Читать онлайн Свернувший с Течения бесплатно

“Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества”

“Униженные и оскорбленные”

Фёдор Михайлович Достоевский

Пролог

Я – самый обычный, ничем не примечательный студент, который учится на втором курсе факультета философии, живущий в относительно большом городе в своей огромной и, пожалуй, солипсической стране. Каждый мой день проходит однообразно, из-за чего время идёт неумолимо быстро. Я живу своей рутиной, которая меня вполне удовлетворяет, ведь в неё входит и духовное развитие, которого зачастую не хватает в распорядке рядового обывателя, поэтому все-таки было во мне и нечто выделяющее.

В связи с теми событиями, которые случались на протяжении нескольких последних лет моей жизни, я перестал ощущать что-либо: будь это боль, тепло и холод, положительные эмоции и даже всяческая эмпатия. Вероятно, это был результат подавления тех эмоций, которые я переживал ранее изо дня в день.

Таких людей, как я, называют мизантропами: они ненавидят окружающих их людей и хотят лишь спокойствия и абстракции от социального мира. Я же считал, что ту энергию, которую человек тратит на общение, можно потратить на более полезные дела, которые уже могут пойти на пользу обществу.

Каждое утро я встречаю, будучи охваченным меланхолией с явной потребностью её искоренить, но это явно не было вызвано недосыпами или чем-то похуже. Совсем нет! Меня всего лишь огорчала вся тяжесть человеческого существования, которая собой не несёт никакой, даже малейшей пользы (я действительно стыдился безделья). Каждое утро я вижу перед собой в зеркале довольно молодого парня, который в угрюмом виде выглядит весьма не по своим годам; как раз для того, чтобы сделать его хоть самую малость похожим на человека, я и стою перед ним. Я в очередной раз выпил своё утреннее кофе, которое на этот раз даже показалось мне вкуснее вчерашнего, хотя состав был неизменным (впрочем, самовнушение работает безукоризненно).

Быстро, но тепло одевшись, я вышел на сырую после дождя дорогу, но темные влажные улицы часто мне придавали особенную атмосферу спокойствия, из-за чего погода, напротив, смогла поднять мне настроение. Несильно намокнув под ноябрьским дождём, я подошёл к сильно поднадоевшей за долгое время автобусной остановке и на ней, стоя под холодным дождём, принялся ожидать свой автобус, который ежедневно курсировал по одному и тому же маршруту, приезжая в ту же минуту и, думаю, секунду по своему расписанию. До города было недалеко, поэтому путь обычно не занимал много времени, из-за чего я почти всегда успешно корректировал свой график, чтобы никуда не опаздывать. Сегодняшний ветер, веющий с севера, делал дождь настолько холодным, что эта прохлада прошлась по моему телу как слегка заметный электрический разряд, которого ранее я по какой-то причине не замечал.

Вскоре подъехал первый автобус, не заставляя меня ждать себя дольше положенного. Зайдя в автобус, я удивился, ведь в нём было слишком пусто, но через пару мгновений я совсем забыл о былом удивлении и был занят согреванием ладоней, и всё для того, чтобы я их мог наконец ощутить.

Спустя пару остановок маршрутки я заметил, что в автобус никто так и не зашёл, из-за чего некое пугающее волнение волной нахлынуло на меня, ведь по утрам понедельника каждый автобус был зачастую забит до отказа; именно поэтому я выделял для себя дополнительные десять минут утром, чтобы дождаться и выбрать пустой автобус. В этот же самый момент я понял, что и той загруженности на дорогах, которая вечно собиралась в такой неподходящий момент из-за людей, спешащих на свои рабочие места, не оказалось. Проверяя время, новости и прочие объяснения пустоты на улицах, я не заметил, как добрался до своей остановки, на которой было удобнее всего выходить, чтобы скорее попасть в университет. Совсем неудивительным было то, что я не заметил своей остановки ранее, ведь я вовсе не привык к такому быстрому движению, минуя все остановки. От волнения меня посетила редкая мысль: спросить у водителя о причине сих явлений, но моя нелюдимость вновь напомнила о себе, и, без единого шума, я наскоро оплатил проезд и покинул этот автобус.

Как и следовало ожидать, температура воздуха в самом центре города была заметно выше, чем на автобусной остановке, которая была заметно севернее самого города, ровно там же и находилась моя квартирка. Однако мной не был просчитан тот момент, что здесь будет настолько тепло, поэтому пуговицы на зимнем пальто были вмиг расстегнуты.

По пути в университет, хоть и расстояние было небольшим, я так и не повстречал ни единой души, ни единой проезжающей мимо машины, но уж этому в дождливый-то будний день удивлен я не был.

Глава I. Всё иначе

Спустя некоторое время я добрался до своего университета. Учёба в этом университете была моей самой большой мечтой еще с детства: еще в школьное время я отдавал предпочтение занятиям, пренебрегая общением с теми, с кем учился. Мои меры были радикальны и высоки, как и моя цель. Так, моим лучшим другом стал именно университет, чему я, впрочем, был рад.

Зайдя в университет, я сразу наметил путь до своей аудитории, где должно было пару минут назад начаться занятие. Коридор был немноголюден, что даже и логично в своей мере, ведь занятия уже начались. Я вошёл в слегка приоткрытую дверь. К счастью, преподавателя еще не было в аудитории, из-за чего беспокоиться об опоздании мне не пришлось. Опоздание для меня было ужасной совестливой мукой, особенно это так, если говорить об опозданиях в университет. Воспользовавшись моментом, я спокойно занял своё привычное место в аудитории.

Студенты, которые уже находились внутри, мило отреагировали на моё появление. Некоторые махали рукой, некоторые, ни капли не стесняясь, окликали меня сквозь весь зал, что меня немало поразило (право, кого бы это не поразило?). Меня трудно было назвать эмоциональным человеком: все эмоции, что происходили внутри меня, проживали свой час только там, лишь изредка пробиваясь наружу сквозь словно железную грудь.

– “Сегодня всё иначе” – эта мысль начала неистово посещать мою голову, затем повторяясь тысячу за тысячей раз.

Ещё раз оглядевшись по сторонам, я заметил, что все остальные студенты пришли и без всяких опозданий.

– «Как странно. Эти пришли раньше меня, а те и вовсе решили явиться. С чего бы такая приветливость и пунктуальность у местных студентов? – Раздумывал я, – а это… Кто это?»

Из списка всех присутствующих (сегодня присутствовали все) выбивалась одна девушка, показавшаяся мне крайне знакомой, но вспомнить, откуда я мог бы её знать, не удалось. Вновь оглянувшись к месту её пребывания, я заметил, что там её и след простыл, а вечная настороженность дала мне знать, что на месте подле меня кто-то появился.

Этим “кто-то” оказалась та таинственная для меня незнакомка.

Незнакомка обладала чертами явно русскими, но с примесью дальнего французского происхождения. Имела довольно оригинальные предпочтения в одежде, что можно было заметить в мгновение, лишь краем глаза глянув на неё. Русые волосы её спадали на плечи клетчатого в серо-белом цвете кардигана, они были не длиннее уровня плеч, отличаясь разве что на несколько сантиметров, будучи ниже них. Кардиган был расстёгнут: за ним виднелась клетчатая, но красная рубашка.

Стоит отметить, что вместе с её появлением я смог ощутить какую-то совсем другую атмосферу, которую никогда нигде не замечал, но опять же почему-то узнавал. Смелость к социальности этой девушки заставляла ей позавидовать, ведь девушка, только завидев мой мгновенный взгляд, устремленный в её сторону, побудил её без всяких сомнений поговорить именно со мной, что исчерпывало мою потребность к совершению самостоятельных действий.

– Доброе утро! – девушка дружески пожала мне руку, освободив руку из длинного рукава своего тёплого серого свитера. – Буквально несколько дней назад я перевелась на учёбу сюда из другого университета, поэтому совсем не знаю, что здесь и как. Мне немного стыдно вас просить, – это было заметно по её багряному лицу, – но можете ли вы помочь мне разобраться здесь и, если не трудно, немного походить со мной по университету? Кажется, я не представилась? pardon1, меня зовут Мария.

– Доброе утро, очень приятно познакомиться, меня зовут… – я назвал своё имя. – Буду рад вам помочь, – сказав это, я доброжелательно улыбнулся Марии.

Разговор шёл на удивление хорошо. Я быстро влился в диалог, легко нашёл общий язык, из-за чего сложилось впечатление, что я знаю этого человека давно, но встретил его только сейчас, спустя много времени. Пообщавшись с ней подольше, я смог узнать о своём собеседнике достаточно многое: Мария довольно эрудированный и заинтересованный человек, о чем мне ясно давали понять её познания во всяких разных областях наук (сих разнообразий я, признаюсь, давно не замечал за другими знакомыми людьми); но больше всего меня удивило, а позже – напугало, то, что я не просто когда-то встретил Марию в городе как обычного мимо проходящего. Вовсе нет! Я видел её в тех таинственных снах, которые продолжали мне сниться изо дня в день. Я мог бы признать это обычным Déjà vu2, но я помнил каждую тонкость увиденных снов. С моими снами совпадало абсолютно всё: начиная с внешности Марии и её голоса, заканчивая характером и некоторыми особенностями её речи. С первых минут общения с Марией я сделал вывод, что она – тот человек, которого я искал годами, растрачивая уйму времени на недостойных людей.

– Когда я поступила в этот университет, всё так сильно и заметно изменилось, – говорила Мария.

– Это даже совсем не удивительно, ведь это другой университет с такими же другими людьми. Но что же изменилось, если это так заметно? – рассчитывая на то, что Мария тоже заметила некие странности и, проявляя осторожность, спросил у Марии я.

– Люди вокруг меня вмиг стали более открытыми, что ли… Хоть я всегда хотела помочь окружающим, всегда пыталась их учить любви к себе подобным, но они стали человечнее в момент, и это меня пугает. Но, честно говоря, я рада, ведь мир становится тем, к чему я стремлюсь, – ответила Мария.

Лектор неожиданно зашёл в аудиторию, прервав наше обсуждение, поэтому я и Мария решили отложить обсуждение всех остальных вопросов на свободное время. Эта лекция и все остальные занятия совсем не отличались от мне привычных, за исключением того, что именно э́ти были значительно продуктивнее.

Прозвенел звонок, который значил то, что учебная пара была закончена. Я собрал вещи и стал ожидать Марию. Когда Мария собрала вещи, мы вышли из аудитории и пошли по коридору.

– Хочу сказать, что здесь у вас намного комфортнее, чем там, где я училась, – начала разговор Мария.

– Трудно сказать, что здесь особенно комфортно. Где вы раньше учились?

– Я училась совсем в другом городе, который в нескольких сотнях километров отсюда. После первого курса я переоценила свои способности и решила попробовать пробиться в крупный город. Как итог – теперь я здесь.

– Это восхитительно, всегда нужно двигаться вперёд.

Мария шла спокойным шагом, с любопытством осматривая аудитории и другие помещения университета.

– Похоже, мне нужно как раз в эту аудиторию. Большое вам спасибо, что проводили, – сказала Мария и смутилась. – Нехорошо получилось, что мы так и не смогли нормально поговорить. Может, встретимся в парке после последнего занятия?

– Прекрасная идея. Тогда мы договорились? Я буду ждать.

Продолжая идти по шумному коридору и пробиваясь через толпы студентов, я встретил своего некогда близкого друга, с которым познакомился когда-то давно, ещё во время моей учебы в школе.

– Здравствуй, cher ami3. Сколько лет, сколько зим прошло? – протянул ему руку я.

– Извините, мы знакомы? – чуть приостановившись, сказал он, так и не пожав мне протянутую руку.

– Простите, я, верно, обознался, – быстро сробел я.

– “Но это же точно он: по его родинке на руке и дёрганому глазу трудно не узнать. Очень это странно. Впрочем, нужно спешить на занятие, негоже опаздывать” – во внутреннем монологе проговорил я.

Физика – одна из мною любимых наук (поверьте, таких у меня немало). Именно на это занятие я так спешил, ведь из-за своей безукоризненной посещаемости, что нынче редкость, я был в неплохом контакте с профессором кафедры, а опоздание сильно ударило бы по моей репутации примерного ученика не только в собственном видении, но и в видении этого преподавателя. Мне всегда нравилось, как порой физические явления хорошо переплетаются с некоторыми из философских аллегорий, связывая физику и математику с философией – три мои самые любимые науки.

Учебный день, проведенный в ожидании встречи с Марией, пронесся незаметно. Погода на улице кардинально изменилась, став весьма ясной, с редкими облаками среди голубого, как вода у мелкого морского дна, неба, из-за чего совсем недавний дождь был предан забвению, а следы его капель и вовсе были иссушены.

Выйдя из университета, всё же не решившись попрощаться с другими студентами, я направился в парк, примыкающий к территории университета, где, по уговору, я должен был встретиться с Марией. Я вошёл на территорию парка, но Марию там не нашёл, похоже, она задерживается. Ждать долго не пришлось, так как девушка явилась буквально следом за мной, быстро меня нагнав и поравнявшись с моим шагом.

– И снова здравствуйте; это тот парк, о котором вы говорили? – шла вместе со мной и говорила Мария. – Здесь довольно красиво, а мысли сами так и норовят попасть в голову, какая всё же прелесть.

– Пейзажи здесь завораживают – это правда, – поддержал я, а затем, немного погодя, продолжил, – но меня так пугает, что сегодня всё совсем иначе, причём всё это без всяких причин! Никто никогда мне не кричал с конца аудитории «привет», я никогда не видел полной посещаемости у студентов, а мой давний знакомый и вовсе забыл меня и явно окрестил меня про себя сумасшедшим – это настораживает.

– Ох, это очень неприятно, я вас понимаю, как никто другой не поймет, ведь я заметила то же самое, но боялась кому-либо об этом сказать – вдруг сочтут больной разумом!

– Всё бы ничего, но сны! Возможно, и вы сейчас посчитаете меня больным человеком, но я точно всё это предвидел. Я знал, что мы прямо сейчас будем здесь стоять и об этом говорить, а лицо ваше… лицо ваше я помню издавна, как будто видел вас где-то, но не знаю где.

– Сны… Правду вам говоря, я тоже видела подобные сны, вот сейчас так рассуждаю, но в них действительно были вы… Я даже не знаю, как на это реагировать, – Мария потирала руки в перчатках и заметно задумалась. – Да, это всё слишком странно.

Диалог, продолжавшийся ещё долго, был чем-то невероятным, ведь речь Марии была очень приятной и интересной – её можно было слушать часами без утомления. Уже после всех историй Марии, которых было немало, и они, похоже, не кончались, я смог вставить толику своего рассказа о тех людях, которые сегодня так пламенно желали со мной здороваться, и о тех, кто этого беспричинно сторонился.

– Кажется, время позднее, матушка будет сердиться, если я не успею вернуться домой к закату. С вами очень интересно вести диалог и, я надеюсь, мы сможем добиться чего-то нового в этой сфере. Доброго вам вечера! До свидания!

– И я надеюсь на то же. Всего вам доброго, Мария!

После этих слов я и Мария расстались и разошлись в противоположные стороны парка, совсем не оглядываясь. Я поторопился на трамвайную остановку, ведь очень стало заметно, как ладони замерзали в мгновение, не надев я перчаток

Сейчас же на улице стало совсем прохладно из-за того, что солнце было все ближе к горизонту. Улицы наполнились людьми из самых разных сословий нашего неоднородного общества. На остановке было немноголюдно, ведь время было не столь пиковым. В скоро подошедшем трамвае для меня не нашлось места, чтобы присесть, но мне это ничуть не затруднило путь до дома.

В дом же я попал с крайне хорошим настроением, будучи обрадованным приятным знакомством. Я посмотрел на часы, которые гордо мне показали своей стрелкой семнадцать часов сорок минут.

– “Надо же, у меня так много свободного времени остаётся; как бы его не потратить впустую…”, – удивлённо подумал я.

Не решив изменять своим традициям, я вновь решил заняться тем, чем обычно занимался: играл на гитаре, изучал труды философов, в конце концов – писал дипломную работу. Занимаясь любимым делом, обычно, человек не замечает прошедшего времени. Именно по такому принципу я провёл остаток дня и вечер, всё играя на струнном инструменте, попеременно переключаясь на образовательную часть моих интересов.

Слишком долго этой ночью до меня добирался сон, теряясь в лесах нейронов мозга, ведь он был забит самыми различными мыслями, которые составляли собой этот бесконечный лес, в котором, пожалуй, было очень легко потеряться. Какие же именно мысли наполняли этот лес? – не могу вспомнить наверное.

Сегодняшний день сильно изменил моё отношение к людям, но мне все так же было чуждо видеть, как человек, доселе меня не знавший, протягивал руку и желал всего самого наилучшего, ожидания «скорейшего свидания», ведь молчаливые люди для меня по-прежнему были значительно ближе тех, кто так экспансивно и открыто подает себя другим людям, хотят те того или нет…

Глава II. Переместившиеся

Вторник явился ко мне раздражающим солнечным лучом, попадающим прямиком в глаз, проходя сквозь окно, занавес и остальные преграды, словно назло. Проснулся я, к моему удивлению, не с плохим, а с нормальным, относительно, настроением. Встав с кровати и чуть не споткнувшись о прикроватную тумбу, я снова начал выполнение того алгоритма, что повторялся мной каждое утро – план был неизменен.

Дождя сегодня не было, чему я, признаюсь, расстроился, но в связи с этим сегодня я мог одеться значительно легче, чем вчера. Подойдя к остановке, я заметил тут же подъезжающий автобус, который избавил меня от скорого окоченения. Автобус, в отличие от вчерашнего дня, был заполнен людьми, но всё же для меня нашлось одно удалённое от водителя место, никем еще не занятое. Перемещаясь в автобусе и от этого заскучав, я вспомнил о Марии, о нашем разговоре, о прочих вещах, случившихся в этот день. Занятие это было весьма интересным, поэтому весь остальной путь промчался мимо моего сознания. Когда я вышел из автобуса, я поспешил в университет, вновь проходя по своему рутинному маршруту.

Утренние, ещё влажные дороги, роса на кустах и капли, падающие с деревьев после ночного дождя, радовали меня и поднимали настроение. Ещё не подойдя к университету, я заметил Марию, которая переходила дорогу с другой стороны улицы. Она заметила меня, только наступая на полосатую дорогу, и радостная ускорилась.

– Здравствуйте, рада вас видеть, – подбежав ко мне, запыхаясь, сказала Мария.

– Доброе утро! Взаимно. Спешите в университет?

– Ровно так же, как и вы, – усмехнулась с действительно глупого вопроса Мария.

Мы подошли к университету, который, впрочем, был недалеко от нашего места встречи.

– Судя по расписанию, мы сегодня не встретимся ни в одной из аудиторий, вот проблема, – сказала Мария.

– Верно, в таком случае я предлагаю снова встретиться после занятий на том же месте, так пойдёт?

– Да, пойдёт. Тогда до скорого! Я буду ждать!

Уходя в противоположную сторону, всё настроение, навеянное мне Марией, вмиг улетучилось, оставляя мне лишь самое гнусное – грусть ожидания. Меланхолия настигла меня как волна, которая неплохо подавлялась процессом образования, всё же давая мне возможность дождаться самой встречи. Другие люди в аудитории оказались вовсе не равнодушными: они приметили мой кризис и решили мне с этим помочь. Слова поддержки так и сыпались из их уст на протяжении всего дня.

Наконец, злополучный учебный день окончен, а я, следуя уговору, пошёл туда же, куда направлялся и днём ранее. Раньше таких людей, как Мария, я считал авторитетными и всячески старался оказать на них наилучшее впечатление, но зачастую лишь боялся показаться невеждой с их стороны и попасть в сети осуждения. Вопросы любви и дружбы в моей жизни никогда не стояли выше вопросов из рода: «какую задачу мне доведется решить сегодня?» из-за того, что я видел мнимое осуждение со стороны всех потенциальных друзей и партнёров, а сам отдавал всего себя своему занятию – философии и физике.

Когда-то давно, ещё во время моего обучения в школе, у меня были два лучших друга: нас объединяли самые разные вещи, но вскоре наши интересы, наряду с взрослением, начинали сильно разниться, из-за чего дружественные узы ослаблялись. Теперь же мы стали чужими людьми, всё более и более забывающими друг друга. Сейчас я даже не могу предположить, где они живут, чем занимаются и устроились ли они в жизни. Но вскоре я подошёл к благоухающему самыми разными цветами парку, где сразу же нашёл Марию, терпеливо сидящую на скамье, разместив ноги так, что одна нога лежала на другой.

– О-о, снова здравствуйте, очень рада вас видеть! – только завидев мой подход, вскочила радостная Мария и подлетела ко мне, чуть ли не влетев в меня лицом.

– Я тоже рад снова вас видеть!

Время в общении с Марией пролетало маленькой незаметной птицей, но найти ответы на вопросы о слишком резком и необычном изменении поведения людей я так и не сумел: мне не хотелось портить Марии настроение своими меланхолическими рассуждениями, решив, что узнаю обо всем завтра. На сегодня наши рассуждения достигли кульминации, поэтому было решено разойтись по своим домам.

Трамвайная станция вновь встречала меня как родного ей человека. Впрочем, таковым я для нее и был. Совсем скоро я уже оказался дома.

– «Как же глупо! Что я делаю? Ещё вчера я места себе не мог найти, волнуясь о каждом, а теперь… Ответов нет, вопросов – уйма! как же жестока прокрастинация…» – зайдя в квартиру, подался в самобичевание я, не сумев найти покой.

Вспомнив о недавней встрече с бывшим другом, я озадачился одним вопросом: «почему все мои знакомые делают вид, что забыли меня?» Они общались со мной, словно только познакомились, хотя мы были знакомы долгие годы. Даже люди, с которыми я хоть как-то мог непринуждённо вести диалог, но которых все равно не мог назвать друзьями, у которых со мной были общие интересы и характерные черты общения, забыли о них! Казалось, что то время, которое мы иногда проводили вместе, просто кануло в небытие.

Все мысли перемешались в моей голове, и от этого мне стало неспокойно. Мелькнула мысль, что я тоже могу забыть абсолютно всё, словно амнезия как страшный сон. Мысль эта была довольно здравая, за что я себя, признаюсь, мог похвалить, но будучи спокойным, обольщаться не было моей прерогативой, и я начал излагать свои мысли бумаге. Этих мыслей было слишком много, а на их запись потребовался весь остаток дня и весь вечер, в числе которых была еще и половина ночи. Исписав не один десяток страниц и выдохшись от этого, с ужасной головной болью, я пытался заснуть, но забыться мне так и не удалось.

Расстроившись отсутствием сна, я встал с постели, оделся и вышел на улицу, чтобы хоть как-то отвлечься от досаждающих мыслей. Влажная ночная улица встретила меня с распростертыми объятиями и мигом успокоила меня и, казалось, даже подавила головную боль, но так рано идти домой мне не хотелось, ведь довольно некрасиво покидать такую гостеприимную улицу, не так ли?

На улицах в такое время, как и ожидалось, было пусто: не было даже машин, изредка рассекающих улицу – настолько глубоко заснул город. Спустя 20 минут бездумного хождения по пустым улицам я наконец смог найти человека, который тоже решил выйти в такой момент на улицу, составив мне эстетическую компанию. Нет, этот человек не был очередным алкоголиком, коими изобилует улица в последние тридцать лет. Я заинтересовался тем, что же он делает на улице в такое позднее время, поэтому я, подстрекаемый любопытством, решился к нему подойти. Лицо этого человека было спрятано под какой-то шляпой – кто носит шляпы среди ночи? – а свет от уличных фонарей лишь затмевал его лик на фоне всего остального. Я медленно приближался к этому загадочному человеку. Приблизившись к человеку на достаточное расстояние, он всё же заметил меня, обернулся и снял свою шляпу…

Это был молодой с виду парень, хоть его редкие короткие усы и такая же щетина прибавляли несколько лет. Острые черты его лица и растрепанные чёрные волосы что-то мне напоминали.

– Мне кажется, или мы знакомы? – минуту постояв, разглядывая его лицо, произнес я.

– Думаю, вы правы. Как же неожиданно… – ответил мне знакомый незнакомец. Последние слова он проговорил как-то про себя.

– Не могу поверить! Эрнест? – вскликнул я. – Что вы делаете на улице в такое время?

Этим человеком оказался мой бывший лучший друг, которого я потерял из виду много лет тому назад. Лицо Эрнеста без сомнения показывало невообразимое удивление; впрочем, моё удивление было не меньшим. Эрнеста в старом узком круге часто называли “везунчиком” (стоит отметить, что он был самым старшим из нашего узкого круга) лишь из-за того, что Эрнест очень ценился у противоположного пола и в любви никогда столь сильно не нуждался, ибо её ему предоставляли с излишком.

– Конечно, вы можете считать меня сумасшедшим, но я всё-таки задам вам вопрос… Эрнест, замечали ли вы что-то странное в последнее время? Может, люди как-то странно себя вели, или обстоятельства совсем изменили своё русло?

– Знаете, я заметил! Все люди словно перестали меня понимать и узнавать, словно с меня стерли лицо; даже моя, скажем, жена перестала меня понимать, все так же оставаясь моей женой, это какой-то абсурд… Вы бы знали, как я рад встрече с вами – очень крепко пожал и не отпускал мою руку Эрнест. – Но вы все-таки меня узнали! А… верно, вы же у меня спрашивали, что я делаю в такое время на улице… Я всего лишь малость повздорил с женой на фоне всех этих беспокойств, но я дурак – это я понимаю, посему как-то решил выйти на улицу и свой пыл, так скажем, охладить, вот на вас и набрел своей бездумной ходьбой.

– Сколько лет прошло с последней нашей встречи? шесть лет, сталось?

–Да; кажется, именно столько…

– Возвращаясь к той теме и честно о ней говоря, мы не одни такие, которые заметили что-то неладное: в тот же день, то есть в понедельник, я в университете встретил одну девушку – Марию – она утверждает, что ей кажется, будто бы все люди стали делать всё против своего бывшего поведения. Эгоисты и хамы стали вежливее, а о застенчивости других людей вовсе пришлось забыть

– Если это так, как я думаю,, значит, случилось что-то серьезное… – Эрнест что-то вспоминал и считал про себя – Кажется, у меня к вам плохие новости: если всё именно так, то времени у нас может быть мало. Предлагаю вам вот что: вам нужно так же, как я, предложить Марии встретиться где-нибудь, где будет удобно, ведь мне очень нужно собрать некоторую информацию и занести некоторые записи. Есть вероятность, что мы имеем дело со Вселенной, но это маловероятно, хотя информация в любом случае будет полезна для обоих. Конечно, нам стоит поискать еще таких «переместившихся» – пожалуй, назову их так, – Эрнест снова впал в раздумье.

– Дела со Вселенной… это масштабно, но реалистично. Быть может, я вас даже понял.

– Да… Я не могу ничего сейчас вам сказать наверное, такой глубокой ночью и мысль совсем легко из головы моей бежит. Как мне вас найти позже?

– Я живу чуть дальше по улице, Графский переулок 5, это там – я показал Эрнесту направление до своего дома, – а позвонить вы можете сюда, – теперь я дал Эрнесту номер для связи. – Доброй вам ночи!

Пришёл домой я еще более глубокой ночью. Наконец, первые намеки на ответы стали явными, поэтому вчерашнее чувство вины было удовлетворено, а мой план minimum на предыдущий день был выполнен. Затем я, довольный собой, впал в забытьё, напрочь забыв о былой головной боли.

Глава III. Первые ответы

Пробуждение в теплую ноябрьскую среду оказалось легким, вероятно, из-за внезапно объявленных выходных в университете, связанных с неизвестными мне техническими работами. Давно известно, что самое легкое пробуждение именно в незапланированный выходной.

Наспех выпитый кофе вновь ввернул мне рассудок и придал мне сил перед встречей с новообразовавшейся компанией, которую мы уже запланировали на сегодняшнее утро в каком-то местном café4, что был неподалеку от центра города; впрочем, об этом кафе я никогда не слышал ранее.

Сегодня всё казалось не таким, каким оно было раньше: тумба стоит не под тем углом, из-за чего образовалось свободное место между ней и стеной, куда стали падать записки, стул слишком низок, а спинка слишком высока. Пальто моего повcедневного костюма тоже отличалось некрасивым кроем, не таким, как давеча, но заострять на этом внимание не было ни времени, ни желания.

Спустя пять минут я уже был на пыльной от дорог улице. Солнце ярко светило в глаза прохожим, которые забыли надеть хоть малейший головной убор в такой жаркий день. Казалось, словно всё под моими ногами улыбалось. Люди шли мне навстречу с веселыми лицами, шагая веселой пружинистой походкой. Усталости от пешей прогулки совсем не ощущалось, напротив, я лишь наполнялся некой энергией. Чуть опоздавши, я подоспел к кафе. Из улицы через большое окно было видно Марию, которая сидела за столиком и вела, кажется, весьма оживленную беседу с Эрнестом. Я был приятно удивлён, узнав, что они смогли найти здесь друг друга без меня и начать беседу, хоть и не дождавшись моего прихода.

Как только я вошёл в заведение, Эрнест встал со стола и подошёл ко мне.

– Вы припозднились, – Эрнест товарищески пожал мою руку, – потому без вас начали. Пройдёмте к столу, Мария уже заждалась.

– Здравствуйте, Мария! Я рад вас снова видеть. Прошу прощения, что заставил вас всех ждать, – подойдя к столу, сказал я.

Эрнест решил начать дискуссию по сущности вопроса: “Что случилось пару дней назад, и что нам с этим следует делать?”

– Два дня назад, в понедельник, всех людей словно заменили – они стали вести себя совсем иначе, но главное – я заметил, что они забыли о нас как о личностях: они не знали отныне о нас ничего, как будто только что познакомились с нами. Я вёл записи своих домыслов и рассуждений по этому вопросу, но к однозначному выводу так и не пришел… – начинал Эрнест, которого решил перебить я, сказав, что у меня тоже есть масса своих догадок, на чем слово решили передать мне.

– Встретив на улице Эрнеста и пообщавшись с ним, я понял, что таких людей, как мы, очень мало и вполне было бы резонным решение предположить, что каждый из них может знать то, чего не знаем мы; поэтому я предлагаю начать именно с поиска таких же людей, чтобы наши знания в совокупности были хоть немного весомее…

– Очень даже верно, – сказали в унисон Мария и Эрнест.

– Вполне логичным было бы предположить еще и о том, что наше попадание в этот “мир” было чем-то вызвано, следовательно, обратный процесс возбуждения сей аномалии приведет нас к нашему возвращению в мир, откуда мы прибыли – это моё предположение, хоть и ничем не подкреплённое. Но тогда возникает другой, не менее резонный вопрос: что же это за аномалия и какое явление за ним стоит? – спросил у меня Эрнест.

– Ответа на этот вопрос у меня, к сожалению, нет.

– А вот я думаю, что более важным вопросом будет: “каким образом нам нужно искать себе подобных, если их ограниченное количество?”, – возразила Мария.

– Я уверен, что “переместившиеся” сейчас находятся в явном недоумении, как и мы, и в панике ищут таких же себе подобных, поэтому наиболее целесообразным было бы начать поиск в крупных сообществах. Им ведь тоже нужна информация? Вот они и будут искать эту самую информацию в местах их скоплений, таких как библиотеки и архивы. Поэтому я предлагаю начать наш поиск с архивов, ведь нам будет намного проще осмотреть местные библиотеки, чем расспрашивать об этом каждого встречного, – ввёл своё предложение Эрнест

Замысловатая дискуссия подошла к своему логическому завершению. Оплатив наш счёт в кафе, мы вышли на улицу.

– Сейчас только к полудню, у нас очень много времени сегодня, но очень мало времени в общем, – вынес задуманное я. – Может, нам стоить начать поиск уже сейчас?

– Исходя из моих решений, то да, времени мало; нужно идти сейчас, – ответил Эрнест.

– Я знаю библиотеку поблизости, там много научной литературы, посему там постоянно находятся читающие люди. Есть вероятность того, что там можем встретить «переместившихся», – Мария поддержала идею. – Но в том случае, если мы там никого не сможем найти, то мы увеличим радиус наших поисков.

– Решено: идём!

Поначалу поиски не несли успеха, чего, собственно, и следовало ожидать. В библиотеках было практически пусто, за исключением двух-трех человек, поговорив с которыми ничего не выяснялось. Я спрашивал у сотрудников библиотеки о всяких людях, которые вели себя странно, на что они лишь отрицательно мотали головой, давая мне понять, что от них также ничего нельзя взять.

Обойдя все библиотеки, кроме одной, что была по большей части публичным архивом документов, которая находилась на окраине города, мы порядком расстроились неудачей, но руки мы так не опустили – решительности в нас все же хватило на продолжение поисков. Каждый из нашей группы потерял всякое настроение, но не утерял надежду.

Очень утомившись из-за непрерывной ходьбы, мы добрались до обители знаний поколений – Архива. Здание Архива было достаточно обветшавшим само по себе, но его продолжали реставрировать как объект культурного наследия; оно словно показывало своим видом, что лишь тут вы можете найти ответ на любой интересующий вас вопрос.

Дверь на входе в старый Архив была огромной деревянной, такой же ветхой, как и само здание. Трудно описать величественность этого здания и атмосферу вокруг него. Дверь пред нами отворилась без всяких колебаний, даже не доказывая нам свое величие.

Зайдя в помещение архива, я мысленно посчитал количество посетителей и проанализировал каждого из них. После до чрезвычайности трудных вычислений количества посетителей я получил итог в три человека.

Общая деградация людей в моём поколении достигла такого порога, что люди практически перестали читать книги, живя на всём готовом уже читающими людьми, а Архив был настолько просторен лишь по этой причине. Можно было бы смело предположить, что сидящие здесь три человека считаются частыми гостями, но и отнести их к моему поколению было бы грубой и бестактной ошибкой. Отдельные личности часто пытаются опровергнуть пользу книжной информации, лишь находя оправдание своей глупой мысли о собственной оригинальности, что, по моему мнению, окончательно рушит феномен грамотного человека.

Опрос каждого посетителя совсем не принёс плодов, каждый человек отвечал практически так же, как и отвечали остальные, не давай нам не единого понятия о нашей ситуации:

– Прошу прощения, что отвлекаю вас от чтения, но нельзя ли с вами поговорить? – обращался я к каждому посетителю.

– Я вас слушаю.

– Не заметили ли вы некие странности в понедельник? люди к вам относятся по-прежнему?

– Я ничего не знаю, прошу, не отвлекайте меня такими глупыми вещами.

– Ещё раз простите за беспокойство.

Отойдя от последнего посетителя, которого я заметил первым взглядом по входу в Архив, я решил самостоятельно обойти все ряды архивы, чтобы еще раз убедиться в том, что в архиве никого более нет.

Полки с книгами хоть иногда и вытирались, но пыль от древнейших книг и документов все равно падала на полки, от чего они были вечно запылённые. Чего здесь только не было: от классических физический учений до самых древних эзотерических понятий, которые давно запылились вместе с этими книгами. Казалось, некоторые документы, которые хранились здесь, настолько старые, что они начинают растворяться лишь от моего взгляда на них, не говоря уже о том, чтобы их взять, развернуть и прочитать.

У ряда, который был подписан как “Непризнанные/незакрепленные теории”, я заметил человека, сидящего на полу, усыпанном раскрытыми книгами. «Этот человек явно что-то ищет, иначе не стал бы в такой позе сидеть и, уж тем более, не стал бы разбрасываться книгами», – прошла мысль в моей голове. Трудно сперва определить пол этого человека со спины, потому что у него были довольно длинные, светлые волосы, но, подойдя к нему, я понял, что это все-таки был мужчина, но даже мужчина довольно молодой. Молодой парень слишком был занят чтением, что даже не заметил меня.

– Здравствуйте, вы ищете что-то?

– Ой, извините, я не заметил вас, – вздрогнул молодой парень.

Молодой человек развернулся, и мы оба замерли, ожидая действий друг друга. В долю секунды после того, как парень повернулся, я узнал в нём знакомое лицо. Это Леон – мой бывший лучший друг. Я даже не знал, что он теперь носит длинные волосы, потому и не сразу сумел узнать его. Вид его, конечно, был весьма прискорбный – в свою молодость он мог сойти за сорокалетнего: мешки под глазами говорили о его недостатке сна, а сухая кожа могла сказать о недостатке солнечного света. Судя по всему, Леон совсем не беспокоится о своём здоровье.

Наше расставание вышло довольно трагичным, поэтому воспоминания о нём были весьма душераздирающими, но, в глубине души своей, я все равно был рад встрече с ним. Он, как мне показалось, забыл о наших разногласиях и о том, что я излишне злопамятный человек. Очень холодно я ответил на его удивление, которое он так и не скрыл. В глазах его можно было прочитать толику растерянности, что казалось достаточно необычным, потому что именно Леон считал, что сохранение спокойствия – залог верно принятого решения (с чем трудно не согласиться). Леон никогда не давал волю эмоциям, поэтому всегда могло казаться, что Леон очень черствый и бесчувственный человек, хотя это было не так. Таким образом, Леон привык к подавлению эмоций не только со своими противниками, но и с товарищами в том числе.

Было заметно, что Леон хочет что-то мне сказать, но словно взвешивает “за” и “против”, попутно оценивая меня соответствующим взглядом

– Знаешь, тебя-то мы и искали; неспроста всё это, вы так не думаете? – с явным холодом и недовольством сказал я.

Леон наконец решился сказать то, что хотел сказать.

– Для начала я хотел бы перед тобой извиниться, но суть явно не в этом, верно? Я прекрасно понимаю, что встреча наша не такая уж и незамысловатая, а всего лишь вызвана этими пресловутыми “непредвиденными обстоятельствами” и так далее, иначе бы ты не стал меня здесь искать, правда моя. Я уверен, что мы оба знаем о происшедшем в понедельник более друг друга в разных областях, так почему бы и не поговорить, не так ли? Ты застал меня не в лучшем виде, прошу за это прощения. В Архиве этом я только не сплю, а все остальное время я тут растрачиваю в этих чёртовых документах, в которых совсем, чёрт побери, ничего нет! – бросил на пол книгу раздраженный Леон, – но тебе все равно желаю того же; ты ведь не хочешь остаться здесь, в этом-то забвении, навсегда, хе-хе?

– Ха-ха; значит, вы все-таки принесете всем нам пользу. Обид на вас я не таю – не моя прерогатива, да и принцип мой этого не позволяет, – ответил я, но чуть позже дополнил, – кстати, вам стоит познакомиться с такими же “жертвами пресловутых стечений обстоятельств”, как вы и я, но вы, главное, не бойтесь их – они добрые и не кусаются.

Взяв своего “товарища”, я направил его к своей недавно образовавшейся компании. Мои коллеги наспех оглядели Леона ровно тем же взглядом, каким взглядом оценивал он меня совсем недавно. Инициативу в их знакомстве пришлось проявлять именно мне, подтолкнув словно заснувшего, но стоящего “старого друга” и предложив ему хоть как-то представиться. Леон опешил, но все же изволил представиться.

– Рад вас всех приветствовать, меня зовут Леон,. Большей своей частью я увлекаюсь физикой и философией. Также хочу отметить, что я достаточно долгое время не общался с людьми, поэтому s’il vous plait5, прошу любую грубость с моей стороны расценивать как случайность и рассматривать её тем же. Когда случился этот “перекат”, я стал заниматься исключительно изучением этого явления. Я был бы рад присоединиться к вам, чтобы помочь себе и вам в изучении этого явления и по итогу в возврате в ваши миры, если это, конечно, возможно, кхе-кхе.

Разумеется, все были рады тому, что нашёлся еще один человек, который хоть как-то застал эти изменения и понимает их сущность, поэтому его тут же приняли в нашу исследовательскую компанию.

Время подошло к вечернему, а холод на улице уже крепчал. Было принято решение разойтись по домам, но с условием, что на следующий день мы вновь встретимся и снова станем обсуждать главные вопросы в нашей ситуации.

Я направился к своей остановке, где недолго ожидал автобус, вновь наполненный людьми, которые, вероятно, возвращались домой со своих предприятий, отработав свой рабочий день. Я вышел на своей остановке на вечернюю улицу, на которой, признаться, бывал редко, но еще реже бывал на ней вечером, хотя именно вечером она приобретала свой необычный шарм. Затем я вошёл в квартиру и от неожиданно напавшей неимоверной усталости я повалился на кровать, даже не сняв своей одежды, в которой пребывал на улице. Сон меня настиг сразу же.

Глава IV. Невесомость

Утро четверга, подходящего к концу ноября выдавалось уже достаточно прохладным, а пробуждение, в свою очередь, выдалось неладным. Неладным оно получалось из-за чёртовой повсеместной боли в теле, подавление которой как-то явно откладывалось, а способов её уменьшить в моей голове не находилось, за исключением, конечно, обычного игнорирования боли, которое могло помочь, хоть и в самой меньшей мере.

Совсем скоро я вспомнил о встрече, назначенной еще вчера нашей компанией. Дома меня ничего не держало, поэтому практически сразу я решил одеться и пойти на встречу. Надев свой привычный наряд, состоящий из белой старой рубашки, зимнего свитера какого-то блекло-белого цвета, чёрных брюк классического образца и из моего любимого пальто, которое я был бы готов носить всегда, вне зависимости от времени года и погоды за окном; обувши свою привычную обувь не то спортивного, не то более классического образца, я вышел в подъезд, где меня настигла другая оказия.

Сегодня лифт не выполнял своих функций, из-за чего мне пришлось преодолевать 11 витков пешком, что для современного человека было равно тягостной муке или варке в кипящей воде в котле преисподней, не менее. Пройдя эти “невыносимые” 11 кругов ада, я, наконец, смог покинуть здание. Своему маршруту я никогда не изменял, поэтому решил вновь пройти по нему, чтобы ему не было обидно (хотя у маршрута, кажется, нет чувств?). На моей остановке, что удивительно, практически никого не было, за исключением какого-то пожилого мужчины в длинном чёрном плаще с тростью.

Вскоре подошёл первый автобус, но он был забит до такой степени, что я решил подождать следующий; к счастью, времени у меня было полно. Сам по себе я всегда был довольно пунктуален, всегда считал, что лучше приду слишком рано, чем хоть опоздаю на самую малость, но моя пунктуальность проявлялась очень редко, потому что с социумом лицом к лицу мне удавалось встретиться только тогда, когда кто-то хотел купить что-то из моего барахла, коего весьма много скопилось в моей квартире: что-то досталось от родителей, что-то уже само по себе устарело, что-то мне сильно надоело, поэтому у меня было довольно много вещей на продажу, но эти вещи все равно привлекали крайне мало людей, а если привлекали, то только каких-нибудь глупцов-коллекционеров и просто глупцов.

Подошёл второй автобус, а следом и третий. Из общего у этой троицы было то, что все были забиты до отказа. Демонстративно выругавшись себе под нос, я решил пойти пешком, а мужчина, продолжавший ожидать автобус, даже как-то усмехнулся с моей реакции на это. Путь пешком до города и обратно всегда мне по-особенному импонировал и наводил меня на умные и на, главное, верные мысли.