Читать онлайн Катастрофа в две полоски бесплатно

Пролог

Раз, овечка…

Лера, ты спишь.

Два, овечка…

Очень крепко и сладко спишь, Совина!

Три, овечка...

Твоя голова пуста, там свистит ветер и звенит тишина. Ты ужасно устала, и твои веки наливаются свинцом. Тяжелеют, и ты медленно-медленно проваливаешься в сладкую дремоту и засып… Да нет же, черт! Не сплю я!

Подскакиваю на кровати, зло поджимая губы. Усаживаюсь, укутавшись теплым одеялом в середине июня по самые уши, и пялюсь в стену, едва не пыхтя от злости, как паровоз.

Это же просто невозможно уснуть в таком взвинченном состоянии, когда в голову лезут и лезут идиотские мысли. А все благодаря чему? Или, вернее, кому?

Ну, Соня, ну… подруга!

Да как она вообще могла такое подумать и предположить? А щедро вложить эту мысль мне в голову? Да так качественно ее там утрамбовать, что я уже час лежу в кровати и борюсь с порывом пойти и сделать это!

Сделать дурацкий тест на беременность, который я зачем-то купила по дороге домой. Да еще ведь и не один, а целых пять. Пять тестов! Заче-е-ем?

У-у-уй!

Ну, не могу я быть беременна! Ну, нет же! Да не бывает так! Только в глупых фильмах или сопливых женских романах. А это жизнь! И тут невозможно залететь после единственной спонтанной ночи с сексуальным незнакомцем. И не важно, что ночь была длинной! И совершенно не важно, что незнакомец уже давно не незнакомец.

Нет, и все тут!

И все-таки…

Я не выдерживаю. Мои нервы сдают, и я злая, как не знаю кто, покидаю свою уютную кровать. Накидываю теплый махровый халат и лечу в ванную. Решительно топотя по полу, как маленький слон. Все потому, что я в бешенстве. Нет, ну это надо же было мне такое ляпнуть? Да еще и как бы невзначай, типа:

– Совина, а ты, часом, не беременна?

Не беременна я!

И я сделаю это.

Да. Вот просто возьму и сделаю это! А завтра ткну Соньке в нос совершенно отрицательным тестом и заявлю, что она человек-редиска, потому что лишила меня своими безосновательными подозрениями сна.

Хотя, как безосновательными? Меня мутит. Последние две недели я сама на себя не похожа. А еще странный вкусовые пристрастия и сонливость. Утомляемость и раздражительность. А уж про разгон от кошечки до разъяренной тигрицы вообще молчу! Это все очень и очень похоже на гормональный сбой, и вполне возможно, что…

Не-е-ет!

Даже не думай об этом, Совина! Это все нервы и не более. Не могу я быть настолько невезучим человеком.

Какая лялька? Ага, мне в моем положении сейчас только ребенка не хватало. Нет, конечно, объективно я уже давно хочу стать мамой. Часики тикают и все такое, но куда мне? Да и… с кем?

Вот умора будет, если я завтра приду на работу прямиком к своему “любимому” боссу и с порога заявлю:

– Поздравляю, вы скоро станете папочкой!

Ха. И не важно, что полтора месяца назад мы знать друг друга не знали. Сейчас-то знаем, и ситуация грозит принять до ужаса нелепый оборот.

Нет. Все. Даже думать об этом не хочу!

Залетаю в ванную и нахожу на полочке несчастные коробочки с тестами. Еще ведь и фирм разных набрала. Хватаю первый попавшийся и быстро пробегаю глазами по инструкции, еще пару-тройку раз ругаю себя за дурость, но в итоге решительно делаю все так, как указано.

Как волнительно в этот момент колотится сердце.

Это “тук-тук-тук” я слышу у себя в ушах.

Да что там, мне кажется, даже соседи слышат…

Так, все.

Готово.

Откладываю штуковину на раковину и отхожу. Прямо как от бомбы замедленного действия. Отступаю и отворачиваюсь.

А дальше? Дальше ждать.

Пять минут.

Самые долгие пять минут в моей жизни, которые я слоняюсь из угла в угол своей и так небольшой квартирки и кусаю губы. Пью воду. Жую печеньки. Опять пью. Опять жую. До тех пор, пока мысленно отмеренные триста секунд не проходят и я не несусь в ванную комнату, как спринтер, перескакивая через препятствия, возникающие на моем пути.

С огромной надеждой на светлое будущее и одну полоску, хватаю с закрытыми глазами тест, открываю один глаз и…

Сердце ухнуло в пятки.

Да быть того не может!

Две полоски…

Может, у меня просто в глазах двоится?

Проморгалась, за руки себя пощипала, по щекам постучала.

Да нет. Совершенно точно две.

Нет-нет, значит этот был бракованный. Он ошибся. Он очень сильно ошибся!

Нужно сделать еще парочку!

Глава 1. Лера

Полтора месяца назад…

Лера

Ненавижу!

Гад! Мерзавец! Самая последняя скотина из всех, что я в своей жизни встречала!

Я летела по изящному холлу дорогущего отеля, молотя своими каблуками по мраморному полу так яростно, что, кажется, стены сотрясались, а в руке до боли в пальцах сжимала мобильный. Внутри бушевал настоящий ураган, пульс долбил по вискам, а кровь кипела, и все мое естество сконцентрировалось на единственном желании: кому-нибудь хорошенько врезать! Например, мерзавцу бывшему, который так живописно и старательно тра…л мою знакомую в номере люкс. Или, как вариант, хотя бы первому встречному, он тоже сойдет. Любой из них сойдет! Все они – мужики – гады первостепенные и животные неотесанные, не способные любить, хранить верность и пропустить мимо себя хоть одну мини-юбку.

– Я люблю тебя, Лера. Я хочу с тобой семью, Лера. Ты самая лучшая, и мне никто, кроме тебя, не нужен, Лера! – корча противные рожицы, елейным голоском бубню себе под нос. Возможно, слишком громко, потому что мимо проходящая парочка чопорных пенсионеров удивленно вскидывает на меня взгляд, замолкая и, готова на что угодно поспорить, еще и таращатся вслед!

Еще бы, наверное, я сейчас то еще “зрелище”. Длинные темные волосы, которые были модно уложены, растрепались и торчат во все стороны, лицо перекосило от злости, тушь размазалась от слез, которые я кое-как задушила в лифте, а платье… ну оно, пожалуй, было самым приличным во всем моем внешнем виде. Дорогое, вечернее, серебристое, с глубоким декольте и совсем неприличной длиной выше колен, экстремально оголяющее стройные загорелые ноги.

Я готовилась к этому вечеру месяц! Месяц, мать его, я все с особой тщательностью планировала, намереваясь добыть сенсацию, и что теперь? Славику хватило пятнадцати минут и одного движения голой задницей на Светке, чтобы весь мой внутренний настрой разнести в пух и прах. Теперь не то что “рыскать” в поисках компромата, даже просто идти на этот гребаный благотворительный бал-маскарад нет желания. Сейчас бы напиться и забыться, уреветься и… и да, я все еще горю желанием кому-нибудь сломать нос, ибо кроме гнева и жажды мести во мне ничего больше не осталось.

Вылетаю на улицу и ловлю первое же попавшееся такси. Водитель скептически разглядывает меня, видимо, у него тоже случился диссонанс между платьем и лицом, но, тактично промолчав, спрашивает адрес.

– Селев… – хотела выпалить адрес любимого бара, куда было бы просто прекрасно “завалиться и накидаться” крепким спиртным, предварительно позвав “группу поддержки” в лице лучшей подруги Соньки, но тут в руках начинает разрываться мобильник.

Один взгляд на экран: Элла. Черт бы тебя побрал!

– Да! – бросаю неохотно в трубку, уже ожидая, что сейчас будет выволочка.

– Ты где? – ну точно, тоном начальницы можно океаны замораживать.

– Я еду домой.

– Что значит “я еду домой”, Совина?! – визг, от которого я, кажется, оглохла на одно ухо.

– То и значит, не поеду я на этот бал. Хватит с меня.

– А я не спрашиваю “хватит или не хватит”, Валерия! – рычит в трубку главный редактор журнала, в котором я… хотелось бы сказать работаю, но ощущение, что “отбываю срок”, уж не знаю, за какие грехи. – Ты уже полчаса как должна была быть на месте! Полчаса назад начался банкет, и ты благополучно пропустила выступление главного организатора, а тебе вообще напомнить, на кой черт ты туда должна была поехать, а?

– Я не в том состоянии, чтобы расточать улыбки и играть роль великосветской особы с маникюром в пару тысяч баксов! – скрежет моих зубов, похоже, услышал даже водитель такси. А как по-другому объяснить его выкатившиеся из орбит глаза и едва заметную попытку отодвинуться от меня чуть дальше?

Правильно, дядя, я так зла, что могу и укусить.

– Слушай сюда, Совина, – понижает Эллочка-стервочка голос до шипящего шепота, – я полгода рвала задницу, чтобы достать тебе пригласительный на этот вечер! Я одела тебя в шмотки ценой как вся твоя никчемная жизнь, я практически с боем выбила место в первых рядах, рядом с Троицким. И если ты умудришься просрать такой шанс… то я устрою тебе прилюдную экзекуцию, а потом выкину, как щенка за шкирку, вон из моего журнала, и про карьеру журналистки можешь забыть! Надеюсь, я ясно выражаюсь?

Ох, как меня распирало!

Ох, сколько неприличных, вопиюще грубых слов крутилось на языке, и как ужасно сильно мне хотелось ими с лихвой “одарить” свою “любимую” начальницу! Но…

Всегда и везде есть это пресловутое “но”, которое заставляет сжать челюсти, проглотить обиды и повиноваться.

Моим “но” была детская мечта работать в журнале и бедственное финансовое положение, которое с увольнением может ухнуть на самое днище. Я не была готова отказаться ни от мечты, ни от денег и жизни, которую они мне дают. Не роскошную, конечно, но стабильную. Поэтому…

– Я не слышу ответа, Совина? – рычит на том конце провода собеседница, а мне только и остается, что вздохнуть и бросить в трубку:

– Я поняла.

– Вот и отлично, – злость Эллочки как рукой сняло. Голос спокойный и ровный, будто это не она тут две минуты назад отвешивала мне словесные оплеухи. – Я очень на тебя надеюсь. В конце концов, не может этот загадочный Мирон Троицкий быть настолько идеальным. У каждого есть свои скелеты в шкафу, и я жду, что его “склеп” ты мне сегодня откопаешь.

Обнадеживающая напутственная речь, в которой между строк читай так: если ты мне не принесешь к завтрашнему дню бомбу-сплетню, то не сносить тебе головы. И плевать Эллочке, что вообще-то пятнадцать минут назад мне вдребезги разбили сердце, я потеряла жениха, одну недоподругу, по моей самооценке потоптались, и внутри дыра размером со Вселенную!

Ей нужна сенсация. Горячая новость. Сплетня. Хоть что-то! Чтобы размыть образ идеального тридцатисемилетнего холостяка Мирона Троицкого, наследника многомиллиардной империи и одного из самых немедийных, скрытных и влиятельных шишек в нашей стране. А как и где я возьму эту “бомбу”, Эллочку-стервочку совершенно не волнует. Хоть сама скандал учиняй!

Такси высаживает меня прямо у входа в дорогущий отель, сверкающий в ночи разноцветными огнями. Отель, который своих гостей встречает едва ли не красной ковровой дорожкой и где на первом этаже в банкетном зале уже час как идет то самое мероприятие, которого я хотела благополучно избежать.

По дороге, слегка уняв свою кровожадную натуру и успокоив расшалившиеся нервы, пообещала себе об измене козла-Славы подумать завтра. Скарлетт Охара, ни дать ни взять! Вообще классный у девчонки был к жизни подход, надо взять на заметку.

Сейчас же, подправив макияж и пригладив скворечник на голове, я могу сказать, что стала снова выглядеть вполне сносно. Не принцесса из Диснеевского мультика, конечно, но и не Бабка Ежка, хотя ступа с метлой бы мне сейчас не помешала. Ой, как отметелила бы этих мужиков с голодными похотливыми взглядами, как отбила им всё их “детородное”!

В общем и целом, желания шпионить и улыбаться, поддерживая светские беседы, до сих пор не возникло. А вот уйти в полный “разгул” – крепло с каждой минутой.

Прохожу фейс-контроль, немного ежась под прицельным взглядом двух амбалов в черных костюмах, которые на них, кажется, вот-вот треснут, до того ребятки на входе широкоплечие, отмечаюсь как прибывшая по пригласительному “именитая” гостья и иду на поиски уборной, попутно набирая подруге.

Пара гудков, и на том конце провода:

– Ты уже на балу, Золушка? – смешок Соньки.

– Я его убью! – мое рычание.

И, черт! Я ведь хотела сказать совершенно другое, но оно как-то само вылетело. Поплакаться подруге – это святое, правда же? И это дело безотлагательное!

– Кого? Троицкого? – спрашивает удивленно подруга.

– Да при чем тут Троицкий, Сонь?! – морщусь, залетая в уборную. – Славу!

– Что так? Поругались?

– Он мне изменил, представляешь?! Неделю, как сделал предложение, а сегодня я увидела его в номере со Светкой!

– Да ладно?! С той самой… Светкой? Которая, ну…

– Да, с той самой стажеркой, которая работает со мной и которая активно набивалась в подруги. Представляешь, какая она оказалась дрянь?! – бросаю сумочку на край раковины, окидывая себя критичным взглядом в зеркале.

– Подожди, Лерунь, может, ты все не так поняла? – включает голос разума Соня.

– Серьезно? – вылетает у меня нервный смешок. – Думаешь, они все-таки голые на постели пасьянс раскладывали?

– Вот это… – и дальше многозначительное присвистывание в трубке. – И чего теперь? Погоди, а на вечер-то ты пошла? Где ты вообще?

– Пошла, – морщу нос, выуживая из сумочки карнавальную маску. Изящную, серебристую, с тонкой вязью черных рисунков по краю. Именно эта “деталь” гардероба была изюминкой этого вечера. На кой черт и какой гений всю эту святую древность с маскарадом придумал, даже гадать не хочу, но как по мне, наиглупейшая затея! Особенно когда ты пришла, чтобы шпионить за определенным гостем, а в лицо его видеть не видела ни разу.

– И как там, классно?

– Еще не знаю, еще пока стою в уборной, но тут… – окидываю взглядом женский туалет, отделанный темно-коричневым кафелем и надраенный до сияющего блеска, – стильненько.

– Я смотрю, шутишь, значит не так все и ужасно, – хмыкает подруга.

– Конечно, нет. Всего-то мои мечты о свадьбе псу под хвост. Ерунда! – пожимаю плечами. – И плевать, что мне уже двадцать семь и я хочу детей.

– Так, забудь ты про него и про своих “потенциальных” детей хоть ненадолго! Ты сегодня на самом крутом вечере года, Лер! Неужели не понимаешь, какой тебе выпал шанс?

– Ага, работаю на самом крутом вечере.

– Да какая разница! Там же все сливки общества собрались, весь бомонд: звезды, политики, артисты и еще хренова туча сильных мира сего! Просто лови момент, подруга…

– Угу. И информацию.

– Может, даже познакомишься с каким-нибудь красавчиком-миллиардером, – проскочил смешок в голосе Соньки. – Ты теперь девушка свободная, мужики и так шеи сворачивали при виде тебя, а в том платье, которая тебе подогнала Эллочка, и подавно слюной давиться будут.

– Точно. Ровно до того момента, как часы пробьют двенадцать, и платье превратится в лохмотья, а карета в тыкву. Ничего не напоминает?

– Так! Валерия, ну-ка, прекратить плеваться ядом! – грозно рыкнула в трубку Сонька.

– Ладно-ладно, я тебя поняла, – приходится вздохнуть и согласиться с доводами подруги. Например, та же Светка глотки грызть была готова, чтобы оказаться на этом балу. И я даже больше чем уверена, что Славку она соблазнила из желания мне отомстить, что ее, такую молоденькую двадцатилетнюю пионерку, не отправили вместо меня. Вот только она фигурой слегка не вышла: чуть полновата, низковата и угловата, тогда как я вполне могла бы работать моделью нижнего белья! Вот так-то! На что там мой бывший дурак Славик повелся, фиг пойми.

– Уже придумала, как “подкатишь” к Мирону? – напоминает о себе Сонька. – Есть план?

– Чтобы к нему подкатить, его надо для начала найти, – заявляю, ставя подругу “на громкую” и завязывая маску, чуть поправляя. Хм, а она не так уж и плохо смотрится. Придает выразительности моим темно-зеленым глаза, и окутывает некоторой загадочностью с легким флером таинственности.

– Это да-а-а, – тянет задумчиво собеседница. – Он фигура скрытная, и вот удивительно, что в наш век современных технологий, до сих пор ни одно его фото не просочилось в прессу.

– Долго жил за границей, своей фамилией и статусом не светил, в скандалах не замечен, в передряги не попадал. Ничего удивительного, как по мне. Да и если бы просочилось, он не был бы для журналистов таким лакомым кусочком.

– Говоришь так уверенно, будто уже знаешь, как будешь действовать.

Ха. Я не знаю, как вообще наберусь решимости открыть рот и заговорить хоть с кем-то в зале, поэтому:

– Импровизация – наше все, – говорю подруге, быстро подкрашивая и без того пухлые губки помадой цвета “нюд”, и, бросив в зеркало еще один оценивающий взгляд, покидаю свое “убежище”.

Разговоры разговорами, но часики тикают, и большая начальница с каждой минутой все больше звереет. Поэтому я должна в лепешку расшибиться, но достать ей хоть какой-то мало-мальски важный “материал”.

Глава 2. Мирон

Мирон

В зале стоит полумрак, а под потолком мелькают редкие вспышки разноцветных софитов. Если уж держать марку “бала маскарада”, так до конца. Так больше таинственности и больше шарма во всем этом балагане под названием “благотворительный вечер”, куда, как минимум, половина из всех присутствующих приходит исключительно, дабы поглазеть на других и себя показать, а не из желания помочь детям-сиротам или ретивым ребятам из гринпис.

Я стою чуть в стороне от столпотворения и бара и, заложив руки в карманы черных брюк, с некоторым ленивым презрением обвожу взглядом толпящийся в зале народ.

Я здесь знаю практически всех, тогда как меня тут знают совсем немногие. Единицы даже. Сегодня для большинства я просто гость. Очередной толстосум в черном костюме и маске. И только для пары-тройки человек я – Мирон Троицкий – и есть организатор всего этого высококлассного безобразия.

Знающих меня в лицо на этом вечере можно по пальцам пересчитать.

– Так и будешь изображать памятник самому себе? – слышу смешок за спиной и чувствую, как на плечо приземляется рука лучшего друга. – Привет, Мир.

А вот, собственно, и один из “знающих”.

– Костя? Рад видеть, не думал, что снизойдешь, – ухмыляюсь, оборачиваясь. – Как оно? – пожимаю протянутую другом руку.

– Да брось, как я мог пропустить твой дебют!

– Ты, наверное, хотел сказать: как я мог пропустить столько мини-юбок и бесплатный алкоголь?

– А ты все трезвенником прикидываешься? Испортила тебя твоя заграница, ой, испортила. Даже не представляю, чем ты будешь заниматься на наших корпоративных вечеринках или каким образом снимать стресс. Тут тебе не Америка, по струнке в офисе не ходят.

– Значит, будут ходить. А если мне надо расслабиться, то тренажерного зала вполне достаточно. Корпоративы я не люблю, участвовать в светской жизни не собираюсь, – говорю, а Костян фыркает.

Снова перевожу взгляд в зал, задумавшись.

Из России я уехал больше двадцати лет назад. Мне еще не было и восемнадцати, когда штаты стали моим домом. Не могу сказать, испортила или не испортила меня жизнь там, совсем в святые я не записываюсь, но и поглощать виски литрами точно не мой формат. Пара бокалов – предел.

А вообще Костя прав: я из тех гениальных затворников, которые терпеть не могут шум и людскую глупость, которой на таких вечерах предостаточно.

Зачем, спрашивается, я тогда все это устроил, загнав на благотворительный вечер если не всю “верхушку”, так половину точно?

Понаблюдать. Когда люди думают, что их не видят и не знают, когда уверены, что маленькая маска их надежно прячет от чужих глаз, границы слетают, а истинная натура вылезает наружу. В таком формате вечера можно много и о многих узнать.

– Ребятки жалуются, что новое начальство зверствует, – вырывает из мыслей голос друга. – Я смотрю, ты с места и в карьер? Не успел приехать, как головы полетели?

– Мне кажется или я слышу неодобрение в твоем тоне? – приходит моя очередь ухмыльнуться.

– Ну, это дело не мое, я на фирме по финансам, но коллектив сплочен и работает вместе уже много лет, может, стоит дать некоторым второй шанс?

– Я не люблю раздавать авансы, Костян, и ты это знаешь. Работаешь на совесть – никто и слова не скажет, просиживаешь время на рабочем месте за стаж – придется сменить локацию. Все просто.

Дисциплина в офисе – это для меня вообще отдельный бич. И недели на новом месте в кресле гендиректора мне хватило, чтобы понять, что половину штата мне предстоит уволить и ровно столько же нанять. И думаю, как минимум, пятьдесят процентов из тех, под которыми “горят стулья”, уже понимают, что с новой рабочей недели они окажутся на улице.

Я, может, и ненавижу подписывать заявления на увольнение, но некомпетентных работников, не умеющих и пары слов связать, я не люблю еще больше. Тем более, когда дело касается отдела дизайна. Особенно если вся концепция фирмы на них и завязана. Обувь, одежда, аксессуары – от них креативом должно разить за версту, а там разве что уныло “пованивает”.

– Дело, конечно, твое, – пожимает плечами друг, – но задачка предстоит тебе не из простых. Все-таки это один из известнейших брендов одежды, и любые передвижения могут сказаться на “лице” фирмы. Я переживаю.

– А ты не переживай.

Адская предстоит работенка, в общем.

– Кстати, о работе, Мир. Ты в курсе, что тут среди гостей затесалась парочка журналистов?

– Даже так? – поворачиваюсь к другу, заламывая бровь. Хотя чему тут удивляться.

– Ты у нас личность скрытная, и для них лакомый кусок. Тем более, ходят слухи о какой-то там семейной тайне, – усмешка, – не поделишься? А то столько лет дружим, может, я чего не знаю?

– Главное слово здесь – “слухи”, – говорю, не разделяя его веселья. – А журналистов нужно вычислить и убрать. Только осторожно.

– Убрать в смысле…? – аж побледнел Костян.

– Дурак, мы не в девяностых. В смысле закрыть дверь за ними и проследить, чтобы ни одна закорючка не просочилась в прессу. Не нужен мне и моей компании черный пиар.

– А ты собираешься совершить какую-то вопиюще непристойную глупость? – тычет локтем в бок Костян.

Вот сколько себя помню, он всегда был таким отвязным весельчаком. Даже годы его не поменяли, и к сорока серьезности не прибавилось. Так что уж кто тут и мог бы совершить “вопиющую непристойность”, например, совратить сразу двух, а то и трех баб, так это Озеров. Удивительно, как такая натура может сочетаться с калькулятором у него в башке, благодаря которому он и занимает должность финансового директора на фирме?

– Я за гостей беспокоюсь. Много алкоголя – верный путь на первую полосу желтой газетенки.

– Да вроде у нас тут все тихо, чинно, благородно. Ты просто не был на приеме в честь слияния фирм, вот там… – посмеивается Костя, но я отвлекаюсь от дальнейшей пустой болтовни друга и по странному наитию поворачиваюсь в сторону входа в зал. Да как раз в тот момент, когда двери открываются, впуская новую гостью.

Я залип. Запал. Замер. Впал в ступор.

Совершенно не понимаю, почему и чем меня зацепила изящная женская фигурка в серебристом платье, которое буквально переливается в свете софитов, но глаз от нее отвести не могу.

Идеальная.

С моей “точки обзора”, да еще и в темноте видно все только в общих чертах, но мне достаточно, чтобы понять, что эти ноги “от ушей” в серебристых туфлях на шпильке, обволакивающие аккуратную ступню, просто идеальны. У незнакомки упругая, небольшая грудь в смелом вырезе и крышесносная ложбинка, в которой хочется утонуть, а еще волосы: длинные, свободно ниспадающие по спине, так и манят намотать их на кулак, пробуждая внутри совершенно не ванильные мысли.

Кровь приливает к не самым невинным частям тела, и приходится даже сжать челюсти. Что за хе*ня?

Девушка проходит в открытые двери и оглядывает толпу, будто кого-то ищет. Всего на мгновение мне кажется, что наши взгляды встречаются, но незнакомка тут же отворачивается, по-видимому, теряя ко мне всякий интерес.

Зато вот я, похоже, попался на крючок. В штанах моментально каменеет и все просится на волю, прямо в обществе вот этой незнакомки.

– .... но, я так полагаю, ты меня уже не слушаешь? – улавливаю только самый конец фразы Кости.

– Это кто? – спрашиваю, кивая в сторону девушки. Подхватываю бокал у проходящего мимо официанта и делаю глоток обжигающего все нутро виски.

Что-то странное происходит со мной. Кровь закипает, а в теле просыпается дичайший голод. Про мозг вообще молчу, он в ауте.

Чтобы меня, да так вышибло только при виде длинных ног? Ха. Похоже, пора пройтись “по списку контактов” и наладить “приятные” связи в столице. Думаю, это просто старый добрый недо…х.

– Это? – бросает взгляд на незнакомку в серебристом платье друг. – Что-то я ее не припомню. А что, зацепила, Троицкий? – ухмыляется собеседник. – В твоем, однако, вкусе, да? Ух, какие ножки! А какая задница! Мир, ты видишь эту идеальную задницу?

Вижу. Еще как вижу. Да так отчетливо, что ширинка уже начала трещать.

– Теперь и мне интересно, кто эта красотка, надо бы разузнать. У меня есть что ей предложить, – гогочет друг, почесывая подбородок и буквально пожирая глазами девчонку. Хотя, думаю, у меня сейчас взгляд не лучше.

– У тебя нет дел, Костян? – спрашиваю, с трудом сдерживая “директорский рык”.

– Например?

– Журналисты. В зале. Кто-то же должен с ними разобраться.

Друг бросает на меня насмешливый взгляд, явно просчитав, какого хрена я стираю его со своего горизонта, и, похлопав по плечу, со словами:

– Удачи, дружище..! – оставляет меня одного на моем “наблюдательном посту”.

Глава 3. Лера

Лера

Нет, я честно пыталась!

Старалась отключить голову, отключить эмоции, выдавить из подсознания живописную картинку измены Славки и найти этого проклятого Троицкого, но все. Сдаюсь!

Я почти час бродила по залу, подслушивая то одних, то вторых, то третьих. Буквально как ищейка, чуть ли не по запаху пыталась учуять, от кого из гостей прямо- таки фонит миллиардами и скрытностью, но мой “нюх” сегодня настроен только на алкоголь и бар, который я до невозможности жажду атаковать.

Бокал шампанского уже не спасает. Чертовы пузырики ударили в голову, а мне жизненно необходимо выпить чего покрепче, что, в итоге, я и делаю.

Усаживаюсь у стойки бара на высокий стул и объявляю полную капитуляцию своей решимости и силы воли. Отключаю мозг от постороннего шума, от этого интимного полумрака и музыки.

На-до-е-ло!

Заказываю коктейль, судя по составу, убийственное сочетание убийственного количества алкоголя, и буквально в считаные минуты сей шедевр оказывается передо мной. Бармен-очаровашка улыбается и подмигивает, удаляясь.

Я же с полной самоотдачей ухожу в себя и свое горе, уничтожая бокал за бокалом, мысленно проклиная всех и вся, потому что опьянеть не получается. И реветь тоже не ревется. Еще и эта маска дурацкая…

– Проблемы? – слышу неожиданное над ушком и вздрагиваю.

Оборачиваюсь, встречаясь с насмешливым взглядом незнакомца в черном костюме. Идеально сидящем на спортивной фигуре костюме. На лице черная бархатная маска, которая крышесносно дополняет образ загадочного красавца и скрывает многое, но не глаза.

Вот черт, а в этой чарующей синеве можно и утонуть-то спьяну. Цвет грозового неба или океана в шторм. Пробирает до мурашек…

– А похоже? – тяну уголок губ, с трудом беря себя в руки.

Поправляю свою маску и делаю еще глоток уже и не пойми, какого по счету коктейля. Отворачиваюсь, откровенно таращась в стену. В надежде, что мой молчаливый посыл будет понятен. Новых знакомств мне только не хватало сегодня.

Уйди, дядя, я в печали!

Вот если бы этот экземпляр оказался Мироном Троицким, то я за. Но я не настолько везунчик по жизни. Я из тех, кто в лотерее из двух человек окажется проигравшим. Так что увольте!

– Судя по тому, что это пятый коктейль за час, да, – не собирается уходить красавчик. – Похоже, – мужчина усаживается рядом, ко мне в пол-оборота. Ставит на барную стойку свою внушительную ручищу и подпирает голову, не сводя с меня глаза.

Ох, от него так и веет грубой мужской силой и кошачьим изяществом. Сочетание – чистый секс!

– Следишь за мной?

– Скажем, наблюдаю, – отвечает загадочно, и в его голосе слышится легкая плутоватая улыбка, что заставляет-таки крутануться на стуле и повернуться к нему.

Взгляд прицельный и глубокий. Такое ощущение, что видит насквозь.

Ну, или раздевает, это я еще не поняла. Но мне становится неловко. Видать, алкоголя все еще маловато во мне. И я допиваю остатки в бокале, подзывая очаровашку-бармена и требуя новой порции.

– Хорошо, – говорю с улыбкой, – да, у меня проблемы.

– Так.

– Вот скажи мне, чего вы все такие козлы?! – морщу нос, чуть пошатнувшись и качнувшись вперед. На него. От чего в нос ударяет аромат горьковатого парфюма, а по спине пробегает едва заметный холодок от волнения. Твою ж мать, как от него шикарно пахнет!

– Прям-таки все? Или один конкретный?

– Все. Но один в особенности.

Передо мной появляется новый коктейль, а перед незнакомцем бокал виски со льдом, который он брать не торопится, все еще пронзая меня своим грозовым взглядом.

– И чем же этот экземпляр отличился?

– Скотской натурой.

– А конкретнее? – двигается мужчина чуть ближе и подхватывает длинными пальцами бокал. Крутит, поигрывая коричневатой жидкостью и звеня кубиками, бьющимися о стекло.

А мне думается, как удивительно среди сотни гостей я отключилась абсолютно ото всех, сосредоточив все свое внимание на одном. Наглом, но сногсшибательном. Пугающе притягательном и греховно красивом. Ну, в конце концов, а почему бы и нет?

Сонька же сказала, я девушка свободная. Сексуальная. Умопомрачительная и просто космос. Надо этим и воспользоваться.

– Как тебя зовут? – отвечаю вопросом на вопрос.

– А это важно?

– Совершенно нет, главное, чтобы не Слава. Славы – все уроды.

– Тогда ты можешь быть спокойна, – улыбка трогает чувственные губы, и мужчина делает глоток из бокала.

Я наблюдаю за ним, как какая-то ушибленная на голову маньячка! В горле пересыхает от движения его кадыка, и рот наполняется слюной. А когда незнакомец отставляет бокал и, стремительно подавшись вперед, замирает в миллиметре от моих губ, перестаю дышать.

Грубейшее проникновение в личное пространство! Но как будоражит!

Он укладывает руку на спинку моего стула. Я чувствую, как его пальцы касаются моих волос. Он смотрит глаза в глаза. И… целует. Или, скорее, крадет вздох.

Прикосновение почти неощутимое, но в тело изнутри вонзаются тысячи иголочек. На моих губах застывает вкус его виски. И я выдаю:

– Изменил.

На что слышу гениальное:

– Значит, нужно отомстить.

У меня вылетает нервный смешок.

Но когда широкая ладонь ложится на мою голую коленку, я вздрагиваю, будто от разряда тока. Сердце сбивается с ритма. Дыхание спирает. Ужасно хочется заерзать на стуле, но получается только сильнее свести бедра в тщетной попытке унять просыпающуюся там сладкую боль.

– И… как же? По-твоему…? – шепчу и не замечаю, как под гипнозом и сама подаюсь чуть вперед. Его горячее дыхание с привкусом дорогого виски опьяняет хлеще всех выпитых коктейлей.

Его ладонь бесстыже ползет вверх по моему бедру, забираясь под край платья. Пальцы нежно щекочут кожу и мои натянутые до предела нервы.

Меня бросает в жар.

Я смотрю на его поистине дьявольскую ухмылку, и в голову лезет одна до ужаса непристойная и пошла картинка, где и как эти губы могли бы меня целовать.

– Так, чтобы утром было даже вспомнить стыдно, – говорит таким тоном, что у меня уже сейчас уровень смущения зашкаливает. Особенно, когда в его глазах чуть ли не в натуральную начинают плясать те самые картинки из той самой “Камасутры”.

Но весь ужас ситуации заключается в том, что я говорю:

– Я согласна.

Спонтанный секс с незнакомцем в маске? Почему бы и нет!

Идти в разнос, так до конца. О сделанном буду думать завтра на больную хмельную голову, а сейчас…

Нам даже ехать далеко не надо. Так сказать, запал не пропадет за то время, пока с первого этажа мы доберемся на парочку выше, в номер.

– Идем.

Незнакомец хватает меня за руку и решительно ведет за собой, пробираясь сквозь толпы людей, как раз в этот момент собравшихся поглазеть на поднимающегося на сцену организатора вечера.

Черт, а вдруг там сейчас появится тот самый Троицкий?

У-у-уй, Эллочка меня завтра четвертует! Со свету сживет и на кол посадит за то, что я не добыла ей “бомбу”. Плакала моя карьера в журналистике, но остановиться и остановить своего сексуального спутника я даже и не подумаю.

Не хочу!

Внутри все кипит. Дикое желание тугим узлом скручивается, собираясь где-то в низу живота, ноги ватные еле идут, а вдоль позвоночника от предвкушения простреливают микро-фейерверки. Воздух уже трещит между нами от наэлектризованности, и какой тут Троицкий с его миллиардерскими склепами?

У меня, кажется, сейчас будет самый безумный и фантастический секс в моей жизни!

Объявляю этот вечера – вечером глупых решений. Тем более градус алкоголя в крови уже позволяет.

Мы в считанные минуты долетаем до стойки регистрации. Мой незнакомец, с ума сойти, но я даже не знаю имя этого красавчика, снимает номер люкс и получив ключ-карту, ведет за собой к лифтам.

А стоит только дверям за нами закрыться с громким пилик, как крышечку срывает окончательно. Причем у обоих!

Мужчина впечатывает меня в стеклянную стену лифта и впивается в губы требовательным и грубым поцелуем. Жадным и жестким. Сминает своим напором.

Его горячая ладонь забирается под подол моего платья, неприлично задирая и так ужасно короткий наряд, и сжимает попу. Смачно так, что завтра точно будут синяки.

Я закидываю ножку на его бедро и а-а-а!

Слышу низкий мужской рык и отчетливо чувствую всю силу желания незнакомца, что упирается в меня. И о боги, он огромный! Божечки, ну что я творю-ю-ю… и почему мне так хорошо?!

В воздухе искрит.

Дышать нечем.

Легкие горят.

Я из последних сил цепляюсь пальчиками за темную шевелюру мужчины, а его язык выписывает невероятные вещи, хозяйничая у меня во рту. Его ладонь, поглаживая внешнюю часть бедра, перемещается между ног и пробирается пальцами в совсем уже запретную зону, надавливает сквозь ткань трусиков, и…

О-о-о!

Я не могу сдержать сладкого стона и выгибаюсь навстречу его руке, опираясь затылком на холодное стекло.

Я сгорю. Точно сгорю и не от стыда!

Не представляю, какая счастливая звезда нам сегодня светила, но на пути до номера не попалось ни одной живой души, и в люкс мы ввалились практически уже сорвав с себя всю одежду.

Безумие. Крышесносное безумие!

Платья, костюмы, обувь, нижнее белье – все летело по разным сторонам: на шкафы, на люстры, на стулья. В темноте номера, сшибая по пути что-то, что со звоном и грохотом билось, мы, не разрывая поцелуя, падаем на широкую кровать, отрываясь друг от друга всего на мгновение.

Дыхание сбитое и тяжелое.

Не знаю, зачем я это делаю, но тяну пальчики и сдергиваю маску с мужского лица, откидывая ее в сторону.

Всего на несколько секунд мое сознание трезвеет, и я осознанно таращусь на незнакомца, понимая, что он не просто красив – он чертовски шикарен! Мало того, что спортивный, подтянутый, высокий, огромный везде! Так еще и по-мужски красивое лицо с четкими и немного резкими линиями скул и подбородка – убийственное сочетание. Темная колючая щетина и хмурые брови придают его виду суровой серьезности. Но самый кайф – губы. Их хочется выпить без остатка.

– Нравлюсь? – шепчет мужчина.

Интересно, сколько ему лет? Явно на десяток, а может и больше, годков старше меня. Черт! Что же все-таки я творю? Ах да, мщу козлу Славке!

– Впечатляешь, – улыбаюсь я и тянусь к его губам, настойчиво наклоняя, обхватив за шею, но:

– Теперь твоя очередь, незнакомка, – шепчет рокочущим голосом мужчина, целуя в уголок моих губ, которые припухли и горят.

Он тянется к моей маске на лице, но я останавливаю. Перехватываю его ладонь, переплетя пальцы и прошептав:

– Не так быстро, – слышу тихий смех, он вибрациями отдается по всему моему телу. – Пусть маска остается на месте.

– От кого-то прячешься?

– От тебя, – шепчу с улыбкой, – и, возможно, слегка от своего чувства стыда, – говорю и перехватываю инициативу в свои руки.

Целую первая. Пылко, яростно и с полной отдачей.

Начинаю медленно сгорать, когда он, закончив мучить губы, целует меня в шею. Там, где бьется венка. Чуть прихватывает зубами нежную кожу и тут же проводит языком, вышибая из груди рваный выдох.

Все мои внутренности стянулись в один тугой жгут. Тело требует разрядки, и я начинаю ерзать. Отчетливо чувствую, как его каменное нечто упирается у меня между ног, и скоро начну ныть от нетерпения. Но он не торопится.

Прокладывает дорожку из поцелуев к ключице, добираясь до налившейся от желаний и ноющей груди. Обхватывает губами вершинку и слегка втягивает. Моя спина выгибается дугой, и с губ слетает дикий стон наслаждения.

Вот так! Да!

Мои пальцы на его шее, впиваются ногтями. Царапают. Мои губы сжаты, и я с трудом сдерживаю вскрик. Затылок до боли упирается в матрас, а ноги обхватывают мужские бедра, стремясь оказаться ближе. Еще ближе! Еще катастрофически далеко, ближе!

Его язык дразнит, играет, заводит, хотя куда уж больше-то! Я плавлюсь, я таю, я уже на грани от одних только грубых, уверенных ласк мужских рук!

Он сжимает второе полушарие в своей внушительной ладони и, навалившись сверху, одним яростным и быстрым движением бедер толкается и входит. Он каменный и огромный. Мне больно, но это, черт возьми, приятная, уносящая на вершину блаженства боль!

Он сжимает ладонями мои ягодицы и начинает двигаться внутри, задевая самые чувствительные точки. Находит мои губы, сминая их так же неистово, как его пальцы сминают мою задницу.

Я окончательно забываюсь. Кто я? Где я? Что я? И… О, мой бог! Еще. Я хочу еще!

Это самая невероятно сладкая месть!

Красавчик прав: утром будет стыдно, но сейчас он начинает ускорять темп, и…

О-о-о!

Глава 4. Лера

Лера

Просыпаюсь я от того, что по глазам бьет солнце. Своими прицельными лучами настойчиво “постукивает” по веку, намекая, что жаркая ночь позади и пора бы вставать и быстренько улепетывать, выпутываясь из жарких объятий сексуального незнакомца.

М-м-м! Мозг категорически с этим не согласен!

Чувствую, как все тело слегка поднывает. Голова чугунная от недосыпа, а глаза с трудом, но разлепить удается.

За окном утро. Судя по времени на часах, начало седьмого. А легкая тянущая боль в низу живота напоминает о том, что мы тут не в шашки всю ночь играли и уснуть нам удалось только под утро.

Сколько было “подходов”? Пять? Шесть? Десять?

Не помню, сбилась со счета после третьего взлета в космос. Это был самый дикий, самый жаркий и необузданный секс в моей жизни! А его фантастический агрегат точно теперь будет преследовать меня во снах.

Ванная, кухня, гостиная, господи, мы, кажется, использовали здесь все возможные и невозможные горизонтальные и не только поверхности! “Осквернили” весь люкс!

Стыдно ли мне? Да вот ни черта!

Ха.

Эта был самый офигенный секс-марафон в моей жизни! Славке такая “работоспособность” и не снилась. А если учесть, что имени моего мужчина так и не знает, а в лицо так и не видел, ночью да еще и в маске было не до этого, то я вообще могу тихо и незаметно раствориться и больше никогда не встретиться с этим секс-гигантом.

Жаль, конечно, я бы не прочь и повторно позажигать с ним в горизонтальной плоскости, но правило секса на ночь старо, как мир. Всунул-вынул и пошел. Вот и мне пора… идти.

Я нехотя переворачиваюсь на спину, оказавшись в плотном кольце мужских рук. Пробую встать, но они еще и сильнее вжимают в гранитное тело.

У-у-уф, мое податливое тельце начинает слабо сопротивляться моему решительному настрою встать, да я бы и рада и дальше сопеть в подушку, но надо делать ноги, пока красавчик не проснулся. А то мы рискуем секс на одну ночь продолжить еще и сексом на одно утро, а потом и на один день, а потом… в общем! Сваливаем.

Аккуратно выползаю из кровати и оглядываю номер.

Нет, мне точно должно быть архи-стыдно! Я гореть должна от стыда! Но я горю от нового витка возбуждения. От нового прилива жара, когда взгляд цепляется за упругую задницу-орех мужчины, перевернувшегося на живот и подмявшего под себя вместо меня подушку.

И так ладошки зазудели. И так ноготочки зачесались впиться в этот орех и… У-у-уй, ну, чего он такой красавчик-то, а?!

Так все, Совина!

Мысленный подзатыльник, пинок под зад, разумеется тоже мысленный, но ощутимый, и двигаем ногами в сторону гостиной. Кажется, платье мое слетело где-то там…

Не сразу, но я его нахожу. А за ним “по горячим следам” нахожу трусы, но они в клочья. Лифчик найти мне не посчастливилось, а вот сумочка висит на ручке двери.

Бросаю взгляд в зеркало. Мама, дорогая! Лучше туда не смотреть.

Нахожу в сумочке непонятно откуда взявшийся карандаш, скручиваю из своей “соломы” дульку и впихиваю канцелярскую принадлежность, чтобы этот скворечник не развалился.

Напялила каблуки и… долго и усиленно подумав, стащила пиджак своего случайного секс-знакомого. Не идти же в семь утра в таком виде через весь холл элитного отеля? Как проститутка, ей богу, Лера! Хотя… наверное, я так себя чувствовать и должна. Разве что за ночь взяла не деньгами, а пиджаком.

Его я, кстати, накинула на плечи, прикрывая свой неподобающий вид, и на носочках вышла вон из номера.

Сердце бьется в груди, как припадочное. Ощущение, что я что-то натворила, но кроме как потери собственной гордости и первого в жизни перепиха с первым встречным, вообще ничегошеньки. Чиста, как ангел!

Уже в лифте достала телефон, благо последние десять процентов заряда есть, а вот полсотни пропущенных от Эллочки во-о-о-обще не воодушевляют!

Но с ней разберусь потом.

Захожу в приложение, вызываю такси, и уже через полчаса оказываюсь у себя дома.

Закрываю за собой дверь, приваливаюсь к ней спиной и утыкаюсь затылком, тихонько посмеиваясь:

– Вот это да, Валерия Никитична! – бубню себе под нос.

Это истеричное, точно вам говорю!

В себя я пришла только ближе к вечеру.

Приняв душ, весь день я благополучно проспала, а в шестом часу в чувство меня привела долбежка в дверь. И Сонькин голос, вопрошающий из подъезда:

– Совина, ты там вообще жива?!

Делать было нечего, пришлось вставать и впускать гостью в свою уютную однушку.

– Ну, как тебе сказать, – пожала я плечами, когда мы прошли на кухню.

– Н-да, я вижу, – протянула подруга, падая на стул. – Ты куда пропала? Я тебе всю ночь звонила-звонила, СМС строчила, как из пулемета, а ты заглохла. Вообще-то я начала волноваться!

– Никуда я не пропала, – отмахнулась, включая чайник и доставая кружки.

Мне надо срочно чего-то выпить, а то во рту пустыня Сахара. А голова, кажется, начала болеть пуще прежнего.

– Тогда почему не отвечала?

– Потому.

– Почему “потому”?

– Потому что я… кхм… мстила.

Сонька опешила. Сощурила свои зеленые глаза, тряхнула рыжей гривой чуть ли не до пояса и выдала:

– Ты сняла мужика?! – восхищенно, едва не хлопая в ладоши.

Вот! Вот почему мы с ней столько лет и дружим! Любая другая стала бы закатывать глаза и охать, мол: ой, Лера, девочки себя так не ведут! Или: Совина, да ты падшая женщина! Или коронное: да как так можно было, у тебя же сердце разбито! Вот именно потому, что оно разбито, мне и нужна была эта… встряска! А трясло нас вчера, о-о-ох, как знатно…

– Ну, вопрос тут, конечно, спорный, кто кого снял, но…

– Давай! – засуетилась Сонька, доставая тарелки и разрезая торт, – я вся во внимании. Покайтесь мне в своих грехах, Валерия Никитична. Я надеюсь, вы хорошо нагрешили? – пихает меня локотком в бок подруга.

– Достаточно, – ухмыльнулась я, наливая нам чай.

Сонька просидела у меня до самого позднего вечера.

Выслушав о моих вчерашних похождениях и ночных приключениях, поохала и поахала, посетовала, что я свалила и даже не оставила красавчику свой номер телефона, но потом, рассудив, что это к лучшему, ушла.

Правда, обещала вернуться. Завтра.

Я же с видом убитого человека взяла в руки мобильный и набрала номер Эллочки-стервочки.

Пришло время сдаваться. Она там, наверное, уже рвет и мечет.

Как же я буду без работы? А без журналистики?

С моей-то ипотекой! А помощи-то ждать неоткуда. Славик вон, дерьмом отборным оказался. Сонька сама крутится, как белка в колесе. Мама с папой – скромные работники завода, жители глубинки сибирской, откуда я сюда и перебралась девять лет назад, поступив в университет. Так что это я им и помогаю еще периодически. Вот и что делать прикажите, Валерия Никитична?

Вчера об этом надо было думать, когда вместо поисков компромата искала приключений на свои нижние девяносто.

Гудок. Один, второй, на третьем я услышала:

– Я очень надеюсь, что у тебя есть хорошее оправдание, Совина! – шипение в трубку.

Оправдание? Ну, все, что для меня может звучать как оправдание, для Эллы это лишь невнятный лепет и отмазки. Карьеристка до мозга костей, она уже всему штату работников как кость поперек горла стоит. Но нельзя не отметить, что благодаря такой ее хватке, наш журнал один из самых известных и процветающих в наше, прямо скажем, скверное время для печатных изданий.

– Ты почему молчала и не отзвонилась мне вчера? – этим тоном можно заморозить Ледовитый океан.

Вот и что, спрашивается, мне делать?

И тут меня осеняет!

Правда, стоило бы хорошенько подумать, прежде чем спустить с языка:

– Троицкий вчера ушел из банкетного зала в обществе девушки.

Ляпнула. Черт! Что я несу, дура?!

– Та-а-к, отсюда давай подробней, Лера. Кто она? Откуда она? Они были знакомы? Они любовники? Или, может, у него есть жена?

– Да… э-э, то есть нет. В общем, я не знаю, – сдалась я в попытке срочно придумать, что говорить дальше.

Сочинять на ходу – вообще дело неблагодарное, можно такого наворотить, а потом попросту забыть. Но не говорить же Эллочке, что это я сбежала с маскарада с незнакомцем, а Мирона Троицкого вообще в глаза не видела, и знать не знаю, кто он! И уж тем более, чем он занимался вчера на благотворительном вечере.

Внутри развернулась настоящая война: ангела и демона.

С одной стороны, врать я не умею и не люблю – это подло.

С другой, я и без работы остаться не могу, верно? Мне кушать надо. И ипотеку платить еще… цать лет. А зарплаты среднестатистического продавца мне не хватит, недвижимость в столице, между прочим, ого-го и го-го стоит! Даже на окраине. Даже студия-однушка. А именно должность продавца мне и светит, если Эллочка-стервочка, подключив свои связи, выкинет меня из мира журналистики. А потом еще я платьице на лето присмотрела, такое миленькое, беленькое, с цветочками. И туфельки в тон, и сумочку бы.

– Думаю нам надо попробовать эту даму найти. – Сделала я заключительный выпад.

Что уж, была не была.

– Ты проследила за ними? Как она выглядела? Ты хоть что-то узнала?

Узнала! Конечно, узнала. Что истории про секс-гигантов – это не враки и можно кончить с десяток раз за ночь. Но, к сожалению, меня сейчас не об этом спрашивает моя “любимая” начальница, и приходится включить все свое хромающее с похмелья воображение и сочинять.

Сочинять, сочинять и сочинять…

Да простит меня Мирон Троицкий, когда в журнале выйдет одна большущая статья-ложь. Хотя почему ложь сразу? Богатые мужики, они же часто так делают. Снимают себе девушек в клубах, барах, ресторанах или где там еще. И может, есть мизерный, но шанс, что я-таки верно ткнула пальцем в небо?

Глава 5. Мирон и Лера

Полтора месяца спустя…

Мирон

– Можно выдохнуть, сплетни поутихли, – заходит в мой кабинет Костя, тряся очередным журналом, ими за последние без малого шесть недель я досыта наелся.

– А если бы сразу подсуетился и выкинул из зала представителей прессы, то бы этого, – тычу пальцем в журнал, – не было.

– Я финансовый директор, а не цепной пес, – ухмыляется друг, усаживаясь в кресло напротив. – Что думаешь?

Что я думаю?

В голове последние недели только один вопрос: как вообще они – эти ушлые журналюги – прознали о том, что я ушел с банкета не один?! Что, твою мать, за ерунда такая?!

Нет, конечно, можно было бы подумать, что та ночная незнакомка в серебристом платье, от которой у меня снесло сразу обе “головы”, разом оказалась одной из “засланных казачков”, если бы не одно “но”. Она упивалась вдрызг, сидя в баре, и ей было явно не до слежки за Мироном Троицким, то есть мной.

Я вообще не планировал секс. И уводить ее оттуда я тоже не планировал. Но в какой-то момент управление телом с верхней головы ушло в нижнюю, и мозг отключился напрочь.

При воспоминаниях о ее пухлых розовых губках и крышесносной упругой груди с нежно-розовыми сосками член до сих пор встает по стойке смирно и падать не собирается. Горячая. Неистовая. Нежная, но внутри просто вулкан страсти. Ее стоны до сих пор, как самая приятная на свете музыка, звучат в голове, а в носу приятно щекочет от воспоминаний ее запаха. Удивительный запах кокоса.

Никогда терпеть не мог кокосы. Но сейчас…

Удивительно, но я даже не слышал, как закрылась за ней дверь в то утро.

Жалею ли я о произошедшем?

Ни черта подобного!

Вот о том, что упустил, да, бывает временами. Но искать ее, разумеется, я не пытался и пытаться не буду.

А вот о том, что устроил своему телу полнейшую разрядку по всем фронтам, нет, не жалею. Я бы повторил.

Лера

Утро сегодня снова было странным. Если не сказать опять отвратительным!

Потому что началось оно с тошноты, от которой, собственно, я и проснулась раньше звонка будильника.

Соскочила с кровати и понеслась в туалет, уже в последний момент согнувшись пополам над унитазом.

Что за чертовщина?!

Уже вторую неделю подряд меня полощет, как может. Я то зеленая, то бледная, то серая, и исправно отправляю в унитаз утрами все то, что съедаю на ужин.

Я уже даже рацион свой пересмотрела! Думала, может, на жирное сильно налегаю, или сладкого переедаю, или еще фиг пойми, чего не так. Кроме кефира, йогуртов и прочей полезной лабуды, типа овощных салатов, да фруктов на ночь, я больше не ем ничего, и все равно итог один. Семь утра – привет, мой белый друг.

Ничего не понимаю!

Проведя в обнимку с моим ежеутренним спутником добрые полчаса, чувствую, что меня наконец-то отпускает.

Я на ватных ногах, вконец обессилев, ползу в контрастный душ, чищу зубы и, глядя в зеркало, снова подмечаю необычную серость моего лица. Хотя оно и не удивительно с такими-то утренними “бодряками”. Тональник и румяна мне в помощь.

А потом топаю на кухню, едва переставляя ноги.

Варю себе кофе в турке и даю себе десять минут на то, чтобы его выпить, никуда не торопясь, бесцельно пялясь в стену.

Завтрак снова намеренно игнорирую, так как от одного только вида моей любимой сырокопченой колбаски воротит. Даже холодильник приходится захлопнуть, только бы все не пошло по второму кругу. Организм уже недовольно начал “ворчать”.

Лето. Его первый прекрасный день. Да здравствует жара!

Вообще я всегда любила это время года, но в этот раз оно почему-то меня не очень радует. Меня вообще последние полтора месяца мало что радует. Сразу с того момента, как наврала начальнице о Троицком, и она раздула из этой невинной мушки огромного слонищу в нашем журнале. Чуть ли не устроив из этой истории сенсацию. Хотя почему «чуть»?

Все это время, прошедшее с момента банкета, журналисты копошились в истории семьи Мирона Троицкого, как в грязном белье. Пытались найти по единичным снимкам, что просочились с маскарада в сеть, ту самую мифическую незнакомку, с которой он ушел, но все, естественно, тщетно! Потому что это все гребаная выдумка.

А-р-р!

Так что вот прямо с того вечера меня и грызет зараза-совесть. Видать, слишком она у меня плохо дрессированная и сидеть по приказу «тихо-смирно» не умеет.

На работе я появляюсь ровно в девять, заскочив по пути в кофейню у офиса и прихватив с собой парочку круассанов с стаканчиками кокосового Рафа.

А там за моим рабочим столом меня уже встречает Сережа, или как у нас в офисе его принято называть, – Сержио. За его своеобразные фриковатые вкусы в одежде и манеру разговаривать. Добрейший душу человечище, кстати говоря.

– Ты опять опоздала, цыпа, – заявляет с улыбкой коллега-друг.

– Не ври, я пришла минуту в минут, – тычу наручными часами парню в лицо и протягиваю стаканчик с кофе и бумажный пакетик с ароматно пахнущей выпечкой. –Лучше скажи: спасибо, я вспомнила про тебя в последний момент, цыпа.

– Спасибо, конечно, но я бы так не радовался, – пожимает плечами Сержио, освобождая мне мое рабочее место и пересаживая свою задницу в штанах всех цветов радуги на мой рабочий стол.

– Что так? Не с той ноги встал?

– Это, скорее, наша Эллочка не с той вскочила.

– Все слишком плохо, да?

Ее поиски незнакомки на днях с треском провалились, и мы все тут в отделе ждали, когда же грянет гром. Похоже, время пришло, сегодня все получат по шаровой молнии в своей адрес. И я, походу, буду первая. Потому что бросив взгляд в сторону ее кабинета, я вижу, как Эллочка, прогуливаясь по своему офису со стеклянными перегородками, останавливается и, найдя меня глазами, манит пальчиком с очаровательной улыбкой. Мол, иди сюда, Лерочка, я не злюсь и всего лишь откушу тебе голову твою пустую, Совина.

Ы-ы-ы.

– Слишком, – вздохнул коллега.

– Насколько?

– Настолько, что она утром улыбалась и сказала “доброе утро, офис”, прикинь?

– О-о-о, это все. Это край! Она меня расстреляет!

– Почему именно тебя? – возмущенно выдал парень, будто я пальму первенства у него забираю.

– Да, пожалуйста, я готова тебе уступить.

Н-да, вот только смотрит она все еще на меня.

– Ты же не виновата, что это был такой закрытый бал-маскарад. Ни видео, ни фото, кто ж знал…

– Ты же знаешь нашу Эллу. Уважительная причина, чтобы выполнить плохо свою работу, – только смерть.

– И сейчас она тебе ее организует, цыпа. Задним числом.

– Спасибо, Сержио, ты всегда умел поддержать! – улыбаюсь я нервно, похлопывая довольного собой коллегу по плечу.

Меня снова начинает мутить и штормить, но это уже, скорее, нервное. И какое счастье, что желудок пустой. О том, чтобы умять по-быстрому круассан или выпить Раф, можно забыть, как минимум, до обеда.

Эллочка-стервочка у нас энергетический вампир. После разговора с ней не то что есть, жить не хочется, как правило.

Скинув пиджак и спрятав сумочку в небольшом шкафчике, включаю компьютер. Подхватываю папку со статьей, которую подготовила еще вчера, и на трясущихся ногах топаю в сторону кабинета начальницы.

Вот, походу, и все. Сейчас меня ка-а-ак уволят! А потом догонят и еще пару раз уволят. И плакала моя ипотека, платьишки, туфельки и вообще жизнь в столице…

Глава 6. Мирон и Лера

Мирон

Это какое-то адское утро!

За пару часов в офисе я вымотался так, как не устаю за целый день, а все этот гребаный “кастинг” на место личной помощницы.

Предыдущую я уволил спустя неделю после ее принятия на эту должность. Ненавижу мешать личную жизнь и работу, а блонди была слишком шустрой и бойкой. Моргнуть не успел, как ее пальчики в один прекрасный момент уже ползли к моей ширинке. И как обычно, когда я сказал оставить заявление у меня на столе, было море слез и океан истерик.

Но как объяснить девушкам, что не все генеральные директора хотят видеть в качестве личного ассистента красивую тупую куклу для пользования! Некоторым, как я, например, нужна приятная симпатичная девушка с мозгами. О сексе речи нет и быть не может.

Но-о-о… я потерял два. Два часа! Из личной жизни, отсмотрев и выслушав полсотни претенденток на вакантное место, и сказать “да” я не был готов ни одной.

Мозг кипел. Глаза чем дальше, тем активней лезли на лоб.

– Дамы, – открывается дверь, – и, возможно, господа, кто вас знает в наш двадцать первый век, пять минут перерыв! – заваливается в мой кабинет Костя, как раз в тот момент, как я листаю очередную стопку резюме. – Все еще мучаешься? Перепоручи ты это отделу кадров. Какого вообще ты паришься этим вопросом?

– Перепоручил. И что в итоге? Неделя. Навыков ноль.

Друг встает у меня за спиной и откровенно пялится на фотки девчонок, выдавая с ухмылкой:

– Ну, и что ты жалуешься? Вон одна за другой, как на подбор! Задницы – огонь, а сиськи…

– А сиськи вываливаются из платьев, которые ни фига не офисные, Костян! Мне не нужна трах-кукла, мне личная ассистентка нужна. Пока не свихнулся окончательно! – рыкнул я, поднимаясь с места и прохаживаясь вдоль окон. Чуть ослабив галстук.

– Да любую бери! Вон смотри, а, – поднимает одно из кучи резюме, – чем не ассистентка?

– Ага, двадцать лет, закончила курсы парикмахера. Когда мне нужен будет парикмахер, я ей позвоню.

– А эта? Красотка же.

– Тридцать пять, трое детей, образования нет, последнее место работы сказать какое? Или сам прочитаешь?

– М-да.

– Ну, а вот? Ничего так, не секси-модель, но зато образование есть в сфере управления.

– Э-э-э, нет! – ухмыляюсь, кое-как удержавшись, чтобы не перекреститься. – Ты бы слышал, как она разговаривает. Портовые грузчики отдыхают.

– Да? А на вид то скромница.

– Все они на вид… – поджимаю губы.

– И эта?

– И эта.

– О, а вот этой номерок я, пожалуй, перепишу. На будущее, – лыбится друг, рассматривая фотку одной из “претенденток”.

Да уж, посмотреть там было на что. Грудь размера пятого, и задница, как у Ким Кардашьян. Мой дружок тоже голову поднял, правда, ненадолго. Он вспомнил незнакомку в сером платье, нашу жаркую с ней ночь, и жалобно заскулил.

– Угомонись. Тут тебе не кастинг постельных грелок! – выдергиваю резюме из его рук.

– Ладно, убедил! – сдается Костя, присаживая свою пятую точку на мой рабочий стол. – Дело-труба. И что, прям вообще все безнадежно?

Я молча посмотрел на друга, а тот все понял и без слов.

Безнадёжно – это еще слишком оптимистично! Здесь же полная задница.

Лера

– Звали, Элла Робертовна?

Заглядываю в кабинет начальницы, неуверенно топчась на пороге.

Может, все-таки не я ей нужна? Показалось, авось? Может, она и пальчиком не манила, а это был просто нервный тик или судороги?

– Да, проходи, Валерия.

Э, нет, не показалось. Делать нечего, прохожу.

Поджилки трясутся, сердце колотится в груди, в ушах гул, ладошки потеют. И мне неожиданно хочется есть. Прекрасно. Самое то! Самое время, Лера! Но поделать ничего не могу. Хочу вот прямо невыносимо сильно, будто я год ничего не ела! А все потому, что замечаю на столе Эллочки-стервочки пирожное картошку.

Я сейчас подавлюсь слюной.

Я ненавижу пирожное-картошку.

Я терпеть его не могу!

Но я сейчас захлебнусь. Даже сглатываю с трудом и оглушительно громко.

– Голодная? – заметив мой прицельный гипнотический взгляд, спрашивает начальница, подвигая ко мне пирожное. – Угощайся.

Так, стоп!

Понимаю взгляд с картошки на кар… начальницу, и бровь моя взлетает.

Она улыбается.

Смотрит на меня хитро-хитро и улыбается.

Это так сейчас принято увольнять работников? С улыбкой? Типа: ты молодец и замечательный человек и работала ты отлично, но я жду твое заявление по собственному. Так, да?

– Валерия, ну что ты стоишь, присаживайся, – говорит гроза офиса и кивает, намекая на стул, стоящий прямехонько напротив нее.

Присаживаюсь.

Просто потому, что ноги не держат. Спокойная Элла еще страшнее, чем рычащая Элла.

– Чай? Кофе? Воды?

– Яду…

– Что, прости?

– Эм, воды. Если можно, а то что-то, – кашлянула, – в горле пересохло.

– Сию минуту.

И действительно, проходит мгновение, и передо мной на столе вырастает стакан с водой, принесенный секретарем Любаней. Которая кидает на меня удивленный взгляд, мол, что это она для рядового работника так расстаралась?

Я пожимаю плечами, потому что мне бы тоже очень хотелось узнать ответ на этот вопрос.

– Лера, я не буду ходить вокруг да около, ты меня подвела.

Ну, все, началось. Я сжалась до размера песчинки, прижимая к себе папку, как родную, и трясущейся рукой поднося к губам стакан с водой. Она в глотку не лезет.

Только не реветь! Только не реветь, Совина! Это ниже твоего достоинства.

– Я знаю, – хриплю покорно.

– Статья пошумела, но подтверждения твоим словам мы так и не нашли. Ты выполнила свою работу некачественно, тогда как у меня был целый вагон претендентов поехать на этот вечер. Я сделал ставку на тебя и просчиталась. Моя вина, конечно, тут тоже есть, неправильно делегировала, но, ты же понимаешь, что я должна тебя уволить? – говорит так спокойно, будто о погоде, Элла.

– Понимаю.

– Но.

– Но?

– Да, есть “но”. Будем считать, что тебе повезло, и у тебя появился шанс исправить свой косяк.

Так, кажется, экзекуция и увольнение отменяются? Интересненько.

– И что я должна сделать?

– Самую малость. Устроиться на работу в качестве личной ассистентки к Троицкому Мирону. И я тебе в этом помогу.

Глава 7. Лера и Мирон

Лера

Сказать, что такое “но” меня ошарашило – не сказать ничего.

Мало того, что меня собираются устроить на работу, на должность девочки принеси-подай, так еще и я должна шпионить за Троицким!

Мое возмущение было вселенских масштабов. Но разве у меня был выбор?

Нет.

Поэтому пришлось потупить взгляд, попытаться вяленько протестовать, но в итоге уйти с “новым заданием”. Проверить свое резюме и подготовиться к собеседованию, назначенному на завтра.

Зашибись просто! Ты попала, Лера!

– Она так просто от этого Мирона не отстанет. Уж очень сильно он ее своей загадочностью цепляет, – вздохнула в трубку Сонька, когда позже вечером, отмокая в ванной с пеной, я ей набрала пожаловаться на свое дурацкое положение.

– А кого он не цепляет? Но, блин! – возмущенно долбанула я ладошкой по воде, получив “заряд” пены в рот.

Фу. Бе.

– Да ладно тебе, все не так уж и плохо!

– В смысле, не так уж и плохо, Соня? Я не ассистентка! Я не принеси-подай! Я журналистка, черт побери! И училась на журналистку, а не прислуживать большим шишкам в облегающих юбках. Да и юбок у меня нет!

– Значит, придется обзавестись.

– Ты совсем меня не слышишь, да?

– Почему же, слышу. Просто трагедии в этом большой не вижу.

– Я буду шпионить. Моя совесть будет есть меня поедом.

– А ты ее задуши.

– Не получается.

– Совина, ты журналистка, у тебя вообще не должно быть совести! – шикнула на меня Сонька.

– Значит, я неправильная журналистка! – буркнула я в ответ, заползая в теплую воду по самый подбородок.

Вот странная штука, на улице первое июня, плюс тридцать, а я замерзнуть умудрилась, пока домой шла. Меня конкретно подколачивало изнутри. А ближе к дому уже зуб на зуб не попадал. Наверное, тоже нервное.

Вообще вокруг все одно нервное.

– Поработаешь месяцок, нароешь своей Эллочке-стервочке компромат, раскопаешь эту дурацкую “семейную тайну” Троицких и уволишься. Получишь премию и уедешь куда-нибудь к морюшку, нервишки подлечить.

– Ты сама-то в это веришь?

– Гы, – услышала я многозначительное в ответ.

– То-то и оно. И вообще это подло! Бить исподтишка и лезть в чужие трусы.

– А ты в трусы ему не лезь. Не обязательно с ним спать, – ухмыльнулась лучшая подруга.

– Вообще-то я имела в виду – копаться в его личной жизни, Соня!

– Ой-ли! Еще красавчиком окажется, потом увольняться не захочешь. Вот увидишь!

– Сильно сомневаюсь. Будь он красавчиком, уже давно бы светил своим фейсом во всех СМИ, – слабенький, конечно, довод, но лучше, чем ничего.

На этом наш содержательный разговор свернул на менее любопытные темы, и, провалившись в ванне до самого ужина, выползла я уже, когда меня окончательно разморило.

Прикончила бутербродик с сыром и помидоркой, позволив себе на ночь всего один. Умяла пирожное-картошку, которое-таки я зашла и купила себе по дороге домой. Запила все чаем с ромашкой и заползла в кровать под теплое одеяло. Только голова коснулась подушки, меня унесло. Да так унесло, что всю ночь смотрела сплошные красочные эротические сны с участием того самого красавчика в черной бархатной маске…

Ох, знала бы я, что все это не к добру!

Мирон

Сегодняшние “пляски” с поиском личной ассистентки бесследно не прошли. С работы я уехал, будучи в таком раздрае, что впервые за весь месяц не устоял и забурился в клуб. Наклюкался в компании Костяна и парочки его “знакомых” дам. С одной из которых я оттуда и уехал.

А утро началось в номере отеля и с осознания, что я, млять проспал!

Мирон, твою же… за ногу!

Как я мог не завести будильник? Или завел, но не услышал? Честно говоря, не помню, в каком я вообще состоянии засыпал! Кажется, вырубился еще до секса с “на все готовой” блондиночкой. Настолько меня вымотал этот “кастинг”. Да и, откровенно говоря, хоть у девчонки все было на месте: и задница, и грудь, и на лицо ничего такая – но вчера не стоял. Вообще. Абсолютно. В голову так и лез образ незнакомки в сером платье, и вот хоть в лепешку расшибись – ничего не могу с этим поделать. В башке прочно засел ее образ подо мной. Клиника.

Правильно сказал Костян, я с такими заморочками скоро вообще превращусь в импотента.

Наскоро приняв душ, одеваюсь и без лишних “прощальных церемоний” мчу на такси домой, поглядывая на время.

На десять утра назначено еще одно собеседование, на которое я не делаю уже никаких ставок. Согласился лишь по инерции. Если оно окажется провальным и резюме меня не впечатлит, скину с себя эту работу. Надоело.

Будто мне заняться больше нечем.

Глава 8. Лера и Мирон

Лера

Утро началось стандартно: тошнота, мой белый друг, душ, кофе. Еще немного и я начну привыкать к такому распорядку.

А если без шуток, то похоже пора перестать закрывать глаза на проблему и съездить на досуге к врачу. Что-то мне очень не нравится мое состояние. Вот только выберу время. А то чувствую с устройством на “вторую работу” у меня его станет катастрофически мало.

Нет, конечно, от работы и статей Элла Робертовна меня пока освободила, передав мою колонку Светке-гадине, которой я чудом еще не выдрала все ее нарощенные волосы. Но все равно, я примерно представлял объем работы личного ассистента. Он был колоссальный.

Так, собеседование.

Оно было назначено на десять часов утра.

Не буду говорить, что я не волновалась. Иначе это будет вопиюще ужасная ложь. И вроде бы Эллочка заверила меня, что все “схвачено” и место мне обеспечено, все равно меня трясло от страха как осиновый лист.

Почти час я проторчала в своей маленькой гардеробной, выбирая в чем лучше появиться. Желательно так, чтобы впечатлить, и в то же время не отпугнуть. Все мини сразу отмела, брюки тоже. Где-то из самых-самых закутков нарыла черную юбку карандаш, в ней, пожалуй, и пойду.

Счастье, что купив ее два года назад, я про нее забыла и вещица была как новенькая. Ну и отдельный кайф осознавать, что за это время я ни на грамм не поправилась.

Наверх остановила свой выбор на классической белой рубашке с длинным рукавом. Сексуальный акцент сделала только на не до конца застегнутых пуговицах. Все таки не стоит забывать, что я иду устраиваться личной ассистенткой к мужику. Сомневаюсь, что Троицкий монах. А даже если и так, капелька сексуальности никогда не помешает. Тем более… блин, мне кажется или у меня грудь выросла? Она так откровенно не выпячивалась раньше. Сиськи прям выпрыгивают из выреза. А еще бюстик давит. Что за…

Хм.

Ладно, забей, Лера.

Последний взгляд в зеркало, снова от нервов меня начинает слегка мутить, но я заталкиваю эту “проблему” пока что в самую глубь сознания и в начале десятого выхожу из дома.

Путь до бизнес центр, где и расположился офис этого Троицкого от моего дома не близкий, еще и с пересадками, что удручает.

Ездить так каждый день – смерти подобно. Еще и в такую духоту!

Но худо-бедно без десяти десять я оказываюсь в холле многоэтажного высоченного здания. Бизнес-центр – стеклянная махина. Новый. Дорогой. Изысканный. Пугающе деловой. Мужчины с дипломатами, женщины с папочками все строго, стильно и по дресс-коду. Первый раз я в таком месте, и пока топаю без устали кручу головой, рискуя ее открутить на фиг! Ну ничего, может тогда не придется работать ищейкой Эллочки-стервочки?

Ладно, спокойно, Лера.

Вдох-выдох.

Отметившись на стойке администратора, оттуда меня перенаправляют на нужный мне этаж и называют номер нужного мне офиса, обещая, что в приемной меня встретит секретарь.

Чудненько.

– Удачного дня! – улыбается девушка администратор. У меня же в ответ выходит нервный оскал.

– Спасибо, и вам.

Какой он может быть удачный если я имея одну работу иду устраиваться на вторую? Да еще и следить!

У-у-уй!

Опять моя зараза-совесть поскребывает своими лапками и поскуливает, предлагая пока не поздно сбежать.

Мирон

На парковке у офиса оказываюсь почти что во время.

Костя уже оборвал телефон, потеряв меня, а Анжела раз десять напомнила, что у меня сегодня еще одно собеседование.

Кто бы знал, как пухнет голова от всех этих дел и задач. Отпуск. Похоже мне пора банально в отпуск.

Накидываю на плечи пиджак, хватаю свой горячий кофе, единственное за чем успел заскочить по пути, и бросаю тачку, поднимаясь с подземной парковки в холл бизнес-центра. Тут как всегда чинно-мирно народ рассасывается по своим рабочим местам.

Я киваю работницам за стойкой ресепшена и держу путь к лифтам. И именно в этот момент меня подрезает и чуть не сшибает с ног какая-то зазевавшаяся, крутящая по сторонам головой девч…

Да нет. Да ну нет, Мирон.

Да быть того не может!

Или…?

Я даже замер. Притормозил, сжимая гребанный стаканчик в руке чуть в стороне за каким то высоченным кустом и пялился на девушку. Меня слегка повело, когда в голове будто по щелчку загорелись все до одной ночные фантазии, что последнее время подкидывал мозг неизменно с ее участием.

Это она. Готов поспорить на свою нижнюю голову – она.

Как понял?

Я мужик. Мужик традиционной ориентации и естественно куда я первым делом смотрю, когда мимо пролетает девушка? Правильно. На ножки.

Конкретно в этот раз в моей “объектив” зрительный попала упругая попка, обтянутая в симпатичную черную-юбку с молнией посередине, за которую до чесотки в ладонях захотелось потянуть. До ужаса знакомые ягодицы, которые при каждом шаге так аппетитно подпрыгивают…

У-у-уф!

Воротник рубашки начал давить, узнавший эту задницу член воспрял духом. Но мозг отказывался верить, что в таком огромном городе мы случайно с ней столкнулись еще раз. Может просто похожая попка?

Но нет.

Поднимая взгляд выше, на лицо, грудь, фигурку и волосы, длинные, шикарные и густые темные локоны ниспадающие по ровной спинке, в голове всплывает картинка.

Она. Это точно она!

Та самая незнакомка в серебристом платье от которой до сих пор искры из глаз.

Конечно, она за всю ночь так и не сняла маску. Это даже добавляло некоторой изюминки во весь тот сладкий ужас что мы вытворяли. Но я не слепой, и не во всех горизонтальных поверхностях было так темно, чтобы я не умудрился ее разглядеть.

Красивая. Сногсшибательная. Огромные карие глаза и сладкие пухлые губы, которые хотелось кусать и сминать. Которые жадно дарили смелые ласки в ответ.

Черт! Твою ж…

Кровь приливает вниз, а по телу прокатывается волна возбуждения, зарождаясь где то в мозгу и теряясь в звенящих от напряжениях яйцах.

Это все из-за долгого отсутствия секса. Даже вчера вырубился не сняв тотальное перенапряжение и вот итог. Готов наброситься на первую встречную. Снова. Мирон, твою мать, Александрович!

Ну да ладно, сейчас не об этом. Мысленный пинок себе под зад и возвращение из сладких грез в суровую реальность. Мы не в спальне и не вдвоем. Мы в огромном холле и вокруг с пару-тройку десятков людей. А жаль.

Моя секс-знакомая перекинувшись парой слов с администратором за стойкой, двинулась к лифтам. Ну а я? Следом, конечно.

Забавно будет если она еще и где-нибудь в этом же бизнес-центре работает. Что вполне возможно, учитывая вечер бала-маскарада и ранг приглашенных туда гостей.

Узнав у той же девушки, с которой пару минут назад здоровался, на какой этаж держит путь знакомая-незнакомка, меня догоняет немалое удивление.

– Сорок восьмой, вы уверены? – я аж опешил, переспрашивая.

– Абсолютно. Девушка пришла на собеседование, к вам на фирму Мирон Александрович. – Учтивая улыбка, непоколебимый тон.

Вот это поворот. Любопытно.

– Понял. – Киваю, делая глоток кофе, тут же обжигаясь, и выдавая порцию отборных крепких слов.

Девушка тем временем добравшись до лифтов, чуть наклоняется поправить подол идеально сидящей юбки и смахнуть невидимые пылинки. А я все. До импотента мне явно далеко…

– А как зовут, не подскажите? – голос скатывается на скрип.

– Валерия Никитична Совина.

Точно она. И точно ко мне.

Вот это будет сюрприз для вас, Валерия Никитична.

Лера. Лерчик. Мне нравится.

Провожая “попку в юбке” в прибывший на этаж лифт, похабной довольной улыбки сдержать не получилось. Так вот значит какая она, протеже моего начальника отдела кадров? Как тесен мир, однако.

Глава 9. Лера и Мирон

Лера

Приемная впечатляет не меньше, чем фойе. Ровно так же, как и секретарь в идеально белом брючном костюме, сшитом по последней моде. Миловидная блондинка с острым взглядом и лицом в форме сердечка.

– Валерия Никитична? – улыбается девушка мне, я же нервно киваю. – Меня зовут Анжелика. Пойдемте, я вас провожу. Генеральный еще не пришел, но с минуты на минуту будет на месте.

У-у-уй, ну, вот куда я снова лезу? Во что я опять ввязалась? И вообще, на кой человеку еще и личный ассистент, если у него есть секретарь? Ему деньги девать некуда, Мирону этому? Так пусть на благотворительность отдает.

Генеральный. Еще и начальник всех здешних начальников.

В общем, чем ближе к кабинету, тем сильнее меня накрывала паническая атака. Все активней крутилось в голове “я не такая, я жду трамвая” и подгорало желание сбежать, позорно поджав хвост. Даже в какой-то момент перед глазами начали плясать черные круги, и я пошатнулась, едва не грохнувшись в обморок. Перенапряжение штука такая.

– Валерия? – подскочила ко мне Анжелика, подхватывая под локоток. – С вами все хорошо? Может, воды?

– Да, если можно, – прохрипела я, хватаясь за горло.

– Подождите здесь, я сейчас вернусь, – бросила Анжелика и утопала, быстро и звонко цокая своими каблуками. Как будто гвозди мне в голову забивая, честное слово!

У-у-уф!

Так, Совина, ты чего расклеилась? Ну-ка, приказываю взять себя в руки!

Вдох-выдох.

Приложила холодную ладошку ко лбу. Накатившая слабость схлынула, а бег сердца слегка замедлился. Правда, руки по-прежнему дрожали. Но я все-таки осмотрелась. Видимо, до приемной Троицкого мы дойти успели, и как раз в ней меня Анжелика и покинула.

Что ж, здесь светло, просторно, как и везде. Пара цветочков, парочка кожаных диванчиков, по центру полукруглая стойка, видимо, место секретаря, а прямо передо мной две двери. Одна совершенно точно вход в кабинет большого босса, а вот вторая – непонятно. Обе наглухо закрыты. На этом все.

Обстановка вполне себе располагает к работе. Строго, аскетично и стерильно настолько, что от начищенной до блеска плитки на полу в глазах рябит. Но при этом надо отдать должное – совсем не вычурно.

По позвоночнику пробежал разряд. Стоит только вспомнить, зачем я здесь и что меня ждет собеседование с человеком, за которым я должна шпионить, сердце сжимается в болезненном спазме. Ноги сами делают шаг назад.

И честно, я не хотела этого делать. Я не такая трусиха, как кажется! Но сегодня моя глупость побила все немыслимые рекорды, и я не выдержала. Напряжение достигло своего апогея, и я, не весть чего так испугавшись, крутанулась на каблуках, приготовившись дать деру, но…

А-а-ауч!

Впечаталась лбом во что-то, отрекошетив, как мячик, и чуть не завалившись пятой точкой на пол. Благо, меня вовремя поймали за талию чьи-то сильные руки. Явно не Анжелики. А грудь обожгло, чем-то горячим… о-о-ой, мамочки! Оно заползало в вырез рубашки и вниз по коже, в кружевной бюстгальтер, по груди, животу и… а-й-я-я-яй!

Ступор прошел. Я взвизгнула.

– Горячо!

Бросившись оттопыривать ткань блузки, дуя, чтобы остудить проклятый кофе, разливающийся на белом живописным пятном и… Так, стоп, Лера!

Врезалась я во что-то или…? Судя по рыку низким грудным голосом:

– Твою ж…! Жива?

В кого-то.

Того, чей голос я уже слышала… Голос, что прошибает до нервных окончаний и легкой вибрацией отдается по всему телу.

Я замерла. Как стояла, оттопырив блузку и таращась в пол, на ноги в стильных белых кедах.

Нет-нет-нет!

Мне померещилось. Мне показалось. Это все болевой шок! Я невезучая, но не до такой же степени, блин!

Однако поймавший меня и выливший на меня стаканчик с кофе мужчина сильнее сжал руки на моих предплечьях, и меня уже с ног до головы окатило волной неистового пламени. Низ живота заныл, живо напоминая ночь полуторамесячной давности. Руки задрожали, и я, сжав ладони в кулаки, подняла взгляд:

– Да быть того не может! – выпалила, удивленно округляя глаза. – Ты?!

Мирон

У нее есть глаза, Мирон! Смотри в глаза, твою мать, кобель похотливый!

Приходится отвешать себе пару мысленных затрещин, прежде чем до меня доходит, что девушка уже давно таращится на меня, а на ее рубашке проступает пятном мой кофе. Горячий, мать его, кофе!

– Я, – уверяю, лихорадочно соображая, чем бы ей помочь, ощупывая взглядом приемную на предмет салфеток или тряпок. Ни того, ни другого, естественно, не нахожу. И на ум, к сожалению или к счастью, приходит только одно. Раздеть. Прямо здесь и сейчас. И я не уверен, что это хорошая идея.

– Ты меня помнишь? – удивленное, что заставляет перевести взгляд глаза в глаза.

– Ты издеваешься? – заламываю бровь, сжимая пальцы на тонких предплечьях. Двигаю ее еще чуть ближе к себе.

Ох, блин! Кокос. От нее за версту пахнет кокосом! Я наркоман. С недавних пор исключительно кокосовый. И я хочу ее съесть! Всю.

– Нет, я вполне серьезно! – бурчит девушка.

Серьезно она! Она хоть и была в маске в ту ночь, но, млять, у нас был настоящий секс-марафон, еще бы я ее не узнал! У меня до сих пор в глазах искрит от этой горячей штучки, а член рвется наружу, надувая штаны неприличным парусом.

– Откуда вообще ты здесь взялся?! – выдает испуганно девушка, обжигая своим взглядом. – Ауч! Мокро и горячо! – морщится, все еще держа пальчиками ткань.

Вырез от этого стал только шикарнее. Меня начинает вести от вида кружевного светлого бюстгальтера и проглядывающих под ним темных сосков, стоящих колом. Рада меня видеть? Или рада получить в вырез рубашки порцию кофе? А еще они, кажется, стали больше? А тут еще буквально у меня на глазах запоздалая коричневая капля кофе покатилось прямо по нежной бархатной коже, все ниже и ниже… Так, бери себя в руки, мужик!

– Ты куда так рванула?! – рыкнул.

– А ты какого черта так подкрадываешься?! – возмущенное в ответ.

– Я не подкрадывался, я шел к себе.

– Так вот и шел бы! – поджимает свои сладкие губки девушка. Укусить бы их! Смять. Поцеловать. Сжать.

Что она вообще забыла в моей приемной? Ее должны были проводить сразу в кабинет.

– Иди сюда, – тяну ее на себя и, плохо понимая, что творю, быстро расстегиваю на ней эту самую рубашку. Исключительно в благородных целях! У меня в кабинете есть футболка. Запасная.

Правда, нижней части тела это не объяснить. Брюки мои начали трещать в этот момент. И моя сексуальная незнакомка явно это заметила. Ну, или почувствовала. Покраснела до самых кончиков ушей и взвизгнула.

Спокойно, парень, не до тебя сейчас. А то доведем “гостю” до обморока.

– Какого лешего ты творишь? – начинает брыкаться девушка, отталкивая мои руки, но я оказываюсь сильнее и проворнее. Таки рванув, расстегиваю на ней эту кофточку.

О-о-о, зря! В горле ком, мозг в полном ауте.

– Эй! – прилетает мне кулаком в плечо, а девушка отскакивает и запахивает мокрую ткань обратно. – Что ты здесь забыл, говорю?! – шипит кошкой.

– Это лучше ты мне скажи.

– Я на собеседование иду! – выдает зло и тут же тушуется, – шла.

– Так чего же рванула обратно?

– Не твое дело, ясно! А ты откуда нарисовался здесь?

– Тоже… – рычу, – на собеседование шел.

– О-о-о, серьезно? На роль личного ассистента Троиц… – начинает брюнеточка удивленно и резко замолкает.

Секунда. Две. Три.

Мысленно я уже снял не только ее рубашку, но и задрал юбку. А вместе с ее юбкой, оголяющей, разумеется, мысленно, крышесносные ножки и упругие ягодицы, в которые хочется впиться зубами, как в самый сладкий кекс, вверх ползет и моя бровь.

До знакомой незнакомки наконец-то доходит услышанное. И такого испуга я не слышал в голосе женщины еще ни разу:

– Да быть того не может! – на выдохе. – Ты… это он, а он эт…то ты? – стреляет глазами в дверь моего кабинета и обратно, пятясь назад. – Ты Троицкий? М…Мирон?

Тут уже не просто страх, а дикий ужас поселился в глазах моей сексуальной фантазии последнего месяца. Я что, настолько страшный, что ли?

Глава 10. Лера

Лера

Вовремя нарисовавшаяся в приемной Анжела чуть разрядила накалившуюся обстановочку. Иначе я бы сгорела от стыда. У меня пылали даже уши.

Это же надо было так глобально вляпаться!

Девушка-секретарь охнула, увидев меня в таком “непотребном” виде с живописным пятном, но не стушевалась. Любезно нас с Мироном “представила” друг другу.

Ы-ы-ы.

И вообще, почему я называю его Мирон? Мирон Александрович вообще-то! И то, что он поимел меня уже во всех возможных и невозможных позах, не дает мне права птицу такого высокого полета, как он, называть фамильярно – Мирон.

Боже, Лера, ну, куда ты влезла-то, а? Ну, когда ты начнешь пользоваться своими мозгами по назначению? И вообще, почему из сотен гостей на этом вечере ко мне подсел именно он? Именно Троицкий?! Это какая-то очередная насмешка судьбы?

У меня такое ощущение, что у всех “за спиной” есть Ангел-хранитель, а у меня какой-то Ангел-вредитель сидит! Хвостом помахивает, рогами сверкает и потешается над тем, как его “подопечная” прыгает из проблемы в проблему, как ребенок по лужам, ища себе приключений побольше, пошире и, в конце концов, влипнув в очередное по самые уши.

Ладно, это все лирика. Теперь нужно думать, как бы быстрее отсюда слинять, и что я скажу Эллочке. Потому что вполне очевидно, что эта работа мне не светит. Думаю, Мирон не такой дурак, чтобы брать в качестве личной помощницы любовницу. Мимолетную, но все же… Да и я просто физически не смогу находиться с ним рядом каждый день, а уж шпионить и подавно.

Мы все-таки проходим в кабинет “генерального”.

Хотя я бы предпочла смыться с места “преступления”, честно говоря.

Мирон пропускает меня вперед, придерживая дверь, и я переступаю порог на ватных, трясущихся, негнущихся ногах, с колотящимся в груди сердцем, в грязной расстегнутой рубашке, и с четким ощущением мужского тяжелого взгляда на своей пятой точке.

Мужчина же вполне себе спокоен. Как удав. Еще бы, он тут хозяин положения. Он тут вообще хозяин всего, а я так… шпионишко, выпускающее статьишки в журнальчике.

Позорище, Совина!

Знала бы, куда и к кому иду – ни за какие платьишки и ипотеки бы не притащилась!

С ума сойти! Рехнуться можно! Стыдно до чертиков!

У-у-уй, Лера-Лера!

Стоит только вспомнить, какой разврат мы творили, а потом еще подумать, что я Эллочке, по сути, ляпнула полную правду, вот точно “ткнула”, куда надо. Троицкий и правда ушел с вечера не один… со мной.

Со мной, блин!

Ужасная ситуация, в которую могла попасть только я! Я мастер влипать в неприятности, творить глупости, да я просто королева казусов. Маски-шоу по мне плачут. Может, мне надо было выбрать профессию циркового клоуна, а не журналиста? Жизнь явно меня к этой профессии готовила. Смешить всех вокруг – вот мое призвание.

– Анжела приготовь нам кофе, – бросает хозяин кабинета, и я слышу хлопок.

Дверь закрылась, мышеловка захлопнулась.

Я замерла в центре просторного светло-серого кабинета, прямо перед широким рабочим столом и панорамными окнами с потрясающим видом на город.

Стою, ежась, пряча свою грудь, запахивая грязную рубашку, с огромным желанием провалиться сквозь землю. Куда-нибудь в самое ядро. И плевать, что до него лететь почти полсотни этажей и еще невесть сколько километров. Лучше отбить себе все, чем стоять здесь и сейчас!

– Валерия, значит? – слышу за спиной без тени усмешки. – Никитична? Совина.

Оборачиваюсь. Потому что “генеральный” появиться передо мной не торопится. Он вообще стоит и пялится на меня загадочно!

– Мирон… значит? Александрович? Троицкий, – отвечаю в тон.

Браво, Лера. Как учила мама, достоинство терять нельзя ни при каких, даже самых нелепых обстоятельствах.

Губы мужчины трогает улыбка. Мало мне понятная. Такая же, как и взгляд – таинственная.

О чем он вообще думает? Может, тоже о том, что было бы неплохо исчезнуть сиюминутно? Хотя нет, в его глазах ни тени испуга. Удивление? Да. Любопытства – хоть отбавляй. А еще эти синие-синие, как сапфиры, глаза горят неподдельным интересом. И он даже не пытается это скрывать.

Я тону. Я снова тону, и мне снова плохо! Меня опять начинает мутить.

– Так, я… – начинаю неуверенно, но надо сказать хоть что-то, а не стоять каменным изваянием.

– У меня есть запасная, – отмирает мужчина, нарушая установившуюся в кабинете наэлектризованную тишину.

– Что “запасная”?

– Футболка.

В несколько широких, уверенных шагов Троицкий долетает до шкафа, растянувшегося вдоль всей стены, и достает оттуда аккуратно сложенную черную футболку.

А пока он проворачивает свои нехитрые манипуляции, возвращаясь ко мне, я на доли секунды выпадаю из жизни, из кабинета и, кажется, из адекватного состояния. Я стою и глаз от него отвести не могу. Темно-синие брюки и белая рубашка сидят на нем так же сексуально и провокационно круто, как и в вечер нашего знакомства. Снова эта идеально-растрепанная укладка темных волосы и легкая небритость на скулах.

Черт! Черт-черт! Он очень хорош. Так хорош, что с таким и не грех пасть в пучину сладких страстей.

– Держи, переодевайся, – выводит из мыслей почти приказной тон.

Надо же, какой заботливый.

Спорить не решаюсь. Да и откровенно говоря, чувствую я себя крайне неловко в таком виде. Застегнуть даже грязную рубашку на себе не получится. В пылу “момента”, когда Мирон ее на мне расстегивал, пара пуговиц отлетело, и выглядит она теперь донельзя жалко.

Правда, вот… а как я должна переодеться, м-м-м? Один наглый мужчина даже и не подумал удалиться из кабинета, например.

– Ты не выйдешь?

Я опять ему “тыкаю”. Боже, собери свои мозги, Совина!

Вы! На “вы”!

– А ты полагаешь, я еще что-то там не рассмотрел?

– Я полагаю, что за полтора месяца забылось, – рычу зло сквозь зубы.

Его ухмылка становится дьявольской.

– Зря ты так думаешь. Такое не забыть, Лер-р-ра, – рокочущим, низким голосом тянет эту дурацкую “р-р-р” Мирон. У меня же от макушки до пят по коже пробегают мурашки, и я вздрагиваю. Как пошло и интимно прозвучала, казалась бы, простая фраза.

Выбора нет. Отворачиваюсь я. Стараюсь унять сердце, бьющееся о ребра, и дерганно, но быстро стягиваю с себя мокрую рубашку.

Вот это собеседование! Браво, Совина. Просто браво! Капельку сексуальности не помещает? Ты в первый же день разделась догола практически в кабинете своего потенциального будущего руководителя – капелькой тут и не пахнет!

– Значит, пришла устраиваться на работу? – слышу неожиданное за спиной.

Снова вздрагиваю. Да что же это такое-то!

Просто он близко. Он ужасно близко! Явно не стоит у стола.

По спине пробегает холодок, я даже вздохнуть полной грудью не могу от волнения. Ее сдавило, а в горле пересохло.

– Я передумала устраиваться, – бурчу, дрожащими руками заправляя футболку в юбку. Вздрагиваю, когда совсем невесомо поясницы касаются горячие пальцы Мирона. Пробегают чуть выше вдоль позвоночника, поглаживая. Успевают, прежде чем ткань падает, закрывая кожу. Однако на меня этот жест действует не хуже самого крепкого алкоголя: дезориентирует конкретно.

Спокойно, Лера. Дыши! Главное – не забывай дышать.

– Что так? Боишься меня?

– Начальство… не устраивает.

– Даже так? Чем я тебе не угодил? По-моему, у нас все складывалось просто… кхм… прекрасно, Валерия Никитична.

– Хватит надо мной издеваться! – поворачиваюсь резко, вскидывая взгляд снизу вверх. Потому что этот широкоплечий красавец-мужчина ужасно высокий, и даже на каблуках я прилично ниже него.

– Я не издеваюсь.

– Я не знала, кто ты такой!

– Охотно верю. Но зато ты теперь можешь быть уверена, что меня зовут не Слава.

Г-р-р-р! Что б тебя… Троицкий!

– Ты первый ко мне подошел! – тычу пальчиком в сторону мужчины, присевшего на край рабочего стола.

– А ты не особо и сопротивлялась.

– Я была в печали!

– А я был в костюме и в прекрасном расположении духа! – “отбивает” мой выпад на раз-два Мирон. – Мне было просто необходимо поделиться своим прекрасным настроением с кем-нибудь еще, – говорит с нахальной улыбкой хозяин кабинета.

– И сколько таких “счастливиц” было в ту ночь? Наверное, как минимум, половина приглашенных? – выдаю с отменной порцией яда в голосе.

Кому-то может даже показаться, что в этом вопросе есть некоторая “претензия”, но-о-о… да. Кому я вру. Есть!

Мирон на мгновение задумчиво отводит взгляд. Складывается ощущение, будто он сидит и действительно считает, и это жутко злит.

Нет, конечно, я помню, что всю ночь он провел в номере со мной, но вот до меня… Блин, а вдруг он успел с кем-то “поразвлечься” еще до того, как подкатил ко мне в баре?

Ух, в каком я бешенстве!

Но когда Троицкий отвечает, из голоса пропадает всякая насмешка. Только ровное и уверенное:

– Одна. Если бы эта Золушка еще утром не сбежала, оставив на прощание только бюстгальтер, то…

– То что?

– Додумай сама.

Додумала. Щеки опалил румянец, и покраснела я вся до корней волос. Так неловко и не в своей тарелке я не чувствовала себя давно, и ситуацию усугублял взгляд Мирона: тяжелый, заглядывающий прямо в мою наичистешую душу.

– О чем мы вообще разговариваем? – выдыхаю устало, стараясь скрыть свою нервозность. – Вообще-то у нас здесь собеседование должно было быть, но я думаю, мы оба понимаем, что не сработаемся, Мирон Александрович. Футболку оставлю на стойке администрации в фойе. Спасибо за все, я ухожу, – выдаю, хватая папку с резюме и сумочку.

Разворачиваюсь в сторону двери, когда в спину прилетает:

– А если бы знала? – слетевший с губ мужчины неожиданный вопрос. Я даже притормаживаю.

– Что знала?

– Что я это я. Пошла бы со мной?

Это что сейчас проверка какая-то? Конечно, пошла бы! Я вообще-то там за тобой и охотилась. И вообще-то мне теперь от этого очень стыдно! Стучать, копаться в личной жизни и шпионить за незнакомым, пусть и невероятно красивым мужчиной, – одно. А делать все то же самое, хоть малость, но зная человека, – это совсем другое, и я не могу! Не могу устроиться к нему на работу. Не могу стать его ассистенткой. И Элле Робертовне я помочь в данной ситуации тоже не могу. Уволит? Значит, пусть увольняет.

– Чего молчишь, Валерия?

– Честно? – складываю руки на груди, поправляя сумочку на плече. – Пошла бы. Из любопытства.

Мгновение.

Троицкий смотрит глаза в глаза, явно обдумывая что-то в своей голове и вдруг… улыбается. Он улыбается? Что? Почему?

– Ты принята, – говорит, обходя свой рабочий стол и усаживая свою упругую накачанную задницу в идеальных брюках в кресло.

– Что, прости… те? – поправляю себя в последний момент.

– Начнешь завтра. В десять. Испытательный срок – две недели. Жду в офисе минута в минуту. Проведу инструктаж и расскажу тебе все твои обязанности завтра, Валерия. Хорошего дня, – улыбается Троицкий. И обычно с такой улыбкой говорят “мы обязательно вам перезвоним”, но не вот это вот!

– Я же сказала, что я передумала! – выдаю возмущенно, поджимая губы.

– Ну, значит, теперь тебе придется заставить меня… передумать.

Нет, он точно надо мной издевается!

Выйдя из офиса Троицкого, я чуть ли не сломя голову летела вон из новенького бизнес-центра. Со стороны, наверное, смотрелось, как будто за мной по пятам гналась тысяча чертей, настолько активно я перебиралась ногами, местами срываясь на бег.

Как умудрилась не свернуть себе шею на своих каблуках? Загадка.

И только оказавшись на улице под палящим солнцем, я выдохнула. Хотя я до сих пор пыталась понять, что сейчас произошло? Что это было за странное собеседование, и самое главное: как быть дальше?

Я накинула ремешок от сумочки на плечо, выкинула порванную, заляпанную рубашку в ближайшую же урну, обзавелась стаканчиком кофе в ближайшей кофейне и побрела вдоль тенистой аллеи, подальше от шума машин.

Благо, в офис мне сегодня не нужно.

Мне вообще туда больше не нужно. Элла Робертовна четко дала понять, что пока я “работаю” на Троицкого, со мной она поддерживает связь исключительно по телефону или посредством почты.

Конспирация максимальная.

Только вот в свете последних событий, я и до этого была не особо счастлива, а нынешняя ситуация удручает просто донельзя!

Итак, лихорадочно соображаем и загибаем свои тонкие изящные пальчики, Лера. Что мы имеем?

Собеседование я прошла – это факт, хотя и странный.

Завтра мне на новую работу – это тоже факт, и не появиться я там не могу. Если до начальницы дойдет, что меня приняли в штат, а я просто слиняла… точно, плакала моя карьера.

Кстати, о начальнице: Эллочка будет довольна, и она ждет моего звонка – это вроде как тоже вещь неоспоримая.

В общем-то все складывается хорошо, но есть одно гигантское, размером со Вселенную “но”, и это то, я не могу работать с Мироном, а уж тем более шпионить за ним! Совсем. Никак. Совершенно точно не могу!

Мало того, что от одного его голоса подгибаются коленки и я тупею, так еще и следить, серьезно? Да он раскусит меня при первом же удобном случае, блин! Где я, а где Троицкий!

Тогда что делать?

Я в тупике.

Похоже, надо сдаваться. Звонить начальнице и говорить, что я не могу выполнить это ее задание. Пусть лучше меня куда-нибудь в дебри тундры закинет, там от меня и то пользы будет больше.

Глава 11. Мирон и Лера

Мирон

Лера надулась. Прожгла дыру в моей голове своим взглядом и, не сказав даже скупое “пока”, хотя я вообще-то надеялся на “до завтра”, ушла.

Хлопнула за собой дверью, скрываясь в моей черной футболке, явно не сильно обрадовавшись, что ее только что приняли на работу.

Уф, горяча!

Как я не расплылся рядом с ней позорной лужицей, не представляю. Но мозги поплыли точно, потому что только сейчас до меня доходит: какого я вообще творю?

Я не смешиваю личную жизнь и рабочие отношения. Никогда. Это табу. Запрет. Гребаный пунктик. Но тут же я не устоял. Да и как тут вообще можно оставаться спокойным, холодным и расчетливым? А самое, твою мать, смешное, что я ведь даже в глаза не видел ее резюме, и знать не знаю, какое у девчонки образование.

А лет-то ей сколько?

Да уж, Мирон Александрович, тебя не узнать.

Лера сбежала, а я развалился в рабочем кресле и еще с добрых полчаса откровенно тупил, глядя в стену. Запоздало пытался проанализировать, чем сегодняшнее “собеседование” мне грозит, и как скоро мне придется, наступив на горло собственному восставшему при виде Валерии “достоинству”, и ее уволить. Сколько она продержится в роли моей личной помощницы? День, два, неделю?

Хотя, может, зря я так, судя по всему, девушка совсем не глупа и “удар держать” умеет.

Скорее, нужно делать ставки на меня. Сколько рядом с ее идеальной попой-орехом и сногсшибательной фигуркой я продержусь, играя роль ледышки?

В штанах до сих пор пожар, и это ни в какие ворота!

Я хочу ее. Наверное, объективно, через пару дней работы, как только малышка где-нибудь накосячит, это пройдет. Но пока же…

– Мирон Александрович? – деликатно стучит и заглядывает в кабинет Анжела. – Ваш кофе.

– Оставь на столе, – бросаю, занимая сидячее положение в кресле и включая ноутбук. На повестке дня вагон встреч, и уходить “в себя” времени нет совершенно.

Секретарь проходит к столу, ставит одну чашку, а со второй происходит заминка.

– Девушка так быстро ушла, ищем личную ассистентку дальше? – сует свой нос не в свое дело Анжела. И вроде бы максимально корректно, но меня аж передергивает.

– Нет, передай отделу кадров, что на этом мои поиски закончились. Валерия начнет работу с завтрашнего дня, – выдаю ровно на одной ноте, не собираясь вести разъяснительные беседы. Прекрасно знаю, что Анжела тоже “претендовала” на в некотором роде “повышение”, но исключительно для того, чтобы подобраться ко мне поближе.

В минуты отчаяния я даже думал, что уже на крайний случай назначу ее личной помощницей. Но тут… Валерия Никитична. Почему меня так и тянет улыбаться, вспоминая этот решительно-испуганный взгляд, обращенный на меня?

Ее определенно тоже взволновала и взбудоражила в самом прямом смысле наша встреча.

Я не представляю, как мы будем работать в состоянии такого тотального напряжения, но уже предвкушаю завтрашний день.

– Как скажите, Мирон Александрович, – кивает секретарь, по тону слышу – разочарована. – Есть еще какие-то поручения?

– Есть. Мне нужно резюме Совиной.

– Что? Разве девушка пришла на собеседование без резюме?

Как бы деликатней объяснить, что ее “резюме” стало серебристое платье, черная маска и идеальное тело, как бы ужасно это не звучало.

Я ничего не отвечаю, бросаю только на работницу взгляд исподлобья, и та все прекрасно понимает и без слов.

– Прошу прощения. Сейчас принесу резюме.

Вот и отлично.

– И да, что у нас сегодня с расписанием? С кем, где и когда назначены встречи? И что стоит первоочередной задачей? – бросаю взгляд на наручные часы, прикидывая, явился ли уже на рабочее место Костян.

Анжела быстро, четко и по делу зачитывает мне мое расписание, сдает все явки и пароли и, дождавшись моего кивка, удаляется, чтобы через пару минут вернуться с резюме Совиной.

– Спасибо, ближайшие полчаса меня ни для кого нет.

– Как скажете, – улыбается девушка и, чересчур старательно покачивая бедрами, покидает мой кабинет.

Я же отодвигаю ждущие моего внимания документы на потом и наконец-то беру в руки “бумажку” с данными Леры.

Первым делом с каким-то изощренным удовольствием рассматриваю фотографию, на которой она блондинка, да еще и с каре.

Теперь понятно, почему мельком вчера просматривая ее резюме, я ее не узнал. Все-таки цвет волос и прическа кардинально меняют лицо, и я не могу про себя не отметить, что меня больше возбуждает и волнует длинноволосая брюнетка Лера, нежели вот эта вот дерзкая незнакомка.

Пробегаю глазами по строчкам. Собственно, ничего особо необычного я там не нахожу. Все, как и везде, скудно, сухо и по пунктам.

Двадцать семь лет, детей нет, мужа тоже – это хорошо. Нет, не то, чтобы я для себя интересовался… а хотя, плевать. Да, для себя.

Малышка из Сибири. Образование одиннадцать классов, закончила школу с золотой медалью, отлично, но тоже ничего из ряда вон выходящего. Зато вот вышка очень даже любопытная. Наша Валерия Никитична окончила московский вуз с красным дипломом. Факультет… та-дам!.. журналистики.

Я параноик? Нет. По крайней мере, никогда им не был. Но и в такое потрясающее стечение обстоятельств я никогда не верил.

Прекрасно знаю, что представители местной прессы от журналов до бульварных газет объявили чуть ли не охоту за мной и за моими “скелетами”, в попытке выведать легендарную “семейную тайну”, которая кажется им сенсацией. И тут я так удачно принимаю на работу красотку с красным дипломом факультета журналистики.

Подозрительно? Очень.

Но что еще интересней, последние три года из “трудовой жизни” Леры “вырваны”, будто бы она нигде не работала.

Нет, в другое любое время и с любым другим кандидатом на должность моего ассистента я бы так не парился. Здесь же – цепляет.

Я по-прежнему не думаю, что она может быть “засланным” на фирму человеком. Мне в принципе эта мысль претит. Но и лишний раз проверить не помешает, верно?

Мне шпионы на фирме не нужны. Даже такие чертовски горячие.

Я достаю мобильник и, быстро пробегая по списку контактов, нахожу человека, который в считаные часы достанет мне всю подноготную на Совину.

Лера

Побродив еще какое-то время по небольшому парку в попытке найти адекватный выход из ситуации, я понимаю, что делать нечего. Надо звонить.

Устало усевшись на лавочку, залпом допиваю для храбрости остывший эспрессо и набираю номер начальницы.

Пока жду ответа, машинально тереблю пальцами край футболки Мирона, и по телу разбегаются странно-волнующие импульсы.

От ткани идет легкий аромат хвойной свежести с легкой горчинкой, отдаленно напоминая его парфюм в вечер нашего знакомства, который, удивительно, но мой мозг до сих пор помнит.

И вот любой другой бы выставил и даже разговаривать не стал, а Мирон… Александрович, для тебя, Лера! Он все-таки приятный мужчина. Даже взгрустнулось слегка.

Эх, вот познакомились бы мы или встретились вновь при других обстоятельствах, у нас, может быть, даже сложилось чего, а так…

– Совина? – ликующий голос начальницы не заставил себя ждать.

– Элла Робертовна?

– Можешь не рассказывать, я уже знаю, что тебя взяли на стажировку. Поздравляю и надеюсь на твою продуктивную, – упор на последнем слове с неприкрытым намеком, – работу в штате Троицкого.

– Эм, да, как раз поэтому я и звоню, – начинаю неуверенно.

– Что такое? Не слышу радости в голосе. Или ты уже забыла, что мечтала о повышении, Валерия?

Мечтать-то мечтала, но против своей совести не попрешь. Как бы сильно мне этого ни хотелось.

– Я не могу работать с Мироном… Александровичем, – добавляю поспешно.

– И почему это?

– Просто не могу и все.

– Валерия! – рык был такой, что я аж подпрыгнула на месте. – Не выдумывай ерунду! Пара недель, максимум, месяц – я уверена, что этого времени тебе вполне хватит, чтобы достать мне на Троицкого годный материал. А потом хоть обратно в свою глубинку, хоть на Луну, меня не волнует!

– Но вы не понимаете, Элла Робертовна, я знаю Троицкого! – воскликнула, да тут же прикусила язык. Больно так, до металлического привкуса крови во рту.

Ну, Лера, ну, молодец!

На том конце провода тишина. Звенящая и пугающая.

Я даже успела начать молиться, чтобы случились неполадки со связью и женщина меня попросту не услышала. Ровно до того момента, пока не раздается:

– Что ты сказала? – скрипящий шепот мне в ухо. – Откуда ты можешь знать такого, как Троицкий?

Вот и что теперь делать? Лера, в свои годики пора бы уже научиться сначала думать, а потом говорить!

У-у-уй, дура, Совина!

– Рассказывай давай! – приказ Эллочки, и мне ничего не остается, только выложить все как на духу. Покаявшись в том, что “сбежала с задания”, наврала про Мирона, и кульминацией моей истории стало разоблачение личности незнакомки.

– Вот… так вот, – ставлю точку в своем монологе.

Даже думать не хочу, каким образом мне эта история аукнется! Эллочка же может по новой запустить статью, в этот раз обличая действующие лица. Но это я понимаю уже опосля.

Офигеть, конечно, я могу попасть на страницы журнала. Только вот не в качестве автора статьи, а в качестве участницы.

М-да.

Я говорила, что язык мой – враг мой?

– Элла Робертовна, вы тут? – спрашиваю, когда отсутствие ответа становится слишком невыносимым. И я ожидаю услышать что-то вроде: Лера, ты дура, или: Совина, я тебя поняла, конечно, ты не можешь шпионить за Троицким. Но слышу:

– Так это же прекрасно! – еще больше радости в тоне мегеры-редактора.

– Что… простите?

– Я говорю, прекрасно! Значит, ты уже неким образом входишь в его круг доверия.

– У нас был секс, а не задушевные беседы! – рыкнула я возмущенно, подскакивая на ноги.

– Ой, да брось! Раскрой глаза. Если бы Мирон хотел, он бы просто выставил тебя уже на подходе к его кабинету! Так что, да, Валерия, теперь ты еще больше подходишь на эту роль. Он тебя “потенциально” знает, а значит, будет меньше всего ожидать от тебя подвоха. С твоим резюме мы постарались, о том, что ты работала по специальности, никто не знает. Так что, дерзай, моя девочка.

Ну, надо же, уже и “моя девочка”, зашибись! Покаялась, называется. Лучше бы я вообще просто молча уволилась.

– Может, все-таки вы отправите к нему в помощницы ту же Светку?

– Эту малолетнюю курицу с мозгом размером со спичечный коробок?

Коробок не коробок, а вот козла Славу это не остановило!

– Нет уж, – тем временем продолжает Эллочка, – давай, вытирай сопли, Совина, и начинай работать. Подберись к Троицкому еще ближе, залезь под кожу, узнай его секреты, его слабые места, чем живет, как живет, быть может, даже с кем… живет, – опять ее фирменный тонкий намек, от которого передергивает. – И после возвращения в штат тебя однозначно ждет место моего заместителя.

– А как же…

– Без “а как же”. Все, я на тебя очень рассчитываю, не подведи меня.

– Но если…

– А если подведешь, то у меня есть не только связи, но теперь и компромат на тебя, Совина. Думаю, ты бы не очень хотела мелькать в журнале в позорной статье, которую я одним щелчком пальцев могу тебе организовать. Я права?

Лера-Лера, ты попала. Искусство вовремя заткнуться – это то, чему нас так часто учит жизнь и чем я не владею совершеннно!

Эллочка выдала еще пару “мотивационных фраз” вроде: никому ты не будешь нужна, я тебя уволю, и подумай о жизни без заработной платы, Совина, а потом, довольная собой, отключилась.

Я еще какое-то время пялилась на потухший экран, мысленно проклиная и бал-маскарад, и Троицкого, и свое начальство. Но, в конце концов, когда ты не можешь изменить ситуацию, остается только ее принять.

Ну, или на крайняк, заставить Мирона меня уволить. Самолично. А почему бы и нет? Вряд ли он будет держать в личных ассистентах вечно все забывающую, нерасторопную, недисциплинированную девушку-катастрофу. А я могу! Что-что, а дурочку включить – это запросто! Иногда мне кажется, она вообще во мне “не выключается”…

Да и если я “вылечу” с места работы, то и Эллочке мстить мне будет не за что. Пожму плечами, мол, так случилось, я не виновата.

Так что, не время раскисать. Лучшей пойду и куплю себе с горя новые туфли, а к ним обалденную сумочку!

А что?

У меня теперь целых две работы, могу себе позволить такую маленькую трату, для большой радости нашей девчачьей шмоточной души!

Глава 12. Лера и Мирон

Лера

День прошел в моих метаниях по магазину.

На одной паре туфель и сумочке дело не остановилось. Мой калькулятор в голове сломался на первом же строгом красном офисном платье. На пол закапала слюна, а в голове красной мигающей табличкой загорелось “хочу”.

Я такие никогда не носила и носить не собиралась, но тут же утащила его в примерочную. И о, боги! Этот потрясающий V-образный вырез, открывающий мои тонкие ключицы и длинную шею… а еще оно потрясно обтягивает мою упругую попу, прокаченную часовыми тренировками в зале… и открывает стройные ножки… м-м-м. Куда в таком ходить? Форма одежды у нас в журнале свободная, и честно говоря, я бы не рискнула появиться там в таком платье, но я все равно не устояла.

Я его купила.

Для пары дней работы на фирме Троицкого само то! Смотрится ужасно сексуально и невероятно провокационно, думаю, Мирон оцен… нет. Стоп! Ты купила его для себя, Совина, а не для Мирона!

Но в таком наряде он точно меня запомнит!

Это была моя первая слабость.

За ней была вторая, третья, четвертая…

Потом я уже просто сдалась и сбилась со счета, конкретно обновив свой гардероб, и вышла я из ТРЦ пару-тройку часов спустя с целыми пакетами, набитыми обновками.

Ругая себя за несдержанность и конкретно выходящие за рамки бюджета траты, потопала домой. Продолжив день жалобным скулежом по телефону Соньке в ухо, которая от души похохотала, узнав, с кем я “спуталась” в вечер бала-маскарада, и которая оказалась категорически против моего плана по доведению Троицкого до моего увольнения.

– Ты совсем с ума сошла! – воскликнула подруга, оглушив меня своим высоким визгливым голоском.

– Почему это? С ума я сойду, если и правда буду за ним шпионить! С такими серьезными людьми шутки плохи, Соня.

– Ну, такой мужик положил на тебя глаз, Совина, воспользуйся этим!

– И ничего он не положил, – вяленько запротестовала я с глуповатой улыбкой. Уж не знаю почему, но мысль, что я “любопытна” Мирону, теплом отдавалась в груди.

– Ага-ага, сама-то в это веришь?

– Так, я не поняла, ты решила меня сосватать Троицкому? У него таких, как я, вагон и… еще один вагон! – сказала я, разобидевшись на саму себя и забравшись в кровать с ведерком мороженого.

Вечер, перетекающий в ночь, прошел за просмотрам какой-то слезливой мелодрамы, которую показывали по всем известному каналу на нашем телевидении.

И я ведь терпеть не могу такие фильмы! Меня всегда больше прикалывали ужастики или боевики, но вчера матрица дала сбой, и я глотала слезы, уснув в разбитых чувствах.

Утро же нового дня началось задолго до звонка будильника.

Меня как будто включили. Глаза открылись и закрываться снова не желали, как бы я их не уговаривала.

Моему организму было глубоко фиолетово, что у него сегодня первый рабочий день на новом месте. Он до ужаса сильно и очень неожиданно захотел свежей капусты.

Первая мысль: может быть, “прекрасные дни” на подходе? Ну, те самые, когда хочется сдохнуть, свернувшись калачиком под тремя одеялами в темной норе.

Я даже, щурясь в темноте, залезла в календарь на телефоне, пытаясь вспомнить, а когда в прошлый раз ко мне приходили эти “монстры”. Но хоть убейте, вспомнить не смогла, но вообще мне свойственно гастрономическое извращение в женские дни.

И все бы ничего, но ситуацию с капустой усугубляло то, что ее у меня дома не было.

Я честно пыталась сопротивляться своим желаниям и убила на это почти четверть часа, пока не поняла, что бесполезно. Поэтому пришлось встать и топать в половину пятого утра в ближайший круглосуточный супермаркет за капустой.

Надо ли говорить, что полусонная женщина на кассе посмотрела на меня, как на инопланетянку? Пикнула штрихкод и спросила:

– Это все? – таким тоном, что я еле устояла, чтобы к капусте не добавить еще и какую-нибудь вредную шоколадку, которые в изобилии были навалены на кассе.

Сдержалась. Кивнула. Зачем-то добавила:

– Борщ готовлю. Капусту забыла.

Какой черт меня за язык дернул, не знаю, но мне кажется, продавщица даже перекрестилась мне вслед.

Зато я, рассчитавшись, довольная потопала домой. А уже там оккупировала кухню и, усевшись на стул с ногами, в предрассветной темноте хрустела капустными листьями, едва не “помыкивая” от удовольствия.

Доспать до звонка будильника мне, как итог, удалось всего час, но вопреки своему ночному “променаду”, проснулась я как никогда бодрой. А что радовало больше всего – меня не мутило.

Я не сорвалась с кровати в “объятия” унитаза, и это, пожалуй, придало мне некоторой уверенности в сегодняшнем дне.

Я порхала по квартире, как бабочка, с воодушевлением выбирала офисный наряд и вообще ругала себя за вчерашнюю слабость перед Эллочкой, уверяя свое внутреннее “я”, что не так страшен черт, как его малюют.

Правда, такого настроя мне хватило ненадолго.

Вся решимость меня покинула, когда я вновь переступила порог дорогого бизнес-центра. Поджилки затряслись, когда поняла, что от Троицкого и работы его личной ассистенткой меня отделяет всего сорок восемь этажей.

Но как оказалось, и того меньше, потому что, как только я получила на стойке оставленный фирмой пропуск для меня и шагнула к лифтам, двери одного из них разъехались.

Сердце екнуло.

Откуда с грозным видом вышел Мирон.

И почему у меня такое ощущение, что мне сейчас влетит? Это паранойя? Или и правда, слишком решительный шаг у мужчины?

Он буквально весь подобрался, спина натянута, как будто металлический прут проглотил, а руки раздраженно прячет в карманы черных на сегодня брюк.

Недоволен. Только вот чем?

Ой, а вдруг он узнал про мою “миссию”?!

Я даже подскакиваю на месте.

А вдруг… он спустился, чтобы уволить меня прямо здесь в фойе, на глазах у зрителей, и даже на порог своего офиса не пустит мерзкую предательницу Леру?!

Вдруг…

Ох, черт, сейчас будет такой позор, Совина! Вот как чувствовала, что надо было бежать сломя голову еще вчера! Сейчас мне влетит. Точно.

Мирон осматривает просторный зал, и его взгляд, выцепив меня среди снующих мимо людей, фокусируется на мне. Пробегает сверху вниз по красному секси-офисному платью, и… мужчина идет в мою сторону.

Мирон

– У нас проблемы.

Семь часов утра.

Я только открыл глаза. Хотя нет, я еще их даже, млять, не открыл! А уже слышу от Костяна в трубке, что “у нас проблемы”.

Вот вам и доброе утро.

– Твоя проблема не могла подождать еще хотя бы час?

Костян – отличный друг, идеальный финансовый директор, максимально ответственный работник и запредельно свободолюбивый по жизни мужик, но при этом еще тот паникер. Для него даже закончившийся стержень в шариковой ручке мог стать армагеддоном.

Коллектив это знал. Я тоже. Поэтому даже пальцем не пошевелил, пока не услышал на том конце провода:

– Конечно, если ты сумеешь найти модель для съемки нашей новой коллекции за час, то можешь продолжать мять матрас, дружище.

Вот тут уже шестеренки в голове закрутились. Со скрипом, но все же, до меня начало доходить услышанное.

– Что значит, “найти за час”? Отдел рекламы уже месяц назад как утвердили одну из девушек. Первоклассная модель, с идеально подходящими под нашу рекламную компанию параметрами. О чем речь?

– Твоя “идеальная модель” сломала руку. Прикинь, как не вовремя! – язвит дружище, посмеиваясь, но, судя по тону, Костян уже на грани истерики. – А как ты себе представляешь рекламу ювелирной коллекции на модели со сломанной рукой, Мир?

Дерьмово, если честно.

И да, это действительно проблема. Мы эту-то модель искали почти два месяца. Перебрали сотни вариантов, но все, что устраивало отдел рекламы, не устраивало меня. Слишком замылено, заезженно, и приелось. На какой баннер, в какой журнал не плюнь – одни и те же лица.

– И что, там совсем без вариантов? – усаживаюсь на постели, потирая заспанные глаза.

– Мы браслеты с кольцами ей куда, на шею будем цеплять?

– Может быть, одной рукой обойдемся?

– Это ты, Мир, в случае голодного на баб года одной рукой обойдешься, а наша новая коллекция нет. И если тебя не устроит в кадре синяя рука или гипс, то поднимай свою задницу и дуй в офис. Будем решать, кого брать на замену.

– Позвони Анжеле, пусть собирает срочное совещание. Через тридцать минут буду.

– Жду, – выдает Костя и бросает трубку.

Господи, какая у меня голова тяжелая.

Обычно я утрами уже как огурчик, но вчера кое-кое как угомонил свою бурную фантазию, которая после появления Леры в моем офисе слетела окончательно с катушек. Уснул уже под утро, зарывшись по уши в присланном мне досье на нее.

А там было, что почитать. Начиная с ее школьных лет и до того момента, как Совина переступила порог моего кабинета.

Я узнал многое. Сначала разозлился, но потом здравый смысл взял верх. Да и, откровенно говоря, мне стало чертовски любопытно, чем все “это” закончится.

Одно осталось неизменным: я до сих пор, и даже в тысячи раз сильнее, ее хотел! До гудения в теле. Зажать где-нибудь в темной подсобке нашего офиса и вспомнить, какие на вкус ее губы. Горячий острый язычок и мягкая, нежная, словно бархат, кожа под моими ладонями. А попа?

Стоит только подумать о попке в юбке… твою мать! Ну, все. Он снова стоит, млять!

Лучше вообще не думать о ней в таком ключе. А то управления с верхней головы плавно перетекает в нижнюю. А я не смешиваю работу и личную жизнь. И уж тем более не собираюсь идти, как собачонка, на поводу у физических потребностей!

Все. На хер!

Пришлось, собрав всю силу воли в кулак, выгнать из башки образ Совиной, поднять свое бренное, не выспавшееся и ноющее тело с кровати и тащить его в душ. А уже оттуда сразу же прямым рейсом в офис. Даже не закинув в себя спасительную чашку зубодробительно крепкого кофе.

Дермовое утро…

От совещания оказалось мало толку.

Идей ни у кого не было, все, как и я, клевали носом без “дозоправки” и едва что–то соображали, хоть время уже и подбиралось к девяти.

Еще немного, и офис “заголдит” рассеивающимися по своим рабочим местам работниками, а мы до сих пор сидим и впятером плюем в потолок в малом конференц–зале. Я, Костя, Анжела, Стас – наш креативный директор – и Миша. Гений-фотограф, он, пожалуй, единственный в нашей компании пытается придумать хоть что-то стоящее.

– А если попробовать найти модель начинающую? – выдает Миша, – сколько у нас этих агентств в городе, хоть одну да найдем.

– Долго, – цокает Костя.

– И дорого, – откинулся на спинку стула Стас.

– А у нас нет варианта лучше! – замечаю я, подхватывая со стола портфолио той девушки, с которой сегодня должна была состояться съемка.

Пролистываю “работы” с ее участием, мельком просматривая снимки. Останавливаюсь на ее естественном, без прикрас, фото. Не типичное, но миловидное, слегка угловатое лицо, острые скулы, прямой аристократический нос, пухловатые бледно-розовые губы, яркие зеленые глаза и длинные темные роскошные волосы.

Внешне дерзкая девочка с немного грубыми чертами, а взгляд мягкий, как у покорной лани.

Пролетает в голове мысль, что кого-то она мне очень напоминает, но кого, не пойму. Специфический макияж и бесчисленные парики сбивают с толку.

Но нам нужна была именно такая. Натуральная максимально. Цепляющая взгляд.

Но птичка сорвалась.

– Вот еще есть новые работы, – появляется в кабинете отлучившаяся Анжела. – Мы их не просматривали, потому что заявки пришли уже после того, как мы подписали контракт с Мадиной. Но может…

Может.

– Давай сюда.

И началось все по кругу.

Пересмотрев снова с десяток портфолио, присланных нам, мы даже позвонили парочке более-менее подходящим вариантам, но, естественно, экстренно найти модель не так просто. У большинства съемки и контракты расписаны на годы вперед, что уж говорить про часы.

Кстати, о них, о часах.

Бросаю взгляд на наручные, скоро Лера придет. Если, конечно, не решит сбежать и уйти в подполье. Хотя моей решимости лицезреть это очаровательное личико хватит и на то, чтобы завалиться к ней домой. Зачем? Кто бы мне сказал.

Только за работой я успел про нее забыть, как новая мысль о девушке снова простреливает странными ощущениями радости от макушки до пят. Осталось заскулить и завилять хвостом от радости. Собака, блин!

Что со мной вообще творится последние дни? Неужели серьезно отсутствие секса в жизни может сказываться таким образом? Почему меня тогда на других бабах в нашем штате не клинит? Вот Анжела, например…

Разваливаюсь на стуле, как бы невзначай пробегая глазами по строгому брючному костюму персикового цвета секретарши. Немного угловатой, но стройной фигурке, длинным ногам от самых ушей, выпирающим ключицам и уложенной волосок к волоску прическе. Блондинка. С недавних пор я, оказывается, не люблю блондинок. Да и… костлявая Анжелика слегка. Попы нет, грудь тоже приказала долго жить. За что там вообще держаться?

Зато перед глазами тут же всплывает картинка с Совиной в главной роли, И мои широкие ладони на ее ягодицах… Млять, Мирон, твою мать, Александрович!

Мое “невзначай”, видимо, сильно затянулось, потому что Анжела под моим взглядом заерзала и, покашливая, спросила:

– Мирон Александрович?

– Кхм, да? – пришлось подтереть капающие на пол слюни и снова включить режим “генерального”.

– Все хорошо?

– Более чем. Так что, на чем остановились, парни?

– У нас есть еще сутки, максимум. Отодвинем съемку на завтра. Будем искать.

– Надежда умирает последней, – философски заметил Костян.

– Ладно, если что, я в своем каб…

– Через час у вас встреча в ресторане, – перебивает меня Анжела.

Черт! А про это-то я совсем забыл.

– А в два часа вас жду на производстве. А потом у вас… – не унимается блондиночка, продолжая тараторить.

В общем, если кратко, весь мой день в разъездах. Времени, чтобы показать Лере офис, нет совершенно, хорошо, если мы до работы доберемся к вечеру. А в том, что она поедет со мной, даже не сомневаюсь.

– Надеюсь, это все? – выслушав хренову тучу задач, поднимаюсь с места, накидывая пиджак. – Могу ехать? Скинь мой график на рабочий телефон, передам его Совиной.

– Не все, – это уже Костян, – еще у нас проблемы с рабочей бригадой в новом салоне. Они… смотались.

– Опять?! – вот тут я аж озверел, мое мнимое спокойствие начало трещать по швам, а голос сорвался на позорный рык. Такой, что Анжела вжалась в стул, практически с ним слившись.

– Костян, скажи, что это неудачная шутка!

Да ё-мое, хоть что-то сегодня будет хорошее!

– Опять, – кивает Костян, разводя руками, мол, ну, чего не бывает.

Бывает. Но не два раза за один месяц!

– Мы только неделю назад нашли новую фирму подрядчика! Я, твою мать, сколько буду бегать за ними? Мы этот гребаный салон уже полгода открыть не можем! Они снова нам срывают все сроки, что за…

– Думаю, было бы неплохо все это высказать им.

И выскажу. Как поеду и как разнесу по кирпичикам их дурацкую контору!

Обычно я в такие дела не лезу сам, для этого у меня дохреналион замов и помощников. Но сегодня… точка кипения была достигнута. Мало того, что модель оказалась нерасторопной курицей, сломавшей руку прямо накануне съемок, так еще и эти… клоуны, потерявшие свой цирк.

Из конференц-зала я вылетал злой, как черт. Заскочив в своей кабинет, понял, что Совиной нет, значит, перехвачу ее в холле.

Сгреб нужные мне документы и полетел вниз, предупредив водителя, чтобы готовился выезжать.

Внутри все кипело, и мне срочно требовался кофе и, возможно, плотный завтрак. Пока я кого-нибудь не убил. Или не съел.

Двери лифта разъехались и я, окинув взглядом холл, сначала растерялся, поняв, что время уже девять- ноль-одна, а Валер-р-рии, чтобы ей пусто было, нигде нет.

Уже хотел хвататься за телефон, но тут взгляд выцепил ее в толпе спешащих по рабочим местам офисных тараканов.

Твою ж, Лера!

Она тоже решила надо мной поизмываться, напялив это красное платье? Она же просто охренеть, как заставляет мужскую фантазию работать. А обтягивает? Каждый, блин, изгиб. Каждую приятную глазу “выпуклость”. Лера, блин!

Я хотел взять ее с собой? Теперь можно об этом забыть. Ничем хорошим поездка в одной машине с ней в этом наряде не закончится. Я взорвусь. Или накинусь на девчонку, как животное.

Черт!

Отправлю ее к Анжеле. Пусть прочитает нотацию “новенькой” о том, в каком виде ходить на работу категорически запрещается. Иначе встанет весь офис. Мужская его часть. И в прямом, и в переносном смысле.

Собрав силу воли в кулак, напомнив себе, что я ее грозный руководитель и вести себя должен соответствующе, двинулся в сторону замершей Совиной.

Шаг за шагом решимость отчитать ее за такой секси-наряд, который, надо сказать в защиту девушки, ни капли не выходил за рамки рабочего этикета, росла. И неважно, что это все вина моего воспаленного от длительного воздержания мозга и прочих частей тела!

Видимо, мои эмоции живо отражались на хмуром лице. Потому что девушка смотрела на меня испуганно, будто сам дьявол движется к ней навстречу, и это было, мягко говоря, странно, но зато лихо остудило мой пыл.

Когда между нами осталась пара шагов, появилось ощущение, что Лера вздрогнула. Я даже притормозил. Она хлопнула своими ресничками, взмахнула руками и… пошатнулась. Я на автомате успел сделать всего шаг, как девушка свалилась прямо мне в руки без чувств.

Зашибись просто!

Впервые при виде меня девушки падают в обморок.

Глава 13. Лера

Лера

– Вы опоздаете на встречу, Мирон Александрович! – слышу возмущенное восклицание секретаря Анжелы.

– Я знаю! – раздается следом рык Троицкого.

– Что с ней такое, Мир? – вступает любопытный третий участник немой сцены под названием “Лера в обмороке”. Его я, кстати, слышу впервые, и его обладателя знать не знаю. Но, судя по почти что панибратскому обращению к Троицкому, это либо его хороший друг, либо человек, по рангу близкий Мирону.

Интересненько.

– Понятия не имею. Подошел, а она побледнела и сознание потеряла.

– А я говорил тебе: держи рожу проще, а то вон, барышни уже в обморок падают.

– Иди, а! Шутник, твою бабушку!

– Может быть, у нее просто давление подскочило? – вступает четвертый незнакомый мужской голос.

– Или нервное?

Пятый? На этот раз нервный женский.

Да сколько их тут?! Они сюда, в кабинет генерального, весь офис привели, что ли?

Я возмущена до глубины души!

– Ну-ка, все немедленно разошлись по своим рабочим местам! – рыкнул Мирон, оказавшийся со мной солидарным.

Послышались охи-вздохи, топот, и кабинет опустел. Почти. Не совсем.

– Она хоть дышит? – писк Анжелы.

Нет, блин, перед вами уже хладный труп, пока вы тут языками чешете!

А если серьезно, то я покорно лежу, куда Мирон положил, и даже пальчиками не шевелю. А еще и правда не дышу. Или стараюсь, по крайней мере, изображать бездыханное бревнышко, хоть с каждой секундой это становится все труднее и труднее делать. В спину что-то больно упирается, не то ручка, не то журнал, а шея затекла. Ноги и подавно не чувствую, онемели совсем, в скрюченном подогнутом состоянии.

И да, надо мной собрался целый консилиум, а я в трезвом уме и здравой памяти. И вообще в обморок я не падала и сознание не теряла. Просто когда Мирон так уверенно и с таким грозным взглядом летел в мою сторону, я испугалась.

Нет, ну, а что? Я хоть и лелеяла надежду, что Троицкий самолично меня уволит, избавив от позорной участи шпиона, но камон! Уволить в первый же рабочий день, даже не пустив меня на порог кабинета – это позорно вообще-то! Все мое естество взбунтовалось, а еще не на шутку запаниковало там, в холле. Поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как грохнуться в объятия сильного, стильного и красивого Мирона, изобразив нежную робкую девицу.

Мне показалось, что моя неожиданная потеря сознания – самый лучший способ “сгладить углы”. Осталось теперь только выпутаться из неловкой ситуации и не сплоховать.

– … где у нас нашатырь? – начало фразы я пропустила, выныривая из мыслей на требовательном и слегка испуганном голосе большого босса. – Анжела?

– Сейчас. Минутку.

Хлопнула дверь. Видимо, секретарь сломя голову побежала искать бедной Лере нашатырь.

– Мир, и правда, опоздаешь на встречу, – снова этот незнакомый мужской голос “номер один”, – Рябов ждать не будет, он мужик вредный. Хрен мы потом от него дождемся поблажек.

Ответа “Мира” я не слышу, только невнятный бубнеж и вздох. Зато чувствую, как неуютный кожаный диванчик рядом со мной прогибается. Моей щеки касается теплая, немного грубоватая ладонь. Мужская. Готова поспорить на свои слабые актерские таланты, что это Мирон присел сиротливо на самый краешек.

Его парфюм ударяет в нос, приводя в чувства лучше любого нашатыря. Приходится приложить максимум усилий, чтобы не вздрогнуть от гордо промаршировавших вдоль позвоночника мурашек.

– Щеки совсем холодные и бледные, – слышу тихое.

Пальцы мужчины касаются, осторожно поглаживая, щеки, откидывают прядь волос, упавшую на лицо.

Я умерла. Честно-честно, мне кажется, что я уже умерла! Мое сердце сделало кульбит. Настолько это прикосновение было трепетным и нежным. Поэтому я такая холодная и, как вампир, бледная.

– Иди давай, мы сами разберемся.

– Точно справитесь, Костя?

– Издеваешься?

Издевается Троицкий или нет, я не поняла. Желание открыть один глаз и подсмотреть с трудом подавила.

– Может, надо вызвать скорую?

Э-э-э, нет! Вы что, какая скорая?!

– Иди уже, Ромео. Ничего с твоей Валерией не случится. Она просто переволновалась. Первый рабочий день да еще и в твоей компании, у-у-у…

– Да ну тебя.

Судя по звукам и ощущениям, Мирон встал и, бросив непреклонным директорским тоном:

– Вернусь через пару часов, Анжеле скажи, чтобы отменила встречу на производстве, съезжу к ним завтра, – ушел.

Еще пара долгих напряженных секунд, и второй мужчина по имени Костя вышел, ругнувшись и, как я поняла, отправившись на поиски потерявшейся Анжелы. Видимо, найти аптечку в этом бизнес-центре все равно, что иголку в стоге сена.

Все, пора заканчивать ломать комедию и “воскресать”.

Я опасливо приоткрыла один глаз. Огляделась. Вокруг было пусто, и я действительно была в кабинете Мирона. В том самом, где вчера проходило собеседование.

Поерзала, поморщившись от ломоты во всех конечностях, и села на диванчик, одергивая чуть задравшийся подол платья.

Нет, все-таки играть мертвых барышень – это не мое. Надо взять на заметку.

Покрутила шеей, чуть разминая, и пригладила сбившееся на голове гнездо из волос. Затем медленно поднялась на ноги, тут же, уже по-настоящему покачнувшись.

– О-о-опс! – взвизгнула и плюхнулась пятой точкой обратно на диван. Кабинет перед глазами закружился, и картинка поплыла. Вот это новости!

Вспомнилось, что ела я последний раз только капусту посреди ночи, и сразу стало понятно, что мне бы срочно чего-нибудь зажевать. Желательно с кофе.

Но не успела я и в себя прийти, как в двери влетел мужчина со стаканом воды, бутыльком валерьянки и нашатырем, но увидев, что “больная” почти что не больна, завис, не доходя диванчика всего пары шагов.

– Добрый день, – вежливо улыбнулась я.

– Валерия? Как вы себя чувствуете?

– Эм, сносно. Только вот слабость легкая в ногах, и кабинет кружится, а так жить буду.

– Валерьянки?

– Лучше кофе и круассан, – выдаю с ходу, не успев прикусить язык.

Мужчина сначала хмурится, потом щурит свои красивые голубо-зеленые глаза, а потом расплывается в плутоватой улыбке.

– Шутишь, значит, в порядке.

Потрясающее умозаключение.

– Я просто не успела утром позавтракать. Упадок сил, – пожала плечами, делая очередную попытку подняться. Только теперь уже с помощью подхватившего меня под локоть блондина.

– Я Костя. Вернее, Константин Сергеевич, – тянет руку мужчина, – финансовый директор на фирме и близкий друг твоего начальства.

Судя по открытому лицу и живой мимике, улыбке и хитрым глазам, мужчина тот еще бабник и очаровывать дам умеет на раз-два. Правда, для меня с Мироном он и в сравнение не идет. Располагает к себе, но разве что исключительно как друг и приятный собеседник. Думаю, мы могли бы с ним подружиться.

– Валерия, – пожимаю протянутую ладонь, – Никитична, – улыбаюсь, – Совина. Новая личная ассистентка Мирона Александровича, но думаю, вы и так это уже знаете.

– Что ж, Мирону очень повезло с ассистенткой, – ухмыляется мужчина. – Ну, так что, идем пить кофе и есть круассаны? Тут на пятьдесят пятом этаже потрясающий ресторан.

– Эм… – я зависла, не зная, что на такое поистине заманчивое предложение ответить. Желудок уже рвался на пятьдесят пятый этаж, взяв под контроль управления ногами, а вот голова замешкалась, соображая, как это будет выглядеть, если я в первый же свой рабочий день вместо того, чтобы вникать в азы, пойду с финдиректором “чаи гонять”.

Константин Сергеевич, видимо, заметил мое замешательство и, миролюбиво подняв руки, сказал:

– Ничего личного, тебя надо привести в чувства до возвращения Мира, а я пока введу тебя в курс дела. Расскажу, что и как у нас здесь устроено, что входит в твои обязанности, потом могу познакомить с коллективом. Тебе как личной помощнице Мирона придется контактировать если не со всеми, то с большей частью штата.

– Да?

– Да, – мужчина машет рукой со стаканом, в котором опасно булькнула вода. – Ну, так что, идет?

Если я еще и сомневалась, то всего пару жалких секунд, пока желудок не заскулил.

– Идет, – киваю, соглашаясь исключительно потому, что мне срочно нужно поесть, пока и правда не свалилась замертво.

– Только давай договоримся, вне работы я – Костя. Не люблю, когда мне ВЫкают. Договор?

А почему бы и нет? Я тоже не люблю, когда ко мне обращаются Валерия Никитична. Тем более, судя по всему, Костя – рубаха парень, и строить сурового босса из себя не будет.

– Договор.

Ресторан оказался шикарным. Надо ли говорить, что в таких я в жизни не была и вряд ли еще побываю? Обычному рядовому журналисту-шпиону такие обеды и ужины точно не по карману. Увы и ах!

Единственным минусом был стойкий запах жареной рыбы, доносившийся из кухни, что в таких лакшери-местах очень странно. То ли у меня обострился нюх из-за голода, то ли вентиляция на пятьдесят пятом этаже оставляла желать лучшего, но стоило только войти, как “аромат” ударил в нос со всей силы, и я, не сдержавшись, поморщилась.

– Не любишь рыбу? – заметил сей немилый жест мой “спутник”.

Ну, как не люблю? Обожаю вообще–то! Но сегодня на голодный желудок она вызвала в моем организме странную реакцию: отвращение на грани с легкой тошнотой.

– Предлагаю тогда сесть за дальним столиком у окна? – не дождавшись моего ответа, улыбнулся Костя.

Я против уж точно не была. Кивнула и, ведомая финансовым директором Мирона, потопала в предложенный мне “угол”. А потом так же чинно уселась на по-джентельменски отодвинутый для меня стул.

Костя – мужчина был решительный и, пока я глазела на аскетичную обстановку зала и разглядывала немногочисленных посетителей ресторана, забурившихся сюда на поздний завтрак, сделал для нас обоих заказ “на свой вкус”.

А стоило официанту только исчезнуть, упер локти в стол, спросив:

– Ну, что, Валерия?

– Что? – не поняла я вопроса, захлопав ресницами. Да так активно изображая невинную дурочку, что главное – не взлететь. Как слоник Дамбо из мультика взлетал на своих ушах, я рисковала воспарить над столиком на своих ресницах, натуральных и длинных от природы.

– Как тебе наш офис? Коллектив? Мирон Александрович… как?

Горяч ваш Мирон Александрович – чуть не ляпнула я, да вовремя прикусила язык. Вряд ли Троицкий трепался направо и налево о своей мимолетной интрижке в вечер бала-маскарада. По крайней мере, хотелось бы в это верить.

– Честно говоря, я так и не успела всего рассмотреть. Второй раз я здесь, и все у нас идет как-то…

– Через одно место? – подсказал Костя, беззлобно усмехнувшись.

– Ну, что-то вроде.

– Наслышан я о вашем курьезном собеседовании. Весь офис трещал, что девушка ушла в футболке Мира. Это была сенсация, Лера, и знаешь, по-моему, ты его очаровала, – рассуждает вслух друг моего начальника, посмеиваясь. – Ну или взяла на слабо, потому что вообще-то он личную жизнь с работой не смешивает, а тут…

– А с чего вы… ты, – стушевалась под упрекающим взглядом мужчины я, – с чего ты взял, что здесь есть что-то личное?

– Да так. Знаю. Ладно, перейдем к делу, Мирон говорил, какие у тебя обязанности?

– Не успел.

– Кабинет-то хоть показал?

– Да когда?

Костю мой ответ, кажется, не сильно удивил. Мужчина усмехнулся, бросил на меня странный взгляд исподлобья и выдал беззаботное:

– На него это не похоже. Он у нас мистер “все должно быть идеально”, поэтому привыкай. Просто с ним, кстати, тоже не будет. А уж про его рабочий график вообще молчу! Целыми днями: встречи, разъезды, совещания, проверки, поэтому офис у Троицкого скорее как “перевалочный пункт”.

– Ты меня сейчас отговариваешь от этой должности?

– Я тебя предупреждаю, чтобы знала, к чему готовиться. Это разное.

– Учту, – киваю.

Костя хитро подмигивает, и как раз в этот момент к нам подходит официант с полным подносом, уставленным вкусностями. Как я только не свалилась в настоящий обморок при виде всего этого высококлассного великолепия – не представляю. Но уплетала вкуснейший крем-суп за обе щеки, запивая черным крепким кофе и заедая сладким маффином. Убийственное сочетание несочетаемого! Как подумаю – наизнанку выворачивает, но вкус… м–м–м!

Я маньячка.

Что со мной, блин, происходит?

Осталось начать арбуз есть с хлебом, как моя бабуля!

Пока я уничтожала еду, Костя успевал выдавать мне дозированно информацию об их офисе, фирме и коллективе в целом. И здесь было что послушать.

Оказывается, Троицкий – временный управляющий, а фирма ОАО “Т и Ко”, которая на рынке уже больше полсотни лет принадлежит его деду, потихоньку отходящему от дел.

В последние годы у старика не хватало сил вести такую мега-корпорацию, которая по праву считалась мастодонтом на рынке одежды и ювелирки, и поэтому родственник привлек к работе внука.

Обороты компании росли, сеть ширилась, производство набирало скорость и невиданные масштабы, а с каждым годом по всему миру открывались десятки новых магазинов и ювелирных салонов.

Но в последние месяцы все пошло на спад из-за нехватки здоровья у дедули Мирона. Троицкий-старший просто физически уже не вывозил работу с таким объемом информации, и тогда-то его внук и появился в России впервые. Взбаламутил общественность и навел шороху своим появлением в рядах ушлых журналюг, которые о нем знать ничего не знали!

Вообще, откровенно говоря, сколько я перерыла статей и сайтов во всемогущем гугле, но ничего не нашла: вся семья Троицких и их родня были людьми не медийными, и о них мало что известно. Секретность была их семейной “фишкой”.

Ну, так вот, бизнес же Мирона и основное место его работы были за границей, и пока непонятно, как надолго он задержится в столице. По логике вещей, как только наладит здесь производство, и поставит на место огромные бизнес-шестерни, то сразу же вернется к себе. И все… прощай, наше “сотрудничество”.

Я так долго на него работать, конечно, не собиралась. В идеале мне бы уложиться в пару недель, добыть Эллочке-стервочке что-нибудь ценное и свалить в закат, но все равно. Мысль о том, что Мирон однажды уедет, странно кольнула где-то слева. Не хотелось бы верить, что в сердце. Объективно ведь на это нет никаких причин! Правда?

Мы ведь и знакомы-то совсем ничего…

И вообще…

Глупо как-то получается, но я расстроилась, неожиданно даже для самой себя.

Скисла, как сказала бы ма.

Я отложила ложку, которой все это время уверенно “орудовала”, молча слушая, и, уставившись на Костю, спросила:

– Так значит, Мирон Александрович – наследник ОАО “Т и Ко”? – выглядело это так, будто я отчаянно пыталась найти способ его задержать. – Он единственный в семье внук или приемник?

– Не единственный.

– Рано или поздно его дед совсем отойдет от дел, и что тогда? Кому останется холдинг?

– Отец Мира далек от бизнеса, он больше по части искусства. Но у него есть сестра. Сама она в бизнесе ни бум-бум, но у нее есть сын на несколько лет младше Мирона. Мудозвон тот еще, если честно, – как-то совершенно по-свойски отмахивается Костя, – но дед у них мужик суровых правил. Ратует за родную кровь и даже бездаря второго внука наверняка не обделит вниманием, хоть толку от него и мало. Так что выбор будет между ними двумя.

Так-так-так, интересно, значит, есть еще один предполагаемый наследник? Уж не с этим ли связана главная “семейная тайна”? Наследство – это вообще тема вечная.

– Так что кому и что отойдет, пока непонятно, – Костя пожимает плечами, – Мирон – единственный разумный в семье приемник, скажем так. И если уж кто это место заслужил, так точно он.

– Если вопрос с его наследием фирмы не решен, зачем он взвалил на себя такую гигантскую корпорацию тогда? – все еще не могла я взять в толк, казалось бы простую вещь.

– Он максималист. И не мог бросить на произвол судьбы то, что строилось почти полвека.

– Почему второму внуку-мудозвону, – изобразила кавычки пальцами, – не вручить управление? Может, поумнел бы и ответственней стал.

– Вот именно потому, что он, – повторяет мой жест Костя, – мудозвон, поэтому и не вручили. Он скорее сольет капитал фирмы, развалив по кирпичикам все отрасли, включая добычу драгметаллов и производство, чем поумнеет.

– И все равно я не понимаю, какая выгода Мирону Александровичу! – подхватила я чашку с чаем, грея руки. Что-то опять я мерзну. Точно вампирша.

– И не надо. Твоя работа максимально облегчить ему рабочий день и переложить на себя обязанности по дому.

– То есть?! – аж взвизгнула я. – Я в уборщицы или горничные не нанималась!

– Да тебе и не надо, – смеется Костя, – просто появляться время от времени у него дома и строить клининговую службу. А еще вроде он уволил своего повара, но с этим лучше вы сами разберетесь. Плюс в твои обязанности входит сопровождение нашего генерального на всех встречах, ужинах, приемах, планирование его рабочего дня и так далее по списку. Вся его жизнь под твоим полным контролем.

– Даже личная?

– Тем более, личная! – подмигнул мужчина, – ну, так что, еще не появилось желание сбежать?

Сбежать? Нет. Упасть в обморок снова? Да.

Голова откровенно пухла от полученной информации, но я коротко кивнула, уничтожив остатки десерта, и уверенно сказала:

– Думаю, я справлюсь.

Хотя кому я вру? Меня бросало в холодный пот, стоило только представить, сколько всего на меня свалится, начиная с сегодняшнего дня. А еще это сопровождение Троицкого везде и всегда пугало до мурашек.

Это же весь день с ним, весь день рядом!

Хотя, с другой стороны, это тысяча и один шанс найти на него что-нибудь компрометирующее как можно быстрее. Права была Эллочка: должность личной помощницы такая, что ближе и не придумаешь, чтобы к кому-либо подобраться.

Вот только я до сих пор не была уверена, что собираюсь шпионить. Совесть моя меня потихоньку подгрызала, оттачивая свои острые зубки.

Проще, честно, было уйти из журнала, чем следить за Мироном.

Но теперь у Эллы Робертовны, благодаря моему болтливому языку, есть на меня компромат, которым она может меня смешать с грязью на раз-два. И вот что бедной Лерочке-девочке делать? Как жить дальше-то?

Боже-е-е! Как все сложно!

Нет, вот куда ты только влезла, Совина?

За разговорами завтрак наш быстро подошел к концу. Костя вызвался проводить меня до кабинета. Заодно его и показать.

– Как твое самочувствие? – участливо поинтересовался мой спутник.

– Порядок.

– Готова включиться в работу? Через час-полтора Мир вернется в офис.

– Не уверена, но выбора у меня нет.

Только мы, продолжая болтать, вышли из лифта на “нашем этаже”, как прямо передо мной резко затормозил мужчина, чуть не врезавшись в меня и не сбив с ног.

Я успела только охнуть.

Повисла немая пауза.

Я смотрю на незнакомца в странной темной кофте и штанах цвета хаки, точно не по-офисному одетого, а он таращится на меня, прищуриваясь и откровенно разглядывая с ног до головы.

Б-р-р! Какой неуютный и сканирующий взгляд!

И только я собралась сделать шаг, обойдя странного мужика стороной, как он выпалил:

– Замри!

Что?

Это он мне?

Это я должна замереть?

Что за несусветная наглость?!

Хотя мозг протестует, а ноги безоговорочно повиновались.

Я перевожу взгляд с незнакомца на смеющегося Костю и обратно, но сдвинуться с места даже не думаю.

– Что происходит? Вы кто? – выдаю наконец-то возмущенно.

– Знакомься, Валерия, – отвечает мне Костя, – это наш фотограф Миша. Странный беспардонный тип, но фотограф от Бога. Вместо глаз два объектива, вместо мозгов кнопка затвора.

Хы-ы-ы.

А чего этот ваш “фотограф от Бога” Миша сейчас пялится на меня? Отступает на пару шагов, делает из пальцев “кадр”, щурится, морщится, что-то примеряет “на меня” и выдает:

– Да она же идеальная замена, Костян!

Что? Какая еще замена?!

Глава 14. Лера и Мирон

Лера

– Нет, нет и нет! – топнула я ногой.

– Лера!

– Валерия, ну, что вы упрямитесь?!

Дело было десять минут спустя после встречи с “фотографом от Бога” в коридоре у лифтов.

Я, спрятавшись за массивный рабочий стол своего нового кабинета, куда из коридора бежала быстро-быстро, сматываясь от преследователей с “идей-фикс”, стояла и отбивалась, как могла, от увещеваний троих мужчин.

Ну, ладно, двоих!

Костя смотрел на воодушевленных общей идеей Мишу и Стаса, скептически выгнув бровь. И явно их общего ликования не разделял. И это еще Мирон не приехал! Думаю, узнай он, что эти два брата-акробата задумали, вообще разорвал бы в клочья со злости. Ну, где я, а где модели?!

– Вы практически копия модели, сделка с которой сорвалась! – уговаривал Стас. Он, кстати, креативный директор на фирме Мирона. И появился здесь в качестве тяжелой артиллерии в поддержку Михаила.

– Я сказала, что я не хочу в этом участвовать.

– Да почему? – разводил руками горе-фотограф. – Ты видела свое фактурное лицо? А руки? Да они созданы, чтобы их фоткать на обложку каталога! Я уже представляю, как потрясающе в кадре будут смотреться кольца из новой коллекции на этих изящных пальчиках!

– Я не буду сниматься для журнала!

– Так это не только для журнала.

– Тем более не хочу сверкать своим лицом на баннере, на каждой второй остановке города!

– Грех прятать такое шикарное лицо.

– Лицо мое, что хочу, то с ним и делаю! – упрямо сложила я руки на груди, прямо встречая взгляд разочарованного Миши.

– Замечу, что я тоже считаю это провальной идеей, – вступил наконец-то в спор молчавший до этого Костя. – Мир не одобрит.

– Ну, у Мирона не так много вариантов, – фыркнул совершенно по-девчачьи Станислав. – Ты видел моделей, портфолио которых у нас? Косые, кривые, страшные и совершенно не вписывающиеся в концепцию нашей рекламной компании.

– Значит, надо менять рекламную компанию!

– За пару дней? У нас презентация на носу! Ты финансовый директор и лучше любого из нас знаешь, в какую это встанет “копеечку”.

– Значит, ищем модель, которая впишется.

– Так нашли уже! – выдает Михаил, снова щелкая фотоаппаратом, который притащил с собой сразу же, как только начиналась вся эта заварушка. Уж зачем? Не знаю. Наверное, хотел сделать пару “пробных” кадров и убедить меня, что я дамочка фотогеничная. И это да!

Но!

Было много “но”. Во главе которых маршировало “мне на фиг такой популярности не нужно”!

– И все равно взять в качестве главного лица коллекции Валерию – не самая лучшая идея. Она не профи, без обид, – добавляет Костя, поворачиваясь ко мне.

Я начинаю активно, как китайский болванчик, кивать.

– Я вообще-вообще не профи!

– Много ума не надо, стоять и улыбаться. Я тебя всему научу, – не сдавался Миша. Отчаянный, однако, парень. Симпатичный, но упрямый, как баран!

– Да вы понимаете, что Троицкий, даже если вы сделаете эти кадры, не пропустит их? Он попросту не одобрит, зарубит вам эту “компанию”, и мы поимеем только потерянный съемочный день и деньги, потраченные на аренду студии. Ах да, еще потрепанные нервы и знатный пинок под зад за свою инициативность! – кажется, Костя начинал закипать.

–Да он, когда увидит ее на готовых фотографиях, нам еще “спасибо” скажет! Ну, вот смотри, – подлетел ко мне Стас, прикладывая к лицу какую-то бумажку.

Я пытаюсь пятиться, но меня уверенно хватают за локоть, останавливая.

– Ну, идеально же!

Краем глаза я понимаю, что это “бумажка” – фотография. Видать, снимок из портфолио той самой модели, которая у них “сорвалась”.

Ну да, есть у нас что-то неуловимо схожее. Форма лица, пухлые губы и темные волосы. Но не настолько уж я ее клон, чтобы так убиваться, доказывая, что именно я им и нужна! Да сейчас куда не плюнь, каждая вторая похожа на эту дамочку.

– Стас…

– Костя! Ну что ты упрямишься?

– Троицкий будет в бешенстве.

– Мы Троицкому спасаем пару дней простоя и пару сотен тысяч, которые он потеряет, пока будет искать новую модель. А тут вот она, конфетка!

– Э-э-эй! – возмущенно выдала я. – Вообще то я сказала – нет, о чем вообще может быть речь?

– Мы ее накрасим, – словно не слышит меня этот самоуверенный Стас, – приоденем, хотя я думаю, даже ее красное платье смотрелось бы в кадре просто огненно! Да, Мих?

– Именно!

– Позы покажем, в кадр поставим, все условия создадим. Конкуренты потом слюни будут пускать на наши каталоги и локти кусать, не понимая, где мы раздобыли такой фактурный вариант с личиком молодой прекрасной богини.

М-м-м, богиня? А вот это уже прия-я-ятно, это уже как мед в уши и патока на сердце. Греет.

Так, стоп, Совина!

Не растекаться счастливой лужицей!

Какие на фиг фото?! Какой к черту каталог?!

– Я отк…

– Думаешь, надо попробовать? – перебивает меня Костя, с сомнением разглядывая мое лицо. Будто первые раз видит. Будто это не с ним мы почти час проторчали в ресторане.

Подождите, он что, сейчас сказал “надо попробовать”?

В смысле, попробовать?!

Неужели мой единственный человек из группы поддержки сдался?

Наверное, пора снова падать в обморок. Вот только прокатит ли такая “фишка” второй раз?

Объективно оценив ситуацию и представив себе эту картинку, понимаю, что нет. Не прокатит и даже, более того, будет выглядеть глупо и до ужаса абсурдно.

Поэтому набираю в легкие побольше воздуха и, чуть повысив голос, выдаю:

– Я думаю, что вы забыли спросить мое мнение! – шипя сквозь зубы, скидываю со своего локтя загребущую руку Стаса и отступаю. – Я сюда устроилась личной помощницей Мирона Александровича, но никак не моделью. Ты… вы же сами сказали, что я не профи, у меня не то что нет образования модели, даже и намека на него нет! Какое тут может быть «попробовать»?

– Лера, – примирительно поднимает руки Костя, – я тоже, как ты заметила, считаю это странной и вообще идеей завиральной.

– Но?

– Но ты могла бы нам очень сильно помочь. У нас реально патовая ситуация. Через неделю, в следующую пятницу, презентация новой коллекции, и она совмещена с благотворительным вечером у фонда, с которым Мирон уже много лет сотрудничает. С продажи этих изделий мы могли бы заработать хорошие деньги и большую часть из них отправить в этот самый фонд.

Блин, ну, нет же, это запрещенный прием – давить на жалость! С нами женщинами, хрупкими, сочувствующими и нежными созданиями, так нельзя! Мы сразу же отметаем все законы логики и здравого смысла и бросаемся очертя голову в омут под названием “жалость”.

Черт!

– Это жестоко! – выдала я пыхтя.

– Что именно?

– Так ты согласна?

Выдали одновременно Костя и Миша, думаю, кому какая фраза принадлежит понятно и без лишних слов. Первый в удивленно заломил бровь, а второй чуть ли не скакал от радости. Вот что значит: человека хлебом не корми, дай поработать.

– Мирон меня уволит за это! Еще и с позором в первую же рабочую неделю!

– Не уволит, – по-свойски приобнял меня за плечи Костя.

– Если что, я скажу, что вы трое меня заставили! – пригрозила я пальчиком каждому из улыбающихся мужчин, – всех троих сдам с потрохами и для убедительности еще с три короба навру, чтобы вам жизнь медом не казалась!

– Идет! – синхронно кивнула “могучая кучка”, пожимая друг другу руки. Как будто не на смертный приговор от генерального только что подписались, а выгодную сделку провернули.

Почему-то внутри зашевелилось сразу два ощущения: первое – я, похоже, влилась в коллектив, второе – что-то где-то меня дурят.

Мирон

После встречи в ресторане с Рябовым, на которую я чудом не опоздал и где мы наконец-то, спустя неделю мытарств, пришли к определенной договоренности, я помчал на объект. В салон, внутреннюю отделку которого мы уже месяц не можем закончить.

И благодаря не задавшемуся с самого утра рабочему дню, нагоняй руководитель фирмы подрядчика, срывающей нам сроки, получил более чем хороший. Лютовал и зверствовал я так, что даже не припомню, когда в своей жизни последний раз я настолько запредельно повышал голос и выходил из себя. Тем более при подчиненных или коллегах.

Мужику просто не повезло. Он попал под горячую руку.

Но зато я оказался в выигрыше, потому что этот ушлый хрен пообещал вернуться и выполнить все запланированные работы в кратчайшие сроки.

Я был доволен. А еще выпустил пар, который во мне накопился за это адское утречко.

Еще и Совина, что б ее…

Она упорно не желала выходить у меня из головы!

Мой мозг мыслями о девушке третировал меня все эти часы, что меня не было в офисе. Подкидывал картинки с Лерой, все еще валяющейся в своем соблазнительном красном платье в отключке у меня в кабинете, так что в итоге я накрутил себя до того сильно, что летел обратно на работу, как сумасшедший, подгоняя водителя.

Но там все оказалось более чем хорошо.

Даже подозрительно хорошо, я бы сказал.

Стоило мне только зайти в приемную, как навстречу из кабинета моей личной помощницы вытащила свои задницы небезызвестная на фирме тройка “Костя-Миша и Стас”. Те еще баламуты-затейники. Это как сбывшаяся школьная шайка хулиганов: поодиночке – безобидные создания, а все вместе – туши свет. И, судя по улыбкам, эти мартовские коты что-то задумали. А если учесть, что при виде меня все трое вытянулись по струнке, это “что-то” мне еще и не понравится.

Да и вообще, я в бешенстве от того, что они ошиваются рядом с моей Валерией!

– О, Мир, ты уже вернулся? – включает беззаботного весельчака Костян, – как встреча прошла? Контракт наш?

– Прекрасно прошла, – прячу руки в карманы брюк, перекидывая свой взгляд с одного на второго, задерживая его на третьем. Мишане нашем. Который стоит со своим любимым “фоторужьем” в руках, с улыбкой от уха до уха, что-то там рассматривая.

Заметив, что я пялюсь на камеру, он ее тут же прячет за спину.

– Ничего рассказать мне не хотите? – выдаю грозно, сведя брови на переносице. Ой, не нравится мне этот их настрой.

– Например?

– Например, что у нас с моделью?

– Моделью? – бледнеет Стас, – какой моделью? Нет никакой модели.

– Вот именно! – рычу, чуть ослабляя галстук. – Почему вы трое ошиваетесь в кабинете моей помощницы, когда должны мне искать модель, которой у нас нет?

Повисла пауза. После которой, мне показалось или эти трое дружно выдохнули, переглянувшись? Я прямо слышал этот тяжелый свист и следом за ним нервный, рваный смешок Михаила.

– А, ты про это, – отмахнулся с улыбкой мой креативный директор.

Ну, естественно, твою мать, про это! Что происходит? Почему внутри зреет чувство, что меня водят за нос.

– Так мы как раз это, – пожал плечами Костя, покачиваясь с пятки на носок, – кабинет Валерии твоей показали и пошли. Искать. Модель. Ну, ту, что…

– Я понял, Костян. Через час загляни ко мне, нужно утвердить смету на предстоящий банкет. И обсудить бюджет на ближайший месяц. Кое-где придется урезать расходы. И да, Стас, Миша, я все-таки надеюсь, что к понедельнику вы решите вопрос с каталогом. До выходных уже не успеем, перенесем съемку, но на следующей неделе пора запускать в производство рекламу и брошюры. А у нас там конь не валялся.

– Поваляется, – хохотнул Стас. – То есть, решим, Мир, – подобрался под моим взглядом креативный директор. – Не переживай.

От его “не переживай” переживать захотелось еще сильнее.

Но я промолчал. Будем считать, что проглотил “выпад” тройки своих помощников, прекрасно осознавая, что потом мне это попустительство аукнется. Остается только гадать, где и как.

Я мотнул головой, показывая, что вся троица может удалиться, и подошел к Анжеле, которая с немым испугом за всей этой картиной наблюдала.

Водрузил папку с документами на стойку, понаблюдав, как секретарь вздрогнула.

Да что за фигня-то сегодня происходит? Я что, зверь какой-то? То охи, то вздохи, одна вон в обморок падает, другая дрожит, как осиновый лист.

– Документы отдашь на подпись, а мне потом принесешь их копии. И что у нас с Совиной? Ты ей объяснила, что к чему и что входит в ее обязанности?

– Хорошо, сделаю. А Валерия… все в порядке, девушка пришла в себя. Но объясняла ей не я. Константин Сергеевич. Он же показал Валерии Никитичне кабинет и познакомил с ребятами из отдела рекламы.

– Надо же, какой у нас отзывчивый Константин Сергеевич, – ухмыльнулся я, мысленно поставив себе “пометку” обозначить другу территорию, дальше которой заходить ему нельзя. Вероятней всего, он уже начал подбивать к Лере клинья.

Не позволю!

Мне романы на работе не нужны. Совина – моя помощница. И точка.

Лера

Мирон появился в кабинете практически сразу, как вышли его коллеги, подбившие меня на авантюру.

Встретиться мы договорились прямо сегодня после работы. На студии, адрес которой Костя скинет мне по СМС.

Я и модель? Три ха-ха!

Нет, конечно, Сонька мне говорила, что я круто выхожу на любых фотках, даже у криворуких и косоглазых фотографов, а Миша-то профи из всех профи. Но! Все равно это не повод светить своим фейсом в рекламе.

Да и я уверена, что “мальчики” поиграются, поймут, что со мной как с моделью каши не сваришь и отпустят бедную Совину домой. Набираться сил перед новым днем на “поле боя”. Так что…

Дверь закрылась, я вздохнула.

У-у-ух!

Что ж, утро первого рабочего дня отмотала.

Блин, прям как срок.

И вот интересно, это плохо или хорошо, что я не чувствую особого дискомфорта, находясь на фирме Троицкого? Так ведь можно и привыкнуть. Особенно в такой обстановке.

Я с любопытством оглядела доставшуюся мне по должности светлую, уютную комнатушку. Кремовые стены, аккуратный, цвета молочного дуба рабочий стол и мягкое и супер-комфортное кожаное кресло с высокой спинкой. В самом углу примостился небольшой диванчик, чуть меньше, чем в кабинете Мирона, а на стене висят ненавязчивые картины.

Но самой крутой фишкой было большое окно в пол с потрясающим видом на город. И… еще одно окно. Смежное. С кабинетом Мирона.

М-да.

Весьма необычное дизайнерское решение. И хоть оно, конечно, закрывалось и с той и с этой стороны рулонными шторами, но это все равно не убирало ощущение, будто ты у своего начальства под неумолимым и постоянным надзором. Сидишь “как на ладони” и в прямом и в переносном смысле.

Возмутиться я не успела, потому что за спиной открылась дверь. Да так резко и неожиданно, что я аж подскочила на месте и обернулась, чисто машинально вздрогнув, поймав взгляд темно-синих глаз начальства.

Нет, все же мне никак нельзя смотреть в глаза Троицкому. Я моментально тупею и теряюсь. Начинаю тонуть в их потрясающей синеве.

Мирон же улыбнулся одним уголком губ и поднял руки:

– Я безобиден. Больше в обморок, надеюсь, падать не будешь? Привет, Валерия.

Судя по тону, настроен он вполне миролюбиво.

В утренней круговерти я совершенно забыла, что в холле Троицкий был похож на разъяренного бизона и я была уверена, будто это мой первый и последний день на его фирме.

Сейчас вспомнила.

Кровь отлила от лица, но я выдержала осознание стойко.

Тем более, судя по взгляду моего начальника, увольнять меня он все-таки не собирается.

– Доброе утро.

– Уже скорее, день, – ухмыльнулся Троицкий, проходя в кабинет, который моментально стал тесным, словно всего его пространство “украл” широкоплечий мужчина. И вообще рядом с ним аура неумолимо меняется. Дышать становится трудно, но совсем не от страха. А от чего, даже думать не хочу! Теперь мы в отношениях начальник и подчиненная, и надо бы выкинуть из головы нашу “первую встречу” и “ночь знакомства”.

Вот блин, я кажется, снова покраснела!

– Как себя чувствуешь? Готова к работе?

– Вполне, – выходит не слово, а писклявый хрип. – Кхм… прошу прощения за утренний инцидент. Нервы.

– Ты умудрилась меня здорово напугать, Лер-р-ра. В первый рабочий день мои личные помощницы еще сознание не теряли.

– А в какой теряли? – выпалила, не успев прикусить язык. – То есть, – поспешила тут же исправить свою оплошность, – с таким объемом работы, тебе… вам нужен робот в ассистенты.

– С роботами не поболтаешь, пока едешь на очередную встречу.

– Поболтать можно с самими собой. Умный собеседник – лучший собеседник.

– Это скучно, – сморщился Мирон, который вообще-то для меня Александрович, но которого мое сознание упорно не желало так называть.

– Да и, знаешь… – продолжил мужчина.

Шаг, и он оказался запредельно близко ко мне. Совершенно уничтожил безопасную дистанцию. Подушечка его указательного пальца коснулась моего подбородка, заставляя поднять взгляд глаза в глаза и затрепетать от властного, но до одури нежного прикосновения. Закипеть от горячего, почти что осязаемого взгляда мужчины, что смотрел прямо на мои губы.

Божечки-и-и, они сейчас воспламенятся!

– Лера.

– Что? – дыхание перехватило, внутри все моментально скрутилось в тугой жгут. Мне кажется, если я и могла бы грохнуться без сознания, то вот сейчас. В этот момент близости, от которой в воздухе искрит. Меня уже и так шатает, а Троицкий еще, словно играючи, тянет уголок своих чувственных и сладких губ и наклоняется ближе ко мне.

Еще.

И еще чуть-чуть ближе.

Сокращает расстояние между нашими губами до миллиметров. Смешивает наше горячее дыхание и крепче обхватывает своими длинными пальцами мой подбородок. Чтобы не вырвалась, не сбежала. Да и, честно говоря, не хочется. Как бы неправильно это не звучало.

Мне кажется, уже вот-вот, и я смогу ощутить вкус его губ на своих губах, но…

Мирон резко замирает.

Я готова поклясться, что ему это дается с трудом! Но он останавливается и непривычно низким, хриплым голосом говорит:

– Роботы не умеют так мило улыбаться, как ты, Лера, – отстраняется.

Я растерялась. Меня только что чуть страстно не поцеловали, прижав к стене! Я уже была готова! Я уже мысленно ответила на все его ласки, а он…

Я нахмурилась.

Подождите, это сейчас что было? Комплимент? Троицкий со мной заигрывает?

Или…

– Ты снова издеваешься, да? – сощурилась я, и таки-да!

Оказалась права. Потому что негодяй расхохотался. Низко. Властно и шикарно, что вибрацией по телу прошла волна возбуждения.

Черт-черт-черт!

– Прости, но ты очень мило выглядишь, когда теряешься.

– Это игра против правил! – выпалила я, злая и неудовлетворенная. Вот ни капельки!

– Нам надо расставить все точки над и! – топнула ногой, упирая руки в бока.

Все, надоели эти игры и хороводы. Пора поговорить по-взрослому.

Мирон

– И какие же?

– Что?

– Точки, – спрашиваю, присаживаясь на край рабочего стола Совиной, и складываю руки на груди, практически собезьяничив жест самой Леры, которая пыхтит как паровозик. Маленький такой, с красными щеками и горящими глазами. Того и гляди пар из ушей повалит.

Смешная.

Обломал.

Я нас обоих облома. Но это неправильно – обжиматься на работе еще и с личной помощницей! Я ярый противник неуставных отношений. Хотя признаю, уже и сам себя ненавижу за то, что остановился. Удержался в последний момент, переводя все в нелепую шутку.