Читать онлайн Коллекционер душ. Книга 5 бесплатно

Пролог

Автомобиль с черными номерами останавливается с торца пятиэтажной хрущевки. Время далеко за полночь, но от красно-синих мигалок пожарных машин можно разглядеть даже черного кота, пробежавшего мимо и спрятавшегося в подвале.

Выходя из авто, майор Островский ступает в лужу своим черным лакированным ботинком. Выражается вслух, поправляет плащ и идет в сторону второго подъезда.

– Доброй ночи, товарищ майор! – подбегает другой человек из Бюро. Ниже на голову и гораздо шире. Отдает честь.

– Доброй, лейтенант. Что случилось?

– Мы следили за мальчишкой, как вы и приказали. Примерно в девятнадцать пятьдесят одну люди с криками побежали с той стороны дома. Мы пошли проверить что там и увидели, как мутант забирается по стене прямо на пятый этаж. Судя по всему, его целью было что-то в квартире Ракицкого, либо сам он…

– Все очаги возгорания потушены! – кричит пожарник, выходя из подъезда. – Представители органов могут зайти. Жильцам нужно еще немного подождать. Только под ноги смотрите, товарищи!

– Зайдем внутрь, – Лаврентий Островский указывает на подъезд и начинает идти.

Во дворе стоят люди, укутанные в одеяла. Машина скорой помощи. Врачи по одному оказывают первую помощь пострадавшим. Сотрудники из ОКЦЗ оцепляют двор. Женщина эмоционально рассказывает пожилой паре о том, что видела. Дети качаются на качелях и смеются, как будто ничего не произошло. Старик с тростью требует компенсации ущерба и спрашивает кто за это все будет платить. Обещает жаловаться в соответствующие инстанции и подать в суд.

Два сотрудника Бюро проходят сквозь толпу и заходят внутрь.

По ступеням бежит вода, перемешанная с грязью.

– Вы не остановили мутанта? – спрашивает Островский, светя фонариком перед собой.

– Мы хотели, но к тому времени во дворе тоже собралось приличное количество тварей…извините, мутантов. Мы вступили с ними в бой. Их много было. Если честно, если бы они в один момент не сбежали, нам бы всем крышка…

На третьем этаже старушка неожиданно распахивает дверь и преграждает сотрудникам Бюро путь.

– Это все Ракицкий со своими дружками! – ворчит она, прикрывая ладонью огонь на церковной свечке. – А я говорила, что они хулиганы! Говорила! А кто меня слушал? Мать – пьяница, сестра – проститутка, прости Господи. Кто из парня вырастет? Бандит! Преступник! Вы посмотрите, что наделали? Четвертый час без света сидим. Когда свет дадут, товарищи милиционеры?

Лаврентий не реагирует. Молчит.

– Вы успокойтесь, бабушка, – говорит второй. – Ступайте в квартиру, а то еще простудитесь. Сейчас пожарные все проверять и дадут электричество. А лучше ложитесь спать. И в следующий раз, когда просят эвакуироваться – слушайте.

– Да какая там эвакуация! Я уже отжила свое, – машет рукой старушка и заходит обратно в свою квартиру. – Но вы сильно паренька не ругайте. Тяжело ему. Но пристроить куда-нибудь надобно. Может в армию? Там из него человека сделают.

– Разберемся, бабуля, – лейтенант закрывает дверь в квартиру, и сотрудники поднимаются выше.

Железная дверь с номером тридцать девять открыта. В прихожей на полу валяется рюкзак и куча промокших вещей, вываленных из него. Майор опускается на корточки и поднимает с пола монету с профилем аристократа. Крутит в руке. Засовывает в карман и проходит дальше.

– Похоже, что твари забирались в квартиру через все окна, – задумчиво бурчит Островский себе под нос. – Другие квартиры этого дома пострадали?

– Нет, товарищ майор. Только эта.

– Значит дело точно в Ракицком. Принесите мне спички.

– Спички? – поднимает брови лейтенант.

– Я так и сказал, – отвечает Лаврентий и идет в детскую комнату.

В этот самый момент подают электричество. Люстра на потолке загорается и теперь освещает все пространство вокруг.

Письменный стол. Старый советский шкаф с вышибленной дверью. Две сломанные кровати. На полу нож. Лужа черной жижи. Все обои тоже запачканы в неизвестной жидкости.

– Спички, – входит в комнату лейтенант и протягивает коробок.

Лаврентий достает одну и засовывает себе в зубы.

– Это скорее всего кровь монстра, – он указывает на все вокруг, затем приседает. – А вот это человеческая. Если бабка сказала, что Ракицкий был не один, значит эта кровь может принадлежать кому-то из его друзей. Или ему самому. Остается главный вопрос – где все? Если были трупы, то куда они делись? Нужно осмотреть все до конца.

Сотрудники Бюро, перешагивая через разбросанные вещи, проходят в кухню. Майор осматривается.

– Тут тоже кровь мутанта. Много крови. Скорее всего здесь и произошло возгорание. И опять ни одного тела. Очень странно.

– Что будем делать? – интересуется лейтенант. – Объявляем мальчишку в розыск?

– Как без вести пропавшего. Других оснований нет.

– Но монстры появились из-за него. Это же очевидно.

– Нет. Есть факты, когда завеса разрывалась и его рядом не было. Суд не примет такие доказательства.

– Выходит, что каждый темный, сделавший тату у себя на ладони теперь может запросто от нас скрываться и мы ничего не сможем сделать? – недовольно заявляет лейтенант.

– Не совсем. Во-первых, потому, что не все дети догадаются сделать себе тату до того, как у них обнаружат знак темного. Им просто не хватит ума. А к тем, кто все-таки догадался нужен другой подход.

Лейтенант некоторое время под звуки падающих капель переминается с ноги на ногу, а затем спрашивает:

– Какой подход к Ракицкому? Какой смысл продолжать следить за ним, если, как вы говорите, суд все равно не примет наши доказательства?

– Ты говорил, что за две недели здесь не появлялся никто, кроме его друзей? – Островский открыл холодильник, достал из него бутылку молока, понюхал и пригубил.

– Никто не появлялся, товарищ майор.

– Узнайте все о его родственниках. Мать нужно объявить без вести пропавшей. Если сестра не объявится – ее тоже. После этого подготовьте документы об определении Ракицкого в детский дом для одаренных. Для сложных одаренных с самыми суровыми условиями и охраной. Сделайте так, чтобы ни один объявившийся родственник не мог стать его опекуном.

– Будет сделано, товарищ майор! – воодушевленно обещает лейтенант.

Лаврентий Островский ставит бутылку с молоком на стол, встает перед разрушенным окном и достает спичку изо рта.

– Если Ракицкий не хочет сам изолироваться от общества, мы изолируем его.

Глава 1. Жизнь после смерти

Мы с друзьями находимся в моей детской комнате. Она больше никогда не будет прежней. Разбитые кровати, сломанный шкаф, заляпанные черной жижей обои и деревянный пол. Ремонта не избежать. Если, конечно, мы выживем.

С улицы доносится грохот. С кухни зловещее рычание. Если бы не Матильда, монстр давно бы добрался до нас. Но сейчас кошка где-то спряталась и кажется тварь никак не может сожрать ее. Надеюсь, и не сможет. Надо прятаться там, где ты любишь, Мотя. Прямо под ванной. Там – самое верное.

– Что будем делать? – спрашивает Серый.

Он до сих пор наваливается на дверь в детскую, серьезно надеясь на то, что это спасет нас.

– Нужно телепортироваться, но у меня не осталось Сил, – я кладу руку на голову и взъерошиваю волосы, пытаясь придумать что делать дальше.

– Они уже на втором этаже! – орет Жендос с подоконника.

Я делаю попытку открыть портал. Тщетно. Как только разрыв начинает появляться, он тут же исчезает.

Тогда я хватаю нож и подскакиваю к туше чудовища. Раздираю брюхо еще шире. Вытаскиваю внутренности твари, словно разбираю чемодан, вернувшись из отпуска. Добираюсь до почек и откусываю то, что Георгий Вольфович употребляет на постоянной основе, чтобы заглушить дар. Надпочечники. Пережевываю и глотаю. Может это сможет помочь?

– Ф-у-у-у-у! – морщится Жендос, смотря, как я пожираю измазавшееся в черной жиже мясо. – Ты че делаешь, Костян?!

Но я не отвечаю. Добираюсь до добавки и откусываю еще кусок мяса. Жую. Глотаю. В состоянии на грани смерти у меня даже нет желания выблевать все это. Благо опыт пожирания чего попало у меня есть. Еще в прошлом детстве, мы собирались у Жендоса и на спор пили стаканами подсолнечное масло. Тоже ощущения не из приятных. Зато потом мой лопоухий друг давал кусок тортика «Зебра», приготовленный его мамкой. Сладость точно стоила того. Поэтому теперь справиться с рефлексами мне под силу.

– Заткнись, Жендос! – приказывает Серый и прикладывает палец ко рту.

Мы все прислушиваемся. Грохот и звук разбивающегося кирпича, крики людей на улице – все стихло.

– Выгляните в окно, – прошу я, наваливаясь на тушу монстра и проглатывая последний кусок пережеванного мяса.

– Они уходят! – кричит Жендос, едва успев перевалиться через подоконник. – Чудовища уходят!

Я выдыхаю. Вытираю губы рукой и опускаю затылок на ребра твари, которую мы победили несколько минут назад. Перевожу дух. Адреналина в крови становится меньше, и я начинаю чувствовать боль в теле. Раны, которые оставил монстр на моих боках никуда не делись.

– Серый! – я поднимаю голову, левой рукой хватаясь за свои ребра. – Принеси воды. Надо сматываться.

– Через портал? – поднимает брови он.

– Другого выхода нет. С минуты на минуту тут будут люди из БРПМ. Они, так или иначе, поймут, что мы использовали магию. У нас есть единственный вариант. Свалить и сделать вид, что нас тут не было. Или, по крайней мере, вас. Моя кровь здесь повсюду, а вот вас вмешивать в это дело совсем необязательно.

Серый кивает головой и открывает дверь. Тут же закрывает ее снова.

– Чудовище еще там… – шепчет он и испуганными глазами смотрит на нас.

– Черт… – ерзаю я на своем месте. – Надо сидеть тихо. Может, когда монстр не сможет добраться до кошки он убежит?

Мы молча сидим уже несколько минут. Периодически нам кажется, что чудовище ушло. Но вскоре рычание вновь доносится из другой части моей квартиры, и мы продолжаем обет молчания.

– Ладно, – встаю я и поднимаю из-под стола кружку из которой пил чай вчера вечером, когда делал уроки. Хоть один плюс от того, что не приучил себя убирать посуду.

– Ты куда? – спрашивает Серый.

– Как только монстр доберется до Матильды, он придет за нами. Ждать нечего. Подстрахуйте меня.

Я залажу на подоконник. Парни держат меня за ноги. А сам дотягиваюсь до перил соседнего балкона и сгребаю с них снег. Кидаю в кружку. Еще. Проделываю эти действия пока снега не становится достаточно.

– Этого должно хватить, – шепчу я, спускаясь с подоконника с кружкой снега и подставляю ее к батарее. – Подождем, когда растает. Чтобы наверняка.

Сидим в тишине еще пару минут.

– Это из-за тебя монстры пришли, да? – шепотом вдруг спрашивает Жендос.

– Из-за меня, – признаюсь я и понимаю, что теперь парни начнут догадываться о том, что я темный. Вернее, Серый будет догадываться, а Жендос просто испугается.

Женя тревожным взглядом окидывает комнату. Я знаю, что он думает о том, как бы побыстрее убраться от меня подальше. Хоть он и вернулся, но врожденная трусость никуда не делась.

– Получается ты должен есть… – он морщится, глядя на останки чудовища. – Вот это, чтобы они больше не приходили.

– Сейчас пришлось. Но я найду другой выход.

– Это…проклятье досталось тебе от твоего отца, да? Поэтому он таскал людей к тому порталу?

– Я не знаю, Жендос.

– Серый! – один мой друг толкает другого кулаком в плечо. – Ты слышал? Монстры пришли из-за Костяна!

– Ну и че? – отвечает тот.

– А что, если они придут снова? Тогда нам всем крышка!

– Ты предлагаешь бросить друга из-за этого? Потому что за ним охотятся монстры? – укорительным тоном спрашивает он.

– Нет, – тут же отрезает Жендос. – Просто…

– Что просто, Жендос? Ни хрена не просто! – я вижу, как руки Серого трясутся. – Но я не брошу Костяна. Потому что настоящие друзья не ссут. И потому что, когда духи там, на улице, шли за мной, он меня не бросил.

– Ладно вам, – перебил я. – Потом поругаетесь. Пора уходить.

Я знал, что этот разговор не продолжится. И скорее всего Жендос больше не будет частью нашей команды. Черт… А ведь он один из моих лучших друзей.

Я сунул пальцы в кружку с не до конца растаявшим снегом, а второй рукой открыл разрыв. Впитал Силу и боль снова притупилась. Поднял ладонь, чтобы начать открывать портал.

– Ты не закрывал входную дверь? – спрашиваю я у Жендоса.

– Не помню. А че?

– Кошку бы спасти… Ладно. Буду надеяться на то, что не закрыл и что люди из Бюро придут вовремя.

– Костян! – вдруг шепчет Серый и тычет пальцем в тушу монстра. – Смотри!

Я перевожу взгляд на мутанта и не верю своим глазам. Зрачки чудовища светятся красным.

– Не может быть… – я опускаю руку и тело снова лежит без признаков жизни.

– Ты некромант? – роняет Жендос. – Он некромант, Серый?

– Не знаю, – мотает головой тот. – Можно проверить.

– Как? – спрашиваю я.

– Я читал про некромантов, – Серый чешет шрам над бровью. – Нужно вселить жизнь в существо. С помощью Силы. Попробуй прикоснуться.

Я подхожу к туше, лежащей на полу. Протягиваю руку. Чем ближе моя ладонь к голове монстра, тем ярче красным горят три его глаза.

– Лишь бы эта тварь не набросилась на нас, когда я воскрешу ее, – вслух размышляю я. – Жендос, набери на всякий случай еще снега.

Я жду, когда друзья подготовят отходной путь и тянусь к голове чудовища. Вокруг моей ладони появляется серебристо-синий туман. Едва я касаюсь монстра, этот туман обволакивает всю тушу.

Грохот. Дверь, закрытая на шпингалет, слетает с петель. Серый едва успевает отойти в сторону, чтобы она не упала прямо на него. Зверь, который до этого рычал где-то в других комнатах, теперь пытается прорваться к нам, вырывая косяки с корнем и выбивая кирпичи из стены.

Длинный язык, продолговатая челюсть и несколько десятков красных глаз расположены прямо на этой челюсти. Зубы клацают в считанных сантиметрах от меня.

– Оно поднимается, Костян! – визжит Жендос, сидящий на подоконнике и подогнувший под себя ноги.

Я вижу, как монстр, которого я оживил, встает. Внутренности продолжают вываливаться из него на пол, но теперь мутанту они и не нужны. Кажется, я породил зомби. Остается только понять, настроена ли эта тварь к нам дружелюбно.

На всякий случай я медленно поднимаю нож с пола и пячусь. Закрывая собой пацанов, залезших на подоконник.

Зомби делает пару шагов и замирает прямо передо мной.

Пауза. Мы смотрим друг на друга. Второй монстр продолжает биться о косяки. Он почти прорвался. Небольшие осколки цемента, штукатурки и бог знает чего еще, осыпаются на пол с каждой его новой попыткой прорваться.

– Сейчас я открою разрыв, – шепчет у меня за спиной Серый.

Слышу своеобразный звук. Сразу после этого кто-то из парней берет мою руку и направляет в нужную сторону. Не отрывая взгляда от своего нового питомца, я чувствую, как прикасаюсь к разрыву, а Сила вновь растекается по венам.

Медленно я начинаю водить рукой над подоконником. Открывать портал. Мне нужно еще несколько секунд…

В этот момент монстр из другой комнаты прорывается. По инерции влетает в шкаф, стоящий напротив. И высовывается из него уже в моих шмотках, которые на короткое время лишили его зрения. Оживший мутант разворачивается и набрасывается на своего собрата, по-видимому, защищая меня. Начинается схватка.

– Бегите! – я указываю на портал и смотрю как сперва Жендос, а следом за ним Серый, исчезают в серебристо-синей бездне.

Сейчас две бешенные твари дерутся там, где раньше стояли наши с Машкой кровати. Однако теперь они разбиты в щепки, а матрасы порваны на тряпки. Это позволяет чудовищам развернуться.

Я жду несколько секунд и решаюсь задержаться еще ненадолго. Закрываю портал и выбегаю из комнаты. Хватаю клетку с попугаем и зову Матильду:

– Кс-кс-кс…

Догадаться, где она сидит не сложно. Больше всего разрушений в проходе в ванную. Значит она на своем излюбленном месте.

Я забегаю внутрь помещения и достаю кошку из-под ванны. Она шипит. Вцепляется в мою руку когтями. Кусает. Но эта боль, по сравнению с той, что я испытываю после встречи с когтями чудовища, словно комариный укус.

– Тише, Мотя! Сейчас мы свалим.

Затем я затыкаю пробкой слив в ванне, включаю воду и опускаю руку на дно. Жду. Когда воды становится достаточно открываю разрыв. Набираю Сил.

Медлю. Слышу, что твари теперь подобрались ближе. Они дерутся через стену. Прямо на кухне. Если встать на ванну и выглянуть в еще не забетонированное окно, ведущее на кухню, то я точно увижу монстров.

Удар. Грохот. Визжание чудовища, которое пытается победить мой ручной зомби. В воздухе улавливаю запах газа.

– А вот это уже не хорошо, – бурчу себе под нос. – Кажется они повредили газовую трубу. Пора сваливать.

Затем я открываю портал и прыгаю в него.

Вываливаюсь на снег в знакомом вольере. Зевс подбегает ко мне и тут же начинает лаять на кошку. Мотя вырывается из рук и чешет со всех лап.

– Спокойно, Зевс! – приказываю я вслед, не в силах подняться с холодного снега.

Но пес не слушает. Он бежит за Матильдой. В это время пламя вырывается из портала. Едва оно пропадает, я закрываю разрыв.

– Видимо теперь меня ждет недешевый ремонт… – бурчу себе под нос.

– Кто здесь?! – открывается дверь избушки коллекционера душ, и я вижу силуэт знакомого сторожа с ружьем в руках. – Говори!

Но у меня нет сил кричать. Я лишь окидываю взглядом округу.

Матильда шипит, сидя на одной из веток яблони. Пес Георгия Вольфовича заливается лаем под деревом. Попугай трепыхается в клетке, которая укатилась к самой будке, когда я выпустил ее из рук.

Предупредительный выстрел в воздух. Георгий Вольфович никогда не отличался гостеприимством.

Я успеваю заметить только как дверь в вольер открывается. С облегчением вздыхаю от того, что ствол не направлен на меня. Чувствую, как кровь бежит из обеих ноздрей. Пытаюсь потрясти головой, чтобы прийти в себя, но все равно отключаюсь.

Я пришел в себя только на следующее утро. Репетитор сидел над кроватью с чашкой чая в руках. Он прочитал мне целую нотацию про внезапные появления и напоил какой-то чудодейственной заваркой, от которой почти прошла боль в голове и ребрах. А затем мы очень долго говорили.

Я рассказал, что узнал про свой Дар Темного. И про откат от него. Вместе с коллекционером мы пришли к выводу, что твари начинают чувствовать мой запах, когда способность активируется. Но в то же время, перевоплотившись в зомби благодаря этому запаху или феромонам, которые источает мой организм, воскресшие твари считают меня своим вожаком. Короче говоря, теперь я некромант-отшельник. Одаренный, обладающий невероятными возможностями, но представляющий огромную опасность для общества.

– Уезжать тебе надо, Костя, – разочарованно помотал головой репетитор, выслушав мою историю до конца. – Люди из Бюро в покое тебя не оставят. У них сейчас к тебе еще больше вопросов появится. Я надеюсь твои друзья выжили. Потому что, если нет…

– Выжили, – я провел рукой по лицу и поморщился, снова почувствовав боль. – Портал был в квартиру одного из них.

– В любом случае, – Георгий Вольфович пригладил свои взъерошенные волосы. – Если органы знают, что ты темный, то тебя уже не оставят в покое…

Я не ответил.

– Ладно, – вздохнул он. – Отдыхай. Сейчас поесть приготовлю.

Хозяин достал мясорубку, прикрутил ее краю стола. Поставил перед ней три тарелки. Одну пустую, а две с мясом и луком. Некоторое время я наблюдал за действием, которого не видел много лет. Как сторож огородного массива проворачивает мясо в фарш на пельмени.

Под своеобразный запах и скрипение мясорубки я погрузился в собственные мысли.

В чем коллекционер прав, так это в том, что домой мне нельзя. В школу тоже. Вернее, нельзя показываться никому на глаза, пока я не решу вопрос с тем, как заглушить этот внутренний радар для мутантов. После этого уже можно возвращаться в квартиру и пытаться доказать всем, что никакой я не темный. А если будут следить за мной – значит стану передвигаться только с помощью порталов. Лишь бы только не свалиться в обморок в самый ответственный момент. Черт. Скорее бы мое тело окрепло. Надоело обладать таким маленьким запасом Сил.

– Георгий Вольфович, – я обратился к сторожу.

Тот положил половину луковицы сверху в мясорубку, добавил кусок мяса и с усилием крутанул ручку:

– А?

– Вы можете посоветовать мне какую-нибудь бабку?

– Чего? – поднял брови он и на мгновение даже перестал готовить.

– Вы, наверняка, слышали о женщинах, которые снимают порчу, сглаз, народными методами лечат. Можете посоветовать мне кого-нибудь такого?

– Тебе зачем?

– Хочу поискать другие способы, чтобы не есть внутренности тварей постоянно, когда на моем лбу появляется пятно.

– Не верю я им Костя, – махнул рукой коллекционер. – Если хочешь, я могу в фарш немного добавить. Ты даже ничего не почувствуешь…

– Нет-нет, – перебил я своего учителя. – Спасибо, но не надо.

– Ты просто знай. Если твари тут появятся, я это… – он указал на трехлитровую банку с замаринованными надпочечниками. – Затолкаю тебе их прямо в глотку.

Я кисло улыбнулся.

– Если они появятся, я и сам это сожру.

Еще некоторое время я ждал, когда Георгий Вольфович налепит пельменей, сварит их и мы плотно то ли позавтракаем, то ли пообедаем. А сам все это время думал, что делать дальше.

В итоге я пришел к выводу, что мне нужно уделить больше времени клану. Не просто его созданию. А тому, чтобы собрать вокруг себя верных людей. Которые готовы не просто защищать меня, а быть моей семьей. Мне надо не просто зарабатывать много денег. Я должен стать влиятельнейшим человеком сначала в городе, а потом в Империи. Тогда ни один Островский не сможет мне угрожать.

Съев двойную порцию пельменей с бульоном и со сметаной, я поблагодарил Георгия Вольфовича, договорился о следующем уроке, оделся и поехал к Нокиа. Никаких порталов больше пока не встану на ноги.

– Глядите, кто пришел! – один из амбалов моего подельника положил карты на стол рубашкой кверху, достал сигару и прикурился. По кличке Зигзаг.

– Привет, малец! – поздоровался Кролик и кинул в своего друга окурок. – Ты повежливее с ним. Он теперь твой босс, если что.

– Этот шкет? – возмутился Зигзаг. – Я такого босса на одном месте вертел. Слышал меня, сопляк?! Я тебя вертел, понял?

Нехорошо. С моими планами, иметь таких людей в окружении совсем не хорошо. Нужно начать устанавливать правила.

– Костя! – послышался голос Нокиа, вслед за скрипом двери. – Проходи! Я ведро сейчас вылью и побалакаем.

Но я пропустил мимо ушей приглашение. Посмотрел на одного из трех амбалов.

– Кролик, – и указал пальцем на Зигзага. – Он твой друг, да?

Тот нахмурился и посмотрел по сторонам.

– Что?

– Зигзаг твой друг, спрашиваю?

– Ну да…

– Бери Кирпича и выставите этого ублюдка отсюда. Навсегда. А еще объясните, что бывает с теми, кто вертел меня на одном месте.

Мертвая тишина. Кролик глядит на меня. На двух других амбалов. На Нокиа.

Глава 2. Пацаны с района

Неловкая затянувшаяся пауза. Три амбала и седой мужик с сигаретой во рту смотрят друг на друга. На меня. Пытаются понять, что вообще происходит.

Можно сказать, что мой приказ вышвырнуть бугая неудачная шутка и разрядить обстановку. Не играть с огнем. Но без радикальных мер, я никогда не добьюсь никакого влияния. А раз у меня есть знания из будущего, которые помогают всем присутствующим зарабатывать деньги, значит я могу диктовать свои правила. А с сегодняшнего дня они такие. Никто не имеет права дерзить одиннадцатилетнему пацану.

– Ты че, фраер? – поднимается с места Зигзаг. Стул скрипит от его мотивации поскорее оказаться возле меня.

Амбал подходит и хватает меня за горло.

– Рамсы попутал? – спрашивает он и я чувствую запах дешевого одеколона.

– Нокиа? – произношу я прозвище своего подельника.

– Отпусти мальца, Зигзаг, – приказывает Иннокентий.

Снова пауза. Сейчас внутри всех присутствующих борются несколько сущностей. У большинства это гордыня и алчность. Нужно выбирать между тем, чтобы подчиниться какому-то мальчишке и тем, чтобы обеспечить свою безбедную старость.

Пальцы на моей шее медленно разжимаются.

– Да пошел ты! – зло рычит Зигзаг и плюет мне под ноги. – Продолжаем играть парни.

Мой обидчик садится на место и берет карты в руки.

– Пойдем, Костя. Поговорим, – Нокиа кладет руку мне на плечо.

Но я не двигаюсь с места. Ничего не говорю. Просто стою и смотрю на Зигзага.

– Ладно, – Иннокентий вздыхает. – Кирпич, Кролик. Покажите Зигзагу, где выход. Быстро! – добавляет седой, когда парни медлят.

Дальше все происходит очень быстро. Два амбала поднимаются с мест, окружают Зигзага и хватают его под руки. Тот встает и пытается вырваться. Толкает своего друга. И уже после этого ему прописывают несколько ударов. Заламывают руки за спину и выводят из гаража. Снаружи происходит драка. Вопли, удары в металлическую дверь гаража, отборный мат. Но я знаю, что проигравшим в любом случае будет тот, кто не увидел во мне никого, кроме маленького мальчика.

Мы дожидаемся, когда Кролик с Кирпичом вернутся и закроют дверь. Тогда я киваю и прохожу в коморку Иннокентия, оставляя его за спиной.

– Это что сейчас такое было, черт возьми? – Нокиа вернулся спустя несколько минут и поставил ведро в угол. – Зигзаг был верным человеком.

Я все это время рассматривал плакат с обнаженной девицей, висящий на стене.

– Наступает новый этап в наших отношениях, Нокиа, – я взял стул, на котором фотографировался когда-то на билет школьника, развернул его так, чтобы навалиться локтями на спинку и сел. – Присаживайся. Разговор будет долгий.

Мой подельник прошел к своему столу, упал на стул и вставил между белоснежных зубов сигарету. Прикурился.

– Удиви меня, – сказал он, расставив руки и выдохнул дым.

– Судя по деньгам, которые поступают на мою сберегательную книжку, дела с бизнесом идут хорошо. Иначе ты ни за что бы не выставил одного из своих верных людей на улицу несколько минут назад.

Иннокентий широко улыбнулся.

– Ты мне нравишься, Костя. А деньги, которые приносят твои идеи, нравятся мне еще больше. Настолько, что я готов продать собственных друзей.

– Поэтому мы с тобой и сотрудничаем. У тебя есть то, что нужно мне, а у меня то, что тебе. – я поменял позу, потому что ребра снова стали ныть. – Но я приехал поговорить о другом. Ты знаешь, что такое справка по форме Ф-112?

– Только не говори, малец, что ты замахнулся на создание собственного клана, – скептически хохотнул мой подельник. – Даже если я смогу подделать этот документ, тебя очень скоро выведут на чистую воду. Как только главы городских кланов пронюхают о том, что их подпись появилась там, где они ее не ставили. Аристократы просто истребят нас всех и спрашивать не будут.

– Остановись, Нокиа, остановись, – теперь улыбнулся я. – Все будет по-честному. Я уже собрал, можно сказать, три подписи. И будь уверен, соберу оставшиеся.

Мужичок поднял брови. Широко раскрыв глаза одобрительно покивал и затянулся.

– Значит скоро появится первый клан, в котором будут не только аристократы? – спросил он.

– Больше. Появится первый клан, частью которого будут не только бастарды, но и простолюдины. Не так как сейчас. Когда обычные парни выполняют грязную работу, но вынуждены прятаться в тени. Бастарды, аристократы, простолюдины – все, кто будет верен мне, смогут присоединиться. Мы создадим целую империю внутри империи, понимаешь?

– Какая у тебя родовая способность? – внимательно посмотрел на меня Нокиа и согнулся на стуле, чтобы заглянуть мне в глаза. – Вундеркинд? Что-то, связанное с мозгами, да?

– Нет, – серьезно ответил я. – Но проблему ребенка нам тоже нужно решить. Мы должны сделать так, чтобы одиннадцатилетнего пацана слушали, словно я авторитет со стажем. Для этого все эти правила. Любой, кто посмеет дерзить мне, навсегда лишается возможности быть рядом. Без возможности прощения. Он утрачивает доверие и становится нашим врагом навсегда, понимаешь?

– Нужно создать тебе репутацию. Понимаю. Говори, что я должен сделать?

– Для начала мне нужен герб рода Ракицких. Ты знаешь как я могу его заполучить?

Разговор с Нокиа продолжался несколько часов. Мы говорили о том, что нам нужно новое место, где будут собираться верные люди. О том, что я должен получить герб, который есть у всех аристократов и который присваивает семье звание «знатный род». Я подкинул еще несколько идей бизнеса из будущего и попросил реализовать их в самое ближайшее время. Десять миллионов пошлины на создание собственного клана сами себя не заработают. Но мы не обошли стороной и дела насущные.

– Значит у тебя есть подписи электроников, щитников и Райкина? – спросил Иннокентий, докуривая уже десятую сигарету.

– Да. И мне нужно заявиться на подпольный турнир Морозовых. Это следующая просьба.

– Хм… – Нокиа помотал головой. – Я не буду спрашивать о том, как ты собрался там побеждать. Потому что ребенка туда все равно не пустят.

– А я не ребенок, – уверенно ответил я.

– Чего?

– Я карлик, Нокиа. Не похоже? – я встал и нарочно обернулся вокруг себя, словно демонстрировал новый костюм.

Мой подельник вновь показал свои белые зубы.

– Хитро. Но, – он поводил ладонью у лица. – Что с этим делать?

– Я буду в маске, – ответил я, вспомнив про маску клоуна, которую держал в сумке со шмотками на стоянке, где стоит мопед. – Или там досмотр, как в аэропорту?

– Нет… – задумался Нокиа. – Нет. Я думаю, дело может выгореть. Я договорюсь обо всем и пришлю тебе на пейджер дату и время начала турнира. А ты уж не подведи, малец. Мне твои мозги нужны в голове, а не размазанные по рингу.

– За меня не переживай, Нокиа. Я не самоубийца.

Мы сидели, можно сказать, с моей правой рукой еще некоторое время. Пока не решили последние вопросы. Я попросил сделать справку об освобождении от учебы, подыскать мне квартиру в нужном районе, найти способ забрать все мои вещи из прежнего дома и перевезти их на новое место. Теперь, пока я не получу собственный герб и не зарегистрирую клан, я должен залечь на дно. Как бы не скучал по тому, что происходит в школе и как бы мне ни хотелось провести время со своими друзьями.

Иннокентий учел все мои рекомендации и очень скоро отбыл решать вопросы. Я же отправился обратно на огородный массив, где весь вечер читал небольшой томик про родовую способность искателей.

Время прошло незаметно. Я ел варенье прямо из банки, пил вкуснейший чай и доедал домашние пельмени. Не по себе было лишь два раза. Первый, когда Матильда подралась с кошкой моего репетитора и нам пришлось их разнимать, а второй, когда у Георгия Вольфовича случился приступ икоты. Я напрягся от возможности своей внезапной смерти, но коллекционер быстро заел свой недуг, чем вызвал у нас обоих приступ смеха. Видимо от последних событий я был так напряжен, что мне нужен был этот вечер для перезагрузки.

На следующее утро пришло сообщение на пейджер. Писал Нокиа. Он назначил мне встречу по определенному адресу и пояснил, что все решил. Так я позавтракал, оделся и поехал на улицу Металлистов, сорок пять.

– Взгляни на это здание, босс! – Иннокентий широко улыбнулся, расставил руки и отошел в сторону.

Я бросил взгляд на двухэтажный кирпичный дом.

Я помню это место. Раньше тут был рынок. На втором этаже скорее всего какие-то офисные помещения. Но на первом всегда можно было купить свежего мяса, молока, овощей, фруктов и хлеба.

– Зайдем?

Мы шли между брошенных холодильников и прилавков. По полу еще бегали тараканы.

– Так что мы будем тут делать? – нетерпеливо спросил Нокиа.

– Автомойка.

– Чего?

– Здесь будет автомойка. А всех пацанов, моющих машины на дорогах в городе, нужно перевести к нам, – я остановился в центре помещения. – Вот там сделаем большую дверь, чтобы могла заехать машина. С этой стороны тоже. Чтобы она могла выехать. Мы будем принимать одновременно по четыре-пять автомобилей. Парни будут набрасываться на них и мыть. Потом запускаем следующие четыре. Сделаем график, установим цену. Затем откроем сеть по всей Российской Империи.

– Но…тебе не кажется, что дело не выгорит? – засомневался Иннокентий.

– Сейчас мы будем зарабатывать не столько, сколько хотелось бы. Но, поверь мне, через несколько лет машин станет столько, что с каждой проданной франшизы мы будем получать в месяц не одну сотню тысяч.

– Франшизы?

– Не заморачивайся.

– Понял, – кивнул Нокиа. – Ты здесь босс.

– Оставьте на первом этаже место для небольшого гаража. Но, чтобы не бросалось в глаза. А на втором этаже будут офисные помещения.

Мы оба еще раз медленно огляделись. Каждый из нас представлял свою картину. Иннокентий пытался пофантазировать как это все будет выглядеть, а я просто вспоминал, как выглядит эта автомойка через двадцать лет. Самая крупная и известная в городе моей прошлой жизни.

– Ты снял мне квартиру? – спросил я, когда понял, что время для гроссмейстерской паузы истекло.

– Прямо напротив. Как ты просил, – седой кинул мне ключи и назвал адрес.

– И этот район не контролирует ни один клан?

– Нет. В основном тут живут бастарды и простолюдины. Много алкашей, бомжей и наркоманов. Да ты и сам видел.

– Отлично. Значит теперь мы возьмем под свой контроль весь этот район, Нокиа. Пацанам, которым до тринадцати лет, дай работу на мойке. Подросткам постарше место в курьерской доставке. Всех пожилых нужно пристроить в клининговую компанию. По возможности. Молодых девчонок устрой в груминг-центр. Женщин в детские игровые комнаты. И для всех должен быть один работодатель. Константин Ракицкий из знатного рода.

– Значит наша цель не просто заработать?

– Нет. Наша сила в людях. Каждый человек в этом районе должен знать, что мы защитим его и дадим работу. Сила нашего клана не в одаренных и тем более не в аристократах. Наша сила в самых обычных людях.

– Все сделаем, босс. Завтра же пришлю сюда бригаду для ремонта.

– Да. И все наши офисы тоже перенеси в этот район. Никому, кроме друзей не понравится, что мы захватываем город. Поэтому, пока я не получу все подписи, вести дела надо аккуратно. Тихо и незаметно.

Нокиа явно был воодушевлен. Его глаза постоянно бегали, он по-идиотски улыбался, а в конце даже пожал мне руку.

– Я не знаю, что ты за черт, Ракицкий, – усмехнулся он. – Но мне чертовски нравится то, что ты затеял.

Мы с моим подельником вышли с моей будущей автомойки в районе обеда. Иннокентий сел в свою «Toyota» и уехал. Я остался стоять возле входа на старый рынок.

Это самый неблагополучный район моего города. Он такой сейчас и останется таким через двадцать лет. Потому что именно здесь самая высокая концентрация, как сказал Нокиа, всех наркоманов, алкашей и бомжей. Уж не знаю почему так сложилось, но в каждом городе есть такой. Куда люди стараются не соваться, потому что именно здесь ты рискуешь остаться без телефона, кошелька и еще хорошо, если тебя не изобьют в подворотне.

Мы с Серым и Жендосом все детство путешествовали по городу. Просто заходили в первый попавшийся подъезд звонили в дверь и убегали. Так нам было весело. Но в этот район мы никогда не совались. Уже не помню почему. Может, потому что боялись, а может потому, что чтобы дойти до него, нужно преодолеть пару километров промышленной зоны. А это не так легко, когда у тебя нет денег на проезд и обратно ты можешь просто не успеть к ночи.

Здесь есть несколько популярных городских точек. Магазин «Родина», где куча продуктовых отделов и даже есть прокат видеокассет. Рынок под названием «Юпитер», расположенный в подземном переходе. Кинотеатр, который давно работает только как ночной клуб и буквально через пару лет будет его самый расцвет. Парикмахерские, дешевые закусочные и школы, в которых не учатся, а выживают. Лучшее место для того, чтобы найти верных людей. Но худшее для одиннадцатилетнего парнишки.

Я перешел через дорогу и зашел в магазин. Скупил все последние выпуски газет с объявлениями, набрал два пакета продуктов и отправился домой искать объявление какой-нибудь гадалки. «Сниму порчу», «Отведу сглаз». Насколько помню таких объявлений в этом времени хоть отбавляй.

Я зашел во двор и окинул его взглядом.

Ничего необычного. Все завалено снегом. Есть качели и несколько турников. Какой-то старичок хлопает ковер. Еще один местный житель копается под капотом автомобиля. Есть разбитая хоккейная коробка. Но там, похоже давно не играют. В целом, все спокойно. Может из-за того, что сейчас все на учебе, а с местной компанией подростков мне предстоит встретиться только вечером?

Я зашел в свой подъезд и невольно выругался. Потому что сверху слышны возбужденные голоса. Похоже, какая-то компашка зашла погреться. И хорошо, если бы я жил на первом этаже. Но двадцать пятая квартира на третьем или на четвертом. Так или иначе, познакомиться с местными мне предстоит сейчас. Надеюсь, что без приключений.

Проходя через лестничный пролет с почтовыми ящиками, я бросил взгляд на свой. Дверца ящика погнута, а внутри лежит целая куча макулатуры. Почтальоны пихали ее туда, как будто было не понятно, что в квартире давно никто не живет.

Я вытащил все газеты, письма, квитанции и закинул в пакет. Дома разберусь.

Уже хотел пойти дальше, когда мой взгляд случайно упал на подоконник, где разбросаны пустые шприцы. Они лучше всего говорили о том, где я теперь живу. Н-да. Нужно привыкнуть к местному колориту. Пока я не искореню эту пакость отсюда.

Я поднимаюсь выше. Голоса становятся громче. Уже посчитав по количеству квартир на этажах и номерам на дверях, я понимаю, что мой новый дом на четвертом этаже. Настраиваюсь на встречу с местными. Потому что теперь точно знаю, что она неизбежна.

Преодолеваю очередной этаж и вижу на лестничной площадке компанию подростков из трех человек. Едва они замечают меня – замолкают. Смотрят, как медленно ступаю наверх, таща два больших пакета.

– Здрасьте! – произносит один из подростков. Бритый наголо и с синими мешками под глазами.

Я останавливаюсь.

– Доброго дня! – отвечаю, окидывая их взглядом. – Пропустите?

– Смотря кто и откуда, – хмыкает второй из компании и широко улыбается.

Вижу, что один из его передних зубов совсем сгнил. Невольно морщусь от увиденного.

– А вы из военкомата что ли? – искренне удивляюсь я. – Или перепись населения?

Улыбка медленно спадает с лица гнилозуба. Он снимает шапку, которая, итак, покрывала только затылок. Кладет ее на подоконник и берет оттуда нож. Охотничий. В чехле и заляпанный белым порошком.

– Какой-то коллекционный? – спокойно спрашиваю я.

– Че? – шмыгает носом лысый.

– Коллекционный нож, спрашиваю, или фуфло поддельное, которым вы тут народ пугаете?

Глава 3. Яичница для «друга»

Длинная пауза.

Занимающиеся подъездным серфингом пацаны явно не ожидали такой дерзости от одиннадцатилетки. Хотели напугать меня, а я не повелся. Поэтому сейчас невольно переглядываются друг с другом. Кто возьмет на себя ответственность продолжить конфликт с маленьким мальчиком. Промолчать не вариант. Даже таким, как они, друг перед другом будет стремно.

– Положи нож обратно, – вмешивается третий. С фингалом под левым глазом.

Затем забирает оружие из ладони своего друга, кладет его обратно на подоконник и обращается ко мне:

– А ты откуда такой дерзкий нарисовался? А, щегол? Может тебе пару раз в нос дать, чтобы ты базар фильтровал?

– Давайте обойдемся без предварительных ласк, – заявляю я и ставлю пакеты на лестницу, ближе к стене. – Теперь я тут живу. Тереться в подъезде вы можете. Но если хоть раз увижу, что ширяетесь этим дерьмом здесь или пытаетесь подсадить кого-то еще, то будем разговаривать по-другому. Знаю, что таких как вы побоями и даже смертью не напугать. Поэтому будем решать вопрос другими методами. Изолировать, отправлять к бабушке в деревню. Не знаю. В общем, варианты есть.

Несколько секунд тишины, а затем все трое разражаются смехом.

Я выдыхаю, потому что такая реакция вполне ожидаема. Беру пакеты и поднимаюсь выше. Останавливаюсь на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом. Когда смех стихает, а гнилозуб преграждает мне дорогу. Лысый заходит сзади. Тот, что с фингалом остается на месте, у подоконника.

Я роняю пакеты. Как будто случайно. Они падают и некоторые продукты вываливаются наружу. В полной тишине банка тушенки скачет по ступеням вниз и бьется о деревянную дверь.

– Че это у тебя? – лысый нагибается и начинает рыться в пакетах. – Куриные кубики, сушеные бананы…

Я медленно разворачиваюсь и вкладывая все силу неожиданно бью ему с колена прямо в нос. Лысый орет и пока другие не спохватились я спускаю дистрофика с лестницы, навалившись всем весом. Сам хватаюсь за перила. Удержаться получается. Тот катится кубарем и врезается туда же, куда банка тушенки. Начинает стонать. Тут же сзади ко мне подлетает гнилозуб, разворачивает и припечатывает к стене. Держит за куртку. Замахивается. Я в последний момент убираю голову и его кулак врезается в облупленную подъездную стену. Прямо в надпись маркером «Не мусорить!!!». Краска осыпается на пол.

– Сука! – вопит он и бьет второй рукой.

Я снова уклоняюсь и на этот раз хрустят пальцы на его левой руке. Я поднимаю с пола банку говяжьей тушенки и прикладываюсь по лицу согнувшегося от боли гнилозуба несколько раз. Пока он не поскальзывается на открывшейся пачке маргарина «Rama» и не летит вслед за лысым на третий этаж, сбивая того, кто уже поднялся на ноги. Теперь стонут оба.

– Пацаны! – орет тот, что с фингалом и хватает с подоконника нож. – Все нормально?

– Все будет нормально, если ты сейчас же отдашь мне игрушку и больше не будешь прикасаться к ней, – я выставляю руку перед собой и делаю соответствующее движение пальцами.

Парень с фингалом раздумывает. Тогда я прикасаюсь к тыльной стороне своей ладони и в воздухе вспыхивает огненный шар.

– Смотри, – я обращаюсь к последнему противнику. – Я бросать его не собираюсь. Как уже сказал, убивать вас смысла никакого нет. Но обжечь тебе руку, чтобы ты бросил чертов нож, мне придется. И тогда тебя положат в больницу с ожогами. Ты не сможешь оттуда выйти долгое время. А это ломка, мучения, перевязки. Зачем тебе это нужно?

Беру паузу.

– Еще раз повторяю. Бросай игрушку, – добавляю я, когда понимаю, что он сомневается.

Еще мгновение нарик раздумывает и в конце концов бросает нож. Тот падает между пакетом с помидорами и кассетой яиц. Я поднимаю его свободной рукой и морщусь от боли в боках.

– А теперь приведи сюда своих дружков. Надо поговорить.

Пока компашка местных собирается, переговариваясь друг с другом о том, что они нарвались на аристократа и, если бы знали, ни за что бы не связывались со мной, я поднимаюсь выше. К четвертому этажу. Тушу фаербол и наваливаюсь на перила. Осматриваю рукоять охотничьего ножа. Таким игрушкам не место в такой компании. Убьют еще кого.

Слышу, как кряхтящие местные останавливаются возле пакетов с продуктами. Поворачиваюсь к ним.

– Сейчас, когда все готовы слушать, давайте поговорим, – предлагаю я.

Делаю паузу, чтобы удостовериться, что они готовы. Когда понимаю, что никто не собирается лезть со мной в драку, продолжаю:

– Меня зовут Константин Ракицкий. Некоторое время я буду жить прямо здесь. В этом подъезде. А вы будете на меня работать.

– Чего? – гнилозуб поморщился.

– Вот тут, – я достал пачку денег из куртки и кинул своим новым людям. – Ваша первая зарплата.

Тот, что с фингалом, поймал сверток и они тут же принялись пересчитывать купюры. И осматривать, в надежде, что это не «Банк приколов».

– У вас есть два варианта, – продолжил я. – Забрать деньги, наплевать на меня и продолжить проживать свою жалкую жизнь. Это первый. Или второй. Делать то, что я скажу, получать столько же каждую неделю и начать новую жизнь. Запрещать вам это дерьмо, – я указал на подоконник. – Я сейчас не собираюсь. Но если узнаю, что вы подсаживаете еще кого-то или торгуете этим – сделке конец…

Я услышал, как за спиной кто-то шоркает ногами. Обернулся. Увидел бабулю. Она безразличным взглядом смотрела на всю картину перед собой.

– Здравствуйте, – кивнул я ей и отошел в сторону. – Не обращайте внимание. Проходите. Парни сейчас все приберут. Да, парни?

Пацаны с района сперва медлили, но, когда лысый взял пакет и принялся собирать туда все разбросанное, двое других присоединились к нему. Когда бабушка дошла до третьего этажа все уже было прибрано. Пакеты с продуктами аккуратно стояли у стены.

– Что нужно делать? – спросил гнилозуб.

– Ничего сложно. Следить за порядком во дворе. Объяснять всем, что правила поменялись. Если увидите, что кто-то кого-то пытается ограбить, наказать грабителей. Заметили, что бабушка не может перейти через дорогу, нужно помочь ей это сделать. Если кто-то сказал, что не знает кто такой Константин Ракицкий и знать не хочет, вы объясняете ему кто я такой. Но первые в драку не лезете. И никаких убийств. Теперь тут должен быть порядок. Нужно время на совещание?

– Если…все, как ты говоришь, – помялся гнилозуб. – Тогда мы не против.

Он посмотрел на своих товарищей. Те не протестовали.

– Вот и славно, – ответил я. – А теперь поднимите пакеты на мой этаж. И помните. Если надумаете играть со мной, я подпалю зад каждому из вас.

Пока я провожал их взглядом и отдавал нож, мы перекинулись еще парой фраз. Этого было достаточно, чтобы они поняли всю серьезность моих намерений. Теперь оставалось только проверить насколько мы хорошо друг друга услышали. Но это уже не сегодня.

Я зашел в свою новую однокомнатную квартиру и даже не рассматривал ее толком. Сложил продукты в старый холодильник «Свияга», умылся и упал в кресло изучать объявления. Нокиа, конечно, подготовил мне справку об освобождении от учебы, но если я буду отсутствовать слишком долго, то отстану от одноклассников. И, не дай Бог, завалю экзамены. Поэтому решить проблему с Даром Темного нужно в первую очередь.

Я вытащил из пакета первую попавшуюся газету. Это «Комсомольская правда». Развернул. Увидел фото своей квартиры и ужаснулся.

Статья гласила «Мутанты пришли за сиротой». А дальше написано о том, что все мои близкие родственники без вести пропали. И теперь неизвестно выжил ли я после встречи с монстрами. Сказано, что мое дело передано в Бюро по расследованию магических преступлений и что им лично занимается майор Островский из Москвы.

Кто бы сомневался. Что Лаврентий будет первым, кто поторопится узнать в чем дело и поймать меня за руку. Но откуда такое пристальное внимание к моей персоне? Репортаж сделан таким образом, что мутант не просто ворвался в одну из квартир города. Очень большой акцент на мальчике-сироте. Таких случайно не отправляют куда-нибудь в район Казачьей Заставы?

Решив отложить размышления на потом, я пересмотрел все выпуски «Аргументы и факты», «Сегодня», «Известия» и других изданий, которые принес с собой. Отметил нужные мне объявления. Взял дисковой красный телефон со столика рядом с креслом, на котором сидел, и принялся звонить.

В нескольких местах трубку не взяли. Эти номера были из старых газет, что навело меня на мысль о том, что все народные целители всего лишь шарлатаны. И не факт, что я не нарвусь на подобных. Но делать нечего, я продолжил звонить.

Через пару часов у меня был целый список тех, кого я должен посетить на следующий день. И я лишь надеялся, что с одним из экстрасенсов из этого мира мне удастся сговориться и узнать у него способ заглушить мой дар. Затем я нашел в шкафу полотенце и отправился в душ.

Пока мылся, закрались мысли о том, что нужно бы поставить дверь получше. Если нарики, вроде гнилозуба и компании захотят мне отомстить и вломятся в квартиру – что не очень сложно, – то отодвинув эту мутную старую клеёнку-шторку застанут меня врасплох. Прямо с намыленным задом. Н-да. Надо записать в список дел. Если я собираюсь поселиться здесь надолго стоит позаботиться о безопасности.

Открыв дверь из ванной я замер на месте. Пар незаметно выбирался наружу, а на кухне, совершенно точно, скворчало что-то на сковородке. Кажется, у меня гости.

Я обвязал полотенце вокруг бедер, проверил запас Сил, создав огненный шар. Затем вооружился лаком для волос, который, видимо, забыл здесь предыдущий квартиросъемщик и двинулся на кухню.

Квартирка маленькая, поэтому держа в одной руке фаербол, а большим пальцем второй руки приготовившись в любой момент нажать на кнопку баллончика, через несколько шагов я оказался на кухне.

– Твою мать, Элаиза! – я поставил лак для волос на холодильник. – Какого черта?

Немая девочка обернулась и улыбнулась мне.

Мы вошли в контакт.

– Я решила, что после всех своих последних приключений тебе нужно нормально поесть. Хотя бы яичницу. Для разнообразия.

Какая забота! Это с чего вдруг?

– Как ты меня нашла? – по пустоте разнесся мой собственный голос.

– Мы с тобой связаны, ты помнишь?

Мне показалось, что во всеобъемлющей тьме я увидел два красных глаза. Но что не показалось точно, так это боль, которая прожгла ладонь.

– Ясно, – прошипел я. – Перестань.

Дождавшись, когда боль утихнет, я продолжил:

– С каких пор ты подрабатываешь поваром?

– Я не могу просто так о ком-то позаботиться? – спросила принцесса горцев вместо ответа.

Черт. Кажется я понимаю, что происходит. Элаиза точно не испытывает ко мне сестринских чувств. Учитывая то, что ей несколько сотен лет. Вероятно, девчонка вступила в клуб к Клаус. Тайных воздыхателей Константина Ракицкого. И если сейчас мне удается держать всех этих девочек в узде, то боюсь представить, что будет, когда мне стукнет шестнадцать.

– Конечно, можешь, – ответил я. – Но давай договоримся все-таки не врываться без стука. Ведь я могу заниматься здесь совершенно разными делами.

– Ладно, – пропищал детский голосок. – Если ты так хочешь, то в следующий раз я буду стучаться.

– Спасибо, – я по привычке попытался кивнуть. – Но ты ведь пришла не просто так?

– Не просто. Я навещала твоего репетитора. Он рассказал про твой новый дар. И сказал, что теперь ты ищешь человека, который поможет тебе заглушить его.

– Насколько я помню, я просил тебя тоже помочь мне. Но так и не дождался ответа.

– Потому что мы не знали с чем именно имеем дело. А теперь у нас есть вполне конкретные симптомы и конкретная польза от них.

– Я так и знал, – хмыкнул я. – Сейчас ты скажешь, что не зря выбрала меня в качестве лидера для армии горцев.

– Конечно! – возбужденно проговорила Элаиза. – Это поможет нам. Когда мы сделаем так, что мертвые монстры будут сражаться на нашей стороне! Это многократно увеличивает наши шансы на победу.

– Я тоже об этом думал, – я почувствовал запах яичницы. – Поэтому не сильно расстроился, когда узнал о своих новых способностях. Но я все еще не понимаю, что ты хочешь делать с этим сейчас.

– Дар нельзя глушить, – серьезно заявила принцесса-призрак и я почувствовал, как холодок пробежал у меня по коже.

– Не понял.

– Я видела сколько ты отметил объявлений в тех газетах. Вдруг кому-то из них под силу заглушить твой дар навсегда? Мы не можем так рисковать.

– Отвергаешь-предлагай.

– Есть идея, – Элаиза глубоко вдохнула, как будто тоже прислушиваясь к запаху яичницы. – За свою длинную жизнь я часто сталкивалась с Даром Темных. А поразмыслив над этой ситуацией, поняла, что твоя способность активируется в полнолуние…

Я попытался вспомнить видел ли луну в один из дней, когда в наш мир прорывались мутанты. Вроде бы ее хорошо было видно из разбитого окна моей детской комнаты. Но сейчас не вспомнить наверняка. Но то, что монстры приходят раз в месяц, говорит «за» ее версию. Придется верить миражу на слово.

– Ты хочешь сказать, что эффект луны влияет на меня так же, как на отливы и приливы? – с сарказмом в голосе произнес я.

– Полагаю, что да. Для активации способности должен быть внешний фактор. Просто многие темные годами ищут на что у них, так сказать, аллергия. У тебя, например, на полнолуние. Поздравляю.

– Но ведь ты тоже темная?

– Не сравнивай меня. Я та, кто живет между мирами. Я не живая и не мертвая. Кажется, однажды я уже заплатила цену. А вот ты платишь ее каждый месяц.

– И что ты предлагаешь? – кажется сладкий запах жареных яиц стал смешиваться с горящим маслом.

– Предлагаю начать создавать армию. Постепенно. Не дожидаться Второго Пришествия и не пытаться решить все на поле боя. Подготовимся заранее. Как ты и хотел.

– Подробнее.

– Каждый месяц, ну или два раза в месяц, в полнолуние ты будешь приходить на ту сторону. Твари будут находить тебя. А дальше, думаю, ты догадался.

– Ты хочешь создавать нашу армию зомби? – спросил я. – Хочешь построить пастбище для мутантов на изнанке? Убивать их, воскрешать и держать в какой-нибудь пещере? Серьезно?

Принцесса горцев угукнула в ответ.

– Это будет самая легкая победа. Когда зомби сражаются со своими собратьями. Рвут друг друга. А мы просто стоим в стороне и смотрим.

Контакт разорвался. Элаиза подбежала к сковородке, открыла крышку и выпустила в воздух целое облако дыма. Если бы она могла ругаться, то непременно бы сделала это. Но сейчас фыркая себе под нос, она пыталась все-таки накормить меня вкусным обедом.

Я сидел на кухне съемной квартиры. На табуретке. Навалившись на стенку холодильника, я размышлял.

С одной стороны, план девочки-призрака не так уж плох. Собрать собственную армию на той стороне. Там, где обычным людям не угрожает никакая опасность. Но в этой идее есть много подводных камней. Если моя способность активируется в полнолуние, я должен дожидаться тварей на этой стороне и только тогда прыгать в портал. Это понятно. Но если это еще возможно реализовать, то, что делать с целой армией зомби? Что если в один момент они ополчатся против меня? Тогда каждый день с девяти до двенадцати на улицы из порталов будут вырываться не только души. Еще и эти твари.

Я изложил все свои опасения Элаизе, пока она готовила новую порцию и накрывала мне на стол. Достаточно забавно было видеть, как семилетняя девочка, использующая табуретку, чтобы добраться до чистой посуды, с серьезным видом жарит яичницу с колбасой и делает бутерброды с маслом.

– Я совершенно неправильно смотрел на вещи… – я доел яичницу и отложил вилку в сторону.

Элаиза подняла брови.

– Очень вкусно, – я показал большой палец и вернулся к делу. – Ариадна. Аристократка с изнанки. Я воспринимал ее как своего врага. Но она может быть нашим союзником!

Девочка-призрак безмолвно пожала плечами.

– Эта аристо додумалась построить на той стороне целую крепость. У нее есть аргнелий, который останавливает этих тварей. Мы можем с ней договориться. А бонусом вернем Глобуса в родной дом.

Я залпом выпил кружку кофе, наблюдая за удивленным взглядом Элаизы.

– Мы прямо сейчас направляемся на ту сторону. Дай мне две минуты на то, чтобы собраться.

Я соскочил с табуретки и побежал в ванную, где и оставил шмотки.

Глава 4. Аудиенция для бастарда

Портал открылся у того самого ржавого холодильника для мороженного, за которым я прятался, когда следил за людьми Ариадны и Глобусом. Память не подвела. Из песка я вытащил часть оконной рамы, привязал к ней белую простыню, которую прихватил из дома и высунул белый флаг.

– Они убрали оружие! – голос Элаизы, которая в отличие от меня не пряталась, прозвучал у меня в голове.

Тогда я медленно выглянул из-за холодильника.

Так как сейчас открытые порталы не освещали местность я приготовил огненный шар. Но он не понадобился. Забор с влитым в него аргнелием несильно сиял в паре сотен метров от меня. Не так, как стена на севере. Видимо и концентрация защитного металла слишком слабая, и на этой стороне он выглядит совершенно иначе. Но, в любом случае, шар я убрал и просто пошел в лапы к врагу.

Я бесшумно ступал по песку в сторону ворот, за которыми когда-то скрылся Глобус. Надеясь лишь на то, что в меня не выстрелят. Просто потому, что иначе они бы не завербовали столько людей. Живая сила им нужна. Но нервишки все равно шалят.

– Ты просто сумасшедший, Костя, – я слышал Элаизу. – Если меня они убить не могут, то в тебя достаточно одного точного попадания.

– Просто доверься мне, Эл, – ответил я, еле шевеля губами. – Они дорожат человеческим ресурсом. Иначе никогда не создали бы то, что ты видишь перед своими глазами. Максимум что нам угрожает – стать такими же воздыхателями этой Ариадны, как все остальные мужики в этом поселении.

– Я понимаю, что ты все продумал. Но не думаешь, что мне будет лучше остаться здесь. Тогда, если не вернешься, я смогу тебя спасти. А если нас заберут обоих – тогда помощи будет ждать не откуда.

Я не ответил. Увидел только, что девочка-призрак остановилась. Бросил мимолетный взгляд назад. Элаиза стояла посреди пустыни и смотрела мне вслед своими красными глазами. Знала главное правило школьников этого времени – молчание знак согласия.

– Удачи, коллекционер! – прозвучало в моей голове напоследок, и я приблизился к высоким железным воротам.

– Кто такой? – из-за заграждения высунулся мужик в военной форме, несущий дозор на башне. – И чего приперся?

– Меня зовут Константин Ракицкий, – ответил я и бросил флаг к своим ногам. Он выполнил свою миссию. Я до сих пор жив. – Хочу поговорить с Ариадной.

– Поговорить с госпожой? – удивился голос, звучащий из-за черной маски. – А ботинки тебе не почистить?

Я подошел прямо к воротам и как следует стукнул по ним ногой. Грохот, мне показалось, разнесся на многие километры вокруг. Это лучше, чем стоять тут битый час и пытаться объяснить им зачем я пришел.

– Ты че, щегол? Белены объелся? – дуло автомата теперь смотрело на меня сверху. – Жить надоело?

Я посмотрел на свои пальцы. Слегка трясутся. Я же все-таки человек. Всегда нужно оставлять шанс на то, что все может пойти не по плану. Но в этом случае я уверен, что солдат не выстрелит.

Я нащупал выступ на заборе, зацепился за него и принялся взбираться наверх. Благо сноровка никуда не пропала.

Пока лез услышал предупредительный выстрел в воздух. Слегка напрягся, осознавая, что пуля могла быть направлена в меня. Затем понял, что патроны местные считают и если захотят убить, то скорее всего сделают это другим способом. Но они меня не убьют. В этом я уверен.

Я дополз да самого верха и спрыгнул на землю с другой стороны. Меня тут же окружили несколько воинов в камуфляже цвета хаки. Посчитал врагов по автоматам Калашникова, направленным на меня. Их пятеро.

– Ты кем себя возомнил? – человек в форме спускался по лестнице с вышки. – Видно тебя мама в детстве четыре раза подкинула и только три поймала.

– Смешно, – отреагировал я. – Так вы отведете меня к своей…кто она для вас? Королева?

– Отведем-отведем, – хмыкнул солдат с белой повязкой на рукаве.

А в следующий миг я увидел, как приклад автомата летит мне в лицо. Вслед за резкой болью наступила темнота.

Я очнулся спустя какое-то время в настоящей, черт возьми, темнице.

Вокруг три старых раскладушки. Они приставлены к стенам. Вместо обычных подушек, на них лежат подушки от старых советских диванов. Еще есть самые обычные шерстяные одеяла, которыми укрыты двое заключенных. Мои сокамерники. Посредине темницы ведро. На стене портрет женщины в белом платье и с кокошником, усыпанным драгоценными камнями, на голове. Снаружи, уже за решеткой, горят несколько факелов. Ну, конечно, откуда тут электричество?

Так. Кажется теперь я прохожу путь Глобуса. Похоже они решили опоить меня. Ну или сперва спросить разрешения у своей королевы на то, чтобы познакомить нас лично. Ладно. На такую очередность событий я тоже рассчитывал.

– Проснулся? – подросток лет пятнадцати в спортивном черном костюме с тремя полосками принял сидячее положение и плюнул, как плюют гопники, у которых между зубами достаточный промежуток, чтобы выпускать слюни, не разжимая челюсть. – Слышь, Саня, тут новенький проснулся.

Но Саня только пробурчал что-то себе под нос, перевернулся на другой бок и снова принялся храпеть.

– Кто по жизни? – спросил парнишка.

У меня раскалывалась голова. Поэтому, прежде чем ответить я помассировал ее и только потом поднял взгляд на ждущего ответа сокамерника.

– Костя. Меня зовут.

– Лёня! – он подошел поближе и протянул руку.

Я посмотрел на его ладошку. По количеству грязи оценил сколько примерно он тут находится и ответил на рукопожатие.

– Ну рассказывай. Как попал сюда? Эти козлы схватили или в портал угодил?

А Лёня-то болтливый попался. Но мне друзья нужны. Среди людей с автоматами я таких не найду.

– В портал, – коротко ответил я.

– Бывает! – махнул рукой Лёня и указал на лежащего на раскладушке заключенного. – А нас с Саней свеженькими взяли. Он набухался и уснул на остановке. А я таких обычно обчищаю в комендантский час. Пока ментов вокруг нет. Короче, увидел его спящего, только шапку успел стянуть, когда эти появились. Автоматы наставили, какую-то дрянь выпить заставили. Вот теперь мы тут. С Саней лучшими друзьями стали, можно сказать.

– Долго?

– Че?

– Долго сидите?

– А хрен его знает. Тут ни дней, ни ночей нет. Сидим и сидим. Но я почти договорился. Меня таким же солдатом сделать обещали. Буду служить императрице, – он указал на портрет на стене. – Всяко лучше, чем тут прозябать. Автомат дадут, накормят. Тут говорят деревня вокруг. Буду служить госпоже. Видел какая она красивая. Я б ей…ну ты понимаешь.

Я посмотрел на портрет.

– Похоже зелье уже начинает действовать…

– Че?

– Приносят тебе сюда пойло какое-нибудь?

– Ну да. Бодяга. Говорят, чтобы от радиации на этой стороне не сдох пить надо. А я подыхать не собираюсь. Вот и пью.

– А Саня чего?

– А Саню жена из дома выгнала за то, что зарплату пропил. Он поэтому на той остановке и дрых. Все тоскует по ней. Но больше по дочери. Забыть не может. А я ему говорю, что пора б уже начать новую жизнь. Нам отсюда пути нет. Да и не так тут плохо, как в школьных учебниках написано. Еда есть, вода тоже. Просто на несколько веков назад откинуло.

– Пойло пьет?

– Кто?

– Саня.

– Не! – махнул рукой Лёня. – Все мне отдает. Я говорю, что помрет от радиации, а ему все равно. Ну я двойную порцию принимаю. Так даже лучше. Все эти витамины в организме накапливаются наверно.

Значит я не ошибся. Опаивают они приворотным зельем именно здесь. И картина не просто так висит. Интересно, помогает ли это пойло от радиации в действительности? Или все, кто сюда попадают, уже с иммунитетом? Ладно. Полезную информацию для себя я уже получил. О том, что солдаты не проверяют, как пьют. И это уже хорошо. Да и какой смысл? Какой человек в здравом уме откажется пить настойку, которая спасет его от смерти? Рассчитывают на страх людей. А таких как Саня, наверняка, опаивают силой.

Я даже не знаю сколько просидел в этой темнице. Но по ощущениям суток двое-трое. Когда один из солдат приносил нам еду и странный напиток розового цвета в старой пластиковой полторашке, я не отдавал ее Лёне. Я незаметно выливал все под раскладушку и засыпал песком, который тут был повсюду. Воды не давали. Поэтому я изнемогал от жажды. Иногда даже закрадывалась мысль о том, чтобы выпить одну порцию. Успокаивал себя тем, что от одного раза ничего не будет. Но воля оказалась сильнее. Даже пара глотков может сыграть со мной злую шутку во время переговоров с Ариадной.

Примерно на четвертый день Лёня стал колотиться в решетку и просить выпустить его, чтобы увидеть воочию несравненную императрицу. Он в кровь разбил руки о железо, но никто так и не послушал.

– Выпустите! Выпустите! Я хочу ее увидеть! Пустите меня к императрице! Пустите! – начался приступ у гопника еще через день.

Когда снова никто не дал добро, Лёня подбежал к портрету Ариадны, сорвал его со стены и принялся обнимать.

– Я люблю тебя, моя императрица! Люблю! Скажи мне что я должен сделать? И я все сделаю! Позволь мне увидеть тебя… – он целовал портрет, водил по нему пальцами, слезы текли по его щекам.

Вот что значит пить двойную порцию. За себя и того парня. От такого поворота даже Саня, который все это время лежал и только в последние дни из-за жажды начал пить приворотное зелье, с удивлением смотрел на Лёню и не понимал, что с ним происходит.

Судя по нашим разговорам эти два счастливчика, попали сюда незадолго до меня. А значит примерно такой же эффект уже должен быть и у парнишки, который в два раза меньше. То есть у меня. Значит мой выход.

– Повесь картину на место, – сказал я серьезно, глядя на Лёню.

– Че? – поднял брови тот и медленно убрал портрет за спину.

– Дай картину сюда, говорю.

– Нет! – рявкнул Лёня.

Тогда я встал со своей скрипучей раскладушки и подошел к нему. Он встал тоже. Оттолкнул меня. Я не остановился. Тогда паренек набросился на меня. Без кулаков. Ударов. Просто взял в захват и повалил. Так, как обычно дерутся дети. Я намеренно пытался сопротивляться. До тех пор, пока Саня не подошел к решетке и не принялся звать на помощь.

Солдатов долго ждать не пришлось. Люди с автоматами прибежали почти сразу и разняли нас.

– Это моя картина! Моя! – орал Лёня и указывал на меня. – Я не отдам ее ему!

– Эти готовы, – командир с белой повязкой на рукаве показал на нас с гопником. – А этот пусть еще посидит.

– Я хочу видеть императрицу! – не успокаивался Лёня, которого держали под руки.

– Сейчас увидите, – хмыкнул солдат. – Но ведите себя достойно, иначе снова вернетесь сюда, ясно?

Я всегда был плохим актером, но помешательства моего сокамерника и нашей с ним драки за портрет аристократки оказалось достаточно, чтобы меня не заподозрили в обмане. Да и кто подумает, что маленький мальчик догадается не пить снадобье, а выливать его?

Пока мы шли на аудиенцию к Ариадне, я не переставал восхищаться тому, как за триста лет тут все сумела обустроиться аристократка.

Это огромное поселение. С домами, похожими на юрты, не меньше, чем на километр вокруг замка. По улицам, выложенным каменной плиткой, ходят люди. Они не обращают на нас никакого внимания, прекрасно зная, что солдаты ведут всего лишь очередных рабов. Я же, в отличие от местных, постоянно осматривался.

Вот старик стирает белье. Он сперва достает его из котла с кипящей водой, затем бросает в алюминиевый таз, охлаждает и принимается тереть о стиральную доску. Другой мужик грызет семечки у своего дома и провожает нас взглядом. Тут есть даже дети. Двое мальчиков пробегают под растяжкой для белья и тогда старик проклинает их, крича вслед нелицеприятные выражения. Еще один паренек сидит с гитарой на лестнице. Он поет какую-то романтичную песню, посвященную императрице. И всюду висят портреты Ариадны. Стоят статуи, посвященные ей. Пару раз я натыкался на фотографии духа, сделанные на полароид. Эта деревня – настоящий культ одной женщины-призрака.

– Госпожа…

Солдат, приведший нас с Лёней в императорский золотой зал, вышел вперед и приклонил колено перед женщиной, сидящей на стуле, обитом бархатом.

Она одета в белое платье с кокошником, украшенным драгоценными камнями на голове. Справа от нее стоит худощавый старик в черной священнической рясе и посохом в руке. Кажется, если палку убрать, то он попросту свалится. Но если Ариадна дух, то Тихомир вполне живой, хоть и жутко покрытый морщинами и старый, человек.

Я огляделся. Везде в чашах на небольших пьедесталах горит огонь. На стенах висят иконы. Повсюду горят церковные свечи. Стоят молитвословы. Такое ощущение, что я вошел в церковь. Тут даже пахнет также. Только все эти иконы посвящены одной личности. И молиться ей можно не только глядя на изображения. Можно припасть лично к ее ногам и восхвалить ее образ.

По периметру зала стоят люди с автоматами. Конечно, они защищают не ее. А того, кто на самом деле создал это все.

– Эти люди готовы служить мне, Даниил? – спросила холодным голосом аристократка.

– Готовы, госпожа, – ответил солдат, не поднимаясь на ноги.

– Тогда почему они еще не приклонили свои колени?

Тогда солдат поднялся на ноги и кивнул тем, кто держал нас. Лёня тут же сорвался с места и подбежал к ногам императрицы. Он хотел целовать их, но не мог. Кажется, он просто целовал пол, но и от этого испытывал огромное удовольствие.

Однако Ариадна не обращала никакого внимания на Лёню. Она холодным взглядом смотрела на меня.

– А с ним что? – сурово спросила она.

– Я не пил эту дрянь, которой вы опаиваете всех новичков, – признался я. – Пару дней назад я пришел поговорить, но вместо того, чтобы впустить меня, Даниил решил, что мне нужно посидеть в клетке. Жаль, конечно, потерять это время, но, тем не менее, я тут. И у меня есть предложение.

В этом храме, переделанном под императорский зал, повисла тишина. Кажется, только солдаты растеряно переглядывались друг с другом. Аристократка все еще сурово смотрела на меня. Тихомир же вообще не подавал признаков жизни. Словно был мертвецом.

– Уведите его! – приказала она.

Солдаты тут же схватили меня под руки.

– Да не его! – взгляд Ариадны упал на Лёню, ползающего под ногами. – Этому я проведу инструктаж позже. Сейчас желаю говорить с мальчишкой.

Даниил сделал пару жестов и солдаты, держащие меня, подхватили брыкающегося Лёню и вынесли из зала под жуткие крики одержимого.

– Не боишься смерти значит? – спросила императрица, внимательно глядя на меня.

– А зачем? – я пожал плечами. – Если после смерти я все равно окажусь здесь?

На безразличном лице Ариадны появилась едва заметная улыбка и тут же исчезла.

– У тебя были причины думать, что я стану слушать какого-то мальчишку. Я хочу их услышать. – монотонно проговорила она.

– Все это, – я развел руки. – Мог создать только дальновидный человек. С большими планами…

– Не думай, что меня можно пронять комплиментами. Я прожила такую долгую жизнь, о которой тебе и не мечтать.

– Это не комплемент, – небрежно махнул рукой я и снова сунул ее в карман. – Констатация факта. Я несколько дней не пил не для того, чтобы потом целовать вам задницу. Но глядя на крепость, которую вы возвели, поселение, в котором люди готовы умереть за вас, такие выводы сделать довольно просто. Можно все-таки воды? В горле пересохло.

Ариадна кивнула головой. Один из воинов подошел к чаше, стоящей рядом, кубком набрал из нее воды и поднес мне. Я жадно впился губами в сосуд, пока не выпил все до конца. А вообще желание было с головой окунуться в эту большую чашу с водой и не выныривать из нее, пока не осушу до самого дна.

– Благодарю, – я отдал кубок солдату и вытер рукавом рот.

– Теперь, когда ты напился, – императрица поводила пальцами по подлокотникам. – Предлагаю сделать наш разговор более интересным.

Она кивнула, и солдаты снова подлетели ко мне сзади и схватили под руки. Даниил поднес стеклянную бутылку из-под молока, наполненную розовой жидкостью к моему лицу.

– Если твое предложение меня заинтересует, я пощажу тебя, – проговорила аристократка. – Оставлю в трезвом уме. А если нет. Ты поплатишься еще и за то, что отнял мое время.

Глава 5. Плохая компания

Я не знаю, что со мной такое. Но в ситуациях, когда кто-то пытается мне угрожать, вместо того чтобы принять правила игры, мне хочется сразу доказать, что я тут главный. И если бы я не видел выгоды, то никогда бы не попался врагу в руки. Однако Ариадна хочет доказать тоже самое. Что тут главная она.

Ладно. Надо совладать с собой. Сейчас она нужна мне больше, чем я ей. Все равно однажды наступит момент, когда я освобожу всех этих людей от ее чар. Но сейчас выгоднее притвориться ее союзником.

– Что вы слышали о Втором Пришествии? – спросил я.

– Меня оно не касается. Как ты сам заметил, одаренным, живым или мертвым, не пристало бояться смерти.

– Вам бояться нечего. Это правда. А вот вашим людям… – я окинул взглядом солдат аристократки. – Будем честны, любая императрица остается императрицей, пока живы те, кто служит ей. И я знаю, что вы дорожите своим маленьким государством. Поэтому предлагаю объединить усилия.

Ариадна внимательно посмотрела на меня. Прищурилась.

– Что может предложить мне мальчик вроде тебя? – хмыкнула она. – Я разговариваю с тобой лишь потому, что у тебя связная речь. И потому, что у тебя хватило воли не выпить зелье. Иначе мы бы давно перестали тратить время.

Я сунул руки в карманы и пожал плечами. Огляделся. Подумал, как лучше начать. Но из моих уст любая фраза о будущих планах будет звучать странно. Значит скажу как есть.

– В данный момент я создаю свой собственный клан. Во внешней мире. В нынешнее время это довольно непросто, но…

Ариадна вдруг рассмеялась и обратилась к своим солдатам:

– Кажется у паренька горячка. Даниил, потрогай ему лоб.

Я выдохнул, достал руку из кармана и принялся водить ей против часовой стрелки. Солдат с белой повязкой на рукаве наставил на меня автомат. Я остановился. Но императрица сделалась серьезной и приказала своему воину убрать оружие. Я продолжил. Так мы дождались, когда посреди зала засияет разрыв.

– Я могу открывать порталы, – сказал я. – В любой момент, пока я сидел в темнице я мог сбежать. А заодно прихватить тех бедолаг, у которых сейчас текут слюни при виде вас. Затем тайно шпионить за вашей крепостью, возвращаясь сюда снова и снова, пока не сделал бы тайный проход, через который мог бы прийти с людьми и получить желаемое. Но несколько дней я изнемогал от жажды только потому, что посчитал, что в качестве союзника вы полезнее, чем в качестве врага.

Молчание. Ариадна переваривает информацию.

– Ты либо очень смелый, либо очень глупый, – монотонно произнесла она. – Ведь теперь мы можем лишить тебя возможности открывать порталы и тогда…

– Вы не знаете сколько еще козырей у меня в рукаве. Поэтому предлагаю перейти к делу и все-таки выслушать мое предложение. А заодно обойтись без бессмысленных и лишних угроз.

Императрица молчала. Тогда я продолжил:

– Максимум через два месяца у меня будет свой клан. У меня есть также бизнес, который приносит большие деньги во внешнем мире и будет приносить еще больше. Но дело не в этом. Так получилось, что я один из тех, кому предстоит противостоять монстрам, с которыми наверняка уже встречались ваши люди.

Солдаты переглянулись между собой. Мне показалось, что один из них кивнул Ариадне. Но та никак не отреагировала. Я продолжил:

– У меня есть план. Но мне нужна ваша помощь по постройке и содержанию на этой стороне чего-то вроде загона для этих тварей. Взамен я готов поставлять вам ресурсы из внешнего мира. Вы навсегда избавитесь от проблем с едой и обзаведетесь материалами для постройки и содержания этого всего, – я повертел указательным пальцем в воздухе. – Снизится риск потери людей. Уйдет необходимость совершать ежедневные рейды. Вылазки во внешний мир. Вы сможете еще более полноценно развиваться здесь. На этой стороне. Где вы настоящая императрица.

Аристократка медленно терла свой подбородок и лишь через несколько минут соизволила ответить:

– Ты же понимаешь, что я не могу поверить тебе на слово? – заявила она. – Однако у меня есть встречное предложение.

– Я весь внимание.

– Если ты такой важный, тогда давай отправим одного из моих людей к твоим. Тихомир напишет список того, что мне нужно. И если мой человек вернется с необходимыми ресурсами, тогда мы сможем обсудить эту тему более детально.

– Вы хотите гарантий? Они вам не нужны, – я отодвинул подальше от себя бутылку с розовой жидкостью. – Потому что у меня есть еще одно условие.

– Условие? – Ариадна прищурилась.

– Ну…просьба. Как вам будет угодно.

– Допустим…

– Вам служит один человек. Его зовут Дмитрий Выхухлев. Возможно, он представился Глобусом. Хотя вряд ли.

– Дмитрий Выхухлев? – задумчиво повторила Ариадна и посмотрела на Даниила. – Это тот паренек, который недавно хвастался, что у него была возможность сбежать, но он остался?

– Это он, госпожа, – кивнул солдат с белой повязкой на рукаве.

– Да. Тем, кто хотел его увести тоже был я.

– Смело, – ухмыльнулась аристократка.

– Дима будет одним из условий нашей сделки. Вы перестанете давать ему эту отраву и освободите. А я лично отправлюсь за ресурсами во внешний мир и вернусь. Он будет гарантией моего возвращения.

Я знаю, что Ариадна согласиться. Она понимает, что я не трус и не сбегу. Раз уж не сделал этого до сих пор. Со своими возможностями. Теперь еще и понимает, что я пришел не просто так, а за человеком, который служит ей. Главное, чтобы не попыталась начать меня шантажировать Глобусом.

– Хорошо, – раздался женский голос, и я выдохнул. – Но при еще одном условии. Ты приведешь ко мне человека, который заменит того, что ты заберешь. Как его зовут? Выхухлев?

А вот это уже подло. Отдавать чужую жизнь взамен на близкого человека я был не согласен даже когда этим человеком была моя сестра. Но если буду упираться, аристо поймет, что меня вовсе не устраивает устройство ее империи. Поймет, что у меня есть слабые места. А этого допустить нельзя. Если хочешь работать со злодеями, будь сам немного злодеем. Ну или научись пускать пыль в глаза. Чуть-чуть терпения, Костя.

– Есть еще варианты? – на всякий случай уточнил я.

Тогда Ариадна встала со своего трона и подошла ближе. Села прямо передо мной и как будто ухватила за подбородок. Посмотрела прямо в глаза. Касания я не почувствовал, а вот холодок пробежал по коже.

– Тебя разве не учили в школе, дорогой мой, что человеческая жизнь это самое дорогое, что у нас есть? Сделку я принимаю. Но если хочешь вернуть своего дружка, тогда приведи мне того, кто его заменит. Тихомир! – аристократка выпрямилась и обратилась к старику.

Тот вздрогнул и впервые за весь наш разговор показал, что живой.

– Да, госпожа? – проскрипел он своим голосом.

– Напиши мальчишке список. Выполнимый. Со всем самым необходимым, – затем Ариадна повернулась ко мне. – А ты возьми его и возвращайся как можно скорее. И помни. Если вздумаешь обмануть меня, я заставлю своих людей найти тебя, приковать, а твоего друга любезно попрошу сожрать твои внутренности пока ты еще дышишь. И будь уверен, он согласится.

Я машинально сглотнул, представив эту картину. Но не подал вида.

Находиться в зале императрицы мне пришлось еще некоторое время. Пока Тихомир не передал мне лист, вырванный из альбома для рисования с тринадцатью пунктами. Затем я открыл портал и вернулся в свою съемную квартиру.

Элаиза, ждавшая в комнате, тут же бросилась мне на шею и крепко обняла. Она была ледяная, но одинокой девочке нужно было мое внимание. Я обнял ее в ответ.

– Что здесь произошло? – я только через минуту заметил бардак.

Принцесса горцев пожала плечами.

Тогда я бросил листок со списком покупок Ариадны на журнальный столик – прямо на стопку газет, – а сам пробежался по квартире.

Все перевернуто вверх дном. Столовые приборы вышвырнуты из ящиков разделочного стола. Дверцы холодильника раскрыты – на полу лужа растаявшей воды из морозильника. Продуктов почти нет. Незваные гости не побрезговали даже маргарином, на который наступил один из моих новых знакомых во время нашей схватки.

В комнате и ванной картина не лучше. Вещи выброшены из комода, ковры, лежащие на полу, перевернуты, занавески сорваны с гардин. Но самое грустное, что они нашли мою заначку. Не только деньги, которые я оставляю под ковром, чтобы сбить с толку. Но и основной пул, который я спрятал в пакет, а пакет приклеил скотчем под ванну с обратной стороны.

– Черт! – я ударил по треснутой плитке на полу в ванной.

На это вскрик Элаиза показалась из-за двери. Она осторожно, словно кошка, смотрела на меня и как будто опасалась подходить. Хотя скорее всего просто делала вид.

– Не думаю, что наркоманы, которых я встретил в подъезде при заселении, решились бы на это. По крайней мере, одни, – я сидел в кресле и пил кофе. Это единственное, что они оставили в навесном ящике, кроме соли.

– Если хочешь я могу позвать парней, и мы заставим дурачков вернуть деньги. Или попросим отработать их до последней копейки, – Нокиа ходил во квартире, с руками, уткнутыми в бока, и разглядывал разбросанные по полу пожелтевшие журналы «Крокодил» и «Мурзилка».

– Не надо, – я снова отхлебнул кофе. – Если я не покажу им свою силу они никогда не начнут по-настоящему уважать меня. Будут бояться при моих людях, а когда останусь один – не побрезгуют воткнуть нож в спину. И это я в прямом смысле.

– Я бы посмотрел, как мальчишка вроде тебя запугивает толпу отморозков, – расхохотался Иннокентий, но быстро замолчал, когда я остался серьезным.

– Сейчас от тебя мне нужны две вещи. Нет. Три, – я протянул своему подельнику исписанный альбомный лист. – Во-первых, достань мне все из этого списка. Привези на автомойку напротив. Оттуда я сам доставлю куда нужно.

Нокиа взял лист и поднял брови:

– Сруб? Ты что, решил спалить тут все к чертовой матери и воздвигнуть новый городок? – хохотнул он.

– Давай без вопросов, Нокиа, – я заглянул в носок и достал из него последние пару тысяч наличных. – Итак каша в голове. Как бы ничего не забыть.

– Понял, – седой мужичок убрал лист во внутренний карман своей куртки и достал оттуда портсигар. Вынул из него сигарету. Закурил.

– Еще мне нужно, чтобы ты нашел аристократа, который купит у меня прибыльную идею, – закинул я вторую просьбу.

– Какую? – удивился Иннокентий и стряхнул пепел в цветочный горшок с алоэ, стоящий на подоконнике.

– Если я тебе скажу, то деньги должен будешь заплатить ты, – улыбнулся я в ответ.

– На кой? – возмутился он. – Скажи мне что за бизнес, и я реализую его в лучшем виде.

– Я же тебе говорил, что идей у меня достаточно. Но если ты полностью взглянешь на список, то поймешь, что денег нужно не мало. А времени ждать нет. Найди инвестора и сведи со мной, хорошо?

Я видел, что мой подельник ведет себя неестественно. Переминается с ноги на ногу. Явно не согласен с моим решением, но не знает как сказать об этом.

– В чем проблема, Нокиа? – спросил я прямо.

– Сколько нам нужно денег? – дым перед его лицом рассеялся, и я увидел, что он смотрит на меня.

– Не знаю. Пару миллионов. Только не говори, что нашим инвестором хочешь стать ты…

– Нет… – резко ответил Иннокентий. – Хотя это идея…

– Тогда говори в чем дело.

– Ты знаешь, что я кручусь не совсем в законном бизнесе, – пепел упал на куртку Нокиа и он расторопно стряхнул его. – Ко мне обращаются разные люди с разными просьбами. И эти просьбы тоже не совсем законны, если ты понимаешь, о чем я. Но платят деньги очень даже приличные.

– Если ты говоришь об убийствах – о них и речи быть не может.

– Нет! – возмущенно ответил мой подельник и затянулся. – Я бы не стал предлагать ничего подобного десятилетнему мальчишке. Для одаренных работы выше крыши. Стоит только захотеть.

– Одиннадцать.

– Чего?

– Мне одиннадцать лет, Нокиа, – я улыбнулся. – В моем возрасте каждый год имеет значение.

– Да, босс. Одиннадцать. Я просто хочу сказать, что дело-то незаконным и не назовешь. А платят несколько миллионов. Это лучше, чем продавать идею, которая может стать частью нашей, то есть твоей корпорации в будущем, босс.

Законная работа на несколько миллионов для одаренного. Ищите дурака. Но деньги нужны. Выслушаю предложение, а уже там решу на что я готов.

– Что за работа?

– Нужно… – Нокиа отвел взгляд и выглянул на улицу. Медлил.

– Нет никакого заказа, верно? – догадался я.

– Сейчас нет, – признался Иннокентий. – Но я могу найти. Костя. Сам подумай. Деньги тебе нужны сейчас. Просто так вывести из бизнеса шесть миллионов мы не сможем. Продавать идеи, когда у тебя есть способности одаренного, неправильно. Я найду заказчика. И найду работу, за которую ты возьмешься.

– Ладно, – я залпом выпил кофе и поставил кружку на столик. – Напиши, как будет заказ и там поговорим. А сейчас список.

Нокиа радостно покивал головой, затушил окурок в цветочном горшке и выполнил еще одну мою просьбу. Дал несколько тысяч наличных и ушел.

В этот же день я позвонил по уже знакомому номеру и поставил в своей новой квартире железную дверь. Обошел соседей и наткнулся на ту милую бабусю, которая спускалась, когда мы с местными решали кто тут главный. Я дал ей денег, чтобы она вызвала милицию, если увидит или услышит, что кто-то кроме меня попытается зайти в квартиру под номером двадцать пять.

После этого я прибрался, сходил в магазин и разобрал вещи, которые Нокиа принес из моей прежней квартиры. Учебники и тетради пахли гарью, но сохранились. Правда браслет, который дарил мне Германн куда-то пропал.

Затем я позвонил Клаус и объяснил, что некоторое время не смогу ходить в школу. Сказал, что переехал и попросил ее учить меня экстерном тому, что преподают в школе. Схема простая. Она посещает занятия, на следующий день утром приезжает ко мне и преподаёт все пять или шесть уроков без воды, но по тем конспектам, что записала в школе. А заодно делает домашку. Я и не сомневался, что она согласиться. На этом мы и условились.

Мне безумно хотелось вернуться в свою квартиру, снова прийти в школу, но я знал, что там меня ждет Островский. Знал, что сперва мне нужно возглавить клан и только тогда он не сможет отправить меня на Казачью Заставу.

А еще мне было безумно интересно, как продвигается дело Парфенова. Но последняя статья, которую я нашел в газетах гласила только о том, что глава электроников взят под стражу. А банального интернета, из которого я мог узнать больше, у меня не было. И пока вопрос с обвинением Александра Николаевича не решен, а я не создал клан, я не могу начать искать маму и сестру. Они все еще в опасности.

Зато я позвонил Дамиру Шамильевичу, извинился за отсутствие, рассказал, что пропускаю уроки из-за травмы и уже на следующий день он согласился дать мне индивидуальный урок. А я, тем временем, одевшись в брюки, ботинки, пиджак и пальто пошел знакомиться с теми, кто без спроса вломился в квартиру и обокрал меня.

Я вышел в подъезд в надежде, что кто-то из моих новых друзей греется в нем. Но, на удивление, тут было тихо. Я поздоровался с подвыпившей жениной, возвращающейся домой и вышел на улицу. Огляделся. И тут никого. Компания все еще где-то тратит мои деньги. Можно было бы дождаться, когда они закончатся и ко мне снова заявятся в поисках наличных, но уж очень хотелось мне решить этот вопрос прямо сейчас. И возможно забрать те деньги, которые они еще не успели потратить.

Поэтому я обошел дом и купил в «Родине» самый большой салют. Немного бомбочек. Пригнал мопед из здания будущей автомойки, который Нокиа любезно доставил в один из дней пока я отсутствовал в этом мире.

Расположившись прямо посреди двора, на месте, где несколько дней назад мужичок хлопал ковер, я поджег фитиль салюта. Оперся на мопед и смотрел в окна окружающих меня пятиэтажек, пока петарды взрывались высоко в небе. Еще только смеркалось, поэтому я мог разглядеть лица детей, радостно выглядывающих в форточку, хмурых женщин, и даже стал жертвой бабули, которая прокляла меня всеми известными проклятиями за это дьявольское преступление.

Когда залпы закончились, я взорвал еще две «черных смерти». Невольно поморщился вспомнив, как больно было взрывать такие в ладошках. А затем завел мопед, который и должен стать главной целью подонков, обокравших меня.

Долго ждать не пришлось. Очень скоро дверь подъезда дома напротив распахнулась и оттуда вышел гнилозуб. Я ждал еще пару человек, но их было гораздо больше. Десять. Может двенадцать плохо одетых подростков шли в мои сторону и скалились в предвкушении очередной добычи.

Глава 6. Собрание жильцов

Я ждал встречи с отморозками на детской площадке. Тут есть качели. Мостики. Турники. Песочница. Карусель. Едва виднеющиеся из-под снега автомобильные покрышки. Но снег хорошо утоптан. Во-первых, потому, что два этих турника часто используются для того, чтобы хлопать ковры. А в другое время сюда приходят мальчишки, играют в футбол и используют их вместо ворот. Драться я, конечно, не хочу, но если придется, то место вполне подходящее.

Я заглушил мотор мопеда и убрал ключи в карман. Уезжать не собираюсь, а вот если у кого-то из отморозков появится желание прокатиться пока я не закончил дело – это будет не кстати.

Толпа направлялась в мою сторону шагая через сугроб. Кто-то заходил с флангов. Гнилозуб шел рядом с пареньком внушительных размеров с исцарапанным лицом. Тот был выше остальных в компании на голову. Один его глаз косил. Одет в грязный пуховик, а на голове старая спортивная шапка. Похоже он тут главный.

– И этот петушара вас нагнул? – спросил он, выйдя на детскую площадку и грузными ударами ног стряхнул снег с нордиков.

Гнилозуб что-то пропищал в ответ. Я не расслышал.

Через полминуты меня окружили.

Это были подростки. И только великан с расцарапанным лицом старше всех. У него на руках нет перчаток. Зато есть татуировки. Все понятно. Этот индивидуум скорее всего уже успел отсидеть в детской колонии. Если не в тюрьме для совершеннолетних. А потом вернулся на район и состряпал тут подобие банды из ребят помладше. Чтобы реализовать свои криминальные амбиции. Вот только умом Бог не наградил. И вместо того, чтобы стать настоящим лидером и сделать жизнь парней лучше, он загнал их в яму. Он и есть мой главный конкурент и враг.

– Хороший мопед, чертила! – осклабился громила, встав прямо передо мной. – Знали бы, что у тебя такой есть, то прихватили бы в довесок ко всему остальному. Гони ключи!

Он протянул руку и показал ладонь.

– Смело, – я навалился на своего двухколесного друга и скрестил руки на груди. – Значит ты тут главный?

– Я тут рулю. А ты моих людей унизил. И за это ответишь!

Отморозок схватил меня и бросил в сторону. Я полетел к железному мостику и больно ударился о него спиной. Затем громила подошел к мопеду и взялся за ручки. Перекинул ногу, оседлав моего железного коня.

– Был бы побольше, себе бы забрал. Но мне на таком ездить неудобно. Продам, – хмыкнул он.

Я поднялся. Постарался унять злость.

Впервые в жизни мне так хочется набить кому-то морду. Видимо от того, что я чуть ли не в три раза меньше. И с точки зрения силы просто беспомощный ребенок. А этот ублюдок даже не почувствует моих ударов, если мы начнем драться. От этого злюсь еще больше.

Однако только с холодной головой выигрываются такие противостояния. Поэтому надо взять себя в руки.

– Ну что парни? – я обратился к наблюдающим вокруг. – Я смотрю, что тот, перед кем вы все пресмыкаетесь, уже жизнь повидал. Я прав?

Гнилозуб подпрыгнул и повис на турнике.

– Бочка на зоне сидел, – гордо заявил он и попытался подтянуться. Не получилось. – Со всеми авторитетами там общался. Если хорошо себя вести будешь, он и тебя примет.

Бочка? Ну и прозвище. Но что я хотел от толпы отморозков, вскрывающих квартиры у себя на районе?

– С авторитетами общался, говоришь? – переспросил я. – Или это он вам так рассказывает. А на самом деле шестеркой там был?

– Чего? – Бочка посмотрел на меня.

– Просто мне говорили, что игрушки у детей отбирают те, кого на зоне раком ставили. Вот я и подумал, что непременно нужно сообщить, что Бочка ваш, заднеприводный. Как этот мопед.

Тишина. Все смотрят на главаря банды и не понимают, как реагировать. Сказал я, а неудобно им. Главарь тоже растерялся. Но у меня выход только один. Как в джунглях. Победить самого сильного и тогда остальные прогнутся. Это будет не просто. Но я учусь в школе для одаренных. А он нет. В этом мое преимущество.

– Ну ты сам напросился, петушара! – рычит Бочка, сходит с мопеда и идет в мою сторону.

Я запрыгиваю на железный мостик и по перекладинам добираюсь до самого верха. Так я даже выше своего нового антагониста.

Бочка пытается ухватить меня за ноги, но я прыгаю на него, отталкиваюсь от его плеча, делаю сальто в воздухе и приземляюсь позади противника. Пинаю ему под зад, пока нерасторопный отморозок медленно разворачивается.

В этот же момент один из людей Бочки хватает меня под руки. Тот видит картину и спешит, чтобы как следует приложиться мне в солнечное сплетение. Или по морде.

– Глядите! – ухмыляюсь я. – Тот, кто у меня мопед собрался отработать самостоятельно даже с одиннадцатилетним мальчиком справиться не в силах. Ну давай, смельчак. Врежь своему маленькому обидчику, пока меня не отпустили, и я не показал всем насколько ты жалок.

– Отпустить! – рычит великан и снимает с себя пуховик. Он уже покраснел. Толи от холода, толи от стыда.

Руки того, кто держит меня расслабляются, я вырываюсь, и мы с моим противником встаем друг напротив друга. Я быстро озираюсь, оценивая обстановку.

Едва успеваю вернуть взгляд на Бочку, как он уж несется в мою сторону. Я делаю шаг ему на встречу, но резко ухожу в сторону подставляя подножку. Отморозок спотыкается, бежит пару метров, пытаясь удержаться на ногах, но все же падает прямо у детской качели. Той, где нужно качаться вдвоем, отталкиваясь ногами от земли. Ударяется лицом о железную ручку и вопит.

– Ты мне нос разбил! – стоя на четвереньках, он прикладывает пальцы и смотрит как бежит кровь. – Ты мне нос разбил!

Я с двух взмахов руки открываю портал, ныряю в него и выныриваю из разрыва прямо над качелями. С другой стороны. Всем весом опускаюсь на нее, а седушка качели у морды отморозка резко поднимается вверх и бьет ему прямо в нижнюю челюсть. Раздается противный звук стука зубов о зубы, и туша просто сваливается на бок. Нокаут?

Я подхожу к Бочке и проверяю пульс.

– Жить будет, – говорю я и сажусь на своего противника сверху. Словно охотник, сваливший крупную дичь. – Кто следующий?

После моего вопроса отморозки из банды Бочки мнутся. Топчутся на месте и не отвечают.

– Среди вас есть трое, с которыми я уже встречался, – я стряхиваю с перчаток снег, снимаю их и поднимаю штанину. – Тот, кто укажет мне на человека, который сдал меня вашему прежнему главарю, получит прямо сейчас эти пять тысяч.

Я достаю купюры из носка и кладу на Бочку. Рядом с собой.

– Это Игорь, – гнилозуб подходит ближе и забирает деньги.

Я оглядываю отморозков. Все они отступают на шаг от паренька с пожелтевшим фингалом. Того, с которым мы уже встречались в моем подъезде и того, кто единственный не получил от меня по щам. Остался при своем мнении и решил расквитаться, нажаловавшись своему лидеру?

Теперь я должен показать всем остальным что случится, если они предадут меня. Как бы мне ни хотелось оставаться человеком, но, как говорится, с волками жить… Буду отправлять таких на Казачью Заставу для простолюдинов, так сказать. К Ариадне. На несколько лет для перевоспитания. А когда разберусь с насущными делами, освобожу всех. Может ума станет больше.

Я медленно поднялся с туши, лежащей на снегу, и открыл портал. Представил, как он ведет прямо в гараж к Иннокентию, где амбалы играют в карты. Сразу на изнанку нельзя. Радиация. Затем достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку и ручку. Дыхнул на нее, чтобы не перестала писать. Написал три слова «От Кости Ракицкого». Затем вырвал листок, подошел к Игорю и засунул послание ему в карман.

– Поможете? – я посмотрел на отморозков, а затем кивком головы указал на портал. Достал еще тысячу.

Пара парней сообразили, что нужно делать. Они схватили своего товарища под руки и подвели разрыву. Еще раз посмотрели на меня в ожидании подтверждения. Я кивнул.

– Нет! Нет! Нет! – заорал Игорь, когда понял, что я не блефую. – Я буду верно…

Но паренек не договорил. Он исчез в бездне портала, который я тут же закрыл. А затем отдал честно заработанные деньги двум парням, которые мне помогли.

Во дворе снова воцарилось молчание. Пока я не прервал его своей речью.

Повторяться жутко не хотелось, поэтому это была обновленная версия тех слов, которые я уже говорил, когда моих приспешников было всего трое. Только теперь я добавил еще пункт. О том, что каждый, кто предаст меня также, как и Игорь, отправится на ту сторону. На изнанку, откуда нет выхода. Но если будет верно служить мне, то его ждет светлое будущее и хороший заработок. Отдельно пришлось коснуться темы милиции и Бюро по расследованию магических преступлений. Конечно, я уверен, что никто из моих новых людей не донесет на меня. Но на всякий случай подстраховался.

– Ну и первая проверка на верность, – сказал я, когда парни уже не были такими напряжёнными, а кому-то даже понравились мои планы. – Вы украли у меня деньги. Верните, все что еще не потратили. Прямо сейчас.

Снова молчание. Мимо идет прохожий и кашляет. Старается не смотреть в нашу сторону. Видно, что местные предпочитают сторониться разборок.

Возвращаю взгляд на отморозков. Никто из банды не горит желанием отдавать мне наличные.

Первым решается гнилозуб. Он подходит ближе и вытаскивает все из карманов. Кладет в мою шапку. Я достаю оттуда пять тысяч и протягиваю обратно.

– Их ты заработал честно. Они твои, – я киваю, позволяя взять деньги.

Тот лыбится, демонстрируя то, благодаря чему заслужил свое новое прозвище.

Тогда, видя, что я честный «аристократ», подростки начинают подходить ко мне один за другим и отдавать деньги. Я тут же возвращаю им часть в качестве благодарности за честность. Так проходит немного времени, но достаточно для того, чтобы уши замерзли и мне захотелось в теплое помещение. Сварить пельменей, смешать кетчуп с майонезом и сесть перед телевизором.

– Это мой номер, – я записал цифры на вырванных листах из записной книжки и раздал подросткам. – Если узнаете, что кто-то передумал на меня работать или у вас появится любой другой вопрос, любая информация, вы всегда можете отправить сообщение мне на пейджер и получить награду.

Затем я переложил деньги в пальто, надел шапку и приказал отвести Бочку в подъезд и вызвать скорую. Понимаю, что правильнее было бы отправить его к Ариадне. Понимаю, что он не простит мне такого унижения и все равно попытается предать. Но таким поступком я заставлю остальных больше уважать меня. Покажу, что не боюсь никого. Даже того, кто всегда будет хотеть избавиться от меня. А уж если он продолжит стоять на своем – тогда разговор будет короткий.

Заснуть этой ночью было тяжело. Хотя диван по сравнению с раскладушкой в темнице на той стороне, казался божественной периной. Однако меня не покидало ощущение, что кто-нибудь из тех, кого я сегодня вербовал, захочет снова повидаться. И не побрезгует тем, чтобы залезть в квартиру через окно, прыгнув прямо с дерева, растущего почти вплотную к дому и наводящего жути своей раскачивающейся тенью.

Но усталость взяла свое и я отрубился. Проснулся рано по будильнику и уже к семи утра приехал на тренировку к Дамиру Шамильевичу.

– Здравствуйте, Дамир Шамильевич, – переодетый в кимоно я подошел к матам.

Но тренер молчал. Он рассматривал календарь с изображением Брюса Ли, висящий на стене. Я начал делать то же самое.

– Ты знаешь почему Брюс Ли до сих пор считается лучшим одаренным, познавшим Боевые Искусства?

Ага. Кажется и тут известный боец и актер не обошелся без магических талантов. Он, наверняка, еще какой-нибудь аристократ?

– Не знаю, тренер, – помотал головой я.

– Ли не учился и не тренировался делать то же, что и остальные. Он разработал свой стиль. У него была своя техника. Непредсказуемая. Которую не могли читать. За счет этого драки с его участием были не только эффективными, но и эффектными. Благодаря этому человек без таланта актера и попал в кино.