Читать онлайн Терра 2.0 бесплатно

Терра 2.0

Майор Гувер положил папку с грифом «секретно» на стол генерала Бёрда.

Генерал внимательно читал первую страницу: «Уоррен Адамс, имя при рождении: Александр Владимирович Елагин, 23 ноября 1982 года. Место рождения: СССР, город Москва. Отец: Владимир Елагин, физик-теоретик. Мать: Ольга Бергер, врач-педиатр…»

– Кто это? – генерал непонимающе посмотрел на Гувера.

– Последний. Девятый.

– Стюарт? – уточнил генерал.

– Уоррен Адамс – второе имя Елагина, а Стюарт – пятое. Марк Адамс был его опекуном после смерти родителей, дал мальчишке свою фамилию.

– Адамс, Адамс? – несколько раз произнес генерал Берд. – Знакомое имя.

– Адамс был коллегой и близким другом Елагина, какое-то время оба работали у нас, на третьем этаже.

– На третьем?

– На минус третьем, – исправил неточность майор.

– Зачем Адамсу менять мальчику фамилию?

– Неизвестно.

– Адамса разыскали?

– После усыновления мальчика Адамс вскоре скончался, по заключению патологоанатома – сердечная недостаточность.

– Интересно! – задумчиво произнес генерал.

– Было еще двое опекунов, но Елагин в новых семьях прижиться не сумел. Постоянно сбегал, скитался по стране под именами Анри Венсан и Тибо Мартен.

– Почему французы?

– Приятель в школе был из французской семьи, часто у них оставался. Через три месяца знакомства с ним Стюарт бегло говорил на французском.

– Кто такой?

– Некто Лоран Мишель, переехал в Квебек, работает электриком на фабрике детских игрушек, жена – Сесиль Лоран. Имеют двух дочерей. Из города не выезжал уже десять лет. Самый обычный человек с самой обычной семьёй.

– Что дальше?

– Дальше? Дальше парня сильно покидало по стране, пока неизвестный покровитель не оплатил трехгодичный курс Военно-морской академии Аннаполиса.

– Серьезный покровитель, – удивился генерал. – Выяснили его имя?

– Не смогли. Больше двадцати лет прошло, перерыли весь архив в академии, никаких следов.

– Успехи в учебе были?

– Учился блестяще, но закончить академию не смог, вылетел за драку с сокурсником. Путь к блестящей карьере преградил отпрыск сенатора округа Колумбия.

– Почему опять новое имя?

– Мы покопались в архивах и разузнали, что Владимир Елагин-отец свои научные статьи публиковал под этим именем.

– В итоге Елагин становится Роем Стюартом?

Майор кивнул головой.

Генерал уделил папке сорок минут, тщательно изучив историю Роя Стюарта. Всё это время майор смиренно стоял возле стола, не проронив ни слова.

– Вы уверены, что это он? – генерал Бёрд удивлённо посмотрел на майора Гувера, его лицо выражало откровенное изумление.

– Да, абсолютно.

– Он же проходимец, мошенник. Послушайте только: платёжные карты, фальшивые авизо, нигерийские письма. И это только юность. Он продал мост Джорджа Вашингтона на металлолом.

– Да, – неохотно подтвердил майор.

– Трижды.

– Да.

– Что, да… Он в четырнадцать лет своего приятеля выдавал за потомка пирата Френсиса Дрейка и пытался вернуть всё награбленное им золото. А чего стоят свитки Апостола Павла и письма Калигулы!?

– В его защиту могу сказать, что ни один из этих эпизодов не дошёл до суда. Все обвинения, которые ему вменялись, были сняты.

– Есть какие-то слабости? Мама, папа, любимая бабушка, тетушка, может, пес или хомячок, без которого он жить не может?

– Родных нет, давно все умерли. Даже в России никого не осталось.

– Должно же что-то быть? – с негодованием спросил генерал.

– Был кот, – внезапно вспомнил майор, – звали ШК, тринадцать лет за собой таскал.

– Что еще за ШК?

– Шерсти Клок, звали так. Сдох пару лет назад.

Генерал был в замешательстве.

– Мы доверим секретнейшее дело этому проходимцу? – генерал расстроенно ткнул папкой в грудь майора, – да еще и кошатнику, – брезгливо добавил.

– По-видимому, да, – спокойно ответил майор.

Глава первая

Рой Стюарт вышел из нью-йоркского метро и направился прямиком к себе домой. Не спеша шагая по Мейн-стрит, он обдумывал сегодняшний разговор с семилетним мальчиком, страдающим лёгким неврозом. Рой был психологом, занимался диагностикой одаренности детей. В основном это были дети состоятельных родителей, которые готовы на любые эксперименты над своими чадами только ради того, чтобы они впоследствии смогли уверенно смотреть сверху вниз на своих менее успешных соплеменников. Маленькая частная практика располагалась в Нижнем Манхеттене, на тридцать втором этаже Башни Свободы, ровно одним этажом выше денежного хранилища частного банка закрытого типа. Большая часть клиентов Роя – как раз выходцы тридцать первого этажа.

По пути Рой забрёл в бар Фила выпить пару кружек пива, послушать болтовню старого Майка и нудного Реми. Каждое утро друзей начиналось на пересечении Роуз-авеню и Боун-стрит, где они встречались, обменивались рукопожатиями и отправлялись в парк кормить уток, а спустя пару часов тропа из парка выводила их прямо к бару Фила. Пустая болтовня и негромкие споры – вот, в принципе, и все, чем они занимались целый день. Нередко в питейном заведении разгорались споры, и Фил проявлял незаурядную дипломатию в разрешении сложных ситуаций. Возможно, в этом ему помогали его огромный рост и невероятно широкие плечи. Когда Рой зашёл, атмосфера была уже слегка накалена, все обсуждали произошедшее землетрясение на Ближнем Востоке. Кто-то кричал, что это теракт, кто-то считал, что виной всему военные испытания на Аляске, а кто-то вообще высказался: «так им и надо, это расплата за одиннадцатое сентября…». Последняя версия выпивохам понравилась больше всего, и, перекрикивая друг друга, они начали выдумывать еще более изощрённое наказание.

– Фил, налей мне кружку немецкого, – Рой сел на высокий стул у барной стойки и повернулся вполоборота к залу, чтобы лучше наблюдать за разгорающимися страстями.

– И давно они? – Рой кивнул в центр зала, в сторону старых друзей.

– Нет, только начали, ты ничего не пропустил, – ответил Фил.

Рою нравилось присутствовать на барополитических дебатах. Хотя он и не принимал в них участия, по роду своей новой профессии ему было очень интересно наблюдать за людскими страстями.

– Что нового сегодня в мире? – Рой обратился к Филу, смотря в экран телевизора, висевшего за спиной бармена. – Включи новости.

В новостях шел к концу репортаж из нью-йоркского офиса медиамагната Тима Шолта. Пресс-секретарь сообщил об ухудшении его здоровья и о вероятной смене главы кабинета директоров. На его место претендовал Себастьян Шолт, племянник Тима Шолта.

Незнакомый Рою человек, сидящий у стойки, повернулся и посмотрел сначала на Фила, потом на Роя.

– Поделом ему. Старый лживый лицемер. Жаль, что не доживёт до расплаты, – с какой-то особой горечью незнакомец выдавил из себя слова.

Таких людей можно повстречать повсюду – без грамма разумного аргумента выпаливают что-то оскорбительное, вжав голову в плечи, и начинают озираться по сторонам в поисках поддержки или одобрительного взгляда. Такого рода сцены Рой наблюдал множество раз, но сейчас ему почему-то казалось, что эта реплика предназначалась только ему, да и этот незнакомец не был похож на человека, которому требуется поддержка.

– Я учился с его сыном в морской академии. Мы долгое время были друзьями.

– Что ж так? Были?

– Когда самолёт с Марком на борту пропал, Мистер Шолт сделал всё, чтобы отыскать сына. Он хороший человек, – Рой пытался опровергнуть беспочвенные обвинения незнакомца.

– У меня не было цели вас обидеть. Я хочу лишь сказать, что, возможно, вы ошибаетесь, – сказал он спокойно. Его совсем не смутил тот факт, что Рой знал Шолта лично. – Все, что вы могли наблюдать, это всего лишь образ для публики, маска, фарс да и только, – после этих слов лицо незнакомца скривилось. – Таким вы его запомнили?

Зная, что именно таким его помнил Рой, он с особым удовлетворением победителя смотрел ему в глаза. Его взгляд был трезвым и рассудительным, он точно знал, о чем говорит.

– Мистер, не знаю, как вас там, – бармен прервал незнакомца, – идите отсюда, – Фил через стойку бара хотел рукой толкнуть его в грудь.

– Гарольд. Меня зовут Гарольд, – ответил незнакомец.

Странный посетитель схватил Фила за запястье и прижал к стойке. На мгновение показалось, что здоровенный Фил скривился от боли, но всеми силами терпел.

Гарольд спокойно встал и не спеша пошёл к выходу. Не поворачивая головы, он крикнул: «Тем рейсом летела моя Бриттани, ей было всего четырнадцать. Не дайте себя одурачить, мистер Стюарт», – и с достоинством вышел из бара.

– Что это было? – растерянно спросил Рой у Фила.

– Очередная пьянь, – Фил накинул полотенце на правую руку и незаметно для всех начал разминать кисть.

– «Не дайте себя одурачить, мистер Стюарт» – бред какой-то. И откуда он знает, как меня зовут?

– Вероятно, услышал, как я к тебе обращаюсь, – Фил махнул рукой. – Не обращай внимания. Давай лучше выпьем, – и после некоторой паузы добавил. – За счёт заведения.

Рой косо посмотрел на Фила.

«Сегодня он странно себя ведет, за все время не было случая, чтобы он пил на работе, да еще чтобы угощал кого-то халявной выпивкой», – подумал Рой, но отказываться не стал – напротив, выпил первым. Ему хотелось увидеть, к чему приведет весь этот спектакль.

В бар зашёл молодой человек в курьерской форме. Подошёл к стойке и обратился к Филу:

– Где я могу найти мистера Стюарта?

– Справа от вас.

– Вы мистер Стюарт?

– Да, – Рой в недоумении смотрел на курьера.

«Как он нашёл меня в баре?», – мгновенно промелькнул в голове вопрос. Не придумав разумного объяснения, Рой не стал выяснять у курьера всех тонкостей его работы, да и ушедший незнакомец его интересовал больше, чем этот пятнадцатилетний юноша.

– Чем могу быть полезен?

– Сэр, вам пакет, распишитесь здесь, – курьер протянул квитанцию на получение.

Рой положил конверт на стойку, быстро расписался и стал разглядывать конверт: гербовая печать, правительственные отметки… Обратный адрес – коммерческая корпорация «Космические связи». Всё это так и подманивало открыть его, но Рой – человек предвкушения. Прежде чем распечатать конверт, он представил нереальные, приятные ему события, медленно обыгрывая все сцены воображаемого сюжета.

– Хочешь открыть? – спросил бармен, протирая стакан.

– Не знаю, может быть, потом, – Рой постукивал торцом конверта по дубовой столешнице. Ему не хотелось прерывать ход сладких фантазий обыденной серой реальностью.

В этом году Рою исполнилось тридцать шесть, он был хорош собой, достаточно успешен, ему легко давалась любая сфера деятельности, в своей жизни он перепробовал множество занятий, но, добившись успеха, терял интерес к покорённому. Становилось скучно. Возможно, поэтому он всегда был один.

Фил протянул нож рукоятью вперёд, подталкивая Роя к более быстрому решению.

Рой неторопливо разрезал конверт и принялся внимательно читать письмо.

– И…? – протяжно произнёс Фил.

– Приглашение на собеседование и бронь на самолёт в Россию, космодром Восточный, – медленно проговорил Рой. – Два листа, один подписан каким-то генералом Бёрдом.

Ещё раз прочёл письмо. Внимательно посмотрел внутрь конверта, убедившись, что ничего не завалялось.

– По-моему, меня приглашают на работу. В корпорацию «Космические связи», – протяжно произнес Рой, вспоминая, где он мог о ней слышать: «нет, определенно нет, не слышал о такой».

– И как ты собираешься распорядиться этим шансом? – спросил Фил.

Рой пожал плечами:

– Не понимаю пока, что делать.

– Что значит, ты не понимаешь?

– Кажется, это розыгрыш или мошенничество код 419.

– 419?

– Нигерийские письма. Правда, ни слова о деньгах.

Фил взял конверт, повертел, зачем-то поднес на свет. Такую же процедуру он провел и с письмом.

– Нет. Здесь все чисто, обмана нет. Поверь мне, – с деловым видом сказал Фил.

– Хорошо, – ухмыляясь, согласился Рой.

Конечно, он и сам знал, что всё без обмана, на обман у него было чутьё, жуликов всех мастей за километр чуял. «Хороший шанс раствориться на какое-то время. Там меня точно никто искать не станет, – подумал Рой, – как всегда кстати. Все-таки фортуна еще не до конца отвернулась от меня».

– Так давай, решайся, – настаивал Фил.

– Не знаю, – ответил Рой. Старался делать вид незаинтересованности. Зачем? Да он и сам не знал. Приходило вдохновение, и он просто играл выдуманную роль. От интригующей неизвестности мозг закипел, все завертелось, мысли переплелись, организм наполнил адреналин, по спине, по рукам и ногам пробежали приятные мурашки предвкушения чего-то чертовски неизвестного. – То же самое, что и здесь, только в четырёх тысячах километров от этого бара, – Рой продолжал спокойно говорить, не показывая своего интереса.

– Не говори ерунды, масса преимуществ – от зарплаты до океанического климата. А девочки…

– Там нет океана. И девочек, думаю, тоже.

– Обзаведёшься знакомствами, и жизнь пойдет как по маслу, – продолжал Фил, не слушая Роя. Он нагнулся, через секунду вынырнул из-под стойки с бутылкой виски и улыбкой до ушей. – Берёг для важного случая. Лучший виски, который когда-то был в этом баре, – быстро поставил две чистые рюмки и наполнил доверху. – Чтобы не было сомнений, – выпалил Фил и опрокинул рюмку.

Через час откупорили ещё одну бутылку, при этом Фил с той же уверенностью утверждал, что этот виски ещё лучше прежнего. К середине второй бутылки разговор перешёл в фазу «братского», Фил перечислил все преимущества работы на правительство, вспомнил, как он служил в армии, особенно отметив, что это были лучшие годы его жизни и как он по ним скучает.

Вскоре всё было решено.

Пьяный Фил, размахивая руками, кричал, что бар закрывается и что ему нужно срочно проводить друга в аэропорт.

– Рой, ты только не волнуйся. Сейчас сядешь, а утром будешь в Восточном.

– Где?

– Где, где, в России, где еще.

– Зачем?

– Будешь на работу устраиваться, – Фил тащил Роя к выходу.

– Думаешь, я справлюсь? – Рой пытался сопротивляться огромному Филу.

– А как же, – Фил подбадривал Роя.

Рой, ничего не отрицая, выпил ещё рюмку «смелости», взял Фила за плечо и двинулся с ним к выходу.

– Ты вызвал такси? – удивлённо спросил Рой.

– Это я для нас вызвал. Если хочешь успеть на самолёт, нам нужно поторопиться.

***

Шум в коридоре разбудил Роя. Свет через закрытые веки проникал внутрь и буквально разрывал голову. Первая мысль, которая пришла – пить, вторая – много пить. «Ничего не помню» – была третья. Через мгновение кое-что стало проясняться. Чем больше воспоминаний, тем сильнее Рой покрывался холодным потом. Сон смахнуло как рукой.

– Я в России?! Вряд ли, скорее всего, в тюрьме. А если в России и в тюрьме? – от этой мысли у Роя проступил холодный пот. – Скоро начнётся проклятая адреналиновая тоска, – тихонько шептал он, не открывая глаз.

– Что такое адреналиновая тоска? – прозвучал неизвестный женский голос.

Рой открыл глаза, но сразу рассмотреть лицо не сумел и инстинктивно дернулся назад. Уперевшись в стену, Рой поднес руку к лицу, пытаясь прикрыть яркий свет утреннего солнца, падающий из окна.

– Меня зовут Кэтрин Уиллер, – красивая девушка с неотразимой улыбкой протянула руку.

Туман в глазах начал постепенно рассеиваться. Картинка стала чёткой. Рой внимательно изучил Кэтрин, потом комнату.

– Что вы здесь делаете? – Рой робко, неуверенно пожал руку девушке.

– Я ваша соседка, через стену. Дверь была приоткрыта, я услышала, как вы тяжело дышите, хотела позвать на помощь, но решила сначала проверить сама, – ласковая улыбка не сходила с уст Кэтрин.

– Извините, Рой Стюарт.

– Вы так и не ответили на мой вопрос.

– На какой?

– Адреналиновая тоска.

– Ах, на этот, – Рой на минутку задумался, потом начал говорить тихо, устало. – Это когда после двух бутылок «сыворотки правды», пива в такси и пары бокалов вина дома наутро появляется острое чувство вины, ощущение, что накануне сделал что-то чертовски неправильное, а после, когда тебе и так невыносимо плохо, врезается в голову одна единственная мысль, что ты никчёмный неудачник, и все, что смог сделать в своей жалкой и ничтожной жизни, – так это только то, что беспрерывно лажал! – Рой это говорил так искренне, что у Кэтрин на миг пропала улыбка.

– Началась, – утвердительно произнесла Кэтрин.

– Кто?

– Ну, она, тоска.

Рой вдруг опомнился, что не всё так хорошо, чувство тревоги начало обостряться. Кэтрин что-то говорила, но Рой слышал немногое, только кивал, а если не соглашался – мотал головой в стороны. Дурацкие мысли паутиной обволакивали мозг, подавляя изредка появлявшиеся разумные. Рою с трудом удалось прогнать панику, собраться с мыслями и начать анализировать произошедшее: «Ясно одно, это определенно не тюрьма, но, если спрошу у Кэтрин, где я, это может показаться, мягко говоря, безрассудным».

Рой решил зайти издалека. Типа: чем вы здесь занимаетесь? Давно ли работаете? В каком отделе? Так сказать, прощупать почву.

– А где вы учились? – вдруг неожиданно выдал Рой. «Хорошо поставил вопрос, не подкопаешься, издалека – так издалека».

– Я училась в Кембридже, там же получила докторскую степень, а потом сюда, в «Космические связи».

– Точно! «Космические связи». Точно Россия, точно Восточный, – тихо проговорил Рой, прикрывая ладонями глаза. – Аллилуйя, я все вспомнил, – Рой торжественно скинул простынь с себя. Он оказался одет, по всей видимости, с прошедшей ночи. – Ботинки? Где мои ботинки? – пробормотал Рой и взглядом пробежался по комнате. – Один есть.

Ботинок валялся в углу подошвой вверх.

Кэтрин заметила торчащий шнурок на фасадной части комода среднего ящика. Она аккуратно, не торопясь выдвинула ящик и, тихо посмеиваясь, повернулась к Рою.

– Он здесь, – двумя пальчиками она взялась за шнурок и медленно потащила вверх.

Грязный, раздавленный, смятый пополам ботинок предательски начал выныривать из ящика комода, плавно распрямляясь. В этот момент Рой был похож на свой ботинок, его вид вызывал только сочувствие.

– Он? – Кэтрин рассмеялась.

Рою не хотелось отвечать на этот вопрос, напротив, хотелось, чтобы этот чертов ботинок оказался вовсе не его, но очень уж он был похож на тот, который Рой уже натянул на левую ногу. Отпираться было бессмысленно, это очевидно. Рой молча в одном ботинке подошел к окну, отодвинул занавеску, распахнул створки в стороны – и свежий воздух прохладного летнего утра наполнил маленькую комнату. Глубокий вдох привел голову в порядок, все стало более-менее проясняться.

– Мы с вами ранее не встречались? Мне ваше лицо кажется знакомым, – внезапно спросил Рой, чем удивил Кэтрин.

– Не думаю, – держа ботинок в руке, немного растерянно ответила Кэтрин.

– Хм, ладно, – многозначительно произнес Рой, продолжая смотреть в окно.

Рой хотел сказать ещё что-то, но ему помешал стук в дверь. В дверях стоял сержант крепкого телосложения. Увидев Кэтрин, он кивнул и обратился к обоим:

– Сэр, вас и вас, мисс Уиллер, ожидает у себя полковник Вершинин, – сказал сержант, широко улыбаясь. – Я провожу вас.

Рой смотрел на могучую фигуру сержанта, стоящую в дверях.

– Я так и знал, что без тебя здесь не обошлось! Вот только твою роль, Фил, не сразу разгадал, – улыбаясь, громко сказал Рой. – Рад тебя видеть.

– И я рад.

– Сразу и не узнать! Военная форма тебе к лицу. Хотя, быть барменом у тебя тоже неплохо получалось.

– Да, мистер Стюарт, вас трудно обвести вокруг пальца. И как давно вы обо всем догадались?

– Пару месяцев назад начал подозревать. А вчера, когда мальчишка принес в бар конверт, все стало на свои места. Но у меня один вопрос, – Рой оценивающим взглядом посмотрел на Фила.

– Какой? – сержант пристально смотрел в глаза Роя.

– Потом.

– У нас есть минутка, я слушаю.

– Всему своё время.

Фил посмотрел на Кэтрин, потом снова на Роя:

– Идемте, полковник не любит ждать.

В офисе полковника уже сидел один человек. Как потом выяснилось, это был весьма известный в научных кругах профессор Массачусетского технологического университета, физик-теоретик Тим Ричардсон. Его страстью были нейтронные звезды. Профессора любили и уважали студенты, а вот коллеги считали чудаковатым и даже странным человеком, от которого можно ожидать самого невероятного, но то, что он гений, не мог оспорить никто. Такие люди притягивают и в то же время настораживают.

– Прошу вас, – полковник любезно пригласил Кэтрин и Роя присесть. – Меня зовут полковник Вершинин, это профессор Ричардсон, – полковник, указал рукой на человека, который с прищуром внимательно изучал Роя, – мистер Стюарт, – полковник представил Роя профессору. – С мисс Уиллер вы знакомы.

Беседа была недолгая, полковник был краток и крут. Доходчиво довел до сведения Роя все изъяны в его вчерашнем поведении.

Рой выскочил из офиса первым, за ним Кэтрин. Вцепившись обеими руками в его плечи, она пыталась его остановить.

– Постой! – Рой тащил Кэтрин за собой. – Ну стой же! Ты же не собираешься из-за этой нелепой глупости уехать?

Рой ещё несколько шагов протащил Кэтрин за собой, потом сдался. Он пристально смотрел ей в глаза.

– Я на самом деле не такой.

– Я знаю, – Кэтрин согласилась.

– Получил разнос по полной, отчитали как мальчишку, – с каким-то неимоверным отчаянием сказал Рой.

Кэтрин, не отпуская руку Роя, тихо произнесла:

– Как минимум ты сам виноват, и твой дружок – сержант-выпивоха.

– Ты, наверное, за меня поручилась, чтобы потом все время издеваться и попрекать?

– Перестаньте, Рой, это не самое страшное, что с вами могло случиться в жизни, – вмешался профессор. – Двадцать лет назад, было это в мае, семнадцатого числа, ровно через пять дней после того, как мне вручили одну из самых престижных премий в области астрофизики. Я разделил её с двумя моими коллегами. Дело прошлое, но помню, как вчера. Мои друзья устроили вечеринку, чтобы отметить наш успех. Я приготовил речь, соответственно оделся, в общем, все шло по намеченному сценарию, как в принципе и было всегда в моей жизни, до того злосчастного момента. Я вас не могу посвятить в детали, в силу деликатной ситуации. Но на следующее утро я готов был вывернуться наизнанку, даже вернуть эту гадскую премию, только чтобы не было того вечера семнадцатого мая, – с неподдельной искренностью говорил профессор Ричардсон. – Не судите себя слишком строго, – Ричардсон развернулся и побрел по коридору, оставив Кэтрин и Роя вдвоем.

– Теперь ты просто обязан остаться, – Кэтрин держала обеими руками Роя.

– Это почему же?

– Мы должны узнать всю историю профессора.

– Мы? – удивился Рой.

– Конечно, мы. Тебе же тоже интересно, что и как было, правда? – Кэтрин с лисьей улыбкой смотрела Рою в глаза. – Да?

– Нет! – строго ответил Рой. – Ничего там не было, он не Стенли Мур по кличке «Инквизитор», а обычный профессор. Что он мог натворить? С ошибкой формулу написал? Думаю, это максимум, на что он способен. Или банально просто перебрал.

– Не факт.

– Факт.

– Нет.

– Да, – Рой стоял на своем.

– Нет.

– Мы точно раньше встречались, – Рой внимательно смотрел в большие голубые глаза Кэтрин.

***

– Прошу вас, садитесь, – генерал указал рукой на свободные места.

В зале находилось не больше двадцати человек. Эти люди Рою так или иначе были знакомы: с кем-то он по многу раз встречался в коридоре (все они жили в восточном крыле гостевого корпуса, куда их поместили сразу после прибытия), других он знал заочно, видел в научных программах или читал о них в сети, третьи – офицеры, проводившие бессчетное количество инструктажей. Генерала и ещё одного гражданского, сидевшего на стуле в тёмном углу комнаты, Рой видел впервые. Лицо пожилого мужчины, сидевшего в углу, он не мог рассмотреть – тень искажала его лицо, но даже так было видно, что это старик. Дрожащие руки, скованное в одном положении тело, вялый кашель, плавные неуверенные движения… Все это говорило о том, что этот человек давно перешёл черту преклонного возраста.

На место генерала вышла темнокожая девушка, скорее всего – мулатка, довольно красивая, лет тридцати. Ее звали Элисон Феликс. Карие глаза, тонкие отточенные черты лица и деловой стиль одежды – всё это вместе придавало ей необычайное очарование. Такое первое впечатление Элисон произвела на Роя.

– Я начну с краткой предыстории, чтобы у вас сформировалась полная картина происходящего. Всё началось 7 октября 1959 года с советского спутника Луна-3, который первым пролетел над темной стороной Луны, – Элисон Феликс говорила чётко, без запинки, на мотив генерала Ларина. – Снимки с советского спутника позволили создать подробную карту рельефа Луны, две третьих полушария неплохо читались. При детальном изучении снимков было обнаружено инородное тело большого размера, к тому же искусственного происхождения. Предположение профессора Липского, что это летательный объект, смогли подтвердить только спустя двенадцать лет – группа советских космонавтов совместно с американскими ученными спустилась к аппарату в августе 1971 года. Прежде чем мы перейдем к сути вопроса, я хочу, чтобы вы посмотрели небольшую запись, – сказала Элисон Феликс и указала рядовому на окна. Солдат опустил жалюзи, затем удалился. – С большим трудом нашим специалистам удалось буквально по крупицам восстановить файлы с магнитных дисков.

Запись была короткая, плохого качества, все время прерывалась, картинка смазывалась и действительно была собрана из фрагментов, эпизоды скакали с одного на другой. Толком понять, что происходит, было невозможно: экран рябил, были видны только силуэты людей, речь не разобрать… Но вдруг картинка выровнялась, звук стал отчетливым, и ко всеобщему изумлению на экране крупным планом появилось довольное лицо профессора Ричардсона, который четко произнес: «Семьдесят четвертые земные сутки полета, наконец мы достигли цели. Первый сход с орбиты на поверхность планеты. Командир шаттла – лейтенант Джек Смит, помощник командира – Рой Стюарт, бортовой врач – Брук Беннет, инженер – Питер Ревсон. Первая команда исследователей».

Зал затих. Если до этого тихо шептались, то сейчас все молчали и прислушивались к каждому слову, к каждому звуку.

В кадре на плечо профессора опустилась мужская рука с длинными узловатыми пальцами. На мизинце блестело кольцо из белого металла, ничем не примечательное, самое обычное, кроме тонких изогнутых волн по всей окружности.

Рой сразу узнал подарок отца: много лет он носил это кольцо, вдетое в золотую цепочку, на шее, пока оно не стало впору на безымянный палец. Кольцо ему передал доктор Адамс, тот самый друг семьи, который после смерти Ольги и Владимира заботился о мальчике до собственной смерти. Это единственная вещь, которая все эти годы напоминала об отце. Он умер молодым, от рака головного мозга, когда Рою было всего шесть лет. Он хорошо помнил отцовский голос и его громкий искренний смех, а ещё – счастливое лицо матери.

Непроизвольно Рой вертел кольцо на пальце, снимал, одевал и даже поднял руку вверх, чтобы удостовериться, что на экране именно оно.

На экране профессор Ричардсон медленно снимал всю команду, интервьюировал каждого по очереди. Бравый лейтенант Джек Смит отрапортовал о задачах первой разведывательной миссии. Беннет и Ревсон обошлись несколькими словами, а вот Рой Стюарт в кадр вовсе не попал – запись оборвалась, и дальше файл не удалось восстановить.

Больше всех был поражён профессор Ричардсон. Шевелил губами, хмурил брови воображаемому собеседнику, что-то доказывал, вскакивал со стула и выкрикивал: «Я же говорил! Я это точно знал», после чего извинялся и замолкал, правда, молчание длилось недолго. Профессора переполнял восторг, триумф непризнанной победы, но как только он понял, что все увиденное и услышанное здесь же и останется, что он не сможет ткнуть носом всех тех надменных и самоуверенных глупцов, не умеющих смотреть ни на дюйм дальше своего носа, смеявшихся у него за спиной, в очевидные железобетонные факты в силу заключенных соглашений, сразу стал страшнее грозовой тучи.

– Личный дневник профессора Ричардсона. Найден на корабле, – Элисон Феликс подняла со стола планшет.

Лицо Ричардсона тут же посветлело, глаза засияли, наполнились неподдельным интересом.

Феликс подошла к профессору и протянула планшет. Такой же у профессора лежал на коленях.

– Введите пароль.

– Какой? – растерянно спросил профессор.

– Тот, который вы используете для своего устройства.

Профессор быстро набрал двадцать символов и тут же открылся рабочий стол.

– Позволите? – профессор Ричардсон хотел открыть папку под названием «Личное».

– Позволю. Но позже, – Феликс взяла планшет из рук Ричардсона. – Теперь, что касается истинных причин, которые заставили нас собраться в этом зале. Она одна – вот эта, именно эта запись, – Элисон Феликс указала рукой на экран позади себя, на котором застыла картинка – крупный план профессора Ричардсона, на плече которого лежала рука Роя Стюарта.

– Я не буду лгать, что за вами не наблюдали, – продолжала Феликс. – Наблюдали, а когда требовалось – защищали и оберегали. Мы не могли позволить, чтобы кто-то из вас пострадал.

– Почему мы? – вмешался Рой в монолог Элисон Феликс.

– Мы пытались найти общую связь, нам казалось, что какая-то невидимая ниточка должна всех вас объединять. Но, к сожалению, или к счастью, ничего. Ни ваши профессиональные, ни личные интересы никогда не пересекались, вы даже по воле случая встретиться не могли. Никто из вас никогда не проживал в одном и том же городе одновременно, а если случалось, что кто-то на время приезжал, то другой в это время непременно уезжал.

– Может, вы поторопились собрать нас? Нужно было немного выждать, и тогда, может, все само стало бы на свои места, – высказалась Брук Беннет.

– Времени уже не осталось. В бортовом журнале указана дата старта – двадцать второе августа.

– В следующем году тоже будет двадцать второе августа, – колко подметил профессор Ричардсон.

– Верно, будет. Но в следующем году вам будет пятьдесят пять. А в медицинской карте записано, что на момент старта вам пятьдесят четыре, – возразила Элисон Феликс.

– Так, и что? —спросил профессор, но ему было уже ясно, что именно от них всех хотят.

– Не буду юлить, ходить вокруг да около, скажу прямо. Мы знаем точное время вылета – это первое, маршрут – это второе, состав команды – третье, и главное, у нас есть действующая копия корабля – это четвёртое и, наконец, пятое, – Элисон Феликс напряглась, набрала полную грудь воздуха, чтобы сказать самое важное, – можно бесконечно делать предположения, строить крайне фантастические гипотезы, спорить, но, в конце концов, это так и останется ещё одной необъяснимой загадкой. Нам представился уникальный случай совершить первый межзвёздный полет, быть первопроходцами.

Все молчали. Элисон готова была к шквалу вопросов, но нет, воцарилась полная тишина. Она миллион раз в уме прокручивала этот момент, сама себе задавала немыслимые вопросы и на них же отвечала. Тишина… Тогда она решила начать сама:

– Я руководитель научного проекта на корабле, полковник Вершинин – командир звездолета.

И опять ни слова.

– Главное, что все мы вернемся домой, – добавила Феликс.

– Плюс-минус три тысячи лет, – ёрничал профессор Ричардсон.

– Над ошибками мы работаем, но, к сожалению, специалистов у нас не хватает, поэтому мы рассчитываем на вас, профессор Ричардсон.

Элисон Феликс лукавила: специалистов у них хватало, её задача была заинтересовать именно профессора Ричардсона, сыграв на его профессиональном тщеславии. Она понимала, что в этой команде Ричардсон – самый изощрённый в подобных вопросах, и его профессиональное мнение повлияет на многих. Лестью или ещё какими-то средствами она должна была заполучить голос профессора. И профессор не заставил долго ждать, он тут же включился в разговор.

– Теперь что касается маршрута, – продолжала Феликс. – В этом направлении нам повезло больше. В базе бортового компьютера было пусто, все данные утрачены, но все же удача нам улыбнулась, кое-кого нам удалось отыскать и кое-что расшифровать. Маршрут корабля ведёт в созвездие Лебедя, к тройной звездной системе «16 Лебедя», точнее, к двум желтым карликам, похожим на Солнце. Третья звезда нас не интересует, у нее достаточно большая орбита вращения, и для создания жизни подобно нашей там слишком холодно. Группа из 22 экзопланет находится на расстоянии 70 световых лет от Земли. Нас интересует седьмая. По своей структуре и характеристикам приблизительно соответствует нашей Земле, но со спин-орбитальным резонансом, то есть она всегда обращена одной стороной к звезде. На планете кислородная атмосфера…

– Я не специалист в астрофизике, – Рой перебил Феликс, – но мне кажется, вы слишком много знаете о планете, которая находится на расстоянии семидесяти световых лет от нас.

Рой посмотрел на профессора Ричардсона и получил одобрительный кивок.

Элисон Феликс подошла к генералу Берду и что-то шепнула ему на ухо, на что получила одобрительный жест.

– В 1983 году Остапенко, Белова и Мюллер с помощью планетарного радиотелескопа отправили послание в направлении 27 звезд. Послание в созвездие Лебедя должно прибыть к 2053 году, примерно через 35 лет от сегодняшней даты.

– Боюсь даже предположить, – тихо произнес профессор, – вы получили ответ?

– Да, два года назад. Ответ был в той же форме, как и послание. Нам не составило труда понять его, – Элисон взяла небольшую паузу.

– И? – протяжно заскрипел профессор Ричардсон. – Что было в том ответе?

– Точный маршрут к седьмой планете звездной системы «16 Лебедя», со всеми деталями. Чертежи защитного экрана корабля, устройство искусственной гравитации, аналог генератора Красника и огромная высокотехнологичная установка.

– Это вызов. Если ваш вид располагает технологиями, чтобы все это создать, тогда добро пожаловать в «клуб». Не хотят общаться абы с кем, ровню ищут, – прояснил ситуацию Ричардсон.

– С вами, профессор, согласились исключительно все, – улыбаясь, ответила Элисон Феликс.

– Защитный экран, искусственная гравитация – это понятно. Генератор Красника в теории должен преломлять пространство, без него вся затея просто фарс, с этим тоже ясно. А что за огромная установка?

– Мы не знаем.

– И для чего она нужна, полагаю, тоже?

– Нет, не знаем.

– Как получилось, что так быстро пришел ответ? – спросил Рой.

– Все просто, они были где-то рядом, – пояснил профессор. – Скорее всего, корабль пришельцев перехватил послание.

– Значит, можно предположить, что они уже здесь?

– Возможно, – ответила Элисон Феликс.

– Так почему они сами не выйдут с нами на контакт? – спросила Брук Беннет.

– Думаю, что пока пришельцам мы не интересны, – сказал Ричардсон, отложив планшет в сторону.

– Поясните, профессор?

– Ну вот представьте, что будет, если наши цивилизации встретятся? – ответил вопросом на вопрос профессор.

– Не знаю, – Брук пожала плечами.

– Первое, что мы попытаемся сделать, – это вовлечь пришельцев в свой союз, в какой – не могу сказать, пока не знаю. Но, – Ричардсон поднял указательный палец вверх, – у землян в распоряжении имеется не одна сотня килограмм мозгов по созданию различных союзов и блоков. Я сейчас говорю не только об Америке, – усмехнулся профессор. – Что мы, люди-человеки, им можем предложить? Подумайте. Двигатель внутреннего сгорания, шипованную резину, электромобиль с подзарядкой на четыре сотни километров? Или у нас есть таблетка от всех болезней? Мы будем похожи на потерявшегося щенка с большими жалостливыми глазами, который увязался за прохожим и бежит за ним до подъезда в надежде на сытный ужин и теплую ночь. И что даст щенок хозяину? Может, любовь и преданность? – цинично рассмеялся профессор. – Только накой им наша любовь и преданность?!?

– Верно, профессор. Любовь им наша ни к чему, – отвечала Феликс, – и преданность им наша тоже не нужна. Но мы быстро учимся и по технологиям пришельцев уже собрали установку для хранения огромного количества энергии. Так что вскоре сможем стать достойными партнерами.

– Так вот что это! Хранилище энергии. И на кой оно им сдалось?

– Пока не знаем, но надеемся, что скоро узнаем.

День был долгий, закончили только после полуночи. Ответ не требовали сиюминутно, дали время подумать до утра. Никого не принуждали, напротив, оголили все подводные камни. Рисков было предостаточно, чтобы встать и уйти. Смысл затеи заключался в целостности команды. Нужно было смоделировать предыдущий полет. Если выбывает один – аннулируются предложения остальным участникам. Ключевой элемент будет потерян, и тогда и без того сомнительное мероприятие будет обречено на неминуемый провал.

***

Утро для Роя началось с мысли: «Все пойдут до конца или кто-то откажется? Профессор в игре – это однозначно. Брук Беннет – врач, команду не бросит и к тому же проявляла профессиональный интерес, она в деле. Элисон Феликс, с ней все ясно, ей отведена особая роль. Какая? Пока не знаю. Ник Радковский и Пите Ревсон с полным спокойствием приняли вчерашние новости. Или они уже были в курсе событий, или нервишки у них в порядке, чего не скажешь о Кэтрин – вся суетная до смешного. Остался последний – Лев Грачев, доктор философии в области археологии и антропологии. Хм, пока трудно сказать».

Выбор сделает каждый конфиденциально, тайно заполнит бюллетень. Все просто – поставить три галочки, и ты на борту.

«Просто на бумаге, а в голове множество сомнений, – Рой закусил губу и задумался. Пожертвовать всем? Ради чего? Авантюры, ведь план никудышный, сплошная туманность. Остаётся одно – банальная романтика. Да, не густо, – глубоко вздохнул Рой, потирая лицо руками. – К черту все! Прочь сомнения! Надо встать, принять холодный душ, потом чёрный кофе без сахара – и я в порядке».

Рой мог с лёгкостью переносить самые суровые трудности, подкинутые судьбой, но если цивилизация предоставляла блага, то от них он был не в силах отказаться, поэтому холодный душ перешёл в тёплую ванну с солью с запахом лаванды, а крепкий кофе без сахара – в какао с молоком и сладкой булочкой с изюмом.

После ванны стало ощутимо легче. Он попытался сделать что-то вроде зарядки, но не сложилось – стук в дверь расстроил все начинания.

У входа стоял молодой человек, совсем еще юный, с нелепыми очками в роговой оправе, в пиджаке на размер больше – Ник Радковский. Кем он был, никто точно не знал. Говорили – вундеркинд из Польши.

– Ты вообще ложился спать? – это был не вопрос, а скорее констатация факта, поэтому Рой ответа не ждал.

– Мистер Стюарт…

– Ник, прошу тебя, просто Рой. Хорошо?

– Хорошо. Не могу спать, услышал шаги, шум от телевизора.… Ну, и решил зайти, – Ник замялся в проходе, ему было ужасно неловко навязываться, но томиться в одиночестве не хотелось. Надо было с кем-то поговорить, но кроме Роя он ни с кем не успел познакомиться.

– Кофе будешь? Заходи, – Рой, не дожидаясь ответа, втащил Ника в комнату.

Через полчаса в комнате уже сидела почти вся команда. Для едва знакомых людей атмосфера стояла неожиданно непринуждённая, все вели себя легко и естественно. Врач Брук Беннет оказалась не таким уж сухарём. Что касается Кэтрин, то она была милым, нежным ангелочком, все время шутила и смеялась, рассказывала всякие забавные истории и косо поглядывала на Роя, ведь, по сути, все, что она говорила, было предназначено ему. Она не упускала повода встретиться с Роем взглядом или просто обменяться парой фраз. Ник для своих двадцати оказался поразительно начитанным и чертовски умным. Если не брать в расчет юный возраст Ника, можно было бы сказать, что у него за плечами целая жизнь, огромная жизненная мудрость. Доктор Грачев приехал с раскопок античной Фанагории и, кстати, был большим специалистом по древним языкам. Спокойный и молчаливый, он был из тех людей, которые не спешат раскрывать объятия для новых знакомств. Инженер Питер Ревсон дольше всех пробыл на базе – целых полтора года. Он был единственным из гражданских, которого специально готовили для миссии.

– Хорошо сидим, не хватает только профессора Ричардсона, – сказал Ник.

Кэтрин вскочила со стула и поторопилась к выходу:

– Если никто не против, можно, я приглашу профессора? Ему, наверное, одиноко, – её личико было полно невыразимого очарования.

Через минуту она вернулась с профессором, который тут же оказался в центре всеобщего внимания. У него были самые интересные истории с захватывающими сюжетами и непредсказуемой концовкой. Конечно, ему приходилось немного приукрашивать, но слушатель только выигрывал, настолько все становилось сочно, полно и легко. Он был безмерно рад, улыбка не сходила с его лица. Рой не ошибся: профессор точно поставит свои три галочки и этим потянет всех за собой на борт. Рой сомневался только в докторе Грачеве – какой-то он дерганый, что-то в нем не так.

После завтрака все время было отдано подготовке к полёту на Лунную станцию. Всевозможные инструктажи создали в голове невообразимую кашу, перепуталось буквально всё. Нескончаемые инструкции запрещали всё. Слова «не трогать», «не ходить», «не разговаривать» присутствовали в каждом предложении. От этого ужаса Роя спас Ник.

Друзья отправились искать ресторанчик или кофейню, где можно было приятно посидеть и немного отвлечься. По дороге к ним присоединился профессор Ричардсон.

Через десять минут тщетных поисков коридор вывел новоиспечённых друзей на перепутье трёх дорог.

– Да, если мы не можем найти закусочную, как мы собираемся искать другие миры? – с иронией произнёс Ричардсон. Профессор приподнял подбородок и хотел было двинуться вперёд первым, но потом остановился. – Налево, направо, прямо – предпочтения есть?

– Профессор, вам не кажется немного странной вся эта затея? – Рой повернул налево, увлекая за собой остальных.

– А конкретнее?

– Конкретнее… Меня беспокоит один вопрос. Почему мы?

– Не знаю. Есть несколько предположений, но в них много белых пятен. Выводы делать пока рано.

– Нам же всем объяснили, – вмешался Ник, – возможно, нас выбрала программа…

– Ник, не будь таким наивным. Ни один здравомыслящий человек в таком вопросе не доверится слепому выбору компьютера, – Рой немного возбудился. – К тому же, если придется выбирать, мы в этом списке не окажемся.

– Простые люди порой оказываются самыми надежными, – утвердительно произнес Ник, – да и вообще, лично я считаю, что мы не хуже любых профессионалов, каждый из нас – лучший в своей области, так что беспокоиться не о чем.

– Да, но все же мы пока не команда. Просто группа неглупых людей, – не соглашался Рой.

– Нужно собрать как можно больше информации. Поэтому не отставайте, – профессор двинулся вперёд по коридору, за ним Рой, следом Ник.

– А если на секунду представить, что те мы были не просто неглупые люди с улицы, а чётко спланированная и подготовленная команда. Тогда что? – спросил Рой.

– Тогда все плохо, – профессор указал пальцем вперёд. – Нам туда.

– Почему все плохо? – переспросил Ник.

– Потому что в таком случае нам ничего не светит, кроме, конечно, неприятностей. Кучке неподготовленных людей, то бишь нам, остается надеяться только на удачу.

– И все же я горд, что нам правительства всех государств доверили такую ответственную миссию, – продолжал Ник.

– Чушь! – резко выпалил профессор Ричардсон. – Правительством здесь и не пахнет. Больше похоже на авантюру кучки богатеев.

– Не верю, что кучке даже очень богатых людей по силам воплотить такой проект.

– Конечно, масштаб восхищает, но все же это авантюра, – утвердительно ответил профессор.

– И откуда у вас столько пессимизма? – спросил Ник.

– Стоп, – Рой остановился, – мы пришли. Давайте этот разговор отложим на потом.

Бар был до отказа забит солдатами, офицерами и служащими базы.

– Вот видите, профессор, правительственная армия, – Ник пытался переубедить профессора. – Солдаты с недоверием или скорее с какой-то осторожностью смотрели на молодого паренька.

– Это наемная армия, слепленная из отставных солдат со всего света, – Рой осадил Ника.

Рой, Ник и профессор пробыли в закусочной около часа, разговор не клеился несмотря на то, что Ник без умолку болтал. Спустя ещё полчаса было решено вернуться обратно, в гостевой блок.

– Почему вы все это время меня игнорировали? – Ник выдвинул обвинение Рою и профессору Ричардсону.

– И в мыслях не было, – Рой похлопал Ника по плечу. – Нам с профессором показалась неплохой идея послушать, о чем говорит местное население базы в неформальной обстановке, – с улыбкой сказал Рой.

– И о чем же? – язвительно с сарказмом спросил еще обиженный Ник.

– Вот здесь-то и странно, что ни о чем, – профессор, как всегда, отвечал в отрешённой манере, глубоко уйдя в себя, – словно все происходит в штатном порядке. Будто межзвёздные перелёты здесь происходят ежедневно.

– Может быть, три часа дня – это не совсем неформальная обстановка, – подметил Ник. – Возможно, если подойти, скажем, к десяти, результат будет более удовлетворительный.

– Может быть, – согласился профессор. – И нам нужна группа прикрытия.

Рой и Ник с недоверием посмотрели на профессора Ричардсона.

– Для конспирации, для большей реалистичности, нам нужны женщины, – Ричардсон продолжал. – Рой, ты возьмёшь Кэтрин Уиллер, вы с ней будете очень красивой парой, к тому же, ты ей определённо нравишься, она будет рада, не сомневайся. А ты, Ник, пригласишь доктора Брук Беннет.

– Не буду этого делать, – наотрез отказался Ник.

– Почему? – удивленно отреагировал профессор. Он не ожидал такого нелепого, по его мнению, отказа, да еще и в середине его совершенного плана, к тому же идеально продуманного.

– Мне крайне неудобно, и к тому же, профессор, вы, наверное, забыли, что я …, – Ник почему-то говорил шёпотом.

– И? – профессор понял, в чем дело, но не отступал.

– И…, я не хочу выглядеть полным лопухом в её глазах.

– Не обязательно её приглашать на свидание. Просто посидеть в баре, выпить чего-нибудь, поговорить.

– Да, но потом прозвучит вопрос, почему нет с нами Элисон Феликс, Льва Грачева, Питера Ревсона, на который я не смогу внятно ответить, потому что я не умею врать, и буду выглядеть глупо. Выглядеть глупо и при этом еще и краснеть, знаете ли, ужасно неприятно.

– Хорошо, – улыбаясь, фыркнул профессор, – я приглашу Брук. И для справки… – профессор хотел было прокомментировать слова Ника в развернутой форме, но вдруг осёкся, в последний момент отказавшись от этой мысли, опасаясь продолжить этот бессмысленный разговор ещё минут на тридцать. – Всё, точка. Сбор на этом месте, без четверти десять.

Вечер плавно переходил в ночь, весь экипаж спонтанно собрался в беседке в центре аллеи, именно там, где профессор предложил контрольный сбор для похода в бар. Последними к беседке подошли Брук Беннет и профессор Ричардсон. Профессор рассчитывал на Роя, Ника, себя и женщин – Кэтрин Уиллер и Брук Беннет – для прикрытия, но в беседке сидела вся команда, доктор Грачев о чем-то разговаривал с Питером Ревсоном, а Элисон Феликс шепталась с Кэтрин. Ничего не оставалось, как только импровизировать.

Оказалось, что сложившаяся ситуация даже лучше прежнего плана, не надо фантазировать, что-то придумывать, врать, оставалось только указать направление.

– Ник, ты не жалеешь? – профессор кивнул в сторону Брук.

Брук была великолепна!

Ник что-то хотел ответить, но не успел. Загудела сирена экстренного оповещения.

Глава 2

Старт к лунной станции прошёл совсем не так, как это представлял себе Рой. Никакой тебе прессы, телевидения, радио, никто не интересовался, какое настроение у экипажа перед полётом, все проходило в полной секретности, о полете старались вообще меньше говорить, более того, в этот день выписали увольнение всему младшему составу, чтобы на базе было меньше посторонних глаз. Да и вообще, перелёт прошёл достаточно быстро, сполна насладиться видами Земли из космоса не удалось, на всё ушло не более шести часов.

Снаружи лунная станция выглядела как огромный курган, всё сооружение было засыпано трёхметровым слоем грунта – только он способен удержать смертельные лучи солнечной радиации.

Внутрь станции вёл длинный туннель с шестью шлюзами через каждые 150 метров, у которых пришлось стоять по несколько минут.

Экипаж разместили на третьем уровне здания, в гостевых номерах. Всё скромно и без изыска, никакого обслуживающего персонала, во всяком случае, на этом уровне. Всё сами, каждый убирает своё жилье самостоятельно, в столовой шведский стол, после еды посуду очищаешь и кладёшь в моечную машину. Держать неквалифицированный персонал – слишком большая роскошь для станции.

Подписавшие контракт на работу купили билет в один конец, по крайней мере, сейчас дела обстояли именно так, возвращение было экономически невыгодно. Многие здесь нашли свои половинки. Поначалу были запрещены какие-либо отношения, даже в контракте было прописано несколько пунктов, а о детях и речи не могло быть, но на практике оказалось иначе. Даже такие просвещенные люди были бессильны перед самым непреодолимым инстинктом – неутолимая жажда к размножению в итоге поломала систему.

Лет десять назад обстановка на станции начала накаляться, люди перешёптывались, дальше – больше, уже вслух высказывали свои претензии, пошли волнения. С рождением первого ребенка все перевернулось. Администрация отказывалась оставлять новорожденного, руководитель станции грозился спустить ребенка на Землю. Народ вскипел и главе станции ничего не оставалось, как узаконить отношения родителей младенца, а уже через три года набралась первая группа детского сада. Количество жителей увеличивалось, и было принято решение начать строительство второго комплекса, по площади превосходящего этот. Так напряжение спало и люди потихоньку успокоились.

В ожидании рождения первого ребенка на станции устроили настоящий тотализатор: большинство ставили на то, что однозначно будет мальчик, жители настаивали, чтобы непременно родители назвали его Адамом. И какое разочарование постигло многих, когда родилась девочка, Каролинка. Одна только мама была рада, что их семью наконец оставили в покое. Но всё равно к Каролине было особое отношение – она была первая, первый человек, родившийся за пределами планеты Земля. Так наступила Новая эра для всех жителей станции и даже для землян, которые были ни сном ни духом, что уже исполнилось 19 лет городу на Луне.

С первого взгляда все здесь было как обычно, но нет, на самом деле, все по-другому: люди, в первую очередь, были более требовательны к себе и спокойны к промахам других. Отношения строились на доверии и помощи. Образовалось новое общество, которое искренне поверило в то, что они смогут построить тот мир, о котором мечтали, мир их идей и идеалов, мир фантазий, а когда время придет, бережно передать своим детям, чтобы те его берегли и бесконечно совершенствовали.

После ужина всем предложили небольшую экскурсию по станции, местные называли её городом, город по имени Селена, в честь древнегреческой богини Луны. Ультрасовременный, с искусственной гравитацией, небольшой городок, сошедший со страниц научной фантастики. Ни намека на то, что могло вызвать ассоциации с классической земной архитектурой. Строился город спонтанно, четкого плана не было, идеи рождались по мере строительства. Конечно, величие проекта захватывало дух: весь жилой комплекс находился по периметру, он же являлся и стенами, и несущей конструкцией станции. Внизу на первом уровне, вдоль стен, текла речушка с искусственным течением, берущая начало прямо под балконом Кэтрин. Река текла медленно, аккуратно обминая холмы, покрытые молодой травой, тихо, спокойно сползая вниз и впадая в небольшое озерцо. Редкие тропические деревца, невысокие кустарники и поля папоротников пестрили зеленью. На границах множества мелких грядочек стояли большие таблички с полной информацией о данной культуре. На берегах реки виднелось несколько одноэтажных домиков, в которых жила группа учёных, в обязанности которых входил контроль экосистемы города.

Технопарк находился в центре, с балкона третьего уровня было хорошо видно, как к нему со всего города стекается транспорт. Огромный, с невообразимо тяжёлыми стенами научный центр, громадный колосс, возвышающийся до свода крыши, подпирая собой купол станции.

Экскурсию по объектам проводил майор Ричард Гувер. Мы ехали по центральной улице вглубь города, движение становилось плотнее. Электромобили на магнитной подвеске юрко и бесшумно неслись по дорогам, выныривая из различных туннелей, съездов, разъездов и немыслимых развязок. Всем транспортом в городе управлял компьютер, от водителя требовалось только проложить маршрут на карте, указать метками остановки и наслаждаться поездкой. Город был похож на гигантский улей, с собственной инфраструктурой, сельским хозяйством, пятью маленькими фабриками, электростанцией и, что особо важно, с собственной водой. Это место на тот момент стало автономным объектом, способным без посторонней помощи обеспечить себя всем необходимым для полноценной жизни и работы.

– И вот, наконец, тот самый, легендарный, найденный в 1959 году летательный аппарат Липского, – Гувер с гордостью произносил каждое слово, словно он лично его обнаружил.

Гигантская машина в виде вытянутого диска диаметром в самой широкой части сто двадцать метров и высотой четырнадцать с половиной, с несколькими палубами, множеством шахт по бокам, какими-то орудиями на мачтах.

– Вот об этом вы забыли упомянуть, – Рой указал на искорёженный металл корпуса корабля.

Правая сторона корпуса сильно повреждена, громадный кусок тела корабля вырван с мясом, может, от столкновения с космическим метеоритом, а может, корабль вступил в бой с неизвестным противником, – точно сказать никто не мог. Хотя у Гувера была своя теория.

– Мы не хотели вас пугать. Поврежденный корпус не является атакой внеземной цивилизации, если вы это имеете в виду. Результат столкновения с метеоритом среднего размера. Корабль оснащен защитой от мелких тел, большие распознает система навигации и оповещает мостик. А вот со средними была проблема, ошибку в программе мы устранили, плюс защитное поле удалось расширить, теперь оно окружает весь корабль, а не только носовую часть, как это было прежде. Теперь что касается вооружения. Корабль укомплектован самым современным оружием – лучевые пушки стоят в боковых туннелях, угол распыления лучевых пучков 360 градусов, белых пятен нет. Импульсные генераторы сжатой плазмы, лазерные установки стоят спереди. Корабль в полной готовности и лучшей на этот день защитой. Помните, у вас только мирные цели. Я бы не хотел, чтобы следом за вами примчалась кучка разъярённых инопланетян, – улыбаясь сказал майор Гувер.

Рой ходил по кораблю, разглядывая, трогая стены, поручни, пытаясь найти для себя что-то знакомое, то, что, возможно, даст какие-то воспоминая, ощущения, но дежавю не промелькнуло. Он старался идти, стоять так, как, возможно, делал бы он, тот, второй он, или первый. Рой поймал себя на мысли, что именно он должен быть непременно первым, потому что осознавать себя последующей копией он не хотел, но все указывало именно на это.

Капитанский мостик оказался совсем не таким, как его обычно показывают в фантастических фильмах – овальная капсула в самом центре корабля, без единого иллюминатора, управление кораблем было рассчитано на трёх пилотов. По сути, капитанский мостик – это спасательная шлюпка для всего экипажа, с небольшим запасом кислорода, но с огромным запасом прочности, рассчитанная пройти любую по плотности атмосферу.

– Странно, все, что мы видим, к чему прикасаемся, осталось в превосходном состоянии, – подметил доктор Грачев.

– Когда корабль обнаружили, палубные шахты, ведущие наружу, были открыты. А без кислорода, как вы знаете, не происходят окислительные процессы.

– А что за этой дверью? – не дожидаясь ответа, профессор отворил дверь.

– Это изолятор, – Элисон Феликс ответила за майора.

– На случай карантина?

– И его тоже.

– Интересно, – профессор вошёл внутрь. Следом за ним Рой, Ник и доктор Грачев, – ни у кого не возникает чувства знакомой обстановки? – с улыбкой спросил Ричардсон.

Все стали внимательно рассматривать помещение. Что искать, никто не знал.

– А что мы ищем, профессор? – тихо, почти шёпотом спросил Ник.

– Если мы здесь были, то, возможно, могли себе оставить какие-нибудь подсказки.

– Ну конечно, как я сразу не догадался, – с иронией произнес Ник. – Мне кажется, вам стоило остаться на Земле, – Ник с осуждением посмотрел на профессора Ричардсона, вышел из комнаты и присоединился к остальной группе, чтобы дослушать майора Гувера.

В лабораторию, которая, по всей видимости, принадлежала профессору Ричардсону, зашли в самом конце экскурсии. Профессор прошёл мимо столов, провёл кончиками пальцев по корешкам книг… ничто не остановило его взгляд. Он подошёл к рабочему столу, где лежал ежедневник в кожаном переплёте. Медленно стал перелистывать.

– Я, кстати, не пользуюсь бумажными записями, и эти книги я никогда не читал, – с каким-то разочарованием сказал профессор.

Майор Гувер повернулся к профессору и совершенно спокойно ответил:

– Мы расспросили пару ваших студентов, покопались в сети, вот вам и книги, а что касается ежедневника, то этому виной ваш возраст, без обид, профессор, – майор Гувер подошел к столу, выдвинул пластиковый бокс и аккуратно положил ежедневник. – Куратор музея посчитал, что так реалистичней выглядит рабочая обстановка профессора Тима Ричардсона. Если вам будет угодно, обсудим детали интерьера, я думаю, администрация пойдет навстречу, и мы все уладим.

– Не стоит. Вы уж простите занудного профессора, вечно я со всякими закидонами.

– Хорошо, – майор махнул рукой и так же бодро продолжил. – Сейчас отправимся на действующий корабль, а потом ужин, – Гувер произнес слова с такой интонацией, словно ведет экскурсию для третьеклашек.

Корабли ничем не отличались: тот же мостик, те же комнаты, коридоры, даже изолятор тот же, все скопировано до последнего винта. Майор уверял, что им удалось сохранить в точности все размеры и пропорции: «это лучшая копия всех времён, даже вес корабля не изменился ни на грамм…»

– Я хочу представить вашему вниманию, – они стояли по левую руку от майора Гувера, – командира корабля полковника Дениса Вершинина. Первый пилот – майор Энн Райнан, второй пилот – лейтенант Джек Смит. Это лучшие пилоты планеты Земля. Эти офицеры приведут корабль куда угодно и когда угодно, – майор представил экипаж в своей манере, только гимн не пел и флагом не размахивал.

Предложение выбрать имя для корабля застало всех врасплох. Ник извинился и, ссылаясь на то, что готов полностью и всецело довериться в этом вопросе профессору Ричардсону, направился с Гувером к выходу. Как только майор с Ником вышли, начались обсуждения, периодически переходящие в настоящие дебаты. С учётом того, что собрались люди достаточно образованные, каждый старался навязать свою точку зрения, высказывая массу доводов в пользу своего варианта. Какие только имена ни звучали, что только ни предлагали. Проводили голосования – открытое, закрытое, тянули жребий, пробовали случайный выбор, профессор Ричардсон даже предложил написать программу. Названия предлагали все без исключения: инструктора, присутствующие офицеры, но ничего не выходило, все более или менее стоящие имена разобрали писаки или киношники. Доктор Грачев призывал не торопиться с решением: «Нужно тщательно все взвесить, ведь как корабль назовешь, так он и полетит…» В общем, споры продолжались без малого два часа. В итоге с огромным скрипом пришли к нелегкому решению. Каждый предложил свой вариант, взяли заглавные буквы, сложили, что-то сократили, что-то покрутили, в общем, получился «Сейвал», точнее, у профессора получился «Блювал», но полковник Вершинин наложил табу, объяснив, что на русском языке это звучит не очень аппетитно.

За дебатами в огромный монитор наблюдали майор Гувер и странный старик. Этот же старик был на первом сборе команды, на земной базе «Космических связей».

– Все отлично, —с улыбкой сказал Гувер незнакомцу, – все просто превосходно, как и говорил Радковский, никого не пришлось уговаривать.

На что старик промолчал, усталым взглядом посмотрел на Гувера и тяжело произнес:

– Вы хорошо поработали. У нас нет причин тянуть со стартом.

– Корабль и пилоты готовы, – Гувер бодро отчитался незнакомцу, – нам понадобится еще пару дней…

– Нет у вас пары дней, – оборвал незнакомец майора. – Завтра.

– Но у нас еще не все готово. Да и вода ещё не прошла должную очистку.

– Вода чистая? – незнакомец смотрел в глаза Гувера.

– Относительно.

– Она хуже той, которую вы пили за обедом?

– Нет, не хуже.

– Тогда чистая, – не церемонясь сказал незнакомец. – Сколько провизии успели погрузить?

– Примерно две трети, – ответил майор.

– Хватит, вернутся всё равно не все, – равнодушно сказал незнакомец. – Завтра. Вам всё ясно, Гувер?

– Да, – ошарашенно смотрел майор на собеседника.

Незнакомец, опираясь на трость вялой неуверенной поступью, пошел к выходу.

Глава четвертая

Полёт проходил без всяких проблем. Утро началось хорошо, настроение команды было изумительным, минуло пять суток, а послестартовая эйфория ещё не прошла. Единственное, что омрачало полет, так это распорядок дня, составленный Элисон Феликс, с многочисленными инструктажами. Казалось, она их ночами сочиняет, да и вообще Элисон очень сильно изменилась с начала полета, стала буквоедом и сухарем.

Профессор Ричардсон и доктор Грачев постоянно колдовали над магнитными дисками, взятыми со старого корабля, пытаясь извлечь хоть что-то полезное. Брук Беннет, судовой врач, приглашала к себе в кабинет для первых проб крови, тем самым наводя ужас на нашего вундеркинда. Бедный Ник всеми правдами и неправдами пытался отлынивать от похода в кабинет доктора, придумывая себе различную работу, какие-то срочные дела… В общем, наблюдать за Ником было забавно. Кэтрин, наш микробиолог, все время пропадала в ботаническом саду, делая заметки, а после отправлялась в свою лабораторию, куда категорически никого не пускала, но честно признаться, желания присутствовать при её опытах особо ни у кого и не возникало, скукота полная. Рой же целыми днями шатался по кораблю, в основном на мостике командира или в лаборатории Ричардсона, изредка к нему присоединялся Питер Ревсон – инженер корабля, самый занятой и незаменимый человек на судне, он с самого начала что-то вертел, крутил, капался, а как только кто-то спрашивал, что он делает, тут же отвечал: «ничего, все в порядке, все в норме, так, профилактика…». Какая профилактика, корабль новенький. Чем занимается Элисон Феликс, никто не знал, но скорее всего, она строчила свои бесконечные отчеты.

Рой и Ник возились в саду у Кэтрин, когда полковник Вершинин пригласил всех в лабораторию Ричардсона.

– Проходите скорее, располагайтесь, – профессор любезно за руку провёл Кэтрин к стулу.

Лаборатория была небольшая, поэтому Нику и второму пилоту капитану Смиту досталось место в проходе. Самое неудобное место оказалось у Роя – в центре зала, да ещё перед суетящимся профессором.

Ричардсон и доктор Грачев сияли как игрушки на Новогодней ёлке.

– Этот магнитный диск, снятый с корабля прошлой миссии… – профессор указал пальцем на серебристый бокс, лежащий около ноутбука. – Мы с Львом здесь поворожили – и вот, что получилось.

Все внимательно начали смотреть на экран ноутбука. Кэтрин и Брук вскочили, пытаясь через плечо Питера Ревсона увидеть экран.

– Смотреть не обязательно, это аудиозапись, – пояснил профессор.

Запись пошла. Скрежет, бульканье, посторонние шумы… и вдруг сквозь все это, еле слышно, пробилась речь: «Сейвал, приём… Сейвал, меня кто-нибудь… Майор Райнан. Майор, профессор Ричардсон, приём… Из Адоннии с трудом добрались в Саржу», – пошло потрескивание, и шумы эфира заглушили речь.

Запись прослушали пять раз в полной тишине.

– Ну, что думаете? – вопрошающе смотрел на команду довольный профессор.

– Дурацкое имя мы придумали нашему кораблю, – неожиданно выдал Ник. На что в лаборатории прогремел смех.

– Только сейчас я услышал, как это нелепо звучит, – Рой поддержал Ника.

– Да. С названием получилось как-то странно. Но вы же меня поддержали, – оправдывался профессор Ричардсон.

И тут понеслось все снова: Брук Беннет сказала, что была категорически против, Грачев: «я говорил, как назовем, так и полетим». Питер Ревсон вообще заявил, что прослушал, за что голосуем, и заверил, что за такое глупое имя ни за что бы не проголосовал.

– Внимание! – полковник Вершинин пытался успокоить команду. – Тихо! – командирским голосом он прекратил бессмысленные споры. – Насколько я понял, это голос Роя Стюарта? – Вершинин обратился к доктору Грачеву.

– Да, прогнали через программу – девяносто пять процентов, что это голос Роя. Качество записи не идеальное, поэтому не сто.

Полковник тихо и спокойно начал рассуждать:

– Что мне из этого стало ясно. Первое. Планета обитаема, вероятно, с развитой цивилизацией. Определенно ясно, что там минимум два города….

– Не факт, – вмешался Рой, – города могут быть мертвыми.

– Там точно есть люди, – доктор Грачев сказал так категорически, что сразу стало ясно: открытия на сегодня еще не закончились.

Профессор Ричардсон включил следующий файл, это было продолжение предыдущего. Запись была четкой, уже без скрипов и бульканий. Можно четко разобрать диалог на странном незнакомом языке. Разговор Роя с мальчиком длился не более минуты. По тембру голоса можно предположить, что мальчишке лет четырнадцать.

– Судя по речи мальчика, я уверен, что строение голосовых связок такое же, как у землян, – с уверенностью сказал доктор Грачев.

Доктор включил запись еще раз.

– Вот здесь… Слышите? Четко слышны гласные. Это то, в чем мы уникальны. Чтобы произносить в первую очередь гласные звуки, язык, губы, гортань, мягкое нёбо должны быть идентичны нашим. Думаю, определенно, нижняя часть головы у них устроена как у человека.

– Это радует, – с улыбкой произнес Джек Смит, – не хотелось бы повстречаться с чудовищем.

– О чем ты разговаривал с мальчиком? – неожиданно спросила Кэтрин у Роя.

Доктор Грачев хотел было ответить, но решил сначала выслушать версию Роя.

– Понятия не имею. Какой-то набор непонятных слов.

Кэтрин сверлила взглядом Роя.

– Я не знаю, —Рой растерянно развел руками, – у доктора Грачева лучше спросите.

Команда перевела взгляд на Грачева.

– Диалог пропустил через свою программу, и вот что получилось. Заранее прошу извинения, не судите строго. Перевод не точный, некоторые слова вообще не поддаются переводу.

Голос мальчика: «Птица. Глухой».

Голос Роя: «Не знать покоя. Содействие».

Голос мальчика: «Сами. Нет содействия».

Голос Роя: «Безвинен, достичь, отвратить, дать».

Минутную паузу прервал Ник Радковский:

– Вы называете это «перевод неточный»? – усмехнулся Ник. – Это что, шутка? Набор бессвязных слов.

– Это только первоначальный вариант. Проявите терпение, переводит машина…

– В этом диалоге тринадцать слов…

Не успел Грачев договорить, как Феликс его перебила:

– Ничем не связанные между собой слова. Все, что вы сейчас попытаетесь сделать, это придать им собственный смысл. Не берите дурной пример у коллег историков-теоретиков – писать разную глупость, зная, что ее невозможно проверить.

Грачев хотел возразить, но был так смущен, что не мог ничего внятного произнести.

– Док поработал на славу, – Вершинин с сочувствием похлопал расстроенного Льва по плечу.

Элисон Феликс встала со стула и пошла к выходу.

– Работайте, профессор, мы вас не будем отвлекать. Если что-то нужно, обращайтесь сразу ко мне, – Элисон Феликс дала понять, что лабораторию надо освободить. – Доктор Грачев, я провожу вас, – Элисон взяла Льва под руку и повела по коридору. – Все развивается очень быстро. Эти города на чужой планете, мальчик, Рой Стюарт говорит на непонятном языке и так далее. С Ричардсоном очень сложно вести конструктивный диалог, он немного упрямый, вы меня понимаете?

– Пока не совсем, – ответил все еще сконфуженный доктор.

– Если вам удастся распаковать другие файлы, и вы услышите что-то странное, я хочу об этом узнать первой. Теперь вы меня понимаете?

– Вы думаете, остальная команда не должна знать?

– На корабле собрались люди образованные, скажем даже, очень образованные и, если их фантазии дать разгуляться, боюсь, быть беде. Я не могу допустить панику на корабле, – раздраженно ответила Феликс.

– Панику? – удивлённо переспросил Лев.

– Ну, хорошо, – согласилась Элисон, – паника, конечно, – слишком резкое слово, но шатания в команде возможны, и вы с этим не можете не согласиться. Ричардсон имеет большой авторитет у команды, тем самым навязывает свое мнение. Я как руководитель экспедиции должна этому помешать. Раскол в команде – это погибель всему проекту. Команда должна быть едина, под руководством одного человека. Анархии на корабле нет места. Вы со мной согласны?

– Согласен.

– Вот и хорошо, – Элисон обрадовалась пониманию, – мне нужна трезвая оценка ситуации, которую мы в узком кругу обсудим и вместе решим, что нужно знать команде, а чего нет.

– Элисон, если там будет пустая болтовня, думаю, она никому не повредит, а если в словах заключается реальная угроза, тогда это должен знать каждый, независимо от его статуса на корабле, – спокойно ответил доктор, освобождаясь от руки Феликс.

– Это мне решать, кто и что должен знать, – тон Элисон изменился, из милой овечки она моментально превратилась в скалящегося волка. – Чтобы вы меня правильно поняли, доктор Грачев, это не просьба, а приказ. Я руковожу экспедицией, ясно вам?

– Как может быть не ясно, если вы по пять раз на дню это повторяете?!?

***

Утром Рой направился к профессору Ричардсону, а по пути заскочил в ботанический сад, там Кэтрин с Ником занимались пересадкой луговых цветов. В последнее время они крепко сдружились. Нику нравилось заниматься садом, а Кэтрин составляла приятную компанию.

В коридоре Рой повстречался с Питером Ревсоном. Питер вернул Рою нагрудный значок, который он нашел на полу кислородной станции. Там заполняли баллоны дыхательной смесью для скафандров.

Только ближе к обеду Рой наконец добрался до профессора. Тим был полностью поглощён работой. Компьютер перевёл в голосовой режим и, как показалось Рою, он настойчиво пытался внушить ему имя, без остановки обзывая его Гаем, тот же в свою очередь, напротив, пытался всячески игнорировать Ричардсона.

– Не услышал, как ты вошёл. Я тебя, кстати, ждал, – профессор всегда всех ждет, это тот человек, который не терпит одиночества.

– Чем занимаетесь? – поинтересовался Рой.

– Вот пытаюсь привить немного человечности этой железяке, но всё безрезультатно. Бестолочь, одним словом, – профессор Ричардсон немного расстроился. Подперев подбородок кулаком, внимательно смотрел на Роя. – Чем могу быть полезным?

Рой не знал, с чего начать разговор. Крутился на стуле от неловкости, подбирая правильные слова.

– Да не мнись. Давай, выкладывай всё начистоту.

– Только если этот разговор останется в тайне.

Ричардсон немного поразмышлял и без всяких условий согласился.

– Помните запись, которую мы слушали в вашей лаборатории? – спросил Рой.

– Диалог с мальчишкой на неизвестном языке. Помню.

– Мне кажется, это не я.

– Так. И почему ты так решил? – в недоумении посмотрел профессор на Роя.

– Вы же знаете, что, когда слышишь свой голос в записи, он звучит как-то странно, не так, как ты его себе представлял? Я и раньше слышал свой голос в записи и точно уверен, что с мальчиком говорю не я.

– Хм, – смущенно произнес профессор, – этому должно быть какое-то объяснение.

– Я сегодня заходил к доктору Грачеву и попросил копию записи. У себя в каюте я сделал запись своего голоса и сравнил. Для меня звучат как два разных голоса.

– Но программа подтвердила на девяноста пять процентов, что это твой голос, – сказал профессор.

– Знаю, но может, это потому, что сделанная запись не совсем моя. Возможно, мы не на сто процентов являемся точными копиями?

– Маловероятно, я же слышу голос как свой, да и остальные признали себя.

Ричардсон встал со стула и нервно стал ходить по лаборатории.

– Теперь, профессор, самое странное.

– Что еще может быть страннее?

– Тише, профессор, – Рой говорил вполголоса, – нас не должны услышать.

Ричардсон открыл дверь и выглянул в коридор.

– Все чисто, – шепотом произнес профессор.

– А этот? – Рой ткнул пальцем в потолок. Профессор кивнул в ответ.

– Гай, ты слышишь меня?

– Я не знаю, кто это такой, – с пренебрежением ответил компьютер.

– Ах, ты… – яростно зашипел профессор. – Компьютер, отключись. После с тобой разберусь.

– Выполняю, – ответил компьютер.

– Говори, теперь все чисто, – профессор на всякий случай еще раз выглянул за дверь.

– Я понимаю инопланетный язык. Я знаю, о чем говорил «я» с мальчиком.

– Ты же только что сказал, что это не ты.

– Ну да, как бы не я, – замялся Рой.

– Тогда как это возможно?

– Не знаю, – Рой развалился на профессорском стуле. – В лаборатории, когда доктор Грачев включил запись, у меня сложилось впечатление знакомой речи, но тогда я не понимал точно, что это. А сегодня, когда решил заново прослушать, у меня в голове возникли непонятные образы.

– А пойдем-ка прогуляемся к доктору Грачеву, – предложил профессор Ричардсон.

Дверь в лабораторию доктора была приоткрыта, Рой зашёл первым.

– Док, дома кто есть? – крикнул Рой, стоя у входа.

– Доктора не видно, – профессор обходил длинный стол, стоящий в центре лаборатории. Опустил глаза, тут же замер, безотрывно смотря вниз. Сердце заколотилось, перехватило дыхание, и он с трудом вымолвил слова:

– Сюда, Рой! Скорее!

Рой быстро обошёл стол с другой стороны.

– Как же так? – Рой смотрел на доктора, который лежал на полу с окровавленной головой.

– Компьютер, срочно вызови Брук Беннет и полковника Вершинина в лабораторию Грачева, – резко сказал Рой.

Компьютер не отвечал.

– Компьютер, ты меня слышишь? Черт бы тебя побрал, – Рой перешёл на крик.

Услышав крик, в лабораторию неуверенно зашёл Ник.

– Что случилось? Почему кричите?

Рой поднял голову над столом.

– Ник, беги за Брук, пусть срочно идёт сюда. Потом на мостик за полковником. Скажи, что Грачев без сознания.

Команда собралась на мостике, ожидая Брук Беннет и Роя Стюарта с операционной. Рой ассистировал Брук. Он, конечно, в медицине полный профан, но ей нужен был не медик, а простой помощник, который от вида крови не столбенеет как истукан.

Прошёл час, а на мостике не было произнесено ни слова. Все только ходили взад-вперед, посматривая друг на друга.

– Наконец-то, – облегчённо шепнула Кэтрин, увидев входящую на мостик Брук.

– Как доктор Грачев, ему лучше? – робко спросила Элисон Феликс.

– Состояние доктора Грачева стабильно тяжелое. Ушиб височной доли вызвал субарахноидальное кровоизлияние, – ответила Брук.

– Ушиб не звучит как приговор, – полковник немного повеселел. – Поясните, доктор?

– Субарахноидальное кровоизлияние – звучит как приговор, – сурово ответила Брук Беннет, – смерь происходит в сорока пяти процентах случаев, – Брук на несколько секунд замолчала. – Мне очень жаль, я ничем не могу помочь.

– Что стало причиной ушиба? – спросил полковник Вершинин.

– Я не судебный медик, точно определить не смогу.

Полковник взял Брук за руку и отвел в сторону.

– Мне нужна ваша версия.

– Точную версию дам после вскрытия.

Полковник немного опешил, не ожидая такого ответа.

– Сейчас меня устроит ваше предположение.

– Не знаю. Возможно, что-то поднимал с пола и неудачно ударился головой. Или еще как-то.

– Или еще как-то – это как?

– Я не знаю. Вариантов масса. Могли ударить, к примеру.

– Кто?

– Я откуда знаю, – крикнула Брук, жалея, что сказала глупость, не подумав.

– А лужа крови? – профессор посмотрел на Роя. – Мы же видели лужу крови!

– Видели, – подтвердил Рой.

– Кровь пошла после падения. Надбровное рассечение.

– Значит, вы не уверены, что это несчастный случай? Верно? – полковник уточнил.

– Я еще раз повторяю: я не знаю! – резко ответила Брук.

– Всем успокоиться, – нервно сказал Вершинин, в первую очередь успокаивая себя. – Считаю, что на этом дело пока закрыто.

– Грачев был здоров? – жестко спросил Рой.

Брук остановилась у выхода с мостика. Этот вопрос прозвучал как обвинение.

– Все медицинские карты я изучила уже после старта. На станции мне предоставили только данные на пилотов. Дела гражданских были засекречены.

– Но он же знал, что болен?

– Конечно, знал, поэтому и спрашивал у Феликс, сохранились ли какие-нибудь медицинские записи на бортовом компьютере старого корабля.

– Зачем?

– Думаю, ему было важно знать, по силам ли ему этот полет.

Вся команда буквально прожигала взглядами Элисон Феликс.

– Не нужно на меня смотреть как на вселенское зло. Здесь все исключительно по собственному желанию, и доктор Грачев не исключение. Да, у доктора были проблемы со здоровьем. Мы сделали полную медицинскую диагностику, все риски были ему известны. И если бы не эта нелепая случайность, доктор был бы в полном порядке.

– Если бы… – зло повторил профессор.

– Это могло произойти и на Земле. В любой момент. Профессор, не надо меня демонизировать, – Элисон Феликс перешла на крик, – в конце концов, не я принимала решение, он сам принял.

– Всем нужно успокоиться, – полковник пытался разрядить обстановку. – Тяжелый день. Всем отдыхать. Разойтись по каютам.

– Сразу прийти не мог. Длинный разговор с Феликс, – полковник Вершинин закрыл за собой дверь в лабораторию профессора. – К чему такая конспирация?

На стуле у высокой стойки сидел Рой и наблюдал за профессором. Ричардсон немного приподнял голову вверх и начал тихо говорить:

– Гай, ты меня слышишь?

Полковник, не понимая, кто такой Гай, сдвинул брови.

– Да, профессор Ричардсон, – ответил компьютер.

– Сейчас, разговаривая со мной, ты видишь всех членов экипажа?

– Я вижу весь корабль, за исключением уборных и кают экипажа.

– С 11:20 до 11:28 я по внутренней связи разговаривал с доктором Грачевым. Через десять минут пришел Рой, было 11:38. Беседа была недолгая, до 11:53, – Ричардсон подошел к рабочему столу и развернул монитор к Вершинину. – Гай, покажи Грачева в промежутке времени с 11:28 до 11:53.

На экране появился Лев Грачев. Возился с чем-то на столе, делая записи, потом встал, налил кружку чая, вернулся к столу сделать еще несколько записей, обронил ручку, опустился под стол и уже не поднимался.

– Все так, как предполагала Брук Беннет, – подытожил полковник Вершинин.

– Смотрите на время, а не на Грачева, – пояснил Рой.

Профессор еще раз включил запись.

– Так!? – многозначительно произнес полковник, – пропали шесть минут записи. Может, это сбой компьютера? Солнечная вспышка, магнитный удар?

– Я тоже сразу так подумал, но увы, – профессор обратился к компьютеру. – Гай, покажи запись между тридцать восьмой и сорок четвертой минутой.

– Доступ к файлу запрещен, – ответил компьютер.

– Кто поставил запрет на файл? – спросил полковник.

– Я ограничен в ответах, – ответил компьютер.

– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – недовольный командир встал со стула. – Компьютер, немедленно сканируй сетчатку глаз, установи статус и предоставь доступ к файлу.

– Полковник Денис Вершинин, командир звездолета «Сейвал», личный номер 3 02 19 45, – на несколько секунд компьютер замолчал. – Доступ к файлу запрещен.

– Этого не может быть, – возмущенно сказал полковник, – проверь еще раз.

– Доступ запрещен, – компьютер был непреклонен.

– Кто на корабле имеет самый наивысший статус?

– Вы, полковник, – ответил компьютер.

– Это еще не все, – профессор снова включил запись.

Полковник всматривался в каждый кадр, после произнес:

– Записи Грачева со стола пропали.

– Определенно, не несчастный случай, – грустно произнес Рой, понимая, что кто-то из команды – убийца. Но слово «убийца» вслух произносить на стал.

– Компьютер, запусти снова запись, —отдал приказ полковник.

– Файл недоступен, – ответил Гай.

– Повтори! – не понимая, что происходит, Вершинин сел на стул. – Элисон Феликс, думаю, у нее доступ выше моего, – раздраженно сказал полковник.

– Думаете, это она? – спросил Рой.

– Не думаю, но она определенно знает, кто.

– Покрывает, чтобы на корабле не начался ад, – произнес Рой и тихо добавил, – разумно, даже мудро.

Профессор Ричардсон посмотрел на Роя, потом уверенно произнес:

– Думаю, сейчас самое время все рассказать командиру, – Ричардсон обратился к Рою.

Полковник напрягся, он чертовски не любил сюрпризы.

– А этот? – Рой намекнул на компьютер, что он их слышит. – Идемте в каюту, там поговорим без посторонних ушей.

– Каюты тоже прослушиваются. Только доступ к файлам не ниже первого помощника командира, – пояснил полковник.

Полковник через свой личный номер отключил присутствие компьютера в лаборатории Ричардсона.

– Давай, выкладывай, – с тревогой в голосе сказал полковник. Жутко не хотелось добавлять еще неприятностей к происшествию с Грачевым.

– Запись, разговор с мальчиком, – начал Рой. – Это не я.

– Что значит, не ты?

– Это не мой голос.

– Интересно, – удивил Рой полковника.

– Но я прекрасно понял, о чем речь в разговоре.

– Как? Ты понимаешь инопланетный язык?

– Я всегда думал, что это наш с отцом выдуманный язык. Всегда считал, что это игра. Ни я, ни папа к этому серьёзно никогда не относились. Сразу не сообразил, а сейчас он как из подсознания вылез. Я все вспомнил, – Стюарт переживал, что командир сочтет его сумасшедшим.

Полковник внимательно выслушал историю, немного подумал и тихо произнес:

– Хотелось бы знать, о чем был разговор с мальчишкой.

– Ни о чем. Нет ничего, что могло заинтересовать нас с вами.

– Ясно, – протяжно произнес Вершинин, переваривая все сказанное. – Меня больше всего беспокоит, что кто-то ведет странную и опасную игру. Нужно держать ухо востро, – резко сказал полковник, потом посмотрел в растерянные глаза профессора и Роя и понял, что ни тот, ни другой не знают, как держать ухо востро. – Электронный ключ от лаборатории должен быть в вещах Грачева. Возьмите в медотсеке. Добудьте всё, что сможете. И ещё, – уже в дверях сказал Вершинин, – в это дело посвящены только мы, трое.

***

Глубокой ночью Ричардсон поднялся на мостик. Полковник сидел в центральном кресле и молча смотрел в черный экран.

– Вы хотели о чем-то поговорить? – спросил профессор, потягивая верхние конечности, еще не отойдя ото сна.

– Хотел, садитесь.

Профессор, укутанный в одеяло, завалился в кресло второго помощника.

– Вы хорошо знаете Роя Стюарта? – спросил полковник, не отрывая взгляда от черного экрана.

– Достаточно, чтобы понять, что он хороший парень.

– Вы в курсе, что его IQ переваливает за 190 пунктов? Выше, чем у вас, профессор, – полковник в кресле повернулся лицом к профессору.

– Нет, не знал.

– Вы знаете, чем он зарабатывает на жизнь?

– Рой говорил, что сменил немало профессий, – профессор уже догадался, куда клонит полковник. – Давайте сразу к делу.

– К делу, так к делу, – полковник набрал личный номер командира и потребовал у компьютера вывести на экран личное дело Роя Стюарта.

Ричардсон не спеша прочел файл. Профессор не любил с ходу делать какие-то выводы, он любил всю новую информацию как следует проанализировать.

– И…? – протяжно произнес профессор.

– Есть поговорка: «Сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит», – полковник пристально смотрел в глаза профессора. – Вы понимаете, что Рой Стюарт может вести собственную игру?

– Какую? Зачем? – профессор требовал объяснений. – Вы же сами видели, что во время нападения на Грачева Рой находился в моей лаборатории, со мной.

– Возможно, он не нападал на Грачева…

– Возможно? – профессор прервал полковника.

– Он мог воспользоваться ситуацией. С его-то умом и криминальным талантом ожидать можно чего угодно.

– Но зачем ему это?

– Не знаю. Пока не знаю.

Профессор ненадолго призадумался, после произнес:

– Чувствуется рука Элисон Феликс, – профессор пристально всматривался в глаза командира, – это она? Точно она, можете не отвечать, – уверенно сказал Ричардсон, – вот так ловко подвела вас к таким выводам, да? – с обидой спросил профессор.

После слов профессора на мостик поднялась Феликс.

– Вы все слышали, я прав? – сказал профессор, жутко разочаровавшись в командире. – Тогда вы, Феликс, объясните, зачем Рою весь этот цирк?

– Вы знаете, что означает слово эскапизм?

Профессор конечно же знал, но отвечать не хотел.

– Это бегство от реальности в выдуманный мир. Вы помните, сколько Рою было лет, когда отец придумал собственный язык?

– Три года, – тихо произнес Ричардсон.

– Примерно в это время погибает вся его семья. Вскоре на долгих десять лет его жизнь станет адом. Вы понимаете, к чему я веду? – Эскапизм в медицине называют шизофренией, – продолжила Феликс.

Профессор молчал, только сурово смотрел то Феликс, то на полковника.

– Единственное, о чем прошу – предоставляйте Стюарту как можно меньше информации. Как бы вы ему ни доверяли, но уверяю вас, профессор, вы можете оказаться марионеткой в руках этого человека.

Профессор молча пошел к выходу.

– И еще, – Элисон Феликс сказала вслед профессору, – прежде чем вы будете разговаривать со Стюартом, сначала обдумайте все услышанное.

***

Когда Рой и Ник поднялись на верхнюю палубу, вся команда пристально смотрела в большое панорамное окно.

Множество колец и воронок из облаков разного цвета, обжимая великана, двигались в различных направлениях, меняя форму и создавая божественные рисунки на поверхности огромного газового гиганта. Юпитер! 650 000 000 километров от дома. С этого момента визуальный контакт с Землей закончен.

– Ужасающе беспощаден, умопомрачительно бесподобен, он так близко, что, кажется, корабль не справится с его мощной гравитацией, и сейчас он поглотит нас, – пораженный зрелищем, с особым упоением шептал профессор. – Исполин великолепен, – чтобы не отвлекать от зрелища остальных, профессор продолжал говорить рядом стоящей Брук тихо, еле слышно, – смотри, видишь это красное пятно на боку Юпитера? Оно в три раза больше нашей Земли, самый сильный шторм в Солнечной системе, он бушует более трёхсот лет, ветра достигают пятисот километров в час, – команда начала плотней сдвигаться к профессору, чтобы слушать его комментарии, – вся эта сбитая пена из облаков, скрученная, словно морские канаты, устраивает величайший ураган из водорода и гелия. Любая молния здесь в тысячи раз сильнее самой сильной на Земле. Все бурлит, кипит, буквально разрывая планету изнутри, конфликт не гаснет никогда. Не правда ли, это прекрасно?!

Кэтрин стояла возле Роя, вслушиваясь в слова профессора Ричардсона, словно заворожённая. Еле заметно она коснулась ладони Роя. Рука Кэтрин была слегка прохладной, пальцы трепетали от страха. Она больше всего боялась, что Рой может отшагнуть, отдёрнуть руку. Но он крепко сжал её крохотную ладонь. Маленькие пальчики Кэтрин обвили большую кисть Роя, левой щекой она аккуратно прикоснулась к его плечу. Кэтрин стало тепло и уютно, выпускать руку совсем не хотелось. Она была счастлива. Счастлива сейчас, в эту минуту.

– Ник, где ты пропадаешь? Я повсюду тебя ищу! – Ник не успел ответить, как Рой тут же выдал: – Ты мне друг или нет? Отвечай быстро, не задумываясь. Да или нет?

– Конечно, да.

– Тогда с тебя две свечи, – Рой быстро развернулся и пошёл по коридору в сторону командирского мостика, не дав никаких объяснений. – Они мне нужны через час, – обернувшись, крикнул Рой.

Целый день Рой выискивал всякие мелочи, чтобы устроить праздничный вечер для Кэтрин.

В проеме двери своей лаборатории стоял профессор. Ричардсон был довольно своеобразным человеком – он не искал друзей на работе, ни перед кем не заискивал, зачастую комфортнее чувствовал себя с группой студентов, нежели с коллегами-преподавателями. Человек со множеством причуд, которые впоследствии становились причиной всех его неурядиц.

Улыбка на лице профессора означала, что на горизонте показался Рой. Тот же, заметив профессора, хотел свернуть, так как знал: если профессор в коридоре – три часа долой. «Скорее сюда!», – услышал Рой, прежде чем сообразил, куда ему свернуть – направо или налево.

Спустя два часа Рой забежал на мостик. Командира не было, в кресле второго пилота сидел лейтенант Джек Смит.

– Полковника нет? – Рой и сам видел, что нет, но почему-то спросил.

Джек неохотно повернулся лицом к Рою и снисходительно, по-дружески посмотрел на него.

– Спешишь куда?

– Выручай.

– Что?

– Только строго между нами.

– Конечно, – лейтенант Смит развел руками, – строго между нами.

– Мне нужна бутылка шампанского или вина, только она мне нужна сейчас, и не спрашивай, зачем.

– Зачем? – спросил Джек с непробиваемой физиономией. – Шучу. В столовой, на верхней полке, где посуда, лежит одна бутылка довольно приличного вина.

– Спасибо, ты настоящий друг, – крикнул Рой, находясь уже в проеме дверей.

– Не за что. Спасибо скажешь профессору. Это он её слизал со стола, когда праздновали прибытие к Юпитеру.

– Вино профессора? – задумался на секунду Рой. – Ну и ладно.

Рой пулей помчался по коридору. По пути заскочил к Нику в комнату.

– Ну? – Рой шарил глазами по комнате. – Где?

– Вот, – Ник указал в сторону стола.

– Что вот?

На столе стояли две кружки, наполненные до половины растительным маслом с выведенными наружу фитилями, сделанными из хлопковой ткани.

– Вот, – Ник кивнул головой в сторону кружек.

– Что это? – Рой увидел на столе две лампады, сделанные на скорую руку. – По-твоему, я её молиться приглашаю?

– Рой, мы на исследовательском корабле, а не на круизном лайнере, – обиженно сказал Ник. – Так что бери, что есть, а не нравится…

– Беру, не обижайся, – Рой прервал друга. – Я пошутил.

К вечеру у Роя было все готово. Кэтрин приглашена. Импровизированный стол в ботаническом саду накрыт. Лампады, вино. Правда, цветов не было, ну да ладно. Рой хотел было надрать в саду, но потом дошло, что Кэтрин заругает.

Но не успели они допить первый бокал вина, как прозвучала сирена – сбор на капитанском мостике. Вечер Роя и Кэтрин завершился, не успев начаться.

Компьютер сделал изменения в расчётах, и прыжок должен был состояться уже через час.

***

Рой отсоединил шлем командира от скафандра. Размытый силуэт Стюарта понемногу начал проясняться. Рой тряс полковника за плечи, что-то говорил, вены на шее периодически раздувались. Крик Роя, словно подхваченный ветром, доносился до Вершинина откуда-то издалека, превращаясь в отрывки непонятных слов.

– Полковник…. Слышите меня? Очнитесь. Скорее просыпайтесь, – кричал Рой, смотря в глаза Вершинину, – мне нужна ваша помощь.

– Что случилось? – Вершинин вертел головой по сторонам.

Команда сидела на своих местах без движения.

Рой протянул полковнику флакон с винтовой пробкой, до половины наполненный прозрачной жидкостью.

– Что это? – не понимая, что внутри, он непроизвольно протянул руку к флакону.

– Пейте до конца, это поможет прийти в себя.

– Все живы? – полковник смотрел на экипаж.

– Да, живы. Давление в скафандрах по непонятной причине резко упало. Должно быть, это и послужило причиной глубокого сна.

– Причина не в этом, – вмешался Гай.

– Тогда в чем? – спросил Рой у компьютера.

– ЗАКС, – ответил Гай.

– Поясни?

– Закись азота или, как еще называют, кислородная седация, – пояснил Гай.

– Как закись азота могла попасть в баллоны с воздухом? – спросил еще не до конца пришедший в себя Вершинин.

– Возникла более серьезная проблема, – ответил Гай.

– Что на этот раз? – нервно отреагировал Рой.

– Корабль быстро сближается с большим метеоритом. Нужно срочно изменить угол движения корабля.

– Так измени, – крикнул полковник.

– Выполняю.

– Что я должен делать? – спросил Рой у полковника.

– Давай перенесём майора в твоё кресло.

Через несколько секунд Рой уже сидел в кресле первого пилота, по правую руку от полковника. Командир маневрировал, уходил от столкновения как мог.

– Скорость очень высокая, нам не уйти, – тихо прошипел полковник.

– Полковник Вершинин, – Гай обратился к командиру, – столкновение произойдёт через семнадцать секунд.

– Компьютер, защитное поле выдержит удар?

– Нет, – однозначно ответил Гай.

– Теперь остается надеяться, что майор Гувер нас не обманул.

Рой вопрошающе посмотрел на командира.

– Чуть левее твоей руки красный колпачок. Подними его вверх.

– Компьютер, прицел в центр метеорита, – командир перешёл на крик. Адреналин брал верх.

– Столкновение через семь, шесть…

С огромной скоростью корабль догонял еле ползущий метеорит размером с пятидесятиэтажный дом.

– Столкновение через три секунды.

– Командир, нужно принимать решение, – Рой посмотрел на полковника. – Командир, ну же, командуйте.

– Залп, – заревел во все горло командир.

Рой с бешеной силой вдавил кнопку внутрь. Метеорит разнесло в разные стороны. Огромное облако пыли корабль пронзил в долю секунды. Большой осколок размером с автомобиль вырвал кусок мяса из правого борта корабля, только чудом не оторвав двигатель правой палубы, мелкие осколки в трёх местах, словно масло, пронзили корабль.

– Рой, у тебя железные нервы. В такой сложной ситуации повел себя как настоящий профи, – полковник по-дружески похлопал по плечу Роя, – а я замешкался. Нам повезло, а могли погибнуть.

Рой ничего не ответил, а ведь кнопку он нажал за секунду до команды полковника.

Глава шестая

Через пять часов вся команда наблюдала чудовищную картину. Серая расколотая планета, изуродованная черными шрамами, разломами в сотни километров в глубину и в десятки в ширину, без атмосферы, без воды, абсолютно мертвая, безжизненная глыба. Похожая на яблоко, из которого выжали весь сок, со сморщенной, вдавленной внутрь кожурой.

Никто из команды не ожидал увидеть такое чудовищное зрелище. Профессор Ричардсон от расстройства сел в командирское кресло, крепко сжал лицо руками и тихо произнес:

– Не могу поверить. Мы слушали радиопереговоры Роя с поверхности планеты, – Ричардсон посмотрел на Элисон Феликс. – Это не планета, это выдавленный сквозь пальцы персик, здесь не только биологической жизни нет, здесь никакой жизни априори быть не может.

Элисон Феликс не обращала на профессора никакого внимания, впрочем, как и на остальных, спокойно отдавая приказы компьютеру.

– Компьютер, выведи корабль на четырехсоткилометровую орбиту.

– Выполняю.

– Приготовьтесь расставить спутники, – Феликс обратилась к майору Энн Райнан.

– Четыреста, – объявил Гай.

– Приступить к сканированию планеты, мне нужна крупномасштабная навигационная карта, – Элисон отдала приказ компьютеру.

Рой подошел к только что вошедшему полковнику и тихо спросил:

– Все по плану?

– Да, – утвердительно ответил Вершинин.

– Прошу внимание! – Элисон Феликс пыталась привлечь внимание команды, но полковник ее прервал.

– Плохо спал, всё размышлял….

– Полковник, нам очень жаль, что у вас выдалась сложная ночь, но я пытаюсь….

– Помолчите, Элисон. Через минуту вы продолжите, я с превеликим удовольствием выслушаю вас, – с какой-то особой колкостью прервал Вершинин Феликс.

– Хорошо, – фыркнула Элисон и буквально впилась взглядом в командира. – Мы вас все внимательно слушаем.

– Питер Ревсон, вы нам ничего не хотите сказать о вашем пребывании на борту? – совершенно спокойно и неожиданно для всех Вершинин перевел разговор с Феликс на Питера.

– Нет, – спокойно ответил Питер.

– Тогда, Элисон, вам слово, – с упрёком произнёс полковник, – вы с нами тоже ничем не хотите поделиться?

– Нет… – Элисон удивлённо смотрела по сторонам.

– На нет и суда нет. Лейтенант Смит, арестуйте Элисон Феликс и Питера Ревсона. Пусть подумают в изоляторе, – команда погрузилась в полный шок. Все молча переглядывались, не понимая, что происходит. – Лейтенант, вам нужно дважды повторить? – резко произнёс полковник.

– Полковник, стойте. Я действительно не знаю, что происходит, – оправдывалась Феликс.

– Даю последний шанс, – полковник с упрёком смотрел на Элисон и Питера. Ему не нравилось, когда его держат за дурака.

– Полковник, я требую, чтобы вы объяснились, – резким тоном сказала Элисон.

Дело в том, что у полковника ничего не было – пустышка, только предположения Роя, что Феликс дрогнет, сломается. «Идиот, кретин… – первая мысль, которая промелькнула в голове полковника, – что я несу?»

Каменное лицо полковника, казалось, сейчас развалится на части. О блефе он знал только из кино.

«Опять влипли…» – левый глаз профессора Ричардсона начал предательски подёргиваться, нервишки слабенькие. К тому же, у Элисон Феликс была откровенная непереносимость профессора, и при любой возможности она не упускала случая укусить Ричардсона. «А теперь, когда все узнают, что это я сказал полковнику, что Элисон и Питер – зайцы безбилетные… Это выглядит как жалкая месть мелочного человечишки… что же делать? – профессор не мог успокоиться, – какого черта я полез с этой записью?»

На мостике стояла гробовая тишина.

Рой подошел к столу и демонстративно, немного пафосно вытащил из ящика жесткий диск. Тихо, спокойно начал говорить:

– Жесткий диск, над которым работал Грачев в свой последний день, – Рой положил на стол перед Феликс флэш-карту, – а это карта, на которой он оставил свои мысли.

– Постойте… – Феликс пыталась что-то сказать в свою защиту, но полковник ей не дал.

– Доктор Грачев знал, что вы лжете. Своими выводами хотел поделиться с профессором Ричардсоном, но не успел. Вы ему помешали. Чувствовали, что он – помеха вашим планам, убрали с дороги доктора. По-хорошему не захотел – замолчал по-плохому, так?

– Что вы себе позволяете? – возмутилась Элисон.

– Перестаньте разыгрывать спектакль. Вас и вас, – полковник указал пальцем на Феликс, потом на Питера, – на борту быть не должно.

Элисон обернулась в сторону Питера, он хладнокровно смотрел в глаза полковника. Элисон была чертовски умна: прежде чем произнести хотя бы слово, она продумывала все варианты.

«Питер не дрогнет, это однозначно… – с уверенностью подумал Рой, – а вот Элисон должна. Чем больше терять, тем сложней играть в такие игры», – Рой поймал себя на мысли, что пытается сам себя успокоить.

«Упираться некуда, да и капитан настроен решительно, закроет в камере без малейшего колебания, а из камеры куда сложней доказать свою невиновность», – взвесив все за и против, Элисон не стала рисковать свободой.

– Хорошо, – скрипя зубами сказала Феликс, – я все расскажу.

После слов «…все расскажу» полковник, профессор Ричардсон и Рой вдохнули полной грудью. Опираясь на подлокотник, профессор не заметил, как плюхнулся в кресло второго помощника, и только после прожигающегося взгляда лейтенанта Смита Ричардсон понял, что слегка потерял ориентацию в пространстве.

– Успокойтесь. В нашем пребывании на борту «Сейвала» нет ничего криминального. Все обвинения в том, что мы якобы причастны к травме доктора Грачева, просто абсурдны и оскорбительны, – спокойно и рассудительно говорила Элисон. – Год назад с лунной станции стартовал корабль «Навигатор» с экипажем из девяти человек. Я формировала группу из двухсот претендентов, отобрали восьмерых, я была девятая. Каждого человека я тестировала лично сотню раз. Мы были готовы на все сто процентов.

– Тогда почему вы здесь? – спросил полковник.

– Приступ острого аппендицита за день до старта. Брук может подтвердить, она видела мою медкарту, к тому же физически проводила осмотр, – Брук Беннет кивнула полковнику. – На подготовку ещё одного члена экипажа ушло бы минимум полгода. Отложить взлёт означало бы положить конец проекту, всему, над чем мы работали многие годы. Колин Ревсон занял моё место – брат Питера, мы вместе работали над этим проектом. Он не хотел лететь из-за своей семьи, у него за несколько дней до полета родилась дочь. Я уговорила его.

– Мы пришли за ними? – шокированный профессор спросил Феликс.

– Вернуть домой весь экипаж «Навигатора» – вот основная задача экспедиции.

– Но почему вы молчали? Зачем эти глупые тайны? – продолжал огорошенный Ричардсон.

– Скажи мы правду, что первый корабль без вести пропал, кто бы из вас согласился на рискованную миссию?

– Резонно, – кивнул Рой.

– Было решено некоторые факты умолчать и дать событиям идти своим чередом, без лишней осторожности, – Элисон Феликс развела руки по сторонам, – и вот мы здесь, живы и здоровы.

– Что с кораблём? – голос полковника стал немного мягче.

– Я не знаю. Все попытки наладить связь с «Навигатором» окончились неудачей.

– Скажите, профессор, отсюда связь с Землей возможна?

– До этого момента я думал, что определенно нет.

– По каким законам происходит передача данных, никто не знает. Мы думаем, что сигнал идет по следу корабля. Разрыв пространства ещё какое-то время остаётся открытым, поэтому Земля получает все данные с компьютера корабля, – добавила Элисон.

– Вы не знаете, где точно мы находимся? – спросил Ник.

– Нет, не знаю.

– Последний вопрос, который волнует лично меня: почему именно из нас решили сформировать спасательную экспедицию? – спросил Рой.

– Честно говоря, для меня это такая же загадка, как и для вас.

– Но все же, – Рой смотрел в глаза Феликс, – вы не можете быть в полном неведении.

– После долгих разбирательств с «Навигатором», – продолжила Феликс, – комиссия пришла к странному, на мой взгляд, решению. Доктор Бломберг, председатель комиссии, предложил разыскать вас. Он убедил директоров правления, что если в точности повторить исторический сюжет событий, успех гарантирован. Его затея мне казалась полным бредом, но, как видите, он оказался прав.

– И вы ничего не предприняли?

– Я не привыкла оспаривать приказы сверху. Задача поставлена – я выполняю.

– Когда вы намеревались рассказать всю правду? – спросила Брук.

– Если бы нам не удалось обнаружить «Навигатор», то никогда.

– Действуем по вашему плану, всё равно не из чего выбирать, – резко и решительно сказал полковник. – Планета мертвая, ищем «Навигатор» – и домой. Делать здесь нечего.

– Получили первые данные со спутников, – обратилась майор Райнан к полковнику, – передаю профессору Ричардсону на планшет.

– Что там? Обрадуйте нас, профессор, – полковник по-настоящему завелся. У него появилось настоящее дело, стоящее.

– У планеты нет электромагнитного поля. Ядро, по всей видимости, полностью остыло. На такой планете невозможно протянуть год.

– Профессор, вы ошибаетесь, – вмешался Гай. Ричардсон прищурил глаза, думал, как проучить этот пакостный компьютер. – Ядро не остыло, оно физически отсутствует. Его попросту нет.

Профессор в недоумении покачал головой. Ричардсон хотел как-то прокомментировать слова Гая, но тот снова влез и не дал профессору произнести даже слово.

– Предположительно, ядро могло испариться через огромную воронку, которая абсолютно точно доходит до центра планеты.

– Тим? – смотрел Рой на профессора, ожидая подтверждения или опровержения.

– Что я могу сказать? Все, что мы знаем о строении планет, это лишь теории, чистой воды догадки.

– Но есть и хорошая новость, – снова влез Гай. – В квадрате 0207 есть странная аномалия, видны следы атмосферы.

– Этого не может быть, скорей всего, неполадки спутников, – уверенно фыркнул профессор.

– Через две минуты можно визуально наблюдать с корабля, – язвительно ответил Гай.

Вскоре открылась удивительная картина: на расколотой до ядра планете, лишенной всех жизненных соков, образовался маленький оазис размером с современную Норвегию.

Через час экипаж «Сейвала» собрался в транспортном шлюзе у шаттла под номером один. Элисон Феликс с удивлением обошла грузовой отсек.

– Элисон, вы что-то потеряли? – произнес профессор Ричардсон, придавая словам как можно более иронический тон.

– Да, кажется, потеряла, – Элисон пронзительно смотрела в глаза полковника. – Здесь было четыре шаттла, а сейчас три.

Все, кроме Роя, уставились на командира в ожидании, что полковник тоже будет удивлен, но Вершинин находился в полном спокойствии.

– Осколки метеорита сильно потрепали шаттл, был пробит левый топливный бак, лобовое стекло, повреждена гидравлическая система курсовой стабилизации, – командир указал пальцем на большое маслянистое пятно на полу, – топливо очень токсично, пришлось нам с Роем избавиться от шаттла. Сбросили в космос.

Шаттл вынырнул из грузового отсека «Сейвала». Находящийся за штурвалом лейтенант Смит был на удивление совершенно спокоен, даже пытался шутить, только вот с чувством юмора у него совсем беда. Когда Джек шутит, растягиваешься в улыбке только из уважения, чтобы поддержать, помочь как-то товарищу, а потом думаешь: «что за бред?», но все же молчишь и терпишь.

– «Первый» вызывает «Сейвал», прием. Мы входим в атмосферу, – лейтенант был максимально внимателен, – ее удерживает какое-то силовое поле.

Шаттл сильно трясло, казалось, что детище российской космонавтики сейчас развалится на части, но нет, даже с новым препятствием он находил нужные алгоритмы стабилизации и становился еще устойчивее, а еще через минуту вообще порхал как бабочка.

– Снижаемся, – тихо, почти шепотом сказал лейтенант Смит, – пятьсот метров… – не успел договорить Смит, как что-то большое влетело в лобовое стекло. Перья рассыпались в разные стороны.

– Это птица, – восхищенно произнес Рой.

– Удача с нами, – уверенно добавил Питер Ревсон.

Лейтенант Смит проложил маршрут вдоль какого-то каньона, на дне которого текла река, в которой виднелись зелёные острова, разделяя её надвое. В этой части планеты вид не слишком отличался от привычного глазу землянина. Те же горы, то же небо, те же реки. Рой указал Питеру на тонкие извилистые ниточки, бегущие вдоль каньона. Они иногда переплетались, иногда раздваивались или вовсе обрывались.

– Это же дороги! – изумлённо смотрел Питер вниз. – По-моему, мы на месте.

– Точно! – подтвердил Рой.

– «Сейвал», приём, вы меня слышите? – лейтенант Смит пытался связаться с кораблём.

– Да, слышимость хорошая. Как ощущение от нового мира? – спросила майор Райнан.

– Превосходное ощущение.

– Гай обнаружил слабый сигнал в вашем квадрате. Координаты уже в шаттле. Посмотрите, может, что-то найдете.

– Вас понял, – подтвердил приказ лейтенант Смит.

Смит сделал крутой разворот на север. Шаттл слегка завибрировал, Джек почувствовал, как две пары глаз впились ему в спину. Рой и Питер с осуждением посмотрели на пилота, но говорить ничего не стали.

– Майор, мы на месте. Принимаем слабый сигнал бедствия, но самого объекта не видно.

– Джек, смотри, – Рой указал пальцем в сторону скалы, разломанной пополам, – блики, что-то отсвечивает солнечный свет.

Лейтенант подлетел как можно ближе. Через секунду сигнал усилился, было очевидно, что он исходит именно из этого места.

Между скал был зажат разорванный на части корабль.

– «Сейвал», вы это видите?

– Да, видим, – полковник переключил связь на себя.

– Облетели со всех сторон, признаков движения нет. Прошу разрешения на посадку. Внизу неплохая площадка, как раз для нашей ласточки.

– Минуту, Джек, – полковник выключил кнопку громкой связи. – Что вы думаете? – полковник обратился к Элисон Феликс и майору Райнан.

– Мы сюда за этим летели. Сажайте шаттл, – без колебаний ответила Феликс.

– Гай, обследуй район около шаттла в радиусе пяти километров, – Вершинин отдал приказ компьютеру.

Весь экипаж пристально следил за ситуацией. Профессор от волнения не мог найти себе места, протаптывал тропинку от командирского кресла до своего. Кэтрин попросилась в кресло лейтенанта Смита. «Черт бы её побрал, это же моё место, по праву …» – себе под нос, без злобы ворчал профессор. Кэтрин, конечно, чувствовала сфокусированный в центре спины, где-то между лопаток, насквозь прожигающий взор профессора. Ну и, конечно, нескончаемое шарканье башмаков.

– Садитесь… – мысль ещё не до конца сформировалась в голове Кэтрин, а профессор уже стоял рядом, даже подал руку, чтобы ей удобнее было встать.

Кэтрин ещё никогда не доставалось столько комплиментов взамен кресла. Конечно, профессор ещё не раз вскакивал в восторге от увиденного и продолжал вышагивать туда-сюда. Чтобы усадить обратно мельтешащего и бубнящего Ричардсона, Кэтрин делала шаг вперёд в направлении места второго помощника, и профессор тут же падал обратно в кресло с необычайно умным видом.

– Активности в этом районе не обнаружено, – доложил компьютер.

– Обследование корабля разрешаю. Раздобудьте бортовой журнал, – командир сделал паузу и посмотрел на отчет Гая. – Уровень кислорода в норме, радиация в норме, гравитация земная, скафандры можете снять.

Шаттл вернулся на борт «Сейвала» через шесть часов. После ужина на командирском мостике начался детальный разбор полёта. Полковник Вершинин хотел было предложить перенести все на утро, но только он об этом заикнулся, как нарвался на огромное недовольство со стороны профессора. Ждать до утра даже не рассматривалось.

– Маленькое объявление перед тем, как начнем, – Элисон Феликс хлопала в ладоши, чтобы успокоить возбужденную команду. – С сегодняшнего дня мы переходим на время согласно квадрату 1142, Гай перенастроил ваши наручные часы, компьютеры и коммуникаторы. Время вращения планеты идентично Земле, так что сложностей не будет.

Запись загрузили в центральный компьютер. Все тихо сидели в предвкушении удивительного.

– Профессор Ричардсон, прошу вас, начинайте, – скомандовал полковник.

– Гай, выведи изображение на центр зала, – компьютер выполнял все приказы без комментариев, – спроецируй картинку в трёхмерное изображение.

Команде землян предстала неутешительная картина: «Навигатор» был сильно повреждён снаружи, опрокинут на правый бок, хвостовая часть оторвана и лежала внизу, на склоне ущелья. На дне каньона виднелись остатки двух тяговых двигателей, другие два держались на трубках, жгутах различных проводов и нескольких еле живых креплениях. Носовая часть корабля была переломлена надвое и, скорее всего, от малейшего движения вскоре должна была оказаться там же, где и два тяговых двигателя. Корпус корабля был усыпан сквозными метеоритными пробоинами. Множество обгорелых обломков валялись рядом.

«Навигатор» по габаритам втрое уступал «Сейвалу». Корабли были не похожи ни по внешнему виду, ни по внутреннему строению, поэтому узнать, для чего предназначалось то или иное помещение, сходу было невозможно.

– Командирский мостик меньше всего пострадал, – лейтенант Смит комментировал увиденное, – бортовой журнал мы вынули и передали профессору Ричардсону.

– Да, да, он у меня. Не удержался, пока вы ужинали, я вскрыл его. Весь маршрут полёта точно совпадает с нашим. Но это не все, – заторопился профессор. – Гай, включи последнюю запись с мостика.

«Я, полковник Аманда Грин, командир корабля «Навигатор». Десять минут, как очнулась после выхода из червоточины. По всей видимости, попали в метеоритное поле, три из четырёх двигателей повреждены. На орбите удержаться не удается. Падаем…» Запись прервалась на несколько секунд. Гай включил следующий отрывок. «Приземление получилось жесткое, корабль развалился на части. Ранен сержант Дик Хендерсон, трое погибли. Лейтенант Кайл Эванс и я в порядке, доктор Стивен Ревсон пропал без вести».

– Гай, следующий отрывок, скомандовал профессор Ричардсон.

«Сегодня 17 августа, последняя запись в бортовой журнал. Прошло семь дней с момента аварии. Слуцкого, Гуревича и Монро похоронили. Выкопать могилы не смогли, заложили камнями, чтобы тела не растащили животные. Все семь дней вели поиск Стивена Ревсона, но, к сожалению, все тщетно. Оставаться рядом с кораблём больше смысла нет, да и стало опасно, запах разложившейся плоти усилился, может привлечь падальщиков, а может кого и похуже. Набрали воды, припасов немного насобирали. Двинемся через полчаса, надеемся на скорую встречу. Пора. В каком направлении идти – не знаю, стрелка компаса скачет без конца, что-то с магнитным полем планеты. Взяли с собой мощную радиостанцию. Прощайте».

После недолгого молчания Вершинин скомандовал:

– Давайте посмотрим на обитателей планеты. Гай, трехмерная проекция в масштабе один к одному.

На экране появились среднего роста и крепкого телосложения три человека инопланетного происхождения, это были доргунианцы. В руках у каждого было цельнометаллическое древко высотой около полутора метров, упёртое в землю заостренное лезвие с лёгкостью впивалось в каменную породу.

Вокруг проекции неземных людей полковник не спеша сделал несколько кругов, при этом внимательно изучал детали.

– Определенно не примитивное племя, напротив, очень развитая цивилизация, – с уверенностью резюмировал полковник.

Доргунианцы остановились в шагах десяти от ближайшего к ним астронавта – Роя Стюарта. Один из них шагнул вперёд к Рою. Другие двое остались на месте, подняли металлические копья, из которых выдвинулись с обеих сторон обоюдоострые лезвия, сантиметров по тридцать, и внимательно следили за землянами. От леденящего взгляда пустых глаз пробирала дрожь. Маленький рот с заострёнными черными зубами наводил ужас.

Брук, увидев доргунианцев, вздрогнула, профессор Ричардсон взял её за руку и тихонько произнес:

– Всего лишь голограмма.

– Мягко говоря, не симпатичные, – смотря на проекцию, протяжно вымолвила Кэтрин. – И выглядят очень грозно.

– Если все же отбросить всю эту несимпатичность, – продолжила Брук Беннет, – и если не принимать во внимание необычные для человеческого глаза черты лица, можно сказать, что они вполне схожи с нами, – начала рассуждать Брук Беннет как корабельный врач и специалист по анатомии. – Череп значительно крупнее человеческого, точнее, верхняя часть сильно расширяется от сустава скулы, – Брук подошла к голограмме и указала на верхнюю часть головы, – шлем, похоже, сделан из какого-то органического вещества, полностью прикрывает затылок, переходя на верхнюю и височную часть черепа четырьмя клиньями, два других защищают височную область, по центру клин закрывает лобную часть черепа, четвёртый подбородок. Нос сильно вдавлен, плавно перетекает в верхнюю губу, четыре ноздри расположены не как у людей снизу, а сбоку, по две с каждой стороны. Верхние – более глубокие и широкие, нижние – меньше и практически находятся на губе. Цвет кожи на лице неоднородный, вокруг глаз красно-коричневый, переходит от насыщенного черного в более размытые оттенки серого, что составляет основной цвет кожи. Только четыре извилистых ручейка темно-бордового цвета тянутся от глаз по щекам до верхней ноздри, другие же два идут под шлем к височным долям. Глаза словно изо льда, имеют глубину, если внимательно присмотреться, можно увидеть на дне глазницы маленький зрачок чёрного цвета. Зрачки постоянно движутся, плавают в мутной субстанции.

Все тело, за исключением рук, покрыто тем же материалом, что и голова. Костюм не кажется тонким, но настолько эластичный, что под ним виден каждый бугорок мускулатуры хорошо сложенного инопланетного человека. Кожа рук имеет синевато-чёрный оттенок, достаточно грубая, чтобы дать проявиться венам.

Полковник несколько раз обошёл доргунианца, прежде чем спросить:

– А вы, Кэтрин, как микробиолог что можете сказать? – все посмотрели в сторону Кэтрин.

– Я знала, что вам будет интересно моё мнение. В частности, вас интересует, являемся ли мы частью одного гена, точнее, аллели генов. Да?

– И это тоже, – неуверенно подтвердил полковник. Его в первую очередь интересовало, что они делают на этом искусственно построенном оазисе.

– Брук правильно заметила, что, в общем, мы на удивление похожи. Черные зубы, темно-серая кожа, все это объяснимо. На Земле есть птицы, у которых, ко всему перечисленному, ещё и все внутренние органы черные. Генетики объясняют это изменением гена эндотелин-3, он вызывает такой эффект. Я думаю, если покопаться, то всему странному можно найти объяснение.