Читать онлайн Маленькая помощница большого босса бесплатно
Глава 1
Константин Исаев
– Константин Иванович! У нас кассир пропал! – вломившись ко мне в кабинет, вопит новая помощница. Не обращает никакого внимания на сидящих за длинным столом топов.
– Серьезно? – откинувшись в кресле, бросаю холодно.
– Да, не вернулась с перерыва! И телефон не отвечает…
– Сейф проверили? – напрягаюсь я. Только кражи мне сейчас не хватало.
– Так она туда не поместится, – изумленно пялится на меня девица.
– Что? – морщусь недовольно. И даже сразу понять не могу, она шутит или серьезно.
– Татьяна Семеновна в сейф, – под хихиканье сотрудников блеет помощница.
Непроходимая идиотка, блин! Таким бы запретить размножаться.
Усмехаюсь устало, только бы сдержать раздражение. Настроение и так ни к черту! Еще приходится терпеть эту дуру. Швырнуть бы в нее чем-нибудь тяжелым. Может, тогда уберется из моего кабинета? Или пусть уволится на хрен…
– Свободна, – цежу ощерившись. И довольно наблюдаю, как перепуганная девица исчезает за дверью.
– Понаберете дебилов по объявлению, – пеняю топам. Они вроде ни в чем не виноваты. Но опускают глаза, явно не желая попасть под раздачу.
– Зачем ты отпустил Нателлу? Нормальная ж девчонка была, – ухает сидящий рядом Эдик Морозов, мой старый приятель и зам по финансам.
Хороший вопрос, твою мать! Честно говоря, я и сам жалею. Была бы все время под присмотром. Глядишь, и сейчас не пришлось бы землю рыть.
Но я же принципиальный, блин! Играю по правилам. И по фиг, что они установлены мной. Никаких романов в офисе. Никогда. Только дай слабину и сразу работа встанет. Народ начнет по подсобкам шарахаться. Поэтому, как только мы с Нателкой оказываемся в койке, сразу ставлю условия.
– Выбирай. Мы или любовники, или сотрудники…
– Почему так строго? – дует губки она.
– Мне целый день не выдержать, – шепчу, прижимая малышку к себе. – Вижу тебя и сразу башню сносит. Просто сил нет.
Моя сладкая девочка легко делает выбор. В тот же день пишет заявление об уходе. Сдает дела и переезжает ко мне. И целых три месяца я, как дурак, витаю в облаках. Эта девчонка заводит меня нереально. Даже думать о ней спокойно не могу. И считаю, что мне повезло, придурку.
Тихая покладистая курочка всегда на все согласна!
Но вчера вечером после пустой и нелепой ссоры Нателла хлопает дверью. Я даже сейчас понять не могу, чем обидел ее.
– Решила подрессировать меня? Не выйдет! – морщусь как от боли. А чуть остынув, звоню первым.
– Кончай дурить. Возвращайся! – рычу в трубку.
– Завтра все решим, Котя, – мурлычет она. – Я уже дома. Ложусь спать.
– Заеду за тобой в половину восьмого. Будь готова, – велю я хрипло и, услышав в ответ нежно «да», засыпаю сном младенца.
А утром, в надежде забрать Нателлу домой и перед работой поваляться немного, сонный и мрачный еду по знакомому адресу. Дверь мне открывает заспанный мужик в трениках. Задумчиво чешет пузо и, обернувшись, кричит кому-то.
– Тебя как звать? Натела?
Молчание длится всего лишь несколько секунд. Но я уже готов врезать мужику по сопатке. Ворваться в квартиру и, схватив за плечи вероломную любовницу, вытрусить из нее всю дурь.
– Ксюха! – доносится из коридора. – А что?
Голос чужой. Хриплый. Прокуренный. И слава богу!
– А ты давно тут живешь? – немного повеселев интересуюсь у мужика.
– Так третий месяц пошел, как с зоны откинулся. Мать хату сдавала. А перед самым моим возвращением последняя квартирантка съехала. Может, твоя Натела?
Зашибись, блин!
Чувствую, как закипаю от злости. И уже из машины звоню любовнице.
– Ты где, чертова кукла? – рыкаю не сдержавшись.
– У родителей, – спокойно заявляет она. А я в тот момент ни о чем не подозревая, продолжаю выговаривать.
– Могла бы предупредить. А то я приехал на Ленина как дурак…
– Ну извините, – фыркает она.
– Говори адрес…
– Зачем? – мурлычет маленькая дрянь.
– Заберу тебя. И давай больше без фокусов, а? Помариновала и хватит. Что-то я забодался за тобой бегать…
– Отвали, Исаев…
Собираюсь отчитать маленькую стерву, но из трубки слышатся протяжные гудки.
В запале тыкаю в контакт снова.
Абонент вне зоны действия сети!
Вот же дрянь! Отключила сотовый!
В ярости откидываю телефон на соседнее сиденье. В висках пульсирует от боли. Устало кладу голову на руль, пытаясь понять, что присходит.
Телефон отключен. Местонахождение неизвестно.
Приехали, блин!
Заявившись на работу в непривычную рань, первым делом требую у отдела кадров личное дело Звонаревой Нателлы Тариэловны. И сразу пускаю по следу собственных ищеек.
Вот только следов почти нет. Это случайность или подстава? Промышленный шпионаж или обычная девичья придурь?
Снова и снова звоню как дурак. В который раз слушаю механический голос. И еле сдерживаюсь, чтобы не шваркнуть айфон об стену.
Ловлю на себе настороженные взгляды топов и, повернувшись к Морозову, велю.
– Разберись с кассиром.
Кивком головы даю понять, что совещание закончено. Народ торопливо покидает мой кабинет. Никто не хочет попасть под горячую руку.
– А как же бюджет? – непонимающе бубнит Эдик. – Нужно срочно утвердить.
– Потом, – отмахиваюсь как от надоедливой мухи. И оставшись в кабинете один, устало тру лоб, переносицу, нос.
Думаю, твою мать!
Нателла, девочка моя, что за игру в прятки ты затеяла? Куда пропала? Возвращайся скорее. Подурила и хватит! Давай, возьми трубку. Позвони!
Но сердце ноет от предчувствия какой-то немыслимой ж.пы. Да еще сильно саднит за грудиной. Душа? Так у меня ее нет…
Тыкаю на автомате в номер главного безопасника и услышав знакомый бас, выдыхаю как раненый зверь.
– Где она, Петрович? Что-то удалось узнать?
– Сейчас зайду, – мямлит тот и через минуту вваливается ко мне в кабинет с увесистой папкой.
– Пришлось покопать, – заявляет гордо. Оглядываю его непонимающе, а затем открыв папку, охреневаю окончательно.
С двух фоток на меня смотрят похожие, но совершенно разные девицы.
Два мира, два кефира называется!
Одна при полном боевом раскрасе и в богатых шмотках стоит около белой навороченной Аудихи последней модели. А другая, без грамма косметики на лице спешит куда-то по улице. Осторожно обходит лужи, стараясь не запачкать белые кеды.
И ту, и другую я знаю. Вот только пока не врубаюсь, какое отношение к моей Нателле имеет Стелла Щербетова.
– Может объяснишь? – цежу раздраженно. – Нет времени твои ребусы разгадывать…
Петрович молчит, мнется, стараясь подобрать слова. А я напряженно вглядываюсь улыбающееся мне с фотографии личико любовницы, и неожиданно замечаю поразительное сходство со Стеллой. Если ее умыть…
Найдите два отличия? А их нет, мать вашу!
Девчонки похожи как родные сестры. Или…
– Мы приняли на работу родственницу Щербетовых и ничего не знали об этом? – интересуюсь холодно. Но где-то в башке уже тренькает подозрение.
– Это сама Стелла была, Константин Иваныч, – тянет жалобно безопасник. Взрослый мужик, полковник в отставке. А сейчас похож на обделавшегося ребенка. – Я провел небольшое расследование. Имеет место подкуп нашего сотрудника.
– Пусть даст признательные показания. А затем сразу увольняй, – цежу я снова всматриваясь в фотографии.
«Зачем тебе понадобился этот маскарад, стервочка? – мысленно спрашиваю гламурную красавицу. – Тоже мне нашлась барышня-крестьянка!»
– Какие-то еще будут указания? – вкрадчиво интересуется безопасник.
– Нет, – сокрушенно мотаю башкой. – Дальше я сам порешаю.
Дело тонкое, твою мать. Никому его не доверю. И лучше бы о нем знали как можно меньше людей.
Стелла – Нателла – нутелла – фрутелла!
– Сделай мне чаю, – прошу новую помощницу. Как там ее? Лена, что ли?
И обняв высокую пузатую кружку, пытаюсь понять, что предпринять дальше. Чувствую, будто по башке бетонной сваей огрели. Подумать только, я спал с дочерью самого Платона Щербетова! Охренеть! Если этот упырь узнает, мне несдобровать. Никакие отмазки не помогут. Знал, не знал, никого это не интересует. Вендетту, конечно, не объявит, но наверняка заставит жениться на своей драгоценной доченьке. А я Стеллу терпеть не могу. Ну, какая из нее жена? Мелкая изворотливая дрянь. Змея!
Отхлебываю мутное пойло из чашки и раздраженно морщусь. То ли от слишком сладкого чая, то ли от собственной беспомощности. Тут ногой не топнешь и на хрен никого не пошлешь. Только дурак дает волю чувствам на минном поле. А опытный сапер доходит до края живой и невредимый.
Стелла, чтоб тебе скиснуть! Какого ты вперлась в мою жизнь?
На столе трезвонит сотовый и, потянувшись, я в ужасе вчитываюсь в короткое сообщение. «Нам нужно увидеться. Срочно!»
Щербетов! Твою ж налево!
– Тема какая? – печатаю чуть онемевшими пальцами.
– Твоя работа? – сразу отвечает Щербетов и отправляет следом какую-то фотку.
На автомате открываю снимок и застываю от ужаса. На розовой мраморной столешнице одиноко белеет тест на беременность. И на нем, точно неоновым светом, горят две бирюзовые полоски.
Фак! – сжимаю кулаки и, отправив сообщение «через час приеду», кладу на руки тяжелую пустую голову.
«Что за подстава, Нателла? – вздыхаю, пытаясь совладать с собой. И неожиданно понимаю, что по привычке называю наглую девицу левым именем. Кругом ложь. Ни слова правды. Оторвать бы тебе голову, дрянь!»
– Жду, – приходит чуть с опозданием сообщение от Платона.
«Жди, жди», – вздыхаю, тяжело поднимаясь из кресла. Плетусь в комнату отдыха и завороженно гляжу на бар, встроенный в невысокий офисный шкаф.
Надраться бы сейчас в дупель. Но не могу. Долбаные правила. Никакого спиртного на рабочем месте.
Быстро захожу в санузел, отделанный авторской плиткой. Задумчиво глазею на изумительную роспись по кафелю. По каждой стене бегут кони, нарисованные талантливым художником. Смотрю на них, и кажется, что сейчас этот табун снесет меня к едреной фене.
– Спокойно, – говорю своей небритой роже, отсвечивающей в узком зеркале. – Еще не вечер. Нужно придумать план…
Умываюсь холодной водой в надежде, что полегчает. От холодной воды действительно ненадолго становится легче. Побриться бы!
Да и так сойдет! Можно подумать, я предложение еду делать!
– А вот это мысль! – усмехаюсь криво. – Кольцо в зубы, и вперед! А то тебе Платоша как медведю железное кольцо в нос проденет и будет водить на поводке.
Если ребенок мой, то придется жениться на этой стерве! «Так, – раздраженно морщусь. – Кольцо пока отменяется. Когда там можно тест сделать? Вот после и поговорим…»
Настроение тотчас же меняется.
«Подожди, девочка, – рычу, мысленно обращаясь к Стелле. – Ты свою партию отыграла, теперь моя очередь! Извини, но мало тебе не покажется!»
Вернувшись в комнату отдыха, рывком открываю шкаф. Достаю свежую рубашку, болтающуюся под целлофаном на плечиках. Быстро переодеваюсь и, накинув пальто, выхожу из кабинета.
– А вы куда? – орет мне вслед придурковатая Леночка.
– Да пошла ты, – отмахиваюсь недовольно. И сбегая по лестнице, звоню Щербетову.
– Я выезжаю, Платон Георгиевич. Куда ехать?
– Домой, Костя, – печально вздыхает Щербетов, и я словно вижу его, потирающего коротко стриженную седую голову.
– Странно, – бурчу себе под нос. – Почему при таком крутом папашином нраве Стелле все сходит с рук?
Так она же папина любимая дочка! Принцесса! Миксер ей в ухо!
Особняк Платона на другом берегу реки встречает меня зловещей тишиной. Вышколенный помощник приветствует меня в холле. Плохой знак. Очень плохой!
– Платон Георгиевич ждет вас…
Киваю, стаскивая пальто. И в этот момент слышу знакомые шаги на лестнице. И подняв голову, вижу застывшую на ступеньках Нателлу. Волосы собраны в хвостик, невинный взгляд. Вот только костюм от Баленсиаги выдает с головой дочку хозяина.
– Погоди, Стелла, – рычу, устремляясь к ней. – Нужно поговорить!
Но маленькая дрянь круто разворачивается и несется вверх по лестнице.
От меня не убежишь, девочка!
Глава 2
Константин Исаев
Перепрыгивая через ступеньки, несусь следом и, догнав на последней, хватаю за руку.
– Что за фигня происходит? – цежу, испепеляя взглядом.
– Пусти, мне больно, – пытается вырваться она.
Разжимаю пальцы на запястьях и тут же кладу обе ладони на хрупкие Стелкины плечи.
– Говори, что затеяла, стерва? Специально от меня залетела? Я тебе устрою счастливую жизнь, – рявкаю в бешенстве.
– Костя, – хлопает она глазами. Специально тянет время, давая охране возможность среагировать.
Встряхиваю ее хорошенько.
– Отвечай сейчас же…
– Константин Иванович, – раздается сзади покашливание. – Платон Георгиевич ждет в кабинете.
– Стелла, все в порядке? – интересуется подошедший коренастый мужик. Видимо, личный телохранитель.
– Да, Тимур, – блеет она, стряхивая с плеч мои руки. – Костик сильно спешит…
– Только с тобой, красавица, – снова перехватываю Стелкину руку. Давлю взглядом Тимурчика. Мужик не из слабаков. Смотрит на меня вызывающе.
– Отпусти ее, – просит глухо и угрожающе.
– Я не причиняю ей боли. Можешь идти рядом в целях безопасности, – усмехаюсь криво и добавляю еле слышно, чтобы меня слышала одна Стелла. – Башку бы тебе оторвать за твои выходки…
Она одаривает меня гневным взглядом, но руку из моего захвата не выдирает. Так и входим в кабинет к Платону, как жених и невеста. Дурость сплошная!
– Ну, что скажете, дети? – хмуро бросает, не вставая из-за стола, Щербетов. Усаживаюсь. В мудрых глазах плещется боль и усталость. – Когда свадьба? Вы уже порешали между собой?
– Э-э, Платон Георгиевич, – тяну я. – Как порядочный человек, я выполню все условия. Женюсь на вашей дочери. Но только после теста. Мне нужна уверенность, что ребенок мой.
Стелла закатывает глаза, а ее папаша приподнимается с кресла.
– Ты понимаешь, что это оскорбление? – словно от боли морщится он.
– Минуточку, – заявляю хладнокровно. – Я не снимаю с себя ответственности. Но я тоже не последний лошок. И никому не позволю ставить меня ра… делать козла отпущения. Стелла обманом пробралась в мою постель. И мне до сих пор не ясны мотивы. Это не простая детская шалость… Я требую объяснений для начала. Потом сделаем тест и вернемся к разговору о свадьбе.
– Справедливо, – кивает Щербетов, повернувшись к своей любимице. – Что скажешь, дочка?
Взгляд теплеет, а голос становится мягче. Это видно невооруженным глазом. Из всех своих детей Платон обожает только Стеллу, маленькую лживую дрянь.
– Ничего, – фыркает она, убирая за ухо выбившуюся прядку. Смотрит на отца сердито. – Свадьбы не будет, папа!
– Почему? – охает Щербетов, а я изумленно вглядываюсь в печальное девичье лицо.
– Не хочу, – вздыхает, обращаясь к отцу. Пожимает плечами, полностью игнорирует меня. Морщится недовольно. – Нечего эту тему мусолить. Зря ты позвал к нам Константина, он…
Стелла сбивается с мысли, будто подыскивая слова. Обреченно машет рукой, давая понять, какой я ничтожный тип.
– А ты не хочешь ничего объяснить? – спрашиваю с усмешкой. – Зачем прокралась в мой офис, подкупила персонал? Выдала себя за другого человека?
Стелла вжимается в кресло. Цепляется пальцами в резные деревянные подлокотники, но держится до последнего. Не дает загнать себя в угол.
– Подумай сам, – мотает головой. И поднявшись с места, спокойно идет к дверям. – Разговор окончен, Исаев. Больше мы к нему возвращаться не будем. Пока.
– Вернись, дочка! – очнувшись, рявкает Щербетов. – Мы не закончили!
– У меня полно дел, папа, – со вздохом смотрит она на часы и как ни в чем не бывало выходит.
Своенравная манерная пустышка.
Тупо пялюсь в закрывшуюся дверь.
– Костя, – выводит меня из ступора Щербетов. – Я – пас. Теперь это твои проблемы. Понимаешь?
– Не совсем…
– Стелла – твоя женщина. Вы были вместе, не отрицай. Мои безопасники вас сразу срисовали. Ребенок, по всей видимости, тоже твой. Вот и занимайся. Только сразу предупрежу, долго сопли не жуй. Не жди тестов дурацких. Стелка от отчаяния на многое способна.
– Не понял, – мотаю башкой я, словно хочу забодать Щербетова.
– Ну, сам знаешь эти бабьи выходки. Они сначала наворотят дел, а нам разгребай, – сжимает зубы Платон и растягивает их в улыбке. Акула, блин.
– Вы имеете в виду аборт… – спрашиваю и боюсь продолжить. – Надеюсь, Стелла не решится на такую глупость. Мы взрослые люди и всегда можем договориться…
– Да, – сердито крякает Щербетов. – Но ты же не с того боку зашел. Тест сделае-ем, тогда реши-им, – кривится он, передразнивая меня.
Вглядываюсь в щекастую усатую морду и ожесточенно тру лицо. Разбудите меня кто-нибудь!
Из дома Щербетовых я вылетаю как ошпаренный. Сейчас бы врезать кому-нибудь.
– Что там с кассиром? – из машины звоню Морозову. – Нашлась? Бабки на месте?
– Татьяна Семеновна потеряла сознание в магазине. Сейчас в больнице. К ней кто-то из бухгалтерии съездил. Ключи забрали. Это дура, твоя новая помощница, навела панику. Верни Нателлу, Кос. Христом богом прошу!
Верни! Как же!
Задумчиво гляжу на высокие кованые ворота. Сразу видно, кто здесь живет. Уважаемый в городе человек. Владелец заводов, газет, пароходов…
Вот только за каким хреном дочери одного из самых богатых людей в городе устраиваться ко мне секретаршей? С какого перепуга притворяться бедной мышкой? Про койку вообще молчу… Ничего не понимаю!
Тру лоб, затылок, переносицу. Вглядываюсь в потемневшее свинцовое небо, предвещающее непогоду или полный трындец. И с удивлением наблюдаю, как плавно и почти бесшумно разъезжаются в стороны кованые створки. Черный Гелик привычно выезжает на улицу.
Кажется, это машина Роберта. Старшего брата Стеллы. А он для любимой сестрички на все готов. Это известный факт. Наверное, весь город знает, как дружны дети Щербетовых.
Не скрываясь, пристраиваюсь сзади. Мой расчет прост. Если Стелла в Гелике брата, то он постарается отвязаться. Увеличит скорость. Попытается проехать на мигающий сигнал светофора.
А если Роберт один, то позвонит и спросит, какого хрена.
Но люди предсказуемы, как ни крути! Роб ударяет по газам, пытаясь оторваться.
– Сейчас, придурок, – рычу, пристраиваясь сзади. И ни на шаг не собираюсь отставать.
Куда там едет эта Стелла-стерва? На маникюр или мулевать черные брови шириной в палец?
Но куда бы ни собралась эта красавица, я ее перестрену и выбью правду. Пусть даже для этого мне придется набить морду ее братцу.
– А где охрана? – бью себя по лбу. – Почему наследнички Платона сами разъезжают по городу? Странно все это…
Я не успеваю подумать дальше или провести логические параллели, когда на обгон Щербетовского Гелика и моего Субару идет старый Рэндж. Прижимает машину Роберта к обочине.
Интересный поворот. Торможу в сторонке и с ужасом замечаю, как из Рэнджа выскакивают двое парней с битами и угрожающе замирают около Гелика. Такие торпеды-отморозки, словно телепортировавшиеся из девяностых. Даже прикид с тех времен. Короткие бомберы, треники, кроссовки «Адидас».
Нормальный поворот!
Не задумываясь, достаю из-под сиденья пистолет. Провожу пальцами по черной вороненой стали. Ствол Макарова приятно холодит руку. То, что надо сейчас! Проверяю патроны. Все на месте. И вылетаю из тачки, когда пара отморозков начинает крушить бедный Гелик. Удары приходятся по капоту. Еще немного, и выбьют лобовое.
А там Стелка и мой ребенок.
В два прыжка оказываюсь рядом и самому себе напоминаю Кинг-конга.
– Отошли! Быстро! – рявкаю в полный голос, возвышаясь над бандюками. Демонстративно снимаю пистолет с предохранителя. – Два шага в сторону! Я сказал…
– А ты кто? – ощерившись, спрашивает самый смелый. Лицо в прыщах. Зубы кривые. А туда же!
– Я? – переспрашиваю с усмешкой. – Тот, кто сейчас прострелит тебе ногу, баклан. Пошли вон, я сказал!
– Э-э, Исай, погоди, – раздается сзади знакомый противный голос. – У шефа вопросы к Щербетову…
Поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на спешащего от Рэнджа Серегу Никольского, известного под погонялом Лабаз. Престарелый решала. Правая рука криминального авторитета Шоты.
– Какими судьбами, мой дорогой? – тянет ко мне руку Лабаз.
– Прости, Сергей Иваныч, сейчас не до рукопожатий. Отзови своих пудельков.
– Зачем ты встреваешь? – качает башкой Лабаз. – У нас дело к Щербету. – Хочу взять его и девчонку в заложники. Платон с Шотой порешают, и их отпустят. Ничего личного, только бизнес…
– У кого как, – цежу, переводя взгляд на второго отморозка, размахнувшегося битой.
Треск лопнувшего лобового перекликается с выстрелом. Красивое звучание. Бандитская баллада, блин!
Глупый баклан падает, хватаясь за простреленную лодыжку.
– Это ты зря, – морщится Лабаз. – Шоте не понравится.
– Я с ним сам все улажу, – морщусь неприязненно и добавляю неохотно. – Увози своих орлов, Серега. Сейчас менты налетят, ты останешься крайним…
– Мне нужны Стелка с Платоном, – мотает головой Лабаз. Не сдается, сук-ка!
– Тогда будешь вместе со своими недоумками валяться на обочине. Кто и когда тут остановится, большой вопрос, – хмуро оглядываю пустынную дорогу, ведущую от коттеджного поселка к трассе. – А запах крови привлечет диких зверей, – замечаю с усмешкой.
– Не пойму, в кого ты такой отморозок, – пожимает плечами Лабаз. – Я же твоего отца знал. Иван был правильным мужиком.
– Подумай на досуге, – фыркаю я и добавляю серьезно. – У вас две минуты, чтобы убраться. Потом начну расстреливать, как собак.
– Шоте не понравится…
– Время пошло.
Краем глаза наблюдаю, как Лабаз с помощником тянут к Рэнджу раненого недоумка. И только сейчас поворачиваюсь к Гелику. Задумчиво смотрю на паутинную сетку, расползшуюся по лобовому.
– Открывай, Роберт, – командую резко. Вижу бледное лицо младшего Щербетова и перепуганную Стеллу, выглядывающую с пассажирского сиденья.
Ее губы складываются в короткую команду. Но я и так знаю, о чем она просит брата.
Не открывай!
Роберт хватается за сотовый. Кому-то звонит, тыкая в экран дрожащими пальцами.
Мажор хренов!
Ладно, малыши. Сотрудничать с дядей Костей вы не желаете. Придется действовать другими методами.
С ухмылкой оглядываю покореженный Гелик. И со всей дури бью локтем по треснувшему лобовому. Стелла кричит, пряча лицо на коленях. Зажимает голову руками.
– Открывай, – снова приказываю Роберту.
Храбрый мажорик сейчас же отключает блокировку двери. И как только я слышу долгожданный щелчок, оббегаю разбомбленную тачку и, рывком открыв дверь со стороны Стеллы, протягиваю этой мерзавке руку.
– Выходи.
– Да пошел ты! – огрызается она, отворачиваясь. Но мне удается заметить плещущийся в глазах страх.
– Никто никуда не уехал, – рычу, даже не пытаясь совладать с собой. – Или вы пересаживаетесь ко мне, и мы уезжаем все вместе. Или я уеду один. Ваша охрана просто не успеет. Вы это понимаете?
– Да, – жалостливо шепчет Стелла. – И что же делать?
– Слушать меня, – рявкаю, хватая за рукав девицу. – С вещами на выход. Живо.
Первой из машины выходит Стелла. А вслед за ней – Роберт. Тянет из багажника какой-то розовый чемодан. Видимо, понял мои слова буквально.
И только когда Стеллочка забирается на заднее сиденье моей тачки, до меня доходит. Решила сбежать маленькая стерва!
Глава 3
– Садись вперед, – велю я Роберту, открывая багажник.
Сникший мажорик кивает и послушно садится рядом.
У меня к этой парочке много вопросов. Но сейчас не время их задавать. Развернувшись, направляю Субару к коттеджному поселку. Пусть там Платоша сам разбирается. Смотрю в зеркало заднего вида на всхлипывающую девчонку. И неожиданно вместо нахальной гламурки вижу свою любимую Нателлу.
«Отдашь папе и отчалишь? – неожиданно проносится в башке шальная мысль. – Ну, уж нет! Не дождетесь! Пока я все не выясню, никто никуда не пойдет».
Идея, конечно, так себе. И даже тянет на статью уголовного кодекса. Но когда бы меня это останавливало!
– Кажется, багажник открылся, – говорю я, подъезжая к КПП коттеджного поселка. – Выйди, Роб, посмотри.
И как только глупый баклан выскакивает из машины, щелкаю пультом, закрывая центральный замок. Бью по газам, разворачиваясь. Слышится протяжный стон шин. И от этого звука Стелла как будто приходит в себя.
– Что ты творишь? – охает, хватаясь за спинку впереди стоящего сиденья.
– Все нормально. Сядь на место.
– Да мой отец тебя уроет, Исаев! – кричит она исступленно.
– Конечно, милая, – киваю совершенно спокойно. Папа Щербетов никакой опасности не представляет. Наоборот, он дал мне карт-бланш. Да и ближайшие дни ему явно будет не до своей своенравной дочки.
«Разрулить бы с Шотой. Вас это тоже касается, господин Исаев, – сжимаю от ярости зубы. – Во что я встрял благодаря Стелле? Ладно, разберемся!»
– А ты куда собралась, милая? – спрашиваю, поймав в зеркале напряженный взгляд. – Решила удрать?»
– Не твое дело, – огрызается она и отворачивается к окну.
По печальному личику бегут слезы, и мне, как последнему дураку, хочется остановить тачку и зацеловать заплаканные глаза и мокрые щеки.
«Совсем сдурел?» – ехидно осведомляюсь у самого себя и, вцепившись в руль, до самого дома смотрю на дорогу.
Мысленно прикидываю, как вести себя дальше.
«Холодно и спокойно», – приходит ответ. Ненавижу вранье. С души воротит от перфоманса, который устроила Стелла в моем офисе.
Как объяснить тому же Морозову, что Нателла – это фантом. Мираж в пустыне, блин!
А той же Татьяне Семеновне? Добрая бабулька подкармливала «Нателлу» черешенкой из собственного сада. Рассказывала о внуках и учила жизни.
Ну, допустим, ребенок мой. Я же не отказываюсь. И что дальше? Я женюсь на этой идиотке, дабы мой сын или дочь росли в полной семье, и буду прятать жену от всего мира?
Или сразу после свадьбы отправлю ее жить на Мальту. Куплю там дом или квартиру… Пусть валит. Вот только ребенок останется со мной.
На что ты надеялась, девочка?
Снова зыркаю в зеркало заднего вида. Стелла сидит, закрыв глаза.
О чем думает? Покупает мне коммуналку где-нибудь на окраине Оймякона?
Где-то в кармане жужжит сотовый. А на табло Субару высвечивается абонент. Щербетов.
Папа Платоша волнуется. Нажимаю на громкую связь, не желая на оживленном проспекте лазать по карманам.
– Да, Платон Георгиевич, – вздохнув, заявляю в пустоту. Вижу, как распахиваются Стелкины глазища.
– Спасибо, что вмешался, Костя, – печально замечает Щербетов. – Если бы не ты, я бы потом долго расхлебывал. Шота, чтоб ему…
– Папа! Забери меня домой! – подскочив, требует Стелла.
– Не волнуйся, дочка, – резко останавливает ее Платон. – Сейчас тебе лучше побыть с Костиком. Он не даст тебя в обиду.
– Но я не хочу! – всхлипывает она.
– Стелла, – строго рявкает Щербетов. – Я сказал. Пока не разберусь с Шотой, тебе дома оставаться опасно.
– Ну, папа-а, – тянет девчонка.
– Кто-то знал, что вы едете в аэропорт, и счел ситуацию подходящей, – устало замечает Щербетов. – И не вмешайся Костик, у похитителей было б несколько часов форы. Ты об этом хоть задумайся, Стелла!
– Хорошо, папочка, – блеет овцой моя пассажирка. Снова отворачивается к окну и закрывает глаза.
А я еще полпути выслушиваю признания Щербетова в вечной дружбе.
В Егоршино мы приезжаем уже вечером. И сколько я ни вглядываюсь в темноту салона, Стелла сидит неподвижно. Фигура слегка обмякла, а голова склонилась на бок. Спит маленькая дурочка! Натворила дел и уснула с чистой совестью.
Мне бы так!
Заруливая во двор, весело сигналю охране. Стелла мгновенно вздрагивает, просыпаясь.
– Егоршино, – объявляю противным голосом. – Поезд дальше не идет!
Открыв багажник, выхожу из машины. Мысленно прикидываю, как поведет себя девчонка. Но Стелла упрямо остается сидеть в Субару. Не двигается с места без особого приглашения.
– Влад, – зову одного из охранников и, кивнув на розовый чемодан, прошу. – Занеси в мою спальню.
– Что?! – вскрикивает Стелла, когда я рывком открываю дверцу. – Я не собираюсь спать с тобой в одной комнате.
– Ребенок мой? – наседаю гневно и не получаю ответа. Стелла фыркает обиженно и закатывает глаза, словно говоря «Ну, а чей же еще?».
– В таком случае свадьба – всего лишь формальность. Привыкай, Стелла. Или тут тоже будешь работать под прикрытием?
– Ненавижу тебя, Исаев, – бурчит она.
– Я тебя тоже терпеть не могу, – признаюсь честно. – Мне бы и в дурном сне такой поворот не приснился. Но ты сама устроила этот маскарад. Теперь расхлебывай.
Стелла
«Я тебя тоже терпеть не могу!» – бьются в голове гадкие признания Исаева.
Штрилиц, блин!
Ненавижу тебя!
Вхожу в личные апартаменты Исаева и в бессилии плюхаюсь в первое попавшееся кресло.
Все дома и квартиры Константина Ивановича обставлены одинаково. Темные обои, белая мебель и аквариумы во всю стену. Здесь, в Егоршино, Исаев еще держит собак и лошадей. И как мне жить в этой глуши?!
– Устроилась? – кисло интересуется он, входя следом.
– Костя, пожалуйста, выдели мне отдельную комнату, – прошу я устало. – Мы не можем спать вместе. Я не хочу.
– Не вижу логики, Тэлла, – усмехается он, коверкая мое имя. – Еще вчера ты стонала и просила не останавливаться, а сегодня уже не хочешь?
– Я притворялась, – отворачиваюсь от него. Чувствую, как накатывает истерика, и еле-еле сдерживаюсь.
– Врешь, – самодовольно улыбается он. – Я знаю, как имитируют оргазмы. Ты была искренна в тот момент. Правда, лгала все остальное время. Выпороть бы тебя за вранье, – хрипло смеется он. – Отдыхай, – морщится, словно проглотил жабу. – Ужин в восемь. Соберись с мыслями. После поговорим. Попробуй сосредоточиться на правде. Лжи я не потерплю.
– В восемь? Еще два часа ждать, – ною я, уходя от ответа. – Я с голода сдохну.
– Сейчас попрошу прислугу. Пусть тебе принесут чай и бутерброды, – кивает он и, достав из кармана джинсов трубку, быстро отдает указания.
Заложив руки в карманы, отходит к окну. Задумчиво раскачивается с пятки на носок. О чем-то думает, глядя в кромешную тьму. Деревня, блин!
А я напряженно пялюсь на мощную фигуру и крепкую шею и сама не понимаю, как меня угораздило влипнуть в катастрофу, имя которой «Константин Исаев».
Расторопная девушка в форменном платье вкатывает в комнату небольшую тележку. Такие в отелях используют для доставки еды в номер. Выставляет на круглый стол фарфоровый белый чайник, чашки, приборы. Затем водружает на середину блюдо под крышкой и, прошептав «приятного аппетита», быстро выходит прочь.
– Вот они у тебя дрессированные, – хмыкаю я, стараясь не раскиснуть совсем. А лучший способ – это нападение.
– Заткнись, – рычит Исаев и, усевшись за стол, показывает на место напротив, – прошу!
Резко поднимаюсь с дивана и чувствую, как к горлу подкатывает ком. Пытаясь справиться с накатившей тошнотой, делаю глубокий вдох. И это помогает только до того момента, когда Константин лениво убирает металлическую крышку с блюда. Смотрю на бутербродики и круассаны, начиненные семгой и сыром, и готова провалиться под землю.
– Где здесь туалет? – хриплю из последних сил. Не добежать, блин!
Исаев бросает на меня обалделый взгляд и, кажется, все поняв с полуслова, подставляет передо мной сверкающую металлическую полусферу. Хватаю крышку обеими руками. И чувствую, как дурацкий спазм выталкивает наружу все съеденное накануне.
Фак! Фак!
Это же надо так облажаться! Вместо гордой и отстраненной красавицы я превратилась в жалкий ходячий фонтан. С крышкой!
– Стелла, крепись, – придерживая сверкающий аксессуар, гладит меня по спине Исаев. И когда я в бессилии опускаюсь на диван, приносит мне стакан воды.
– Прополощи! – велит строго. Подает белоснежную салфетку, а сам выносит заблеванную крышку в санузел. Слышу, как льется вода и звякает металл. Удивительный человек! Мой отец сразу бы вызвал прислугу, а сам вышел бы из комнаты. А этот возится сам. Хоть и ненавидит меня.
– Убери со стола, – велит он кому-то невидимому и поспешно открывает окно.
– Пойдем отсюда, – тянет меня в другую комнату. И усевшись вместе со мной на двухместный разлапистый диван, стоящий напротив огромной плазмы, спрашивает сердито.
– Какой срок?
– Пять недель, – вздыхаю тяжело. – Это неточно. Тест показал. К врачу я еще не ходила.
– Я понял, – скупо кивает он. – Постарайся выбраться в ближайшее время. Нужно знать, что тебе можно, а что нельзя.
– Это не болезнь, Исаев, – бросаю я расхожую фразу.
– Знаю, – бурчит он. – Но я прошу тебя о благоразумии, Стелла. Постарайся не навредить ребенку.
– Ты! – гневно вскрикиваю я. – Все из-за тебя, гад! Надменная напыщенная сволочь. Угораздило ж меня…
Закрываю рот, прижимая руки к губам. Еще не хватало проговориться и дать Исаеву козыри против меня.
– С этого места поподробней, – рычит он, хватая меня за руку. – Мне надоело, Стелла. За свои слова и поступки нужно отвечать.
– Мне? – изумленно таращусь в ответ. – Да ты – самый последний из всех гадов!
– Прекрати обзываться, – хватает меня за руку Исаев. – Давай начнем с самого начала.
– Какого начала? – смотрю удивленно.
Вздыхает, пытается не нахамить. Невооруженным взглядом видно, как порывисто поднимается грудь, а из ноздрей чуть пар не валит.
– Давай, – выдыхает грозно. – Расскажи, как тебе удалось подкупить моих сотрудников? И зачем ты проникла ко мне в офис? Что искала? Чего добивалась?
– Тебя, – фыркаю я, вставая. Но в глазах темнеет. И прежде чем потерять сознание, слышу рык Исаева. Он мгновенно подскакивает почти вплотную. Крепкие руки подхватывают меня, не давая упасть.
Я прихожу в себя в ярко освещенной спальне. И упираюсь взглядом в склонившегося надо мной Исаева.
– Ты жива? – спрашивает чуть насмешливо. А в глазах плещется беспокойство. И еще страх.
Штирлиц испугался! Ой, я вас умоляю!
– Все нормально, – киваю спокойно. И приподняв голову, осматриваюсь по сторонам.
– Моя спальня, – с противной усмешкой объясняет Костик. – Теперь наша супружеская, – добавляет кисло.
– Давай я в любой гостевой поживу, – предлагаю невинно.
Приходится на лету придумывать отходные пути. Нужно поскорее смыться из этого дома. И удрать подальше от Исаева.
– Обойдешься, – цедит он, усаживаясь в ногах. – Тебе что-нибудь нужно? Воды там? Или поесть…
– Не вспоминай, – охаю я, падая обратно на подушки. – Мне ничего не надо. И жить с тобой в одной комнате не хочу…
– Потерпишь, – огрызается он. – Пока я не разберусь в этой гнусной истории, тебе придется находиться рядом. Я сказал, рядом! – смеется, вспомнив дурацкий анекдот.
Смотрю на мощную фигуру, разлегшуюся у меня в ногах. Так бы сейчас провести ступней по плечу Исаева или по животу. Дразня, попытаться спуститься ниже. Отдернуть ногу, когда он захочет ее схватить. И в тот момент, когда Костя поймает меня и шутя придавит зубами мои пальцы, визжа, перекатиться на живот. Хороший план! Жаль только, что фантастический.
– Прикуешь меня к себе наручниками? – интересуюсь с вызовом.
– Не надейся, милая, – мотает башкой Исаев. – В доме проведено отопление. Батарей полно. Выбирай любую.
– Дикий ты человек, Костя, – закатываю глаза.
– А ты вот прям такая нежная и ранимая, – слышится в ответ, и тут же Исаев подлетает на месте. Будто ему в задницу воткнулись все пружины матраса. Снова склоняется надо мной.
– Вижу, ты оклемалась, куколка, – цедит, буравя меня напряженным взглядом. – Пойду прогуляюсь… А ты пока напрягись и продумай правдоподобную версию. Какого хрена ты устроила этот чертов маскарад? Время пошло. Вернусь, поговорим. Поняла?
– Да, конечно, – лепечу, словно маленькая, и, как только за Исаевым закрывается дверь, подлетаю к окну. В глазах снова темнеет. Но мне удается вовремя удержаться за высокий комод, стоящий в простенке между окнами. Прикрыв веки, пытаюсь выровнять дыхание.
Токсикоз с первых дней? Простите, но я к этому не готова!
Тоскливо пялюсь на ухоженные клумбы и елочки. Перевожу взгляд на зеленый газон перед домом.
Крыльца и ворот нет и в помине. Окна выходят на другую сторону. Тут не понаблюдаешь за передвижениями Исаева. Скукота!
Быстро выхожу из спальни в соседнюю комнату. Еду уже убрали, помещение проветрили. И снова выглядываю в окно. Та же картина!
Нет, здесь я не останусь! Пусть Исаев даже не надеется. Говорить он собрался. Фигушки! Придется идти напролом!
Глава 4
Стелла
Куда верные прихвостни Исаева дели мой чемодан? Билеты, конечно, пропали. Но всегда можно купить новые. Накинув пиджак, качу чемодан к выходу.
Погостила, и хватит!
Дергаю ручку двери, но она не поддается. Исаев, гад, запер меня в собственных апартаментах. Задыхаясь от гнева, хватаю старенький айфон и, ткнув в знакомый до боли контакт, тут же слышу насмешливый раскатистый бас.
– Да, милая, ты уже проснулась?
– Ты зачем меня запер, урод? – шиплю негодующе.
– Я тоже тебя люблю, куколка, – фыркает он и добавляет ласково. – Потерпи немножко, малыш. Скоро буду.
Наверняка работает на публику, актер хренов! Ну, погоди, зараза! Я тебе устрою!
Впопыхах оглядываю обе комнаты. Ни балкона, ни террасы. Но в любом случае нужно осмотреться более внимательно.
Решительно распахиваю окно в гостиной и, высунувшись, мотаю башкой по сторонам. Вот только что разберешь в этой темноте? Гадство сплошное, а не Егоршино!
Нужно выбраться из этой богадельни. Где-нибудь спрятаться и позвонить Ане. Моя подруга вышла замуж за Исаевского соседа. И наверняка знает, как пробраться к ней в дом. Говорят, два участка не соединены забором.
На подоконнике заходится дурниной сотовый.
– Да, Костик, – вздыхаю я томно.
– Сейчас же закрой окно, Стелла.
– Мне душно, и ребенку нужен свежий воздух. А ты следишь за мной, что ли?
– Наблюдаю.
– В кустах залег с биноклем?
– Как ты догадалась? – слышу насмешливый с хрипотцой голос.
Представляю, как под елками прячется Исаев, и тут же решаю действовать.
– Отопри двери. Я не твоя пленница!
– Подожди пятнадцать минут.
– Это долго.
– Мне нужно дойти, моя прелесть.
В сердцах обрываю звонок. Захлопываю створку. А буквально через минуту трубка жужжит от входящего сообщения.
«Умница!» – выхватываю мельком строчку уведомления.
– Еще какая, – бухчу себе под нос. И в ярости побегав по комнатам, решительно захожу в санузел.
Огромный аквариум во всю стену притягивает внимание. Смотрю на него, как завороженная, и не сразу замечаю вмурованную напротив ванну.
Лежишь так в пене, отмокаешь и любуешься рыбками, Релакс и роскошь! Мне бы так…
И словно прикусываю язык.
Я тут на законных основаниях и имею право.
Откручиваю золотые краны, давая потоку воды наполнить ванну из белого мрамора. Быстро стаскиваю с себя пиджак и джинсы. И оставшись в одной майке и стрингах, несусь к чемодану за моими любимыми мыльно-рыльными.
Торопливо нажимаю на кнопки кодового замка. И присев на корточки, открываю змейку отделения для аксессуаров.
– Что бы выбрать? – бурчу под нос, разглядывая любимые флакончики.
– Ты что творишь?! – раздается от двери.
Вздрагиваю, услышав бас Исаева. Вскочив как ошпаренная, растерянно озираюсь по сторонам. Так и кукухой поехать можно. Съеживаюсь под негодующим взглядом, с ужасом смотрю, как в комнату вбегают какие-то люди.
– Ты специально потоп устроила? – рявкает Константин.
И его грозный вид моментально лишает меня дара речи. Обнимаю себя обеими руками и обескураженно смотрю на суетящуюся горничную, пытающуюся у порога ванной собрать воду и не дать ей выплеснуться на дубовый паркет.
Чувствую, как на плечи мне падает тяжелый махровый халат, и грубый голос Исаева велит сердито.
– Прикройся!
Константин
– Ничего не понимаю, – передергивает худенькими плечиками Стелла. Кутается в мой халат, доходящий ей до щиколоток, и таращится изумленно. Да еще хлопает глазищами, как маленькая дурочка.
Открутил бы голову, блин!
Своя-то давно слетела. Особенно когда увидел эту куклу в стрингах и маечке. Еле сдержался, чтобы тут же не разложить на кровати.
– У ванны нет перелива, – бурчу, отворачиваясь. Иначе точно не выдержу. Подхвачу на руки и зацелую до потери сознания. А нельзя!
Вот как у этой чертовой куклы получается… Как прожженная гламурная стерва резко становится наивной овцой? Ничего не понимаю. Две разных ипостаси. Одна для всего мира, другая для меня, дурака.
– Тогда я ни при чем, – фыркает Стелла. – Сам виноват. Нечего ставить неликвид. Или тебе его продали по дешевке? – усмехается криво.
И вмиг превращается в стервочку. Вот как это у нее получается?
– Это итальянский мрамор, дурочка – рычу, еле сдерживаясь. – Там только слив предусмотрен. Даже краны, если ты заметила, установлены рядом. Нет смысла такую красоту портить…
– Ничего особенного, – цедит Стелла, подходя к двери в санузел. Равнодушно взирает на двух горничных, собирающих воду с пола. – В любом случае у тебя должна быть гидроизоляция и трап в полу, поэтому ущерб минимальный.
– Тебе так кажется, – роняю отрывисто. – Мой кабинет затопило…
– Так ты еще и жмот?! – усмехается нахалка. – Нанял бы нормальных рабочих, а не криворуких бракоделов. Хотя, наверное, ты нехило сэкономил, Исаев. Но скупой платит дважды, – хихикает Стелла.
Засунув руки в карманы, отхожу в сторону. Иначе точно настучу по репе. Это ж надо до такого додуматься? Обвинить меня в скупости… Да в этот дом бабок влито немерено.
«А протекло…» – ехидно напоминает мне внутренний голос.
Схватив айфон, в ярости звоню прорабу.
– Приезжай, мой золотой, – рычу в трубку. – Посмотри на свои косяки. И сам оцени, на сколько попал…
– Так я спать уже лег, Иваныч, – бухтит сонно прораб. – Завтра с утра – сразу к тебе…
– Да мне по хрен, куда ты там лег, – бросаю резко. – Завтра я тебе, сучаре, уже иск выкачу.
– Через сорок минут буду, – охает как баба прораб.
А я, сбросив вызов, заглядываю в ванную. Горничные уже вытерли пол и что-то там прибирают. Хлопочут. Раньше бы я на них и внимания не обратил. Но сейчас мой взгляд мгновенно приковывается к наполненной ванне. Чистая вода доходит почти до самого бортика. Красиво!
И мысли так и вертятся вокруг нее и Стеллы. Окунуть бы ее с головой!
– Нужно вылить, – спохватывается горничная и даже делает шаг к белой мраморной чаше.
– Свободны, – прошу холодно.
Прислуга, спеша к выходу, торопливо собирает мокрые тряпки.
А я, подойдя к ванне, опускаю палец в воду. Теплая еще. И дальше действую на автомате. Шагнув обратно в спальню, рывком поднимаю Стеллу из кресла. Подхватываю брыкающуюся девицу на руки и, на ходу стаскивая халат, тащу в ванную.
– Ты хотела искупаться, – смеюсь, опуская девчонку в воду. Майка и стринги тотчас же намокают. А у меня окончательно сносит крышу.
– Ты идиот, Исаев! – орет Стелла, захлебываясь от ярости. – Тебе вообще женщина не положена! Ты не знаешь, как с ними обращаться. Купи себе резиновую Зину!
– Что? – охаю, жадно пялясь на высокие холмы, проступающие через тонкий трикотаж.
– Купили в магазине Резиновую Зину, Резиновую Зину В корзинке принесли, – паясничая, напевает Стелла и добавляет капризно. – Выйди, Исаев. Устала я от тебя.
– Ага, сейчас, – бросаю хрипло. И отойдя в сторону, наблюдаю, как Стелла стягивает с себя майку и стринги. Кидает их рядом на подиум и, растянувшись в ванне, кладет голову на бортик. Вздыхает, разглядывая рыб.
«Ну, погоди, зараза!» – думаю я, лишь на минуту покидая поле боя. Главное – не вспугнуть.
Раздевшись до боксеров, возвращаюсь на прежние позиции и, стащив с себя ненужную тряпку, плюхаюсь в воду.
– Приве-е-ет, – тяну противно. – Говоришь, мне женщины не нужны?
Притягиваю обалдевшую Стеллу к себе. И устроив ее у себя на груди, шепчу в ушко.
– Как тебе мой любимый фильм? Посмотрим вместе?
– Нудный сериал, – фыркает она, пытаясь вырваться. Но из моего захвата это сделать проблематично.
– Лежи тихо, – предупреждаю строго. Кладу ладонь на живот. Даже не верится, что в тощей Стелкиной утробе уже поселился мой ребенок. Фантастика какая-то!
От моей незамысловатой ласки Стелла напряженно замирает. Ну, ничего, девочка, сейчас развлечемся.
– Тебе неинтересно, – машу рукой в сторону аквариума и тут же опускаю ее на Стелкину грудь. – Вот смотри. Красные большие рыбы – это арованы. Редкие, красивые и очень умные. Они меня узнают, представляешь?
– Ну, хоть кому-то ты интересен, – огрызается маленькая нахалка.
– Арованы – одни из самых древнейших обитателей планеты. Они жили еще двести миллионов лет назад, – рассказываю полушепотом. Руки скользят по обнаженному телу, призывая Стеллу расслабиться. Но упрямая девица пока слишком скована.
– Включи Нателлу, детка, – прошу нетерпеливо. И некстати вспоминаю, как еще вчера девчонка стонала в моих объятиях.
– Обойдешься, – фыркает она. – Не хочу тебя, Исаев.
– Что изменилось за сутки? – рычу, недоумевая.
– Все, – получаю исчерпывающий ответ.
– А вон, гляди, жемчужный скат, – продолжаю, словно не слыша. – Тоже очень редкая рыба. В аквариумах нечасто встречается. Видишь, на черном теле золотистые пятна. Как будто жемчуг рассыпан.
– Он обалденный! – выдыхает восхищенно Стелла. – Будто парит в воздухе.
– Есть еще мятные ангелы. Вон, смотри, маленькие красные рыбки…
– Тоже красивые, – соглашается Стелла, убирая мою ладонь с груди. Резко садится в ванне. – Отпусти меня, Исаев. Я замерзла и устала, – морщится она, выбираясь наружу.
– Осторожно, не упади, – подрываюсь следом. И подхватив девчонку на руки, осторожно спускаюсь с подиума.
Угораздило же меня вмонтировать ванну в пол!
– Исаев, – шипит Стелла. – Отвали. Ты мокрый и противный…
– Сама такая, – фыркаю, ставя девицу на ноги. Но от себя не отпускаю. Придерживаю одной рукой. А другой тянусь к свернутым полотенцам, горой лежащим на полке. – Сейчас тебя вытру, стервочка, – замечаю с усмешкой.
– Что? – негодующе зыркает она, ударяя меня кулачком в грудь.
– Стеллочка, – смеюсь я, перехватывая новый удар. – Стеллочка-стервочка!
И укутав в полотенце, тащу свою пленницу в спальню.
– Ты останешься со мной? – изумленно таращится на меня Стелла. – Костя, я не хочу.
– Конечно, я буду спать в своей кровати. Я же не джентльмен, Стелла Платоновна. Привыкай терпеть меня рядом.
Стелла
«Включи Нателлу, детка», – свернувшись в клубок, мысленно передразниваю Исаева, прижавшегося ко мне сзади. Не знаю даже, сколько он выдержит. Ну, вот не понимает человек, что обратной дороги нет.
Пошутили, и хватит!
Что меня дернуло тогда воспользоваться Наташкиными документами и устроиться на работу в «Иван-город»? Уж точно не здравый смысл! А месть, самая настоящая. Холодная и расчетливая. Вот только сам расчет оказался неверным.
Вздыхаю, не справившись с нахлынувшей тоской. Кого винить, если сама облажалась как дура.
И почему тогда в ВИП-раздевалке бассейна я поверила в судьбу и решилась на эту авантюру?
Память услужливо возвращает меня в небольшое светлое помещение. Придирчиво рассматриваю свое лицо в зеркальном отражении дверцы. Легким движением наношу крем на высокие скулы, растираю его по щекам и подбородку. И только собираюсь размашисто намазать шею и бюст, как слышу громкий разговор с другой стороны. Две подружки обсуждают третью. И, видимо, думают, что кроме них в помещении никого нет.
– Метелкина, дура, ходила устраиваться в «Иван-город». Говорят, самому Исаеву требуется личный помощник.
– А требования?
– Знание делопроизводства, разговорный английский, приятная внешность. Вот по двум пунктам Метелкина подошла, а третий подкачал, – зло смеется девица. И ей таким же противным хохотом вторит другая.
«Стервы», – морщусь я. – «Слава богу, у меня подружки хорошие. Особенно Анютка! Всегда выручит. Классная и самая любимая!»
План в моей голове рождается молниеносно. Я давно хочу отомстить Исаеву. Когда-то, пару лет назад, папа предложил ему жениться на мне и объединить бабки. Но гадский Штирлиц отказался. Нет, с папой он вежливо раскланялся. А вот потом в кругу друзей мерзко пошутил. Потом еще где-то плохо обо мне отозвался.
Как будто это я лично к нему набивалась. По городу поползли нехорошие слухи. Что я бракованная, и мужики от меня бегут. И лучше завязать причинное место узлом, чем взять меня в жены.
Шуточку, конечно, кто-то из доброхотов передал Роберту. Ну и братец мой взбеленился. Хотел даже в бубен Костику настучать. Вот только в последний момент струсил. А я… Как говорил Салтыков-Щедрин, затаила в душе некоторое хамство. Все ждала случая. И дождалась.
Нужно только найти документы. Ну, может, придется подкупить кого-нибудь. Это не проблема. Деньги у меня есть. По требованиям Исаева я подхожу.
Смотрю на себя в зеркало, прикидывая, в каком виде к нему заявиться. Парики и прочая конспирологическая хрень отпадают. Это же не цирк какой-нибудь. Не дай бог, кто опознает!
– Ань, – выйдя из бассейна, звоню я подружке. – Тут такое дело. Я к тебе сейчас подъеду. Когда у тебя репетиция закончится?
Анька, естественно, пытается меня отговорить. Она же продуманная зараза!
– Да ты пойми, – увещеваю я. – План прост и гениален…
– А если вляпаешься? – хмурится Анька, усевшись на подоконник. Достает из сумки бутылку йогурта.
– Будешь? – протягивает мне.
– Пей сама, у тебя обед, – отмахиваюсь я и, открыв принесенный коробок с клубникой, выуживаю ягодку. Отправляю сразу в рот и тянусь за следующей. – Эх, хорошо!
– Да ты пойми, – вздыхаю, прожевав. – Риска никакого. Я по твоему паспорту устроюсь на работу. Они там копию снимут, и я тебе его сразу верну. Отработаю немного в «Иван-городе». Влюблю в себя этого дурака Исаева и свалю. Все! Красивый план, Анечка…
– Ну не знаю, – тянет подружка. – А если он начнет тебя искать? Выйдет на меня…
– Скажешь, что теряла паспорт, и его потом подкинули…
– Стеллс, – вздыхает Анька. – Это какой-то криминал получается…
– Не придумывай, систер, – отмахиваюсь недовольно. – Все ровно.
– Но любая служба безопасности пробьет мои связи и выйдет на тебя. Понимаешь? – запальчиво тараторит Анька. – Это добром не кончится…
– Не каркай, – усмехаюсь я. – Даже если кто-то надыбает нашу дружбу, ну и что? Никто и никогда не разглядит в скромной помощнице Стеллу Щербетову…
– А как ты намерена изменить внешность?
– Наклею нос и усы, – фыркаю недовольно и добавляю заговорщицки. – На время работы в «Иван-городе» я перестану краситься…
– Врешь! – подрывается Анька. И даже йогурт расплескивает из бутылки.
– Ну что, убедила? – спрашиваю устало.
– Возможно, – кивает подружка, вытирая с топа белые пятна. – Но мне слабо верится в успех этого предприятия.
– Спорим? – предлагаю азартно. – Я ставлю штуку баксов на то, что схема выгорит.
– У меня нет таких денег, – печально вздыхает Аня.
– Есть, – мотаю головой я. – Вступишь в наследство после мужа.
– Нет, – закусив губу, решительно заявляет она. – Никуда я вступать не собираюсь. У меня есть сбережения Павлика. Но тратить их на всякие авантюры я не собираюсь…
– Хорошо, – заявляю я. – Если ты проиграешь, то примешь от меня в подарок те ботинки, что мы видели в «Симфонии». Идет?
– Давай поставим по тысяче рублей, – примирительно улыбается Аня. – Я точно знаю, что ты попадешься, и советую остановиться.
– Иди в баню, Князева, – фыркаю я, называя подружку девичьей фамилией. – На кону две тысячи рублей. Гони паспорт…
– Завтра принесу, – неохотно соглашается Аня и добавляет с испугом. – Слушай, а этот Исаев дружит с Глебом Агурским. А Глеба я стараюсь обойти десятой дорогой. Хоть он и дядька моего мужа. Исаев сразу поймет, кто такая Демина. Он же знал Павлика…
– Его все знали и любили, – тяну печально и, клюнув в щеку подружку, продолжаю настаивать на своем. – Деминых на свете полным-полно. Никому даже в голову не придет сопоставить… И потом ты балерина, а не офисный работник. Никто даже не догадается, Ань…
«Никто бы и не догадался», – поджав коленки к груди, думаю я. – «Если бы дома я не потеряла бдительность. Угораздило ж меня оставить тест около раковины. А прислуга тотчас донесла папе. А у того ума хватило сложить дважды два и позвонить Исаеву!»
Положим, этот момент я не учла. Сама виновата. И что же теперь делать?
«Выйди замуж за Исаева», – советует интуиция. – «Пусть станет посмешищем всего города. Что он там собирался завязать узлом? Пусть завязывает, время пришло!»
Глава 5
Шестью месяцами ранее
– Роберт, у тебя деньги есть? – тихонько, чтобы отец не слышал, спрашиваю брата на званом обеде. Но папа так занят нашей гостьей. Подкладывает ей лучшие кусочки рыбы и даже, забывшись, облизывает пальцы. Уверенно подсекает жертву. Да и сама дамочка не против. Милая пухленькая блондинка. Мне ее даже жалко становится. Сколько их тут перевелось с маминой смерти? Десяток? Три? Не знаю. Не считала.
– А сколько тебе надо? – вопросом на вопрос отвечает брат. – Кое-что наскрести могу.
– Пол-ляма, – шепчу украдкой.
– Ну, ни фига, – задумчиво тянет Роб. – Таких на кармане сейчас точно нет. Подожди до следующего месяца, когда будут платежи по трасту…
– Тогда я и своими смогу воспользоваться, – фыркаю я. – Сейчас тоже снять можно. Только папа узнает…
– Да ему, по-моему, не до нас, – криво усмехается брат и буравит меня взглядом. – Говори, на что такая сумма нужна?
– Мне нужно дать взятку, – светски улыбаясь, сообщаю я. – Тетке в отделе кадров двести, еще по стольнику двум безопасникам. Они данные анкет проверяют. Снять квартиру поблизости. Хозяйка за три месяца вперед берет. И купить на рынке люмпенские шмотки… Должно хватить.
Роберт смотрит на меня внимательно. А затем вздыхает украдкой. Косится на отца с его дамой.
– Их уже пора оставить одних. Папа в этот раз, боюсь, до десерта не дотерпит…
– Десерт ему обломится, – тихо хихикаю я и, отложив салфетку в сторону, поднимаюсь из-за стола. – Папочка, мы пойдем, – пою елейным голоском. У меня что-то зуб разболелся. Роба сейчас к Ирине Александровне отвезет.
– Хорошо, Стеллочка, – папа смотрит на меня расфокусированным взглядом. Как только мы выйдем, сразу потащит свою блонду в койку.
– Это добром не кончится, – недовольно бубнит Роберт, стоит нам выйти из столовой.
– Да пусть развлекается, – беспечно отмахиваюсь я. – Должна быть и у папы личная жизнь. Эта милфа тут долго не продержится.
Брат смотрит на меня недоверчиво, как будто подозревает в тайном сговоре с этой бабой. В глазах плещутся тревога и страх.
– Я вообще-то имел в виду твою аферу с Исаевым. Папа узнает, по репе настучит.
– Да еще все под вопросом, – морщусь я, проходя через холл. Накидываю пуховик, выхожу на крыльцо.
– Когда уже эта зима кончится? – кривится Роберт, становясь рядом. – Надоело…
– Поедем, прокатимся, – предлагаю неожиданно. – Не хочу дома оставаться…
– Давай, – пожимает плечами брат.
И как только мы выезжаем из поселка, выруливает в сторону озера.
– Подожди, – велит, тормозя около маленькой забегаловки с огромными буквами на борту. ШАШЛЫЧНАЯ.
– Куда ты меня привез? – охаю недовольно.
– Сиди, я сказал. Идешь в народ, привыкай жрать простую еду.
Роберт резко хлопает дверцей. И быстро вбегает внутрь странного шалмана. А минут через двадцать возвращается с полным кульком снеди.
– А теперь куда? – живо интересуюсь у брата. Втягиваю носом аромат жареного мяса и какой-то выпечки. И заявляю капризно. – Есть хочу. Давай уже где-нибудь прибомбимся…
– Потерпи, – улыбается Роб и, чуть не доехав до пляжа, паркуется. Выпрыгиваю из Гелика и радостно озираюсь по сторонам.
Знакомая с детства база отдыха. А там дальше виднеется крыша нашего старого дома. Кто-то там живет сейчас. Вон, из трубы дым идет. Топят камин, сидят в зале с эркером и лениво беседуют. А рядом носятся дети. Мальчик и девочка. Как мы с Робертом. Перед глазами тотчас же встает мамино лицо, обрамленное темными кудряшками. Как же мне не хватает ее улыбки, мимолетной ласки или наших посиделок… Смаргиваю слезы. Но они, заразы, льются сами по себе. И нет на них управы.
На мое плечо ложится тяжелая рука брата.
– Давай пожрем, что ли, – бросает он отрывисто и, обняв, ведет к небольшой беседке, стоящей прямо на пляже.
– Я сюда часто приезжаю, – сообщает, откусывая половину куска мяса. – Помнишь, как мы тут с тобой носились? Самое счастливое время…
– А мама сидела на пледе и вязала тебе жилет…
– Ага! – кивает брат. Смотрит печально. – Я его до сих пор храню.
Долгое время едим молча, жадно выбирая огненные куски из-под мягкого чуть сморщенного лаваша.
– Будь осторожна, Стелка, – предупреждает брат, отхлебывая томатный сок прямо из пакета. – Исаев – мужик опасный. Непредсказуемый, сука…
– Да все будет нормально, – в который раз как мантру повторяю я. – Он ничего не узнает, бро. А если что, ты подстрахуешь. Подкинешь в аэропорт. В Прагу Штирлиц за мной не попрется.
– Только в Берлин, – ехидно усмехается Роберт. Тонкие красивые губы складываются в кривую улыбку. Брат впивается в меня печальным взглядом. Долго смотрит, о чем-то думая, и наконец роняет неожиданно. – Павка тоже так говорил. Съезжу, срублю бабла. Все будет нормально, – передразнивает он давнего друга и добавляет горько. – А в итоге хоронили в закрытом гробу…
– Брось, – отмахиваюсь я. – Не гони волну, Роба. Я тут, рядом. В одном городе. Поработаю помощницей у Штирлица. Влюблю в себя этого дурака, и назад. Я все время буду на связи. Нет смысла волноваться…
Роберт, прищурившись, глядит вдаль. Что он там пытается рассмотреть, непонятно. Кругом белая мгла. И черные деревья, как грифелем начерченные.
– Обещай мне, – сурово просит брат. – При первой же опасности ты звонишь мне, и я тебя вывожу с поля боя. Поняла?
– Йес, сэр! – дурашливо прикладываю руку к виску и тут же тянусь за последним куском шашлыка. – Вкусно, не передать! Ты все-таки самый лучший брат в мире!
– Кто бы сомневался, – хмыкает Роберт. – Только если отец узнает, живьем с меня шкуру сдерет.
– Папе точно не до нас, – смеюсь я, утыкаясь жирными губами в Робкину щеку. – Он сейчас свою блонду по койке гоняет. А как у него гон пройдет, я уже с Исаевым поквитаюсь и домой вернусь.
Брат все еще смотрит на меня недоверчиво. Вытирает бумажной салфеткой мой жирный поцелуй и, тяжело вздохнув, кивает.
– Ладно, Стелла. Может, ты и права. Кто я такой, чтобы тебе указывать? Но сейчас мы выкинем мусор. Вернемся в машину, и ты мне расскажешь все подробности. Идет?
– Конечно, бро, – подскакиваю радостно и снова тянусь к Роберту, собираясь чмокнуть его в щеку.
– На вот, – протягивает мне салфетку. – Вытри губы, систер.
Откуда-то со стороны базы к нам подбегают собаки. Большой черный пес и его рыжая подружка.
– Где вы пропадали? – пеняет им мой брат, доставая из отдельно стоящего пакета еще один судок. Открыв его, ставит на снег перед животными.
Сначала важно ест пес, а затем к еде подходит его дама. Ест торопливо, оглядываясь на Черного.
– Хомо сапиенс эволюционировал, конечно, – замечает негромко Роберт. – Но основные инстинкты никто не отменял. Мужик всегда сильнее и выносливее любой бабы. Какой бы умной или хитрой она ни была. Помни об этом, систер.
– И все-таки, это неправильно, – вздыхает Аня, встретившись со мной в парке на следующий день.– Ты же понимаешь, Стелс, это очень глупая затея.
–Да все выгорит, Ань, -уговариваю я, складывая ладошки в молитвенном жесте. – Я уже все продумала. Осталось только денег достать… Не подведи меня!
– Ладно – бурчит Аня, отдавая паспорт. По лицу пробегает тень недовольства.
– Не боись, – подмигиваю подруге и, заметив знакомую фигуру спешащую по соседней аллее, тяну Аню за руку.
– Смотри, Агурский кажется… Не оглядывайся. Он прямо на нас идет.
– Век бы не видела, – недовольно морщит нос Анька. – Этот урод меня вычислил в аэропорту. Хотел увезти в Егоршино. Я не позволила. Теперь точно житья не даст…
– Что ему надо?
– Ничего конкретного. Несет всякую чушь. То хочет срочно на мне жениться, то угрожает забрать Асю.
– Жаль смыться не удалось, печально киваю я. – Но знаешь, Глеб мужик нормальный. С ним всегда можно договориться, – добавляю поспешно.
Анька бухтит, жалуется. На себя, на маму, на Лешу. И спохватившись снова бежит в свой ДК. А я медленно бреду по аллее и усиленно размышляю, где взять деньги.
Брат отпадает. К отцу обращаться нельзя. Снять без его ведома тоже не получится.
– Господи, помоги! – взываю к небесам и минут через пять изумленно гляжу на высветившееся имя звонящего абонента.
Агурец! Будь ты не ладен!
– Помоги мне, – просит ласково. – Хочу Ане купить сапоги. На старые смотреть страшно.
«Если клиент созрел, нужно трусить, – фыркаю мысленно и лихорадочно соображаю на какую бы сумму раскрутить Глеба. Он – мужик богатый. Вот пусть и купит Анечке какую-нибудь брендятину!»
– Хм… – фыркаю, ликуя в душе. Вот кто мне займет пол-ляма и не поморщится. Главное сейчас, не проявить лишней заинтересованности. – Скажу, если пообещаешь помочь, – смеюсь в трубку.
– Вообще не вопрос. Если что-то надо, только скажи, Стелка!– басит Агурский. Он сейчас на все готов. Нужно брать теплым. Жаль Анька этого не понимает. А мне сейчас объяснять некогда.
– Заметано, – стараюсь казаться равнодушной и быстро перевожу разговор на другую тему. – У Анютки тридцать седьмой размер. И если хочешь угодить, Глеб… -
– Говори, – нетерпеливо обрывает он на полуслове.
– Зайди в «Симфонию». Это магазин у самого входа…
– Знаю, – рычит нетерпеливо. – Я стою рядом.
– Ботинки от Джимми Чу, – описываю Анькину любовь с первого взгляда. – У них широкая кожаная петля сзади и ремешок с бусинками. А лучше зайди в магазин и дай трубку продавцу. Я объясню. Мы с Аней на днях там побывали. Я сапоги покупала, а она не утерпела померила. Ей они очень понравились. Только у нее таких денег нет, а мои тратить она не желает.
– Она и свои не хочет, – охает Агурец и неожиданно сварливо интересуется. – Это ты их познакомила, Стелла?
– Конечно, – заявляю прямо. Нет никакого смысла скрывать. – Они были самой красивой парой на свете. Идеально подходили друг другу. Ты разберись, пожалуйста, в Павкиной гибели, Глеб. Очень тебя прошу! – всхлипываю тихо.
– Обещаю, – глухо клянется Агурский. – Я твой должник, Стелла Платоновна.
– Взыщу в ближайшее время, – быстро соглашаюсь я и пока Глеб не передумал, сбрасываю вызов.
«Спасибо, Глебушка дорогой!» – усмехаюсь мысленно и, осмотревшись по сторонам, уверенно иду через площадь. Бесполезно возвращаться к машине, припаркованной неподалеку. Проще дойти пешком. Тут несколько кварталов до главного офиса «Агур-продукта». Есть время прогуляться и подумать. И пока моя горда подруга не надела ботинки от Джимми Чу на голову Агурскому, я просто обязана схватить удачу за хвост.
Не обращая внимания на ветер в лицо и снег, быстро иду по главному проспекту. Составляю в уме договор с Глебом. Сроки займа, проценты.
И готова расцеловать Агурского, когда спустя полчаса ожиданий, он наконец появляется в приемной.
– Ты бы хоть позвонила, – бурчит добродушно, а на лице мелькает глупейшая улыбка. Но Глебу удается ее спрятать и напустить серьезности.
– Так мы же договаривались, – мурлыкаю довольно и, отправив Аньке сообщение, поднимаюсь из кресла.
– Прошу, – пропускает меня вперед Агурский.
И как-то странно дергается, когда в кармане пальто раздается дребезжание сотового.
Странно-странно! Особенно учитывая, что свой айфон Глеб сжимает в руке. Набравшись наглости, отправляю два сообщения. Роберту и Аньке. И снова дребезжит где-то сотовый. Но Агурский не торопится его вытаскивать.
– Заканчивай переписываться, – предупреждает строго. – Если есть дело, излагай. Вон, полная приемная народа.
– Просители-посетители, – хихикаю весело и, отправляю Ане еще одно сообщение. – Глеб, – заявлю с ходу, – одолжи мне полмиллиона. Наличкой. Чтобы никто не знал. А я через пару недель верну. А то в этом месяце весь лимит в ноль выгребла.
Вижу как в изумлении вытягивается лицо Агурского. Но он быстро берет себя в руки. Откинувшись в кресле, смотрит внимательно.
– Хорошо, – кивает коротко. – Я задам тебе несколько вопросов и поставлю одно условие. Если ответы меня удовлетворят, сможешь прямо сейчас получить заём. Договор подпишем. Но он никуда не пойдет. Сама понимаешь, отчетность.
– Давай, – соглашаюсь легкомысленно. Ну какие еще условия и вопросы? Я вас умоляю!
– Тебя кто-то шантажирует? – серьезно и спокойно спрашивает Глеб.
– Нет, – передергиваю плечами.
– Подсела на наркоту?
– Да ты чего, Агурский, с дуба рухнул? Конечно, нет, – подскакиваю возмущенно.
– Нужно дать взятку?
– Тоже в молоко, – вру не краснея.
– Тогда на что тебе такая сумма? – интересуется обалдело. – Только не говори, что на новую сумку от Фурлы. На нее бы и Платон ссудил.
– Тебя не касается, – цежу недовольно. – Давай свое условие.
– Отдай мне Анин паспорт, – резко заявляет Агурский и я чуть со стула не падаю от неожиданности. – Сейчас, Стелла. Я знаю, он у тебя, – давит он буром.
– Ты все-таки подглядывал, – замечаю разочарованно. И понимаю, что попала… И если паспорт мне ссудит любая знакомая девчонка, то деньги так легко найти не удастся.
Аня, прости, дорогая! Но у меня нет другого выхода.
«Можно остановиться, – подсказывает здравый смысл. Но когда бы я прислушивалась к нему?
Раздумываю минуту-другую. И шмыгнув носом, лезу в сумку.
– На! – двигает через стол паспорт . – Деньги дашь, или продинамишь? – спрашивает понуро.
– Конечно. Я же обещал, – возмущается Глеб. Самый честный человек на планете. И чего Анька ломается. Не понимаю. – Только, Стелла… давай договоримся…
– Ну, что еще?
– Если влипнешь в историю с этими бабками, придешь ко мне. Поняла? – рыкает строго.
– Да, конечно, Глеб! Ты самый лучший! – тараторю я и, радостно подлетев к Агурскому, чмокаю в щеку. – Все будет сасно!
– Ладно тебе! – усмехается Глеб. – Вовремя внеси сумму. И никто ничего не узнает.
«Ну не сволочь ли, – мысленно вздыхаю я, завороженно наблюдая как в пересчетной машинке мелькают красные купюры. А сложив свои сокровища в шоппер, снова бодро иду пешком через площадь. И плюхнувшись за руль собственной тачки, пишу сообщение бывшей сокурснице.
«Ната, хочешь заработать? Есть шикарное предложение!»
Глава 6
Костя
По дороге в аэропорт Мале мы с Юлькой мало разговариваем. Вернее, она смотрит на меня как нашкодившая собака и никак не может понять, от чего хозяин сердится.
Да я и не сержусь вроде… Просто решил поставить точку в наших отношениях. Почему? Надоело! Не люблю я этот театр юного зрителя. Хочется наконец вздохнуть и жить полной жизнью, а не участвовать в очередной постановке. Имитации восторга, оргазма. И, наверное, остальных чувств, включая ту самую волшебную любовь, в которую я на фиг не верю.
Вот только Юля пока сообразить не может, что все кончено. Блондинка, блин…
– Ты из-за Глеба расстроился? – спрашивает она тихонечко. В глаза заглядывает. Накрывает своей ладошкой мою руку и тихонечко вздыхает. Видимо, так выражают заботу и беспокойство в тех сериалах, которые она смотрит практически все время. Вроде молодая девчонка… А туда же!
– Конечно, – киваю я коротко. И всем своим видом показываю крайнее раздражение. И пока не объявили посадку, поудобнее усаживаюсь в кресле и закрываю глаза.
Есть о чем подумать! Но как ни жаль мне Агурца, попавшего в СИЗО по сфабрикованному делу, помочь я ему ничем не могу. Своих безопасников предоставил в полное пользование. А больше никак.
Мысли плавно перетекают на работу. И в груди снова закипает злость на сисадмина Женьку Карташова. Животное! Пакостник гадский! Нет, чтобы свои половые трудности решать за пределами Иван-города! Так эта сволочь употребил мою Дашку! И когда я на свадьбе этих двух придурков пообещал оштрафовать жениха за порчу главного административного ресурса компании, все рассмеялись. А я и не думал шутить, мать вашу!
– Ты себе замену нашла? – отправляю сообщение Дашке.
– Да, все в порядке, – не сразу приходит ответ. – Выбрала очень толковую девочку. За неделю ввела в курс дела. А с понедельника уже ложусь в больницу.
– Погоди, – останавливаю помощницу. – Задержись еще на пару недель. Вдруг эта девица не справится.
– У меня ПДР в следующую пятницу, Константин Иванович, – быстро печатает Дарья. – В понедельник госпитализация. Это крайний срок.
– Что такое ПДР? – поворачиваюсь к Юле.
– Что? – вспыхивает она. – Предполагаемая дата родов. А тебе зачем, Котик?
– Просто интересуюсь, – отмахиваюсь как от надоедливой мухи. И услышав, как объявляют наш рейс, подскакиваю с места, на ходу печатая сообщение своей незаменимой помощнице.
– Даш, попробуй оттянуть этот ПДР. Договорись с кем-нибудь. Травки попей.
– Это невозможно, Константин Иванович! – присылает кучу смайликов Даша. – Но не беспокойтесь! Ната очень ответственная девочка. Она вам понравится.
«Да гребись оно все конем!» – думаю я, наблюдая, как самолет поднимается над голубой лагуной. Мелькают маленькие островки, сплошь уставленные темными домиками. Чуть дальше реют белоснежные паруса яхт.
– Очень красиво, Котик, – воркует Юля, вцепившись красными ногтями в мою руку. – Мы же еще сюда вернемся? Пообещай мне!
И снова эти глаза, как у кота из «Шрека».
– Посмотрим, – киваю односложно. Объяви я сейчас о разрыве, эта дура весь перелет будет рыдать, умолять передумать, театрально закатывать глаза и звать на помощь весь экипаж.
Ну как объяснить чокнутой бабе, что я не верю ни одному ее слову? И когда она клянется в любви, и когда, имитируя оргазм, стонет «ты мой супербог, Ко-о-тя!». Но даже зрачки не расширены и пульс нормальный.
Если любишь притворяться, девочка, сходи на курсы актерского мастерства. И только потом прыгай в койку к мужику.
Снова выглядываю в иллюминатор. Лениво любуюсь облаками, окрашенными заходящим солнцем. И откинув затылок на подголовник, снова думаю о Дашке.
Коза! Как же не вовремя рожать надумала. А еще декрет… Ну на фига? Плохо жилось, что ли?
– Новую помощницу СБ проверила? – печатаю, как только самолет приземляется в аэропорту Бангкока. И тут же получаю сообщение от Женьки.
– Девка классная, Иваныч. Красотка такая! Тебе понравится. Такая, знаешь. Из серии «Я-бы-вдул!» По СБ все чисто.
– Ты уже вдул, спасибо! – отсылаю с десяток разгневанных дьяволов. И в ужасе смотрю на часы. Дома сейчас два часа ночи. Дашка наверняка устала и спит. А я тут со своими вопросами. Ладно, на месте порешаю.
И после очередного «Котик!» переключаю все внимание на Юлю. Благо нам в Тае тусить только два с половиной часа. В город не выйдешь. Зато можно купить побрякушку в ювелирном и красиво попрощаться.
– Давай зайдем, – киваю я на первый попавшийся бутик.
– Зачем? – изумленно таращится на меня Юлька.
– Тебе купим что-нибудь на память. Сережки там или кулончик…
– А может все-таки колечко? – подмигивает глупая девочка. – Мы уже с тобой почти год встречаемся.
– Нет, зайка, – усмехаюсь криво. – У нас с тобой про колечко уговора не было. Поэтому можешь выбрать что-нибудь другое.
– Ты бросаешь меня? – шепчет она, догадавшись. И схватившись рукой за горло, медленно опускается вдоль стены. И тут начинается ад.
Так что на работу в понедельник я выхожу злой, небритый и невыспавшийся. Убью каждого, кто подвернется под руку. И если эта новая овца налажает, выкину из офиса без сожаления.
– Сделай мне кофе, – зайдя в приемную, бубню вместо приветствия.
Молодая улыбчивая девчонка тут же подрывается с места и через три минуты вносит в кабинет чашку на небольшом подносе. Аромат кофе настигает меня около рабочего стола, где скопилось бумаг до хренища.
Взираю на темную жидкость в маленькой чашечке и изумленно пялюсь на новую помощницу, застывшую неподалеку.
– Спасибо, м-м… – силюсь вспомнить имя.
– Ната, – напоминает она и добавляет непринужденно. – Какие еще будут указания?
Киваю, лениво рассматривая худенькую фигурку в черных джинсиках и водолазке. Отмечаю высокие сиськи, затянутые черным трикотажем, покатые бедра и тонкую талию. Поднимаю взгляд выше и сталкиваюсь с насмешливыми глазами. А девица с норовом, как я понимаю!
Огромные зеленые глазища, высокие скулы и черные волосы, собранные в хвост. Красивая девчонка. Такой бы действительно вдуть. Но, во-первых, я не завожу романы на рабочем месте. А во-вторых, не мой уровень. Да и у нас в компании всегда найдутся желающие. Такие, как Карташов. Сука…
– Сейчас попью кофе, и решим, – добавляю хрипло. – Нужно заполнить планинг на месяц. Даша тебе объяснила?
– Конечно, – кивает Ната. – К вам Морозов просится. Говорит, важный вопрос.
– Зови, – милостиво соглашаюсь я. Если не удалось отыграться на помощнице, значит, врежу Морозу. Сам напросился, придурок.
Отхлебываю чуть остывший кофе и замираю от восторга.
Очень вкусно, мать вашу!
Даже у Дарьи не получался такой. Просто напиток богов. Амброзия, блин! Нечто подобное я пью иногда в «Щербете», крутом клубе на другом берегу реки.
– Подожди, я позову, – отмахиваюсь от Морозова, появившегося в дверях. И закрыв глаза, смакую каждый глоток.
«Девочка моя, – шепчу, осклабившись. – Даже если ты больше ничего не умеешь, печатаешь одним пальцем левой ноги, пишешь «фторник» и говоришь « а че такова», ты прошла испытательный срок и остаешься!»
Из-за Юли настроение ни к черту. Устроила скандал в аэропорту. Сразу же подтянулись зрители. Кто-то даже снимал на телефон, когда она кинулась на меня, орала и царапалась. Кошка драная! Да по таким психушка плачет.
– Морозова запусти, – говорю по громкой связи Нателле. – И мне еще чашечку кофе.
– Сделай мне тоже, – кивает моей помощнице Морозов, когда она ставит передо мной еще одну порцию обалденного допинга. – Такой аромат! Аж слюнки бегут.
– Подбери слюни, Эдик, – рычу я, замечая, как мой зам по финансам смотрит вслед новенькой. Плотоядно пялится на задницу.
– А что я такого сказал? – обиженно тянет Морозов. – Только кофе попросил. Мне сейчас и так хреново. Работаю как ишак. Головы не поднимаю. Таня на развод подала…
– Если устал, иди на пенсию, – флегматично пожимаю плечами. И злорадно ухмыляюсь. Кому-то хуже, чем мне самому. Вижу, как по лицу моего заместителя пробегает мрачная тень. Но он привычно берет себя в руки.
– Нам возместили НДС, уплаченный на таможне, – рапортует весело. – «АМА-девелопмент» расплатился по кредит-ноте. Плюс камеральная по прибыли прошла без нареканий.
– Это хорошо, – киваю я и про себя отмечаю, что моя помощница не спешит принести Морозову кофеек. Дашка бы уже расстаралась. Но такое пренебрежение к чужим поручениям – похвальная черта. Девчонка должна подчиняться мне, а не всему коллективу.
Морозов достает из папки план по движению денежных средств и заунывным голосом объясняет, почему пришлось внести в документ изменения. Слушаю, лениво прикидывая, к чему бы придраться, и, переведя взгляд на окно, неожиданно замечаю чисто вымытые цветы. Каждый листик натерт до блеска. Не иначе как Дашка постаралась перед уходом.
– Даше премию выпиши, – бросаю коротко и, заметив изумленный взгляд Морозова, добавляю. – Вон как постаралась к моему приезду. Даже цветы намыла.
– С ее-то пузом? – вздыхает Эдька. – Я видел этот дирижабль. Нет, бро. Это новая девчонка в пятницу порядок навела. По собственной инициативе. В приемной и у тебя в кабинете. Даже пересаживала что-то.
– Ну, оно и понятно, – усмехаюсь криво. – Хочется, чтоб оставили. Вот и старается. А мы ей мешать не будем!
Морозов подхихикивает. Только когда я вызываю Нату, снова пялится на ее грудь и попу. Вот прибил бы на месте.
Сержусь на заместителя и сам удивляюсь, откуда такая злость? Я эту девчонку впервые вижу. А Морозову уже готов открутить башку.
Павлин, блин!
– Пришел специалист по аквариумам, – тараторит она, войдя в кабинет с планингом наперевес. Лениво гляжу на свой аквариум, где по водной глади курсируют разноцветные рыбы, и недовольно замечаю.