Читать онлайн Сердце из хризолита бесплатно

Пролог

Сзади раздался собачий лай. Далекий и тихий. Пока тихий. Можно было бы пропустить его, не заметить, если бы не вслушиваться в темноту, не оглядываться то и дело, не дрожать в напрасной надежде: нет-нет, мне послышалось, почудилось, показалось… Если бы. Если бы отец не спустил собак по мою душу.

Я всхлипнула и снова побежала.

Ветки цеплялись за одежду, били по плечам, царапали руки. Если бы не громкий шум воды впереди, я бы давно потеряла направление. Волосы растрепались, то и дело падали на глаза. Приходилось останавливаться, заправлять их за ухо, тяжело дыша и прислушиваясь: близко? Собаки близко? Или… еще нет?

Пустые надежды.

Лай уже настолько приблизился, что я узнала высокий, захлебывающийся голос своей любимой гончей Эль. Она не просто лаяла, она буквально пела от восторга, ведя остальных собак по следу. Сегодня утром я чесала ее за ухом и обнимала за шелковистую шею. Сегодня вечером она догонит меня и…

Я тряхнула головой и со свистом втянула воздух. Ночной влажный воздух, упоительно сладкий, пах цветами и листвой. Хотелось просто остановиться, остаться здесь и пить его, пить, пока сердце не перестанет колотиться как сумасшедшее.

Говорят, что собаки кусают лишь тех, кто убегает. Если повернуться к ним лицом и сказать: «Это же я… Я…» – тогда они не тронут. Ведь не тронут же, правда?

Просто не дадут уйти дальше.

Дождутся вместе со мной отца и братьев. И тогда…

Я поудобнее перехватила подол слишком длинного, совсем не рассчитанного на бег по лесу платья и прибавила шагу. Я успею. Точно успею. Река совсем близко, а за рекой собаки меня потеряют. Главное, добежать до воды. Дальше я не загадывала.

Но меня все же догнали.

Не собаки.

Я уже выбежала на каменистый берег и пробиралась к реке между большими валунами. Медленно, гораздо медленнее, чем хотелось бы… Но было бы ужасно глупо подвернуть ногу всего за несколько метров до воды именно сейчас, когда надежда на успешный побег согрела мое сердце и заставила потерять бдительность.

Сильный удар в спину, и я полетела лицом вперед, коленями на острые камни… Я вскрикнула и зажмурилась, ожидая вспышки боли, но меня подхватили у самой земли и не дали упасть.

– Ир… – выдохнула я. Мне не надо было оглядываться и всматриваться в лицо преследователя, чтобы понять, кто именно меня догнал. Иррис, младший из братьев. Только он мог оказаться быстрее, чем собаки.

Через мгновение он развернул меня лицом к себе, тряхнул за плечи. Вокруг его круглого лица с рыжими бакенбардами и короткой бородкой таяли искры, следы трансформации. Меня всегда поражало, как быстро он ухитряется менять звериный облик на человеческий.

– Дурочка! – Он снова тряхнул меня. – Чем ты думала?

– Я…

– Скажешь остальным, что мы с тобой затеяли прятки. Что ты несерьезно. Что это глупая шутка.

– Но…

– Хочешь, чтобы тебя заперли? Поставили охрану у дверей спальни? – Он вздохнул и коснулся моей щеки. – Успокойся, Грета. Подумай, чем тебе может аукнуться эта глупость. Отец никогда не позволит, чтобы репутация семьи пострадала. А ты сейчас поставила ее на кон…

Лай раздался совсем близко.

Иррис тряхнул головой, осторожно поставил меня на землю, удостоверившись, что я не собираюсь падать, и отступил на пару шагов.

– Поправь волосы. Перестань трястись. Делай, как я сказал. Буду тебя выгораживать.

Любимый младший братик. Самый лучший партнер для игр, самый верный друг… Наверно, он лучше остальных. Только вот сейчас Иррис не понимал, что делает мне еще больнее. Пытаясь спасти от отцовского гнева, продумывал шаги и командовал, ни на секунду не задумываясь о том, чего хочу я. Не допускал мысли, что я могу не послушаться. Что я могу иметь собственное мнение.

Я для него была куклой.

Как и для остальных.

Я сделала крошечный шаг назад. Еще один. Не знаю, на что я надеялась. Бежать? Он догонит меня в мгновение ока.

Тут Иррис вздрогнул и прищурился, поднимая руку к лицу.

За спиной у меня засиял яркий свет, превращая и брата, и камни, и стену леса, и выскочивших из кустов гончих в золотые статуи. В затылке и ладонях закололо. Портал! Это портал!

Я тряхнула головой. Безумие. Каков шанс, что это не ловушка? Каков шанс, что мне просто вот так могло повезти?

Броситься в портал, который открыл неизвестно кто и неизвестно куда… Что может быть глупее?

– Эй! – закричал Иррис и потянулся ко мне.

А из леса, следом за собаками, выбежали двое. Отец. И… Я сжала зубы и всхлипнула.

Мой будущий муж.

Ну уж нет. Лучше неизвестность, чем это.

Я даже не стала оборачиваться. Просто сделала шаг назад, и золотой вихрь закрутил меня, унося с берега реки прочь.

Глава 1

Лучший в мире дядюшка

Я не сразу решилась открыть глаза. Просто стояла и слушала, как над головой нежно поет какая-то птичка. Ее трель была такой звонкой и веселой, что заставляла невольно улыбаться и хотя бы на мгновение забыть обо всех несчастьях и горестях.

Потом я все же открыла глаза и… Куда это меня занесло? В какие земли? Осознание произошедшего еще только начинало подкрадываться, но я уже почувствовала, как холодеют кончики пальцев. От страха. Оказаться далеко от дома, возможно в чужой стране, без вещей и почти совсем без денег. Хорошо, что у меня в комнате была копилка. Хорошо, что перед побегом мне хватило ума ее разбить. Плохо, что монет там было совсем немного…

А что, если это вовсе не наше королевство? Кто знает, имеют ли здесь хождение флоринты?

Что, если по здешним законам женщин не обслуживают в банках? Мало ли какие тут традиции соблюдают.

Что, если…

Дальше я просто запретила себе думать.

Быстро огляделась по сторонам. Это хотя бы немного успокаивало. Потому что я оказалась не в глухой лесной чаще, не в непролазных джунглях, не среди скал, не в темной пещере. Это уже плюс. Отличный повод для радости. Справа и слева тянулись ровные ряды деревьев. Парк. Или большой сад. Не было видно ни людей, ни домов.

К первой птичке присоединилась вторая. Я даже сумела разглядеть их среди ветвей. Малиновые свистуньи… Я прикрыла глаза, вспоминая, что там было в учебнике зоологии, и облегченно выдохнула. Вот ведь ирония судьбы. Сначала ты считаешь учебу досадной потерей времени, ведь можно было бы пойти играть с братьями, а не просиживать часы в библиотеке за книгами! А потом знания, словно карта из рукава фокусника, в нужный момент выскакивают из памяти, и ты готова расцеловать старого учителя, который так интересно рассказывал про животных и птиц…

Малиновые свистуньи почти не встречаются за пределами нашего королевства, а значит, по крайней мере, со страной мне повезло. И с ее географическим положением, кстати, тоже. Вот хороша бы я была, оказавшись в летнем платье в каком-нибудь сугробе высоко в горах!

Я потерла виски. Молодец, Грета. Желание убежать совсем затмило тебе разум, раз ты не просчитала все заранее.

С другой стороны, у меня что, было время на подсчет рисков? «Подождите-ка, собаки, не бросайтесь на меня! Подожди-ка, братец, и отец – ты тоже постой. И нежеланный жених, иди прочь! Мне надо подумать и взвесить все «за» и «против», стоит ли бросаться в неизвестно кем открытый портал и лететь незнамо куда…»

Тут я нервно захихикала. Забавно было бы посмотреть на их лица, если бы я так сказала. Изрядно бы они удивились, точно-точно. Ведь это так странно! Будто манекен в магазине одежды заговорил или фарфоровая статуэтка на каминной полке решила высказать собственное мнение.

Выбрать на завтрак горячие булочки или яичницу – это мне позволяли. Или решить, какого цвета платье заказывать у портного. Остальное – «Грета, молчи, отец лучше знает». Раньше…

Я тряхнула головой и пошла по утоптанной тропинке между деревьями. Все это осталось в прошлом. Теперь я сама буду решать, что делать со своей судьбой.

Над тропой шумела молодая, нежно-зеленая листва, под ногами по земле скакали солнечные зайчики. В воздухе пахло весной и свежестью. Я невольно улыбнулась… А через мгновение замерла, раскрыв рот от удивления. Деревья впереди расступились, открывая проход к большому фонтану с фигурами зверей и рыб, символизирующих созвездия. Струи воды звенели, и над головами у мраморных лиса, орла, опоссума и гуся дрожало радужное марево.

Я осторожно подошла, коснулась каменного бортика и заглянула в воду. Интересно, что я хотела там увидеть? Ответ на вопрос «Могут ли в мире существовать два абсолютно одинаковых фонтана»?

Скорее всего, нет.

А значит, у меня не получилось убежать. Точнее, далеко убежать.

Если пройти дальше по тропинке, то скоро начнется аллея, вымощенная разноцветным сланцем. И приведет она к боковому крылу нашего летнего поместья.

* * *

Усилием воли я остановила первый порыв сорваться и нестись прочь, как испуганный заяц.

Вцепилась в бортик бассейна так, что пальцы побелели. Потом вытерла предательские слезинки, которые уже ползли по щекам. Медленно заправила прядь волос за ухо, вдохнула, выдохнула… Здесь, у фонтана, всегда пахло сыростью и мхом, словно в пещере. Этот запах мигом вернул меня в детство, когда я с упоением исследовала все уголки парка, находила любимые места, обустраивала тайные убежища и знала все дорожки, тропинки и уголки как свои пять пальцев.

А также все способы проникнуть в дом, если не хочешь показываться на главном крыльце. Низкие подоконники, открытые подвальные окна, увитые плющом опоры балконов… Когда-то я знала пятнадцать тайных путей в свою спальню. Не всеми я сумею сейчас воспользоваться, но достаточно лишь одного, чтобы улучшить положение.

В гардеробе должны храниться дорожные платья, в кабинете матушки – шкатулки с драгоценностями, которыми она никогда не пользуется. Всего-то и нужно: набраться смелости, пробраться в имение, толком собраться в дорогу… и убираться прочь отсюда. Судьба подкинула мне возможность взять с собой чуть больше вещей, чем один маленький мешочек с монетами. Глупо было бы не воспользоваться таким шикарным подарком.

Только бы на глаза никому не попасться!

Я прижала пальцы к висками и опустила веки, пытаясь вспомнить, сколько садовников ухаживают за парком и на какие аллеи лучше не соваться. Так, поливают клумбы обычно с утра, днем на аллеях почти никого нет, а вот вечером в парке появится охрана… Стоп. Я запрокинула голову и, приложив ладонь козырьком к глазам, посмотрела вверх, сквозь кружевную листву. Она будто плавилась в ярком полуденном мареве: солнце стояло прямо в зените. Но как это возможно? Ведь я шагнула в портал уже после того, как отгорела вечерняя заря…

Эта мысль сразу не пришла мне в голову, потому что сначала я пыталась понять, где оказалась. А вот теперь пришло время для вопроса «когда».

Объяснение напрашивалось только одно. Я провела в портале две трети суток, хотя они показались мне мгновениями. Что же. Пришлось заплатить кусочком бытия за этот переход.

Я нервно хихикнула. Знакомые девушки, которые родились в простых семьях, без магической линии, болтали иногда, что порталы крадут жизнь у тех, кто ими пользуется. Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания об этих словах, которые сейчас были особенно некстати. В конце концов, точно так же говорили о паровозах, когда они только входили в обиход… Или о дирижаблях. Мол, каждого, кто часто ездит по железной дороге, будет потом всю жизнь преследовать стук в ушах. А тем, кто осмеливается летать, на твердой земле будет уготовано страдание от головокружения. «Темным людям всегда свойственно хулить прогресс», – всплыли в голове слова отца. Они прозвучали так явственно и близко, что я испуганно обернулась.

Нет. Он не мог меня так быстро догнать. Нет.

Перемещение в портале отследить невозможно.

Даже с помощью лучших гончих в столице.

Будем считать, что мне еще раз повезло. Середина дня – лучшее время для проникновения в дом. Слуги в это время сонные и ленивые, как мухи. Если я буду осторожна и не совершу ошибки, никто меня не заметит и не поймает.

Я быстро обошла фонтан и зашагала дальше по аллее, держась поближе к деревьям. Если что, успею спрятаться за стволами или среди кустов. Благо эта часть парка была самой неухоженной и походила больше на лес.

Впереди показалась большая беседка. Стены ее покрывал цветущий вьюнок: белые колокольчики цветов пахли так сладко, что в детстве я думала, будто взрослые прячут здесь самые вкусные пирожные, и раз за разом исследовала ее в поисках тайника. Пирожные так и не нашлись, а беседка со временем стала моим любимым прибежищем. Здесь я играла, читала, мечтала, когда хотелось побыть одной…

Я улыбнулась, вспомнив, как мне бывало тут легко и весело. И тут же испуганно замерла.

Из беседки слышались голоса.

* * *

Первый голос был мне очень хорошо знаком.

Человек с этим голосом когда-то читал мне на ночь сказки, учил завязывать шнурки и плести пояски из длинных кожаных полосок, ходить по узким перилам, не теряя равновесия, и находить самые интересные книги в библиотеке. Дядюшка Винс. Он гостил у нас несколько раз в год, и каждый раз я начинала ждать его следующего приезда, когда он еще только прощался.

Он привозил мне кукол, которые пели, танцевали и кланялись.

Угощал заморскими фруктами и засахаренными орехами.

Дарил свистульки, искусно вырезанные из дерева, и стеклянные гребни.

А когда мне исполнилось четырнадцать, привез первое бальное платье и туфельки. Помню, они тогда повздорили с матерью: та утверждала, что уже заказала наряд у лучшего портного в столице, что она лучше знает, как следует одевать дебютантку… Но дядюшка только громко рассмеялся. Его смех будто рассыпался дробными «ха» по всему дому, отскакивая от зеркал и люстр.

Конечно, в итоге я танцевала в подарке дядюшки.

Зачарованный лиф платья обвивали розовые стебли без шипов с нежными бутонами. Они дарили прохладу и тонкий волшебный аромат, чуть слышно позванивали при каждом движении и превращали меня из смущенной девочки в чудесную фею. А хрустальные туфельки словно знали, какой танец играют музыканты, и подстраивались под каждый шаг.

– Сколько они стоили? – спросил отец на следующее утро, когда я сидела за столом, позевывая, а пятки будто сами по себе выстукивали под столом ритмы вчерашних мелодий.

– Не все ли равно, – пожал плечами дядя. – Я в твой карман не заглядываю.

Отец скривился, словно откусил кусок недозрелого яблока. Дела в тот год шли не слишком хорошо, он ходил смурной и то и дело задерживался в порту до ночи. Не доверял управляющим, тратил силы и нервы, а потом срывался на нас. Точнее, на мне. Братья же научились – кто чуять, кто предсказывать – его плохое настроение и всегда норовили улизнуть из дома…

– Слушай и запоминай! – веско проговорил дядюшка, и я вынырнула из прошлого. Шагнула вплотную к беседке, осторожно опустилась на землю и прижалась спиной к деревянной колонне. Даже если дядя решит выглянуть в окно, вряд ли он что-то разберет – уж слишком хорошо тут вьюнок разросся. А даже если увидит меня…

Я закусила губу. Может, стоит ему открыться? Он всегда был на моей стороне. Всегда-всегда. И…

Но тут прозвучал второй голос, и я застыла. Забыла, как дышать. В мире ничего не осталось, кроме этого голоса. Кроме подслушанного разговора.

– Подожди! Можно, я буду рисовать карту?

– Зачем тебе карта, девочка моя?

– Ты же сам сказал, что расскажешь дорогу. Значит, ее можно нарисовать.

– Но у нас нет бума…

– Есть! Я утащила из дома несколько листов. И книгу, чтоб на нее положить… Только рассказывай медленно, хорошо?

– Хорошо, Грета.

Это невозможно. Я зажмурилась и помотала головой. Абсолютно невозможно.

Я вспомнила этот разговор.

Дядюшка тогда приехал в летнее поместье, прямиком из путешествия на острова, привез матери веер, украшенный жемчугом, отцу – какие-то ценные бумаги, братьям – кинжалы с разноцветными костяными рукоятками, а мне… Мне он вручил янтарное яблоко и пообещал рассказать о каком-то тайном месте, о котором будем знать только я и он. Больше никто.

После обеда мы пошли в парк.

Я привела его в беседку и…

Невозможно. Нет. Я схожу с ума.

Мне было четыре года. Тогда.

Может, я умерла там, в портале? Может, теперь я вспоминаю кусочки жизни, и это последние вспышки сознания перед… Перед чем?

Я прижала кулаки к вискам и закусила губу.

В ветвях деревьев пели птицы. Аромат вьюнка кружил голову. Солнечный зайчик устроился у меня на коленях. Прикушенная губа болела. Мир вокруг был ощутимо-настоящим и совсем не походил на видение.

– Когда-нибудь тебе понадобится убежище. Место, где тебя никто не найдет и не обидит, – снова зазвучал дядюшкин голос. – У меня есть дом на севере, в Вердене. Я почти не бываю в нем. Но там живут слуги. И я предупредил их, что когда-нибудь ты приедешь. Со мной или одна. Если захочешь, конечно.

* * *

Дальше я слушала, будто в полусне. Дядюшка рассказывал, как доехать до Вердена. Оказалось, часть фраз я запомнила чуть ли не дословно – сейчас они услужливо всплывали в памяти за мгновение до того, как Винс начинал предложение. Прямой поезд из столицы… Ехать три дня… Сойти в маленьком городке Китре, оттуда взять экипаж до побережья… Верден длинной лентой тянется вдоль моря… Нужно добраться до самой южной оконечности…

Яблочная улица, четыре.

Ворота с грифонами.

– С грифонами, – прошептала я, как будто и вправду решила ехать в Верден.

Мысли метались и кружились в голове, как листья, танцующие над землей под порывами злого осеннего ветра. Это было невозможно, невообразимо, невероятно… но все же случилось. Я все больше убеждалась в реальности происходящего. Портал перенес меня не только в пространстве – с берега реки в дальнюю часть парка, но и во времени – почти на пятнадцать лет назад.

Значит, я в прошлом.

Значит… обратной дороги нет.

От этой мысли одновременно хотелось кричать, как зверек, попавший в ловушку, и петь, как веселая птичка поутру. Одна часть меня паниковала. Другая ликовала.

Я убежала из дома. Прежней жизни больше не будет, никогда. Беззаботные солнечные дни, балы и приемы, путешествия по воздуху и по морю, зачарованные драгоценности и самые редкие книги…. Обо всем этом можно забыть.

Зато мне удалось! Я убежала от незавидной участи, к которой меня готовили. Никто насильно не выдаст меня замуж. Не будет мной распоряжаться как вещью. Не будет диктовать мне, что и как делать. Можно перестать бояться, что меня поймают. Ведь здесь, то есть сейчас…

Я чуть не рассмеялась вслух. Никто не знает, кто я такая. И не узнает, если увидит. Для родителей я пока что маленькая девочка.

– Ну что, пойдем? – спросил дядюшка у Греты… то есть у меня… и я даже не стала убегать от беседки и прятаться в кустах. Потому что помнила: они… то есть мы, пойдем прямо по дорожке к дому, почти побежим, чтобы не опоздать на обед.

Значит, меня никто не заметит.

Дождавшись, когда шаги стихнут, я несколько минут просто глубоко дышала, пытаясь успокоить сердце, которое колотилось словно испуганная птичка в клетке. И к моменту, когда кровь перестала шуметь в ушах, а первый страх улегся, я уже придумала план. Не без изъянов, но с ним я почувствовала себя гораздо увереннее, чем раньше.

Сначала найти фонтанчик и напиться вдоволь.

Потом забраться в тайник у подножия статуи Крылатого ветра – туда маленькая Грета спрятала карту по дороге к дому, а еще там должны быть дорогие моему сердцу безделушки, несколько золотых монет и дорожный мешок из плотной кожи. Через некоторое время отец затеет перестановку статуй в парке, и я-маленькая буду плакать, думая, что рабочие унесли ящичек с моими немудреными сокровищами. А что, если…

Я прижала ладонь ко рту. А что, если это не рабочие тогда разорили мой тайник? Что, если там уже ничего не было, потому что… Потому что я-взрослая забрала оттуда вещи.

То есть все предопределено?

И…

Я отогнала прочь эти мысли. Пока я до конца не разобралась, как именно подействовал портал, нет смысла строить теории.

«Слишком ты сложная, Грета!» – любили подколоть подруги.

«Слишком она много умничает!» – исходили ядом завистницы.

Но что правда, то правда. Годы, проведенные над книгами в отцовской библиотеке, научили меня сначала думать, а потом делать. Сначала искать факты, а потом их оценивать. И побег из дома… Пожалуй, это было первое спонтанное решение за несколько лет, с тех пор, как я научилась контролировать эмоции.

Итак, вернемся к плану.

Добраться до воды и утолить жажду.

Тайник.

Пробраться в дом и заглянуть в гардероб матери, пока все обедают. Там должны быть дорожные платья.

Проникнуть на кухню и раздобыть немного еды.

А потом выбраться из имения до наступления темноты.

И уехать в Верден.

Проще простого, не так ли?

* * *

Крылатый ветер глядел на запад, приложив к глазам узкую мраморную ладонь. Я ползала у подножия статуи, дергая то за одну травинку, то за другую, но тайник не открывался. А мне-то казалось, что это один из самых простых пунктов плана!

Но когда я уже совсем отчаялась, помогла случайность. Поднимаясь с колен, я покачнулась и оперлась на камень, а он вдруг вывернулся из-под ладони, что-то скрипнуло внизу, и у мраморного подножия открылась узкая щель. Я осторожно вытащила свеженарисованную карту и пыльный, но очень удобный дорожный рюкзачок – в детстве он казался мне слишком большим, а сейчас – в самый раз. Потом наружу показались бусы из сердолика, мешочек с разноцветной галькой, пять золотых монет из дальних стран – подарки дядюшки – и красивые часы на длинной цепочке. Они тихонько тикали и, судя по положению солнца на небе, даже показывали правильное время. Как минимум на большом циферблате. В центре его располагались еще три маленьких с изогнутыми странными стрелками и непонятными знаками вокруг.

Я покачала их на ладони и засунула в рюкзак вместе с остальными сокровищами, пристроила на место нужный камень, посмотрела, как медленно закрывается тайник, и поднялась на ноги, отряхивая грязный подол платья. Оставалось самое опасное. Пробраться в имение так, чтобы никто не заметил. Для этого нужно было подойти к дому с торца, там, где розарий почти вплотную примыкал к стене.

Казалось бы, какая глупая идея – взобраться на балкончик второго этажа по розовым стеблям… Ведь они не выдержат вес человека! Но я беззвучно смеялась, нащупывая очень удобные «ступеньки» в железной решетке, по которой вились колючие побеги. Тому, кто не знал о ее существовании, я бы сейчас показалась настоящей волшебницей, идущей почти по воздуху, под весом которой не гнутся самые нежные веточки. А вот тот, кто знал о существовании тонких, но прочных металлических полос, замаскированных среди зелени, сейчас беззастенчиво этим пользовался. В детстве я столько раз проходила этот путь, что теперь он дался мне совсем просто… Дался бы, если бы не опасения быть пойманной.

Когда я уже перебиралась через балконные перила, внизу послышались голоса – кто-то подходил к розарию, был уже совсем близко, – и я задрожала, заспешила, затрепетала, как рыбка на крючке. Успела спрятаться, пригнувшись за каменной балюстрадой… и молча, закусив губу, смотрела, как наливаются алым длинные царапины на ладони. Слишком уж острые у наших роз шипы, не прощают спешки…

– У наших роз… – прошептала я, уже скользнув через балконную дверь в маленький альков и глядя сквозь приоткрытую дверь в коридор. На втором этаже никого не было, да и пока не могло быть. Обеды в нашем доме длились всегда долго, чинно, время будто останавливалось, и я чувствовала себя мухой в янтаре. Слуги либо прислуживали господам, либо ели на кухне, перемены блюд следовали одна за другой, столовое серебро блестело так, что глазам больно, от накрахмаленной скатерти пахло свежестью и белизной… В детстве мне казалось, что белый цвет пахнет именно так. Как наши скатерти…

Пусть я уже убежала, приняла решение порвать с этой семьей и этим домом, все равно по привычке говорила «наши». Интересно, когда эта привычка завянет, засохнет, умрет? Или этого никогда не произойдет и я долгие годы буду жалеть о содеянном?

Так размышляя, я осторожно шла по коридору, машинально обходя квадратики паркета, которые скрипели особенно громко. Наверно, я могла бы пройти здесь с завязанными глазами, отсчитать нужную дверь и попасть в нужную комнату. Когда-то дом казался мне огромным, опасным и ужасно интересным, и я не успокоилась, пока не изучила его как свои пять пальцев. Теперь же пришло время изучать мир чуть более большой.

Я скользнула в комнату матери, тихонько притворила за собой дверь и огляделась по сторонам. Широко распахнутые створки гардероба так и манили: входи, отважный путник, искатель приключений, и найди себе достойный наряд для грядущих подвигов!

Или хотя бы такой наряд, на котором не так заметна пыль.

Или в котором хоть немного удобнее будет в дороге.

Я машинально одернула ленты на поясе любимого платья из тяжелого шелка, расшитого крохотными жемчужинками, и решительно шагнула вперед. Время выходных платьев прошло, впереди ждали дорожные приключения и одежда поскромнее.

* * *

Я забралась в самый темный угол гардероба, куда не проникал свет из комнаты, врезалась в высоченную пирамиду из шляпных коробок, поставленных друг на друга, и чуть не обрушила ее на пол. Несколько раз чихнула от пыли и потащила наружу свою добычу: два платья в футлярах, которые лежали на дальней полке и, похоже, еще ни разу не использовались после того, как их доставили от портного. Или не от портного…

Судя по этикеткам на ломкой рисовой бумаге, это были подарки от дядюшки, который во время одной из своих многочисленных поездок заглянул в магазин готового платья, чтобы сделать моей матери сюрприз. Я улыбнулась и начала расстегивать футляры один за другим. Вот удача.

Мать всегда считала, что готовую одежду ей носить не к лицу. Мол, дама из семейства высшего света, с сильной магической линией, может позволить себе подгонять платья по фигуре, а не довольствоваться простыми силуэтами. Должно быть, она поблагодарила дядюшку, а потом спрятала нежеланный подарок в самый дальний угол… Хорошо еще, что не успела отдать бедным родственникам!

И теперь это прекрасное одеяние из плотного серого льна, идеально немаркого цвета, с тонкой серебристой вязью по вороту и рукавам достанется мне. Я чуть в ладоши не захлопала от радости. Второе платье тоже отлично подходило для путешествия: темно-синее, с широкой прямой юбкой и узкими рукавами, украшенное по подолу жаккардовой лентой. Никаких драгоценных камней, которые привлекают лишнее внимание, никакого кружева, которое цепляется и рвется, никаких корсетов и турнюров! Я тряхнула головой. И даже чувство вины ни капельки не будет меня мучить. Просто у этих платьев не было ни единого шанса понравиться матери. Неужели дядя совсем ничего не помнил о ее модных пристрастиях, когда выбирал подарок?..

Где-то вдалеке хлопнула дверь, и я засуетилась, заспешила, подхватила футляры с платьями и побежала обратно: по коридору, в альков, на балкон…. Затаиться, осторожно выглянуть наружу – не идет ли кто? – проворно спуститься по решетке… Получилось, правда, медленнее, чем хотелось бы: шипы роз вцепились в мои рукава и подол платья, как будто не хотели отпускать.

Пришлось им соврать.

Я наклонилась и прошептала:

– Может быть… Если получится… Я еще вернусь.

Хотя точно знала – не вернусь.

Теперь мой путь лежал снова на аллею парка и к беседке. Там можно будет переодеться, уложить вещи и тщательно продумать маршрут. Потом украсть хлеба и сыра на кухне – стыдно признаться, далеко не в первый раз – и отправляться в большой мир. В низеньком пузатом здании банка рядом с вокзалом я обменяю заморские золотые, затем куплю билет на поезд, и…

Я закусила губу. Наверно, придется все же открыться дядюшке. А вместе мы точно что-нибудь придумаем.

Глава 2

Город у моря

За окном проносились цветущие поля в сиреневой и нежно-сливочной дымке, расчерченные рядами кипарисов. Вечернее небо постепенно темнело, и в городках и деревушках на горизонте уже зажигались огоньки. Поезд постукивал колесами на стыках рельс, как будто убаюкивал своих пассажиров, укачивал и шептал: «Устраивайтесь поудобнее, мы едем в ночь».

Я сидела, прислонившись лбом к оконному стеклу и положив руки на крошечный столик. С момента отхода поезда прошло уже несколько часов, но пальцы все еще продолжали дрожать, стоило только оторвать ладонь от опоры, а в горле трепыхался ледяной комок. Я даже не могла найти в себе сил, чтобы поднять глаза на соседей по купе, поддержать вежливый разговор… В конце концов, нам вместе ехать несколько дней, не так ли?..

Сначала все шло по плану. Мне удалось выскользнуть за ворота парка незамеченной и не заблудиться по дороге к вокзалу, благо он был совсем недалеко и я хорошо помнила маршрут. Самым сложным я полагала общение с банковским клерком, однако обмен золотых монет на флоринты прошел гладко. Стоило упомянуть фамилию дядюшки, сказать, что я его родственница и он рекомендовал мне обратиться именно сюда, если я когда-нибудь буду в столице, мужчина в окошечке кассы расплылся в улыбке. Передал привет «уважаемому господину Виллеру», выписал мне квитанцию и дважды пересчитал банкноты, прежде чем отдать. Я сложила их в рюкзак, запихнув поглубже, под пакет с едой, и вышла на улицу.

Полоса удачи продолжилась, когда в маленькой лавочке у вокзальных дверей я высмотрела очаровательный дорожный набор. Палочки из дерева арак для чистки зубов, два душистых брусочка мыла, маленькое полотенце с вышивкой и расческа из корня можжевельника были упакованы в мешочек из золотистой органзы. А в подарок за покупку я получила еще и крошечный носовой платочек.

К вокзальным кассам я подходила с улыбкой. Планировала взять билет в первый класс на вечерний поезд, чтобы сесть в вагон и сразу устроиться спать. Я не знала, существуют ли купе на одного пассажира, но если да, то, конечно, мне нужно именно такое.

Раньше, когда мы путешествовали всей семьей, отец бронировал сразу половину вагона, и в нашем распоряжении оказывались не только спальные места, но и длинный коридор с окнами, и маленькая ванная комната с толстеньким приземистым водонагревателем, и чайный уголок, куда вышколенный кондуктор по утрам приносил горячие напитки, свежий хлеб, фрукты и джемы… Я любила сделать бутерброд и прилипнуть носом к стеклу, глядя, как проносятся за окном города, дороги, станции, леса и реки. В этот момент я представляла, как карта королевства разворачивается, обретает материальную форму и превращается в настоящий удивительный мир, который летит нам навстречу и готовится подарить все свои чудеса.

Однако сейчас у меня вряд ли хватит денег на такую роскошь, так что можно обойтись просто первым классом.

Выстояв небольшую очередь, я заглянула в маленькое окошечко, улыбнулась женщине с пачкой билетных бланков и попросила:

– До Вердена… ой, то есть до Китра, у меня там пересадка, пожалуйста. На… – Я запнулась, подбирая слова. Все-таки это был первый раз, когда я самостоятельно покупала билет и отправлялась в путешествие! – На самый вечерний поезд. В первый класс.

Женщина придвинула к себе табличку, напечатанную на желтоватой плотной бумаге, и повела ногтем вниз по строчкам, что-то беззвучно бормоча себе под нос. Потом принялась перебирать какие-то квитанции. Я терпеливо ждала. Потом она встала, со скрипом отодвинув стул, открыла дверь из своей рабочей комнатки в темный коридор и звучно крикнула:

– Мелли! Лиза! У вас на Китр сдавали?

И замерла на пороге, прислушиваясь.

Чей-то ответ прилетел эхом, слов я не разобрала толком.

Женщина вернулась, села за стол и улыбнулась:

– Вам повезло. Есть одно место до Китра на проходящий. Он уже здесь, но успеете спокойно сесть. У него долгая стоянка, локомотив меняют.

– А… – Мысли заметались в голове. Я-то планировала еще пройтись по магазинам, поужинать в ресторане на соседней площади. – Ничего попозже нет?

– Сегодня – нет, – отрезала женщина.

– А ночью или рано утром зав…

– Следующий через двое суток, но на него все билеты распроданы. Можете попытать счастья перед самым отходом состава, вдруг кто-то откажется от поездки. Или могу предложить билеты на конец недели. Там еще несколько есть.

Я вцепилась пальцами в узенькую полку под окошком кассы, чувствуя, как нарастает паника. Ждать двое суток? Это что… снимать номер в гостинице? Столичных гостиниц я совсем не знала, а также не знала, где их искать, сколько стоит комната, что подумают о девушке, которая хочет поселиться одна, каким именем назваться… Нет уж, наверно, лучше на поезд!

– Хо…хорошо. Давайте.

Женщина быстро начала заполнять билетный бланк. Потом протянула его мне:

– Четвертый вагон, место семь, сорок флоринтов.

Я отсчитала несколько банкнот, протянула ей и поняла, что пальцы дрожат. Взяла протянутый билет.

– И… куда мне идти?

– По переходу на второй путь, вон там ступени сразу у выхода на перрон, не заблудитесь!

Я быстро пробежала по железному мостику с витыми перилами, спустилась к поезду, довольно быстро нашла свой вагон и протянула билет кондуктору, который стоял, позевывая, на узкой лестничке. Он кивнул и пробормотал:

– Вижу, вижу, подойду позже…

И посторонился, пропуская меня внутрь. Коридор был узким и темным, на полу лежала вытертая почти до дыр ковровая дорожка, окна, казалось, не мыли целую вечность. Или две вечности. Но вовсе не это расстроило меня до такой степени, что я чуть не развернулась и не выбежала обратно на перрон…

Это оказался сидячий вагон.

Мне предстояло ехать три дня до Китра в сидячем вагоне.

* * *

Устроившись на своем месте у окна, я коротко поприветствовала соседей. Напротив сидела пожилая пара и молодой человек, наверно, студент, направляющийся домой на каникулы. Рядом – два господина с дорожными саквояжами. То есть мало того что мне предстояло сидеть всю дорогу без возможности улечься и нормально поспать, так это было еще и смешанное купе! Никогда раньше я не попадала в ситуацию, когда рядом одновременно находилось столько незнакомых мужчин. В голове набатом звучал голос матери: «Какой ужас, Грета, какой ужас!» Именно так она сказала бы, заглянув сюда.

Я мысленно рассмеялась. Не было ни одного, ни единого шанса на то, что мать оказалась бы в этом вагоне. Она и первый-то класс не жаловала, предпочитая дирижабли. Морщила нос и брезгливо отставляла чашку, если принесенный кондуктором чай казался ей недостаточно крепким или горячим. Почти никогда не разговаривала с работниками железной дороги: все должен был устраивать отец или его поверенные. И настрого запрещала нам с братьями изучать состав или бегать по вокзалу. Так что неудивительна моя оплошность. Покупая билет, я просто не могла себе представить, что мест на поезд может не быть или что на такие дальние расстояния ходят самые дешевые для пассажиров сидячие вагоны.

Едва поезд тронулся, в купе заглянул кондуктор. Проверил билет, оторвал уголок квитанции, вернул обратно и замер в дверях, согнувшись вопросительным знаком. Глядя на него, я заволновалась. Может, я еще что-то не знаю? Нарушила правила? Не заплатила пошлину? Или…

Наконец он снова заговорил:

– Вам понадобится одеяло? Подушка? Будете заказывать еду?

– Одеяло… пожалуй, одеяло… Да, принесите, пожалуйста.

Через несколько минут он вернулся со свертком и сообщил, что с меня три флоринта за аренду, и еще пять – в залог. Отсчитывая деньги дрожащими пальцами, я думала, что теперь, по крайней мере, смогу накрыться с головой, отгородиться от соседей и притвориться спящей.

Спящей. Как же.

Чем ближе подступала ночь, тем хуже мне становилось. Я не могла найти удобное положение для ног, икры затекли, и по ним бегали крошечные ледяные мурашки. Спина болела от неудобной позы. Ужасно хотелось есть, но я никак не могла заставить себя достать снедь и есть хлеб, отламывая куски руками на глазах у незнакомых людей. Так и сидела, крепко прижав к себе рюкзак и пытаясь успокоиться.

Но спокойствие все не возвращалось.

В коридоре стоять было просто невозможно. Из открытых окон дуло, пахло дымом и горячим металлом, из одного конца вагона в другой постоянно ходили подозрительные личности.

В маленькой уборной не было ни зеркала, ни полочек, ни крючков, и ледяной воды в умывальнике – на самом донышке.

Но главное… Главное, я понимала, что ночь будет бессонной.

Я просто физически не умела спать в неудобных местах. Никогда, сколько я себя помнила. Не умела засыпать сидя, даже после самого долгого и сложного дня, даже в кресле, дома, над скучной книгой! Что уж говорить про скрипящий и стучащий вагон, про купе с незнакомцами – один из пассажиров, кстати, уже заклевал носом и звонко захрапел.

Небо за окном почернело, где-то вдали, над горизонтом, погромыхивала гроза, в купе стало совсем темно – внутрь проникал только желтый длинный луч света из коридора. Я кое-как завернулась в одеяло и считала звезды. Сначала те, что за стеклом, потом, закрыв глаза, вспышки на внутренней стороне век… Снова те, что на небе. И опять закрыть глаза. Повторить пять раз. Десять. Двадцать…

Когда небо за окном посинело, а над горизонтом появилась тонкая оранжевая полоска, поезд заскрипел и затормозил у ярко освещенного полустанка.

– Стоянка полчаса-а-а-а! – прокатился крик вдоль вагонов, и я, дрожа и оступаясь то и дело, выбралась из вагона на воздух, хватала его широко раскрытым ртом, как рыба, и сглатывала слезы. Спать хотелось просто до боли. Голова кружилась, перрон плыл под ногами. Я покачнулась, чуть не упала и, тяжело вздохнув, полезла обратно в душное купе. Хороша же я буду, если рухну в обморок неизвестно где. Во времени я уже потерялась, не хватало еще в пространстве заблудиться!

* * *

В последнюю ночь перед Китром мне на мгновение показалось, что все это – и возвращение в прошлое, и сад, залитый солнцем, и алые розы с острыми шипами, и бесконечная дорога в покачивающемся на стыках рельс вагоне – все это лишь наваждение. Подумалось, что на самом деле я упала там, на берегу реки, когда меня толкнули в спину, и потеряла сознание. Еще чуть-чуть, еще немножечко, меня поднимут сильные руки и отнесут в дом. И этот бред закончится. Я даже слышала лай собак. Очень близко. А какие в поезде собаки?..

Я ущипнула себя за запястье и принялась из последних сил таращиться в темноту за окном. Был самый черный час перед рассветом, облака затянули звездное небо, и только время от времени где-то вдали мелькали огоньки. Из-за недосыпа мне казалось, что кто-то все время глядит мне в спину. Кто-то очень внимательный. Настороженный. И… очень голодный. При этой мысли шея холодела и начинало ломить затылок, словно я только что глотнула ледяной воды из родника.

Я зависла в каком-то дурном безвременье между сном и явью. Сознание отказывалось работать, а заснуть все не получалось. Поэтому в воображении рождались картины прошлого, необычайно яркие, сюрреалистические пейзажи и монстры. В конце концов, я ведь разумная девушка, верно? Кто может смотреть мне в спину, если я сижу, прислонившись этой самой спиной к стене вагона? Никто. Значит, мне кажется. Это просто игры разума, не более того. Чтобы отвлечься от глупостей, я раз за разом повторяла, словно заклинание: «Взять экипаж до побережья, южный край Вердена, Яблочная улица, дом с грифонами». Пожалуй, именно оно помогало мне держаться и не плакать от усталости.

В Китре поезд стоял всего пять минут.

Кондуктор помог мне сойти со ступенек на низкий перрон. Я сделала несколько шагов вдоль вагона и застыла, глядя, как вдали восходит солнце над серебристой полоской моря. Ветер гладил меня по волосам и шептал: «Смотри, ты совсем близко!»

Несмотря на то что вокзал был очень маленьким и внутри не было ни одной живой души, на площади перед ним стояло с десяток экипажей. Я застыла, наблюдая, как лошади что-то деловито жуют, как господа с дорожными саквояжами и чемоданами подходят один за другим к возничим, торгуются, а потом уезжают прочь… Скрипели колеса, звенели бубенцы на поводьях, лоснились блестящие лошадиные шкуры. Это был какой-то совсем другой мир, не похожий на тесную духоту купе, другие люди, другое…

Тут я вздрогнула, мысленно выругала себя и зашагала через площадь. Если постою еще немного и поглазею, рискую остаться тут надолго. Все экипажи разберут.

– Верден? – спросили меня, не успела я и рта открыть. – Двадцать флоринтов и лошадкам на еду – сколько не жалко.

Подхватили мой рюкзак без спроса, закинули в маленький экипаж, я молча кивнула и полезла следом. У меня не было сил ни спорить, ни торговаться. Пусть хоть на Пустой берег везут, лишь бы там было где искупаться и выспаться.

* * *

Большая часть дороги шла вдоль берега, и я вдосталь нагляделась на белую пену и волны бутылочного цвета, на громадных серьезных чаек, которые вышагивали по галечному пляжу, на покосившиеся деревянные пирсы и треугольнички парусов вдали. По воде скакали солнечные зайчики, птицы пронзительно кричали, ветер забрасывал горсти соленых брызг в окно экипажа, а я улыбалась и ни о чем не думала. Просто не было сил.

И хорошо, что их не было! А то места бы себе не находила от волнения. Что-то скажет дядюшка, когда я возникну на пороге нежданно-негаданно? Подготовить приветственную речь не получилось – что ж, значит, будет экспромт.

С другой стороны экипажа проплывали улицы и площади Вердена. Уличные кафе с разноцветными навесами над маленькими круглыми столами, голубые и бежевые дома, украшенные ракушками, пузатые балкончики с цветочными горшками, крохотные магазинчики и… тишина. Если море шумело и шептало, то город еще не проснулся и смотрел на меня вполглаза сквозь опущенные ставни.

К тому моменту, когда мы свернули на Яблочную улицу, дома отступили от мостовой, спрятались за низенькими оградами, деревьями и клумбами. Чем дальше от центральной площади, тем больше было вокруг зелени. Тот самый дом с грифонами, к которому я стремилась, прятался так глубоко в саду, что с дороги была видна только крыша. И грифон на ней.

Я выбралась из экипажа, медленно отсчитала деньги и несколько мгновений стояла, глядя на маленькую калитку с решеткой из переплетающихся железных ветвей. Я протянула руку и погладила тоненькие листочки. В них чувствовалась одновременно и хрупкая красота, и сила. Пожалуй, если бы какой-нибудь вор соблазнился дядюшкиным садом и купился на обманчиво изящное плетение ограды, его ждал неприятный сюрприз. Здесь явно не только кузнец потрудился…

Тут дверь скрипнула под моей рукой и отворилась.

Похоже, признала за свою. Та самая магия, которую я даже не почувствовала – только предположила! – уже сработала. Дядюшка и вправду позаботился о том, чтобы я могла явиться сюда в любое время дня и ночи.

Я подхватила с земли рюкзак и медленно пошла по дорожке к дому. Воздух пах зеленью и морем, он был таким чистым и прозрачным, что у меня кружилась голова и хотелось летать. Летать вместо того, чтобы с усилием делать шаг за шагом, держа себя в руках из последних сил, чтобы не разрыдаться от усталости и не усесться прямо тут, на камни, не дойдя до цели совсем немного.

Когда я подошла к крыльцу, на пороге уже стояла служанка. Худая, длинноносая, в сером форменном платье и до блеска начищенных туфлях.

– До… доброе утро, – проговорила я.

– Доброе утро, госпожа, – кивнула она. – Чем могу быть полезна?

– Я… к мистеру Винсу. Он… мой дядя. Скажите, он сейчас дома? Или в путешествии?

Я помнила, что тогда, после разговора со мной-маленькой, дядя, кажется, уехал из нашего имения довольно быстро. Но направился ли он сюда? Или в столичную квартиру? Или…

– Вы Грета? – Служанка подняла брови, и по ее бесстрастному лицу тенью проскользнуло странное выражение. Как будто она одновременно была рада видеть меня и… чего-то боялась.

– Д…да. Дядя сказал мне, что он предупредил слуг, и…

– Он предупредил. – Служанка коротко поклонилась. – Давайте, я провожу вас в комнату. Кажется, вы устали с дороги.

– Спасибо!

– Я Мод. – Служанка посторонилась, пропуская меня в дом, быстро развернулась и куда-то повела, шурша юбкой по полу. – Простите, спальня на втором этаже не готова, пока устрою вас в гостевой. Согреть воду для ванной?

– Да-да, спасибо! – Я даже по сторонам толком не глядела, просто шагала следом за Мод и предвкушала, как смою с себя дорожную пыль и прилягу. Буквально на минуточку. Просто прилягу на кровать!

– Сюда. – Она привела меня в маленькую светлую комнатку со скошенными окнами. Лучи солнца лились на пол сквозь желто-оранжевые витражи из толстого стекла, теплые, словно мед или жидкий янтарь. Узкая кровать была заправлена белым шелковым покрывалом.

– Когда вода будет готова, позову вас. – Мод еще раз поклонилась и прошелестела прочь из комнаты.

Я опустила рюкзак на низенький комод и присела на кровать. Потом прилегла и закрыла глаза, буквально на мгновение. А когда открыла, за окном было уже темно, и из сада доносилось пение ночных цикад.

* * *

Не знаю, сколько я пролежала в темноте, пытаясь осознать себя во времени и пространстве. А потом из-за облаков показалась луна, и комната осветилась мягким желтоватым светом. Ох.

Я села на кровати, оправляя платье. Все то же дорожное платье, которое я не успела снять.

Интересно, дождалась ли меня теплая вода в ванной? Дурацкий вопрос, конечно…

Я хмыкнула и встала. Сколько сейчас времени? И что подумают слуги, если увидят, как я брожу по дому?..

Ответ на этот вопрос неожиданно быстро нашелся, стоило мне зажечь свечу в маленькой лампе из матового стекла – она была на прикроватном столике – и выйти в коридор. Дверь комнаты громко заскрипела, и тут же послышался голос служанки:

– Иду, госпожа!

Перестук шагов за поворотом, и она выросла передо мной с такой же лампой в руках.

– Давайте, я провожу вас в ванную комнату, только воду придется немного подождать.

– Сколько я… Сколько сейчас времени?

– За полночь, – пробормотала она и провела меня по коридору в просторную старомодную ванную с каменным полом. Здесь остро пахло эфирным маслом и деревом.

– В умывальнике еще теплая, – махнула рукой Мод, сама направилась в угол и принялась раздувать угли в небольшой жаровне. – Сейчас для купания подготовлю.

– Я… – Смыв с рук и лица дорожную пыль, я почувствовала себя гораздо бодрее. Наверно, только сейчас я до конца пришла в себя, а до этого момента путешествие сюда по дому казалось продолжением сна. – Мне надо переодеться. Схожу за платьем…

– Я подготовила для вас халат, если желаете. И мягкие туфли.

И действительно, возле стены на вешалке нашелся шелковый халат с вышивкой из диковинных птиц и цветов. Наверно, дядя его привез из путешествия… Так. Я потерла виски, пытаясь собрать мысли воедино. Думать между тем абсолютно не хотелось. Хотелось забраться в теплую ванну и расслабиться.

Но у меня были вопросы, ответы на которые стоило получить как можно быстрее.

– Мод, я, кажется, уже спрашивала… Дядюшка сейчас в городе? Или в отъезде?

Служанка неловко стукнула ведром о край ванны, оглянулась на меня через плечо.

– Его нет.

– А когда он вернется?

Мод пожала плечами.

– Не знаю, госпожа. Он не оставил записки на этот счет. Только распоряжения про вас.

– А что в тех распоряжениях?

Служанка закончила наполнять ванну, вытерла пот со лба и убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

– Ваше имя. Ваша степень родства. Вас надо принять в любое время дня и ночи. Еще оставил средства на продукты и жалованье слугам… сначала мы их получали у поверенного, теперь в банке, раз в два месяца. Вам нужны расписки?

– Мы? В доме есть еще слуги?

– Мой отец, Карл, он садовник. Еще Берта, она приходит помогать с уборкой. Завтра мы подготовим для вас покои на втором этаже. Там очень пыльно, хоть комнаты и стояли запертыми, нужно перестирать шторы и покрывала, и ковры почистить, и…

Что-то было не так. Но я никак не могла понять, что именно.

Что-то в словах Мод показалось мне странным.

Ладно.

– Спасибо, Мод, дальше я сама.

– Я буду рядом, зовите, если что-то понадобится.

И когда она была уже на пороге, я поняла, что меня беспокоило.

– Подожди!

Она обернулась:

– Да, госпожа?

– Когда именно дядя был здесь в последний раз? Мне нужно знать точно.

Мод замялась, опустила глаза:

– Простите, не могу сказать. Если хотите, узнаю у отца.

– Ты не помнишь?

– Простите, госпожа, нет. Меня тогда еще на свете не было.

* * *

Я лежала в ванне. Теплая вода ласкала измученное долгой дорогой тело, мыло пахло розой и маслом пачули, мягкая пена обнимала за плечи… Несколько минут назад я думала, что с упоением закрою глаза и буду наслаждаться моментом. Теперь же я вцепилась в края ванны так, что пальцы побелели: тело никак не желало расслабляться, а в голове было много, слишком много вопросов.

Мой дядюшка… кто он такой? Если служанка права и не обманывает меня специально, то тут возможно лишь одно объяснение. Дядя Винс – Мастер времени, один из великих магов королевства, которые умеют ходить по тропе из прошлого в будущее и открывать порталы в любой момент бытия. Но почему я тогда ничего об этом не знала? Почему это ни разу не всплыло в разговорах между взрослыми? Почему он сам не сказал мне? Думал, что я слишком юна и не пойму? Но главное… как он мог знать, что у него будет племянница Грета за много лет до моего рождения? Выяснил это во время своих путешествий по временам и странам?

Хорошо. Если решить, что это правда, то что мне делать сейчас? Если дядюшка уже много лет не появлялся в Вердене, то каков шанс, что он окажется здесь в ближайший год… два… пять? Наверно, мне стоит обустроиться здесь на несколько месяцев, перевести дух, научиться жить самостоятельно – как минимум покупать правильные билеты на поезд! – и снова ехать в столицу. Там его явно будет проще встретить…

Если, конечно, я все еще хочу с ним встречаться.

А если все гораздо проще? Если Мод врет? Хочет ввести меня в заблуждение… зачем? Что может быть нужно от меня незнакомым людям из Вердена, где я никогда раньше не была? Они возьмут меня в заложницы и будут пытаться выменять у дядюшки на что-то ценное? Такое же ценное, как человеческая жизнь? Или просто хотят обокрасть?

В таком случае мне надо бежать в комнату, собирать вещи и выбираться из дома как можно быстрее. Но куда мне идти среди ночи? Или дождаться утра… Но и утром… что делать? Верден – курортный город, жилье здесь дорогое. На сколько дней хватит моих денег? Тогда, наверно, надо уезжать…

При мысли о том, что придется снова куда-то трястись на поезде, икры свело судорогой, а во рту стало кисло от страха. Нет-нет-нет. Не хочу. Больше не хочу.

Я стала медленно вдыхать и выдыхать, глядя в потолок, чтобы успокоиться. Там красовалось большое мозаичное панно. Зеленые волны накатывали на Пустой берег. Я узнала его, это место из детских страшных сказок, по каменным деревьям и острым, словно ножи, скалам. На краю берега стояла девушка – маленькая, хрупкая, ужасно беззащитная перед лицом стихии. Она протягивала морю что-то сияющее, держа его в сложенных ладонях.

Интересно, что это у нее?

Я медленно провела мокрыми ладонями по лицу, чувствуя, как напряжение наконец отступает. В конце концов, я приехала сюда по собственной воле. Никто меня не тянул на цепи. И это точно лучше, чем то будущее, которое подготовил для меня отец. Подготовил за спиной, не спросив моего мнения. Не поинтересовавшись, что я хочу и как вижу собственную судьбу. Теперь я хотя бы иду вперед сама. И даже если совершу ошибочный шаг… Это будет МОЙ шаг.

Я выбралась из ванны, вытерлась большим пушистым полотенцем, завернулась в шелковый халат и посмотрела на себя в зеркало. Усмехнулась. Несмотря на то что я проспала много часов, лицо все равно было усталым, скулы заострились, а в глазах прятался страх перед неизвестностью.

Но ничего.

Я найду способ его прогнать.

– Мод! – крикнула я, выходя из ванной. – Разбуди меня не позже девяти утра, если сама не проснусь раньше. Приготовь на завтрак гренки и цветочный чай.

– Да, госпожа…

– И я обязательно хочу познакомиться с твоим отцом, как можно раньше. Хочу… спросить кое-что.

– Конечно, – кивнула Мод, и мне показалось, что я снова поймала в ее глазах странное выражение. Как будто разговоры о дядюшке пугали ее. – Он передаст вам все документы, о которых я не успела сказать.

* * *

Садовник Карл оказался кряжистым стариком с большими ладонями и насупленными лохматыми бровями. Смотрел он на меня так подозрительно, будто на лбу у меня было крупными буквами написано «самозванка».

– Значит, хм-м, из столиц к нам напрямую приехали? – спросил он третий раз подряд. – Поездом?

– Им самым, – коротко ответила я, сдерживая злость. Чай уже остыл, и мне не терпелось получить те самые документы, о которых упомянула Мод. Возможно, дядюшка оставил мне письмо с пояснениями?

– Хм… – Карл опустил глаза и принялся теребить край скатерти.

– В чем дело? – Я не выдержала. Резко поставила чашку на стол, так что чай плеснул через край. – Слуги их потеряли? Или присвоили себе его деньги? Или…

– Да я сроду чужого не брал! – Садовник резко вскинул голову и зло посмотрел на меня. – И вам не советую.

– Вот как? – Я прищурилась. – Считаешь меня охотницей до дядюшкиного добра? Думаю, он будет в восторге, когда я об этом расскажу!

– Вот-вот… – пробормотал Карл и как-то сразу сдулся, даже будто ростом чуть ниже стал. – Мод мне как сказала, что вы… Я и это… подумал…

– Что подумал?

– Вы так говорите про господина Виллера, будто он еще жив. Хотя…

Я нервно рассмеялась.

– А вы так говорите о своем господине, как будто не знаете, что он Мастер времени и волен существовать не в одном поколении.

Тут я ударила наугад. Просто выбрала тот вариант, в который хотелось верить. Однако Карл не опроверг и не подтвердил эти слова.

– Люди к нему ходили важные, это да. Странные посетители, днем и ночью… Тридцать лет назад он останавливался здесь подолгу, каждое лето. Городок тогда потише был, столичные штучки… – Тут он поднял на меня глаза и быстро поправился: – Гости столичные почти не наезжали. А что у нас делать-то? Море и море…

– Так что с бумагами? – прервала я этот поток бесполезных воспоминаний.

Карл вздохнул.

– Господин Виллер попросил меня задать вам один вопрос. Чтобы удостовериться, что это действительно вы.

Я медленно выдохнула сквозь зубы.

– Так что же ты тянул время? Спрашивай!

– Какого цвета волны на Пустом берегу?

– Волны цвета хризолита, – не задумываясь, ответила я. Этой фразой начиналась сказка, которую дядя рассказывал мне в детстве бессчетное количество раз. Страшная, пугающая сказка, после которой я долго не могла уснуть, ворочалась в постели, то прячась под одеяло, то настороженно глядя на пятна лунного света, ползущие по потолку. «Волны цвета хризолита бьют о каменные скалы…»

Карл кашлянул и спрятал руки за спину. Поклонился.

– Простите. Если вам будет угодно, то провожу вас прямо сейчас в кабинет господина.

– Да. – Я торопливо встала и выбралась из-за стола, не зная, куда спрятать дрожащие пальцы. Мне почему-то ужасно не хотелось, чтобы этот неприятный Карл понял, что я волнуюсь.

Мы поднялись на второй этаж и прошли по коридору в дальнее крыло дома. Карл отпер неприметную дверь из темного, почти черного дерева, и мы оказались в кабинете. Маленький эркер с панорамными окнами смотрел на сад. Вдоль стен громоздились полки с книгами, заморскими диковинами, странными инструментами, шкатулками и коробочками. На стенах висели карты: дорожная сеть королевства, морские маршруты… и даже воздушная карта навигации! У меня просто дух захватило. Именно таким я всегда представляла дядино обиталище… Местом, куда он привозил все сокровища из дальних странствий. Тем временем Карл подошел к большому столу с массивными резными ножками, наклонился и достал из ящика под столешницей длинную плоскую шкатулку. Протянул ее мне…

– Спасибо, – сказала я. – Теперь мне хотелось бы изучить документы. Вы свободны.

– Вы останетесь здесь? – спросил он.

– Да. – Я еще раз окинула комнату взглядом. Настоящая сокровищница! – И попросите Мод принести сюда чай. Пожалуй, я задержусь в дядином кабинете.

* * *

Несколько раз перечитав все бумаги, я сдвинула их на край стола, перевернула шкатулку, в которой они лежали, и начала простукивать дно и стенки. Наверняка, просто наверняка в ней должно быть тайное отделение, куда дядюшка засунул настоящее послание, а не эту писанину для отвода глаз!

Ладно.

На самом деле оставленные им документы были полезны в моих обстоятельствах. Более чем.

Информация о трех счетах в банке, один – на содержание дома, второй – жалованье для слуг, третий – на мое имя: частью в золотых слитках, частью во флоринтах, с возможностью снятия средств в любой момент.

Список тайных слов-ключей: для операций с деньгами и для того, чтобы подтвердить мою личность. Записаны они были шифром, который мы с дядюшкой изобрели давным-давно… то есть в будущем году, когда мне исполнится пять… то есть…

Тут я потерла лоб, вздохнула и поняла, что это не мы изобрели шифр. Дядя придумал его много лет назад, а потом рассказал о нем, причем так хитро, что казалось – часть изобретения принадлежит мне. Чтобы я его хорошенько запомнила.

Еще деловая переписка с моим отцом… с указанием всех дат его рабочих поездок, письма за несколько лет вперед. В какой-то момент я просто устала соотносить все даты между собой, пообещала себе, что обязательно сделаю это в какой-нибудь из вечеров, и даже сделала отметку в новой записной книжке, которая тоже нашлась в шкатулке.

Маленькая, аккуратная, в обложке из змеиной кожи, с золотым замочком и золотым обрезом. Когда я прикасалась к ней кончиками пальцев, от страниц веяло теплом и воздух начинал пахнуть корицей и гвоздикой. В таких книжечках маги записывали формулы личных заклинаний. Не тех, которые изучают по учебникам, а тех, которые и отличают сильного мага от ремесленника…. Экспериментальные наработки, оригинальные идеи, кусочки чужого волшебства, которые получилось украсть и расшифровать.

Я и подумать не могла, что мне в руки когда-нибудь попадет такое чудо. Сначала я даже не осмелилась ее полистать, осторожно отодвинула в сторону, но тут она раскрылась, и я прочитала надпись на форзаце: «Грете, моей чудесной девочке».

Спасибо дяде. Только зачем мне она? Я ведь не маг… А тратить такое сокровище на рецепты, ежедневные заметки или списки покупок было бы просто глупо, так что я решила, что буду записывать туда только действительно важные вещи.

И все же.

Больше ничего. Ни одной, даже самой маленькой записочки в пару-тройку слов!

Дядя явно не сомневался в моем прибытии.

И явно не собирался ничего объяснять.

Судя по тому, что в шкатулке так и не обнаружилось ни двойного дна, ни тайного отделения. А может…

Я подняла голову и посмотрела на книжные шкафы. Может, он спрятал записку в одной из книг, не надеясь на добросовестность слуг? И сколько, интересно, у меня уйдет времени на то, чтобы проверить все тома? Месяц? Два?

– Госпожа? – В дверях появилась Мод и замялась на пороге. – Вам прислали приглашение.

– Что за приглашение? – А главное, от кого? Учитывая, что я никого не знаю в Вердене и приехала совсем недавно…

– Приглашение на обед. – Она шагнула вперед, протягивая на серебряном подносе глянцевый зеленоватый конверт и костяной нож для бумаги. – Их слуга ждет ответа внизу.

Я быстро вскрыла конверт, сломала тонкую сургучную печать, развернула письмо и прочла:

«Позвольте пригласить вас на обед в имение Оленьи ручьи, в любой день недели после полудня, за исключением субботы. Если вы сочтете возможным прибыть, то прошу передать ответ, когда вас ждать.

С глубочайшим почтением,

Кейд Корво».

Учитывая, что в приглашении не содержалось ни должного обращения, ни объяснений, зачем кому-то понадобилось обедать со мной, от глубочайшего почтения оно было так же далеко, как и я – от догадок по поводу происходящего.

– Вы будете писать ответ? – поинтересовалась Мод, блуждая взглядом по комнате.

– Какой у нас сегодня день? – спросила я невпопад.

Мод нахмурилась.

– Воскресенье. А…

– Ответа не будет, – сказала я, посмотрев на часы на противоположной стене и искренне надеясь, что они показывают правильное время. – Попросите слугу подождать внизу. Я незамедлительно приму приглашение и отправлюсь в Оленьи ручьи сегодня же.

Глава 3

Музыка волн

Экипаж медленно подкатил к воротам имения и остановился. Я нервно перебирала складки на платье, сидя прямо-прямо, так, что спина болела. Через некоторое время в дверцу постучали, и за окном появилось лицо слуги:

– Госпожа, если желаете прогуляться, то можно выйти здесь. Если же хотите подъехать прямо к дому, то придется немного подождать, наезженная дорога с обратной стороны парка.

– Вот как… – Я выглянула наружу. Хм, и вправду. От ворот в глубь парка вела тропинка, вымощенная полированными оранжевыми камнями, которая петляла между огромными стволами деревьев. Экипаж там точно не проехал бы. – Пожалуй, я прогуляюсь.

И заодно приведу мысли в порядок.

Проходя под аркой ворот, я почувствовала покалывание в затылке, и тут же ледяные мурашки побежали по спине. Как будто некто проводил меня настороженным взглядом, подозревая во всех возможных и невозможных грехах. Но я не замедлила шаг и только выше вскинула подбородок. Подумаешь, у кого-то вокруг дома стоит сильная магическая защита, которая ощущается даже при открытых воротах. Значит, этот кто-то сильно боится. Значит, этому кому-то есть что скрывать. Значит, у него есть слабые места…

Я заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из прически, и поморщилась. Сама не заметила, как начала думать словами отца. Это он вечно всех подозревал во всем и искал слабости у врагов. Почему я делаю так же? Владелец Оленьих ручьев пока не сделал мне ничего дурного…

Тут между деревьями впереди что-то шевельнулось. Большое, быстрое, явно не человек…

– Ой! – Я не выдержала и вскрикнула, когда это что-то прянуло на меня, треща кустами, а через мгновение рассмеялась. Ну кому еще водиться в месте с таким поэтичным названием? Передо мной вырос олень с большими глазами и влажным носом, с шерсткой медового цвета в белую крапинку, с изящными копытцами и роскошными рогами. Он подошел совсем близко и важно поклонился, припав на одно колено. Вишнево-черные рога плавно качнулись, словно корона.

– Здравствуй, – прошептала я и протянула к оленю ладонь, но он фыркнул, шагнул назад, мотая головой, а потом отпрыгнул с тропы и умчался прочь. А я еще несколько минут стояла и смотрела ему вслед. Сердце почему-то колотилось как безумное.

Потом вздохнула и зашагала дальше. Оранжевые камни под ногами оказались полированными плитками, сложенными из кусочков янтаря, и светились в солнечных лучах, переливались золотыми искрами. Пожалуй, теперь я понимала, почему парк разбили именно таким образом. Если подъезжаешь к дому в карете, то можешь разве что издали восхититься величием архитектуры. А если прогуливаешься по такой волшебной аллее, то поневоле проникаешься магией места. Маленькие уютные беседки, прячущиеся за стволами деревьев то тут, то там, диковинные статуи из розовато-желтого мрамора, фонтаны, поющие в кронах деревьев птицы… все это настраивало на удивительный лад. Интересно, каков он, хозяин имения? Такой же… теплый?

Почему-то именно это слово первым пришло мне на ум.

И, возможно, не слишком хорошо разбирающийся в светском этикете. Я фыркнула, вспомнив формулировки из письма. Повезло же ему, что в последние несколько дней Грета вошла во вкус, поступая неразумно и не слишком взвешенно. Моя мать просто оставила бы подобное послание без ответа. А потом еще обсудила с подругами, как испортились манеры в обществе за последние годы.

– Добрый день, – услышала я, подняла глаза и застыла.

Он стоял на верхней ступени крыльца и улыбался. Улыбался мне так тепло, что, будь на дворе зима, вокруг нас растаял бы снег.

Он был высокий, широкоплечий, в бежевом сюртуке с длинными полами, который делал его еще внушительнее, похожим на фигурку советника или мага в настольной игре тай-сэ. Длинные пальцы, каштановые волосы волной над высоким лбом, нос с горбинкой и карие глаза. На мгновение мне показалось, что они тоже из темного янтаря, и внутри пляшут золотистые искорки. Потом он моргнул, протянул руку в мою сторону, и наваждение исчезло.

– Добро пожаловать в Оленьи ручьи, – проговорил он. – Я Кейд Корво. Признаться… очень рад, что вы приняли мое приглашение. И смущен… Прошу простить мою бестактность.

Я молча улыбнулась, чувствуя, что краснею. Щекам было жарко, а сердце зачем-то билось часто-часто, будто у самого горла.

– Дело в том… – Он спустился на несколько ступенек и замер, покачиваясь на каблуках туда-обратно. – Я думал… что это господин Виллер приехал в Верден. Думал, ему приятно будет посетить дом старого друга.

– Вы его знаете?

– К сожалению, нет, – он покачал головой. – Мой отец был с ним очень дружен. Винс… господин Виллер часто бывал у нас, но я тогда был совсем мал. Поэтому не могу сказать с полной искренностью, что мы знакомы. Хотя именно благодаря ему я выбрал дело своей жизни. Запомнил некоторые из его рассказов о дальних странах и временах.

– Но… – Я не знала, что сказать. Хотелось расспросить его о дяде, узнать все до последней мелочи. Только вот насколько это прилично? Мы ведь совсем незнакомы… Да что это со мной! Я помотала головой, приложила холодные ладони к пылающим щекам и улыбнулась, щурясь от солнца.

– Меня зовут Грета Э… – Я чуть не назвала нашу семейную фамилию, Эламир, но потом спохватилась. Ни к чему раскрывать тайны перед первым встречным. Пусть в этом времени меня вряд ли будут искать, осторожность не повредит. – Грета Элес. Господин Виллер мой дядя… двоюродный.

– Рад знакомству. – Кейд спустился с лестницы, подошел ко мне и протянул руку. – Позвольте проводить вас в дом? Обед подадут через полчаса.

Я молча кивнула, взяла его под локоть и вздрогнула. А когда он отвернулся на мгновение, закрыла глаза и втянула воздух. Он пах корицей и перцем, морем после дождя и грозовым облаком. Господин Корво был магом, почти таким же сильным, как дядя. А еще…

Мне почему-то очень нравилось держать его под руку и не хотелось отпускать. Никогда-никогда.

* * *

На обед подали уху из красной рыбы со сливками, маринованные в остром соусе яйца морских уточек и горячий паштет из дичи с теплыми овощами на гриле. На некоторое время мы прервали вежливую беседу и молча наслаждались едой. Все было удивительно вкусно. А еще было заметно, что повар здесь готовит не для того, чтобы поразить гостей или похвастаться знанием мудреных рецептов, а просто искренне любит свое дело. Несмотря на простоту блюд и на то, что стол сервировали без изысков, я получала искреннее наслаждение от трапезы. Она была совсем не похожа на званые обеды в нашем доме. Супницы и чашки из тончайшего фарфора, серебряные вилки и вилочки, по четыре штуки рядом с каждой тарелкой, поджатые губы матери, если она замечала, что кто-то из детей капнул подливой на белоснежную скатерть, степенные разговоры ни о чем… Брр-р. Дядя не любил подобных застолий и всегда старался увильнуть, даже если мать его приглашала.

– Вы будете десерт? – прервал молчание Кейд. – Он сегодня очень простой, фруктовый лед, но ваш дядя…

– …Обожает фруктовый лед с черной смородиной, – продолжила я с улыбкой. – Его поэтому приготовили? Вы надеялись на визит моего дяди?

– Именно со смородиной. И именно поэтому. – Кейд развел руками. – Но я ничуть не разочарован, что вместо него на мое приглашение откликнулись вы. Более того, я искренне рад.

– Почему же? – Я низко склонилась над тарелкой и принялась ковырять вилочкой вяленый помидор, делая вид, что он внезапно стал мне очень интересен. Даже интереснее ответа Кейда.

– Почему? Знаете, Грета, я не любитель светского общества. Тишина в библиотеке мне милее, чем званые ужины, а одинокую прогулку по берегу моря я всегда предпочту пикнику в большой компании. Я редко схожусь с людьми, потому что не люблю общаться из вежливости. Для меня важны общность интересов и родство душ. И, увидев вас, я сразу почувствовал…

Он замолчал на мгновение, а я сидела, не поднимая глаз, и чувствовала, что краска снова приливает к щекам.

– Простите меня! – воскликнул Кейд. – Прошу вас, не обижайтесь. Если я был слишком фриволен в своих словах, если смутил вас неосторожной фразой, то поверьте, я не хотел вас обидеть или скомпрометировать. Просто я привык говорить прямо и забываю иногда, что в высшем обществе…

Я наконец подняла голову.

Кейд сидел, сцепив руки в замок так крепко, что костяшки побелели, и обеспокоенно смотрел на меня. Он действительно волновался. Это было… необычно. Непривычно. Неужели я могла заставить его переживать? Большинство мужчин в прошлой жизни, от которой я сбежала, считали меня просто красивым предметом интерьера. Любоваться им – сколько угодно. Испытывать чувства по его поводу? Какие глупости!

– Вы не обидели, – пробормотала я чуть слышно. – Просто…

– Прошу вас, если я вдруг… Если вам даже просто покажется, что я вас задел или расстроил, сразу скажите, хорошо? – улыбнулся мне Кейд. – Я думаю, у нас найдутся общие интересы, если вы любите книги и природу и не прочь поговорить о дальних странах и славном прошлом… Я бы даже по секрету рассказал, как в четыре года влез в сад к вашему дядюшке, чтобы найти там сокровище! Представляете, столько лет ждал, терзался муками совести и думал, кому же признаться.

Я не выдержала и рассмеялась.

– То есть вы столько лет ждали меня, чтобы покаяться в воровстве?

– Сокровище я так и не нашел, так что это было не воровство, а проникновение на частную территорию!

И мы рассмеялись уже хором.

– Думаю, если вы снова пригласите меня на обед… то не откажусь.

– А как насчет прогулки по набережной? Если вы не были в Вердене раньше, я мог бы показать самые красивые места…

Тут мне стало тепло и уютно, как в детстве, когда мы с дядей забирались в библиотеку и до позднего вечера болтали о путешествиях, чудесах и неведомых зверях. Еще там были пледы, и горячий шоколад, и ворчание родителей из-за того, что «девчонка опять полуночничает!». И первый раз за последние дни я почувствовала, что наконец могу спокойно дышать и искренне смеяться и не думать о своем побеге. Как будто я наконец попала домой. В то место, где меня всегда ждали.

* * *

Верден оказался совсем не похож на разноцветные и суматошные южные курорты с их шумными базарами, маскарадами, танцами до утра и горячим солнцем. Здесь жизнь текла размеренно и сонно. За те дни, что я уже провела на Яблочной улице, мне так и не удалось увидеть почти никого из соседей. Пустые лужайки с идеально зеленой травой, дремлющие возле ворот степенные псы, молчаливые дома, в которых будто никто не жил, но по вечерам окна исправно светились. Маленькие рестораны на пустых улицах, сувенирные лавки с торговцами, которые позевывали, положив локти на прилавок, лебеди, медленно разрезающие бутылочно-зеленую гладь холодного моря, в котором никто не купался. Раз в пару дней к пристани вечером подходил огромный пароход, матросы сноровисто устанавливали сходни… И по ним спускались всего два-три человека, которые потом будто растворялись в сиреневых сумерках.

Кейд гулял со мной по набережной – она тянулась серой лентой почти вдоль всего города. Мы кормили лебедей, следили за полетом чаек, слушали, как волны с шуршанием накатывают на берег, и отдыхали на скамейках с коваными узорными спинками. Мы завтракали в маленьких кафе с кружевными салфетками на столах и пробовали разный кофе: со сливками, с топленым молоком, с корицей, со взбитой пенкой, с крупными кристаллами коричневого сахара и восточными специями. Стулья здесь были старые и скрипучие, и легко было представить, что тут же, на этом самом месте, тридцать лет назад сиживал мой дядюшка, вернувшись на пароходе из какого-нибудь путешествия. Время в Вердене как будто остановилось.

Или пароходов тогда еще не было?.. Наверно, нет. Или все же были? Прошлое и будущее все сильнее смешивались в моем сознании.

Вечера я проводила в кабинете дяди, пытаясь найти еще какие-нибудь бумаги, тайные записи, хоть какую-то зацепку, указывающую на его магический статус. Все указывало на то, что он Мастер времени, но мне нужно было подтверждение. А еще понимание, по какой причине об этом ни разу за все годы не говорили в нашей семье. Отец и мать не знали об этом? Или скрывали тайну от детей? Но почему это стало тайной? Зная характер матери, я понимала: уж она бы ни за что не стала утаивать наличие такого могучего мага в роду. Власть над временем – редкий и сильный дар, который сложно обуздать и нужно постоянно контролировать. Если маг на это способен, значит, он действительно велик и может принести пользу не только себе, но и всему королевству. Недаром Мастера времени жили в столице и были вхожи во дворец – днем и ночью, ежели потребуется.

Еще одна вещь не давала мне покоя. Как у меня получилось оказаться в прошлом? Я раньше никогда не слышала о том, чтобы обычные люди, даже из родов с магической линией, могли перемещаться так далеко во времени. И кто открыл этот портал? Так удачно, именно в тот момент, когда я хотела сбежать больше всего на свете и готова была на опрометчивые поступки…

И сны.

Почти каждую ночь мне снились кошмары.

Ничего определенного, просто давящая чернота, а еще ощущение чужого голодного взгляда… то же самое, что я впервые почувствовала в поезде. Тогда я думала, что это от недосыпа, но теперь я вдоволь спала на мягкой кровати… а наваждение все не уходило, наоборот, становилось все сильнее.

И все же я была счастлива.

Каждое утро, едва открыв глаза и глядя на лучи солнца, пробивающиеся сквозь шторы, я думала о том, что наступает новый день, когда я увижу… его.

Кейда Корво.

Услышу его смех, увижу теплую улыбку, вдохну запах грозы, замечу искорки в глазах, обопрусь о руку – сильную и надежную, закину голову, чтобы посмотреть ему в лицо. А он будет рассказывать мне, как учился в университете, как ставил первые магические эксперименты, как ждал, чтобы железнодорожную ветку дотянули до Китра, и, как только по ней пошли первые составы, отправился в путешествие на поезде через все королевство… Будет расспрашивать о моих любимых писателях, спорить о смысле научного прогресса, слушать рассказы о местах, где мне довелось побывать. Единственное, о чем я жалела – так это о том, что не могу быть с ним полностью откровенной. Приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не сболтнуть лишнего.

А однажды мы попали под дождь. Гроза налетела с моря и разразилась у нас над головой так внезапно, что мы не успели добежать до экипажа. Крупные капли падали на камни под ногами и расплывались черными пятнами, били по плечам, как маленькие злые кулачки небесного духа, воздух тут же похолодел, и Кейд спешно накинул мне на плечи сюртук. Взял за плечи, заглянул в лицо:

– Грета, вы не замерзли?

В этот момент меня будто молния пронзила.

Я почувствовала его горячие, даже сквозь ткань сюртука обжигающие пальцы. Увидела глаза, совсем близко, утонула в них и поняла. Поняла, что глупо, неосмотрительно, безвозвратно влюбилась.

* * *

На следующий день Кейд прислал мне конверт с двумя рыбками, золотой и серебряной, а внутри его – приглашение на морское барбекю. Прочитав его, я встала и подошла к окну. День был ветреный, но ясный. Небо ярко-синего цвета, редкие пушинки облачков, летящие быстро-быстро, и соленое дыхание моря, которое пряталось за деревьями, но я точно знала, что оно совсем недалеко. Шум прибоя как-то незаметно стал привычным, пробрался под кожу, устроился в сердце, приручил меня к себе и к этому городу. Я вдруг поймала себя на мысли, что раздумываю: не остаться ли здесь навсегда. Даже если я не сумею раскрыть все тайны, что мешает мне поселиться в дядюшкином доме, обустроить его, а потом, может быть…

Все еще глядя в окно, я подчеркнуто ровно сказала служанке:

– Передай, Мод, что я принимаю приглашение и буду готова сразу после полудня.

Интересно, что Кейд чувствует ко мне?

Бесспорно, ему интересно беседовать и проводить время вместе… Но есть ли в его словах, в его беспокойстве обо мне, в его взглядах и прикосновениях нечто большее?

Нечто, подобное тому, что зародилось в моей груди?

Что, если я просто мимолетное увлечение? Или его чувства ко мне исключительно дружеские?

Я закусила губу. В отцовской библиотеке было множество книг. Конечно, я листала не только учебники. Да, я знала о том, что такое любовь, читала ее описания, видела картины, но… Когда ты сама впервые испытываешь подобное чувство, теория мало помогает. А практика…

Я усмехнулась. Конечно, мы с матерью танцевали на балах и она регулярно повторяла наставления по общению с юношами. Но все ее поучения сводились к тому, как быть милой и очаровательной, но при этом никому и никогда не давать напрасных надежд. «Ведь ты уже обещана другому, поэтому нет нужды искать тебе жениха. Вежливо улыбайся, со всем соглашайся, восхищайся кавалером, но держись отстраненно. В любом случае, если даже кто-то возомнит, что может претендовать на твою руку… отец поговорит с ним и откажет. Тебе не о чем волноваться».

И я танцевала, улыбалась, болтала о пустяках, потом подруги тайком рассказывали, что двое юношей повздорили из-за меня и, о ужас, даже хотели стреляться, но их помирили… И все это казалось ненастоящим. Ведь улыбки в высшем обществе почти всегда фальшивые, а разговоры построены на умолчаниях, банальностях и формулах этикета.

А с Кейдом было совсем не так.

В его словах не было фальши. В его улыбках была искренняя радость. Радость от встречи со мной.

Я вздохнула, сцепила пальцы так сильно, что даже больно стало, и пошла в спальню выбирать одежду для барбекю. Накануне от портного как раз доставили несколько нарядов, которые я заказала, устав менять одно дорожное платье на другое.

Первое было сшито из серого шелка с перламутровым отливом, украшено по вороту мелким речным жемчугом, с поясом молочного цвета и пышной юбкой. Пожалуй, по настроению оно подходило больше всего для обеда на берегу моря, но я решила сначала посмотреть и остальные наряды.

Второе сразу с сожалением отложила в сторону. Зелено-фиолетовое, переливчатое, с длинным шлейфом и лифом, расшитым кружевными цветами, оно было самым красивым, но годилось скорее для бала или торжественного ужина. Я представила, как подол будет цепляться за гальку, и покачала головой. Нет, точно не это.

Третье было спокойного голубого цвета, льняное, с прямой юбкой и широкими рукавами, под старину. Идеально для завтрака в саду, но… сегодня мне почему-то особенно хотелось поразить Кейда. Стать для него самой красивой, чтобы…

Я помотала головой и открыла четвертый футляр. Вытащила оттуда платье цвета кофе с молоком, очень закрытое, с нежной кружевной пеной вокруг запястий и шеи, с камеями из слоновой кости на узком поясе. Нижняя юбка шуршала и шептала, как пенное море. Завороженная этим звуком, я примерила платье и замерла, глядя в зеркало. Оно показало меня сдержанно-загадочной, как непрочитанная книга, как лесная тишина, как фарфоровая статуэтка, что собралась заговорить. Платье удивительно подошло к моему настроению, и я выбрала именно его.

После полудня к дому подъехал экипаж Кейда.

Он выбрался наружу и ждал меня у крыльца, чтобы подать руку и самолично проводить по аллее к дороге.

– Грета, вы удивительно прекрасны. Сегодня и всегда, – сказал Кейд, когда я вышла из дома, и тут в груди у меня что-то екнуло. Будто скверное предчувствие царапнуло сердце острыми коготками. Но я уже спускалась по ступеням, улыбаясь Кейду в ответ.

* * *

Место для барбекю пряталось в небольшой бухточке, скрытой от посторонних глаз. Когда мы с Кейдом прибыли туда, его слуги уже развели огонь в сложенном из плоских камней очаге, положили сверху решетку и жарили на ней свежайшую рыбу и крошечных осьминогов в кляре. Но вместо того, чтобы ждать еду, устроившись на свернутых пледах, Кейд прошел к полосе прибоя и принялся искать что-то среди гальки.

– Вот! – наконец воскликнул он, поднимая блестящий красноватый камешек. Я подошла поближе, и Кейд протянул мне свою добычу. Это оказался удивительной красоты сердолик. – Люблю этот пляж. Людей здесь почти не бывает, поэтому у самой воды можно найти такие вот сокровища.

И на следующие полчаса я будто провалилась в детство. Искала кусочки янтаря, отбегала от пенных волн, когда они подбирались слишком близко к подолу платья, смеялась и вспоминала, как первый раз в жизни увидела море. Мне было года три, когда мать уговорила отца выбраться на все лето на полуостров Каер. Из той поездки мне запомнились прогулки по кромке прибоя, громадные пальмы и разноцветные напитки в больших стеклянных стаканах. А еще поиски обкатанных волной разноцветных осколков и постоянное шипение родителей, которые запрещали нам с братьями уходить далеко.

К моменту, когда слуги разложили готовую рыбу по тарелкам, я успела набрать целую горсть камешков и раздумывала, куда их теперь положить. Но Кейд и это продумал: он протянул мне матерчатый мешочек из зеленого бархата с вышитыми на нем лебедями.

– Когда я первый раз пришел в это место, сначала долго собирал окатыши, а потом ужасно жалел, что место в карманах закончилось. И сейчас я не хотел бы, чтобы такая же печаль омрачила вашу радость от находок, Грета.

– Спасибо, – сказала я, опуская камешки в мешочек по одному. Они звонко стукались друг о друга, и я улыбалась, вслушиваясь в этот звук. Похожий мешочек из детского тайника приехал вместе со мной в Верден и жил теперь на тумбочке возле кровати. Как же мы с Кейдом… похожи.

– Хотите есть?

– Признаться, очень.

Рыба оказалась очень нежной, вино, которое к ней подали, – прохладным и терпким, а картофельные кружочки, присыпанные укропом, просто таяли во рту.

– Я думал сначала пригласить вас в рыбный ресторан на мысе возле въезда в город, – сказал Кейд. – Там вышколенные официанты, белые скатерти и чудесные виды. Но потом подумал, что это, возможно, будет хороший обед, но… обычный. А мне хотелось поделиться с вами чем-то особенным, ценным. Никому раньше не показывал это место, даже отцу.

Я молча улыбалась, склонившись над тарелкой. Потом подняла глаза и встретилась со взглядом Кейда. Очень внимательным, теплым и одновременно настороженным. Как будто он что-то искал в чертах моего лица, ждал от меня каких-то слов, а я… Наверно, я просто боялась сказать или сделать что-то не то. Потому что он успел стать слишком важным для меня за последние дни.

– Скажите, Грета, вам здесь нравится? – спросил Кейд, прервав наше молчание.

– Да… – выдохнула я. – Очень. Правда, спасибо вам, что показали это место. Оно… волшебное.

И перевела взгляд на море. Волны шуршали, накатываясь на плоский берег, играли свою вечную музыку, убаюкивая землю. Где-то вдали перекрикивались чайки. После вкусного и сытного обеда в животе поселилась приятная тяжесть. Выпитый бокал вина заставлял голову кружиться, совсем чуть-чуть. Я оперлась спиной на теплый камень и буквально на секунду закрыла глаза.

Тьма подступила внезапно. Накатила и накрыла меня с головой. Она была абсолютно чернильной, непроглядной, такой плотной, что мне тут же стало тяжело дышать. Я рванула ворот, пытаясь распустить завязки, и отчетливо поняла, что сплю. Во сне на мне было то самое платье, в котором я сбежала из дома. Которое я оставила в парке возле нашего имения, переодевшись в дорожный наряд матери.

Я прикусила губу, пытаясь проснуться, но ничего не получалось. Я чувствовала боль, соленый вкус крови, но вынырнуть в реальность не получалось. Более того, я даже не могла понять, стою я, сижу или лежу. Мое тело просто застыло в черном желе, и я не могла никуда убежать.

А потом в темноте зажглись глаза и клацнули зубы.

Он шагнул вперед, темнее, чем сама тьма, и я замерла, глядя на чудовище.

Он был волком, драконом, цепным псом, леопардом, медведем, мужчиной с жестоким лицом, женщиной с безумной улыбкой.

Он был шестеренками, стрелками, песчаным вихрем, тенью на циферблате, огнем, оплывающим воском.

Он распахнул пасть, и я увидела острые клыки, на кончиках которых блеснула моя смерть.

И беззвучно закричала.

Глава 4

Сны в книгах

Очнулась я на берегу… в объятиях Кейда Корво.

– Что случилось? – проговорила я с трудом.

Он отстранился, закусив губу.

– Простите, Грета. Вы кричали, я не мог вас разбудить, и…

Воздух пах озоном и розовым маслом.

– Вы… колдовали? Что вы сделали?

На мгновение меня посетила ужасная, нечестная, несправедливая мысль. Что, если во сне на меня напал именно он? Человек, которого я полюбила и которому доверяла? Точнее, хотела доверять? Я часто-часто задышала, чтобы не расплакаться. Горло будто сжимала ледяная рука.

– Грета, я… Простите, ради всех созвездий! Вы… – Он вскочил и заходил по берегу туда-сюда, сжимая и разжимая кулаки. Три шага в одну сторону, три шага в другую. – Прошу поверить, что я ничем не скомпрометировал вас и не затронул вашу честь. Прошу простить, что посмел прикоснуться к вам! Просто… – Он замер на секунду и быстро вытер пот со лба. – Просто вы заснули. Сначала я хотел дать вам спокойно отдохнуть, но, видимо, вам приснился кошмар. Вы стали кричать, и, кажется, вам было очень страшно. Вы метались и вскрикивали, и я никак не мог вас разбудить. Вы будто не слышали меня, провалились в грезу слишком глубоко. А я… Я знаю, как это бывает опасно. Между морем и сушей истончается грань между сном и явью, и… Я счел ситуацию серьезной и протянул вам руку.

– Что? – Я потерла виски и огляделась по сторонам. Волны все так же накатывали на берег. Чайки все так же кричали. Даже следы моих пальцев на запотевшем бокале с вином до сих пор были видны.

Кейд медленно выдохнул.

– Я заглянул в ваш сон. Там было темно, и я не успел ничего разобрать. Но когда я протянул руку и позвал: «Грета!» – то почувствовал, как ваши пальцы цепляются за мою ладонь. И тогда я нарушил течение сна и выдернул вас в реальность. Вы бились и кричали, я испугался, что вы можете пораниться о камни, и поэтому… простите, только поэтому!.. позволил себе обнять вас.

– Вы… – Я замолчала, подбирая слова. И будто услышала голос матери: «Скажи ему, что это неприемлемо! Скажи, что ты приличная девушка! Его оправдания ничего не стоят. Скажи…» А потом – голос отца: «Никому не верь. Все либо врут, либо руководствуются собственной выгодой. Если кто-то и сделает тебе добро, то потом потребует ответной платы… Что, если она окажется непомерной?»

Я сглотнула комок в горле и посмотрела Кейду в лицо.

– Вы действительно спасли меня. Спасибо. Я… правда очень благодарна. Если бы не вы…

Я помотала головой, чувствуя, как слезы текут по щекам. Все-таки расплакалась.

Кейд опустился передо мной на колени:

– Скажите, Грета… Расскажите мне, что вам приснилось? Если вам действительно грозит какая-то опасность, то я должен знать…

– Зачем же вам это знать? – всхлипнула я.

– Чтобы уничтожить ее, – просто ответил Кейд. – Никто и ничто не причинит вам зла.

– Почему?

– Потому что я этого не хочу. И не допущу.

– Давайте… вернемся в город, – ответила я и отвела взгляд. Хотя больше всего мне хотелось, чтобы он снова обнял меня. Хотелось закрыть глаза, прижаться щекой к его груди и забыть на мгновение обо всем плохом. – Сейчас я не могу говорить, простите.

– Но…

– Думаю, когда мы доедем до Вердена, я сумею успокоиться и рассказать вам о своем сне.

На самом деле мне нужно было выиграть время. По дороге я собиралась тщательно обдумать, что именно стоит упомянуть, а о чем лучше умолчать.

* * *

Когда мы доехали до центральной площади Вердена, я уже успокоилась. Почти. Просто невозможно было трястись и вспоминать про черноту из сна, когда из ресторана доносилась музыка, вокруг фонтана прогуливались счастливые пары, солнце было таким ярким, что глазам больно, а с набережной торговец громко и весело кричал: «Мороженое! Мороженое!»

Я тут же представила эту холодную сливочную сладость, креманку, покрытую инеем, и улыбнулась. Подумать только! Совсем недавно меня чуть не покусало чудовище из кошмара, а я мечтаю о мороженом!

– Кейд, давайте немного пройдемся? – попросила я. И невольно вздрогнула, представив, что, если он откажется… Тогда мне придется прямо сейчас вернуться в дом на Яблочной улице. Хотя даже если не откажется, то это лишь оттянет неизбежное возвращение, верно? Положим, время до ужина я проведу в дядином кабинете, буду делать вид, что читаю книги, спущусь в столовую, а потом… Нет. Я ни за что не пойду в спальню. Так и буду сидеть за столом, а еще прикажу принести дополнительный свет, чтобы в комнате не осталось ни клочка темноты!

– Грета?

Я вздрогнула, провела ладонью по глазам и поняла, что Кейд уже давно спустился на тротуар и протягивает мне руку.

– У вас все в порядке?

Я закусила губу. Молча кивнула.

И шагнула на ступеньку экипажа, прикоснувшись к ладони Кейда. Она была теплой, одновременно мягкой и твердой, сильной и нежной. В одно мгновение меня бросило в жар: я вспомнила, как он обнимал меня за плечи там, на берегу.

Мы медленно пошли к ротонде на набережной.

– Хотите мороженого? – спросил Кейд.

– Вы читаете мои мысли?

– Нет. К сожалению или к счастью. Если бы я мог читать мысли, то знал бы, что именно вы видели во сне и как вас защитить. Но… в то же время я не хотел бы невольно узнать то, что вы желаете скрыть. Каждый имеет право на уголок, в котором можно хранить воспоминания и тайны, не предназначенные для чужих ушей и глаз.

Я медленно выдохнула. Повернулась к Кейду:

– Я… готова рассказать вам про то, что случилось на берегу.

И начала говорить про тьму, про ощущение чужого взгляда, про то, что последние дни либо совсем не видела снов, либо меня посещали кошмары. Наверно, если бы Кейд во время моей речи позволил себе усмехнуться, или недоверчиво поднять бровь, или выразить сомнение каким-либо другим образом… Я бы смешалась и не стала продолжать рассказ. Но он слушал очень внимательно, не отрывая взгляда от моего лица, и становился все серьезнее и серьезнее на вид.

А когда пришла пора описать тварь, явившуюся в сон сегодня, Кейд прищурился и стал похож на гончую, которая взяла след.

– Он будто перетекал… менялся, – говорила я, с трудом подбирая слова. – Сначала человек, потом зверь, потом… не знаю. Песок? Шестеренки?

– Простите, Грета, что прерываю вас, – сказал Кейд. – Можете постараться точнее вспомнить? Я верно понимаю, что песок… пересыпался? Как будто в стеклянном плену тек по невидимым стенкам сверху вниз?

– Д…да. Наверно, да, – кивнула я.

– А шестеренки вращались? Они были похожи на часовой механизм?

– Да. Точно. Потом я увидела стрелки. А его зубы… они превратились в деления огромного циферблата.

Кейд потер переносицу, отвернулся от меня на мгновение и посмотрел на море. Нахмурился.

– Не сочтите это приглашение за бестактность. Но я попросил бы вас прямо сейчас отправиться в Оленьи ручьи вместе со мной. Кажется, я читал о чем-то подобном в книге… Мне надо точно удостовериться в том, что я не ошибся.

* * *

Библиотека в Оленьих ручьях занимала весь второй этаж и поражала воображение. Многоярусные стеллажи из красного дерева, лесенки и подставки, чтобы легче было дотянуться до книг, огромная картотека, хрустальные люстры, широкие сводчатые окна с витражами…

Всего несколько мгновений я размышляла, почему они кажутся мне знакомыми, а потом поняла: это же иллюстрации к сказкам! Вон стоит мальчик, тот самый, что кричал: «Тигры! Тигры!» А чуть подальше – ленивец в перчатках, доставшийся в наследство четвертому сыну мельника. Трусливый кузнец убегал от великанов, которые решили, что он силач и герой. А целая семья вольноотпущенников из северных земель пыталась сорвать с гигантского куста ночной баклажан. Все были при деле, даже мышка держалась за кошку крохотными лапками и делала вид, что без нее не справятся.

В центре библиотеки был разбит зимний сад, а прямо над ним возвышался стеклянный купол. Я прошла мимо розария, коснувшись ладонью тугих ярко-алых бутонов, и присела на диван, обитый зеленым бархатом. За спиной что-то хрустнуло, я запустила руку под подушку и достала кусок печенья. Осторожно поднесла к носу, понюхала. Творожное печенье, слоеное, присыпанное темно-коричневым сахаром. Интересно, что оно здесь делает?..

– О, Грета, прошу прощения. Дело в том, что я днюю и ночую в библиотеке, зачастую сплю на этом самом диване, а…

– А также ем и пью, – улыбнулась я, нагибаясь к журнальному столику и извлекая из-под него фарфоровую чашку с позолоченным ободком.

– Именно. – Кейд приблизился, держа в руках толстый томик в кожаном переплете. – И забываю о беспорядке. Я позову слуг, и здесь все уберут. И, если хотите, попрошу накрыть столик для чая, мы ведь так и не поели мороженого на набережной.

– Спасибо! Знаете… вы удивительно заботливый.

– Я всего лишь пытаюсь думать о том, что вы чувствуете. И еще о том, как бы чувствовал себя на вашем месте.

– Это… редкое свойство для мужчины.

– Скорее, не особо поощряемое в нашем обществе. – Кейд опустился рядом со мной на диван и стал листать книгу. – А зачем развивать какое-то свойство натуры, если это не находит всеобщего одобрения?

– Вы же развили…

– Потому что меня не особенно заботит, что обо мне думают, – усмехнулся Кейд. – Мое финансовое состояние и магические способности позволяют вести себя так, как представляется нужным мне самому, а не как принято кем-то там, наверху.

В это мгновение я представила, что бы сказала матушка, доведись ей познакомиться с Кейдом Корво, и чуть не расхохоталась в голос. Как иронично. Ты много лет подряд вдалбливаешь своей дочери железные истины – о том, что этикет, традиции и положение в обществе важнее всего на свете. А потом она влюбляется в человека, который эти вещи… похоже, презирает. На редкость неподходящая партия. Не подходящая даже просто для того, чтобы вести с ним светские беседы, не говоря уже о большем…

Дверь библиотеки скрипнула. Я подняла голову и увидела слугу, который катил к нам тележку с высоким блестящим чайником, чашками и тарелочками со сладостями. Пахло просто восхитительно! Кейд все равно погрузился в книгу и ничего не замечал вокруг, поэтому я позволила себе внимательно наблюдать за тем, как слуга накрывает на стол, принюхиваться и предвкушать чаепитие. Чего там только не было! То самое творожное печенье, и меренги с лимонным кремом, и варенье из лепестков роз, и крендельки с корицей, и, конечно, мороженое – в тяжелых железных креманках, посыпанное колотыми орехами.

– Спасибо, Вилл, – сказал Кейд, и слуга замер на половине движения. – Можешь идти.

Тот быстро кивнул и спешно удалился.

– Почему он так быстро… – начала было я, и тут увидела глаза Кейда. Он смотрел на меня тяжелым, тревожным взглядом.

– Ему ни к чему слышать наш разговор. Я нашел то, что искал. И… боюсь, вам это не слишком понравится.

– Почему?

– Хотя бы потому что мне придется задать вам вопрос, который потребует определенной доли… откровенности. Скажите, вы пользовались порталами по дороге в Верден?

Я молча смотрела на Кейда и не знала, что ему ответить.

– Дело в том… – продолжил он, так и не дождавшись от меня откровенности, – то, с чем вы встретились во сне, – это магическая аномалия. Первыми с ней столкнулись Мастера пространства, когда научились делать порталы и стали экспериментировать с прыжками на большие расстояния.

Я покачала головой:

– Я добиралась до Китра поездом, а сюда – в экипаже.

– Тогда я спрошу по-другому. – Кейд продолжал оставаться убийственно серьезным. Кажется, даже побледнел. – Скажите, вы никогда не замечали, что во время перемещения в портале ваше время немного искажается?

– Это… как? – спросила я и почувствовала, как по спине побежали ледяные мурашки. Кажется, я просто тянула это самое время.

– Вы попадаете в будущее или прошлое. Иногда – буквально на несколько секунд. Иногда… минут.

– Н… наверно. На себе не ощущала, но… Я точно слышала об этом.

Кейд вздохнул. Покачал головой.

– Грета, если вы не готовы открыться мне… я пойму. В конце концов, мы знакомы совсем недолго. Поверьте, сейчас я задаю вам вопросы не из пустого любопытства. Судя по всему, вы в большой опасности. И я не прощу себе, если… если с вами что-нибудь случится.

– Так расскажите мне, что это за опасность! Что за магическая аномалия? Почему я никогда раньше о ней не слышала?

– До сегодняшнего дня у нас не было повода говорить о моем пути в магии, – проговорил он и отвел взгляд. Сцепил пальцы и уставился на чайный столик перед нами – с таким видом, будто тот готовился напасть. – Но придется мне вам все рассказать, чтобы вы не думали, будто я просто вычитал в книге страшилку и пытаюсь вас ею напугать.

– Я вовсе так не думала…

– Я видел подобные сны, Грета. Когда в детстве я ощутил искру магии и начал только искать свой путь, я никак не мог выбрать, что мне больше нравится: управлять пространством или временем.

– Вы… но ведь такая искра встречается очень редко! – Я буквально задохнулась от удивления. Если Кейду подвластны и время, и пространство, то неудивительно, что я сразу почувствовала его силу.

– Вы правы. А еще те, кто ею обладает, в конце концов вынуждены выбирать. Становиться Мастером времени или пространства.