трещит по швам и оказывается, что всё не так просто. Но Анна меня поразила, — он тяжело вздохнул. — Она была счастлива, представляешь? До истерики счастлива, словно бы заветная мечта сбылась.

— А что такого? — я пожала плечами.

Кондор посмотрел на потолок.

— Поначалу я сам был рад, потому что изрядно устал от интриг и попыток чужачек вмешиваться в политику моей страны, но.

Драматическая пауза.

— Но?

— Но у Анны оказались весьма… романтические, я бы сказал, представления о том, куда она попала и зачем. Она делала удивленные глаза, когда выяснялось, что перед ней не собираются падать ниц и выполнять все её капризы. Она попыталась научиться фехтованию, но после первого сломанного ногтя заявила, что это совершенно не её. Она нахамила одному из эльфийских послов и пыталась заставить меня поверить, что у неё есть магический дар, — тут Кондор опять артистично изобразил фейспалм. — Потом начались какие-то совершенно отчаянные бредни на тему поисков истинной любви, и я убежал прятаться под кровать.

— Бедняга, — сказала я совершенно искренне. — Ты думал, что она бро, а она обчиталась фентези с мерисьями и попаданками.

— Вот! — он поднял вверх указательный палец. — Примерно то же она как-то сказала, что она словно бы в книжку попала и теперь вот эта самая… как ты сказала?

— Мэри Сью. Тебе полностью термин пояснить?

— Не на-а-адо, я это живьём наблюдал.

— Пиздец, маг.

— Полнейший, — кивнул он. — Потом все, конечно, вернулось к стандартной схеме из платьишек и охмурения принцев. После Анны я думал, что к черту это Зеркало и всё, что с ним связано. Хватит, наигрался. Но пока я искал себе замену, мне на голову свалилась ты в компании с непонятной тварью.

Я вспомнила, и меня слегка передернуло.

— И вот представь себе, — продолжил маг. — Соседний мир оказывается не лишённым магии, хотя мы думали, что уже почти три века он абсолютно амагичен. Вы ушли другим путем развития — это одна из причин, — пояснил он. — Ну и по записям об инках тоже можно сделать вывод, что на том уровне, как у нас, вы магией не пользуетесь очень давно. И почти в неё не верите. И тут такая ты, — он посмотрел в район моей ключицы, где под болотно-зелёной тканью туники скрывалась прямая пентаграмма. — И постоянные сюрпризы с самого начала. И мне голову сносит от любопытства.

— Мне, — сказала я, глядя в его горящие азартом глаза, — уже её снесло. Но не от любопытства, а от чувства беспомощности, — я вздохнула, обхватив голову руками. — Я не знаю, кто я здесь и зачем я здесь. Это страшно. А вы все вокруг ходите с такими лицами, словно всё идет по плану, в который я, почему-то, не посвящена, пусть и занимаю в нем важное место.

— Ты не хочешь принимать всё так, как есть?

Я подняла на него взгляд и с раздражением выдала:

— Нет, конечно! Я дотошная и невыносимая тварь, которой нужно увидеть, чтобы поверить, логически осмыслить, чтобы понять, и попутно найти пару теорий заговора лично против себя, — покраснела и выдохнула. — Вот что тебе досталось, Кондор. Я не верю в магию и чудеса, уже давно не верю. Не было их в моем мире. В твоём мире — чёрт знает что творится.

Этот чёртов маг сидел напротив, смотрел на меня и улыбался. Кажется, его забавляло, когда я материлась или злилась.

— И знаешь, что самое паршивое? — продолжила я. — Что мне это всё очень нравилось бы, если бы не одно "но".

— М?

— Я готова принять то, что вижу, — сказала я, доставая из кармана зажигалку. — Вот это я вижу, — загорелось ярко-синее пламя. Я провела над ним ладонью. — Чувствую. Как и всё вокруг. И верю, что я не лежу в наркотической коме где-то в больнице своего мира, потому что даже если это и трип — это отличный трип, ради которого сдохнуть не жалко. Но кто я в нём? Нет, — я заметила, что он хочет сказать что-то, и жестом остановила. — Ты опять скажешь что-то насчет избранности и прочей ерунды, в которую сам не веришь. Не веришь же?

— Не верю.

— Во-о-от, — я почувствовала зуд в ладонях от желания курить или хотя бы держать сигарету в руках, поэтому встала и начала нервно мерить шагами комнату. Маг переполз на диван и теперь лениво наблюдал за моим мельтешением. — Я, считай, три дня мучаюсь от безысходности и непонимания самой себя, — дошла до окна и посмотрела на горы. — Начинаю думать, что я — сумасшедшая, потому что интереса во мне намного больше, чем страхов и тем более — переживаний в духе "Ах, я такая безответственная дрянь! Я не думаю об оставленных близких!". — Я манерно взмахнула рукой, дошла до стола и посмотрела в стену. — Ругаю себя за то, что не задала кучу важных вопросов в первую ночь, но потом вспоминаю, что я тогда почти ничего не соображала от ужаса, усталости и удивления. Смущаюсь от того, что вы все со мной возитесь непонятно зачем, — остановилась перед магом и развела руками. — Боюсь тебя, боюсь всех остальных, борюсь с желанием ныкаться по углам…

— И замечательно напиваешься вместе с теми, кого боишься, да, — с улыбкой заявил Кондор.

— Вот именно, да! — я нервно обхватила себя руками, чтобы не начать грызть ногти. — Веду себя, как непоследовательная идиотка, и бешусь из-за этого, и не знаю, как правильно! И вот что вообще ужасно, Кондор: если бы всё это произошло года четыре назад, ты бы получил вторую Анну, с восторгами бегущую навстречу приключениям, — я выдохнула и заткнулась, пытаясь сформулировать ещё пару мыслей так, чтобы и выговориться, и не уходить в дебри собственных философских конструктов. Мои внутренние демоны подняли головы и хором заворчали. — Я не знаю, чувак, как объяснить тебе всю степень экзистенциального кризиса, в котором я нахожусь.

Маг пристально посмотрел на меня, видимо, пытаясь понять значение словосочетания "экзистенциальный кризис" и некоторых других слов.

— А ты действительно думаешь, — сказал он, — что есть правильный способ вести себя в этой ситуации и какие-то правильные мысли? — слово "правильный" он произнес со скептической интонацией. — Я вот не могу себе даже представить, что чувствовал бы, окажись я на твоем месте.

— Во-о-от, — воскликнула я. — Во-о-от! И это даже с учётом того, что меня тут типа как встретили. Стоит только подумать, что было бы, если бы не вы, как сразу хочется выйти в окно от ужаса и самоубиться нахрен!

— Н-не надо, — Кондор заметно побледнел. — Мари, если ты серьёзно…

— Я метафорически.

— Давай без таких метафор, ладно?

— Ладно, — вздохнула я. — Я поняла.

— Я тоже, — сказал Кондор. — Ты невыносимая женщина, когда ты трезвая.

Я опешила и застыла на месте с полуоткрытым от изумления ртом и округлившимися глазами. Маг подошёл к своему столу, порылся в его ящиках, достал оттуда какие-то бумаги и, видимо, записную книжку, запихнул их в невесть откуда взявшуюся тряпичную сумку, которую перекинул через плечо. Потом оценивающе посмотрел на меня.

— Пойдём?

— Куда? — шокированно ответила я, потому что буквально минуту назад ожидала, что меня выставят за дверь нафиг, и готовилась громко и долго обижаться.

Он пожал плечами:

— Куда угодно. Я ещё не решил. Мне просто хочется тебя вытащить отсюда, иначе я рискую получить персональную баньши, — маг с усмешкой посмотрел на меня. — И давай без "зачем ты со мной возишься?", — он передразнил мои плаксивые интонации. — А то действительно в жабу превращу.

Потом подмигнул мне и подошёл к зеркалу.

— Итак, леди, вся штука в том, что мы можем отправиться куда угодно, где есть знакомое мне зеркало, и вернуться назад, когда нам надоест…

— О, ты прям Доктор! — не удержалась я.

— Кто?

— Он самый, — фыркнула я. Мне подарили недоуменный взгляд, потом хмыкнули, цапнули за руку и утащили куда-то в.

Глава вторая: Allons-y!

Я еще не решил, как с ней поступить, но не мог отказать себе в удовольствии позабавиться. А сконфуженная идиотка — штука весьма забавная.  (с) А. Сапковский, "Золотой полдень"

Часть первая, в которой девица встаёт на цыпочки и с интересом заглядывает в бездну

Софи понимала, что от нее ждут восхищения, поэтому совладала с собой и не сказала ничего. Диана Уинн Джонс «Ходячий замок»

На этот раз стекло не исчезало — мы просто прошли через него прямо в просторную, очень светлую галерею, сияющую стеклом и золотом, полную гомона десятков людей, прогуливающихся мимо огромных арочных окон. Окна начинались у самого пола и смотрели в сад — угрюмый и сиротливый, как и любой сад в бесснежную зиму. Мы вышли через одно из множества зеркал, каждое из которых было расположено напротив одного из окон, повторяя его размер и форму и отражая то, что было за ним, из-за чего пространство расширялось и наполнялось холодным светом хмурого зимнего дня.

Как ни странно, нас никто не заметил. Просто не обратил внимания.

Я задрала голову, восхищенно рассматривая украшенный фресками потолок, не находя ни одного знакомого сюжета, но улавливая знакомые мотивы. Напротив нас, над окном, на троне, украшенном лилиями, сидела нарисованная женщина с восходящим над головой солнцем и протягивала руки к серебряной чаше. С другой стороны, от зеркала, к ней тянулась черноволосая дама, над головой которой двумя рогами сиял полумесяц. Лица были нечеловечески красивыми, слишком вытянутыми, с огромными миндалевидными глазами. Выписанную на потолке чашу обвивали побеги какого-то растения — только темные листья, без цветов или ягод. На поверхности воды сияла звезда. День и ночь? Жизнь и смерть? Я подумала, что покопаться в местных мифологиях и языке символов было бы очень интересно.

— Голова не закружится? — насмешливо спросили рядом.

— Неа, — я обернулась к магу. Тот довольно улыбался, глядя на восхищение, которым сияло мое лицо, — Ой…

Его глаза поменяли цвет с жёлтого на какой-то невнятный — не то серый, не то блекло-зеленый, ничего уникального, ничего удивительного, и я даже слегка расстроилась.

— Все в порядке, — Кондор развернул меня к зеркалу, из которого мы вышли. — Немного маскировки не помешает.

Я хотела было напомнить про свои кеды и джинсы, но отражение меня переубедило. Из зеркала на меня смотрела Мари-в-платье, скромном сером платье с чёрным поясом и длинными прямыми рукавами, украшенными на манжетах черным же кружевом. Юбка доходила почти до голени, открывая ноги в туфельках без каблука и чёрных… чулках? колготках? Что у них тут носят, чёрт?

Я перевела взгляд на свои ноги с этой стороны — джинсы и кеды, на руки — всё та же местная туника болотного цвета. Засунула руку в карман, проверяя зажигалку — у девушки в зеркале тоже оказались карманы, вшитые в юбку так, что и не заметишь. Еще мои волосы были скреплены банальной резинкой, а ее косу обвивала черная лента.

Ей это вроде бы даже шло.

Я захлопала на свое отражение глазами и выпрямила спину.

— Как? А… магия, — я скрестила руки на груди. С одной стороны, мне было очень… странно: немного некомфортно, немного страшно, немного неловко и очень, очень интересно. С другой — от нервов я начинала теребить волосы и рукава и тянулась грызть ногти. Не думаю, что местная публика, достаточно лощёная, к слову, оценила бы подобные порывы.

С потолка на равных расстояниях свисали украшенные узорчатым стеклом люстры. Сейчас они не горели, но в темноте, думаю, зрелище должно завораживать разноцветными отблесками на полу и стенах.

— Мы в Каэрии, — сказал Кондор, вглядываясь в толпу. — Знаешь, где это?

— Южное государство эльфов, — дернув плечиком, ответила я. Лин, предки которой были из этих мест, успела мне кое-что рассказать. — Считается, что именно здесь, в благословенном краю у южного моря, зародилась и распространилась их цивилизация. В моем мире Каэрия соответствует Италии, к слову, но Италия — полуостров, а ваш материк здесь, скажем, сплошной. Видимо, из-за того, что мы на юге, здесь нет снега, — выдала я на одном дыхании, вертя головой в разные стороны.

Маг посмотрел на меня чуть свысока, с весёлым изумлением приподняв бровь.

— Что? — ощетинилась я.

— Я смотрю, ты неплохо слушаешь и запоминаешь, — Кондор лучисто оскалился в мою сторону и подставил локоть, за который я неловко уцепилась, теряясь от смущения. — Что ещё успела вытянуть из этой парочки оболтусов? Лин не пересказывала тебе последние великосветские сплетни местного двора? Нет?

— Пыталась, — призналась я, разглядывая разношерстную толпу и едва удерживаясь, чтобы не пялиться во все глаза на высоких и неотразимо прекрасных эльфов, которых можно было узнать по острым кончикам ушей и немного другим, более тонким, чем у людей, чертам лица. Конечно, представители нечеловеческой расы притягивали мое внимание, ещё бы! На одном, кажется, мой взгляд задержался чуть дольше, чем нужно, из-за чего в мою сторону презрительно сморщились и отвернулись к изящной спутнице, щебетавшей что-то, кокетливо прикрываясь кружевным веером.

— Не удивляйся, что здесь много… хм-м-м… не эльфов, — сказал маг, подводя меня к одному из окон. — Мы в столице, и более того — мы гуляем по одной из местных достопримечательностей.

— Угу.

Мимо прошли несколько шумных молодых представителей человеческой расы. Один из них, смазливый юноша на вид помладше меня, в щегольском ярко-зелёном кафтане с богатой вышивкой, поймал мой взгляд, остановился и, накручивая на палец ухоженный золотистый локон, капризно улыбнулся в мою сторону, смерив меня оценивающим таким взглядом.

— Мари, прекрати пялиться на людей, фрески намного меньше смущаются от твоего внимания, — сказали у меня над ухом.

— Угу.

— Ты можешь сказать что-то… более содержательное?

— Пока нет.

Маг демонстративно закатил глаза, видимо, проклиная весь женский род за некоммуникабельность одной конкретной его представительницы. Я сделала вид, что меня очень заинтересовал узор из листьев винограда, повторяющийся на стенах между оконными проемами. За этими листьями то там, то тут угадывались силуэты каких-то существ. Иногда я задирала голову к потолку, чтобы поймать очередной сюжет из жизни незнакомых мне героев, принадлежащих, как я догадывалась, к местной мифологии или истории. Кроме светлой и тёмной леди мне запомнилась сидящая на облаке юная девушка, вокруг которой на фоне неба были изображены какие-то символы. Символы и символы, я даже не стала всматриваться, а вот девица мне понравилась — было в ее лице и улыбке что-то очаровывающее, отличающееся от отстраненного высокомерия и неземной красоты других изображений, одновременно и притягательных, и пугающих.

— Тогда хотя бы спроси меня о чём-нибудь, — Кондор остановился и развернул меня к себе лицом. — Не прикидывайся печальным брёвнышком, побудь для разнообразия брёвнышком любопытным, а?

На это я нахмурилась и поджала губы, решив припомнить ему заодно "невыносимую трезвую женщину".

— Если я начну задавать вопросы, товарищ маг, ты же первый сбежишь прятаться под кровать. Для разнообразия, — выдала я, добавив в интонации смертельную дозу яда.

По законам жанра он должен был состроить высокомерную и презрительную мину и поставить зарвавшуюся иномирянку на место, но коварный, коварный чародей в голос рассмеялся, продолжая, впрочем, крепко держать меня за предплечье. Кто-то из проходящих мимо даже обернулся в нашу сторону, а я вспыхнула, желая провалиться сквозь этот красивый паркетный пол.

— Я тоже плохо шучу, Мари, — с улыбкой сказал Кондор, отцепляясь от моей руки. — Некоторые мои знакомые до сих пор гадают, как мне удалось до своих лет дожить с такой манерой общаться. Именно поэтому мне нравится другая твоя сторона — та, которая появляется, когда ты перестаёшь делать вид, что смущена.

Это я-то вид делаю?! Нет, я точно понимаю ту инку, которая кидалась в него иногда тяжёлыми предметами. Вот именно сейчас я с ней совершенно солидарна, но, думаю, почтеннейшая публика не оценит мой благородный порыв выписать магу пощёчину веером. Впрочем, веера у меня нет.

— Да иди ты нахрен, маг! — громко возмутилась я, заметив презрительный взгляд проходящей мимо почтенной дамы. — Я не делаю вид, я действительно смущена! И очень сильно боюсь, так тебя разэдак через забор, зараза ты бесчувственная!

Кондор аж к стене привалился от смеха. На нас косились с удвоенным усилием.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него:

— И что опять?

— А то, — хмыкнул коварный чародей. — Что девушка в форме лучшего воспитательного заведения Третьего Союза только что громко прилюдно выругалась на мужчину.

— Что? — я словами подавилась от возмущения.

— Пойдем отсюда, — он схватил меня под локоток и аккуратно потащил за собой в сторону арочной двустворчатой двери в одном из концов коридора. — Как бы та леди не решила прочитать тебе проповедь, я этого не вынесу. Не прожги меня взглядом, мелкая, я не виноват… Это было первое, что пришло мне в голову и, чёрт возьми, все получилось очень, очень забавно.

— Ты чёртов идиот, — прошипела я так, чтобы слышал только он.

— Не спорю, — самодовольно заявил Кондор. — А сейчас еще и весьма счастливый идиот.

Кажется, у кого-то шалость удалась.

* * *

Меня протащили через украшенные узором из листьев двери, любезно распахнутые перед нами двумя молчаливыми и немного презрительными стражниками-эльфами в тёмно-зелёной форме, и я опять в восхищении замерла, разглядывая просторный круглый зал, в центре которого, отгороженное невысоким бордюром, непостижимым образом росло древнее узловатое дерево. Его крона едва не упиралась в стеклянный купол крыши. Несмотря на то, что небо клубилось серыми, угрюмыми облаками, а в саду, который я видела из окон, было пусто и по-зимнему голо, на этом дереве серебрились листья.

В зале было шесть выходов, каждый из которых находился в арке, образованной переплетением ветвей декоративных деревьев, словно бы растущих прямо из пола. Стены украшала роспись, изображающая все так же незнакомых мне персонажей, какие-то сюжеты и символы. По нижнему краю купола шло кольцо из витражей — цветы, птицы, бабочки, узоры из листьев. Здесь было намного меньше народа, чем в галерее, даже учитывая то, что у каждой двери изящными изваяниями застыла пара стражников в зелёном с золотом.

Вообще, Лин рассказывала мне, что эльфы Каэрии специально открыли для всех остальных рас доступ к одному из своих священных деревьев, обставив все так, чтобы дух захватывало от красоты и великолепия. Тогда, за обедом в "Одиноком упыре", я восприняла это как рассказ о чём-то таком же прекрасном и недосягаемом для меня, вроде, например, рассвета на горе Фудзи, вида на Байкал или прогулки по Манхэттену — ты слышишь об этом, видишь чужие фотографии, иногда мечтаешь там побывать, но прекрасно понимаешь, что для достижения таких целей тебе нужно работать и работать. А тут вдруг позавчера услышала, подумала, что да, интересно, заманчиво, должно быть красиво — а потом бам-м-м-м! Один шаг и немного магии.

И да — дух захватывало.

У меня тут вообще от всего дух захватывало, если честно.

Вокруг уже четвёртый день творились чудесатые чудеса, а я грызла ногти и ругала себя за то, что хочу в них верить. Сейчас меня тянул под сень Священного Древа грёбаных эльфов странный на всю голову маг, который зачаровал мою зажигалку и устроил небольшую школьную экскурсию, переместившись на много-много километров к югу через большое зеркало.

Я начинала всерьёз ожидать, что из-за Древа на меня выпрыгнет говорящая розовая поняша.

Не выпрыгнула.

Кондор остановился в шаге от ограды, отделяющей серые, чуть замшелые камни пола от банальной клумбы, в которой змеились корни, поросшие мхами и какими-то грибочками, и, наконец-то, боже, отпустил мою руку, которую все это время ощутимо сжимал чуть повыше локтя.

— И про то, что это такое, ты тоже уже знаешь? — хитро спросил чародей.

— Коне-ечно, — протянула я и выдала всё, что успела узнать от Лин. — Только вот не думала, что вдруг окажусь здесь так быстро.

— Коварство женщин не имеет границ, — трагический вздох. — Ты хочешь удивить одну из них, а она уже всё слышала и всё знает, ужас.

Я в изумлении покосилась на Кондора, поймала тень улыбки и улыбнулась в ответ.

— О, Богиня, да неужели этот нездешний ребенок соизволил мне улыбнуться?! С ума сойти! — маг просиял, протянул было в мою сторону руку, но вдруг нахмурился и посмотрел вверх.

Я тоже.

На секунду мне показалось, что зимние небеса над куполом решили перестать капризничать, серые тучи развеялись — и выглянуло яркое солнце, лучи которого прошли сквозь цветные стекла витражей, наполняя круглый зал игрой света и цвета. Но нет. Облака оставались на месте — сияли сами витражи, на полу и стенах появились цветные пятна, сложившиеся узорчатым кольцом, в центре которого было Древо. И мы. Воздух вдруг стал таким, словно собиралась гроза, я чётко ощутила запах сырой земли, грибницы, древесной коры и листьев.

— Что происходит?

— Не знаю, — признался Кондор, одной рукой обхватывая меня за плечи и притягивая к себе. Его лицо было напряжённо-внимательным, в мимике проскользнула незнакомая мне до этого момента жёсткость. Если бы так смотрели на меня, я бы действительно убежала прятаться куда-нибудь, потому что ничего хорошего такой взгляд не предвещал. К счастью, маг смотрел на Древо, а тому, наверное, всё равно.

Я бросила взгляд в сторону стражей — те и острыми ушами не повели, продолжали изображать шедевры эльфийской скульптуры.

— Охрана делает вид, что все идет по плану, — констатировала я. — А вот люди на нас странно косятся, — я нервно заёрзала от внимания немногочисленной публики, оставшейся за пределами светового узора. Народ скучковался и наблюдал за происходящим с явным изумлением и нездоровым интересом. — Отпусти меня! Не хватало мне ещё в этой вашей школьной форме под Священным Древом с чародеем обниматься! Такой урон репутации заведения! Кошмар!

— М, брёвнышко начало шутить! — серьёзность с его лица как ветром сдуло. Маг фыркнул и девицу в школьной форме из объятий выпустил, правда, предварительно схватив за руку, потому что вокруг творилась непонятная для самого мага фигня, и он честно сказал, что такого никогда не видел. Тут девица не на шутку испугалась и захотела назад, под крыло, но не успела — по залу пронесся порыв из ниоткуда взявшегося тёплого ветра, растрепал нам волосы, прошелестел бессмертной серебристо-зелёной кроной и, сорвав с ветки один крупный лист, красиво, со всем пафосом, с завихрениями в замедленном полёте положил его к моим кедам.

Я аж подпрыгнула и широко распахнула глаза.

Сияющий круг исчез.

Кто-то охнул.

Две леди посмотрели на меня, потом переглянулись и зашептались за веерами.

Стража молчала и продолжала украшать интерьер.

Маг тихо выругался у меня за спиной.

Я обернулась к нему — Кондор стоял, схватившись за голову и с изумлением глядя то на меня, то на Древо, то куда-то в сторону.

— Поднимай, что уж теперь, — маг кивнул на лист, всё ещё лежавший у моих ног. — Сдаётся мне, тебе только что оказали великую честь, Мари.

Я хотела было заикнуться, мол, что это вообще значит, но тут на меня посмотрел один из стражников — так, между делом взглядом мазнул, и что-то в повороте его головы было такое, что я безропотно и почти с трепетом подняла лист, напоминающий чуть вытянутый лист плюща, серебристый с одной стороны и зелёный с другой.

— И что мне теперь с ним делать? — я вертела листик за черенок и смущалась на косящихся в мою сторону людей.

— Хочешь, в книге засуши, хочешь — скури, — Кондор пожал плечами. — Лист — это символ.

— Символ чего?

— Того, что я — идиот, — рассеянно ответил маг, снова хватая меня за руку и утягивая из-под заинтересованных взглядов праздношатающихся людей и нелюдей, потому что кто-то уже шёл к нам, намереваясь затеять разговор.

Стражник у двери проводил меня тяжёлым, внимательным взглядом. Цвет его радужки был тёмно-тёмно зелёным, как мох или вода в лесном омуте, и на минуту мне показалось, что через эти чуть раскосые огромные глаза меня с интересом изучает Бездна, в которую я посмела заглянуть.

* * *

— Что это было? — выдохнула я, когда мы оказались в той самой галерее с зеркалами напротив окон. Маг целенаправленно вёл меня от входа в зал с Древом.

— Благословение, — тихо ответил Кондор, останавливаясь около того самого зеркала, над которым тянулись к чаше темноволосая и светловолосая женщины. — Я слышал про такое и знавал тех, кто видел, но сам никогда не сталкивался. Поэтому испугался, когда повеяло древней магией.

Я вытаращилась в его сторону и сжала несчастный листик в руке:

— И что теперь? Идти за квестом к Владыке эльфов?

Чародей смотрел на меня так, словно я одновременно была чем-то забавным, чем-то опасным и чем-то удивительно интересным:

— Местные правители зовутся Князьями, Мари, — он покачал головой. — И пока вряд ли будут общаться с тобой. А вот жрецы могут заинтересоваться, почему их Духи вдруг обратили внимание на девчонку, впервые подошедшую к Древу. И когда они узнают, что ты ко всему прочему ещё из другого мира, то сделают всё, чтобы рассмотреть тебя повнимательнее. А уж насколько мне теперь интересно, что ты такое, это словами не передать, — он протянул руку и осторожно заправил мне за ухо выбившуюся прядку. Я слегка дёрнулась и вспомнила взгляд того стражника. — Давай сразу уясним один момент, Мари. Произошедшее не означает, что ты можешь сейчас с ноги вламываться в эльфийский храм и требовать почестей.

— И не собиралась, — фыркнула я. — Делать мне больше нечего.

— Отлично, — маг просиял. — Потому что женщины из твоего мира имеют дурную привычку воспринимать любое внимание к их персонам как разрешение наглеть.

— Вот сейчас я обнаглею, — начала надуваться я, размышляя, могу ли ткнуть его кулаком в бок, ибо в край охренел, или лучше не рисковать?

— И будешь похожа на разозлённого котёнка. Не обижайся, ну, — он с теплом улыбнулся на мое хмурое фырканье и продолжил. — Всё это означает, что местные Духи считают тебя, скажем, небесполезной для их высоких и благородных целей, — в голосе мага появился оттенок сарказма. — И желают тебе удачи.

— А пожелание удачи от Духов, — я чуть сощурилась и прикусила нижнюю губу, — это нечто большее, чем просто пожелание удачи. Скажи мне, коварное создание, а ты предполагал нечто подобное, когда решил меня сюда привести?

Он расплылся в широкой улыбке в ответ на "коварное создание", подумал пару секунд и покачал головой:

— Нет. Просто женщины обычно питают странную любовь к эльфам и светской жизни, — маг развел руками. — Поэтому я решил отвести тебя туда, где и того, и другого в избытке. Не смотри на меня так, мелкая, тебе же понравилось, ну?

— Мне понравилось, — кивнула я. — Хотя я предпочла бы не привлекать так много внимания.

Я разжала ладонь и ещё раз посмотрела на лист Священного Древа. Маг задумчиво почесал подбородок, потом достал из сумки свой блокнот, и мы спрятали несчастный листик под обложкой.

— Слушай, а насчет скурить — это ты пошутил?

— Нет, — с серьезной миной ответил Кондор. — Говорят, с этого очень красиво уносит, но я не пробовал.

* * *

Несмотря на многолюдность, в Зеркальной Галерее эльфов наше появление не привлекло внимания вообще. А вот шаг в полутёмный узкий коридор столкнул нас лицом к лицу с невысокой, скромно одетой девушкой, которая как раз поправляла перед зеркалом прическу. Девушка охнула, в испуге прикрыла рот рукой и неуклюже шагнула назад. Я испугалась не меньше и в точности повторила её движения, понимая, насколько бедняжка сейчас шокирована. Кондор не потерял самообладания, с ласковой улыбкой и распахнутыми объятиями шагнул к девушке и весьма двусмысленно обнял её, положив одну ладонь на затылок и что-то прошептав на ушко. На лице незнакомки появилось выражение обожания. На моём в этот момент, кажется, отразился целый букет разнообразных эмоций.

— Уходи, милая, — маг отпустил девушку, погладив по волосам напоследок. Та удалилась с какой-то марионеточной грацией. Я привалилась к стене. — Мари, ты чего? Словно умертвие увидела, — он шагнул в мою сторону.

— Это что сейчас было вообще?

— Лёгкие чары подчинения, — меня аккуратно взяли за руку, слегка погладив ладонь. — В этом мире есть только один маг, проходящий через зеркала, Мари. И ему сейчас хочется побыть неузнанным. Идём?

Меня словно в холодную воду окунуло.

Я замотала головой, вдруг очень хорошо осознав степень опасности, в которой всё это время находилась: подойдёт сейчас, положит мне руку на голову — и превратит меня в покорную куколку. Это тебе не похмелье прикосновением лечить и не зажигалки зачаровывать, чтобы расстроенную девушку успокоить. И даже не шутливые угрозы превратить в жабу. Это совсем другое колдовство.

— Так, — он остановился в полушаге от меня и отпустил мою руку. — Я опять всё испортил.

Ну, типа того, да.

Я смотрела куда-то за его спину и желала вот прямо сейчас оказаться где-нибудь подальше отсюда, лучше в другом мире — сером, унылом, суетном, там, где у меня нет ничего, кроме рутины. Вот почему я не верю в чудеса, вот поэтому — рядом с ними всегда ходит нечто опасное, властное и злое. Примерно то, что я видела минут пятнадцать назад около Священного Древа.

Кондор скрестил руки на груди и строго посмотрел на меня:

— Дурочка, — сказал он. — Ты ведь даже не представляешь, что я мог бы с тобой сделать, если бы захотел. И попытки врасти в стену тебя бы не спасли, — маг нехорошо усмехнулся. — Только ты одного не учитываешь, нездешний ребёнок: я не люблю такие методы. И вот то, о чём ты сейчас так громко думаешь, мне от тебя тоже не нужно!

Я покраснела. Маг тоже смущённо отвел взгляд в сторону, сердито вздохнул и продолжил:

— Единственное, что мне от тебя нужно, девочка, это твое доверие. И я уже заметил, что получить его непросто. Стоит мне только подумать, что вот оно, у меня получилось тебя расшевелить, как происходит что-то странное, — Кондор развел руками и печально усмехнулся. — Несчастная мелочь, случайная ошибка, очередные два шага назад. И ты отгораживаешься стеной, вышвыривая меня куда-то за неё, — он устало провел рукой по волосам. — Я не знаю, кто так тебя обидел, но у меня и в мыслях не было и нет ничего плохого!

Я буквально сгорала от стыда и безысходности. Меня схватили за плечи, слегка встряхнули и серьёзно сказали:

— Только не плакать, ладно?

Конечно же, только этого я и ждала.

— Мари-и, я же просил! — маг немного неловко меня обнял и успокаивающе погладил по спине. — Дурная женщина, однажды я утону в твоих слезах, наверное…

* * *

Мы находились в Библиотеке Альтеона, построенной на Холме Павших — одной из ключевых точек Второй Магической Войны, где произошли события, изменившие историю.

Если уж ты попадаешь в некую Страну Чудес, думала я, то будь уверен: здесь непременно когда-то случилась некая Великая Война, перевернувшая весь миропорядок. Историю, конечно, пересказали победители. Я улыбнулась этой мысли, шмыгнув носом, из-за чего на меня нервно покосились.

— Да успокоилась я, успокоилась, — я снова шмыгнула носом. — Это остаточное. Продолжай, мне интересно.

Здание Библиотеки изнутри выглядело как широкая и длинная галерея, с большой мраморной лестницей, ведущей от высоких входных дверей, и огромным витражным окном с противоположной стороны. Я подумала, что здесь как-то особенно любят стекло: ладно, с зеркалами я уже почти смирилась, но витражи, казалось, меня просто преследовали. По бокам уходили ввысь три яруса — книги, коридоры, балконы, лестницы, переходы, закутки с местами для чтения и широкими столами, какие-то непонятные глухие двери и всё такое. Получалось что-то вроде пассажа, и я хорошо понимала, что в ширину здание может быть больше, чем я себе представляла. Ближе к середине галерея расширялась в круглый зал. Через узкие окна в него проникал холодный зимний свет.

Сказать, что библиотека была огромной — это не сказать ничего. Впрочем, далеко не всё пространство было занято книгами и читальными залами — наверху, на третьем ярусе, оказалось что-то вроде прогулочной зоны для тех, кто устал дышать пылью, всегда сопровождающей такие залежи бумаги. Именно туда меня целенаправленно тащили — сначала по тёмным коридорам первого этажа, где редко бывал кто-то, кроме персонала, потом через эту самую поражающую воображение длинную галерею, потолки которой уходили, кажется, в бесконечность, потом по лестницам и переходам, освещённым тусклым светом магических кристаллов. Мимо охраны, библиотекарей, мимо статуй, пустых доспехов, праздно шатающихся людей, людей за разговорами, людей, уткнувшихся в книги, людей, книг и опять людей. Мы прошлись вдоль деревянных перил второго яруса, где я осознала, что метрах в пяти под нами, на полу в самом центре зала выложена камнем карта Третьего Союза. Потом я разглядывала её уже с самого верха, стоя на чём-то вроде мостика-перехода, крепко вцепившись в перила — потому что было страшно. И красиво.

В процессе мне рассказывали много всего интересного и руки моей почти не отпускали — меня это немного напрягало, но при попытке освободить своё запястье от цепких пальцев чародея я получила такой взгляд, что подумала о тоскливых болотах и больше не рыпалась.

Вторая Магическая Война, говорил Кондор, прошла в этом мире почти пять веков назад — и сама по себе, то затихая, то снова набирая обороты, длилась почти век. Маг не стал серьёзно вдаваться в историю, видимо, пощадив мой и без того перегруженный новой информацией мозг, и ограничился рассказом о причинах и последствиях. Он сказал, что Война велась в первую очередь между магами, но обрела такие масштабы, что вышла за пределы магических разборок и затронула все государства материка Тэр. Мы как раз проходили рядом с перилами, и я покосилась вниз, на карту, большую часть которой именно этот материк и занимал — почти копия западной трети Евразии, но с некоторыми отличиями в пропорциях, форме и видах островов, расположении горных хребтов и, конечно, с совершенно другими очертаниями политических границ. К концу Второй Магической на материке осталось шесть крупных государств — и эти государства с подачи Ковена магов образовали Третий Союз. Точнее, сначала, примерно после первых сорока лет войны, объединились три из них — Иберия, Южная Ангрия и Свободный город Галендор, потом к ним присоединились эльфы Изумрудного острова — и понеслось. А всё потому, сказал Кондор, что эльфы Изумрудного острова вообще держатся в стороне от остального мира, и если уж они решили вмешаться в некую движуху — то лучше к ним прислушаться.

— У меня вопрос, — тоном примерной ученицы сказала я. — Почему союз — Третий и что такое Свободный город?

— Третий — потому, что в нашей истории было ещё два значимых союза, — ответил Кондор. — Только давно и не слишком долго. И совсем при других обстоятельствах. А Свободные города — это, как бы сказать…

— Как есть.

— Ну, смотри… Тот же Галендор — это город магов, у него свои законы и традиции, — мой спутник плотоядно усмехнулся. — Будет забавно, если Наместник Короля в Южной Ангрии попробует сунуться в него и начнёт диктовать свои условия представителям древних и сильных семей. Я бы посмотрел.

Хотелось спросить, не происходит ли сам Кондор из некой сильной и древней семьи, и вообще, но я не стала.

— Вторая Магическая стала неплохим уроком для всех нас. Я бы сказал, что это было противостояние разных, кхм, взглядов на мораль в использовании силы, ответственность и границы дозволенного, — он покосился на меня в поисках, может быть, недоумения, но я сохраняла на лице выражение заинтересованности и внимания. Мне действительно было почти понятно. Ну, в общих чертах. — Если тебе будет интересно, то можешь заглянуть в хроники, там всё есть в подробностях. Итог сводится к тому, милая, что не все знания должны быть доступны, но то, что есть, лучше сохранять. Такой вот парадокс, — маг посмотрел вниз, на немногочисленных людей, гуляющих по мраморному полу главной галереи. — Поэтому Ковен решил вместо простого памятника Павшим создать вот это вот, — Кондор махнул рукой, словно обводя жестом всё пространство, — Намереваясь собирать все знания этого мира…

— Хм-м-м, — скептически протянула я. — Опасно. Собирать всё в одном-единственном месте…

— Я бы не завидовал тем, кто попытается выкрасть отсюда хотя бы листочек. Здесь очень, поверь мне, очень хорошая защита, — мне показалось, что на лице Кондора мелькнула тень злобы. — А самое главное — некоторые слишком опасные знания здесь тоже хранятся. На виду у безмерно бдительного Ковена, который никогда не подпустит к ним ближе, чем им выгодно.

— Ты это говоришь таким тоном, — я задумчиво посмотрела стену с витражом. — Настолько ядовитым, словно первым в списке недопущенных значится твоё имя.

— Ты не далека от истины.

И замолчал на пару минут.

Я воспользовалась ими для того, чтобы продумать дальнейшую тактику беседы — хотелось вытащить из мага ответы на некоторые вопросы, казавшиеся мне очень важными, но я стеснялась. В голове сейчас творился настоящий ад — жуткая смесь жажды знаний, интереса, стыда за свой интерес и вообще, новой информации, сожалений, желания поистерить, осознания новых симпатий и сожаления о старых разочарованиях. Я стояла, облокотившись на перила, и искоса посматривала то на Кондора, то на людей и очертания карты внизу. Чародей не улыбался и задумчиво изучал что-то, привлекшее его внимание на полированной поверхности перил.

Вот интересно, подумала я, что он видит на мне — серое платье или джинсы? Почему прячет цвет глаз? Что такого ему сделал Ковен и что он сделал Ковену? Откуда такое прозвище и как его зовут на самом деле? Или всё-таки имя? Хотя чёрт их, чародеев, разберёт, мой читательский опыт подсказывает, что они не всегда истинные имена скрывают. А вот насколько мой читательский опыт отличается от реального положения вещей? Хм-м, маг что, прическу сменил? Я не помню, чтобы при нашей первой встрече, когда я добрых пять минут пялилась во все глаза на незнакомца с чаем, у него была эта чуть коротковатая прядка, так мило падающая на лицо…

Машенька, о чем ты думаешь? И почему так громко, а?

Кондор оторвался от созерцания деревяшки, поднял голову и посмотрел мне в глаза с такой… слегка самодовольной улыбочкой.

— Как работает эта фигня с чтением громких мыслей? — выпалила я, пытаясь скрыть смущение.

Маг негромко рассмеялся.

— Просто, — ответил он. — Но не со всеми. Мы с тобой, скажем, немного связаны…

— Шта?

— …а ты умеешь думать громко, адресно и с такими… интересными формулировками. А ещё, — он протянул руку и в буквальном смысле слегка щёлкнул меня по носу. — Иногда у тебя всё на лице написано. Прямым текстом, но без формулировок. Ну, давай, мелкая, задавай уже свои вопросы, а то лопнешь.

Я подумала, что при полном хаосе из вопросов в моей голове лучше быть последовательной:

— Чай, — сказала я, решив, что на тему связи и прочей магической ерунды мы еще поговорим — и весьма серьёзно. — Когда мы познакомились, ты пил чай с неимоверным количеством сахара. На фоне всего остального это заставило меня думать, что ты псих, если честно, — я чуть усмехнулась. — А сейчас я что-то такой любви к сладкому не заметила и…

— Тебя именно это интересует в первую очередь? — он выглядел недоуменным и одновременно восторженным.

— Нет, — я пожала плечами. — Меня интересует слишком многое, поэтому я решила быть последовательной.

— Удивительное создание, — покачал головой маг. — Могла бы спросить о разных ну очень важных вещах, а её интересует то, сколько ложек сахара я кидаю в чай и почему.

— О, — сказала я. — О важных вещах я у тебя еще поспрашиваю, никуда не денешься — ты попал.

Он снова рассмеялся, а потом включил серьёзность:

— Если я скажу, что твое появление в ту ночь выжрало у меня все силы и я таким образом восстанавливал резерв, то ты поймёшь, о чём я?

Пришла моя очередь иронично приподнимать бровь.

Пойму ли я?

Поймет ли человек, почти год бегавший в линейке бафером, что такое запас маны?*

— Да, — кивнула я. — Может быть, поняла не всё, но суть уловила.

— Отлично, — Кондор сощурился и опять чуть наклонил голову вбок, что, как я понимала, у него выражало повышенный интерес к чему-то для него удивительному, непознанному или забавному. — Тебе не надоело здесь торчать?

— Есть немного.

— Отлично, — он снова схватил меня за руку и куда-то повёл. — Предлагаю тебе быть последовательной во время прогулки.

— Эй, — возмутилась я. — Мы же и так гуляем.

Маг высокомерно фыркнул и сказал, что ему просто надоело стоять на такой высоте и пялиться на людей, а задавать вопросы я могу и во время движения.

— Хорошо, хорошо, — согласилась я. — Только прекрати сжимать моё запястье так, словно я собираюсь от тебя сбежать или сигануть через перила.

В ответ он положил мою руку на сгиб локтя, что, на мой взгляд, было ещё хуже.

— В этом твоём прекрасном учебном заведении, — проворчала я, — точно будет скандал.

— Оно не моё, — огрызнулся он. — И скандалу я, наверное, был бы даже рад. Хотя если ты думаешь, что воспитанницам Враньего дола запрещено в свободное время выходить во внешний мир и проводить время… с семьей, например, то ты несколько заблуждаешься, Мари, там не настолько строгие правила, — маг насмешливо прищурился. — Вот если бы мы с тобой целовались, например… О-о-о, теперь я понимаю, почему Ренару так нравится вгонять девиц в краску, это действительно в определенной степени забавно. Вот так не делай, пожалуйста, — он мягко перехватил мой кулак, направленный ему в бок. — А был бы я бесцеремонным мудаком, я бы в тот раз вытащил тебя из ванны и сразу задал все вопросы, которые, замечу, до сих пор меня беспокоят. Прости, я обещал, что больше не буду. И прекрати шипеть, я держу тебя за руку, потому что не хочу, чтобы ты отстала или потерялась, — с лёгким разочарованием в голосе признался он. — Хм-м-м… — тут он покосился в мою сторону, посмотрел сверху вниз и расплылся в хитрой улыбке. — О вопросах. Не сыграть ли мне с тобой в одну игру…

Я вытаращилась на него в ужасе, а коварный чародей продолжил:

— Однозначно, сегодня я исчерпал годовой запас бесплатной откровенности в общении с тобой, так что… — он оскалился еще шире. — Хочу на каждый свой ответ то же самое от тебя. Согласна? Я обещаю быть предельно честным и не увиливать.

Я обречённо вздохнула и согласилась, понимая, что особого выбора у меня все равно нет. Маг великодушно предложил мне начать первой.

Следующие часа полтора мы неспешно гуляли по бесконечным балконам, коридорам, галереям и залам. Я заглядывала в окна, которые нам попадались, иногда чихала от книжной пыли, иногда удивлялась, что нас почти никто не замечает, и почти не прекращала рассматривать и обстановку, и людей, пытаясь определить для себя эпоху, нравы, стиль, предпочтения местных. Конечно, публика, собравшаяся в Библиотеке, контрастировала с тем, что я видела в Зеркальной Галерее: там было больше блеска, пафоса и праздности, веера всякие, а тут — такая тихая, почти скромная рабочая атмосфера.

Чем больше я наблюдала, тем твёрже убеждалась: стандартный книжный штамп не работал, я оказалась не в магическом Средневековье и, честно говоря, затруднялась проводить четкие параллели с какой-то конкретной эпохой своего мира.

Над первым вопросом я почти не мучилась — Кондор сам мне тему подсунул.

— Связь, — сказала я. — С какого перепугу я с тобой связана и в чём это проявляется? Ну, кроме громких мыслей.

— Слишком просто, мелкая, ты меня разочаровываешь, — весело хмыкнул маг. — Я ожидал чего-то более каверзного, а ты говоришь о насущном. Ладно. Можешь считать это замыслом Богини: ей нужно, чтобы маг-хранитель был хранителем не только формально. Так что окажись ты в опасности — я почувствую, — он мазнул по мне взглядом. — Ну и ты вроде как сможешь меня позвать.

— Поняла, — я кивнула. — Если из-под кровати вылезет чудовище, я буду громко думать о тебе.

"И непременно в непечатных выражениях!" — добавила про себя, отметив, что мне, пожалуй, надо раздобыть что-то вроде блока. Вдруг что-нибудь не то подумаю, а он меня в жабу превратит?

— Главное — еще эмоций добавить не забудь. И формулировок, — улыбнулся Кондор, потом задумался, даже остановился на пару секунд и посмотрел куда-то вверх. — Почему ты так меня боишься, Мари? Больше, чем остальных?

— А? — не поняла я и ковырнула носком обуви ворс довольно потертой ковровой дорожки. — С чего ты взял?

Мы как раз проходили мимо закутка со столами для чтения, почти все были пусты: только за одним, у самого окна, сидел пожилой мужчина в окружении двух стопок книг и что-то записывал на листе бумаги. Я сощурилась в его сторону, чтобы увидеть в его пальцах нечто похожее на перьевую ручку и в легком изумлении приподнять бровь. Однако. Что у них ещё есть интересного?

— Рядом со мной ты упорно изображаешь брёвнышко с испуганными глазами, — Кондор чуть повернул голову в мою сторону. — Например, тогда в библиотеке при моем появлении ты чуть не подпрыгнула, кажется.

— Еще бы! Ты был крайне внезапен! — парировала я. — Тут любой бы испугался!

— И у Зеркала. Мне показалось, что меня ты боялась больше, чем ножа.

Я фыркнула и пробормотала что-то насчёт того, что чем дольше боишься и ждёшь боли, тем она сильнее, но этот настырный чёрт не отступал:

— Или вчера. Стоило появиться Ренару — и ты ожила…

— Просто я как раз к тому моменту надралась, — отмазывалась я. — Вот меня и понесло в сторону общения.

Маг покачал головой, слегка поджав губы, мол, врёшь ты всё, девочка, и не краснеешь.

— Нет, — серьезно сказал он. — У тебя сразу поменялся взгляд, и ты начала шутить менее натянуло. Ты довольно быстро сошлась с другими, но рядом со мной заметно робеешь. Это из-за того случая в ванной? Или по другим причинам?

Я надулась, потому что вообще-то он был прав. И, что самое паршивое, замечал слишком многое. В его компании мне действительно становилось не по себе. Отчасти — из-за того случая, да, потому что отсутствие с моей стороны возмущения в тот момент не означало, что я не была смущена до дрожащих рук. Отчасти потому, что я не понимала и половины его мотивов, не знала, что от него ожидать, что ещё он выкинет через минуту, на что ещё он способен со своей магией-шмагией. Больше всего меня смущало то, что при всём регулярно проскальзывающим скепсисе по отношению ко мне, к этой их Богине и ко всей сложившейся ситуации, Кондор вдруг начал делать то, что в моем понимании входило в категорию "выполнение капризов". Помнится, как раз на тему капризов и прочего он при нашем знакомстве презрительно фыркал.

Именно это я и высказала, а коварный чародей взял — и рассмеялся.

— Для начала: у нас очень разные представления о капризах, Мари, — сказал он. — Поверь мне, если ты вдруг начнешь наглеть сверх меры, я скажу тебе об этом прямо. А если ты не поймёшь — найду способ поставить тебя на место. Скорее всего, почти безболезненный, но обидный.

— И что ты сделаешь? Перегнёшь меня через колено и отшлёпаешь? — я не удержалась.

— Я - великий чародей, и у меня совсем другие методы, маленькая извращенка, — великий чародей улыбался совершенно по-мальчишески. — У вас с рыжим паразитом, к слову, очень похожее чувство юмора. И поэтому мне сложно воспринимать твоё постоянное смущение. Иногда кажется, что тебя две: одна нормальная, а вторая — пугливое чопорное бревно. Эй, не бей меня, зараза! — мой кулак снова был перехвачен в паре сантиметров от цели, но на этот раз длинные пальцы мага сомкнулись на запястье достаточно жёстко, и я поморщилась. Кондор нахмурился. — Я же просил. Серьезно, Мари, я легко отношусь почти к любым словесным колкостям, но вот на тычки под рёбра и тем более на пощёчину могу очень, очень обидеться.

— Опасный, — пробурчала я, убирая ладонь со сгиба его локтя и пряча руки за спину с видом примерной девочки.

— Для тебя — почти нет. И я не кусаю без предупреждения, — в интонации мага вдруг появилась до этого момента совершенно незнакомая мне холодность и резкость. — Но не советую исследовать границы моей толерантности. Для твоего самолюбия я могу быть очень опасен. Это ты усвоила?

Я виновато кивнула, чувствуя себя котёнком, который заигрался, случайно выпустил когти — и был за это поднят за шкирку и лишён права сидеть на тёплых коленях. Почти не больно, но очень обидно.

— И что касается моих мотивов, — лёд из его интонаций начал исчезать. — Напоминаю, что ты — моя работа, за которую мне неплохо платят, и получаю я не только деньги. В моих интересах и привычках выполнять свою работу хорошо. Но, — маг улыбнулся. — Если тебя это утешит, то пьяные посиделки у меня в гостиной и предоставление леди моей постели, потому что до своей леди дойти не в состоянии, в мои обязанности не входят. Это была личная инициатива. Как и то, что я вытащил тебя из Замка, — мы опять остановились, оказавшись на балкончике рядом с тем самым огромным витражным окном. Кондор вздохнул, словно собираясь с мыслями. — Мне тоже не слишком просто, Мари, — он попытался заглянуть мне в глаза, но я упрямо изображала обиду и пялилась на витраж, хотя и понимала, что сейчас сама нарвалась. — Эй, хватит показательно на меня обижаться!

Я с демонстративной вымученностью улыбнулась. Промелькнула мысль, что было бы неплохо, к примеру, психануть и сбежать — прямо сейчас, хотя лучше было бы сделать это среди толпы в Зеркальной Галерее. И я бы, пожалуй, так и сделала, если бы не четкое понимание двух вещей.

Для начала: куда я пойду? Здравствуйте, дорогая местная полиция, я — иномирянка и сбежала от коварного чародея, на которого сама придумала и сама обиделась, верните меня домой? Даже звучит смешно. В своих джинсах с кедами среди зимы, с практически нулевым знанием об этом мире, без денег, без возможности себя защитить — я дойду, наверное, до первой подворотни. До первого косого взгляда не на того человека. До первого, кто заинтересуется моей персоной. Что-то мне подсказывало, что эта желтоглазая зараза, которая умеет быть почти милой, не самый плохой вариант спины, чтобы спрятаться и отсидеться. Это же что-то подсказывало, что строить планы побега бессмысленно, потому что меня быстро найдут и вернут на место, а, может, просто не дадут сделать шаг — или даже взгляд — в сторону. И неизвестно, насколько хуже станет отношение ко мне. Я опустила ресницы и сквозь них проследила за движением толпы внизу. Кажется, здесь становится более людно.

А если действительно через перила сигануть?

Так, а не слишком ли громко?

Рядом тяжело вздохнули:

— Пойми уже, я — не злой волшебник из сказок, а ты — не моя пленница. Мы оба — жертвы обстоятельств, — в его интонациях, кажется, промелькнула печаль. — В наших с тобой интересах сделать так, чтобы эти обстоятельства оказались в нашу пользу. Пока ты изображаешь девушку в беде, ничего интересного не произойдет.

— Ты идиот, — заявила я, закатив глаза. — Или у тебя какие-то проблемы с эмпатией, блин. Соотнеси немного события и своё поведение, например, — я зыркнула в его сторону, отметив, что он внимательно меня слушает. — Я ничего не изображаю и не выделываюсь, но, поверь, если бы у меня был выбор — я бы предпочла забраться под одеяло и прореветь часа три, жалея себя.

— Я понимаю, — Кондор серьёзно кивнул. — Именно поэтому я…

— Что? Сначала подпускаешь к себе чуть ближе, а потом с ледяными интонациями ставишь меня на место? — съязвила я, и он опять смутился. — Ладно, проехали. Я оценила твое стремление быть милым и… что ты там говорил про завоевание моего доверия? В общем, будем считать, что этих двух шагов назад не было.

Мы помолчали друг на друга, прислонившись к стене и глядя в разные стороны. Потом я вспомнила, что сейчас моя очередь задавать вопрос.

— Мне интересно, что вы там говорили насчёт службы у короля.

— Что именно тебе интересно? — Кондор вынырнул из своих мыслей.

— Как мне этого избежать, — призналась я. — В моём мире короли сохранились, но как дань традиции в некоторых странах, и, поверь, ни с одним из них я даже близко не знакома. И даже ни в одной из этих стран не жила, — тут я хихикнула. — Видишь, мне до вашего мира ближе оказалось, чем до высшего общества в своём. И я бы предпочла не сокращать эту дистанцию. Поэтому мне интересно, что же именно мне предстоит делать и нельзя ли как-то отказаться от слишком близкого знакомства?

Кондор опять тяжело вздохнул, посмотрел себе под ноги, потом тряхнул головой и уставился на меня. В его взгляде было немного сожаления, как мне показалось, и немного чего-то тёмного, неприятного, вроде гнева или злобы. Я нервно потянула себя за рукава, потому что от этого взгляда вспомнила, что мне хочется курить или хотя бы грызть ногти.

— В душе не представляю, что тебе предстоит делать, Мари, — очень спокойно сказал маг. — Предыдущие жили при дворе в своё удовольствие, периодически выбираясь куда-то с дипломатическими миссиями. Королевская семья и Совет достаточно умны и не упустят возможность использовать статус божественной посланницы в некоторых своих интригах, — он заметил мой испуг. — Нет, именно это тебе ничем не угрожает, но сам по себе Двор — тот ещё… экзотический серпентарий, куда я бы предпочёл не пускать кого-то вроде тебя.

— Так не пускай, в чем проблема?

— В том проблема, милая, — он снова схватил меня за руку и потянул за собой — видимо, созерцание витража ему надоело. Или потому что на противоположной стороне кто-то уже с минуту смотрел в нашу сторону? — В том, что в этом мире есть и те, для кого твое появление всё-таки имеет священный смысл. Поэтому в любом случае придётся выйти в люди — про новую инку так или иначе узнают, если ещё не узнали, и потребуют предъявить живой и невредимой. А есть те, кто будет твоё явление народу рассматривать, как повод к некому светскому развлечению. И если их лишить этого развлечения, поверь, они найдут способы мелко, но неприятно, напакостить и тебе, и мне.

— Вот блин, — я растерянно поджала губы, ни разу не обрадовавшись подобному раскладу. — Я теперь прям героиня реалити-шоу.

— М?

Пришлось объяснять, предварительно засчитав это за вопрос. Кондор немного понедоумевал, немного посмеялся и сказал, что мой мир и без того забавный и что чем больше он про него узнаёт, тем забавнее находит. Хотя отличия маг видел по большей части в форме, а не в сути явлений. Я закатила глаза.

— Кондор, а сколько вообще существует миров?

На этот мой вопрос мой спутник ответил не сразу, подумал пару минут, стрельнув взглядом куда-то за перила, вниз, где по центральной галерее шла компания довольно активно жестикулирующих молодых людей.

— Нам известно о четырех, включая ваш. Один из них мёртв, еще один закрыт. Запечатан, — он уловил мой немой вопрос. — Это сложные вещи, Мари, и объяснить, почему тот мир закрыли, я пока не могу. Долго получится. Как-нибудь в другой раз, ладно? С вашим миром сейчас есть подобие связи. Ещё с одним оно есть только в теории, на практике давно никто не пробовал. А вообще, мы считаем, что миров бесчисленное множество.

— И межмировые путешествия таки возможны, — подытожила я.

— И ты тому яркий пример, — кивнул Кондор. — Но увы, после Второй Магической мы разучились создавать межмировые порталы. Раньше умели.

— Почему разучились?

Маг посмотрел на меня с выражением легкого скепсиса, сомнения в духе "рассказать ей или нет, а, может, вообще в жабу превратить?".

— Вот почему тебя не интересуют платья и холостые дворяне, Мари? — он добродушно фыркнул. — Давай на этот вопрос отвечу, когда ты будешь знать последние шесть сотен лет истории нашего мира хотя бы в общих чертах?

Я горестно вздохнула.

Дальше беседа продвигалась во вполне невинном русле, без вспышек взаимонепонимания, смущения или попыток залезть мне в душу. Кажется, мой мир и разнообразные явления, существующие в нем, занимали мага намного больше, чем моя персона, — и это радовало меня непередаваемо. Я была в том состоянии, когда только подставь плечо, задай правильный вопрос, дай повод к исповеди — и волны девичьего нытья прорвут плотину, слепленную из остатков гордости и силы воли. Ненавязчивый рассказ о городах, в которых я жила, о моей стране, об укладе жизни моих современников меня отвлекал и увлекал, а любопытство моего собеседника было неуёмно.

— Ты не птица, Кондор, — рассмеялась я, когда мы дообщались до принципов работы общественного транспорта и того, зачем он нужен. — Ты грёбаная чиффа**, - и перешли на вопросы литературы, ибо за чиффу тоже пришлось ответить.

Поначалу я отчаянно пыталась разжёвывать всё, объяснять некоторые вещи так, как их объясняют ребенку, потому что была твердо уверена, что парень из другого мира их просто не поймет. По крайней мере, об этом говорил мой, стыдно признаться, читательский опыт: ну, во всех попаданческих фэнтези столкновение двух культур всегда заканчивалось недоумением в лучшем случае (в худшем — ужасом перед трамваями, например, или попытками их заколдовать). Попытка описать метро через "огненных червей, несущихся во чреве земли" закончилась приступом смеха у моего собеседника и просьбой прекратить недооценивать его интеллект и знания.

— Я знаю о твоем мире намного больше, чем ты думаешь, — сказал Кондор. — Поверь, тех троих я допрашивал с таким же рвением, как и тебя. И здесь играет свою роль не только мой личный интерес. В этом мире немало людей, которые по разным причинам хотели бы знать, что же у вас там происходит и как вы развиваетесь. С кем-нибудь из них я тебя потом познакомлю.

Он действительно был в курсе очень многих вещей, правда, в достаточно общих чертах — всё-таки, его источниками информации были не Википедия и Гугл, а обычные люди, несколько старых книг и возможность иногда заглянуть в другой мир через волшебное Зеркало. Маг вполне мог назвать все материки моего мира, знал кое-что о наших основных религиях, кое-что об истории и политике. Здесь выяснилось, что Александра, вторая, та самая, которая с тяжёлыми предметами, путала Европейский Суд по Правам Человека и Суд ООН, обещая жаловаться на коварных похитителей в последний.

Полтора незаконченных курса юридического в лице меня праведно вознегодовали, беседа плавно утекла в область сравнительно-исторического анализа проблем международного права двух миров, а потом и в область образовательных систем.

— Знаешь, — Кондор прервал мой увлекательный рассказ о том, как я сдавала ЕГЭ пять лет назад. — Теперь я понимаю, что ты действительно дотошная. И не могу сказать, что мне это не нравится.

— Ты просто не испытал на себе всю степень моей дотошности, — скептически хмыкнула я.

— Нет, это ты не представляешь себе… — он покосился на меня и решил не заканчивать фразу. — Анна путала ваши Африку и Австралию, Мари. Понимаешь? Я из другого мира — и я их не путал.

Я отшутилась, мол, мы все не идеальные и не всеведущие, и собиралась всё-таки перевести диалог в область местной географии, а потом вернуться к другим интересующим меня вещам, но голод разрушил эти планы. Организм вспомнил, что вместо завтрака у него была небольшая истерика и немного подсолённого моими слезами чая, да и накануне его не слишком баловали — и меня вдруг слегка шатнуло от ощущения собственной невесомости. Наверное, со стороны это было бы не слишком заметно, находись рядом со мной обычный человек, а не весьма наблюдательный чародей.

— Ты чего? — Кондор затормозил и посмотрел на меня с тревогой.

— Вспомнила, что есть мне тоже нужно, — призналась я, почему-то смутившись.

— Отлично, — он поудобнее перехватил мою руку и куда-то меня целенаправленно потащил. — Леди, наконец, проголодалась. Я ждал этого последние полчаса, потому что чёртовы стеллажи с книгами меня изрядно утомили.

— И куда мы отправимся на этот раз, о, великий? — я слегка потянула его за руку, намекая, что мне сложно за ним успевать.

— Туда, где есть еда.

— Слу-у-ушай, — протянула я, когда маг чуть сбавил шаг. — Ещё один вопрос. Давно тревожит, сил нет.

— Ну?

— Кондор, откуда у вас латынь?

— Это неправильный вопрос, — маг обернулся ко мне, на его лице появилось до невозможности хитрое выражение. — Правильный: откуда у вас латынь?

Глава вторая: Allons-y!

Часть вторая, в которой все проявляют скрытые таланты

— Ненавижу несчастненьких. Вечно капают слезами прямо на меня. Лучше бы злились, право слово. Диана Уинн Джонс «Ходячий замок»

Джейна Бронкль уже полчаса скучала в компании господина подающего надежды молодого историка. Чай в её чашке давно остыл, и Джейна с раздражением отметила, что начала обращать внимание, как шерстяные манжеты платья заставляют кожу чесаться. Это был тревожный знак.

Почти год назад она осмелилась написать Андре Форжо, автору нескольких жизнеописаний и учебника по истории Иберии, которыми Джейна зачитывалась сама и которые рьяно рекомендовала своим ученицам в качестве полезного, но в то же время увлекательного чтения. В её первом письме было столько искреннего восхищения и сдержанного юмора в суждениях о мире, признался господин Форжо, отвечая ей, что он не смог пройти мимо, хотя не в его правилах отвечать каждому из поклонников лично. Переписка велась достаточно активно и грозила перейти в нечто большее, чем полуофициальный прохладный обмен любезностями. Господин Форжо с радостью подхватил идею Джейны, когда она предложила ему дать несколько советов ее юным подопечным, продемонстрировать, так сказать, мужской взгляд на важные для девиц этого возраста вопросы. Ироничные, немного слишком рациональные взгляды Андре на жизнь, мир, искусство, людей, их чувства, нравы и чаяния пришлись по душе Джейне. И когда этот блестящий молодой литератор предложил встретиться в один из её выходных, она с радостью согласилась.

Увы, господин Форжо был исключительно прав, утверждая в одном из писем-советов, что не стоит слишком пристально всматриваться в отражение своих грёз, потому что этот путь неизбежно ведет к разочарованию.

Вот и слишком пристальный, слишком близкий взгляд на господина Форжо стал для Джейны Бронкль, младшей леди-наставницы Враньего Дола, настоящим разочарованием. Она ожидала встретить прекрасного собеседника, умного, талантливого молодого мужчину с прекрасными манерами и тонкой иронией в каждом слове (именно этой иронией лучились его письма). Перед ней сейчас сидел несколько самовлюбленный, лощёный светский красавец, одетый по последней моде. Сочетание аквамариновых глаз и пепельно-белых волос, аккуратно уложенных в продуманном беспорядке, видимо, намекающем на пылкость творческой натуры, выдавало примесь каэрийской крови. Андре был умен, обходителен и откровенно заигрывал с Джейной.

Джейна бесилась.

Андре слишком много говорил о себе и мало — об истории и искусстве. Точнее, об искусстве он говорил, но исключительно в контексте самого себя и своих менее удачливых собратьев по перу. Это никак не походило на полные утончённого восприятия пассажи из писем, в которых он рассказвал ей о посещениях известных галерей и прочих достопримечательностей во время путешествий.

Джейна скучала.

Андре рассказывал о том, как его принимали в домах благородных семейств, делая особый акцент на приставках к фамилиям, стоимости картин в гостиных и украшавших вечер дамах. Это не имело ничего общего с его взглядами на суетность светского бытия и недолговечность красоты внешней по сравнению с красотой души.

Джейна испытывала жгучее желание выплеснуть остатки иберийского полусухого из бокала ему в лицо, развернуться и уйти. Но происхождение, род занятий и внутреннее убеждение в том, что леди так не поступают, её останавливали.

Андре в конце концов явно опьянел и приступил к пересказу планов нового творения: он собирался создать ряд портретов ректоров Академии Галендора, и Джейна слушала его вполуха, оглядываясь по сторонам.

Они сидели в "Золотой ветви" — очень приличном заведении на одной из центральных улиц Маревельда, приморского городка на северо-западе Иберии. Джейну занесла сюда поездка к родственникам, узнав о которой, Андре с энтузиазмом предложил встречу в "одном милом местечке" и даже согласился немного изменить ради Джейны маршрут очередного путешествия. Милое местечко оказалось действительно милым, но из верхней планки заведений, которые могла себе позволить скромная леди-наставница из лучшей школы для благородных девиц.

Джейна смотрела по сторонам, оценивая скромное изящество и уют обстановки — мебель из хорошего дерева, выкрашенные в кремовый стены, на которых висели прекрасные изразцы, отличный вид из небольших окон, потолочные балки (Джейна с Андре сидели на втором этаже заведения), украшенные гирляндами из веток, засушенных цветов и лент в ожидании Ночи Излома. Внизу, у входа, было огромное зеркало, в котором Джейна смогла рассмотреть себя в полный рост, когда сдавала пальто в гардероб. Девушка одновременно радовалась и жалела, что в зале зеркал не было — пожалуй, её собеседник уделял бы им внимания больше, чем её весьма скромному по мерками моды декольте. Это внимание и льстило, и раздражало.

Всеблагая Дюжина, зачем она только согласилась?!

Андре упомянул нынешнего ректора Академии, фамилия была знакома — и связана с чем-то неприятным. Настроение было окончательно испорчено, потому что магическую аристократию Джейна не любила — по своим собственным причинам. Девушка решила, что пора ненавязчиво намекнуть господину Форжо, что надо бы закругляться. Соврать ему насчет ужина у тётушки, которая не простит Джейне опоздания?

В этот момент в полупустой зал — кроме Джейны и Андре здесь сидела еще одна почтенная дама и трое мужчин, обсуждающих какие-то деловые вопросы, — вошли двое.

Мужчина был высоким и худощавым, одетым в чёрные брюки и темно-синюю рубашку. Черный жилет небрежно расстёгнут, через плечо переброшена простая льняная сумка с длинной лямкой. Судя по лёгкой обуви посреди зимы, скорее всего — перемещался порталом, значит — маг или может себе такое позволить, несмотря на не слишком роскошную одежду. Джейна прищурилась, всматриваясь в лицо незнакомца, но его черты словно бы расплывались — видимо, какой-то морок. Маг, сохраняющий инкогнито? Вполне возможно. Он каким-то неуловимо знакомым движением попытался пригладить непослушные чёрные волосы, потом с очаровательной улыбкой обернулся в сторону крайне смущённой юной особы, которую тянул за собой в откровенно собственнической манере.

Джейну словно молнией ударило, когда она разглядела на спутнице мужчины форму Враньего Дола. Леди-наставница побледнела, уловив сквозь поток спутанных мыслей, что Андре, наконец, соизволил обратить на неё внимание:

— С вами всё в порядке, дорогая моя? — спросил он, явно недовольный тем, что приходится менять тему разговора с себя на что-то ещё.

— А… Что-то голова закружилась, — Джейна вежливо улыбнулась, думая о том, что немного детское личико с большими грустными глазами, которые сейчас с ужасом смотрели на подошедшего подавальщика, было ей совершенно незнакомо. Впрочем, девушке на вид лет семнадцать, это выпуск, таких младшим наставницам не доверяют. Джейна с вежливостью улыбнулась Андре, изображая интерес к его рассказу о недавнем знакомстве с дочуркой ректора.

— Кажется, она тоже когда-то носила серое платье с черным пояском, не так ли? — промурлыкал Андре, тоже заметив странную парочку. — Вы не были знакомы?

— Увы, не помню, — покачала головой Джейна, не выпуская из виду испуганную незнакомку. — Вполне возможно, что мы могли пересекаться, но вы же знаете, дети из таких семей держатся особняком, — она чуть не добавила, мол, потому что считают себя лучше других. — Мы могли быть в разных компаниях или просто в разных по возрасту группах. Я, к слову, даже не припомню, чтобы видела её портрет на доске почета…

— О, эта леди весьма специфична, — с оттенком похабности ухмыльнулся Форжо. — Впрочем, там вся семья отличилась… Что такое, дорогая?

Джейна заметила, что девушка в сером платье сказала что-то своему спутнику и, видимо, решила покинуть его на пару минут.

— Мне… нужно пройтись, прошу прочтения, — леди-наставница задействовала все свои женские чары и улыбнулась молодому и изрядно опьяневшему блестящему историку. — Вино несколько ударило в голову, хочу вдохнуть свежего воздуха. Я скоро вернусь.

Правила Враньего Дола были достаточно мягкими, девушки вполне могли выезжать на семейные прогулки, посещать увеселительные мероприятия под присмотром компаньонок или старших леди (в школе Серебряной Лилии, к слову, правила были строже, и это не слишком помогало). Но то, что видела Джейна сейчас, по её мнению было странным и требовало вмешательства. Свидания воспитанницам были строго запрещены, а на брата девушки этот маг не тянул, да и взгляд у неё был ну слишком испуганным.

"В конце концов, — думала Джейна, спускаясь по лестнице, — в конце концов, будет не лишним поздороваться и спросить, всё ли у нее в порядке".

* * *

Я переплетала косу, стоя перед зеркалом в дамской комнате какого-то странного и ни капли не похожего на демократичного "Одинокого упыря" заведения, в которое меня притащили. Я не рискнула воспользоваться местным полотенцем, поэтому мои руки до сих пор были холодные и кончики волос слегка намокли. Откровенно говоря, было странно наблюдать, как моё отражение ловко вытаскивает из прически чёрную атласную ленточку, тогда как я всего лишь сняла с кончика косы потрёпанную резинку и привычным движением надела её на запястье. В первый момент я шарахнулась, испугавшись, что от моих манипуляций иллюзия исчезнет, но нет — все осталось на своих местах: и серое платье, и чёрный пояс, и более аккуратная, красивая коса. Почему-то от взгляда на отражение-почти-меня мне настоящей хотелось немного расправить плечи, немного вытянуться вверх, чтобы казаться самой себе тоньше и изящнее, но потом, отойдя от зеркала, я забывалась и привычно сутулилась, с трудом запрещая себе засовывать руки в задние карманы джинсов. Пожалуй, с точки зрения окружающих это будет выглядеть немного странно.

Я закрепила концы прядей привычными тремя оборотами резинки, позволила себе немного крутануться перед зеркалом на мысках, поворачиваясь к выходу из комнаты. Не успела я подойти к двери, как она открылась и впустила незнакомую мне девушку в скромном тёмно-коричневом платье. Девушка осторожно закрыла дверь и уставилась на меня, скрестив руки на груди. При этом её пальцы нервно теребили крупный серебряный медальон на длинной массивной цепочке. Я в свою очередь вытянулась и, схватившись одной рукой за рукав на другой, недоверчиво смотрела на незнакомку.

Наверное, самым красивым в ней были её волосы — тёмно-рыжие, вьющиеся крупными волнами, густые, они были забраны в низкий узел у неё на затылке и закреплены тонкой серебристой сеточкой. Ей это удивительно шло, и я бы даже назвала её настоящей красавицей, если бы не усталые морщинки на бледном лице, делающие его слишком суровым и немного грустным. Светлые глаза смотрели на меня внимательно и строго, на губах застыла очень формальная, совершенно неискренняя улыбка человека, который вынужден обращаться к тебе и проявлять участие в силу своих обязанностей.

— Здравствуй, дитя, — ласковым тоном дружелюбной учительницы сказала девушка, делая шаг ко мне. Я настороженно наклонила голову и слегка нахмурилась. — Я — леди Бронкль, возможно, ты не знаешь меня, но я тоже из Враньего Дола, — леди повернула ко мне свой медальон, и, прищурившись, я разглядела на нём какой-то герб.

Мне оставалось только кивнуть и постараться сохранять невозмутимость на лице.

"Ну, Птичка, ну, удружил, чтоб тебя, зараза!"

Очень надеюсь, что он это услышал.

— Как тебя зовут, дитя? — леди Бронкль смотрела на меня с видимой лаской и улыбалась так, как улыбаются детям добрые тётеньки в больнице, обещая, что лекарство будет не горьким.

— Мари, — брякнула я, не подумав, потому что в эту минуту пыталась понять, что мне теперь делать, — никаких инструкций на случай опасности разоблачения самый рассеянный в мире маг мне не выдал.

— Полностью, девочка, — её пальцы, сжимающие медальон, казались мне цепкими: вполне возможно, что они точно так же, до побелевших костяшек, могут впиться мне в плечо мёртвой хваткой.

Так, Машенька, как тебя зовут полностью? Я едва не ухмыльнулась, понимая, что даже при некоторой аристократичности моя настоящая фамилия прозвучит здесь как минимум странно. Как максимум — нелепо.

В голове мелькнула идиотская мысль. Надо импровизировать.

— Лидделл. Мари Элис Лидделл, — я едва сдерживала улыбку и молилась, чтобы леди из Враньего Дола была ещё меньше осведомлена об иномирской культуре, чем мой приятель-чародей. Положение было почти безвыходным, и я отчаянно брыкалась.

— Не припомню такого имени, — сказала леди, немного помолчав, — видимо, копалась в памяти. Теперь она смотрела на меня ещё более внимательно, глаза немного сузились. Я подумала, что самым страшным будет подозрение в краже их форменного платьишка — это точно обеспечит проблемы и мне, и Кондору. Сейчас главное выбраться отсюда, но рыжеволосая красавица загораживала мне выход. Я-то через зеркало уйти не могу. — И с кем ты тут, Мари Элис Лидделл?

Кажется, она чуть придвинулась ко мне.

Кстати, а с кем я тут?

— С братом, — невозмутимо соврала я, потому что правда, пожалуй, звучала еще более бредово. Этот ответ вызвал у леди Бронкль из Враньего Дола презрительную улыбку. И если вначале на её лице было место участию и интересу, то сейчас оно стало холодным и строгим. Я поспешила добавить одну деталь: — С двоюродным.

Последовала небольшая пауза, на протяжении которой леди рассматривала меня и хмурилась, а я теребила пальцами рукав и очень громко и эмоционально, прямо-таки от всей души думала — ясное дело о ком. Наконец, леди подобралась, расправила несуществующую складочку на юбке и действительно очень крепко схватила меня за предплечье.

— Ну, пойдём, Мари Элис Лидделл, покажешь мне своего… брата, — сказала леди, сделав скептическую паузу перед словом "брат", и в следующий момент её красивые, в принципе, губы сжались в жёсткую тонкую линию, что явно говорило о ярости.

— Подождите! — попыталась сопротивляться я. — С какой стати?

— Юная леди, я — наставница, — с арктическим холодом пояснила девушка, утягивая меня за собой. — Я обязана предотвратить нарушение правил школы, и кому как не вам знать, что свидания строго запрещены! — я вытаращилась на эту её фразу. — Если там действительно ваш брат, я в любом случае вынуждена сделать ему внушение и предупредить, что его прогулки с явным мороком на лице и вами за ручку вас изрядно компрометируют!

Ох ты ж… Суровая женщина! Я не выдержала и злорадно усмехнулась. Интересно будет посмотреть на такое противостояние, внушит она, ага. Мы тем временем целенаправленно шли по залу, мимо людей, которые всё-таки на нас немного косились, замечая, видимо, суровую решимость рыжеволосой наставницы и то, как по-собственнически она тащила меня за собой. Я улыбалась и даже не думала упираться, я уже привыкла, что в этом мире меня таскают за руку, не особенно интересуясь моим мнением. Вместо этого я думала о том, что пальцы леди Бронкль действительно держат меня мёртвой хваткой, то ли намеренно, то ли из-за равнодушия своей хозяйки причиняя боль.

Когда мы поднимались по лестнице на второй этаж, нам навстречу прошли трое мужчин — я вроде бы видела, что они сидели за одним из столиков, мимо которых мы с магом прошли. Мужчины вежливо посторонились, пропуская нас с леди наставницей, один вежливо кивнул и улыбнулся. Я чуть не споткнулась.

Наше появление привлекло внимание почтенной дамы, пьющей чай за столиком в центре зала. Дама окинула меня острым взглядом, который тут же метнулся в дальний угол у окна — там, лицом ко входу, сидел Кондор, и весь его вид демонстрировал, что маг наслаждается ситуацией. Он на стуле едва не лежал, скрестив руки на груди и вытянув длинные ноги. Мне показалось, что Кондор с трудом сдерживает смех.

Леди Бронкль повернула голову чуть вправо, где спиной к нам сидел некий блондин в изумрудно-зелёном сюртуке и, подперев голову рукой, что-то записывал в блокнот. Губы девушки чуть дёрнулись, на лице мелькнуло презрение, но она тут же взяла себя в руки и с выражением вежливой сдержанности и холодности подвела меня к магу. Тот моментально выпрямился, натянул на лицо маску серьёзности и выдал то, от чего я едва не уткнулась в обтянутое тёмно-коричневой тканью плечо своей мнимой наставницы, задыхаясь от смеха и показного возмущения:

— Что вам нужно от моей невесты?

О, он тоже импровизирует!

Леди Бронкль недоуменно повернулась ко мне:

— Невесты? Он же только что братом был? — холодно сказала она, нахмурив ухоженные брови. Тонкие крылья её аристократического носа негодующе дернулись.

Упс.

Маг соизволил посмотреть на меня, и я сделала страшные круглые глаза и ещё раз громко и адресно подумала исключительно в непечатных выражениях, чем вызвала его кривую усмешку. Кондор сощурился на сердитую леди, которая все ещё сжимала мою руку так, словно я — её собственность и она намерена отбить меня у коварного чародея любой ценой. Взгляд Кондора скользнул по фигуре девушки, задержавшись на кулоне с гербом. Маг устало вздохнул.

— Леди младшая наставница, отлично, — это прозвучало как "ну тебя тут ещё не хватало". — Отпустите уже руку этой несчастной, а то не дай Боги сломаете, и тогда я сделаю с вами что-нибудь нехорошее. Присаживайтесь к нам, я всё объясню.

Стоило леди чуть ослабить хватку своих цепких пальчиков, как я с видом оскорблённой невинности выдернула из них руку и демонстративно пару раз крутанула запястьем, разминая. Меня пропустили к окну, а наставница из этого их воспитательного заведения села рядом, отрезая мне возможность побега, разгладила всё так же несуществующие складки на юбке и, выпрямив спину, деловито положила ладони на стол, одну на другую. Я обратила внимание, что манжеты платья раздражают её кожу — под ними на запястьях были четко видны красные полосы.

— Леди Джейна Бронкль, — представилась она, смотря в глаза Кондору.

— Джейна Бронкль, — маг повторил её имя, чуть растягивая звуки, словно пробовал на вкус. — Кажется, я слышал это имя, — Кондор поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок, положил на них подбородок и уставился на Джейну. — Милая, в чём проблема?

Её аж передернуло от такого обращения.

— Воспитанницам строго запрещены свидания, — холодно и резко ответила она. — Даже с женихами они могут встречаться только в присутствии родственников или компаньонок. И что-то я не заметила на пальцах юной леди ни одного кольца.

Юная леди сидела, нервно сжав руки на груди и откинувшись на спинку стула. Колец на её пальцах действительно не было, зато парочка была в правом ухе, со стороны которого леди училка как раз сидела — и упорно ничего не замечала, потому что магия-шмагия.

Я почувствовала, что воздух вокруг нас словно бы сгустился, и чуть повернула голову — никто в зале сейчас не смотрел в нашу сторону, даже любопытная дама, явно предвкушавшая скандал, уткнулась в своей чай с каким-то рассеянным видом.

— И когда это правила стали строже? — спросил Кондор, сохраняя на лице чуть насмешливое, но спокойное выражение.

Джейна сощурилась и посмотрела на него свысока:

— Уже года четыре как, — ответила она таким тоном, словно объясняла что-то забывчивому ребенку. — И вы не представились, господин…

Конечно, не представился, это он всегда забывает!

Оскал чародея побил все рекорды коварности за сегодняшний день.

— Бро-онкль, — протянул он. — Кажется, я вспомнил. Ваш отец потерял многое на торговле товарами с Закрытого Континента, если я не ошибаюсь. А вы у него младшая… Да, точно! Чийский шёлк!

Он её что, унижает? Я покосилась на руки Джейны — её пальцы нервно сжались, выдавая эмоции.

Чародей на секунду прикрыл веки — и посмотрел на Джейну ярко-жёлтыми глазами:

— Я точно вас помню, Джейна. Мы встречались. Рыжеволосая напуганная девочка, которая по собственной глупости заблудилась в тёмном лабиринте, — в голосе мага звучала легкая задумчивость. — Вы всё-таки отрастили шипы, как я тогда советовал, — он сдержанно хмыкнул. — Да, это было не самое приятное столкновение с высшим обществом, Джейна. К счастью, рядом оказался кто-то, кто просто проходил мимо и смог вывести вас оттуда, оказав неоценимую услугу, — на лице мага появилась улыбка — новая, незнакомая, победная — и очень тёмная.

Я не знала и не понимала, что происходит, поэтому прикинулась ветошью с удивлёнными глазами. Леди Бронкль поджала губы, словно пытаясь сохранить остатки гордости, и весьма невежливо скрестила руки на груди.

— Я вас тоже помню. Характер лучше не стал, — пробурчала она.

— Мой характер отвратительно исправился за эти годы, Джейна, — рассмеялся Кондор.

Что, правда? Раньше было хуже? Я удивлённо посмотрела на Джейну — та сидела, надувшись с какой-то абсолютно детской сердитостью, и хмурилась в сторону улыбающегося мага.

— Я, кажется, тогда тоже не представился и пока не собираюсь это исправлять, — серьёзно сказал он. — Вот же совпадение! Джейна, сделайте мне одолжение по старой… дружбе, не заставляйте меня применять к вам чары, моя спутница этого не одобрит, и мне снова придётся выслушивать долгую проповедь о праве сильного на милосердие, — он подмигнул мне. — Вернитесь к своему… кхм-м… — Кондор глянул в сторону блондина с блокнотом. — К господину Форжо и сделайте вид, что вы ничего не видели и не знаете. А я дам вам один полезный совет, Джейна.

Девушка подобралась и нахмурилась ещё сильнее:

— Вы намеренно компрометируете Враний Дол?

Кондор щёлкнул пальцами в мою сторону:

— Так лучше?

— Я очень надеюсь, что вы не успели в таком виде побывать… где не следует бывать благородным девушкам, — вздохнула Джейна и удовлетворённо кивнула, посмотрев в мою сторону. Интересно, что она видит теперь?

— Копию своего платья, — Кондор повернулся ко мне. — Извини, я не настолько хорошо разбираюсь в женской моде, чтобы по памяти создавать мороки на любой вкус. Всё, к Неблагому! — кажется, чародей начинал беситься. — Джейна, сейчас вы уйдете с глаз моих, чтобы не дать этому… талантливому ублюдку шанс заказать ещё вина. И вот вам совет от мужчины — вообще не давайте этому ублюдку шансов, — продолжил он, проигнорировав то, как она дёрнулась при слове "ублюдок". — Вы умная женщина и уже поняли, что скрывается за блестящими эссе и разговорами об искусстве. Просто посмотрите на выражение его лица и поймите, Джейна, — маг указал взглядом в сторону блондина, мы с Джейной тоже посмотрели. — То, что он сейчас записывает в этот явно дорогой блокнот, не имеет ничего общего с историей или этикой… Да, я знаю, у него переписка с вами… и не только с вами, — уши девушки стали почти такого же цвета, как её волосы. — Если хотите, выплесните вино ему в лицо, но лучше вежливо намекните, что встреча окончена, и будьте холодны.

Джейна встала с выражением рассеянности на лице, вежливо мне улыбнулась и, повернувшись к магу, кивнула ему и сквозь зубы поблагодарила, держа спину ну очень прямо. Я никогда не думала, что в осанке человека может быть столько презрения и высокомерия. Кондор страдальчески посмотрел на потолок:

— Лучшей благодарностью для меня будет то, что вы в очередной раз не напоролись на неприятности, — фыркнул он. — Идите уже, Джейна.

Она ушла, пробурчав что-то себе под нос. Блондин при её появлении оторвался от созерцания скатерти и улыбнулся, встретив девушку таким взглядом, словно она — изысканное блюдо, поданное к его столу.

— Что это было вообще? — прошептала я, пытаясь собраться с мыслями.

— Старая знакомая, — отмахнулся Кондор. — Видишь ли, Мари, у меня есть очень глупая привычка — иногда я спасаю девиц, попавших в беду. Я очень талантлив в том, чтобы оказываться рядом с ними в подходящий момент, — он склонил голову набок, насмешливо рассматривая меня. — А у тебя явный талант к тому, чтобы влипать в истории. Мы всего-то погулять вышли, а ты уже дважды в центре внимания и сама не рада.

Его глаза снова стали невнятного серо-зелёного цвета.

Тут нам принесли еду, и я нервно заёрзала, сжав руки, лежащие на коленях, и слегка закусив губу. Денег у меня всё ещё не было, и я испытывала удивительное чувство неловкости и растерянности из-за того, что меня намеревались угостить обедом.

— Расслабься, — посоветовал маг. — Можешь считать, что за всё платит Его Высочество.

— Пожрать за счёт начальства — святое, — хмыкнула я, с недоверием заглядывая к себе в тарелку. Честно говоря, в выборе еды я доверилась Кондору, решив, что он лучше меня знает, что тут к чему. В итоге мне достался густой мясной суп, вкусно пахнущий приправами. Маг, кажется, ел то же самое.

Ну, то есть, сейчас он, подперев подбородок ладонью, лениво смотрел на меня и чего-то ждал, легонько постукивая пальцами по скатерти. Я нервно сжала в руке ложку, смущаясь от пристального молчания:

— Что?

— Да так… Жду.

— Чего? — я недоверчиво нахмурилась.

— Возмущённой истерики. Ну… насчет невесты.

— А, — поняла я. — Знаешь, Кондор… Закатить истерику по поводу этой ерунды — такой штамп, что рядом с ним измена парня с лучшей подругой — просто чудо авторской мысли. И потом, — я задумчиво посмотрела на стол прямо перед собой. — Из моей тарелки так чудесно пахнет, что, пожалуй, нафиг истерики.

— Я очень рад, — рассмеялся маг, — что на этот раз Богиня прислала женщину с чувством юмора.

— Но, — я глубокомысленно подняла пока ещё чистую ложку вверх, как указку. — В следующий раз, замышляя шалость и только шалость с моим участием, будь добр сообщать мне больше подробностей.

* * *

— Наверное, пора нам с тобой перейти к более серьёзным темам, — сказал Кондор, наливая мне чай. Я хмуро сдвинула брови, зыркнув в сторону: в зале не было никого, кроме нас, и это меня немного настораживало. Маг заметил мою гримасу и коварно улыбнулся. — Не хочу, чтобы нашей беседе мешали. Сюда никто не зайдёт.

— Опасный, — снова сказала я, поежившись.

Он опять страдальчески посмотрел на потолок и тяжело вздохнул:

— Если тебе нравится так думать, Мари, то я не буду отговаривать. Со временем привыкнешь к тому, что магией в этом мире пользуются достаточно беззастенчиво и часто поперёк правил, — чародей помешивал чай и задумчиво рассматривал меня. — Если сил хватает, конечно. И наглости, — он самодовольно хмыкнул. — Собственно, о магии я и хочу с тобой поговорить.

Кондор вдруг стал очень серьёзным и внимательным, даже выпрямился, подавшись вперед, и теперь смотрел на меня, чуть склонив голову набок.

— Эм-м…. - протянула я. — Зачем?

— Затем, милая, что меня крайне интересует некий символ на твоем теле, — как-то с подчёркнутой лаской в голосе ответил маг. — Впрочем, давай начнём издалека. Я уже сказал тебе, что я — единственный маг в этом мире, который использует зеркала в качестве порталов, — Кондор задумчиво очертил пальцем круг на скатерти. — А, если вдруг что-то будет непонятно, спрашивай, — добавил он. — В общем, это получилось не сразу. Когда я стал Хранителем, я уже был достаточно опытным магом, отличавшимся, по мнению некоторых, нестандартностью методов. Если ты успела заметить, я не слишком люблю проходить через двери — окна, вот мой вариант. Или создание новых дверей.

— Это метафора, — констатировала я, осмелившись потянуться к своей чашке.

— На редкость сообразительная женщина, — фыркнул Кондор. — Да, это метафора, — кивнул он и продолжил рассказ. Я стала воплощением внимания, лениво пьющим травяной чай. — До появления моей первой инки у меня было очень много свободного времени и целая библиотека, содержащая, кроме всего прочего, дневники и заметки моих предшественников. Очень… занимательное чтение. И очень полезное. Эти записи помогли мне придумать некую стратегию, которую мы с Ренаром и Лин весьма успешно использовали три раза. В общем, к появлению первой девушки я был морально готов, — Кондор криво улыбнулся своим мыслям. Я нервно моргнула. — Но это к делу не относится. Мари, я не знаю, насколько хорошо ты сможешь понять, то, что я буду дальше говорить, но…

— Ты говори, — сказала я, беря с тарелки печенье. Маг проследил за движением моей руки и явно остался доволен. — Если что будет не понятно, я спрошу. Договорились же.

Он кивнул и продолжил:

— Как любой… артефакт, Зеркало обладает некоторыми особыми свойствами. В частности, оно заметно увеличивает резерв и силу своего Хранителя, — пауза и взгляд на меня, жующую печенье с такой невозмутимостью, словно мы тут о фасонах платьишек болтаем. — При этом оно не ограничивает выбор целей, на которые ты себя расходуешь. Правда, почти все мои предшественники были склонны предельно… сакрализировать свою миссию, — еще один взгляд на моё лицо в поисках непонимания. Я закатила глаза. — И не злоупотреблять той мощью, которую они получали. Они просто делали свою работу — и всё. Мне же было скучно — и я начал развлекаться, — маг отвлекся, чтобы сделать глоток чая. — В Замке было слишком много зеркал, и у меня возникла идея использовать их вместо дверей. Чего ты улыбаешься?

— Я почему-то их сразу начала воспринимать, как твои личные двери, — ответила я.

— Ну, не совсем мои, — он слегка прищурился. — Но суть ты уловила. Сначала я научился перемещаться внутри Замка — это было довольно просто. А потом… А потом я нашел один очень старый дневник, написанный, как я понял, примерно в конце Второй Магической.

Я присвистнула.

— Да, — кивнул Кондор. — Та ещё древность. К тому же — очень потрёпанная древность, в которой многие страницы были вырваны. На оставшихся оказалось столько всего интересного и полезного, что я взвыл от досады. Будь дневник целым, он бы стоил всех остальных, которые я прочитал, — маг вздохнул и слегка погрустнел. — Тот безымянный Хранитель, имя которого я так и не смог установить, тоже экспериментировал с Силой, и среди всего прочего описывал способ перемещения через зеркала за пределами Замка. И как я понял, этот способ он не сам изобрел, а лишь использовал то, чему научил его предыдущий Хранитель, — он замолчал и уставился на меня. Я не поняла, чего от меня ждут, и опять нервно моргнула. — Не догадываешься?

Я отрицательно покачала головой, всё ещё не понимая, на что он намекает.

— Ладно, не важно, — Кондор отмахнулся и немного разочарованно вздохнул. — В общем, меня привлекло не только то, что это… м-м-м…

— Пафосно, — подсказала я. — И не банально.

— Именно. Оказалось, что мои знания об устройстве порталов и перемещениях в пространстве помогли мне сделать правильные выводы, и я смог восстановить сеть, которой были связаны зеркала в Замке когда-то давно. А вот с выходом за пределы было сложнее, — маг снова отвлекся на чай. — Для этого… О, Боги, что я делаю?! — Кондор нервно рассмеялся. — Я собираюсь рассказать маленькой девочке из другого мира про вещи, в которых не разбираются иные Магистры Ковена. У тебя неплохо с метафорами, Мари, поэтому я буду говорить метафорами. Помнишь про маяки и привязки?

Я кивнула, потому что о маяках и привязках я помнила очень хорошо, пусть и жалела об этом.

— Отлично, — Кондор довольно оскалился. — Для того, чтобы начать перемещаться через зеркала за пределы Замка, мне нужно было тоже построить сеть. И эта сеть начиналась от зеркала в моем кабинете, перед которым я нарисовал пентаграмму, чтобы использовать её в качестве маяка. Первое время я мог только возвращаться в Замок через это зеркало, но постепенно сеть расширялась и мои навыки тоже оттачивались, — он аккуратно поставил чашку на стол и посмотрел на меня. — В итоге теперь я могу выйти из любого большого зеркала, которое меня знает и о расположении которого знаю я. И за редким исключением я делаю это практически вслепую, потому что отлично вижу, куда я должен попасть. И все было нормально, пока не появилась некая девица с пентаграммой на плече… под ключицей, — он чуть смущённо ухмыльнулся и отвёл взгляд в сторону. Я вжала голову в плечи. — Я надеюсь, теперь ты понимаешь, что это случилось не намеренно?

— Угу.

— Вот и отлично, — маг снова чуть подался вперед и теперь смотрел на меня с ироничной полуулыбкой. — К слову, я ожидал визга и обвинений, но никак не просьбы прикурить.

Я хихикнула, вспомнив выражение удивления на его лице.

— Впрочем, это тоже не относится к делу, — маг снова стал серьёзен. — Мари, ты не хочешь мне ничего рассказать? Нет?

Я опять перестала понимать, куда он клонит.

— Нет, я ничего не хочу тебе рассказать. А должна?

— Я не знаю, — Кондор сощурился в мою сторону. Глаза у него опять стали ярко-жёлтыми — я и не заметила, когда. — С тобой всё очень запутанно, нездешнее дитя, и чем дальше, тем больше ты меня удивляешь. Ладно, если отбросить недомолвки и хождения вокруг да около, то я хочу знать о магии в твоём мире. Я почему-то уверен, что ты можешь мне что-то рассказать.

Я на минуту подвисла от такого заявления, а потом рассмеялась в голос — и продолжала громко ржать, глядя на стадии удивления, сменяющие друг друга на лице чародея. Сначала он широко распахнул глаза, явно не ожидая такой реакции, затем раздражённо сощурился в мою сторону, а под конец скрестил руки на груди, откинулся на стуле и нацепил на лицо маску высокомерия и холодности.

— Я? Рассказать о магии в моем мире? Нет, ты точно идиот, Кондор. Я же говорила, что её там нет. Ну, по крайней мере, я всегда считала, что нет, пока на меня не напали какие-то странные твари.

— И тем не менее ты замечательно понимаешь многие вещи, Мари, которые человек, не знакомый с магией…

— Пф-ф-ф, я просто в своё время перечитала фантастики, — сказала я, умолчав о том, что ещё и в игры переиграла, потому что с этого… сына кеттарийской чиффы станется пристать с расспросами о принципе работы компьютеров. — Как твоя третья. Только у меня было жёсткое понимание, что есть книжные миры, а есть мой реальный, в котором не бывает чудес по щелчку пальцев.

В голове промелькнула мысль, что как раз-таки в моём реальном мире чудеса теперь есть в большом количестве — и именно по щелчку пальцев.

— И тем не менее, Мари… — не отставал маг.

— Мне просто нравятся пентаграммки, — я весело пожала плечами. — Ну ладно, уговорил. У нас есть люди, которые верят… во всякое. Паранормальное. В энергетику, сущности, перерождения, — я заметила, как в глазах чародея загорелся огонёк азартного любопытства. — Я, веришь или нет, с такими даже общалась в свое время, — и даже встречалась, и даже из беды вытаскивала, но тебе не обязательно об этом знать. — Но дальше разговоров и хвастанья дело никогда не заходило. Вот смотри, — я осмелела и, поставив локти на стол, наклонилась в сторону собеседника. — Приходит к тебе семнадцатилетнее чудо и заявляет, что она-де — дочь могущественного демона в трехсотой инкарнации, может ого-го чего, и вообще — родилась в эпоху… древних цивилизаций. Что, уже смешно? Ну вот мне тоже быстро смешно стало. Особенно, когда этой дочери самого владыки ада мамка за пьяные возвращения ремня всыпала.

Чародей чуть склонил голову и явно пытался не заржать в кулак, а я решила продолжить — и продолжила, чуть переврав события:

— Ну или однажды я вытащила подружку из какой-то… у нас это называют сектой, — я стрельнула глазами в сторону Кондора, ожидая вопроса, но он то ли понимал, о чём речь, то ли решил дать мне выговориться, не перебивая. — Взрослые… Нам тогда лет по восемнадцать было, так что нам они казались взрослыми дядями и тётями. В общем, народ запудрил моей подруге мозги, мол, приходи, золотце, к нам в гости, научим магии-шмагии, потому что разглядели в тебе дар великий, — я патетично произнесла эту фразу, подняв указательный палец вверх. — А оказалось, что у них там побухашки совместные. С романтическим продолжением. А иногда и не только побухашки, но и другие… методы расширения сознания. И знаешь, что я после этого поняла? Что всё это чушь и ну это нахрен. И вскоре после этого сделала татуировку, намеренно выбрав себе символ, о котором та самая подружка говорила, что это символ защиты в числе всего прочего, — я развела руками. — Вот такие вот дела.

На самом деле, из той секты я пыталась вытащить не столько подружку, сколько свою первую любовь, ну да чёрт с ним. Вспоминать не очень-то хотелось — с любовью мне тогда катастрофически не повезло.

— Так что мое общение… с магией ограничено увлечением фантастикой и мифологией, не более того, — я начала нервно постукивать кончиками пальцев по столу. После еды очень хотелось курить, и осознание того, что фиг мне, а не сигарета, дико бесило. Я вспомнила про гадание и решила об этом всё-таки рассказать. — Ну, самое удивительное, что со мной произошло, случилось аккурат перед тем, как я к вам попала. Мне… погадали на картах Таро.

— Вот как? — Кондор лениво подпер голову рукой и скептически изогнул бровь.

— Угу. Знакомая девушка. Правда, насколько я поняла, это было скорее баловство, чем серьёзное гадание, — я просто вытащила три карты, задав свои вопросы, — я опять развела руками. — Как ни странно, сбылось, причем почти дословно.

— Значит, Таро… — маг ухмыльнулся. — У нас они считаются инструментом не только магическим, сколько шарлатанским. Это же просто образы, символы…

— Которые можно трактовать так, как тебе угодно, в зависимости от ситуации, — я согласно закивала. — Моя знакомая сказала то же самое. Тем не менее, третьей картой оказался Маг. Это был ответ на вопрос, куда мне идти.

Мы переглянулись и почти синхронно хихикнули.

— Я хотела рассказать тебе ещё тогда, но нас отвлекли.

— А другие две карты?

— Повешенный как символ меня и моего подвешенного состояния, — ответила я. — И Смерть как предвестник неких изменений. Поэтому я и спросила тебя, умерла я или нет. Честно говоря, я очень боялась, что…

Я опять сникла. Чародей вдруг протянул руку и осторожно дотронулся до моих пальцев.

— Ты не умерла. Правда, — сказал он. — Сильно ударилась головой и потеряла сознание — это да. Но если говорить о метафорах, то значение тринадцатого аркана очень точно подходит к твоей ситуации. Даже в некоторых мелочах.

— О, — я удивлённо приподняла брови и поспешила убрать свою руку подальше от пальцев мага. — Ты разбираешься?

— Я много в чём разбираюсь, — Кондор откинулся на спинку стула, не спуская с меня глаз. — Я слишком любопытен и слишком маг, чтобы позволить себе не разбираться в некоторых вещах.

Мы опять помолчали, потому что предыдущая тема для разговора казалась исчерпанной, а новой пока не появилось. Я почесала ладонь, скорбно думая об отсутствии в этом мире кофе и нормального табака, и решила, что могу воспользоваться случаем и задать еще пару вопросов.

— Почему ты постоянно называешь меня "нездешнее дитя"? Это что-то значит?

Кондор снова словно бы вынырнул откуда-то из глубин своих мыслей и внимательно посмотрел на меня.

— Это легенда, — ответил он. — Про детей, которых похищают феи. Что? У вас такое тоже есть?

Я кивнула. Маг ухмыльнулся.

— На родине моей матери верят, что при соблюдении определенных ритуалов можно вернуть своего ребенка, но если он слишком долго пробудет на Изнанке мира, то глаза у него станут зелёными, как листья волшебной травы, и он всегда будет тосковать о чем-то неизведанном, — маг провёл ладонью по волосам, словно пытаясь скрыть смущение. — Когда я тебя увидел, то подумал, что Богиня, если она есть, сошла с ума и прислала сюда подростка, и почему-то вспомнил эту легенду.

— Так это именно легенда? Сказка?

— Как тебе сказать… — Кондор опять провёл пальцем по скатерти. — В этом мире все легенды когда-то были правдой. В той или иной степени. Ладно, ты хочешь еще чего-нибудь? Или мы можем идти?

Я тяжело вздохнула и призналась:

— Я очень хочу курить и кофе. Но в вашем мире, увы…

— Кофе? — он ухмыльнулся и опять посмотрел на меня с характерным наклоном головы.

— Угу.

— Вообще-то, я думал отвести тебя в Замок и махнуть к… одному знакомому, но если ты обещаешь полчаса побыть примерной девочкой и посидеть с книжкой в библиотеке у него дома, то будет тебе кофе.

— Подожди… — я удивленно вытаращилась на мага. — Так у вас есть кофе?!

Кажется, у меня появилась надежда. Главное, чтобы местный кофе оказался именно кофе, а не какой-то несуразной дрянью вроде их трубочного зелья.

— Есть, — ответил Кондор, вставая из-за стола. — Просто это вроде как очень новое… явление. Как вы это пьете вообще? — он изобразил отвращение.

— Эй! — возмутилась я, пытаясь успевать за ним, пока мы спускались по лестнице. — Ты просто не понимаешь! Ты не умеешь его готовить!

Он только ухмыльнулся в ответ, расплатился за наш обед и опять утянул меня в зеркало.

Глава вторая: Allons-y!

Часть третья, в которой девица старательно проявляет свои лучшие качества

Истерики редко происходят действительно из-за того, из-за чего их закатывают. Диана Уинн Джонс «Ходячий замок»

Кондор вольготно расположился в одном из четырех кресел, стоящих вокруг низкого столика напротив большого камина. Чуть скривив рот, маг копался в бумагах, которые притащил с собой, периодически бросая взгляды в мою сторону. Судя по расслабленной позе и закинутым на столик ногам — Кондор чувствовал себя здесь почти как дома.

Я стояла столбом посреди чьей-то просторной гостиной комнаты, обставленной со сдержанным вкусом в немного темноватых тонах. Мебели здесь было немного для помещения такого размера: кроме кресел и столика здесь была этажерка с книгами, комод, небольшое бюро и стул рядом с ним, вешалка в углу. И, конечно, зеркало на стене — ну, да, а как бы ещё мы сюда попали? Тёмно-коричневые портьеры из какой-то тяжелой, не блестящей ткани были раздвинуты — и в огромном, от пола до потолка, окне, выходящем на узкий балкончик, виднелись зимние сумерки и заснеженный сад с подъездной дорогой, часть крыльца и какие-то строения по эту сторону высокой кованой изгороди. По другую её сторону уходили вдаль белые поля и унылый невысокий лес — точнее, торчащие из снега черные остовы деревьев. Я чуть не впечаталась носом в холодное стекло, вглядываясь в пейзаж.

— Ты сядешь уже или нет? — с деланным недовольством сказал Кондор, не отрывая внимательного взгляда от листа бумаги. Я с независимым видом подошла к этажерке и чуть согнулась, рассматривая корешки книг. Насколько я поняла из названий, здесь были собраны труды по праву, географии, истории, политике… Я протянула было руку к "Моральным основам цивилистики", но посягнуть на чужую собственность всё-таки не решилась.

— И ногти не грызи.

Я поспешно убрала руки за спину и прошла к висевшему на противоположной камину стене небольшому гобелену. На нем была изображена сцена охоты: серые псы гонят белую лань по окрашенному в бурые осенние тона лиственному лесу, а за сворой гончих едет на сером коне богато одетый светловолосый мужчина. По кромке шёл узор-рамка из дубовых листьев. Я встала на цыпочки и пристально всмотрелась в саму картину — и, кажется, заметила среди деревьев какие-то полускрытые силуэты и насмешливые лица, следящие за всадником.

В этот момент двустворчатые двери распахнулись, пропуская в гостиную её хозяина. Я обернулась в его сторону, но молодой светловолосый мужчина, одетый в темные брюки и светло-бежевую рубашку, меня не заметил и с порывистой грацией подошел к креслам и сел напротив Кондора.

— Ты раньше, чем обещал, маг, — его голос был довольно звонким и мелодичным. — Но я всё равно весьма рад тебя видеть. Я приказал принести нам чай.

— Эм-м-м, — протянул Кондор, убирая со стола ноги и выпрямляясь. — Дар… Я не один, — он кивнул в мою сторону.

Блондин обернулся ко мне и удивленно ойкнул.

— Эм-м… Это то, о чем я думаю? — спросил он, приподнимая выразительные тёмные брови в недоумении. — Подойди сюда, милый ребёнок, не пугайся.

Я смутилась ещё больше, но подошла и села в кресло между мужчинами. Мне тут же стало некуда деть взгляд и руки. Я вспыхнула и заёрзала. Кондор смотрел на меня с видом "и что мне с тобой делать, невозможное создание?", а его знакомый изучал мою персону с немного лукавой, но тёплой и мягкой улыбкой — так обычно умные взрослые смотрят на маленьких детей, стараясь не напугать их, а завоевать расположение и доверие. Глаза у него были тёмно-карие, очень тёплые и несколько необычные для человека с волосами цвета бледного золота. Лицо, как и у большинства местных жителей, оказалось правильным и аристократически-красивым, я бы сказала — породистым.

— Дар, это Мари, — представил меня Кондор. — Мари, это Дар, мой старый друг. Очень надеюсь, что вы поладите.

Дар протянул мне руку — но вместо вежливого рукопожатия я удостоилась лёгкого прикосновения сухих и тёплых губ, всё ещё хранящих лукавую улыбку. Тёмные глаза смотрели на меня с интересом и, кажется, видели намного больше, чем мне хотелось бы показать. Я покраснела ещё сильнее.

— Извини, что я не предупредил, — сказал Кондор, обращаясь к Дару. — Но у нас… несколько осложнилась ситуация и мне хотелось порадовать девушку. Я обещал Мари, что если она оставит нас на полчаса, то ты со всей своей щедростью угостишь её кофе.

— О, — произнес Дар, не отпуская моей руки и не отводя взгляда. — Ты как всегда крайне самонадеянно принимаешь за меня решения, господин маг, и не менее самонадеянно позволяешь себе судить о пределах моей щедрости, но, пожалуй, в этом случае я тебя прощаю.

— Тогда попроси, пожалуйста, проводить леди в библиотеку, — маг чуть покосился на меня. — Или показать ей твою резиденцию. Но лучше библиотеку, она их любит, — он подмигнул мне. — Насколько я успел узнать.

— Милое дитя, — Дар поднялся и, продолжая держать меня за руку, подвел к двери. — Я должен просить прощения за поведение вашего Хранителя, — весело-нахмуренный взгляд в сторону Кондора. — К сожалению, этот маг всегда отличался крайне дурными манерами и отсутствием вежливости. Мне очень жаль, что мы вынуждены оставить вас скучать на некоторое время, но, поверьте, — он распахнул передо мной двери, за которыми обнаружился полутёмный коридор и стоящий в паре шагов от входа слуга в темно-коричневой ливрее. — Наши разговоры ещё более скучны для ушей прелестной девушки, — он окликнул слугу. — Будьте любезны, проводите леди Мари в библиотеку, а затем передайте на кухню, что через полчаса нам понадобится не только чай, но и кофе, и… Мари, вы голодны? Нет?

Я хлопнула ресницами, словно стряхивая с себя кокон очарования, в который меня только что изящно замотали, не менее изящно выставив за дверь.

— Нет, — пискнула я.

— Прекрасно, тогда, пожалуй, обойдёмся печеньем. Не скучайте и ещё раз прошу простить этого несносного мага, — Дар на прощание снова поцеловал мои пальцы и, кажется, с довольным интересом пронаблюдал за выражением моего лица.

— Эй! — донеслось из комнаты. — И постарайтесь, чтобы леди никто не побеспокоил!

Пока молчаливый слуга вел меня к библиотеке, оказавшейся буквально через пару комнат от гостиной, я пыталась собрать воедино разрозненные мысли. В библиотеке, глядя на деревянную лестницу, ведущую на второй ярус, разглядывая корешки книг, стоящих за стеклянными дверцами шкафов, я твердо решила, что выпросить у Кондора что-то против ментальных воздействий будет явно не лишним.

Хотя, наверное, в этом случае дело было не в магии, а в интонациях и красноречии.

— Кхм-м…

Я обернулась на вежливое покашливание и обнаружила, что слуга всё ещё не ушёл — парень заставил кристаллы в светильниках зажечься и теперь стоял у входа в комнату и выжидающе смотрел на меня. Я вопросительно приподняла брови.

— Может быть… леди… желает чего-нибудь?

— Нет-нет, — я отрицательно помахала руками и покачала головой. — Леди ничего не желает. Вы… можете быть свободны.

Он коротко кивнул мне и оставил наедине со шкафами и книжной пылью.

Я села на деревянные ступени лестницы и, достав из кармана зажигалку, некоторое время просто смотрела на магическое пламя и старалась не впасть в истерику, которая неизбежно накатывала, стоило мне остаться одной.

Правда, сейчас я не знала, чего мне хотелось больше: плакать или смеяться.

Я не была совсем дурой и понимала, что у мага с его знакомым намечался некий разговор, не предназначенный для ушей кого-то вроде меня. Конечно, Дар прав — просить меня прогуляться было не слишком вежливо. Наверное, по их меркам это могло бы считаться даже грубостью, но за последние несколько часов вокруг меня произошло столько всего интересного, что я могла только нервно улыбаться и чувствовать безмерную благодарность за то, что меня выставили за дверь и позволили побыть наедине с моими спутанными мыслями.

Поигравшись с зажигалкой, я нехотя встала со ступеньки и осмелела до такой степени, что решила осмотреться и погулять, тем более что вокруг было довольно интересно. Я сунула нос в пару стеллажей, наткнувшись на сборники законов Иберии, повертела местный глобус, отметив для себя отсутствие Австралии и странные пометки на том месте, где пунктирной линией были обозначены очертания обеих Америк. Пометки говорили о том, что в этой области обитают чудовища. Шарахнулась от своего отражения в стекле: платье "как у Джейны" делало меня похожей на призрак гувернантки, замученной жестоким нанимателем. Спустилась по лестнице, подошла к одному из окон и, поставив ладони на подоконник, посмотрела наружу. Здесь вид был уже немного другим: в синих сумерках я смогла разглядеть замёрзшее зеркало искусственного пруда, рядом с которым стояла беседка, а чуть в отдалении — довольно изящного вида одноэтажное здание. Среди невысоких сугробов шли расчищенные дорожки, где-то стояли накрытые тканью, как мне сначала показалось, столбы. Подумав о том, зачем тут столбы, я вдруг догадалась, что, скорее всего, это статуи. Наверное, летом здесь весьма неплохо и даже красиво. Ограда находилась достаточно далеко, и здесь это было уже не кованое металлическое кружево, а каменная стена. Над оградой возвышались черные ветви голых деревьев. Пара деревьев росла и у пруда — они казались удивительно мрачными на фоне чистоты снега, и несколько черных птиц, облюбовавших крючковатые ветви, заставили меня проникнуться неким мрачным очарованием момента: я в платье а-ля бедная викторианская родственница, тёмная библиотека, таинственный дом, зловещие птицы на обнажённых ветвях.

Ничего удивительного, что вошедший в комнату высокий, строгого вида господин в чёрном костюме наткнулся на мой очумелый взгляд. Вытянутое скуластое лицо с глубоко запавшими глазами было настолько бледным, что в первый момент я действительно приняла мужчину за призрака и едва не вскрикнула.

— Что вы здесь делаете? — сурово спросил он.

— Эм-м-м…

Я похлопала ресницами, пытаясь придумать, что бы ему соврать. В первый момент я не сообразила, что, вообще-то, это уже другая ситуация, в этом доме я вроде как гостья, поэтому мне не нужно оправдываться перед страшными незнакомцами.

Мужчина сделал шаг в мою сторону, вглядываясь в лицо.

— Не припоминаю, чтобы видел, как вы заходили в дом, — задумчиво проговорил он. Я отступила на шаг, пряча руки за спиной.

— Я… А вы кто? — вдруг смогла собраться я.

— Это я должен спрашивать, что делает незнакомая девица в библиотеке Его Высочества, — пробурчал человек в чёрном. — Кто вы, юная леди?

— Его Высочества? — открыла рот я, понимая, что это означает, что домом владеет некий титулованный хмырь. Да что же это такое?!

— Вы ещё и не знаете, в чьём доме находитесь? — эта фраза была произнесена с интонациями, содержащими в себе смертельную дозу сарказма. — Откуда вы вообще взялись?

— Из зеркала, — в моём голосе вдруг прорезалось нахальство, и протянутая было в мою сторону рука с крупной, явно сильной ладонью замерла, а впалые глаза расширились в изумлении.

— В смысле?

— В прямом. Пришла сюда зеркалом в компании желтоглазого парня с птичьим прозвищем. Ещё что-то нужно объяснять? — я вдруг обнаглела вкрай и запрыгнула на подоконник, понимая, что меня крайне забавляет реакция господина в чёрном, хотя, возможно, я изрядно нарушаю какие-нибудь местные правила поведения. Покачивая в воздухе ногами, я наблюдала за стекающим с бледного лица изумлением, которое сменялось собранностью и строгостью. — Мари, — я протянула ему руку. — Не могу сказать, что к вашим услугам, но тем не менее.

— Якоб, — мужчина медленно и осторожно пожал мне руку. — Дворецкий в зимней резиденции Его Высочества.

— Его Высочество — это, как я понимаю, Дар?

— Кронпринц Антуан, — поправил меня Якоб. — Вообще-то.

Я едва не свалилась с подоконника.

Ну, хоть бы предупредил, зараза!

* * *

Что делают бойкие героини-попаданки и не попаданки, когда им встречается настоящий, всамделишный принц или нечто тому подобное?

Мне на память приходили самые идиотские варианты, например:

— упасть в обморок;

— упасть в обморок на принца;

— влюбиться в него без памяти;

— нахамить;

— краснеть и втайне любоваться, размышляя о том, не влюбиться ли в него без памяти;

— краснеть и явно любоваться, размышляя о том, не влюбиться ли в него без памяти;

— спустить на него лошадь, перейти на панибратское "ты", а потом уже нахамить.

Лошади вблизи не наблюдалось, хамить за просто так я не привыкла, а влюбляться без памяти в незнакомцев у меня не получалось. Поэтому я решила перебороть себя (то есть — не краснеть и не падать в обморок) и свое любопытство (то есть — не слишком таращиться на принца) и, вернувшись в гостиную в компании того самого слуги, который провожал меня до библиотеки, постаралась вспомнить что-нибудь из просмотренных кинофильмов "про платьишки и любовь" и изобразить нечто похожее — в моем понимании — на вежливый книксен. Судя по двум недоуменным взглядам, это было… не очень грациозно и немного слишком.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, — опустив очи долу, едва шевеля языком от непритворной паники, пролепетала я. — Но ваш дворецкий невольно нарушил маскарад, — и зырк так в сторону Кондора.

— Всё-таки, леди побеспокоили, — ухмыльнулся маг.

Дар, то есть — кронпринц Антуан, пару раз моргнул на меня с выражением лёгкого непонимания и, расплывшись в лукавой улыбке, пригласил присаживаться. Я послушно уселась на то же место, с которого меня прогнали, и сложила руки на коленях.

Камин успели разжечь — от этого было как-то уютнее.

"Однозначно, тяжёлые предметы — лучшие друзья девушек!" — подумала я и поймала на себе пристальный взгляд жёлтых глаз.

На столике передо мной появилась чашка кофе. Я молча кивнула принцу в знак благодарности, но к чашке не потянулась, потому что руки у меня ощутимо дрожали, выдавая смущение, и я банально боялась облиться.

"Нет, определенно — Ars Magica прицельно в голову!"

Маг тихонько кашлянул — то ли пытаясь мне на что-то намекнуть, то ли маскируя некие эмоции.

Всамделишный Принц, сидевший на расстоянии вытянутой руки от меня, казался совершенно обычным, пусть и непривычно красивым парнем. На нем была достаточно простая одежда, в его поведении не сквозили жесты, выдающие снобизм или надменность, на мою неуклюжесть он не скривился, не пытался на меня давить или читать нотации, требуя соблюдения незнакомого мне этикета, — только смотрел ясным взором, сохраняя на губах полуулыбку.

— Сколько лет этому ребенку, Кондор? — спросил Дар-Антуан, ни капли не смущаясь тем фактом, что я присутствовала здесь лично.

— Больше, чем ты думаешь, Дар. Юная леди полна сюрпризов и тайн, — Кондор поймал мой взгляд, брошенный в его сторону, и подмигнул. — О некоторых она и сама не знает.

"О, сковородка! Точно! Истинное оружие свободы!"

Чародей оскалился.

"Аж руки чешутся!" — я уставилась на Кондора, стараясь сохранить на лице выражение невозмутимого благочестия и не начать кусать губы от гнева и ужаса.

Оскал стал еще шире и лучистее.

— Она всегда такая тихая? — Дар с добродушным любопытством изучал наш неслышный, но заметный невооруженным взглядом обмен любезностями.

— О, нет! — Кондор опять подмигнул мне и потянулся к чашке с чаем. — Когда леди перестаёт считать себя самым печальным брёвнышком в лесу, она становится крайне велеречивой — и мне уже хочется прекратить этот поток сознания.

"Чтоб ты обжёгся, зараза!"

— Не дождёшься, милая, — спокойно сказала зараза. Дар недоуменно приподнял брови, и маг пояснил: — У Мари получается на удивление громко думать, когда она на меня сердится. Я слышу это раздражённое фырканье даже через пару комнат и этажей, что уж говорить о том, что иногда оно раздаётся у меня над ухом.

— Интере-е-есно, — протянул принц, снова вцепившись взглядом в меня. — Мари, пейте кофе, а то остынет.

Я не решилась ослушаться. Кофе здесь оказался… великолепным: густым, насыщенным, чуть горьковатым, одуряюще ароматным и вкусным. То ли сказалось моё кофеиново-никотиновое голодание, то ли местная экология и производство сыграли свою роль, то ли ещё что, но в первый момент мне показалось, что божественнее напитка я не пробовала. Уткнувшись в чашку, я сначала не заметила два пристальных взгляда, следящих за моими эмоциями, а потом смутилась от них и, сделав пару глотков, поставила чашку на стол. Дар удовлетворённо хмыкнул и отвёл взгляд в сторону, сделав вид, что его интересует каминная полка и стоящие на ней часы.

— Мари, прости, — вдруг сказал Кондор. — Что не предупредил, у кого в гостях ты окажешься.

— О, ничего, — пожала плечами я. — Мне не привыкать…

— …К общению с венценосными особами? — обернулся в мою сторону принц.

— Ноуп. К тому, что мне постоянно что-то не договаривают.

Кажется, мне удалось слегка пристыдить мага. Я открыла было рот, потому что меня вдруг дёрнуло задать принцу пару вопросов, но внезапно накатило осознание того, что в этом их этикете я дуб дубом и вопросы могут оказаться грубостью с моей стороны. Всё-таки, слова девочкам никто не давал. Так что рот я захлопнула, нервно поёрзала и пару раз моргнула, обернувшись в сторону Кондора в поисках поддержки.

— Да спрашивай уже, не стесняйся, — улыбнулся маг. Дар подмигнул мне, чем смутил ещё больше.

— Эм-м… — замялась я, не зная, с чего начать. — Ваше Высочество… Я здесь всего три дня, и…

— Я в курсе, — кивнул Его Высочество. — И сколько вы здесь времени, леди, и что вам, безусловно, хочется уже узнать, какие обязанности моя семья намеревается вам поручить. Я угадал?

Мне оставалось только кивнуть, стараясь не моргать. Дар с лёгкой укоризной глянул на Кондора и снова вернул всё своё внимание моей персоне.

— Я не знаю, что успел вам рассказать ваш уважаемый Хранитель, — на эти слова принца уважаемый Хранитель неуважительно фыркнул. — Поэтому на всякий случай начну с начала. Присутствие Избранницы нашей Богини — честь для Третьего Союза. Мы просим вас пожить при дворе Властителей Иберии и предоставляем скромное содержание, — он снова лукаво улыбнулся. — На платья хватит, не переживайте. Но жизнь при дворе потребует от вас выполнения определённых обязанностей, например — участия в некоторых светских мероприятиях. Возможно, время от времени вам придётся совершать небольшие путешествия ко двору других государств Союза. Маловероятно — что за его пределы. Конечно — в сопровождении вашего Хранителя, — принц слегка кивнул в сторону мага, и мне показалось, что они обменялись многозначительными взглядами. — В остальное время, леди, вы будете вольны выбирать, что вам делать, хотя… — Дар налил себе чай. — Я уверен, что мой младший брат, с которым вам ещё предстоит познакомиться, в случае чего найдёт вам занятие по душе. Да, увы, вы находитесь за пределами моего круга обязанностей, Мари, — пояснил Его Высочество. — Но, поверьте, Феликс намного лучше, чем я, разбирается в женщинах и том, что может быть им интересно.

"Благотворительность, — подумала вдруг я. — Буду читать детишкам сказки и наставлять проституток на путь истинный. А еще собирать со светских дам пожертвования для голодающих детей… ну, например, Африки, или что тут у них вместо Африки? И торчать на званых обедах, выслушивая лживые комплименты".

Кондор коротко покосился в мою сторону и помрачнел. Дар сделал глоток чая и продолжил:

— Но прежде, чем вы попадете ко двору, вам предстоит немного…

— Адаптироваться, — перебила его я, снова протягивая руку к чашке с кофе. — Я понимаю, да. Чтобы влиться в общество, мне нужно хоть что-то знать о вашем мире.

Принц кивнул, расслабленно откидываясь на спинку кресла.

— Светская жизнь, милое дитя, штука очень насыщенная и интересная. Но она не лишена некоторых недостатков и требует от своих участников определённых качеств. Посмотрите на лицо вашего Хранителя, Мари, оно многое говорит о том, что этот маг думает на тему нашего разговора.

На лице Кондора отражалась удивительная смесь скепсиса, недовольства и "как вы все меня достали".

— Не отрицай, друг мой, поначалу тебе даже нравилось, — хитро сказал Дар в его сторону. — Так что леди может не переживать — рядом с ней будет опытный игрок и манипулятор, который в случае чего не даст её в обиду.

Я не сдержалась и таки пару раз хлопнула ресницами, прогоняя недоумение. Принц подарил мне ещё одну наполненную теплом улыбку:

— Не думайте ни о чём плохом, леди, — попытался он меня успокоить. — Через пару-тройку дней я буду ждать вас у себя, чтобы решить некоторые бюрократические проблемы, а затем, недели через две, я надеюсь, вас представят нашему обществу официально, — Дар вдруг закинул ногу на ногу, поставил согнутую руку на подлокотник и подпёр подбородок ладонью, пристально разглядывая меня. Взгляд принца не потерял своей теплоты, но мне по-прежнему казалось, что Дар считывает с меня намного больше, чем я хотела бы показать. — Ещё вопросы, дитя?

— Да, — хрипло отозвалась я. — Ваш брат. Какой он?

Кондор, сохранявший полное внимания молчание на протяжении нашей с принцем короткой беседы, расхохотался в голос. Уголки губ Дара тоже дрогнули.

— О… Феликс — очень занятная личность, поверьте: лучше его увидеть своими глазами.

"Они издеваются, — подумала я. — Они, блядь, опытные интриганы, которые надо мной издеваются". Мне вдруг стало пусто и холодно внутри, и я с ужасом приблизилась и посмотрела в бездны пугающего одиночества, в существовании которых всё это время боялась сама себе признаться. В носу предательски защипало.

— Я тебе дома расскажу, мелкая, — вкрадчиво сказал Кондор. — И кто такой Феликс, и что от него ожидать. Хорошо?

Я кивнула. Маг взял с блюдца овсяное печенье и протянул мне. Я смутилась, но взяла, получив в награду чуть кривую улыбку и подмигивание. Да что за?

Второе печенье Кондор утащил и съел сам, многозначительно вглядываясь в пламя, горевшее в камине.

— Мари, — Дар сощурился на меня. — Я так понял, вы успели сегодня побывать в Каэрии. Как вам их знаменитая Зеркальная Галерея?

"Заебись, чё!" — подумала я, и кто-то рядом едва не поперхнулся. Вслух я, конечно, сказала нечто совершенно другое, стараясь обойти вниманием историю с листом Священного Древа. Думаю, если Дару полагается об этом знать, то он уже знает.

А я притворюсь вежливой и милой ветошью.

Брёвнышком.

* * *

— Ты совершенно права, Мари, мы — достаточно опытные интриганы, — сказал Кондор. — Но мы над тобой не издеваемся, поверь.

Он сидел за своим столом, поставив на него локти и соединив кончики пальцев перед своим лицом, и внимательно наблюдал за мной. Я же устроилась напротив и не знала, что делать: разреветься, разозлиться или забить, потому что без толку. На стенах кабинета оранжево сияли кристаллы внутри кованых светильников причудливой формы. В окна смотрела зимняя тьма — и окна превратились в зеркала. То, что мы вернулись, наконец, в Замок, меня радовало: мне казалось, что весь день я ходила по земле, как по воздуху, а сейчас, наконец, почувствовала под ногами опору.

— Я весьма приятно удивлён твоей реакцией, — продолжил маг. — Если не считать… эм-м… некоторых не озвученных комментариев, ты вела себя крайне достойно. Я действительно не хотел раскрывать тебе личность Дара, но, видимо, твой талант влипать в истории взял своё, — Кондор тяжело вздохнул и сменил положение рук. Теперь он устало подпирал лоб ладонью и смотрел куда-то на столешницу. — Не злись на меня, пожалуйста. Я хотел рассказать тебе уже потом, потому что боялся странных реакций. Ступора, например. Или попыток вести себя с принцем, как с мальчишкой. Или что ты просто-напросто навоображаешь себе чего-нибудь… не того.

Я вжала голову в плечи.

— Плохо ты обо мне думаешь.

— Неприятный опыт, извини, — он поднял взгляд на меня. — Очень неприятный опыт общения с твоими соотечественницами.

— Ты тоже водил их к принцам пить кофе в неформальной обстановке? — я готова была ожидать даже такого.

— О, нет, — маг отрицательно покачал головой. — Даже самую первую, хотя она была такой… взрослой и почти умной.

— Почти? — усмехнулась я. Это его отношение к инкам льстило мне, заставляло чувствовать себя чем-то особенным и в то же время крайне бесило: было обидно за девушек, да и начинали закрадываться некоторые подозрения, что кое-кто пытается сыграть на моём тщеславии.

— Подлить мне в чай приворотное зелье было очень плохой идеей с её стороны. Я не разозлился только потому, что она не сама это придумала. Но отношения всё равно испортились, — он опять вздохнул. — Я не пытаюсь тебе польстить, Мари. Ты очень сильно не похожа ни на них, ни на большую часть знакомых мне женщин.

— Ой, началось, — отмахнулась я. — Понеслось по буеракам. Вот не надо мне по ушам ездить, ладно, интриган ты опытный?!

Он криво усмехнулся и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. То ли я попала в точку, то ли наоборот — оскорбила его в лучших чувствах.

— Думай, как тебе больше нравится, Мари, — спокойно сказал Кондор. — Разубеждать не буду. Надеюсь только, что в твоей неглупой голове всё-таки поселилось осознание того, что не стоит ждать от меня ничего плохого. Я мог бы поклясться тебе на крови, но, поверь, моя кровь — штука слишком ценная, чтобы тратить её на ерунду, которую я могу получить и другими методами.

— Вот как, — я заломила бровь. — Зачаровать меня, например?

Он рассмеялся, закинув голову назад.

— Глупый ребёнок, ты всерьёз ожидаешь, что я буду играть с тобой в сказочного злодея, получившего в распоряжение беззащитную девицу, чтобы над ней издеваться? — наконец, язвительно спросил Кондор. — О, нет, милая, ты — далеко не пешка в той партии, которую мы, два опытных интригана, разыгрываем раз за разом.

— И кто же я? — о, я подозревала, что тут должно быть что-то не так. Слишком уж много почестей для одной меня от этого воплощения скепсиса.

— Король.

— Даже так? — искренне удивилась я. — А ты — рука, двигающая фигуры?

— Нет, — он нервно пригладил волосы. — Рука, двигающая фигуры, сегодня наливала тебе кофе. Я — всего лишь ферзь. Ты — фигура важная, и потеря тебя означает провал для всей партии. А я — та сила, которая стоит на твоей защите.

— И что же за цель у этой вашей партии? — едва справляясь с дрожью в голосе, спросила я. Вот попала так попала, однако. Кажется, придется распрощаться с глупой мечтой тихо отсидеться за спиной у мага-хранителя.

— Так я тебе всё и рассказал, ага, — ухмыльнулся опытный интриган. — Вот прямо сейчас выдал все секреты и цели. Ты и половину не поймёшь, даже если я тебе расскажу, а что поймёшь — поймёшь через… — он махнул рукой в мою сторону.

— Через задницу, ибо женщина неразумная, да, — я решила оскорбиться.

— Слишком разумная, чтоб тебя! Слишком дотошная, наблюдательная и везучая на удивительные совпадения, — он устало закрыл лицо руками. — Будь ты глупенькой беспомощной барышней или очередной меркантильной сукой, я бы сбагрил тебя в тёплые объятия Ренара и спокойно занимался своими делами, держа дистанцию, чтобы ты меня без веских причин не трогала.

— А, так вот чего он мне глазки строит?! — окончательно выкрысилась я, вспомнив утреннюю сцену в библиотеке. — Не потому что искренне пытается утешить, а потому что у него такое партзадание?! Да вы вообще охренели! — я поднялась со стула, кипя от гнева, даже несмотря на то, что насыщенный событиями день меня изрядно вымотал и, что уж кривить душой, восхитил. — Может, ему ещё трахнуть меня нужно было? На всякий случай, например?!

Маг ошалело вытаращился на меня, видимо, не ожидая, что я могу так разозлиться.

— Села, быстро, — строго сказал он. Меня буквально уронило обратно на стул, я даже ойкнула. — Я не для того тут перед тобой свои карты раскрываю, чтобы ты мне истерики закатывала. Не разочаровывай меня, иначе я действительно разочаруюсь и ты потеряешь моё уважение.

— Что? — пискнула я, пытаясь двинуть рукой, которая безвольно свисала вдоль моего туловища и категорически не двигалась. Ничего себе демонстрация силы!

— То, — Кондор выполз из-за стола и сел рядом со мной на пол, привычно скрестив ноги. — Мне очень нравится твой ум и чувство юмора, мелкая. И то, что ты неплохо соображаешь в критических ситуациях, — его интонации заметно смягчились. — Ты — слишком занятное создание, чтобы воспринимать тебя, как очередную… посланную высшими силами куклу, — того количества яда, которым он наполнил эту фразу, наверное, хватило бы, чтобы отравить все реки на каком-нибудь небольшом островке. — Это не желание польстить тебе, Мари. Я вообще не особенный любитель лести.

— А я, — прошипела я, чувствуя, что могу пошевелить пальцами, — не особенно верю в то, что некие опытные интриганы могут делать что-то просто так.

Маг с выражением любопытства наблюдал за тем, как мои пальцы складывались в неприличный жест, адресованный его ненаглядной персоне.

— Правильно не веришь, — сказал он, не отрывая взгляда от моей руки. — Только вот если ты не видишь в чем-то выгоды для опытных интриганов, это не означает, что её нет. Хм-м-м… Странно, у тебя получается.

— Что? — не поняла я.

— Снимать мои чары, — он поднял взгляд на моё лицо и прищурился. — Отпущу, если пообещаешь не царапаться и не пинаться.

— Да ты ж меня по стенке размажешь, если начну, — фыркнула я, получив, наконец, возможность двигаться. — Так в чём твоя выгода? Давай начистоту, — я нервно тряхнула головой и стащила с кончика косы резинку, нацепив её на запястье. Кожу рук слегка покалывало от нервов, в солнечном сплетении ощущался недостаток тепла и пустота. Мне было, мягко говоря, страшно — до трясущихся пальцев. — Если я должна сныкаться и не отсвечивать, то я буду ныкаться и не отсвечивать, мне так самой удобнее. Лишь бы кормили и не обижали, пока ваши высшие силы не разрешат мне вернуться.

Вернуться? Внутри что-то мерзко заворочалось, зашептало, мол, не ври, тебя уже очаровали, заманили и похитили. Здесь интересно и не банально, здесь кофе вкуснее и можно сидеть на подоконнике и болтать с принцевым дворецким о погоде. А там? Что там? В очередной раз грохнутое в вискарь ледяное сердце и рутина, которую ты за свои двадцать два с половиной так и не подчинила своей воле.

В конце концов, если до сих пор не убил и даже не покалечил — и даже не приставал — значит, не в том его выгода. Значит, я действительно зачем-то нужна и пока могу расслабиться.

Кондор собирался было мне ответить, но нам помешал вошедший без стука Ренар, который прошмыгнул в кабинет и встал у дверей, всей своей позой выражая осуждение. Мы покосились на него с видом "только тебя тут не хватало". Я прикусила нижнюю губу, понимая, что на рыжего злюсь не меньше, чем на желтоглазого, и с тяжёлым вздохом отвела взгляд.

— Вы охренели, — безапелляционно заявил Ренар.

— Мы охренели? Это вы оба охренели! — я попыталась встать со стула, но маг схватил меня за руку, приказывая оставаться на месте. Я не рискнула качать права и сопротивляться — способы ставить на место у него оказались действительно болезненными для самолюбия.

— Так, — Ренар скрестил руки на груди и смотрел то на меня, то на Кондора, явно ничего не понимая. — Вы где были весь день?

— Гуляли, — дуэтом, но с совершенно разными интонациями ответили мы. Маг был спокоен, а я — предельно язвительна. Я пару раз моргнула, пытаясь справиться с нарождающейся истерикой.

— Шикарно, — Ренар взмахнул руками и плюхнулся на диван. — А предупредить?

— Отпусти меня, пожалуйста, — взмолилась я в сторону Кондора. — Я хочу побыть одна. На сегодня с меня достаточно… вас обоих и всего остального.

Он кивнул, ловко поднялся с пола и, сказав Ренару, что сейчас вернётся и всё объяснит, за руку увёл меня через зеркало в мою комнату. Стекло вернулось на место, отгородив нас от кабинета. Я малодушно хлюпнула носом, пытаясь освободить запястье, которое всё ещё находилось во власти коварного чародея и опытного интригана, сейчас крайне смущенного и явно растерянного.

— Подожди, не убегай, — тихо сказал он и, отпустив меня, легко махнул кистью в воздухе.

У него в руке, к моему изумлению, оказалась книга. — Ты кое-что забыла, — ещё одно движение рукой — и между пальцев чародея появился тот самый, чуть увядший лист священного древа — им тут же были заложены страницы. — Держи… выгода. Помни про метафоры. И спи сегодня спокойно, — Кондор отдал мне книгу и молча ушел к себе. Я нервно скосилась на своё отражение, а потом посмотрела на обложку.

"История Второй Магической Войны. Причины и последствия".

Открыв "Историю" на той странице, где был вложен лист, я обнаружила главу под названием "Сквозь пространство. Утраченные возможности и чем это грозит", посвященную искусству рвать ткань мироздания и открывать порталы между сопряженными мирами, потокам силы, пронизывающим вселенные, и тому, к чему может привести нарушение течения этих потоков. Я села на краешек кровати, уткнувшись в текст, который впитывала жадно, кое-где спотыкаясь о непонятные термины, но улавливая основные мысли, и только через четыре страницы, когда раздался стук в дверь и появилась недовольная Сильвия, осознала, что меня усиленно клонит в сон.

Мне даже не плакалось, хотя казалось бы…

* * *

— Наш цепной адский пёс злится, — хмыкнул Кондор, сидя на столе. В зеркале, стоящем у него в кабинете между двух окон, два красных огонька растворились в сероватом тумане. — Тварь недовольна тем, что инка в кои-то веки получает достаточно моего внимания.

Ренар, сидящий на диване в обнимку с бутылкой стащенного из запасов мага брендивайна, почувствовал холодок суеверного ужаса, пробежавший вдоль позвоночника.

— Но тварь ничего не сможет сделать, — продолжил Кондор. — Потому что у неё нет власти. Максимум, на что она способна, это попытаться не впустить меня в комнату нашей милой гостьи. Или не выпустить гостью из неё. А я могу не выпустить тварь из зеркала в случае чего.

Ренар отхлебнул из бутылки.

— Ты — рыжий нахал, который прёт у меня бухло без стыда и совести, — покосился на него маг. Рыжий нахал только бровью повёл. — Но хоть польза от тебя есть. В отличие от некоторых якобы обидчивых особ, устраивающих мне концерты по малейшему поводу, — Кондор закрыл лицо ладонями и замолчал на несколько минут. Ренар разглядывал бутылку на просвет, отмечая насыщенный цвет напитка и его незамутнённую прозрачность. — Кто бы знал, как меня достали эти женщины, — наконец, выдал маг, не поднимая лица. — Все эти женщины. Ренар, признавайся: приставал?

— Нет, — ответил рыжий нахал, отхлёбывая ещё. — Ну, как нет… Обнял и за ушком почесал. Я детей не совращаю.

— Она не ребенок, Ренар. Но не вздумай. Это не Анна, — Кондор еще раз устало вздохнул. — Я не хочу потом неприятностей, вы и так неплохо опустошили мой запас выпивки.

Они помолчали несколько минут.

— Я одного не могу понять, — сказал Ренар. — Нахрена ты вытащил её из Замка, если по нашему плану до этого ещё недели полторы было? Да ещё и к Его Высочеству в гости сводил…

— Пожалел. Она тут в мебель пыталась врасти от ужаса передо мной, словно я её прямо сейчас сожру. Пришлось доказывать, что я — добрый волшебник. А с Даром… ну, так получилось, — маг виновато пожал плечами. — С другой стороны, нам всем это только на руку. Дар весьма очарован, как он выразился, "этим прелестным ребёнком".

— Ты опять иронизируешь, — Ренар улыбнулся, отметив интонацию, с которой Кондор произнёс последнюю фразу.

— О, ты бы слышал, о чём она думала в тот момент, пока через румянец и лёгкое заикание рассказывала ему про наши перемещения. Прелестным детям слов-то таких знать не положено. В общем, я её немного разозлил, — маг был весел и явно доволен собой. — Зря, конечно, но это лучше, чем бояться, как бы она от страха и грусти из окна не выпрыгнула… или ещё чего, — он встряхнул головой и нахмурился. — В общем, наше Высочество тоже понял, что эта вам не те, оценил ситуацию и в случае чего явно займёт её сторону.

— Ну да, это кстати, — Ренар расслабленно откинулся на спинку дивана. — Протекция кронпринца ей теперь не помешает. Хотя, думаю, Антуан в любом случае не пойдёт на поводу у Ковена.

— Не пойдёт, — кивнул Кондор. — Но, согласись: даже хорошо, что они познакомились сейчас, а не через неделю. После случая у эльфов я немного беспокоюсь.

— Но в город-то ты разрешишь её вытащить? У меня есть небольшой план по отвлечению леди от грустных мыслей…

— Ты только не переусердствуй, — фыркнул маг. — Мы с Мари, конечно, обсудили сегодня вопрос пощёчин, но в случае чего я за тебя не заступлюсь.

Ренар задумчиво почесал левую щёку и сделал ещё глоток из бутылки.

— Только ей самой ни слова, — продолжил Кондор, с завистью покосившись на него. — Я хочу подольше за ней понаблюдать. Мари у нас девушка весьма перспективная, пусть и не знает об этом. Мне интересно, что ещё произойдёт и как она отреагирует. Теперь скажи мне, мой друг, как по-твоему, будет ли Мастер Герхард рад меня увидеть?

— Ты что, собираешься пойти с нами? — Ренар удивленно приподнял одну бровь. — С ума сойти! Думаю, Мастер Герхард будет просто счастлив увидеть тебя, у него опять неполадки с одним из порталов. Да и вообще, — внимание рыжеволосого парня привлекла зимняя тьма за пределами комнаты. Он немного сощурился, всматриваясь в сумрачную поверхность оконного стекла, за которой смутно виднелись очертания гор и яркая растущая луна, зависшая над ними в ожидании своего близнеца. — Всего неделя до Излома. Если второй маг заглянет в город, никто против не будет. Даже мамаши девиц на выданье, — Ренар хихикнул. — Я слышал, они всерьёз решили убрать из домов, где есть незамужние девицы, большие зеркала. Мэр хохочет в голос, представители Совета дружно крутят пальцами у виска, девицы расстроены, но почтенные дамы стоят на своём, — он невозмутимо пронаблюдал за тем, как Кондор закрыл лицо руками и согнулся в приступе смеха. — Это была отличная шутка, да, но на твоём месте я бы всё-таки был осторожнее и не поддерживал суеверия. Мало ли кто примет бабью блажь за чистую монету и решит таки поговорить с тобой на языке кулаков и дубины.

Кондор плотоядно оскалился:

— Пусть попробуют. Я посмотрю.

Глава вторая: Allons-y!

Часть четвертая, полная борьбы самолюбия с любопытством

Вот видишь, все куда-то движется и во что-то превращается, чем же ты недовольна?

(с) Алиса в Стране Чудес

— Нет, — сказала я. — Я никуда с вами не пойду.

И грозно нахмурилась, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая глубочайшую обиду.

Если быть абсолютно честной, больше всего на свете мне хотелось забиться в ужасе под кровать и тихонечко поскуливать из уютной пыльной темноты, жалуясь на жизнь, вселенную и всё остальное. Остальное — это два самоуверенных хмыря, которые вознамерились оставлять меня в одиночестве только по суровой необходимости.

Хмыри улыбались во все зубы.

— Я вас ненавижу, — сказала я. — Обоих.

— Мне кажется, леди высказала свою точку зрения, — строго сказала моя… камеристка, в данный момент больше напоминающая цербера: она стояла ровнёхонько между мной, сидящей на кровати и упрямо поджимающей губы, и дверным проёмом, в котором застыли эти оба два, и разве что не рычала. Щурилась так уж точно предупреждающе — и от этого её прищура, от того, как прямо она держалась, с каким презрением смотрела в сторону моих обидчиков, мне не плакалось и не дрожалось в истерике и обиде. Наоборот, я внезапно осмелела, почувствовав себя в относительной безопасности.

Ну, в очень относительной.

Слишком уж иронично улыбался товарищ маг, рассматривая то Сильвию, то меня, то косясь на такого же не в меру улыбчивого Ренара.

— Как будто бы точку зрения леди кто-то спрашивает, — язвительно сказал Кондор.

— А ты не охренел, нет? — возмутилась я из-за спины Сильвии.

— Нет, — серьёзно ответил маг. — И более того, я настолько добр и великодушен, что согласен обменять твоё время на информацию. На нужную тебе информацию, — с намёком добавил он. — О, вижу, глаза загорелись. Мари, пятнадцать минут — и ждём тебя внизу.

— Но…

— Пятнадцать минут, — прозвучало уже из гостиной, после чего тихонько скрипнула дверь, словно жалуясь на вопиющий диктат и тиранию. Я обреченно закатила глаза и потянулась к кедам.

— Леди? — Сильвия смотрела на меня выжидающе, видимо, пытаясь понять, что же я решила.

— Да пусть к хуям катятся, — буркнула я, завязывая бантики из белых шнурков. — С информацией своей. И прогулками. Что, настоящие леди так не выражаются? — сказала я в ответ на её недовольное покачивание головой.

— Не в том дело, — Сильвия подошла к платяному шкафу и достала оттуда мою верхнюю одежду. — На вашем месте я бы постаралась избежать открытых конфликтов, леди, — она отряхнула мою курточку от мнимой пыли и аккуратно повесила на открытую дверцу. — Я, конечно, целиком и полностью на вашей стороне в случае чего, но не стоит воевать с чародеями, тем более — с этим чародеем. Лучше с ним договариваться.

— Вот как? — я скептически вскинула брови и скривила рот. — А если я не хочу играть с ним в его игры?

Сильвия обернулась ко мне и странно улыбнулась.

— Не хотите играть с ним в его игры? Так в этом дело? — спокойная почтительность в её интонациях вдруг сменилась чуть насмешливым сарказмом. Пожалуй, это была первое яркое проявление эмоций со стороны Сильвии, с которым я столкнулась. Ну, если не считать удивления от вида моей пентаграммы. — Поверьте, леди, вы уже по самые уши втянуты в эти самые игры. Я понимаю, что давать вам советы — не моё дело, но серьёзно, — рядом с курткой появился мой шарф. — Делайте, как он говорит. Его терпение не безгранично, как и хорошее отношение к вам.

— Это — хорошее отношение? — съязвила я. — Как же он тогда к другим…

— Никак, — Сильвия скептически посмотрела в полупустую утробу шкафа. — Вежливая доброжелательность, нейтралитет и равнодушие, — она осуждающе покачала головой, и я не знала, относилось это к шкафу, ко мне или к взаимоотношениям Кондора и моих предшественниц. — Сложно быть равнодушным к тому, с кем тебя связали магией, но ему удавалось — насколько это было возможно. Леди, вам нужно хотя бы одно платье, это просто неприлично.

— Эм-м-м… — протянула я, понимая, что в моей голове всё ещё больше запуталось. — Я учту. И всё-таки, Сильвия… Я действительно не хочу никуда идти. Может, я просто спрячусь в шкаф?

— Да хоть на Изнанку мира, леди, — камеристка многозначительно хмыкнула, а я подумала, что этот термин я уже слышала и даже вроде бы читала в книге, которую маг вручил мне вчера. — Вы действительно хотите остаться здесь и скучать вместо того, чтобы выбраться в Йарну?

Я тяжело вздохнула.

— Лошади, Сильвия. Лошади и два наглых хмыря, которым я выписала бы веером по щщам, если бы у меня был веер.

— Портал, — ответила она. — С вами маг, поэтому портал. А насчет двух хмырей… — Сильвия насмешливо фыркнула. — Они оба не желают вам зла, поверьте, — она вдруг села рядом со мной и почти с материнской заботой погладила по голове. Я дёрнулась было, но потом успокоилась. — Вы многого не знаете об устройстве этого мира, леди, и о тех законах, которые здесь действуют. Ни Мастер, ни его слуги не причинят вам вреда. И раз уж он решил с вами сотрудничать, то воспользуйтесь этим шансом.

— А иначе — что? — ворчливо спросила я.

— А иначе, — Сильвия встала и снова подошла к шкафу, на этот раз — за моими ботинками, — всем будет скучно и грустно. Вам — в первую очередь. Собирайтесь.

Я отрицательно замотала головой и была уже готова хлюпать носом, потому что, казалось, весь мир ополчился против меня — даже камеристка меня в итоге предала.

— Собирайтесь, леди, — строго сказала Сильвия. — Иначе вас соберут против вашей воли.

* * *

Проснувшись утром, я долго смотрела в потолок и размышляла над тем, что моя ситуация была почти безвыходной — и, что самое смешное, я опять оказалась в том подвешенном состоянии, когда ты не знаешь, чего тебе ждать и куда тебе идти. Правда, в данном случае моя подвешенность меня даже почти устраивала. Почти — это потому, что ко всему прочему я ощутила себя зависимой от воли других людей, и зависимой настолько, что сделать-то, в принципе, ничего не могла, только плыть по течению. Сбежать? О, да! Будь я юной и отчаянной героиней фентезийной сказочки, мне бы следовало именно так и поступить: сбежать из Замка, попасть в беду, быть спасённой кем-то, обрести в его лице верного друга и помощника — и вместе с этим кем-то идти дальше. Но здравый смысл мне опять подсказывал, что шансов заблудиться в этих лесах и сгинуть у меня намного больше.

Самым сложным было признаться самой себе, что любопытство раз за разом оказывалось сильнее страха неизвестности, боли от предательства и желания обижаться на тех, от кого я зависела и кто этим, на мой взгляд, беззастенчиво пользовался. К утру я успела остыть и уже не чувствовала настолько жгучую обиду, как вечером. Выкобенивалась я, скорее, из принципа — ну и ещё немного от страха. Мне не нравилось, что кое-кто взял манеру решать за меня, что я должна делать, и ещё больше мне не нравилось то, что этот кое-кто был весьма себе прав. Меня пугала перспектива быть использованной для реализации чьих-то планов, о которых я не знала, в общем-то, ничего. Правда, пока на мои вопросы отвечали достаточно честно и подробно.

Какой, к чёрту, Лёшка и его измена?

Страх за свою жизнь и чувство неуютной неопределённости сдвинули эту боль куда-то на задворки сознания, где она покрылась тонкой корочкой — беспокоит, но не критично, особенно, если не трогать. Хотя кому я вру? Стоило мне слишком долго остаться наедине со своими мыслями, как именно к этой едва зажившей болячке я тянулась, проверяя: болит или нет? Пережёвывая своё прошлое, прогоняя раз за разом в голове последние диалоги и встречи, чтобы понять: за что и почему со мной так поступили? На людях, конечно же, археологические раскопки в глубинах души останавливались. Придётся изображать из себя бравую попаданку и нестись на встречу приключениям, роняя тапки. Выбора у меня всё равно особенно не было.

С досадой признав, что все вокруг правы, кроме меня, я смыла с лица следы недавних слёз и спустилась в холл замка, где меня уже заждались. Парни смотрели на меня внимательно и немного недоверчиво, а я думала, что, пожалуй, можно сделать вид, что всё нормально и попробовать ещё раз.

— Я готова, — и выдавила из себя сдержанную улыбку.

— Ты сейчас похожа на кота, совершившего диверсию против моей обуви, — выдал Ренар, поправляя одежду, которая сидела на нём идеально. Я криво улыбнулась в ответ на шутку и заверила, что я не кот и на такое не способна. Ренар галантно помог мне надеть куртку и даже предпринял попытку застегнуть ремешки на ней, но наткнулся на ужас в моих глазах и, пробурчав недовольно что-то насчет поразительной самостоятельности иномирянок, отошёл в сторону. Кондор смотрел в нашу сторону с интересом и, судя по лицу, ждал развития событий, предвкушая бесплатное развлечение. Поймав мой взгляд, маг мне подмигнул.

— Без вещей?

— А смысл? — я развела руками.

— В общем-то, да, никакого смысла, — кивнул он. — Подожди, — маг окинул меня внимательным взглядом и недовольно поморщился. — Лин что, не купила тебе нормальной одежды? Ты же замёрзнешь в этих своих штанах.

Я покраснела и промямлила:

— Ну, она пыталась меня уговорить, но, извини, я — девушка с принципами и стараюсь не…

— С принципами она, — перебил меня Кондор. — А я её потом лечи, да. Ренар, тебе придётся следить, чтобы леди не превратилась в ледышку. В крайнем случае, берёшь в охапку и тащишь отогреваться в таверну. Мари, не смотри выжидающе на зеркало, сегодня мы развлекаемся иначе. Идём.

Кондор схватил меня за руку и потащил куда-то в сторону парадного коридора и дверей, ведущих наружу, а я уже привычно поплелась следом, делая на каждый шаг чародея полтора своих. Мы вышли во внутренний двор Замка — круглый, вымощенный камнями, как я заметила из окон, складывающимися в некий узор, потом — за тяжелые ворота в широкой крепостной стене, которые при нашем появлении отворились сами собой, — я почти не удивлялась, потому что успела привыкнуть к подобным проявлениям магии. Но за воротами мы свернули по едва заметной заснеженной тропинке направо, спускаясь вдоль стены к основанию холма, на котором стоял Замок. Я покрепче схватилась за руку мага и на всякий случай потянулась к Ренару, потому что тропинка оказалась старой искусственной лестницей, выложенной потрескавшимися, впечатанными в землю булыжниками, покрытыми слоем налипшего льда, на котором я боялась поскользнуться. Сквозь тонкое покрывало снега виднелся ковёр опавшей хвои, вокруг нас высились сумрачные ели, сомкнувшиеся за нашими спинами так, словно никакого лаза тут не было. Тропинка довольно круто уходила вниз, хотя основная дорога от ворот была пологой. Несмотря на то, что утро выдалось солнечным и ярким, мне показалось, что мир словно бы нахмурился, стоило нам свернуть сюда и углубиться в лес.

— Замок — очень безопасное место, Мари, — сказал Кондор, не отпуская моей руки и внимательно следя за тем, чтобы кое-кто очень ловкий и удивлённый не полетел носом в снег. — В том числе потому, что в него нельзя перенестись из другого места с помощью портала. Ну, если не считать зеркала, но это другой разговор, — маг помог мне переступить через упавший поперёк тропинки ствол дерева. — Так что стандартный стационарный портал вынесли за пределы Замка, на всякий случай неплохо припрятав. Ты же не заметила этой тропы, когда вы без меня выходили за ворота?

Я отрицательно покачала головой, стараясь внимательно смотреть себе под ноги.

— Потому что без него по ней никто не может пройти, — сказал Ренар, шедший прямо за мной. — Вроде как для посещения требуется высочайшее разрешение господина мага-хранителя.

Кондор улыбнулся в ответ на его иронию.

Тропинка резко повернула еще раз вправо и упёрлась в стену, покрытую снегом и слоем бурого мха. Казалось, что сквозь землю проступал некий фундамент — ещё более древний, чем сам Замок. Мы стояли перед выложенным в этой стене контуром глухой арки — он был намечен тонкими пластинками блестящего, черного камня, словно бы впаянными в старые, потрёпанные временем и природой буро-зелёные кирпичи. От прикосновения руки чародея к стене этот контур вдруг замерцал и черные пластинки слились в одну чёткую линию, от которой чернота начала расползаться по стене: сначала она заполнила выемки на стыке камней, потом мелкие трещинки, а потом превратилась в спокойную гладь, похожую на застывшую плёнку, непроницаемую и пугающую. Я вытаращилась на неё в ужасе и подалась назад, упершись в Ренара, который успокаивающе положил руки мне на плечи:

— Не бойся, — прошептал он.

— Но… оно чёрное! — я ткнула пальцем в сторону арки.

— И что? — обернулся к нам Кондор. — Что конкретно тебе не нравится?

— Но… — я замолкла, понимая, что, в принципе, если эти двое не пугаются, то всё идёт правильно.

— Именно, — фыркнул маг — и темная плёнка исчезла, явив нам некое полупустое помещение с, кажется, светлыми стенами. — Надеюсь, нас будут рады видеть.

Меня, удивляющуюся и вертящую головой по сторонам, втащили в арку, держа за руки с двух сторон, и я оказалась в просторной круглой комнате с двумя небольшими световыми окнами, расположенными почти под потолком — странно низким для этого мира. Мне не дали упасть носом о земляной пол, когда я оступилась, не заметив, что портал, из которого мы вышли, расположен на невысоком пьедестале.

— Здесь точно нужна табличка "Осторожно — ступенька!" — буркнула я, на что парни усмехнулись.

— Надо намекнуть Герхарду, — сказал Кондор, подходя к поблекшей деревянной двери. Я обернулась: четвертую стену комнаты не покрывал слой белой штукатурки, она была выложена песчаником, кажется, если в моей голове всплыло правильное название. Как и около Замка, на стене был контур арки, намеченный тем же черным и блестящим камнем, но здесь этот контур повторялся еще раз — одинаковые тонкие пластинки песчаника расходились в стороны, как лучи. Над аркой был каменный барельеф, изображающий то ли две головы, повёрнутые друг к другу затылками, то ли кого-то с двумя лицами. Сейчас портал уже закрылся, и чёрная пелена стремительно уползала из трещинок и выемок в камне. Я пару раз хлопнула ресницами и, поймав недовольный взгляд чародея, отлипла от созерцания стены.

Звякнул колокольчик.

Дверь вывела нас в большую квадратную комнату, окна которой выходили на уже знакомую мне центральную городскую площадь. В проёме арки напротив виднелся тёмный коридор с уходящей наверх деревянной лестницей. Я огляделась, отмечая для себя, что при всех попытках создать подобие уюта, помещение казалось нежилым: было в нём что-то неуловимо холодное, отталкивающее, почти неприятное. В углу стоял потрескавшийся камин, полка над которым пустовала, а салфетка на низком столике перед выцветшим диваном казалась застиранной и потрёпанной временем.

— Где мы? — спросила я, втягивая голову в плечи, потому что мне совершенно не нравилась эта тенденция вторгаться в чужие дома.

Мне пообещали, что я сейчас всё увижу и пойму. Послышались шаги, очень спокойные и медленные, словно человек, спускающийся по лестнице, ни капли не торопился к незваным гостям, оказавшимся посреди его гостиной. Я привычно спрятала руки за спину и постаралась не слишком пристально рассматривать средних лет светловолосого мужчину, одетого в темно-коричневую пару и бежевую рубашку. Выглядел он более лощёным и ухоженным, чем гостиная, правда, на лице у него застыло выражение какой-то невероятной усталости, задёрганности и лёгкого недовольства. Недовольство исчезло моментально, стоило только хозяину дома разглядеть, кто к нему пожаловал.

— Ну, наконец-то, вы почтили меня своим присутствием! — это относилось не ко мне, прятавшейся за спинами парней, а к Кондору, которого схватили за руку и крепко её пожали. — Честно говоря, милорд, я уже успел решить, что вы на меня обиделись или окончательно сложили с себя обязанности.

Милорд, значит.

Маг хмыкнул, аккуратно освобождая руку, и вежливо улыбнулся.

— Дела, Герхард, дела, — сказал он, мягко вытаскивая меня из-за спины, мол, вон они — мои дела. Собственной, так сказать, персоной.

Внимательные и проницательные, чуть колючие серые глаза блондина впились в меня с любопытством. Он смотрел на меня сверху вниз, и дело было не только в росте, а я задрала голову и оскалилась. Книксен делать не стала. На меня изогнули одну бровь и вежливо мне улыбнулись, а потом схватили за руку — и так же вежливо, без малейшего оттенка даже притворного восхищения, поцеловали тыльную сторону ладони. Я покосилась на Кондора и, наткнувшись на совершенно спокойный и безучастный взгляд, решила, что можно покраснеть.

— Весьма рад, леди…

— Мари.

— Мастер Герхард Вульфстам, штатный маг Йарны, леди, ещё раз — весьма рад, — он коротко кивнул мне, отпустил руку, поздоровался с Ренаром и снова перевёл всё внимание на Кондора. — Вы по делу или…

— Или, — сказал Кондор. — И по делу тоже. У меня для вас немного новостей из Ковена. Ну и потом… Пока леди любуется окрестностями, я могу помочь вам со вторым порталом. Слышал, там что-то не в порядке…

Мастер Герхард сощурился и стрельнул взглядом в сторону Ренара — тот качался на мысках и посматривал по сторонам, неслышно насвистывая какую-то мелодию.

— А… Вам сказали. Да, пару недель назад у нас были некие… неприятности с желающими переместиться отсюда по ту сторону гор, но я вроде бы справился своими силами. Не думаю, что это стоит вашего беспокойства, милорд, — Герхард нахмурился. — Но есть пара вещей, которые я хотел бы обсудить с вами, как с коллегой.

— О-отлично! — протянул Кондор, хватая меня за руку. — Я буду рад, если меня угостят чаем, — сказал он довольно громко по пути к входной двери, не обернувшись к собеседнику. — Вернусь к вам через несколько минут, мой друг! — и красиво махнул рукой.

— Ты хамло фееричное, — тихо пробурчала я. Ренар за моей спиной утвердительно хихикнул и легонько ткнул меня кулаком под рёбра. — Ай! Вы — оборзели в край, оба два!

— Я надеюсь откупиться печеньем, — Ренар приобнял меня за плечи, выводя на улицу. Я сощурилась от слепящего солнечного света и белизны снега. Было холодно, но очень тихо — почти полное безветрие, идеальный зимний день. — Ты остаешься здесь, как я понял? — уточнил рыжий у чародея.

— Угу, — ответил тот и слегка нахмурился, но потом перевёл взгляд на меня и улыбнулся. — Так. Мари. Претендент на место самой сердитой жабы местных болот, — он улыбнулся ещё шире, когда я скрестила руки на груди, выражая презрение. — Хватит дуться, мелкая. Мы, может быть, не образцы поведения, но дай нам ещё один шанс, хорошо? — он спустился на одну ступеньку в мою строну и теперь нахально смотрел мне в глаза. — И если этот оболтус посмеет посягать на твою честь, я ему… вырву что-нибудь.

— Эй, — возмутились рядом. Маг рассмеялся, посмотрел в сторону Ренара и погрозил ему пальцем:

— И ноги в случае чего переломаю. Ты мне обещал, что вернёшь в целости и сохранности, — вдруг посерьёзнел Кондор. — Если упадёт и разобьёт себе нос, пощады не жди.

— В смысле? — я завертела головой, смотря то на одного, то на другого.

— Мари, — замялся Ренар, смотря куда-то на вершину растущего рядом с домом дерева. — Как ты относишься к конькам?

Я нервно сглотнула и взмолилась:

— Может, не надо?

Но, кажется, всё уже решили за меня, и избежать развлечений не было никакой возможности. Ещё раз кивнув нам, Кондор скрылся за дверью, оставив меня под присмотром — не уверена, что надёжным.

— Нам сейчас по этой улице прямо и потом направо.

Увы, у моей куртки не было таких карманов, в которых я могла бы удобно спрятать руки, а вместе с ними — нервозность, страхи и саму себя. Ренар попытался было предложить мне схватиться за его локоть, но я отказалась, поджав губы и покачав головой. Обида на него, пусть и не слишком обоснованная, всё ещё жгла меня. Парень дураком не был, что-то понял и пожал плечами:

— Котёночек, не злись, — сказал он, забегая вперед и разворачиваясь ко мне лицом. Я тормознула на секунду, но потом упрямо пошла вперёд, заставив его пятиться. — Мари. Ну, хватит, я серьёзно. Кондор сказал мне, что ты невесть что про меня подумала, поверь, ты всё не так поняла.

Я приподняла один уголок губ в скептической усмешке. Ренар сдвинулся вбок и теперь шёл справа от меня.

— У меня просто такая манера общаться с красивыми девушками, — беззаботно сказал он. — Я не собирался…

— Не в том дело, — оборвала его я. — Вообще не в том.

— А в чём?

Я задумалась и пнула ногой подвернувшуюся шишку, которая валялась на снегу. Вокруг было очень мило. Йарна понравилась мне ещё в прошлый раз, но тогда у меня не было ни сил, ни времени насладиться видом красивого городка, напоминающего картинку из путеводителя по Европе. Домики не выше трёх этажей — и то, самые высокие стояли только вокруг центральной площади, рядом со старой башней ратуши. Рядом с домами росли деревья, в основном — хвойные, пушистые и зелёные даже зимой. Улицы были мощёные и, как ни странно, чистые, двери и калитки сейчас украшали какие-то венки, сплетённые из колосьев или еловых веточек и украшенные лентами — чаще белыми, но иногда еще и синими или серебристыми. Видимо, у них есть свой зимний праздник. Людей нам встречалось немного — в основном дети, погруженные в свои детские зимние забавы, и ленивые взрослые, неспешно идущие по своим делам, которых в выходной день было немного, или занятые разговором и краем глаза присматривающие за детьми.

Я обернулась к Ренару, который не отставал от меня: как ни странно, он сохранял на лице непривычную серьёзность.

— Не в том дело, — повторила я.

— Ну так расскажи! — он неловко улыбнулся.

Я с тяжелым вздохом посмотрела в безоблачную синеву.

— Вы… Ты… В общем, меня не оставляет ощущение, что вы возитесь со мной только потому, что вас обязали это сделать, — выпалила я, понимая, что если буду увиливать и намекать, то так ничего и не скажу, только больше запутаю и себя, и Ренара. — А учитывая, что ты казался мне искренним, мне было очень неприятно осознать, что для тебя это только партза… работа, в общем.

— Ты умом тронулась, — взгляд изумрудно-зелёных глаз стал слегка ошалелым. — Ты что, решила, что я за тобой ухлёстываю, потому что мне за это заплатили?

— Да, — пискнула я.

Ренар демонстративно закатил глаза.

— Ну и дурочка, — беззлобно сказал он. — Я, конечно, не буду отрицать, что ты — моя работа, но, поверь… — он задумался и проводил взглядом шикарного черного кота, лениво переползшего через забор. — Котики. А… В общем, ты милая, — парень повернулся ко мне и подмигнул, обаятельно улыбаясь. — И простая, без высокомерных заскоков. Оставайся такой — и всем будет легче.

Я не знала, что ему ответить, поэтому печально фыркнула, мол, намёк понят, и задала внезапный вопрос:

— Ренар… Почему Мастер Герхард назвал Кондора милордом?

— М… — на меня покосились с выражением лёгкой хитрецы и недоверия. — Потому что Кондор выше его по иерархии в магическом сообществе и к тому же аристократ.

— Вот даже как… — про аристократию я уже начала догадываться, а вот вопрос иерархии меня прямо таки манил. Вчера мне худо-бедно рассказали про местное государственное устройство и взаимоотношение правителей и Парламентов с Ковеном магов, но вот магического сообщества мы так и не коснулись — Кондор увлёкся вытягиванием из меня истории моей страны. — А…

— А мы уже пришли, — Ренар всё-таки добрался до моей руки и легонько пожал пальцы. — Поверь мне, в библиотеке Замка есть все нужные тебе справочники.

— Это ты так сейчас от ответа уходишь? — недовольно сощурилась я в его сторону.

— О, да! — ухмыльнулся Ренар, склоняясь в шутовском поклоне. — Потому что мне не слишком хочется говорить с красивой девушкой о скучной ерунде. Я предпочитаю заниматься ерундой весёлой, — он потянул меня за руку на небольшую круглую площадь, до которой мы дошли.

Так вот куда делась вся молодежь города! На площади, в центре которой блестело зеркало льда, окружённое сбитыми из досок перилами, было очень людно и шумно. Кричали торговцы, расположившиеся с лотками за пределами ограды, слышался звук скользящих по ледяной поверхности коньков, смех, беззаботный гомон разговоров, детский плач, без которого вообще никуда, и другие звуки, сопровождающие большое скопление народа, предающегося праздности и веселью. Я совсем не вымученно улыбнулась, понимая, что даже если постою в сторонке, подпирая собой деревянный столб с фонарём, мне уже будет интересно наблюдать и сравнивать, любоваться местной одеждой и людьми.

— Так, — Ренар хлопнул себя по карману. — Нам нужны коньки.

Я вытаращилась на него и попыталась отговориться, мол, не умею, боюсь, и вообще, можно я прикинусь столбом тут в углу и просто понаблюдаю, я уже вчера наприключалась всласть, хочу отдохнуть!

— Нет, — был ответ. — Пока ты не попала ко Двору, — Ренар слегка скривился, — в это сообщество чопорных и скучных придурков, где даже улыбки строго регламентированы, я сделаю всё, чтобы тебе было весело. Даже если Кондору для этого придётся тебя зачаровать.

* * *

— Не бойся.

Я крепко схватилась за протянутую руку, обтянутую перчаткой из тонкой кожи, и с опаской попыталась сделать рывок вперёд.

В результате, конечно, чуть не упала носом об лёд.

Проскользнувшие мимо девицы с ухмылками отвели взгляд.

— Тихо, тихо, — Ренар обхватил меня за талию. — Ты больше боишься, чем не умеешь? Неужели первый раз?

— Третий, — призналась я, закидывая одну руку ему на плечо, как он просил. — Но первые два были… малоэффективными.

— Вот как, — Ренар иронично изогнул бровь.

— И коньки у вас другие. Я ещё не поняла.

— Давай сделаем проще и красивее, милая, — парень осторожно взял меня за руку и отвёл её чуть вбок. — Совместим первый урок танцев и катание на коньках. Ну-ка, выпрями спину! Чего ты смущаешься? Неужели никогда не танцевала?

Я распрямила плечи и осторожно фыркнула, пытаясь и равновесие не потерять, и эмоции выразить.

— Я думаю, — сказала я, неловко скользя по льду за своим партнёром, — что манеры танцевать и всё такое в наших мирах очень сильно не похожи.

Девушки снова проскользнули мимо нас, на этот раз подарив мне пару презрительных взглядов и сопроводив это поджатыми губами. Ещё бы. Мой рыжеволосый спутник умел произвести впечатление. Стройный, яркий, он уверенно скользил по льду с немного хищной грацией, успевая удерживать трясущуюся меня в вертикальном положении, хотя мои ноги так и норовили разъехаться и продемонстрировав публике, как красиво их хозяйка умеет падать. Впрочем, через какое-то время я относительно расслабилась — и двигаться действительно стало легче. Конечно, я вряд ли рискнула бы на какие-нибудь сложные пируэты, как некоторые из окружающих нас людей, но начала получать удовольствие от неспешного скольжения по льду, от потоков воздуха, сопровождающих мои движения. Я снова начала замечать мир вокруг: его запахи, звуки, морозную свежесть, синеву небес, яркие костюмы молодых жительниц Йарны, украшения на домах, стоящих вокруг площади. В конце концов, я начала замечать тепло мужской руки у себя на талии, сократившееся расстояние между нами и лёгкий запах кожи, трав и мокрой шерсти.

— Не замёрзла? — заботливо поинтересовался Ренар, выдернув меня из ступора. — Я же говорил, что ты больше боишься, чем не умеешь.

Он плавно затормозил, уводя нас к ограде, и снял руку с моей талии — только для того, чтобы сжать мои ладони в своих и согреть дыханием замёрзшие в слишком тонких перчатках пальцы. Я едва не дёрнулась в сторону от смущения и вытаращилась на Ренара, широко распахнув глаза. Парень хитро улыбнулся, отводя взгляд в сторону. Длинные ресницы отбрасывали на его щёки лёгкую тень.

— Ты не безнадёжная ученица, — был вердикт. Ренар прислонился спиной к ограде. — Но я хочу отдохнуть.

Мы немного постояли в стороне от хаотичного движения катающейся толпы, болтая о ерунде и наблюдая за местными жителями. Впрочем, именно жители и подкидывали темы для разговоров. Я между делом заметила, что к моему удивлению поведение людей почти ничем не отличалось от поведения людей в моём мире.

— С той разницей, — добавила я, — что у нас коньки выглядят иначе и девицы менее жеманные.

— Это я на них так действую, — самодовольно заявил рыжий и нахальный.

— Да ладно тебе! — я едва удержалась, чтобы не пнуть его дружески в бок. Не потому что стеснялась, а потому что боялась упасть. — Ты тут не единственный, перед кем они пируэты вертят, вообще-то!

— Ты вон про тех, что ли? — Ренар стрельнул взглядом в сторону трёх парней, один из которых выделялся широкими плечами и белобрысой взлохмаченностью. Ребята тоже отдыхали в стороне и, надо сказать, иногда настороженно косились в нашу сторону.

— Угу. У них нет помехи в виде меня.

— У блондина есть помеха в виде невесты, — Ренар обернулся ко мне и посмотрел чуть свысока. — Вон та, тёмненькая в шубке. А рядом с ней — его сестра, — он кивнул в сторону очень красивой девушки с богатой белой косой до пояса. Девушка только что пришла и сейчас стояла в окружении подруг, которые с интересом её слушали. — Знатная девица, — это прозвучало именно как "я бы вдул". — Пусть и пышновата, на мой взгляд. Могу поспорить, что водит за нос обоих друзей брата.

— Ты что, в курсе всех местных сплетен? — я скрестила руки на груди и поёжилась, поймав на себе острый, оценивающий взгляд обладательницы белой косы. Девушка заметила мои джинсы и самодовольно вздёрнула очаровательный носик, а потом крутанулась на месте, демонстрируя подружкам красивый вихрь нескольких юбок.

Хорошо, что мои джинсы были тёмные, а не какого-нибудь хитрого модного цвета, и не слишком бросались в глаза.

— Я живу рядом, мой котёночек, — снисходительно сказал Ренар, снова увлекая меня на лёд. На этот раз он просто держал меня за руки и тащил за собой. — И мне большую часть времени катастрофически нечем себя занять. Так что я развлекаюсь тем, что вгоняю местных девиц в краску, — он при этом оскалился так, что на месте девиц я бы не только в краску вогналась, но и окно на ночь покрепче закрыла.

— А… — я хотела задать вопрос, но нахмурилась, решив, что это не очень уместно — спрашивать, не получал ли кое-кто по наглой рыжей морде за смущение чьей-нибудь сестры или невесты.

— Что, лапочка? — Ренар вдруг отпустил мои руки, и я с удивлением осознала, что, пусть и немного неуверенно, но вполне могу сама сохранять равновесие. Мой наставник в этом нелёгком деле опять самодовольно улыбался.

— А местные как относятся? Ну, к соседству с Замком?

Ренар, заложив руки за спину, скользнул вокруг меня.

— Нормально относятся, — беззаботно сказал он. — Ну, я иногда ловлю на себе полные неодобрения взгляды мамаш, но им нечего мне предъявить.

— Ты не попадаешься?

— Не-ет, милая, — он рассмеялся. — Я не делаю ничего предосудительного. О, пресвятые подвязки, ты думаешь обо мне настолько плохо?!

Я покраснела, потому что действительно думала о нём настолько плохо. Ренар опять рассмеялся и чуть не влетел в симпатичную блондиночку с мелкими кудряшками. Он успел перехватить её, приобняв за плечи, и извинился, поцеловав пальчики. Девица покраснела, хихикнула и уплыла, довольная, изредка кидая в нашу сторону заинтересованные взгляды.

— Ну вот, — подмигнул Ренар. — Большего обычно и не требуется. Не знаю, чего ты там себе нафантазировала. Впрочем, — Ренар стал чуть серьёзнее, — в Йарне есть люди, которые искренне верят в то, что я заманиваю девиц в замок злого чародея, который пожирает их сердца.

— И печень, — не удержалась я.

— А кровь пускает на зелья, — подхватил Ренар. — Которые продаёт эльфийской ведьме, озабоченной сохранением собственной молодости.

— А как же Богиня, Избранная, все дела? — я заметила, как тёмненькая в шубке прильнула к белобрысому симпатяге, а его сестра стояла рядом и заливисто смеялась над шуткой одного из друзей брата.

— Мари, ты неглупая девушка, — Ренар ни капли не ёрничал. — В этом мире много богов, легенд и преданий. Как ты думаешь, эти люди, — он кивком указал на толпу, — готовы ли они впустить в свою жизнь нечто чудесное, полулегендарное, что обычно существует на границе вымысла и реальности?

— Ух, задвинул! — искренне удивилась я.

— Поработаешь бок о бок с нашим магом — и не такое задвинуть сможешь, — отмахнулся Ренар. — Ну так что ты думаешь?

— То есть… они в меня не верят? — мне почему-то стало смешно от этого. Ещё бы, я сама в себя не особо верила.

— Они в тебя верят, — Ренар тоже оценил эту иронию. — Верят. Но Избранная для них — не то создание, которое неуклюже пытается встать на коньки. Они поверят, когда ты, например, поразишь вороватого старосту молнией или излечишь кого-нибудь фразой "встань и иди".

Я рассмеялась.

— А Замок, — продолжил Ренар, — это такое странное место, в котором живет некий волшебник, — и Неблагой его знает, чем он там занимается. Может, Избранниц Многоликой чаем встречает. А, может, — Ренар мне подмигнул, — утаскивает девиц в зеркало и делает с ними нехорошие вещи.

— В жаб превращает, например, — хихикнула я.

Ренар улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Не может.

— Что? — не поняла я.

— Он шутит так. На самом деле — не может он человека в жабу превратить.

— Вот как… — я в лёгком изумлении приподняла брови. — А предыдущие Хранители?

— Тоже не могли, — машинально ответил он. — А, ты не о том. Предыдущие работали в одиночку, да и в городе бывали частенько… Это Кондор такой. Как тебе сказать? У него вначале характер тот ещё был…

— Что, правда было хуже?

— Резче, — сказал Ренар. — Прямолинейность в сочетании с силой не всем нравится. Да и потом. Самая большая проблема в том, что этот маг — молодой и красивый. Сама понимаешь, матушки прячут девиц на выданье, — в его голосе вдруг появился сарказм. — Кондор, впрочем, никого ни в чём разубеждать не стремится. Мне кажется, ему доставляет удовольствие наблюдать лёгкую панику в глазах у почтенных матрон, когда они с ним сталкиваются. А в остальном… — Ренар вздохнул. — Здесь есть штатный маг и пара ведьм. Зачем отнимать у них работу? Мы стараемся не слишком соприкасаться с Йарной и окрестностями, хотя у Кондора хорошие отношения с мэром и Советом, да и продукты приходится где-то закупать. И совершать вылазки за элем и смущенными девицами.

Одна из девиц оных внезапно пронеслась совсем близко от меня, чуть не задев плечом. Я шатнулась и едва удержала равновесие, успев поймать на себе презрительный взгляд. Тёмно-красные юбки мелькнули вдалеке.

— Вот стерва, — прошипел Ренар ей вслед. — Извини.

— Ты-то чего извиняешься? — я осмелилась оттолкнуться от льда чуть сильнее и сделать петлю. Получилось. Кажется, я начала входить во вкус.

Ренар пожал плечами:

— Чувствую ответственность. И не люблю слишком наглых женщин, — он нахмурился. — Ты не замёрзла?

Я отрицательно покачала головой.

— Наоборот! Мне даже жарковато. Спасибо, что вытащил, — я окончательно раззадорилась и схватила его за руку. — Мне всё очень нравится.

— Тогда продолжим, — Ренар кивнул и опять положил руку мне на талию. — Пора сделать из тебя женщину.

— Что? — вытаращилась я.

— Плечи расправь!

Следующие полчаса, если не больше, мы откровенно дурачились, потому что без самоиронии у меня не получалось неуклюже изображать что-то вроде танцевальных па, да ещё и на коньках, сохраняя шаткое равновесие. Каждый раз, когда я почти падала, Ренар подхватывал меня, а я сначала смущалась, но потом начала смеяться и над собой, и вообще. Может быть, я смеялась слишком громко, потому что ловила на себе осуждающие взгляды, но мой спутник мне ничего не говорил. Небо было глубоким и синим, воздух был свеж и прекрасен, мне было весело и хорошо.

В конце концов, когда тебя раз за разом ловят прежде, чем ты ударишься носом об лёд, то невольно возникает своеобразное доверие.

* * *

— Однако… — протянул Кондор, наблюдая за тем, как из-под обсидиановой пластинки выползает нечто, чего там ну никак быть не должно.

— Но как? — на лице Герхарда отражалось не столько любопытство, сколько недоумение, смешанное с долей ужаса.

— Как — что? — Кондор чуть склонил голову набок, не отрывая взгляда от существа, непонимающе вертящего головой с огромными тёмными глазами. — Как эта дрянь оказалась здесь? Самому интересно. Пикси редко забираются так далеко к востоку от Кимри.

Пикси тем временем заметил двух магов, всё внимание которых было сосредоточено на его проказливой персоне, и замер, ехидно оскалившись и настороженно раскрыв полупрозрачные крылья. Желтоглазый маг сощурился не менее ехидно и поманил фэйри пальцем. Второй маг при этом удивлённо открыл рот и на всякий случай поднял вверх руку, готовясь в случае чего бить на поражение одним из боевых заклинаний.

— Не стоит, Герхард! — тонким, чуть стрекочущим голосом сказало существо, отталкиваясь от стены и зависая в воздухе, помахивая крыльями. — Слабак! — пикси перекувыркнулся. — Эй, ты, придурок! — он замер на расстоянии в пару ладоней от лица Кондора и глумливо повторил его наклон головы. Маг не шелохнулся, только иронично приподнял бровь. — С тобой бы я поиграл. Этот хмырь слишком неповоротлив умом!

— Эй! — оскорбился Герхард. С его пальцев сорвалось несколько зеленоватых искорок, устремившихся к крылатой твари, но та мало того, что ловко от них увернулась, так ещё и поймала парочку и проглотила с выражением удовольствия на мордочке.

Кондор сохранял спокойствие, продолжая неотрывно наблюдать за пикси, как кот — за бантиком на верёвочке.

— Что мне твоя магия, Герхард! — существо со стрекотом пронеслось у головы светловолосого мага, задев его крылом и растрепав волосы — и не забыв за одну из прядей ощутимо дёрнуть. — Я месяц питался ею, Герхард! Я вылакал до предела один из камней, а ты не заметил, Герхард, пока я не вылакал ещё два!

Пикси сделал вид, что удобно устроился на одной из пластинок песчаника, образующих границу Двери, и облокотился локтем о нос Двуликого:

— Что, приятель, ты тоже изумляешься глупости жалких смертных? — он похлопал изображение божества ладонью по лбу. — Я бы выгрыз их уши, если бы захотел!

— Если бы здесь были твои братья, — холодно сказал Кондор. — Которых здесь нет.

— Появятся, — заверил его пикси, делая вид, что падает вниз — его крошечное тельце с зеленоватой кожей и похожими на веточки конечностями трагически перевернулось в воздухе и замерло почти у самого пола. — Как только скажу им, что тут неплохо кормят! — пикси демонстративно улыбнулся и погладил себя ладошкой по животу. — И есть, с кем играть!

Он снова застрекотал крыльями, выделывая в воздухе мёртвые петли и восьмёрки и изредка бросая в магов обидные словечки и жесты.

— Вот вам и ответ, Герхард, — Кондор скрестил руки на груди и немного расслабился, не отрывая взгляда от мельтешащей и ругающейся точки. — Оно вас безнаказанно жрало. Эй, ты, мелкий! Хоть бы спасибо сказал!

Пикси визгливо рассмеялся и пронёсся перед лицом Герхарда, на мгновение замер и изогнулся в насмешливом поклоне — а потом снова вернулся к полёту.

— Бездна и все её демоны! — ругнулся маг Йарны, когда попытка набросить на мелкого поганца Сеть закончилась ничем — тот просто рассеял плетение, и Сеть осыпалась на пол множеством искорок. Кондор лениво за этим пронаблюдал, равнодушно хмыкнул и сказал:

— Ему нравится ваша магия. Он к ней привык и теперь перерабатывает быстрее, чем заклинание даёт нужный эффект. Верно я говорю? — это было уже обращено к фэйри, который подтвердил, крутанув сальто перед лицом Кондора. — Что вы знаете о пикси, Герхард?

— Игривы, опасны и… ай! — фэйри снова дёрнул мага за волосы, прервав речь. Попытка дотянуться до вредителя и схватить его рукой результатов тоже не дала. — И обычно нападают стаей. Не думал, что одна маленькая дрянь… ой!.. может причинить столько беспорядка!

Маленькая дрянь снова беззаботно расселась рядом с изображением Двуликого — на этот раз с другой его стороны.

— Ты заигрался, мелкий, — с улыбкой сказал Кондор, запрокидывая голову, чтобы видеть пикси. — Давай по-хорошему: или я тебя тут больше не вижу, или я делаю так, что я тебя тут больше не вижу.

— Да, друг мой, — пикси вздохнул и погладил Двуликого по носу. — Смертные однозначно зажрались! — его голос вдруг из чуть стрекочущего стал отчётливым, холодным и высокомерным. — Я обгладывал пальцы таких, как ты, смертный! Выедал глаза! Прогрызал им чрево! — воздух вокруг заискрил, словно ярость фэйри начала проникать в этот мир.

Кондор молча пожал плечами и под изумлённым взглядом Герхарда вытащил из-под куртки широкий шарф, сделанный из тонкой шерстяной материи.

— Герхард, вы в детстве бабочек ловили? — со смешком спросил он. — Принцип тот же. Заблокируйте это пространство на выход, чтобы наш маленький друг не разбил стекло и не покинул нас раньше, чем мы наиграемся.

Следующие полчаса прошли весело для всех — особенно для пикси, потому что вид двух растрёпанных взрослых мужчин, пытающихся достать его с помощью куска ткани, доставлял гостю с Изнанки неимоверное удовольствие. Пикси наблюдал, как маги разозлённо шипят, раз за разом обнаруживая под шарфом стену или пол, и глумливо хихикал откуда-то сверху, недосягаемый и полный сил. Игра увлекла его, как любого представителя его народа, склонного играть и заигрываться. Заигравшись, пикси не заметил, что шарф начал существовать отдельно от желтоглазого мага, который лениво привалился к стенке и пытался отдышаться. В отличие от настороженного и разозлённого Герхарда, второй маг выглядел так, словно не фэйри по залу гонял, а сам был расшалившимся фэйри.

В общем, пикси в очередной раз попытался отсидеться под носом у Двуликого — но тут-то его накрыло, и запеленало, и уронило на землю, неплохо об неё приложив.

— Иди сюда, — сказал Кондор, запуская руку под слой ткани. Оттуда раздался возмущённый стрекот и проклятия, а в пальцы чародея вцепились острые фейские зубки. Маг поморщился, но всё-таки смог перехватить пикси так, чтобы тот при всём желании не смог его укусить — просто зажал в ладони, ломая нежные крылья и упираясь большим пальцем в нижнюю челюсть. Пикси вертелся, хныкал, ругался, пытался процарапать в ладони дыры, но вырваться ему не удавалось. — Да, мелкий, — жёлтые глаза смотрели на пленника насмешливо. — Я сказал. Ты не понял.

— Не убивай меня!

— Следующая стадия — торг, — маг ухмыльнулся. — Предложить человеку всё золото мира и вечную жизнь с дочуркой вашего короля в придачу. Потом снова начнутся угрозы. Знаю я ваше племя.

Пикси сделал вид, что смирился с судьбой, и притих на пару секунд, но потом начал царапаться с удвоенной силой, понимая, что решается его судьба.

— Не убью, — пообещал Кондор. — У меня есть идея поинтереснее.

— Итак, информация, — напомнила я.

Мы сидели в гостиной Замка на первом этаже — в той самой, где я впервые увидела Ренара и Лин. Я заняла всё то же кресло и села, преодолевая желание закинуть ноющие ноги на низкий столик. Для этого пришлось бы наклониться к нему и передвинуть — а я сейчас была против каких-либо передвижений что себя, что других вещей. Всё, на что я была сейчас способна, это смотреть на огонь в камине — и слушать. Даже говорить не хотелось.

Ренар достал трубку, и я нервно покосилась в его сторону, потерев ладони друг о друга. Вот зараза! Воспоминания о моей попытке причаститься к местному куреву отбивали любое желание попросить парня потом одолжить мне трубку, но не завидовать я не могла. Я весь день ждала этот момент, когда мы с Кондором, наконец, сможем продолжить начатый вчера разговор, поэтому сейчас чувствовала лёгкий холодок предчувствия, сбегающий вдоль позвоночника. Маг, сидевший на диване в своей привычной позе — то есть, скрестив ноги и выпрямив спину, — тяжело вздохнул от неизбежности, навалившейся на него, и посмотрел на потолок — видимо, в поисках божественной поддержки.

— Нет, меня не поразит молния какого-нибудь вашего бога, — сказала я. — Не дождёшься. Кажется, мы закончили разговор на вопросах выгоды.

Ренар сделал первую затяжку, посмотрел сначала на ковёр, потом переглянулся с Кондором, но промолчал. Их игру в гляделки я заметила ещё во время пьянки, но тогда списала всё на то, что эти ребята явно не первый год друг друга знают — толку мне лезть в их взаимоотношения, которые меня не касаются? Сейчас же ощущение, что молчаливые переглядывания напрямую касаются меня, выводило из себя.

— Ну?

Они снова переглянулись и синхронно вздохнули.

— Ладно, — Кондор развернулся в мою сторону. — Я просто не знаю, с чего начать.

— С начала, — посоветовала я.

— О, милая, — маг расхохотался, Ренар тоже прыснул, аж закашлялся. — С начала — это очень, очень долго получится.

— Давай я начну, — выдохнул дым Ренар. — Мари, если говорить так, чтобы непосвященным вроде нас с тобой было понятно, то выглядит это примерно следующим образом: Зеркало — единственный существующий на данный момент межмировой портал, и оно должно открываться, иначе местные маги превратятся в лягушек на болоте.

— В смысле? — я улыбнулась сравнению.

— Мари, ты успела заглянуть в книгу, которую я дал тебе вчера? — с такой же улыбкой спросил Кондор. — Там написано про это. Представь себе, что энергия, которую используют маги и разного рода… существа, похожа на воду, которая беспрепятственно течёт в своих руслах через миры и вселенные, как через озёра. Это не очень верное сравнение, но самое близкое. Если мир замкнётся — или замкнётся течение этой энергии — то озеро постепенно превратиться в болото, а потом высохнет.

— Так случилось с моим миром? — осенило меня.

— Нет, с твоим было что-то другое. Вы просто не пользовались тем, что у вас есть, по каким-то неизвестным нам причинам. Поэтому Ковен сделал весьма логичные выводы, — Кондор хмыкнул и в своей манере вздёрнул подбородок, выражая презрение. — А я всегда говорил…

— Потому что если бы ваш мир стал… "болотом", — перебил его Ренар, — то что открывай Зеркало, что не открывай — без толку.

— В общем, для мира, живущего магией и привыкшего к ней, подобное развитие событий никак не выгодно, — Кондор продолжил речь, покосившись в сторону Ренара с неодобрением. — И после Второй Магической мы держимся за Зеркало, как за последнее спасение. Конечно, раньше всё это имело совсем другой смысл, и посвященные в эту тайну стараются именно тот, другой смысл сохранять. Некоторые даже верят именно в него.

— Но не мы, — покачал головой Ренар.

— Увы, — Кондор ухмыльнулся ехидно. — Выходящая из Зеркала женщина — это неизбежное зло. Потому что с этой женщиной нужно что-то делать.

— А… — я открыла было рот, но постеснялась продолжить. Парни посмотрели на меня, мол, говори уже, и я задала неуместный, на мой взгляд, вопрос: — А зачем столько почестей тогда, если мы — неизбежное зло?

— Это я так выражаюсь, — ответил маг.

— Потому что твои предшественницы успели его достать так, что…

— Я поняла. И всё-таки?

— Мари, ну я же уже говорил, что здесь есть люди, которые искренне верят в Богиню и в её Избранниц, — протянул Кондор таким тоном, словно ему пришлось объяснять что-то ну очень простое по десятому кругу. — И в политических играх ещё одна фигура с интересным статусом тоже никому не мешает. Выгода со всех сторон. И потом, — он виновато развёл руками. — Вы же не по своей воле сюда попадаете. По крайней мере, я не могу вспомнить ни одного примера из хроник и уж тем более из своего опыта, когда у нас появлялась инка, понимающая, кто она и что она тут делает.

Ренар опять выдохнул дым в воздух:

— К вопросу о том, зачем мы с тобой возимся. А смысл обижать ни в чём не виноватое напуганное создание?

— Уж лучше поиспользовать его в своих целях, да! — не унималась я.

— Как ты мне надоела! — воскликнул маг. — Со своей дотошностью!

— О! — сказала я, поднимая вверх указательный палец. — Не далее как вчера ты говорил, что тебе это нравится.

Он со вздохом закрыл лицо руками. Ренар весело фыркнул и поздравил меня с достижением.

— Ты держалась долго, но Анне проиграла, — сказал он. — С ней проблемы начались через пару недель.

— Я ещё не сдался, — запротестовал Кондор, поднимая на меня хитрый взгляд. — Просто кое-кто нашёл себе прекрасный повод для страдания.

Я покраснела.

— Теперь ты поняла, в чём наша выгода? — спросил маг. Я кивнула. — На самом же деле… Чтобы у тебя совсем вопросов не возникало, открою тебе одну маленькую тайну, которая не должна выйти за пределы нашего разговора. Можешь считать это попыткой купить твоё доверие, — саркастично добавил он. — Мари. Я тебе могу доверять? — он сделал акцент на местоимении "я".

— Можешь, — от волнения мой голос был похож на писк.

Маг опять вздохнул, покосился на Ренара, который сохранял спокойствие полусонного кота, но всё-таки был каким-то непривычно серьёзным.

— Ты сам предложил, — только и сказал он Кондору. — Договаривай.

Тот опять обернулся ко мне:

— Мари, нынешний кронпринц, с которым ты вчера умудрилась познакомиться, ещё раз прости, что не предупредил… В общем, Дар — очень неглупый и дальновидный человек. Он понимает, что случись с Зеркалом что-то — мы будем обречены. Поэтому я…

— …с моим уровнем интеллекта, образования, опыта и всего остального… — продолжил Ренар. При этом он смотрел куда-то в сторону и вверх, словно припоминал заранее заготовленный текст, и помахивал в воздухе ладонью. — Ничего не упустил?

— …и с моим происхождением, — довольно едко ответил Кондор.

— Ах, да, я забыл. Продолжай, продолжай, я не буду мешать.

Кондор помолчал минуту, и его взгляд, обращённый в сторону рыжего паршивца, как ни в чем не бывало продолжающего курить, был весьма многообещающим. И не слишком добродушным. Маг шумно выдохнул и вернулся ко мне.

— В общем, ты поняла.

— Что ты — важная птичка, не упускающая возможности сказать о собственной важности? Да, поняла.

Мне подарили такой же многообещающий взгляд.

— В общем, я не просто охраняю Зеркало. Я его изучаю. По личной просьбе кронпринца и некоторых других… людей, скажем.

Я пару раз хлопнула ресницами, пытаясь кое-что понять.

— А в чём проблема?

— В отношении. Не всем нравится такое отношение к священному объекту.

— И, — добавил Ренар, — не всем нравится само желание вернуть возможность путешествий между мирами. Такие дела, Мари.

— Всё сложно, — кивнул Кондор. — Именно поэтому в Замке, кроме меня, есть вот этот рыжий… — он употребил некий эпитет, который приличным леди знать не рекомендуется. — И наша милая Лин, которая, кстати, скоро должна вернуться.

— Наша задача, — сказал Ренар, — точнее, её истинный смысл заключается в том, чтобы не дать вам, инкам, отвлекать этого крайне занятого наиважнейшими делами мага от этих самых наиважнейших дел. Получалось с переменным успехом, но получалось. Все были довольны.

— То есть, — я переводила глаз с одного из парней на другого и, честно говоря, была в рассеянности, — вы мне с самого начала втирали то же самое, что и другим?

— Да, — они оба синхронно кивнули.

— И с чего вдруг такая честь? — язвительно спросила я.

— С того, что ты милая, — пожал плечами Ренар, лучезарно улыбаясь.

— А если серьёзно, — Кондор неодобрительно на него покосился, — то мне нравится то, как ты думаешь и какие выводы делаешь. Я уже говорил…

— Про безмозглых кукол и меркантильных сук, ага.

— И память твоя мне тоже нравится, — ухмыльнулся маг. — Поэтому я хочу предложить тебе сотрудничество, а не просто роль шахматной фигуры. Пусть и весьма важной.

— Подожди, подожди! — я выставила ладони вперёд, призывая его остановиться и дать мне подумать. Что-то не сходилось. — Ты же сказал, что я — король? Но из ваших слов получается, что инка — что-то вроде бесплатного довеска…

Мои собеседники опять переглянулись.

— Ну, — Кондор улыбнулся с каким-то оттенком горькой печали. — Как тебе сказать… чтобы не напугать…

Я заранее напугалась.

— Если с тобой что-то случится, — ответил за него Ренар. — То и ему, и всему, что связано с Зеркалом, будет… не очень. Но можешь не волноваться, — поспешил он меня успокоить, видимо, заметив ужас в моих глазах. — С нами тебе мало что может угрожать. Если сама не полезешь в пекло, конечно. А ты не полезешь, ты осторожная, пусть и смелая.

Я поёжилась.

— Мари, — маг чуть придвинулся в мою сторону и осторожно взял меня за руку, начав разглядывать линии на ладони. — Начистоту. Ты можешь быть намного полезнее в качестве помощника, чем в роли очередной придворной дамы с необычным статусом. Уже хотя бы потому, что мне легче посвятить тебя в некоторые тайны, чем пытаться их от тебя скрыть, — он сложил мою ладонь в кулак и отпустил. — Потому что ты неплохо чувствуешь, когда тебя водят за нос…

Я скривилась. В контексте моей только что издохшей любви это его заявление звучало почти издевательски.

— Ай, да. Прости, — Кондор попытался погладить меня по голове, но я увернулась. Этого намёка ему было достаточно — мою руку он тоже отпустил. — Я в общем, а не о конкретных вещах.

Ренар тем временем закончил курить, поднялся с кресла и вытряхнул пепел в камин. И так и остался около него, стоя вполоборота к нам, наблюдая за пламенем.

— Я поняла, — вздохнула я обречённо. — Хотя всё равно, если уж быть честной, считаю твои попытки убедить меня в моей уникальности банальной лестью, — я дёрнула плечом.

— А я не собираюсь тебя разубеждать, — ответил маг как-то ну очень спокойно. — Просто при случае ткну носом в доказательства.

— Договорились. Только я всё равно не понимаю, что именно за помощь может тебе от меня понадобиться?

— Ну… — он замялся, словно сам ещё до конца не понимал, что мне только что предложил. — Скажем, я по возможности ничего от тебя не утаиваю, а ты не рычишь на меня, слушаешься и, может быть, иногда выполняешь некоторые поручения. Не бойся, ни о чём противозаконном или невыполнимом я тебя просить не буду. Обещаю. Ну? — он протянул мне раскрытую ладонь. — Согласна?

Я опять обречённо вздохнула.

— Если это единственный способ хоть как-то снизить градус расхождений в фактах, — сказала я, — то у меня опять нет выбора.

— Умная девочка, — он довольно сощурился, когда я пожала его руку — кожа, как всегда, была чуть прохладной, а рукопожатие — крепким, но осторожным. — Что ещё я обещал тебе рассказать? — маг склонил голову набок, внимательно рассматривая меня, как будто бы видел нечто, о чём я сама не знала.

Я задумалась и устало покопалась в воспоминаниях, прикусив нижнюю губу.

— Брат Его Высочества. Который Феликс. Про которого ты вчера не рассказал.

Ренар, всё ещё наблюдающий за игрой пламени в камине, громко заржал, даже рукой о каминную полку опёрся. Кондор, глядя на это дело, тоже подавил смешок. Я воспользовалась моментом и выдернула свою ладонь из его пальцев.

— Что, мать вашу, за привычка, а?! — возмутилась я. — Ренар! Почему вы все так смеётесь при упоминании этого несчастного принца?!

— Эм-м… — Кондор замялся. Видимо, он пытался сформулировать нечто, вертевшееся на языке, но, судя по ехидному выражению лица мага, не слишком приличное. — Он не несчастный…

— Он далеко не несчастный! — Ренар вернулся на место и вольготно разместился в кресле, закинув ногу на ногу. — Я ему даже завидую, — Кондор при этих словах странно покосился в его сторону. — Что? Да любой бы рад был оказаться на его месте! — Ренар обернулся ко мне. — В деньгах не ограничен, отец и брат прощают почти всё, что бы ни натворил, свободного времени прорва!

— В общем, Мари, — маг стал серьёзен. — Феликс — на редкость эксцентричная и изобретательная сволочь. Очень яркая и по-своему весьма интересная сволочь. Он был бы забавен, если бы не считал, что умеет тонко интриговать.

— И весьма неприятно кусаться, — добавил Ренар. — У Кондора с ним холодная война на идеологическом уровне, не обращай внимания.

Кондор устало вздохнул и покачал головой, мол, дурак ты, рыжий, достал.

— Феликс мало способен на что-то, кроме светской жизни, — сказал он мне. — Но всегда нужен кто-то, кто будет сдерживать бурную деятельность многочисленных жен, родственников и любовниц, населяющих двор, и направлять их энергию в нужное русло.

— То есть, — подмигнул Ренар, — держать подальше от государственных дел.

— Именно. Хотя с определенных пор Феликс несколько перебарщивает в своем стремлении к удовольствиям, — Кондор поморщился. — К сожалению, по нашим традициям ты попадаешь под его юрисдикцию. Формально, конечно. Впрочем, две до тебя нашли с ним общий язык… если можно так выразиться. А вот вы с ним, думаю, вряд ли друг другу понравитесь, — маг высокомерно усмехнулся. — Вам будет не во что играть вместе. Но ты однозначно будешь под впечатлением — и в хорошем, и в плохом смысле. Ещё вопросы?

— Время, — сказала я, сделав свои выводы, и зевнула. — Ты так и не сказал мне, сколько я здесь пробуду.

— Потому что никто этого не знает, сожалею, — сожаление в его голосе было почти искренним. — Раньше это длилось чуть больше года. Не расстраивайся, мы не дадим тебе скучать, Мари. Это время ты не потратишь впустую.

— Работа у нас такая, — добавил Ренар. — Мне вообще платят за то, чтобы желание леди было для меня законом, — он заговорщически мне подмигнул и скорчил расстроенную гримасу, заметив, как я закатила глаза. Сейчас у меня просто не было сил отшучиваться. — У меня, кстати, есть одно предложение, — Ренар подался в нашу сторону. — Кондор, давай ты уже нарушишь свою традицию работать по праздникам и прогуляешься с нами в Йарну в Ночь Хёга, — парень заметил моё недоумение. — Самая длинная ночь года, Мари. У нас её празднуют — и весьма весело. Но один я никуда идти не хочу. Ну так что?

Маг сделал вид, что думает, подперев подбородок рукой. Думал он не слишком долго и в итоге согласился, на что Ренар прореагировал бурным удивлением, словно не он только что надеялся именно на такой ответ:

— Да неужели! Неужели мне не придётся ещё одну ночь провести за игрой в карты с замковыми хобгоблинами?!

— С к-кем?! — чуть не вскрикнула я.

— С хобгоблинами, Мари. Ты чего такая бледная?

— Потому что у них нет домовых духов, Ренар, и она, скорее всего думала, что порядок в Замке поддерживает человеческая прислуга, — с укором ответил Кондор. — И, наверное, немного удивлялась, не замечая её. Я прав?

Я кивнула, продолжая бледнеть и хлопать глазами от удивления. Кажется, с каждым днём здесь тайн и чудес вокруг меня становилось всё больше и больше.

— Нет, бояться не надо, — фыркнул маг. — Они ничего тебе не сделают.

* * *

— Хобгоблины, надо же! — шепнула я себе под нос, забираясь под одеяло.

Честно говоря, после нескольких рассказанных парнями баек о домовых духах и прочих тварях мне стало жутковато — но это была какая-то приятная жуть, манящая и завораживающая. Я слушала эти рассказы о тех, кого маг называл словом "фэйри", уютно свернувшись в кресле, и не чувствовала опасности, даже наоборот — казалось, что у меня появилась какая-то иллюзия защищённости. Может быть, даже не иллюзия, но я пока боялась в это верить.

Но вечерние разговоры о видах безобидной, но нечисти вполне могли спровоцировать пару кошмаров, а мне не хотелось повторения того, что недавно было. Помня о своей впечатлительности, я пересилила отвращение и, протянувшись к тумбочке, достала пузырёк с зельем. Гадость, но что поделать? Меня до сих пор потряхивало от воспоминаний — настолько, что я боялась спросить у Кондора, что же такое за мной тогда гналось. Страх здесь оказывался сильнее любопытства — я не хотела узнать, что целью этой твари была действительно я, а не просто случайный прохожий. По крайней мере — не на ночь глядя.

Ну и что скрывать — после глотка этого снотворного я отключалась довольно быстро, провалилась в темноту без сновидений вообще. И, соответственно, у меня не было времени на рефлексию и перекатывание в голове грустных мыслей.

Последнее, о чём я успела подумать, глядя в высокий, украшенный лепниной потолок, на который отбрасывали причудливые тени две растущие луны, это платье.

Если уж они решили тащить меня на какой-то праздник, то мне придётся купить платье.

Слишком уж много странных взглядов привлекает здесь девушка в штанах.

Глава третья: Потерянная девочка

Где-то тут у автора все пошло не так

Ты стоишь на распутье и хочешь принять решение, но боги смеются над тобой и танцуют в камышовых коронах — сам факт того, что ты оказался здесь, говорит о том, что решение было принято уже давно и, вполне вероятно, не тобой. © Лена Элтанг

Часть первая, в которой Героиня познаёт искусство мимикрии

— Дорогая моя лягушонка. Позволь напомнить, что ты уже не в пруду. Сейчас по тебе не всегда поймешь, кто ты — девочка или мальчик. Забудь про портки. Записывай второе правило: Мошка Май впредь будет одеваться и вести себя как существо женского пола.

© Фрэнсис Хардинг, Fly by Night

Лин, как они и обещали, вернулась на следующий день — она нашла меня в библиотеке, уткнувшейся в Ars Magica, прочитала название и многозначительно хмыкнула. Полукровка выглядела отлично — свежей и сияющей, словно те родственники, к которым она отбыла на эти три дня, были владельцами спа-салона на морском курорте.

Девушка опустилась в кресло напротив меня и, как и Кондор в прошлый раз, пробежалась взглядом по корешкам книг. Моя рука сама собой потянулась к груди, чтобы сквозь ткань футболки дотронуться до висящего на кожаном шнурке кристалла горного хрусталя — его утром отдала мне Сильвия. К амулету прилагалось написанное острым, летящим почерком короткое послание от мага, мол, это тебе, деточка, магическая-шмагическая фиговина для защиты от кое-чьего сногсшибательного очарования. Уж не знаю, то ли эта штука действительно была зачарована, то ли Лин свое волшебство не использовала, то ли ещё что-то — но в этот раз при появлении светловолосого урагана в бледно-голубом платье я не чувствовала себя букашкой. Хотя даже без своей магии Лин была очаровательна до невозможности.

— Итак, — сказала она, сложив руки на коленях и глядя на меня. — С чего ты хочешь начать?

Я захлопнула Ars Magica и задумчиво постучала кончиками пальцев по переплёту. Вокруг меня было столько всего интересного, а у меня в голове — столько вопросов, что Лин просто поставила меня в тупик, предложив самой выбрать, с чего мы начнём адаптацию. Впрочем…

— С принцев, — сказала я. — Давай начнём с вашего этикета общения и всего такого. Потому что меня тут кое-кто… поставил в неловкую ситуацию.

И я рассказала ей о своих приключениях в субботу и о встрече с принцем. Лин слушала меня с выраженим интереса на лице, чуть подавшись в мою сторону и уперев локти в колени. Рукава платья при этом опали, обнажив тонкие предплечья — на одном из запястий блестел неширокий серебряный браслет со вставками не то из эмали, не то из полупрозрачных камней. Это было похоже на витраж. Лин иногда вертела этот браслет в задумчивости. Кажется, в прошлый раз его не было.

— Забавно, — тихо улыбнулась она в ответ на мой рассказ. — Кто бы мог подумать… Ладно, раз вопрос встал ребром, то давай начнём с этикета.

Она поднялась с кресла и, грациозно покачивая бёдрами, от чего её юбка чуть слышно шелестела, подошла к одному из стеллажей. Проведя пальчиком по корешкам, Лин выбрала несколько книг — довольно тонких, особенно по сравнению с лежащей на моих коленях Ars Magica, — и вернулась ко мне, по дороге выдвинув один из ящиков закрытого шкафа и достав оттуда стопку бумаги. Я демонстративно открыла свой блокнот.

Лин оказалась прекрасной наставницей, очень чуткой и терпеливой, а я, в свою очередь, постаралась сосредоточиться — и запоминать. Благо, память подводила меня только в те моменты, когда приходилось работать с чем-то мне ну совершенно неинтересным, пусть и крайне важным и нужным.

Начали мы с лестницы титулов и тут же выяснили, что я, пусть и временно, но получаю титул виконтессы "в своём праве" — де-юре он будет оформлен после официальной встречи с Даром. То есть, ах, простите, с кронпринцем, Его Высочеством Антуаном д'Альвело, потому что Дар — это прозвище, которое используют друзья — я к их числу не относилась.

Как обладательница титула, я получала право называться леди, а не "госпожа", как нетитулованные особы.

— Обращайся ко всем, кроме короля и принцев, "милорд", — посоветовала Лин. — Тебе простят незнание некоторых тонкостей просто потому, что ты — инка. Ну, принцев и короля ты как-нибудь запомнишь. Король — величество, принцы — высочества, всё просто.

Я рисовала в блокноте цветочки вокруг полного имени Короля Антуана Пятого. Лин оглядела меня с головы до ног и нахмурилась:

— Да, зря я не уговорила тебя на платья, — покачала она головой. — Ладно, попробуем так. Встань и повторяй за мной.

Минут через пятнадцать я вполне сносно делала реверанс, тот самый книксен и даже правильно протягивала руку для поцелуя.

— Не забывай о перчатках, — Лин посмотрела на свои ухоженные пальчики. — При дворе много кто захочет взять тебя за руку, но, поверь, далеко не всех ты захочешь до этой руки допустить.

Я подумала о карих глазах принца.

— Книксен делай, когда приветствуешь женщин, реверанс — когда мужчин, не ошибешься, — продолжила моя очаровательная наставница. — При дворе сейчас нет женщин, которые требовали бы от тебя больших почестей, а леди Антею ты быстро запомнишь.

— Кого? — не поняла я.

— Личный маг королевской семьи, — улыбнулась Лин. — За глаза называют Верховной и побаиваются.

— Вот как, — задумчиво протянула я, почёсывая запястье. Из-за невозможности курить я постоянно испытывала желание что-то вертеть в руках. Пока что это был единственный из побочных эффектов, которые я ожидала. Это радовало, хотя я не отрицала возможности, что через пару дней начну на людей рычать.

Или уже начала?

— Леди Антея — одна из немногих при дворе, кому я стала бы доверять, — сказала Лин, садясь в кресло. Я плюхнулась напротив и закинула ногу на ногу. Лин покосилась на меня. — Не слишком женская поза, Мари, отучайся.

Я быстренько села, как полагается примерным девочкам, и положила руки на колени ладошками вниз. Лин на это хихикнула и сказала, что я хорошо умею притворяться.

Некоторое время мы ещё сидели и я с примерным видом слушала всё то, что до меня пытались донести: придворную иерархию, основные виды взаимоотношений, особенности поведения на официальных мероприятиях ("Улыбаемся и машем, и улыбаемся, и ещё улыбаемся!" — я видела это именно так), кое-что об одежде, и…

— Я вижу, что достаточно, — Лин зевнула, явно утомлённая. — Предлагаю прерваться на обед.

* * *

С этикетом всё шло очень даже неплохо. Лин очень мягко поправляла меня в те моменты, когда моя иномирская суть выходила из-под контроля и я забывалась, вставляла в разговоре грубое словечко, ставила локти на стол или садилась на стул так, что у местных это могло бы вызвать шок или неодобрение. Впрочем, сама Лин относилась ко всем этим проявлениям "невоспитанности" легко — видимо, общение с иномирянками приучило её не удивляться.

А вот уроки танцев оказались для меня испытанием гораздо более тяжёлым. И дело было не в обаятельности Ренара. И даже не в моей, скажем, нелюбви к прикосновениям.

Дело было в том, что я — бревно.

Я просто не умела танцевать. То есть, у меня вполне неплохо получалось запоминать последовательность движений, которые показывала мне Лин, попадать в ритм, который она или Ренар отсчитывали, или в мелодию, которую кто-то из них напевал. Но когда на первом же занятии мне пришлось повторить вслед за Лин пару несложных движений — о, да зеркало, висевшее в зале, от стыда покраснело! К чести Лин — она сохранила серьёзное лицо и даже не улыбнулась на мои неуклюжие попытки скопировать её грацию.

А вот Ренар явно опоздал к раздаче самообладания:

— Мари-и-и, — разочарованно протянул он. — Вчера же всё было нормально. Чего ты такая деревянная?

Я понуро вздохнула. Говорить при Лин, что её присутствие заставляет меня чувствовать себя слишком человеком, было нетактично — и я промолчала. Надула щёки и упрямо пошла повторять то, что у меня не получилось.

Потом стало легче.

То, чему меня учили, было церемонными, продуманными придворными танцами, в которых, кажется, каждый вздох учитывался и следовал за определённым движением.

То есть, от тебя требовалось только знать эту последовательность и обладать минимальной грациозностью, чтобы в случае чего не оттоптать партнёру ноги — или вовремя увернуться, потому что дамские бальные туфельки шились из довольно лёгких материалов и явно уступали в прочности сапогам, носить которые бальный этикет требовал от большинства мужчин.

— Это всё так, — сказал Ренар, пока я обходила его вполоборота, относительно грациозно делая прощальный реверанс, — потому что половина светского общества просто не умеет танцевать. На празднике увидишь нормальное веселье, а не эту скуку!

— Может быть, не надо?

— Надо, котёночек, надо, — уверил меня рыжий бес. — И прекрати сутулиться, — он положил руки мне на плечи и заставил свести лопатки вместе. — Вот, так лучше. Меняем стратегию, я устал. Мари, пройдись по прямой отсюда до дальней стены и обратно.

— Зачем? — не поняла я и вытаращилась в сторону Ренара, который оставил меня и уселся на подоконнике рядом с Лин.

— Затем, что ты ходишь так, словно опаздываешь куда-то, — раздалось в ответ. Лин тоже хмыкнула, и я вспомнила её плавную походку и мягкие движения её юбки. Это было чертовски соблазнительно, если честно. — И руками размахиваешь, словно ты — мельница. Давай, давай, — он указал мне в ту сторону, куда надо было идти. — Мари, плечи!

Я снова свела лопатки вместе и попыталась сделать то, о чем меня просили.

— Святые чревоугодники, — проныл Ренар. — Мари, ты шатаешься, как пьяный матрос на палубе!

Я попыталась идти ровнее.

— В качку!

Я остановилась, снова ссутулилась и закатила глаза, демонстративно выдохнув:

— Это точно надо, а? Может, мы запугаем это ваше высшее общество варварскими иномирскими манерами?

— Интересная идея, — лукаво сказала Лин. — Но нам не подойдет.

— Почему же? — фыркнул Ренар, проследив с интересом за тем, как Лин артистично спрыгнула с подоконника и потянулась. — Кондор одобрит точно.

— Ой, Ренар, мужчинам не понять, — отмахнулась полуэльфийка, подходя ко мне и слегка приобнимая за плечи. От неё пахло чем-то тёплым и нежным, едва уловимым. Я почувствовала, что сейчас покраснею, и прикинулась удивлённой ветошью. — Вам обоим будет весело до невозможности, а вот девушке обидно. Вокруг столько красивых леди, а она играет роль невоспитанной замарашки.

Ренар с ленивым удивлением приподнял брови. Видимо, идея с варварскими манерами ему пришлась по душе. Мне, кстати, тоже, но в словах Лин все-таки была доля горькой истины: я никогда не считала себя настоящей красавицей, а на фоне местных жителей так вообще хотела бы спрятаться под кровать и не вылезать оттуда, чтобы не расстраиваться от собственной серости.

— Так что забудьте, — категорично бросила Лин. — И придумайте себе другое развлечение. Чтобы оно не задевало самолюбие человека, который ни в чём не виноват.

Сказала, как отрезала.

— Ладно, продолжаем, — Ренар с довольно пристыженным видом спрыгнул с подоконника. — Мари, постарайся держать спину прямо и… расслабься уже! — добавил он, беря меня за руку.

— Я стараюсь, — буркнула я. — Просто я путаюсь в ногах.

— У тебя их всего две!

— Да, но я всё время начинаю не с той!

* * *

Вечером я покосилась на книжки по этикету (среди них вдруг оказался тот самый справочник по аристократам для благородной леди) — и вытащила из-под подушки бережно утыренную по случаю Ars Magica. Зная, что Сильвия, с которой у меня состоялся довольно серьёзный разговор на тему личных границ, не станет заглядывать ко мне на ночь, чтобы проверить, не нужно ли мне чего (традиционно — нет, кроме воды и яблок), я устроилась полулёжа на кровати, положила увесистую книгу на согнутые ноги, уперев её в живот, и вгрызлась в яблоко и в текст.

"Колдовству, — говорилось в книге, — обучаются долго и через опасности. Маги не разделяют свои чары на добрые и зловредные, светлые или тёмные, считая, что сила, дарованная им свыше, лишь инструмент, направление которого зависит от рук, его использующих. Но любой чародей, маг он или колдун, ходит по грани между двумя мирами, и кто знает, откуда он черпает Силы и о чём эти Силы просят его взамен".

Дальше всё становилось интереснее и чудесатее.

"Инициация мага, то есть тот момент, когда он осознаёт свою связь с Силой и способность, пусть вначале слабую, управлять ею, происходит в момент сильного душевного потрясения, всплеска эмоций, внутренней боли или беспредельного счастья. Если инициированный чародей не получает доступа к учебниками или не находит себе наставника, то он остаётся со своей Силой один на один и может полагаться только на свои чувства и сообразительность. Неопытный маг — лакомый кусочек для существ с Той стороны и мелких демонов. В прошлом, когда юных девиц было выгоднее отдавать замуж, чем в услужение и обучение чародейке, многие женщины инициировались и не знали, что и делать. Очень часто им на помощь приходили духи с Изнанки…"

Вот опять.

"Понятие "ведьма", означающее стихийную, необученную чародейку, часто с фамильяром-фэйри, распространилось шире, чем понятие "ведьмак", — юношей с открывшимся даром, особенно младших сыновей, охотнее отдавали в обучение магам, и ведьмаки просто встречались реже".

Я зевнула и продолжила читать дальше, чтобы узнать о разделении магии на колдовство — то есть, доклассическую, основанную исключительно на знании ритуала, и непосредственно классическую магию — преобразование мира с помощью того, что в книге обозначалось словом "Воля". Ars Magica утверждала, что у преобразований, на которые способны местные маги, были свои границы, но сами волшебники предпочитали не распространяться на эту тему.

Логично, подумала я, вспомнив о жабах.

Потом я попыталась полезть в раздел, посвященный защите от ментальных воздействий, но, видимо, усталость взяла своё — глава показалась мне пересыщенной непонятными терминами, и поймав себя на том, что я в который раз перечитываю пассаж про те самые чары подчинения и их блокировку, ни черта не понимая, я закрыла книгу, потянулась к своему снотворному и вскоре отключилась.

* * *

Следующий день был отражением предыдущего: история, этикет, обед в компании Лин — не у меня в комнате, а в столовой, с таким большим количеством приборов, что у меня глаза на лоб полезли, когда я попыталась сосчитать все зубчики у вилок. Сильвия снисходительно посматривала на меня, стоя за правым плечом, пока Лин, чуть приподнимая непонятные мне штуки над скатертью, объясняла, что к чему.

— Чёрт…

— Не чёрт, а вилочка для рыбы! — с показной строгостью ответила Лин. Я взвыла. — Мари, не чертыхайся. Если хочешь выразить эмоции, лучше упомяни Бездну, но не… — она вдруг моргнула.

— Демонов?

— Да, — был короткий ответ.

— Почему это?

— Потому что… как бы тебе сказать, — Лин задумчиво приложила пальчик к губам. — Погоди, мы с тобой ещё не дошли до религии! О, нет! — она раздражённо издала звук, похожий на кошачье шипение. — Просто не чертыхайся. Я потом тебе подробно объясню. У тебя и так голова, наверное, кругом идёт от такого количества всего нового…

— Чайная, — я приподняла в воздух небольшую ложечку, а затем — ложечку поменьше. — Кофейная.

Не ошиблась.

Мы засмеялись.

* * *

Вечером меня настиг откат.

Дурное настроение вылилось в угрюмые посиделки в библиотеке — в гордом одиночестве, потому что видеть кого-либо рядом я сейчас не желала и предпочла мультирасовому обществу скучнейшую книгу по истории. Никто не требовал от меня досконального знания всех имён и дат, но составить какое-то представление о развитии этой цивилизации хотелось, поэтому я лениво скользила пальцем и взглядом по страницам тяжелой, потрёпанной книги с редкими гравюрами и даже таблицами, нарушающими ровные колонки сплошного текста.

Моё знакомство с хроникой эльфийских завоеваний (и противостоянием ему со стороны очень угнетаемых людей и некоторых других рас) было прервано появлением Кондора — он, как всегда, использовал зеркало.

— Тебя стучаться не учили? — буркнула я, не отрывая взгляда от генеалогического древа некого рода Князей Каэрии — по ветвистости оно не уступило бы и Священному Древу. Очень хотелось добавить "Теперь выйди и зайди как положено", но на подобное хамство я не решилась.

Кондор демонстративно постучал костяшками пальцев по металлической раме. Он не стал садиться в кресло напротив меня, а просто остановился в паре шагов, облокотившись на книжный шкаф.

— Готова завтра ещё раз встретиться с Его Высочеством? На этот раз официально.

— А? — я прикрыла книгу, заложив пальцами ту страницу, на которой остановилась. — Не думаю, что моё "нет" будет иметь какое-то значение.

— Не будет, — сдержанно кивнул маг. — Но я должен был предупредить. Его Высочество ждёт нас с утра, — Кондор с улыбкой наклонил голову набок. — Можешь считать это предложением выпить кофе.

— А… Мило, — рассеянно моргнула я.

— Да, весьма.

Мы помолчали. Это молчание было настолько неловким, что я пару раз порывалась открыть книгу и продолжить чтение, намекая, что хочу побыть одна и быстрее бы ты свалил, но в итоге только упустила заложенную страницу и надулась от досады.

— Ладно, — маг тряхнул головой, словно прогоняя некое наваждение. — И… Мари, надень что-нибудь более приличное, — он окинул меня скептическим взглядом, который задержался на стилизованной надписи на моей футболке. — И тут пентаграмма. Ладно. Доброго вечера.

И исчез в зеркале, не успев даже выслушать мой вопрос.

Я раздражённо фыркнула и нашла, наконец, утерянную страницу, вернувшись к своим высокоэльфиским князьям и их многочисленным отпрыскам, которые грызлись за завоёванные земли. Надеюсь, Его Высочество проявит толерантность к иномирским понятиям о приличии, потому что я из принципа решила заявиться к нему в том же, в чём была сейчас, то есть — в джинсах, футболке и кедах. Впрочем, кое-кто не столь давно продемонстрировал талант к созданию иллюзий.

И к чему это тогда было?

Я задумчиво посмотрела на свои ногти — я успела неплохо их обкусать, пока скользила взглядом по датам и именам.

Чёртова ломка.

А потом, в комнате, у меня случилась тихая, но очень злая истерика. Пришлось жестоко избить подушку и слегка цапнуть себя за руку, чтобы не выть.

Утром Сильвия меня едва разбудила. Впервые за всё время.

* * *

— Я же просил…

Кондор, в отличие от меня, выглядел прилично. Я бы даже сказала — парадно. И сногсшибательно красиво, чёрт его возьми! Всегда думала, что мужики что в строгих костюмах, что в камзолах красиво выглядят только на картинках и постановочных фотографиях, и то не всегда. Впрочем, Кондор вообще отличался и высоким ростом, и подтянутостью, этого подлеца во что ни одень — все к лицу будет. Даже светлые брюки, заправленные в сапоги.

Я скромно дожёвывала перехваченный на ходу бутерброд, роняя крошки на пол в кабинете господина мага. Сам же господин маг смотрел на мою персону со странной смесью усталости, скепсиса и раздражения. При его мимике это выглядело… забавно. И ярко.

— Не, ну а фто? — возмутилась я через свой завтрак. — Фполне прилифно.

И проглотила пережёванный кусок.

Кондор сначала раздражённо застонал, потом сел на стол и тихо рассмеялся.

— Фто?!

— Ничего, — ответили мне. — Просто Лин вчера должна была вытащить тебя в город и уговорить купить хотя бы юбку.

— Она честно пыталась, — я отряхнула руки. — Весь вечер до этого намекала, что погода будет хорошая и хорошо бы двум благородным… леди воспользоваться этим и совершить ещё одну конную прогулку. Но я чуть не пролила на себя чай при очередном повторении слова "конная", так что Лин более не настаивала, и…

— Достаточно, — твёрдо прервал мою речь Кондор.

— Не, ну ты же можешь сделать так, чтобы все думали…

— Могу, — хмыкнул маг. — Но, понимаешь ли, Мари, в той части дворца, где мы окажемся, стоят очень мощные защитные чары против таких вот фокусов с восприятием. Из соображений безопасности высокопоставленных лиц. И, честно говоря, я не горю желанием преодолевать эту защиту ради того, чтобы одна упрямая девица выглядела прилично, — он смотрел на меня, насмешливо скривив рот и приподняв одну бровь. — А не как уличный оборвыш.

— Лесом иди, да? — окрысилась я в обиде за любимую одежду.

В ответ он глухо рассмеялся и покачал головой.

— Мне очень льстит твоё стремление вывести меня из себя, Мари, но нет. Не получится, — Кондор с видом заговорщика подмигнул мне. — Только не перестарайся, а то я решу, что начались капризы и пора принять меры. Почти безболезненные, но очень обидные, — добавил он ехидно. — Всё, хватит. Идём.

Я замученно закатила глаза, когда меня снова бесцеремонно схватили за руку и утянули в зеркало — в некую полупустую комнату, тёмную и пыльную, а потом коридорами и залами провели в приёмную Его Высочества.

Ох, как на меня смотрели те редкие обитатели замка, которых мы случайно встретили! Во все глаза, удивлённо и почти презрительно, отворачиваясь и шушукась, если было, с кем шушукаться. Даже некоторые слуги, в целом — почти непроницаемые и равнодушные, недоверчиво косились в мою сторону. Я ёжилась под этими взглядами и под этими высокими, украшенными лепниной и фресками потолками, понимая, что сама себе дура, и ещё крепче сжимала прохладную ладонь чародея, который смотрел прямо перед собой и выглядел безупречно надменным и пафосным в своём сегодняшнем черном камзоле, из рукавов которого виднелись манжеты белой рубашки. Кажется, встреченные нами придворные жители становились на его фоне чем-то мелким и незначительным.

И кое-кто явно его побаивался.

* * *

Кабинет Его Высочества разительно отличался от моего представления о кабинетах наследных принцев. Я ожидала вычурности и помпезности, подчёркнутой роскоши и всего прочего, что ассоциировалось с властью, богатством и официальными приёмными сильных мира сего. Но нет. Никаких кожаных диванов, на которых проситель вынужден сидеть неудобно, как на иголках, никакого оружия на стенах. В книжном шкафу стояли немного потрёпанные книги, а не помпезные дорогие издания, предназначенные только для того, чтобы производить впечатление. А ещё кабинет был очень светлым. Здесь царил идеальный порядок, хотя, конечно, это могло быть связано с тем, что сейчас было только начало рабочего дня Его Высочества.

Я сидела в удобном кресле напротив принцева стола, пила кофе, слушала, что говорят, и озиралась по сторонам. В голове у меня была гостиная в зимней резиденции — такая же минималистичная и простая.

— Мари? — ласковым тоном спросил Его Высочество. Он явно повторил что-то, что я пропустила.

— М? — встрепенулась я, стараясь всем своим видом показать, что я тут, с ними.

— Я задал вопрос, — всё так же мягко и ласково сказал Антуан.

Я глупо хлопнула ресницами, потому что вопрос упустила, и повернула голову в сторону Кондора — тот сидел справа от меня, собранный и непривычно серьёзный. Поняв, что кое-кто невежливо прослушал слова принца, маг устало вздохнул:

— Его Высочество спрашивает леди о том, какое имя будет стоять в её документах, — лениво сказал Кондор. — Прошу прощения, Ваше Высочество, — добавил он уже в сторону Дара. — Леди, видимо, серьёзно смущена, и именно этим объясняется её рассеянность и невнимательность.

Леди покраснела.

— Итак? — в интонациях принца появилось нетерпение. Его секретарь сейчас смотрел на меня почти с раздражением. Это был аристократического вида молодой брюнет, худой и казавшийся очень красивым. Красоту портила гримаса лёгкого презрения, отразившаяся на его лице в тот момент, когда я переступила порог кабинета. И мелькающая в этих приятных, в общем-то, чертах до сих пор.

Видимо, Кондор был чертовски прав насчет приличного вида.

— Э-э-э… — протянула я. — А…

Маг раздражённо закатил глаза:

— Ты можешь выбрать любое имя и фамилию. Никого особенно не интересует, как ты звалась у себя в мире.

— А.

Я задумчиво посмотрела в полупустую чашку.

— Пусть будет Лидделл. Мари Лидделл, — выдала я, наконец. Ещё немного, и темно-серые глаза уважаемого господина секретаря прожгли бы во мне дырку.

— И всё? — удивленно вскинул брови Дар.

— А что? — не поняла я. Рядом со мной намекающе кашлянули. — Что именно вас смущает, Ваше Высочество? — исправилась я.

— Вы точно хотите зваться… так просто? — уточнил Дар.

Мне опять начало казаться, что он видит меня насквозь.

— Да, Ваше Высочество, — скромно кивнула я.

— Прекрасно, — улыбнулся мне принц. — Септим, вам остаётся лишь вписать имя Мари Лидделл во все документы, — небрежно бросил он секретарю и снова сосредоточился на мне. — Мой брат, увы, появится в стране только через неделю. Приношу свои извинения за то, что нам пришлось несколько нарушить протокол, но ваш уважаемый господин Хранитель предусмотрительно настаивал на незамедлительном признании вас подданной Иберии. Весьма рационально, — добавил Дар, с лёгким прищуром посмотрев на Кондора. Тот кивнул, храня непроницаемость, и стрельнул взглядом в сторону Септима, с важным видом записывающего что-то в бумаги.

Ого, да там внушительная стопка.

— Некоторые важные дела, к сожалению, задержали посольство Феликса в Аглавере, но он уже в курсе, что вы здесь, и жаждет побыстрее познакомиться с новой Посланницей, — продолжил Дар. Я искоса взглянула на мага, выражение лица которого всё ещё сохраняло ленивое равнодушие, и подумала… о разном. В том числе о тех выражениях, в которых Кондор говорил о младшем принце. — Леди?

— Да, Ваше Высочество? — о, кажется, у меня получается.

— Вы снова прослушали мой вопрос, леди Лидделл, — с тёплой усмешкой покачал головой кронпринц. — Я хотел знать, не нуждаетесь ли вы в чём-либо?

В покое и билете домой. И в сигаретах.

— Нет, Ваше Высочество. Меня всё более чем устраивает…

— В деньгах, — Кондор вдруг решил вмешаться в наше общение. Маг даже позу слегка переменил, расслабившись и подавшись вбок. — Леди категорически отказывается от предложения потратить на неё деньги, выделенные короной для нашей… миссии, — тут Кондор не удержался и добавил в интонации чуток сарказма. — Поэтому выдайте ей на булавки, Ваше Высочество, иначе, боюсь, мне не удастся убедить леди сменить гардероб в соответствии с нашей модой.

Дар улыбался. Септим раздражённо оторвался от бумаг и сейчас в хмуром недоумении смотрел то на смущённую и готовую покраснеть меня, то на ехидно ухмыляющегося чародея.

Вот зараза!

— Ну, это святое, — рассмеялся Дар. — Септим, проследите, чтобы на выходе леди получила вексель на своё имя… Эм-м… с достаточной суммой, — тут улыбка принца стала ещё шире. — Я бы душу Неблагому отдал за то, чтобы посмотреть, как ты таскаешься с ней по магазинам, Кондор.

Чародей лениво отмахнулся:

— К счастью, ты слишком занят, чтобы быть свидетелем моего позора, — фыркнул он. — Но это не мешает тебе получать удовольствие от осознания, что я вынужден следить за тем, чтобы кое-кто не грыз ногти.

Я молча допила кофе.

Септим нахмурился на это фамильярное общение, быстро просмотрел еще пару листов бумаги, поставил какие-то закорючки и перевёл взгляд на кронпринца:

— Всё готово, Ваше Высочество. Остались только подписи.

— А посмотреть можно? — вскинулась я, потому что подписывать то, что я в глаза не видела, не хотелось ну совсем. Да и любопытно — что там такое?

— Да, конечно, — сдержанно ответил секретарь и протянул мне всю стопку бумаги.

Я уткнулась в документы. Некоторые из них были написаны от руки очень изящным, каллиграфическим почерком — и явно заранее, другие же, по всей видимости, типовые, отпечатаны — в них тем же почерком было внесено моё имя, имя кронпринца и…

— А кто такой Юлиан дель Эйве? — спросила я.

Принц усмехнулся, Септим посмотрел на меня, как на дуру, а коварный чародей ехидно фыркнул:

— Вообще-то, я.

— Ах ты…

— Ты что, неделю водил девушку за нос? — засмеялся Дар.

— Я ждал, что она сама всё выяснит, — Кондор зевнул и косо посмотрел на меня. — Но её любопытство сработало немного иначе, чем я предполагал. Ну? Леди всё понятно или что-то пояснить?

Леди очень хотелось бы взять и ударить кое-кого всей этой стопкой важных бумаг, среди которых было и признание за ней подданства, и свидетельство о присвоении леди титула, и ещё куча фигни, вроде бы ясной и понятной.

— Насколько я знаю, вам уже есть двадцать один, Мари, — сказал Дар, пока я вчитывалась в соглашение между мной и Короной, устанавливающее мои обязанности перед Его Величеством и всей семьей д'Альвело. — По нашим законам вы считаетесь совершеннолетней и абсолютно дееспособной. Но по тем же законам женщине, не имеющей семьи, назначается опекун, под защитой и присмотром которого находится её жизнь и её имущество. В вашем случае роль опекуна играт ваш Хранитель, — Дар кивнул в сторону Кондора. — Его Светлость Юлиан дель Эйве.

— Да у вас всё продумано, — вполголоса пробурчала я, ставя свою подпись везде, где было нужно. Красивая перьевая ручка, белая, с серебром, оказалась удивительно удобной и легко скользила по бумаге.

— Более чем, — так же тихо сказал Кондор.

* * *

На прощание Его Высочество, как и в прошлый раз, поцеловал мою руку. Господин Септим ограничился вежливым сдержанным кивком. На его лице всё ещё явно читалось неудовольствие, вызванное то ли моим внешним видом, то ли мною вообще. А вот Кондору он поклонился достаточно церемонно. Тот и бровью не повел.

Его Светлость, надо же.

Когда мы покинули рабочие покои Его Высочества, я демонстративно спрятала руки за спину. Чародей пожал на это плечами, сложил выданный Септимом вексель, подписанную Его Высочеством бумагу с печатями и гербами, убрал во внутренний карман камзола и повернулся ко мне. Я в этот момент залипала на интерьеры просторного, богато обставленного холла приёмной. Два лакея в темно-коричневых костюмах стояли у дверей, готовые распахнуть их перед нами.

— Ну, что, мелкая, — сказал маг. — Хочешь посмотреть дворец?

Посмотреть дворец мне хотелось, но руки из-за спины я не вытащила.

Стоило нам выйти за двустворчатые двери приёмной в коридор, ведущий к широкой мраморной лестнице, как в зеркалах и стёклах, встреченных по пути, отразилась Мари-в-платье — в этот раз оно было темно-голубое, с рукавами до локтя и белыми манжетами. Мои распущенные волосы казались аккуратно уложенными. Бросив взгляд на своё очередное отражение, я выпрямила спину. Маг это заметил и одобрительно хмыкнул:

— Неизмеримо женское тщеславие, отражённое в зеркале, — глубокомысленно изрёк он. — Нам повезло: обитатели дворца редко просыпаются и выползают на свет до обеда, так что в этот раз, я надеюсь, мы обойдёмся без приключений.

Без приключений не обошлось.

По парадной лестнице, перила которой были украшены живыми цветами, мы спустились на этаж ниже, в галерею, из больших застеклённых окон которой открывался вид на заснеженный парк, выходящий к реке. Среди выделяющихся на фоне снега деревьев виднелись ледяные статуи, замёрзшие фонтаны, беседки, остовы сооружений — видимо, летом по этим штукам поднимаются вверх какие-то вьющиеся растения. Вдоль широких окон снаружи шёл узкий балкончик, запорошенный снегом. Несколько слуг этот самый снег сметали. Один из них заметил меня, прилипшую к стеклу, и вежливо поклонился. Я кивнула ему.

Небо было бледно-голубое, холодное, но солнечное. Когда мы покидали Замок, рассвет ещё только занялся, а сейчас окна открывались в начало короткого зимнего дня.

Крыши невысоких домов по ту сторону реки были красные, а сами дома казались высокими.

— Там находится Новый Город, — сказал Кондор. — Доходные дома, особняки и резиденции купечества. А за ними, отсюда не видно, начинаются более бедные кварталы.

Галерея поворачивала вбок, заканчиваясь выходом на ещё одну лестницу и большими дверьми наружу, в парк. У этих дверей пара служанок, нескладная девчонка-подросток и девушка постарше, переругивалась вполголоса, видимо, решая какие-то рабочие моменты. При нашем появлении они замолкли, присели, чуть приподняв юбки темно-коричневых форменных платьев, и опустили глаза. Я обратила внимание, что на ногах у девушек были довольно грубые кожаные башмаки, причём у той, которая постарше, обувь заметно стопталась и потёрлась. От моего пристального внимания девушки смутились, не понимая, что я сейчас смущена не меньше.

— Леди? — подала голос старшая. — Вам что-то нужно?

Глаз она не поднимала.

— А… Э-э…

— Леди ничего не нужно, — маг дёрнул меня за рукав. — Вы свободны. Мари, не пялься так на людей, — прошептал он, отводя меня в сторону лестницы. — Особенно на слуг! Они думают, что ты чем-то недовольна!

Я извинилась, надулась и сникла.

Более узкая, совершенно не парадная лестница оказалась входом в башню, подъем на которую дался мне не слишком легко. Кондор без капли сочувствия покосился в мою сторону, когда я остановилась и опёрлась о деревянные перила, сделав вид, что меня заинтересовал один из витражей, украшающих окна. На самом деле, мне просто нужно было отдышаться, хотя разноцветное стекло на фоне белоснежных стен, конечно, смотрелось удивительно ярко.

— Сколько здесь ступенек? — буркнула я на очередной площадке перед закрытыми резными дверьми куда-то.

— Я не считал, — маг шёл впереди меня, изредка останавливаясь, чтобы я могла его догнать, и выглядел ни капли не уставшим. — Но много. Осталось два пролёта, не отставай.

Тяжело выдохнув, я снова ринулась на бой со ступенями.

Усилия были оправданы — наверху оказалась красивая застеклённая галерея, соединяющая две башни дворца, и вид на столицу Иберии, Арли, отсюда был потрясающим — в обе стороны. Перед дворцом, точнее — перед комплексом дворцовых зданий, за ажурными воротами ограды раскинулась большая площадь с каким-то странным памятником в центре — отсюда мне было сложновато разглядеть детали. От площади лучами расходились улицы и аллеи, а напротив входа во дворец высилось красивое белое здание — храм Дюжины.

— Вокруг Площади Согласия живут самые состоятельные люди, — сказал Кондор, смотря куда-то за крыши. — Чем дальше отсюда, тем беднее кварталы, но ты, скорее всего, их не увидишь. А здесь всё тихо и мирно.

— А памятник? — спросила я.

— Тем, перед чьим храмом он стоит. Одиннадцать братьев и сестра, — маг повернулся ко мне, посмотрев прямо в глаза. — Та самая Богиня.

— Во-о-от как, — протянула я, понимая, что в местную религию нужно срочно нырять. — И я должна ей молиться?

— Или хотя бы сделать вид, — ответили мне.

— А кому молишься ты?

Маг насмешливо приподнял бровь, раздумывая над тем, ответить мне или нет, но принять решение не успел — в галерею вошёл стройный пепельноволосый парень, яркая и вычурная одежда которого очень бросалась в глаза. Светлые брюки были заправлены в сапоги, из-под застёгнутого ярко-зелёного сюртука выглядывало светло-голубое кружево манжет, на вороте рубашки блестела крупная брошь. Парень заправил за ухо светлую прядь и подошёл к нам с выражением удивления на красивом и странно знакомом лице. Одной рукой он прижимал к груди блокнот в тканевой обложке, другую протянул магу, с вежливой улыбкой приветствуя нас.

— До меня, конечно, дошли слухи, — сказал парень, косясь на меня с едва сдерживаемым любопытством. — Но я и думать не мог, что вы не станете дожидаться возвращения Феликса. Моё почтение, леди, Андре Форжо.

Ой. Его лицо не даром показалось мне знакомым — это был тот самый не слишком трезвый субъект, в компании которого мы встретили Джейну. Я смотрела то на него, то на Кондора, который выглядел не слишком довольным этой встречей, и нервно прятала руки за спиной, хотя Андре Форжо явно ожидал, что я протяну одну для поцелуя, как того требовал этикет.

Точнее, этикет в первую очередь требовал от меня сделать книксен и уже потом почтить господина правом прикоснуться к моей руке. Если я того желаю. Или нет? Или да? Или что?

— М-м-м-м… — я в ужасе вытаращилась на мага.

— Вы удивительно быстро обо всём узнаёте, господин Форжо, — холодно сказал Кондор.

— О, да, господин маг, у меня такая работа — быть в курсе придворных новостей, вы же знаете, — очаровательно улыбнулся Андре ему в ответ. — Удивительная удача наткнуться на вас сегодня, — он снова обернулся ко мне. Глаза господина Форжо были такие же аквамариновые, как у Лин. — Я правильно понимаю, что это очаровательное создание и есть…

— Э-э-э…

— Да, Андре, это леди Мари… Лидделл, — Кондор вдруг оттаял и, тряхнув головой, чтобы убрать с лица прядь волос, лезущую в глаза, из воплощения недовольства превратился в воплощение ехидной насмешливости. — Мари, позволь представить тебе господина Андре Форжо, талантливого молодого историка и близкого друга Его Высочества принца Феликса, а также известного автора придворных сплетен и изрядного… любителя разнообразия.

Я переборола ужас и протянула руку господину Форжо. Тот легонько прикоснулся губами к моим пальцам:

— Я очарован, зеленоглазая фея.

Кондор рядом скептически хмыкнул, подхватил меня под локоток и потянул в сторону:

— Не сомневаюсь, Андре, что ты очарован, — сказал маг. — Но нам с леди придётся оставить тебя наедине с твоими, эм-м… заметками, — Кондор покосился на блокнот в руках Андре. — У нас ещё есть дела.

— А-а… — попыталась сопротивляться я, не понимая, что происходит.

— Пойдём, Мари, — фыркнул маг. — Творческий процесс. Муза, она такая, любит приходить к поэтам в моменты утончённого одиночества.

Я улыбнулась Андре, вложив в улыбку всё своё "ну, извините, я не знаю, что делать вообще" и сделала книксен на прощание. Андре с чувством собственного достоинства кивнул и тоже улыбнулся — крайне очаровывающе. Мне почудилось, что в этой улыбке было и обещание, и восхищенное ожидание чего-то, и некий оттенок хитрости, скрытый за теплотой.

— Не обольщайся, — сказали рядом. — Лучше влюбись в Ренара, если так хочется. Не в этого идиота, Мари, пожалуйста.

* * *

Хозяйка модной лавки была тонкая, как статуэтка, и казалась молодой. Выдавали её морщинки вокруг глаз — мелкая сеточка, еле заметная, но придающая чертам лица выражение деловитого участия и обаятельного добродушия. Госпожа Флора сидела напротив меня, в обитом светлым материалом кресле, пила чай, держа при этом спину идеально прямой, и рассматривала меня с профессиональной алчностью, изредка косясь в сторону зеркала, куда минут с десять назад ушёл нахально улыбающийся чародей, оставив меня, как он выразился, на растерзание волшебницам иглы и ножниц.

Вокруг было мило, как бывает мило в доме у красивой и почти беззаботной женщины: светлые тона, изящная мебель, живые цветы и множество мелочей вроде статуэток, декоративных фонариков и подсвечников, фарфоровых блюдечек на стенах, маленьких картин с очаровательными сценками из жизни. Я не притронулась к своей чашке, только рассеянно кивнула горничной, потому что задумалась о подчеркнутой женственности этого пространства, о почти аскетичной обстановке гостиной кронпринца и о заваленном книгами комоде в кабинете Кондора. И о своей безликой комнате, в которой чувствовала себя чужой.

— В векселе указана значительная сумма, — сказала госпожа Флора, выдернув меня из царства рефлексии. — Конечно, шиковать она не позволяет, но и скромничать не придётся. Я так понимаю, вопрос тёплой одежды и пары повседневных платьев стоит особенно остро.

Я согласно прохрипела что-то в ответ.

Госпожа Флора скептически окинула взглядом мои обтянутые джинсами колени и собранные в хвост волосы.

— Я вижу, вы не привыкли к женской одежде, леди Лидделл, — покачала она головой. Подвески на серебряных цепочках, свисавших из её причёски, тихо звякнули. — Я понимаю, что у вас… на родине немного другие правила и мода, но три леди, которых милорд приводил ко мне, достаточно быстро ко всему привыкли. Я предлагаю вам сейчас выбрать что-то из готовой одежды, если вы не против, — она сделала паузу, видимо, ожидая моего комментария, и, получив невнятное согласие, кивнула. — Хорошо. А насчет остального… Я открою вам кредит. Милорд сказал, что вся сумма должна быть потрачена на одежду.

Я сдержала порыв закатить глаза и горестно вздохнуть, потому что и стыдно, и опять всё за меня решили.

— Вы чем-то недовольны, леди? — хозяйка лавки поставила чашку на столик.

— Скорее, смущена, — честно ответила я. — Мне непривычно… не скромничать.

В её взгляде читалось "да по тебе заметно", но вслух госпожа Флора этого не сказала.

— Позвольте в этом вопросе милордам решить за вас, — посоветовала она.

В комнату заглянула одна из подмастерьев хозяйки, симпатичная блондинка с длинной косой, перевитой голубой, в тон форменному платью, лентой, и сказала, что всё готово. Госпожа Флора кивнула ей, грациозно поднялась с кресла и жестом пригласила меня пойти за ней в примерочную комнату. Я обречённо посмотрела на чай, понимая, что сейчас начнётся самое интересное и пугающее.

* * *

— Неужели, вы никогда не были на примерке? — удивилась Эсси, та самая блондинка. Сейчас она втыкала булавки в ткань, чтобы обозначить, где именно нужно подогнать готовое платье. Я стояла на небольшом подиуме в окружении трёх больших зеркал, разведя руки в стороны, и боялась пошевелиться.

— Н-н-нет, — ответила я. — Пару раз было.

Ну, да. Когда к выпускному в школе шила себе то, что хотелось.

— Как же вы там живёте? — ещё больше удивилась Эсси. — Шьёте одежду без примерок?

Я закатила глаза, понимая, что отвечать на её вопросы, одновременно стараясь не двигаться (и, в моём случае, не дышать), было сложновато. Столкновение двух культур в лице меня и подмастерья портного вызывало у меня приступы смеха, слишком уж забавным было удивление девушки.

— Мы покупаем готовую одежду.

— Как? — опять удивилась она. — И не подгоняете даже?

— Иногда, — наконец, мне можно было опустить руки. Эсси сделала какие-то пометки в блокноте и помогла мне вылезти из тёмно-зелёного платья, довольно плотного и тёплого, как раз под зиму. Видимо, в нём я сегодня отсюда уйду.

— Но… у вас ведь немало людей должно быть…

— У нас есть фабрики, где делают одежду, — я спряталась за ширмой и переодевалась в своё. — Заказывать ручную работу для большинства дороговато, а разные… фабрики, — я чуть не сказала "фирмы", но решила не перегружать девушку лишними знаниями, — ориентируются на разных людей. В основном, все делается на машинах. Качество, конечно, иногда страдает, — я вылезла из-за ширмы.

Эсси смотрела на меня круглыми глазами.

— Что?

— Странно там у вас… — она покачала головой. — И все девушки носят… штаны, как вы?

— Нет, — я пожала плечами.

— Вы простите, что я задаю вопросы, — вдруг спохватилась Эсси, всплеснув руками и умоляюще уставившись на меня. — Просто… я тут недавно. И старшие говорили, что Посланницы Богини одеваются здесь, и…

Она выглядела смущенной и одновременно напуганной.

— Эм-м… Все нормально, — я дружелюбно улыбнулась, осматриваясь. Честно говоря, я сама для себя не могла решить, обращаться к этой белокурой фее булавок и швейного метра на "ты" или всё-таки "выкать". — Что у нас там следующим пунктом?

— Верхняя одежда, обувь… я послала за ней мальчишку… нижнее платье есть, чулки… есть… эм-м… — она задумалась. — Пока всё. А, и волосы.

— А что волосы? — я разглядывала висящее на манекене начатое сапфирово-синее платье с ярко-голубыми кружевами на манжетах и лифе. Платье было нарядным и обозначалось как "для леди Аниты Рэндолл к Зимнему Балу".

— Ну… Вы собираетесь ходить с распущенными?

— Это плохо, да? — я обернулась к Эсси, понимая, что, кажется, попала. Манипуляции с волосами я очень не любила, как и сами волосы, и с удовольствием остригла бы их, если бы короткая стрижка меня не уродовала. Хотя, надо сказать, то ли от местной воды, то ли от волшебных алхимических эликсиров моя блёклая шевелюра вдруг перестала капризничать.

— Не слишком принято, — кивнула Эсси и вдруг выпалила с воодушевлением: — Если вы позволите, я причешу вас. Правда, леди, сделаю красиво! У меня две младшие сестры, и я…

— Воу, воу, — мягко оборвала я её речь и, заметив, что девушка сникла, поспешила успокоить. — Всё замечательно, Эсси, я буду рада любой помощи!

"Даже если потом пожалею об этом", — добавила я про себя, понимая, что забота чужого человека меня пугает непониманием того, что этому человеку от меня нужно. Впрочем, моя персона здесь вообще привлекает повышенное внимание. Наверное, это закономерно, и мне просто нужно привыкнуть.

Через пару часов, проведённых с госпожой Флорой и Эсси в разговорах о местной моде, типах тканей и о том, что относится к предметам первой необходимости для придворной дамы, я опять оказалась перед тремя высокими зеркалами, отражавшими меня в полный рост и со всех сторон. Только вот вместо привычной себя я увидела незнакомку из другого мира, у которой от меня были только черты лица и цвет волос.

Мимикрия удалась. Меня выдавала нервозность, с которой я иногда пыталась поправить корсаж платья, и неуклюжесть походки, потому что две нижние юбки и чулки под ними были ну очень непривычным явлением. Как и то, что под платьем была надета нижняя рубашка. Хорошо хоть без корсета обошлись. Пока.

Я выдохнула и, сев в кресло, стоящее в примерочной, застегнула ремешки на сапожках, принесенных посыльным из соседней лавки минут пять назад. К счастью, подошли.

— Вот и замечательно, — улыбнулась Эсси, подавая мне пальто. — Вашу прежнюю одежду мы доставим ко двору.

— Зачем? — не поняла я. — Я с собой заберу.

— А как же посмотреть на красоты столицы? — она мне подмигнула. Я подвисла. Посмотреть на красоты Арли я, конечно, хотела.

— Если… эм-м… милорд так решит, то, наверное, да, — сказала я.

Пальто, как и платье, было чуть ниже колена — второй повод для радости, потому что, глядя на платья Лин и на одежду жительниц Йарны, я боялась, что мне тоже придётся носить длинные, закрывающие щиколотки, юбки, в которых я бы путалась ещё больше. Оказалось, что мода столицы, за редким исключением вроде официальных приёмов, позволяет почти любую длину ниже колена, можно было радостно выдохнуть.

Госпожа Флора в гостиной окинула меня оценивающим взглядом и удовлетворённо кивнула. Я поправила ворот платья, потому что торчащее из-под него кружево рубашки мне не нравилось, пусть Эсси старательно уверяла меня, что так и должно быть.

— Простите за нескромный вопрос, леди Лиддел, — Флора выгнула тонкую бровь и несколько хитро, на мой взгляд, улыбнулась. — Но сколько вам лет?

— А что? — не поняла я.

— Вы выглядите выпускницей школы в этом платье. Простите, но есть в вас что-то такое… полудетское.

Я хихикнула, вспоминая серо-чёрный морок и Джейну, и ответила на вопрос.

Честно.

* * *

— Пожалуй, стоит говорить всем, что ты — моя младшая сестра, — фыркнул Кондор, когда мы вышли на улицу. Я сделала вид, что надулась, и поправила капюшон пальто. От предложения госпожи Флоры всё-таки выбрать шляпку я отказалась категорически.

Чародей, видимо, успел побывать у себя. Он сменил пафосный придворный наряд на свою обычную одежду и сейчас был более… привычным. Не так, как утром. Как ни странно, его постоянное ехидство сменилось на подозрительное благодушие. Вид у Кондора, конечно, был хитрющий, но по крайней мере маг не позволил себе ни одного едкого замечания в сторону моего постоянного стремления поправить юбки.

Я поправила перчатки на руках, думая, как бы их теперь не потерять. На ум вдруг пришла резиночка, на которую в моем детстве крепили варежки, и я улыбнулась, слишком уж нелепой показалась эта идея. К счастью у пальто были довольно глубокие карманы и перчатки в случае чего неплохо запихивались в них. Руки тоже.

За то время, которое я провела в мастерской госпожи Флоры, небо над Арли успело нахмуриться и теперь шёл мягкий, пушистый снег, который хлопьями оседал на булыжники мостовых и не таял. С улицы, полной лавок и магазинов, мы свернули в один из богатых жилых кварталов. Дома вокруг были разноцветными, с высокими дверьми, украшенными фантазийной резьбой или витражами, с фонариками над крыльцом и коваными решетками на первых этажах, с небольшими палисадниками за изящными ограждениями. Как и говорил Кондор, здесь, вокруг Площади Согласия, жили очень богатые люди. Очень. В одном из окон мелькнуло похожее формой на сердечко личико юной девушки с капризно поджатыми губами. Девушка перехватила мой взгляд и, высокомерно вздернув подбородок, поспешила задёрнуть портьеру. Я постаралась не закатить глаза — в чужое окно я посмотрела совершенно случайно, пока слушала рассказ чародея о столице.

Несмотря на то, что пару раз нам встретились кареты, запряжённые лошадьми, улицы были очень чистые. Как и здания. У края тротуара на равном расстоянии друг от друга стояли фонари — сейчас они не светили. Из дома, мимо которого мы проходили, выпорхнули две девушки в ярких накидках, из-под которых виднелись не менее яркие пышные платья. Обе леди были в шляпках, украшенных искусственными цветами, и ботинках на высоких каблуках, казавшихся лично мне немыслимыми для прогулок по заледенелой мостовой. Хихикая, девушки прошли мимо нас. Одна из них, махнув тёмненькими кудряшками, смерила меня странным взглядом, недоверчивым, но любопытным.

— Мы одеты немного… не для этого района, — усмехнулся Кондор, когда леди скрылись за углом. — Ты есть хочешь?

— Вообще-то, да, — ответила я, радуясь, что он, наконец, об этом спросил, потому что намекнуть на обед я стеснялась. Чувство голода приглушали утащенные у госпожи Флоры мармеладки, которые подавали за чаем, но суп они точно заменить не могли.

Маг кивнул, что-то прикинул в голове, смотря с лёгким прищуром вдаль, и дальше мы гуляли уже более целенаправленно: сначала до конца этой красивой улицы, прямо на Площадь Согласия, потом через площадь, мимо храма в одно из местных едальных заведений. В заведении были огромные окна с витражами, изображавшими времена года, и обстановка, от которой у меня по началу кусок в горло не лез. Несмотря на то, что официанты казались одетыми лучше Кондора, а на некоторых из присутствующих леди сверкали драгоценности, нас не просто пропустили — перед нами ходили на цыпочках. В том числе — некоторые из числа гостей, которые узнавали мага и вежливо здоровались с ним, усиленно косясь в мою сторону. Я придерживалась стратегии "улыбаемся и машем" и чуть не рычала, потому что праздношатающиеся господа стояли между мной и моим обедом.

Очень вкусным обедом, надо сказать.

Потом снова была площадь, храм, в который мы не зашли, потому что я чего-то испугалась, небольшая лекция о религии, ещё пара улиц, таких же красивых, как и первая, и возвращение во дворец — через ворота, у которых стояли часовые из Королевской Гвардии.

— Я думаю, не стоит отвлекать Дара от его дел только ради того, чтобы показать ему твоё новое платье, — добродушно сказал маг, показывая мне жестом идти за ним куда-то по коридорам дворца. — Фрески потом рассмотришь, Мари. Они никуда не денутся. У нас ещё остались твои личные покои, я хочу, чтобы ты взглянула и если что не так — сразу об этом сказала.

— Покои?

— Ты соглашение вообще читала? — скосился на меня Кондор. — Вспомни пункт пятый Обязанностей Королевской Семьи.

— Эм-м… — я покопалась в памяти. Честно говоря, утром я пыталась просто уловить общую суть и понять, чем мне грозит моя подпись на этих бумагах. Но память все-таки сохранила что-то про покои. — Жильё при дворе, да. Помню.

— Очень хорошо, — маг опять схватил меня за руку, потому что я засмотрелась на какой-то пейзаж, висящий на стене над диваном в одной из комнат. Пейзаж изображал море — предрассветное и спокойное — и кусочек городской пристани, на которой дремали лодки, ощетинившись мачтами без парусов.

* * *

— Недурно, — протянула я, подавив желание присвистнуть. В присутствии управляющего дворцом, высокомерного, что твой герцог, мне было неуютно, слишком уж оценивающе он наблюдал за моими жестами.

— Обычно леди занимают эти комнаты, — сухо продолжил управляющий, пока горничная отпирала передо мной двери, за которыми оказалась спальня — не меньших размеров, чем гостиная, с высоким потолком, украшенным лепниной, светлыми стенами и огромными, от самого пола, окнами, открывающимися на балкон. Я смотрела на это великолепие, едва сдерживаясь, чтобы не открыть от восхищения рот. Управляющий тем временем продолжал что-то рассказывать, и мне пришлось сосредоточиться на его словах. — В вашем распоряжении есть ванная комната и гардеробная. Если не нравится цвет мебели…

— Нравится, — восторженно ответила я, рассматривая бирюзовый полог над кроватью. В зеркале над камином отразились мои горящие счастьем глаза. — А камин работает?

Горничная фыркнула, управляющий скосился на неё с неободрением — и с таким же неодобрением повернулся ко мне:

— А вы как думаете, леди?

— А… ну, да…

Ты очень сильно тупишь, леди.

Конечно, камин работает, чёрт возьми, это грёбаный дворец Прекрасного Принца, ещё бы тут камины не работали!

Мы вернулись в полукруглую гостиную. Кондор стоял в эркере, привалившись к углу, и смотрел куда-то в окно, скрестив руки на груди. Его куртка висела на стуле, ножку которого чародей попинывал носком сапога. На наше появление Кондор отреагировал — повернул голову и сощурился, но ничего говорить не стал.

— У вас будут свои ключи, леди, — управляющий недовольно пронаблюдал за чародеем. — От комнат и коридора. Смотрите, — он жестом пригласил меня выйти из гостиной в небольшой коридор перед ней и указал на скромную, вписанную в интерьер дверцу. — Это комната для личной горничной. Ну…

— Я поняла, — кивнула я, поднимаясь по ступенькам и заглядывая в крошечную комнатушку с единственным маленьким окном под самым потолком. Представить себе Сильвию в этом убожестве я не могла. — Ужас.

Горничная, которая сопровождала нас, странно на меня покосилась, но промолчала. Управляющий высокомерно вскинулся и мои слова никак не прокомментировал, продолжая говорить о том, что считал действительно важным:

— У вашей горничной тоже будут ключи, запасной комплект. Это ещё не все потайные двери, леди, — мы опять вернулись в гостиную, и управляющий совершил нечто для меня странное: сдвинул одно из панно на стене — и стена открылась в тёмное пространство, в котором обнаружилась дверь, а за дверью — еще одно помещение, небольшая и скромная в сравнении с моей, но вполне себе жилая комната.

— Что это? — я непонимающе разглядывала окна, из которых было видно окна моих… эм-м-м… покоев.

— Комната телохранителя, — Кондор появился из темноты междустенья, отряхиваясь от пыли и вытаскивая из волос паутину. — Вы что, считаете, что если эти помещения пустуют, то и убирать тут не надо? — холодно сказал он в сторону управляющего. Тот скрипнул зубами. — Мари, это, скажем, нормально, если в шаге от важной персоны находится охрана, — продолжил маг. — Не знаю, понадобится ли она тебе, но на всякий случай… пусть будет.

Я что-то невнятно буркнула в ответ, не зная, куда деть руки. Как-то слишком много всего сейчас было в голове нового и непривычного. Хотелось и спрятаться где-нибудь на диване, скинув заодно новые сапоги, которые начинали натирать ноги. Маг, кажется, уловил моё смятение.

— Я думаю, пока хватит, — сказал он. — Леди нужно всё обдумать. Если у неё будут какие-то пожелания, она передаст их через меня.

Управляющий сдержанно кивнул, и мы покинули комнату моей предполагаемой охраны. Ко мне пришло осознание, что, видимо, тайных ходов здесь немало, и это осознание пугало. Мало ли кто решит ими воспользоваться. Я забрала пальто и свёрток со старой одеждой, оставленные на кресле в гостиной, рассеянно поблагодарила господина управляющего, чуть не сделала книксен в ответ изумлённой горничной и поймала себя на том, что мне очень сильно нужна кое-чья рука в моей руке, потому что я, кажется, запуталась.

— Ты куртку забыл, — сказала я, когда мы остались одни у выходящего во внутренний дворик окна. Сгущались сумерки — и магические кристаллы начинали светиться, свет преломлялся о хрустальные подвески и множился.

Кондор ухмыльнулся и вытащил куртку из воздуха, встряхнул ее и надел.

Вот как он это делает, а?

— Простые фокусы, — маг подмигнул мне и протянул руку. — Пойдём?

— Куда? — я устало зевнула.

— Найдём подходящее зеркало. Эти все висят высоковато.

* * *

В эту ночь мне приснился тревожный сон.

Я бежала от кого-то по снегу, босая, в одной сорочке, ни капли не греющей. В ступни впивались острые осколки льда и мелкие камни — о большие я больно ударялась онемевшими пальцами.

Небо надо мной было серое, клубящееся облаками, и я думала о том, что оно похоже на сломанное волшебное зеркало, которое ничего не отражает и не показывает.

Эта метафора застряла у меня в голове — и с ней я очнулась, распластанная на широкой кровати, вдавленная в перину кошмаром. Я тяжело дышала, и тьма, окружавшая меня, казалась мне населённой тенями. Густая, оглушающая тишина вливалась в уши. Только когда я приподнялась на локтях, вглядываясь во тьму комнаты и ища в ней очертания уже привычных предметов, освещенных лишь отблесками звёзд на всё ещё чужом для меня небе, наваждение прошло.

Мне показалось, что краем глаза я уловила непонятный отблеск красного в зеркале, но я не придала этому значения, шумно выдохнула и упала на подушки.

А потом вспомнила, что сегодня забыла выпить зелье перед сном, и потянулась к тумбочке, чтобы исправить эту ошибку.

Глава третья: Потерянная девочка

Часть вторая, в которой не обольщайся, не бойся и будь осторожнее с зеркалами

Играй, покуда Рим горит, но помни, что однажды твои струны лопнут и станет совсем-совсем тихо. © Лена Элтанг «Картахена»

— В задницу танцы, — заявила я, спрыгивая с подоконника.

Ренар, только что вошедший в зал, изумлённо посмотрел на меня, не понимая, что вдруг взбрело мне в голову. Я стрельнула взглядом в сторону, словно бы искала поддержку у висевшего на стенах оружия, и, обретя уверенность в себе, прямо посмотрела на парня.

— Лин сказала, что ты можешь научить меня драться.

— Оу, — он замялся на пару секунд, даже почесал рыжий затылок, и всё так же изумлённо окинул меня взглядом с ног до головы. — И с чего вдруг… такая просьба, котёночек?

Я моргнула, придумывая ответ. В голове засела встреча с Форжо, комната, предназначенная для телохранителя, все эти тайные двери и коридоры в стенах, пара фраз, мелькнувших в разговорах с Лин — в том числе та, про перчатки и поцелуи рук. Дворец отнюдь не показался мне тихим и спокойным местом, абсолютно безопасным для невысокой по местным меркам девушки, которая о правилах жизни в нем знает чуть больше, чем ничего.

— Хочу уметь защищать себя, — я скрестила руки на груди и медленно прошлась вдоль стены с оружием, делая вид, что внимательно разглядываю коллекцию клинков. Интересно, откуда это здесь? — На всякий случай.

— О, — Ренар следил взглядом за моими передвижениями и подозрительно щурился. — Тебе мало того, что рядом с тобой один из лучших магов Третьего Союза и я?

— Вы не можете быть со мной всё время, — я пожала плечами. — И потом, — я прислонилась спиной к стене, обернувшись к собеседнику, и попыталась вспомнить все аргументы, которые изобретала сегодня, для того, чтобы придать своей просьбе вид продуманного решения, а не каприза взбалмошной девчонки. — Вы же сами сказали, что если со мной что случится, плохо будет всем. Вот я и пытаюсь свести к минимуму вероятность…

— Понял, — Ренар ехидно ухмыльнулся. — Я надеюсь, ты осознаёшь, что за месяц я не смогу научить тебя убивать врага ножом для чистки фруктов?

— А мне и не надо, — парировала я, вскинув подбородок. Кажется, этот жест я подхватила у Кондора. — Научи меня бить супостата веером, чтобы руки не распускал!

Ренар иронично приподнял бровь и чуть наклонил голову. Он разглядывал меня с полминуты, видимо, пытаясь принять решение, и в итоге согласно кивнул:

— Хорошо. Убедила, — скептическое выражение, которое появилось на лице Ренара после моей просьбы, наконец, исчезло. — Научить тебя в случае чего бить человека так, чтобы ему было больно, я могу. За большее, извини, не возьмусь.

— Большее?

— А, — парень махнул рукой, мол, дела былые и внимания не стоят. — Некоторые девочки любят играть… в мальчишеские игрушки и потом плачут, когда роняют их себе на ногу. Ладно, — Ренар опустил руки вдоль тела. — Попробуй ударить меня.

— Что? — я вытаращилась на него в изумлении.

— Отвесь мне пощечину, ткни кулаком под рёбра, пни меня, в конце концов! — Ренар развел руки в сторону, приглашая меня к действиям. — Или уже пошла на попятную? Все вы, девицы, такие, сначала "О, дай я подержу в руках твою рапиру!", а потом… Ой!

Я, всё ещё не понимая, к чему это, ударила, целясь кулаком в живот. Ренар сделал вид, что ему очень больно, и согнулся, но испугаться за него я не успела, потому что парень тихо рассмеялся.

— Зараза! — возмутилась я.

— Бьёшь, как девчонка, — фыркнул он, выпрямляясь и убирая выбившуюся прядь со лба. — Хотя ты и есть девчонка. Это был дружеский тычок под рёбра, котёночек, а я жду другого. Понимаешь ли, — парень сделал шаг в мою сторону. — Самое сложное для человека, который не привык к насилию, это ударить в полную силу. Ну, Мари, не жалей меня, — он оказался ещё ближе. — Я разрешаю.

Я замахнулась, чтобы влепить ему пощёчину — пару раз мне приходилось такое делать, чтобы привести человека в чувство. Но попытка провалилась — Ренар перехватил моё запястье и ловко завернул руку мне за спину. Я возмущенно пискнула, дёрнувшись, из-за чего руке стало больно. Достать его другой рукой не удалось — она тоже оказалась у меня за спиной, а я — прижатой к Ренару настолько близко, что это пугало.

— Попалась, котёночек, — прошептал он мне на ухо. — А теперь по ошибкам. Не бейся так, вырваться не получится, — он ловко извернулся, и моя попытка ударить коленом по стратегическому месту провалилась. — Первое, — дыхание Ренара касалось моего виска. — Слишком долго думала, словно не решалась. И второе, — голос его стал насмешливым и каким-то хрипловатым. — Слишком быстро сдалась и не попыталась выкрутиться, пока была возможность. Ну, что будешь делать теперь?

Я не придумала ничего лучше, чем попытаться цапнуть его за плечо, скрипнув зубами о льняную ткань. Ренар тихо рассмеялся и ослабил хватку:

— Уже лучше, — довольно сказал он. — Но малоэффективно. Ты только обслюнявишь противнику камзол, — он отпустил меня окончательно и тут же с хохотом увернулся от пинка. — О, да! Лучший способ разозлить девушку — это сделать вид, что ты хочешь её поцеловать!

— Ты… ты… — я возмущенно пыхтела, краснея и стараясь не расплакаться от обиды.

— Я нахал, о, да, — он согнулся в шутовском поклоне. — Не передумала?

— Нет! — отрезала я.

— Тогда придётся это терпеть, — Ренар разглядывал меня с каким-то странным выражением на лице, хитрым и одновременно довольным, но без тени ехидства. — Только учти, — Ренар смерил меня таки взглядом — словно на спор вызывал. — Жалеть не буду. Если понаставлю синяков — не обижайся и не хнычь в кабинете Кондора.

— И не собиралась вообще-то, — пожала плечами я.

— Ты смотри, — он хитро улыбнулся. — А то Анна сломала ноготь и два часа ему мозг выедала. Чайной ложечкой.

Он ещё раз внимательно посмотрел на меня и расстроенно скривился.

— Но начнем в следующий раз. Тебе нужна более удобная одежда. И мне тоже. Я был к такому не готов.

* * *

Ренар подарил мне носки.

Попросил подождать его в моей гостиной и через несколько минут вернулся со свёртком.

— Здесь принято дарить подарки на Солнцестояние, — он наклонился и легонько поцеловал меня в щеку, пока я пыталась сообразить, что происходит, растерянно сжимая в руках нечто, завёрнутое в плотную коричневую бумагу. — И я подумал, что нужно как-то согреть твои ножки долгими зимними ночами.

Улыбался он очаровательно, ожидая, как я отреагирую на очередную двусмысленную фразочку и на содержимое свёртка.

В общем, теперь у меня были тёплые шерстяные носки. Ничего особенного, на самом деле, но грели они не только ноги, но и душу. Было как-то удивительно приятно от этой нехитрой заботы, тем более, что по ночам иногда действительно становилось холодно — видимо, из-за ветра. Теперь я знала, что Замок сохраняет тепло, благодаря заточённым под ним элементалям огня — достаточно распространённая здесь система, как оказалось, но вот от гуляющих во время сильного ветра сквозняков магической защиты почему-то не было.

Ближе к ночи я сидела у себя, уткнувшись в книги. Лин опять свалила к своей семье, намереваясь провести с ними праздничные дни, и оставила мне что-то вроде домашнего задания на это время. Мне предстояло самостоятельно продолжить погружение в географию, что оказалось весьма занимательным, учитывая красивый слог автора "Краткого курса географии и мироустройства" и то, что книжка оказалась с гравюрами, от которых я пришла в эстетический восторг. До оркских племён пустыни всё шло неплохо, но потом я стухла, устав от описаний, и полезла в другую книгу — "Представители знати Южной Ангрии, Иберии, Геллингхейма и Аглавера. Иллюстрированный справочник светской леди" обещали мне определённую порцию здорового хихиканья, слишком уж нелепо это всё было в моих глазах.

Листать иллюстрированный справочник было чуть интереснее, чем журнал с каким-нибудь списком миллионеров. В моём случае — чуть интереснее, чем совсем не интересно. С его страниц на меня смотрели все, как одно, до невозможности благородные лица, в основном — мужчин. Первыми в списке шли, конечно же, представители Королевской Семьи Иберии — с Антуаном V во главе. Сын был почти точной его копией, только глаза у короля оказались не карие, а какие-то светлые, и, конечно, на лице Его Величества был отпечаток прожитых лет, придающий им некоторую суровость. А вот по линии подбородка и форме губ понять, кто чей родственник, можно было легко. Судя по портрету Дара, сходство с оригиналами должно быть фотографическое. Я на всякий случай глянула на титульный лист, чтобы узнать, что этому несчастному справочнику всего пять лет. К моей радости, автор не стал ограничиваться только тем, что девицам обычно интересно, то есть — перечислением духовных качеств, богатств и титулов. В книге были и гербы семей, и немного об истории каждого особенно знатного рода, кое-где попадались гравюры, изображающие какие-то исторические события и пейзажи.

Я весело грызла яблоко, понимая, что если бы не была такой идиоткой и заглянула под кожаный переплёт пораньше, то многих конфузов мне удалось бы избежать. Как минимум, Антуана-Дара я бы точно узнала с первого взгляда.

Портрет Феликса тут тоже был, фамильные черты и сходство с братом и отцом чувствовалось, но было в нём что-то… притягательно-неприятное. То ли слова и реакция Кондора засели у меня в голове, то ли свою роль сыграла моя нелюбовь к слишком красивым блондинам, но портрет Феликса не вызывал у меня восхищения.

Я задумчиво положила огрызок яблока на тумбочку и вдруг поняла, в чём дело. Ренар же тоже красивый, почти смазливый, как девчонка, но его внешность не отталкивала меня от общения — потому что за хитрой улыбкой, двусмысленными шуточками и разного рода попытками нарушить мои личные границы не было ничего пугающего, агрессивного или алчного. Я помнила встречу с Форжо и то, как он улыбался мне вслед. Вот у принца на портрете была такая же улыбка.

Не очаровательная, а очаровывающая.

Каких-то иллюзий касательно того, что Феликс окажется милой котичкой, я, конечно, и до этого момента не питала, но сейчас понимание, что он, скорее всего, тот ещё бабник и повеса (слово-то какое в памяти всплыло!), сформировалось окончательно.

Сопровождающая портрет статья гласила, что Их Младшее Высочество ни с кем не помолвлен, галантен и весел в общении и предпочитает посещать все крупные балы и прочие мероприятия, которые проходят в столице. А также любит охоту, прекрасно фехтует, и так далее, и так далее. В списке увлечений его брата охота тоже значилась, но вот встретить его на балах считалось настоящей удачей — Дар редко задерживался на них дольше, чем того требовал этикет. Среди герцогов, маркизов, графов и прочих титулованных мужчин иногда мелькали женские портреты — почетные матроны и вдовствующие леди, а также единственные представительницы своих семей. Насколько я успела узнать из местной истории, наследование титулов в Третьем Союзе почти всегда шло по мужской линии, женщины здесь не занимали престол и при замужестве получали титул мужа, сохраняя фамильные имена только в том случае, если в этой ветви больше никого не оставалось.

Про Кондора здесь тоже было — он, оказывается, получил графский титул за особые заслуги перед Короной Иберии. Правда, как поясняла книга, семья дель Эйве, к которой он принадлежит, — одна из самых влиятельных семей Галендора, но проблемы магической аристократии простых людей не касаются. Про нашего мага говорилось, что он — натура таинственная, весьма богат, ходит в друзьях у кронпринца, обладает великолепными манерами и отвратительным характером. А ещё он хорошо фехтует на рапирах, что в среде придворных считается чуть ли не ещё одной добродетелью. "Холост, — говорилось в статье. — Никогда не был помолвлен. Вокруг Юлиана дель Эйве ходит множество слухов о противоречивых связях, омрачающих его репутацию, и в сочетании с его профессией и особенностями характера это делает его нежелательным объектом для интереса молодых девиц". Я едва не расхохоталась. Не знаю, чем думал автор этого справочника, но лучшей рекламы, на мой взгляд, придумать было невозможно. В моем воображении Кондор отбивался рапирой от толпы взволнованных фанаток, которых от него оттаскивали взволнованные мамаши.

Надеюсь, я не слишком громко думала?

* * *

Зимняя тьма прилипла к оконному стеклу, вглядываясь в глубины дома, где горели огни и сидели люди, одуряюще пахнущие тёплым, вязким, красным, текущим в их телах. Люди веселились в тепле, отгоняя тьму громкой музыкой и живым огнём множества свечей, расставленных на деревянных столах, на полках, на подоконниках и даже кое-где на полу — в углах, где меньше шансов быть сметенными неловким движением ноги или взмахом женской юбки. Люди галдели, люди танцевали, люди словно говорили себе и друг другу — мы живые, мы тёплые, мы не боимся того, что притаилось там, снаружи, что скрывается за границей светового пятна на мерцающем снегу. Мы не боимся, мы не боимся, мы живы и веселы.

Тихая, пугливая девушка с тёмной косой, в которую в честь праздника были вплетены разноцветные ленточки и мелкие стеклянные бусинки, искрящиеся в свете огня, тревожно вглядывалась во тьму, прильнувшую к стеклу — зеркало окна поймало очертание бледного, худого лица и неулыбчивых губ, неслышно шепчущих что-то. Девушка тряхнула головой, прогоняя страх, и обернулась в сторону зала, зябко дёрнув укрытыми шалью плечами.

А в центре зала кружилась в танце белокурая Хёгова невеста, дочка мельника, одна из первых красавиц городка. Звенели браслеты у нее на запястьях, змейками вились распущенные по плечам локоны, пушистые ресницы отбрасывали тень на румяные щёки, стыдливо пряча хитрый взгляд. Девушка иногда покусывала губы, стараясь не сбиться в танце, потому что знала — на неё, на её разноцветные юбки, на её растрёпанные в танце волосы, на движения её рук сейчас направлены многие взгляды. Дочь мельника знала цену и своей улыбке, и своим вьющимся волосам, которые сегодня можно было не заплетать в косу — только украсить венком из веточек, лент, тряпичных цветов и высушенных колосьев. Дочь мельника ловила на себе взгляды мужчин, восхищенные и голодные, чувствовала, как многие стараются в танце дотронуться до неё, оказаться ближе, чем следовало бы их подпускать. Взгляды женщин жгли ядом, оценивали каждый шажок, каждое мелкое движение плечом, и дочь мельника старательно их не замечала, чтобы ненароком не сбиться и не упасть на потеху завистницам. Сама она изредка, украдкой приподнимала ресницы, смотря в сторону очага, где у самой стены, словно огородившись, обособившись от праздника сидели трое обитателей Волшебного Замка, странные и манящие, окутанные пологом тайны, как обитатели Страны Теней.

Взгляд дочки мельника загорался азартом, свойственным красивым девушкам, хорошо знающим о своей красоте, когда она замечала на себе внимание рыжеволосого парня, наблюдающего за ней с одобрением и хитрой полуулыбкой, которая удивительно льстила самолюбию. Дочь мельника похолодела и едва не сбилась, когда столкнулась с другим взглядом — пронзительным, но равнодушным лично к ней, наблюдающим за всем вокруг внимательно и напряжённо. Желтоглазый чародей, от упоминания которого некоторые матушки вздрагивали и говорили что-то о занавешивании зеркал в светлицах подросших дочерей, был почему-то угрюм и сосредоточен. Иногда он лениво посматривал в глиняную кружку, которую держал в руках, иногда — обводил зал этим своим взглядом, от которого мурашки шли по коже, а кто-то из парней мрачнел и что-то недовольно шептал товарищам. Дочь мельника знала, о чём они шепчутся, но значение тому не придавала. Слухи — это только слухи, а вот подойти к молодому магу, который, говорят, посообразительнее Мастера Герхарда, и попросить начаровать ей удачу дочь мельника очень хотела, потому переборола суеверный страх и робко улыбнулась, перехватив его взгляд. Чародей удивлённо вскинул бровь, но улыбнулся в ответ, утратив свою угрюмость и высокомерие, и чуть приподнял кружку с элем. А потом наклонился к сидящей между ним и его другом темноволосой девушке, грызущей красное яблоко, и начал что-то рассказывать, кивнув в сторону Хёговой невесты. Девушка пристально посмотрела на дочь мельника, поставила локти на стол и даже оторвалась от своего яблока, чтобы что-то спросить у мага. В её взгляде не было ни зависти, ни чисто женского стремления оценить соперницу — только какой-то своеобразный интерес.

Дочь мельника, почему-то, почувствовала себя уязвлённой и покрепче вцепилась в руку парня, увлекавшего ее в танец, подальше от странных гостей и слухов, с ними связанных.

* * *

К середине вечера мне начало нравиться всё.

В первую очередь — чуть горьковатый, отдающий пряностями эль, который я пила, уютно устроившись на скамье между парнями. Мне понравились имбирные пряники, которыми меня кормили, и запахи еды, хвои и дыма, которые наполняли таверну. Мне нравилось наблюдать за танцующими и мне нравилась местная музыка — простая, но мелодичная, иногда плавная и грустная, иногда — веселая и бодрая. Согревшись и избавившись от лёгкого волнения, с которым я ждала этой вылазки, я скрестила руки на столе и положила на них подбородок, наблюдая за залом и людьми вокруг.

Потом Ренар принёс ещё эля и яблоко.

— Видишь девушку в венке? — Кондор чуть наклонился в мою сторону, кивком головы и взглядом указывая на ту самую "сестру", которую я помнила ещё по встрече на катке. Сейчас её волосы были распущены и голову украшал венок из лент, колосьев и цветов — как я понимала, искусственных, но выглядящих весьма настоящими. Девушка была в центре внимания — и это ей весьма очевидно нравилось. — Она сегодня в роли невесты, предназначенной Богу Декабря… Судя по её настроению, очень гордится этим и вряд ли знает, — интонации чародея стали хитроватыми, — что в далёком прошлом удостоилась бы сомнительной чести быть отведённой в чащу и оставленной там. На съедение зиме.

— Очень мило, — я хрумкнула яблоком и поставила локти на стол. Маг до этого момента сидел за столом, делая вид, что его желтоглазой светлости тут как бы нет, и никак не реагируя на заинтересованные взгляды местных в свою сторону.

— Поэтому я и не особенно люблю все эти праздники. Слишком сильно в голове засело их истинное значение, — сказал Кондор, заглядывая в свою кружку. — Хотя эль сегодня неплох.

Я пожала плечами, не понимая, с чего это вдруг он разоткровенничался. Выпитое начало давать по мозгам, и когда Ренар в очередной раз потянул меня за руку, предлагая вылезти и потанцевать, я решилась — и вылезла, вцепившись в его руку, чтобы не свалиться и не споткнуться ни обо что. Ну нафиг этих хмурых магов, тоже мне!

— Ты чего? — Ренар, видимо, заметил мою ухмылку.

— Его светлость сегодня… просто образец коммуника… общительности, — фыркнула я, позволяя увлечь меня в круг танца. — Ой, — я заметила, что на нас многие посмотрели. — Держи меня крепче, я боюсь облажаться!

Но не облажалась. Вроде бы. Всё оказалось куда легче, чем мои неловкие па в Замке, и намного веселее. В толпе все немножечко лажали — а потом смеялись и лажали снова. Мне оставалось только улыбаться в ответ тому, чьи руки подхватывали мои руки, когда пары менялись партнёрами, и стараться не перепутать, с какой ноги нужно начинать. Эль заставил эйфорию проникнуть в мою голову, и мне стало всё равно, чья рука на моей талии, на чьих плечах мои руки — я следила только за тем, чтобы не оступиться, не упасть, хотя мне казалось, что в случае чего — поддержат и не позволят врезаться носом в дощатый пол. Я смеялась и весело качала головой, мне казалось, что я красиво делаю книксен, когда по танцу следовало его сделать, я легко скользила от партнёра к партнёру, я ловила в чужих глазах — карих, зелёных, серых, тёмных — отражение веселья и тепла и отблески мерцающих свечей, и…

— Поймал! — Ренар склонился надо мной, а я полулежала в его объятиях, касаясь пола только каблуками ботинок, и тихо смеялась, вытирая слёзы. Толпа вокруг нас чуть расступилась, и мне показалось, что на миг я превратилась в центр местного мирка, который тут же завертелся дальше, забыв про меня. Девушка в венке проплыла рядом, тряхнув гривой белых волос, и я, запрокинув голову, видела её мелькающую рядом красную юбку, и немного злорадствовала. Самую малость. Потому что это не мне, а ей придётся замёрзнуть в лесу, дожидаясь волшебного жениха, у которого непременно будет мерзкий характер.

— Кажется, кто-то напился, — Ренар потянул меня за руку, заставляя перестать выкобениваться и принять вертикаль. Меня шатнуло — и я повисла у него на шее, хихикая и прижимаясь. Может, попытаться выбить клин клином? Рыжий, красивый, пахнет вкусно, и…

Опираясь на плечи Ренара, я приподнялась на цыпочки, ткнувшись носом в его подбородок и чуть прикрыв глаза. Запах эля и имбиря смешивался с запахом дыма и пота, и я растворялась, уплывая куда-то в пространстве, потому что чувствовала себя в безопасности.

— Эй, голубки! — раздалось сбоку, и мимо нас прошёл мужчина с двумя кружками в руках.

Ренар увёл меня в сторону, поддерживая за плечи. Я прижалась к нему и глупо улыбалась, посматривая на девиц, некоторые из которых провожали нас взглядом, пока мы шли… Куда?

На улице было свежо и холодно, хотя в первую минуту мне казалось, что зимний мороз мне нипочём! Я улыбалась и выдыхала пар изо рта, вглядываясь в мерцающую огнями улицу, по которой сновали туда-сюда люди, веселые и тоже пьяные, наверное, говорливые и громкие. Оранжевые отсветы фонарей со свечами, которые нес каждый в толпе, танцевали на каменных стенах, бархатная глубина неба манила тысячами звёзд — в городах моего прежнего мира их уже и не разглядеть за облаками, смогом и электричеством — откуда-то слышалось пение на незнакомом языке. Я стояла на крыльце, прижавшись к Ренару, грелась в его тепле, чувствуя, как он обнимает меня, чуть покачиваясь, словно пытаясь убаюкать.

— Ты пьяная, — раздалось над ухом. Для этого ему явно пришлось чуть наклониться, потому что я едва доставала макушкой до его ключиц. — И не знаешь, чего хочешь.

Я согласно кивнула.

Зимний воздух отрезвлял не хуже пощечины, и я, сделав глубокий вдох, вынырнула из наваждения. Наваждение легко разжало объятия и теперь очаровательно улыбалось, держа руки на моих плечах и что-то мне объясняя. Я не прислушивалась, хотя общий смысл был понятен.

Меня мягко и красиво выставили во френдзону.

Наверное, завтра я буду радоваться тому, что утопила свои печали в пиве, а не в постели иномирского красавчика, отношения с которым это совершенно точно усложнит, но сейчас, когда он был так близко, обида грызла меня изнутри.

И холод снаружи стал действительно злым.

К счастью, когда я сняла руки Ренара со своих плеч и попросила оставить меня на пару минут одну, он хотя и заглянул мне с тревогой в глаза, но послушался.

— Только на пару минут, — нахмурился он и ласково растрепал мои волосы. — Я за тобой вернусь.

Когда он ушёл в таверну, я спустилась по ступенькам, держась на всякий случай за перила, потому что меня всё ещё вело, и встала сбоку от крыльца, в тени, привалившись к каменной стене. Люди, проходящие мимо, не особенно обращали на меня внимание, зато я могла следить за ними и думать о своём. Расползшиеся в панике мысли начали возвращаться на свои места, как и моя способность думать вообще. Всхлипнув для порядка от обиды, я зябко скрестила руки на груди. Дольше этой самой пары минут я без пальто тут точно не простою, но освежить голову было нужно.

Затылком и шеей я ощущала жгучий холод камня. Дверь таверны открылась, выпуская немного тепла, долетевшего и до меня, и кого-то смеющегося, топающего и пахнущего пивом. Тоже освежиться вышли, наверное. Пока я думала о том, нужны ли мне вообще какие-то привязанности в мире, который я совершенно точно однажды оставлю, и насколько оправдан миг счастья перед расставанием навсегда, на крыльце закурили — я почуяла аромат дыма, похожий на тот, который шёл от трубки Ренара. Рядом со мной в снег упала спичка.

Мимо прошла ещё одна маленькая компания, у них были бубны и флейта, и громкие разговоры, и смех. Я проследила за ними взглядом, продолжая думать о своём, и не заметила, что над моей головой начался пьяный разговор. В принципе, я бы не придала ему значения, как любому случайному разговору незнакомых людей, если бы сквозь мою рефлексию не прорвалась пара случайных фраз.

— …чародеева девка, — пьяно сказал незнакомый парень. Судя по голосу — довольно молодой.

Интуиция заставила меня превратиться во внимание.

— Так она же вроде Посланница Богини нашей, — ответил второй, более трезвый. — Как-то их ещё называют…

— Видел я Посланницу, — сказал первый, сплёвывая — хорошо, не в мою сторону. — Предыдущую. Они же все блондинки, как Богиня. А эта тёмненькая и… Ну ты сам подумай, вот это — и Посланница? — он хохотнул так, как смеются люди, уже достигшие того состояния, когда язык уже развязался, но еще не заплетается. — Нет, брат, тут другое. Ученица, наверное. А, может, просто девку себе завёл.

Я почувствовала, что краснею от таких заявлений, и немигающим взглядом смотрела под ноги, сжимая и разжимая кулаки. Надо было срочно что-то придумывать, потому что два пьяных мужика, которые обсуждают твою личность в подобном ключе, пока ты прячешься у них под носом, это ни разу не хорошая ситуация.

И Ренар, как назло, словно забыл о своём обещании за мной вернуться.

— Вон, следил как, пока она с рыжим этим танцевала, — снова засмеялся тот, который был более пьяным. Второй попытался его урезонить, мол, это вообще не их дело, но его друг даже на это своё мнение имел. — Наше, может, и не наше, но пусть он лучше с этой развлекается, чем на наших девчонок заглядывается, а то мы ж не посмотрим, что он с управляющим дружен и…

Я, громко топая, поднялась по ступенькам, смотря перед собой и молясь, чтобы в темноте мои пылающие щёки не были слишком заметны. Парни, оба — не намного старше меня самой — вытаращились открыв рты. Один медленно опустил руку с трубкой и попытался виновато улыбнуться, а его борзый не в меру товарищ расплылся в пьяном нахальстве.

— О, ты смотри, помянешь чёрта…

Я рассерженно тряхнула головой и попыталась вложить в голос как можно больше твёрдости, надеясь, что в сочетании со словами эффект будет что надо. Сами придумали — сами и обидятся.

— Ещё раз пасть свою поганую раззявишь в мою сторону, — тихо, но яростно сказала я, глядя в лицо симпатичного, в общем-то, юноши — и не подумаешь, что такая зараза, как выпьет. — Язык отсохнет. Обещаю.

И, пока он от моей наглости не опомнился, прошла мимо, хлопнув дверью.

Кажется, мне вслед полетело какое-то оскорбление, но догонять меня не стали.

Привалившись спиной к стене в углу, я выдохнула и постаралась унять дрожь в пальцах. Кожу слегка покалывало и жгло — видимо, от нервов.

— А я уже идти за тобой собирался, — сказал вынырнувший мне навстречу Ренар. Он улыбался, но в глазах была какая-то тревога. — Всё хорошо?

Я кивнула и заверила его, что всё отлично, воздухом надышалась, но пить сегодня уже не буду, ибо нафиг.

* * *

Загнанный в угол чародей — уникальное зрелище.

Заметив рядом с Кондором ту самую девицу, которая носила венок и титул королевы вечера, или как ее там, я аж вспыхнула от предвкушения, что сейчас будет бесплатное развлечение, потому что девица откровенно строила глазки и ненавязчиво теребила пальчиками белую прядку. Неприкрытое кокетство.

Но, кажется, мага больше интересовал пристроившийся у него на коленях кот, чем оголенное чуть больше нужного плечо, которое ему ненавязчиво демонстрировали.

Впрочем, тут, кажется, половина зала уже успела этим плечом полюбоваться.

— Не хочу мешать вашей приятой беседе, — протянула я, плюхаясь на скамью и зевая. — Но я тут рядом посижу, пока не протрезвею.

И поставила локти на стол, подперев ладонями подбородок и делая вид, что происходящее рядом меня интересует не намного больше всего остального вокруг. На самом деле, мне очень хотелось посмотреть, как великий чародей будет выкручиваться, потому что, насколько я успела понять, от местных девиц ему бы надо держаться подальше. Так что в сторону разворачивающегося на моих глазах противостояния я периодически зыркала и старалась не хихикать.

Девица смутилась от моего появления и, кажется, немного разозлилась. Она моментально убрала руки от волос и скрестила их, положив на стол и подавшись чуть вперед. Будь я на месте мага, я бы залюбовалась тем зрелищем, которое открывалось в вырезе ее рубашки, но Кондор только мирно улыбнулся и продолжил смотреть в лицо девушке.

— Эльза, — сказал он. — Мои… услуги стоят намного дороже, чем ты предполагаешь.

Я превратилась в слух, сделав вид, что мне намного интереснее наблюдать, как Ренар общается с каким-то знакомым, которому он меня вроде бы даже представил пару минут назад, или за музыкантами.

Эльза надула губки и хлопнула ресницами. Кажется, она поняла вопрос платы весьма двусмысленно. Интересно, что она от него хочет? И вообще, представляет ли она, с кем разговаривает? Я-то наблюдала общение Кондора с Его Высочеством и прекрасно понимала, что между графом дель Эйве-и-еще-как-то-его-там и девчонкой из ну очень провинциального городка — такая пропасть, что…

В общем, пусть чародей сегодня был не при параде, как во время нашей аудиенции у Его Высочества, обольщаться я бы не рискнула.

— У меня есть, чем заплатить, — она посмотрела в мою сторону и мы встретились взглядами. Эльза поняла, что я тут не просто так сижу, и нехорошо сощурилась, а я как ни в чем не бывало улыбнулась. Девушка заерзала. Кондор приподнял одну бровь и улыбнулся уже не так мирно.

— Правда? — язвительно сказал он.

— Правда, — с вызовом ответила она.

Маг переместил кота мне на колени, я удивилась, кот тоже. Он дёрнул ушами и чихнул, переминаясь и устраиваясь поудобнее. Кот был угольно-чёрный и настолько пушистый, что я не сомневалась: обшерстит меня так, что юбку придётся отряхивать.

Кондор постучал пальцами по деревянной столешнице и заглянул в свою чашку.

— Почему ты не обратишься к местному Мастеру? — спросил он.

Ренар глянул в нашу сторону, перехватил мой взгляд и сделал удивленное лицо, мол, вот это поворот! И подмигнул, вернувшись к разговору со своим знакомым.

Музыканты играли что-то веселое.

— Что молчишь? — Кондор наклонил голову, как обычно это делал. Отлично, ему забавно. — Или хочешь попросить о чём-то, о чём Герхарда просить стыдно? Ну?

Она замялась. Кот мякнул и сполз с моих коленок в сторону чародея. Тот почувствовал, что ему ткнулись мордой в бок, и автоматически протянул руку, чтобы погладить пушистые уши.

— Значит, что-то задумала, — фыркнул Кондор, не отрываясь от кота. — Приворожить кого-то хочешь? Ну? О, покраснела, — удовлетворённо улыбнулся он. Я не смотрела в сторону Эльзы — взаимоотношения кота и чародея были не менее увлекательными. — Я таким не занимаюсь, извини. И тебе не советую. Ничем хорошим не обернётся.

— Удачи хочу, — прошипела девушка. Я едва расслышала её слова, потому что музыка вдруг стала громче — кто-то крикнул, что хочет угостить музыкантов пивом за свой счёт, а они рады были стараться. Волна смеха поглотила ещё какую-то фразу Эльзы — вскинувшись, я увидела, как шевелились её губы. Кондор же уловил, что ему сказали.

— Это можно, — кивнул он, разглядывая её руки, скрещенные на груди. — Дай браслет.

Эльза встрепенулась, сначала не осознав смысл его просьбы, а потом, чуть замешкавшись, потянулась к запястьям.

— Который?

— Любой, — маг наблюдал, как она, чуть повозившись, стянула с руки металлический обруч, вроде широкой проволоки, украшенной завитками, и взял браслет в руки. Затем покосился в мою сторону, наткнулся на заинтересованный взгляд и подмигнул. От выражения лица мага возникло ощущение, что я невольно стала соучастницей розыгрыша.

Кондор пару минут разглядывал браслет с таким видом, словно собирался его покупать за бешеную цену и потому выискивал недостатки. Я отвернулась в сторону, сделав вид, что напал приступ кашля — на самом деле, выглядело все настолько смешно, что я едва не захихикала. Наконец, маг прекратил пялиться на украшение и взял его в ладони, как мою зажигалку однажды, закрыл глаза и глубокомысленно помолчал. Девушка наблюдала за ним с раскрытым ртом, который моментально захлопнула, сжав губы в презрительной усмешке, когда заметила моё внимание.

— Всё, держи, — Кондор протянул ей её браслет. — Верь в себя и всё будет, что ты там задумала.

И сопроводил это какой-то ну очень уж доброй улыбкой. И прядку с лица небрежно убрал.

— А… — Эльза явно ожидала чего-то большего и была разочарована, но стоило ей вернуть браслет на его законное место, как по металлу пробежались мерцающие искорки. Эльза ойкнула, вытаращилась на мага и повертела рукой перед собой. — А плата?

Он рассмеялся, закинув голову назад, и только тут я поняла, что на нас никто, кроме Ренара, не обращает внимания — даже брат Эльзы, которому, наверное, полагалось бы за сестрёнкой приглядывать, скользит взглядом по нашему углу с полным безразличием — вроде бы и глянул, но тут же взгляд отвёл. Ренар иногда посматривал с усмешкой, но не подходил. Эльза опять надулась, сделав это с удивительным выражением кокетства на лице. Было видно, мысль о том, что услуга была выполнена вперёд договорённости о плате, заставляла девушку нервничать от неизвестности — мало ли чего с неё спросят?

Он спросил.

Ленточку из венка.

Беленькую.

Вон ту, которая на щёку свешивалась.

От той мины, с которой Эльза сняла с головы венок и стала отпутывать от него запрошенное, я чуть не сползла под стол, слишком уж смешно это было. Обескураженная девица путалась в пальцах, ойкала и шипела, потому что ленточка не отцеплялась, надувала щёки и раздражённо поправляла волосы. Кондор наблюдал за этим с явным удовольствием, но помогать не спешил, хотя, как мне кажется, мог.

По крайней мере, думала я, чувак, который вытаскивает из воздуха нужные ему вещи, вполне бы мог заставить развязаться пару узлов. Значит, это показательное выступление — именно показательное выступление.

— Спасибо, милая, — оскалился Кондор, зажимая протянутую ленточку в ладони. Эльза моментально отдёрнула руку, словно боялась коснуться пальцев чародея. Глаза у неё всё ещё были огромными от удивления. Стукнувшись бедром об угол стола, она сбежала от нас. Я видела, как девушка, нервно оглядываясь, подошла к брату и ткнулась носом ему в плечо — тот обнял её, так же автоматически, как Кондор недавно погладил кота, обернулся и что-то спросил. Эльза кивнула, а потом, когда брат отвернулся к своему другу, зыркнула в нашу сторону.

Кажется, маг ей подмигнул.

Она чуть не подпрыгнула.

— И что теперь? — спросила я, следя взглядом за Ренаром, который увлёкся флиртом с какой-то девчонкой из местных. Вот ведь…

— Теперь она будет нервно дёргаться, вспоминая, что отдала чародею свою вещь, — Кондор с усмешкой рассматривал ленточку. — Потому что чувствует подвох. Как это?! — сказал он с показным удивлением. — Сначала заявил, что его услуги стоят дорого, а потом вдруг попросил такую мелочь?! Тут явно что-то не так, — он фыркнул и обернулся ко мне. Я ожидала продолжения, но он замолчал, рассматривая что-то за моей спиной, и убрал ленточку в карман.

— И что тут не так? — намекнула я, не дождавшись.

— А? — Кондор сощурился, видимо, высматривая что-то интересное.

— В чём подвох?

— Нет такой магии, чтобы подчинять случай, — сказал он мягко и серьёзно, не отрывая взгляда от чего-то там, за спиной. Я обернулась и не увидела ничего примечательного: люди, мебель, девушка у окна, разглядывающая что-то в ночной тьме. — У людей нет, — добавил маг. — Я повесил ей простую защиту от всякой дряни, а уж выйдет она к лету замуж или нет — от неё зависит. Прости, я сейчас вернусь, — он махнул рукой Ренару, мол, будь рядом, схватил свою куртку и оставил меня наедине со столом, под которым опять обнаружился кот.

Кот мигнул жёлтыми глазами и прыгнул мне на колени.

Парни, которым я нахамила, давно уже вернулись и теперь поглядывали в мою сторону — один настороженно, а второй, тот, которому я пообещала кару, с ехидством и поджатыми губами. Но подходить не решался, а после того, как столкнулся со мной взглядом (я не забыла улыбнуться), заозирался по сторонам. Я к тому моменту успела еще пару раз потанцевать, потрепать языком с парнишкой, который разливал пиво, послушать музыку в уголке и заметить, что отговорка "а я с тем рыжим" неплохо работает и никто не рвется расспрашивать меня, кто я и откуда. Хотя девушки начинают недобро так посматривать.

Я, правда, решила не претендовать, ибо рыжая зараза флиртовала со всеми подряд.

Стоило ожидать, на самом деле.

Надолго меня, правда, не хватило, и начала накатывать усталость от людей и суеты, а вместе с ней — лёгкая головная боль. Хотелось сныкаться в угол и отсидеться, пока не вернется маг и мы не сможем свалить отсюда в Замок.

Я всё ещё не думала о нём, как о доме.

Когда музыканты устали и пошли пить пиво, а зал на минуту оглох и тут же наполнился гомоном голосов, смехом, стуком кружек о столы и шелестом одежды, я нашла рыжую макушку Ренара в толпе и хотела уже подойти к нему, дёрнуть за рукав и намекнуть, что хочу как минимум выйти отсюда на воздух. А лучше — уйти отсюда совсем.

Но за рукав схватили меня.

Я сначала испугалась, что это тот невежливый парень решил продолжить разговор, но нет. За рукав меня держала худенькая, казавшаяся усталой и встревоженной девушка — кажется, та самая, которая стояла у окна и смотрела в него. Вид у неё был настолько неприметный, что если бы я тогда не обернулась, то вообще не могла бы вспомнить, видела ли эту девушку сегодня.

— А? — я посмотрела ей в лицо, не зная, что и сказать.

Блёклые глаза изучали меня, словно пытались запомнить каждую чёрточку или будто бы пытались угадать, что у меня сейчас в голове.

Я дёрнулась, нахмурившись, и не успела возмутиться — её пальцы вдруг разжались достаточно, чтобы я смогла освободить руку, а настороженность во взгляде сменилась испугом.

— Осторожнее с зеркалами, — сказала она, воровато оглядываясь, и прежде, чем я успела опомниться и схватить её за плечо, требуя ответов, юркнула куда-то в сторону.

Только тёмная коса змейкой метнулась.

Я потёрла предплечье, на котором разве что синяков не осталось, наверное, и в недоумении ушла в сторону Ренара.

* * *

Возвращались в Замок мы просто феерично, потому что прежде, чем свернуть в сторону дома господина Герхарда, где был портал, меня поводили тёмными улицами до площади, на которой было полно народа, а чтобы я совсем не замёрзла, Ренар поил меня чем-то пряно-жгучим из фляжки, которую носил во внутреннем кармане. Пряно-жгучее оказалось ещё и крепким, так что к дому местного мага я подошла уже изрядно весёлая и неуклюжая, держащаяся одной рукой за локоть Ренара, а другой — за рукав куртки Кондора.

Кондор, как и обещал, вернулся быстро, даже до того, как мы успели пойти его искать, и на моё "может, хватит на сегодня веселья и социализации?" отреагировал полнейшим согласием. Мне показалось, что вылазка в город далась ему не слишком легко и маг успел пожалеть о своём решении. Я не стала спрашивать, куда он так поспешно упорхнул, но ещё один раунд игры в гляделки между ним и Ренаром отметила.

Дом Мастера Герхарда был тёмен и подозрительно тих — то ли хозяин спал, то ли банально отсутствовал, сидя в кабаке или гуляя где-то. Первый вариант показался мне более реальным. Увидев чёрные окна, отражавшие огни на площади, я сникла, испугавшись, что нам придётся застрять здесь до утра или тратить время на поиски хозяина дома, или вообще — с риском быть превращёнными в жаб будить местного мага, но всё оказалось проще.

И страшнее.

Вцепившись в Ренара, я круглыми от ужаса и удивления глазами наблюдала акт вопиющего нахальства и просто-напросто наплевательского отношения к законному праву на неприкосновенность жилища. Кондор, сняв перчатку, поднёс руку к замочной скважине, хмыкнул — и вуаля! Ярко синяя вспышка — и дверь легко открывается.

— Это вообще законно?! — тихо прошипела я, когда меня затаскивали внутрь, перенося через порожек, чтобы не споткнулась.

Судя по синхронному хмыканью, два хмыря считали себя выше каких-то там законов. Ренар, шикнув и покосившись на лестницу, которая вела на второй этаж, в личные комнаты Мастера, протащил меня в ту самую безликую гостиную — тёмную, пугающую силуэтами мебели и перспективой обо что-нибудь споткнуться. Тут мы остановились на пару минут и подождали Кондора, который заметал следы нашего преступления.

— Вот почему не зеркало, а? — спросила я, когда мы вышли из портала рядом с Замком.

Парни переглянулись и рассмеялись, заставив меня демонстративно скрестить руки на груди и сделать вид, что с места я не двинусь, пока мне всё не объяснят.

— Затем, милая, что в прошлый раз… — начал было Ренар, приобнимая меня за талию и слегка подталкивая вперёд, но маг перебил его:

— В Йарне нет зеркал, которыми я могу воспользоваться, — сказал он. — То есть… Парочка найдётся, конечно, но ввалиться в дом Герхарда намного проще и безопаснее, чем в приёмную мэра… или в его личные покои, — Кондор фыркнул и пошёл чуть впереди, сотворив в воздухе светящийся шар, который, став из синего желтым, повис над плечом мага и теперь неплохо освещал заснеженную тропинку.

Ночной зимний лес выглядел жутковато и одновременно притягательно, особенно — на пьяную голову и в компании двух взрослых и ну совсем не слабых товарищей. Я висла на руке Ренара, боясь споткнуться и упасть, и старалась не вглядываться в тьму за пределами светового круга — мало ли, что привидится.

— Мне пришлось быть осторожнее с зеркалами, — вдруг сказал Кондор, не оборачиваясь. — После того, как во время одного из визитов к их мэру я изрядно напугал компанию неких светских дам. Дамы как раз собирались предложить Городскому Совету пару идей, как справиться с растущим количеством нищих детей из окрестных сёл, как сейчас помню, — сарказмом в его голосе, наверное, можно было убивать, медленно и мучительно. — Тогда здесь что-то не ладилось с работой и урожаями. В общем, — маг сделал паузу, всматриваясь вперёд. — В общем, я тогда даже вежливо поздоровался и извинился, что помешал их разговору, полному благих намерений, который прекратился, стоило мне выйти из зеркала в приёмной. Но даже моя вежливость и знакомство с их же мужьями не помешало дамам уже через пару дней придумать и распространить про меня некую легенду, — под его ногой хрустнула веточка. — Очень льстящую самолюбию, но сделавшую перемещение в Йарне с помощью зеркал нежелательным.

Я поёжилась, отпив из фляжки Ренара ещё глоток. Мы вышли из ельника, и я залюбовалась тем, как лучи двух полных лун-близнецов заставляли сверкать снег и горные вершины вдалеке. Мир был полон теней и серебра, и моё дыхание поднималось к звездному небу облачком пара.

— А недавно мэр, всячески извиняясь, сказал мне, — продолжил Кондор с усмешкой. — Что его жена настаивает на принятии некого эдикта, регулирующего размеры зеркал в домах горожан. Для сохранения нравственности, — он отобрал у Ренара фляжку и тоже сделал глоток. — Да, мой друг, это были не слухи! Они пока сопротивляются, но женское упрямство берёт своё!

— Кошмар, — рассмеялся Ренар. — Наверное, девицы, о чьей чести так пекутся, сейчас страдают! Придётся утешать.

Я покраснела. Кондор кивнул в сторону ворот Замка, намекая, что надо уже идти, налюбуешься ещё зимними пейзажами.

— Два года успокоиться не могут, — добавил он, засовывая руки в карманы. — Женщины.

* * *

Я проснулась, словно от толчка, услышав сквозь сон, как меня кто-то позвал.

Приподнялась на локтях и тряхнула головой, пытаясь понять, что произошло. Свет двух лун проникал в комнату, заставляя предметы обрасти пугающими тенями. Я чувствовала себя удивительно бодрой, словно это не я заснула едва ли не сразу, как моя голова коснулась подушки. Усталые ноги приятно ныли до сих пор.

Иногда такое бывает, подумала я, снова откидываясь на подушку, что тебя выдёргивает из сна какой-то шорох, невнятный звук, который там, по ту сторону твоего сознания, превращается в твоё имя. Кристалл на цепочке сполз куда-то в яремную впадинку, холодя основание шеи. Я поправила цепочку.

И услышала это.

Еле слышный стук в стекло заставил меня резко вскинуться и осмотреться. Окна были закрыты и за ними находился только воздух — и уходящий вдаль пейзаж. Никаких птиц, сидящих на подоконнике, и — кому там славы желать? — ничего другого на уровне третьего этажа.

В жуткой догадке я перевела взгляд на зеркало и похолодела.

В свете двух лун там виднелся силуэт девушки в белой сорочке. Она поправила растрёпанные тёмные волосы каким-то слишком привычным жестом — и снова постучала в стекло, словно звала меня. Я зажмурилась, сосчитала до десяти и, для верности ущипнув себя за руку, открыла глаза.

Силуэт не исчез.

Стук раздался снова. Потом ещё раз. Потом ещё. Чертовски чёткий и чертовски реальный. Тишина в перерывах между постукиваниями в стекло оглушала. Я вжалась в спинку кровати, пытаясь в панике придумать, что мне сейчас делать и как избавиться от этого пугающего наваждения, но ничего толкового в голову не шло. Я перевела взгляд в сторону зеркала, прищурилась в полутьме — и поняла, почему жест показался мне знакомым. Спустив ноги на пол — один из носков, в которых я спала, слегка сполз вниз, как и у девушки в зеркале — я подошла к ней, потому что больше ничего сделать не могла. Меня словно тянуло в её сторону, воздух вокруг давил предчувствием беды, и только когда я решилась — чуть-чуть отпустило.

Мари-в-зеркале на этот раз не повторяла мои движения. Она потянулась рукой к шее, и я, сначала не понимая, что это значит, с небольшой задержкой потянулась к своей, чтобы обнаружить согретый моей кожей металл цепочки, на которой висел чуть прохладный кристалл. Единственное отличие между нами. Моё отражение кивнуло, воздух вокруг тревожно замер, затрудняя дыхание, и я сняла цепочку с шеи и повесила на край рамы. Дышать стало легче. Отражение прижало ладонь к стеклу и улыбнулось. У неё не было ни ряда мелких острых зубов, ни когтей из тонкого, но прочного льда, и эта улыбка, родная и знакомая, не предвещала ничего плохого. Я прислонила руку к прохладному стеклу, ровно так же, как сделала она, повторяя положение ладони от и до — и наши пальцы переплелись.

Она схватила меня — крепко и бережно — и дёрнула к себе.

Рука её была холодной, словно в ней только что растаял снег, забрав всё тепло, а пальцы цепкими и держали так, что я не смогла вырваться, чувствуя, как погружаюсь в мир по другую сторону стекла, как моя рука проходит сквозь едва ощутимую преграду, как сквозь толщу воды. Я попыталась потянуть на себя, испугавшись неизвестности, но воздух снова набряк тревогой, и я, глубоко вдохнув, зажмурилась — и сделала шаг.

Шаг — в снег, в зимнюю ночь, в неизвестность, полную серебра и тьмы, и моё дыхание поднималось к небу облачком пара. Мы стояли на вершине горы, рядом с ледяной глыбой в человеческий рост, сквозь которую проходили лунные лучи. Внизу, под нами, я видела долину, заросшую лесом, а с другой стороны — острые силуэты скал, похожие на клыки исполинского зверя. Я перевела взгляд на руку, которая всё ещё держала мою, и поток ледяного ветра опалил мою кожу холодом. В лунном свете мне показалось, что от запястья моей руки, через сплетенные пальцы и дальше, по руке этого странного существа, которое проникло в мой сон и выдернуло меня из комнаты куда-то на край мира, змейкой пробежал вихрь мелких серебристых снежинок — и эта рука, моя, чёрт возьми, рука, сжимающая мою руку — начала меняться. Пальцы стали длиннее и сильнее, кожа засветилась нездешним мерцанием, и выше, дальше — изменился сам силуэт.

Передо мной уже не было меня.

Меня держало за руку существо иного рода, и я не знала, есть ли смысл говорить о том, был это мужчина или женщина.

Не человек — точно.

Выше меня, сильнее и тоньше, словно соткан из лунного серебра, с волосами, подобными вьюге, в одежде, похожей на туман и скрывающей тело до самых пят — только предплечье руки, которой — он? оно? — меня держал, было обнажено, с острыми, жуткими в своей красоте чертами лица — и черными провалами глаз, и бледными, мертвенными губами. Он молчал и смотрел на меня, а я дрожала от страха и холода и хотела проснуться.

А потом мы шагнули в пропасть, которая была в шаге от нас.

Бездна столкнулась со мной, выбив кислород из лёгких, но падение продолжалось не дольше удара сердца.

Мы стояли у озера в горах, воды его замёрзли, покрывшись прозрачным льдом, и чернота смотрела изнутри. Волей неведомых сил мы оказались в самой середине озера, и мой пугающе-молчаливый спутник взглядом указал вниз — под ноги. Черная бездна, выглядывающая из-подо льда, наполнилась силуэтами и тенями, образами и мерцанием. Я видела что-то, чего не понимала, и те, чьи лица, бледнели во тьме, казалось, звали меня, тянули руки ко мне.

Меня дёрнуло в сторону — и через миг мы были уже в другом месте, посреди снежной пустыни, на холме, и вокруг нас было белое безмолвие, освещённое лунами, и по этому безмолвию шли тёмные, пугающие силуэты — существа, похожие на волков, но достающие мне почти до плеча, чёрные, с сияющими глазами, они шли мимо нас, куда-то в темноту, один за другим, и казалось, что конца их мрачному шествию нет.

Ещё рывок, ещё один глоток бездны — и мы на вершине, но уже другой, и отсюда я вижу горы, горы, уходящие за горизонт, острые холодные пики, а над ними — отблески зеленоватого сияния в небесах, вспышки, бегущие из одного края неба в другой. Я перевела взгляд на своего спутника, но он на меня не смотрел, словно был лишь проводником, который что-то мне показывал — знать бы ещё, что! Я попыталась открыть рот, но замёрзшие губы не слушались меня. Пальцы на ногах, кажется, перестали чувствовать что-то, кроме холода. Я дёрнулась. Существо обернулось ко мне.

Минуту оно рассматривало меня — в неверном свете лун и звёзд мне казалось, что в этом взгляде нет ничего, кроме любопытства, подобного тому любопытству, с которым в ленивое утро разглядывают занятный камешек, найденный на берегу моря, — а потом наклонилось и поцеловало.

Этот поцелуй был похож на глоток горного воздуха — ледяного и горчащего недостатком кислорода, от которого кажется, что лёгкие резануло чем-то острым, а ты дышишь — и не можешь вдохнуть достаточно, не можешь насытиться.

Миг — и декорации сменились.

Исчезли горы и простор вокруг. Исчезли бархатно-синие небеса. Мир наполнился туманом — густым, как молоко, и неприятно холодным. Здесь был свет, словно сам туман излучал неверное, матовое сияние, позволяющее видеть пустоту вокруг. Мой проводник непроницаемо смотрел вперёд и вёл меня по тропе, похожей на ту, которую я видела во сне уже один раз, и мелкие камушки причиняли боль даже сквозь носки. Мы вышли к петле реки, вяло текущей сквозь заросли какого-то кустарника, с печальными, редкими, чахлыми деревцами у берегов. Воздух здесь казался липким, не таким обжигающе-свежим, как там, наверху. Река билась о камни, шелестела волной и почти не замерзала — только по краям виднелась хрупкая корка льда, к которой прилипли веточки и прочий мусор.

Рывок — и я обнаруживаю, что мы оказались на широкой ветке дерева, нависшего над омутом. Существо сидело рядом со мной и смотрело куда-то вперёд. Туман окутывал всё вокруг, и когда я вытянула руку, то с трудом могла различить свои пальцы. Чувствуя, что теряю равновесие, я вцепилась обеими руками в скользкую от влажности ветку, но было поздно — я начала падать.

И упала бы, если бы ледяные пальцы не схватили меня за ногу, уцепившись за лодыжку. Колено неприятно дёрнуло, и я повисла над тёмной водой, прямо над полыньёй.

Туман вокруг начал отползать в стороны.

Почему-то существо не торопилось ничего менять. Оно держало меня над рекой, и я болталась вниз головой, едва не задевая волосами поверхность полыньи. Попытавшись приподнять голову, я увидела, что существо вдруг начало меняться. Черты лица преобразились и стали хищными, пальцы, сомкнувшиеся на моей лодыжке, обрели острые тёмные когти, а бледный рот вдруг растянулся в пугающем остротой зубов оскале. На меня смотрело уже другое существо, и я задёргалась.

Оно никак не отреагировало.

Я не знала, куда бежать, и ощущение сюрреалистичного сна, в котором я пребывала всё это время, рассеялось.

Я осознала себя в реальности, и туманный мир вокруг меня стал явью.

Когда висишь вниз головой — ты удивительно беспомощен.

Течение прибивало веточки к острой кромке грязного льда. Сама полынья казалась чёрным зеркалом, отражающим моё бледное лицо и размытый силуэт. Подол рубашки сполз куда-то на талию, было жутко холодно и очень больно. Голова тяжелела.

Я боялась дёрнуться, не зная, чего хочет эта странная тварь, и тут среди судорожного потока мыслей, которые ещё оставались, промелькнула одна совершенно безумная — и моё правое плечо обожгло уже не холодом, а жаром.

Пентаграмма.

Зеркало реки.

Если уж тут происходит какая-то неведомая магия-шмагия, то почему бы не использовать один известный паттерн?

Может быть, это мой единственный шанс.

Существо оскалилось ещё шире, словно бы уловило мои мысли и было ими довольно. Очень надеюсь, что это не ритуальная игра с едой.

Я ударила его пяткой по пальцам, получив в ответ лишь попытку поймать мою пока ещё свободную ногу. К счастью, этой твари тоже нужно было чем-то держаться за ветку, поэтому попытка оказалась малоэффективной, и второй удар пяткой заставил его ослабить хватку. Чувствуя, что моя нога выскальзывает, оно вцепилось в носок когтями, которые, кажется, задели и мою кожу, — но было поздно.

Я уже падала вниз, оставив в его когтях лишь шерстяной трофей.

Ледяная вода сомкнулась надо мной, и я зажмурилась и задержала дыхание, погружаясь в реку. У самой поверхности воды был слой ледяной кашицы, падать сквозь который было до омерзения неприятно. Рубашка быстро намокла и я путалась в ней, в ушах стоял шум воды, от которого начиналась паника. Я пыталась думать о пентаграмме, нарисованной в кабинете Кондора, и очень надеялась, что это так работает. Надеялась до последнего, до того момента, как моя слабенькая дыхалка сказала, что с неё хватит, что глоток кислорода был слишком маленький, и ужас от ощущения бесконечного падения в ледяной темноте заставил меня вытянуть руки вперед и открыть глаза — и сделать панический вдох, потому что течение утянуло меня под лёд, которого сейчас коснулись мои руки.

Вода хлынула в лёгкие и я, кажется, в последней отчаянной попытке подалась вперед, пытаясь то ли пробить этот лёд, то ли прижаться к нему.

Когда мои ладони с силой ударились о холодную, твердую, как стекло, поверхность, что-то сзади рвануло меня за ворот рубашки, утянув обратно в бездну.

Глава третья: Потерянная девочка

Часть третья, в которой тревожная ночь переходит в недоброе утро, а героиня узнает много нового о себе и о канделябрах

Она материализовалась у меня перед носом и так мрачно сказала доброе утро, что утро сразу испортилось. Лена Элтанг, Картахена

То, что тянуло её с той стороны, почти разорвало тонкую сорочку пополам, выдрав кусок батиста.

Это было не самое страшное.

Куда страшнее было видеть, как из её рта льётся ледяная вода, растекаясь по паркету, а девушка всё не дышит, и не дышит, и даже не собирается дышать — несмотря на мягкий импульс магии. И только потом переворачивается на бок и заходится в приступе кашля, выхаркивая остатки воды из себя.

Мерзкой, холодной, потусторонней воды.

Оставалось только надеяться, что та река, из которой он вытащил её, схватив за запястья, была просто рекой, текущей на два мира, и, нахлебавшись её вод, Мари не потеряет память, рассудок или саму себя. Не отрастит крылья. Не начнёт испытывать голод того рода, который человеку испытывать не полагается. Не сойдёт с ума, убиваясь в тоске, причин которой сама не знает.

То, как она смогла вот так запросто шагнуть за грань и вернуться назад — через зеркало в кабинете, осложняло всё до такой степени, что привычный порядок мироздания грозил расползтись по швам, рассыпаться и исчезнуть, как простейшая ученическая иллюзия.

— Что же ты такое, а?

Кондор содрогнулся, заметив на ноге девушки три длинных, глубоких царапины с рваными краями — каждая из них заканчивалась ранкой в районе щиколотки. Содрогнулся не от вида крови — и не такое видеть приходилось, заживить их — проще простого, но осознание, что кто-то с той стороны теперь знает вкус и запах этой крови, заставляло чувствовать страх. За себя в том числе.

Потому что с той стороны редко отпускают просто так, если сами не хотят отпустить.

Дурочка.

Хотя кто из них сейчас больший дурак — это ещё подумать надо.

Пришлось стянуть с неё мокрую тряпку, в которую превратилась одежда, впитавшая в себя грязную воду. Мелкий мусор вроде каких-то веточек и мёртвых листьев обнаружился в волосах Мари, когда маг провёл рукой над её головой, чтобы высушить волосы. Иначе совсем замёрзнет. Тяжело вздохнув, Кондор подхватил девушку на руки. Инка дышала редко, кожа её была пугающе ледяной, безвольно повисшие руки и открытая шея выглядели как-то слишком беззащитно. Пока он нес её в сторону ванной, в голове мелькнула мысль о злой иронии момента: данное самому себе обещание не таскать работу в постель сегодня придётся нарушить, правда, совсем не в том смысле, который в это обещание закладывался.

А вот другое нарушенное обещание — не скрывать по возможности от подопечной ничего важного, особенно такого важного, что касалось её напрямую, — грозило обернуться бурей, когда Мари очнётся.

"Если" вместо "когда" кольнуло приступом ужаса.

Тёплая вода наполняла ванну, постепенно погружая в себя замёрзшую девушку. Идиотский способ согреть, конечно, но ничего лучше просто в голову не пришло. Осталось только следить, чтобы она не сползла вниз и не захлебнулась.

Спать придётся в гостиной или в кабинете, а то первая мысль у Мари точно будет не в ту сторону.

Фэйри вывалился из воздуха слева, почти над плечом Кондора, сделав это настолько неуклюже, что едва успел раскрыть прозрачные крылья, чтобы не брякнуться о пол. Маг усмехнулся и протянул ладонь в сторону — прозрачный кристалл лёг в его руку, чуть холодя кожу.

— Где нашёл?

— Висел на раме зеркала, — ответил пикси, нахально косясь в сторону ванны. Впрочем, одного нахмуренного взгляда со стороны мага хватило, чтобы фэйри сосредоточился на важном, а не на голых женских коленях и…всем остальном. — Ваша страшная женщина в панике, милорд. Просто в бешенстве. Я боюсь попадаться ей на глаза…

— Не удивительно, — мельком глянув на амулет и удостоверившись, что с кристаллом и заложенными в него заклятиями все в порядке, Кондор убрал его в карман. — Она не должна была впускать… Но не могла не выпустить. Что с той стороны, Ахо?

— Изнанка молчит, — стрекот крыльев фэйри раздался над правым ухом — Ахо, как любой другой пикси, долго на одном месте находиться не мог. — Молчит так, словно по ней прошёлся кто-то очень сильный… Перед кем все твари замерли в страхе и трепете. Кажется, ваша злая женщина тоже боится этого, милорд. И оттого ещё сильнее злится.

Маг промолчал в ответ, стараясь сохранить на лице непроницаемость: показывать фэйри свой страх, пусть и мимолётный, было нельзя. Этим тварям только дай почуять слабину — вмиг окрутят и заморочат голову, пользуясь моментом. Ахо, конечно, был теперь связан клятвой по рукам, ногам и крыльям, но кто его знает, не найдёт ли пикси лазейку?

— Передай Сильвии, что всё… хорошо, — сказал Кондор, едва удержавшись, чтобы не добавить "насколько вообще уместно говорить про хорошо в этой ситуации".

— Она меня точно не сожрёт? — на крошечном лице фэйри отразился скепсис, это выглядело бы крайне забавно, если бы не гротескные черты, похожие на злую насмешку над человеческим обликом.

— Меня же не сожрала, — фыркнул маг. — До сих пор.

Пикси, проворчав что-то насчет того, что маг посильнее его будет, исчез в пространстве, явно наслаждаясь вновь обретённой возможностью перемещаться с помощью магических потоков, ныряя в пустоту и моментально оказываясь совсем в другом месте — был бы маяк. Кондор проследил взглядом за лёгким колебанием воздуха, отметившим разрыв, и сел на пол, привычно скрестив ноги.

Вода — отличный проводник для магии.

Нужно было только дотронуться пальцами до поверхности, позволив Силе спокойно стекать, и видеть, как мертвенно-бледная кожа Мари чуть заметно розовеет.

* * *

Я была одна в темноте.

Что закрывай глаза, что не закрывай — ничего не менялось. Сплошная густая тьма. Беспросветная. Пустая. Я шла по чему-то гладкому, ровному, вытянув руки вперед, в надежде и ужасе ожидая, что рано или поздно столкнусь с чем-то в этой тьме, но пустота длилась и длилась. Длилась и длилась.

Длилась и длилась.

А потом я проснулась.

Из кошмара куда более страшного, чем ледяные омуты и острые зубы неизвестных потусторонних тварей, меня выдернул острый запах дыма, поднимающегося призрачной ниточкой от погасшего фитиля свечи — одной из трех в подсвечнике, стоящем на комоде у кровати, в которой я обнаружила себя. В первые секунды после пробуждения я могла только тяжело дышать, чувствуя себя вдавленной в простыню прошедшим кошмаром, но вместе с возможностью думать пришло осознание того, где именно я нахожусь.

Я покраснела, натягивая одеяло едва ли не на нос, а потом покраснела еще больше, потому что на мне оказалась надета чужая рубашка — шире, чем нужно, в плечах, рукава слишком длинные. Я нервно засмеялась, подтянув колени к груди и обхватив их руками, и попыталась вспомнить хоть что-то из подробностей.

Память предательски молчала, как и в прошлый раз.

Я совершенно определенно уснула в своей комнате, еще немного пьяная и вполне счастливая, потом, кажется, видела странный кошмар, а потом… О, потом я невероятным образом проснулась в постели Кондора, в его, черт возьми, рубашке и хорошо, что в своих трусах. И, наверное, хорошо, что одна.

Я потерла глаза, понимая, что в моей голове все это не укладывается.

Рука машинально потянулась к цепочке с амулетом — как-то я уже успела к ней привыкнуть, и в минуты раздумий наматывала на палец, как локон — но цепочки на шее не обнаружилось.

Конечно, я же ее сняла, когда…

Стоп.

Из жара меня кинуло в холод, потому что я совершенно точно вспомнила, при каких обстоятельствах это произошло. Выпрямив спину, я вытаращилась куда-то в район гардин, закрывающих окна, круглыми от ужаса глазами. Подробности, выползшие в реальность, заставили память воспроизвести обрывки сна — путанная, блеклая, исчезающая последовательность образов, заканчивающаяся омутом и тьмой. Наверное, со стороны я выглядела безумной — напряженная, смотрящая в одну точку, тянущаяся к чему-то на шее, чего не находила. Пальцы судорожно сомкнулись на вороте рубашки. Я резко дернула одеяло, обнажая ногу — чуть выше стопы начинались три бледно-розовые полосы, почти зажившие глубокие царапины, и еще одна, четвертая, была едва видна.

Где-то на периферии сознания я заметила, что зеркало на стене занавешено плотной темной тканью.

"Осторожнее с зеркалами".

Кажется, я была слишком неосторожна, не послушав незнакомую мне девушку.

Погасла вторая свеча, и тут же кровать сбоку прогнулась, словно на нее кто-то сел. Я обернулась, едва не подскочив от испуга. На кровати сидел кот, тот самый, который донимал Кондора в таверне. Кот смотрел на меня, прищурившись и приподняв одну лапу, как будто хотел сделать шаг в мою сторону, но не решался. Я смотрела на кота, боясь пошевелиться, потому что в его напряженной позе мне чудилась готовность к хищному прыжку.

И потом, раньше тут кота точно не было.

Кот разглядывал меня некоторое время, потом осторожно шагнул и шевельнул усами, принюхивался. Кажется, любопытство перевесило подозрительность: кот оказался рядом и вытянулся, поставив мне лапы на колени и едва ли не ткнувшись мордой в лицо. Я отшатнулась, он чихнул и облизался, отворачиваясь и спрыгивая с кровати — только роскошный черный хвост метнулся, исчезая в тенях где-то рядом с платяным шкафом.

Это стало тем импульсом, который вывел меня из ступора.

Шипя нечто не очень приличное себе под нос, я спрыгнула с кровати, смахнула с нее плед, которым меня укрыли поверх одеяла, обернулась им так, чтобы хоть как-то коленки прикрывал и, чувствуя легкий сквознячок по босым ногам, подхватила с комода подсвечник — если не ради освещения, потому что ума хватило щелкнуть пальцами и зажечь кристаллы, то хотя бы как подобие защиты от того, что могло мне встретиться. Свеча с шипением погасла, когда я шагнула к закрытой двери, соединяющей спальню и гостиную — ту самую гостиную, в которой я очнулась в свой первый день в этом мире. Воск выплеснулся, пара капель обожгла кожу, но последняя свеча не погасла.

Я подергала ручку и толкнула дверь — заперто.

Чёрт.

А если разбить дверь подсвечником, подумала я, упрямо и зло пытаясь повернуть ручку, это потянет на полгода в шкуре жабы или меня на месте придушат?

Внезапно для меня дверь распахнулась, я по инерции пролетела вперед — слишком уж неожиданно