Читать онлайн Детка бесплатно

Глава 1

Под ногами расплывается асфальт, и все огни города, дрожащие на мокрых лужах, тоже смазываются, а может это и не мокрый асфальт вовсе, а в моих глазах мокро и щиплет. Поворот, еще один пролет улицы, и наконец знакомый дом, железная дверь, вызываю лифт, но нет сил ждать, и я поднимаюсь по лестнице, задыхаясь то ли от слез, то ли от физической нагрузки. Невозможно стоять и минуты на месте, кажется, что если остановишься, то все рухнет. Навалится черная пелена на сознание, и не станет этого мира. Не замечаю, как уже минуты три давлю на звонок не убирая пальца, бью ладонью по двери, больно. Бью кулаком, пока не начинаю чувствовать боль в костяшках и даже радуюсь, что есть что-то что может причинить большую боль, чем боль в груди. Не сразу понимаю, что за дверью раздаются шаги, и родной такой знакомый хриплый голос спрашивает

– Кто?

Не могу говорить, но он все чувствует и замок щелкает. Растрепанные черные волосы, дымчатые глаза усталые и смотрят из-за нахмуренных бровей, немного угловатая фигура. Он растерян лишь первый миг.

– Лесь? Что? Что случилось?

Он пропускает в коридор, машинально помогает снять куртку. Я плюхаюсь на коридорный пуф, обхватываю голову руками, и начинаю рыдать в голос.

– О нет, только не это, детка. Все так как я и говорил? Прости, малышка, я …я знал, что так будет.

От того, что он знал и предупреждал легче не делается, поэтому я набираю побольше воздуха и принимаюсь за вторую серию нервных всхлипов, с большей силой и отдачей.

– Эй, эй ну же полегче. Нам надо выпить.

Звучит, конечно, круто, но мне 17, а он всегда относится ко мне как к ребенку, поэтому Крис отводит меня на кухню, оставляет завывать как сломанную игрушку на неудобном железном стуле, а сам принимается заваривать чай, пытаясь сгладить неловкость ситуации дежурными вопросами и ненужной информацией.

– Ты как относишься к зеленому чаю? Бабушка говорила нет лучшего успокоения, и я ей верю, если честно. Хотя сам, ты знаешь, предпочитаю Хеннеси. Очень эффективен. Прости, у меня только рассыпной, я заварю прямо в кружке. Осторожней, горячий.

Он протягивает мне дымящуюся чашку. Я икаю и делаю большой глоток совсем еще не заваренного чая. Во рту тут же начинает печь.

– Я же сказал, осторожней!

В его голосе чувствуется легкое раздражение, смешанное с волнением. Но это вовсе не волнение за горячий чай. И я тут же чувствую подвох. Ну конечно же, он волнуется, как бы я не обвинила в своих злоключениях его. И если бы не колючая безнадежность внутри, наверное, я бы так и сделала, но рыдания лишили меня всех сил и все что я могу сделать, это тяжело вздохнуть. Да так, что он понимает, у меня нет желания сейчас ругаться и биться в истерике, кидая беспочвенные обвинения в его адрес.

– Сколько вы протянули?

Я молчу с минуту.

– Откуда ты знал Крис? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Ну детка, это было очевидно, он абсолютно обычный.

– Для тебя все обычные!

Не выдерживаю я. Но он остается непоколебимым.

– Потому что они и есть все обычные.

– Ну так и я такая же!

Пытаюсь спорить, но он пожимает плечами, всем своим видом показывая, что это не так, но дискутировать он не намерен.

– Полтора месяца. Я видела его с другой. И вообще оказалось у него была другая до этого, которая была ему важна. И с которой у них все было серьезно, и он, он, он, он не намерен ждать. Он сказал, что я ребенок, но я просто не уверена, я…а она вернулась к нему…-

Выдаю это скороговоркой, потому что эти мысли вились клубком всю дорогу от моего дома до этой кухни и их просто необходимо было высказать. Так как слезы снова накатывают, делаю большой глоток чая. Он достает из холодильника стеклянную бутылку спрайта, внимательно разглядывает содержимое ящика стола, в поисках открывашки, наконец-то находит ее и только сделав глубокий глоток из горлышка, от которого еще поднимается пар от только что открытой газировки, дает ответ на мою пламенную речь.

– Мне очень жаль, детка, но он правда идиот. И вовсе тебя не стоит. Иди сюда.

И, видя, что я не делаю никаких движений в его сторону, он подходит и стаскивает меня со стула, тянет, упирающуюся в прихожую, щелкает выключателем.

– Смотри же!

Мы стоим перед большим зеркалом в самый пол. Он приобнимает меня за талию одной рукой, я неохотно разглядываю наше отражение. Покрасневшие от слез глаза, зеленые, они всегда «бутылочно-зеленные» как он их называет, когда я нарыдаюсь, смотрят больше растерянно чем печально. Светлые волосы немного спутались, но все же очень сносно ниспадают по плечам прямыми прядками, прямой нос, который я бы конечно сделала чуть короче, но девушкам всегда что-то не нравится в своей внешности. Я закусываю пухлую нижнюю губу, нервничая и не понимая, что он от меня хочет и смотрю на его отражение. На растрепанные темно каштановые волосы (почти черные в этом свете) и четкие скулы, на болотную футболку с логотипом какого-то американского колледжа прямо под цвет моих заплаканных глаз, на сильные руки с длинными пальцами, которые так спокойно меня обнимают, как будто так было всегда. На набитую в подростковом возрасте татуировку от запястья до локтя, которая и тогда-то ничего кроме крутости среди компании не значила, а теперь и подавно. Сама не замечаю, как сердце постепенно начинает биться спокойнее, а слезы уже не накатывают, как волны во время прилива на берег. Я вдруг понимаю, что он следит за каждым моим движением, и даже не видит себя похоже в зеркале.

– Я, наверное, пойду. Спасибо за чай.

Неловко произношу я. Секунду мне кажется, что он не услышал этого, и не отпустит меня, но он расцепляет пальцы, скользит по моей талии ладонью, и вскидывает руки вверх, как будто сдается.

– Я провожу, детка.

Пытаюсь спорить, но скорее по привычке, зная, что спор ничего не даст. Он протягивает куртку, как-то слишком небрежно завязывает шнурки на кроссах и звенит ключами уже в дверях. В лифте делаю попытку сказать спасибо за поддержку, но получаю взгляд «забей, детка» и оставляю это.

Идем по улице рука об руку, так что даже куртки соприкасаясь шелестят, а свежий воздух после дождя заставляет дышать глубже. Мы молчим, но сердце с каждым шагом, прикосновением его плеча, с каждым вздохом заживает, как будто его зашивают прекрасными чудодейственными нитками. И мне становится хорошо.

(начало осени 17 лет)

Глава 2

Мы на парковке за аэропортом. Я и его лучший друг, Лекс. Один из многих парней, которые окружают меня последнее время. Для меня он странный человек. Раньше мы не ладили, но последнее время отношения стали лучше. Если, конечно, встречи раз в несколько месяцев на полчаса можно назвать какими-то дружескими отношениями. Мы успели заехать в автомак и взять по напитку: горячего кофе для него и горячего молока с ореховым сиропом для меня. Мы стоим, облокотившись на бампер его новенькой машинки и следим за горизонтом, дабы не пропустить садящийся или взлетающий самолет.

– С покупкой новой машины, чин-чин!

Мы шутливо стучимся картонными стаканчиками и смеемся.

– Спасибо, ты как?

– Да ни о чем. Учеба…

– Ты надолго?

– Да нет, родителей проведать. Пару недель.

Мы делимся последними новостями, я хвастаюсь успешно сданной сессией, он рассказывает о предстоящем ремонте дома и об успешной покупке машины. Как любой мальчишка он немного хвастается и гордится своим четырехколесным другом. Через полчаса, когда поток последних новостей иссякает мы замолкаем, и молча следим за тем, как белая железная птица становится все больше и больше, и из точки на горизонте превращается в исполинский самолет, который размашисто идет на посадку и чуть задрожав приземляется на землю.

– Красиво, – замечает он и неожиданно…

– Скучаешь по нему? – секунду молчу будто бы не понимая, о чем он спрашивает, кутаюсь в куртку, морозит и наконец.

– Я… я уже дни считаю. Не могу без него… Ну или так кажется.

– Когда вернется?

– Почти через два месяца. Весной…

Грустно и безнадежно вздыхаю я.

– Это скоро. Не переживай.

– Что он там делает? Что он тебе рассказывает?

Не выдерживаю я и взахлеб начинаю расспрос.

– Даже не знаю, учится ведь. И подрабатывает, ему некогда. Мы мало общаемся последнее время. Думаю, ты знаешь лучше.

Я обиженно начинаю сопеть.

– Он мне ничего не говорит. Учеба, дом, работа, ничего личного… ничего кроме…

– Значит там ничего кроме и нет.

Легко пытается утешить меня Лекс, похлопывая по плечу.

– Угу у него все вечера свободные, он никогда не говорит с кем их проводит… – жалуюсь я, смотря как новый самолет готовится к полету.

– Расслабься. Он приедет. И очень скоро. Чтобы там сейчас не было. Он любит тебя. Знаешь, перед своей поездкой он попросил, чтоб я приглядывал за тобой. Прикинь? 21 век на свете. Кстати, если он спросит, ты скажи, что я за тобой приглядывал. Он говорит, что это важно. Не понимаю почему, но тебе ж не нужна нянька?

– Нет, конечно, брось. Мне только не хватает, чтоб ты еще за мной следил!

Я начинаю злиться. То есть за мной он поставил слежку, а сам живет своей жизнью, и никто не знает, чем он живет и как.

– Он завязал.

Вдруг говорит Лекс, ставя стаканчик на крышу машины и доставая сигареты.

– В Японии? Не смеши меня.

Фыркаю я.

– Там травки море, пруд пруди.

– Брось, я так не думаю. Он правда был довольно-таки серьезен, когда говорил это. Причем как-то вскользь. Скорее я сам это понял из его речи. Он много учится и много работает, и он под присмотром друзей его предков. Они там что-то слишком серьезные. Не дают ему расслабиться. Никаких клубов и всего такого.

Я недоверчиво хмыкаю.

– Ага.

– Да нет же правда, он говорил, что постоянно на подхвате на монтажке у друга отца и проводит там все время, когда не с тобой и не на учебе. И это звучало вполне себе правдоподобно.

– Здорово, но все же скорее бы он приехал…

Неуверенно выдыхаю я, но сердце становится на место, а настроение само собой улучшается. Мы смотрим на посадку еще одного самолета, и он отвозит меня домой. Но на душе становится лучше, и как будто ждать становится легче. Ждать вечера, когда он наконец-то появится онлайн.

(зима 18 лет)

Глава 3

За компом я провожу все свое вечернее время. Когда у нас поздний вечер у них прохладное утро, и мы можем переписываться, он как раз собирается на учебу. Или у него есть немного времени до подработки. Я прилипаю к монитору, так что не оторвешь, и родители хоть и ворчат позволяют мне это. Правда после 12 мама гонит меня спать, и я с третьего раза, но выключаю комп, иду в постель с телефоном и переписываюсь еще полночи с ним в чате. Сегодня на повестке дня его прилет.

– Уже через неделю.

– Блин, мне не верится.

– Мне тоже, детка!

– Ты сильно изменился, я тебя хоть узнаю?

– Меня не было полгода. А не 10 лет. Разве что … у меня новая прическа…

– Нет. Ты что обрезал свою роскошную челку?

– Тебе понравится, так лучше

– А что же ты будешь все время поправлять, когда в радиусе 5 миль появляется хоть одна симпатичная девчонка?

– Ха-ха.

Я подкалываю его и это вызывает улыбку. Наше обычное общение. Очень легкое, как на одной волне. Я всегда беспокоюсь, о чем же мы будем разговаривать, а в итоге мы не можем остановиться, и нам 24 часов в сутках мало, чтобы наговорится.

– Ты меня ждешь там?

– Что ты подразумеваешь под ждешь? Если то, что я вышиваю платочки и готовлю караваи -то нет. А так да, уж очень не терпится увидеть твою новую стрижку. Пришли, кстати, фото-

– А вот уж нет, дудки. Пускай тебе придется помучиться и вообще оставайся в неведении еще целых семь дней.

– Ты невыносим.

– Так может мне тогда и не возвращаться?

– Я так и знала, что ты к этому клонишь.

– Но увы тебе придется лицезреть меня ровно через неделю.

– Ты сразу приедешь сюда? Ты ведь прилетишь в свой город сначала.

– Да, а потом впрыгну в машину и тут же к тебе.

– Тебя не отпустят родители, они ведь соскучились.

– А вот и нет. Им плевать.

– Нельзя так говорить они твои родители.

– Я тебе говорю, им наплевать.

– Ты невозможен.

– Я приеду сразу. Обещаю.

– Скорее бы уже.

Мы разговариваем еще часа два. Потом он уходит на работу, ну или так говорит по крайней мере, а я волочу ноги в постель. Немного унылая, зевающая и растирающая глаза. Снова начинается монотонная неделя. Кажется, что я живу только во время его приездов. А это раз в 2,3 недели обычно, а теперь так и вовсе полгода не жила, а просто ожидала. Эти ожидания выматывают, он говорит, что у него так же, но верится в это с трудом. Как можно не наслаждаться Токио, а ожидать встречи с какой-то девчонкой в затрапезном провинциальном городке. Я этого не понимаю, пытаюсь поставить себя на его место. Чтобы я чувствовала, если бы находилась где-то не в родном маленьком городке, а в новом шумном мегаполисе, но так и не могу это вообразить. Полночи еще не сплю, ворочаюсь из стороны в сторону. А ночью мне снится Токио. Тот самый, яркий шумный, полный машин и спешащих людей. С их необычной культурой, традиционной едой. Тот Токио, с которым я знакома только по фильмам и передачам про путешествия. К утру в моих снах появляюсь я собственной персоной в кимоно и с размашистым веером, я пытаюсь танцевать их народный танец, но ноги путаются в подоле, и сюжет сна заворачивается с новой силой. Даже жалко, что в семь меня будет мама. Так проходят день за днем, вечер за вечером и даже ночь за ночью. И как бы время медленно не тянулось, когда мы чего-то очень хотим, тем не менее наступают выходные, а следом и понедельник.

(зима 18 лет)

Глава 4

Я возвращаюсь из университета со слегка размазанной тушью под глазами от усталости, таща на плече тяжелую сумку от книг. Конечно, понедельник, но я не верю, что он объявится сегодня. Сказать легко, а как можно уехать из дома от родителей, если до этого тебя не было там полгода? Мои бы никуда меня не отпустили. Поэтому я иду немного разочарованная и злая несмотря на то, что погода шепчет, настоящее лето. Голова забита домашними заданиями на завтра, курсовой, и университетскими делами, и тем, что надо дома готовить ужин, и … С ума сойти! Я не верю своим глазам. В медовом свете заходящего солнца, он стоит как герой какого-то фильма, облокотившись на машину, в темных очках и кожаной куртке, при виде остолбеневшей меня, улыбается голливудской нереально белой улыбкой. Это вообще законно иметь такие белые зубы? Его рука по привычке взлетает к волосам, но он вовремя вспоминает, что трепать теперь нечего и просто машет мне рукой, как ни в чем не бывало.

– Как тебе?

Я открываю и закрываю рот, как рыба, выброшенная на берег, пытаясь сформулировать что-то более ли менее достойное, но ничего не нахожу лучшего чем сказать.

– Тебе идет, ты сразу взрослее,

– Ну хорошо, что не старее.

Он хохочет как будто бы знакомо, но в тоже время совсем по-другому. Со взрослой хрипотцой в смехе, и я робею, становлюсь такой неуклюжей в своих глазах. В голове сразу проносится мысль, что я одета нелепо в простые джинсы и кофту, и волосы заплетены в дурацкий хвост, и лак на ногтях не такой свежий как хотелось бы и местами начал скалываться. Как хорошо, что он этого ничего не замечает.

– Привет, детка.

Он сгребает меня в объятья и уже в волосы выдыхает- Я скучал- Я так хочу сказать тоже, но у меня не поворачиваться язык. Вместо этого я слегка ворчливо говорю

– Я боюсь тебя помять, ты слишком шикарен- он снова смеется этим своим новым хриплым смехом.

– Брось, поедем покататься, или тебе надо отпроситься?

Мне надо отпрашиваться, я делаю звонок маме, чтоб сказать, что буду к 11. И мы садимся в машину.

– Куда поедем?

Неловко спрашиваю я, не понимая с чего начать разговор. Онлайн мы не могли наговорится часами, а теперь, когда он так близко я теряюсь. Он часто на меня так действует, если мы не видимся долго. Первые минуты сложно.

– Я бы поел, да и ты с универа наверняка голодная.

– Ох если честно не страшно, мне все равно. Я могу и не есть- я вспоминаю, что у меня не так много карманных денег с собой.

Но он уже заводит машину.

– Я узнавал, тут есть отличное место.

Мы едем до уютного ресторанчика в глубине парка, я только слышала о нем, но еще ни разу там не была. Он находит самый укромный стол в зале, и заказывает еду. На столе горит свечка, вокруг носятся официанты и люди за столами смеются и переговариваются. Хорошо одетые женщины кокетничают, флиртуют с успешными мужчинами. Мне немного неловко от того, что я их моложе лет на 10-15 и не имею работы, и максимум на что могу рассчитывать в этом ресторане так это на то, чтобы разносить с кухни еду, но он чувствует себя в своей тарелке. Ловко делает заказ, и вызывает заинтересованный взгляд симпатичной официантки. Я молчу и мну салфетку длинными пальцами, пытаясь скрыть неловкость своего нахождения здесь.

– Наконец-то мы можем поговорить. Как ты? Что нового?

– Боюсь, мне нечего будет тебе рассказать, ты же знаешь учеба дом, учеба дом. На каникулах перебирала бумажки на папиной работе, так сказать, пыталась почувствовать себя взрослой и заработать на мороженное и жвачки. Лучше расскажи ты про Токио, – пожимаю я плечами.

– Ну а что Токио…свобода, прекрасный город. Мегаполис. Все деловые, все куда-то спешат. Знаешь они все живут в виртуальном мире. «Телефоны не отпускают», —я невольно замечаю, что его новенький телефон тоже лежит на столе. И экран то и дело загорается новыми sms. Но он не отвечает на них.

– Там все происходит в инете, все сделки, продажи. Мне казалось, это у нас вся жизнь перекочевала в виртуальный мир, но по сравнению с ними, у нас это только-только набирает обороты, а там уже вовсю. Вещи очень дешевые, люди покупают их килограммами. Зачем не понятно. Фастфуд не так уж популярен. Как принято считать-к нам подходит официантка и кокетливо раскладывает на столе приборы, то и дело посматривая на него. Меня это слегка раздражает.

– Она на тебя смотрит.

Ревниво замечаю я, когда она удаляется со словами

– Через пару минут принесу блюда.

– Естественно смотрит, она и на тебя смотрит. Это ее работа, смотреть на нас. Мне предлагают учебу в Токио.

Я бы обязательно подавилась, если бы уже начала есть.

– Учебу?

– Да, можно перевестись, после окончания моей учебы в родном вузе.

– Ооо…

Многозначительно протягиваю я. Что тут еще сказать. Мысли путаются.

– Но я, я еще не знаю. Не хочу об этом сейчас думать. Я так скучал, не думаю, что с моими оценками это реально. И вообще, детка, ты даже не знаешь, как я скучал. Слишком сильно.

Он говорит это так вкрадчиво, наклонившись через стол ко мне, не отрывая взгляда от моих глаз, что я зачарованно молчу.

– Ваша пицца и паста карбонара.

Торжественно втискивается, между нами, официантка и водружает блюда на стол.

– Спасибо.

Весь ужин мы просто едим, и смеемся, к теме его учебы в Токио мы больше не возвращаемся в этот вечер, как в целом он больше не говорит про то, что скучал. Он описывает Токио и доказывает, что там действительно все как в фильмах, мы вспоминаем «Тройной форсаж», «Васаби», «Трудности перевода» и все эти фильмы о Токио и в целом о Японии. Я больше не стесняюсь и накручиваю на вилку длинные спагетины, таскаю их из его тарелки, и даже не смотря на мои заверения «нет-нет в меня больше не влезет» он заказывает десерт, и мы еще около получаса пытаемся одолеть его вместе. В конце вечера официантка довольно холодно прощается с нами, я замечаю, как она провожает нас недовольным взглядом и надутыми губами, и это несмотря на чаевые, но мое настроение уже где-то в облаках, он открывает передо мной двери, не дает расплатиться, смеется бесконечно с моих колких фразочек и при любой возможности заключает в объятия. И уже я, вроде бы в шутку и недовольно, а на самом деле бесконечно радостно, говорю «осторожно, ТЫ меня помнешь!». В этот день я понимаю фразу «на седьмом небе от счастья» как нельзя лучше. Мы прощаемся у подъезда без 5 минут 11., и я еду в дребезжащем лифте с дурацкой улыбкой на свой седьмой этаж. Если бы меня спросили тогда, я с уверенностью сказала бы, что это лучший день моей жизни. Очередной лучший день моей жизни. Ну а дальше все случилось так, как случилось.

(начало весны 18 лет)

Глава 5

Отец и мать уехали на пару дней. Это огромная редкость остаться дома одной. И я не могу ей не воспользоваться.

Когда на город начинают спускаться теплые сумерки, раздается звонок в дверь. Он весел и с пакетом в руках.

– Встречай!

– Что это? – в пакете что-то подозрительно звенит, и я в панике открываю его, -Только не говори, что это алкоголь!

– Я похож на кретина? Твой дом- твои правила. Знаешь, детка, даже обидно, что ты могла так обо мне подумать. -он действительно надувается. В пакете всего лишь лимонад.

– Я просто люблю лимонад в стекле. И вообще любую воду в стекле, мне кажется, так лучше сохраняется вкус. -поясняет он. А я сглаживаю неловкость.

– Здорово, что принес, у меня как раз нечего выпить. Зато есть хинкалии! Папа купил, сказал, чтоб я тут не умерла с голоду.

– Чудесно, ты умеешь их варить?

– Э-э-э я думала это как пельмени… .

– Точно нет, – смеется Крис. -Когда мы были в Грузии, повар местного ресторана, рассказал нам все секреты приготовления этого блюда. Тогда давай поступим так, я готовлю, ты помогаешь.

Мы идем на кухню, и мне так непривычно, что в нашей, такой знакомой мне с детства кухне, теперь хозяйничает он. А он действительно старается, наполняет кастрюлю водой, кидает лавровый лист, и другие пряности, не забывает подсолить, терпеливо опускает по одному ингредиенту, готовя ароматный бульон и отваривая сплетенное тесто.

– Это очень вкусно, – после ужина говорю я, -Спасибо. Я не очень хороша в готовке, но со временем, я научусь.

– Ерунда, – он вовсе не устал и, кажется, не обратил внимание, на то, что пригласила его я, а готовить пришлось ему. В пакете еще были орешки.

Мы валяемся на кровати в абсолютно темной комнате, и поедаем соленый арахис, глядя в потолок. По нему то и дело растягиваются длинные тени, от проезжающих на улице фар машин и снова комната погружается в темноту. Мне так приятно, что он вот такой теплый, лежит рядом, смотрит в темноту и пересказывает шепотом, в темноте не хочется громко говорить, мне последние новости нашей компании.

– Мари замутила с музыкантом бара. Он вроде ничего, но в нашу компанию не клеится. Хотя мне все равно. Шуточки у него, что надо. Лекс в отходняке, у него было день рождение 4ого, ну и, как ты понимаешь, одним днем это все не ограничилось. Дым привет тебе передавал. – Крис замолкает, и вдруг спрашивает.

– Вы с ним общаетесь без компании? – я не понимаю к чему этот вопрос, но на автопилоте отвечаю честно.

– Да, конечно, бывает. Он очень добрый.

– А с Лексом?

– Точно нет, – снова честно и слишком поспешно открываю я все карты. Но Криса, кажется, это не особо успокаивает.

– О чем вы говорите?

– С Дымом? – я пытаюсь вспомнить, о чем мы с ним говорили в последний раз и не могу.

– Кажется мы обсуждали какой-то фильм…– с трудом выуживаю из памяти я информацию. Крис молчит некоторое время и вдруг…

– Не разговаривай с ним вне компании, пожалуйста, разговаривай со мной, если хочешь обсудить фильм.

Я молчу, не зная, как на это реагировать. Внутри меня тысячи бабочек разлетаются, задевая своими крыльями стенки моего живота. Он ревнует. Это такое прекрасное чувство, что я боюсь спугнуть его. Он вот здесь, рядом. Сумасшедше красивый, со своими чудесными глазами, накаченными руками и он ревнует. Он закидывает руку за голову, а я кладу свою кудлатую ему на плечо.

– Хорошо, -просто соглашаюсь, через такой промежуток времени после его просьбы, что уже тяжело понять к чему относится мой ответ.

– Классно, что ты смог приехать. Мне нравится, когда мы проводим время вместе. -решаю быть тоже откровенной я. -Кстати, что там у Ирэн?

Крис просто пожимает плечами, но не отвечает, а вместо этого говорит.

– Знаешь, нам хорошо и без них. Последнее время они меня как-то напрягают. Их компания.

– Сколько вы знакомы с Лексом?

– С детства…Лет с 6 или с 7. Точно не скажу. Мы лежали в одной больнице, когда подхватили пневмонию. Подружились с простудой, подружились и мы. Там палаты были одноместные, частная клиника. А балкон один на два номера. Нам нельзя было выходить на него, но мы постоянно там тусили.

– Вы были несносными,

– Такими и остались, ты это хочешь сказать?

– Есть такое, – мы смеемся, лежа в моей темной комнате и прислушиваясь, как в подъезде слышно ездит вверх-вниз лифт, а по потолку бегают тени. Я чувствую такое бесконечное счастье внутри, что мне тяжело дышать. Еще год назад я и мечтать не могла, что будет время и вот он будет у меня дома, в гостях, приедет по моей просьбе только потому, что я боюсь ночевать одна, из соседнего города, променяв все пятничные вечеринки с друзьями на вечер в темноте со мной. Между нами нет ничего, иногда мы называем это дружбой, хотя на дружбу это тоже мало похоже, и все же что-то есть. Ведь просто так человек не заведет машину и не отмотает 80 километров и это заставляет меня закрывать глаза и засыпать в этот вечер с улыбкой на губах.

(конец весны 18 лет)

Глава 6

Снова лето. Мы на площадке по баскетболу. Парни разгоряченные носятся по асфальту, от которого прямо-таки идет пар, настолько жарко. Я не представляю как у них хватает сил бегать. У нас с Ирэн хватает сил только лениво сидеть на длинных деревянных скамейках, под тенью раскидистых крон деревьев и потягивать прохладные смузи. На площадке сразу 8 человек, но я вижу только его. Он высокий и подтянутый, с сильными ногами, в длинных шортах, и идеальной майке с размашисто выведенной надписью «Lakers». Его волосы подпрыгивают каждый раз, когда он пытается отобрать мяч, они смеются и настолько ушли с головой в игру, что ничего не замечают вокруг. У парней настоящий бой, хоть команды и состоят из 4х человек вместо положенных пяти. Тем не менее они периодически отходят в сторону, разрабатывают тактику и так сражаются, как будто от этого зависит мировое господство. Мальчишки. Манговый смузи чудесен в такую жару. Ирэн пьет клубничный. Это вполне в ее духе. У нее клубничные духи, клубничное смузи, и она всегда берет клубничное мороженое. Она подтягивается, подставляет лицо солнцу и замечает между делом,

– Почему вы не встречаетесь с ним? – смузи идет не в то горло, и я начинаю кашлять.

– В плане? Мы друзья…С чего ты взяла вообще?

– Не смеши меня, – Ирэн закатывает глаза к небу по своему обыкновению. – Ты на него так смотришь…

– Просто интересная игра, – отбиваюсь я,

– Ага, и какой же счет? – язвительно бросает Ирэн. -Ты можешь врать кому угодно, но мне не надо. Я-то вижу. Ты влюблена как кошка, и он тоже все уши нам прожужжал про тебя. Это переходит все нормы.

– Да, конечно, у него каждую неделю новая девчонка то Марина, то Полина – напоминаю я.

– Эээ так было раньше, но последнее время нет. А если что-то и есть, то это ведь ни о чем не говорит. Это просто секс. Хотя после его приезда, он вообще сильно изменился. И знаешь, мужчины все занимаются сексом, это ничего не значит.

– То есть ты думаешь, что я соглашусь чтоб на этой неделе у него была Леся, а на следующей какая-нибудь Ирэн? – приподнимаю я бровь, не понимая к чему она ведет.

– Ну к тебе у него другое, – замечает она и я слышу легкую зависть в голосе.

– Не уверена. Знаешь, думаю все те девчонки его тоже были уверены, что у него к ним «другое». А вообщем-то… «мы прекрасно дружим. Мне никто не нужен», -пропеваю я стишок, потягивая смузи, и постукивая трубочкой на дне стакана, чтоб раскрошить лед.

– Хммм – прищуривает глаза Ирэн, – я, кажется, поняла твою тактику. Стара как мир. То есть ты убегаешь, а он догоняет, только ты бежишь, всегда оглядываясь и притормаживаешь, как только он начинает отставать, и ускоряешься, как только он начинает тебя догонять. Действительно старо, как мир. Еще мой учитель физики говорил, что девушки как курицы, всегда убегают, но только для того, чтоб их догнали. – сравнение с курицей вызывает у меня улыбку.

– Ну если учитель физики так поговаривал, то…не буду даже спорить.

– А о чем тут спорить, – тем не менее начинает спор Ирэн, – Нет, ну скажи, разве он тебе не нравится?

– Он хорош, – уклончиво отвечаю я, наблюдая как Крис обводит в игре Лекса и направляет мяч точным броском прямо в корзину.

– Хорош!? Он лучший!

– Так может это тебе начать с ним встречаться? – Ирэн как-то подозрительно замолкает. Я продолжаю тянуть смузи из трубочки и не замечая, что он закончился, поворачиваю голову и смотрю на нее, не веря своим ушам.

– Только не говори, что вы…

– Нет, что ты нет, – слишком поспешно уверяет меня она, но я не замечаю этого и успокоено выдыхаю.

– Боже я подумала невесть что, – она смотрит в сторону, и я на тот момент не понимаю, что только что чуть не раскрылась правда, которая в любом случае станет мне известна и принесет море горя и недоверия в наши и без того не идеальные отношения.

– Да ты права, он хороший, и ты права, он относится ко мне по-другому, но я …, я не знаю. Не хочу ни от кого зависеть. Он сам говорил, что любовь – это зависимость, и что это так слабо. И ты знаешь, теперь я тоже начала так думать. Он сам меня убедил в этом. Зачем быть слабой если можно быть сильной?

– И то так, – кивает Ирэн. Мы продолжаем наблюдать за игрой, каждая в своих мыслях. Я пытаюсь посмотреть на него, как на своего парня. Когда-нибудь мы обязательно будем парой. Это так твердо уже установилось в моей голове, что не требует никаких доказательств. Конечно, так и будет, когда он нагуляется, рано или поздно. Я все еще помню ту боль, которую причиняло каждое новое женское имя, которое он произносил в контексте «она моя девушка», или «да мы всего лишь переспали пару раз». Даже просто то, что про них можно сказать в одном предложении. Но в тоже время у меня уже нет той жгучей яростной ревности как в 14. Мне 18, и я кажусь себе чертовски взрослой на тот момент решительной и мудрой. Мне кажется, я знаю, что делаю.

(лето 18 лет)

Глава 7

Я сижу перед экраном компьютера и пытаюсь понять, что теперь делать. На экране письмо от него. Я пытаюсь разобраться, что сейчас чувствую боль, обиду, разочарование, но понимаю, что в итоге не чувствую ничего из вышеперечисленных эмоций. Я спокойно иду на кухню, навожу себе зеленый чай, стою с дымящейся кружкой, смотрю в окно, на шелестящие листья от ветра, и вдруг осознаю, что во мне нет нисколько удивления. Скорее я была уверена, что рано или поздно что-то такое снова всплывет. Это постоянно происходит, то одно то другое. Но все же (господи, как же это глупо) я надеялась, что все изменилось. Из зомбического состояния меня выводит вибрация телефона.

– Леся…ты…ты читала?

– Да, я читала, – мой спокойный голос пугает его, а голос становится совсем виноватым.

– Прости, прости, прости, детка…я дурак, идиот, был. Но это было давно,

– Всего лишь несколько месяцев назад,

– Да, но я …Прости, ты сможешь простить? Я правда жалею, что так вышло. Я ошибся, я был пьян…

– Ты свободный парень…И Ирэн хорошая девушка…вы могли бы быть вместе. -Ты ей нравишься, —я говорю это так спокойно, но вдруг замечаю, что пальцы трясутся и приходится поставить кружку на стол, чтобы не разбить.

– Не говори глупости, Лесь, мне не нужна она.

Но я больше не верю. Я не могу простить не его поступок, нет, свою глупость и наивность. Мне плохо от себя. Но все было так хорошо, от стрижки до каждого его приезда.

– Зачем ты написал мне это?

– Я хочу обнулить правда все. Я хочу, чтоб мы были вместе и начали все сначала.

– Сначала? Мы не вместе, мы ведь друзья. И тебе не за что извиняться- мой голос вроде бодр, но внутри бесконечная пустота.

– Лесь, можно я приеду, и мы поговорим?

– Ты приедешь и так в пятницу, ты же обещал, а вот насчет поговорим…Крис о чем? Мне казалось, у нас все гладко. Мы друзья. И я не понимаю, за что ты извиняешься. Я была бы только рада, если бы вы были с Ирэн. Она правда чудесная- я лукавлю, потому что вовсе не была бы счастлива если бы события развернулись таким образом, но я не хочу, чтоб он догадывался, что смог сделать опять мне больно. Мой голос уверен и холоден, и по телефону совсем не понятно, что я на самом деле чувствую. Это главная причина почему я не хочу обсуждать это при встрече. Как только я увижу его лицо, скулы и виноватые глаза, как только я буду видеть как он нервно пытается зажечь сигарету, а ветер все время тушит зажигалку не давая прикурить, и он психует, как только это произойдет я сдамся, не смогу держать себя в руках, представляя, что он был с Ирэн, что она, она , она ему могла понравится, пускай даже на один вечер, пускай даже он был под алкоголем. Нет, это невозможно, я точно сдамся и выдам себя. Он увидит, что очень дорог мне и все вернется на круги своя. А я так боюсь, что он снова поймет, что мной можно крутить. Что снова поменяются роли. Я выросла, и я не могу больше позволить ему видеть такую мою слабость.

– То есть тебе все равно с кем я, – его голос становится холоднее льда, -

– Мне главное, чтоб у тебя все было хорошо, Крис, не начинай

– Знаешь, я переживал, я боялся, как ты это воспримешь. Для меня это было важно. Важно кто я для тебя, и что у нас будет в дальнейшем. «А тебе все равно», – он говорит отрывисто, чеканя каждую фразу.

– Только не делай меня виноватой! – вспыхиваю я, как пропитанная спиртом спичка. – Ты спишь с девчонками направо и налево, не думая ни о ком, а в итоге виноватой остаюсь я. Знаешь, дорогой, я бы не хотела этого даже знать. Если ты такой литератор и все чувства тебе легче излагать в письме, может лучше ты будешь публиковать статьи в газете, а не писать мне! – я сама не замечаю, как начинаю орать в трубку.

– Ты ни о ком не думаешь кроме себя, тебе было плевать тогда, какую боль твой поступок может принести мне, ты делал что хотел, а теперь ты обвиняешь меня в том, что я не оценила твою честность…Прекрасно! – он почему-то молчит, а я понимаю, что открыла карты и прикусываю язык. Я должна была быть холодной и настаивать, что мне все равно, черт.

– Я кладу трубку, – наконец раздраженно сообщаю я,

– Постой, – перебивает меня Крис, – Ты…я приеду в пятницу, – его голос такой спокойный и к моей горечи, удовлетворенный. Я чувствую, что он улыбается там, за сотню километров от меня.

– Черт побери тебя, Крис, – в сердцах выкрикиваю я и кидаю трубку, слыша, как он, уже не скрывая своего ликования, смеется. Вот и все. Из-за моей несдержанности он опять знает, что я на крючке. Из-за моей несдержанности он снова сможет поступать как ему заблагорассудится, зная, что я всегда его прощу. Из-за моей несдержанности, он снова перестанет бояться меня потерять. Я проклинаю его весь вечер и следующий день и так до пятницы. Но он приезжает и ведет себя безупречно, и в душе становится вроде как все на место. Но его связь с Ирэн становится последним пазлом картинки моего недоверия к нему.

(лето 18 лет)

Глава 8

Раз в две недели он приезжает на день, два, ну а я живу от встречи до встречи, вечно держа руку на пульсе. Мы постоянно вместе, за это время ни одной ссоры, никаких экстази, никаких девчонок кроме меня рядом, никаких подозрительных звонков, когда он отходит в сторону, говорит чуть тише и иносказательно, чтобы я не поняла в чем дело, никаких безбашенных друзей, в странном состоянии, когда не понятно либо они просто шутят, либо они под чем-то. Никаких проблем. Он изменился. Я боюсь в это верить, нет, не так. Я не верю в это. Он по-прежнему хрипло смеется, по-прежнему иногда рука все еще взлетает к волосам, но стрижка неизменно подправляется, каждый месяц и остается короткой и безумно стильной. Он всегда немного небрежен, но выглядит как с обложки. Ведет себя безупречно и постоянно, постоянно твердит, что соскучился. Каждые две недели. Мы уже завсегдатаи этого ресторанчика, и почти каждый его приезд заезжаем туда плотно поесть или просто выпить чашечку кофе с тем самым вкусным ореховым десертом, как в день его возращения. Я постепенно забываю, что его не было аж целых полгода. Не было совсем. Только в скайпе да в мессенджерах. На смену весне приходит лето, а с ним и новый поток влюбленности ко всему миру в целом, и к нему. Меня гложет лишь одна мысль…я становлюсь старше. Уверенность, которую с такой старательностью он взращивает во мне, поднимается. А вот доверие к нему… подорванное доверие не так легко вернуть. Кажется, что все идет идеально, но он не торопит события, мы просто друзья. И каждый раз, когда он пытается смазать поцелуй в щеку, и захватить мои губы, я легко уклоняюсь и свожу это в шутку. А вокруг ходят другие парни, зовут на свидания, приглашают в кино, но все попытки построить отношения рушатся с его приездом. Я не могу сказать ему нет, когда он появляется на своей машине под подъездом моего дома, а делает он это чаще всего без предупреждения, и я отменяю намечавшиеся свидания не моргнув глазом. Мне не нравится это. Я хмурюсь и пытаюсь договорится с собой, что так поступать нельзя. Он вьет из меня веревки сам того, не замечая (или замечая?), но … неизменно, каждый раз, видя его у своего подъезда, я готова отменить все на свете. Так длится до августа, и уверенность, что это надо разрешить крепнет во мне день ото дня. В очередной его приезд мы сидим на парковке за городом, по нашей уже налаженной традиции и пьем из картонных стаканов молочный коктейль из придорожного мака.

– Слушай детка, насчет моей учебы. Мне ее одобрили. Отец настоял, и я подал документы, но я …в общем, я не знаю, что делать.

Он хмурится, я молчу.

– Я хочу отказаться. Просто я …я не смогу без тебя.

Разговор принимает странный оборот. Я молчу. И он продолжает.

– Леся, я так не смогу. Да я всегда мечтал об этом. Япония- моя мечта с тех самых пор, как я впервые посмотрел «Форсаж». Но я слишком привык к тебе. Ты мое будущее. Я не вижу смысла больше в Японии. Что там делать без тебя?

– Но это мечта-

Наконец выдавливаю я из себя.

– Ты слышишь меня? –

Вспыхивает он, и неожиданно хватает меня за плечи начинает трясти, как тряпичную куклу.

– Я не смогу без тебя. Я слишком привык. Любовь – это слабость, и я больше не тот сильный парень, что раньше. Лекс говорит меня не узнать. Ты посмотри на меня? Что мне сделать чтобы ты поверила мне? Я по-другому одеваюсь, у меня другой стиль жизни, я хожу в тренажерку, я перестал зависать с той компанией, я сменил даже стрижку, я после приезда только и делаю что хожу в универ и даже написал и защитил диплом сам. –

– Я не просила…я – он говорит банальные слова. И хоть кажется они идут от сердца…я больше не верю ему.

– Именно, ты даже ничего не просила, тебе не надо просить, ты сама так на меня действуешь. Но самое дурацкое, что… мне это нравится. Ты спасаешь меня. Ты поднимаешь то лучшее, что во мне есть.

Он крепко прижимает меня к себе, тычется носом в шею и шепчет,

– Я люблю тебя…

Я настолько растеряна, что не сразу нахожу, что ответить.

– Крис, я тоже, но …

– Если тоже, то нет никакого, но. Я остаюсь и точка.

Он находит губами мои, и на минуты три на стоянке образуется такая звенящая тишина, что слышно, как где-то вдали ребенок играет в мяч и щелкает сандалиями по асфальту.

– Крис, мы не можем.

– Мы можем, тут никого нет.

Он пытается усадить меня в машину, но я упираюсь.

– Нет, подожди.

– Хорошо, конечно, я подожду.

Легко сдается он, но не выпускает из объятий, стаканчик с молочным коктейлем падает у меня из рук и заливает асфальт. Он снова целует меня в опухшие губы.

– Мы будем вместе. У нас есть время. Мы не будем спешить. Я сегодня же вышлю отказ.

– А что скажут родители?

– Все равно. Без разницы. Рассердятся, конечно, но они отходчивые. Перекантуюсь у Лекса первое время. Устроюсь на работу. Все будет прекрасно. Мы потом уедем, ты отучишься и тогда мы уедем куда захотим.

– Мне учиться еще 4 года. Постой. Так нельзя- останавливаю его я.

– Почему нельзя. Леся, я тебя люблю. Разве я не доказываю тебе это каждым своим приездом? Я уже взрослый. Мне 22, все будет отлично.

Я отстраняюсь на расстояние вытянутой руки и трясу головой.

– Нет, подожди. Ты не можешь отказаться от мечты. Это же Япония. Крис опомнись. Всю сознательную жизнь, ты мечтал туда перебраться. Ты рассказывал мне о ней с 13 лет. Вспомни заставку на ноутбуке? А обои? У тебя Синдзюку-Гёэн во всю стену. В тебе говорит не здравый смысл.

– Пофиг на здравый смысл.

Он снова целует меня, но я вырываюсь.

– Ты ведешь себя глупо. А говоришь, что взрослый. Это будущее. Реальное. Не многим так везет, твой отец смог все устроить, ты сам говорил, там есть его друзья. Ты сможешь у них жить. Как тогда полгода, сможешь подрабатывать, но главное ты сможешь учиться и получить гражданство. Если ты взрослый, то и веди себя по-взрослому.

– Чтобы получить гражданство надо безвылазно жить там годами, Лесь. Годами! Я не смогу прожить без тебя даже месяц.

– Не говори глупости! Ты поедешь туда и будешь учиться. А я, я приеду.

Еще неуверенно, но уже все решив для себя говорю я. Он хватается за голову и делает два шага назад слегка покачиваясь, с безумным взглядом, которого я не видела ни до, ни после.

– Ты не понимаешь, что говоришь! Это же так далеко. Ты сможешь приехать не раньше, чем через год.

– Ты просто боишься сорваться?

– Сорваться? Я не хочу просто без тебя. Просто не хочу без тебя.

Повторяет он еле слышно, не глядя на меня.

– Мы будем вместе, мы будем всегда на связи, и я приеду по возможности поскорее. Мы будем как тогда полгода каждый день на связи. Есть скайп, телефон, мессенджеры. Мы справимся. Я приеду первый раз как турист, потом оформлю учебную программу, а потом придумаю еще что-нибудь. Ты говорил можно перевестись из наших вузов туда. Мы найдем выход. Зато ты уже будешь там стабилен.

– Да это возможно, но…

– Это из-за Ирэн? – он спрашивает это очень неуверенно, видимо боясь вообще поднимать эту тему. Но я качаю головой.

– Нет, это здесь вообще не при чем. Просто я хочу, чтобы ты исполнил свою мечту.

Он трясет головой из стороны в сторону,

– Ты точно приедешь?

Начинает он слегка сдаваться.

– Нет, нет Леся я не могу так рисковать. Ты влюблена в кого-то?

Делает он новое предположение и резко прижимает меня к боку машины, так что мне больно. И тяжело дышать.

– Нет. Отпусти меня.

– Прости, прости.

Он ведет себя в конец странно. Дёргано хватает за руки, притягивает к себе и пытается поцеловать кисти, то место, где еще секунду назад были его пальцы и остался белый след…

– Пожалуйста, Леся, я не знаю, что буду делать без тебя.

Он произносит это так жалобно, но я аккуратно обнимаю его за плечи.

– Мы будем вместе. Я приеду. Но я не прощу себе, если ты не поедешь учиться. Если твоя мечта останется мечтой из-за меня.

– Я не уверен, что теперь это моя мечта. А я не прощу себе, если потеряю тебя. – Он уже взял себя в руки и совершенно спокоен, волнение выдают только пальцы, которые слегка трясутся, когда он поджигает себе сигарету. Вот он. Снова обычный Крис.

– Не говори глупости, это я должна переживать, ты будешь в новом городе. В мегаполисе. А я здесь. Всех симпатичных парней я уже давным-давно знаю в лицо и с большинством из них ходила либо в детский сад, либо в школу. Что как ты понимаешь приближает их шансы к нулю.

Он смеется, но как-то горько.

– Только на это и надежда. Ты правда этого хочешь? Чтоб я уехал?

Я дважды утвердительно киваю головой.

Этот вечер у нас проходит гладко. Он больше не прикасается ко мне весь вечер, ведет себя как обычно, но немного отстраненнее чем всегда. Перед расставанием я заглядываю в его дымчатые глаза, пытаясь найти подтверждение, он не разгадал меня. Почему-то мне это очень важно. Но нахожу лишь холод.

– Ты меня больше не любишь?

Неловко спрашиваю я. Он горько усмехается.

– Не говори глупости. Я не знаю, что с этим пока делать.

Он целует меня в щеку и уезжает, сегодня первый, оставив меня стоять у подъезда, под взглядами бабушек-сплетниц и думать над его неоднозначным ответом. Вот так однажды мое недоверие бесповоротно разрушило наше возможное совместное будущее. Тогда я не знала еще, что все что произошло в тот день, имело самые катастрофические последствия для наших жизней. Я просто стояла на подъездной дорожке, провожая взглядом красные фары его машины, и кусала губы от обиды, не понимая, что же только что натворила. И да, в тот день я проиграла выиграв.

(конец лета 18 лет)

Глава 9

Игра против. Мы стоим на мосту. Мои светлые волосы разлетаются по ветру как паутинка, и в них будто бы запутываются слова Дыма.

– …Ты ему не сказала, что мы… что я…тебе писал?

– Ну я же обещала! Нет, конечно.

– Это хорошо.

Успокоено выдыхает парень. Я и не заметила, как он вытянулся и изменился. Мы теперь не так часто видимся. Светло-русые волосы, карие глаза с вкраплениями желтых пятен. Черты лица стали острее. Дым такой знакомый, и в тоже время- новый.

– Дым, что происходит?

Слишком много тайн…Мы уже гуляем с полчаса, и я не пойму, зачем он меня позвал. Крису бы это не понравилось. Но Дым написал, что это важно. Просил ничего не говорить никому. Просил о встрече. А теперь протащил меня по всему парку, пытался неловко шутить, задавал какие-то стандартные вопросы, и, казалось, даже не слышал моих ответов. Он ведет себя очень странно сегодня, и мне порядком это надоедает. В голове тысячи мыслей.

– В чем дело?

Мы стоим лицом к лицу…Выкручиваться больше нет смысла. И Дым решается.

– Окей…ты, ты же знаешь, что родители Криса хотят отправить его на учебу в Японию?

В моей голове были всякие мысли, но сказать, что ни одна из них и близко не касалась этой темы – это ничего не сказать. Я действительно растеряна.

– Эээ…ну да…он говорил, еще когда приехал со стажировки своей… а в чем дело? -

Повторяю, я уже не так убедительно свой вопрос. Дым все еще колеблется, пытаясь подобрать слова…но все же выпаливает.

– В общем, ему одобрили его учебу. Он должен уезжать в конце августа или в начале сентября, не знаю точно- Я молчу. Пауза затягивается…я отворачиваюсь, чтобы скрыть растерянность и шок на своем лице и смотрю в даль, как приближается поезд, и с грохотом проносится под мостом. Один вагон, два, три, 12…. Всего 12. Стук колес замолкает и снова слышно только чириканье птиц, и шорох машин на далекой автомагистрали.

– Почему…он не сказал мне?

Наконец спрашиваю я, еще не твердым голосом. Злость поднимается в груди как флаг на параде.

Но Дым пожимает плечами совершенно спокойно.

– Он узнал на днях, он и мне не говорил. Сказал, только Лексу…

Я прослеживаю цепочку. Крис Лексу, Лекс Дыму, Дым мне. Чудесно.

– Наверняка собирается лично тебе рассказать, вы же еще не виделись с ним. Он вроде завтра к тебе приезжает?

Продолжает Дым. Я молчу и ему приходится переспросить.

– Да?

– Да …но он бы мог сказать, написать…

Горечь от несправедливости затапливает мое сердце и кружится голова. И так тяжело соображать. И запах поездов от железной дороги только добавляет горечи…

– Послушай, он не уедет…Если ты ему скажешь не ехать. Он не поедет.

Дым говорит это серьезно и четко, но смысл его слов не сразу доходит до моего сознания. Поэтому ему приходится продолжить.

– Попроси его остаться.

Я снова смотрю ему в глаза и на секунду улыбка озаряет мое лицо…

– Я? Попросить его? Остаться???

Я смеюсь наигранным смехом, и это театр одного актера, потому что Дым знает меня достаточно хорошо, и не ведется. А только хмурится.

– Да ты. Он любит тебя. Я знаю его. Мы знаем его.

Он подчеркивает слово МЫ, и я понимаю, что это не только его план. Господи, да они обсуждали это с Лексом, и возможно Мари, и Ирэн, и с другими.

– Он не поедет, если ты попросишь.

Упрямо повторяет Дым, кусая губы.

– Почему я? Блин, он …он мне даже не сказал. Что за бред? С чего вы вообще взяли, что он будет меня слушать?

Я качаю головой, все еще не понимая.

– Лесь, он так поменялся из-за тебя.

– Вам же это не нравится.

Не упускаю я возможность вставить едкое слово. Дым разводить руками.

– Но тем не менее это факт.

– В любом случае, – прерываю его я. – Не думаю, что это хорошая идея. Я даже знать не должна об этом по логике его вещей. Раз он об этом мне еще не сказал. Так что, вряд ли он будет меня слушать. Может он не собирается мне вообще сообщать такую грандиозную новость.

Дым начинает сердиться, я вижу это по темнеющим желтым крапинкам глаз.

– Не говори ерунды. Он обязательно скажет тебе это завтра. И мы просто хотим, чтобы ты была готова, и попросила его остаться.

– Ага, обниму его за шею своими маленькими ручонками и, как ребенок просюсюкаю «не бросай меня, не уезжай, позалуйста, мне будет так без тебя плохо,я ведь холосая». Ты так себе это представляешь?

Я начинаю сердиться тоже не на шутку.

– Но ведь ты не хочешь, чтоб он уезжал?

Дым тоже злится. Два рассерженных человека на пустом мосту…звучит страшновато. Внизу снова проносится грузовой поезд. Мы пытаемся испепелить друг друга, но в итоге, я проигрываю и отвожу взгляд. А он и вправду стал сильнее. Когда он вырос, этот неуверенный в себе мальчишка? В голове такая каша. Наверное, тогда же, когда и я. Не верю ни единому его слову. В этом всем есть какой-то подвох. Хоть я пока и не могу понять какой именно.

– Он не послушает меня.

Наконец, сдаваясь заключаю я.

– Я, конечно, могу сказать ему все что угодно, и все что хотите вы, но…сам подумай. Он не послушает меня. Это его мечта. Я бы сама себя не послушала.

– Мы так не думаем. Лекс так не думает уж точно. Крис ему что-то такое сказал, что Лекс уверен, что только ты можешь повлиять на его отъезд. Кажется, Крис залип на тебя окончательно. Нет, мы тоже все это видим, но …в общем Лекс твердо уверен, что стоит тебе пойти навстречу…и он останется.

– Пойти на встречу…в смысле?

Я начинаю осознавать, что я не до конца понимаю их план. Или это… озарение ослепляет меня…Его план. Я не могу еще точно воссоздать все развитие событий в своей голове, но общая схема уже прорисовывается. И осознавать это…просто нестерпимо. Я смотрю на Дыма, пытаясь разгадать, он сам-то догадывается, что играет в чужую игру. Но как Дым вообще мог согласиться на эту авантюру. Мы ведь друзья. Злость на Криса так сильно поднимается в моей душе, что я слышу слова Дыма так глухо, как будто надо мной тонны морской воды. А он продолжает себя топить.

– Будь помягче с ним… Последнее время, ты стала невозможна. Вечно споришь, грубишь…гуляешь с другими. Ты же видишь, он тебя любит. А ты ведешь себя с ним…-он не может подобрать слов, и я помогаю ему.

– Как он вел себя раньше со мной.

– Да…возможно ты права, но… он изменился. Не могла бы ты, быть к нему более расположенной?

Я не верю своим ушам. Пазл окончательно совпадает, и картинка вырисовывается так отчетливо в моей голове. Чертов манипулятор. Ну конечно, это так по его считать всех глупее себя. Злость. Я не могу думать из-за жгучей злости. Такой глупый Дым. И такой чертовски умный Крис. Значит ему надоело, что я холодная. Что я стала счастливой и без него, что мне стало интересно с другими, что я больше не его хвостик. Что я держу дистанцию, и он придумал, как это изменить чужими руками. И…черт – это отличный план. Я не могу не оценить это даже утопая в ненависти и злости. Это отличный план зайти со стороны Дыма. Сказать Лексу, чтоб тот подговорил Дыма…чтоб тот уговорил меня. Играть ведь людьми, чувствами, судьбами…это же так «по его».

Мне необходимо подумать. Мне мешает запах духов Дыма… и этот мост, и поезда… мне надо подумать. Я веду отсчет, как он меня учил, чтобы успокоиться. Опять он. Всему научил он. Мне нужно собраться и обмануть Дыма.10, 9, 8…и…

– Я все поняла.

Я смотрю немигающим взглядом в глаза Дыма.

– Я помогу вам, я скажу ему, чтобы он не уезжал.

Вот и все. Дым облегчено выдыхает и хлопает меня по плечу.

– Блин, спасибо тебе.

Я нечестно улыбаюсь. Обвести его все же так просто. Или я настолько хорошая ученица, что годы тренировок от Криса дали-таки свои плоды?

– И да, не думаю, что будет хорошо если он узнает…

Спохватывается он, в волнении как Крис растрепывая свои волосы. Он многие привычки перенял. Какой же Дым глупый. Крис и так все знает.

– Не переживай. Я …я ведь понимаю.

Мы прощаемся на такой легкой ноте. Как будто и не было сложного разговора. Но я уже включаюсь в эту игру помимо своей воли.

(конец лета 18 лет)

Глава 10

Мы снова на стоянке.

– Самолет в 11 вечера?

– Да, -кивает он. Он курит, сегодня слишком много. Заканчивает одну сигарету и поджигает новую.

– Успокойся, все будет нормально. Тебя встретят там?

– Да, отец договорился.

– Когда начинается учеба?

– С середины сентября. Но надо еще отнести кое какие документы. И поговорить лично с деканом.

– Но я уверена, все будет просто. Ты же сказал, они написали, что ждут тебя и для тебя у них есть место.

– Так и есть. Это простые формальности. Я буду играть за их команду по баскету.

– О, ты не плох в баскете настолько? Не знала…

– У меня не плохие показатели, -обиженно говорит он, и выкидывает сигарету. Он знает, что мне нравятся спортсмены и немного разочарован, что я не отношу его к списку хороших игроков, в отличие от других знакомых парней.

– Ты сделала загран паспорт?

– Да, я же говорила тебе,

– Ты начнешь оформлять визу осенью?

– Обещаю начну.

–Леся, -он притягивает меня к себе и тычется носом доверчиво как щенок в шею.

– Как я буду без тебя?

– Ты летишь в Токио ты шутишь? Это же потрясно!!! Где твой энтузиазм!

– Я устроюсь и перевезу тебя. Обещаю.

– Не обещай того, что может еще не получиться, возможно в аэропорту ты влюбишься в шикарную японку и забудешь обо мне еще по дороге туда, – смеюсь я. Но он как никогда серьезен.

–Ты лучшее, что есть в моей жизни.

– Кстати, как родители, мама переживает и грустит о твоем отъезде?

– Ох Лесь, ты же знаешь ей все равно, нет меня нет проблем, – я не понимаю отношения, что царят в его семье. В моей семье все не так и мне сложно привыкнуть к мысли что маме может быть наплевать на то, где сын, и как он. Он ищет в кармане, и достает сплетенную из нескольких разноцветных ниточек веревку, берет мою руку и повязывает на запястье.

– Племянница сделала, она во мне души не чает. Не снимай ее, пускай напоминает тебе обо мне.

– Тебя разве забудешь? Мы будем переписываться каждый день, что за речи…– закатываю я глаза, но самодельный браслет не снимаю, он целует мое запястье, и вдыхает запах моей кожи.

– Пора?

– Я не хочу улетать…

– Прекрати, ты будешь счастлив там!

– Я не буду счастлив без тебя, – он говорит это и в этом нет ни грамма пафоса. Мне очень сложно. Я не понимаю, что мы делаем и это непонимание преследует меня уже не один год. Он дает силы жить и забирает последние. Эти отношения носят какой-то больной характер. Я запуталась. Окончательно и бесповоротно. Когда его нет, я скучаю и не нахожу себе места, переживаю и дергаюсь. Когда он рядом все сбивается. Мы счастливы, но в тоже время его вечные девушки, наркотики, езда в пьяном виде, ревность, компания – все это настолько не мое, что хочется отгородиться и не быть связанной ни минуты со всем этим. Правда последние месяцы он ведет себя до неприличия прилично, но я не могу избавиться от мысли, что это лишь затишье перед бурей, игра. Нет, я больше не могу так. Я уже верила, что он изменился и…ошибалась Мне необходимо время, чтобы разобраться со всем этим. Пообщаться спокойно, не боясь с другими. Я не могу общаться с другими людьми, когда он рядом. Во-первых, потому что уже были прецеденты, когда мне приходилось разнимать Криса и моего потенциального молодого человека, а во-вторых, потому что стоит появится Крису на горизонте, я сама почему-то отменяю все свидания и встречи с другими, потому что ловлю себя на мысли, что мне ничего не важно, кроме как побыть с ним. Ни с кем так не интересно, как с ним, никого не хочется узнавать, как его. Поэтому к его отлету у меня двоякое отношение. С одной стороны я уже представляю, как сложно будет не видеть его раз в две недели, не обнимать за плечи, не хохотать в голос с его шуток, не забрасывать босые ноги на бардачок его машины, не сходить с ума целый день, не обсуждать вместе музыку, книги, фильмы, сериалы, учебу, одногруппников, преподш и домашние проблемы. С другой стороны…я не могу понять, что с другой стороны. Но я хочу узнать жизнь, с другой стороны. Я стала настолько уверенной, как он и хотел, что готова сама решать, как жить, с кем встречаться и не ждать целые недели его приезда.

– Пора, – он снова курит, выбрасывает сигарету, и крепко прижимает меня к себе. Его рубашка пахнет его духами, сигаретами и чем-то еще неуловимым, но таким его. Эти три запаха всегда так здорово смешиваются, я это обожаю. Он тоже не может надышаться моими волосами, зарываясь лицом в мою макушку…

– Ты ведь приедешь? – немного жалобно спрашивает он, и я, наверное, в сотый раз торжественно повторяю, что приеду. Мы идем к машине, и он завозит меня домой. Мне бы хотелось написать, что мы еще долго целуемся в машине и не можем оторваться друг от друга, но это не правда. Он опаздывает, ему еще надо ехать домой в соседний город, а это никогда не известно, как быстро пройдет, собирать вещи и ехать в аэропорт. Прощаемся мы изо всех сил легко, так как будто встретимся через пару недель.

– До встречи

– Хорошего полета, – еще не зная, что не встретимся больше никогда. Если бы люди знали, что прощаются навсегда наверняка они бы вели себя как-то по-другому и относились к этому серьезнее, а некоторые может и не попрощались бы, зная, что это в последний раз. Но увы, людям не суждено предугадывать наперед, как повернется жизнь. Поэтому он крепко обнимает меня, а я, помня поговорку «долгие проводы, лишние слезы», легко выпархиваю, и машу ладонью вслед отъезжающей машине, наблюдая как солнце бликует на лобовом стекле и из-за этого не очень четко видно водителя. Я пытаюсь улыбаться. В тот день я забыла букет, подаренный им, на заднем сиденье. И да, видела его в последний раз.

(конец лета 18 лет)

Глава 11

Проходит полгода. Мы каждый день списываемся в фейсбуке, скайпе, раз в неделю звоню ему я, тратя все деньги, которые дают мне родители на завтраки, за международный звонок. Раз в неделю звонит он, отдавая тоже внушительную часть своей зарплаты за оплату разговоров. С сентября по декабрь я пыталась наслаждаться своей свободой. Я гуляла со всеми, с кем можно было проводить время и пыталась знакомится со всеми, кто проявлял хоть маломальское внимание ко мне. Я пыталась внимательно слушать на свиданиях и проявлять слишком много энтузиазма, в том, чтобы заинтересоваться жизнью хоть кого-то. Безрезультатно. С каждым новым знакомством мне становилось все скучнее и скучнее, а Криса не хватало все больше и больше. К февралю я окончательно пришла к выводу, что таких больше нет, и это была моя роковая ошибка так запросто согласится на его отъезд, более того самостоятельно настоять на его переезде. Я поставила крест на знакомствах, оставила пару человек в окружении с кем можно в целом еще говорить, и которым явно не до отношений и полностью впала в уныние от того, что его нет рядом. Параллельно выяснилось, что оформить документы на поездку в Японию не так уж и легко. Да и требуют нереальных затрат, а родители вовсе не поддержали эту идею. Поэтому дело с документами и визой продвигалось медленно, если не сказать никак. Что не прибавляло радости в мою жизнь. Все стало просто никак после его отлета. И единственными отдушинами были долгие ночные разговоры с ним в чатах и мессенджерах и его бесконечное повторение «скучаю очень». По его словам, он тоже догадался что сделал ошибку, собрав чемоданы и улетев на учебу в Токио. Хотя по описанию учеба у него клеилась чудесно, более того он оформил права, дядя одолжил ему свою старенькую машину, а он устроился на подработку в гостиничный комплекс и мог теперь оплачивать бензин и свои мелкие расходы. Ну а я забила все свои дни учебой, бассейном, чтением и тренировками. И мы не уставали мечтать. Каждый вечер, каждую ночь мы обсуждали мой переезд, и он с каждым днем начинал казаться мне все более и более реальным несмотря на то, что я сталкивалась все больше и больше с проблемами бумажного характера и отсутствием средств на эту поездку. Я уже не жила сегодняшним днем, все мои мысли были нацелены вперед в будущее, и он тоже горел будущим. Я перестала замечать настоящее, дни слились в один бесконечный длинный день. Длинный зимний день, следом длинный весенний день и наконец длинный летний день. Так прошел год.

Конец лета, мы гуляем с подругой вечером, немного хандря из-за надвигающейся через неделю осени, а как следствие и из-за начала учебы в универе. Но пока еще довольно тепло на улице, мы сидим на ржавых качелях, и кружим по кругу, так голова становится легче и мысли не так давят, да и создавшееся положение кажется более терпимым. Мы даже смеемся с понятных только нам шуток. Мы дружим довольно давно, годами. Анна чудесная, немного безбашенная и ветреная, но очень милая. Ей звонит ее новый молодой человек (за нашу дружбу сменилось уже несколько и этот справедливости ради следует сказать нравится мне больше всех). Она отходит в сторону болтает и смеется, прикрывая трубку ладонью, шепчет мне,

– Сейчас подъедет Леша с другом- и подмигивает мне, она не сдается и считает своим долгом найти мне парня, не мытьем так катаньем. Я знаю, что она это делает из лучших побуждений и отношусь как к чему-то неизбежному, но каждый раз придумываю отмазку чем мне не понравился очередной ее кандидат. Мне тоже кто-то звонит. Я смотрю на экран, но номер не знакомый. -Да, Леся…

– Кто это?

– Это Лекс, Леся у меня плохие новости, – я слышу его голос как будто он стоит рядом. Подруга заливисто смеется, продолжая кокетничать со своим новым парнем по телефону.

– Ты только, я не знаю, как сказать, в общем мне звонил отец Криса, он попал в аварию. – я молчу, не понимая к чему он ведет, я как будто не слышу его, хотя он говорит настолько четко, что тяжело это не услышать. Я не могу понять кто попал в аварию, какую аварию. Или не хочу понимать.

– Леся? Ты там?

– Да, -я смотрю, как Анна расплывается в белоснежной улыбке и разражается новым приступом кокетливого звонкого смеха.

– Леся, Крис разбился.

(конец лета 19 лет)

Глава 1

Как пропадает доверие? У каждого своя история обманы, ревность, но в целом все они имеют одинаковый итог. Мое доверие рушилось настойчиво годами по кирпичику, как карточный домик. Все началось в 14. Мне было 14, а ему соответственно 17, так как он всегда был старше меня почти на 3 года. Мы случайно столкнулись в огромном торговом центре, он был с другом и этого друга знала я.

– Привет.

– Привет. Это Крис. Крис – это Леся.

Слово за слово. Мы проговорили минут пять, и разошлись в разные стороны. Но, что для девочки 14 лет 5 минут в компании взрослого такого красивого мальчика, с дымчато-серыми глазами? Уже на следующий день я, тщательно прошерстив список друзей своего знакомого в социальной сети, а это на минутку больше трехсот человек, стучалась в друзья к «самому лучшему парню на свете, и вы ничего не понимаете, и никто меня не переубедит». Он был так любезен, что принял заявку, хотя был порядком удивлен, когда я еще и написала. С трудом вспомнил кто я. В коротком диалоге мы выяснили, что наши родители учились в одном вузе и имеют один круг общения. Это плюс рядом расположенных маленьких провинциальных городов. Я несказанно обрадовалась, он не выказал никакой радости, принял как факт. Из вежливости поговорил о погоде да о том, где он учится (спрашивала в основном и задавала ход беседы я) и с явным облегчением сказал, что ему пора бежать. Напоследок я спросила

– Спишемся еще?

А он из вежливости ответил

– Ага.

В котором я услышала «конечно, обязательно». Влюбленные 14летние девочки всегда видят не совсем то, что происходит на самом деле, и слышат только то, что хотели бы услышать. Так и началось наше общение, которое в итоге коренным образом перевернуло всю нашу жизнь с ног на голову.

Поначалу я писала ему сама, и справедливости ради, надо сказать, я понимала, что могу показаться ему несколько назойливой, поэтому как могла старательно дозировала наше общение. Я отмечала на календаре день нашего разговора, отмеряла от него ровно 2 недели и ставила там галочку, и до того звездного важного числа ходила и только посматривала на его страницу, на его фотографии, и как все влюбленные маленькие дурочки скучала по нему. Но если долго и настойчиво приручать кого-то, то он все же привыкнет. И, спустя полгода, наше общение перестало быть таким прохладным и напоминать расспрос с моей стороны и ответы на тест с его. И хотя я и продолжала писать первой, он все же стал более разговорчив, весел, в переписках стали появляться шуточки. Между нами начал таять лед. Ему нравилась я как собеседник и даже умилял мой детский открытый взгляд на многие вещи, ну а уж мое влюбленное сердце так и вовсе выпрыгивало из груди только при одной мысли, что он стал ценить меня. Пару раз я оказалась по-настоящему ему полезной, когда посоветовала приобрести стОящие подарки его девушкам. Вам покажется это странным, но и такое бывает. Конечно, впервые обнаружив, что принц оказывается имеет другую даму сердца, я впала в детский шок и горе вселенского масштаба, но, когда одна дама сердца сменилась другой, а потом третьей, и четвертой, и пятой, и бесконечный поток дам продолжил сменяться, мое настроение повысилось, а ревность поубавилась. Девочки в этом возрасте еще не умеют ревновать по-взрослому. Поэтому я с радостью поехала с ним в универмаг за подарком очередной его даме на день рождение и была очень счастлива бок о бок с ним бродить по этажам, разглядывать витрины и давать дельные советы. Понятное дело мой мозг рисовал мне свое видение развития событий. Мне казалось, что он вот-вот поймет, как я ему дорога и как здорово, что я у него есть, он признается мне в любви как Ромео Джульетте, а потом, а потом …я понятия не имела, что будет потом. За нашим легким общением раз в месяц прошел почти целый год и мне было уже почти 15, а я никогда ни с кем не встречалась и не собиралась. Это очень легко любить человека на расстоянии, на самом деле не зная его. Я засыпала с мыслями о нем и просыпалась, все больше и больше создавая воздушные замки о нем, не основываясь ни на чем кроме фантазии. Поэтому, когда однажды вечером в диалоге он, не подумав, проговорился, что на выходных намечается вечерника, и из вежливости на мое «ну вот тебе здорово, а у меня никаких планов», сказал «хочешь- пошли со мной»– я придумала себе, что это он меня позвал с собой как пару знакомится с его друзьями. Всю неделю я не могла найти себе места, готовилась и даже уговорила маму не просто отпустить меня на вечеринку, но и одолжить свою элегантную кофточку и накрасить меня «по-взрослому». Он оценил мой лук беглым взглядом и кинул

– Давай быстрее. Нам еще за Дымом заезжать.

Дым, от имени Дима, был тем самым парнем, что познакомил нас в универмаге год назад, и на вечеринку мы прибыли втроем. Дым был с моего города, и мы были знакомы через общую подругу. В общем, седьмая вода на киселе, как говорят в таких случаях. Кто жил когда-либо в маленьких городах легко поймет эти связи, когда ты знаешь ВСЕХ через 3-5 рукопожатий. «Пати» проходила в двухэтажном доме какого-то его друга, и первое же что поразило меня сходу это темнота, неоновые мигающие огни, громкая катастрофически музыка, настолько что я даже испугалась как бы соседи из близлежащих домов не вызвали полицию. Не очень получится, если с первой же вечеринки моим родителям придется забирать меня из участка. Крис протащил меня к барной стойке (-В доме есть барная стойка???– только и успела спросить я) и усадив на высокий стул попросил у бармена (-Здесь есть бармен? – окончательно остолбенела я)