Читать онлайн Под Солнцем и Луной бесплатно

Но я скажу: «Берегитесь камней! Осторожно!» Потому что камни собираются, в конце концов, ожить и стать разумными. Они будут жить настолько же, как и ползающие по ним люди. Это только вопрос времени. Точно так же, как семя, желудь в конечном итоге превратится в дуб, потому что в нем есть потенциальная возможность к этому. Камни не мертвы.

Алан Уотс «Миф о себе»

Шут

Олицетворение неведения и невинности.

Приглашение в рискованное путешествие.

Шансы на успех.

Мария поймала себя на мысли, что безрезультатно читает одно и то же предложение седьмой раз подряд. Вьюга за окном, чересчур горячие батареи в аудитории, монотонный голос лектора убаюкивали девушку, отчего она проваливалась то ли в сон, то ли в какую-то бредовую параллельную реальность. Основы редактирования сложно было назвать живым предметом, тем более что каждый преподаватель редактировал на свой вкус, соответствия которому ожидал и от своих студентов. Мария любила во всем быть на высоте, поэтому отсутствие объективных критериев сильно ее удручало. В начале урока группе раздали статью про важность личной гигиены, которую нужно было исправить в соответствии с законами логики, стилистики и грамматики. Мария отключилась где-то между пятым и шестым предложениями.

– Степанова! Если вы нагнете голову еще ниже, то столкновение с партой неизбежно, – не меняя интонации, гнусаво продолжила Вероника Георгиевна, или Жоровна, как прозвали ее студенты за обязательный перекус на каждом перерыве.

Маша подняла затуманенный взгляд на бесформенную женщину в сером тонком трикотаже в катышек, угрожавшем треснуть на огромной груди. На кофте красуется несколько хлебных крошек, широко расставленные ноги в растоптанных туфлях словно ввинчены в пол, вечно недовольное расплывшееся лицо без следа ухода и растекшееся по стулу тело – все это великолепие венчает квадратная голова с химией из восьмидесятых. Маша бросила удовлетворенный взгляд на свой свежий маникюр и начищенные черные челси, хотя в мыслях и промелькнуло, что самоутверждаться таким образом – не самое благородное занятие.

– Ладно, надо порадовать старушку, ей и так не сильно-то по жизни повезло, – не без злорадства подумала Маша и погрузилась в текст.

Спустя сорок минут подруга Маши Катя в коридоре сокрушалась:

– Я не могу отправиться на пересдачу! У меня виза в Америку сгорит, если я через неделю не вылечу! – хныкала она.

– Успокойся, все ты успеешь и на пересдачу не отправишься. Главное – настрой. Вселенная все слышит – помнишь? – ободрила ее Маша.

– Откуда тебе знать, я там написала полную туфту.

– Правда, туфту? Или просто Жоровне не понравится? – дерзко бросила Маша, про себя при этом обеспокоившись, не написала ли туфту она сама.

– Трудный вопрос.

– Ну в конце концов не полетишь – значит, тебе и не надо. Читала новости – землетрясения на каждом шагу, – Маша иронично изогнула правую бровь. – Хорошо, хоть Москва на плите стоит, спокойно переждешь встряску.

– Стебешься?! – с обидой воскликнула Катя.

– Землю уже трясет от дичи, на которую мы тратим жизнь. Типа основ редактирования. – раздался визгливый мужской голос позади девушек. Кирилл, долговязый кудрявый парень с веснушками по всему лицу и козлиной бородкой, догнал подруг. – У вас какие планы на Новый год?

– Я улетаю в Америку 27 декабря – улыбка быстро расцвела на лице Кати и тут же исчезла. – Если не отправлюсь на пересдачу…

– Я уезжаю к родителям в Пермь 28-го.

– Ну в общем, 25-го вы обе здесь? Держите, – парень протянул им какие-то яркие листовки. – Знаете Марину Соловец и компанию? Наши золотые девочки? – не дожидаясь ответа, Кирилл с мечтательной улыбкой сам себе кивнул и продолжил: – Они устраивают костюмированную вечеринку в башне Око в Сити – Новый год отметить.

Мария взглянула на протянутую листовку: насыщенно-фиолетовый фон украшен золотыми звездами, по углам – четыре фазы Луны, в центре – восьмиконечная звезда в круге огня, напоминающего солнечные лучи. Девушка уже несколько раз видела такие у сокурсников.

– Они серьезно сделали листовки? – удивленно переспросила Маша, смешно сморщив нос. Кирилл пожал плечами и улыбнулся.

– Так вы придете?

Катя с Машей переглянулись, прежде чем дать ответ. Соловец и компания – девушки на тяжелом люксе, с которыми у них мало общего. Более того, Маша месяц назад рассталась с Олегом, нынешним парнем Марины, так что ситуация была скользкая. Олег был ее парнем с тех самых пор, как Маша впервые приехала в Москву. Они познакомились на вступительных экзаменах, стали парой после посвята1 и провели вместе почти три года – вплоть до прошлого месяца, когда Олег вдруг предложил им отдохнуть друг от друга и уже через неделю появился в университете вместе с Мариной. Маша не сильно убивалась – последние несколько месяцев они с Олегом общались скорее по привычке, чем от избытка чувств. Но самолюбие ее было уязвлено, до сих пор ей не приходило в голову, что от нее может кто-то отказаться.

Катя не моргая смотрела на Машу, ожидая ее реакции. Ее глаза буквально молили Машу согласиться – еще чуть-чуть, и из них потекли бы слезы. Маше не очень хотелось встречаться с этими людьми, однако вечеринка обещала быть веселой и многолюдной, тем более костюмированная. Все шансы, что они даже не встретятся. Не только же об экзаменах думать перед Новым годом. Маша еле заметно кивнула Кате.

– М-да… Почему бы, собственно, и нет, – протянула Маша, не отрывая взгляда от Кати.

– Да, мы согласны! – громче, чем требовалось, выпалила Катя.

– Отлично, увидимся там, – обрадовался Кирилл, но, сделав несколько шагов вперед, внезапно обернулся, – Маш, там будет Олег, но ты не переживай. Можешь рассчитывать на меня, если тебе что-то понадобится. Ну, ты поняла… – и он убежал дальше.

– Вот идиот! – громко возмутилась Катя. – Как так можно? – вдруг Катя округлила и без того огромные глаза навыкате и сменила злость на милость. – Или он к тебе подкатывает?

– Боже, надеюсь, что нет, – тихим низким голосом ответила Маша.

– Да, вряд ли, – согласилась Катя. – Он сам на Марину слюни пускает. Наверное, надеется, что своим появлением ты заставишь Олега понять, какую ошибку он совершил, и путь к Марине вновь окажется свободен… Иначе чего Кирилл так носится с организацией ее вечеринки?

– Я надеюсь, он понимает, что ему там ничего не светит? – с ужасом спросила Маша. Катя только пожала плечами в ответ, и они продолжили свой путь в следующую аудиторию.

Всю лекцию Катя провела, уткнувшись в телефон: до вечеринки оставалось всего два дня, а хороший костюм сам себя не найдет. Маша взглянула на экран через ее плечо:

– Может быть, Зена – королева воинов? – внезапно подняла голову Катя. – Привет из девяностых?

– А голое тело утянешь бежевой тканью? Как у фигуристов? – скептически поинтересовалась Маша.

Катя хмыкнула и вернулась к своим поискам, оставив Машу наедине с ее мыслями. Девушка все еще сомневалась, стоит ли ей идти на эту вечеринку или лучше отказаться в последний момент. Она решила дать себе время на размышления и пока не тратить время на поиски костюма. Скоро мысли о вечеринке вытеснили волнения о том, все ли у нее готово к отъезду домой. Маша вот уже третий год возвращалась домой наездами: на месяц летом и в новогодние праздники. Она очень скучала по родителям и брату, хотя и в Москве ей нравилось. Родители сняли ей однокомнатную светлую квартиру на юго-западе Москвы, как только стало известно, что она поступила – Маша ни дня не провела в общежитии. Иногда она думала, что это не пошло ей на пользу. Конечно, собственный душ, отдельный холодильник, отсутствие храпящей болтливой соседки по комнате и полная свобода передвижения не могли не радовать. С другой – Маша часто чувствовала себя одиноко. Раньше у нее периодически оставался Олег, но даже он не всегда спасал ситуацию. Иногда под его рассказы о работе или учебе Маша выпадала из реальности и, механически выполняя стандартные действия вроде кивания или подливания кипятка в выцветшую заварку, погружалась в мир собственных сомнений и недовольств. Проваливаясь в него, Маша испытывала странное чувство, будто она живет не своей жизнью, будто все, что ее окружает, временно и вот-вот иллюзия должна развеяться и открыть ей то, как все должно быть на самом деле. Главный вопрос собеседований на стажировки о том, кем она видит себя через пять лет, ставил ее в тупик, так что даже соврать не получалось. У Олега всегда был детальный план действий на несколько лет вперед. А если он не знал точно, чего хочет, то очень быстро либо выяснял, либо без сожалений отбрасывал этот вопрос, оставляя в своей жизни лишь определенность.

Своими планами Олег щедро делился с Машей и ожидал от нее того же, но видел, что иногда она будто выпадает из разговора. Однажды Олегу пришлось хорошенько потрясти ее за руку, чтобы она вышла из такого оцепенения и отреагировала на него. Она жутко злилась на себя в такие моменты: красивая обеспеченная девушка, учится на бюджете на отлично, путешествует, живет в отдельной квартире в Москве. Сиди себе и радуйся, как Катя – вот уж кто всегда находится в моменте, максимально заземленный человек, любящий жизнь и открытый всему новому. Катя не строила далеко идущих планов, но и не сильно беспокоилась о дальнем будущем. Казалось, она ничего особенного от жизни не ждет, но при этом готова наслаждаться любым ее проявлением. Жизнь будто сама несла ее от момента к моменту, преподнося новых людей и возможности. Маша раздражалась на себя: она же не сильно отличается от нее, разве что Катя живет с семьей в Москве, но в остальном все совпадает. Почему она всегда довольна, а Машу куда-то уносит. Если бы Маша пережила психологическую травму, смерть близкого человека или стала участником автокатастрофы, то смогла бы хоть чем-то оправдать свое неумение ловить момент и строить планы. Но оправдания она себе не находила, а потому втайне считала себя меланхоличной инфантильной душнилой и сильно опасалась, что об этой ее черте узнают окружающие. Поэтому, когда Олег предложил отдохнуть друг от друга, первой же мыслью Маша было, что он наконец-то ее раскусил. Именно поэтому она сомневалась, стоит ли ей идти на потенциальную встречу с тем, кто знает про нее всю подноготную. Сами же отношения Олега с Мариной ее мало волновали, хотя со стороны казалось обратное.

– Нет, ты слышала? В Нью-Йорке опять землетрясение! Пятое за этот месяц, – восклицание Кати вернуло Машу к реальности. Девушки, сидевшие перед ними, обернулись и раздраженно шикнули.

– Что? Тут мир рушится, а они про какую-то литературу слушают, – в недоумении произнесла Катя, взглядом ища поддержку у Маши. Та в ответ лишь понимающе улыбнулась.

Маг и Императрица

Право и возможность распоряжаться кем-либо.

Способность подчинять своей воле.

Женственность и духовная сила.

Скоро гадающий узнает свою судьбу.

Пусть все идет своим чередом.

Маша бездумно смотрела из окна вдаль на трассу и щурила от серого зимнего солнца еще сонные глаза. Из отворенной форточки в комнату ворвался морозный воздух. Его будящий порыв позволил Маше сконцентрироваться на мамином голосе в телефонной трубке.

– Может, поменяешь билет? Проведем на пару дней больше вместе, раз тебе автоматы проставили.

Маша замешкалась. Она и сама думала, что раз на вечеринку она все равно не собирается, то можно выехать к семье пораньше. И даже открыла приложение, чтобы купить новые билеты, как только выяснила, что повода появляться на факультете до праздников у нее нет. Но, найдя то, что искала, тут же закрыла его. Прямой вопрос мамы поставил ее в тупик, заставив признаться самой себе, что она не понимает, чего сама хочет.

– Я посмотрю билеты. Но может, еще придется зайти на факультет… – проговорила она неуверенно. – Как узнаю точно – сообщу.

Маша и сама точно не знала, почему начала врать. Отчего-то ей не хотелось рассказывать про вечеринку, хотя головой понимала, что этот факт ни на что не повлияет: никто не обидится, просто вопрос о переносе приезда будет снят. Но Маше почему-то иногда было проще соврать, чем рассказать абсолютно безобидную правду. Как будто это позволяло ей сохранить свободу. В такие моменты она вспоминала Холдена Колфилда2, который признавался в том, что он жуткий врун, способный, отправившись за журналом, сообщить, что идет в оперу.

Она отключила трубку, не отрывая взгляда от медленно плетущихся машин на трассе. Со стороны могло показаться, что она медитирует, но на самом деле внутри нее шли ожесточенные споры о собственных желаниях: хочет ли она видеть всех этих людей завтра, или ей только это кажется. Спор затруднялся тем, что она еще не до конца проснулась и ее мысли будто увязали в песке, то и дело теряя кислород и смысл. В голове образовывался туман, похожий на зимние серые тяжелые облака. Чтобы стряхнуть с себя это давящее чувство, Маша налила себе крепкий кофе и не скупясь намазала на подсушенный хлеб толстый слой масла и малинового варенья. От сладости немного свело челюсть, но зато мозг взбодрился, и ей в очередной раз стало стыдно за собственную заторможенность. Стараясь не упустить момент бодрости, Маша понеслась под прохладный душ и долго умывала лицо ледяной водой, чтобы смыть последние остатки сна и почувствовать себя живой. Маша уже стояла в дверях, полностью собранная на пробежку и слегка сожалеющая о слишком сладком завтраке, когда телефон вновь задребезжал.

– Машка! Ты идешь завтра? – как всегда громко и жизнерадостно прокричала Катя. – Ты мне напиши лучше, а то на улице холод собачий – пальцы мерзнут телефон держать. И давай уже сообщи, кем ты оденешься.

И на этом Катя бросила трубку – в общем-то, от Маши много реакции и не требовалось. Но этот звонок заставил Машу вспомнить, что решение она еще так и не приняла. На комоде у двери лежала листовка, приглашающая на вечеринку, в телефоне – открыто приложение с билетами. Но Маша решила не портить себе пробежку принятием решения и оттянуть момент. Чтобы отодвинуть необходимость как-то реагировать на реальность, она забросила телефон и листовку в комнату на диван и решительно вышла из квартиры. И затем вернулась, вспомнив, что без телефона нет музыки.

Улица шумела, порядочные бегуны уже давно разошлись по офисам и на улице прогуливались редкие собачники, многочисленные мамы с колясками и играющими малышами и перекрикивались дворники. Маша подумала, что выглядит как проспавший, отставший от команды одинокий спортсмен, вдела наушники в уши и разминочным быстрым шагом направилась в Воронцовский парк.

Пока Маша шла, тяжелые облака прорезали солнечные лучи и даже показался кусочек почти по-весеннему голубого неба. Маша непроизвольно улыбнулась, предвкушая приятную пробежку, и начала ускоряться. Добежав в спокойном темпе до середины парка, она замешкалась, пытаясь выбрать направление. К этому моменту солнце полностью захватило власть над небом и радостно освещало брусчатые извилистые дорожки парка. Снег красиво переливался на свету, заставляя Машу сожалеть о забытых солнцезащитных очках. С другой стороны, природа была настолько яркая и контрастная, что жаль было приглушать такой вид очками.

– Налево пойдешь – до церкви добредешь, направо пойдешь – к пруду придешь, прямо пойдешь – в забор упрешься. Пожалуй, мне налево, – подумала она и повернула на широкую дорогу, вдоль которой росли высокие деревья, бегали белки и дети, шумела большая деревянная детская площадка, а вдалеке виднелась старинная церковь из красного камня. Маша даже отключила музыку в наушниках, чтобы насладиться моментом. Где-то в ветвях деревьях слышались переговоры зимних птиц, и создавалась иллюзия приближающегося возрождения природы. Продолжая движение, Маша блаженно прикрыла глаза и, ощущая всеми открытыми участками кожи покалывание морозного воздуха, подставила нос солнышку.

Внезапная абсолютно глухая тишина и накатывающий шум деревьев позади испугал ее. Звук напомнил ей фильмы-катастрофы, в которых главный герой безмятежно гуляет где-нибудь по улицам Нью-Йорка, погруженный в свои душевные переживания, и вдруг на него бежит истеричная толпа, раздается странный шум – и вот уже из-за небоскреба показывается огромная волна.

Маша резко обернулась, ожидая увидеть нечто подобное. Волны не было, но сверху накатывали разбеленно-черничные тучи, верхушки деревьев сталкивались друг с другом и с веток сваливались сугробы снега, потемневшего вслед за небом. Движение ветра от центра парка к тому месту, где стояла Маша, было не только слышно – звук усиливался, словно стремительно приближалось невидимое стадо лошадей, – но и видно, деревья поочередно нагибались к земле, как делающая волну толпа на стадионе. Резко пошел снег, мешающий разобрать дорогу.

Маша поспешно отвернулась от ветра, чтобы спрятать глаза и продолжить движение и тут же врезалась в незнакомую фигуру.

– Ой, извините! – испуганно воскликнула она, поднимая глаза. Ровно перед ней стоял высокий, худощавый молодой человек с черными волосами до плеч и жидкими усиками. Они стояли на прямой дороге, Маша ума не могла приложить, откуда он мог взяться, разве что выпрыгнул из кустов. Но без листвы парк был виден насквозь. Мужчина пристально смотрел на Машу, и она почувствовала себя обязанной спросить: «Я вас не сильно задела?»

– Жить буду, – пролаял, слабо улыбнувшись, незнакомец, все так же рассматривая Машу.

Девушке стало не по себе, и она попыталась ретироваться:

– До свидания! Еще раз извините, – она махнула рукой и побежала. Но молодой человек совсем не собирался прощаться.

– Ты же Маша? – спросил он, побежав рядом. Маша обвела взглядом парк в поисках людей: несколько мам на площадке, дедушка на скамейке неподалеку, группа школьников на лыжах и работник парка у церкви. Вроде бы безопасно, но лучше избавиться от лохматого незнакомца. Его распущенные волосы, припорошенные снегом, странно выглядели вместе с беговой формой и кроссовками.

– Да, – аккуратно ответила Маша после паузы. – Откуда вы меня знаете?

– Да не бойся. Мы с одного курса. Я – Семен, – улыбнулся незнакомец и залился лающим кашлем. «Черт, он еще и больной какой-то», – мелькнуло в голове Маши, и она ускорила темп.

– Может, вам не стоит бегать с таким кашлем? – с надеждой добавила она.

– Ерунда, – отмахнулся Семен. – Похоже, ты меня не помнишь. На редактуре я сидел за тобой.

Маша продолжила глазами искать подход к ближайшему магазину, чтобы найти повод отделаться от нового пугающего знакомого, но снежинки, мечущиеся в пространстве, прилипали к ресницам и мешали ей. Маша не очень верила Семену, но упоминание пары по редактуре ее немного успокоило.

– Какой наряд на завтра выбрала? – спросил Семен. Вообще-то он был довольно симпатичный, высокий, черноволосый, с карими огненными глазами, похож на бунтаря-рокера, случайно вышедшего на пробежку. Подойди он к ней в универе, она бы даже пофлиртовала, но подобное знакомство в парке в снежную бурю ее пугало. Было в нем что-то собачье, от оборотня, что отталкивало.

– Еще не решила, —не стала вдаваться в подробности Маша. – А вы?

– Мне и костюм не нужен, – ухмыльнулся Семен. – А ты подумай над костюмом Императрицы.

– Марии Федоровны, что ли? – попыталась пошутить Маша. – Немножко не мой масштаб.

– Ну можно было бы и к ней обратиться, но не лучший выбор, – серьезно ответил Семен, над чем-то задумавшись.

– До встречи, – махнув рукой, он развернулся и побежал в противоположную сторону.

– Странный парень, – подумала Маша и передернула плечами. Добежав до церкви, она повернула направо и вышла на параллельную дорожку, чтобы сделать круг. Небо расчистилось, словно ничего и не было. Маша бросила взгляд в ту сторону, в которую направился Семен, но никого не увидела, кроме все того же дедушки на скамейке, улыбающегося своим мыслям.

– Катя, нам обязательно туда идти? – проныла Маша, ловя тяжелую дверь магазина, которую Катя распахнула уверенным жестом бывалого шопоголика. – Давай я куплю какие-нибудь рожки в магазине бижутерии и надену кожаные штаны? Штаны у меня уже есть. Сойду за Малифесенту.

Катя драматически закатила глаза:

– Еще два розовых хвостика сделай и мини-юбку надень. Есть все шансы, что я потеряю тебя в толпе еще пятидесяти таких же девушек. Нет! Раз мы идем вдвоем, то уж будь добра постараться мне соответствовать, – уверенно манифестировала Катя. Сама она вложила всю душу в костюм и даже купила серебряную краску для кожи в магазине «Все для грима».

– Тебе трудно соответствовать, о моя статуя Свободы! Но я тебя не потеряю никогда, даже если сама растворюсь в толпе одинаковых туристов вокруг, – громко расхохоталась Маша. Она любила Катю за ту легкость и вовлеченность во все происходящее, которыми она заряжала окружающих. Рядом с ней было невозможно долго в чем-то сомневаться, потому что Катя молниеносно принимала решение – независимо от важности или нелепости вопроса – и погружалась в момент, не отвлекаясь на будущее, даже ближайшее. Вопрос ее отъезда в Америку оставался открытым, и в другое время она бы изгрызла все ногти в ожидании ответа учебной части об индивидуальном расписании сессии для нее. Но, к счастью, подвернувшаяся вечеринка отвлекла ее от переживаний, а ожидание поездки воплотилось в подготовку костюма главного американского символа.

Они вошли в темное помещение, мало напоминающее модный бутик. В воздухе летала пыль, пахло нафталином, старым деревом и немного потом. Маша чихнула.

– Куда ты меня привела? – непонимающе спросила она. – Это точно не магазин с товарами для праздника…

– Лучше! Это театральная костюмерная. Ты что? Не поняла? – Катя посмотрела Маше в глаза и, прочтя в них недоумение, кивнула и продолжила. – Помнишь Пашу, с которым я ходила пару раз на свидание в сентябре? Ну тот, рыжий. В общем, у нас с ним ничего не вышло, потому что от него ужасно пахло чесноком и под ногтями все время была грязь, – Катя передернула плечами и сморщила свой курносый носик, обнажив слишком большие передние зубы, делавшие ее похожими на кролика. Двигая вешалки и рассматривая костюмы, она продолжила: «Но зато он познакомил меня со своей старшей сестрой Кристиной. А она учится на продюсера в театральном, представляешь, как круто? В общем, ее парень раньше встречался с девушкой, которая отвечает за костюмы. И у них такие высокие – Катя пальцами показала кавычки, отношения, они расстались, но…»

Посмотрев через плечо и поймав остановившийся взгляд в конец запутавшейся Маши, Катя сделала паузу.

– Короче, не переживай. Мы возьмем что-нибудь на вечер и утром после вечеринки вернем. Как тебе это? – Катя приложила к себе белоснежное платье в переливающихся камнях.

– В нем я буду похожа на Эльзу и не смогу пройти дальше детской площадки в своем дворе, – усмехнулась Маша.

– Ну может быть, – серьезно добавила Катя.

– А вот это костюм Красной Шапочки? – Катя нахмурила брови, демонстрируя напряженную работу мысли. – Можно добавить колготки в сеточку и быть такой эротичной Шапочкой, – просияла подруга.

– И врезаться в какого-нибудь пьяного волка на обратном пути, – скептически ответила Маша.

– Тоже верно, – поцокала языком Катя и недовольно покачала головой. – Давай-ка сама тоже ищи.

Маша подошла ближе к штанге с костюмами и стала медленно перебирать ткани. Бархат казался слишком пыльным, искусственный шелк слишком скользким и холодным, а ткани, усыпанные пайетками, сильно царапались.

Вдруг внимание Маши привлек знакомый символ: восьмиконечная звезда в круге огня. Девушка с трудом раздвинула вешалки и вытянула бархатное широкое платье-мантию изумрудного цвета с золотой вышивкой по краям. На спине блестел тот же символ, что и на пригласительных.

– Катя, смотри, что думаешь? – девушка приложила платье к себе.

– Ого! Да ты королева в нем! Локоны, корона – и не королева, а императрица! – Слова Кати заставили Машу на секунду замереть.

– Олег локти искусает на вечеринке, – радостно продолжила Катя, поднявшись на носочки в предвкушении этого зрелища.

– Катя! Повторяю, мне все равно на Олега! Я иду, потому что не успела поменять билеты домой. Не сидеть же дома.

– Ну это тоже не помешает, – тише добавила Катя, в глубине души не поверив подруге.

Спустя полчаса Маша прыгающей походкой быстро шла по скользким тротуарам, залитым светом холодного солнца. Подмышкой она зажимала огромную коробку с императорским костюмом. Коробка то и дело угрожала соскользнуть по шуршащей поверхности пуховика, от чего рука напрягалась еще сильнее и немного побаливала. Однако радость от находки и возбуждение, порожденное загадочным повторяющимся символом, перекрывали физические неудобства. Если раньше Маша сомневалась в правильности своего решения, то теперь ей не терпелось пойти и покрасоваться в новом наряде. Маша все ускорялась, будто физически пытаясь повлиять на ход времени или взлететь. Но ее духовно-физический полет прервала вибрация мобильного, лежащего во внутреннем кармане куртки.

Резко вернувшись в обыденность, Маша почувствовала легкое раздражение от необходимости, балансируя на льду с огромной коробкой, искать телефон. Как назло, рядом не было ни одной скамейки или любой другой опоры, поэтому Маше пришлось зажать коробку между правой рукой и коленкой и, стоя на одной ноге как цапля, левой – расстегивать заедающую молнию и лезть во внутренний карман. Когда с третьей попытки ей, наконец, удалось добраться до бесконечно трезвонящего телефона, звонок оборвался. Маша тихо выругалась, напугав обходивших ее старушек, и посмотрела на экран: пять пропущенных от мамы. Чтобы потраченные усилия не оказались бесполезными, Маша тут же набрала в ответ:

– Маша! – раздался мамин крик в трубке. – Чего ты так долго не подходишь?! Я уже разволновалась. Где ты была? Все хорошо?

– Ммм, в книжном. Он в подвале, – зачем-то соврала Маша.

– У тебя так много книг. Неужели есть что-то, что ты еще не читала? – расслабившись, засмеялась мама, но Маша предпочла не отвечать.

– В общем, я посмотрела билеты. Остался один хороший рейс – если поторопишься, еще успеешь купить. Видимо, ты вчера невнимательно посмотрела. Давай бери – сегодня вечером уже будешь дома! Или, хочешь, я сама куплю и тебе отправлю?

У Маши что-то сжалось внутри. Накануне она сказала матери, что не успела поменять билеты и поэтому поедет по старым. Про вечеринку она не говорила, потому что не могла ответить самой себе, стоит ли ей туда идти. Теперь же, когда ей очень хотелось пойти, она отчего-то не желала делиться этим с мамой. От необъяснимой необходимости скрывать информацию все ее органы неприятно сжались и захотелось туалет.

– Не надо покупать, мам, я постараюсь сама успеть. Мам, я иду в метро, сейчас пропадет связь. Люблю тебя, – Маша поспешно положила трубку и замерла на несколько мгновений с пустым остановившимся взглядом.

– И почему я ей не сказала про вечеринку? И что я теперь сделаю с билетами… Скажу, что купила, но опоздала на рейс, – внезапно осенило Машу. – Правда, непонятно, зачем все эти трудности, – в недоумении обратилась девушка сама к себе и заторопилась домой, обнимая коробку с изумрудным бархатом, украшенным золотой вышивкой.

Башня

Неожиданные крутые перемены через разрушение.

Вмешательство высших сил.

Сити бурлил. На контрасте с тихим спальным районном, из которого только что приехала Маша, он казался особенно громким и светящимся. В первые мгновения после того, как она вышла из такси, наполненного тихим приятным джазом и молчанием таксиста, девушка почувствовала себя неуютно и неуместно. Вокруг толпились люди в джинсах, стоптанных уггах и зимних кроссовках, темных пуховиках и парках, и Маша поежилась в своей длинной шинели – это единственное, что смогло спрятать подол королевской мантии, – и туфлях с заостренными на средневековый лад мысами на плоской подошве. Она беспокойно озиралась, надеясь побыстрее найти Катю, но повсюду роились люди, стремящиеся попасть в торговый центр в последних попытках найти новогодние подарки. Маша приподняла подол, опасаясь запачкать костюм, и, безуспешно стараясь ни с кем не сталкиваться, стала пробираться сквозь толпу.

Абсолютно серебряная Катя гордо стояла в свете фонаря, с удовольствием наблюдая за реакцией толпы. В отличие от Маши, плотнее запахнувшей пальто, чтобы остаться незамеченной, Катя выставила напоказ роскошные складки своей серебряно-серой туники, накинув сверху лишь тоненькую черную косуху. На ее голове красовалась впечатляющих размеров корона с семью лучами. В руке Катя сжимала микроскопический клатч на цепочке, а подмышкой зажимала картонный факел, напоминающий гигантский рожок мороженого.

– Спорим, что под краской ты уже синеешь, – вместо приветствия пошутила Маша и глубже спряталась в огромный вязаный шарф.

– Спорим, круче меня никого на вечеринке не будет, – парировала Катя. – Только вот куда я клатч дену? Зачем я вообще его взяла, – статуя недовольно посмотрела на сумочку, вытянув ее перед собой на прямой руке. – У тебя в мантии карманов нет?

Вдруг рядом с девушками что-то упало с гулким звуком.

– Что это? – испугалась Катя, отшатнувшись ближе к фонарю.

Она посмотрела на тротуар и внезапно расхохоталась.

– Кажется, кто-то подумал, что ты живая статуя. Вот и подзаработали. Пойдем быстрее искать вход, пока ты совсем не окаменела от холода, – Маша приобняла подругу за плечи и подтолкнула ее вперед к людям.

– Нам в другую сторону, – ровно ответила Катя, перехватив инициативу и потянув Катю за рукав в направлении нужного им подъезда.

Приближаясь к последнему этажу башни, девочки заметили, что стены лифта, на которые они облокотились спинами, начали немного подрагивать в такт басам, раздававшимся сверху. Похоже на то, как прижимаешься к оконному стеклу, пытаясь получше рассмотреть салют, который, как назло, бьет вдалеке сбоку от твоего дома, и лбом ощущаешь вибрацию стекла. Одновременно и захватывает, и пугает.

Наконец лифт пришел на последний этаж, двери отворились, и звук полностью хлынул внутрь, басы отступили на второй план, пропустив мелодию вперед. Девушек ослепили блики дискошара и пестрота костюмов гостей.

– Хорошо, что опоздали. Самое правильно время – все уже собрались и разогревать никого не нужно, – довольно промурлыкала Катя. Одним эффектным движением она скинула косуху, расправила складки хитона и, победоносно вскинув факел над головой, в такт музыке направилась в самую толпу. Маша замешкалась у дверей лифта, пытаясь привыкнуть к шуму и свету и понять, куда же положить верхнюю одежду.

– Маша! Ты чего стоишь? Идем! – донесся до нее еле слышный крик Кати, активно машущей ей свободной обнаженной рукой.

Маша подергала себя за воротник пальто и вскинула брови, показав, что не знает, куда это деть.

– Да брось где-нибудь! – продолжала перекрикивать музыку Катя. – Я пойду возьму нам что-нибудь выпить. Встречаемся вон у того балкона, – девушка ткнула факелом направо.

– Хо-ро-шо! – напрягла легкие Маша, но Катя уже уверенно удалялась, так что девушка не была уверена, услышала ли ее подруга.

Маша попыталась обойти комнату по периметру, чтобы найти какой-нибудь шкаф или хотя бы диван с вещами, но ее быстро оттеснили к центру. В пальто и костюме было тяжело и очень жарко. Повсюду с ноги на ногу переминались сокурсники и сокурсницы; кто-то болтал, кто-то в одиночку наблюдал за окружающими. Некоторые скованно двигались, пытаясь одновременно изобразить танец и свое пренебрежительное к нему отношение. Ближе к центру встречались танцевальные энтузиасты (в основном, девушки). Вокруг них образовывалось кольцо из людей, безостановочно отступавших назад в попытках обезопасить себя от рьяно крутящих головами и руками танцовщиц. Маша подобрала полы платья, мысленно проклиная себя за выбор императорского наряда. Того и гляди кто-нибудь наступил бы на юбку. Что она будет делать, если костюм порвется? Через день улетать – вернуть надо завтра.

Катя была права: вокруг нее ходили толпы Харли Квинн3, вампиров, ведьмочек и прочей нечисти. Большинство парней не заморачивались, ограничившись джинсами и футболками с каким-нибудь персонажем. Встречались, конечно, и фосфоресцирующие скелеты с Джокерами, но гораздо реже. Маша уже опасалась снимать пальто, боясь показаться нелепой в своем средневековом облачении.

В середине комнаты рядом с импровизированным баром стоял Олег. Он не видел Машу, чему она была страшно рада. Элегантен, как всегда: высокий, тонкий, в идеально сидящих джинсах и светлом пиджаке цвета экрю поверх оливковой футболки. Он был среди тех, кто пренебрег маскарадными условностями и остался собой. Маша еще раз отругала себя на то, что повелась на уговоры Кати. Еще она со злорадством подумала, что Марина наверняка осталась недовольна его решением, но найти подтверждения своему предположению не смогла – девушки нигде не было.

– Я же говорила, что мы здесь всех порвем, – довольно произнесла как будто из ниоткуда возникшая Катя с двумя коктейлями подозрительного зеленого цвета. – А почему ты все еще в пальто? Давай быстрее снимай. В том углу дверь в комнату, куда все всё скидывают. Быстрее! Все пропустишь! – и Катя уверенной рукой направила Машу в нужном направлении.

Затворив за собой дверь, Маша почувствовала себя почти в тишине. Темное помещение оказалось спальней, каждый предмет мебели в которой был завален вещами гостей. На комоде Маша заметил рукав голубой косухи Кати, торчащий из-под вороха вещей. Рассудив, что уходить они будут вместе, Маша положила свое пальто рядом. Рядом с комодом стояло прямоугольное узкое зеркало из Икеи. Свет был выключен, но в него попадал свет полной луны, глядевшей прямо в стеклянную стену спальни. Глаза Маши задержались на собственном отражении.

В узком окошке зазеркалья стояла высокая стройная девушка в длинном прямом одеянии, напоминающем о средних веках. Закрытость и длина платья придавали ей величественность и таинственность. Изумрудный оттенок ткани подчеркивал светлые глаза, придавая им загадочный блеск. Под грудью Машу обхватывал тонкий золотой поясок, от которого верхняя ткань платья расходилась, открывая второй золотистый шелковый слой, нежно переливающийся в свете луны. Вертикальную кромку парчи и удлиненные широкие рукава украшала роскошная золотая вышивка повторяющегося символа солнца. На спине горела восьмиконечная звезда в окружении огненного кольца, точь-в-точь как на пригласительных на вечеринку. Маша толком и не разглядела себя дома, так как опаздывала на встречу с Катей. Теперь было время задержаться у зеркала еще на несколько секунд, пытаясь рассмотреть узор на спине через плечо:

– Только рубина по центру на пригласительных нет, – подумала она, заметив кроваво-красный камешек по центру вышивки.

Про себя Маша с удовлетворением отметила, как удачно цвет ее длинных волос совпадает с цветом вышивки. Она сделала себе легкие локоны, украсив их золотистым ободком, напоминающим диадему из распускающихся весенних листьев. Девушка сама себе напомнила леди Годиву с картин прерафаэлитов или какую-то героиню сюжетов о рыцарях Круглого стола и не смогла удержаться от улыбки.

– Пожалуй, Катя все-таки была права, что убедила так нарядиться, – повеселела Маша и уверенно направилась в толпу, все же немного волнуясь, что кто-нибудь наступит на шлейф ее платья. Но вдохновленная собственным отражением, шла уверенно через танцпол, и удивительным образом никто ее не задевал.

– Может, это было и не лучшим решением для танцев, но я считаю, что мы с тобой прекрасны, – воскликнула Катя, окинув взглядом наряд подруги и передав ей стакан.

Рядом с Катей уже стоял какой-то незнакомый высокий парень с широкой челюстью и густыми рыжеватыми волосами, стоящими торчком. Он беззастенчиво и даже с видимым нетерпением рассматривал Машу, молча ожидая, когда же его представят.

– О, Маша, это – знакомый Кирилла, – спохватилась Катя. —Паша? – Катя вопросительно посмотрела нового знакомого, имя которого явно не расслышала из-за громкой музыки. Девушка кокетливо подняла бровь, придвинулась к уху подруги и с энтузиазмом добавила:

– Такой красавчик! Интересно, откуда его только Кирилл знает? Вряд ли у них есть общие интересы. Я, правда, так и не поняла, как его зовут, но явно что-то с «ш». Пусть Паша будет, а потом разберемся, – последние слова девушка прошипела в самое ухо Маши.

«Паша» протянул руку Маше и чуть наклонился к ним, думая, что Катя сказала что-то им обоим. Темные большие глаз, густые брови, широкие скулы и квадратный подбородок, накаченные руки – действительно, мало общего с долговязым гнусавым Кириллом. Растерявшись, Маша тут же выдала, что у нее было на уме:

– Не подумала бы, что вы друзья. Ты симпатичный… – Маша прикусила язык, но поняла, что пути назад нет и смущаться будет глупо. Поэтому она постаралась выдать саму уверенную улыбку, на которую была способна. «Паша» низко рассмеялся:

– Ну если так считает королева Гвиневера, то я не смею перечить, – отшутился он.

– А ты кем нарядился? – кивнула Маша, переведя глаза на байкерскую кожаную куртку, белую футболку, обычные синие джинсы и тяжелые ботинки.

– М-м-м… Думаю, байкером, – улыбнулся парень и продолжил: – Я не собирался приходить. Кирилл позвал меня в последний момент – для поддержки. Да и его знакомая уговорила меня остаться.

Маша посмотрела, куда указывал ей собеседник. В самом центре танцпола забавно дрыгался Кирилл в образе какого-то насекомого, не то паука, не то таракана с очень вялыми тонкими лапками, покачивающимися при каждом его прыжке. Ноги молодого человека – тонкие, длинные, с выделяющими коленными чашечками – органично выглядели в окружении вялых лапок. Он активно двигался, наворачивая широкие круги вокруг Марины. Хозяйка вечеринки, с ног до головы утянутая в черный латекс, с кошачьими ушками на пышной укладке, в свою очередь крепкой хваткой держала локоть Олега и с томным выражением лица поочередно трясла локонами и попой. Именно она уговорила «Пашу» остаться – значит, не все внимание на Олеге сосредоточила. Маша не смогла удержаться от того, чтобы не захихикать.

– Да, какой есть, – иронично добавил «Паша».

Маша продолжила рассматривать Марину.

– Будто мы не на маскараде, а на слете бэдээсэмщиков, – прочитал Машины мысли «Паша».

Катя, все это время молча наблюдавшая за их общением, решила напомнить о себе.

– Пожалуй, пойду потанцую, – многозначительно произнесла Катя и радостно подмигнула Маше, оставив «Павла» за спиной. Все это время она никак не участвовала в разговоре. Ребята переглянулись, смущенно улыбаясь.

– Тебе нравится вечеринка? – прервала неловкое молчание Маша.

– Ничего, ничего… – ответил молодой человек, растерянно озираясь. – Ну вообще-то я нечастый гость на вечеринках. Обычно я живу дом-тренажерка-работа-дом-паб. Ничего интересного, – более уверенно добавил парень и рассмеялся.

– А так и не скажешь, что ты конформист, – обворожительно улыбнулась Маша.

– А я этого и не говорил, – веселый взгляд молодого человека задержался на лице Маши. – Познакомимся поближе, и убедишься, что это не так.

Маша только улыбнулась в ответ.

В этот момент девушка окончательно утвердилась во мнении, что пойти на вечеринку было правильным решением. Возможно, это будет эффектная точка в истории с Олегом. Как там? Чтобы открыть новую дверь, нужно закрыть старую? Вот она это и проделывает одновременно. Все эти мысли, не лишенные злорадства и гордости за свою женскую привлекательность, одномоментно промелькнули в ее голове. Чувствуя себя королевой флирта и в то же время задумавшись, как бы поэффектнее ответить, Маша приосанилась, кокетливо посмотрела «Павлу» в глаза и быстро отвела взгляд.

В это самое мгновение кто-то врезался в нее сзади. У Маши вырвалось негромкое ругательство, она чудом успела вытянуть руку с коктейлем и не забрызгать расписные рукава своего наряда.

– Прошу прощения, – примирительно поднял обе руки молодой человек. – Не хотел.

– Вы меня чуть не снесли! – Маша оглядывала свое платье, отчаянно надеясь, что дело обойдется без химчистки. Убедившись, что все хорошо, она добавила. – Ничего.

Бесцеремонным нарушителем Машиных границ оказался ее новый знакомый из парка. Сегодня он выглядел органично: черные длинные волосы и узкое лицо хорошо сочетались с черной водолазкой и расписным камзолом черничного цвета. «Неужели у него тоже связи в театральной костюмерной?» – мелькнуло в голове Маши.

– Моя бабушка была швеей. На досуге развлекалась необычными костюмами. Она хотела сделать себе пальто, но поняла, что слишком увлеклась историей, – пролаял ей Семен в ответ на неозвученный вопрос. – Так что, как я и говорил, пришел без костюма.

Машу напрягло, что все молодые люди сегодня будто читали ее мысли, она решила сделать лицо посерьезнее и отвернуться от пугающего парня. А вот «Павел» им явно заинтересовался. Протянув руку за спиной Маши, он представился. Девушка подосадовала, что вновь не расслышала имени, но зато услышала ответ «оборотня»:

– Семен, – вскользь бросил черноволосый, даже не посмотрев на собеседника. Казалось, он куда-то торопится, потому что его черные глаза нервно бегали. Он поочередно смотрел то на старомодные часы на цепочке, то на Машу, то на прозрачную балконную дверь. – Маша, знаешь, а сейчас салют обещают, может, выйдем на балкон. Займем лучшие места, пока не набежали.

Маша продолжала делать вид, что не слышит собакообразного парня. А наблюдавший за ними «Паша» спросил:

– Салют? С чего бы? Здесь разрешают фейерверки?

Семен не обратил на него никакого внимания, продолжая что-то твердить Маше в затылок. Внезапно он схватил девушку за запястье с предложением потанцевать, Маша попыталась отдернуть руку. «Паша» положил свою ладонь на плечо напуганной Маши и спросил ее:

– Ты знаешь этого парня? – затем обратил свое лицо к Семену. – Девушка не хочет с тобой идти.

Маша стала выдергивать руку из цепких пальцев Семена, «Паша» потянул ее к себе. В это самое мгновение стекла во всем помещении затряслись от грохота, и комната осветилась разноцветными вспышками. Танцующие сначала испугались, затем, увидев всполохи салюта, с радостными криками понеслись на огромный балкон-террасу, оттеснив Машу от обоих парней. Толпа вынесла ее к самому парапету. Девушку пугала высота, шум и близкие взрывы салюта, но успокаивали буйство сочных красок, ощущение праздника и осознание того, что неприятный парень куда-то делся и поблизости его нигде нет.

«Павел» вышел на балкон одним из последних и, не обращая внимания на салют, пытался растолкать ликующих людей, чтобы найти девушку и убедиться, что с ней все нормально. Черноволосого он не видел – тот как сквозь землю провалился.

Маша решила переключиться на приятное: облокотилась на железный поручень, запрокинула голову, ощутив тяжесть своих длинных волос и широко распахнула глаза, чтобы насладиться каждым ярким взрывом. Внезапно ей показалось, что башня шатается. Она резко вернула голову в исходное положение. Девушка не могла понять, мир шатается или кружится голова от резкого движения.

– Неужели и у нас землетрясение, – испуганно подумала Маша, но вокруг все наслаждались салютом, продолжали весело смеяться, размахивать руками, пританцовывать. Никто не выглядел испуганным. Машу накрыла волна паники. Последнее, что она запомнила: чьи-то руки толкают ее в спину – и полет.

В последнем взрыве салюта «Паша» услышал женский крик. Маши и черноволосого нигде не было.

Влюбленные

Испытания. Непростой выбор, от которого зависит вся будущая жизнь.

Маше казалось, что полет будет длиться бесконечно. Она летела спиной вниз и видела только горящее салютом небо, радующуюся толпу, удаляющийся балкон и собственную юбку, развевающуюся от ледяных потоков воздуха. Судя по всему, Маша разбила стеклянную перегородку балкона, и множество крошечных стеклянных осколков медленным фонтаном летели вслед за девушкой.

– А вдруг эти осколки вонзятся в меня? – мелькнуло в голове Маши, которая летела, не ощущая собственного падения. Девушка бездумно, инстинктивно закрылась руками. Вдруг пришло ощущение, что скоро полет должен прерваться и все закончится. Но ожидание затягивалось: Маша ждала-ждала, но столкновения все не было. Маша была в смятении. Появилось время на испуг, точнее, на осознание, что его нет. Только чувство обреченности, что ее тело больше ей не принадлежит.

– Может, я уже мертва? Может, мне повезло умереть, не ощутив удара? – с надеждой подумала она.

И вдруг – всплеск! Как будто после парной Машу с размаху кинули в ледяной бассейн. Холод прошелся острием по позвоночнику. Лед проник в каждую клеточку ее организма. Голова погрузилась в неведомую пучину. В ушах раздался барабанный бой. Движение замедлилось и полностью остановилось. Маша, до этого в испуге закрывавшая глаза, открыла их. Вокруг была толща темно-серой ледяной воды. Откуда-то сверху под воду проникал слабый холодный свет, делавший воду серо-голубой. Превозмогая себя, Маша начала плыть к поверхности. Одеревеневшие от холода руки не желали двигаться, тяжелая ткань платья тянула ко дну, но Маша продолжала попытки. Первое время она видела только свои руки и с трудом понимала, куда плывет.

– Главное, чтобы не лед, – приглушенно раздалось в ее мозгу. Девушка продолжала грести, всем телом стараясь вытянуть тяжелые полы платья за собой. Ее зрение сузилось до точки, где свет был особенно ярким. Еще немного, еще пару усилий. Казалось, что оставшихся сил ей отмерили ровно на эти последние движения. Рывок – и вздох!

Маша ожидала увидеть фонари и проезжую часть по берегам закованной в камень Москвы-реки, в которую она неведомым счастливым образом попала. Однако свет был не от фонаря. На серо-голубом облачном небе светило недружелюбное солнце. Его холодный диск просвечивал сквозь пустые облака. Маша жадно глотала морозный воздух. Ветер обжигал ее мокрую кожу. Вокруг не было ни машин, ни домов, ни построек. Только кольцо гор. И серое озеро, почти в центре которого пыталась отдышаться Маша. Оглядевшись вокруг, девушка прикинула, с какой стороны берег был ближе, и, собрав остатки сил, направилась к нему. На песчаном огрызке берега, огражденного с одной стороны леляной водой, с другой – белыми скалами, ветер казался еще суровее. Дрожа и сжимаясь, девушка начала озираться в поисках убежища или пещеры. Она не знала, как ей лучше поступить – снять ли промокший тяжелый наряд, приковывающий ее к месту. Перспектива обсыхать голым телом на ветру тоже не радовала. Но по крайней мере физические неудобства отвлекали ее от пугающих мыслей, где она, как она здесь оказалась и почему она упала с балкона. Тело требовало найти решение проблемы.

– Хоть в песок закапывайся, – даже внутренний голос Маши подрагивал от ветра.

– Не самая удачная погода для ныряний, не находите? – раздался из-за спины Маши громкий мужской голос. Маша резко повернулась, не поняв, испугалась она или обрадовалась. К ней вразвалочку приближался высокий широкоплечий парень с длинными рыжими волосами. Он пристально, не скрываясь, разглядывал Машу, и на его красивом лице отражалась ироничная усмешка. На нем были грубые ботинки, джинсы, перепачканная футболка из плотной ткани и клетчатая шерстяная рубашка. На плече он держал топор. Внезапные движения его рук испугали девушку, и она отступила на пару шагов, рискуя запутаться в собственном шлейфе. Ирония на лице парня сменилась недоумением: оказалось, что он всего лишь собирался положить топор и снять рубашку, чтобы накинуть ей на плечи.

– По-моему, не лучший выбор купальника, – добавил он. – Тебе бы обсохнуть. Тебе далеко идти?

Машу хватило лишь на то, чтобы молча кивнуть. Парень тщетно прождал хоть какого-то ответа и продолжил, указывая правой рукой куда-то в сторону скал:

– Мой дом недалеко, можешь зайти погреться.

Маша с минуту колебалась, стоит ли принимать предложение незнакомого человека. Тем более с такими ручищами. Как говорится, мама с незнакомыми разговаривать не велела. Но на таком холоде, в мокром платье, без малейшей догадки, где именно она находится, и ни единого намека на жилищные постройки поблизости, Маша рисковала еще не скоро увидеть маму. Пойди она за этим парнем – то хоть есть шанс на то, чтобы согреться и не заболеть. Поэтому она просто кивнула и в ту же секунду услышала постукивание собственных зубов. Похоже, что молодой человек его тоже услышал, потому что теперь его лицо выражало озабоченность. Он взял девушку под локоть и повел по узкой тропинке, заметной только местным, позволявшей подняться наверх.

– Я Шон, между прочим, – улыбнулся он ей.

– Ма-мария…Маша— слабо произнесла девушка, подумав, какое у парня странное имя для русскоговорящего. Но духота вечеринки, выпитый коктейль, падение с огромной высоты и купание в ледяном озере настолько ее утомили, что развернуть свою мысль даже во внутреннем монологе ей не хватило сил. Все, о чем она могла думать, – это тепло, одеяло и подушка. Медленно она тащилась за улыбающимся Шоном, которому, казалось, ничего не стоит запрыгнуть на скалу, если бы не пришлось тащить на себе златокудрую незнакомку в насквозь мокром бархатном платье. Такой ее увидел он. Позже, заметив свое отражение в зеркале прихожей, она оценит себя как мокрую сгорбившуюся крыску с прилипшими к голове волосами и перепуганным лицом.

Дом Шона, действительно, был близко. Стоило им подняться наверх, как перед глазами Маши открылся куда более приветливый пейзаж: холмы, покрытые зеленой травой и вереском.

– А еще вчера было снежно…– пролетел обрывок мысли.

Двухэтажный каменный дом, огражденный низким заборчиком, одиноко стоял минутах в десяти ходьбы. Из трубы приветливо шел дым, на террасе призывно разместилась качалка с колючим на вид пледом, который – будь у Маши сила – она бы сразу схватила. Из открытого окна, выходящего на террасу, доносился звон тарелок и шум текущей из-под крана воды. Из-за дома слышались методичные удары – будто бы кто-то колол дрова.

– Лиззи, я дома с гостьей, – закричал Шон в распахнутое окно. – Ей очень холодно. Дай нам что-нибудь горячее.

Из кухни с любопытством выглянула худенькая женщина лет тридцати со светлыми девчачьими косичками.

– Откуда же в нашей пустоши гости? Твоя подружка? – поинтересовалась она. Заметив бледность Маши и ее мокрую одежду, женщина не стала дожидаться ответа и быстро скрылась в глубине дома. Дом был довольно темным, но приветливым. Справа от входа – дверь, ведущая в кухню, в которую Маша не успела заглянуть. Дальше по коридору шла просторная гостиная с большим старым коричневым диваном по центру и гигантским каменным камином с черной решеткой и остатками обожженных поленьев. По его виду можно было понять, что топят здесь часто. Коридор заканчивался большой стеклянной дверью, сквозь которую просматривался сад и зеленые холмы за забором. По левую сторону шла лестница наверх. Спустя несколько минут по ней пронеслась Лиззи с кипой полотенец, свитером, джинсами и ярко-красными шерстяными носками, украшавшими стопку светлой мятой одежды, словно вишенка на торте.

– Что вы стоите в проходе?! Скорее! Веди ее наверх в ванную, я уже нагрела воду.

Шон подтолкнул полусонную Машу в сторону лестницы и, придерживая ее сзади, повел наверх. Девушка настолько выбилась из сил, что чувствовала себя тряпичной куклой, покорно слушавшейся ребенка, схватившего ее поиграть. К ее счастью, ей достался очень заботливый хозяин.

– Проходи скорее, – отворил дверь ванной комнаты Шон. Обстановка была очень простой: белая квадратная плитка, маленькая раковина, прямоугольное мутное зеркало. Удивила Машу необычная ванна на бронзовых ножках с приподнятым изголовьем.

Девушка зашла в комнату и, сразу же забыв про Шона, скинула рубашку и потянулась к скрытой молнии на спинке платья. Мокрые волосы мешали холодным пальцам найти язычок, и Маша начала нервно отбрасывать их и дергать ворот.

– Кхм, – прокашлялся Шон. – Я позову Лиззи, она тебе поможет.

Маша растерянно обернулась и смутилась своего поведения. Лиззи не пришлось звать, она уже и сама ворвалась в ванную с криком:

– А вот и мыло! А ты почему еще здесь, Шон?! Дай девушке согреться! – и она энергично вытолкнула парня из ванной и заперла дверь.

– Мужчины все как дети. Поверь, у меня их уже трое, – с улыбкой произнесла Лиззи, моментально переключившись на молнию Маши.

– Мужчин или детей? – спросила девушка через плечо.

– Мальчик, девочка и мой братец Шон, – рассмеялась в ответ Лиззи. – Позови, если тебе что-то понадобится, я буду в соседней комнате, – дружелюбно добавила она. В дверях она задержалась, будто хотела что-то спросить, но, отказавшись от этой идеи, аккуратно затворила за собой дверь.

Маша провела рукой по успевшему запотеть зеркалу. Лицо было трудно разглядеть, потому что лампочка в ванной комнате светила тускло, а дневной свет пробивался в помещение через окно за спиной девушки. То, что выглянуло из зазеркалья, напоминало скорее тень человека: испуганные большие глаза, впалые бледные щеки, украшенные серыми ручейками потекшей туши, светло-русые кудряшки облепили лоб, скулы и даже подбородок, расстегнутое платье намокло и потемнело от воды, золотая окантовка превратилась в грязно-коричневую. Какой контраст с тем царственным отражением, которое Маша наблюдала пару часов назад на далекой вечеринке.

– Как же я его сдам обратно? – мелькнуло в ее голове, но у Маши было слишком мало сил, чтобы испытать хоть какое-то подобие эмоций. Все, чего просило ее тело – тепло и сон! Поэтому, окинув себя унылым взглядом, Маша отвернулась от зеркала, сбросила испорченное платье на пол и тяжелым движением, спорящим с ее тонкой фигурой, погрузилась в горячую воду. От тепла и пара ее разморило, лоб и подбородок покрылись испариной. Девушка раздраженно стерла ее. Побоявшись заснуть в воде, она вылезла, как только поняла, что согрелась. Стараясь не потерять чувство накатывающего расслабления, она в полотенце и с полузакрытыми глазами перебралась в соседнюю комнату. В углу на кресле горчичного цвета ее ждала Лиззи. Маша молча присела на кровать, тупо уставившись перед собой, пока хозяйка дома рассматривала ее со смесью тревоги и любопытства. Без лишних слов Лиззи положила на ее колени полосатую растянутую пижаму, в очередной раз отказавшись от своих опасений по поводу присутствия незнакомки, она по-матерински взглянула ей в лицо, убрала прядь со лба и откинула толстое одеяло. Убедившись,что Маша легла и закрыла глаза, Лиззи тихо задернула шторы, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Комната погрузилась в темноту. Единственным звуком, нарушавшим молчание, было мирное сопение Маши.

Проснувшись спустя восемь часов глубокого сна без сновидений, Маша удивилась царящей вокруг темноте. Странно, ведь на ее окнах висит только тюль.

– Неужели сегодня настолько пасмурно? – подумала девушка, с трудом разлепляя еще не видящие ничего глаза. Только спустя несколько мгновений она осознала, что не дома. И даже непонятно, далеко ли она от него или в двух шагах. Сквозь оранжевые занавески просачивался тусклый сумеречный свет – вечер медленно уступал место ночи. Девушку охватила тревога. Причина ее была очень странной: ее испугало, что она проспала день в незнакомом месте и проснулась поздно вечером. Что же ей делать теперь – в неизвестности еще и в ночи?

Горло пересохло, но вылезать из-под тяжелого одеяла не хотелось: в комнате было довольно холодно, да и жизнь ее стала настолько непредсказуема, что того и гляди из-под кровати вытянется костлявая рука с когтями, схватит ее за лодыжку и утянет во тьму. Маша повернулась на другой бок и обнаружила, что кто-то заботливо поставил ей на тумбочку поднос с чаем и печеньем. Чай уже остыл, но это было не страшно. Девушка жадно выпила чашку, прислушалась, нет ли голосов за дверью. Ничего не услышав, она бездумно уставилась в потолок и снова уснула, на этот раз до утра.

Рано утром ее разбудило щебетание птиц и звук ударов топора за окном. На этот раз шторы были раздвинуты, и в комнату проникал неяркий, но все-таки утренний свет. Маша потянулась, почувствовав, что ночная тревога отступила, несмотря на то, что ее положение не прояснилось. Казалось, организм отдохнул и, чтобы не позволять больше такой встряски, отключил функцию паника. Маша встала, заправила постель, оглядела комнату в поисках одежды: ее платье – чудесным образом выстиранное и высушенное – висело на шкафу, а на кресле стопкой лежали потертые джинсы, носки, рубашка и линялый свитер. Отдельно было сложено нижнее белье – простое, но по виду довольно новое. На полу ждали кроссовки. Девушка быстро оделась, руками привела волосы в порядок и замерла, сжимая ручку двери. Судя по всему, ее приютили хорошие люди, но как она здесь оказалась и что она им скажет, куда пойдет дальше? Поняв, что, если позволит себе погрузиться в эти мысли, она так и не выйдет из комнаты, Маша решительно рванула дверь так, что та отлетела в стену.

– Слышу, наша спящая красавица проснулась, – раздался мужской смех с первого этажа.

Маша покраснела и немного сгорбилась от неловкости, спускаясь по лестнице. Внизу с огромной чашкой чего-то горячего ее встретил вчерашний спаситель Шон с улыбкой от уха до уха. На звуки его голоса в прихожую зашла и Лиззи. Шона ситуация явно веселила, чего нельзя было сказать о его сестре:

– Ну ты и придавила подушку! Шутка ли, полтора дня спать! Веретено-то где нашла? Признавайся, какой иглой кололась? – продолжал гоготать Шон, громко отпивая из чашки. Маша только неловко улыбнулась, не понимая, что ей стоит ответить.

– Кончай свои шутки, Шон, – хлопнула его по груди Лиззи, но в ее лице проглядывала обеспокоенность и некоторая подозрительность. – Ты, наверное, хочешь есть? Проходи на кухню. Там все есть, мы уже позавтракали и тебе оставили. Ты так долго спала, что мы и не знали, когда тебе накрывать. – Лиззи не отводила внимательных глаз от Маши.

Женщины прошли на кухню, Маша сразу села за деревянный стол, а Лиззи направилась к газовой плите, чтобы поставить чайник. В кухне фоном работал телевизор. В выпуске новостей показывали репортаж о землетрясении в Калифорнии.

– Опять трясет? – спросила Маша, вспомнив, что пару месяцев назад в Калифорнии уже было серьезное землетрясение.

– Да там вообще часто трясет, – рассеянно ответила Лиззи. Маша впилась в тост с сыром и беконом, внезапно осознав, насколько она голодная. Еда уже еле сохраняла тепло, но девушке казалось, что это самое вкусное, что она когда-либо ела. Пока чайник грелся, Лиззи подсела напротив и пристально смотрела на Машу.

– Мэри?

– Мария, лучше Маша – поправила девушка.

– Маша, как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, – честно ответила Маша, решив не говорить лишнего, пока не зададут прямой вопрос. Тем более, что ответов у нее просто не было.

– Как ты оказалась в нашем озере? Мой муж съездил в город в полицию, пока ты спала. – Маша прекратила жевать и обратилась в слух. – Там говорят, что никто не заявлял о пропаже людей.

Вот и наступил момент, которого опасалась Маша: ей задали вопрос, на который она не могла ответить даже самой себе. Она уткнулась взглядом в опустевшую тарелку, мысленно перебирая слова, из которых получился бы складный ответ. Однако, как у студента, открывшего учебник за двадцать минут до экзамена, слова не образовывали предложения и уж тем более смыслы. Маша почувствовала боль в шее и напряжение в лице, боясь поднять глаза на Лиззи. С усилием она разлепила губы, чтобы выдать нечленораздельный мычащий звук, но, к счастью, Лиззи начала говорить за нее:

– Тебя кто-то преследовал, да? Этот человек… ты его боишься? Я хочу, чтобы ты знала, что в нашем доме ты в безопасности. Если хочешь, мы вместе пойдем в полицию, – решительно произнесла Лиззи и протянула руку через стол, чтобы ободряюще сжать ладонь Маши. Девушка в ответ облегченно улыбнулась. Драматичную сцену нарушил свисток чайника. Лиззи подскочила к плите и, сменив тон, на большой скорости продолжила говорить через плечо:

– Макс, мой муж, опасался, что ты бродяжка или наркоманка, или какая-нибудь преступница. Тем более, никто тебя в округе не знает. Но я ему ответила, что не бывает бродяжек в бархате и с такой чистой кожей. Я же помогала тебе снять платье… Ой, – Лиззи резко прервалась, повернулась к Маше лицом и прикрыла рот рукой. – Зря я это все наговорила…

Хозяйке дома явно было неловко, поэтому она быстро поставила большую чашку горячего чая на стол и, предупредив, что будет неподалеку, выбежала во двор.

– Ну один парень тебя здесь точно знает, – раздался глубокий мужской голос с порога кухни.

– Кто? – Маша удивленно посмотрела на Шона, облокотившегося на косяк двери.

– Твой друг, похожий на торговца травкой. Или экстази…

Маша не нашлась, что ответить и продолжила смотреть на Шона не моргая.

– Черные волосы до плеч, длинный, тощий, бородка… или нет бородки, не помню. Это он сказал, что ты на берегу и тебе понадобится помощь крепкого парня. Тебе, конечно, повезло, что я еще и такой красавец… – Шон самодовольно загоготал.

Маша не могла не отметить, что Шон не соврал, но ничего не сказала вслух. А вот новость про лохматого знакомого ее насторожила.

– Я не знаю никаких продавцов наркоты…

– Ой, ну извините, – ухмыльнулся Шон и сел за стол на то место, где до этого Машу успокаивала Лиззи. – Может, он и художник. Ну выглядит странно. Еще кашляет все время, как будто лает.

На этих словах у Маши сжалось сердце, в голове промелькнули встреча с незнакомцем в парке, события прошлого вечера, салют на балконе, толчок и долгое падение… Маша вздрогнула.

– Я… Я никого здесь не знаю.

Выражения лица Шона сменилось на обеспокоенное:

– Тогда как ты тут оказалась? И откуда он знал, где тебя искать?

– Я не знаю… А где ты его видел?

– Я был в пабе вчера допоздна. Ночевал, эхм… у друзей. Рано утром возвращался домой. По дороге – около самой калитки – подошел какой-то странный тип в стремном плаще и с немытой головой. Сказал, что слышал с берега женские крики и что ему не справиться одному. Ну он, и правда, был хиловат, – Шон пожал плечами в такт своим размышлениям. – Но так как я был с бодуна, а он не вдавался в детали, то я не понял, о чем речь, и на всякий случай прихватил топор. Пока за ним бегал, тип исчез, ну а дальше ты и сама знаешь. Так ты уверена, что никого здесь не знаешь? – подозрительно спросил Шон.

Маша мотнула головой в знак отрицания.

– Мне-то все равно: красть у нас нечего, а в случае чего я тебя уложу одной левой, – Маша невольно покосилась на мощные бицепсы, проступающие сквозь фланелевую рубашку. – Лиззи – добрая душа, готовая всем помочь, а вот Макс переживает. Он у нас интеллигент, преподаватель. И тут двое его детей. Вот он больше всех за то, чтобы сплавить тебя полиции, – Шон выжидающе посмотрел на Машу.

– Не надо, – нерешительно промямлила Маша. Будь ее воля, она продолжала бы молчать, но взгляд Шона был слишком пристален. Парень продолжал изучать ее еще пару минут и внезапно переключился:

– Ну не надо – так не надо. Достаточно отдохнула, чтобы выбраться на прогулку?

Маша радостно ухватилась за возможность отвлечься. На улице без устали дул ветер, но местные, казалось, были привычны к такой погоде и считали ее подходящей для того, чтобы провести день на улице. Дом опустел – Маша с Шоном вышли последними, накинув лишь легкие куртки. Первую часть пути они прошли в тишине. У края обрыва перед ее глазами предстало величественное холодное озеро, в котором девушку нашли пару дней назад. Маша поежилась. Не хватало шапки, чтобы спрятать уши от свиста ветра, а воспоминания о падении в воду понизили температуру в восприятии Маши еще на несколько градусов. Взгляд девушки остановился на белоснежных барашках недружелюбных волн – как она только умудрилась доплыть до берега?

– Хорошо, что, когда ты плавала, было тепло, – нарушил молчание Шон.

Маша коротко кивнула, в душе усомнившись в том, что он знает значение слова тепло.

– Интересно, а какое сейчас время года? – мелькнул странный вопрос в голове Маши. Там, откуда она пришла, заканчивался декабрь, но здесь снега не было, как и следов елки.

– А какое сейчас число? – аккуратно спросила Маша.

– Двадцать девятое.

– Малоинформативно, двадцать девятое что? – про себя подумала Маша.

– Октября. А то вдруг ты так воды нахлебалась, что и в месяцах запуталась, – добавил Шон в шутку. Маша поспешила хихикнуть, про себя подумав, что он даже не представляет, насколько близок к истине.

– Надеюсь, хоть год тот же, – попробовала она пошутить, не сумев при этом скрыть свой выжидающий взгляд.

Шон только улыбнулся в ответ, хотя было видно, что этот вопрос его насторожил.

– Ну ты что, ни капельки не помнишь про тот день? Может, на пикник выбралась с кем-нибудь? У нас тут устраивают. Говорят, в нашем озере кишмя кишат чудовища, – Шон сделал паузу, – Я, когда тебя на берегу увидел, решил, что одно из них выползло, – добавил он и громко заржал.

– Очень смешно, – возмутилась Маша, но парень так заразительно смеялся, что она не выдержала и присоединилась к нему.

Вдруг вдали показалась темная высокая фигура, двигающаяся по направлению к ним. Взгляд Маши остановился, смех оборвался, и она вся обратилась в зрение. Шон заметил перемену в ее поведении и начал вглядываться в том же направлении. Вдруг фигура подняла руку и начала активно ею размахивать. Ветер донес до них мужской крик:

– Шо-о-он! Маша-а!

– Это муж Лиззи? – с надеждой спросила Маша.

– Нет, Макс маленький и плотный, а этот длинный и худой. Но этот малый знает нас обоих по именам, – удивился Шон, приложив козырьком ладонь, хотя солнца не было видно из-за густых туч. – Да это ж тот дилер… Ну художник, который про тебя мне сказал. А откуда он мое имя знает? – в голове Шона созрела пугающая догадка, и в его поведении произошел перелом. – Уж не ты ли на мой дом его навела? Я долго думать не буду – топор всегда со мной, – в голосе Шона появилась свирепость. Но перепуганный вид Маши заставил Шона передумать.

– Ты его боишься? – сменил Шон гнев на милость.

Маша коротко кивнула:

– Я его видела пару раз, но не знаю… Мне кажется, в озеро я попала из-за него.

– Так пойдем все выясним, – решительно произнес Шон.

– Не надо! – вырвался вопль Маши. Девушка обхватила парня за плечи. – Давай просто уйдем, – умоляюще продолжила она.

Шону были явно приятны неожиданные объятия. Он самодовольно улыбнулся и произнес:

– Куда? Мы тут одни на много километров. И дом наш единственный. Он все равно нас найдет. Не бойся, я же с тобой.

Ребята переглянулись, отведя взгляд от долговязой фигуры вдалеке. Неожиданно быстрое его приближение заставило обоих вздрогнуть.

– Не пугайтесь, – раздался глухой голос за спиной Шона. Черные волнистые волосы облепили худое лицо парня, сохраняя странную статичность его фигуры на ветру. Как будто он был нарисован, распечатан и неумело вклеен в реальность. Маше то и дело приходилось убирать волосы с лица, чтобы видеть происходящее вокруг. Мешающие локоны создавали лишнюю нервозность, иллюзию, что из-за них Маша вот-вот упустит какую-то важную мелочь, которая повлияет на весь дальнейший ход событий. Шон оборонительно сжал кулаки и заиграл желваками.

– Не пугайтесь, – повторил Семен после приступа лающего кашля. – Мне только нужно с вами обоими поговорить.

– А после этого разговора я не окажусь на дне озера? – удивилась собственной смелости Маша.

– За это прошу прощения! – воскликнул Семен и примирительно поднял руки вверх. – Но я не мог привести тебя по-другому…

– Привести?! – внезапно ступор последних дней и часов отступил, сменившись яростью. Она порывисто подалась вперед в сторону незнакомца, так что удивленному Шону пришлось придержать ее за плечи. Несмотря на то, что худенькие плечики девушки полностью умещались в крупных ладонях Шона, ему, тем не менее, пришлось приложить усилия, чтобы удержать ее. – Привести?! На тот свет? Да я почти умерла! Пока летела, с жизнью простилась…

– Но не умерла же… – тихо возразил Семен, вжав голову в плечи и подняв указательный палец вверх.

Маша на несколько мгновений замолчала и отступила на шаг назад. Раздраженно поймав свои непослушные волосы, она заложила пряди за уши, и развела руками:

– В этом я не уверена. Не знаю, может, это и есть тот свет. Не была раньше – не знаю, – в ее голосе прозвучал сарказм. Казалось, что все черты ее лица заострились, глаза потемнели от злости и обиды. Она выжидающе смотрела на Семена несколько мгновений, а потом резко отвернулась, спрятав лицо в ладони, и громко расплакалась. К ее удивлению, эти слезы принесли облегчение. Внезапно ей стало все равно, где она и что с ней происходило до этого момента. Теперь ее интересовала только эта минута. Радовало то, что она цела и полностью контролирует свое тело, а теперь еще и мысли. Ее обидчик находился рядом с ней. А значит, у нее есть шанс прояснить, что происходит. И сделать все, чтобы попасть обратно домой. Маша резким движением смахнула с лица последние слезы, громко шмыгнула носом и, уперев кулаки в бока, развернулась к примолкнувшему Семену, опустившему виноватый взгляд в землю.

– Вы, ребят, чего? – раздался недоуменный голос Шона, о котором, казалось, все забыли. – Я не понял… Вы пара, что ли? Что-то не поделили? – Густые брови парня устремились к линии роста волос.

– Мы не пара. Я вообще его не знаю, – не отводя взгляда от Семена, ответила Маша.

– Ну не очень похоже… Наверное, мне лучше уйти, пока вы тут разберетесь… – Шон явно не знал, что ему делать, и непроизвольно поднял руку в направлении дома.

– Останься! – одновременно воскликнули Семен и Маша.

– Я с ним одна не останусь, – Маша умоляюще посмотрела на Шона, так что в животе парня приятно защекотало.

– Ты нам нужен! – добавил Семен.

– А вот это уже напрягает, – ответил ему Шон.

– Вы оба мне нужны. – Семен сделал паузу и продолжил быстрым речитативом. – Я должен был собрать вас в одном месте. Но немного промахнулся. Ну то есть попал в озеро… И все получилось как всегда… И вы все на меня злитесь. Я прошу прощения… – Семен перевел свои округлившиеся извиняющиеся глаза с Маши на Шона и обратно. В этот момент он больше походил на черепаху, с которой сорвали панцирь, чем на пса. – Ну в общем, она вас обоих ждет.

Маша и Шон посмотрели друг на друга. Шон пытался найти хоть какое-то подтверждение, что все происходящее не сон, и всерьез подумывал себя ущипнуть. Вторым его предположением было, что его разводят мошенники или сумасшедшие из секты, но удивление на лице Маши заставило его усомниться в своих догадках.

– Она вас ждет – повторил Семен, как будто от неуверенности, что его услышали в первый раз. – Вы, конечно, можете не пойти – это должен быть ваш выбор. Но тогда все рухнет… Хотя бы послушайте ее, – умоляюще добавил он.

– Кого ее? – поинтересовалась чуть успокоившаяся Маша.

Колесница

Готовность рисковать ради успеха.

Колесница подталкивает гадающего идти в неизведанное.

– Ооо, лучше она вам сама все объяснит, – приободрился Семен, и на его лице заиграла загадочная улыбка. Шон начал заметно раздражаться от того, что ничего не понимал, но продолжал хранить молчание, решив понаблюдать за происходящим.

– Как она, – сделав упор на местоимении, Маша закатила глаза, – нам что-то объяснит, если тут на много километров вокруг – никого? Позвонит что ли? Тогда зачем я здесь?

– Ты уверена, что мы тут одни? – продолжил улыбаться Семен и глазами указал на берег озера. У самого края воды стоял роскошный вороной конь с длинными сильными ногами и густой блестящей гривой. Казалось, что он только что сошел с холста картины мастера – Маша никогда не видела таких сказочно красивых лошадей в жизни. От восхищения Мария замерла, а вот Шон оживился.

– Откуда взялся здесь этот конь? Тут поблизости ни у кого нет конюшен. Вам тут не чертов Аскот, – затараторил он, уставившись на диковинное животное. В растерянности он заложил руку за затылок и нервно его потер. – У нас есть машина. Скажи, куда надо ехать, и я поведу, – продолжил он.

– Да вряд ли он имеет в виду, что мы поскачем на лошади, – Маша продолжила беседу так, будто Семена не было рядом. – Смотри, у него ни седла, ни сбруи… Мы ведь не поскачем? – перевела она взгляд на Семена. Он только пожал плечами и направился вниз по холму к коню. Шон и Маша последовали за ним.

– Ну нет, я на него не сяду! – внезапно запротестовал Шон. Машу удивило его неожиданное волнение.

– Ты чего? – чуть тише спросила она парня, потянув его за руки. – Ну конь и конь. Он меня вообще с балкона скинул.

– Тебе чего? В детстве сказки не рассказывали? – также полушепотом возмутился Шон, а затем вскинул брови, будто только что понял, что сказала ему девушка. – В смысле, скинул с балкона? С какого? – Но Маша только прошла вперед.

– Я не умею скакать без седла.

– Оно и не понадобится, – ответил Семен, не оборачиваясь. Он весь был погружен в поиски чего-то на дне своей сумки через плечо, до этого скрытой в полах плаща.

– Ну я вообще не умею ездить верхом, – продолжила Маша.

– А я умею. Но на этого коня не сяду ни за какие деньги, – продолжал возмущаться Шон.

– Как я сказал, вы можете отказаться, но тогда во всем, что будет происходить после, будете виноваты только вы и никто иной… Сможете с этим жить? – ответил Семен, достав из сумки продырявленную серую шаль и накинул ее на коня, начавшего при их приближении бить копытом.

– Ни черта не стало понятнее, – констатировал Шон.

– Похожа на оренбургскую шаль, только с дырками вместо кружева, – как будто не слыша Шона, прокомментировала Маша. Шон удивленно свел брови. Тем временем Семен достал железные удила и повод и надел их на начавшего фыркать коня. На секунду Маше показалось, что из раздутой ноздри коня вылетело облачко дыма. Маша потрясла головой, чтобы скинуть наваждение. Шон же, наоборот, не отрывал глаз от происходящего, и взгляд его наполнялся все большим ужасом.

Наконец Семен отвлекся от своего занятия и протянул Шону небольшой мешочек:

– Вряд ли понадобится, но может и взбрыкнуть.

Шон не шелохнулся, тогда Маша взяла мешочек сама.

– Что там? – спросила она Семена.

– Соль, – ответил вместо него Шон.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Маша. Но Шон не обратил на нее внимания и продолжил обращаться к Семену:

– Это келпи4?– После выжидательного молчания, не получив ответа, Шон повысил голос: – Ты шутишь что ли? Они вообще существуют? Нет, ребят, с меня точно хватит, – поднял обе ладони Шон и отступил назад.

– Так почему ты еще здесь? – спокойно спросил Семен.

Шон умолк, но не ушел.

– Тебя-то хоть как зовут? – спросил он после паузы.

– Семен, – добродушно пролаял новый пугающий знакомый. – У меня тут есть родственницы, они зовут меня Саймон.

– А кто они? Может, я знаю твоих родственниц?

– Семья местных банши5, – просто ответил Семен, отвлекшись на заволновавшегося коня. – Но вы их пока не интересуете, – веселым голосом добавил он, подмигнув.

Шон побледнел и нервно сглотнул.

– Что-то мы заболтались. Опаздываем, – резко оборвал себя Семен и протянул поводья Шону. – Садитесь только на плед – не вздумайте дотрагиваться до самого коня. Гриву не дергайте – взбесится. Но если все-таки заденете, соль я вам дал, – будто мысленно проходясь по пунктам, продолжил Семен. – Обычно он смирный, когда выполняет ее поручение. Сам знает дорогу. В общем, все будет отлично. Не бойся. Ну же, бери, – загадочный новый знакомый нетерпеливо тряхнул рукой с удилами. Шон продолжал стоять в нерешительности.

– Шон, – с мольбой обратилась к нему Маша. – Пожалуйста, поедем. Это мой шанс понять, что происходит. – Шон посмотрел ей в глаза, и ему стало неудобно. Брутальный имидж не позволял ему трусить, раз уж слабая девушка не испугалась.

– Давай сюда, – резче, чем это было необходимо, выхватил Шон удила. – Никто и не трусил, – грубовато добавил он, хотя в глазах еще читалось сомнение в правильности своих действий.

Шон одним прыжком умело вскочил на коня, так что ни миллиметр его тела не дотронулся до бока животного – только до протертой шали. Пришла очередь Маши теряться. В отличие от Шона, привыкшего к активному отдыху на природе, включающему езду на лошадях, Маша в своей жизни седлала только велосипед. Для того чтобы залезть на коня, не коснувшись его, ей понадобилась помощь обоих мужчин. Раскрасневшись от физических усилий и смущения за свою неуклюжесть, она неловко прижалась к Шону и обхватила его за талию.

– Там так мало места или я так неотразим? – иронично бросил Шон через плечо. Маша заерзала, не зная, что делать, но так как места на шали, и правда, хватало только на одного, нарочито дерзко ответила: – Ты слишком уж крепкий. Занял собой всего коня, еще немного – и я повисну на хвосте.

– Ты же понимаешь, что это за тварь? – сменив тон, прошептал Шон.

– Какой-то шибко дикий конь?

Шон закатил глаза и пробурчал какое-то ругательство. В этот же момент черный красавец сорвался с места, чуть не оставив своих наездников позади. Шону пришлось вцепиться в удила так, что его костяшки побелели, а Маше – забыть о стеснении и сомкнуть руки кольцом на талии Шона.

– Шон, мне кажется, или конь растет?

– Тебе не кажется, – не поворачиваясь ответил совершенно не удивленный Шон, – То есть ты серьезно согласилась сесть на него, даже не понимая, кто это? – продолжил он с вызовом.

– А что не так? – робко спросила Маша, но затем решила прояснить ситуацию. – Слушай, меня скинули с балкона небоскреба Сити в центр вашего местного озера. Что-то я небоскребов тут не наблюдаю на берегах. Мне терять нечего.

– Лондона? – с показным равнодушием спросил Шон.

– Что?

– Лондонского Сити? – на этот раз парень старался перекричать ветер, появившийся, как только конь набрал невероятную скорость.

– Московского, – крикнула в ответ Маша.

Воцарилось молчание. Только ветер свистел в их ушах. Молодые люди давно уже не следили за маршрутом – конь набрал слишком большую скорость, так что трудно было что-либо различить. Казалось, копыта животного даже не касаются земли, и они летят по воздуху. Маша и не пыталась следить за происходящим – все равно ей все было незнакомо. Встреча с пугающим Семеном, другом семейства банши, хоть и возвращала к самым страшным моментам недавнего прошлого, все же обрадовала ее. Хоть какая-то нить – пусть и самая темная и загадочная – связывала ее теперь с прошлым, где все было понятно. Новые знакомые, были дружелюбны и, похоже, безобидны, тем не менее, заставляли ее волноваться – ее пугала мысль, что они вот-вот зададут вопросы, на которые она не сможет дать ответа, это вызовет подозрение, и их дружелюбие сменится враждебностью. К тому же Маша так и не поняла, где находится. Догадки были, но четкого понимания – нет. Слишком многое не состыковалось – если она там, где думает, то почему все говорят на одном с ней языке. В любом случае, она уже и не здесь. А где? Где-то между мирами несется на огромном коне, стараясь не скатиться с поношенной шали, заменяющей седло, и цепляется за рыжеволосого грубоватого парня, который впервые за их знакомство кажется ей не на шутку перепуганным.

Шон же был настолько озадачен происходящим: мифический конь, странный задохлик, сказочная девушка, упавшая с балкона московского Сити – в Москве есть Сити?! – прямо в середину их озера. Почему он не остался у той девушки из паба на завтрак? Слоан, кажется. Она казалась вполне милой и симпатичной. Тогда бы он не встретил этого Саймона – и никакой Марии в его жизни! Хотя надо признать, что Мария гораздо красивее, но не похоже, чтобы здесь ему что-то светило, а со Слоан все было так просто! Сейчас бы он уже доделал работу во дворе, вечером встретился с друзьям, весело провел еще одну ночь, и пошел к себе в гараж – продолжил бы чинить машины после своих затянувшихся выходных.

Пока Мария и Шон пребывали каждый в своем ментальном мире, келпи начал замедляться, а картина вокруг – становиться более четкой. На первый взгляд, несмотря на долгий путь, они никуда и не уходили – вокруг все тот же пейзаж: зеленые холмы, серое суровое озеро, холодный ветер и свинцовое небо, вот-вот готовое разродиться дождем. Не доставало только двухэтажного домика с дымом из трубы, из которого Маша и Шон вышли сегодня утром. Однако его нигде не было. Зато вместо него на холме к северу от них – неизвестно, почему Маша решила, что это был именно север, но такие сооружения в ее воображении должны быть именно там – возвышалась огромная каменная крепость, напоминавшая отчасти северный фасад Воронцовского дворца6, отчасти – сказочный Камелот7. На башне развевался незнакомый чернично-синего цвета флаг, на котором серебряной нитью были вышиты разные фазы Луны. Безмолвное созерцание величественной постройки прервал конь, возмущенно зафыркав и забив передним копытом в землю.

– Похоже, нам пора слезать, – заметил Шон и с той же ловкостью, что продемонстрировал в начале их пути, спрыгнул с нетерпеливого животного. – Слезай, не бойся, прекрасная принцесса! – в пути Шон явно успел справиться со своим волнением, и к нему вернулась прежняя расслабленная саркастичность. Маша аккуратно спрыгнула с коня в протянутые к ней руки Шона. В эту же секунду келпи сорвался с места в направлении озера и через несколько секунд исчез в темных водах. Шон проводил его внимательным взглядом:

– Тощий не соврал. Это действительно дух воды… – протянул он.

– Что? – растеряно оглянулась Маша, до этого сосредоточено рассматривавшая замок. – Кажется, нас ждут там, – указала она на крепость, и оба путника направились к воротам.