Читать онлайн Я здесь больше не живу бесплатно

© Геворкян М., 2023

Посвящаю памяти моего отца,

Рудика Геворкяна, общественного деятеля Армении,

писателя-мемуариста.

А также всем, кто верил в меня и вдохновлял.

И всем моим добрым, прекрасным друзьям

и близким людям.

И вам, мои читатели!)

Ночь над землей…

Летняя ночь. Полутемная комната. Шторы наполовину задернуты. Полоса от света фонаря за окном выхватывает фигуру молодой женщины. Это Рита, женщина лет тридцати, невысокого роста, худенькая, с короткой стрижкой. На уровне этажа квартиры стоит молодая береза. Под светом лампы фонаря видно, как листья березы трясутся от дуновения легкого ветра и переливаются серебром. По высоте самой березки можно сделать вывод, что квартира находится не выше второго этажа. Рита тихо и торопливо собирает вещи в чемоданчик, то и дело тревожно поглядывая на часы на стене. Стрелки на часах показывают 23:30. Из женской сумки Рита выкладывает содержимое на стол и поочередно проверяет: паспорт, свидетельство о рождении ребенка, розовые билеты на железнодорожный поезд. Открывает кошелек, вынимает банковскую пластиковую карточку и кладет обратно, потом пересчитывает деньги, их оказывается немного. Рита подходит к дивану. Там спит девочка лет пяти. Рита приседает, гладит по головке девочку и целуя, шепотом приговаривает:

– Кариночка, доченька, проснись. Нам пора ехать.

Девочка открывает глаза, сонная обнимает ручками мать. Рита берет ее на руки, ставит на стул, начинает быстро ее одевать. Девочка, чуть оживляясь, спрашивает:

– Мамочка, а мы куда?

– К бабушке.

– Мама, а можно я с собой мою пчелку Жужу возьму?

– Бери. Только не разговаривай, а то папу разбудишь, – шепотом говорит Рита.

Рита берет чемодан. Вместе с дочкой они идут через смежную комнату, где на большом диване спит, похрапывая, крупного телосложения мужчина.

– А папа не пойдет с нами? – спрашивает Кариночка.

– Нет, – шепотом отвечает Рита и добавляет, – папа потом приедет…

На улице глубокая ночь. Рита с Кариной идут мимо небольших трехэтажных домов, какие часто бывают в провинциальных маленьких городах. Девочка одной рукой крепко держится за мамину руку. В другой ручке девочки болтается ее мягкая игрушка, пчелка Жужа. Карина, чтобы не отставать от быстрого шага матери, идет рядом с ней вприпрыжку. Рита с дочкой приходят на остановку для автобусов и маршруток. Здесь они садятся в полупустую маршрутку. Рита сразу расплачивается за проезд. Маршрутка трогается с места. Девочка приникает головой к матери и засыпает.

Напротив Риты сидит молодая пара. Девушка, что-то нашептывает парню, а тот гладит девушку по волосам и улыбается. Рита отводит от них свой взгляд и смотрит на дорогу. Потом беспокойно поворачивает голову то в одну сторону окна, то в другую. Рита обращается к паре напротив:

– Скажите, почему маршрутка после перекрестка не повернула направо?

– Так она туда и не сворачивает.

– Как так?

– Уже полгода, как поменялся маршрут, – вмешивается в разговор девушка.

– И как же теперь мне отсюда добраться до станции?

– Ой, не знаю.

– Остановитесь здесь, пожалуйста! – кричит водителю Рита.

Рита подхватывает на руки спящую дочь, одной рукой она удерживает ее, другой хватает чемодан и выходит из маршрутки. Карина просыпается. Рита ставит ее на землю и ловит попутную машину. Перед ними останавливается ухоженная машина «Мерседес» старой модели. За рулем сидит хорошо одетый солидный мужчина лет сорока.

Рита открывает переднюю дверь и громко говорит мужчине за рулем: «Пожалуйста, довезите нас до станции!»

Водитель отвечает не сразу. Потом рукой описывает в воздухе жест приглашения и выдает: «Садитесь!»

Рита открывает заднюю дверь, усаживает Карину, пристраивает в ее ногах чемоданчик, сама садится рядом с дочкой на заднее сиденье.

– Мама, а Жужа? – тут же тревожно громко спрашивает девочка, внимательно рассматривая маму.

– Что Жужа?

– Моя пчелка Жужа, ты ее забрала?

– Нет.

– Ой, мамочка, она в маршрутке осталась!

– Ну и ладно, куплю я тебе новую Жужу!

– Нет, мне нужна моя Жужа! Ой, что с ней будет? Она ведь может заболеть и умереть без меня, мама, – сквозь слезы причитает девочка.

Рита смотрит на часы на руках. Обращается к водителю:

– Догоните вон ту маршрутку, пожалуйста!

– Не вопрос, догоним! – бойко отвечает мужчина, который внимательно слышал разговор женщины с дочкой.

Мерседес срывается с места и мчится по пустой дороге. У перекрестка машина нагоняет маршрутку и подрезает ее, та с трудом успевает затормозить. Обе машины останавливаются. Шофер маршрутки высовывается из окна. Рита открывает дверь машины, чтобы выйти, но мужчина останавливает ее словами: «Не надо, я сам заберу».

Через закрытое окно Рита видит, как два водителя стоят на тротуаре и явно спорят меж собой, потом водитель маршрутки достает из салона пчелку-Жужу, отдает ее водителю попутки, мужчины пожимают друг другу руки, маршрутка отъезжает.

Водитель «Мерседеса» садится в машину, протягивает Жужу Кариночке и, улыбаясь, говорит ей:

– На, бери свою пчелку и больше не теряй ее, хорошо?

– Хорошо! – соглашается девочка. Карина, сияющая от счастья, прижимает к себе Жужу.

– Спасибо Вам большое, – говорит Рита и смотрит на часы: – Пожалуйста, остановитесь у сбербанка на минуточку, видите, вот там на той стороне.

– Вижу. Хорошо.

Попутка сворачивает в обратную сторону и останавливается.

Карина спрашивает:

– Мамочка, мы приехали?

– Нет, дочка, вставай, нам надо деньги из банкомата снять, после сразу к бабушке поедем.

Карина начинает хныкать и приговаривать:

– Мамочка, я хочу домой и Жужа тоже хочет домой!

Рита с хныкающей Кариной выходит из машины и идет к банкомату. На мониторе банкомата висит табличка: «Временно не работает по техническим причинам. Приносим извинения».

– Чертов банкомат! – кричит Рита, оборачивается к дочери и кричит на нее: – Ну хватит тебе ныть!

Девочка на мгновенье застывает, с потерянным видом смотрит на маму, потом громко вздохнув, начинает тихо и жалобно плакать. Рита приседает перед дочкой, целует ее и приговаривает:

– Потерпи немножко, доченька. Мы скоро поедем на поезде. Я уложу тебя спать, а ты Жужу рядом уложишь. Только бы не опоздать нам на поезд, Господи!

Рита с дочкой снова садятся в машину. Рита говорит упавшим голосом водителю попутки:

– Банкомат не работает, а наличных у меня только рублей триста.

– Ничего страшного, я вас повезу на станцию.

– Спасибо большое, тогда едем! – говорит Рита.

– А дорогу покажете? – спрашивает водитель.

– Ехать прямо, потом на развилке повернуть налево и там через железнодорожный переезд.

Карина перестает плакать и ласково разговаривает со своей Жужой. Рита часто смотрит на наручные часы и приговаривает: «Только бы успеть!»

Они проезжают мимо стоящих за перекошенными заборами одноэтажных домов частного сектора. Впереди показывается железнодорожный переезд, перед ним медленно опускается шлагбаум и раздается пронзительный предупреждающий гудок. Водитель жмет на газ, они вплотную подъезжают к переезду, но тут же резко машина тормозит перед закрывшимся уже до конца шлагбаумом. Гудя, проезжает большой состав скорого пассажирского поезда.

Рита провожает взглядом поезд, ее глаза наполняются слезами.

– Ваш? – спрашивает мужчина.

– Да, – еле слышно произносит Рита.

Водитель попутки глушит мотор, выходит из машины, потом открывает заднюю дверь, говорит Рите:

– Душно в машине. Не хотите подышать свежим воздухом?

Рита смотрит на уснувшую дочку, поправляет на ней платьице и ничего не ответив, выходит из машины, оставив приоткрытой дверцу.

Она садится на пень у обочины дороги. Мужчина достает пачку сигарет из кармана пиджака и молча протягивает Рите.

– Спасибо, я не курю, – тихо говорит Рита.

Мужчина отходит поодаль, закуривает сигарету. Потом он выбрасывает наполовину выкуренную сигарету на землю, тушит ее носком ботинка, подходит к Рите и говорит:

– Давайте повезу вас обратно.

Рита только кивает в ответ, встает с пенька, садится в машину.

Всю дорогу они едут в молчании. Мужчина то и дело поглядывает через зеркало на Риту. Рита смотрит то на спящую дочку, то в окно на дорогу.

– Здесь после перекрестка направо. Дом в конце улицы, – говорит Рита мужчине.

Машина подъезжает к дому Риты.

– Какой подъезд? – спрашивает водитель.

– Остановитесь тут, я здесь выйду, – просит Рита.

Она расплачивается с мужчиной, будит дочку, помогает ей вылезти из машины.

– Подождите! Как мне доехать до молочного комбината? – спрашивает водитель.

– Зачем Вам комбинат, сегодня же воскресенье?

– Там авария, меня срочно вызвали.

– Так Вы спешили?

– Да.

– А что же тогда остановились?

– Дорогу спросить, – с улыбкой на лице отвечает мужчина.

– Комбинат недалеко от станции, только левее от переезда, – говорит Рита, потом добавляет: – До свидания.

Рита тихо открывает дверь своей квартиры, оставляет в коридоре чемоданчик, берет на руки сонную дочку и проходит через комнату, где мирно похрапывает во сне ее муж. В детской она быстрыми движениями раздевает и укладывает Карину спать, Жужу кладет рядышком. Потом на цыпочках идет обратно за чемоданом.

В кухне на настенных часах время показывает 5:05. Рита в домашнем халате бесшумно заходит в кухню, плотно закрывает за собой дверь. На плите она варит кофе, разливает его в чашку и с чашкой в руке идет к окну. Движением свободной руки она раздвигает штору. За окном светает. Рита делает глоток горячего кофе и смотрит во двор. Вдруг ее взгляд останавливается. Рука с чашкой застывает в воздухе. Рита невольно улыбается.

Облокотившись на свой «Мерседес», мужчина, подвозивший Риту, медленно курит сигарету, не отводя взгляда от окон ее квартиры.

На распутье

Поздний летний вечер. Ира торопится домой. Она идет быстрым шагом, то и дело оглядывается на проезжую часть дороги. Маршрутки мчатся мимо, битком набитые людьми. Наконец в темных сумерках мигает желанная буква «М». Ира ныряет в метро.

У пустой платформы в ожидании поезда группками стоят люди. Все они смотрят в одну и ту же сторону и что-то обсуждают. Ира двигается вдоль платформы в сторону места остановки последнего вагона. И тут она останавливается как вкопанная. Внизу в тоннеле на рельсах, положив руки на край платформы, стоит молодой парень. Девушка с рюкзаком на спине, со свесившимися вниз на голову парня длинными густыми волосами сидит на корточках на платформе перед ним и что-то говорит. Ира подходит ближе и слышит фразу девушки:

– Мы можем вместе обсудить всё, что произошло с тобой, но только в другом месте. Я не думаю, что всё так ужасно, поверь, Саня.

– А я думаю ужасно, и ужасней не бывает, – сердито-капризно отвечает стоящий на рельсах парень.

Со стороны раздаются возгласы. Кто-то предлагает сбегать за полицией. Другой отвечает на это, что бесполезно, поезд подойдет вот-вот. Кто-то кричит парню на рельсах: «Эй ты, идиот, а ну, вылезай оттуда!»

Худенькая девушка в очках, похожая на гимназистку с картин русских художников-передвижников, комментирует с сочувствием: «Парень, наверное, оказался в жизни перед выбором и стоит на распутье».

Какая-то грузная бабистая женщина рявкает на девушку и своим громким басом трещит: «Не на распутье, а на путях поезда! Дура!»

Девушка на это ничего не отвечает, поспешно снимает очки и протирает глаза, наполнившиеся слезами. Здоровый парень, стоящий рядом, кричит женщине:

– Сама дура, ты чего это девушку обижаешь?! До слез довела!

Ира поворачивает назад голову и смотрит на часы, висящие на стене над тоннелем, они показывают минуты и секунды до прихода следующего поезда.

– О боже, – тихо произносит Ира, быстро подходит к месту, где на коленях сидит девушка перед парнем, стоящим на рельсах.

Ира слегка нагибается к парню. Не очень громко, но внятно и спокойно говорит ему:

– Молодой человек, меня целый день дома ждет больной ребенок. Мне очень надо к нему, правда. А на улице пробки.

Парень пронзительным взглядом смотрит на Иру, отвечает:

– Ну, раз ребенок ждет, то это дело серьезное.

С удивительной ловкостью он вылезает и вмиг оказывается на перроне. Его девушка крепко обхватывает парня.

– Спасибо, – пытаясь скрыть волнение, произносит Ира. Из тоннеля с громким свистом вырывается поезд, заглушив слова благодарности.

Поезд обдает сильной воздушной струей застывшую на краю платформы, как изваяние, молодую пару. Длинные распущенные волосы девушки рассыпаются волнами и накрывают их обоих.

Ира заходит в почти пустой вагон, садится на свободное место. Следом за ней в вагон заходит компания молодых людей. Ребята садятся напротив Иры. Они все с явным любопытством разглядывают Ирину. Один из них обращается к ней:

– Извините, пожалуйста, если не секрет, а что Вы сказали тому парню на путях?

– Нет, не секрет, – улыбается Ира. – Я сказала, что дома меня ждет больной ребенок.

– И всё?!

– Да.

– Простите, а вы психолог? – спрашивает другой парень из компании.

– Нет, я не психолог.

– Как же вы догадались, что нужно было именно это ему сказать?

– Я сказала то, что было для меня действительно важно. Парень мог погибнуть бессмысленно, а мой ребенок еще долго ждал бы меня один дома…

Ира достает книгу и со словами «Извините» открывает ее и утыкается в текст. В вагоне все замолкают, явно погрузившись в раздумья. Слышен только свист мчащегося на всех парах ночного поезда метро.

Ира выходит из метро на улицу. На остановке полно пустых маршруток.

– Девушка, садитесь, поедем, последнее место осталось! – зазывает шофер отъезжающего первым в очереди маршрутного такси.

– Нет. Спасибо.

Ира достает сигарету, закуривает ее и медленным шагом идет домой.

Ира открывает входную дверь. Под ноги ей, мурлыча, бросается кот.

– Ну что, Петрович, как ты тут один? – И в ответ слышит громкое, требовательное: «Мяу-мяу!»

– Понятно, целый день мой кошара голодал, вот и возмущается.

Ира заходит в туалет, опорожняет лоток с содержимым, моет лоток. Потом идет в кухню. Достает из холодильника корм кота. Петрович ходит вокруг хозяйки, мурлыча от удовольствия. Когда кот приступает к еде, Ира направляется в гостиную, включает телевизор. Постояв немного перед ним, она его выключает, выходит в коридор. Достает из сумки свой сотовый телефон. Он оказывается полностью разряженным. Ира начинает искать трубку от радиотелефона, но его нет на своем месте в коридоре. Потом заходит в приоткрытую дверь соседней с гостиной комнаты. Включает свет. Здесь царит полный беспорядок, на неубранной кровати лежит гитара, повсюду валяются разбросанные вещи. Ира ищет глазами трубку радиотелефона. Взгляд останавливается на компьютерном столе. Рядом с перевернутой в рамке фотографией лежит телефонная трубка. Ира ставит на место фотографию, с которой смотрит смазливый парнишка лет восемнадцати, стоящий рядом с блестящим отполированным мотоциклом. Ира берет радиотелефон. Садится в кресло. Набирает номер.

На другом конце раздается бодрый голос сына:

– Да, привет, мам. Ты уже домой вернулась?

– Да, я очень устала на работе из-за аудиторских проверок. Сегодня решила не задерживаться до полночи. А ты как, у тебя всё в порядке?

– Да всё хорошо. Мы тут с ребятами решили по ночной Москве прокатиться. Антону новый мотоцикл подарили, вот мы и…

– Ладно, ладно, сынок, ну, пока? – уставшим голосом прерывает его Ира.

– Маам, подожди, а с тобой всё в порядке?

Пауза.

– Нормально. Всё хорошо. Только будь осторожен. Пока, сын, пока…

Оттепель

Ранняя весна. За окном светит полуденное солнце. По тротуару перед домом текут ручейками талые воды, пробиваясь через грязный снег.

Гостиная. Большая, строго обставленная светлая комната с высоким потолком, под которым висит старинная люстра. Кожаный потертый диван. Посередине овальной формы деревянный стол. Стулья с высокими инкрустированными спинками. Вдоль стен книжные шкафы. В углу цветной телевизор «Рубин» на деревянной подставке.

Девочка лет семи, стоя на стуле, прислоненном к подоконнику, смотрит через стекла в окно. На тротуаре топчется какая-то женщина, одетая во всё черное. На голове ее черная шаль. Женщина шарит голыми руками в снегу.

Девочка увлеченно следит за женщиной и шепчет про себя:

– Тетенька, что же Вы там ищете?

Женщина в трауре вялым шагом отходит от места поиска. Медленно, пошатываясь, подходит к краю дороги, останавливается. Желтый цвет светофора сменяется на красный. Женщина резко срывается с места и бежит наперерез мчащимся машинам. Раздается сверлящий звук от скрежета тормозящих машин. Одна из них сбивает женщину и тут же вслед за этим раздается грохот от удара ехавшей сзади машины об машину, которая сбила женщину.

Девочка за окном закрывает глаза и затыкает уши. Потом открывает глаза и видит, как из машины выходит водитель, быстрыми шагами подходит к лежащей без движения женщине. Из других машин с криками выходят люди.

Девочка спрыгивает со стула и выбегает из комнаты в кухню.

В кухне женщина лет тридцати пяти, мама девочки, открывает холодильник. Из холодильника вываливается большая резиновая кукла. Женщина подхватывает ее, кладет на стул. Затем выдвигает ящик для овощей. Здесь лежат одна луковица и одна морковь. На полке боковой двери лежат два яйца и пакетик майонеза.

Девочка с криком влетает в кухню:

– Мама, мамочка, там тетенька под машину бросилась!

Женщина захлопывает дверь холодильника, сердито говорит:

– Ляля, хватит глупости выдумывать! И так проблем хватает! Иди-ка ты делай уроки!

Ляля надувает губы, с обидой отвечает:

– Ничего я не выдумываю. А уроки я уже давно сделала, – она топает ногой: – И вообще, мама, я хочу кушать, и что-нибудь вкусное!

Мать берет со стула куклу, протягивает ее дочке, примиренчески произносит:

– Унеси куклу в свою комнату. Ляля, ты же знаешь, мне еще зарплату не выдали.

Ляля нехотя берет куклу, хнычет:

– Когда же ее тебе дадут, мама?

Женщина берет со стола кошелек, открывает его, закрывает, кладет обратно на стол, задумавшись, проговаривает:

– Я пойду к тете Флоре, попрошу взаймы денег или продуктов. А ты пока оденься и иди погуляй перед окнами. Только достань из шкафа твои резиновые сапожки, на улице оттепель.

Ляля, небрежно держа куклу в руках, идет в комнату, дверь которой покрыта аппликациями из мультфильмов и расписана цветными мелками.

Мама Ляли идет в коридор, открывает наружную дверь, выходит из квартиры.

Через короткое время мама Ляли с авоськой в руках возвращается домой.

Навстречу ей из комнаты с разрисованной дверью выбегает веселая Ляля с мягкой игрушкой в руках:

– Мамочка, смотри, я моего старого мишку нашла!

Мама говорит недовольно, проходит вперед:

– Ляля, ты что же, битых полчаса копалась в шкафу? Нет, чтобы гулять пойти!

Женщина останавливается на пороге в детскую комнату. По всей комнате разбросаны коробки и игрушки. Ляля прижимает мишку к себе, виновато надувает губы, оправдывается:

– Я вытащила сапожки и потом стала рыться в шкафу. Я так давно не играла с моими игрушками, мама!

Мама строго смотрит на дочь:

– Ну, хорошо, иди сейчас погуляй, потом вернешься и уберешься в комнате. А я пока что-нибудь приготовлю поесть.

Ляля бросается к матери, обнимает и целует ее:

– Спасибо, мамочка!

Девочка выбегает в коридор, быстро одевается, натягивает один сапог. Вдруг, словно что-то вспомнив, стягивает сапог и бежит в гостиную. Вскарабкавшись на стул, выглядывает в окно, говорит:

– Ну всё, пропустила. И куда эта тетенька подевалась?

Улица перед домом. Ляля прыгает на снегу перед окнами их квартиры. Останавливается и ждет, пока вокруг ее сапог образуется лужа талой воды. В одной из луж сверкает что-то блестящее. Ляля запускает руку и вынимает из лужи золотое кольцо со сверкающими крупными камнями. Девочка озирается вокруг, быстро прячет в карман колечко и вбегает в подъезд дома.

Ляля громко кулачками стучит в дверь. Мама открывает дверь в замасленных руках.

Ляля достает из кармана колечко и молча протягивает его матери. Женщина вытирает руки об передник, с удивлением берет кольцо, крутит его:

– Дорогое, очень дорогое кольцо. Где ты его нашла, Ляля?

– В снегу под окном, мамочка.

Женщина задумчиво произносит:

– Кто-то его потерял. Ляля, сбегаю-ка я в ломбард с кольцом. А ты поешь оладушки со сметаной и с вареньем.

Мама Ляли выходит на улицу. В руках у нее потертая кожаная женская сумочка. Женщина старательно обходит лужи и ручьи в своих легких для холодной погоды ботинках.

В конце жилого дома на первом этаже висит вывеска: «Ломбард».

Мама Ляли заходит в узкий предбанник, на стекле двери висит табличка: «Технический перерыв. 10 минут».

Женщина садится на стул для посетителей у двери. Через стеклянные двери хорошо видно внутреннее помещение ломбарда и отчетливо слышны голоса.

Старый седой оценщик, хозяин ломбарда, перебирает коробочки с бирками с разными драгоценностями внутри. Его помощница, пожилая женщина, тетя Тома, как ее все зовут, убирает пыль с полок и рассказывает старому оценщику:

– Герман Иосифович, Вы слышали, что клиентка наша, Седа Григорьевна, сегодня под машину попала? Говорят, как угорелая бежала на красный свет.

Мама Ляли на этих словах резко подается вперед, прислушивается.

Оценщик ставит коробочку на чистую полку, повернувшись к помощнице, спрашивает:

– Тамара, подожди-ка, это та женщина в трауре, которая ходила к нам постоянно в последнее время?

Тетя Тома отвечает:

– Да, она самая. У нее вся семья была на свадьбе в Спитаке в день землетрясения, погибли все. Она осталась одна с маленькой четырехгодовалой внучкой на руках.

Услышав это, мама Ляли тихо вздыхает:

– Ох ты, Господи!

Старый хозяин хлопает себя по лбу:

– Так она только вот сегодня просила дать ей денег взаймы, пока найдет якобы потерянное дорогое фамильное кольцо и принесет его мне. Я ей, естественно, отказал.

Мама Ляли растерянно переводит взгляд со стеклянной двери на сумку, в которой лежит найденное дочкой кольцо.

Тетя Тома, вздохнув, с явным укором в голосе, произносит:

– Вот и свела счеты с жизнью бедная женщина.

Герман Иосифович наклоняет голову над столом и рассматривает какое-то ювелирное изделие, с подчеркнутым равнодушием спрашивает:

– Так она, что, умерла?

Мама Ляли порывисто встает со стула, делает шаг к двери и замирает, чтобы услышать ответ помощницы, тети Томы.

– Нет, была еще жива. Ее отвезли в ближайшую больницу тут вот, на проспекте.

Мама Ляли выходит из помещения ломбарда на улицу. Она идет быстрым шагом, шлепая по лужам и мокрому снегу в своих демисезонных ботинках. Переходит широкую дорогу. Впереди видны корпуса больницы.

Холл больницы. Мама Ляли подходит к окну справочной службы:

– Скажите, я могу узнать о состоянии здоровья Седы Григорьевны? Она недавно к вам поступила.

Женщина за окошком, не поднимая головы, перелистывает какой-то журнал, отстраненно произносит:

– Фамилия?

Мама Ляли конфузливо улыбается, говорит:

– Забыла. Она была одета во всё черное. Ее вот только привезли. Она моя соседка.

Регистраторша поднимает голову, внимательным долгим взглядом смотрит на маму Ляли, со спокойствием отвечает:

– Она скончалась, не приходя в сознание. Соболезную. Мы ищем ее родственников. Вы не могли бы нам помочь?

Мама Ляли утвердительно кивает головой.

Регистраторша опускает голову над журналом, что-то там отмечает, потом обращается к женщине:

– Только приходите через час, пожалуйста. И принесите свой паспорт, он необходим.

Мама Ляли заходит в свой подъезд. Медленно и тяжело поднимается по ступеням.

Ляля бежит открывать дверь. Она весело бросается обнимать маму:

– Мамочка, ты много денег получила за кольцо и вкусной еды нам принесла?

Мама отрицательно качает головой. Ляля пятится назад. В руках у матери только старая потертая женская сумочка. В недоумении девочка смотрит на поникшую маму со следами слез в уголках ее грустных глаз.

Мама Ляли садится на стул в прихожей, медленно стягивает промокшие ботинки.

– Ломбард был закрыт, – хриплым голосом отвечает она.

Мама нежно смотрит на притихшую дочку, притягивает ее к себе, крепко обнимает:

– Лялечка, ты ведь всегда просила младшую сестренку, правда?

Лицо Лялечки проясняется, выдавая изумление и одновременно радость:

– Да, мамочка! Ты мне ее подаришь?!

Мама Ляли улыбается, ласково говорит:

– Да. Но она не крошечная, как бывают детки вначале. Она успела вырасти. Ей уже четыре года. И она ждет нас…

Что это было?

Железнодорожная станция в небольшом приграничном провинциальном городке.

На путях стоит поезд «Москва-Одесса». Мимо него проходит группа мужчин в зеленой форме таможенников.

Крайнее купе рядом с туалетом. Дверь купе приоткрыта. Мимо него, пошатываясь, идет к туалету пьяный мужчина средних лет. Дергает ручку двери туалета. Дверь не открывается. Что-то бормоча себе под нос, кое-как он садится на краешек тумбы перед туалетом и положив ноги крест-накрест, немигающим взглядом в упор смотрит на дверь.

Из соседнего крайнего купе выглядывает высокая худая женщина на вид лет шестидесяти пяти. Она смотрит с брезгливым выражением лица в сторону пьяного мужчины. Вслед за ней из того же купе протискивается в коридор полноватый, небольшого роста пожилой лысый мужчина. Женщина громогласно обращается к нему:

– Куда ж ты рвешься? Угораздило тебя купить билеты в купе рядом с туалетом. Так и будут шастать тут всякие туда-сюда.

Потом она обращается к мужчине, сидящему перед туалетом:

– А Вы че не видите, что туалет закрыт на станции? Вот тронется поезд, тогда его и откроют.

Мужчина добродушно реагирует на слова, встает со словами «Точно. Спасибо Вам, женщина» и ковыляет по коридору в свое купе.

Пожилой лысый мужчина, поглядывая в сторону пьяного мужчины, почесывает затылок, виновато говорит:

– Зиночка-женушка, не нервничай ты напрасно! Лучше скажи, куда нам деть до….?

Зина резким хлопком ладони закрывает рот мужа, не давая договорить слово, другой рукой тянет его за рубашку обратно в купе. Дверь изнутри захлопывается.

В купе Зина свирепо смотрит на мужа, приглушенным тоном, говорит ему:

– Ты болван, Ваня! Что ж ты так громко?

В вагоне раздается топот ног и громкие голоса.

– Идут, – шепотом испуганно произносит Ваня.

Зина замирает. Ваня умоляюще-вопрошающе смотрит на жену. Та, словно опомнившись, говорит тихо:

– Вань, выйди-ка, покури там в тамбуре.

Она проворно берет со стола пачку сигарет со спичками, пихает их в руки Вани, раздвигает дверь купе, выталкивает мужа в коридор.

Муж открывает рот. Но Зина угрожающе смотрит на него, прикладывает указательный палец к его губам, произносит:

– Шшш…

Женщина провожает взглядом мужа. Тот проходит через закуток перед туалетом, выходит в тамбур, оставляя дверь в вагон открытой.

Зина поворачивает голову и смотрит в обратную сторону. Там в другом конце у дверей первого купе толпятся таможенники и проводники. Зина задвигает изнутри дверь купе и закрывает ее на замок. Напряженным взглядом оглядывает купе. Взгляд останавливается на вафельном полотенце, свисающем с сетчатой полочки над нижним спальным местом. Быстрым движением одной руки она стягивает полотенце, другой – берет со столика женскую сумку и кладет на диван.

Зина садится на диван лицом к окну. Загораживая спиной сумку, что-то проделывает с сумкой и полотенцем. Она встает с белым свертком из полотенца в руках и кладет его на полочку. Достает из сумки расческу, пристраивает рядом. Мыльницу кладет перед свертком.

Раздаются звуки приближающихся шагов. Зина, не вставая, наливает воду из бутылки в стакан и делает большой глоток.

Громкий стук в дверь. Зина встает, открывает дверь купе.

На пороге купе стоят двое таможенников. Один – зрелого возраста, другой – молодой, лет двадцати с папкой для документов под мышкой.

Строгим взглядом старший таможенник говорит:

– Извините, таможенный контроль.

Проходит и без приглашения садится. Молодой таможенник остается стоять в дверях.

Старший таможенник окидывает взглядом купе, смотрит пристально и оценивающе на Зину, командует:

– Паспорта предъявите!

Зина достает из сумки паспорт мужа и свой.

– Муж в проходе стоит, могу позвать.

Таможенник листает паспорта, протягивает ей их и говорит.

– Видел уже, он в тамбуре курит. Драгоценности, валюту везете? Признавайтесь!

Зина разводит руками:

– Батюшки! Увольте! Нет, ничего такого не везем.

Пристальный взгляд таможенника сменяется на равнодушный:

– Покажите ваши вещи.

Зина откидывает крышку от спального места, нагибается и достает один чемодан.

Молодой таможенник подходит ближе, кладет свою рабочую папку на край верхнего спального места, заглядывает под диван, вынимает второй чемодан и обращается к старшему таможеннику со словами:

– Здесь ничего больше нет.

Зина открывает первый чемодан. Перебирает женские вещи, демонстрируя их таможенникам.

Старший таможенник кивает головой в знак одобрения:

– Достаточно! Ну, а что в другом?

– Мужнины вещи, – отвечает Зина.

Таможенник привстает:

– Не надо открывать. Так вы одни едете в купе без соседей?

Зина закрывает свой чемодан:

– Соседи вышли на предыдущей станции.

Старший таможенник подходит к выходу:

– Ну, счастливого пути.

Молодой таможенник что-то невнятно говорит наподобие пожелания счастливого пути и выходит вслед за старшим.

В купе осторожно заглядывает муж Зины.

Дрожащим голосом Ваня спрашивает:

– Зиночка, ушли?

Зина делает глоток воды из стакана:

– Ну, конечно, ушли! Что ж им тут век оставаться?

Ваня заходит в купе, задвигает дверь, шепотом говорит:

– Нашли?

Зина смеется:

– Нет, не нашли!

Ваня приободряется:

– Куда ж ты их спрятала?

Зина садится на диван и подмигивает:

– А ты сам догадайся!

Ваня тупо смотрит вокруг и сокрушается:

– Не могу. Не моего ума дело.

Зина снимает с сетчатой полки свернутое полотенце, кладет на стол, медленно разворачивает его. Внутри лежат пухлые пачки долларов.

У Вани округляются глаза. Он поднимает глаза на Зину, полные восхищения и благодарности:

– Ну жена, ну женушка! Зина, ты у меня – гений!

Зина хохочет:

– И ты у меня молодец, что купил места в последнем купе рядом с туалетом. Я хоть успела сообразить, пока таможенники шарили у других.

Дверь с грохотом раздвигается извне. Молодой таможенник заходит в купе. Взгляд падает на долларовые пачки. Он открывает рот, не произнося ни слова, ошарашенно смотрит на лежащие на полотенце деньги.

Зина вскакивает, встает спиной к столу.

Раздается гудок, предупреждающий об отъезде поезда.

Зина отворачивается, быстро вытаскивает из стопки стодолларовую купюру, сует ее в карман пиджака таможенника и уверенно выталкивает его со словами:

– Пора тебе, сыночек!

Оторопевший молодой таможенник пятится назад и оказывается в коридоре. Зина задвигает дверь на него и закрывает изнутри на замок.

Проводница с конца вагона, заметив молодого таможенника, машет ему руками. кричит:

– Ой, быстрее выходите! Поезд отходит!

Таможенник бежит к выходу, выпрыгивает из вагона. Поезд трогается с места.

Зина приходит в чувство, сердится:

– Что ж ты дверь не закрыл за собой? Дурень ты, Ваня!

Муж с виноватым видом сидит на диване:

– Оплошал, Зинушка. Извини. А что ж парню надо было?

Зина убирает деньги с полотенца и укладывает в сумку:

– А мне почем знать?! Ну-ка, встань с места, чемоданы уберем на место!

Зина и Ваня сидят за столиком и допивают чай. Подъезжая к очередной станции, поезд резко тормозит.

Что-то сверху шлепается с треском вниз.

Зина с удивлением смотрит на пол:

– Вань, что это было? Подыми-ка.

Ваня нагибается и поднимает с полу папку с документами.

Зина выхватывает папку из рук Вани, открывает ее:

– Так, это ж папка таможенников. Вот что малому надо было!

Нерв

Нора – студентка последнего курса медицинского института. Это девушка с красивыми чертами лица, выше среднего роста, худенькая, изящная. На практических занятиях в больнице она всегда носит сверкающий белизной халат и накрахмаленный белоснежный чепчик на голове, который еще более подчеркивает бледность ее лица, но в то же время делает ее милее.

В большой аудитории стоит группа студентов – несколько парней и девушек в белых халатах. Молодые люди о чем-то спорят со статным в летах, пожилым доктором-преподавателем. Нора стоит чуть поодаль от них, не принимая участия в их споре.

– Староста! Где староста вашей группы? – кричит преподаватель.

Нора делает насколько шагов вперед и громко говорит:

– Я здесь, Павел Константинович!

– Нора, будьте добры, принесите из моего кабинета журнал посещаемости студентов вашей группы. Вы найдете его в одном из ящиков моего рабочего стола, кажется в крайнем.

Нора идет по коридору своей горделивой походкой. Подходит к двери, на которой прибита табличка: «Доктор медицинских наук. Профессор. Капусткин Павел Константинович».

Нора заходит в кабинет. Подходит к рабочему столу. Выдвигает верхний ящик, аккуратно перебирает лежащие там документы. Задвигает ящик обратно. Потом выдвигает нижний ящик. Сверху лежит журнал посещаемости. Нора достает его. Из журнала выпадает бумажный лист формата школьной тетради, исписанный почерком профессора. Нора поднимает его, с интересом пробегает глазами список. На лице появляется выражение неподдельного отчаяния, она медленно дрожащим указательным пальцем проводит сверху донизу весь список. С журналом и списком в руках Нора выбегает из кабинета.

Запыхавшись, с нездоровым румянцем на лице Нора врывается в помещение аудитории, подходит к рассеявшейся группе однокурсников, озирается по сторонам.

– А где профессор? – с волнением спрашивает Нора.

– Его только что срочно вызвали, – отвечает кто-то из студентов.

– А куда?

– Кажется в операционную, привезли какого-то тяжелого пациента в коме, – говорит высокий симпатичный парень атлетического телосложения.

– Может нас тоже позовут посмотреть на него. А ты Нора, пойдешь? – с сарказмом спрашивает низкорослый студент-толстячок.

– Пойду, если разрешат присутствовать, – с достоинством отвечает Нора.

– А как же твои вечные обмороки? Ты же у нас такая нервная, – продолжает язвить толстячок.

В это время две девушки жеманно хихикают.

– Не нервная, а чувствительная! И вообще, лучше бы заткнулся ты, пока не поздно! – заступается за Нору высокий парень.

– Да ладно, ладно, Серж, слово сказать нельзя? – с обидой говорит толстячок.

Студенты покидают помещение. Нора выходит следом за ними.

В конце коридора у дверей операционной стоит профессор. Нора быстрыми шагами подходит к нему, протягивает журнал.

– Спасибо, Нора, теперь после. Пока унесите журнал обратно в мой кабинет, – и с этими словами он открывает дверь в операционную.

– Павел Константинович, подождите! Почему меня нет в списках в ординатуру студентов-хирургов? – срываясь на крик спрашивает Нора.

Профессор останавливается на пороге помещения. Чуть подавшись вперед, он внимательно смотрит на Нору, отвечает:

– Нора, вы лучшая студентка Вуза, гордость факультета, но из вас получится замечательный терапевт, а не хирург!

– Но почему?! – вопрос Норы звучит за спиной заходящего в операционную профессора.

Следом из двери выходит медсестра и громко объявляет, что минут через десять пригласят всех желающих в операционную посмотреть на уникальную травму мужчины.

Нора смотрит на наручные часы, бежит по коридору в обратном направлении.

Нора в кабинете у профессора. Она кладет на место журнал. Под руку ей попадается склянка с таблетками, на которой налеплена белая полоса пластыря и от руки написано «Феназепам». Нора открывает баночку, дрожащей рукой отсыпает оттуда таблетки в свою ладонь, бубня: «Раз, два, три. Хватит.» Она закрывает и ставит на место склянку, задвигает ящик и выходит из кабинета.

Нора заходит в туалет. Из кабинок слышен громкий разговор. Она останавливается у мойки с зеркалом, настороженно прислушивается.

– Да какой из нее хирург, вечно в обмороки падает?! – говорит одна из ее сокурсниц.

– Да, и я того же мнения. Настя, а ты знаешь, ее мама по каким-то причинам не доучилась в Меде и всю жизнь проработала хирургической медсестрой. Так что стремление Норы стать хирургом тоже понять можно.

– Ах, какие мы жалостливые, однако, Дашенька. Да, знаю я, и не такое еще знаю, – понизив голос, заговорщически продолжает Настя.

– А что еще? – любопытствует Даша.

Нора стоит перед умывальником не шелохнувшись, глаза ее наполняются слезами.

– Как-то раз я видела, как она глотает какие-то таблетки, – продолжает Настя: – Помнишь, она потом уснула на практике? Ну вот. Нора меня умоляла никому не рассказывать.

– А ты рассказала еще кому-то?

– Только тебе вот. И Сережке собираюсь. Пусть знает, в какую дуру влюблен.

– Ну ты Настя, даешь! Может не надо Сержу рассказывать?

– Ну вот еще. Я хочу, чтобы он разлюбил ее. Вот тогда я приберу к своим рукам этого красавчика.

– Да ну тебя, Настя. Давай короче, сейчас быстро в столовку и потом в операционную, – говорит Дарья.

Раздается шум сливающейся воды и с громким стуком распахиваются двери кабинок.

Нора незаметно успевает выйти в коридор и залипает к стене. Долговязая Даша и небольшого роста полноватая Настя выбегают из туалета. Открывшаяся дверь прикрывает Нору и девушки проносятся мимо неё.

Нора делает глубокий вздох, достает из кармана халата платок, вытирает мокрые от слез глаза. В это время в коридоре появляется ее сокурсник. Заметив Нору, он обращается к ней:

– Нора, всех желающих зовут в операционную. Там что-то любопытное. Ты пойдешь?

– Конечно, пойду! – бойко говорит Нора и быстрыми шагами следует за парнем в сторону операционной.

Настя и Даша подбегают к запертым дверям операционной.

Над дверью горит лампа с надписью: «НЕ ВХОДИТЬ».

– Черт, не надо было нам в столовку, такое пропустили! – сетует Даша. В этот момент за дверью раздается громкий шум от падающего тела и крики изнутри.

Дверь операционной открывается и оттуда первой выходит старшая медсестра со словами: «Достали своими обмороками!» и направляется в сторону канцелярии.

– Нора снова, – с презрительной гримасой на лице говорит Настя.

В дверях показываются двое студентов – Сережа и другой их однокурсник. Они под руки волочат студента-толстячка.

Настя спрашивает:

– Что это с ним?

– В обморок грохнулся, – отвечает Сережа.

– Да, ладно? – не веря, с удивлением говорит Дарья.

Толстячок приходит в себя. Кто-то из операционной выносит стул, толстячка усаживают на него.

– Ой, а что там такое было? – спрашивает Настя.

– Там у мужчины по пьяни, короче, одну ногу перемололо поездом. Гангрена началась. Ждут, когда жена объявится для разрешения ампутации. Профессор нервничает. Говорит, что ждать опасно для жизни мужчины, – отвечает сокурсник.

– Не томи, Колян, что с того? – перебивает его Даша.

– Так вот, профессор спросил, а не хочет кто потрогать висящую нитку нерва из этого месива, – продолжает Коля.

– И что с того? – не унимается Даша.

– Что-что? Что может быть, когда задевают открытый нерв? Человек в коме весь затрясся, хотя был в полной отключке, и фонтаном вся это каша взлетела во все стороны, – на этот раз отвечает Сережа.

– А кто же подошел потрогать нерв, ты, что ли? – жеманясь, спрашивает Настя.

– Нет, не я. Нора, – не обращая внимания на кокетство Насти с гордой улыбкой говорит Сережа.

– Нора?! – хором спрашивают девушки.

В этот момент доктор-профессор выходит из операционной в сопровождении Норы, разговаривая с ней. Группа студентов замолкает, слушая их.

– Вы держались молодцом, Нора. Теперь Вам понятно – что такое нерв? – с подчеркнутой теплотой спрашивает доктор-профессор.

– Да, – отвечает Нора.

Нора останавливается перед однокурсниками.

– Да, это был нерв, тонкий, белый, как ниточка, – спокойно говорит Нора с отвлеченным взглядом, не адресованным никому из них.

Нора в туалете открывает кран с холодной водой, медленно умывает лицо, потом смотрится в зеркало, поправляет волосы и улыбается себе. Затем проходит в кабинку туалета, вынимает таблетки из кармана халата. Медленно, по одному бросает их в унитаз и при каждом бульканье таблетки в воду, отсчитывает вслух: «Один, два, три». Потом нажимает на кнопку спуска воды.

Тихий час

Спальня детского сада. Все дети спят.

Только маленький мальчик лежит с открытыми глазами. Он балуется – то сбрасывает одеяло и дрыгает ножками по кровати, то накрывается одеялом с головой и хихикает.

Молодая воспитательница подходит к нему.

– Никита! – шипит она на него и стоит над ним, не отводя сердитого взгляда.

Никита замолкает, закрывает глаза. Постояв несколько секунд, воспитательница выходит из спальной комнаты. Никита осторожно открывает глаза, высовывает язык и корчит гримасы воспитательнице вслед.

Когда воспитательница скрывается за дверью, Никита слезает с кровати, берет одежду со стула и одевается.

В небольшом помещении с большим окном и со шкафчиками для верхней одежды детей Никита тихонько открывает дверцу одного из них, на котором нарисован самолетик. Быстро вынимает из кармана пальто цветной пакетик. Достает оттуда пачку вафель.

Никиту привлекают приглушенные звуки, которые идут из другого конца раздевалки. Он кладет обратно в пакетик вафли и с пакетиком в руках подходит к закрытой двери. Верхняя половина двери – стеклянная, с нарисованными овощами и фруктами. Никита становится на носочки, чтобы дотянуться до видимой части стекла между рисунками и смотрит через него внутрь помещения.

В центре столовой, где стоит множество низеньких столов и стульчиков, спиной к двери стоит молодой мужчина в форме охранника. В одной руке он держит букет хризантем. Перед ним стоит молодая воспитательница Никиты. Воспитательница в слезах говорит что-то непонятное для слуха Никиты и нервно жестикулирует.

Охранник пытается обнять одной рукой и поцеловать воспитательницу. Но она гневно отталкивает его, выхватывает букет хризантем из его рук, бьет его цветами по лицу.

Мужчина резко отворачивается, идет к выходу из столовой в сторону двери, за которой стоит мальчик. Никита пластом прилипает к стене со стороны дверных петель. Охранник открывает дверь из столовой на Никиту, громко захлопывает ее за собой. Не заметив Никиту, выходит в коридор.

Никита, проводив его взглядом, на цыпочках идет к своему шкафчику, юркает в него, прячется там.

Охранник, выйдя на лестничную площадку, спускается по ступеням, выходит из здания детского сада во двор.

Глухие подавленные рыдания воспитательницы из столовой затихают.

Молодая женщина умывает лицо у низенького умывальника, вытирает лицо платком. Поправляет волосы на голове. Собирает разбросанные на полу и на столе хризантемы, выходит с ними из столовой.

Никита следит за ней через щелку дверцы шкафчика. Воспитательница выбрасывает цветы в стоящее в раздевалке мусорное ведро, идет в коридор в сторону спальной комнаты детей. Когда звуки ее шагов затихают, мальчик выбирается из своего укрытия. Никита вынимает одну хризантему из мусорного ведра, медленно идет с ней по коридору в спальню.

Воспитательница сидит на стуле у окна спиной к кроватям со спящими детьми, смотрит в окно. Ее плечи вздрагивают. Она беззвучно плачет.

Никита на цыпочках подходит к своей кровати. Кладет хризантему на стульчик. Когда он достает из пакетика пачку вафель, пачка падает на пол.

Воспитательница поворачивается на шум, встает, быстро идет к Никите. Она берет мальчика за ворот рубашки, трясет его. Вафли остаются лежать на полу. Никита всхлипывает. Воспитательница быстрыми движениями раздевает ребенка. Швыряет его на кровать, накрывает одеялом. Поднимает пачку вафель с полу, кладет на стульчик. Увидев хризантему на стульчике, она замирает на месте. Лицо ее выражает удивление и растерянность. Она смотрит то на Никиту, то на цветок.

Никита наблюдает за воспитательницей, перестает плакать. Высовывает руку из-под одеяла, берет цветок со стула, робко протягивает его воспитательнице.

Словно встряхнувшись, она берет хризантему из рук Никиты, грустно улыбается. Ласково что-то шепчет ему на ушко. Никита кивает в ответ. С хризантемой в руках воспитательница идет к окну.

Никита закрывает глаза, что-то бормочет с сияющей улыбкой на лице.

Спальня детского сада. Все дети спят. Спит и Никита крепким сном уставшего умиротворенного ребенка.

Тепло нашего двора

Киноповесть из трех новелл

«Мечта бабушки Мариам»

«Не забывай…»

«Шиповник»

С благодарностью моей

старшей сестре Каринэ Геворкян