Читать онлайн Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки бесплатно

«Не мучиться родами»

Женщины почти перестали рожать.

Нет, не производить на свет новых членов общества – это они делать продолжают, и вполне себе регулярно.

Но родить – это не просто позволить людям в белых халатах тем или иным способом извлечь из себя ребёнка. А способов таких немало, вмешиваться в роды на ровном месте научились прямо-таки виртуозно.

Более того, медицина фактически монополизировала процесс рождения, в сущности заклеймив его как патологический. А значит – подлежащий лечению: обязательному и неизбежному.

Медикализация родов нарастает с поражающей воображение скоростью.

В стране с первой экономикой мира – США – она приближается к ста процентам. В более, скажем так, долгоживущих государствах с довольно (казалось бы) основательными семейными традициями – примерно та же ситуация. В тёплых странах, где (казалось бы) не редкость яркий темперамент, живость характера, природная страсть танцующих фламенко и обожающих карнавалы – то же самое.

Везде, где хоть как-то развита медицина, женщины предпочитают «не мучиться родами». Они довольны тем, что живут в двадцать первом столетии, и избавляются от родов как от несправедливого груза природы, явно по ошибке наложившей на них некое проклятие.

Я давно перестала тешить себя надеждой, что несу в массы какое-то просвещение и, возможно, изменю тем самым мир. Не изменю. Мир сделал свой выбор.

Сейчас утешает гораздо более скромный результат: пусть хотя бы несколько тысяч услышат, вникнут, перестанут бояться и попробуют. Да хотя бы несколько сотен… Что там – готова согласиться и на несколько десятков. Хотя порой кажется, что в глазах большинства те, кто призывает к естественным родам, выступают городскими сумасшедшими, которых лучше обойти соседними переулками и даже не прислушиваться – не говоря о том, чтобы слушать. А тем более слышать.

Остаётся надеяться, что пока ещё не исчезли окончательно те, кто искренне считает: лучшие роды, ради которых, собственно, и возникло само направление «мягкого» акушерства, – роды природные, естественные, без участия медицины и медикаментов (разумеется, за исключением случаев борьбы с естественным отбором).

Защита от «протокольных» врачей

Когда появились «официальные» индивидуальные акушерки, женщины стали приглашать нас, чтобы защититься с нашей помощью от «протокольных» врачей, не чувствовать себя одинокими, получить психологическую поддержку и непосредственное участие специалиста с медицинским образованием. Мы старались и спасали их как могли. И переживали вместе с ними, когда у нас не получалось. Или доктора оказывались хитрее – а то и коварнее.

Работая (уже как дипломированная акушерка) всего с полгода, услышала от врача на родах, которые сопровождала:

– Давайте разведём оболочки?

В колледже такая формулировка не звучала. Нарушение целостности плодного пузыря называли амниотомией, вскрытием, проколом; с определением «развести оболочки» я столкнулась впервые.

Устыдившись, что не очень понимаю, о чём говорит доктор – а говорилось очень по-доброму, – поспешно согласилась. Неловко было уточнять, боялась выглядеть недоучкой. И доктор сразу же вскрыл пузырь…

Сейчас с улыбкой вспоминаю свой неподдельный ужас. А тогда просто остолбенела от невероятной обиды, что развели не только оболочки, но и меня – как наивного буратину. Тяготило чувство огромной вины перед роженицей. Она же позвала меня, чтобы я ограждала её именно от таких вмешательств – без предупреждения, без согласия, без объяснения причин!

К счастью, ход тех родов не пострадал от совершенно ненужной амниотомии. Но я нарушила основной принцип индивидуальной акушерки – не допустить медицинского насилия. Отчитывалась потом на общем собрании в центре, где тогда работала, с поникшей головой – как школьница, которая не справилась с элементарным заданием.

У моей коллеги был случай гораздо хуже.

Она приехала к своей роженице, когда та уже находилась в роддоме – причём весьма дорогом и комфортабельном, – и обнаружила её подключённой к капельнице. Женщина сказала, что поставили какие-то витамины.

Ни в каких родах ни витамины – «укрепить иммунитет» (он не может укрепиться от однократной дозы), ни глюкоза – «чтобы сил побольше», не требуются! Если применяется капельница – это, скорее всего, либо физраствор перед эпидуральной анестезией, либо синтетический окситоцин.

Коллега пошла на пост, где ей доверительно сообщили, что женщина воспротивилась предложению «родить побыстрее», и её уговорили на «витамины». А на самом деле в капельнице – синтетический окситоцин… Блокирующий выработку собственного, эндогенного гормона, необходимого в родах и маме, и особенно ребёнку – для активации множества принципиально важных рецепторов мозга!

Что прикажете делать акушерке? Бежать к находящейся в схватках и выдёргивать катетер? Говорить роженице, как гнусно её обманули, вводя в дичайший стресс и фрустрацию? Обличать персонал? Скандалить?

Коллега тоже оказалась жертвой ситуации. И одновременно – невольным соучастником самого настоящего преступления. У неё не оставалось иного выхода, кроме как продолжать поддерживать этот бесчеловечный фарс.

Тогда мы выполняли ещё одну важную функцию – помогали найти по-настоящему дружественные роддома, где приверженность натуральным родам не только декларируют на днях открытых дверей, но и осуществляют на практике.

Сколько беременных искренне и безусловно верят, слыша: «Конечно же, мы не против естественных родов».

Ещё бы кто-нибудь заявлял противоположное! Все говорят правильные слова, обещают высокопрофессиональный подход, квалифицированную медицинскую поддержку, отличную реанимацию и всё такое.

Но как только наступает момент, когда уже сложно что-то поменять, найти новых докторов и новый роддом, включается тумблер давления, запугивания, преувеличения рисков, наконец – абсолютно бессовестного вранья. И женщина никогда не увидит изнанки этой подлой кухни, порой настолько циничной, что невозможно осознать.

Один хороший доктор, много лет проработавший в лучшем (когда-то) столичном роддоме, ещё до его закрытия перешёл в другой – там ему обещали карьерный рост. Привыкший на прежнем месте к честной, человечной и профессиональной атмосфере, он с недоумением и ужасом рассказывал, с чем пришлось столкнуться на новом.

Например, при заключении контракта менеджеры отдела платных услуг сообщали: ни ночью, ни в праздничные дни доктор не приедет, а передаст роды дежурной бригаде. Почему? Да потому что доктору с того контракта от силы четверть перепадёт, а то и меньше. Если хотите, чтобы точно приехал, нужен ещё конверт лично ему.

В порядке вещей считалось и такое. Женщина отказывается от родовозбуждения в сорок недель, предполагая (между прочим, совершенно справедливо), что роды должны начаться сами, – чем очень раздражает своего доктора. Ему же так удобно вызвать их с утра и закончить до вечера, чтобы успеть домой к ужину! А женщина самым возмутительным образом смеет иметь какие-то нелепые фантазии, нарушающие его планы. И доктор отправляет её на УЗИ – мол, надо ещё раз всё проверить. Даже сам с ней идёт – как бы тревожится и всячески принимает участие. А когда беременная ложится на кушетку, перед глазами врача УЗИ возникает клочок бумаги с наспех нацарапанным «Скажи, что тазовое». Женщину огорошивают новостью: плод неожиданно перевернулся, лежит головой вверх, роды нижним путём фатально опасны, и как спасение ей предлагается операция. На кесаревом сечении момент извлечения ребёнка не виден, операционное поле закрыто от глаз пациентки.

Не поверила бы, если бы не слышала своими ушами чудовищные вещи, за которые по-хорошему надо отдавать под суд.

Я больше не питаю иллюзий. Знаю, что подобное в той или иной мере творится в каждом роддоме. Но рассказанное мне на личных приёмах по разбору прошедших родов не перестаёт поражать: система старательно подминает под себя живую природу рождения, помимо прочего ссылаясь на появившиеся относительно недавно протоколы.

Раньше индивидуальные акушерки служили женщинам, а не системе.

Оставьте женщину в покое

Одной из основных целей акушерской помощи Мишель Оден видит защиту рожающей от внешних воздействий, которые разрушают её природные рефлексы, управляющие процессом натуральных родов.

Убрать провоцирующие стресс факторы: яркий свет, обращённую непосредственно к роженице речь, любые громкие звуки, холод, агрессию персонала – как физическую, так и моральную, неоправданные медицинские вмешательства, ощущение, что за рожающей пристально наблюдают, и так далее. То есть практически всё социальное вокруг.

Даже акушеркам Оден рекомендует всего лишь тихо и незаметно находиться рядом, не проявляясь без особой надобности. В его многочисленных трудах не найти образа акушерки как помощницы, «спасителя от родов», на схватку рассказывающей роженице, «как дышать», и достающей из акушерской сумки всякие утешающие и отвлекающие штучки.

Когда я впервые попала на конференцию Одена, всё виделось кристально ясным. Есть они и мы, чёрное и белое. Кто на какой стороне – вопросов нет. Непрошеная медицина, наловчившаяся рулить совсем нечасто требующим того процессом, стала агрессором. Женщины искали тех, кто станет буфером и защитником: доул, домашних акушерок, которые наконец получили доступ в роддома. Перед акушерками стояла задача найти вменяемых, неагрессивных докторов, готовых не управлять, а оставаться в роли «Я тут исключительно на случай какой-либо патологии».

Мы все, и прежде всего сам Оден, придерживались казавшегося в то время полностью исчерпывающим тезиса: оставьте природу рожающей в покое, и она справится лучше и быстрее нас.

Но я уже тогда горела идеей: нужна подготовка, нужна информация, а не только «предоставить женщину самой себе». В советское ещё время у нас её часто оставляли одну – просто равнодушно не замечали.

Запомнилось мамино напутствие, которое сегодня звучит так забавно.

– В роддоме главное, чтобы про тебя не забыли! Если видишь, что внимания не обращают, кричи, маши руками, бегай по коридору, всё что угодно!

Сейчас, к сожалению, никого не забудут. И ничего. Ни пузырь проколоть, ни капельницу поставить, ни веско и авторитетно уверить: «Без эпидуральной не родите».

Тогда, на первой для меня конференции, где о каких-либо курсах вообще ни одного слова не звучало, я робко спросила:

– А какую информацию стоит давать женщинам перед родами? Как их учить рожать?

Оден снисходительно-добро улыбнулся:

– Разве надо учить рожать, например, козу? Когда что-то идёт не совсем гладко, когда женщина не может найти ключа к собственной природе, её просто нужно оставить одну в тёплой ванне, в полумраке. Акушерке необходимо тихо и незаметно находиться где-то рядом, являя собой образ материнской фигуры. И природа обязательно сделает своё дело, потому что у рожающей отключится неокортекс.

Я вспомнила, как трудно пришлось с одной роженицей – не хотела меня отпускать даже в туалет на пару минут! Больно вцепляясь на каждую схватку в мой локоть, она требовательно повторяла:

– Инна! Инна! Инна, сделай же что-нибудь! Спаси меня, пожалуйста! Не отходи ни на секунду! Инна, ты же можешь что-то сделать? Инна, ради бога!

Твердила и твердила умоляюще моё имя, которое благодаря ей в результате напрочь мне опротивело – некоторое время слышать его не могла.

Вот как такую оставить? Будет помнить себя в родах одинокой и брошенной…

Особенно подобное поведение удивляло на контрасте с тем, что было необходимо в родах мне самой. Какие-то рекомендации, как дышать? Или в какой позе находиться? Нет, нет и нет! Мне никто не был нужен. И даже акушерка. Во всех своих родах я общалась только со своим телом, с собственным внутренним миром.

Я понимала, что имеет в виду Оден, предлагая предоставить женщину самой себе. Но акушерская практика снова и снова показывала, что далеко не все готовы остаться наедине с собой в этот момент. Более того – таких единицы.

Когда-то я это увидела и неоднократно убеждалась в этом потом. А ещё увидела разницу восприятия у тех, кого учила. Именно поэтому с таким удовольствием вела – и продолжаю вести – свои лекции. Потому что смысл и необходимость обучения родам для меня как были, так и остаются абсолютно очевидными.

Но спорить с великим доктором не посмела. Просто продолжала копать свою грядку.

«Скорбное бесчувствие»

Когда я только начинала работать, столь востребованная нынче процедура, как эпидуральная анальгезия, далеко не всем анестезиологам давалась с первого раза: женщины интуитивно побаивались уколов в область спинного мозга, импортные (тонкие) спинальные катетеры ещё оставались в дефиците – как, впрочем, и многое другое, а соответствующие препараты берегли на случай действительно необходимых операций.

За всеми сопровождающими обезболивание действиями и процедурами тщательно следили. Например, за тем, чтобы предварительно прокапали пол-литра физраствора для предупреждения коллапса из-за неизбежного снижения кровяного давления, или за рядом параметров: рост и вес пациентки, степень раскрытия шейки матки и т. п.

Но запрос на «скорбное бесчувствие» нарастал. Доктора набирались опыта, набивали, что называется, руку; женщины всё больше входили во вкус, с удовольствием узнавая, что так пугающая всех родовая боль теперь не включена в «обязательную программу»; на физраствор, вес и прочее стали частенько закрывать глаза.

Если прежде любой стандартный родблок столь же стандартно кричал-завывал, на разные голоса требуя «спасения», и порой смахивал на самую настоящую пыточную, то теперь, по меткому выражению моей ученицы, там стало «слышно, как пыль падает».

А главврач одного роддома без лишних сантиментов распорядилась: пусть или обезболиваются, или, если такие сознательные, рожают стиснув зубы.

Некоторое время назад изменилась и документальная часть процедуры.

Раньше, когда измотанная родами просила обезболивание, ей сначала вручали на подпись лежавшую наготове распечатку: так называемое информированное согласие с перечнем возможных осложнений, подробно (и довольно пугающе) расписанных по пунктам – вплоть до летального исхода.

Чаще всего не умеющая и боящаяся рожать либо подмахивала этот документ не вникая, либо от силы пробегала по диагонали – лишь бы скорее избавиться от схваток.

Сегодня всё перевернулось – буквально с ног на голову.

Роженица в ванне, абсолютно спокойна, на лице ни тени даже малейшего дискомфорта. Она словно спит или медитирует.

Доктор ласково гладит её по плечу и тоже неким будто потусторонним голосом (демонстрируя тем самым якобы чуткость и осознание момента):

– Анестезиолога звать? Планируем эпидурал?

Последнее слово звучит как противно чмокающий выстрел из пистолета с глушителем.

Женщина медленно поднимает веки:

– Вы о чём?..

– Тогда подпишите отказ.

Такой же вопрос (уже после родов) задаю и я – правда, гораздо более экспрессивно:

– Не понимаю вас, доктор! Зачем отвлекать? Вы же видели, как она спокойно и беспроблемно рожает!

– Обязательное предложение эпидуральной отныне включено в протокол.

И всё. Теперь женщины нигде не могут прочесть о возможных осложнениях (если не озаботятся поиском информации до – но они, конечно же, не озаботятся). Распечатки с их описанием больше не используются. В ходу уже другие бланки – неинформированного отказа: так, мол, и так, в положенном мне обезболивании не нуждаюсь.

А это, как понимаете, совсем другое дело…

Появилась (и активно используется большинством «беременяшек») компромиссная формулировочка: хочу родить естественно, сама, но просто обезболиться – чтобы роды были «комфортными»!

Просто? Действительно ли просто?

Говоря откровенно – настолько непросто, что жуть порой берёт. Но чтобы понять, что творит с родами и с ребёнком эпидуральная анестезия, нужны не «широко закрытые глаза» (с какими сегодня идут в роды почти все), а нечто кардинально иное – принципиально отсутствующее у тех, кто думает только о себе и о своём «комфорте».

Слыша нелепое, на мой взгляд, словосочетание «комфортные роды», всегда так и тянет спросить:

– Скажите, а вот лично вам хотелось бы аналогичного «комфортного» секса? Тихого, спокойного, бесчувственного, без гормонов и оргазмов? Вы назвали бы такое сексом? Так почему же этот выхолощенный процесс вы называете родами?

Увы, но приходится с огромной грустью и разочарованием признать: естественное акушерство со всеми его здравыми и гуманными идеями в борьбе с эпидуральной анестезией проиграло.

И вовсе не из-за озвученного одним известным академиком тезиса: по его мнению, индивидуальные акушерки выступают против эпидуральной анестезии, потому что у них, во‑первых, отсутствует материальная база, во‑вторых – нет профессиональных навыков.

Истинная причина иная: современные женщины не видят необходимости, пользы и смысла в природных родах. К чему рисковать? Зачем терпеть? Ради чего?

Человечная профессия или «просто работа»?

Через четыре года, на третьей для меня конференции Мишеля Одена, я снова – только уже гораздо смелее и конкретнее – спросила:

– Вы по-прежнему считаете, если оставить женщину в одиночестве, её неокортекс сразу же заснёт, и она будет рожать как коза?

(«Как кошка» мне нравится больше, но Оден всегда почему-то приводит в пример именно козу.)

Мишель опять – только уже немного грустно – улыбнулся:

– Да, что-то изменилось. Теперь, оставшись в одиночестве, рожающие не расстаются с мобильным телефоном… Они ищут рецепты спасения от родов в сети.

Подумала тогда (а потом и ввела обязательное подробное разъяснение приведённого ниже сравнения в курс Родить Легко): а этой козе какая-то другая коза рассказывала какие-то ужасы про свои роды? Разве уже рожавшая кошка передаёт другим кошкам сведения о «невыносимых» в них мучениях? Или, может, грузит дурацкими советами типа «Больше думайте о своих будущих котятках, ждите скорой встречи, разговаривайте с ними, пока они у вас в животике, гладьте его лапками»?

Сегодняшняя беременная, имея доступ к любой информации, ознакомится со множеством примеров чужого опыта, проанализирует его с позиции собственных ценностей и сделает выбор.

У кого-то это будет ценник – чем выше, тем, значит, и надёжнее.

У кого-то – имя и статус медучреждения.

Кто-то пойдёт «по знакомству»: это друг/брат/сват мамы, папы, дяди Васи и далее по списку – значит, сделают всё как своей.

Кто-то изучает статистику, полагаясь на бездушные (и не имеющие ни малейшего отношения к конкретным родам – вспомните анекдот про вероятность появления динозавра на Красной площади) цифры и показатели. Гласящие, например, что средняя оценка по шкале Апгар[1] у детей после кесарева сечения на один-два балла выше, чем у прошедших нижним путём.

Вот только шкала Апгар не может оценить будущие психические функции, способность гипоталамуса и гипофиза синтезировать гормоны, которые во многом и определяют нашу жизнь.

Понимающих истинный смысл, безусловную пользу и насущную необходимость естественного рождения всё меньше.

Мало того, что это на руку докторам, так уже и многие индивидуальные акушерки, отвечая на запрос потребителя услуги, сразу озвучивают что-то вроде:

– Как рожать – это ваш свободный выбор. Я буду поддерживать вас во всём.

Однажды спросила у коллеги, с которой много лет работали бок о бок:

– Почему ты не призываешь своих женщин готовиться, ходить на курсы или заниматься индивидуально? Ты же не можешь не видеть, насколько легче рожают те, что вникли, разобрались!

– Мне всё равно. Это просто работа, я деньги зарабатываю.

Так рассыпалась ещё одна моя иллюзия насчёт нашей «человечной» профессии.

Я увидела, что естественные, «домашние» роды в роддоме становятся не нужны не только докторам – это ясно уже давно; не только женщинам – тут, казалось бы, как раз наше дело просвещения, сопровождения и той самой защиты; но и акушеркам – тем самым «защитникам». Которые уже непонятно за кого… Или против?

Знаю, что насильно заставлять рожать природно – тоже не метод. Не пойдут природные процессы гармонично и здорово в зажатом, испуганном, сопротивляющемся теле.

И я вовсе не собираюсь кидать камни в коллег, у которых обезболивание и капельница прочно вошли в повседневную практику. И у меня случаются роды, где вижу: ну не может эта женщина изменить восприятие и мышление, хоть какой тут самой волшебной феей акушерства ни выступи. Не может и всё тут! Я ли не пробилась к её сознанию, она ли оказалась какой-то иной, нежели большинство моих слушателей, – не понять. Радует только, что таких попадается не больше трёх-четырёх за год. Так и сформулировала для себя: раз в квартал терплю педагогическую неудачу.

Если вдумчиво проанализировать причины практически тотального истребления родов, проходящих согласно природе, и честно, открыто посмотреть в лица их «врагов», нужно признать: нет, не медицина, не врачи тут нынче главные. С их же слов, они, может, и не лезли бы. Но подавляющее большинство беременных приходят именно с таким – вы же доктор, у вас же опыт и знания, вы же спасёте от страшного и опасного процесса родов?

Что делать сегодняшнему акушеру-гинекологу с подобным массовым запросом?

Даже если в глубине души (хоть это и крайне редко) он согласен с Оденом, с Лебойе, да что там – с самой природой! – доктор всё равно между Сциллой и Харибдой. С одной стороны жёсткий, зачастую противоречащий природе протокол; с другой – женщина, которой нужно только одно: чтобы ей не дай бог в какой-то момент не стало больно.

Не выполнишь протокол – отчитают как школьника у главврача, а то и в департаменте в порошок сотрут. Не угодишь рожавшей – исход тот же.

Индивидуальная акушерка внутри похожего бутерброда: надо и не нарушить правил системы, и чтобы клиентка осталась довольна. Которая потом, может быть, порекомендует её подруге, а то и не одной. Как говорится, ничего личного – чистый бизнес…

Как-то пришла ко мне пара раскрученных блогеров: и у неё, и у него своя популярная тема, свой аккаунт, сотни тысяч подписчиков. Молодые, яркие, активные. Рассказали, как им какие-то друзья меня порекомендовали, как они что-то у меня посмотрели, как я им понравилась, и они выбрали меня на роды. Так и веяло всяческим позитивом.

Предложили бартер. С меня – бесплатные курсы и роды, с них – после родов от каждого пост и сторис в обоих многосоттысячных блогах (дорогое, несомненно, удовольствие): забавное сочетание современных реалий с архаичным натуральным обменом.

Безусловно, с точки зрения продвижения моих идей полезно (а лично мне – конечно, ещё и приятно) получать позитивные отзывы о курсах и сопровождении родов, в придачу от столь известных личностей. Но – только когда всё уже состоялось, причём состоялось хорошо, правильно, и чувство благодарности – настоящее, искреннее.

А так вот заранее… Вдруг роды окажутся сложными и разочаруют? И не захочется писать восторженный пост? Нет, что-то не то. И я отказалась, предложив им самый обычный и самый простой способ расчёта: утром деньги, вечером стулья.

Наиболее важную, вторую лекцию моего курса – о схватках и родовой боли – ребята пропустили из-за каких-то неотложных дел. Я предупредила, что без разбора этой определяющей темы в родах придётся очень сложно, не говоря уже о том, что без неё с ними туда просто не пойду. Упросили встретиться на часок и рассказать «конспективно». Пришлось со скрипом втиснуть основное и главное из четырёхчасовой лекции в часовой приём.

А в родах, как только они перешли в активную фазу, женщина испугалась и больше не пожелала естественного процесса. Не понимая, как совладать с энергией, словно океанская волна поднимающей её тело, она запаниковала и потребовала помощи. Нарушив – вернее, не до конца соблюдя – собственный железобетонный принцип не брать роды не усвоивших тему схваток и боли, я не успела научить её плавать в шторм.

– Всё! Больше не могу! Сделайте что-нибудь, давайте уже эпидуральную! Я передумала! Хватит!

Обычная картина. Сначала – благие намерения. Потом – неготовность к происходящему, непонимание, как справиться с такой невероятной силой внутри собственного тела. Попытки получить помощь у тех, кто на самом-то деле тоже не знает иного способа «выручить», кроме медикаментозного (доктора сегодня прекрасно делают операции, но не понимают – особенно молодые, – что делать с живой стихией). «Спасение» эпидуральной и…

А дальше – как пойдёт. Крутой, с пробуксовкой и заносом поворот на дорогу со многими неизвестными. «Поворот не туда».

Но этой девушке повезло.

Её вытащила великолепная осознанная команда (речь не обо мне: в тот день у меня была лекция, а их я никогда и ни при каких обстоятельствах не отменяю, потому передала роды коллеге).

Акушерка на все «Не могу!!!» спокойно отвечала:

– Сможешь, всё сможешь.

Слыша причитания «страдающей» – почему же не зовут анестезиолога, – доктор (работающий не по протоколам, а по учебникам и здравому смыслу), отстранённо глядя куда-то в стену, повторяла:

– Вы пришли ко мне с запросом на естественные роды. Я выполняю ваш запрос.

Браво, доктор. Брависсимо!

Коллега:

– Ну покричала минут двадцать, смирилась и шикарно родила. Зато сколько потом гормонов, слёз счастья и благодарности, что не послушались её!

Но так почти никто не делает. Протокол, видеокамеры, жалобы, шаг в сторону – всё.

Немногие доктора сейчас понимают, что женское «Я больше не могу» не является прямым отображением происходящего в родах и отнюдь не требует вызова бригады анестезиологов.

Женщина ведь и в постели может сказать: «Ох, я сейчас умру…» И что, партнёру сразу хвататься за телефон звонить в «скорую»?

К чему мы пришли?

Сегодня главным врагом естественных родов стала сама женщина.

Она или совсем не хочет рожать самостоятельно, или хочет сделать это нижним путём, но под обезболиванием, или полагается на авось, сразу же денонсируя все свои благие намерения, когда не понимает, как справиться с нахлынувшими ощущениями.

Основные антагонисты естественных родов – страх боли и неизвестности заодно с поразительным нежеланием брать на себя какую-либо ответственность. И делегировать её медикам (им же виднее!), вследствие чего практически гарантированно свернуть на вымощенный благими намерениями путь, ведущий по известному адресу…

И я не о конкретных родах, не о конкретных детях. Многим удаётся «проскочить» моментальные, наглядные последствия медицины в родах (подчеркну – только очевидные). Или не связывать проблемы последующего развития ребёнка с медицинскими родами – это же так просто, ведь после не значит вследствие.

Рецепт Мишеля Одена «Оставьте женщину одну, и её неокортекс затихнет» больше не актуален. Даже при всём моём преклонении перед великим врачом, который когда-то познал природу родов лучше самой женщины. Но это была ещё та, прежняя женщина, ещё находившаяся гораздо ближе к природе, ещё не ушедшая от неё так далеко, как сегодняшняя.

Все открытия и откровения Одена не то чтобы устарели – как никогда не устареет, например, классическая ньютоновская механика, – но область их применения существенно сузилась.

Человечество давно вступило в зону эйнштейновской теории относительности, где нужно знать и учитывать порой совсем иные законы. И это касается всех сфер жизни. В том числе – и процесса рождения.

Защитить роды.

Сегодня я вижу это так: защитить их от главного врага – от самой женщины.

Что, несмотря на возникающее иногда отчаяние, и продолжаю делать.