Читать онлайн Крах мечты бесплатно

1

«Это все не по-настоящему!» 1

Солнце жгло кожу. Тело покрылось липким потом, таким тягучим, словно мед, на который слетались осы, жалящие Арию, казалось бы, привыкшую к зною. В горле пересохло, а подушечки пальцев царапались о твердый материал, на котором она лежала. Сон еще не уходил – не впускал ее! – она хотела проснуться, открыть глаза, из-за которых ее когда-то обзывали одноклассники, считая, что они слишком большие, но не могла. Руки и ноги не слушались, были такими тяжелыми, будто бы чужими.

«Все реальнее, чем в жизни!»

Ария резко вдохнула и вскрикнула. Боль расползлась по груди, вгрызаясь под ребра, ища сердце и душу, впиваясь иглами, заставляя истекать кровью.

Ей говорили, что будет больно, но она не представляла, что путешествие в чужой сон, в котором хозяин вовсе не ты, – это так больно.

Ария вздрогнула, дернулась и полетела вниз. Мир вертелся, кувыркался, она пыталась зацепиться хоть за что-то, но руки ловили лишь пустоту. Ноги оказались над пропастью, а Ария все же схватилась за край покатой крыши. Сердце бешено колотилось, адреналин растекался по венам, заставляя забыть о боли и страхе. Она подтянулась, помогая себе порывом ветра, и легла на спину. Пот стекал по лбу, зной проникал в каждую клеточку организма, смешиваясь со страхом, но она лишь смотрела на небо без единого облака, часто дыша.

– Пора идти. Ты должна пройти отбор, – прошептала Ария и медленно села. Она почесала большой вздернутый нос, усыпанный веснушками, проявившихся от солнца, убрала прядки темно-коричневых волос от круглого лица с пухлыми щеками. Борясь с тошнотой, которая накатывала, словно волны в Сиамском заливе, она посмотрела вниз и резко выдохнула. Это было жутко, но так красиво. Многоэтажки, отражающие солнце, пестрящие зеленью балкончики и пугающая тишина. Никогда еще Ария не видела Бангкок таким пустым, но таким чарующим. Она будто вернулась во времена до вируса, когда впервые оказалась в столице Таиланда2, вспомнила, как прекрасен он был, пока мир не сошел с ума.

Ария села на коленки, уперлась ладонями в край крыши, понимая, что балансирует на грани жизни и смерти, но ей было плевать. Да, в этом сне все реальнее, чем в жизни, да, полети она вниз – скорее всего, погибнет. Хотя, может, это и есть ее первое задание: проверка на прочность, и единственный выход с крыши – свободное падение. Ария посмотрела вниз и невольно улыбнулась, видя пустые улочки Бангкока. На зданиях пестрили баннеры и реклама, по краям широкой дороги стояли макашницы, скрытые за яркими зонтами, машины с открытыми дверьми, валялись брошенные мопеды, словно их оставили в спешке, спасаясь от чего-то.

Кеды заскользили по крыше, едва Ария стала подниматься по склону. Ветер трепал волосы, уложенные легкими волнами, и короткую юбку, бренчал цепочками, прицепленными к широкому ремню. Она заправила пряди за уши, смахнула со лба пот и ступила на плоскую поверхность, устало выдохнув. Солнце слепило, отражаясь в зеркальной поверхности и в воде, что сверкала в бассейне, а Ария крутила головой, ища выход. Если она хочет попасть в игру, надо искать выход. И как можно скорее. А она должна пройти отбор. Попасть в игру. Выиграть. Все или ничего.

Ария сощурилась, заметила лаз вдали и пошла туда. Футболка прилипла к спине, а она отметила, что во сне воздух облеплял тело, казался плотным, как туман, касающийся кожи. В ее снах все совсем не так.

Она опустилась на колени и вгляделась во мрак, притаившийся в единственном выходе с крыши, который она нашла.

«Вам нужно найти выход. Справитесь быстро – пройдете отборочный этап», – вспомнила Ария слова девушки, погрузившей ее в чужой сон; и тяжело вздохнула, ощущая, как страх подбирается к горлу, мешая сделать вздох.

Что ее ждет там? В этой тьме? Ария коснулась первой перекладины, оценила на крепкость и сочла, что ее вес лестница выдержит. Еще раз взглянув на высотки, она сделала первый шаг в бездну.

Ария погружалась в темноту, такую холодную, будто спускалась в пещеру глубоко под землю. Тьма сдавливала тело, касалась, словно давний любовник, шептала, обдавая уши холодом, но Ария продолжала путь. Глаза перестали видеть, но руки ощущали шершавые перекладины, царапались, ноги скользили, но она знала, что должна быть на верном пути. К тому же статистика говорила, что во время отбора смерть – редкое событие. Испытания задуманы так, чтобы выявить сильные стороны участников и оставить всех в живых.

Перекладина под ногой дрогнула, подумала и все же отвалилась. Ария вскрикнула, оцарапала губу, повиснув. Нащупала следующую ступеньку и облегченно вздохнула. Руки горели, мышцы ныли. Она слизнула кровь и замерла, собираясь с духом. Мрак продолжал нашептывать что-то, обдавая холодом, покрывая сердце льдом, пытаясь лишить возможности шевелиться, но Ария не сдавалась. Она сощурилась, вглядываясь вниз, но так ничего и не увидела, спустилась на следующую перекладину.

И лестница исчезла. Она искала ее руками, но вокруг было ничто, пустота.

Ария полетела вниз. В ушах свистело. Юбка хлопала по ногам. Волосы облепили потное лицо, а холодный воздух бил по щекам, отчего глаза слезились, а сердце стучало так быстро, что болело в груди.

Она упала на что-то так резко, что из тела вышел весь дух. Боль расползлась по организму, но слабая, едва заметная, приглушенная. Спина погрузилась в одеяло, а голова коснулась мягкой подушки.

Ария часто дышала, вглядываясь в щелку под дверью. На потолке горели приклеенные звезды, тикали часы, а в коридоре шуршал разговор. Она поняла, где оказалась. И от этого глаза заволокла пелена слез. Она села, вслушиваясь. Такие знакомые шаги. Голоса. А сердце замерло в груди в ожидании неизбежного.

– С днем рождения, родная! – Дверь открылась, впуская в комнату теплый свет и ее семью, которую она так давно не видела. – Выспалась?

– Ага. – Ария растерла глаза, щурясь, едва различая силуэты после мрака. Она не хотела их видеть, боялась реакции, мечтала, что они исчезнут, но вместо этого улыбнулась, увидев торт со свечами. Она ощущала жар от огня, слишком сильный, он жег, словно солнце Паттайи, заставлял пот искриться на лбу, пробирался под кожу, ища сердце, чтобы вскрыть раны, заштопанные неопытным врачом с именем «время».

– Солнышко, загадаешь желание?

Ария закрыла глаза, едва скрывая дрожь рук, часто дыша, чтобы не заплакать, но никто не замечал, что она стала куда старше шестнадцати лет, кожа приобрела коричневый оттенок от постоянного пребывания на солнце, а зеленые глаза утратили блеск, лишились огоньков. Она загадала желание, такое простое, банальное, но такое недоступное – увидеть семью по-настоящему еще раз. Хотя бы раз…

Родные исчезли, а Ария выбралась из постели, шурша одеялом, расправила юбку, смахнула слезы и прислушалась: ее ждали на кухне, закипал электрический чайник, шумела вода, звенела посуда. А от голосов тело покрывалось мурашками – так давно она мечтала их вновь услышать.

Ария застыла в арке, смотря на мать, которая расставляла тарелки, пританцовывая. Каштановые волосы убраны в неопрятный пучок, перевязанный платком, который Ария все еще бережно хранила. Отец приобнял мать сзади, женщина расцвела. Бабушка нарезала торт, подпевая песне, виляя широкими бедрами. Ария оглянулась в поисках деда, но его не было видно. Курит? Или… Почему его здесь нет?

И тут Ария заметила вокруг туман. Она попала в наскоро заштопанный сон, склеенный из осколков ее воспоминаний. Тягучий воздух оплетал душу, касался мокрых от слез щек, пылинки мерцали в лучах солнца, проникающих сквозь окно за цветастым тюлем. В некоторых местах картинка искрилась, скрывалась за помехами, едва заметными, но мозг слишком хорошо помнил тот день, чтобы понять, что все это – жалкая подделка.

– Идешь, родная? – спросила мама, а Ария вздрогнула, услышав голоса позади. Она обернулась, и кожа покрылась мурашками.

– Выключите вы этот телевизор! Просто вирус, не страшнее гриппа! – воскликнул отец.

Но это был не грипп.

– Вы все мертвы, – сказала Ария, закрыла глаза и резко выдохнула, заставляя родных исчезнуть.

Кухня очистилась, но остались запахи кофе и ягодного чая. Все казалось слишком ярким, замыленным, словно детский мультфильм или сказочный лес, полный чудес. Вот только чудес не бывает. И это Ария выучила уже давно. Она прошла в гостиную и села у телевизора. Глаза ныли, картинка плыла, так близко был экран, но она смахнула слезы и уставилась на ведущую новостей.

– Вирус продолжает распространяться по планете. Просьба не вестись на провокации! – В голосе женщины слышалась истерика, ведь она и сама не верила в то, что говорила. Ее глаза судорожно бегали, губы дрожали. – Всемирная организация здравоохранения убеждает, что смертность всего лишь 3%, а не 50%, как убеждают пользователи соцсетей…

Картинка потухла, а Ария опустила взгляд. Ведущая обманывала, ведь в итоге переболел каждый. Большая часть умерла. А кто оказался достаточно сильным, чтобы перебороть болезнь, получил возможность управлять снами. Выжившие стали стекаться в Азию: климат помогал им выживать, ведь люди лишились не только родных, но и утонули в нехватке рабочей силы. Хаос почти победил, но они догадались стереть границы и объединиться перед голодом, холодом и нехваткой электроэнергии.

«Мемориал?» – пронеслось в голове Арии. Здесь явно должна быть подсказка. В этом сне ничего не должно быть просто так. Она вскочила на ноги, выбежала в коридор, распахнула дверь и едва успела зацепиться за косяк, чтобы не рухнуть в бездну. Холод обдал щеки, всколыхнул волосы и юбку, а она закрыла дверь, часто дыша.

– Поняла… не туда. – Ария облизала губы, убрала волосы с лица, пытаясь унять дрожь в руках. Она сравнила сон с сотканным из разных кусков ткани ковром, швы которого были так заметны, что за них цеплялся взгляд, а мозг отказывался соединять кусочки.

– Я бы и то лучше из чужих воспоминаний сон сделала… – проворчала Ария и вернулась в комнату, оглянулась и заметила дверь. Она искрилась, мерцала в свете солнца, которое касалось кожи и прожигало до нутра. – Туда, полагаю…

Ария тряхнула головой, открыла дверь, но резко закрыла.

– Только не он! Это личное! – вскрикнула Ария, а потом поморщилась. – Твою налево… У нас двоих много общего. Мы оба – идиоты3.

Она вспомнила, что подписала договор, и личного у нее не осталось. Учредитель испытания может использовать любое воспоминание для создания сна-отбора. Любое. Даже то, где она спит с бывшим, которого любила4 так сильно, что готова была на все ради крохи нежности.

– Что мертво, умереть не может…5.

Несмело, словно заходила в жерло просыпающегося вулкана, Ария вошла в комнату и погрузилась в полумрак. Дверь захлопнулась, исчезла, отделяя от единственного выхода и способа избежать встречи с Чарли Тёрнером.

Он повернулся, чарующе улыбнулся, сверкая синими глазами, в которых сияло пламя свечей. Она помнила этот день: как романтичен был Чарли, решивший устроить свидание. Это он зажег свечи, расставил по комнате: на подоконник, за которым мерцали огни ночной Паттайи, комод, заваленный безделушками, на тумбочки, стоящие по бокам большой кровати.

Ария выдохнула, вспоминая, как хорошо ей было с ним6. Загляделась на кубики пресса, ведь бывший был в одних штанах, на длинные пальцы, державшие два бокала вина, темные волосы, уложенные гелем назад. От Чарли исходила уверенность, она знала, что он владеет ею даже сейчас, спустя полгода после расставания, что она сделает все, чтобы он позволил глупышке Арии любить его. Он подошел к ней, как лев к добыче, впился взглядом. Щеки покраснели, а сердце бешено заколотилось. Бабочки в животе кричали, как опасен этот человек, но разум затерялся в тумане, клубящемся в голове.

– Любовь моя, где ты пропадала? – прошелестел он и наклонился, чтобы поставить бокалы на комод позади нее. Ария резко выдохнула, ощущая, как начало тянуть внизу живота, едва их лица оказались близко. Она думала, что отпустила Чарли, забыла, но тело рвалось к нему, желало его. – Я скучал, Ари.

Он взял ее за подбородок. Пальцы нежно касались, заставляя щеки алеть. Она знала, что это ловушка, неправда, всего лишь сон, который должен сбить с толку. Надо двигаться, искать подсказки, выход, но она позволила бывшему поцеловать себя, утопая в чувствах. Его губы были такими мягкими и горячими, а поцелуй таким нежным, осторожным, словно Чарли боялся ее спугнуть, полон сожаления и горечи.

Ария резко отстранилась, вспомнив, где была. Она укусила губу, позволяя боли прогнать туман. Ей надо выиграть игру. Все остальное – лишь препятствия. Комната пошла трещинами, за которыми зияла пустота, а Ария прошла по мягкому ковру и плюхнулась на кровать. Руки тряслись, сердце продолжало стучать, но она выдавила улыбку, взяла клубнику из вазочки и откусила от ягоды.

– Помню, она была такой вкусной. Жаль, не могу почувствовать это сейчас.

Чарли молчал. Лишь смотрел на нее так, словно раздевал взглядом, желал сильнее, чем в реальности.

– Знаешь, мы ведь расстались. А до того, как мы встретились, моя семья умерла, твоя семья умерла. Иногда я жалею, что и я не умерла тогда. Дедушка говорил, это синдром выжившего… Пока и он не умер.

Ария посмотрела на Чарли. Они встретились взглядами, и между ними прошел ток, лавой растекаясь по телу. Она вспомнила поцелуй, зажмурилась: все было не так. И Чарли никогда не смотрел на нее так: он желал ее, но эти лукавые искорки в глазах, бешеный интерес, жажда появились впервые.

– Мне сказали, на отборе я могу менять сон, у меня здесь есть небольшая власть. Я отлично владею навыком, но не могу избавиться от тебя. Значит… ты тоже здесь. В соседней комнате где-нибудь, да? Тоже участвуешь в игре?

Чарли пожал плечами. Довольно улыбнулся.

– Ты даже не пыталась. Как же ты избавишься от меня, а? – Чарли довольно улыбнулся и сел рядом, провел по ее щеке. Ария и хотела бы оттолкнуть его, но не смогла.

– Поцелуй тебя выдал. Разучился целоваться за полгода?

– Практики не было, любовь моя.

– Зачем тебе игра?

– А тебе?

– Ты можешь умереть.

– И ты.

– Мне нечего терять.

– Так и мне тоже.

– Как же мечта стать певицей?

– Как наши сны объединились?

Чарли выдохнул и отвернулся. Ария ощутила холод, покрылась мурашками, понимая, что потеряла его, что он уже не ее.

– Думаю, они решили использовать наше общее воспоминание. Вот мы и… встретились.

– Ладно. К черту. Надо спешить, я должна попасть в финал.

– Объединимся?

Ария оказалась в ловушке синих глаз, таких внимательных, что тело покрылось мурашками.

– Так можно? – Голос дрогнул, и она ненавидела себя за эту слабость.

– Да к черту. Мы же встретились здесь…

Чарли огляделся, нахмурился, понимая, что единственная дверь исчезла, едва в комнату зашла Ария. Он подошел к окну и отодвинул тюль так резко, что тот сорвался и укутал его, словно шаль, сотканная феями из волшебного порошка. Чертыхаясь, он стащил его с себя, взлохматив волосы, и откинул. Ария подошла и уставилась на заходящее солнце, которое разукрасило небо в розово-фиолетовые цвета, помогая сну стать еще реальнее, ведь в тот день закат был именно таким. Чарли открыл окно, разрушая картинку. Вечерняя Паттайя заискрилась, зашипела, а потом исчезла, оставив очередную тьму.

– Я бы сказал «дамы вперед», но…

– Вместе.

Ария взяла Чарли за руку, моля его тепло согреть, отогнать страхи, чтобы набраться смелости и сигануть в черный океан, лишенный дна и надежд. Чарли сжал ее ладонь, улыбнулся такой чужой улыбкой, а потом помог вскарабкаться на подоконник.

– Тебе не нужна игра, Ари. Ты не сможешь выиграть.

Она лишь закусила губу. Только она знает, что ей нужно7.

– Оно того не стоит.

– Стоит.

Злясь, едва сдерживая порыв разбить Чарли нос, Ария вырвала руку и сделала шаг в пустоту. Ошибка? Глупость? Ей плевать.

В ушах свистело. Перед глазами мелькали огоньки. А она летела вниз, отчаянно крича, как птица, лишившаяся крыльев. Ветер хлестал ее, пытался обнять, но лишь делал больно, оставляя новые шрамы на загорелом теле.

Полет закончился так резко, что она лишь часто дышала, оглядываясь. Ария оказалась посреди станции метро и, увидев надписи на тайском, догадалась, что оно находится в Бангкоке. Люди сновали мимо, пихали локтями, ведь она застыла посреди холла с высоким потолком и светлым кафельным полом, по которому скользили кеды. Тайцы и приезжие спешили по делам, кто-то толкнул Арию в спину, и она покачнулась.

Поезд пришел почти бесшумно. На всю станцию раздалась тайская речь, но почему-то не было перевода на английский. Ария непонимающе озиралась. Куда ей идти?

Из поезда вышли люди, зашли другие, похожие на огромный ком с руками и ногами. Галдеж царапал ушные перепонки, таец громко ругался и махал руками, пытаясь влезть в вагон, заполненный пассажирами.

Арию снова толкнули, и это вывело ее из ступора. Если она хочет попасть в игру, ей надо искать выход. Это ее задание.

Она сделала шаг, осторожный, словно ступала не по кафелю, а по краю обрыва. А потом свет потух. На секунду она утонула в шуме толпы. Сощурилась, когда загорелся аварийный свет, окрашивая бежевый холл в красный. Люди продолжали спешить по делам, не замечая перемен. Казалось, только Ария заметила зеленые огоньки, мерцающие в полу, напоминающие глаза дикого зверька, затаившегося в кустах. Она посмотрела направо, как раз когда захлопнулись двери поезда, а за ними и вторые прозрачные двери станции. Она бы сочла, что ей нужно спрыгнуть на пути и идти по туннелю, но проход туда был закрыт. Значит, все до боли просто: нужно сесть в поезд. Осталось только понять в какой: направо пойдешь – выход найдешь, а может, козленочком станешь; налево пойдешь – и вмиг пропадешь, а может, и в Голодные игры попадешь. Ария улыбнулась, вспоминая, как подростком читала и смотрела «Голодные игры»8, даже не представляя, что позже сама окажется в игре, проигрыш в которой – смерть. Вот только она пришла сюда сама. И намеревалась выиграть.

Тайская речь вновь заполнила холл, а Ария вздрогнула, услышав подъезжающий поезд с другой стороны станции. Она обернулась, глядя вслед хлынувшей в ту сторону толпе, и заметила вывеску, написанную на родном ей языке: «вход в игру». Сердце забилось чаще. Ладошки вспотели, а адреналин заструился по венам. Она заметила макушку взлохмаченных темных волос, на секунду встретилась с такими знакомыми холодными глазами.

– Чарли!

Бывший не слышал, торопясь зайти в вагон, а галдеж сливался с ее беспомощным криком. Ария расталкивала людей, пытаясь попасть в поезд вслед за Чарли, пролезала меж ними, словно плыла в океане, полном опасностей и препятствий. Воздух стал еще плотнее, сдавливал грудь, мешая попасть в вагон, что доставит в игру, но она уперто смахивала пот со лба и пробиралась дальше. Футболка облепила тело, цепочка цеплялась за сумки прохожих, но Ария не сдавалась, щурясь, пытаясь разглядеть Чарли, но тот исчез.

– Двери закрываются, двери закрываются. – Голос робота заполнил станцию. Скрипучий. Холодный. Он лез под ребра, остужая взмокшую Арию. – Двери закрываются. Двери закрываются.

Уши болели от этого звука. Ария толкнула медленную даму, протиснулась к двери и заметила пространство в вагоне, куда можно влезть. Она уже сделала шаг, как увидела отражение в дверях. Душа ушла в пятки, а кожа покрылась мурашками. Она словно оглохла, лишилась возможности шевелиться.

– Дедуль? – пролепетала охрипшим голосом. – Дедуль!? – закричала она, оборачиваясь.

Ее дедушка шел в противоположную сторону к подъезжающему поезду. Седая макушка, как флаг, указывала путь, жилетка с множеством карманов манила за собой.

Двери позади захлопнулись, но Арии было плевать – она уже неслась вслед за дедушкой, забыв про игру, про сны и про испытания. Сейчас душа хотела лишь одного – угодить в объятия того, кого она так любила, кого так мечтала еще хоть раз обнять и сказать то, что не успела.

Толпа мешала Арии, задерживала, хватала за руки, но та вырывалась, ощущая, как на теле появлялись царапины от ногтей, забыв про боль, видя лишь один ориентир.

Загрохотал поезд. Толпа оживилась и повернула в сторону, словно ей было не важно, куда ехать, лишь бы убраться со станции. Ария краем глаза заметила вывеску: «путь к свободе», но не уловила смысл слов. А время испарялось, как жидкость на тайской жаре.

Она успела запрыгнуть в вагон, в котором скрылся дедушка, и вздрогнула, едва двери захлопнулись. Ария еле дышала, ведь ее зажали потные люди со всех сторон. Искала взглядом дедушку, но видела лишь незнакомые чужие лица. В глазах начало темнеть от страха, а ноги дрожали от бессилия, что упало на плечи. Куда она едет? Где Чарли? Дедушка? Что происходит?

Мир вертелся, Арию мутило, лица стали размытыми, словно она пролетала мимо людей, стоящих так близко, что касались ее. Она едва сдерживала рвотный позыв, хватаясь за рубашку тайца, который снисходительно улыбнулся, перестав вращаться.

– Первый раз всегда сложно, – улыбнулся он, а Ария лишь кивнула, дивясь отсутствию акцента.

«Это сон, дуреха, – подумала она, – все нереально».

«Все реальнее, чем ты думаешь!»

Безумие оплетало Арию. Все чудесатее и чудесатее9… Пространство стало тягучим, словно мед, сверкало, как волшебная пыль, грудь сдавили лианы, а голова стала такой тяжелой, словно она опустилась на дно океана и оказалась под толщиной всего мира…

– Остановка «игра».

Ария вздрогнула. Вернулась в реальность-сон. Снова ощутила свое тело и поняла, что может шевелиться и различать усталые лица вокруг. Секунду она стояла в нерешительности, вспоминая, что где-то в вагоне был дедушка, но потом поняла, что еще увидит его. А пока ей нужно пройти отбор и попасть в игру.

Люди не пускали ее, недовольно шикали, пока она расталкивала их, пробираясь к открывшимся дверям.

– Девушка, предупреждать нужно заранее! – пробубнил кто-то.

– И зачем вам эта игра? Зачем эта победа? – холодный шепот обдал уши.

Ария чертыхалась, царапала ногтями людей, которые отказывались пропускать, и чуть ли не зубами выкусывала путь к игре. Она уже видела сверкающий туман, готовилась выпрыгнуть, бабочки трепыхались в животе, мысли звенели, наполняя тело адреналином, она сделала рывок, прорвалась сквозь людей, сделала шаг, но тут ее потянули назад, спасая от закрывающихся дверей.

– Осторожнее! Ногу и отрезать может, – заявил дедок, устало глядя на нее.

– Но я… мне надо в игру… – Ария расширила глаза, наблюдая, как поезд отъезжает от станции, на которой ей надо было выйти.

– Сюда? Зачем, милочка? Через две станции будет та остановка, что тебе нужна. Выход!

– Нет! Мне надо в игру! – Ария заколотила в дверь, едва не плача от безысходности. Они вновь въехали в темный туннель, а свет в вагоне потух. Долгую минуту она стояла, прижавшись носом к стеклу, закрыв глаза, борясь с тошнотой. Шелестели голоса, тело покрывалось мурашками, а она не могла включить мозг, ведь все мысли разбежались, прихватив с собой даже ее верных тараканов, что вечно толкали ее делать глупости. «Безумства, что ведут тебя к приключениям и дарят эмоции!» – всегда поправлял дедушка, лукаво улыбаясь, пока мать отчитывала девчушку за очередную выходку. Это позже она сдалась и перестала рисковать.

Поезд затормозил так резко, открывая двери на ходу, что Ария чуть не вывалилась из вагона, но кто-то придержал ее. Она повернулась и заметила снова того дедка с безумной улыбкой.

– Точно дальше не едешь?

– Точно. Спасибо.

Ария ступила на светлую станцию, вдохнула полной грудью, унимая тошноту, и побрела. Пребывание в чужом сне отнимало слишком много сил. Верно, она проспит целую неделю после этого. Ноги едва слушались, казались ватными, чужими, мышцы ныли, а бока болели после бешеных полетов.

– И куда?.. – пролепетала Ария, оглядываясь. Никаких указателей не было, как и людей. Станция была пугающе пустой, а ее шаги отдавались эхом, давящим на уши. Она могла предположить, что ей нужен поезд с противоположной стороны, но там было несколько путей, идущих параллельно и соединенных мостиками. Какой выбрать?

Ария заметила тайца в униформе и направилась к нему.

– Игра? – переспросил он без акцента и улыбнулся, словно отец, который учит ребенка, что первая любовь всегда заканчивается провалом, положив руку на ее плечо. – Ты уверена, Ария?

– Да. Уверена. Просто скажите, на какой поезд мне сесть.

Парень тяжело вздохнул, качнул головой, но указал вдаль.

– Третий поезд, который подойдет уже через минуту. Но будь осторожна! Выйди ты на нужной станции, все было бы проще…

– Что там? – выдохнула Ария, собирая все мужество, что еще осталось в ее уставшем теле.

– Твои страхи. Дашь слабину, и они тебя сожрут. Тебе нужно доехать до следующей станции и выйти. Но помни: пока поезд движется – сиди! Ни в коем случае не вставай. Иначе они тебя сожрут. Ступай!

Ария кивнула, хватаясь за цепочку с маленьким кулоном-сердцем, висящую на шее, – подарок дедушки на шестнадцатилетие. Она носила ее, почти не снимая, ведь та стала оберегом, символом счастья и любви дедушки.

– У тебя будет десять секунд, чтобы зайти в вагон.

– Если не успею? Умру?

– Нет же. Проснешься.

– Проснусь проигравшей… поняла.

– А вот если зайдешь и позволишь страхам тебя поглотить… умрешь.

Таец похлопал ее по плечу и велел скорее идти, чтобы не опоздать на единственный поезд в игру. Пропустит – проиграет. А Ария знала, что не может позволить себе проиграть.

Все или ничего.

Победа или смерть.

Третьего просто не дано.

И она перешла через мостик, замерла у путей, ожидая выход. Ее спасение. Или погибель. Не важно. Важно лишь то, что это единственный путь.

Этот поезд отличался от тех, что помогали людям перемещаться по Бангкоку. Он был старый, обшарпанный, с разбитыми окнами, покрытый ржавчиной и мхом, исписан граффити на непонятном Арии языке. Она коснулась темно-синего вагона, вглядываясь в то, что таилось за стеклом, но увидела лишь себя в отражении: большие зеленые глаза ошалело пялились на вспотевшее лицо с красными пухлыми щеками, волосы спутались, а губы были искусаны до крови.

Дверь распахнулась, и Арию обдало морозом. Она нерешительно потопталась на месте.

«Не войдешь – просто проснешься. Будешь жить дальше. Сможешь стать счастливой.

Войдешь – попадешь в игру. И либо выиграешь. Либо умрешь.

Выбор за тобой, Ария».

И она шагнула в вагон. Дверь с лязгом закрылась, а кожа покрылась мурашками. Волоски на руках встали дыбом, покрылись инеем, щипая кожу, словно ее кололи иглами, а шею сдавило, как тисками.

Ария никого не видела, казалось, она была одна в пустом вагоне со скамейками, обивка которых была порвана и заштопана красными нитями в некоторых местах. Но едва поезд двинулся, она поняла, что ошибалась. Ветер бил, проникая сквозь разбитые окна, а страх оплетал тело, застегивая на ней жилет с шипами. Опомнившись, она укусила себя за щеку, заставляя боль вернуть контроль, сделала два мучительных шага и плюхнулась на одну из скамеек.

Всего пара минут. И она вернется на нужную станцию. Главное не вставать. Главное не вставать…

Холодная, как лед, рука коснулась плеча. Ария задрожала, задержала дыхание, моля, чтобы поезд скорее остановился. Но она открыла глаза. И сжала край юбки с такой силой, что побелели костяшки.

Она видела себя. Но старую. В обносках. С потухшими глазами. И она знала, что значит этот взгляд. Не было нужды спрашивать: она провалилась, не добилась мечты, не стала знаменитой певицей… Старушка встрепенулась, протянула ей блокнот, тот самый, куда она записывала тексты песен.

Настоящая10 Ария помотала головой, а потом заметила других призраков – ее страхи.

Мать отряхивала передник и презрительно смотрела на дочь.

– Ты бросила нас, когда была так нужна!

Женщина отвесила Арии пощечину, и та вскрикнула. Мать была прозрачной, неосязаемой, всего лишь отпечатком ее фантазии, страха, но щека горела, словно к ней поднесли раскаленную сковороду.

Ария пискнула, увидев дедушку, сидящего с капельницей. Лысая голова склонилась, на губах застыла теплая улыбка, но в глазах плескалась боль. И это была не фантазия, а ее воспоминание. Воспоминание, которое она мечтала навсегда забыть. Но вместо лекарства по трубке стекало что-то алое – кровь? Она помнила, как он угасал, умирал на ее глазах, а она ничего не могла сделать, могла лишь ждать…

– Нет… Пожалуйста…

Ария закрыла глаза, борясь с подступающими слезами, пытаясь сделать вдох, но мешал тугой узел в горле.

– Ты – никто! – Шепот обвязал сердце. – Ничтожество! Не добилась ничего! Не оставила след… не заставила семью гордиться…

– Нет… пожалуйста… – бормотала Ария, закрыв лицо ладонями. Слезы текли по щекам.

– Ты подвела его. Не смогла. Неудачница!..

Ария зажмурилась и зажала уши ладошками, но шепот шел из нее самой. Он не отпускал, лишь сильнее затягивал, словно зыбучие пески, ведь чем сильнее она пыталась избавиться от него – тем громче был голос.

– Тебе лучше умереть! Ты – разочарование…

Холодная рука сжалась на шее, Ария распахнула глаза, схватилась за запястье напавшего, пытаясь сделать отчаянный вдох. Она увязла в холодных синих, словно океан, глазах Чарли. Он хищно смотрел на нее, улыбаясь так, что у нее появились мурашки.

– Ты – моя, слышишь? И будешь делать так, как велю я! – прошипел он, пока Ария царапала его руку, пытаясь вырваться, едва видя от слез.

Он выпустил шею, а она закашлялась, вспоминая, почему ушла полгода назад от Чарли и сменила номер телефона. Ведь поняла, наконец, что не хочет быть экспонатом в его музее.

– Прости, любовь моя, ты же знаешь, я не люблю, когда ты меня злишь…

– А я не люблю, когда мне лгут! – отчеканила Ария, хрипя. Она смахнула слезы и попыталась схватить Чарли за руку, но не сумела – он был очередным страхом, отпечатком прошлого. – Меня обещали не трогать, если я буду сидеть.

Чарли чарующе улыбнулся, коснулся холодными губами ее щеки, а потом исчез. Но остались другие. Они кружили, шептали, касались. И продолжали напоминать, какая она никчемная…

– Перестаньте! – взмолилась Ария и зажала уши. – Это сон. Просто сон. Я могу им управлять… нет, могла бы, будь он мой… но он не мой… – бормотала она, лишь бы перебить шепот. – Учредитель управляет сном… Но я могу… могу… кое-что все равно могу! Мне сказали, у меня тут есть власть…

Ария зажмурилась, едва не воя от страха, укусила себя за губу, вцепилась в цепочку на шее, надеясь, что она придаст сил. Она бормотала воспоминание, которое хотела оживить во сне, словно мантру, надеясь, что сумеет прорвать силу учредителя и пришить свой кусок в это полотно.

Сначала все затихло, а она зависла в воздухе, потеряла связь с телом. Ей показалось, что она стала ничем. Но потом появилось воспоминание.

Оно искрилось и мигало, шипело, словно отходил контакт, но Ария облегченно выдохнула, увидев дедушку. Они сидели за пианино, и тот учил ее играть.

– Если нравится, отдадим тебя в музыкальную школу, дружок, – говорил дедушка, пока Ария старательно повторяла каждое движение.

– Очень, дедуль!

– А ну-ка напой тот стих, что ты написала. Мне кажется, выйдет здоровская песня!

Ария смущенно тряхнула плечиками, но дедушка улыбнулся, кивнул и начал играть. Она зажмурилась от страха, но несмело запела.

Музыка сплеталась с нежным голосом, заставляла сердечко юной Арии биться быстрее, а она становилась смелее, поя все громче.

– У тебя талант, дружок! – сказал дедушка и захлопал ей. Она смущенно улыбнулась, понимая вдруг, что хочет писать песни. И петь…

Ария вырвалась из воспоминания, услышав, что объявили ее остановку. Не думая, она вскочила и понеслась к двери. Она не успела испугаться – что угодно лучше, чем призраки ее собственных страхов.

И сиганула сквозь раскрытую дверь в туман.

2

Тошнота. Головокружение. Липкая вспотевшая кожа. Мурашки и холод, который обнял, словно владыка Подземного царства.

Ария вырвалась из цепких лап сна, распахнула глаза и едва успела схватить ведро из рук тайки в голубом костюме. Она содрогнулась, выпуская из себя газировку, которой заменила завтрак, зная, что возможный побочный эффект после возвращения из чужого сна – тошнота. А также головокружение, слабость, припадки и даже остановка сердца. Впрочем, когда она подписывала договор, беря риски на себя, ей вежливо улыбнулись и пообещали, что еще никто не умирал во время отбора. А прежде чем пустить в сон, и вовсе провели медицинское обследование, чтобы убедиться, что ее организм достаточно здоров для такой нагрузки.

– В следующий раз будет легче, – улыбнулась Фуенг и забрала у нее ведро, подала салфетку. – Первый раз всегда плохо.

– Угу. – Ария вытерла рот и откинулась на спинку кресла, которое напоминало ей о кабинете стоматолога. Голова кружилась, а из носа текли сопли. Но хуже всего был вкус во рту: горький, словно она наелась зерен кофе и закусила темным шоколадом. – Я знала, на что иду.

– И вы очень хорошо себя показали, а потому имеете высокий шанс пройти в игру.

– Шанс? Но я же…

– Ох, этот год отличается от предыдущих. Будет лишь одна игра и всего семь игроков, но вы сумели управлять чужим сном, а это добавило вам много баллов. Уверена, вы пройдете.

Ария выпрямилась, сердце бешено стучало: неужели все зря? Она стольким пожертвовала, чтобы попасть сюда… Глаза слезились, а потому огоньки аппарата, что ввел ее в сон, казались мутными синими пятнами, его шум царапал уши, заразой пробираясь внутрь. Раздражение накатывало волнами, но к этому Ария тоже была готова: еще один побочный эффект пребывания в чужом сне.

Фуенг приглушила свет, чтобы белые стены не слепили уставшие глаза, а потом ласково коснулась руки Арии. Та вздрогнула, но кивнула, вспоминая про иглу, что все еще была в вене. Она поморщилась, едва Фуенг вытащила катетер и заклеила место прокола пластырем.

– Давно не встречала таких сильных игроков, по правде. – Фуенг выкинула иглу в урну, замотала трубку и повесила на крючок аппарата снов: громоздкой машины, напичканной деталями, в которых Ария ничего не понимала, и частичкой «магии». Ходили слухи, эту машину создали во сне, а внутри и вовсе чистое волшебство. Информация засекречена, но Ария верила, что внутри аппарата снов, как по венам, течет кровь учредителя, соединенная с клетками мертвых, в сон которого и попадают игроки. Стоит как крыло самолета, и Ария мечтала о такой, чтобы тренироваться до игры, но могла лишь глотать снотворное, чтобы подольше гулять по собственным снам.

– Я тренировалась… – прохрипела Ария и прочистила горло, потирая лоб, ведь начала болеть голова.

– Так как ваши шансы пройти в игру крайне велики, вас ждут на интервью.

Ария проследила за жестом Фуенг и заметила дверь вдали полупустой комнаты. Она спрыгнула с кресла, качнулась, но все же устояла. Самочувствие стало лучше, но пришла усталость, забравшаяся в каждую клетку организма.

– Но Ария, – Фуенг коснулась ее плеча, не позволяя сделать шаг, – вы должны понимать, что сейчас еще можете уйти. Если поняли, что игра – слишком, что не готовы вновь погрузиться в чужой сон, вы можете вернуться.

Ария оглянулась на дверь, через которую пришла на отбор. Она помнила, как переживала, как задержала дыхание, когда ей вводили иглу, даже не представляя, что ее ждало впереди.

– Я иду на интервью.

Фуенг тяжело вздохнула, посмотрела на нее словно бы с состраданием и подошла к сенсорному табло у двери, приложила руку, позволяя считать отпечаток. Табло зажглось зеленым, а Ария услышала писк и схватила свой рюкзак.

– Назад дороги не будет. До интервью вы подпишите договор, и, если вас выберут, вы не сможете отказаться.

– Знаю.

– Еще есть шанс повернуть назад. В игре либо побеждают, либо умирают.

– Я уверена! – крикнула Ария и закусила губу, чувствуя, как краснеют щеки. Она не хотела вспылить, но не смогла сдержаться, ведь устала, что весь день ее пытались остановить от участия в игре, к которой она готовилась полгода, забыв про реальную жизнь, потеряв все, что у нее было. Она пришла сюда не ради забавы, не ради кого-то, не для того, чтобы испытать новые ощущения, и уж точно не ради славы и денег. Она пришла, ведь просто знала, что не сможет спокойно жить, пока не добьется победы в чертовой игре. Для себя. И для дедушки.

– Тогда удачи, Ария.

Открылся проход в такой светлый коридор, что Ария зажмурилась. Боясь, что ее снова будут отговаривать, она шагнула вперед, и вздрогнула, услышав, как закрылась дверь, отрезая возможность повернуть назад.

Ария оказалась в коридоре, заставленном стульями и скамейками. Бежевые стены пестрили фотографиями с предыдущих игр, довольных победителей с еще более довольными учредителями, ведь они озолотились на идее превратить сны в шоу. Да, каждый год люди умирали, сражаясь за победу, и в первый год мир застыл от шока, но вскоре все поняли, что насильно никого в игру не втягивают, и каждый прекрасно знает, что в случае проигрыша уже никогда не проснется, и успокоились, решая просто наслаждаться. Кожа покрылась мурашками, когда Ария загляделась на фото десятки с одной из прошлогодних игр, осознав, что из них выжил лишь один. Ужасно кровавый год, когда победитель отказался вступать в союз с кем-либо и вывел всех из игры самостоятельно, чтобы получить денежный приз целиком.

– Прошла все же?

Ария вздрогнула, едва ее плеча коснулась рука, и резко выдохнула, узнав голос Чарли.

– Ты тоже. Удивлена, должна признать.

Чарли улыбнулся так широко, что на лице появились морщинки, но глаза оставались холодными.

– Снова бросила меня, любовь моя?

– Сам виноват. Куда дальше?

– Тут очередь. Сначала в кабинет «пять», чтобы подписать договор, а затем тебя заберут на интервью.

– Прекрасно.

Ария шагнула, куда указал Чарли, но он схватил ее за руку. Она оказалась так близко от него, что разглядела каждую морщинку и родинку на лице, содрогнулась от холода, который таился за синими, словно океан, глазами.

– Ария, жизнь – это игра, пройдешь ее достойно – получишь вечность.

– Цитируешь создателя игры? Дело плохо…

– Я серьезно, любовь моя. Объединимся?

– Мы еще даже не прошли отбор.

– Пройдем. Уверен в этом. Им понравится история бывших влюбленных. Представляешь, какие страсти мы можем им устроить? Зрители будут в восторге!

– Посмотрим. – Ария вырвала руку и почти побежала по коридору.

Она скучала по Чарли. Факт. Тело рвалось в его объятия. Факт. А сердце отказывалось забывать бывшего возлюбленного. Жирный факт. Но мозг вопил, напоминая причины, из-за которых она ушла от него: он не ценил ее, считал своей собственностью, похоронил мечты и ее саму бы тоже закопал в итоге, но она успела увернуться от лопаты и сбежала. С другой стороны, Чарли прав: зрителям понравится история любви, а чем выше рейтинг – тем больше шансов выиграть, ведь голоса обмениваются на подсказки.

Ария свернула и увидела очередь у нужного кабинета. Выругавшись, ведь поняла, что конкуренция высока как никогда, она прислонилась к стене и мельком осмотрела возможных соперников: парней было больше, и это не радовало. Сильные, высокие, красивые, словно все сошли со страниц модных журналов. И девушки под стать: чертовы модели, чарующие красотой. Искусственные, словно еще одна проекция сна. Ария моргнула, чувствуя, что ее снова начинает мутить. Мир покачнулся, хотел лишить возможности стоять, думать, существовать…

– Тебе помочь?

Ария схватилась за руку парня, который оказался рядом и поддержал за талию, не позволяя упасть. Щеки залились румянцем, но казалось, парень смутился еще сильнее, чем она, и, убедившись, что Ария передумала падать, отпустил ее, сделал шаг назад и спрятал руки в карманы.

– Голова закружилась… – Ария выдавила улыбку. – Спасибо.

– Да я так… просто… Сэм, кстати.

– Ария.

Она протянула ладонь для рукопожатия, но Сэм нежно обхватил ее руку и поцеловал тыльную сторону, краснея еще сильнее. Светлые волосы чуть выше плеч, вьющиеся от влаги, пухлые щеки. И такие теплые карие глаза, словно молочный шоколад, растопленный с маслом, которые выделяли его из толпы, горели так, что он казался живым среди бездушных фальшивок. Он улыбнулся, опустив взгляд.

– Где тут туалет, не подскажешь?

– Чуть дальше, вон там.

– Спасибо, Сэм. – Ария не удержалась и провела по щеке парня, улыбнулась и упорхнула.

Скрипнула дверь, и Ария сжала края раковины, часто дыша, пытаясь прогнать тошноту. Надо будет тренироваться перед игрой! Нельзя проиграть из-за какого-то побочного эффекта… Она взглянула на себя в зеркало и поразилась уставшему взгляду, размазанной туши и потекшей красной помаде. Длинные волосы спутались, потускнели, словно считывали настроение. Покачав головой, Ария вытряхнула косметику из рюкзака и начала приводить себя в порядок, потом заплела два колоска, надеясь, что такой вид понравится зрителям и за нее отдадут голоса, чтобы она прошла в игру.

Из головы не выходил Чарли, который вновь распаковывал чемодан, заваливая вещами ее сердце и душу. Он развалился на диванчике, лукаво смотрел, закинув ногу на ногу, и деловито улыбался, всем видом показывая, что остается надолго. Сбежала один раз? Что ж. Второй раз будет сложнее. Но потом в дверь постучали и появился тот парень, который помог ей не упасть. Сэм? Да, точно Сэм. Он настолько сильно выделялся на фоне других претендентов на участие в игре, что запомнился, словно был знаменитым актером, а не обычным высоким, широкоплечим парнем с милой улыбкой.

Нервно застегнув молнию на рюкзаке, Ария закинула его на плечо, расправила складки широкой юбки, цепочку, что крепилась к ремню, и сочла, что готова покорять зрителей и учредителей игры.

– Кто крайний? – спросила Ария, вернувшись в очередь.

– Девушка, крайней бывает только плоть. Могу показать, – улыбнулся темноволосый парень в майке с таким вырезом, что она разглядела кубики пресса. Руки были покрыты тату, как рукавами, а волосы, собранные в хвост, заплетены в дреды.

– Ну, раз крайнего нет, то пойду я.

Ария подошла к двери, смело глядя в глаза темноволосого, который встал рядом, прислонившись к стене. Он сложил руки на груди, недовольно оглядывая ее.

– Думаешь?

– Всегда. И тебе советую. Думать – весьма полезно.

Парень стиснул зубы, мышцы на груди напряглись, он уже собирался ответить, но дверь кабинета открылась, выпуская девушку в слезах, а Ария залетела внутрь, буквально ощущая негодование гудящей очереди, что впивалось в загорелую кожу.

Ария захлопнула дверь, отрезая гул, и замерла перед столом, за которым сидел седовласый мужчина в очках-половинках. Он почесал аккуратно подстриженную бороду, склонил голову, и очки съехали на нос, позволяя ему встретиться с ней взглядами.

– Что за шум, красавица?

– Да так, поругался кто-то… – махнула Ария и села напротив мужчины, на бейдже которого разглядела имя: Август.

– Поругался… – рассмеялся Август, оплетая Арию теплотой. От него веяло добротой, лукавые смешинки скакали в глазах, скрытых очками-половинками. – Что ж, вы у нас…

– Ария Монтгомери.

– Имя не ваше, да?

– Взяла после пандемии. Многие так делали.

– Верно… верно… – Август шелестел бумагой в поисках ее анкеты. – Что ж, вы весьма успешно прошли отбор. Признаю, шансы на прохождение стремятся к ста процентам, поэтому…

– Я не передумала. И не передумаю.

Август отложил бумагу, склонился над столом, приблизившись к Арии. Она содрогнулась, понимая вдруг, почему от Августа шло такое тепло: он напоминал ей дедушку.

– Девушка до вас в итоге все же решила жить, а не…

– Договор, пожалуйста.

– Упертая. Похвально. Только такие и выигрывают игру. Прошу.

Август протянул ей кипу листов и ручку. Ария оставила десяток подписей, выслушивая риски, на которые идет, на что соглашается, оставляя автографы: она не имеет права отказаться от участия, если пройдет в игру; не может выйти из игры; проигрыш в игре равен смерти; она понимает, что ее сердце может не выдержать нагрузки и отказать; она знает, что умереть могут все, если из строя выйдет аппарат снов; и она обязана появляться на публике в случае выигрыша, давать интервью и участвовать в рекламе следующих сезонов.

– Отлично, Ария! – Август улыбнулся, забирая у нее договор. – Удачи вам!

Она кивнула, едва скрывая дрожь рук: она знает, что сильная, что справится с пребыванием во сне. Но она забыла, что не все зависит от нее: если что-то случится с учредителем, если произойдет мощный скачок энергии, то аппарат снов может убить их всех… Впрочем, за пять лет такого еще никогда не было, даже на испытаниях.

Дверь резко распахнулась, впуская гул толпы и недовольные крики. Ария закатила глаза, слыша знакомый голос, хотя и до этого догадалась, кто мог создать такой переполох.

– Эй-эй! Говорю же, она моя девушка! И она заняла для меня очередь!

Чарли положил руку на ее плечо, сжал так сильно, словно уже начал игру.

«Не словно, – подумала Ария, – начал. Может, он и прав, что у нас больше шансов пройти, узнай учредители, что мы бывшие с не потухшими чувствами. Кинь спичку – пламя разгорится вновь. Не это ли им нужно для рейтингов?»

– Любовь моя, ты уже закончила?

– Я уже давно не твоя любовь, Чарли, – ответила Ария и стряхнула руку бывшего. – Я могу идти?

Август откинулся на спинку стула, лукаво глядя на них. Казалось, ему нравился переполох, который бывшие влюбленные устроили в очереди на подпись договора.

– Вам туда, Ария. А вам, молодой человек, нужно присесть.

Чарли чмокнул ее в щеку, щелкнул по носу и сел. Ария лишь тяжело вздохнула, понимая, что придется играть эту роль, если она хочет попасть в игру, и прошла за следующую дверь.

3

Ария щурилась от яркого света множества ламп, расставленных вокруг кресла, на которое ее усадили. Прическа не понравилась стилистам, и теперь она едва удерживалась от желания почесать голову, залитую тонной лака, чтобы легкие волны продержались все интервью. Но хоть макияж не стали менять, лишь подправили стрелки, смазавшиеся, пока она бегала по крыше во сне.

Оператор устало протирал объектив камеры, разминал шею, затекшую за день съемок. Время клонилось к закату, Ария переживала все сильнее, что не успеет на автобус до Паттайи, и ей придется ночевать на улицах Бангкока, но молча ждала, когда режиссер убедится, что кадр выходит красивым.

Ария заметила, как оживился режиссер, – Кевин, который переехал в Таиланд из США сразу после начала вируса – едва взял в руки анкету. После этого несчастную и начали причесывать, поправлять макияж и охать над одеждой. Если бы не Кевин, который заявил, что девушка должна остаться собой, ее бы переодели в вечернее платье.

– Ария, вы готовы? – улыбнулся Кевин, садясь напротив. – Я задам вам пару вопросов. Отвечайте как можно интереснее. Зрителям нужен огонь. Интриги! Все понятно?

Ария кивнула, волнуясь все сильнее. Заставьте ее еще раз пройти отбор, зайти в вагон со страхами, но разрешите не играть на публику. Она знала, что их цель – залезть в душу. Показать ее живой, настоящей, чтобы зрители могли сопереживать. Кто будет сопереживать за девчонку, о которой он ничего не знает?

– Этот год особенный, знаете уже? Пройдет всего лишь семь участников. Мы отберем два десятка лучших на наш взгляд и покажем их отбор и интервью. И уже затем зрители выберут тех, кто пройдет. Скажу по секрету, вы в эту двадцатку уже попали.

Ария вновь кивнула, теребя подол юбки. Сердце бешено стучало, ведь она осознала, что ее интервью точно увидят зрители.

«Разве не этого ты хотела когда-то? – пронеслось в голове. – Быть знаменитой? Давать интервью? Сидеть под прицелом камер?»

Но нет. Она хотела лишь петь и делиться песнями, которые писала с раннего детства. Играть на публику и казаться тем, кем не является, она никогда не хотела.

Комнату залил желто-розовый свет от заходящего солнца. На секунду Арии показалось, что она снова во сне, ведь мир замер, а шорох ног ассистенток поднял пыль, мерцающую в лучах, но она мотнула головой, возвращаясь в реальность.

– Начнем? – спросила Ария.

Кевин кивнул и подал знак оператору.

– Представьтесь.

– Э-м… – Ария прочистила горло, чувствуя, что краснеет. – Меня зовут Ария Монтгомери. Мне двадцать три года. Пять лет назад я переехала в Таиланд из-за вируса, так тут и осела.

– Школу успели окончить?

– Переехала сразу, как окончила школу. Но выпускного не было… и выпускной год просидела, как и все, дома.

– Сколько вам было, когда началась пандемия?

– Вирус появился, когда мне было пятнадцать. В пандемию он превратился через год. А к моему выпуску из школы стало ясно, что самоизоляция не помогает… Я вовремя успела уехать, ведь буквально через пару месяцев все стало совсем плохо.

– Родные?

– Я одна.

– Пожалуйста, говорите, чтобы был ясен вопрос.

Ария сжалась, ощущая ком в горле. Тронь – и она рассыплется, расплавится, словно оловянный солдатик, прыгнувший в огонь за той, кого любит11… Но она сделала глубокий вдох и, смотря в глаза Кевину, что состряпал подобие улыбки, заговорила:

– Все, кроме дедушки, не сумели оправиться от вируса. А дедушка… умер от рака чуть больше года назад. Мы жили здесь вместе. Это он меня увез. Родители все кричали, как это глупо, что это бессмысленно… и в итоге мы с ним смогли справиться с вирусом, благодаря тайским врачам, во многом. И климату, я думаю. А может… Никто не знает, почему кто-то пережил вирус, а кто-то нет, верно?

– Отлично… отлично… – Кевин зашуршал бумагами, деловито облизывая губы. – Далее! Образование!

– Уже здесь выучилась на журналистку.

– Работали?

– Нет. Никогда не работала журналисткой… так было нужно, чтобы получить визу. А потом визы отменили… Но я всегда хотела быть певицей.

– Удалось?

– Пару лет пела в барах. Мне нравилось.

– А теперь главный вопрос, Ария. – Кевин поддался вперед, впился взглядом в уставшую Арию, что едва держалась на краю душевного обрыва, вцепившись в подлокотники кресла, обшитого золотыми нитями. – Почему вы пришли в игру?

Ария знала, что ей зададут этот вопрос. Долго думала, что ответить: правду? ложь, которая привлечет к ней внимание? слезливую историю? Она знала, почему сидела в этой душной комнате: ради дедушки. Знала, что такая история вызовет бурю эмоций, поможет ей попасть в игру, но делиться этим не хотелось. Ей так хотелось спрятать дедушку в задворках сердца и никогда о нем никому не рассказывать.

Правда? Ложь?

– Это была наша мечта с дедушкой. Выиграть игру. Мы готовились… Но потом он заболел… – Ария опустила глаза, едва сдерживая дрожь в руках. – Он умер недавно, а мечта осталась. И я поняла, что должна победить ради него12. И ради себя.

Кевин улыбнулся, но взгляд остался холодным, а губы застыли, как у пластиковой, вечно счастливой, куклы.

– Отлично… отлично… – Кевин наклонился и заговорщицки посмотрел на Арию. – А теперь про вашу встречу с… – Он сощурился, вглядываясь в страницу, – Чарли Тернером. Что вы испытали, когда увидели его на отборе?

Ария опустила глаза и сжала губы. Она знала, что придется говорить про дедушку, готовилась к этому. Но Чарли? Серьезно? Она еще помнила вкус поцелуев, его касания и ту страсть, что захватывала с головой. Но помнила она и как ушла, едва осознала, что он тянул ее на дно. Запрещал надевать открытую одежду, петь, ревновал, катал на эмоциональных качелях, сначала вознося, словно королеву, а потом оставляя одну, забрав с собой дневной свет и свободу. И она ждала его возвращения, дыша вполсилы, так болела душа без него.

– Давайте без этого. Пожалуйста, – твердо сказала Ария, смотря в глаза Кевина. Тот тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу.

– Ария… давайте говорить честно. Ваша история с дедушкой милая. И многие пустят слезу. Но чтобы за вас голосовали, нужно что-то большее. Люди хотят интересную историю. В вас они должны увидеть интересного персонажа, живого человека, а не просто участника, что здорово прошел отбор. Это – скучно. Судьба подкидывает вам такую возможность вырваться из серой массы других участников, а вы ее откидываете! Сбежали от Чарли во время отбора, не хотите использовать вашу связь сейчас.

– Я не намерена играть роль в этой игре.

– Значит, вы не пройдете. Помните, всего двадцать участников дойдет до голосования зрителей. Нам нужно шоу! Высокие рейтинги! И просто девчонка, что лезет в поезд, кишащий ее страхами, нам в этом не поможет. Зрителю плевать, как ты борешься со страхами, если он не знает, кто ты. Если он тебе не сопереживает. Дедушка… прекрасная история! – Кевин махнул руками, указал пальцем на Арию. – Но вы не сможете использовать ее. А вот бывшего – да! Вы будете вместе в игре, сможете контактировать! Да юные дамы подерутся за возможность наблюдать за вами!

– Искры, буря, безумие… Как же… знаю.

– Именно! Ну же, вы сделаете это?

Ария представила, как надевает маску, становясь актрисой. Притворись, чтобы понравиться зрителям. Притворись, чтобы пройти в игру. Притворись, чтобы потерять себя, но выиграть в игре.

– Ария, дорогуша, до тебя в этом кресле сидело пятьдесят человек. После тебя сядет еще тридцать. Все они такие же классные, как ты. С блеском прошли отбор. Ты – не лучше их. Ты – не особенная. Ты не пройдешь в игру только благодаря умению контролировать даже чужой сон. Таких, как ты, много. И тебе нужно запомниться зрителю. Ну? Дорогуша? Ты готова?

– Черт с вами. Что говорить?

Кевин вытянул губы в самой противной улыбке, что Ария видела в жизни, словно он стал клоуном из фильма «Оно»13, который она смотрела накануне, пытаясь избавиться от волнения. Вышло не очень, ведь фильм ужасов всего-навсего лишил ее возможности спать.

– Про Чарли. Что вы испытали, когда увидели его?

Ария тяжело вздохнула, облизала пересохшие губы и усмехнулась, качнув головой. Что она почувствовала? Страх. Страх, что она вновь станет зависима от него, его касаний, слов, эмоций, что он ей дарил. С ним было хорошо… пока он не бросал ее, заставляя ждать возвращения.

– Когда я увидела Чарли в той комнате, то… – Ария закрыла глаза.

«Стань актрисой. Это просто».

– Вспомнила сразу то свидание, признаться, захотелось забыть про отбор и просто насладиться моментом. – Она открыла глаза, улыбнулась. – Мы так глупо расстались. И едва я осознала, что он – не часть сна, а правда рядом, я… на секунду подумала, что это шанс все вернуть.

– Ты бы хотела его вернуть?

– Не могу сказать, ведь Чарли посмотрит это интервью, – подмигнула Ария.

Кевин хлопнул в ладоши и махнул оператору.

– Отлично, солнышко! Боюсь, больше экранного времени не дозволено.

– Я могу идти?

– Конечно.

Ария вскочила и понеслась к выходу. Вернулась за забытым рюкзаком и снова побежала. В дверях она столкнулась с девушкой, которая как раз заходила на интервью.

– Крылатый случай14, прости… – пробормотала Ария, потирая ушибленный лоб. – Ты?!

– Прости? – Белокурая высокая девушка непонимающе смотрела на Арию. Щечки залились румянцем, а голубые глаза были цвета моря у берегов острова Ко Лан в лучах почти скрывшегося солнца.

– Мы… участвовали в одном сезоне «Песен». Только я вылетела, а ты…

Ария не сумела выговорить «выиграла» и опустила взгляд, понимая, что, разумеется, Одетт не могла ее помнить. Настоящее имя певицы было куда проще – Оливия, но, придя на кастинг, девушка поняла, что пора брать псевдоним и становиться диснеевской принцессой. Даже сейчас она была в образе, который так полюбился зрителям, голосовавшим за Одетт: белое струящееся платье с рукавами-фонариками и подвеска с лебедем на тоненькой шее.

– Постой… Аня! – едва выговорила американка русское имя.

– Теперь Ария.

– Мы в одной гримерке сидели! И потом пели в поединке.

Ария выдавила улыбку, тряхнула плечами, вспоминая поединок, в котором выиграла Одетт. Если бы их не поставили тогда в пару… Ария могла дойти до финала. Но судьба решила по-другому.

– Угу. Было дело. Ладно, удачи!

– И тебе, Ария. Уверена, скоро увидимся.

Ария вышла за дверь, невольно обернулась на Одетт, которая уже чарующе улыбалась Кевину и вовсю флиртовала с ним. Устало вздохнув, Ария поплелась к выходу, осознавая, как сильно устала. Она остановилась у кулера. Вода медленно набиралась в бутылку, которую она вытащила из рюкзака, а уставший мозг прокручивал события прошедшего дня, что казался целой жизнью. Ноги гудели, пальцы в новых кедах стерлись до крови, а мозг молил об отдыхе.

– Закончила? – Покрасневший Сэм оперся о стену, наблюдая, как она закручивает крышку на бутылке. Он смущенно почесал нос и отвел взгляд, словно сам испугался, что заговорил с ней.

– Угу.

– Все хорошо?

Она увидела искреннее сопереживание в глазах едва незнакомого парня, тряхнула плечами и сама не поняла, почему сказала:

– Опоздала на автобус до Паттайи. Денег на такси нет… как и на отель, если по правде.

– Слушай, у меня… диван есть в квартире. Спальня отдельно! Так что…

Ария оценила Сэма. Подкатывает? Вряд ли. Ожидает чего-то от нее ночью? Точно нет. Ну, или она совсем не разбирается в людях, если этот покрасневший паренек начнет к ней приставать.

– Ладно. Спасибо, Сэм. Ты меня… – она опустила голову, заливаясь румянцем, – выручишь. А то на улице уже собиралась спать.

– Пойдешь в дом парня, которого совсем не знаешь?

– Ты не можешь быть хуже тех, кого я знаю15. И… прости, что так врываюсь. Словно напросилась…

– Все нормально! Я, если честно… – Сэм набрал в легкие воздух и выдохнул: – Хотел позвать тебя в кафе и предложить стать союзом, если мы оба пройдем.

Ария вспомнила Чарли и задумалась, почему думает о нем: из-за чувств или из-за игры? Потом тряхнула головой, прогоняя из нее бывшего вместе с его лукавой улыбкой. Ей нужны союзники. И место для ночлега.

– Идет.

Полчаса спустя они сидели в тайском кафе и ждали заказ. Ария всегда выбирала районы, которые меньше всего изменились после пандемии и глобального переселения. Она любила тайский колорит, который стал исчезать, едва стерлись границы, отменили визы и каждому разрешили жить там, где он хочет. Видимо, Сэм тоже любил атмосферные улочки, что остались нетронуты иностранцами, ведь привел ее туда, где буквально пахло старым допандемийным Таиландом.

Сэм смущенно поглядывал на нее, постоянно отводил взгляд и заливался краской. Ария устало потирала переносицу, пытаясь прийти в себя после сложного дня. Она понимала, что надо поговорить с Сэмом, но слова терялись по дороге, вылетая из автомобиля с надписью «так надо».

– Слушай, Сэм… – начала Ария, вновь решая пойти на попятный и отказаться от дивана.

– Ты же не Ария, да? – перебил Сэм и потянул банановый фрэш через трубочку.

– Аня.

– Это… Россия какая-нибудь?

– Угу. Санкт-Петербург, если слышал.

– Слышал. Почему Арией стала? А… – Сэм попытался выговорить ее имя, но вышло что-то вроде «Аньа», а потому он смущенно пожал плечами, но, видя смех Арии, улыбнулся в ответ.

– Мало кто может выговорить «Аня». Был выбор между «Анна» и «Эн», но ни то, ни то другое мне не нравится. И я поступила, как делали многие после переезда из-за пандемии и решила начать все с чистого листа. В душе я все еще русская. Люблю русский менталитет. И русскую душу! От этого никогда не отрекусь, как от имени.

– Твой английский такой чистый! Не подсмотри я твою анкету… черт, прости!

Ария хохотнула, понимая, что парень не так прост, а его красные щеки и наивные глаза – лишь верхушка айсберга, виднеющаяся над океаном. А вот что там, в темноте – загадка еще та.

– Я год прожила в США с дедушкой. Я очень хотела петь, и он собрал все свои накопления и повез меня. Нашел мне крутого педагога, я усердно занималась. Потом ходили по кастингам… Но я никуда не прошла. Почти… но это не считается.

– Крутой дед!

– Но год закончился. Родители заявили, что мне пора возвращаться в школу, ведь мое обучение на дому – полная фигня. Дедушка и смог бы их уговорить, но появился вирус. И мы решили, что лучше вернуться домой и переждать болезнь там. Кто ж знал, что все так выйдет и полмира умрет… И что я все равно буду учиться дома из-за самоизоляции.

Молоденький таец, пританцовывая под попсовую песню, играющую из старенького хрипящего магнитофона, подошел к столу и поставил две тарелки с пад-таем.

– Капунка16! – сказала Ария, вызвав его улыбку. И едва официант отошел, вновь заговорила: – Но английский я выучила. За год почти избавилась от акцента, ведь постоянно искала друзей на кастингах.

Ария взяла палочки и вдохнула аромат такой любимой тайской лапши с креветками. Она не ела весь день, голова уже начала кружиться от голода, а потому она предполагала, что даже такой большой порцией не наестся.

– А ты?

– Я?

Сэм уставился в пад-тай, помешивая его палочками.

– Ну… я родился и вырос в Нью-Йорке.

– То-то слышу американский акцент!

– Кстати, приходи завтра на открытый урок по сноведению в университет Чулалонгкорна. Это в центре Бангкока. – Он поднял глаза и даже расправил плечи, словно наконец вышел на территорию разговора, где все знал и был уверен в себе. – Может, услышишь что-то новое и полезное. Знаю, ты сильный игрок, но это бесплатно…

– Приду, если хочешь. Кто ведет?

– Я.

Ария вскинула брови, смотря на Сэма по-новому. Внезапно они поменялись местами, и теперь уже она смущалась, понимая, с кем оказалась за одним столом.

– Так ты…

– Профессор снове́дения. Угу.

– Ого!.. То есть… правда, что ли? – Ария прикусила губу, понимая, что обижает парня, но он выглядел так молодо, что она с трудом верила в его успех стать профессором. – Прости, я имела в виду, что это круто.

– Знаю, я выгляжу молодо. Мне так-то тридцать уже… Да и наука новая, а я был лучшим на занятиях по сноведению, и когда решили сделать кафедру, позвали меня. Я и согласился.

Сэм рассказывал об этом с таким видом, словно описывал обычный поход в магазин за хлебом, хотя оказался важным человеком, профессором одного из крупнейших университетов в мире.

– Зачем тебе я тогда?

– М-м?

– Ну… раз ты профессор, явно круче меня. У тебя есть доступ к аппарату снов. Ты выиграешь и так.

– Моя цель не выиграть, а собрать как можно больше людей в команду, чтобы мы вместе дошли до финала. Я считаю, что эти смерти омерзительны и бессмысленны.

Ария закусила губу, пряча улыбку, понимая, что проникается уважением к Сэму. Он говорил так уверенно, спокойно, а горящий взгляд гипнотизировал Арию, успокаивал и дарил надежду. И на душе становилось тепло от низкого баритона, который еще и рассуждал о глупых смертях на играх.

– Поддерживаю, – ответила Ария. – Но ты же понимаешь, что мечтаешь о невозможной утопии. Никто не хочет тянуть за собой слабака, которого только встретил. И люди идут в игру, чтобы выиграть все. Никто не хочет делить приз на всех. Все хотят забрать его себе.

– Ты не хочешь.

– Может, хочу. Откуда ты знаешь?

– Ты согласилась взять меня в команду. А значит, для тебя деньги – не главное. Зачем тебе игра?

Сэм отодвинул тарелку и наклонился. Ария так удивилась смене настроения Сэма, что позволила взять себя за руку. Он нежно обхватил ее за запястье, провел по венам. А она смотрела в его глаза, не смея отвести взгляда, ощущая, как быстро бьется сердце. Она поняла, что оказалась в плену у парня, которого едва знала, что он умудрился заполнить ее душу одним касанием. Откуда взялась эта уверенность? Куда делись красные щеки?

– Дедушка… умер. Ради него я должна добиться этой цели. И ради себя.

Сэм выпустил ее, удовлетворенно кивнул и пододвинул тарелку с оставшимся пад-таем, начал быстро жевать.

– Знал, что не ошибся. И я не дурак, понимаю, что не смогу всех объединить и заставить работать сообща.

– Что ж, в нашу команду еще захочет мой бывший… – Ария хохотнула. – Если мы все, конечно, пройдем в игру.

Сэм лишь улыбнулся. А официант запел в голос, подпевая песне на тайском языке.

– Чему завидую, так это тому, как тайцы относятся к жизни. Живут, чтобы жить, а не работать, – сказал Сэм. – Лентяи! Страшные! Но они так легко относятся к жизни…

4

Вентилятор монотонно крутился в огромном помещении университета Чулалонгкорна в центре Бангкока. Закругленные сверху окна были открыты, чтобы впустить в аудиторию теплый ветер и зной, царящие на улице. Народ занимал парты, тянущиеся вверх, оставляя внизу доску и кафедру.

Ария кусала губу, пытаясь скрыть улыбку, рвущуюся из груди. Весь вчерашний вечер она провела на диване профессора, который вот-вот выйдет, чтобы провести открытый урок. Она боялась, что будет неловко, неудобно, что она навязывается, а Сэм – слишком порядочный, чтобы бросить даму в беде на улице, но с ним оказалось так легко, словно они уже давно дружили.

Сэм, выяснив, что Ария не смотрела «Теорию большого взрыва» заявил, что это срочно нужно исправлять. И они до глубокой ночи хохотали над персонажами ситкома, а Ария выучила несколько новых слов на английском, значение которых ей трепетно объяснял Сэм, ведь понять лексику умных гиков удавалось не всегда.

– О! Это я и сам не знаю, что такое, – иногда пожимал плечами Сэм. – Шелдон слишком умен. И зануден, что скрывать.

Утром они вместе доехали до университета, Сэм завел ее в аудиторию и велел ждать. Ария и не думала перечить. Продумывая план, как бы остаться на его диване еще на одну ночь, она заняла место на втором ряду: не слишком близко, но так, чтобы видеть карие глаза нового друга.

Народ прибывал. Вскоре все места оказались заняты, а Сэм спустился на кафедру и присел на краешек стола, обвел взглядом аудиторию, задержался на Арии, улыбнулся.

– Всем добрый день! Рад, что вы пришли на открытый урок по введению в сноведение. Есть здесь те, кто поступает на первый курс в этот университет?

Несколько рук взметнулось вверх, Сэм довольно кивнул, изучая будущих учеников. Ария лишь удивлялась тому, как уверен становился в себе Сэм, едва попадал в сферу, в которой все знал. Он закатал рукава белой рубашки, взялся за краешек стола.

– Отлично! Надеюсь, мы скоро с вами встретимся! Если я, конечно…

Сэм замолчал, не имея права разглашать до анонса по ТВ, что является потенциальным участником игры. Ария покрылась мурашками, впервые осознавая серьезность ситуации: Сэм может не появиться в университете к началу нового семестра, ведь может… не пережить игру. И немножечко так умереть.

– Итак! Небольшое правило: я не против, если эта лекция превратится в разговор с друзьями, поэтому участвовать и задавать вопросы не просто разрешается, а поощряется.

Разговоры стихли, все приковали внимание к Сэму, а он наслаждался этим, улыбаясь краешком губ.

– Издавна люди пытались понять, куда мы переходим после смерти. Твердили про свет в конце туннеля, перерождение душ, вечное забытье. Но никто еще оттуда не возвращался, а потому не мог дать твердый ответ.

Сэм сделал паузу, наслаждаясь напряженной тишиной. Ария немного знала историю образования сноведения, но мало интересовалась тем, как все устроено. Ее куда больше волновала сама игра. А потому она навострила уши.

– Несколько лет назад один мужчина, которому было слегла за сто, пришел в институт Гарварда, чтобы поговорить с «лучшим профессором!»

Все рассмеялись, а Сэм лукаво вздернул брови.

– Он был не очень образован, слегка безумен, а потому никто не поверил, когда он заявил, что нашел способ общаться со своей давно перешедшей в другой мир женой. И, скорее всего, мир остался бы прежним, не услышь его крики профессор классической филологии, ныне, к сожалению, покойный. У него недавно погиб сын и… слишком уж сладким оказалась история о возможном разговоре с покойными. Старика сочли старым обманщиком. Кто-то говорил, что он не обманщик – просто сошел с ума. Но тогда он сумел поговорить с умершими родными ученых, рассказал такое, что у них зашевелились волосы.

– И профессор филологии сумел создать аппарат снов? – спросила девушка, сидящая в первом ряду.

Сэм указала на нее, щелкнул пальцем, довольно улыбаясь. Казалось, что история настолько восхищала его, что разрывала изнутри, так ему хотелось поделиться всем, что он знал.

– Не смог! Однако он собрал первую группу ученых, которые залезли в мозг нашего индейца, что всюду таскал с собой ловец снов, который ныне является символом игры.

Ария вспомнила символ: ловец снов, на вершине которого восседает черепаха, от которого ответвлялись еще три небольших ловца, на одной из которых сидел паук.

– Я слышал, – заговорил с сильным акцентом таец в очках, – сын того профессора филологии рассказал, что профессор любил курить травку.

– А я слышала, – добавила девушка с третьего рядя с таким глубоким вырезом, что соседний парень смотрел лишь туда, – что один из тех ученых прибил свою жену и та пришла к этому индейцу.

Сэм пожал плечами, но глаза его довольно блестели.

– Никто точно не знает, что там было. Информация засекречена. Мы не знаем имена тех, кто занимался разработкой первой версии сыворотки. Очень долго скрывался факт работы, скрывался бы и ныне, если бы полмира не погибло.

Сэм прошел вдоль первого ряда, спрятал руки в карманы.

– Я слышала столько версий появления сыворотки! Какая же правдива?

Сэм пожал плечами, остановился напротив Арии, встретился с ней взглядом и прожег до самой души. И Ария знала этот взгляд. Видела его в зеркале. Она отвернулась, борясь с подступающей тошнотой, обещая, что ни за что не поднимет эту тему до игры. И в игре не поднимет, если сумеет, хоть и сомневалась, что позволят.

– Я верю в эту версию, хоть и не могу гарантировать ее: ученые работали в лабораториях Гарварда секретно, но слухи довольно быстро распространились по стране. Когда они заглянули в мозг индейца и поняли, что разгадка вовсе не там, к следованиям подключилось правительство, спонсируя их. В итоге старика услышали и рассмотрели его ловца снов. Говорят, перья с того ловца были в первой сыворотке, которая сработала верно. В этом и была загвоздка: индеец говорил, что некая паучиха заколдовала ловец, чтобы он сумел попасть в потусторонний мир. Люди не слышали его. Создали первую сыворотку из перьев, крови индейца и провели испытание на добровольце. Все сработало. Вот только он не сумел попасть в мир мертвых, зато сумел управлять своим сном. Исследования развернули в сторону управления снов, но главной целью оставалось общение с мертвыми.

– И тогда эти идиоты создали лаборатории по всему миру, да? – спросил парень с пятого ряда, сложив руки на груди. Он недовольно стучал ногой по полу. – И угробили мир.

– Верно. Верно. – Сэм тяжело вздохнул. – Они решили, что хоть одна лаборатория, но сумеет разгадать загадку попадания в потусторонний мир. Они были уверены, что уже создали идеальную сыворотку, которая позволяет управлять снами. А мир мертвых – он где-то там! Именно в наших снах где-то скрыта эта дверь!

– Но без перьев с ловца индейца все пошло крахом, да?

– К сожалению. Ученые в разных уголках мира занимались исследованиями, копировали сыворотку, создали аппарат снов, с помощью которого сумели наблюдать за снами испытуемых, управлять чужим сном, подключаться к одному аппаратуру, чтобы создавать совместный сон. Но в один из дней испытаний на большом количестве добровольцев сыворотка мутировала. Говорят, это случилось, когда иссякли материалы, с помощью которых создали первую сотню сывороток. Первые симптомы болезни появились лишь через несколько дней. Ученые были уверены, что сыворотка просто не сработала. А когда люди заболели – было уже поздно. Заражение стремилось к пятидесяти процентам! Вирус уже разлетался по миру.

Ария помнила панику. Ужас. Пандемию, которая уносила жизни тех, кого она знала. Все и правда случилось слишком быстро.

– Те, кто переносили болезнь и не умирал, приобретали возможность управлять снами. Но те, чей организм не мог побороть вирус… Увы. Страшнее было то, что почти все переболели по несколько раз. В первые волны смертность была не такой страшной, но чем дальше мутировал вирус, тем больше погибало людей. В итоге пандемия затихла сама, когда остались лишь сильнейшие.

Повисла тишина, нарушаемая размеренной работой вентилятора. Ария опустила глаза, пытаясь отогнать воспоминания, которые затягивались на шее, как канат.

– Расскажите лучше про игру! Хватит уже про гибель мира.

– Согласен! Все и так знают, что ученые налажали, и все умерли! – Недовольный парень вскинул брови. – Но раз уж мы остались, то должны использовать возможности, которые нам открылись!

Сэм вернулся к столу, присел на край.

– Когда пандемия стихла, а пережившие болезнь начали восстанавливать мир, ученые продолжили исследования. Вот только теперь все знали, что происходит, и больше не было нужды скрывать исследования. Создали корпорацию снов, появилась наука, изучающая управление снами – сноведение. Сначала они тихо занимались исследованиями, пытаясь пробить дверь к мертвым, а потом решили…

– Монетизировать свое творчество, – подсказала Ария, сама удивляясь, что вступила в беседу. – Решили, что раз уж вкладывают в это деньги, то надо хоть как-то покрывать расходы. Так?

– Так. – Сэм сощурил глаза, смотря на нее в упор.

– А еще участники игры – классные испытуемые. На них опыты легко ставить, ведь они уже подписали контракт, снимающий всю ответственность с ученых.

– Жестоко. Но верно.

Ария смотрела на Сэма, понимая, что готова стать с ним командой. Не потому, что он профессор, знает о сноведении и может быть полезным, а потому, что узнает в его взгляде себя: у них одна боль. И ей нет нужды спрашивать, она и так знает ответ.

– Ладно… – Сэм потряс головой. – Игра… игра… Первый сезон был встречен митингами. Но быстро все стихло, когда люди поняли, что никого не заставляют идти на смерть. И это было весело. Игра во сне! Такие возможности! Игра на грани безумия! Успех был колоссальным.

– Однако согласились участвовать лишь страны Европы да Америки, – сказал таец. – Азия отказалась наотрез. Наш король и вовсе запретил законом участие, называя это аморальным. Границы вроде стерты, гражданство уже не имеет значения, но… В чем-то я согласен с королем.

– Еще Россия участвует, – сказала Ария.

– И еще пара стран. Австралия точно, – заявила еще одна девушка.

– Тот, кто считает это аморальным, не участвует. Каждый идет в игру по собственной воле. – Сэм поднял руку, не желая продолжать тему. – Есть вопросы по игре?

– Ты знаешь, как устроен аппарат снов?

– Разбирал однажды. Знаю. Но не имею права рассказать. Да и это не влияет на твои шансы выиграть. Дальше!

– Это правда, что учредитель может копаться в твоих мозгах?

– Правда. – Сэм улыбнулся, видя ужас в глазах парня, что задал вопрос. – Во время игры тебя подключают к учредителю, в сон которого ты и попадаешь. Его дело – найти твои страхи, больные места, воспоминания, и на их основе преобразовать испытания. А от того игра настолько захватывает, ведь она – про каждого участника. Каждый идет бороться с самим собой, понимаете? И тот, кто не в состоянии принять свои ошибки, просто… проигрывает.

– А это правда, что могут выиграть все участники?

– Да. Правила это разрешают. Приз будет поделен на всех. Но… – Сэм опустил глаза. – Мало кто готов бороться за жизни людей, которых почти не знает. А потому выбирает девиз: «живем вместе, умираем по одиночке»17.

Ария улыбнулась: Сэм смотрел «Лост». Будет что обсудить после лекции.

– У нас осталось время для одного вопроса. Ну?

– Это правда, что игроки могут умереть, не выдержав нахождения в чужом сне? – спросила Ария.

– Правда. Поэтому каждый перед отбором проходит медицинское обследование. Тех, кто слаб, не допускают даже на отбор. Это огромный стресс для организма, когда в его воспоминаниях – мозгах – постоянно копаются. Этот сон, он… не совсем сон. Твоя душа попадает в параллельный мир, я бы сказал, там все реально, как в жизни. А может, и реальнее. Уж эмоционально – точно. Сложнее всего возвращаться. Отчасти еще поэтому проигрыш равен смерти. Слишком большая нагрузка на сердце, слишком сильные эмоции, а потому тело не выдерживает и не принимает обратно душу. Поверьте, создатели игры и сами не хотят, чтобы все умирали, ведь теряют слишком много денег… Игроков можно еще долго таскать по шоу, пиаря игру. Но… увы.

– Значит, надо не умереть во сне. Проще простого, – сказала Ария, но душа затрепетала в груди.

Сэм кивнул, серьезно глядя на нее. Она кивнула в ответ, обещая быть с ним одной командой.

5

Монотонное жужжание заполнило уши, когда они открыли дверь небольшого помещения в университете Чулалонгкорн в центре Бангкока, освещаемого лишь лунным светом. До игры оставалось два дня, напряжение росло, страх оседал на коже, замораживая сердце, которое не могло отогреть даже тайское солнце.

– Нам точно можно быть тут? – прошептала Ария, едва Сэм повернул ключ, запирая их с аппаратом снов.

– Нельзя, но я разрешил.

Он улыбнулся, включая один из торшеров. Ария сощурилась, так неожиданно зажегся тусклый свет. Аппарат снов отбрасывал тень на белую стену, выглядя еще опаснее и больше, чем в жизни, и словно пожирал остатки веры в себя.

– Я не в опасности, я и есть опасность, да?

Сэм непонимающе вздернул брови, а Ария приложила руку к сердцу, делая вид, что у нее приступ.

– Не смотрел «Во все тяжкие»? У нас есть два дня, чтобы это исправить, профессор!

– Это я постучу в дверь18.

Ария расплылась в улыбке, понимая, что повелась на обман, и толкнула Сэма в плечо.

– Кто ж классику не смотрел… но нам лучше поторопиться. Если нас засекут… – Сэм тяжело вздохнул. – Что ж, меня уволят. Не могу сказать, что в нынешних обстоятельствах это так уж важно.

Ария провела рукой по аппарату снов, понимая, что впервые может разглядеть его без посторонних (Сэма она давно перестала считать посторонним). Она не видела смысла задавать вопрос, как работает аппарат, ведь всегда относила себя к людям творческим, которым куда интереснее творить, чем разбираться, как там работает техника, которая помогает в этом.

– Идем в сон?

– Не будешь спрашивать, что внутри?

– Слышала, кровь того индейца. И того, в чей сон ты попадаешь.

– Учредителя – да. Кровь индейца была использована лишь для сыворотки. После пандемии в ней нет смысла, мы все уже заражены и можем управлять снами.

Они впервые заговорили об этом пару часов назад, до этого игнорируя темы снов и игры, пытаясь насладиться днями до ее начала. Сэм предложил пробраться в лабораторию в университете и подключиться к одному аппарату снов, чтобы попасть в совместный сон. Интерес взял верх, и вот они уже мчались через пол-Бангкока, а потом крались по пустой территории, словно грабители, хоть воровать ничего и не планировали.

Месяц до начала игры Ария провела в квартире Сэма Форда. Сама не понимала, как он ее терпел и почему так и не выгнал со своего дивана. По правде, он даже пытался отдать гостье кровать, но она отнекивалась, хоть по утрам и ныла спина.

Сэм показал любимые места в Бангкоке, провел на пару закрытых пар, на которых она с восхищением слушала, как легко и непринужденно он рассказывал о сложных вещах, как приковывал внимание всех в аудитории.

Она хотела уехать домой, в Паттайю, но каждый раз находила повод остаться. В итоге купила себе пару шорт и маек, зубную щетку и поселилась в столице Таиланда, убеждая себя, что просто изучает город, а не ищет повод провести время с парнем, которого знала пять минут.

Сэм не переставал твердить, что хочет, чтобы Ария была в его команде. Она долго не могла понять, почему он так ухватился за эту идею, ведь не верила, что он желает изменить мир и спасти всех игроков от смерти. Но быстро поняла, почему он это делал: только так он мог загладить вину перед самим собой.

– Вдруг пройдет только один из нас? – спросила Ария как-то раз. – Что тогда?

– Тогда ты справишься и без меня. Но я уверен, что мы оба пройдем.

– Откуда такая уверенность?

– Им нравится, что я профессор, – смущенно пожал плечами Сэм, а Ария догадалась, что у него есть преимущество из-за статуса. Своих всегда берут в первую очередь…

И вот он провел ее в одну из лабораторий университета.

– Слышал, ты классно управляешь своими снами? – Сэм надел очки и открыл один из ящиков стеллажа.

– Немного. Могу менять пространство, контролировать антураж, так скажем. Умею даже создавать эффект толпы. Знаешь, как «НПС» в видеоиграх.

– С людьми у меня всегда проблема… Скоро можно будет в гости ходить друг к другу во снах. Через год-два. Успешные испытания уже были.

Ария пожала плечами: это для богатых. Обычные люди не могут позволить себе купить аппарат снов. Да и ее куда больше волновали слухи про общение с мертвыми.

Сэм вытащил раздвоенную трубку, подсоединил к ней иглы, и кивком указал Арии на кресло.

– Предлагаю общий сон, равный контроль.

– Идет.

– И… я не очень хорошо колю, так что… прости заранее.

– Я не боюсь боли, Сэм. Боялась бы – не пошла в игру.

Он кивнул, поймал ее взгляд, и она замерла, впервые видя столько тепла, обращенного к ней. Словно в трансе, Ария позволила Сэму уложить себя на кресло, покрывалась мурашками, концентрируясь на его руке, держащей за плечо. Она лишь качнула головой, вырываясь из плена, пугаясь реакции тела на его касания, надежды, что пыталась сбить с пути. Сэм ласково провел по месту сгиба локтя, сощурился, выбирая вену.

– Справишься сам?

– Умеешь в вену колоть?

– Все бывает в первый раз.

– Я справлюсь. Моргнуть не успеешь, догоню тебя.

Ария пискнула, едва игла вошла в вену. Мягкий голос Сэма не отпускал в сон, касался души, согревая, рассказывая, что во время игры их подключат к аппарату снов, в котором будет течь кровь учредителя, чтобы он смог управлять пространством, залезать в их воспоминания и мысли. Он не будет спать. Сейчас же они оба подключатся к аппарату, чтобы оказаться в общем сне.

– Сейчас ты уснешь. – Сэм ввел что-то на табло, повернул колесико, но Ария уже едва соображала, что происходило. Голову затопил туман, вязкий, словно смола…

Она знала, что это сон. Хотя бы потому, что два разных пространства, словно день и ночь, криво сплетались меж собой, а трещина сверкала и гноилась. Ария стояла в гостиной Сэма, о которой почему-то подумала, погружаясь в сон. Сэм же шел к ней по краю крыши.

– Нам надо думать об одном. Иначе это безумие сведет нас с ума.

– Ты либо безумец, либо гений.

– Это две крайности одной и той же сущности19. Пока ты не оказался в смирительной рубашке, уверенный, что у тебя украли Черную жемчужину.

Ария кивнула. Она знала, как опасны стыки двух снов: мозг не успевает за информацией, путает реальность и в итоге просто превращается в кашу.

– Дай мне контроль на пару минут! Прошу!

Сэм нахмурился, прыгая на ее половину.

– Ты показал мне пол-Бангкока! Прошу!

Он тяжело вздохнул, оглянулся, словно мог увидеть, не вторгается ли кто в лабораторию, чтобы поймать их с поличным. Едва Сэм отпустил свой кусок сна, Ария мигом схватила пространство и зажмурилась, чтобы в красках представить место, где хочет оказаться.

– Зоопарк? Серьезно?

Она лишь отмахнулась, улыбаясь так широко, словно стала маленькой девочкой, что попала в Дисней Ленд и увидела любимую принцессу. Они стояли в зоопарке Кхао Кхео. День клонился к концу, а закатное солнце пыталось утопить животных и людей в золотых красках. Она воспроизвела пространство по памяти, сомневалась, что запомнила зоопарк под открытым небом, где большинство животных гуляло без клеток, верно, но все это было неважно. Они стояли у загона с жирафами, которые уже тянули к ним длинные шеи, надеясь получить угощение.

Люди сновали вдали, кормили слонов в соседнем загоне, любовались фламинго, что устроили шоу и танцевали, следили за орангутангами, которые прыгали по пальмам, хватаясь огромными лапищами за ветки и натянутые канаты.

Рядом с жирафами были Ария и Сэм: она позаботилась, чтобы никто не помешал им насладиться моментом.

– Надо… надо… сейчас! – Ария напряглась и улыбнулась, заметив милую бабушку тайку, которая несла им ведро бананов. – Капунка!

Бабушка сложила руки, улыбнулась беззубым ртом и ушла. Ария протянула банан Сэму и кивнула на жирафа, который облизывал перила.

– Кстати, знаешь, что язык жирафа – самое грязное место на планете?

– Ну, не самое… – Сэм улыбнулся, отдавая банан жирафу, который проглотил его, не жуя, а потом облизал ему руку, прося еще. Профессор улыбнулся, поправил очки, наконец расслабляясь.

– Выиграем игру и приедем сюда. Да? – спросил Сэм.

– Да. – И Арии так захотелось, чтобы это стало правдой. Она впервые поняла, что игру может не пережить. И впервые поняла, что не хочет умирать. – Я была здесь однажды. Еще с дедушкой в нашу первую поездку до пандемии. Я была совсем мелкой и зеленой…

Ария улыбнулась, вспоминая, как испугалась жирафа, который старательно облизал ее щеку, а потом выхватил пару бананов и довольный ушел.

– Не грусти о прошлом, – Сэм несмело коснулся ее руки, но Ария с готовностью переплела их пальцы. – Его не изменить. Не вернуть. Но можно наслаждаться воспоминаниями. Греться о них холодной зимой.

– У нас больше нет холодных зим. Об этом я позаботилась, когда мы с дедом выбирали, куда переезжать во время пандемии.

Небо осталось голубым, но пошел снег. Он хлопьями засыпал территорию зоопарка, пугая животных и саму Арию. Ей казалось, она лучше управляет сном, может сдерживать эмоции, но, оказавшись в месте, которое дарило столько теплых, но больных воспоминаний, контролировать себя стало сложнее. Она слишком мечтала оказаться в тех временах. Когда мир не сошел с ума. Все были живы. Дедушка был жив! А она была полна надежд и веры в будущее.

– Так подумать, – заговорила Ария, гладя жирафа по носу, – все умерли зря. Ну, управляем мы снами и что? У кого есть аппараты снов, могут использовать это во благо. Хоть как-то! А мы?

Она повернулась к Сэму, встретила в его глазах боль, что топила и ее саму.

– Мы только убиваем себя, глотая снотворное, чтобы подольше побыть в месте, где можно управлять своей жизнью. Где можно ощутить хоть… иллюзию счастья.

– Я всегда избегаю мест, где бывал счастлив до пандемии, – сказал Сэм, стирая слезу с ее щеки. – Так проще. Может, лет через десять аппараты снов не будут роскошью. Может, это станет нормой. Я слышу, что творится в лабораториях…

– Ладно. О чем думать? Вдруг нас уже засекли и ищут?

Слишком больно было думать о будущем, ведь настоящее не радовало, сжирало всю надежду, оставляя лишь косточки, царапающие душу. К черту, что будет завтра.

Сэм тяжело вздохнул, но взял Арию за руки, зоопарк начал меркнуть, выцветать. Ария отпустила свою часть сна. Они оказались в черной дыре, окруженные пустотой и темнотой, тягучей, холодной и колючей.

– Этот сон – наш общий. Мы оба можем менять его, – заговорил Сэм, не отпуская ее. – Ты здесь такая же хозяйка, как и я. На игре все будет по-другому.

Ария кивнула, цепляясь за руки Сэма, как за спасательный круг, кинутый в океан, в котором она тонула.

– Отпусти сон.

– Я уже…

– Полностью. И я покажу, что тебя ждет. Отпусти. Пожалуйста.

Ария представила, как выпускает край одеяла, позволяя ветру унести его прочь. Холод обдал позвоночник, она оказалась в небытие, стала ничем… Но ее подхватил Сэм. Она лишь сильнее вцепилась в его руки, не смея отвести взгляд от друга, боясь так сильно, что едва держалась на ногах.

– Эй, все хорошо. – Он провел по ее щеке. – Я не обижу тебя. Но в игре ты должна быть готова ко всему.

Она кивнула. Сглотнула.

– В игре ты будешь во сне учредителя. Ты будешь его. И у тебя не будет власти над сном. Все, что ты увидишь, создано учредителем. Ты не сможешь это менять. Сможешь только смириться и играть по его правилам.

Ария кивнула, вздрогнула, зажмурилась, ощущая солнечный свет на плечах и лице.

– Не просто так после отбора мы долго ждем начала игры. Они готовят испытания, основываясь на нашем прошлом. На отборе учредитель уже прощупал твою душу, посмотрел воспоминания, нашел больные места.

– Чтобы создать идеальную ловушку для меня.

– И для остальных игроков.

Ничто заполнялось. Повинуясь Сэму, появлялось здание университета, в котором они были и в реальности, и во сне. Мозг путался, не справлялся. Сон или реальность? Быть или не быть? Вот в чем вопрос.

Сэм повел ее по внутреннему дворику, пестрящему зеленью. Они ступали по светлому камню, уложенному в дорожки.

– Испытания во многом завязаны на том, что ты думаешь и чувствуешь, – сказал Сэм, а Ария покрепче сжала его руку, боясь потерять. – Едва тебя подключат к аппарату снов, ты будешь во власти учредителя снов. От него не скрыть ничего, ему не соврать. Не будешь честна с собой – провалишь испытания.

Ария покрылась мурашками. Она смотрела предыдущие сезоны, но запомнила их скорее как яркие и безумные испытания, не задумываясь, что ради победы участники выворачивали души наизнанку.

– Сэм.

Он остановился, встретился с ней взглядом.

– Почему проигравшие умирают?

Картинка замигала, пошла трещинами. Ария поняла, что задела больную тему, ведь Сэм начал терять контроль.

– В момент проигрыша игрок… умирает во сне. Проигрыш равен ненависти или боли, что захлестнули его с головой. Редко кто умирает от физических увечий, верно? Все сами себя убивают. И в этот момент ты испытываешь такую боль… что сердце не справляется.

– Тело не принимает душу?

– Вроде того. Никто не знает, правда ли то, что сны – дорога в параллельный мир. Если эта концепция верна, то мы сейчас не спим, а гуляем по параллельному миру, в котором можем менять реальность.

Тучи заволокли небо, первые крупные капли ударили по щекам и плечам.

– Прости за дождь.

– Я вообще снег вызвала. Все нормально. Нам пора назад, да?

Сэм кивнул.

– Когда будешь в игре… делай как сейчас. Не пытайся бороться, ладно? Отдай себя на волю учредителя. Иначе твоя боль сожрет тебя.

Ария хотела ответить, но не успела. Ее грубо выдернули из сна.

Накрыла тошнота, боль скрутила желудок. Сэм кашлял рядом, смахивая слезы. Ария сдержала рвоту, моргая, прогоняя темноту, а профессор трясущейся рукой поворачивал ключ в двери.

Ария не успела понять, что произошло, ведь Сэм схватил ее за руку и потянул куда-то. Почему они вернулись, почему бегут? Но потом она заметила, что стало темно, коридор освещался слабым лунным светом, а вдали слышались шаги.

– Сэм? – прошептала Ария, хватая воздух, обжигающий легкие.

– Я знаю, где черный ход… Кажется, они засекли, что один из аппаратов потреблял больше энергии, чем нужно для спящего режима. И выдернули нас.

Они сбежали по ступенькам. Ария часто моргала, пытаясь избавиться от слез, что застилали глаза, стряхнуть с тела страх, что налип паутиной. Казалось, Сэм знает, куда они бегут. И она предпочла довериться ему.

Когда они выбежали во двор, Сэм остановился так резко, что Ария врезалась в его спину.

– Где мы байк оставили? – шептал он, озираясь.

Ария тоже крутила головой, но не понимала, где оказалась: они шли внутрь по совсем другой дороге. Сэм бормотал ругательства, но потом резко вздохнул, улыбнулся и указал, куда бежать.

Они неслись по газону, за ними никто не следовал, но они не хотели останавливаться. Ария не понимала, как в ней нашлись силы после путешествия в сон, почему ей так легко и так хорошо. Почему она испытывает такую свободу? Почему не боится тьмы, укрывающей ее, как тяжелое одеяло?

Сэм первый запрыгнул на байк, вставил ключ. Ария едва успела сесть сзади, как он завел мотор. Она вцепилась в друга, прижимаясь так крепко, словно боялась потерять. Лишь тогда она вспомнила про шлемы, которые они забыли надеть.

Они понеслись по территории университета, резко свернули, проехали сквозь дыру в заборе и выехали в центр Бангкока.

Ария положила голову на плечо Сэма, еще сильнее обняла. Раньше она держалась за байк. Да и Сэм никогда так не гнал. Но сейчас ей слишком хотелось ощущать его, касаться, знать, что он рядом. Что-то изменилось между ними этой ночью.

Близился рассвет, темнота уходила, а Бангкок оживал, хотя и ночью никогда полностью не засыпал. Трафик позволял им нестись по улицам. Свобода окрыляла, близость Сэма дарила спокойствие и то самое тепло на душе, о котором мечтала Ария. Жить в жаркой стране не всегда достаточно, чтобы и на душе расцвело лето. Даже Таиланд может заморозить тебя изнутри.

И тут она поняла, что хочет жить. И смерть еще никогда ее так не страшила.

Они оказались за городом, Сэм съехал с основной дороги. Ария не знала, куда он ее вез, но ей было все равно. Главное – они вместе.