Читать онлайн Калабрийский Король бесплатно

Информация о серии

Дорогой читатель, ты начинаешь серию книг про мафию под названием «Наследие Пяти». «Калабрийский Король» – ЧЕТВЁРТАЯ книга из основных десяти. Каждая история является продолжением предыдущей, поэтому, как автор, я прошу тебя ни в коем случае не менять порядок чтения, дабы не запутаться в головоломке.

После завершения каждой из книг у тебя ДОЛЖНЫ ОСТАТЬСЯ вопросы, ответы на которые ты будешь постепенно получать в последующих историях, поэтому не волнуйся, если тебе покажется, что я утаила что-то от своего читателя.

Чтобы узнать больше об авторе, порядке чтения, а также познакомиться с дополнительным творчеством по книгам и получать новости о серии одним из первых, ты можешь подписаться на мой авторский канал:

Телеграм – https://t.me/isabelleauthor

Предупреждение от автора

Во-первых, данная книга является тёмным романом и в ней присутствуют триггеры, поэтому перед прочтением я настоятельно прошу тебя ознакомиться с ними:

– описание убийств и пыток;

– жестокое обращение с животными.

Во-вторых, редактура текста выполнена не издательством, а исключительно силами автора и его непрофессионального помощника:

– Мнацаканян Тамара – студентка третьего курса направления лингвистики в сфере международных отношений (доп. направление филологии и литература языка).

Плейлист

James Arthur, Anne-Marie – Rewrite The Stars

Bruno Mars – Grenado

Alexander Stewart – Blames On Me

Lana Del Rey – Cinnamon Girl

One Direction – Right Now

Kevin Kaarl – Colapso

Russ – 3:15 (Breathe)

James Arthur – Say you won't let go

Maneskin – The Loneliest

Maroon 5 – One More Night

Conan Gray – People Watching

Camila Cabello – Shamelles

Christina Perri – A Thousand Years

Michael Soul – Forrest Gump

Lana Del Rey – Summertime Sadness

Justin Timberlake – TKO

Посвящается

Когда вера в людей угасла и кажется, что все вокруг вам не рады.

Это не правда. Вы нужны мне.

Глава 1

Двести семьдесят шесть одиноких ночей.

Я бы мог легко это исправить, проведя их с женщинами, не имеющих пылкого характера, длинных молочно-шоколадных волос с тонкими косами, сплетённых из передних прядей, и имени Амелия, но мои желудок и голова начинали меня подводить и я становился похожим на Доминика, лицо которого превращалось в зелёно-красную массу при обнаружении рядом женщины, не носящей на своём безымянном пальце громадного блестяще-белого кольца.

Я не просто не мог изменять своей жене.

Я не хотел этого.

Мужчины прикрывались инстинктами и делали женщин виновными в своём собственном недержании члена в штанах, когда ничего проще не существовало, потому что…

Сердце, принадлежащее одной женщине, никогда не позволит ему сделать это с кем-то другим.

Всё, о чём я мечтал, была Амелия.

И ровно по этой причине я не спал с ней в одной постели.

Моя спальня принадлежала ей с того дня, как она вошла в этот дом в статусе моей жены, поэтому я стал ночевать в комнате для гостей неподалёку от неё.

Но она была в каждой фантазии, которая приходила мне на ум, когда я оказывался под холодным душем один. При каждом виде того, как винтажные платья очерчивали изгибы её тела, когда она проходила мимо меня. И в каждом её едком слове, выброшенным в мою сторону, с одним лишь смыслом – Сантьяго Риверо не завладеет мной.

Желать её так долго и отказывать себе наконец быть с ней, когда возможность лежала прямо перед моим носом каждый чёртов день было сокрушительно вдвойне… потому что она хотела меня в ответ.

Но наши желания разнились.

Амелия хотела, чтобы я трахнул её, исполняя супружеский долг, ради которого, как она думала, всё это было устроено. А мне хотелось её за совместными завтраками, хотелось слушать, как она читает свои книжки, пока я засыпаю на её коленях, хотелось чувствовать, как её теплая щека прижимается к моей спине, а руки крепко держатся за мой торс, пока я везу нас на своём байке на её любимый пляж, чтобы побыть вдвоём вдали от людей, как она это любит.

Так что пока я не имел то, чего хотел, Амелия теряла возможность получить оргазм, заставивший её понять, что её место на этой Земле было разделено со мной.

Всё честно: нет любви – нет секса.

Какой бы тяжёлой задачей это не было в особенности в те дни, когда у меня получалось поймать её на первом этаже за пару минут до того, как она садилась на свой велосипед и сбегала подальше от меня и от всего вокруг.

Как сейчас.

Я закинул ногу на ногу и положил небольшую диванную подушку поверх своей промежности. Но Амелия, к счастью и сожалению, не обратила на меня никакого внимания, пройдя дальше на кухню, пока я старался не провожать её взглядом, но мои главные предатели – глаза, выдающие меня из раза в раз, всё равно последовали за ней.

Светлая ткань цвета слоновой кости свободно висела на её теле, когда верёвочный корсет, слегка отличающийся по цвету, обтягивал её талию и делал из неё настоящую Калабрийскую Королеву, вышедшую из прошлого века.

Я почувствовал как капелька пота скатилась по моей шее вниз, прячась за рубашкой, и посмотрел на солнце, слепящее глаза прямо из панорамных окон гостиной. Я вырос на жаре и давно привык к ней, к тому же сентябрьское солнце было не таким горячим, но что-то подсказывало мне, что жар, распространившийся по мне был вовсе не из-за показателей термометра.

Я прикрыл веки, пытаясь волшебным образом снизить температуру моего накалившегося тела и подумать о чём-нибудь, что вызывало бы у меня отвращение и что помогло бы встать с дивана, не прикрывая подушкой нарастающую эрекцию.

Занудные светские вечеринки.

Белое вино.

Другие женщины…

Неожиданный звон пронзил мои уши, заставив распахнуть веки и уставиться на пустоту перед собой. Кто это? Я повернул голову в сторону кухни, где должна была быть Амелия. Она продолжила громко хлопать дверцами полок, наверняка, даже не заметив постороннего шума, будучи занятой поиском завтрака, который уже, как семь минут ждал её.

Чуть не опоздал.

Я поднялся со своего места, откинув подушку в сторону и почувствовав, как меня постепенно начинала отпускать волна возбуждения. Да, в таких случаях мысли о других женщинах всегда действовали мне на руку.

Не успел я подойти к двери, как кто-то засунул ключ в замок, провернул его и решил без приглашения зайти в мой дом. Рука в ту же секунду оказалась на пистолете, спрятанном в поясе моих штанов, но знакомое свеже-загорелое лицо и светлые пористые волосы, вьющиеся при климате Калабрии, остановили меня.

– Тебе не стоит убивать меня, – улыбаясь, произнесла Джулия, просунув свою голову в щель между дверью и стеной, а затем полноценно зайдя внутрь и оказываясь передо мной. – Иначе, кто будет отвечать на твои телефонные звонки по ночам.

Я покачал головой, убирая руку с оружия.

– Вы должны были уже улететь, – напомнил я. – Или ты отправила своего зануду домой и решила провести ещё немного времени со мной?

Не успел я обрадоваться, как большая тень повисла над Джулией и стрелковая машина для убийств оказалась стоять рядом с ней.

– Сюрприз, – низко проговорил Себастьян, опуская свою ладонь к талии жены и приобнимая её, глядя на меня.

– Так скучал по тебе, Orso grizzly [с итал. Мишка Гризли], – выдавив из себя улыбку, сообщил ему я.

– О, перестань, ты сейчас расплачешься, Малыш Риверо.

Малыш Риверо?

Я недовольно вздохнул.

Это была месть за то, как я называл его жену? Ей нравилось!

Я был совсем не прочь видеть Себастьяна вновь, но он практически не давал нам с Джулией побыть вдвоём, вечно утаскивая её с собой. А я не хотел однажды застать их за тем, чем они занимались, когда рядом не оставалось людей.

– Где вы были? – поинтересовался я. – Я лично видел, как час назад вы садились в машину и отправлялись в аэропорт.

Джулия замялась, поджав губы. Довольная Саммер же в это время забежала в дом и направилась прямиком на кухню, наверняка, прямо к поилке, что я оставил для неё.

– Встречали гостей, – как ни в чём не бывало ответил её муж.

Что?

Я выгнул бровь, безмолвно спрашивая их.

– Ты же любишь…

Но девушка не успела договорить, как на пороге появилось двое стариков.

Я узнал в лице одного из них Синьору Уильямс, с которой мы познакомились несколько лет тому назад, когда я ещё прилетал в Сакраменто вместе с отцом. А мужчиной рядом с ней оказался Синьором Гриффином, о котором я много слышал из её неумолкаемых уст и видел на общих фотографиях с сайта Дома.

Новообретённые родители Авроры.

– Ты соскучился по мне, Pasticcino [с итал. Сладкая булочка]?

Старушка подняла руки и ухватилась за мои щёки, сжимая их к центру.

– Безумно, la mia Vecchietta [с итал. Моя пожилая леди], – невнятно ответил я, будучи похож на рыбу-губан.

Она принялась целовать меня, как это было принято при встрече в наших краях, когда Синьор Гриффин просто прошёл мимо, кивнув мне в знак приветствия, продолжая катить огромный чемодан дальше по коридору. Я уловил его немое раздражение, но только улыбнулся, пока его спутница расцеловывала моё лицо, словно я был её свежевыпеченной булочкой на завтрак.

Амелия относилась к своим бокадильо именно так.

– Ещё чуть-чуть и вы съедите его, – тихо посмеиваясь, стоя рядом, сказала Джулия.

– С удовольствием!

Сколько любви было внутри этой женщины? Дети в Доме явно никогда не был обделены её вниманием.

– Будьте осторожнее, Мисс, – предупредил, зашедший внутрь, Доминик. – Вы в его вкусе.

Резкий скрип заставил всех остановить театр смеха и обернуться назад, туда, где стоял мужчина, чья морщинистая рука с силой сжимала ручку чемодана, а седые брови упали на глаза, пронзающие меня навылет.

Доминик позади меня усмехнулся.

– Ты попал.

– Он шутит, – оправдался я, не зная мог ли обернуться обратно к Синьоре Уильямс и не получить чемоданом по спине от её кавалера. – Были бы вы на пару лет младше, я бы подумал, – всё-таки сделав это, шепотом добавил.

Старушка покраснела, ещё раз потрепала меня за щёку и направилась вперёд к своему…

Стоп. Они же были в разводе.

Что все эти люди вообще здесь делали?

– Он так переживает, что они снова могут расстаться, – мило проговорила Аврора, облокачиваясь на плечо своего мужа, глядя на родителей.

Доминик положил руку на её висок и поцеловал в щёку.

– Не переживай об этом. Дети просто не позволят этому случиться. Или вновь начнут сталкивать их лбами в Доме и запирать в комнатах, – предложил он.

Так значит… Они одумались.

Я быстро обернулся и ещё раз посмотрел на пожилую пару. Синьора шла рядом со своим мужчиной, пока он медленно вёз их огромный чемодан дальше по коридору и смеялась над его обижено-грозным лицом и безумно влюблёнными глазами, которыми он смотрел на неё.

Никогда не было поздно влюбиться снова.

Или понять, что ты делал ошибку, отказывая себе в этой любви.

Доминик выбрался из лёгкой хватки жены и последовал за гостями, когда я заметил изменения в Авроре.

– Что с твоими волосами?

Последний раз, когда мы виделись, белые волосы этой девушки доставали до поясницы, а теперь они едва касались её оголённых плеч.

– Экономишь на жене, Доминик? – не оборачиваясь, прокричал я, чтобы отошедший от нас мужчина, точно услышал меня. – Мне всё понятно.

Аврора прикрыла рот ладонью, начав смеяться, глядя за мою спину. Я повернулся и резко дёрнулся в сторону, чудом не врезаясь в Джулию, которая уже утопала в объятиях мужа, когда большие садовые ножницы оказались прямо перед моими ресницами.

– Какого чёрта? – выругался я. – Зачем он носит ножницы в кармане?

Аврора быстрым шагом оказалась рядом с мужем, который тут же оставил меня и принялся идти дальше, бросив свою угрозу мне в лицо. Буквально. И теперь коридор был похож на комнату любви поколений.

– Хочет избавить нас от твоих шуток на этот уикенд.

Джулия пнула локтем поддых Себастьяна, а я в это время выдохнул, поправляя воротник рубашки. Амелия скажет ему «спасибо».

– Если вы все здесь… С кем остались дети?

Кая бегущая за маленькой русой девочкой в фиолетовом платье в мгновение ока ответила на мой вопрос. А Кристиан следующий за ними, пока на его шее сидела кроха с темно-каштановыми кудрявыми волосами и огромными карими глазами, держась за его уже покрасневшие уши, заставил меня вспомнить Бога и помолиться ему о том, чтобы больше никто не появился за его спиной.

Он накрыл уши ребёнка и посмотрел вниз:

– Твой утренний стояк смотрит прямо на меня, Сантьяго.

– Он не утренний, – обрадовал его я. – Так я рад видеть тебя, Brontolone [с итал. Ворчун].

Кристиан поморщился, усмехаясь, и положил руки обратно на лодыжки девочки, следуя за женой и её маленькой целью.

– Мы здесь ненадолго, – попыталась успокоить меня Джулия. – Я устрою свадьбу Гриффинам и мы уедем.

– Ты лжешь мне.

– Немного, – не скрывая этого, улыбнулась она.

– В чём дело? – шепотом спросил я. – Почему вы не можете остановиться у себя?

Себастьян отпустил талию жены, но уже в следующую секунду взял её за руку и повёл вслед за остальными, игнорируя меня. Джулия виновата оглянулась на меня.

Я ничего не понимал.

Они издевались надо мной?

Моя спина столкнулась со стеной, когда я облокотился на неё и стал смотреть на причину своего волнения приезда всех этих людей.

Я был не против, а вот она…

Амелия стояла в десяти метрах от меня, её руки были сложены на груди, выпячивая её из декольте, а глаза, как никогда, недовольно прикованы к моим.

Нам конец.

Глава 2

Издевательство!

Я спрыгнула с велосипеда, попутно отряхивая подол своего платья, желая вернуться на дорогу и врезать тому, из-за кого я свалилась в овраг. У меня не было времени подумать, когда фары неожиданно ударили в лицо, а машина, не собираясь тормозить, вылетела прямо на меня, поэтому инерция сработала быстрее всего остального и теперь мои колени и локти щипало от царапин на них.

Я вытащила ветку из волос и откинула её в сторону, заходя в дом. Злость полыхала внутри меня, а когда шум возможной вечеринки ударил по ушам, она вышла наружу. Мои громкие шаги должны были быть слышны им, пока я шла по коридору, собираясь подняться наверх. Раны чесались из-за грязи попавшей в них и всё, чего я хотела, это вымыться.

Единственный шум, который я могла вытерпеть сейчас – звуки воды.

Руки зацепились за края платья, когда я ступила на первую лесенку, и успела оголить только бёдра и часть ягодиц, потому что мужской голос заставил меня замереть на месте:

– Не смей этого делать.

Его предупреждение пустило мурашки по моему телу и я обернулась, чтобы посмотреть на Сантьяго. Он опирался на косяк, глядя на меня и сложив свои мускулистые руки, спрятанные под рубашкой, на груди.

– Что?

– Не смей раздеваться здесь, – уточнил он.

Я подняла бровь.

За восемь месяцев нашего брака этот мужчина видел меня полуголой бесчисленное количество раз. Я думала, что таким способом у меня получится, наконец, заставить его прикоснуться ко мне, но, на удивление, он был жестоко терпелив по отношению ко мне.

И я до сих пор не понимала почему.

– Иначе?

– Иначе мне придётся оставить своих друзей без глаз, – серьёзно ответил мой муж. – А мне бы очень сильно не хотелось этого делать. Поэтому будь добра, поднимись наверх и сделай это там.

Я хмыкнула, всё ещё держась за платье и играясь с его тканью.

Сантьяго продолжил держать мой взгляд, но искушение посмотреть вниз с каждой секундой возрастало внутри него.

Мне нравилось показываться ему в неглиже: выходить из душа, обернувшись в одно полотенце, и сталкиваться с ним около его комнаты; переодеваться в платья в гостиной во время его завтраков, а затем сбегать до позднего вечера и возвращаться, стягивая с себя одежду прямо посреди коридора, зная, что он был где-то неподалёку.

Только это не работало. И иногда во мне закрадывались мысли, что Сантьяго Риверо был… Но затем я вспоминала его искрящийся взгляд, когда он ловил меня, и вновь пыталась понять, чего он на самом деле хотел от меня и нашего брака.

Всё же не выдержав, мужчина медленно скользнул своим взглядом вниз по моему телу. Его кадык дёрнулся, когда он тяжело сглотнул и остановился на моих ногах.

– Что это?

Я опустила глаза следом за ним и заметила, как тонкая струйка крови побежала вниз из небольшой раны на колене.

До этого я даже не чувствовала её. Вероятно, игры с Сантьяго затмевали боль.

– Ничего, – буркнула я, опуская платье, разворачиваясь и бегом забираясь вверх по лестнице.

Полный провал.

– Кто-то обидел тебя? – прокричал Сантьяго, когда я оказалась на втором этаже.

Я фыркнула.

– Черт… – пробормотал он.

Я бегом зашла в спальню, которая в прошлом была комнатой Сантьяго, в которой, как мне казалось, до сих пор чувствовался его запах, хотя он не заходил в неё с тех пор, как привёз меня в этот дом после свадебной церемонии. Платье в мгновении ока оказалось на полу и я старалась не думать о том, что, вероятно, больше не смогу надеть его, потому что острые ветви оставили несколько дыр на ткани, а грязь казалась несмываемой.

Прохладная вода захлестала по лицу, только я зашла в душ. Моё тело горело от злости на всё вокруг.

Авария, его забота, вводящая меня в тупик, и головокружащий шум из-за людей, собравшихся на первом этаже.

Что они вообще здесь забыли?

Джулия и Себастьян проводили свой медовый месяц в Калабрии уже больше недели и жили на общей семейной вилле Нери. Но теперь по какой-то причине они были здесь, прихватив с собой всех остальных.

Встретив их утром, я была уверена, что вернувшись, не увижу никого из них, но… Может это заставит Сантьяго вернуться в свою прежнюю спальню, освободив одно место для гостей?

Я провела ладонями по своим плечам, смывая остатки пота и земли, налипших ко мне за весь день, и прикусила губу, шипя и чувствуя, как вода добиралась до мелких ран. Пальцы на ногах сжимались от уколов боли.

Кто-то обидел тебя?

Он серьёзно, чёрт возьми?

Дверь осталась открытой, но Сантьяго не пошёл следом за мной, чтобы узнать, что же всё-таки стряслось, и, как я предполагала, вернулся к своим друзьям.

Я не была расстроена. Вовсе нет.

Но раздражение прокатилось по моему телу, из-за чего я с силой сжала бёдра, зажмурилась и выплюнула воду, набравшуюся во рту.

Он смотрел так, будто ему правда было не всё равно. Но всё же я была здесь одна.

Боль в животе заставила меня переступить с ноги на ногу. Я вылила на ладонь гель для душа и принюхалась к нему, пытаясь перебить запахи, доносящиеся с кухни.

Голод почувствовался острее обычного, несмотря на то, что я давно отказалась от ужинов. Я была в состоянии дотерпеть до утра и сдержать позывы избавиться от остатков обеда в желудке.

Выключив воду и выйдя из душа, переоделась в одну из своих мягких шелковых пижам и собиралась лечь спать, чтобы скорее проснуться и снова сбежать отсюда, но баночки, тюбики и маленькие коробки аккуратно лежащие на покрывале, заставили меня остановиться.

Я взглянула на закрытую дверь, ведущую в коридор, и снова на кровать. Мази и пластыри ждали меня на ней.

– Сантьяго? – тихо спросила я, оглядываясь по сторонам.

Комната была пуста.

Но он точно был здесь, пока я принимала душ.

Я медленно вышла в коридор и сразу услышала его смех. Шум плиты, биение ложек о кастрюли при перемешивании чего-то и беспрерывная болтовня заполняла весь дом.

«Запахло» семьёй.

Желудок издал глухой звук, когда меня окутали ароматы жаренных овощей и пряностей, а слюна собравшаяся во рту повела прямо к ним.

Ноги тихо опускались на пол при каждом новом шаге, пока я не дошла до перил и не увидела всю картину происходящего внизу.

Сантьяго сидел на диване, раскинув руки в стороны по спинке. Джулия и Кристиан стояли напротив друг друга по разные стороны большого квадратного стола, когда рядом с ними расположились Аврора и Себастьян. В руке каждого был нож и это походило на… уроки кулинарии?

Я медленно уселась на пол и стала следить за ними. Сантьяго не двигался со своего места, поэтому я видела только его кудрявый затылок. Джулия просила Аврору повторять за ней, а Кристиан толкал плечом своего старшего брата всякий раз, когда тот портил приготовленное.

– Я понял, – перестав смеяться над тем, что происходило, решил Сантьяго. – Мы банкроты.

Мои глаза следили за всеми в комнате сквозь тонкие металлические столбики, когда я устроилась поудобнее, не собираясь прекращать слежку.

– Поэтому вы решили поселиться в моём доме, учитесь готовить, а Доминик экономит на шампунях для жены. Верно?

Аврора хихикнула, а я закатила глаза, слабо приподняв уголки губ.

Идиот.

В этот момент Доминик влетел в комнату с Каей, прицепившейся к его спине, и двумя девочками, висящими на его ногах.

Как он держался?

– На меня напали, – пожаловался он, падая на диван рядом с Сантьяго.

Кая скатилась с него и сразу же побежала к столу, по которому беспорядочно были раскинуты продукты. Аврора мягко ударила её по руке, когда та стащила морковку, но я не заострила на этом внимание, потому что Сантьяго, посадивший кудрявую девочку к себе на колени, завладел им.

Я слышала о Доме от Джулии и, так как Глава Ндрангеты ещё не обзавелась наследниками, я предполагала эти девочки были именно оттуда. Назревал вопрос: что они делали в Италии?

Другая светловолосая девочка вскарабкалась по спинке дивана и устроилась на шее Доминика, свесив с неё свои короткие ноги, когда тот уселся. Мужчина придерживал её за лодыжки, чтобы она не свалилась назад и постоянно поднимал голову, говоря с ней, но из раза в раз его глаза быстро возвращались к жене, которая мучила мясо под своим ножом.

Тошнота поднялась к моему горлу и я отвела взгляд, прикрыв глаза, пытаясь подумать о чём-нибудь, что заставило бы меня забыть только что увиденное.

Детский смех.

Я вновь посмотрела вниз и заметила, как Сантьяго принялся щекотать ребёнка на своих коленях, пока она извивалась и пыталась укусить его, хохоча на всю комнату. Их кудрявые волосы были почти одного и того же оттенка, а карие глаза идентичны и если бы я не знала, что девочка принадлежала Дому, я бы подумала, что она была внебрачной дочерью моего мужа.

Он бы был также мил с нашими детьми? Не забывал бы о них?

Наши семьи должны были объединиться и создать поколение, которое продолжит управлять бизнесом наших отцов после нас. Отец всегда говорили так, будто я должна была произвести на свет роботов, а не живых существ.

Но Сантьяго ни разу не заикнулся о детях за всё время, что мы были женаты. Хотя к чему бы были эти разговоры, если он даже не прикасался ко мне.

– Ауч! – театрально воскликнул мужчина, когда девочке всё-таки удалось укусить и выкарабкаться из его рук.

Её подруга спустилась с шеи Доминика и они убежали прочь, захватив с собой по украденному овощу от Каи.

– Болван, – заворчал на брата Кристиан.

– Ты, – передразнил он.

Они начали толкать друг друга, как дети, и я совсем не заметила того напряжения между ними, о котором все когда-то говорили.

– Молча.

Джулия разрубила мясо вместе с костью на своей доске и подняла топорик в сторону мужа, когда тот открыл рот, чтобы добавить что-то ещё в адрес своего младшего брата, но получив угрозу от жены, опустил глаза вниз и прекратил начинающуюся драку.

Кристиан рядом начал тихо злорадствовать ему, хихикая себе под нос, но недовольный взгляд Каи, обращённый ему, заставил мужчину поднять глаза и остановиться.

– Язык, – предупредила она.

Себастьян попытался удержать улыбку, но она всё же выбралась наружу, когда его младший брат также беспрекословно послушался приказа жены.

Оба этих мужчины казались до ужаса пугающими, пока рядом с ними не оказывались их жены, с появлением которых их одинаковые хмурые лица менялись на улыбки, напряжённые тела расслаблялись, а уста становились ласковее, чем когда-либо были.

Их стоило бояться. Но они оставляли работу на работе, а приходя домой, становились обычными по уши влюблёнными мужчинами.

– Вас плотно держат за яйца, парни, – усмехнулся Сантьяго.

Доминик похлопал его по плечу.

– Ты следующий.

– В твоих мечтах, Avido [с итал. Жадина].

Аврора запрокинула голову, начав смеяться из-за глупостей, что выдумывал Сантьяго, и уголки моих собственных губ медленно приподнялись вверх, когда все подхватили её звонкий смех.

Они были… семьей.

Раздражающей меня прямо сейчас. Но семьей.

Я поджала колени, продолжая глазеть на них и за тем, как Кристиан стал спокойнее объяснять брату, что делать с продуктами под его руками, как Кая снова и снова таскала овощи из чаши, а Доминик вытянул руки перед собой и душил воздух, представляя Сантьяго.

Моё сердце до боли сжалось в груди.

Как они смогли прийти к этому? Я плохо знала каждого из них, но то, что они держались вместе, будучи абсолютно разными, видели все. Их любовь не поддавалась здравому смыслу – девочка из гетто и головорез Ндрангеты, тихоня со скелетом в шкафу и восставший из пепла наследник, милая садовница и хладнокровный стрелок-убийца.

Больше было похоже на шутку.

Только вот они все были здесь. Смотрели друг на друга, будто не понимали, как жили до встречи друг с другом и мечтали забыть все ранее одиноко прожитые дни.

Мой взгляд дошёл до Джулии, которая уже подняла свою голову и пристально наблюдала за мной. Как только наши глаза встретились, она улыбнулась и помахала мне ножом.

Я опешила. Как давно она поймала меня?

Испугавшись того, что остальные также обнаружат меня, я быстро поднялась с пола, придерживая полотенце на груди, и бегом направилась в комнату, напрочь забыв о тошноте и голоде, зародившихся внутри.

«Ты не нравишься мне.»

Он не удивил меня.

Глава 3

Было раннее утро, солнце только начинало подниматься над горизонтом и все спали. Я аккуратно вытащила сверток бумаги, прячущийся между двумя томами теоретической информатики, точно зная, что никто в этом доме не захочет залезть в мою комнату и прочитать эти книги.

Моя голова начала болеть ещё прошлой ночью, но это случилось не из-за компании, собравшейся подо мной, потому что на удивление я не слышала её, а из-за голосов, разрывающих мой череп.

Наверное, поэтому я решила снова перечитать письмо. Я знала его наизусть, но мне хотелось посмотреть на чернила, подталкивающие меня к тому, от чего я оберегала себя.

Только… Что если он был прав?

Но каждый раз моё сердце начинало биться быстрее, когда я думала об этом. И «Небезопасно. Будьте предельно осторожны.» шло следом за этой мыслью.

Я захлопнула тумбу, выдохнула, собираясь забыть всё, о чём думала прошлой ночью, положила книгу с письмом в сумку и собралась отправиться на своё место.

На пляж – в укромное местечко между большими камнями, закрывающими меня от остального мира, куда не заглядывала ни одна живая душа, и я могла насладиться тишиной.

Местные никогда не появлялись там: кто-то боялся наткнуться на логово песчаных скорпионов, а кто-то и вовсе не знал, что за этими камнями что-то было. Прилив замывал его, но я знала часы, когда оно было пусто от воды.

Я нашла это место, когда была ребёнком, но смогла побывать там только лишь раз до того, как переехала к Сантьяго. Часть пляжа принадлежала его вилле, поэтому добраться до места назначения было в разы легче, чем ехать к нему с фермы из пригорода Калабрии, на которой я воспитывалась до совершеннолетия и продолжила жить после окончания домашнего обучения и поступления в универ.

Теперь оно было в моём распоряжении каждый чёртов день.

Я почесала тонкий шрам на своей ключице, выйдя из комнаты, чтобы скорее покинуть дом, быстро спустилась вниз и остановилась прямо у входа на кухню, когда тихая мелодия прошла сквозь стены и двери, заставая меня врасплох. Время на часах только пробило семь, а в воздухе отчётливо послышался запах сладко-подгорелых оладий.

Я зашла в комнату в поиске своего бокадильо. Бутерброд, как обычно, ждал меня на столе. Я сразу же вытащила его из упаковки и откусила чуть ли не половину, утоляя волну голода, преследующую меня с ночи.

Хрустящая булочка пропитанная оливковым маслом, двойная соевая ветчина, оливки и салат уже много лет заставляли меня любить просыпаться по утрам.

Обычно я брала завтрак с собой и поедала его, любуясь волнами, разбивающимися о скалы с другой стороны берега, но сегодня я была, как никогда голодна.

Я уже практически закончила со своей едой, когда мелодия снова прошлась по стенам дома и врезалась в меня.

Кто был настолько ранней пташкой, что позавтракал и начал уроки игры на пианино, когда солнце ещё даже не взошло над горизонтом?

Откуда в этом доме вообще взялось пианино?

Продолжая жевать, любопытство победило желание сбежать и я стала тихо красться по коридору, направляясь к комнате – источнику звука – чтобы никто не узнал, что я подслушивала его или их, но люди, которых я встретила, были от и до поглощены друг другом.

– We look for someone to believe in us and show us the way and make it okay [с англ. Мы ищем того, кто поверит в нас, укажет нам путь и всё уладит], – сладко пела Джулия.

Стеклянная дверь в комнату была плотно закрыта, поэтому я едва разбирала её слова, но отчётливо видела, как она устроилась на коленях своего мужа, сидящего на специальной скамейке, и играла, пока его руки обнимали её за талию, а подбородок покоился на плече, внимательно слушая её.

Я пригляделась. Грозовые молнии, украшающие руки и плечи мужчины, заканчивались под затылком в «4:26:». Это было время?

– And oh, if you only knew how I see you, would you come alive again? – [с англ. О, если бы ты только знал, как я понимаю тебя, ты бы ожил снова?] – продолжила она.

Я опустилась на пятки и прислушалась к её песне. Пальцы девушки бегали по клавишам, не всегда попадая по тем, что было нужно, но ни она, ни Себастьян не замечали этого, будучи полностью погруженными друг в друга.

Так выглядела любовь?

– Что ты здесь делаешь?

От испуга я подпрыгнула на месте и с ошарашенными глазами отпихнула от себя Бог знает откуда взявшегося Сантьяго. Он нагло усмехнулся, делая шаг в сторону и становясь прямо напротив меня с другой стороны двери.

Если бы ребята услышали нас и обернулись, чтобы посмотреть, то увидели бы только наши носы, торчащие с обеих сторон.

– Что ты… – злобным шепотом выплюнула я, но Джулия перебила меня, не дав мне закончить и начав петь чуть громче.

– I don't mind your shadows, 'Cause they disappear in the light. I don't mind your shadows, 'Cause they look a lot like mine, с [с англ. Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они исчезают на свету. Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они очень похожи на мои].

Сантьяго молчал, пока мой рот всё ещё был приоткрыт. Наши глаза оставались прикованными друг к другу всё время, пока девушка не закончила припев, но в поле моего зрения входили части линий его татуировок, выглядывающих из под расстёгнутого воротника рубашки.

Почему он никогда не снимал её? Мы были знакомы целый год, но я ни разу не видела тело Сантьяго не объятого в одежду. Словно он скрывал что-то.

У него были шрамы?

У меня тоже.

Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они очень похожи на мои.

– Хотела узнать, кто издевается над пианино, – соврала я. – Она не попадает в ноты, – теперь правда.

Выходило неплохо, но я слышала, что Джулия была самоучкой без опыта.

Сантьяго повернул голову и несколько секунд наблюдал за парочкой по ту сторону стекла: руки Себастьяна заменили Джулии, но её пальцы легли поверх его и музыка стала краше, будто пропитавшись умением их двоих.

– Это неважно, – уголки его губ грустно приподнялись, переводя взгляд на меня. – Она попадает в ноты его сердца. Этого достаточно.

Я почувствовала как моё собственное сердце сжалось в груди от его слов.

Этого достаточно.

Себастьян любил её несмотря на её шрамы, желание всем помочь, лучшего друга в лице Сантьяго, не затыкающего рот…

Смешок неожиданно вырвался из меня.

– Что? – мужчина выгнул бровь, смотря на меня.

– Ничего.

Он любил её вопреки всему.

– Pictures in our head of what we're supposed to be. Measuring ourselves, but where is the love? [с англ. В наших головах картинки того, какими мы должны быть. Мы оцениваем себя, но где любовь?].

Пока я думала, Сантьяго вновь стал смотреть на Джулию и я видела, как строчки песни откликались внутри него.

И что-то также откликалось внутри меня.

Изжога, твою мать.

– Папа научил играть её, когда мы были детьми и Малыш Де Сантис проводила своё лето в Калабрии вместе со мной, – шепотом произнёс Сантьяго. – Но после пожара она перестала приезжать. Я скучал.

Нервозность, злость и толика странного непонятного мне чувства исчезли, когда он заговорил о Мартине.

Теперь она была здесь. Но он уже скучал по нему.

Я не видела страданий Сантьяго, когда его отца убили и ему пришлось держать его мертвое тело, умирая от желания всё исправить. Но помнила, что сказала мне Джулия: «Жажда вернуться к тебе победила его желание уйти тогда вместе с ним».

И он не проронил ни единой улыбки в день нашей свадьбы.

Сантьяго поник. Я понимала, что он начал думать об отце, винить себя и представлять, что было бы, если сейчас он тоже был здесь.

Но я совсем не умела поддерживать людей. Я даже говорить с ними не умела.

Только несмотря на всё это, моя рука всё же потянулась к его.

– Почему ты не спустилась? – резко прочистив горло и переведя свой взгляд на меня, спросил он.

Я убрала руку за спину и сжала кулак, словно обожглась, даже не успев дотронуться до него, а затем переспросила, потерявшись в хронологии нашего диалога:

– Что?

– Почему ты не спустилась к нам прошлым вечером?

– Вы не звали меня, – напомнила я.

Но даже так, я бы не при каких обстоятельствах не присоединилась к ним.

Сантьяго, нахмурившись, раздражённо выдохнул через нос.

– Мы были не обязаны звать тебя.

Я возмущённо приоткрыла рот.

– Мы семья. Ты просто приходишь и садишься с нами за стол, Амелия.

– Вы семья, – сквозь плотно сжатые зубы, придвинувшись вперёд, исправила я.

Сантьяго наклонился и наши носы уткнулись друг в друга.

– Мы, – прошипел он.

Я зарычала, больше не шепча и не скрывая, что мы тоже были здесь. Мне хотелось укусить его за этот загорелый ровный нос!

Напряжение росло, но тихий голосок снова пробился через дверь:

– There's something so rare in your veins. Not a single thing I would change [с англ. В твоих жилах течёт нечто редкое. Я бы ничего не стала менять].

Сантьяго задышал тяжелее, не отодвигаясь от меня.

– Упрямец.

Улыбка накрыла мои губы, когда я стала медленно двигать ими рядом с его, играясь, но зная, что он всё равно не поцелует меня.

– Хм?

Я наклоняла голову из стороны в сторону, имитируя поцелуй, что мы могли разделить, когда тело Сантьяго уже начало трясти от напряжения, перебивающего его.

Но всё же тяжело выдохнув, он выпрямился, не давая мне победить.

– Тринадцать, – просто произнёс он.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Тринадцать свиданий это всё, о чём я тебя прошу.

Сантьяго тяжело сглотнул, слыша, что его голос охрип, но продолжил говорить:

– Будь то рестораны, прогулки или ужины с нашей семьей.

– Ничего не выйдет, – предупредила я его.

– Если ничего не выйдет, после последнего тринадцатого свидания, ты уйдешь. Этот брак не клетка, в которой, как ты думаешь, я тебя держу, и не пытка, в которую ты сама вгоняешь себя.

Я молча смотрела на него, обдумывая авантюру, что он мне предлагал.

Почему мой живот так скрутило от страха?

– Брачный договор составленный твоим отцом будет выполнен в полной мере. Не переживай об этом.

Будто меня это заботило. Я даже не знала, что отец требовал от него в случае развода.

– Хорошо, – ответила я, протягивая руку своему мужу. – При одном условии.

Сантьяго уже потянул свою в ответ, но остановился, желая услышать.

– С сегодняшнего дня ты возвращаешься в нашу постель.

– Я не буду спать с тобой, – в тысячный раз повторил он.

– Просто вернись в неё, – смягчив свой тон, сказала я. – Это всё, о чём я тебя прошу.

Мужчина усмехнулся, на мгновение прикрыв глаза и заметив, как я повторила за ним. А затем всё же протянул свою руку вперёд и крепко пожал мою. Но в момент, когда я хотела выскользнуть из его хватки, потому что рукопожатие стало длиться слишком долго, он поднял мою кисть и оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони.

Я замерла, а Сантьяго не собираясь объясняться в своей первой близости ко мне, быстрым шагом ушёл, оставляя меня одну, когда тело покрылось мурашками, а низкий мужской голос, переплетённый с женским, закончил песню:

– And listen to me, it's okay to be afraid. And I don't mind your shadows, your shadows [с англ. Послушай меня, бояться – это нормально. Я не против, что у тебя есть тени].

Глава 4

Худшая из всех ночей, что я когда-либо мог пережить.

Я оказался в постели раньше своей жены, но ни это, ни выключенный свет и даже ни то, что я отвернулся от неё, не помогло мне. Я притворился, что сплю, когда она зашла в спальню и повела себя на удивление тихо, не пытаясь разбудить меня. Затем почувствовал, как матрас прогнулся с другой стороны. Девушка удобно устроилась и попыталась вытащить кусок своего одеяла из под меня, фыркнув, когда я сильнее придавил его своим телом, мешая ей, но в итоге всё же позволил Амелии укрыться и отпустить желание задушить меня подушкой во сне.

Как бы сильно я не хотел спать с ней, зная насколько чертовски тяжело это будет, я хотел, чтобы моя компания в спальне пришлась ей по духу и всю оставшуюся жизнь она не мечтала выгнать меня на диван в соседней комнате.

Всю оставшуюся жизнь…

Я до сих пор был поражён тем, что она так легко согласилась на то, что я предложил ей, поэтому теперь получив её «да», собирался сделать всё возможное, чтобы её ответ на все мои предложения до конца наших совместных дней был таковым.

Голова гудела из-за недосыпа и раннего подъёма из-за совещания, собранного Домиником, и лишь запах морского бриза, который как держал меня в строю, так и не давал спать, потому что Амелия пахла, как грёбаный океан, в котором я хотел утонуть, заставлял меня сидеть между Кристианом и Себастьяном, слушая нашего Босса.

– Нельзя скрывать это от них, – сказал мужчина слева от меня.

– Я и не собирался, Себастьян, – прорычал Доминик. – Мы здесь, чтобы залечь на дно и попытаться объяснить девочкам, что им придётся ещё какое-то время пожить в окружении охраны, потому что мой дорогой дядя, которого я никогда не видел, решил вспомнить наши кровные узы.

Дела были плохи.

Дальние родственники, с которыми ты не имел ничего общего кроме крови, всегда были большой проблемой.

И это было одной из причин, почему я не искал свою мать.

Папа просил меня не делать этого, а он всегда был «за» всё, что я предлагал. Поэтому я знал… поиски мамы значили одно – она была кем-то, о ком никому нельзя было знать.

Даже мне.

Но чего он боялся? Что я брошу его и прыгну на шею женщины, что оставила меня на улице, как что-то крайне ненужное?

Я не хотел даже видеть её.

***

Сантьяго, 7 лет

– Когда папа вернётся?

Я ковырялся в своей тарелке, не чувствуя голода. Кристиан и Доминик напротив меня, наоборот, без остановки засовывали ложки в свои рты и чавкали от удовольствия, поедая ужин, что тётя Анна приготовила для нас всех.

– Он уехал всего час назад, – с набитым ртом напомнил Кристиан. – Перестань ныть.

Ему было легко говорить. Он не обнимался со своим отцом, когда тот уходил, я же хотел залезть в спортивную сумку папы и отправиться на задание вместе с ним.

Может стоит попросить его об этом в следующий раз? Я постараюсь вести себя тихо, чтобы никто не узнал.

– Но я скучаю.

– О, Малыш.

Тётя вытерла свои мокрые руки о кухонное полотенце и подошла ко мне. Её сладкий запах, напоминающий вишню, в мгновение окутал меня.

Как пахнет моя мама? Я когда-нибудь узнаю это?

– Всего несколько дней и он будет здесь, – успокоила она. – А пока я развлеку вас.

Тётя стала щекотать меня и я чуть не свалился со стула, пытаясь отбиться о неё. Наш общий смех заполнил комнату.

Папа редко когда оставлял меня, поэтому мне всё ещё было грустно. В случаях, когда ему приходилось срочно покидать Калабрию, он всегда брал меня с собой и оставлял в надёжных руках Сакраменто, а затем забирал как можно скорее. И как бы сильно мне не нравилось проводить здесь время, на этот раз, по его возвращению, мы собирались сразу же отправиться домой, чтобы вместе открыть ипподром, и это заставляло меня ждать его ещё сильнее. Если это было возможно, конечно.

Как скоро мне можно будет позвонить ему?

– Что ты делаешь, мам?

Тяжело дыша и улыбаясь, Анна оторвалась от меня и повернула голову в сторону своего сына, который со странным выражением лица смотрел на нас, когда ложка с супом остановилась на пол пути к его рту.

– Играюсь с ним. Он ещё совсем малыш.

Доминик молча довёл ложку до рта и стал недовольно жевать. Его светлые волосы в точности, как у тёти, разлохмачено торчали в стороны, из-за чего он был похож на львёнка из мультфильма, что я смотрел в самолёте этим утром.

– Ты ревнуешь? – спросила она его.

Мальчик опять промолчал.

Ревнует? Что значит «ревнует»? Он боялся, что я заберу его маму? Я любил Анну. Сильно. Даже очень. Мне нравилось спать в её доме, есть её еду, гулять с ней. Но у меня была своя мама. Может не здесь и не сейчас, но где-то она точно была.

– Хочешь, чтобы я посюсюкался с тобой, Малыш? – издеваясь, произнёс Кристиан.

Доминик сморщился, глотая.

– Отвали, – и с улыбкой отпихнул его от себя.

Они начали поочередно толкать друг друга и вскоре Анна выпроводила их с кухни, чтобы они продолжили свою драку где-то подальше от стульчика, в котором спала маленькая Джулия. Её нагрудник был перепачкан кашей и остатки всё ещё виднелись на приоткрытых губах. Она заснула, не дожидаясь, когда ужин закончится и её уложат в соседней от меня детской.

Я спрыгнул со своего стула и подошёл к ней, чтобы помочь тёте и аккуратно снять слюнявчик с шеи девочки. Её веки были закрыты, а длинные светлые ресницы обрамляли их. Резинка с цветком собирала на макушке тонкий хвост.

Совсем маленькая… Папа нашёл меня таким же?

Анна присела рядом со мной и поправила волоски, спадающие на лоб девочки. Её красные ногти показались ещё ярче на фоне фарфоровой кожи дочери.

Они тоже были похожи, но Джулия больше напоминала мне дядю Ксавьера.

Между мной и папой было сложно найти сходства. Практически невозможно. Мы были, как Анна и Доминик. Есть что-то общее, но ты не копия того, кого видишь перед собой.

Папа не хранил фотографии с мамой, поэтому я не знал был ли похож на неё. Но она точно была красавицей, раз я был.

Почему она до сих пор не вернулась домой?

Тётя рядом аккуратно, чтобы не разбудить, вытирала рот своей дочери и улыбалась её тихим сопениям.

Я посмотрел на Анну ещё раз.

Что если мама не уходила?

Она заботилась обо мне. А ещё была такой красивой… и с ней всегда было весело.

– Ты моя мама?

Мой шепот перемешанный с надеждой заставил Анну замереть. Она медленно повернулась ко мне и её рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать мне, но не могла подобрать правильных слов для этого.

Правда? Она?

– Если хочешь, ты можешь называть меня своей мамой, Малыш.

А…

– Но ты не она…

Печально опустив глаза, тётя покачала головой.

***

Папа вернулся раньше, чем мы думали. Но без Ксавьера и Винченцо, что были на задании вместе с ним.

Они пробыли в плену месяц или несколько, я не знал. Время стало идти медленнее тогда. Анна сходила с ума с крошечной Джулией на руках и пыталась хоть как-то помочь моему отцу, который вкладывал все свои силы в спасение друзей. Я знал, как тяжело ему было, поэтому не требовал, чтобы он тратил на меня время, что мог использовать для поисков и вернуть нас всех к прежней жизни.

Он мог оказаться на месте одного из них и умереть, но даже осознание этого не заставило его рассказать мне хотя бы имя моей матери.

Папа никогда не говорил о ней плохо. В принципе не говорил о ней. Я знал лишь то, как попал к нему, а когда задавал вопросы о её личности, видел, как он менялся в лице, и замолкал. Я никогда не видел, чтобы отец боялся, но когда речь заходила о моей матери, это чувство поглощало его и я понимал, что всё было куда страшнее, чем я предполагал, поэтому со временем, став старше, постарался забыть о ней.

Мы не нуждались в женщине рядом, чтобы быть полноценной семьёй. Сантьяго и Мартин Риверо хорошо справлялись и без неё.

– Ты просто боишься, что ситуация повторится, – нагло улыбаясь, напомнил другу Кристиан.

Доминик опёрся локтями на стол и недовольно, но с приподнятыми уголками губ, посмотрел на него.

Что они имели в виду? Тот раз, когда он не рассказал своей жене, что приехал в Италию, чтобы расчленить её отца?

То-о-очно.

– Я был наказан за прошлый раз, – ответил он.

– Жестко? – самодовольно откинувшись на спинку стула, спросил я.

Карие глаза метнулись ко мне.

– Достаточно.

Всегда знал, что тихоня Аврора дикая штучка.

Главное было не ляпнуть это в присутствии её мужа.

– Хорошо, и кто скажет им об этом?

Все замолчали и перестали смотреть на Доминика, делая вид, будто не слышали. Мы прекрасно понимали, что девочки примут это за контроль их передвижений и тотальное отсутствие свободы. Что на самом деле и было. Мы знали где они, с кем и обстановку вокруг них, но только потому, что рядом в любой момент снова могла появиться Триада под поддержкой Братвы и Каморра, предвкушающая момент, когда мы ослабеем.

Хотя в последнее время наши отношения стали немного лучше. Как минимум, мы перестали подрывать фуры набитые товаром друг друга. Это уже о чём-то говорило.

Но сейчас они тоже были здесь. Только в чём была причина? Раньше мы с папой не замечали, чтобы Глава Каморристов так часто посещала Неаполь, а теперь у меня и вовсе складывалось впечатление, что она не выезжала из него.

– У нас запланирована встреча в начале следующей недели, а пока нужно придумать, как с пользой и без особого внимания провести это время, – объявил Доминик. – И остаться в живых после того, как мы вместе расскажем всё девочкам.

Я задумался… Задача была бы куда проще, если бы не «без особого внимания» Доминика, которое всё портило. Отдых без веселья и шума? Дерьмо. Но что если никто просто не сможет нас услышать…

– Можем провести пару дней на яхте! – хлопнув в ладоши и выпрямившись на месте, предложил я. – Там достаточно кают, чтобы разместить все ваши задницы.

– Ты хочешь, чтобы нас выкинули за борт? – выдохнул Себастьян.

– Может тебя наконец съедят акулы.

– Вас обоих, – соглашаясь с моим предложением и вставая из-за стола, ответил Де Сантис.

***

– Вы шутите, – не собираясь верить словам своего собственного мужа и лучшего друга, отрицала Кая. – Как долго это будет продолжаться?

– Я думала мы стараемся менять синдикат в лучшую сторону, а не возвращаем столетние правила, – поддержав подругу, возмутилась Аврора.

– Пока Братва хочет связаться с нами, а «труп» Шэнли Ли чудом ходит по земле и собирается отомстить Джулии за то, что она сделала, рядом с вами всегда будет кто-то, – строго предупредил их Себастьян.

Кристиан утративший надежду на то, чтобы объяснить девушкам новые порядки, просто кивнул.

И к слову… Шэнли Ли, правда, не был убит и кружил вокруг нас, как изголодавшаяся акула последние несколько недель. Джулия была шокирована, когда Себастьян сказал ей, что не нашёл тело на втором этаже их дома после нападения и девушка впала в истерику, думая, что сошла с ума, потому что помнила, как яростно убивала его, но комната залитая кровью была доказательством её воспоминаний.

Все были заняты её ранением, и после никто долгое время не заходил в дом, поэтому он мог очнуться в любой момент, когда дом был пуст и выбраться оттуда, вновь спрятавшись в тени.

Я устроился в углу длинного дивана, когда Аврора сидела прижавшись к боку Доминика ровно посередине него, Кристиан обнимал Каю со спины, смотря на нас, а Джулия переплела свои пальцы с пальцами Себастьяна, держа его большие руки на своих бёдрах, удобно устроившись на его коленях, пока он едва помешался на нешироком бортике.

И Амелия, вернувшаяся домой чуть раньше обычного, нашла своё место, разместившись противоположно мне.

Самое недовольное лицо в этой комнате принадлежало ей.

Я больше не мог отпускать её на пляж, как раньше, зная, что кто-то из многочисленного количества людей, желающих убить нас, мог пустить её на дно со стопкой книг, привязанных к ней вместо булыжников.

Она понимала это и поэтому жалела, что не осталась в своём месте подольше.

Я мог устроить её комфорт и обезопасить от всего, что грозило нам сейчас, если бы она только позволила мне.

Я бы мог стать для неё «своим местом».

– Когда это закончится? – ещё раз спросила Кая. – Охрана, как хвостики. Когда вас нет рядом, мы и шагу не можем без них сделать.

– Ты не можешь ездить на задания с Кристианом, – напомнил ей Доминик.

Девушка подняла голову, сталкивая подбородок мужчины со своей макушки, чтобы посмотреть на него.

– Если ты думаешь, что я не видела истерзанных тел, то, наверняка, забыл, откуда привёз меня.

– Не сравнивай, – попросил он её. – Я не хочу, чтобы наши ночи были заняты тем, что я бужу тебя от кошмаров, вызванных воспоминаниями. Я бы предпочел продолжить заниматься чем-то более приятным.

Другая девушка, обнимающаяся со своим мужем хихикнула, не сдержавшись.

А я говорил…

– А Аврора? – Кая перевела свой взгляд на неё. – Она мотается из города в город каждый чертов день, когда охрана сопровождает её картелем из машин, словно она Английская Королева.

– Она Королева, – поправил подругу Доминик.

Блондинка закатила глаза, но солнечная улыбка продолжила светиться на её лице.

– Но не Английская, – не унималась девушка.

Мужчина поднял брови, будто мог легко исправить это, купив для неё Англию. Но вместо того, чтобы ещё больше раздразнить Каю, как он любил это делать, промолчал.

– В любом случае, пока мы здесь, рядом с вами будем только мы.

– Может мы хотим побыть одни, – возмутилась Джулия.

Я усмехнулся и она с прищуром мельком глянула на меня.

Это была ложь. Ей не нравилось быть одной. Моментами она боялась поддаться соблазну, говорящему огоньку внутри её головы, но чаще просто скучала, будучи ещё не занятой своей новой работой, и ждала возвращения Себастьяна, разрывая мой мобильный.

– При большом желании мы можем даже не встречаться. На палубе полно места, чтобы спрятаться, – поведал я им.

И тут, наконец, услышал её.

– На палубе? – воскликнула Амелия, нагнувшись вперед, чтобы взглянуть на меня.

Её колени подпрыгнули и я заметил, что место ранения на одном из них уже покрылось кровяной коркой. Пришлось собрать все записи камер видеонаблюдения с дороги, по которой она ездила на пляж, чтобы узнать, что произошло тем вечером. Оказалось, её подрезали.

Поэтому вчера я дождался, когда этот ублюдок снова появился там, заставил его выйти из машины и ездил за ним, пока он пытался убежать от меня на своих двоих. Но овраг уже ждал его.

– На «Zorra» – бесстрашной страннице моря, – гордо исправил её я. – К тому же, можешь вычитать по пункту из нашего списка за сутки, проведённые на ней.

Девушка зарычала и с грохотом вернулась в прежнее положение, проваливаясь в подушках дивана. Я улыбнулся.

Терпение, Zorra.

Глава 5

Мы прибыли в порт на рассвете и после моя интровертная душа была задействована в групповом изнасиловании. Поэтому последние двадцать минут, что мне удалось пролежать в одинокой тишине, ощущались, как рай на Земле.

После обеда пары скрылись в своих каютах, Сантьяго пропал чёрт знает где, а я осталась на палубе, чтобы немного позагорать. Верх моего бикини лежал на столике слева от меня, так что моя грудь была полностью обнажена и впитывала каждый луч солнца, попадающий на неё.

Я прочитала всего пару страниц и отложила книгу в сторону, потому что предложение Сантьяго о тринадцати свиданиях мучали мою голову и не позволяли думать ни о чём другом.

Почему тринадцать? И зачем они вообще были нужны?

Со дня нашей помолвки прошёл практически год. Многие ожидали, что к этому времени у нас уже появится ребёнок, потому что для этого Мартин Риверо и Джузеппе Теста поженили своих наследников. Им нужно было продолжение. Наш с Сантьяго ребёнок означал бы нерушимый союз между двумя семьями.

Я была согласна на это, потому что меня никто не спрашивал.

Отца не волновало, что он выдавал меня замуж за человека, чья работа была синоним к слову «смерть».

Смерть от наркотиков.

Смерть от оружия.

Смерть от его рук.

С виду Сантьяго не казался пугающим. В отличии от большинства мужчин, он умел улыбаться и не хотел, чтобы его боялись, но всё он был одним из них, а это говорило о том, что с ним нужно было быть осторожной.

Но по сей день именно он был тем, кто осторожничал.

И это вызывало сомнения.

Что с ним было не так? Раньше я думала, что его отец давил на него, но узнав, что на самом деле всё было ровным счётом наоборот и это Сантьяго был тем, кто настаивал на браке со мной, сводило меня с ума.

Что ему было нужно от меня?

Если он хотел видеть меня в роли той, кто будет согревать его постель, то почему не приближался ко мне? Или если я была нужна для расширения бизнеса, то почему рождение наследника не стояло на первом месте в списке его дел?

И я не верила в то, что он хотел, чтобы я прониклась им. С чего бы ему питать такие чувства по отношению к незнакомке, просто однажды встретившейся ему, а теперь живущей с ним под одной крышей?

Тень нависла надо мной и приостановила поток мыслей о замыслах мужчины.

– Ты испортишь мой загар.

Мне не нужно было открывать глаза, чтобы знать, что тенью надо мной являлся Сантьяго. Если бы это был кто-то другой, я бы услышала ругань, перемешанную с проклятиями, или крик удивления. Но так как ничего из этого не произошло, я была уверена, что человек, остановившийся у подножия моего шезлонга был именно он.

Что-то коснулось моей груди и мне пришлось распахнуть веки, чтобы посмотреть. Сантьяго стащил книгу со столика, раскрыл её и прикрыл ею мою грудь. Мои пальцы сомкнулись вокруг защитной обложки, которая спасала переплёт от выгорания, и я стала самостоятельно придерживать книгу на себе, когда мужчина выпрямился, нависая надо мной.

– Я предупреждал тебя.

– Или что? – я сощурилась от лучей солнце, выглядывающих из-за его макушки. – Выколешь своим друзьям глаза?

Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из мужчин на яхте застал меня в таком виде, но они больно сильно были заняты своими жёнами в каютах, поэтому переживать было не о чем.

Холодный взгляд Сантьяго, который говорил сам за себя, застал меня врасплох. Не зная его отношения к этим ребятам, я бы поверила, что он был способен на такое. Но скорее он выколет глаза самому себе, чем тронет кого-то из них, поэтому…

– А?

Я резко вытянула руку с книгой в сторону, вновь предоставляя свою голую грудь на его обозрение. Карие глаза не удержались и упали на неё, а во мне не появилось ни капли желания прикрыться от него.

Я не стеснялась. С чего бы? Я красивая.

К тому же, чувствовать его взгляд на себе всегда было приятно. Соски твердели только от одной мысли, что он притронется к ним. Покрутит между пальцами, сожмёт, оближет. Я тяжело сглотнула, представив эту картину в своей голове.

Я хотела Сантьяго, поэтому не боялась контакта с ним.

А серёжка в его ухе и загадочные татуировки, спрятанные под рубашкой, делали его только желаннее.

Красивый, высокий и мускулистый – клише, что я желала почувствовать прижатым к себе.

Возможно, Сантьяго умел залезать в головы и читать мысли людей, потому что я никак не могла объяснить то, что он сорвался со своего места и практически лёг на меня сверху. Его локти прижались по обеим сторонам от моей головы, а наши лица оказались максимально близко. Так, что его горячее дыхание опаляло мои губы, а глаза не позволяли отвести взгляд в сторону, заставляя смотреть прямо и только на него.

– Сброшу их за борт.

Я сощурилась, чувствуя давление в груди. Хотелось сцепить ноги за его спиной, но он и без того был зажат между ними.

– Ты обещал выколоть им глаза.

– Я передумал.

– Лжец, – чётко прошептала я.

Мужчина сжал кулаки, вены выступили на его бицепцах и я облизнула губы, заставляя его посмотреть на них.

– Не шути со мной.

– Не угрожай мне.

Я специально вздохнула поглубже, прижимая наши грудные клетки друг к другу ещё сильнее. Должно быть он почувствовал мои затвердевшие соски через свою рубашку, потому что прикрыл глаза и напрягся так, что его зубы заскрипели друг об друга.

– Здесь есть акулы, Амелия. Не делай из меня убийцу.

Это заставило меня улыбнуться.

– Ты убийца, – напомнила я.

– По твоей вине убийца без выходных.

Надеюсь до сих пор он не убивал никого, кто решал посмотреть на меня или заговорить со мной, хотя я сама была не прочь сделать это. Отсутствие моей инициативы для начала диалога уже говорило о том, что я не желала этого. Но люди не понимали. Они продолжали говорить, не обращая внимания на моё лицо и полное отсутствие моих ответов. Если они хотели выговориться, то могли подойти к зеркалу и найти себе более дружелюбную компанию в качестве своего отражения, а не пользоваться мной, как ушами для скопления информации, и не отвлекать меня от чтения.

Сантьяго приподнялся на ладонях, отлипая от меня.

– Мы будем ужинать прямо здесь вечером. Твоё присутствие не обсуждается. И полный комплект одежды на тебе, разумеется.

Почему он так хотел видеть меня? Никто никогда не хотел этого.

***

Амелия, 7 лет

Они хотели провести со мной время, поэтому взяли меня с собой, верно? Тогда почему их нигде не было?

Я медленно шагала по заполненной людьми палубе, качаясь из стороны в сторону, когда волны за бортом бились о нашу яхту, разноцветные огоньки практически ослепляли меня, а музыка грохотала в ушах. Кажется, у меня начинала болеть голова.

Дядя Фаусто забрал меня с фермы сегодня утром и отвёз… я бы хотела назвать это место своим домом, потому что в нём жили мои родители, но я проводила там всего несколько дней в году, поэтому… он просто отвёз меня к родителям. Женщины, которых мама называла «сюда!», готовили нас к празднику, на который мы все вместе отправились этим же поздним вечером, а уже после прибыли туда, где были прямо сейчас.

Посреди океана. В толпе незнакомых людей, которые даже не замечали меня.

Здесь не было других детей. Лишь взрослые.

Последний раз я видела родителей, когда мы отплывали от пирса , а вспышки фотокамер, оставленных на суше, становились тусклее. Затем они пропали.

Я хотела спать. Так сильно, что мои веки едва держались открытыми, но из-за шума, проникающего в каюту, которую я назвала своей, потому что нашла её раньше остальных, не могла заснуть, ворочаясь по постели.

Взрослым было обязательно быть такими громкими?

Ладонь прижалась ко рту, когда очередной зевок вырвался из меня и я протиснулась сквозь голые длинные ноги незнакомцев. Яхта покачнулась и что-то капнуло на моё плечо прежде, чем я продолжила идти дальше. Голова поднялась наверх, чтобы заметить начинающийся дождь, но небо было чисто от грозовых туч. Тогда я коснулась пальцами плеча, смахивая жидкость с кожи, и засунула их в рот. Горечь моментально отразилась на языке и я поморщилась.

– Гадость! – пискнула, продолжая дальше аккуратно пробираться через тела танцующих людей.

Что это было? И куда я шла?

Голова кружилась.

Так много людей! И так громко! Ком размером с бейсбольный мячик образовался в горле, но я сдержала слёзы, продолжая искать родителей.

Они не захотят сидеть со мной, если я буду плакать.

– Эй!

Я остановилась и повернулась назад, услышав знакомый голос. Папа? Всё вокруг закружилось. Папа был здесь! Он сидел на диване, его руки были раскинуты в стороны и он счастливо улыбнулся людям, собравшимся вокруг себя.

– Папа! – прокричала я, но музыка перебила меня. – Пап!

Я стала махать ему рукой, чтобы он заметил меня, а когда поняла, что это не работало, быстро зашагала к нему.

Мама тоже была где-то здесь?

Радость переполняла моё сердце. Я расталкивала людей по пути к нему, поэтому когда кто-то из них снова разлил на меня свой напиток, я не предала этому значения. Мне лишь хотелось скорее добраться до него.

Мы совсем не успели поговорить с ним сегодня. Днём в его руке постоянно находился телефон, что говорило мне о том, что он был занят и мне было нельзя отвлекать его от работы, а позже вечером он был так сильно заинтересован беседой со своими друзьями, что мне опять же не хотелось мешать ему.

Я была уже так близко к папе, что мне оставалось сделать лишь пару шагов прежде, чем запрыгнуть на диван и усесться рядом с ним. Но словно ударившись об невидимую стену перед собой, я остановилась. Руки повисли по бокам, а рот в ужасе приоткрылся.

Что… Что он делал?

Светловолосая девушка обняла моего папу за шею и устроилась на его коленях, когда его большая ладонь потёрлась о её бедро и забралась под ужасно короткое платье, а затем она наклонилась к нему и его язык оказался в её рту.

Он звал не меня…

Слёзы затуманили взгляд и всё передо мной расплылось. Картинка стала настолько мутной, что даже трение век не помогло мне снова разглядеть этот кошмар.

Я сделала шаг назад. Нижняя губа с силой задрожала, зубы забились друг о друга.

– Мам? – шепот вырвалось из меня.

Где была моя мама?

Сердце закололо так, будто кто-то использовал его вместо своей игольницы. Было больно. Моя спина врезалась в кого-то, пока глаза всё ещё были прикованы к отцу и девушке, прижатой к нему, и я вздрогнула, когда чья-то ладонь оказалась на моём плече. Мне пришлось поднять голову, чтобы понять кто это было. Пьяные незнакомые глаза смотрели на меня. Всё внутри сжалось.

– Что ты тут делаешь? – странно улыбаясь, спросил мужчина.

Было чувство, что язык специально онемел, запрещая мне говорить с ним. Я сглотнула слюну, собравшуюся во рту, и рванула со своего места, не оглядываясь на незнакомца позади.

Страх бился о грудную клетку вместе с болью. Ноги несли меня куда подальше от этого места, но я всё ещё не могла спрятаться от музыки, поглотившей яхту.

Единственным тихим местом было море. Но оно пугало меня не меньше всего остального, что было здесь, поэтому пришлось бежать дальше. И я вернулась в свою каюту, без стеснения хныча, не боясь, что родители увидят это.

Их не волновало плакала я или нет. Я просто не волновала их. Совсем.

Лампа тускло освещала пространство вокруг. Я захлопнула за собой дверь и проскользнула мимо кровати, усаживаясь в дальний угол от неё. Моё тело колотило от дрожи, когда я протянула руку и нажала на кнопку, заставляющую свет померкнуть. Темнота стала единственным, что я видела.

Частое сердцебиение перемешалось с музыкой, давя на голову.

Я думала они хотели, чтобы я вернулась домой, как это было прежде, хотя те дни давно стёрлись из моей детской памяти. Если нет, зачем они взяли меня с собой? Зачем так мило улыбались, когда толпа фотографировала нас ещё несколько часов назад? Для чего они делали это?

Слёзы непрерывно скатывались по моим щекам. Воротник платья намок, но мне было не во что переодеться, потому что здесь не было детских вещей. Потому что это место не предназначалось для детей!

Я обняла себя за колени и прижалась к стене.

Мне хотелось увидеть Оди. Обнять её.

Она скучала по мне?

Я скучала. С той самой минуты, как покинула ферму. Грусть переполняла меня каждый раз, когда нам приходилось прощаться, но когда я возвращалась мы снова проводили всё свободное время друг с другом. Иногда мне хотелось, чтобы домашнее обучение закончилось и я могла пойти в школу, как обычный ребёнок, но тогда я бы стала реже видеться с Оди и остальными, а мне этого не хотелось.

Они были моими друзьями. Я не могла их бросить.

Тёплые воспоминания помогли мне успокоиться, дыхание пришло в норму, а слёзы уже высохли на щеках, но когда я решила подняться, чтобы умыться и лечь спать, мечтая скорее оказаться в новом дне, в комнату неожиданно ворвались люди и я осталась на своём месте.

– Твой муж не будет против? – спросил мужчина в перерыве между поцелуями.

Дверь за ними захлопнулась и я сильнее вжалась в стену, понимая, что в любую секунду они могли заметить моё присутствие.

– Он трахает шлюху, – сказала женщина. – И его не волнует, кто трахает, как шлюху, меня.

– Кармен, – простонал он в ответ.

Кармен?

Мой рот открылся, а глаза распахнулись настолько, что через время я почувствовала жжение и сухость роговиц.

Мама?

Кто-то из них с грохотом опустился на кровать.

Я хотела… хотела сказать им прекратить. Хотела, чтобы они увидели меня и остановились. Но продолжила сидеть на месте.

Было так с-страшно. Что будет, если она узнает, что я с самого начала была здесь и слышала их? Видела… Она сказала, папе всё равно. Но что если нет?

Послышался стон и скрип за ним.

Зубы впились в мою нижнюю губы, когда я зажмурилась и аккуратно взялась за край шторы в стороне от себя, а затем очень медленно закутала себя в нее, отворачиваясь лицом к стене.

Я была спрятана от них. А точнее они от меня.

Слёзы продолжили беззвучно омывать щёки, когда подушечки пальцев сжали уши, и шум, похожий на то, что издавало море, заглушил ужас, что происходил в комнате.

***

Они не заметили меня. А закончив, быстро собрались и покинули каюту, оставляя меня одну в ней. Я не вернулась в постель, но выбралась из под шторы и улеглась на полу, смотря под кровать.

Тогда я хотела, чтобы монстры на самом деле существовали и жалела, что никто из них не появился, чтобы забрать меня с собой.

Чуть позже, немного повзрослев, я поняла, зачем родители брали меня с собой и почему дядя Фаусто появлялся на ферме чаще их. Все они использовали меня для своей выгоды, забывая, что я была ребёнком, который имел чувства и верил, что всё это делалось лишь из-за любви ко мне.

На то, чтобы признать тот факт, что на самом деле я была не нужна никому из них, ушло много лет. Но даже после этого я решилась попробовать ещё раз. И в который раз поняла, что никто из них не стоил того.

Они лишили шанса всех людей, что я встретила после них.

С угроз Сантьяго прошло больше шести часов. Большую часть из них я провела в каюте, читая, пока он пропадал где-то, наверняка, не желая оставаться один на один со мной в нескольких квадратных метрах. А оставшиеся притворялась, что спала, чтобы не выходить на ужин и не встречаться лицом к лицу с другим моим кошмаром.

Сантьяго заходил за мной… три раза, если я сосчитала верно, и каждый из них я делала вид, будто спала самым приятным сном на свете, чтобы он не изъявил желание поднять меня и заставить сесть за один стол с ним и остальными.

И только когда прошло достаточно времени, а шум сверху дал мне понять, что они закончили и перешли к другим занятиям, я решила выйти.

Кристиан сидел на корточках и отсоединял крепление от лодыжек Каи и Авроры, возвышающихся и стоящих по обеим сторонам от него, когда на палубе рядом с ними валялись сёрфы, которые говорили мне о том, что совсем недавно они слезли с них.

Вот откуда были крики. А я то думала, что медуза, наконец, ужалила за задницу одного из них.

Джулия сидела на леере и болтала ногами, раскачиваясь в стороны. Золотистые волосы контрастировали с чёрным морем позади неё. Себастьян закурил сигарету и передал её ей, а затем вернул свою руку на место, согнув её в локте, и крепко держался ладонью за железную трубу рядом с бедром жены, создавая спасательный мостик за её спиной на случай, если она не удержится на волнах и решит свалиться в океан.

Доминик же устроился за маленьким столиком, сгорбившись над ноутбуком и клацая по клавиатуре, бубня что-то себе под нос. Его взгляд был напряжен, но в моменты, когда Аврора начинала смеяться, он на секунду отвлекался, чтобы посмотреть на неё, и выражение его лица в мгновение смягчалось, плечи расслабленно опускались, а глаза загорались нескончаемой любовью.

Сантьяго кружил вокруг него с сигаретой во рту, заполняя рабочее пространство дымом, пока тот незаметно не вытянул ногу, заставляя парня споткнуться об неё и полететь вперёд. Мужчина победно улыбнулся, утыкаясь обратно в ноутбук.

– Опять не знаешь куда потратить деньги? – кашляя, решил узнать Сантьяго.

– Пока не все бриллианты мира принадлежат моей женщине, – начал Доминик, – мне всегда будет куда потратить свои деньги.

Себастьян и мой муж одновременно закатили глаза после чего Джулия по очереди пнула каждого из них рукой и ногой. Оба мужчины выпустили по смешку.

Никто не замечал меня.

Тёплый жёлтый свет, исходящий от ламп, освещал пространство вокруг. Должно быть из далека наша яхта выглядела как крошечный светлячок, не подвластный темноте, окружающей его. С каждым новым вздохом свежесть проникала в глубь меня и я ощущала покой, наполняющее это место.

Здесь происходило не то, что я ожидала увидеть.

Отнюдь не то, к чему привыкла.

– Он пытается разобраться в налогах, – ответила за мужа Аврора, выжимая остатки воды из своих белоснежных коротких прядей.

Доминик кивнул, делая заключительное нажатие по клавиатуре, а затем захлопывая крышку ноутбука.

– Не думаю, что мне пойдёт статус приемника Аль Копе.

– Скорее тебя посадят за излишние послушание, – хихикнула Кая.

– Я послушный? – переспросил её друг, тыча пальцем в свою грудь.

Кристиан из последних сил держал смех в себе. Его глаза закрылись, пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом, а голова опустилась вниз. Но Кая принялась смеяться за них двоих.

Аврора поджала губы, краснея и ласково смотря на мужа.

Сантьяго похлопал по плечу Доминика и бегом отошёл в сторону, когда все перевели своё внимание на него.

– Что ты делаешь? – озадаченно спросила его Джулия, когда он поставил ногу на первую перекладину лестницы, прицепленной к мачте со спокойно развивающимся на ней парусе.

– Забавы ради, – пожал плечами Сантьяго.

Он собирался забраться наверх? Зачем?

– Это не смешно, – серьёзно ответила ему девушка. – Слезай.

Но он двинулся дальше, не слушая её.

– Слезай, Сантьяго, – понизив тон, повторил Доминик, когда Аврора остановилась позади него, обнимая его за шею и пристально с опаской наблюдая за парнем.

Все семь пар глаз следили за тем, как он ловко и быстро вскарабкивался наверх. Его рубашка вместе с волосами развеивалась на ветру, а пальцы крепко сжимались вокруг каждой последующей перекладины, но он ни разу не посмотрел вниз, проверяя обстановку под ним.

– Я не собираюсь вылавливать тебя, – предупредил его Кристиан.

Сантьяго, не оборачиваясь в нашу сторону, вытянул руку с выпяченным средним пальцем. Тот ответил ему тем же и Кая ударила своего мужа по руке, продолжая обеспокоено следить за моим.

Чего они все так переживали? Если он сорвётся в океан, то при удачном падении получит только ушиб, в ином исходе – несколько сломанных костей, что послужат ему уроком по избавлению от тупоголовости.

Тихая мелодия, из встроенных в палубу колонок, была единственным звуком, когда все молчали и ждали, пока Сантьяго дойдёт до высшей точки мачты и сразу же спустится обратно вниз.

Но у него были другие планы.

– Сантьяго! – закричала Джулия, когда он стал крутиться на мечте, держа только одну ногу на лестнице. – Ты…

– Идиот, – закончила за неё я, выходя из тени.

Сейчас все, как никогда, были согласны со мной.

Джулия успела лишь бросить на меня взгляд, как внезапный поток ветра всколыхнул мои волосы и я поморщилась, приложив одну ладонь к стене справа от себя, держась на месте, а второй прикрывая лицо. Пыль попала в глаза и стала жечь. Волны с грохотом ударились о наш борт и послышался всплеск, но костяшки моих пальцев тёрлись о веки, избавляясь от боли под ними, не позволяя мне посмотреть. И только потом, когда я смогла открыть глаза, я поняла, что ветер унёс вместе с собой.

Сантьяго.

Мачта пустовала без него.

Кажется, это был первый раз, когда сердце по-настоящему пропустило удар. Я вновь быстро посмотрела вниз, но надежда на то, чтобы увидеть парня в кругу своих друзей улетучилась с обеспокоенным взглядом Джулии, брошенным на брата в стороне.

Дальше всё происходило быстро.

Не думая, Джулия перевернулась на леере и прыгнула вниз, пока другие всё ещё пытались осознать то, что произошло. Саммер, всё это время спавшая под её ногами, заскулила и бросилась следом за хозяйкой.

Через секунду после того, как они скрылись за бортом, Себастьян, не произнося ни слова, сделал тоже самое.

Я успевала лишь моргать, когда люди вокруг меня уже разбегались в стороны. Кая и Аврора кинулись к штурвалу, стараясь как можно скорее заглушить двигатель, а Кристиан и Доминик ринулись в носовую часть яхты в поиске якоря. Как только мотор заглох, они нашли его и тут же сбросили в океан.

Всех пошатнуло и кто-то толкнул меня в плечо, пробегая мимо, решив, наконец, рассказать мне о причине переполоха, созданного Сантьяго:

– Он не умеет плавать, Амелия.

Мои глаза округлились.

Не умеет плавать? Но я же видела его в бассейне с детьми сегодня утром до того, как Синьора Гриффин забрала их для прогулки по городу вместе с бывшим-будущим мужем… И видела, как он постоянно держался за борты, хотя глубина бассейна была с него ростом.

До того, как забраться на мачту и свалиться с неё, он был единственным сухим из всех, кто был на палубе в тот же момент.

Потому что не плавал, как они.

Потому что не умел.

Сантьяго… Неужели ты настолько глуп?!

За секунды раздумий я добралась до кормой части яхты.

– Ты видишь их? – прокричал кто-то.

– Нет!

Звон в ушах перебивал голоса. Девушки, оставшиеся на борту, перегнулись через леер по обе стороны от меня и стали смотреть вниз.

Море было окрашено в чёрный и с каждой секундой становилось всё более пугающим. Так, что даже подсветка яхты не могла ничего с этим поделать.

– Их нет! – прокричала Кая кому-то, слегка оборачиваясь, продолжая смотреть перед собой.

Аврора рядом молчала, но затем я заметила движение в её стороне. Девушка крепко держалась за металлическое ограждение, одна её нога уже также опустилась на его нижнюю часть и она собралась прыгнуть, как кто-то дёрнул её назад. Аврора вместе с Каей под ней свалилась на палубу.

– Ты что с ума сошла, – прокряхтела подруга, выбираясь из под неё.

Чем больше людей окажется за бортом, тем хуже. Она была права.

Двое запыхавшихся мужчин вбежали в нашу часть, смотря на своих жён. Но они не успели ничего сказать, как послышалось:

– Мы здесь! Эй!

Все на секунду замерли, а затем словно по команде сорвались с места к противоположному краю. Я добежала раньше всех и, перегнувшись через леер, первым делом увидела Саммер. Её мордочка была приподнята вверх, язык вытянут изо рта и она часто дышала, перебирая лапами, всё ближе и ближе подплывая к нам. Джулия двигалась на равне с ней, а уже за ними следовал Себастьян с Сантьяго, держащимся на его спине.

Доминик спустил лестницу и открыл часть леера, чтобы они могли быстро забраться наверх.

– Весело, правда?

– Ещё одно слово, Сантьяго, – сквозь зубы предупредил его Себастьян, – И я попрошу Саммер укусить тебя, а затем скормлю твоё тело акулам, приплывшим по запаху крови.

– Ты шутишь, – медленно перестав улыбаться, ответил парень.

– Не шутит, – предостерегла его Джулия, хватаясь обеими руками за верёвочную лестницу и на секунду оборачиваясь в сторону друга, даря ему всё своё недовольство.

Она подняла собаку, затем быстро забралась наверх и уселась на диван, тяжело дыша. Девушка была страшно напугана, чего не скрывала, и зла. Поэтому если никто из присутствующих мужчин в скором времени не собирался ударить Сантьяго, это сделает она. Я была уверена.

Себастьян подтолкнул тело моего мужа к лестнице после чего уже Кристиан и Доминик помогли ему окончательно подняться на палубу и он уселся на пол, прижавшись спиной к борту под леером. Его кудри промокли и липли к лицу, струйки воды стекали по вискам вниз и он жадно хватал воздух своим ртом.

Мне хотелось пнуть его, но я переживала насчёт целости его костей, поэтому просто подошла к Сантьяго, который уже закинул голову назад, с полуулыбкой глядя на меня, и склонилась над ним.

– Idiota, – по-итальянски выругалась я. – I-dio-ta!

А затем развернулась и, продолжая громко проклинать его тупоголовость, скрылась внизу.

Глава 6

Они злились.

Она в особенности.

Палуба опустела. Все разбежались по своим каютам. Я же остался здесь, пытаясь согреться и прийти в норму после неудачного самопотопления. К тому же сомневался, что Амелия была рада видеть меня рядом с собой прямо сейчас.

Или всегда?

Синьора Уильямс вместе со своим практически мужем и детьми отправились на личное знакомство с их будущей новой семьёй, ради которой они привезли их сюда, поэтому Амелии пришлось терпеть чуть меньшее количество людей, но даже так она еле выдержала первую половину дня, что провела с нами на борту.

И её месть не заставила долго ждать. Я чудом смог сохранить контроль, когда обнаружил её загорающей топлес и желающей удержать мой взгляд на себе. С каждым разом отказывать ей становилось всё труднее, потому что я знал границы своего терпения и понимал, что находился на их обрыве.

Я выпустил дым, сделав глубокую затяжку и облокотившись на левый борт яхты. Ветер слабо раздувал мою сухую льняную рубашку, с волос прямо по шее стекали остатки воды, а я всё думал о том, как она смотрела на меня.

Часть моего мозга, отвечающая за реальность, понимала, что она была зла, а точнее разъярена моим идиотским поведением, но другая, та, что продолжала мечтать, надеялась, что её глаза пылали агонией, потому что она переживала за меня.

Хотя бы на секунду она забеспокоилась обо мне? Она не прыгнула за борт, как это сделали ребята, потому что не знала, что я не умею плавать. Но если бы знала? Она бы продолжила стоять на палубе и смотреть, как я тону?

Саммер тоже было неизвестно об этом, но её мохнатое пузо – первое, что я увидел под водой.

Даже чужая собака любила меня больше собственной жены.

Я грёбаный везунчик!

Частое дыхание и быстрый топот заставил меня перестать думать об этом и повернуть голову, чтобы встретиться лицом к лицу с обиженным выражением лица Саммер. Её щёки грустно повисли и она остановилась рядом со мной, когда я присел на шезлонг, чтобы погладить её.

– Почему ты одна?

Собака заскулила.

– Они выгнали тебя? – тут же возмутился я, почёсывая её за ухом и наблюдая за тем, как её веки прикрылись от удовольствия, что приносили мои действия. – Занимаются постыдными делами?

Возможно, мне показалось, но она кивнула.

– Тогда поверь, они спасли тебя от детской травмы. Никому не пожелаю стать свидетелем этого. Лучше будь здесь. Они скоро придут за тобой. Не думаю, что Себастьян долгий игрок.

Я начал хихикать, когда длинный язык выпал из пасти Саммер и она стала улыбаться вместе со мной.

Беднягу со сломанной лапой, выпуклыми от голода рёбрами и покусанными жуками ушами оставили умирать на улице. Амелия чудом нашла её и притащила в приют, а через несколько недель Себастьян и Джулия прилетели в Калабрию и, по просьбе девушки, забрали малышку себе.

Но почему она не решила оставить её для нас? Разве я был против? Мы могли сделать из виллы контактный зоопарк, если бы она только пожелала этого.

Лабрадор запрыгнула ко мне на шезлонг и устроилась на животе, уткнувшись носом в моё бедро. Я ещё немного погладил её по макушке, покрытой бежевой шерстью, прошёлся по спине и бокам, в которых скапливался жир, а затем поднялся на ноги, услышав урчание, которые издавал её живот:

– Я спущусь в камбуз и посмотрю есть ли там что-нибудь для тебя, хорошо?

Саммер уже сопела, слюна стала стекать с одной её щеки, когда веки окончательно упали на глаза, и я усмехнулся, тихо поворачиваясь, собираясь найти ей немного еды.

Джулия следила за её питанием. Вероятно, она собственноручно выкинет меня за борт, если я накормлю её собаку тортом, но что мне было делать? Она занималась утехами со своим мужем, пока их животный ребёнок хотел есть, несмотря на то, что я помнил с каким аппетитом она уничтожила целую миску, полученную в награду за участие в моём спасении, около получаса назад, пока все ещё не разошлись.

Я чувствовал, что её детский организм нуждался в сладком. Или это был мой?

Я спустился вниз по винтовой лестнице и оказался в коридоре, по две двери с каждой стороны в котором вели в наши парные каюты. Тусклый свет заполнял помещение и я уже хотел подумать о том, что здесь было подозрительно тихо, словно три супружеские пары не были заперты в нескольких квадратных метрах, как послышался жалобный писк, вырвавшийся из чьего-то женского горла в сопровождении приглушённого стона.

– В чём дело, Маленькое Лето? Тебе не нравится?

Себастьян.

– Заткнись и вернись на место.

Джулия.

Мой кулак с силой врезался в дверь, напоминая им, что неподалёку были люди, уже позабывшие, что такое секс. Пусть войдут в положение и будут хотя бы немного тише, чёрт возьми!

Может они просто мстили мне?

Я не стал продолжать слушать их грязный диалог, а после и вовсе смех, и продолжил идти дальше, уже мечтая скорее подняться наверх, возвращаясь к своей мохнатой подруге, которая была единственной, кого позабавил мой полёт с мачты. Из комнаты послышался ещё один стон. Я закатил глаза, раздражаясь тому, что в моём доме и на моей яхте трахались все, кроме меня, но…

Шаг назад.

Это была моя каюта. Точнее моя и Амелии.

Скрип, от ворочающегося тела по кровати, тихие постанывания… Я прислушался.

– Ах!

Кисть обхватила ручку двери и распахнула её, словно девушка могла быть там не одна, что было невозможно, потому что в пределах двадцати миль не было никого, кроме нас восьмерых, что значило, что она была там одна, и я только подтвердил свои домыслы, увидев её.

Амелия полусидела и упиралась спиной в подушки, её ноги были раздвинуты, а рубашка расстёгнута и раскинута в стороны, открывая вид на грудь, спрятанную под купальником. Тонкие длинные пальцы забрались под резинку трусиков и двигались, заставляя её издавать все услышанные мною ранее звуки.

Она сразу заметила меня, но не остановилась. Я же сжал челюсти, замерев и любуясь ей, напрочь позабыв об открытой двери и о том, что она продолжала удовлетворять себя, пока я смотрел на неё и любой из пассажиров мог застать нас за этим, просто решив выйти из каюты.

Наши глаза были прикованы друг к другу. Не отрицаю, что я желал посмотреть ниже, но мой член проснулся от секунды этого зрелища, а её взгляд будоражил его только сильнее.

– На что ты уставился? – промурлыкала она.

Я промолчал.

Вероятно, вся кровь из моего организма направилась прямиком вниз, потому что я ещё никогда не был настолько твёрд.

Амелия свела брови и прикрыла глаза, продолжая пытаться довести себя до пика. И тогда я смог посмотреть: её пальцы стали двигаться быстрее, выписывая круги по клитору, пальцы ног сжимали простынь под ними, дыхание участилось и она была близко. Очень близко.

Я бы мог простоять здесь вечность.

– Я делаю это с собой уже давно, – шепотом призналась она.

В горле пересохло. Её губы остались приоткрытыми после слов и она слегка закинула голову назад, лаская себя.

Она скрылась с палубы за этим? Моя возможная смерть так возбуждала её?

– Амелия, – выдавил я из себя.

– Что? – возразила она, прикусив губу и до сих пор не смотря на меня. – Что ты предлагаешь мне, Сантьяго? Остановиться? Отказаться от этого?

Нет. Нет, чёрт возьми.

Это были пытки, на которые я подписался сам. И я был терпелив многие месяцы, не прикасаясь к ней, видя, как она виляет своим лисьим хвостом передо мной и знает, что мне приходится представлять трахающихся друзей, чтобы не поддаться ей.

Но теперь между нами было заключено соглашение.

И она могла вычеркнуть ещё одно свидание из нашего списка, потому что я и её киска, наконец, решились встретиться.

– Воспользоваться своим чёртовым мужем, – прорычал я, с грохотом захлопывая дверь и проворачивая замок, защищая наше свидание от нежеланных гостей.

Девушка вытащила руку из трусиков, когда я подошел к изножью кровати, схватил её за лодыжку и дёрнул к себе. Амелия свалилась на спину.

– Что ты делаешь? – воскликнула она.

– Разве я не ясно выразился?

Ступня её второй ноги врезалась в мою грудь, когда я попытался наклониться, чтобы скорее приступить к делу.

– Когда я перешёл к делу, ты решила струсить, Zorra.

Я медленно провёл рукой от места под её коленом, пока не добрался до лодыжки и не сжал её в точности противоположной так, что обе её ноги оказались полностью в моей власти.

– Не называй меня именем своей яхты, – огрызнулась она.

Амелия опёрлась на локти и приподнялась. Ткань купальника стала сильнее обрамлять её затвердевшие соски, а сама грудь практически вываливалась из него. Мне стоило лишь дёрнуть за пару нитей…

– Не говори чепухи, – мои пальцы впились в загорелую кожу её ног. – Она названа в честь тебя.

И я воспользовался её секундным оцепенением, чтобы опуститься на колени перед кроватью, подтянув саму девушку ещё ближе к её краю.

Бёдра Амелии сжали меня с обеих сторон, удерживая на месте то ли для того, чтобы я не посмел пойти дальше, то ли, чтобы не выбрался обратно.

Второй вариант прельщал мне куда больше.

Мои руки быстро развязали слабые узлы по бокам её бикини и откинули ткань в сторону подальше от нас.

– Тебе не удивить меня, Сантьяго Риверо, – уверенно произнесла она. – Никто не заставит меня кончить лучше, чем я сама.

Моя усмешка была похоронена в её киске, когда я немного высвободился от её бёдер и раздвинул их в стороны, чтобы прикоснуться к каждому сантиметру. Запах её возбуждения ударил в нос и я вздохнул поглубже, словно пытался нырнуть в неё, но после просто провёл языком от её входа до разбухшего клитора и получил удар пяткой по спине, когда Амелия дёрнулась, пискнув:

– О!

Я начал медленно и нежно, отслеживая как она реагировала на мои действия, а затем стал постепенно увеличивать темп. Мои ладони добрались до её живота и принялись поглаживать его. Каждый её вздох и ёрзанье было доказательством того, как сильно ей нравилось то, что я делал с ней.

Её тело не обманывало. Оно было честным со мной.

– Прости, плохо слышно, твоя киска перебивает все звуки. Ты сказала «О, я поражена тобой, Сантьяго Риверо!»?

Амелия рыкнула, но не попыталась оттолкнуть меня. Одна её нога была перекинута через моё плечо, пока другая согнулась в колене и лежала на матрасе, позволяя мне жадно вкушать и рассматривать её.

Я одновременно любил и ненавидел смотреть на неё.

Она уничтожала мой рассудок.

Бокадильо с двойной соевой ветчиной на завтраки шли ей только на пользу. Её свободные старомодные платья умудрялись выделять все прелести и заставляли меня пускать слюни по этому виду.

Желания сжечь её гардероб и удвоить его боролись внутри меня.

Простынь скомкалась вокруг тела Амелии, когда она стала соблазнительно извиваться на ней.

– Тебе нравится? – опаляя её центр своим горячим дыханием, спросил я.

Мои глаза исподлобья следили за ней. За тем, как она кусала губы, морщилась и сжимала кулаки, впиваясь острыми ногтями в нежную кожу своих ладоней, наверняка оставляя следы.

Язык ни на секунду не переставал двигаться на ней. Он кружил вокруг её клитора, проходил между складок и возвращался обратно, мучительно доводя её до исступления.

– Хм?

Амелия снова проигнорировала меня, поэтому собравшись, я нехотя оторвался от неё. Она должна отвечать мне. Я видел, что ей нравилось, но мне хотелось слышать это.

Слова и стоны – всё, что требовалось от неё для продолжения.

Я уже практически поднялся с колен, когда девушка надавила своей ступнёй на моё плечо и требовательно вернула меня на место, заставив столкнуться с полом и практически упасть в объятия её киски.

– Тогда отвечай на мои вопросы.

Моя ладонь с треском ударилась о бедро Амелии и я был готов выйти из этой каюты со сломанным носом, но девушка выгнулась, выпуская свой первый стон.

– Хорошо, – тихо согласилась она.

Что?

Хорошо? Она издевалась надо мной?

– Только продолжай.

Амелия не открывала глаза, словно не хотела встретиться с триумфом победы на моём лице.

Но это я был тем, кто проиграл ей.

Чёрт её возьми.

Она ещё раз надавила на меня, опуская ближе к себе, затем подняла вторую ногу с матраса и закинула её на моё свободное плечо, держа меня в ловушке из своих бёдер.

– Пожалуйста.

Я окончательно опустился на место. Мои волосы, спадающие на лоб, принялись щекотать её и она дёргалась, слегка улыбаясь, когда мой язык снова оказался на ней. Ладони крепко вцепились в её бёдра. Пальцы оставляли отметины.

Не стоило было начинать. Теперь, зная как ей нравилось, держать свои руки подальше от неё будет невозможно.

Собственное возбуждение с каждой секундой только возрастало, а тихие звуки, что Амелия позволяла слышать мне, сводили с ума и уничтожали контроль, который стал неотъемлемой частью меня с того дня, как она решила затащить меня в свою постель.

Я хотел этого не меньше её. Она знала. Но до сих пор не понимала, почему я отказывался. Амелия думала, что целью нашего брака были бредни, что наговорил ей её отец, и что когда они исполнятся, я перестану так усердно добиваться её расположения.

Но целью была любовь, после которой она не захочет покидать меня.

Может мне стоило сразу рассказать ей. Но я хотел, чтобы она влюбилась в меня, как я когда-то влюбился в неё.

Она успеет вспомнить. Сейчас не время.

– Сантьяго!

Я поднял свой взгляд на неё и заметил, как её ладони забрались под треугольники бикини и сжали упругие сиськи. Кровь, кипящая во всём моём теле, резко поддалась вниз и я даже остановился на секунду, потеряв дар речи, наблюдая за ней.

Она трогала себя. Наслаждалась тем, что мы делали вместе.

Этого я всегда хотел.

Чтобы ничего не обременяло её. Чтобы она была со мной, потому что хотела этого для себя.

Амелия потёрлась об меня и я вспомнил, что остановился.

– Так… значит, тебе нравится? – с неприкрытой ухмылкой, спросил я.

Девушка невнятно простонала что-то и я продолжил свои пытки не прикосновения к ней. Я горячо дышал в её киску и мой рот находился в миллиметрах от неё, дразня.

– Тебе нужно отвечать, если хочешь, чтобы я продолжил, – напомнил.

– Да, – прорычала она. – Да, да, да! – её кулак ударился о матрас рядом.

Так то.

Губы и язык вернулись к её клитору, а средний палец нащупал вход во влагалище и ворвался в него. Девушка выгнулась, испуская протяжный стон, не переставая трогать себя. Мы действовали вместе. Я поддерживал ритм, двигаясь внутри неё, в то время как она игралась со своими затвердевшими сосками. Щипала, оттягивала их.

Я тоже хотел сделать это. Чёрт!

Она завела себя ещё до того, как я пришёл, поэтому её оргазм был ближе, чем я думал.

– Что тебя возбудило?

Каковы были её фантазии? Я хотел знать. О ком она думала? И что именно хотела попробовать?

Я мог исполнить любое её желание. Пусть только позволит мне услышать.

Амелия вытащила руку из под купальника, переставая трогать себя, что мне не понравилось, но тут же стала рыскать ладонью по кровати в поисках чего-то. Она почти сразу же нащупала свою книгу и похлопала по ней пару раз, показывая мне.

Отсюда мне было не видно обложку, не говоря уже о названии.

– Слова, – согнув палец внутри неё, потребовал я.

– Книга.

– Точнее.

Амелия не ответила. Думает, я не знал о чём её книги?

Её вещи доставили в дом за несколько дней до нашей свадьбы и я решил подготовить это место для неё. Я собирал двухметровую штуковину, что стояла в нашей спальне, и аккуратно расставлял её книги, чтобы по приезде у неё не случился приступ перфекциониста. По её мнению, кто всем этим занимался?

В её коллекции были книги всех жанров, что говорило о её разносторонности. Из любопытства я полистал несколько из них.

И в тех, что мне попались, были описаны довольно интересные вещи. Но я ничему не научился. Потому что мог лучше.

И она скоро узнает об этом.

Не желая давить на неё, решил задать следующий вопрос:

– Ты представляла нас?

– Я никогда не представляю никого на месте героев, кроме как их самих, – сквозь плотно сжатые губы пробормотала Амелия.

– Значит, тебе нравится наблюдать? Ты вуайеристка, Zorra?

Она смотрит на них в своей голове. Это вполне можно рассчитать за…

Девушка присела на постели и наклонилась в мою сторону. Её рука безжалостно ухватилась за волосы на моём затылке, приподнимая голову, и наши глаза встретились друг с другом в битве.

Она была зла и чертовски возбуждена.

Но тому уже причиной был я. Ни кто-то из них.

– Перестань болтать и закончи своё дело, Сантьяго, иначе я…

Рот Амелии открылся и она упала обратно на своё место, когда мой большой палец поднялся к её клитору, а средний сделал последний толчок внутри, вырывая из неё оргазм.

Моя голова была плотно зажата между её бёдрами, когда она кончала, а губы ещё раз напоследок вернулись к киске, заставляя Амелию вздрогнуть от острых ощущений.

Мне бы хотелось почувствовать себя на её месте и получить то же, что и она. Но подождать, когда девушка захочет сделать это со мной, не составляло труда.

Наверное…

Каждая мышца в моём теле горела, а член находился в полной готовности, чтобы разорвать брюки и показаться Амелии. Он до боли давил на ширинку, заставляя меня вспоминать план яхты в поиске места, где бы я мог спрятаться и сделать своё дело подальше от всех.

Вскоре, когда ноги девушки больше не стискивали меня, удерживая на одном месте, я выбрался и посмотрел на неё. Её ладони изо всей силы прижимали подушку к лицу, заглушая стоны. Мне они послышались, как обычные, что значило, что она могла быть ещё громче, но скрыла это.

Шлепок за сокрытие этого пришёлся на её покрасневшее бедро. И после того, как она пнула меня своей дрожащей ступней, давая ответ, я поднялся с колен, не отводя глаз от прелестного тела, которое с желанием поддавалось мне немного ранее.

Амелия скрестила ноги в лодыжках и согнула их в коленях, приподняв к животу. Её голая киска смотрела прямо на меня, упрашивая оказаться внутри неё, пока девушка продолжала прижимать подушку к своему лицу. Если бы её учащённое дыхание не заставляло грудь двигаться вверх вниз, я бы решил проверить могла ли она дышать в таком положении.

Я облизнул губы, а затем вытер рот тыльной стороной ладони, прощаясь с её вкусом. Всё равно мы скоро встретимся. Чтобы вновь не прикасаться к ней после этого, мне придется отправиться на другую планету, но расстояние между нами также не устраивало меня, так что я выбирал быть с ней и изнывать от желания сделать большее в каждом следующем дне.

Нотки едва уловимой сладости отразились на моём языке и я резко повернул голову в сторону двери.

– Сладости… – прошептал я.

Чёрт, сколько прошло времени?

Амелия скинула подушку со своего лица, услышав мои слова, и, приподнявшись на локтях, стала в недоумении смотреть на меня.

Я забыл, зачем спустился сюда.

Мой друг всё это время ждал меня, чёрт.

– Было вкусно. Встретимся позже, Вуайеристка, – щёлкнув пальцами с улыбкой на лице, проговорил я.

А затем, быстро поправив себя в штанах, вылетел в коридор, получая в спину разъярённое:

– Idiota!

Глава 7

Папа с напряжённым выражением лица сидел напротив меня. Очки сползли вниз по его ровному носу и он внимательно читал то, что я передал ему – огромная стопка бумаг с информацией на одну из самых влиятельных семей Италии и то, почему Ндрангете был выгоден мой брак с единственной дочерью Джузеппе Теста.

Всё это требовалось не отцу, а синдикату. Он принимал любой мой выбор. Но мы не могли пустить в наше общество чужаков без особых причин для этого, поэтому брак и то, что бизнес получит от него было тем, что оставит меня и папу без лишних вопросов по поводу того, почему я не мог выбрать себе кого-то из нашего круга и наконец перестать так желать сделать единственную наследницу сельскохозяйственной империи своей женщиной.

– Почему именно эта девочка? – спросил мужчина, снимая очки и любопытно загоняя меня в угол своими карими глазами.

Никому не было известно. Один лишь я знал причины своей одержимости. Это чувство росло вместе со мной, пока я терпеливо ждал, когда придёт время, чтобы начать действовать.

Мне не хотелось загонять её в рамки. И я был достаточно терпелив, чтобы после она не стала винить меня в том, что я забрал у неё возможность учиться, хотя она проходила домашнее обучение, и быть свободной, хотя она также выбирала клетку вроде своей фермы, за периметр которой практически не выходила.

Жизнь, что у неё была сейчас, была более ущемленной, чем когда-либо будет со мной.

– Кому-то же из нас должны нравиться женщины, – отшучиваясь, ответил я.

Отец свёл брови и кинул очки на стол, изо всех сил пытаясь включить свой рабочий хмурый вид. Но считанные секунды спустя его губы всё же не выдержали и растянулись в широкой улыбке.

Мартин Риверо любил людей.

И я шутил. Женщины нравились ему. Реже, но всё же.

– Мне нужно было пороть тебя.

Я резко выдохнул, смеясь.

– Оставь свои извращения для «друзей».

Папа цыкнул и покачал головой.

– Молчу, – выставив ладони перед собой и откидываясь на спинку кресла, протяжно ответил я.

Он не скрывал этого, но и не распространялся. Быть таким, как мой отец было нормально, только большинство из наших людей всё ещё оставались традиционалистами и не принимали никого, кто хоть как-то отличался от принятых ими норм.

Хотя иногда в наш дом всё же заглядывали Солдаты Калабрийцы и они ужасно пугались каждый раз, когда встречали меня на кухне посреди ночи. Им было страшно быть пойманными. Но наша вилла была большой и папа всегда предупреждал меня, когда у него были «гости». Этим ребятам было не о чем беспокоиться.

Вопреки своей болтливости, я умел держать секреты. Люди могли на меня положиться.

– Почему? – поинтересовался отец.

– Что?

Я сложил руки на груди и делал вид, будто не понимал его.

– Почему она? – добавил он.

– Потому что я так хочу? – выгнув бровь, просто и без подробностей ответил я.

– Сантьяго, – строже произнёс мужчина передо мной.

– Что? – я улыбнулся. – Раньше моего «хочу» было достаточно.

– Раньше, когда ты был ребёнком.

А теперь через пару дней мне исполнится двадцать один. И кажется, я уже начинал чувствовать боль в коленных чашечках.

Мне было любопытно: это признак старости или того, что мне нужно было научиться держать себя в руках и переставать падать на колени при виде фотографий Амелии? Эта девушка не вела социальные сети и всё, чем я мог довольствоваться – снимки от папарацций с её выходов в свет вместе с родителями.

На одном из них она пытается ударить фотографа своей книгой, её лицо выдаёт гнев и она скалится, как разъярённая антилопа – моё любимое.

Я почувствовал, как вновь начал забываться, думая о ней, а уголки моих губ медленно стали подниматься вверх, выдавая довольное выражение лица, пока папа всё ещё глазел на меня.

– Конечно, если ты хочешь, я могу вновь начать вламываться в твою комнату и просить укачивать меня, – предложил я. – Только боюсь тогда тебе придётся отменить все свои планы на ночь, потому что двухметровый, загорелый, полуголый, молодой парень, – не унимаясь, перечислял свои достоинства я, – займёт место на кровати рядом с тобой.

Папа взял в руки ранее брошенные на стол очки и продолжил слушать меня.

– Хотя… – я задумался. – Разве что-то изменится?

Он довольно усмехнулся, наклонился и открыл полку справа от себя, но вместо того, чтобы убрать туда их, достал небольшой кожаный ремень.

Мои брови подскочили вверх.

– Откуда это здесь? – шокировано поинтересовался я.

– Приготовил для тебя.

Я мигом встал со своего места и смеясь, стал пятиться назад. Отец же в это время начал играться вещицей в своих руках.

– Ну же, иди сюда, – он поманил меня к себе.

Я покачал головой, продолжая отходить назад.

– Может в следующий раз? – нервно хихикая, предложил я.

Папа встал со своего места и успел сделать пару шагов навстречу ко мне, после чего я резко развернулся и быстрым шагом, чуть ли не бежав, скрылся от него.

– Извращенец! – напоследок выкрикнул я, когда мой смех эхом начал распространяться по коридору.

– Не возвращайся до полуночи! – с нотками безудержного веселья послышался голос отца.

– Есть, сэр!

Мой папа был красивым мужчиной. Если бы я не знал его, то никогда бы не поверил, что этот светловолосый мачо готовился отпраздновать пятидесятилетие в следующем году. По форме он в разы превосходил меня. И по опыту. Во всём.

Я стремился стать похожим на него, хотя он никогда не просил меня об этом. Всё, что я слышал от него, когда был маленьким это: «Не смей позволять людям говорить, что с тобой что-то не так, Сантьяго. Нет никого, кого бы я любил больше тебя. Нет никого, кого бы я защищал яростнее тебя. И нет никого, кто бы смог заменить тебя для меня».

Он восполнял любовь обоих родителей внутри моего сердца, поэтому я давно перестал чувствовать нужду во встрече со своей матерью. Хотя меня всё ещё интересовало её происхождение.

Я снял рубашку с перил и перекинул её через плечо. Закатное солнце забило в глаза через окна второго этажа и я поморщился, думая, чем именно мог бы заняться этой ночью один.

Интересно, чем была занята она?

Амелия.

Я не знаю, почему ушёл от вопроса отца. Возможно, меня пугала мысль о том, что он подумает, что я сошёл с ума. Прошло столько лет, а я всё ещё продолжал жить с мыслями о ещё одной встрече с ней.

Но папа был не менее сумасшедшим, чем я.

Или я пошёл в мать?

***

– Что значит её нет? – скрипя зубами, переспросил я, сжимая телефон между плечом и ухом, склонившись над монитором, продолжая отслеживать скачки и падения процентов в программе сегодняшних ставок.

– Вы сказали беспрекословно выполнять все её приказы…

– Но не позволять ей водить себя за нос!

– Она…

Я бросил трубку и отшвырнул телефон в сторону, не собираясь слушать его оправдания. И где мне теперь искать её? На пляж она не сунется, зная, что в скором времени мне доложат о её побеге и я, по её мнению, первым делом решу заглянуть туда. Дома, пока в нём были ребята, она тоже появляться не хотела. Поэтому единственное, что мне оставалось, это кататься по городу в поисках леди на велосипеде.

Мы вернулись в порт сегодняшним утром и я попросил Кристиана немного задержать Амелию в его машине, а сам отправился на другой конец города на своей, чтобы успеть сделать её утро привычным, не испортив весь последующий день.

После каждый занялся своим делом и я оставил одного солдата неподалёку на случай, если она решит выбраться из дома, потому что меня рядом уже не будет.

– Что-то случилось? – спросил меня Антонио, сняв наушники и на секунду отвлекаясь от просмотра камер.

Я покачал головой, глубоко вздыхая, надеясь на то, что я найду свою жену раньше, чем это сделает Триада или кто-либо другой.

– Если не считать того, что я женат на непрекращающейся проблеме – ничего.

– Женщины, – вздохнул он, возвращая свой взгляд обратно к компьютеру перед собой.

Нет, женщина. Одна. Пылкая и непослушная. Сама себе на уме. Никто и близко не походил на неё. Не то, чтобы я сравнивал. Но даже так, за всю свою жизнь я не встретил никого, кто бы смог напомнить мне её. Только она. Единственная.

– Сантьяго…

– Что?

– Подойди сюда.

Я молча кивнул другому парню, сидящему в углу слева от меня, чтобы он подошёл и продолжил следить за постоянно меняющимися числами, а сам направился к Антонио, который начал раздражённо трясти ногой под столом.

– Опять.

Мои глаза упали на его монитор и я заметил черное пятно вместо пятьдесят четвертого сектора, что означало, что кто-то отключил камеру в тот момент, когда он отвлёкся на меня. Ближайшие сектора были перевёрнуты вверх тормашками, смотря в потолок, черт возьми.

– Я проверю, – сказал я, снимая кобуру с пистолетом со спинки кресла.

– Не наводи шум. Скачки начнутся через двадцать минут. Если ты напугаешь лошадей, всё пойдёт против нас.

Я прекрасно знал это, поэтому закрепил глушитель, вылетая из комнаты и бегом спускаясь вниз по винтовой лестнице. В голове в это время выстраивалась общая картина помещений. Сектор за сектором, отслеживающийся камерами наблюдения, пока не дошёл до нужного мне.

Конюшня.

Обе руки вытянулись вперёд, держа пистолет и ища цель, но я не собирался стрелять, пока, «он» не вынудит меня. Антонио был прав, сейчас было не время, только стоило, наконец, поймать грёбаного воришку, возомнившего из себя спасителя.

Тень проскользнула за углом и я остановился, прислушиваясь к ней.

– Тише, – прошептал голос.

Лошадь громко заржала, ослушиваясь, и… девушка зарычала ей в ответ.

– Ты что хочешь остаться здесь? – негодующе спросила она.

Я улыбнулся.

Довольно забавно. Незнакомка разговаривала с ней, будто та могла и на самом деле ответить.

– Нет? Тогда будь тише, иначе нас поймают. Идём.

Тень стала отдаляться, собираясь украсть ещё одну лошадь прямо перед началом скачек, но я вышел из своего укрытия, чтобы остановить наглую воришку.

Только увидев того, кто держал поводья, медленно и аккуратно двигаясь к выходу, опустил оружие, замирая на своём месте.

Алебастровое платье спускалось почти до пят девушки, коричневый кожаный ремень затягивался на её талии, а молочно-шоколадные локоны, украшенные блестящими заколками, были слегка непривычно волнистыми, и всё это впридачу к моей прекрасной жене Амелии – воровке лошадей и моего сердца.

Она не заметила моё присутствие позади себя и продолжила идти дальше, мельком поглядывая по сторонам. Девушка поднимала голову, на всякий случай ища новые камеры, которых здесь ещё не было, потому что от всех имеющихся она уже заранее избавилась. Она знала это место настолько хорошо, что не глядя под ноги, переступила через штырь торчащий в земле.

Чёрт её возьми.

Я собирался вспомнить точное количество пропавших лошадей, но мои глаза опустились к голым ступням Амелии, когда она начала передвигаться на носочках, стараясь не издавать лишних звуков.

– Где твоя обувь? – заявляя о своём присутствии, подал голос я.

Девушка резко остановилась, её спина выпрямилась и она застыла, словно статуя. Может она думала, что сможет сделать вид, будто её присутствие почудилось мне, или обладала даром невидимки, но я всё ещё смотрел на кружевные рюши, украшающие её.

– Я уже поймал тебя, Zorra, тебе не сбежать.

Только я в который раз ошибался с ней. Вместо того, чтобы признать поражение и повернуться ко мне, Амелия сорвалась со своего места. Сено вылетело из под её ног и практически врезалось в моё лицо, когда она вместе с лошадью мигом исчезли за углом конюшни.

Но я не собирался просто так отпускать её.

– Скорее! – прокричала она.

Сердце забилось быстрее. Я кинулся в погоню.

Как бы хорошо Амелия не знала это место, я знал его ещё лучше. Я был здесь, когда ипподром только строился. Папа таскал меня с собой на важные встречи, проверки, и я даже поучаствовал в его открытии, разрезав ленту. Ещё пару раз он угрожал кому-то забетонировать их тела в момент закладывания «коробки», но я больше не видел этих людей. Вероятно, они всё-таки договорились.

Или прямо сейчас я бежал по их костям. Как бы то ни было, это мало волновало меня.

Я пересёк стойло и оббежал конюшню с другой стороны, давая своей жене поверить, что она снова утёрла мне нос, а затем оказался прямо перед ней в тот момент, когда она напоследок оглянулась назад, чтобы увидеть меня.

Наши тела ударились друг об друга и Амелия полетала назад, но мои руки быстро оказались на её талии, прижимая её к себе.

Её грудь тяжело вздымалась то ли из-за страха быть пойманной, то ли…

– Что такое? – улыбнулся я. – Не научилась проигрывать?

Ладони девушки ударились о мою грудь, отталкивая меня от себя, и я сделал шаг назад, неохотно освобождая её. Амелия была разъярена. Её лицо покраснело, редкие веснушки засияли ярче от лучей солнца, падающих на них, а брови нахмурились, превращая её в злого Бемби.

Вместо ответа мне она снова промолчала, но ухватилась за, потерянные несколько секунд назад, поводья, наверняка, планируя новый побег.

– Ты никуда не пойдёшь, – предупредил я, кладя руку на лоб лошади.

Она брыкнула головой, давая мне знак, что моё прикосновение было неприятно ей, но прежде, чем я успел убрать ладонь, Амелия скинула её.

– Сдашь меня полиции?

Я прищурился, глядя в её золотисто-песочные глаза за мгновение до того, как она закатила их, получив мой ответ:

– О, у меня есть более интересный вид наказания для тебя.

Девушка сжала поводья в кулаке и громко затопала на месте. Не видел, чтобы кто-то злился милее её. Она оттолкнула меня назад, повернулась спиной и стала ласково поглаживать лошадь по лбу. Та прикрыла веки, едва почувствовав её прикосновение.

Почему животное доверяло ей? Как часто Амелия тайком прокрадывалась сюда, навещая своих четвероногих друзей?

– Я не брошу тебя, Альма, – снова тихо, чтобы я не расслышал, прошептала она.

Я молча наблюдал за ними, пока они делали вид, будто меня здесь и вовсе не было, а затем мои глаза спустились ниже и я снова столкнулся с голыми ступнями девушки.

– Где твоя обувь? – повторил я.

Амелия ненавистно покосилась на меня.

– За углом.

Я быстро глянул туда. Отходить от неё на расстоянии пяти метров было небезопасно, но я всё же стал медленно пятиться назад, продолжая безотрывно следить за ней. Только заглянув за угол, встретился с пустотой.

– Здесь ничего нет.

– Как нет?! – воскликнула Амелия.

Она отпустила поводья и на носочках подбежала ко мне. Её лицо выдавало неподдельное удивление, что значило, что кто-то правда украл её обувь.

Зачем она вообще разулась?

– Ничего страшного, – вздохнул я.

Девушка уже обернулась в мою сторону, чтобы в очередной раз ударить или накричать на меня, но я быстро нагнулся, перехватывая её, и закинул себе на плечо. Моя рука обняла её за бёдра, удерживая на месте, когда она начала брыкаться.

Женские ладони стали наносить удары по моей заднице и я улыбнулся, идя обратно к лошади.

– Я знал, что она тебе нравится, но чтобы настолько, – зля её ещё больше, пошутил я.

И как только слова слетели с моих губ, кулак Амелии ударился о мою поясницу. Я со стоном выгнулся, но не отпустил её.

У моей девочки был хороший удар.

Мы подошли к боку Альмы, которая смотрела на меня недоверчивым взглядом, и я скинул Амелию со своего плеча, усаживая её на лошади. Девушка смахнула волосы, упавшие на лицо, и грозно посмотрела на меня.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь наказать тебя.

Амелия перекинула ногу через туловище Альмы и положила руки по обе стороны от её гривы, держась и успокаивая лошадь своими прикосновениями. А я ухватился за поводья и начал шагать вперёд, собираясь убраться с ипподрома до начала скачек. Но прежде, свободной рукой вытащил телефон из кармана, нашёл в контактах знакомый номер и нажал на него.

– Она не вернётся на скачки, – смотря на меня сверху вниз, пригрозила Амелия.

– Не вернётся, – подтвердил я, набирая сообщение.

Я практически слышал её мысли, когда она нахмурилась, пытаясь предположить мои дальнейшие действия, но так ничего и не придумав, спросила:

– Тогда куда ты нас ведёшь?

Глава 8

Свидание.

Лучше бы он сдал меня полиции.

Хотя пляж, который я так любила, был совсем неплох. Но что будет после него? Мы с Сантьяго вернёмся домой, а Альма на ипподром? Может он сделал мне одолжение, позволяя ей пропустить сегодняшние скачки, но ей придётся выйти на следующие и так по кругу, пока она не постареет или не умрёт во время них.

Такой исход событий меня не устраивал.

Теперь, если с его ипподрома снова пропадёт лошадь, он первым делом подумает на меня и будет прав. Но и выводить их оттуда, даже после того, как он поймал меня, я не могла прекратить.

Больше было некому. Они надеялись на меня. Ждали, когда я приду за следующим из них.

А в приюте на окраине города становилось всё меньше места. Вскоре мне придётся тащить их на виллу и прятать, как я делала это с только что вылупившимися птенцами на ферме, когда была ребёнком.

Может Сантьяго и идиот, но точно не слепой. Сложно не заметить восьмисот килограммовое животное под своим балконом. Поэтому у меня оставалось чуть меньше недели на то, чтобы придумать новый план по их спасению.

– Так значит ты… воровка? – риторически спросил Сантьяго.

Я слабо держалась за Альму, когда она медленно и размеренно шагала по берегу в его сопровождении. Парень разулся и нёс свою обувь в свободной руке, а другой крепко держался за поводья, не давая нам и шанса бросить его здесь одного.

Мы не собирались. Но это было бы возможно, если бы не его мёртвая хватка и моя сумка с угощениями и книгой, перекинутая через его плечо.

Я посмотрела на него вниз, отвечая:

– А ты убийца. Продолжим дальше констатировать факты?

Парень покачал головой, улыбаясь.

Он уже поймал меня, поэтому было бы глупо отнекиваться и пытаться уверить его в том, что всё было не так, как он думал.

Он всё правильно понял.

Мне было всё равно на статус «воровки», если это спасало их жизни. И меня нисколько не волновало, что со мной будет когда меня в конце концов поймают, а также, что об этом подумают люди. Вероятно, репутация Сантьяго бы пострадала из-за этих разговоров.

Хотя, сейчас мне казалось, что ему было плевать на то, что это я была ей. Он был больше поражен и заинтересован в том, почему именно я была ей.

– Как ты отключила камеры?

После того, как я сделала это в первый раз, они перешли на многокабельный источник питания, из-за которого вывести камеры из строя обычным замыканием проводников было невозможно, поэтому пришлось вспоминать один из курсов, что я прошла в университете. Домашнее обучение шло на пользу – я не видела людей и у меня было больше свободы в опытах. Бизнес информатика была скучна, поэтому при малейшей возможности заняться чем-то более увлекательным, но схожим с тем, что я изучала, я хваталась за это.

Желание выкинуть свой телефон в урну после полугодичного курса кибербезопасности родилось во мне, но я сохранила эту штуковину для заказа доставки книг и доставала из тумбы несколько раз в месяц по надобности. Новости и социальные сети – люди – не интересовали меня, поэтому и нужды в пользовании не было.

Работать с глушителем для видеонаблюдения было не лучшей идеей, поэтому поразмыслив, я решила рисковать и применять светодиоды. Они действовали недолго, поэтому я всегда торопилась, чтобы остаться незамеченной.

Как и сегодня.

Но вместо этого я дала Сантьяго свой ответ в виде молчания.

– Как прошла мимо охраны?

У них происходит пересменка ровно в полдень. Один из них – самый крупный – всегда опаздывает, потому что курит и отчитывается перед бабушкой за свой, по её мнению, неплотный обед. Мужчина постоянно делает вид, что хочет поскорее закончить этот разговор, но улыбка расплывается на его лице всякий раз, когда женщина на другом конце трубки поднимает голос и обещает купить ещё один контейнер для него. Ему приятно её внимание, но он не хочет признаваться в этом, сохраняя образ, когда вокруг ходят люди.

Чтобы узнать об этом, мне приходилось продолжительное время уходить с ипподрома без спасённой лошади. Но это делалось для того, чтобы получше понять систему этого места и не наложать, когда наступит день моего возмездия.

И последние месяцы у меня отлично выходило.

А если бы Сантьяго не было там сегодня, то и последующие тоже.

Какой чёрт его дёрнул спуститься?

Но я снова промолчала, не раскрывая своих карт.

Если он поймал меня сегодня, не значит, что я не найду другой способ выводить оттуда лошадей. Ему не нужно было знать, что я умела и на что была готова ради них.

Это не поможет мне.

Сантьяго понял, что я ничего не расскажу ему, поэтому смиренно выдохнул. Но я не заметила раздражения, давления и злости в этом, что странно.

Наверняка, теперь, когда он знал о том, что я воровала лошадей с его ипподрома и могла легко сбежать от охраны, он просто собирался запереть меня дома. Это было сравнимо с тем, что сделали родители, отправив меня на ферму.

Ты создаешь проблемы – тебя отправляют подальше или «отключают» от внешнего мира, где ты теряешь эту возможность и вспоминают лишь тогда, когда ты становишься полезным.

Но Сантьяго удивил меня, гордо заявив:

– Ловко.

Я опустила свой взгляд вниз, таращась на него.

Ловко?

– Хорошая работа. Может мне стоит взять тебя в команду? А? – он поднял голову, глядя на меня, когда улыбка появилась на его губах.

– Работать на убийц? – приподняв одну бровь, спросила я. – Нет уж, спасибо.

– Мы не убиваем твоих друзей.

Ещё как!

– Но то, что вы заставляете их делать, убивает их, – разозлившись по щелчку пальцев, сквозь зубы, прошипела я.

Травмы, после которых они не могут вернуться на ипподром, делают их бесполезными для таких людей, как он.

– У них лучшее содержание в стране, Амелия. Мы делаем всё возможное, чтобы сохранить их здоровье.

– Мы? Кто мы? Ты появляешься на ипподроме, только чтобы забрать вырученные деньги, совершенно не следя за работой на нём. Понятия не имеешь, как твои работники обращаются с ними, – я мягко похлопала по шее Альмы, говоря о ней и об остальных лошадях там. – Чем их кормят? Как часто меняют воду в поилках?

Я бы могла бесконечно перечислять минусы сия заведения, но боюсь во мне не было столько терпения, чтобы сдержаться и не надрать зад Сантьяго минутами позже.

– А ты следишь за мной, – пропустив все мои слова мимо ушей, довольно ответил он.

– Ты не слышишь о чём я говорю с тобой.

Я разочарованно отвернулась от него, не желая видеть его лицо.

Он не понимал и, по-видимому, даже не пытался. Этого следовало ожидать. С чего бы ему жалеть животных, если угрызения совести не бились в нём, когда он убивал людей? На самом деле я не знала убивал ли он когда-нибудь, но его работа заключалась в этом, поэтому следовало верить фактам и тому, что он никогда не отнекивался, когда я называла его убийцей. Не считая этого раза.

– Я слышу больше, чем ты говоришь.

Мои мысли?

– И что же это? – продолжая смотреть на закат в противоположной стороне от Сантьяго, спросила я.

– Ты хочешь помочь им, потому что кто-то когда-то не помог тебе. Кто это был?

Что…

Сердце в груди сжалось до размера крупицы, не позволяя мне делать новые вздохи и выдохи.

Оди.

***

Амелия, 10 лет

– Тебе они тоже не понравились? – любопытно спросила я.

Одиссея фыркнула, повернув свою голову немного в сторону. Её голубой неодобрительный взгляд говорил сам за себя.

– Понятно, – хихикнула.

Мы находились в её стойле, сено щекотало мои голые ноги, а в нос ударял запах, обычный для фермы – немного неприятный для тех, кто заходил сюда впервые, но я уже привыкла. Перед тем, как ворваться сюда, мы встретились с несколькими незнакомцами на входе, которые морщились и с презрением осматривали всё вокруг.

Не приходите сюда, если не готовы встретиться с дерьмом. Буквально.

Я водила щёткой по жемчужному хвосту Оди, аккуратно расчёсывая его.

Когда-то очень давно мы договорились, что она моя, а я её. И с того момента мы принадлежали друг другу. Одиссея была особенной для меня. Я была для неё другом, наездницей и сестрой.

На свете не существовало никого, кого бы я любила больше неё.

Лошадь заржала, топая задними копытами на месте.

– Прости, – я быстро распутала колтун на её хвосте, вытаскивая из него колючки, и отложила расчёску в сторону. – Но тебе не нужно было лезть туда одной.

Ещё час назад мы были на поле, но поднялся сильный ветер и моя книга улетела в колючие кустарники. Одиссея, не послушавшись, прыгнула в них. Я, конечно, последовала за ней. После того, как мы выбрались, её туловище уже кровоточило в некоторых местах, я же отделалась простыми царапинами на локтях и икрах, но она отказывалась идти обратно на ферму, пока я не оседлала её.

– Всё ещё болит? – кончики моих пальцев осторожно дотронулись до небольшой ссадины на её рёбрах.

Она снова затопала, говоря мне «да», и я убрала руку, не желая мучить её. После отодвинулась к углу стойла, уперевшись спиной в гору сена и подозвала её к себе. Одиссея развернулась, согнула ноги в коленях и рухнула рядом со мной. Её большая морда устроилась на моих ногах, когда я стала ласково поглаживать её.

– Мне почитать тебе?

Уши поменяли положение и стали торчать вперёд, что говорило о том, что лошадь слушала меня и ей было любопытно. Так было всегда. Она никогда не отказывалась от сказки на ночь.

– Можно мне остаться с тобой сегодня? – я всегда спрашивала у неё разрешения, считаясь с её мнением. Оно было важно для меня. – Не хочу идти в дом.

Там холодно, а она тёплая. Я хочу обнять её перед сном.

Оди громко выдохнула через нос.

– Спасибо, – прошептала.

Книга, что побывала в кустарниках и её пасти сегодня, была испорчена, но всё ещё читабельна. Мне было жалко выбрасывать её. Хотелось сохранить на память. Я всегда была аккуратна со своими бумажными детьми. Вытирала с них пыль, а некоторые даже держала в дополнительных обложках, защищая от выгорания цвета из-за солнечной стороны, на которой находилась моя комната.

Всего раз я испортила и потеряла свою книгу. Наверное, море унесло её и сейчас пираты читали про героя улиц Испании.

Одиссея фыркнула.

– Прости, прости! Начинаю, – улыбнулась, открывая сборник со сказками, которые хранила для неё, так как сама уже долгое время не читала их. – Давным давно…

***

– Амелия?

Я даже не заметила, как мы остановились.

Что-то тёплое коснулось моего бедра через платье, вытаскивая из воспоминаний, и позволяя, наконец, вздохнуть, уже когда адское жжение с бешеной скоростью принялось распространяться по лёгким.

Тошнота перемешанная со слезами постепенно отходила, но сердце, часто бившееся о грудную клетку, продолжало приносить боль по нескольким причинам.

– Амелия? – ещё раз переспросил Сантьяго.

Я тяжело сглотнула остатки горечи, зная, что пугала его своим странным поведением и когда он, не дождавшись моего ответа, решил обойти лошадь, чтобы посмотреть в моё лицо, я повернулась с улыбкой, спрашивая его:

– Хочешь прокатиться?

В глазах Сантьяго отразился проблеск недоверия, когда он, прищурившись, стал внимательно рассматривать меня. Что?

Боясь того, что он начнёт задавать вопросы и не отпустит меня без объяснений, быстро спрыгнула с Альмы и оказалась стоять рядом с ним.

– Давай, – стараясь отвлечь его, кивнула в сторону. – Я помогу тебе.

Мужчина с подозрением осмотрел меня с ног до головы.

– Перестань делать вид, будто я смогу сбежать, когда ты находишься прямо здесь.

– Ты сможешь.

– Смогу, – поддельная улыбка на моих губах изменилась на по-настоящему хитрую. – Но пытаться не буду.

Я могла ускакать от него, ещё когда он только посадил меня на Альму, но не сделала этого, так что ему было не о чем переживать. Сегодня.

– Сюда? – он посмотрел на стремя, доверившись мне.

– Да. Подними ногу и всунь её в него, – Сантьяго точно выполнил действие. – И только потом ухватись за переднюю часть седла, – я взяла его за руку и с силой прижала ладонь к рожку, сжимая его пальцы вокруг него. – Вот так. Теперь поднимайся. Напряги свои мышцы.

Он начал подниматься, но Альма двинулась с места и Сантьяго свалился обратно, чуть ли не падая на меня сверху. Я всунула в его руку поводья, которые от отпустил чуть ранее, чтобы он мог чувствовать её и удержался на месте в случае, если она снова решит скинуть его.

– Ещё раз, – скомандовала я.

Сантьяго проделал ту же манипуляцию и в момент, когда его тело уже практически устроилось в седле, мои ладони легли на его упругий зад, подталкивая вперёд. Он был весом с двух жеребят, точно! Парень устроился сверху на лошади и с улыбкой посмотрел на меня вниз.

– Я уже понял, что тебе пришлась по вкусу моя задница. Но всё же, Zorra, это неприлично лапать кого-то на первом свидании.

– Это не первое наше свидание.

Фактически, потому что до этого мы лишь развлекались на яхте.

– Значит ты признаешь, что не помогала мне забраться на Альму, а просто нашла удачный повод для того, чтобы потрогать мою задницу? Стоило лишь попросить. Неужели ты думаешь, что я бы смог отказать себе… – он запнулся, – тебе в удовольствии?

Я закрыла глаза, делая глубокий вздох. Он издевался надо мной и даже не пытался скрыть этого. Ему нравилось? Смотреть, как мои руки трясутся от желания стукнуть его?