Читать онлайн Его жертва бесплатно

Глава 1

Полина

Резко прихожу в себя.

Где я? Место не узнаю.

Полумрак.

В голове какая-то муть. Меня точно на карусели раскачали, а потом жестко скинули с нее, оставив только вертлявую реальность перед глазами.

Чушь… Пытаюсь вспомнить, как здесь оказалась, но последнее, что всплывает в памяти, предложение подруги поехать на вечеринку в клуб. А потом пустота. Вакуум. Черная дыра. Имя свое помню, и на том спасибо.

Ладонями ощущаю мягкий ворс. Я на полу.

И одежда на мне… не моя…

Странный белый балахон, очень тонкий на ощупь. А под ним ничего. Даже белья нет. Я абсолютно голая и беззащитная там, под тонюсенькой тканью.

От страшного осознания хочется задохнуться. Ощупываю тело ладонями, скольжу к промежности. Вдруг меня изнасиловали, а я не помню?

Фух. Ничего необычного. Вроде в порядке.

Нужно как-то сдержать страх, что бежит по венам и колет кончики пальцев. От него с ума сойти можно. А мне выбираться надо. И как можно скорее.

Пытаюсь подняться с пола, хоть и меня все еще мутит. Перед глазами двоится, но я умудряюсь рассмотреть купольный свод потолка с лепниной и картинами.

Меня отвлекает звук открывающейся двери. На пороге стоит женщина в длинном черном одеянии. Пожилая, если зрение не подводит.

Пить. Хочу попросить пить. Но она опережает:

– Наш господин хочет тебя видеть, – без эмоций произносит незнакомка.

– Кто? – переспрашиваю, но меня еле слышно. Язык отказывается работать.

– Пойдем, у нас мало времени, – ответом меня не удостаивают.

Ясно. Помощи просить бесполезно.

И я иду. Что остается? Скажу этому «господину», что тут какая-то ошибка, что я понятия не имею, где нахожусь и вообще ни в чем не виновата. Так ведь?!

Почему-то вспоминаю, как в детстве часто спорила с бабушкой:

– Монстров не существует! – кричала я. – Ты все врешь! Ребята в школе надо мной смеются.

– Они среди нас, малышка. Под любой личиной. И ты должна быть готова, если встретишься хоть с одним из них, хотя я надеюсь, что этого никогда не случится, – спокойно отвечала она, но я видела в ее глазах страх. Как отчаянно бабуля старалась скрыть его.

И сейчас кажется, что все, чему она учила меня, может еще как пригодиться. Надо только на ноги встать.

– А пить? Попить можно? – все же спрашиваю у пожилой незнакомки. От жажды дерет горло.

Но женщина молчит. Медленно двигается по коридору, и я следую за ней. На негнущихся ногах послушно ступаю шаг в шаг.

Внезапно ощущаю тугую удавку на шее. Нащупываю металлический ошейник. Или колье?! Точно не определить.

Металл витиеватыми узорами сдавливает мне шею. Стараюсь найти застежку, но тщетно. Ее будто нет. Совсем. Вообще. Ладно, разберусь потом. Только выход найду. По крайней мере, ожерелье – не самое страшное, что может тут со мной случиться.

Недолго петляем, и оказываемся в просторной комнате с камином. Здесь светлее. И теплее.

Зрение вновь проясняется, и я вижу перед собой трех мужчин в строгих костюмах. Они удобно устроились в креслах, и их взгляды теперь прикованы ко мне. Смотрят внимательно, разглядывают. Но глаза холодные у всех. Ледяные.

Только сейчас особенно начинаю ощущать, что совсем голая под балахоном. Доступная для них. От этих мыслей в горле скапливается колючий ком, а по телу пробегает мерзкий холодок.

Кажется, я хотела что-то спросить, но теперь передумала. От их невидимой ауры сжалась вся. Интуитивно подалась назад, сделала всего лишь шаг, но кто-то грубо толкнул меня в спину.

Непослушные ноги не сумели удержать равновесие, и я свалилась на пол, буквально бросившись к ногам незнакомцев.

Страх сжал изнутри так сильно, что не получается пошевелиться. Дрожь усиливается и перед глазами снова плывет. Размывается все. Ускользает. Да что со мной такое?

Ежусь под одеждой. Ожерелье на шее будто стискивается сильнее. Давит. Сжимается с каждой секундой.

Хочу потянуться к нему рукой, но они налились тяжестью. Не слушаются. Не выходит пошевелиться. Чем меня накачали эти ублюдки? Говорила мне бабушка держаться подальше от Питера. Предупреждала.

Один из мужчин молча поднимается со своего места. Направляется ко мне. Медленно, точно специально распаляя изнутри опустошительный пожар.

Легкие так сильно зажгло, что ожидать приближения мужчины становится невыносимо.

Приблизившись, он поднимает мою голову за подбородок. Заставляет посмотреть на него. Даже моим затуманенным взглядом было видно, как он красив. Темные волосы, мужественные черты лица, выразительные скулы. И безразличный взгляд. Еще более холодный, чем мне показалось вначале.

Тело странно реагирует на его близость, на опасное тепло, что источает незнакомый мужчина. Он даже не трогает меня, а будто лапает всю. Имеет безграничную власть. Не только надо мной. Над всеми. В его руках такая сила, что никто не сможет ослушаться.

– Красивая, – глубокий баритон заставляет вздрогнуть.

И звучит так… Будто ни к человеку обращен. К вещи. Без души и сознания. Обычная оценка нового приобретения. Зачем я здесь?

Так не может больше продолжаться. Набираюсь силы на ответ, но не успеваю и звука произнести.

– Демид Алексеевич, – раздается за моей спиной, – к вам губернатор приехал. Умоляет принять. Что ответить?

– Пусть ждет, – снова этот голос, пробирающий до мурашек.

Демид. Так его зовут. Демид Алексеевич. Вот только это имя не дает мне ничего. Ничегошеньки не говорит.

– Начинайте подготовку, – распоряжается он кому-то, делая шаг в сторону от меня, точно тут же теряет всякий интерес.

– Пойдем, – сразу после этого ко мне обращается все та же женщина. Она даже помогает мне подняться и выпрямиться во весь рост.

Я ничего не контролирую. Тело слабое и беззащитное. Обещаю себе, что начну борьбу, вот только не сейчас. Сейчас совсем нет сил.

– Что со мной будет? – спрашиваю у провожатой, но на ответ не надеюсь.

– Теперь все будет хорошо, – равнодушно произносит она, вот только звучит эта фраза с иным смыслом. И я не верю ей. Совсем не верю.

Глава 2

Полина

Женщина помогает мне быстро удалиться из комнаты. Поторапливает, точно скорее хочет убрать с глаз хозяев.

Мои опасения становятся все более ясными. Ничего хорошего не будет, это только слова, чтобы раньше времени не вякала и не сопротивлялась.

Хочется понять хотя бы: для чего я здесь? Что со мной собираются делать?

Судя по странному поведению людей, непонятному балахону на мне и ошейнику, что все еще мешает дышать, я нужна для чего-то особенного. В голову лезут дурные мысли. А если это сатанисты какие-то? Чем они там занимаются? Дьявола призывают? Пьют кровь молодых девственниц?

Ох…

Шумно вдыхаю воздух. От этого «удавка» сильнее впивается в шею. До боли.

Господи! Ну, почему так жутко? И так плохо… Мутит до сих пор, кружится все. А в ушах слышу каждый свой шаг. Тяжелую поступь.

– Куда вы меня ведете? – спрашиваю у женщины.

Думай, Полина! Думай! Нужно выбираться! Присматриваться к обстановке. Но в лабиринте коридоров вижу только пустоту и темень.

Провожатая молчит. Продолжает двигаться вперед как робот.

Я делаю то же самое. Чтобы убежать, нужно, как минимум, знать в какую сторону. Да и пока я даже свое тело едва контролирую.

Вскоре оказываемся в какой-то комнате. Очень светлой. Жмурюсь от яркого освещения. Тут приятно пахнет, но чем, разобрать сложно.

– Где я? – снова спрашиваю у женщины в странном одеянии. В помещении замечаю еще парочку таких же. Они точно не сатанисты?

– В доме господина Белозерского, – на этот раз мне отвечают, только это ответ ничего не дает. Понятия не имею, кто это.

– И где находится этот дом? – нужно зацепиться хоть за что-то, что поможет спастись.

Пока я не видела даже дневного света, чтобы понять хоть примерно, что за время суток сейчас, и как далеко от дома меня затащили. Может, выгляну в окно, а там кругом Африканские пески, а меня намерены продать какому-нибудь шейху в рабство. Сходила, блин, в клуб с подружкой!

А ходила ли вообще? Вспомнить так и не получилось…

– Господин сам расскажет вам все, если посчитает нужным.

– А если не посчитает? – уточняю, но ответа не жду. Женщина весьма неохотно общается со мной. Остальные и вовсе молчат.

– Жертва не должна думать ни о чем, кроме предстоящей церемонии. В этом мы поможем.

Под кожу словно вонзается миллион тоненьких ледяных иголок. Дух выбивает от происходящего. Наверное, мне послышалось?! Не бывает же такого. Точно нет. Уверена!

– Жертва? – паника накатывает одновременно с желанием рассмеяться, настолько глупо все звучит. Только вот на лице моей собеседницы нет ни тени улыбки.

– Это великая честь – провести ночь с нашим господином, – ее голос ровный, без усмешки. Женщина говорит спокойно, и сомнений не остается.

Жертва… Что делают с жертвой? Убивают? В голове пляшут кровавые картинки. Очень четкие. Ужасающие. Бьющие под дых.

– Что? Вы в своем уме? – выкрикиваю. Трачу на крик столько энергии, что после пытаюсь судорожно отдышаться.

– Ты должна делать все, чтобы он остался доволен, – стоит на своем, не замечая протеста. – Это твой долг.

– Я не собираюсь ничего делать! Сейчас же отпустите меня! Я хочу домой! – протестующе выпаливаю безо всякой надежды.

Меня не выпустят отсюда, знаю. Ни для того притащили, чтобы потом так просто вернуть на место.

– Жертва не может отказывать хозяину. Она лишь подчиняется, – холодный ответ, выбивающий из-под ног почву. – На вот, выпей, –протягивает мне маленький непрозрачный стаканчик.

Мотаю головой.

– Туман уйдет, – обещает. Но можно ли верить? И откуда про муть знает?

Нет. Снова верчу голову из стороны в сторону.

– Нам нет смысла тебя травить, – недовольно поясняет. Не нравится, что я отказываюсь выполнять то, что говорят. – Слышала, хозяин сказал подготовить? Сначала туман убрать надо.

И правда… Хуже ведь уже не будет. А если сознание прояснится – у меня будет шанс. Бабушка многому научила. Двери без ключа открывать, ходить неслышно. Точно знала. Готовила к побегу.

Тяну руку к стаканчику. Буквально выхватываю из женских рук. Залпом выпиваю. Закашливаюсь. Горло дерет. Точно пламя в себя впустила.

Женщина помогает мне сесть.

– Воды дайте, – просит кого-то, и мне подают стакан.

Жадно пью прохладную воду, прочищая пищевод от жгучей дряни. Перед глазами будто и, вправду, становится яснее. Теперь четко могу различать лица незнакомок, убранство комнаты.

– Отдохни, – мне давят на плечи, укладывая на кушетку или что-то в этом роде. – Мы приготовим ванну.

Насчет отвара не соврали. Муть отступила. Теперь мыслю более или менее четко. В теле появляется сила. Не слишком много, но я уже более уверенно чувствую себя.

Как только все служанки «господина» прячутся за дверью, подскакиваю с места. Зря они это. Не дамся. Я не чертова жертва! Пусть выкусят!

Дверь оказывается незаперта, и мне легко удается прошмыгнуть в коридор. Длинный, уходящий в обе стороны. Что это за место такое? Живот скручивает от страха. В ушах слышу пульс.

Идти решаю направо. Иду быстро, но бесшумно. Спасибо бабуле.

На спине выступает пот.

Нехорошее предчувствие. Меня не выпустят. Знаю. Понимаю. Осознаю. Но все равно иду вперед. Не сдамся просто.

Коридор превращается в бесконечный лабиринт. Где выход? Мне кажется, я хожу по кругу, в голове все смешалось.

Толкаюсь в несколько дверей, но они оказываются закрытыми. Только одна в отдалении приоткрыта. Иду к ней. Распахиваю. Оказываюсь в странной комнате.

Здесь нет мебели, только мужские портреты, развешенные на стене, обтянутой красным сукном. Они все как на подбор: красивые, черноволосые, с идеально ровными чертами лица и широкими плечами.

По обе стороны от меня висят два герба. Позади слышится шум, и я не успеваю рассмотреть их.

Оборачиваюсь, чтобы понять, что случилось, и встречаюсь взглядом с красивыми равнодушными глазами «господина». Шумно сглатываю, и делаю шаг назад. Вот только понимаю, что это нисколько не поможет. Я в западне.

Глава 3

Полина

Мужчина закрывает за собой дверь. Звук замка-защелки гулом проходит по округлой комнате. Зловеще так. Будто клацнули стальные зубы голодного зверя. И теперь я в его пасти, и буду съедена без возможности вымолить пощаду.

Шумно выдыхаю и в панике шарю глазами по комнате. Здесь должно быть хоть что-то. Какая-то защита. Оружие. Но ничего нет. Только мягкий ковролин на полу и портреты красивых мерзавцев.

В том, что все эти мужчины мерзавцы, я не сомневаюсь. Ни один нормальный человек не станет похищать другого. Не будет запугивать. Накачивать дрянью. Вынуждать против воли.

«Жертва. Жертва подчиняется», – звучит в голове. И сейчас, оказавшись в замкнутом пространстве с тем, кто, похоже, не привык считаться с чужим мнением, я реагирую на эти слова иначе. Они уже не кажутся бредом, и опасно заползают под кожу. Усиливают ощущение наступающей беды.

И я чую ее очень остро. Четко. Буквально физически. Как она давит на виски и сжимает воздух вокруг меня.

Мужчина, чье имя я уже успела забыть, делает пару шагов в мою сторону. Больше не отступаю. В этом нет смысла, пути отступления отрезаны, и я в ловушке. Да и ноги почему-то налились тяжестью, прилипнув босыми ступнями к ковру.

Еще никогда я не чувствовала себя настолько беззащитной. Настолько доступной.

Кожа под тонкой, почти прозрачной тканью моего одеяния покрывается россыпью колких мурашек. Белье бы не помешало. Хотя бы белье. А так я будто голая стою перед мужчиной, запакованным в плотный классический костюм. Так, что кроме шеи, головы и крупных загорелых ладоней не видно ничего.

Он изучает меня жестким взглядом. Глазами пробегает по изгибам тела, особое внимание уделяя линии сведенных бедер. Точно лапает. Руками сжимает горячую плоть.

– Набегалась? – спрашивает.

Я лишь хлопаю глазами, потому что ответа у меня нет.

– Очень глупый поступок. Ты расстраиваешь меня, Полина. А я очень не люблю расстраиваться, – холодно, четко. Без эмоций.

Зато меня ледяным душем обдает. Мерзавец знает мое имя. Значит, ошибки нет… Но я все равно не понимаю… Просто отказываюсь понимать! Я обычная девушка из обычной семьи, живущая в общаге при университете.

Быть может, сейчас самое время задать интересующие вопросы? Понять, наконец, что происходит?

Но я не успеваю и рта открыть. Еще один шаг, и мужчина подходит слишком близко ко мне. Чувствую запах, что исходит от него. Сильный мужской аромат. Легкие ноты парфюма, но в остальном… что-то неясное, но проникающее в грудь дурманящим облаком.

Дыхание так и застревает внутри. Но я все же нахожу силы на ответ. Этот человек, кем бы он ни был, не может так поступать со мной!

– Вы не имеете права! Не можете! – с ненавистью выплевываю, глядя ему в глаза. Бездушные угли. И взгляд, прожигающий насквозь.

Мужчина внимательно смотрит на меня, точно обдумывает, стоит ли вообще отвечать, разговаривать с той, кого он и за человека то, похоже, не считает.

– Я могу все, – холодно произносит в итоге, и у меня от звука его голоса расползаются колючие волны по телу.

То, как мужчина говорит это, не оставляет никаких сомнений. Так и есть. Он подчиняет и берет силой то, что не дается само. Я это чувствую. Понимаю. На уровне интуиции. В подсознании. Власть, вот что источает весь его вид. Хозяин жизни своей и чужой. Любой. Будто каждый должен пресмыкаться. Ползать в ногах и молить о благословении.

– А ты… – снова осматривает, и его тяжелый взгляд жжет кожу. – Либо станешь матерью моего ребенка, либо сдохнешь зря, позабавив охрану. Живой тебе отсюда не уйти в любом случае.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что я пойду на такое, – выдавливаю, со злобой гляжу ему в лицо, несмотря на то, что до чертиков боюсь.

– Забудь о прошлой жизни, девочка, – длинные пальцы касаются моего подбородка. Он запрокидывает мне голову, чтобы смотрела на него, впитывала слова. – Тебя больше нет. Есть жертва. Во имя процветания моей семьи.

У меня перехватывает дыхание от его близости и жара крепкого тела. От жалящих слов. Неужели, у меня совсем нет шансов?! Что за бред? Почему я вообще должна что-то делать для него и его семьи?

Каждый нерв во мне напрягается. Я буквально чувствую, как зажата в тисках сильного захвата, хотя этот красивый мужик меня даже не держит.

– Ты принадлежишь мне, и я возьму свое сполна, – почти шепотом, но гулко. Так, что в ушах начинает звенеть. А ублюдок склоняется настолько низко, что наши лица почти встречаются. И его теплое дыхание остается на моей коже.

Тело охватывает дрожь. Чувствую, как трясусь перед ним. Уверена, он тоже это замечает, упивается впечатлением, которое производит.

Отшатываюсь. Дергаюсь в сторону. Слишком сложно выносить такое.

– Вы меня не заставите, ясно?!

Быстрый точный захват, и я оказываюсь прижатой к обтянутой тканью стене.

– Этого не потребуется. Ты сама захочешь, – «господин» произносит уверенно и четко, чтобы в сказанном не оставалось никаких сомнений.

Глава 4

Полина

9 лет

– Давай, еще немного, – подбадривает бабушка, и я с усердием ковыряюсь скрепкой в навесном замке на двери, который она повесила специально.

Устала уже. Губы начинают дрожать. Обидно. Вот почему Пашке можно гулять с мальчишками во дворе, а я в замке копаюсь?!

Пашка это мой брат. Старший. На целых пять минут. Но иногда кажется, что он еще такой глупый. Жуть просто.

Пальцы сводит, я ослабляю нажим, и дело срывается. Отшвыриваю в сторону распрямленные скрепки. Как же я злюсь! Надоело!

– Натяжитель нельзя отпускать, – ворчит бабуля. – Ты должна держать его до самого конца. Дай сюда! – командует.

Подаю бабушке коробочку со скрепками, и она достает оттуда две штучки. Быстро вытягивает обе в линию, а одну чуть загибает. Несколько минут назад я делала точно так же. Только вот все равно не вышло. Пальцы заныли, и я вновь отступила.

– Еще раз смотри, – берет замок и вставляет первую «палочку». – Поворачиваем в сторону запора. Теперь вторую, – в замочной скважине оказывается согнутый наконечник. – Главное, двигаться не спеша. Каждый штифт поднимать. Почувствовать. И пальцы не расслаблять. Ослабишь – и все. Заново начинать придется.

– Может, я лучше просто поиграю? Я играть хочу, ба!

Щелк. Замок поддается, и бабушка показывает мне результат.

– Видишь? – спрашивает, даже не обращая внимания на то, что я сейчас сказала, и я киваю, вздохнув. – У тебя получится, просто тренировка нужна. Ты на Пашку не смотри. Он мальчик, в случае чего, и сам разберется, а вот тебе пропадать нельзя. Давай, пробуй еще раз.

Бабуля обратно закрывает замок и протягивает мне полупустую коробку скрепок. Приходится вновь приниматься за работу с самого начала.

Вскоре с работы возвращается мама. Она как-то безразлично смотрит на наше занятие, а вечером после ужина просит бабушку отойти поговорить. Они уходят в другую комнату, но мне все равно отлично слышно. Правда, непонятно ничего. Знаю, мама недовольна проделками бабули. Уже не первый раз они спорят, но ба стоит на своем, а мне приходится потом думать, что там бабушка еще для меня приготовила.

– Мам, я тебя прошу, давай, ты перестанешь это делать?! – мамин голос строгий. Она недовольна.

– Нет, Рита. Зачем ты каждый раз заводишь эту тему, если понимаешь, что ответ останется прежним? Лучше пусть не пригодится, чем потом локти кусать.

Бабушка у нас упертая. Целеустремленная. Нет ничего, чего она не умела бы. И я, если честно, мечтаю быть такой, как она. Вот только, если можно, без всех этих штучек.

– Ну, хорошо. Ладно, – вроде соглашается мама, но по голосу ясно, что это не так. – А дальше что? В восемнадцать ее под какого-нибудь мужика подложишь, чтобы не дай Бог… – замолкает, а я теперь совсем не понимаю, о чем они.

– Рит, давай уже правде в глаза посмотри! Тебе просто повезло! Ну, вот совпало так. Это плохо, конечно, что замуж рано выскочила, но в наших реалиях – сама понимаешь.

– Мам… Честно говоря, я уверена, что ты нагнетаешь. Да, из лучших побуждений, но… В общем, мы с Олегом хотим переехать в Питер. Ему предложили хорошую должность, квартиру снять обещали. Такими предложениями не разбрасываются.

– Езжайте куда хотите, но Полинку нужно оставить здесь.

– Мам, если уедем, то все вместе. Она наша дочь, и, конечно, мы заберем ее.

Мое сердце начинает биться чаще. Я бывала в Санкт-Петербурге не так много раз, но так хочется побывать снова. Надоело тут с бабушкой. Вот уедем, будет много свободного времени. А там столько развлечений! Глаза разбегутся. Эх, скорее бы уже!

Ба, правда, расстроится… Не захочет отпускать.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Но сейчас, пока Полина маленькая, город нам не страшен. Да и вообще – какова вероятность того… – мама не договаривает. Ее перебивает бабушка:

– Какая бы не была, она есть. Будет поздно, когда ты поймешь.

– Все, мам, разговор окончен. Как только Олег уладит все рабочие вопросы, мы с детьми съедем.

Мамочка возвращается в кухню, показывая ба, что разговор завершен. Мне жаль бабулю. Оставлять ее тут одну не хочется, но и уехать в большой город с мамой и папой я офигеть как хочу! Моя мечта! Главное, пока Пашке не говорить. Дождусь, когда родители сами нам все расскажут.

Демид

– … я жду результатов и полного отчета на следующем собрании. Мы должны объединить усилия в этом вопросе, если возникнут сложности. Во имя процветания родов.

– Во имя процветания родов, – повторяем хором, и я знаю, что теперь глас старейшины коснется меня. Но я готов. Сегодня хорошие новости, братья. Вот только не для вас.

– Демид, – самый старший из нас, как я и думал, обращается ко мне, – у тебя осталось мало времени. Ты знаешь, что будет, когда оно истечет.

Выдерживаю паузу. Молча оглядываю собравшихся, чтобы оценить реакцию. Спят и видят, что кто-то из нас оступится. Скифский ухмыляется. Гаденыш больше всего ждет моего провала. Его ухмылка отлично видна даже из-под накинутого до самого носа капюшона. Хищно оскаливаюсь в ответ.

– Знаю. У нас все под контролем. Ритуал пройдет в срок. О дате на днях сообщу как положено.

– Я очень на это надеюсь, – одобрительно кивает старейшина. – Во имя процветания родов.

– Во имя процветания родов, – вторим мы, пока я вновь изучаю реакцию братьев. Уже чесали руки в надежде раздербанить состояние Белозерских? А вот хрен вам! Мы соблюдем все традиции, как и сотни лет до этого.

Глава 5

Полина

– Вы меня не заставите, ясно?!

Быстрый точный захват, и я оказываюсь прижатой к обтянутой тканью стене.

– Этого не потребуется. Ты сама захочешь, – «господин» произносит уверенно и четко, чтобы в сказанном не оставалось никаких сомнений.

– Я никогда… – шиплю ему в лицо. Этот подонок не сможет заставить меня желать того, о чем даже думать не хочется. Что заставляет кровь в жилах застывать.

Нет! Нет! Никогда! Мне хочется кричать во всю силу, но мужская аура, распространившаяся повсюду, подавляет попытки сопротивления.

Его горячий сильный палец ложится на мои губы. Вынуждает замолчать. Скользит по потрескавшимся от сухости створкам. Медленно обводит их по контуру. С нежностью, но космической холодностью в глазах.

Не понимаю, как такое возможно, но я вправду, глотаю слова. Хороню их под глотками рваного дыхания. Подчиняюсь. Безумно. Противоестественно. Как в бреду.

Чужая ладонь ложится мне на горло. Но сильно не сжимает. Нет. Этого и ненужно. Просто показывает мое положение. Металлический ошейник впивается в кожу своими узорами. Замечаю, что уже успела забыть о нем.

А потом пальцы сбегают ниже. Обводят косточки ключиц, пока не оказываются на поверхности ткани балахона.

Только сейчас, мазнув взглядом по своему одеянию, понимаю, насколько оно прозрачное. Намного больше, чем я думала. Не скрывает ничего. Абсолютно. Несмотря на размашистый крой, все формы на виду. Раскрыты перед моим похитителем и полностью доступны.

Ощущения странные. Непонятные. Вопреки здравому смыслу, мне нравится, как мерзавец касается меня. Как трогает пальцами, электризуя кожу. Это ненормально. Ужасно. Понимаю, но сделать ничего не выходит.

Мужчина сжимает мой сосок. Твердый, налившийся тяжестью, и будто просившийся в его собственнический захват. Выкручивает. Причиняет легкую боль и тянущее ощущение где-то в области низа живота. Чувствую, как там зарождается пульсирующая тяжесть.

– Аааах… – откуда-то из глубины вырывается тихий стон. Я не контролирую это. Совсем. Никак.

– Ты подчинишься, – чеканит холодно, безразлично.

Ему нет до меня дела. До того, что я чувствую. Есть лишь цель…

И… ребенка? Он сказал, что я должна родить ему?

Что за бред? Мне ведь не послышалось? Зачем обладателю огромного состояния, у которого даже губернатор области вымаливает аудиенции, наследник от какой-то студентки? Разве он не может получить все? Разве не имеет все уже сейчас? Деньги, власть, секс по первому требованию?

Наверное, послышалось… Да, так и есть – соображаю плохо, вот и чудится всякое.

Властные пальцы стискивают второй сосок. Прямо через ткань. Моей кожи мерзавец не касается. А она все равно горит. Будто языки пламени лижут. А внизу сжимается от неизвестного предвкушения все сильнее. Того гляди, ноги предадут и не удержат меня.

Из горла вылетает сдавленный стон. Потом еще один, пока чужие пальцы очерчивают мою грудь и снова принимаются за налившиеся тяжестью соски.

Сейчас я почему-то совсем не хочу сопротивляться. От опасной близости плывет перед глазами не меньше, чем от той дряни, которой меня накачали.

Или все дело в жиже из стаканчика? Она заставляет чувствовать себя так в объятьях человека, от которого нужно бежать? Который должен порождать в груди только одно желание – умчаться так далеко и забиться так глубоко, чтобы чудовище с ледяным безразличием в глазах никогда не сумело меня найти? Вновь очернить своими умелыми руками…

Не знаю, когда его ладони оказываются под «платьем». Лишь чувствую, как пальцы касаются моей плоти. Сжимаюсь вся. Снова отчетливо ощущаю удавку на шее. Это как знак принадлежности, указывающий, что я больше не своя собственная. Как хозяйская собака, заключенная в ошейник. И теперь она не свободна. Теперь у нее есть хозяин. Человек, решающий ее судьбу.

От такого сравнения с псиной, в груди отпечатывается безысходность. Но эталон мужской красоты продолжает гладить меня между ног. Там, куда я еще никого не пускала. Вверх-вниз. Он уверенно, но очень мягко перебирает пальцами, уничтожая во мне посторонние мысли. Своими действиями выбивает изнутри не только воздух, но и все, что будет напоминать о желания сопротивляться.

И я чуть не задыхаюсь от чувств. От размеренных поглаживаний нежных складок. И реагирую на все очень чутко.

Что он делает со мной?

Как?

И почему сердце так сильно бьется?

И почему живот точно изрешетили заточенными стрелами? И теперь там все горит. Сжимается сильно. Напрягается больше с каждой секундочкой…

Мне кажется, вот-вот должно произойти что-то такое… что-то невероятное. Безумное, как и все, что сегодня со мной случилось.

Мужчина нажимает на чувствительную точку, будто скручивает в пальцах комочек из оголенных проводков. Понимаю, что вот оно! Еще мгновение, и это произойдет. Взрыв, от мощности которого меня разорвет.

Вот только похититель убирает ладонь. Именно в тот момент, когда я готова была окончательно растаять в его лапах, он отстраняется. Делает шаг назад. И я испытываю… разочарование? Нет… Не может быть!

И теперь меня как из ледяной бочки оказывает осознанием. Это все игра. Непонятная. По странным, неприемлемым для меня правилам, но игра. И я все та же вещь, в руках человека, похитившего меня.

Он никак не пытался сблизиться со мной, расположить, поговорить. Холод и равнодушие все еще горят в его глазах. А я как дура поддалась. Просто позволила поступить со мной, как с резиновой куклой. Повелась… Слишком просто повелась…

Между ног так сильно пульсирует, что хочется рычать.

Сама не понимаю, откуда в комнате появляются еще двое мужчин. Как из неоткуда возникают.

– Уведите, – короткий жесткий приказ «господина», и эти двое подхватывают меня под руки. Тащат куда-то прочь.

– Чтобы вы все сдохли! – выкрикиваю на эмоциях, а потом безвольно повисаю на руках лакеев.

Сегодня сделала первый непростительный шаг. Шаг к пропасти. И она совершенно точно утащит меня в свою пучину, если я не найду в себе сил на сопротивление.

Глава 6

Полина

Лежу в расслабляющей ванне, раскинув руки по сторонам. От воды исходит легкий запах трав, пробивающийся из-под пышной легкой пены. Но этот аромат почти не чувствуется, заглушается другими, более терпкими и пряными.

Длинные палочки, тлеющие на кончиках, распространяют по помещению пахучий дымок. Его пары забиваются в ноздри, и мне хочется закатить глаза. Тело максимально расслабляется.

Чувствую, как наливаются тяжестью руки и ноги, как приятно теплая вода обволакивает тело. Как какая-то невесомость распускается внутри меня.

А еще прямо передо мной, на стене, висит портрет хозяина дома. На нем он другой, не такой, как в той странной комнате. Здесь мужчина больше похож на себя настоящего.

В строгом черном костюме, удавке из галстука, он точно смотрит прямо на меня. Надменно возвышается, наблюдая за тем, как я принимаю ванну. Как водичка своей тяжестью ласкает мое тело. Приятно греет кожу.

Правильные черты лица, выразительные скулы, гладкие щеки. Глаза, что даже с фотографии способны заглянуть в душу. Цепкий, но при этом все равно равнодушный взгляд.

Смотреть на него просто невыносимо, и я закрываю глаза. Но всякий раз, когда это происходит, отчетливые, почти живые видения, наполняют меня до кончиков волос. И кажутся такими реальными, что я начинаю теряться. Перестаю ощущать ту грань, что делит вымысел и действительность на две полярные стороны.

Я будто в реальности слышу его голос. Как говорит со мной и как… касается пальцами кожи. Как его ладони очерчивают линии вдоль тела, накрывают грудь и принимаются за соски.

Вершинки напрягаются. Я остро ощущаю тяжесть, которой они налились. И эта пульсация отдается порочными сжатиями между бедер.

– Ты сама захочешь… – звучат в моей голове его слова.

Хочу закричать «нет», но он уже проводит пальцами по складкам с пьянящей лаской поглаживает их, задевает чувствительные точки, и моя спина выгибается. Вода скользит по возбужденным губкам, вытягивая из меня тягучий стон.

Пытаюсь унять жар, но, чем больше придаюсь воспоминаниям, тем сильнее начинаю сомневаться, что это лишь плод моего воображения. Все такое реальное… Его касания… Близость.

Пряные запахи дурманят. Разве это нормально? Еще вчера у меня даже желания отдаться мужчине не возникало, а сегодня… между ножек раскалено, как у самой похотливой женщины в мире.

Перед глазами снова встает его лицо. Четко. Каждая деталь. С закрытыми глазами вижу его наяву. Уголок чувственных губ мужчины растягивается в хищной ухмылке. «Ты сама захочешь», – будто говорит она, а потом сильные руки властно разводят в стороны мои бедра.

И мне дыхания не хватает. Вода вдруг начинает безжалостно давить на легкие. Задохнусь, если не ослаблю этот нажим.

Не знаю, что дает толчок, но, схватившись за бортики ванной руками, вытягиваю себя из-под воды. Наконец, открываю глаза. Осматриваюсь мутным взглядом.

Между бедер все так же печет. Но я одна. Одна. Здесь никого нет. И не было. Только хозяин дома, и тот лишь на портрете. Реалистичном и очень живом.

Пока стараюсь отдышаться от слишком правдоподобных видений, в соседней комнате слышатся женские голоса.

– Господин будет недоволен, – это говорит моя провожатая. Ее глуховатый голос я хорошо запомнила.

– Он не узнает, – уверят ее другая женщина, более молодая. – Да и какая разница?

Незнакомка тут же возникает в моей комнате. Медленно приближается, постукивая высокими тонкими каблучками.

Смотрит прямо на меня, и я тоже вглядываюсь в ее аристократические черты. Благородные такие, ухоженные.

Девушку будто только что сняли с обложки журнала. Тонкая талия, абсолютное отсутствие животика, очерченные бедра. Божественная фигура, одним словом. Многие бы за такую удавились. А еще говорят, что соцсети врут, и не бывает идеальных женщин – все дело в ракурсе и правильном свете. Нет. Вовсе нет. И сейчас я отчетливо это понимаю.

Жгучие черные волосы идеально блестящие. А я ведь и сама черноволосая. Только крашусь уже много лет. Бабушка вечно заставляла осветляться, в то время, как другим девочкам из класса даже тонировочным бальзамом пользоваться запрещали.

А вот я какой только не была. Любой, лишь бы не с естественным цветом волос.

– Так вот ты какая, – усмехнувшись красотка останавливается совсем рядом. Смотрит на меня с презрением, хотя понятия не имею, откуда оно может взяться у абсолютно незнакомой девушки.

– Кто вы? – спрашиваю. Мне не особенно интересно, но если человек враждебно настроен, необходимо хоть что-то понимать о нем.

– Тебя это вообще не должно волновать.

Девушка обходит ванну, оказываясь четко позади меня.

– Тебя ничто не должно волновать, – говорит уже тише, склонившись надо мной.

Не предпринимаю никаких попыток накинуться на нахалку. Сейчас меня скрывает только пена. И под ней я нагая, как Ева в Раю.

– Красивый? – спрашивает она меня, явно заводя разговор о хозяине дома. Его портрет прямо перед нами, и мы обе сейчас, уверена, смотрим на мужчину. Вот только отвечать я не собираюсь. Обойдется. – Жаль, что ему придется трахать тебя, – язвительно выплевывает. – Но ничего, это закончится очень быстро. Все закончится.

Глава 7

Демид

– Смотришь так, будто зацепила, – роняет дед, положив руку мне на плечо.

Я внимательно наблюдаю за мониторами, где все как на ладони. Ритуал произойдет уже скоро, и я должен быть уверен, что все пройдет гладко. Всегда контролирую то, что зависит от меня, и сейчас как раз такой случай.

– Ты знаешь, что это не так, – сухо бросаю в ответ.

Дед волновался, что мы не сможем найти девушку, но мы нашли. И сейчас для него тоже важно, чтобы обряд свершился в срок и был проведен по всем правилам. Так и будет. Я не из тех людей, кто отступает.

– Тогда зачем тратишь время? Пусть девчонкой занимаются те, кто обучен, – Захар Романович сам теперь пялится в монитор. Разглядывает девушку, все еще расслабляющуюся в ванне. Прищуривается, будто внимательнее хочет вглядеться в лицо. Только это невозможно. Качество не то.

– Слишком сопротивляется, – делюсь своими опасениями.

– Ничего. У тебя еще много времени. Это у меня его совсем не было.

– По собственной глупости, – отрезаю.

– Сильные чувства не глупость. Но лучше не давать им пускать корни. Эта дрянь как яд. Безжалостно рвет жилы. Вытягивает так, что сдохнуть готов.

– И это говоришь мне ты?! Самый жесткий человек из всех, кого я знаю?!

– Ты похож на меня гораздо больше, чем думаешь, Демид. Поэтому предупреждаю. Ошибка может обойтись дорого для всех нас. Девчонка просто жертва, которую ты принесешь во благо нашего процветания.

Перевожу на деда суровый взгляд. Он на самом деле думает, что я могу испытывать чувства к жертве? Баба она смазливая, но на этом все. Традиции нашей семьи складывались веками, и с самого детства мне прививали, что жертва – не человек. Я не испытываю чувств даже к женщине, которая меня родила, а после истекла кровью на алтаре. И уж точно не поведусь на симпатичное личико той, кого суждено убить мне.

– Я никогда не ошибаюсь, – напоминаю деду.

Он поджимает губы, а затем советует:

– Тогда займись делами. Это будет полезнее.

Белозерский-старший снова хлопает меня по плечу, будто подбадривая, а затем разворачивается в сторону выхода, а я остаюсь сидеть у монитора и наблюдать за тем, как Лазарева Полина медленно поднимается из ванны.

Представляю, как капли воды быстро бегут по ее обнаженному телу. Как от холода и, все еще льющегося в ней желания, острые соски вытягиваются вперед.

А потом Рамзия накидывает на ее хрупкое тело белоснежное полотенце.

– Демид, – Снежана заходит в мою комнату без стука. Очень вовремя. Расслабиться хочу.

– На колени, – говорю ей и слышу, как моя безупречная невеста спешит исполнить приказ.

Полина

Мне помогают выбраться из ванны. Обтирают полотенцем и вообще носятся, как со стеклянным сосудом.

Потом натирают пахучим маслом, которое почему-то быстро впитывается в кожу, оставляя на ней едва уловимый ненавязчивый аромат. И на ощупь я становлюсь такой… даже не знаю, но кожа гладкая и бархатистая как у младенца. Наварное, в самом дорогом СПА такого эффекта не будет.

Только вот это совсем не радует. Лучше уж отдать десятки тысяч за чудотворные процедуры, чем получить их бесплатно, в обмен на заточение и еще чего похуже.

Своего прошлого одеяния больше не наблюдаю. Теперь меня облачают в халат. Мягкий и объемный, скрывающий от агрессивного внешнего мира.

Что неизменно остается на мне – ошейник. Конечно, на ошейник эта штуковина совсем непохож, по крайней мере, на ощупь. Но мне нравится думать именно так. Это не дает забыть, зачем я здесь и какое на самом деле имею значение для присутствующих.

– Пойдем, я покажу тебе комнату, – сухо распоряжается женщина.

– Это камера для смирения психически нездоровых, – напоминаю ей, если та вдруг забыла откуда забрала меня.

– В другую комнату. Там ты будешь жить, пока не придет время.

– Время для чего? – спрашиваю, хотя ответ и так понятен. И от него клокочет в горле. Я просто стараюсь не думать о плохом, чтобы не сойти с ума. Оставляю в душе место для надежды. Этому тоже научила бабушка. Она верила. И я должна.

– Для жертвы, – очень спокойно говорит служанка.

Меня все же передергивает от ее хладнокровия. «Жертва» ни у кого не должна ассоциироваться ни с чем хорошим, но в этом дворце все люди иного мнения.

– Заходи, – пропускает меня вперед, показывая комнату. Довольно просторную.

Хотя, ничего удивительного, тут же почти совсем нет мебели. Только кровать с мягкими углами.

– И в чем состоит жертва? – вдруг вспоминаю слова девушки, которая приходила ко мне совсем недавно. – Я просто должна переспать с вашим хозяином?

В данной ситуации этот вариант звучит не так уж ужасно. Привлекательно даже, если сравнивать со смертью и кровопусканием.

– Не только в этом, – недовольно бросает. Видно, не нравятся мои расспросы.

– А в чем тогда? – не отстаю.

– Слишком много вопросов. Я не стану отвечать.

– И много их было? – решаю зайти с другой стороны. Мне бы хоть немного понять.

– Кого?

– Жертв? Скольких женщин вы готовили для своего господина вот так, как меня?

– Ты – единственная. Для Демида Алексеевича только ты. Это большая честь быть избранной.

– Почему бы тогда вам не принести эту чертову жертву, раз то такое великое благо? – язвлю я. Хорошо говорить, когда тебя не касается.

– Потому что я не подхожу. Все, довольно вопросов. Сядь, расчешу тебе волосы.

Бросаю короткий взгляд на дверь. Может, попробовать снова? Сейчас я чувствую себя отлично, не считая все еще крутящегося в теле чувства легкого возбуждения. Чего же они мне подсыпали такого?

– Ничего не выйдет.

Непонимающе смотрю на женщину.

– Ты не сбежишь, – поясняет она.

– Я и не думала, – оправдываюсь, все еще лелея план побега.

– Любая твоя свобода здесь – это иллюзия. Запомни. Относись к господину с почтением, и он отнесется к тебе так же.

Ага! Конечно!

– А теперь садись. Заберем волосы и переоденемся. Тебя ждет ужин с хозяином.

Глава 8

Полина

– Ужин с хозяином? – переспрашиваю. От этих слов у меня появляется странный трепет внутри. Вроде страх, но не чистый, а приправленный неуместным предвкушением.

– Да. Нарядить тебя велел. Волосы забрать. Давай, садись. Не трать время.

Только сейчас замечаю лежащий на кровати чехол из-под одежды. Нарядить… интересно, что там? Очередной полупрозрачный мешок или все же, у «господина» с фантазией поинтереснее?

Со вздохом усаживаюсь на постель. Зеркала здесь нет. Наверное, в целях безопасности. Если подумать, за все время, проведенное в странном доме, мне под руку не попалось ни одного предмета, способного причинить вред себе или другому человеку.

Женщина бережно расчесывает мои волосы щеткой. Делит на пряди и стягивает в тугую косу на голове. Что это? Очередной элемент дурацкого ритуала? Да что, блин, здесь происходит? Может, меня вообще в клубе дрянью какой-нибудь накачали, и вот лежу теперь полумертвая, попавшая в своей голове в выдуманный мир, которым заправляет сексапильный красавчик?

Отвлечься от реальности эти думы совсем не помогают. Хочу уцепиться за посторонние мысли, но они все равно возвращаются на исходную точку: я в лапах психопатов, похоже, застрявших в древних временах. От них не сбежать и не спрятаться. Не знаю почему, но уверена, что меня найдут. Из-под земли достанут.

Из чехла служанка достает переливающееся серебристое платье в пол с запахом. Оно приходится мне в пору и идеально садится по фигуре. Вот только совсем не радует. Как и все, что тут происходит. Домой хочу. К бабушке и Паше. Права она была, не стоило мне уезжать в Питер. Помню, как долго мы ругались и с каким скрипом ба отпустила меня в северную столицу.

Интересно, что с ней сейчас? Переживает, наверное… Морги обзванивает. Вот бы вернуться на пару лет назад, я бы поступила по-другому. Совсем по-другому.

– Ну вот, другое дело, – с удовлетворением на лице рассматривает меня женщина. – Господину понравится.

Ничего не отвечаю. Зато примечаю тонкую шпильку в пучке у служанки. Она сидит там неплотно, больше для красоты. И если мне удастся подобраться поближе, то, быть может, получится вытянуть ее из прически. И если замок в моей комнате без премудростей…

– Идем. Времени мало.

Женщина выходит из комнаты первой. Я следую за ней. Подлавливаю момент и… Зажимаю заколку в кулаке, а потом осторожно прячу свой трофей в бюстгальтере. «Любая твоя свобода здесь – это иллюзия», – почему-то звучит в голове, но я не хочу верить. Всегда есть выход. Должен быть.

Хозяин дома ждет меня в роскошной столовой. Сюда при желании можно разместить пышную свадьбу. Не знаю, почему вообще думаю об этом в такой момент, но так мне легче. Представлять, будто все в порядке. Будто меня не пожирает взглядом чокнутый мужик, восседающий за огромным столом как барин.

Мне он кивком предлагает сесть напротив него, на довольно приличном расстоянии. Наверное, это хороший знак. Но не уверена.

Оборачиваюсь и понимаю, что в зале мы одни. Провожатая исчезла незаметно, и мне стало совсем некомфортно. Под прожигающим мужским взглядом я чувствую себя куском стейка, который кинули льву, но он не бросается на лакомство сразу. Хочет нагулять аппетит.

А вот у меня его нет совсем. Разнообразие блюд на столе вызывает обратную реакцию – тошноту. Мне кусок в горло не полезет.

Чую что-то неладное. Реальную угрозу, от которой поджилки сжимаются. Да и страх теперь кажется чем-то естественным. Сколько я здесь провела? Сутки? Больше? А в сознании?

Нужно собраться. Как никогда. Выдумать план. Выбраться из ловушки, что все сильнее схлопывается вокруг меня. И я чувствую, как ее прочная жесть подбирается к горлу.

Но взять себя в руки не выходит. Под ногами нет опоры, лишь зыбкая почва.

– Ешь, – коротко, лениво, без эмоций.

А во мне они кипят. Желание сопротивляться не дает промолчать и выполнить приказ.

– Зачем? – спрашиваю, ощущая, как сильнее становится сухость во рту.

– Потому что ты должна хорошо питаться. И потому что потратила много сил сегодня.

Демонстративно отодвигаю от себя приборы, показывая тем самым всю силу моего презрения.

– Не хочу, – проговариваю почти по слогам. – Не хочу есть. Не хочу быть здесь. Не хочу, чтобы вы ко мне прикасались, – выдаю вопреки стягивающимся узлам внизу моего живота. Ведь я вру. Мое тело с благодарностью вспоминает методичные поглаживания и сжатия в крепкий мужских руках. Оно помнит. Отчетливо. Точно все происходило только что.

Не говоря больше ни слова, хозяин поднимается со своего места. Движется в мою сторону. И я готова захлебнуться собственным страхом. Клянусь! Но притяжение… греховное и порочное… я чувствию его каждой клеточкой. Каждой частичкой.

– Ты хочешь. Хочешь, чтобы я прикасался, – краешек его рта изгибается в усмешке. Этот человек отлично знает, какое впечатление производит. Как действует. Как заставляет мое нутро предательски сжиматься.

– Отпустите… – сдавленно молю.

Глупо, понимаю. Но в это самый момент, когда он так близко, ощущаю себя настолько беспомощной, что больше ничего не получается придумать.

И сейчас дело вовсе ни в какой-то странной жертве, а том, что я банально не могу справиться с собственной реакцией.

Этот мужчина действует на меня слишком… слишком сильно. Как яд. Просачивается в вены. Смешивается с кровью. Отравляет внутренности. Медленно. С оттяжкой…

– Нет! – грубо, без тени сомнения в глазах. Так, что дрожь принимается колошматить мои конечности.

Он оттягивает мои волосы назад за косу. Накручивает ее на кулак, больно стягивая. А я даже вскрикнуть не могу. В горло точно свинца налили.

– Ты будешь здесь столько, сколько потребуется. И будешь делать то… что я прикажу.

Глава 9

Демид

Что же ты за девка такая, Полина Лазарева?

Всматриваюсь в черты ее юного личика. Ничего особенного, а тянет. С первой встречи. Точно ей в дырку магнит вшили.

Сдержаться бы и не поиметь раньше времени. Хотя… рот и задницу же трогать не запрещено?!

Наматываю длинную косу на кулак и ощущаю, как по телу пробегает ток возбуждения.

Вроде только что мне Снежана отсосала, а я снова готов. Член упирается в ширинку, и ткань сильно сдавливает натуженный орган. Точно не кончал. Неделю.

– Ты будешь здесь столько, сколько потребуется, – гляжу в глубокую бездну ее красивых глаз. – И будешь делать то… что я прикажу.

– Демид?! – возле входа в гостиную появляется Снежана.

– Уйди! – приказываю ей, но та не шевелится. Думает, что имеет на меня какое-то влияние.

А я невольно кривлюсь, окидывая беглым взглядом свою будущую жену. Мисс Санкт-Петербург прошлого года. Красавица, каких поискать. А на фоне безродной Полины меркнет.

Думал, быстро с жертвой закончу – трахну на алтаре и вернусь к обычной жизни. Теперь понимаю, что мне и девяти месяцев не хватит наиграться с ней.

– Ты оглохла? – рявкаю на Снежану. Не люблю объяснять по сто раз. – Я сказал выйти!

Недовольно поджав губы, девушка скрывается из виду. Удаляется подальше от гостиной, раздраженно топая высокими каблуками. Оставляет нас с Полиной наедине.

Девчонка смотрит на меня не мигая, затаив дыхание. Дышит вообще?

Стояк становится каменным. Сука! Как она это делает? Взглядом своим жалостливым и горячим одновременно за живое задевает.

И дрожит. Ощутимо так. Заводит.

Вот и что в ней? Обычная девка. Складная, ладная, но не более. Вот уж где начнешь искренне верить во всю нашу лабуду с жертвой. Ей ведь не каждая стать может.

Вижу, как Полина вздрагивает, когда я притягиваю ее голову ближе. И сам склоняюсь.

– Вы не имеете права, – шепчет едва слышно, задевая мои губы. – С людьми так не поступают.

Ее шепот сквозит презрением. Но мне плевать. Плевать на то, что она чувствует.

– С людьми нет, – подтверждаю. – Вот только ты не человек. Жертва.

Девчонка судорожно выдыхает. Задевают ее мои слова. Улавливаю в воздухе терпкий запах ее страха. И аромат тонкой кожи. Сладкий. Едва пробивающийся из-под запаха масла, которым ее натирали. Надо запретить это делать. Не хочу ничего инородного на ней. Косметики тоже. Мне нравятся естественные черты ее молодого лица. Без штукатурки всякой.

– Я вас ненавижу… – выплевывает, а я уже пробираюсь ладонью к чувствительному месту. Платье легко распахивается, оставляя отличный доступ к тонкой полоске трусиков.

Хлопает ресницами. Ну и глазащи у нее! Огромные.

Трясется вся, но не сопротивляется. Еще с прошлой нашей встречи кончить хочет, знаю.

Немного отстраняюсь, чтобы лучше видеть выражение ее лица во время оргазма. Когда на пальцы мне спустит. Интересно, как она кончает? Кончала ли вообще когда-нибудь? Судя по всему, нет.

Полина тут же косится на дверь. Смешно. Все еще думает, что сбежит. Я ее голову так сильно за волосы тяну, что с места не сдвинуться, а она все о побеге думает. Забавно.

А потом взгляд снова на меня переводит. Распахнутый, уничижительный. Точно я уже ее имею. Грубо на член насаживаю. А я ведь даже не трогаю толком.

Как же я хочу ее! До скрежета зубного!

Думаю все – за голову возьмется, сдастся, но она ни в какую. Неожиданно дергается, издавая вой от усилившегося натяжения волос. Стискивает колени, не пуская меня к своей киске. А киска то течет. Я чую запах ее возбуждения. Знаю, трусики намокли.

– Ты знаешь, что такое покорность, Полина? – вкрадчиво спрашиваю.

Шипит. Снова дергается вместо ответа.

Не знает. Это плохо. Для нее.

– Ну, ничего. Я научу тебя. Не сомневайся.

Рывок, и мои пальцы все же достигают своей цели. Касаются влажных трусиков. Несколько движений по текущей промежности, и ноги девушки расслабляются. Она раскрывает рот, беспомощно глотая воздух, и, наконец, перестает сопротивляться.

А я все борюсь с желанием поиметь ее прямо сейчас. Может, пусть хоть отсосет?

Перепуганный взгляд теперь становится мутным. Совершаю несколько круговых движений по влажной ткани. Надавливаю на клитор, пока его обладательница, плененная мной, сидит непристойно раскинув ноги.

Дразню горошину снова и снова, буквально выбивая из горла Полины тихие стоны. Смотрю, как в такт движениям моих пальцев вздымается ее грудь, и мне хочется разодрать чертово платье! Надо было запретить одежду на ней.

С рыком, напоминающим животный, поддеваю мешающую ткань, обнажая нежные лепестки. Гладкие. Влажные. Еще не тронутые никем до меня. И в этом кайф. Обладать тем, что будет только моим.

Пальцы продолжают теребить горошинку. По учащенному дыханию понимаю, что девочка скоро кончит. Ускоряюсь. Разношу влагу по лепесткам. Опускаюсь к дырочке. Маленькая. Узкая. Я в ней с трудом помещусь. И это дико заводит.

– Кончай! – рычу, откидывая ее голову еще больше назад. Если Полина не кончит прямо сейчас, я не уверен, что дотяну до обряда.

И она кончает. Вытягивается в струну. Сжимается вокруг моего пальца. Снова и снова. Тихонько поскуливает, а потом расслабляется. Молодец, девочка. Теперь ты совершенно точно захочешь еще.

Убираю руку, поправляю насквозь промокшие трусики, но не отпускаю. Даю прийти в себя после пережитого. С какой-то жадностью наблюдаю за тем, как все еще подрагивают ее бедра. Как медленно возвращается сознание и… осознание.

Полина силится что-то сказать, но я перебиваю. Здесь будет по-моему. И никак иначе.

– А теперь ешь. Будешь припираться, привяжу к стулу, и тебя накормят насильно. Поверь, ты не захочешь узнать, как это выглядит.

Глава 10

Полина

Мне хватает одного беглого взгляда на мужскую ширинку, чтобы сжаться от ужаса. Бугор, натянувшийся там, не просто впечатляет своими размерами, он выглядит жутким.

Я ни разу в жизни не видела мужского члена вживую, но нутром чувствую, что достоинство Демида (теперь я точно запомню его имя, ведь своего врага надо знать в лицо) значительно превышает норму.

Нервно сглатываю, представляя, что будет, когда мужчина достанет из штанов свой причиндал. Не позволю этой штукой раздирать меня. Я вообще не позволю ему хоть что-то со мной делать… больше. Кроме этого единственного позорного раза, за который мне очень стыдно.

– А теперь ешь. Будешь припираться, привяжу к стулу, и тебя накормят насильно. Поверь, ты не захочешь узнать, как это выглядит.

Во рту становится окончательно сухо. Мне и до этого кусок в горло не лез, а теперь я точно не осилю даже крошки пищи.

Вот только здоровенный суровый мужик до сих пор стоит так близко, ожидая, пока я схвачу в руку приборы, что у меня не остается выбора. Под его пронзительным взглядом мне приходится опустить свой. От переполняющего чувства опасности и дичайшего стыда, от которого внутри распускается ненависть к себе.

Ледяной ладошкой сжимаю вилку. Отправляю в рот первый маленький кусочек пищи. Демид отстраняется. Ко мне потихоньку возвращается воздух. Теперь уже его гнетущая аура ощущается не так сильно.

– Хорошая девочка… – заключает мужчина, а затем отходит. Возвращается на свое место, по ту сторону стола. Разваливается на стуле, наблюдая за тем, как я, пересиливая себя, поглощаю пищу.

Может, все же стоило воспользоваться шпилькой? Мне очень хотелось. Достать ее из лифчика и вонзить ему в бедро. Как оружие. Как нож, который предусмотрительно рядом со мной на столе не положили.

Но я понимала, что орудие из тоненькой шпильки так себе. Вреда не нанесу, зато лишусь единственного, что на данный момент может помочь спастись. Она бы переломилась от соприкосновения с каменными мышцами, а я бы просто-напросто выдала себя.

Наш ужин тянется бесконечной вереницей времени. Я теряю ему счет. Непрекращающееся тепло между бедер не дает забыть сладкий оргазм, который я испытала впервые в жизни. Это заливает щеки красным, а грудь ноет и распирает от желания закричать, сильно, во все горло. Ведь я так ненавижу себя за это!

– Уведите ее, – распоряжается Демид кому-то, когда я откладываю вилку в сторону. Находиться в моем обществе он больше не хочет. Да и я не горю желанием созерцать его наглую морду больше необходимого. Да я вообще видеть его не желаю. И я уйду. Спасусь из этого дурацкого замка, чего бы мне это не стоило.

По пути в свою комнату, внимательнее разглядываю обстановку. Теперь мой взгляд как никогда ясный и голова нормально соображает. Поэтому слежу за деталями. Замечаю, что в комнату меня ведут уже другим путем. Видно, для того, чтобы запутать.

Зато мне встречаются узкие окна в коридоре, что позволяет разглядеть территорию рядом с домом. Только это совсем ничего не дает. Из них виднеется лишь сад, больше похожий на лабиринт Червонной королевы из «Алисы в стране чудес». Прекрасно! Просто супер! Слов нет…

Расстроенная тем, что увидела и пережила, остаюсь в своей комнате одна. Замочная скважина щелкает от повернувшейся с той стороны ключа. Открывать ее сразу нет никакого смысла. Пусть все уляжется и про меня забудут, а я сумею понять, есть ли по ту сторону охрана, или хозяин считает, что для меня достаточно обычного замка.

Но скучать в одиночестве мне долго не приходится. Очень скоро шарканье в замке повторяется, и я с настороженностью отступаю назад. Неужели, демон не насытился? Неужели, мало ему показалось? Конечно мало, судя по дубине в его штанах!

Перед глазами до сих пор стоит его взгляд, пропитанный пороком и жадностью. Демид получал истинное удовольствие от того, что делал со мной. А теперь что? Вернулся довершить начатое?

Но вопреки моим опасениям, на пороге комнаты появляется пожилой мужчина. Он очень похож на моего мучителя, только лицо тронуто морщинами, а виски сединой. А вот вид такой же суровый и жесткий. Умудренный опытом. Видно, что в своих кулаках он сжимает не меньше власти и не меньше силы имеет. Пожалуй, его присутствие кажется мне даже более тяжелым и давящим.

Мужчина останавливается в дверях и внимательно осматривает меня. Жажды в глазах нет, только холодный интерес. Но я все же не удерживаюсь, чтобы спросить:

– Тоже лапать будете?

Пожилой усмехается. Поджимает губы, а затем произносит:

– Нет. Я пришел поговорить с тобой, Полина, – тихий голос кажется ласковым. Но это иллюзия. В каждой интонации наливается сталь. Я понимаю, что шутить с этим человеком не стоит.

– Поговорить? О чем?

Он подходит ближе и берет меня за подбородок. Долго вглядывается в черты моего лица. Его руки теплые и сухие.

Я пытаюсь отстраниться. Забиться куда-то на задворки своего подсознания. Представить себя не здесь. Вряд ли будет хуже. А мне всего-то пережить этот момент, пока старик изучает мое, наверняка, бледное лицо. Я уж точно не выгляжу сейчас прекрасной девой, учитывая как неожиданно и резко перевернулась моя жизнь с ног на голову.

– Ты похожа… – заключает он, убрав, наконец, свою руку.

Глава 11

Полина

– На кого? – спрашиваю. – На кого я похожа?

В голове в этот момент крутится сразу сотня мыслей. Единственное, что приходит на ум по теме вопроса – бабушка. Она вечно твердила мне про монстров, людоедов. Попадешь им в лапы – сгинешь. И сейчас, прокручивая в голове всю эту чертовщину, все больше убеждаюсь в том, что ба ни была не в себе. И про людоедов говорила не в прямом смысле, а… эти уроды точно расправятся со мной. В чем-то же должен быть смысл жертвы. Жертва – всегда готовность отдать что-то ценное. А у меня пока нет ничего ценнее собственной жизни.

– Вы молодые-красивые все похожи, – ровно произносит мужчина, толком так и не отвечая.

– Тогда почему здесь именно я? – сглатываю, задавая свой вопрос. Когда такой сильный властный человек находится с тобой в одной комнате, ты без прикрас чувствуешь себя максимально уязвимой. Точно в любой момент твоя жизнь оборвется.

– Ничего личного. Но и отпустить мы тебя не можем. Твое место теперь в этом доме, и ты вернешься сюда, в любом случае. Даже если сбежишь, в чем я сильно сомневаюсь. Хочу просто предупредить, что проблемы нам не нужны. И если ты и дальше будешь их создавать… – интонации его голоса не сулят ничего хорошего. Мне даже не нужно, чтобы мужчина продолжал.

– Но ведь я…

– Мой внук еще молод. Горяч. И может наделать глупостей, – не дает даже вставить слова. Видно, что до меня и моего мнения дела ему нет. – Но никому из нас это ненужно. В том числе тебе.

Окончательно перестаю понимать. Ситуация становится все бредовее.

– А мне что до э…

– Здесь все направлено на то, чтобы создать благоприятные условия именно для тебя, – перебивает мужчина. – Сорвется Демид – сорвутся наши планы. Ты станешь нам не нужна. Потому сдохнешь. Уяснила?

Сказано все это было таким тоном, что у меня мороз по коже пробежал.

– А разве не в этом смысл? Ваш Демид сказал, что живой не уйти… – мне не верится, что произношу это вслух.

– Смерть тоже бывает разной. Всегда помни об этом.

Горло перехватывает, будто меня кто-то душит. Сил хватает только кивнуть.

После того, как старик выходит из комнаты у меня еще долго не получается поглубже вздохнуть. Еще больше времени требуется, чтобы прийти в себя.

Я даже не пытаюсь вскрыть замок. Вид из моего окна дал отчетливое представление о том, что дом Демида и его чокнутых родственников располагается вдали от цивилизации. Трудно понять в какой вообще стране он находится. А мне нужно более четкое представление об окружающем мире, чтобы побег не стал еще одной бесполезной попыткой, после которой у меня изымут «отмычку» и, не дай Бог, примут в отношении меня более жесткие меры.

Моя комната находится этаже на третьем. Спрыгивать не вариант. Покалеченной мне точно отсюда не выбраться. А план нужен железобетонный. Чтобы наверняка.

Перед сном все та же женщина приносит мне какой-то отвар. Он пахнет травами. И на вид такой же. Бледно-желтый с зеленоватым оттенком.

– Пей, – протягивает мне стаканчик.

Понюхав морщусь.

– Пей не бойся. Обычный отвар. Тонизирующий, – рапортует визитерша. Интересно, заметила, что я вытащила шпильку?

Решаю выпить. Запах очень похож на ромашку, поэтому принимаю решение «не создавать проблем».

– Как вас зовут? – спрашиваю у женщины. Она уже не кажется мне такой уж жуткой. Странной, да. Но не более того.

– Тебе зачем?

– Ну… столько времени вместе проводим… – не знаю, что еще ответить. – Я Полина, – сообщаю ей, хотя меня никто и не спрашивает.

– Рамзия, – сухой ответ почему-то вызывает во мне вздох облегчения. В голову приходит бредовая идея. А что, если подружиться с ней? Что, если за этой маской холодности скрывается обычная женщина с большим сердцем, которая не позволит хозяевам сделать со мной то, что они задумали? Шанс есть всегда, и упускать его я не намерена.

– Завтра утром к тебе придет доктор. Прими душ. В ванной комнате есть все принадлежности и ночная сорочка.

Как всегда Рамзия говорит коротко и по делу. Демонстрирует полное безразличие к моей судьбе. Но мне хочется верить, что это лишь маска. Нужно только сорвать ее.

Почти всю ночь не получается сомкнуть глаз. Мне будто спички в них вставили. Лежу и таращусь на высокий потолок, в темноте стараясь разглядеть причудливые узоры лепнины. Пытаюсь продумать план побега, но любые варианты кажутся тупыми, как и вся ситуация, в которой я оказалась.

А под утро, когда все же удается уснуть, снятся кошмары. Сильные руки на моем теле, оставляющие отметины. Жажда, животное желание в глазах Демида. Его пропитанное похотью дыхание.

Мне хотелось хотя бы во сне попасть в другой мир, без дерьма, что мне досталось в этом. Но даже там меня преследует порочный демон.

Он вновь и вновь клеймит меня руками. Доводит до безумства. А потом, красивые глаза вспыхивают алым, и мужчина заносит нож. Острый, блестящий, рвущий из груди надсадный крик.

И я просыпаюсь от него. Вскакиваю на постели. Пытаюсь отдышаться. Тело липкое от холодного пота. Простыни смяты.

– Это всего лишь кошмар, – уверяю себя, но поверить сложно. – Кошмар, – повторяю для убедительности.

Только вот мой сон вскоре станет явью, если я не сбегу, не вырву себя из лап коршунов. Чего бы мне это не стоило, я попробую. Ведь другого выхода у меня попросту нет.

Глава 12

Полина

– Проснулась? – первый человек, кого я вижу перед собой в этот новый и, уверена, не самый лучший из моих дней, это Рамзия.

– Ага, – выдавливаю из себя улыбку. Надеюсь растопить сердце ледяной женщины, но понимаю, что это не случится в одночасье.

– Тогда собирайся. Доктор не сможет к тебе приехать. Поедешь сама.

В этот момент, честное слово, я будто вижу проблески надежды в конце тоннеля. И это не пустые слова. Теперь уже на моем лице красуется самая настоящая, почти победная улыбка.

Рамзия недовольно качает головой. Она точно читает мои мысли.

– С охраной поедешь, – уточняет, чтобы я не обольщалась насчет предстоящего путешествия.

Но дышать теперь все равно легче. Как мнимым, узнаю, в каком городе или даже стране нахожусь. Как максимум… не хочу загадывать, но, думаю, шансов улизнуть на воле будет гораздо больше, чем в неприступном замке семьи Демида.

– Одежду оставлю здесь, – женщина укладывает на мою постель аккуратно сложенную стопку из вещей. Рядом бросает обувь. – Через полчаса вернусь, чтобы готова была.

– Ага, – киваю.

Неожиданный прилив энергии бодрит. В последний раз я чувствовала себя настолько легкой, когда узнала результаты вступительных испытаний на свой факультет. Моему счастью в тот момент не было предела.

Понимаю, Рамзию мой настрой совсем перестает устраивать, но женщина не подает вида.

– От судьбы не сбежать, – говорит она. А потом уходит, оставляя меня наедине с этим высказыванием. Видимо, чтобы поразмыслила. Но мне не до этого.

Быстро принимаю душ, причесываюсь. Жаль нет зеркала, чтобы посмотреть на себя. После пережитого я, наверное, постарела лет на десять.

Приготовленной для меня одеждой оказывается легкий спортивный костюм, футболка и трусики. Лифчика нет, но меня этот факт не сильно смущает. Отсутствию трусов я бы расстроилась гораздо больше.

Не знаю сколько времени проходит, но когда я оказываюсь полностью готовой, в моей комнате снова появляется хмурая служанка. Она приглашает меня на выход, и мы привычно долго плутаем по «замку», пока не оказываемся на улице.

Там уже ждет машина. Оглядеться мне не дают. Заталкивают в салон практически как мешок. На заднее сидение. По обеим сторонам от меня усаживаются два здоровяка в черных костюмах с белыми рубашками. Своими мощными телами эти ребята буквально стискивают меня прессом.

Но сейчас я рада даже такой возможности выбраться. Пусть в не очень подходящей компании, но я оказываюсь на свободе. Ну, почти. Она маячит где-то впереди, я знаю, поэтому уверенно иду к ней.

Дорожный знак «Санкт-Петербург» при въезде в город вызывает во мне массу эмоций. Закатываю глаза, чтобы справиться с ними. Это же настоящий подарок! Меня не увозили заграницу, да и вообще спрятали совсем недалеко от дома. От универской общаги, если быть точнее. Бабушка ведь давно не появляется здесь, считая город засильем нечисти. Не зря, как оказалось. А мы с родителями так и не успели переехать, потому что они оба погибли в автомобильной аварии.

Когда мы паркуемся у здания клиники, громилы не отходят от меня ни на шаг. Но я и не спешу рваться. Незаметно оглядываю окрестности, примечая детали. Торговый центр неподалеку, довольно оживленная улица. Сердечный ритм учащается, когда я думаю о побеге, который пока не могу осуществить. Чуть не глохну от его рокота. Волнение слишком сильно, и мне нужно как-то побороть его, иначе шанса не будет.

В отличие от знойной улицы, холл клиники встречает нас прохладой. Она расположена на первом этаже, это я тоже подмечаю.

Без лишних остановок и разговоров меня ведут прямо к кабинету. Там уже ждет симпатичная полноватая женщина средних лет.

– Проходите, – доброжелательно приглашает она меня, указывая на один из стульев.

Мордовороты останавливаются в дверях, но с нашей стороны.

– Присаживайтесь, Полина. Простите, что не смогла приехать. Сегодня у меня много работы, а Белозерские настаивали на срочности.

– Ничего страшного, – отвечаю ей. – А вы что, так и будете стоять здесь? – теперь уже обращаюсь к гориллам в костюмах.

По их не дрогнувшим мордам понимаю, что ответ утвердительный.

– Уверена, ваш босс не будет доволен, что вы увидите меня голой, – захожу с козырей.

– Сказано не отходить, – басит один из охранников.

Да уж. Глупо было думать, что Демиду есть до моей наготы хоть какое-то дело, ведь я не его любимая девушка, чтобы прятать ото всех. Жертву вполне можно отдать на общак. Что-то такое он даже говорил мне.

– Я не стану раздеваться при вас. Мне некомфортно. Ваш хозяин сказал, благоприятные условия для меня превыше всего, – вспоминая слова старика, хотя в их правдивости не уверена. – А если буду волноваться, осмотр может показать неверные результаты, так ведь? – обращаюсь к доктору.

Та, больше из женской солидарности, подтверждает мои слова. Охранники с недоумением переглядывается. На их не обремененных интеллектом лицах появляется растерянность.

– Мы быстро, ребята, не волнуйтесь, – врач помогает мужчинам принять решение, и они нехотя выходят из кабинета.

С плеч скатывается громадный валун. Бегло осматриваю помещение. Первый этаж, окно с широким подоконником. Оно закрыто, так как работает кондиционер, но не думаю, что с ним возникнут проблемы. В кабинете есть еще одна дверь. Надеюсь, там какая-нибудь комната отдыха.

– Ну что, Полиночка, давайте вас как следует осмотрим, – женщина все еще доброжелательна по отношению ко мне. Сомневаюсь, что она знает всю суть. Обычная работа. Обычный пациент.

– Простите, – произношу как можно более жалобно. – Голова что-то закружилась. Не могли бы вы воды подать?

– Господи! Конечно! Одну секундочку, – к моему величайшему облегчению, доктор поднимается со своего места и направляется к той самой двери, на которою я сегодня возложила все свои надежды.

Пока она принимается за выполнение моей просьбы, не медля больше, подрываюсь к окну. Распахиваю широкую створку и, забравшись на подоконник, спрыгиваю на улицу.

Глава 13

Полина

Я понятия не имею, что выйдет из моего спонтанного, мало спланированного побега, но я обещала себе использовать каждый шанс, и я это делаю.

Оказавшись на земле, не оборачиваюсь. Даже не дышу. Дергаюсь в сторону торгового центра, кажется, задевая плечом какую-то старушку. Та ворчит мне в след, но сейчас не до нее.

Знаю, мерзавцы гонятся за мной. Секунд через пятнадцать, доктор обнаружила пропажу. Может, и раньше, ведь звук открывающегося окна получился довольно громким.

Бугаи тут же сиганули через окно следом. Им открутят головы, если те упустят меня.

Жаль ли мне? Нет. Здесь каждый за себя. И я выбираю собственную жизнь, а не чужие.

Мчусь изо всех сил. В детстве занималась легкой атлетикой. В основном бегом. Немного прыжками. Естественно, на выборе настояла бабушка. Мама мечтала отдать меня в гимнастику, папа просто любил.

Наверное, если бы не бесконечные тренировки, я бы уже выплюнула собственные легкие. А так просто бегу. Не разбирая дроги. Вижу цель, и следую за ней. Я должна, обязана выбраться! Если не я сама, то больше никто мне не поможет. Ни один человек.

Вот убегу от преследования, тогда буду думать, что дальше. Это главное. Остальное – потом. Взвешу, обдумаю. Сейчас ни в состоянии.

Когда оказываюсь в торговом центре, начинаю ощущать нехватку кислорода. Чуть замедляюсь. Покупатели мельтешат перед глазами. Кажется, изображение потихоньку уплывает. Нет! Только не сейчас… пожалуйста!

Но я не сдаюсь, взбежав по эскалатору, расталкивая посетителей, оказываюсь на балконе второго этажа. Только сейчас случайно оглядываюсь, устремляю взор вниз. Вижу их. Два огромных, как скалы мордоворота, несутся по холлу на первом этаже. Скидывают неудачливого парнишку с лестницы. Забираются на нее сами.

Они близко. Очень. Намного ближе, чем хотелось бы. И я ускоряюсь точно безумная. Кажется, такую скорость я не развивала еще никогда. Даже на свободном треке со специальным покрытием. Но сейчас понимаю, ноги – единственное, что может меня спасти.

– Простите! – кричу какой-то женщине, случайно задетой мной. Она пошатывается и падает.

Черт! Глаза бегают по залу. Не слишком просторному. От каждого нового шага в груди жжет все сильнее. Но слабости в ногах не чувствую. Только удары крови в висках. Адреналин в венах зашкаливает, и опустошение и страх я обязательно почувствую. Только позже, когда гормон жизненной энергии схлынет, высосав из меня все силы.

Нужен технический коридор. Что-то для персонала. Там должен быть записано выход или подобное.

Бегу, и чуть не сбиваю с ног молодую девушку с коляской, вынырнувшую буквально из неоткуда. Чудом избегаю столкновения.

Вся горю. Хочется скинуть что-то из одежды, да нечего. Глаза натыкаются на большой бутик со сквозным выходом. Туда!

Магазин плотно заполнен посетителями. Приходится сбавить скорость. Зато, легко теряюсь среди толпы и многочисленных вешалок.

– Подержи, – какой-то парень не глядя протягивает свою джинсовую куртку девушке, что отвернулась к полке с толстовками. Он собирается что-то мерить.

Окей, я за нее подержу. Выхватываю из его руки джинсовку. На автомате. Наспех накидываю на свои плечи. За спиной никто не кричит в след, значит пропажа еще не замечена.

Затем, подмигиваю худому подростку в очках, что мерит бейсболки и хвалю:

– Тебе идет!

Пока он замирает на секунду, опешивший, хватаю его собственную помятую и грязную бейсболку, бросая:

– Мне, на память!

Не знаю, как он реагирует, оборачиваться мне попросту некогда. На ходу кое-как натягиваю на себя спертые вещи. Прячу под бейсболку косу. Синий цвет на волосах слишком выдает меня.

Когда выхожу из бутика с другой стороны, впереди вижу коридор-проход между магазинами с указанием туалета. Не думая, мчусь туда.

Пробегаю мимо дверей с картинками человечков. Влетаю на лестницу для персонала. Сбегаю по ступенькам. У меня точно второе дыхание открывается. На первом этаже за углом слышу приближающиеся голоса. С пола подбираю несколько пустых картонных коробок, всунутых одна в другую. Иду смело навстречу голосам.

«Меня не заметят! Не заметят!» – повторяю про себя. Ведь я проделала такой пути, и просто не могу попасться.

Двое мужчин проходят мимо, даже не обращая на меня внимания. Ну, да. Что тут особенного? Молоденькая продавщица тащит пустые коробки.

Наконец. Вижу выход из здания. Ветерок обдувает мое вспотевшее тело. Выскочив из двери на улицу, скидываю свою ношу к стопкам таких же коробок. Быстро выбегаю с территории торгового центра.

На повороте удачно останавливается такси. Из салона выплывает тучная женщина. Я прыгаю в машину вместо нее, даже не спросив разрешения у водителя.

– Поехали! – командую вместо приветствия, прямо как в тех боевиках, что смотрела. И точно никогда не думала, что придется поучаствовать в чем-то подобном.

К моему облегчению, водитель трогается с места. Обернувшись, замечаю, как двое из ларца остаются на тротуаре глотать пыль из-под наших колес.

Почти догнали… Мужчины оглядываются, пытаясь понять, куда я делась, а у меня только сейчас получается выдохнуть.

Бесформенной жижей разливаюсь на диванчике.

– Едем куда? – таксист задает вполне логичный вопрос. Он не спрашивает, что со мной приключилось, почему тело парит, волосы растрепались, а лицо горит и красное. За это я благодарна. Честно.

Называю первое, что приходит в голову – адрес общаги. Только прошу остановить машину чуть поодаль, на всякий случай.

На тело вдруг накатывает неожиданное расслабление и боль. Каждая мышца ноет от напряжения. Горло дерет. У меня там ком собрался не меньше теннисного мяча.

Но я стараюсь побороть эти чувства, потому что расслабляться нельзя. Опасность только и ждет, что оступлюсь.

Может, и в общагу ехать глупо. Но там должны быть документы, деньги. Мне ведь даже за такси нечем заплатить. Быстро покидаю вещи в сумку и свалю. Надеюсь, успею, пока звероподобные охранники будут пытаться отыскать меня возле торгового центра.

Сон накатывает так же внезапно, как и усталость. Меня срубает в забытье мгновенно. И снов теперь нет. Только темнота. Гнетущая. И когда водитель будит меня, известив, что мы на месте, отшатываюсь от своего темного сна, как от самого страшного кошмара.

– Две тысячи поездка, – заключает мужчина, что-то щелкая в навигаторе.

Я же с волнением оглядываюсь по сторонам. Нужно быть уверенной в безопасности.

Вот только мне не везет. Конвоиры, и еще несколько неизвестных мужчин уже ждут меня прямо у входа в общежитие. Вот же черт! Не могу оторваться от увиденного, пока меня не отвлекает водитель:

– Платить будем? – спрашивает он.

Глава 14

Полина

– Простите, а вы не дадите мне позвонить? Я, кажется, кошелек дома оставила? – вру, хотя понимаю как, должно быть, неправдоподобно выглядит эта ложь. Мне кажется, я сейчас похожа на любительницу выпить и вернуться домой под утро в «привлекательном» состоянии.

Пока спрашиваю, все приглядываюсь к мужчинам возле общаги. Они не собираются уходить. Интересно, как поняли, что я буду здесь? Хотя, это логично. Мне не стоило поступать настолько примитивно, что даже у двуклеточных охранников не осталось сомнений.

– Можно перевести на карту, – предлагает таксист.

– Вы видите у меня телефон? – спрашиваю, не отвлекаясь. – На мне даже лифчика нет! – зачем-то выдаю, хотя тут же понимаю, как обжалась. Ведь воспринять мои слова можно по-разному. А вдруг этот мужик сейчас решит принять сказанное за попытку расплатиться натурой.

Но мне везет. Хотя бы в этом. Нормальный оказывается таксист.

– За простой заплатить придется, – протягивает мне мобильный.

– Без проблем, – на автомате отвечаю.

Мне бы только номер Насти вспомнить. Не перепутать ничего. Да и если ее в общаге не окажется? Что тогда? За проезд у горилл возле входа попросить?

С ужасом представляю, чего ждать, если номер вспомнить не удастся. Пытаюсь задавить в себе мандраж, но, кажется, он только усиливается.

Пальцы трясутся, пока я тыкаю по условным кнопкам с цифрами на экране чужого смартфона. «Семерка или единица?» – спрашиваю у себя, запнувшись на последней цифре. Я бы выучила номер Насти с превеликим удовольствием, если бы знала, что пригодится, что какие-то уроды с замашками сатанистов похитят меня и захотят убить.

От этих мыслей и воспоминаний, на горло сильнее давит комок. Не знаю, смогу ли вымолвить хоть слово, когда подруга возьмет трубку?!

Все же единица. Последний раз ударяю по электронной клавиатуре и нажимаю на зеленую кнопку.

– Алло, – знакомый голос прокатывается по телу волной облегчения. Мне хочется заплакать. – Слушаю, – уже более раздраженно повторяет Настька.

– Насть… – не узнаю свой голос.

– Поля?! – та тоже в шоке. – Поля, ты где вообще? Ты хоть понимаешь…

– Ты в общаге? – только сейчас осознаю, что это тоже проблема. Какой сейчас день недели? Понятия не имею. Она может быть в универе или у родственников. Да где угодно.

– Да… – недоуменно произносит.

– Пожалуйста, кинь в сумку пару моих вещей, белье, документы и деньги. Заначка…

– Да знаю я, знаю! – перебивает.

– Насть, прошу без вопросов. Просто сделай. Я тебя возле «Кирпичика» жду, – называю устоявшееся у студентов название магазинчика со спиртным.

– Куда ты вляпалась? – уже более испуганно задает вопрос подруга.

– Просто сделай, – без лишних пояснений прошу, и нажимаю на кнопку сброса вызова. Возвращаю телефон водителю.

– Что случилось? – теперь уже интересуется и он. Пожилой мужчина с проседью.

Окидываю его пустым взглядом. Таксист чем-то напоминает деда Демида. Или отца… хрен там знает, кто он. От дурацких ассоциаций, дискомфорт внутри усиливается.

– Деньги будут, не переживайте, – заверяю его. Тут же отворачиваюсь, чтобы посмотреть, что происходит рядом с общагой.

У входа остается только один охранник. Остальные хрен знает где, но я прекрасно понимаю, они могут быть где угодно. Может, рассредоточилась, чтобы было проще поймать меня. Или по этажам шерстят.

Несмотря на то, что такси стоит довольно далеко, я все равно переживаю. Мне еще не приходилось убегать от толпы, наверняка, обученных зверин. Да мне вообще никогда не приходилось хоть от кого-то скрываться. Продумать бы план, но в голове пока только тихая истерика. Она потихонечку выклевывает мозг, и я с ужасом представляю, что будет, когда эмоции полностью захватят сознание.

– Если какие-то проблемы…

– У меня нет проблем, – отрезаю. – С парнем поссорилась, а он у меня маньяк немного, – усмехаюсь с грустью.

На самом деле заорать охота. Крик буквально рвется из моей напряженной груди.

– Сможете подкинуть в другое место, если денег хватит? – интересуюсь. – Здесь недалеко.

– Если недалеко, задаром довезу, – сжаливается мужчина.

– Спасибо, – тихо роняю.

Время тянется бесконечно. Уверена, счетчик на простой уже накрутил достаточно – весь Питер можно было бы исколесить. Но сейчас плевать. Отдам сколько надо. В заначке было тысяч пятнадцать. Но если учитывать, что последнего своего вечера я не помню, надежда на деньги и документы, точнее, их сохранность, ничтожно мала.

Настюха выходит из общежития с моей вместительной дамской сумочкой. Проходит мимо охранника, который даже взглядом ее не окидывает. Ясно. Назвав их двуклеточными, я погорячилась. Одна извилина если есть, то уже хорошо.

Остановившись у «Кирпичика», Настя оглядывается по сторонам.

– Пссс… – зову ее, открывая дверь.

Подруга тут же ныряет в такси.

– Ты, блин, охренела? – тут же залупается на меня, но, вспомнив про водителя, чуть убавляет тон. – Твою бабушку на скорой увезли, – шипит сквозь зубы. – Мы все на ушах стоим! А ты что?

Поджимаю губы. Сказать мне нечего. Не хочу втягивать ее. Пусть лучше дуется, принимая меня на конченную дуру.

– Все принесла? – с болезненностью в горле спрашиваю.

Подруга кивает.

– Я все расскажу тебе… Обещаю. Но сейчас не могу, – глажу Настьку по щеке. – Если кто-то будет спрашивать, искать… – слова даются с трудом. Я будто навсегда прощаюсь. Навечно.

– Я тебя не видела, – заключает за меня подруга.

– Оплачивать проезд будем? – врывается в наш разговор таксист.

– Прости, – шепчу Насте. Мне так жаль, что не могу рассказать ей. Жаль, что все вот так… Страшно, мерзко, неправдоподобно.

И я благодарна подруге, что не лезет в душу, не докапывается. Хотя могла. В желании помочь, могла поступить как угодно.

– Все будет хорошо, – обещаю, толкая девушку в сторону двери. – Иди, пожалуйста, – молю ее, и Настюха, зажав губы, покидает салон такси. Но не уходит. Ждет, когда машина тронется.

Я протягиваю водителю купюры, взглянув на сумму по счетчику.

– Поехали, – распоряжаюсь после, называя нужный адрес.

Еще одна дурацкая идея, но я попробую. Мне это нужно.

Оглядевшись, понимаю, что проход чист. На проходной называю фамилию. Меня пускают.

Иду по длинному обшарпанному коридору до нужной двери. Стучусь. Парень, открывший дверь, смотрит на меня опустошенным взглядом.

– Привет, Паш, – произношу одними губами.

Глава 15

Полина

– Ты… – брату требуется несколько секунд, чтобы отойти от шока. Наверное, он, как и Настя не знает, как поступить в этой ситуации – убить меня или порадоваться возвращению.

Но он все же бросается через порог, стискивает в объятьях, и только сейчас я позволяю себе расплакаться. Разрыдаться так, что горло начинает драть с небывалой силой.

Вся бредовость моей идеи приехать к нему, раскрывается в голове во всех красках. Какая же я дура! Подставлю Пашку. Своим присутствием превращу и его в мишень. Если я так важна Демиду и его семье, они не бросят попыток вернуть меня. Их цели превыше всего. Благие намерения, которыми эти ублюдки вымостили себе дорогу в ад.

Со всей силы отталкиваю брата.

– Ты чего? – бегает глазами по моему лицу, пытается уловить суть происходящего.

– Я должна уйти. Мне не стоило приезжать к тебе, Паш. Прости…

Резко разворачиваюсь в сторону лестницы, но брат не пускает. Хватает за плечо и втаскивает в свою комнату.

– Не вздумай сбегать, поняла?! – прожигает глазами.

– Паш…

– Поняла, блин?! Бабушке плохо с сердцем стало, и если ты снова свалишь… – смотрит на меня с предупреждением.

– Она была права… – лепечу. – Во всем.

– Про что ты?

– Помнишь, ты всегда шутил, что ба воспитает из меня ассасина?!

Брови Паши ползут вверх.

– Так, стоп! – брат зажимает лоб ладонью, в попытках сосредоточиться. – Перед приступом она в ментовке кричала, что тебя забрали какие-то Белозерские. Они как эту фамилию услышали, сразу стали гнать, что бабка не в себе.

– Все правда, – часто дышу. – Они сектанты какие-то или… Мне очень страшно… – признаюсь, и теперь ощущаю этот самый страх слишком четко.

Перед глазами темнеет. Даже близость родного человека не дает мне справиться с накатившей истерикой.

– Давай по порядку, – просит Пашка, но я уже ухожу в свои мысли. Мрачные, жрущие душу. Мне нужно было бежать без оглядки. Из города. В глушь. Где вместо крыши над головой вековые сосны. Только там было бы безопасно. Наверное… Взять билет, немного еды и прятаться. А я пришла к Паше, принесла беду на его голову.

Вспоминаю про удавку на шее. Хватаюсь за нее, точно пытаюсь разодрать руками. В истерике просовываю пальцы под металл, нагретый теплом моего тела. Мне кажется, эти узоры оставляют ссадины на коже.

Наверное, я выгляжу безумицей. И чувствую себя точно так же. Как в бреду. Будто все тело трясет в предсмертной агонии.

– Нужно снять, Паш, – поднимаю на брата глаза, полные надежды. – Снять…

– Что это за хрень? – он откидывает мои ладони, чтобы посмотреть, и я только сейчас осознаю, что сижу на полу. Когда успела?!

– Сними… Там ведь есть застежка?! – понимаю, что должна быть, но тон моего голоса звучит с вопросом. Мне так и не удалось найти способ снять чертово украшение.

Пашка падает на колени рядом со мной. Пальцами пробегает по витиеватым узорам.

– Что это за хрень? – повторяет. Но ответа у меня нет. Ни на один из его вопросов. Знаю только, что меня будут искать, и на этом все.

Брат наклоняет мою голову вперед, чтобы осмотреть ошейник целиком.

– Как тебе его одевали?

– Я не знаю, – всхлипываю. – Но его нужно снять.

– Что за нахрен? – Паша уже с больше тщательностью теребит пальцами железяку на моей шее. – Ее точно прямо на тебе заварили. Но спайки тоже нет.

– Пашечка, пожалуйста, сними ее… – умоляю. – Вдруг там маячок?!

– Ничего такого не вижу. Как и замка.

– Черт… – теряю всякую надежду. Неужели, мне суждено сгинуть вот так?

Нет! Нет. Не хочу. Не позволю никому ломать мою жизнь! Никто не имеет права делать этого со мной! Никто! Ни один чертов человек! Даже если он владеет всем живым на земле.

– Может, распилим?! У Санька были инструменты. Я сбегаю. Здесь жди.

Поднимается с колен, и быстрым шагом идет в сторону двери. Там останавливается на секунду, чтобы предупредить:

– Не вздумай сваливать! Клянусь, я тогда сам тебя убью!

Брат хлопает дверью, и я остаюсь одна в гнетущей тишине его комнаты в общаге. Здесь не особо чисто, запах чисто мужской. Несколько кроватей. Хорошо, что соседей нет, хоть не валяюсь перед ними в таком виде.

Нет, надо валить… Даже если маячок отсутствует, найти меня здесь слишком легко. Если про общагу знают, то и про все остальное узнать могут без проблем. Всю подноготную. Демид, наверное, только пальцами щелкнет, как ему на блюде поднесут все, что нужно. И даже больше.

Сгребаю себя с пола, собирая последние силы. Накидываюсь на Пашкину тумбочку.

– Прости, – заранее извиняюсь, впопыхах, потроша ее содержимое. Мне нужны деньги. Картой пользоваться нельзя, а тех, что удалось выудить с помощью Насти надолго не хватит.

Паша работает в каком-то кафе, там платят только наличкой. Потому знаю, деньги у брата есть. Надо только найти, пока он не вернулся.

– Ну, где же вы?! – сетую на купюры, просматривая содержимое тумбочки по второму разу. Я слишком взвинчена, наверное, просто не заметила.

– Попалась! – слышу позади незнакомый бас.

Вздрагиваю и делаю шаг назад. А я ведь даже не заметила, как мужик вошел.

– Пакуйте беглянку, – распоряжается кому-то. – И братца прихватите.

Глава 16

Полина

Меня подхватывают под руки, несмотря на все попытки сопротивления. Я брыкаюсь, легаюсь и даже кричу, но результат только один – синяки и ссадины на теле, ведь громилы не собираются отпускать меня, они лишь сильнее давят ручищами, чтобы усмирить и затолкать в машину.

Естественно, никакие навыки тут не помогают. Я банально слабее двух бугаев, каждый из которых может справиться со мной одной левой, особо при этой не утруждаясь.

– Паша! – кричу, в надежде получить помощь от брата. Только где там? Его ведь тоже хотят забрать. Так сказали. И он вряд ли бы выстоял против таких соперников. Я это понимаю, но усиленно продолжаю кричать и пинаться.

Вот и зачем я приехала к нему? Чего хотела добиться? Только подвела… подставила под удар человека, которого люблю…

– Отпустите, сволочи! – верещу, надеясь, что от моего крика у здоровяков заложит уши. Но и этого не происходит.

Меня запечатывают в машине, которая тут же рвет с места под мой скулящий вой.

По пути в дом Белозерских, теряю остатки бравады. Из меня будто потихоньку высасывают жизнь. Вытягивают желание бороться. Медленно. По капле. Чтобы чувствовала безысходность и страх.

– Где мой брат? – шиплю на охранников, но ответом меня не удостаивают. – Где он? – повышаю голос, но и это не помогает.

В голове куча всего. Я уже мысленно попрощалась не только со своей собственной жизнью, но и с жизнями всех родственников до пятого колена. Эти ублюдки ведь всех могут вырезать. Ради своей тупой, совсем непонятной мне цели.

Меня привозят в дом. Заталкивают внутрь.

– Вперед, – распоряжается охранник, указывая направление движения.

И я иду. Как долбанная марионетка делаю шаг в ту сторону, куда велено. Мне ведь даже на свободе сбежать не удалось, а здесь, на подконтрольной Белозерским территории, я бессильна и беспомощна. Загнана в угол. И никто тут не собирается щадить меня, бесправную и чужую.

Передо мной распахивают дверь в зал. Кажется, я была здесь с самого начала, когда Рамзия впервые привела меня к своему хозяину.

Кто-то толкает меня в спину, и я снова падаю на колени, прямо как в прошлый раз. Чуть ли не носом утыкаюсь в мысы его дорогих туфель. И, кажется, обдираю о ковер ладони, которыми пыталась затормозить свое падение.

Демид молчит и даже не шевелится. Он сидит в кресле, и я понятия не имею, о чем сейчас думает этот человек. Почему не начинает разговор? Почему не пытается выбить из меня душу?

А я даже не дышу рядом с ним. Сжимаюсь вся. Боюсь поднять голову. Сделать вдох без позволения. Чувство опасности щекочет ноздри, и, кажется, сейчас я вся охвачена им.

Тишина давит. Она ощущается гораздо более болезненно, чем обещания, сделать со мной что-то ужасное. Потому что не выходит предугадать следующий шаг Белозерского. Чего он хочет? Как накажет за побег? Ожидание смерти ведь хуже самой смерти, так же? Так… И я сейчас познаю всю силу этих ощущений.

Крупная фигура в кресле приходит в движение, видимо, решив, что с меня достаточно. К этому времени меня уже бьет крупная дрожь от которой немеют пальцы.

Демид склоняется надо мной, и я начинаю чувствовать его тепло рядом. Как оно лижет мою кожу и разливается по телу щекочущим чувством.

Крупная ладонь касается моей головы. Сердце начинает биться так громко, что заглушает в сознании все остальные звуки. Уверена, мужчина тоже слышит его взволнованные трепыхания.

Демид пропускает пряди моих волос между пальцами. Наклоняется ниже. Шумный вдох. Глубокий. Спокойный. Он с жадностью втягивает мой аромат. Смакует. Вновь перебирает волосы пальцами.

И это могло бы показаться проявлением нежности, если бы не было выражением совсем иных чувств. Собственнических.

Демид поднимает мою голову за подбородок, и теперь я вижу его глаза. Глубокие и как всегда пугающе холодные. Как они беспринципно и внимательно заглядывают в мои. И как давят на легкие. Будто сжимают меня всю. Клеймят и указывают на принадлежность их хозяину.

Ничего не говоря, Демид склоняется надо мной. Касается носом, а потом и вовсе припадает к губам. С нежностью и лаской проводит своими губами по моим. С нажимом проталкивает язык мне в рот, вынуждая отвечать. Отдаваться неожиданному поцелую.

Меня дергает от внезапной яркой вспышки возбуждения внизу живота. Наверное, это стресс, на него так реагирую.

Мы будто пробуем друг друга на вкус, размеренно и осторожно без дикости и животной агрессии.

Я даже перестаю понимать, где нахожусь. Что вообще со мной происходит. Позволяю давить на мои губы. Обхватывать их. Посасывать. До тех самых пор, пока все не прекращается. Пока роскошный красавец не отрывается от моих губ, решив, что с меня достаточно.

– Я думал, ты поняла меня, Полина. Но ошибся, – голос Демида спокойный и мягкий. Вот только это обман. За ним скрывается сталь и раздражение. Их не видно, но я чувствую. – Видно, мои слова ничего для тебя не значат, и ты думаешь, что вольна выбирать.

– Я и вправду могу выбрать. Любой человек может, – тихо произношу и делаю это намного более дерзко, чем хотелось бы. На губах все еще горит его поцелуй. Обманчиво нежный, как и все остальное.

– Хорошо, – неожиданно соглашается мужчина. – Я дам тебе выбор. На этот раз ты сама решишь, как поступить.

Демид отстраняется, достает из кармана пиджака смартфон. Что-то нажимает там, а затем показывает мне экран.

Мое дыхание учащается.

– Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, Полина. Это облегчит жизнь нам всем.

Глава 17

Полина

Смотрю на экран смартфона Демида и пытаюсь убедить себя в том, что все в порядке. Так ведь и есть?! Там не происходит ничего такого, что могло бы привести меня в ужас. Пока не происходит. Я не знаю, что будет через час, и что было минутами ранее.

На видео изображен Пашка. Кажется, он находится в той комнате, где я впервые очнулась в этой новой идиотской реальности. Он лежит на полу, мягком ворсовом покрытии, в расслабленной позе. А когда проснется, скорее всего, ему будет так же хреново, как и мне тогда.

– Варианта два, Полина, – голос Демида вынуждает меня отвлечься от экрана. – Первый, наиболее предпочтительный для нас: ты перестаешь сопротивляться. Делаешь все, что нужно, все, что попросят. И тогда твой брат вернется домой и даже не заметит, что отсутствовал. Поверь, тебя не ждет ничего из того, что может так сильно напугать.

Цепляюсь взглядом за мирно лежащего в заточении Пашу. Я не должна была приезжать к нему. Дура!

– Второй…

– Не надо! – перебиваю мужчину. Что бы он сейчас не сказал, второй вариант будет хуже. Гораздо хуже. И я даже не хочу знать его. Защитить родного брата – моя обязанность. Тем более, я сама, по собственной глупости втянула его в это дерьмо.

Да и понимаю, что Белозерские имеют власти гораздо больше, чем я могу себе представить, если даже губернатор просил Демида о встрече, а не приглашал к себе, не вызывал в кабинет. Да и у бабушки даже заявление не приняли в полиции. Никто не будет меня искать. Никто не станет помогать.

Какова вероятность того, что обычная студентка, типа меня, сможет потягаться с ними? Она, к моему великому сожалению, вызывающему волнение внизу живота, неумолимо стремится к нулю.

– Я согласна на первый вариант, – к концу предложения голос срывается. Внутри появляется неприятный мандраж.

Я что сдалась? Предала все, что еще утром обещала себе?

Демид с довольством на лице откидывается в кресле. Он выглядит расслабленным и спокойным. В отличие от меня. Напряженной настолько, что каждый нерв вытянут в тонкую струну. Опасное натяжение может грозить катастрофой. В любой момент.

– Но у меня есть еще одно условие, – бесстрашно заявляю, все еще сидя на коленях перед человеком, которому только что я буквально продала душу, подписала незримый контракт, за нарушение которого могут пострадать мои близкие.

– Какое? – усмехается. Не прерывает, а это уже хорошо.

– Моя бабушка… Мне сказали, что после моего исчезновения она попала в больницу. Что-то с сердцем. Я хочу, чтобы вы взяли ее под опеку. Вам ведь ничего не стоит обеспечить ей достойное лечение.

Как только могу, стараюсь держаться уверенно. Если Демид почувствует слабину, он откажет. Ему нет никакого резона таскаться с чужой бабушкой, если я уже на все согласилась. Благополучие брата и без того весомый аргумент в пользу моей покорности.

– Хорошо, – без раздумий. – Если есть еще какие-то пожелания, я хотел бы их услышать. Сейчас. Другого шанса не будет.

– Пожеланий больше нет, – отвечаю. – Но я должна быть уверена, что вы выполняете свои условия. Без этого сдаваться не стану.

– Я подумаю, как это сделать. А сейчас подойди. Нужно закрепить наше соглашение. Мне тоже нужны гарантии. И ты дашь мне их прямо сейчас.

Глава 18

Полина

Его слова звучат так, что кажется кто-то ножами полоснул мою кожу.

Замираю. Ладонями пытаюсь ухватиться за пол, который будто уползает от меня. Сжимаю пальцы настолько сильно, что суставы начинают ныть от боли. Какая-то неведомая сила не пускает. Не дает склонить голову. Выполнить свое уродское обещание.

Я стараюсь прокрутить в голове то видео с братом, чтобы набраться смелости, как-то подстегнуть разум прекратить сопротивляться, но выходит плохо.

– Давай. Я жду, – Демид пока говорит спокойно, но долго ждать не будет, знаю. Он кивает головой в сторону своей ширинки, и я только сейчас замечаю, какой здоровенный бугор там вырос. Его член уже натянул плотную ткань почти до треска и продолжает дергаться, все больше наполняясь желанием. Неужели, так сильно хочет меня? Или это обычная реакция любого мужчины на любую женщину?

– Вы хотите, чтобы я… – не могу произнести такое вслух. И вместо последних слов громко сглатываю, что звучит, должно быть, гораздо красноречивее.

– Я хочу кончить, Полина, – мужчина твердо и четко выражает свое желание.

– Разве вы не можете попросить об этом кого-то другого? – все еще противлюсь, намекая на одного конкретного человека, который, как я поняла, совсем не прочь удовлетворять любые потребности хозяина дома.

– Могу, – без раздражения. – Но я хочу, чтобы это сделала ты.

Его слова как разряды молний. Прошибают насквозь, не оставляя ни сомнений, ни шансов. Есть только определенный факт, прихоть, которую я должна исполнить, чтобы подтвердить свои трусливые слова о готовности подчиняться. Но я не готова. И это тоже факт.

– Сначала объясните… – оттягиваю момент своей казни, как только могу. Будто это поможет. Будто удастся избежать. – Что это за жертва? Почему я? Зачем вообще нужно делать такое в современном мире?

– Заканчивай болтать! – жестко обрубает все мои вопросы. Ему сейчас ни до этого. Мужчина завелся и хочет расслабиться.

А я не хочу показывать свою слабость, трусость, прежде всего, себе самой. Поэтому, вздохнув, медленно отрываю ладони от пола и делаю робкое, почти незаметное движение вперед.

Демид рассматривает меня, изучая цепким и жадным взглядом. Несмотря на внешнее спокойствие, кажется, что он не просто смотрит, а уже в своей голове имеет меня во всяких неприличных и очень грязных позах.

– Сними футболку, – командует. Теперь говорит тише, и голос становится более хриплым, немного несдержанным.

Я же стараюсь не обдумывать эти слова. Быстро поддеваю край футболки и стаскиваю ее, бросая на пол. Теперь остаюсь обнаженной по пояс, все еще стоящей на коленях. Раскрасневшейся, с часто вздымающейся грудью и сосками, что вытянулись вперед и налились странными ощущениями.

Снова замираю как идиотка. Голова начинает кружиться. И дурман, обычно царствующий там от близости с Демидом, вновь медленно опускается на сознание.

Мужчина вздыхает, замечая мою нерешительность. Наверное, он ждал, что я сейчас кинусь исполнять его прихоть и сделаю все как надо, вот только ошибся. Полностью деревянная. Зажатая и напуганная. Я и члена то вживую никогда не видела. И уж точно не думала, что наша первая встреча будет выглядеть примерно так.

– Открой рот, – распоряжается. – Хочу, чтобы ты ждала с открытым ртом, – ухмыляется почти незаметно и тянется к ремню на брюках.

Облизываю губы, а потом все же открываю рот, ведя нешуточную внутреннюю борьбу с собой.

Из горла вырывается пораженный возглас, когда Демид освобождает свой член из плена брюк и боксеров. Меня сначала бросает в жар, а потом безжалостно окунает в холод.

Это нормально? Нормальный размер? Или я пугаюсь вовсе не зря?

Я ведь понимала, на что соглашаюсь? Да? Или, все же, нет? Не понимала… Нихрена я не понимала!

Крупный. Устрашающий. Он направлен прямо на меня, и все еще дергается, наливаясь сильнее. Мне кажется, член сейчас может лопнуть от натуги. Раздулся весь. Каждая венка отчетливо видна.

– Ну?! – Демид вскидывает брови. – Давай, покажи, что можешь. Постарайся ради братца.

Нееет. Я не смогу. Не получится. Эта дубина в меня не поместится. Не выйдет. У меня не выйдет. Нереально. Просто нереально.

Не в силах справиться с эмоциями, я отшатываюсь назад.

– Куда рванула? – слышится тут же.

Широкая ладонь мужчины ложится мне на затылок и притягивает обратно. Но на этот раз гораздо ближе. Так, что гигантский член почти касается моих губ.

Демид хватает свободной рукой свою дубину ближе к головке. Вздергивает вверх и прижимает мое лицо к своему стволу губами и носом. Я зажмуриваюсь от страха, но вопреки всему и, к своему стыду, не чувствую отвращения, как думала.

На губах ощущается незнакомый вкус. И этот запах… Естественный аромат горячей плоти. Он сводит с ума. Будто щелкает каким-то переключателем у меня в голове. Раз, и я вытягиваю язык, чтобы провести его кончиком по мягкой коже. Никто не заставляет, я делаю это сама. Сама хочу попробовать. И… откуда у меня во рту столько слюны?

Сверху слышится приглушенный мужской стон. Он отзывается сжатием в моей груди, откуда быстро по всему телу разлетаются приятные ощущения, подстегивающее продолжать непотребства.

И я уже более расслабленно глажу широким языком твердый массивный ствол, увитый полностью набрякшими венками. Темными от натуги. Как вкусную конфету лижу. Полирую гладкую кожу, откликаясь, отзываясь на все, что делаю. Реагируя на каждый гортанный стон Демида.

Потом вдруг приходит осознание, и я отшатываюсь. Цепенею от ужаса. Лицо горит от стыда. Не могу поверить, что делала это. Делала по собственной воле…

Глава 19

Полина

– Куда собралась? – Демид реагирует моментально. – Мы еще не закончили.

Он ловко притягивает меня обратно, возвращая к своему немалому члену, будто показывая тем самым, где мое место. На что я подписалась, пойдя на сделку с ним.

Но у меня ведь не было выбора? Так? Или был? Уже не уверена… ни в чем не уверена.

Надо мной сгущается мрак. Темнота становится ощутимой. Она давит. Робко поднимаю взгляд, замечая застывшее на лице мужчины выражение, искры, что вспыхивают в этот момент в его красивых до безобразия глазах. И они такие же темные, как и все вокруг. Глупо думать, что Демид передумает и отпустит меня. Он сожжет. До пепла. А потом насладится своей победой.

Я даже не шевелюсь. Изображение перед глазами мутнеет. Судорожное дыхание слышу в ушах. Лишь бы не поддаться панике. Это не поможет, только усугубит все. Сделает мое незавидное положение еще хуже.

Жилистый член перед моим лицом дергается, напоминая о том, что я должна буду сделать. Легкий толчок в затылок, и я раскрываю губы, чтобы впустить мясистую головку в рот. Теперь уже попробовать Демида на вкус по-настоящему. Узнать, как на самом деле ощущается на языке моя новая взрослая жизнь.

Не знаю, как так получается, но, обхватив губами крупную головку, испытываю отчетливый прилив похоти. Как темнота заключает меня в свои объятья, забирая остатки контроля и разума.

– Ммм… – слышится сверху, и острый спазм пронзает низ моего живота.

ЕМУ нравится. Нравится то, что происходит.

Ощущаю пламя, что растекается под нежной натянутой на стояк кожей. И этот жар будоражит. Начинает пульсировать и в моей крови. Появляется дикое, неконтролируемое желание втянуть в себя еще немного его плоти. Почувствовать гиганта глубже. Гораздо глубже.

Не понимаю, что сейчас происходит со мной. Быть может, снова чем-то опоили. Заставили чувствовать то, чего не должна. От чего будет воротить любую нормальную девушку. Но не меня. Вот только понимаю, что никто мне ничего не подсыпал, ведь с самого утра меня не было в этом доме. А теперь я как мазохистка упиваюсь тем, что происходит, и в уродливом спектакле даже не пытаюсь найти себя настоящую. Ту, что лучше бы удавилась, чем поступила так, как я делаю сейчас.

Демид накручивает мои волосы на кулак. Сначала нежно, пока не натягивает с силой, отводя мою голову назад. Я выпускаю член изо рта, все еще оставляя его открытым. Чувствую, как влага стекает по моим губам.

– Ты очень красивая… Полина.

Рывок, и дубина снова оказывается у меня во рту. На этот раз не так мягко, как я сама делала это. Грубо и жестко. Так, как и положено поступать с игрушками. С вещами, чьи чувства и желания вообще никого не волнуют.

– Открой глаза. Смотри на меня.

И я открываю. Тело в миг содрогается, когда вижу выражение лица Демида, когда понимаю, каткую власть этот человек имеет надо мной. И как он прекрасен вот таким, возвышающимся надо мной и сношающим меня в рот.

Что-то болезненное сжимается в груди. Наверное, обида. Я предала все на свете, за каких-то несколько минут перечеркнув все, что помогало бороться. И даже бабушкины труды. Она точно что-то знала. Готовила меня. Учила разному. А я из крепкого леденца превращаюсь в вязкую сладкую лужу, не выдержавшую жара солнечных лучей.

Из глаз брызжут слезы, по подбородку течет слюна. Наверное, выгляжу я отвратительно и жалко. Горло дерет от напористых толчков, и я задыхаюсь, сжимая пальцами ткань дорогих брюк мужчины.

А потом он выходит из меня, отклоняет назад, выпуская горячее семя мне на грудь. Оставляя порочные отметины на горящей коже. И сейчас я знаю лишь одно – их не смыть. Даже, когда я приму душ и избавлюсь от семени, его следы останутся там навсегда.

Демид отпускает меня, и я остаюсь сидеть в том же положении. Пытаюсь отдышаться и не возненавидеть себя за слабость, за желание отдаться мужчине, для которого я лишь жертва, в каком понимании бы это не звучало.

– Ты потекла? – мужской голос слышу как сквозь вату.

– Что? – на автомате спрашиваю, поднимая на Демида невидящий взгляд.

– Иди сюда, – просит, ничего не поясняя.

И я поднимаюсь с пола.

– Снимай все и садись, – мерзавец хлопает себя по коленке. – Спиной ко мне. Я приласкаю твою маленькую киску.

Я будто под гипнозом. Делаю шаг в сторону мужчины. Он дергает меня на себя, придавая ускорения, а затем быстро стаскивает мои спортивные штаны и трусики, оставляя голой. Усаживает в ту позу, о которой говорил.

– Разведи ноги в стороны, – просит. – Еще. Раскройся для меня, малышка.

Это его «малышка» звучит так возбуждающе, что я едва не теряю сознание. Развожу ноги в стороны, неприлично раскрыв промежность. Да, будь, что будет! Я ведь ни на что не могу повлиять. Безумие. Чистое. Дикое. Против такого не попрешь.

– Ммм… Какая мокрая… – его первое касание ощущается как разряд тока. Не могу сдержаться от громкого стона.

Еле дышу. Рот распахивается, в попытках глотнуть воздуха, которого просто нет. Спина выгибается дугой до боли. Снова и снова. С каждым ласковым движением между моих бедер.

Демид именно ласкает меня, принося удовольствие. Пальцами скользит по складкам, растирая мою влагу. Вынуждает стонать и желать расслабляющего взрыва.

Клитор ноет под напором умелых пальцев, но все никак не может прийти к разрядке.

Но все вдруг прекращается. Меня захватывают разочарование и пустота, пока я не понимаю, что Демид водит влажным пальцем по моим губам.

– Попробуй его, Полина. Оближи.

Носом улавливаю запах своего возбуждения, и стыд жаром загорается на щеках. Раскрытая. Доступная. Перепачканная спермой. И слишком мокрая для женщины, находящейся в плену.

Но я не могу устоять против энергетики мужчины, что имеет надо мной такую нешуточную власть. Чуть вытягиваю язык навстречу наглому пальцу. Несмело облизываю, и он тут же оказывается у меня во рту.

– Как тебе твой вкус, малышка? – звучит в районе уха, но в ответ могу лишь простонать, потому что пальцы другой руки ныряют к моей промежности, чтобы довершить начатое.

Они умело теребят складки, пока я не кончаю, содрогаясь всем телом от невероятно сильных ощущений. По-моему, я даже кричу и бесстыдно трусь попкой о мужскую ногу.

Сегодня Демид окунул меня на самое дно. Вынудил вкусить порока и похоти, от которых до сих пор жарит бедра. От которых не получается нормально восстановить дыхание.

– Одевайся, Полина. Я распоряжусь, чтобы тебя отвели в комнату.

Мужчина подталкивает меня, вынуждая подняться с его колен. Сам тоже встает со стула. Недовольно хмурится, глядя на свои перепачканные моими выделениями брюки.

– Одевайся, – снова повторяет, обращаясь ко мне, – если не хочешь, чтобы обслуга застала тебя в таком виде.

А потом удаляется из комнаты. Просто уходит, будто между нами ничего и не было.

Глава 20

Полина

– Подождите! – окликаю мужчину, когда он уже почти выходит из двери.

Демид оборачивается. Нехотя. Ему будто не хочется больше смотреть на меня. Мерзко, наверное. Да мне и самой мерзко. Я отвратительна себе. До жути. Настолько сильно, что хочется содрать кожу.

– Мой брат… Вы отпустите его? Вы обещали… – голос тихий и какой-то подавленный.

Мужчина хмыкает. Мне кажется, он относится ко мне как к использованному презервативу. Это буквально рисуется на его красивом лице.

– Я всегда держу свои обещания, Полина.

Он снова разворачивается, делает шаг за дверь и скрывается из виду.

Я кидаюсь к одежде. Нужно быстрее накинуть на себя футболку и штаны. Мне ведь совсем не хочется, чтобы кто-то видел меня настолько омерзительной.

Семя на моей груди уже начало подсыхать и стягивать кожу. Но так даже лучше. Сейчас я не хочу забывать. Я хочу помнить. Помнить каждое мгновение своего падения.

Хоть я и скрываю одеждой следы произошедшего, его последствия не оставляют меня. Теперь никогда не отмыться. И мне придется жить с этим. Всегда. Каждый Божий день просыпаться с мыслями о том, как я продала себя мало знакомому человеку, да еще и сама получила от этого неземное удовольствие.

Забрать меня приходит Рамзия. Сейчас она вовсе не выглядит довольной. Кажется, женщина обижена на меня.

– Пойдем, – сухо командует, и я, конечно же, повинуюсь. Я подкрепила сделку с Демидом своим телом, и теперь должна следовать ее правилам. Вроде простым и понятным, но до безобразия неприличным и жутким.

Рамзия быстро движется по коридору, и я бреду за ней.

– Вы злитесь на меня? – спрашиваю, когда мы оказываемся в моей комнате.

– Прими душ и переоденься. Через полчаса я зайду за тобой, – ответом меня не удостаивают.

– Просто скажите, почему злитесь? Я ведь всего лишь…

– Ты просто дура! – вдруг слышу.

Нижняя челюсть неловко отвисает и от неожиданности, я даже не знаю, что произнести в ответ.

– Я надеялась, что ты умнее. Хозяин даст тебе все, что пожелаешь, обеспечит всем, чем хочется. От тебя всего то и надо принять это благо. Не брыкаться, как дикая кобыла. Думаешь, я не знаю, что ты стащила у меня шпильку?

– А что потом? Жертву ведь должны будут убить, правда? – по выражению лица женщины понимаю, что мыслю верно. Демид же с самого начала говорил, что я умру. – Так почему я должна покорно ждать своей смерти?

– Тогда твой сын получит все. Он станет самым могущественным человеком в городе, будет окружен лучшим из всего возможного. Любая мать готова сделать что угодно ради своего ребенка.

– А если дочь? Что тогда? Если у меня будет дочь?

– У тебя будет сын.

Эти слова почему-то оказывают на меня сильное влияние.

– Только не разочаровывай меня снова. Прими свое предназначение.

Рамзия уходит, а я опять остаюсь будто в воду опущенная. Все эти люди сумасшедшие.

Отчаянно стараюсь смыть с себя сегодняшний день. Особенно, его вторую половину. До боли деру кожу жесткой мочалкой. Помогает ли это? Конечно, нет.

Служанка возвращается и уводит меня на процедуры. Уже знакомые запахи благовоний не так сильно пугают. Я расслабляюсь в теплой ванне с каким-то отваром, и позволяю себе это делать. Тяжелый день, стресс… мне просто необходимо избавиться от тяжести внутри, чтобы вступить в новый день, где уже не будет так гадко.

В ванной я засыпаю. А потом мне вновь дают что-то выпить.

– Это часть ритуала, – поясняет молоденькая девушка.

Я уже не спрашиваю, какого ритуала, и для чего он нужен. Главное, мой брат на свободе. Я затянула его в этот омут, а потом положила на его спасение все, все, что у меня было.

После процедур меня приводят совсем в другую комнату.

– Где мы? – спрашиваю у Рамзии.

– Это спальня хозяина, – ее ответ будто отдается языками пламени на коже. – Демид Алексеевич распорядился, что теперь ты будешь спать здесь.

Сердце ускоряется. Почти сразу начинает биться где-то в горле, и я испытываю тошноту.

– Это тоже часть ритуала? – хмыкаю, стараясь скрыть тревожность.

– Нет. Это просто его желание. В ванной я приготовила тебе спальные принадлежности. Спокойной ночи, Полина.

– И вам… – тихо, едва слышно, понимая всю свою обреченность.

Затуманенным взглядом мажу по широкой кровати… Просто его желание… Так что Демид пожелает сделать со мной… здесь…

Внизу живота медленно наливается томительное предвкушение. Это ненормально. Так не должно быть. Я бы сказала, что все от природы, вот только это не так. Женщина не реагирует подобным образом на мужчин. Я никогда не реагировала. Я вообще не думала о близости. А тут такое. Лишь одна, мелькнувшая в голове мысль, заставила тело так неприлично откликнуться.

Никаких дополнительных распоряжений мне не было. Поэтому я переодеваюсь в тонкую шелковую сорочку. Довольно короткую, но попу закрывает. Ложусь на постель, на всякий случай, с того края, который ближе к входной двери. Не знаю, чем это поможет. Просто инстинкт самосохранения срабатывает.

Не сразу, но все же проваливаюсь в сон в полном одиночестве. Пока из него меня не вырывает что-то горячее и очень твердое, плотно прижатое к моим складочкам между сведенными бедрами.

– Оох! – от неожиданности и в миг одолевшего меня страха, раскрываю рот. Дергаюсь, пытаюсь ухватиться за что-то, но не за что.

– Чщщщ… – слышу позади. В самое ухо. Короткая щетина легонько колет кожу.

Мужчина крепче вжимает меня в себя, плотнее притягивая за живот. И я знаю, что это ОН. Не вижу, но понимаю. Чувствую его запах. Силу и энергетику, что сопровождают этого человека повсюду.

Мы оба замираем. На пару секунд. Но, родившееся за это время уже знакомое ощущение в промежности, говорит о том, что возбуждаюсь. Вопреки всему. Наплевав на здравый смысл.

Первый толчок. Медленный, но очень чувствительный. Твердый член проезжает по моим складочкам горячим раскаленным прутом. Он задевает чувствительные точки и останавливается только тогда, когда мужской пах оказывается плотно прижатым к моей попке.

Демид так же медленно отстраняется, а потом вгоняет свой поршень обратно между моих плотно сведенных бедер. По моему телу проходит волна из дрожи. Член, кажется становится еще крепче. Даже трудно поверить, что там ко мне прижимается живая плоть.

Воздух колом забивается в легких, и я даже сглотнуть не могу.

Это какое-то колдовство… точно. Так соблазнительно и так горячо. Я просто обезумела. Ошалела. И Демид, похоже, сошел с ума. Скорость его скольжения по моим складкам неумолимо увеличивается. Он все резче орудует членом у меня между ног. А там становится все более влажно.

Разгоряченная дубина то и дело задевает клитор, и с каждым новым толчком пульсация в нем усиливается. Еще немного, и я кончу.

Несдержанные движения, сопровождаются животным рычанием. Мы точно сошли с ума. Оба. Особенно Демид. Сейчас его движения и стоны вовсе непохож на человеческие. В нем говорит лишь жажда, а крупные пальцы, сжимающие мои бедра, точно оставят там синяки.