Читать онлайн Шаманы бесплатно

Глава 1

Камлание шамана

1921 год, конец сентября. Холодная ночь стремительно надвинулась на сибирскую тайгу, слегка припорошенную первым снегом. Выглянула убывающая луна и осветила обширную поляну, на которую из своих стойбищ на оленьих упряжках стали съезжаться якуты и тунгусы. В середине поляны полыхал костёр, и страшный шаман уже начал свой ритуальный танец. Оставив под елями свои нарты, оленеводы плотной толпой обступили ярко пылающий костёр. И затаив дыхание, они с животным страхом смотрели на начавшееся камлание1 своего шамана.

– Что будет? Что скажут духи? – шептали друг другу самые смелые.

Пляшущие тени от костра пугали онемевших оленеводов в предчувствии чего-то неведомого и неизбежного. Шаман, одетый в яркий костюм с разноцветными ленточками, бренчал металлическими подвесками и приплясывал с огромным бубном и колотушкой в руках. Волосы шамана и ленты, свисающие из-под головного убора с пришитыми жуткими белыми глазами, плотно закрывали его лицо и имели устрашающий вид. Ниспадающие волосы шамана в такт ударам колотушкой в бубен открывали его хищное лицо, раскрашенное цветными зловещими полосами. Тунгусы от пронизывающего взгляда шамана в страхе шарахались, а его ритуальная пляска продолжала убыстряться. Бубен, с изображением извивающейся змеи, от ритмичных ударов колотушкой издавал вначале дребезжащий рокот, постепенно доходящий до силы громовых раскатов, грохотал всё громче и громче. При этом шаман в экстазе пел своим заунывным речитативом, притоптывая в такт ударам в бубен.

«Сейчас шаман в своём безумии призовёт доброго духа Иньяна, который на крыльях перенесёт его в мир духов для предсказания будущего», – подумала дочь якутского старейшины Георгия Ефимова молодая круглолицая красавица Мария, стоящая с ним в толпе оленеводов. Она отличалась своим красивым тангалаем2 из сыромятной ровдуги3, расписанной орнаментами и меховыми вставками на рукавах. И вдруг она среди толпы неожиданно заметила своего возлюбленного Михаила Артемьева, который выделялся среди оленеводов. Он был крепок и коренаст, на нём ладно сидел кафтан, расшитый узорами, с широкими рукавами и поясом, украшенным металлическими пластинками. Михаил, когда заметил красавицу, то как-то растерялся, не ожидая в тайге увидеть свою любимую. Мария радостно поманила его к себе и нырнула в чащу хвойного леса, а он сразу поспешил к ней и встретил её у густых, раскидистых елей. Они радостно обнялись и долго не могли оторваться друг от друга.

– Меня пьянят твои запахи, – шептал Артемьев. – Ойя, ты меня сводишь с ума.

– Отстань, – игриво отстранялась от него девушка, – мне жарко от тебя. И потом называй меня Мария.

– Хорошо, Мария, – не отставал Михаил, – ну, поцелуй меня ещё раз!

Так они миловались ещё долго, иногда прислушиваясь к нарастающему грохоту шаманского бубна.

– А я знаю, что скажут духи, – улыбнулась Мария.

– Неужели?

– Конечно, знаю. В нашем Аяно-Майском районе мой отец уже подговорил оленеводов к бунту. С ним заодно «белый» корнет Михаил Коробейников с солдатами и наш шаман Николай Протасов, более других ненавидящий «плохих» большевиков. Так что шаман объявит оленеводам, что нужно восстать против Советов и изгнать «плохих» большевиков. Ты пойдёшь с нами?

– С тобой Мария, хошь на край света, – ответил Артемьев. – Тем более, что я в бегах, хотя и за «хороших» большевиков.

– Это почему в бегах? – удивилась Мария. – Ты же председатель Ревкома4?

– Ты не представляешь, что было, – заторопился Михаил. – На беспартийной конференции огласили списки «вредных элементов», и отправку их на принудительные работы. Оказывается, на меня завели уголовное дело. И знаешь за что? За невыполнение разнарядки по отбору скота у оленеводов в общее пользование. Тоже мне, нашли у нас в Якутии «кулаков», но я-то думаю – за мои взгляды. Хорошо, что меня вовремя предупредили, а то бы арестовали.

– Кто же такой нашёлся смелый?

– Меня предупредил литовец Вольдемар Бертин, которого недавно приняли в партию. Он всех убеждал в необходимости на реке Алдан добывать золото, за которое мы будем покупать у американцев машины, тракторы и прочее. Кстати, Бертину пообещали под его руководством организовать экспедицию для разведки золота в верховьях реки Алдан. Я бы пошёл с ним в экспедицию, но видно не судьба.

– Повезло тебе, Михаил, – хохотнула Мария. – Ох, и повезло!

Артемьев разволновался:

– И я обязательно напишу в Москву, чтобы наказали секретаря Губбюро РКП(б) Лебедева за его поборы и бездумную конфискацию оленей у населения.

– Успокойся Михаил, и пойдём к костру, – схватив за рукав, потащила его Мария, – шаманское камлание заканчивается.

И действительно, согнувшийся шаман, вдруг выпрямился и с большей силой заколотил в бубен. Затем он замер, и как бы придя в себя, воскликнул:

– Духи велят не покоряться большевикам, вернуть оленей и жить, как прежде.

– Что я говорила, – в рукавицу засмеялась Мария. – Светает. Идём Михаил, к отцу, он будет рад твоему приходу.

– Выходи за меня замуж, – неожиданно предложил Михаил Артемьев.

– Если отец позволит, – лукаво ответила Мария.

– Вона он с якутами пошёл в юрту, – заметил Михаил, – а потому нам придётся обождать.

– Подождём, любимый, – согласилась Мария, попав в объятья Михаила.

Глава 2

В юрте старейшины Георгия Ефимова, собранной из небольших круглых брёвен, было душно и жарко от якутов, пришедших после камлания шамана. Из маленьких окошечек юрты струился утренний свет, освещая конусовидный свод крыши над очагом. Жена старейшины принесла оленину и скрылась за занавеской. Ефимов, разрезая ножом мясо, спросил оленеводов:

– Ну что, якуты, принимаем в повстанцы сбежавшего от большевиков Артемьева?

– Как скажет шаман, – переглядываясь, тихо ответили оленеводы.

Шаман Николай устало отозвался:

– Духи благоволят Артемьеву, а далее решайте сами и больше слушайте старейшину.

– Чтобы было понятно, я расскажу всё подробно, а вы будете решать, – начал Ефимов. – После разгрома Колчака в 20-м году мы с партийцами и Артемьевым вышли «из подполья», захватили власть в Якутске и образовали Ревком. На собрании Якутского РКП(б), вместе с комсомолом и профсоюзом мы национализировали собственность купцов, а сенокосные и пахотные земли распределили по уравнительному принципу. И было это правильно!

– Да, да, только так, – подтвердили оленеводы. – Слушаем тебя, продолжай!

Он передохнул и стал раздавать куски оленины якутам, сидящим на лежаках, расположенных вдоль стен юрты. Оленеводы оживились, а Ефимов неторопливо продолжил:

– Для большего влияния Советской власти на местах стали проводить беспартийные конференции бедноты и местных Ревкомов. И вот в январе 1921 года на такой конференции неожиданно потребовали изолировать тойонов5 и произвести разделение населения на классы. Мы тогда с Артемьевым выступили с возражениями, как же выделить из оленеводов «кулаков»? Ведь все якуты имели стада оленей и этим жили и будут жить. Правильно я говорю? И нас тогда с Артемьевым на конференции поддержали.

– Правильно! – загудели якуты.

– Но когда секретарём Губбюро РКП(б) стал Лебедев, то признали решения этой конференции ошибочными, и в сентябре 1921 года вышло постановление Губревкома об изоляции «кулаков» и тойонов от народа, как врагов Советской власти. Это же явный террор. Ну и пошло, поехало. В результате на шумных конференциях стали выкрикивать списки «врагов»: тойонов, «кулаков», их родственников и шаманов, а их оленей конфисковывать. Конечно, я в этот список попал в первую очередь, поэтому с родичами бежал в тайгу, и хочу отделиться от большевиков.

– Да, нам хорошо в тайге, наши олени и кони с нами, – поддакнули довольные якуты и, вдруг кто-то спросил. – А что же случилось с Артемьевым, ведь он тоже выступал против раскулачивания?

Ефимов пожал плечами:

– Видно Артемьев позже получил повестку явиться в Губбюро, и сразу со своими людьми бежал в тайгу и нашёл нас, недовольных террором.

– Да ладно, знаем, Артемьев побежал в тайгу за твоей дочкой Марией, – загоготали оленеводы. – Вона, они на поляне милуются!

– Но, но, – нахмурился Ефимов. – Впрочем, он же с нами, так как решим? Принимаем Артемьева?

– Конечно, – одобрительно заговорили якуты, – а то, какие мы «кулаки»? Пошли в круг!

И они с Ефимовым гурьбой вышли на поляну к затухающему костру.

Глава 3

Мария

А над тайгой забрезжил бледно-розовый рассвет, и стало светать. Михаил и Мария, прижавшись к друг другу, стали вглядываться в толпу оленеводов, шумно выходящих из юрты старейшины. Наконец, за ними показались Георгий Ефимов и шаман.

– Вона, отец с шаманом вышли, – встрепенулась Мария.

– Бежим к нему, – заторопился Михаил и потащил Марию к её отцу.

Подбежав к Ефимову, Михаил не задумываясь, сразу выпалил:

– Отдай Марию за меня замуж и благослави нас!

– Я вижу, что вы уже всё решили. Ну, ну, – ухмыльнулся Георгий Ефимов и посмотрел на дочь. – А как же Барахов? Он же сватался?

– Пусть больше не пристаёт, – ответила Мария. – Я его не люблю!

– Играй свадьбу! Михаил достойный жених! – закричали якуты, стоявшие рядом с ними. – У нас и мясо есть свежее. Соглашайся, а мы обождём идти на войну.

– Время сейчас неспокойное и надо подумать, – начал вслух рассуждать Ефимов, а сам подумал: «Моя девка на выданье, а Михаил орёл. Родом он из Бетюнского наслега, владеет хорошим наследством, грамотный, и единственный, кто сумел окончить четыре класса якутского училища. Был и комиссаром волости и председателем Ревкома, но разочаровался в советской власти, как и я. Пожалуй, не прогадаю, пусть они поженятся».

И к восторгам всех оленеводов Георгий Ефимов торжественно произнёс:

– Благословляю вас, дети мои!

Посмотрев на родичей, велел им:

– Готовьте свадьбу!

В эти тревожные времена оленеводы решили сыграть свадьбу по-простому. Сватовство прошло быстро, затем кэргэн6. кутуеттуур7, за ним уруу8 и свадьба. Невеста Мария, одетая в платье-халадаай9 и безрукавку, рассышитую бисером и серебряными украшениями, выглядела великолепно. Шаман Николай, подарив невесте обереги, принялся тщательно окуривать берестяным дымом юрту. И только после этого шаман в дикой пляске, с грохочущим бубном совершил традиционный обряд вокруг юрты и объявил молодых законными мужем и женой. Сразу началась беззаботная трапеза оленеводов, во время которой Мария тёрла на себе шаманские обереги от зла и болезней, ела с женихом оленину и с удовольствием со всеми пела. В первую брачную ночь молодым положили под подушку варёную печёнку и сердце оленя, и они, оставшись вдвоём, наконец, почувствовали себя счастливыми…

Утром Михаил проснулся от внимательного взгляда Марии.

– Надо собираться в поход! – вскочил он с лежака и заторопился. – Скорее нужно занять несколько селений и утвердить там свою власть.

Мария обняла своего мужа и проворковала:

– Не торопись, у отца мало людей, а потому ты ищи в тайге Коробейникова. Вот с ним можно установить своё управление.

Она хохотнула:

– И потом оленеводы пока не съедят, и не выпьют все свадебные припасы, не успокоятся.

– Умница ты моя, – прошептал Михаил, нежно целуя свою молодую жену. – Иди ко мне, любовь моя, – и страстно притянул к себе.

А Мария ловко вывернулась из его объятий и неожиданно предложила:

– Хочешь, я немножко пошаманю, нам наудачу.

– А ты умеешь? – спросил Михаил.

– Немножко, только без бубна, – ответила Мария и загадочно улыбнулась. – Ведь мой дедушка был шаманом, он меня и научил всему.

Надев свой шаманский головной убор, она пустилась в пляс. Михаил лежал на лежаке и чувствовал, как медленно погружается в какую-то бездну. А бесконечный танец с песнями продолжался и Михаил отключился. Мария, наконец, остановилась в своём диком танце и умолкла. Её бешеные глаза потухли, и она в изнеможении упала на грудь мужа. Михаил вздрогнул.

– Духи говорят, – прошептала Мария, – что скоро придёт другой большой белый офицер и будет тоже повержен.

– Так и сказали? – подивился Михаил. – Что ж поживём, увидим, а я жажду приключений.

– Коробейников будет побит и белый генерал, который скоро приплывёт, тоже, – пояснила Мария. – Миша, может отложишь свои приключения?

– Ну, уж нет! – вскипел Михаил. – Какой ещё белый генерал может появиться в нашей глухомани? Не верю!

– Успокойся, мой милый. Мой отец и ты будете невредимы, – улыбнулась Мария. – Пойдём, прогуляемся по тайге, мне с тобой так хорошо и спокойно!

А свадебный пир длился недолго, всего-то дня три. Оленеводы беззаботно праздновали и не очень торопились, а вот молодые якуты предлагали, не дожидаясь подмоги, действовать.

– Поспешать надо, – горячились они, садясь на нарты, – а то когда же мы отобьём своих оленей у большевиков?

– Поторапливайтесь, – подгонял разомлевших оленеводов Георгий Ефимов, – ишь, разленились. Нам надо соединиться с Коробейниковым, это и будет подмога.

– Чего раскричался-то, – вскипел какой-то оленевод, садясь на нарты. – Сам-то говорят из «бывших».

Артемьев обернулся и грубо оборвал его:

– Не смей так говорить! Георгий достойный якут. Он учился в Томском университете, был командиром Якутского ГубЧК, но из-за перегибов советской власти перешёл к повстанцам и вместе с белыми офицерами будет противостоять Советам.

– На что нам нужны офицеры? – пробурчал оленевод. – Нам только бы свою скотину вернуть, – обернулся он, догоняя свой отряд.

Ефимов, усаживаясь на нарты, улыбнулся и сказал Артемьеву:

– Спасибо, что защитил. А наш народ не может жить без своей скотины, она его кормит и одевает.

Он поправил шапку и подмигнул Михаилу:

– Хорошо, что вовремя сбежал. А помнишь, когда я попал в списки «врагов», и уговаривал тебя бежать со мной в тайгу? Ты же упрекал меня в малодушии и предлагал на следующей конференции добиться своей правды. Арестовали б нас, это уж точно!

– Да, меня вовремя предупредили, – улыбнулся Артемьев, – а так бы упрятали в тюрьму.

– Вот и получается, что мы оба с тобой в бегах, – улыбнулся Ефимов и кашлянул в кулак, – но ты не промах, успел жениться.

– Мы давно хотели пожениться, – начал было оправдываться Михаил Артемьев.

– Да ладно, я про вас всё знаю, – ответил Ефимов, – и хочу тебя предупредить, что ко мне с калымом приходил твой одноклассник Гаврилка Барахов и просил руки моей дочери Марии. Гаврилку я отшил, но он упорный, противный тип и точит на тебя зуб. Так что смекай, а теперь вперёд!

Артемьев сразу ответил:

– О приставаниях Барахова я знаю, и Марию в обиду не дам. С тобой пойду, но кровь проливать не хочу. А вот если большевики пойдут на нас, то будем вместе защищаться, а лучше договариваться. Ну, поехали!

Ефимов покачал головой и резанул рукой, как шашкой:

– Нам оленей надо вернуть, и с «беляками» образовать свою республику, а лучше самоуправление! Поехали.

– Вперёд в неизведанное! – воскликнул Артемьев. – Даёшь народную власть!

Глава 4

По дороге в Верхневелюйск

Затерявшееся в глухой тайге поселение Верхневелюйск погрузилось в непроглядную темень и только тускло светилось одинокое окошко свежесрубленной избы Управы. Вот на этот свет и устремился всадник, выскочивший из леса. Он устало слез с лошади, потрепал её за бурую гриву, накинул уздечку на перила крыльца и открыл дверь. Секретарь Велюйского бюро РКП(б) Исидор Никифорович Барахов с удивлением увидел своего запыхавшегося брата Гавриила.

– Где ты пропадаешь? – спросил он.

– Дай испить, – проговорил Гавриил. – Сейчас расскажу.

Гавриил выпил ковш воды, утёрся рукавом и придвинул табурет к столу брата.

– Так вот, – начал он. – Я поехал в стойбище свататься к Марии Ефимовой. Ты знаешь, я давно приглядываюсь к ней.

– Да, не тяни ты, – проговорил Исидор. – Говори толком.

– Что говорить-то, – вскипел Гавриил, – она с отцом и сородичами исчезла в тайге.

– Как исчезли? – вскричал Исидор и сразу вспомнил. – Ах да, ведь Ефимова на конференции включили в список «врагов Советской власти», потому он и сбежал. А ведь толковый был. А куда ушли, не знаешь?

– Неизвестно, – ответил Гавриил, – я расспрашивал оленеводов, которые остались в стойбище.

– Слыхал я, что в тайге орудует шайка Коробейникова. Видно, Ефимов к нему и побежал, – предположил Исидор.

– Я тебе не всё рассказал, – не слушая брата, выпалил Гавриил. – Артемьев тоже сбежал, и говорят в тайгу к повстанцам.

– Артемьев? Знаю, знаю! Вы же вместе учились в якутском училище, потом работали в одном Ревкоме и были, кажется, дружны? А теперь вы девку не поделили и даже подрались из-за неё. А на днях мы разбирались с жалобами на Артемьева, кто-то написал пакостное письмо.

И вдруг Исидор аж подскочил:

– Что моргаешь? Не ты ли накрапал? А?

Гавриил густо покраснел.

– Не выдавай меня, – сознался он. – Я написал, чтобы упрятать Мишку Артемьева в тюрьму, а то он прилип к моей любимой Марии. Я несколько раз предлагал её отцу калым – целое стадо оленей. А он мне, а что скажет Мария?

– Эх, ты жених, упустил свою невесту, – заулыбался Исидор. – Получается, Артемьев помчался в тайгу искать Марию Ефимову, а значит, их надо искать в шайке корнета Коробейникова, а тот непременно постарается захватить Чурапчу.

– Это тот корнет из царских офицеров, служивших в гарнизоне Якутска? – вскричал Гавриил. – Хорошо, что надоумел меня. Завтра же буду искать отряд Коробейникова и примкну к нему. Я надеюсь опередить Артемьева, первым найти свою Марию и жениться на ней, а её отца быстро уломаю.

– Ищешь приключений на свою голову! – вскипел Исидор. – Хочешь из-за девки стать белоповстанцем? Какой позор! Я запрещаю тебе даже думать об этом, ведь ты запятнаешь моё имя большевика. Ты хоть это понимаешь?

Гавриил побледнел и отвернулся от брата.

– Что отвернулся, ты меня слышишь? – заорал Исидор. – Не смей!

А Гавриил уже «закусил удила», его узкие глаза расширились и налились кровью.

– Не стой на моём пути, иначе ты мне не брат, – заорал Гавриил.

– Тогда помни, – покачал головой Исидор, – я не смогу тебя выручить, ежели попадёшь в плен.

За окном посветлело. Гавриил вскочил и, не простившись с братом, со злостью хлопнул дверью. Вскоре он уже мчался на своём крепком коне по тайге в Чурапчу с единственной мыслью: «Мария, любовь моя, я тебя найду!»

Глава 5

Весной 1922 года восставшие оленеводы во главе с Ефимовым соединились с корнетом Коробейниковым и захватили несколько селений, в том числе и посёлок Чурапча. Гавриил Барахов, загнав своего коня, набрёл на пикеты белоповстанцев и оказался перед корнетом Коробейниковым.

– Ты ведь братец большевика Исидора Барахова? Так я говорю? – и он, посмотрев на хорунжего, спросил пленного. – Что же тебя привело ко мне? Молчишь?

– Да, Ефимов говорил, что привела его к нам любовь к Марии. Ха, ха! – разгоготался хорунжий.

– Не смей! – вскипел Гавриил Барахов.

– Ну, ну! Смею тебя заверить, что Мария Ефимова уже вышла замуж за Артемьева и у них, кажется, будет первенец, – совсем развеселился Коробейников. – Так что ты Гавриил опоздал, а что сбежал от большевиков это хорошо.

– Артемьев же был председателем Ревкома, – вскричал Гавриил, – и он с вами?

– Да, Артемьев с нами. Мы все кем-то когда-то были. Вот я, например, в юности был интернационалистом и что? А ты ведь тоже служил в Ревкоме. Но не отчаивайся, присоединяйся к нам, будешь у меня писарем, а пока пойдёшь в караульные! Хорунжий, проводи Барахова и верни ему оружие.

Когда они направились к двери, Коробейников вдруг остановил хорунжего.

– Стой, я тебе кое-что скажу, – и шепнул на ухо. – Последи за этим «краснопузым», а ну, если он засланный?

Гавриил вышел из штаба, как в тумане, и пребывал в своих думах. «Что ж в отряде будет удобнее вредить Артемьеву, – рассуждал он. – Я подставлю его под пулю, а сам женюсь на Марии».

– Ну, идём воин, – ухмыльнулся в бороду хорунжий. – Зря ты убёг от «красных», ведь Мария-то тю-тю!

– Как это тю-тю?

– А так, Мария с Михаилом отправились в свадебное путешествие. Ха, ха, шучу, поехали с оленеводами на переговоры в ближние сёла, а тебе караулить дорогу.

В Чурапчи белоповстанцы устраивали шумные сходки и вскоре объявили себя белоповстанческой армией, образовав Якутское областное управление. Так в Чурапче было создано «Временное ЯкОблНародУправление». Ефимов был избран председателем правительства, а Артемьев стал его помощником. Страшно занятый Артемьев неожиданно увидел Гавриила и опешил:

– И ты в ополчении?

– Я пришёл за Марией, – взвизгнул Гавриил, – а ты не вправе владеть ею!

– Да, пошёл ты, – ответил Михаил, – Мария моя законная жена, и если я увижу тебя около неё, убью!

Писарь Барахов не воин, он мог только завидовать Артемьеву, но все его попытки подставить Михаила терпели неудачи. Когда Мария, направляясь к своей юрте, увидела Барахова в стане белоповстанцев, то очень удивилась.

– И чего тебе не сиделось в Якутске? – бросила она на ходу.

– Да, я из-за тебя сбежал, – заикаясь, просипел ей вслед Гавриил, – потому что люблю тебя. Давай сбежим с тобой в глушь.

– А я тебя не люблю! – проговорила Мария в сердцах. – И вообще ничего и никогда тебе не обещала. Поди прочь! – и побежала к своей юрте.

И Барахов, как побитый, пошёл к своей палатке, бормоча себе род нос: «Полюбишь меня, когда муженька твоего посадят в тюрьму. Вот тогда вспомнишь меня, Барахова!»

Глава 6

Вечерняя тайга беспокойно шумела настороженными елями. На поляне, заставленной солдатскими палатками и юртами, происходила какая-то непонятная суета, а в воздухе уже запахло тревогой.

– Это не к добру, – пробурчал хорунжий. – Надо бы проверить посты, но некогда, ведь приказано следить за «краснопузым».

Гавриил Барахов, получив отказ от Марии Ефимовой, почти бежал по военному городку. За ним, не прячась, шёл следом хорунжий. Барахов ничего не видел ни перед собой, ни вокруг, как вдруг набрёл на островерхий чум шамана Николая, стоящий на отшибе.

– Вот кто мне нужен! – вскричал он и вбежал внутрь, с единственной мыслью: «Закажу шаману убийство Артемьева!»

Хорунжий прилёг под елью и стал ждать. «Зачем ему шаман? – рассуждал он. – Может «краснопузый» хочет извести своего соперника? Посмотрим, посмотрим!»

Быстро темнело, и тайга стала погружаться в кромешную тьму, но хорунжий сумел заметить, как Барахов с шаманом вышли из чума и скрылись в тайге. «Как бы мне их не упустить, иначе Коробейников запорит?» – подумал он и поспешил за ними.

Вдруг в темноте хорунжий ударился головой обо что-то жёсткое и машинально отмахнулся.

«Что это?» – вздрогнул он.

Но когда нащупал эту преграду, то понял:

– У, чёрт! Да это старьё якутов, всё скукожилось от времени. Ну да, они традиционно не выбрасывают свою старую поношенную одежду, а развешивают её на деревьях.

Хотя хорунжий был опытным охотником, но он, чертыхаясь, долго плутал в темноте, пока не заметил свет костра и пошел на огонь.

– Ага, вот они! – прошептал он и спрятался за развесистой елью.

Шаман Николай уже камланил у костра и приглушённо бил в свой бубен, а Гавриил был его помощником. Он стоял напротив шамана и, сложив руки на груди, спокойно смотрел на это представление. Шаман неожиданно запел своим противным голосом и ускорил свои движения, как вдруг через мгновение шаман остановился и прокричал на ломаном русском языке:

– Духи охраняют Артемьева.

– Ничего ты не можешь, – мгновенно взбесился Гавриил, – зря я тебе дал самородок.

– Могу порчу навести, – поспешил ответить шаман.

– Наведи, да побыстрее.

И шаман опять запел и пустился в пляс вокруг костра, и когда бубен умолк он объявил:

– Духи нашлют порчу!

– Хоть что-то, – нахмурился Гавриил и пошёл прочь, а за ним украдкой последовал хорунжий.

Глава 7

Стало светать, и вдруг на поляне послышались беспорядочные выстрелы, и Гавриил увидел, как белоповстанцы заскакивали на нарты и разъезжались в разные стороны. И он, сломя голову, бросился в тайгу и спрятался в густом ельнике. Гавриил, вовремя смекнул, что нужно прихватить с собой архив повстанцев, и бросился в штаб. Хорунжий бежал на крики и корил себя: «Эх, надо было б проверить посты». Солдаты в панике побежали. За ними, потрясая наганом и сверкая своим нижним бельём, нёсся Коробейников:

– Назад, канальи! Перестреляю всех!

Но его никто не слушал. Хорунжий догнал Коробейникова и доложил:

– Барахов заказал шаману, ну которого привёл Ефимов, порчу на Артемьева.

– Да отстань, мне не до того, – отмахнулся Коробейников, – лучше останови паникёров.

– Где там, разве их остановишь, – пробормотал на ходу хорунжий. – Якуты хотя и стойкие, но легко подаются панике, и так же быстро придаются всеобщему веселью. Солдат вовсе не остановишь. Так что пора самому спасаться!

Артемьев неожиданно заболел, и Мария сама перетащила мужа на нарты и помчалась вслед за своим отрядом. Она лихо управляла оленями и, поглядывая на лежащего мужа, вдруг заметила хорунжего, ловко вскочившего на задки.

– Что вояка, и ты тоже драпаешь? – усмехнулась Мария.

– «Красные» нас настигли врасплох, – ответил хорунжий, – а что твой Артемьев слёг?

– Да что-то неожиданно занемог.

– Знаешь, я сегодня ночью следил за Бараховым, и он шаману заказал порчу на твоего мужа.

– Заказал нашему шаману Николаю? Вот, негодяй, – встревожилась Мария.

«Надо б отвести болезнь, хотя Миша болеет второй день, – подумала она, – но на всякий случай я всё равно буду камланить!»

Так отряды белоповстанцев были развеяны. В тайге слышались выстрелы, но вскоре всё стихло. Перепуганные оленеводы, собравшись на очередной сходке, дружно решили обратиться за помощью к белогвардейцам – братьям Меркуловым, самостоятельно правившим во Владивостоке, и послали туда делегацию во главе с Георгием Ефимовым. Генерал-полковник Дитерихс, сместив братьев, направил на помощь восставшим отряд во главе с молодым генерал-лейтенантом Анатолием Пепеляевым, оставив во Владивостоке в заложниках Ефимова.

Когда же Артемьев оправился после тяжёлой болезни, то сразу собрал сходку оленеводов-повстанцев и, потрясая газетой, объявил о роспуске своего отряда. Оленеводы зашумели.

– Тихо! – выкрикнул он и, развернув затёртую газету, приготовился читать.

Но передумав, он зычно прокричал:

– Я вам перескажу, что тут написано, 27 апреля 1922 года, за подписью М. Калинина, вышел декрет об образовании ЯАССР, об амнистии белоповстанцев, а Охотский уезд временно переподчинили Якутску. Так что мы не зря бунтовали и добились своего! А наши приключения закончились, и поэтому все могут расходиться по домам!

Якуты нехотя разъезжались по своим стойбищам, жалуясь друг другу:

– А как же наш скот? Кто его вернёт?

По пути в свою юрту Артемьев, теперь уже поверив в шаманство, проклинал своего врага Барахова, заказавшего на него порчу, и с нежностью вспоминал о Марии. «Она камланием спасла меня от горячки, – думал он, и вдруг заулыбался. – А каковы были наши приключения с Ефимовым! А? Будет что вспомнить!»

Войдя в юрту, он обнял свою жену и сказал:

– Мария, как же ты была права. Ведь ты нашаманила поражение Коробейникову, так и случилось! А я тогда тебе не поверил, впрочем, так ему и надо. Ишь, захотел подмять под себя наше народное Управление

– Так предсказали духи, – улыбнулась Мария.

Вскоре волнения в Якутии пошли на убыль, но неожиданно в 1923 году с опозданием пришла белогвардейская помощь. На двух пароходах «Защитник» и «Батарея» под видом торговых судов, Пепеляев неожиданно высадился у Охотского порта Аян и, не раздумывая, пошёл на Якутск. К нему с остатками своего отряда пришлось присоединиться Артемьеву с Марией. Но какое было удивление Михаила, когда он увидел гадко улыбающегося Гавриила Барахова.

– А Барахов, что здесь делает? – спросил он у Пепеляева.

– Да, он сбежал от Коробейникова ко мне со всем архивом, – расхохотался подвыпивший Пепеляев, – а потому этот якут оказался мне нужным человеком.

Он обернулся и увидел какую-то суету у якутов. Те в своих длинных рубахах-кухлянках до колен, в узких штанах и коротеньких сапожках лихо отплясывали что-то дикое и непонятное.

– На таком морозе и веселятся, – нахмурился Пепеляев, – правильно люди говорят, что якуты легко поддаются общей радости. Вот дети!

И вдруг он спросил Артемьева:

– А правда, что новорождённых детей якуты каждый день натирают снегом, и если ребёнок выживет, то станет крепким и выносливым воином?

– Да, поэтому якуты не боятся морозов, – ответил Артемьев, – и становятся неутомимыми охотниками.

– А скажи, кто такие якуты?– ухмыляясь, спросил Пепеляев. – Откуда они взялись эти охотники?

– Эта длинная история, – проговорил Артемьев, не заметив сарказма русского. – Первые упоминания о наших предках курыканов были в XIV веке. Они переселились с Алтая на берега рек Лены, Вилюя, Алдана, потеснив тунгусов. К XIX веку сформировался народ долганы или саха, значит белый, солнечный – дети солнца. А якутами их стали называть русские первопроходцы.

– Значит, говоришь саха – дети солнца, – рассмеялся Пепеляев. – А воины они некудышние, разбежались от «красных», как зайцы, бросив Коробейникова. Но мои солдаты покажут «красным», где раки зимуют!

Генерал-лейтенант Пепеляем был молод и горяч. Он верил в свою удачу, и поэтому без всякой разведки пошёл на Якутск. Артемьев, видя его беспечность, предупредил:

– Не советую сразу идти на Якутск, моя жена Мария предсказала тебе неудачу. Там сильный «красный» гарнизон, а нам нужно ещё долго собираться с силами.

– Слушай Артемьев, в Сибири кругом шаманы, – рассмеялся Пепеляев. – Откуда они взялись?

– Шаманы происходят от тунгусского глагола «знать» и благодаря русским первопроходцам это название распространилось на всю Сибирь, Дальний восток, Алтай и по всему миру. Тунгусы самый многочисленный народ Сибири, это «аристократы» тундры и тайги, сохранившие свою самобытность и религиозное верование. Для них шаманы являются посредниками между миром духов и людьми, и они обладают уникальными способностями, летая в мирах, предвидеть будущее.

– Как наши ясновидящие или колдуны что ли? Какая чушь! Да плевать я хотел на шаманов,– ухмыльнулся Пепеляев. – Ты, Артемьев, дрожишь под женской юбкой, и слушаешь шаманские басни, так охраняй с якутами мой обоз. Это приказ!

Предсказание Марии вновь сбылось, и на подступах к Якутску в улусе Амгу отряд белого генерал-лейтенанта Пепеляева был разгромлен. Пепеляев отступил к Аяну и, не получив помощи из Владивостока, сдался большевикам в плен, закончив свой путь в тюрьме. Белогвардейский обоз, который охранял отряд Артемьева, был захвачен красноармейцами, но Михаилу с беременной Марией удалось скрыться в дремучей тайге. Там они своим родом стали мирно жить, занимаясь разведением оленей и охотой.

– Хорошо в тайге! – размечтался Артемьев, подбрасывая ветки в костёр. – Тихо без всякой суеты. Так я говорю, родичи?

– Тайга нас кормит, – закивали якуты, его родственники, – и оленей у нас много.

Артемьев рассуждал о судьбах своего рода, и с теплотой вспомнил о своём латышском друге Вольдемаре Бертине.

«Наверное, он уж давно разведал месторождение золота и купается в своей славе. Как же мне хотелось быть с ним! – думал он. – И зачем я связался с белоповстанцами? Ведь предупреждал же меня Бертин – ты ведь не враг Советской власти, отсидись в тайге, и всё образуется, А меня увлекли приключения с оленеводами, не желавшими отдавать свой скот!»

А Мария, видя беспокойства мужа, словно прочитала его мысли:

– Всё образуется, Миша. Духи тебя охраняют!

Глава 8

Посёлок Незаметный

Тем временем Вольдемар Петрович Бертин добился своего. Он, получив разрешение на поиски месторождения золота, ещё в апреле 1923 года из Якутска во главе артели старателей из 22 человек, отправился в верховьях реки Алдана. Старатели в поисках золотых россыпей обошли берега реки Алдана, и вышли на её приток Орто-Салы, но ничего путного не нашли. Здесь неожиданно у какого-то неизвестного ручья они столкнулись с табором вольных старателей во главе с Михаилом Тарабукиным. Они договорились вместе искать золото и стали обследовать берега этого ручья. И вскоре поиски дали неожиданные результаты, особенно в верхней части этого ручья.

– Смотрите, – закричал Тарабукин, – золотые блёски лежат почти на поверхности земли, они так сверкают на песчаной косе, что различаются даже невооружённым глазом.

– Какое везение! – обрадовался Бертин, подбежав к нему. – Здесь и начнём копать. А прииск мы назовём в честь неизвестного ручья – «Незаметным».

Срубили барак на всю артель и приступили к работе. Стояла засуха, поэтому в ручье не было воды. В русле ручья артель устроила водохранилище, пробив бортовые канавы из тайги для притока воды. И наконец, через месяц приступили к промывке песков. Месторождение было богатое, и артель добыла несколько фунтов золота.