Читать онлайн Сводные. Любовь вопреки бесплатно

Глава 1. Новые родственники

Алиса

Ехать было долго, и я задремала прямо на заднем сиденье шикарного автомобиля, на котором нас забрал из аэропорта Вячеслав Сергеевич Яворский. Вернее, дядя Слава, как он попросил себя называть. Суровый, грубоватого вида мужик хорошо так за сорок, с седыми висками, глубокими морщинами на лбу и в дорогущем костюме – владелец заводов, пароходов и, по совместительству, будущий мамин муж.

Кошмар, куда мы с ней вляпались?

Как вообще слова «мама» и «замуж» встретились в одном предложении?

Я, не открывая глаз, прислушалась к разговору, который они вели вполголоса, думая, что я сплю.

– У тебя что, есть сын? – мама явно была растеряна и от этого, как обычно, говорила с наездом.

– Да. Никита. Ему двадцать один год, и он живет со мной.

– Слава, а тебе не кажется, что об этом стоило сказать ДО переезда к тебе? – повысила тон мама.

– Леночка, а каким образом тебя касается мой совершеннолетний ребёнок? У него целиком и полностью своя жизнь, а места в доме хватит всем, – во вроде бы мягком голосе моего будущего отчима прозвучало столько силы и спокойной уверенности, что я ему мысленно поаплодировала.

А этот «дядя Слава» вовсе не так прост!

Хотя новость о том, что с нами будет жить ещё какой-то парень, мне совсем не понравилась.

– Прости, я просто переживаю, чтобы у Алисы с ним сложились хорошие отношения, – тонким жалобным голоском сказала мама, тут же поменяв тактику.

– Не переживай по пустякам. Все будет в порядке.

Я решила, что пора бы мне уже и проснуться. Нарочито громко зевнула, потянулась и весело поинтересовалась:

– Тут кто-то сказал «Алиса», или мне послышалось?

– Хорошо поспала? – вместе ответа спросил Вячеслав Сергеевич.

– Да, спасибо.

– Доча, тут у нас новости, – мама старательно улыбалась, хотя было видно, что она не очень довольна. – У Славы есть сын, так что очень надеюсь, что вы подружитесь.

– Я в этом практически уверен, – спокойно проговорил Вячеслав Сергеевич, не открывая взгляда от дороги. – Никита – хорошо воспитанный и приятный в общении парень. К тому же очень умный и трудолюбивый.

Его слова меня успокоили. Если наш будущий сосед по дому не избалованный истеричный мажор, а такой же спокойный и вежливый, как его отец, то особых проблем и правда не должно возникнуть.

Тем более что я умела находить язык практически со всеми. Даже с неадекватными моделями, мамиными коллегами, и психованными дизайнерами, которые орали на маму после показов из-за того, что она типа поставила зацепку на платье.

В общем, уж с одним парнем я как-нибудь договорюсь. Сразу объясню ему по-родственному, что ни на какие их семейные миллионы мы с мамой не претендуем и что в сестры я ему не набиваюсь, а еще по секрету шепну, что очень вероятно мы вообще отсюда скоро уедем и до свадьбы дело не дойдет. Моя мама, конечно, клевая, и я ее обожаю, но характер у нее ох какой непростой. А Вячеслав Сергеевич не выглядит как тот, кто будет готов прогнуться под женские капризы. Так что вообще не факт, что мы в этом городе надолго.

***

При виде гигантского дома я просто потеряла дар речи. Это не коттедж, это какое-то имение, честное слово! С коваными воротами, охраной у входа, парковкой, огромным садом и аристократичного вида пожилой женщиной, которая встретила нас у порога и представилась как экономка.

– Я подготовила вам комнату на втором этаже, – проговорила она чопорно и строго посмотрела на меня. – Но если она не понравится, смело говорите мне, и подберем другой вариант.

– Спасибо огромное, – абсолютно искренне сказала я. – Знаете, пока сложно представить, что мне тут что-то может не понравиться, но если вдруг, то я, конечно, скажу.

Суровое лицо экономки немного смягчилось, и у углах сухого тонкого рта появилось подобие улыбки.

– Пойдемте, я вас провожу.

Мама ушла куда-то вслед за Вячеславом Сергеевичем, а я поднялась в свою комнату и пришла от нее в абсолютный восторг. Большая, светлая, красивая – просто вау! Что еще нужно для счастья?

Я кинула чемодан в угол комнаты, попрыгала на кровати, приняла душ, но голову решила не мыть, чтобы сэкономить время: просто стянула рыжие волосы в хвост, натянула чистую футболку, любимые широченные джинсы, в которых точно поместилась бы еще одна такая же Алиса, влезла в растоптанные кеды и довершила образ кепкой.

До обеда еще был час, и я планировала потратить его на осмотр территории.

Но как только я открыла высокие входные двери и сбежала по лестнице вниз, к посыпанной белым песком дорожке, кованые ворота распахнулись, и на территорию дома въехала ярко-синяя машина.

О боги, какая это была машина! Хищная, мощная, с плавным изгибом линий и резким росчерком антикрыла сзади. Солнце играло на полированной поверхности тачки и на металлических спицах больших спортивных колес, а я стояла, раскрыв рот как дурочка, и пялилась на это чудо. Остро пожалела, что не взяла с собой телефон, чтобы хоть как-то сфотографировать ее себе на память.

Нет, не поймите неправильно, я росла не в деревне и дорогих машин видела немало, тут меня было сложно удивить, но эта абсолютно точно была особенной! Она выглядела как вызов всему окружающему миру! Интересно, а чья она?

Ярко-синяя красотка заехала на парковку, дверь со стороны водительского места распахнулась, и тут я обалдела второй раз. Сначала оттуда показались длинные мужские ноги в стильных лоферах и отлично сидящих бежевых брюках, а потом и обладатель этих ног – высокий плечистый парень в небрежно накинутом бомбере Армани, из-под которого виднелась черная футболка с логотипом Ральф Лорен. Светло-русые волосы парня красиво золотились на солнце, скульптурно вылепленная линия челюсти заставила бы плакать от зависти половину мужского модельного агенства, а губы… Ох какие у него были губы! Чувственно очерченная верхняя и полная, будто чуть припухшая нижняя. Идеальный рот, просто идеальный. Он сто процентов модель! Причем довольно успешен, если судить по машине. На вещи можно было не смотреть, у моей мамы тоже с собой полный чемодан брендовых шмоток, но в кошельке у нее при этом пусто. У моделей часто так.

Интересно, кто он?

Я зачарованно смотрела на парня, не в силах оторваться. А он тем временем снял солнечные очки, и этот разлет широких бровей с острым прищуром серых глаз показался мне невероятно знакомым. Я сегодня уже видела в точности такие же брови и точно такие же глаза. У Вячеслава Сергеевича Яворского.

Стоп! Да ладно?!

Вы что, хотите сказать, что этот голливудский красавчик – его сын? А где тот серьезный некрасивый трудоголик тире ботаник, которого я уже успела себе представить? Как вообще у, мягко говоря, не блещущего красотой Яворского мог получиться вот такой юный греческий бог?

Нет, это точно какая-то ошибка!

Но пока я стояла как истукан и офигевала, парень быстро зашагал к дому. Проходя мимо, наградил меня удивленно-презрительным взглядом и бросил небрежно:

– Пацан, если ты садовника ищешь, он обычно за домом работает. И в следующий раз не трись у главного входа, для обслуживающего персонала есть боковая дверь в правом крыле.

– Что?! – у меня буквально челюсть отвисла, но этот красавчик меня, кажется, даже не услышал.

Взбежал по лестнице и хлопнул дверью, исчезая в доме.

Это что вообще такое было?

Нет, я, конечно, не такая красавица, как моя мама: ростом и фигурой, в отличие от нее, не вышла, но за мальчика меня еще ни разу не принимали! Всему есть предел!

Я фыркнула, решительно сунула руки в карманы и пошла обратно в дом.

Если это и правда младший-Яворский, то ему явно стоит поучиться хорошим манерам, прежде чем мы начнем жить вместе. Иначе я за себя не ручаюсь!

Ник

Отца я нашел на кухне. Он с озадаченным видом шарился по шкафам и бормотал:

«Да где же эти чертовы бокалы для шампанского…»

– Я бы на твоем месте спросил у Инны Петровны, – лениво посоветовал я. – Она постоянно все с места на место перекладывает. Я в прошлый раз стаканы под виски так и не нашел.

Отец вздрогнул и повернулся ко мне.Его брови мгновенно нахмурились, и на лбу залегли жесткие складки.

– Ник, я тебя сегодня не ждал. Ты же говорил, что в выходные вернешься.

– А ты говорил, что никогда не женишься, – парировал я. – Как видишь, словам не всегда стоит верить.

Отец поморщился.

– Что за дешевая демагогия, Ник? Если есть что сказать – говори. Я понимаю, что ты переживаешь…

– Что я делаю? Переживаю?! – не поверил я. И громко расхохотался. – Серьезно, отец? Ты психологических книжек что ли начитался? Да плевать я хотел на твоих баб. Как, впрочем, и ты на моих. Мы оба это знаем, так что не надо играть в любящего папочку. Выглядит неправдоподобно.

Отец сжал челюсти. Мой ответ ему явно не понравился.

А что он хотел? Мы с ним первый раз встретились, когда мне было четырнадцать. До этого времени он что-то мной совсем не интересовался и чувств родительских не проявлял. Зато когда я выиграл всероссийскую олимпиаду по математике и одновременно загремел в полицию по обвинению в мошенничестве с криптовалютой, отец тут же забрал меня к себе. Видимо, родительская любовь проснулась. Кстати, мошенничества там не было, все законно, просто схема была новая. Потому что я сам ее придумал.

Так что не надо тут про семейные чувства. Если бы мне не повезло родиться с отлично работающими мозгами, я бы до сих пор тусовался в маленьком городке и отца своего видел только в качестве строчки в свидетельстве о рождении.

– Если мой предстоящий брак тебя не волнует, тогда зачем ты меня искал? – тон отца поменялся на деловой. Ну вот, так гораздо лучше.

– Хотел узнать, не пора ли мне съехать, учитывая новые обстоятельства, – пояснил я небрежно. – Искать дом или квартиру – дело небыстрое, особенно с парковкой на две машины. Поэтому интересуюсь заранее.

– Не говори ерунды, – отец уставился на меня тяжёлым взглядом. – Это твой дом. И никто тебя из него не выгоняет.

– Все может поменяться, – я пожал плечами. – Предпочитаю перестраховаться. Что ж, раз мы все выяснили, я, пожалуй, пойду. Не буду мешать твоим романтическим планам.

– В семь будет совместный ужин. Инна накроет в столовой, – прилетело мне в спину. – Постарайся не опоздать.

– Внезапно, – хмыкнул я, обернувшись. – И что, мне надо будет изображать образцового сына и называть ее мамочкой?

– Нет, не надо. Меня устроит, если ты хотя бы будешь с ними вежлив.

– С кем это – с «ними»?

– С Леной и ее ребёнком.

– Так она ещё и с прицепом? Непохоже на тебя.

– Выбирай выражения!

– Стой, – я вдруг вспомнил тощего подростка, который торчал перед домом. – Так этот пацан её что ли?

– Какой пацан? – не понял отец. – У Лены дочь.

– Да ладно, хоть морская свинка, – отмахнулся я. – Мне в целом плевать. Но я тебе сразу говорю, что во всех этих идиотских играх в счастливое семейство я участвовать не собираюсь.

– Приди хотя бы на ужин, Ник, – нахмурился отец. – Познакомлю тебя с Леной и с Алисой. Она почти твоя ровесница, может, вам будет интересно вместе.

– Не будет. К тому же, у меня другие планы на вечер, – бросил я. – Так что наслаждайтесь идиллией без меня.

Я вышел из кухни, прошел в холл и наткнулся там на маленькую тощую фигурку, которая стояла, уперев кулачки в бока, и смотрела на меня с воинственным видом.

Теперь, когда я разглядел ее повнимательнее, то заметил и длинные волосы, спрятанные под кепкой, и нежное, совершенно не мальчишеское лицо, и даже что-то похожее на грудь под гигантской безвкусной футболкой.

Значит, вот это и есть дочь папиной будущей жены. Что ж, девчонке можно только посочувствовать: в генетической лотерее она явно не выиграла. Я видел в сети фотки ее матери: дочка проигрывала ей с разгромным счетом. Ни роста, ни фигуры, ни смазливого личика.

Впрочем, глаза у нее что надо, тут врать не буду. Огромные, неправдоподобно зеленые и с длиннющими, загнутыми кверху ресницами.

– Эй, пацан, я, кажется, ясно выразился, что прислуга через эти двери не входит, – проговорил я, решив немного поразвлекаться. – Ты что тут делаешь?

Она ожидаемо вспыхнула, сорвала кепку с головы и с вызовом уставилась на меня.

– Сам ты прислуга! Я здесь живу!

Я задумчиво оглядел ее с ног до головы: стоптанные пыльные кеды, широкие джинсы, ужасная футболка…

– Хм, отец не говорил, что решил разместить в нашем доме подростков из неблагополучных семей. Впрочем, я уважаю его решение. Благотворительность – это всегда хорошо. У тебя ведь нет вшей или чего-то подобного?

Девчонка покраснела до самых корней волос и уже набрала в грудь воздуха, чтобы что-то мне сказать, но тут все удовольствие испортил отец, который вышел вслед за мной, держа в руках бутылку с шампанским и два бокала. Все же нашел их.

– Ник, ты уже познакомился с Алисой? – обрадовался он.

– Конечно, пап, – я ослепительно улыбнулся. – Все, как ты просил.

– Спасибо, – он бросил на меня благодарный взгляд. – Ладно не буду вам мешать, дети. Общайтесь!

– Придурок! Ты сразу знал, кто я, – прошипела девчонка, когда отец скрылся из виду.

Ее зеленые глаза метали молнии, я аж залюбовался.

– Знал, – легко признался я. – Но это было забавно…

– Забавно?! – она схватила стоявший на столике кувшин с водой и одним движением вылила его мне на голову. От неожиданности я даже не отклонился.

– Твою мать, ты что творишь?! – заорал я, тряся мокрой головой, точно выбежавшая из воды собака.

– Захотелось, – она с вызовом посмотрела на меня и ухмыльнулась. – Тем более что это было забавно.

И пошла с гордым видом в сторону лестницы.

Я мрачно смотрел ей вслед.

Это было очень смело, девочка. Очень смело и очень глупо, потому что ссориться со мной тебе точно не стоило.

Глава 2. Это Спарта!

Алиса

Меня буквально трясло от злости, когда я поднималась в свою комнату. Вот же наглая скотина этот младший Яворский! Прекрасно ведь знал, кто я, но нет, надо было поиздеваться, унизить…

Кем он там меня назвал? Неблагополучным вшивым подростком?

Но ничего, я ему за это отомстила!

Я фыркнула от смеха, вспоминая, с каким обалдевшим лицом он стоял, когда я вылила на него воду.

Забавно, как моментально испаряются наглость и превосходство, когда волосы их обладателя повисают сосульками, а с кончика его благородного носа совершенно не аристократически капает вода. Ну а мокрая одежда разом превращается в некрасивые бесформенные тряпки, вне зависимости от того, в бутике Армани ее купили или на рынке.

Я хихикнула, но внезапно перед глазами вспыхнула картинка, как влажная ткань футболки облепила торс Яворского, красиво обрисовывая мышцы, и мне резко перестало быть весело.

Я была уверена, что под всеми этими брендовыми вещами он тощий и невыразительный, как многие манекенщики, которых я видела. Но оказалось, что все у него имеется: и проработанные плечи, и грудные мышцы, и пресс…Черт. Мог бы и не быть настолько идеальным. Бесит.

Я коротко выдохнула, захлопнула дверь своей комнаты и решительно посмотрела в зеркало, висевшее на стене. Себе я старалась не врать, не имела такой привычки.

Ну да, мне нравится внешность этого парня… И что с того? Это ничего не значит.

Как человек он мне не нравится совершенно, поэтому очень надеюсь, что Яворский сделал правильные выводы и что мы с ним будем жить в состоянии вооруженного нейтралитета, когда оба друг друга недолюбливают, но тем не менее вежливо терпят.

С этими мыслями я решила все же вернуться в душ и помыть голову. Исследование территории отложим на другой раз, когда на это будет настроение. Может, после ужина. Украду маму у ее будущего мужа, пройдемся с ней вместе по саду, погуляем, посмеемся, посплетничаем, я ей расскажу про то, какой ужасный сыночек вырос у ее прекрасного Славы, взамен выслушаю лекцию о том, что даже с такими людьми надо жить дружно, соглашусь, пообещаю ей…

Что за черт?!

Мои размышления внезапно прервались самым ужасным из всех возможных способов: из душа перестала литься вода. А я стояла голышом, с намыленными шампунем волосами и судорожно соображала, что же теперь делать.

Самой первой мыслью было подождать. И это показалось мне вполне разумным. Возможно, это просто временный косяк, и скоро вода ко мне вернётся. Но уже через пару минут я поняла, что фиг мне. Надо вылезать и искать решение проблемы самой.

Я кое-как вытерлась, обмотала скользкие от мыла волосы полотенцем, укуталась в огромный халат, который тут висел, и осторожно выползла в коридор.

Огляделась и тут же наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз. Яворский стоял в конце коридора, оперевшись плечом о дверной проем, и смотрел на меня с любопытством энтомолога, нашедшего неизвестную науке букашку.

– Прекрасно выглядишь, – ухмыльнулся он.

– Захлопнись, – огрызнулась я. – У меня вода перестала идти, не знаешь, что могло случиться?

– Знаю, – кивнул он. И замолчал.

Я немного подождала продолжения мысли, но ее не было.

– И? – поторопила его я.

– Что «и»?

– Что с водой и как это починить? Ты же сказал, что знаешь!

– Знаю, – еще раз подтвердил он. – Но я же не говорил, что планирую делиться с тобой этим знанием. У тебя халат, кстати, распахнулся.

– Что? – я инстинктивно схватилась за полы халата, но там все было в порядке.

А этот придурок заржал.

– Я пошутил!

– Несмешно. Ну, что с водой?! Говори уже! Считаешь, мне весело вот так стоять?

– Понятия не имею. Лично мне весело! И я никуда не тороплюсь.

– Ладно, – я сделала глубокий вдох и, скрестив для убедительности руки на груди, подошла к нему поближе. – И что я должна сделать, чтобы ты мне помог?

– А ты быстро учишься, – одобрительно кивнул Яворский и задумчиво прикусил нижнюю губу. – Так, чего же мне хочется…

Он уже успел переодеться и теперь красовался в мягких серых штанах и спортивном лонгсливе с яркими красными полосками. А вот его русые волосы были еще влажными, темными на концах и вились на лбу непослушными кольцами.

Черт, ну вот почему он выглядит так, что хоть сейчас его на рекламу фитнес-клуба снимай, а я как чучело огородное? Аж обидно!

– Так, – продолжал размышлять Яворский, как будто не замечая, что я на него пялюсь. – Для начала можешь извиниться за то, что облила меня. И если ты будешь достаточно убедительна, то я, так и быть, включу тебе воду обратно.

– Изви… – начала было я, но тут до меня дошел смысл его последних слов, и я возмущенно завопила: – В смысле «включу обратно»?! Так это ты, скотина, мне воду перекрыл?!

– С чего ты решила? – попытался он отмазаться на голубом глазу.

– Ты! Ну конечно, ты! Кто же еще!

Тут я так резко тряхнула головой, выражая крайнюю степень своего негодования, что с волос съехало полотенце, упало на пол, мокрые скользкие кудри рассыпались по плечам, я ойкнула, попыталась его поднять, наступила на подол своего супер длинного халата, не удержалась и позорно растянулась на полу. Прямо у ног Яворского, который уже откровенно ржал, глядя на меня.

– Помочь? – с ухмылкой спросил он.

– Себе помоги, – огрызнулась я, вставая с пола с грациозностью коряги, потому что надо было еще как-то умудриться придерживать этот огромный халат, чтобы он не распахнулся и не продемонстрировал Яворскому ничего такого, над чем он мог бы еще поржать.

– Так что там с извинениями? – весело поинтересовался он, когда я оказалась на ногах. – Или тебе уже не нужна вода?

Я молча швырнула в него мокрым тяжёлым полотенцем, метя прямо в наглую рожу, но он, к сожалению, увернулся. Показала ему фак и пошла к лестнице, ведущей на первый этаж. Там, кажется, тоже были комнаты какие-то. Вряд ли он везде вырубил воду. В крайнем случае, помою голову в раковине гостевого туалета, который я видела в холле.

А вот потом… потом я придумаю, чем ответить Яворскому на его тупую, как в школьном лагере, подставу. Обязательно придумаю!

До ужина мы с этим придурком не виделись. Я помыла голову в какой-то гостевой комнате на первом этаже, а когда поднялась к себе, выяснила, что у меня волшебным образом снова появилась вода. Прям магия!

Я встряхнула мокрыми кудрями, надела любимое балахонистое платье, которое мама ласково называла «мешок из-под картошки с дырками для рук», достала из чемодана и разложила по полкам свои немногочисленные вещи, глянула на время и пошла в столовую. На семейный, блин, ужин.

Интересно, а маме и Вячеславу Сергеевичу это самим не кажется странным? Столкнуть лбами двух взрослых, в общем-то, людей и сказать, что скоро они станут одной семьей? Как по мне, так это полный бред.

В столовой уже был красиво накрыт стол, мама и старший Яворский сидели рядом и выглядели до неприличия довольными, как обожравшиеся сметаной коты. Мне аж неловко стало.

Такой радостной я свою маму не видела очень давно. Пожалуй, только когда она влюбилась в Игоря, который был младше ее на десять лет. Он тоже работал моделью, демонстрировал мужское белье и был хорош собой просто до неприличия. Мне тогда лет тринадцать было, но я отлично запомнила и те два месяца, когда счастливая мама порхала на крыльях любви, и следующие полгода черной депрессии, когда красавчик Игорь ее бросил. А потом я к тому же узнала, что мама заплатила за него все кредиты и регулярно давала ему деньги, выгребая их со своих счетов. Так что по итогу у нас не оказалось ни Игоря, ни сбережений – одни разочарования. С тех пор я очень настороженно относилась к маминым влюбленностям, тем более что все они были как под копирку: веселые красавчики, не обремененные ни деньгами, ни интеллектом. Маме их и искать особо не приходилось: в модельном бизнесе таких было пруд пруди.

В общем, учитывая мамины вкусы, я бы никогда не подумала, что Вячеслав Сергеевич – солидный мужик, хмурый, суровый и не особо симпатичный – привлечет ее внимание. Да так сильно, что она даже замуж за него соберется.

Она и вела себя с Яворским совсем не так, как с другими своими мужчинами: не болтала без умолку о его достоинствах, не смотрела на него как-то по-особенному, не хихикала глупо, не теряла аппетит и вообще была на редкость адекватной. Как будто это был просто ее друг, а не человек, в которого она настолько влюбилась, что собралась за него замуж.

Я уже даже думала, что это все сильно напоминает брак по расчету, но судя по их разрумянившимся лицами и многозначительным взглядам, которыми они сейчас обменивались, между ними все же есть какая-то химия.

Блин, неужели мама действительно выйдет за него замуж и мы будем тут жить? И этот самоуверенный придурок станет моим сводным братом? Звучит так себе, если честно.

– Привет, – весело сказала мама. – Что стоишь? Садись! Смотри, сколько здесь всего вкусного!

– Все хорошо у тебя? – спросил озабоченно Вячеслав Сергеевич. – Как устроилась? Комната нравится? Я видел, ты уже познакомилась с моим сыном…

– Ага, познакомилась, – выдавила я из себя улыбку и села за стол. – Спасибо, комната замечательная, да и вообще все хорошо…

И тут я каким-то шестым чувством ощутила, что на меня смотрят. Обернулась и увидела младшего Яворского, который стоял в дверном проеме, сунув руки в карманы.

– Добрый вечер, – сухо проговорил он.

– Привет! Ты Никита, да? – приветливо улыбнулась мама.

– Терпеть не могу эту форму имени, – буркнул он.

– Прости, а как к тебе лучше обращаться?

– Ник.

– Ник, вы с твоим папой очень похожи! Он много рассказывал про тебя! А я Лена, ко мне можно на «ты», если тебе так удобнее.

– Не удобнее, – хмуро бросил ей Яворский. – Я привык обращаться на «вы» к тем, кто старше меня. Особенно если это малознакомые мне люди.

– Я скорее на будущее, – снова улыбнулась мама. Было видно, что она не теряет надежды наладить с ним контакт. – Когда мы лучше узнаем друг друга…

– Если.

– Что?

– Не «когда», а «если», – насмешливо пояснил он. И грубовато добавил: – В чем я, лично, сильно сомневаюсь.

Мама замолчала, лицо у нее было растерянным.

– Ник! – угрожающе проговорил Вячеслав Сергеевич.

– А что я такого сказал? – притворно удивился тот.

– Садись за стол, – тяжело уронил старший Яворский. – Потом поговорим.

Место для Ника было приготовлено возле меня, и я вроде морально была к этому готова, но все равно непроизвольно вздрогнула, когда он отодвинул стул и сел рядом.

Его присутствие ощущалось неправильно. Слишком близко. Настолько близко, что я чувствовала свежий запах его геля для душа и терпкий аромат сигарет. Он курит что ли?

Я без аппетита ковырялась в салате и искоса наблюдала за тем, как Яворский ест. По-мужски быстро и даже жадно, но при этом аккуратно: никаких брызг от соуса на рубашке или прилипших к губам крошек. Чертов аристократ.

Ник.

Интересно, чем ему не угодило имя «Никита»?

– Алиса, ты уже решила, куда пойдешь учиться? – вдруг спросил Вячеслав Сергеевич.

– Никуда, – буркнула я, чувствуя себя до ужаса неловко. – По баллам я в нашем городе никуда не прошла. В этом году получше подготовлюсь и сдам экзамены еще раз.

Мне очень не хотелось выставлять себя дурочкой перед Яворскими, но что поделать, если с учебой у меня складывалось не очень. Из-за постоянных переездов в другие города, а иногда и страны (например, два года мы жили в Италии, потому что у мамы был там хороший контракт) я не успевала перестроиться между школами, учителями и программами, и в итоге мои оценки колебались между двойкой и тройкой. Впрочем, может, я себя просто оправдывала, и настоящая причина была в том, что я дура. Такой возможности я тоже не исключала.

– Не вижу смысла ограничивать себя только бесплатными университетами, – спокойно возразил Вячеслав Сергеевич. – Выбирай, где бы ты хотела учиться, а я оплачу. Ты же теперь член моей семьи, так что твое образование – моя забота.

Я в панике посмотрела на маму, но она ободряюще кивнула. Видимо, этот вопрос она уже со своим будущим мужем обсудила и для нее это не стало новостью.

– Э… – я нервно облизала губы, – то есть… правда можно выбрать что угодно?

– Конечно.

– Тогда я бы хотела что-то по фотогра…

– А что бы ты посоветовал, Слава? – вдруг громко перебила меня мама. – Алиса ведь не знает, что у вас тут есть.

– Я бы порекомендовал британско-американский экономический вуз, – тут же ответил он. – Преподаватели из-за рубежа, актуальные образовательные программы, возможность стажировки за границей… Что скажешь?

Я была в таком шоке, что просто дар речи потеряла. Ну как бы… где я и где экономика? Да и не интересно мне все это, если уж честно.

– Звучит прекрасно! – с энтузиазмом отозвалась мама. – Мне кажется, это очень перспективная специальность. Правда, доча?

Я не успела ничего ответить, потому что сидевший рядом Ник вдруг с грохотом поставил стакан на стол.

– The goal of the concept is to eliminate intermediaries in the existing system and improve the liquidity of financial assets (англ. Цель концепции – устранить посредников и улучшить ликвидность финансовых активов), – быстро проговорил он, обращаясь ко мне. – Ну? Что я сказал?

Я растерянно хлопала глазами.

– Вот видишь, она ни слова не поняла, – презрительно сказал Ник, глядя на отца. – Там обучение на английском. Она не потянет.

– Наймем репетитора, – в голосе Вячеслава Сергеевича зазвучали жесткие ноты. – За полмесяца нагонит самое основное.

– Выбери другой университет, – сквозь зубы проговорил Ник. – У нас что, мало мест, где учат на всяких менеджеров и дизайнеров?

– Этот вуз лучший.

– Выбери. Другой.

– Я уже все решил.

Ник вскочил, долбанул кулаком по столу так, что жалобно зазвенели бокалы, сверкнул глазами на отца и ушел, не сказав больше ни одного слова.

После его ухода за столом повисла неловкая тишина.

– Может, он прав? – осмелилась наконец спросить я. – Там, наверное, сложно учиться. И дорого, и вообще…

– Не обращай внимания, – небрежно бросил Вячеслав Сергеевич. – Ник перебесится и успокоится. А университет и правда хороший. Получишь там теоретическую базу, язык подтянешь, полезные знакомства заведешь. Опять же будет кому за тобой присмотреть.

– В смысле?

– Ник там же учится, на третий курс пойдет, – сообщил он. – Приятно же, когда есть кто-то знакомый, правда?

– Правда, Слава! Ты это отлично придумал, – убежденно сказала мама. – И Алиска очень рада. Да, солнышко?

Я подавленно молчала.

Боюсь, последнее, чем Ник Яворский хотел бы заняться – присматривать за мной. И, надо сказать, тут мы с ним абсолютно совпадаем в наших желаниях.Точнее, не-желаниях.

Вот только наши родители считают по-другому.

Глава 3. Ответный удар

Алиса

Мне очень нужно было поговорить с мамой без Яворского-старшего, так что я еле дождалась, когда она зайдет ко мне в комнату перед сном, чтобы пожелать спокойной ночи.

– Мам, что это за фигня? – возмущенно завопила я, едва она открыла дверь.

– Тише, ну что ты так разоралась.

– Можно подумать, ты сама не знаешь! Сговорилась с этим своим Славой, чтобы отправить меня непонятно куда. Экономический вуз! Обучение на английском! Еще и за бешеные деньги! А обо мне ты подумала? А меня ты не захотела спросить?

– Не кричи, – устало попросила мама. И села ко мне на кровать, как часто делала, когда я была маленькой. – Как раз о тебе я и подумала в первую очередь. Солнышко, пойми: для тебя это возможность получить очень хорошее образование. Такое, какое я бы тебе дать никогда не смогла.

– Но меня не интересует эта дурацкая экономика, я хочу фотографировать, ты же знаешь! А для этого не надо никакого дорогущего универа. Просто камера и нормальные курсы – и я смогла бы…

– Алиса! – повысила голос мама. – Успокойся уже со своим хобби. Я не про него сейчас, а про нормальную профессию. Такую, с которой ты сможешь хорошо устроиться в жизни, получать стабильную зарплату, двигаться по карьерной лестнице…

– И это мне говорит человек, всю жизнь проработавший моделью! – не удержалась я. И тут же остро пожалела об этом, потому что мама обожгла меня тяжелым взглядом, который так непривычно смотрелся на ее миловидном лице.

– Именно поэтому и говорю, – глухо сказала она. – Потому что не хочу тебе такой жизни, которая была у меня.

– Прости, – неловко сказала я.

– Ничего, – вздохнула мама. – Алис, ну давай хотя бы попробуем! Позанимаешься с репетитором, начнёшь учиться… А там вдруг тебе понравится!

– Сильно сомневаюсь, – честно сказала я. – Но я попробую. И буду стараться – обещаю!

– Умница, – мама обняла меня. – Ты же понимаешь, что я хочу тебе только самого лучшего? А фотографировать можно и в свободное время, правда?

– Нельзя, – тут же помрачнела я. – Мне не на что снимать.

Мой любимый старенький Никон совсем недавно пал смерью храбрых. Я пыталась сфотографировать стрекозу у пруда и так увлеклась, подкрадываясь к ней, что не заметила подростка на велосипеде, который в меня врезался.

Все остались живы и относительно здоровы, за исключением фотоаппарата, который вылетел у меня из рук и сначала ударился об камень, а потом еще и в воду упал. Спасать там было уже нечего.

А подросток выглядел таким растерянным и так горячо извинялся, что у меня не хватило духу стребовать с него денег на новую камеру. Судя по старенькому велосипеду и потрепанной одежде, ни у него, ни у его родителей такой суммы все равно бы не нашлось.

– Алиса, мы купим тебе фотоаппарат. Обязательно! – пылко пообещала мама. – Но не сейчас. Просто, сама понимаешь, мне неловко просить у Славы такую сумму, учитывая, что он и так будет платить тебе за университет и за репетитора.

– Понимаю, – уныло сказала я.

– Ну, не расстраивайся! Мне в конце сентября обещали заплатить за ту съемку в рекламе крема. Как только деньги придут, сходим с тобой в магазин и выберем, что захочешь. Договорились?

– Договорились, – вздохнула я.

Помнила я тот договор и ту сумму, которая должна была упасть маме на счет. Учитывая, что цены на технику сейчас прилично выросли, нам не хватит этих денег на новую камеру того же уровня, что у меня была. Так что либо брать бэушную, либо хуже качеством.

Ни тот, ни другой вариант мне не нравился. Но что поделаешь?

– Вот и хорошо, – повеселела мама. Ей явно стало легче от того, что мы пришли к какому-то соглашению. – Тогда отдыхай!

Она поцеловала меня и ушла, а я выключила свет, устроилась под одеялом, но только стала засыпать, как вдруг кое-что вспомнила и резко села на кровати.

Блин, с этими разговорами о дурацкой учебе я совсем забыла про месть Нику!

Наверное, потому, что он больше не мозолил мне глаза: как ушел с ужина, так больше и не появился. И ведь явно уехал куда-то, потому что под окнами взревела машина, а Вячеслав Сергеевич сказал, что ждать Ника нет смысла и что можно приступать к десерту.

И вот уже почти полночь, а его машины все еще нет на парковке. Наверняка шляется где-то. Надо что-то сочинить поскорее, пока он не вернулся. Что же такое придумать?

Я полчаса крутилась с боку на бок, листала интернет, но в голову ничего не шло.

Ладно, решила я, спущусь на кухню, выпью чаю и, может, там что-то придумается.

Я сунула ноги в тапочки и прямо в пижаме вышла в коридор. Проходя мимо комнаты Ника, я нажала на дверную ручку. Не знаю, зачем. Просто так.

Но дверь неожиданно поддалась и открылась. Внутри было тихо и темно.

Да ладно?! Он не закрыл дверь на ключ, прежде чем уйти?

Кажется, я сорвала джек-пот!

В голове промелькнул миллион безумных идей от того, чтобы украсть и спрятать всю его одежду, до того, чтобы подмешать ему в шампунь розовую краску для волос. Но это было, пожалуй, чересчур.

А вот просто напугать его до икоты – это хороший вариант. Я до сих пор помнила, как чуть не умерла от ужаса, когда моя подружка в летнем лагере забралась под кровать и схватила меня за ногу.

Я ухмыльнулась. Будет очень приятно посмотреть на то, как самоуверенный лощеный Ник верещит от страха!

Я шагнула в комнату, закрыла за собой дверь и быстро, чтобы не передумать, нырнула под кровать, стоявшую у стены. Там было пусто и даже не пыльно, а покрывало отлично прятало меня от любопытных глаз.

Оставалось надеяться на то, что этот придурок не будет слишком долго шляться по бабам и барам (или куда он там поехал) и мне не придется сидеть под его кроватью до утра.

***

Я так долго лежала в своем укрытии, что просто потеряла счет времени. И когда уже дважды заснула, дважды проснулась и трижды долбанулась головой об дно кровати, мое терпение кончилось. Нафиг такие розыгрыши! Пойду спать.

Но только я собралась выползать на волю, как в коридоре раздались уверенные шаги. Наконец-то!

Я легла поудобнее и затаилась, готовая в любую секунду совершить свою леденящую душу месть.

Скрипнула, открываясь, дверь, резко вспыхнул свет, звякнули ключи, зашуршала одежда… Я напряглась, готовая к решающему броску, но тут шаги направились совсем не ко мне, а в другую сторону. Хлопнула еще одна дверь, и через какое-то время я услышала шум воды.

Ага, в душ пошел. Ну ладно, еще несколько минут я могу потерпеть.

Я подползла еще ближе к краю покрывала и замерла, чувствуя, как сильно у меня колотится сердце. Одновременно от ужаса и от восторга.

Выключилась вода, хлопнула дверь, мокрые ноги зашлепали по паркету, приблизились ко мне…

И тут я вытянула руку, схватила Ника за голую щиколотку и сказала страшным голосом «Бу!». Почему-то ничего лучше мне в голову не пришло.

Его босые ноги резво отпрыгнули в сторону, но никакого крика вслед за этим не последовало, поэтому я моментом выскочила из-под кровати (а вдруг парень уже сердечный приступ заработал?) и от неожиданности завизжала сама.

Потому что Ник был голый. Совсем. Полностью. И стоял от меня на расстоянии вытянутой руки.

– Да тихо ты, дура, – прорычал Ник и, схватив меня, зажал мне ладонью рот. Внезапно стало тихо, и только в этот момент я поняла, что все это время я орала.

– Ты больная? – зло спросил он. – Какого хрена ты тут делаешь?

Ему как будто было плевать на то, что он стоит передо мной в чем мать родила. И ведь не просто стоит, а крепко держит меня. Его запах – мыла и влажной чистой кожи – щекочет мне ноздри, сильная рука обвилась вокруг талии, а узкие крепкие бедра почти прижаты к моим.

Я воровато бросила вниз короткий взгляд и залилась краской: ничего себе, его член даже в спокойном состоянии выглядит очень внушительно!

О господи, я что, серьезно сейчас рассматриваю причиндалы Ника? Позор какой…

– Оденься! – в панике выпалила я, как только он убрал руку с моего рта. – Почему, блин, ты тут голый стоишь?

– Потому что я только что из душа, – рявкнул он. – И потому что это моя комната. А вот что ты тут делаешь?!

– Оденься! – я зажмурилась, но от этого ощущение его обнаженного тела рядом стало еще острее. – Пока не оденешься, я и слова тебе не скажу!

– Что, первый раз видишь мужика без одежды и готова хлопнуться в обморок? – насмешливо спросил Ник.

Я тут же открыла глаза и возмущенно ткнула пальцем прямо в его твердую широкую грудь.

– Чего?! Да я столько голых мужиков видела, сколько ты и представить себе не можешь!

Самое смешное, что это не было враньем. Я с детства тусила с мамой на всех ее съемках и показах, а у моделей очень рабочее отношение к своему телу и я не раз видела переодевающихся мужчин. Но одно дело задница какого-то левого мужика в углу гримерки, а совсем другое – обнаженный Ник. Вот так… совсем близко…

– Что же ты тогда трясешься, как заяц, если такая опытная? – нехорошо прищурился он и, оскалившись, вдруг прижал меня к себе еще ближе. Буквально втиснул в свое тело – такое другое, такое непохожее на мое, – и ухмыльнулся, когда я дернулась.

Я судорожно сглотнула.

Внезапно все это перестало быть веселым, потому что до меня наконец дошло, как это выглядит: я, в одной пижаме, стою в обнимку с голым парнем, который мне без пяти минут сводный брат. И от него исходит такая тяжелая волна мужской силы, что мне страшно. Наверное. Такое странное щекочущее чувство внутри, которое разливается по телу, это же страх?

Внезапно по коридору загрохотали шаги.

– Ник! Алиса! – услышала я встревоженный голос Вячеслава Сергеевича. – Вы не спите? Что тут за крики?

О черт… Мне конец. И Нику конец.

– Сиди тихо и даже не вздумай рот раскрыть, поняла? – зло выдохнул он, толкнул меня на кровать и запихнул под покрывало. А потом пошел к двери.

– Пап, ты чего шумишь? – его голос звучал так недовольно и так естественно, что на месте Ника я бы серьезно подумала про актерскую карьеру. Играл он очень убедительно.

– Ты не спишь?

– Нет, приехал недавно.

– А Алиса спит?

– Откуда я знаю? Наверное, спит. Чем ей еще ночью заниматься. А что?

– Я слышал женский крик откуда-то с вашего этажа.

– А, черт, – Ник очень натурально хохотнул. – Это у меня. Сорян. Я тут просто не один.

Повисла пауза.

– Ты опять? – раздраженно спросил Вячеслав Сергеевич. – Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не таскал домой своих девок. Мало в городе гостиниц? Или это… что-то серьезное?

Последние слова он проговорил с какой-то надеждой.

– Да не, обычная шлюшка, – небрежно проговорил Ник. Я прямо почувствовала его презрительный взгляд в мою сторону. И едва не выскочила из-под покрывала с криками «Сам ты шлюшка!»

– Чтобы к утру ее тут не было, – жестко сказал Вячеслав Сергеевич. – Когда мы были только вдвоем в доме, я еще мог на такое закрывать глаза, но сейчас, когда здесь моя будущая жена и ее дочка, которая почти ребенок… Это недопустимо. Мы поняли друг друга, Ник?

– Да.

– И будьте тише. Разбудишь и напугаешь Алису – у нас с тобой будет совсем другой разговор. И ты…

– Да-да-да, я понял, осознал и раскаиваюсь, – нетерпеливо перебил его Ник. – Если это все, отец, я могу вернуться к тому, от чего ты меня оторвал?

– Презервативами не забывай пользоваться, – пробурчал тот.

Хлопнула дверь, я подождала, пока затихнут шаги, гулко отдающиеся в пустом коридоре, и т высунула голову из-под покрывала.

Ник – уже, слава те господи, в трусах – стоял и смотрел на меня мрачным тяжелым взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

– Красиво врешь, – похвалила его я, старательно отводя глаза от рельефного тела, на которое хотелось смотреть и смотреть. Как на огонь, на воду, как вообще на любую красоту.

– И это все, что ты хочешь мне сказать?

– Э-э-э… спасибо? – предположила я.

– Как минимум.

– Большое спасибо?

– Свали, – устало приказал Ник. – Я спать хочу. И помни, что ты мне теперь должна.

– Ничего я тебе не должна! – возмутилась я.

– Мне пойти к твоей матери и рассказать, что ты подглядывала за мной, пока я принимал душ?

– Она тебе не поверит, – пробормотала я.

– Будем проверять?

– Спокойной ночи.

– Это значит не будем?

– Это значит «спокойной ночи».

Я пошла было к двери, но обернулась. Мне очень надо было спросить у него кое-что важное.

– Ты совсем что ли не испугался?

– Нет, конечно, – фыркнул Ник.

– Даже вот на столечко?

– Даже вот на столечко, – передразнил он меня.

– Жаль, – искренне вздохнула я. Вышла в коридор и аккуратно притворила за собой дверь.

Кажется, этот раунд я проиграла вчистую.

Глава 4. Бой продолжается

Ник

Дверь за этой рыжей занозой закрылась уже минут пять назад, а я все еще стоял и хмурился. «Совсем не испугался»… Ага, да если бы! Я даже орать не мог, потому что дыхание от страха перехватило.

Серьезно, ничто не сравнится с этим диким первобытным ужасом, когда в абсолютно пустой комнате что-то хватает тебя за ногу! Но зато как только я увидел, кто это был, страх тут же исчез, сменившись такой злостью, что единственным моим желанием было придушить эту идиотку.

Вот только вместо того, чтобы оправдываться или извиняться, эта придурочная начала так визжать, как будто это я спрятался у нее под кроватью. И все это только потому, что я, видите ли, оказался без одежды.

Похоже, она реально двинутая на голову!

Но… забавная. Этого у нее не отнять. То вопила, то смущалась, то огрызалась на меня, а потом так смешно вспыхнула, когда я ее подколол. Тут же стала тыкать в меня пальцем и нагло заявлять, будто она уже миллион голых мужиков видела и я всего лишь миллион первый.

Ну-ну, так я и поверил.

Захотелось вывести ее на чистую воду, поэтому я схватил и прижал рыжую к себе. Ради шутки. Интересно же было, как она отреагирует на такую прямую провокацию. Снова завизжит? Двинет мне в грудь своим крохотным кулачком? Расплачется?

Но ничего из этого не произошло. Вместе этого она молчала, шумно дышала и таращила на меня свои зеленые глазищи, в которых, как в зеркале, отражались паника и любопытство одновременно. Забавно. Хоть она и терпеть меня не может, но явно заглядывается на мой торс. Пялится совершенно неприкрыто. Это даже льстило.

Шутка затянулась, и надо было уже отпустить рыжую занозу, но я почему-то медлил и продолжал вжимать ее в свое тело.

Так непривычно было трогать кого-то настолько маленького и тощего… Я всегда любил высоких фигуристых девчонок с длинными ногами и аппетитной грудью не меньше третьего размера. А эта… Какой-то кузнечик, а не девушка. Даже через эту огромную бесформенную пижаму ощущалось, какая узкая у нее спина и какие тонкие руки. И как странно и приятно она пахнет. Как будто талой водой и весенними цветами. А еще почему-то яблоками…

Тут же захотелось сунуть руку под эту уродливую пижамную кофту и проверить, правда ли рыжая настолько костлявая, как это кажется. Или все же можно найти на ней пару мягких местечек?

Если б отец не пришел, я бы, наверное, и правда ее потрогал.

Ради шутки. Конечно же, ради шутки. С чего бы еще мне к ней лезть?

***

После того как рыжая свалила к себе, я даже не пытался лечь спать, хоть и было уже два ночи. Все равно не усну, я ведь себя знаю: буду лежать, ворочаться, прокручивать мысли в голове… Засыпал я всегда тяжело, поэтому предпочитал либо тусить всю ночь, чтобы с утра рухнуть без сил, либо работать. Сегодня с первым вариантом не вышло: девочку я себе снял скучную, без огонька, хоть и красивую – так что просто трахнул ее разок и домой отправил. Ну и сам тоже поехал. А тут рыжая еще добавила мне нервов и огня… Какой уж тут сон.

Так что я смотался на улицу покурить и сел работать.

И в итоге так увлекся, что просидел за ноутбуком до утра и опомнился только, когда понял, что за окном светает. Потер покрасневшие глаза, широко зевнул, захлопнул крышку ноута и упал на кровать. Уснул мгновенно.

А проснулся, когда на часах было уже время обеда и солнце беззастенчиво светило прямо в лицо. Быстро оделся, покурил на балкончике (за это меня нещадно гоняли, но иногда я себе позволял такое), почистил зубы и вышел в коридор. Рыжая обнаружилась прямо там: она стояла возле распахнутого настежь окна и что-то увлечённо снимала на телефон. Меня даже не заметила.

Я ухмыльнулся: а вот и время для ответного удара!

Осторожно подкрался к ней со спины и резко схватил за талию.

– Попалась!

Рыжая испуганно вскрикнула, взмахнула руками, телефон вылетел у нее из ладони, шлёпнулся на мраморный подоконник, прокатился по нему и, на секунду зависнув на краю, упал вниз. Прямо на улицу.

Упс.

– Мой телефон! – закричала она с каким-то диким отчаянием. – Мой! Телефон!

И рванула в сторону лестницы.

– Стой, – я удержал ее за плечо. – Серьезно думаешь, что от него что-то осталось? Там каменная дорожка под окнами. Прости, я не думал, что…

Рыжая издала странный, похожий на рычание звук, бросилась на меня и стала яростно колотить своими острыми маленькими кулачками. По груди, по плечам, по подбородку – везде, куда дотягивалась.

– Придурок! Идиот! Скотина! Козел!

Голос ее при этом срывался, а глаза подозрительно блестели.

– Эй, хватит! – я перехватил ее запястья и внимательно вгляделся в лицо. – Ты ревешь что ли? Серьезно? Из-за телефона?

– Офигеть, какой ты догадливый! – прошипела она, став похожей на кошку. На мелкую рыжую злую кошку.

– Я тебе новый куплю. Это же из-за меня твой разбился.

– Не надо!

– Почему? – удивился я.

– Потому что это не твои деньги, а твоего папочки! – буквально выплюнула она. – Косячишь ты, а оплачивает твои косяки он! Самому от этого не противно?

Я сцепил зубы. От злости аж перед глазами побелело. Как эта рыжая умудряется меня каждый раз выбешивать?

– У меня есть свои деньги, – холодно сказал я, пытаясь не показать, как сильно она меня задела.

– Откуда? – презрительно фыркнула она.

– Наркотой торгую и бордель содержу.

– Чегооо? – вытаращилась она.

– Ничего. Говорю, заработал. А как – не твое дело. Так что, едем за телефоном? Или старый пойдешь по кусочкам собирать?

Она закусила нижнюю губу, а потом бросила на меня мрачный взгляд зеленых глаз, еще блестевших от слез.

– Ладно. Поехали.

Алиса

Ник стоял у входа в дом и курил, резко и сильно затягиваясь. Сигарета в его длинных пальцах смотрелась на редкость уместно, а губы так притягательно выдыхали дым, что я невольно засмотрелась. И уже не в первый раз поймала себя на мысли, что я хочу его сфотографировать.

Но только на нормальную камеру, чтобы с портретным объективом, мягкой оптикой и правильным светом. Готова поспорить, Ник будет шикарно выглядеть, если снять его на закате с теплыми бликами в светлых волосах…

– Поехали, – прервал он мои мысли.

И пошел к белому автомобилю, который был припаркован чуть дальше его спортивной тачки. Я почувствовала себя обманутой.

– Тебе отдельное приглашение надо? – раздраженно спросил Ник, снимая машину с сигнализации.

– Мы на этом поедем? – вопросом на вопрос ответила я.

– Ну. А что, кайен для тебя недостаточно хорош?

– Я хотела поехать на твоем Макларене! – заявила я.

У Ника взмыли вверх брови.

Он с недоумением смотрел на меня, а я – на него.

– Это спортивная машина, – наконец сказал он.

– Я в курсе.

– Я на ней быстро езжу.

– Логично.

– Очень быстро!

– Угу.

– И ты все равно хочешь ехать на ней?

– Аллилуйя! – воздела я руки к небу. – До тебя наконец дошло!

– Придурочная, – пробормотал себе под нос Ник, но направился к ярко-синему Макларену.

– Ура! – возликовала я. – А порулить дашь?

– Совсем обнаглела?

– Ну ты же передо мной виноват, – напомнила я.

– Не настолько. Телефон куплю – и хватит с тебя.

– Жмот, – пробормотала я и уселась на переднее сиденье. Я в целом и не рассчитывала, что Ник согласится, но попробовать стоило.

Он, видимо, решил показать, что не шутил, когда говорил про скорость, и так втопил на трассе, что нас вжало в спинки кресел. Но если он рассчитывал меня этим напугать, то его ждало разочарование. Потому что я просто обожала скорость.

– Ого! – радостно завопила я. – Круто как! А еще быстрее можно?

– Можно, – Ник вдруг коротко усмехнулся, глянув на меня. В его серых глазах на мгновение вспыхнул интерес.

А я неожиданно смутилась и отвела взгляд.

Перед въездом в город мы встряли в пробку, Ник включил какое-то радио, где нудно бухтели про биржевые сводки, а я в это время пыталась реанимировать свой разбитый старый телефон. Пока безуспешно, потому что он даже включаться отказывался.

– Дай ему уже умереть спокойно, – не выдержал наконец Ник. – Симку вытащи и все. Контакты у тебя на ней сохранятся.

– Мне нужны фотографии, – возразила я.

– Что там у тебя такого важного? Завтраки? Тысяча селфи?

Мне вдруг стало обидно.

– Не твое дело, – резко ответила я.

Не буду же я ему объяснять, что там лежали фотографии, которые я все никак не могла перенести куда-то в более надежное место. Если фотоаппарат был у меня для запланированных съемок, то телефон стал своеобразным фотодневником. Именно там я хранила редкие удачные кадры, когда удавалось поймать мгновение и остановить время: отражение неба в луже, задумчивая птица на ветке, хохочущий малыш, хмурая женщина в красном платке, засыпанная осенними листьями скамейка…

– Что, реально там что-то нужное? – через паузу спросил Ник.

– Для меня да.

– У меня есть знакомый в сервисе, я спрошу у него, сможет ли он вытащить данные из памяти.

– Спасибо, – я благодарно улыбнулась, но Ник нахмурился и отвернулся.

В магазине мы быстро определились с телефоном: просто купили более новую модель того же, что у меня был. Ник, конечно, предложил мне айфон последней модели, но я отказалась.

Понятия не имею, чем он там зарабатывает, но разорять его не входило в мои планы. Все же будущий родственник.

Ник встал в очередь, чтобы оплатить покупку (народу было ужас как много! Видимо, все решили перед учебным годом закупиться техникой). А я торчала у витрин, где были выставлены фотоаппараты, капала на них слюной, а параллельно слушала, как консультант впаривает дорогущую камеру мужчине, который явно только-только начал заниматься фотографией.

По идее, это, конечно, было не мое дело, но я не смогла промолчать. Когда консультант отвлеклась на другого покупателя, я подошла к этому мужчине и заговорщицки прошептала:

– Вам не нужна эта камера! Для начинающих лучше подойдет вон та, в два раза дешевле.

– Но у этой высокое разрешение, – тут же отреагировал он словами консультанта.

– Это имеет смысл только для профи, – терпеливо объяснила я. – Высокое разрешение потенциально увеличивает детализацию фотографии, но вдобавок проявляет изъяны объектива и недостаток мастерства.

Мужчина посмотрел на меня с интересом.

– То есть это не так важно? А что тогда важно? На что смотреть?

Я широко улыбнулась ему:

– Вы выиграли! – объявила я.

– Что выиграл? – напрягся он.

– Как что? Лекцию про фотоаппараты! Давайте начнем с внешнего устройства камеры: лучше, чтобы спуск затвора и автофокус были разнесены по разным кнопкам. И чтобы был предварительный подъем зеркала. А режимов экспозиции вполне достаточно основных…

Я так увлеклась, что в итоге выбрала отличную камеру не только этому мужчине, но и девчонке-подростку, которая тоже пришла меня послушать.

Консультант стояла в отдалении и бросала на меня злобные взгляды: я на корню разрушила ее планы продать новичкам дорогие и бесполезные для них на данном этапе фотоаппараты.

И, кстати говоря, ничуть об этом не жалела.

– А вы что для себя присмотрели? – спросил мужчина. – Интересно же, какие камеры выбирают профи.

– Я не профи, – смутилась я. – Так… фоткаю для себя.

А сама не удержалась и посмотрела на Никон, который был точной копией моего утонувшего, а следом уставилась на Фуджи – новенькую, дорогущую и совершенно офигительную камеру. Когда-нибудь я точно ее куплю. Рано или поздно.

– Все? Закончила? – вдруг раздался за спиной насмешливый голос Ника, а я вздрогнула и обернулась.

Как давно он тут стоит и меня слушает?

– Держи, – Ник сунул мне в руки коробку с телефоном. – В расчете?

– В расчете, – радостно согласилась я. – Спасибо, Никитка!

Он скривился:

– Не зови меня так.

– А как? – живо поинтересовалась я. – Никитушка? Никитосик? Никуша?

– Ник! – рявкнул он. – Трудно запомнить?

– Слишком скучно, – протянула я. – Думаю, я все же буду звать тебя Никиткой.

Серые глаза опасно сузились.

– Не нарывайся, сестренка.

Последнее слово он проговорил с такой издевательской интонацией, что меня это даже немного задело. Но я не подала виду.

– Ладно, Никитка, не буду, – весело согласилась я. – Поехали домой.

Он сцепил зубы и длинно выдохнул, явно пытаясь сдержаться, а потом иронично вскинул бровь.

– А с чего ты решила, что я повезу тебя обратно? Сама доедешь. У меня дела в городе.

Развернулся и ушел.

Я широко ухмыльнулась. Бесить Ника было так приятно, что за это я даже согласна была вернуться домой на автобусе и идти полтора километра пешком. Оно того однозначно стоило!

Глава 5. Последние дни каникул

Алиса

Вячеслав Сергеевич, как и обещал, нашел мне преподавателя по английскому.

Уже на следующий день к нам пришла высокая холеная блондинка лет двадцати пяти, с безупречным британским произношением, пухлыми губами и длинными кроваво-красными ногтями. Звали ее Алена, и она мне сразу не понравилась. И похоже, что я ей тоже. Ну вот так бывает – что тут сделаешь!

Она быстро протестировала меня по своим учебникам, скучным голосом сообщила, что работы предстоит много, и мы начали. Я была уверена, что мы будем прокачивать мои разговорные навыки, много слушать и много писать, но вместе этого мы с головой погрузились в грамматику, и это было скучно до зубовного скрежета.

Своим алым ногтем Алена отчеркивала номер упражнения из грамматического сборника, а я, тяжко вздохнув, его делала. Она указывала на мои ошибки, я исправлялась, и мы переходили к следующему номеру. И такой радости планировалось по четыре часа каждый день.

После того как прошло первые два часа (а по ощущениям, как будто неделя), в дверь моей комнаты постучали.

– Извините, – сказала я Алене.

Она недовольно поджала губы, но кивнула.

– Войдите! – крикнула я.

Дверь распахнулась, на пороге стоял Ник. Выглядел он как всегда – будто с обложки журнала. Белые шорты на крепких загорелых ногах, бирюзовая тенниска красиво обтягивает плечи и широкую грудь, а на лбу модные солнечные очки. Явно только что откуда-то приехал.

Сидящая рядом со мной Алена замерла и уставилась на Ника, моментально позабыв про неправильные английские глаголы и третий кондишинал.

– Никитка! – поприветствовала я его широкой улыбкой.

Ник злобно посмотрел сначала на меня, взглядом пообещав мне припомнить «Никитку», а потом глянул на англичанку:

– Сорри. Не знал, что у вас занятие. Потом зайду.

– Ничего-ничего, у нас как раз перерыв, – промурлыкала Алена, хотя перерыв был вот только что.

Она выпрямилась, красиво тряхнула головой, от чего светлые волосы рассыпались по плечам, и послала Нику сладкую обворожительную улыбку.

– Добрый день, я Алена. Преподаватель английского.

– Ник, очень приятно, – он самодовольно усмехнулся, заметив неприкрытый интерес к своей персоне. А потом вдруг перешел на английский: – Скажите, Алена, а как вы оцениваете уровень моей маленькой глупенькой сестренки? Сможет она хотя бы в столовой нашего университета объясниться или там все совсем плохо? Не стесняйтесь, говорите, как есть.

Я запыхтела от злости. Он серьезно считает, что я вообще ничего не понимаю по-английски? Или просто нарочно говорит это сейчас, чтобы меня выбесить?

Ну подожди, чертов братец, я тебе это припомню!

– Я вижу, что у вас, Ник, великолепное владение языком, – тут же кокетливо затараторила на английском Алена. – Я в восторге от того, как вы говорите! А вот ваша сестра… Знаете, я первый раз вижу, чтобы с таким трудом усваивали простейшие правила и чтобы было такое ужасное произношение. Кажется, она и правда не особо умна, но я постараюсь…

Ник при этих словах нахмурился и хотел что-то сказать, но не успел. Потому что у меня кончилось терпение.

И я просто встала и вывалила на эту Алену весь свой запас нецензурной английской лексики, который я почерпнула из наших с мамой многочисленных поездок. И заодно сообщила ей, что если и есть тут кто-то не особо умный, то это она. На английском, разумеется, сообщила. Чтоб уж точно дошло.

У Алены от неожиданности приоткрылся ее пухлогубый ротик, а лицо стало некрасивого малинового оттенка. Она перевела растерянный взгляд на Ника, ожидая, видимо, от него поддержки, но тот вместо этого неприлично заржал, а потом вдруг резко посерьезнел.

– Вы уволены.

– Э… в смысле? – напряглась она и попыталась улыбнуться. – Но я…

– Вы позволили себе оценочные высказывания об умственных способностях вашего клиента, – скучным голосом сказал Ник.

– Но вы же сами говорили, что ваша сестра…

– Мало ли что я говорил. Считайте, что это была провокация, на которую вы поддались. К тому же, вы не смогли адекватно оценить уровень знаний своей ученицы. Не вижу никакого смысла продолжать сотрудничество с вами. Вы не стоите того, чтобы платить вам деньги. До свиданья.

– Но меня нанимали не вы! – вскрикнула Алена. – Вы не можете меня уволить!

– Могу, – Ник улыбнулся холодной акульей улыбкой. – Поверьте: могу.

Когда за англичанкой захлопнулась дверь, Ник подошел ко мне и гневно сверкнул серыми глазами.

– Ты говоришь на английском, – сказал он так, будто обвинял меня в этом.

– Ну, конечно, говорю, – огрызнулась я. – Просто терминов этих ваших экономических не знаю.

– Так и сказала бы об этом сразу.

– Когда? Когда ты меня дурой выставил на ужине с твоим отцом? Конечно, он решил, что мне нужны дополнительные занятия. Я и сама, между прочим, считаю, что нужны. У меня же английский не из учебников, а из жизни. Что успела, то и схватила.

– Неплохо схватила, – усмехнулся Ник. – Я оценил твой лексический запас.

Я покраснела. Было стыдно, но совсем немного.

– А чё она? – пробурчала я себе под нос. – Назвала меня дурой. А я ведь не дура.

– Ты не дура, – согласился Ник и задумчиво посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. – Я найду тебе нормального преподавателя. Хочешь?

– Хочу, – не стала ломаться я.

– И составлю список лексики, которую ты должна знать перед началом обучения. Выучишь все слова – так, чтобы от зубов отскакивало. Я потом проверю.

– А если не выучу? – проснулся во мне дух противоречия.

Ник ухмыльнулся:

– Подложу тебе лягушку в кровать.

– Нет! – завопила я.

Никого я так не боялась, как этих мерзких скользких тварей. Не знаю почему, но даже насекомые не вызывали у меня такого приступа отвращения, как лягушки. И откуда только Ник узнал об этом?

Постойте, только один человек мог ему это сказать!

– Ты говорил с моей мамой!

– Не докажешь.

– Это нечестный прием! – я обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. И вдруг испытала безотчётное желание не убирать руку, а наоборот: задержаться, провести ладонью по этим мышцам, проверить, насколько они крепкие, горячие…ох черт, да что же мне в голову лезет?!

– На войне все средства хороши, – хмыкнул Ник. И вдруг обидно щелкнул меня по носу, словно маленькую.

Я от неожиданности даже не нашлась, что сказать.

А он пошел к дверям, но у самого входа вдруг обернулся:

– Лови!

Я машинально протянула руку и поймала сверкнувший в воздухе кусочек чего-то металлического. Разглядела: флешка.

– Там все фотографии с твоего старого телефона, – пояснил Ник. И прежде чем я успела сказать «спасибо», вышел в коридор.

Ник

Я спокойно сидел на скамейке, ожидая своей очереди, а вокруг шумели и суетились пловцы, тренеры, родители… Блин, вот всегда так, когда участвуют юниоры. Но чисто взрослых соревнований у нас в городе практически не было, так что приходилось терпеть эту суету как неизбежное зло.

Сегодня меня ждал заплыв на 400 метров вольным стилем. Никаких чудес на дорожке я не планировал показывать, тем более что спортом занимался не ради достижений, а чисто по фану. Мне надо было всего лишь проплыть дистанцию за нужное время, чтобы подтвердить взятую когда-то давно планку – КМС по плаванию.

Я зевнул и глянул на табло: а, ну уже скоро. Надел шапочку, поправил очки и пошел к дверям, из которых спортсменов выпускали уже непосредственно к бассейну. Дождался объявления своего имени, спокойно прошел к стартовой тумбочке… и вдруг услышал, как кто-то пронзительно завопил:

– Никитка! Давай!

Я вздрогнул. Эта мерзкая форма имени, этот звонкий голос… Твою мать, да не может быть. У меня слуховые галлюцинации, наверное.

Торопливо перевел взгляд на зрительный зал и с ужасом увидел в первом ряду огромный плакат с надписью «Вперед, Никитка!». А держала его, конечно, одна рыжая зараза, которая постоянно лезет туда, куда ее не просят.

Я так разозлился, что едва не прохлопал ушами первый свисток, и встал на стартовую тумбочку на секунду позже остальных участников. Судья недовольно покосился на меня.

– На старт!

Я замер, готовый к прыжку.

Еще один свисток – марш!

Сильный толчок ногами, плавный вход в воду… Плывем!

Четыреста метров – это восемь раз проплыть бассейн. Семь разворотов. И в каждый из этих разворотов я с такой силой отталкивался от кафельной стенки, как будто хотел ее проломить ногами. Внутри меня кипела ярость. И именно она заставляла меня двигаться быстрее и резче обычного.

Значит, приперлась на мои соревнования, зараза рыжая? Поржать надо мной захотела? Так вот теперь сиди и смотри на меня. Смотри, как я могу.

Я вынырнул из воды, хватая ртом воздух, почти одновременно с Мишей Каурцевым. А он, между прочим, мастера сделал в свои восемнадцать. И на всероссийские соревнования отбирался. Так сколько я по итогу проплыл?

Ого. 4:00.

Охренеть. Просто охренеть. Никогда не плыл с такой скоростью. Одной секунды не хватило до результата мастера спорта. Надо же, а злость – неплохое топливо.

Машинально нашел взглядом рыжую на трибунах и невольно усмехнулся. Она так прыгала, орала и махала руками, как будто действительно была рада, что я пришел в числе первых.

– Никиткаааа!!! – донесся до меня ее вопль. – Молодееееец!

Вот же зараза.

Я отвернулся, обменялся рукопожатием с Мишкой, рывком подтянулся, вылез из бассейна и пошел в сторону раздевалок.

– Девушка, сюда нельзя, – возмутился кто-то у меня за спиной.

– Там мой брат! – возразил энергичный голос. – Мне можно!

Я остановился, вздохнул и обернулся, уже зная, кого увижу: мое рыжее кармическое наказание.

– Привет! – выпалила она, порывисто дернулась ко мне, будто хотела обнять, но тут же остановила себя на середине движения, видимо, сообразив, как двусмысленно это будет смотреться.

– Привет, – холодно проговорил я.

– Поздравляю! Ты так круто плыл! – ее зеленые глаза сверкали, на нежных розовых губах сияла искренняя улыбка, и я невольно засмотрелся на ее радостное личико. Все же у нее милая мордашка. Не канонически красивая, но что-то в ней есть, особенно когда вот так улыбается…

Стоп! А ведь не только я смотрю сейчас на рыжую, но и она с интересом меня разглядывает. Вот только вовсе не лицо.

– Мелкая, мои глаза выше, если что, – ухмыльнулся я.

Она покраснела.

– Я на костюм твой вообще-то смотрела! – с вызовом ответила она.

– Ну да, конечно, – серьезно кивнул я. – Он же у меня такой необычный! Оригинального черного цвета!

– Для меня необычный! Я вообще думала, что вы в трусах плаваете, – огрызнулась она, все еще не готовая признать, что просто пялилась на мою грудь и плечи.

– Ага, в трусах, – фыркнул я. – В семейных, блин.

– Знаешь, что…

У бассейна начали готовиться к следующему заплыву, и я бесцеремонно перебил рыжую, пихнув ее в сторону выхода.

– Так, ладно, все. Жди меня на парковке. Переоденусь и приду.

Она покладисто кивнула, а я вдруг ощутил короткое удовлетворение от того, что рыжая меня послушалась. Ей идет быть вот такой…хорошей девочкой…

«Интересно, – подумал я позже, уже стоя под душем и намыливаясь. – А в постели она вот так же послушно кивает, открывая свой розовый ротик?.. Или до последнего сражается за первенство и сдаётся только, когда ее прижмешь всем телом, перехватишь запястья и начнешь вколачиваться в нее, заставляя беспомощно стонать от удовольствия?..»

Сука!

Я резко повернулся спиной и врубил ледяную воду, потому что не готов был сейчас демонстрировать миру свой стояк, возникший у меня от мыслей о моей сводной сестричке. Об этой тощей мелкой заразе, больше похожей на пацана, чем на девчонку. Особенно когда прячет под кепку свою рыжую гриву.

Что за хрень? Давно не трахался что ли?

Надо позвонить своим проверенным девочкам, а то уже нездоровые мысли начинаются. И нездоровые реакции.

Из бассейна я вышел мрачный, и рыжая, которая топталась около моей машины, моментально это почувствовала.

– Ты расстроился что ли? – осторожно спросила она. – Я думала, у тебя хороший результат.

– Отличный, – отрывисто бросил я и зашвырнул в багажник спортивную сумку. – Лучший из всего, что я показывал.

– А медаль тебе не дадут?

– Нет.

– Почему?

– Потому что. Ты вообще чего сюда приперлась? Не помню, чтобы я тебя звал.

– Да я про твои соревнования случайно узнала, – пожала она узкими плечиками и запрыгнула на пассажирское сиденье. Так уверенно, будто постоянно тут катается, а не всего лишь второй раз едет. – Ну и подумала, что надо приехать за тебя поболеть, раз твоего отца не будет.

– С плакатом?

– Ну да, – она хихикнула. – Чтобы ты не слишком зазнавался.

Я не стал ей говорить, что отец ни разу не был на моих соревнованиях. Когда я к нему переехал, мне уже было четырнадцать, и никаких родителей в группе поддержки мне было нахрен не надо. Тем более что я его и не знал толком.

А когда жил с матерью, она тоже ко мне не ходила, ей не до этого было. Так что, можно сказать, сегодня первый раз кто-то пришел меня поддержать. Пусть даже из желания позлить и поддразнить.

Я вел машину молча, все еще чувствуя смутное недовольство. То ли от своих мыслей в душевой, за которые до сих пор было неловко, то ли от того, что эта мелкая девчонка, несмотря на первоначальную враждебность, явно пыталась наладить между нами дружеские отношения.

Бессмысленно. Мне от нее не нужно ни то, ни другое.

– Я слова все выучила, которые ты дал, – нарушила она молчание.

– Рад за тебя.

– Ты же обещал проверить!

– Передумал. И времени к тому же нет.

– Ясно, – уронила она.

Снова повисла пауза.

– Ник, – она вдруг обратилась ко мне по-нормальному, и от этого мое сердце странным образом заколотилось сильнее. – Я ведь смогу спрашивать у тебя, если мне на учебе совсем непонятно будет? Может, после лекции подойти, или…

– Нет! – резко ответил я. – Даже не думай в универе ко мне подходить или разговаривать со мной. Там я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. Нарушишь это правило – сильно пожалеешь.

Зеленые глаза растерянно моргнули. Кажется, она такого не ожидала.

– А…почему? – осторожно спросила рыжая.

– Сама догадайся.

– Это потому что я не твоего уровня, да? – с вызовом спросила она, моментально переходя в боевой режим. – Стесняешься меня?

– Смотри-ка, а ты не безнадежна, – хмыкнул я. – Старайся чаще использовать мозг по назначению, и у тебя все получится.

– Придурок, – зло сказала она. – Надеюсь, я буду как можно реже видеть в универе твою мерзкую самодовольную рожу!

– Взаимно.

Я не стал говорить ей, что причина моего запрета была в другом. Пусть думает так, как думает. Нам обоим так будет спокойнее.

Глава 6. Первое сентября

Алиса

– Нервничаешь, солнышко? – заботливо спросила мама во время завтрака.

Она в последнее время стала рано вставать, похоже, подстроилась под ритм жизни своего будущего мужа. Тот с шести утра был уже на ногах, но и спать уходил около десяти вечера. Вот и мама стала делать так же.

– С чего мне нервничать? – я вяло ковыряла ложкой мюсли с молоком.

– Ну как, – осторожно заметила мама, – все же сегодня первый раз в университет. Новое место учебы, новый коллектив…

– Мам, – я отодвинула тарелку. Еда что-то совсем не лезла. – Ты вот сейчас серьезно? Я столько раз меняла школу, что новым коллективом меня не напугать. Так что не переживай, ладно?

– Хорошо. Но прошу тебя: если вдруг будут проблемы, не стесняйся подходить к Никите, – наставительно сказала она. – Он хороший мальчик, к тому же старше тебя. И защитит, если надо, и по учебе сможет что-то подсказать.

– Ага, – я кисло улыбнулась. – Обязательно.

Сразу вспомнилось, как этот хороший мальчик позавчера рычал на меня в машине, чтобы я даже смотреть в его сторону не смела.

Ну и ладно, не очень то и хотелось. У меня, конечно, развито эстетическое чувство и я люблю смотреть на красивое, но только не в том случае, когда внутри этого красивого сидит такой противный самовлюбленный засранец.

Черт, знала бы я, что так получится с этими соревнованиями, ни за что бы на них не поехала. Я-то думала, это будет забавно. Думала, он будет смешно пыхтеть от злости, когда увидит мой плакат, а я от души посмеюсь, глядя на Ника в плавательной шапочке. Ну потому что никто не может выглядеть сексуально и гордо в плавательной шапочке! Ее явно придумали для унижения человеческого достоинства!

А в итоге получилось так, что я даже не заметила эту чертову шапочку, потому что смотрела только на крепкую стройную фигуру Ника, обтянутую черным эластаном. И почему, блин, он не надел полностью закрытый костюм?! Эти голые руки и плечи, подчеркнутые черными полосами ткани, выглядели еще откровеннее, чем если бы он стоял голый по пояс.

А когда Ник стремительно нырнул в воду и поплыл, рассекая ее широкими мощными гребками, я и вовсе не могла оторвать от него взгляд, жадно следя за каждым его движением. Вау, какой же он… Обалдеть! И как круто плывет! Кто бы мог подумать!

И я была так рада, когда он приплыл в числе первых! Радовалась за него, побежала потом поддержать его, согласилась подождать около машины… В этот момент мне показалось, что мое первое впечатление о нем было неверным, что на самом деле он классный парень и что мы сможем подружиться. В конце концов, он ведь добыл мне фотки с разбитого телефона и нашел нормального нового репетитора по английскому. Еще и спортом, оказывается, увлекается.

И мне ужасно захотелось поговорить с ним. По-нормальному поговорить, без всяких наших подколов. Спросить, как давно он плавает и чем еще увлекается, узнать, кем он работает и почему делает это параллельно с университетом, может, и про себя что-то рассказать… А в итоге Ник просто нахамил мне и сказал, чтобы я в универе делала вид, что мы незнакомы. Потому что я, видите ли, не соответствую его статусу!

Скотина.

Нет, все же первое впечатление самое верное! Ему и надо было доверять, а не пытаться подружиться с этим придурком.

– Алис, подожди Ника! – крикнула мне мама, когда я с рюкзаком стояла на крыльце. – Вместе поедете!

– Нет, я хочу пораньше приехать, – соврала я. – И такси уже вызвала!

И быстро-быстро пошла к воротам, чтобы она меня не догнала.

***

Когда днем я снова оказалась на крыльце дома, настроение у меня было еще хуже, чем утром. Все же я, наверное, надеялась на то, что мне понравится моя группа, на то, что я очаруюсь крутым университетом и получу хоть какие-то положительные эмоции. А в итоге полный ноль. Даже минус.

Во-первых, почти вся моя группа оказалась выпускниками какой-то местной частной школы, они все друг друга знали, радостно приветствовали, а на меня не обратили никакого внимания. Типа ээээ, Алиса? Ну окей, пусть будет. Вроде особо нам не мешает.

Во-вторых, у нас сегодня было три лекции, и поняла я из них…Да мало что поняла. И хоть я старательно писала конспект, но смысл того, о чем вещал преподаватель, от меня ускользал. Похоже, я все-таки дура. И никакой престижный университет этого не изменит.

А в-третьих…я видела Ника. С ним были еще два парня: один темноволосый, опасно красивый, с хищным взглядом, а второй – блондин с очень мощным телом и хмурым, хоть и симпатичным лицом. Все втроем они смотрелись как кадр из какого-нибудь сериала о жизни золотой молодежи. Шли, о чем-то переговаривались, ухмылялись, собирали летевшие к ним со всех сторон восхищенные взгляды и сами беззастенчиво пялились на симпатичных девчонок.

Меня, конечно же, никто из них не заметил. Ник вообще прошел мимо с таким видом, будто меня тут нет. Будто я пустое место. И это почему-то было самым обидным во всем этом отвратительном дне.

Мамы и Вячеслава Сергеевича дома не было. Она еще утром меня предупредила, что они уедут с ночевкой в загородное имение его делового партнера, так что я могла не бояться расспросов о первом учебном дне.

Поэтому я спокойно пошла на кухню, съела в одно лицо найденный в холодильнике малиновый чизкейк, почувствовала себя чуточку счастливее и отправилась к себе в комнату – разбирать архив фотографий с флэшки. Оторвалась от ноутбука только тогда, когда за окном стало темнеть.

«Пойду что-нибудь поем», – решила я. – «И по саду прогуляюсь – вечера еще теплые, не замерзну. Заодно и со вспышкой на телефон поснимаю».

Но моим планам не суждено было сбыться, потому что дверь моей комнаты резко открылась, и весь дверной проем занял своими плечами мой мерзкий сводный братец.

– Стучаться не учили? – прошипела я. – А вдруг я бы тут голая была?

– Ну прикрылась бы, – отмахнулся он. – Так, мелкая, разговор есть: сегодня вечером сидишь в своей комнате и никуда не выходишь.

– С какого это перепугу?

– Ко мне ребята в гости придут. Посидим, выпьем, пообщаемся, а часов в девять поедем в клуб. До этого времени чтоб сидела как мышь, поняла?

– Это еще почему?

– Это из универа парни, – нехотя пояснил Ник. – Багров, мы с ним с первого курса дружим, и Соболь – новенький. Договорились, что они ко мне подъедут, и мы тут потусим немного в честь начала учебного года. Про тебя они узнать не должны. Ок?

– Нет! – нагло заявила я. – Наш договор распространялся только на универ. А тут, в доме, я могу делать, что хочу. Так что это твоя задача, как извернуться, чтобы я не попалась твоим друзьям на глаза. Можешь в гараже с ними сидеть, туда я вроде не планирую заглядывать. Наверное!

– Понял, – неожиданно спокойно кивнул Ник. – Я в целом так и думал, но решил проверить.

– Вали-вали! – махнула я рукой.

Ник молча вышел, закрыл за собой дверь, и вдруг в замке с характерным звуком провернулся ключ. С внешней стороны.

Черт! А я думала, моя комната только на щеколду закрывается! И где вообще он достал ключ?!

– А ну открой! – заорала я.

– Выпущу тебя в девять, – раздался насмешливый голос с той стороны двери. – Расслабься, Алиса! Это же несложно – всего-то пару часов посидеть в комнате. Но сразу предупреждаю: если будешь буянить, открою дверь только утром.

– Я есть хочу! Открой!

– За два часа с голоду еще никто не умер, – сообщил мне этот бесчувственный ублюдок и, судя по удаляющимся шагам, ушел.

Ник

Просидели мы с парнями немного дольше, чем я рассчитывал. На часах было уже практически десять, когда такси подъехало к воротам дома. Я, усадив ребят в машину, «вспомнил», что не выключил электрокамин в гостиной, и сказал им, что приеду позже.

– Мы подождем, – пробасил Влад.

– Не-не, двигайте в бар, – замотал я головой. – Там уже девчонки должны подъехать, встретите их. Влад, там такая высокая блондинка моя, а та, что помельче, тебе, ок? А Соболю черненькая. Тебе как вообще брюнетки? Нравятся?

– Да мне как-то похрен на цвет волос, – ухмыльнулся тот. – Главное, чтобы красотка была и чтобы трахалась хорошо.

– Тогда, думаю, не разочаруешься, – подмигнул я своему новому одногруппнику. – Все, давайте, парни! Столик там на мое имя забронирован.

Такси отъехало, я проводил его взглядом и помчался в дом. Совесть мучила ужасно.

Все-таки из-за меня мелкой пришлось просидеть взаперти целых три часа. Она там сейчас наверняка злющая, что пипец. И голодная…

Я как только закрыл ее, почти сразу притащил шоколадку и подсунул под дверь, чтобы рыжей там не так грустно было сидеть, но она выпихнула ее обратно и сообщила, что я козел. Упрямая! Но сидела, кстати, тихо, не буянила. И это немного пугало.

Я взлетел по лестнице, подбежал к двери, повернул ключ и, на всякий случай сделав шаг назад, крикнул:

– Все, мелкая, амнистия! На свободу с чистой совестью!

Ответом была тишина. Рыжая не вылетела из комнаты и не кинулась перегрызать мне горло. И это было странно.

Я осторожно нажал на ручку, с опаской открыл дверь и сначала ничего не увидел, потому что внутри было темно. Спит что ли?

– Алиса! – осторожно позвал я. Ответа, конечно же, не дождался.

Сделал шаг в комнату, ощутимо потянуло сквозняком, и в этот момент я наконец разглядел распахнутое настежь окно.

Сердце моментально ухнуло в пятки.

Второй этаж! Она же не могла! Ну не совсем ведь дура?!

Я рванул к окошку, глянул вниз, чувствуя, как меня колотит от ужаса, и потрясенно прошептал:

– Блядь… блядь…

Потому что прямо под окном на асфальтовой дорожке была лужа чего-то красного.

От ужаса перехватило горло и перед глазами на мгновение стало темно.

Спрыгнула? Разбилась? Но… но почему там только кровь, а где она сама?

Вроде такое бывает, что из-за болевого шока люди встают, все переломанные, и какое-то время еще могут куда-то идти. Куда она могла уйти? Со стороны парадного входа я никого не видел, и охранник на воротах ничего не говорил.

– Алиса! – громко крикнул я.

Голос прокатился по саду, и затих. Ответа не было.

Твою же мать, надо ее найти, отвезти в больницу. Она ведь жива, правда? Не умирают же люди, спрыгивая со второго этажа? Или… умирают?

– Алиса! – отчаянно позвал я.

Черт, да что я тут стою и время теряю? Надо бежать и искать ее!

Я быстро развернулся, собираясь рвануть к двери, и застыл, парализованный ужасом. Потому что перед глазами внезапно оказался кадр из какого-то фильма ужасов. Только в реале. Прямо передо мной, в комнате, в луче лунного света стояло существо в свадебном платье с черными провалами вместо глаз и молча тянуло ко мне тонкие руки.

– АААА!!! – заорал я, но уже в следующую секунду понял, кто это. И выдохнул, держась за бешено колотящееся сердце: – Ах ты дрянь…

Обмотанная простыней Алиса громко захохотала, а я бросился на нее, сбивая с ног и накрывая своим телом. От пережитого адреналина меня трясло, внутри горела первобытная ярость, и я сам не понимал, что хочу с ней сделать.

– Сучка, – рычал я. – Да как тебе только такое…

– Пусти! – прошипела она и от души полоснула меня ногтями по лицу, словно дикая кошка.

Я перехватил ее руки, она двинула мне коленом, я охнул, она попыталась вывернуться, рванулась, толкая меня в плечо, я стиснул ее ногами, повалился на спину, и, видимо, зацепил неплотно закрепленную простыню. Белая ткань слетела, и Алиса оказалась сидящей на моих бедрах в одних трусиках и тонком лифчике.

Мы оба замерли. Она даже не пыталась прикрыться, застыла испуганным кроликом, а я… Я просто охренел от увиденного. Это было что-то невероятное! Ее тонкая ладная фигура казалась вырезанной из слоновой кости: матовое сияние кожи, гордо развернутые плечи, хрупкие ключичные косточки, небольшая, дерзко торчащая грудь с просвечивающими сквозь ткань сосками, узкая талия, нежный плоский живот. Вот это сокровище она прячет под своими бесформенными тряпками?!

Секунду или две мы смотрели друг на друга. Я – жадным, распаленным взглядом, и она – своими ведьминскими зелеными глазищами, казавшимися еще ярче из-за намалеванных вокруг темных кругов.

Я непроизвольно сжал ладонями ее бедра, чувствуя, какая прохладная и гладкая на них кожа, Алиса вздрогнула от моих касаний и наконец пришла в себя: завизжала и закрылась руками.

– Не смотри! Не смотри, придурок!

Я разжал руки, она скатилась с меня и, схватив валявшуюся простыню, судорожно ей прикрылась.

А я продолжал молча пялиться. На стройные ножки, на разметавшиеся по узким плечам рыжие кудри, на мелькнувшую и тут же спрятавшуюся под тканью круглую попку…

В паху все налилось горячим требовательным жаром, и я резко сел, стараясь скрыть неуместное возбуждение.

– Отвернись, – ломко проговорила Алиса. – Я оденусь.

Я молча подчинился.

– Можно, – наконец сказала она и щелкнула выключателем: по глазам тут же ударило электрическим светом, и при нем все только что произошедшее показалось сном. То ли кошмаром, то ли жарким эротическим видением.

– Ты башкой своей вообще думаешь, что делаешь? – грубовато спросил я. – Меня чуть инфаркт не хватил.

– На то и расчет был, – усмехнулась она.

– Откуда красное под окном?

– У меня в рюкзаке нашелся тетрапак томатного сока. Вот и пригодился!

– Да уж, – пробормотал я, вспоминая это жуткое чувство ужаса и беспомощности, когда подумал, что Алиса разбилась. А потом фыркнул: – Блин, но знаешь, надо отдать тебе должное: это было круто придумано.

– Правда? – просияла она, но тут же нахмурилась. – Но не думай, что я тебя простила! Только бесчувственный мудак мог запереть свою сестру в комнате!

Слово «сестра» резануло слух. В сочетании с тем болезненным возбуждением, которое охватило меня при виде ее полуобнаженной фигурки, это попахивало каким-то жестким извратом.

– Старшие братья всегда ведут себя как мудаки, – буркнул я. – Привыкай!

– Еще чего!

Ну да, какого еще ответа можно ждать от этой рыжей оторвы?

– Спустись в сад и вытри сок, – распорядился я. – Чтобы утром садовник не поседел от страха. И проверь, чтобы входная дверь была закрыта, когда спать пойдёшь. У ворот есть охранник, но мало ли что.

– А ты куда? – насторожилась она.

– На блядки, – бросил я и, стараясь не смотреть на Алису, пошел к двери. – Утром вернусь.

Сегодня мне позарез надо напиться и потрахаться. Обязательно потрахаться. Моему телу пиздец как нужен долгий выматывающий секс с длинноногой блондинкой Олесей, чтобы выбить из него это неправильное влечение, не имеющее права на существование.

Глава 7. Не твоя, вот и бесишься

Алиса

Прошла неделя с тех пор, как началась учеба. Неделя с тех пор, как Ник закрыл меня в комнате, как я в отместку устроила ему розыгрыш, как мы почти подрались, а потом…Потом он увидел меня в трусах.

Казалось бы, чего тут такого страшного? Я вон его вообще без трусов видела. Считай что квиты.

Но нет, не получалось отнестись к этому так легко, как я бы хотела. Было что-то странное в тех бесконечных секундах, когда я сидела на Нике, а он смотрел на меня. Жадно смотрел, яростно. От этого взгляда становилось страшно, а внутри разливалось что-то горячее и жгучее. Странное чувство. Очень странное.