Читать онлайн Ты принадлежишь мне бесплатно

Глава 1

Вера

– Смотри, какой мужик, – раздался рядом мягкий голосок с соблазнительными интонациями.

Заявила об этом одна из моих товарок по работе в ночном клубе. Самая красивая из них. Она приметила моего дядю среди посетителей, пока я старательно пряталась от него.

Ревность обожгла все внутренности разом, действуя на меня сильнее любого алкоголя, когда она с кошачьей грацией направилась к нему.

В голове пульсировала лишь одна мысль: он мой, я никому его не отдам.

К моему удивлению, соперница вернулась через пару минут. Вышагивая с таким видом, будто хотела каблуками проткнуть чьё-то сердце. И я даже подозревала, чьё именно.

– Он хочет тебя. Подойди к нему, – прошипела сквозь зубы так, что её накачанные гиалуронкой губы завибрировали, – понятия не имею, что он мог найти в такой, как ты.

Пропустила колкость мимо ушей. Раздражение сменил страх. Густой и насыщенный. Мешающий думать.

Мог ли Питон меня узнать? Нет. Точно нет.

Отказаться идти к нему я была не вправе. Либо вылечу отсюда в считаные секунды.

Мозг не желал работать. Иначе, оценив перспективы, я сбежала бы из «Рая» сверкая пятками.

Но он отказывался мне подчиняться. И я сделала шаг по направлению к дяде.

Спрятавшись за маской, я надеялась, что смогу его обмануть. Потому что, даже глядя в зеркало пару минут назад, я не признала в отражении себя. Так с чего же Питон узнает меня?

Странно, но вместе с адреналином внутри меня замешивалось в единый коктейль возбуждение. Острое, неконтролируемое.

Ведь он не знает, кто я такая. А значит…

– Сколько будет стоить, чтобы ты назвала своё настоящее имя? – оглушает меня вопросом, как только я присела за столик.

Минуту смотрела ему в глаза. Выжидая.

Когда он скажет, что мой блеф раскрыт? Что он в курсе, кто я такая, и сейчас отвезёт меня обратно в особняк. К бабке, которая и не ведает, что охрана, в лице одного парня, выпускает её подопечную по ночам на свободу.

Его вопрос вполне обычный. Многие гости мечтают добраться до личной жизни девушек, чьи лица скрыты маской. Но в его устах пугает до чёртиков.

Облизала губы. Во рту сухо. И взгляд против воли скользнул по его бокалу. Питон – чуткий собеседник. Сразу всё понял и подозвал официанта, выбрав для меня напиток на свой вкус. Конечно. Никакой свободы воли он мне не предоставит даже в новом обличье.

– Ответ бесценен, – стандартная фраза, если я не планирую вести торг.

Голос подводит, и одновременно я сама его не узнаю. Наверное, это к лучшему. Пытаюсь ему улыбаться, но это даётся с трудом.

Когда подходит официант с бокалом игристого, предназначенным для меня, я хватаюсь за него, как утопающий за плот. Делаю глоток. Напиток холодный. Пузырьки ударяют в нос.

Питон кивает, сканируя меня взглядом. Его глаза пробираются под мою одежду. Под кожу. Вызывая мурашки.

Смущаюсь против воли, хотя по правилам этажа должна строить из себя роковую женщину, повышая свои акции в этом торге.

– Сядешь ко мне на колени? – Губы Питона изгибаются, и сейчас он как никогда напоминает хищника. Цап, и меня больше нет. Проглотит и не подавится.

Простая просьба. Обыденная. Я уже много раз успела её услышать и всегда отказывалась. Телесных контактов с гостями у меня до сих пор не имелось. Старалась держаться на расстоянии.

Но искушение от предложения дяди вдруг оказалось слишком сильным. Потому что, пока он меня не узнал, я могу делать вид, что нас ничего не связывает. Ни родственные путы. Ни мнение общества.

Стоило сойтись в цене, как Питон сам подхватил меня, перемещая на себя. Упёрлась ладонями в его плечи, пробуя отстраниться. Весьма условно, учитывая, что моё бедро касается его эрекции.

Неужели причиной тому я?

– Мы договаривались, что я посижу на коленях, – подаюсь чуть вперёд, шепча ему на ухо, – а не на то, что ты будешь меня лапать.

Отстраняюсь, чтобы наблюдать его наглую ухмылку. Руки продолжают изучать мою талию, перебираясь на бёдра. Питон игнорирует мои доводы. Потому что он знал, что сможет заплатить любую цену.

– Сколько нужно заплатить, чтобы ты поцеловала меня?

Вопрос ударяет вниз живота горячим желанием. Непроизвольно качнула попой, ощущая, как собственное возбуждение делает мои трусики мокрыми. Но Питон понял это движение по-своему. Жёстче притягивая к себе. Не допуская лишних действий с моей стороны.

Называю ему цену, которая позволит год не работать. И избавиться от его опеки. Что придаёт определённую пикантность происходящему.

– Целуй, – произносит. Губы Питона изгибаются в улыбке. Но я отчего-то решила, что он проявит инициативу. Застыла, смотря на его рот. Отлично понимая, что речь не идёт о платоническом поцелуе в щеку. Он хочет совершенно иного.

Коснулась ладонью его щеки. Щетина оцарапала нежную кожу, но мне пришлось по вкусу новое ощущение. Власть над мужчиной вызывала восторг. Потому что я видела, как он реагирует на каждый мой жест. Как он отзывается в нём желанием. Таким же сильным, как то, что испытываю я.

Губы скользнули к уголку его рта. Нежно, невесомо. Пробуя запретный плод. Яблоко, из-за которого мне уже уготовано место в аду. Взамен того, что я занимаю сейчас в «Раю».

Не спешила превратить поцелуй в настоящий. Слишком нравилось происходящее. Питон рвано втянул воздух, будто находился на границе контроля. Там, где заканчивается разум и начинаются оголённые чувства.

И когда тяжёлая ладонь легла на тыльную сторону шеи, сжимая и притягивая, я поняла, что он перешёл Рубикон. Настойчивые губы впились в мои. Жадные, голодные. Такие горячие, что мышцы тут же расплавились, став мягкими и податливыми. Прильнула к нему, отдаваясь новым ощущениям.

Одежда стала неудобной, мешающей, раздражающей грубыми швами возбуждённую до предела кожу. Хотелось стащить её с себя тут же. Соски тёрлись о чашечки почти до боли. И когда ладонь Льва накрыла и сжала грудь, я испытала облегчение и удовольствие одновременно, простонав благодарность в его рот.

С каждой секундой поцелуй становился напористее. Слаще, жёстче. Он не целовал меня. Он брал, клеймил. Трахал мой рот. А мне хотелось ещё большего. Того, что упиралось в моё бедро.

– Ромашка, – выдохнул, отстраняясь на секунду, приподнимая выше мою коротенькую юбочку. Заставив меня до чёртиков испугаться.

Глава 2

Я вздрогнула, едва не порываясь сбежать, но вместо этого замерла, дрожа от возбуждения. Если бы и удался манёвр, далеко трясущиеся ноги меня бы не унесли. Скорее, опустившись на карачки, направилась бы к выходу, а Питон бы сцапал на полпути, заглотив добычу не разжёвывая.

Но, похоже, Лев и не заметил, не понял, как меня назвал. Чьим прозвищем. И до меня дошло, что, как бы ни пленила его работница «Рая», думал он сейчас о своей племяннице. Обо мне. И я вдруг ощутила, что ревную сама к себе.

На миг оторвавшись от губ, усадил иначе, так, что теперь я находилась на нём в позе наездницы, остро ощущая сквозь бельё твёрдое подтверждение его желания. Большого желания. От соприкосновения напряжённого клитора и его члена ударом тока прошило тело, заставляя изогнуться. Пропуская через каждый позвонок электричество.

Поймала губами его губы, делясь выдохом и вздохом. Ощущая ласку его языка.

То, что он делал со мной, не шло в сравнение с теми чувствами, что дарили другие мужчины. Точнее, парни, ещё не доросшие до этого высокого звания. Их было немного, но всё же каждый вмиг превратился в старый кадр на фотоплёнке. Выгоревший на солнце.

Мутным взором прошлась по толпе. Большинство посетителей смотрели на нас с явным возбуждением на лицах. Словно мы устроили для них заранее подготовленное шоу. И когда один из охранников заметил, насколько я увлечена делом, нас закрыли тяжёлыми шторами от чужих глаз.

– Твой запах сводит меня с ума. – Питон провёл носом по изгибу шеи, втягивая воздух, прикусил тонкую кожу, причиняя сладкую боль и вызывая мурашки. Жмурюсь от удовольствия, опасаясь, что моя влага испачкает ему брюки. От этой мысли стало стыдно. И сладко.

Лев вновь прижался к моим губам, словно он – утопающий, а я – единственная, кто может поделиться с ним кислородом. Живительным даром, которым владею лишь я. Опьяняя собственным голодом, одержимостью мной. Целовал меня, не желая дать и минуты опомниться, оттолкнуть его. Сжимая мои ягодицы, задирая юбку до поясницы.

В голову ударила горькая мысль, что я веду себя неправильно. Так нельзя. Это противоестественно, грязно. Порочно и стыдно. Настолько, что в этот момент я бы отдала часть жизни, лишь бы не знать, кем мне приходится Лев.

Задыхаясь, отстранилась, упираясь ладонями в широкие плечи, которые тут же напряглись. А руки на мне сжались сильнее. Питон невербально дал понять, что он никуда меня не отпустит. Даже если я буду очень просить. А это значит, что на моей стороне лишь правила «Рая», постулаты, которые принимает каждый сюда входящий.

Посмотрела на него пьяно сквозь прорези маски. Вглядываясь в серые, штормовые глаза, которые сейчас затопил зрачок. Делая их почти полностью чёрными. Опасными.

– Мы договорились на один поцелуй, – сбиваясь, напоминаю условия сделки.

Мои слова медленно добрались до сознания возбуждённого Питона.

Когда Лев подался чуть вперёд, так, что мы почти касались друг друга носами, я замерла, забывая, как дышать. Заглянул мне в глаза. Словно ища в них ответы на свои безмолвные вопросы. И я вдруг поняла, что для него происходящее вовсе не игра, правила которой известны всем на этом этаже. Багров забылся, потерялся во мне.

И это был лучший подарок на Новый год, Рождество и день рождения, вместе взятые. За всю мою жизнь. Простая девчонка, выращенная как сорняк в детском доме, вдруг обрела власть над таким человеком, как он.

Вздрогнула, когда его пальцы коснулись маски.

– Сколько будет стоить, чтобы ты сняла маску? – спрашивает севшим голосом. Сухим, потрескавшимся, как выжженная солнцем земля.

Пробуя не терять самообладания, отвожу его руку, но вместо того, чтобы её убрать, он сжимает мой подбородок. Изучает моё лицо. И я слышу бешеное биение своего сердца, ток крови в ушах, перекрывающий все посторонние звуки.

Меня опутывает чистый, неразбавленный страх.

Заглядываю ему за плечо, забыв, что мы скрыты от других гостей. Понимая, что охрана не придёт мне на выручку.

– Я могу сделать для тебя всё, но не снять маску, – выдыхаю заготовленную на такие случаи фразу, не до конца понимая её значение. Меня так учили.

Единственное, что я сейчас понимала, – возможно, это мой единственный шанс быть с ним. Быть его. Хотя бы ненадолго. На короткий промежуток времени. Чтобы завтра я могла вновь притворяться, что он для меня всего лишь дядя.

Питон притянул меня ближе, поцеловал губы мимолётным касанием. И откинулся на спинку стула.

– Я хочу попробовать тебя, – произносит слова, значение которых мне не понять. Мы же целовались… Что он имеет в виду? Рядом витала мысль-догадка. Но такая порочная, что я не восприняла её всерьёз.

Губы горели и тут же сохли. Я облизнулась, боясь выдать свою неопытность. В таких заведениях скромность – последнее, чего ждут от обслуживающих девочек.

– Сядь на стол, – приказал Питон, развеивая мои сомнения. Подсказывая, что я его основное блюдо.

Он действительно хочет сделать ЭТО?

Глава 3

У меня совершенно не вязалась та ласка, которую, кажется, он мне предложил, с этим местом. С незнакомкой, чьё лицо он даже не видел. И никогда не увидит.

Должно быть, в моих глазах слишком явственно читалось удивление. Питон смотрел неотрывно, цепко. Так остро, что я резалась об этот взгляд. Холодная ухмылка на миг скривила губы. Циничная и равнодушная.

– Ты же сказала, что можешь сделать всё, – напоминает вкрадчиво, – поэтому опусти свою задницу на стол.

Странно. Но Лев, будучи в облике дяди, никогда не разговаривал со мной таким тоном. Как бы ни злился. А эту эмоцию я выбивала из него чаще всего.

Сейчас же мне казалось, что незнакомка в маске для него всего лишь вещь. Не дороже надувной куклы.

С её чувствами необязательно считаться. А если надоест – можно проткнуть и выпустить воздух.

Но всё же интонация его голоса подсказала, что перечить не стоит. Хотя я вправе отказаться. Встать и уйти. Забрать заработанное и попробовать жить дальше с тем знанием, которое сегодня получила.

Но, кажется, я никогда в жизни ни о чём так не мечтала, как о Питоне. И я осталась. Снова переходя черту.

Как бы ни хотелось мне подняться с его колен с грацией кошки, вышло лишь с грацией картошки. Перекинула через него ногу, каблук подвернулся, и я в полёте схватилась за крепкое плечо.

Но мой клиент даже не пошевелился. Замер как каменное изваяние, следя за мной со странным безразличием, граничащим с отрешённостью.

Я же, прикусив щёку изнутри едва не до крови, заставила себя успокоиться и унять нервную дрожь, пробивавшую всё тело вместе с тлеющим возбуждением.

Уселась, куда он велел.

На моём месте мои опытные товарки наверняка приняли бы завлекающую позу. Сели бы, положив ногу на ногу, как Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», чтобы затем эффектно развести колени врозь. Но у меня от взгляда Питона все внутренности сжались в тугой ком. Трясло как лист на ветру. Ещё немного, и я свалюсь в обморок от переизбытка чувств.

Странно, что, когда мы целовались, никакой злости я не замечала. Или слишком отдалась ощущениям. Процессу, о котором давно и тайно мечтала.

Сейчас я куда больше напоминала отличницу, вызванную в кабинет директора за первую в жизни провинность.

Лев подался вперёд, протянул ко мне руку, обжигая прикосновением колено, заставляя развести бёдра в стороны. Провёл пальцами от щиколотки, направляясь по икре к бедру. И я не понимала, он ласкает или изучает меня, перед тем как решить, в каком виде лучше приготовить. Запечь или сварить. Относясь ко мне с такой осторожностью, словно я ядовитая рыбка фугу. Одно неловкое движение, и дядя – труп.

– Как давно ты здесь работаешь? – спрашивает, пока его рука двигается в направлении моей промежности. Отчего тело пронзает непроизвольная дрожь. Мышцы сжимаются. Воздух резко входит в лёгкие.

Немного шершавые пальцы проходят по внутренней стороне бедра, сбивая дыхание сбивается. Желание загорается по новому кругу. А я медленно таю, стекая в свои тонкие, невесомые трусики, спрятанная от него смешной преградой в виде вульгарных колготок в крупную сетку.

Стоило бы соврать. Сказать, что я работаю в «Раю» пару лет или хотя бы год. Но словно одурманенная говорю правду.

– Недавно, – облизываю горящие после наших поцелуев губы.

Впиваюсь взглядом в его лицо, пытаясь разгадать, узнал ли он меня. Но он не реагирует на мой ответ. Словно он это всего лишь праздный интерес.

Мог ли дядя распознать во мне свою племянницу? Нет. Ведь тогда Лев не вёл бы себя подобным образом. Он прекратил бы всё сразу. Не касался бы меня. Выволок отсюда. Наказал…

И воображение немилостиво подсунуло воспоминание о его последнем наказании. От которого мне всё ещё стыдно. Но сейчас румянец прятала ажурная маска. Сейчас я могу быть другой.

Не спокойной, выдержанной Верой. Побитой жизнью уличной девочкой, мечтающей лишь о том, чтобы её кто-нибудь полюбил.

Я могу быть свободной.

В долю секунды все мысли вылетели из головы, когда жёсткие, грубые руки добрались до моего белья. Потянули на себя полупрозрачную ткань. Раздался характерный звук. Материал пошёл по шву. И я с ужасом осознала, что дядя обрушил тот единственный барьер, что держал нашу игру в приемлемых рамках.

Теперь же я сидела перед ним в порванных трусиках и колготках. Напоминая себе героиню из порнофильма. Очень грязного порнофильма.

С силой прикусила нижнюю губу, когда Питон нырнул рукой в горячую, сочащуюся влагой киску. Вздрогнула, подумав о том, насколько вульгарным мне кажется это определение. Но лишь оно сейчас приходит на ум.

Подалась бёдрами ближе к краю, непроизвольно двигая ими, словно желая прижаться к руке. Ощущая почти бездонную пустоту и одиночество внутри, которые хотелось заполнить, выскрести из своей души. И отчего-то казалось, что лишь он сейчас способен спасти меня от смертельной тоски, что разрывала на части. Мучая и терзая.

Пальцы, в отличие от взглядов и слов, двигались нежно. Уверенно. На ум пришло подходящее определение, вызвавшее во мне тут же поток ревности – искусно. Он знал, что творит со мной, потому что проворачивал этот фокус со множеством других женщин.

Я ощущала, как из меня сочится возбуждение. Блестящее, скользкое.

Мой запах окутал наш маленький уединенный уголок. Терпкий и приятный. Запах возбуждённой самки, встретившей того, кто может утолить её голод.

И мне даже показалось, что Питон вдохнул этот аромат глубже. Прикрыл на мгновение глаза. Вены на шее напряглись, вздуваясь. Кадык дёрнулся.

Сейчас он напоминал человека, испытывающего мучительную боль. Терзаемого ею.

Веки стали тяжёлыми от желания, я прикрыла их, отдаваясь почти противозаконному удовольствию. Грешному. Грязному. Сладкому. Но от которого не могла отказаться.

Вздрогнула, когда горячий поцелуй опалил тонкую кожу бедра. А сильные руки потянули вперёд. Раскрывая меня для Питонаа.

Язык коснулся возбуждённой, набухшей, напитанной кровью вульвы. Прошёлся по половым губкам, слизывая мою влагу. Упиваясь, наслаждаясь вкусом.

Слышала его тяжёлое дыхание. Горячее. И это заводило ещё сильнее.

Я готова была вот-вот кончить, получить желаемую разрядку. Но Питон прицельно отодвигал пик. Растягивал удовольствие. Заставляя меня просить. Умолять дать мне кончить.

– Ещё, пожалуйста, ещё, – доносился до меня незнакомый, тонкий и сиплый голосок. Просящий и жалобный. Не верю своим ушам. Неужели это я хнычу, терзаемая болезненным, острым желанием? Жмурюсь от возбуждения, перебирая пальцами густую шевелюру Льва.

Мечтая, чтобы порочная ласка никогда не заканчивалась. И одновременно желая, чтобы завершилась скорее.

Питон впивался в мои бёдра пальцами. Сжимал, наверняка оставляя синяки.

И мне, как и ему, хотелось прижиматься сильнее. Теснее.

Мне хотелось его всего. Не только губ и языка. Но и ощутить тяжесть его тела на себе. Его во мне. Обнимать, целовать везде, прикусывая кожу, зализывая боль. Вжиматься сосками в его поросшую короткими волосками грудь. Впиваться пятками в ягодицы. И не отпускать.

Я готова была лишиться девственности прямо на этом столе. Сейчас.

Желание, закрутившись воронкой, выбило из головы все мысли. Ослепило ярким светом. Ударило тяжёлой волной.

Тело вибрировало, тряслось. Мышцы конвульсивно сжимались. И если бы Питон не держал, свалилась бы на пол.

Но я едва ли понимала, где кончается моё тело, а где начинается окружающая реальность. Оно стало лёгким, невесомым. Парящим, словно в облаках.

Каким-то образом я оказалась лежащей спиной на столе. Голова немного свисала с края. Но я упрямо смотрела в потолок. Видя вместо него небо в алмазах.

Глава 4

Сознание было мутным, густым и вязким. Все мысли в нём тонули, как в болоте. И слова, с трудом доплывшие до него, остались для меня загадкой.

– Покажи, чему ты здесь научилась, – грубые, сухие костяшки погладили мою щёку. Будто дворового щенка по холке.

Зрение прояснилось, туман медленно расходился. Но я не сразу поняла, что вижу. Сначала ощутила, а потом догадалась. Когда толстая, горячая головка ткнулась в приоткрытые губы.

Терпкий мужской запах связал сознание ещё сильнее. Сковывая мыслительную активность. Превращая меня лишь в тело, жаждущее новых ощущений. Я непроизвольно вытянула руку вперёд. То ли от желания оттолкнуть, то ли коснуться.

Под пальцами оказались брюки. Значит, он просто вывалил член мне на лицо, не потрудившись раздеться. И почему-то меня это покоробило. Словно он готов воспользоваться мной, после чего застегнуть ширинку и уйти, тут же забыв о незнакомке.

А я представила, как выгляжу со стороны с разведёнными коленями, задранной юбкой. Пошлая картинка, нарисованная воображением, вдруг возбудила.

Я слабо понимала, что делать с членом таких размеров. Впрочем, Лев не спешил. Он примерялся. Решал, подходит ли его член для моего рта. Обводя головкой контур губ, оставляя влажный след на щеках, носу. Касаясь подбородка гладко выбритыми яйцами. Словно метил меня своим секретом. И знал, что у него в запасе уйма времени.

– Открой рот и высунь язык, – последовал короткий приказ.

Но мне не хотелось исполнять его волю. Впрочем, и Питон не планировал меня уговаривать. Впился грубыми пальцами в мою челюсть. И толкнулся вперёд.

Выгнулась дугой. Показалось, член сейчас пронзит меня насквозь, выйдя из грудной клетки. Зажмурилась, задыхаясь, ощущая, как не хватает воздуха. Как паника затапливает разум.

Не понимаю, что в его голове творится. Он словно наказывал меня за что-то. Давление в гортани было таким сильным, распирающим, причиняющим боль, что я бы застонала, но связки заняты членом. Поэтому этот порыв лишь доставил ему удовольствие, вибрацией пройдясь по органу.

Судорожно пыталась вздохнуть, но вдруг забыла как. По вискам текли слёзы. Я жмурилась, ощущая, как капилляры в глазах лопаются от напряжения. Как вздуваются щёки.

А затем он покинул мой рот, милостиво давая возможность дышать. И я ловила ртом этот воздух, как драгоценный дар. Вновь погладил по щеке, словно поощряя.

– Хорошая девочка. – Рука двинулась дальше, по подбородку, к саднящему горлу, груди, скованной откровенным платьем. Она забралась под лиф, сжав грудь. И к своему стыду, я ощутила, как острое возбуждение накрыло очередной волной. Изогнулась, подставляясь под ласки. Тёрлась об него. И мне было всё мало. Казалось, моё тело создано, чтобы он его касался. И оно живёт, лишь когда он рядом. А всё остальное время я не больше чем сосуд. До тех пор, пока он не наполнит меня собой.

Когда член вновь толкнулся в губы, я сама открыла рот, высовывая язык. Во мне откуда-то жило знание, что не стоит злить дядю и впиваться в его самую дорогую и чувствительную часть тела зубками. Несмотря на то, что очень хотелось наказать за грубость.

Теперь ощущения стали иными. Питон не спешил загонять орган глубже. Рецепторы на языке вдруг оказались необыкновенно чувствительными. Член гладкий, горячий, бархатный. С тугими пульсирующими венами, которые хотелось изучать губами. Ласкать, всасывать.

Сама не ожидая от себя подобного, я подняла руку, положив её на стальной пресс Льва под распахнутой рубашкой. Провела по нему пальцами, ощущая, как он конвульсивно сжимается. Что стало подтверждением – Питон теряет контроль над ситуацией. Будто он ожидал от меня чего-то совершенно иного. Например, покорности. Или, возможно, наоборот. Неподчинения.

Но сейчас мне хотелось лишь одного – касаться его. Ласкать. Вдыхать аромат его желания. Быть его.

Сжала пальцами основание члена, направляя в рот. Нежно вобрала головку, изучая её языком. Слюна наполнила рот, мешая. И я облизнула свою ладошку, оставляя на ней влагу. Теперь она легко заскользила по толстому, возбуждённому до предела пенису. Подрагивающему от каждого моего прикосновения.

Вновь захватила его в плен губ, ощущая потребность вобрать глубже. Головка протаранила нёбо. От порочного, недопустимого удовольствия прикрыла веки, отдаваясь ощущениям.

До слуха донёсся звук, куда больше похожий на звериный рык, чем на человеческий голос. Резкий выдох. Звук вылетающих пробок. И мир померк.

Член прошёл дальше, вновь лишая воздуха. Я дёрнулась, впиваясь ногтями в бедро мужчины, спрятанное под тканью брюк. Оттолкнуть не получалось. И я ощущала, как моё тело елозит по столу от каждого толчка в гортани.

Лев пользовался мной грязно. Больно. Что не мешало возбуждению пульсировать внизу живота.

Я подняла коленки выше, упираясь пятками в столешницу. Накрыла свободной рукой полыхающее от желания межножье, ожесточённо теребя тугой, пульсирующий клитор.

Должно быть, от открывшегося Питону вида он больше не смог сдерживаться. Член дёрнулся во рту. Покинул гортань. Язык оросила сперма. Стекала из уголков губ. И мой оргазм вторил его. Бёдра сомкнулись. Убрала руку с лобка, вдруг устыдившись. Хотя, кажется, сегодня перешла все возможные грани дозволенного. Не представляя, как дальше жить.

В себя меня привёл звук застегивающейся ширинки. Вжик. И передо мной, точнее надо мной, прежний Питон. Спокойный и собранный.

Приложив усилия, чтобы не ощущать себя беспомощной, упираясь ладонями в стол, я приподнялась. Оказавшись с ним почти на одном уровне. Холодный взгляд прошёлся по моим губам. Испачканным его семенем.

Я неловко вытерла его тыльной стороной руки.

– Свободна.

Короткое слово. Отрезвляющее и возвращающее на место.

Глава 5

В этот момент в голове что-то щёлкнуло. Морок от запретного возбуждения развеялся, и я поняла, что натворила. Вся тяжесть содеянного упала на мои плечи бетонной плитой, придавливая к земле.

Отшатнулась от дяди, который всё ещё стоял рядом. Резко сползла со стола, ощущая, как подступает паника. Как лёгкие перестают выполнять свою функцию, а воздух застревает в горле.

Когда я принялась поправлять одежду, Лев уже покинул нашу маленькую комнатку. Незнакомка перестала быть для него интересной. Хоть и попользовал он её не до конца. Поэтому свидетелей того, как дрожат мои пальцы, а в лёгких возникает гипервентиляция, не оказалось.

Дёрнув штору, вышла в зал, с трудом разбирая дорогу, ослеплённая светом и чужими взглядами. Казалось, гости заведения смотрят на меня с осуждением. Зная, какой грех я совершила. И мне вдруг стало очевидно, что за него единственный «Рай», который я могу себе позволить, – это место, где порок – обыденность.

Не умываясь, лишь успев натянуть на себя ту одежду, в которой пришла, я выбежала из клуба, запрыгивая в такси. Возникло ощущение, что стоит поторопиться. Словно за мной гонятся волки. Я даже денег не взяла, что мне теперь задолжал Питон. Боясь оставаться в клубе ещё на минуту. Надеясь только на то, что он исполнит условия нашей маленькой сделки и я получу заработанное.

У ворот уже ожидал охранник. Как всегда, смотря на меня глазами преданного щенка, отчего я испытывала неловкость. Помог мне пройти через лаз и войти незамеченной в дом.

Чем больше проходило времени, тем сильнее меня трясло. Словно с каждой минутой меня всё сильнее накрывало осознание содеянного.

Стоило зайти в комнату, как я тут же направилась в ванную. Включила горячий душ. Почти кипяток. И залезла под струи, пытаясь стать хоть чуточку чище. Но, сколько бы ни скребла кожу, казалось, грязь от совершённого поступка успела глубоко въесться. Проникнуть в нутро. Отравить весь организм.

Я уже никогда не стану прежней.

Как я могла так поступить?

Медленно сползла по прохладной плитке на пол, ощущая, как капли душа бьют в макушку. Несмотря на горячую воду, меня знобило от холода. Трясло так, будто я рыдаю. Хотя ни одна слезинка не стекла из глаз.

Надо бежать из этого дома. Мне нельзя оставаться рядом с Питоном. Я совершенно себе не доверяю.

Сегодня я перешла одну грань. Завтра могу пойти дальше. В кого я превращаюсь? В какое чудовище?

Как я смогу смотреть ему в глаза? Как я смогу дальше жить?

С трудом отлепив себя от кафеля, я поднялась. Принялась ожесточённо вытирать кожу и волосы полотенцем.

Ужасно хотелось поплакать. Ощутить облегчение. Но слёзы не желали идти на помощь.

Вышла из ванной под рёв двигателя. Сердце забилось с новой силой. На этот раз от страха. Заглянув за штору, увидела, как Питон, закрывая дверь автомобиля, направляется ко входу. На какой-то миг мне даже показалось, что он посмотрел в мою сторону. Но, возможно, это лишь игра воспалённого воображения. Во дворе особняка слишком темно, чтобы рассмотреть его лицо.

Не знаю почему, но я вдруг испугалась, что он решит зайти сюда. Я залезла в свою ночную сорочку и забралась под одеяло, пытаясь совладать с бушующим сердцем.

И действительно, спустя пару минут в коридоре раздались приглушённые шаги.

Вздрогнула, когда дверь отворилась и Питон проник в мою комнату вместе с лучом света.

Я думала, он просто заглянул убедиться, что я дома. Но он почему-то закрыл за собой дверь. Сердце билось так оглушительно громко, что я не сомневалась, что Питон его слышит. И звук его ударов подскажет ему, какая я грязная врушка.

Матрас под его тяжестью просел. Аромат одеколона проник в нос.

От переживаний едва могла себя контролировать. В какой-то миг подумалось, что уж лучше сейчас признаться во всём. Но не ждать, когда Питон прижмёт меня к стенке.

Но единственное, что сделал Лев, – коснулся моей щеки. Такой знакомый жест. И так сильно он отличался от того, как дядя касался меня несколькими часами ранее.

Стоило Льву выйти, как слёзы покатились из глаз. Наверное, впервые в моей сознательной жизни. Я уткнулась в подушку, пытаясь подавить рыдания. Но они всё равно рвались наружу.

От разрывающей изнутри боли хотелось выть. И в какой-то момент я перестала себя сдерживать. Выплакав всю боль, провалилась в путающиеся сновидения. Изматывающиеся, тяжёлые. С Питоном в главной роли.

Утром с трудом разлепила опухшие глаза. Из зеркала на меня смотрел представитель восточных народов. Попыталась исправить ситуацию, приложив к воспалённым глазам холодное полотенце, но, кажется, это не изменило ситуацию.

В дверь постучала горничная, сообщая, что дядя хочет видеть меня за завтраком через десять минут.

Господи, как я буду смотреть ему в глаза?

Понял ли Питон, кто был перед ним?

Нет. Наверняка нет.

Слишком невинным был тот жест ночью.

Спускалась в гостиную, не представляя, куда деть глаза. Как смотреть на дядю? Впилась ногтями в ладони, надеясь, что боль немного отрезвит и приведёт в чувство. Но не помогло. С каждым шагом сердце билось всё сильнее.

Лев и Марго что-то тихо обсуждали. Мой взгляд против воли впился в дядю. Небритый, уставший, с тенями под глазами. Он всё равно выглядел потрясающе. Так, что сердце защемило.

Почему-то ожидала найти в его взгляде осуждение. Но он смотрел на меня спокойно и прямо. Как всегда.

– Доброе утро, Вера, – обыденным тоном поприветствовал, – сегодня мы поедем на день рождения твоей мачехи. Платье уже отнесли в твою комнату. Будь готова вечером, я буду тебя сопровождать.

Глава 6

Совершая механические движения, занимаю своё место за столом. Передо мной оказывается тарелка горячей овсяной каши с голубикой. Выглядит аппетитно. Только нет желания есть. Но, чтобы занять руки, я беру ложку.

Смотреть на Льва невыносимо. Опускаю глаза. Жар, зародившийся в груди, обжигает лицо и шею. Хочется спрятаться. Исчезнуть отсюда. Лишь бы не находиться рядом с ним.

С нашей последней встречи прошло ничтожно мало времени. Я слишком хорошо помню его запах и вкус.

Зажмурилась, стараясь стереть с роговицы картинки минувшей ночи. Не помогало. Одна за другой они крутились перед глазами запоздалым наказанием из стыда и ужаса от совершённого поступка.

– Вера, ты меня слышишь? – в мысли врывается голос дяди, и я догадываюсь, что он уже давно зовёт меня, поднимаю к нему напряжённый взгляд, ловя его холодный, как гранит, и отчего-то злой. – Ты выглядишь неважно. Неужели всю ночь занималась учёбой и сможешь похвастаться хорошими оценками на сессии?

Между нами словно протягивается невидимая проволока, по которой пускают напряжение. С каждой секундой она всё больше искрит, нагревается и вот-вот воспламенится.

– Занималась, – глухо подтверждаю, продолжая смотреть в его глаза, пытаясь найти в них хоть что-то, намёк на то, что он узнал меня.

Как он мог не узнать? Неужели эта дурацкая ажурная безделушка так удачно скрыла мою личность? Потому что мне кажется, никакая маска не помешала бы мне узнать его. По походке, по плавности движений, по голосу, по губам, искривлённым в кривой ухмылке.

Я вдруг осознала, что хочу, чтобы он понял, кого пользовал ночью. Разделил со мной совершённый грех. Мучился и страдал, как я сейчас.

Волна гнева на Питона поднялась, а затем резко схлынула. Боже, о чём я? Если Лев поймёт, что произошло ночью, я сдохну на месте. Я просто не выдержу его осуждения и презрения.

Сейчас мне было так дурно от случившегося, что в голову лезли самые тёмные мысли. Проникали в каждую клетку тела, отравляя. И одновременно приводя в чувство.

Он мой дядя. Кровный родственник. Может быть, у них с моим родителем разные матери, но, судя по многочисленным фото в доме и рассказам Марго, – один отец.

Я вдруг представила, что бы Лев обо мне подумал, признай он во фривольной фее меня. Что я грязная шлюха, получающая удовольствие от продажи своего тела? Что мне всё равно, кому отдаваться за деньги, даже если это мой дядя? И как бы я могла заверить его в обратном? Сказать, что невинна, но не сумела устоять перед его харизмой и по уши влюбилась? Эта правда слишком похожа на бред.

– Что ж, это хорошо, но вечер будет долгим, рекомендую отдохнуть. Я заеду за тобой, будь готова к шести часам. Всё необходимое вскоре привезут, включая наряд.

Лев переключился на Марго, которая всё это время с явным интересом следила за нашим коротким диалогом. Как ворона, увидевшая золотую побрякушку. Цепко, остро.

Дядя был как никогда прав. Ночью я слишком устала. Поэтому после завтрака поплелась в свою комнату и, упав лицом в подушку, отрубилась. И спала до тех пор, пока горничная не сообщила, что ко мне приехал стилист.

Симпатичная девица набрала для меня ванну, приказав полежать немного с маской на лице. Должно быть, моя опухшая физиономия её несильно обрадовала. Исполнив её инструкции, вышла из ванной комнаты в банном халате. И провела последующие несколько часов, ощущая себя Золушкой, которую фея-крестная готовит для встречи с принцем.

Не соверши я ночью роковую ошибку, сейчас моя жизнь не представлялась бы мне такой разрушенной. А душившая тоска не отравляла бы существование.

Но всё же на какой-то краткий миг девчачий восторг от происходящего вышел на первый план, и я даже начала ловить удовольствие от той магии, что творила стилист. От того, как нежные девичьи руки укладывают мои длинные волосы, наносят мягкими кисточками макияж. Приятный голосок щебечет что-то весёлое, заставляющее меня улыбаться против воли.

Девушка с идеальным кукольным личиком восторгалась моей вполне заурядной внешностью, но делала это так искренне, что я даже поверила, что действительно могу быть красивой.

А когда она вытащила из чехла платье, моё сердце остановилось, чтобы забиться быстрее.

Красивое.

Я отчего-то ожидала, что Лев (а в том, что этим занимался именно он, я почему-то не сомневалась) выберет для меня платье, больше подходящее для выпускницы пансиона благородных девиц. Чопорное и закрытое, либо розовое и в рюшках.

Но мои ожидания не совпали с реальностью. Я просчиталась.

Серебряное, струящееся, с лифом, украшенным камнями, оно выглядело как моя мечта, о которой я ничего не подозревала. И, что удивительно, оказалось впору. Так, будто шили на меня.

– Вас уже ждут, – сообщила девушка, прочитав пришедшую эсэмэску на телефоне, после чего кинула помаду в атласную сумочку, вручая её мне.

Я только в кино видела, как главная героиня спускается по лестнице, а герой с восхищением смотрит на неё, не в силах оторвать взгляда. Но, кажется, сегодня моя жизнь немного превратилась в клише из американских романтических мелодрам.

Лев, стоявший до этого спиной ко мне, обернулся, услышав приглушённый ковром стук моих каблуков. Его взгляд медленно поднялся от кончиков туфель, по платью, вырезу декольте и голым плечам, чтобы остановиться на моих глазах. Во рту пересохло. Я попыталась взять себя в руки и перестать дрожать от дурацкого волнения. Но это не помогло. Помогло другое.

Он был не один. А с той девушкой, что развлекала его в бассейне.

Она мило мне улыбнулась.

– Диана – чудо, не так ли? – обращается ко мне, давая понять, что стилист помогала дикой детдомовке по её просьбе.

Разочарование на вкус горькое. И с чего я решила, что мы будем там лишь вдвоём?

Глава 7

Я киваю, неспособная вымолвить ни слова. Ревность душит, застилает глаза красным маревом. Мешая адекватно мыслить. Хотя нимфа смотрит на меня дружелюбно, я ничего кроме ненависти к ней не испытываю. Это грязное чувство, как репей, цепляется ко мне, жалит, причиняя боль.

Кусая губу, киваю, пытаясь улыбнуться. Но, судя по расстроенному выражению лица нимфы, моя гримаса вышла неубедительной.

– Вера, я не представил вас, знакомься, моя девушка Ника, – произнёс дядя, накидывая мне на плечи пальто и выбивая воздух из лёгких.

Боль паутиной покрыла тело. Хотелось лечь и умереть прямо здесь. Была бы возможность, я бы так и поступила, но увы…

Ника выбрала беспроигрышный вариант. Атласное красное платье. Сейчас, встав рядом с ней, я ощутила, насколько скучно и блекло выгляжу. Только жалящий, неотрывный взгляд дяди подсказывал, что мои выводы не совсем верные. И дело вовсе не в нарядах.

Глаза, словно ведомые магнитом, так и искали его. В смокинге он смотрелся потрясающе. Статный, мужественный. Казалось, он бог, недавно сошедший на землю с Олимпа прямо в бутик «Бриони».

Наши взгляды скрестились. И я тут же опустила ресницы, словно ошпарившись, не в силах держать с ним зрительный контакт.

Ко входу подъехал чёрный «Роллс-Ройс Фантом». Думала, что мы поедем с водителем. Но, видимо, Питон не планирует сегодня расслабляться и пить алкоголь.

Водитель, подогнавший автомобиль, распахнул передо мной заднюю дверь. Лев же обошёл машину, занимая водительское сиденье. А его девушка устроилась рядом с ним.

Я облегчённо вздохнула. Вести с ней светский разговор совсем не возникло желания. Хотя всю дорогу она что-то щебетала, получая односложные ответы от Льва.

Вид заснеженного леса немного отвлёк от дурных мыслей. Но нервозное возбуждение никуда не делось. Всё, что я слышала про вдову отца, заставляло думать о ней как о враге. Женщине, желавшей мне смерти. Я вполне могла её понять. Ведь я – угроза её благополучию.

Автомобиль плавно подъехал к ресторану. Яркому, украшенному подсветкой, как новогодняя ёлка. Лев помог мне выйти из авто. Но подошва вечерних туфель явно не была рассчитана на заледеневший асфальт. И я растянулась бы рядом с машиной, если бы Лев вовремя не поддержал меня, прижав к себе.

– Осторожнее, – тихо произнёс, и его голос лёг на барабанные перепонки, как ноты на музыкальный инструмент.

Меня окутал его запах, притягательное тепло его тела, от которого я с трудом отлепилась.

Голос Ники, позвавшей нас, привёл в чувство. Но ладонь Льва продолжала обжигать даже через плотную ткань пальто. Лишь когда ступила на красную ковровую дорожку, устилавшую путь ко входу, он наконец отпустил руку. Его девушка, должно быть, знала какую-то хитрость, потому что ей подобная опора не потребовалась.

Лев выглядел напряжённым и недовольным. Так подстёгивало спросить, зачем он сюда меня привёл. Ведь, очевидно, последнее, чего он хотел, – это идти на эту вечеринку.

Я оглядывалась, завороженно изучая местную публику. Стильно одетых людей. Забыв на мгновение, что я совершенно не вписываюсь в эту красивую жизнь.

Ника отлучилась, сообщив, что встретила давнюю знакомую, и упорхнула от нас. Стоило ей отойти, как я ощутила широкую ладонь Льва на своей спине. Подобралась вся, вытянувшись струной.

Посмотрела на его профиль. Он выглядел сосредоточенным и строгим. Как зверь, который в любой момент может тронуться с места и ринуться в атаку. Выгрызая глотки врагам.

Хотелось бы мне знать, что на самом деле происходит. Но мне доступны лишь кулисы.

Завороженная его близостью, я поздно сообразила, почему мы стоим на месте.

Проследив направление его взгляда, увидела потрясающе красивую женщину, плывшую к нам в сопровождении своей свиты. Живое олицетворение слова «порода». Она двигалась с какой-то особенной грацией. Как голодная кошка, приметившая добычу. И этой добычей, кажется, являлся мой дядя.

Она улыбалась ему так, будто он был единственным в этом ресторане, кто занимал её мысли. Тот, для кого она дышала и жила.

Наверное, если бы я попыталась вообразить женщину, равную Питону, то даже моё воображение не нарисовало бы её. Она само совершенство. Именно такая, какая нужна ему.

– Лев, – промурлыкала кошка низкими вибрациями своего голоса. Немного хриплого, должно быть от сигарет. Но это никак не сказалось на её идеальной коже.

Определить, сколько ей лет, не представлялось возможным. От двадцати пяти до сорока пяти. Наверняка она литрами пьёт кровь младенцев и изощрённо насилует инструктора в тренажёрном зале, шлифуя своё тело.

– Марина, – сухо поприветствовал её дядя.

Мне почему-то казалось, что сейчас он, как и я, поплывёт от её магнетизма и красоты. Но он, как ни странно, не подпадал под действие её чар. Это заметила и сама Марина, тут же поджавшая сочные губы.

Женщина перевела холодный взгляд в мою сторону, подмечая каждую деталь. И то, где находится рука Льва. Мне вдруг захотелось отойти от него. Сказать: «На, забирай, он твой, только не смотри на меня так, будто хочешь облить меня серной кислотой».

Неудивительно, что Ника сбежала. Хитрая нимфа.

Однако Марина быстро взяла себя в руки, посылая мне чарующую улыбку.

– А это, я так понимаю, Верочка, – произнесла, рассматривая меня как под микроскопом.

Не соображу, она настолько хорошая актриса или действительно не испытывала ко мне враждебности, поняв, что для Льва я не более чем племянница.

С трудом заставила себя не согнуться перед мачехой в реверансе. Она ринулась ко мне, обдавая терпким запахом своих восточных духов.

– Как я рада с тобой познакомиться, – произносит, сжимая мои плечи своими тонкими пальчиками, – пойдём, я познакомлю тебя с братом и сестрой.

Обхватывает мою руку так, словно мы лучшие подружки, и ведёт вперёд. Я замечаю привлекательную девушку, похожую на куклу, фотографии которой досконально изучила в инстаграме. И молодого человека со светлыми, почти белыми волосами. Очень красивого. В отличие от сестры, смотрящего на меня прямо и с каким-то едва различимым сожалением.

– Знакомься, Верочка, это твоя сестра Анжелика и старший брат Ян.

Девушка неловко пожала плечами. Казалось, она парит где-то в своих мыслях. Но никак не здесь. И почему я думала, что они меня ненавидят? Судя по всему, им до меня нет никакого дела. А Анжелика не посещала университет не оттого, что не хочет находиться со мной в одном здании, а потому что учёба ей ни к чему.

Блондин двинулся ко мне, рассекая Марину и Льва, как ледокол. Словно понимал, какое давление на меня оказывают эти двое.

– Привет, пойдём отсюда, – улыбается так, что у любой другой девчонки подогнулись бы коленки.

Он берёт меня за руку, и я невольно перевожу взгляд на дядю, который смотрит на нас так, будто готов испепелить меня и Яна на месте.

Интересная у меня семейка.

Глава 8

Рука Яна широкая, мозолистая. Будто он не мальчик из богатой семьи, а паренёк, вынужденный по вечерам разгружать вагоны. Впрочем, будь он беднее церковной мыши, с его внешностью Яну ни к чему был бы тяжёлый труд. Он мог бы улыбнуться, и какой-нибудь мимо проходящий скаут из рекламного агентства тут же предложил бы ему стать лицом «Хьюго Босс».

Я разглядывала его, пока он вёл меня вперёд. Туда, где маячил фуршетный столик. И пыталась отыскать в себе родственные чувства. Но никакого отклика не получила. Впрочем, откуда ему взяться к едва знакомому человеку.

– Держи, силы тебе понадобятся. Ты выглядишь так, будто тебя может ветром унести, – заявляет, вручая мне тарелку, на которую он методично принялся накладывать яства.

Как ни странно, но с тех пор, как я стала жить с Марго, похудела. И даже не потому, что бабушка оказалась тем ещё энергетическим вампиром. Просто выяснилось, что если питаться качественной и здоровой пищей, то сидеть на диетах необязательно.

Засунула в рот тарталетку, изучая белокурого ангела напротив. Такой красивый, что наверняка он крадёт девичьи сердца пачками.

– Спасибо за заботу, – благодарю, пытаясь сдерживаться и не проникнуться к парню тёплыми чувствами. Завоевать моё сердце не так уж и сложно. Достаточно сказать парочку добрых слов.

Учитывая его мамашу, не удивлюсь, если мил он со мной лишь потому, что ему необходимо вытянуть из меня какую-то информацию. Впрочем, я не смогу быть ему полезной, ибо не ведаю о планах дяди.

– Зачем ты в это ввязалась? – интересуется, облизывая пальцы.

Каждое его движение такое естественное, лишённое напряжённости. В этом обществе, в отличие от меня, он как рыба в воде. Он родился и рос среди богатых. Ему не требуется из себя что-то строить и держать прямо спину. А я же боюсь совершить лишнее движение, потому что мне кажется, вот-вот кто-то из гостей укажет пальцем, и охрана выдворит меня из зала.

Бросаю взгляд в толпу, инстинктивно пытаясь найти дядю. Замечаю его на том же месте. С Мариной. Они стоят очень близко друг к другу. Красиво смотрятся. И что-то живо обсуждают. Она старше его. Но это не делает их пару менее красивой.

Ревность такая острая, что становится трудно дышать.

Вдруг всё это задумано ради неё? А я не более чем отвлекающий манёвр. Может быть, он отыскал меня лишь назло моей мачехе?

– У меня никто не спрашивал разрешения, – пожимаю плечами, с трудом заставляя себя посмотреть новоявленному брату в глаза. Красивые. Светлые, с тёмно-синей окантовкой и длинными чёрными ресницами.

– А ты что здесь забыл? – склоняю голову, изучая его. – Кажется, тебе здесь не очень нравится.

Ухмыляется. Но не так, как Питон. С видом хищника, который проглотит тебя не прожёвывая. А мило. С озорными смешинками в глазах.

– Тебя. Хотел с тобой познакомиться. Всё же у нас вроде как один отец. И предостеречь.

Свожу брови.

– Предостеречь?

– Да, – смотрит неотрывно, подходя ближе, – никому не доверяй здесь. Да и в целом. Любой из присутствующих готов пырнуть тебя ножом не задумываясь.

– Даже ты? – верю ему, но не могу не задать этот вопрос.

– Я делаю всё, чтобы моя жизнь не зависела от твоей, – неопределённо отвечает, уводя взгляд. И я с грустью понимаю, что это утвердительный ответ.

– А Лев? – уточняю, ощущая, как во рту стало сухо и каждая буква режет гортань. – Ему тоже нельзя доверять?

Он снова возвращает ко мне взгляд. Смотрит долго. И почему-то грустно улыбается.

– Ему в первую очередь.

Сама не замечаю, как принимаюсь кусать губы от волнения.

– Но почему?

– Нельзя доверять тому, чья жизнь от тебя зависит, – произносит и, словно заметив знакомого, вручает мне тарелку и торопливо ретируется, но, сделав пару шагов, вдруг оборачивается. – Ещё увидимся, сестрёнка. Не навороти дел.

Изумлённо смотрю, как он удаляется пружинистой походкой. И через некоторое время сливается с другими гостями.

Проглоченные тарталетки тяжестью оседают в желудке.

Что значили все эти завуалированные слова? Чувствовала себя Алисой в Стране чудес, только что закончившей чаепитие со Шляпником.

– Привет, – передо мной возникает знакомое лицо, выдёргивая из мыслей.

Хлопаю ресницами, разглядывая парня.

Андрей Акиньшин.

– Привет, – ошарашенно произношу.

– Уже не надеялся, что встречу тебя где-то за пределами университета, – очаровательно улыбается одной из тех улыбок, что рассчитана топить девичьи сердца, но моё не желает откликаться, – после той вечеринки у меня думал, твой дядя-цербер тебя никуда не отпустит. Он всегда такой строгий?

– Бывает, – тихо произношу, ощущая, как мои щёки начинают предательски гореть от воспоминаний о строгости моего дяди, оставившей белёсые полосы на заднице и мокрые трусы.

– Пошли потанцуем, – и не дожидаясь ответа, берёт меня за руку, увлекая вперёд.

Я зачем-то в очередной раз пробую отыскать дядю и нахожу в объятиях его нимфы. Резко останавливаюсь, словно получив оплеуху.

Они танцуют, медленно покачиваясь. Он что-то ей говорит, выглядя уже не так напряжённо, как раньше. И о чём я думала? Почему испытывала вину, отойдя от него? Веду себя и мыслю как дворняжка, обязанная за кров и еду быть преданной своему хозяину. А мой хозяин кроме клички мне больше ничего не дал.

Злость оказывается неожиданно сильной. Где-то внутри меня жила уверенность, что я нужна дяде. Что он испытывает хотя бы отголоски тех неправильных чувств, что давно живут во мне.

Но, похоже, я всё себе напридумывала. Он окружён привлекательными женщинами, а я для него Ромашка. Племянница и дочь его брата. Не более того.

И ведь я знаю, что между нами невозможна связь. Даже если бы чувства были взаимными. Так почему я продолжаю мучать себя?

Андрей увлёк меня в танце. Он не лапал. Не позволял себе лишнего. Делился смешными рассказами о гостях вечеринки, отчего я расслабилась.

Мысли о Питоне начали медленно отпускать. Развеиваться. И я вдруг обрадовалась, что, возможно, не совсем испорченная, раз способна получать удовольствие не только в обществе такого тирана, как Питон.

– Ты мне ведь сразу понравилась, Вера, – вдруг сообщает Андрей серьёзным тоном, – я тебя ещё в универе приметил, поэтому пригласил вас с твоей подружкой на свою вечеринку.

Удивлённо смотрю на него.

– Может быть, ты согласишься со мной погулять? Если нужно, я готов попросить разрешения у твоего родственничка, – произносит, когда музыка закончилась.

Выглядит вполне искренним. Но я не понимаю, следует ли ему верить. Вдруг у него тоже свой корыстный интерес. Только не соображу какой. Ничего о нём не знаю, но, похоже, он сам не из простой семьи.

– Иди пока погуляй, мальчик, – раздаётся знакомый голос рядом, и тяжёлая рука Питона оказывается на плече Андрея. Тот тут же слегка сереет, оборачиваясь в сторону моего дяди.

Глава 9

От Питона буквально исходит аура губительной силы. Она давит на сознание своей тяжестью, как бетонная плита, упавшая на стройке на голову случайному прохожему. Вот и я ощущаю сейчас, что лежу под этой плитой. А из-под неё торчат лишь кончики нервно дрыгающихся пальцев.

Смешно. Иногда мне кажется, что Лев Багров – обычный бизнесмен, в этих своих идеально сидящих итальянских костюмах. Но порой… Как сейчас, из него струится тьма, словно он – порождение Ада. Всадник апокалипсиса. Демон, пришедший по мою душу. Густая, дымчатая, поглощающая всё на своём пути, как чёрная дыра.

То, как он смотрит на Андрея, пугает. Сейчас впервые осознаю, что он способен на убийство. С лёгкостью снайпера, для которого мишени – лишь точки вдалеке.

Андрей безропотно кивает. Бросает на меня короткий извиняющийся взгляд и испаряется.

И я задаюсь вопросом: как Питон обошёлся с Андреем после той сцены в спальне? Судя по состоянию Акиньшина, поломанными у него оказались не только нервные клетки.

Все мысли вылетели из головы в тот момент, когда Питон притягивает меня к себе. Когда моё тело впечатывается в его.

Всё в рамках морали и правил. В глазах общества это лишь красивый танец дяди и племянницы. И никто не знает, какой огонь горит между нами, сжигая обоих дотла.

Мне ещё не доводилось находиться так близко к нему при посторонних. Смотреть открыто в его глаза.

Прислушалась к себе, пытаясь понять свои эмоции. Горечь. Тоска. Безысходность. Голод. Сильный. Сжирающий меня изнутри.

И отражением моих эмоций были его. Я читала в них свои чувства. Только к ним присоединилась ещё одна – злость. Она вибрацией исходила от него. Ударяла по окружающим, заставляя их пятиться от нас. Интуитивно сторониться. Потому что совсем немного осталось, чтобы у Льва слетели предохранители. А я совершенно не понимаю, что стало причиной его настроения.

– Тебе нравится Андрей Акиньшин? – глухо спрашивает, касаясь губами моей ушной раковины, посылая мурашки по всему телу. Судорожно вздыхаю, пробуя перебороть свои чувства, но не отстраняюсь. Наоборот. Плавлюсь. Нежусь от нашей близости.

Заглядываю в глаза Питона. Сейчас он совсем не похож на дядю, переживающего за честь племянницы. Скорее на того, кого мучает ревность. Жрёт и кусает.

Какой ответ я могу ему дать?

Честный не получится. Я не в силах признаться, что все мои мысли и чувства заняты лишь им. Только он в моей голове и сердце. Только им я дышу.

А Андрей…

– Нравится, – тихо отвечаю, расфокусированно смотря за плечо Питона.

Нравился бы, возможно, если бы я не знала дядю. По сравнению с ним все мужчины меркнут. И от этого внутри расползается такая жгучая боль, что я с силой прикусываю губу, пока не начинаю чувствовать во рту металлический привкус.

Кровь растеклась по языку, напоминая мне о том, на что похоже разочарование в жизни.

Я влюблена в того, с кем никогда не смогу быть. И от этой безысходности опускаются руки.

Лев прижал к себе сильнее. Так, что я почти впечатывалась в его грудь.

– А тебе нравится Ника? – вспоминаю его нимфу.

Его пальцы выбивают только ему известный такт на моей голой спине. Филигранно играя на моих нервах.

Губы изгибаются в подобии улыбки. Холодной и отстранённой.

– Я просто её трахаю, – слишком честный ответ.

Чувствую, как ноздри расширяются, когда я пытаюсь вобрать побольше воздуха в лёгкие.

Мне хочется освободиться от рук Питона, потому что каждое его прикосновение жалит как крапива. Но я не могу. Вокруг слишком много людей. И я должна держать себя в рамках дозволенного.

Ведь на нас смотрят. Марина буквально сверлит нашу парочку недобрым взглядом. Я уверена, что Питон это отлично понимает. Но сейчас ему всё равно.

– Вот и мне нужен секс, – к собственному удивлению, замечаю, как эти простые слова легко слетают с губ.

– Секс, значит, – повторяет за мной.

А я киваю, как китайский болванчик. Ощущая, как происходящее сейчас между нами слишком похоже на половой контакт. Только мы не трахаемся, а танцуем. На паркетном полу.

Он трогает меня, ласкает. Моё тело каждой клеточкой отзывается на его прикосновения. И хочет большего единения. Позволить ему войти в меня. Обладать мной. Несмотря на все запреты.

Лев обречённо поднимает взгляд над моей макушкой. Цепко осматривает толпу. Словно решая, насколько ему важны все эти люди, если он сейчас совершит непоправимое.

Лишь интуитивно я ощущаю бушующую в нём войну. Борьбу не на жизнь, а на смерть. Она отражается в его глазах. В напряжённых движениях. В том, как он прижимает меня к себе.

Мне хочется верить в то, что это всё не плод моего воображения. Что я ему нужна не меньше, чем он мне. Но, увы, без подтверждения словами всё это лишь мои догадки.

Музыка приходит к своему логическому завершению. Мы останавливаемся. Питон медлит. А потом отпускает меня. И просто оставляет одну.

Растерянно смотрю ему вслед.

– Верочка, – совсем рядом раздаётся моё имя.

Я оборачиваюсь, зная, кого увижу. Марина.

Она стоит напротив. Прекрасная, как королева войны.

– Я хотела кое-что обсудить с тобой, – улыбается мне тепло.

Как мама, которой у меня, по сути, никогда не было.

Обхватывает мою руку, уводя меня из центра зала.

Ощущаю себя контуженной. Будто рядом разорвалась бомба. После близости с Питоном мои мысли так и не прояснились.

– Что вам от меня нужно? – Сил на светские беседы не осталось.

Седьмым чувством понимаю, что Марине они и ни к чему.

Она растягивает свои идеальные пухлые губы в улыбке, которая ей совсем не идёт. Углубляя морщинки вокруг глаз и делая выражение лица гротескным.

– Я хотела поговорить с тобой о твоём дяде. Предостеречь тебя.

Глава 10

Марина сжимает кончики моих пальцев и ведёт вперёд. Спустя пару минут мы оказываемся в просторном кабинете. Вдвоём. Но мне совершенно некомфортно находиться с ней наедине. Я ей не доверяю. Никому не доверяю. Но почему-то ей в особенности. Возможно, причина в том, что я слишком отчётливо помню, как она смотрела на Питона.

Не знаю, что она испытывала к моему отцу, но такое чувство, как любовь, она определённо испытывает именно к младшему Багрову.

Но она смотрит на меня так тепло, что я теряюсь.

– Вера, не стоит видеть во мне врага. Я хочу тебе помочь. Ты ведь возраста моих детей. – Вместо того чтобы занять хозяйское кресло за письменным столом, она усаживается на длинном диване напротив меня.

Вглядываюсь в её лицо, пробуя определить, сколько ей лет, но это невозможно. Не знай я, что у нее вполне взрослые дети, решила бы, что ей лет тридцать. С небольшим хвостиком. Очень коротким.

Мне даже кажется, что её кожа светится коллагеном насыщеннее, чем моя. Всё же красота и молодость стоят дорого. И она явно не скупится на подобные расходы.

– Я внебрачная дочь вашего покойного мужа. Зачем вам мне помогать? – задаю очевидный вопрос, пристально глядя в её глаза.

Мне до смерти хочется услышать от неё опровержение. Чтобы она кинула мне в лицо, что я не имею никакого отношения к Багровым. А в частности – ко Льву. Ничто во мне не подтверждает нашей с ним кровной связи. Ведь природа умная. Она не позволила бы испытывать к нему влечение. И я почти уверена, что сейчас она мне скажет правду.

От этой мысли я напрягаюсь, подаюсь вперёд, задерживая дыхание. Всего пара слов, и я вылечу из этой комнаты, чтобы найти «дядю». И будь что будет.

– У нас есть общий враг, Вера, – вновь тёплая улыбка трогает яркие губы.

Она протягивает ко мне руку с тонкими пальчиками с нейтральным маникюром, накручивая на них прядь моих волос.

– Вы о ком? – непроизвольно подаюсь вперёд.

Она меняет позу, устраиваясь удобнее. Перекидывает длинные ноги, открытые глубоким разрезом платья, как Шэрон Стоун в известном фильме. Только я не понимаю, на кого рассчитана эта сцена.

– Неужели ты веришь, что Багров вытащил тебя из глуши по доброте душевной? – склоняет голову, с улыбкой разглядывая меня.

Облизываю пересохшие губы, ощущая, что мы заходим на тонкий лёд.

– О чём вы?

Нет, я давно не наивна. Понимаю, что Лев преследует личные цели. Но так и не узнала какие.

В глазах Марины столько торжества и ликования, что мне становится дурно. Плохое предчувствие закручивается внутри. Я с силой стискиваю зубы, задерживая дыхание, понимая, что то, что мне предстоит от неё услышать, меня не обрадует.

– Ты же умная девочка, ты же имеешь представление, что ему от тебя нужно? – вновь этот вкрадчивый тон, заставляющий ощутить себя идиоткой.

– И что же? – напрягаюсь, выпуская шипы.

Ещё ничего не услышав, чувствую, как к глазам подступают слёзы.

Прикусываю нижнюю губу.

Питон. Что ты натворил?

– Верочка, – Марина продолжает тем же нравоучительным тоном, – как только получишь наследство моего мужа, Багров перестанет в тебе нуждаться.

– Что вы имеете в виду?

– Он устранит тебя, дорогуша. Убьёт, – улыбается, искривляя чётко очертанный алый рот. – После тебя он следующий в очереди на наследство.

Все внутренности, словно лишаясь опоры, ухают вниз. Перед глазами темнеет.

Не в силах совладать с эмоциями, я тру лицо, как маленькая девочка. Выдержка ни к чёрту. Меня мелко трясёт.

– Я могу тебе помочь, Вера, – останавливает моё мельтешение, обхватывая холодными, будто безжизненными пальцами моё запястье.

Поднимаю на неё покрасневшие от напряжения глаза. Боль внутри такая острая, что от её давления внутри меня лопаются капилляры, сосуды и рвутся нервы.

Лишь слёзы не текут. Организм к ним не привык. И я смотрю красными сухими глазами на женщину напротив.

– Как?

– Надо обезопасить тебя. У тебя же есть ещё старшая сестра. До Багровых она следующая в очереди. Но от неё Лев легко может избавиться.

Я смотрю на неё в ужасе. Только сейчас понимая, зачем Лев захватил Лиду с собой как чемодан без ручки. Я-то думала, она никому не нужна. А оказывается…

Закрываю глаза и вижу своё имя первым в списке на выбывание. Затем идёт Лида.

Если бы я могла найти в словах Марины несостыковку. Какой-то очевидный намёк на ложь. Подвох. Но каждое её слово так ровно ложится на известные мне факты, что я не могу их отвергать.

Марина явно видит, что сломала меня. Я не в силах собраться. Адекватно реагировать на внешние раздражители. Ощущаю себя амёбой. Одноклеточной. Единственное, на что я способна, – сидеть на диване и медленно умирать.

В голову врезается тот разговор между Львом и Марго. А я по наивности, по глупости решила, что он несерьёзно. Что он не может быть серьёзен. И не устранит меня в случае необходимости. Но, выходит, именно в этом и состоит его план.

– Тебе нужно выйти замуж, – сверлит меня жалостливым взглядом, – тебе ведь нравится этот мальчик. Андрей, кажется. Хотя это не важно. Подойдёт любой.

С языка рвался какой-то вопрос. Но стоило открыть рот, как в кабинет вошёл Лев. Оглядел комнату как место преступления. И остановил взгляд на мне, не обращая внимания на Марину.

– Вера, что ты тут делаешь?

Глава 11

Он выглядел злым как чёрт. Взъерошенным, будто давно меня искал. А я и понятия не имела, как долго нахожусь в обществе Марины.

– Общаюсь с мачехой, как видишь, – к собственному удивлению, спокойно отвечаю, с интересом его разглядывая.

Не знаю, чего я ожидала, но, подойдя к нам, Питон просто схватил меня за руку, поднимая с дивана, как тряпичную куклу. Словно боялся, что стоит ему отвернуться, и я вновь куда-нибудь денусь.

Наконец переводит холодный взгляд на женщину, и я изумлённо замечаю, что она ёжится под ним. Сглатывает слюну от волнения.

Вдова моего отца явно неровно дышит к Багрову. Колючая ревность цветёт пышным цветом. Я с трудом заталкиваю её подальше, надеясь, что не смотрю на Марину с ненавистью.

– Марина, спасибо за вечер, брат наверняка бы одобрил, что ты не носишь траур и не убиваешься по нему, он всегда любил вечеринки, – бросает в неё шпильку, а я всё жду, когда она возьмёт себя в руки и заговорит с ним в том же тоне, что недавно со мной.

Но вместо этого вдова томно поднимается с дивана, равняется с нами и кладёт свою руку с тонкими пальчиками на грудь Льва. Замечаю, как кончики её пальцев подрагивают. На неё так воздействует его близость? Как далеко могли зайти их отношения? Мог ли Лев предать брата, переспав с его женщиной? Мне почему-то казалось, это совсем не в его характере.

– Лёва, мы ведь не договорили, – низким, немного хрипловатым голосом мурлычет Марина.

Лев царапает её предостерегающим взглядом и отчего-то сильнее сжимает моё предплечье.

– В другой раз, – холодно цедит сквозь зубы, и я даже не сомневаюсь, что никакого желания продолжать диалог он не имеет.

– Хорошо, дорогой, – цепляет на губы уже знакомую хищную улыбку, – будьте осторожны, на улице ужасный снегопад.

От её слов Лев дёргается. И это удивляет. Ничего больше не говоря, он вытаскивает меня из комнаты и ведёт к выходу.

– Расскажи, чем вы занимались, – произносит таким тоном, что я не смею ослушаться.

– Ничем, она предложила поговорить и проводила в тот кабинет. Мы перебросились парой фраз, и тут пришёл ты, – отвечаю, аккуратно подбирая слова.

Лев продолжает идти вперёд, почти таща меня за руку. Я едва поспеваю за ним на высоких каблуках. Люди расступаются, явно не желая попасть под замес его тяжёлых ботинок. Потому что мне кажется, он может раздавить любого, кто посмеет встать на его пути.

– Что она тебе сказала? – тянет вперёд, и я оступаюсь, едва не подворачивая ногу. Но он вовремя удерживает меня от нелепого падения. Я ощущаю, что он нервничает. Только ни черта не понимаю, что происходит. Но ещё никогда не видела Льва в подобном состоянии, и от этого вдруг становится страшно.

Может быть, поэтому мне не пришло в голову ничего лучше, как выложить правду.

– Она сказала, что ты убьёшь меня, как только я получу наследство, – произношу и замираю, вглядываясь в серые, холодные как гранит, глаза. – Сказала, что ты следующий в очереди.

Хочу, чтобы он опроверг слова Марины. Посмеялся над ними. Дал понять мне, что я не расходный материал. Хотя именно так я себя и ощущаю с того дня, как познакомилась с ним. И чем дольше он молчит, тем туже внутри затягивается узел.

Мы стоим у самого выхода, друг напротив друга. Рядом хлопает входная дверь, холодный ветер неласково проходится по обнажённой коже плеч.

– А она не сказала, куда я дену всех остальных твоих родственничков? – приподнимает бровь, уходя от ответа.

В глазах дяди такая бездонная пустота, что именно в этот момент до меня доходит, что Марина могла не соврать. Что её слова – это вовсе не попытка разделять и властвовать, а чистая правда, и она действительно желает мне помочь. Пускай я и не представляю зачем. Ведь она не из тех, кто поступает бескорыстно. А это значит, у неё свой интерес. Но какой?

Я судорожно размышляю над этим ответом, не понимая хитросплетений той игры, в которую меня втянули.

И у меня есть лишь несколько вариантов. И каждый из них может плохо кончиться для меня. Потому что я определённо препятствие между Мариной и наследством. Ведь всё могли бы получить именно её дети, если бы не появилась я.

А что, если Лев тоже хочет забрать кусок, причитающийся мне?

Но зачем же тогда он меня искал? Почему в тот день, когда сгорел дом бабушки, у которой я схоронилась, он не закопал меня неподалёку от пруда? Ведь у него имелась уйма возможностей устранить ненужную племянницу. А одинокую сиротку никто не стал бы искать. Зная Лиду, обнаружив мою пропажу, она даже не потрудилась бы обратиться в полицию.

Слишком много отсутствующих частей головоломки. Череп начинает трещать от напряжения.

Я вырываюсь из стальной хватки Льва, выбегая из дома. В груди печёт всё сильнее. Слёзы просятся наружу. От дикого страха. От ощущения, что я не могу доверять ни одному живому существу. И дурацкой привязанности ко Льву, которую испытывают жертвы к абьюзеру.

– Вера, – дёргает за руку на себя, догнав меня спустя пару широких шагов. Я по инерции ударяюсь ему в грудь и, чтобы не упасть, сминаю пальцами его пиджак. Он дышит тяжело, с надрывом. И вовсе не оттого, что запыхался. Я ощущаю, что его тоже переполняют эмоции. Но по лицу невозможно понять какие.

– Я не собираюсь тебя убивать, слышишь? – сводит брови, всматриваясь в мои глаза, будто намереваясь прочесть мои мысли.

Но что-то в его тоне мне подсказывает, что он мог бы пустить меня в расход. Он ведь не в курсе, что я слышала его разговор с Марго. И я для дяди не более чем необходимая жертва.

В случае чего горевать по мне он сильно не будет, особенно если на чаше весов стоит наследство его брата.

И в сотый раз мне в голову приходит одна мысль. Бежать. Бежать не оглядываясь.

Глава 12

– Вот как, – медленно протягиваю, не отводя от него ответного взгляда. И в этот момент во мне пробуждается что-то новое. Словно из глубины моего нутра проклёвывается стебелёк. Тонкий, едва живой, но стремящийся вверх.

И сама даже не поняла, что со мной происходит.

– Вера, – со странным удивлением произносит моё имя, будто подбирая пароль к моей зависшей операционной системе.

– Лев, – мурлычу, подражая Марине, изображая на губах улыбку. Вполне искреннюю.

Ну и что, что моя жизнь летит в пропасть, а я, уверенно оседлав санки, с визгом стремлюсь достигнуть цели.

Дядя недовольно рычит. Слышу, как этот звук рождается в его груди и прорывается сквозь стиснутые зубы. Ему не нравится моё поведение. Должно быть, понял, что я задумала нечто дурное, хотя у самой ещё план не сформировался до конца.

Он сжимает моё предплечье и тянет вперёд. Наспех забрав вещи в гардеробе, мы оказываемся на улице.

Дядя закуривает сигарету, наконец отпуская меня. Задумчиво разглядывая кольца дыма. А спустя минуту мальчик-парковщик подгоняет настолько дорогую тачку Питона, что у парнишки краснеют щеки от восторга, когда он отворяет передо мной пассажирскую дверь. И лишь садясь на то кресло, что по пути сюда занимала Ника, я вспомнила о ней.

Питон, кинув свою верхнюю одежду и пиджак на заднее сиденье, наконец завёл двигатель. Машина трогается с места с утробным рыком, проходящимся вибрацией по моим органам.

– Лев, а где Ника? – спрашиваю больше из любопытства, нежели сожаления о том, что Питон забыл свою подружку.

Пока машина двигалась вперёд, выруливая в плотном потоке, Питон потянулся к бардачку и достал оттуда ствол вместе с наплечной кобурой.

Я с изумлением наблюдаю за тем, как он набрасывает её на плечи, закрепляя. Становится дурно.

– Ника поехала домой, – коротко, без эмоций поясняет.

– Что происходит? – Мне хочется вцепиться ему в рубашку и потрясти, чтобы он объяснил, с чем связано его странное поведение.

– Не знаю, Вера, – он наконец переводит ко мне тёмный взгляд. Не привычно ледяной. Скорее дикий. Животный. – Но будь готова бежать, если я скажу тебе это сделать. Поняла меня?

Я непроизвольно киваю, загипнотизированная им. Вжимаюсь в спинку кресла, закутываясь в своё пальто, хотя в автомобиле совсем не холодно. Но меня начинает бить озноб.

Лев пробует кому-то позвонить. Долгие гудки действуют на нервы. И когда бархатный мужской голос музыкой заполняет салон, выдыхаю.

– Слушаю.

– Пепел, проникли в мой дом. Сработала охрана. И, судя по всему, за мной хвост.

Молчание длится пару секунд. Но я буквально ощущаю мозговую активность мужчины на том конце провода.

– Ты один?

– Нет.

– Понял. Встретимся на точке.

Разговор обрывается. Машина едет по трассе на огромной скорости, которую я замечаю, бросив взгляд на спидометр.

Исходя из того, как Лев сосредоточен, отвечать на мои вопросы он не станет.

То, какие слова он подобрал для ответа товарищу, навело меня на мысль, что ему отлично известно, кто пробрался в дом. Возможно, он даже ждал чего-то подобного.

Как там Марго? Не думала, что я так привяжусь к ней, но тревога за неё окончательно сковала жилы.

– Лев, это Марина? – не выдерживая накала, глухо спрашиваю, замечая, как страх поломал мой голос.

Он на секунду отрывает взгляд от дороги, но скорость настолько запредельная, что на это мгновение я просто забываю, как дышать.

– Думаешь, вдова твоего отца – единственный наш враг? – с усмешкой задаёт вопрос, вовсе не развеивая моё дурное предчувствие.

– Наш? – переспрашиваю, зацепившись за слово. – Не твой, не мой, а наш?

– Теперь наш.

Оказалось, смотреть на профиль Питона осталось недолго. Впереди забрезжил дальний свет фар. Слепя глаза. Совсем близко. Только чтобы Лев, отборно матерясь, успел нажать на тормоз.

Машина недовольно остановилась. А я уставилась на ряд высоких джипов, преградивших нам путь. И так же стоящих мужчин. Десяток против одного Питона.

Я с ужасом перевела заторможенный и какой-то контуженый взгляд на одевающего пиджак дядю. Внутри всё похолодело.

– Ты хочешь выйти из машины? К ним? – вопрос слетает с губ, хотя по поведению Льва очевиден положительный ответ. Но он также нелеп.

Тем местом, которое греет сиденье, чую, что они не за разговором здесь остановились. И не чтобы мирно перекурить.

– Если я не вернусь, выходи из машины и беги. Не раздумывая. Я должен был успеть передать тебя товарищу, но просчитался. – Лев вытаскивает какой-то гаджет из бардачка, маленький, похожий на доисторический пейджер из тех, которыми пользовались ещё до моего рождения. – Мои друзья найдут тебя по нему.

Я останавливаю его, цепляясь за рукав, когда он уже взялся за ручку, словно не ожидая от меня вопросов. Но в голове их были тысячи. Почему он не позвонил другим друзьям? Почему выходит к этим людям один? И где то место, в котором ждёт его Пепел?

– Не иди к ним, это же самоубийство, – молю, остро ощущая, насколько мои слова верны, и смотрю на него широко распахнутыми глазами, надеясь, что он не оставит меня.

Лев со стоном выдыхает, качнувшись ко мне. Я на секунду поверила, что сейчас он поцелует меня в губы. Но вместо этого совершенно невинно касается моего лба своим.

– Не могу.

Так легко слёзы ещё никогда не лились. Без рыданий, без всхлипов. Мои щёки незаметно оказались мокрыми.

На миг салон обдало холодным воздухом, и всё тут же исчезло. Вместе с Питоном.

Глава 13

Время остановилось. Сделалось густым и тягучим, как мазут. И сердце глухо билось в груди, отдаваясь по моему нутру вибрацией.

Вжавшись в спинку кресла, словно оказавшись на американских горках, я наблюдала, как Питон уверенно направляется к своим недругам. В свете фар их фигуры были хорошо различимы.

Один из них отделился от остальных, выходя вперёд. Интуиция тут же подсказала, что это главарь.

Я напряжённо всматривалась в него, пытаясь разглядеть. Крупный, коренастый. Ниже Льва на целую голову. Вместе с тем разворот плеч и походка говорили о том, что он уверен в себе. Ещё бы. Явился на встречу с такой свитой против одного Питона.

Вдруг до меня дошло, что Багрова заманили в ловушку. Но как же он на неё клюнул? Дядя вовсе не походит на человека, которого легко обвести вокруг пальца.

Они стояли друг перед другом. Обменивались фразами. Как жаль, что я не умею читать по губам. Каждое слово отрывистое, резкое, вместе с тем явных эмоций никто не проявлял.

Я задохнулась от неконтролируемого страха в тот миг, когда Питон обернулся в мою сторону. А вслед за ним незнакомец тоже сосредоточил внимание на мне.

Стало очевидно, что они обсуждают мою персону. Но почему?

Сердце сжалось.

Ни одно разумное и неразумное предположение не шло в голову.

Хотя нет. Одно всё же проклёвывалось…

Вдруг время пешки вышло и пора её сбрасывать с шахматной доски?

Если незнакомец поставит мою жизнь против жизни Льва, что выберет дядя? Так ли дорога ему девчонка, которую он знает всего несколько месяцев?

Я не представляю, какую важность имею. Почему моей жизнью играют, распоряжаясь ей.

Но взросление в детском доме проявило мою звериную интуицию. Я, как маленький дикий зверёк, вдруг ощутила, что охотники спустили гончих по следу. И как только пойдут по нему, затравят дичь.

В голове неожиданно всё прояснилось, стало очевидным, что с этой секунды пошёл обратный отсчёт. Существование Ромашки на волоске. Один щелчок затвора – и в мой лоб полетит пуля.

Бежать. Бежать. Бежать.

Эти слова набатом уже несколько недель бьются в голове, но физическая потребность находиться рядом со Львом приглушала голос разума. Но теперь игнорировать пульсацию стало невыносимо.

Дождавшись, когда они забудут обо мне, я, неожиданно для себя, открыла дверь машины. Совершенно не понимая, что делаю и зачем, вышла из неё, надеясь остаться незамеченной. Только куда идти? Мне оказалось доступным единственное направление – в обратную сторону и вперёд.

Холодный воздух тут же ужалил кожу, проникая под верхнюю одежду. Туфли заскользили по асфальту, и мне пришлось прилагать героические усилия, чтобы не разбить себе череп на первом шаге. Я шла вдоль трассы, семеня и едва переставляя ноги. Балансируя, как канатоходец. Одно неловкое движение – и разобьюсь о лёд.

Он сказал мне бежать? Впрочем, наверное, если бы кто-то из тех парней двинулся в мою сторону с оружием наперевес, я бы сняла обувь и направилась в лес. В сомнительной попытке найти в нём спасение. Зимой. Царапая до крови голые стопы.

Вероятнее всего, мой труп нашли бы только весной. Обглоданный зверями, но без следов насильственной смерти. С переломанной ногой.

Во мне вдруг поднялась злость на Льва. Возможно, всего лишь защитная реакция на страх за него, но совладать с ней я не сумела.

Встречные машины ослепляли фарами. И я, словно пробудившись ото сна, поняла, что могу кого-то из них остановить и попросить подвезти. С надеждой, что меня не примут за придорожную проститутку.

Всю кожу кололо от мороза. Ещё чуть-чуть, и я просто упаду замертво. Мозг переставал адекватно обрабатывать информацию, и я потерялась во времени и пространстве, не соображая, как долгу иду. Как далеко ушла. Слишком боясь обернуться, чтобы не заглядывать страху в глаза.

Звук тормозящих шин привёл в чувство. Заторможенно рассматривала через стекло мужчину, лицо которого подсвечивала приборная панель, пытаясь отгадать, маньяк ли он или может отвезти меня в тёплое место.

Нахмурилась, внутри заворочалось предчувствие. Но разгадать, какое оно, сил не хватило.

Стекло отъехало вниз. На меня полыхнул тёплый воздух.

– С вами всё в порядке?

Он тоже меня рассматривал, прищурившись.

Наверное, я уже давно не походила на гостью званого вечера. Дрожащая, замёрзшая, едва чувствующая конечности.

Единственное, на что меня хватило, – отрицательно покачать головой.

Незнакомец потянулся вперёд, отворяя дверь:

– Забирайтесь, довезу вас до дома.

Померещилось, что в его голосе сквозит сожаление, но размышлять об этом не нашлось сил.

Вцепившись в дверь, я забралась внутрь, опасаясь поскользнуться и залететь под колеса.

От разницы температур затрясло ещё пуще. Зуб на зуб не попадал.

Не могла представить, как я вытерпела весь путь, показавшийся мне вечностью. В кожу впились тысячи иголок, причиняя мучения. Я сжалась на тёплом кресле, стараясь не шевелиться и переждать, когда агония завершится.

Мне было плевать, каким странным может показаться моё поведение. Ведь незнакомца я, вероятнее всего, вижу первый и последний раз.

Тёплая ладонь коснулась плеча, вырывая меня из анабиоза. Я подняла на него мутные глаза, пытаясь рассмотреть в полумраке машины.

На вид около пятидесяти. Слово, которым я могла бы его охарактеризовать, – презентабельный. Как и его мерседес с богатой комплектацией. Русые, посеребрённые волосы зачёсаны назад. Серые внимательные глаза.

– Выпейте, это горячий чай. Вам станет легче, – он протягивает мне стаканчик от термоса, я не раздумывая забираю его. Сначала принюхиваюсь. Пахнет травами.

– Заварил, выезжая из дома, – зачем-то поясняет.

– Спасибо, – сипло благодарю, ощущая, что начинаю заболевать, и жадно глотаю напиток.

– Куда вас отвезти? Вы с кем-то поссорились?

Я вдруг вполне ярко представляю картинку, которую могло бы нарисовать его воображение. Девушка ругается с парнем, и он вышвыривает её из машины прямо посреди трассы.

Вытираю влажные щеки. Кажется, я начинаю таять, как ледяная фигура.

– Не знаю, – пожимаю неопределённо плечами, сил думать не осталось.

Он поджимает губы, хмурит брови. Одним словом, демонстрирует активную мозговую деятельность.

– Меня зовут Соломон. Мой дом неподалёку отсюда. Предлагаю вам переночевать у меня, а утром решите, как поступите дальше.

Глава 14

Моя интуиция девочки, привыкшей выживать, молчит. Не помогает, не подкидывает никаких подсказок. А без неё я ощущаю себя беспомощной. Но, может, раз внутри меня ничего не колышется, мужчина напротив – просто добрый самаритянин? Случайный прохожий, решивший помочь?

Но в такие подарки от жизни верилось слабо. В кармане пальто сотовый и маленький «пейджер», который вручил мне Лев. На долю секунды в голову пришла мысль избавиться от них. Замести следы. Чтобы он и его друзья никогда меня не нашли. Чтобы я смогла забрать у Сани свои деньги и исчезнуть навсегда.

Но через мгновение меня пробило осознание, что Льва, возможно, уже нет в живых. И от этого внутри всё сдавило, мешая сделать вздох.

Нет. Нет. Нет.

Подобные Питону просто так не умирают. Не знаю, в чём суть проблемы и почему я каким-то образом на неё влияю, но уверена, что Питон всё же выторговал себе жизнь.

Но, случайно, не в обмен ли на мою?

Сжимаю сотовый в руке. Пока шла по морозу, он разрядился и выключился.

– Возможно, это неплохая идея, – тихо произношу, смотря на метель за окном.

И как я прошла по ней на каблуках столько времени? Ног почти не чувствую, правда. Холод проник до самых костей. И кажется, я уже никогда не отогреюсь.

Выкинуть отслеживающее устройство я не решилась. Но так и не поняла, на что надеялась, ведь сейчас идеальный момент сбежать.

А когда автомобиль нового знакомого проехал мимо машины Льва, я припала к окну, вглядываясь. Она оказалась пустой. Оставленной на обочине. Как в жутком фильме ужасов из тех, в которых главные герои бесследно исчезают.

То, что внутри было сдавлено, теперь скрутилось в жгут, разрывая мои жилы. Я ощущала, как всё во мне ломается, рвётся. Истекает кровью, причиняя невыносимую боль.

Питон никогда не поехал бы с ними по доброй воле.

О боже. Его ведь не могли убить, а тело забрать? Тело…

Я сглотнула подступивший к горлу ком. Нет. Пока рано делать выводы.

Наверняка этому есть тысяча объяснений. Только ни одно не приходит в голову.

Мужчина никак не реагировал на моё странное поведение, словно не замечая его вовсе. Уверенно вёл машину.

И вскоре мы заехали в уютный коттеджный посёлок с украшенными к Новому году домиками, похожими на те, что я видела в кино.

Если дом Льва походил на дворянское поместье, то здесь всё казалось более приземлённым и простым. Но всё же позволить себе такой домик могли далеко не все простые смертные.

Помощница по дому вышла нас встречать, и мне стало спокойнее оттого, что в доме есть женщина. Хотя такой загородный дом – странное жилище для одинокого мужчины. Больше похоже на семейное гнёздышко. Но ничто не говорило о наличии жены и детей.

– Моя дочка порой помогает мне с уборкой, это её сменная одежда, она чистая. Если не брезгуете, то берите, – прокомментировала горничная, вручая мне вещи.

Я оказалась способной лишь кивнуть. Механически умылась, натянула пижаму и забралась под одеяло в гостевой комнате.

Все органы чувств ушли в спячку. Я словно впала в состояние анабиоза. И не выйду из него, пока не узнаю, что с дядей. Жив ли он.

Могла ли я чем-то ему помочь, оставшись там? Сколько ни прокручивала сцену, но так и не сумела найти аргументов.

Отдать себя взамен него?

Пожертвовать своей жизнью ради того, кто вытащил меня из привычного ареала обитания именно для того, чтобы произвести этот обмен? Я, конечно, в этом не уверена… Но подобный вариант пока кажется самым очевидным. Только не понимаю, зачем и почему.

Сон накрыл с головой вместе с жуткими кошмарами. Я слышала, как ломаются двери. Как шумно люди поднимаются по деревянным ступеням, прогибающимся под тяжёлыми ботинками. Как кто-то кричит моё имя. Но я никак не могу проснуться. Даже просто пошевелиться. Тело одеревенело вместе с чувствами.

– Вера! – кто-то ударил меня по щеке. Я что-то невнятно промычала или, скорее, простонала, потому что ощутила, насколько мне дурно. Голова раскалывалась, все внутренности горели.

Прилагая какие-то титанические усилия, я смогла распахнуть глаза в надежде, что увижу склонившегося передо мной Льва. Но увидела незнакомца.

Молодой парень с необычными глазами. Их дикое, хищное выражение удивительным образом сочеталось со спокойным, расслабленным лицом.

– Очухалась, наконец. Думал, придётся врача вызывать, – тот самый голос, что я слышала не так давно, прозвучал теперь и наяву. По-прежнему кажущийся приятным. Странно расслабляющим, хотя говорил не самые приятные слова.

– Кто ты? – Почему-то обращаться к нему на «вы» показалось неуместным.

Парень криво усмехается.

– Я друг твоего дяди. Меня зовут… Кай, – произносит с заминкой. Но я всё равно поняла, что Пепел – это именно он.

– А где… Где Лев?

Рябь проходит по лицу Пепла. И я увидела в свете луны, почему его так зовут. У него самые необычные глаза из всех, что я когда-либо встречала. Радужка почти светло-серая, а внутри неё словно пепел спускается с небес после страшного пожара.

– Его больше нет. Он просил позаботиться о тебе.

Глава 15

– Что? – переспрашиваю потухшим голосом, слабо соображая, ощущая, как сознание затягивается в тёмную воронку и ещё немного, и я свалюсь в обморок. – Как это больше нет?

Кай смотрит на меня пару секунд. То ли придумывая, какую байку мне скормить, то ли оценивая, насколько я заслуживаю доверия.

– У него с Мусоргским были свои счёты, детка. Когда я приехал на разборку, они уже паковали его труп в машину.

Догадалась, что музыкальная фамилия принадлежит тому самому коренастому мужчине, что преградил нам с Питоном дорогу.

А ведь я думала, что сильная. Что годы, проведённые в детском доме, закалили меня. Что ребёнок, выращенный в одиночестве, готов к любым превратностям судьбы. Но даже подумать не смела, что новость о смерти Питона может привести меня к панической атаке.

Тело начало мелко трясти. Мышцы сводило до боли, и я ничего не могла с этим поделать. Я даже не заметила, в какой момент реальность разделилась и я перестала быть её частью. Воздуха с каждой секундой становилось всё меньше. В голове гудело и горело.

Щёку обожгло. Слезы, застившие глаза, мешали. Но я всё же оторопело разглядела Пепла, смотрящего на меня с холодным упорством.

– Ты ударил меня, – заявляю с укором.

– У тебя истерика. А у нас нет на неё времени. Одевайся, – заявляет так, будто готов дать мне ещё десяток оплеух, чтобы привести в чувство.

Кай кидает мне какую-то одежду. Джинсы, свитер. Явно не мои, но вполне по размеру.

– Ты знаешь, в чьём доме оказалась? – смотрит на меня в упор.

Мне становится не по себе от его взгляда. Хочется спрятаться. Сбежать куда подальше.

– В чьём? – спрашиваю севшим голосом, натягивая на себя джинсы под ночной сорочкой, потому что парень до сих пор не отвернулся. Впрочем, кажется, он не находил меня привлекательной. Смотрел на меня как на неодушевлённый предмет.

– Соломона Исаева.

– Да, он так представился. Сказал, что его зовут Соломон, – подтверждаю, отворачиваясь, неуклюже забираясь в свитер. – Это его дом. Разве его здесь нет?