Читать онлайн Игра теней. Фаворитка. Книга первая бесплатно

Игра теней. Фаворитка. Книга первая

Пролог, в котором я умираю, но это не точно

Я умерла в январе. Считаю, абсолютно неудачный месяц для смерти. Вокруг еще не утихла новогодняя эйфория, город еще не скинул с себя мишуру и украшения, праздник еще витает в воздухе запахом мандаринов, а тут такая неприятность.

Началось именно с запахов. Резала лук для супа и поняла, что рыдать сегодня не собираюсь. У нас, у девочек, вообще есть определенные привычки, в том числе "расписание рыданий" – я, например, позволяю себе пустить слезу только во время приготовления супа (лук он такой!) и на просмотре трагических фильмов. Это "разрядка", чтобы сохранить оптимизм и остатки нервных клеток. В остальных случаях – мой слоган по жизни: «Не реви», как завещал нам Карлсон, великий и ужасный. Даже с наступлением особых, «красных» дней календаря держусь, хотя иногда очень хочется. А тут раз и нет запаха. Странно.

Потом пропал вкус. Не совсем, конечно. Но даже любимые с детства мандарины стали напоминать картон. Мороженое со вкусом картона, пирожки со вкусом картона. «Блюдо дня» сегодня картон, угощаемся. Неприятно.

Без запаха мандаринов и елки новогоднее настроение пропало совершенно. И к праздникам я приползла уставшая, злая, вымотанная под конец года, словно пробежавший бесконечно долгую трассу марафонец. Зашла в темную квартиру, отряхнула снег с шапки. Печально звякнул ключ, сброшенный на трюмо. Не включая свет стянула сапоги. Кое-как повесила куртку на вешалку, следом шапку. Не помню даже, закрыла ли за собой дверь. Рухнула на кровать под бой курантов и больше встать не смогла. Все, батарейка села, силы кончились.

Напрасно призывно мяукал Тимофей, и даже (вот зараза рыжая!) пытался укусить за ногу. Не добился своего и махнул через форточку к соседке тете Вале. Там-то его завсегда покормят, тетя Валя добрая, всем рада. Она, кажется, стучалась и даже, словно издалека, звала меня. А может это уже были галлюцинации, не знаю. Какое-то время я металась в бреду, и чудилось мне разное. Был момент, когда открыла глаза и совершенно точно осознала: дело плохо. Голова тяжелая, тело горит. Душит кашель, сердце колотится в грудную клетку, словно пытается вырваться наружу.

Пить. Ужасно хотелось пить. И далеко-далеко, на самых задворках сознания билась мысль о том, что никто не придет. Не поможет, не подаст воды, не вызовет скорую.

А еще немного было себя жалко. Хотя вру, сильно было себя жалко. До слез. Ведь я молодая (ну, относительно, конечно), незамужняя, одинокая, но ведь могла бы еще много чего в жизни совершить, сделать. Замуж выйти, детишек опять же родить. Кого-то осчастливить, наверное. Ага, в космос полететь.

Как обидно! Зря, наверное, всю жизнь тащила всё на своих плечах. «Я справлюсь», «Я смогу», а в результате что? Правильно, пустота вокруг и стакан воды принести некому. Один Тимофей, и тот убежал туда, где накормят. Как-то в такие моменты осознаешь, что жила неправильно. Не так. А поменять уже ничего не можешь.

Вот был бы у меня второй шанс…

Глава I, в которой ничего не понятно

Когда я пришла в себя, нахлынуло чувство неправильности. Все не так.

Тело легкое как перышко. Глаза, правда, слезятся, вместо четкой картинки плавают какие-то белые пятна. Словно солнечные зайчики играют в догонялки. Так-с, со зрением пока засада, придется сосредоточиться на ощущениях.

Слабость во всем теле, будто лежу в беспамятстве не день, а целый месяц. Сколько же я проспала? Запах болезни, потного тела, нестиранных простыней, кислой травы и горького лекарства. М-да, ну хоть одна хорошая новость, я снова чувствую запахи. Хоть они и не доставляют удовольствия. А еще почему-то пыльно, нос чешется и вот-вот чихну.

Кровать подо мной слишком твердая и какими-то комками. В бок что-то больно впилось, лежать неудобно, словно матрас набит не привычным синтетическим наполнителем, а чем-то растительным. Может, отсюда запах травы? Кислой, лежалой, сопрелой. Фу.

Но я жива! Это главное. А все остальное мелочи жизни. Тем более, что кашель больше не беспокоит. Я вслушалась в себя – вообще, нормально себя чувствую, как ни странно. Слабость, да, но это и не удивительно после перенесенной болезни. Жара нет, дыхание ровное, зуд в теле исключительно из-за неудобной позы. Ну и любопытства, потому как начинаю я подозревать странное. Как говорится: «Это ж-ж-ж неспроста».

Я так глубоко ушла в самокопание и самоанализ, что, когда рядом раздался посторонний звук, сердце провалилось в пятки. Рядом кто-то есть! Кто-то находился буквально в метре-двух от кровати, и это не Тимофей. Откуда у меня дома посторонние? Мамочка, помоги!

Замерла, прислушиваясь. Размеренное дыхание с легким, чуть слышным сопением. Тихий шорох ткани, не синтетика, кажется что-то грубее. Едва уловимый скрип дерева. Честно говоря, я даже дышать забыла от неожиданности. Чуть не подавилась. Кашлянула легонько, набрала в легкие воздуха. Вдох – выдох. Надо успокоится. Зрение, вернись!

Хоровод белых пятен перед глазами постепенно сходил на нет. Я заморгала часто-часто, с немалым трудом в очередной раз разлепила ресницы, фокусируя зрение.

Ой, лучше бы не смотрела! Именно окружающая обстановка повергла меня в шок. Низкий потолок, каменная кладка стен, даже не потрудились сверху заштукатурить. Наклонные балки, очевидно чердак под самой крышей. Деревянный настил на полу, в центре квадратный след от ковра. Хм, а сам ковер куда делся? Крохотные окошки-бойницы под потолком без стекла, грубо заколочены досками и едва пропускают свет. В тонких солнечных нитях сверкает пыль. Деревенский минимализм: кровать, стол, да еще ящик, в углу мешки горкой с неведомым содержимым. Ни следа батареи или печки, даже труба в обход этого помещения. В комнате тепло – значит сейчас лето, но каково же здесь зимой?

Сидя на ящике, откинувшись назад к стене, спала девушка. На вид совсем девочка, лет четырнадцати – пятнадцати. Серое потертое платье, передник с большим бурым пятном по нижней кромке, чепец на голове съехал набок. Она его вместо подушки под голову сунула. Я фыркнула, уж очень смешно на нее было смотреть. Ноги широко по-мужски расставлены, рот открыт, линия слюны от уголка губ до подбородка. Чтобы так спать надо сильно притомиться. Служанка? Сиделка?

Вид ее вызывал какую-то болезненную жалость. Худая, нескладная. Ресницы длинные, пушистые, отбрасывают тень на розовые щеки. Совсем ребенок. Волосы светлые, но из-за пыли потерявшие свой природный цвет. Отмыть бы ее, одеть нормально. Спящий белокурый ангел.

Хмыкнула еще раз. У страха глаза велики. Отвлеклась обратно на комнату. На столе оплывшая свеча и глиняный графин, надеюсь с водой. Облизываю пересохшие губы. Пить хочется жуть как. М-да, это явно не мой дом, куда же меня занесло? Как-то обстановка не впечатляет. Не больница даже близко. Средневековье какое-то.

Почему-то мысль зародилась именно такая – не домик в глухой деревне, а именно средневековье. Наверное, потому, что все вокруг очень органично и очень-очень далеко от того мира, к которому я привыкла. А я здесь самый чужеродный элемент. И сразу вспомнились многочисленные романы о попаданках и о перерождении. Ну, ладно, почему бы и нет? Примем за рабочую версию.

Нужно больше информации. Кровати нет, просто лежанка в углу, как для собаки. Постельного белья как такового тоже нет, вместо простыни серая застиранная тряпица. Под ней матрас, набитый травой или соломой, это она мне в бок впивалась. Сверху одеяло такого потрепанного вида, что в голову закралась шальная мысль: а не тот ли это коврик, след от которого на полу виднеется? Вместо подушки валик скрученных тряпок.

А вот себя осматривать уже интереснее. Руки тонкие как птичьи лапки, чистые, без мозолей. Пальцы длинные, но обкусанные ногти их совсем не красят. Ни следа прежнего маникюра, и это ужасно. Хлюпаю носом. Все ерунда и мелочи, а маникюр почему-то жаль.

Волосы на голове пышные, длиннющие, совсем не такие, к которым я привыкла. Прядь каштанового, почти медного оттенка. Рассеяно кручу ее на пальце, красиво блестит. Больше ничего сказать не могу, на чердаке нет даже зеркала. Но пока версия о попаданстве подтверждается.

Осторожно заглянула под одеяло. Ну-у-у, ради этого можно было и переродиться: фигурка стройная, я бы даже сказала худая, лишние килограммы прошлого тела как рукой сняло. Грудь, конечно, меньше, чем была, но по девичьи высокая, прикрытая простой полотняной рубахой до пят без вышивки. На голое тело, без белья – тут так ходят? Эх, благоухаю я отвратительно, но в целом настроение поползло вверх. Жива, стройна, руки-ноги на месте, с остальным разберемся.

Видимо, я слишком громко возилась на кровати, рассматривая себя и окружающую обстановку. Подняла глаза и встретилась взглядом с девчушкой в чепчике. Ярко голубые. Проснулась, значит. Ну, давай знакомиться.

В любой непонятной ситуации лучше всегда больше слушать, чем говорить. Слушать заинтересованно, внимательно, кивая и по возможности поддакивая. Но девчушка молчала, как воды в рот набрала, только смотрела глазами круглыми, и мне пришлось действовать самой. Ох и глазища, кстати! На пол лица блюдца. И тревога в них, и настороженность, и вроде даже… радость? Что я все-таки очнулась? Интересно.

– М-м… – Я с усилием махнула в сторону кувшина, облизнулась и тут же прижала руку к губам. Довольно показательный жест, должна понять, что я хочу пить.

Говорить пока не рискнула. Мало ли, вдруг язык другой. Еще решат, что одержима чем-нибудь или еще какая болезнь у меня душевная, так и в неприятности влезть недолго. Вдруг у них тут с этим быстро: заговорила дева болезная на неизвестном языке – хвать ее и на костер сразу. Второй раз за день умирать что-то не хочется.

Сообразила, молодец. Метнулась к столу и обратно. Одной рукой приподняла мою голову, другой ловко поднесла кувшин к губам, наклоняя так, чтобы было удобно. О стаканах тут видимо не слышали. И откуда столько силы в крошечном теле? Я еще раз внимательно окинула служанку взглядом: длинные жилистые руки, долговязое тело, она сильно сутулилась, чтобы скрыть рост, отчего казалась забитой и неуклюжей. Белокурые локоны растрепались, вид лохматый. В очередной раз захотелось причесать-умыть-привести в порядок. С усмешкой подумалось, что надо было все-таки в прошлой жизни ребенка родить для себя – какие-то странные у меня инстинкты возобладают.

Девушка заметила мое внимание и отступила в сторону, словно бы в тень спряталась, потупила взгляд. Как же мне тебя разговорить? Мне очень нужна информация об этом мире, о бывшей хозяйке этого тела, обо всем!

Я улыбнулась. Хочется верить, что дружелюбно, но вид у меня, должно быть, не очень. Вода принесла облегчение, хотелось закрыть глаза, откинуться назад и дать отдохнуть измученному телу. Я изо всех сил боролась с собой, и, видимо, борьба эта проступила на лице. Служанка набралась смелости и шагнула ко мне. Поправила тряпки за спиной, и вместе с тем легко, но настойчиво подтолкнула меня назад: лежи, мол, отдыхай. И, словно подтверждая мою догадку, сделала несколько пассов рукой.

Стоп, язык жестов? Она что, немая?

Я чуть не застонала от отчаянья. Господи, да что же так не везет!

Единственный человек поблизости и тот не может ничего рассказать. Да уж, с моим невезением глупо было ожидать чего-то другого.

Тем временем девчушка робко улыбнулась в ответ, быстро присела в подобие книксена и, захватив пустой графин, юркнула за дверь, только юбка хвостом колыхнулась.

Глава II, в которой есть над чем подумать

Я прикрыла глаза и задумалась.

Итак, что мы имеем? Видимо, я умерла и переродилась. Или это другой мир, или это другое время моего мира, или вообще какая-нибудь альтернативная реальность. Если, конечно, это все не галлюцинация, и я на самом деле не сижу в палате с мягкими стенами.

Что ж. Если отбросить лишние сантименты и апеллировать к фактам, то расклад не очень. Воспоминаний о «моей» жизни у меня нет. И что прикажете в этой ситуации делать? Топить за потерю памяти? Ох, чувствую, проблем не оберешься. В книгах и фильмах все легко: попаданки залетают либо в знакомый мир, причем зная все события наперед и ловко на этом интригуя. Либо наделяются памятью тела. Тут, вообще – только знай выуживай нужную информацию, анализируй и действуй.

У меня же все печально: читала я в последнее время только бизнес-литературу, на художественную – времени не оставалось. Фильмы, а точнее сериалы, попадались в основном про маньяков и психологов, исключительно в современном антураже. Историю со школы помню плохо, так что даже если меня занесло в прошлое – никаких событий в голове не отложилось. Первый же «информатор» попался немой и помочь ничем не может. Сомневаюсь, что в местной библиотеке найдется книжка «Все обо всем. Энциклопедия мира для попаданок». Да и не факт, что я умею читать на местном языке. Я пока даже в том, что говорить на нем умею, не уверена.

Что имеем в сухом остатке?

С информацией полная жо… Раз нет других источников, будем делать выводы из того, что есть. Я, видимо, не последняя «подай-принеси» в этом мире. По крайней мере, мне так кажется, раз немая девушка мне поклонилась. Значит, мой статус выше, чем ее. Однако, что это за статус такой, если моя комната на чердаке с разбитыми окнами и почти без мебели? Не думаю, что леди спят на матрасах с соломой. Хотя руки вроде без мозолей…

– Сестра!

От размышлений меня отвлек крик и резкий звук распахивающейся двери. Я с перепугу дернулась спрятаться, но на этом богом забытом чердаке даже спрятаться негде! Разве что притвориться ветошью вместо ковра.

– Так это правда!

Я подняла глаза на нарушителя спокойствия. Высокий юноша, на вид лет шестнадцать -семнадцать. Одет неприлично дорого и несколько женственно: на белоснежной рубашке жабо и кружевные манжеты, на укороченных брюках ленты подвязок, чулки белые. Вместо пуговиц драгоценные камни, по краям камзола вышивка золотой нитью. Волосы такого же медного оттенка, что и мои, тщательно зализаны назад. Не люблю такие прически у мужчин – мне они кажутся неестественными. Дышит прерывно, словно стометровку бежал. В глазах восторг и обожание.

Чудесно. Язык понимаю, родственники не бедные, а жизнь-то налаживается.

– Потрясающе! – Новоявленный брат без всяких церемоний подошел и по-хозяйски схватил мою руку. Я несколько оторопела, но забирать ее не спешила. Все-таки придется разыгрывать сценарий с потерей памяти?

Юноша пытливо всмотрелся в мое растерянное лицо и заулыбался еще сильнее. Вот уж не думала, что кто-то при виде меня способен проявить такую радость. Да он светится от счастья!

– Ничего не помнишь, да? Совсем-совсем? – Что мне остается? Только кивнуть. Догадливый какой. – Да это же просто чудесно!

Не знаю, что такого чудесного в моей потере памяти, но если его это так радует, то пусть.

– Замечательно! – На меня он уже внимания не обращал, явно задумался о чем-то своем, но руку держал крепко. Словно боялся, что сбегу или исчезну. – Каждый раз как с чистого листа. Лучшего я и пожелать не мог…

– Так ты правда жива. – Второй голос, манерный и хрипловатый, принадлежал женщине без возраста. Она остановилась в дверном проеме, обмахиваясь веером. Запах духов даже оттуда сбивал с ног – хорошо, что лежу. На лице застыла такая гримаса брезгливости, что меня передернуло, и захотелось отползти как можно дальше, желательно в угол. Весь ее вид – россыпь украшений на пышном платье с глубоким декольте, массивное колье на шее, крупные серьги, даже высокая прическа была украшена драгоценностями – в полный голос кричал о роскоши и богатстве. И плохом вкусе.

– И Вы здесь, матушка? – Парень наконец-то отпустил мою руку и обратился к женщине.

– Хотела убедиться лично. Ну, что ж, неплохая новость. Будет толк и от этой замарашки.

Веер с щелчком закрылся, словно подводя итог. Под взглядом черных глаз я съежилась. Хотелось стать невидимой, ну или хотя бы максимально незаметной.

– Распорядись о комнате, и чтобы ее, – взмах веером в мою сторону, – привели в порядок. Я сама напишу письмо. – Смерив меня еще одним уничижительным взглядом, дама резко развернулась и ушла.

Пара секунд, и моя рука снова в плену. Даже, знаете ли, захотелось отнять ее и вытереть чем-нибудь. Мой новоявленный брат совсем не знает: что такое личные границы.

– Матушка уже все просчитала и оценила, да только она не права. Ты не переживай, сестренка, у нас с тобой другие планы. – Неожиданно для меня молодой человек наклонился и поцеловал кончики моих пальцев. Лизнул, фактически. Я все-таки не выдержала, дернулась, освобождая руку, и отодвигаясь подальше. Что это было сейчас?

Брат улыбнулся, и его улыбка мне совсем не понравилась. Хищная какая-то, оскал, а не улыбка. С предвкушением. Захотелось не просто спрятаться, а бежать. Волосы дыбом встали.

К счастью, молодой человек покинул чердак, перед уходом изобразив шутовской поклон. Я нервно обхватила руками плечи. Какая странная семейка, и мне совсем не хочется быть ее частью.

Когда дверь снова приоткрылась, я даже задержала дыхание. Кого еще нелегкая принесла? Но это оказалась немая служанка. Ей я обрадовалась. Знакомое, уже фактически родное лицо. Жестами девушка показала вставать и двигаться следом. Я спешно поднялась, неловко кутаясь в одеяло, будто в кокон. Оставаться в одной рубашке не хотелось. Вместе мы покинули чердак.

Шли молча, я крутила головой как маятник, пытаясь рассмотреть обстановку. Поместье (в котором мы, по всей видимости, находились) имело два или более крыла и какую-то замысловатую геометрическую форму с множеством коридоров. Мы спустились, прошли сквозь несколько нежилых запущенных помещений, потом снова спустились, но уже по ухоженной лестнице, чьи ступени были устланы ковровой дорожкой, и снова попали в коридор комнат.

Со стен на меня косились портреты суровых мужчин и нарядных женщин в тяжелых рамах, щерилось шипастое оружие различных форм и размеров и вычурные канделябры. Красиво, только пыльно, словно здесь давно никто не бывал. Апчхи!

Когда служанка резко остановилась, я чуть не налетела на нее от неожиданности. По задумчивой мордашке девушки поняла, что она тоже не часто здесь бывает. Мне показалось, она считает комнаты. Кивнув самой себе: так, что чепец снова съехал набок, она подошла к ближайшей двери и зазвенела связкой ключей, пытаясь отыскать нужный. Пока она силилась открыть замок, я еще раз огляделась вокруг.

Даже за время этого недолгого путешествия я смогла оценить разрыв между прошлым положением и текущим. Да-а-а, это не заброшенный чердак. Здесь каждая вещь, каждый предмет мебели говорит о достатке хозяев. Пользуясь заминкой, я подошла к окну, выглянула наружу, пытаясь разглядеть обстановку через пыльное стекло.

Все-таки я не в замке, жаль. Никаких тебе средневековых башен и рвов, заполненных водой. Наоборот, перед домом тщательно ухоженный сад со множеством тропинок. Зеленая трава подстрижена, кусты разных цветов, смешные шапки деревьев. О газонокосилках, подозреваю, здесь слыхом не слыхивали. Если такая красота наведена руками, то возились с ней не один десяток садовников.

Ключ в двери провернулся, и я поспешила вернуться к служанке.

Моим новым убежищем стали светлые гостевые покои. Ну, я так думаю, что гостевые, раз в них никто не жил до меня. Две комнаты, небольшие, но вполне уютные, и даже отдельная ванная. Стены обиты тканью в неброский голубой цветочек, мебель из светлого дерева покрыта лаком и орнаментом. Высокие окна открыты настежь. В воздухе еще летает теплая пыль от сдернутых чехлов, но мягкий летний ветерок весело гуляет по комнатам, выгоняя затхлый воздух нежилого помещения. Кто-то уже был здесь и срочно наводил порядок. Определенно, здесь мне нравится больше.

Следуя подсказкам и жестам служанки, я прошла в ванную комнату. Здесь все было готово к моему приходу – шустро сработано. Тронула рукой воду: теплая, парная. И быстрым движением скинула потертое одеяло и пропотевшую рубаху на пол, с удовольствием, едва ли не со стоном погружаясь в воду. Боже, хорошо-то как!

– Что? – Подняла глаза на девушку, которая застыла, смущенно отводя глаза. Чего это она? Едва удержалась, чтобы не брызнуть водой в ее сторону. Блин, я взрослая тетка сорока лет, но с момента как попала в этот мир и в это тело – так и хочется творить какие-то глупости: брызгаться, скакать, кружиться. Легкость тела требовала движений.

Девушка, стараясь не смотреть в мою сторону, намылила какую-то тряпку на манер мочалки и прошлась по моим рукам, плечам, спине. Я послушно вытащила из воды ноги – вначале одну, потом вторую. Помыться я могла бы и сама, но если этого требуют правила этикета, то глупо сопротивляться. Хотя, странно, мне показалось, что-то подобное служанка делает впервые. Она покраснела как помидор, а рука, проводившая по моей ноге мочалкой, дрогнула. Когда же я поднялась, давая ей возможность намылить части тела, ранее скрытые под водой, она тихо ойкнула, согнулась и выбежала из ванной.

Мне послышалось? Она же вроде немая, нет?

Домывалась самостоятельно, с удовольствием соскребая с тела следы недавней болячки. Когда закончила, растерянно посмотрела по сторонам и нашла заранее приготовленную одежду – белую ночную рубашку свободного кроя с тонкой вышивкой и халат, в который с удовольствием запахнулась. Отлично, словно заново родилась. Хотя, по сути, так оно и есть.

Протерла ладонью запотевшее зеркало и настороженно всмотрелась в свое отражение.

М-да, детей здесь явно не кормят как должно. На вид мне лет шестнадцать, а может и меньше. Глаза испуганные, большие, карие. Худая, какая-то изможденная, но если привести в порядок – то очень даже ничего. Нос маленький, губы пухлые. Копна волос стоит торчком в разные стороны, надо будет этим заняться в первую очередь.

Как могла пальцами причесалась, заскользила взглядом по всем горизонтальным поверхностям. Мне бы расческу.

В спальне никого не оказалось. В гостиной тоже, но на столике перед глубоким диваном был оставлен поднос с фруктами и закусками, похожими на бутерброды. По вкусу – паштет. Разумно размышляя, что не на другую же планету меня занесло, а значит местная пища мне вполне подходит, я с радостью накинулась на еду. Умяла все моментально, запила сладковатым морсом из кувшина. Так-с, теперь отдыхать и восстанавливать силы. Обо всем подумаю завтра.

Вернулась в спальню и проворно забралась под одеяло, вдыхая запах свежих простыней. Не знаю, что именно от меня хотят, кто все эти люди, но, очевидно, опасность не грозит. Кормят, поят, одевают, на улицу не гонят. А значит: можно расслабиться и отдохнуть.

Устала. Не каждый день умираешь и перерождаешься, все-таки. Про желание расчесаться забыла напрочь. Последней мыслью, прежде чем скользнуть в глубокий сон, было, что проснусь с вороньим гнездом на голове. Но поздно, веки сомкнулись.

Глава III, в которой многое становится ясным

Сон мне приснился очень странный. В нем я видела девушку – ту самую, из зеркала. Вот только выражение лица у нее было вовсе не напуганное, а скорее до крайности довольное. Как мордаха Тимофея после сметаны. Девушка ходила по моей квартире, осматривала предметы мебели, залезала в ящики. Пару раз роняла что-то, брала книги с полки, спотыкалась о провода компьютера, но довольно смеялась.

На меня она не смотрела. То ли не видела, то ли сознательно игнорировала. После очередного падения дорогой сердцу безделушки я невольно шикнула на ее рукожопство, и она удивленно вздрогнула. Закрутилась, вглядываясь по сторонам, прислушиваясь. В воздухе запахло лимонной вербеной. Видение колыхнулось белесой дымкой и пропало.

Я открыла глаза и с неким удовлетворением убедилась, что по-прежнему нахожусь в новом для себя мире, в новом теле и новых обстоятельствах. Так-с. Ну, что ж, значит перерождение случилось, мне с этим дальше жить.

Села, откинув одеяло, опустила ноги на пол и осмотрелась. По сравнению с чердаком, конечно, небо и земля. На ложе даже есть основа под балдахин – резные деревянные столбы, служащие ножками кровати: наверху сколочены в раму, правда сама ткань отсутствовала. Видимо ее сняли на то время, пока комнаты никто не занимал, да так и не повесили обратно. Туалетный столик у окна заодно выполнял роль секретера – я нашла в его ящиках бумагу и чуть подсохшие чернила. Как писать пером даже не представляю. Попробовала, только бумагу порвала.

Штор на окнах тоже не было. За окном пасмурно, и совершенно непонятно сколько времени. Засыпала я когда светило солнце. То ли вчерашний день закончился, то ли нет. Сейчас утро? Вечер?

Кстати, если сон не врет, мы махнулись мирами и сейчас где-то Новая-Я разбирается в особенностях техногенной вселенной. Ох и нелегко ей будет. Начиная с документов и заканчивая выходом на работу после праздников.

Странно, что она в своем теле, а мое тогда где? На кладбище? Непонятно это все. «Впрочем, не забивай этим голову», – одернула я себя, – «У тебя что, у самой проблем мало?». Первостепенная задача разобраться с тем, что ты имеешь здесь. А сны иногда просто сны.

Наверное, надо позвать служанку? Я хочу умыться после сна и совершенно беспомощна, так как похоже здесь воду приносят и нагревают вручную, без всяких водопроводов. Хочется пить и немного есть. Вот от чего я бы точно не отказалась сейчас, так это от кофе! Но, возможно, его даже нет в этом мире.

Переступая некоторую неловкость, я потянула за шнурок звонка. Эх, все-таки не привычная я к слугам, нет во мне и капли аристократической неги и лености, чтобы все делали за тебя. Да и предыдущую хозяйку этого тела похоже раньше не баловали. Что же изменилось?

А ведь я даже не знаю: как теперь меня зовут!

Почему-то именно эта информация стала для меня важной настолько, что вытеснила все мысли из головы. Я так глубоко задумалась, что совершенно растерялась, когда вместе с уже привычной служанкой в спальню вошел незнакомый мужчина. Э-э-э, я тут, простите, в неглиже, непричесанная, не умытая, на кровати сижу. Это вообще нормально?

– Добрый вечер, достопочтенная леди Нейлбрант. Я доктор Леви. – Он низко, тяжело поклонился и тут же аккуратным жестом остановил мои попытки встать с кровати и проявить ответные признаки этикета. – Нет-нет, пожалуйста, присядьте. Мне необходимо Вас осмотреть по просьбе Ее светлости, Вашей матушки. После тяжелой… кхм… болезни, ну Вы сами понимаете, хотелось бы удостовериться, что все в порядке.

Я выдохнула и приветливо улыбнулась этому полному смешному человеку. Вот он! Мой источник информации! Да я за пару его фраз узнала больше, чем за все время до этого. Ни за что теперь не упущу, расспрошу все-все!

Доктор обладал совершенно обезоруживающей внешностью: полными щеками, смешной топорщащейся бородкой, лысиной, прикрытой редкими седыми волосами, крупным носом и растопыренными мясистыми ушами. Из-за которых походил на гундосящего слоника из мультика про 38 попугаев. Одет он был в шерстяной сюртук не по погоде и укороченные брюки с подвязками из грубой темной ткани. Лацканы засаленные, запонки и пуговицы обычные, без украшений, на жилетке цепочка карманных часов. Не очень много информации, но выводы сделать можно.

Во-первых, у них тут такая нелепая мода. Кажется, такие брюки называются кюлоты. Во-вторых, врач скорее всего не женат и довольно рассеян. Ни одна женщина не позволила бы своему мужчине ходить в таком, несколько потрепанном виде. В-третьих, или он приглашенный доктор со стороны, или моя матушка в некоторых вопросах все же прижимиста и экономит на оплате семейному врачу. Второе более вероятно.

Впрочем, в его компетенции я не сомневалась. Довольно привычным жестом доктор Леви взял меня за руку, посчитал пульс, осмотрел глаза, уши, горло, постучал по коленям, покрутил в разные стороны. В общем, провел первичный осмотр весьма профессионально и быстро.

За его спиной, привычно сутулясь и почему-то пряча от меня глаза, служанка суетилась по хозяйству: таскала воду в ванную комнату, какие-то полотенца, платья, стучала посудой в соседней гостиной. В общем, от сердца у меня заметно отлегло – видимо, будет и умывание, и завтрак. Или уже ужин?

– Доктор, что со мной было? – Задала я нейтральный вопрос, ожидая обычного медицинского объяснения, в духе «Вы простудились», и по глазам лопоухого толстячка поняла, что именно этого как раз спрашивать не стоило. В его взгляде мелькнул такой страх, что я прикусила губу, чуть не застонав от отчаянья. Не хватало еще спугнуть мой источник информации. Ну же, спроси еще что-нибудь! – Это нормально, что я ничего не помню?

– Да, достопочтенная леди Нейлбрант. Это вполне нормальная реакция на Вашу… кхм… особенность.

– Особенность?

– Я не совсем уверен, что должен вводить Вас в курс дела… В смысле именно я… – Толстячок нервно сцепил руки, посматривая в сторону двери, и я поняла, что вот-вот его потеряю. Надо поменять тактику.

– Дооооктор Леви! – Я максимально выделила «доктооор», произнося его протяжно и повышая голос. Выпрямила спину, подняла подбородок. На мой изменившийся тон среагировала даже служанка: она замерла на месте, сжалась в комок и словно убавила в росте еще сантиметров десять. Доктор же застыл в полусогнутом состоянии, в котором он находился в этот момент, да так и не решился разогнуться. – Ответьте на несколько моих вопросов и будьте свободны. Мое полное имя? Статус?

– Достопочтенная леди София Нейлбрант, незаконнорожденная дочь Его Светлости, барона Нейлбранта. – Он помялся, под моим пристальным взглядом и продолжил, – Второго имени нет, в списках не значится. До сегодняшнего дня считалось, что родовой магией Вы не обладаете.

– А теперь? – Я удивленно подняла бровь. Внутри же все возликовало. Магия! В этом мире есть магия! Юху-у-у!

– После Вашего воскрешения, я думаю, ни у кого не осталось сомнений, что родовую магию Вы унаследовали… кхм… по отцовской линии. Ее занесут в списки, думаю, Ее Светлость… Ваша матушка сегодня же отправит письмо в канцелярию. – Доктор тяжело вздохнул. – С моим подтверждением и прошлым заключением о смерти.

– Что это значит для меня? – Я решилась задать вопрос, который больше всего волновал меня здесь и сейчас. И ответ мне совершенно не понравился.

***

Доктор уже ушел, а я все продолжала сидеть и переваривать информацию. За каждым его словом, интонацией, жестом, вздохом скрывалось что-то важное, о чем он не хотел или не мог говорить.

Итак, подведем итоги. Я вчера умерла, это подтверждено и задокументировано. Точнее не я, а бывшая хозяйка этого тела. А затем воскресла, вот только на сей раз – я. Со стороны наблюдателя получился процесс смерти-воскрешения. На самом деле все не так – мы обменялись душами. Знать об этом, конечно же, никому не следует.

Из сбивчивых и торопливых объяснений доктора стало понятно, что магия в этом мире – лучшее приданое для аристократки. У девушки, обладающей полезным магическим даром, есть все шансы составить удачную партию, ведь магия наследуется наравне с титулом или родовым имением. Однако, тут по-разному, как повезет. Не все навыки котировались, над какими-то даже смеялись, да и разглашать какой именно магией обладает тот или иной аристократ считалось дурным тоном.

При проявлении магических способностей дворяне обязаны отослать письмо в некую канцелярию, поставив тем самым в известность Его Величество. Маг заносится в специальный список и нарекается вторым именем, что-то вроде дополнительного опознавательного знака для магов. Знак качества, можно сказать.

Если я правильно поняла, любой потомок аристократа мог унаследовать ту же магию, что у отца или матери, в редких случаях обе, или даже иногда всплывало что-то от более ранних предков. Магических дар довольно скоро проявлял себя. Чаще уже в первые года жизни и всегда до совершеннолетия.

Мне повезло и не повезло одновременно. Не знаю с кем и когда нагулял меня отец, вот только в один прекрасный день ребенок оказался на пороге имения. Можно сказать, ко мне отнеслись даже милосердно. Не выгнали, приютили, вырастили, а когда подросла дали легкую работу по дому с условием как можно реже попадаться на глаза хозяйке.

Проходило время, магия никак не проявляла себя, и, когда баронесса Нейлбрант случайно вспоминала и справлялась обо мне, то все больше убеждалась, что «мы зря кормим лишний рот», что я «никто и зовут меня никак».

К слову, я София. Леди София Нейлбрант. И моя история могла бы закончится как сказка о Золушке с плохим концом. Потому что в какой-то момент я умерла.

Странно, что меня еще раньше не выкинули на улицу. Барон постоянно занят при дворе, крайне редко приезжает в поместье, он бы даже не узнал. Со слов доктора я внезапно заболела и слегла. Не понимаю зачем матушке травить меня именно сейчас, спустя столько лет? А в то, что все произошло по естественным причинам, я не верила совершенно. Уж слишком боялся доктор вопросов о моем состоянии и неудобных ответов на них.

Матушка. Могу ли я ее так называть? Или к ней надо обращаться Ваша Светлость? Как делают остальные слуги.

А ведь еще есть брат. Законнорождённый наследник барона Нейлбранта. Достопочтенный лорд Оскар Нейлбрант. Мы с ним одного возраста, нам по шестнадцать. И это пикантное обстоятельство особенно раздражает госпожу баронессу. Как женщина я ее прекрасно понимаю. Должно быть неприятно осознавать, что, пока ты носила под сердцем дитя и строила радужные планы, твой муж ходил налево. Козел мой достопочтенный папаша.

От тяжелых мыслей меня отвлекла служанка. Не имея возможности позвать, она робко подергала за рукав. Я в задумчивости подняла глаза. Вот у кого все просто и понятно, а кто я?

«Воскрешение» подтвердило магический дар, теперь от меня не отмахнутся, нет. Теперь я ценный ресурс, который можно выгодно продать. Тому, кто захочет, чтобы его дети, если повезет, были бессмертными. От этой мысли стало не по себе. Холодок пробежал вдоль позвоночника. Есть такое выражение: «Кто-то стоит на моей могиле», – теперь я поняла, как себя ощущает человек, испытывающий что-то подобное.

– Как же я тебе завидую. – Шепчу, глядя в голубые, как ясное небо, глаза. На ангельском лице служанки проступает удивление. – Как тебя зовут?

Растерянность. Потом неловкий жест в сторону окна. Там, прямо под окном, растет какое-то дерево, но я не сильна в дендрологии.

– А написать можешь?

Честно признаться, я не ожидала, что она кивнет положительно. Много ли слуг, обученных грамоте? Хотя, откуда мне знать? Правда, заняло это больше времени, чем я рассчитывала. Я успела умыться и даже поесть, пока служанка старательно выводила, как оказалось, всего две буквы на бумаге. Ее звали Ив.

Еще одна хорошая новость – я могу читать. Буквы странные, витые, но, если на них смотреть пристально – понимаешь смысл. А вот написать что-то сама, наверное, не смогу. Как собака, все понимаю, но не говорю, обидно.

В дверь постучали. Ив как ветром сдуло – была и уже нет, только юбка колыхнулась. А меня ждало очередное «приятное» знакомство. Женщина на пороге комнаты так сильно напомнила начальницу из прошлого «моего» мира, что я сглотнула и зажмурилась. Открыла глаза – ничего не изменилось, а жаль. В воздухе запахло крупными неприятностями и резкими духами. Я нервно сглотнула еще раз.

И голос у нее оказался такой же противный.

– Добрый вечер, достопочтенная леди Нейлбрант. Я – госпожа Вайолетт, с сегодняшнего дня ваша наставница и компаньонка. – Женщина описала круг по комнате, невольно заставив меня вспомнить видеорепортаж про акул на Discovery. Они примерно такие же круги нарезают вокруг своей жертвы. – Раз уж так сложились обстоятельства, я научу вас как следует вести себя в высшем обществе.

Наглухо запакованная в темное платье с корсетом и воротником-стойкой, госпожа Вайолетт держала спину прямо, голову высоко поднятой, и я за секунды осознала, что дальнейшая моя жизнь превратится в настоящий ад. Каким бы ни было это «высшее общество», я что-то совсем туда не хочу. Но кто бы меня спрашивал.

Глава IV, в которой София перебирает варианты

– Раз. Два. Три. Плие. Раз. Два. Три. Плие! – Голос госпожи Вайолетт звучит в ушах, как бесконечный метроном. Она помогает отстукивать ритм деревянной указкой, которая, как оказалось, вполне себе заменяет розги. Пришлось уже познакомиться.

Читать далее