Читать онлайн Партия на троих бесплатно

Аннотация

– Добрый вечер, Агата, – произносит… Матвей.

Перевожу взгляд на того, который… первый Матвей. Ну, который секунду назад ласкал мою грудь, и ни черта не могу понять. Я что, попала в зазеркалье? Какого черта тут происходит?!

– Кто это? – шепчу я.

– Мой брат Матвей.

– А ты кто?

– А я – Дэн.

– Вы… близнецы? – спрашиваю очевидное.

Перевожу взгляд на Матвея, который располагается в кресле и внимательно смотрит на нас с Дэном.

– Продолжайте. Я хочу посмотреть, – говорит Матвей.

Пролог

Матвей заваливает меня на кровать и нависает сверху, а я не могу поверить в то, что сейчас произойдет.

Серьезно, Агата? Ты собираешься переспать с ним?

Да черт с этим всем! В моей голове мы прошли уже через десятки свиданий, поженились и нарожали детишек. Так что да, к черту все!

Он накрывает мои губы своими и, не встретив преграды, сразу проникает в рот языком. Удивительно. Я бы никогда не сказала, что Матвей Громов умеет целовать так нежно и в то же время страстно. Почему-то он всегда ассоциировался у меня с некоторой холодностью и жестокостью. Я думала, его поцелуи будут жесткими, настойчивыми и немного грубоватыми, а тут такое.

– Давай снимем это с тебя, – говорит Матвей и тянет вниз боковую молнию платья.

Мне кажется, он может видеть, как в груди трепещет мое бедное сердце. Сколько я мечтала о том, чтобы оказаться в его объятиях? Год? Полтора? Два? Черт, да я с ума сходила по нему! И до сих пор схожу, если каждый день захожу в соцсети компании Громовых, чтобы полюбоваться на него в костюме.

Матвей Громов – это моя влажная мечта и главная фантазия для мастурбации. Да-да, пока все девочки во время такого интимного действа представляют себе звезд, я перед глазами вижу старшего Громова.

Гром. Не зря его так прозвали. Он и выглядит так же.

Выглядел. Сейчас он совсем другой. Не с такой безупречной прической. Улыбается часто, чего раньше я вообще не видела. Обходительный, внимательный. Ну кто бы мог подумать, что Матвей может быть таким?

А еще он проворный. Как иначе объяснить то, что я уже лежу без платья и без лифчика, только в одних кружевных стрингах? Умелый мужчина. А, значит, у меня наконец будет шанс попробовать заняться нормальным сексом и, может, даже получить первый в своей жизни оргазм от мужчины.

Матвей перемещается с моих губ на шею, сводит грудь вместе и поочередно ласкает ее языком и губами. Мне так хорошо, что кружится голова. Но хочется, чтобы сжал немного сильнее, прикусил сосок. Меня переполняют слишком мощные эмоции и ощущения, чтобы я могла удовлетвориться нежностью.

– Сильнее, – хриплю я, и он поднимает голову, коварно улыбаясь.

– Что сильнее, Агата?  – спрашивает соблазнительным голосом. – Вот так сильнее?

Он сжимает мою грудь так, как мне того хотелось, и я на выдохе произношу протяжное “да-а-а”.

– Девочка любит пожестче? – спрашивает он.

– Не… не знаю, – запинаюсь, когда он по очереди оттягивает соски и слегка покручивает их, отчего вниз живота стрелой летит жгучее удовольствие.

– Значит, будем пробовать и экспериментировать.

Он опускает голову, снова захватывая сосок в плен горячего рта, а я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. Внезапно слева что-то щелкает, и я лениво приоткрываю глаза. Но они тут же распахиваются, а я, оттолкнув Матвея и прикрыв одной рукой грудь, с помощью второй быстро отползаю к изголовью кровати.

– Что… кто… – пытаюсь озвучить вопрос, но у меня их сейчас столько, что я не знаю, какой задать первым.

– Добрый вечер, Агата, – произносит… Матвей.

Перевожу взгляд на того, который… первый Матвей. Ну, который забавлялся с моей грудью, и ни черта не могу понять. Я что, попала в зазеркалье? Какого хрена тут происходит?!

Глава 1

Агата

– Все, я убежала, – хватаю с тарелки горячий сырник и, ахая и охая, с трудом съедаю.

– Агата, сядь нормально поешь, – журит меня мама. Но уже не строго. Она слишком привыкла к тому, что я все делаю на бегу.

– Опаздываю, мамуль.

Целую ее в щеку и выскакиваю из квартиры. Еду по городу, барабаня пальцами по рулю в такт веселенькой мелодии, рвущейся из радио. У меня сегодня прекрасное настроение. Не знаю, чем вызван такой всплеск позитива, но у меня будто выросли крылья. И даже вселенная мне сегодня благоволит. На парковке перед школой танцев осталось всего одно место, куда я втискиваю свою мятную красавицу.

Выскакиваю из машины и, схватив сумку с заднего сиденья, пикаю сигнализацией и спешу на занятия. Пока завязываю шнуровку на пуантах, рядом со мной приземляется моя подруга Геля.

– Привет, – выдыхает она и быстро вытаскивает из сумки пуанты. Она уже в леггинсах и тонкой короткой кофте поверх спортивного лифчика. – Алина не лютовала?

– Ей сегодня есть, о чем переживать. Срывается аренда концертного зала для выступления, так что она решает этот вопрос. Твоего опоздания она даже не заметила. А ты почему, кстати, опоздала?

– Заболталась с папой в кафе, а потом застряла в пробке.

– Как он?

– Нормально.

– На выступление придет?

– Надеюсь, но не слишком, чтобы потом не разочаровываться.

– Девочки, Алина всех зовет, – в дверном проеме появляется голова нового партнера Гели, Макса. Пара девчонок пищат и кричат, чтобы вышел, а он, усмехнувшись, подмигивает Геле и скрывается.

– Не знаю, как буду с ним танцевать, – вздыхает моя подруга, завязывая пуанты. – После Васи он кажется таким хлипким.

– Да брось, он же опытный танцор. Значит, умеет делать поддержки. Приноровитесь, и все получится. Идем.

Репетиция проходит в напряжении. Алина Вениаминовна лютует, гоняет нас до седьмого пота. После занятия мы буквально заваливаемся в раздевалку и вяло стаскиваем промокшую насквозь одежду.

– Я в душ, – заявляет Геля, доставая принадлежности и полотенце из сумки.

– Я пас. Надо еще к деду успеть, пока спать не лег. Дома уже помоюсь.

Геля посылает мне воздушный поцелуй и скрывается за дверями душевой. Быстро переодевшись, прощаюсь со всеми и еду к дедушке. По дороге заскочив в супермаркет, покупаю все необходимое и около девяти вечера открываю дверь в квартиру дедушки.

– Деда, это я! – кричу с порога, сбрасывая балетки и двигаясь в гостиную, где он чаще всего проводит свои вечера. Наклоняюсь через спинку кресла и целую морщинистую щеку. Дед, как всегда, пахнет табаком и гелем после бритья. – Привет.

– Привет, Малинка. Что привезла? – хлопнув в ладоши, он встает и идет за мной на кухню.

Мы вместе разбираем покупки, дедушка, как всегда, бурчит, что для него этого всего слишком много. Что ему, кроме чая, печенья и хлеба ничего не нужно. И все же с радостью впивается зубами в яблоко.

– Присядь на минутку, потешь старика рассказами о молодости. – Я приземляюсь на стул напротив него. – Ты вся цветешь, хоть и выглядишь уставшей.

– Я только с репетиции.

– Приду посмотреть на твое выступление.

– Буду рада.

– Как мама? Паша?

– Мама нормально. Уже, наверное, умчала на ночную смену. Паше через два дня на диализ.

– Что врачи говорят?

– А что они скажут? – дергаю одним плечом. Один и тот же вопрос, на который я всегда отвечаю одинаково. Ситуация у моего брата не меняется уже несколько лет. И вряд ли изменится. Нет у нас денег на пересадку. – Делать диализ и ждать в очереди. Но ты же понимаешь, что бесплатно эта очередь до Пашки дойдет в следующей жизни, – вздыхаю я, как и дед. – Но он не сдается. Пашка молодец. В бассейне лучший в своей возрастной категории. Думал заняться прыжками, но врачи запретили. Расстроился и даже немного разозлился, из-за чего начал ставить новые рекорды.

Дед довольно улыбается, кивая. Гордится внуком.

– Ну а ты?

– А что я? Учусь, танцую.

– А мальчик?

– Какой мальчик? – смотрю в мутно-голубые глаза дедушки.

– Сильный, красивый. Каких там сейчас девочки любят? Не носит хоть джинсы в обтяжку? Как гляну на таких, аж передергивает. Посжимают у себя там все, а потом в тридцать импотенты.

Я смеюсь, глядя на деда.

– Мой мужчина точно не станет такие носить, – отзываюсь я.

– Мужчина? Ты бы с парнем для начала повстречалась.

– А зачем мне парень? Они все носят джинсы в обтяжку, – потешаюсь я.

– И какой же мужчина тебе нравится? Есть такой?

– Эм-м-м… нет. Пока нет.

Есть. Правда, он вряд ли знает о моем существовании, но этот недочет я планирую исправить.

– Как появится, познакомишь.

– Обязательно. Ладно, дедуль, мне пора, Пашка там один дома.

Встаю и целую дедушку в щеку.

– Пахнешь отпадно, – говорю я, направляясь в прихожую. Пока обуваюсь, дедушка стоит рядом и наблюдает за мной. – Ты на свидании, что ли был?

– Был, – неожиданно отвечает дед, а я поднимаю голову и смотрю на него, раскрыв рот. Он улыбается, довольный произведенным эффектом.

– О, боже мой!

– Тихо-тихо, – кивает он. – Это только первое свидание, и пока еще ничего не значит. Но дама приятная.

– Как зовут?

– Алла.

– Герасим Антонович, да вы ловелас! В прошлый раз была Лариса.

– Ой, Малинка, да разве ж то женщина? Пьет больше меня.

Я смеюсь и качаю головой.

– Значит, она нам не подходит.

Дед переводит взгляд на стоящую на комоде фотографию и нежно поглаживает снимок бабушки.

– Мне подходила только моя Настенька. А эти все… – он тяжело вздыхает. – Эх, ладно. Что я тебя гружу старческими проблемами?

– Тебе всего пятьдесят девять, не наговаривай на себя.

– Не буду, – бурчит он. – Ну все, беги, красавица. За рулем аккуратно.

Послав дедушке воздушный поцелуй, выскальзываю из квартиры и мчу домой. Припарковав свою Жучку – так я называю любимую машину – бегу домой. Влетаю в квартиру, прислушиваясь. Мой младший брат классный парень и, в принципе, беспроблемный. Но на него иногда накатывает желание совершить что-нибудь полезное. “Причинить добро” – так это называет мама. Тогда он может взяться что-то готовить. Засунет в духовку, например, курицу, и пойдет играть в компьютерные игры. Конечно, спасая мир, он забывает о своем благородном порыве, и в итоге курица сгорает, а мы потом всю ночь проветриваем квартиру от ядреного запаха. Уже было такое, так что я каждый раз прислушиваюсь.

Дома тишина. Заглянув к брату, вижу, что он сидит в огромных наушниках за компом.

– Паш, я дома! Паш! – кричу громче, и брат дергается.

Поворачивает голову и кивает.

– Не обязательно орать.

– Привет. Ты ел?

– Ага, мама накормила.

– У тебя еще пятнадцать минут.

– Блин, Агата, дай поиграть, – канючит он.

– Пятнадцать минут. Это последнее слово.

С этими словами захлопываю дверь и топаю в ванную прямо с тренировочной сумкой. Забросив в стиралку мокрые вещи, принимаю душ, наконец расслабляясь. Впервые за день я чувствую, как мышцы наливаются приятной истомой.

Прикрываю глаза и медленно намыливаю голову, а в мысли привычно врывается тот, кто не покидает их ни на один день. Пока я занята танцами или учебой, думаю только о них. Но стоит мне замедлиться, в голове появляется Матвей Громов. Когда дедушка спросил о парне, я сразу подумала о нем. А о ком мне еще думать, если я больше года влюблена в него?

После душа загнав брата в кровать, падаю на свою и открываю соцсети. Я уже не ищу личную страничку Матвея, бесполезно. Она приватная, и он меня туда не пускает ни с моего аккаунта, ни с фейкового. Так что у меня всего один способ посмотреть его фотографии – соцсети их компании. Там он такой… в костюме, с галстуком. Серьезный, каким я помню его еще во время учебы в нашем университете. Даже немного строгий. Тогда он слегка пугал своей этой холодной отрешенностью, а потом я каким-то чудом начала считать это сексуальным.

Едва открываю его фотографию и слегка увеличиваю, мои внутренности переворачиваются. Ледяной взгляд темных глаз прошивает насквозь, и я снова плыву, чувствуя, как беснуются бабочки в животе.

– Спокойной ночи, Матвей, – шепчу экрану. – Может, завтра мы наконец встретимся и ты поймешь, что я твоя судьба.

Поцеловав экран, блокирую его и, перевернувшись на бок, за секунду выключаюсь.

Глава 2

Матвей

Обнаружив брата в випке, петляя среди полуголых тел, двигаюсь к нему. На коленях Дэна извивается какая-то девица топлес, а его руки лениво шарят по ее телу. Подойдя, дергаю официанта и прошу принести мне бокал виски. Сажусь рядом на диванчик, и Дэн переводит на меня взгляд. Что-то шепчет телочке, и она тут же испаряется из кабинки.

– Ты здесь один, что ли? – спрашиваю.

– Пока да. Серега пошел посмотреть шоу. А ты чего приехал?

– Хочу отдохнуть.

– Как прошли переговоры?

– Нормально, – отвечаю коротко, не желая вдаваться в подробности.

Сегодня я прошел несколько кругов ада по инстанциям, чтобы выбить разрешение на строительство развлекательного центра и детского дома культуры. Чем старше отец, тем больше у него рвения к благотворительности. Правда, надо отдать ему должное, это хороший способ отмыва денег, так что я не спорю. Да и что спорить? Считаю, что Дворец детского и юношеского творчества будет очень кстати в нашем городе, где каждый кружок для школьников стоит как крыло самолета.

Официант ставит передо мной стакан с янтарной жидкостью, и я сразу делаю глоток. Чувствую, как тягучая горючая жидкость мягко обволакивает горло и опускается в полупустой желудок. Надо было все-таки заехать поесть, но не хотелось рассиживаться в ресторане.

– Сегодня с отцом говорил, – Дэн поворачивает голову и смотрит на меня со странной улыбкой. – Старик говорит, что нам пора жениться.

– Так и говорит?

– Пока только намекает.

– И кого он прочит нам в жены?

– Не озвучил. Но, думаю, дочерей своих партнеров.

– Главное, чтобы не Соколовского. Ты видел эту страшилу?

Мы с Дэном вместе смеемся, а потом брат качает головой.

– Да не дай Бог, – говорит он. – Иначе будет как в анекдоте с пакетиком.

Вспомнив бородатую шутку, мы снова смеемся.

– А вообще не парься, – я машу рукой, прося проходящего мимо официанта повторить, потому что уж слишком хорошо мне сегодня заходит вискарик. – Отец найдет нам какую-нибудь статусную куклу, и ничего в нашей жизни не поменяется. Она будет продолжать прожигать жизнь, но теперь не на папины деньги, а на твои. Ее надо будет всего пару раз трахнуть ради потомства. А дальше каждый будет идти своей дорогой.

– Фу, – Дэн кривится. – Я наблюдал такую картину у Березовских. Это жесть. Когда последний раз был у них на ужине, просто офигел. Такое ощущение, что они с женой, сидя за одним столом, говорят на разные темы. Он про машину, она про какую-то хуйню, произошедшую на Бали. И реально они трепались так, как будто поддерживали разговор. Даже лица были такие, типа они понимают друг друга. Я думал, мне после такого понадобится психолог, – ржет Дэн.

– Таковы наши реалии.

– Да ладно тебе, реалии. Мама с папой нормально живут.

– У них брак основан на чувствах.

– Я так же хочу, – говорит брат и достает из лежащей на столе пачки сигарету. Прикуривает и, затянувшись, медленно выпускает дым в потолок.

– Не романтизируй договорные отношения, – отвечаю с каменным лицом, принимая от официанта новую порцию виски.

Как только он отходит от стола, к нам подходит старая знакомая.

– Ли-и-иза, – тянет Дэнчик, плотоядно пожирая взглядом ее идеальное тело. – Иди к нам, куколка.

Лиза протискивается между столиком и диваном, скользит круглой попкой по моим коленям и приземляется между мной и братом. Рука Дэна тут же ложится на ее коленку и скользит под подол короткого платья в обтяжку. Нагло пробирается к ее промежности, и улыбка Дэна становится шире.

– Какая умница, – хвалит он ее и тушит сигарету в пепельнице. – Без трусишек.

Поставив стакан на столик, я беру Лизу за подбородок и впиваюсь в ее шею зубами. То, что нужно. Секс-клуб, немного алкоголя в крови, развратная обстановка, полумрак, чувственная музыка и девушка, готовая на все, чтобы удовлетворить нас с братом.

Клуб мы с Дэном покидаем вместе. От души натрахавшись и напившись виски, буквально вываливаемся из здания, где у въезда нас уже ждет моя машина с водителем.

– Маратик, мы прогуляемся, – машет ему Дэн и тянет меня в сторону тротуара.

– Куда мы гулять пойдем? – смеюсь я. – Третий час ночи.

– Чуток, Мот, не будь занудой.

Мы тащимся по тротуару, а чуть позади за нами ползет моя машина.

– Я все думаю о том, что сказал папа, – заплетающимся языком говорит брат. – Слушай, я бы хотел хорошую девочку.

– Хорошие девочки ищут хороших мальчиков, а мы с тобой далеки от этого определения.

– Хуйня это все. Наверняка в этом городе есть славная папина доченька, которая поведется на меня.

– Пока не узнает твоей сущности, – хмыкаю я.

– А что с моей сучностью… сущностью не так?

– Оговорка по Фрейду, – улыбаюсь. – Сучность – это именно о тебе. Ты же вытрахаешь ей весь мозг своими загулами.

– Эй! В семье должен быть кто-то, кто регулярно портит ее репутацию. Я решил взять на себя эту тяжелую ношу. Но хорошую девочку хочется, хоть я и понимаю, что достанется мне какая-нибудь сука, которая будет регулярно выносить мозг. Как думаешь, кого папа выберет для тебя?

– Мне похер.

– Да ла-а-адно! Похер ему! Нет, вы это слышали? – вскрикивает он в тишину. – Как зарядит тебе какую-нибудь суку, которая только и будет, что мозг выносить,  охренеешь от этого.

– Дэн, пустой разговор, – обрываю его. – Мы все равно ничего не изменим. Все, что нам остается, – это насладиться временем, пока мы еще свободны, а потом смириться и попытаться построить жизнь с той, кого выберет отец.

Глава 3

Агата

Лежа на кровати на животе, листаю фотографии Матвея. Я убеждаю себя, что пора уже как-то связаться с ним, заявить о себе. Но страшно просто до трясучки. Что я ему напишу? И как переживу, если он меня пошлет? А так наверняка и будет.

С тяжелым вздохом падаю головой на подушку. Ну почему так сложно-то? Телефон пиликает, и я, повернув голову, смотрю сообщение. Оно от Семена. Начинаю перебирать в голове знакомых и, хоть убей, не могу вспомнить никого с таким именем. Но он же почему-то записан в моей телефонной книге. Открываю сообщение.

Семен: “Привет, Агата. Это Сема из автосервиса. Ты вчера была у нас. Ты мне очень понравилась, и я хочу пригласить тебя куда-нибудь. Куда захочешь. Кино, кафе, погулять в парке или, может, ты что-то предложишь. В общем, буду рад встретиться”

Ну надо же, даже запятые правильно расставил. Слегка хмурюсь, вспоминая, как выглядит этот Семен. Ага. Невысокий такой коренастый парень. Очень короткая стрижка и светлые глаза. Голубые, точно! Симпатичный. Немного не в моем вкусе, потому что он кажется нерешительным. Но в целом… А что я теряю от свидания с ним? Да ничего.

Переворачиваюсь на спину и пялюсь в потолок. Мне хочется отношений. Хочется, чтобы появился парень, который будет заботиться обо мне. Любить и пылинки сдувать. Только не сильно, иначе мне станет с ним скучно. У меня в старших классах такой был. Звали Петей. Хороший мальчик, который исправно таскал цветы, целовал под луной и даже цитировал стихи. Первое время мне это нравилось, а потом уже захотелось от него каких-то более решительных действий, но он продолжал ухаживать с такой же вялой интенсивностью, как и начал. Вскоре мне стало скучно с ним, и мы расстались.

Теперь же мне хочется страсти. Мощной, с переживаниями и отрывом башки, как говорит мой младший брат. Я дожила до двадцати лет, ни разу не испытав такие мощные эмоции. Их во мне вызывает только Матвей Громов, но в одностороннем порядке сила этих чувств как будто не ощущается на полную катушку. В общем, мне нужен кто-то, кто взбудоражит и всколыхнет. Может, Семен как раз такой?

Агата: “Ладно. Давай завтра в шесть. Возле школы танцев”

Добавляю адрес школы и, получив в ответ радостное “Супер”, снова блокирую телефон.

И все равно это ощущается так, как будто я пытаюсь заменить одного другим. Интересно, какой Матвей в отношениях? Обычно он холодный. Выглядит так, как будто внутри у него совсем нет чувств. Как машина. И мне чертовски сильно хочется раскачать эту машину, вызвав в ней эмоции.

Вскочив с кровати, тороплюсь на кухню, где мама делает заготовки обедов на целую неделю.

– Мам, можно задать вопрос? – спрашиваю ее и, приземлившись на стул, на автомате беру кружочек теста, вкладываю в него мясную начинку и начинаю соединять пельмень. Мама смотрит на меня, слегка приподняв брови.

– Конечно.

– Как можно… м-м-м… соблазнить взрослого мужчину?

– Насколько взрослого? – прищурившись, спрашивает она.

– Не сильно взрослого. Всего на четыре года старше меня.

– Так это еще не взрослый мужчина, – с облегчением выдыхает мама.

– Мне кажется, он таким уже родился. Взрослым.

– Как его зовут?

– Матвей, – после пары секунд раздумий отвечаю я.

– А фамилия?

– Да при чем тут фамилия? – слегка взрываюсь я.

Не хочу говорить ей, кто он такой, потому что мама работает администратором в отеле Громовых. Она знает о них многое, а потому наверняка станет отговаривать меня от отношений с Матвеем. Она уже пару раз нелестно отзывалась о сыновьях Алексея Валерьевича, так что я не буду озвучивать ей фамилию.

– Интересно, – задумчиво тянет мама.

– Ну так что?

– Слушай, вы в одной возрастной категории. Наверняка у вас найдутся общие интересы. Музыка, фильмы, книги. Что угодно.

– А как… спровоцировать его на встречу?

– В каком смысле?

– Ну смотри, – я делаю небольшую паузу, тщательно подбирая слова, чтобы мама не догадалась, о ком речь. – Мы с ним учились в одном университете. Мы шапочно знакомы, но лично никогда не общались. А он мне очень нравился! Но как-то не довелось. У нас были разные компании. К тому же, я была первокурсницей, а он – выпускником. И, в общем, он выпустился, так и не успев со мной познакомиться. А я забыть его не могу.

– Агата, ну как же ты с ним встретишься, если вы не знакомы? А общие знакомые есть?

– Есть. Его брат. Но с ним я тоже не особо общаюсь. Так только, приветствиями обмениваемся.

И то не всегда. Все, кто могут избегать Демона, стараются так и делать. “Жестокий ублюдок” – так его когда-то назвал мой однокурсник Вадим. Если старший Громов серьезный, холодный и на вид циничный, то младший – это исчадие ада. Мне кажется, с ним дружат только такие же отморозки, как он сам. А спят с ним отчаянные нимфоманки. Он, конечно, красивый парень и все такое, но какой-то стремный. Хотя я слышала, как одна девчонка в универе делилась с подружками подробностями секса с Демоном. Если ей верить, он просто огонь, и после него все остальные кажутся унылой серостью. Почему-то у меня даже сомнений не возникло, что это так. Но пробовать я бы не стала.

– Ну, может, стоит попросить его брата свести вас? В смысле пригласить в ту тусовку, где они оба бывают?

– Нет, – кривлюсь я. – Не буду я его о таком просить.

– Агата, ну а как иначе?

– Слушай, мам, я найду способ встретиться с ним. Вопрос в том, как привлечь его внимание?

– Пути два, но первый я настоятельно не советую, – мама делает акцент на слове “не”, подчеркивая его выразительным взглядом.

– Какие?

– Первый – это вызывающе одеться и накраситься. Внимание ты точно привлечешь, но качество этого внимания будет, сама понимаешь, такое себе. А второй – это просто быть собой. Если мужчина твой, он и так тебя заметит и увлечется.

– Ну мам, – разочарованно отзываюсь я и кладу на доску новый пельмень, а потом откидываюсь на спинку стула. – Первый способ – перебор, а второй – полагаться на случай. Мне это не подходит.

– Агата, я вот что тебе скажу. Если тебе не суждено быть с этим мужчиной, у тебя в любом случае ничего не получится. Вопрос только в том, каким способом ты придешь к такому результату, и насколько больно тебе от этого будет.

– Как все сложно, – вздыхаю я, отводя взгляд.

Но уже сама понимаю, что маминым советам следовать не буду. Ну не готова я отдаться на милость кого-то там свыше! Я считаю, что свою судьбу нужно брать в свои руки! И я обязательно найду способ обратить на себя внимание Матвея.

Глава 4

Агата

Я иду по коридору университета, уткнувшись взглядом в измененное расписание. Ненавижу, когда его перекраивают в начале учебного года. Внезапно слышу за спиной крик:

– Агата!

Поворачиваюсь и замираю. Отморозок Герман, лучший друг Демона.

– Что?

– Привет, красотка, – улыбается он, а я задаюсь вопросом, почему все красавчики такие говнюки? – Как дела?

Герман приобнимает меня за плечи и ведет в том направлении, в котором я двигалась перед этим. Странно, но мне приятно его внимание. Может, это так на меня действует послевкусие свидания с Семеном? Боже, какой же он нудный! Ну просто капец! Я не могла дождаться, когда свидание закончится.

– Куда идешь?

– В сто пятнадцатую, у меня философия.

– Пойдем, провожу.

– Герман, ты же не просто так вдруг решил со мной пообщаться?

С ним мы знакомы. Когда старшекурсники, как стервятники, бросались на свежую кровь, Гера пытался ко мне подкатить. Точнее, он хотел развлечься, хоть весь универ прекрасно знал, что он по уши в преподавательницу. Я тогда была польщена вниманием популярного парня, но страх стать одной из… пересилил, и между нами ничего не было. Хоть иногда Герман напоминает о том, что положил на меня глаз. Как сейчас. Играя бровями, он пытается пробить мою броню очаровательной улыбкой.

– Может, и просто так. – Я кривлюсь, чтобы продемонстрировать ему весь скепсис, который вызывают его слова. – Ладно. Хотел расспросить про твою подругу. Кто она?

– Геля?

– Наверное. Симпатичная такая, глазастая. Вы вечно вместе в универе.

– Ангелина. Она не для тебя. Не трогай, Геля хорошая девочка.

– А я и не для себя.

– А для кого?

– Она Демону понравилась.

– Гера, – чуть севшим голосом обращаюсь я, – не надо. Скажи ему, что она ему не подходит.

– А это ему решать, тебе так не кажется? Слушай, он в нее того… этого. – Смотрю вопросительно, не понимая, что он хочет сказать. – Влюбился в общем. Он ее не обидит, слово пацана.

Я смеюсь на это “слово пацана”, потому что ему уже почти двадцать три, если не ошибаюсь, и это уже должно быть “слово мужика”.

– Короче, он хочет замутить с ней.

– Как мутит с телочками, прыгающими в его машину?

– Шаришь, – ухмыляется он. – Но нет. Он прямо хочет ее. В смысле, отношений с ней хочет.

– Крепко его взяло, – киваю я и выскальзываю из хватки Геры, оказавшись у нужной аудитории. – Но нет.

Только я разворачиваюсь спиной к нему, как слышу стальной голос:

– Алексей Валерьевич мог бы нанять в отель администратора помоложе. В смысле, того, кто готов ездить в командировки ради повышения квалификации. Насколько я помню, твоя мама на них не соглашается. Почему, а? Интересно будет узнать. Может, посоветовать ему нового администратора? Он бы меня послушал. О, точно! Я расскажу Моту, тот точно примет правильное решение.

Тяжело сглотнув, я медленно разворачиваюсь и сталкиваюсь с голубыми глазами, в которых застыл лед. Кажется, если подуть на Германа, его зрачки покроются инеем. Говорить такому человеку, что он поступает, как подонок, бессмысленно. Он и сам это знает, но его этот факт не парит.

– Я слышал, твой отец будет сидеть еще пару лет. А у брата проблемы со здоровьем. И с деньгами у вас напряг, правда?

– Откуда… – выдавливаю из себя шепотом.

– Есть у меня один друг, Артуром зовут. Так вот он за пять минут может достать такую информацию, что Пентагон бы его на руках носил, согласись он на них работать. – Герман делает шаг ко мне. – Короче. Мне нужны только имя и фамилия. Ну, и кто семья, если ты в курсе. Демон хочет встречаться с ней, а не катать на заднем сиденье своей тачилы. А я тебе взамен могу что-нибудь дать.

И тут он, как по волшебству, снова превращается в того клоуна, которым я привыкла его видеть. Улыбается и подмигивает.

– Например, целую ночь удовольствий. Расслаблю тебя, ты слишком напряжена.

Он пытается взять меня за руку, но я резко одергиваю ее, чувствуя, как все тело напрягается, а волоски на коже встают дыбом. Не так прост этот Герман, как мне казалось раньше.

– Давай, крошка. Выгод от этого больше, чем ты думаешь.

Тяжело сглотнув, я поднимаю на него взгляд.

– Я ничего не знаю о ее семье.

– Тогда мне достаточно будет имени и адреса. А я тебе взамен что попросишь. Хочешь денег?

Я медленно качаю головой, прикидывая шансы, могу ли отказаться, и понимаю, что Гера зажал меня в угол. Точно жестокий ублюдок.

– Если он что-то плохое ей сделает…

– Агата, позволь ей самой решить, хочет она быть с ним, или нет. Никто не собирается ее насиловать. Но ты при случае подскажи подруге, что Демон зачетный чувак.

– Ладно, – наконец соглашаюсь я, понимая, что все равно у меня нет шансов отказаться.

Если маму уволят с работы, не факт, что она найдет еще одну такую же с гибким графиком и хорошим заработком. А мы нуждаемся в этих деньгах. Брат на постоянном диализе, из-за старой производственной травмы дед перебивается только подработками, отец в тюрьме. Это вообще отдельная история, как он обанкротил всю семью и угодил за решетку за свои махинации. Все, что нам осталось от прошлой жизни – две машины и дергающийся глаз.

Называю имя подруги и ее адрес. Буквально выдавливаю из себя. Если после такого Геля перестанет со мной общаться, я ее пойму. Потому что я говняная подруга, но сейчас  не могу себе позволить быть другой.

– Умничка, – подмигивает Герман, записав данные в телефон. – Как я могу отблагодарить тебя? – спрашивает он мурлыкающим голосом. Я понимаю, на что он намекает. Точнее, немного раньше он прямым текстом озвучил свое предложение, но не он меня интересует.

– Дай мне номер Матвея Громова.

Я вижу, как его глаза расширяются, а брови ползут вверх.

– Уверена, что он тебе нужен? Мот – глыба, которую не раскусить.

– У меня зубы крепкие, – осмелев, отвечаю твердым голосом и задираю подбородок. Раз уж играть в крутышку, то до конца, даже если коленки трясутся.

– Да? – прищурившись, спрашивает он. – Ну тогда пиши, – кивает на зажатый в моей руке телефон.

Весь остаток дня я старательно избегаю подругу. Не могу смотреть ей в глаза после такого предательства. Успокаиваю себя только тем, что Гера сказал, якобы Демон влюбился в нее. Может, и правда сможет сделать Гелю счастливой?

Зато я периодически захожу в телефоне в контакты и смотрю на заветное имя “Матвей”. Цифры его номера отпечатались у меня в памяти, и совсем скоро я планирую все же написать ему. Страшно аж поджилки трясутся. Но как там говорят? Кто не рискует, тот не пьет шампанское?

Глава 5

Агата

Мне кажется, за эти два дня я сгрызла почти все свои ногти. Постоянно заглядываю в соцсети компании Громовых, смотрю на фотографии Матвея, вроде бы решаюсь набрать его номер, но в последний момент нахожу повод этого не делать. Страшно просто до трясучки. Я не знаю, что скажу ему, как поздороваюсь. А что он ответит? Наверняка скажет, что не знает Агату Ровинскую и попросит не звонить больше. И что дальше?

– Че-е-ерт, – выдыхаю, прикрыв глаза, но резко распахиваю их, когда после короткого стука, дверь в мою комнату открывается, и на пороге оказывается брат.

– Агата, отвези меня в бассейн, а?

– А что, автобусы перестали курсировать по маршруту? – ухмыляюсь я.

– Я завтра помою посуду за тебя.

– Собирайся, – киваю ему. Не из-за посуды, а потому что привыкла заботиться о младшем брате. Да и мне как раз нужно отвлечься от своего телефона. Держать его в руках, глядя на имя Матвея, – это самая мучительная из пыток. Мне кажется, испанская инквизиция с их извращенными истязаниями – это просто детский лепет по сравнению с современными технологиями.

 По дороге Пашка пялится в окно, а я мысленно схожу с ума, то и дело прокручивая, как мог бы пойти наш разговор с Матвеем. Блин, стоило позвонить. По крайней мере, перестала бы мучиться догадками, и уже знала бы, надо ли переходить к решительным действиям, или отпустить ситуацию и попробовать найти другого парня. Как всегда, черт подери. Сижу боюсь до последнего, а потом грызу себя. И это я утверждаю, что не люблю неопределенность! Да я долбаная королева неопределенности.

– Как дела в школе? – задаю брату внезапный вопрос, чтобы отвлечься от своей дурацкой проблемы. Кажется, для Павла тоже было неожиданностью услышать от меня такой вопрос, потому что беглый взгляд на его лицо выхватывает удивленно поднятые брови и глаза размером с блюдца.

– Э-э-э нормально, – тянет брат.

– Как твои друзья? Новые появились?

– Один там, – неуверенно отвечает Паша. – Матвеем зовут.

– Матвеем б… – остаток ругательства проглатываю и прикусываю язык для надежности. Ну почему, черт возьми, его Матвеем зовут?!

– Ты можешь при мне ругаться, – выписывает брат индульгенцию. – Я маме не расскажу. Мы с друзьями тоже материмся.

– Мал еще, – бросаю я рассеянно.

– Эй, мне двенадцать, – возмущается Паша, а я качаю головой.

– И как тебе этот… мальчик? – не могу выдавить из себя заветное имя.

Пашка пускается в рассказ о новом друге, а я слушаю вполуха, потому что мыслями уже улетаю к Громову. Передо мной стоят его глаза цвета мха, полные губы и четко очерченные скулы. Вспоминаю, когда увидела его в первый раз…

– Так, тут у нас расписание, – староста сует мне в руки листок с перечнем дисциплин на все пять дней. – Дальше план универа, – добавляет еще один примятый листок. – И список литературы. Можешь взять нужные книги в библиотеке, можешь купить, скачать… В общем, пофиг, откуда ты возьмешь их, главное, чтобы были. А, там у Светы Деминой список с выделенными книгами. Вот их я бы рекомендовала купить, потому что они понадобятся в дальнейшем. Вроде все, – выдыхает она. – Вопросы есть?

– Нет, – растерянно качаю головой.

– Вот и славно. Встретимся на вводной лекции.

Хлопнув меня по плечу, староста идет к следующему студенту нашей группы, чтобы повторить свою речь.

Я осматриваюсь. Внутри меня все ликует, потому что я все-таки поступила в тот университет, в который хотела. Долгие судебные тяжбы отца, потеря имущества, прогрессирование болезни брата и отсутствие денег очень сильно подкосили морально-боевой дух. Еще и на экзаменах не хватило двух баллов, чтобы попасть на бесплатное. Всего лишь двух! Я думала, вырву на себе все волосы. Но маме каким-то чудом удалось выбить для меня это место. Думаю, ей помог ее работодатель, Алексей Валерьевич. Хотя, по большому счету, мне плевать, как я сюда попала. Главное, что я уже студентка. Теперь мне нужно из кожи вон лезть, чтобы зарабатывать баллы на стипендию и не вылететь с бюджетного отделения, над которым до сих пор кружат стервятники в надежде, что кто-то из счастливчиков выйдет из игры.

Просмотрев план университета и номер аудитории для вводной лекции, я спешу по коридору, то и дело поглядывая на карту, чтобы не заблудиться в лабиринте поворотов и проходов. Как вдруг налетаю на чью-то спину.

– Ох, – вылетает из меня вместе с воздухом. Прости… – тот, в кого я врезалась, поворачивается и окидывает меня взглядом, а я зачем-то добавляю: – те.

Он скорее похож на преподавателя, чем на студента. Черная рубашка с закатанными рукавами, явно дорогой парфюм, аккуратно уложенные волосы. Окидываю его взглядом и залипаю. На широких, испещренных венами ладонях браслет часов, поблескивающий при движении. Широкие предплечья, длинные, красивые пальцы. Широкая шея, ярко выраженный кадык, острые скулы, полные губы и прямой нос. Когда мой взгляд касается его глаз, я буквально проглатываю порцию воздуха, которую за мгновение до этого втянула. Глаза у него нереальные. Как будто нарисованные. Зеленые, в обрамлении густых черных ресниц, над которыми, словно крылья птицы, раскинулись густые брови. Я еще никогда не видела у мужчин таких красивых глаз.

Я вижу, как его губы шевелятся, и замираю, наблюдая за ними, но из-за грохота крови в ушах совершенно не слышу, что он говорит.

– Что? – переспрашиваю почти шепотом.

– Извинения приняты, – спокойно произносит он и делает шаг в сторону, чтобы пропустить меня.

А я не могу идти. Не могу и все тут! Ноги налились свинцом, а взгляд блуждает по идеально красивому лицу.

– Топай уже, потеряшка, – слышу насмешливый голос где-то в стороне и перевожу невидящий взгляд на другого парня. Оказывается, этот стоял в компании, а я их даже не заметила.

Чувствую, как лицо вспыхивает. Представляю, какой яркий оттенок алого на моих щеках сейчас наблюдают все окружающие! Позорище! Быстро опустив голову, спешу к нужной аудитории, сбегая от красивого парня.

Ну и как после такого я должна напомнить ему о себе?

– Агата, ты проскочила поворот! – Пашка возвращает меня на землю, и я наконец вижу что действительно проехала и не свернула.

– Сейчас вернемся.

Объехав квартал, возвращаюсь к бассейну и на этот раз сворачиваю где надо. Заехав на парковку, останавливаюсь и глушу мотор.

– Беги, – киваю брату. – Я подожду тебя здесь.

– Все нормально? – спрашивает он, а я киваю.

Как только Паша скрывается в здании спорткомплекса, я решительно беру телефон и выхожу на улицу. Нажимаю на кнопку дозвона и прижимаю аппарат к уху. Я снова, как в тот самый раз, толком ни черта не слышу, потому что кровь, кажется, грозит разорвать мои барабанные перепонки. Гудки в трубке звучат глухо и как будто очень далеко. Но когда я слышу спокойное низкое “Слушаю”, окончательно взрываюсь. Мне кажется, у меня произошел микроинфаркт. Трясущимися руками отрываю телефон от уха и сбрасываю звонок. Не могу! Черт подери, я просто не могу!

Глава 6

Агата

Пальцы Матвея кружат по клитору, а я вся сжимаюсь от удовольствия. Его слишком много для меня. Оно переполняет, выплескивается. Я так близка к взрыву, что кажется, вся кровь прилила к промежности, оставив лишь немного в голове, чтобы было чему бахать мне в уши.

Я чувствую, как он погружается в меня своим огромным членом. Растягивает стеночки, доставая длиной до таких мест, которые скрыты, кажется, аж в животе. Я чувствую эту наполненность, силу его толчков, которые становятся все быстрее и жестче. То, как он сжимает мою кожу пальцами, как жадно и жестко целует. Рычит в мои губы, терзая тело. Матвей как грубое, похотливое животное, вырывающее из меня природные инстинкты.

– Еще, – стону я. – Пожалуйста, сильнее.

Матвей ускоряется, и я взрываюсь.

Просыпаюсь от собственного всхлипа и не могу понять, где нахожусь, и что произошло. Все тело сотрясает послеоргазменное удовольствие, а между ног такое море, что впору стирать постельное белье. Обвожу невидящим взглядом свою комнату, медленно выплывая из самого горячего сна, который у меня когда-либо был.

– Черт, – выдыхаю тихонько и тру глаза пальцами. Надеюсь, я не стонала.

Прикрыв глаза, вжимаю затылок в подушку, все еще плавая в горячих ощущениях, которые вспышками проходятся по моему телу.

Тянусь к прикроватной тумбочке и, взяв с нее телефон, одним глазом смотрю на экран. Не думая и не анализируя свое поведение, все еще находясь в тумане удовольствия, набираю номер Матвея.

– Слушаю.

В этот раз его низкий, бархатный голос меня не пугает. Может, потому что минуту назад в моем сне он жестко вколачивался в мое тело и довел до оргазма.

– Привет, – выходит хрипло и как-то уж слишком томно, но я сейчас похотливая кошечка, а не запуганная студентка, набравшая номер своего идеального мужчины.

– Привет, – отзывается он холодным тоном. – Кто это?

– Ты, наверное, меня не помнишь. Мы и пересекались-то всего пару раз.

Я тщательно подбираю слова. Мне кажется, разговаривать с Громовым так, как я разговариваю обычно, нельзя. Как будто он должен общаться исключительно литературным языком с витиеватыми выражениями. Так что мне приходится насильно выбрасывать из головы сленговые слова.

– Продолжай, – спокойно говорит он. В его тоне ни намека на тепло или флирт. Сухой настолько, что во рту образуется пустыня.

– Меня зовут Агата. Агата Ровинская. Мы вместе учились в университете. В смысле, ты был на последнем курсе, а я поступила на первый. Я как-то раз врезалась в тебя. В первый день в универе. В университете, – поправляю себя. – А еще мы виделись на вечеринке выпускников, но ты тогда быстро ушел, и мы не успели толком пообщаться. Ты угостил меня коктейлем, может, помнишь?

– Не помню.

Два слова прошивают меня насквозь. Становится очень стыдно за то, что я пытаюсь навязываться этому мужчине. Но первый шаг сделан. Осталось повернуть все так, чтобы этот шаг был сделан не зря.

– Как дела? – задаю самый тупой в мире вопрос. Но я реально не знаю, о чем говорить с ним!

– Откуда у тебя мой номер?

– Демон… В смысле, твой брат Дима дал. – Не знаю, зачем соврала. Но объяснять ему про Германа почему-то не хочется. А если он еще и узнает, при каких обстоятельствах я добыла этот номер… Думаю, Матвей вряд ли бы продолжил со мной общаться после такого.

– Ты по делу или просто спросить о делах?

– Для начала о делах, – немного скисаю, и голос слегка садится.

Он разговаривает со мной как робот. Хотя чего я хотела? Он ведь даже не понимает, с кем говорит. Но мне пока и этого хватает. Просто слышать его голос, который сотрясает мои внутренности и заставляет их переворачиваться, – это уже счастье.

– Нормально.

Я жду, что он задаст встречный вопрос, но этого не происходит. Снова беру инициативу на себя.

– Чем занимаешься?

– Работаю.

Так вот в чем дело! Он просто занят. А раз занят, значит, неудобно при посторонних ворковать со мной.

– В воскресенье?

– Да.

– А у меня сегодня выходной. Я еще в постели, – добавляю соблазнительным голосом.

– Хорошо.

– Прости. Тебя, наверное, бесит, что кто-то отдыхает, пока ты вынужден работать в выходной.

– Нет.

Что же еще спросить у него? Как вытянуть хоть пару нормальных слов?

– Что ж, не буду отвлекать, – не найдя точек соприкосновения, выдаю я, до последнего надеясь, что Матвей сам захочет предложить тему беседы, но он произносит спокойное “пока” и отключается.

Вот и поговорили. Ну как поговорили? Это был практически монолог. И все же он не послал меня в самом начале разговора, когда понял, что не знает, кто я такая. Не нагрубил и не проигнорировал. А это уже что-то, правда? Надо будет перезвонить ему вечером, когда он закончит работу. Может, тогда Матвей будет разговаривать более охотно?

Я еле дожидаюсь восьми вечера и, запершись в своей комнате, снова набираю заветный номер.

– Привет, – здороваюсь сразу после его короткого “слушаю”. Мог бы и записать себе в телефон мой контакт, чтобы не отвечать так сухо. – Это Агата. Мы разговаривали утром.

– Привет, – отзывается он просто, а мне кажется, что сейчас его голос потеплел. Ну конечно, он же уже не на работе и не вынужден держать лицо.

– Я тебя уже не отвлекаю?

– Нет. Не совсем.

– То есть, ты снова занят?

– Я все время чем-то занят. Ты по делу?

– А ты просто так не болтаешь по телефону?

– Нет.

– А как же ты с друзьями общаешься?

– Предпочитаю личные встречи.

Это намек? Сердце начинает колотиться где-то в горле, а в животе порхают бабочки. Если он на самом деле намекает, что лучше встретиться, я, наверное, умру от переполняющих эмоций!

– Я тоже. – Между нами повисает тишина. Я жду, что он предложит встречу, но Матвей молчит. Тогда я решаюсь сделать ход конем. – Ты давно мне нравишься.

– Я тебя не знаю, не могу ответить взаимностью.

– Тогда нам надо чаще общаться, так и узнаем друг друга.

– У меня нет времени на долгие телефонные беседы.

– Ничего страшного, я и сообщениями могу общаться.

Только бы с тобой.

– Мне нужно идти, – проигнорировав мой самый явный намек, говорит Матвей.

– Да, мне тоже. – Никуда не надо, но, наверное, правильно показать парню, какая бурная у меня жизнь. – Спишемся позже.

В этот раз он отключается без прощания. Но ничего. Сейчас я ему отправлю контрольный в голову. Выбираю свою самую соблазнительную фотографию. Надо сказать, что весь последний год я делала снимки и пыталась посмотреть на них глазами Матвея. Что он увидит, взглянув на мое лицо и тело? Так что у меня за это время скопилась приличная коллекция идеальных фоток. Выбрав самую лучшую, отправляю ему с подписью “Познакомимся ближе?” и блокирую телефон. Отбрасываю его в сторону, чтобы не было соблазна посмотреть ответ, но гаджет тут же пиликает, и я бросаюсь к нему.

Глава 7

Агата

Ангел: “Ты будешь завтра на репетиции? Я купила тебе те гетры, которые обещала”

Во мне бурлит разочарование. Из-за того, что сообщение пришло от подруги, а не от Матвея. А еще из-за гетр. Я как-то ляпнула, что купила бы себе такие же гетры, как у нее, а она взяла и купила их. Черт подери! Они стоят немалых денег, с которыми у меня и так сейчас проблемы. Надо поговорить с мамой, чтобы устроиться к ней на работу хотя бы на каникулах. Хочу иметь карманные и не испытывать чувство стыда и неловкости каждый раз, когда прошу у мамы на бензин. Она зарабатывает хорошо, но на помощь дедушке и лечение брата уходит львиная доля семейного бюджета.

Ангел: “Что молчишь? Я же вижу, что ты прочитала”

Изумруд: “Спасибо огромное! Буду. Сколько я тебе должна?”

Ангел: “Ничего ты мне не должна, это подарок”

Изумруд: “Геля, я не могу принять такой дорогой подарок”

Ангел: “А я хочу подарить его подруге! И не спорь!”

Внутри меня разрывает от боли и чувства вины. Моя святая подруга все еще считает меня хорошей, в то время как я поступила так подло, просто дав ее номер самому отпетому хулигану универа. А с другой стороны, она же может его просто заблокировать и не общаться, правда?

Изумруд: “Спасибо огромное! С меня кошерный брауни”

Геля присылает целый ряд смеющихся смайликов.

Нам нельзя есть сладости, но моя мама нашла способ баловать нас с Гелей. Она начала печь низкокалорийные десерты, которые не портят наши фигуры. Научила этому меня, теперь я тоже иногда балуюсь с тестом.

Мы еще немного переписываемся с Гелей, а потом я иду в душ. После заглядываю в телефон, не ожидая ничего особенного, но меня прошибает жаром, когда вижу сообщение с неизвестного номера:

“Ты красавица. Запиши этот номер, это мой личный. Матвей”

Красавица! Он назвал меня красавицей! Не зря я все это время тренировалась делать самые отпадные снимки.

Трясущимися руками записываю Матвея как “Любимый”. Знаю, рано, но ничего не могу с собой поделать.

Агата: “Спасибо. Я польщена”

Любимый: “Да брось. Наверняка ты и так знала о своей привлекательности”

Этот легкий – даже игривый – тон общения настолько контрастирует с тем, что демонстрировал Матвей ранее по телефону, что я даже теряюсь на мгновение.

Агата: “Подозревала”

Любимый: “Значит, рядом с тобой находятся только слепые идиоты, которые не могут рассмотреть твою красоту или напрямую сделать тебе комплимент”

Ну надо же! Мне стоило с самого начала отправить ему сообщение, а не звонить. В переписке Матвей гораздо более открытый и веселый.

Агата: “Я даже засомневалась, что общаюсь с Матвеем Громовым”

Любимый: “Почему?”

Агата: “Ты был так холоден по телефону, а сейчас, кажется, флиртуешь”

Любимый: “Я был занят, когда ты звонила. А сейчас свободен, так что не скован обстоятельствами”

Агата: “Ты говорил, что предпочитаешь общаться с людьми лично, но я не думала, что в переписке ты тоже активный”

Любимый: “Лично, конечно, лучше. Поэтому предлагаю встретиться”

Отбросив на кровать телефон, я подпрыгиваю и молча кричу, раскрыв рот.

– Не может быть! – кричу шепотом. – Он сам! Сам предложил встретиться! Мне даже напрягаться не приходиться! О, эта сила идеальных фотографий, – картинно вздыхаю и, приложив ко лбу тыльную сторону ладони, закатываю глаза и падаю на кровать, словно средневековая барышня – в обморок. Хватаю телефон и быстро печатаю ответ. Ошибаюсь, пальцы проскальзывают мимо букв, исправляю ошибки и, еще раз перечитав, отправляю.

Агата: “Я не против. Когда?”

Пусть напишет “сейчас”, и я умру от счастья. Правда, к свиданию придется воскреснуть.

Любимый: “Давай завтра вечером. Кафе “Лагуна” у фонтана в центре”

Агата: “Я знаю это место”

Пафосное, модное. Когда оно только открылось, все дивы соцсетей нашего города считали делом чести сфотографироваться в нем и выложить снимки в свою ленту. Я там еще не была, потому что для меня “Лагуна” слишком дорогое заведение.

С лица сползает улыбка. А что, если Матвей из тех мужчин, которые считают, что половину чека должна оплачивать девушка? Что тогда я буду делать? Продавать почку ради тирамису?

С тяжелым вздохом прикрываю глаза. Не может быть. Он же… обеспеченный. К тому же, Громов не похож на тех новомодных пижонов, которые пересмотрели роликов с мамкиными психологами, советующих женщинам перестать быть инфантильными. В общем, я все равно не узнаю, пока не схожу с ним на свидание.

Господи, свидание с Матвеем Громовым!

И вот так просто улыбка возвращается на мое лицо.

Любимый: “Тогда встретимся там в восемь”

Я быстро прикидываю, получится ли у меня в это время пойти на свидание. Мама завтра вечером дома, так что брат будет под присмотром. Остается открытым вопрос, отпустит ли она меня. Обычно мама спокойно отпускает с парнями, которых знает. Но если я скажу, что иду на свидание с одним из братьев Громовых, вряд ли она так легко согласится выпустить меня из дома. Рисковать нельзя, так что придется, наверное, соврать.

Агата: “Хорошо”

Любимый: “Тогда до завтра, красавица?”

Агата: “До завтра”

Может, надо было написать что-то еще? Тоже назвать его красавчиком? Но мой мозг, облитый сиропом комплимента, расслабился и не позволяет придумать что-нибудь стоящее.

Весь следующий день я порхаю, не чувствуя земли под ногами. Все в этот день дается мне с легкостью. И даже ложь для мамы о том, что я иду погулять со своим партнером по танцам, слетает с губ невероятно легко. Мама знает Валеру с наших с ним шести лет, когда наши родители впервые привели нас в студию танцев. Конечно, пришлось еще и Валеру подговорить, чтобы выглядело уж совсем правдоподобно.

Вечером я перебираю наряды один за другим, собираясь. Все не то. Все не такое. Мне нужно выглядеть ярко, но не вульгарно. Подчеркнуть свою красоту, но не затмить ее одеждой. А макияж? Я трижды его смывала, прежде чем остановиться на нюдовом. В общем, сборы на первое свидание с Матвеем – это сплошные нервы.

Без пяти восемь я паркую свою Жучку на последнем свободном месте у обочины возле фонтана. Последний раз заглядываю в зеркало в козырьке и наконец покидаю уютный салон машины, чтобы на дрожащих ногах дойти до “Лагуны”. Тяжелая стеклянная дверь поддается не сразу, но я наконец распахиваю ее и вхожу в уютное кафе с негромкой лаунж-музыкой. Мне кажется, все посетители смотрят на меня, а щеки горят то ли от смущения, то ли от волнения. Когда, увидев меня, из-за дальнего столика поднимается Матвей, я уже в предобморочном состоянии.

Глава 8

Агата

Мне кажется, что сейчас меня подведут ноги, и я прямо посреди зала упаду на колени перед своим идеальным мужчиной. Только сила воли и желание показаться ему во всей красе помогают мне стоять на моих двоих.

– Привет, красавица, – произносит Матвей таким голосом, что мои внутренности за секунду превращаются в желе.

– Привет, – отвечаю тонким голоском, который непонятно каким образом сформировался в горле.

Матвей отодвигает стул и предлагает мне присесть. Красиво изогнув спину, проскальзываю на мягкое сиденье. Громов присаживается напротив, и у нашего столика тут же материализуется официант и вкладывает в мои похолодевшие от волнения пальцы меню без цен. Ну конечно! В таких заведениях, я слышала, указывать стоимость блюд неприлично. В смысле стоят они неприлично дорого, а посетители таких кафе денег не считают.

– Это дамское меню, – сообщает мне Матвей, подавшись ближе и понизив голос.

– Дамское? – удивляюсь я. – Это как?

– Без цен.

– То есть в твоем… – я киваю на тонкую кожаную папку в его руках, – цены есть?

– Конечно, – кивает он.

– Можно взглянуть? – тянусь к его меню, но Матвей отодвигается.

– Кто платит, тот и изучает цены, – отвечает он и игриво подмигивает. Игриво. Громов. Я как будто в параллельной реальности.

Сделав максимально скромный заказ из салата и воды, отдаю официанту меню. Матвей пару секунд сверлит меня взглядом, а потом называет свой заказ и добавляет:

– Девушке также принесите каре из ягненка. Пить мы будем бордо.

Официант кивает и, забрав папки, растворяется в пространстве, когда я перевожу взгляд на Матвея. Мне хочется спросить, что это за каре такое, но я не решаюсь. Не хочу прослыть невеждой в его глазах. А еще мне, наверное, стоило сказать ему, что я за рулем и пить не буду, но я словно проглотила язык.

– Ты такая напряженная, – говорит он. – Расслабься.

– Я… просто, наверное, удивлена.

– Чему?

– Тому, что ты такой… не знаю, другой. Прическа не такая… безупречная.

Я говорю медленно, тщательно подбираю слова. Ловлю себя на том, что если бы могла не дышать рядом с ним, не дышала бы, только бы он никуда внезапно не испарился. Но Матвей никуда не собирается. Удобно откинувшись на спинку кресла, он улыбается, в который раз покоряя меня своей улыбкой.

– Что-то еще изменилось? – спрашивает он, слегка склонив голову набок.

– Глаза. Мне они казались зеленее. – Матвей кивает. – И… на фотографиях вашей компании у тебя волосы более короткие. А еще такой грозный вид. В общем, словно два разных человека.

– Там старые фотки, – отмахивается он. – К тому же, как еще я могу выглядеть на официальных снимках? С тобой я расслаблен, а там корчу из себя большую шишку.

Я наконец выдыхаю. Он проще, чем казался.

– В университете ты тоже был мрачным и хмурым.

– Я все время был сосредоточен. Не так-то просто совмещать учебу с работой. Так ты заходила на сайт компании? – Я тяжело сглатываю и киваю. В этот момент официант разливает по бокалам вино и ставит перед нами тарелки с салатами. – За нас, – поднимает Матвей свой бокал, и я касаюсь его своим. – Значит, следила за мной?

– Подглядывала, – отвечаю я и тут же закрываюсь бокалом, делая глоток умопомрачительного вина.

– Расскажи о себе.

– Что, например?

– Чем занимаешься, что любишь. Я ведь совсем тебя не знаю.

Я стараюсь не слишком грузить его фактами, формируя рассказ почти как сказку. Обхожу острые моменты, скрываю печальные повороты, такие, как болезнь брата или заключение папы. В общем, говорю в основном об учебе и танцах. Когда приносят основные блюда, я втягиваю ноздрями потрясающий аромат каре, и мы с Матвеем приступаем к ужину.

– Ты сказал, что тяжело было совмещать работу с учебой. Сейчас у тебя много работы?

– В моей жизни не много работы, ее чертовски много, – хмыкает он.

– И все же ты улыбаешься. Не такой серьезный, как был.

– Это все потому, что прямо сейчас у меня вкусный ужин с потрясающей девушкой. А потом мы пойдем в клуб потанцевать. Как ты на это смотришь?

– В клуб? – он кивает. А, к черту все! Кто знает, будет ли вторая встреча? А в клубе у меня есть возможность показать, на что я способна в танце, и таким образом повысить свои шансы в глазах Матвея. – С радостью.

Матвей потрясающий. Я так и думала, что он галантный и внимательный, но даже не догадывалась, насколько харизматичный. Громов умеет так построить разговор, что я увлеченно слушаю его и даже активно участвую. Мы съедаем ужин, пьем ароматный чай на террасе этого кафе, а потом едем в ночной клуб. Оставив Жучку в центре, я, даже не задумываясь, сажусь в машину Матвея, и водитель мчит нас по городу к новому пункту развлечений.

Это восторг! Клуб “Спейс” огромный! Здесь играет какой-то модный диджей, десятки, а то и сотни тел содрогаются под тяжелые ритмы. Гоу-гоу в клетках, словно зависших в воздухе, извиваются, демонстрируя идеальные тела. За длинной барной стойкой огромная куча народу, и бармены разливают напитки, умело жонглируя бутылками с дорогущими напитками.

Я не успеваю крутить головой, чтобы рассмотреть все это. Никогда еще не была в такого уровня заведениях. Вообще Матвей как будто выдернул меня из моего мира и поместил в совершенно новый для меня. Моя семья была достаточно обеспеченной до того, как вскрылись папины махинации, но я тогда еще не достигла возраста, чтобы ходить по клубам. А так, может, я бы и сама бывала в таких местах.

Уверенно сжав мою ладонь, Матвей ведет нас на второй уровень ВИП-зоны, куда пропускают только по каким-то особыми признакам. Увидев Громова, вышибала почтенно кивает и отходит в сторону, чтобы пропустить важного гостя. Я кошусь на охранника. Мне все время кажется, что сейчас подойдет кто-то и скажет:

– Эй! Тебе здесь не место! Пошла вон, самозванка!

Но, конечно, никто этого не делает, так что мы беспрепятственно добираемся до нашего столика. А дальше все происходит так, как я себе и представляла. У ВИП-зоны свой танцпол, и мы с Матвеем отрываемся на нем. Он отлично двигается, так что я могу танцевать с ним так, как хочу. Громов то и дело окидывает меня восхищенным взглядом, обнимает за талию, двигаясь в унисон со мной. Я счастливо смеюсь и откидываю голову, чтобы сделать глубокий вдох. Мне до сих пор не верится, что все это наяву.

Потом за столиком мы пьем просекко, закусывая его клубникой, много смеемся и в шутку препираемся. У меня такое ощущение, что я знакома с Матвеем целую вечность. И мне хорошо с ним, правда. Но… в моей голове между нами давно уже все случилось. И первый поцелуй, и признание, и даже первый и все последующие сексы. А вот в реальности он не переступает черту ни на сантиметр. Как будто я вышла потусить с любимым другом. Мне этого мало. Я хочу больше Матвея Громова. Я хочу его целиком.

Когда машина Матвея останавливается у моего подъезда, мы продолжаем смеяться над шуткой, которую он произнес минуту назад. Помогает мне выйти и, приобняв за талию, ведет к подъезду. Несмотря на то, сколько мы выпили, мы оба практически трезвы. Правда, была еще вода со льдом и пол ночи танцев. Так что опьянеть толком было, наверное, не с чего.

Остановившись у ступенек, ведущих на крыльцо, Матвей поворачивает меня лицом к себе и улыбается, глядя в глаза.

– Ты невероятная, – произносит он с каким-то благоговением, и я снова плавлюсь. – Спасибо. Я отлично провел время. И, должен сказать, танцуешь ты потрясающе.

– Спасибо, – отвечаю с улыбкой. – Я тоже хорошо провела время.

Я вижу этот момент. Понимаю, в какую секунду он подумал о том, чтобы поцеловать меня. Его взгляд метнулся к моим губам, он облизнул свои и немного подался вперед. Мое сердце подскакивает к горлу от волнения. Я жду, что вот сейчас он поцелует меня. Наконец я смогу почувствовать то, о чем мечтала столько времени. Но в последнюю секунду Матвей слегка поворачивает голову, и его губы оказываются на моей щеке. Прижимаются уверенно и в то же время нежно, а потом он отстраняется. Я изо всех сил тяну улыбку, не желая показывать, что только что рухнули мои наивные надежды.

– Доброй ночи, красавица. Я позвоню.

– Спокойной ночи, – отвечаю тихо, а потом, кивнув, взбегаю по ступенькам и скрываюсь в подъезде.

Глава 9

Агата

Покидаю салон машины с улыбкой. Как бы сильно я не устала сегодня на репетиции, как бы сильно Алина не лютовала, я парю. А причина проста: я влюблена. По уши. Я просто в восторге. Уже три дня мы с Матвеем созваниваемся и переписываемся. Мне в нем нравится… почти все. Почему-то вот тот суровый его образ, который я наблюдала в университете, привлекал меня гораздо сильнее открытого и общительного Матвея. И сейчас, когда мы общаемся, я как будто ем ничем не приправленное блюдо. Не хватает соли и перца. Но все же оно вкусное и само по себе. Может, меня просто привлекал образ, который Матвей создавал тогда? Возможно, меня манила его недоступность?

Поднявшись в квартиру, быстро сбрасываю кроссовки и спешу в ванную помыть руки, а потом захожу на кухню, где мама, читая книгу, пьет чай.

– Привет, – наклонившись, целую ее в макушку.

– Привет, – отвечает она и зеркалит мою улыбку.

Подойдя к столу, беру стакан с кувшином и начинаю наливать воду с лимоном. Перед глазами снова Матвей. Тот его целомудренный поцелуй в щеку и нежное объятие за талию.

– Вот это ты замечталась, – раздается слева голос мамы, и в этот же момент она останавливает меня, когда я уже переливаю воду через край.

– Ой.

– Где ты паришь, Агата? – спрашивает она с усмешкой, пока я наклонившись, отпиваю воду, а потом вытираю лужицу на столе.

– Мамуль, я, кажется, влюбилась.

– Кажется? Ты определенно влюбилась. – Я пью воду, глядя на маму поверх стакана. – Паришь, ничего вокруг не замечая, – усмехается она.

– Тебе тоже надо влюбиться, – киваю я. – Это такое невероятное чувство.

Мама отмахивается от меня и, взяв из вазочки конфету, возвращается за стол.

– Скажешь тоже, – фыркает она. – Куда мне?

– Мам, тебе всего сорок, – наклоняюсь и обнимаю ее со спины. Сейчас мне хочется обнять весь мир и всех сделать счастливыми. – У тебя еще масса времени, чтобы быть счастливой.

– Да кому я нужна? – качает она головой.

– Ты у меня такая красавица и умница! – спорю я. – Конечно, найдется кто-то, кто оценит тебя по достоинству! И вообще! Найди его сама! Бери свою судьбу в свои руки! Я… – чуть не разболтала маме, что сама навязалась парню, еще и с фамилией Громов.

– Что ты?

– Считаю, что ждать своего принца – это гиблое дело. Надо самой рулить своей жизнью!

Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент мой телефон разражается нежной трелью, и я уже знаю, кто звонит, а потому срываюсь и лечу в прихожую, чтобы схватить с тумбочки телефон и ответить на звонок.

– Привет, – радостно выдыхаю в трубку.

– Привет, красавица. – О, какой же у него голос! Кстати, голос тоже немного изменился. В нем теперь меньше резких ноток, больше игривых. Это я на него так влияю? – Я соскучился.

– И я, – не удерживаюсь от правды.

– Заеду за тобой через час. Достаточно времени на сборы?

– Да.

– До встречи.

Как только он отключается, я лечу в ванную, чтобы успеть уложить волосы и нанести макияж. К счастью, сегодня я приняла душ в школе танцев, так что мне не нужно тратить время еще и на это. Чертыхнувшись от того, что споткнулась на пороге своей комнаты, бегу дальше.

– Агата, столько суеты. – Ко мне заглядывает мама. – Что-то случилось?

– Я опять иду на свидание.

– С Матвеем?

– Ага.

– Может, он поднимется, чтобы мы познакомились?

Я застываю с кисточкой туши в руке, но быстро беру себя в руки.

– В другой раз, ладно?

– Ну ладно, – соглашается она. – Дома будь не позже часа.

– Как скажешь, – киваю и продолжаю наводить красоту.

Когда машина Матвея останавливается возле меня, я уже вся трепещу. Дверь открывается, и сначала на улице появляется роскошный букет роз, а за ним – не менее роскошный мужчина. Хвалю себя за то, что выбрала платье вместо джинсов, потому что Матвей сегодня в брюках и рубашке. И какой же он… Не передать словами. Сверху на нем темный пиджак, который не скрывает, а даже подчеркивает мощь этого мужчины.

Поцеловав меня в щеку, Матвей вручает цветы и помогает занять место на заднем сиденье машины. Водитель на мое приветствие отзывается только коротким кивком, а потом перегородка между нами поднимается.

– Как ты? – спрашивает Матвей, размещаясь рядом и беря меня за руку.

– Нормально, – отвечаю, стараясь силой мысли унять дрожь пальцев.

До небольшого ресторанчика мы добираемся примерно за полчаса. Всю дорогу обсуждаем, чем я занималась днем, что удивительно, потому что мне казалось, такие мужчины, как Матвей, полностью поглощены собственной персоной.

В ресторане мы садимся на застекленной террасе, потому что по вечерам уже начинает холодать. Быстро делаем заказ и снова погружаемся в разговор.

– Сегодня я проезжал мимо твоей студии. Меня так и тянуло остановиться и зайти посмотреть на то, как ты танцуешь. Я бы хотел однажды взглянуть.

– У нас в следующую субботу выступление. Если хочешь, приходи.

– Пока не буду обещать, чтобы потом не подвести. Я на следующей неделе еду в командировку и пока не знаю, когда вернусь.

Эта новость заставляет меня немного скиснуть, но Матвей быстро разряжает обстановку очередной шуткой.

Весь ужин он прикасается ко мне. То прядь за ухо заправит, то по руке погладит, то смахнет крошку с уголка губ. В очередной раз, когда его рука тянется ко мне, я замираю и не дышу, потому что это все настолько интимно, что каждый раз, когда он трогает меня, мне кажется, я получаю микро-оргазм.

– Не могу держать руки вдали от тебя, – говорит он слегка севшим голосом.

– И не надо, – отвечаю я тихо. – Мне нравятся твои прикосновения.

– В тебя как будто встроен магнит, – продолжает он и пересаживается на диванчик, на котором сижу я. Подается вперед и обдает горячим дыханием кожу у меня за ухом. – Ты потрясающе пахнешь. Свежестью и соблазном.

От его слов и близости моя кожа покрывается мурашками, и я снова не дышу, пока пальцы Матвея обводят мою скулу.

– Как много всего мне хотелось бы с тобой сделать. Ты бы позволила, Агата?

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и зависаю. Впрочем, как и Матвей. Наши лица слишком близко. Дыхание смешивается, а взгляды мечутся между глазами и губами. Мы в секунде от поцелуя.

Глава 10

Агата

Мне кажется, время остановилось, когда Матвей подался еще немного вперед. Теперь наши губы практически соединились. Между ними осталось не больше миллиметра. Я сейчас умру от ожидания. Почему же он так тянет? Зачем мучит меня?

Наконец Матвей кладет руку мне на затылок и целует. Нежно и ласково, словно гладит мои губы своими, даже язык не подключает. Мне хочется сказать что-то типа:

– Эй, а-ну целуй нормально, а не вот это вот все.

Но, конечно, я этого не делаю. Наслаждаюсь тем, как плавятся внутренности от его вкуса и аромата. Голова кружится. Несмотря на то, что это не совсем то, чего я ждала, само понимание того, что меня целует Громов, сводит с ума. В смысле не какой-то там Громов, а Матвей. Именно его поцелуев и прикосновений я жаждала. И все же я была уверена, что он целуется жестко и грубовато. Как раз этого мне сейчас не хватает. Может, попросить его именно о таком поцелуе? Сказать, чего я жду? А как иначе он догадается? Но я решаю оставить на потом такие интимные просьбы, а сейчас смотрю на него осоловелым взглядом, когда наш поцелуй прерывается.

– Ты еще и вкусная, – говорит он с легкой хрипотцой. – Интересно, везде ли такая? – добавляет едва слышно, а мне кажется, что я читаю этот вопрос по губам и тут же заливаюсь румянцем от интимного – даже пошлого – намека. – Я тебя не обидел?

– Нет, – отвечаю шепотом.

– Десерт?

– Только чай.

Какой десерт? Кроме того, что мне нельзя, я сейчас не смогу проглотить ни кусочка. Я и ужин-то еле в себя затолкала.

Матвей откидывается на спинку, бросает взгляд на официанта, и тот сразу материализуется возле столика. Матвей заказывает нам чай.

– Ты не выпила ни глотка вина, – кивает он на бокал.

– Я не очень люблю алкоголь, так что…

– Это хорошо, – почему-то говорит он. Не знаю, чем ему понравился мой ответ, но мне приятна его похвала. Матвей накрывает своей ладонью мою и выводит на ней витиеватые узоры, а мне кажется, что кровь курсирует вслед за его пальцами. Это так невероятно приятно, что я снова плыву. – Расскажи мне, что ты любишь.

– Что люблю? – переспрашиваю, давая себе крохотный тайм-аут, чтобы снова собраться и начать думать. – Танцевать, гулять под дождем.

– Ты не поняла, – улыбается он и качает головой, а потом слегка тянет меня за руку, чтобы и я прижалась спиной к спинке дивана, снова оказавшись очень близко к Матвею. – В сексе. У тебя есть предпочтения?

Я давлюсь воздухом и, слегка закашлявшись, краснею. Мое лицо просто вспыхивает пламенем и обжигает кожу.

– Слишком рано? – спрашивает Матвей, продолжая гладить мою руку, но теперь перебираясь на чувствительную кожу внутренней стороны запястья. – Прости, если тороплю события. Но с тобой мне хочется всего, – понизив голос, добавляет он. – Если я перешел черту, прости. Можешь не отвечать на вопрос.

– Все нормально, – тороплюсь его заверить. Я боюсь, что, если откажусь отвечать, он потеряет ко мне интерес. – Ничего особенного. То есть, я ничего особенного и не пробовала, чтобы сделать какие-то выводы. Так, обычный секс.

– Ты любишь понежнее или пожестче?

Я зависаю на этом вопросе. Черт его знает, как я люблю! После одного партнера и трех испробованных поз сложно судить о предпочтениях. И как бы я ни хотела казаться крутышкой в глазах Матвея, когда у нас дойдет до постели, он наверняка поймет, что опыта у меня с гулькин нос. Так что я решаю немного изменить ход игры и ступаю на известную территорию.

– Ты смотришь порно? – вместо ответа спрашиваю я.

– Его все смотрят, – хмыкает Матвей и слегка склоняет голову набок, явно заинтересовавшись таким поворотом беседы.

– А ты знал, что по тому, какие ролики смотрит человек, можно определить его предпочтения?

– И какие же ролики смотрит хорошая девочка Агата? – спрашивает он, и его улыбка становится шире. Мне нравится то, как он реагирует на мои слова.

– Лайтовый БДСМ, например. Мне нравится, когда жестко, но без жести. Не люблю смотреть ванильные, с медленными фрикциями. Мне кажется, женщина едва ли получает от этого удовольствие.

– Лайтовый БДСМ, значит, – Матвей потирает щетину, а потом облизывает губы. – Связывание? Порка? Зажимы для сосков и легкое удушение? Такое ты смотришь?

Рядом со столиком официант прочищает горло, и мы синхронно переводим взгляды на него. Парень с лицом цвета свеклы ставит чашки на наш стол и смотрит на Матвея.

– Еще чего-нибудь желаете?

– Мы желаем еще чего-нибудь? – спрашивает Матвей, и, клянусь, в этом вопросе ни слова о еде.

– Спасибо, нет, – отвечаю, стараясь выглядеть невозмутимо, но оттенок моего лица уже наверняка близок к тому, какой демонстрирует официант.

– Ты не ответила на вопрос, – напоминает Матвей, как только изрядно покрасневший парень оставляет нас наедине.

– Ответ – “да”.

– Хорошая плохая девочка Агата, – слегка качает головой Матвей. – И что же нам с тобой делать?

Как он там сказал? Порка? Связывание? Легкое удушение? Мне, пожалуйста, все это и Матвея внутри. Но вместо своих истинных желаний я отвечаю:

– Не знаю пока. Думаю, в процессе решим.

Усмехнувшись, Матвей подвигает ко мне чашку с чаем, а потом делает глоток из своей.

Из кафе мы выходим в таком состоянии, что, кажется, все люди вокруг могут почувствовать звенящее между нами напряжение. Мы держимся за руки, и Матвей так поглаживает мои пальцы, что я чувствую отголоски этого жеста совсем не там, где, по идее, должна. До машины мы доходим в полном молчании, а, как только оказываемся рядом с ней, Матвей прижимает меня к задней дверце и, прислонившись всем телом, набрасывается на мой рот с поцелуем. На этот раз практически никакой нежности. Он грубоват и настойчив. Не такой жесткий, как я ожидала, но это лучше ласковых прикосновений. Они, уверена, тоже хороши, но сначала я должна насладиться напором Матвея.

Его вкус… М-м-м, как давно я мечтала ощутить его. Теплый, особенный. Влажный язык сплетается с моим, вовлекая в интимный танец.

– Хочу тебя, – бормочет Матвей, перемещаясь губами на мою шею. – Так хочу, пиздец просто.

– И я. Хочу тебя, – выдыхаю порциями.

Матвей поднимает голову и буквально пожирает меня взглядом.

– Поехали ко мне. Соглашайся. Я сдохну, если сегодня не окажусь внутри тебя.

Я за секунду вычеркиваю и выбрасываю все сомнения и аргументы в пользу отказа. Он хочет, я хочу. Что еще нужно для секса? Какие, к черту, особенные обстоятельства? Вот оно особенное обстоятельство – наше непреодолимое желание. Так что я просто киваю, а Матвей шумно выдыхает, как будто не дышал все время до моего кивка.

В машину мы буквально запрыгиваем, Матвей дает команду водителю ехать домой, а сам берет меня за руку и снова ласкает ладонь пальцами так, будто пытается через нее возбудить меня. Не знаю, от этого ли, но я завожусь.

Дальше нас ждет лифт. Большая кабинка, кажущаяся крохотной, и в ней катастрофически не хватает кислорода. И мы снова как магниты. Притягиваемся, намертво приклеиваемся друг к другу, стыкуясь губами и руками. У меня кружится голова, не хватает воздуха и сил сопротивляться. Все тело прошибает током, и эти вспышки блуждают из головы до самых кончиков пальцев, задевая самые чувствительные точки. Я уже не анализирую, оправдывает ли Матвей мои ожидания. Мне кажется, сама мысль о том, что я с ним, сводит с ума.

В его квартиру мы вваливаемся, натолкнувшись на ручку двери, а потом и на комод возле входа. По дороге вглубь квартиры Матвей хватает меня за талию и, вжав в свое твердое тело, прижимает к стене. Когда я чувствую твердость, упирающуюся мне в живот, понимаю, что назад дороги не будет. Да мне она и не нужна…

Глава 11

Агата

Матвей заваливает меня на кровать и нависает сверху, а я не могу поверить в то, что сейчас произойдет.

Серьезно, Агата? Ты собираешься переспать с ним?

Да черт с этим всем! В моей голове мы прошли уже через десятки свиданий, поженились и нарожали детишек. Так что да, к черту все!

Он накрывает мои губы своими и, не встретив преграды, сразу проникает в рот языком. Удивительно. Я бы никогда не сказала, что Матвей Громов умеет целовать так нежно и в то же время страстно. Почему-то он всегда ассоциировался у меня с некоторой холодностью и жестокостью. Я думала, его поцелуи будут жесткими, настойчивыми и немного грубоватыми, а тут такое.

– Давай снимем это с тебя, – говорит Матвей и тянет вниз боковую молнию платья.

Мне кажется, он может видеть, как в груди трепещет мое бедное сердце. Сколько я мечтала о том, чтобы оказаться в его объятиях? Год? Полтора? Два? Черт, да я с ума сходила по нему! И до сих пор схожу, если каждый день захожу в соцсети компании Громовых, чтобы полюбоваться на него в костюме.

Матвей Громов – это моя влажная мечта и главная фантазия для мастурбации. Да-да, пока все девочки во время такого интимного действа представляют себе звезд, я перед глазами вижу старшего Громова.

Гром. Не зря его так прозвали. Он и выглядит так же.

Выглядел. Сейчас он совсем другой. Не с такой безупречной прической. Улыбается часто, чего раньше я вообще не видела. Обходительный, внимательный. Ну кто бы мог подумать, что Матвей может быть таким?

А еще он проворный. Как иначе объяснить то, что я уже лежу без платья и без лифчика, только в одних кружевных стрингах? Умелый мужчина. А, значит, у меня наконец будет шанс попробовать заняться нормальным сексом и, может, даже получить первый в своей жизни оргазм от мужчины.

Матвей перемещается с моих губ на шею, сводит грудь вместе и поочередно ласкает ее языком и губами. Мне так хорошо, что кружится голова. Но хочется, чтобы сжал немного сильнее, прикусил сосок. Меня переполняют слишком мощные эмоции и ощущения, чтобы я могла удовлетвориться нежностью.

– Сильнее, – хриплю я, и он поднимает голову, коварно улыбаясь.

– Что сильнее, Агата?  – спрашивает соблазнительным голосом. – Вот так сильнее?

Он сжимает мою грудь так, как мне того хотелось, и я на выдохе произношу протяжное “да-а-а”.

– Девочка любит пожестче? – спрашивает он.

– Не… не знаю, – запинаюсь, когда он по очереди оттягивает соски и слегка покручивает их, отчего вниз живота стрелой летит жгучее удовольствие.

– Значит, будем пробовать и экспериментировать.

Он опускает голову, снова захватывая сосок в плен горячего рта, а я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. Внезапно слева что-то щелкает, и я лениво приоткрываю глаза. Но они тут же распахиваются, а я, оттолкнув Матвея и прикрыв одной рукой грудь, с помощью второй быстро отползаю к изголовью кровати.

– Что… кто… – пытаюсь озвучить вопрос, но у меня их сейчас столько, что я не знаю, какой задать первым.

– Добрый вечер, Агата, – произносит… Матвей.

Перевожу взгляд на того, который… первый Матвей. Ну, который забавлялся с моей грудью, и ни черта не могу понять. Я что, попала в зазеркалье? Какого хрена тут происходит?!

– Мот, ты все испортил, – вздыхает тот Матвей, который только что целовал мою грудь.

– Не знал, что ты не один, – отвечает он и усаживается на банкетку, стоящую слева от кровати.

Переводит взгляд на меня, и моя шея покрывается колючими мурашками. По мере того, как его взгляд блуждает по моему телу, по нему проносятся горячие вспышки. Как будто кто-то подносит факел и касается им моей кожи. Я тяну на себя покрывало, а он медленно качает головой. Вот тот Матвей, которого я хотела. Его ледяной взгляд, знакомое выражение лица, короткая стрижка и чувственные губы. Но тогда…

– Кто ты? – перевожу взгляд на того, кто ранее представился Матвеем и чуть не трахнул меня пару минут назад.

Я в шоке. А еще мне чертовски страшно. Я в незнакомом районе, в чужой квартире, в которой наверняка есть хорошая шумоизоляция, так что на помощь звать будет бесполезно. И я с двумя мужчинами. Похожими, как две капли воды. Почти. Сейчас я вижу различия, и мне хочется треснуть себя по лбу. Как можно было не распознать подставу?

– Знакомься, Агата, – произносит настоящий Матвей. – Мой брат Денис.

– Я не помню, чтобы у тебя был брат, кроме Демона, – зачем-то произношу я. Хотя я в замешательстве, и это оправдывает любую глупость, вылетающую сейчас из моего рта.

– Он не учился со мной.

– Зачем?.. – смотрю на Дениса. Теперь, когда он перестал улыбаться, стал еще больше похож на брата. – Зачем ты меня обманул?

– Я хотел тебя, – отвечает он. – И все еще хочу.

– Но ты мог бы признаться.

– Ну да, – хмыкает он.

Матвей сбрасывает пиджак и закатывает рукава рубашки, обнажая крупные, мощные предплечья. Я, как завороженная, слежу за его руками. Пока еще чувствую себя так, словно меня стукнули пыльным мешком по голове, зато мои женские части вполне адекватно реагируют на красивого мужчину.

– Я хочу, чтобы вы продолжили, – говорит он серьезным тоном и ставит локти на колени, сплетая пальцы.

Смотрит на меня исподлобья, а мое сердце заходится от этого взгляда. Я хочу верить в то, что он тоже хочет меня. Но насколько реальными могут быть мои желания?

– В каком смысле – продолжили? – спрашиваю я.

– В прямом. До моего появления ты же была возбуждена? Причиной этого  возбуждения стал мой брат. Значит, ты его хочешь.

– Я думала, это ты.

– Что это меняет? Вот он я. Хочешь сказать, что если Денис сейчас продолжит то, что начал, у тебя между ног будет сухо?

– Я не… не знаю. Я хочу уйти.

Пытаюсь встать, но Матвей взглядом пригвождает меня к кровати.

– Неправда. Ты хочешь остаться. Уйти тебя побуждают нормы морали. Это же так неправильно – трахнуться с двумя братьями, правда? – от его слов и взгляда между ног сводит возбуждением, и я сжимаю колени, чтобы унять это безумие. – Но что, если я скажу тебе, что никто не узнает, что произошло в этой квартире? Никто, кроме нас троих, никогда даже не догадается, что ты трахалась с моим братом у меня на глазах.

– Я никогда… – качаю головой, но не могу продолжить предложение.

– Конечно, ты никогда этого не делала. Но тем мощнее будет твой опыт, Агата. Соглашайся. – Он замолкает на пару секунд, а потом добавляет низким, грудным голосом: – Доставь мне удовольствие.

Я тяжело сглатываю, боясь даже мысленно дать согласие. Матвей прав, хорошая девочка во мне всеми силами упирается этому желанию. Но другая – темная – часть меня кричит, что такой опыт я не получу больше нигде.

– Ты же до сих пор возбуждена, – включается в игру Денис, скользя ладонью по моей ноге. Я смотрю на него и не могу запретить прикасаться. Я как будто заколдована. – Позволь мне помочь тебе с этим справиться. Ничего не говори, никто не ждет от тебя ответа. Тебе нужно только позволить. Но ты можешь сказать “стоп”, и я прекращу. Ты в безопасности с нами, тебя никто не обидит.

Пока говорит все это, он перемещается дальше, и вот уже его рука на внутренней части моего бедра в опасной близости от центра удовольствия.

– Покажи мне, как ты кончаешь, Агата, – добивает меня Матвей, и я откидываюсь на подушки, позволяя Денису стянуть с меня трусики.

Глава 12

Матвей

Я знал, что Дэн будет не один. Точнее, узнал случайно, когда возле подъезда встретил его водителя, курящего возле машины. И я не собирался подниматься, но интерес, который во мне разжег Денис рассказами о бесстрашной Агате, победил. Потом я не собирался заходить в спальню, но не смог сдержаться. Хочу посмотреть, как далеко готова зайти смелая танцовщица, которой брат просто покорен.

А сейчас я крепко сжимаю челюсти, глядя на то, как она извивается под умелыми ласками моего брата. Красивая, пиздец просто. Не той кукольной красотой, которую с помощью тюнинга наворачивают себе девушки нашего круга. Чистой красотой. Чистой, но порочной.

Агата изящная, гибкая, стройная. Выглядит как ленивая дикая кошка с горящими глазами. И, пока Дэн полирует языком ее промежность, она не сводит с меня взгляда. Щеки и шея покрыты ярким румянцем, придающим ей еще больше очарования. Влажные пухлые губки слегка приоткрыты, и мне хочется проехаться по ним раскаленной головкой члена, который уже твердый, как гребаная дубина.

– О, боже, – выдыхает Агата, и ее глаза закатываются.

Все ее тело начинает трясти, и через секунду она выгибается дугой, взлетая на вершину. Дэн сбрасывает с себя остатки одежды и в рекордно короткие сроки натягивает презерватив, а потом наваливается на Агату сверху, пристраиваясь у входа.

– Не спеши, – говорю я негромко, но брат слышит.

Переводит на меня ошалевший от возбуждения взгляд, встречая мой прямой, в котором сквозит угроза. Мы с братом стараемся избегать конфликтов, но сейчас я разорву его, если он сделает девочке больно. Видно же, что неопытная. Она не одна из шлюх, которых мы юзаем в секс-клубе. Нежный цветочек, хоть и корчит из себя отважную амазонку.

Смотрю на Агату, которая медленно открывает глаза. Взгляд поплывший, расфокусированный. Искусанные губы, которые так и хочется облизать. Будь на ее месте более опытная телочка, я бы уже совал ей в рот свой член, но Агату это точно испугает, а я хочу, чтобы она насладилась происходящим.

– Расслабься, маленькая, – произносит Дэн ей на ухо и прикусывает мочку. – Я буду осторожен.

– Не надо, – задыхаясь бормочет она. – Я хочу пожестче.

– Не хочешь, – качаю головой. – Не сейчас.

– Почему? – Она смотрит на меня таким доверчивым взглядом, что мои внутренности сжимаются. Есть в ней что-то такое, чего нет в других. Может, вот это искреннее желание подчинения? Доверие, которое мы – будем откровенны – пока ничем не заслужили?

– Потому что тебе будет больно, – говорю правду, глядя на то, как мой брат медленно проталкивается в тепло ее тела.

– Ты такая тугая, пиздец просто, – бормочет он, задыхаясь. – Такая мокрая. Блядь, – выдыхает, войдя полностью и притормозив. – Я сейчас кончу.

Сжав скулы Агаты, Дэн поворачивает ее голову и впивается ей в рот. Его бедра несколько секунд остаются неподвижными, пока он вылизывает ее и кусает губы. Агата слегка ерзает под ним, явно побуждая продолжить то, что начал. Но я понимаю брата. Даже простая фантазия о том, каково это – находиться внутри такой девочки, сводит с ума и удерживает меня на грани оргазма. А я ведь даже не прикасаюсь к своему члену. В голове вспышкой пролетает мысль достать ствол, нависнуть над идеальным телом и подрочить ей, скажем, на грудь, но я отметаю ее. Обязательно сделаю так в следующий раз.

Следующий раз, Мот? Ты, блядь, серьезно? Какой, нахуй, следующий раз?

Провожу ладонью по лицу, словно стирая неподобающие мысли, и продолжаю смотреть на то, что происходит на кровати.

Бедра Дэна приходят в движение. Он двигается плавно, но входит по самые шары, и от этого снова сводит в паху. Я как будто через него чувствую тугие тиски Агаты. А она… снова смотрит на меня. Впивается пальцами в плечи Дениса, принимает его внутри себя, приглашающе распахнув ноги, но от меня взгляд не отводит. Что это, блядь? Одержимость какая-то? Мне стоит опасаться ее. Но вместо того, чтобы уйти и больше с ней не пересекаться, я жадно ловлю реакции ее тела и взгляд, отмечая, что ей нравится.

– Чуть быстрее, – командую брату, и он, словно выдохнув с облегчением, начинает двигаться активнее. – Поставь ее в догги. Сожми грудь. Агата, прогни спину. Умница. Очень красиво.

Ее спина – будто трамплин для взлета. Упругая попка задорно торчит вверх, а грудь распласталась по кровати. Очень сексуально.

– Дэн, медленно, – напоминаю брату, поймав испуганный взгляд Агаты. – Вот так, – поощряю, когда ее глаза закатываются. – Быстрее?

Она медленно моргает, и я даю брату зеленый свет на то, чтобы трахать ее так, как он умеет и любит. Черт его знает, когда я подписался на то, чтобы стать дирижером для этого дуэта, но так уж сложилось. Самое интересное, что Дэн мне это позволяет. Будь я на его месте, давно бы уже вытолкал себя из комнаты и захлопнул дверь перед носом, чтобы в полной мере насладиться этой куколкой.

Чем сильнее Дэн вколачивается в тело Агаты, тем громче она стонет, и тем более расфокусированным становится ее взгляд. Мне хочется сжать ее грудь сильнее. Прихватить за затылок зубами и легонько придушить. Пожестить с ней и посмотреть, как она будет раз за разом взлетать на пик удовольствия, но не успевать с него падать, потому что ее будет поджидать новый оргазм. Мне кажется, Агата смогла бы, она очень отзывчивая девочка.

– Сожми грудь, – произношу тихо то ли себе, то ли брату, когда Агата приподнимается. Дэн легонько сдавливает нежные полушария. – Сильнее.

Вены на его руках вздуваются, когда он сминает грудь и сжимает нежные розовые соски. Я залипаю на том, как они смотрятся на фоне широких ладоней брата. Сглатываю слюну и облизываю губы.

– Придуши, – отдаю следующий приказ, и рука брата скользит к тонкой шее. Ладонь ложится на нежную кожу, и уже через секунду лицо Агаты краснеет, а глаза закатываются. – Резче, Дэн, – рычу я, понимая, что она в секунде от мощного взрыва.

Брат несколько раз жестко врывается в нее, и Агата, сипло вскрикнув, обмякает в его руках.

Все. Больше я не выдержу. Бросив последний взгляд на лежащую на кровати Агату и брата, медленно скользящего в ней, встаю и, подхватив пиджак, сваливаю. Мне нужно уйти, иначе я не просто подключусь к игре, я растерзаю девчонку.

Закрывшись в ванной, раздеваюсь и, встав под душ, сбрасываю напряжение. У меня на это уходит не больше минуты, так что через три я уже одет и выхожу из квартиры брата. Подрочить – это мало. Хочу Агату. Именно ее. Хочу видеть ее взгляд, когда буду вколачиваться в нее, хочу чувствовать, как сжимает меня своими стеночками, как доверчиво заглядывает мне в глаза и кусает губы, взрываясь.

Выйдя на улицу, глубоко дышу. У меня даже на секунду срабатывает порыв попросить у водителя Дэна сигарету, но сейчас я не хочу. До сих пор в ноздрях запах секса и особенный аромат возбуждения Агаты. Не желаю перебивать его.

Не знаю, почему не уезжаю. Сижу в машине, потом иду в ближайший ночной супермаркет, покупаю воду и выпиваю залпом пол литра. Снова сижу в машине. А дальше понимаю, что все это бесполезно. Надо или подняться к брату и наконец обсудить то, что собирался, или валить отсюда. Решаю, что вернусь, потому что… банально хочу посмотреть на Агату после секса. И пусть уже прошло больше часа, наверняка она все еще разомлевшая и поплывшая. Если, конечно, Дэн не затрахал ее до полусмерти. Этот может.

Подхожу к подъезду, но не успеваю до конца вбить код на панели возле двери, как та распахивается, и я сталкиваюсь с изумленным взглядом Агаты.

Глава 13

Агата

Я выскакиваю из подъезда и чуть не налетаю на стоящего на пороге Матвея. Мои глаза расширяются, а дыхание застревает в горле.

– Поехали, отвезу тебя, – предлагает он, а я молча киваю и покорно следую за ним.

Едва успокоившееся сердце снова делает кульбит и тарахтит, тараня грудную клетку. Матвей подводит нас к угрожающего вида джипу и открывает пассажирскую дверцу, предлагая мне присесть на сиденье. Я смотрю на высоко расположенную подножку и пытаюсь представить, как поизящнее забраться на нее. Тогда Матвей берет меня за руку, и все сомнения испаряются. Опираясь на его широкую ладонь, я ставлю ногу на подножку и поднимаюсь.

Несмотря на свои смешанные чувства и состояние неопределенности, я все равно улавливаю момент, когда наша кожа соприкасается. Раньше я думала, что фраза “между нами пробежала искра” – это просто оборот речи, теперь же понимаю, что вполне реально ощутить это физически. Мне кажется, едва наши руки соприкоснулись, я почувствовала удар током.

Как только занимаю место на сиденье, Матвей захлопывает дверцу и, обойдя машину, садится за руль. Когда мы отъезжаем от дома, я вдруг спохватываюсь, что не назвала свой адрес. Диктую его, но Матвей перебивает:

– Я знаю, где ты живешь, Агата.

– Откуда? – ошеломленно спрашиваю я.

– Все, кто попадает в квартиру Дениса или мою, подвергаются предварительной проверке.

– Почему?

Он не отвечает, только бросает на меня нечитаемый взгляд и снова сосредотачивается на дороге. Я же злюсь. На себя, на Дениса, на Матвея. На ситуацию в целом. Сейчас до меня потихоньку начинает доходить, что конкретно произошло. Если до этого момента мои мозги плавились в послеоргазменной неге, то теперь откуда-то из груди начинает подниматься ярость. Они обманули меня! Поиграли со мной!

– Как ты себя чувствуешь? – внезапно спрашивает Матвей, а мне хочется залепить ему пощечину или плюнуть в лицо, чтобы знал, что даже такие неотразимые говнюки могут нарваться на ярость девушки.

– Нормально, – бурчу я.

Какой смысл рассказывать ему о моих чувствах? Все равно не поймет. Он же, черт подери, непрошибаемый! Даже когда наблюдал за тем, как Денис меня трахал, на его лице не дернулся ни один мускул. В глазах можно было прочитать желание. Но чего это желание стоит? Вряд ли он хотел тогда именно меня. Это же все равно что смотреть порнушку. Ты возбуждаешься от самого созерцания, как вуайерист. Так что я не питаю напрасных ожиданий. Ладно, питаю. Но стараюсь душить их в себе. Потому что Матвей Громов ни черта не изменился, он все такой же бесчувственный айсберг.

Заехав в мой двор, Матвей глушит мотор, но из машины не выходит. Я тянусь к ручке двери, думая, что на этапе моей посадки в автомобиль джентльменство Громова закончилось, но он удивляет.

– Подожди, – бросает коротко и… продолжает сидеть, пялясь в лобовое. Мое раздражение растет. – Мне понравилось то, что сегодня произошло.

Я резко поворачиваю голову и смотрю на мужественный профиль Матвея. Он сжимает и разжимает челюсти, отчего желваки выразительно играют под кожей.

– Я бы хотел повторить, – произносит он спокойным голосом и, медленно повернув голову, встречается со мной взглядом.

– Но ты же… ты ведь не участвовал.

– Ошибаешься, – отвечает он. – Если захочешь повторить, дай знать.

– Кому? – язвительно спрашиваю я, не в силах удержать бурлящие внутри эмоции. – Тебе или твоему двойнику?

– Он не двойник, а брат-близнец.

– О, правда? А я-то думаю, и с чего вы так похожи?

– Агата, если отставить сарказм, который тебе, к слову, не идет, то у нас может получиться конструктивный диалог.

– О чем, Матвей? О том, что ты снова хочешь посмотреть, как меня трахает твой брат? Ты хоть слышишь себя? Это даже звучит нелепо!

– Тем не менее, тебе понравилось то, что произошло в квартире Дэна.

– Это потому что…

– Потому что просто понравилось, – перебивает он меня. – Не надо искать этому объяснений. Вернемся к вопросу моего предложения. Хочу повторить. А если ты решишься и захочешь секс втроем, я тоже буду не против.

– Конечно, – хмыкаю я. – Кто бы сомневался? Когда это мужчина был против тройничка?

– Не хочу повторять свое замечание по поводу сарказма, но придется. Тебе…

– Стоп! – перебиваю его. – Не тебе решать, как и с кем мне разговаривать. Не нравится – я не держу и не заставляю меня слушать.

И тут происходит невероятное! Уголки губ Матвея дергаются вверх, а взгляд смягчается, и в глазах можно рассмотреть улыбку. Я еще никогда не видела его с улыбкой. Правда, то, как искривились его губы, вряд ли можно назвать полноценной улыбкой, но все же.

Матвей поднимает руку и, взяв мою прядь, аккуратно заправляет ее мне за ухо, не касаясь кожи. Хочется спросить, почему, но я настолько залипла на моменте его “типа улыбки”, что не могу выдавить из себя и слова.

– Не отвечай сейчас. В эту минуту тебя переполняют эмоции, и ты вряд ли можешь принять адекватное решение. Я предлагаю тебе взять тайм-аут до завтра, и на свежую голову обдумать мое предложение.

– Несколько дней назад ты не хотел иметь со мной никаких дел. Что изменилось? Увидел меня в процессе и внезапно захотел?

– Какая разница, что послужило причиной перемены? Разве не этого ты хотела? Переспать со мной, например. Что там еще хотят девушки?

– А ты у них спроси.

– Так я и спрашиваю, – говорит он, слегка изогнув брови.

Он разговаривает так, будто я несмышленый ребенок, постепенно давя мою браваду на корню. Мне тяжело противостоять ему. Тяжело соревноваться даже словесно.

– Я от тебя сейчас ничего не хочу, – цежу сквозь зубы и, дернув ручку двери, выскакиваю на улицу.

Спуститься с подножки гораздо проще, чем забраться на нее. Так что я просто спрыгиваю и, от души хлопнув дверцей машины, несусь к подъезду. Чертовы Громовы! Все, как один, избалованные говнюки, привыкшие получать все желаемое без напряжения! Но хрена с два они получат меня еще раз! Ни один больше не приблизится! И вообще я спокойно могу разлюбить Матвея. Теперь, когда знаю, какой он засранец, мне будет довольно легко сделать это.

Поднявшись в квартиру, на цыпочках пробираюсь в свою комнату и подхожу к окну. Выглядываю за шторку, и мои брови взлетают вверх. Машина Матвея до сих пор под подъездом. В эту же секунду телефон пиликает входящим сообщением:

Матвей: “Ты зашла в квартиру?”

Зачем ему это знать? Хочет подняться и познакомиться с мамой?

Я ухмыляюсь, представляя себе эту картину. Если цель такая, готова даже доплатить, чтобы посмотреть на этот цирк, так что отправляю ответ:

Агата: “Да”

Матвей: “Сладких снов, злючка”

Как только я дочитываю это сообщение, машина Матвея срывается с места и выезжает со двора, а я плетусь в ванную, чтобы принять душ. И улыбаюсь, как дура. Он меня злючкой назвал. Ласково так…

Глава 14

Агата

Снова во всем теле вспышка, а потом она медленно растекается горячей лавой, заполняя каждый уголок. Тлеет медленно, постепенно сжигая меня изнутри. Так происходит каждый раз, когда в голове проносятся воспоминания о той ночи. Что, черт подери, сделали со мной братья Громовы, что я никак не могу прийти в себя и вот уже три дня прокручиваю в голове произошедшее?

– Привет, – в салон машины, словно вихрь, врывается Пашка и плюхается на пассажирское сиденье.

– Пристегнись, – бросаю и отъезжаю от бордюра.

– Ты меня будешь ждать после тренировки или тебя опять вызванивать? – вредничает брат.

– Ох, и вызванивал, – закатываю глаза. – Всего один раз опоздала, и то из-за пробки. Не ной.

Вижу боковым зрением, как Пашка показывает язык, и усмехаюсь. На передней панели вспыхивает экран, оповещая о новом сообщении от Дениса, и сердце снова заходится, как и каждый раз, когда он пишет мне. А делает он это с завидной регулярностью, не менее двух раз в день, чем бесит еще сильнее. Я тут вообще-то пытаюсь держать в узде свое неуемное любопытство и не согласиться на предложение Матвея. Но это, скорее всего, окончательно поломает остатки гордости, которые еще тлеют во мне. Ага, тлеют, как те воспоминания. Да чтоб черти разодрали этих долбаных братьев, из-за которых я каждую ночь мучаюсь сексуальными кошмарами, просыпаясь то от оргазма, то вся мокрая от возбуждения! Нигде от них покоя нет!

– Слушай, – говорит Пашка – мое спасение от неловких мыслей, – я тут на последнем диализе слышал, что люди покупают более дешевое лекарство. Типа почти в два раза дешевле.

– И что?

– Та ну маме тяжело. Вон деду опять надо в больницу ложиться. А там везде надо платить, за каждый шприц.

– Это мама тебе сказала?

– Она тете Карине говорила, я услышал.

– Паш, ты подслушал взрослых пациентов. Они могут покупать себе хоть мышьяк и его колоть в вену. Ты не вмешивайся в процесс лечения, оставь это врачам. А маме… я помогу.

– Как?

– Устроюсь на работу.

– Да? – оживляется Пашка. – И я устроюсь!

– Сиди на попе ровно, работничек, – хмыкаю я. – У тебя школа, тренировки и лечение. Не мотай маме нервы своими гениальными идеями.

– Ну и ладно, – набычивается он, а я похлопываю его по плечу.

– Наслаждайся детством и радуйся, что у тебя нет более серьезных обязательств, чем оценки.

– Я уже не ребенок.

– Нет, конечно, – это мама научила так отвечать. Сказала, что Пашке важно знать, что его воспринимают серьезно. А как его можно так воспринимать, если он приклеивает козявки к столу и плюется с пацанами на дальность? – Просто у тебя сейчас другие задачи, – а это слова деда, которые он мне говорил, когда я была в возрасте брата.

– А куда ты собираешься на работу? – все еще недовольным, но уже немного смягчившимся тоном спрашивает Пашка.

– Хочу к маме, если возьмет. А если нет, то найду что-то другое.

За болтовней пролетает дорога, и я радуюсь, что мы с братом настолько увлеклись беседой, что я хоть на время позабыла о своей проблеме.

– Я подожду тебя внутри, – говорю, когда мы выходим из машины. – Надо телефон подзарядить.

– Ага, – кивает он и бросается к друзьям, заходящим в здание спортивной школы.

Устроившись на скамейке у стены, втыкаю зарядное в розетку и открываю ленту соцсетей, бездумно блуждая взглядом по коротким видео и фотографиям. Рядом со мной приземляются две дамочки постарше, продолжая, видимо, начатый ранее разговор.

– В общем, он чуть ли не с барского плеча предложил ей отношения. Точнее, Ирка ему предложила, а он согласился. Короче, он тупо позволял себя любить, прикинь? Таскалась за ним, как собачонка, все выпрашивала ласку.

– Это так унизительно, – манерно тянет вторая женщина. – Ирка ж красивая девка. Чего она вцепилась в этого Лагодина? Ни кожи, ни рожи.

– Зато бабла хоть жопой жуй, – авторитетно заявляет вторая.

– Ага, и три развода за плечами. Если от мужика постоянно уходят бабы, наверное, причина не в них.

– Точно.

Мне надо закрыть уши. Надеть наушники. Не слушать их. Вернуться в машину. Что угодно, только бы перестать примерять на себя ситуацию Ирки, которую они обсуждают. Но я сижу и представляю себя на месте незнакомой мне женщины, а на месте ее мужчины – Матвея. Мне кажется, он как раз из тех мужчин, которые позволяют себя любить, но сами никогда не влюбляются. Уж не знаю, сколько там разводов будет у него за плечами, когда он достигнет возраста мужика, о котором рассказывают, но уже сейчас понятно, из какого теста слеплен старший Громов.

Когда телефон заряжен на шестьдесят процентов, я вскакиваю со скамейки и сбегаю в машину. Не могу больше слушать, как они в подробностях перебирают жизнь своей подруги и отсутствие гордости у нее же. Потому что моя собственная поднимает голову и с надеждой смотрит на меня.

Вернувшись домой, я застаю маму в спальне. Она наводит порядок в своем шкафу, сортируя одежду и готовя осеннюю к сезону. Скоро совсем похолодает, а мама предпочитает быть готовой заранее.

– Обожаю это платье, – хватаю с кровати ее вязаное платье песочного цвета и, приложив к себе, встаю у зеркала во весь рост.

– Я бы тебе его подарила, но оно будет на тебе болтаться.

– Ну конечно. Меня природа так не одарила, – киваю на мамину грудь четвертого размера.

– Или наказала, – говорит она, подняв штаны до уровня глаз. – Тут как посмотреть. На тренировке все хорошо?

– Ага. Пашка говорит, тренер его хвалит.

– Это приятно.

– Мам? – отложив платье на место, сажусь на край кровати и наблюдаю за тем, как она спокойно перекладывает вещи. М-да, суета – это не про мою маму. Я такая же подвижная, как отец, а Пашка – спокойный и неспешный, как мама.

– Что?

– Возьми меня к себе на работу.

Она медленно поворачивается от зеркала, все еще прижимая к себе белую блузку. Даже кончик рукава все еще зажат в ладони. Мама сверлит меня хмурым взглядом.

– Зачем?

– Хочу работать, – легко пожимаю плечом.

– Зачем? – повторяет она вопрос. – Агата, что ты себе уже надумала?

– Ничего не надумала. Просто хочу работать.

– Когда, Агата? У тебя три раза в неделю танцы плюс учеба. Не выдумывай.

– Ну мам! Я сама хочу оплачивать свои хотелки, а не тянуть из тебя деньги.

– Дед про больницу сказал? – прищуривается она.

– Пашка.

– Нет, – отрезает и отворачивается лицом к зеркалу. – Я справлюсь, у меня все просчитано.

– Тогда я найду другое место. Так бы я хоть была у тебя под присмотром, и могла надеяться на более гибкий график. А где-то в левом месте, возможно, потребуют работать каждый день, и мне придется бросить танцы.

– Шантажистка, – качает головой мама, но я вижу, что она уже почти согласна, осталось только дожать. – Ладно, я посмотрю, что можно сделать, – о, даже дожимать не пришлось. А я уже приготовилась давить на жалость. – Но с одним условием.

– С каким?

– Тренировки Пашки по-прежнему на тебе, учебу и танцы ты не забрасываешь.

– Это три условия.

– Это комбо, – мама тычет в меня указательным пальцем. – И никаких романов на работе. Там много красивых парней бывает, так что держи свои желания в узде.

Ой, теперь я вообще не хочу смотреть на красивых парней. Тут парочка вскружила мне голову так, что я уже три дня не могу прийти в себя. Я, наверное, еще не готова ко взрослым играм.

– Спасибо, мамочка, – подскочив, целую ее в щеку и выбегаю из комнаты.

– Я об этом еще пожалею, – вздыхает мама за моей спиной.

– Я тебя не подведу! – кричу и вбегаю в свою спальню.

Закрыв дверь, сбрасываю с себя толстовку и делаю оборот на месте. Так, если я пойду работать, то мои мысли постоянно будут заняты всеми теми задачами, которые передо мной поставят. А это значит, что братья Громовы будут только отвлекать меня. Словно в подтверждение моих мыслей на телефон приходит новое сообщение от Дениса, которое я, как и все предыдущие, удаляю, не читая. Не хочу сорваться и отклониться от курса. Подумав секунду, отправляю обоих в ЧС и, погасив экран, улыбаюсь. Вот так вот! Я сегодня решительная и сильная! А то, что произошло той ночью, там и останется. Как в Вегасе, черт подери!

Глава 15

Матвей

– Если будешь продолжать щелкать… лицом, проебешь ферзя, – говорю брату, кивая на доску.

– С тобой каждый раз все сложнее играть, – качает головой Дэн и переставляет коня по доске.

– Зря ты это сделал, – бормочу и “съедаю” коня за один ход. – Кого следующего подставишь?

– Да иди ты, – шутливо вспыхивает Дэн, и вторым конем забирает у меня последние три пешки. – Я тоже не пальцем деланный.

Он бросает взгляд на лежащий рядом с шахматами телефон и снова переводит его на доску.

– Она не напишет, – констатирую очевидный факт. – И что ты в нее так вцепился?

– Хер его знает. Классная она. Я еще, как дебил, уснул после секса. Может, она обиделась? Бля, охеренная телочка, – вздыхает Дэн, переставляя пешку.

– Трахается отлично, – киваю я.

– Да вообще классная. Вроде дерзкая, но пугливая. Хочется защищать ее, гоняться за ней. Давно такого адреналина из-за телочки не ощущал.

– И трахается отлично, – настаиваю на своем.

– Ну что ты все о телесном? О духовном надо, – сокрушается брат, и мы оба смеемся. – Но да, секс с ней классный. Она такая отзывчивая. Немного прокачать, расслабить, и будет пушка.

Будет. Она уже пушка, только я не то что брату, даже самому себе боюсь признаться в том, что уже неделю дрочу на образ изящной танцовщицы. Хер его знает, что в ней такого. Банально, блядь, просто до умопомрачения. Когда Илюха сделал предложение своей Дашке, я спросил его, как он понял, что она та самая. Брат сказал, что это не поддается логике. Ты просто начинаешь хотеть только одну девушку, и все. Только ее видишь, только она кажется тебе особенной. Ее хочется радовать, баловать. Холить и лелеять. Хочется подарить ей весь мир.

Я боюсь, что меня заклинило на Агате. Вот так просто, за один раз. И самое страшное, я ни хрена не могу понять, почему так происходит, и чем она меня привлекла. Не поддается, сука, логике. Ага, это тот самый… Да ни хрена! Не тот самый случай. Такая же самочка, как и все остальные в этом мире.

– Я хочу попытаться с ней снова. Типа вернуть, – говорит брат, откидываясь на спинку стула и окидывая меня взглядом.

– Да брось. Пойди в клуб, развлекись. Ты же знаешь, там таких Агат – десятки.

Сам не понимаю, какая мне разница, что собирается делать Дэн с Агатой. Мне должно быть наплевать на отношения брата, но почему-то я пытаюсь его отговорить. Как будто сама мысль о том, что он начнет нормально встречаться с ней, меня пенит. Хотя я бы не сказал, что у Дэнчика серьезные намерения. Он просто охотник по натуре, и его заводят такие игры.

С другой стороны, Агата может стать той, кто изменит правила игры и поменяет расположение фигур на доске. А это не очень хорошо. Правда, я пока не понял, для кого. Может, причина в том, что раньше мы с братом легко делили девушек, и никто при этом херней не маялся. А сейчас он загорелся, и я чувствую, что милая танцовщица может стать яблоком раздора между нами.

Блядь, ну мне-то какое дело, кого трахает брат?!

И все же я понимаю, что после того, как увидел, как кончает Агата, не смогу посмотреть на нее другими глазами.

– Бездельничаете? – в мой кабинет заходит отец и прикрывает за собой дверь. – Поговорим? – кивает на кожаный диван в углу.

Мы с братом пересаживаемся туда, и папа, схватив бутылку воды с кофейного столика, откручивает крышку и делает несколько глотков.

– В общем, у нас тут интересный проект вырисовывается. На окраине города есть хороший участок.

– Возле леса?

– В курсе?

– Зайцев бухой что-то такое сболтнул.

– Да, тот самый. Батя Зайцева тоже вступил игру, причем раньше нас.

– Ну так давай договоримся с мэром, – предлагает Дэн, глядя на отца так, как будто он несмышленый малыш.

– Я бы уж давно договорился, но Славик поджал жопу, ждет нового губера. Сказал, что по документам тот участок только под рекреационные цели, под коммерцию нельзя. Все остальное по согласованию с губернатором.

– А кто новый губер?

– А хер его знает. Кого назначат, тот и будет. Сейчас в столице по кабинетам шорох идет, пока выбирают.

– А что Радченко говорит? – спрашиваю я, напоминая отцу о его связях в столице.

– Тоже пока молчит.

– Так, это понятно. Дальше что?

– А дальше есть две кандидатуры. Самсонов и Баталов. Первый хорош наличием дочки, – он выразительно смотрит на нас, но я пока не догоняю, что он пытается сказать. – А второй – тем, что он под ногтем у Радченко. Плохая новость в том, что у Самсонова высокие шансы занять этот пост, а хорошая – что у Баталова эти шансы не нулевые. Но будем брать самый плохой вариант и настраиваться на то, что Самсонова с порога надо будет окучить.

– Как? – спрашивает Дэн.

– Через дочку. К ней, как к принцессе из сказки, выстроится целая очередь из ухажеров, обещающих “долго и счастливо”, и первыми в этой очереди должны быть мои сыновья. Вообще по возрасту ей лучше подойдет Дима… – задумывается отец, а я вспоминаю, что Демон уже по уши в подругу Агаты, и сейчас договорной брак поломает ему психику.

– А сколько ей лет?

– Восемнадцать.

– Ну так чем больше возрастной разрыв между мужем и женой, тем счастливее брак, – говорю я, а папа внимательнее всматривается в меня. И тут я понимаю, что сейчас добровольно цепляю себе петлю на шею. Зато Дэнчик приосанился и улыбается, говнюк такой.