Читать онлайн Не смотри на небо бесплатно
Марина Столбунская
Не смотри на небо
Оглавление
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Эпилог
Пролог
Однажды на закате в далёком августе пятьсот лет тому назад по дороге, пролегающей вдоль Альпийских хребтов, поднимая столпы пыли, во весь опор мчался всадник. С виду – знатный господин, одетый в чёрный бархатный пурпуэн, расшитый серебром, и барэт, украшенный жемчугом. Годы успели посеребрить его волосы и бороду, но рука была ещё тверда и крепок стан. Мрачные тени лежали на красивом благородном лице, а сведённые брови придавали ему суровый и озабоченный вид. Всадник сосредоточенно вглядывался вдаль, пришпоривая и без того несущегося галопом жеребца. Наконец он вскрикнул, заметив вдалеке карету.
– Теперь тебе не уйти! – В его голосе чувствовалась смертельная угроза, но не было радости удачливого преследователя.
Дистанция стремительно сокращалась, и из окна богато украшенной кареты с тревогой на лице выглянул молодой человек в бардовом камзоле. На нём не было головного убора, чёрные как смоль волосы растрёпаны, а большие голубые глаза полны ужаса.
– Ей, ты! Прибавь! Нужно быстрее! – крикнул он вознице.
Тот ударил кнутом коня, но одиночный всадник был стремительнее и уже почти нагнал их. Молодой человек обратился к небу с мольбой о спасении, но, устремив взгляд на горизонт, увидел, что закатное солнце окрасило небо в кровавый цвет, и пришёл в отчаяние от тяжкого предчувствия.
Нагнав карету и поравнявшись с возницей, всадник, не церемонясь, выстрелил в него из пистолета. Выстрел был точен, и несчастный замертво упал под колёса, а убийца на ходу схватил поводья и ловко остановил коня.
– Выходи, Луи! – спешившись, крикнул он.
Молодой человек, желая справиться со страхом и не дрожать перед преследователем, немного помедлил и, собравшись с духом, вышел из кареты с гордо поднятой головой.
Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга. Оба статные, красивые и фигурой и лицом, чем-то очень похожие. И только возрастом отличались: один солидный мужчина, а другой – совсем ещё юноша.
– Ты не имел на это права, Луи! – гневно прервал молчание пожилой господин.
– Отец, я был неправ, я раскаиваюсь! – Молодой человек хотел приблизиться, но встретил направленный в живот пистолет. – Неужели меня нельзя простить?! – В отчаянии он не смог сдержать слёз. – Это лишь шутка, мы были пьяны! Отец, прошу!
– Верни мне то, что взял, – спокойно произнёс мужчина.
В глазах Луи засветилась надежда.
– Да-да, сейчас. – Он бросился в карету и торопливо протянул отцу красный бархатный свёрток.
Пожилой мужчина убрал за пояс пистолет и с трепетом принял завёрнутое в ткань из рук сына, будто хрупкое, ценное сокровище. Откинув бархат, он нежно погладил амулет с огромным синим камнем и взял кинжал тонкой работы. Помедлив, он раскрыл объятия сыну. Тот этому так обрадовался, что незамедлительно со слезами на глазах кинулся к отцу и… получил не только объятия, но и точный удар кинжала под рёбра.
– Нет, сын мой… Нет у меня права выбрать, прощать или нет. Есть закон, и против него идти нельзя, – обречённо сказал отец, целуя умирающего и поливая его лицо слезами.
Но Луи уже ничего не слышал. Его прекрасный бледный лик оцепенел в вечном покое. Один укол кинжалом, одна секунда – и жизни больше нет в этом юном красивом теле.
Уже глубокой ночью пожилой господин пробирался сквозь лес. Его богатые одежды были залиты родной кровью, голова непокрыта, седые волосы спутаны, а на лице застыла маска жестокого страдания. Он шёл в полной темноте, словно дикий зверь, движимый неведомой силой к потайному месту, безумно глядя во тьму широко раскрытыми невидящими глазами.
Выйдя на поляну, озарённую полной луной, мужчина направился к холму, в котором был скрыт вход в тоннель. Отомкнув висячий замок на служившей дверью решётке, он вошёл и снова защёлкнул его за собой, просунув руки сквозь толстые, но редкие прутья.
Пожилой господин спустился по каменной лестнице и двинулся вдоль правой стены, тщательно ощупывая кладку на уровне груди.
– Сейчас, я скоро буду. Ты подожди ещё немного, сын мой, – бормотал он, словно в бреду. – Ты же знаешь, я не могу его оставить. Я уже иду.
Так бормоча безумные слова, он шёл около часа, пока не нащупал метку на стене. Нажав с силой на нужный камень, он услышал щелчок открывающегося тайника. Вынув из-за пазухи бархатный сверток, вложил его внутрь и зло захлопнул дверцу.
– Ну всё, теперь и мне можно. – Тяжело дыша, без сил он опустился на земляной пол и привалился к стене. – Я иду, сын, иду, – бормотал он, доставая пистолет и заряжая его на ощупь. – Я всю жизнь честно служил тебе! И вот это твоя награда?! Будь ты проклят! – прокричав жутким голосом, он выстрелил себе в грудь.
Эхо пробежало по тоннелю, и на века воцарилась мёртвая тишина.
Глава 1
Кира
Озорные лучи восходящего солнца нарисовали замысловатый световой узор из ромбов и бутонов роз на стене, просочившись сквозь тонкие изысканные шторы ручной работы. Соловьи, облюбовавшие берёзу за окном, уже почти закончили свой ночной концерт, и в игру вступали звуки просыпающейся улицы: методичное шуршание метлы дворника, писк сигнализации, шорох колес по асфальту, гул поливальной машины и редкие людские голоса.
На резной деревянной кровати, занимавшей большую часть комнаты, раскинув руки, лежал обнажённый молодой человек. Его худое рельефное тело лишь слегка было прикрыто простынёй, а по лицу пробегали тени беспокойного сна, причинявшего ему боль. Вот с его чувственных полураскрытых губ слетело чьё-то имя, но не разобрать, слишком тихо. Фаза быстрого сна закончилась, но он не проснулся, а продолжил спать, отвернувшись на бок от рассветных лучей, коснувшихся его лица, и позабыв о том, что его только что мучило.
Интерьер, в котором обитал молодой человек, больше походил на антикварный магазин. Прошло почти четыре года, как двухкомнатная квартира на Фруктовой улице досталась ему в наследство от бабушки, и он оставил обстановку почти нетронутой, лишь добавил некоторые элементы технического прогресса.
Утро было уже в самом разгаре, когда молодой человек окончательно покинул долину снов, но вставать он не торопился, продолжая лежать на кровати, раскинув руки и глядя на люстру. Сегодня суббота, и этим можно было бы объяснить его медлительность, но тупая обречённость во взгляде говорила о том, что ему просто ничего не хотелось.
Однако не настолько молодой человек был апатичен: не прошло и десяти минут, как он, одетый в спортивные шорты и кроссовки, уже бежал по бесконечной ленте беговой дорожки. Молодой человек не включил музыку, хотя это было бы логично, не радовался солнечному июньскому деньку, и, казалось, ни о чём не думал, слушая методичный стук подошв и шуршание ленты.
Макару было тридцать два года, и жил он один совершенным холостяком. Достаточно высок, худ, но спортивен, благородные черты лица с выразительными голубыми глазами дополняли чуть вьющиеся светло-русые волосы. Макар был из разряда редких ботаников, которые скромно, не афишируя, умеют сочетать интеллект с отличной физической формой и успехом у девушек. Они не играют на публику, демонстрируя свои достижения окружающим, а наслаждаются ими наедине с очередной своей подругой.
В жизни его интересовали только две вещи: любимая наука и секс. Этим занятиям он посвящал всё своё время и силы, а если и делал что-то ещё, то косвенно тоже для них. Например, только окончив школу и поступив в университет, сразу вылетел из родительского гнезда, чтобы иметь больше возможности удовлетворять свои страсти. Квартиру приходилось снимать, но это не было для Макара проблемой: ещё в школе он открыл для себя жилу копирайтинга и кропал всякую астрономическую чушь и гороскопы, недурно на этом зарабатывая.
Молодость, свежие силы, энтузиазм плещет через край, играет всеми красками фантазия – волшебный энергетик, благодаря которому он смог пережить студенческие годы. Нагрузки в университете были огромными, дополнительная работа съедала около трёх часов в день, а ещё требовалось поддерживать хорошую спортивную форму. От перегрузки Макара спасало только то, что за девушками бегать не приходилось, они сами сваливались на него отовсюду. Некоторые признавались, что всё дело в его взгляде, таком глубоко голубом, нежном, искреннем и уверенном. Лишь раз взглянув в эти глаза, девушка уже доверяла ему.
В любви Макар был искусен, его спутницы никогда не жалели о своём выборе, даже когда понимали, что пора покидать ненадёжную лодку или их бесцеремонно высаживали на берег. Ненавидели, но не жалели об этом жизненном опыте, часто оправдывая его тем, что такие любовники и не могут поступать иначе.
Он никогда не врал им, сразу сообщая, что приверженец свободных отношений. Знакомясь с новой девушкой, Макар искренне влюблялся, уходил с головой в это упоительное чувство её познания. Все они были разными, а он обладал природным талантом их понимать. А вот девушки слушали его невнимательно, забывали предупреждения или не принимали их всерьёз.
Обычно отношения развивались по стандартному сценарию. Он и она давали волю своим новым впечатлениям, свежесть чувств и ощущений пьянила некоторое время, но девушки невыносимо практичны, им нужны стабильность, брак. Макар быстро и без сожалений прекращал отношения, лишь уловив этот взгляд исподлобья, будто он что-то им должен после нескольких месяцев сладострастных отношений.
Дело даже не в том, что Макар не желал создавать семью и продолжать свой род. Он не верил, что сможет ужиться с женщиной. Пробовал. Вот она ходит по его квартире, её вещи постепенно заполняют большую часть его пространства. Она всегда что-то говорит. То ему, то бесконечным подругам и родственникам по телефону. Она хватает его пульт и смело переключает каналы, не спросив, хочет ли он досмотреть фильм, зачем-то диктует свои соображения по поводу его парфюма и одежды, решает, где они проведут выходные. И смотрит, и смотрит этим своим осуждающим недовольным взглядом, не найдя кольца на дне бокала с шампанским.
А почему оно должно там быть? Потому что они вот уже несколько месяцев занимаются сексом? Макар никогда не понимал этой логики.
Он предпочитал наслаждаться молодостью, любимой работой, каждой новой спутницей на своем пути, а, главное, свободой.
До прошлого мая…
Прошёл год, как молодой человек выпал из привычной карусели, но сегодня он дал обещание своему другу, что выберется в общество. Макар был у Володи в долгу и на этот раз не смог ему отказать, хотя даже и не спросил, куда тот собирается его тащить.
В совсем недалёком прошлом он редко просыпался один субботним утром, а уж если такое случалось, то знал наверняка, что к вечеру в его постели обязательно окажется девушка. Но сегодня всё было иначе. Ничего не произойдёт, он просто согласился на небольшие уступки. Какая бы ни была тусовка, она его не интересует.
К клубу в центре Москвы Макар подъехал на своём автомобиле. С трудом припарковался и, ввалившись в шумный полутёмный зал, стал оглядываться в поисках Володи.
– Эй, мы тут! – Приятель первым заметил его и махнул рукой.
– Привет!
– Привет! Это Зоя, – представил он свою девушку.
Макар многозначительно ему улыбнулся. Ох уж этот его фетиш – хрупкие, изящные блондинки с маленькой ножкой. Володя был невысокого роста, но не признавался, что дело именно в этом.
– Макар, – сам представился он девушке.
– Привет!
– Подруга Зои сегодня выступает. Послушаем её, а после этого поужинаем в тесной компании, – огласил программу вечера Володя.
– Ясненько. – Макар авансом заскучал. – Поёт? – скептически спросил он у Зои.
– Стендап читает.
Он удивлённо вскинул брови и обвёл взглядом зал. Посетители сидели за круглыми столиками с высокими стульями маленькими компаниями, пили коктейли и переговаривались.
– Тебе чего взять?
– Виски.
Володя отошёл к бару.
– Ты тоже стендапишь? – спросил Макар Зою.
– Не-е… – протянула она в ответ.
– А что так?
– Я не такая.
– Какая не такая?
– Как Кира.
– Это твоя подруга?
– Да.
– И какая она?
– Сложно объяснить. Вроде бы по жизни скромная, а как выйдет на сцену, так жжёт. Всё выложит, аж стыдно.
– Тебе стыдно за подругу?
– Не то чтобы стыдно. Думаешь, что знаешь Киру, а так послушаешь, что у неё на уме, и неудобно делается. Начинаешь подозревать, что она и о тебе думает что-то нехорошее. Как-то так, – пожала плечами девушка.
– Давно дружите?
Подошёл Володя и угрожающе покосился на приятеля, уловив в глазах Зои тот самый блеск, что появлялся у девушек от разговоров с Макаром.
– Спасибо, – поблагодарил тот за выпивку и опустил взгляд в стакан.
– Пять лет, – ответила Зоя на уже подзабытый вопрос.
Макар, не взглянув на неё, лишь поджал губы и кивнул.
На круглый пятачок сцены вышел молодой человек, ему зааплодировала публика.
– Привет! Привет, друзья! – энергично подпрыгивая, бодро начал он.
Зал зашумел сильнее, подбадривая ведущего окриками.
– Начинаем наш стендап! Встречайте – Сергей Сергеев!
Лицо Макара презрительно нахмурилось – выступающий молодой человек без предисловий начал с темы секса и с каждым словом выставлял себя полным мудаком. Залу нравилось, а Макар подумал, что это похоже на цирк уродов. Ему было не смешно это жалкое зрелище.
Следующему участнику стендапа не давали покоя ипотека, шлагбаумы, продавщицы в супермаркетах и служащие МФЦ. Видимо, с сексом разобрался. Хотя закрадывались сомнения, ведь для него и загранпаспорт получить было проблемой.
Дальше. Гомик. Отлично. Ну-ка, ну-ка, мы не слышали, какие они нормальные ребята.
Макар растягивал стакан виски: нельзя пить за рулём. Он уже жалел о том, что не приехал на такси.
– Сейчас, сейчас! – Зоя нервно заёрзала, схватив Володю за руку. – Она говорила, что четвёртой выступает.
Макар сочувственно улыбнулся девушке: та очень переживала за подругу.
– Встречайте! Наша очаровательная Кира Рассказова!
Зал в очередной раз загремел, приветствуя девушку. Макар проявил солидарность с друзьями.
Фух, отлегло! Это не двойное свидание, а просто встреча друзей. Можно расслабиться. Она была толстой. Симпатичной, но толстой. А значит, Володя ничего от него и не ожидал. Макар аплодировал искренне.
– Привет друзья! Ну что, мне двадцать восемь лет и у меня нет парня…
Зал загремел, поддерживая девушку, а он подумал, что это уже смахивает на собрание алкоголиков.
«Привет, я жирная, поэтому у меня нет парня, – подумал Макар. – Но я не парюсь. Чёрт, она так и сказала! Вот дура!»
– Вы не поверите, но я – человек будущего. В будущем человеку не нужно будет тело. Только мозг и интернет. Идеальная пара.
«И чего ты тогда стоишь на сцене? Иди на YouTub видосики выкладывай, прячь своё туловище тюленя».
– Сколько же сил и времени надо потратить, чтобы удовлетворить потребность в сексе! Парни стали слишком привередливы. За фигурой следи, ноги брей, интимную стрижку делай. Было бы ради чего? Ради трехчасового утомительного бессмысленного трёпа в дешёвом ресторане и двухминутного соития? Пойди ещё найди того, кто удовлетворить тебя сумеет. Побегаешь. Рота через твою вагину пройдёт. Другое дело – вибратор. Отличная штука, я вам скажу. Он точно знает, как довести девушку до оргазма. И прикиньте, перед ним не надо сексуально одеваться, ему всё равно, в спортивной ли ты форме и с какой причёской. Он тебя не кинет, не уйдёт к другой тёлке, не скажет, что ты старая или плохо готовишь. Парня ведь ещё нужно кормить, если он у тебя остался ночевать. А захочешь бросить вибратор – и сцен не надо устраивать.
Макар украдкой покосился, чтобы посмотреть на пунцовое от стыда лицо Зои. Однако он ошибся: у неё был очень довольный вид. Да и зал принимал стендапершу Киру с одобрением. Видимо, он сильно отстал от жизни.
Молодой человек смотрел на сцену, слушал, и возникло у него, прямо нестерпимое желание подойти к девушке, встряхнуть её как следует за плечи и сказать: «Ты охуела совсем, что ли?!» На лице Макара застыла странная улыбка.
– И вот ещё что. С завистью смотрю передачи о животных, – продолжила монолог девушка. – Как же у них всё премудро устроено! Кого ни возьми, абсолютно у всех видов именно самец добивается права спариться с самкой. Он должен доказать, что самый сильный или привлекательный. Да и самка обычно такая невзрачная… Хотя бы голубей возьмите. Самец хвост распушит, бегает за ней, а она нос воротит. Он – крупный и красивый, а она – без слёз не взглянешь, облезлая. Вот бы и нам так! Ну всё, ребят, спасибо! Вы классные!
И Кира «упорхнула» со сцены.
– Кому чего взять? – Макар решил, что второй стакан виски ему просто необходим.
– Маргариту, – пропищала Зоя. – Тебе понравилось?
– Я старомоден, – пожал он плечами.
– Ты просто не въезжаешь. Это в тренде, об этом хотят слушать. Кира нормальная девчонка, правда. Она не такая, это только образ.
– Да, я так и понял. Схожу за напитками. Тебе повторить?
– Да, – отозвался Володя.
«Ага, образ. Рассказывайте мне сказки».
В зале Кира так и не появилась, как звезда, они встретились уже на выходе, чтобы вместе поехать в ресторан.
Макар рассматривал девушку с искренним любопытством. Если бы не лишний вес, она могла бы быть красивой. Густые волосы, большие карие глаза, правильные черты лица и чистая кожа. Но бёдра… Отсидела, отожрала.
– Кира с тобой поедет. Не возражаешь?
– Не вопрос, – пожал плечами Макар.
– Чем занимаешься? – спросила девушка после недолгого неловкого молчания. Она устроилась на соседнем сиденье, и он с недоумением косился на её короткую юбку.
«Без комплексов».
– На звёзды смотрю.
– Класс! И по мою душу астроном нашёлся, да ещё такой симпотный, – заливисто засмеялась Кира. – Прикольно. А то всё менеджеры да программисты попадаются. Астронома у меня ещё не было.
Макар чуть не потерял связь с дорогой. «И не будет, дорогуша. Чего она ещё себе вообразила?» – Он был возмущён.
– А ты?
– Программист.
– А стендап? Хобби?
– Уже монетизируется, – с гордостью кивнула Кира. – Главное на телевидение попасть, тогда… Ух!
– На улице будут узнавать?
– На корпоративы приглашать!
– Ты, наверное, в детстве актрисой хотела стать?
– Нет. Никогда, – замотала она головой. – Это бизнес.
– Ясно. Похоже, первыми приехали.
Они вышли из машины и встали у входа в ресторан в ожидании друзей.
– Небось, минетом по дороге увлеклись, – невозмутимо заметила Кира.
Макар молитвенно воздел глаза к небу. Он прекрасно понимал, что скрыто за таким эпатажем, и глубоко вздохнул. Поздний вечер пах выхлопными газами и вейпами. Молодой человек заскучал. Эх, рвануть бы в Тарусу. А там под стрекотание сверчков, жужжание комаров и ласковый плеск воды утонуть в высокой влажной траве, слившись с горизонтом, укрыться звёздным куполом, словно одеялом, и слушать едва уловимое пение Вселенной на космическом языке.
– Это какая звезда? – звонким голосом, таким неуместным в мечтах Макара, вернула его к реальности Кира.
– Планета. Венера.
– Слушай, серьёзно, крутая у тебя профессия.
– Ага. Ты видела когда-нибудь метеоритный дождь?
– Звездопад? Когда можно загадывать желания?
– Угу.
– Нет, не видела.
– В августе будет… Может, выберемся с Вовой…
Сердце Макара больно сжалось: «Нет, он не сможет, он теперь ничего не может. Без неё…»
Молодые люди мечтательно смотрели на синий бархат неба, не подозревая, что совсем рядом с ними уже произошло что-то ужасное. Макар не успел осознать, как его отбросило в сторону и прокатило по асфальту. Будто сквозь беруши он услышал глухой удар, противный хруст и женский визг. В нос ударил запах серы, и он потерял сознание.
– Макар, Макар, – звала Кира, склонившись над ним. Волосы девушки неприятно щекотали его лицо. – Макар, ты жив?
Он заморгал и наморщил лоб, пытаясь понять, что произошло. Доходившие до слуха звуки пугали.
– Какой-то сумасшедший сбросился с крыши. Тебя задел, падая, по касательной. Ничего не сломано, я проверяла, – тараторила Кира, помогая ему приподняться.
Макар встал на ноги, отряхнулся и потёр ладонью ушибленное плечо.
У входа в ресторан скопилась толпа, зеваки с жадным любопытством глазели на застывшее в неудобной позе мужское тело. Вокруг головы несчастного ореолом разлилась лужица крови.
«Море волнуется раз! Море волнуется два! Море волнуется три! Морская фигура на месте замри!» – звучало в голове Макара. Мышцы налились свинцом, мутило.
– Ты как? – теребила его за рукав Кира.
– Нормально, – машинально ответил он.
– Это чего у вас тут за фигня происходит? – Володя еле протиснулся сквозь людское оцепление.
Где-то далеко запела сирена.
– Представляешь, на Макара этот чувак свалился. Пара сантиметров – и ему бы конец, а то и на меня мог упасть, – взволнованно докладывала Кира.
– Как ты, дружище? Ничего не сломано? – Володя стал ощупывать друга.
– Да всё нормально, – отмахнулся Макар, не в силах оторвать взгляд от трупа.
– Идём отсюда. Нечего смотреть. Тебе ещё таких потрясений не хватало. – Володя не на шутку обеспокоился и заботливо потащил побледневшего друга за руку. – Цел – и ладненько. Полиция сейчас нагрянет, застрянем тут. Пошли.
– Какой кошмар! – Зоя переминалась с ноги на ногу, приподнимаясь на носочки и вытягивая шею. – Ужин отменяется?
– По крайней мере, точно не здесь, – ответила ей Кира.
Они зашагали на парковку. Немного постояли в нерешительности, но голод взял своё, да и Володя не хотел отпускать приятеля. Договорились поужинать в другом месте.
– Машину вести сможешь? – Друг озабоченно заглянул Макару в глаза.
– Конечно.
А руки-то на руле дрожали. Он смутился и покосился на Киру, но она этого не заметила за своей болтовнёй.
– Итальянский ресторан даже лучше, чем тот пафосный, в который мы собирались, – тараторила девушка. – Самодовольные и капризные дамочки… И эти мужики в костюмах… Все такие ухоженные, на людях вежливые, не глядя, оплачивают счёт. Вовка никак не уймётся Зою впечатлять, красиво ухаживает. А зачем? Дальше-то что? Семейный бюджет и ипотека, а он уже в долги, небось, влез из-за всего этого роскошества. Пицца – отличная универсальная еда. Не видела ещё ни одного человека, кому бы она не нравилась.
– Тогда разрешите представиться, – усмехнулся Макар, расслабившись от её трескотни. – Бутерброд с сыром…
– Что?! Бутерброд?! Ну ты ваще!..
На этот раз они подъехали к ресторану вторыми.
– Кого ты привёл, Вова?! Он пиццу бутербродом обзывает! Немыслимое кощунство! Пицца – это же культурная ценность! – Кира шумно вылезла из машины.
Против пасты никто в компании не возражал.
– Это так страшно. – Зоя задумчиво ковыряла вилкой в тарелке. – Так и стои́т перед глазами его лицо, растерянное, будто он испугался.
– Мне кажется, я в тот миг изменилась. Определённо, – кивала Кира. – Кто-то из нас двоих был на волосок от смерти. Нашёл же место на людей падать!
– Может, он не выбирал, откуда прыгать. Спонтанно вышло. Не подумал, что кто-то пострадает.
– Или специально за компанию хотел твоего спутника на тот свет прибрать.
– Девочки, хватит уже об этом! – Володя строго зыркнул на них.
– Ну уж нет. Потрясение, надо же выговориться, – возразила Кира. – Будто вас это не тронуло за живое. Меня до сих пор потряхивает. Все проблемы мужчин оттого, что они держат эмоции в себе. А потом – бац! – и умирают от инфаркта в сорок пять.
– А я вообще после увиденного ни о чём другом и думать не могу, – сказала Зоя. – А ты, Макар?
– Да мне дела до него нет. Хотел и прыгнул. Его выбор.
– Не соглашусь! – Кира воодушевилась. – С самоубийством не всё так однозначно. Кто-то или что-то спровоцировали его поступок. Я вообще считаю, что у человека нет права выбора. Нам кажется, что мы выбираем, а на самом деле нас к принятию решения всегда что-то подталкивает. Стоит отмотать цепочку событий назад, как становится очевидным, что мы всего лишь управляемые марионетки. Попробуйте взять любое своё решение, проанализируйте и сами в этом же убедитесь.
– Доля правды в твоих словах есть, но лишь доля, многое мы выбираем сами, – парировал Макар. – А тебе удобно так думать, чтобы валить вину за промахи на обстоятельства. Наверняка в удачах ты, Кира, видишь лишь свои заслуги.
– А вот и нет! Может, я не хотела рождаться женщиной. Меня не спросили. Как быть с входящими характеристиками? Дано: место рождения, семья, пол, внешность, характер, предрасположенность к болезням. У меня, например, генетическая склонность к полноте, и я ничего с этим поделать не могу. А имя? Родители мечтали о мальчике, были уверены, что именно его носит мама, Кириллом назвали. А тут я, как чёрт из табакерки! Здрасьте! Вот и хожу теперь в отместку Кирой.
– Хм, ерунда! – скривился Макар. – Поработай с исходниками, исправь, что не нравится, и живи, как хочется. Имя уж проще простого поменять.
– Наивные рассуждения. Дауны, ДЦП, уродцы, умственно отсталые…
– Это крайности, исключения. Не вали всё в кучу.
– Ладно, допустим. Не о наследственности разговор, а о принятии решений в повседневной жизни. Выбора у человека как не было при рождении, так и не появляется. Думаешь, самоубийца не захотел бы жить, если бы у него всё было чики-пуки?
– И что? У меня, положим, тоже не всё гладко, но я же не кидаюсь с крыши! – возмутился Макар. – В этом и был его выбор. Не захотел лямку тянуть, вот и прыгнул. Ты не убедительна, Кира. Любишь удобные формулировки. Я отвечаю за свои поступки.
Его лицо пошло пятнами. Володя забеспокоился и пнул девушку под столом ногой. Она кинула на него возмущённый взгляд.
– Меня спасает весёлость, – продолжила рассуждать неугомонная Кира. – Когда с юмором глядишь на проблему, то она вроде меньше становится. Так ведь? – Она прищурилась на друзей, ожидая одобрения, и они её поддержали.
Макар с трудом дождался окончания ужина. Стендаперша сильно раздражала его своей глупой трескотнёй. Ещё и подвезти до дома попросила. Отказать Макар не смог, утешая себя тем, что после погоняет по ночной Москве в одиночестве.
Кира заметно нервничала в машине.
«Девочка решила, что ей светит свидание, – усмехался про себя Макар. – Ты ошиблась, милая, расслабься, ты не в моём вкусе. И в прежние-то времена не позарился бы. А уж теперь и подавно».
Автомобиль мчался по Ленинградке, как вдруг Макар почувствовал сильную дурноту. В глазах потемнело, он перестал видеть дорогу. В последнюю секунду перед тем, как отключиться, он успел вдавить педаль тормоза.
Глава 2
Где-то за гранью
Яркий свет ослепил глаза. Авария? Он разбился и умер?
Макар потёр веки руками, вскинул взгляд и зажмурился. На безупречно чистом небе беспощадно палил огненный диск солнца. Вокруг, насколько хватало глаз, – оранжевая равнина, дрожащий горячий воздух, безжизненная пустыня.
Ботинки утонули, и нагретый песок обжигал щиколотки. Лицо и макушка опасно накалились.
Макар крутился на месте, не понимая, что происходит. Секунду назад он нёсся по проспекту в своём автомобиле. А теперь? Это не может быть реальностью. Сон? Обморок? Но до чего же отчётливы ощущения! Невыносимая жара!
На нём были джинсы, льняной пиджак и летняя рубашка. Её-то Макар и снял, чтобы намотать на голову. Поднял ворот пиджака, стоило максимально закрыть кожу от солнца. Пожалел, что носки коротковаты, песок так и норовил забиться под штанины.
А дальше что? Надо куда-то двигаться. Куда? Он снова повертелся, прикидывая, в какой стороне может быть север. Ориентиром выступало только солнце. Решив, какой курс принять, Макар тронулся с места.
«Это, безусловно, не физическое перемещение. Что-то случилось там, на Ленинградке». – Думать было бесполезно, само собой разрешится.
Надо же! Оказалось, Макар и не догадывался, что такое физические муки, зубная и головная боль не в счёт. Он глядел на часы, стрелка двигалась неравномерно: то еле тащилась, то ускорялась. Понять, сколько времени он идёт, было невозможно. А самое странное, что солнце не меняло своего положения. От реальности были только они, муки его изнемогающего от жары тела.
Губы потрескались, а языком трудно было пошевелить в пересохшем рту, горло дико першило, больно было даже дышать, воздух жёг слизистую. Поначалу Макар неразумно оставил лицо открытым, и оно вмиг обгорело. Теперь-то он догадался обмотать его рубашкой, но кожу уже было не спасти. Ткань, касаясь её, причиняла ужасную боль. Одежда от пота встала солёным колом. Мокрой она не была, вмиг высыхала на солнце.
Жажда, какой нет определения. Головная боль и полное отсутствие сил.
«Если это сон, зачем идти? Можно же просто упасть и ждать, что будет дальше», – терзался он размышлениями, но остановиться не мог. Неведомая сила толкала его в спину.
Макар знал, что ночи в пустынях холодные, и он жаждал замёрзнуть, но пейзаж застыл, словно написанная жестоким художником картина.
«Надо проснуться, надо проснуться», – бредил воспалённый разум.
Чёрная точка показалась на горизонте. Макар заморгал и с надеждой напряг зрение. Она быстро увеличивалась, что было странно. Никто не может так быстро передвигаться по песчаной поверхности.
Уже не точка, а полоса отделилась от горизонта. Птицы. Гул нарастал. Прямо на него неслась огромная стая. Пролетят мимо. И что? Что-то тревожное звучало в их криках.
Мгновение – и Макара сбила с ног лавина пернатых чудовищ. Они били его крыльями и клевали острыми клювами. Он отмахивался руками, но это мало помогало.
Птицы улетели так же внезапно, как появились. Горячий песок жёг через одежду. Молодой человек с трудом поднялся на ослабшие ноги.
«Что за чертовщина!» – мысленно выругался он и двинулся дальше.
Сон не заканчивался. Пустыня по-прежнему была бесконечной. Ночь не наступала. Страдания становились всё мучительней, к ним прибавились саднящие раны.
Как будто бы голос… Девичий, тонкий, журчащий… Тянет унылую песню. Макар обернулся вокруг, щуря красные, воспалённые глаза. Никого. А песня всё яснее, и слова можно разобрать:
Позабыт аромат шелковистых волос.
Ранят колкие стебли срезанных роз.
В фиалковых очах застыла слеза.
Померкла нежной кожи белизна.
От горестного предчувствия больно защемило сердце. Песок разверзся под его ногами, и Макар провалился в бездну.
Глава 3
Вероника
Глубокий сон медленно отпускал, послышались звуки железной дороги. Чья-то рука на его животе!
Макар резко открыл глаза. Светало. Он оглядывался по сторонам, видел незнакомую квартиру и никак не мог вспомнить, как тут оказался. Что с ним произошло? Кира спала, уткнувшись лбом в его плечо. Молодой человек чувствовал под одеялом теплоту её обнажённого тела.
В голове гудела пустота. Он болезненно скривился, брезгливо, но осторожно высвободился из объятий девушки и стал искать свою одежду. До тошноты хотелось бежать отсюда.
– Ну ты чего? – Кира томно потянулась. – Только уснули.
«Только уснули?!»
– Мне нужно в аэропорт, – сипло ответил он, сглотнув пересохшим горлом, – бабушку встретить.
– Дверь захлопни. – Она перевернулась на другой бок и сладко засопела.
Макар застыл с джинсами в руках, с ужасом глядя на спящую Киру. Волосы разметались по подушке – женщина с картины Рубенса.
«И как меня угораздило?! – болезненно скривился он. – Может, ничего и не было?»
Макар с надеждой посмотрел вниз, будто ожидая ответа от своего члена. И тут окончательно сердце его упало. На полу валялись два использованных презерватива.
«Вот дерьмо! Сука!»
Больше года он не носил их с собой, значит, эти из запасов Киры.
Макар быстро оделся и вылетел из квартиры. В другой раз свежесть раннего утра приятно охладила бы его голову, но только не теперь. В груди копошилось мерзкое чувство предательства.
Самым разумным объяснением своего провала в памяти и бессознательных поступков Макар посчитал наркоту. Видимо, Кира была девушкой с секретиками и так уж сильно захотелось ей покувыркаться, что она незаметно подсыпала ему в бокал за ужином какого-то дерьма.
Он не забыл пустыню и те явственные мучительные ощущения, что он там испытал. Ничто, кроме наркотика, не могло вызвать такое помутнение сознания. Подальше надо бы держаться от таких знакомств. Володя вообще в курсе?
Добравшись до дома, Макар без сил свалился на кровать, не раздеваясь, и крепко уснул. Дети шумели во дворе, настойчиво вибрировал телефон в кармане джинсов.
– Да, – сонным голосом ответил он.
– Разбудил? Никак не отойдёшь после вчерашнего? Твоя подружка уже проснулась. Красавчик! Я надеялся, что Кира тебя расшевелит, она не в твоём вкусе, но зажигалочка.
– Не могу сейчас разговаривать. Давай потом, – зло ответил он Володе.
– Макар, ты не дури, – серьёзно добавил друг. – Знаю я этот твой тон. Давно пора стряхнуть с головы пепел.
Макар нажал отбой и откинулся на спину, тяжело дыша, одинокая слеза скатилась по виску. Что бы они все понимали?
«Стряхнуть с головы пепел невозможно», – обречённо подумал он, прикрыл глаза и вновь уплыл в тот октябрьский вечер. Лицо озарила улыбка.
Дождь лил стеной, Макар скучал в пробке на Нахимовском проспекте, возвращаясь с работы домой. Монотонно работали дворники. Выключив радио, он наслаждался звуками дождя.
А ливень разошёлся не на шутку: то стучал плотной стеной по крыше, то с резким порывом ветра обрушивался на лобовое стекло. Один из таких вихрей принёс с собой зонт. Он ударился о стекло и запутался в дворниках. Макар вздрогнул от неожиданности, но выходить из машины не торопился. А через пару секунд в окне показалось виноватое лицо девушки.
Он приоткрыл дверцу и пригласил её сесть в машину.
– Простите, зонт вырвало из рук. Стекло не разбилось?
Девушка опустилась на сиденье рядом с ним, а у Макара перехватило дыхание и до боли сжало в паху. На него немного испуганно смотрели большие фиалковые глаза. Губы чуть приоткрыты в нежной улыбке, мокрые каштановые волосы лежали волнами на её тонких плечах, а лицо покрывали крупные капли дождя. С плаща девушки обильно стекала вода.
– Я вам салон залила, – смущённо произнесла она и прикусила нижнюю губу.
Нетерпеливый сигнал стоящей позади машины вывел его из оцепенения.
– Вам куда? – сипло спросил он.
– Если не затруднит, на Молодёжную, тут недалеко. Меня Вероника зовут. А вас? – Широкая белоснежная улыбка озарила лицо девушки, а глаза сверкнули озорным огоньком.
– Макар. – Он уже немного отошёл и улыбнулся ей в ответ.
Да, он легко сходился с девушками, но не настолько, чтобы через сорок минут во власти неконтролируемой страсти снимать с неё мокрую одежду в коридоре её квартиры.
– А вот и Ника, да не одна. Симпатичный. Сегодня втроём или как?
На Макара будто вылили ушат ледяной воды. На них смотрела, привалившись к стене и держа руки в карманах, высокая худая девушка в спортивном костюме. Он толком не разглядел её лица, стараясь быстрее уйти.
– Постой, Макар. Она же шутит, – пыталась задержать его Вероника, но не смогла.
– Прости. Это какое-то безумие. – Он бегом спустился по лестнице и, сев в машину, не стал медлить ни секунды.
«Идиот, соображать надо, что делаешь! Ей и восемнадцати, наверное, нет. Придурок!» – ругал он сам себя за необдуманный поступок.
Но это был далеко не конец. На следующий день Вероника поджидала его на том же самом месте, где её зонт влетел в его лобовое стекло. От дождя не осталось и следа, вечер был тёплым, сухим и безоблачным. Девушка была одета в серебристую курточку, накинутую на синее облегающее платье, и кеды. Бывшее вчера бледным от холодного дождя лицо сегодня пылало лёгким девичьим румянцем. Без сомнений, она была слишком молода для него. Он остерегался малолеток. Не будь пробки, а она тут была почти всегда, он бы проехал мимо. Но Вероника сама бесцеремонно села в его машину.
– Привет, Макар. Тебя ждала. – Вместе с девушкой в салон проник тонкий дурманящий аромат духов, от него снова свело в паху. – Я хотела объясниться. С подругой квартиру снимаю, это она из зависти. Понимаешь?
– Да я понял.
– Нет, не сворачивай. Езжай, куда ехал.
Он промолчал.
– Слушай, Макар. Я тут подумала. Продолжим знакомство?
– Ладно. Поедем поужинаем.
– Я не хочу есть. Ты ведь домой ехал? – Она впилась в него многозначительным взглядом.
– Сколько тебе лет?
– Вчера ты не задавался таким вопросом.
– Это было вчера. Дождь, адреналин в голову ударил.
Он заглушил мотор, припарковавшись у своего дома.
– Я скажу тебе, только наверху, в квартире. И паспорт покажу, если захочешь.
Сопротивляться было глупо, да он и не хотел. В лифте целовал горячие мягкие губы, жадно вдыхая запах её волос.
– Семнадцать, и я никогда… Мне это очень нужно, – жарко шептала девушка ему на ухо, обнимая за шею и пряча глаза.
Бравада улетучилась. Она дрожала в его руках, он чувствовал её страх и смущение.
Сердце Макара сжалось, он ещё никогда не испытывал таких сладостных ощущений, будто и она у него первая девушка. Всё в ней было другое, особенное, до жжения в груди желанное. Волосы, кожа, родинки…
Он гладил её спину через шершавую ткань, не торопясь расстёгивать молнию на платье, покрывал поцелуями шею, упиваясь нежным ароматом.
– Макар… – Она чуть слышно выдохнула его имя, и её дыхание обожгло его щёку.
Он поднял Веронику на руки и отнёс в спальню. Его планета столкнулась с кометой и ушла с привычной оси. Путеводную Полярную звезду сменил Южный крест. Сердце Макара билось медленно и гулко, он касался кожи Вероники и не верил своим рукам. Молодой человек сравнивал девушек со скрипками, на которых он умел искусно играть. И это была его лучшая партия на самой совершенной из них.
Однако тревожные предчувствия не подвели: утром Вероника огорошила его своими планами. У неё есть одна и ясная цель в жизни – выйти замуж за олигарха. Девушка только начала учиться на романо-германском факультете, английским она уже владела в совершенстве. Она красива и умна, а значит, должна продать себя как можно дороже.
– Когда я села к тебе в машину, то сразу поняла, что ты тот, кто мне нужен. Я не ошиблась, ты идеально мне подходишь, – говорила Вероника, искренне глядя ему в глаза за утренним кофе.
Нет, конечно же, она не думала, что Макар и есть тот самый вожделенный мультимиллионер. Девушка обстоятельно подходила к достижению цели: ей нужен был сексуальный опыт, человек, который научит её быть хорошей любовницей.
Только у неё условие: она сохранит статус «в поиске» в социальных сетях и не будет публиковать их совместные или его фото. А как только на горизонте появится нужный объект, Макар не посмеет ей мешать в достижении своих целей.
Рука Макара, держащая чашку кофе, застыла где-то на середине пути, да слегка отвисла нижняя челюсть. Что же он ей ответил? Он согласился.
Этим же вечером Вероника перебралась в его квартиру. Она была одержима своими амбициозными планами. Макар понимал, что любые попытки переубедить её бесполезны, и ни на секунду не питал надежд на полноценные любовные отношения. Более того, и не хотел их. Он лишь позволил себе насладиться этой краткосрочной волнующей сексуальной интрижкой с невероятно красивой девушкой.
А продлилась она чуть больше полугода. Много это было или мало? Сложно сказать. Макар и Вероника не строили из себя влюбленную пару, не ходили вместе в кино или по магазинам, не сидели в обнимку на диване, смотря телевизор или читая книгу. Каждый жил собственной жизнью, не делясь впечатлениями и проблемами, будто они были просто соседями по квартире, иногда встречаясь на кухне, но всегда встречаясь в постели.
Каждую ночь они спали рядом, обнявшись, не стесняясь выражать без слов свои чувства, будто под покровом темноты никто, в том числе и они сами, не раскусит их и не узнает о том, что они на самом деле чувствуют.
Лишь однажды в феврале Макару пришлось невольно вмешаться в её жизнь. К тому времени Веронике исполнилось восемнадцать, и они с двумя подругами решили вкусить барной жизни. Но неопытность быстро сделала своё дело, и девушки попали в деликатное положение, вырубившись за стойкой. Хорошо, что бармен был воробьём стреляным и ещё до первого коктейля на всякий случай попросил у них номер телефона. И вот в два часа ночи Макар вёз в машине к себе домой три ничего не осознающих девичьих тела.
Разложив девушек на своей кровати и оставив им на туалетном столике воды и лекарство от похмелья, молодой человек, поспав не больше трех часов, пораньше улизнул на лыжную базу, чтобы не встречаться с подругами Вероники. А вернулся только к полуночи, по дороге заехав к родителям.
– Чего пропал на целый день? – Девушка наблюдала, как он снимает с себя лыжный костюм.
– Не хотел с твоими подругами встречаться.
– А, может, я хотела тебя познакомить?
– Сначала статус поменяй, а потом хоти. Тут тебе не зоопарк, – равнодушным тоном ответил он.
Так они и жили. Макару казалось, что она его младшая сестра и у них запретный инцест.
– Давай на майские махнём в Париж, – однажды за завтраком предложила Вероника. – Сделаем исключение. Один раз можно.
– С чего вдруг?
– Ладно тебе, не будь таким принципиальным. На цветах и ресторанах сколько сэкономил.
Он согласился, а где-то за неделю до поездки в Париж Вероника пришла в сильно взволнованном состоянии. И ночью, когда её голова лежала на его груди, Макар почувствовал влагу.
– Хочешь, расстанемся прямо сейчас? Я тебе больше не нужен.
– Нет. – Девушка крепче прижалась к нему.
– А хочешь, я устрою тебе случайный залёт, и тебе придется отложить свои планы?
– Только посмей! – Она гневно стрельнула в него глазами.
Макар видел, что Вероника увлечена им, но не дает себе спуску. Знал он и то, что сам глубоко увяз в этих отношениях, иногда ему казалось, что это и есть настоящая любовь. Впервые ему хотелось, чтобы девушка никогда не покидала его квартиру, разбрасывала свои вещи, занимала его пространство и перекраивала на свой лад его жизнь. Но также он понимал, что помешай он планам Вероники, лиши её возможности вкусить то, к чему она так целенаправленно стремится, это вызовет со временем лишь упрёки в его адрес и ненависть.
Но всё же попытался.
– Ну да, нормальные отношения не для тебя! – Он грубо оттолкнул её и встал с кровати, чтобы надеть джинсы. – Тебя больше прельщает карьера проститутки.
– Какого чёрта?! – Вероника была возмущена.
– Да ты понимаешь, во что стремишься вляпаться?! – Макар повернулся и с вызовом посмотрел ей в глаза. – Не обольщайся! Ты заплатишь дороже! Допустим, нашла ты своего заветного толстосума. Ну, миллионом больше, миллионом меньше – ему ни холодно, ни жарко. А ты отдашь ему всё! Всё, пойми! Молодость, тело, на душе будет погано, захочешь повернуть время вспять, но будет поздно. И ты думаешь, я научил тебя сексу? – Он зло рассмеялся. – Нет, милая, ты ещё ничего о нём не знаешь.
– В каком смысле?
– В смысле, что не будет он с тобой так, как я, обращаться. Тебе придется пройти через унижения и боль. Ты знаешь, что такое грубый секс? Нет? Ты ещё даже и не догадываешься, как тебя будут иметь! Мало не покажется, плакать будешь горькими слезами. Дура! – Наспех надев рубашку, Макар выбежал на улицу, чтобы пройтись и успокоиться.
Это был единственный раз, когда он сорвался.
«Зачем? На фига́? Пусть делает, что хочет. Мне всё равно. Или не всё равно?» – думал он. Голова горела.
Вероника пришла к нему невинной, чудесной, волшебной красавицей из сказки, но такой она останется ненадолго. Скоро уйдёт и очень быстро из нежной девушки превратится в чёрствую прагматичную стерву, хлебнув той жизни, к которой стремится. Он не сможет ей помешать, только пожалеть.
Возвратившись домой в середине ночи, он тихо разделся и лёг рядом с девушкой, обняв её так, будто хотел напоследок отдать ей больше нежности.
Она не спала и, повернувшись к нему лицом, поцеловала. Он ответил.
– Прости, – прошептал Макар, касаясь её горячих губ.
– Нет, ты во всём прав. Я понимаю. – Вероника сильнее прижалась к нему. – А ты можешь… – она замялась, скривившись, – показать мне грубый секс?
– Нет. – Он погладил её по щеке и улыбнулся. – Может, тебе попадётся очень нежный олигарх. А если нет, то он тебе и объяснит, что к чему. Просто не удивляйся, если что. Спи. – Он поцеловал её в лоб и закрыл глаза.
В последний апрельский день Макар и Вероника летели в Париж. Где-то на середине пути девушка взяла его за руку и вложила в неё ключи от его квартиры.
– Я была немного нечестна с тобой, – заговорила она в ответ на его изумлённый взгляд. – В аэропорту мы разойдёмся, и я прошу тебя сделать вид, что мы не вместе. Меня там будет ждать машина. Я нашла для себя подходящий вариант.
– А какого чёрта я с тобой лечу?! – возмутился Макар.
– Когда ты покупал билеты и заказывал номера, его ещё не было. Отдохнёшь в Париже и один. Всё равно уже всё оплачено, – довольно цинично ответила Вероника.
Макар почувствовал жестокий укол в самое сердце, и некоторое время молчал. Чем он был возмущён? Он знал, что это должно было произойти, но не в самолете же по пути в совместное путешествие! Может, её целью было больно унизить его? Или ей просто было всё равно?
– Мы договаривались, что ты меня отпустишь, – резким тоном заметила Вероника, когда её стало напрягать его молчание.
– Хорошо. Только я должен знать имя и адрес человека, к которому ты едешь.
– Это ещё зачем?! – с вызовом спросила она.
– Ради твоей безопасности. Если что-то пойдёт не так, то сможешь сказать, что твоё местонахождение известно близким.
– Нет, Макар. Я не могу дать тебе эту информацию.
– Почему?
– Он публичная личность. Наша встреча должна быть тайной.
– Он на этом настаивал?
– Да.
– И тебя это не смутило? Ты не боишься попасть в ловушку?
– Нет. Я в нём уверена, у него безупречная репутация. Просто он принципиально хранит в тайне свою личную жизнь, а журналисты постоянно за ней охотятся, – твёрдо произнесла она.
– Можешь не беспокоиться, я не собираюсь писать об этом в соцсетях. Но и отпустить тебя неизвестно куда не могу.
– Да кто ты такой, чтобы меня отпускать?! – зло усмехнулась девушка.
– Ты летишь со мной, и я за тебя в ответе. Разве тебе это непонятно? – Макар был раздражён её глупостью.
– Я совершеннолетняя и сама за себя отвечаю. Ты мне – никто, – отрезала она.
– Вероника, опомнись, ты совершаешь ошибку. – Он взял её за руку в последней надежде убедить.
– Думаешь, я не понимаю, что ты влюбился, ревнуешь и пытаешься мне помешать? Так вот, у тебя ничего не выйдет. Я не стану упускать свой шанс ради каких-то там чувств. – Она вырвала руку. – Закончим разговор. Я сообщу тебе адрес, куда нужно будет отправить мои вещи.
Они больше не сказали друг другу ни слова, а Вероника ни разу не посмотрела ему в глаза, пока они выходили из самолёта, словно чужие друг другу. Макар наблюдал со стороны, как после получения багажа к ней подошёл похожий на охранника мужчина, взял её чемодан, и они, обменявшись парой слов, направились к выходу.
Несколько минут Макар не мог сдвинуться с места, он должен был признать, что это было больно. Теперь ему не нужен был этот цветущий майский Париж, и он направился к стойке продажи билетов, чтобы сразу улететь обратно. Но билетов не было, и пришлось ехать в треклятую гостиницу.
Шикарный номер был заказан специально по запросам Вероники. Люкс с видом на Эйфелеву башню. Упав в одежде и обуви на шёлковое покрывало роскошной кровати, Макар почувствовал сильную усталость и заснул. А проснувшись ближе к ночи, принял душ и отправился чего-нибудь выпить. И уже в ближайшем баре встретил разбитную девчонку Изабель, с которой весело и без обязательств и провёл эту неделю.
Отдохнувшим и весёлым Макар переступил порог своей квартиры и первое, что он почувствовал, был всё ещё витавший в закрытом помещении запах дурманящих духов. В сильном раздражении он открыл окна. В каждом углу своей квартиры он натыкался на вещи Вероники. Настроение резко изменилось. Чего он никак не мог ожидать, так это слёз, предательски катившихся из его глаз.
Разозлившись на себя, Макар достал свой самый большой чемодан и стал складывать в него её вещи. Последним он уложил флакон духов, только ещё один раз вдохнув их аромат.
Сменив постельное бельё, которое хранило воспоминание о ней, и тщательно прибравшись в квартире, он зашёл к соседу за сигаретой, чтобы окончательно избавиться от женского запаха.
Прохаживаясь по комнатам и распространяя табачный дым, Макар набрал номер Вероники, чтобы узнать, по какому адресу отправить её вещи, но телефон девушки был вне зоны доступа. Он усмехнулся, представив, как она где-нибудь на уединенном острове демонстрирует полученные навыки своему заветному мультимиллионеру.
Прошёл месяц, как Макар вернулся домой, а от Вероники не было никаких вестей. Каждый день он набирал её номер, и ему было не до гордости: главное – знать, что с ней всё в порядке. Но телефон был по-прежнему недоступен. Несколько раз в день молодой человек заходил на её страницы в соцсетях, где последней публикацией так и оставался пост о вылете в Париж. Зная пароль её электронной почты, он заглянул и туда в надежде найти информацию о человеке, к которому она ехала, но не нашёл, а последнее открытое ею письмо датировалось двадцать девятым апреля.
Конечно, это ещё ничего не значило, Вероника могла беззаботно наслаждаться новым знакомством. Но мысль о том, что и другое развитие событий возможно как минимум на пятьдесят процентов, не покидало сознание Макара.
Он стал плохо засыпать по ночам, его мучило воображение, рисуя страшные картины. Закрывая глаза и пытаясь уснуть, он начинал видеть, как девушка подвергается жестокому насилию, как она лежит мёртвая на дне реки или в больших чёрных пластиковых пакетах, разложенная по частям. А на следующем слайде она попадала в сексуальное рабство, и поэтому не могла связаться с родными, даже, если бы захотела.
Макар стонал и ворочался в кровати полночи, а засыпал тревожным сном только под утро.
«Просто напиши СМС, умоляю тебя», – обращался он к Веронике, уткнувшись лицом в подушку, на которой она спала, и плакал.
В конце июня к нему пришла полиция. Родители девушки подали её в розыск, и у них возникли вопросы. Рассказ Макара подтвердили камеры наблюдения в аэропорту и отеле, и они потеряли к нему всякий интерес. Вероника исчезла бесследно. Она не выходила на связь, не пользовалась своей платёжной картой, на её имя не покупались билеты, её тело не лежало в морге.
В августе за вещами девушки заехала её мама. Она хотела поговорить о своей дочери. Макар рассказал ей правду об их отношениях, и, слушая себя со стороны, всё больше убеждался в аморальности и безответственности своих поступков. Для мамы Вероника была милой, нежной девочкой, а для него – сексуальной игрушкой.
Глядя в глаза несчастной страдающей женщины, такие же фиалковые, как у её любимой дочери, Макар вдруг в первый раз осознал, что он взрослый мужчина. На его пути встретилось невинное создание, а он вместо того, чтобы помочь ей не заблудиться в таком коварном и недобром мире, просто подтолкнул с обрыва, и сделал это с удовольствием. Только теперь, поговорив с мамой Вероники, он увидел Веронику в истинном свете. Она же была так наивна, а он замечал лишь маску самоуверенности, которую она на себя надела.
Все эти прозрения легли невыносимо тяжёлым грузом на его сердце. Закрывая глаза, он видел лицо девушки, которую должен был уберечь от опасности, от необдуманных поступков, от девичьей глупости, но не сделал этого.
Так шли дни, месяцы в тягостном ожидании и муках. Макар считал себя виноватым в исчезновении Вероники. Он должен был, пусть даже силой, удержать её, а в идеале – развеять её мечты, вразумить. И даже если она где-то там счастлива, это не умаляет его вины перед её родителями.
«Как ты мог?! Ей только исполнилось восемнадцать лет. Она была совсем девчонкой, а ты просто так отпустил её с незнакомым мужчиной. Ничего о нём не узнал, неделю развлекался с Изабель, когда Вероника…» – Дальше он не мог продолжать свою мысль, а схватившись за голову, забивался в какой-нибудь угол квартиры и дико стонал.
Теперь он ел только для того, чтобы не умереть от голода, забывал бриться, очень мало спал, потерял вкус к жизни, и каждый день листал её соцсети.
Как он хотел повернуть время вспять и снова оказаться в том дне, когда он совершил свою роковую ошибку, нарушившую безмятежность его жизни! Этой датой было не тридцатое апреля, а дождливый октябрьский вечер. Он часто представлял себе картину, как, высадив Веронику у подъезда, просто уезжает.
К концу осени ему пришлось начать принимать лекарства, чтобы выйти из депрессии, и то по требованию своего друга Володи. Почти год Макар провёл в адских мучениях, и только этой весной стал понемногу приходить в себя.
Глава 4
Безумие
Разбередил рану, уснул лишь к утру. Проспав всего часа два, Макар попытался взбодриться холодным душем и убойной порцией крепкого кофе. Хотя это было совсем неудивительно: банальный закон подлости, а он никогда не подводит. Как только предстоит важное мероприятие, на котором надо иметь чётко работающее сознание, так обязательно что-нибудь да помешает выспаться.
Слегка раздражённый он ехал на работу и прокручивал в голове текст предстоящего доклада. Сегодня был важный день в жизни Макара и его друга и коллеги Володи, вдвоём с которым они должны были бороться с сильной оппозицией за грант.
И вот, одетый в свой лучший летний костюм, Макар вышел из машины на парковке института в боевом настроении, оставив позади мысли о девушках и полностью сосредоточившись на рабочих моментах.
Дебаты были назначены на десять часов. У друзей имелся в распоряжении час, чтобы ещё раз пробежаться по деталям доклада и презентации, но Володя начал с волновавшего его вопроса.
– Сальные подробности?
– Чего? – Макар брезгливо скривился.
– Как тебе Кира?
– Слушай, я пытаюсь сосредоточиться на докладе. Флэшку давай.
– Держи, – кинул её Володя.
Молодой человек протянул руку и… получил по ней удар плетью.
– Убрал грязные лапы, пока целы! Порублю! – грубо гаркнул мужчина, сидящий на верблюде и ведущий Макара за собой на поводке.
Тот озирался с безумными глазами. Снова пустыня. Он в костюме, с непокрытой головой на солнцепёке, пленник.
– Кто вы? Что происходит? – спросил он, вскинув голову, прищурившись и пытаясь разглядеть своего конвоира. Мужчина с невозмутимым видом восседал меж верблюжьих горбов и даже не взглянул на вопрошающего, только дёрнул верёвку, больно сжав Макару горло.
– Поговори ещё!
«Чёрт возьми! Опять вырубился! С чего?» – Макар враждебно покосился на его холщовые брюки и кожаные сандалии.
Второй раз он уже здесь, однако пустыня ему изрядно поднадоела. Нет других локаций для сна?
Руки его не были связаны, и как в прошлый раз, он соорудил из рубашки бандану, чему мужчина на верблюде не препятствовал.
Всё повторилось: тело изнемогало от жары.
– Куда мы идём? – Макар понимал, что это всего лишь сон, а потому хоть и страдал, был спокоен.
Вместо ответа мужчина вновь сжал ему горло, не удостоив больше ни взглядом, ни словом, ни жестом.
«Ладно, – решил Макар, откашливаясь. – Видно будет».
Через чудовищно долгий промежуток времени, который тянулся мучительнее прежнего, перед путниками прямо посреди пустыни возник шатёр. Мужчина не сходя с верблюда наклонился к пленнику, отстегнул ошейник и молча сделал знак войти.
Скрыться от неутомимого и нещадного солнца было приятно даже на миг. Макар смело раздвинул плотную ткань и… оказался в своей квартире. Яркое солнце било во все окна, отчего привычные предметы казались нереальными, окутанными дымкой.
В гостиной за круглым столом, накрытым алой скатертью, сидела бабушка. Старчески сухая и сгорбленная, с высокой причёской, в траурном платье и кружевных чёрных перчатках она раскладывала пасьянс.
– А-а, это ты, – разочарованно протянула она, не взглянув на внука. – Я думала, Алёша… Чего хотел?
Макар гневно сжал кулаки. Даже здесь, во сне, она не может быть нормальной бабушкой. Хотя с чего бы? При жизни её не интересовал ни сын, ни внук, она жила лишь воспоминаниями о рано ушедшем муже. Дедушка погиб на богемной вечеринке, играя с такими же, как он, безбашенными молодыми талантами в русскую рулетку.
– Садись, раз пришёл, – безразлично махнула рукой бабушка.
– Что же ты так с ним и не встретилась? – ехидно спросил Макар, шагнув к столу. С его ботинок посыпался песок. – Выходит, всё было зря? – не унимался он, вразвалку усевшись на стуле. – Потратила жизнь на мираж. Сожалеешь?
– Ты глуп, – спокойно ответила бабушка, так и не подняв глаз от пасьянса. – Настоящую любовь можно встретить лишь раз. И встречает-то далеко не каждый. А коль она случилась, неважно, сколько времени вы с суженым были рядом. Пусть лишь день, а ты счастлив всю жизнь, потому что отпил из источника живой воды, она попала в твою кровь и будет вечно с ней бежать по венам. Тебе не понять, ты – самовлюблённый эгоист. Ты не умеешь любить.
– Неправда! Ты ничего обо мне не знаешь, бабушка, ни разу и не интересовалась.
– А мне и не надо, я и так знаю больше тебя. То – не любовь, а чувство вины.
– Думаешь, ты одна умеешь судить об этом?!
– Прости себя – этого будет достаточно.
– Да, я самовлюблённый эгоист. Будь она мне безразлична, давно бы нашёл себе оправдание и успокоился. Потому и не могу себя простить, что люблю её, и не ради неё, а ради себя хочу найти.
– Я тоже много чего хотела, но оказалось, что раз потерял – то потерял. – Бабушка резко подняла на внука горящий взгляд. Это были не её тусклые серые старческие глаза, полные грусти, а яркие фиалковые сияющие очи Вероники.
От испуга Макар отшатнулся и свалился вместе со стулом, но не ударился об пол, а провалился в мягкую бездну неведомого пространства. И в тот же миг… еле удержал трясущимися руками руль.
Холодный пот окатил волной, сердце бухало так, будто готово было выпрыгнуть из груди. Он чуть не вписался на полной скорости в столб посреди Ленинградки. Автомобиль мчался на северо-запад.
Кое-как справившись с дыханием и уняв бешеный пульс, Макар посмотрел на часы. Они показывали двадцать два сорок пять. А он точно помнил, что когда ловил флэшку, было начало десятого утра. Больше десяти часов он бродил по воображаемой пустыне. Как это понимать? К тому же нетрудно догадаться, что путь его лежал к дому Киры. Чертовщина какая-то!
Улучив момент, Макар поменял направление движения. Руки всё ещё дрожали. Ладно, вчера, он записал девушку в коварную отравительницу. А сегодня? Володя? Это смешно.
Чёрт! Дебаты! Его снова бросило в холодный пот.
Он набрал номер Володи, но абонент оказался вне сети.
«Точно! Бухали. – Макар только теперь заметил, что нетрезв. – Да что со мной? Ещё и за руль сел пьяным. Неужели выиграли? Или наоборот, проиграли и заливали горе».
Теперь понятно: дело в алкоголе. Но до чего неприятный сон!
Ситуация с дебатами начала проясняться, как только следующим утром Макар переступил порог института. Встречающиеся по дороге коллеги одобрительно кивали и поздравляли. Это радовало и походило на их с Володькой победу. Однако дружеское приветствие оппонента Козлова с похлопыванием по плечу и странная реплика: «Вчера мы с тобой дали жару!» породили некоторые сомнения. Макар решил, что нужно незамедлительно найти друга и, стараясь избегать разговоров с коллегами, метнулся в его кабинет.
– Фух! – выдохнул он, захлопнув за собою дверь. – Еле оторвался.
– Пошёл вон! – Приятель одарил его презрительным взглядом исподлобья.
– Чего? – От такого приветствия у Макара отвисла челюсть.
– Оглох от комплиментов? Пошёл вон! Я и так всю ночь жалел, что тебе рожу не набил. К чёрту бы все эти приличия!
Володя отличался благородным и спокойным нравом, и дружили они очень давно. Такие речи Макар слышал от друга впервые и застыл в недоумении.
– Хотя нет, постой. Может, и хорошо, что ты зашёл. – Приятель встал со стула и начал мерить шагами кабинет, гневно сверкая карими глазами из-под сведённых густых бровей и размахивая руками. – Всё думал и никак не мог понять, как ты мог так подло со мной поступить. Мы же с тобой с первого курса вместе. Друг за друга горой. Когда тебе было плохо, я вытаскивал тебя. Не к тому, что мне нужна благодарность, так и должны поступать друзья. Но уж на что я точно мог рассчитывать, так это на то, что ты не предашь меня. Как это вышло?! Я ведь считал, что знаю тебя как облупленного. А ты…
– Вов, я болен, у меня провалы в памяти. Я не помню, что было на дебатах, – попытался оправдаться, сам ещё не зная за что, Макар.
– Провалы?! – зло засмеялся друг. – За дурачка меня держишь? Для больного ты слишком гладко излагал. Пусть! – Он ударил по столу кулаком. – Пусть! Я понимаю, что в какой-то момент ты понял, что наша теория провальна. Но это же наука, здесь постоянно так. Почему мне не сказал об этом?! Чего ты добивался?! Моего унижения?
– Вов, прости, я не понимаю о чём ты?
– Лицемер! Сидеть часами, готовить доклад, чтобы потом выйти на кафедру и опозорить нас, вернее меня, выставить шутом. Зачем мы заявлялись на дебаты? Чтобы все узнали, какой Климкин неудачник? Его друг и коллега во время защиты его теории разбил её в пух и прах, доказав, что теория Козлова верна. У самого Козлова таких веских аргументов не было, у него аж глаза из орбит повылазили! Ну накопал ты их. Почему мне не сказал? Я бы понял, снялся с дебатов. За что, Макар?! Зачем ты выставил меня идиотом? – Володя обречённо опустился на стул и нетерпеливо махнул рукой. – Уходи, ничего не отвечай. Видеть тебя не могу. Хотя, – его вдруг осенило, – я понял! – Он закивал. – Другого шанса попасть в группу Козлова у тебя не было, а очень хотелось быть на передовой. Эффектное представление! – Его губы скривились в злой обречённой усмешке.
Спорить было бесполезно. Макар ничего не помнил, и возразить ему было нечего. Он молча покинул друга и с тяжёлым сердцем помчался к своему рабочему месту, чтобы ознакомиться со стенограммой дебатов. И она открыла для него трагичность ситуации во всей своей полноте. На месте Володи он бы убил себя за великолепный доклад, содержащий неизвестные ему факты и описание исследований, которых он никогда в глаза не видел. Это была речь гения от науки, каким Макар никогда не был. Трудоголик, но не талант, он был просто хорошим научным сотрудником, умеющим тщательно собирать, проверять и систематизировать данные, чтобы другие на их основе выдавали гениальные решения. Он не был тщеславен и любил свою работу именно такой. Доклад Макара кардинально менял его амплуа. Дерзкие, но обоснованные идеи, точные расчеты – всё о теории, которую отстаивала группа их с Володей оппонентов. Грант был выдан Козлову и его команде, в которую приняли и новоиспечённого сторонника.
Мозг Макара отказывался выдавать разумное объяснение произошедшему казусу, а в мистику он не верил. Потеря памяти наблюдалась у него лишь последние два дня, а чтобы написать прочитанную им речь, требовались месяцы работы. Он тупо смотрел в экран монитора, в сотый раз перечитывая своё имя в стенограмме. Нет, ошибки быть не может, есть же ещё и свидетели, тот же Володя.
Наркота? Алкоголь? Нет. Это уже похоже на нарушение психики.
Макар набрал в поисковике запрос о раздвоении личности. Диссоциативное расстройство идентичности? Допрыгался со своими переживаниями. Докушался антидепрессантов. Крыша поехала. К психиатру идти нельзя, прав лишат.
Вечером того же дня Макар с озабоченным видом сидел в баре и глушил уже не первый стакан виски, стараясь позабыть, что он псих.
– Чего грустный такой? – Он обернулся на звуки мелодичного голоса, донесшегося до него сквозь громкую музыку. Озорно сверкая огоньками зелёных глаз, на него смотрела симпатичная девушка. – Угостишь коктейлем?
– Да, закажи, – без особого энтузиазма произнёс Макар.
– Куба либре, – сказала бармену девушка, усаживаясь на высокий стул. – Так о чём грустишь?
– Тебе показалось.
– Да ладно. Я Карина. А тебя как зовут?
– Макар.
– Девушка, что ли, бросила? – диагностировала она.
Чуть прищурившись, Макар окинул её испытующим взглядом.
– Да ладно тебе, расслабься. – Она легонько толкнула его в плечо.
Макар усмехнулся ей в ответ. Так всегда с ним и случалось. Делать ничего не нужно. И чего только они себе думают?
– На работе проблема.
– А-а, – протянула Карина. – Ну, девушки-то у тебя нет, а то бы ей в декольте плакался.
– Железная логика, – кивнул он. – А ты чем занимаешься, кроме того, что утешаешь случайных мужчин в баре?
– Думаешь, обижусь? Нет. На самом деле я не очень люблю всяких нытиков, просто ты приглянулся. Так-то. Я не шлюха, если что. – Девушка поджала губки.
– Это хорошо. Ты не ответила на вопрос?
– Стюардесса.
– Куда летаешь?
– В Америку.
– Круто. Может, на воздух? Погуляем? Душно здесь. Или ты только что пришла? Сколько коктейлей не добрала?
– А я смотрю, ты тот ещё хам. Жаль, ошиблась. – Девушка гневно сверкнула глазами, сползла со своего стула и, зло вильнув бёдрами, удалилась, не забыв прихватить бесплатную выпивку.
Макар обменялся понимающим взглядом с барменом и заказал себе ещё порцию виски. Надо было хорошенько заглушить мысли и страх, поселившийся в сердце.
Глубокой ночью совершенно пьяным он вывалился из бара к заказанному такси. Устроившись на заднем сиденье автомобиля, почувствовал как медленно, словно в тёмную вязкую жижу, проваливается в сон.
***
– Вот так-то! Представляешь, нахал какой!– звонко звучал голос Киры. – А мне теперь как с ним разговаривать? Что думаешь?
Макар смотрел в стену безумным взглядом. Струи воды били его по макушке, а сквозь занавеску просматривался силуэт девушки. Она плескалась в умывальнике.
– Чего молчишь? – Кира без церемоний резко отодвинула штору. – Уснул, что ли? Да ладно, чего я там не видела! – Она засмеялась его порыву прикрыть интимные места руками. – Ну и вид у тебя! Пугливый какой. Ладно, не буду мешать, скромняга.
Она вышла из ванной, а Макар, дрожа всем телом, прислонился к кафелю.
«Этого не может быть, не может быть, – пульсировало в его мозгу. – Это сон. – Он ущипнул себя за бедро. – Дерьмо!»
Взяв себя в руки, Макар немного успокоился, и, решив, что здоровье дороже водительских прав, твёрдо вознамерился посетить психиатра. Он обтёрся полотенцем, но одежды в ванной комнате не обнаружил. Посмотрел на своё слегка безумное отражение в зеркале, подкорректировал выражение лица и толкнул дверь.
– Блинчики замороженные будешь? – крикнула ему из кухни Кира.
– Я не голоден. Так рано не завтракаю. Поеду, дела. – Он прыгал на одной ноге, натягивая джинсы.
– Здрасьте! Откуда нарисовались? Сам же хотел после душа обсудить поездку в Гренобль.
«Гренобль? Какой ещё на хрен Гренобль?!» – Хорошо, что она не видела его лица.
– Кира, извини. – Готовый к бегству, Макар стоял в дверях кухни. – Совсем позабыл, что в одно место надо заехать до работы. Спешу, давай потом поговорим. – Последние слова прозвучали уже на пути к выходу.
– Ну, как хочешь! – разочарованно крикнула она в ответ.
Прикинув, что быстрее доберётся на метро, чем на такси, Макар направился к ближайшей станции, и через пятнадцать минут уже сидел в вагоне. Всматриваясь с жадным любопытством в лица людей, будто они здесь какие-то другие, не такие, как наверху, он пытался вспомнить, когда ехал вот так в последний раз. Наверное, лет десять назад.
«Нет, ведь было, совсем недавно. Как же я забыл? Видимо, забывать уже давно стало моей привычкой, – думал Макар. – Перед сочельником, три года назад. Машина была в ремонте».
Ему вдруг стало так хорошо и перехотелось бежать к психиатру.
«Подождать. Судя по всему, ничего страшного не происходит. Я двигаюсь, совершаю какие-то действия. Ага, какие-то! Если бы…»
Макар ощутил необыкновенное спокойствие, какое можно почувствовать только в метро. Поезд мчался с огромной скоростью по тёмному тоннелю и, случись авария, вряд ли кто выживет. Но тебе не страшно, а фатально спокойно, ведь от тебя ничего не зависит. Можно размышлять, дремать, читать, слушать музыку или наблюдать за людьми. И лица у них такие безразличные, усталые и скучающие. Невозмутимые люди.
«Что психиатр? Слишком долго ему рассказывать. Он же начнёт с раннего детства. Нет, надо самому разбираться». – Макар был рад, что поехал не на такси, метро освежило его голову.
«Жизнь в параллельной реальности. А что? Имеет место быть». – Он почти развеселился.
Заскочив домой, чтобы переодеться, Макар поспешил на работу и первое, что он там сделал, – это написал служебную записку с просьбой исключить его из группы Козлова и оставить в прежнем отделе. Володьку он не видел, тот даже в столовой на обеде не показался.
Макар, постучавшись против обыкновения, вошёл в его кабинет.
– Ну ты и наглец! – прилетело ему вместо приветствия. – Звезданулся?!
– У меня в жизни был только один настоящий друг – это ты. Со мной происходит что-то странное, из медицинской энциклопедии. – Макар так и остался скромно стоять у двери. – Я не оправдываю свою подлость и не прошу меня простить. Хочу чтобы ты знал только одно: я совершил её не в здравом уме и не в трезвой памяти. Если бы разбитое лицо могло всё исправить, я бы и сам разбил его о косяк. Володя, мне больно, что я предал тебя и потерял единственного друга.
На этом Макар повернулся и исчез за дверью, дожидаться ответа было бессовестно. Володя – настоящий мужик, способный жизнь за друга отдать, он не заслужил такого разочарования. Но что Макар мог сделать, кроме как отказаться от места в команде Козлова? Что?
Во второй половине дня в его кабинете раздался телефонный звонок.
– Вас желает видеть Аркадий Владиленович, – заносчивым голосом произнесла секретарша.
Макар решительно поднялся со стула и направился в кабинет руководителя, он ожидал этого разговора.
– Присаживайтесь, Макар Сергеевич. Хотелось бы кое-что прояснить, – суровым тоном начал Аркадий Владиленович. – Позавчера вы яростно выражали свою приверженность теории Козлова, блистали с речью, благодарно приняли приглашение присоединиться к проекту. Я незамедлительно издал приказ, выделил финансирование, а сегодня мне попадает на стол служебка, в которой вы отказываетесь работать в команде Козлова.
Руководитель встал, заложил руки за спину и сделал несколько шагов по кабинету туда и обратно. Это было его постоянной привычкой. Он очень любил двигаться, а приходилось постоянно сидеть в кресле.
– Что молчите?
– Нечего добавить. Всё верно. Я поспешил, приняв предложение, прошу извинить за лишние хлопоты, – твёрдо ответил Макар.
– Хочу напомнить вам, уважаемый Макар Сергеевич, что наш институт решает стратегические задачи, важнейшие для страны. Это вам не институт благородных девиц. – (На этой фразе Макар усмехнулся.) – Мы с вами должны отдавать нашей работе все наши силы, понимаете? Это как армия. У нас нет права работать, спустя рукава, когда на пятки наступают сами знаете кто. Вы показали, что можете внести свежую струю в проект, и не имеете права отступать. Наоборот, я прошу не скрывать ваши способности, как вы доселе делали, а проявлять их смело и напористо, рождать гениальные идеи, а не скромничать. Мотивы вашего проступка мне неизвестны, и знать не хочу ничего об этом. Я настоятельно прошу вас… Нет, приказываю вам бросить все ваши силы на этот проект. Жду от вас результатов. Никаких возражений быть не может, это ваш долг. Надеюсь, вы понимаете.