Читать онлайн Куда кого посеяла жизнь. Том IX. Повести бесплатно

Биографическая повесть о паломничестве двух мужчин- земляков, близких родственников автора, на Святую Землю (в то время –в Палестину). Автор не описывает в деталях библейские места, об этом за две тысячи лет, написано немало. Он, через своих героев, показывает действие, восприятие и отношение наших паломников, к ставшей уже вечной библейской истории и призывает соответственно относиться и к живущим там людям, и к прибывающим туда паломникам. Дает понять Читателю простые истины, что « Паломник- это не турист, а Турист- это – не паломник» и – что «ВЕРА –есть по сути – ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ, а Продолжение Жизни человеческой, без Веры – по большому счету – бессмысленно». Книга интересна не описанием увиденного и услышанного её героями, нашими паломниками начала 20 века, а высказанными ими мнениями по этому поводу.

Она ценна тем, что основана на фактически происходивших событиях.

Паломник–не турист…Как и турист – не паломник.

Вера, по сути, – есть ПРОДОЛЖЕНИЕ Жизни.

Продолжение Жизни человеческой, без Веры, по большому счету, – нежизнеспособно, бессмысленно.

Василий Гурковский

Глава первая

В воскресный декабрьский день, у входа в главные ворота церковного двора, Ксения встретила двоюродную сестру своего мужа, Ольгу. Так случилось, что они шли друг другу навстречу: Ксения, помолившись и поставив свечи за здравие и упокой – спешила домой, да и на рынок надо было заскочить, а Ольга – только входила на территорию церкви и тоже спешила успеть, хотя бы на часть утренней службы.

Они радостно обнялись, давно не виделись и на ходу перекинулись парой фраз. Ольга посетовала, что опоздала к началу утренней службы, из-за того, что паром через реку перестал ходить. Днестр по-над берегами прихватило льдом, людей собралось много, особенно с правого берега – из Копанки, Кременчуга, Кицкан, да и сел подальше. Кто на рынок, кто в церковь, кто в гости, а лодка, на которой паромщик перевозил людей, хоть и большая, но одна. С обеих сторон очереди образовались. Хорошо, если лед по реке скоро встанет, а если так и будет – то заморозок, то слякоть, – так и будут люди мучиться с переправой.

Ольга спешила и, уже направляясь к входу в церковь, крикнула: «Кума Ксения! Если вы на святой вечер (6 января) не принесете к нам «вечерю», вместе с крестницей нашей –Марией, мы на вас действительно очень обидимся! Вы всегда отговаривались, что, мол, далеко, что она маленькая и т.п., но ей уже восьмой год скоро пойдет, так что ждем вас с вечерей обязательно! Отпустите скорее местных «вечерников» – и прямо к нам!

Ольга вошла в церковь, а озадаченная Ксения, еще несколько минут стояла у ворот, осмысливая её приглашение на «вечерю».

Семья Ольги, вот уже несколько лет, проживала на хуторе Кременчуг, так называемых слободзейских «выселках». Хутор этот стоял на высоком холме по правому берегу Днестра, примерно посредине расстояния между селом Копанка и рекой Днестр. Со всех четырех сторон, холм окружал густой плавневый лес. Никто этот лес не сажал, сама Природа заполнила разно породными деревьями и кустарниками свободное плодородное пространство, минимум дважды в год , (весной, в половодье и летом – в период таяния снегов в Карпатских горах, откуда берет начало Днестр), полностью заливаемое водой. Дубы и ясени, тополя и вербы, акации и осины, плодовые деревья-дички разных видов и еще много-много всего, что росло в этих местах и давало семена, -было беспорядочно рассеяно по этой пойме между старым и новым руслами Днестра.

Многие годы, жители села Слободзеи, добиваясь выделения в пользование лесных участков на правом берегу, постепенно облагораживали отдельные места. Выкорчевывали лес, распахивали земли, высаживали различные уже окультуренные плодовые насаждения, приспосабливались, после летних наводнений – выращивать кормовые культуры, особенно корнеплодные, а также- картофель, кукурузу и все то, что укладывалось в сокращенные вегетативные сроки. Богатейшая наносная, лессовая почва – способствовала высоким урожаям .

Надо признать, что желающих осваивать эти пойменные леса в те времена, было не так много и основной причиной этому были вышеуказанные наводнения. Весной и летом, хутор Кременчуг превращался в остров, добраться до которого можно было только на лодке. Потом вода уходила, но оставалась донная грязь, размытые дороги и заполненные водой канавы, балки , ямы и тому подобное. Все это, и проблемы с возделыванием почвы, не слишком привлекало деловых людей, у которых было чем, кому и как, работать, ну а тем, кто не имел какой-то базы -там вообще делать было нечего.

Семьи Ксении и Ольги, по жизни были очень близки. И не только потому, что Ольга была двоюродной сестрой мужа Ксении- Семена. Связи этих семей имели многолетние, в первую очередь –дружеские корни, уходящие в далекое прошлое –к их отцам-дедам-прадедам. Во- первых, – их мужья, Семен у Ксении и Степан у Ольги, были не просто друзья, а друзья детства, с малых лет бегавшие босиком по одной улице. Такие друзья часто бывают не хуже (а часто и лучше) родственников. Они вместе ходили в школу, вместе переплывали Днестр, вместе «парубкували»* в молодые годы, вместе защищали, если было надо и кулаками, честь своей улицы и вместе учились жить у своих предков. Судьба распорядилась так, что и их отцы были всю жизнь друзьями и даже имели одинаковое имя -Никита. Друзьями были и их деды, и прадеды, еще со времен нахождения в Слободзее Черноморского казачьего Войска.

Раньше семьи жили на одной улице. Имели солидные крепкие усадьбы, держали значительные участки земли вне села. Так сложилось, но земли Никиты, отца Семена, были в основном расположены на юго-западе от села, в районе так называемого «Лиманчика», а основные площади, обрабатываемые хозяйством Никиты, отца Степана, были как раз в районе Кременчуга, то есть по ту сторону Днестра. На Кременчуге у Никиты образовалось тоже солидное хозяйство, было довольно много скота, так как там было, где его пасти. Он специализировался на выращивании животных и, естественно- на производстве кормов для них.

От дома Никиты в Слободзее, до его же дома в Кременчуге, было не так далеко, около пяти километров напрямую, но поперек пути бежал Днестр, и это всегда было проблемой, даже с появлением парома. Поэтому, к старости – Никита перешел жить в кременчугский дом, там и закончил свои дни. Дом в Слободзее- был оставлен старшему сыну, а младший сын, Степан, уже женатый на Ольге, тоже перешел жить к отцу, в Кременчуг. Потом – оба Никиты (отцы), ушли из жизни, Семен остался в Слободзее, в отцовском доме, а Степан освоился в Кременчуге.

В силу этих перемещений, друзья и их семьи, стали гораздо реже видеться. Раньше можно было, хоть ежедневно , забежать на минутку Ксении к Ольге или наоборот, а теперь- вроде бы и недалеко, а когда захочешь- не всегда получается проведать.

Вот и сегодня- хорошо, что так удачно встретились у церкви. «А ведь и правда- согласилась Ксения- мы давно не были у кумовьев!. Они с детьми, нашими крестниками, года полтора назад приезжали, летом, а мы с их крестницей, нашей Марией, были у них, когда они еще жили в Слободзее! Нехорошо. Надо поговорить с Семеном».

Выйдя из церковных ворот, Ксения, пошла на рынок. На площади, у привязи, стояла лошадь с легкой повозкой, на которой Семен привез утром её и своих помощников, с товаром для продажи. «Значит Семен уже приехал из дому за нами» -промелькнуло в голове Ксении и она направилась к торговым рядам. У Семена, на рынке, было постоянное торговое место, – грубый, но крепкий и аккуратный деревянный прилавок, метров на 6-7, подсыпанный и утрамбованный гравием с обеих сторон (продавцов и покупателей), что очень импонировало покупателям. Во все базарные дни, прилавок не пустовал, был заполнен разнообразным товаром, пару помощников Семена –торговали, а третий –производил все расчетные операции. Ксения издалека увидела Семена, о чем-то беседующего с тем самым «третьим», Акимом, который был кем-то вроде управляющего делами при Семене и курировал многие деловые и торговые связи хозяина, с разными людьми. Аким как раз докладывал Семену о ходе торговли по текущему дню. Семен вывез сегодня на рынок два столитровых бочонка белого и красного вина, несколько видов мяса, десятка два банок ряженки, сало свежее и соленое, подсолнечное масло, кадушку соленых грибов и кое-что по мелочи. Торговля шла бойко, продукцию от Семена знали не только в Слободзее; знали уровень её качества и отношение продавцов.

Когда приехали домой, Ксения рассказала мужу, что встречалась с кумой Ольгой, и, что та пригласила их в гости, на «святой вечер», обязательно с крестницей Марией. Семен выслушал жену внимательно и не раздумывая, сказал: « А что – они правы, мы у них вообще редко стали бывать в Кременчуге, а с дочкой- так еще ни разу не были. Если только станет лед – поедем обязательно. Или вдруг потеплеет и паром запустят. Но вряд ли это скоро будет. В общем – надеемся на мороз, на лодку надеяться не будем!». Потом приказал Акиму приготовить сани-розвальни, соответствующую упряжь, чтобы, если станет лед по Днестру, можно было проехать на Кременчуг.

С погодой повезло. Редко так бывает в нижнем Приднестровье, но в ту зиму – в декабре, вдруг, – резко похолодало, снег покрыл землю больше, чем на ладонь. С неделю по Днестру плыли разновеликие льдины, а к новому году, реку полностью сковало льдом. За пару дней до Рождества Христова, Семен специально, сам проехал верхом на лошади вдоль берега, в нескольких местах выходил на лед и видел, как через реку, в обе стороны, передвигались люди. Кто на санях, кто на повозках, а кто и просто пешком. Значит, лед уже окреп, устоялся и по нему можно передвигаться, без всяких опасений. Дома он заявил Ксении, что в «Святой Вечер», после обеда – они, вместе с дочкой Марией, повезут традиционную «вечерю» к кумовьям на Кременчуг. И Ксения и, особенно, Мария, с радостью восприняли это известие и начали заранее собираться: – что одеть, что взять с собой, чтобы поиграть там с детьми, и что – взять из подарков.

У Семена была неплохая конюшня – восемь пар рабочих лошадей, десять пар волов, но, для поездки в Кременчуг, он выбрал молодого «непарного» жеребчика- четырехлетку, черного, как смоль, по кличке ВОРОН. Его, годовалым жеребенком, подарил Семену его тесть, из Одессы, отец Ксении, к одному из юбилеев их свадьбы. Тесть был зажиточным купцом –конезаводчиком, поставлял лошадей на заказ солидным одесским людям, понимал толк в лошадях и в племенном деле. Он подарил жеребенка, вместе с паспортом, подтверждающим его породное происхождение. Подросший -статный, красивый жеребец, со временем, был хорошо объезжен под верховую езду, иногда его запрягали в двуколку, на которой Семен бывало, выезжал по делам в волость (на молдавскую часть села), или – вместе с Ксенией -в церковь . А в основном его использовали по прямому назначению- воспроизводству. Племенной жеребец покрывал нужды хозяйств Семена, Степана, да и вообще был один на половину села, что приносило Семену не только уважение, но и дополнительный доход. Услуги жеребца, те, кто имел потребность в этом, оплачивали натурой, понятно, – не жеребятами, а телятами, поросятами и другими товарами, по оговоренным заранее обменным «курсам».

Семен решил дать размяться «Ворону». Здесь недалеко, нагрузка на легкие сани-розвальни – небольшая, – пусть пробежится по такой погоде.

6 января, конюх запряг «Ворона» в сани , сделал несколько кругов по большому двору, выехал на улицу, проехал на разных режимах пару раз туда-сюда по улице, давая привыкнуть коню к саням, распряг его и доложил Семену, что экипаж, в принципе, готов к поездке. После обеда –Семен, Ксения и Мария, – отправились в Кременчуг. Через Днестр переехали в районе летнего сельского пляжа. Почему-то во все времена, именно на 6 января, в тех местах, всегда начинает падать снег. Такой тихий, спокойный, мохнатый, с беспорядочно летящими снежинками – то вверх, то вниз, на фоне темно – синего небосвода и какой-то теплый, обвораживающее сказочный. Температура – около нуля, дорога белая, сливается с окружающим пространством, деревья –огромными белыми шапками нависают над узкой дорогой. Чудо! – и тишина, тишина вокруг…

Со всеми сборами и переездом, прошло не больше часа, а гости уже въезжали во двор Степана. Какой-то мужик, большой веточной метлой, очищавший от снега дорожку к дому, поставил метлу и побежал в дом, сообщить хозяину, что приехали гости. Тут же из входных дверей вышли Степан и Ольга. Степан, обняв Семена, принял коня, а Ольга, обняв поочередно Семена и Ксению, подняла из саней, закутанную в стеганое одеяло Марию и понесла её в дом, попутно крикнув Ксении: « Кума, заходите в дом, а, если что надо занести – вон Иван поможет»– кивнула она в сторону мужика с метлой. Люди Степана распрягли и поставили на конюшню коня, и сани – под навес, чтобы не засыпало снегом.

Пока женщины занимались детьми и совершали обряды обмена «вечерями», Степан с Семеном прошлись по усадьбе хозяина. Она была, конечно, не такая обширная, как у Семена в Слободзее, но показать её другу, даже крепкому хозяину, было не стыдно. На большом дворе расположились, отдельно друг от друга- просторная конюшня, теплая, саманная, крытая тесом; рядом помещение для крупного рогатого скота, разделенное на две части- поменьше со стойлами для коров, и побольше для беспривязного содержания молодняка скота. Отдельно –большой свинарник, с клетками для маток и молодняка. Отдельно – птичник, разделенный по видам- куры, утки, гуси, индейки, и, тоже отдельно- овчарня, для овец и коз. Вдоль дальнего забора –клетки с кроликами.

В одном из углов двора- две большие голубятни на высоких столбах. Отец Степана был страстным голубятником, от него это осталось, а теперь Степан не знал, что с этими голубями делать. Их развелось больше полтысячи, а любителей с ними работать – не стало. Основное внимание в хозяйстве Степана уделялось Крупному рогатому скоту и свиноводству, как наиболее доходным направлениям в этом месте, где и пастбищ хватало, да и корма было проще заготовить. Сельские мальчишки хутора, да и соседней Копанки, за копейки собирали и несли для животных Степана все, чем был богат плавневый лес –от дубовых желудей- до водяных орехов и грибов разных видов, зеленой щирицы и фруктов с «ничьих» деревьев -дичек. Все это потом перерабатывалось через животных- в мясо, молоко, шерсть, заквашивалось и засаливалось. Десятки кадушек соленых грибов, особенно опят, ждали своей очереди выхода на рынок, в специальных ямах -схронах. Люди Степана занимались разными поделками из лозы, стеблей папоротников, корней и веток деревьев. Плели корзины, кошелки, веники, сумки разнообразные, постолы (разновидность лаптей), делали рукояти для лопат, топоров, веников и многое другое.

Особой гордостью Степана постепенно стало невзрачное на вид и горькое на вкус, отдельное направление – «хренозаготовки». Как-то в разговоре с Семеном, он услышал, что на одесских рынках большим спросом пользуется корень хрена, как одна из пищевых специй, и особенно он в почете у покупателей-евреев. Причем спрос растет и здорово опережает предложения. Причиной тому являлось то, что корень хрена в окружающих Одессу селах, специально не выращивают. Этот опасный сорняк, особенно в хорошей благодатной среде, размножается стремительно, засоряет почву до такой степени, что больше там, кроме хрена –ничего не растет, а средств борьбы с ним, кроме физического уничтожения, у людей – не было. А рассечение корней –приводило только к размножению сорняка, ибо это (рассечение) –есть как раз главный способ его размножения.

На полях Семена, в Слободзее, растений хрена практически не было (уничтожались), зато у Степана, возможности выращивания этого продукта –были более, чем удовлетворительные. Степан рассаживал по разным ямам, склонам и другим неудобьям, в окружающем Кременчуг, лесу, части корней хрена и, через пару лет, эти места превратились в настоящие плантации этого «деликатеса». Благодатная почва, близость воды и свобода- что еще надо вольнолюбивому хрену! Корни вырастали толщиной в руку и любой длины, сколько сумеешь выкопать; их не стыдно было выставлять не только на прилавках одесского Привоза, тем более помытых и протертых подсолнечным маслом, а и на любой товарной выставке. Степан показал Семену, длинные, укрытые соломой и землей, ямы-«кагаты», в которых, наряду с морковью, кормовой и столовой свеклой, соседствовала яма с корнями хрена. Этот продукт тоже реализовывался через Семена, практически полностью. Здесь же, во дворе, зимовали несколько десятков пчелиных ульев.

Осмотрев хозяйство Степана, друзья обсудили несколько текущих и предстоящих в перспективе по этому году вопросов, и пошли в дом. Женщины уже закончили свои обрядовые процедуры, накрыли стол, покормили детей, отправили их в детскую комнату и пригласили мужчин к столу, на праздничную «вечерю». У Степана было трое детей. Старшая дочь была уже замужем; муж –военный, живут в Киеве. Муж раньше служил в Тирасполе, дочка там училась, ну и познакомились, а когда мужа стали переводить на службу в Киев- поженились и переехали. Кстати муж и сам из Киева, родители его там, отец тоже военный, так что все вроде бы нормально, и жить есть где и за что. Двое младших – погодков, мальчик – 10 лет и девочка-9 лет, жили на попечении у мамы Ольги. Она, как педагог по образованию, занималась с ними по программе 4-х классов. Так как на хуторе школы не было, то она детей учила, а на «экзамены» возила их в слободзейскую школу, для официального подтверждения их знаний. Через год- придется им, по крайней мере-сыну, ходить уже в настоящую школу.

Когда садились за стол, Степан пригласил Ивана, своего помощника, ведавшего организационными вопросами, позвали детей, чтобы начать торжественный ужин всем вместе, разлили вино и хозяин поднял тост: «Счастливый у нас сегодня «святой вечер» получился! Давно мы ждали наших кумовьев здесь, в Кременчуге, и дождались, слава Богу! И как раз накануне Рождества Христова! Значит и новый год предстоит нам здоровый, добрый, богатый и счастливый!. Не будем гадать каким он будет заранее, но уже, судя по его началу, и что мы сегодня вместе –и вы, крестные мать-отец наших детей, и мы- крестные вашей Марии, год действительно будет достойный! Давайте и выпьем за это! Будьте все здоровы!».

Дети пошли играть дальше, а взрослые продолжили трапезу, как и подобает в данный день, в предверии главного Праздника –Рождества Христова, тем более в такой близкой дружеской компании.

У Семена со Степаном, была не только крепкая человеческая дружба, но и дружба деловая. В силу «заречного» расположения усадьбы, у Степана было гораздо больше чисто технических проблем, как связанных с реализацией готовой продукции, а это для крестьянина среднего уровня, очень серьезный вопрос, так и с обратным материальным обеспечением хозяйства тем, что сам не производишь. И у них сложился собственный способ взаимоотношений со взаимной выгодой. Продукция, производимая хозяйством Степана, была дешевле по себестоимости, но её сложно было реализовывать, в силу разных, больше территориальных причин. Поэтому, основную массу своей товарной продукции, он направлял на рынок, через Семена, который имел более благоприятные возможности для её реализации, и в Слободзее, и в Тирасполе, да и в Одессе. Причем в Одессе, он торговал чаще оптовыми партиями, раньше через тестя, а теперь- через его родственников. Степан давал Семену продукцию, как говорится –«под реализацию». Ни о каких уровнях цен здесь речь не шла, никаких договоров не составлялось, потому, что Степан знал- Семен будет продавать его продукцию, как свою, и цены будет устанавливать, и скидки, и списания пришедшей в негодность- тоже, как своей, исходя из уровней, условий и действующей на тот день коньюктуры рынка. И ни на одну копейку он друга не обманет и ни грамма продукции не уйдет вне учета. Вся выручка от любой реализованной продукции, до копейки, будет вручена Степану. И только после этого Степан сам оставит Семену за все «труды» по реализации -10 или иногда -15 копеек с вырученного рубля. Оставит деньгами или товаром, что будет выгодно обеим сторонам.

Так они и жили, и совместно работали долгие годы. Семен больше всего получал от Степана вина и винограда, там на копанских холмах, было больше и качественней продукции этого направления, а также – мяса разных видов, рыбы, грибов и кормов, особенно -корнеплодов, Степан больше нуждался в зерне, муке и овощах, чем его Семен и обеспечивал. Они жили и поступали, как настоящие друзья. Часто при этом заботясь друг о друге- больше, чем о самом себе.

Хорошо они посидели в этот вечер, вспомнили молодость, даже несколько песен спели из той золотой поры, потом вспомнили своих родителей, тоже друживших семьями всю свою жизнь. Напомнили друг другу, отдельные, особенно веселые или не очень, эпизоды из их жизни, да уже и из своей тоже, как-никак почти по полвека «отслужили» уже на своей земле, а потом Степан вдруг вспомнил, как его отец, Никита, перед уходом из жизни, очень сокрушался, что так и не смог посетить Святую Землю и славный город Иерусалим. Всю жизнь собирался, но так и не смог туда попасть. То войны турецкие мешали, то дела неотложные не пускали, то проблемы со здоровьем, то еще что-нибудь.

А недавно, поведал Степан гостям, он встречался со своим родственником, он служит в Тирасполе, который сказал, что в этом году, от нашего уезда будет организована группа паломников на Святую Землю. Что они пойдут морем из Одессы, на специальном пароходе, именно туда, в Иерусалим. Степан сказал, что он не вдавался в подробности условий этого паломничества, так как просто не был готов к этому разговору. Просто узнал, что в этом деле могут принять участие все желающие, искренне верующие люди, конечно, имеющие, кроме желания, еще и возможность совершить такое путешествие.

«А что, -подхватила разговор Ксения, – мой отец до конца своих дней, все грезил этим паломничеством, но не суждено ему было его совершить, в первую очередь, по состоянию здоровья. А что ты думаешь по этому поводу?» – обратилась она к Семену. « Мы об этом поговорим несколько позже – уклончиво отметил Семен, – может ты, Степан, увидишь своего родственника -узнай об этом что-либо по подробнее, да и я поинтересуюсь в волостном правлении и у нашего батюшки, что , когда и во что это обойдется, а потом поговорим, если что-то решим. И отец, а особенно дед мой – Семен, очень часто говорили, о желании посетить Святую Землю. Оба были глубоко верующими людьми, но судьба распорядилась по – другому, и желаниям их, так и не суждено было сбыться». На том тему паломничества закрыли и продолжили разговор о разных делах в ближайшем будущем.

Когда стемнело, гости из Слободзеи засобирались домой. Вышли на улицу. Снег перестал падать, луна висела ярким большим фонарем, освещая сказочный рождественский пейзаж. Мягкий, влажный днем, снег, затянутый тонкой коркой, превратился в сверкающий наст. Было абсолютно тихо и очень красиво. Усыпанные снегом деревья, тяжелыми шапками нависали над хозяйственными постройками Степановой усадьбы и казались нарисованными огромными кистями. Земля и лес, представляли собой нераздельное белое целое, с нависшим над всем этим – куполом чистого, темно синего неба, с одинокой молчаливой луной.

«Слушай, кум, – обратился Степан к Семену. –Посмотри, какая погода чудесная! Сейчас давай выйдем во двор, в снежки, как в детстве, поиграем. Разомнемся, потом еще посидим! Ну, куда вы спешите? В кои веки вырвались к нам и то на три часа. Оставайтесь. Переночуете, утром – похмелимся и -поедете»– уговаривал кума Степан.

«Не могу, Степан.– Завтра гости будут из Одессы, родственники. Их надо на вокзале встретить, привезти домой, а потом достойно принять. Ворон будет всю ночь в чужой конюшне метаться. Да и ты же знаешь- я никогда и нигде, кроме дома – не ночую»– поставил точку Семен.

Гости быстро собрались, мужчины, традиционно (НА КОНЯ), выпили по довольно емкой деревянной старинной кружке, доброго вина , еще из отцовских запасов, женщины потеплее запеленали уснувшую Марию и уложили её в сани, потом Ольга вынесла две завернутые в полотняную ткань –«вертуты» -(большие круглые, похожие на калачи, печеные изделия из слоеного теста, перемазанного маслом). Их тоже уложили в сани. В задке сани имели невысокую резную деревянную стенку, возле неё устроилась Ксения, впереди, на обитой сукном доске, восседал Семен, с вожжами в одной руке и кнутом в другой, между ними – закутанная в одеяло- спала Мария.

Степан привычно обошел вокруг «экипаж» гостей, проверил упряжь, крепления дышел, поправил войлочный полог сзади Ксении и, пожав руку Семену, произнес с сожалением: «Ну, трогайте с Богом, мы на Крещение прибудем, воду в церкви посвятим». Семен тряхнул вожжами: «Но-о-о! Давай, Ворон! Поехали – Домой!».

Метров в пятидесяти от спуска с кременчугского холма, дорога втягивалась в лес. После них, никто со стороны Слободзеи, ни на Кременчуг, ни в сторону Копанки, не проезжал, поэтому дневной след от саней Семена, – был еще вполне различимым на узкой дороге. Но это – на открытой местности и при яркой луне, а в лесу, где ветви деревьев, облепленные снегом, шатром смыкались на уровне уже 4-5 метров, а местами – и ниже, было просто темно. Такой парадокс – все вокруг бело, сверху и снизу, и ничего не видно. Лунный свет иногда падает светлым пятнами в местах, где деревья стоят редко или отсутствуют по каким-то причинам, но это лишь, отдельными мгновениями. Но ничего опасного в этом не было, – конь интуитивно держался дороги, бежал мелкой рысью, а на этом, двухкилометровом отрезке до берега Днестра, дорога была ровной, без крутых перекатов, ям, впадин и других неприятностей.

Семен сидел на передке саней, напряженно всматриваясь в белую непрозрачную даль, но, кроме копыт Ворона, осыпавших его снежной пылью, ничего не видел. В управлении движением он не участвовал; ни вожжами, ни кнутом, ни голосом,– не пользовался. Просто в этом не было необходимости.

Он расслабился. Сказались, естественно, и плотный ужин, и окружающая обстановка в гостях у друга. «Это же надо!– говорил он себе, -это же надо так случиться, чтобы было все хорошо!, -Хорошо, что мы, наконец выбрались и поехали к Степану, Хорошо, что у него хозяйство такое добротное, живое, надежное, Хорошо, что он и его жена, Ольга, сестра моя, такие добрые, порядочные и честные люди, действительно настоящие друзья, на которых всегда можно надеяться и положиться. А какой стол для нас приготовила Ольга! А вино у Степана, от Леонтьевских виноградников – просто чудесное! И вообще как Хорошо, что Судьба нас со Степаном свела вместе еще с детских лет! Говорят, что хорошего много не бывает, но что-то слишком много у нас этого самого хорошего, даже опасаться начинаешь, ничего ведь бесконечного не бывает.

И все же – надо думать, как Степана с семьей из этой берлоги выводить на люди. Подходит пора детей отправлять в школу. Ольге тоже эта лесная, оторванная от мира жизнь,– уже каторгой кажется. Были хотя бы в Слободзее, а так, вроде бы и рядом, а, похоже, как за сто верст находятся. Жалко хозяйство Степана, без него – оно сразу развалится. Был бы сын постарше –оставил бы Степан его вместо себя. А так- когда это еще будет, да и вряд ли согласится сын там жить, да еще и хозяйство вести. Надо думать и надо действовать. И не когда-нибудь, когда уже припечет, а сегодня, пока все на ходу. Если Степан приедет на Крещение –надо с ним обязательно и серьезно поговорить»– думал Семен, умиротворенно скользя взглядом по пробегающим мимо усыпанным снегом кустам, похожим на белые копны и свисающим почти до головы Ворона, таким же набитым снегом, веткам деревьев.

По времени – они уже находились недалеко от края леса. Семен чуть было не задремал, тишину нарушал лишь приглушенный снегом на дороге, топот копыт Ворона. И вдруг- резкая остановка, конь уперся четырьмя ногами, а потом встал на дыбы, захрапел, задрожал всем телом, захлопал ушами и громко заржал. Семен чудом не вылетел вперед под сани, судорожно ухватившись за доску, на которой сидел. Если бы доска не была прибита – могло быть много неприятностей для всех ехавших в санях пассажиров. Закричала проснувшаяся Мария, Ксения взяла её на руки, начала успокаивать. Непонятное мгновение прошло и тут, – в темноте, слева по ходу, совсем рядом, раздался отвратительный по звуку и страшный по сути, вой…. Один, за ним -второй, третий….

«Волки!– мелькнуло в голове Семена, -а в руках один кнут…». Был бы он сам,– наверное, испугался бы больше. Но за его спиной, в санях – Ксения и Мария!. Действовал инстинктивно, не рассуждая, перехватил подальше вожжи, дернул за них и сделал то, что, чего никогда раньше с Вороном не делал , -полоснул его по спине тяжелым кнутом, одновременно крикнув: «Но-о!» и, в сторону Ксении: «Держись! Лягте на днище!». Ворон от боли и обиды, ставший в начале на дыбы, видимо тоже прочувствовал ситуацию, сорвался с места в галоп и понесся по дороге к выходу из леса. Когда сани вылетели на поляну, Семен увидел, ориентируясь по горящим глазам, несколько волков, которые бежали из леса наперерез саням.

Подгонять Ворона не было необходимости, он выдавал все, что мог и даже больше. Сани проскочили место «встречи» раньше волчьей стаи на каких-нибудь 15-20 метров. Нашим героям дважды повезло в том, что на снежной поверхности, за несколько часов, после того, как снег перестал идти, образовалась тонкая корка, не крепкий «наст», как после сильного мороза, на котором волки не проваливаются, а именно –корка, которая не давала им бежать, сдерживая скорость движения, и, кроме того, когда они «промахнулись» с санями и начали преследование, им пришлось догонять сани только по дороге, так как обгон им не позволяла сделать та же снежная «корка».

Опасность не миновала, просто какой-то момент был нашими путешественниками выигран. Ворон, хотя и летел с за предельной для него скоростью, но волки, растянувшись цепочкой – догоняли. Когда Семен увидел, что один из бегущих волков, приблизился к саням метров на двадцать, то крикнул Ксении: «Бросай быстрее вертуту на дорогу!». Ксения развязала узел с подарками и бросила на дорогу печеную, вкусно пахнущую вертуту. Это позволило выиграть несколько драгоценных секунд –волки сгрудились над вертутой, но, видимо вегетарианская пища им не понравилась и они продолжили погоню.

Через минуту, такой же трюк повторили и с другой вертутой – волки опять остановились, окружили «подарок», может быть, решили попробовать, но один из них, возможно вожак, бросив остальных, бросился все-таки догонять сани. Видимо был любитель конины. Главной целью волков в такой ситуации, являются –лошади, люди – это уже потом, по необходимости….

И вот здесь Семен, в одном действии, выплеснул все, что у него накопилось внутри за эти несколько минут:– отчаяние, злость, заботу, радость, надежду, разумную уверенность и Силу. Он смотрел, как волк постепенно догоняет сани, бежит, опустив голову, раскрыв пасть и тяжело дыша. Семен встал на санях во весь рост, держась за вожжи, подошел поближе к Ксении и с размаха, опустил плетенный кожаный кнут на голову волка. Тот пару раз кувыркнулся через голову, но бежать сразу не смог, так как на него налетели бежавшие сзади собратья и устроили волчью «кучу-малу». Главным действием этой минуты было то, что сани вылетели на берег Днестра, такой ослепительно белый, открытый, а главное- такой желанный….

Лед был под небольшим слоем снега. Недалеко от берега, блестело пятно чистого зеленого льда, Ворон инстинктивно взял правее, по снегу, сани юзом пошли по льду, чудом не опрокинулись, но все обошлось благополучно и через минуту, лошадь с санями пересекла по льду реку и поднялась от места летнего пляжа, вверх по улице, ведущей к центру села. Волки на реку не вышли. Наверное -устали….

А как приятно было Семену и его семье слушать лай сельских собак, крики петухов и веселые песни односельчан, расходящихся по домам, после рождественских «вечерей»!. Все это было гораздо приятнее волчьего воя в темном лесу.

Когда въехали в село, Ворон успокоился, Семен пустил его шагом до самого дома, причем по главной улице, хотя можно было бы где-то и сократить путь. Теперь его самого начала бить дрожь и до самого дома не отпускала. А дома- лежат без дела -несколько первоклассных охотничьих ружей….Ну, -кто же знал, что такое может случиться!. Семену очень тяжело и обидно было вспоминать прошедшую «вечерю», а о возможных последствиях – вообще было страшно думать. Он никому ничего подробно не рассказывал и наказал Ксении – не распространяться об этом. Решил просто поставить в известность Степана, а там они уже сами решат, как быть с теми волками, они же никуда не делись, где-то там, в лесу и прячутся и может быть – не одна стая….Надо, чтобы он, да и другие люди, пользующиеся той дорогой, имели это в виду.

Ксения легла спать с Марией, боялась, что та сильно испугалась и не сможет заснуть. Но все обошлось благополучно, полусонная дочка сказала, что ей приснился какой-то нехороший сон, будто бы собаки выли и бегали по дороге, но отец их прогнал. Сказала – снова уснула. Ксения все же не пошла к себе, а обняла нежно дочку и прилегла к ней.

Семен, отошедший от всего пережитого, лежал на кровати, отгоняя настойчиво набегающие мысли: « А что, если бы???… Может действительно надо было послушаться кума и не выезжать в ночь через лес?…А ведь я и не подумал ружье захватить с собой. Да кто же мог эту пакость предвидеть! Давно таких случаев в округе не было, надо будет и с волостным начальством поговорить, да прочесать лес от Кицкан до Чобруч на той стороне. Это волки «наши», здешние, не пришедшие откуда-то, а у Степана скот, считай, круглый год по лесу пасется. Что угодно может быть. Да и люди постоянно через лес ходят, часто женщины с детьми. Нет, -надо навести порядок в этом вопросе и как можно скорее, пока беды не приключилось».

Сон долго не приходил. « А ведь и в этом что-то есть!– вдруг пронеслось в голове-«не просто все так нормально обошлось, и не просто так совпало! Ведь и волки могли выйти на дорогу раньше и встретить нас еще в начале пути, и конь мог споткнуться, да и я, убаюканный тишиной, мог бы задремать, а кума Ольга могла бы свои знаменитые вертуты, нам в дорогу не положить. Все могло быть, но ведь так не стало!. Значит, нам кто-то помог, о ком мы не знаем и можем только догадываться. Будем считать, что помогло Чудо. А если это Чудо, то это уже не по нашей части, это уже откуда-то Сверху, скорее всего!».

–Семен не был фанатично верующим, но соблюдал все положенные правила поведения православного верующего человека, а главное –верил, что Бог для него существует – и где-то на небесах, и -частичкой – в нем лично. Поэтому- все то, что с ними случилось и как оно закончилось, это и есть та, незаметная неразрываемая соединительная нить, между тем, кто Наверху и тем, что находится у него внутри, в душе и сердце. «Спасибо тебе, Господи!»– невольно прошептал он в сторону угла, где висели иконы, -«я тоже в долгу не останусь, ни перед Тобой, ни перед людьми!».

Последнее, о чем он подумал – надо обязательно зайти на днях в церковь, поговорить с батюшкой, что он скажет по поводу посещения Святой Земли. Страшный случай в лесу и счастливое его завершение, как бы напомнили, что видимо, -пришло время исполнить желания отца и деда, да и самому лично прикоснуться к святым для всех нас вещам и с благодарностью походить по земле, по которой ходил Святитель и его последователи. В проповеди батюшка как-то упоминал, что в молодости побывал в Иерусалиме, может быть расскажет, как это все делается, именно в плане паломничества,– насколько реально возможно побывать там, – и что для этого надо; после этого Семен как-то сразу провалился в сон.

Глава вторая

Наутро после «старого Нового года», Семен пораньше завез своих продавцов на базар, с товаром на сегодняшний день, дал кое-какие поручения Акиму, отвечавшему за торговлю в базарные дни, и подъехал к церкви. Заутренняя служба уже завершилась, церковный сторож сказал, что батюшка совсем недавно оправился домой. Семен долгие годы общался по жизни с настоятелем сельской церкви, еще с тех пор, как молодой тогда еще священник, прибыл в село после учебы в духовной семинарии и кратковременной службы в одном из одесских храмов. Одно время Семен со Степаном, даже пели в церковном хоре, неоднократно приходилось общаться с батюшкой при проведении различных культовых мероприятий, короче говоря, друзьями они не были, но настоящими товарищами -были точно. Поэтому Семен, без всякого стеснения, подъехал к дому, который стоял отдельно, за церковной оградой, в нем жил настоятель с семьей, и- постучал в дверь.

Батюшка сам вышел на крыльцо; увидев Семена, приветливо поздоровался и пригласил в дом. Когда Семен разделся – предложил ему легкое плетеное кресло, попросил вышедшую в прихожую жену, сообразить им два стакана чаю с бубликами, а потом спросил: «Что-то случилось, Семен?», понимая, что тот просто так не побеспокоил бы, тем более дома. « Да ничего особенного не случилось -ответил Семен, – пришел к вам посоветоваться по одному богоугодному делу, но не успел к концу заутрени, пришлось потревожить дома, простите меня, пожалуйста».

«Семен, какие могут быть извинения у нас с тобой, сколько лет знаем друг друга, сколько и отец твой, да и ты, помогали нашему приходу, один только Бог да мы знаем. Тем более, я уверен, что ты ко мне не просто чай зашел попить»-заинтересованно проговорил батюшка, усаживаясь напротив Семена, в такое же плетенное из ивовых веток, кресло. –« Слушаю тебя».

Семен был практически ровесником батюшки, даже на год или два, старше его по возрасту, но за все время их знакомства, называл его только на «вы» – «батюшкой», а тот, один на один- всегда называл его Семен, а при людях –«сын мой» или ко всем –«дети мои».

Он рассказал об инциденте с волками в «святой вечер», о чудесном спасении его семьи, о том, что и отец его, и дед, мечтали посетить Святую Землю в свое время, а недавно его друг, Степан, узнал – вроде бы в Тирасполе прошел слух, что в этом году, паломничеству на Святую Землю, будет уделено особое внимание. Вот и решил посоветоваться по этому вопросу.

«Помнится, – сказал Семен, – как-то вы рассказывали, что бывали в тех священных местах; вот и у меня появилась мысль о паломничестве туда же. Расскажите, хотя бы в общих чертах, что это за паломничество, как все это происходит, и по времени, и по затратам, да и по человеческим возможностям, в конце концов. Что вам известно по этому новому году, почему вдруг он будет особенным для российских людей-паломников. Я хочу узнать, что и как, а потом уже буду агитировать моего кума и друга детства- Степана, вы его хорошо знаете. Собственно говоря – это он и поднял эту тему, когда мы возили к ним «вечерю». Он тоже обещал узнать какие-то подробности у своего родственника, служащего в уездной управе, по этому вопросу. Время идет быстро, скоро весна, много работ ожидается, поэтому надо определяться уже сегодня. Если решим- будем готовиться».

Батюшка внимательно выслушал Семена, прихлебывая чай, а потом сказал: « Я вот что скажу тебе, Семен- это очень похвально, что у вас со Степаном появилась такая мысль. Посетить Святую для каждого православного человека, Землю, где появился на свет Спаситель наш, по которой он ходил, где совершал свои чудесные деяния и где перенес такие страдания за всех нас, живущих на земле- это не только Желание, это большая Честь и великая Награда. И её удостаивается далеко не каждый, даже истинно верующий. Много ты знаешь в нашем довольно большом селе людей, посетивших то святое место?. Я, например, – никого не знаю, кроме себя самого, имевшем счастье там побывать в молодости, еще в годы обучения в духовной семинарии. Это действительно Счастье, Семен. И оно меня согревает и поддерживает уже более двадцати лет».

«Все это далеко не так просто»-продолжил батюшка, – но вполне осуществимо. Первое и главное, что при этом необходимо – это Вера. Вера в Бога нашего и Вера в то, что это тебе сегодня нужно, Необходимо. Чувствую, у тебя желание посетить Святые для всех нас христиан места- появилось не сегодня. Просто случай в лесу, как-то подтолкнул тебя на осуществление этого давнего желания. Что ж, очень похвально, и я не вижу причин, которые бы помешали тебе осуществить такое паломничество. Если не секрет – как ты это видишь во времени и сам думаешь отправиться или еще с кем-то?».

« Я пришел к вам узнать о паломничестве на Святую Землю, хотя бы в общих чертах, как у человека, там побывавшего, а потом, думаю – будем советоваться с моим другом и кумом – Степаном, уже более подробно, с учетом обстоятельств, но желательно – в этом году. Сколько по времени может занять такая поездка?».

«Знаешь ,Семен, судить по времени паломничества в общем –практически невозможно, здесь все определяется двумя основными способами: – или каждый решает самостоятельно, исходя из своих возможностей –физических, временных и материальных, или , как было с нами -семинаристами, где основные вопросы были заранее обозначены, расписаны и нам доведены к исполнению.

Сроки паломничества, исходя из того, что я сказал, могут быть абсолютно разнящимися , от наименьшего (до двух месяцев) и – до нескольких лет. Отдельные люди всю жизнь собирают копеечку на эту поездку, пешком добираются до пароходных пристаней, откуда идет сообщение со Святыми местами, с великими трудами добираются туда, и что ж ты думаешь, они через неделю, будут домой возвращаться?. Некоторые вообще не возвращаются! Я как-то читал в церковных ведомостях , что к примеру, за 1893 год, на Святую Землю, прибыло 2905 паломников, а убыло за год –только 1273. Ну, пусть там какие-то переходящие были люди, не попавшие в учет в конце- начале годов, но все равно,– немалое число есть и таких что остаются там навсегда. По разным причинам.

Наибольшими проблемами были и пока есть и сегодня, – Дальняя дорога, все-таки более двух тысяч верст, морем, и – Безопасность, как на всем пути следования туда и обратно, так и там, на месте ,в Палестине. Да и условия передвижения паломников – далеко не лучшие. Конечно, сегодня далеко не те условия, что были в то время, когда мы ходили туда, тем более, для тех, кто паломничал еще раньше, когда людей возили в трюмах, вместе с грузами. Сегодня по этой линии ходят так называемые «грузо-пассажирские» суда, но все равно условия для пассажиров на них, далеко не лучшие.

Для хозяев пароходного Общества, пускать по этой линии чисто пассажирские суда, более, чем невыгодно, по той простой причине, что более 97% наших паломников –малоимущие мещане и крестьяне, которым каюты 1-го и 2-го классов – не по карману, они обходятся «групповыми» приспособленными местами – в трюмах и на палубах. А когда во главе внимания –стоит груз, то люди (пассажиры) отходят на второй план и только огромное желание –доплыть, попасть на Святое место, прикрывает все неудобства передвижения.

Надо добавить сюда и погодные явления. В открытом море –часто налетают вихри, штормы, другие непредвиденные обстоятельства. А еще –каждый встречный, -будь-то грек-монах, лодочник –араб или бандит-бедуин, уже в Палестине, стараются тебя заманить, обмануть, обсчитать или просто грубо ограбить. Короче говоря,– надо быть готовому ко всему; к сожалению -большинство людей , встречающихся на всем пути паломника туда и обратно, считают это самое паломничество, «золотой жилой», которую можно (и нужно) разрабатывать бесконечно. Причем, это относится и к тем, кто правит всеми этими процессами, делает на этом большие деньги, и к тем, кто подбирает после них «объедки»(от перевозчиков всех видов и торговцев–до бандитов на дорогах).

Из получаемой по линии церкви информации, надо признать, что за последние 25-30 лет, в Палестине очень много сделано для улучшения размещения и пребывания русских паломников. Построено несколько храмов , специальных «подворий» для проживания, больница, торговая лавка, баня, ряд других объектов. Все эти вопросы сегодня -на контроле императорской семьи и курируются непосредственно братом нашего императора. То есть паломничество в российской жизни – заняло, наконец, свое достойное место. Но- далеко не все вопросы этого доброго движения решены, а главная проблема в том, что Святые для нас места, находятся далеко, в других, и не всегда дружественных России, государствах, с другой главенствующей религией и мы не всегда можем положительно влиять на эти процессы.

Так что, Семен, намерение стать паломником – смелое и достойное решение, и я верю, что у тебя с другом, это получится и будем мы иметь в селе своих людей, которые привезут нам из Святой Земли, что-то новое, необычное, а главное –принесут в село и в нашу церковь, свои следы от посещения библейских мест и прихожане услышат рассказы о них, тех местах, не из уст штатных священников, а от своих односельчан, а это уже дорогого стоит. И еще. Церковь, в общем, не занимается вопросами паломничества, мы их только наблюдаем, интересуемся, ибо сами являемся потенциальными паломниками. Такие вопросы сегодня курирует Императорское Палестинское Православное Общество. Насколько мне известно, оно в этом году отмечает свое 25- летие, поэтому и внимание к этому событию, да и к паломничеству вообще, именно в этом году, так повышено. Скорее всего, к Юбилею, будут изданы какие-то исторические и справочные материалы; ну, год только начинается, так что – посмотрим. А вы, Семен, если определитесь со Степаном, – приходите, обсудим этот вопрос дополнительно».

Семен поблагодарил батюшку за информацию и советы, и отправился домой. Рассказал Ксении о посещении батюшки в его доме, о его информации про паломничество еще в молодые годы и его предостережениях о том, что может ожидать паломников на пути к Святым местам , по разным направлениям.

Ксения очень любила, уважала и ценила своего мужа. Они познакомились четверть века назад, в Одессе. Семен и Степан тогда учились в училище, на сельскохозяйственных курсах. Семен – по линии агрономии – полеводства, Степан – в параллельной группе – ветеринарии-животноводства. Их отцы- достойные, крепкие хозяева, оба Никиты, часто ездили в Одессу торговать различной сельскохозяйственной продукцией, естественно проведывали сыновей, завозили им «подкормку», интересовались как идет учеба и т.д.. Никита, отец Семена, познакомился при торговых операциях с отцом Ксении, известным в Одессе купцом, занимавшемся коневодством и поставкой продовольствия армейским частям.

Постепенно они стали компаньонами и долгое время вместе работали. Однажды Никита (отец Семена), посещая дом компаньона в одесской Слободке, взял с собой Семена. Там Семен и Ксения впервые увидели друг друга и – полюбили. На всю жизнь. Через год, Семен, уже окончив курсы, стал помогать отцу, уже как специалист, а когда Ксения окончила педагогическое училище, – они поженились, и она переехала в дом Семена, легко поменяв Одессу на Слободзею. Через год у них родился сын – Фома. Сегодня отца Семена давно уже нет, а сын живет отдельно, со своей семьей, здесь же, в селе. «Под крылом» отца ходить не желает и ведет свое хозяйство.

Удачно получился и другой семейный союз, Степана и Ольги. На свадьбе Семена и Ксении, Степан, естественно, был доверенным лицом жениха, «свидетелем», а «свидетельницей» со стороны невесты, -была Ольга. Мало того, что она была дочерью старшей сестры отца Семена –Никиты, которая жила в Одессе, Ольга к тому же вместе училась с Ксенией в педучилище и даже -в одной группе. В результате –«свидетели», через год- тоже обвенчались….

Ксения очень внимательно выслушала рассказ Семена, осталась довольна полученной информацией и как-то внутренне почувствовала, что Семену действительно надо поехать туда, к Святым местам и уже там, поклониться и поблагодарить Бога за все, в том числе и за благополучное их возвращение от кумовьев, в тот такой тяжелый «святой вечер».Сказала об этом Семену, он благодарно обнял её и прижал к себе, как в годы молодости. «Приедет Степан – поговорим с ними вместе, может и он что-то узнает у своего родственника в Тирасполе» – сказал Семен и поехал на базар забирать своих «торгашей».

В субботу, 19-го января, в день Крещения Господня, Степан с Ольгой, подъехали утром к усадьбе Семена, а потом уже все вместе отправились в церковь, «освятить» воду. Батюшку отвлекать не стали, просто поздоровались, сказали, что в другие дни заедут, посоветуются, и поехали домой. Дома, сидя за столом, Семен подробно рассказал гостям о том, как они добирались домой, в ночь под Рождество, как помогли им вертуты Ольги, и как он опробовал, подаренный Степаном новый плетенный кожаный кнут.

«Теперь, уже можно с нас смеяться- невесело произнес Семен, – но в тот вечер, нам было не до смеха!». «Да-а-а, – протянул Степан, – озадачили вы меня, кумовья. Не зря у меня в санях всегда ружье лежит и коробка патронов, правда, с заячьей дробью. Придется взять еще коробку с картечью. Но больше ты, Семен, от меня не отговоришься, в ночь теперь никогда не выедете, да и мы, если что -тоже».

Не спеша, закусывая, разговорились о холодной погоде, о разных семейных новостях, а потом Семен поведал о своем разговоре с батюшкой, по поводу поездки на Святую Землю.

« Я не стал вдаваться в какие-то подробности», – начал Семен», – «просто спросил о некоторых общих положениях, так, вскользь; ты знаешь, что батюшка был еще в молодости в Палестине, а еще я ему сказал, что у тебя тоже мысль появилась о паломничестве и, что ты постараешься что-нибудь выяснить по этому вопросу у своего родственника, в Тирасполе».

«А я- и выяснил»– подключился Степан, -«и кое-что узнал. Это раньше было очень беспокойно посещать Святые Места нашим паломникам. Вопросов и сегодня там хватает, плохо решаемых, но уже довольно много сделано в первую очередь – по самому важному – как раз для передвижения по морю; от Одессы до Палестины ходят большие пароходы, от специально созданной для этого русской компании. Если раньше паломники от морской пристани, шли в Иерусалим пешком 60 верст, то сейчас там построили железную дорогу. А-главное – возле Иерусалима и в других местах, оборудовали помещения (подворья) для размещения прибывающих паломников, которые раньше мыкались по съемным арабским ночлежкам. А сейчас там есть и баня, и прачечная, и свои храмы, и торговая лавка, не надо покупать в три дорога то, что необходимо и для жизни там, да и для подарков домой».

«Мало того- продолжал Степан – сегодня все руководство паломническими вопросами взяло на себя Императорское Православное Палестинское Общество (ИППО), оно как бы отделено и от государства, и от церкви, вся недвижимость в Палестине – теперь принадлежит ему. Хотя, конечно, деятельность его чисто убыточна, но его поддерживает императорская семья и -специальные пожертвования из разных губерний России. Именно Общество, удешевило проезд паломников на поездах и пароходах, но только для тех, кто передвигается по специально применяемым «Паломническим книжкам».

Например, стоимость обычного билета на пароход по морю от Одессы – до Яффы, это город такой в Палестине , туда и обратно, стоит 41 рубль, а для паломника по «Книжке» -24 рубля, то есть, почти в два раза меньше. Предусмотрено еще ряд льгот для владельцев «Паломнических книжек»: – Загранпаспорт (обычный), к примеру, стоит 10 рублей, а для паломника –всего 50 копеек на полгода, ну и так далее…. В этом году Обществу исполняется 25 лет , поэтому и внимание к паломничеству повышено. Основные торжества, конечно, будут в Иерусалиме и Петербурге, но и для всех паломников этого года, на Святую Землю, будет что-то сделано дополнительно: что-то будет доделано, что-то -издано из печатной продукции, появятся новые паломнические маршруты и т.д.. В общем, год, подходящий для такого славного начинания, как поездка на Святую Землю. Как ты думаешь, кум? – обратился он к Семену- решимся мы на это?».

«По правде говоря, я не против –согласился Семен, -только , как это все осуществить практически?».

«Я отдельные моменты выяснил в Тирасполе ,–сказал Степан. –« Надо нам получить от нашего уездного исправника Свидетельства о неимении препятствий для выезда за границу. Для этого надо представить наши паспорта (виды на жительство) от нашего волостного управления – в уезд. Все это поможет сделать мой родственник, работающий в уездной управе. На основании того Свидетельства и наших местных паспортов, перед выездом, сможем получить заграничный паспорт, уже в Одессе. Там же, в Одессе, надо выкупить, только лично каждому, -Паломническую книжку, у специального уполномоченного представителя ИППО; внутри которой будут находиться билеты на пароход и на поезд, там, на месте, до Иерусалима,– туда и обратно , а также – отрывные талоны по отдельным остановкам. Эта «Книжка» и есть на сегодня- главный документ Паломника.

Для нас- это проще. До Одессы -мы сами доберемся, в отличие от тех , кто прибывает издалека, из других губерний, с пересадками, остановками и т.д.., по так называемым губернаторским «Проходным билетам». Нам нужны только билеты на пароход и до Иерусалима- на поезд, туда -обратно. Я примерно узнал, во что по минимуму обойдется нам такая поездка, осталось только решить, на какой срок нам можно рассчитывать, да и, – Степан улыбнулся- поедем ли мы вообще!?. И когда?!. Для меня более удобно было бы использовать апрель –май месяцы. В половодье нашу усадьбу зальет водой, примерно на это время; раньше конца мая, земля не высохнет, так что за полевые работы беспокоиться нечего, а с животными –мои ребята справятся и без меня. Корма есть, вода есть и будет, да и по мелочам все вроде бы есть в достатке. Переживут не только те два месяца, надеюсь. А вот –как у тебя по времени складывается?» -обратился он к Семену, – «Когда ты, примерно смог бы поехать, уже зная мои возможности?».

«Да я, кум, – ответил Семен, – я могу отлучиться на два месяца, когда угодно. Команда у меня давно сработалась, каждый знает свое дело и не просто отрабатывает время, а работает на общий результат, зная, что в случае успеха или неудачи в целом по хозяйству, он не будет обойден вниманием. Да и Аким – для меня не просто помощник, он достаточно грамотный, опытный и ответственный управляющий. Тем более – выросли вместе на одной улице. Я ему абсолютно доверяю и за хозяйство могу быть спокоен. И Ксении с дочкой –тоже нечего бояться, вон у неё какие добрые помощницы в доме. Да, думаю и Ольге с детьми, желательно было бы во время нашего отсутствия, пожить у нас в доме. Тут все-таки большое село, люди, больница и многое другое, пусть и не такое, как в городе, но есть. Да и Ксении с Маней, было бы веселее. А то ваш хутор зальет водой, мало ли что может быть за это время, поэтому- лучше – как лучше. А здесь как раз – лучше переиграть, чем не доиграть.

Вопрос здесь – в другом: что мы желаем получить от этой поездки, это раз и что вообще для этого надо, это два; ведь не только намерение прикоснуться к чему-то великому и святому, или что-то увидеть и услышать прямо там, на библейском месте. Да, это главное, но, думаю, если мы решим поехать, то надо заранее определиться, еще здесь, -где мы хотим побывать обязательно, от этого будет зависеть срок нашего там пребывания , а от него – пойдет все остальное. Раз уж мы отталкиваемся от памяти и пожеланий наших предков, отцов и дедов, которые очень хотели побывать на Святой Земле, но не успели, то давай с этого и начнем, свяжем вместе наши и их пожелания и определимся с будущей программой нашей поездки. Что ты думаешь по этому поводу, Степан?».

«У нас дома есть целая книга с картинами библейских мест»-вмешалась в разговор Ксения,– отец её купил, когда я еще училась в школе. Он мне всегда её показывал, рассказывал отдельные библейские сюжеты и все надеялся – все то, нарисованное, увидеть вживую».

«Да и у нас есть несколько таких альбомов, и черно-белых фото, и цветных картинок. И дед, и отец Степана, часто нам их показывали,– -добавила Ольга.

«Вот давайте и определимся, что нам предстоит сделать и посетить за два месяца, – продолжил разговор Степан. Начнем сразу с главного. Нам нужно обязательно увидеть тот чудесный Небесный огонь, что сходит на Землю накануне Дня Пасхи –Воскресения Господня. Это наш главный божественный праздник и очень желательно присутствовать при этом. По церковному календарю, Пасха в этом году выпадает на 5 мая. Значит, необходимо успеть совершить все основные наши паломнические движения, до Пасхи. То есть, на это нам можно использовать весь апрель месяц. Сюда войдут примерно две недели хода по морю, от Одессы, до Палестины, день на доставку по железной дороге, до Иерусалима, несколько дней на устройство, отдых и ознакомление с самим Иерусалимом, русскими подворьями и храмами на месте размещения.

На все это уйдет где-то дней 20-25. За 10 дней, оставшихся до Пасхи – вполне можно успеть посетить и Вифлием, место рождения Спасителя, город недалеко от Иерусалима, судя по карте, и побывать в самом древнем городе на Земле –Иерихоне, а также на Мертвом море, где, говорят, такая соленая вода, что тело не тонет, и грязи очень полезные, а потом- искупаться в знаменитой реке Иордан. Может быть – удастся пройти по крестному пути Иисуса к месту казни, и посетить другие святые места. Главное – чтобы, в Великую субботу, перед Пасхой, мы были или в храме Гроба Господня, или возле него, в момент схождения Небесного Огня.

После разговения на Пасху, думаю, нам уже не стоит дальше передвигаться по Палестине, главное мы к этому времени, уже постараемся увидеть, на все остальные просмотры и посещения, у нас просто не хватит времени, поэтому будет лучше- день-два отдохнуть и готовиться к отправке домой, ближайшим рейсом парохода. Опять день на дорогу до Яффы (порта) и две неизвестных недели пути морем до Одессы. Таким образом, мы, если все будет нормально, к концу мая –можем быть дома. Меня такой вариант -вполне устраивает. Да, мой родственник в Тирасполе еще сказал, в этот, Юбилейный год, ожидается массовый наплыв паломников, именно в Пасхальный период.

Мало того, значительная масса паломников, из тех, кто намеревается встретить Пасху в Иерусалиме, уже находится там, ещё с Рождества Христова, надеясь пробыть на Святой Земле весь Великий Пост, и ещё, -многие из них останутся там до 21 мая, то есть до дня 25- летия основания Императорского Православного Палестинского Общества, чтобы присутствовать на объявленных по всей стране Юбилейных мероприятиях по этому поводу, именно в Иерусалиме. Кто знает, -будут ли ещё отмечаться подобные Юбилеи в будущем, поэтому, многие желают попасть на них в этот Юбилей».

«Я это вам напомнил – добавил Степан,– к тому, что по мнению моего родственника, а он имеет информацию о уже поступивших в Одессу заявках от многих губерний, -наплыв паломников в этом году, будет исчисляться не одной тысячей человек; и заранее известно, что мест для их приема, будет, как минимум в два раза меньше. То есть, если надумаем туда ехать – надо поторопиться и, в нашем случае, – это надо делать сразу, в начале апреля месяца, чтобы потом не скитаться по халупам местных бедуинов, а успеть найти нормальное жилье в одном из восьми, находящихся там, русских подворий. Что скажешь по этому поводу, ты, Семен?».

«А что я скажу -поддержал кума Семен, – Главное, что я понял, это то, что мы причем –все (он посмотрел на довольные лица женщин), уже согласились с тем, что Степан и я, – станем в этом году паломниками на святую Землю. Что вполне можем себе позволить два месяца отлучки от дома, и именно в период – апрель-май месяцы. Что мы не будем замахиваться, как некоторые наши отдельные верующие, отправляющиеся в паломничество, на посещение большого количества тех, действительно святых мест, по принципу- «как можно больше, раз я уже здесь». Нам это не подходит, да и времени на это надо потратить в 5-6 раз больше или вообще остаться там, надолго. Значит,– надо наметить все практические и другие вопросы, так или иначе связанные с такой поездкой, и- серьезно готовиться. Чтобы действительно с началом апреля месяца,– двинуться в путь».

« Раз так- Степан обратился к Семену, – давай мне свой паспорт, я на той неделе буду в Тирасполе, передам документы родственнику, – пусть постарается получить на нас Свидетельства для получения загранпаспортов». Чтобы закончить разговор о предстоящей поездке – остановились на том, что как только будут получены Свидетельства от уездного исправника, об их «благонадежности», – друзья сразу поедут в Одессу за Паломническими книжками, и там уже более подробно выяснят отдельные моменты, связанные с этим самым паломничеством. Конкретно, точно, по деталям, срокам и, естественно, по предстоящим затратам, чтобы знать, сколько и чего можно и нужно брать с собой. Два месяца все-таки, и не близкий свет. На том тему поездки на Святую Землю – закрыли.

Мужики начали обсуждать свои текущие деловые вопросы, а Ксения стала уговаривать Ольгу – пожить у них с детьми, если мужья уедут, сколько будет надо. Ольга ничего не имела против этого и сказала, что на всякий случай, заранее приготовит все необходимое, себе и детям, чтобы потом не терять времени на сборы. После обеда заречные гости отбыли домой.

Во второй половине февраля , Степан привез Семену Свидетельство от уездного исправника, оставил у него и свое, все равно, мол, отсюда будем вместе выезжать в Одессу, договорились, что в ближайшее воскресение, поездом поедут в Одессу, там переночуют у родственников, с таким расчетом, чтобы в понедельник, пораньше, попасть к местному уполномоченному ИППО и приобрести «Паломнические книжки». Договорились, что Степан приедет в Слободзею , в ночь на воскресение, а потом уже люди Семена, доставят друзей на Тираспольский вокзал.

В понедельник, уже – возле вокзала, в Одессе, друзья наняли извозчика. Попался относительно молодой парень, веселый такой, на вид. Когда Семен спросил его: «Ты знаешь, где принимает уполномоченный по вопросам паломничества?», тот широко улыбнулся: «Дядя, вы меня -таки обижаете….Да это в Одессе знает любой биндюжник. А я все же извозчик и при железнодорожном вокзале! Да и тот уполномоченный у нас один на весь город, а хотят к нему попасть многие из приезжих! Садитесь! Не пожалеете!».

Приехали довольно быстро. Парень подвез их прямо к крыльцу большого красивого дома, выскочил из каретки, обежал её вокруг, ловко опустил складную металлическую лесенку из трех ступенек, и широко развел руками: «Ваш выход, уважаемые господа, – вам сюда!» – и указал на большую, украшенную резьбой, дверь. Получил оплату за проезд, благодарно кивнул головой и быстро уехал.

«Начало хорошее, – заметил Семен, -посмотрим, как будет дальше,» и потянул на себя ручку входной двери, пропуская вперед Степана. В большом вестибюле, их встретил пожилой мужчина, скорее всего – привратник и спросил, чего они изволят. Узнав, что они прибыли к Уполномоченному ИППО, попросил следовать за ним, затем- открыл нужную дверь и пригласил войти.

Помещение, куда друзья вошли, -было довольно просторным. По обеим боковым сторонам стояло с десяток стульев, напротив, в стене – была еще одна дверь, скорее всего в другую комнату, а справа от неё, метрах в двух, за тяжелым письменным столом, сидел лысоватый мужчина, и большой « цыганской» иглой, сшивал какие-то бумаги. Он приподнял голову, кивнул в ответ на приветствие и, повернув голову в сторону стульев, – жестом- пригласил сесть. После выяснилось, что он помощник- секретарь Уполномоченного ИППО.

Друзья посидели пару минут для приличия. Семен встал, подошел к столу секретаря, как бы нечаянно дотронулся до угла крышки, оставив на столе серебряный царский рубль, тихонько спросил: «Уважаемый, а Господин Уполномоченный сегодня принимает?». Секретарь, не поднимая головы, легко смахнул монету в ящик стола и, подобревшим голосом, произнес: «Да, принимает, у него как раз сейчас посетитель в кабинете. А вы, по какому вопросу?». « Мы по поводу приобретения паломнических книжек»– ответил Семен. «Значит, – придете – ко мне. Но надо вначале вам переговорить с начальником, документы представить, разрешение получить. Надеюсь – у вас есть с чем к нему зайти?. А куда вы желаете отправиться, если не секрет?»-вошел в разговор секретарь. «На Святую землю, в Иерусалим» – разом ответили посетители.

«Это похвально. Очень похвально. В этом году, довольно много поклонников отправилось туда, еще до Рождества Христова, а вы, я так понимаю, – желаете побывать там, в период празднования Воскресения Господня?»-участливо спросил секретарь.

«Да, именно так. Просто у нас времени другого нет, а желание есть и очень большое»-ответил Семен и добавил:– «Скажите, а вы сами там не бывали, на Святой Земле?. Хотелось бы узнать, хоть какие-то конкретные детали из прошедших уже паломнических путешествий, что там, как там, что может ждать нас на этом пути и чего лучше избежать при этом?».

«По правде сказать- мне там бывать не довелось» -начал секретарь, – но за годы работы здесь, пришлось многое увидеть и услышать по этой теме, даже не выходя из этого кабинета. Причем, как правило, к нам сюда приходят какие-то негативы, то есть, большинство такого, чем недовольны паломники, пользующиеся нашими услугами. Те, для кого в паломнической поездке –все было хорошо и комфортно, к нам, чаще всего, больше не заглядывают, а вот те, кто где-то – в чем-то пострадал или просто посчитал, что пострадал –те идут к нам. Мы же отвечаем за эти процессы. То кого-то обокрали, то завлекли и обманули, то кто-то не рассчитал свои финансовые возможности и не может – ни вернуться домой, ни проживать там, то болезни, то замерзшие, то утопленники и т.д. .

Вся великая Россия пытается вытолкнуть через одесское «горлышко», своих паломников за рубеж, а люди-то разные, причем -очень разные, а вот за их возвращение –несет ответственность ИППО, в том числе, – и наше отделение. Вот будете говорить с Уполномоченным- он вам, возможно, и больше чего-то поведает. Потом все равно придете ко мне- еще поговорим»– и секретарь продолжил подшивать свои бумаги.

Открылась дверь, из кабинета начальника вышел посетитель. Уполномоченный крикнул в раскрытую еще дверь: «Следующий!». Тут случилась заминка: – когда посетитель вышел и закрыл за собой дверь, Семен и Степан поднялись и направились к начальнику. Но, когда Семен увидел и узнал выходящего посетителя, то невольно воскликнул: «Наум! А ты откуда здесь?!». Но, так как задерживаться было нельзя, Семен, взялся за ручку двери и сказал в сторону вышедшего мужчины: «Наум, ты извини, – подожди меня, пожалуйста, здесь, выйду- поговорим!», затем вместе со Степаном вошли к Уполномоченному. Тот проверил их документы, что-то написал, вызвал секретаря, дал ему какие-то указания, тот, вместе с документами друзей, вышел в приемную.

Уполномоченный задал несколько уточняющих вопросов, получил на них ответы, а затем – подробно ответил на вопросы потенциальных паломников, Семена и Степана. Дал несколько практических советов. Во-первых, сказал Уполномоченный, надо еще до начала поездки, понять и даже почувствовать, что вокруг вас, все эти два месяца, на которые вы отважились отправиться из дома, да и из родной страны, вас будут окружать абсолютно посторонние, чужие люди. Из разных уголков России, молодые и старые, веселые и грустные, добрые и не очень. Могут быть среди них -просто обманщики, воры и проходимцы, для которых паломничество – лишь ширма, прикрытие. У них на это путешествие –свои планы и намерения. Будет много женщин, их всегда среди паломников- большинство, -тоже разных, и среди них могут быть опять же не самые лучшие представительницы этого пола.

Нельзя показывать с самого начала, что у вас нет или мало денег, но нельзя и показывать, что у вас их много. Проходимцы-люди ушлые, опытные, они все эти нюансы давно изучили и опробовали. Они следят за каждым вашим действием и даже движением. Смотрят, кто во что одет, кто что кушает, покупает и даже – сколько жертвует на разные нужды. Если человек не идет пешком, к примеру, а нанимает ослика или лошадь – он сразу привлекает внимание таких людей. Да и на пароходе – лучше(в этом плане) плыть третьим классом, чтобы там тоже не привлекать особо внимание. Мы сейчас комплектуем группы по пароходам.

Советую, в этот, ранневесенний период, не устраиваться в пристройках на верхней палубе. Это для лета подходит, а в начале апреля там не очень комфортно, может быть ветрено, сыро и холодно. Лучше в это время -находиться в трюмных помещениях. Летом там – душно, а весной -терпимо. Скажу еще (по- секрету): уже на пароходе, добрые ребята из экипажа, за небольшую доплату- могут организовать почти каютные условия, чтобы вам не толкаться на нарах в трюме. Кстати, лучше прибыть в Одессу за несколько дней, до отплытия.

Мы принимаем паломников со всей страны, единицы только минуют Одессу и выезжают из Батуми, Таганрога и других морских портов. Но это действительно –единицы. А для приема паломников из других губерний, в нашем городе есть три основных приютных места, их называют «Подворья». Это- как бы гостиничные представительства от греческих Афонских монастырей, – Пантелеймоновского, Алексеевского и Ильинского. Первое удобство– в том, что все они расположены рядом с железнодорожным вокзалом. В каждом из подворий – просторные помещения для приема приезжающих поклонников, где те могут спокойно переждать время, необходимое для оформления недостающих документов, комплектования групп по пароходам, которые, хотя и имеют примерные расписания движения, (но те расписания, как правило, еще не раз уточняются по разным причинам, погодным, техническим и т.д.), а также – решения и других вопросов .

На подворьях – обученный, и исполнительный персонал, способный исполнить желания паломников, вплоть до сопровождения с вещами к пароходу и даже устройство на пароходе. Там- очень приличная кухня, рядом- несколько оборудованных бань и постирочных помещений, где приезжие могут привести себя в порядок. Каждое подворье имеет свой храм, где ежедневно идут богослужения, что тоже очень удобно для прибывших верующих. Наше Общество (ИППО)-не имеет своих помещений или «подворий» в Одессе для приема паломников, нет в этом необходимости. Зачем создавать ненужную конкуренцию, тем более, что греческие подворья неплохо справляются со своей частью этой непростой работы. Мы как бы разделили проблему на две основные части: Они(подворья)– принимают и размещают прибывающих паломников, Мы- (ИППО)-занимаемся их отправкой из Одессы, курируем пребывание на Святой Земле, до самого возвращения в наш город, а потом, они, при необходимости, могут снова пользоваться услугами «подворий», пока смогут отправиться домой».

«Вы, наверное, не будете пользоваться услугами этих подворий?»– обратился Уполномоченный к нашим друзьям.

«Нет, спасибо, – ответил Семен, – у нас здесь родственники живут. Мы приедем, конечно же, дней за пять раньше, уточним все вопросы, но находиться у нас есть где».

«У нас четко отработанные отношения с Российским Обществом Торговли и Пароходства»– добавил Уполномоченный, – мы для подтверждения провоза нашего паломника, отрываем талоны, как приложение к билету, в основных пунктах остановок судов, туда – Константинополе, Афоне и Яффе, а потом -в обратном порядке. По этим талонам, мы по факту рассчитываемся с пароходством за перевоз каждого паломника. Так- наиболее правильно и честно.

Очень осторожно рекомендую обращаться с арабами, и перевозчиками –лодочниками, и продавцами; не поддаваться на слезные уговоры монахов, особенно греческих монастырей, они способны в виде пожертвований, раздеть вас догола. Не покупайте сразу какие-нибудь разные безделушки -поделки, присмотритесь, поторгуйтесь, делайте вид, что вам это не интересно. В общем, при всем вашем послушании –будьте всегда предельно бдительными.

Очень хорошо, что вас двое, из одного места, да еще и друзья, как я понял. В этом случае -это уже полдела. И -помните –полученная у нас Паломническая книжка, – будет вашим главным сопроводительным (подтверждающим)документом на все время вашего паломничества. Загранпаспорт, который вы получите при отплытии из Одессы- это документ правовой, государственный, а Книжка- Документ рабочий, повседневный, считайте его за главный в данной ситуации. С Богом, уважаемые господа! Надеюсь, что эту непростую поездку вы проведете с пользой, не только для себя, но и для своих семей и ваших земляков.

«И еще -добавил Уполномоченный, – как совет. Надеюсь, вы будете соблюдать правила Великого Поста, который будет проходить во время вашего паломничества?.Не буду напоминать о куреве, употреблении спиртных напитков и скоромной пище. Это вы сами знаете. Просто советую не набирать в дорогу объемных и низкокалорийных продуктов, тех же сухарей, пирожков разных видов, соленостей, меда и т.п. , так как эти виды быстро портятся, привлекают различных вредителей, тараканов, муравьев и даже крыс, которых полно на торговых судах. Думаю – вы найдете способы более разумного и здорового питания на это время и уверен – ничего с вами не случится. Сейчас секретарь принесет ваши «Книжки» и я вам их вручу. Он же вам разъяснит ваши дальнейшие действия».

Получив Паломнические книжки, Семен со Степаном, поблагодарили Уполномоченного за содействие и советы, пообещав, по возвращению в Одессу из Иерусалима, обязательно посетить его еще раз.

После этого, получили информацию от секретаря, когда, куда и с чем, им надо будет прибыть для регистрации, получения загранпаспорта и уточнения времени прибытия к месту отправления судна из Одессы.

Еще раз, поблагодарив секретаря за общение, и, получив от него некоторые справочные материалы, связанные с предстоящей поездкой, друзья, вместе с Наумом, ожидавшим все это время в приемной, вышли в вестибюль. Присели на длинную, почти во всю стену скамью-канапе, с мягкой, обитой коричневой замшей, спинкой.

«А ты как очутился здесь?» –обратился Семен к Науму, как к старому знакомому. Они действительно давно знали друг друга, по общению на Новом одесском рынке. Наум, вместе со своей матерью, Фаиной, уже лет десять работали на этом рынке –«билетёрами», то есть -ходили по торговым рядам и брали плату за право торговли, подтверждая это выдачей квитка- билета. Наум был еврей по матери, значит – «настоящий». Отец у него был грек, Наум его не знал и никогда не видел, жили они вдвоем с матерью недалеко от рынка. Смуглый худощавый, низкорослый Наум и- квадратная, полтора –на полтора метра, Фаина, были неотъемлемой частью рынка. Их знали все – и продавцы, и покупатели. Знал их обоих и Семен, за многие годы – часто приходилось общаться по разным поводам и не только связанным с их работой.

В последние пару лет, Семен редко стал сам выезжать на одесские рынки, больше работал по оптовой торговле, через одесских родственников, по линии Ксении, и не был в курсе базарных новостей, поэтому удивился , увидев Наума в этом доме. Поинтересовался сразу -как там мать его поживает, что нового случилось на рынке и почему он пришел сюда, ведь люди его веры, насколько известно- не очень часто бывают православными паломниками.

«Мамы уже больше года, как нет на этой земле –сокрушенно ответил Наум- пока она была, меня не трогали, а как только ее не стало – начались придирки, откровенные издевательства. Потом- вообще меня перевели уборщиком в рыбный павильон….А с месяц тому назад, накануне Нового года, у ворот рынка ко мне подошел прилично одетый незнакомый молодой человек, назвал меня Наумом, предложил переговорить. Судя по разговору, я понял, что он обо мне собрал какие-то сведения, то есть многое про меня знает и про мои проблемы- тоже.

Назвал себя Соломоном, сказал, что за ним стоит какая-то серьезная организация, вроде как сионистская. Что они, мол, сейчас занимаются агитацией среди еврейского населения, не только в России, в пользу переезда на постоянное место жительства на «землю обетованную», в нынешнюю Палестину. Пообещал там содействие в жилье и трудоустройстве. Вроде бы там, в Палестине, уже есть наши люди, которые и встретят, и на первых порах в чем-то обязательно помогут. А то мол, в Одессе погромы пошли, обижать начали евреев, но это –только цветочки, а дальше – всем вам светит «дальняя дорога» – сделают черту оседлости – за Уралом, в лучшем случае. А тебе, в твоем нынешнем положении – что терять, кроме еще больших неприятностей.

Дал мне три дня на размышление. А через три дня, -снова нашел меня, и знаешь, Семен, ты можешь смеяться, но я-таки согласился!. Соломон одобрил мое решение и посоветовал пройти вопросы переезда, через это самое ИППО. Во-первых- это проще, ведь мне главное – выехать в Палестину официально. Во-вторых –билеты дешевле почти в два раза, в-третьих -прямой рейс на пароходе, без пересадок. Да и полученная мною паломническая книжка- действительна в течении года, и я, в случае чего –могу вернуться назад, в Одессу, ведь и обратный билет, уже оплаченный мною сейчас- тоже будет действительным в течение года. Все нормально, Семен, как ты думаешь?. Да, а ты чего здесь- тоже пошел в паломники или- как я, в переселенцы? Только не говорите никому об этом, а то еще не выпустят меня отсюда!»– доверчиво попросил он Семена.

«Ну что ты, Наум, ты же меня хорошо знаешь!,– улыбнулся Семен.-« я очень сожалею за твою маму, добрая была женщина, умная и справедливая. Её даже боялись многие на рынке и не зря. А ты раз решился на такое, – пусть тебе Бог помогает!. Только не слишком доверяйся тем «агитаторам», слушать то их – слушай, а поступай, как знаешь, как чувствуешь, то есть так, как надо, по-человечески. А давай (он уже обратился к Степану), друг мой, заедем куда-нибудь в теплое место, да обмоем наши полученные Паломнические книжки, заодно и продолжим разговор о предстоящем для нас путешествии. Как, Наум, – ты не возражаешь?!». Потом все вместе вышли на улицу «ловить» извозчика.

Посидев более двух часов в чайной, они обсудили некоторые вопросы, связанные непосредственно с поездкой. Договорились, что Наум еще раз наведается к секретарю Уполномоченного ИППО и договорится, чтобы его включили в список пассажиров парохода, на котором будут идти Семен со Степаном, потому как он уже был записан на рейс, на месяц раньше. Наум сам предложил друзьям принять его в свою компанию, для поездки в начале апреля., те – согласились. Вместе -так вместе.

Когда уже выпили по пару рюмок, Наум, вдруг высказал мысль, что нынешние погромы в Одессе, наверное, дело не только каких-то националистов-черносотенцев, а и тех подстрекателей, типа его нового знакомого, Соломона, которые специально запугивают народ, вызывая обоюдную вражду и подталкивая к переезду в Палестину и в другие места.

В подтверждение этого, он сказал, что их бывший, ныне изгнанный , дворник, Митрофан, по пьяни хвалился, как ему дали рубль, чтобы он поджег часовую будку Бени Бернштейна, а когда она сгорела – добавили еще два рубля….Скорее всего эти наши единоверцы, рассуждал Наум, сами заваривают кашу, глупые бандиты- продолжают, а всю вину на власть и на националистов, сваливают. Но, заявил он в завершение, -наверное они имеют силу, кто-то их поддерживает и, – понизив голос –добавил, не зря, тот, мой знакомый, дал мне что-то в виде пароля: «Если кто-то (там, в Палестине) спросит, скажешь – я от Соломона, и все –тебя примут». «И еще -добавил Наум- Чувствую. Не я один дал согласие перебраться в Палестину. Пока я ходил по разным учреждениям, видел немало знакомых одесских лиц. А они просто так по таким местам – ходить не будут.

После чайной, друзья завезли Наума, куда он пожелал, договорились с ним о дне и месте встречи, напомнили о том, чтобы успел во время переоформить свою запись в ту команду на пароход, куда были записаны Семен и Степан, и, чтобы -следил за всеми одесскими новостями, касающимся паломничества; заехали на Привоз, потом на Новый рынок, посмотрели интересующие их цены, купили домой подарки и поехали на Слободку , к родственникам. Домой –завтра, на поезде.

Одесские родственники были приятно удивлены решением Семена, да и Степана, которого тоже хорошо знали и пожелали друзьям счастливого пути, такого нелегкого, но такого знакового не только для них, а и для всех их родных и близких людей. Такое бывает в семье один раз в жизни, да и то -не в каждой семье.

Уже за ужином друзья поделились причинами, которые подтолкнули их на принятие столь необычного решения, а потом – перешли к более прозаическим текущим делам. Дело идет к Пасхе, и надо постараться подкормить Одессу слободзейскими продуктами….

Глава третья

Два месяца прошли в напряженной подготовке к отъезду. Приведены были в порядок все хозяйственные и торговые дела. Это не шутка –две с лишним тысячи верст только по морю!. А море -есть море, там и бури , и штормы, и камни подводные у берегов Палестины. Люди чужие. Вера другая. Неприятности могут появиться с любой стороны….

Семену, в общей суете, в голову все стремилась попасть коварная мыслишка: «И что ты там потерял в той Палестине?. Ну, есть такие библейские места, Святые места, но не для всех ведь людей! И разве те, кто там побывал- стали – умнее, чище, благороднее, удачливее и более верующие, чем те, кто там не был!?. Что это принесет тебе, кроме риска для жизни и дополнительных расходов?». Семен отгонял от себя эту коварную, в принципе – обоснованную мысль, но она нет-нет- да проявлялась, как бы падала откуда-то. Ведь никто ему со стороны ничего подобного не говорил, значит, это в нем самом шла какая-то внутренняя борьба, между душой и разумом.

Так повторялось несколько раз, до тех пор, пока он не отрубил все сомнения, грубо и окончательно, без всяких дополнительных разъяснений самому себе: «Если я вдруг откажусь ехать туда- я просто не смогу с этим дальше жить! И дело здесь не в памяти об отце и деде, они бы мне простили такой отказ, нет, здесь дело уже во мне! Я не имею право, решившись на такое богоугодное дело, вдруг взять и отказаться. Перед людьми мне не будет стыдно а вот перед собой – я не отмоюсь –никогда. И – закончим на этом. Навсегда!».

Поездка -поездкой, а текущие дела никто не отменял. У Степана оставался еще не начатым большой кагат (яма) с корнями хрена. Его надо было обязательно реализовать до выезда, пока холодно. Потеплеет- корни повянут и потеряют товарный вид, тем более- усадьбу Степана окружит вода на долгое время. Корни надо или перевозить в Слободзею или быстрее реализовывать до Пасхи. А такой объем –может потребить только Одесса. Поэтому- было принято решение – погрузить все корни, а там будет подводы три, не меньше, и добавить к ним бочки с грибами, их тоже оставлять в лето нельзя , а также – часть корнеплодов- морковь, свеклу , тыквы и т.д..

Все это отправить в Одессу, дней за десять до отъезда Семена и Степана. Дней через пять- туда же отправятся и они, уже поездом. Удастся реализовать товар оптом –хорошо, не удастся – люди Семена будут торговать, пока будет чем.

Степан привез полный мешок грецких орехов. Знатные орехи росли на его усадьбе, в плавнях! Чуть ли не с кулак величиной, заполненые великолепной мякотью. Их посушили в печи, потом очистили от кожуры, получилось полтора ведра ядер. Это будет, решили друзья – великолепная добавка к чаю, в период Поста. Кроме того – сделали немного свежих сухарей, на всякий случай, дома-то хлеб не такой, как в чужих местах, добавили килограммов пять крепкого кускового (колотого) сахара и с десяток пачек хорошего чая.

«Этого нам хватит, до Пасхи,– заявил Семен Степану и домашним, остальное – «там найдем, голодными не будем!». Потом подумал-подумал – и положил себе и Степану , по две бутылки крепчайшей и вкуснейшей домашней абрикосовой водки, а потом добавил солидную четвертину соленого сала толщиной в ладонь. Это на всякий случай, в дороге могут встретиться нужные люди, которые Пост не держат….

Так как у них билеты уже были взяты туда и обратно, то решили взять с собой по 150 рублей, это в основном для подарков, покупки икон и чего-то другого, того, чего у нас здесь нет. По их расчетам – должно хватить. Взяли необходимые вещи, крепкие ботинки, так как ходить придется много и необходимые бытовые мелочи.

Как и договаривались, -перевезли домой к Семену Ольгу с детьми, уладили все хозяйственные вопросы, доложили о своем отъезде местным властям, вместе сходили в церковь, помолились, получили благословение батюшки, попрощались с домашними и отбыли поездом в Одессу. Ехали одни. Как сообщил Степану его родственник, из Тираспольского уезда выехало в Палестину к Пасхе, несколько паломников. Но все они уехали еще к Рождеству, чтобы провести все время до Дня Воскресения Господня, уже там.

В Одессе остановились у родственников, там же встретились со своими торгующими товарищами. Оказалось, что те удачно продали всю партию корней хрена и у них осталось небольшое количество товара, который, в течении одного, максимум двух дней, должен быть реализован. Друзья приняли информацию с удовольствием, не стали вмешиваться в торговые дела, предоставив своим помощникам, возможность завершить их и отбыть домой.

На другой день, друзья положили в банк вырученные деньги, на давно открытый Семеном счет , посетили секретаря Уполномоченного ИППО, уточнили все вопросы по их отъезду из Одессы -дату и время, в течении трех дней – оформили все необходимые документы, в том числе-загранпаспорта, заехали на пристань, договорились там с одним из постоянных «припристанских» извозчиков, чтобы он забрал их со Слободки, в день отплытия, пораньше и начали окончательно готовиться к отъезду.

Извозчик прибыл к назначенному времени, завез их на пристань. Пароход стоял у причала. Людей –пассажиров еще практически не было- так, несколько человек. Группа жандармов, прямо в столовой парохода, вырезали какие-то листы из паспортов, ставили соответствующие штампы, потом кто-то из них выходил к трапу и громко называл фамилию владельца паспорта, например: «Попов!», «Попов отвечал- Я!». «Как зовут? – Николай!». Жандарм сверял личность в натуре с фото на паспорте и- властно произносил: «Получай паспорт, Проходи!». После этой процедуры, можно было брать свои вещи и подниматься по трапу на борт парохода. Без оформленного паспорта, проникать на судно – запрещалось.

Пройдя паспортный и таможенный контроль одними из первых, и, получив от представителя Одесского отделения ИППО, небольшие, красочно оформленные Еванглия, наши друзья поднялись на нижнюю палубу и огляделись. Со стороны города на пристань въезжали отдельные коляски, брички с пассажирами первых двух классов, а также биндюги (площадки) , нагруженные разными вещами, в чемоданах, мешках, тюках, сумках и т.п.. А – вслед за этим транспортом, – на пристань втягивалась огромная толпа народа, паломников –пассажиров, которых спереди и с боков, сопровождали монахи местных подворий от греческих монастырей. Приблизившись к пароходному трапу, вся эта масса людей рассыпалась и начала разбирать, привезенные ранее вещи. Шум, гам, толкотня, неразбериха….

Жандармы продолжали свое дело и раздавали паспорта, а те пассажиры, кто их получил, в том числе и наши герои, -присматривали место, где можно расположиться на предстоящие две недели неизвестного пока плавания. Две недели на воде -срок немалый, погода в Одессе в тот день была сырой и ветреной, друзья вспомнили советы Уполномоченного ИППО, по поводу размещения на пристройках на верхней палубе и решили разместиться в одном из трюмов парохода. В связи с пред пасхальным наплывом паломников, в трюмах местами, были расставлены и наспех собраны из дерева, двухэтажные , связанные попарно полки.

Как после оказалось, тех полок не хватило для размещения даже половины пассажиров. Большая проблема возникла с размещением багажа. Чего только не взяли с собой те паломники! Мешки сухарей, иконы, ковры, покрывала всевозможные, посуда, картофель, капуста, какие-то поделки и еще много, много всего, не только из съестного, а больше- для пожертвований в храмах на Святой Земле . Узлами, тюками, мешками, сумками и торбами, было заполнено все свободное пространство и в трюмах, и –на палубе. Что такое русский паломник?

Это не просто верующий человек, пожелавший увидеть своими глазами места, где ступала нога великих людей, а потом – пройти по этим путям. Нет! Наш человек еще и одержим желанием чем-то помочь, поддержать, в первую очередь тех, кто ежедневно и еженощно, находится там, в этих самых Святых местах, хранит и оберегает это бесценное наследие для нынешних и будущих поколений. И он готов, ради этого, отдать последнее, причем – отдать добровольно, искренне веря, что этим он делает богоугодное дело!. Где вы видели еще таких людей, которые вовек не простят себе созерцательного паломничества , без пожертвования!. Причем -чем больше- тем он считает лучше!.

К сожалению, многие люди пользуются такой искренней добротой русского человека, считая нас не только наивными, но даже недалекими или просто глупыми. А все потому , что им не понять его душу. Что он делает добро, часто чужому человеку, не от недостатка ума, а от избытка благожелательности и бескорыстия, порой не думая о себе….К сожалению.

Семен со Степаном, нашли в среднем трюме, два свободных места на верхних полках. Дело в том, что большинство паломников- были женщины, а опять же большинство из них – уже немолодого возраста, им влезать и слезать с верхних полок, было не совсем удобно.

Семен и Степан, помогли двум женщинам обустроиться на нижних полках, рядом с ними. Помогли им разместить багаж, спросили -может им что-то нужно принести- кипятка, например. Те поблагодарили и отказались. Пока, мол, ничего не надо. Посидев рядом с ними на полках несколько минут, друзья узнали, что они обе из Оренбургской губернии, послушницы из соседних церквей, давно мечтали о путешествии на Святую Землю, и вот с божьей помощью, да еще с помощью своих храмов и прихожан, наконец – свои мечты осуществляют. Не знаем, мол, как это все будет, боимся всего и этого парохода тоже, но теперь- уже все страхи и сомнения -позади. Что Господь даст- то и будет….

«По возрасту –где-то им лет до тридцати, -подумал Семен, – «на вид -порядочные, обе- в монашеских одеяниях, будем считать, что наш кубрик, заполнился хорошей кампанией. Ну а там -посмотрим, что они за люди, -наши соседи. Сосед, хотя и на две недели, должен быть –Соседом, потому что в открытом море, один день идет -за пять, если не больше.

Узнав, что их соседки, устали после всех дорожных мытарств и намереваются отдохнуть, друзья подняли свои, довольно солидные саквояжи на занятые ими, верхние полки, и, пока на улице еще светило солнце, а процесс регистрации, выдачи паспортов и размещения пассажиров, продолжался, – поднялись из трюма на палубу. Со стороны кормы- на них смотрела красавица Одесса, впереди , по курсу высился Воронцовский маяк, за ним – выход в открытое море.

« Сколько лет я уже не чувствовал под ногами корабельной палубы!», – заявил Степан, вдыхая сырой морской воздух. «Да и я столько же, – с какой-то грустью поддержал друга Семен.– Эх море!!!Хотя я тебя и не очень любил, но все же грусть какая-то чувствуется и, одновременно- радость, что вновь придется вспомнить молодость! А ведь нам с тобой, Степан, есть что вспомнить, глядя на эти волны, да на те, военные корабли, что пришвартованы к внешней банке, слева по курсу».

Походили по палубе, бегло осмотрели судно, на котором придется идти до Палестины. А потом, вдруг Семен, стукнул себя ладонью по лбу: «Степан! Есть хорошая мысль, а ну – давай попробуем!»

Рядом матрос обрабатывал палубу шваброй. « Служивый, а у вас на судне боцман имеется?»– спросил Семен. «А то как же –ответил тот, -вот меня заставил палубу драить!». «А где его можно найти?» – Семен. « Он недавно поднялся на мостик, что-то доложить капитану, наверное, скоро опустится» -добавил матрос.

«А как его кличут на судне?»-опять Семен. «Все в экипаже называют его –«шаланда» . Он часто ругается и всегда в конце добавляет –«в шаланду, твою мать», за это так и прозвали, а вообще он- Шкандыба, Мирон. Крутой боцман и рука у него тяжелая….Да вот он спускается по трапу!».

Действительно со стороны мостика спускался мужик во флотской форме, сером кителе с нашивками и при форменной фуражке. Невысокого роста, крепко сбитый, на вид – помоложе наших героев. Пышные, желтые от табака, усы, уверенная походка.

Когда проходили мимо, Семен окликнул его: «Господин боцман!».Мужчина остановился, посмотрел на друзей, понял, что это из паломников и ответил: «Да, я боцман этого судна, у вас что-то случилось?». «Мне ваше лицо знакомо, вы не служили на броненосце «Потемкин»?– Семен. Боцман опасливо зыркнул по сторонам глазами и выдохнул: « Да нет, не приходилось, слава Богу! А вы шо тоже моряки?»– он как-то неприязненно посмотрел на них…..

Не сговариваясь, Семен и Степан, вытянулись по стойке «Смирно», отдачи честь и тихо, но отчетливо выпалили: «Броненосец «Новгород», старшие канониры, Такие-то! И тут же закатав рукава –показали вечный фирменный знак – Синий наколотый якорь, а по нижней дуге -надпись- СЕВАСТОПОЛЬ. Опешивший вначале боцман, тут же закатил рукав своего кителя, показал им точно такой же якорь и с той же надписью, а потом полез обниматься: « О цэ зустрич!» и тут же добавил: «Мирон Шкандыба, бувший рулевый главного флотского буксира!».

«Я хорошо помню той ваш броненосец береговой обороны «Новгород», йёго вси «поповкой» звалы по фамилии конструктора, Круглый такый, як товстый коржик, а мав – шисть моторних гвынтив! Мы его пару раз вытягувалы с бухты на рейд; по рассказам его команды- вин був нэ дуже полезный нашому Флоту. О цэ-таки зустрич!»-повторил несколько раз боцман. Друзья назвали свои имена, сказали, что идут на святую Землю и добавили, что было бы неплохо отметить такую неожиданную встречу и, что у них есть даже чем. Боцман оживился и пригласил их в свой кубрик. Потом Степан принес из трюма бутылку абрикосовой водки.

«Ты нас извини, Мирон, – сказал Семен,– мы не можем сейчас пить, соблюдаем Великий Пост, раз уже пошли на такое дело- надо держаться и не нарушать действующие правила. А ты сам откуда родом? -спросил у Мирона. «Та я Чорнигивский- ответил тот. «Ну, значит, ты не знаешь, что такое абрикосовая водка. Попробуй, только осторожно! У нее градусов -за семьдесят!». Мирон Пост не держал. Когда ему налили граммов сто, он понюхал, пригубил, а потом залпом – выпил. « Оцэ продукт!Та йего и закусювать нэ надо. Куда там тим буфэтним коньякам! Ну- спасыби хлопци, уважылы!».

Начали вспоминать Севастополь. Мирон был помоложе, служил лет на 7-8 позже Семена и Степана, но в их общей памяти сохранилось многое из времени службы в этом прекрасном городе. Вспоминали корабли, командиров, разные, в основном веселые, переходящие из разных периодов, случаи, бытовые мелочи. Наши герои перешли на украинский язык, родной им с детства, чем еще больше подняли расположение Мирона, который попросил еще немного налить «цього чуда», а когда выпил, снова и похвалил, – сказал: « Цэ мэни на сьогодни – досыть. Роботы -по горло. Дуже богато людей бэрэмо цим рэйсом, надо усих якось поразсовувать. Ось выйдэмо в морэ – тоди можна будэ ще раз прычастыться, а пока -досыть».

А потом –сам начал разговор, ради которого Семен и затеял эту встречу: « Хлопци, а вы дэ размистылысь – внызу, чи навэрху?». «В трюме» – ответил Семен. «В трюми? – недовольно протянул Мирон, – та туда, до вэчира нашевкаеться стильки народу, шо стать буде нэма куды. Цэ ж, наверно, одын з останних прэдпасхальних рэйсив на Палестыну! А давай, мы выривняймо цэй крен. Зараз шось надумаимо!. Вы ось шо, хлопци, посыдить тут недовго, а я скоро прыйду!».

«Мирон, давай мы лучше побудем на палубе, все-таки мы посторонние люди, зачем лишние неприятности и нам, и тебе!»– предложил Семен. «Та яки вы там посторонни –проронил Мирон, ну, хотя ладно – погуляйтэ по палуби , нагадайтэ молоди годы, а я потим вас знайду. Цэ не довго». Потом они вместе вышли на палубу, договорились, где лучше встретиться, потому что на палубе находилось уже довольно много людей, и Мирон куда-то быстро ушел.

«Мне этот боцман понравился- заявил Степан, – есть в нем что-то такое наше славянское, открытое и настоящее!». «Настоящий русский моряк и человек,– довольно добавил Семен, глядя на опускающееся за город солнце, – чувствую – не зря мы его нашли, точнее- не зря его нам Бог послал, еще не покинув одесскую пристань. Посмотрим, насколько я окажусь прав». Друзья начали прогуливаться по палубе, рассматривая все прибывающих и прибывающих пассажиров, таких разных, незнакомых и пока –непонятных. Кого только там не было! Мужчины и женщины, молодые и внешне старые, в разнообразных одеждах.

На одних, кто видимо, был из ближних к Одессе губерний, где уже была весна, были легкие одеяния, те -кто приехал издалека, с холодных на сегодня мест, – были в теплых пальто, полушубках и шапках. Между собой практически не общались, а жадно и пугливо смотрели на морские волны, на этот пароход, на котором им выпало добираться до такой желанной для них Святой Земли и на сбегавший к пристани, огромной серой лестницей ,замечательный город. Над всем этим скопищем людей и багажа, висело облако неизвестности и внутреннего страха, сбалансированное – желанием и решимостью все-таки добраться и увидеть все своими глазами. Все то, -о чем им рассказывали, о чем они читали и где-то слышали, и, что не раз видели во снах. Осуществление мечты – было уже рядом, но туда надо прибыть самому и –Обязательно. И это –Обязательно!– обязывало терпеть, преодолевать и надеяться.

Решили посмотреть, как там дела в трюме, на месте ли их вещи. На подходе к трапу, их окликнул Мирон: «Хлопци –ходить сюда, за мною!». Ближе к носовой части судна, все трое опустились по трапу, Мирон -впереди. Остановились у какой-то двери. Мирон открыл ключом небольшой плоский висячий замок, распахнул дверь и пригласив войти, голосом радушного хозяина, пробасил: «А ну подывиться на ци хоромы! Як воны вам сподобаются!». Комната была где-то два на три метра, довольно высокая, чистая, видно, что недавно прибранная. Несколько толстых деревянных брусков, лежали поперек спереди и сзади наспех сооруженного деревянного ложа, а вдоль этого «основания» – в три слоя, плотно, одна к одной, были уложены не струганные сорокамиллиметровые сосновые доcки. Внешне вся конструкция напоминала собранные без гвоздей нары. До входной двери от края «нар», оставалось еще около метра, это свободное пространство, можно было использовать с пользой. И –рядом уже стояли две матросских тумбочки.

«Тут , якшо е желание, можетэ –разпологаться, – Мирон щелкнул выключателем- в комнате загорелась лампочка под потолком, – до гальюна мэтрив з дэсять, тама е и умувальнык. Цэ одна з кимнат мого хозяйства, я тут дэржу запас досток. Живить спокойно, ныхто вас тут нэ тронэ. Ось замок, ключ. Будь ласка -живить».

«Спасибо, Мирон, -нам здесь очень нравится, -подошел к нему Степан и положил в карман боцманского кителя – пять рублей, скороговоркой добавив: «Это -может какие-то проблемы возникнут, с кем-то». Кстати, в то время, -взрослая овца – стоила…2 рубля.

Мирон ничего не ответил, быстро вышел в коридор, а минут через десять-пятнадцать, к ним зашли два матроса, вместе с двумя матрацами и подушками, наполненными чем-то мягким, как выяснилось позже- высушенной морской травой. Следом за ними зашел Мирон, принес два серых широких полотняных куска материи, вроде как простыни.

«О цэ, всэ, шо маю. Живить на здоровье. Я-пиду, бо ще богато чого надо зробыть. Як в морэ выйдэм – зайду до вас, гляну, як встроилысь» – на бегу успел сказать Мирон и убежал.

Семен со Степаном, постелили одну из простыней, упали на мягкие, приятно пахнущие травой матрацы, закрыли дверь изнутри на небольшой засов, и блаженно несколько минут просто наслаждались свалившимся на них , простым, но таким приятным великолепием! Можно было считать, что поездка на Святую Землю, для них начинается очень неплохо. Значит -все они делают правильно, ну и пусть дальше все так и продолжается. Семь футов под килем, нам!

Решили пойти за своими саквояжами. За прошедших несколько часов, обстановка в трюме здорово изменилась. Там уже не то что , лечь, там уже и стать скоро будет негде. Дело в том, что в связи сырой погодой и надвигающимися тучами, размещаться на временных надстройках по палубе, было мало желающих, люди потянулись в трюм, который, к сожалению, не мог всех вместить .

Пробираясь к своим полкам, наши друзья столкнулись лицом к лицу с Наумом. Тот, с какой-то женщиной, сидел на объемном сундуке, с таким удрученно-расстроенным видом. Они о чем-то оживленно разговаривали и жестикулировали руками, оглядываясь по сторонам. Друзья подошли к ним и узнали причину их беспокойства. Во-первых, Наум, да, переписал себя в списки пассажиров этого парохода, как они и договаривались с Семеном, но потом, ожидая данный рейс, он встретил свою старую знакомую, Милу и с трудом, уговорил её поехать вместе с ним. Все-таки- знакомые с детства, оба -иудеи, вдвоем им скорее всего будет лучше на новом и чужом месте. Наум ничего не сказал тому «агитатору» Соломону, решил поставить перед фактом. А то могло бы получиться, что уговорив Милю, он не получил бы согласия от тех агитаторов. Наум, в качестве «свадебного» подарка- купил ей паломническую книжку и билеты до Иерусалима.

Размолвка у этой пары получилась из-за размещения на пароходе. Наум хотел устроиться на палубе и любоваться видами моря и окружающих его берегов, а Мила, боялась простуды и была намерена разместиться в трюме. Пока они не могли договориться –потеряли время, – и трюм заполнили до отказа и места занятые ими на палубе- тоже заняли другие. И теперь они –остались на трюмном полу, среди таких же , как и они бедолаг – неудачников.

Выслушав от Наума эту покаянную повесть, Семен со Степаном, подняли сундук новой семейной пары, велели Науму с Милой двигаться за ними и пошли к занятым ими ранее полкам. Полки, к удивлению, оставались пустыми, с сиротливо стоящими на них саквояжами друзей, и женщины, оренбургские паломницы, были на месте, но возле этих пустых полок, уже стояло несколько человек, видимо надеющихся на удачу….Когда друзья взгромождали наверх сундук Наума, один из стоявших рядом мужчин, на голову выше всех , мощный такой, с большой черной бородой, вдруг схватился рукой за ручку сундука, пытаясь стащить его вниз, но не успел – Степан свободной рукой, прихватил его выше запястья и сжал….Пожатие от Степана- было сродни кузнечным обжимным клещам….Мужик взвыл от боли, но руку с сундука убрал и отошел в сторону.

«Занимайте свои места, Наум и Мила, –громко, чтобы все слышали, – сказал Семен,– Да поаккуратнее тут ведите себя, мы еще к вам наведаемся, потом….Пошли, Степан!». Любительнице поговорить, Миле, поднявшейся наверх, вслед за Наумом, показал жестом, приложив палец к губам – помолчи, мол.

Потом отнесли свои вещи в комнату, и вышли по трапу на палубу. Регистрация пассажиров и выдача загранпаспортов закончились. Последние приготовления перед отходом судна из порта….Длинный, сочный, долгожданный гудок, и судно, задрожав всем телом- тронулось с места. Впереди длинный и нелегкий путь, и кто знает, что ждет впереди наших героев?!.

Пароход, периодически подавая сигналы, обогнул маяк, взял немного правее и пошел параллельно берегу, прощаясь с родным портом и родным городом, сверкающим разноцветными огнями, по всему западному горизонту. На море уже стемнело, затянутое по курсу тучами, темное небо, не располагало к чему-то приятному и возвышенному, скорее, наоборот, втягивало пароход в темноту и неизвестность и, плотной темной массой, как бы придавливая его к воде. Подавляющее число пассажиров впервые видело море, впервые не чувствовало под ногами простой, такой привычной земли, и хорошо, что не все из них задумывались о том, какое расстояние отделяет киль или днище этого парохода, от той самой земли, от дна морского – сто, пятьсот метров или более.

Постепенно одесские огни скрылись за горизонтом. Верхняя палуба была плохо освещена, (Мирон сказал, что это умышленно делается так, чтобы не мешать работать вахте на командирском мостике), и чувство одинокости светящегося небольшого оазиса в чернильной темноте- не проходило. Незнакомые в большинстве своем, в эти первые часы путешествия люди, постепенно разделялись по отдельным группам-кучкам поверяли и укрывали свой багаж , готовились к ночлегу. Хлынувший внезапно богатый весенний дождь, заставил пассажиров на палубе -искать какое-то укрытие.

Семен со Степаном, решили прежде, чем пойти в свою комнату, -проверить, как дела у Наума с Милой, не обижают ли их окружающие соседи. На удивление – в том месте, где они их оставили – все было тихо и спокойно. Женщины-послушницы- Мария и Пелагея, тихонько разговаривали о чем-то своем, а Наум с Милой крепко спали. Видимо, намыкались за последние дни. Ну и хорошо, подумали наши герои, -главное, что их никто не трогает, а за две недели дороги- притрутся друг к другу. Молодые, здоровые. Пост не держат- мы рядом- дойдут до той Палестины, даст Бог! А там уже- сами посмотрят- где, что и как. Может –повезет все-таки. Им обоим очень нужна сегодня Удача!. Вот вроде бы и малознакомые люди, и другой веры, а беспокойство за них не покидает, и хочется пожелать им добра. По крайней мере –добраться до Палестины -мы им поможем. Наум- таки слабоват пока во всех отношениях. Но, может быть, новая жизнь, новые условия, а они будут гораздо жестче, чем работа «билетером» на рынке, в Одессе, подтянут его, подшлифуют, да и Мила вроде бы девушка серьезная. Будем надеяться, но присматривать за ними и в чем-то поддерживать на всем пути до Святой земли, мы – будем. Просто так, как люди, желающие помочь, при необходимости – другим, даже не родственникам, просто знакомым.

. На этом -первый день путешествия наших героев,– закончился и, успокоенные, они отправились к себе. На прощанье- спросили у женщин-соседок, не было ли каких-то неприятных моментов, после их недавнего ухода. Те ответили, что нет. Ну, если вдруг будут, напомнил Степан, -дорога ведь только начинается – скажете, мы у вас будем бывать теперь- часто.

Пароход на полных парах шел на юго-запад, небольшими волнистыми «нырками», как бы выказывая свое желание, идти еще быстрее и быстрее, чтобы вырваться из этой чернильной темноты. Друзья зашли в «свою» комнату, проверили наличие и пригодность ближнего гальюна (туалета), умылись и сняли ботинки. Как-никак –целый день на ногах….Не успели прилечь, как в дверь постучали. На крик Семена: «Входите, кто там?!», дверь распахнулась и впустила настоящего своего хозяина- Мирона. Тот, окинув комнату взглядом, поинтересовался, как они здесь устроились и, как вообще, по их мнению, прошел этот сумбурный день. Друзья ответили, что все в порядке и еще раз поблагодарили боцмана за такую щедрую помощь.

Мирон держал в руках какой-то сверток. Присел на одну из табуреток, на вторую положил клееночный сверток и развернул его. На свет появилась начатая в кубрике боцмана, бутылка водки, приличный кусок жареной рыбы и несколько кусков белого хлеба. «Звыняйтэ мэнэ, хлопци, я як шов до вас, заскочив на наш главный камбуз, там шеф-повар (кок), старый кореш ще по Севастополю, мы вжэ рокив двадцять з ным знайоми. Я попросыв у нього шось закусыть, так вин и дав оцю свижу дивну жаряну рыбыну. В порядки благодарности- я налыв йому пивкружкы вашего абрыкосового чуда, вин як выпыв- так зразу и сив на лавку! Тилькы и сказав: «Ну, Шаланда, я -в восторге!. Вин сам з Питербуга, руськый хлопець, клянеться, шо такои мицнои вкуснятыны ше нэ пробував в жизни. Пришлось ему ще трохы добавыть, та быстриш тикать з того камбуза».

«Я вас правда, не спросыв, но договорывся с коком он про що –вин мае возможность обиспечиваты вас полноправним харчом по второму классу. За повносуточну йжу, по второму классу , у нас бэруть по 3 рубля с чоловика. Пасажиры 1-го и 2-го класив, бильш пэрэводять, чим потрэбляють. Вэлыкий Пост, богато остается разнои хороший йжи, прыходится выкыдать рыбам. На судни кабанчика нэ дэржим. Кок прэдлагае, шоб всим було добрэ, и вы нэ таскалысь с чайныкамы по трюмам , та нэ стоялы в очиридь за кипятком, и мы нэ пидкормувалы рыб зазря – давать вам ту йжу, по 1 рублю с чоловика, як бэ- в тры раза дешевше. Цэ так,-по вашэму согласию. Решить сами. Да, вы бутылку у мэнэ в кубрике забулы, ось вона».

«Ну, ты даешь, Мирон, нас в краску вгоняешь!. Зачем ты принес бутылку сюда?, Знаешь же, что мы Пост соблюдаем!. Забери обратно, она – твоя.– промолвил Семен, – а в отношении питания, хотя мы тоже имеем неплохие запасы в этом плане, но- согласны, если это не создаст кому-то из работников кухни ненужных проблем. Если действительно пища остается и может выбрасываться – мы будем её брать и платить, как сказали. Понятно, что раздавать её людям бесплатно – нельзя, излишки могут и не быть, да и на всех полтысячи человек –не хватит, зачем дразнить людей, тем более паломников, и еще тем более – в период Великого поста!».

«Давай, мы тебе сейчас дадим какую-то сумму, в виде аванса, чтобы была какая-то обоюдная гарантия нашей договоренности, а остальную сумму –добавим – в день прихода в Палестину. Мы сегодня не знаем точно, когда туда придем,» -добавил Семен и вручил Мирону 15 рублей, в виде аванса. Тот одобрительно крякнул, спрятал деньги и весело произнес: «Ну бачитэ, знову е повод обмыть доброе дило, давай, Семен, кружку, а то шось аж душа загорилась от прэдчуствия!».

Семен налил ему из бутылки больше половины кружки. –подал. «Ну а вы, -попробуйтэ оциеи рыбки, вона як раз з вашего рациону 2-го класса, з вэчерних блюд»-пригласил Мирон, разламывая рыбью тушку на три части. Друзья от рыбы -отказались. Пост.

Договорились, что они будут приходить к девяти часам утра в общую столовую, присядут за отдельный стол, официант их найдет и , в первый раз , спросит: «Господа Семен и Степан?»– ну а потом – будут ходить в столовую столько раз в день, сколько положено, согласно регламенту питания по 2-му классу, договариваясь по времени с официантами.

Поговорив еще несколько минут с друзьями, уставший за день боцман, -отправился к себе, с похудевшим клеёночным свертком, где была наполовину опустошенная литровая бутылка «абрикосина». А пароход – напрягаясь и дрожа массивным своим телом, продолжал подминать под себя волны знакомого ему Черного моря.

После ухода Мирона, Семен достал из кармана отцовский подарок – массивные позолоченные часы, глянул на циферблат- половина двенадцатого. На завтрак им- в девять часов утра. Времени еще уйма. Как там наши подопечные, Наум и Мила?. Спят, наверное. Интересно, как обстоят дела у них с питанием? Взяли что-нибудь или надеялись купить по дороге? Надо будет спросить завтра, так, походя, а то еще обидятся, думал Семен, лежа на спине , заложив руки за голову. Хорошо -то как мы устроились! Представляю, как и что сейчас в трюме, даже не на полу, на каком-нибудь полушубке, а и на полках. Тот храпит, тот кашляет, третий воздух портит….А-туалет – у другого борта, всего на три очка на всех, а очередь с чайником за кипятком в сотню человек! Да -не дай Бог! Еще раз с благодарностью вспомнил Мирона, и как я все-таки решился взять абрикосовую водку, Ксения с Ольгой были против, а видишь, как пригодилась, и не во вред, а на пользу!. Благодарю тебя, Господи, за все, за все. Даже не перечисляя –за все сразу! Пусть все будет у нас нормально и здесь, и дома, так нам и надо!

«Слушай, Семен», -вдруг подал голос, молчавший до сих пор Степан, -знаешь, что я вдруг вспомнил, – как когда -то твой дед, говорил твоему отцу, нам тогда лет по пятнадцать уже было, в присутствии моего деда и отца, в гости мы к вам как-то пришли, сидели за столом, дед твой и говорит: «Знаеш , Мыкыта, ты так мэни уважив, як родывся у тэбэ отой сын, – СЭМЭН! Тэпэр и вмэнэ е СОБСТВЕНЫЙ ОНУК!. У старшеи твоеи сэстры – одна дочка и всэ. У другий твоеи сэстры – дочка и сын, вроди б -тоже онук. Та якый же вин мэни онук, як вин мае призвище другого свого дида,-тэстя моеи дочкы, вин його онук, а нэ мий! А вже твий сын-цэ точно мий, СОБСТВЕНЫЙ ОНУК. От за цэ, я и люблю тэбэ, Мыкыта! Дай я тэбэ поцилую!. Помнишь, Семен?».

«Помню. Помню,– подтвердил Семен, – мы с тобой оба, -действительно Собственные внуки своих дедов, и это очень здорово, – не зря же мы унаследовали усадьбы наших отцов, которые в свою очередь, унаследовали их, от своих отцов, наших дедов. А ты, случайно спать не хочешь?». «Нет – не хочу, пока». «Ну, раз не хочешь- тогда выключай свет и опробуем эти королевские перины, -похлопал по матрацу Семен, – а завтра, как говорится, -будет день – будет и пища. За пищу вроде бы договорились, теперь осталось- дня дождаться. Спокойной ночи. Степа!».

К счастью комната-кладовка, где расположились наши герои- имела окно-иллюминатор и уже часов с семи, – в нем забрезжил свет. Солнца -не было, но в комнате было достаточно светло. Друзья еще с полчаса понежились, спешить им было некуда, никаких посторонних звуков, кроме отдаленного гула пароходной машины, до них не доходило. Ну прямо –курорт!

Пароход так и продолжал делать мягкие «кивательные» движения с кормы на нос, устремленный в самый дальний угол родного моря, где заботливая Природа все-таки оставила пусть небольшой, но вполне приемлемый выход в открытый океан и, через который нашим паломникам, предстояло идти дальше. Импровизированное «ложе», на котором устроились друзья, располагалось поперек курса судна, поэтому продольная ритмическая качка, колыхала их давно возмужавшие по жизни тела, похоже, как делали это, в детстве, их матери.

Утром следующего дня, умывшись и слегка размявшись, Семен и Степан вышли на палубу. Вокруг парохода также и плескались тяжелые волны, море окружало со всех сторон. Небо- оставалось затянутым темно-серыми тучами, сквозь которые, слева по курсу, иногда на несколько мгновений, выглядывало и снова скрывалось, солнце. В лицо бил сырой и холодный , с морскими брызгами, ветер. На палубе было сыро, неуютно и почти безлюдно. Вахтовый матрос проверил исправность и запустил в работу, два большой медных «куба» – электрических водогрейных котла. Здесь пассажиры, могли брать кипяток для чая, бесплатно. Паломники, расположившиеся в крытых брезентом павильонах на палубе, уже несли полные чайники со стороны пароходной кухни, там им наливали кипяток – по 2 копейки за чайник. Когда включили кубовые на палубе, туда тоже начала выстраиваться очередь. Еще не было восьми часов утра, а весь людской муравейник, после первой корабельной ночи, -начинал шевелиться. Холод сковывал движения, но жизнь продолжалась.

Семен со Степаном, опустились в трюм, где оставили вчера Наума с Милой. Те уже стояли внизу возле своих полок и о чем-то беседовали с соседями по нижним полкам из Оренбургской губернии. Оказалось, что соседок зовут –Мария и Пелагея. У Пелагеи были какие-то проблемы с ногами, она стояла рядом со своей полкой, опираясь на палочку, но настроение у обеих женщин было бодрое. Когда Семен спросил, как у них прошла ночь, Мария ответила, что качало не сильно, спали нормально, только еще поздно вечером, сюда подходил вон тот бородатый, она показала в угол, злой такой мужик и хотел стянуть с полки Милу, заявляя, что это его место, но мы за неё вступились, людей наших подняли, и он злой такой, -ушел, но обещал придти еще.

«Ну я ему сейчас!, -встрепенулся Степан и хотел пойти разбираться с тем бородатым, но Семен остановил его: «Не горячись, Степа- не время, успеем еще!». Потом обратился к женщинам: « А у вас кипяток есть во что взять?». «Есть только кружки, а чайник мы не брали, куда нам его на двоих! Вот подождем, люди попьют, останется – у них попросим»– ответила Мария. «Ну так- не пойдет! –добавил Семен, так вы вряд ли когда кипятка дождетесь! Степан! Помоги нашим соседкам, пожалуйста». « Уже пошел, – на ходу бросил Степан и поднялся на палубу. Не прошло и минут пятнадцать, как Степан появился с полным чайником кипятка, сзади него размашисто шагал боцман Мирон. Степан передал чайник Марии, сказал, что это теперь их собственный чайник и поить из него, они могут кроме себя- еще, кого посчитают нужным, а носить кипяток, мы попросим нашего родственника- Наума, до самого прибытия в Иерусалим. Весь «кубрик» согласно закивал головами, включая -Наума.

В это время, боцман, громким голосом проговорил, скорее- прокричал, пытаясь привлечь внимание всех обитателей трюма: « Господа пассажиры! Мы этим рейсом взяли как никогда много пассажиров. Да, и для вас, и для нас – это сложно, но это последний рейс перед Пасхой, всем хочется успеть к этому Дню и мы пошли вам навстречу. У нас нет в команде специальных людей, которые следили бы только за порядком. А впереди – еще пару недель рейса, и еще неизвестно, как они сложатся. Капитан принял решение обратиться к некоторым пассажирам, с просьбой – помочь команде в этот сложный период, просто помочь , именно в порядке соблюдения тех правил, которые определены нашим Пароходством.

Мы нашли таких людей среди вас и обратились к ним с такой просьбой. Они согласились. Это бывшие военные моряки, господа Семен и Степан. Прошу их принимать не только, как своих коллег-паломников, но и как добровольных помощников капитана нашего судна. Любой из вас, при какой-нибудь возникшей ситуации, жизненной, текущей, может обратиться к ним и необязательно беспокоить при этом капитана или его официальных помощников. То же самое следует и в обратном порядке- если кто-то нечаянно или специально будет нарушать правила поведения на судне- , эти господа – имеют право тактично на это указать, любому нарушителю. Вы все это слышали, господа пассажиры!. Благодарю за внимание!». Семен видел, как недовольно, даже зло, посмотрел в их сторону вчерашний бородатый мужик.

Боцман пожал руки Семену и Степану, как бы в благодарность и напутствие, и лукаво подмигнул им обоим. Видимо, Степан успел ему рассказать про излишнюю агрессивность того бородатого пассажира, а Мирон быстро сориентировался и экспромтом, выделил Семена и Степана из общей массы, как добровольных помощников по обеспечению порядка на судне, в период всего рейса.

Друзья, честно говоря, не ждали такого «подарка» от Мирона, но – промолчали, надеясь, что об этом, все или почти все, сразу же забудут.

Женщины- послушницы сердечно поблагодарили их за чайник, за кипяток, и за внимание и тут же начали чаевничать, пригласив в свою кампанию Наума и Милу. Семен отозвал в сторону Наума и тихонько спросил, -как у них положение с продуктами питания. Пост-то они не держат, но какие-то запасы у них есть или надеются все покупать?. Наум признался, что в запас они ничего не взяли, не было когда этим заниматься, да и действительно надеялись питаться в столовой парохода.

Семен пригласил его с собой на палубу, попросил подождать у кубовой, сам пошел в комнату, насыпал большой носовой платок с килограмм кускового сахара, столько же примерно ореховых ядер, пачку чая и банку соленых опят, отдал все это Науму и посоветовал: «Это вам для начала. Хлеба возьмешь в столовой. А всем этим, можете поделиться со своими женщинами-соседками. Они, наверное, еще и не пробовали грецких орехов, тем более- таких. И еще- будь мужиком в глазах Милы, ты теперь её опора и защита, помни об этом. В случае чего – нас зови, мы весь рейс будем рядом, видел, как нас боцман представил. Так что никого не бойся, Наум».

К 9 часам- друзья подошли в столовую. Их встретил сам шеф-повар, друг Мирона. Познакомились. Кок показал друзей одному из официантов, что-то ему сказал и больше они в столовой не пересекались. Официант указал им постоянное место, где их будут обслуживать, и принес меню. В том меню – весь перечень блюд на сегодняшний день по всем пассажирским классам. Сказал, -что можно выбирать любое холодное или горячее блюдо и чай или компот. Друзья остановились на рыбных блюдах, как раз был рыбный день и, удовольствием позавтракали. Договорились за обед, поблагодарили и- вышли на палубу. Пассажиры, позавтракав, тоже потянулись туда, на свежий воздух. Хотя он и сырой и довольно прохладный, но все-таки свежий и не такой спертый, как в переполненном трюме. Несколько пассажиров 1 и 2-х классов, после завтрака, -не смешиваясь с общей массой паломников, общались между собой, чаще по-французски и по-немецки, стараясь побыстрее покинуть переполненную палубу.

Глава четвертая

День прошел ровно и спокойно. До вечера Семен со Степаном, еще пару раз наведались в трюм, но, кроме благодарностей от женщин за подарки, особенно очищенные орехи, и от Милы – за помощь и поддержку, -больше ничего не услышали. Ни жалоб, ни заявлений. Заявление боцмана об их выделении, в качестве помощников, скорее всего, было понято публикой и дало свои результаты. В трюме был наведен относительный порядок. Собраны и уложены ранее разбросанные по полу, теплые вещи, сложены в порядок чайники и другие предметы. Вшестером, включая женщин и Наума с Милой, попили вечером чай и долго беседовали за жизнь. Ближе к одиннадцати –друзья отправились отдыхать , в свою комнату. Первые сутки пути- были пройдены, можно сказать- нормально. А пароход, не меняя курса, старательно шел – дальше. Утром – должны быть в Константинополе….

Встали- пораньше. Как-никак- первая остановка и в большом городе. Очень большом – Константинополь. Степан крутил в руках купленную на пристани в Одессе, карту Константинополя и недовольно ворчал- сделали карту, как в той сказке про избушку на курьих ножках: – к людям- задом, а к лесу –передом. Так и на этой карте. Нам удобнее смотреть на Константинополь со стороны Черного моря. Как бы с «нашей» стороны, а карта подана- с стороны Мраморного моря. Вот сижу и кручу её в руках, подстраиваюсь». «Ну ты же помнишь еще с флотской учебки, что карты в северном полушарии, всегда показываются снизу вверх, а в южном- наоборот –сверху вниз. Это для нас вход в пролив Босфор на Константинополь идет вниз, на Юг, а для многих других, путь в этот же город, – идет на Север, через Мраморное море. Так что ты привыкай к карте, а не она к тебе!»– весело поправил друга Семен.

В этот момент, пароход вдруг замедлил ход и остановился. Было слышно, что ставится якорь. В дверь постучали, и вошел Мирон. Поздоровавшись, спросил, как прошла ночь, и сказал, что пароход подошел к проливу Босфор. Остановились на время. Во-первых, еще темно, а в пролив ночью не впускают.

Выслали на берег шлюпку. Надо заплатить за вход в пролив 25 рублей, потом пойдем дальше. Пройдем пролив- это где-то пару часов и остановимся напротив французской пристани. Стоянка в этом порту – около полутора суток. Так как наше судно, в первую очередь – Грузовое, а потом пассажирское, то это время пойдет на разгрузку-погрузку. Пассажиры, кто пожелает, могут покинуть пароход и, на все время стоянки, расселятся по подворьям афонских монастырей, которые находятся недалеко, на берегу. С подворий , к месту остановки парохода, подойдут лодки с монахами, заберут паломников и распределят по подворьям. Там вы отдохнете и при желании, в сопровождении монахов, -походите по городу, куда захотите и сможете успеть за это время. Я зашел к вам посоветовать – не брать с собой ваши чемоданы. Полторы сутки, чего их таскать туда-сюда. Можно их оставить и здесь, но –лучше сделаем так, как только прибудем к пристани- я их заберу к себе в кубрик, а завтра, перед отходом- принесу обратно, а вы отправитесь налегке на берег, только документы и деньги забирайте с собой- мало ли что. Договорились . Если будут какие возражения- так я вас слушаю. Если нет- тогда- до завтра. Возражений и вопросов у друзей – не было и Мирон, пожав друзьям руки, пошел заниматься своими делами. Простояв около часа, пароход снялся с якоря и двинулся к входу в Босфор

После утренней молитвы и чаепития, пассажирам было объявлено, что приближается первая стоянка парохода в городе Константинополе. Вначале будет остановка, недалеко от берега, затем подойдут лодки от местных подворий афонских монастырей и, в сопровождении монахов, всех желающих сойти на берег, распределят по тем подворьям .

Пассажиры зашевелились, начали собирать вещи, готовиться. Семен и Степан стояли по правому борту, наблюдая как пароход на небольшой скорости, заходил в почти пустынный пролив. Серое неприветливое небо, темное, с зыбкими волнами, море , не радовали глаз. Не оживляли общую картину появившиеся и прыгавшие друг через друга дельфины. Друзья плотно позавтракали, так как неизвестно еще, как их будут потчевать на подворьях, проверили все, что надо было взять с собой и закрыли комнату на замок. У Мирона –есть свой ключ, беспокоиться – не о чем, хотя уже вроде бы привыкать начали к походной жизни, но- раз надо- так надо.

Постепенно вошли в пролив. По карте- он разделяет город на две части –европейскую, и – азиатскую. По обоим берегам – невысокая гористая местность, много зелени, схожей с нашей южной причерноморской зоной, с добавлением специфической средиземноморской растительности; совсем не похожие на наши – узкие дома, в 2-3-6- этажей, больше похожие на клетки-голубятни. Навстречу начали чаще попадаться небольшие пароходы, лодки, ялики, некоторые под косыми парусами и- все – в красном. Красная феска- обязательный атрибут на мужской голове. И, чем дальше пароход втягивался в пролив, – тем больше разнообразных плавательных средств, движущихся в разные стороны, появлялось на его пути. По правому берегу начали выплывать из тумана великолепные здания, всевозможных стилей и эпох. Очень красивые чьи-то дворцы, усадьбы, виллы. Где-то после часа хода по проливу, внезапно растаял туман и высвободилось из –под тяжелых туч, солнце. Как будто кто-то включил огромную осветительную лампу и все окружающее, засверкало яркими натуральными красками и огромный прекрасный город, начал все отчетливее вырисовываться по правому борту, притягивая внимание собравшихся на палубе пассажиров и подогревая их желания, скорее попасть в его объятия.

Прямо по курсу стали различимы величественные очертания главных константинопольских православных и мусульманских храмов, которые уже были знакомы отдельным пассажирам по разным открыткам, буклетам, календарям, но увидеть их «вживую» – это был первый обнадеживающий подарок, для любого настоящего паломника, тем более , прибывшего из российской глубинки, где и деревянные церкви -то – не в каждой деревне, а тут- такое великолепие!. И это всего лишь- издали, а что ждет верующего человека, внутри этих храмов?!.

Пароход бросил якорь на дно пролива, ближе к правому берегу. Его сразу же окружили с десяток лодок. Эти лодки были специально высланы с расположенных неподалеку подворий трех афонских монастырей- Пантелеймоновского, Андреевского и Ильинского. Представители от подворий, поднялись на борт парохода и объявили порядок размещения паломников по подворьям и, что стоимость провоза на лодке в оба конца, составляет 20 копеек.

Семен и Степан, еще на первой остановке у входа в пролив, предложил обитателям их «трюмного» кубрика- Науму с Милой и женщинам-послушницам, если они пожелают посетить город, то, при высадке с парохода и на подворье, лучше держаться вместе, вроде бы как «своим». Все с благодарностью -согласились. Потом Степан оплатил проезд всем шестерым до берега на лодке, объявив всем, что это он делает в память своих родных, отца и деда, всю жизнь мечтавших побывать на Святой земле, в том числе и в этом городе, Константинополе, центре Православия на Земле.

Поселилась вся шестерка в Пантелеймоновском подворье, три на три- мужчины – в все вместе и женщины все вместе. Приняли их хорошо, напоили чаем , вкусным домашним хлебом и какой-то жирной мелкой местной рыбешкой. Они помылись, привели себя в порядок , потом Семен нашел какого-то молодого парня-монаха из подворья, пожертвовал ему немного мелочи, и они, небольшой своей группой, успели, правда –ускоренно, посетить храм святой Софии, Патриархию, потом- Наум с Милой остались в комнате на подворье, а Семен нанял извозчика, потому, что Пелагее трудно было долго ходить, и они, вчетвером, вместе с монахом –проводником, посетили Живоносный источник Балыклы, о котором многие века, ходила слава, именно как живоносного. Над источником стоит небольшая церковь во имя Богородицы Матери и называется храмом Живоносного источника.

Отсюда пошла традиция – в православных церквях, в молитвах и песнопениях называть Богоматерь, не только источником Живой воды, но также источником Света, Истины и Премудрости. Рядом с маленькой церквушкой на самом источнике, уже в 19 веке на пожертвования русских православных людей, была построена более просторная церковь, визитной карточкой которой, является икона Живоносный источник. Во дворе, соединяющем две церкви, наши герои увидели место для погребения византийских Патриархов, естественно, уникальное само по себе, даже по статусу. Вода в источнике была довольно холодной, поэтому Мария с Пелагеей, да и Семен со Степаном, с великим благоговением и надеждой, омыли свои части тела, поблагодарили местных монахов, оставили небольшие пожертвования и набрали в бутылочки воды на дорогу, как благословление.

Для этого дня их благих действий было вполне достаточно. Вечером на подворье, их ждал легкий ужин с чаем, общая молитва и -отдых. На следующий день, после молитвы и утреннего чая, Семен выяснил у местного монаха, когда им можно будет отправляться на пароход. Монах ответил, что хоть сейчас, пароход уже готов к отплытию, но так, как паломников достаточно много, то если сейчас наберется готовых выехать на три наши лодки- милости просим. Поблагодарили монахов подворья за теплый радушный прием, а уже через час, три лодки с паломниками, в том числе и наша «шестерка», причалили к пристани, рядом с пароходом. «Ну- слава Богу, – вздохнули наши друзья, помогая подняться на борт женщинам- попутчикам. – Первый шаг- сделан! И – хорошо сделан! . Идем дальше!».

На пристани, рядом с готовящимся к отплытию пароходом, начало твориться что-то невообразимое. Сверху, с борта парохода, было хорошо видно, как черную массу прибывающих из подворий и просто вышедших на пристань пассажиров, беспорядочно рассекали красные фески местных торговцев, которые беспрерывно стараясь перекричать один другого, метались от одного пассажира к другому, стараясь всучить им какую-нибудь местную поделку, швейные, кожаные изделия или экзотическую восточную сладость. Они настойчиво, даже нахально, совали в лицо пассажиров свой «товар», одновременно – агитируя, называя и сбрасывая цену, обливая грязью конкурентов и, попутно, обзывая их нехорошими словами на своем языке. Стоял такой шум и гам, что ничего не было слышно даже на палубе парохода. А никто и никого не слушал, работали только глаза и руки. Если пассажиры никуда не спешили, то продавцы знали –это момент, скоро «покупателям» эта каша надоест и они поднимутся на борт, и обратно уже никто не спустится.

Рядом с трапом, лицом к пароходу стоял странный на вид мужчина, внешне похожий на начиненный фаршем круглый кочан капусты, кочерыжкой вверх. Причем -на «кочерыжке» была надета тоже красная феска. Турецкого в нем было -почти ничего, он больше смахивал на кого-то из наших земляков, -одессита или бендерчанина, тем более, что кричал чисто по – русски. «Земляк» держал в поднятой руке что-то похожее на фотоальбом и истерически фальцетом, непрерывно кричал в сторону борта: «Последний альбом видов Константинополя! Последний! Последний! И всего за рубль!».

Семен со Степаном, сразу обратили на него внимание, тем более, что его визг перекрывал остальные шумы, до него было метров пять-шесть. Видели, как к нему подошел один, за ним –второй, пассажир парохода, по виду –из классных кают, купили у него тот «последний» альбом и поднялись на борт. А продавец, как ни в чем не бывало, опять держал в руках фотоальбом и так же кричал, что он у него последний…. «Знаешь, Сеня, это точно «наш» человек. На нем этот плащ, который размеров на пять больше, чем ему положено, а в нем, скорее всего, -десятки карманов, для этих самых «последних» альбомов. Хитрец! Я бы так не смог!».

«Потому ты и стоишь на палубе, а он внизу, на пристани»-беззлобно улыбнулся Семен. Они еще немного понаблюдали за «торговлей» альбомами, как зрители у манежа цирка. Поток пассажиров –покупателей, иссякал на глазах. Друзья слышали, как одновременно падала цена и на те «последние» альбомы, вначале с рубля- до 75 копеек, потом до 60 копеек, 50 копеек. При 40 копейках, к продавцу потянулись те, кто купил альбом в числе первых, естественно, с претензиями, на что тот громогласно объявил, что видит их впервые и ретировался в толпу турок-продавцов.

«Смотрите!, – вдруг раздался сзади них голос Наума, – это же Моня Маркус, фотограф с Аркадии!. Мы с ним в одном дворе жили раньше. Вот паразит! Он мне фотографии должен, еще с осени, на паспорт делал, деньги взял, а фотографии принес не мои. Спрашивает- кофта твоя? Я ему говорю- вроде бы моя, а лицо –чужое!. А он- бери, а то у меня уже двое её просили…. Месяца через три -поехал к нему, его уже нет. Исчез куда-то. Слух прошел, что он летом какую-то девицу сфотографировал на пляже, а кто-то негатив у него стащил. И появились на Аркадии фотомонтажи- лицо той молодой девицы, а тело – другое, и в разных позах…. А та девица оказалась дочкой нашего полицмейстера, ну и пошло-поехало! Моня –ни сном, ни духом, а все претензии – к нему, ну и пришлось ему- скрываться. И видишь -где объявился!». «Моня! – крикнул Наум, заметив, что тот трется возле турок –продавцов, по ту сторону пристани, но, видимо, встреча с земляком, не входила в текущие планы Мони, он быстро юркнул в толпу и больше на пристани -не появился.

Постояв еще немного на палубе, друзья отправились по своим местам- Семен со Степаном, -в свою «каюту», Наум- к трюмному трапу. Скоро будем трогаться в путь.

До обеда, к пароходу подошли последние лодки с паломниками, которые по разным причинам, не могли быстро передвигаться. После обеда, пароход отправил в небо длинный предупреждающий и отдельно-благодарный ! гудок и тронулся в путь.

Вышли из объятий поразительного и противоречивого огромного города, и сразу попали в самое маленькое море в мире, Мраморное. Скорее всего, его название имело под собой основание, именно в этих краях, с давних времен добывали лучший мраморный камень. Не зря многие храмы и мечети, общественные и жилые дома богатых владельцев, в том же Константинополе, отделаны этим благородным камнем.

Пароход вошел в это море как-то незаметно, но, уже через каких-нибудь два-три часа, берега его , причем с обеих сторон, почти скрылись за горизонтом. Море было спокойным, пароход, выйдя из забитого мелкими суденышками пролива, на чистую воду, значительно увеличил скорость и шел посредине моря на юго-запад, к другому проливу, ведущему уже к следующему по пути морю –Эгейскому. Два этих пролива –Босфор и Дарданеллы, заботливая Природа, пробила в горах в давние времена, можно считать для того, чтобы заполнить водой Атлантического океана черноморскую чашу, ну или, наоборот, – дать возможность выхода из внутреннего Черного моря, – в тот же Океан. Не суть важно –что это было на самом деле, но проход судам из Черного моря в Средиземное стал возможен.

И, с давних пор, живущие здесь люди, пользовались этим проходом, в поисках новых мест, находили эти места и постепенно их осваивая, -шли дальше. Практически те люди, а это были в основном –греки, «окольцевали» все Черное море, и не только побережье, а и значительно дальше, вглубь приморских территорий. По одним названиям уже можно судить о греческом присутствии в этих местах (по кругу): Симферополь, Севастополь, Мариуполь, Мелитополь, Овидиополь, Григориополь, Тирасполь, Левкополь (Белгород). Окончание «поль» по-гречески означает- город. Все эти места и территории вокруг них – по сей день заселены греками-«понтийцами». Так что проливы эти- Босфор и Дарданеллы , сослужили людям хорошую службу, в освоении новых территорий.

Пассажиры-паломники, за время пребывания в Константинополе, в абсолютном большинстве своем, получили такой ощутимый и даже зримый, заряд необычности, величия и духовности, что их уже не так интересовала безлюдная морская гладь, окружающая пароход. Когда наши друзья зашли в «свой» трюм, то и – там большинство паломников отдыхали или готовились к отдыху, так как день клонился к завершению. Люди, пораженные всем увиденным и услышанным за прошедшие сутки, пытались, каждый по-своему, не столько осмыслить, сколько запечатлеть в сознании и просто запомнить, какие-то наиболее яркие и важные моменты.

В какой-то мере, придавленные массой информации, полученной за короткое время, в порядке мозгового штурма, они постепенно привыкали к тому, что все это не сказка, а реально существующее. Что это не кем-то рассказанное, а ими лично увиденное, а местами- и руками потроганное….Они (люди)– раскладывали события за прошедшие сутки по отдельным полочкам, для памяти, чтобы потом, вернуться к ним, еще раз осмыслить и поделиться с другими людьми, там, уже дома. А еще они понимали, что это даже не начало того, главного, ради которого они отправились в путь, а только приближение к началу, ведь основные места и события, их еще ждут впереди….

Семен со Степаном побеседовали со своей «командой», уточнили, что в основном все нормально. Наум принес чайник с кипятком, их «кубрик» начал чаевничать, начали подходить соседи по полкам, друзья, чтобы не толкаться зря, сходили на ужин и вышли на верхнюю палубу, просто подышать перед сном. Там их нашел боцман. Сообщил, что только что перенес их вещи, что все нормально. Спросил- как провели время в городе, где побывали и как им все показалось. Друзья ответили, что все прошло хорошо и с пользой.

Мирон рассказал, что вчера поздно вечером, они втроем( он, шеф-повар и старпом (старший помощник капитана), после разгрузки судна, хорошо «повэчерялы» в столовой. Старпом попробовал «абрикосовки», и, хотя и был коренным одесситом, честно признался, что ничего подобного еще не пробовал, был очень доволен. Правда- на троих уже мало что осталось, но и того было достаточно, чтобы оценить «сам смак».

Семен не сказал, что у них есть еще в запасе некоторое количество напитка, решил, что впереди еще много времени – успеем. Поблагодарили Мирона за заботу о вещах и вообще за все сразу. На прощание, Мирон сказал, что завтра должны пройти длинный и не совсем приятный по навигации пролив Дарданеллы и выйти в вэлыке морэ Эгейское. Та то морэ ще хуже тих Дарданел! Там килька тысяч островив накыдано! Нэ дно, а якась польова борона зубата, що на спыни лэжить! Шо хочь можна очикуваты!. Мирон пошел по своим делам, а друзья еще погуляли по прогулочной палубе и тоже отправились на отдых.

Как бы то ни было, а счет пошел уже на дни. Ко всему привыкает человек, особенно к хорошему, приятно, когда нет неприятного….

Семен лежал на спине, подложив руки под голову, и думал. Как там дома дела идут, как -жены и дети. Тоже ведь переживают за нас. Вроде бы и уверены в нас самих, и в то, что постараемся обходить что-то ненужное, но все равно, наверное, – переживают. Так мы, люди устроены, в большинстве своем, тем более наши родные люди. Пока, слава тебе Господи, идет все нормально. И люди попадаются нормальные, тот же Мирон, да и земляки – Наум с Милой. Привыкают друг к другу. Те , двое послушниц, с Оренбуржья, очень хорошие, порядочные. Повезло нам на попутчиков. Как они восторженно разглядывали окружающее великолепие в храме Святой Софьи!, да и в Патриаршьем Правлении

Вроде бы Наум с Милой и другой веры, а я смотрел со стороны, как они стояли в православном храме с раскрытыми ртами!. Выходит и их зацепило вниманием величие нашей веры. Такая красота! .Такое изящество! А ведь построен тот же храм св. Софьи, – полторы тысячи лет назад!. Вряд ли этот храм выглядел сразу после постройки , бледнее, чем сегодня! Не зря говорят, что наш киевский князь, Владимир, как увидел такое величие, такую красоту и, такое отношение к Православию, так сразу решился на крещение Руси!.

Понятно, что в эти храмы и дворцы вложены очень большие средства. И каждая денежка в этих стенах и в начиненной роскоши- все это пришло от людей, а не упало с неба. Где-то, кто-то сам дал, кто-то что-то пожертвовал, у кого-то просто отняли, не зря же монахи сами говорят, да и историки пишут об этом, что многие элементы зданий, да, собственно- многое – лучшее, было перевезено откуда-то, даже из других регионов и захваченных Византийской империей, стран. Но ведь это было сделано, не только ради каких-то сиюминутных амбиций, а для престижа великой империи, но – через Веру, Православную, наиболее справедливую (по мнению правителей Византии).

Все – таки и тогда были умные люди! Они поняли, что просто силой, как делалось обычно в нашем мире, – собрать, подчинить и сплотить людей во что-то единое, подчиненное какой-то великой цели- невозможно. Силой можно подчинить только животных. А животных, наделенных разумом, то есть – людей, силой не объединишь. Нашли способ- через религию. Основой существования и процветания бывшей Великой Византийской империи, стала, в первую очередь Православная религия, как самостоятельная ветвь Христианства, вроде бы связанная единым мировым корнем со второй его ветвью -Католической. но хватило этого ресурса всего лишь на 1000 лет. Религиозная основа для государства, не стала, да и не могла стать, монолитной (постоянной) опорой, и это при всего двух ветвях , того же Христианства! А сколько существовало на Земле самостоятельных религий до и после Христианства! Так случилось и с Византией.

Пришли другие люди, другой веры, со своим Богом. Как будто богов может быть много –и все разрушили, предали забвению. Наверное –это грех, возможно даже кощунство в религиозном плане, в сознании людей, когда в одном и том же храме, затирают, забивают, замазывают отдельные места и сверху наносят какие-то другие , даже противоположные, надписи и рисунки. Да и храм меняет название! Была тысячу лет Церковь, а теперь зовется Мечеть!?. Никуда не годится. Если ты пришел в чужую страну, прекрасно жившую без тебя тысячу лет, и физически уничтожил её, так уже доканчивай свое злое дело до конца. Не надо уничтожать людей другой веры, им до тебя кто-то вдолбил ту веру, как и тебе когда-то вдолбили твою, выдав её, как самую правильную, от самого Правильного, и они здесь ни при чем.

Не нравится тебе церковь, где захваченные тобой люди, молились, и не своим правителям, а своему Богу, для них единому на свете – так разрушь её, а свой храм поставь отдельно, там, где тебе будет угодно, и ты тоже там будешь молиться своему богу, а не своим правителям. Но не надо сталкивать лбами двух богов в одном храме!, кто знает, может твой бог, окажется слабее того, которому молились, живущие здесь люди, до этого! Ради чего тогда ему молиться!?. Много во всем этом есть непонятного, необъяснимого и, на мой взгляд, – ненужного. Такого, что не приближает человека к Богу, скорее -наоборот. Так думаю я, простой верующий человек, не какой-то там религиозный фанатик и созерцатель, а труженик-производитель. В человеке все должно быть дозировано, умеренно, даже набожность.

Не знаю, как кому- размышлял дальше Семен- но мне не нравятся откровенные пропагандистские переигровки даже в таком деле, как религия. Когда были в Патриаршьем дворце вчера, увидел кольцо, вмурованное в одну из колонн. Монах сказал, что его привезли из Иерусалима . Именно за это кольцо , мол, привязывали Христа, перед распятием или после ареста. Не знаю, может действительно , то кольцо привезли со Святой Земли, а не подобрали где-нибудь на базаре в Константинополе, но уже само его вмонтирование в колонну дворца, почему-то отбило у меня всякую охоту слушать монаха дальше.

Во всем этом, что обидно для меня, как православного человека: Показывая (за деньги) что-то великолепное, сохранившееся из старины, новые хозяева не говорят при этом, что все это построено и раскрашено не ими, а до них, другими людьми, которых они завоевали грубой силой, и частично уничтожили, частично рассеяли, а это, мол, -то , что от них осталось, смотрите. Сами такое мы сделать – не способны.

И весь вчерашний день, не знаю, как Степан, но я чувствовал как никогда чужим, в чужой стране. Нет, никто меня не обижал, никто надо мной не смеялся, наоборот – все пытались со мной быть предельно вежливыми, но какое-то отчуждение постоянно присутствовало. И от этих красных фесок везде и вокруг, –голова кругом шла.

А монахи с подворий – турок хвалят, говорят – честные, порядочные, вежливые. Может быть, и так. А вот русских, особенно – моряков, ругают: где какой шум, драка, пьяный кто-то валяется- там обязательно -русские матросы.

Интересно было при посещении Живоносного источника. Конечно, источник тот замечательный, но – сколько к нему всяких чудес присовокупили!: И слепых исцеляет, и хромых лечит и лежачих поднимает и т.п..

«Степан! –скажи мне честно- ты веришь в Чудеса? Вон о скольких чудесных исцелениях нам вчера поведали у того источника?!»–обратился он к Степану.

Тот тоже лежал с раскрытыми глазами и думал, наверное, о том же, что и Семен. «А знаешь, Сеня, а я в это верю! Люди зря не скажут, ведь не каждый источник называют Живоносным. Наверное –Заслужил!. Я вообще верю, что чудеса бывают на свете, та даже со мною бывало такое иногда, что, кроме как чудом и не объяснишь. Да ты и сам немало случаев знаешь и про себя, и про близких, да и чужих людей!».

«Ты прав, Степан. И я тоже верю, что чудеса бывают. Разные могут быть причины чудес, но они- таки бывают! Иногда простые, иногда сложные, чаще смешные- Семен сел на матрац, оперся спиной о переборку и поведал другу, возможно и быль, которую когда-то на отдыхе, рассказал ему наш слободзейский батюшка.

Когда он учился в семинарии, естественно, одним из главных предметом у них был Закон Божий. Читал им этот предмет , уже пожилой архиерей, один из самых давних в истории семинарии и самых «нелюбимых», как преподаватель.

Пришел он как-то в аудиторию и сказал, что сегодня будет особая тема : «Чудо Господне». Прочитал лекцию, особого энтузиазма тема у семинаристов не вызвала, понятно- четвертый курс, они уже многое прошли по другим предметам, прямо или косвенно связанным с текущей жизнью (биологией, зоологией, химией, физикой. естествознанием). Батюшка спрашивает: «Дети мои, а все-таки, как вы относитесь к такому явлению, как Чудо Господне?. Вот ты, например, Шишкин, как ты понимаешь это самое Чудо?».

Шишкин несколько замялся и отвечает: «Ну, наверное, чудо бывает, существует!».

«Вижу- ты не веришь в то, что говоришь, Шишкин. А вот смотри –батюшка открывает закладку на какой-то странице книги:– в таком-то селе, в таком-то году, золотых дел мастер, полез на церковную колокольню, делать ремонт кровли. Сорвался и упал с такой высоты на землю. И- ничего! Встал – и пошел. Это не Чудо по-твоему, Шишкин?»

«Это -случайность!» -быстро ответил Шишкин.

Батюшка встал, подошел поближе, нашел в той книжке нужное место, и громко и четко продекламировал: «Так вот знай, Шишкин, через время он снова полез на колокольню и снова упал, -батюшка сделал солидную паузу, – и снова -ничего! Это ли не Чудо?».

«Это похоже на совпадение! – отреагировал на случай Шишкин.

Батюшка весь побагровел, и уже не заглядывая в книжицу, чуть ли не закричал: «А ты знаешь то, что он и в третий раз туда полез и опять упал- и ни царапины! Что это по-твоему- не Чудо!?».

«Так это уже привычка, батюшка! Для него». –уже тихо промолвил Шишкин, понимая, что теперь он стал врагом преподавателя, навсегда, даже после семинарии.

Друзья посмеялись, начали вспоминать разные «чудесные» истории из своей жизни, потом Семен произнес: «Знаешь, Степа, человек по натуре своей, всегда стремится к Чуду. Ну, так интересно ему. Он, живое существо, не понимает, что самое великое чудо на свете- это он сам!. Он старается взять в плен то Чудо, не задумываясь, чье оно, его или принадлежащее кому-то другому, а чудо, наоборот, чаще всего, берет в плен его самого. В этом и есть смысл самой Жизни, потому, что Жизнь земная, не зависимо от вида, это и есть Оно-ЧУДО. И -неважно, где она теплится –во мне, тебе, какой-нибудь рыбке или в растении, лишь бы она была, воспроизводилась – продолжалась.

Я, конечно, не верю в это нагромождение небылиц о чудесных местах, чудотворцах-людях, и разных там амулетах, заговорах-приговорах, о которых говорят и убеждают нас все, кому не лень. Нет, я просто верю в Чудо, верю в Человека, и верю в Жизнь, потому как сам есть её частичка. И это здорово! А еще, -я верю в тебя, Степа, друг ты мой единственный!».

Степан тоже сел на своем дома матраце, покачался в такт корабельной качке и вдруг как-то так проникновенно произнес: «Семен! А все-таки, какие мы с тобой неблагодарные люди, не по отношению к другим, а по отношению к самим себе! Как-то никогда об этом не задумывался, а вот сейчас вдруг стукнуло в голову. Мы даже не представляем себе, может оно так и надо, конечно, – что, и кто, мы с тобой – друг для друга!?. Мы- не братья, в любом колене, даже не родственники!. Просто друзья, с первых сознательных дней своей жизни. И никто нас не сводил, не соединял, не заставлял, даже не представлял друг другу. Сами представились. А ты можешь себе представить, что меня у тебя нет!?». «Я -НЕТ, А -ты? -вставил Семен». «И я – тоже!– разом выхлопнул Степан – а ведь мы, действительно, сколько уже лет, целых полвека, этого не замечаем. Живем и живем, вроде бы так и надо, а на себя, на нас самих, не хватало времени взглянуть повнимательнее. Мы с тобой о других всегда думали, для других всегда делали, и о других заботились. Да и сейчас, делаем то же самое, в этом самом походе на Святую Землю. Может это и есть наш с тобой жизненный Крест, как у того Иисуса, Господа нашего?. Только нам полегче будет, двое нас, а он был один, и за всех людей мучился. Все-таки здорово, Сеня, что мы с тобой пустились в это путешествие! Пусть только оно пройдет так, как лучше!».

«Спасибо тебе, Степа, за исповедь, – серьезно проговорил Семен, – «я могу повторить твои слова один к одному, в обратном порядке! А знаешь, друг ты мой дорогой, что я думаю по всему этому, вместе взятому?. Вот мы с тобой выпячиваем, выдвигаем, как главное, – сам факт (процесс) нашего паломничества. А ведь не это для нас сейчас главное, Степа. Главное – в том, что мы с тобой, два верных друга, путешествуем вместе. Да, сегодня наш путь на Святую Землю, так мы решили, а завтра -мы можем отправиться в другое место или места, и все равно главное и тогда будет то, что это МЫ с тобой туда отправимся, а куда, что и как- это уже не главное, а производное от нашего желания! Это –правда, Степан и никуда мы от неё не денемся! А сейчас –только можно в очередной раз поблагодарить Господа Бога, что мы есть, что мы двигаемся в нужном направлении, что рядом с нами оказались хорошие люди – и еще, тоже главное, -нас ждут, Степа!».