Читать онлайн Взросление. Район. Учеба бесплатно

Взросление. Район. Учеба

От автора.

Мы – поколение, родившееся практически с гаджетами в руках, хотя мы застали любовь к мультикам по аналоговому СТС, а не по YouTube. Мы – поколение противоречий и бесконечных мыслей перед сном. Мы – поколение, родившееся в нулевых и живущее уже в двадцатых. Еще не зуммеры, уже не думеры, как говорят некоторые социологи. Жизнь у нас многогранна и у каждого полно воспоминаний. Мало кому в голову придет эти воспоминания увековечить в книге, но мне – пришло. Если я потеряю память, то эти главы помогут мне вспомнить всё, что было с детства до сегодняшнего дня.

Данная книга написана, в первую очередь, для себя и для участников событий, описанных в ней. Она состоит из историй моей жизни, местами с юмором, и из впечатлений о тех или иных этапах моего жизненного пути. Пути, который до сих пор продолжается. Жизни, в которой будет еще много хороших впечатлений.

Возможно, вам даже понравится погружаться в эти воспоминания вместе со мной. Название придумано чисто от балды, не воспринимайте его всерьез (и не пытайтесь найти аббревиатуру, прочитав первые буквы слов).

Все имена и события вымышлены, любые совпадения случайны.

Солнечный

Как правило, словосочетание «сельское поселение» вызывает у людей ассоциацию с маленькими деревенскими домиками и единственным магазином на всю площадь населенного пункта. А еще с пеньками, на которых либо устраивают голосования, либо пьют водку да самогон, закусывая выращенными в огородах овощами. Поселок Солнечный, откуда я родом, в ассоциации о селе не вписывается, хотя юридически это самое что не наесть село.

Нет, самогон здесь тоже пьют. Но Солнечный далек от образа типичного села. Построенный по генеральному плану поселок состоял чуть более чем полностью из двухэтажных деревянных многоквартирных бараков и кирпичных многоэтажек. По этому принципу его даже можно было разделить на две части – условно «гетто» и «богатый район». Я не знаю, почему, но мы делили Солнечный именно таким образом. Так, вся северная часть поселка была отстроена такими деревяшками, а вся южная – высотными капитальными домами. В дальнейшем деревяшки начнут вспыхивать, как спички, а на их месте будут появляться 16-этажные муравейники от очень скоростного застройщика Сибпромстрой, но это уже другая история.

Несмотря на большой контраст во внешнем виде двух частей поселка, две проблемы явно прослеживались и там, и там. Это бродячие собаки и абсолютная скука. Мы, будучи подростками, понимали: если мимо бродячей собаки можно просто пройти, и она не укусит (скорее всего), то со скукой смириться было категорически нельзя. И не важно, живешь ты в деревяшке на Космонавтов, или в трехкомнатной квартире в кирпичном доме на Спортивной. Ходили, к тому же, все в одну единственную школу – маленькому поселению в конце нулевых-начале десятых годов больше школ и не требовалось. А вот детских садов было сразу два: один в «гетто», другой в «кирпичном» районе. И что характерно, оба были кирпичными. И ходили в них дети, чтобы весь день играть, есть запеканку и не спать во время «сон-часа».

Таких поселков, как Солнечный, весьма много на севере. Сургутский район не стал исключением: в паре километров от нашего района располагался соседний, Барсово. Еще в паре километров – Белый Яр. А в пятнадцати километрах от Солнечного расположен и сам Сургут, но жизнь городского жителя и жизнь жителя поселка городского типа – вещи абсолютно разные. Хотя оба живут в квартирах, ходят в школу или на работу и в магазинах покупают примерно одни и те же товары. При этом меньший по населению Барсово уже считается поселком городского типа, а больший Солнечный – сельским поселением. Как выяснилось, нам так даже выгоднее жить.

К чему это я? Да, точно: эти поселения очень похожи друг на друга. Так, в каждом поселке важнейшей достопримечательностью и местом встреч является парк. Изначально абсолютно пустой кедросад привлекал жителей Солнечного примерно всегда (а когда там подключили подсветку по ночам – он еще и стал красивым), а во время крупных праздников на сцене парка проводились мероприятия разной степени упоротости. Напротив него расположена остановка, благодаря которой жители Солнечного могли добраться на маршрутке до города. Это еще одно место силы Солнечного: люди здесь стояли и ждали 208 маршрутку в любое время, иногда от скуки рассматривая тонну объявлений на специальной доске. Еще одним местом притяжения в каждой части поселка является местный продуктовый магазин. Названия магазинов часто созвучны с названиями салонов красоты: «Фатима» (которую мы называли Инессой), «Людмила» и тому подобное. В нулевых частные магазинчики разного размера – это места, где можно поговорить с продавщицей (или подождать несколько часов, пока родители с ней говорят), или встретить своих друзей со двора. Для нашего двора таким магазином была «Белоснежка». Сходить туда, срезав путь по узкой дорожке, сделанной из паллетов и дверей, было сродни приключению. В конце приключения нас ждали чипсы и газировка, или мороженое в стакане, или ничего – в тех случаях, когда мы ходили в «Белоснежку» просто по приколу.

Как-то в глубоком детстве, было мне года четыре, я пошел в «Белоснежку» и начал рассказывать все стихотворения с матом, которые знал. За это посетители и продавщица наградили меня печеньками и конфетами. Чем наградили внезапно пропавшего поэта родители, я не помню. За халявной едой в здание «Белоснежки» я еще вернусь, будучи подростком – но стихи для ее получения читать мне уже не придется. Да и вернусь я не совсем в магазин, но об этом позже.

Говоря о магазинах, нельзя не упомянуть и рынок, где возможно было достать всё, что угодно, и торговый центр «Кедр», где, кроме прочего, подростки с радостью скупали пиратские диски а-ля GTA: Surgut City с модами и средним временем до вылета игры в десять минут. Кедр в дальнейшем станет скучной, но полезной Монеткой, а рынок не изменится совсем. А уютный магазин «Троянда» превратится в «Красное и Белое», ознаменовав становление эпохи алкомаркета К&Б как на Солнечном, так и во всех остальных поселениях нашей необъятной, и ознаменовав закат эпохи частных ламповых магазинчиков с завышенными ценами. Правда, закат этот длится ровно до 20:00, когда по закону в Югре уже нельзя продавать алкоголь. В небольших ларьках после этого времени наблюдается резкий прирост продаж, и никто не понимает, с чем это связано.

Особенной гордостью Солнечного являются спортивные центры. К моменту повествования их существует два: Культурно-спортивный комплекс жутковатого серого вида, находящийся неподалеку от моего дома, и красивый спортивный центр Атлант. Настолько красивый и масштабный, что момент его открытия освещали, казалось бы, по всем телеканалам округа. Напротив него располагался хоккейный корт и здание бывшей вечерней школы. Такое же деревянное и синее, как половина «БАМовских» домов. Я не застал вечернюю школу ни в одном другом агрегатном состоянии, кроме последнего – «используется как раздевалка для хоккеистов», поэтому рассказать о вечерней школе мне толком нечего.

Солнечный – это, по сути, три длинных улицы, которые пересекаются несколькими короткими. Длинные улицы – это Космонавтов, Строителей и Зои Космодемьянской. Последнюю улицу мы всегда называли «Бродвеем», хоть на Бродвей эта улица была похожа меньше всего. Летними вечерами здесь можно было встретить практически всю молодежь: кто помладше, гуляли и «наводили суету», а кто постарше, упражнялись в технике дрифта на своих старых автомобилях советского производства. Впрочем, наиболее статусные мастера дрифта ездили на японских машинах до 2000 года выпуска, но встретить такое на Солнечном можно было нечасто.

На улице Зои Космодемьянской возводились одни из первых домов, а так же здесь находился УПК – деревянное одноэтажное здание, в котором школьников учили на различные полезные специальности. Здесь можно было получить корочку повара, оператора ЭВ и ВМ, автомеханика. Я даже ходил какое-то время сюда, но мне быстро становилось лень, и я забрасывал на весь оставшийся учебный год – и так делал несколько лет подряд. Ни УПК, ни этих деревянных домов, не осталось – их заменили пресловутые муравейники Сибпромстроя.

«Бродвей» берет свое начало из улицы Сибирской: здесь находится и администрация поселка, как оно часто бывает – самое красивое кирпичное здание в радиусе 5 километров, и деревянная музыкальная школа. Сюда я тоже ходил, чтобы, как ни странно, забросить через год. Наверное, стучать по клавишам перед монитором мне нравилось куда больше, чем стучать по клавишам перед нотами. Да и сольфеджио я, будучи первоклассником, особо не полюбил.

Улицы Строителей и Космонавтов – обычные ничем не примечательные улицы. Пройдя по ним от одного конца до другого можно было отследить эволюцию архитектуры поселка. На одном конце – двухэтажные бараки времен 80-90х годов и стрёмные магазины, на другом – кирпичные многоэтажки, построенные уже в начале нулевых. А затем – опять старые деревянные бараки, что символизирует либо цикличность бытия, либо приближение поселка Барсово.

Зеленый летом и белый зимой, небольшой и уютный, построенный на контрастах и противоречиях поселок Солнечный не мог не стать эпицентром интересных событий и истории взросления. Не только моего, но и многих других людей. Солнечный и сам повзрослел: вместо деревяшек всюду возводятся капитальные дома и муравейники, многие здания были отреставрированы и получили новый облик, а некоторые места поселка решили прекратить свое существование, наверное, не вписываясь в новый дизайн поселения. Артефакты нулевых можно встретить и сейчас – например, заброшенный магазин, напоминающий консервную банку без этикетки, совсем неподалеку от остановки. Да и котельные ни капли не изменили свой облик за многие годы. И каким бы Солнечный ни был, нам здесь нравилось и нравится до сих пор.

Как и у любого коренного жителя Солнечного, как мы его еще называем – «района», мой путь начинался с родного двора.

Космонавтов, 11

На северном конце поселка, в небольшом «гетто» квартале, состоящем из деревянных отштукатуренных многоквартирных домов, располагался и мой дом – Космонавтов, 11. Дом голубого цвета, в котором я рос, и сейчас вызывает множество воспоминаний: здесь мы играли в прятки, напротив дома была расположена идеальная площадка для футбола (потому что мы поставили импровизированные ворота из больших камней), до ларька идти буквально пару минут. Вокруг дома росла крапива. Я, проводивший детство на Алтае и познавший всю прелесть настоящей сибирской крапивы, не боялся случайного контакта с этим жгучим растением, но рассудительно старался обходить её стороной.

В длинных коридорах этого дома мы, несколько детей одного возраста, частенько играли в догонялки, чем вызывали неописуемый восторг у соседей. Особенно соседям нравилось слышать нашу громкую и веселую игру в футбол в дождливые дни, когда на улице ловить нечего. Ну а постучаться к кому-нибудь и убежать было нашей любимой забавой. В общем, обычное детство в обычном дворе, не считая того, что двор был большой, а дом – маленький и длинный, и того, что жителей в нем было не очень много.

Рядом с голубым длинным домом располагалась большая железная горка. Страшная, как Фредди Крюгер, на вид и весьма травмоопасная, как мы выяснили несколько раз – эта горка для нас стала настоящим аванпостом. Здесь мы не один раз делали полноценную базу, собирали камни и палки для боевых действий против чужеземцев из соседнего двора или ели печеньки, запивая соком или колой.

Команда бойцов нашего двора собиралась абсолютно спонтанно. Найти друзей в глубоком детстве гораздо легче, чем в эпоху вездесущего Интернета. Таким образом я, в свои четыре года, вышел погулять и увидел Фаига. У него было очень доброе лицо, таким оно остается и по сей день. Чтобы было проще представить, вспомню: через долгие годы на одной из тус моя одногруппница даст ему определение «похожий на медвежонка». Наш с ним первый диалог был простым и непосредственным:

– О, ты кто? Давай дружить?

– Давай.

Вот и поговорили. На вопрос «Ты кто» я так и не ответил.

В дальнейшем по такой же схеме мы находили других детей, вместе росли и играли днями напролёт, особенно летом. Другие его друзья и родственники частенько приходили в наш двор, расширяя мой замкнутый круг общения. С кем-то из детей мы даже придумывали банды, наигравшись в GTA: San Andreas, и надевали одежду одного и того же цвета перед выходом на улицу. А с Фаигом часто обсуждали только что увиденные на СТС комедии из рубрики «Кино в 21:00». Как правило, я засыпал на половине фильма, просыпавшись утром с разочарованием от оборванного на половине сюжета – тут мой друг с пересказом сюжета приходил на помощь.

На самом деле, вспомнить многих детей с нашего двора сейчас нелегко: многие из них постоянно переезжали, а некоторые попросту выходили редко или уходили в соседние дворы. А кто-то и в дальнейшем пройдет всю историю со мной.

Мы тоже ходили в соседний двор – к дому Космонавтов, 13. Дом этот был серым, напротив него располагался маленький ларёк, в который мы любили заходить за газировкой (в те дни, когда ходить до «Белоснежки» было лень), а в одной из квартир на первом этаже жила бабушка, продававшая семечки в стаканах. Такие бабушки-продавщицы семечек были во многих дворах, во всех уголках России, и везде про них у детей ходили городские легенды об ужасном методе приготовления и обжарки этих семечек. Но нам нравилось.

Возвращаясь к нашему одиннадцатому дому, стоит отметить его внешнюю красоту. Разукрашенный в голубой цвет, с красивыми клумбами под окнами, с заботливо покрашенным крыльцом с левой стороны дома, одиннадцатый дом походил на объект любви своих жителей, а не на деревянный разваливающийся барак, квартиры в котором людям выдали по соцнайму в девяностых годах. Внутри же можно было увидеть надписи на стенах, разноцветные почтовые ящики, а подниматься на второй этаж по ступенькам стоило осторожно – местами они норовили провалиться вниз, при особом невезении – вместе с путником.

На втором этаже коридора, кстати, было полно красивых граффити за авторством моего брата и его друзей. Один рисунок демонстрировал Сургутский мост, который нам всегда казался красивее, чем американский «Голден Гейт». Другой рисунок демонстрировал огромного красного дракона. На другой стороне коридора тоже были рисунки на стенах, но эти рисунки скорее были похожи на текст рэп-баттла и набор случайных ругательств.

Вообще, деревянные двухэтажные дома – настоящая кладезь наскальных рисунков. Рядом со школой долгое время стоял такой же дом – «Тошногон». Тёмно-синяя штукатурка снаружи и огромное количество рисунков разной степени упоротости и нецензурщины, а так же едкий дым сигарет, такой, что в воздухе можно было повесить куртку.

В сравнении с рисунками «Тошногона», граффити в нашем коридоре казались произведением искусства. Это еще один признак того, что многие жители Космонавтов, 11 свой дом любили и уважали, украшая и изнутри, и снаружи, регулярно наводя в нём порядок, и втайне мечтая переехать в нормальный капитальный дом. В дом, который не может просто взять и сгореть за несколько минут – пожары в нашем районе случались каждый год.

Но на Космонавтов, 11, на моей памяти, сгорали только шашлыки сзади дома, и то периодически. Одни из самых веселых и ярких моментов детства – когда кто-то жарит шашлыки и даёт их попробовать. Так мы между играми утоляли голод шашлыками практически каждый раз, когда кто-то их готовил. А если готовили наши родители – это превращалось в настоящий праздник, мощнее которого только Новый Год. В общем, жители одиннадцатого дома дружили между собой, дружили семьями, часто проводили досуг вместе – как на летних посиделках во дворе, так и в короткие периоды перекуров в коридоре.

Частенько мы с друзьями любили доставать моего брата и его компанию, бегая вокруг них и пытаясь затроллить – если не шутками и детскими обзывательствами, то, как минимум, забавным рэпом. Иногда они нам подыгрывали и то и дело устраивали целые засады, заставляя нас упражняться в легкой атлетике либо тренировать стрессоустойчивость, если нас ловили и грозили крапивой. До крапивы, конечно, не доходило, но на несколько дней в таких случаях мы от них отставали.

Выход в свет и социализация у каждого ребенка, начавшись в родном дворе в глубоком детстве, продолжается уже в детском садике.

Белоснежка

Двухэтажное кирпичное здание с выцветшей вывеской голубого цвета «Белоснежка» и некоторым количеством песочниц и игровых площадок стало моим вторым домом на несколько лет детства. Находилась «Белоснежка» рядом с домом – нужно было выйти со двора, обойти дом, пройти пару сотен метров и вот ты на весь день в детском саду. Почему-то магазин рядом с садиком мы тоже называли «Белоснежкой», хотя на самом деле он назывался «Сибрадуга». Наверное, близкое расположение размыло любые различия магазина и садика в наших головах, потому и название обоим местам мы дали одинаковое.

В садик я попал, уже умея читать. Как-то, наблюдая за игрой брата в GTA, я понял – мне тоже хочется за компьютер! Он сказал – сначала читать научись, затем сядешь. Уже на следующий день я принес ему книгу «Колобок» и прочитал её, заслужив право периодически садиться за комп. Да и читать самому мне стало интересно, поэтому с детства я читал даже то, что не понимал сам.

День в садике начинался с каши, которую я ел через раз, и игрушек. Продолжался игрушками и прогулкой в бескрайнем дворе «Белоснежки». Затем был тихий час, на котором уснуть было сложно, но возможно, полдник, игрушки, ужин (любимая всеми запеканка!), а затем детей по одному забирали родители или старшие братья/сёстры. Казалось бы, какой тут простор для приключений и «наведения суеты»?

Впрочем, был период, когда мы с другом и будущим одноклассником зачем-то ломали всем игрушки. А ещё были времена, когда мы с другим другом на прогулке делали вид, что вводим чит-код, как в GTA (я искренне не понимал, почему машина не появляется рядом со мной, ведь я ввожу PDNEJOH!) и хвастались своей умелостью.

Периодически нас водили на различные занятия – например, по рисованию, и в какой-то кабинет, из которого мне запомнилась живущая в нём черепаха и золотые рыбки. Ничего веселого в садике я не видел, хотя там реально было весело, поэтому я искренне радовался каждому моменту, когда идти в садик с утра не было необходимости.

Впрочем, в выходные от садика дни мы с друзьями зачем-то стремились туда вернуться. Через один из входов на территорию садика можно было проникнуть, преодолев забор. Через другой вход можно было проникнуть на территорию, проползя под забором. В девяти из десяти случаев нас либо никто не замечал, либо не хотел выгонять, поэтому часами мы испытывали на прочность продвинутые горки и качели, играли в догонялки/прятки на обширной территории «Белоснежки», ели чипсы в небольших «домиках», коих было полно вокруг.

Как-то в детстве я проник на территорию садика и наткнулся на компанию пьющих пиво с чипсами людей. Они сидели в длинной будке и что-то обсуждали, а я начал читать им весь рэп, который к тому моменту знал. А знал я тогда наизусть куплеты из Long Mix на песню «Я Рэп» Стима и еще пару его песен. Да, музыкальные вкусы брата тогда идеально передавались и мне. Меня нашли и отвели домой, а во мне загорелась идея написать свой рэп и зачитать всему двору.

Кстати, о рэпе. Дома у нас стоял компьютер и микрофон-палочка, на который при должной сноровке можно даже записать песню. Откопав биты в папке «Территория рэпа», кое-как, не без помощи брата, разобравшись в Adobe Audition, я записал сначала кавер на песню Тумана – «Мать», а затем и свой трек. Я просто нёс, как фристайлер, какую-то чепуху, в припеве повторяя «Мистика!» и рандомные фразы. Трек этот не сохранился, но память о «Мистике» живет во мне до сих пор. Во дворе я рэп, однако, так и не зачитал: у нас были дела и поважней. Например, пойти играть в футбол, где я часто был в роли вратаря, или снова поиграть в прятки на территории «Белоснежки».

Воспитателей из своей группы в садике я помню слабо, но точно знаю, что их было две. Одна мне казалась доброй, а другая – злой. Кроме того, с нашей группой работала повар, с которой я часто разговаривал обо всём на свете. Чаще всего – о стиральных машинах. Я до сих пор не могу понять, почему, но в детстве я обожал смотреть на стиральные машины. Красивые они были, наверное.

Еще одной моей любовью детства были журналы. Один из таких – «Антенна-Телесемь». В нём была программа передач на несколько десятков телеканалов, из которых у нас в аналоге показывали только девять. Jetix, программа передач которого состояла из мультфильмов, я мечтал увидеть всё детство. Увидел я его только один раз – когда лежал в городской больнице с пищевым отравлением (я тогда переел сухого сладкого чая, непонятно зачем). Ну а статьи в «Телесемь» я просто пролистывал, высматривая интересные картинки. К тому моменту читать я уже умел – но подсознательно понимал, что в новостях о жизни звёзд ничего интересного нет.

Точно так же, высматривая картинки, я пролистывал и журнал «За рулем», огромная коллекция которого была у нас дома. Отец выписывал этот журнал, чтобы читать, а я брал старые номера и смотрел на смешные картинки в рубрики «Нам пишут». И на картинки аварий, которые там периодически попадались. И на рекламу, которую не понимал.

Стоит ли говорить, что после просмотра картинок в «За рулем», моими любимыми игрушками в детском садике стали машинки? Самую красивую и большую из них модельку – красный внедорожник – я как-то даже забрал домой, а на следующий день принёс в садик, сделав вид, что принёс игрушку из дома и щедро решил подарить её «Белоснежке». В садике стоял ковер, имитирующий дороги города, и мы с другими ребятами отстраивали из конструктора и всего, что попадалось под руку, полноценный город с небоскребами, то и дело устраивая целые милицейские погони.

После садика следует школа – и именно в школьные времена в жизни начинают происходить вещи интереснее погонь с игрушечными машинками и каши по утрам.

Начальные классы

Всё ещё теплые дни, догорающее лето, плавно перетекающее в осень. Песня «Учат в школе», доносящаяся из хриплого динамика на крыльце школы. И дети, веселые и не понимающие, куда же они попали. Типичное первое сентября – и по-настоящему первое для нас, только-только вышедших из «Белоснежки» детей. Здесь нас ожидают первая учительница, новые друзья (или враги?), первая каша (опять каша!) в столовой, первая влюбленность и прочее. Но сейчас здесь есть только мы с нашими родителями, братьями и сестрами, и все радуются. Как-никак, школьная эпоха в жизни началась!

С Фаигом мы разговариваем и приходим к выводу, что неплохо было бы попасть в один класс. Так и произошло – мы попали в «В» класс вместе со многими другими детьми. 103 кабинет на первом этаже встретил нас приветливыми табличками с алфавитом и таблицей умножения, а в углу класса были подвешены к потолку макеты планет.

Вскоре началась учеба. Я постоянно приходил в школу быстрее всех, за полчаса до уроков, непонятно зачем. Благо, дойти до школы можно было так же быстро, как до садика – всё располагалось близко к дому. Зайдя в первый учебный день в класс, я увидел такого же «раннего» мальчика. Да и звали нас одинаково – Дима, отличие было лишь в фамилии. И в том, что он светловолосый, а я – нет. Слово за слово, с ним мы тоже начали дружить и общаться на разные темы. Всё та же детская непосредственность помогала в диалогах на протяжении практически всего первого класса школы.

Взрослеть было ещё рано – зато не рано было изучать грамоту, математику и «окружающий мир». Всё это вела у нас Вера Борисовна – наш класс она доведёт до выпуска из начальной школы. И если с окружающим миром у меня проблем не было, да и грамотность у меня была врожденная, то по математике я периодически отставал. Несколько раз в неделю у нас была физкультура, на которой мы всем классом занимались бегом, сдачей нормативов, и чаще всего – играми с мячом. В общем, всё как у всех.

В 103 кабинете, в одном из углов, стоял диван. Сидеть на нем на перемене было роскошью, доступной местной элите. Точнее, тем, кто этот диван для себя отвоевывал. Обычно это была одна и та же громкая компания, наводящая «шухер» и ловящая приколы со всего, с чего только возможно. В годы начальной школы я вспоминаю про свою любовь к чтению рэпа и порою даже сам провожу время на диване, зачитывая то и дело «рэп» про нашу школьную жизнь. Например:

«Пацаны, пацанчики, вместе на диванчике, вместе на диванчике мы сидим, йоу»

Да, на полном серьезе. Подобные смешные стишки я зачитывал регулярно, завоевывая, как мне казалось, уважение среди всех. Конечно, это было лишь поводом посмеяться лишний раз: мальчик с длинной челкой, в оранжевой рубашке и черном пиджаке корчит рожицы а-ля «Trollface» и зачитывает смешной рэп, что может быть смешнее?

Как-то я получил пятерку по русскому, когда мы учили падежи. Мне в голову пришло, что они идеально рифмуются, поэтому я зачитал их в качестве рэпа:

«Именительный, родительный,

Дательный, винительный,

Творительный, предложный,

Сколько еще можно?

Наш русский язык богат

Потому что он – магнат

Наш русский язык крутой,

Потому что заводной!»

Этот рэп меня часто просили «спеть» (именно так!), и надеюсь, что эти стишки помогли кому-нибудь, кроме меня, быстрее выучить эти падежи наизусть. Сейчас это напоминает видео, в котором учитель математики при помощи рэпа в рифму перечислял таблицу умножения. Например, «Трижды восемь равно… Двадцать четыре! Снова тусим мы в квартире!». Жаль, что я не наткнулся на видео этого учителя во время обучения в началке.

Учиться в начальной школе я не особо любил. Мне было либо неинтересно, либо слишком сложно. Забавно вспоминать, как долго я не мог выучить таблицу умножения во втором классе. Мне пришлось заучивать ее в долгих мучениях – только в таблице умножения на 9 я заметил закономерность, позволившую мне упростить процесс запоминания. Так же забавно вспоминать поздние вечера пятницы, когда я ВНЕЗАПНО вспоминал – к завтрашнему уроку трудов нужно принести листья и шишки! Листья по итогу находились, а из них получалась какая-то ерунда. Талантом ведущих рубрики «Очумелые ручки» я, к сожалению, не обладал. Талантом художника тоже – поэтому вплоть до шестого класса с домашними заданиями по изобразительному искусству мне помогали либо мама, либо брат. Рисовать они умели и любили. А я – нет.

Всё весёлое и связанное с дружбой для меня же оставалось еще долго в родном дворе и нигде больше. Фаиг после первого класса ушел в «Д» класс, поэтому в своем «В» мне больше ничего не оставалось, кроме как учиться, зачитывать рэп или придумывать новые матершинные слова. Почему я любил последнее, вспомнить до сих пор не могу – но трёхэтажные матомные боеголовки то и дело получались, пока Вера Борисовна не видит. Этим меня можно было легко шантажировать, чтобы я дал списать английский или окружающий мир. Английский, кстати, давался мне легко: все десять лет его обучения всем классом мы на уроках делали примерно ничего, а я умудрялся читать учебник и вспоминать знания английского, полученные благодаря компьютеру.

Из внеклассной деятельности к тому моменту в моей жизни появляется детский школьный хор, в который меня определили на одном из уроков музыки. Всем дали задание по одному повторить припев «В лесу родилась ёлочка», и трое человек из нашего класса смогли это сделать. Согласился пойти в хор из троих только я. После уроков по вторникам, четвергам и субботам, мы с другими участниками хора собирались и пели разные песни. Не сказать, что я пел хорошо, но в ноты попадать умел, да и тексты песен учить у меня получалось быстро. Как-то я даже выступал в качестве солиста на одной из песен – «Не отнимайте солнце у детей». Взамен на участие в хоре, я получал стабильные пятерки по музыке в четверти и году. Весьма выгодный обмен.

Учительницу по музыке мы любили и уважали – то и дело она шутила, показывала нам интересную музыку (даже песни Николая Носкова!), но была строгой. Получив двойку за плохое поведение, я даже заплакал, забыв, что у меня и так будет пятерка в четверти. После нашего четвертого класса она уволилась и уроки музыки перестали быть интересными. В хор я больше не ходил.

Каждый школьный день кончался походом домой – тех, кто жил в районе «гетто» в классе было не так много. Зачастую домой мы шли с Фаигом (если у нас в одно время кончались уроки) и Наилем, в третьем же классе к нам в класс попал Захид. Все трое они дружили, что было неудивительно. И если Наиль был похож на того, у кого через лет пять появится борода (так и получилось), то Захид с низким тогда ростом и смешным голосом был похож на машину по генерации шуток и кличек. В дальнейшем он скажет мне – «чтобы люди к тебе тянулись, надо уметь быть смешным», и у него данный принцип действительно работал.

По пути с нами было еще одному однокласснику – Ильдару. Будучи одноклассниками, мы обсуждали либо домашку, либо мультики на СТС, либо видеоигры. В последнем Ильдар был специалист – не один раз мы заходили после уроков к нему домой, чтобы во что-нибудь поиграть. Впрочем, мне кроме GTA тогда ничего не нравилось.

Со временем так сложился первый костяк нашей дружеской компании: Фаиг, Наиль, Дима, иногда примыкавший к нам Ильдар и Захид. Но, как у любой другой компании, у нашей состав сменится еще не один раз. В начальной же школе всё было именно так. Читаем на литературе, бегаем на физре (и в коридорах, если нас не успевали ловить дежурные), считаем на математике, пишем на русском языке и так далее – ничего интересного вне переменок не происходило.

На переменах Дима со своим другом Семеном играли в одну игру, невольным участником которой стал я. Они выдумали какой-то зомби-вирус и убегали от «заразного». Которым каждую перемену оказывался я – и был вынужден догонять их, дабы передать вирус. Пандемию COVID-19 еще не изобрели, но принципы были примерно такими. Всю начальную школу мы занимались этой беготней, но внедрить эту игру в нашу дворовую компанию у меня так и не получилось. Да и не особо она мне нравилась.

Страх

Здесь я сделаю небольшое лирическое отступление, чтобы рассказать о главном школьном страхе. Он как раз охватывал меня в начальной школе.

Вот проходит обычный школьный день. Пятерка по русскому, четверка по математике, столовая, в которой по понедельникам я пью чай и ем хлеб с сыром. И вот ВНЕЗАПНО, посреди одного из уроков, в кабинет заходят ОНИ.

Ты сжимаешься в кулак и прирастаешь к стулу, а руки хочется спрятать под десять футболок, лишь бы не дать ИМ это СДЕЛАТЬ!

Примерно так в начальной школе к нам приходили работники медицинского кабинета, чтобы поставить пробы Манту. «Как комарик укусит» -успокаивали детей еще в детском саду. Но вид того, как два врача заходят в кабинет со своим подносом, полным спиртовых ваток и шприцов, выбивает из головы любые ассоциации с комарами. Они не пахнут спиртом, и иголки у них не такие большие. Они подлетают незаметно и точно не зимой!

В один из таких редких дней, в предвкушении пыток я заплакал. Нет, не хочу ставить никаких прививок! (да, пробу Манту мы называли прививками и с одной стороны были правы).

Класс смеется надо мной и еще парой таких «антивакцинаторов», а некоторые мальчики, чтобы показать свою храбрость друг перед другом – тогда было ещё не до девчонок – спорили, кому поставят пробу первым.

Ну что, вот очередь дошла и до меня. Я весь в слезах решаю сдаться – будь, что будет! И вот мне ставят злополучную инъекцию, я отворачиваю голову лишь бы не видеть этого кошмара и… стоп. Всё? В смысле, всё?

Я испугался безобидной процедуры. А комары, оказалось, кусают больней. Потом такая ситуация повторялась еще пару раз: видимо, память о безобидности Злой и Ужасной Пробы Манту быстро улетучивалась. Но не только этими ужасами отпечаталась школа в жизни человека, который до ужаса боялся врачебных процедур и стремился ходить в школу только ради получения пятерок и вкушения еды в столовой…

Вот комары своей тонкой иголкой забирают кровь и это даже не больно, только чешется потом. И забирают они ее чаще всего не из пальца и не из вены. В школьное время только классе в пятом мы столкнулись с внезапной и очень важной необходимостью поделиться кровью из пальца с нашим медицинским кабинетом.

«Приходите натощак к 8:00» – написано на бумажке. Что ж, это мой последний день в жизни! Прощай, жестокий мир! Я вдоволь насладился пиццей квадратной формы, которую мама великолепно приготовила на ужин, и банкой кока-колы, которую предусмотрительно купил в ларьке. Поиграл в видеоигры, погулял с друзьями и лёг спать. Жизнь окончена.

Медленным шагом я иду к школе, настолько медленно, насколько никогда не ходил. Переодеваюсь и захожу, будучи предусмотрительно голодным, к медкабинету. Очередь передо мной даёт надежду на отсрочку смертной казни, но как-то всё очень быстро проходит и наступает мой черёд.

К тому моменту я даже не помнил, когда последний раз у меня брали кровь на анализы. Я даже не знал свою группу крови, хотя просто Группу крови знал наизусть. Я отворачиваюсь, зажмуриваюсь и даю свой палец на растерзание Великой и Ужасной Иглы и… слышу какой-то щелчок, похожий на печать. Проходит пара секунд и я, не ощутив боли, выхожу из кабинета с ваткой, которую надо держать на пальце еще несколько минут.

В общем, храбрым ребенком я не был. Врачей зачем-то боялся. Затем, конечно, перестал. Ведь не так страшен чёрт, как его малюют. Особенно страшно чёрта малюет наше подсознание, и об этом надо постоянно помнить. Впрочем, ос я до сих пор боюсь вплоть до панического состояния – но проверять их укус на себе, пожалуй, я не стану. Не заставят же меня это делать в медицинском кабинете…?

Лето

Как и всё на этом свете, начальная школа когда-нибудь кончается. Этот момент наступил после четвертого класса, когда мы уже и таблицу умножения знали, и запятую перед «а» в предложениях ставить научились. Нам тогда казалось, что мы стали совсем взрослыми и теперь сможем ходить на уроки самостоятельно, к разным учителям, в разные кабинеты, в общем – быть абсолютно свободными школьниками! Но сейчас на душе затаилась грусть: прощаемся с первой учительницей и всё такое. Кто-то плакал, кто-то веселился наступающему лету, а кто-то ждал чаепития с соком, пирожками и тортиками, которое для нас заботливо организовали родители. Так или иначе, с Верой Борисовной мы попрощались, кто-то перевелся в другую школу и переехал, а кому-то только предстояло попасть, теперь уже в пятый «В» класс. А сейчас наступает самое светлое время.

Лето – любимое время года у каждого школьника. Каждое лето я проводил по-разному, но всегда весело. В один год я ездил с родителями в Приднестровье, в другой год – в Камень-на-Оби (город в Алтайском крае). В обоих этих местах было очень тепло, было много ос и пчёл, была вкусная еда и развлечения. Те самые каникулы у бабушки с дедушкой, о которых многие люди вспоминают с трепетом.

Не доучившись месяца в первом классе, я с родителями поехал на поезде в дальнюю дорогу – в Приднестровье. Лето 2009 года было запоминающимся. Вот я по телевизору впервые вижу диковинный канал Дискавери с понравившейся мне передачей «Молниеносные катастрофы» и «Разрушители легенд»; вот я наслаждаюсь «Мивиной», которая там продаётся вместо привычного «Роллтона»; вот я собираю набор ЛЕГО с лунным модулем; а вот я читаю наизусть рэп-куплеты из Long-mix Стима во время застолья с родственниками. Когда в оригинальном треке рэпер читает про стриптиз, я, как приличный ребенок, делаю вид, что вспоминаю текст. Видеозапись этого даже до сих пор сохранилась в интернете, и, пересматривая её, я чувствую не только стыд за этот рэп, но и некую ностальгию. Даже долгий путь на поезде туда и обратно не кажется чем-то плохим, когда тебе всего восемь лет и тебя забавляют анекдоты из толстой желтой книжки-сборника. За окном хвойные деревья сменяются березами, а через пару дней леса всё чаще сменяются полями. Появление признаков цивилизации – домов, заводов и особенно вышек (вышки я любил!) приводило меня в восторг: мы вроде далеко от дома, а тут люди тоже живут! Ну и легендарный «Доширак» в таком возрасте и такой обстановке кажется ресторанным блюдом. Впрочем, я фанатею от лапши быстрого приготовления и сейчас.

В один из летних дней, ещё до первого класса, рано утром ко мне стучится Фаиг. Он говорит, что уезжает в Баку на всё лето и хочет попрощаться. Я подхожу к двери, он говорит мне «Пока», я отвечаю ему «Пока», и он уходит. Это самое лаконичное и непосредственное прощание за всю мою жизнь. Впрочем, когда все возвращались на Солнечный после своих каникул, мы все часами могли сидеть на крыльце и рассказывать друг другу истории – из Баку, из Алтая, из Приднестровья и иных уголков континента.

Еще одни запоминающиеся каникулы выпали на 2012 год. Год, в котором кончилась начальная школа и начиналась средняя. Год, который вроде как должен был стать последним для человечества. Год, в который изо всех щелей звучал «Гангнам стайл» и бростеп за авторством Скриллекса. Год, в котором я открыл для себя ютуб (особенно – шоу «Сравнения») и игру Minecraft. В этом високосном году мы поехали в Камень-на-Оби. Город в Алтайском крае был отделен от нас двумя тысячами километров – следовательно, выехав рано утром на машине, можно было добраться до туда вечером следующего дня.

В дальней дороге на автомобиле есть особая прелесть и романтика, особенно если ты – пассажир. Приготовленные вечером блины, сваренные яйца, нарезанные помидоры и огурцы отправляются в термосумку, чай налит в термос, вещи сложены в чемоданы и сумки, а я заботливо разбужен ранним утром – и вот мы вчетвером уже проезжаем Сургутский мост. Дом я увижу только через пару месяцев. А пока за окном автомобиля, как и за окном поезда, видна разнообразная природа России с этими комбинациями хвойных и лиственных деревьев, полей, рек, изредка видна цивилизация и всё ещё любимые мной вышки связи. Ну и ГАИшники.

Особо в поездках на Алтай мне нравился вечер первого дня. Тогда мы останавливались в городке Абатское в Тюменской области, где расположен хороший автокемпинг «Абат». Дальнобойщики и простые путники останавливались здесь, дабы поужинать, переночевать, позавтракать, заправиться и отправиться дальше, в долгий путь. Я не знаю, с каких пор мои родители начали останавливаться на ночевую именно здесь, но с первого раза я полюбил Абатское. Не столько за удобные кровати и возможность отдохнуть от дороги, сколько за блины со сгущенкой на утро – здесь их готовили почти как дома.

Обедали мы недалеко от Омска, в каком-то кафе, которое я запомнил по клетке с живым медведем. Местная достопримечательность, так сказать. Пока родители и брат заказывают лагман или борщ, я стабильно, в каждой поездке, беру макароны с котлетой. Откуда у меня такая любовь именно к этому сочетанию, даже не к котлетам с пюре, я до сих пор не знаю. Но в любой столовой, где бы я ни был, я до сих пор заказываю именно это блюдо.

Ну и вот он – Камень-на-Оби! Уже вечер, часовой пояс сместился на два часа вперед, а нас заботливо встречает стела с самолетом МиГ-21. Здесь находится воинская часть, из которой каждое утро на весь город доносится Гимн России, а периодически можно услышать громкие команды прапорщика. Совсем рядом с частью, в Домах офицерского состава (ДОС), мы и будем жить чуть больше месяца вместе с бабушкой и дедушкой.

Уже на первое утро в Камне я заметил, что во дворе есть дети и они, подобно нашим, постоянно играют то в мяч, то в догонялки, то громко обсуждают Майнкрафт. Я вышел на улицу и познакомился со всеми – с тех пор мы то и дело проводили время вместе. Никита, Руслан и Стас жили в нашем доме, в соседних подъездах, а Артём жил в доме напротив. Здесь было много и других детей, с которыми мы играли, обсуждали интересные нашей возрастной категории вещи и троллили продавщиц. Так, мы могли зайти в магазин и долго спрашивать продавщицу «А есть такие печеньки? А есть сникерс большой? А есть твикс с белым шоколадом?», иногда выдумывая товары, которых вообще не существовало. А через пару минут коллективной конференции «вопрос-ответ» просто покупали одну бутылку воды с газом или лимонада. Не очень хорошо, но нам было весело.

В одном из таких магазинов я впервые увидел Pepsi Max – на долгое время этот подвид газировки останется моим любимым. А его сочетание с шаурмой, которую я впервые попробовал именно в Камне-на-Оби, в мои 11 лет мне казалось идеальным. Даже лучше, чем в шоу «Быстропит», которое я тогда часто смотрел!

В один из дней Руслан купил энергетик Flash и дал попробовать. Энергетик – вещь вкусная, да и энергию придает – подумали мы и начали наворачивать круги вокруг ДОСов. Я на удивление быстро устал и понял – энергетики энергии не придают. Уже дома я смотрел «Большую разницу» и смеялся над шутками, половины которых не понимал. Утром же у меня поднялась температура, даже пришлось вызывать врача, который спасительным уколом сбил её. Возвращаясь к одной из прошлых глав – укола я тоже сильно боялся, но уже не плакал, как перед пробой Манту в самом начале школы. Хотя было больно.

Выяснилось, что у меня начинается гнойная ангина, но её развитие удалось предотвратить. Еще несколько дней поболев с кашлем и больным горлом, я снова вернулся в родной ДОСовский двор. Остаток каникул прошел очень весело. К тому же, у нас был ноутбук, поэтому мы с братом время от времени заходили в Майнкрафт, где совместными усилиями строили город, а благодаря раздобытому им интернету я периодически общался с одноклассниками ВКонтакте. Я даже рад, что доступа к той странице у меня уже нет, ведь в переписках того времени наверняка очень много кринжа, как мы это сейчас называем.

В августе настало время уезжать домой. С одной стороны, я был этому рад: мне было интересно снова встретить друзей, снова сесть за родной компьютер, да и учеба впервые за долгое время вызывала интерес и предвкушение. Что будет дальше? Насколько сложно будет учиться? Кто будет нас учить? Всё, что «будет» только предстояло узнать.

Средняя школа

В один из всё ещё летних дней 2012 года, будучи всё ещё не пятиклассником, я ходил во дворе и думал, чем заняться. Фаиг тогда куда-то ушел, остальных детей я во дворе тоже не видел, поэтому бродил я по улицам одиноко и погружался в раздумья: что же построить в Майнкрафте вечером…

Внезапно к нам во двор зашел пацан чуть выше меня. Смуглое лицо смотрело на наш дом с интересом. Я поздоровался с ним и узнал, что зовут его Саша, сам он откуда-то из Ижевска и только недавно приехал в наш поселок. Мы разговорились и выяснилось, что у нас совпадают вкусы интересы, да и Симпсоны с Футурамой для нас обоих – лучшие мультфильмы, которые только можно увидеть на телевидении. К тому моменту я уже привык смотреть на недавно появившемся IPTV Ростелекома любые телеканалы, лишь бы не привычные всем, вроде «СТС» и «Первого». Оттуда и возникла моя любовь к взрослым мультфильмам с канала 2х2.

Но мультики – это дома, а что делать сейчас? Саша показал мне, как он любил веселиться и хулиганить в своем городе. В качестве подопытного места он выбрал наш дом. Тут-то и начинается трэш, к которому я к тому моменту не привык: чей-то тапок под одной из квартир был заботливо выкинут в канаву около дома, чей-то коврик под другой квартирой – постелен на лесенке, через которую можно было преодолеть трубы. И обоссан.

Мне было смешно наблюдать за всем этим недоразумением, хотя сам я подобным заниматься не привык. Еще веселее стало, когда он спросил «Бегать умеешь?», и, в ответ на моё «Да», взял камень и со всего размаха кинул в окно соседнего дома. В окно он, разумеется, не попал, но на всякий случай мы убежали к магазину.

С тех пор Саша периодически появлялся в нашем дворе, иногда играл с нами, иногда устраивал «войнушки», где мы с ним сражались нашими любимыми камнями, палками и крапивой против ребят из моего же двора. К тому же, и я часто заходил к нему во двор и сдружился там со всеми ребятами. В этом дворе меня пытались научить делать полноценный лук, стреляющий длинными ветками. Я, будучи криворуким, лук сделать не сумел, зато сумел сбегать за антисептиком для Сани. Тот выстрелил из своего лука вверх и ВНЕЗАПНО «стрела» прилетела ему в плечо. Заняться нам всегда было чем, в общем.

Пятый класс, тем временем, никто не отменял. Первое сентября подкралось незаметно. На крыльце школы, в очередной раз слушая «Учат в школе», я внезапно узнаю: недавно приехавший Саня теперь мой одноклассник. Кроме него, в наш класс попало несколько других новичков. Кто-то из них даже дойдет до выпуска, а кто-то уедет после пятого же класса. Особняком среди второй категории стоит Миша, армянин по происхождению, забавный пацан невысокого роста, который регулярно засыпал – почему-то именно на литературе. Весь класс выпадал с его шуток, и я не был исключением. А до одиннадцатого класса весь путь с нами прошел Гисмет – он тоже являлся другом детства Фаига и Наиля (дружили семьями), говорил весьма медленно и был очень старательным. Впрочем, это не мешало ему на некоторых уроках не с того ни с сего сказать на весь класс «Шаурма», заставив всех смеяться и оставив в недоумении учителя. У него в дальнейшем я часто побываю в гостях, пусть и не чаще, чем у близких друзей, и впечатление об его семье у меня всегда было хорошим.

Пятый класс – время тяжелой адаптации к новым школьным правилам, время знакомства с трудовиком Анатолием Иосифовичем, время изучения новых, более сложных дисциплин. И время познакомиться с учительницей математики, которая почему-то внушала страх.

Екатерина Сергеевна досконально проверяла наши отдельные тетрадки для конспектов, особенно – правильность их оформления. А ещё она одним взглядом могла дать понять, что ты что-то сделал неправильно. И тут ты либо исправляешь свою ошибку, додумавшись сам, либо принимаешь участь быть отруганным за небрежное отношение к обучению. Я даже не помню, что именно мы проходили в пятом классе – кроме дробей на ум ничего не приходит. Да и тетрадки той с конспектами у меня уже нет. Однако я точно помню, что забыв или поленившись сделать домашнее задание, я шел на её уроки со страхом проверки ДЗ, сопоставимым лишь со страхом перед прививками.

В пятом классе мы познакомились и с нашей классной руководительницей. Точнее, мы уже были с ней знакомы – Ольга Валентиновна вела у нас физкультуру в начальной школе. Так она и доведет нас до самого выпуска, а наш весьма непослушный класс постарается довести своими выходками её. Впрочем, в эту игру могут играть двое. Ольга Валентиновна, занимаясь годами в театральной студии, легко может изобразить любую эмоцию, что она и практиковала, собирая нас по поводу очередной шалости. Например, по поводу сломанных при помощи жеваной бумаги замков дверей. Двери выходили из строя прямиком перед нашими уроками, обеспечив нам отдых на все 40 минут урока.

Собираясь по поводу такой или любой другой шалости в нашем кабинете или малом физкультурном зале, наблюдая за реакцией Ольги Валентиновны, класс затихал, а затем на некоторое время становился тихим и послушным, ведь перед ней было стыдно действительно многим из нас. Особенно тем, кто никогда не шалил.

Что уж говорить об её громком и артистичном голосе! Он пригождался ей и на уроках физкультуры, и на классных часах, и если нужно донести до класса его безалаберность, и особенно часто голос пригождался ей на сцене того самого жутковатого КСК, где то и дело проходили спектакли с её участием. Театральная студия на Солнечном регулярно поставляла поселку и постановки, на которые приходили все, кто о них знал (в основном, друзья и родственники актеров), и номера на очередной праздник в парке. Как-то мы с друзьями, среди которых к тому моменту было лишь два одноклассника, пришли на такой спектакль с цветами. В конце постановки мы подошли к ней и подарили цветы. Её глаза засияли: получить благодарность от зрителя – одна из самых приятных вещей для артиста в жизни.

Несмотря на репутацию слегка хулиганского класса, мы были ребятами способными. У нас было довольно много хорошистов, однако по итогам пятого класса я в их число не вошел. Как-то я даже забивал на ИЗО – в одной из четвертей у меня чуть не вышла двойка по этому предмету. Я даже попал на комиссию по неуспевающим, где кто-то из учеников школы оправдывался за двойки по математике, кто-то – за совершенно не дающуюся географию, а я… просто забывал сдать рисунки. И нарисовать. Точнее, попросить маму или брата нарисовать их.

Да и математика мне давалась с трудом, несмотря на помощь по этому предмету со стороны Влада. Он учился с нами с первого класса, но я не замечал ранее таких его способностей к точным наукам. Мы сидели за одной партой и он пытался объяснить, как решать ту или иную задачу. Что-то я понимал, что-то – нет. Так или иначе, после пятого класса он ушел учиться в лицей, а я все-таки решил поднажать в математике самостоятельно – и потихоньку смог выйти на заветную четверку, уже в шестом классе. Всё-таки детский страх перед строгим учителем делает своё дело!

Добрая учительница русского и литературы Галина Ивановна заметила во мне потенциал, несмотря на ужасный почерк. Я отлично справлялся с сочинениями и открыл для себя «краткие пересказы», что позволяло мне хорошо отвечать на уроках литературы. Да, мы не читающее поколение… то, что нам задавали на лето или на выходные прочесть в качестве домашнего задания, читал мало кто. Классу к восьмому Галина Ивановна с этим смирилась и начала показывать нам экранизации важных для школьной программы произведений. Благодаря этому многие из класса знают сюжет «Войны и Мир» и восхищаются «Собачьим сердцем».

Наш класс сложно было назвать дружным, скорее, мы поделились на несколько дружных маленьких коллективов внутри класса. Но мероприятия на сплочение тоже были! В один из сентябрьских дней 2013 года, уже будучи шестиклассниками, мы пошли все вместе в поход. Оделись потеплее, взяли в рюкзаках еду и термосы и пошли веселиться в лесу, жарить на костре картошку в фольге да сосиски на шампурах, а так же варить гречку в котелке. В этот день я понял, что влюбился в одну из своих одноклассниц. Её волосы блестели огнем, сочетаясь с уже желтеющей листвой, а глаза сверкали, как летняя молния. Это чувство было максимально мимолетным, поскольку прошло весьма быстро. Да и влюбляться в одноклассниц, сначала в одну, затем – в другую, причём абсолютно без цели, станет моим хобби. Какая же влюбленность бывает по-настоящему, я пойму только через три года.

Читать далее