Читать онлайн Алатарианская Империя бесплатно

ЧАСТЬ I

Глава I. Открытие Печати

       Помощник Главного изобретателя при имперском дворе Эмилия Фрост и младший алхимик Фин Ламби вошли в закрытую часть имперской библиотеки, допуск к которой всегда согласовывался с самим императором Айрисом Таггерангом, дающим своё личное на то разрешение.

– Неужели нам и правда позволили посетить эту часть библиотеки? Не верится, – восхищённо вздохнула Эмилия, зачарованно оглядываясь вокруг.

– Помощнице Главного изобретателя Империи разрешено черпать знания из любых уголков библиотеки, – не разделил восторженности своей спутницы Фин, скользя рассеянным взглядом по переплётам толстенных томов старинных книг.

– Почему ты расстроился? – Эмилия взяла его за руку. – У тебя ведь тоже есть доступ к знаниям.

– Его получил отец, это у него есть доступ, – опустив глаза, ответил парень.

– Поверь мне, ты превзойдешь отца и получишь собственный доступ, – приободрила его Эми. – Пойдем исследовать. Сколько книг, у меня просто глаза разбегаются! —

и, повернувшись, она уверенной походкой зашагала вглубь по длинному слабоосвещенному коридору. Фин же не спешил поддаваться нетерпеливости своей подруги, оставаясь на месте. Через миг длинные рыжие, слегка кудрявые волосы девушки растворились в царящем вокруг мягком полумраке зала. Библиотека при дворце императора считалась самой большой во всей Алатарианской империи. В закрытом крыле вдоль стен располагались огромные высокие стеллажи с собранием книг, содержащих научные знания, доступные далеко не всем. Эти стройные, уходящие вдаль ряды полок образовывали подобие пролёта, больше смахивающего на тоннель. Все библиотечные секции аккуратно классифицировались по тематике, что позволяло посетителю находить искомое без особого труда.

Фин медлил, не торопясь за Эмилией, которая уже увлечённо крутилась меж громоздких стеллажей, изрядно углубившись вперед по коридору. Он надеялся найти печатные труды, в которых сможет обнаружить ответы на вопросы, связанные с его деятельностью в области алхимии. Разумеется, он не был настолько самонадеян, чтобы отыскивать здесь откровения о формуле эликсира молодости или философском камне – предмете, что сможет превратить один металл в другой, однако алхимия многогранна и хранит великое множество других, надёжно сокрытых завесою тайны знаний.

Судьба Фина определилась еще до его рождения. Он появился на свет в главном королевстве Алатарианской империи под названием Атуя, сердцем которого являлась столица Илатари, где его отец, гениальный алхимик, к тому времени уже преподавал в столичном университете. Несмотря на темный цвет кожи, семья Фина пользовалась известностью и уважением во всех пределах Империи. Его предок иммигрировал с земель Имиль в королевство Атуя, тогда еще не входившее в состав Империи. Благодаря своим гениальным познаниям в области алхимии он быстро нашел достойное место в новом обществе, став востребованным ученым и уважаемым человеком. Отец с самого раннего возраста прививал Фину любовь к алхимии, щедро делясь с ним обретенными знаниями. Фин покорно учился, боясь огорчить отца. Тот, в свою очередь, относился к Фину скорее, как к ученику, нежели как к сыну.

– Финннн! Иди скорее сюда! – вырвал его из раздумий настойчивый голос девушки.

Фин быстрым шагом преодолел темный коридор, повернул направо и вошел в комнату с книжными полками, причудливо расположенными по кругу. В центре стоял огромный фонарь, накрытый стеклянной колбой и освещавший все пространство блеклым желтоватым светом. От него по стенам озорно прыгали золотистые блики, что перескакивали с книжки на книжку, словно соревнуясь между собой в мастерстве. Запах от горящего под колбой масла затейливо перемежался с древесным, создавая купаж, напоминающий аромат свежескошенной травы или только что срубленного дерева.

– Смотри, что я нашла! – Эмилия протянула ему толстую книгу в мягкой кожаной обложке со старинным переплетом.

Фин бережно взял книгу в руки и провел по ней рукавом рубахи, смахивая внушительный слой пыли. Сощурившись, он попробовал в свете библиотечной лампы прочесть название.

Попытки не увенчались успехом – неизвестные буквы не сказали ему ровным счётом ни о чём. «По всей видимости, это некий древний языковой диалект, – огорчился он, – используемый в отдаленных королевствах Империи». Ситуацию разрешила Эмилия. Будучи уроженкой именно тех краёв, а посему без труда разобрав написанное, она, догадавшись о причине ступора Фина, решительно выхватила книгу из его рук:

– Извини, мой друг. Я забыла, что вы, придворные, не учите древние, ненужные диалекты, – «ненужные» она выделила особой интонацией.

– Я не живу в замке Империи, – немного обидчиво протянул Фин, недовольно нахмурив брови. – И вообще, где ты взяла эту книгу? – он окинул взглядом стеллажи, однако книг, подобных этой по размеру, не заметил.

– Пока ты мечтал, стоя у входа, я успела пройти два коридора и да, ты правильно заметил, что книга куда массивней других. Она сразу бросается в глаза. А ещё меня заинтересовал рисунок в виде спиральной башни и слой пыли, указывающий, что ее давно никто не открывал.

Фин слушал ее с хмурым лицом.

– Ладно тебе, не сердись, – примирительно проговорила Эмилия, толкнув приятеля в плечо. – Сейчас сама все прочту, – и, вальяжно растягивая каждое слово, дабы выдержать интригу, зачитала: – «Академия знаний».

Фин горел желанием узнать, что внутри, однако всем видом старался этого не показывать.

– Это то, что я думаю? – сдержанно спросил он, натянуто изобразив легкую улыбку.

– Да. Думаю, речь идет именно о той самой академии, тему которой затрагивал мой вечно недовольный и ворчливый преподаватель в университете, рассказывая, что раньше люди были намного умнее и знали больше и все их знания хранятся в некой «Академии знаний», – на этих словах она скривила губы, поскольку слышала их каждое занятие.

Фин смущенно потупился в пол:

– Отец также упоминал о том, что люди раньше были умнее, особенно когда я не выполнял задание или не выучивал урок…

Он вздохнул:

– А знаешь, – его глаза неожиданно увлажнились, – в детстве у меня не было отца,

с которым я играл бы, как другие дети, а только учитель. И кроме книг, я в детстве ничего не видел.

Повисла небольшая пауза.

– Извини, – спустя мгновение лицо Фина приобрело прежний невозмутимый вид. – Меня не туда понесло. Думаю, отцу понравится эта книга, – добавил он уже спокойным тоном, поглаживая шершавую кожаную обложку.

– Не спеши так, сначала нужно посмотреть, что в ней, – остудила его Эмилия. – Может, там и нет ничего важного? Или, наоборот, важные знания, которыми будешь владеть ты, а не твой отец, – она ткнула пальцем в грудь парня. – Давай-ка сядем за стол и посмотрим, какие тайны она хранит, – и, хитро улыбнувшись, Эми кивнула ему на небольшой стол в углу комнаты.

– Но за столом всего один стул, – Фин озадаченно огляделся вокруг.

Пока он думал, Эми выудила с полок несколько толстых книг. Тщательно стряхнув с них пыль, она сложила их у стола стопкой и спокойно уселась верхом. Фин никак не прокомментировал такое её инженерное решение и просто умостился на стул возле нее. Эмилия положила книгу на стол и открыла первую страницу. На пожелтевшей и растрескавшейся от времени коже перед ними предстал рисунок неизвестного им механизма, напоминавший собой три листа какого-то дерева, соединенных между собой.

– Странный рисунок, – задумчиво протянул Фин, с интересом разглядывая изображение со всех сторон.

– И вправду, – согласилась Эмилия, – я такого еще никогда не встречала. Посмотрим дальше, – с легким нетерпением произнесла она и перевернула страницу.

Следующая страница содержала текст, написанный на древнем диалекте.

Эмилия Фрост родилась в самом дальнем восточном королевстве империи Лунар,

в небольшом поселении под названием Хурин. В королевстве Лунар разговаривали на двух языках: алатарийском, который было принято называть общим языком, и ранулском, считавшимся древним диалектом. Отец Эми Бивольд Фрост был известным изобретателем, его светлым разумом восхищались лорды, короли и даже сам император не был равнодушным к его творениям из железа, глины и дерева. Бивольд передавал знания своим четырем сыновьям, старшим братьям Эмилии. Однако видел, что в них нет нужного образа мышления. Маленькая Эми постоянно находилась возле них и воспринимала задания отца как игру. Бивольд начал замечать, что девочка отлично справляется со всеми заданиями и, самое главное, ей это очень нравилось, особенно когда братья злились. Со временем отец сконцентрировал обучение полностью на дочери. Ее светлый ум и рассудительность радовали его каждый день. Когда Эмили исполнилось шестнадцать лет, отец взял ее изобретения на ряду со своими и уехал в столицу королевства Атуя на выставку изобретений, куда съезжались со всей Империи. На выставке император, хорошо зная Битольда и его изобретения, сразу направился к нему, минуя всех остальных. Он хвалил его и восхищенно рассматривал творения. За все года Битольд Фрост ни о чем не просил императора, однако в этот раз он, показывая изобретения дочери, попросил императора дать разрешения обучаться ей в университете Мэндри, в столице королевства Атуя. Таким вот образом, Эмилия с возраста восемнадцати лет поступила учиться в университет. Она оказалась единственной девушкой в Мэндри, однако ее стремление и упорство быстро вывело ее вперед. Окончив университет и получив степень магистра в двадцать пять лет, она оказалась одной из лучших в своем выпуске, потому и взяли её на столь высокую должность в изобретательском центре при имперском дворе.

        За чтением время пролетело незаметно. Эмилия на одном дыхании читала и переводила книгу. Фин же сидел неподвижно, стараясь уловить каждое слово, произнесенное его кареглазой спутницей. Перевернув очередную страницу, Эми притихла, всматриваясь в книгу.

– Что там? – спросил Фин, не выдержав молчания.

– Если я правильно перевела, то это карта расположения древней Академии знаний… – тихим задумчивым голосом закончила она, не отводя взгляда от книги.

– Той самой Академии? – переспросил Фин, округлив глаза.

Эмилия молча положила книгу так, чтобы ее могли видеть оба. Первое, что бросилось в глаза, это профессиональная прорисовка карты, такие карты они видели лишь в картографии Империи.

– Ты думаешь, это настоящая карта? – спросил Фин, вопросительно заглядывая в глаза Эмилии.

– Я думаю, что карта настоящая, а вот правда ли то, что она указывает путь к академии, этого я не могу сказать, – ответила Эми, вертя книгу в разные стороны.

– И что нам с ней делать? – спросил Фин.

– Мы должны показать ее картографу. У меня как раз имеется один знакомый, который может нам помочь, – с легкой улыбкой ответила Фрост.

– А как же мы ее покажем, если она находится в книге, а те экземпляры, что находятся в закрытой части библиотеки, нельзя выносить, – подняв бровь вверх, переспросил Фин.

– Очень просто, – Эми легким движением руки вырвала желтую шершавую страницу.

Лицо Фина побледнело, губы затряслись. Девушка между тем свернула кусок старой кожи с нарисованной картой в трубочку и, сунув её в голенище сапога, улыбнулась и похлопала парня по плечу:

– Не бойся, твой отец не узнает, – после чего поднялась со своего импровизированного стула и, расставляя книги обратно по местам, добавила тоном, не терпящим возражений: – Нужно идти.

      Фин не спеша поднялся, подвинул стул на место и погасил все свечи. В комнате воцарилась кромешная тьма, и молодые люди спешно направились к выходу.

Фин едва удерживал себя в руках, но изо всех сил старался выглядеть спокойным.

Когда они покинули библиотеку и вышли на улицу, оказалось, что уже давно стемнело,

и на улицах города воцарился глубокий серый вечер. Первые звезды украсили собой полуночное небо, а легкий прохладный ветерок напоминал о скором приближении ночи. Фин выдохнул с облегчением.

– Дело сделано, – умеренно радостным голосом изрекла Эми и вытянула свернутый клочок из сапога.

– Спрячь, вдруг кто увидит, – прошептал Фин, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Завтра с утра пойдем на рынок и найдем моего знакомого, дабы он пролил свет на карту, – серьезно говорила Эмилия.

– Согласен, – ответил Фин, не сводя глаз с карты.

        После этого молодые люди разошлись в разные стороны. На улице осталось уже совсем мало людей. Шум и гам от разговоров и топота копыт умолк, уступая свои права тихому, размеренному вечеру. И только из таверн доносились крики, песни и музыка.

В Империи существовало очень много подобных заведений на любой вкус и кошелек. Они пользовались большим спросом среди самых разных слоев населения – здесь могли провести время как бедняки за кружечкой пива, так и более богатые представители, испивая глинтвейн, разнообразное вино или изысканный ром. Всякий, кто проходил мимо подобных заведений, улавливал резкий специфический сладковатый запах. Этот дух был характерной особенностью здешних краев – смесь фирменного имперского эля, щедро сдобренная отборным табаком.

* * *

      Для ребят ночь тянулась непривычно долго и мучительно. Фин не мог уснуть практически до самого утра, и только на рассвете, когда силы начали его покидать, смог немного вздремнуть. Мысли о карте не покидали его на протяжении всей ночи, мучая и выматывая все сильнее. Эмилия также ворочалась с боку на бок, а сон так и не приходил. Ожидание неизвестного всегда настолько мучительно, что лишает сна и отдыха, выворачивает наизнанку и переворачивает всё с ног на голову, не давая сосредоточиться ни на чём.

        Как только показались первые лучи солнца, Эмилия стояла в указанном месте. Её рыжие длинные волосы были немного растрепаны, а усталость на бледном лице предательски выдавала последствия бессонной ночи. Фина все не было, и Эми начала нервно покусывать губы, эта вредная детская привычка всегда напоминала ей о себе в подобных ситуациях. Длительное ожидание порядком выматывало. В эту пору года погода стояла жаркая, однако по утрам бывало ещё ой как холодно. Это утро являлось одним из таких. Эмилия пританцовывала с ноги на ногу, растирая руки и вдыхая прохладный воздух с запахом дождя. Утреннее пение птиц стало понемногу перемежаться разговорами проходящих мимо людей, гулом карет и топотом лошадиных копыт. Люди торопливо бежали по улице, минуя девушку и не обращая на нее ровно никакого внимания. Но вот за её спиной послышалась знакомая походка. Эмилия юлой развернулась назад и увидела Фина, слегка нетвердой походкой, шаркая ногами, направляющегося к ней. По его внешнему виду девушка сразу догадалась, что не только она паршиво провела ночь – глаза парня были красными, веки опухшими, словно рой пчел посетил его накануне, а под ними – выразительные темные круги. То, что она не одинока в своей беде, ее немного приободрило и даже слегка подняло унылое настроение.

Фин подошел ближе.

– Доброе утро, Эми. Пошли или мы ещё кого-то ждем?

– Ждем, пока ты согреешься, – шутливо ответила Эми, посмотрев на его красный нос и руки, спрятанные в рукава бардовой рубахи.

– Как же. Здесь согреешься, – недовольно надул щеки парень и, исполнив ногами пару замысловатых па, вдруг спросил: – А кто вообще этот твой знакомый картограф? Или это тайна?

– Нам нужно будет пойти на рынок артефактов, – аккуратно ответила Эми, наблюдая за реакцией парня.

– На рынок артефактов?! – чуть не задохнулся Фин и брови его поползли вверх.

Эмилия знала, какой реакции следует ожидать от друга.

– Ты же знаешь, что нам нельзя там находиться. Мы – имперские служащие! Если нас увидят, то уволят! – продолжая негодовать Фин, перешел на более повышенные тона. – Там одни воры и мошенники! И ты предлагаешь идти туда?

– Поэтому я и не хотела тебе рассказывать наперед, куда мы пойдем. Я знала твою реакцию, и ты вовсе откажешься от этой затеи, – тихим, невозмутимым голосом ответила Эмилия.

Фин недовольно цокнул, ни капли, не удивившись такому поведению своей подруги.

– Я иногда ходила туда втайне от всех и покупала редкие детали для новых изобретений, – постаралась успокоить его девушка.

– А если нас кто-нибудь увидит и донесет?

– Я могу пойти сама, – сказала тихим тоном Эми, зная, что Фин ни за что не отпустит ее саму.

– Я не отпущу тебя туда саму! – стараясь не заикаться, сдвинул брови Фин.

– Тогда пойдем, мой знакомый будет нас ждать на южном входе в рынок, – поманила рукой девушка и устремилась вперед.

Город полностью проснулся, томно зевая то прохладным ветерком, то жаром, исходящим из печных труб маленьких кирпичных домиков. Фин и Эмилия проходили мимо множества магазинов, пекарен и таверн, из печей, которых во всю валили клубы дыма, поднимаясь над городом тёмно-серой тучей. Приятно-бодрящий утренний воздух сменился задымленной гарью, царапающей горло, а ночная прохлада – жаром несвежего дыхания города и удушливым зноем многолюдных пыльных улочек. Люди на лошадях, повозках, просто бегущие пешком или медленно идущие, толкаясь и часто мешая друг другу, мелькали вокруг друзей нескончаемым хороводом. С каждым моментом пробуждения города шум становился все сильнее и отчетливее, наполнялся все новыми и новыми звуками, смешивающимися между собой и выливающимися в одну непрерывную какофонию.

– Очень интересно, как ты с ним познакомилась? – нарушил тишину Фин, искоса глянув на Эмилию.

Девушка сразу смекнула, о ком он говорит, но решила не показывать виду и удивленно переспросила с по-детски наивным выражением лица:

– Ты это о ком?

– Ты знаешь, о ком, – буркнул Фин, показывая недовольство.

– Разумеется, я поняла, – с ухмылкой ответила Эми. – Это знакомый отца. Отец продавал ему свои изобретения. Один раз он приезжал к нам домой за товаром, тогда я с ним и познакомилась. Он называл себя Равиц.

– Равиц? – переспросил Фин.

– Да.

– Странное имя.

– Это не имя. Псевдоним. На Рынке артефактов торговцы редко открывают свои настоящие имена, – объяснила девушка. – Он точно установит происхождение карты и ее достоверность, – добавила она.

      Впереди показался южный вход в рынок. Большая мраморная арка, с узорами, вырезанными по кругу, предавала ему богатый вид. Люди входили и выходили. На рынке можно было встретить самые разные слои населения. От грязных оборванцев с перекошенными злобой лицами, шрамами и прочими увечьями, с глазами, наполненными злобой, и губами, кривящимися в злорадной ухмылке, до солидных, зажиточных торговцев, разодетых в разноцветные ткани, шелка и меха. Покупатели спорили с купцами, торговались, активно обсуждали тот или иной предмет, бежали, шли, толкались. Шум и суматоха были визитной карточкой Рынка артефактов. Фин и Эмилия проходили мимо палаток с уличной едой, пряные, сладкие, горькие, кислые запахи будоражили желудки, заставляя их урчать. Далее расположились палатки с тканями, как для пошива низкокачественной одежды, так и для дорогой, яркой, соответствующей статусу покупателя. Эта часть рынка напоминала обычные торговые точки, места обмена и продаж, которых в империи, а в частности в Илатари, множество. Однако далее начиналась та часть рынка, за которую могут привлечь к ответственности честного жителя. Проходя в арку поменьше предыдущей, что служила входом в другую часть рынка, Фин поморщился и сузил губы. Он явно не хотел здесь находиться.

– Ты не находишь странным, что закон запрещает покупать предметы на Рынке артефактов имперским служащим, однако торговля ими разрешена и даже приветствуется? спросил Фин, склонившись к уху Эми.

Девушка пожала плечами, ничего не ответив. Идти стало намного проще, людей в этой части рынка наблюдалось значительно меньше, никто не бежал, не толкался, не спешил. Здесь один человек мог часами рассматривать какой-либо приглянувшийся ему предмет. Оружие, артефакты, доспехи, ювелирные изделия, дурманящие грибы и травы, и еще много чего запрещенного в изобилии продавалось в палатках здешних торгашей. В этом аспекте ни один рынок Алатарианской империи не мог похвастаться настолько щедрым разнообразием. Также рынок артефактов славился предоставлением услуг по продаже информации, слухов, секретов.

Эмилия остановилась возле одной разноцветной лавки, выделяющейся своим желтым, синим и красным цветами среди белых и серых.

– Видишь там, впереди, торговца в желтых штанах и синей рубахе? – сказала Эмилия, указывая вперед.

Парень утвердительно кивнул.

– Нам к нему, – объяснила Эми и направилась в ту сторону широким шагом.

Подойдя ближе, девушка встала.

– Это он? Твой тайный знакомый? – шепнул Фин ей на ухо.

– Нет, мужчина в желтых штанах – это ориентир, мы должны ждать возле него, ответила Эми, осматриваясь по сторонам.

Пока они ждали загадочного незнакомца, Фин обратил внимание на человека в синей рубахе, с надписью на ней «Купите смех».

– Как можно купить смех? – с презрением вслух проговорил Фин, недовольно закатив глаза, словно желая уличить торговца во лжи.

– Он продает препарат, вызывающий приступ непрерывного, неконтролируемого смеха. Он запрещен в Империи, – объяснила Эмилия.

– А вот и он! – радостно и с облегчением промолвила девушка, оторвавшись от объяснений и обратив внимание на подходящего к ним мужчину.

      Фин обернулся и увидел перед собой невысокого полноватого человека средних лет с редкими полуседыми волосами, небрежно свисающими на плечи, слово маленькие тонкие змейки, и прозрачно-серыми круглыми глазами с жидким, почти незаметным рядом ресниц. Одет он был в черный длинный плащ с накидкой на голове. Вся одеяние напоминало мантию, свойственную алхимикам или ученым, а образ в целом воспринимался достаточно мрачно и уныло.

Скоро он занял позицию напротив Эмилии и Фина. Теперь в непосредственной близости также можно было без труда разглядеть под накидкой шрам на его морщинистом лбу, нос картошкой и полные висящие щеки.

– Идите за мной, – угрюмым голосом проговорил мужчина, даже не поприветствовав ребят, и стремительно направился вперед, не особо заботясь о том, чтобы попутчики успевали за ним.

      Молодые люди последовали за ним, стараясь не отставать. Идти пришлось недолго. Всего через несколько минут картограф свернул в переулок, сбавив шаг, а затем и вовсе остановился возле закрытого шатра. Он правой рукой отодвинул ширму и махнул молодым людям пройти внутрь. После задвинул ширму с внутренней стороны. Шумы и звуки рынка стали намного тише. Фин вздохнул с облегчением, имея возможность передохнуть от бесконечного потока криков, споров и ругани. Для такого большего шатра там, на удивление, было мало предметов, маленький округлый стеклянный столик, металлические старенькие стулья и несколько полок с книгами. Такой шатер точно не предназначался для торговли, другое дело для предоставления информационных услуг – идеальное место.

Низкий полный мужчина неторопливо подошел к столу и вытянул из-под него три небольших стула. Затем снял накидку, повесил ее на стоящую рядом вешалку и неторопливо сел.

– Присаживайтесь, – он указал на оставшиеся два стула.

– С чем на этот раз ты пожаловала? – спросил мужчина, в упор глядя на Эмилию.

– Нам нужно подтвердить или опровергнуть подлинность одной необыкновенной, интересной карты.

– Показывай, – вздыхая, произнес Равиц. Такие слова, как «единственная карта в Империи, необыкновенная, вы еще такой карты не видели», он слышал каждый день, удивить его этим было невозможно. Эмилия нагнувшись, вытянула из глубокого сапога кожаный сверток и протянула картографу. Тот небрежно взял ее и принялся рассматривать, разворачивая то в одну сторону, то в другую.

– «Карта нахождения Древней Академии», – спокойным голосом проговорил картограф.

Эми округлила глаза, Равиц уловил удивление девушки.

– Ты думала, я буду ахать и охать от удивления? – уголок его рта пополз вниз, лицо скривилось в попытке улыбнуться. – Мне много раз приносили карту с местом нахождения Древней Академии, и ты думаешь, хоть одна привела кого-нибудь к ней? Однако, – продолжил говорить Равиц, пристально всматриваясь в карту, – я уверен, что эта карта сделана картографом, умения которого значительно превосходят многих мне знакомых. Работа выполнена четко, выдержанно, с особенным почерком. Подделать такое просто невозможно. Нет никаких сомнений, что она подлинна. Но правильный ли путь на ней изображен – это уже другой вопрос, ответа на который я дать не могу. Об этой академии ходит много разных легенд, так же, как и о королевстве, которому она принадлежала. Старые предания, выдумки, называйте, как хотите, гласят, что на месте, где сейчас располагаются мертвые земли, ранее существовало королевство. Лично я в это не верю, однако есть люди, которые убеждены в обратном и долгие годы пытаются найти академию, – затем, на миг задумавшись, добавил: – Все же эта карта отличается от прочих, что мне довелось повидать.

Ребята немного оживились.

– Посмотрите сюда, – хрипло протянул мужчина и, взяв длинный тонкий карандаш с остро заточенным наконечником, указывая им место на карте.

Фин и Эмилия посмотрели в указанную точку.

– Место нахождения академии разнится с тем, что я видел ранее, разумеется, на каждой карте оно было разным, однако на этой оно разнится кар-ди-наль-ноооо, – он протянул последнее слово, всматриваясь в карту. – Мое заключение таково: карта подлинна, в этом сомнений нет. Однако достоверна ли информация о местонахождении академии – я не могу сказать, – закончил он, разводя руками.

В словах картографа каждый услышал то, что хотел слышать. Эмилия – то, что карта подлинная, а значит, есть шанс, что место нахождения указано правильно. Она была готова хоть сейчас отправиться в путь. Фин наоборот услышал, что, вероятней всего, место положения неправильное и шансы найти академию ничтожны, посему не нужно идти на поиски в неизвестность, которую он так не любил.

– Если вы решитесь на такое опасное путешествие, вам нужен проводник, – начал говорить мужчина. И лучшего в этом деле, чем следопыт Сейлай, вам не найти. Он происходит из рода кочевников, найти его вы сможете в королевстве Пирин в приграничном городе Идонор, который находится на границе имперских земель и земель Имиль. Но будьте осторожны. В землях Имиль сейчас неспокойно – племена Иквиль и Зеквиль развязали открытую войну друг с другом. Так что возможны провокации, мятежи и прочие опасности, в которых вам лучше не принимать участие и не попасть под эту волну, посоветовал на прощание картограф, предупредительно поведав о возможных неурядицах в пути.

– Спасибо тебе, Равиц, – сказала Эми и положила на стеклянный стол два медных таргена.

– Как отец? – наконец задал личный вопрос картограф, смахивая в карман монеты со стола.

– Все еще пытается изобретать, однако ум его не так остр и ясен, как раньше, —опустив глаза, ответила девушка.

– Время никого не щадит, – покачал головой Равиц. На этом беседа их закончилась.

Фрост и Ламби вышли из шатра и шум рынка с новой силой ударил по отдохнувшим ушам ребят. Запахи еды нещадно раздражали нос, смешиваясь в единый кисло-сладкий коктейль. Людей становилось всё больше. Эмилия продвигалась вперед уверенно, проталкиваясь своим стройным, худым телом сквозь толпы здоровых мужчин и стремительно преодолевая путь. Фин изо всех сил старался не отставать. Достигнув арки южного входа, Фин вздохнул с облегчением и вытер потный лоб. Одежда липла к телу, пот заливал глаза, солнце нещадно жарило.

– Нам нужно найти этого Сейлая, – не оборачиваясь, сказала Эмилия.

– Зачем? – решил притвориться, что не понял и стараясь сделать голос натуральным, поинтересовался Фин.

Девушка остановилась и, развернувшись, посмотрела на него в упор.

– Ты же слышал, что сказал Равиц, Сейлай поможет нам найти затерянную академию.

– Слышал. А также я слышал, что к нему с такими картами приходило много людей

и ни один не преуспел в этом деле, – пожал плечами парень.

– Она отличается от других, она не такая, – не сдавалась Эми. Ее мысли блуждали в подготовке к походу, никаких аргументов против она и слышать не хотела.

– На землях Имиль идет война, это крайне опасно, да и кто нас отпустит со службы? – Фин решил навести аргументов повесомей.

– Неужели тебе не хочется приключений? Выйти из душной лаборатории, выехать за пределы имперских земель. Сделай хоть раз в жизни, чего хочешь ты, а не твой отец.

Парень задумался, по правде он хотел ринуться в путешествие, однако Эмилия оказалась права, не война в землях Имиль, не долгая дорога, останавливали его, а отец.

– И ты сможешь посетить земли своих предков, – осторожно добавила Эмилия, заметив нерешительность в глазах Фина.

– Ты права, – согласился Фин. «Нужно хоть раз в жизни принять решение самому, без участия отца», – подумал он, глядя на маленькую, уверенную в себе рыжеволосую девушку.

– Прекрасно, – обрадовалась Эми и крепко обняла Фина.– Скорее бежим обратно. Нас, наверное, уже заждались. Нам давно пора вернуться! – протараторила девушка и быстро зашагала в направлении дворца.

* * *

Через некоторое время они достигли дворца, войдя в ворота и попав на внутренний двор, пройдя различные постройки, жилища воинов, конюшни, кузницу, склады, направились в лабораторию. Колоны и мраморная арка служили входом. Снежно-белое здание по своему величию ничем не уступало дворцу. Коридоры, формы арок, с высокими потолками и разрисованными стенами тянулись через все построение. Эми и Фин шагали по одному из таких коридоров, направляясь в лабораторию, где работал Фин. Звук их шагов звонко разлетался вокруг, ударяясь о стены и эхом отдавая вверх. Отец Фина, встретившись на пути, кивнул в знак приветствия и прошел мимо, парень не удивился, что тот не заметил его длительного отсутствия. Пройдя молча еще несколько минут, они остановились напротив белой двери, с нарисованной колбой и надписью: «Лаборатория № 14». Фин толкнул дверь, та плавно и легко без скрипов и люфтов открылась. Парень осмотрелся – все колбы, образцы металлов, бутыли с жидкостью, красного, зеленого, синего, бордового, цветов были сложены аккуратно на полках. Три рабочих места за столами убраны, стулья аккуратно задвинуты под стол. Даже присущего кислого неприятного запаха не ощущалось.

– Почему никого нету? – подняв бровь вверх, спросил Фин. Девушка пожала плечами.

– Это к лучшему, – добавила она, после чего закрыла дверь, подошла к ближайшему столу и, вытянув карту, развернула ее.

Фин последовал ее примеру и расположился рядом. Девушка сосредоточенно достала из-за пояса линейку, маленькую, деревянную, больше похожую на игрушечную. Фин улыбнулся.

– Это подарок отца на десятилетия, – уловив его смешок, буркнула девушка. После, приставив линейку к карте, стала измерять расстояние. Фин понял, что она делает, однако решил переспросить, зная, как Эмилия любит, когда ее спрашивают, особенно если спрашивает особа мужского пола.

– А что ты делаешь?

– Вычисляю время пути, – не отрываясь, ответила девушка.

– Как? – спросил Фин и отвел глаза в сторону, сообразив, что это уже слишком явно глупый вопрос.

Эми подняв глаза, отсканировала его с головы до ног, однако ничего не сказав, стала объяснять:

– Смотри. На карте есть масштаб. Одна отметка на линейке равна ста семидесяти одной миле. От Илатари до Идонора семь отметок, вычисляем, – она закрыла глаза и стала шевелить губами, – получается тысяча сто девяносто семь миль. Округляем к большему. Тысяча двести миль к приграничному городу. И от него, – линейка скользнула по карте и соединилась с тем местом, на котором было отмечено положение академии, – четырнадцать отметок, – увлеченно сказала девушка и быстро выдала ответ: – Две тысячи триста девяносто четыре мили. Округляем, две тысячи четыреста миль. И общий путь составляет три тысячи шестьсот миль.

Глаза Фина округлились до предела. Брови взлетели вверх. Слова застряли в горле.

Эмилия продолжила вычисления, сделав вид, что не видит, как тот трясется:

– Если мы будем ехать повозкой-фургоном, а она в лучшем случае едет пять миль в час, в сутки мы можем ехать двенадцать часов и двенадцать часов берем на отдых, привалы. Получается ровно шестьдесят дней. Разумеется, это если все пройдет гладко.

Тут вдобавок ко всему у Фина еще и рот открылся.

– Что скажешь? – вопросительно взглянула девушка в круглые глаза Фина.

– Шестьдесят дней, два месяца пути в одну сторону, – тихо промолвил Фин, не меняя выражения лица.

Потом он встряхнулся, вскочил на ноги и забегал туда-сюда:

– Да кто нас отпустит? Это невозможно! Где мы возьмём столько таргенов для путешествия? – хаотично выкрикивал вопросы парень, глядя прямо перед собой и обращаясь скорей всего к себе, нежели к девушке.

– Все, что нам нужно, это разрешения твоего отца, он глава академии, – спокойно ответила Эми.

– А император?

– У императора есть более важные дела, он не вспомнит о тебе, даже если ты исчезнешь на год, – отмахнулась Фрост.

– Два месяца в дороге это же целая вечность, – не успокаивался Ламби.

– Ищи в этом плюсы, два месяца отец не будет тобой командовать, – Эмилия стала загибать тонкие пальцы. – Увидишь земли предков. Отправишься в увлекательное приключение. А если повезет, в конце прославишься как Фин Ламби – Первооткрыватель Древней Академии! – последние слова она сказала с особой торжественностью.

Лицо Фина приняло прежнюю форму, он почесал лоб, зажмурился.

– Есть в этих словах привлекательные моменты, – спокойным тоном проговорил Фин. – Мне нужно поговорить с отцом, придется рассказать ему всю правду, – решительно заявил он.

– Не думаю, что он пустит нас, если ты ему расскажешь правду, – вздохнула Эми.

– Я попробую, – придав лицу не свойственное ему серьезное выражение и задрав подбородок вверх, изрек Ламби.

Девушка посмотрела на Фина и увидела в его глазах решимость, за все время их знакомства она видела такое всего несколько раз и оба не касались отца.

       Фин вышел из лаборатории и направился в место, где тот, по его мнению, должен был сейчас находиться. Пройдя несколько бесконечных коридоров, он остановился напротив бордовой двери с вырезанным человеком, опускающим край длинного тонкого клинка в бурую жидкость, в которой его остриё становилось золотым. Это символ алхимии как науки. Изначальное призвание этой науки было в том, чтобы научиться превращать один металл в другой, в частности, железо в золото. Фин постоял несколько минут, не решаясь постучать. Затем тяжело вздохнул несколько раз и постучал в дверь. Та была незакрыта и легким, плавным движением приоткрылась. Фин вошел. В этот момент его отец, Нортон Ламби, одетый в лабораторный белый халат, маску и перчатки, опускал кусок железа в зеленую жидкость. Однако ничего не происходило. Никакой реакции, ни изменения цвета, ни испарения. Лишь кислотный запах разнесся по лаборатории.

– Все не то! Это все снова не то! – закричал Нортон, отбрасывая в сторону колбу с жижей и металлом. Вскочив со стула, он и его схватил и швырнул об пол. – Шесть месяцев работы напрасно, – он ударил несколько раз кулаком по столу. Колбы, баночки, скляночки попадали, жидкости разных цветов расплескались и смешались, образовывая в воздухе радугу.

Фин не смел в этот момент тревожить отца и стоял молча у двери, не подавая звука.

– Это ты, Фин? – обернувшись, посмотрел на парня отец. – Я сейчас сильно занят,

у меня нет времени.

Фин развернулся к двери и собирался уходить. Но в последний момент взял себя в руки и остановился.

– А знаешь, у тебя никогда нет на меня времени! Сколько я себя помню, ты ни разу со мной не говорил. Просто как отец с сыном. Работа для тебя всегда была на первом месте! – выпалил он одним духом, лицо его покраснело, руки сжались в кулаки.

Глаза Нортона округлились, правая бровь поднялась вверх. Раньше он не слышал подобного тона от сына.

– В этот раз ты меня выслушаешь, отец, – твердо сказал Фин.

– Рассказывай, – заинтересованно сказал Нортон.

Фин заметил, что взгляд отца изменился в нем прослеживалась нотка уважения. Это придало ему еще больше уверенности, и он в вкратце пересказал все отцу. Тот внимательно выслушал не перебивая.

– Я уверен, что эта миссия не увенчается успехом, однако я тебе помогу с одним условием, – Нортон сделал паузу. Фин сглотнул, еще с детства он помнил, что после слов

«с одним условием» разговор хорошо не заканчивался, по крайней мере, для него. – После того, как вы ничего не найдете и вернетесь ни с чем, я переведу тебя в свои личные помощники и ты будешь мне помогать в лаборатории, а также ходить на малые советы академии и записывать все, о чем там говорят.

Фин поправил воротник, казалось, что он его душит, по спине полился холодный пот. Он десять лет уходил от этой участи и теперь нужно сделать выбор, оставить все, как есть, или рискнуть.

– Я согласен, – подумав немного, ответил Фин.

– Хорошо, я напишу сопроводительное письмо, не имеющее сроков, вы сможете находиться в походе, сколько нужно, жалование и место службы останется за вами. Я тебе скажу больше – я профинансирую это как научную экспедицию по поиску новых металлов, – подняв голову вверх, произнес отец голосом, присущим ему на публичных выступлениях.

– Отец… – радостным голосом сказал Фин и, не выдержав, обнял Нортона, тот обнял его в ответ.

– Будь осторожен, – прошептал отец на ухо сыну. Фин обнял его еще сильнее, сердце забилось быстрее, впервые после детства отец заключил его в свои объятия.

Вернувшись в лабораторию, Фин обнаружил, что девушка все еще там.

– Почему ты не у себя? – слегка подняв брови, спросил парень.

– Хотела тебя дождаться, – она вопросительно посмотрела ему прямо в глаза.

– Отец одобрил нашу затею, – «разумеется, с условиями», – подумал Фин про себя, но вслух говорить не стал, – он напишет сопроводительное письмо и оплатит путешествие.

– Как? Как тебе это удалось? – не поверив ушам, спросила Фрост.

– Я просто с ним поговорил, – коротко ответил Ламби, не вдаваясь в подробности.

«Я никогда не был в походе, на охоте, рыбалке или отдыхе в лесной чаще», – подумал Фин и понял, что он ничего не знает о походах.

Эмиля словно прочитала его мысли:

– Отец часто водил меня и братьев в походы, в Хурине много диких лесов, три дня в детстве казались вечностью, однако это были лучшие три дня, – зажмурив глаза, замечталась Эми. – Мы сами собирали походные сумки, готовили кушать в дорогу, – ностальгически продолжала она. – К счастью, сейчас есть люди, знающие о путешествиях и экспедициях все, за несколько золотых таргенов они хоть на край света тебя заведут, – улыбнулась девушка.

В дверь громко постучали. Эмилия вскочила со стула, ловким движением руки свернула карту и спрятала за пояс. Дверь открылась, на пороге стоял Нортон Ламби.

– Отец? – удивленно спросил Фин, не ожидая его увидеть.

Эмилия поприветствовала его, слегка поклонившись. Нортон сделал несколько шагов к сыну и протянул сверток пергамента. Белая, хорошо выжатая кожа, без желтых пятен и серых точек, оказалась мягкой и приятной на ощупь.

– Поедешь на площадь Агро, отдашь это письмо человеку по имени Зул, он будет заниматься организацией поездки, впрочем, в письме все написано, – сказал отец, отдавая сверток Фину. – Ах да, и возьмёшь мою карету, к площади далеко идти, – выходя за дверь, добавил Нортон.

Фин и Эми несколько секунд просто стояли в ступоре, ничего не говоря друг другу, таким Нортона Ламби они ещё не видели. Девушка пришла в себя первой, хлопнув приятеля по плечу. Фин засуетился, сжал письмо в руке и пошел быстрым шагом в то место, где должна находиться карета отца. Его ждали две красиво расчесанные, вымытые, гнедые кобылы, запряженные в упряжку с небольшой каретой ярко-белого цвета с узорчатыми дверьми и золотистым куполом на крыше у формы колбы. Поводырь, сидевший впереди кареты в темной одежде и цилиндрическим головным убором, поприветствовал сына Нортона Ламби, сняв головной убор, и поклонился.

– На площадь, – важным тоном сказал молодой Ламби, садясь в карету. Поводья стегнули лошадей, и карета тронулась. Фин не любил быстрой езды, однако в этот раз ему нравилось, как люди, здания, деревья мелькают за окном. Карета покачивалась, как детская колыбель, глаза Фина непроизвольно закрывались, желая погрузится в сон. Кони заржали, карета остановилась. Фин выглянул в окно.

– Площадь Агро, – сказал он сам себе. Площадь Агро, пожалуй, находилась на втором месте после Рынка артефактов, которое Фин не хотел посещать. Место с мелкими низкокачественными борделями и тавернами привлекало сомнительных личностей. Фин сошел с кареты, пронзительный ветер пробирал до костей, наверное, отсутствие высоких зданий и грубых вековых деревьев давал возможность ему разгуляться. Резкий запах женских духов, – приторные, свежие, древесные, цветочные – все смешались в удушливом потоке благовоний. Парень пошел среди людей, одетых в одежды разного цвета, стоявших небольшими группами. Липкие пронзительные взгляды направились на Фина. Он, стараясь не обращать внимания, двигался вперед. Ламби не знал, где искать Зула, посему он решил спросить у первого, на его взгляд, приличного человека. Остановился и осмотрел площадь, встретившись взглядом с девушкой, которая в тот же миг направилась к нему.

– Я могу вам чем-то помочь? – тихим, нежным голосом спросила девушка, кокетливо захлопав ресницами.

– Да, можете, – немного растерянно ответил Фин, не в силах оторвать взгляд от красавицы.

– Так что я могу для вас сделать? – все таким же нежным голосом уточнила девушка.

– М-м-м-мне нужно найти человека по имени Зул, – запинаясь, промямлил Фин.

– Для такого молодого, красивого парня нужна компания получше, чем хромой толстяк, – еще более нежным, трепетным голосом продолжала девушка, приближаясь к Фину все ближе и ближе.

– Отойди от него, дешевка! – послышался грубый мужской голос за спиной Фина.

Парень резко развернулся и увидел перед собой низкого толстого мужчину лет пятидесяти, тот резвым шагом направлялся к нему, прихрамывая на правую ногу.

– Ты же слышала? Ему нужен Зул, а не дешевые грязные девицы! – кричал мужчина, сцепив зубы и сжав кулаки.

– Это ты грязный, вонючий мужлан! А это мой клиент, я первая к нему подошла! – закричала девушка и ее лицо сморщилось, зубы оскалились, ноздри раздувались.

Фин сделал шаг назад. Несколько секунд назад прекрасное, милое лицо девушки стало злым, противным и гадким.

– Ты ищешь Зула? – пробасил человек, подойдя еще ближе.

– Да, – тихо ответил Фин и отвел глаза от пристального взгляда мужчины.

– Ты слышала, что он сказал? Ему нужен я! – бросая гневный взгляд на девушку, крикнул толстяк. – Зууууулллллл! – по слогам протянул он свое имя. – А не блудные девки! А значит, он приехал ко мне. Ты же иди предлагай свое тело кому-то другому! – еще более яростно крикнул мужчина, глядя на женщину и показывая прогоняющий жест.

– Ты нажил себе врага! Теперь оглядывайся по сторонам, когда идешь ночью, – прошипела голубоглазая и быстро скрылась в толпе.

– Меня зовут Зул, – уже официально представился человек в кожаном коричневом плаще, его лицо стало милым и приветливым, словно предыдущей ссоры и не было.

– А меня Фин Ламби, – ответил парень, все еще пребывая под впечатлением предыдущего диалога.

–С чем вы пожаловали? – милым, вальяжным тоном спросил Зул, смотря хитрым взглядом на парня. Фин вытянул пергамент, свернутый в трубочку, и протянул Зулу. Тот развернул сверток кожи и долгое время читал написанное, кивая головой и бубня себе под нос.

– Так вы ученый? – риторически спросил Зул, окинув взглядом с головы до ног парня. – Тут написано, что вас будет двое, второе имя Эмилия Фрост, это женщина? – поднимая брови вверх, переспросил толстяк.

– Да, – твердо ответил Фин. – А что вас так смутило? – задал он встречный вопрос.

– Женщина-ученый, такое нечасто увидишь, я встречаю женщин только таких, как та голубоглазая девица, – при этих словах он захохотал.

Увидев, что Фину эта шутка не понравилась, он продолжил говорить по делу.

– У меня лучшие люди и фургоны в округе, – Зул сделал важный вид и начал себя нахваливать. – Через три дня у замка вас будут ждать два фургона, один – пассажирский, рассчитан для перевозки шести людей, другой – грузовой. Четыре лучших лошади и два человека, выполняющих функцию извозчиков, грузчиков, охранников, поваров и лекарей. Все необходимое снаряжение и провизия входит в цену, вам остается взять одежду и личные вещи, – перечислив список, он вопросительно посмотрел на Фина.

– Все верно, – кивнул Фин, делая вид, что знает о содержании письма.

– Можно поинтересоваться, зачем двум людям два фургона, да еще и один грузовой? – ненавязчиво спросил Зул.

Фин и сам об этом думал. Однако в этом есть смысл, если они найдут академию, ценное содержимое нужно будет куда-то погрузить.

– Я не могу рассказывать всем о целях экспедиции, – твердо сказал парень с ноткой раздражения в голосе.

– Да, да понимаю, извините, – залепетал мужчина, легко кланяясь.

– Через три дня на рассвете выдвигаемся в путь, будьте готовы, – сказал Фин на прощание.

Фин направился обратно к карете, настроение приподнялось, он смотрел на людей не отводя взгляда. Недалеко впереди он заметил все туже голубоглазую девушку, обольщающую пожилого мужчину в дорогом костюме. Парень улыбнулся сам себе: «А Зул был прав насчет нее», – подумал он, проходя мимо. Карета стояла на том же месте, лошади ржали и выбивали копытами. Фин с важным видом сел внутрь.

– В имперскую Академию, – пафосно проговорил он. Карета двинулась. Дорога назад по ощущениям показалась намного короче. По приезду он поблагодарил кучера за прекрасную езду и направился к Эми. Войдя в лабораторию, он обнаружил, что девушка сидела на том же месте. Она спохватилась, увидев Фина, и подошла к нему, заглядывая в глаза, как маленький щенок, ждущий вкусняшки от хозяина. Фин выдержал легкую паузу.

– Выдвигаемся в путь через три дня, – медленно, не спеша, солидным тоном сказал он. Эмилия заулыбалась и обняла парня. Фин рассказал, что с ним происходило с того момента, как он вышел за дверь. Эмилию особенно позабавил тот случай с голубоглазой девицей. Она хохотала на всю комнату.

* * *

Три дня пролетели быстро. Молодые люди собрали вещи в первый же день. У Фина получился маленький походной рюкзак, у Эмилии две большие сумки. Девушка отправила воронов с письмами для отца и четырех братьев, где вкратце рассказала, куда она отправляется. Поговорила со своим наставником, у которого работала помощником. Клинд Манс не обрадовался, что его помощница будет отсутствовать такое долгое время. А еще больше его разозлило, что он узнал это от Нортона Ламби, а не в первую очередь от самой Эмилии Фрост. Однако Клинт Манс, дряхлый старичок с железной закалкой, долго сердиться на девушку не мог, она ему напоминала его умершую дочь, он частенько приглашал ее к себе домой, угощал вкусными блюдами и разговаривал по-отцовски. Фин последние дни провел с отцом. Они разговаривали и смеялись, вместе работали, садились кушать в одно время и за один стол. Фин впервые в жизни почувствовал, что у него есть отец.

Через три дня утром Фин и Эмилия направились к южному входу вдоль по улице, тревожа своими блеклыми силуэтами ночную тишину. Через полчаса они вышли из дворцового двора и очутились на большой широкой улице, выложенной гладко отшлифованным камнем. На другой стороне улице парень в темноте узнал силуэт маленького толстого человека и направился к нему. Зул стоял с двумя мужчинами, а возле них две повозки с полукруглыми крышами, крытые белой парусиной, издалека напоминавшие маленькие водоходные судна.

– Доброе утро, – первым поздоровался Зул и легко поклонился, мужчины последовали его примеру.

Молодые люди поздоровались в ответ.

– Разрешите вас познакомить, – недолго ожидая, начал Зул, – это Хенк, – он показал на низкого широкого мужчину, одетого в легкую кольчугу и с мечом на поясе. Его длинные белые, с седоватыми нитями волосы раскинулись по плечам. – Он будет вести пассажирскую повозку, охранять вас, а также он неплохо готовит, – похлопав по плечу мужчину, Зул улыбнулся. – А это Морис, – он указал на другого мужчину с короткими темными волосами, повыше ростом, худее и помоложе, одетого в рубаху, низкие сапоги и дешевые сетчатые штаны. – Он будет вести грузовую повозку, а также он разбирается в целебных травах, —

и, наконец, моя гордость, лучшие лошади в Империи, – Зул жестом руки показал на лошадей в упряжке с таким пафосом, словно представлял лорда. Он подошел к пассажирской повозке, почесал бок гнедого коня, вытянул яблоко и дал ему. – Его зовут Шторм, а красавицу возле него, – он подошел к кобыле ярко-белого цвета, – зовут Беатрис. Шторм и Беатрис всегда ездят в паре, их нельзя разделять, – далее он направился к грузовой повозке. – Это Изи и Бон, – он указал на черной масти лошадей, у одной на морде было белое пятно. – Они брат и сестра, оба со своенравным характером, чужаков не подпускают к себе, особенно Бон, он не любит ласки, – вытянув яблоко, он с опаской протянул черному жеребцу с белой меткой на морде. – Я выбрал для вас лучшие повозки-фургоны, – он подошел к одной и начал пинать по колесам, а рукою толкать натянутую белую ткань, демонстрируя прочность. – Внутри много места, можно спать и кушать, – он раздвинул ткань, прикрывающую вход.

Показав все, Зул встал рядом с мужчинами и вопросительно посмотрел на парня и девушку. В его взгляде читался немой вопрос: «Как вам все, что я показал, хвалите меня, ведь это лучшее, что вы видели».

– Меня зовут Эмили Фрост, я помощник Клинда Манса, главного изобретателя при имперском дворе. С Фином вы знакомы, – она кивнула в сторону парня. – Наш путь будет проходить через земли Имиль, говорят, что там сейчас ведется открытая война между племенами. Путешествие займет около шестидесяти дней в одну сторону, – сузив глаза, Эми говорила так, словно хотела напугать мужчин.

На лице Зула возникла легкая улыбка.

– Госпожа Эмилия, если вы намекаете на опасность, то хочу вас уверить, мои парни привыкли к опасным путешествиям. Где-то два года назад они уже проходили этот же путь. За пять золотых таргенов в людях просыпается необычайная сила, храбрость и выносливость, – он издал короткий смешок.

«Пять золотых таргенов. Да я такие деньги за два года не зарабатываю в имперской лаборатории! Зачем отец столько им заплатил? Это стоит намного дешевле. Теперь понятно, почему толстяк пляшет перед нами, – подумал Фин, нахмурив брови.

– Хорошо, что мы все уяснили и еще – не называйте меня «госпожа», – фыркнула девушка.

– После оплаты услуг вы становитесь нашими господами и такие слова как «господин» и «госпожа» входят в цену, госпожа Эмилия, – слащаво ответил Зул на ее недовольство.

Эмилия неопределенно махнула рукой, соглашаясь.

«Господин Фин», – подумал между тем парень и уголок его рта поднялся в улыбке, ему по душе было такое обращение.

– Если все решили, тогда в добрый путь, – потирая руки, сказал Зул. Хенк и Морис подошли к молодым людям, взяли у них багаж и принялись заносить в грузовую повозку. Эмилия и Фин последовали за ними. Бон заржал и ударил копытом о каменную дорогу, эхо пронеслось по пробуждающейся ото сна улице. Загрузив багаж, Морис занял место кучера, сев на деревянное сидение, обтянутое мягкой кожей и оперся на спинку.

– Госпожа, вам сюда, – показывая на пассажирскую повозку, сказав учтиво Хенк. Эмилия смерила его глазами, однако ничего не сказала, она привыкает к новому титулу. Хенк обошел повозку сзади и открыл импровизированную дверь, состоящую из натянутой плотной парусины:

– Прошу, заходите.

Как только парень и девушка поднялись, он отпустил белоснежную ткань, и та плотно закрылась. А сам пошел на место извозчика. Внутри повозка оказалась намного больше, чем на первый взгляд. Там находились три ложа, деревянные сидение, сундук для ценных вещей, два фонари, подвешенные вверху заправленные маслом и два небольших окна вырезанных в натянутой парусине и прикрытые шторой. Столик, располагавшийся между деревянными сидениями, как-то неуместно смотрелся.

Эмилия огляделась и улыбнулась, она впервые находилась в фургоне. Фин зажёг один фонарь, приятный запах масла с добавками ароматных трав разошелся по фургону. Он присел на сидение.

– На следующие два месяца это наше жилье, крепость и укрытие, – вздыхая, сказал Фин.

– Это лучше, чем я рассчитывала, благодаря твоему отцу, – Эми посмотрела в глаза Фину и взяла его за плечо. Тот улыбнулся.

– Куда едем, господин Фин? – раздался голос снаружи.

Эмилия вытянула карту, ее палец скользнул по пергаменту.

– Эланс, столица королевства Пирин, – ответила девушка.

– Да поможет нам великий Бракас, да хранит он нас в пути, – подняв ладонями вверх руки и глядя в небо, произнес Хенк.

Поводья ударили лошадей, Шторм и Беатрис заржали и тронулись в путь. Поход начался. До Эланса столицы королевства Пирин, по расчетам Эмилии, ехать около четырнадцати дней, с расчетом на двенадцать часов езды и двенадцать часов отдыха, которого путешественники собирались придерживаться. По тому, какому богу человек поклоняется, можно определить, из какого он слоя населения. Например, Хенк поклоняется богу труда Бракасу. Ему поклоняются рабочие слои населения. Ты можешь родиться в семье рабочего, однако в жизни добиться большего, став солдатом, воином, купцом и люди и не подумают, что купец в роскошной бархатной рубахе и лисьих сапогах может оказаться из рабочей семьи, однако поклонение богам выдает происхождение. Можно изменить все в жизни, но вера, которую тебе прививали с детства, остается на всю жизнь неизменной.

Первые нескольких часов Фин и Эмилия воодушевленно беседовали, обсуждая разные темы. Где-то они соглашались, где-то спорили. Повозка ехала неспешно, покачиваясь из стороны в сторону. В окно бил утренний свет. Фин затушил горевший фонарь и раздвинул шторки с обоих окон. Солнечный свет заполнил фургон. Они еще находились в столице королевства Атуя, медленно проезжая широкими улицами, переполненными людьми, разминаясь с другими повозками, каретами, наездниками. Илатари столица королевства Атуя самый густонаселенный город во всей Империи. Сюда стремятся попасть люди разных слоев населения от рабочих до купцов, рыцарей и знати. Уровень жизни Илатари намного превосходил другие столицы королевств Империи, потому что здесь проживал сам владыка, император Айрис Таггеранг. И в первую очередь все законы, новые постройки и развитие было направлены на столицу королевства Атуя.

За несколько часов молодые люди, казалось, обсудили все, что можно и уже молча смотрели в окна. Время перевалило за полдень, солнце нагревало повозку, однако на удивление в самой повозке было не жарко и лишь маленькие капельки пота выступали на лбу.

– Пррр, – послышалось снаружи, и повозка остановилась. Через минуту шторчатая дверь открылась, за ней оказался Хенк, его длинные волосы развевались на легком ветру.

– Лошадям нужно отдохнуть и попить, – сказал он.– А вы что предпочитаете покушать? Грибную похлебку или вяленое мясо с хлебом?

– Давно я не кушал грибную похлебку, – ответил Фин и облизал губы.

Хенк утвердительно кивнул.

– А вы, госпожа?

– Я то же, что и он, – ответила Эми.

Хенк снова кивнул и его голова скрылась за ширмой.

– Пойдем, нужно размять ноги, – взяв за руку Фина, девушка потянула его к выходу. Выйдя из повозки, они увидели, что находятся на открытой местности. Впереди просматривались маленькие, далеко отстоящие друг от друга домики, а вдали за спиной огромные постройки, густо выстроенные рядом.

– Где мы находимся? – спросил Фин у Мориса, который поил лошадей.

– Это граница между столицей и провинцией, по дороге в королевство Пирин мы часто останавливаемся на этом месте, – ответил тот. Легкий ветерок дул в лицо, птицы кружили в небе, а зеленая невысокая трава приятно ласкала своей свежестью.

Хенк развел огонь, установил казан, залил водой из ручья, протекающего неподалеку, насыпал сушенных грибов, специй, трав, соли. Он стоял над казаном с большой деревянной ложкой и тщательно помешивал стряпню. Эмилия уселась возле единственного дерева и осматривала карту, поворачивая ее в руках. Фин не хотел ей мешать и подошел к Хенку.

– Господин Фин, кушать будет подано через двадцать минут, – тот, заглянув в казан, помешал закипающую юшку.

Фин кивнул и стал возле него.

– Часто вы путешествуете? – спросил Фин, посмотрев на Хенка. Тот перевел взгляд от казана на парня.

– Часто, господин. Это моя робота, – вздохнул Хенк.

– У вас интересная работа: путешествовать, знакомиться с людьми, видеть и узнавать новое, – воодушевленно говорил Ламби.

Мужчина смерил его взглядом и тяжело вздохнул:

– Понимаете, господин Фин, я не вижу детей и жену многие месяцы, никакие путешествия и знакомства не компенсируют потраченного времени.

– Почему же вы не уйдете с работы?

– Деньги, – коротко бросил Хенк. – На все воля Бракаса, он послал мне такую судьбу, и я принял ее…

Фин ничего не сказал. Грибная похлебка вовсю кипела, приятный кисло-сладкий запах расходился вокруг. Эмилия и Морис пошли на запах, приближаясь к казану.

Хенк вытянул из повозки деревянные тарелки и ложки и принялся разливать грибную похлебку, давая каждому в руки приборы. Фин, глубоко вдохнув запах из тарелки в руках, сглотнул слюну и скушал первую ложку. Вкусовые рецепторы зашкаливали, он закрыл глаза, причмокнул и довольно помотал головой.

– Это лучшая грибная похлебка, что я кушал, – сказал Фин, не открывая глаза.

Хенк и Морис улыбнулись и перекинулись взглядами.

– Мне бы очень хотелось, дабы вы сказали эти же слова через двадцать дней, господин Фин, – легко улыбнулся Хенк. – Грибная похлебка да вяленое мясо – вот и весь рацион, – добавил он, разводя руками.

– Хорошенький сегодня денек, – посмотрев на чистое голубое небо, сказал Морис. —Есть примета: если небо чистое голубое, то на следующий день оно станет серым и пасмурным.

– Даст Бракас, и погода будет нам благоволить, – поддержал разговор Хенк.

Фин и Эмилия молча уплетали похлебку, вприкуску с вяленым мясом и сухими ломтиками хлеба. После сытного обеда путешествие продолжилось. До маленьких домиков впереди оставалось приблизительно десять миль. Повозка раскачивалась в разные стороны, нагоняя сон на молодых людей, Фин и Эмилия легли на ложа, на удивление, оказавшиеся мягкими и удобными. Сон не заставил долго себя ждать. Проспав несколько часов, Фин проснулся первым и посмотрел в окно со своей стороны. Повозка ехала по поселению, оно напоминало столицу, однако в меньших масштабах. Улицы узкие, дома и постройки намного меньше, людей совсем мало, а карет и наездников вообще не видно. Однако появилось больше живности. Рогатый скот и домашние птицы ходили прямо по улице. Дети бежали за повозкой и махали руками, пытаясь ухватиться сзади и немного прокатиться. Грязные лица, босые ноги и оборванная одежда также отличали их от столичных ухоженных детей. Каждому мальцу, обогнавшему повозку, Хенк давал лилот – застывший сладкий сок на палочке. Чем дальше отдалялись от столицы, тем беднее становились поселения, а дороги хуже. Дни проходили одинаково. Утром с первыми лучами солнца повозка отправлялась в путь, завтрак и легкий перекус в фургоне. Обед – грибная похлебка. Ночью повозки останавливались, лошади отдыхали. Слова Мориса в конце дня «хорошенький денек» и Хенка «слава Бракасу за прожитый день!». Рассвет, день, ночь. «Хорошенький денек». Утро, грибная похлебка, «слава Бракасу!», ночь. Рассвет, закат. Грибная похлебка, ночь. Вяленое мясо, грибная похлебка, «хорошенький денек», закат. Вяленое мясо, «хорошенький денек», «Слава Бракасу!», грибная похлебка. На пятый день дороги стали настолько ужасные, что повозку качало, словно лодку в штормовой день. Фин это чувствовал больше всех – у него началась морская болезнь, его выворачивало наизнанку, каждую ямку, каждый камешек, что заставляли повозку раскачиваться, Фин ощущал желудком. Грибная похлебка и вяленое мясо вырывались наружу. Парень перестал кушать и очень мало пил воды. Болезнь не хотела его покидать. Как бы плохо Фину ни было, сколько раз за день его не вывернуло, в конце дня он слышал ту же фразу «хорошенький денек», и от нее ему тоже уже хотелось блевать. За четыре дня непрерывного блевания, похоже, желудок парня привык к тряске, позывы стали реже, затем и вовсе прекратились.

На десятый день путешествия повозки въехали в Шаден – город, находившийся на границе между королевством Атуя и Пирин. Хенк развернулся в пол-оборота назад и легко постучал по крыше.

– Как вы себя чувствуете, господин Фин? – поинтересовался он.

– Спасибо, Хенк. Уже намного лучше.

– Не желаете заглянуть в таверну? – неожиданно спросил мужчина.

Фин легко поднял брови и посмотрел на Эмилию. Та пожала плечами, давая понять, что выбор за парнем.

– Да, почему бы и нет? – ответил Ламби. Первая мысль Фина была: «покушаю хоть что-то другое, только бы не грибную похлебку». От мысли о грибной похлебке желудок истошно забурлил.

Шаден оказался очень маленьким городом по имперским меркам, всего за два часа повозка проехала весь город, наверное, правильнее его назвать поселением. На выезде из Шадена повозки остановились. Хенк обошел сзади и открыл дверь, – Фин и Эмилия дремали, на небе появились первые звезды.

– Господин Фин, госпожа Эмилия, мы приехали.

Фин, открыв глаза, сначала не сообразил, что происходит и куда приехали. Эмилия также смотрела растерянными глазами в сторону Хенка, тот махнул рукой, дабы молодые люди выходили. Через мгновение путешественники стояли напротив трактира, освещаемого ярким свечением лунного света.

– Красная черепаха, – прочитал вслух название трактира Фин.

Трактир, окрашенный в ярко-красный цвет, имел овальную форму и зеленую выцветшую крышу, что и правда напоминала панцирь черепахи. Тусклый свет бил из окон, смех и крики доносились изнутри. Фин нерешительно открыл дверь – запах вина, пива и жареного мяса ударили в нос зловонным запахом. Внутри трактира располагался широкий зал с ровными рядами неожиданно чистых дубовых столов, деревянный пол, окрашенный в яркий красный цвет. Подвешенные фонари хорошо освещали помещение. Прямо напротив двери была барная стойка, за которой невысокий старичок с хитрым лицом, жидкими волосами и длинными скрюченными пальцами тщательно протирал стаканы. Слева от него в стенной нише виднелась лестница, ведущая на второй этаж. От имперских трактиров, что доводилось посещать Фину, этот отличался, пожалуй, лишь посетителями – небритыми мужчинами в старой оборванной одежде, сапогах со стертыми носами и каблуками. Девушки, сидевшие у них на коленях, улыбались желтыми зубами.

Истошный смех, крики и песни прекратились, когда четверка вошла в трактир. Пьяные лица повернулись к входу, уставившись на гостей. Шаден хоть и был городом на границе двух королевств, однако в «Красную черепаху» нечасто заходили чужаки. Эти четверо явно вызвали любопытство.

Один мужчина в темном костюме, сидевший в компании двух девушек, пристально посмотрел из-под полуопущенных век на вошедших людей, и попытался встать. Тело его не послушалось, он зашатался, как лист на дереве в ветреную погоду, и с невообразимым грохотом уселся на место. Вторая попытка, тем не мене, увенчалась успехом, хотя и не без помощи девушек.

– Кто вы такие? – рявкнул мужчина, еле выговаривая слова. Похоже, пять пустых бокалов, стоявшие на его, столе давали о себе знать.

Хенк вышел вперед.

– Мы путники, которым нужно покушать и выспаться, это все, что тебе стоит знать, —сказал он, взявшись правой рукой за меч и глядя местному жителю прямо в глаза. Мужчина посмотрел на широкоплечего Хенка с боевым мечом за поясом, протяжно икнул и прокашлялся.

– Добро пожаловать в Шаден, – выдавил он из себя и сел за стол. После чего веселье продолжилось, люди вернулись к тому, чем занимались и до появления гостей.

Путники нашли свободный столик и сели за него. Долго ждать не пришлось. К ним подошла женщина в красных сапогах и белом платье, подчеркивающем пышный бюст.

– Добрый вечер! Приветствую вас в «Красной черепахе». Меня зовут мадам Вильма Розалина, я хозяйка этого трактира. Что пожелаете? – вежливо обратилась она к новоприбывшим.

«Мы произвели впечатление, если сама хозяйка пришла обслужить нас, а не одна из девиц», – подумал Фин, без стеснения рассматривая женщину. Эмилия, увидев пристальный взгляд Фина, легко ткнула его в бок. Тот сразу понял, что от него хотят и отвел глаза.

– Добрый вечер, мы путники с Илатари, предложите нам покушать, – ответила Эмилия, не став называть имена.

Хозяйка учтиво кивнула.

– Могу предложить вам жареные ребра поросенка, запеченную утку, свежеиспеченный хлеб и нашу фирменную грибную похлебку.

После слов «грибная похлебка» Фина затошнило и он изменился в лице. Путники, зная, в чем дело, легко улыбнулись.

– Принесите нам жареные ребра, запеченную утку и хлеб, – ответила Эмилия.

– Желаете что-то выпить?

Эмилия вопросительно взглянула на попутчиков.

– Три бокала пива и кувшин вина для моего друга, – пробасил Хенк.

– Мне чистой воды, – сказал Фин, все еще переживая за тошноту.

– А мне бокал вина, – сказала Эмилия, чем вызвала удивленные взгляды путников.

Заказ принесли через час. За это время не слишком общительные Хенк и Морис успели познакомиться с местными дамами и пересесть к ним за стол. Половину заказа они забрали с собой.

Эмилия и Фин кушали яства, причмокивая и облизывая пальцы. После десятидневной грибной похлебки эти блюда были особенно божественно вкусны. Щеки Эмилии порозовели от крепкого кисловатого вина. Отужинав, она встретилась взглядом с хозяйкой трактира и жестом руки подозвала ее.

– Нам нужны две комнаты.

– У меня есть комната с огромной мягкой кроватью, для особых гостей, – предложила Вильма.

– Нам нужны комнаты с двумя отдельными кроватями.

– Судя по всему, ваши спутники уже нашли себе компанию, – заулыбалась хозяйка и указала на Хенка и Мориса, поднимающихся наверх в компании местных девиц. – А у меня есть как раз одна свободная комната.

Хозяйка повела молодых людей по скрипучей лестнице на второй этаж. Комната, на удивление, оказалась весьма чистой и убранной. Две небольшие кровати с мягкими перьевыми подушками, стоящие одна напротив другой, были укрыты белоснежными простынями. Посредине комнаты на маленьком деревянном столике стояла ваза с хвоей и мятными травами, издающими приятный аромат.

Фин и Эмилия плюхнулись на кровати. Ни стоны, ни смех, ни крики, доносившиеся из соседних комнат, не мешали им наслаждаться крепким сном.

Открыв глаза, Фин быстро вскочил с кровати, лучи солнца ярко освещали комнату. Парень понял, что проспал рассвет, глаза забегали, он посмотрел на кровать Эмилии – та была красиво застелена, а самой девушки не было. Тут дверь открылась и его подруга вошла, рыжие вьющиеся волосы были распущены и слегка влажные, щеки румяные, а руки поморщились от долгого пребывания в воде. Фин округлил на нее глаза.

– Мадам Вилма приготовила мне неожиданно приятный подарок, горячую ванную, – девушка закрыла глаза помотала медленно головой. – Я целых полчаса из нее не выходила, пока вода не стала холодной, – хвастливо сказала Эми. Фин нахмурил брови.

– Иди на задний двор, там Хенк и Морис принимают водные процедуры, не горячая ванная, однако тоже неплохо, – подбодрила его девушка, увидев, что Фин расстроился. Она знала, что он был большой любитель принять ванну. «Увы сделать это не так просто, – подумала она, – работник Вилмы еще до рассвета начал нагревать воду на очаге, наливать ее в деревянную бадью, звавшуюся ванной, дабы я могла искупаться, а Фин – парень, ему и с бочки вымыться будет в радость».

Хорошенько вымывшись, позавтракав и отблагодарив хозяйку трактира, что выражалось в четырех медных таргенах, экспедиция возобновила путь.

* * *

Накормленные, отдохнувшие, вычесанные и вымытые лошади довольно ржали и покачивали гривой, отблескивавшей в солнечных лучах.

– Мы въехали в земли королевства Пирин, через шесть дней будем в столице Эланс, – громко сказал Хенк и добавил: – Да хранит нас великий Бракас.

Фин отодвинул шторку, яркий свет ворвался в повозку и наполнил ее светом. Парень никогда не покидал земли королевства Атуя. Посему с большим интересом смотрел в окно. Эмилии дремала, вытянувшись во весь рост на ложе. Похоже, ее не сильно интересовала жизнь в Пирине. Повозка явно стала меньше раскачиваться, ехала плавно и уверенно. Фин всматривался в окно, однако в течение часа картина не менялась: загородная дорога, вкатанная и ровная, невысокие деревья зеленели по обе стороны. За ними располагались пшеничные поля под синим небом. Колоски налились солнцем и наклонились вниз. Птицы летали вокруг и то и дело падали камнем вниз, хватая насекомых маленьким длинным острым клювом. Через час за окном появились первые построения. Маленькие домики из деревянного сруба под соломой были никак не похожи на привычные Фину жилища. Они располагались на очень большом расстоянии друг от друга. Территория каждого домика была отделена забором из сплетенной лозы и внутри этих огромных дворов свободно и вальяжно расхаживали домашние животные.

Фин смотрел, округлив глаза. В Илатари, даже у богатых купцов, имеющих поместья, было меньше территории, чем здесь, у простого народа. Он тихо ахал и охал, увидев то один домик, то другой. «Я так мало знаю о землях Алатарианской империи», – словил себя на мысли парень. У одного из домишек он увидел старую женщину, опиравшуюся на трость, волосы ее были редкими и седыми, а ноги обмотаны сероватой потрепанной тряпкой вместо обуви. Она посмотрела исподлобья на повозку, нахмурила брови и скривила лицо. Потом зашевелила губами и стала размахивать тростью. Фину стало не по себе и он отшатнулся от окна. «Странная женщина», – подумал он. Далее он увидел трех детей, выгонявших со двора с десяток коз. У одного на голове болталась лисья шапка золотистой окраски, у двух других заячьи шапки сероватой окраски. Это все, что на них было. «Нагие детишки в меховых шапках», – подумал Фин и покачал головой.

Увидев повозки, они нахмурились и застыли на месте, провожая их взглядами. Они никак не напоминали тех веселых детей, которым Хенк раздавал лакомство. В течение нескольких часов парень наблюдал еще нескольких людей, дружелюбными их точно назвать язык не поворачивался. Всякий человек смотрел косо, хмурил брови, шевеля гневно губами или плюя вслед. «Похоже, здесь не любят чужаков», – сделал вывод Фин. Хенк не останавливался и не делал привал, пока небо не укрылось темной пеленой и звезды, как лесные светлячки, не стали появляться одна за другой. Эмилия проспала весь день. И сейчас, когда повозка остановилась, она чувствовала себя бодрой и полной сил.

– Остановка не по расписанию, – посмотрев на звезды, обратилась Эмилия к извозчикам.

– Этот участок пути нужно было пройти без остановок, госпожа Эмилия, – учтиво объяснил Хенк, поняв, на что она намекает.

– А что с этим участком дороги не так? – спросил Фин, вспоминая лица жителей.

– В этой части королевства Пирин живут самые бедные слои населения. У них нет ни рынков, ни монетных дворов, ни храмов. Единственное их занятие – это выращивание животных, засаживание и обработка земель. Здешние люди не любят чужаков, считают их недостойными ходить по их земле, – объяснил Хенк. – Еще три дня мы будем делать привалы за территориями поселений в местах, похожих на это,– он жестом руки обвел небольшую поляну, расположенную между деревьями и пшеничным полем. – Когда войдем в поселения, прилегающие к Элансу, можно будет перевести дух и делать привалы как раньше, два раза в день.

Сытно поужинав грибной похлебкой, путники расположились у потрескавшегося костра. Спать никому не хотелось. Ночь была спокойной и тихой, слышался лишь легкий шелест листьев, покачивания пшеничных колосков и звуки, издаваемые ночными птицами.

– Хорошенький денек, – выдал любимую фразу в конце дня Морис, грея руки над огнем.

Остальные легко улыбнулись. Обычно после этой фразы путники расходились спать, однако сегодня никто и не думал ложиться, все сидели и смотрели на танцующие языки пламени. Немногословный Морис, окинув взглядом людей у костра, вальяжно поднялся, дабы на него обратили внимание.

– Господа не желают услышать историю? – звонким голосом спросил он.

Фин и Эмилия неоднозначно кивнули, Хенк никак не отреагировал. Наверняка он знал все истории напарника. Кто бы мог подумать, что Морис, высокий угрюмый человек, сможет рассказывать истории так интересно. Он сопровождал рассказ звуками, рычал, шипел, понижал тон, повышал тон, менял голоса, жестикулировал. Он поведал историю о мифическом создании, живущем на болотах. Да так реалистично, что у Фина расширялись зрачки, сердце замирало. В конце рассказа Морис закричал, протянув раскрытые ладони к молодым людям. Эми вскрикнула и прижалась к Фину, холодок пробежал по спине. Рассказчик улыбнулся, выпрямился во весь рост, учтиво поклонился. Парень и девушка похлопали в ладоши. Хенк лишь одарил его легкой улыбкой.

– Морис! Да у вас талант! – Эми похлопала его по плечу.

– Спасибо, госпожа, мой отец был кукловодом, смешил детишек, а я ему помогал и часто ездил с ним по имперским землям, мечтая, что когда-то и я буду заниматься тем же со своим сыном, – Морис опустил глаза. Девушка, увидев поникшие глаза мужчины, не стала спрашивать больше ни о чем.

Следующие три дня прошли без изменений, все те же поселения с маленькими диванными домиками и большими дворами, полями, засеянными пшеницей, ячменем, кукурузой и людьми с хмурыми лицами, враждебно пялящимися на проезжающие мимо фургоны. Хенк выбирал безопасные места за пределами поселений. Морис вошел в азарт и каждый вечер перед сном рассказывал истории, страшные, смешные, романтические, героические. Слушатели хлопали, восхищаясь его талантом. Морис смелся и низко кланялся. На пятый день пути по королевству Пирин повозки вошли в земли, примыкающие к столице Эланс. Фин посмотрел в окно и увидел привычный имперский ритм жизни, узкие улицы с плотно расположенными каменными и деревянными домами. Небольшие рынки, площади, одиночные лавки торговцев, уличная еда с пряным, сладким и кислым запахом. Люди, толкаясь, шли по улице, повозки и кареты сновали туда-сюда. Никто не обращал внимания на два фургона, едущих по каменной дороге. Лишь торговцы то и дело зазывали к своим лавкам, лестно улыбаясь и расхваливая свой товар. Фин поймал себя на мысли, что он соскучился за городской суетой. Путники заночевали у небольшой площади, на которой находился храм богу Бракасу и маленький парк, в котором разрешалось разводить огонь и оставаться на ночь. Хенк, приготовив ужин, ушел в храм помолиться.

На шестой день езды от Шадена или на шестнадцатый день от начала пути фургоны вошли в столицу королевства Пирин – Эланс.

Эланс отличался от столицы Илатари знаменитыми белыми окрасами своих построений. Будь то маленький домик работяги или большое имение купца или лорда, он обязательно был окрашен в ярко-белый цвет, слепящий непривыкшие глаза. Фину стало очень интересно полюбоваться на Эланс и он попросился к Хенку сесть вместе с ним за поводья, дабы ничего не пропустить. Однако, протискиваясь улочками, Фин видел все, что обыкновенно увидишь в небольших городках, очередь у колодца галдит и хихикает. Большая ее половина – дети, толстая женщина ведет по улице худосочного мужичка, щедро награждая его тумаками, он, похоже, пьян, то и дело спотыкается и жене приходится ловить его за шиворот. Двое подмастерьев бегут, явно куда-то опаздывая, однако находят время остановиться и поглазеть на мрачного старика, прикованного к позорному столбу. На большой площади стояли храмы трем богам Империи – богу войны Арсею, богу труда Бракасу и богине денег и власти Ивикс. Возле последнего несколько нищих просят милостыню, у одного сухая рука, у другого красная сыпь на лице. У небольшого парка у торговца пивом собралась кучка горожан, кто-то возмущался, видите ли, пиво жидковатое. На Фина столица Пирина не произвела должного впечатления, за исключением нескольких больших площадей и парков, Эланс был обычным городком с обычными людьми и обычной жизнью.

В Элансе имелось специально отведенное место для стоянки фургонов. Туда Хенк и Морис и направили повозки. Кто бы мог подумать, что сколько людей путешествуют, на стоянке виднелись сотни фургонов, повозок, карет. Повозки, обшитые белой парусиной, открытые повозки, грузовые, пассажирские. Разных размеров и окрасов. Запряжены одной, двумя и даже тремя лошадями. Стоянка больше напоминала кочевое поселение. На въезде расположилась палатка кузнеца. Здоровый мускулистый мужчина, в белой испачканной рубахе и кузнечном темном фартуке, кричал на молодого помощника, высокого, худого юнца с тонкой шеей. Увидев приближающиеся повозки, окинул оценивающим взглядом,

в особенности подковы лошадей и, сделав лицо как можно дружелюбней, стал зазывать путешественников. Мол, он лучший в этом деле в округе. За въездными воротами, если можно так назвать сплетение лозы высотой в половину человеческого роста, расположилась лавка торговца уличной едой. От нее несло свежим испеченным хлебом и жареным мясом с острыми специями. Далее по всей длине располагалось стойло для лошадей. Два молодых паренька вычесывали, мыли, кормили лошадей посетителей. Хенк проехал больше чем полстоянки, пока нашел место, где остановиться. Не успел он спешиться, как к ним подошел маленький, толстый, с рыжеватыми волосами с седыми вставками человек. Прихрамывая и опираясь на трость с сиреневым наконечником, старик ковылял прямо на Хенка.

– Добро пожаловать на стоянку Джета Дудеса, меня зовут Рихан Дудес, – прохрипел старик.

Хенк поморщился, однако кивнул.

– Сколько дней вы собираетесь пользоваться стоянкой? – проскрипел старик.

– До утра, – сухо ответил Хенк

– С вас один медный тарген, – елейным голосом сказал старичок.

Хенк скривил губы, вытянул из-за пояса медную монету с изображением короны и протянул старику. Тот взял монетку, низко поклонился и скрылся.

«Раньше за медный можно было неделю стоять, сейчас же за день берут», – подумал Хенк и презрительно сплюнул на землю.

Фин и Эмилия вышли из фургона и направились в сторону торговых лавок.

Морис, взяв лошадей, повел их в стойло. Хенк единственный, кто остался возле фургонов. Он прошелся вокруг повозок, осматривая колеса и натянутую парусину, что за многие дни путешествия с ярко-белого цвета стала тускло-сероватой. Ему явно не понравилось состояние белой ткани. Посему, пока никого нет, он принялся вымывать фургоны, вычищать от пыли и травы, застрявшей в колесах.

Через несколько часов, когда солнце село за горизонт, Фин и Эмилия вернулись,

а несколькими минутами позже пришел Морис. У парня и девушки находились в руках свежий, только испеченный хлеб и жареная мясная вырезка со специями и зеленью.

– Хенк, твоя грибная похлебка лучшая на свете, однако сегодня покушаем другую еду, – с улыбкой сказал Фин и подал ему большей кусок хлеба с мясом. Уголок рта Хенка пополз вверх в улыбке.

– Спасибо, господин Фин, – тихо сказал он, осматривая золотистое мясо с румяной корочкой.

Морис также получил свою долю. Сытно покушав и дождавшись излюбленную фразу Мориса «хорошенький выдался денек», Фин и Эмилия посмеялись и ушли спать в фургон.

На утро перед отправлением Хенк предупредил всех, что следующие четыре дня будут проходить через болота. Однако это болото не сравнится с непроходимой жижей в «жадном болоте». Болото, проходящее от последнего поселения, прилегающего к столице Эланс до приграничного города Идонор вполне проходимое. Понадобилось полдня пути, дабы добраться до начала «мягких полей», как их называли жители королевства Пирин.

* * *

Болото оказалось довольно разнообразным, – деревья, мелкая трава, мох. Как рассказывал Хенк, трава, растущая на болоте, плотно сплетенная корнями, создает крепкий травяной покров, что не дает провалиться в мягкую, гнилую жижу. Живности также хватало на болоте: лягушки, змеи, ужи, большие дикие утки, что стаей садились на болото, поедая разнообразных насекомых. Лиса, рыщущая в поисках небольших змей и ужей. Густота деревьев то увеличивалась, то уменьшалась. Хенк старался вести повозку по желтоватой траве, та, по его словам, намного прочнее зеленой молодой, не успевшей хорошо сплестись корнями. Повозка шаталась и в некоторых местах пузырьки с зеленой жижей пробивались сквозь траву. День подошел к концу и на болота опускались сумерки. За целый день пути повозка не останавливалась. Однако на ночь Хенк нашел маленький островок с твердой земляной поверхностью. В окружении островка не было ни одного дерева, наверное, поэтому солнце высушило жижу. Фин и Эмилия вышли из фургона. Зловонный запах гнили ударил в нос, в повозке он не ощущался. Кваканье жаб и звуки сверчков слышалось повсюду. Вдалеке в темноте виднелись желтые точки. Животные с любопытством следили за гостями, не рискуя подходить на близкое расстояние. Огонь горел всю ночь, Хенк и Морис дежурили по очереди, не давая ему погаснуть.

Наутро путь продолжился. И, можно сказать, ничего в нем не поменялось, то же болото, та же тропа из желтой травы, по которой скрипели повозки. Разве что насекомых стало больше, да и сами насекомые стали покрупнее. Одно из таких насекомых село Морису на руку, жадно впилось в теплую плоть и стало раздуваться, становясь ярко-красного цвета. Морис ударил наглое насекомое и оно красным пятном расплющилось по руке. Он сморщился, вытирая кровь. Наверняка сейчас ему не хотелось произносить излюбленную фразу «хорошенький денек». Пройдя полдня, повозка остановилась, да так, что Фин едва ли не ударился лбом о перегородку.

– Что случилось? – повышенным голосом воскликнул Фин.

– Господин Фин, вам лучше выйти, – приглушенно ответил Хенк.

Фин и Эмилия вышли из повозки. Дорогу, по которой они двигались, перегородило большое коренастое дерево. Сухое, но не успевшее сгнить, знать, оно недавно так лежит. Его толстые ветки проткнули сплетенную траву и разорвали твердую поверхность болота, зеленовато-темная жижа потихоньку всасывала иссохшее дерево.

– И что будем делать? – тихим голосом спросила Эмилия. От мысли, что на этом их путь окончен, ее передёрнуло.

– А что тут поделаешь? Это единственная безопасная для проезда тропа, – сказал Хенк, разводя руками. А потом добавил: – Была.

– Можно в обход пойти давними тропами, – обозвался сзади Морис.

– Давними тропами? – оживленно переспросила девушка.

– Да, ими уже давно не пользуются из-за большего расстояния, путь давними тропами занимает на два дня дольше, – пояснил он.

– Он правильно сказал, ими уже давно никто не пользуется, и кто знает, в каком они состоянии, может, там мерзкая жижа все поглотила, – возразил Хенк.

– Раньше ими пользовались, воспользуемся и мы, – твердо сказала Эмилия, посмотрев на Хенка, понимая, что тот не горит желанием ехать в объезд. Хенк нахмурился. – Или мы вам мало заплатили? – тут же добавила девушка, не давая ответить извозчику.

– Вполне прилично платите, госпожа Эмилия. Худшее, что может случиться, мы потеряем два дня пути, – нехотя ответил Хенк, тем самым давая понять, что согласен ехать в объезд.

К вечеру они вернулись на то же место, с которого отправились утром. Разожгли там же огонь, привязали там же лошадей, кушали ту же еду. И все это проходило в полном молчании. Поздно ночью, когда все улеглись спать и Хенк заступил первым на дежурство, было слышно, как он молился Бракасу, его шепот разлетался по всему болоту. Лягушки квакали, ночные птицы издавали звуки, словно переговаривались между собой, обсуждая молящегося Хенка. Следующие дополнительных два дня, которые понадобились на объезд, на удивление прошли быстро и без приключений. Наутро третьего дня повозка оказалась на старой тропе, поросшей кустами и высокой травой, что не втаптывалась колесами и копытами много лет. Хенк спрыгнул с сидения кучера и пошел обследовать крепость почвы. Он вытянул меч и легко ткнул им траву над болотиной жижей, та выдержала, он ткнул сильнее, прошел вперед, там проверил, сплетенная трава с мелким кустарником прочно проложила крепкую основу для проезда. Парень и девушка вышли с фургона осмотреться.

Хенк вытянул карту местности и, держа ее одной рукой, другой поводил по ее шероховатой поверхности своим пухлым пальцем:

– Мы сейчас находимся в том же месте, что и два дня назад, только с другой стороны, значит, нам осталось до Идонора около трех дней пути.

– Три, четыре или пять дней, однако путь продолжается, – улыбнувшись, сказала девушка, явно обращаясь к недовольному Хенку. Однако путь их продлился недолго. Когда фургоны остановились в очередной раз на привал, Эмилия пошла по своим женским делам, по каким, конкретно она, конечно, не уточнила. Через двадцать минут она прибежала, тяжело дыша, ее лицо сияло от радости, она показывала пальцем в направлении, откуда пришла. Схватив Фина за руку, потянула за собой. Хенк и Морис пошли за ними. Всего через несколько минут, пробежав густые деревья, они оказались на крошечной поляне с земляной почвой и негустой, ярко-салатовой травой, что укрывала ковром всю поляну. А впереди раскинулось чистое озеро, без вонючей темно-зеленой жижи и поросшей травы, сверху на котором красовались ярко-белые цветы с нежно-желтыми серединками, что напоминали утреннее солнце. Цветы располагались на зеленых сердце подобных листах, как на пьедестале. Казалось, что даже уродливые жабы и лопухи пропали с этого места, дабы не портить красоту своим присутствием. Синие, как небо, бабочки летали вокруг цветов, нежно взмахивая полупрозрачными крыльями.

Фин открыл широко глаза и не мог сказать ни слова. Это место среди болота, как оазис среди пустыни. Или клочок земли в бескрайних водах. Хенка и Мориса, казалось, удивить нельзя было уже ничем, однако и их лица настолько вытянулись в удивлении, насколько были способны. Фин медленно подошел к воде, нагнулся, зачерпнул ладонью, холодная и чистая, она просочилась между его пальцев. Он поднес руку ближе к носу, вдохнул, от воды исходил приятный сладкий аромат. Похоже, она впитала запах цветов. Фин стал жадно двумя руками зачерпывать воду и умываться. Капли воды со сладким привкусом попадали ему на губы. От такого занятия легкие волны пошли по озерцу и прибили к берегу один из прекрасных цветков на зеленом лепестке. Фин аккуратно взял прекрасное творение природы и вытянул из воды. Он развернулся лицом к Эми, стоявшей все время сзади него, и протянул цветок, широко улыбаясь. По воде за его спиной пошли легкие пузырьки с нарастающей силой, Фин увидел испуганное лицо девушки, она смотрела ему за спину. Не успел он развернутся, как что-то большое обхватило его и подняло вверх, Фин заорал. Его сжимала мокрая липкая щупальца с маленькими присосками. Фин орал, бил, сжимал, царапал ногтями, пытаясь ослабить хватку мерзкой щупальце, однако эти попытки были тщетны. Эмилия застыла на месте, казалось, сердце ее перестало биться. Морис сделал шаг назад, его зрачки расширились. Хенк единственный, совладав с собой, рванулся вперед, вытягивая меч. Фин был так высоко над землей, что Хенк мечом мог дотянуться едва ли к его ноге, не то что к тому, что держит его. Однако только он сравнялся с Фином, другая щупальца из воды ударила его в бок, и он упал. Удар был несильным, но для человека достаточно ощутимый. Еще один липкий отросток извивался над водой, как змея на огне. Вода бурлила все сильнее, пузыри, выходившие со дна, становились больше и больше. Озеро уже напоминало бурлящий чан, долго стоящий на сильном огне. Фин, сжимая зубы, все пытался ослабить хватку. С озера стал доноситься шипящий звук, что с каждым мгновением усиливался. А над его поверхностью появлялись все больше щупалец. Скоро из воды показался и весь хозяин. Огромное круглое существо с единственным желтым глазом, под которым открывалась пасть с тысячью мелких острых, как иголки на лесной ели, зубов. Открыв пасть настолько широко, что туда могла войти повозка с двумя лошадьми, чудище зарычало. Из пасти разило зловонным гнилым запахом, звук грохотом прошелся по прекрасной поляне. Желтый глаз нервно заметался, осматривая нежеланных гостей. Морис подбежал к Хенку и поднял его, тот ощупал себя руками, кости целые. Глаз остановил взор на мужчинах и одна конечность стремительно метнулась в их сторону. Морис угловым зрением увидел надвигавшуюся опасность, снова повалил друга на землю. Щупалец щелкнул о воздух над головами, несколько липких капель упало на лицо Мориса, тот скривился, к горлу подкатила рвота, он стал быстро утираться рубахой, однако сделал еще хуже, теперь все его лицо было измазано липкой смазкой. Морис и Хенк отползли на безопасное расстояние, щупальца еще несколько раз метались в их сторону, но не доставали. О Фине, похоже, чудовище совсем забыло, и он просто болтался в воздухе. Однако недолго. Сообразив, что остальных ему не достать, оно пристально посмотрело желтым глазом на парня и медленно поднесло щупальцу ближе. Пасть стала открываться, игольчатые желтые зубы оголились. Фин неистово заорал, он сразу понял, что собирается сделать чудище. Эти несколько секунд отвлечения дали Хенку возможность подобраться настолько близко, дабы метнуть меч. Он хорошо прицелился, взглянул на меч, мысль о том, что он сейчас потеряет единственное оружие, имеющееся для защиты, никак его не беспокоила, а вот метнуть единственный меч и не попасть, эта мысль беспокоила его сполна. Прикрыв один глаз, вытянув левую руку вперед, чтобы служила ему прицелом, правой он занес меч над головой и бросил, выдыхая воздух и вкладывая всю силу в бросок. Меч, рассекая воздух, пронесся и перерубил щупальцу, державшую Фина.

– Хааа, – выкрикнул Хенк и поднял руки вверх. Парень плюхнулся у воды возле самого берега. Чудовище заревело, остаток обрубленной конечности метался в воздухе, разбрызгивая вокруг зеленую кровь. Фин, не поняв, что случилось, не взирая на боль от падения, быстро побежал к друзьям. Он обнял Хенка как отца, осыпал его словами благодарности, по щекам катились слезы. Монстр ревел, размахивал конечностями, пытаясь достать гостей, но те уже давно стояли на безопасном расстоянии.

– Посмотрите на воду, – округлив глаза, сказала Фрост.

Там, куда падали зеленые капли крови чудовища, появлялся зеленый листок округлой формы, на котором располагались прекрасные белые цветы. Увидев это Фин, почесал голову и медленно стал подходить к воде.

– Куда вы, господин Фин? – рыкнул Хенк. – У меня нет второго меча.

Но Фин не обращал внимания ни на чьи возгласы, он подошел близко к воде, однако не настолько, чтобы щупальца его достала. В траве лежал цветок, тот самый, что он подарил Эмилии. Он его взял, положил в ладонь правой руки и, подняв высоко перед собой, медленно направился к воде. Желтый глаз застыл на том, что находилось в руках Фина. Щупальца перестали двигаться и медленно скрылись под водой. Парень подошел к воде и положил цветок на ее поверхность. Чудовище неподвижно смотрело на плывущее к нему нежно-белое растение и медленно, не отводя взгляда от желтой серединки, погружалось под воду. Через несколько секунд оно исчезло совсем.

Назад к лагерю все шли молча. Морис, идущий впереди, быстро остановился, присел, развернулся к остальным и приложил указательный палец к губам.

– Тихо, – сказал он беззвучно, одним движением губ.

Рука Хенка привычно опустилась туда, где раньше висел меч, он забыл, что его уже там нет. Морис тихо в полу приседе прокрался к месту, откуда стали видны их фургоны с лошадьми и припасами. Остальные последовали его примеру. Сквозь густые ветви их взорам открылась следующая картина: на поляне у их костра, расположившись, как у себя дома, сидел человек в зеленой мантии. Лицо незнакомца полностью скрывал наброшенный на голову капюшон.

– Выходите, я вас слышу, – равнодушно оповестил их незваный гость скучным хрипловатым голосом.

Хенк с Морисом вышли вперед, двигаясь осторожно и не спеша. Человек в мантии встал и небрежно отбросил на спину капюшон, рассыпав по плечам темные длинные волосы. По немигающим, внимательным глазам и узкому вытянутому лицу с легкой небритостью трудно было определить, сколько мужчине лет.

– Я ждал вас три дня назад, – спокойно продолжил он.

– А вы кто такой? – спросил Фин, высунувшись из-за спины Хенка.

– Меня зовут Сейлай, – невозмутимо представился тот. – Я следопыт.

– Как вы… – не успел Фин закончить, как Сейлай добавил:

– Мне Зул прислал ворона с письмом, он попросил, дабы я был вашим сопровождающим. Хенк и Морис, конечно, прекрасно справились бы и сами с этим заданием, однако по законам Алатарианской империи без следопыта в земли Имиль не пройти, не впустят.

– А как вы нас нашли? – поинтересовалась Эми.

– Пять дней назад извозчик, привезший стрелы для арбалетов, рассказал, что дорога через болото перекрыта и когда вы не появились к установленному сроку, я отправился на поиски. Это уже несложно, на болотах есть всего два пути, по которым может пройти фургон, – неторопливо пояснил он, после чего, оценивающе поглядев на Эмилию, заметил: – Зул не говорил мне, что среди вас будут женщины.

– Вас что-то смущает? – спросила девушка, поджав губы.

– Нет, что вы, – с улыбкой ответил следопыт, – единственное, что может меня смутить, это тот размер оплаты, что вы мне предложите.

Эмилия подошла к нему так близко, что рассмотрела сеть незаметных морщин вокруг глаз и волнистый шрам на лбу.

– И какой размер оплаты вас не смутит? – уточнила Эмилия, сложив губы трубочкой.

– Десять медных таргенов, – прозвучал равнодушный ответ, – за меньшее я не согласен идти.

– Договорились, – спокойно ответила девушка, – и если финансовые вопросы решены, тогда позвольте показать вам карту, – и только она хотела пойти в повозку за картой пути, как Сейлай жестом руки остановил ее:

– Я не веду дела на болоте, вернемся к этому разговору в Идоноре.

Ехать с Сейлаем в одной повозке оказалось не так и плохо, в дороге он раскрылся интересным собеседником и рассказчиком. За два дня пути с ним Фин и Эмилия узнали о землях Имиль больше, чем за всю жизнь. Он много рассказывал о приключениях, что выпадали ему в жизни. Эмилия рассказала ему о встрече с желтоглазым монстром. Сейлай успокоил их, что они далеко не первые, кто видел монстра. Жители Идонора называют его Рагн и верят в то, что он является божеством и хранителем болота. О нем упоминалось еще сотни лет назад, ходят легенды, что чудовище это бессмертное. Сейлай рассказал, что стал следопытом благодаря тому образу жизни, что выпал на его долю до шестнадцати лет. Он с детства был кочевником, пока его родители не решили остаться в Идоноре, где он и вступил в гильдию следопытов. В гильдии его обучили грамоте и навыкам владения оружием. Там он научился читать карты, различать следы животных, ориентироваться в лесу, болоте, пустыне, на воде. В двадцать два года он впервые повел людей через земли Имиль, и по неопытности угодил в ловушку, которая на всю жизнь оставила ему воспоминания в форме шрама на лбу. Фин и Эмилия также рассказывали, чем они занимаются и что интересного в их работе.

За два дня пути климат сильно изменился. Сухой жаркий воздух нагонял большую температуру. Дышать становилось тяжело, одежда пропитывалась потом. Через два дня повозки подъехали к большим деревянным вратам. По обе стороны от них возвышались две башни с арбалетчиками, а перед ними перетаптывались четыре солдата, двое в кольчугах и открытых шлемах с копьями и двое мечников, закованных в броню. Вперёд вышел толстяк с двойным подбородком и, подняв руку, вперевалочку направился к повозкам:

– Остановитесь! Всем, кто есть, выйти из фургонов.

– Приветствую вас, Мастен! – спрыгнул на землю Сейлай, – эти люди со мной, они наняли меня для сопровождения, – с этими словами он подошел к солдату.

– Здорово, Сейлай, – поздоровался тот, – но ты же знаешь правила. Они одни для всех. Я обязан осмотреть повозки и людей.

Времени это много не заняло, Мастен осмотрел повозки, задал несколько вопросов путешественникам и подал знак, что все в порядке. После чего тяжелые ворота стали открываться.

Идонор на первый взгляд напоминал большой военный лагерь. По улицам ходили солдаты в кольчугах, с мечами, арбалетами и копьями. В Идоноре было всего четыре улицы,

с одинаковыми, как под копирку, живыми домами, выкрашенными в коричневый цвет. Одна площадь, на которой находилась военная академия, гильдия следопытов, храм бога войны Арсея и монетный двор. Остальные постройки города – это казармы, тренировочные площадки, смотровые башни, кузницы, оружейные. В Идоноре напрочь отсутствовали таверны, трактиры, гостиницы, и торговые лавки. Здесь не было культа еды, одежды и развлечений. В приграничном городке можно было увидеть только солдат, жен солдат, детей солдат, родителей солдат. Сейлай рассказал, куда ехать и Хенк взял курс к его жилищу. Ему навстречу двигались люди с серьёзными выражениями лиц, казалось, даже дети здесь ходят строевым шагом. Одинаковые дома размером и окрасом были выстроены в одну линию настолько ровно, что если встать сбоку и посмотреть, то из-за первого дома остальных не видно. Хенк насчитал тридцать три домика и на тридцать четвертом остановился, как и сказал Сейлай.

Выйдя из повозки, следопыт направился к дому, открыл дверь и жестом руки пригласил остальных. Внутри дом смотрелся более чем скромно. Небольшой дубовый стол со стульями, маленькая кровать в углу и шкаф, располагавшийся вдоль стены, на полке которого лежала одна-единственная книга и несколько свитков с изображением людей в мантиях. Вот и все, чем могло похвастаться жилище Сейлая.

– Амалия! – крикнул следопыт. Через несколько секунд дверь из другой комнаты открылась и к ним вышла молодая женщина с каштановыми волосами, темными глазами и пухлыми губами цвета спелой вишни.

– Позвольте представить мою жену Амалию, – учтиво сказал Сейлай.

Она растерянно улыбнулась и сделала небольшой поклон. Выглядела она намного моложе своего мужа. Похоже, гостей она не ждала. Ее хлопковое платье желтоватого оттенка выглядело очень по-домашнему и никак не для приема гостей.

– А эти прекрасные люди прибыли к нам из самого сердца Алатарианской империи из столицы королевства Атуя, – добавил следопыт, показывая на гостей.

– Рады вас приветствовать в Идоноре, – певучим голосом сказала Амалия.

– Сделай нам чай из белых цветов, – попросил Сейлай жену. Когда та, согласно кивнув, быстро ушла, он указал на стулья за столом. – Садитесь, я готов вести разговор.

Эмилия и Фин сели, Сейлай сел напротив. Для Хенка и Мориса места не хватило, они так и остались стоять.

Девушка вытянула карту и протянула следопыту. Сейлай взял сверток кожи, развернул и, положив на стол, внимательно осмотрел. На его лице блеснула улыбка:

– Снова древняя Академия знаний! Это уже четвертая карта с ее расположением, которую я вижу, – на этих словах Эмилия нахмурила брови. – Однако я в любом случае возьмусь за это дело, это моя работа, – добавил он быстро, увидев, что девушке не понравились его слова.

Дверь из другой комнаты открылась и вошла Амалия с деревянным подносом, на котором располагались пять глиняных чашек с чаем, сладкий аромат которого разнесся по всей комнате. Она аккуратно поставила чай на стол. Гости поблагодарили ее за гостеприимство и взяли по чашечке ароматного желтоватого напитка.

Сделав глоток, Фин причмокнул и довольно покачал головой. Особенный вкус предавала чаю легкая кислинка.

Сейлай отпил чая, поставил чашку на стол и продолжил.

– В пути вы должны будете слушать меня и без возражений выполнять все мои указания, от этого зависит ваша и моя безопасность, – глядя прямо в глаза молодым людям, со всей серьезностью сказал следопыт. Фин и Эмилия одобрительно кивнули. – Путь начнем завтра утром, сегодня время перевалило за полдень, как видите, предложить ночлег я вам не могу, – он жестом руки обвел маленькую комнату, – встретимся на рассвете, – закончил следопыт.

Допив чай, гости вышли из дома и направились к фургонам, где и провели время до утра.

На рассвете, когда только первые лучики несмело пробивались сквозь тьму, Эмилия услышала сквозь сон разговор. По голосу она узнала Хенка, а вот другой голос она не смогла распознать. Открыв глаза и прислушавшись, она, наконец, поняла, кому принадлежит голос – это был следопыт Сейлай, они обсуждали путь, что им предстоит пройти. Фин, похоже, также проснулся от басовитых голосов. Через несколько минут разговора повозка тронулась с места. Парень окончательно проснулся и сел на ложе. Потянулся, зевнул, протер глаза. Посмотрел на Эмилию что, похоже, поздно легла спать. Живот Фина забурчал, рот налился слюной. Он бесшумно достал вяленое мясо, кусок сухого хлеба и флягу с водой. Поставив все на столик, Фин открыл шторку и принялся смотреть на силуэты просыпающегося приграничного города, неторопливо отправляя в рот кусочки мяса, хлеба и запивая водой. Через три-четыре часа повозки подъехали к граничным вратам, отделяющим земли Алатарианской империи и земли Имиль. К повозке подошел высокий человек в темной мантии, а с ним два мечника, закованные в броню. Увидев Сейлая, сидевшего возле Хенка на козлах, он широко улыбнулся и легко поклонился.

– Приветствую вас, Сейлай.

– И я вас приветствую, Лаймар, – сдержанно поздоровался Сейлай. Человек в мантии медленно обошел две повозки, окидывая их оценивающим взглядом.

– Это худший из пропускников, – наклонив голову к Хенку, шепнул ему на ухо Сейлай.

Лаймар, закончив обход, подошел к Сейлаю, пристально посмотрел ему в глаза и криво улыбнулся:

– Два медных таргена.

– Десять дней назад был один медный! – спокойно уронил тот, не отводя взгляда. По законам Империи сопровождающий следопыт оплачивает пошлину пропуска через границу.

– Один медный за одну повозку, а у вас две, – растянув губы в слащавой улыбке, ответил пропускник. – Можете оставить один фургон по эту сторону врат и будет один медный, – издевательски подсказал он.

Сейлай, сцепив зубы, выудил из кошеля два медных таргена и протянул пошлинную Лаймару. Тот, взяв монеты, протер о свою мантию, извлек из-под нее свой кошель в два раза толще, чем у следопыта и бросил туда две монетки. Они упали на дно и зазвенели, похоже, уже кто-то сегодня пересекал границу.

– Прошу, проезжайте, – жестом руки пропускник указал на врата, что в тот же миг стали открываться. Повозки, неспешно поскрипывая, покинули земли Алатарианской империи.

* * *

Эмилия проснулась уже на землях Имиль. Увидев, что Фин, не обращая на нее внимания, пристально смотрит в окно с глуповатой улыбкой, она поняла, что они уже не в Империи.

– Давно мы в землях Имиль? – зевнув и потянувшись, спросила девушка.

– Где-то час, – не отводя глаз от окна, ответил парень.

Эмилия выглянула с интересом в окно. Она вспомнила рассказ Сейлая о землях Имиль и их пути. Первые три дня плотность деревьев и кустов будет уменьшаться, а температура воздуха расти. На четвертый день пути растительность и вовсе исчезнет, а жара будет варить заживо не привыкшего к ней человека. И приблизительно двадцать дней придется ехать под палящим солнцем по раскаленному песку, пока растительность не станет появляться снова. Все было с точностью, как и рассказывал следопыт. Через два дня пути зелени стало совсем мало, встречались лишь низкие высохшие деревья, шипастые кусты с острыми маленькими иголками. А на четвертый день исчезло и это. Вокруг раскинулись бескрайние раскалённые пески. Колеса повозки грузли, что значительно затрудняло ход. Лошади, взмыленные и вспотевшие, ржали, вытягивая головы вперед, каждый шаг давался с большим трудом, мышцы вздувались от напряжения. Солнце нещадно нагревало повозку. Эмилия и Фин тяжело дышали, обмахивая себя тонкими книгами, что заменяло им веера. Одежда, мокрая и неприятно пахнущая, прилипала к телу.

– Я не знал, что бывает так жарко, – жадно вдыхая воздух, задушено проскрипел Фин.

– И это говоришь ты, тот, у кого предки с этих земель, переносимость жары должна быть у тебя в крови, что тогда говорить мне, девушке, выросшей в холодных землях Империи.

– Переносимость жары не передается по наследству, – выпятил губу Фин.

Девушка, увидев, что парень обиделся, улыбнулась. На пятый день пути Сейлай раздал путникам одежду местного населения, белую, прозрачную ткань с капюшоном. По его словам, она защищает от солнечных ударов и перегрева тела. К удивлению, ночи в пустыне были очень прохладными, от такой резкой перемены температуры Фин захандрил, сначала чихал, потом чихание перешло в кашель. Морис, имеющий навыки лекаря, заготовил травы, мази, зелья еще в Илатари и погрузил все лечебное снадобья в грузовую повозку. Он делал настойки из трав, натирал грудь зеленой жижей, обладающей кислым запахом, резавшим глаза. Однако это дало результаты. Через два дня Фин почувствовал себя намного лучше, простуда отступила. За семь дней пути по дороге им не встретилось ни единого поселения, человека или живности. Однако удивительного ничего в том не было, следопыт сразу говорил, что первая деревня будет через десять дней.

Утром восьмого дня все собрались на завтрак у костра. Каждый раз у костра следопыт нахваливал Хенка и Мориса за дальновидность в запасе дров.

– В пути нужно быть готовым ко всему, припасы – это первое, о чем нужно побеспокоиться, – отвечал Хенк.

Сейлай угостил всех бодрящим напитком из своих запасов, и по вкусу он очень хорошо подходил к вяленому мясу и сухарям.

– Через два дня будет деревня Ритборинц, там сделаем небольшую остановку, – сказал Следопыт и покосился на Фина.

– Ритборинц? – округлил глаза Фин. – Да это ведь то самое поселение, откуда пошел род Ламби, – добавил он.

–Для этого мы и сделаем там остановку, дабы вы узнали больше о своих корнях.

–А от куда вы узнали, что мои корни с деревни Ритборинц? – переспросил Фин, подняв бровь.

– Одна молодая девушка настаивала на посещении этой деревни и рассказала зачем, – легко улыбаясь, Сейлай подмигнул Эмилии. По тому, как девушка смутилась, Фин понял, что это ее идея и, не сдержав эмоций, обнял ее.

Прошло еще два дня пути, и вдалеке показались постройки. Повозка остановилась и Фин, поменявшись с Сейлаем местами, сел возле Хенка. Через час фургоны подъехали к поселению. Оно оказалось не таким, как представлял его Фин. Вся деревня ограждалась большими камнями, ровно сложенными друг на друга выше человеческого роста. Лепные домики, что располагались по всему поселению, напоминали дома из Идонора, только построены были из другого материала, маленькие и аккуратные. Странно, однако, людей в поселении не обнаружилось. Построек тут имелось всего около пяти десятков, и на улочках было совсем пусто. Навстречу путешественникам выбежал темнокожий мальчишка лет пятнадцати. На нем была белая накидка, такая же, как те, что роздал Сейлай. Увидев гостей, он широко улыбнулся. Похоже, незнакомцы в деревне его не удивили.

– Меня зовут Согши, сегодня я дежурю по Ритборинцу, остальные в храме, – паренек указал рукой куда-то в центр деревни.

– И часто к вам заглядывают гости из Империи? – поинтересовался Хенк.

– Примерно один раз в двадцать дней, – пожал плечами паренек. – Пойдемте,

я покажу, куда выкладывать товар, – махнул рукой мальчик и хотел было идти.

– Постой, – остановил его Сейлай. – Мы не торговцы.

Парень округлил глаза.

– Не торговцы? – переспросил он растерянным голосом, в его взгляде читался немой вопрос: «тогда что вам тут понадобилось?». Деревня Ритборинц находилась ближе всего к имперским землям. Посему чаще всего все ресурсы с земель Имиль свозили в нее. А далее обменивали на имперские товары.

– Хотим покушать знаменитые имильские лепешки, – сказал Сейлай, скривив лицо в подобии улыбки.

– Идите за мной, – поджав губы, недоверчиво сказал парень и пошел вперед.

Фин догнал мальчика.

– Согши, скажи, в деревне есть кто-то по фамилии Ламби?

– Да, жрец Махбет, – ответил парень, пристально посмотрев на Фина.

– Я бы мог с ним поговорить?

– Да, он сейчас в храме, – и парень указал направление.

Пока все остальные шли в закусочную, Фин направился в сторону храма по улице, выложенной желтым, гладко отшлифованным камнем. Дома имели деревянные двери и окна. У каждого домика стояла деревянная бадья, заполненная водой. Фин шел, осматриваясь по сторонам, и глаза его расширялись, а брови ползли вверх. «Откуда среди песков взялась дубовая дверь, окна и материалы, из которых в целом построена деревня?» – думал он. Идти долго не пришлось, через десять минут он стоял напротив местного храма, ничем не напоминающим те, что ему доводилось видеть в Империи. Казалось, он не вписывается в общую картину деревни. Низкое, узкое и длинное здание напоминало конюшню. Деревянная дверь выгорела на солнце, ручка, гладко отполированная сотнями рук, выглядела так, словно сейчас отвалится. Оконные проемы храма скрыты белой материей, похожей на ту, из которой сделана одежда Фина. Камни, из которых построен храм, лежали криво, это создавало впечатление, что здание наклонилось в одну сторону. Никаких надписей или скульптур не было. Дверь раскрылась и из храма стали выходить люди. От женщин и детей до глубоких стариков никто не обращал на Фина никакого внимания. Все были одеты в традиционную белую тонкую накидку и обувь, сплетенную из лозы. Фин собирался спросить у прохожих про жреца, однако увидел в дверном проеме в конце длинного помещения человека, одетого в красную мантию. И направился к нему.

Внутри храм имел вид еще беднее, чем снаружи. Через трещины в потолке и стенах пробивались лучи солнца. Неровность пола напоминала по форме волны. По обе стороны от узкого прохода стояли глиняные алтари в форме змей со свечами. Это, пожалуй, единственное, что было в храме ценным. Фин приблизился к человеку в красной мантии.

– Приветствую вас, ваше имя Махбет? – спросил тихо парень.

– Да, а вы кто? – басовито ответил жрец и снял красную накидку. Под капюшоном оказалось морщинистое, гладковыбритое лицо с запавшими глазами. В руке он держал деревянный посох в виде змеи, а на шее висело ожерелье из черепков маленьких животных.

– Меня зовут Фин, – выдержав легкую паузу, добавил Фин Ламби.

– Ламби? – переспросил жрец и внимательно окинул взглядом парня.

– Мой прадед Ригди Ламби был родом из этой деревни.

– Ригди Ламби есть в родословном древе, – кивнул жрец, подтверждая тем самым слова парня. – Выходит, мы родственники, – спокойно, без особого энтузиазма, добавил он. – Пойдем тогда ко мне в дом, я тебя познакомлю со своей женой, – и Махбет направился к выходу из храма.

Фин шел за ним он много чего хотел расспросить, однако сейчас вертелась в голове одна мысль, и он спросил:

– Махбет, скажите, а почему дома в деревне выстроены из прочного материала, красиво и правильно сложены, а храм такой… – он сделал паузу, подумав, как бы помягче сказать слово «убогий» или «бедный», – не так раскошен, – сумел он подобрать слово, наконец.

– Все, что ты видишь в деревне, построено из материалов, привезенных из Алатарианской империи. Однако храм – священное место земель Имиль, посему он должен строится из материалов, которые принадлежат этим землям, – объяснил жрец.

– А что значат алтари-змеи в храме?

– В землях Имиль поклоняются богу воды Ракидару, а материальная его форма – это королевская змея.

Махбет остановился напротив глинобитного домика, с увесистой деревянной дверью, на которой была вырезана змея, раскрывающая пасть. Он толкнул дверь, та со скрипом открылась. Фин последовал за жрецом и оцепенел на месте. Пол украшали шкуры животных. Возле стены на всю ее длину расположились полки с множеством книг и свитков. В углу стоял дубовый стол со стульями. Дверь напротив открылась и из нее вышла женщина в синей накидке. А с ней вырвался и вкусный запах свежеприготовленной еды.

– Это моя жена Химла. А этот молодой человек с земель Алатарианской империи, наш дальний родственник, – представил их друг другу жрец.

– Очень рада знакомству, – широко улыбаясь и вытирая руки о тряпку, Химла подошла, взглянула в глаза Фину и обняла его.

– И мне очень приятно, – растерянно ответил парень, обнимая хозяйку дома.

– Я как раз приготовила лепешки с зеленью и бульон. Садитесь за стол, я сейчас все принесу, – сказала Химла и убежала в комнату, откуда исходил запах. По всей видимости, это была кухня.

Махбет жестом руки указал парню на место за столом, пропуская его вперед. Фин учтиво кивнул, прошелся по мягким напольным шкурам и сел на стул. Жрец сел напротив него. Не успели они расположиться, как Химла внесла яства на деревянном подносе. Две глиняные тарелки с бульоном и четыре лепешки с зеленью. Столовыми приборами тут было непринято пользоваться. Химла положила на трапезный стол стопку чистых кусков ткани на случай, если кому-то понадобится вытереть руки и снова удалилась. Фин молча сидел, положив руки на колени.

Увидев, что парень стесняется, жрец начал разговор первым.

– Как вы живете в Империи? – спросил он у Фина, сделав хороший глоток бульона.

–Мой отец, Нортон Ламби, и я живем в столице королевства Атуя и работаем в главной имперской лаборатории в области алхимии.

– Значит, вы ученые, – повторил Махбет слова парня. – Расскажи, что делают имперские ученые в лабораториях, мне очень интересно, – Махбет взял лепешку в руку.

В этот момент Химла вышла из кухни и присоединилась к ним за столом. Следующие несколько часов пролетели за душевной беседой. Фин рассказывал о столичной жизни в Империи. О работе в имперких лабораториях. Обо всем, что он знал о своем роде с того момента, как его прадед переехал в имперские земли. Махбет и Химла внимательно слушали, где-то округляя глаза, где-то морща лица, а где-то искренне смеясь и переспрашивая, не поверив в услышанное. Фин так же активно расспрашивал жреца, преимущественно о родственниках и традициях. Так он узнал, что у Махбета есть три сына и дочь, которые живут в другом поселении, в трех днях пути от него. А также о главной традиции земель Имиль – посвящение в мужчины. Мальчиков по исполнению семнадцати лет отправляли в место под названием Мид-иль. Это самое жаркое место в землях Имиль, кишащее королевскими змеями. Однако днем они крепко спят и разбудить их может лишь громкий звук или касание. Задача мальчиков проявить ловкость и смелость, пройти Мид-иль от начала до конца, не зацепив и не разбудив королевскую змею. После чего мальчик становится мужчиной, ему дается право заводить семью и покидать отцовский дом. Фин, открыв рот, внимательно слушал, заглядывая в глаза Махбету. За разговорами время летело незаметно. Когда солнце зашло, Химла предложила Фину остаться у них на ночь. Парень согласился.

На рассвете с первыми лучами солнца Фин поблагодарил Махбета и его жену за радушие. Химла его обняла и нежно поцеловала по-матерински. Махбет похлопал по спине парня и Фин ушел. Подойдя к повозкам, он увидел, что Хенк и Морис запрягли лошадей и приготовили все для отправления.

– Господин Фин, вы хорошо провели время? – спросил Хенк, увидев, как лицо парня светится от счастья.

– Да, Хенк, спасибо, даже очень хорошо, – ответил он и широко улыбнулся.

Наутро одиннадцатого дня пути по землям Имиль путешественники покинули деревню Радборинц. Следующие три дня путь проходил по пустыне. Песок переливался красками, становился то желтогорячим, то белым, то ярко-красным. Жара становилась все сильнее, взмыленные лошади тяжело дышали, пили много воды и больше обычного отдыхали. Запасов воды становилось все меньше. Однако Сейлай успокаивал путников, говорил, что скоро воды будет вдоволь. Днем жара испепеляла все живое, а ночью холод пробирал до костей. Через три дня пути от деревни Радборинц, заметно стало что природа понемногу возвращается. Сначала стали появляться мелкие колючие растения, низкие сухие деревья. Далее почва стала твердой и потрескавшейся, из трещин пробивались кустарники. Ехать по такой почве стало заметно проще, колеса повозок не грузли, лошади отталкивались от твердой поверхности. На пятый день пустыня закончилась и началась саванна. Воздух был не таким жарким и сухим, он заметно стал влажнее и прохладней. Путников окружало большое обилие мелких растений, зеленых разнолистных деревьев и кустов. Птицы летали над головой, вдали пробежала стая диких коз. Встречались и хищные животные, наблюдая за ними своими желтыми глазами и не решаясь подходить к людям.

К концу пятого дня следопыт нашел подходящее место для ночлега. Сейлай, Хенк, Морис и даже Фин решили заночевать под открытым небом, на мягкой высокой траве, что заполняла поверхность земли.

Неожиданно Сейлай замер и прислушался. Он приставил палец к губам, что значило «всем молчать». Следопыт, пригнувшись, быстро и бесшумно побежал в заросли высокой травы, раскинувшиеся неподалеку впереди. Через некое время он вернулся и жестом руки поманил мужчин за собой. Пробившись через траву, они легли на земле и всмотрелись вперед, оказалось, что они находились на возвышении, перед ними открылся великолепный пейзаж саванны на фоне заката. Но любоваться красотами было некогда, ведь в глаза сразу бросилось нечто куда более интересное и важное, внизу справа пробирался вперед сквозь заросли отряд воинов, а навстречу им слева двигался другой отряд, по численности вдвое больше. Скорее всего, противники еще не видели и не слышали друг друга, поскольку между ними было солидное расстояние. Однако путники неплохо могли разглядеть их сверху.

Воины с обеих сторон мало чем отличались друг от друга – темная кожа, черные просмоленные волосы, тонкие накидки до самой земли. Вооружены отряды были короткими мечами, копьями, некоторые пращами и духовыми трубками, из которых можно стрелять мелкими острыми снарядами.

Когда отряды стало разделять несколько сотен шагов, они каким-то образом почувствовали друг друга, возможно, расслышали, и тут же стали грозно кричать, пытаясь запугать противника, при этом не замедляя ход.

Воины с пращами, бежавшие в задних рядах, остановились и принялись метать в место предполагаемого расположения врага маленькие, но тяжелые круглые снаряды, которых у них было много припасено в наплечных и поясных сумках. Изредка снаряд попадал в голову одного из противников, и тот падал без сознания. Передние ряды с разбега столкнулись, началось жестокое кровавое сражение. Звон мечей, крики, стоны и вопли раздавались вокруг.

Меньший отряд, пришедший справа, похоже, состоял из более опытных бойцов. Они проигрывали в численности, но выигрывали тактически, обступая с флангов, отсекая небольшие группы противников от основной массы, и окружая их, дабы быстро заколоть. Дикие крики постепенно стихали. Спустя десять минут оставшаяся часть отряда, пришедшего слева, обратилась в бегство. Часть победителей пустилась их догонять. Участь поверженных, оставшихся на поле боя, была незавидной: тех, кто был ранен тяжелее, без раздумий убивали, а тех, кто мог быть пригоден для работы, тут же связывали, планируя, видимо, использовать в качестве рабов. Когда Сейлай, Фин, Морис и Хенк спустились с холма и вернулись к повозкам, солнце уже совсем зашло за горизонт. Эмилия, похоже, не на шутку испугалась, выйдя из фургона и увидев, что никого нету и услышав отдаленные звуки боя. Фин ее успокоил и рассказал об увиденном. Сейлай предложил в эту ночь обойтись без огня. Дежурили по очереди, первым вызвался Морис, после него Хенк и конец смены замкнул Сейлай. Если не обращать внимания на истошные крики ночных птиц, вой собакоподобных животных, ночь прошла тихо и спокойно.

Следующий день путники шли по зарослям травы, но вскоре вышли в район с открытой местностью, где флора была представлена в основном деревьями и кустами.

Следующие дни были похожи как один. Путешественники долго продолжали ехать по степной зоне и доехали до леса. Дальше маршрут вел вглубь чащи, но проблема этого леса заключалась в том, что растительность в нем росла необычайно плотно, кучно. Очень часто для продвижения вперед приходилось разрубать перед собой ветки кустов и деревьев.

Фактически лес имел структуру, напоминающую пчелиные соты, только роль ячеек в нем выполняли небольшие участки с низкими кустарниками, свободные от стволов деревьев,

а роль стенок – густая непроходимая растительность.

Буквально каждые десять-пятнадцать минут путники сталкивались с тем, что плотно сжатые лапы леса совершенно не пускают их дальше. При этом разрубленные ветви и стебли срастались обратно на глазах так, что плотная стена леса смыкалась за ними, не оставляя прохода. Было очевидно, что на обратном пути дорогу себе придется прорубать снова. Хенк, Морис и Сейлай рубили заросли специальными резаками, взятыми следопытом с Идонора, расчищая путь повозкам.

Удивительные свойства местной растительности сильно впечатлили Фина, поэтому он собрал в колбочки с десяток образцов фрагментов разных растений, чтобы по возвращении домой исследовать их в столичной алхимической лаборатории.

Лошади ржали, останавливались, мотали головой, отказывались идти дальше, вид зарослей их явно тревожил. Продвижение замедлилось, за день пути повозки прошли треть того, что должны. Руки Хенка, Мориса и Сейлая не слушались, мышцы горели, а ладони покрылись водяными мозолями. За ночь повозки обрастали зарослями настолько, что с рассветом их приходилось освобождать от крепких объятий природы. Так прошли следующие пять дней. Хенк чувствовал, что его руки стали чужими, они не слушались, отказывались выполнять задания. Резаки затупились и перестали рассекать породу, только глухо ударяя по стеблям и отскакивая назад. На пятый день к полудню Сейлай заметил за сплетенными зарослями просвет. Собрав оставшиеся силы, он наносил удары, яростно помогая себе голосом.

С каждым ударом ошметки растений разлетались в стороны, нехотя освобождая путь. Свет впереди становился ярче. Хенк и Морис, так же это заметив, прикладывали больше усилий. Под сильными ударами плотная стена разомкнулась, и перед путниками предстали стены Древней Академии.

* * *

Древняя Академия располагалась на поляне и состояла из четырех этажей. Стены ее потрескались, поросли травой, кустарником и мхом. Путники вышли на поляну и застыли на месте, брови ползли вверх, глаза округлялись. Сейлай приоткрыл рот, пытался что-то сказать, однако не мог выдавить и слова.

Эмилия и Фин, находившиеся в основном в повозке, подбежали к Сейлаю и стали возле него, глаза их светились, осматривая академию. Шестьдесят три дня понадобилось, дабы добраться до величественного строения. Путники между собой переглянулись, без слов договорились, что делать дальше. Взяв каждый по фонарю из грузовой повозки, они обогнули академию справа и нашли вход. Дверь на входе отсутствовала, ее явно вырвали давно. Внутри воняло плесенью и сыростью. По ветхим остаткам, раскиданным повсюду, можно распознать былую мебель, стулья, столы, книжные полки, шкафы. Подойдя в один из углов, Эмилия вскрикнула, прикрыла ладонью рот и отвернулась. Там находились человеческие останки.

– Похоже, здесь уже кто-то был до нас, – тихо сказал Сейлай, посмотрев на кости. —

И они унесли все ценное, что здесь имелось, – добавил он, осматриваясь вокруг. Лестница, ведущая на верхние этажи, была без трещин и сильных повреждений, похоже, она сохранилась хорошо. Лишь перила выгнили, и держаться было не за что. На втором и третьем этаже картина не менялась, повсюду разбитые колбы, глиняные емкости, раскиданные инструменты, покрытые толстым слоем пыли. Третий этаж, похоже, пауки сделали своим домом. Весь этаж был опутан тщательно сотканной паутиной. Пауки большие и маленькие, с длинными лапками и короткими, темные, желтые, в белую полоску, синеватым оттенком глазели на непрошеных гостей во все свои восемь глаз. Сейлаю пришлось разрубать паутину резаком. Однако и на этом этаже ничего не было. Видимо, все ценные вещи давно вынесли. Потеряв надежду, Эмилия и Фин, опустив глаза, поднимались на четвертый этаж. Однако путь им преградила дверь черного цвета. Эмилия, идущая впереди, подошла к двери. Она оказалась без ручки и замочной скважины. Девушка стерла с нее рукой толстый слой пыли. Вся дверь была в ссадинах, разрезах и царапинах, больших и маленьких вмятинах. Похоже, кто-то пытался открыть ее силой. Она постучала по двери, глухой звук отбился от нее и прокатился эхом вниз. Стало понятно, что дверь очень массивная, а значит, за ней спрятано что-то ценное. Мысли о том, что она недаром прошла такой долгий путь, вызвала на лице девушки искреннюю улыбку и теплоту в душе. Она стала ощупывать дверь, пытаясь найти потайной замок или подсказку.

– Госпожа Эмилия, отойдите, я попробую, – пробасил Хенк. Девушка скривилась, но отошла, давая путь. Хенк навалился на дверь, сцепив зубы, и зарычал. Морис и Сейлай поспешили ему на помощь и вот они втроем попытались сломить неподдающуюся дверь. Через несколько минут они отступили, поняв, что попытки тщетны. Хенк, тяжело дыша, еще раз рубанул дверь резаком, оставив лишь легкую вмятину. Отойдя от двери, Эмилия увидела надпись, она была спрятана под толстым слоем пыли, что мужчины стерли своими телами.

– Тут есть надпись! – воскликнула девушка, отталкивая Мориса, стоявшего на ее пути и пробиваясь к двери. – Надпись на древнем ранулском диалекте, – сделала заключение Фрост и прочла вслух: – «Молод был – молодцом глядел, под старость устал – меркнуть стал, новый родится – опять развеселится». Эта дверь открывается с помощью слов, мой наставник рассказывал мне о таких дверях, нужно разгадать загадку, громко и четко произнести ответ по буквам и дверь откроется.

Все принялись перебирать в голове загадку, подходя к двери и выговаривая, по их мнению, правильный ответ, однако дверь не открывалась. Так прошло несколько часов. Азарт потихоньку угас, Хенк и Морис уселись на ступени, наблюдая за Фином и Эмилией, бурно обсуждающих ответ. Время подходило к вечеру, в большую сквозную трещину в стене ворвался ветер, покружил, посвистел, прошелся легким холодком по телам путников.

Хенк всмотрелся в трещину и увидел, что снаружи солнце давно зашло. А значит, они здесь уже полдня.

– Госпожа Эмилия, может, продолжим завтра? – без особой надежды спросил он.

Девушка услышала, что он сказал, однако решила не подавать виду, продолжила обсуждения с Фином, по выражению лица которого было понятно, что он тоже устал.

– На улице солнце сменила луна, – вяло попытался привести аргументы Хенк.

– Что ты сказал? – резко обернувшись к нему, спросила девушка.

– Луна сменила солнце, – не спеша повторил он, поджав губы.

– Вот оно! Луна! – крикнула девушка и засияла улыбкой. Она стала напротив двери и четко по слогам произнесла слово «луна» на древнем ранулском диалекте, что примерно слышалось так «лунарис». В двери щёлкнул механизм, послышался стук и дверь открылась. Эмилия подскочила на месте, всплеснув руками и хлопая в ладоши от восторга. После чего, ухватившись за край двери, осторожно потянула ее на себя в страхе, что та снова захлопнется. В образовавшемся проеме перед путниками открылась просторная библиотека. Странно, однако, застоявшегося духа тлена, плесени и гнили, как на нижних этажах, здесь не было, а лишь едва уловимый запах дерева. Книжные полки, похоже, оставались в хорошем состоянии. Чего нельзя было сказать о книгах и свитках, некоторые из которых тут же рассыпались в руках, не давая себя прочесть. Однако большинство из них все же хранилось в деревянных футлярах, обтянутых кожей и не пропускавших внутрь воздух и влагу. Такие фолианты и рукописи сохранились идеально.

Эмилия, Фин и даже Хенк с Морисом и Сейлаем жадно хвАтуя футляры и, нетерпеливо раскрывая их, осторожно трогали пальцами шершавые кожаные страницы, вдыхая старинный запах чернил. Путники были так увлечены этим делом, что не заметили за колонной, подпиравшей потолок здания, скелет человека. Первым его обнаружил Сейлай и подозвал всех. Тот сидел на полу, его останки прикрывала давно истлевшая и потерявшая всякую форму и цвет одежда, а перед ним лежала книга и какой-то трезубый золотистый предмет. Высохшая кисть скелета покоилась прямо на книге.

– Фин, можешь подать книгу? – попросила девушка, не решаясь даже смотреть в ту сторону.

Фин согласно кивнул, медленно подошел, нагнулся, быстрым движением выхватил книгу и отдал девушке. Эмилия взяла ее в руки, как для книги та оказалась более чем увесистой. Обложка фолианта представляла собой деревянную крышку, обтянутую кожей. На ней была оттиснута надпись «Королевство Лузвинд», а под ней – рисунок в виде оленя, вставшего на дыбы. Она спешно раскрыла книгу, там та же надпись и тот же рисунок. Страницы были хорошо выжаты и сделаны из качественной белой кожи. Написана она была на том же ранулском диалекте. Сейчас Эмилию обуяла гордость, что она единственная, кто может прочесть, что там написано. Девушка отошла к столу, что будто специально для этого был сюда поставлен, поставила на него масляный фонарь и принялась читать.

Записи дневника «Падение королевства Лузвинд»

Повесть временных лет о судьбе королевства Лузвинд и правителе Эйдиссе Таррине, последнем из королей.

Эйдисс Таррин аккуратно встал у кромки берега на одно колено и, склонившись в предвкушении удовольствия над поверхностью воды, неспешно стал пить, с легкостью зачерпывая из озера пригоршнями кристально прозрачную влагу, что казалась на вкус слаще меда. Озеро Ливейли считалось самым чистым и прекрасным озером королевства. Эйдисс с детства любил прогулки в его окрестностях и не упускал случая утолить здесь жажду. Это место наполняло правителя жизненной энергией и очищало мысли.

Лучи солнца озаряли его лик, ласково играя темными густыми волосами. Правитель Эйдисс Таррин, человек невысокого роста, обладал развитой мускулатурой и мужественными чертами лица с высоким широким лбом, зелеными круглыми глазами, густыми бровями и волевым, чуть выдающимся вперед подбородком. Королевская зеленая мантия с вышитым гербом на груди в виде оленя, стоявшего на задних ногах, подчеркивала его статность. Мантия была сшита из уплотненной прочной ткани, специально для выездов на охоту. Сапоги и облегающие штаны носили такой же ярко-зеленый цвет. Охота, что проходила в королевском лесу Валлаби Вудс, была скорее ритуалом, чем необходимостью. На охоту король обычно выезжал вместе со всем двором, а само мероприятие становилось не столько увеселительной прогулкой, сколько политическим событием. Однако в этот раз Эйдисс Таррин решил превратить охоту по большей мере в прогулку, взяв з собой лишь личную охрану. В правление Эйдисса Таррина королевство Лузвинд стали называть «земля зеленых лугов и кристально чистых озер». Это были лучшие годы его рассвета, когда в нем многократно наращивалась военная мощь, налаживалась торговля как внутри королевства, так и за его пределами с другими землями и предоставлялось свободное обучение грамоте для всех слоев населения королевства. Эти три направления, ставших на тот период основными, дали неимоверный толчок к развитию Лузвинда. Народ неподдельно и искренне любил своего правителя.

Недалеко от спуска к озеру стояли солдаты личной охраны короля, наблюдая за правителем.

– Приведите мне моего жеребца! – приказал Эйдисс жестом поднятой руки.

      Через несколько секунд конь с блестящей серебристой гривой, переливающейся на солнце всеми цветами радуги, стоял возле правителя.

– Поедем в объезд, остановку сделаем возле горы Визер, – командным голосом сказал правитель, взбираясь на коня.

– Как пожелаете, мой повелитель, – учтиво поклонился Алистер Ортс.

Алистер Ортс был главой охраны семьи короля. Годами чуть старше правителя и выше на полголовы, Алистер имел черные волосы, заплетенные в тугую короткую косу, пронзительные глаза цвета раскаленного песка и героически завоеванный глубокий шрам в форме полумесяца, украсивший некогда его левую щеку. Его тонкие губы были обычно решительно сомкнуты.

Эйдисс Таррин занял место в середине строя, по обе стороны от него расположились два солдата, впереди и сзади также по двое. Такой походный порядок обеспечивал максимально безопасный способ передвижения. Каждый из солдат был одет в кольчугу и шлем, имел копье и лук на вооружении. Один лишь Алистер Ортс обладал мечом и деревянным щитом с гербом королевства на нем. Король Эйдисс дал команду и свита двинулась вперед. Время перевалило за полдень, солнце стояло высоко и лучи его ласкали лица путников. Животные выглядывали из-за деревьев и, заметив приближение гостей, убегали не оглядываясь. Птицы пели, листья на деревьях шелестели в такт легкому ветерку. Треск веток и шелест травы под копытами разносился далеко по лесу. Запах зеленой травы приятно дразнил ноздри, заставляя их все сильнее раздуваться и с жадностью вдыхать этот аромат.

Эйдисс Таррин поднял руку вверх, сжатую в кулак, этот жест означал «остановиться».

– Алистер, ты это слышишь? – спросил король.

Ортс снял шлем, замер и прислушался. Тонкие, визгливые и сопящие звуки явно исходили из кустов, расположенных где-то неподалеку.

– Иди проверь, – скомандовал Таррин, кинув взгляд на одного из воинов.

Тот спешился, взяв копье двумя руками перед собой, и неспешно направился к источнику звука.

Через несколько минут солдат вышел из кустов.

– Мой повелитель, Вы должны это увидеть, – учтиво, с легкой улыбкой сказал он.

Эйдисс спешился, а за ним и все солдаты. Когда, подойдя к месту, Эйдисс заглянул в неглубокую широкую яму, лицо его расплылось в лучезарной улыбке. Там лежали щенки диких левитанских псов. В землях королевства эта порода считалась очень редкой и ценной. Выводок состоял из шести особей, что уже вызывало восторг, обычно у этой породы рождалось не больше одного, двух кутят. Серые, белые, темные комочки шерсти облепили белоснежную мать со всех сторон.

– Похоже, их мать мертва, – сделал заключение Алистер Ортс.

– Подожди, не спеши делать выводы, ты же знаешь, как хитры эти животные, оно вполне может притвориться мертвым, дабы напасть в удобный момент, – не согласился король.

Один из солдат взял копье, перевернул тупым концом и ткнул в животное. То не подало никаких признаков жизни.

– Похоже, ты прав, животное мертво, – сказал Таррин, посмотрев на Ортса.

– Что будем с ними делать? – спросил тот.

– По всей видимости, мы заберем их с собой.

Солдаты принялись вытягивать щенков из ямы. Те хвАтуя людей за кончики пальцев, причмокивая. Похоже, они достаточно изголодались.

– Вы, двое, – король повернулся к солдатам, стоявшим сзади и не участвующим в процессе изымания щенков из ямы, – будете отвечать за них головой.

Путь продолжился, и спустя два часа впереди показалась гора Визер. Самая высокая гора в королевстве Лузвинд, а может, и во всем мире. Вершину горы окутывали облака, нельзя было сказать, насколько еще она вытягивалась за ними.

– Эта гора спасла много жизней, – сказал король, подъехав к ней. Историю горы Визер знали, наверное, все жители Лузвинда. Во время великих войн, еще задолго до правления Эйдисса Таррина, женщины, дети и старики прятались в подземельях горы. Иногда это были месяцы, а иногда и годы. Король спешился и подошел к входу у подножья горы. Вход зарос кустарниками и невысокими с широкими листьями папоротниковыми деревьями.

– Расчистить вход, – приказал Таррин.

Солдаты вытянули специальные резаки для вырубки негрубых деревьев и кустарников и принялись очищать ход. Глухие звуки раздались вокруг, щепки полетели в стороны, запахло скошенной травой. Через некоторое время вход был очищен от насаждений. Солдаты вытирали пот со лбов, приводя дыхание в порядок. Проход оказался больше, чем на первый взгляд, в высоту он достигал два человеческих роста, а в ширину приблизительно пять шагов.

      Коридор, ведущий далеко вперед, был настолько огромен, что мог вместить сразу тысячи человек одновременно. Стены, поросшие мхом, издавали сыроватый запах. По ним струилась вода и падала большими каплями, громко ударяясь о камень. Каменные стены были зеленоватого оттенка. Дальше король решил не идти, по его мнению, и этой проверки было достаточно.

– Возвращаемся домой, – скомандовал Эйдисс. К замку правителя ехать было где-то полдня. К закату должны были быть на месте. Путь проходил по папоротниковому лесу, низкие деревья с большими широкими листьями напоминали больше куст, чем дерево. Однако животные, птицы, насекомые, видимо, любили эти листы. Травоядные с аппетитом их поедали, насекомые жили на листах, облепив их со всех сторон, а птицы кушали этих самых насекомых. От папоротниковых деревьев исходил приятный мятный запах. А щедрое изобилие природных шумов успокаивало разум. Солнце закатывалось за горизонт, последние лучи исчезали в наступлении вечера.

Впереди над рекой возвышался живописный холм, увенчанный замком. Великолепный замок повторял контур горы и казался неотъемлемой частью пейзажа – настолько органично он в него вписывался.

Высоко в небо вознеслись зубцы башен и островерхие крыши замка, придавая крепости ощущение легкости и неповторимой изящности. Внутреннее убранство замка было так же прекрасно, как и его внешний вид. Здесь хранились произведения искусства и экспонаты, рассказывающие об истории Лузвинда. Деревянная облицовка стен, удивительная роспись потолков, массивные колонны из мрамора, разрисованные потолки и элегантная драпировка делали замок поистине жемчужиной Лузвинда.

– Открывайте ворота, король приехал! – закричал Алистер солдатам на посту.

      Дозорный на воротах посмотрел на прибывающих и жестом руки распорядился пропустить короля и его свиту. Подъемный механизм натужно заскрипел, канаты натянулись и через доли секунд крепостные врата в город торжественно распахнулись, а мост пошел вниз, закрывая глубокий ров, являющийся единственным проходом в замок.

– Ваше Величество, что делать со щенками? – спросил солдат, который все это время вез их в кожаной сумке.

– Отдай придворному собаководу, пусть найдет им применение, – отмахнулся король.

Через несколько минут Эйдисс Таррин шагал по огромным коридорам замка, цоканье сапог эхом разносилось вокруг. Поднявшись по лестнице, он направился в семейную трапезную. Это, пожалуй, было единственное место, где вся семья Тарринов проводила время вместе. Трапезную украшала зеленая дверь с вытесненным рисунком приборов для принятия пищи. Король взялся за ручку и открыл дверь, та плавно, без скрипа распахнулась. Пряный, сладкий, жареный и кислый ароматы тут же окутали правителя. За длинным деревянным столом, украшенным живыми цветами, собралась вся семья. Жена Эймира Таррин сидела спиной к входу, нетерпеливо постукивая по столу своими тонкими, красивыми, унизанными перстнями пальцами. Пышные, длинные, каштановые волосы, ниспадающие на плечи, выгодно подчеркивали ее тонкую талию. Сбоку возле нее расположилась Нерейд Таррин – самая младшая из детей короля, несколько месяцев назад ей исполнилось девять лет, хотя выглядела она намного старше и по сообразительности также превосходила ровесников. А ее черные смоляные волосы и темные, как угольки, глаза на фоне белоснежной кожи делали ее настоящей красавицей. Возле Нерейд сидел ее брат, старший из трех сыновей и наследник престола – Адриан Таррин, в свои двадцать лет он выглядел намного младше, был невысок и не широкоплеч, с наивным детским лицом, его часто путали со средним сыном Эйдисса. Генри Таррином, который в свои шестнадцать лет был выше старшего брата, да и растительности на лице имел побольше. Он сидел с другой стороны от матери. А возле него сидел самый младший сын двенадцатилетний Эвард Таррин, несмотря на красивые черты лица, иссиня-черные рода Тарринов волосы, карие мамины глаза и две ямочки на щеках, Эвард всегда был надут, угрюм и недоволен. И, наконец, последний член семьи Тарринов, сидевший за столом, – это был дядя Эйдисса Таррина, Тарлон Таррин. Он был младшим братом отца Эйдисса. Когда отцу Эйдисса исполнилось двадцать лет, Тарлон только родился. Дядя Тарлон был еще не стар, однако россыпи седины разбавляли темные волосы. Вечно бурчащий, он не скрывал неприязнь к племяннику и его семье. Тарлон считал, что именно он должен стать королем после смерти брата, а не его сын.

Эйдисс Таррин поприветствовал все семейство и сел за стол. Вдоль стола были расставлены подсвечники, в каждом из которых находились по шесть белоснежных длинных свечей. Языки пламени вытанцовывали, освещая комнату и излучая приятный запах. Сегодня пятый день недели, а значит, на ужин мясо с овощами. Две запеченные птицы украшали центр стола и манили аппетитной золотистой корочкой. Эйдисс произнес благодарные слова богу природы Энту и жестом руки разрешил приступать к трапезе. Ужин прошел непривычно молча. После окончания принятия пищи королевская семья разошлась. Каждый вечер король Таррин записывал все, что с ним случилось за день. Это было больше хобби, нежели работа. Каждый прожитый им день переносился на белоснежную кожу и увековечивался навсегда. Несмотря на множество писарей и историков, что ходили за ним по пятам и описывали все, что происходит, король хотел записывать все, как он видит, – свои переживания, чувства, идеи. Он начал вести записи с того момента, как обучился грамоте. Для хранения записей было выделено специальное помещение и оборудовано под личную библиотеку короля,

с библиотекарем и круглосуточной охраной.

      После ужина принцесса Нерейда обычно проводила время в «комнате рассказов», – это место, где собирались придворные дети, а человек по имени Тейдис Ховарг рассказывал им сказки, истории, легенды. Дети любили Тейдиса, каждый стремился устроиться у него на коленях или хотя бы просто потрогать его длинную, белоснежную бороду. Затем королевское потомство закрывалось в своих покоях и до утра их уже больше не интересовало ничего.

Королева же любила прихорашиваться и покупать либо заказывать новые наряды у придворных портних. А потому вечера Эймира, как правило, коротала в окружении своих фрейлин, которые помогали ей облачаться и примерять очередные затейливые многослойные одеяния.

Ночь пролетела незаметно, а наутро короля разбудил настойчивый стук в дверь.

– Кто стучит в такую рань? Что случилось?! – закричал сонный король, подскочив на постели.

– Прошу прощения, – раздался дрожащий голос часового из-за двери, – я бы никогда не стал будить Ваше Величество, однако пришел верховный ученый Академии, он требует немедленной аудиенции и утверждает, что дело важное и не терпит отлагательств.

– Передай ему, что я сейчас буду, – раздраженно ответил Эйдисс.

      Он представления не имел, что такого могло случиться, чтобы верховный ученый сам приехал в замок в такую рань и настаивал на личной встрече с королем. Лихорадочно перебирая мысли в голове, король спешно оделся и вышел из покоев, направившись в тронный зал. Ожидавший там его человек с длинной седой бородой на лице, густо изборожденным морщинами и выбивающимися из-под синего конусообразного колпака жидкими волосами, одетый в темную мантию, при виде вошедшего правителя подбежал к нему и встал на колено:

– Приветствую, Ваше Величество, – его голос дрожал.

– И я вас приветствую, Альте Аспаранзе, поднимитесь и расскажите, что привело вас ко мне ни свет ни заря.

Ученый, опираясь на свой, с синим набалдашником посох, который он никогда не выпускал из рук, встал, оказавшись ростом чуть ниже короля.

– Мой король! Нам нужно срочно ехать… Вы должны поехать со мной… Мой король, Вы… – он затараторил, запинаясь и не в силах собрать слова воедино.

– Стой. Остановись. Я ничего не понимаю. Успокойся и внятно объясни, в чем дело, – твердо приказал король, схватив ученого за плечи и всматриваясь в его глаза.

      Аспаранзе опустил голову и взялся нервно сглатывать слюну, по всей видимости, стараясь смочить пересохшее горло.

– Принесите воды, – махнул рукой слугам правитель.

– У нас нет времени, – лихорадочно продолжал говорить Альте. – Нам нужно ехать.

– Вы можете сказать наконец, что случилось?! – не выдержав, повысил голос Таррин. – И почему вы без сопровождения?

– Нашему королевству грозит очень большая опасность. Это нельзя объяснить, это можно увидеть и только ночью. Нам нужно к следующей ночи быть в Академии.

Эйдисс Таррин не мог узнать Альте Аспаранзе, которого знал с детства как уравновешенного и спокойного человека, а сейчас выглядевшего дерганным, испуганным и не способным связать и двух слов.

– Позовите сюда Алистера Ортса и готовьте моего коня! – крикнул король стражникам и, повернувшись к Альте, положил руку тому на плечо. – Я вижу, что дело серьезное, иначе бы вы не ехали сюда. Я соберу лучших воинов из своей личной охраны и можем отправляться в дорогу.

– Хорошо. То, что я хочу показать Вам, можно увидеть только ночью, – объяснил свое беспокойство Аспаранзе.

      Эйдисс Таррин кивнул в знак согласия. В тронную залу вошел Алистер Ортс, а с ним четверо солдат.

– Приветствую вас, мой король, – почтительно встал он на колено.

– Немедленно выезжаем в Академию знаний, – повышенным тоном приказал Таррин.

      Алистер и солдаты поспешили исполнить приказ и отправились на конюшню за лошадьми. Эйдисс вместе с Альте вышли во внутренний дворик, и уже через несколько минут небольшая кавалькада во главе с правителем тронулась в путь, им предстояло пересечь полкоролевства Лузвинд.

Академия знаний от замка находилась далеко, и ее окружали непроходимые растения, которые имели чудесное свойство регенерировать и после их сруба в считанные мгновения срастаться заново. Ходили слухи, что первый глава Академии знаний вылил на них некий эликсир и с того момента они растут с большей скоростью. Однако никто не знает, правда ли это или вымысел, записей об этом не сохранилось. Путь проходил через кристальные озера и негусто засаженные леса. Иногда попадались насаждения кустарников и папоротниковых деревьев. Ночь провели на берегу озера, спали шесть часов, а с первыми лучами солнца выступили в дорогу. Проезжая очередное озеро, путники имели возможность наблюдать, как на водопой пришли животные, мелкие и крупные, рогатые и безрогие, в перьях и в шерсти. Каждый хотел испить прохладной чистой воды.

Ровно через два дня пути под вечер, пробившись через гущу, отряд вышел к Академии знаний. Она величественно красовалась на равнине, окруженной природным щитом в виде деревьев, кустов и высокой шипастой травы. Строение в форме высокой круглой башни с конусообразной крышей пленило взор солдат, что, округлив глаза, рассматривали его с восхищением. Не каждому жителю Лузвинда доводилось видеть Академию, среди присутствующих таких было двое – это Эйдисс Таррин, который бывал здесь всего один раз после коронации и Алистер Ортс, что сопровождал правителя в тот день. Остальным же посчастливилось увидеть это произведение зодчества впервые. Возле Академии прибывших ожидали люди в темных мантиях, как у Альте Аспаранзе и колпаках разных цветов. Это ученые вышли поприветствовать правителя. Многие из них попадали сюда с малых лет и оставались здесь на всю жизнь. А посему, кроме людей, привозивших провизию, инструменты, одежду и все остальное, что служило для жизнеобеспечения Академии, ученые не видели больше никого. А здесь сам правитель пожаловал.

Альте Аспаранзе спешился и подошел к ученикам.

– Правитель Лузвинда король Эйдисс Таррин! – громко произнес он. Ученые засуетились, становясь на одно колено и склоняя головы. Солнце давно село, и темные мантии смешались в один силуэт.

Альте, подозвав к себе двух человек, распорядился:

– Позаботьтесь о лошадях, напоите их и накормите, – приказав другим двоим провести голодных и уставших солдат в трапезную, он повернулся к Эйдиссу. – Мой господин, сейчас как раз то время, когда можно наблюдать то, ради чего мы проделали путь.

– Веди, – коротко кивнул король.

Ученый направился к входу в Академию и широкая полукруглая дверь, состоящая из двух створок тёмно-синего цвета с вырезанными узорами, гостеприимно распахнулась. Изнутри обстановка отличалась, никаких узоров на стенах или потолках, пол был выложен неровными камнями желтоватого цвета. Несколько фонарей висело на кривых стенах, слабо освещая помещение, в потолке виднелись трещины. Впереди находилась лестница спиральной формы, ведущая наверх. Справа, по всей видимости, располагалась трапезная, длинный стол в центре и запах вареных овощей выдавали предназначение комнаты. Жители Лузвинда мало что знали об Академии, однако то, что там не едят мяса, знал, наверное, каждый. Если где-либо заходил разговор о ней, первое, что обсуждалось – это не кушанье мяса. На этом, пожалуй, все познания людей и заканчивались. Здание состояло из четырех этажей, на каждом из которых ученые занимались исследованиями в определенной области, цвет колпака на голове обозначал, к какому роду деятельности относится его носитель.

Альте и Эйдисс стали подыматься по лестнице вверх.

– Как вам здесь живется? – спросил король.

– Выполнение правил, установленных первыми мыслителями и учеными, дают возможность сохранять порядок и дисциплину, – зашел издалека Альте.

Поднимаясь по ступеням, верховный ученый рассказывал правителю о сотрудниках Академии и в целом. Так король узнал, что на первом этаже ученые в белых и желтых колпаках занимаются изучением небесных тел, солнца, луны, звезд. На втором этаже красные колпаки занимались изучением температуры и ее влияния на металлы. Зеленые и синие колпаки изучали воздух, воду, растения, землю. Альте рассказал, что также долгое время и сам провел на третьем этаже, пока его не выбрали наставником Академии. И сейчас его место на самом верхнем четвертом этаже.

Когда он закончил рассказывать, они как раз подошли к увесистой двери, закрывающей вход на этаж. В двери не наблюдалось ни ручки, ни замочной скважины. Аспаранзе встал перед дверью, выпрямился во весь рост и по слогам вымолвил слово «луна», в тот час механизмы защёлкали, закрутились и дверь приоткрылась. Эйдисс непроизвольно округлил глаза, даже в его замке не было таких дверей, он, несомненно, слышал о них, однако видел впервые. Четвертый этаж сложно было назвать «этажом», скорее комнатой больших размеров. Под стенами стояли стеллажи разных цветов: желтого, красного, зеленого, синего, белого. На полках хранились свитки с записями исследований. Посредине стоял небольшой столик с множеством свитков, разбросанных по нему в беспорядке.

В потолке имелось окно, большое и круглое, через которое можно было рассмотреть луну и звезды. Это, пожалуй, лучшее, что было в комнате. По всем остальным меркам комната выглядела бедно.

– Нам нужно вылезти на крышу именно через это окно, – сказал ученый, увидев, как правитель всмотрелся сквозь него в ночное небо.

Брови Эйдисса поползли вверх. Не успел он ничего сказать, как Альте встал под окном, дернул за веревку с железным набалдашником и откуда-то сверху, истошно скрипя, спустилась деревянная лестница.

– Прошу за мной, – учтиво попросил ученый и поставил ногу на первую ступеньку. Правитель последовал за ним. Альте открыл округлое окно и вылез на крышу Академии. Эйдисс повторил маневр Аспаранзе. На высоте ветер оказался холодным и пробирал до костей, звезды светили ярко и завораживали своим живописным видом. Верховный ученый подошел к предмету, стоявшему на крыше, что был похож на подзорную трубу очень больших размеров.

– Что это такое? – подходя ближе, спросил правитель.

– Этот предмет покажет вам то, зачем мы сюда приехали, – с поклоном проговорил Альте. – Я назвал его «увеличитель материй». В него можно рассматривать небесные тела на очень большом расстоянии. Шесть месяцев назад я заметил, что они стали падать, сначала маленькие камни доносились до земли, потом все больше и больше. За три месяца упало одиннадцать камней, каждый из которых был способен сравнять Академию с землей вместе со всей окружающей территорией. Мы научились вычислять вес и скорость падающего тела и, что самое главное, место падения. Все одиннадцать раз вычисления были правильными.

А два месяца назад я увидел это, – и Альте почтительным жестом предложил Эйдиссу Таррину самому взглянуть в окуляр, что тот и сделал не мешкая.

Когда Альте повернул ее в нужном направлении, король всмотрелся в звездное небо и увидел множество стремительно приближающихся горящих тел.

– Я вижу! – восхищенно воскликнул король, не отводя взгляда от окуляра.

– Эти мерцающие огоньки еще месяц назад были меленькими точками вдали, однако с каждой ночью они становились все больше и больше, пока не достигли размеров, позволяющих просчитать, когда они упадут, а самое главное – где.

Эйдисс оторвался от увеличителя и посмотрел на Альте. Тот опустил глаза и продолжил рассказывать:

– Три дня мы, не жалея сил, вычисляли траекторию падения и силу разрушения, все пересчитывали и проверяли по три раза, – он сделал паузу и вздохнул. – Двадцать одно небесное тело упадет на королевство Лузвинд через тридцать шесть дней и накроет всю его территорию, – обреченно выдавил из себя наставник Академии.

– И что это значит?! – вскрикнул слегка дрожащим голосом Эйдисс, не в силах поверить в услышанное.

– Через тридцать шесть дней королевство Лузвинд прекратит свое существование, – опустив глаза, упавшим голосом пробормотал ученый.

– Что ты такое говоришь? – схватив его за плечи, Таррин хорошенько встряхнул старика. – Проверьте еще раз! Вы наверняка ошиблись!

– Мы не ошиблись, – прошептал Аспаранзе.

Внутри у Эйдисса все оборвалось, колени его отказались слушаться и с застывшим выражением лица он уселся прямо на крышу, не в состоянии пошевелиться. Так он просидел около десяти минут. Ученый ничего не говорил, давая собраться королю с мыслями.

– Если это правда, тогда нужно уводить людей из королевства! – вскочив наконец на ноги, крикнул Таррин.

Не теряя времени, он стремглав пустился в обратный путь с четвертого этажа на первый. Альте отправился за ним. Проходя ступенями вниз, король всю дорогу повторял себе под нос: «Гора Визер, гора Визер, нужно в гору Визер, гора безопасна, гора».

Спустившись на первый этаж, он направился в трапезную, где солдаты пробовали местную еду.

– Прекращайте прием пищи! Собираемся в обратный путь, – скомандовал король, зрачки его расширились, голос был громким и резким. На лицах солдат застыл немой вопрос, почему сейчас, почему не утром, однако возражать королю никто не осмеливался.

– Ортс, за мной, – Таррин развернулся и покинул трапезную.

Алистер поспешил за ним. Когда он вышел и закрыл за собой дверь, король развернулся к нему, и только сейчас главе охраны стало заметно, что на том лица не было. Эйдисс Таррин рассказал ему все. Зрачки Алистера расширились, по спине прошел холодок. Он не знал, как реагировать на услышанное. Однако Эйдисс рассказал ему о его плане увести всех жителей Лузвинда подальше в подземелья горы Визер и переждать там некоторое время, а потом выйти и отстроить все заново. Алистер Ортс поддержал план короля. Таррин вздохнул с облегчением, он не верил, что хоть кто-то одобрит его идею, однако сейчас он полностью был уверен, что это единственно правильное решение.

Солдаты стояли в построении, готовые в обратный путь.

– Вы не затягивайте и присоединяйтесь к нам, – сказал правитель наставнику Академии.

– Академия знаний находится вдалеке от мест поражения, ее не зацепит, однако я отправлю к вам лучших ученых, они помогут выживать в недрах горы, – ответил Альте.

Путь назад казался дольше и мучительней, молчаливые всадники с хмурыми лицами двигались по своему прекрасному королевству, понимая, что скоро всему этому придет конец. Подъехав к замку, король долго не решался въезжать, он не понимал, как сказать страшную правду семье и подданным.

Все первые дни после объявления страшной новости люди, окружающие короля, его семья, придворные и слуги понуро и бесцельно бродили по дворцу с растерянными лицами. Правитель заперся у себя в кабинете, собрав всех советников и обговаривая планы. Все сводилось к одному – нужно уходить в горы. Другого выхода нет.

Правитель Лузвинда Эйдисс Таррин написал послания во все поселения Лузвинда. В них говорилось о том, чтобы люди собирали все свои ценные вещи, орудия труда, животных, библиотеки и записи, грузили все это на повозки, лошадей, мулов и направлялись к горе Визер. На сборы правитель отводил двадцать дней. Этого времени должно было вполне хватить на все про все.

Сам король, его семья, придворные, личная охрана и слуги прибыли к окрестностям горы через десять дней после отправки гонцов. Разбив лагерь, правитель стал ждать. Прошло еще десять дней и люди стали прибывать. Приезжали массово, большими группами и целыми поселениями, располагаясь, кто как мог. Кто спал на земле, кто в повозках, люди побогаче разворачивали палатки. Правитель Эйдисс отправил солдат во все без исключения поселения королевства для сопровождения людей. И пока все не соберутся, вхождение в гору не начнется. Прошло еще несколько дней и жители королевства Лузвинд заполнили все прилегающие к горе Визер окрестности. По расчетам до падения небесных тел оставалось еще шестнадцать дней. Правитель разослал гонцов по всем территориям, заполнившимся людьми, с тем, чтобы сворачиваться и собираться у королевского лагеря. Гонцам понадобилось полдня для извещения всех. Путь в гору начался на второй день. Король Эйдисс стоял у входа с одной стороны, Алистер Ортс с другой. Люди с угрюмыми лицами делали первые шаги в неизвестность. Некоторые не скрывали слез, другие же старались сохранять лицо, натягивая искусственную улыбку. Вхождение продолжалось целый день. Под вечер, когда солнце почти свалилось за горизонт, снаружи осталась лишь семья короля и его личная охрана. Остальных солдат правитель отправил внутрь для поддержания порядка. Люди были на грани и конфликты могли возникнуть на ровном месте.

Альте Аспаранзе подошел к правителю и поклонился:

– Я собрал все ценные рукописи в королевстве, Ваши личные дневники, а также записи писарей о Вас, Вашей жизни и правлении. Я забрал их собой. После того, как Вы войдете в гору Визер, я уеду в Академию и буду хранить записи там до Вашего возвращения.

– Благодарю тебя за службу, – ответил король, взяв его за плечо и взглянув в глаза.

Внезапно вдали он увидел скачущего под знаменами Лузвинда всадника, несущегося в их сторону бешеным галопом и приближающегося все ближе и ближе. Спешившись, тот тяжело дышал.

– Ваше Величество, земли Имиль собрали огромное войско и сейчас направляются сюда, – прерывисто проговорил солдат.

– Через сколько они будут здесь?

– Полдня максимум.

– Алистер Ортс, собери солдат, будем охранять вход, – приказал король.

Тот кивнул и скрылся в недрах горы. Знамена земель Имиль замаячили под утро, когда первые лучи солнца только тронули сумрачный небосвод. Солдаты во главе с Алистаром Ортсом были готовы давать отпор. Однако войска земель Имиль остановились в отдалении и дальше не пошли. Из их рядов выехал гонец с белым флагом. Он приблизился к Эйдиссу и спешился.

– Правитель королевства Лузвинд, король Малазей вызывает на переговоры Альте Аспаранзе.

– Альте Аспаранзе?! – Эйдисс округлил глаза и повернулся к стоявшему рядом ученому, выглядевшему не менее изумленным. – Что это вообще значит?! – он сгреб посыльного за отворот кольчуги.

– Я передал слова Его Величества вот и все, я больше ничего не знаю.

– Это очень странно, однако я пойду на переговоры, – поджав губы, сказал Аспаранзе.

Вскочив в седло, он в сопровождении гонца поскакал в сторону армии Имиль. С той стороны, отделившись от общей массы, тоже выехали двое всадников и направились им навстречу. Сблизившись лицом к лицу, Альте сразу узнал одного из них, это был Малос, его бывший ученик.

– Малос? – спросил Альте, пристально вглядываясь тому в глаза.

– Здравствуй, учитель, – уверенно поздоровался Малос, ничуть не смутившись.

– Я ничего не понимаю! – нахмурился Аспаранзе. – Ты перешел на сторону врага?

– После того, как вы меня выгнали, я нашел место, где мои таланты ценят, – напыщенно процедил тот.

– Ты использовал науку во вред, все твои изобретения были направлены на уничтожение человека, а мы в Академии занимаемся вещами, которые помогают людям! – повысив голос, сказал ученый, ноздри его раздулись.

Малос издевательски расхохотался.

– Видите повозку? – спросил Малос, указав себе за спину.

Альте посмотрел на стоящую в отдалении повозку, в которой лежало что-то внушительных размеров, накрытое плотной тканью и невозмутимо перевел взгляд на ученика. Малос кивнул и продолжил.

– Это мой механизм. Я назвал его Печатью Смерти. Когда все спрячутся внутри горы, я запечатаю проход. Его можно будет открыть только с этой стороны. А если кто-то попытается сделать это изнутри или хотя бы нанести повреждения, то эти маленькие колбочки, – он извлек из-под плаща один стеклянный пузырек с зеленой жидкостью, – разобьются и газ заполнит все в радиусе мили, ты же помнишь его, не так ли? – скривился он в подобии улыбки.

Конечно, Альте помнил, как Малос разработал этот газ, убивающий все живое и испробовал его недалеко от Академии в лесу. Тогда в муках погибло много животных и один ученик, после чего Малос и был изгнан.

– Вижу по лицу, что помнишь, тогда иди и скажи своему правителю, что у его народа есть два варианта смерти. Быстрый, если он выведет своих людей на бой и солдаты Имиль их перебьют или пусть укрываются в горе и тогда проживут немного дольше и умрут медленней, – на том он развернул своего коня и направился обратно. – Выбор за вами, – крикнул он напоследок.

Когда Альте рассказал все правителю, тот сразу без раздумий схватился за меч.

– Подождите, мой король, – ученый придержал его руку на ножнах, не давая обнажить оружие. – Он сказал, что печать можно открыть с этой стороны, я думаю, что смогу найти способ это сделать, не нужно умирать, Вас ждет народ, Вы им нужны.

Эйдисс Таррин взглянул в глаза ученого, что-то в его словах было правильным. Без особого желания правитель отдал приказ, и солдаты направились внутрь горы. Альте Аспаранзе отъехал от входа на безопасное расстояние и, заняв удобную позицию, смотрел, как безумный Малос с помощью механизма запечатывал вход в гору. Теперь его единственная миссия – открыть его.

Через шестнадцать дней, как и было предсказано, небесные тела упали на территорию королевства Лузвинд. В тот день оно прекратило свое существование.

«Я, Альте Аспаранзе, собрал сведения о повелителе Эйдиссе Таррине и описал в этой книге. А также то, как открыть Печать Смерти. Если кто-то это читает, тогда я не преуспел в этом деле и, скорее всего, меня уже нет в живых».

* * *

Дочитав до конца, Эмилия перевела дух и, тяжело дыша, посмотрела на обступивших ее мужчин. Ей очень сложно далось чтение, читать и сразу переводить с ранулского диалекта – задача не из легких.

– Выходит, это скелет Альте Аспаранзе, – сказала она, закрывая книгу. – Он спрятался здесь, защищая ее, – девушка потянула из нее лист желтой кожи, сложенный квадратом и развернула. – Это и есть инструкция по открытию печати, однако я не могу прочесть эти знаки, – она беспомощно пожала плечами.

– Дайте, я посмотрю, – протянул руку Сейлай.

Он взял письмо за его шероховатый конец, прищурился и всмотрелся в знаки:

– Я уже такое видел и знаю, кто сможет здесь помочь, – увидев вопросительный взгляд девушки, он продолжил. – Недалеко от болот Идонора живет человек по имени Адальстейн Вольбранд. К нему многие обращаются, однако он не всех принимает, его сложно заинтересовать. Я думаю, смогу с ним договориться. Этими руническими знаками он точно заинтересуется, – закончил Сейлай с легкой улыбкой.

– Тогда завтра отправимся в обратный путь и заедем к этому Вольбранду, – решительно посмотрела на него девушка.

Остаток ночи пролетел быстро. Эмилия спала с книгой в руках, а на столике лежал золотистый трезубец, изъятый у покойника. На следующее утро Эмилия проснулась раньше всех и находилась в приподнятом настроении. Фин и остальные проснулись позже и увидели, как девушка делает зарядку, раньше за ней такого не наблюдалось. Фин улыбнулся, а Сейлай сделал сложную мину. Когда все проснулись, Хенк по традиции приготовил сытный завтрак. Отзавтракав, Хенк и Морис принялись грузить ценное содержимое из Академии. Все, что было в хорошем состоянии и представляло ценность, грузилось в повозку, специально взятую для этой цели. Фин и Сейлай также им помогали. Эмилия взяла клочок пергамента и перо с чернилами, прихваченными из Империи, и принялась переписывать все, что грузилось в повозку. Особенную ценность для нее представляли книги и свитки, найденные на четвертом этаже. За полдня повозку набили до основания. Хенку, Морису и Сейлаю придется теперь спать в фургоне с Фином и Эмилией. Оставшиеся полдня Эмилия и Фин решили провести в исследовании Академии, а на утро отправиться в путь. Так и поступили. За этими хлопотами время пролетело незаметно и наступил вечер.

– Это был лучший день с того момента, как мы покинули Илатари, – легко вздохнув, сказала Эми. Фин улыбнулся и согласно кивнул.

На второй день повозки отправились в обратный путь. Дорога назад казалась быстрее и легче. Те же заросли, кустарники и деревья легко расходились и повозки проезжали без особых усилий, рубить и пробиваться с боем против природы не приходилось. Однако в одну из ночей путников ждал неприятный сюрприз.

Глубоко за полночь всех разбудил громкий звук боевого рога. И сразу же вокруг раздалось несколько сотен яростных криков. Неожиданно для себя путники обнаружили, что находятся в самом центре сражения. Их повозки, скрытые в зарослях кустарников, оставались незамеченными. Но было понятно, что это ненадолго. То и дело прямо в нескольких шагах от палаток с топотом и закрученными мечами пробегали вооруженные бойцы.

– Тихо, – прошептал Сейлай, поднося палец к губам. Руки Фина затряслись, он ему казалось, что вот-вот это сражение ворвется прямо к ним.

– Если бы нас обнаружили, они были бы уже здесь, – будто прочитав мысли парня, тихо сказал Сейлай. – Ждите, – сказал он и бесшумно выпрыгнул из повозки.

Выйдя и пригнувшись, следопыт пошел на звуки боя. Впереди он увидел воина на коленях, а вокруг него стояли трое противников, наставив копья ему в лицо. Сейлай упал и прижался к земле.

– Да это же… это сын вождя племени Зеквиль! Как его… Хормиус! – с усмешкой сказал один из троих. Следопыт отчетливо слышал весь разговор.

– Да, это я, – спокойно отвечал Хормиос, – и оттого, как вы будете обращаться со мной, зависит ваша участь. Кто знает, может быть, мой отец хорошо вас наградит. А может быть, вам отрежут головы и подадут их мне на праздничный ужин в честь победы моего племени…

Бойцы переглянулись и рассмеялись. Они понимали, что бравада их врага, оказавшегося в безвыходном положении, является проявлением отчаянья. Один из троих ударил Хормиуса ладонью по лицу, тот свалился на землю. Сейлай прислушался, однако звуков сражения не услышал, – или оно сместилось далеко от этого места, или закончилось. Следопыт положил руку на метательные ножи, спрятанные под зеленой мантией. Задумался, что делать: спасти пленника и рискнуть быть раскрытым, или ничего не делать и оставить человека на произвол судьбы. Подумав несколько минут, он вытянул три ножа и один за другим метнул во врагов. Клинки из особого сплава металла просвистели, рассекая воздух,

и вонзились каждый в свою цель. Одному противнику – в глаз, другому – в шею, третьему – в лоб. Воины повалились на землю почти беззвучно, так и не успев что-нибудь понять. Сейлай быстро выскочил из кустов и, подхватив копье у одного из троих, хотел добить, однако ножи настолько точно сделали свое дело, что необходимости в этом никакой уже не было.

Следопыт переступил обмякшие тела и подал руку лежавшему на земле человеку. Тот с опаской посмотрел на него, потом на лежавших врагов и протянул руку в ответ.

– Я следопыт Сейлай.

– А я Хормиус, сын истинного вождя земель Имиль, – хрипловато представился парень. – Я смогу провести вас мимо мест сражений, – добавил он.

Выглядел он лет на двадцать пять, невысокий, худой, темнокожий, с вытянутым лицом. Сейлай согласно кивнул и повел его к повозке. Когда они влезли внутрь, находившиеся там вздрогнули, однако следопыт всех успокоил и представил им сына вождя. Далее они пробирались, ведомые парнем, и хоть звуки боев, крики, возгласы, рев боевого рога, лязганье металла о металл и доносилось до них, но только лишь в отдалении.

По пути Хормиус рассказал своим спутникам о том, почему на землях Имиль идет война. На этой территории живет несколько десятков средних и мелких племен и два очень крупных – Зеквиль и Иквиль. Каждое племя обладает независимостью от остальных и управляется старейшиной. А есть вождь, которому подчиняются все. Вождь выбирается из двух старейшин, руководящих племенем Иквиль и Зеквиль. Его отца, старейшину племени Зеквиль, пять лун назад выбрали вождем. Однако претендент из племени Иквиль был не согласен с выбором. Он решил отобрать власть силой.

Хормиус сопроводил путников к границе и попрощался, поблагодарив за спасение. Путь, по которому он их вел, и правда оказался на несколько дней короче. Еще день пути понадобился, дабы добраться до обитания Адальстейна Вольбранда, читателя рун и древних языков, как его называл следопыт Сейлай.

* * *

Повозки неспешно подкатили к неказистому, заплесневелому, деревянному домику. Доски и бревна, из которых он аккуратно был собран, давно разбухли и растрескались от сырости, всего в тысяче шагов отсюда начинались болота. Хозяин сидел на крыльце и сосредоточенно выстругивал из деревяшки фигурку ножиком. Когда подъехали телеги, он даже головы не поднял. Это был худой человек с грязными, пепельными от седин густыми волосами и такой же бородой, покрывавшей практически все его лицо. Следопыт спрыгнул с телеги и подошел к нему.

– Чего тебе? – недружелюбно спросил Адальстейн, не поднимая глаз и продолжая заниматься своей поделкой. – Кого ты привел в этот раз?

– Эта работа тебя точно заинтересует, – уверенно ответил Сейлай, – у нас есть книга из Древней Академии.

– Чтооо?! – невозмутимость Вольбранда как рукой сняло, он резво вскочил на ноги, глаза его заблестели, а морщинистые руки затряслись. Бросив на землю фигурку, которую до этого так увлеченно вырезал, он взревел:

– Дайте мне ее! Сейчас же! И если окажется, что ты врешь, я не знаю, что с тобой сделаю!

Следопыт улыбнулся в ответ. Эмилия, стоявшая за его спиной, протянула ему книгу:

– Вот. Возьмите. Книга и зашифрованный текст. Раньше я никогда такого не видела.

Адальстейн, даже не взглянув на девушку, грубо вырвал книгу у нее из рук, молча развернулся и ушел в свой домик, хлопнув дверью. Компания услышала звук задвигаемого изнутри засова.

– Это надолго? – спросила Эмилия, нахмурившись.

– По-всякому бывает, – пожал плечами следопыт.

Через пару часов, когда солнце приблизилось к горизонту, засов отодвинулся, дверь открылась и на пороге появился Адальстейн. На его заросшем, грязном лице угадывалась улыбка, что было неожиданно.

– Если вы собираетесь открыть Печать, то я пойду с вами! – сказал он торжественно. – Это, может быть, самое важное дело в моей жизни.

– Что? Что вы там прочитали? Расскажите скорее! – нетерпеливо затараторила Эмилия.

– Здесь инструкция о том, как найти древнюю Печать, как ее открыть и где находятся ключи. Всего нужно три ключа. Они похожи на золотые трезубцы.

– Вот на такие? – Эмилия показала ему найденный ими трезубец.

Вольбранд пристально всмотрелся:

– Да, это похоже по описанию на ключ, на нем должна быть отметка, дай-ка сюда, – он взял предмет в руки покрутил его и нашел отметину возле зубцов в форме дерева. – Этот ключ принадлежал Малосу, – заключил он, – на двух других должны быть изображены месяц и луна. По записям они хранятся у правителей Имперских земель и земель Имиль.

* * *

Через двадцать дней они уже входили через ворота в столицу. Эмилия и Фин твердо решили, что должны сделать все возможное для открытия Печати, и следопыт вызвался им помочь. Хенк и Морис покинули компанию в городе. Они решили, что с них хватит приключений и пора хорошенько отдохнуть и потратить заработанные немалые деньги.

Сейлай и Адальстейн, которого перед тем, как брать с собой, заставили хорошенько вымыться на дорожку и одеться в приличную одежду, на всякий случай пошли снимать себе комнаты в одной из самых дешевых таверн, не зная, как долго еще придется оставаться в Илатари. А Эмилия и Фин сразу же отправились во дворец. Они отсутствовали в Империи ровно сто двадцать дней или четыре месяца. Отец Фина обрадовался, увидев сына, он обнял его со слезами на глазах. Когда парень рассказал обо всем, что он пережил и что еще собирается пережить, отец тут же добился немедленной аудиенции с императором.

В сопровождении стражников друзья вошли в огромный тронный зал. В самом конце помещения у стены, увешанной картинами и свечами в канделябрах, восседал Таггеранг. По обе стороны от него на небольших стульях сидели его ближайшие помощники.

Эмилия и Фин неуверенно подошли к трону до зеленой черты, которая была нарисована в пятнадцати шагах от трона, и преклонили перед императором колени, склонив головы. Всего таких линий было нарисовано пять – кроме зеленой, была еще белая, черная, красная и фиолетовая. К зеленой допускались подданные и гости, к которым правитель проявлял благосклонность и симпатию. А дальше разрешалось перешагнуть лишь тем, кому он доверял – близким помощникам, членам семьи, личной охране.