Читать онлайн Мой сводный ад бесплатно
Аннотация
Мой домашний дьявол. Соблазнительный подонок, которого в один момент хочется придушить, а в следующий…
Я фантазирую о нем по ночам, а днем он превращает мое существование в ад. Мы схлестываемся в словесных перепалках, подставляем друг друга и открыто ненавидим. Но что будет, если мы столкнемся наедине в одном доме? Назад дороги не будет.
1
– Как дела в университете? – спрашивает мама, а я жую яблоко, глядя прямо в глаза домашнему дьяволу – моему сводному брату. Николай. Ник.
– Нормально, – отвечаю, все еще не сводя взгляда с этого поганца.
– Это хорошо. Так, дети, я ухожу. Ужин в духовке. Перед тем, как его съесть, не забудьте подогреть. Мы с папой будем часам к семи. И не забудьте: завтра благотворительный вечер.
– Ага, – отзываемся мы в унисон.
Как только входная дверь за мамой закрывается, губы Ника кривятся в ухмылке.
– Еще раз ляпнешь кому-то в универе, что ты моя сестра, я тебя придушу.
– У тебя забыла спросить, кому и что мне говорить.
– Таких сук, как ты, никто не любит.
– Таких мудаков, как ты, презирают.
– Ага, и выстраиваются в очередь, чтобы потрахаться, – он откидывается на спинку стула и склоняет голову набок. – А вот ты, кажется, недотраханная.
– Пошел в жопу.
– И туда тоже, маленькая сучка.
Встав со стула, я показываю сводному братцу выразительный средний палец и, прихватив из холодильника бутылку воды, отчаливаю в свою комнату, гордо задрав подбородок.
Это несчастье по имени Ник появилось в моей жизни три месяца назад, когда наши родители какого-то черта решили пожениться. Два года встречались, не пытаясь даже знакомить друг друга со своими детьми. А тут внезапно решили, что им нужно спать вместе. И нет бы съехаться, оставив детей жить отдельно, они решили, что пришло время пожить большой дружной семьей. Ник ненавидит мою маму и меня, а я – только его самого. Отец у него нормальный мужик. Маму мою любит, на руках носит.
Зато это исчадие ада просто не дает мне нормальной жизни. Постоянно строит козни, подставляет меня. А в универе… Он там звезда. Старше меня на два курса. Он уже сколотил себе банду за четыре года. И, когда я перевелась, вся элита универа вполне закономерно демонстративно отвернулась от меня. Конечно, это он им приказал! Мудак, каких еще поискать.
А дома он совсем творит дичь. То демонстрирует своим дружкам мое нижнее белье, то однажды я нашла свои любимые трикотажные трусики с персонажем одного из мультфильма в чем-то липком и белесом. Когда поняла, что это, думала меня стошнит. Я швырнула их прямо в лицо гребаному извращенцу, обложив его трехэтажным матом. Но он только посмеялся и сказал, что в мои трусы только дрочить, их даже никому показывать нельзя. Отвратительный, мерзкий тип.
Еще раздражает его неуемная энергия. Когда родителей нет дома – а их почти никогда нет, – он постоянно тусуется тут. То с друзьями на заднем дворе гоняет мяч. Они все баскетболисты, и, конечно, стук мяча по настилу – это уже звук, который воспринимается в фоновом режиме. Как пение птиц. То он тащит в дом каких-то шлюх, которые орут как свиньи, которых режут. Что он там с ними делает – непонятно. То есть понятно, просто создается впечатление, что он их не трахает, а дерет.
Черт, секса так хочется…
Я рассталась с парнем почти сразу после переезда в этот город. Наши отношения не выдержали расстояния. Если быть точной, Матвей не сильно и напрягался в попытке сохранить мне верность. Еще один редкий мудак.
Вообще такое ощущение, что мою жизнь как будто кто-то проклял. Маме изменил мой отец, мой парень оказался мудаком, еще и этот говнюк появился в моей жизни. И что мне с ним делать? А что делать с тем, что, когда он трахает своих шлюх, я хочу быть на их месте?
К счастью, остаток дня я не вижу это порождение ада и могу спокойно заняться подготовкой к завтрашним занятиям. Зато следующим вечером он предстает во всей красе на благотворительном вечере наших родителей. Отец Ника решил провести его в одном из крупнейших отелей города, где позволяет площадь.
К вечеру я готовилась крайне тщательно в надежде познакомиться с кем-нибудь нормальным. Может, мне попадется хороший парень, который будет носить меня на руках и заботиться так, как я об этом мечтаю. Но вместо того, чтобы подцепить такого, я все время натыкаюсь на этого говнюка Ника.
Он одет с иголочки и расточает улыбки и свое обаяние налево и направо. Ему невозможно противостоять, и мой взгляд то и дело цепляется за короткую стрижку, маленькую серьгу в ухе, чувственные губы, крупное тело. Настолько крупное, что пошитый на заказ пиджак, кажется, сейчас треснет по швам.
Я медленно цежу Дом Периньон, наблюдая за многочисленной публикой.
– Почему ты не танцуешь, Лада? – спрашивает мама, становясь возле меня.
– Никто не приглашает, – пожимаю плечом. Вру, конечно. Уже трое подходили, но я отказала. Два престарелых Казановы, которые только то и делали, что пялились в мое декольте, и юный прыщавый соблазнитель, с которым я могла бы танцевать только из жалости.
– Как это так? Ты такая красавица, а сегодня – особенно, – удивляется мама.
– Как дела, девочки? – к нам присоединяется Владимир – мамин муж. – Не скучаете?
– Вот развлекаю Ладу, – отвечает мама. – Ее никто не пригласил на танец.
– Непорядок. Это срочно нужно исправить.
– Не надо ничего исправ… – я не успеваю договорить, как Владимир уже окликает мой ночной кошмар:
– Ник, пригласи Ладу на танец.
– Нет-нет, что вы, – быстро тараторю я. – Я не хочу танцевать. И туфли неудобные.
– Идем, – Ник дергает меня за руку, и мне ничего не остается, как пойти за ним. – Напросилась? – хмыкает он и, развернув лицом к себе, притягивает к своему телу.
Он твердый. В смысле мышцы у него твердые. Хватка рук крепкая, а плечи просто каменные. Я кладу руку на одно из них, борясь с соблазном погладить и потереться об это мощное тело, как кошка.
Едва начинается красивая мелодия, свет в зале приглушается, а танцпол заполняется людьми. Я удивлена, как эта каменная глыба легко двигается. Он кружит меня по танцполу, мягко наклоняя в моменты, когда музыка достигает пика.
В какой-то момент ладонь Ника съезжает с моей талии на бедро, и он легонько его сжимает. Я задыхаюсь от этого жеста.
– Ты что делаешь?
– Без трусиков? – спрашивает он, улыбаясь своей дьявольской улыбкой.
– Не твое собачье дело, – цежу сквозь зубы.
– Собираешься подцепить кого-то на эту толстую задницу? – он сжимает мою ягодицу и резко отпускает так, что она вибрирует.
– Пошел ты! Она не толстая.
– Толстая. Видела, какие аккуратные попки у моих девочек?
– И что? Засаживаешь им и туда? Наверное, только в тугой дырочке твой стручок может почувствовать себя нормально. В раздолбанных шлюшьих щелях он болтается как карандаш в стакане, – смеюсь я.
Ладонь Ника снова сжимает мою ягодицу, но уже больнее.
– Следи за своим ядовитым языком, сучка, – рычит он. – Если я вставлю тебе свой стручок в рот, ты, нахрен, задохнешься.
– Только в твоих влажных мечтах.
– Ты нарываешься.
– Пф, – фыркаю, потому что ответить мне нечего. Да и отвечать не могу, потому что между ног от этой перепалки уже бассейн. Мне срочно нужно в туалет, чтобы привести себя в порядок. Будет неловко, если кто-то в разрезе платья увидит, как влажная струйка медленно стекает по внутренней части бедра.
– Спорим, если я буду трахать тебя, ты будешь орать? – произносит Ник, склонившись к моему уху. – Весь район будет знать о каждом твоем оргазме.
– Я не ору от стручков, – отвечаю язвительно и, слегка толкнув его, выпутываюсь из хватки и решительным шагом направляюсь в туалет. Черта с два он получит меня!
2
– Лада, – мама легонько трогает меня за локоть, когда вечер уже понемногу сворачивается, и некоторые гости уезжают. – Мы с Володей останемся в отеле на ночь. Пока еще неизвестно, когда уедет последний гость. А потом надо еще закончить с организационными вопросами.
– Меня водитель отвезет?
– Да. Машина уже ждет, так что можешь ехать.
– Спасибо за чудесный вечер, – благодарю маму, хоть вечер таким не считаю.
Она широко улыбается. Эта улыбка стоит того, чтобы выдавить из себя ложь.
Поцеловав маму в щеку, я иду на выход. К счастью, после нашего танца я почти не видела это исчадие ада – своего сводного братца. Он мелькнул пару раз с какими-то дамами под ручку и пропал. Может, пошел трахать какую-то милфу?
Зажав в ладони подол длинного платья, спускаюсь по ступенькам к машине. Не успеваю даже дойти до нее, как задняя дверца распахивается, и я вижу татуированную руку. Он уже успел снять пиджак и закатать рукава классической рубашки. Наверное, сделал это, чтобы привлечь внимание женщин в зале. Позер.
Подхожу к машине и слегка наклоняюсь.
– Какого черта ты тут забыл?
– Еду домой.
– Эта машина приехала за мной.
– И за мной.
– Я не хочу с тобой ехать.
– Ну так оставайся, – Ник криво усмехается. – Водитель отвезет меня и вернется за тобой. Часа через два.
Я закипаю. Как же он меня бесит! Этот его тон, полный наглого превосходства! Даже поза, в какой он развалился на кожаном сиденье, бесит!
Нервно дернув плечом, наклоняюсь.
– Двигайся!
– Обойди машину, – лениво тянет он.
Эх, взять бы его за эту серьгу и как дернуть, чтобы вылетела, разорвав мочку уха!
Выпрямляюсь и уже хочу захлопнуть дверцу, как мой сводный ад двигается.
– Садись уже, а то сейчас платье вспыхнет. Лицо красное. Заболела?
Сажусь в машину и закрываю дверцу. Поправляю подол платья, но нормально уложить не получается, из-за разреза оно все время разъезжается, оголяя колено. Я чувствую жар на голой коже, потому что Ник наверняка пялится на меня. Но я ни за что не гляну на него. Слишком много чести.
Отвернувшись к окну, смотрю на пролетающий мимо ночной город, когда машина несется по дороге. У Ника жужжит телефон, и он снимает трубку.
– Да? Ну привет. Помню, конечно. И то, как снимал с тебя маечку, и то, как трахал на капоте тачки, – мурлычет он, а мне хочется его стукнуть. Обязательно такие разговоры вести при мне? – Ну да. Я бы еще раз засадил. А, может, и не раз. Сильно болит? Значит, надо полечить. Ну чем лечат, когда там болит? Языком, членом.
Я кривлюсь и изо всех сил стараюсь не испытывать отвращения. Потому что тело бросает в жар. Оно меня подводит, заводясь от его слов. И тон голоса… он как патока. Льется так нежно, стелется мягким бархатом. И вот снова у меня между ног жарко и влажно. Ужасный, отвратительный сводный брат! Из-за него я постоянно испытываю дискомфорт.
– Возьмешь в рот? – произносит Ник, прерывая мои мысли. – Глубоко. Оближешь язычком, пососешь головку, а потом я вставлю глубже. Тебе понравится, вот посмотришь. Я научу делать как мне нравится. Нет, никакой грубости. А вот трахну я тебя грубо. Жестко натяну на себя и всажу грубо и глубоко.