Читать онлайн Приход Чёрной Луны. Покорная королева бесплатно

Приход Чёрной Луны. Покорная королева

Глава 1. Свадебный пир

В день моей свадьбы, которую уже никто не ждал, мне было приказано очистить небо от облаков.

Я с сожалением повиновалась приказу отца, короля Страны Гор или, как называли её пришельцы из Зелёного королевства, Менарии.

Облака, скрывающие верхушки горных пиков, всегда казались мне прекрасными. В чужой стране мне будет их не хватать. Как и всего прочего, что окружало с детства.

Даже это платье из серебристого шёлка, в которое сейчас меня торопливо обряжают девушки-прислужницы, стало казаться мне не таким уж уродливым, как я считала, увидев его впервые.

И всё же оно мне не шло. Я и так худая, бледная, хрупкая, как тростинка, а этот оттенок делал меня ещё болезненнее. Кто сказал, что серебряный идёт к золотистым волосам? Ах да, моя мама так торопила отца со свадьбой, что на заказ другой благородной ткани времени не осталось.

Лучшие шелка и бархат, кружева и атлас мать и сёстры забирали себе. Зачем старой деве Гердарике такая роскошь, да и не привыкла она менять наряды без разумного на то повода!

Отчасти они были правы. Я добровольно отдавала им лучшие ткани, потому что не любила наряжаться. В нашем королевстве лучше делают доспехи, чем шьют платья. Менария гордилась армией, выносливостью и силой своих сынов и дочерей, но не балами или светскими приёмами.

Мы были для соседей дикарями, горцами, не знающими, как пользоваться десертной вилкой, хотя это совсем не так.

Но этикет в Менарии и вправду был донельзя упрощён. Витиеватые речи не ценились, а считались признаком туманного ума. Вроде бы и знающий человек, а сам не понимает своей цели.

– Ну как идёт приготовление? – в комнату с улыбкой зашла королева-мать и окинула меня придирчивым взглядом. – Герда, ты выглядишь такой статной! Настоящая повелительница! Твой король будет тобой доволен!

Она улыбалась, как обычно, скромно, не позволяла себе говорить громко или вести себя так, чтобы потерять величие в глазах подданных, но я видела, что это всегда давалось ей с трудом.

Мама была от природы весёлой, её заливистый смех раздавался под высокими сводами Гранитного замка и придавал тёмному убранству залов не такой мрачный вид, к которому все здесь привыкли.

Страна Гор населена суровыми людьми, здесь непростительна слабость, а веселье допустимо только по особым поводам. Иногда мне казалось, что мама так и не смирилась с тем, что отец сам взял её в жёны до того, как их связали брачной клятвой у Небесного алтаря.

Она винила его в том, что я родилась семимесячной, мол, Боги прогневались за насилие. Хотя сама добровольно отдала себя узурпатору, чтобы получить пощаду для родителей и братьев.

Это была её версия прошлого.

За спиной мамы говорили, что отец просто пожалел красивую девушку, в которую влюбился заочно по присланному для сватовства портрету. Потом страна моей матери отказалась от данного горцам слова и решила заключить союз с другим государством. Менарийцы такого не прощают даже близким друзьям.

Здесь свои понятия о чести и данном слове. А армия горцев по праву считается одной из самых сильных в Затерянном свете. Сильных. Но не многочисленных.

– Ваше величество, – сделала я книксен в знак почтения в золотому венцу, украшающему светлую голову матери. – Подарите мне свой благословение.

– Ты знаешь, оно всегда с тобой, моя дорогая, – на этот раз улыбка матери стала шире. На щеках, почти не тронутых морщинами, появились ямочки. – Выйдете все вон, мне надо переговорить с дочерью наедине.

Мама посерьёзнела и дважды хлопнула в ладоши. Прислужницы, кланяясь и пятясь, быстро удалились.

На городских башенных часах пробило семь часов. Испуганное вороньё с карканьем и хлопаньем крыльев пронеслось мимо зарешеченного окна.

– Ох, – побледнела мама и присела в кресло, сделав знак, чтобы я повернулась и показала платье. Везде ли безупречно, всё ли прилично и в то же время торжественно. – Не садись, помнёшь раньше времени. Принесение клятв сегодня за три часа до полудня.

– Да, мама.

Наедине я могла не называть её по титулу.

– Знаешь, я уже не верила, что этот день настанет, – усмехнулась она и с жалостью посмотрела на меня. – Я в твои годы уже третьего под сердцем носила.

– Зачем вы мне это говорите?

Я вспыхнула и с тоской подумала, что теперь красные пятна долго не покинут мои щёки.

– Чтобы ты не думала, что я стараюсь от тебя избавиться. Ты мой первенец, Гердария. Моя любовь в первую очередь была отдана тебе, как и мои надежды. Но мир суров, гораздо более, чем твоя страна, дочь моя. И ты кровь от крови не только великих воителей Туманных Гор, но и носишь в себе печать Древних прорицателей Востока. Я всегда рассказывала тебе о своих предках.

– Книги и заключённые в них знания не спасли их от захвата Янтарной долины горцами.

Настала моя очередь проявить упрямство. Мама прощала мне такие дерзости, которые бы не сошли с рук младшим сёстрам. Разумеется, я могла так свободно говорить с ней только наедине.

И сейчас она призадумалась и, нахмурившись, смотрела в окно. Я почувствовала, что сказала ту правду, которая ранит сильнее кинжала, и в чём была, не думая больше об этом уродливом платье, как о части себя, бросилась перед ней на колени.

Не хотелось прощаться вот так, нанеся обиду той, что всегда защищала меня перед отцом и всем миром. Никто не верил, что рождённая до срока, слабая телом доживёт до двадцати одного года! А мама меня не спускала с рук и кормила своим молоком, даже нося в животе сестру.

Моя прекрасная королева-мать всегда пеклась о моём благе и даже старалась научить женским хитростям, которые бы были без надобности для старой девы, но не для молодой жены.

– Простите меня, ваше величество, я сказала то, что недостойно ваших ушей.

– Нет, Герда, ты сказала печальную правду. Хорошо, что ты её замечаешь, но больше никогда, как бы тебе ни хотелось, не смей произносить её вслух, – мама повернула ко мне лицо и поцеловала в лоб. Нежно, совсем как в детстве.

Её тонкие пальцы гладили мои щёки, нос, губы. Королева шептала мне о своей любви, и моё сердце раскрывалось навстречу этому потоку безусловной любви.

Это наша последняя встреча наедине. Сегодня мы расстанемся и больше не увидимся.

Визиты к соседям считаются редкостью. Слишком королевство Вудстилл, в которое я вскоре отбуду, отличается от нас не только укладом жизни, но и верованиями.

Туманные Горы полагаются на силу, ловкость, выносливость, храбрость своих сыновей и дочерей, а Вудстилл славится тёмными Силами. Магией пропитаны их озёра, магия заставляет деревья расти до невиданных размеров, магия, наконец, делает их зимы не такими суровыми, как у нас на Западе.

И благодаря этой магии Вудстилл считается непобедимым и богатым. Жирным куском, который не даёт покоя соседям, но чужеродная магия заставляет их обходить стороной границы Лесного королевства.

Именно поэтому они запросили в качестве приданного только Библиотеку Старого мира, доставшуюся мне от матери. Именно поэтому отец согласился отдать им меня, хотя не хотел разлучаться со «своим хрупким советником», как он называл старшую дочь.

– Это пятно у тебя на руке, оно не растёт? – спросила мама, дотронувшись до моего правого запястья.

Я закатала рукав и показала его ей. Идеально гладкое, чёрное, круглое, оно было у меня с детства. Придворные маги не смогли сказать по этому поводу ничего определённого. Не магическое оно, но за глаза из-за него придворные звали меня «Чёрной Луной».

– Нет, с тех пор как пошла первая кровь, оно больше меня не тревожит, – ответила я на встревоженный взгляд матери.

Она одна видела в этом нехороший знак, наверное, потому что происходила из рода Прорицателей, а Туманные Горы больше верила силе клинка, чем силе печатного слова.

– Как ты думаешь, старый король именно из-за этого решил взять меня в жёны? – решилась я спросить то, что давно тенью лежало на сердце.

Анкильд Первый, дважды вдовец, слыл человеком проницательным, хитрым и расчётливым. Зачем ему старая дева из Туманных гор, на которую никто больше не позарился?

– Не думаю, – поморщилась мама и обняла меня за плечи. – Это мы сделали ему одолжение, что отдаём тебя!

Мама замолчала и запела на неродном мне, но не ей, языке. Эта песнь звучала при мне уже не однажды, она рассказывала о магии, способной поднять своего носителя в воздух и унести так далеко, где никакие беды и враги его не достанут. Моя королева владела осколком этой силы, часть её бурлила и в моих жилах.

Я слушала, прикрыв глаза, и старалась забыть о своих страхах. Мой будущий король не молод, но и не стар, однако внушал мне неизъяснимый ужас: ходили слухи, что магия Вудстилла истощилась, что именно поэтому у него нет наследника мужского пола. Что его жёны умирают, как и те, кого он хотел взять в невесты.

Поэтому, мол, он искал жену среди иноземцев, потому что нужна новая магия, свежая кровь, способная поддержать угасающий огонь Лесного королевства. Или потому что я могу влиять на погоду, что весьма полезно для той земли.

Или даже потому что я хоть и не юна, но происхожу из рода крепкого и выносливого. Раз выжила семимесячной, не болела хворями, значит, смогу родить много детей. Несмотря на худобу.

Мама замолчала и заглянула мне в глаза.

– Герда, я здесь не только потому, что хотела тебя увидеть и обнять. У меня для тебя особый подарок. Когда-то мне дала его мать, но я так и не смогла им воспользоваться.

Мыслями я была далека от того, чтобы вслушиваться в рассказ мамы. Наверное, это какая-то драгоценность, но на что мне она? Как истинная дочь гор, я равнодушна к блеску золота или драгоценных каменьев.

Я люблю простор, ветер и туман. А также белые облака и снег, увенчивающий верхушки горных пиков. Как бы хотелось унести их с собой в дальние края!

– Ты слушаешь меня, дочь?! – я получила лёгкую пощёчину и тут же уставилась на маму.

– Так вот, держи! – королева раскрыла кулон, который носила на шее, и достала оттуда квадратный кусочек выделанной кожи. Он выглядел вполне обычно, я даже понюхала его, но так и не поняла, на что мне такой дар. – Это верджилий. Магия моей родины. Не все владеют искусством его изготовления, сейчас оно почти утрачено, а жаль.

– И что это?

– Средство грешить, чтобы не быть пойманным, – хихикнула мама, но тут же покашляла и с тревогой посмотрела на плотно прикрытую дверь. – Времени мало. Твой муж, я не знаю его, но он может оказаться всяким. Холодным, не посещающим тебя месяцами или откровенно предпочитающим твоё ложе постели великосветской потаскухи.

Мама раскраснелась, что бывало с ней крайне редко, и снова сердито посмотрела на дверь. Я понимала, о чём она: метресса Люсия, фаворитка отца, была внешне полной противоположностью моей матери. Ни стати, ни красоты, к тому же хромоногая, ровесница отца, но почему-то он очень привязался к ней за последние семь лет.

И хоть внешне соблюдал приличия, предпочитал проводить свободное время в обществе этой дурнушки.

– Я уже сказал, что у меня не было возможности воспользоваться этим средством, но у тебя будет. В свите твоего мужа, в той, которая приехала за тобой, достаточно красивых мужчин. Выбери одного из них и соблазни!

***

– Мама, но как можно? – ахнула я, прикрыв рот ладонью и тут же оглянулась на дверь.

Может, королева-мать проверяет меня? Иначе я бы никак не смогла объяснить её слова. Принцесса обязана быть девственницей, это столь же необходимое условие, как наличие приличного по меркам принимающей стороны приданого или свиты из фрейлин.

– Тише! – мама стиснула мою руку и приблизила своё лицо к моему так, чтобы соприкоснуться лбами. – Тише, моя девочка!

Я ждала объяснений и получила их через несколько минут.

– Мужчины всегда придумывают правила, которые должны закабалить нас, – продолжила она прерывающимся голосом. – Моя реакция была такой же, когда я об этом услышала, но пойми, если тебе повезёт, то ты проживёшь жизнь пусть не в любви, но в уважении. А если нет, то будешь плакать ночами, чтобы хоть как-то согреть холодную постель.

Она отстранилась и обхватила холодными пальцами моё лицо, смотрела так, будто хотела запомнить его черты. Провела рукой по моим острым скулам, коснулась пальцами светлых бровей.

– Я впервые говорю с тобой так откровенно, но лишь потому, что хочу предостеречь тебя. И подарить ту любовь, которой достойна каждая леди. Тот, кого выберешь ты, будет считать это за величайшую честь, он подарит тебе нежность, ласку, любовь. Всё, чего жаждет женщина в первую ночь. Это не будет происходить на грязной соломе за овином, как было в моём случае, потому что король, твой отец, хотел утвердить свои права на меня и убедиться, что я не морочу ему голову пустыми обещаниями.

Мама опустила руки и смотрела в окно. В её светлых глазах я видела отражение тех пожаров, которые принесли в её маленькую страну захватчики. Война не знает деликатности. Маме повезло, что отец не бросил её, обесчещенную, а всё-таки женился, чтобы придать своему вторжению иллюзию законности.

Так думала я раньше, а теперь смотря на её осунувшееся, резко постаревшее за пару минут лицо я видела лишь боль, смягчённую годами и новыми обязанностями, и печаль. Тихую, бесконечную, как завывание ветра по ночам, похожее на вой одичавшей собаки, потерявшей дом и так и не обрётшей себя на воле.

– Так вот, Гердарика, ты позволишь себе ночь любви, а потом вставь эту облатку в то самое место. Поняла? Откуда истекает месячная кровь. Только не опоздай, это надо сделать, пока в тебе живо семя мужчины. И ты снова станешь невинной. По крайней мере, телом. Твой король ничего не заметит, а тебе будет уже не так больно, как в первый раз.

В дверь постучали. Мама приосанилась и, легонько оттолкнул меня, встала на ноги, приняв отстранённый вид.

– Кто ещё там? – спросила она громко и сердито, одновременно подав мне знак подняться с колен.

Сжав в руке верджилий, я поднялась и отряхнула пышные юбки подвенечного наряда.

– Его Величество король, – объявил седовласый тучный герольд, личный слуга моего отца, и распахнул дверь.

Мы с мамой склонили головы и присели в лёгком полупоклоне.

– Оставь нас, – пренебрежительно бросил вошедший отец моей матери и повернулся ко мне.

Он был мужчиной видным, даже сейчас, по прошествии времени, когда приближалась пора его покоя, его величество поражал своей крепкой мужской фигурой, почти не оплывшей за годы, проведённые в седле или в походе. На пирах у нас не было принято объедаться или предаваться безудержному разгулу.

Мама, посмотрев на меня через его плечо, поклонилась ещё раз и пятясь вышла и комнаты. Дверь закрылась, я так же стояла, склонив голову и не смея заговорить.

– Дочь моя, ты всё помнишь, о чём мы с тобой говорили в последние недели? Будь хорошей женой и скорее становись матерью сыновей, чтобы у нашего зятя не было повода признать брак нелегитимным.

Он много говорил о политике, слишком много в такой знаменательный для меня день. О долге, о гордости за меня перед обеими странами, о многом.

Не о любви.

В итоге наша встреча с тем, кого я боготворила в юном возрасте, окончилась ровно, но оставила ощущение облегчения. Отец был рад, что сбыл с рук залежалый товар. Теперь я ясно видела, что все его разговоры о том, что будь я мужчиной, лучшего бы наследника ему и не сыскать, просто желание мне польстить.

Я сжимала в ладони верджилий, и при первой возможности спрятала его в золотой кулон, который по примеру матери носила на шее. В нашей стране девушки хранили в таких на память образы любимых людей. Клочок волос, любовное послание или гравюрку с милым профилем.

Потом я найду верджилию лучшее место для хранения. Следовать совету матери я не собиралась. Воспитанная на других представлениях о долге, я считала, что моя честь, девственность не принадлежит мне, а только будущему супругу.

И отнять у него это право, видела не иначе как кощунством.

После ухода отца в мою комнату сразу явились прислужницы и продолжили обряжать меня к свадьбе. Так уж повелось, что брачные клятвы в Менарии давались у Небесного алтаря в храме Всех богов. На службе дозволялось присутствовать самым близким, для чужестранцев, делегации моего будущего мужа, сделали исключение.

Конечно, сам король не приехал. За него клятву даст его поверенный. Говорят, близкий родственник по отцу. Потом состоится пир, где я должна буду поцеловать его на глазах у всех в знак подтверждения союза.

А завтра мы отправимся в путь. До границ Лесного королевства четыре дня пути.

Я снова посмотрела в большое напольное зеркало. Серебряная диадема, которую воткнули мне в волосы, совсем не гармонировала с оттенком моих волос. Более того, я выглядела так, будто внезапно поседела. Хорошо, что фата скрывала всё это безобразие, а поверенному моего мужа без разницы, так ли хороша я, как написал придворный живописец.

Когда пришло время выходить, я была в состоянии близком к обмороку. Платье сдавливало грудь, шнуровка корсета впивалась в кожу даже через лёгкую ткань нательной рубашки. Ходить в чудовищном платье было несложно, но надо было стараться не убыстрять шаг, чтобы не наступить на подол.

Меня посадили в закрытый экипаж и провезли по улицам столицы. Народ ликовал, бросая мне под ноги горсти пшеничных зёрен. Это обещало им процветание и плодородие на несколько лет. Такова традиция, которая неукоснительно соблюдалась вот уже более ста лет.

Отданная в чужую страну принцесса выступала залогом мира между соседями. За неё обычно присылали богатый выкуп, в этот раз король Анкильд Первый расщедрился на табун превосходных коней: выносливых, сильных, которые так нужны горцам.

Корона получила драгоценные камни. И сундуки с золотом. Меня продали дороже, чем можно было ожидать.

Я должна этим гордиться. Старая дева не может быть разборчивой и обидчивой. Моих сестёр выдали замуж, едва им минуло восемнадцать, а мне шёл уже двадцать второй год.

Это королю можно быть старым и капризным. Не королеве.

Экипаж подкатил к подножию лестницы, ведущей в храм. Мне предстояло подняться на сто ступеней, чтобы войти под прохладные своды и принять свою судьбу.

Дверь отворилась, и один из придворных подал мне руку. Я равнодушно отметила, что это очень кстати. Не будет шанса упасть или оступиться.

И всё же выучка и желание не ударить в грязь лицом взяли верх над волнением и страхом.

В храме, в котором я бывала до этого не раз, меня подвели к алтарю, находящемуся на возвышении. Теперь я забыла о страхе, и даже когда моей рукой, затянутой в атласную перчатку, завладела чужая, я не вздрогнула и ничем не выдала своего волнения.

Клятвы были произнесены, слова сказаны, согласие получено. Всё это время я чувствовала твёрдую мужскую руку и думала о том, каков её обладатель. Храбр, это несомненно, его рука не раз держала меч, твёрд, как скала, силён.

И я произношу клятву верности, стоя с ним бок о бок. Я клянусь перед лицом Богов любить неведомого мне мужчину, но думаю о другом. Наши руки связаны брачной лентой. Обряд совершён, и я стала замужней.

– Моя леди! – произнёс неприятный мужской голос.

На секунду наши руки разъединились, моя фата быстрым движением была отброшена назад, и, подслеповато щурясь, я очутилась лицом к лицу с тем, кто представлял моего мужа.

***

– Моя леди! – мужчина склонился к моей руке и коснулся её сухими, горячечными губами.

Это прикосновение обожгло меня какой-то неизъяснимой тревогой, словно я стояла обнажённой на ветру и тщетно пыталась прикрыться от бури, бушевавшей вокруг.

Мне вдруг стало не по себе, но я списала всё на волнение.

– Моя леди! Примите мои поздравления и заверения в безграничной преданности!

Глаза у незнакомца были такими светло-зелёными, как молодая листва, это были глаза вечно юного бога, для которого всё шутка и ничего не серьёзно, но голос, голос был иным.

Хриплым, каркающим. В его словах мне чудилась насмешка, и это заставляло нервно поводить плечами и желать скорейшего окончания обмена любезностями. Этот человек внушал опасения, но именно ему мне предстояло доверить свою жизнь на ближайшие несколько дней.

– Меня зовут Эсмонд из рода Светлого Гаролда, – успел сказать он и повернулся, чтобы повести меня вниз, к подножию алтаря, где ожидали родители и их ближайшее окружение.

Маркиза Люсия Аквидская тоже стояла здесь. Та самая, которая на официальных приёмах находилась за спиной матери и с улыбкой наблюдала, как королева ничего не может поделать с присутствием в зале фаворитки мужа. Люсия не была злой, она просто хотела царить в сердце того, кто официально принадлежал другой.

– Ваше высочество! – обступили меня со всех сторон придворные отца, и поверенный мужа выпустил мою руку.

Ко мне вернулось лёгкое дыхание, я могла улыбаться и искренне надеяться на то, что этот день станет благословенным для моей судьбы. Я больше не старая дева, я теперь замужняя дама.

Ещё не королева, но, как надеялся отец, смогу убедить мужа короновать меня по всем правилам Вудстилла. И что я сближусь с супругом настолько, что смогу выторговать послабления в торговле для Туманного королевства.

А я улыбалась, принимала заверения в преданности и чувствовала взгляд в спину. Внимательный, острый, он словно кинжал, приставленный к груди, нервировал и путал мысли. Он заставлял меня с тревогой думать о том скором времени, когда мы с его обладателем окажемся в одном экипаже.

Поверенный короля отвечает за подопечную головой. Вряд ли он будет спокойно скакать впереди отряда, пока не убедится, что мне ничего не угрожает!

Я никогда не покидала родных мест, стены Скалистого замка были мне домом, сколько себя помню, а теперь прежней жизни конец.

– Вы очаровательны, – промурлыкала Люсия с улыбкой, и я побледнела от слов той, что  вот уже много лет унижала мать. Теперь она добралась и до меня!

Я всё ещё чувствовала взгляд в спину, и мне не хотелось, чтобы новая свита видела принцессу из чужой страны с понурой головой и жалкой улыбкой.

– Благодарю вас, метресса, – произнесла я громко, чуть откашлявшись. Уже то, что я назвала леди так, как обычно называли фавориток за глаза, придало смелости. – Я постараюсь очаровать моего супруга не только внешностью.

– Конечно, ваше высочество, – Люсия заметно скисла, но вскоре эта черноволосая змея с внешностью южных девиц, обольстительно улыбнулась. Значит, сейчас попытается укусить. – Невинность и чистота – сокровища юной девушки и принцессы!

«Но не старой блёклой девы», – хотела она добавить.

Златовласой была моя мать, сёстры и я. А горцы Туманной страны имели пепельный оттенок волос, скорее тёмный, чем светлый.

Впрочем, возможно, в Лесном королевстве свои понятия о женской красоте. По крайней мере мужчины там привлекательны. Все широкоплечи, статны и красивы той мужественной красотой, что отличает орла от павлинов.

– Простите, что вмешиваюсь, ваши величества, – за спиной снова раздался голос коричневого Ворона. – У меня есть приказ моего короля отправиться в путь сразу после пира на рассвете. Не дожидаясь наступления дня.

– К чему такая спешка, милорд? – на губах матери промелькнула нервная улыбка, похожая на судорогу.

Она вообще слыла особой невесёлой и меланхоличной, но, зная её история, я этому совсем не удивлялась. С чего бы ей быть довольной жизнью рядом с тем, кто пренебрегал её ложем после неоднократного рождения детей?!

– Для Гердарики слово её мужа теперь закон, Анна, – отец раздражённо посмотрел на мать, вероятно, опасаясь, что та расплачется. По её щекам, совсем как у меня, поползли красные пятна.

– Конечно, ваше величество, – пролепетала она, а потом, не обращая внимание на всех остальных, приобняла меня, будто бы для поцелуя в щёку, последней материнской ласки, и я услышала её горячий шёпот:

– Средство сработает только один раз.

***

– Вы так молчаливы, моя леди! – наклонился ко мне Эсмонд во время пира, и я снова захотела уменьшиться до размеров пичужки и вылететь в окно. На свободу, хотя если бы обрела её, не знала бы куда лететь.

Здесь мне больше не было места, а там, где растут раскидистые дубы, и ясени подпирают верхушками небесный купол, меня никто не знал. Но уже, судя по взгляду поверенного моего мужа, были полны ожиданий касательно моего нрава.

Неужели, кто-то сказал им, что я весела и болтлива?

– Разве достоинство жены короля в том, чтобы говорить без умолку, даже если для этого нет повода, милорд?

Я впервые посмотрела на главу чужаков открытым взглядом и старалась не отводить глаза первой. Казалось, он немного удивился моей резкости, но уже через пару мгновений смягчился.

– Вы бесконечно правы, миледи. Но так как мы теперь родственники, можете называть меня лордом Эсмондом.

– Разве вы в родстве с его величеством Анкильдом Первым? – спросила я, хотя прекрасно знала ответ.

Пусть думает, что я наивна и несведуща в политике.

– Вы удивлены, леди Гердарика? – я снова получила насмешливый взгляд, лорд немного отстранился, словно его слова возводили между нами непреодолимую стену. – Я троюродный кузен его величества по матери. Моя жена и вторая, ныне покойная, супруга его величества были родными сёстрами.

Услышав о его жене, я испытала досадный для моей гордости укол. В самый главный день в жизни женщины, когда она становится женой, рядом со мной у Небесного алтаря стоял человек, который мечтал сжать в объятиях другую женщину.

У меня не будет брачной ночи в прямом смысле этого слова. Вместо мужа сегодня я познаю пустую холодную постель и тяжкие раздумья о своей доле. Не очень хорошее начало династического брака!

– Вы снова замолчали? Я обидел вас чем-нибудь?

– Нет, что вы, лорд Эсмонд! Мне просто страшно!

Я сама не заметила, как выпалила эти слова, обнажившие мою правду.

Мы сидели поодаль ото всех, как того требовала традиция, как новобрачные, которые познают друг друга по покровом жаркой ночи, и говорили о другой женщине и другом мужчине. Они ждали нас там, где кончаются горы и начинается лес, ждали, чтобы заключить в объятия, а мы пили терпкое вино и вели опасные речи.

– Вы откровенны, моя леди! Я отвечу вам тем же. Его величество будет вам хорошим мужем. Вы сами поймёте, о чём я говорю, когда узнаете его поближе.

И Ворон, как я по привычке его называла про себя, скользнул взглядом по моим обнажённым плечам, чуть задержавшись на декольте. Мама настояла, чтобы оно было чуть более глубоким, чем принято нашей традицией. В конце концов, я уже больше не часть Туманного народа, а королю должно понравится то, что он увидит.

Вот только я не надену это серебряное уродство ещё раз! И мама не могла этого не знать!

От намёка поверенного мужа я должна была покраснеть и смутиться, но, к моему удивлению, мне была приятна такая вольность. Я больше не девица, так нечего стыдиться естественных для брака вещей.

Больше до самого окончания празднества мы с лордом Эсмондом не перемолвились ни словом, но мне было приятно ловить на себе его взгляд. Это не было кокетством с моей стороны и флиртом подвыпившего мужчины, с его. Здесь рождалось что-то иное.

Возможно, взаимная симпатия или интерес, который мог вылиться как в дружбу, так и в войну не на жизнь, а насмерть. Но сегодня я не хотела ни того ни другого.

Вино ли тому виной, но мои движения стали плавнее, а смех сделался грудным. Я танцевала с отцом и с тем, кто представлял на церемонии венчания моего мужа. Улыбалась или молчала, рассеянно смотря в сторону.

Это был мой вечер. Мой триумф.

– Ваши величества, – обратился к моим родителям лорд Эсмонд. – Прошу нас извинить, но завтра с первым лучом солнца нам предстоит долгая дорога.

–К чему такая спешка?

Отец был недоволен. Все были не в восторге от такой бесцеремонности чужаков. Пиры в Туманной стране не так уж часты, чтобы пренебрегать столь значимым поводом. Король удачно пристроил замуж последнюю дочь. Самую старшую.

– Как скажете, милорд Эсмонд, – дал знак мой отец, чтобы нас и тех, кто прибыл из Лесного королевства, проводили в приготовленные для них покои.

Пир будет продолжаться без меня. Теперь всё в стране Гор будет идти без меня.

А я отправлюсь спать. Одна.

Глава 2. Ночное открытие

– Вы не устали, моя леди? – вопрос был задан насмешливым тоном. Лорд Эсмонд хотел заставить меня сесть в приготовленный экипаж, но я настояла, чтобы ехать верхом.

Дочь Туманной страны – это не изнеженное создание, получающее синяки даже от подушек, подложенных под спину. Даже если она принцесса.

– Нет, спасибо, лорд. Я прекрасно держусь в седле, – ответила я и посмотрела ему в глаза.

Светло-зелёные, завораживающие, хотела бы я знать, от кого они ему достались, и не передалось ли моему супругу хоть толика того магнетизма, которым обладал его троюродный брат.

– Я уже успел это отметить, леди, и всё же когда стемнеет буду вынужден настаивать, чтобы вы перебрались в закрытый экипаж. Всадник – лёгкая добыча для стрелы или камня.

– Вы думаете, наши дороги небезопасны, а горы кишат разбойниками? Мы не дикари, лорд Эсмонд, – ответила я чуть резче, чем планировала, но та небрежность, с которой этот человек из Лесного королевства говорил о Туманной стране, коробила и злила.

Да, я знала, что не все поддерживают власть моего отца, оппозиция из нескольких знатных семей тайно поддерживает его дальнего родича, бежавшего из страны много лет назад, когда только родился мой младший брат и наследник отцовского трона. Увы, единственный, доживший до совершеннолетия!

Знала я и о том, что многим в Совете не по душе наш союз с Вудстиллом. Мол, лесные маги не должны иметь преимущества в торговле. Сначала одна уступка, потом вторая, а через пять лет глядишь, и их король уже владеет и всей страной!

Боялись лорды и того, что в случае рождения у меня сыновей, они могут на правах близких родственников подмять под себя и соседний трон.

– Посмотрим, моя леди, – произнёс поверенный моего мужа после небольшой паузы, во время которой он сверлил меня взглядом, будто хотел понять: так ли я глупа, как хочу казаться. – И всё же в ваших краях, где и женщины так сильны и бесстрашны, как вы, моя леди, следует держать глаза широко раскрытыми и не верить всему, что слышишь. На каждую хитрость всегда находится ответ. Простите, моя леди, мне надо позаботиться не только о вас, но и моих людях.

Я кивнула и крепко вцепилась в поводья серогривой кобылы, которую подарил отец на моё восемнадцатилетние. Это было слишком давно.

Я ехала, окружённая вооружёнными всадниками. Ничто не могло угрожать моей особе, кроме меня самой.

В конце брачного пира по нашим традициям жених должен поцеловать новобрачную, чтобы подтвердить, что вступил в брак по любви, а не с корыстными намерениями. И то, что король не приехал на собственную свадьбу, а прислал кузена, ничего в них не меняло.

Конечно, никто не требовал от нас с чужим лордом, который больше никогда ко мне не прикоснётся, страстного поцелуя.

Зеленоглазый бог наклонился ко мне, обхватив крепкой рукой мой тонкий девичий стан, и коснулся губами моих губ. Кажется, я вскрикнула, но шум выкриков заглушил мой голос.

Наши губы соприкоснулись лишь на мгновение, на краткий миг, это должно было быть так же целомудренно, как воркование голубей под моим окном, но всё вышло иначе. Не знаю, как лорд решился, но его губы раскрыли мои, как шмель раскрывает лепестки душистого цветка и погружается в сладкий нектар.

Внезапно для самой себя я уступила его напористой силе, замерла, не зная, как быть. Оттолкнуть означало оскорбить, но ведь он целовал меня совсем не как формальный жених, а как настоящий!

Поцелуй прекратился, не успела я досчитать до семи. Мои губы горели, словно я находилась в лихорадке, казалось, все смотрят на меня осуждающе.

Я ответила, вернее, не препятствовала грубой ласке, когда он прижал меня к себе, а даже в глубине души хотела её продолжения. Точно такой же, чтобы даже наедине со своей совестью я могла бы думать, что меня заставили.

Но никто не осуждал. Многие были пьяны или слишком заняты собой, чтобы что-то там подмечать. В конце концов я вышла замуж за короля другой страны, может, у них так принято приветствовать невесту? Нет, чушь, конечно!

После поцелуя лорд Эсмонд едва взглянул на меня. Вероятно, думал, что его жена целуется гораздо лучше, чем эта блёклая подаренная принцесса.

По знаку матери меня проводили в покои, родители благословили меня на добрый сон, но по иронии богов он никак не шёл ко мне. Я ворочалась в постели, не в силах заснуть.

Это была моя последняя ночь здесь. Надо бы грустить, а я почему-то радовалась отъезду.

Вероятно, виной всему выпивка. Ранее матушка никогда не разрешала мне и прикоснуться к вину, но теперь за меня нёс ответственность другой мужчина.

Не тот, с кем я познала первый поцелуй. Другой. Король.

Но сон сморил меня. Набросился исподтишка и увлёк в бездну фантазий. Мне снился лорд Эсмонд. Он внезапно оказался в моей спальне, я стыдливо прикрылась одеялом, но оно оказалось слишком тонким.

Я дрожала, не в силах побороть стыда. Никто из мужчин не видел меня в тонкой рубашке, облепившей моё тело, как вторая кожа.

– Уйдите! Пожалуйста! – говорила я ему. Почти кричала и не слышала собственного крика.

– Ты сама хотела, чтобы я пришёл. Я здесь, что же ты не рада?

– Нет! – крикнула я, но в ответ получила лишь кривую ухмылку.

Он ухватил меня за запястья и откинул на подушки. Наклонился надо мной, заставив смотреть в свои глаза, и сказал:

– Помни, ты сама этого хотела. Скажешь, что это был я, удушу!

И грубо раздвинув мои ноги, вошёл так быстро и скоро, заполнил меня собой до самых краёв. Я плакала и металась, отталкивала его, но он лишь продолжал разрывать меня. Толчки его мужского органа причиняли неимоверную боль, кажется, я кричала, кусала губы.

И желала продолжения, бесстыдно разводя колени её шире.

Я вскрикнула и проснулась за час до рассвета.

А теперь ехала верхом, украдкой смотря в сторону лорда Эсмонда, и ловила себя на мысли, что моя королева была права. И тут же чувствовала стыд, вонзала ногти в ладонь до лёгкой боли, показательно односложно отвечала на вопросы лорда о моей стране и о легендах с ней связанных.

Он раздражал меня своей навязчивостью и прекрасно видел это, тем не менее не упуская шанса спросить что-либо такое, отчего мне хотелось вступить в спор. Но я сдерживалась и молчала. Молчание – добродетель женщины, тем более королевы.

Я хотела наказать себя за свои сны и мысли.

Остальные ехали чуть в стороне, заключив нас с лордом Эсмондом, в широкий круг. И когда солнце взошло достаточно высоко, командир скомандовал привал.

***

– Вам лучше перекусить в карете. Ваша служанка уже, должно быть, заскучала.

– Разумеется, лорд.

Он легко и грациозно соскочил с коня и подал мне руку, чтобы помочь спешиться. И как только наши руки соединились, наглец перехватил меня за талию и чуть ли не стащил на землю.

– Вы позволяете себе вольности! – сухо произнесла я в сторону, испытывая непреодолимое желание спрятаться в экипаже и не вылезать оттуда до самой столицы Лесного королевства.

– Иногда приходится, моя леди. Пока мы не достигнем границы, надо быть настороже. Я отвечаю за вас.

– Опасаетесь разбойников? – насмешливо спросила я.

– Ступайте, леди Гердарика! У меня нет времени спорить с вами о политике. Или вы хотите сказать, что леди, долгие годы сидящая в Совете за троном отца, не знает о некоторых настроениях, царящих в собственной стране?

О, значит, Лесное королевство основательно изучило мою биографию!

Я хотела ответить что-то колкое, но потом посмотрела на лорда Эсмонда и замолчала.

 Впервые я испытала такой чувство, когда не хочется отвечать ударом на удар. И не потому, что нет сил или боишься последствия, а лишь из соображений, что добрый мир лучше плохой ссоры. Если этот мужчина родственник моего мужа, то видеться мы будем часто.

Опять-таки супруг скорее поверит мнению своего кузена, чем жены, прибывшей из страны, где не все довольны соседством с лесными магами.

В экипаже меня уже ждала Одилия, красивая, бойкая, верная служанка, при всей своей молодости умеющая молчать и хранить тайны. Мама взяла её, сироту из обедневшего рода, в услужение ещё девочкой, но прислуживать мне она стала, когда одна из сестёр отбыла к своему мужу.

Внешне мы были противоположностями: Одилия – маленькая, темноволосая и чернобровая, юркая и вертлявая, как птичка, я же, напротив, степенная, порывистая, но умеющая сдерживаться, если необходимо, златовласая принцесса.

Худая, высокая для своего народа, я пошла лицом в мать, но не было у меня её живости и умения зажигать огонь в сердце мужчин.

Зато я могла слушать и слышать то, что хочет сказать собеседник. И проницательности да колкого языка мне не занимать.

Сомнительные добродетели для королевы.

– Ваше высочество! – принялась стрекотать Одилия, когда мы с ней оказались за запертыми дверьми экипажа. – Я тут такое слышала про вашего супруга!

Вообще-то мне, как принцессе крови, была положена целая свита, призванная остаться со мной при новом дворе, но лорд Эсмонд под предлогом безопасности и того, что свита только будет затруднять наше передвижение, отказался от всех них, разрешив оставить лишь одну служанку.

– И что же?

Я навострила уши. Про загадочного короля магов мне было интересно послушать до того, как я окажусь с ним лицом к лицу.

Наши страны никогда не воевали, но и дружны особо не были. Соблюдали нейтралитет.

– Говорят, что его две жены умерли, упокой боги их души, не случайно.

Одилия раскрыла глаза и замолчала в расчёте на моё изумление. Но я жевала вяленое мясо с краюхой хлеба и отреагировала хоть и с интересом, но достаточно вяло.

Будь мой супруг хоть чёрным колдуном, теперь это уже ничего не меняло, а про вдовцов всегда ходят слухи.

– Наверное, хворью занедужили? – сделала я предположение, но Одилия прошептала:

– Вот и нет, ваше высочество! Говорят, вторая жена короля была сильным магом, она приворожила его, заставив избавиться от первой. И сделала так, чтобы у него ничего не получалось с другими женщинами. Вот так-то! Он как узнал об этом, так и повелел её удавить. Тайно, разумеется. Но с тех пор слаб по мужски.

– А откуда тебе это известно? – холодно спросила я. – Даже при дворе моего отца ничего подобного я не слышала. Ты тоже.

Одилия зарделась и сказала, что подслушала беседу стражников, когда те ещё были в нашем замке.

Внешне я вида не подала, но весть меня расстроила. С одной стороны, пустая болтовня могла оказаться гнусным оговором, но с другой, в любом слухе, пущенном по свету, есть доля правды.

Что если мой муж и вправду слаб по мужской части? Он гораздо старше меня, имеет взрослую дочь, а я слышала, что мужской темперамент с годами слабеет. Как бы не оказаться увядающей девой при стареющем муже!

И снова мне вспомнились наказы матери. Верджилий всё ещё был при мне, рассчитывать на то, что я смогу его использовать в замке мужа, глупо и опасно. Значит, у меня есть шанс только в дороге.

И, само собой, что я должна отдаться не кому иному, как лорду Эсмонду.

– Что с вами, ваше высочество? Нехорошо? Остановить экипажа? – лицо Одилия приблизилось ко мне, она легонько похлопала по спине, как всегда делала, когда подозревала, что я поперхнулась.

Уже было хотела стучать в стенки экипажа, как жестом я остановила её.

– Всё нормально, просто затошнило, уже прошло, – быстро пробормотала я. – Ты лучше скажи, что ещё слышала?

– Так, ничего, ваше высочество. Мы-то в дороге только полдня, ещё и постоялого двора не было, привала, значит. Но если что услышу, обещаю, вам доложу. Попытаюсь узнать, не извольте беспокоиться. Понимаю всё, её величество мне чёткие указания дала, как чувствовала, что меня одну с вами оставят.

Одилия могла так свободно болтать только со мной, в посторонними и чужаками она держалась обособленно. Я могла ей доверять.

Должна была, потому что в целом мире теперь лишь она была свидетелем моего прошлого. А будущее, оно туманно.

Король Лесной страны мог посвататься к более выгодной партии. Зачем же ему я?

Около полудня мы остановились на постоялом дворе. Нам отвели целый этаж, и посторонних посетителей в этот день не оказалось.

Хозяева благоговейно поклонились мне, но обращались преимущественно с лордом Эсмондом и его правой рукой, человеком зрелых лет, молчаливым, с рябым лицом.

– Будьте добры, моя леди, не спускайтесь. Еду вам подадут через полчаса, потом рекомендую отдохнуть, следующий постоялый двор лишь к ночи

– Благодарю, лорд Эсмонд. А если мне что-нибудь понадобится, могу я к вам обратиться? – пролепетала я и подняла на него глаза.

Наверное, я приняла решение пару часов назад. Но пока сомневалась в нём.

Страшно, словно в пропасть медленно падаю и вижу фигуру, стоящую на краю утёса, с которого меня сбросили. Вижу, протягиваю руки, открываю рот в немом крике, но понимаю: выхода нет. Спасти меня некому.

Разве тот, кто являлся причиной моего падения, протянет руку и чудом спасёт. Дотянется до меня сквозь расстояние и туман.

Спасёт. Возможно, мне на погибель.

– Пришлите вашу служанку. Вижу, она девушка толковая, – в светло-зелёных глазах мужчины промелькнуло что-то такое, неприятное, что я даже отшатнулась. Будто в волчью пасть или в бездну взглянула.

В этот миг я была готова отказаться от поспешного решения, навеянного рассказами Одилии и материнскими воспоминаниями.

 Обманывать того, кто взял меня замуж, не будучи знакомым лично, прекрасно понимая, что я далеко не так юна, как это принято у невест, нехорошо. Подло.

– Конечно, лорд Эсмонд, – ответила я чопорно, и больше мы не разговаривали и не виделись до самого вечера, когда прибыли на новый постоялый двор.

– Я что-то разузнала, ваше высочество, – готовя меня ко сну и взбивая полушки. болтала Одилия. Она двигалась быстро, делала всё скоро, словно торопилась. – Его величество, ваш супруг, да продлят боги его дни, весьма нехорош собой. Можно сказать, даже уродлив.

– Кто тебе это сказал? Я видела его парадный портрет, – резко ответила я и легла в постель. Одилия укрыла меня одеялом.

– Так здесь эти люди болтают. Тайком, конечно. Мол, вы такая славная, хорошенькая, а достанетесь чудовищу. Шёпотом горят. С оглядом. Ох, не знаю, ваше высочество, может, и врут, чтобы меня напугать. Кто их, чужаков, знает! Давайте я вам почитаю!

– Нет-нет, спасибо! Я устала, ложись тоже.

В эту ночь мне не спалось. И Одилия ворочалась на койке у входа, но уже ближе к середине ночи сон сморил меня. Проснулась я от далёкого крика совы, или приснилось мне всё это, даже не разобрать.

В комнате никого не было. Я звала Одилию, потом зажгла свечу и посмотрела на то место, где она спала. Постель смята, но девушки не было. И тишина вокруг была такой зловещей, что мне стало не по себе.

Наскоро одевшись в домашнее платье, я взяла лампу со стола и решила выйти в коридор. В конце концов, моя служанка пропала, это уже достаточный повод, чтобы отправиться за помощью.

А к кому мне обратиться, как не к тому, кто обязан жизнью отвечать за мою безопасность? Больше я никого здесь не знаю.

Лампу я прикрутила так, чтобы та почти не давала света. Неожиданные встречи мне ни к чему.

Комната лорда Эсмонда была крайней по коридору направо. Он сам показал мне её сразу по прибытии. Туда я и направилась.

Каждый шаг давался с трудом, будто на ногах у меня не лёгкие туфли, а железные колодки. Пару раз я останавливалась и прислушивалась, но в доме по-прежнему стояла глубокая ночь. Даже половицы, на которые я наступала, словно сговорились и не издавали ни звука.

Наконец очутившись перед его дверью, я замерла и оглянулась. У меня нет права на ошибку, а вдруг лорд Эмонд просто проверяет меня по приказу своего короля?

Да, надо не давать повода к сомнениям в моей верности супругу, я постучу, спрошу о служанке, а потом уйду. Может, задержусь ненадолго. Спрошу что-либо, а там буду действовать по ситуации.

Я уже занесла руку для стука, как услышала звуки, доносившиеся из-за двери

***

– Высокородной незамужней леди негоже знать то, о чём ведомо замужней. Да и той ни к чему быть слишком осведомлённой в делах телесной любви, – так нас учили наставницы. Меня и сестёр.

– Это мужские удовольствия, жена должна подчиняться и быть покорной, если муж не требует от неё то, что противоречит морали.

Так я и росла, убеждённая, что телесная сторона брака представляет из себя что-то унизительно-гадкое. Постыдное.

Потом всё резко изменилось. Немного.

А сейчас, стоя ночью под дверью комнаты мужчины, которому я решила отдать себя на одну ночь, я слышала, что он не скучает и не ждёт, пока я появлюсь на пороге, что, впрочем, совсем естественно.

И всё же он предпочёл принцессу служанке. Лорд Эсмонд не мог не заметить, что я робею в его присутствии и не мог не понять, что это значит.

Женщина стонала излишне громко, возня за дверью больше напоминала борьбу, чем тихую любовь. Почему-то мне казалось, что близкое общение между мужчиной и женщиной должно проходить в торжественной тишине.

Хотя, разумеется, лорда Эсмонда ублажает какая-то служанка, они и понятия не имеют о чести и достоинстве леди!

Надо было уйти, но я не могла. Ноги, будто вросли в землю, я сама вся обратилась в слух, рука, державшая ламп, онемела и налилась тяжестью.

Хотелось прильнуть к двери, чтобы расслышать больше, может, потом они о чём-нибудь поговорят. Все, кто окружал меня, под большим секретом говорили, что соитие не длится дольше пары минут.

Женщина застонала громче, я даже отпрянула от двери и испуганно оглянулась по сторонам, но дом по-прежнему спал, а меня, как канатом, манило к этой двери, за которой двое получали запретное удовольствие. В конце концов я дала себе лёгкую пощёчину и мысленно устыдила за неподобающее поведение.

Лорд Эсмонд – ещё молодой и привлекательный мужчина, такой, как утверждала королева-мать, не может долго находиться один. Жена осталась там, за границей наших королевств, она тоже всё понимает и благоразумно закрывает глаза на развлечения мужа.

– О, мой лорд! – простонала в очередной раз женщина, и я узнала её голос!

Не может быть! Одилия!

– Я не твой лорд, женщина, не путай, – засмеялся Ворон. Стоны Оливии участились, она почти кричала в голос, до меня донёсся звук пощёчины, и вскоре постукивания и шорох за дверью стихли.

Я боялась, что лорд крепко приложил мою служанку, возможно, она лишилась сил, поэтому заставила себя приоткрыть дверь.

В узкую щёлочку я убедилась в том, что с моей служанкой, происходящей из древнего горного рода, а сейчас, безжалостно распластанной грудью на столе, с задранной до самой спины ночной рубашки, всё в порядке.

Если не считать крови, тонкой струйкой стекающей по её белоснежным бёдрам. Лорда Эсмонда я не видела, наверное, он отошёл ближе к кровати. Зато прекрасно слышала его голос:

– Ты всё поняла?

– Да, лорд.

Одилия приподнялась на руках, откинула тёмную косу за спину и пригладила растрёпанные волосы.

– Но ведь моя госпожа, – произнесла она, раскрасневшаяся и с выступившими на глазах слезами, – может заметить, что я читаю её письма и докладываю вам о её перемещениях и разговорах. Меня выгонят.

Одилия одёрнула рубашку вниз, не обращая внимания на кровь, стекающую по бёдрам. Девушка всё ещё всхлипывала, как несправедливо обиженный ребёнок, но слушала внимательно.

А я стояла ни жива ни мертва и молила о том, чтобы всё это оказалось дурным сном. И Одилия, так спокойно обсуждающая предательство, Одилия, выросшая достойно только благодаря заступничеству моей матери, и лорд Эсмонд, уже старающийся обложить меня шпионской сетью, чтобы контролировать каждый мой шаг.

Я не стала дальше стоять и слушать, повернулась и медленно побрела к себе, предварительно аккуратно закрыв дверь. Будет лучше, если эти двое не узнают о том, что я их подслушивала.

Последнее, что удалось услышать, был возглас Оливии: «Увижу ли я вас снова, лорд? Как сегодня?»

Я погасила лампу, легла в постель, но долго не могла уснуть. Одилия тихонько вошла в комнату примерно через час после того, как я вернулась.

Как она могла? Откуда в ней эта распущенность? При нашем дворе разврат не поощрялся.

Отдать свою невинность первому попавшемуся человеку, пусть это даже и чужеземный лорд? Как она теперь выйдет замуж, ведь у неё нет вергилия?!

Под утро сон сморил меня, а проснувшись, я решила, что в моих интересах делать вид, что я по-прежнему доверяю служанке. Ничего, при дворе мужа я найду себе новых и сумею купить их преданность. «Страх и деньги склоняют головы», – любил говорить отец.

А ещё я решила избавиться от лорда Эсмонда. Как я могла раньше вообще глядеть в его сторону?!

Действовать надо до того, как мы достигнем границ Лесного королевства. С их магией мне не тягаться, а здесь моя земля.

От Одилии освобожусь позже. Когда представится случай, сразу выдам её замуж за того, кто сможет наказать её вместо меня.

План мой был прост, но пока ещё я представляла себе, что буду делать, очень смутно. Все знают, что я могу управлять погодой, поэтому сразу призвать бурю или град на головы людей лорда Эсмонда нельзя.

Зато я знала места, где велика вероятность натолкнуться на тех, кто готов был любой ценой отбить меня от рук чужеземцев и не допустить брака между мной и Лесным королём.

Потом я напущу на них ветер и дождь, скажу, что защищалась. Придумаю что-нибудь.

– Вы хорошо себя чувствуете, моя леди? – спросил лорд Эсмонд, когда после завтрака мы тронулись в путь.

– Да, а почему вы спрашиваете?

– Обычно вы бледны, а сейчас на ваших щеках играет румянец. Он вам к лицу, – усмехнулся лорд Эсмонд и помог мне зайти в экипаж.

Чуть поколебавшись, я вложила свою ладонь в его и заставила себя улыбнуться. Моя рука дрожала, я хотела бы повернуться и сказать им обоим, ему, с наглой улыбкой смотревшему на меня, как на лакомую добычу, и ей, сидящей в глубине экипажа и жалко опускающей глаза, что я всё знаю. И отомщу.

Богиня Судьбы вскоре услышала меня. Шанс представился уже на следующий день.

Глава 3. Буря

– Нам придётся ехать в обход, моя леди, – сказал лорд Эсмонд на очередном привале.

Это был захудалый постоялый двор, где приличные постояльцы не такие частые гости. Вдали от основных дорог, почти в сутках пути от границы с Лесным королевством – места гиблые, чего уж там!

Удивительно, что он всё ещё существовал, хотя деревня неподалёку почти опустела от набегов горных разбойников. Именно такое место идеально подходило для моих планов.

– Как скажете, лорд. Я полностью доверяю вам свою жизнь, – ответила я, вскинув на мужчину глаза.

Он как раз помог выйти мне из экипажа, бросив быстрый взгляд на Одилию.

Я знала, что они встречаются каждую ночь, и от этого осознания у меня сводило челюсти. Однако я была вынуждена улыбаться и вести беседу днём как не в чём ни бывало.

Наши разговоры с лордом Эсмондом иногда длились по часу. В эти минуты я забывала, что ненавижу его, что он враг мне, плетущий сеть за моей спиной. Той самой девушки, которая пока ещё не королева и ничего ему лично не сделала.

– Вы очень умны, леди Гедерика, – как-то заметил он и, наверное, во второй раз за наше знакомство посмотрел на меня не как на кусок мяса, пригодный только чтобы ублажать мужчину.

– Я была тайным советником при моём отце, – с гордостью ответила я и вдруг поняла, что улыбаюсь, хотя чужой лорд вряд ли поверит этим россказням. Женщине, тем более дочери, не место в Совете короля.

– Как же его величество решился отпустить вас?

Светло-зелёные глаза смотрели пристально и проникали в душу. Мне хотелось рассказать ему всё, ведь стражники подождут, никто не посмеет мешать нашей трапезе, которую мы справляли поодаль ото всех, но на виду, чтобы пресечь возможные сплетни.

– Когда вы проявляете такое внимание, лорд, я готова поверить, что вы не насмешничаете.

– Так и есть, леди. Пейте вино, оно разведено с травяным настоем, он помогает нам легче переносить тяготы пути, – лорд Эсмонд заботливо плеснул мне в кружку терпкий напиток.

Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и в душе поднялось чувство горечи. Я не знаю своего супруга, возможно, мама права, и меня не ждёт ни любовь, ни страсть, ни всё то, о чём принцессы мечтают сызмальства. А получают злорадство в спину и разочарование.

– Спасибо, лорд, но я опасаюсь чужой магии, – возразила я, однако подчинилась. Мужчине, завтракающему со мной за прогорклым от пива столом, впитавшем запахи кислой капусты и дешёвой натирки для мебели, хотелось доверить нечто большее, чем жизнь.

Свою честь.

Которая, к слову, ему была не нужна.

– Что вы думаете о моей служанке? – не выдержав, спросила я в конце обеда.

Лорд, сидящий напротив, бросил быстрый взгляд и заледенел, как река зимой.

– Говорите прямо, леди. Я вижу, вам всё известно, как и то, что вы от этого не в восторге.

– Верно. Она была девственницей, когда мы уехали, а сейчас потеряла единственное сокровище, которое у неё было, – я не смогла сдержать усмешки. Плохо, Гердарика, надо владеть собой в любой ситуации. – Приданное её ничтожно, так что как теперь, по вашей милости, она должна скорее выйти замуж. Вы же женаты!

Последнюю фразу я бросила в лицо, как обвинение. Будто в этом и состояла основная вина лорда Эсмонда.

Говорить, не смотря ему в глаза, было проще, но в конце я вздёрнула подбородок и решилась пересечься взглядами. Снова оказаться во власти его загадочных глаз, по цвету походящих на молодую листву в апреле.

– Вы так печётесь о чести служанки, – произнёс он с насмешкой. – Это похвально, но я не брал её силой, она сама так решила. Наверное, предпочитает жаркие ночи постылому супружескому ложу. Раз нет богатого приданого, то и рассчитывать на знатного мужа или важного купца ей не придётся.

Слова о постылом супружеском ложе резали слух. Вот значит, как! Это же намёк мне, мол, завидуешь, а я не смела признаться даже самой себе о томлении тела, вспыхнувшем с того мига, как мы с лордом встали рука об руку у Небесного алтаря. С того мига, когда я всерьёз допустила возможность лечь с ним, не будучи наказанной после.

– Я хочу отдохнуть в своей комнате, – бросила я свысока и поспешила подняться, пока ещё могла скрывать пылающие щёки и крепко сжатые кулаки.

– Конечно, моя леди, – неслось мне вслед.

Его каркающий, хриплый голос преследовал меня повсюду. Ворон стал моим наваждением, я одновременно желала быть с ним, познать, каково это, чувствовать на своём теле его руки, забыться и на миг стать свободной.

Утолить голод, о наличии которого я ранее и не подозревала.

И в то же время я бы хотела заставить его страдать от осознания того, что принадлежу другому. Чтобы он кусал губы и сжимал пальцы до хруста от бессилия что-либо изменить.

Пусть видит, как мой супруг нежен ко мне, как он оказывает мне положенные по праву рождения почести, смотрит на наши ласки и фантазирует о том, что происходит между нами, когда мы остаёмся с супругом наедине.

«О Боги, всевластные и всемилосердные! – молила я, остановившись у двери в свою комнату. – Пошлите мне любовь. Счастливую, плотскую, безрассудную! Чтобы было так сладко и горько, как мало кто испытал!»

– Моя леди! – Одилия присела в реверансе, когда я возникла на пороге. – Я приготовила вам таз для омовения и постель. Лорд Эсмонд сказал, что мы пробудем здесь пару часов, не больше. И что остаток пути будет труден.

Я взглянула на чернобровую красавицу, чьё лицо стало ещё привлекательнее, а движения более плавными с тех пор, как она познала страсть, и захотелось сказать ей что-то обидное. Оскорбить, ударить по щеке, но сдержалась.

Надо вести себя как леди. Как та, которой нет дела до любовных утех потаскух, возомнивших себя великими любовницами.

–Согласна, – сквозь зубы пробормотала я. – Мне и вправду нехорошо. Наверное, меняется погода.

– О, ваше высочество! – Одилия испуганно взглянув в окно. На небе не было ни облачка. – Хоть бы ненастье не застало нас в пути!

«Застанет, непременно застанет», – подумала я про себя и кивнула, чтобы служанка начала меня раздевать.

Всё шло по плану. По моему плану.

***

– Лорд Эсмонд, если позволите, я хочу предостеречь, – обратилась я к предводителю нашего отряда, дождавшись того момента, когда остаться  при постоялом дворе уже не представлялось возможности.

– Скоро будет буря, нам лучше поторопиться и найти укрытие.

– С чего бы быть буре, леди Гердарика? – собеседник уставился на меня с нескрываемой насмешкой. – Я не чувствую приближения ненастья.

– Зато я чувствую, лорд. Поверьте, я в этом кое-что понимаю. Впрочем, как угодно.

Я натянула поводья, чтобы притормозить ход лошади. Ехать верхом доставляло мне несказанное удовольствие, равно как и видеть, что мой противник не может подобрать достаточно колких слов, чтобы достойно ответить и при этом не задеть мою честь.

Ох уж эта лицемерная щепетильность! За время нашего пути, всего за несколько дней, я уже испытывала к лорду Эсмонду стойкую неприязнь, граничащую с желанием обратить на себя внимание.

Каждая наша перепалка, каждое пересечение взглядов заставляло мелко дрожать руки и упрямо выставлять вперёд подбородок, принимая вид гордой своим положением принцессы.

Предводитель и мой защитник вызывал во мне глухое раздражение. Я много раз пыталась представить, какова на внешность его жена, как она ходит, смотрит, и одновременно боялась того момента, когда встречусь с ней лицом к лицу.

Смогу ли сдержать стон разочарования, если она окажется первой красавицей королевства? Смогу ли быть решительной и гордой, если эта особа не даст повода к жестокосердию?

Впрочем, я буду женой короля. Я смогу унизить любую из тамошних дам, не опасаясь наказания. Если, конечно, прежде всего найду ключ к сердцу своего мужа. И ключ к его мужской силе.

– Вы знаете, что вас ждёт в супружеской спальне? – подтрунивал над моими покрасневшими щеками лорд Эсмонд.

Это случилось, когда я отчитала его за неподобающее поведение с моей служанкой.

– Знаю, я не дикарка, лорд.

– Ради чести нашего короля, надеюсь, вы знаете не всё.

И он пришпорил коня, чтобы я не смогла ответить. Сбежал, оставив меня в неведении и с желанием немедленно обрушить град на его голову.

Я не была зашоренной скромницей, проводящей время только за рукоделием и книгами. Не раз видела, как в тайном уголке сношаются слуги, хотя в Гранитном замке подобное поведение всемерно осуждалось. И никогда ранее не мечтала оказаться на месте женщины, терзаемой мужской похотью.

Никогда ранее.

Мне это казалось отвратительным. Раньше. А сейчас я испытывала странное, неведомое доселе томление в груди и жар в животе. Мне было физически плохо до такой степени, что я могла забыться и получить облегчение только во сне.

Но и в моих сновидениях всегда присутствовал он. Насмешливый, широкоплечий, ещё достаточно молодой лорд с прямыми жёсткими волосами, отливающими на солнце тёмной медью.

Мне хотелось дотронуться до них, запустить пальцы, вонзиться в его кожу ногтями. Наказать, отдаться, простить.

Заставить его хотеть обладать мной. И потом благополучно об этом забыть.

Я посмотрела на небо и подозвала одного из людей лорда, чтобы тот помог спешиться.

– Надо бы найти укрытие, буря уже близко, – бросила я как бы между прочим и спиной ощутила ухмылку мужчины.

Бабьи немочи, говорите? Нет, я докажу вам, что это иное.

В экипаже Одилия со страхом посмотрела на меня и забилась в дальний угол. Она-то знала, как сереют мои глаза, когда я призываю ветер, как темнеет лицо, когда грозовые облака отвечают на мой зов. И понимала, что в такие моменты лучше спрятаться, переждать ненастье, чем открыто противодействовать ему.

Или даже просто стать на моём пути. Она молчала и шептала молитвы Богам, которые глухи к жалобам немагов.

Они создали этот мир, дав одним не только власть над себе подобными, но и над стихиями или предметами. Над всем живым и неживым.

Послышался глухой раскат грома. Потом ещё один. Я открыла дверцу экипажа и на полном ходу, подобрав юбки, выпрыгнула. Ушиблась, разодрала ладонь, но быстро вскочила на ноги.

Небо затянули грозовые облака, ветер набирал силу, неся песок и сбивая с ног. Наш путь проходил по узкой дороге между двумя горами-гигантами. Ущелье Последнего пути, так его называл мой народ.

Минуя его, мы окажемся на равнине. Там уже до границ с Лесным королевством не будет возможности устроить диверсию. Моя магия особенно сильна только по эту сторону.

Я побежала назад, подняв руки и крича ветру разную бессмыслицу, которую со стороны можно принять за заклинания. Это будет служить оправданием в глазах отряда лорда Эсмонда. Пусть думают, что я хотела остановить бурю. А он… он кинется за мной.

Ведь лорд отвечает за мою сохранность головой.

Я бежала, не разбирая дороги. Хотя она сама вела меня: вот здесь поворот с тропинки, там за большими зелёными валунами скрыта извилистая дорожка.

Я увидела её сразу, будто Боги благоволили моему плану. Она разветвлялась, я взяла влево и прибавила ходу.

С неба хлынула вода. Ливень был обжигающе холодным, капли и град больно колотили по плечам. Волосы быстро намокли, я выдернула заколку, держащую пряди собранными, и они рассыпались по плечам и спине.

Ворожить лучше, не имея заколок и булавок на теле.

Все знали это. И это будет служить мне оправданием перед другими.

Я дёрнула корсет так сильно, что крючки-застёжки посыпались к ногам. Дышать стало легче, я поднималась в гору, не обращая внимания на холод, продиравший до костей.

Заболею? Чушь, я выжила семимесячной, пережила детские немочи без единого стона. Я не заболею, непогода вливает в меня силы. Я сама стала бурей, которую уже не остановить!

– Стойте, Гердарика! – неслось мне вослед, но я только тихонько засмеялась, подставляя лицо ливню и граду.

Ему, тому, кто настигал меня, пока не овладеть мной. Сначала я сделаю вид, что пытаюсь остановить творящееся вокруг безумство, хотя на самом деле являюсь его эпицентром.

Когда он меня настиг, моя тонкая нижняя рубашка насквозь промокла, плечи саднили.

– Куда вы бежите? С ума сошли? – закричал лорд, резко развернув меня к себе.

– Я должна остановить бурю, иначе мы погибнем. Видите же, она совсем непростая.

Не знаю, кричала ли я, услышали ли меня, но лорд Эсмонд, выглядящий с намокшими волосами, облепившими высокие скулы, ещё более прекрасным, чем в тот миг, когда я впервые увидела его.

Он взвалил меня себе на плечо и, несмотря на мои громкие протесты, понёс прочь. Мне стало ещё холодней, но где-то внутри разгорался пожар. То ли от проснувшейся магии, то ли от близости и запаха пота, исходившего от него.

От моего мучителя. От того, кто мог погубить меня или спасти. Возможно, и то, и другое одновременно.

Лорд Эсмонд будил во мне что-то звериное, и оно теперь выло и царапалось, пытаясь вырваться из плена разума.

Нет, это не может закончиться вот так! Я колотила кулаками по его спине, но он всё шёл вперёд, казалось, совсем не тяготясь ношей.

Тогда я направила свою ярость на небо. Закричала, пересиливая раскаты грома. Призывая на голову лорда молнии. Одна ударила совсем близко.

И это заставило лорда свернуть с дороги. Он направился к входу в едва различимую пещеру, вход в  которую укрывали от посторонних глаз ветви зелёного плюща.

И только когда мы оказались внутри, лорд Эсмонд поставил меня на ноги.

***

– Здесь мы переждём бурю, – произнёс он. – Возвращаться опасно.

Я дрожала и не говорила ни слова. Стояла, прижав руки к груди, и смотрела на его спину. Сейчас, когда он был так близко, что можно протянуть руку и дотронуться до его напряжённых мышц, я и думать позабыла про месть.

Наверное, смалодушничала, наверное, правы те, кто говорят, что женщина слаба, но мне хотелось прижаться к его мокрой рубашке и сказать, что это я виной этой бури. Что он не смел предпочесть меня моей служанке!

Неужели, лорд Эсмонд, вам нравятся такие, бойкие и скорые на любовь, неужели мужчины совсем не ценят гордости и не ловят взгляды, направленные на них украдкой?

Он обернулся, и я невольно вздрогнула. Прочитал мысли? Нет, такой магии не существует.

Лорд протянул руку, мне показалось, что он хотел приобнять меня, но я лишь почувствовала, как за спиной затрещали ветки и дохнуло огнём.

Пещера тускло осветилась, плющ, увивавший её изнутри, вспыхнул, как сухие ветки костра, а когда он догорел, сами стены излучали свет.

– Вам надо раздеться, вы совсем промокли, леди Гердарика, – произнёс он как бы между прочим и  прошёл вглубь. – Я не смотрю, не извольте беспокоиться.

– Моя нижняя рубашка и юбка тоже мокрые, – заметила я, избавившись от порванного корсета и верхнего платья. Свет пещеры совсем не давал тепла, и я задрожала ещё больше. – Нам надо идти обратно.

И в то же время, воспользовавшись тем, что он не смотрит, я воззвала к буре, чтобы та усилилась. Чтобы те, кто остался на дороге, не пустились нас искать слишком скоро.

Я увлеклась. Лорд Эсмонд внезапно оказался рядом и резко развернул меня к свету.

– Твои глаза. Это ты вызвала бурю!

– Нет, – зашептала я, чувствуя, как в горле бьётся сердце. Как в его светло-зелёных глазах разрастается ярость. – Это вы виноваты, лорд! Вы!

–Неужели?! – насмешка обдала меня холодом, будто окатила ведром ледяной воды.

Я всхлипнула, когда почувствовала прикосновение стали к горлу. Он убьёт меня, если захочет!

– Говори, или перережу горло!

– Нет, – я нашла в себе силы засмеяться ему в лицо. Не отводила взгляда, не опускала глаз, не пыталась вырваться из железной хватки его руки, которая наверняка оставит на моём плече след. – Вы не посмеете. Вы головой отвечаете за мою безопасность. Я жена вашего короля, лорд!

– Безопасность его величества важнее безопасности одной из его жён. Их может быть много, Гердарика! Ты хотела завести наш отряд в ловушку, верно? Где твои горные разбойники, они сейчас придут?

Я рассмеялась. Неужели он думает, что я всё затеяла из-за измены государю?

Но смеялась я недолго. Лорд Эсмонд отпустил меня и тут же дал пощёчину, чем заставил отшатнуться. Я оступилась и упала, больно ударившись локтем о выступ камня.

– Ты не собиралась быть женой моего короля! – мужчина присел рядом и посмотрел в глаза.

В его лице я читала свой приговор. Если не разубедить лорда в обратном, то он убьёт меня и скажет, что я погибла в буре. Или что упала на острые камни.

И их король женится снова. Возможно, заключит союз с нашим врагом. Нет, я не могу подвести отца!

– Собиралась и собираюсь. Я вызывала бурю, но это не заговор с целью убийства.

Я отползла вглубь пещеры и села, обхватив руками колени. Старалась не смотреть на него, дрожала, но не от холода.

– Зачем тогда? Говори!

Лорд Эсмонд схватил меня за плечо и силой потащил к выходу. Я была почти бессильна, я чувствовала его ярость, а также острые камешки на полу пещеры, царапающие руки и ноги. Мои нижние юбки промокли и теперь превратились в лохмотья.

– Говори же!

Он заглянул в глаза, и даже в темноте я увидела в них полыхающую ярость. Светло-зелёные, нездешние, они неярко светились  и придавали своему обладателю сходство с реальным Богом, спустившимся на землю, чтобы одарить собой смертных.

Несмотря на опухшие губы и пересохшее горло, на сердце, бьющееся в груди так сильно, что я боялась, как бы оно не выскочило из груди вовсе, мне захотелось протянуть руку и коснуться его заросшей щетиной щеки.

– Говори, ведьма! Или ты отсюда не выйдешь!

– Я хотела отомстить вам за свою служанку! – выпалила я ответ раньше, чем осознала того, что говорю.

Я ведь придумала совсем другую историю, мол, испугалась, что горные разбойники убьют меня, чтобы не отдавать чужому королю. Чтобы я не родила ему сына, имеющего права на оба престола.

Лорд Эсмонд рассмеялся. Его смех была таким же хриплым и каркающим, как и голос в минуты волнения.

– Ты думаешь, я поверю в эту сказку, женщина? Ты просто растеряла невинность до того, как тебя сосватали и теперь ищешь возможность избежать наказания. Его величество казнит тебя в назидание остальным на городской площади. Или по-тихому удавит в своих покоях.

– Как свою вторую жену?

Я начала смеяться в ответ. Сначала тихо, из глаз катились слёзы, а потом уже не могла остановиться.

И получила звонкую пощёчину. Она вмиг прекратила мою истерику, я только уставилась на лорда Эсмонда, сидевшего передо мной на корточках, и с тревогой заглядывающего в глаза.

Прижала руку к горящей щеке и продолжала тоненько всхлипывать. Мне вдруг сделалось так тошно, что хотелось сказать мужчине какую-нибудь колкость. Чтобы задеть за живое.

Чтобы он больше не смел поднимать руку на королевскую кровь! Мама-мама, как же ты была неправа, когда рассказывала, что стоит выбрать избранника для первой ночи, как он сделает меня счастливой, будет нежен и благодарен!

Нет, передо мной были глаза чужеземного монстра, рассматривающего меня как дивный экземпляр, редкую брошь, правда, немного сломанную и раздумывающую, можно ли её починить или выкорчевать драгоценный камень, и дело с концом!

– Если вы правы, лорд Эсмонд, ответьте себе, что помешает опозоренной девушке похоронить себя и вас в этой пещере? Всё лучше, чем позор и война между нашими королевствами!

Я снова засмеялась, на этот раз откинув голову, на минуту увидев свод странной пещеры, подсвеченной магией чужого лорда, который совсем не хотел меня. Никакую. Ни чистую, ни замаранную чужим мужчиной.

Я больше не думала о последствиях. Я кричала, не заботясь о посторонних ушах, что лорд недостоин быть кузеном короля. Никакого. И когда я стану королевой, а я стану ей, он ответит мне за всё.

– Мой король не дурак, Гердарика! – попытался возразить он. – Никто не примет стареющую потаскуху на своё ложе. Даже если в ней течёт королевская кровь!

Это было слишком! Я нащупала за спиной камешки, взяла в ладонь столько, сколько уместилось, и бросила их вместе с песком ему в лицо.

Глава 4. Потеря невинности

Дальнейшее случилось так быстро, что я не успела в полной мере насладиться торжеством от сделанного.

Железная рука схватила меня за горло, мир вокруг поплыл, я оказалась на грязном полу пещеры, прижатая и распластанная чужой волей, как жертва на алтарном камне.

И почти не могла дышать. Пыль забивалась в ноздри и рот, я видела лишь очертания фигуры, склонившейся надо мной. Я пока не могла понять, кажется ли мне это, или происходит на самом деле.

– Думаешь, похоронишь меня здесь и выйдешь к ним, представив себя жертвой? – прорычал он мне в ухо.

И я почувствовала на себе тяжесть его тела. Мне не хотелось бороться, было лишь одно желание: чувствовать его горячее дыхание на своей щеке, руку, ослабившую хватку, на горле. Она спускалась всё ниже, мазнув по груди, защищённой лишь тонкой тканью нательной рубашки.

Я почувствовала холодок, пробежавший по спине, он обратился жаром, вызвавшем боль в паху. Мне никогда не было так унизительно горько и одновременно сладко-желанно. Это было предвкушение, неясный намёк.

Трепет от чего-то неизведанного ранее.

– Я скажу, что это вы украли мою честь, – прошипела я ему в лицо. Перед глазами прояснилось, и я видела лорда так близко, как никогда прежде.

Даже во время нашего брачного поцелуя, мы были друг от друга словно за невидимой стеной, а тут близость тел, запах пота, судорожной ярости, заставил меня обнять его лицо руками.

Да, при других обстоятельствах я бы ни за что не выбрала лорда из рода Светлого Гаролда, надменного Эсмонда на роль первого мужчины, но теперь это казалось просто необходимым.

Боль внизу живота была столь пронзительной, что, казалось, я умру, если она не прекратится. Или если он не прекратит её.

–Я же говорю, благородная шлюха, а не леди, – засмеялся он и впился губами в мой рот.

Он целовал меня так глубоко, что я застонала, подавшись навстречу. Выгнулась, не сопротивлялась его рукам, раздиравшем мою рубашку и обнажавшим торчащие соски. Его пальцы скользнули по ним, причинив боль, но она была ничто по сравнению с той жаждой, что терзала меня, заставляя подчиняться.

Я ощущала его язык во рту, он исследовал меня, а я желала лишь продолжения грубых ласк. Всё равно на будущее и прошлое!

Сейчас я почувствую то, что чувствует желанная добыча. Женщина, за право обладанием которой, мужчина может отдать жизнь.

Лорд Эсмонд понимал, что нас ждут. Я боялась, что сейчас он заметит, что буря стихла, и всё закончится не начавшись.

Но нет, я ошиблась. Тогда я плохо знала силу и власть похоти.

– Хочешь меня, ведьма? – хрипло спросил он, заглядывая в глаза. Мой рот горел, на губах остался привкус крови.

– Да, лорд. Хочу тебя. Только тебя, – шептала я и негнущимися пальцами пыталась развязать шнуровку его рубашки. Хотела дотронуться до мышц сильного торса, чтобы между нами не было преграды.

Легонько нажав коленом, он развёл мои ноги и разодрал последние преграды. Стыда я не чувствовала, только страх, что сейчас нас застанут. До того, как я узнаю страсть. Может, первый и последний раз.

– Раздевать меня ни к чему, шлюха, – хмыкнул лорд и, дёрнув штаны вниз, подался ко мне.

Я знала, как устроен мужчина. Видела, как сношаются слуги. Подглядывала за Одилией, позволившей заломать себя для случки, как молодую кобылу.

Но, почувствовав прикосновения мужского органа к своему лону, чуть не отпрянула. Заметалась, а потом в глазах потемнело от невыносимой боли, разрезавшей меня надвое.

Я почти не слышала, что шептал мне на ухо мой мужчина, старалась сдержать стоны, зажмурилась, почти отталкивая его, но силы были не равны. Он рвал меня, пришпиливал к полу, не давая продыху, прижимал к себе и гладил рукой лицо.

И всё же я видела его глаза. Они светились ярче солнца, я тонула в них, эта была спасительная ниточка в океане боли. Я падала в пропасть, меня терзали горячие камни, но я не противилась.

– Ещё, – шептала я, вздрагивая и жмурясь.

Боялась, что вдруг это всё. Я никогда не чувствовала в себе мужской орган, он был огромен, он рвал меня, но я готова была терпеть, сколько угодно долго. Лишь бы насладиться болью, вспоминать его хриплое дыхание на своих губах, руки – на груди.

– Не сжимайся, Герда, – пробормотал он. – Я всё равно уже трахаю тебя.

Я была какой-то ошалелой, хотелось думать, что виной всему его магия. Но это было не так. Я хотела боли, чтобы он терзал меня, растягивал, чтобы хотел так, как сейчас.

Слёзы катились по щекам, я глотала их и терпела. Толчки сделались более резкими, казалось, прошла вечность с тех пор, как он овладел мной. И где-то на задворках сознания билась мысль, что с Одилией он не был таким неистовым.

Требовательным, хищным.

Лорд Эсмонд не давал мне перерыва. Он думал о себе и своём удовольствии. Под конец боль стала почти нестерпимой. Это была даже не боль, а резь, кинжальная пытка.

По внутренней поверхности бёдер текло что-то тёплое. Должно быть, моя кровь.

Та самая, которую я отдала этому мужлану. И сделала бы это снова. Теперь я знаю, что такое соитие по страсти, по собственному выбору.

И хоть мне не нравится то, что он со мной делает, хоть я не нахожу прелести во всей этой суете, даже не могу подыгрывать, изображая страсть, всё же ни о чём не жалею.

Наконец всё закончилось. Он навалился на меня, сжал мою грудь между пальцами, почти раздавив сосок, и бурно кончил. А я кричала от боли и от ощущения в сведённых судорогой бёдрах.

Лорд, чужой муж, забился во мне, впился пальцами в мои волосы, заставив посмотреть в глаза, и выдохнул ругательство мне в лицо.

Он ненавидел меня в этот момент, а я презирала его. И мы оба были рады, что пришли к этому моменту. Даже если, а это уже наверняка, он будет единственным соитием между нами.

Его чудовищно большой мужской орган всё ещё находился во мне, растягивал и ссаднил лоно, мне было сложно дышать, я чувствовала, как тёплое семя мужчины жадно впитывается в моё лоно.

Пожалуй, это было самым приятным ощущением с самого начала запретной связи.

Мама никогда не говорила со мной об этом. Я знала, что связь между мужем и женой способна принести не только ощутимые плоды в виде наследников, но и удовольствие. И теперь с трудом в это верила.

Возможно, если мой муж будет слаб по этой части и не сможет посещать моё ложе чаще раза в месяц, это принесёт мне облегчение.

Наконец. Лорд Эсмонд покинул моё истерзанное лоно. Он прятал глаза и отошёл в тень. А я так и осталась лежать на земле с разведёнными в стороны коленями.

***

Однако сейчас настало самое время сделать то, чему научила меня мама. Пока лорд Эсмонд не видит, я открыла крышку медальона и достала вергилий.

Дрожащими руками вставила кусочек кожи в кровоточащее лоно, снова вернув ту боль, которую испытала только пару мгновений назад.

Мой стон был услышан. Лорд Эсмонд вернулся и помог мне сесть. Боль внизу живота снова дала о себе знать. Казалось, я больше никогда не смогу сидеть прямо. Не сведу ноги и не буду такой доверчиво-наивной, как за полчаса до этого.

– На, вытрись, – он бросил мне какую-то серую, но чистую тряпку, по размерам напоминающую полотенце. – Буря  уже стихла, пора идти обратно, иначе это вызовет кривотолки.

Я склонила голову, чтобы спрятать усмешку. Какое теперь мне дело до сплетен? Муж получит девственную жену, и всё забудется.

Я всё забуду. Даже не взгляну больше в сторону этого лорда.

А он пусть терзается догадками, как мне удалось обмануть супруга. Но прежде пусть помучается, думая, что нам с ним грозит гибель за измену королю.

– Как ты, Гердарика? – спросил он наконец. Сидел на корточках в двух шагах от меня, неотступно следя за всеми моими движениями.

Как я вытираюсь, осторожно касаясь измазанных кровью и семенем внутренних поверхностей бёдер.

– Для старой потаскухи как-то слишком больно.

– Возьми, тут немного чистой воды, – его голос звучал почти нежно.

Он передал мне открытую флягу. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почувствовала, как мои заледенели.

– Ты так и будешь на меня смотреть? – произнесла я, отворачиваясь и продолжая стирать следы бурной страсти.

– Прости, не хотел тебя смущать. Нам надо идти.

– Я знаю, – ответила я, оглядываясь на него через плечо.

Мне было не очень хорошо, ощущение слабости не покидало тело, я чувствовала себя разорванным куском мяса и не понимала тех жён, которые готовы были унижаться за то, чтобы муж посетил их ложе.

В два шага лорд приблизился и приобнял меня за плечи.

– Всё будет хорошо, Гердарика. Я сумею защитить тебя, – его горячий шёпот обжёг щёку. Я невольно откинула голову на его грудь.

– Я и сама сумею себя защитить, лорд, – выдохнула я, закрыв глаза. В груди поднималась нежность, огонь, сжёгший меня дотла, снова затеплился, но разгореться ему я больше не позволю.

Никогда. Слово-приговор. Никогда мы больше не будем вот так близки.

Я почувствовала, как он выдохнул, его пальцы на моих плечах вцепились в кожу, и мужской орган снова ожил. Я чувствовала, что если мы не двинемся в путь, он снова овладеет мной, и тогда оба погибнем.

– Пустите меня, – шептала я, чувствуя, как бьётся жилка на шее, как тяжело и сладко дышать, когда он рядом. – Мало того, что вы истерзали меня? Лишили девственности?

– Мало, я хочу тебя снова. Ещё только раз, Герда, моя тайная леди.

Его руки спустились ниже, сначала на талию, потом сжали ягодицы. Моя разодранная одежда – некрепкая броня для мужского желания, и ноги предательски задрожали, а спина, выгнулась дугой.

– Я буду осторожен, обещаю, – лишь его шёпот привёл меня в чувство.

– Пожалуйста, нет, у меня всё саднит. Я не переживу это ещё раз, – шептала я, с ужасом понимая, что вот сейчас, невзирая на мои протесты, он овладеет мной повторно.

И всё тогда пропало. Можно идти и бросаться со скалы. Опозоренную дочь вернут отцу, и это будет наихудший вариант.

Война по священному праву поруганной чести. Лучше, если меня удавят по-тихому. Но такая честь выпадает не каждой.

Но как объяснить это лорду, который уже заставил меня опереться о стену нашего временного пристанища и склониться перед ним, заголив зад.

Совсем как Одилию!

– Нет, пустите, прошу. Не надо больше, – закричала я, и мужчина отпрянул.

Я медленно опустилась на колени, глотая слёзы и всхлипывая.

– Пощадите меня, я не хотела ничего плохого.

– Хотела, Герда, хотела, моя развратная леди, Я видел, как ты на меня смотрела. И то, что ты оказалась девственницей, не меняет твоей сути.

Он обошёл меня и, обхватив мою голову, заставил посмотреть в лицо.

– Не плачь, я же сказал, всё закончится быстро. Раз уж меня всё равно ждёт плаха, я наслажусь тобой сполна.

Я не сразу поняла, что он собрался делать, а когда увидела его мужской орган, такой большой, красный, с блестящей натянутой на его головке кожей, то отпрянула было назад.

Но мужчина одной рукой схватил меня за волосы,  а второй провёл по своему органу, направив его мне в лицо.

– Открой рот, я кончу быстро, поверь.

Я не верила, но подчинилась. Лучше так, чем он снова разорвёт меня.

Первое время мне было сложно дышать, из глаз брызнули слёзы.

Я видела, как некоторые прачки или прочая низкоранговая челядь ублажает таким образом знатных господ. Считалось, что это самый безопасный способ любви, он не может оскорбить мужа этой женщины, ведь чужой лорд даже не трогает её ниже шеи.

Отказать в нём благородному лорду челядь права не имела. Подумаешь, сказали бы многие, от служанки не убудет, а господину – облегчение.

Но я-то совсем другое дело! Мне казалось, что сейчас мой рот разорвёт, привкус чужой плоти, ещё солёной от наших с ним соков, вызывал тошноту.

Не дав мне привыкнуть, лорд обхватил мою голову и начал медленно, но верно насаживать её на свой орган. Я боялась задохнуться, боялась сделать ему больно, потому что тогда больно будет и мне.

Закрыла глаза, чтобы не видеть его, старалась дышать носом и думать о том, что я будущая королева. Жена короля. Я сама хотела этой близости с лордом Эсмондом, и то, что я получила её, заставит быть в будущем осторожней с желаниями.

Пусть он унижает меня, ставит на колени и пользует, как последнюю девку, я запомню это и буду крепче ценить то положение, которое подарил мне законный муж. Возможно, даже смогу полюбить его.

Движения мужской плоти сделались сильнее и резче, я уже знала, что это значит. Сейчас он кончит, а что делать мне?

Ответ на этот вопрос я получила раньше чем через минуту. Сделав последний мощный рывок, Эсмонд почти достал до моего горла, вызвав у меня сильнейший приступ дурноты, я могла лишь замычать, и тут всё свершилось.

В глотку хлынуло тёплое семя, и в это мгновение он отпустил меня, погладив по голове и отведя налипшую на лоб прядь назад.

Я старалась не глотать, но это получилось лишь отчасти. Сплюнув солёную жидкость на пол, я села на колени и склонилась до земли. Мне был дурно.

Не оттого, что он со мной сделал, а от того, насколько реальность оказалась грубее и прозаичнее романтических мечтаний.

– Не сердись, Герда. Я хотел, как лучше, – он присел рядом и почти силой влил мне в рот спиртное из другой фляги. – Пойдём, я помогу тебе привести себя в порядок.

– Это разве важно? – устало улыбнулась я онемевшими губами и получила нежный, почти целомудренный поцелуй.

После всего, что между нами было, он казался чем-то чужеродным, как  белоснежная лилия, выросшая в грязи болота.

– Я никому не позволю тебя обидеть, – повторил он, когда спустя пару минут, замотанная сверху донизу в его дорожный плащ, я вышла из тьмы пещеры на дневной свет.

Совсем иной, чем входила под мрачные своды.

Буря изменила нас обоих, но тогда я не понимала, насколько сильно.

Глава 5. Покушение

– Ваше высочество, как я рада, что вы живы и невредимы,  – тараторила и причитала Одилия всю дорогу до самой границы с Лесным  королевством.

Она ухаживала за мной всё то время, которое прошло с момента нашего с Эсмондом возвращения и до того, как мы прибыли к первой цели долгого путешествия.

Я плохо помнила, что произошло после того, как мы с чужим лордом вышли к людям. Кажется, он нёс меня последние метры пути.

Всё казалось нереальным, мутным, будто сон. Я плыла, подхваченная бурным потоком и уже не пыталась достичь одного из берегов, они давно пропали из моего поля зрения.

Я видела перед собой лишь воду, затягивающую меня в пучину.

Хотелось лишь одного – выжить и не израниться. Надо не сопротивляться воде, тогда она сама вынесет меня туда, где я найду покой  и утешение. Радость и свет.

Где я снова обрету способность смотреть на мир с гордо поднятой головой. Всё уйдёт, надо перетерпеть.

Одилия говорила, что у меня целые сутки не спадал жар.

– Что это было? Я побежала останавливать бурю, а больше и не помню. Словно ветер запутал мысли, как мои волосы.

Я говорила осторожно, тщательно подбирая слова и следя за мимикой служанки. Она слушала, жадно впитывая каждое обронённое мной слово, потом наверняка перескажет эту историю другим, приукрасив первоисточник.

Пусть, мне даже так лучше.

– Ох, не иначе морока какая, – и Одилия начертила в воздухе охранный круг. Её магии хватало только на суеверия.

Наш разговор обычно на этом и заканчивался. Я закатывала глаза с видом утомлённой девы, и служанка затихала.

Зато я поняла по её  унылому настроению и постоянным предчувствиям бед, на которые Одилия стала прозорлива, что лорд Эсмонд больше не звал к себе мою служанку.

Она была со мной неотлучно и ночью, и днём.

Впрочем, так ли это для меня важно? Прислушиваясь к телу, я не замечала больше никаких изменений.

Живот уже давно не болел, меня больше не посещали видения нашей с чужим лордом страсти, я не испытывала томления плоти. И это было хорошо.

Прекрасно. Я излечилась от этой страсти.

– Ваше высочество, – на исходе второго дня постучал в дверь экипажа наш предводитель.

Я вздрогнула, словно получила удар хлыста и плотнее закуталась в тёплую меховую накидку.

– Да, входите.

– Мы благополучно достигли границы, – лорд поклонился мне, прижав руку к своей груди.

Как по команде свыше, мы избегали смотреть друг другу в глаза. Из нашего общения исчезла былая лёгкость, фривольные шуточки на грани неприличия. Мы стали просто малознакомыми  и малоинтересными друг другу людьми.

Меня это радовало, а если огорчение и присутствовало, омрачая моё ликование, то я прятала его в глубины памяти.

Пройдёт время, годы, и я даже наедине с самой собой буду считать, что между нами с лордом Эсмондом ничего не было.

– И что, лорд, мне надо делать? – спросила я, смотря на Одилию. Она краснела, но энергично возилась с ручной кладью.

– Нас будут встречать. Желаю вам удачи!

Не успела я спросить, кого же мне ждать и чего опасаться, как лорд поспешил ретироваться. «Так лучше», – в очередной раз подумала я и, откинувшись на подушки, задремала.

Проснулась я, когда солнце было уже высоко. И сразу почувствовала, что даже воздух вокруг изменился.

Моя Сила, которая жила внутри сколько я себя помнила, недовольно заурчала и , как змея свернулась в тугой клубок. Здесь всё было иначе.

К полудню мы прибыли на первый постоялый двор. В отличие от тех, к каким я привыкла, он был просторнее, больше и весь наполнен разноголосьем, будто курятник.

В Лесном королевстве, я читала об этом, было принято привечать чужестранцев, оставляя в стране самых лучших из них. У дам здесь были в фаворе яркие наряды и шумные танцы.

Мне, воспитанной в традиции молчания и скромности, всё было непривычно и дико.  В сером дорожном платье, украшенном лишь вышивкой по краям рукавов и по вырезу на груди, я походила на невзрачную галку среди роскошных птиц. Но держалась по-королевски прямо и гордо.

Наш экипаж подъехал к отдельной пристройке, там, где было малолюдно. Дорогу расчистили, поставили охрану.

– Не бойтесь, вас здесь не узнают, – сказал лорд, подав мне в руки бокал с горячим вином. Когда он успел приказать его подать, только богам ведомо. – Это создаст иллюзию. Для вашей же безопасности пейте, кузина. Не бойтесь.

– Кузина? – я иронично взметнула левую бровь.

– Да, миледи. Мы родственники по вашему мужу, помните, я говорил вам?

– Помню, лорд. Всё помню, – ответила я и отвернула, чтобы скорее оказаться под крышей постоялого двора.

Но не успела ступить и шагу, как ко мне кинулась нищенка, замотанная с ног до головы в тряпьё грязно-зелёного цвета. Я отшатнулась, подумав, что в этих тряпках прячется кто угодно. Например, убийца.

Но лорд Эсмонд среагировал быстрее. Он встал между мной и ею, выставив вперёд короткий кинжал, который носил у пояса.

Сгорбленное существо распрямилось, и капюшон упал с её головы. Под тряпьём оказалась женщина средних лет, её длинные, на удивленье чистые, чёрные волосы были перехвачены сзади, а взгляд был мутным, как у человека в подпитии.

Или у того, кто говорит с богами.

– Ты чужачка! – она протянула ко мне замаранную сажей руку. И совсем не удивилась и не вскрикнула от боли, когда по ней ударил Эсмонд. Несильно, но так, чтобы она перестала выть и безумно таращиться. – Тебя заживо раздавят между двух плит. Чёрная Луна закроет солнце. Темнота придёт повсюду!

Я вздрогнула и отвернулась. Ни к чему привлекать внимание, а эта женщина, она безумная. Я старалась не смотреть ей в лицо, видела только босые грязные ноги, почти не израненные в долгих странствиях.

Сила проснулась внутри и нашёптывала мне, что это не последняя наша встреча.

– Иди отсюда, прочь! – лорд Эсмонд замешкался, сунул в руку нищенки монету и замахнулся, но бродяжка уже и сама попятилась, накинув на голову капюшон, а вскоре и исчезла за домом.

– Кто это? – спросила я, когда мы оказались в полутёмном помещении, сенях, ведущих на  лестницу, по которой можно незамеченной попасть в жилую комнату.

– Подосланная, скорее всего. У вас здесь, леди Гердарика, будет много врагов, но и друзья найдутся, – ответил он и сделал шаг навстречу. – По крайней мере, на меня вы можете рассчитывать.

Мы были одни в просторной светлой комнате, в которой всё устроено недорого, но со вкусом и для комфорта знатной особы. Вот небольшой диванчик так и звал присесть, прилечь…

Меня всё ещё тянуло к этому чужому лорду, от которого пахло опасностью и дикой, необузданной натурой. Он не был ни добрым, ни злым, он смотрел на меня, как на добычу, которую готов защищать от всех ценой собственной жизни.

И я смотрела ему в глаза, понимая, что хочу прижаться к мощной груди. Просто выплакаться и рассказать о своих страхах. Пусть он погладит меня по голове, обнимет, и я буду рада даже такой малости!

– Герда, послушай, – начал было он, и тут пол содрогнулся. Прогремел взрыв, и меня отбросило в сторону.

И на глаза опустилась тьма.

***

– Герда, где ты? – донёсся до меня голос лорда Эсмонда.

Он был таким далёким, словно шёл откуда-то сверху. Мне было сложно дышать, а вокруг стояла непроглядная тьма.

Я парила в ней, силясь ухватиться за что-нибудь, нащупать стенки колодца, в который провалилась, а их не было.

Присутствовало только ощущение падения в бездонную пропасть.

– Герда, услышь меня! – кто-то тряс меня за плечо, но разлепить веки не получалось. Будто кто плеснул мне в лицо горячего мёду, и теперь кожа горела и ужасно чесалась.

А потом я почувствовала жжение в руке. В той самой на предплечье которой чернел круглый знак, о котором я и позабыть успела. А теперь в этом месте возникла приятная прохлада, она ползла по руке вверх, и уже через мгновение остудила лицо и мысли.

–Что случилось? – прохрипела я, резко открыв глаза и тут же закашлявшись.

Я лежала на том самом диване, единственной уцелевшей мебели в комнате.

Она выглядела так, словно какой-то великан вдруг разбил всё вокруг в щепки, а стены оставил нетронутыми. Лишь чёрные брызги, похожие на липкое варенье, забрызгали их и некогда красивые пушистые гобелены, украшающие комнату.

–Что это было? – я смотрела на свои ладони,  красные, как с мороза. И платье словно полиняло, превратилось в тонкую тряпку.

– Герда, как ты? – а чужой лорд всё тряс меня за плечи и с тревогой заглядывал в глаза. Похоже, он испугался не на шутку!

– Нормально, только тело всё, как побитое. Что случилось?

Шум в ушах прошёл, я только сейчас обратила внимание, что лицо лорда Эсмонда посерело и осунулось, словно он разом прибавил себе лет пять.

– Слава богам, ты жива! Это был артефакт-поглотитель! Он активировался, когда мы вошли. Снаружи никто даже не заметил, что что-то произошло.

– Но как мы выжили? – растерянно спросила я, приглаживая растрепавшиеся волосы.

От причёски не осталось и следа, шпильки обуглились и поломались. Их осколки золотыми искрами лежали под ногами.

– Я смог поставить зеркальный щит, но слишком поздно. Этот артефакт был настроен именно на тебя, Герда, поэтому охрана, проверявшая комнаты до нас, ничего не заподозрила.

Лорд обнял меня, прижал к себе так крепко, что у меня снова перехватило дыхание, а перед глазами всё поплыло, но я боялась его оттолкнуть. Спугнуть это внезапное проявление радости. Плевать, чем оно вызвано!

– Прости меня, моя тайная леди, – шептал он и принялся целовать моё лицо. –  Я отвлёкся, я должен был обратить силу вовне, а не смотреть на тебя. Ты чуть не погибла!

– Но как? – спрашивала я, счастливая и растерянная до слёз в глазах. Вот уж не думала, что буду рада этому внезапному покушению, потому что не будь его, он бы никогда больше не позволил себе ничего подобного.

– Поцелуй меня, Эсмонд!

Я почти приказала ему. Подняла голову, наши взгляды встретились, мои пальцы цеплялись за его потрёпанный взрывом камзол. И с досадой я увидела, как лорд снова становится чужим.

Его взгляд. Я уловила перемену в нём.

– Леди Гердарика, простите вашего слугу, – он отошёл на шаг, почти вырвав себя из моих объятий, и склонил голову. –  Не беспокойтесь, я обо всём доложу его величеству лично. И Председателю Тайного совета.

Я закусила нижнюю губу, чтобы не застонать от горечи, наполнившей сердце.

– Да, вы виноваты! – выплеснула я на него лишь малую её часть. Легче не стало. – Если бы не мои силы, я бы уже умерла! Может, вы этого и добивались, лорд Эсмонд?

Я так не думала, о всемилостивые боги! Ему, моему первому, моему желанному любовнику, не было резона так поступать, потому что в случае гибели жены короля, за безопасность которой он отвечает головой, с него первого и спрос.

То, что я слышала об Анкильде Первом, говорило ясно: король не простит. Он хитёр, злопамятен и жесток.

И по лицу Эсмонда я видела, что права. В глазах чужого мне во всех отношениях, несмотря на общую тайну, мужчины я прочла гнев и сожаление.

Ему было неловко, он хотел бы загладить свою вину, но мы оба знали: не выйдет. Сделанного не отменишь.

– Вас накажут? – робко спросила я, невольно протянула руку к его лицу. Хотелось сказать так много, но слова не шли, только смятение горьким осадком гнездилось на дне души.

– Я не нуждаюсь, леди, не в вашей жалости, ни в  вашей защите, – бросил он мне в лицо, словно хлыстом ударил. Перехватил руку, сжал её до лёгкой боли, и увёл меня за собой. – Вам опасно здесь оставаться. Поедим в дороге, пора двигаться дальше. До Несфилла всего день пути. Там нас встретит делегация его величества.

Всё это я слышала обрывками. Он торопил меня, почти тащил за собой вниз по лестнице. Спутники лорда, наш сторожевой отряд, ещё находившиеся внизу перед входом в главный дом, будто вросли в землю, а через минуту, верно оценив ситуацию, схватились за мечи.

Мой защитник, даже не подумав ослабить хватку или отпустить меня, ведь опасности больше не было, приказал подоспевшей запыхавшейся Одилии накинуть на меня новый дорожный плащ, и заговорил с отрядом на незнакомом наречии.

Языки наших стран отличались мало. Мы были соседями не одну тысячу лет, Южный пояс, к которому относились наши страны, говорил на всеобщем языке, и всё же каждый народ время от времени пользовался местным диалектом, мало понятный чужакам.

Таким, как мы с Одилией.

Служанка сделала всё как было велено, отложив расспросы. По возбуждённому взгляду Одилии, по её прерывистому дыханию и ещё  более резким движениям на грани неуклюжести я видела, как ей не терпится обо всём расспросить.

А я не хотела рассказывать. Сейчас, когда опасность миновала, да и неясно пока, так ли это, мне хотелось лишь одного: покоя.

Чёрная метка на руке снова сделалась гладкой, жжение прекратилось, но я понимала, не знаю откуда, что сегодня она спасла меня.

Нас обоих.

– В дорогу! Быстро! – приказал лорд, обернувшись к нам обеим.

Скользнул взглядом по перепуганной Одилии и посмотрел на меня, желая удостовериться, что жена его величества в порядке.

– Вам лучше не видеть того, что сейчас здесь произойдёт, – мягко сказал он, проводив меня до экипажа.

– И что же?

– Накажут виновных, – коротко бросил он и помог мне забраться внутрь.

– Разве их нашли, лорд? – упрямо спрашивала я, не желая, чтобы он вот так ушёл. Мне чудилось, что ему всё ещё грозит неведомая опасность.

– Виновные всегда есть, леди Гердарика. Например, те, кто предоставил вам кров. Не говорите мне ничего, я и сам знаю, что они не могли предусмотреть случившегося, но ведь этот несчастный случай на их совести, он произошёл в их доме. Такова воля богов!

И он со злостью захлопнул дверцу кареты.

Всё понятно без лишних слов. Я привыкла видеть намёки там, где обычный человек не заметит ничего странного: всё спишут на несчастный случай.

Пока лорд не найдёт истинных виновных в покушении.

Если вообще их станут искать. И если найдут.

Кому-то очень не хочется видеть меня рядом с королём. По крайней мере, достаточно долго, чтобы я произвела на свет наследника.

Мне придётся выжить назло им всем. Они ещё пожалеют, кем бы ни были мои противники, что посягнули на свою королеву.

Клянусь всеми богами!

***

– Так что всё-таки случилось, ваше высочество? – спросила Одилия с придыханием, когда мы тронулись в путь, больше похожий на бегство с поля боя.

Боя, в котором потерпели сокрушительное поражение.

Одилия была бледна, что ещё больше бросалось в глаза на фоне её чёрных бровей и волос.

Конечно, мы не слышали криков несчастных, которых казнили по приказу лорда Эсмонда прямо во дворе. Магическая удавка, и всем на постоялом двором со всем, что в нём находилось, теперь владел племянник казнённого.

Я лишь попросила лорда Эсмонда, чтобы он крепко-накрепко приказал ему позаботиться о малолетних детях казнённой четы, вся вина которых состояла в том, что их постоялый двор стоял первым на пути нашего кортежа.

«Норна вещица», – негромко неслось вслед нашей карете. Единичные выкрики самых смелых или отчаянных.

Недобро началось моё знакомство с Лесной страной.

– Что они кричат? – спросила Одилия, затравленно смотрящая по углам кареты, словно ожидала, что из каждого выскочит по бандиту с кинжалом.

– Проклятая чужачка, – спокойно ответила я, задёргивая шторы. Самообладание вернулось ко мне раньше, чем тёплая земля впитала кровь несчастных.

Удавка всегда делала надрез на шее. Смерть без пролития крови считалась позорной. Её удостаивались только воры, убийцы и государственные преступники.

– Вы хорошо знаете, ваше высочество, обычаи этой страны, – переведя дух, заметила Одилия. – Так что произошло? Вас пытались убить?

Последнюю фразу она произнесла почти шёпотом, с присвистом. Наверное, и сама не могла в это поверить.

– Я готовилась к визиту сватов и читала о Вудстилле. Много читала. Что касается произошедшего, то нет, в том-то и дело, что кто-то по глупости не рассчитал дозу магической приправы, –  пожала я плечами и спокойно выдержала взгляд любопытной горничной.

Подумать только, Одилия ещё надеялась стать моей фрейлиной! Да с таким умишком, как у неё, ей только грязную постель менять!

Не допущу её возвышения, отомщу за унижение. Это она украла у меня ночь в том постоялом дворе на нашей земле, поэтому мне пришлось отдаться лорду Эсмонду в грязной пещере. Но я и об этом не жалею!

– И всё же, ваше платье, оно так вылиняло… Бытовики на такое неспособны!

– Здесь всё иначе. Говорю же, использовали для уборки слишком много магии! – я раздражённо прикрикнула на Одилию, и только это заставило её замолчать.

Горничная была права. Для бытовой магии слуги пользовались отведённой им магией, но её крупиц не хватит, даже чтобы взорвать содержимое одного сундука.

Впрочем, что тут удивительного, торопились, хотели угодить, задействовали столько сил, что бабахнуло, но вреда нам с лордом Эсмондом, конечно, не причинили.

Так и должны все думать. Пока не выясню, что произошло на самом деле.

Я несколько лет сидела за троном отца во время заседаний Совета, я знаю, на что способны люди, жаждущие власти. Здесь нет место родственным чувствам или иным привязанностям.

Но хранить ненависть внутри долго не получится. Она, как бурливая река, как гнойный нарыв, вырвется из плена любой плотины.

Я узнаю своих врагов, а пока притворюсь скромной, не шибко умной принцессой из горной страны варваров.

Чтобы развеять подозрения этой глупышки Одилии, я начала болтать о том, как жаль, что испортили моё любимое платье. Мол, надеюсь, мой муж не поскупится на наряды для новобрачной?!

А мысли крутились вокруг лорда Эсмонда. Я не могла прогнать их, они так и впивались в память. Как я впервые увидела его, откинувшего свадебную фату у Небесного алтаря. Мы стояли вместе, обручённые и связанные. Чужая жена и чужой муж.

И потом поцелуй на брачном пиру, первая брачная ночь, состоявшаяся намного позже. Я ощущала себя связанной именно с Эсмондом, а не с неведомым королём, к которому меня везли.

Как овцу на закланье.

– Ненавижу! – прошептала я, впиваясь ногтями в ладони.

– Что такое, ваше высочество? – встрепенулась Одилия, и мне захотелось сказать ей в лицо всё, что я о ней думаю.

– А правду говорят, что ты не девственна? – спросила я, глядя бесстыднице в глаза.

Одилия отвела взгляд и снова побледнела.

– Верно, ваше высочество, – на глазах у неё выступили слёзы, но мне было её совсем не жаль. – Вы, как обычно, проницательны. Это он, лорд. Я не могла отказать. Понимаете? Он бы бросил меня здесь, куда тогда бы я пошла?

Заламывание рук у Одилии всегда получалось великолепно. Это действовало на мою мать и остальных, но не на меня.

– А если я тебя брошу? Тебе станет легче?

– Умоляю, ваше высочество. Я больше не посещаю его. Он сам не зовёт, – бухнулась на колени моя неверная служанка.

Я всё ждала, что она раскается и расскажет, что Эсмонд приказал следить за мной, читать мою переписку, если таковая будет, но она молчала. А я всё ждала, пристально смотря на её лживый алый рот, извергавший одну только ложь. Или полуправду.

– Сядь уже, не знаю, как теперь ты выйдешь замуж, – я жестом указала ей на скамейку напротив.

И сделала вид, что устала и хочу подремать.

В Несфилле, довольно большом, чистом и шумном городе, нас действительно встретили, как подобает подданным, осознающим, что перед ними особа королевской крови.

Рассмотреть город мне почти не дали, наши экипажи въехали в городские ворота уже за полночь. Мне строго-настрого запретили отдёргивать занавеси.

Уже на подъезде к городу к нам присоединились ещё два экипажа, удивительно схожие с тем, в котором ехала я.

Для безопасности.

– Будто война, о боги, прости, идёт, – заметила Одилия, и я не могла с ней не согласиться.

В моём королевстве лет двести никто не покушался на королевскую кровь, почитая пролитие её за проклятие своего рода до седьмого колена.

Так что ни хваленных озёр, ни пышных лесов вблизи я так и не увидела.

Зато познакомилась с миледи Винифред из рода Зелингов, которую прислали специально по мою душу. Сия высокопоставленная маленькая и кругленькая со всех сторон особа выглядела почти добродушно, но меня не могли обмануть ни её седовласые волосы, красиво уложенные в высокую причёску, ни светлые, почти прозрачные и вечно улыбающиеся глаза.

– Рада с вами познакомиться, ваше высочество, – присела она в реверансе, но быстро поднялась без моего на то разрешения. – Поверьте, мы все с нетерпением ожидали чести быть вам представленными. Его величество просит вас, не мешкая, прибыть ко двору.

Миледи всё время двигалась, как механическая кукла, которую я видела лишь однажды. У неё из спины торчал ключ, повернув его на три оборота, можно добиться того, что железная и деревянное чудище, уродец с размалёванным лицом, оживал. Приобретал душу.

– Я помогу вам, обучу всему, что надо знать жене короля, – продолжила она. – Вы можете доверять мне безоговорочно, ваше высочество. Когда-то я верно служила королеве Фезалии, первой супруге его королевского величества.

Читать далее