Читать онлайн Возьми меня в долг бесплатно

Глава 1

– Хватит, отпустите!

Вырываюсь из цепких лап двух уродов, что держат меня за руки за ноги. Извиваюсь как змея, только бы меня отпустили.

Я устала говорить им, что они совершили ошибку! Но не сдамся, хоть меня и колотит уже третий день подряд в борьбе за свою жизнь.

– Ты кого мне привёл, Ханс? – недовольное шипение подогревает во мне силу сопротивляться. Сейчас они поймут, что не подхожу им, и меня отпустят!

– Кого дали, того и привёл. Она должна деньги отработать. Ты-то будто не знаешь, что в порнухе они отбиваются быстрее, чем на проституции. Эти извращенцы готовы платить бешеные бабки. Мне ли тебе рассказывать? Кто у нас ас в порно-студии?

Я снова чуть не хнычу, когда слышу эту мерзость.

– Я никому ничего должна! – восклицаю, когда падаю на задницу и лягаю ногой второго мужика.

Но тот оказывается сильнее. С лёгкостью заламывает мне руки, срывая с губ болезненный стон. Ставит на колени и припечатывает лицом к грязному полу.

Кашляю, вдыхая пыль и грязь от ботинок.

– Буйная, – довольно отвечает мудак, который здесь за старшего. – Правда, проблем с ней много. Я же её ещё не пустил на камеру. Ты её как три дня назад привёл, так и всё. Она взбрыкнулась, ну, мои и приложили… Шишак на пол-лба. А сам знаешь – любят с лицами смотреть. Сейчас вон подзажило немного, пусть работает. Не всё на шее нашей сидеть. Ей теперь ещё и проживание здесь отрабатывать. Сколько она должна-то? Я в прошлый раз не спросил.

Пытаюсь опять вырвать запястья, чтобы заехать здесь каждому по лицу. Но руки опускаются с каждой минутой.

Что я могу сделать против толпы мужиков? Ни-че-го.

И это добивает. Бьют наотмашь пощёчиной. Из-за чего становится страшно.

Слёзы подступают к горящему горлу, и я стараюсь не заплакать.

Лучше бы я сегодня приложилась лбом о стекло! Может, тогда бы отсрочила себе смертную казнь.

– Я ведь уже говорила, – хнычу, пока эти уроды упиваются моей беспомощностью. – Я ничего никому не должна…

Почему всё это случилось со мной?!

Я ведь всего лишь хотела защититься от тюрьмы. В итоге из-за глупости этих мудаков встряла в безвыходную ситуацию.

Где, кроме меня самой, никто мне не поможет.

А я уже не могу. Не могу бороться с ними. Во мне максимум пятьдесят пять килограмм. А их тут двое или трое под сто с мышцами, как надувные шарики.

Что мне делать? Кричать? Бесполезно. Я сорвала горло и получила затрещину.

И сейчас не знаю, что и делать, кроме как пойти и выпрыгнуть в окно. Но фиг им в рот!

– Смотри, отмазывается, – усмехается. – Перешла дорогу Кёлеру.

– Оу.

Закусываю губу и прикрываю глаза, лишь бы не видеть этой развратной площадки, подготовленной для ролика. Лучше бы меня убили, чем всё это…

– Ничего, надо было думать. Тридцать тысяч евро пусть отработает. Ну и для себя там отстегни. У тебя две недели, чтобы выбить с неё эти деньги. Потом отпустишь.

Две недели…

Нет-нет! Я не выдержу!

– Отпусти-ите, пожалу-уйста, – уже вою, позабыв о гордости и самоуважении.

Да какая гордость?! Я и шевельнуться не могу.

– Ну и беду ты мне принёс, – выдыхает с разочарованием. – Но ладно, быстро отобьём. Мордашка и тело крутое. Сиськи тоже ничего. На взносах здорово соберём. Альфред, тащи её на крест. И позовите кто-нибудь Оливера! Хватит мазать его маслом!

Глаза вмиг округляются от ужаса, потому что я прекрасно вижу этот крест, к которому меня сейчас и понесут.

Привяжут и поимеют во всё, что можно. А я ведь…

Не хочу-у!

Громко всхлипываю и чувствую, как мужик позади пытается поднять меня в воздух. А я сопротивляюсь.

Только не это!

Но внезапно он останавливается. Когда по комнате разлетается звук открываемой двери. Как лучик света в кромешной темноте.

Внутри появляется маленькая надежда. Словно тусклый огонёк зарождается в груди.

Резко поднимаю голову, не видя зашедшего через упавшие на лицо тёмные волосы.

– Кто-нибудь, спасите! – кричу, хоть и понимаю, что мне никто не поможет. Ненавистные слёзы текут по щекам. Чувствую солёный привкус на губах, который делает ещё хуже.

– Господин Рихтер, простите, что вы увидели это безобразие. Вы к боссу? Его сейчас нет на месте…

Стоит мне услышать знакомую фамилию, перестаю дышать. Всё вокруг замирает, как и время. Воздуха не хватает, и я чуть не задыхаюсь.

Но тут же…

Мир начинает играть новыми красками.

Потому что мы встречались раньше…

И от этого осознания…

Всё вокруг снова становится унылым и бесцветным.

Потому что частично я здесь по его вине.

Глава 2

«– Смотри сюда, – указывает головой вниз. – Справа у стены стоит мужик, видишь? Тебе он нужен.

Я рассматриваю человека, из-за которого, собственно, здесь.

Красивый. С тёмными, цвета вороного крыла короткими волосами, жёсткими чертами лица, рассмотреть которые не могу из-за темноты и танцующего разноцветного света. Слегка небритый, но эта щетина ему безумно идёт.

Он дико притягательный. В этой белой рубашке, узких брюках и тёмных ботинках. Рукава рубашки закатаны по локоть, позволяя рассмотреть витиеватые вены, которые видно даже в темноте. Запястья, одно из которых перетянуто часами. Загорелая кожа, в отличие от его друга, что стоит рядом. Пальцы украшены кольцом.

– Что? Потекла? – эти мерзкие слова отвлекают от рассматривания моей цели. Может… Будет не так неприятно вести с ним разговор? – Это к лучшему. Сейчас спустишься вниз, навяжешься на игру. Охмуришь, уведёшь в любую другую комнату и заставишь его позабыть о реальности. Понятно объясняю? Два часа. Не даёшь ему ответить на звонок. Сексом, или чем там надо.

Я киваю, хоть и совершенно не хочу этого делать.

– Иди, и ничего не напутай. Я не смогу тебя проконтролировать, поэтому… Без ошибок, девчонка! Не дай ему понять, что ты там не просто так.

Мне становится страшно ещё больше.

Два часа наедине с мужчиной.

Чем я могу его заинтересовать? Чтобы ещё и увести от других?

Лекциями и конспектами из медицинского?

Он уснёт, и я спокойно посижу рядом все два часа, умирая от скуки. Но чувствую… С таким подходом он прогонит меня сразу же, как только я открою рот.

Но мне нужно всё сделать так, чтобы дело не дошло до интима. И мне легче будет, если я его чем-нибудь ударю и оглушу. Поспит немного. Он, может, занятой, спит мало, а здесь я… Помогу ему.

И опять всё не то.

Старикашка сказал, чтобы он ничего не узнал.

Чёрт! А не мог сразу сказать? Я бы снотворное с собой взяла, или вроде того… В его же ведь интересах усыпить его!

Не время думать об этом, Виол.

У тебя сейчас проблема посерьёзнее.

Сыграть роковую женщину, что сведёт с ума любого мужчину.

Да только вот я… Не совсем подходящая кандидатура на эту роль.

Сестра бы подошла больше, но… Даже если бы она взяла всю вину на себя, ей нельзя тут находиться. По крайней мере, потому что здесь всё пропитано алкоголем и табаком. Тем более беременная. Я сама виновата в том, что здесь оказывалась. Заключила сделку не с тем человеком. Чтобы не разрушить собственную жизнь.

Спускаюсь медленно по лестнице. Подмечаю свою цель, направляюсь к ней. Почти подхожу к намеченному мужчине.

Он успевает отойти от стены и подойти к своему столу. Ладонями опереться о его край и начать наблюдать за игрой друзей. Ждать своей очереди на удар.

Незатейливо подхожу к ним, сама понимая, как выгляжу со стороны. Нелепо и глупо.

Но перспектива отрабатывать своим телом сотни тысяч евро, если не больше, меня не радует.

Поэтому страх и волнение засовываю глубоко и надолго. Поднимаю аккуратно руки и тянусь позади к молнии на платье, чуть опуская собачку вниз.

Не свожу взгляда с мужчины, который продолжает незаинтересованно, ради галочки, смотреть за игрой.

Пытаюсь не спалиться, пока все игроки спокойно наблюдают за ударами и шарами.

Опускаю руки, убеждаюсь, что меня никто не заметил, и непринуждённо подхожу к их столу. Точно к цели.

– Извините, – отвлекаю его виноватым тоном.»

Волосы падают чуть в сторону, и я замечаю мужчину, с которым однажды уже встречалась.

Но всё идёт против меня… Потому что расстались мы на плохой ноте. Он меня поймал. И мне не удалось… Отвлечь его. Наверное, потому что так и осталась девственницей, не решившись ему отдаться…

И он – источник моих новых проблем.

С ледяным, пробирающим до костей взглядом.

Мужчина равнодушно смотрит на меня сверху вниз. Припечатывает к грязному полу одним только вниманием и холодными глазами. И опять эта морозная стужа, которая не щадит меня.

Он злится. Сильно злится.

Потому что из-за меня этот человек потерял много денег. Кое-что всё же я успела сделать…

«Его сильная ладонь опять пригвождает меня к уже горячему от моего тела столу.

И пока ойкаю, этот подонок сдергивает с меня один чулок. Нависает надо мной, обматывает капроном запястья.

Пытается привязать к дереву, но я лягаю его ногами и стараюсь вырваться.

– Хватит, это уже не смешно! – вырывается от страха. Что он ещё задумал?! Только не говорите мне, что… – Оставь, пожалуйста! Не буду сопротивляться!

Но Рихтер не слушает.

– Я уже сделал насчёт тебя выводы. Маленькая, лживая охотница за деньгами.

Опять грозные, вибрирующие слова. Бьющие в самую душу.

Раскусил ведь. Что я здесь неспроста.

Сколько раз я должна солгать ему, чтобы он поверил?

Хочет потешить своё самолюбие?

Мне летит резкий шлепок по заднице.

Вскрикиваю от нещадного жжения на коже и проклинаю его всеми известными мне словами.

И опять чувствую его пальцы в себе. Он входит в меня не первый раз. Двумя пальцами. Растягивая меня сильнее.

Мне дико страшно. Я боюсь, что сейчас вот-вот лязгнет пряжка ремня и конец той преграде, с которой ходила всю свою жизнь.

И проходила бы ещё дольше…

Если бы не он.

Неожиданно стон удовольствия снова срывается с уст.

А немцу это нравится. Ускоряется. А я совсем забываю, что не смогла ему ответить.

– Не… нужны мне… – выдыхаю на каждом толчке. – … твои… деньги. Ах, провались ты… пропадом!

– А что ты хочешь? – я опять чувствую его спиной. Нависает надо мной и вжимается бедром в обнажённый зад, пока ладонь искусно орудует во мне. – Член? Пришла только ради этого?

– Нет…

– А что? – он останавливается. Но тут же вбивается снова. И слова в этот раз вылетают из его грязного рта совершенно другие. Чёткие, нетерпящие возражения. И требующие ответов. – На. Кого. Ты. Работаешь?

Да как бы я хотела тебе ответить! Но в тюрьму не хочу!

– Ни на кого! – выкрикиваю.

Внизу живота нестерпимое желание закручивается сильнее.

И когда он делает ещё один безумный толчок – выгибаюсь в спине.

Распахиваю искусанные от волнения губы и выпускаю гортанный и громкий стон. Глаза сами открываются от того, какие ощущения сейчас простреливают всё тело.

Взрыв. Самый настоящий взрыв, после которого погибают миллионы людей. Но этот взрыв другой. И умираю в этот раз я одна.

Он всё ещё во мне. Унижает меня сильнее. Когда стенки лона сокращаются, он только стоит у меня за спиной. Держит свои пальцы во мне. Чувствует каждое сокращение мышц.

– Ненавижу лжецов. Поэтому… Тебя ждёт наказание, Жан-на.

Я начинаю ненавидеть имя, которое сама же себе и придумала.

Стереть бы его сейчас с лица земли, как и меня… Потому что я не хочу больше двигаться. Тело до сих пор захвачено странным облегчением и сладкой негой.

Меня как будто засунули в тёплую воду, в которой я спокойно балансирую и мне не нужно ничего делать.

Но я тут же прихожу в себя.

Когда лязгает пряжка ремня. А звук ширинки оглушает.

– Стой! – несмотря на недостаток сил, извиваюсь. Пытаюсь вырваться. А он меня не развязывает.

Нет-нет! Я на такое не подписывалась!

Несмотря на то, что он только что довёл меня до первого в жизни оргазма, сопротивляюсь.

Поднимаюсь чуть выше по столу, ёрзаю. Клацаю зубами о капрон, только бы его разорвать. Он плохо идёт, но я всё равно не успеваю сделать и маленькую дырочку.

Сильные и широкие ладони хватают за обнажённые ягодицы.

Дёргает резко на себя, возвращая на место.

Прижимая меня к…

Глаза округляются от ужаса.

Я чувствую его ягодицами. Теперь складками. Большой. Больше его двух пальцев, или сколько он в меня их совал!

Но это…

Будет больно.

Это и так понятно, но от этих размеров, которые ощущаю у себя между нижних губ…

Страшно.

Очень.

Я знаю, что сейчас боль пронзит тело. И не будет никакого удовольствия. Но…

Не для него я всё это время девственность хранила!

– Крикливая, – изрекает и слегка подаётся вперёд.

Чувствую его головку каждым миллиметром кожи, которой он касается. Даже внутри.

Входит в меня одной головкой, но я уже хочу закричать с непривычки.

Готовлюсь, когда он сделает толчок. Сжимаю ладони в кулаки. Впиваюсь в плоть ногтями.

Но вместо удара…

Слышу трель телефона.

Рихтер внезапно выходит из меня, и я облегчённо выдыхаю.

– Что ты сказал? – разъярённый голос немца заставляет тело покрыться испариной.

Слышу звук ширинки. Опять. Но на этот раз… Он её застегнул.

И я выдыхаю. Впервые в жизни так счастливо выдыхаю. Но не расслабляюсь. Рву чулки, и обещаю себе их больше никогда не надевать. Чтобы не было ещё одного такого случая.

Выбрасываю ошмётки, встаю с места.

Но не успеваю. Грубой хваткой Рихтер переворачивает меня на спину. Ударяет головой о шар и копчиком о выпирающую часть стола.

Морщусь, слегка вскрикиваю, и не понимаю, что на него нашло.

А он нависает, как огромная тень. Не даёт двинуться, хватает за бедро ладонью. Вторую опускает на мои щёки. С силой их сдавливает, вырывая изо рта болезненный стон.

– Больно! – выкрикиваю, но ему плевать.

Наклоняется ближе. Шипит мне прямо в лицо:

– Ты хоть понимаешь, девчонка, что только что наделала?»

Я не смогла.

Он разгневался, прогнал меня. Сказал, что ещё отплачу ему за это.

Я терпела эти унижения.

А потом… Пришёл тот, кто меня нанял.

И сказал… Что я отвлекла не того человека.

Изначально их было шестеро, но пятеро ушли в начале, оставляя нас одних. И я была уверена, что подошла к тому! Потому что тот мудак показал мне на Рихтера!

И вот теперь я здесь. Стою и умоляющим взглядом смотрю на того, кто может уберечь от позора. Или сделать ещё хуже.

– Ты ведь… – шепчу, хватаясь за последнюю ниточку надежды. – Пожалуйста, спаси меня! Я ведь должна тебе денег! Я отработаю, только забери меня отсюда!

Горло раздирает от крика. Сама едва не глохну от собственного голоса.

Я хочу выйти отсюда живой и невредимой. С девственностью и устойчивой психикой.

Поэтому лучше он, кто хочет превратить меня в пепел, чем сниматься в порно-видео.

Рихтер делает шаг вперёд. Приближается ко мне, как шторм.

От него веет холодом, которым пропитано всё его тело.

Присаживается на корточки. Медленно, словно хищник, убирает с лица тёмные волосы и заглядывает своими серыми довольными глазами в мои карие, искрящиеся надеждой.

И лучше бы он этого не делал. Потому что вместо благих намерений я вижу там совершенно другое.

– У тебя нет денег, – не бьёт, а убивает.

– Найду, – отвечаю отчаянно. – Выкупи меня! Я всё верну!

Он касается пальцем запыленной щеки.

– Маленькая отчаянная кошечка, – изрекает. – Совсем в безысходности, раз просишь меня – твоего нового врага, выкупить тебя.

– Пфф, кошечка? – слышится за спиной мужчины. – Мегера она. Расцарапала мне двух бойцов.

Рихтер усмехается. И эта усмешка ужасает. Как и его взгляд – бездушный.

– Сколько она стоит? – спрашивает внезапно, а в груди разрастается огонь радости от этого вопроса, который спалит меня, когда мужчина услышит цену и даже не подумает покупать.

– Пятьдесят кусков. Сделаю скидку в пятьдесят процентов как для друга босса…

– Что? – вскликиваю, возмущаясь. – Я должна всего тридцать!

И то! Я ничего ему не должна!

Но, кажется, немца, сидячего передо мной на корточках, совсем не волнует то, что я говорю.

– Ты в курсе, что я потерял из-за тебя сто тысяч евро? И к этим пятидесяти… Ты должна будешь мне сто пятьдесят. Они у тебя есть?

Когда он озвучивает эту цифру, надеюсь, что он шутит.

Потому что он озвучивает… Безумные деньги. Даже у тёти с её клиникой не будет их.

Я могу занять у своей подруги, но… Не столько же!

Ладно, я что-нибудь придумаю.

Главное – выбраться из этого притона.

– Я всё отработаю, – выдыхаю вымученно. – Верну.

Сказываются последние три дня, которые я металась в крохотной комнатке из стороны в сторону.

– Часть заплачу в начале. Только, пожалуйста, забери меня отсюда. Мы всё обсудим, и я заплачу…

– А я вот не уверен, – резко отрезает грубым басом и встаёт, выпрямляясь. – Поэтому… Это место не такое уж и плохое для выплаты долга.

– Она что, ещё в долги влезла?

Рихтер хмыкает.

– Значит, я – твоя не первая жертва…

Нет-нет! Всё не так! В прошлый раз… Мужчина посчитал меня охотницей за деньгами. Но всё ведь было не так!

– Будешь работать здесь, – он как судья выносит свой приговор. Точно… Он и есть судья. Тот самый, который сейчас низвергает меня в ад. Хотя… Он начался уже давно. Несколько дней назад. – Как только отработаешь чужой долг, возьмёшься за мой. На этом и закончим, больше не буду задерживать вас.

Рихтер (на нем.) – судья.

Глава 3

Он отстраняется и тут же разворачивается, уходя. И пока я в шоке смотрю ему вслед, слышу отдалённо ужасающие слова то ли директора, то ли режиссера этого дурдома:

– Я передумал, тащи её к станку. Привяжи и кляп в рот засунь. А то кричать начнёт, весь ролик испоганит.

И эти слова должны пугать до дрожи.

Но почему я сейчас не брыкаюсь и смотрю в широкую спину, которая отдаляется от меня ещё дальше и дальше?

Он – бесчувственное чудовище, которое бросает меня на верную смерть.

А ведь он может спасти меня.

Я же ему понравилась, нет? В прошлый раз. Когда он трогал меня своими пальцами, шептал на ухо слова, которыми пытался меня проучить.

– Пожалуйста, – выдыхаю в последний раз.

Для меня сейчас Рихтер – как якорь. Но он не опускается в нужный момент и меня уносит штормом куда угодно, но только не в то направление.

И я понимаю – это мой конец.

Почему мне не сиделось в России? Я бы и дальше работала в регистратуре. В спокойствии.

И была бы не здесь, когда меня хватают под руки, тащат на площадку.

А я не могу двинуться. Смотрю опустошённо в пол.

И только когда дотрагиваюсь голым животом до леденящего станка, меня как будто прошибает холодным пОтом.

Последнее, что я вижу, перед тем как меня поворачивают задницей к съёмочной группе и Рихтеру – бездушные серые глаза, прожигающие во мне не одну дыру.

Наказывающие за мою оплошность.

И когда я вижу их… Отчаяние захлёстывает с головой.

Он остался стоять там!

Чтобы посмотреть, как меня трахнут!

И от этого паникую сильнее.

Но не могу и пошевелиться. Ноги цепляют к строению, обматывая их наручниками. Как и руки, одной из которых ударяю мужика по ладони.

Пытаюсь вырваться, а ничего не получается.

Всхлипываю в очередной раз.

Твёрдый шарик погружается в рот, а ремешки громко защелкиваются на затылке. Не могу сказать и слова, только мычу, давясь слюнями.

Мне страшно и больно одновременно. От несправедливости.

Я всего лишь хотела спастись. От тюрьмы. Которой мне пригрозил Кёлер за то, что я вколола чуть больше препарата его отцу, чем следовало. Но это не только моя вина…

И я согласилась на его наказание. Ему плевать на отца, нужны только деньги. И мне дали поручение.

Сказали отвлечь мужчину, и я это сделала. Но я уверена, что не ошиблась! Тогда почему же…

Я сейчас здесь и отрабатываю деньги, что потеряли те люди, которые заставили плясать под их дудку?

Но всё это так… Убивает. Наповал. Огромным топором вонзаясь в спину.

– Неплохой ролик будет, Алекс, – не понимаю, к кому он обращается, но мне уже и всё равно. – Любят, когда девушка сопротивляется. О, Оливер, ты как раз вовремя!

Меня колотит от страха. Потому что помню это имя. Актёр. Который и будет сейчас изгаляться надо мной, когда видеокамера начнёт записывать этот позор.

Я сваливаюсь в глубокое отчаяние.

Желание прекратить всё это бьётся в груди.

Я бьюсь в наручниках битых пять минут, пока чужие и омерзительные руки пытаются меня возбудить.

Или сделать вид.

Но я замираю, когда краешек ненавистного белья, в которое меня одели, отодвигается в сторону.

Я чувствую спиной большое и могучее тело. Горячее, полыхающее огнём. Ощущаю ягодицами его близость.

Как этот самый Оливер приближается. Почти вплотную встаёт ко мне.

Ещё несколько сантиметров и я почувствую своей плотью его дубинку.

Кричу, пытаюсь вырваться, до тех пор, пока… Меня не ударяют по ягодицам. Хлёстким, мощным ударом. Чтобы перестала вырываться.

А я всё. Выдохлась. Полностью иссякла. Потому что понимаю, что никто не спасёт.

Три дня борьбы. И всё в пустую.

И когда мужчина приближается, чуть ли не касается своим членом сухого лона, уже не надеюсь на спасение.

Но в этот момент я слышу громовой голос.

Как с неба. Карающий. Выносящий свой приговор.

– Стоп.

Я напрягаюсь сильнее. Нервы накаляются до предела, как и всё тело. Не могу и выдохнуть. Пошевелиться.

Из-за того, что съёмку прервал ОН.

Мой судья*.

– Отвязывай, – кидает небрежно. – Я её покупаю.

Мой облегчённый выдох наверняка слышен где-то на другом континенте. Чувствую холодную поверхность станка, касаясь его животом.

Упала, не раздумывая, когда он сказал эти три заветных слова.

«Я её покупаю».

Ловлю волну спокойствия и не замечаю тяжёлых шагов.

Рихтер подходит, становится напротив меня. Опускает пальцы на подбородок. Зажмуриваюсь, только бы не видеть его победного взгляда.

Он поднимает мою голову вверх одним касанием. Поддевает подбородок. И я неосознанно распахиваю глаза. Не знаю, чем думаю. Но именно сейчас мне надо увидеть в его серых льдах какие-то эмоции. Чувства.

Но ничего из этого нет.

– Ты ведь понимаешь, что должна мне ещё больше?

Громко сглатываю, но киваю.

– Верну! – заявляю. У меня есть близкие люди. Есть друзья. Если не сто пятьдесят тысяч евро, то хоть сколько-то наберу… Нет, буду просить у подруги. У неё и муж богатый, и она сама сейчас развивается. Не бросит же… Потому что мне тогда точно не к кому будет пойти. – Только развяжи…

Мужчина не насмехается. Смотрит равнодушно. Поднимает свой взгляд на Оливера, что всё ещё стоит за спиной. И продолжает прижиматься ко мне.

– Я же сказал, – стальной голос режет по ушам. – Развязывай.

Дрожь проносится по всему телу. Это адресовано Оливеру, но страшно отчего-то мне.

Секунда, и ноги становятся свободными. Порно-актёр, как верная собачонка, бегает рядом. Отвязывает меня спереди, а я всё не могу пошевелиться. ОН продолжает держать меня за подбородок.

Смотреть мне в глаза.

– У тебя неделя, – его слова, как раскат грома. – Чтобы найти деньги. Иначе я разрушу клинику твоей тётки. И заставлю твою беременную сестру отрабатывать долг в этой самой студии. И ты будешь кричать здесь… Вместе с ней.

Я задыхаюсь от одних только слов.

Ни моргнуть, ни вздохнуть не могу.

Откуда?! Он?! Это?! Знает?!

Он ведь только что пришёл! Даже был в недоумении, когда услышал про тот несуразный долг! То, что я должна деньги Кёлеру, хотя, по сути, я всё выполнила! Мне сказали отвлечь мужчину справа, и я это сделала! Отвлекла Рихтера!

И вот я гляжу на того, кто стал моим убийцей и спасителем в одном лице.

И я не представляю, откуда ему известны подробности о моей семье.

– Не думай, что сможешь так легко отделаться, Виолетта.

Воздух из лёгких будто выбивают. Опять. Убивает.

Откуда он знает моё настоящее имя?..

Я ведь представлялась… По-другому!

Он видит моё озадаченное лицо. Мои округлённые от шока глаза. И приоткрытые губы, которые хотят выпустить обречённый стон.

– Неожиданно, правда? – усмехается. Убирает пальцы от подбородка. – Ты никуда от меня не денешься. Поэтому… До скорой встречи.

Он не трогает меня, не пытается забрать, чтобы я отрабатывала долг другими путями. Только разворачивается и спокойной, вальяжной походкой идёт на выход из студии. Оставляет свободной на тёплом станке. С которого я подпрыгиваю, когда дверь за ним захлопывается.

А потом слышу хлопки.

Разворачиваюсь на владельца этого притона и сжимаю со злости кулаки.

– Повезло, – довольно произносит. – Жаль. Данные у тебя отличные. Приходи, если вдруг не найдёшь деньги за неделю. Сто пятьдесят кусков не обещаю, но… Заработаем.

– Иди к чёрту, – выплёвываю, натягивая по тонким бёдрам трусики. Дико стыдно. Неприятно. Меня видели голой, как минимум, пять человек. Рихтер видел мою попу. А Оливер… Даже прижимался к ней.

Да пошли все к чёрту!

Со злости, на эмоциях бегу на выход. В ту комнату, где меня держали. Там осталось моё разорванное платье и куртка. Хоть что-то, чтобы не быть голой, чтобы убраться отсюда.

Только бы уйти…

***

Возвращаюсь домой. Сползаю вниз по двери и пытаюсь унять дрожь во всём теле. Понимаю, что нужно взять себя сейчас в руки и позвонить родным. Меня трое суток не было.

И трясусь, как осиновый лист на ветру, когда оказываюсь в своей однокомнатной квартире. Всё равно ползаю по полу, чтобы найти телефон. Он выпал где-то здесь.

И когда нахожу его, звоню сестре. Ей нельзя волноваться, но она наверняка уже это сделала.

Но на звонок не отвечает.

Выдыхаю и решаю позвонить чуть позднее. Она, наверное, в клинике…

Хоть за кого-то спокойна моя душа.

Правда, будет. Когда я найду сто пятьдесят тысяч и отдам Рихтеру. Который даже не помог прикрыть наготу. Не подвёз до дома. Бросил меня там посреди плебеев, которые только и думают о сексе.

Он ведь сказал, что помимо меня, он и её в порно отправит… А она здесь причём? Решил надавить?

И именно сейчас меня накрывает.

Снова.

Когда понимаю, в каком дерьме оказалась.

У меня есть неделя, чтобы найти деньги.

Но почему мне кажется, что это невозможно?

Глава 4

– И что? – сестра возмущённо хлопает ресницами. – Как теперь быть?

Я рассказала Каме всю историю от начала до конца. Почти. Не стала говорить о том, что её младшая сестра чуть не стала порно звездой. Только ответила, что я три дня скиталась по городу, пытаясь найти денег. Перед этим ко мне завалились ублюдки и потребовали с меня неустойку. В евро. Не тюрьмой, и это уже хорошо. Но у меня могут быть проблемы. Только у меня.

Не хотела её нервировать. Она беременна, не стоит.

– Сто пятьдесят кусков… – всё ещё шепчет в шоке. – Виол, это же пиздец. Полный.

Я не удивляюсь, что она матерится.

Ага.

Всё так и есть.

– Я чувствую свою вину, – теребит пальцы. – Если бы я тогда проконтролировала…

– Да ладно тебе, – отмахиваюсь. – Найду я эти деньги. С Лэнг стрясём. Она частично тоже виновата. Нашла, кому доверять… Мне. Студентке-практикантке. У неё родители богатые. Судом пригрозим.

Я ощущаю себя сейчас какой-то меркантильной тварью.

Но… Я не хочу, чтобы ни я, ни моя беременная сестра отрабатывали долг в той порно-студии.

– У тебя, может, чего есть. У тёти попросим. Я все, что есть, вложу. По знакомым пойдём… К Левицкой схожу. Уж она-то часть точно даст. Другой подруге в Лондон позвоню.

Конечно, мне придётся всё возвращать.

Мне неловко просить у них денег.

Но я понимаю – сто с лишним кусков я не наберу.

И от этой мысли покрываюсь испариной.

Потому что в голове голос того мужика. С его предложением про порно-ролик.

Нет-нет!

Я что, дура?

Бежала оттуда, чтобы вернуться? Да ну. У меня биполярки нет.

– Есть у меня один вариант, – облокачиваюсь на столик. – Лечился здесь пару месяцев назад дед один. У него сын богатый. Он ещё меня к нему сватал. Так вот, он, когда выписывался, говорил, что, если помощь нужна будет – приходи. Вот, думаю, к нему сходить.

– Неплохой вариант, – одобряет. Отлично. Ещё одна глупая авантюра. – Только он взамен что-то может попросить. Вдруг за сына замуж выйти?

– Да ну, – морщу носик. – Мы же не в девятнадцатом веке живём. Долг есть долг. Верну ему потом частями. Если вообще согласится!

– А тёте правду скажем? – уточняет.

– А выбор есть? – спрашиваю с надеждой.

– Не-а, – шепчет сожалеюще. – Ничего, справимся. Ты только мне скажи… Насчёт мужика что думаешь? Правда перепутала или же подставили?

– Подставили! – уверенно заявляю. Да, я иногда путаю лево и право, но не до такой степени! – Потому что мужик чётко на него показал!

Да, там стоял ещё один. Не помню, как его зовут. А вообще представлялся ли? Но ему тоже во время игры позвонили, и он вышел… Но почему тогда у Рихтера деньги утекли? Блин, не знаю! Не виновата я!

– Так, ладно. Разберёмся с этим потом, – встаю с места. – Пора работать. Обеденный перерыв закончился. Хочу поработать, а потом уже думать, где деньги искать. Неделя – слишком мало. И если я их не найду…

Не договариваю.

Ну уж нет, Рихтер. Я так просто не сдамся!

 Рихтер  

– Ты чего задумчивый сидишь? – надоедливые ладони разминают плечи. Раздражает. – Не обо мне ли думаешь?

Хочу закатить глаза. Но вместо этого хватаюсь за ладони, одёргиваю их в сторону. Задрала.

– Грубый, – надувает губы. Не вижу, но понимаю по интонации.

Резко встаю и отхожу от стола.

У меня сейчас проблема посерьёзнее. Мне не до собственной женщины.

А всё дело в одной темноволосой девчонке. Что обвела меня вокруг пальца и поимела.

Сразу просекал, когда что-то дурное чувствовал!

А эта так лгала хорошо, строила из себя дурочку, что я забылся. Думал, нет. Не может. Слишком уж она наивно и по-детски выглядит. Шутит плоско.

Но обдурила.

И, когда увидел её удачно в порно-студии, думал, куш словил. Я как раз собирался идти искать её, чтобы надавать смачных шлепков по заднице. Выпороть ремнём, стеками и трахнуть прямо на станке. При людях. И задушить.

Взбесила меня!

Никто обдурить не мог! А тут девчонка. Глазками похлопала, ротик облизала, ложбинку меж грудей показала. Совсем обычная. Миленькая такая.

Но даже меня, вечно невозмутимого, из равновесия выбила.

Капец какой-то!

Но так ей и надо. С этой порнушкой. Уроком будет, что нельзя в игру взрослых влезать. Но зато, благодаря ей, узнал кто же под Каспара копает. Кёлер. Придурок. Чего только ждал? Подставить его хотел? Возможно. Но мне это на руку.

Враг моего врага – мой друг. Но всё же… В то время, пока девчонка отвлекала меня, кто-то спёр важные документы из сейфа. И, если бы мозг не заработал, так бы ещё больше потерь было.

– Алекс, ты меня вообще не слушаешь?

Ещё одна на мою голову!

Поворачиваюсь в её сторону. Знает же, что ненавижу, когда имя сокращают.

– Ты чего пришла? – холодно и чётко. С ней только так говорить.

И вот из милой искусительницы она превращается в настоящую ледяную королеву. Какой я встретил её впервые. Ни капли эмоций. Дерзкий, но невозмутимый взгляд.

– Знаешь, Александр, – начинает, – чисто ради приличия мог и принять заботу своей жены.

– У меня нет настроения, – отвечаю чётко, без промедлений. – И имеются срочные дела. Мне нужно отъехать. Так ты по делу или просто так?

– По делу, – недовольно. – Хочу сменить персонал в доме. В основном горничных, они не справляются со своей работой. Решила посоветоваться с тобой. Я ведь знаю, что ты не любишь сильных перемен.

– Меняй, – кидаю сухо. Лишь бы отстала. По мне видно, что я настроен на разговор?

У меня руки чешутся и кулаки изнывают от желания придушить одну маленькую девчонку. Меня не волнуют деньги, которые пропали. Они – мелочи.

Её, кстати, очень дёшево продали. Она явно стоит дороже. С такой-то задницей и грудью. Неплохой вариант для… отработки долга. Деньги не найдёт – пущу на фарш. В ту же студию. С её попкой там все успели познакомиться.

– Ещё что-то? – спрашиваю перед тем, как схватиться за ручку двери. И выйти отсюда. Потому что у меня появились маленькие дела. Надо бы…

Заглянуть в клинику, которая через неделю станет моей. И проверить одну маленькую сучку, что обвела меня вокруг пальца.

 Виолетта  

Когда рабочий день заканчивается, я неосознанно, перед тем как уйти из клиники, незаметно иду в палату Кёлера-старшего. Чтобы узнать, как его состояние. После того, как я вколола ему не тот препарат, ему стало очень худо. Он впал в кому, а его сын, который использовал меня для отвлечения Рихтера, куда-то пропал.

Он получил свои деньги, и всё.

А его отец остался у нас.

И у меня жуть, какая вина на плечах.

Поэтому вечером я иду к нему.

Проверяю, всё ли в порядке, и только через несколько минут, когда уже окончательно собираюсь на выход, понимаю, что забыла сумку в ординаторской.

Бегу туда. Как хорошо, что коридоры почти пусты, и я могу немного пошуметь. У меня встреча назначена с одним человеком. Не хочется её пропустить. За целый день я успела связаться с одним мужчиной, и он согласился дать мне в долг пять тысяч евро. Это мало, но! Начинать с чего-то нужно.

Тётя отдала, что смогла – десятку. Кама свои три тысячи, оставила для себя на будущие роды, и я… Свои жалкие копейки. Но ничего. Я продам украшения, которые у меня есть, и, может, тысяч двадцать мы наскребём, а вот всё остальное…

Не время дрейфить, Виол!

Что тебе этот Рихтер сделает?

Ни-че-го!

Если что-то произойдёт ещё – в полицию пойду.

Открываю дверь в ординаторскую, забегаю в тёмную комнатку. И не сразу понимаю, что на кресле… кто-то сидит. Чувствую прожигающий взгляд спиной. Смотрю в окно, а в нём отражение.

Я резко оборачиваюсь.

И встречаюсь с холодными, невозмутимыми глазами.

Мне не нужно осматривать его полностью. Уже понимаю, кто это.

Сглатываю, и ни секунды не медля, произношу:

– Что ты здесь делаешь?

 Глупый вопрос, Виол.

– Ах, да. Ты ведь и про клинику мою знаешь, и про сестру… Откуда? – начинаю язвить, понимая, что спрашиваю не то. Мне бы его бояться – я ему денег должна, но из меня только злость рвётся. Да и он… Ужасный по энергетике.

 Рихтер неподвижен. Сверлит взглядом и резко встаёт с места.

– Ты глупая, – изрекает, на мгновение прикрывая глаза.

– Чего? – у меня начинается нервный тик. – Ты пришёл сюда и решил меня оскорбить?

 Немец остаётся непреклонен.

– Нет, просветить, – звучит поучающе. – Прежде, чем идти в логово врага, нужно вытащить паспорт из сумки, Виолетта.

 Я зависаю.

 И леденею.

 Как будто… В сугроб падаю. Голой.

 Я же… Блин. Чёрт его за ногу!

 Как он там оказался?!

 Он же российский! Здесь я им не пользуюсь! Видимо, оставила давно в сумке, и когда этот мужчина пытался трахнуть меня на бильярдном столе… Клатч упал. И паспорт вылетел. Вот же дура! Как я могла забыть, что он там лежал?!

 Вот чёрт!

– Что первое имя, что второе… Как у проститутки, – он усмехается, пытается меня унизить. – Ты уже придумала, как будешь отдавать мне мои деньги? Или мне вернуть тебя обратно?

 Я вырываю паспорт из рук.

– Я найду, – отвечаю упорно. – Ты пришёл сюда только за этим?

– Нет, – впервые уголки его губ поднимаются немного вверх. – Паспорт я вернул. И…

 Делает паузу.

 И именно в этот момент она становится такой пугающей.

– Познакомился с Логиновой-старшей и твоей сестрой, – и опять меня будто опускают в прорубь. Кожу обдаёт холодом, а внутренности замерзают. – Приценился. Участок хороший. Дорог мало. Природа. Снесу клинику, построю дачу. Для летнего отдыха.

 Я сглатываю от волнения. Сжимаю крепко кулаки.

– Этого не будет, – произношу уверенно. Хорошо, что о беременной сестре не заикнулся. Хотя там вряд ли видно. Животик маленький. Пятый месяц. Но он уже знает об этом. И откуда только?! – У меня есть ещё шесть дней. Проваливай. Здесь нельзя находиться посторонним.

 Я опускаю ладонь ему на плечо. Хочу подтолкнуть на выход, но вместо этого…

Рихтер хватает меня за запястье. Дёргает и резко, неожиданно для меня, прижимает к стене. Нависает сверху, вынуждая поднять на него взгляд.

 А я не дышу.

 Махина. При первой встрече я была на каблуках, и всё было хорошо, а сейчас… Как букашка выгляжу.

– Не дерзи, – он даже сейчас отзывается холодно. – В будущем это моя клиника. Что хочу, то и делаю. А ты пока…

 Его ладонь опускается мне на грудь. Проводит костяшками пальцев по блузке. Ныряет в вырез и обжигает кожу.

– Попытайся заработать.

 Втягивает носом воздух.

– У тебя есть для этого все данные.

– Ты на что намекаешь? – спрашиваю ошарашенно.

 Он мне намекает идти на трассу и зарабатывать?

– Каждый думает в меру своей испорченности, – отзывается, отстраняясь. Убирает ладони в карманы брюк. – У тебя неделя, помни об этом.

– Да как тут забудешь, – цежу сквозь зубы. Ходит, напоминает. Знаю и без этого!

 Он собирается уйти, но озарение моментом простреливает голову.

– Стой, – я дура, раз прошу его остаться. – У меня есть к тебе просьба.

– Я похож на добрую фею? – выгибает бровь. – Я и так тебе слишком много помог. Первое – не убил. Второе – не дал трахнуть какому-то мужику. Предпочитаю сделать это сам. Третье – не опозорил на множество стран. Немецкое порно, знаешь ли, популярное. Неприятно, если бы тебя увидели знакомые.

 Он даже сейчас не удерживается от издёвки. Причём такой скрытой. Он не насмехается, не смеётся и не подаёт виду даже взглядом. Бьёт одними словами и равнодушным лицом.

– Да и пошёл ты! – огрызаюсь. Отрываюсь от стены. Хочу вылететь из ординаторской, что и благополучно делаю. Но в спину мне доносятся слова, которые стараюсь не воспринимать всерьёз:

– За каждое твоё плохое поведение я буду ставить тебе минус. Чем их больше, тем хуже тебе и твоей сестре. Вы ведь на пару мой долг отрабатывать будете.

 Я опять оборачиваюсь к нему. Иду спиной по пустынному коридору. Поднимаю ладонь в воздух. И выставляю средний палец вверх.

– Этого не будет!

 И, пока он не успел сказать и слова, снова продолжаю свой путь. А в спину мне несётся:

– Второй минус.

 Ничего! Всё будет нормально!

 Не стоило вообще говорить ему о просьбе. А я всего лишь хотела, чтобы этот всезнайка узнал – подставил ли меня Кёлер и зачем. Чувствую, они крутятся в одних кругах.

 Я бы давно это сделала. Тема интересная.

 Денег решил на мне заработать?

 Зачем? Он богатый.

 В общем, это была глупая затея.

 Потому что знаю – всё это неспроста. Меня кто-то подставил. Или подстроил всё это.

 Может?.. Лэнг? Именно она тогда была со мной в палате, из-за чего я вколола лишнего.

 Так, ладно, допрос устрою завтра.

 А сейчас…

 Мне нужно в ресторан. Меня Шмидт ждёт. И я волнуюсь из-за этой встречи больше, чем из-за Рихтера. Хотя от него теперь зависит моё будущее. Но тот мужчина… Извращенец. Пока он лежал в палате, на лечении, постоянно захаживал ко мне. И потом ещё с сынком своим знакомил. Бррр.

 Но вдыхаю полную грудь воздуха и пытаюсь собраться.

 Всё. Будет. Хорошо!

 Ну, ё-маё, не заставит же меня Шмидт спать с ним? За какие-то пять кусков евро. Не думаю. Да и откажусь я. Поэтому… Ладно, буду верить в лучшее и в то, что всё пройдёт гладко.

 Только бы вылезти из всего этого.

Глава 5

– Здравствуйте, господин Шмидт, – я дружелюбно улыбаюсь. Сажусь за стол, убираю сумочку набок. Немного неловко из-за того, что сейчас поздний вечер, а мужчина назначил встречу в шикарном ресторане. – Не знаю, как вас отблагодарить за помощь.

– Ой, да ладно тебе, Виолетта. Не чужие же люди, – скрипит своим голосом. Неприятный человек. На вид шестидесятилетний весёлый старик. Но вот слова у него…

 Мне так и хочется ответить, что чужие, но перебарываю свою неловкость, чтобы этого не сделать.

– Да…

 Мне бы поскорее взять деньги да уехать домой, но…

 Неловко как-то.

– Здесь… – решаю поддержать разговор. Осматриваюсь по сторонам. – Красиво.

 И сто процентов невероятно дорого.

– Рад, что вам нравится, – отзывается. – Итак, перейдём к делу, Виолочка.

 Скриплю зубами. Что за отвратительное имя. Почему мама не назвала меня просто Машей? Звучит хотя бы не так пошло. Особенно из уст этого старика.

– Ты же за деньгами пришла?

 Я робко киваю. Складываю ладошки на коленках.

 Знает же ведь.

– Я, конечно, дам тебе их, – благородно улыбается, но слышу подтекст в этих словах. Напрягаюсь. – Но не просто так.

– Я всё верну, – напоминаю ему, начиная бояться. Только не говорите мне, что он что-то задумал! Хватит мне и без того проблем.

– Я знаю. Но… – отводит взгляд в сторону. Теребит в руках салфетку. – Давай так. Я заплачу тебе сорок тысяч евро взамен на один маленький вечер со мной. Сопроводить. Не более. Никакого секса.

– Что? – вырывается изо рта. – Зачем отдавать сорок тысяч за то, чтобы я сходила с вами куда-то? Не легче нанять эскорт? Он стоит намного дешевле.

 Господи, я сейчас говорю так, будто продаю себя.

Но… Зачем?

– Не уверена, что я смогу, – признаюсь честно. Да, один вечер, и сорок кусков у меня в кармане, но…

 Нет. Так нельзя.

 Я чувствую здесь огромный подвох. И оно того не стоит, хоть у нас и будет треть всей суммы…

– Поэтому давайте остановимся на пяти? Я постараюсь всё вернуть в течение нескольких месяцев. Если нужно… Можем сделать расписку.

 Я надеюсь, что он сейчас передумает. Руки начинают трястись, а в груди зарождается огонёк тревоги.

– Нет, – прикрывает глаза. – Я предлагаю тебе другой вариант, Виолочка. Сопроводишь меня разок, и тебе не придётся возвращать эти деньги. Это всего лишь бизнес-встреча. Я буду там не один, тебе нечего бояться. Обещаю, что не трону тебя и пальцем. Я слишком стар уже для этого.

 Я сверлю его недоверчивым и нерешительным взглядом.

 Скажу честно – сомневаюсь.

 Одна встреча, и мне придётся искать меньше денег. Ещё и возвращать  не надо будет… Нет, я, конечно, верну, но не в ближайшее время.

 И всё же слишком соблазнительное, но подозрительное предложение.

– Я могу подумать? – отвечаю несмело.

– Можешь, – улыбается. – Мероприятие через пять дней. У тебя есть четыре дня на раздумья.

– Спасибо, – во рту пересыхает. Хватаюсь за стакан со свежей водой и выпиваю залпом.

 Господи, дай бог, я найду оставшиеся деньги через других людей, и мне не придётся опять идти к Шмидту.

– Я, наверное, пойду, – и сказать ничего не могу. Плохо как будто становится. И дыхания не хватает. – Спасибо большое за предложение. Я вам обязательно позвоню.

 Сама встаю на ватные ноги и, не дослушав его, хватаю сумку и иду на выход.

 Нет, у меня очень плохое предчувствие. И лучше уж рассмотреть другие варианты, чем сотрудничать со Шмидтом.

– До скорой встречи, Виолочка.

 Делаю вид, что ничего не слышу и вылетаю из зала. Иду к лифту, а сама наслаждаюсь видами ночного города, которые поблёскивают в панорамных окнах. Возможно продолжила это делать, если бы не мужчина, который мог последовать за мной.

 Захожу в лифт, хочу немного расслабиться, перевести дыхание, но вместо этого… Слышу знакомую мелодию телефона.

 Достаю его из сумки, смотрю имя звонящего. Подруга.

– Да, Лин? – держу смартфон плечом, застегиваю молнию и стараюсь услышать подругу. Я ей ещё не говорила, что мне нужны деньги, но собиралась позвонить на днях.

– Ты помнишь, что я завтра жду тебя у себя?

– Конечно, помню, – придаю тону правдивости. На самом деле… Я забыла. И всё из-за этой клиники, Рихтера и теперь ещё и Шмидта. У Каролины и Влада завтра годовщина их свадьбы, и я должна была приехать… И приеду. Но будет некрасиво, если я попрошу у неё денег на их празднике. Блин, Виола, у тебя проблем по горло! Переступи ты через гордость. – Завтра, как и договаривались, всё в силе.

– Жду-у-у.

 Мы говорим ещё несколько минут, пока я спускаюсь вниз. Не знаю, отчего такой медленный лифт, но на каком-то из этажей… Заходит эффектная блондинка. Я даже сглатываю и начинаю чувствовать себя на её фоне очень глупо.

 На мне обычные джинсы и блузка. Я маленького роста и выгляжу на восемнадцать, хоть мне и двадцать два. Легко спутаешь с подростком.

 А вот женщина… Мне становится не по себе. Шикарная. Волосы блестят, накрашена легко и со вкусом. Одета… Ладно, я промолчу. Мне на такие вещи надо пахать годами. И точно уж не в регистратуре.

 Невольно прислушиваюсь к её разговору.

– Александр, я не хочу, – недовольно. – Сам иди. Я там никого не знаю. И Левицкую терпеть не могу.

 Знакомая фамилия режет по ушам. Это же… Моя подруга, к которой я завтра собираюсь! Она что-то против имеет?! Я ей сейчас вшатаю!

– Сходи один. Влад – твой друг, – когда она называет имя мужа Лины, точно понимаю, что они говорят о моих друзьях. – Что значит – это моя обязанность? Знаешь что? А твоя обязанность – меня трахать хоть иногда. Но ты же этого не делаешь!

 Она внезапно оборачивается, когда это говорит.

 Я делаю вид, что не слушаю её, отворачиваюсь к прозрачной стенке лифта. Смотрю на огоньки за окном.

 Ещё несколько едких фраз и она прощается, нервно скидывая телефон в сумочку. Поправляет полушубок, который непонятно зачем надела в тёплую погоду. Сама переминаюсь неловко на месте. Неосознанно тереблю джинсовку.

– Мужики – козлы, – изрекает. Поворачиваюсь в её сторону. Смотрю в идеальный затылок. – Будешь замуж выходить – удостоверься, что твой муж хотя бы заинтересован тобой. И вот зачем только замуж выходила?

 Оке-е-ей. У неё не срослось. Но я замуж сама пока не собираюсь.

– Сожалею, – решаю поддержать. Не молчать же.

– Да толку…

 Лифт спускается на первый этаж. Мы обе выходим из кабинки и идём на выход. Когда оказываемся на улице, она резко оборачивается. Из-за этого останавливаюсь, потому что чуть не сталкиваюсь с ней на узкой дорожке.

 Она зачем-то осматривает меня критичным взглядом. Эй, что со мной не так, женщина? Обычный джинсовый костюм. Ну да, штаны зауженные, с открытыми щиколотками. Но удобно же!

– Эй, девчонка, – окликает. – Деньги не нужны?

 Она что, это по моему внешнему виду определила? Я, конечно, студентка, но не как бомж одеваюсь!

– Плачу десять тысяч евро.

 Ого.

– Э-э… – теряюсь. Сегодня что, день «помоги бедной Виоле, которой так нужны деньги»? Но я даже не буду спрашивать, за что. Вот так вот заплатить девице с улицы? – Простите, но нет.

 Мне хватило Шмидта с его глупым предложением.

 Огибаю блондинку, иду по дорожке к велосипеду. Надо как можно быстрее убраться из этого места.

– Ну, как хочешь, – слышится за спиной, но я уже не воспринимаю её слова всерьёз. Мне не до её шуток. Нужно где-то найти деньги. Через знакомых. А пока… Сажусь на велик и мчусь домой.

 На сегодня… Я сделала всё, что могла.

Глава 6

На следующий день

Как только оказываюсь в огромном поместье Вернеров, теряюсь. Ищу подругу глазами, но в этой толпе народа не могу найти.

Сама же мысленно и неосознанно пытаюсь выцепить фигуру той вчерашней блондинки. Хоть она и сказала, что не придёт сюда, всё могло измениться. Не знаю, для чего я это делаю. Чисто машинально.

И, когда никого не нахожу, сажусь на плетёный белый стул. Достаю смартфон, набираю Лине сообщение. Чувствую, звонка она не услышит. Как только отправляю, жду ответа.

Он приходит через несколько минут, и, только глядя на её слова, улыбаюсь:

«Погоди пять минут, здесь такие вкусные креветки, боюсь, что сожрут всё без меня. Встретимся на кухне».

Я отправляю ей обычное «окей» и, перед тем как идти в дом на знакомую кухню, встаю с места и рассматриваю живые цветы.

И всё же люблю Мюнхен.

Здесь постоянно тепло, пахнет летом, а эти свежие цветы добавляют какой-то легкости. Ладно, я просто слишком падкая на белые пионы.

Собираюсь и иду в назначенное место встречи. Направляюсь по узкой тропинке между людей в приподнятом настроении. Несмотря на то, что радоваться мне осталось недолго. Уже почти пять с половиной дней… Но ладно, двадцатка в кармане у меня уже есть! Почти.

Так увлекаюсь рассматриванием своих белых босоножек и чистым утренним воздухом, пропитывающим лёгкие, что не замечаю, как задеваю кого-то плечом.

Поднимаю взгляд вверх и извиняюсь перед гламурной девушкой, которая смотрит на меня, как на дерьмо. Ладно, после вчерашнего это пустяки.

– Смотри, куда прёшь.

От её скрипящего голоса режет слух.

– Леони, будь вежливей, – ледяной тон пробирает до мурашек. Я не сразу замечаю, что с гламурной фифой кто-то стоит. Перевожу всё внимание на мужчину и надеюсь, что это не…

– Рихтер… – шепчу, громко сглатывая вязкую слюну. А он что здесь делает? – Ты меня преследуешь, что ли?

Последние слова говорю чуть громче.

Он кидает на меня равнодушный взгляд.

– Не обольщайся, – отрезает. – Я здесь по работе. Леони, пошли. Вернер ждёт.

Он тут же, как будто не видел меня несколько секунд назад, проходит мимо. Я смотрю этим двоим вслед, пока девушка не поворачивается и не кидает в меня предупреждающий взгляд.

Вернер? То есть? Он дружит с Владом?

Задумчиво смотрю вдаль.

Скорее всего… Леони – его девушка. Тогда почему при нашей первой встрече он пытался трахнуть меня?

Кобель!

Злюсь на него и иду в дом. Немного жду Каролину, пока та доедает креветки, а сама тереблю в руках тесто, которое нашла на столе.

Раздражает меня этот немец.

И вселяет страх одновременно.

У него жёсткий взгляд. Ужасающая аура. Замедленная, как у хищника, походка. Он – льдина. Холодная и неприступная.

Так его и назову – ледышка. Имени-то я его не знаю. И, надеюсь, не узнаю.

– Простиии, – разносится мелодичный голос по всему коридору. Дверь на кухню распахивается, и в помещение влетает моя взбалмошная подруга. – Я чуть не забыла про тебя! Креветки – отпад.

Лина опускается на стул напротив и тянется ко мне руками.

– Блин, Виолка, я так рада! – смотрю на её пузико и сглатываю. Знаю её всю жизнь. Вечная модель, следящая за своим весом, а тут… Второго решила родить. И всё равно ей на фигуру. – У тебя как дела?

Она присаживается, складывает руки перед собой.

Я неловко чешу висок, не зная, как начать разговор.

– Понимаешь… – мне стыдно. – Тут такое дело… Я вляпалась в неприятности.

– О нет… – стонет.

Я огорчённо киваю.

– Так вот. Так всё вышло, завертелось и теперь должна одному человеку… Очень много денег, – я смотрю на подругу с какой-то надеждой, пока её растерянный взгляд осматривает моё взволнованное лицо. Мне никогда не было так стрёмно. Я упала ниже некуда. – Сто пятьдесят кусков.

– Ого, – округляет от удивления пухлый рот. – Ты чего набедокурила?

И я рассказываю. Всё, до последней мелочи. Кроме имени человека, который это сделал. Ни к чему ему лишняя слава.

– Ну, Виол, – с сожалением отвечает подруга. Неужели… – Я могу дать денег, но не всю сумму. У меня у самой столько не будет. Знаешь же, что у Вернера не попрошу, так как на его шее столько сижу и проблем доставляю, но свои – без разговоров. Пятьдесят тысяч – легко. Если дашь мне ещё полторы недели, дам семьдесят. Но больше пока не в состоянии…

Я её понимаю. Она сейчас самостоятельно раскручивает свой бизнес.

– Мне будет достаточно и пятидесяти! – восклицаю. Это лучше, чем ничего! Семьдесят тысяч у нас в кармане! Осталось половину, и это уж точно больше, чем ничего. – Боюсь, тот человек не будет ждать полторы недели.

– Позвони Лили, – даёт наставления.

– Да, я хотела… – господи, я похожа на попрошайку! – Но чуть попозже. Я же не одна собираю. Тётя ещё бегает и сестра. Не знаю, как у них идут поиски, но Кларисса готова взять кредит. Правда, вряд ли успеет.

Лина обхватывает мои руки. В поддержке.

– Всё будет хорошо, солнышко. Я могу сказать Владу, он со всем разберётся. Как зовут того человека? Ты же знаешь, я всегда готова тебе помочь, котёнок.

– Нет, – не хочу ввязывать его в проблемы.

Рихтер – серьёзная шишка. Я поняла это по его поведению, дорогой одежде. Тем более, они знакомы. Вдруг друзья? Или же партнёры. Он точно не станет создавать себе врага.

Гуглить, кто Рихтер – делать себе хуже. Испугаюсь сильнее. Вдруг он – убийца? Мафиози? Бандит??

Нет уж, буду жить в неведении.

– Я разберусь сама, – отвечаю. – Если будет всё плохо, то я приду к тебе.

– Смотри мне! – нравоучительно хмурится. – Так, ладно. У нас годовщина, и надо веселиться. Пошли в гостиную! Там Влад сейчас с Александром ведет переговоры. Неприятный тип. Вечно без эмоций. Не знаешь, что и думать. Глянет на тебя, а ты себя кривой уже чувствуешь. Но потом мы можем что-нибудь поделать…

Хах…

Знакомое описание. Тут же Рихтер вспоминается. У него что, брат-близнец существует?

Но всё же киваю.

Да, портить праздник подруге не хочу.

Поэтому соглашаюсь, иду следом за Линой. Мы говорим уже о бытовых проблемах. Рассказываем друг другу шутки, обсуждаем детей. Хотя я в этой теме – полный ноль.

И, когда мы добираемся до гостиной и заходим в помещение, мне хочется развернуться и убежать обратно.

Да ну, серьёзно?!

Нет! Это уже ни в какие ворота не лезет!

Потому что там, на диване, сидит Рихтер. Со своей разукрашенной девушкой.

Его взгляд мечется к нам. Проскальзывает по фигуре Лины и тут же теряет интерес, когда видит подругу. Так получилось… Что мы с ней одного роста и телосложения. Обе маленькие, худенькие. И так вышло… Что я спряталась за ней.

И сейчас, когда здороваюсь с Владом, мне приходится выдержать это внезапное внимание на себе.

Рихтер неожиданно смотрит вперёд. На меня, когда я сажусь рядом с Линой, которая забирает сына с рук мужа.

И в этот раз…

Я вижу озорной огонёк в серых глазах. Уголки губ приподнимаются в еле видимой улыбке.

Влад знакомит нас, и мы просто друг другу киваем. Стараюсь не провалиться сквозь мягкую обивку дивана, пока Леони испепеляет меня ненавидящим взглядом.

Пытаюсь не обращать на них никакого внимания.

И поэтому, когда спустя несколько минут, пока слушаю Влада, мне приходит сообщение – с радостью отвлекаюсь на телефон.

И застываю, когда вижу неизвестный номер телефона, от которого пришло одно-единственное сообщение:

«Ты меня преследуешь?»

Я откладываю телефон в сторону. Не отвечаю.

Он с ума сошёл?! Я слежу за ним?

Да будь моя воля, вообще его никогда не видела бы!

– Лин, я, наверное, пойду, – говорю подруге на ухо. – Кама написала, говорит, ей плохо.

– А… Ты уже всё? – расстраивается.

– Я постараюсь вернуться через пару часов, и посидим с тобой ещё, поболтаем, – когда Рихтер уедет отсюда. – И гостей поменьше станет.

– А, хорошо, – с таким условием она соглашается.

Поэтому встаю с места, прощаюсь со всеми и делаю вид, что не замечаю ни Рихтера, ни его… жену. Почему-то я только сейчас замечаю на его руке обручальное кольцо. Он женат.

Выбор у него – отстой.

Не удивляюсь, почему в первую нашу встречу он начал приставать ко мне.

Ладно, это не моё дело!

Поэтому прохожу мимо, закрываю за собой дверь и тихо выдыхаю. Ушла. Мне некомфортно находиться с этим мужчиной в одной комнате. Из-за этого и сбегаю.

Иду по длинному коридору, слышу шум с улицы. Окна открыты нараспашку, и я не замечаю за собой громких шагов. Мимо проносится официант, толкает меня, и я едва не падаю. Вовремя твёрдо становлюсь на ноги, но ненадолго.

Горячая ладонь опускается на талию.

Прямо на голый участок кожи, не прикрытый коротким топиком.

Меня дёргают на себя, и я заваливаюсь вбок. Прислоняют к твёрдому телу, и пока человек, что держит меня, открывает первую попавшуюся дверь, улавливаю знакомый запах.

Что за?!

– А ну, отпусти! – брыкаюсь, когда Рихтер пытается втолкнуть меня в комнату. Утыкаюсь пятками в порожек, но ничего не могу сделать. Он спокойно запихивает меня внутрь, закрывает дверь и рывком прижимает к стене.

Голова начинает кружиться, и я не сразу понимаю, что происходит.

Поднимаю взгляд вверх и встречаюсь с ледяными глазами.

И он начинает меня пугать. Вот сейчас. По-настоящему. Потому что настроен мужчина агрессивно.

– Я так понимаю, наши встречи – не случайности, – говорит твёрдо, что не могу и слова против сказать. Но надо! – Поэтому я задаю тебе один-единственный вопрос. На кого ты работаешь?

Он опаляет дыханием, как чёртов дракон. Ещё чуть-чуть, и огонь пойдёт! Или лёд? Что там у него?

Он спрашивает меня уже второй раз об этом! В первую нашу встречу было всё именно так же!

И, если в прошлый раз он сам выгнал меня, как узнал, что пока он развлекался со мной, у него что-то там пропало, то сейчас…

Мужчина уверен в своих словах.

– Давай порассуждаем, девчонка, – от его голоса передёргивает. – Ты внезапно приходишь в бильярдный клуб. Расстёгиваешь своё платье, пытаешься заманить меня. Отвлекаешь. Делаешь это успешно, облизывая свои губы и неся всякий бред. И пока ты отвлекаешь, меня обворовывают. Я уверен, что всё это неспроста. Потом я встречаю тебя в порно-студии, здесь. Мне сказали, что ты кому-то задолжала. Кому? Ты выполняла его поручение? Это Кёлер был?

Он так наседает и орёт на меня, что на глазах наворачиваются слёзы. Сжимает плотно губы, гневается, чем и пугает меня, держа за талию. Делает больно, сжимая её пальцами. А я пытаюсь его оттолкнуть. А он, как бетонный – не двигается.

– П-погоди, я всё расскажу, только отойди, – прошу его.

– Говори так, – едва не рычит.

Шмыгаю носом от подступающей истерики и стараюсь не разреветься. Почему мне сейчас страшно, когда он так грозно со мной разговаривает?

– Препарат, который я вколола Кёлеру-старшему, вызвал у него аллергическую реакцию. Он в коме сейчас. Его сын сказал, что пока его отец лежит без сознания… Деньги капают.

Я сглатываю, надеясь, что Рихтер понимает, о чём я говорю.

– И он пригрозил мне, что эти деньги и я, и сестра отрабатывать будем. Или я за решётку отправлюсь… Сказали – отвлечь тебя. Мне в тюрьму не хотелось… Я ещё молодая!

– И?

– Не знаю! Мне сказали – я ошиблась! – восклицаю, толкаю мужчину в плечи. – Но сделала так, как мне приказали! Это всё тот старик виноват! Ты ведь всё уже наверняка знаешь!

Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но мужчина перехватывает мои запястья. Его ладонь, как две моих. Чтобы не брыкалась, заносит их над головой.

– Знаю, – шипит. – Ты должна была охмурить Каспара, но натолкнулась на меня. Вроде всё честно. Но есть одно маленькое «но». Почему деньги пропали у меня? Ты оказываешься там, где и я. Следишь? Значит, ты работаешь ещё на кого-то?

– Да я откуда знаю! – опять пытаюсь вырвать запястья. А они никак. Поднимаю колено, чтобы ударить Рихтера, но тот спокойно блокирует его. – Ни на кого я не работаю! Я вообще полгода назад только из России переехала и в клинике практику проходила по учёбу! Наша встреча – совпадение! Всё!

Слёзы выступают на глазах. Мне не нравится, когда меня вот так держат. Особенно когда мужчина настроен агрессивно.

– Ах, так…

Рихтер неожиданно делает рывок в сторону. Впечатывает меня щекой в стену и чуть не сворачивает обе руки. Продолжает держать их над головой.

У меня уже всё затекло!

– Эй, а это ещё что? Отпусти сейчас же!

Свободная ладонь, что всё это время покоилась на талии, сейчас проходит по животу. И я опять жалею, что надела этот короткий топ.

Но это сейчас меня волнует меньше всего на свете.

Я чувствую, как мужчина прижимается ко мне всем телом. Упирается стояком в копчик.

А ладонь… Расстёгивает пуговку на джинсах и спускает собачку вниз. Ледышка проникает в трусики.

– Знаешь, – разносится над ухом спокойный тон. – Ты неплохо кричишь. Мне нравится.

Глаза округляются от удивления.

Когда он проникает пальцами вглубь, касается складок. Он уже трогал меня там. В нашу первую встречу, когда пытался трахнуть на бильярдном столе. Грубо. Больно. Прямо как и сейчас.

– Ты решила поиграть со мной, а я – с тобой. Я верну свои деньги. Это дело принципа. Для меня это – копейки. Но вот моя гордость… Так скажем, уязвлена. Ты обманула меня, девчонка. И ты об этом пожалеешь.

Губы распахиваются в немом возгласе, когда он дотрагивается до чувствительной горошинки.

Массирует её, заставляя выгнуться и почувствовать попой каменный член, который так остро ощущается даже через плотную ткань джинсов.

Мама… Только не это…

Что-то мне совсем не хочется потерять девственность с тем, кто желает меня убить…

Глава 7

Александр  

– Стой-стой! – её крик мягко разливается по комнате. Пытается вырваться, но я не даю ей этого сделать. Провинилась. Заслужила. – У тебя же жена есть! И наверняка ждёт тебя!

– Жена? – я наклоняюсь. Выдыхаю прямо на ухо: – Есть. Но это не Леони.

Я, не стесняясь, ускоряюсь. С упоением наблюдаю за тем, как девчонка размыкает розовые губы. Хватает ртом воздух. Прикрывает глаза.

Вырываю из её притягательного рта еле слышимый и глухой стон.

– Да какая разница, кто… – хмыкаю. Слабенькая. Возбуждается быстро. Меньше минуты, и между её ног мои пальцы скользят намного проще. – Это не отменяет того факта, что ты – подонок!

– Не отрицаю.

Проникаю пальцами глубже. Вместо клитора всё внимание перевожу на вход, в который однажды чуть не вошёл. Нас прервали. И я собираюсь это исправить. Прямо здесь и прямо сейчас.

Она ещё поплатится за то, что сделала.

Одним движением проникаю внутрь. Всего лишь один палец, и то не полностью, а она вскрикивает.

– ТЫ! – едва не задыхается. – Ты! Больной! На голову!

Не знаю, отчего, но её слова меня раззадоривают.

Да, у меня есть жена. Но я не считаю это преступлением. Мне вообще плевать. У нас с ней есть причина быть вместе, но Оливия заигралась. А в остальном… Что хочу, то и делаю.

И вот сейчас…

Я хочу отомстить.

Маленькой, лживой… Сучке.

В ней туго. Буквально нет места, из-за чего не могу и подключить второй палец. Джинсы мешают. Может… Хм…

Связать бы её. Чтобы не рыпалась. Сама ведь возбуждена, но не даётся. Отрицает тот факт, что хочет того же самого, что и я – секса.

Но ничего. Мы откроем ей правду.

Вытаскиваю из её трусиков ладонь. Отпускаю запястья.

Наблюдаю за тем, как она тяжело дышит и опирается о стену щекой. Покрасневшая, с искусанными губами. Растрёпанная.

И милая.

Сама по себе внешность.

Не посмотрев в её паспорт, дал бы ей восемнадцать максимум. С косметикой она ещё тянула на двадцать, но сейчас… нет. Будто до малолетки домогаюсь. Но ей и мне повезло. Двадцать два.

Опускаю ладонь на талию, дёргаю на себя. На всякий случай закрываю двери. Чтобы никто не зашёл.

До этого… Мы сильно рисковали. Но теперь нет. Я не выпущу её до тех пор, пока она не отработает. Может, сжалюсь, так и быть… Скину тысяч десять-двадцать с долга. Смотря, как хороша она окажется.

– Что ты делаешь? – девчонка пугается, когда по комнате разлетается звук закрытого замка. Я не объясняю. Тяну на себя и за пару секунд дохожу с брыкающейся девчонкой к столу. Поворачиваю к себе спиной.

И пока она матерится на русском (видимо, это он?), прижимаю её бёдра к краю мебели. Опускаю ладонь на спину и давлю. Та, как хрупкая тростинка, сама летит вниз. Ломается под давлением.

Упирается руками о стекло, визжит, а я тем временем спускаю по бедрам ее джинсы. Одним движением.

– Ты не можешь! – поворачивает свою голову и чуть всхлипывает. – У тебя жена! И вообще я… Я не сплю с незнакомцами!

Холодно смотрю в её покрасневшее лицо. От слёз.

Нужно было думать прежде, чем всё это произошло.

– Меня зовут Александр Рихтер, – равнодушно представляюсь. Когда её джинсы оказываются в зоне колен, смотрю на аппетитную попку. Хм, стринги. Явно готовилась к встрече. – Я не люблю сокращений, поэтому никаких «Алекс» или «Саша». Вот теперь мы и знакомы, Виолетта.

Хватаюсь за край трусиков и дёргаю в сторону. Не думая, что ей может доставить это дискомфорт.

Сильно. Резко.

Девчонка вскрикивает, когда от ткани остаётся красная полоска. Больно ей. Ну и пусть. Боль порой отрезвляет. Или возбуждает сильнее. Вот меня – точно да.

– Да плевать мне, кто ты! – она пытается встать, упирается руками о стол. Но не сегодня. Толкаюсь бёдрами ей в ягодицы. Чтобы не смогла и пошевелиться. Заодно почувствует, как она своими сопротивлениями завела меня.

Обеими руками хватаю её за запястья. Делаю тот же самый приём, что и у двери – соединяю над её головой и прижимаю к стеклу.

– Рихтер, прости, – неожиданно выпаливает. Понимает, что ничего не может сделать.

Перепуганная овечка. Это так мило. Но отчего мне так плевать? Ничего не шевелится. Абсолютно. Потому что кое-кого нужно наказать.

– Я не специально, прошу, выпусти. Ты ведь дал мне неделю. Я всё верну. Ты ведь меня сейчас изнасилуешь…

Она смеётся надо мной?

Свободной рукой веду по её ягодице. Ныряю ей между ног. Веду по мокрым складкам.

Она возбуждена не меньше моего!

– Знаешь, когда девушку насилуют, она явно не течёт в три ручья, – я ненавижу, когда меня обманывают. Поэтому тон резок и холоден. Она вообще начинает раздражать меня одним только словом.

Поэтому я перестаю быть сдержанным.

Расстёгиваю ширинку брюк. Приспускаю боксеры. Освобождаю ноющий от нетерпения член и дотрагиваюсь им до бархатной и нежной кожи.

Хочу её ещё с первой встречи.

Завлекла. Заинтересовала.

А я не отпускаю того, кого желаю.

Поэтому утыкаюсь головкой члена между её складок.

Слышу тихий всхлип.

– Постой, – она не шевелится. Просит. – Не надо, прошу. Последнее, что я хочу делать – потерять девственность на столе в этом поместье.

– Девственность? – я неосознанно усмехаюсь. Она издевается? Маленькая врушка!

Я слегка наклоняюсь к ней. Чувствую на головке её влагу. Вот зачем она обманывает?

Хочу уже войти в неё и почувствовать эту узкость на своём члене. А она оттягивает.

– Знаешь, когда там, в бильярдной, ты пыталась меня совратить… – шепчу ей на ухо. Опаляю горячим дыханием. Слегка дотрагиваюсь кончиком языка до мочки.

Улыбаюсь сильнее, когда волоски на затылке встают дыбом, и продолжаю:

– Ты точно не выглядела, как девственница. Я тебя понял, Виолетта. Ложь – твой спутник по жизни.

И это меня раздражает.

В первую нашу встречу она меня обманула. Во вторую… Тоже. Вряд ли она соберёт сто пятьдесят кусков евро, хоть и уверена в своих силах. И вот сейчас опять она это делает. Лжёт.

Чем разжигает во мне настоящую бурю из ярости и злости.

Выпрямляюсь, бью ладонью по мягкой ягодице. Захотелось.

Мне нравится с ней играть.

Слышу тихий всхлип и жалобные слова:

– Это не так…

А мне уже всё равно на то, что она говорит. Я отпускаю её руки. Обхватываю её попку, наслаждаясь нежностью кожи и мягкостью тела.

И… дёргаю на себя.

Врываясь в миниатюрное, податливое, но такое греховное тело.

Виолетта  

Закусываю губу, морщусь и едва ли не скулю.

Сжимаю с силой ладони и проклинаю мужчину, что входит в меня, всеми матерными словами.

– Больно! – пытаюсь остановить его хотя бы так. Да, я, конечно, знала, что терять девственность – неприятный процесс. Но я думала это случится в менее напряжённой обстановке и хотя бы на кровати!

Но не на столе в незнакомом доме с ненавистным для меня мужчиной.

– Хм, – несмотря на всю противность Рихтера, он останавливается.

Выходит из меня, и я облегчённо выдыхаю. Хоть между ног и жжётся. Но…

Я привыкла к боли. Частенько впиваюсь ногтями в ладони, чтобы успокоиться. Отрезвить себя.

Но я не мазохистка, чтобы это терпеть!

– Не соврала.

– Нет, я пошутить решила! – пытаюсь вырваться. Встаю на ладони, веду задницей в сторону. Лишь бы отпустил. Сколько он ещё будет на это смотреть?!

Смачный шлепок летит на ягодицы. Как кипятком обдаёт. И опять припечатывает меня к столу.

– Лежи смирно.

Да попробуй это сделать ещё! Особенно, когда по твоим ногам течёт кровь, которая потом впитается в одежду.

Шмыгаю носом и стараюсь не заплакать сильнее. Мне всегда страшно в таких ситуациях, и вот сейчас мне боязно ещё больше.

Особенно, когда я чувствую на внутренней стороне бедра… Ткань. Рихтер ведёт чем-то по моей коже там, где только недавно стекала жидкость, обжигающая кожу.

– Какой ты заботливый, – цежу сквозь зубы и опять пытаюсь вырваться.

– Правда? – мне кажется, или в его тоне удивление? – Мне просто не хочется замарать брюки.

– Скотина, – выпаливаю на русском.

– Что?

– Иди к чёрту, – это уже на-немецком.

– Плохая ты всё же девочка, Виолетта, плохая, – слышится тихий смешок, и рука с тканью пропадает от моих бёдер. – А плохих девочек… Нужно наказывать за их острый язык.

Губы распахиваются в немом возгласе, потому что Рихтер, сказочный ублюдок, толкается вперёд. Входит в меня, растягивает, вырывает из моего рта шипение, а из глаз – слёзы.

Нет, не от боли.

А от сжирающей меня обиды.

Он – козёл. И я впервые встречаю на своём жизненном пути такого… Ах, чёрт…

Морщусь от его очередного толчка. Он просто берёт. Не спрашивает. Сминает мои ягодицы ладонями. Грубо, жёстко. Так, что боль между ног заглушается. И удары его тела о мое…

Уже не кажутся такими болезненными. Наоборот… Он двигается во мне около минуты. Не сказала бы, что быстро, нет, медленно, давая привыкнуть.

И я делаю это, только веду ногтями по стеклу и прикрываю глаза.

Очередной удар. Проникновение в моё тело. Движение взад-вперёд.

Я выдыхаю, когда чувствую его член внутри себя. Скользит тяжело, но… Я не понимаю, как так вышло. Я возбудилась, да, и дала Рихтеру повод, чтобы взять меня прямо здесь и сейчас.

И всё из-за чего?

Сама не знаю.

И всё же, да, судя по всему я – мазохистка.

Но я не отрицаю, что Рихтер красивый. Да, вот только это – всего лишь оболочка. Внутри скрывается монстр.

Который без промедления, даже узнав о том, что я – девственница, продолжает трахать меня, несмотря на то, что мне не нравится.

Или…

Тёплое чувство внизу живота растекается, как блинчик на сковородке.

Я сама как будто лежу на раскалённом металле, пока огонь подогревает со всех сторон.

И мне страшно от этого. Потому что нравится, что делает этот мужчина.

И я не сдерживаюсь.

Выдыхаю тихий стон и зажмуриваюсь, когда становится ещё приятней.

И я готова провалиться сквозь землю, потому что это маленькое недоразумение… Замечает ледышка.

– Кто же у нас такой противоречивый?

Я готова ещё раз послать его к чёрту.

Но почему то именно сейчас ко мне в голову ударяют его слова про… минусы. Он прибавляет их к участи Камиллы. И хоть я знаю, что ничего не будет, всё же держу язык за зубами. На всякий случай.

И молча стыжусь, когда испытываю эти умопомрачительные чувства… впервые.

Я начинаю задыхаться.

Пальцы на руках сводит от той силы, с которой сжимаю их. От ненависти к себе.

Слегка выгибаюсь, когда Рихтер делает один стремительный толчок в меня. Такой резкий, выбивающий воздух из лёгких.

И мне опять нехорошо.

– Я тебя…

Хочется скинуть куртку с тела. Жарко. Очень. Избавиться от одежды и плюхнуться в бассейн на улице, чтобы охладиться.

Я уже наготове.

Спиралька внизу живота изнывающе закручивается сильнее. Уже на пике.

Вот-вот рванёт.

И, когда Рихтер делает ещё несколько стремительных ударов, которые неумолимо убивают, я…

Напрягаюсь.

– …ненавижу.

Закусываю губу и вместо стона, что рвётся наружу, издаю самый настоящий скулёж побитого щенка.

Потому что между ног всё сводит. Горит. Сокращается. Я чувствую ледышку каждой клеточкой тела. Пока силы уходят. А ноги не могут стоять без поддержки Александра.

Меня накрывает лавиной. Мощной. Охлаждающей. Но на пару секунд дающий такой контраст… От которого перед глазами летают звёздочки.

И я чуть не падаю, когда Рихтер делает шаг назад.

– Я знаю.

Скатываюсь по столу вниз, вытирая со лба взявшийся из ниоткуда пот.

Боковым зрением замечаю, как мужчина изливается на мебель, на которой только что изнывала я. Как хорошо, что не в меня…

Хоть одной проблемой меньше. Не придётся гробить организм абортивными таблетками.

Перевожу дыхание и заставляю себя встать.

Что я благополучно, но с трудом делаю. Ноги дрожат. В коленках, в стопах. И пальцы трясутся из стороны в сторону. Хорошо, что я уже не плачу.

Хотя… Слёзы подступают к глазам. От всё той же обиды.

Встаю, опираюсь ладонью о стол. Я осталась без белья. Поэтому натягиваю джинсы на голое тело. На всякий случай снимаю куртку, обматываю на бёдрах. Если вдруг… Кровь будет видна на ткани.

Поднимаю взгляд на мужчину, что уже поправил на себе одежду. Смотрит на меня сверху вниз. Уже не с насмешкой или каким-то желанием.

Нет.

Равнодушным, ледяным взглядом, который мне хочется размазать.

Я не буду плакать.

Мне надо быть сильной. Я уже не маленькая девчонка, что роняет слёзы по пустякам.

Поэтому… собираюсь. Делаю шаг вперёд.

– Я скину тебе двадцать тысяч долга, – внезапно огорошивает. Но я не показываю своё удивление на лице. – За твою девственность.

Его слова проходят мимо ушей.

Ладонь сама поднимается в воздух, и я, не раздумывая, прохожусь по щетинистой щеке. Кожа горит. Как будто в чан с растопленным воском сую. Но мне плевать.

Боль заставляет чувствовать. Отрезвляет.

Вот и сейчас, когда рука болит, я снова начинаю приходить в себя.

Я не жду, когда он скажет мне что-то на это. Вижу, как сужаются от злости его зрачки. Взгляд становится темнее. Из ярко-серого в тёмно-серый. Скулы сильнее выделяются на красивом лице.

А мне плевать.

– У меня осталось пять дней, – напоминаю ему. – Я найду тебе деньги. Но. Не смей ко мне больше приближаться.

Стремительно разворачиваюсь. Взмахиваю волосами. И бегу. Как можно дальше. Подбираю сумку у двери, распахиваю её и делаю шаг за порог.

Осматриваюсь, достаю телефон из сумки и заказываю такси. Нет, сил у меня на сегодня не осталось совсем.

Поэтому еду в свою временную квартиру. Тётя заволновалась после того, как ко мне завалился Кёлер, узнав мой адрес, и предложила переехать. Временно. У её подруги была пустующая квартира, которой она разрешила мне воспользоваться.

На всякий случай. Если вдруг кто-то снова решится… Вот так навестить меня и сказать, что я кому-то должна.

И так будет даже лучше. Поэтому отправляюсь быстрее домой.

И поскорее желаю узнать, как обстоят сборы денег у тёти и сестры. Семьдесят тысяч у нас есть. Осталось восемьдесят.

И пусть этот подонок засунет свою двадцатку себе в жопу!

Мне его подачки не нужны!

Глава 8

– И? – с надеждой спрашиваю. – Сколько мы собрали?

– Ну-у, у нас по-прежнему не хватает, – Камилла понуро зарывается лицом в ладони. – Я вытрясла с Лэнг пятёрку. Сказала, что у её отца сейчас проблемы и всё, что она может себе позволить – это. Ну, знаешь, она на них пять месяцев жила бы.. Уже хорошо, что согласилась помочь.

Да, в Германии цены сильно различаются от России. На три тысячи евро можно прожить месяц целой семьёй.

И если перевести эти сто пятьдесят на время проживания… Это четыре года безбедной жизни. Тем более если ты живёшь один.

Нам повезло, что Каролина дала основную сумму. Чувствую, если бы не она… Видела бы я нас сестрой уже на порно-каналах. И не сидела бы я сейчас в ординаторской.

Нам осталось двадцать тысяч. Собирали, чёрт, эту сотню с копейками всей семьёй.

Я обзвонила абсолютно всех, кто живёт за границей. А таких людей очень мало. И только одна близкая подруга из Лондона согласилась помочь. Выдернула из своего кармана, пока муж в командировке. И так…

Мы насобирали больше половины.

Но меня всё равно что-то гложет.

Рихтер скинул двадцать тысяч. Мне нужно всего сто тридцать. Сто десять мы уже нашли.

Но меня душит.

Я хотела собрать всё, хоть это и невозможно. Кинуть ему в лицо. И плюнуть. Показать. Доказать. Поставить его на место.

Но вместо этого…

Сжимаю от злости кулаки. Впиваюсь ногтями в кожу и стараюсь погасить обиду, разожжённую внутри груди. Зубы скрипят только от одной мысли о нём. Так и хочется подойти и ударить сильнее.

Радует одно – я не та, кто будет горевать из-за девственности. Порвалась, и порвалась. Вот проблема!

Меня задевает другое. Его отношение. Ко мне.

Скинул двадцатку! За девственность! Козёл!

Платочком подтёр и молодец!

– Виол, ты сейчас стол сломаешь, – я резко поднимаю разъярённый взгляд на тётю. Случайно. Неосознанно. Сейчас перед глазами только та ледышка.

И я сделаю всё, чтобы он растаял.

Поэтому хватаю телефон из сумки. Ищу в недавних звонках знакомый номер. Набираю его, терпеливо жду ответа.

Сжимаю смартфон сильнее.

Когда слышу насмешливый и победный тон. Как только гудки прекращаются.

– Вы всё-таки решились, Виолочка?

Опять сжимаю со скрипом зубы. Ещё один мудак.

Но если я схожу с ним на свидание, не нужно будет попрошайничать опять. Я доложу те сорок тысяч в эти и всё… Верну всё Рихтеру.

И мы распрощаемся. Раз и навсегда.

– Да, я согласна на ваше предложение.

***

– Вы прекрасно выглядите, – похотливый и изучающий взгляд скользит по тонкой фигуре. – Платье село на вас отлично. Угадал с размером.

И я не понимаю как. Сидит словно вторая кожа. И от этого хочу его снять. Вырядили как… Чёрт знает кого.

Чёрное платье в пол. С огромным разрезом на правом бедре. На тонких бретельках, которые оголяют плечи, ключицы и шею. Благо грудь прикрыта, но мне всё равно тошно.

А чувствую я себя вообще хуже всех на свете.

Как продажная какая-то. Только бы избавиться от одного надоедливого немца.

Поэтому когда Шмидт протягивает мне свой локоть, подхожу к нему и обвиваю своей рукой. И пока мы идём в автомобиль, я всё же его спрашиваю:

– Что мне нужно делать?

Вряд ли он заплатит мне сорок тысяч за то, чтобы я просто постреляла глазками.

– Находись рядом со мной. Это твоя единственная работа. Составь компанию старику.

– Не понимаю… – срывается с губ.

– Виола, – он впервые называет меня не «Виолочкой». Серьёзно так ещё. – Просто следуй единственному критерию. Оно несложное. Считай, это прихоть старого деда. Как только мы закончим, я тебе заплачу. Не беспокойся, мы знакомы с тобой не первый день. Твоя тётя… Меня знаете.

– Да я-то не волнуюсь, – опускаю взгляд вниз. – Просто ничего не понимаю…

– А тебе и не нужно, – открывает заднюю дверь автомобиля, помогая сесть в салон. – Считайте, это моими личными заскоками.

Он хлопает дверцей.

Обходит машину, садится в салон следом. И мы едем в неизвестность. Потому что Шмидт даже не объясняется, а я и не спрашиваю.

Дорога занимает тридцать минут. Мы останавливаемся у какого-то клуба. Точнее, нет, это не клуб.

Когда оказываюсь на улице, и держусь за ладонь Шмидта, рассматриваю известное в Мюнхене казино. То есть, мы приехали поиграть?…

Так, ладно, у богатых свои причуды. Это единственное объяснение.

– Пошли, – немец берёт меня под руку. Ведёт внутрь.

Закусываю кончик языка, чтобы побороть неловкость и мимолётный страх.

Всё будет хорошо.

Меня же не изнасилуют?

Поздно. Рихтер уже сделал это.

И вот опять. Думаю о нём и хочу убить.

Так, ладно, Виола, соберись! Никакого Рихтера сегодня! Отдохни! Выпей! Забудь об этом ненормальном! Сегодня у тебя будут деньги, а завтра ты от него избавишься!

Воодушевившись этими мыслями, перешагиваю порог казино. Пытаюсь расслабиться в тихой, но приятной музыке.

Послушно иду за Шмидтом, который сворачивает из основного зала.

Мы шагаем по тёмному коридору, который пугает меня не на шутку.

– А… – я всё же спрашиваю. – Куда мы идём?

Сердце начинает биться быстрее. В голове не одна сцена, где меня убивают, насилуют, кидают на съедение волкам. Не знаю! Мысли дурные!

А предчувствия такие…

Будто меня на оргию ведут.

– В ВИП-зал, – отвечает равнодушно. – Мы уже пришли.

В доказательство этого, Шмидт останавливается напротив двери. Опускает ладонь на ручку, и перед тем как открыть дверь, слегка усмехается. Смотрит на меня озорным, искрящимся взглядом.

– Вы когда-нибудь играли в «двадцать одно», Виола?

Я киваю.

Но в то же время озадаченно хмурюсь.

Кто не играл?

– Отлично, – мужчина довольно улыбается. – Тогда, возможно, вам не будет так скучно.

Он открывает мне дверь, тут же обвивает талию и пропускает меня внутрь. Заходит следом, всё ещё обжигая своими пальцами меня через ткань чёрного платья.

Я натягиваю приветливую улыбку ещё тогда, когда стою в коридоре.

Но сейчас, когда вижу стол, заполненный знакомыми людьми, уголки губ сами опускаются вниз. Глаза слегка округляются от удивления, а губы приоткрываются в немом вопросе.

Потому что там, за столом, сидит Кёлер. Тот человек, из-за которого всё это и началось. Бильярдный клуб, порно-студия и дальше…

И ещё один виновник. Тот, кого я должна была отвлечь вместо ледышки. Как же он его назвал? Каспар? Пусть.

Но это не самое плохое.

Хотя, о чём это я?

Келёр. Каспар. И…

Рихтер.

И все трое переводят на меня внимательные взгляды, которые сжигают. В один момент. Как чиркают спичкой о боковую сторону.

Пока я пытаюсь не провалиться сквозь пол и не выдать своего испуга.

Потому что дверь за мной… Закрывается.

Перекрывая все пути для отступления. И оставляя меня в компании… Шестерых мужчин.

Глава 9

Рихтер 

 Она опять появляется передо мной. В этом соблазнительном чёрном платье, которое хочется стянуть с её тела. Нет, не для того, чтобы трахнуть или полапать. Проверить на наличие микрофонов, прослушек.

 Осматриваю её с ног до головы. Платье открытое. Чересчур. Ей идёт. Хотя у неё такая детская и невинная внешность, что оно её только пошлит. Нет, ну точно на проститутку смахивает. Может, она – эскортница?

 Но она явно здесь неспроста.

 Хотя по виду и не скажешь – пугается.

 Не знала, куда идёт и зачем? Почему она пришла вместе со Шмидтом? Они работают вместе?

Вопросов много. Но нет ответа ни на один. И это начинает раздражать. Мне не хочется в этом разбираться и, тем более, копаться в этой девчонке.

 Но меня почему-то тянет. Узнать правду.

 Она появляется там же, где и я. И после той кражи… Я всё ещё смотрю на неё с подозрением.

 Чувствую, она меня не удивит.

 Хотя пару раз у неё получилось. Последний вот… Девственность. Странная штука. Хоть и выглядит девчонка невинно, был уверен, что уже перетраханная. Кто его знает, может, на порно-студии её успели обработать. Но, да, это было неожиданно.

 Но никак не поменяло планы на девчонку.

 Я всего лишь учу её уму-разуму.

– Жанна, рад видеть вас снова, – Каспар улыбается, отодвигает рядом с собой стул. Чтобы она села. Знал бы ты, кто под тебя копает и с помощью чего. Неужели за ним пришла?

 Ладно. Чёрт с ней.

 Посмотрим по ходу дела. Что-нибудь вытворит – точно пущу на мясо. Нет у меня времени играться с мелочью в виде неё.

– Жанна? – недоумевающе спрашивает Шмидт. Точно. Каспар ведь не в курсе её настоящего имени.

 И когда летит этот вопрос, девчонка вздрагивает. Напрягается. И почему-то переводит на меня испуганный взгляд.

– У меня… – начинает несмело. Облизывает сухие губы влажным языком. Соблазнительно. Я найду применение этим губам, когда она не соберёт деньги. А даже если это и сделает… Всё равно найду. Они отлично будут смотреться на моём члене. – Двойное имя.

 Невольно усмехаюсь.

 Выкрутилась.

– Аа, не знал, – со Шмидтом они не близки, раз он этого не знает. Пришла просто так? Всё же следит?

 Да почему это так тебя волнует, Алекс? Потому что она здесь неспроста – вот почему.

– Может, начнём? – я вожу стаканом по деревянному столу. – Мы ведь играть сюда пришли.

 Все соглашаются. Девчонка садится на стул между Шмидтом и Каспаром. Сминает в волнении сумку. Пальцы не на месте. Как и взгляд. Мечется то вниз, то в сторону. Не смотрит на меня специально. Что же, ей же лучше.

 Начинается игра. А Кёлер прям делает вид, что видит её впервые. Боится проколоться?

 Возможно. Внимательно слежу за ним.

 Мы собираемся в казино и играем в «двадцать одно» раз в месяц. Чтобы отвести душу. Это азарт. И здесь всегда весело, потому что в любой момент ты можешь лишиться целого состояния. И сто пятьдесят тысяч долга будут казаться нелепицей.

 Хм, а что если…

– Виолетта, почему же вы не играете? – пока дилер мешает карты, беру стакан с виски и льдом. Логинова ведёт плечом. Хоть и пытается показать, что всё нормально. Поднимает на меня взгляд. И улыбается. Неискренне. Натянуто. Видно – боится.

– Я – наблюдатель, – сверкает глазками. – Мне так нравится больше.

– Я уж думал, играть не умеете, – ухмыляюсь, вспоминая нашу первую встречу в бильярдном зале. Она сказала, что не умеет играть. Но зачем-то пришла туда. Типа научиться. Думал услышать это же. Как отработанная схема. Но она поменяла свои слова.

 Отпускаю это. Мы играем ещё полчаса, и я встаю со своего места.

– Перерыв.

 Хочу покурить.

 Поэтому достаю из пачки сигарету. Вставляю в зубы, а сам отворачиваюсь и иду на балкон. Мог покурить и в зале, но захотелось на свежий воздух. Надо остудиться. От этой девчонки.

 Всю игру с неё глаз не сводил. Не понимаю, зачем она здесь. Следил за каждым её движением. В итоге… Возбудился, бля. Вспомнил её опрокинутую на столе. Маленькую, вздёрнутую вверх попку. Тонкие бёдра. Красную полосу между ног.

 Ещё захотел.

 Тугую, мокрую. Стонущую и сопротивляющуюся.

 С силой затягиваюсь. Никотин проникает в тело, слегка расслабляет. Упираюсь стояком в ограждение балкона, пытаясь скрыть возбуждение. Я здесь не один. Фишер вышел прямо за мной.

 Облокачивается на перила и делает то же самое, что и я – затягивается сигаретой.

– Как она тебе? – смотрит вперёд. Выдыхаю сизый дым и усмехаюсь.

– Хороша, – не буду это скрывать. Милая, выглядит вызывающе. И ведёт себя… Как забитая лань. И что только делает? Видно же её проколы. В таких ситуациях нужно быть уверенной и дерзкой. Неужели она только со мной такая? А сейчас… Страшно ей, правильно. Теребит пальцами сумку под столом. Скрывает это, но видно по вечным дёрганьям плеч. – Только не пойму, зачем Шмидт её привёл сюда.

– Как это? – поворачиваюсь на удивлённый возглас. Хмурюсь. Делаю ещё одну затяжку. – Ты не знаешь?

– Объясни, – требую.

 Фишер усмехается.

– Ты же знаешь, Шмидт – извращенец, – да, догадываюсь. Он падок на молоденьких девиц. Вот чёрт… И почему я раньше не догадался?

– Привёл ее, чтобы поиздеваться?

– Не совсем, – и опять эта бесящая ухмылка. – Скорее… Развлечься. У Кёлера сегодня день рождения. Ты знаешь, наверное. Он решил ему сделать подарок… Девчонку. Как думаешь, кого сегодня трахнут на столе? Я тоже жду не дождусь её опробовать, Йенс щедрый. Бабами делится.

 Слышится тихий смешок со стороны.

 Сигарета сама ломается в руках.

 Поворачиваюсь в сторону дверей. Смотрю через стёкла в зал. Шмидт что-то говорит Виолетте на ухо, та кивает и встаёт со своего места следом за ним. Куда-то уходит.

 Медленно тушу сигарету о пепельницу.

 Ну ты и попала, девчонка.

Иду за Шмидтом, который выводит меня в коридор. И, как только мы остаёмся наедине, мужчина поворачивается ко мне, смотрит хмельным взглядом. Ой, плохое у меня предчувствие…

– Виолочка, – начинает. Его ведёт. Видно, что перепил, – прости старика. Нам здесь ещё полчасика, и всё… Но я заплачу заранее, потому что чувствую… Я потом буду не в адеквате.

 Да, я вижу…

 Но всё равно не понимаю всего этого дерьма.

 Привести меня в казино, посидеть час и отвалить мне сорок тысяч за это? Бред полнейший. Я, как только увидела знакомые лица, тут же поняла, что здесь что-то не так.

 Сидела, словно на раскалённых углях. Боялась пошевелиться, ещё и нервно дёргала ремешок сумки. Карябала себе ладони ногтями. Теперь прикрываю коленку платьем.

 Шмидт достаёт увесистую пачку денег, а я тушуюсь.

– Давайте потом? Я даже не досидела до конца. Время ещё не прошло.

 Я не хочу их брать. Пока точно не удостоверюсь, что всё хорошо.

– Ой, Виол, только не давай заднюю, – дёргает меня за сумку. – Поздно уже отказываться. Они – твои. Ты уже выполнила, как минимум, половину работы. Остались последние полчаса…

 Сглатываю, потому что всё это не даёт мне покоя.

– С-спасибо, – всё же благодарю, когда евро скрываются в кармашке, и молния несётся вверх.

– Ну что же, пошли тогда продолжим игру? – он по-доброму улыбается, а я киваю. Но перед этим…

– Я позвоню сестре, а то один пропущенный уже, а она волнуется, наверное. Не хотела отвлекаться от игры, – я пытаюсь улыбаться. Не натянуто. Нет, я не собираюсь сбегать, но… Камилла правда звонила.

– Ох, ну хорошо, – разводит руки в стороны, поджимает губы. Он вообще не парится, что я могу уйти с его деньгами. – Жду тебя внутри.

 И опять киваю.

 Когда за ним закрывается дверь, достаю телефон. Руки дрожат.

 У меня есть деньги! Всё есть! Я отдам их Рихтеру и заживу спокойно! Мне не придётся сниматься в порно, а у тёти останется её клиника. Я спокойно продолжу практику…

 Но не успеваю набрать номер сестры, как дверь внезапно открывается. Из неё буквально вылетает Рихтер. Как ураган.

 Хлопок двери оглушает.

 Ледышка тут же нависает надо мной, ставя свои руки по обе стороны от головы.

 Бегаю взглядом по его напряжённому лицу.

– Т-ты чего? – не понимаю, что он делает. – Я ведь сказала тебе не подходить ко мне до тех пор, пока я не отдам тебе деньги.

 А он как будто игнорирует мою фразу.

– Ты знаешь, во что ввязалась, девчонка? – цедит сквозь зубы.

– Знаю, в дерьмо. Из-за тебя же, – вырывается. – Под названием «Алекс». Ой, прости, ты же не любишь, когда тебя так называют.

 Я хочу подшутить над ним.

 Но когда он легко бьёт кулаком рядом с моим лицом, становится не до шуток.

– Я пошучу, когда буду смотреть, как тебя трахают, – ухмыляется. – Зрелище обещает быть интересным.

– Что? Ты понимаешь, о чём ты говоришь?! – я опускаю ладони на его плечи. Пытаюсь оттолкнуть. А он не двигается. – Ненормальный!

– Ты думаешь, – прищуривается, – тебе сорок тысяч заплатили за то, чтобы ты своей задницей здесь покрутила?

 Сглатываю, потому что понимаю одну немаловажную вещь – Рихтер знает то, чего не знаю я. И как раз то, что меня волнует больше всего – откуда такая сумма за мои скромные услуги.

 Но я так не хочу быть ему должна. И вообще, чтобы он мне это говорил. Потому что мужчина опять что-то возьмёт с меня. А я этого не хочу.

– Или ты специально шла сюда, зная, что с тобой случится? – уголки его губ слегка взлетают вверх. – Хотела секса? После меня познала вкус? Тело потребовало?

 Я бы ударила его ещё раз. По лицу. Между ног. Со всей силы. И плевать мне, что было бы потом. Хоть пусть ещё раз насилует меня – плевать. Но… Мне страшно. Потому что Александр упоминает одну деталь. Секс.

 И чувствую – эти деньги я должна отработать именно им. И мне страшно. Именно сейчас. И если Рихтер предложит помощь… Если он это сделает. Я лучше переступлю через свою гордость, которой нет, и буду должна ему опять.

– Нет, я… – пытаюсь отдышаться. Паника накатывает. Как только представляю, как меня раскладывают на столе. Снова. И толпой врываются в моё тело. Или Шмидт. Слёзы на глаза наворачиваются. Я не хочу! – Ничего о таком… не знала.

 Всхлипываю.

 Да, я понимала, что за сорок тысяч придётся что-то делать, но… Почему он не сказал заранее?! Я лучше бы, не знаю… Нашла другой способ! Не знаю, какой! Он ведь обещал – без секса!

– Мне нужны были деньги… И я пошла к Шмидту, а потом он пр-росто сказал, что поможет, но он говорил, что интима не б-будет, – я уже не сдерживаю слёз. Реву, как дурочка, с перепугу. Обычно в такие моменты я делаю себе больно. И это помогает. Заставляет не впадать в ужас и не выть белугой. Но не могу сделать этого сейчас.

 Уж точно не перед Рихтером.

– Да ты, я смотрю, любительница встрять в неприятности, – выговаривает, молча смотря на мою истерику. А я только киваю. Соглашаюсь. Да, меня всегда преследуют одни неудачи.

 Он резко отстраняется. Убирает свои руки от стены.

 Смотрит на меня сверху вниз прищуренными глазами.

– Вали отсюда, пока тебя толпа мужиков не оттрахала, – произносит резко. – Не уйдёшь – на мою помощь не рассчитывай.

 Я судорожно киваю. Сердце падает в пятки. Не хочу стать жертвой изнасилования… шестерых мужиков.

 Тут же отрываюсь от стены, хочу убежать, но как только делаю несколько шагов, оборачиваюсь. А Рихтер уже уходит в сторону зала.

– Но, стой, – останавливаю его. Он поднимает равнодушный взгляд от пола. – Я… Он мне уже… заплатил.

 Ручка двери внезапно шевелится. Мы оба устремляем на неё напряжённые взгляды.

 Рихтер не даёт её повернуть.

 И только резко кидает мне:

– Вали нахрен отсюда!

 Чуть ли не рычит.

 И, как только я слышу этот утробный рык… Ноги сами несут меня по коридору, за угол. Я спускаюсь вниз по лестнице, бегу через залы и вылетаю на улицу. Мчусь куда-то во дворы, чтобы вызвать такси там. А вдруг… он нагонит?

  Господи! Я – воровка! Стопроцентная!

 Но ничего, нет, я верну ему. Я отдам Рихтеру только сто тридцать. А те двадцать тут же верну Шмидту… Остальные двадцать потом. Если он вообще после этого не потребует с меня ещё и процент.

 О чём я вообще думаю?!

 Твою мать… Да что же такое?!

 Почему я попадаю в эти неприятности?!

 Завтра я отдам все деньги Рихтеру и разберусь со Шмидтом, а сейчас… Судорожно нажимаю кнопку вызова такси.

Глава 10

Выхожу из ванной, смыв косметику.

Лихорадит до сих пор. Убираю полотенце от волос и смотрю на свои ладони в пластырях. Я опять не сдержалась. И в этот раз… Сделала больше травм, чем обычно.

Ладно, ничего, заживёт. Главное, скрыть это от тёти и сестры. Буду ходить завтра в перчатках. А пока… Я иду спать.

Но как только поворачиваюсь и направляюсь в сторону спальни, раздаётся звонок. Я настороженно смотрю на дверь. Тихо, на цыпочках, чтобы никто не услышал, иду к ней. Откладываю полотенце на тумбу и задерживаю дыхание.

Вдохнуть боюсь.

Подхожу к металлической двери и смотрю аккуратно в глазок. Даже несмотря на то, что это чужая квартира и вряд ли это Кёлер, который знает о моём местоположении.

Но…

Я тут же отшатываюсь, когда вижу там двух рослых бугаев. Откуда?!

Их Шмидт послал? Я же отписалась ему! Сказала, что стало дурно. Перепила! И что верну всё завтра-послезавтра, из-за того, что не выполнила уговор. Он не прочитал и не ответил!

Сглатываю вязкую слюну. В дверь барабанят кулаком. Уже настойчивее. Как они меня нашли? Это ведь… Квартира тёткиной подруги!

И, пока я зажимаю рот ладонями, чтобы не закричать, по ту сторону преграды раздаётся глубокий бас:

– Открывай, куколка. Мы знаем, что ты там. Ты кое-что должна нашему боссу. Верни по-хорошему… Иначе…

Слышится ещё один громкий удар об дверь.

А я отстраняюсь. Хватаюсь за сумочку и пытаюсь найти телефон. Чтобы позвонить в полицию.

Я его нахожу через несколько минут из-за дрожащих пальцев, слышу за спиной щелчок. Выпрямляюсь, напрягаюсь и боюсь повернуться.

Но как только по слуху ударяет отчётливый звук открываемой двери, оборачиваюсь.

И сразу же пячусь назад, когда два амбала стоят передо мной и кровожадно ухмыляются.

– Ну, что, куколка, гони деньги, – усмехается один из них, пока моё сердце падает куда-то вниз, останавливаясь.

– Я-я ведь всё сказала вашему боссу, – паникую, отступая назад. Да я готова отдать им эти чертовы деньги прямо сейчас! К чёрту их! Верну Рихтеру хотя бы часть! Он хоть не последний скот, раз дал мне вчера уйти, чтобы Шмидт не осуществил задуманное. – Шмидту. Я… Мне вчера… Плохо стало…

 Я сама же загоняю себя в ловушку.

 Упираюсь в стену.

– Шмидт? – бугай не понимает меня. – Эй, бро, знаешь чо за дядька?

 Непонимающе смотрю в их сторону.

– Ваще без понятия, – тянет. Внезапно подлетает ко мне. Я и шевельнуться не успеваю, в ванную забежать. За ручку схватиться.

 Хотя всё это бесполезно. Мне кажется… Их не остановит ни одна дверь.

 Он обхватывает меня за плечи. Прижимает к себе. Пока пытаюсь вырваться. Бьюсь, как в конвульсиях. Птица в маленькой клетке.

 Из-за этого и получаю.

 Бугай кряхтит, валит меня на пол. Бьюсь щекой об пол и чувствую, как прокусываю язык. Издаю болезненный стон, ощущая, как все косточки горят.

 Руки заламывают назад, а этот увалень садится на меня сверху.

 Становится трудно дышать. Распахиваю глаза и понимаю, в какую задницу меня только что затолкали.

 Их двое. Под сто килограмм каждый. И один из них сейчас без труда валит на пол, прижимая собой.

А что, если…

– Эй, аккуратней. Сказано же ясно было – не трогать, – эти слова говорит тот, кто сейчас перешагивает через мои ноги и идёт в спальню.

 Эта квартира – мечта грабителя. Всего одна комната, коридор, кухня и санузел.

 Только вот это последнее, что должно меня волновать. Как они меня нашли? Как узнали, что я здесь?

 Если это не Шмидт, то кто тогда? Кто сказал этим двоим ограбить меня, но при этом не тронуть? Господи, я ничего не понимаю!

– Погодите, – начинаю вяло, аккуратно. – Давайте поговорим? Что вам нужно? Деньги? Сколько? Если вы не от Шмидта? От кого? Или сами пришли?

– Ты смотри, какая болтливая, – раздаётся сверху. – Не, девочка. Вопрос «сколько» здесь неуместен. Мы заберём всё, что у тебя есть. Эй, ну что ты там, нашёл?

 Паника бьёт где-то в висках. Давление поднимается. Лицо пылает.

 Это не старик. По их словам.

 Тогда… Да что вообще происходит?!

 И этот глупый приказ!

– Пять сек. На трусишки тут наткнулся, – гогочет. – Эротишненько. Ух, а вот это…

– Перестаньте! – не выдерживаю. Это ни в какие рамки не лезет! – Отпустите и проваливайте отсюда! Я вам ничего не должна! Я пойду в полицию, и вас посадят за решётку!

– Ты смотри, как разбушевалась! – мои слова поднимают отморозку настроение. – Ну, иди, чё. Держать не будем. Нам пох вообще.

 Я выпадаю в осадок.

 Затихаю и не знаю, что и сказать.

 Им всё равно на меня, на полицию. Они пришли за тем, что портит жизни людей – деньгами.

– Вы не имеете права!

– Ага, – спокойно.

 И, если мужчина, что придавливает меня к полу своим телом, сейчас невозмутим, меня колошматит. Всю трясётся от страха, злобы и нервов.

 Они всё заберут. И нет больше тех денег, которые я должна Рихтеру.

 Да пропади ты всё пропадом!

 Тот день, когда я взяла этот шприц в руки!

– Нашёл, – огорошивает. Я застываю. Меня ведёт на полу из стороны в сторону, но я всё равно замираю. Да, я не прятала деньги. Потому что не думала, что меня могут ограбить. Ещё и найти. Моя квартира в другом конце города…

 Тем более совершить всё это по заказу. Кто это, если не Шмидт? Рихтер? Узнал, что я всё собрала?

 Но зачем он тогда помог мне?

 Нет, это точно не он. С кем у меня были ещё проблемы? Каспар? Вряд ли я ему вообще нужна. Мы виделись всего два раза и то… Он знает только моё имя.

Кёлер… Он странный. Очень. От него не знаешь, чего ожидать, но он может сделать всё, что угодно. И ведь… Ему я не досталась на день рождения.

– Валим, – голос второго бугая раздаётся в коридоре.

– Всё забрал? – уточняет другой.

– Ну, канеш. Я что, зря приходил, что ли? Проценты нам отстегнул, – и опять этот ржач, который добивает.

 Я не верну долг Рихтеру. Потому что теперь у меня банально ничего нет. Всё, что у нас было собрано всей семьёй, мы отдали. И теперь все сидят без денег. Кама немного оставила себе, но толку с них?

 Мне даже стыдно будет посмотреть в глаза Каролине, когда она узнает, что её евро сейчас медленно уплывают за дверь.

 Мужик встаёт с меня, но вместо того, чтобы уйти вслед за тем вором… Присаживается рядом со мной на корточки. А я не хочу вставать. Потому что как только сделаю это, расплачусь. Горькие слёзы уже подступают к глазам.

 Обидно.

 Столько времени, столько сил… и всё впустую.

 Стальная хватка оказывается на длинных волосах. Амбал тянет за них, заставляя запрокинуть голову назад.

– Знаешь, девчонка, – произносит поучительным тоном. – Не люблю русских, поэтому без обид.

 Я ничего не понимаю.

 И как только ладонь с мою голову обхватывает затылок… Половину лица простреливает адской болью.

 Зажмуриваюсь, шиплю и всё, что слышу – отдаляющиеся шаги.

 Он… Ударил меня об пол! Головой! Из-за чего всё вокруг кружится. В глазах темнеет.

 И пока пытаюсь прийти в себя в квартире с открытой нараспашку дверью, я остаюсь одна…

 Рихтер 

– Выбор был плохой, – протягиваю пачку денег. Нет, с этой девчонкой я точно разорюсь. – Ей стало плохо, она ушла. Просила передать.

 Шмидт растерянно смотрит на сорок кусков перед ним. Хотел добавить ещё, но подумал, что слишком палевно. Откуда у девчонки, что собирает повсюду деньги, ещё? Накинуть. Как компенсацию.

– Как? А именинник?

 И это всё, что его заботит?

– Я заказал ему другую девицу.

– Нет, Александр, ты не понимаешь, – начинает смело, немного экспрессивно. – Виола то, что я хотел.

 Хмм.

– Почему? – брови сами сходятся вместе.

– Она – девственница. Натуральная. Без всяких операций. Кёлер любит таких. Знаешь, как бы его вставило?

 Хочу усмехнуться, но продолжаю держать на лице маску спокойствия и безразличия.

 Уже не девственница.

 И скажу честно – не зацепила бы она меня, не впрягался бы за неё сейчас.

– Я понял, – киваю. – Дай полчаса. Но к той не лезь. Себе заберу.

– Ааа, – ехидно тянет. Глазками сверкает. На кресло откидывается, будто в нашей встрече и моей заинтересованности он помог. – Вот оно что… Решил себе девчонку захапать. Одобряю, одобряю, хорошенькая… Сестричка у неё тоже ничего такая. Они чем-то похожи. Но у той балласт…

– Я в курсе, – обрубаю. Всё равно мне на её семейку. – Она должна мне денег. Будет отрабатывать. Натурой.

– Так она для тебя, что ли, собирает? – усмехается. – Понятно теперь всё. Ну, ты, конечно, дерьмо. Но ладно, развлекись там. Жену мне, правда, твою жалко.

 Прыскаю от смеха.

– Ты же всё знаешь, – сдержанно прикрываю глаза. Встаю со своего места. – Условия нашего брака. И сам должен понимать, что жена – всего лишь слово. На этом закончим. Я пойду.

– Не злись, я всё, – взмахивает руками, сдаваясь. – Удачи провести время с девочкой…

 Чуть не закатываю глаза. Но буду лгуном, если скажу, что этой встречи я не жду. Очень жду. Чтобы взглянуть в эти карие напуганные глаза. И услышать огорчённый голос. Когда она говорит, что не успела ничего собрать.

 Выхожу из комнаты, закрываю за собой дверь. Играюсь пальцами с ключами от машины. И представляю завтра нашу встречу.

 При мысли о которой… Ухмылка сама расплывается по лицу.

 Что же, маленькая ты девчонка… Проверим же тебя на стойкость.

Глава 11

– Виола, что случилось?! – не надо было мне сегодня идти на работу. Мало того, что у меня искусаны все губы, на щеке виднеется синяк, так ещё я и проплакала всю ночь. Стоит ли говорить про изрезанные руки? Этого точно им видеть не стоит.

– Тяжёлая ночка, – я сдохнуть готова. – Всё нормально. В подъезде лампочка перегорела. Я упала, когда возвращалась домой.

 Я устала лгать родным. Да и вообще. Ненавижу это дело, но сейчас я совершенно не знаю, что и делать.

 Максимум, до чего я смогла додуматься – написать заявление об ограблении. Но как часто бывает… Это может решаться неделями. Если не месяцами.

 Ставлю сумку на стол и стараюсь как можно быстрее уйти отсюда, чтобы больше не заводить разговор на эту тему.

– Эй, и куда ты? – сестра хватает меня за рукав рубашки. – Ты в таком виде собралась идти?

 А что не так?

– Маску надену, – не понимаю её такой реакции.

– Нет уж, – всплескивает руками, отпуская меня. Давит мне на плечи и заставляет сесть на стул. – Рассказывай.

 Но я не хочу этого делать. Как только я начну рассказывать – заплачу. А мне ещё нужно до вечера придумать, где взять сто тридцать тысяч евро. Кредит мне не оформят. Да никому из нас такую сумму не дадут.

– Камилл, не сейчас, – нехотя отзываюсь, вырываясь из её хватки. – Мне работать нужно.

 Я, не слушая её голос за спиной, хватаю халат и выхожу из ординаторской. Иду на смену в регистратуру, где меня уже ждёт толпа разъярённых пациентов. Пытаюсь отвлечься. Отвечаю на звонки, записываю на приёмы.

 А сама думаю о том, что мне теперь делать. Потому что вчера вечером я просрала не только свои малые деньги, но и всей семьи. И как им сказать об этом – не представляю.

 Зато знаю точно одно – мы все… в большом дерьме. А я… Тем более.

 ***

 Я запираюсь у себя в квартире. Вернулась обратно. Если меня нашли там, то не представляю, где можно скрыться вновь.

 Утром поменяла замки. Поставила ещё один. И ещё. Цепочку металлическую. Вряд ли она удержит в следующий раз, но с тремя замками намного спокойнее.

 На телефонные звонки не отвечаю. А их… Очень много.

 Штук сорок.

 И все от тёти и сестры. Потому что я так ничего им не рассказала. Избегала их весь день, не попадаясь на глаза.

 Даже пропустила обед. Из-за чего теперь урчащий желудок требует еды. А мне не лезет. Ком в горле как будто стоит.

 Потому что время, которое дал мне Рихтер, прошло.

 Поэтому я зачарованно смотрю на телефон.

 И каждый раз вздрагиваю, когда тот мигает о новом сообщении или о пропущенном звонке. Проверяю его, но вижу только два знакомых контакта. А я жду другого. Уже репетирую речь, в которой прошу отсрочить мне выплату. Но даже если и так… Мне негде будет взять деньги и через неделю, и через две. Потому что… Мне нужно вернуть старые долги, а не влезать в новые.

 И это угнетает больше всего.

 Куда я только влезла?!

 Запускаю пальцы в волосы и с силой их сжимаю. Пластыри цепляются за волоски, неприятно натягивая их. К чёрту. Легче послать Рихтера к чёрту.

 Что он сделает? Действительно лишит тётю клиники? Как? Никак. Пока она не продаст её, всё будет хорошо. Заберёт меня и сестру в порно? Не имеет права! Это противозаконно… Мы можем пойти в полицию, когда она пропадёт.

 Поэтому пусть идёт лесом!

 Только я воодушевляюсь, весь запал пропадает.

 Экран телефона снова мигает. И в этот раз… На дисплее высвечивается контакт с именем «Козёл». Надо бы переименовать его… Он меня всё же от массового изнасилования спас…

 Ага, а перед этим сам трахнул меня на столе, лишив девственности. Платком кровь подтёр. Урод. Унизил этим ещё сильнее.

 Не отвечаю, отмахиваюсь. Встаю со своего места и иду на кухню. Есть хочу. Хватит страдать из-за этого говнюка. Мой желудок скажет мне «прощай», если я не поем.

 Но как только встаю… Приходит сообщение.

 Не хочу его читать, потому что Рихтер что-то написал. Но любопытство берёт верх. Я всё же открываю его и с замиранием сердца читаю несколько строк.

 «Через час»

 И адрес.

 Ничего не отвечаю. Нет, я никуда не поеду. Поэтому блокирую телефон и вместо того, чтобы поесть… Иду в ванную комнату. Успокоиться и немного прийти в себя. И пока я лежу в пене и смотрю в потолок, под пытки совести…

 Мне опять приходит сообщение.

 И я уже понимаю, что там. С момента предыдущего прошло уже около часа. Я прямо чувствую, как у меня остаётся всё меньше минут. И с течением каждой на душе становится тяжелее и тяжелее. Мне стыдно. Перед всеми.

 Я не знаю, что делать. Впервые в жизни.

 Прикрываю глаза, пытаюсь отдышаться. Давление поднимается от волнения. В висках словно дятел долбит. Делает ещё хуже и хуже.

 Нахожу в себе с трудом силы и всё же хватаю телефон со стиральной машинки. Лучше бы я уронила его в воду и ничего не прочитала. Так будет легче.

 Вот же любопытство и страх неизвестности…

 Открываю текст и прикрываю глаза.

 «Твой выбор»

 Всего два слова. Ничего необычного. Но отчего руки так дрожат? Как будто выпила десятки литров алкоголя, и сейчас меня колошматит из стороны в сторону.

 Я знаю, почему. Потому что за этими двумя словами… Нет ничего хорошего…

 ***

 Я с трудом прихожу на работу второй день подряд. Сейчас на меня накинутся родственницы, но… Придётся им всё рассказать. Успокоить. Рихтер не тот, кто будет идти такими методами. Жестокими.

 Настолько, что отберёт у Логиновой клинику, а меня с сестрой… В порно.

 Наверное. Я не знаю.

 Вдыхаю побольше воздуха и дёргаю за ручку двери. Ожидаю, что Камилла накинется меня, но ничего не происходит. В ординаторской никого. Хмурюсь, не понимая в чём дело. Где все?

 Скидываю сумку на стул. Накидываю халат, осматриваясь по сторонам. Странно. Никогда не думала, что сделаю это, но принимаю решение сходить в кабинет к Логиновой. Весь персонал на месте, а их нигде нет.

 У меня очень плохое предчувствие.

 Неужели Рихтер с ними что-то сделал?

 Меня передёргивает. Как молнией с неба бьёт, и я вздрагиваю. Сердце начинает биться сильнее, и я в панике, без раздумий, даже не надевая маску и перчатки, выбегаю из комнатки и бегу в кабинет тёти.

 Если Рихтер что-то с ними сделал…

 Да ну, хватит, Виола! Успокойся! Он ничего им не сделал! Он – всего лишь человек! С деньгами, да, но… Он не имеет права удерживать или похищать людей. Особенно принуждать их к чему-либо!

 Но всё равно сердце не на месте. Поэтому, когда подбегаю к директорскому кабинету, не задумываясь, дёргаю за ручку двери. И всё равно, что весь путь на меня смотрели, как на ненормальную.

 Мне страшно. Правда. Они – единственные, кто у меня остался. Маленькая семья. И я не хочу для них той участи, которую Рихтер задумал.

 Стремительно перешагиваю порог. Взгляд сам утыкается в тётю и сестру, что сидят на стульях напротив стола. Последнее, что меня интересует – почему Логинова-старшая не в директорском кресле.

 Останавливаюсь и облегчённо выдыхаю. Здесь! Они здесь, и с ними всё в порядке!

 Пальцами убираю волосы с лица, а сама чуть не плачу. Зарываюсь в ладони и пытаюсь успокоиться.

 Довёл!

 Чуть не умерла, когда увидела их!

– Виола, ты… Не вовремя, – недовольный голос тёти сейчас не обижает меня, как всегда. Я рада, что с ней ничего не случилось. Чувствую, я бы не выдержала ещё одной разрушенной души.

 Поэтому распахиваю глаза, хлопаю мокрыми ресницами и улыбаюсь. Господи, это самое сильное облегчение, которое я когда-либо испытывала!

– Прости… – у меня мигом поднимается настроение.

 Но оно тут же падает, как и уголки моих губ.

 Кресло, в котором всегда сидела Логинова-старшая, и сейчас по каким-то причинам не занимающая своё место, поворачивается.

 И там, где я никогда не ожидала увидеть его… сидит Рихтер. С безразличным лицом, но насмешливым взглядом. Расслаблен. Чувствует себя как хозяин. Об этом говорит и его поза, и энергетика, которая витает вокруг него.

 Но… Почему он… Там?..

– Что здесь происходит? – мой голос дрожит. Самые худшие опасения сбываются…

– Виол… – начинает сестра, чуть замявшись. Она растеряна. Мнёт халат пальцами. В глазах обеспокоенность, обескураженность, она сама ничего не понимает. – Здесь такое дело…

 Она не договаривает, а мне уже становится трудно дышать.

 Потому что я смотрю в эти серые ледяные, бездушные глаза и понимаю всё сама. Рихтер… Не тот человек, который бросает слова на ветер.

***

– Что это значит? – мой мозг никак не хочет переваривать то, что несколько считанных секунд назад сказала Логинова-старшая. Информация, что прозвучала с её губ, буквально едва ли не снесла с ног.

– Кларисса пытается донести, – мой личный кошмар в человеческом обличье встаёт с кресла. Ведёт по кожаной спинке ладонью и облокачивается на неё, вставая напротив меня, наклоняясь чуть вперёд. – Что из-за недавнего инцидента с проколом одного из ваших врачей клиника на грани своей жизни. Эта оплошность уже долетела до министерства здравоохранения. С вероятностью девяносто процентов вашу клинику закроют. У вас отберут лицензию.

 Уголки его губ слегка приподнимаются в отвратительной улыбке.

– Это ещё не всё, – Рихтер выпрямляется, пока я наблюдаю за своими родными. У каждой глаза на мокром месте. – Будет проверка. Заседание комиссии. И я гарантирую, что решение будет принято не в вашу пользу.

 Я не могу пошевелиться, когда его предложения хлёстко бьют по голове. Забивают мысли, полностью отключая мозговые процессы.

– Это значит… – шепчу сухими губами, умирая от жажды.

– Камилла возьмёт всю вину на себя. Мы не будем иметь права заниматься врачебной деятельностью, – с сожалением тётя опускает голову вниз и старается сдержать слёзы. Теперь мне ясно, что она может лишиться дела всей своей жизни, оставить без работы множество врачей…

 А Кама… Что она только делает?

 Рихтер проходит мимо родных. Ведёт невесомо пальцами по столу. Выжидает, пока я осознаю сказанные им слова.

 Поднимает на меня взгляд серых глаз. В этот раз там нет ничего, кроме жгучего интереса. И… Капельки злости вперемешку с гневом. Они, кажется, даже темнеют. Злится на меня из-за того, что вчера не отвечала и так и не вернула деньги?

 Идёт ко мне, пока я прислушиваюсь к ударам быстро бьющегося сердца. Мне страшно. От того, что может произойти.

 Рихтер приближается. А мне хочется рефлекторно сделать шаг назад. Как от яркого жалящего огня. Но он проходит мимо. Перед этим мажет по мне безразличным, с какой-то странной и необычной искрой, взглядом.

– Я озвучил вам свои предложения, – произносит. – У вас есть время до вечера.

 Он закрывает за собой дверь, а я сжимаю пальцы в кулаки.

– И что он предложил? – цежу сквозь зубы.

 Растерянный вид Камиллы не говорит ни о чём хорошем. Еще немного и она расплачется. В принципе, как и тётя.

– Он… – начинает Кларисса, вставая со стула. Держится за него еле-еле. Спинка трясётся в её ослабших руках. – Не предложил. А поставил перед фактом.

– То есть? – он ведь сам сказал «предложение».

– В течение нескольких дней, – начинает. Голос дрожит, из-за чего в груди что-то скручивает, – клиника перейдёт к нему. Он хочет снести её и построить свой летний дом…

 Костяшки пальцев её рук белеют.

– Это уже окончательный вариант, Виол. Я ничего не могу сделать. У нас нет другого выхода, – от её слов перед глазами всё размывается. Но я всё же вижу отчётливо слезу, которая катится по её щеке. – Этот человек… Господин Рихтер.

 Зубы скрипят от одной только его фамилии.

– Решил помочь.

 Так вот теперь как это называется!

– Хочет выкупить клинику, избавив нас от проблем. Тогда я смогу и дальше продолжать практику, тебя это никак не коснётся. А тётя – открыть клинику. Поменьше этой. Ему нужен участок, и всё, – встревает Камилла, прикрывая лицо руками и тихо всхлипывая. – Но есть одно «но».

– Рихтер желает приобрести её за бесценок, – огорчённо шепчет тётя. – Тех денег хватит только для того, чтобы покрыть твой долг. Точнее, наш. Наш долг. У меня не останется денег на собственную клинику. И придётся опять хорошенько поработать. Взять кредит…

 От её слов хочется упасть на пол и расплакаться. Новая? Новая?! В эту было вложено столько сил, денег!

 Это не просто здание на земле с хорошим парком и чистым воздухом! Нет! Это всё, что осталось у меня от родителей!

 Вся наша семья – врачи. Мама всегда мечтала работать сама на себя, помогать людям, быть независимой от кого-либо. Хотела что-то своё. Оставить после себя нам.

 Папа её поддерживал. Стремился к этому вместе с ней. Ради этой мечты они переехали в Германию из-за родственников матери.

 Они уехали без нас, зная, что с двумя детьми исполнить свою мечту намного сложнее. И пока мы с Камиллой жили вместе с бабушкой, наша семья работала здесь.

 Так мы и росли вдали от родителей. Кама поступила в русский университет, я же оканчивала школу.

 Нет, наши родители не были плохими. Приезжали часто, оставались дома на неделю. Каждый месяц-два. И эти моменты являлись самыми счастливыми. Они вкладывали время, душу в этот проект.

 Как и здоровье.

 У мамы диагностировали рак. Слишком поздно, чтобы вылечить его. Она запоздало обратилась к врачам, постоянно списывая своё расклеенное состояние на банальную усталость. Всё развивалось так быстро, что она сгорела за какую-то неделю.

 Отец прожил ещё около полугода, пока его сердце не остановилось. По вине врачей. Вкололи не тот препарат.

 И всё.

 Мы лишились обоих родителей.

 Но перед этим…

 Они исполнили свою мечту. Втроём сделали то, о чём желали. Построили свою клинику, получили на это лицензию. Было потрачено столько нервов, денег. Но главное… Они вложили в это свою душу.

 Клиника была слишком важна для них…

 Чтобы потом, после их смерти, она досталась нам с Камой. Чтобы мы ни в чём не нуждались. Сейчас она полностью принадлежит Клариссе. Но как только Логинова удостоверится, что её можно доверить нам – официально переоформит на нас с Камой. И, если она мне не нужна, так как я сама не вынесу такой ответственности, то…

 Я не хочу, чтобы снесли то, что так долго и упорно выстраивали мои родители и Логинова-старшая. Ведь она похоронила и свою личную жизнь. Возможность обзавестись семьёй, детьми. Потому что много работала. Ей хватало и нас. Но я всё равно порой смотрю на картинку, когда она с мокрыми глазами помогает очередному ребёнку.

 Грусть и печаль от того, что у неё нет собственных детей… убивает. И всё ради того, на чём мы сейчас стоим.

 Если бы не эта чёртова клиника, которую я ненавижу и люблю всей душой, моя мать была бы сейчас жива. Как и отец. Всё было бы замечательно.

 И я не хочу, чтобы все их старания пошли коту под хвост.

 И теперь мне становится ещё страшнее.

Глава 12

– Когда мы сказали, что это мало… Он предложил нам работу. Мне место в государственной больнице, а Каме… Сказал, что найдёт, как и тебе, милая. Мы заработаем ещё. Это будет лучше, чем твоя сестра возьмёт всю вину на себя. Ты ещё молодая, тебе отучиться надо. Зачем тебе всё это? А так… Мы все будет в плюсе… Почти…

 Не будем.

 Я понимаю, какая именно это работа.

 Если Рихтер нашёл, как забрать у нас это место, то он наверняка и исполнит второй пункт своего обещания.

 Заставит отрабатывать деньги меня и Каму.

 Я смотрю на сестру, что нервно и легко постукивает ладошками по своему животу. У неё пятый месяц, но его до сих пор почти не видно. Особенно из-под халата. Из-за стрессов. На неё слишком многое навалилось.

 И как только я представляю, какую участь приготовил для неё Рихтер…

 Меня передёргивает. Мне плевать на себя. Да, мне страшно. Я боюсь. До дрожи. Но за неё – сильнее.

– Я поняла, – шепчу, только бы не расплакаться.

 Кажется, зря я приехала в Германию. Меня здесь преследуют одни неудачи.

 В любом случае – уже поздно.

– Я сейчас приду, – я, не смотря им в глаза, разворачиваюсь. Пытаюсь скрыть предательские слёзы, что вырываются из глаз. Не хочу показывать остальным все мои чувства. Я привыкла их скрывать. Но сейчас…

 Они рвутся наружу.

 Но я не собираюсь плакать. Потому что сейчас я собираюсь сходить к Рихтеру. Попросить отсрочку. Я уверена, что это он всё сделал. Чтобы их лишили лицензии. Он может всё. Способен на многое. И только для того… чтобы проучить меня. За мой обман.

 Резко открываю двери, лечу в который раз за сегодня по коридорам. Я не знаю, где его искать. Он вообще мог уехать. А у меня нет сейчас с собой телефона, чтобы ему написать. Да и чувствую… Он не ответит. Не пойдёт мне навстречу.

 Поэтому выбегаю на улицу с главного входа. Наблюдаю, как эта бесчувственная ледышка медленно достаёт сигарету и вставляет в зубы. Тянется ладонью к ручке двери. И пока он не уехал, несусь в его сторону.

– Стой!

 Он всё прекрасно слышит. Оборачивается. И если его лицо, как всегда, ничего не выражает, то взгляд выдаёт его с головой.

 Он знал, что я пойду за ним.

 И теперь поворачивается ко мне. Делает вид, что ему насрать на всю ситуацию. Поджигает зажигалкой сигарету, пока медленно иду к нему. Не дохожу всего несколько шагов. А он затягивается. Выдыхает горький и густой дым. Смотрит серыми безразличными глазами.

 Но я знаю, ему не всё равно. Не станет человек, которому плевать, затевать такую игру. Втаптывать меня в грязь. Он давно бы забил на меня, но продолжает медленно уничтожать. Показывать моё место. Что без него я в полной жопе.

 А ведь всё так и есть.

– Я… – голос дрожит. Готова расплакаться. Шанс, что он всё же подождёт ещё недельку – нулевой. А если он это и сделает, я не знаю, где брать деньги. И опять всё упирается в них. Как же я их ненавижу!

 Но я не сдамся.

– Хочу поговорить, – сглатываю, рассматривая острые черты лица, что сейчас неподвижны и расслаблены. – И попросить…

– Попробуй, – произносит, захватывает сигарету тонкими, но, как я помню, упругими губами и затягивается. Выпускает дым через нос. И я бы похвалила его за такой бесполезный навык, но не сейчас. – Если тебе нужна работа, без которой ты останешься через несколько дней, у тебя есть один вариант. Ты там уже была.

– Ты про что? – шепчу изумлённо.

 Вижу его насмешливый взгляд.

– Тот станок идеально подходит к твоей бледной коже.

 Глаза округляются, стоит понять, о чём он.

– Я не… – выговариваю с трудом. – Об этом!

 И опять этот смех в глазах, и незаметно натянутые уголки, которые тут же опускаются, возвращаясь на своё место.

 Собираюсь с силами и стараюсь сделать так, чтобы голос не дрожал. Пока Рихтер сверлит меня цепким взглядом. Сканирует щёку, на которой виднеется чуть фиолетовый синяк, который мне тут же хочется прикрыть. Его губы отчего-то превращаются в тонкую линию.

 Но ладно, ему наверняка всё равно. Может, этот синяк будет доказательством того, что на меня напали и обокрали? Вдруг поможет. Ха-ха. Я уже ни во что не верю.

 Вдыхаю побольше воздуха, смотрю в глаза человека, от которого сейчас зависит не только моё будущее, и выдыхаю:

– Прошу, оставь нас в покое, – произношу с надеждой. Не прошибает. – Ты ведь уже добился, чего хотел. Проучил меня. Я всё поняла. Я, правда, верну тебе деньги. Я их собрала, но…

 Мысли путаются, как и язык. Боюсь оговориться, но понимаю, что эта правда ему не нужна. Насрать ему!