Читать онлайн Золотые пчёлы бесплатно

Золотые пчёлы

1.Город и Посад

Город пал.

Да, с этих слов всё и началось…

Когда же это было? Два дня назад? Или три? А кажется – уже давным-давно.

Вообще-то, первые признаки того, что грядёт что-то неведомое и страшное все почувствовали ещё раньше.

Странным и удивительным было то, что ворота, ведущие в Город, не открылись в положенный день и час. И отец Вика, главный помощник провиантмейстера Посада, вернувшись вечером домой, сказал, что никогда, даже на памяти стариков, такого не бывало.

В самом деле, как же горожане будут обходиться без провианта? С незапамятных времён повелось, что Город охраняет жителей Посада от всех врагов, а те, всего лишь, должны снабжать жителей Города – своих славных защитников, продуктами и всем необходимым. Никто из посадцев не знал, велик ли город, сколько человек в нём живёт – но полагали, что немало, потому что всего требовалось очень много. И жители Посада работали, не разгибая спины. Но разве это существенно, если им обещана безопасность?

Жителей Города посадцы почти не видели и в Городе никогда не бывали. Ворота в Город запирались со стороны Города. Они открывались только раз в неделю, строго в установленное время, чтобы забрать заранее принесённые к воротам продукты. В ворота въезжала длинная подвода, запряжённая четвёркой крепких, мускулистых лошадей. Лошади делали круг и разворачивались головами к воротам. Их сопровождал неразговорчивый горожанин, который наблюдал за тем, как грузчики (из числа посадцев) споро нагружают подводу ящиками, мешками и корзинами. Наблюдатель делал пометки в своей книжечке и иногда проверял качество продуктов. Это был самый неприятный момент. Если что-то не нравилось горожанину (а ему всегда что-то не нравилось), он начинал кричать, что вряд ли им стоит охранять Посад, если его жители так и норовят подсунуть Городу негодные продукты! И главный помощник (отец Вика), просил прощения и обещал в следующей поставке заменить весь непонравившийся продукт на самый лучший. Горожанин что-то ворчал, но в конце концов соглашался. Подвода медленно въезжала в ворота, и те с грохотом и лязгом затворялись. При этом, «негодный» продукт увозили тоже. А отец Вика оставался с длинным списком всего, что надо приготовить для города к следующей неделе.

Один раз Вик упросил отца взять его с собой, чтобы хоть одним глазком посмотреть на Город. Отец согласился при условии, что Вик спрячется и не будет показываться на глаза. Горожане не любили пустых зевак, а главный провиантмейстер со своего возвышения зорко наблюдал, чтобы любопытных не было. Но Вика никто не заметил. С трепетом сердца он видел из своего укрытия, как растворяются тяжёлые створки ворот, как медленно выдвигаются из них тяжеловозы, влачащие длинную подводу.

Горожанин не произвёл на Вика особого впечатления. Одет он был, конечно, намного лучше, чем любой посадец, но сам был каким-то неприветливым и надутым, с хмурым и злым лицом.

Гораздо больше заинтересовало Вика то, что он сумел разглядеть за открытыми воротами. И прежде всего, это были стражники! Вик насчитал их с десяток. Все они были, как на подбор, высокими крепкими парнями, облачёнными в доспехи и шлемы. В руках они сжимали блестящие алебарды на длинных древках, а на перевязях у них висели изогнутые сабли в ножнах. В Посаде не было ни воинов, ни оружия, поэтому Вик смутно представлял себе назначение всей этой амуниции, но был впечатлён и старался всё запомнить, чтобы потом подробнее расспросить отца. Вот как выглядят они, защитники Посада! Интересным было и то, что находилось за спинами стражников. За небольшим пустырём виднелись какие-то высокие строения. Это были дома Города! Сердце Вика наполнилось восторгом. Как хотел бы он хоть на один час оказаться там! Побродить по улицам, полюбоваться на величественные здания, своими глазами увидеть то, о чём рассказывают в преданиях и легендах о Городе! Увы, это было совершенно невозможно. С давних лет существует закон, запрещающий посадцам заходить в Город. Для их же пользы. Ведь Город – место не только манящее, но и опасное. И Вик окончательно утвердился в своём желании стать провиантмейстером, как и его отец. Только так можно раз в неделю хоть издали видеть Город. Ради этого отец даже стал учить Вика чтению, письму и счёту – умению, доступному немногим. Но без таким знаний провиантмейстером не станешь!

С самого рождения, уже почти одиннадцать лет Вик жил в Посаде. Жилось здесь неплохо, но скучно и однообразно. Все жители от мала до велика работали на полях и фермах: ведь надо было обеспечить пропитанием не только Город, но и себя. В неурожайный год, порой приходилось туго, но чего не вытерпишь, если за это обещана спокойная жизнь! И посадцы всё переносили с терпеливым добродушием. Пока не случилось ЭТО.

2.Беда

В отлаженной годами, десятилетиями, а то и столетиями, системе вдруг наступил сбой. В назначенный день и час ворота в Город не открылись. Сначала главный помощник провиантмейстера – отец Вика недоумевал, потом стал беспокоиться, а через несколько часов и вовсе запаниковал – солнце уже поднялось высоко и жарило немилосердно, а, как известно, многие продукты от этого быстро портятся. Несколько раз отец Вика посылал своих помощников на фермы, чтобы они заменили молоко, мясо, творог и сметану на свежие. Он приближался к воротам, прикладывал к ним ухо, пытаясь хоть что-то услышать. Ему казалось, что до его слуха доносятся какие-то крики, плач, лязг металла. Но помощник провиантмейстера не поручился бы за то, что это ему не послышалось. Явился и сам провиантмейстер. Он в этот день слегка приболел и решил посидеть дома, но, услышав, что не всё благополучно во вверенном ему хозяйстве, явился к воротам самолично. Он, было, хотел сперва накричать на своего помощника, но почти сразу во всём разобрался и не знал, что предпринять. Так они и провели около запертых ворот двое суток, постоянно заменяя продукты на свежие и только иногда на пару часов отлучаясь в свои дома – немного подремать и перекусить.

И вот, утром третьего дня раздался знакомый скрежет засовов и замков.

Но ворота распахнулись не полностью. В них образовалась лишь маленькая щель, в которую протиснулся растрёпанный и грязный горожанин. В нём посадцы не сразу признали того важного господина, который всегда забирал у них продукты. Этот человек сразу же навалился на створки ворот, чтобы они поскорее закрылись, словно он боялся, что за ним кто-то гонится. А потом, как будто истратив на это свои последние силы, медленно осел на землю.

К нему подбежали, ничего не понимая, провиантмейстер и отец Вика. Горожанин приоткрыл глаза и едва слышно прошептал:

– Город пал. Заприте ворота, они там…

С этими словами он потерял сознание. Горожанина осторожно подняли и перенесли в ближайший дом. На нём не было ни ран, ни других повреждений, но несчастного била сильная дрожь, а кожа покрылась странными фиолетовыми пятнами, которых с каждой минутой становилось всё больше. Горожанин, как видно, сильно страдал, потому что в бреду стонал, плакал и что-то беспрерывно бормотал.

Напрасно прислушивались к его словам посадцы. Кроме слов:

– Чёрные тени… берегитесь… они там… – да ещё: – Спасите Э… (это было какое-то имя, но никто не мог понять, какое) – ничего разобрать было невозможно.

Через пару часов горожанин скончался. Жители Посада были в страхе и недоумении. Что с Городом? Кто на них напал? Что там произошло?

Никто не решился открыть ворота и посмотреть, что же происходит в Городе? После недолгих раздумий ворота решили забаррикадировать. Но, легко сказать. Запоры были только снаружи. Позвали кузнеца. Он осмотрел ворота, почесал в затылке, немного подумал, а потом всё таки сумел соорудить солидный засов. Для верности створки подпёрли двумя огромными брёвнами, а к их подножью натаскали целую гору камней.

Взрослое население Посада толпилось возле ворот. Прикладывали к створкам уши, пытались что-то расслышать. Потом вполголоса обсуждали услышанное. Детей к воротам не подпускали. Все работы были заброшены. Вечерами тревожные разговоры до поздней ночи продолжались по домам. Взрослые собирались за столом и при тусклом свете свечи о чём-то шептались. Вику очень хотелось послушать, но его прогоняли и требовали, чтобы он немедленно ложился спать. Вику было обидно. С его друзьями взрослые поступали также, поэтому разузнать ничего не удавалось. Ясно было одно: в жизни что-то сломалось, а как исправить – непонятно.

Жизнь замерла в томительном ожидании. К вечеру третьего дня случилось ещё одно тревожное и даже страшное событие. Над Городом в сумерках стало сгущаться какое-то чёрное облако, а когда совсем стемнело, над высокой стеной, отделяющей Город от Посада, взметнулось пожарное зарево, а ветер донёс запах гари. Было ясно, что Город горит. Это был конец.

На следующий день Вика разбудили очень рано. Все – родители, старшая сестра, бабушка – были уже на ногах.

– Вик, мне нужно, чтобы ты сходил в лес и набрал полную корзину грибов, – сказала мама.

– Мам, ну что ты! Какие сейчас грибы, они только через месяц будут, – возразил Вик.

– Не спорь с матерью! – строго сказал отец, вручая Вику самую большую корзину, какая только была в их доме.

Корзина была не пустая: в ней лежал кулёк с ещё тёплыми пирожками (когда мама только успела их испечь!) и бутылка с молоком.

– Да не надо! Я всё равно скоро вернусь! Ведь грибов-то в лесу пока нет!

– Нет. Ты пробудешь в лесу до вечера. Только когда начнёт темнеть, можешь возвращаться. Но иди медленно, смотри по сторонам, и если только убедишься, что всё в Посаде спокойно, можешь вернуться домой. Всё запомнил? – спросил отец.

Вик кивнул.

– Обещай, что всё исполнишь, – попросил отец, и что-то такое было в его голосе, что Вик не стал спорить и сказал:

– Обещаю.

– Надень курточку, – сказала мама, протягивая Вику самую лучшую, «парадную» куртку из добротного сукна (почти, как у горожанина!) Вик очень гордился ею и надевал только по праздникам.

– Она же в лесу испачкается! – возмутился Вик. Он не мог понять, что стряслось с его родителями. – Да и жарко в ней сейчас!

– Не спорь, – сказала мама. – Ты так быстро растёшь, что она скоро станет тебе мала. И мне кажется, что сегодня будет похолодание.

Мама сама надела курточку на Вика и вдруг заплакала. У сестры, кажется, тоже глаза были на мокром месте. И в глазах бабушки блестели слезы.

У Вика и без того было тревожно не душе, а тут эти слёзы. И он решительно заявил :

– Я никуда не пойду! Тем более, сами говорили, что в лес одному ходить нельзя!

– Нет, пойдёшь! И пойдешь прямо сейчас же! – возвысил голос отец. И неожиданно он крепко обнял сына и каким-то сдавленным голосом сказал: – Вик, я верю в тебя. Ты умный, сильный, добрый. Постарайся всегда быть таким. И помни, мы все тебя очень любим.

– Внучок, подойди, – попросила бабушка. – Помнишь, я тебе рассказывала про цветок ведунец? Он является тогда, когда человеку очень нужна помощь. Он похож на крупный колокольчик. Лепестки у него фиолетовые, а на них жёлтыми письменами написано всё, о чём хочет узнать человек. И это знание обязательно ему поможет…

– Мама, ну что ты, – прервал бабушку отец Вика. – Это же всё детские сказки, какие там волшебные цветки. Вику сейчас не об этом думать надо.

– Кто знает, кто знает, – еле слышно прошептала бабушка.

Потом были поцелуи, объятья, и, наконец, Вика вытолкали из дома, и он побрёл по дорожке, ведущей к лесу.

Странно устроена жизнь! Вику несколько раз попадало, когда он один тайком убегал в лес, а сейчас, наоборот, родители не только разрешили, но даже сами настояли на этом, а ему туда нисколько не хочется! На душе было тоскливо, дурные предчувствия теснились в сердце.

Но, попав в лес, Вик постепенно повеселел. В лесу было всё, как и раньше, деревья шелестели листвой, в их кронах на все голоса перекликались птицы, поляны пестрели цветами. Не хотелось верить в заваленные камнями ворота, в пожарное зарево над Городом, в тревогу и уныние, царящие в Посаде. Вик решил, что не так плохо провести один день в лесу, тем более, что провизией он был обеспечен. Вик даже решился на дерзкий поступок – дойти до границы Дремучего леса.

Посад был отрезан от всего окружающего мира кольцом этого самого Дремучего леса, которое только в одном месте прерывалось высоченной стеной, отделяющей Посад от Города. Были смельчаки, которые решались проникнуть в Дремучий лес, но назад никто не возвращался.

Граница между просто лесом и Дремучим лесом была видна сразу. Отец один раз привёл туда Вика, чтобы строго-настрого запретить ему не только пытаться преодолеть этот рубеж, но даже близко к нему подходить. Но сегодня день был какой-то совершенно особенный, и Вик направился в ту сторону, где находился таинственный Дремучий лес.

Начать с того, что деревья в Дремучем лесу были гораздо выше и толще, чем в обычном лесу. Их кроны почти невозможно было рассмотреть. С почерневших стволов лоскутами свисали белые лишайники, в полутьме похожие на старые тряпки. И ещё граница была отмечена упавшими деревьями, вырванными когда-то из земли прямо с корнями неведомой стихией. Они давно сгнили и поросли подушками серого и зелёного мха. Отец говорил, что между трухлявыми стволами находит прибежище множество ядовитых змей.

Вик боязливо посмотрел под ноги. Всё же хорошо, что родители настояли на том, чтобы он обулся в ботинки, а ведь он хотел идти босиком… Вдруг цапнула бы его за голую ногу ядовитая тварь! Да, слушать родителей иногда полезно.

Смотреть на Дремучий лес больше не хотелось, и Вик направился назад. Весь этот длинный день Вик провел почти приятно. Почти – потому что тревога, поселившаяся на дне его души, никуда не уходила и время от времени напоминала о себе. Вик добросовестно искал грибы, но их, разумеется, не было. Корзинка, тем временем, пустела. Чтобы хоть чем-то заполнить её, Вик нарвал полевых цветов, надеясь, что его букет понравится домашним.

Когда дневной свет начал угасать, Вик решил, что, пожалуй, надо возвращаться. Он надеялся, что его не будут ругать за то, что он не принёс грибов.

В сумерках уже показались силуэты домов. Вику пришла в голову мысль: прежде, чем направиться домой, потихоньку пробраться к воротам, и, спрятавшись там, посмотреть, нет ли чего нового.

Когда Вик приблизился, его глазам явилось удивительное, совершенно неправдоподобное зрелище.

Ворота в Город были распахнуты настежь, и по дороге, ведущей от Посада, в эти ворота тянулась вереница людей. Вик в темноте не мог разглядеть их лиц, но видел, что они шли сами, не были ни связаны, ни закованы в цепи. И никто их не подгонял. Шли люди молча, медленно, сгорбившись и шаркая ногами, как будто через силу. Смотреть на это молчаливое шествие было жутко.

Вик, кажется, заметил кузнеца – самого высокого человека в Посаде и удивительного силача. И тот тоже двигался безвольно и равнодушно, словно во сне.

Вик силился рассмотреть в людском потоке своих родных, но не мог. Как будто поле зрения всё время заслоняли какие-то тени, словно сконцентрировавшиеся клубы дыма. Наконец, последние люди зашли в Город и сами захлопнули за собой ворота.

Вик несколько секунд был в оцепенении. Он не мог понять, что произошло. Куда направились все посадцы, и почему они так странно себя вели? Остался ли кто в Посаде? Не следовало ли ему присоединиться к своим согражданам?

Но прежде, чем он ответил себе хотя бы на один вопрос, произошло нечто ещё более страшное.

Раздался сухой щелчок, и в ту же секунду все дома, все строения Посада запылали. Это было так страшно, что у Вика на мгновение отнялись ноги. Но тут же волна жара накатила на него, и он, что было сил, помчался от расширяющегося огненного вала в сторону леса.

Он бежал, а огонь преследовал его по пятам, земля раскалилась и обжигала ступни даже через подошвы ботинок. Лёгкие разрывались от пылающего воздуха и от быстрого бега. Глаза застилал чёрный дым.

Спасла Вика речка – пусть неширокая и неглубокая, но она остановила огненный вал. До мостика бежать было далеко, поэтому Вик прямо в одежде бросился в воду и поплыл. Намокшая одежда тянула на дно, но ему каким-то невероятным напряжением сил удалось достичь другого берега.

Он снова побежал в сторону леса, но силы кончались и ноги уже еле двигались. На опушке леса Вик оглянулся и увидел, что огонь остался по ту сторону реки, и пожар постепенно затухает.

То, что произошло, было настолько чудовищно и неправдоподобно, что мальчик впал в какое-то оцепенение. Сколько времени он просидел неподвижно, ничего не чувствуя и не сознавая, он не знал. Когда Вик стал постепенно приходить в себя, то первое, что он понял, это то, что он сидит в мокрой одежде. Сначала это было даже приятно, но потом он стал замерзать. Вик решил снять одежду, отжать её и развесить на кустах, чтобы просушить. Воздух был тёплым, потому что в нём ещё витал жар пожара. Усталость и переживания сделали своё дело: Вик заснул. Проснулся он от холода и никак не мог согреться. Он встал, подошёл к своей развешанной на кустах одежде, но она была сырой и холодной. Вик снова лёг, свернулся в клубок, и, наконец, ему удалось снова задремать.

3.Друг

Когда Вик проснулся, было уже совсем светло, сквозь ресницы побивались яркие солнечные лучи. Ему уже не было холодно – он чувствовал, что укрыт чем-то мягким и тёплым. Ну конечно, это мама укрыла его! Значит то, что было вчера, это всего лишь жуткий дурной сон. Вот сейчас он откроет глаза и окажется в своей комнате, услышит, как родные шутливо называют его засоней и торопят к завтраку. А он расскажет им про свой ночной кошмар.

Вик улыбнулся и раскрыл глаза. Над ним был не потолок, а голубое небо и ветки деревьев. Всё вчерашнее было на самом деле. И Вик заплакал. Заплакал в первый раз с тех пор, как вчера на его глазах случилось ужасное. Внезапно то, что Вик принял за одеяло, то что согрело его, вдруг зашевелилось и слегка взвизгнуло. Это был пёс. Обыкновенный пёс, довольно крупный, кудлатый, с висячими ушами и пушистым хвостом, которым он помахал в знак приветствия. Он, как будто, понимал то, что происходило в душе Вика, потому что участливо подскуливал и даже пару раз слизывал слёзы со щёк Вика.

Вик погладил пса и заметил, что у того шерсть на одном боку была подпалена.

– Ты тоже бежал от пожара? – спросил Вик. Пёс согласно гавкнул.

Любой собеседник всё же лучше, чем совсем никакого. Хоть пёс и не мог ответить Вику, но слушал очень внимательно и, кажется, всё понимал. И Вик поведал псу про все свои беды. Пёс сочувствовал всем своим собачьим существом. Он вставлял в монолог Вика свои «гав» или «у-у-у» и время от времени лизал руку своего собеседника.

– Как тебя зовут? – спросил Вик.

Пёс понял вопрос, он очень хотел ответить, но не мог.

– Ты не против, если я дам тебе новое имя?

Пёс был вовсе не против, что он и выразил энергичным вилянием хвостом и нетерпеливым повизгиванием.

Вик ненадолго задумался, прикидывая, какое бы имя подошло его новому другу.

– Хочешь, я назову тебя Громом? – спросил Вик. – Я слышал, что в кличке должна быть буква «р», и что собачье имя должно быть коротким. Ну как, согласен?

Пёс выразил своё согласие громким лаем и прыжками.

– Ну и хорошо, – сказал Вик. – Теперь я вроде, как твой хозяин. Но тут вот какое дело. Я знаю, что хозяин всегда должен кормить свою собаку. А мне тебя нечем накормить. Я и сам съел бы чего-нибудь. И жить нам тоже негде.

Вик, произнеся эти слова снова загрустил. Непонятно, как жить, где жить, что есть. Он раньше никогда об этом не задумывался и не понимал, как же было хорошо, когда обо всём заботились родители. Гром жалобно заскулил, как бы соглашаясь, что дела обстоят неважно.

Солнце уже поднялось высоко и жарило изо всех сил. Одежда Вика совсем просохла, и он оделся. В куртке было немного жарко, но он надел её, потому что боялся потерять. В кармане что-то звякнуло. Он вспомнил, что сам положил туда ножик – вещь, с которой никогда не расставался. Сейчас этот нож стал настоящим сокровищем. Но в кармане лежало ещё что-то. Это было огниво. Никогда у Вика не было этой вещи. Значит, её положил кто-то из родителей.

И тут мальчик вдруг осознал, что родители послали его в лес не случайно, они предчувствовали нечто страшное и решили спасти хотя бы его. Они придумали несуществующий предлог удалить его, они заставили надеть куртку и башмаки, они положили в карман огниво, чтобы он мог разжечь костёр, чтобы согреться и приготовить еду.

Сердце Вика сжалось от невыносимого чувства утраты. Только сейчас он понял, как сильно их любит. Где они? Что с ними? Живы ли? Увидит ли он их хоть когда-нибудь?

Вик едва снова не заплакал, но вспомнил, что отец всегда говорил: мужчины должны не плакать, а бороться с возникающими трудностями.

– Я не сдамся! – Вик заявил это вслух всем злобным силам. А потом обратился к Грому.: – Пойдём, поищем, чем бы подкрепиться.

Ничто на свете не могло бы заставить Вика пойти на пожарище Посада. Да и вряд ли что-то могло уцелеть в том огне. На огородах, которые были по другую сторону Посада, тоже искать было нечего, урожая надо было ждать ещё несколько месяцев. Да теперь ли вряд ли что-то поспеет, все всходы наверняка уничтожены огнём.

– Давай, побродим по лесу, – предложил Вик. – Уже ягоды начали созревать, может быть и грибов удастся собрать, хотя я вчера ни одного не видел. А если ничего не найдём, я попробую корзинку сплести, мне дедушка когда-то показывал. Если получится, будем корзинкой рыбу ловить и в золе запекать. Ну как, согласен?

Пёс выразил уверенность в том, что его хозяин сделает всё самым наилучшим образом. Это очень важно, когда в тебя верят, когда на тебя надеются, когда ты кому-то нужен.

– Не бойся, не пропадем! – ободрил Вик своего четвероногого друга.

– Конечно! – ответил пёс на своем языке.

Они брели по лесу и внимательно смотрели под ноги. И – ничего! Не считая нескольких ягодок земляники.

И вдруг…

4.Ведунец

И вдруг Вик увидел необычный цветок – крупный лиловый колокольчик с желтыми узорами на лепестках. Неужели это тот сказочный ведунец, о котором говорила бабушка?

Вик протянул руку, чтобы сорвать цветок, и вдруг остановился. Если это в самом деле волшебный ведунец, ему может не понравиться такое обхождение, и он не раскроет своих секретов.

Вик присел около цветка на корточки и попросил:

– Ведунец, я тебя очень прошу, скажи, что мне сейчас делать? И если мои родные, друзья и все жители Посада живы, то могу ли я их спасти? Ведунец, я ведь совсем один, и я ещё не взрослый, поэтому мне очень-очень нужен твой совет!

И он стал разглядывать жёлтые узоры на лепестках цветка. Увы! Они нисколько не были похожи на буквы, по крайней мере, на те буквы, которым обучал Вика отец. Опять всё впустую!

Вик прилёг на землю и закрыл глаза. Ему пришло в голову, что можно вот так неподвижно лежать, пока… Но дальше было думать очень страшно.

Кто-то потрогал его за плечо.

– Отстань, Гром, – пробормотал Вик. – Сейчас я встану, и пойдем дальше.

Он приоткрыл глаза. Гром сидел у него в ногах. А кто же тогда касался его плеча?

Вик резко обернулся. В головах у него сидела девочка. Обычная девочка, примерно его возраста. Но такой девочки у них в Посаде не было! Детей там было не слишком много, Вик знал всех. А посторонних людей в Посаде сроду не бывало: он ведь был отрезан от всего внешнего мира. И одета девочка была совсем не так, как посадские девчонки. Те бегали в неприметных холщовых рубахах и домотканных юбках, а на этой было легкое, прямо воздушное платьице лилового цвета с жёлтыми узорами. А на ногах – зелёные туфельки.

Девочка смотрела на Вика и улыбалась.

– Ты кто? – оторопело спросил мальчик.

– Не догадываешься? Ты же только что со мной разговаривал, просил помочь.

– Ты Ведунец? – поразился Вик.

Девочка кивнула:

– Люди неправильно понимают. Думают, что на цветке что-то написано. Я, и вправду, многое знаю. Но помочь могу только тогда, когда превращусь в человека.

– А почему ты выглядишь, как девочка? Я думал, что волшебницы – взрослые.

– Я не волшебница, и тем более, не ведьма, хотя моё имя и произошло от слова: «ведать». Я не умею колдовать, не творю чудеса. Я просто многое знаю, и могу открыть человеку кое-что из моих знаний, если это ему очень нужно. А почему я девочка, а не взрослый человек? Понимаешь, со сверстником легче общаться. А нам, как я думаю, придётся вместе пережить несколько опасных приключений. Я буду тебе подсказывать, что делать. Но делать всё ты будешь сам. И спасибо тебе, что ты не сорвал цветок. Тогда бы я не смогла превратиться.

– Это тебе спасибо, что ты хочешь мне помочь. Я буду стараться изо всех сил. Я прошу тебя, расскажи мне, что произошло, и могу ли я спасти моих родных?

– Это трудно, очень трудно. Но, похоже, ты единственный человек, который может всё исправить. Слушай.

Когда-то, очень давно, жил на свете один волшебник. Это был очень сильный волшебник. Не было заклинания, которого бы он не знал.

Больше всего на свете его интересовали тайна жизни и смерти, и тайна человеческой души.

Всем известно, что когда человек умирает, его душа уносится в неведомые края, а тело, не оживотворённое душой, попросту становится бесполезным.

И волшебник задумался, а нельзя ли сделать так, чтобы часть души оставалась в теле? Пусть небольшая частица улетает, куда захочет, а тело, руководимое тем, что осталось, будет продолжать жить, возможно, ещё очень долго. Волшебник полагал, что если удалить ту часть души, которая противится злу и несправедливости, то люди станут безразличными и покорными. По расчётам волшебника из таких людей с частично сохранённой душой могут получиться замечательные рабы. Этих рабов можно продавать всем желающим и нажить на этом неплохие деньги. И он приступил к делу. Опыты он ставил на своих учениках. Первые попытки были неудачными и ученики погибали от заклинаний волшебника. Но потом опыт удался. Волшебнику удалось выделить из души ученика маленькую частицу золотого света, немного похожую на пчелу. Не было у этой пчелы ни крыльев ни лапок, ни других органов, присущих пчеле. Она не жалила, но умела летать и неуклонно стремилась сразу же вернуться в тело, из которого её насильно исторгли. Именно в этой частице души было сосредоточено всё самое лучшее, что было в человеке. Чем больше в человеке было хорошего, тем ярче светилась «пчела».

Немало пришлось поломать голову волшебнику, чтобы понять, как воспрепятствовать золотой пчеле возвращаться в тело хозяина. Он создал непрозрачный сосуд из изобретённого им сплава, и когда золотая пчела, выманенная заклинанием из тела, на секунду показалась, он тот час же поймал её в сосуд и заткнул пробку.

Потом он стал с большим интересом наблюдать, что же будет происходить с телом ученика.

К его удивлению, он стал свидетелем удивительных метаморфоз. Тело ученика как будто таяло и заменялось тёмным облаком – чёрной тенью.

Одновременно с этим волшебник почувствовал, что он сам еле двигает руками и ногами. Ему стало очень холодно. Но на всё это он взирал с полным равнодушием. Ему было всё равно: что станет с ним. Напротив, чёрная тень, которая ещё недавно была его учеником, была весьма энергична, и прекрасно знала, чего ей хочется. Она произнесла то же заклинание и очень ловко поймала золотую пчелу, вылетевшую из своего учителя в непрозрачный сосуд. Так появилась вторая черная тень. Они поговорили друг с другом и решили, что нет ничего прекраснее, чем быть вот такими тенями: можно повелевать людьми, заставлять их делать всё, что угодно, а потом превращать их в новые тени, и так до тех пор, пока с Земли не исчезнет последний человек. Тогда вся Земля будет принадлежать чёрным теням, и они будут жить на ней вечно, не зная болезней, страданий и смерти.

Плохо было только одно. Золотых пчёл невозможно было уничтожить никакими силами. А будучи выпущенными, они сразу же устремлялись к тем чёрным теням, которые были раньше их телами, и превращали их снова в обычных людей.

Тогда тени придумали построить для золотых пчёл темницу, облицованную изнутри тем чудесным сплавом, из которого волшебник изготовил бутылку.

С тех пор прошло очень много лет. Чёрных теней становилось всё больше, а людей – всё меньше.

И я, наконец, открываю тебе самое главное: сейчас на земле остался только один человек – ты. Если они убьют тебя или превратят в черную тень, то человеческий род исчезнет. Но, если тебе удастся добраться до того места, где томятся в неволе золотые пчёлы, и выпустить их, то все тени снова превратятся в людей.

– Я готов! Куда надо идти и что делать? Я буду очень стараться. Только… вдруг я не сумею, не смогу? Я ведь совсем один!

– Почему один? А я? Я буду с тобой и помогу своими знаниями. А Гром? Такого верного друга поискать надо! И он может многое, чего не можем ни ты, ни я.

– Скажи, Ведунец, а почему людей из Посада куда-то увели, а не превратили сразу на месте?

– В некоторых людях, особенно в хороших и добрых, золотые пчёлы держатся очень крепко и не хотят выходить. Приходится теням очень долго держать их в замороженном, безвольном состоянии, чтобы сопротивление золотых пчёл ослабело. С жителями Посада им придётся повозиться, не то, что с горожанами.

– Почему? – удивился Вик.

– Да потому, что вы честные труженики, а горожане – обманщики и лентяи, заставляли вас работать на себя, а сами бездельничали.

– Неправда! Они нас охраняли! Я сам видел стражников!

– Эти стражники, Вик, охраняли Город не от врагов, а от вас, чтобы вы случайно не пробрались к ним и не увидели, что они целыми днями ничего не делают, а только отдыхают и развлекаются. Тогда бы вы могли рассердиться и перестать кормить дармоедов.

Вику трудно было поверить в услышанное. Ведь с детских лет посадцев приучали быть благодарными своим защитникам – горожанам.

– Скажи, а кто сжёг Посад?

– А тени и сожгли. Они от того волшебника, который их создал, знают заклинание, вызывающее пожар. А жгут они дома потому, что боятся, не спрятался ли где-нибудь живой человек. Ведь только живой человек способен разыскать место, где томятся золотые пчёлы и выпустить их. Тогда царству чёрных теней придёт конец.

5.В путь!

– Ты готов? – спросила Ведунец.

Вик уже стоял на ногах и всем своим видом показывал, что готов скорее умереть, чем отказаться от дела, которое должен, обязан был выполнить.

– Тогда, пойдём, не будем зря терять времени, – и Ведунец показала рукой в сторону Дремучего леса.

– Мы что, через Дремучий лес пойдём? – немного удивился Вик. (Хотя, что спрашивать, другого пути, чтобы покинуть Посад, просто не было. Через городскую стену не перелезть, да и опасно – вдруг там ещё эти тени?)

– Дремучий лес, Вик, это самый лёгкий этап твоего пути. Там, и вправду, не совсем безопасно, но, я думаю, мы его преодолеем без труда. Идти мы будем только днём, до захода солнца. Тени любят ночное время – солнечный свет им не по нутру, хотя иногда они охотятся и днём. Зато ночь – это их стихия. И они носятся по всему миру, выискивая, не затаился ли где человек. Ночью надо сидеть совсем тихо, не выдавая своего присутствия.

Некоторое время они шли молча. Потом Вик смущённо сказал:

– Ведунец, а что мы будем есть? Я бы сейчас чем-нибудь перекусил, да и Гром не откажется.

Читать далее