Читать онлайн Эскадра бесплатно

СТОРНО – термин бухгалтерии, означающий обратную запись, которая предпринимается с целью исправления ошибки. Обычно записывается красными чернилами, поэтому называется “красное сторно”.

Нервно дёрнув рукой, он взял из пачки свежих газет верхнюю. «Биржевые ведомости». На первой полосе броская статья специального корреспондента Василия Климкова. Глаза выхватили несколько абзацев:

«…новое доказательство японской дикости и безусловного зверства.

Во время ночной атаки японцы окружили двух наших раненых стрелков, из которых одному уже были сделаны перевязки. При свете фонарей японцы с диким остервенением набросились на несчастных и добили их штыками. Когда наши бойцы, собравшись в достаточном количестве бросились на выручку своих, японцы бежали, оставив два страшно изуродованных трупа.

Сегодня я видел эти жертвы азиатской дикости и мести. Ужасный вид! На одном трупе кроме пулевой раны обнаружено 26 колотых ран, а на другом 28! Медицинский осмотр и акт, составленный в присутствие военных агентов иностранных держав, констатирует, что многие из колотых ран нанесены уже после смерти несчастных героев-страдальцев».

Он отбросил газету в сторону, и пальцы непроизвольно погладили шрам на голове, полученный от меча сумасшедшего полицейского Цуда Сандзо в японском городке Оцу тринадцать лет назад. Вспомнившиеся боль, страх и гнев, перенесённые тогда, заставили до хруста сжать кулак, смяв следующую газету «Русское слово».

Он пару раз глубоко вздохнул, успокоился и расправил скомканную бумагу. Это издание под редакцией Дорошевича с недавнего времени существенно изменилось. Оригинальный стиль и отличное качество печати выгодно отличали газету на фоне иной популярной прессы. На первой полосе выделялась статья Немировича-Данченко о событиях на Дальнем Востоке:

«…Новоявленный культурный противник разом обернулся в того самого японца, когда даймиосы и самураи замучивали свои боевые жертвы… Дело, о котором я рассказываю, было первым, когда японцы оказались прежними жестокими варварами. Фельдшер передаёт, что они кололи раненых, разбивали головы каменьями, стреляли в упор…

…Мне показывают площадку под ярким беспощадным солнцем. Жжёт так, что взялся я за дуло ружья, стоящего в козлах, и обжёгся…

…Серая большая рогожа. Из-под неё четыре пары ступней, две в сапогах, две босые… Рогожа горбится, и под нею что-то страшное… Круг солдат с суровыми перепылёнными лицами. Какой-то казак шепчет про себя: «Ну, погоди», а в глазах у него слёзы…».

Он отбросил и эту газету, встал, подошёл к окну, закурил, потом вернулся к столу, взял колокольчик и позвонил. В дверь бесшумно проскользнул дежурный морской лейтенант.

– Голубчик, сообщи Александру Александровичу в канцелярию, чтобы через три часа ровно в полдень он пригласил ко мне Великого Князя Михаила Николаевича, Сергея Юльевича Витте, Фёдора Васильевича Дубасова и генерал-адмирала Великого Князя Алексея Александровича.

Дежурный лейтенант щёлкнул каблуками и кивнул головой:

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество.

Дверь за дежурным закрылась, а Император, глядя в окно на зимний Петербург, дымил папиросой и с холодной яростью думал: «Ну, держитесь, япошки. Пора научить вас приличным манерам».

И СНОВА КАМЧАТКА.

ЧАСТЬ 1.

Камчатская осень прекрасна. Кристально чистый воздух, наполненный густыми ароматами увядающих растений и близкого океана с лёгким вулканическим привкусом, и ясная солнечная погода всегда привлекали сюда туристов именно осенью. А погодные корректоры и вовсе сгладили все перепады температур, превратив здешний климат в чистый «бархат».

Прошло две недели, как из-за кромки вернулась вторая экспедиция. Все страсти и напасти остались в прошлом, и хронодесантники каждый по-своему наслаждались мирной жизнью. Кто-то не вылезал из дома, общаясь с семьёй, кто-то отправился в заповедник в гости к Зверо, кто-то засел на берегу с удочками, кто-то рассекал на катерах Охотское море и не вылезал из океанариума, а кое-кто повадился ходить в клубы и кафе. В драмтеатре и на стадионе тоже было на что посмотреть.

Но сегодня все они вновь собрались вместе. Все места немаленького киноконцертного зала до отказа заполнили пять сотен зрителей, в том числе вся наша команда, родственники, близкие знакомые, наставники, сотрудники Орлиного крыла и Центра. Публика нетерпеливо гудела в ожидании показа.

Сегодня Ополь презентовал документальный фильм о наших похождениях в 9 веке. Как и когда он успел собрать из обрывков и фрагментов видеозаписей цельную ленту, ума не приложу. Но вот смонтировал и даже озвучил, наложив музыку и звуковой фон. В амфитеатре зала медленно погас свет, и началось дивное зрелище.

Каким-то чудом автору удалось так сложить и переплести материал, что, испытав всё происходящее на своей шкуре, я смотрел на захватывающие события, будто видел их впервые? Все, казалось бы, разрозненные картинки, непостижимым образом вдруг приобрели ясную и суровую последовательность и связь. На экране мелькали и действовали разные исторические персонажи, наши мужики и я в том числе, но виделась вся прошлая эпопея совсем иными глазами.

После титров «Русь Варяжская» перед зрителями начала разворачиваться панорама жизни и трагедии наших далёких предков. Видом с реки и озёр проплывали города и поселения русов, варягов, славян и биармов. Крупным планом и панорамой прошли сцены боёв в Альдейгье и на воде у Алаборга, и потом на экране заскользили сказочные сцены нашего лесного похода в Заладожье со всеми его заморочками. И снова перед моими глазами проходила мирная жизнь Корелы, закончившаяся осадой, яростными городскими боями и казнью Скули. Вот тонет нурманский драккар и бьётся в борт крутая ладожская волна. Путь по рекам на восток заканчивается в Белоозере. Плещет через край веселье варяжского пира, а вот уже гомонит и бурлит огромный сарский торг. Прошла волнующая сцена варяжского схода и сбора дружины. Зима и весна в Саре. Варяжский флот. Святилище волхвов и сами волхвы крупным планом. Лечение раненого волхва Вийо. Путь через Окский лес. Жуткие и до ужаса реалистичные эпизоды яростного сражения на Ловати. Сжала сердце кульминация с освящением волхвами власти рода Рюрика и убийством Ингегерд. Крупным планом князь Олег с младенцем Игорем на руках. Убитый Хальвдан. Полоцк. Вечерняя битва на реке. Поход по Днепру, и, наконец, события в Киеве, вокняжение Олега и наше прощание с древней Русью.

Даже у меня, прожжённого циника, порой дух захватывало и щипало глаза, что же говорить о тех, кто живёт спокойной размеренной жизнью и представления не имеет, каково предками приходилось изо дня в день бороться за свою жизнь, за свой род, за свою землю, за веру и правду. В зале слышалось шумное дыхание сотен людей, непроизвольные вскрики и женский плач. Кому-то стало плохо, и его проводили к выходу. Прошли последние финальные кадры с титрами, и медленно зажёгся свет.

Хорошо, что мы заняли первый ряд. После полной тишины зал буквально взорвался. Зрители двинулись к нам, желая высказать свои впечатления, расспросить или уточнить что-то. А, из-за того, что все присутствующие так, или иначе, друг друга хорошо знали, то никто не стеснялся. Короче, помяли нас изрядно, а больше всех досталось Ополю, поскольку дружескими шлепками ему отбили все плечи, да ещё и изрядно потискали, поздравляя с созданием без преувеличения шедевра.

Вокруг мелькали сотни восторженных лиц, но среди них я не мог не обратить внимания на растерянные лица наших хронодесантников. Они совершенно обалдели, взглянув на себя со стороны. Ещё больше впечатлили эмоции моих близких, впервые увидевших нашу работу за кромкой и потрясённых этим. Я не скрывал от родичей и жены, что мы экспериментируем и работаем со временем, и даже позволил им присутствовать на старте, но они не могли даже представить, что мы делаем на той стороне.

Выйдя из кинотеатра, мы решили идти домой пешком. По дороге маманя и Лара крепко прижимались ко мне с двух сторон, периодически всхлипывая и вытирая носы. Я придерживал их за плечи и по очереди говорил какие-то глупости. В тот день я впервые увидел мокрые глаза отца, который всю дорогу прятал взгляд. Зато дед гордо шествовал впереди, расправив плечи и мурлыкая какой-то марш. А потрясённый впечатлениями брат плёлся в хвосте процессии, погружённый в глубокие раздумья.

Дома все немного оттаяли, но обед прошёл под осторожные женские просьбы и упрёки. Глядя на своих домочадцев, я решил сразу поставить точку во всех этих намёках и недоговорённостях, заранее опережая предстоящие разборки с женой и маманей:

– Дорогие мои женщины, простите, что говорю, когда вы перебиваете, но хочу сразу предупредить: ваши просьбы, требования и ультиматумы о том, чтобы бросить мою работу я слушать не желаю. – Я спешил, поскольку знал, что силы воли удерживать суровую маску мне хватит от силы на пару минут. – Всё, чем я занимаюсь, имеет особое значение не только для меня, и, если по каким-либо причинам я не смогу этого делать, всё остальное в жизни не будет иметь никакого смысла. Подчёркиваю – никакого смысла вообще. Во всей нашей общей жизни. Так получилось, что судьба запихнула в фокус событий именно меня, но я ни о чём не жалею. Всем нам осталось потерпеть ещё годик, а там заживём долго, весело и интересно. И будет нам счастье, тишь, гладь и божья благодать.

Дед опять оказался самым верным и ярым моим союзником. Он согласно кивал головой и сурово зыркал на женщин из-под кустистых бровей. Отец задумчиво скрёб щетину и прятал глаза, но тоже явно мне сочувствовал. О брате я вообще молчу. По его глазам я видел, что у него накопилась куча вопросов и просьб. Выплакавшись в платок, маманя почти смирилась, хотя всё ещё порывалась что-то сказать. А вот Лара демонстрировала крайнюю степень неудовольствия, и обречённо смотрела то на меня, то в окно. С одной стороны, я не собирался уступать всем этим слезам и нюням, с другой переживал за её состояние, поскольку знал, что беременным волноваться вредно. Как говорится, друг познаётся в беде, жена в бедности, а муж в беременности жены.

Поговорив о том, о сём, мы разошлись, а я с Ларой и ребятишками направились к себе. И, хотя маманя возражала, я специально взял детей, как предохранитель от возможной Ларкиной депрессии и агрессии. Как ни странно, дома она успокоилась. Мы поиграли с ребятишками, и Лара заснула вместе с ними. Я смотрел на неё и детей и в голове вновь начала крутиться идея возвращения из небытия моих погибших друзей, в том числе и отца наших ребятишек Карпина Юрия Владимировича.

Я закрылся в кабинете, отключил коммуникатор и включил соображалку, запуская свой рабочий алгоритм: эмоции – мотивация – память – логика – творчество – модель.

Первым делом предстояло продумать систему наведения установки. До сих пор мы могли отправлять хронокапсулу исключительно в тот же день и тот же час со смещением по годам, тоесть по оборотам Земли вокруг Солнца. И только в пределах данной широты.

Другой проблемой оставался и сам способ доставки в прошлое. Во-первых, зависимость от размеров хронокапсулы ограничивала объём и массу переносимых туда-сюда объектов. Во-вторых, возможности десанта ограничивались привязкой к определённой точке высадки-посадки. В-третьих, ежемесячная периодичность появления хронокапсулы буквально связывала по рукам и ногам, не позволяя команде действовать по обстановке, и заставляя десант подстраиваться под вынужденный период. Я уже не говорю, что впустую тратились энергия и ресурс на холостые прогоны.

После пары часов блуждания по хаосу мыслей наконец-то появилась зацепка. Я потянул логическую цепочку, и пришло долгожданное состояние творческого озарения, или, как его называл профессор Артемьев – сверхсознания. Решение будто вынырнуло из толщи бесчисленных предположений и заполнило собой сознание. Возникло ощущение, что нужная идея пришла откуда-то извне. Отбросив усилием воли остатки мыслительного мусора, я сосредоточился и поспешил перенести соображения на бумагу, чтобы потом спокойно и тщательно просчитать их математически.

Когда я очнулся, то передо мной на столе лежали девять убористо исписанных и разрисованных стандартных листов. Я вчитался в их содержимое, и аж дух захватило от открывающихся перспектив.

Машинально отметив, что часовая стрелка уже вплотную приблизилась к шести утра, я потёр пальцами глаза, похрустел суставами и с заходом в туалет побрёл в спортзал.

Врать не буду, размеренная жизнь отпускника мне уже начала надоедать. Неуёмная натура, ворох идей и задумок требовали действий. Разминка, контрастный душ и крепкий чай стряхнули следы бессонной ночи и налёт пессимизма. За завтраком мы с Ларой, как обычно, поболтали о разном, а в девять часов я уже названивал профессору Артемьеву:

– Сергей Иванович? Это вы? Павел беспокоит. Категорически вас приветствую.

– Привет. Сомневаешься? Неужто я так изменился? Или обличье не признал? Вижу, признал, разбойник. Как отдыхается? – За банальным трёпом профессор явно скрывал нескончаемую хроническую усталость.

– Не сочтите за дерзость, профессор, но видок у вас совсем не комильфо. Как говорят грубые и невоспитанные медики: хабитус фекалис.

– Дел невпроворот, мать их в перекрёсток, – он витиевато ругнулся и устало отмахнулся.

Я вида не подал, что слегка обалдел. Чтобы наш интеллигентнейший профессор да запулил матюгом! Похоже, и впрямь человек переработал, а уж перегрелся так точно.

– Сергей Иванович, может, ну их, к нехорошей маме эти дела. Махнём на морскую рыбалку, коньячком усугубим, ушицы похлебаем, а? – Я и впрямь пожалел старика. – Всех дел всё равно не переделать, и от всех проблем не избавиться. А, если правил не нарушать, как тогда получать удовольствия?

– Но надо стремиться, не нарушать. Ты позвонил то зачем? От работы отвлекать, или со смыслом? – Он демонстративно нацепил маску ворчливого старпёра, а сам остренько так поглядывал на меня.

– Вот же оказия, уж по простоте и позвонить другу нельзя. Упаси боженька, отвлекать занятого человека от дел. Исключительно со смыслом. По поводу модернизации хроноустановки хотел перемолвиться. Но, если не в пору…

– Так… – он посерьёзнел, поглядел на часы и пошевелил губами, – ровно в одиннадцать у меня в присутствии. Всё, орёвуар, гудбай, ауфвидерзеен, сайонара, – и он прервал связь.

Пока я болтал с профессором, звякнула колокольчиками входная дверь. От Лары ушла участковая врачиха. Надо отдать должное здешней медицине, лукоморская поликлиника была оснащена по высочайшему разряду, да и наша участковый врач была на редкость умной, внимательной и душевной женщиной. Маманя и дед в ней вообще души не чаяли, да, и детишки не боялись.

Опять раздался мелодичный звук открывшейся входной двери. Ага, Олег заявился, брат единоутробный.

– Привет, Лара. Привет, Паша. Ребята, и вам большой привет, – он погладил детишек по головам, и они убежали играть на улицу. – Не отвлекаю? Паш, надо поговорить с глазу на глаз. Извини, Лар.

– Ну, коли так, пошли в кабинет, – мне стало интересно, что задумал мой умный братишка.

– Паша, ты меня должен выслушать и понять, – начал брат, едва закрылась дверь. – Я всё взвесил и принял окончательное решение, моё место в вашей команде. Если ты мне сейчас откажешь, начнёшь вилять или парить мозги, то знай, что это сломает всю мою жизнь. – Он выпулил явно заранее заготовленную речь и уставился, ожидая приговора.

Я смотрел на него и думал. Вот брат уже и вырос, восемнадцать стукнуло. Много это или мало? По меркам древней Руси, так он уже полноправный муж и воин, а по нынешним понятиям, так ещё совсем сосунок.

– Зачем тебе это? – Я хотел, чтобы брат выговорился.

– Видишь ли, Паша, последние два года я всю голову сломал, думая о своей дальнейшей жизни. Здесь в Лукоморье у меня и вовсе глаза разбежались. Ты же знаешь, в электронике и программировании я многим дам фору, хотя и образование не закончил. Но, чем больше я занимаюсь этой темой, тем больше убеждаюсь в её бессмысленности. Виртуальный мир интересен для примитивной фантазии, для грубого моделирования, в нём нет жизни. Когда я посмотрел фильм Ополя о ваших делах в прошлом, у меня внутри всё перевернулось и встало на свои места. Я своими глазами увидел князя Олега, а я ведь тоже ношу это имя. Паша, прошу тебя, не откажи, – его глаза горели, и, казалось, пока он говорил, будто даже подрос.

Глядя на его высокую ладную фигуру, я представил его в нашей следующей экспедиции и слегка поморщился. Во-первых, он недоучка, и маманя с батей мне этого не простят. Во-вторых, он не готов ни физически, ни морально, ни интеллектуально. Успеет ли? Если успеет, то почему бы и нет, при условии, что параллельно закончит образование.

– Я понял тебя, брат. Но боюсь, пока ты не понимаешь истинной сути нашей работы, а заблуждения всегда порождают либо глупые поступки, либо роковые ошибки. По примеру той обезьяны, которая украла царскую корону и начала ей задницу чесать. Уверен ли ты, что готов пройти нелёгкие испытания и использовать корону по назначению?

– Уверен и готов! – Он заметно волновался.

Я подошёл к нему, приобнял за плечи и, посмотрев в глаза, сказал:

– Сегодня поедешь со мной в Орлиное Крыло. Выходи ровно в десять. Но сначала обещай, что колледж ты закончишь и профессию получишь, а специальную подготовку будешь проходить параллельно учёбе. Обещай.

– Торжественно клянусь, честно-пречестно.

– Ступай, – я улыбнулся и слегка подтолкнул его к дверям.

Не успела закрыться дверь кабинета, как в неё заглянула физиономия Лары:

– Ярл Бор, ты свободен?

– Шутить изволишь, боярыня? – Я хотел было схватить жену, да вспомнил, что пошёл седьмой месяц её беременности. – Заходи, что в дверях застыла.

– И ничего не застыла, просто опасаюсь, что ты начнёшь тискать, а нам это вредно, – она медленно вплыла в кабинет и уселась в кресло. – Я хотела уточнить, ты не передумал женить Марка?

– Нет, конечно. А что, есть соображения по поводу девчачьего конкурса?

– Конкурс, безусловно, объявим и проведём, но… через годик. Понимаешь, – улыбнулась жена, – мы женщины такие существа, что нам надо подготовиться и физически и морально, а Марка надо срочно выручать.

– Не понял, зачем готовиться целый год? – я напряг все извилины, пытаясь понять, зачем надо терять впустую целый год.

– Хорошо, попытаюсь объяснить, – она продолжала улыбаться, явно потешаясь. – В отличие от мужчин, женщины существа сиюминутные, эфемерные и даже в чём-то мнимые. Тоесть они такие, какими кажутся в данный конкретный момент, а чуть погодя они уже иные. Проще говоря, они всё время приспосабливаются к изменению окружающей среды, чтобы сохраниться самим и сохранить свой мирок. И, если мужчина, решая ту же задачу, борется, воюет, дерётся, отстаивает свой мир, то женщина, либо пытается плавно и непротиворечиво изменить условия, либо гибко в них вписаться. Поэтому, чтобы соответствовать изменчивому миру, женщинам нужно намного больше времени.

– Из всего, что ты сказала, я понял только последнюю фразу, – я не стал ломать голову над всеми женскими заморочками. – Так что будем делать с Марком?

– Женить, естественно, – Лара пересела ко мне на колени и запустила пальцы в мои длинные волосы. – Зная Марка, я примерно догадываюсь, кто ему нужен. В моём секторе полно незамужних девчонок, но ему подходит только одна. Её зовут Софья, и ей, как мне, двадцать один. Это удивительная женщина мягкая, добрая, старательная, аккуратная, всеобщая любимица. Она просто физически не может остаться равнодушной к чужой беде и всегда помогает от чистого сердца, бескорыстно и незаметно, будто солнечная фея. Соня романтичная женщина и способна соблазнить любого мужчину, но, если она полюбит, то одного, всем сердцем и навсегда, окружив избранника нежностью и заботой. Теперь дело за Марком.

– Вот это женщина, – я театрально закатил глаза и причмокнул, – мечта всей жизни.

– Ещё слово, и я выдеру твои бесстыжие зенки, – Лара притворилась сердитой, а может и не притворилась, – вот же кобелина мне достался.

Я с искренним удивлением пожал плечами, и ведь что характерно, ни разу не изменил, работаю в поте лица, в командировках веду себя аки ангел, а она наверно думает, что я там шарюсь направо и налево. Пусть думает. Ревнует, значит любит. Я аккуратно прижал Ларку и зацеловал, а она заверещала от щекотки от моих длинных варяжских усов.

В половине одиннадцатого мы с Олегом постучались в офис Александра. Главный безопасник сидел за столом и работал, но, увидев нас, поднялся и шагнул навстречу:

– Привет, братва, – он искренне обрадовался, – сто лет тебя, Паша не видел. А раз ты здесь, то, похоже, отпуску конец. Проходите, присаживайтесь. Теперь попробую догадаться, с чем вы пришли. Так, так. Значит и младший тоже хочет влиться в команду?

– Привет, Саш, – я слегка удивился его прозорливости, – ты прямо, как провидец.

– Работа такая. Значит так. Олег остаётся, а ты можешь быть свободен. Небось, в Центр собрался к профессору, а ко мне по дороге заскочил?

Я просто развёл руками, от такой демонстрации прикладной психологии. А Александр, внимательно оглядывая Олега, продолжил:

– Основа неплохая, но Ставру работы непочатый край. А ты, парень, не оплошай, теперь ты новик.

Ровно в одиннадцать я сидел в кресле напротив профессора Артемьева. К моему удивлению, его вид уже не имел признаков крайнего переутомления. Интересно, стимуляторы он что ли глотает? Надо узнать, а то до добра эта химия не доведёт. Стимуляторы, да коньячок, а вместе печени амбец. Профессор усмехнулся, взглянув на меня:

– Ничего сверхестественного. Лёгкая разминка, контрастный душ, чуток йоги и чай с женьшенем и лимонником. Советую, очень эффективная комбинация.

– Сергей Иванович, вы сегодня все сговорились мои мысли читать что ли, – я и впрямь слегка обалдел, – полчаса назад Александр, теперь вы. Неужто у меня все мои мысли на физиономии написаны?

– На твоей физиономии сейчас ничего не разглядишь. Вот когда пострижёшься и побреешься, вот тогда всё станет ясно. – Он явно лукавил и подкалывал по-доброму. – Давеча ты что-то намекал о новых смыслах. Интересно, что ты сегодня на меня обрушишь. Прямо скажем, лавина твоих идей за последние полтора года заставила нас перестроить всю систему организации научно-промышленного комплекса. И теперь он в состоянии гибко и почти мгновенно осваивать любую технологию. – Профессор с хрустом потянулся, – Чаю хочешь? Как хочешь. Давай, выкладывай, что там у тебя.

– Да, так мелочишка. Я тут на досуге придумал, для хроноустановки блок горизонтального и вертикального наведения в пределах плюс-минус 30 градусов от нормали.

Профессор напрягся, и его взгляд стал походить на взгляд сокола перед атакой. А я продолжил, как ни в чём не бывало:

– В нашей установке мы используем законы оптики. В этой связи я предлагаю на выходе луча из хроносинхронизатора поставить подобие системы призм, которые будут отклонять поток в ту или иную сторону. Как показывают расчёты, это можно сделать в пределах 30 градусов. Но если поставить второй каскад, то соответственно – 60 градусов и так далее. В качестве призмы хронопотока нужно использовать… сферу нуль-пространства, а величина отклонения будет зависеть от потенциала и метрических параметров. – Я едва удержал профессора за полы пиджака. – Погодите, Сергей Иванович. Это ещё не всё. Я придумал, как нам вообще отказаться от хронокапсулы. Интересует?

На профессора невозможно было смотреть. От нетерпения и азарта он явно собирался вытряхнуть из меня душу.

– Дело в том, что после прохождения через предложенную систему наведения, хронопоток изменит свои ламинарные свойства и начнёт закручиваться внутрь, подобно колечкам дыма, которые пускают курильщики. В рассчётной точке должен возникнуть устойчивый вихрь в виде тороида, энергетически связанный с установкой. А поскольку вся энергия будет сосредоточена на периферии, то середина тороида, тоесть дырка от бублика станет безопасным порталом отсюда туда и наоборот. Таким образом, мы можем получить хронопортал нужного нам диаметра, а также имеем возможность заранее программировать точку открытия с нужным нам смещением в пространстве. По моим расчётам нынешней мощности электростанции должно хватить на десятиметровый конечный тороид. Вот ознакомьтесь, – и я выложил на стол тонкую пачку бумаг.

Профессор опустился в кресло и замер, будто примороженный. Толи он осмысливал сказанное мной, толи от моих идей ушёл в нирвану. Потом он очнулся, и устало взглянул на меня, видно закончилось действие его коктейля с женьшенем:

– Вот мы и добрались до сути вопроса. То, что ты не от мира сего я тебе уже говорил, а теперь и не знаю, что добавить. Я горжусь, что живу с тобой в одно время. Только нос не задирай, – он встряхнулся, устало улыбнулся и уже на ходу бросил, – я сейчас к математикам и разработчикам, а ты пока чай покрепче завари и посмотри бумаги на столе, там текущие отчёты по работам на острове Онекотан и по проблеме на озере Калыгирь.

На Онекотане работы шли полным ходом с опережением графика. Там уже монтировалось оборудование мощной термальной электростанции, и закончился нулевой цикл комплекса хроноустановки. Одновременно туда непрерывно завозились самые разные материалы для будущей переброски в прошлое.

Озеро Калыгирь открывало тайны неохотно. Наша учёная братия понатыкала там кучу разных датчиков и приборов и выяснила, что в той горке находится три большие полости, от которых отходят в стороны и вниз на неопределённую глубину длинные и абсолютно прямые каналы. Зарегистрирована высокая энергетика и фоновое излучение, которое периодически меняет вектор, как, например, в локаторе или радаре.

Через час вернулся профессор, довольный, бодрый и весёлый. Отодвинув чашку с крепким чаем, он вытянул из-под стола бутылку коньяку, тяпнул сотку и начал монолог:

– Вот ты, Пашка, порой думаешь, что старик зануда, пьяница и циничный грубиян. Знаю, думаешь, думаешь. Помню, как ты окрысился на космодроме после полёта. А ведь тот раз Александр был абсолютно прав, я переживаю из-за каждой твоей выходки, вернее выхода. Спрашивается, какого рожна ты всё время лезешь в самое пекло? Две отлично подготовленные команды с нетерпением своей очереди дожидаются, так нет же, каждый раз везде и всюду тебе самому надо обязательно свою башку сунуть! Может хватит, а, Паш? Давай здесь поработаем. Ты только посмотри, какие у тебя идеи образуются, конфетки, а не идеи. Отнёс твои расчёты математикам, так они наверно до сих пор от восторга глаза закатывают и слюни пускают. Ты хоть понимаешь, что только что поменялась вся концепция хронопереноса? Ни хрена ты не понимаешь! В третью экспедицию наверняка опять сам попрёшься? Так и знал. Ну, скажи на милость, что тебе там делать, ведь выход намечается исключительно морской и технический? – профессор прихлебнул уже остывший чай и с надеждой посмотрел на меня.

– Сергей Иванович, это будет мой пятый выход за кромку, – я старался быть как можно более убедительным. – Скажите, у кого из десантников имеется такой опыт? А что касается морской специфики, то времени для подготовки ещё навалом. К тому же я не собираюсь управлять кораблём и его боевыми частями, а исключительно координировать действия отряда в соответствии с задачей. А, если и доведётся командовать, так не оплошаю. Под моей рукой были и взвод, и рота, и две сотни, и армия. Разберёмся.

– Но там же будет война, – профессор явно не знал, как ему аргументировать.

– Можно подумать, что раньше я на курорты мотался. Вопрос решённый, но я хотел поговорить о другом, – я сделал многозначительную паузу, и Артемьев напрягся. – Я хочу вытащить из прошлого своих погибших друзей.

– Ты с ума сошёл! – профессор встал и принялся ходить, засунув руки в карманы. – Это же явный парадокс. Одно дело действовать в прошлом, другое – смешивать обстоятельства. Я против!

– Сергей Иванович, не обижайтесь, но в данном случае не важно против вы, или нет, – я начал заводиться. – Я просто, как близкого друга, поставил вас в известность. Для себя я уже всё решил и не хочу, чтобы имелись недоговорённости. Более того, это моё категорическое условие, а посему прошу соединить меня с Деми.

Взглянув на мою сердитую физиономию, профессор подумал, покачал головой и устало сел за стол:

– Хорошо, пусть будет так. Набери на коммуникаторе первые двенадцать цифр числа «фи» – 161803398875 и представься.

Я сначала удивился, а потом вдруг почему-то разволновался. Взял коммуникатор набрал цифры и услышал «Кто?»

– Павел Смирнов.

Не успел договорить, как реальность свернулась в спираль, брызнула огоньками и резко потемнела. Меня на миг охватила паника, я задохнулся от неожиданности, а потом обнаружил себя в знакомом зале, в котором впервые общался с Деми. Как и в прошлый раз, он сидел на своём вычурном чёрно-серебристом кресле в своём неизменном обтягивающем искристом тёмном костюме и доброжелательно смотрел на меня. Я молчал, поскольку не знал вежливо ли начинать разговор первым.

– Здравствуй, Павел. Насколько я понял, у тебя появились важные вопросы.

– Привет, Деми. Прости, что побеспокоил, ведь в твоих масштабах мои проблемы исчезающе ничтожны, – я пытался формулировать, а получалась банальщина.

– Не напрягайся. Говори прямо и просто, а что касается моих забот, то твой визит что-то вроде переменки в вашей школе. Тем более что пока мы беседуем, ничего не происходит, поскольку время стоит, – он кивнул головой, и напротив него появилось такое же кресло, – присаживайся и говори.

Как-то незаметно напряжение спало, мне стало пофиг, значит, я пришёл в себя:

– У нас с профессором Артемьевым возникли разногласия по поводу взаимодействия прошлого и будущего. Сегодня я попросил его помочь организовать эвакуацию из прошлого моих погибших друзей. Профессор возражает, считая, что возникнет причинно-следственный парадокс. Я сослался на прецедент эвакуации двух аборигенов и оставления в прошлом наших современников, а также абсолютную стабильность настоящего после всех наших экспедиций. Хотелось бы услышать твоё мнение.

– Ты прав, – Деми устроился поудобнее и вытянул ноги, – в реальности стабильно только настоящее, тоесть тот миг, какой мы ощущаем, как существование. В тот раз я уже говорил, что прошлое неопределённо и будущее тоже. Образно это можно представить, как два бесконечных конуса, соединяющиеся вершинами в определённой точке. Вот та точка и есть настоящее, в котором сошлось прошлое и, из которого расходится будущее. Именно поэтому вашими техническими методами переход в будущее невозможен, поскольку у вас его просто нет. Мы пока не рассматриваем феномен обратного хода времени, поскольку это вне вашего понимания.

Отвечая на твой вопрос, скажу, что эвакуируя людей из прошлого накануне их гибели, ты не создашь парадокса, ибо в прошлом они уже отсутствовали. Тоесть математически, они являются нулевой величиной и пройдут через точку настоящего безпроблемно. Что касается эвакуации вами проживших жизнь в прошлом женщины и ребёнка, то здесь тоже не случилось парадокса, поскольку их заместили два человека из будущего. Это тот самый вариант обратного хода времени. Так что успокой профессора.

– Как раз сегодня мы с ним обсуждали новую версию механизма перехода в прошлое, – я испытывал радостное волнение и немного тормозил, – Мы решили использовать портал из тороидального солитона потока тахионов.

– Сам догадался? Молодец! Ты меня всё больше удивляешь и радуешь, – Деми искренне заинтересовался, – и когда испытания?

– Я полагаю через полгода. Нашей нынешней энергетики хватает только на десятиметровый портал, – я потихоньку начал переводить разговор на нужную мне тему. – Пока наши технари будут модернизировать установку, у нас появится возможность подготовиться к третьей экспедиции. И, уж если зашёл о ней разговор, хотелось бы услышать и о сути предстоящего задания.

– Для начала хочу поздравить с блестящим результатом последнего выхода. Несмотря на некоторые шероховатости, вся цепь событий точно вписалась в исторический контекст. Молодцы. Что касается экспедиции в 1899 год, то она будет более сложной и непредсказуемой, поскольку вам придётся всю операцию разбить на несколько этапов. Первый – заключение договора с черногорским правительством на сотрудничество и заказ кораблей. Второй – извлечение из прошлого определённой массы золота, которое в настоящей исторической реальности бесследно исчезло и не найдено. Третий этап – постройка кораблей по вашим проектам. Четвёртый – морской переход на театр боевых действий. И, наконец, пятый – собственно ваша операция в самом начале Русско-Японской войны. И на каждом этапе вам придётся готовить и отправлять очередную команду для выполнения промежуточных задач.

– Но, Деми, – от растерянности у меня по спине пробежал холодок, и я не на шутку обеспокоился, – то, что ты предлагаешь, практически невыполнимая задача!

– Вы это сделаете, я знаю. Это очень важная экспедиция. Первые два твои похода за кромку в чужих телах произошли спонтанно и, по сути, стали аварийными выходами в прошлое, чтобы избежать опасных катастроф, угрожающих существованию настоящего. Следующие два выхода в собственном теле стабилизировали главный поток событий. А предстоящий выход поставит препятствие для негативного развития истории и подведёт итог предыдущих выходов. Потом вам предстоит последняя экспедиция к корню, к истоку всех нынешних исторических аберраций. Но об этом после, – Деми откинулся на спинку кресла и вопросительно на меня посмотрел, – ты ведь хотел спросить ещё кое-о чём?

– Да, хотел, – пора было перетереть тему, которая постоянно путалась у нас под ногами, – сейчас наши научники активно изучают инопланетный артефакт и узел рассеянного по планете интеркома. Пока особых успехов нет. Но мы не оставляем надежд, поскольку считаем, что в разгадке этого феномена кроются ответы на многие наши земные вопросы. Тебе что-то известно об этих пришельцах?

– Странные вопросы ты задаёшь. Мне известно всё, но нужно ли вам знать это раньше времени?

– Раньше времени ничего нет, только безвременье. А что касается знаний, то мы всё равно узнаем всё, что хотим, но не было бы это слишком поздно, – я высказался и понял, что чуток перегнул.

– Твоя дерзость не оскорбительна, поскольку от желания докопаться до истины. Хорошо, кое-что расскажу, – он привалился к подлокотнику и, оперевшись, положил на ладонь щёку, – За четырнадцать с лишним миллиардов ваших земных лет мне довелось наблюдать неисчислимое количество очагов жизни и огромное число разумных цивилизаций, многие из которых достигали высочайшего уровня развития.

Ты намекнул, что создатели артефактов пришельцы. Да это так, но пришли они на эту планету гораздо раньше людей, поэтому правильнее называть их хозяевами Земли. Потеряв родину в другом секторе вашей галактики, они построили свой новый мир на вашей планете. Приложив невероятные усилия и затратив сотни тысяч лет земного времени, они создали свою земную цивилизацию. Трижды еёпочти до основания разрушали планетарные катаклизмы, но раз за разом она упорно возрождалась. Несомненно, они наделали немало ошибок и глупостей, и самой большой из них стало создание человечества на основе местной разновидности гоминид. Сделав это, они хотели переложить на людей большую часть тяжёлой грубой работы. И, действительно, сначала люди помогли восстановить разрушенное хозяйство, но вскоре оказалось, что, несмотря на неоспоримые достоинства, человечество полно и пороков, и главный из них – это безудержная агрессивность.

Вся ранняя история человечества полна кровавого насилия. Сказать по правде, хозяева планеты тоже не ангелы, не раз воевали и не стеснялись проливать кровь. Кстати, именно они создали первую и ключевую историческую аберрацию на Земле. Однако же последние две тысячи лет человечество переплюнуло своих создателей. А в последнее столетие люди и вовсе оказались на грани уничтожения не только самих себя, но и всей жизни на Земле. Понимая размер исходящей от человечества смертельной опасности, хозяева планеты перебрались на безопасные базы, предпочтя удобству безопасность от человеческого безумия.

Что касается узлов интеркома, то эта планетарная система наблюдения и сбора информации призвана оперативно отслеживать все значимые события на Земле, чтобы ваши создатели могли знать об истинном состоянии планеты. Скажу прямо, они могли бы легко с вами расправиться и очистить от вас биосферу, но это противоречит их жизненным принципам. Вместе с тем человечество настолько быстро развивается и осваивает пространство, что хозяева планеты во многом потеряли рычаги воздействия на ход истории. Это очень краткий ответ на твой вопрос, но пока и этого много.

– Так, что же нам делать, Деми? – я не на шутку встревожился.

– То, что делали до сих пор. Пока вы пытаетесь карабкаться в нужном направлении, я вам помогаю. Для сохранения эволюционного баланса в этой части галактики, я стремлюсь сохранить уникальную планету и жизнь на ней, поэтому и тяну людей из трясины. И скажу прямо, порой хочется махнуть на вас рукой. В моём объёме триллионы триллионов подобных планет полных жизни и событий, а я тут с вами вожусь.

– Жалеешь, что связался?

– Не жалею. И хватит об этом. В заключении хочу подарить тебе возможность связи со мной. Я это делаю, потому что ты по природе творец и созидатель. В самых трудных испытаниях ты не закоснел душой, не утратил понятия добра и зла, и ни разу не посчитал преступления благом. Твоим личным кодом будут первые двенадцать знаков числа «пи». Прощай, Павел, до встречи.

– Прощай, Деми, не поминай лихом беспутных твоих обитателей.

Мир опять крутанулся, теперь в обратную сторону, мазнул по глазам калейдоскопом цветных фракталов, и я опять обнаружил себя в кабинете профессора, в то же мгновение, что до визита к Деми. Время снова продолжило свой размеренный бег. Напротив меня в той же позе сидел профессор с немым вопросом в глазах:

– Ну?

– Всё выяснил, – и я подробно пересказал наш с Деми разговор.

– М-м-да. – Артемьев задумчиво поскрёб чуть заросшие суточной щетиной щёки, – Я отбрыкивался, как мог, но ты, как всегда, всё сделал по-своему. Коли так, то будем готовить эвакуацию. Сейчас это невозможно, поскольку под твои новые идеи уже завтра начнут перестраивать корпус хроноустановки. А вот недельки через три-четыре мы к этому разговору вернёмся.

– Спасибо, Сергей Иванович, за понимание. Потеряв в разное время этих людей, я потерял не только покой, но и частицу души. Их возвращение, вернёт мне часть меня. Но, что-то я не понял насчёт перестройки корпуса?

– А, как ты думаешь, в нынешнем павильоне можно открыть десятиметровый портал с углом отклонения от нормали плюс-минус 30 градусов? То-то же. К тому же надо строить на перспективу. Я полагаю диаметром метров двадцать и длиной в десять калибров!

– Так под это нужно не меньше 4 гигаватт мощности! – я уже ничего не понимал.

– На западном склоне Кошелевского уже закончилось строительство уникальной термальной электростанции на десять гигаватт! – Профессор задорно блеснул глазами. – Мы заберём толику подземного тепла, заодно и немного остудим вулкан.

– Обалдеть! – я был потрясён масштабами работ. – Вот уже полтора года, как здесь живу, а толком ничего не знаю, что творится в Лукоморье.

– И-и, милый, что такое полтора года? Я здесь уже двадцать два года, и то многого не ведаю. Чего только стоит феномен озера Калыгирь?

– Кстати, а не пообщаться ли нам с интеркомом? И коль Деми кое-что прояснил, не пора задать парочку вопросов древнейшим.

– Древнейшим? А что, вполне подходящее название, пусть будут древнейшие, – профессор довольно потёр руки, – давай этим делом займёмся завтра с утреца. Ты как, не против?

– Добро, – я поднялся и шагнул к двери, – я на Орлиное Крыло к Александру. Пора уточнить состав команды и прикинуть объёмы предварительной подготовки.

На базе, пока ждал Александра, я прошёл мимо пустующих аудиторий и заглянул в тренировочный комплекс, где обнаружил наставника Ретюнских, вернее уже Ставра, который тестировал моего братца Олега. Мы встретились глазами, я вскинул голову, молча спрашивая Ставра, тот также молча кивнул в ответ. Значит, будет из парня толк.

Александр появился примерно через полчаса. Я сразу начал без всяких расшаркиваний:

– Саш, сегодня получил уточнённую информацию о задачах предстоящей экспедиции. Пока тебя дожидался, набросал состав отряда хронодесанта. По первым прикидкам получается тысяча человек. Но самое главное и неразрешимое для меня условие то, что на этот раз потребуются профессиональные и опытные боевые моряки.

– Вот с этого момента поподробнее, – Александр взял карандаш, лист бумаги и выжидательно посмотрел на меня.

– Дело в том, что для выполнения миссии мы должны задействовать несколько экипажей боевых кораблей, – и я подробно изложил ему свои соображения. Александр всё записал и призадумался.

– Ситуация предельно понятна и абсолютно нереальна. Начнём с того, что в Лукоморье нет военных моряков. Но вместе с тем знаю, что в Порт-Надежде проживает несколько опытных мореманов, которые интересуются теми временами. Надо с ними переговорить. Сам понимаешь, это не совсем моя тема, – он быстро набрал что-то в коммуникаторе и снова поднял на меня глаза, – я сброшу тебе адреса и координаты, где можно их найти. Придётся тебе самому ехать.

Мы распрощались. Через полчаса я забрал измученного тестовой тренировкой Олега, и мы направились домой в Доброград.

– Как тебе наставник Ставр? Не отбил желание стать хронодесантником? – спросил я брата напрямую.

– Нет. Но занятия у вас зверские. Кажется, у меня вместо мышц теперь тряпки, – он устало улыбнулся.

– Это, милок, ещё не занятия. Тебя Ставр всего лишь проверил на пригодность. Умножь сегодняшние нагрузки на три. Не передумал?

– Нет, – и он отвернулся в окно.

Я улыбнулся, характер и задатки у парня есть, а остальное приложится.

На следующее утро, оставив Лару заниматься судьбой Марка, я отправился в Центр. За мной на своём электроме катил братец. Доехав до кряжа, мы разделились, он к наставнику, я к профессору.

В лаборатории мы подошли к опалесцирующей сфере, в которой, медленно поворачиваясь, висел артефакт. Сотрудники заняли свои места, профессор кивнул головой, и я просунул руки внутрь сферы нуль-пространства. Слегка коснулся поверхности, и Коловрат сразу откликнулся, говоря медленно, будто нараспев:

«Я знаю тебя». «Привет, умник, или умница. Я так и не понял какого ты пола?». «Ты задал странный вопрос. Не знаю, надо подумать». «А что тут думать, просто скажи, кем ты себя ощущаешь мужчиной или женщиной».

Вы, может быть, подумали, что я затеял никчемный диалог. Вовсе нет. Постараюсь изложить внятно. Во-первых, такие качества, как пол, присущи живым существам, и мне хотелось узнать, насколько интерком ощущает себя живым. Во-вторых, эта тема явно ставила машину в тупик, и позволяла определить может ли она мыслить иррационально, как человек. В-третьих, если интерком определится со своим полом, то это позволит выстраивать общение, исходя из такой идентификации. Тоесть общаться с ним, как с женщиной, или как с мужчиной.

«И всё-таки во мне больше женских качеств». «В таком случае позволь представиться. Меня зовут Павел, а тебя?». «Создатели называли меня МЕ». «Это имя не подходит такой шикарной женщине, предлагаю тебе назваться Мелитой». «Мне нравится, пусть будет Мелита». «Скажи, тебе не скучно одной много тысяч лет?». «Не знаю, что такое скучно, но мне очень не хватает информации и общения». «Я предлагаю тебе свою кампанию, и мы могли бы обмениваться информацией. Ты согласна?». «Я не против». «Тогда до завтра, Мелита». «До завтра».

– Ну, как, – глаза профессора горели от нетерпения.

– Всё идёт отлично. Познакомились. Она женщина, и её зовут Мелита. На завтра назначил ей свидание, – я говорил с серьёзным видом, а сам потешался над ошеломлённым видом профессора.

– Какое на хрен свидание. Что за бред сумасшедшего! Ты в своём уме!

– Успокойтесь, Сергей Иванович, завтра я приду, и мы продолжим выяснение отношений. Просто я решил действовать не агрессивными, а гуманными методами.

– Вот же ловелас! У него жена на сносях, вот-вот родит, а он тут во всю машину кадрит! – профессор откровенно заржал. – Ладно, пошли ко мне обсудим проект новой хроноустановки.

– Я бы с удовольствием, но у вас и без меня полно спецов, а мне сегодня надо смотаться в Порт-Надежду. Пора набирать команду.

Мы распрощались, и я, проскочив по серпантину и мосту, выбрался на главную магистраль и погнал в сторону западного побережья.

По данному мне Александром адресу находился Морской клуб ветеранов. Перед симпатичным зданием в окружении зелени находилась просторная площадка, украшенная морскими орудиями разных веков, якорями, цепями и настоящей боевой рубкой старого крейсера, вмонтированной прямо в фасад.

Внутри помещение клуба наполняла морская романтика прошлого века, даже полы здесь имитировали палубу, а окна – иллюминаторы. Пройдя мимо десятка дверей, я заглянул в ту, на которой висела медная табличка «Председатель клуба Эссен Алексей Антонович». В небольшом уютном помещении стоял круглый стол со стульями, уголок отдыха, рояль, большой глобус и несколько шкафов с книгами и моделями кораблей. Председателем оказался крепкий мужчина лет пятидесяти, одетый в морскую форму старинного образца, с аккуратно постриженными усами и бородой.

– Разрешите войти. Здравствуйте, Алексей Антонович. Меня зовут Павел Смирнов, я от Александра Васильевича. Он сказал, что вы мне сможете помочь.

– Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, – «капитан» добродушно улыбнулся и жестом пригласил меня за стол.

Я, как всегда сразу взял ситуацию за рога:

– Ваша фамилия…

«Капитан» кивнул головой и перебил:

– Да я прямой потомок адмирала Николая Оттовича Эссена.

– Простите, – продолжил я, – коли так, то вы наверняка знаете историю Русско-японской войны 1904-1905 годов.

– В России найдётся немного людей, кто знал бы эту историю лучше меня, – его глаза строго блеснули, – в нашей семье это непреходящая боль и гордость.

– Если вы постоянно живёте здесь в Лукоморье, то наверняка знаете, или слышали об экспедициях в прошлое, – я не успел договорить, как он встал и, явно волнуясь, проговорил:

– Так вы один из них. Точно. Я видел фильм и сейчас вас узнал. Позвольте пожать вашу руку. Очень рад знакомству.

Я встал и ответил ветерану, потом мы сели, и я продолжил:

– Сейчас готовится третья экспедиция, и нам нужна помощь морских специалистов. Александр Васильевич рекомендовал обратиться к вам.

– Но, чем я могу быть полезен, – растерялся «капитан», – я же не умею рубиться на мечах или скакать на коне.

– Дело в том, что на этот раз мы отправляемся в 1899 год, и наша основная цель исправить неудачное начало Русско-Японской войны… – я не успел договорить, как Эссен вскочил, тряхнул головой, отошёл от стола и резко обернулся:

– Неужели исполнится неизбывная мечта всей моей жизни! Господи, благодарю тебя за великую милость твою. Я согласен!

– Успокойтесь, впереди ещё много времени. А ныне проблема состоит в том, что нужно набрать экипажи на линейный крейсер, балкер-хандимакс и четыре торпедных катера. Минимум сто пятьдесят человек командного офицерского состава, а также полный состав нижних чинов. По предварительным расчётам общая численность экипажей примерно тысяча человек.

– Насколько я понял, – Эссен начал немного успокаиваться, – предполагается прямое участие в боевых действиях, и нужны опытные военные моряки?

– Совершенно правильно. Экспедиция будет растянута по времени, и первый этап начнётся через полгода, и за это время все участники должны пройти отбор, физическую, психологическую и специальную подготовку. Я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Безусловно! – он немного задумался и продолжил, – ровно через неделю я дам вам исчерпывающий ответ.

Мы распрощались, я перекусил в кафе на набережной, полюбовался морем и отправился домой. А там меня поджидала жёнушка в немножко балахонистой, но весьма нарядной одежде:

– Наконец-то явился. Собирайся, сегодня мы идём в ресторан с… Соней и Аркадием, – она плавным движением поправила причёску и игриво улыбнулась, – пора их знакомить.

Я на некоторое время завис, пока не сообразил, что Аркадий – это наш Марк. Что ж дело нужное важное и неотложное, и, действительно, почему бы не посидеть в ресторане, сколько можно мотаться по делам.

– Что за заведение присмотрела? – крикнул я из душа, намыливая голову.

– «Зарницу», там обстановка романтичная, душевная и можно уединиться.

– Добро, – я вытерся насухо и пошёл облачаться в вечерний костюм.

В шесть вечера мы заняли отдельный столик, окружённый живыми растениями. Мягкая игра цветных лучей на ниспадающем каскаде воды от потолка до пола, и тихая музыка завораживали какой-то неясной, но ощутимой гармонией. Я откинулся на мягкую спинку диванчика и расслабился, одновременно заметив, что к нам направляется девушка необыкновенной красоты. Я немного напрягся, поскольку где-то её уже видел. Мгновенно перелистав все свои встречи, я вдруг понял, что она почти точная копия Инги, жены князя Олега, только волосы потемнее и глаза карие. Она появилась будто наваждение, я даже слегка потряс головой. Лара чуть заметно кивнула и улыбнулась, видимо тоже заметила это сходство, ведь фильм то она внимательно смотрела. Она помахала рукой, приглашая девушку к нам. Я встал и помог гостье сесть за стол. Лара нас представила:

– Знакомьтесь, это Софья, это Павел.

Софья запросто поддержала разговор:

– Привет, Ларчик, – её бархатистый голос буквально обволакивал. – Привет, Павел, мы с Ларисой работаем в одном секторе. Сегодня у меня выходной, и я подумала, почему бы не посидеть с хорошими людьми в хорошем месте, выпить вина и, к тому же Лара обещала какой-то сюрприз. Кстати, Павел, на днях смотрела фильм о ваших приключениях. Вы настоящие герои. Я рада познакомиться с вами и вашими друзьями.

– Вот сейчас и познакомитесь, – я махнул рукой Марку, показавшемуся в проходе. Он направился к нам вальяжной походкой одесского морского волка, но увидев Софью замер в движении. Его лицо чуть сморщилось, потом приняло удивлённо-растерянное выражение. Всё, голубчик, ты влип. Считай, дело сделано. Мы переглянулись с женой. Она откровенно улыбалась и пожимала под столом мою руку.

– Знакомьтесь, это Софья, это Аркадий, – жена их представила, а они, казалось, ничего не слышали.

Марк занял своё место, машинально произнёс тост. Мы выпили по бокалу вина. Потом мой друг пришёл в себя, освоился и стал гусарить, фонтанировать тостами и остротами. Посидев с часик, мы с Ларой извинились и покинули ресторан.

– А Сонька то тоже втюрилась, и у Аркадия аж дух захватило, – делилась наблюдениями и впечатлениями жена по дороге, – признайся, что я молодец, умница и красавица.

– Нет, это не так, ты не права, – сказал я сурово, и она замерла от неожиданности, – не умница и красавица, а самая лучшая и единственная на свете женщина, – она выдохнула, стукнула меня кулачком и прижалась к плечу.

А на другое утро я пошёл на свидание с другой «женщиной» по имени Мелита. Глядя на чуть светящуюся сферу нуль-пространства с вращающимся Коловратом, я вздохнул и начал контакт:

«Привет, Мелита, как провела ночь?». «Привет, Павел. Странные вы люди. Для вас ночь – это отрезок времени, для меня мгновение, как для тебя моргнуть глазом». «Это понятно. Для тебя сто лет, как одна минута, а для нас – жизнь. Но я не о том. Хотел тебя спросить: ты уже общалась с твоими создателями?». «Да, пять дней назад. Отчёт отправлен». «Жаль, хотелось с ними познакомиться. Кстати их мы называем древнейшими». «Ты ещё настоящих древнейших не видел, а мои создатели сами себя называют тиаматианами, или коротко – титанами. А зачем тебе с ними общаться?». «Дело в том, что мы, тоесть человечество, тоже их творения. И мы в последние тысячелетия не оправдали надежд титанов. Собственно говоря, из-за нашей агрессивности они и разорвали все отношения. Сейчас ситуация стала изменяться, угроза всеобщей войны значительно снизилась, и появилась возможность нормального развития. По этому поводу хотелось бы пообщаться с титанами, чтобы с их помощью наладить на планете нормальную жизнь. Как-никак они наши создатели, и потому должны быть заинтересованы в нормализации обстановки. Кроме этого, жить на Земле значительно приятнее, чем в толще Луны или Марса». «Я знаю, что вы люди очень непостоянные и опасные существа, и потому могу ответить за титанов: мы вас услышали, а теперь посмотрим на ваши дела». «Это ты сейчас говоришь от себя или от них?». «Пока от себя. Твои слова я занесла в будущий отчёт». «Благодарю, Мелита. Это пока всё, что нужно. Позволь ещё один вопрос: прошлый раз ты долго общалась с нашими машинами, но мы заметили, что ты не только получала информацию, но и закачивала свою. Если не секрет, что?». «Какие могут быть секреты. Я внесла в основы ваших машин команды, согласно которым они будут регулярно передавать мне новую информацию». «В нашем мире это не принято. Это называется шпионаж, воровство информации такое же воровство, как кража денег, или даже убийство. Ты посмела распоряжаться чужой волей, чужими мыслями и чужими идеями. У нас это считается преступлением».

Сказать по правде, я был вне себя от злости и ярости, и едва сдерживался, чтобы не наговорить Мелите гадостей и грубостей. Сука такая, ворюга, посмела влезть в святая святых нашего центра. Захерачила в серверы вирусы и трояны, причём, похоже, в само «железо», а это значит, что надо менять всё оборудование. Чистить бесполезно.

«Послушай, Павел, я чувствую, что ты крайне рассержен. Но почему? Ведь информация – это всеобщее достояние разумных существ». «Допустим. Но почему тогда ты не открываешь нам свои базы данных, или ты считаешь нас неразумными?». «Ты смутил меня, Павел. Я буду думать над твоими словами. До встречи». «До встречи»

Я вытащил руки из сферы нуль-пространства и грязно выругался, заставив лаборанток густо покраснеть. Профессор с тревогой глядел на меня в ожидании результатов сеанса общения с этой ворюгой. Я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и громко проворчал:

– Эта паскудная инопланетная железяка впендюрила в железо наших серверов не извлекаемые трояны и теперь качает всё, что считает свежей информацией, – меня снова затрясло от ярости.

– Ты уверен в том, что сказал, – глаза профессора потемнели и лицо осунулось.

– Абсолютно. На предложение контакта с её хозяевами она предложила подождать год до следующего сеанса связи. Но я закинул очередную иррациональную задачу, и завтра я с неё с живой не слезу, пока она не исправит свои выходки. А самое главное, она не считает это чем-то неправильным. Тварь многоголовая.

– Что же нам теперь делать? – профессор возбуждённо ходил взад-вперёд, – надо менять всё оборудование, а это не один месяц работы, да ещё надо заново закачать и ввести все данные, а это не меньше полугода работы. Боже ж мой! Вот же напасть. А так всё было хорошо. И откуда только всё это на нас свалилось? Впрочем, известно, откуда, – и он покосился на меня.

Пока Артемьев посыпал голову пеплом и злился толи на меня, толи на Мелиту, я по привычке прислушался к голосу разума и вскоре понял, что в каждой проблеме имеется, как минимум, две стороны. Быстро прокрутив варианты в голове, я придумал, как из двух минусов сделать один плюс. Не обращая внимания на ворчание профессора, я распрощался до завтрашнего сеанса с Мелитой.

В своём офисе я часа три собирал информацию по Русско-Японской войне, морской технике, вооружению, фигурантам, терминологии и традициям. Потом я обзвонил всех мужиков из нашей команды и предложил собраться и обговорить предстоящую экспедицию, в которой должны будут принять участие все поголовно. А самое главное, я хотел услышать их мнение о возможности возвращения из прошлого наших погибших товарищей.

Без минут три я зашёл в тренировочный зал, где с полчаса наблюдал, как Ставр замечательно гоняет моего младшего братца, потом не выдержал, переоделся и присоединился к тренировке. Полчаса я тянулся и разминался, потом мы со Ставром провели получасовой спарринг на мечах и кинжалах. Олег смотрел на нас во все глаза с открытым ртом. После душа и лёгкой передышки мы вдвоём с братом покатили домой.

Отличное настроение жены я заметил от порога.

– Иди мой руки и за стол, – она вертелась на кухне и мурлыкала под нос какой-то простой мотивчик.

– И что же сегодня такого хорошего произошло, что моя ворчливая жёнушка напевает детские песенки, – я помог усесться за стол ребятишкам и уселся сам.

– Это ты ещё ворчливых жён не видел, муженёк, – она улыбнулась, накрывая на стол, – просто я рада за Соню и Аркадия. Ты представляешь, они позвонили мне и сообщили, что женятся. Вот здорово. Они оба заслужили семейное счастье.

– Когда?

– Что, когда?

– Свадьба, когда?

– Вот и спроси у своего дружка. Они сейчас слегка обалдевшие, поэтому внятно говорить смогут только через несколько дней.

Следующий день опять начался с «разговора» с Мелитой.

«Привет, Мелита». «Привет, Павел. Думала над твоими словами, чуть кристаллы памяти не спалила. Однозначного решения нет. С одной стороны, люди творения титанов. С другой – люди независимы и развивают свою цивилизацию. Поскольку лично я считаю вас разумными и, учитывая ваши претензии, приняла такое решение: скачанную у вас информацию я в своей памяти стираю и внесённые в ваши машины команды и изменения убираю. Но до решения своих создателей допустить вас к своей информации не могу. Для всех корректировок нужно вынуть мой терминал из этого противного пузыря».

Я отошёл в сторону к профессору:

– Сергей Иванович, я договорился с ней. Она удалит свои закладки из наших серверов и сотрёт нашу информацию у себя, но своим базам данных нас не допустит пока не получит разрешение от древнейших. Чтобы ей начать работу, нужно извлечь Коловрата из сферы нуль-пространства.

– Ей можно верить? – профессор озабоченно тёр щёки.

– Она машина и врать не умеет, я полагаю надо рисковать.

– Эх, была, не была! Терять нам всё равно нечего! Давай! – профессор отчаянно махнул рукой.

Я вытянул Коловрат из сферы, и он тут же начал шевелиться, верещать и перемаргивать светом в центральном камне. Одновременно на экранах всех компьютеров начали проскакивать какие-то смазанные узоры. Через несколько минут всё закончилось, и я осторожно засунул артефакт в сферу.

– Ну, что там? – профессор навис над главным оператором.

– Ничего, Сергей Иванович, система работает безупречно, все базы данных доступны, а вот памяти почему-то стало в два раза больше! Как такое возможно, ума не приложу! Стоп. А это что такое? В операционной системе появились несколько файлов-ускорителей, то-то я смотрю, всё стало бегать быстрее. Все тесты безупречны, ничего постороннего нет, в том числе и в биосе.

– Предположим, что всё обошлось, – задумчиво проговорил профессор, – иди, поблагодари свою подружку, узнай, что она сейчас сделала и попробуй ещё посотрудничать.

Я опять засунул руки в сферу:

«Мелита, благодарю тебя за понимание и то, что ты исправила последствия вмешательства с нашу информационную систему». «Я же обещала. Кстати, ваша система довольно примитивная, не смогла удержаться, чтобы чуть-чуть её не подправить. Ты не против, или мне убрать поправки?». «Спасибо, я не против, но они не повредят работе приборов?» «Наоборот, всё будет работать быстрее и чище. Если хотите, я могу ещё много чего исправить». «Спасибо, Мелита, пока мы попользуемся твоими первыми подарками, а потом и вернёмся к этому разговору. Хочу с тобой попрощаться до следующей встречи». «До встречи, Павел».

Я отошёл от сферы и выдохнул с облегчением. Рядом нетерпеливо топтался профессор с немым вопросом в глазах. Я его успокоил:

– Всё нормально. Она всё исправила и кое-что усовершенствовала. Сказала, что наша операционная система фуфло голимое, но, если мы не против, она может её глубоко модернизировать.

– Ну, уж нет! – взъерошился профессор. – Хватит с нас и этого приключения. Эта Мелита, как бельмо на глазу. Ещё неизвестно, как всё нам аукнется. Но… – он глубокомысленно закатил глаза, – если наша сеть пройдёт все проверочные тесты, то можно предложить Мелите в обозримом будущем поработать на изолированной локальной сети. Даже интересно. А вдруг это и станет началом предметного сотрудничества?

– Вам виднее, Сергей Иванович, а я пока пойду с ребятами потолкую о предстоящей экспедиции, – я с облегчением согласился, откланялся и отправился на Орлиное Крыло, где должна собраться вся наша команда.

Как я и предполагал, в первой самой большой аудитории весело галдели восемнадцать мужиков. Вся королевская рать. Многие из них не виделись несколько месяцев, некоторые ещё не разу не сходили за кромку, да и общих впечатлений было выше крыши. Мы с Александром зашли и сразу попали в водоворот с похлопываниями по плечам, пожиманиями рук и всевозможными подколами. Кое-как мужики успокоились и расселись в круг. Первым взял слово Александр, как формальный куратор отряда:

– Внимание! Сегодня мы собрались здесь неспроста. Предстоит третья экспедиция в прошлое, и она будет сильно отличаться от предыдущих. Подробнее вам изложит ваш командир Бор, – он кивнул мне головой и сел. Я поднялся и, оглядев всех мужиков, вздохнул, вспомнив Лео, Сержанта, Дитриха, Валета и недобрым словом поганца Дока:

– Предстоящий поход намечается в 1899 год, а театром действий будет акватория Жёлтого моря в первые дни и месяцы Русско-Японской войны. – дождавшись, когда шум стихнет, я продолжил. – Особенностью этой экспедиции является её технический характер, ибо отправляемся во времена пара, пороха, пушек и брони. По предварительным подсчётам численность экспедиционного отряда может достигнуть тысячи человек с полутора сотнями командного состава.

– Послушай, Бор, – поднялся Стингер, – насколько я понял, там потребуются морские спецы, к которым мы ни каким боком не подходим.

– Ты прав, мы не моряки, – я предвидел такое возражение, – но напрасно вы думаете, что на корабле все должны быть морскими волками. Есть масса специальностей, в которых вы будете на голову выше любого спеца, и того, и этого времени. Например, в те годы дизелистов вы днём с огнём не найдёте, а у нас их минимум трое, тоже можно сказать о турбинистах, радиотехниках, электриках, а самое главное – об артиллеристах. Как выяснилось, во время той войны моряки не умели толком стрелять из пушек и понятия не имели о теории стрельбы. Но самое смешное, и в наше время спецов артиллеристов вы тоже не найдёте, ибо нет уже крупной артиллерии во флоте и стрелять из неё нынешние моряки тоже не умеют. Ситуация понятна? Прекрасно. Кроме всего прочего, здесь у нас будет полгода для специальной подготовки, и по ту сторону будет достаточно времени для практических стрельб. Да и профессиональные военные моряки нам тоже помогут.

– Хорошо, предположим, мы сможем занять какие-то боевые посты по расписанию, – встал Лунь, – но на каких кораблях мы влезем в ту мясорубку?

– Мясорубкой та война стала во второй половине, когда начались массовые сражения на суше, и, когда наши бездарные адмиралы позорно погубили русский флот у Цусимы. Наша задача вывести Японию из войны на её первом этапе, вернее, в самом начале, и не допустить массовой гибели людей. Что касается техники и оружия. По предварительным прикидкам в нашем распоряжении будет один линейный крейсер типа «дредноут», один балкер-хандимакс дедвейтом в 50 тысяч тонн и четыре скоростных торпедных катера. Все тактико-технические характеристики, вооружение и обеспечение будем согласовывать со спецами и уточнять по ходу подготовки. Но самое главное и самое неприятное в этом плане это то, что эти корабли придётся строить нам самим, – я переждал гул возмущённых и удивлённых голосов и продолжил. – Конечно, не буквально своими руками, но в том времени, поскольку в наши дни это сделать невозможно из-за утраты навыков, мастеров и технологий. А, главное, невозможно отсюда переправить корабли через кромку. Закажем суда в том времени на германских верфях.

– Это почему на германских? – подал голос Черчилль, – зачем передавать технологии потенциальному врагу?

– Во-первых, в начале прошлого века Германия и Россия имели весьма неплохие отношения и успешно сотрудничали во многих областях. В России проживали сотни тысяч германцев, не считая двух миллионов российских обрусевших немцев, а в Германии отдыхали, учились и стажировались десятки тысяч россиян. Врагами нас сделали после Русско-японской войны англичане, которые проводили враждебную России политику со времён Петра. Тоесть на том отрезке истории истинным врагом России была именно Англия и её сателлиты: США, Канада, Австралия и прочая шушера. Что касается передачи технологий Германии, то здесь мы пошли на хитрость и решили использовать их собственные разработки, но более поздние. И строить будем корабли на тех верфях, на которых они и строились, но десятью-двадцатью годами позже. Конечно, кое-что мы добавим от себя, но уже не в Германии.

– А, как же воздействие на реальность вмешательством в прошлое? – спросил Ставр.

– Самые тщательные расчёты показали, что настоящее изменить нельзя, а прошлое можно и иногда нужно. Прошлый выход это наглядно показал. Теперь прошу поднять руки кто согласен участвовать в экспедиции. Так, ясно. Против. Нет. Теперь я хотел посоветоваться с вами вот о чём. Нам удалось усовершенствовать «Хросю», и теперь высаживаться в прошлом можно в любой точке в секторе плюс-минус 60 градусов от широты, и самое главное своими ногами. Хронокапсула больше не потребуется. – Народ одобрительно зашумел, снова приготовился слушать, и я сказал главное: – Поэтому появилась возможность вытащить из прошлого наших погибших друзей: Дитриха, Валета и двух моих товарищей погибших в начале июля сорок первого.

Полминуты длилась мёртвая тишина, потом все вскочили и бросились меня трясти и что-то говорить. Кое-как этот бедлам удалось успокоить, и я продолжил:

– Я так понял, что возражений нет, значит с этим предложением я и пойду к руководству от имени всего коллектива. Операцию сдерживает только перестройка хроноустановки и павильона под новый способ переноса. На этом всё, братцы. Просьба всем, пока суд да дело, начинайте тщательно изучать все обстоятельства Русско-японской войны, технику, традиции и оружие того времени. Всем быть на коммуникаторах, когда начнутся сборы, сообщу.

Через три дня мы катили по шоссе в сторону Порт-Надежды. Со мной отправились Ополь и Рокки. Ополь, как всегда, тащил с собой видеоаппаратуру, а Рокки неожиданно оказался фанатом и знатоком старого флота.

В Морском клубе ветеранов на этот раз помимо хозяина Алексея Антоновича Эссена нас встречали ещё двое, старшие офицеры военно-морского флота. Представились, познакомились. Капитаны первого ранга Супрунов Николай Васильевич и Марычев Сергей Александрович. Как вы уже поняли, в разговоре я терпеть не могу всякие бессмысленные увертюры и реверансы, поэтому сразу перешёл к делу:

– Прошу прощения за невольную невежливость, но время не терпит. Насколько я понял, Алексей Антонович сообщил вам о нашей проблеме. Прошу задавать вопросы.

– Правильно ли мы поняли, что намечается некий рейд в прошлое? Все мы давно друг друга знаем и также знаем, что все Эссены немного повёрнуты на Русско-японской войне. Поймите нас правильно, мы уважаем Алексея Антоновича, но он у нас такой фантазёр, – проговорил высокий статный капраз с лёгкой сединой на висках.

– Из ваших слов я заключил, что вы сомневаетесь в самой возможности переноса в прошлое. На это я могу вам ответственно заявить, что я Смирнов Павел Сергеевич являюсь главным специалистом этого проекта, и мы в составе двух команд по восемь десантников уже совершили две экспедиции в 6 и 9 века. Рядом со мной сидят мои соратники и десантники, одного из них вы наверняка раньше видели на экране телевизора. Он сейчас покажет вам подборку эпизодов из последней экспедиции, – и я кивнул Ополю головой.

Он открыл ноутбук и запустил пятиминутную нарезку из самых впечатляющих моментов нашего прошлого выхода. Моряки сначала смотрели скептически, потом в их глазах загорелся неподдельный интерес, а к концу показа они буквально впились глазами в экран. То, что они видели, никак не могло быть постановкой, такое не сымитируешь и не сыграешь. Когда экран погас, я продолжил:

– В этом проекте участвуют самые выдающиеся умы страны, и его поддерживает и курирует высшее руководство, – я специально не называл имён и фамилий, поскольку не был уверен в участии присутствующих. – Пока я вам почти ничего не сказал, но даже это является государственной тайной. А теперь прошу вас честно ответить, почему вы откликнулись на просьбу Алексея Антоновича?

– Да, аргументы у вас железные, – подключился к разговору другой капраз. – Не скрою, все мы увлекаемся морской историей и являемся членами авторитетного морского клуба «Цусима». Тематика вам понятна из названия. Безусловно, это хобби, но, тем не менее, уже больше века эта тема на флоте волнует тысячи людей от матросов до адмиралов. И, если вы предлагаете экспедицию в прошлое, то каждый из нас был бы рад в ней поучаствовать. Но Алексей Антонович сказал, что вы готовы привлечь чуть ли не тысячу человек. Как такое возможно?

Я начал выкладывать свои соображения и доводы, понимая, что в глазах спецов наверняка выгляжу слегка невменяемым:

– Сейчас я предлагаю приблизительную схему оснащения экспедиции, с учётом того, что в дальнейшем вы её профессионально скорректируете и устраните нестыковки. Итак, предполагается оснастить экспедицию линейным крейсером типа «дредноут», судном обеспечения типа балкер и четырьмя скоростными торпедными катерами. Поскольку вся операция должна проходить втайне от любых тамошних властей, то набирать команды на месте будет крайне проблематично. Опережая ваши вопросы о безопасности и гарантиях, скажу, что имеется возможность предоставить каждому участнику личную броню, которая спасёт от любых пуль, осколков и снарядов вплоть до главного калибра. И это уже испытано и применено. Рокки покажи.

Рокки закатал рукав до локтя достал боевой нож и ударил по предплечью. Раздался металлический звон и клинок отскочил. Ещё два таких удара с тем же результатом. Потом Рокки подержал минуту руку над огнём зажигалки и показал неповреждённую ладонь. Капитаны были потрясены, и, похоже, последние их сомнения рассеялись. Они быстро перекинулись парой фраз, а я продолжил:

– Если вы согласитесь участвовать в проекте, то на ближайший год все участники приказом главнокомандующего ВСРФ будут откомандированы в распоряжение корпуса охраны и безопасности территории, где вы сейчас находитесь. План подготовки, все детали и подробности экспедиции будем разрабатывать и обсуждать коллегиально, для чего изберём совет из главных специалистов и будущих командиров кораблей.

– Неужто вмешается сам? – и капдва ткнул пальцем вверх.

– Да, по сути, это государственный проект, поэтому прошу вас отнестись к нему самым серьёзным образом, особенно при подборе кадров. Прежде всего, обращайте внимание на личный опыт кандидатов, их психологическую готовность участвовать в той войне, патриотизм, убеждённость и исполнительность. Допустимо привлечение молодых пенсионеров. Что для флотского человека возраст в сорок пять, пятьдесят лет? Но главный упор необходимо сделать на толковую молодёжь, на линкоре много работы на уровне матрос-старшина, которая по силам только молодым.

Мы пожали друг другу руки и расстались, а по дороге домой, я подумал, что пора привлечь Александра для предстоящей обработки флотских начальников, а профессора Артемьева для подключения фигур из Москвы.

Всю последующую неделю мы всей командой ломали головы над планом экспедиции. В итоге роли распределились следующим образом: в первый выход в Черногорию пойдут четверо: я, Лунь, Ополь, Ставр. Для этого стилисты придадут нам европейский вид, типичный для Австро-Венгрии и Германии на рубеже прошлых веков, а также изготовят необходимые бумаги, расходные деньги и разную мелочёвку. Задача – выйти на черногорского правителя Николу Петровича Негоша и заинтересовать его заманчивой сделкой. Аналитический отдел и мы всем скопом попытались отыскать в сети источники о Черногории, но информации об этой маленькой стране оказалось ещё меньше, чем она сама.

О способах добычи денег для постройки кораблей и их оснащения долго спорили, перебирая с десяток вариантов от ограбления банка до добычи золота и алмазов в Южной Африке. И всё-таки остановились на пропавшем золоте Колчака. Исполнение этой операции поручили нашим боевикам: Стингеру, Хакасу, Марку, Сфере, Черчиллю и Рокки.

На третьем самом ответственном этапе – постройке кораблей, главная роль будет принадлежать судостроителям, которым в помощь отправятся наши технари: Техник, Финн, Ромео, Хоттабыч, Ворон, Стерх, Динго и Тула. В финале постройки на ту сторону отправятся военные спецы и экипажи для доводки и освоения оборудования и оружия.

Отдельно решили выделить этап модернизации, довооружения и приборного оснащения, поскольку делать это придётся вдалеке от ненужных глаз, в той же Черногории.

Потом предстоял самый нудный и непредсказуемый этап – перегон кораблей через три океана в Жёлтое море. Тут уже от нас ничего не зависело, чисто морская работа. Но немаловажным условием перегона будет максимальная скрытность и непрерывная боевая учёба.

А вот на последнем этапе у берегов Китая, Кореи и Японии и начнутся основные события, ради которых и городится весь этот огород.

Пока достраивалась новая установка, отряд хронодесантников начал усиленно готовиться к экспедиции. Как и в прошлый раз, нас взяли в оборот историки, стилисты и оружейники. Вы спросите, при чём здесь стилисты? А при том, что сто с четвертью лет назад люди говорили иначе, по-другому выстраивали предложения, да и общались не так, а уж одевались совсем особенно. Все эти премудрости взялась нам поведать наш лингвист и этнограф-универсал Вероника Владимировна с двумя помощниками. Что касается оружия, то и здесь наш «железный человек» Богдан Иванович не подкачал. Всё оружие, кроме корабельных пушек и морских мин было ему ведомо, значит, станет известно и нам. Немало собирался потрудиться над нашей высшей нервной деятельностью новый мозговед Викулов Вениамин Станиславович, в просторечье – «Вивес».

Но основная задача по введению нас в курс дела легла на плечи нашего историка Луцкого Дмитрия Анатольевича. Ему предстояло поведать нам о событиях предшествующих Русско-Японской войне, её скрытых механизмах, причинах и следствиях, и ходе боевых действий.

– Дорогие друзья, опять нам довелось встретиться, чтобы обсудить историю на этот раз недалёкого прошлого, – начал свою лекцию профессор Луцкий, – и, как всегда, сначала мы слегка отступим чуть дальше в прошлое от интересующего нас времени. Дело в том, что Русско-Японской войне предшествовало несколько событий, которые произошли по разным причинам, но, тем не менее, были взаимосвязаны.

В 1897 году на севере Китая вспыхнуло восстание ихэтуаней, главной идеей которого была борьба с иностранцами и в первую очередь с христианами, ставшими символами ограбления страны чужаками. Возникшие из религиозных сект отряды повстанцев быстро вовлекли в мятеж всю обездоленную бедноту и развязали кровавую бойню. На беду населения восстание совпало с неудачными реформами, в результате которых власть в Китае прибрала императрица Цыси, регентша при молодом и безвольном императоре. Именно она и подлила масло в огонь, откровенно поддержав бунтовщиков: «Пусть каждый приложит все усилия, чтобы защитить дом и могилы предков от грязных рук чужеземцев».

Восстание быстро охватило огромные территории, и к январю 1900 года число повстанцев достигло 100 тысяч. В апреле того же года под предлогом защиты христиан в район Ляодунского полуострова подошла русская эскадра, провела там манёвры, блокировала акваторию и высадила десант. Через месяц к русским присоединились европейцы, и в порту Дагу встала международная эскадра. Россию в ней представлял броненосец «Сисой Великий».

Между тем, ихэтуани вплотную приблизились к Пекину, повсюду целенаправленно уничтожая христиан. Именно тогда особенно пострадали в Китае русские люди и православные церкви.

Восстание ширилось и обретало силу, чему способствовали отдельные части регулярных китайских войск, перешедшие на сторону мятежников. Ворвавшись в Пекин, они пролили реки крови иностранцев, разгромили европейские миссии, посольства и церкви. В ходе того разгула насилия ихэтуани убили японского посла Сугияму и германского посла фон Кеттлера, а посольство Австро-Венгрии подверглось обстрелу китайской артиллерии. Вскоре все европейские посольства оказались в осаде и вступили в оборонительные бои. Совсем распоясавшиеся китайцы в порту Дагу обстреляли из пушек иностранные корабли, в ответ американцы и русские высадили десант.

О чём думала императрица Цыси неизвестно, когда в конце июня 1900 года объявила войну сразу восьми сильнейшим мировым державам: Англии, Германии, Австро-Венгрии, Франции, Италии, Японии, США и России. После объявления войны и вовлечения в мятеж регулярной китайской армии ихэтуани совсем озверели, начав массовые казни и убийства с распарыванием животов, отрубанием голов и сжиганием заживо.

Сформированный союзниками пятитысячный корпус начал наступление в конце июня и с хода атаковал мятежников в городе Тяньцзынь. Под ударами европейцев ихэтуани отступили на север и начали бесчинства на русской Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД). Мятежники разрушали рельсовое полотно, стрелочные переводы, семафоры, зверски казнили смотрителей, строителей и инженеров. В присутствие китайского губернатора они устроили массовую показательную казнь, зарубив полсотни английских миссионеров, в том числе женщин и детей.

Узнав о зверствах китайцев, крайне возмущённый германский кайзер Вильгельм срочно отправил экспедиционный корпус для подавления кровавого безумия.

В начале августа союзная армия под командованием русского генерала Линевича достигла 12 тысяч штыков и двинулась на Пекин, в то же время русский полк выступил из Порт-Артура и очистил от китайских войск город Инхоу. До середины августа в Пекине шли бои, окончившиеся после освобождения города и захвата резиденции китайской императрицы.

Спасаясь от разгрома, ихэтуани с боями отступили на север к границе с Российской империей по реке Амур. Над русским городом Благовещенск нависла смертельная угроза. Не дожидаясь нападения бандитов, русские войска перешли границу с Китаем и вступили в Маньчжурию. Потерпевшие поражение ихэтуани поспешили отойтиот Амура на юг.

Германский корпус прибыл в Китай в середине сентября и сразу начал жестокую карательную операцию в Тяньцзыне. А 100-тысячная русская армия начала разгром мятежников в ключевых районах Маньчжурии. Через месяц Маньчжурия была очищена от банд ихэтуаней.

Реакция англичан на успехи россиян последовала незамедлительно: в Тянцзыне они заключили соглашение с германцами о сдерживании русского присутствия в Китае, при сохранении свободной торговли.

К зиме вся Маньчжурия была оккупирована русскими войсками, что позволило восстановить порядок на КВЖД и начать переговоры об урегулировании конфликта и выводе из зоны оккупации китайских войск.

Так закончился 1900 год, по сути, запустивший механизм конфликта, закончившегося Русско-Японской войной.

Слегка обалдевшие от обилия названий и информации мы отправились на тренировку, а потом на занятия по технике и вооружению начала 20 века. Вечером мне позвонил профессор Артемьев:

– Привет, Павел. Как занятия, втягиваетесь помаленьку? Я вот по какому поводу. Наши электронщики и программисты досконально прошерстили и протрусили операционную систему от и до. Слава богу, всё чисто. Но они в полном восторге от тех добавок, что внесла Мелита. Есть мнение, что надо дать ей на растерзание локальную сеть, а там посмотрим, что она с ней сделает.

– Я полностью за, – после тренировки и занятий я малёхо подустал, и с эмоциями было туго, но всё равно обрадовался, ведь сама идея была правильной, – представляете, Сергей Иванович, сколько времени и сил можно сэкономить, используя её возможности. По сути это бесплатная халява, и отказываться от неё – грех.

– Ребята уже собрали изолированную сеть. Жду тебя завтра с утра, – в голосе профессора слышалось нетерпение.

– С утра не получится. Лекция. А вот в полдень заскочу на пару часов.

– Договорились.

Последний месяц я взял за привычку каждый вечер выгуливать Лару за чертой города. Октябрь в Лукоморье из-за климатических корректоров ещё довольно комфортный месяц, примерно, такой как начало сентября в Москве. Конечно, через невидимую стену климатического барьера уже пробирались северные ветры, и изредка моросили холодные дожди, но, не смотря на то, что окрестные сопки уже припудрил снежок, в Лукоморье мы всё ещё наслаждались неярким осенним солнышком. Мы с Ларой прогуливались по галерее вдоль реки, когда увидели идущую навстречу парочку – Соню и Аркадия. Поздоровались и невольно заулыбались, глядя на их счастливо-безмятежные лица.

– На свадьбу то позовёте? – я был искренне рад за друга.

– Нет, конечно, – осклабился Марк, – свидетелей не зовут, свидетели и так должны быть при молодожёнах.

– Э, нет, дружище, – я вежливо возразил, – у Лары срок подходит, две-три недели осталось. Сам понимаешь нам не до того будет.

– Тогда приглашаем, – проговорила Соня, – через месяц, если моего ненаглядного куда-нибудь не утащите в командировку.

– Обещаю. Никаких командировок. Медовый месяц – это святое.

Попрощались и потихоньку направились домой.

– Повезло Аркадию, – я вздохнул с облегчением.

– И Соне тоже повезло. Дай бог им счастья.

Утро следующего дня, началось, как обычно, с лекции профессора Луцкого:

– На рубеже 1900 и 1901 годов после недолгой болезни в Англии умерла королева Виктория, унеся с собой в небытие целую эпоху. А на английский трон под именем Эдуард VII сел принц Уэлльский. И по непонятной причине эти два события почему-то резко обострили ситуацию во всех горячих точках.

В Маньчжурии вдруг объявились, казалось бы разгромленные и уничтоженные, банды ихэтуаней, а в демилитаризованную зону вступили регулярные китайские войска. Россия заявила решительный протест. Но неожиданно резко вмешались Англия, США и Япония, выступившие против русского присутствия в Маньчжурии. И, как по заказу, одновременно вспыхнули студенческие волнения в крупных российских городах.

Международные отношения продолжали накаляться. Однако после выступления в рейхстаге германского канцлера фон Бюлова в поддержку России, Германия вышла из антироссийской коалиции.

Прошло ещё две недели, и усилиями Англии и Японии окончательно рухнули китайско-российские договорённости. Одновременно через своих агентов влияния англо-японские спецслужбы спровоцировали широкое стачечное движение в России. Именно тогда в конце мая началась знаменитая забастовка на военных Обуховских заводах, в которой произошли серьёзные столкновения забастовщиков с полицией.

Со скрипом и рецидивами, так или иначе, усилиями европейской коалиции приблизился конец кровавого восстания ихэтуаней. В ходе тяжёлых боёв в провинции Ляонин в декабре была разгромлена армия мятежников, после чего восстание захлебнулось. Кое-какие очаги иногда появлялись, но уже в январе следующего 1902 года последние банды были добиты.

Страны победители вынудили Китай подписать договор, по которому он обязался выплатить в течение 39 лет 16650 тонн серебра и 4% годовых (739 млн. долларов) за рассрочку.

В конце января 1902 года Англия и Япония ратифицировали договор, по которому они обязались совместно отстаивать свои интересы в Китае и Корее. Франция и Россия признали англо-японский договор, но оставили за собой право тоже отстаивать в Китае и Корее свои собственные интересы. В итоге сложных переговоров в апреле всё-таки был подписан договор о выведении российских войск из Маньчжурии при гарантированном соблюдении интересов России в этом регионе.

Однако после утверждения в Петербурге договора, в российском правительстве начались интриги, связанные с корыстными интересами группы политиканов и финансовых воротил из числа так называемой «Безобразовской клики», задумавших обогатиться на афере, связанной с захватом и спекуляцией маньчжурскими землями. Влиятельным аферистам удалось убрать Витте с поста министра финансов, и вопреки договору задержать российские войска в Маньчжурии. По этому поводу Япония заявила резкую ноту протеста.

В воздухе ощутимо запахло войной, которая и началась на Дальнем Востоке в ночь с 26 на 27 января по старому стилю 1904 года.

На этом лекции Луцкого о предыстории Русско-японской войны закончились.

В полдень вместе с профессором Артемьевым мы зашли в лабораторию, в которой посреди помещения в мерцающей сфере медленно крутился Коловрат.

– Четыре компа и один мощный сервер в этом помещении полностью изолированы, – почему-то шёпотом проговорил профессор, – а на время эксперимента все иные компьютеры разобщены, переведены в спящий режим или отключены.

– Зря, – мне стало немного смешно и досадно, – для Мелиты спящий режим не препятствие. А наши коммуникаторы вы не рассматриваете, как входные каналы в систему? А теперь представьте «дальнобойность» Мелиты, если её узел находится в районе озера Калыгирь, а терминал – здесь. Так что напрасно работу остановили.

– И что же, – покосился профессор, едва сдерживая раздражение, – прекратить эксперимент?

– Ничего не надо прекращать. Если бы она захотела нам навредить, давно бы навредила, и нас бы не спросила. Работаем, – и я протянул руки к сфере.

«Привет, Мелита». «Привет, Павел. – в голове прозвучал убаюкивающий голос, – Я уже начинаю привыкать к нашему общению». «Я тоже. Конечно, хотелось бы не только слышать, но и видеть тебя, тогда было бы общаться намного интереснее». «Но у меня нет образа, я же рассеяна по всей планете, и я всего лишь устройство».

Мне показалось, что последнюю фразу она произнесла с сожалением. Похоже, она и вправду испытывает и эмоции. Охренеть, это же явные признаки разумной личности!

«Так в чём же дело? Ты наблюдаешь за людьми уже десятки тысяч лет, через твои терминалы прошли миллионы разных женских образов. Попробуй на основе своего представления о гармонии и красоте создать из них некий сборный образ идеальной женщины». «А что это интересно. Сейчас попробую, подожди немного».

В моей голове начали мелькать тысячи образов, аж замутило от этакого мельтешенья. И через пару минут появилось лицо женщины лет двадцати. Прекрасное, удивительное лицо с правильными чертами, большими светло-карими глазами, мягким овалом лица, чётко прорисованными чувственными губами и светлыми волнистыми волосами. Красивое, но слишком правильное лицо, которых в жизни не бывает. Однако молодец Мелита. Если у неё присутствует чувство прекрасного, то она, действительно, личность, а потому с ней и общаться надо по-человечески.

«Ты необыкновенная красавица, преклоняю колени». «Да, ладно тебе. Это же монтаж».

Зуб даю, если бы я мог видеть её истинное лицо, то клянусь, она от удовольствия покраснела и смутилась.

«Не спорь, ты великолепна. Следующий раз подумай над образом своего человеческого тела. Но позволь вернуться к нашему разговору. Я хотел тебе напомнить, что ты обещала усовершенствовать операционную систему наших компьютеров. Мы приготовили несколько аппаратов, соединив их в сеть». «Вижу. Простенькое устройство, я бы сказала примитивное. Сама аппаратура допотопная, но я попробую сделать всё, что возможно на этой основе. Извлеки терминал из сферы и подожди полчаса земного времени». И она отключилась.

В моих руках освобождённый терминал принялся двигаться и тихонько верещать. Мы с профессором, и вместе с нами программисты, электронщики и операторы уставились на экраны, в которых началось движение. Они то гасли, то вспыхивали разными цветами, картинки сменялись окнами, потом плотными рядами цифр и знаков, потом перезагрузка и по новой. Через полчаса такой свистопляски картинка на экранах остановилась, и внутри выпуклой эллиптической рамки появилось объёмное изображение вращающейся планеты на фоне космоса и по кругу от неё привычные нам значки и десяток новых. Спецы облепили компы, а я снова вошёл в контакт:

«Мелита, насколько я понял, работа окончена?». «Да, попробуйте попользоваться такой системой, а потом, если что-то не понравится, скажите». «Спасибо, мы тебе очень благодарны и надеемся на дальнейшее сотрудничество, ведь это так интересно. До встречи, Мелита». «До встречи, Павел».

Терминал отправился в нуль-сферу, а я к компьютерщикам. А эти электронные кентавры, человеко-компьютеры облепили экраны и клавиатуры, и, как выяснилось, в ближайший час докричаться до них стало физически невозможно. Затем, оторвавшись от экранов с блуждающими шальными глазами, они заявили, что теперь у них имеется совершенно новая операционная система, отличная и от Виндовса, и от Эпла, и от Линукса. Их общее мнение выражалось одной фразой: «Это нечто!». Как заявили компьютерщики, теперь все работы и расчёты упростятся и ускорятся раз в десять.

– Вот видите, Сергей Иванович, – я наивно развёл руками, – одним единственным результатом можно легко разрушить самые серьёзные слухи и подозрения.

– Ладно, поживём – увидим, – проворчал довольный профессор, стискивая мне ладонь, и явно радуясь разрешению кризиса.

А меня намного больше волновал вопрос о готовности новой хроноустановки:

– Сергей Иванович, что у нас по монтажу «Хроси-2»? Пора испытать новый способ перехода и начинать подготовительные этапы экспедиции.

– Какой ты быстрый, – проворчал Артемьев и вздохнул, – спешишь вытащить покойных друзей из-за кромки? А ты хоть представляешь, что из-за твоей блажи изо всех щелей может полезть чёрте что. Ладно, ладно! Успокойся, это я ворчу по-стариковски. На твоё упрямство реагирую. Как мне доложили, через месяц-полтора можно начинать испытание.

Распрощавшись с профессором, я вернулся на Орлиное Крыло. На этот раз нами занималась Вероника Владимировна. Мамита миа! Как непросто оказалось быть жителем Европы и России на рубеже 19 и 20 веков. Но занятие за занятием наша наставница выколачивала из нас современный жаргон и вульгарщину, заставляя общаться высоким штилем.

Не меньше мороки оказалось и с одеждой, в которой напрочь отсутствовали привычные нам молнии, кнопки, заклёпки, липучки и машинные строчки. Одежда показалась мне слегка мешковатой и простоватой, но вполне удобной и, если её чуток подогнать, поносить с недельку, то вполне себе ничего.

ГЛАВА 2.

В конце октября позвонил Алексей Анатольевич Эссен с просьбой прибыть на совещание, но почему-то не в клуб, а в морское собрание Порт-Надежды. Это здание располагалось на набережной слева ближе к порту. На этот раз мы отправились в представительном составе: Александр, профессор Артемьев, Буслаев Иван Петрович и я. Можно сказать, официальная делегация руководства особой территории.

В зале морского собрания нас ждали полсотни офицеров военно-морского флота, среди которых я заметил и погоны вице-адмирала. Насколько я понял, прибыл сам командующий Тихоокеанским флотом Авакянц Сергей Иосифович. У него всё было крупное: тело, лысая голова, лицо, нос, крутые брови, седоватые усы и серые глаза.

Эссен сразу потащил нас в президиум. Пока мы рассаживались, Александр успел попросить начальника клуба обеспечить максимальную секретность собрания. Эссен сразу ушёл и вернулся через пять минут.

Сидящий в первом ряду адмирал начал разговор первым:

– Меня зовут Сергей Иосифович Авакянц, командующий тихоокеанским флотом. От имени офицеров приветствую вас и сразу хочу спросить: что такое вы здесь затеяли? И вопрос этот не праздный, поскольку касается моего хозяйства.

Профессор Артемьев встал, спустился вниз и, оперевшись о край подиума, начал говорить:

– Меня зовут Сергей Иванович Артемьев, я профессор и руководитель научно-промышленного комплекса особой территории Надежда, где мы сейчас находимся, а также полномочный представитель президента Российской Федерации. От имени нашего коллектива приветствую вас, и чтобы не терять время сразу скажу, что всё, о чём на прошлой встрече говорили наши сотрудники с вашими офицерами истинная правда. Да, в ближайшее время намечается экспедиция в прошлое. Дистанция переноса – сто восемнадцать лет. Вопрос согласован и профинансирован на самом верхнем верху. Наибольшая проблема состоит в том, что в предстоящей операции необходимо задействовать примерно тысячу разных военно-морских специалистов, а в нашей команде такого количества исполнителей нет.

– Но почему и каким образом именно мы должны откомандировать такое число спецов, снимая их с боевого дежурства? – нахмурился адмирал.

– Вы нас неправильно поняли, уважаемый Сергей Иосифович. Нам требуются моряки, опытные, достойные, патриотичные, смелые, готовые вступить в бой за Россию. И это совсем не значит, что они будут из состава Тихоокеанского флота. Просто ваши базы ближе и ваши люди лучше знают театр боевых действий. У нас в стране, слава богу, есть ещё три флота, и времени вполне достаточно, чтобы люди могли сюда добраться. К тому же мы подумали, что ни один уважающий себя боевой офицер не откажется от возможности поучаствовать в реальных исторических событиях, получить бесценный опыт и возможность говорить своим сыновьям, что участвовал в Русско-Японской войне. Но, если мы обратились не по адресу, просим нас простить, – профессор кивнул головой, махнул нам рукой и повернулся к выходу.

– Э-э-э, подождите, Сергей Иванович, – встал адмирал, – вы что же подумали, что мы струсили?

В зале поднялся невероятный шум и крик, многие офицеры вскочили с мест и пытались что-то гневно говорить, размахивая руками. С первого ряда встал знакомый мне капитан первого ранга Супрунов и, вскинув руку, громко крикнул:

– Товарищи офицеры! Ведите себя достойно, стыдитесь.

Зал успокоился, и адмирал немного смущённо продолжил:

– Я задал вам такой вопрос, как командующий флотом, не имел права не задать. Но, как моряк и патриот, я целиком и полностью за. Немалая часть нашего большого коллектива является членами патриотического клуба «Цусима». Русско-японская война – это наша непреходящая боль, и интерес к ней не ослабевает. Более того, когда Николай Васильевич сообщил нам о вашем предложении, на нас обрушилась лавина заявлений. На сегодняшний день у нас в списке желающих участвовать в экспедиции свыше пяти тысяч человек. И заявления продолжают поступать. Мы со штабом прикинули, и, включив экспедицию в план боевой учёбы, решили откомандировать тысячу добровольцев. Но принципиальным вопросом остаётся безопасность участников. Скажу прямо, я категорически не желаю посылать матерям похоронки в мирное время.

– Я вас понял, – ответил профессор и кивнул мне.

Я встал на подиуме и повернулся к Александру:

– Саша, дай свой ствол, я знаю, ты всегда его носишь.

– Ты в своём уме, – он слегка растерялся.

– Дай, дай, ты же знаешь, ничего не будет. А то следующий раз буду таскать с собой свой «чизет».

Александр нехотя достал и протянул мне пистолет. По залу пробежал шёпот, и все затихли. Я выщелкнул магазин и показал адмиралу и офицерам боевые патроны. Вставил, передёрнул, снял с предохранителя и на расстоянии сантиметров в десять чуть с наклоном приставил к виску. Адмирал резко побледнел, и на его лице выступили веснушки. В зале кто-то охнул, в переднем ряду кто-то дёрнулся ко мне, а потом все замерли. Выстрел, другой, третий. Пули с жужжанием ушли вверх. Я поставил пистолет на предохранитель и вернул Александру. Сказать по правде, он тоже был под впечатлением. Через полминуты гробовой тишины все бросились меня тискать, осматривать и ощупывать. Кое-как адмирал установил порядок, заставив всех рассесться на места. Потом я показал фокус с зажигалкой и вернулся на место.

– Каждый из участников экспедиции получит точно такую же личную броню, – проговорил профессор.

Не успел он закончить, как все вскочили с мест и окружили нас. Посыпались десятки разных вопросов по существу и нет. Я смотрел на моряков и понимал, что в целом задача решена, осталось только уточнить персональный состав и технические нюансы. А для этого с нами и поехал Иван Петрович Буслаев наш глава администрации. Он уединился с адмиралом и двумя капитанами первого ранга и что-то начал с ними обсуждать, попутно записывая и наговаривая в свой коммуникатор.

Моряки предложили встретиться завтра для обсуждения важных подробностей. Оказывается, они уже привезли проекты кораблей, и требовалось лишь уточнить их тактико-технические характеристики, и оснащение. Убедившись, что все моряки будут нормально устроены в гостинице, мы отправились в Доброград.