Читать онлайн Оружие из костей бесплатно
Дикие территории. Солнце пылало над полями вокруг небольшого поселения в землях Калооса. Несколько дней назад здесь прошел пожар, уничтоживший более половины посадок пшеницы, что привело к волнению среди народа поселения. Но это было не такой серьезной причиной для волнения, как скорое прибытие Грич-Грока. Тот приезжал каждые несколько месяцев со своей свитой и забирал два человека из поселения. Близился этот день.
Молодая девушка сидела на каменной лавке и плела нити рассказа – немногие в поселении умели писать. Большая часть жителей занималась земледелием, собирательством, разводила свиней и овец, наиболее одаренные и мудрые были лекарями и шаманами. Хлопковые нити в руках девушки сплетались в длинные разноцветные веревки с узелками. Эти нити следовало послать в центр Калооса с донесением о прошедших месяцах, об изменениях в народе, о болезнях и рождениях, о плодородии земель и животины. Длинные веревки лежали вокруг девушки, опускаясь с каменной скамьи на землю, переплетаясь друг с другом и украшая рыжую землю.
“Ма-ллок, подойди в дом!” – низкий женский голос разнесся по округе из хижины рядом со скамьей.
Мать звала. Девушка встала, оставив нити на скамье и, тихо ступая по земле, прошла в хижину, откинув занавесь из шкуры зверя. Мать стояла напротив входа. Большая, грозного вида женщина, с массивной челюстью и грубыми руками, в душе была сильно мягче чем с виду. За годы жизни в поселении мать много работала руками и выносила семеро детей. Маленький братик сидел за столом и ловил ртом ложку с пшеничной похлебкой, которой кормила его сестра Ири-та. Старший брат несколько часов назад ушел в поле с другими мужчинами поселения. Спустя несколько дней те все еще старались восстановить посадки пшеницы.
– Опять ты занята нитями! Что же то такое! У нас беда – пшеница вся выгорела, скоро Бранд-дам придут, а ты все с ними сидишь. То важно, я знаю, но выживать-то нам как? – девушка опустила голову, преклонившись перед матерью, та покачала головой с темными вьющимися волосами, уже покрытыми седыми прядями. – Ладно. Хочу чтобы каждый сегодня от меня принял оберег, что поможет вам, когда придет Грич-Грок. Амулеты шаманом нашим изготовлены, отцом благословлены. Вы Богам помолитесь перед днем завтрашним, ведь завтра скорее Бранд-дамы придут.
– Мама! А что они от нас хотят? Давай прогоним их! Почему мы их прогнать не можем? – маленький братик оттолкнул ложку сестры и яростно уставился на маму.
– Мы же говорили, хороший. Сил у нас нет столько, с ними воевать. Те сильные воины, прогнать их – все наши перемрут, а толку? Поэтому мы дань даем, такова уж доля наша, духами и Богами данная. Мы народ такой.
– А зачем наших забирать? Что мы им нужны?
– Мы очень ценный люд. Поэтому они нас и забирают. Боги дали нам силу, которой нет у других. Поэтому нужны мы всем. И ладно, нас еще не поуничтожили, другим нашим не свезло. А мы можем жить и хозяйство вести, радоваться, детей растить, вот как ты, маленький, – веки матери приопустились. Взгляд становился тяжелым каждый раз, когда кто-то начинал эту тему. В другое время она была твердая, несгибаемая женщина.
– Мама, а что в нас ценного? И что делают с теми, кого забирают? – младшая сестра Ири-та двенадцати лет отроду первый раз задала этот вопрос. В прошлые разы, как приезжали Бранд-дамы, она просто выходила и становилась со всеми в ряд, дрожа от страха. Мать подняла тяжелый взгляд на сестру.
– Ма-ллок, отведи брата к отцу, и мы с вами поговорим. Пора тебе все знать, Ири-та. В свое время всем детям я это говорила, и тебе пора.
– Нет! Я не пойду! Я тоже хочу! – братик начал яростно бить ложкой по каменному столу.
– Давай, пойдем-ка со мной. Тебе пока рано. Вырастешь – узнаешь. Как сильным станешь, – Ма-ллок взяла младшего брата на руки и понесла в в соседнюю комнату. Тот толкал маленькими ручками в плечи девушки, брыкаясь и вопя.
Ма-ллок вернулась и села рядом с матерью напротив Ири-ты. Глубокие черные глаза светились печалью. В хижине собирался сумрак. Скромное убранство большого, будто выросшего из земли дома, включало в себя обшарпанный стол, несколько каменных стульев вокруг, пару комнат с кроватями, покрытыми одеялами из шкур, глиняные горшки и тарелки с водой, остатками еды, сухоцветами. Сладкий запах соцветий расходился по всему дому.
– Ну, Ири-та, слушай как все есть. Забирают нас из поселения уже несколько веков, так было. Какие-то поселения в Калоосе были уничтожены, всех забрали сразу. Какие-то оставили и дань берут. Как приехали низкие люди на земли наши, то узнали, увидели, что многие из нас – по роду древнему – обладают особыми костьми и зубами, говаривают, что у нас есть вещество этакое, как его прозвали они, не помню. Но суть, что вещество это в наших костях мощное, а его забрать и сделать из него броню и оружие, значит будут они всех побеждать и сильнее всех станут. И со времени того разгорелась война за нас и земли наши, забирают нас, чтобы вещество из костей достать и сильными сделаться. А Бранд-дамы помогают в этом им. Хотя у самих вещества нету, они пособничают. Забирают нас, низким людям отдают, сами плату получают. Так есть. А вот помнишь бывали у нас люди из поселения на юге Калооса? Так без зубов были и без рук да ног некоторые. Вот то же, дань платят, по-другому только. А у нас людей забирают. Что точно делают и куда везут – не могу сказать, но точно нехорошее. А выбора-то нет, так и жить приходится, – мать закончила речь и с тоской посмотрела на Ири-ту. Та сжалась, слезы выступили на черных глазах.
– Но почему? Почему у некоторых вещество есть, а у некоторых нету? – сестра медленно прошептала.
– Таки никто сказать не может. Богами мы прокляты ли благословлены, непонятно. Говаривают, что сами Боги спустились на заре мира и дали нам такие кости, чтобы мы волю их выполняли. Чтобы снести камни все у горы великой и построить там место шаманское для связи с богами, чтобы люд мог просить себе. Без костей таких не смогли бы. Да это рассуждения все да выдумки. Может так было, а может и нет, кто знает теперь.
Сестра молчала несколько минут.
– А они и брата нашего забрали. Я помню его, вспоминаю. Что они с ним сделали, убили? – прошептала Ири-та. – То есть и из нас каждого забрать могут?
– Это правда, забрали, – в глазах матери высветилась бездонная боль, которую она носила с собой каждый день. – Сколько я Богам молилась, чтобы жив он был ли сбежал, но незнамо, что с ним приключилось. Убили, верно. Надеюсь, хоть не калечили долго. Каждый день думаю о брате вашем. Но вас не дам им забрать, не позволю, сама брошусь на них, если нужно будет. Надежда лишь, что они всегда одного молодого берут, а одного старше. Видно, чтобы население не поперемерло все. А может, чтобы два молодых не набросились на них вместе. Поселение у нас большое, пронесет вишь. Хотя всех жалко, все родные. Никого бы не отдала, – слезы начали капать с глаз сестры.
Через время Ири-та задала вопрос:
– Но ведь если у нас такие кости, неужели мы не лучшие воины? Почему и правда, брат спросил, не воюем мы? Мы сильнее были бы, Бранд-дам победили, и избавились бы от гнета!
– Так Бранд-дам победим, а дальше что будет? Это же низкие люди все. А они сильнее, у них орудия, броня, и воюют они лучше сильно. Против таких не выстоишь одними костьми. Помрем все, а толку, – мать поднялась, опершись на колени, подошла к сестре и обняла ее за плечи. Ири-та содрогалась в рыданиях.
Ма-ллок поднялась и вышла из хижины на воздух с тяжестью на душе. Закатное солнце освещало красную равнину земли, покрывая крыши домов и хижин розовой дымкой. Начиналась луна. Ма-ллок любила это время дня. Последние лучи солнца падали на лицо, оттеняя кожу красным цветом. Вьющиеся волосы, длинные, собранные сзади нитью с вплетенными бусинами, мирно лежали на плечах девушки. Она снова села на каменную скамейку, где оставила веревки и продолжила плести дрожащими руками. Нити не складывались, в голове – пустота. Отец смог бы плести даже зная, что на днях прибудут Бранд-дамы, но она не могла. Снова вернув нити на скамью, девушка сложила руки вокруг амулета в молитве Богам.
…
Следующим утром громогласный рев рога оповестил о прибытии Бранд-дамов. Вскочив с кровати от пробирающего звука, Ма-ллок натянула цветастую юбку, кофту, взяла за руку Ири-ту, глаза которой были полны страха, и побежала во двор. На улице стояла пыль, в воздухе кружились, движимые потоками, частицы песка и сухой земли. Рядом из домов в суете выбегал народ. Старший брат выкатил отца на деревянной каталке из темной глубины хижины. Звуки раздавались там и тут по всему поселению. Крики, суета, вопли, плач – то, что Ма-ллок слышала каждые несколько месяцев со дня своего рождения.
– Идут!
– Всем на площадь!
– Боги, помилуйте, помогите нам во времена…
– Бежим, быстрее!
Семья собралась у хижины: отец в каталке с впалыми темными глазами и опухшими костяшками на руках, мать с напуганным взглядом, сжавшая челюсть в борьбе, старший брат, темнокожий и высокий, вел каталку отца. За ними столпились Ири-та, маленький братик, сестра Микла-ту и сама Ма-ллок. Они двигались к площади, каждый молился внутри за здоровье близких. Мать вспоминала о сыне, которого забрали, и говорила с Богами.
Площадь светлела впереди, выложенная белым камнем, окруженная постройками для подношений Богам, колодцами с водой, с монументом Калооса в центре. В обычные дни на площади собирался народ для обмена товарами, дети бегали, прыгая с одного каменного блока на другой, главы поселения собирались у монумента для обсуждения дел и решений.
Солнце стояло над равниной беспристрастно яркое, как и в любой другой день. Ма-ллок провела взглядом по людям, собравшимся на площади. Все сгорбились, согнулись, кто-то молился, кто-то смотрел перед собой в ужасе, кто-то застыл в оцепенении, другие – ходили вокруг, некоторые – обнимали семью. Ма-ллок с родителями, сестрами и братьями встали сбоку толпы, выстроившись в два ряда. На площадь подтягивались и другие: полный краснолицый свинопас, глинодел с бегающим опущенными глазами, лекарь с семьей, друзья брата с фермы пшеницы, молодой человек, который приходил к Ма-ллок свататься, и которого отправил отец, подруга Ма-ллок с матерью. Все поселение собралось на большой площади, встречая пришельцев из Бранд-дама. Ма-ллок положила руку на каталку отца спереди. Тошнота поднималась вверх к горлу, солнце казалось еще ярче.
На площадь ворвались кони с всадниками. Группа наездников внеслась на площадь с громыхающим громом рога, подняв пыль в воздух столпами. Вперед выбежал один всадник с полосами краски вокруг носа, с ожерельем из клыков зверя и с длинной набедренной повязкой из обработанной шкуры. На руках – темные татуировки пятнами вокруг запястий и локтей. На голове – корона из трех черепов грифа с длинными клювами. Наездник очертил толпу грозным взглядом. В руках он нес металлическое изогнутое орудие. За ним на площадь влетели еще несколько всадников, остановившись немного позади.
Толпа подняла шум с возгласами ужаса, кто-то истошно закричал.
“Стоять, поселение Каалоса! Перед вами Гринч-Грок, сын вождя племени Бранд-дам! Никому не двигаться с площади и слушать, что скажет тот!” – один из всадников позади рычащим голосом провозгласил желание Бранд-дама.
Сын вождя спешился с коня и мощной, жесткой походкой пошел к толпе. Молодой Гринч-Грок прибывал каждые несколько месяцев, чтобы забрать людей. На памяти Ма-ллок он еще в отрочестве приезжал с отцом вместе, а теперь, несколько лет назад, стал в одиночку забирать дань.
“Мы приехали забрать двоих из вас! Слушайте нас, и все будет хорошо, по обычаю! Вздумаете сопротивляться – перебьем всех здесь”, – устрашающим взглядом сын вождя окинул толпу.
Ма-ллок помнила, как пару лет назад выбранный рискнул убежать. Гринч-Грок занес орудие и отрубил тому голову на месте, а затем забрал всю его семью с собой.
Сын вождя пошел с краю толпы полукругом, рассматривая народ, гордо и прямо, с суровым бесстрастным лицом. Люди напротив отводили взгляды, опускали головы, закрывали глаза в мольбе, надеясь, что Боги помогут им в эти минуты. Ма-ллок снова начала молиться, взяв мать, стоявшую рядом, за руку. Мать твердо сжала руку дочери.
”Ты”, – провозгласил Гринч-Грок. Напротив его пальца стоял взрослый, почти пожилой мужчина, с наполовину седыми волосами, согнувшийся из-за страха. Гринч-грок смотрел прямо на мужчину, ожидая, как тот выйдет из толпы и пойдет к всадникам. Глаза мужчины смотрели безумно, почти вылезая из орбит. Он помедлил, смотря на сына вождя, а затем шатающимся шагом вышел из первого ряда и, как во сне, смотря прямо и беззвучно шевеля губами, прошел сбоку Гринч-Грока к всадникам Бранд-дама. Рука матери сжала пальцы Ма-ллок.
Сын вождя продолжил движение по кругу, рассматривая народ, подходя все ближе к семье Ма-ллок, которая стояла с дальнего краю. С каждым шагом Гринч-Грока сердце Ма-ллок опускалось все ниже и билось все сильнее. В какой-то момент все происходящее показалось нереальным и далеким. Она представила, что они сидят с семьей в хижине и ужинают. Отец еще не в каталке и учит ее плести нити, пока мать кормит грудью маленького братика, Ири-та сажает свою тряпичную куклу за стол, старший брат уминает хлеб, а Микла-ту говорит с старшей сестрой о ее скором замужестве. Среди всеобщего напряжения Ма-ллок почувствовала спокойствие.
Сын вождя остановился напротив семьи Ма-ллок. Девушка резко упала в реальность, когда палец Гринч-Грока показал на нее. Она посмотрела на того черными сияющими глазами, сердце застучало о грудную клетку, руки вспотели, дыхание сбилось. Мать сжала небольшую руку сильно, в отчаянии, не желая смириться с произошедшим и отпускать Ма-ллок. Сын вождя смотрел прямо в глаза девушки со спокойствием и уверенностью, будто это было для него обычным делом. Скоро Ма-ллок сделала первый шаг сквозь первый ряд между каталкой отца и отошедшим вбок старшим братом. Брат глядел так же безумно, как и первый выбранный мужчина. Он мог броситься на Гринч-Грока, будь чуть глупее, но, к радости Ма-ллок, не стал двигаться, а лишь смотрел с нескрываемым презрением. Ири-та вскричала:
– Нет! Ма-ллок! Пожалуйста, не ухо…
Мать прижала ладонь ко рту Ири-ты, удержав ее на месте. Та повисла на ее руках. Отец взглянул сквозь тонкую мутную пелену, подняв руку в сторону Ма-ллок и опустил взгляд вниз на землю.
Ма-ллок шла вперед медленно шаг за шагом мимо сына вождя. Сердце колотилось о ребра. “Что мне осталось? Что я могу сделать?” – быстрая мысль пронеслась в голове Ма-ллок.
Она подошла к воинам. Один из них связал ее руки и, резко приподняв, посадил в повозку. Ма-ллок уже не молилась, лишь через пелену слез смотрела на семью в толпе, не желая осознавать, что произошло. Мужчина из поселения в повозке рядом безумно смотрел в землю выпирающими глазами.
Скоро всадники развернулись, тронулись и понеслись в сторону от поселения, следуя за сыном вождя и унося с собой Ма-ллок.
…
Ма-ллок сидела на полу в темной комнате деревянного дома. Вокруг валялись металлические кандалы и солома. В другом углу сидел мужчина, обняв ноги руками и раскачивался взад-вперед. Ма-ллок вспоминала, как они заехали в поселение Бранд-дам, как маленькие дети бежали за всадниками, крича: “Добыча! Добыча! Гринч-Грок вернулся!” – размахивая палками и колотя ими друг друга. Гринч-Грок ехал во главе группы всадников, не оглядываясь вокруг. Женщины по сторонам дороги улыбались и, маша ему, сбивались в группы, хихикали между друг другом. Повсюду на дорогах стояли воины в серых набедренных повязках, с копьями и суровыми обветренными лицами. По краям проезжей части шел частокол, устрашающий прикрученными зубами зверей и металлическими зубцами по всей длине забора.
Ма-ллок стошнило на землю, когда их снимали с повозки. Воин, вытаскивающий ее, выругался и дал смачную пощечину, прямо выражая свое негодование. Слезы снова потекли из глаз. В тот момент Ма-ллок осознала, что ее забрали. Неизвестно, что будет дальше, она не знала, как точно обходятся с собранной данью, но, явно, ничего хорошего ее не ждало. Гринч-Грок метнул взгляд в сторону Ма-ллок и мужчины, а затем ушел в большую хижину рядом, вероятно, в дом местного вождя. Двоих калоосцев повели в небольшую деревянную хижину у дороги и заперли за твердой дверью.
В комнате стоял запах мочи и гнили. Кое-где в углах тлела высохшая кровь, на которую садились мухи. Свет пробивался сквозь щели в крыше и стенах. За стенами постоянно раздавались голоса, женские и мужские, ржание лошадей и смех. Ма-ллок медленно отползла в угол и сжалась в комок, опустив лицо между перекрещенных рук. Мысли о судьбе, бесконечный судорожный страх, прощание с семьей, несколько часов отчаяния в одиночестве на полу комнаты. Сначала Ма-ллок не могла поверить в произошедшее, все казалось ей сном или плохой выдумкой, затем она кричала и била кулаками в пол и стены, содрогаясь в рыданиях и криках. Затем она просто легла на пол, и, беззвучно рыдая, погрузилась в липкий бред на границе с неглубоким сном.
В комнате потемнело. За ними не приходили. Устав от плача в одиночестве, Ма-ллок приподнялась и села. Забившись к стене, как загнанный в угол зверь, в темноте сидел мужчина.
– Как твое имя? – Ма-ллок первая нарушила тишину и заговорила с мужчиной из поселения. Раньше она видела его лишь несколько раз – тот редко выходил из своего дома.
– Рул-ти, – сдавленно проговорил мужчина.
– Я Ма-ллок. Ты как?
– Они забрали нас, – тот поднял пустой отсутствующий взгляд прямо перед собой. – Они нас забрали, моя любимая, теперь нас обоих, я не могу сохранить память о нас, ведь меня тоже не станет, – бледное лицо с тонкими чертами дергалось, мышцы напрягались одна за другой, создавая жуткую гримасу. По спине Ма-ллок прошел холод.
– Твою жену тоже забрали… они?
– Что? – Рил-ти повернул голову в сторону девушки. – Да, еще много лет назад. Она все еще здесь со мной, но, если меня не станет, мы навсегда умрем оба.
– Мне очень жаль, – Ма-ллок опустила плечи и голову, взявшись за амулет. – Ты знаешь, что они делают с теми, кого забрали? Что нас ждет?
– Моя жена знает. Она говорит, что делают жуткие вещи, что смерть ждет всех. А для кого быстрая смерть, тем лучше.
Теперь в камере их было трое. Ма-ллок оглянулась по сторонам, стараясь унять жуткое ощущение приближающегося кошмара. “Нам осталось лишь принять нашу участь. Боги захотели этого от нас, они захотели этой жертвы, о Боги, моя любимая, какому Богу нам молиться?” – и яростно закивал головой, которая скоро начала болтаться из стороны в сторону. Ма-ллок попятилась.
Дверь распахнулась, и помещение осветил факел. Ма-ллок схватили за волосы и выволокли на улицу. Другие подошли к Рит-ли, и, взяв его за подмышки, вытащили наружу за девушкой. Мужчина истошно закричал, затем начал дышать громко, сопровождая каждый вздох стоном.
“Умоляю, отпустите. Пожалуйста, прошу, Боги!” – Ма-ллок в отчаянии закричала, вторив соплеменнику. Их протащили по улице и бросили на землю. “Заберешь хотя бы зуб – убью”. – Ма-ллок услышала голоса неподалеку от места, на котором их оставили. Низкий знакомый голос раздавался по улице.
Подуло свежестью. Присев сквозь боль, Ма-ллок увидела, что рядом река, а они на пристани кораблей. В ряд стояло несколько судов, освещенных лунным светом. Вокруг бегали люди, десяток человек таскал вещи со стороны поселения к воде.
– О, такая милашечка. Темненькая маленькая девочка. Я бы взял тебя в жены, будь ты Бард-дамкой, – коренастый полулысый мужчина, одетый в тряпичные штаны, с несколькими ожерельями из чешуи, с голым торсом, наклонился к Ма-ллок с противной беззубой улыбкой.
– Куда тебе! Ты с одной то своей женой справиться не можешь! – второй воин подошел к нему и толкнул в бок, расхохотавшись.
Двое ушли в сторону корабля, пошатываясь от смеха. Ма-ллок приподнялась, проследила за уходящими мужчинами и оглянулась. Все на пристани были заняты делом: сновали мимо них туда-сюда, таскали бочки и коробки, несли веревки, корзины, вели овец на корабль. Девушка заметила сына вождя, стоящего на палубе ближайшего корабля и разговаривающего с пожилым мужчиной. Сбоку, немного вдали, улица уходила в узкий переулок между двумя близко стоящими домами. В переулке темнело, луна оставила это место нетронутым. Ма-ллок внимательно поглядела на улицу. Страх и отчаяние становились все ощутимее. Рядом все еще сидел Рит-ли. Тот поджал худые ноги под себя и раскланивался в разные стороны.
Ма-ллок поползла в сторону переулка медленно, незаметно перекатываясь и передвигаясь мелкими движениями. Чуть отодвинувшись, оглянулась по сторонам и снова обратила внимание на Рит-ли. Тот смотрел прямо перед собой прямым невидящим взглядом. Ма-ллок застыла. Поглядев вокруг, она тихо окликнула Рит-ли и указала рукой на место рядом с собой. Тот поморгал, помотал головой, вопросительно посмотрел в пространство и начал медленно ползти за девушкой.
Двигаясь осторожно, замирая на каждом метре, они ползли с самой освещенной точки вбок к переулку. Ма-ллок знала, что это огромный риск, но надежд на чудесное спасение становилось все меньше. Это был шанс, и необходимо было его использовать. Люди продолжали сновать по пристани, не замечая перемещение двоих. Ма-ллок придвинулась к Рит-ли и, собрав все свое мужество, прошептала:
”Сейчас мы побежим в переулок. Я не могу оставить тебя здесь. Следуй за мной быстро и не отставай. Это наш шанс спастись – мне, тебе и твоей жене. Мы можем убежать в переулок и скрыться в темноте. Это опасно, но мы будем ориентироваться на месте. Нам нельзя не попытаться,” – собравшись, Ма-ллок обратилась к Рит-ли. Темные волосы растрепались и спутались. Под миндалевидным глазом сиял синяк. Мужчина закивал в ответ.
Ма-ллок рванула в сторону переулка, Рит-ли поднялся и побежал за ней. Несколько шагов и двое стояли в тени, тяжело дыша. Темнота спрятала их, укрыв от любого взгляда. На освещенной улице не заметили их пропажи, необходимо было срочно убираться. Наощупь пробираясь по темной улице между двумя домами, они вышли к узкому перекрестку. Темные улицы хранили все в тайне, будто договорившись с беглецами, скрывая бегство девушки и мужчины из Калооса. Ма-ллок схватила мужчину за руку от резкого испуга, когда местная кошка проскользнула между ними, слегка задев их хвостом. Девушка, скользя рукой по стене ближайшего деревянного дома, шаг за шагом двигалась в скрытых переулках и вела за собой перепугавшегося Рит-ли.
Тишину переулков нарушил громогласный рев рога, оповещающий о пропаже пленников. Девушка резко оглянулась, сердце ушло в пятки. Рит-ли рядом сел на корточки и начал раскачиваться.
– Нас поймают, поймают!” – тот шептал себе под нос.
– Нет, вставай! Пойдем, быстрее! Будешь сидеть, точно поймают и тут же убьют на месте!
– Но это все неправда, нет. Я всегда с тобой, а она нас ведет не туда. Если бы мы не пошли с ней, мы бы просто сидели на пристани. Сейчас нас убьют быстрее. Прошу, прости меня, – голос Рит-ли разрушал тишину переулков.
– Прошу, вставай!” – Ма-ллок, умоляя, потянула мужчину вверх за плечо, стараясь поднять и увести.
– Нет! Ты! Боги против! Жена говорит, что не нужно сопротивляться!” – Рит-ли зашелся в истерике, начав кричать на весь переулок.
– Теперь нас точно найдут! Боги, что ты сделал! – девушка все еще держалась за плечо калоосца, с усилием упираясь в землю и пытаясь вести его за собой.
Из за угла выбежали несколько бранд-дамцев, с металлическими кривыми орудиями, в повязках и с ожерельями из зубов. Разрисованные краской лица в гневе уставились из уличного света на двоих в темноте. Рванув обратно в темноту, Ма-ллок почувствовала жесткий удар по затылку и упала на землю. Все поехало. Вокруг были лишь голоса, крики, цветные точки.
…
Ма-ллок очнулась в качке сумеречной комнаты. Проморгавшись от того, что все вокруг ехало и кружилось, она попыталась встать. Кандалы на руках не позволяли встать или отойти от места на существенное расстояние. К каждой руке шла тяжелая, заржавевшая цепь и цеплялась за крюки в деревянном полу. Потянув цепь на руке, девушка поняла, что это бесполезно, та не поддавалась. Ма-ллок снова села и тихо заплакала, плечи содрогалась от тихих рыданий. Сквозь темноту, приподняв глаза, полные слез, Ма-ллок увидела Рит-ли. Он лежал без сознания, развалившись на полу комнаты на спине. Девушка снова почувствовала подкатывающую тошноту, ухудшающуюся с каждым качком из стороны в сторону.
“Куда мы плывем?” – прошептала девушка сама себе.
По всему трюму стояли коробки, которые Бранд-дамы оттащили сюда, мешки, корзины, большая часть трюма была заставлена предметами разного размера. В ближайшей корзине Ма-ллок заметила цветные веревки с узелками.
“Неужели осталось только сдаться и ждать, что я умру? Боги, что мне делать? – Ма-ллок представила мать и еще здорового отца, сидящих рядом. – Я начинаю говорить с собой, это плохо, – Ма-ллок в бессилии опустила голову. И снова посмотрела на веревки в корзине. – Смогу ли я до них дотянуться, чтобы прочесть?”
Ма-ллок переползла в сторону корзины, затем подвинув ту ногой к себе. Взяв верхние несколько веревок, девушка вынула их из корзины, расправила и положила себе на колени. Мелкая дрожь пробирала от сырости помещения, голова все еще кружилась от качки и удара по затылку. Вдруг, перед Ма-ллок появилась картина из прошлого.
Каменная светлая хижина, яркий день. Звериная шкура откинута наверх, и через вход сочится солнечный свет. Отец сидит рядом на каменной скамье, его длинные пальцы аккуратно перебирают нити, сплетая воедино и скатывая узелки по одному или по несколько один за другим. Веревки разноцветные, яркие, в них отец добавил индиго, куркуму, экстракт цветов зверобоя и кору диких деревьев. Веревки стекают на пол, образуя длинные хвосты.
– Смотри, Ма-ллок, сюда мы помещаем один узел, а если хотим сделать два узла, то перекидываем нить на другую сторону и обвиваем под первым. Важно, расположены узлы рядом или через промежуток. Понимаешь?
– Да, и по цвету тоже важно, одинаковые или нужно вплести другой цвет.
– Верно! Да у тебя талант к пониманию писем. Станешь после меня писцом в поселении, это важная работа. Кроме нашей семьи здесь больше никто не обладает достойным уровнем навыка, а кто-то должен отправлять вести и принимать указания от центра Калооса. Мы отправим эти письмена туда и скоро получим ответ от местных писцов. Что нам теперь нужно сделать, дабы указать на новые пять голов свиней?
– Мы плетем еще пять узлов ниже, оранжевым и красным цветами, – задумавшись, ответила Ма-ллок.
– Да, но закручиваем нити в правую сторону. Будет означать, что наши свиньи дали потомство, а не что померли пять.
Ма-ллок в настоящем провела рукой по плотной первой веревке, стараясь рассмотреть оттенки в сумраке комнаты. Девушка прошептала тихо: “Грядут перемены. Мой старший сын хорош в управлении народом и умен, но мягок. Младший – куда лучший воин, в прошлой битве он принес мне двенадцать голов воинов и семнадцать пленных, хотя только перестал быть отроком. Мы воины. Не могу, чтобы старший занял место после моей смерти, как по правилам. Недолго осталось, и я устрою поединок, чтобы место занял достойный, а это – младший сын”. Веревка закончилась и Ма-ллок отложила ее в сторону.
“Это может последнее сообщение от меня, старая рана болит. Будь с нами, мой друг, хотя ты далеко за морем. Ты хорошо служил народу все это время, так служи моему сыну, которого я выбрал. Сохрани мир с низкими. Мой тебе поклон”, – закончилась вторая веревка. Дальше на веревках не было ценного. Они говорили о скоте и рыбе, о завоеваниях местных земель и постройках в городе, об отправленном товаре, в том числе, и двух Калоосцах в продажу на землю низких.
“Насколько я помню, Гринч-Грок и есть старший сын. Вождь Бранд-дама объявлял о нем, когда еще сам приезжал к нам в поселение за данью в моем детстве”, – задумалась Ма-ллок. – “Ничего хорошего эта весть не сулит Калоосу. Если они считают Гринч-Грока мягким, то каков младший сын?”
Наверху трюма над лестницей хлопнула дверь. Ма-ллок откинула нити в корзину и торопливо отползла в самый угол трюма, гремя цепями. По лестнице спускался сын вождя, в набедренной повязке и куртке из кожи, твердыми шагами вдавливая ступеньки. Приблизившись к Ма-ллок и лежавшему без сознания мужчине, взглянул сверху на девушку.
– Ты, женщина из Калооса. Ты вместе со своим человеком вздумала бежать на пристани. Еще одно такое действие, и лишишься жизни сразу на месте. Хотя тебе и так недолго жить осталось, но я дал тебе последние дни, чтобы проститься с семьей и своим народом. А ты проявила неуважение, больше такого не будет, – тот смотрел грозно исподлобья. Ма-ллок в испуге сжалась в углу.