Читать онлайн София бесплатно

Глава 1. Рим

Чернила в шариковой ручке закончились, когда сама мысль ещё не оборвалась. Женщина ещё пару минут пыталась нацарапать на бумаге последнее слово. Вышло неловкое:

«Как же печальна и скудна жизнь…»

С раздражением она захлопнула толстый блокнот, служивший ей личным дневником. Она любила всё доводить до конца, но вместо этого запихнула записи в сумку, лежащую на ступенях рядом, вздохнула и сощурилась от слепящего солнца…

Её звали София Стивенс. Она была известна так уже целых тридцать пять лет. Сейчас она сидела на нижних ступенях Испанской лестницы в Риме. Туристы, скопища отдыхающих, обступали её, проходили мимо. Было лето, кажется, июль…

София думала о том, о чём так и не успела поведать дневнику: о бесконечной, скучнейшей своей жизни, о разочаровании ею. Софии вспоминалось, что яркой вспышкой была недавняя мысль: «Хорошо, что жизнь обрывочна!». Иногда она хотела скорее узнать, что же на Той стороне?..

***

София приехала в Рим несколько дней назад. Как выразилась подруга, провожая её из Хитроу, «этот город – лучшее место, чтобы не быть одной». Тогда, взглянув на подругу, Линду, София спросила:

– Почему ты тогда не полетишь со мной?

Подтолкнув Софию к стойке регистрации, Линда ответила:

– Вот, кто точно тебе там не нужен, это я! Тебе нужен… – она осеклась. – Но об этом после…

***

Наверное, «после» означало после возвращения? Или нет? Уточнить София уже не успела – Линды и след простыл.

А она, София, почти влюбилась в «Вечный город». И это была её самая первая влюблённость, хотя она любила однажды, не так давно…

Этого мужчину звали Патрик Ричкоут. Он и София были вместе так долго, что она уже не раз мысленно примерила подвенечное платье, в мыслях, уже не раз прошествовала к алтарю, и даже стала матерью детям Патрика… Об одном София, вечно угождая кому – то, но не себе, забывала: обручального кольца на её пальце всё не появлялось, и, видно, напрасны были её ожидания.

Но, привыкнув ждать, тяжело не думать о сладком моменте, когда будешь вознаграждён без усилий. София ждала годами, ждала заветного…

***

Но как —то в их квартире София нашла бельё, ей не принадлежащее, а несколькими днями позже застала и обладательницу аксессуаров, полуобнажённой в объятиях Патрика посреди «пикантного» действа. И, когда София убегала, вслед ей летели слова Патрика, о том, как она нетактично себя ведёт.

Линда тогда купила билет на самолёт, один, без обратной даты и, напутствуя теми самыми словами «Рим – город, в котором незаконно быть одной», не пожелав даже счастливого пути, упорхнула.

Так София оказалась сидящей у подножия едва ли не самой знаменитой лестницы итальянской столицы. Одна, с пустой ручкой наперевес.

***

Едва София вспомнила о том унизительном дне, когда рухнула её тщательно и тщетно выстроенная мечта, а мужчина всей её жизни оказался чужим, ей стало стыдно. Самой себя София так не стыдилась никогда, и, вероятно, больше не испытала бы подобного от себя отвращения.

И, несмотря на то, что сам Патрик разбил её надежды, разрушил лучшие намерения, оскорбил её, София не считала его виновным. Она, отчего – то, решила, что не он был не её судьбой, а она сама не была достойна его, как воплощения будущего. София поймала себя на мысли о том, что никогда за десять лет отношений с ним, не слышала «Я тебя люблю!», не слышала от Патрика. Спустя десять лет…

Спустя десять лет София снова была одинока и снова жалела об этом, страшно жалела, а потому, дневник её пополнялся новыми записями. Она, как школьница, все чувства поверяла ему…

***

Солнце стояло в зените, был полдень, нещадный. Удивительно, но толпа не редела, а словно стала ещё гуще. Вверх – вниз по лестнице шли туристы. Пора было убираться с солнцепека. Отвлекшись от созерцания площадки, София поднялась на ноги, потянула за ремень, поднимая сумку с каменных ступеней. Развернулась на невысоких каблуках и врезалась в стоящего близко мужчину, вдобавок неловко наступив ему на ногу так сильно, будто хотела отомстить. Столкнувшись с незамеченным препятствием, София вскинулась, отшатнувшись, выставила руки вперёд, попытавшись устоять на ногах. Охнула, встретившись с мужчиной взглядом…

***

Он отметил про себя…

Молодая женщина в лёгкой шляпке была очень красивой. У неё были тёмно – карие глаза, блестящие чуть уловимым девическим задором, правильные, изящные черты лица, аккуратный нос и, необыкновенные, невинно – соблазнительные губы розового оттенка. Шляпка была готова слететь с её головы, подбадриваемая ветерком. У незнакомки были тёмно русые вьющиеся волосы до плеч.

Молчание затянулось, и мужчина сказал, улыбнувшись ей:

– Почти не больно!.. Но не могли бы Вы сойти с моей ноги?

– Ох! – проронила София, даже не попытавшись исполнить его просьбу.

Он ждал, а потом:

– И всё же?..

– Простите! – спохватилась София, торопливо переставляя ногу. – Простите…

– Ничего… – спокойно и мягко сказал незнакомец.

Её явный шок при виде него, забавлял мужчину. Должно быть, сейчас, приковав к его лицу изумлённый взгляд, она почти потеряла дар речи.

Он был красив, чуть ли не невероятно красив! Может быть, София теперь всё воспринимала в сравнении? Но, если и так, этот мужчина ни в чём не уступал Патрику, или же оставлял того далеко позади. У него были тёмные каштановые волосы, яркие зелёные глаза и мужественное лицо. Он не был итальянцем, и говор был английский. Они соотечественники, предположила София.

Мужчина опять улыбнулся:

– Но, раз уж Вы почти оставили меня инвалидом, могу я узнать Ваше имя?

– Зачем? – насторожилась она. Насторожилась мгновенно.

– Мне нужно подать иск… за причинение морального вреда! – пояснил он.

Как легко он шутил!..

***

Или не шутил? Именно теперь для полного счастья Софии не хватало судебного разбирательства! Она продолжала молча, сконфуженно взирать на незнакомца, пытаясь по виду его определить, насколько серьёзный готов разразиться скандал. София заметно разволновалась, привыкнув с юности любую муху превращать в слона. Но потом:

– Я пошутил! – поспешно сказал мужчина, видя, как участилось от волнения дыхание молодой женщины, и оно, это волнение, вот – вот превратится в панику. Он улыбнулся, подтверждая свои же слова, голос его прозвучал успокаивающе: – Я пошутил! Понимаете?

Но София была и прежде настолько взвинчена, что теперь ей казалось, он над ней издевается. Она вцепилась в сумку и выпалила:

– Неудачный момент для шуток! Откуда Вы вообще взялись?

Очевидно, он сам не имел никакого отношения к её недовольству. Она будто говорила это другому человеку, присутствующему незримо, третьему и безответному.

– Чему Вы улыбаетесь? Что смешного? – возмутилась София.

Он действительно опять ясно и искренне улыбнулся, прыснул от смеха и, чтобы не расхохотаться, ответил:

– Вы такая наивная! Любую глупость воспримете всерьёз!..

Выражение обескураженности на её личике сменилось неким подобием милейшей обиды. Она смотрела на него огромными прекрасными глазами, немного надула губы, и тут впервые стала похожа на маленькую девочку, лишенную сладкого. Она сказала, и не осталось сомнений, что её явно задели слова мужчины:

– Я вовсе не наивна!

София обошла незнакомца стороной и пошла прочь, намереваясь оставить Площадь Испании и незнакомца позади. Когда они оказались на расстоянии нескольких метров друг от друга, и она вот- вот могла навсегда раствориться в многоликой толпе, мужчина крикнул ей вслед:

– Но Вы не сказали имя!

Она обернулась к нему, развела руками:

– На что оно Вам? – женщина хмыкнула, пожав плечами, снова повернулась спиной к мужчине и, на этот раз быстро, скрылась в потоке туристов.

Он успел заметить её белоснежную шляпу и кусочек бирюзового подола юбки.

***

Она долго не выходила у него из головы, и её притягательная красота преследовала его во снах. Рим – романтичный город! Но он ведь потерял её из виду…

И спустя четыре дня мужчина думал о ней. И на мощёных улицах величественного города заклинал судьбу, желая, чтобы, неожиданно и прекрасно, она, та красивая незнакомка, замаячила вновь на горизонте, зажглась в небе, как путеводная звезда.

А где же исполняются все желания, если ты находишься в Риме?..

Он быстрым шагом направился к фонтану Треви, и его громада при приближении росла, будто становясь ещё массивнее. Творение рук человеческих, гениальная задумка архитектора, высилась, приковывая к себе восторженные взгляды зевак.

Фонтан являл собой сооружение уникальное. Монументальное, старинное здание, неотъемлемой частью которого была чаша фонтана собирало вокруг себя, неизменно, десятки, сотни туристов. Вода фонтана искрилась при солнечном свете, а, если подойти ближе, на дне можно было увидеть целые горсти монет. И они тоже блестели золотом…

Порывшись в кармане, он бросил в воду несколько монет, казалось, прося о невозможном уже. Монеты погрузились на дно быстро и бессмысленно. Он минуту смотрел, как они уместились рядом с другими, своими собратьями, символами чьих – то надежд, вздохнул, но вдруг увидел, как, разрезав успокоившуюся водную гладь, на дно так же опустились ещё несколько монет.

Когда вода снова стала ровным отражением реальности, как в зеркале он увидел её лицо. Женщина, вызвавшая в мужчине такой интерес, смотрела на воду. В глазах горело любопытство и какая – то детская радость. Увидев её, он уже не сомневался, что сияет она и ярче золота, и ярче солнечного дня…

***

Она выпрямилась, и внимательно осмотрела скульптуры, соседствующие с фасадом. Высоко подняв фотоаппарат, она пару раз щёлкнула кнопкой. Он слышал, она хмыкнула недовольно, резко выпустила из рук устройство и, ещё раз заворожённо и печально взглянув на воду, повернулась уйти.

Её как будто что – то терзало, и нигде она не могла найти успокоения. Предпочитала уходить сразу, едва начиная чувствовать себя не в своей тарелке, но на этот раз:

– Это же Вы?..

София оглянулась на знакомый голос. В двух шагах от неё стоял тот самый мужчина, однажды встреченный ею у подножия Лестницы, которую венчал собор. Она ответила:

– Я знаю, что это я!

Неизвестная смотрела ехидно, но лицо её не портила изрядная доля этого ехидства. Маловероятно, конечно, но, похоже, она ещё похорошела за эти ничтожные четыре дня! Она была счастливее, чем тогда, или же это была иллюзия. Не желая дожидаться, пока мужчина решиться сказать что —нибудь ещё, она снова отвернулась, успев сделать несколько шагов от него.

– Постойте! – он почти взмолился. – Вспомните: Площадь Испании… целая вечность назад… И я всё ещё не знаю Вашего имени!

– София! – громко объявила она этому любопытному мальчишке.

***

Замерший только на секунду, услышав её звучное имя, словно зов, он сорвался с места, скоро нагнав Софию. Теперь он лишь на полшага отставал от неё. Она украдкой, чуть заметно повернув голову, посмотрела на своего спутника. Привыкшая находиться одной, ещё не оправившаяся от оскорбления, нанесённого ей тем, другим, человеком, она меньше всего хотела, чтобы в прогулках её кто —либо сопровождал.

– Что Вам надо ещё? – она остановилась, уперев руки в бока. Фотоаппарат качнулся у неё на шее.

– Только представиться Вам, София!

Он выглядел совершенно обезоруживающе, и звук собственного имени из его уст был ей приятен. Но София была погружена в своё уединение в городе с миллионами жителей и приезжих, и очень хотела оставаться безвестной. А потому ответила:

– С чего Вы взяли, что мне важно это?

– Мне ведь было важно Ваше имя… – просто ответил мужчина. – Меня зовут Ник!

Он протянул ей руку для рукопожатия, но она её не приняла. Ник комично застыл перед нею с протянутой ребром ладонью, а потом добавил:

– Ник Клэри, рад знакомству! – ещё доля секунды прошла, прежде, чем он перестал ждать от Софии реакции. – К Вашим услугам!

Он выглядел совершенно очаровательно в своих неловких, не увенчавшихся успехом попытках ей разговорить, ей понравиться.

– И чем же Вы можете мне помочь… Ник? – теперь София сцепила пальцы рук в замок, дожидаясь от него какого —нибудь удивительного ответа.

И дождалась.

– У Вас, София, получились плохие снимки! На них явно кое-чего не хватает! Я помогу исправить! – дерзко и уверенно сказал Ник.

– Ну, и наглый же Вы! – пробурчала вполголоса София, уже не представляющая, как избавиться от надоедливого нового знакомого.

– Предпочитаю другое слово: предупредительный… – нашёлся с ответом Ник.

– Да, что мне за дело?! – снова буркнула София, снимая с шеи ремень, на котором висел фотоаппарат.

Когда он оказался в руках Ника, тот сразу просмотрел сделанные Софией фотографии:

– Так я и думал, ужасные! Я же говорил: им недостаёт одной детали… – без обиняков сказал Ник.

– Можете оставить комментарии при себе?! – язвительно, со злостью спросила София. —Знаете, как исправить?

– Встаньте там, София! – он указал рукой на место у фонтана, где чудесным образом не оказалось никого. Она, на диво послушно, проследовала туда. Потом Ник сказал: – Да, так и стойте! Можете улыбнуться? Лучше, но не идеально…

Его замечания сводили её с ума! Неужели нельзя держать язык за зубами? Не всегда, но почаще! И во что она впуталась?

Щёлкал, раз за разом, затвор фотоаппарата.

***

Едва он перестал направлять на неё объектив, как улыбка, впрочем, довольно искренняя и естественная, сползла с лица Софии. Она торопливо поравнялась с Ником, спросила несмело:

– Ну, как?

Вместе они просмотрели снимки.

– Значительно лучше! – протянула София в конце.

– Они потрясающие! – уточнил Ник, а, когда она посмотрела не него, точно он был настоящим Нарциссом, добавил: – Вот, что значит, внимание к недостающему! Этим фото не хватало Вас!

София улыбнулась на этот раз прямо Нику, посредника в виде линзы больше не было.

– Ну, вот, и улыбаться стало полегче… но я, конечно, оставлю свои комментарии при себе!

Он сделал вид, будто закрывает рот на замок, и куда – то отбрасывает ключик.

– Что, и дар речи пропадёт?! – уточнила София со странной полунадеждой – полупаникой в голосе.

– Ну, нет уж! – мигом ответил Ник. – Может, в честь победы над фотопленкой, выпьем кофе где —нибудь?

– Кофе в такую жару? – с сомнением скривилась София.

– Ну, тогда я угощу тебя мороженым, София! Лучшим в Риме!

Ник назвал её на «ты»? То есть, она не ослышалась? Почему бы и нет!

– Уже лучше! – смилостивилась София.

***

Ник усадил её за столик в каком – то маленьком, но донельзя уютном кафе. Расторопный официант, почти мальчик, принял заказ – много любимого дынного мороженого для очаровательной синьорины. Когда София удивилась, почему он не заказал себе тоже, Ник ответил, что с удовольствием урвет ложечку —другую её лакомства… София, рассмеявшись, снова назвала его наглецом.

– Я такой и есть! – беззастенчиво подтвердил Ник. – А вот тебе не повезло: жизнь связала тебя со мной!

– Один стакан мороженого в твоем обществе обойдётся мне так дорого?! —София отложила в сторону меню, которое вертела в руках, привстала: – Тогда я, пожалуй, вернусь к фонтану…

– Не уходи, София! Сядь! – он смотрел на неё снизу. – Снова ты всё воспринимаешь слишком серьёзно! Я никому свою свободу не отдам!

– И я не отдам своей… – почему – то с грустью прошептала София, опускаясь назад на сидение.

Некоторое время они молчали.

София спросила первой, пододвинув ближе к нему вазочку с мороженым, когда его принесли:

– Ты дорожишь ею, как тем, что всегда было с тобой или, как тем, что ты вновь обрёл?

– Мне казалось, свобода едина!

– Нет! – уверила София, покачав головой. – Вот я свою вернула себе только недавно! До приезда в Рим! Собственно, я потому и здесь…

– Благодаря ей? —уточнил Ник

– Из —за неё! – поправила женщина. – Всё, что было до неё, оказалось пустой тратой времени… И поэтому, свобода – то, что ценнее всего!

– Что бы это значило? – полюбопытствовал Ник.

София явно была против продолжения этой темы или, по крайней мере, в отношении себя, а потому спросила:

– Так, что же?..

***

Это София думала, что Ник, в большей степени, мальчишка. Он же подумал, что, видно, её кто- то страшно обидел, и там, где это случилось, она не смогла остаться, едва обнаружила возвращённую ей свободу в своих ладонях. Ещё Ник подумал, что это произошло совсем недавно, и говорить об этом было для неё болезненно.

Кто же мог предать, а после отказаться от этой милой женщины?

Только дурак…

– Так, что же?..

Смотрела она пытливо, прямо Нику в глаза. София сидела, подперев подбородок одной рукой, а другой помешивала ложкой подтаявшее мороженое, обратившись в слух. Ник слышал как – то, что в чужом горе можно позабыть своё, если им проникнуться, в конце чужой истории найти начало собственной.

– Я не знаю ничего другого, София! Свобода – единственное, что есть у меня, на что никто никогда не посягал!

– А если вдруг найдётся тот, кто решит забрать её, ты готов ей поступиться? – спросила привлекательная женщина, сидящая напротив него.

София с аппетитом поглощала лакомство, то и дело облизывая ложку, потом принялась методично вычищать вазочку от остатков десерта. Всё это время она, не отрываясь, смотрела Нику прямо в глаза, хотя вряд ли понимала, что именно в этот момент, он готов был поступиться не только свободой, но и всем остальным.

Едва с лакомством было покончено, Ник положил на столик плату, не забыв оставить чаевые, взял Софию за руку, потянул к выходу.

***

– Куда мы идём? – спросила, едва успевая за Ником, София.

– Назад к фонтану Треви…

– Зачем? Приспичило загадать желание?

– Ты знаешь о старинном поверье? – вопросом на вопрос ответил мужчина.

– Слышала, но сути не помню! – сказала она, и вдруг встала, как вкопанная, тяжело дыша. – С места не сдвинусь! Что на тебя нашло? Я что – то не то сказала?

Руку её Ник не выпустил, но подошёл к ней ближе, заглянул в глаза. Запоздало спохватился, попытался коснуться ладонью её красивого лица, но София отшатнулась под его нежный голос:

– Устала? Пойдём помедленнее?

– Да —да! – подтвердила София, не отрываясь глядя на мужчину.

Шаг они значительно сбавили. София собиралась с мыслями под мерные звуки шагов. Внимательный взгляд Ника не шёл из головы. Что бы он значил и значил ли хоть что-то?

***

– Напомни, зачем мы снова здесь? – хмыкнула София.

Они стояли у самой чаши знаменитого на весь мир фонтана, прохлада воды приятно ласкала разгоряченную солнцем кожу. София только что открыла глаза.

– Я хочу загадать желание! – Ник увлечённо шарил в карманах брюк. – И хочу, чтобы ты тоже загадала что —нибудь!

– Мне —то это зачем?! – резонно спросила София. – Я с судьбой играть не люблю!

– Если не философствовать, это довольно забавно! Например, чего бы ты хотела, София?

Она огляделась кругом. Рим её очаровал, и София, не задумываясь, сказала:

– Здесь так красиво, я была бы не против снова сюда вернуться! – голос её звучал мило, сама она был прелестна, когда говорила это.

Ник, наконец, выудил две монетки из кармана, кончиками пальцев протянул их Софии:

– Тогда, стоит тебе только бросить эти монетки в воду, тебя услышат! Это не судьба, это просто суеверие, София, возьми!

София приняла от него монеты, не глядя, бросила их в фонтан.

– Романтично, правда? – не удержался от реплики Ник.

– Не очень… – ответила она, саркастичная, знающая, что от романтики и её излишнего романтизма одни проблемы, которые привели её в Рим. – А ты что же?

Нашлась ещё пара монет. Ник швырнул обе в фонтан, загадав, чтобы встреча с Софией носила в будущем флёр романтики, и она бы в него верила.

– Смотри, упали рядом… – заметила София, перегнувшись через край бортика.

Ник тоже наклонился, посмотрел, куда она указала рукой, и попытался поймать её взгляд. Минуту они стояли плечом к плечу, а затем, выпрямляясь одновременно, столкнулись лбами.

– Ой… проронила София, потирая ушиб.

Подумав, что именно это может быть знаком судьбы, которой София не доверяла, Ник спросил:

– Мы увидимся ещё?

***

– Не знаю… – честно сказала София. —В смысле, два раза мы встречались совершенно случайно! Почему бы не быть третьей случайности?!

– Ты можешь оставить мне номер своего телефона! – напомнил Ник.

– Нет, я здесь без связи! – быстро ответила она. – Хотела забыться!

– Расскажешь, почему? – спросил Ник.

– Не думаю… – София отступила от него на несколько шагов. – Но, если есть Судьба, и мы опять встретимся в этом городе, ты сможешь снова задать этот вопрос!

Она замолчала, естественная даже в загадочности.

Она сделала ещё пару шагов прочь, продолжая, однако, смотреть в его лицо. Почему – то именно сейчас уйти от Ника ей стало сложно. Но ещё сложнее было остаться. Проклятое прошлое!

– Ты хочешь, чтобы я нашёл тебя? София?

Уже чуть не плача, она сказала:

– Да, отыщи меня, пожалуйста, Ник!

С этими словами София развернулась на каблуках и бросилась бежать…

***

Ник долго её не видел, хотя, казалось, встречал на каждом шагу. В любой женщине, даже лишь отдалённо похожей на Софию, он искал её черты, её манеры.

Ник чувствовал, она где —то была, может быть, ждала его прихода, как и он, Ник, вглядываясь в темноту бессонной ночи, вслушиваясь в гудение моторов проезжающих мимо авто…

Когда Ник бродил бесцельно по улицам, в каждом его шаге всё же была причина. Когда он замирал посреди незнакомой улицы, оглядываясь по сторонам, то среди туристов высматривал шляпку с широкими полями. А потом шёл, снова шёл…

Небо плакало. Неожиданно начался дождь, и миновать его Ник не смог. Крупные капли срывались с небес, словно переливаясь через край обманчиво бездонной чаши. Ник Клэри не спешил укрыться от дождя и скоро до нитки промок. Но даже тогда, Ник только глубже сунул руки в карманы.

На опустевшей улице он остался один на один с холодным ливнем и ветром.

Или…

***

София шла навстречу ему, видимо, за стеной дождя, не узнавая. Платье на ней насквозь промокло, плечи были непокрыты, шляпа с мокрыми набрякшими водой полями, смотрелась понуро, словно отяжелев. София шла медленно, будто боясь оступиться на скользких булыжниках мостовой. Женщина выглядела неприкаянной и жалкой, в руке она держала ремень: фотоаппарат качался из стороны в сторону при каждом шаге.

Она брела, казалось, не понимая, куда, и скоро София и Ник поравнялись. Он минуту смотрел ей в глаза, но было непонятно плачет ли она или струи дождя стекают по её щекам. Тушь размазалась, выглядела эта красивая женщина весьма неказисто. Может быть, София это почувствовала, потому что постаралась спрятать лицо:

– Я так хотела… – на этой непонятной фразе София обвила шею Ника руками, обнимая его. – Так хотела…

Они стояли теперь вплотную, и до слуха Ника всё же дошли её рыдания. Ник наклонился к ней, ладонями обхватил её лицо, снова пытливо вглядевшись в глаза – таких Ник ни у кого не встречал. И то, что он принял за потоки дождя было её чистыми слезами. Сморгнув их, София жалобно произнесла:

– Ты нашёл меня… Нашёл…

Чуткими пальцами она коснулась щеки Ника, их лица теперь почти соприкасались; Нику представлялось, что в мире не было ничего, кроме волшебных глаз Софии…

– Я нашёл тебя… – и в первый раз сказал: – Милая!

И в следующую секунду, завороженный Софией, Ник уже целовал её.

Целовал так, как никакую другую женщину до неё.

***

До неё вовсе не было ни одной женщины. Все поцелуи, что Ник когда —либо дарил чужим незнакомым существам были жалкими подобиями ласковых касаний, проявлений нежности. Ни одна не трогала его сердце, ни одна не сравнилась бы с Софией красотой, женственностью, чуткостью…

Её губы были невероятны. Вкус шоколада удивительно гармонировал со свежестью капель дождя, которым София – чудно! – теперь наслаждалась. Она сама была словно соткана из воды, иначе почему внезапно появилась на пути Ника, и теперь стояла, чуть запрокинув голову, отвечая на поцелуи. Страдание оставляло её, и Ник чувствовал это сердцем. Может быть, в той толпе на Площади Испании он потому и заметил её, что она могла по-человечески сильно горевать или, как сейчас, едва дышать от счастья?

– Ты промокла! – заметил ей Ник. – Как ты оказалась на улице в такой ливень, София?

– Это ничего! – София с трудом пришла в себя. – Я не знаю… Ник!

Мужчина улыбнулся. Ему нравилось звучание собственного имени из её уст.

– Я просто ушла из отеля… – она несмело улыбнулась ему в ответ.

– Почему?

София помедлила с ответом и, словно оттягивая момент объяснения, сказала:

– Я бы не отказалась от чашки кофе! Побольше… Я замёрзла теперь…

Если бы его руки могли согреть Софию!

***

София медленно пригубила обжигающий напиток. Поежилась от холода, вдруг пробежавшего по телу. Потом, втянув голову в плечи, снова поставила чашку на край стола. Поймав на себе взгляд Ника, кончиками пальцев чуть сдвинула её к центру.

– Извини… – прошептала она. – Я лучше пойду…

Ник удержал её за руку. Кисть была холодна.

– У меня есть право вопроса, София! Помнишь?

– Что ты хочешь знать? – она не признала этого права вслух, но разрешила задать интересующий Ника вопрос.

– Почему? – спросил Ник.

София верно его поняла:

– Стены давили… как сейчас…

Неожиданно слёзы снова блеснули в её глазах, но София поборола их, шумно втянула носом воздух.

– Ты ведь о чём – то хочешь рассказать…

Она, кажется, уже не собиралась уйти, и вовсе забыла о своем прошлом стремлении. Тонкими нервными пальцами принялась комкать салфетку. Молчала, собираясь с мыслями…

Ей хотелось сказать. Именно Нику. Вероятно, потому, что видела его в последний раз, и уже не могла терпеть свою боль. Слезинка скатилась по щеке, но София быстро утёрла её ладонью.

– Сегодня тот день…

– Тот?

Да! – София откинулась на спинку стула, запустила пальцы в свои влажные ещё волосы. Вздохнула…

***

…И сказала:

– В этот день пять лет назад я потеряла ребёнка!

Так вот, какой трагедией жила эта женщина. Но София продолжила, видно, до сегодняшнего дня, упрямо молчавшая:

– Я была на четвертом месяце! Это был первенец…

Нежданно и страшно глаза её полыхнули звериной ненавистью, такой силы, что она отразилась и в мягких чертах её лица. Она повысила голос, вот- вот готовая закричать:

– Он обрадовался! Я потеряла нашего ребёнка, а он обрадовался! – выпалив это, София мигом успокоилась, будто скинула с себя груз.

***

– Ты ушла от него? – Ник был уверен, что это так.

София отрицательно покачала головой, улыбнулась. Отчаяние отразилось на лице, и женщина снова проронила слезу.

– Н-ет… Я уже опустела, не хотелось остаться одной! Расстались мы совсем недавно!

София смолкла. Ник немного глядел на неё. Потом спросил:

– Что случилось?

Откровенности уже было довольно, но София больше не желала увиливать:

– Любая моя неудача, любой неуспех доставляли ему какое —то удовольствие! Я зависела от него, потому, что боялась одиночества, и он знал это! Причинял боль…

Ник смотрел на неё с ужасом, и София торопливо сказала:

– Нет-нет, не то! Он и пальцем меня не тронул! Никогда! Но с ним я постоянно чувствовала, что мне больно! Не знаю… Последнее время у него бывали женщины… А он возвращался ко мне от них… Или был с очередной там, где мы жили якобы вместе… Я сломалась, потеряла себя…

Ник молчал, долго осмысливая сказанное Софией.

В голосе её не слышалось ни обвинений, ни обиды, ни злобы. София, казалось, даже в какой – то степени понимала бывшего возлюбленного. И это понимание чужого предательства было чудовищнее лютой ненависти. По себе тот человек оставил обожженные земли безразличия, мир без красок и оттенков, замершее в ожидании новых ударов сердце… То был его ответ на искренность, какую София отдала ему, на прекрасный, пусть и утраченный её дар – ребёнка, на любое хорошее событие, что они пережили вместе…

– Ты совсем его не ненавидишь? Не презираешь?

– Нет, – честно ответила София, – не его вина, что я обременила его тем, что было ему не нужно!

– Ни от кого такого не слышал! – отозвался Ник.

Щёки Софии порозовели, она улыбнулась смущённо и спросила:

– Это кажется тебе нелепым?

– Нет! – сказал Ник. – Это просто так по —женски… оправдывать тех, кто этого не стоит! Впрочем…

– Что? – вскинулась София.

– И хоронить самих себя под этими оправданиями и вечным пониманием свинства, тоже очень по —женски…

– А ты что, был тем, кого оправдывали? – прямо спросила она.

– Нет, – сказал Ник, – я был тем, кто не заслужил никаких оправданий!

– Расскажешь об этом?

– Как – нибудь потом! – заверил он, уверенный, что это посулит ещё хотя бы одну с нею встречу. То, чего очень хотелось.

Они помолчали.

– Твой кофе остыл!

– Пускай! – поморщилась София. – Идём отсюда, Ник?

Мужчина заплатил за её напиток, хотя София этому отчаянно сопротивлялась.

Когда они выходили на улицу, последние капли дождя тоскливо и музыкально ударились о карниз снаружи. Из – за туч задорно выглянуло словно посвежевшее солнце. Глядя на его первые лучи, София и Ник улыбнулись друг другу, взявшись за руки.

***

– Сейчас ты опять исчезнешь? – спросил мужчина свою спутницу.

– Нет! – покачала головой София, крепче сжимая руку Ника. – Я только… признаюсь во лжи!

– Что? – опешил он.

– Помнишь, я сказала, что у меня здесь нет телефона?

– В этом твоя ложь? – Нику сразу полегчало. – Постой, только в этом?

– Да! – покраснела София.

– Ты ужасная лгунья, София! – весело сказал Ник, наклоняясь к её лицу. – Как же мне пережить это?

Он замолчал, задорно блеснули его глаза и, прежде, чем София успела сообразить, Ник, не спрашивая ни разрешения, ни одобрения, ни согласия, впился в губы Софии поцелуем. Ей грозило беспамятство под его ласкающими губами, ей грозило забыть собственное имя… София рисковала никогда не забыть руки Ника на своей талии, учащенное биение сердца, когда она поняла, что он словно изучает каждый её изгиб, завораживающий его.

Губы Софии… Ник сходил с ума по ней…

Но ведь это неправильно? Неправильно так хотеть едва знакомую женщину, сколь бы очаровательной она не была! Но София была восхитительна…

***

Они бродили по потрясающим древним улицам Рима до заката. Бродили, фотографировались на каждом углу, целовались без счета. Почему целовать недавно встреченного в чужом городе человека было так легко и приятно, умопомрачительно? Почему и Нику, и Софии казалось, будто так должно было быть уже давно и всегда? Почему, спустя часы, они уже чувствовали родство, словно случайное знакомство что – то определило? Говорила ли Судьба?..

Ник проводил Софию в отель с наступлением темноты. Она приятно удивилась, что он лишь легко коснулся на прощание её губ. Потом они соприкоснулись лбами, Ник погладил Софию по щеке:

– Всё в порядке? – нежность его голоса обезоруживала.

София кивнула.

В своей ладони Ник ощутил прямоугольник плотной бумаги. София улыбнулась:

– Взгляни!

Это была визитная карточка. На ней значился номер телефона и имя «София Стивенс».

– Хочешь, чтобы я позвонил тебе? – уточнил Ник.

София опять кивнула.

– Я хочу увидеть тебя снова, София! – сказал Ник.

В ответ на это София обвила руками его шею и, посмотрев в глаза Нику, сказала:

– Я чувствую, что время спешит! А мы должны за ним гнаться?

Резко она выпустила мужчину из объятий, и, взлетев по ступеням крыльца, скрылась за дверью парадного входа.

Ответа на свой вопрос София так и не услышала…

Глава 2. Флоренция

Утро наступило, принеся за собой гнетущую тишину, будто не кипела за окном жизнь, а город вымер. Казалось, в чашке Ника на редкость дрянной кофе, и завтрак в клетке его номера безвкусен. Ник сию секунду должен был действовать.

Он потянулся рукой к мобильному, повертел в пальцах заветную визитку. Несколько раз ошибся в цифрах, Боже! Стирал набранный номер, набирал снова…

За долгими гудками словно на противоположной стороне существования, не было ничего. Ник срывался с места, сквозь панорамные окна смотрел на дивный город, и не находил больше в нём прелести.

Звонил ещё… София…

Наконец, за знакомыми протяжными гудками послышался её голос. Он совсем не звучал мило. София сказала решительно:

– Я уезжаю во Флоренцию… я подумала…

***

София подумала о том, что время действительно страшно ускорилось. В его вихре, прошлом, она потеряла себя, ту, какой была до знакомства с Патриком Ричкоутом. В вихре нынешнем, столь неожиданном и совсем ей не подвластном, она боялась снова раствориться в чужих страстях, а после очутиться на их обочине. Сколько ещё Ник будет искать с нею встречи, говорить нежности, держать за руку, целовать? Когда наступит момент, и успеет ли она уловить его наступление, в котором вдруг воочию откроются ей низменные порывы Ника, за какими ничего другого не окажется?

София боялась нелюбви, но в то же время боялась влюбиться…

Она предпочла сбежать…

***

Поезд постепенно сбавлял ход. Флоренция надвигалась неотвратимо, но, похоже, даже подобия спокойствия отъезд не дал Софии. Она ни разу не выпустила из рук телефон, если бы не тесное пространство купе, металась бы из угла в угол.

Быстро пришло сожаление. Её дурацкий поступок будто принадлежал глупенькой девчонке, а вовсе не ей самой. Она бесцельно смотрела в окно, не отвлекаясь от красоты пейзажа, но лихорадочно соображала…

И что теперь? Ник остался позади, а с ним что – то светлое и, наверняка, искреннее. Ещё вчера они гуляли по римским улицам, гуляли до боли в ногах, много говорили… София и забыла, что значит улыбаться, но Ник напомнил, живо… Они целовались… так сладко… Казалось, каждая собака замечает, как тянет их друг к другу… Темнота, ночь, и утро с планом побега… Одиночество, стук колёс где-то под сидением, мелькающая перед глазами картинка, природа, упрямо молчащий телефон…

Прибытие! Нет, да не здравствует Флоренция!

***

София сошла с поезда днём. Раздражающее солнце слепило глаза, и, отдуваясь тяжело под тяжестью багажа, женщина надела тёмные очки. Глазам стало чуть легче, но на душе, словно сумасшедшие, скребли кошки: сейчас Софию трудно было узнать в толпе.

Она ненавидела свой характер, упрямство, нерешительность. Всё это привело её к панике; София оказалась одна на вокзальной платформе. Ник оказался прошлым.

Поправив ремень сумочки на плече, София вздохнула прежде, чем двинуться навстречу новому городу в потоке людей. Как горько ей было, и с каждым шагом становилось всё горше! Ну, почему, почему она такова? Почему не может уже ни доверять, ни доверяться?! И столь ли глубока её рана, чтобы никогда уже не затянуться? Да, и ранена ли она на самом деле?

Ник…

***

Платформа была бесконечна, разочарование – вечным. Ник не отталкивал её, но сама София оттолкнула Ника! И как жестоко! Короткий звонок, и несколько слов, несколько слов после чудесного вечера! И того чувства, будто очутилась впервые с самым родным человеком! Бесчестная! И обманула она обоих: и Ника, и саму себя. Но ни шагу назад, не оглядываясь. Виновник должен понести наказание, а кто же, если не она, виноват в её серой жизни?

Краем уха она услышала голос. Кто – то звал, или ей, без сомнения, мерещилось:

– София…

Уверенная, что ей показалось, София не сбавила шаг. Но оклик, чуть более громкий, снова полетел в спину:

– София… Подожди!

Ради всего святого!..

Вслед за этим, явственно, она услышала позади себя шаги, быстрые. Нет, даже бег!

Потом, неожиданно, кто – то взял её за локоть, резко развернул к себе лицом. София, испугавшись, закричала:

– Отпустите…

Но София смолкла, едва увидев перед собой…

– Это же ты? – спросил Ник, как в одну из первых их встреч.

– Я знаю, что это я! – подыграла она человеку, который был единственным, перед кем София чувствовала вину. Теперь она чувствовала ладонь Ника у себя на талии. Он совсем не был разозлён?

Её дорожная сумка упала на платформу. Её никто никогда не держал так нежно в объятиях, и не смотрел на неё так. София даже дар речи потеряла, впившись взглядом в глаза Ника. Она мечтала…

– Что ты здесь делаешь? – наконец, пролепетала она.

Ник улыбнулся:

– Не хочу быть дураком, упустившим тебя… София!

– Это я… – тихо прошептала она.

София улыбнулась, густо покраснев. Она могла заплакать, если бы не была так счастлива. Ник склонился к ней:

– Я тебя не отпущу, сколько не проси!..

Ник её поцеловал. Будто впервые обретя друг друга, прямо на оживленной платформе, тесно обнявшись, они целовались, как давние любовники, мучительно долго бывшие в разлуке. София, отвечая Нику, просила прощения за поспешный отъезд, а он изо всех сил пытался доказать, что вины за ней не чувствует. Он доказывал, как нужна она ему именно такой, яростной защитницей собственной свободы, уникальной, умопомрачительной носительницей потухшей страсти, женственности, какую Ник хотел ей вернуть. Руки его всё крепче обнимали.

– По мне… – он дал ей вдохнуть воздуха, касаясь губами кожи на шее. – По мне, тебя слишком давно не завоевывали!

– Хочешь сам этим заняться? – пылко спросила София, вздохнув.

Как же он соскучился по её голосу!

***

– Я подумал, ты будешь не против этого! – серьезно ответил Ник.

– Ну, – игриво протянула София.

– Можно услышать что – то более обнадеживающее? – хмуро спросил Ник.

София ответила прямо, глядя в зелёные глаза и думая о том, что никто с такой надеждой на неё не смотрел, а её ответ давно никого так не интересовал:

– Другой бы не поехал за мной, я знаю! – она помолчала. – Я очень хочу быть завоеванной, Ник! Очень!

Её мягкая улыбка не оставила сомнений. К её ногам хотелось Нику положить весь мир, но… Пока что с глухим ударом к ним упала сумка Ника, он подхватил Софию на руки и закружил, будто она согласилась на что – то более важное, чем интрижка в отпуске. Нет, Ник не хотел, уже не хотел с этой женщиной обычной интрижки!

Она смеялась, обнимая его плечи, он снова её целовал. Прохожие оборачивались на них.

Не всё ли равно?!

***

Ник пропустил Софию вперёд, следом вошёл сам и стеклянные, словно несуществующие входные двери закрылись за ними.

Они выбрали эту неприметную гостиницу, где рассчитывали провести уютный «флорентийский» период своего путешествия. Всё броское отталкивало Софию, она предпочитала что – то маленькое и домашнее, что смотрелось мило; Ник предпочитал Софию. Потому маленький холл затерявшейся в тихом районе гостиницы был чем – то, что пришлось обоим по душе.

Девушка у стойки администратора улыбнулась приветливо. Уже не в первый раз в этом городе София чувствовала себя чудесно, а рядом был Ник. Он сказал, опустив на пол багаж:

– Найдутся у вас два одноместных номера?

В гигантских размеров регистрационном журнале девушка беглым взглядом отыскала две свободных комнаты, протянула Нику ключи. София почти восхитилась Ником. Снова он не настаивал ни на чём, не требовал от Софии ничего большего. Он был заинтересован в ней, как в женщине, и заинтересован довольно сильно, но при этом сам провёл границы, не желая торопить события, нарушить идиллию. Он не хотел оскорбить или испугать Софию той необузданностью, что он мог бы продемонстрировать стоило ей этого пожелать. Он был мужчиной, и рядом с ним находилась немыслимо привлекательная женщина! Знала ли София о том, что он чувствует к ней чуть ли не с первой встречи?

Однако, он хотел по —настоящему её завоевать, и начать решил с малого. Её сумку он отнёс в одну из снятых ими комнат, поставил в углу у двери и, обернувшись к Софии, спросил:

– Как будто неплохо, да?

София не ответила, подошла к окну, распахнула его настежь. Вид города покорил её, она обернулась к своему спутнику и сказала:

– Здесь прелестно!

– Рад, что тебе нравится!

Ник улыбнулся и, несколько секунд полюбовавшись на Софию, сказал:

– Я буду за стеной в случае чего!

София скромно опустила глаза:

– Надеюсь, твоя комната такая же уютная!

Ник преодолел разделявшее их расстояние, поцеловал Софию самым невинным поцелуем из тех, что были у них до этой минуты:

– Поужинаем вместе после того, как разместимся?

– Да! – на поцелуй она ответила, а потом проронила мечтательно: – На этих улицах, чуть позже, мы найдём изысканный ресторанчик с вкусной кухней и потрясающим вином… Заняв столик, станем спорить о вкусах, будем злить официанта, и ещё он будет посмеиваться над нами…

– Ммммм… Великолепно!

– Мы будем целоваться, чтобы смущать людей за соседними столиками? – спросила София.

– Обязательно! – весело ответил Ник.

– Ты оплатишь мой ужин?

– Нет, конечно, София!

***

В поисках того самого «изысканного ресторанчика» Ник и София проделали пешком несколько кварталов. За весь день, наполненный тревогами, падениями и потрясающими взлётами, она очень устала и теперь едва передвигала ноги. Ник держал Софию за руку и вел за собой, как заправский навигатор. Она бы доверила ему не только поиск уютного местечка. Она была голодна, но утрачивала энтузиазм и надежду хоть чем – нибудь подкрепиться.

– Ник… – жалобно сказала она.

Мужчина остановился, повернулся к ней лицом, но не выпустил её ладонь:

– Мы же у цели, милая! Чувствуешь?

Где – то близко, и правда, был источник тончайшего, приятнейшего аромата. Съестное, источавшее этот дурман, манило, Ник прибавил шагу, и его очаровательная спутница, приободрившись, словно открылось второе дыхание, пыталась от него не отстать…

***

София нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице: они всё ещё ждали заказ. Ник остановил её, взяв за руку. София спохватилась:

– Тебе мешает этот звук!

– Да просто бесит! – ответил Ник.

Когда София, смущённо на него посмотрела, словно извиняясь, Ник улыбнулся ей с тем самым задором мальчугана, к которому она успела уже не просто притерпеться, а проникнуться. Он был готов позволить ей любые шалости, лишь бы не гасли от счастья её глаза. Её ладонь он прижал к своим губам, а потом, углубившись кончиками пальцев в волосы на затылке Софии, приблизил к ней лицо и поцеловал, так легко, как… Она подумала и сказала после, ещё ощущая на губах сладость поцелуя и вкус губ Ника:

– Меня никто так не целовал!

– Что за дурак откажется от твоих губ? – Ник был задумчив и серьезен, когда София, невинно – трепетная, хранящая в себе таинственность и всё же умеющая поделиться сокровенным, такая нежная, но глубоко уязвлённая, сидела рядом. Нику хотелось, чтобы именно он возродил в этой женщине что – то, что топтали другие…

Над их головами раздалось покашливание. Ник и София, оказалось, занятые друг другом, не заметили официанта с подносом в руках. Увидев его, наконец, София отняла руку, звонко засмеялась и, сквозь смех, сказала:

– Извините…

И, снова, на этот раз прикрыв ладонью рот, рассмеялась, отвернулась.

– Хм… – буркнул молодой человек невероятно дипломатично, поставил тарелки и бокалы перед гостями, увенчала красивую сервировку откупоренная им бутылка вина. Официант улизнул, оставив их одних.

– Как неловко… – бесстыдно не устыдившись фривольного поведения, прошептала София.

– Да уж, София! Неловко до жути! – весело подтвердил Ник, снова коротко, но напористо коснувшись её губ. – А знаешь, что будет совсем уж ужасно?

Она отрицательно покачала головой.

– Если остынет наш ужин! – Ник разлил по бокалам вино. – Аромат многообещающий, верно?

***

– Я думаю… – София осушила бокал вина.

– Интересно, о чём? – живо отозвался Ник.

– Я думаю, что у меня развяжется язык, если выпью ещё хоть глоток! – ответила София.

Ник тут же снова наполнил ей бокал:

– Любопытно, что ты можешь сболтнуть! – пояснил Ник под её взглядом.

София хохотнула:

– Ник…

– Да? – он словно век бы слушал её.

Но София, вопреки самой себе, не нашла, что сказать и, вместо разговоров, подцепила на вилку еду, пригубила бардового вина.

Даже молчать друг с другом им было приятно. Утерев салфеткой губы, Ник поднял свой бокал:

– Выпьешь со мной? – спросил он.

– А что я делаю последние двадцать минут?

– Нет, не так! – он поднёс свой бокал к бокалу Софии, раздался мелодичный звон хрусталя. —За тебя!

– И что во мне такого?! – нет, она не напрашивалась на комплименты, не ждала их. София искренне недоумевала.

И что в тебе такого, София?

Ник задавался этим вопросом уже несколько дней подряд. И ответ был неизменен и, кажется, мог только полниться эпитетами. Она была невообразимая! С этими ласковыми, несчастными глазами, с худенькими, бархатистыми на ощупь, уже чуть покрытыми бронзой загара щеками, с шёлковыми светлыми волосами, губами, которые должно целовать…

Общались они мило и свободно, будто были всегда знакомы. Они могли бы стать друзьями. Нет, только не это! Софию должно любить…

– Так что во мне такого?.. – повторила она.

– Не знаю! – Ник отпил вина. – Ты скажи!

София не воспринимала себя иначе, как неудачной попыткой высших сил сотворить совершенство. И за десять последних, как выяснилось, крайне бестолковых лет, только уверилась в этом. Она была ни важна, ни нужна человеку, которому по частице отдала себя. Отдала себя, слишком поздно поняв, что это была самая несуразная глупость. Как можно подарить то, что не нужно, бесполезно? И как можно ожидать отклика на дар, который не был желанен?..

***

София не знала в себе никакой исключительности. Вероятно, в ней и вовсе не было никогда того, что можно любить и ради чего быть рядом. Патрик не остался!

Наверное, не стоило портить такой хороший вечер слезами и огорчением; сейчас София была вполне способна сойти за женщину чьей – то мечты. Ник смотрел на неё так, будто мечтал о такой, как она, всю жизнь! Что ж, вполне возможно, у него просто плохой вкус?!

Наверное, тень досады на себя промелькнула у неё в глазах, потому что Ник быстро потерял желание шутить, а, словно уловив горькую перемену в настроении Софии, постарался увезти её от темы, которую сам же поднял:

– Помнишь мы говорили о свободе?

София кивнула.

– Куда ты вернёшься, насладившись ею в Италии?

– Домой! – ответила София витиевато.

– Хорошо! – хмыкнул Ник. – А где твой дом, София?

– В Лондоне, всю жизнь там живу!

– Уже кое- что! – Ник помолчал. —Жаль, что мы не встретились с тобой раньше, значительно раньше!

София нахмурилась, не понимая, почему он так говорит:

– Жаль? Не понимаю… И как мы могли бы встретиться раньше?

– Я тоже с детства живу в Лондоне, Хэмпстед!

– Вот оно что, Ник! Но это не удивительно: Лондон слишком велик!

София склонила на бок голову, и Нику впервые показалось, что она по – особенному на него смотрит. Словно в её глазах он стал настоящим именно в этот момент. София снова спросила:

– Почему ты жалеешь, что мы были не знакомы раньше?

Ник погладил её по щеке, его глаза улыбались:

– Я бы сделал тебя счастливой…

Шепот Ника стих, а глаза стали ярче.

***

Чёрная полоса в жизни Софии началась намного раньше встречи с Патриком Ричкоутом, хотя она, конечно, стала значительной вехой в несчастливой жизни.

Задолго до неё София потеряла мать. Уход её, который София называла, жестко и понятно, смертью, был ужасен, предсказуем и ожидаем, ожидаем со страхом. И долго ещё молодая София помнила его. И до сих пор, наверное, винила себя в нём. Почему? Бог знает! Но можно ли убедить человека бороться за что – то, бороться с невидимым, но сильным врагом, бороться без желания борьбы?..

И несколько следующих лет она не находила себе места, пока, наконец или к несчастью, не обнаружила, что стирается из памяти лицо матери, а всё, что связано с нею распадается, как карточный домик. София тогда, кажется, зализала раны, и принялась снова, на каждом шагу спотыкаясь, жить…

А потом горизонт затмил тот, кого стоило бы обойти стороной. Ей всегда казалось, что Патрик её любил, а, может быть, просто она не знала ничего о любви, обманывалась и разрешала себя обманывать? Он лишь сносно относился к ней, а София принимала это за нежность… Он молчал в трубку, а она говорила себе о его занятости…. Он стеснялся её девчоночьей ласки, а она считала, что он попросту не романтичен… Она сказала, что беременна, а он хмыкнул и вышел из комнаты… Она была в больнице, поправляясь после выкидыша, а он не пришёл ни разу… Он знал, что малыша нет, и с облегчением вздохнул… Он стал уходить, а София рыдала в подушку… Он был слишком умён, а она стала дурой…

Она глотнула вина, чтобы не заплакать, вспоминая о всей своей боли.

***

Рука Софии, держащая бокал, дрогнула, и она поспешно поставила его на стол.

– Я устала, Ник! – сказала она отстранённо, будто бы говорила не о сегодняшнем дне, а о всей жизни. —Я просто очень устала!

Да, на этот раз София сболтнула больше, чем хотела! Ник понял это, иначе она не смотрела бы на него так печально. Как можно страдать, и страдать снова, а потом улыбаться светло и нежно, идя вперёд? Однако, она, видно, этому обучилась. Улыбка её вышла искренней:

– Пойдём в гостиницу! Уже поздно! Слишком поздно…

Она поднялась на ноги. Салфетка, до этого лежащая у неё на коленях, очутилась скомканной на скатерти. Ник поднялся следом за ней, оставил на столе достаточно денег, чтобы оплатить и еду, и вино, взяв Софию под руку, пошёл рядом с ней к выходу. Он не хотел думать о слишком темном вечере, о слишком гудящей голове, о моменте, когда стало слишком поздно…

***

Ник проводил Софию до порога номера.

– Доброй ночи! – сказал он, но руки её не выпустил. София смутилась.

– Увидимся за завтраком? – спросила она, ей, почему – то не терпелось с ним расстаться.

Ник понял это, отчего —то чувствовать эту женщину у него получалось лучше, чем делать что —либо другое. Ник чувствовал, что София подавлена и ей хочется остаться одной. Он бы поцеловал её, но прошлые откровения будто остановили его: он должен был дать ей подумать. В прошлых отношениях София не нашла ничего стоящего, и, наверняка, не стремилась ещё окунуться в воды той же реки.

– Да, увидимся! – он отпустил её ладонь. – Обсудим за кофе, что будем делать!

– Да!

***

Утром Ник не дождался Софию во внутреннем дворике. Он отказался от принесённого кофе и тостов, поняв, что София опаздывает. В холле гостиницы Ник её тоже не нашёл, и подумал о самом для себя страшном. Неужели она снова сбежала?! Но администратор на его вопрос не ответила ничего вразумительного.

Ник взбежал по лестнице на свой этаж, миновав свой номер, постучал в дверь соседнего. В этом номере он надеялся найти Софию. Сначала он постучал тихо, отозвалась ему тишина. Второй громкий стук тоже встретила тишина.

– София, ты в порядке? – спросил он громко. Ник тревожился за неё, понемногу мысль, что София опять покинула его, оставила Ника, а на её место пришла другая: с Софией что – то не так! – София, ответь же! София…

За дверью послышалось торопливое шлёпанье босых ног и невнятное бормотание. Потом тысяча запоров поочередного открылись, дверь распахнулась. На пороге стояла София, милая и заспанная. С всклокоченными волосами и остатками торопливо сбежавшего сна в глазах, она была очаровательна. София по-детски широко и естественно зевнула, не особенно тщательно прикрыв рот ладонью, Ник улыбнулся при виде её.

– Я проспала, извини! – невинно сказала она. На Софии действительно был надет халат поверх ночной рубашки.

– Ничего! – отозвался Ник. Его самые страшные опасения не подтвердились, София изумительная и непосредственная, обнаружилась там, где он оставил её вечером. – Я жду тебя во дворе! Будешь кофе?..

Она уже начала закрывать дверь и сказала, вызвав хохот Ника:

– Буду, желательно внутривенно…

***

София с наслаждением вдохнула кофейный аромат и прошептала:

– Прекрасно!

Она спустилась во дворик свежей, скинувшей сон, взбодрившейся прохладным душем. От Софии веяло легкостью, будто прошлое осталось вчера, а сегодня она была открыта будущему. Но для будущего надо иметь силы в запасе, и София жадно проглатывала завтрак, кусок за куском. Ник поглядывал на неё, и ему всё больше её недоставало. Она сидела на расстоянии вытянутой руки, но словно уплывала далеко. Разве так могло быть? Она же так нужна ему!..

– Так чем мы будем заниматься сегодня, София?

Ник выудил из сумки карту Флоренции неизвестно, когда им припасённую. Он предложил маршрут прогулки, но София принялась спорить, желая прямо сегодня побродить по садам Боболи. Она жестикулировала, втолковывая незадачливому Нику, почему они должны оказаться в садах и дворце Питти именно сегодня и так отчаянно размахивала руками, что опрокинула прямо на карту стакан с апельсиновым соком. Когда изображение было безжалостно уничтожено, Ник покачал головой, как всегда, шутя выразив негодование поступком Софии и, уперев руки в бока, сказал:

– Значит, сады!

Он не смог отказать себе, и поцеловал её, едва только они закончили с завтраком:

– Ты всегда добиваешься своего?

– Может быть… – загадочно отозвалась София.

***

– Откуда ты узнала об этом месте, София? – Ник заворожённо оглядывался вокруг.

Они бродили по цветущим аллеям, поросшими кипарисами, уже несколько часов. Ник держал Софию за руку и, кажется, сделал уже добрую сотню фотографий.

– Нравится? – проницательно спросила София. Она впервые общалась с мужчиной, который получал удовольствие от созерцания старинных сооружений и скульптур. Недавно они битый час стояли у фонтана Нептуна, и Ник упросил прохожего сфотографировать их с Софией вместе. Уходя, незнакомец отметил, что они прекрасно смотрятся вдвоём…

– Спорю, когда-нибудь мы с тобой будем хвастать этим снимком перед нашими внуками! – сказал Ник.

– Заманчиво! – улыбнувшись мечтательно, сказала София…

… -Нравится? – спросила София.

– Да, да! Так откуда ты узнала?

София вырвала у Ника ладонь, и модельной походкой прошла вперёд, оглянулась:

– Из путеводителя…

Ник в пару шагов нагнал её, посмотрел в глаза.

– Я не думала, что встречу тебя, – покраснев до корней волос, сказала София, – тебя, человека с картой Флоренции за пазухой!

Она хотела было обойти его стороной, но Ник удержал её руку. Как полюбила она это, безусловно, нежное прикосновение! Ник ещё секунду глядел на неё, потом назвал по имени:

– София!

– Я не знала, что встречу тебя…

Ник обхватил её лицо ладонями и, прямо посреди аллеи роз, целовал. Целовал долго и сладостно, и, наверняка, они возмущали этим редких прохожих.

Но, если счастье их могло кого —нибудь возмутить и раздосадовать, они были не против!

***

Они гуляли по аллеям, вдыхая насыщенный аромат множества цветов. Ник признал, что в жизни не видел столько красоты вокруг, но в то же время, находясь совсем рядом с женщиной, которую посчитал самой для себя красивой, говорил Софии под взрывы её смеха, что она обязательно затмит собой любой цветок.

– Осторожнее, Ник! Когда всему придёт конец, я не смогу уже обойтись без таких слов! – говорила София, грустно заглядывая в будущее, где они всё же чужие люди.

– Постой! Почему всё должно закончиться?

София остановилась, заглянула в глаза Ника:

– Когда ты возвращаешься домой?

– Ещё не решил! – пожал он плечами. Он не любил ни загадывать, ни планировать события и поступки, а, после неожиданной встречи с Софией, стал даже страшиться этого. Они ведь были чужими друг другу людьми.

К тому же…

– Не хочешь спросить, к кому я буду возвращаться?

София посмотрела на него оценивающе, и на самом краю её сознания возникла мысль, что он, вероятно, несвободен, недоступен, необходим кому —то другому, другой… Она не хотела знать, кто ждёт его дома, они лишь завели приятное знакомство в древнем городе. А на что списать их неоднократные, почти жаркие поцелуи?!

– Думаю, нет! – ответила она.

Он не был уже безразличен ей! И это вот – вот могло стать проблемой.

***

Залы и коридоры Палаццо Питти София восприняла без прежнего трепета, подружённая в свои мысли.

Ник крепко держал её руку, да, но сбежать она не собиралась. Что будет дальше? Они расстанутся рано или поздно, вернувшись каждый в свою реальность. Но можно ли говорить о расставании, когда двое не связаны ничем, кроме подобия романтики? София рассказала о себе всё, но услышать, узнать что – то о Нике боялась. Боялась обнаружить, что в Англии жизнь его налажена, он успешен, может быть, даже счастлив. Она представляла, как в Хитроу его, сошедшего с самолёта, встречают дети, жена с влюблённостью во взгляде… София представляла девочку около десяти лет с отцовскими глазами, весёлую и шумную, рядом с ней младшего брата с курчавой головой… Жена Ника, прелестная женщина, носила под сердцем ребёнка…

Но тогда, что Ник делал в Италии один? И почему целовал её, Софию?!

И почему она это позволяла?..

***

– Что не так? Ты молчишь всё время, София!

Они ужинали в гостинице после насыщенного дня. Ник смотрел на Софию, и аппетит его пропадал; женщина неохотно ковыряла в тарелке явно аппетита лишившаяся.

– Да? – удивилась она.

– Что с тобой? – допытывался Ник.

– А кто ждёт тебя дома? – спросила София, уронив вилку. Глаза её горели каким —то пагубным интересом. Он был для неё никем, но она чувствовала, что может погибнуть от его ответа.

– Это стало важно тебе? – изумился Ник. – Ты же не хотела знать!

– Просто скажи! – нетерпеливо нахмурилась она.

– Клои, – ответил он, и заметил, как взгляд её отчего – то гаснет. Видно, София вообразила себе женщину или девочку. – Моя собака…

София явственно смутилась его словами. Может, она хотела уже укорить Ника в непорядочности по отношению к незнакомке. Она ведь сама была женщиной, удостоившейся предательства мужчины, и теперь всегда напоминала себе об этом. Она жалела себя, и ту, мнимую, неизвестную подругу Ника.

– Ох, да… – зарделась София. – Да?

Ник молча придвинул к ней свой стул. Теперь они сидели рядом, и Ник ласково поглаживал её волосы:

– Ты, что же, подумала, что я давно и счастливо женат, и жена вот- вот родит мне ребёнка? А я, мерзавец, вместо того, чтобы быть с ней, приехал сюда, встретил тебя, и теперь обманываю вас обеих…

София едва не прослезилась от облегчения и осознания собственной глупости.

– Да…

Обессиленная, она спрятала лицо на груди Ника, ощутила, как он обнимает её плечи, целует в макушку:

– Глупышка…

София шумно шмыгнула носом, унимая рыдания, вскинула голову, посмотрев Нику в глаза. Ник же ею любовался в эти краткие минуты:

– Ну, что такое, милая?! – он по-прежнему прижимал её к себе. – Ты нравишься мне, очень нравишься! Только ты… Помнишь, я говорил?..

***

– Да? – Нику нравилась робость в глазах Софии.

– Да, София! – в доказательство он тронул её губы поцелуем, правдивым и нежным настолько, что София растратила все свои сомнения: Ник не мог ей лгать, здесь и сейчас, тогда и в будущем!

Но будущего ведь не было, хотя губы его говорили иное? У них был роман, не долгосрочная связь, что обязана была сойти на нет! Неужели она так глупа, что за этим разглядела большее? Что является большим? Для Ника, для неё? Для Софии его объятия, его губы на её собственных уже были большим, но, однако, она поймала себя на мысли, уже не достаточным. А что же хотел Ник, что для него большее? И смог ли он в ней это обнаружить?..

Роман? Какое громкое слово! Они вели себя не как влюбленные! Или она совсем не представляла, как они должны себя вести?

С Ником ей было приятно и спокойно.

***

Целуя Софию, Ник растворял в её губах своё прошлое. Оно рассеивалось дымкой, и лица бывших подруг таяли, сглаживались. Их, этих женщин, не существовало, они не имели права стоять в одном ряду с Софией, его вновь найденным сокровищем. Сколько в них было кошмарной неискренности, поддельной красоты, не своих желаний! Они жили, все, как одна, его мечтами, его графиком, восхищались его ужасной не идеальностью! Он чувствовал, что задыхается в обществе одинаковых кукол! Он избавлялся от них, он не был мужчиной рядом с ними…

Рядом с Софией он чувствовал, как внутри него просыпается защитник, хранитель, тот, кто мог тревожиться, мог любить…

Нику не казалось, нет-нет, он был влюблён в Софию!

***

– Как бы ты не капризничала, сегодня я выбираю, куда мы отправимся, София! – сказал Ник за завтраком через несколько дней.

– Хорошо! – без споров, просто ответила София, легко орудуя столовыми приборами, отпила воды из стакана.

Ник ожидал от неё обычных милых препирательств, но София была, казалось, слишком поглощена едой, а потом, прожевав, сказала совсем неожиданное:

– Ты принимаешь решения, как мужчина! – проговорила она. —Неважно, в каких ситуациях, но мужчиной ты должен быть и оставаться!

Он смотрел на неё, будто увидел только сейчас. Да, он оказался прав, отделив её от всех прошлых его женщин. Она была уникальна, даже в этом суждении! Ник подумал, что с нею ему будет проще, чем с кем бы то ни было не потерять ни себя, ни мужчину в себе! Он верил, что такие женщины, как София, воспевают мужское начало… Но она не была его женщиной, и – ужасна эта мысль! – не захотела бы ею стать!..

– Мы пойдём сегодня на мост Понте-Веккьо! – Ник сделал глоток кофе. -И да, его я нашёл на своей карте, на уцелевшем фрагменте!

София расцвела улыбкой.

***

Они шли по мосту, любуясь открывшимся видом. Течение реки Арно под ногами почти не отвлекало: здесь было самое узкое её русло. Они шли мимо магазинчиков и сувенирных лавчонок, в каждый из которых любопытная София норовила заглянуть. Ей нравилось это место, и Ник не сожалел, что привёл свою красавицу сюда. София радовалась, как ребёнок, разглядывая множество витрин с интересными вещицами. Ник улыбался ей, когда она делилась с ним своими впечатлениями:

– Здесь так красиво… – поцелуй, – Ник, эта река потрясающая!

Снова поцелуй – Ник стремился насладиться её жизнерадостностью.

– А там я видела, – объятие – он не видел ничего и никого, кроме очаровательной женщины – девочки, которая проснулась в Софии, – такие милые вещи! Представляешь, ручная работа…

Она чуть не хлопала в ладоши, но даже не подозревала, что всё больше и больше покоряет его, Ника! Блеск глаз, улыбка, весёлость и бесподобная сила жизни! Всё было в ней!..

Ник крепко взял её за руку, едва они оказались перед витриной ювелирной лавки. Тут София сказала:

– Меня никогда особенно не занимали украшения… – но Ник её, видимо, не услышал, хотя:

– А вдруг там найдётся, что – нибудь, чего ты никогда не видела? Хочешь упустить возможность?

– Резонно! – хмыкнула София.

– Конечно! – подтвердил Ник, почти волоча женщину ко входу. —Когда ты начнёшь меня слушаться?

– По-моему, я сегодня довольно послушна!

– Только по —твоему, милая! – улыбнулся Ник, безуспешно пытаясь сохранить строгое выражение лица. – Пошли?

***

Софии пришло на ум, что она бы не хотела видеть ни одного украшения, и, хотя она по своей воле перешагнула порог магазинчика, ей казалось при этом, что внутри неё что – то сейчас оборвётся. Но она постаралась довериться Нику, ведь он держал её за руку, что стоило дорого, слишком…

Витрины блестели, взгляд Софии не мог задержаться надолго на чём – то одном. Она была поражена, шокирована и так взволнована, словно происходило нечто особенное.

Пока София блуждала глазами по полочкам и витринам, Ник подошёл к продавцу, что —то ему сказал, на что мужчина средних лет понимающе кивнул. Спутница Ника так увлеклась созерцанием, что не обратила внимание на их короткий разговор, но, в конце концов, заметила вещицу, от которой не смогла оторвать глаз.

– Будьте добры, покажите мне эту брошь! – попросила София.

– Конечно-конечно! – владелец магазинчика оставил прилавок, ключом открыл витрину, под стеклом которой София обнаружила украшение. Едва брошка оказалась в руках женщины, она вслед за хозяином прошла к Нику:

– Смотри! – София показала мужчине утонченную вещичку. – Правда, красивая? Я вспомнила, что не купила подруге подарок…

– Она много значит для тебя? – догадался Ник.

– Да! – быстро сказала София. – И она купила мне билет в Рим!

– Так это ей я обязан тем, что мы повстречались? – Ник обнял её талию, незаметно для мужчины-продавца, притянув Софию к себе. – При встрече я обязательно поблагодарю её! Обещаю!

– При встрече? – непонятно взглянула на Ника София, полагая, уже решив, что, после путешествия по Италии, её жизнь таинственным образом закончится, хотя она и останется в живых.

Она протянула мужчине за прилавком брошку:

– Я куплю это!

Незаметно для Софии мужчины обменялись взглядами. Хозяин лавки сказал:

– Сожалею, но эта вещь не продается!

– Как? – растерялась София. – Но она же на витрине!

– Сожалею! – повторил мужчина. – Эту вещь я не продам!

– Но как же? – София мгновенно пала духом, посмотрела на Ника.

Но он сказал только:

– Дорогая, что поделать? Видимо, эта вещь такая уникальная… – он помолчал секунду. – Может быть, можно всё же что – то придумать, сеньор? Например, подарить что —то, что не продаётся?

– Вы режете меня без ножа! – вскричал мужчина, вконец сбитый с толку.

– Может быть, можно что —то сделать, если прелестная женщина желает только эту вещь?

– Дайте мне брошь! – потребовал её обладатель.

София, всё ещё сжимавшая украшение в ладони, передала её в руки мужчины.

– Если прелестная женщина желает брошь… – продавец ловко упаковал брошку, протянул миниатюрную коробочку Софии, … -она должна её получить, если находится в Италии!

Удивлённая София, задолго до этого выудившая из сумочки деньги, непослушными пальцами сжала квадратную коробочку, ответила неуверенной улыбкой на улыбку хозяина магазина, который раньше был суров, а теперь сказал:

– Это подарок, милая синьорина!

– Спасибо!

Мужчина едва уловимо подмигнул Нику. Тот сказал, обращаясь к молодой женщине, которая становилась смыслом его существования:

– София, дай мне пару минут, хорошо? Я кое- что узнаю!

– Ладно! Я подожду тебя на улице?

– Да, будет славно! – Ник поцеловал её в щёку и, дождавшись, пока София выйдет на улицу, покинув тесное пространство зала, развернулся к владельцу лавки лицом.

– Благодарю Вас!

– О, должно быть эта женщина Вам дорога! Рад был помочь! Надеюсь, она не раскрыла нашего розыгрыша?! В конце концов, всё вышло довольно безобидно! Хотя, признаться, я опасался её слёз… – отозвался хозяин. – Я думаю, ей подойдёт вот это! Будет очаровательно смотреться на её пальце!

Он вытащил из витрины простое, не вместе с тем красивое обручальное кольцо. Наметанным взглядом он мгновенно, лишь секунду рассматривая пальчики Софии, определил размер кольца, которое придётся ей впору.

– Да, это оно, поверьте!

– Отлично! Я возьму его! – Ник вынул из внутреннего кармана бумажник, отсчитал купюры. – И ещё, конечно, за брошь сверху!

– Да-да, достаточно! – пересчитал мужчина, убирая деньги в старенький кассовый ящик. – Когда планируете задать главный вопрос?

– Как можно скорее! – улыбнулся Ник. – Спасибо…

Не дождавшись ответа, он выскочил за дверь. Его место сейчас, и, как он планировал, скоро навсегда должно было быть подле Софии. Но в первые минуты счастливой эйфории он и представить не мог, что она откажется стать его женой.

***

Ник держал Софию за руку, и боялся, что в этот самый момент теряет её. Кольцо лежало в его кармане, но он не смел заговорить с ней о том, что уже считал самым важным для себя, главный вопрос жизни застрял у Ника в горле. Дышать было сложно, Флоренция становилась постепенно одним из тягостных, но счастливых воспоминаний. Италия с непознанными ландшафтами призывала отправляться дальше. Призывала Софию.

В последний свой вечер они гуляли по улицам долго, но в молчании. Ник не знал её планов, но спросить о них не поворачивался язык: он не чувствовал надежд Софии на новую встречу, в новом романтичном месте. Не чувствовал и не мог надеяться сам. Но София беззащитно жалась к нему. Она была очень странной…

Ей не верилось, что Ник отпустит её, захочет отпустить. Но… Они мило провели время, даже сблизились, но, наверное, не так сильно, чтобы претендовать друг на друга. В её упрямом воображении Ник ехал за ней на край света… В её мечтах они виделись сегодня не в последний раз… В её сердце тлел огонек веры… Она молила, чтобы Ник вдруг был им согрет, но что – то мешало ей сказать. Но, уже у двери в номер, София сказала:

– Поцелуй меня, Ник!

***

Ложась тем вечером в постель, София думала о мужчине в соседнем номере. Она чувствовала тоску Ника, когда он касался её губ. Ей было бы хорошо, если бы она не знала точно: что —то стальной хваткой держит её вдали от него. Из —за неё, из —за себя завтра утром она должна сесть на поезд до Венеции. Должна оставить Ника позади. Но зачем?.. Она всё бы отдала…

Она всё бы отдала, чтобы быть другой. Храброй, не боящейся риска, уверенной… Ей хотелось быть и чувственной, и чувствительной, ей хотелось быть желанной! Но она лишь желала сама! Ник… Его!

Всю ночь София не смыкала глаз. Она гадала, чего хотел Ник?!

***

София была больше, чем женщина, ускользающая от него. Ему было сорок с небольшим, а он только сейчас встретил женщину, для которой купил кольцо. Купил, но не спросил о том, о чём следовало. Может быть, они слишком мало ещё знакомы? Но ведь с другим, после стольких лет, дело не дошло до алтаря. Может быть, это не тот, другой, настоящий идиот, а они оба? Один, первый, испортил Софии жизнь, а затем предал, научив недоверию к людям, а другой упускал её прямо сейчас, и не делал попытки дать ей будущее, что отличалось бы от прошлого.

Подкладку пиджака оттягивала коробочка с кольцом, но Ник пасовал. Чего он боялся? Он всё ещё думал, что услышит «нет!», и оно будет как хлесткий удар по щеке?

Нет, он представлял себя рядом с Софией! Она ответила согласием, и всё продолжилось стремительно!

Ник понимал теперь, что любит её и хочет! Но к химии это не имело отношения.

Только что же хотела она сама?

***

София меняла города. Теперь её встретила Венеция. Город влюблённых, город романтики! Но она не была влюблена, хотя опять любила и сильнее, чем раньше, а от романтики не было проку, хотя София всегда была до нелепости романтична. София оставляла романтику за бортом.

Запружённая народом платформа вокзала внушала трепет. Больно было сознавать, что всем этим людям кто-то нужен, а она сама, кажется, утратила способность привязываться к людям! Она второй раз обманула Ника, и теперь глупо было просить у судьбы повторного чуда. Она не должна была искать снисхождения. Софии снова до боли хотелось и быть наказанной, и быть помилованной.

Её кто —то неосторожно задел плечом, и тут же устремился дальше. София развернулась от удара, и в толпе, идущих навстречу ей людей, заметила знакомую шевелюру. Боже! Но в Бога София не верила! Она верила в снисходительность этого мужчины и вдруг поверила, что не всё ещё потеряно. Не спеша, оглядываясь и щурясь, сквозь толпу пробирался Ник Клэри.

София, поудобнее перехватив сумку с вещами, кинулась к нему. Ей показалось, что в мгновение ока она оказалась в его объятиях, неизвестно куда подевав ненавистный, мешающий багаж.

Да, это был Ник! Его запах обволакивал, опутывал её, как самые необходимые и надежные оковы. Она вдыхала его, наполняла им лёгкие, стремилась на случай запомнить каждую ноту невероятного, словно неземного аромата.

– София! – он был и ошарашен, и рад.

Обнимая мужчину за шею, она целовала его щёки, губы так долго, словно годами его не видела. Потом отстранялась от его губ, и долго всматривалась в лицо полными слёз глазами, шептала:

– Ник, Ник, Ник… – и целовала снова, нескромная, жадная, соскучившаяся, виновная…

Он улыбался, отвечая ей; София пылала, забылась в его губах, смутно ощущала, что Ник крепко обнял её талию, прижал к себе. Наконец она, ещё раз нетерпеливо его поцеловав, по —настоящему заплакала:

– Я так боялась, что ты не поедешь за мной, что ты не вернёшься ко мне, что потеряю тебя… – она, не выдержав, спрятала лицо у него на груди, – так боялась… боялась…

Ник ожидал, пока уляжется первое её потрясение. Потом, когда плечи Софии уже только чуть-чуть подрагивали, легко и нежно, он приподнял её лицо за подбородок, сказал серьёзно, думая, что не он даёт ей шанс, а она:

– Не бойся теперь… я скажу тебе ещё кое-что! Я хочу, чтобы ты больше ничего не боялась… никогда!..

Они обнимались на платформе словно бы целый век.

Глава 3. Венеция

Они были странники, но не были больше одиноки. Ник был с Софией, а она – с ним, и казалось, мало-помалу они смогут о чём-нибудь договориться. За пару минут Ник осознал, что не вправе оставить Софию одну, и сел в последний вагон набиравшего скорость поезда до Венеции. Он знал: в одном из многочисленных купе следует в пустоту женщина, что смогла за несколько дней запасть ему в душу, покорить её. Как ни одна другая… Софию не хотелось ни на кого променять…

– Как ты думаешь, какой сейчас день недели? Кажется, мы здесь давно, именно на этой платформе! – прошептала София, неохотно отстраняясь от Ника.

– Идём! – Ник взял её руку. – Говорят, в Венеции красоты начинаются прямо с вокзала…

София улыбнулась.

– Проверим это, милая? – предложил Ник, делая шаг в новую жизнь.

Но София почему – то осталась стоять на месте.

– Что такое? – с тревогой в голосе, которую никто бы не смог подделать, спросил Ник, оглянувшись на неё.

Они оказались на расстоянии шага друг от друга, и этот шаг уже был для обоих ужасным расстоянием. Они только недавно чуть было не разлучились насовсем!..

София скользнула ближе к Нику и сказала:

– Мне нравится, когда ты называешь меня так!

***

В Венеции у них не было крыши над головой. Но, выяснилось, и каменная опора под ногами стала весьма ненадёжна, обратившись в воды бесконечных каналов. Они были узки, и как —то невероятно точно выверены так, что повороты, сменяя друг друга, не гарантировали окончание поездки.

София была странно взволнована, и восторгом на её милом личике при виде жавшихся друг к другу особняков, мостов и подмостков, Ник упивался. Она крепко вцепилась в его руку, и вертела головой из стороны в сторону, надеясь ничего не пропустить. Глаза её блестели лихорадочно. Выглядела она по —настоящему счастливой, и её счастье было заразительно.

Ник смотрел, как от ветра развиваются концы шарфа, повязанного на её шее. Он бы обнимал её, не стесняясь мужчину, управлявшего гондолой, но напомнил себе, что, вероятно, пока он для неё лишь попутчик и собеседник. А как она объясняла себе его симпатию к ней, касания, его поцелуи?..

Чтобы прогнать до поры мысли о неизбежности любого исхода их встречи, Ник обратился к венецианцу:

– Здесь поблизости найдётся гостиница?

София глянула на него саркастически из —под длинных ресниц.

– Карты Венеции у меня нет… – отозвался Ник.

***

Там было довольно приятно. Это была гостиница, самая миниатюрная из тех, в которых они успели побывать вдвоём. Гондольер привез их к высокому двухэтажному особнячку с видом из окон на канал.

Холл встретил их тишиной: в гостинице словно не было не души, но, может быть… Есть ли смысл приехать в Венецию, для того, чтобы сидеть в четырех душных стенах?

Гостиница была заполнена до отказа. Им невероятно повезло, потому что единственный свободный номер достался им, кажется, не влюблённым друг в друга мужчине и женщине…

Ник поставил их вещи на пол, услышал, как сзади закрылась дверь. София же по привычке прошла к окну с низким подоконником, раскрыла створки ставен, вдохнула свежести воды внизу:

– Это просто невероятно… – София улыбалась…

Ник теперь прижимался к ней сзади, приятно касаясь губами шеи.

***

– Чем ты хочешь заниматься в Венеции? – спросил Ник несколько нежных минут спустя.

София посмотрела на него и сказала то, чего не собиралась говорить:

Не все ли равно?! – она неловко затихла. – Я хочу всё делать с тобой… что бы мы не запланировали…

– Хорошо! – ещё теснее охватывая талию Софии, откликнулся Ник. – Тогда сегодня вечером я приглашаю тебя на свидание!

– О, – протянула София.

– Да! – неожиданно осмелев, он коснулся мочки её уха губами. – Наденешь для меня что-нибудь особенное? Лучшее вечернее платье, например!

– Но все мои платья обычные, Ник! – она почти не чувствовала под ногами пола, поглощённая тем, что он делал и говорил.

– Тогда надень любое! Лучшим оно станет на тебе!..

***

– Хочу освежиться перед выходом! – заявила София. —У нас есть время?

– Сколько нужно! – кивнул Ник.

София подошла к нему, сидящему в кресле, склонилась над Ником и поцеловала в губы:

– Хорошо! – улыбнулась, как будто ничего не произошло, и прошествовала в ванную, по дороге прихватив полотенце.

Она, кажется, напевала что-то в ванной, но Ник не стал бы утверждать наверняка. Она, кажется, была слишком сейчас счастлива, чтобы в груди её этому огромному чувству, счастью, было свободно, и оно не рвалось бы наружу. Но и об этом Ник мог догадаться лишь смутно…

Ему самому уже не терпелось предложить ей руку и сердце. Он ждал, он медлил с другими ради этой женщины, и жизнь проходила стремительно в неизвестности и бессмысленности. Сейчас весь смысл прожитых лет сконцентрировался в хрупкой, миловидной – о, нет! – самой красивой женщине, и ждать более не хотелось. Он встал, пытаясь мысленно подобрать для Софии нужные слова, подошёл к окну, вгляделся в небо. Неужели прошло так много времени? Медленно сгущались сумерки…

Шум воды за стеной не был слышен, но Ник не сразу это заметил. Потом дверь в ванную комнату отворилась. Ник оглянулся. София была одета в банный халат, и даже дыхания не было слышно, так она была умиротворена. Не обратив на Ника никакого внимания, она, выглядевшая измотанной, прошла к постели, и, ни слова не сказав мужчине, легла на живот поверх покрывала, уложила голову на подушку и только тут пробормотала:

– Я так устала, ужасно хочу спать…

София пошевелилась, устраиваясь удобнее, и затихла.

***

Ник не понял, что произошло. Он подошёл к кровати, услышал мерное дыхание Софии. Она, правда, спала глубоким сном, сладко, по —детски сопела носом. Трогательная, словно ребёнок, она была беззащитной и такой влекущей в то же время, что Ник склонился над ней, погладил по голове. Ей, наверное, снилось что —то хорошее; София едва заметно улыбалась. Он накрыл её лёгким одеялом, и отошёл к дивану, на котором ему предстояло скоротать ночь, прошептал:

– Ещё много времени!

Ник взбил подушку, лёг на диван и, посмеиваясь про себя, подумал, что так смешно и мило, ни одна женщина не отказывалась идти с ним на свидание. Он надеялся, что утром они от души посмеются над этим, а спустя много лет это станет их семейной историей.

***

София ещё спала, свернувшись калачиком, когда в номер, по просьбе Ника, принесли завтрак. Он только сейчас с разочарованием подумал, что совсем не знает вкусов Софии в еде, хотя, видимо, она была не очень большой привередой. Нику предстояло много выяснить о ней. Как можно не знать ничего о собственной Удаче?!

Он поставил поднос у прикроватного столика. Уселся около Софии, и поцеловал её в щёку, призывая проснуться. Она открыла глаза, показавшиеся Нику, как никогда изумительными, подслеповато сощурилась, а потом, наконец, полностью проснувшись, зевнула и улыбнулась, тут же смутившись своей естественности. Она уже почти не стеснялась его присутствия рядом. Она уже почти считала его родным человеком. Это пугало её, но было непреложным фактом.

– Доброе утро! – он улыбнулся.

Ей показалось, он забрал у неё возможность поздороваться с ним, и поэтому, вместо приветствия на словах, София приподняла голову и поцеловала его, кратко, наивно, не обещая, но и не требуя обещаний. Жаль, он ведь хотел пообещать ей весь мир со дня на день. А потом, все оставшиеся годы исполнять это обещание!

– Ты голодна, надеюсь? – Ник помог ей сесть, а когда София кивнула, поставил перед ней поднос.

София облизнулась, вызвав улыбку Ника – до чего же она была непосредственна! – и сказала:

– Я очень проголодалась! – последний раз они ели во Флоренции. – А ты?

– Как волк!

Первое, о чём спросила София, принявшись за еду и с удовольствием запивая божественный завтрак соком, было:

– Так, чем займёмся сегодня?

– Нам бы наверстать вчера, София! – ответил Ник.

Она даже не донесла вилку до рта:

– Что это значит?

– Вчера я планировал с тобой первый наш романтический вечер, ты была согласна, но сказала, что хочешь привести себя в порядок!

София кивнула.

– А потом ты просто заснула! Прошла мимо меня, скользнула на кровать и проспала до утра!

София решила, прежде, чем расхохоталась, что надёжнее будет положить нож и вилку на поднос:

– Неужели?! – она разразилась смехом. —Прости, это чудовищно…

– Вообще —то это было очаровательно! – вставил Ник.

– Но всё же ужасно! – продолжая хихикать, ответила София. —Я разочарована своим поведением!

Сказав это, она села ровно, расправила плечи и гордо задрала нос. Её вид позволял Нику не беспокоиться о том, чувствует ли София себя неловко: она была совершенно собой довольна. Она дурачилась напропалую, словно завтра её предстояло то, что она не успела ещё осилить, закончить, словно завтра её предстояло повзрослеть.