Читать онлайн Сделка на ложь бесплатно

Глава 1

Паника. Это все, что я чувствовала, быстро перебирая ногами и двигаясь по длинному коридору, ведущему к двойным металлическим дверям. Рядом торопливо шел отец. Он сжимал руки в кулак, на щеках играли желваки. Отец держался, но я знала, что в глубине души, он также потерян. А еще очень зол. Для него это вообще несвойственные чувства. У него всегда все было под контролем. Но не сейчас… Сегодня вообще все шло не так, как должно.  Но это уже не важно.

Важно то, что несмотря на противоречивые чувства нами двигал еще и страх. Страх за чужую жизнь не позволял нам впасть в оцепенение. Уняв дрожь и усмирив гнев, мы продолжали бороться – не за себя, а за невинное создание, которое не заслуживало страданий, что выпали на его долю. Сейчас дорога была каждая секунда – от нас зависела сохранность жизни. Это и была наша цель, за которую с готовностью заплатили бы любую цену. Именно поэтому, скрепя сердце, мы продолжали идти. Нет, бежать. Ведь, чем ближе заветная комната, тем труднее было сдерживать себя.

Страх порождался неизвестностью. Она медленно съедала нас изнутри, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Мои глаза наконец увидели заветные двери, маячившие впереди, как финишная черта, которую я должна пересечь первой. Но даже когда мои руки распахнули створки, паника не прошла. Не было чувства победы и триумфа. Я все так же была растеряна и напугана, такое желаемое чувство облегчения не пришло. Понимала: ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается.

Едва переступив порог кабинета, судорожно огляделась. Перед нами стоял огромный деревянный стол, за которым восседал виновник страхов: высокий мужчина плотного телосложения, с холодными карими глазами и волосами, цвета шоколада. Устинов Антон Петрович. Это стало для меня полной неожиданностью и едва не выбило почву из-под ног. Стеклянная стена за спиной мужчины с приглушенной подсветкой делала его образ устрашающим, ведь на улице давным-давно царила ночь.

Справа от нас находились огромные стеллажи с книгами и папками, а слева – переговорная зона. Два небольших черных кожаных диванчика располагались друг напротив друга, разделяемые стеклянным журнальным столиком, на котором белела кипа бумаг. На диване у стены, с которого можно наблюдать за всем происходящим в комнате, сидел молодой мужчина – почти точная копия своего отца. С такими же пронзительными и опасными для меня темными глазами. Все такой же красивый, как и прежде. Только чуть повзрослевший с нашей последней встречи. При виде его, и без того суматошно стучащее сердце, кажется, разогналось до скорости крыльев летящей колибри.

Я не могла поверить в то, что вновь вижу его. Моргнула раз… другой. Но видение из прошлой жизни не исчезло. Дрожащие губы приоткрылись ни то от удивления, ни то для того, чтобы хоть что-то произнести, но звуки застряли в горле. Там с вечера появился ком, стремящийся прорваться наружу горькими слезами. С того самого момента, как я пришла за дочерью в садик и не обнаружила ее там. С того момента, как позвонила отцу, после объяснения воспитательницы о том, что охрана забрала малышку по просьбе дедушки.

В первые секунды не заподозрила неладное. Ведь так уже случалось и не раз: я часто задерживалась на фирме отца или после занятий в институте. Мне и в голову не могло прийти, что в этот раз нашим довольно частым и отлаженным механизмом может воспользоваться кто-то еще. И похитить дочку. Впервые в жизни я почувствовала себя настолько беззащитной и подавленной. Я молилась всем богам, лишь бы с ней ничего не случилось, лишь бы увидеть ее живую и невредимую вновь.

Потом были долгие часы поисков. Отец подключил все связи, пытаясь выяснить, кто мог быть замешан в случившемся. Сообщать в полицию не спешили, боялись спугнуть похитителей. Действовали осторожно, через собственную службу безопасности. Пока к ночи, на мою фейковую почту, что я завела для рекламных рассылок не упало письмо с местом, куда мы незамедлительно должны явиться, если хотим вернуть ребенка. Условием стало следующее: никому не сообщать о письме и приехать на встречу без слежки.

Я и представить не могла, что именно Устиновы устроили подобное. Так или иначе желание сейчас было одно: забрать поскорее ребенка, прижать малышку к себе и вернуться домой. Забыть все, как страшный сон. Оказаться в безопасности.

– Где она?! – первым воскликнул отец. Требовательно, едва не срываясь на крик. – Где моя внучка?!

Не знаю, мог ли он предположить, что судьба сыграет с ним злую шутку, и его давний соперник по бизнесу вновь вернется в игру. Снова захочет вступить с ним в схватку за рынок несмотря на то, что прежде капитулировал. Да даже если и так, то кто бы мог подумать, что прибегнет к подлости и шантажу, похитив ребенка?! Это было слишком! Хотя… Чему тут удивляться? Ни он первый, ни он последний, кто пользуется слабыми местами конкурентов. От того, правда, было только больней. Ведь здесь был и второй участник содеянного и, если с первым у отца всегда были конфликты, то со вторым лично меня связывали совсем иные чувства и отношения. Нас сближало многое… о чем в моей семье было запрещено даже упоминать. Но то было прежде… Давно. В прошлой жизни.

– Михаил Алексеевич, вы быстро. Присаживайтесь. Не стойте в дверях. В ногах правды нет, как говорится, – хозяин кабинета издевательски усмехнулся и гостеприимно указал на свободные стулья за длинным столом в переговорной зоне.

С места же ни один из нас не сдвинулся. Отец, стоящий совсем рядом со мной, издал тяжелый вздох, видимо в попытки взять себя в руки и не наброситься на негодяя. Я же попыталась в очередной раз проглотить ком в горле и тоже сосредоточиться на своем глубоком дыхании. Старалась совладать с легкой дрожью в теле и не дать воли чувствам: ведь страх по-прежнему скручивал живот, неприязнь тошнотой поднималась к горлу, а злость пульсировала в кончиках пальцев, все еще крепко сжатых в кулаки. Пока не успокоимся – конструктивного диалога не получится. А это может навредить.

– Я задал вопрос, – холодно произнес между тем отец. – Мы сюда пришли не для того, чтобы сидеть на диванах и играть в любезности. Последний раз спрашиваю: где ребенок?!

Странно, но сейчас его голос звучал уверенно. Страх отступил? Он знал, что Устинов не посмеет навредить? Не знаю, но, видимо и мне передалось это стойкое чувство от отца. «Не посмеют! Нам будет, чем ответить!» – твердило внутреннее убеждение. На место страхам приходила ярость, решимость и ненависть. Все бурлило внутри: кровь закипала в венах, сердце бешено стучало и не осталось сил бездействовать, хотелось сражаться, наказать и добиться справедливости.

– Что ж… – не стал тянуть с ответом хозяин кабинета, вмиг растеряв все гостеприимство. – К делу, так к делу.

Мужчина бросил быстрый взгляд на своего сына, что все это время молча наблюдал за происходящим. Вновь перевел взгляд на нас, оценивающе осматривая с головы до ног. Пожал равнодушно плечами и добавил:

– Как ты уже понял, Громов, я планирую вернуться на российский рынок. У нас с тобой прежде возникли небольшие разногласия. Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю, – он многозначительно посмотрел на отца, приподнимая правую бровь, и продолжил: – Мне очень не хочется вредить тебе и твоей семье, но ты не оставил мне выбора. Нужно было слегка припугнуть… Подстраховаться и дать понять, что последствия могут быть куда серьезней. Из-за твоих обвинений и порчи репутации мне пришлось уехать из страны, долго таскаться по судам, но теперь все изменилось. Дела у нас идут весьма неплохо. Я все уладил и обзавелся поддержкой в Штатах. Теперь ты не сможешь мне помешать. Наоборот… – он покосился на меня и вновь нагло усмехнулся. – Ты поспособствуешь моему возвращению в дело, еще и окажешь в этом немалую поддержку. Исправишь все, что испоганил. Если, конечно, не желаешь, чтобы твое финансирование прекратилось, рабочие не объявили забастовку, а пресса не охотилась на тебя днем и ночью. Ты уже получил от меня предупреждение… – мужчина с вызовом посмотрел в глаза моему отцу.

Я не понимала, о чем идет речь, потому с тревогой замерла, замечая, как отец бледнеет. Это определенно было плохим знаком. В фирме происходило что-то, о чем он умалчивал? И об этом чем-то ему напомнил Устинов?

– И чего ты хочешь? – выдавил из себя отец, так же не сводя глаз с конкурента.

– Сущую мелочь… Подстраховку… – пожал плечами Антон Петрович. – Заключим выгодную сделку, благодаря которой ты больше не сможешь помешать моим делам в Москве, восстановишь мою репутацию и даже больше – мы станем не только деловыми партнерами, но и породнимся.

– Что?! – пораженно произнесли мы. Втроем.

Да, как ни странно, даже для младшего Устинова идея отца показалась невероятно бредовой.

– Что за чушь ты несешь, отец? Мы так не договаривались! –  продолжил возмущаться Алекс.

– Фиктивные браки никогда не являлись чем-то зазорным, а в нашем случае он даже будет весьма полезным, – «успокоил» его родитель.

По лицу наследника Устиновых было видно, что он был с мнением отца не согласен до крайней степени, что не удивительно. Расстались мы, мягко скажем, неприятно, а тут…

Несмотря на протест, Алекс гневно поджал губы, метнул озлобленный взгляд в отца, но продолжать спорить не стал. Видимо, решил отложить разговор на потом. И уж точно не цапаться при посторонних, то есть при нас.

– Ты отдашь нам свою дочь, Громов, в качестве гарантии, а мы вернем тебе внучку и вместе с тем обязуемся не мешать процветанию в бизнесе. Подумай – все или ничего? По-моему, выбор прост и очевиден.

Антон Петрович указал на кипу бумаг, которую, видимо, следовало подписать. А я покачнулась, все же теряя почву под ногами.

Вот уж никогда бы не подумала, что подобное может случиться со мной. Все это казалось полнейшим бредом, глупой сценкой из криминального сериала, но никак не моей жизнью. И все же… Все же это было правдой.

Прошлое, которое я безуспешно старалась забыть, неумолимо врывалось в мою нынешнюю жизнь, и чем мне это цунами будет грозить, только предстояло выяснить. Одно я понимала отчетливо – прошлое и настоящее не должно быть переплетено между собой. Тайны должны остаться тайнами, как и было решено прежде. А от Устиновых следовало избавиться раз и навсегда. Пусть и не сразу. Я подпишу этот чертов договор… на время. А после, пусть Алекс со своей чокнутой семейкой исчезнет из моей жизни. Ради дочери… Ради нашего с ней покоя и благополучного будущего… Я сделаю это.

– И каковы ваши условия? – собравшись с силами, подала голос я. – На какой срок будет подписан договор?

Теперь все внимание было обращено ко мне: старший Устинов вновь ухмыльнулся, отец посмотрел недоуменно, а на лице Алекса отразилась целая гамма эмоций: от нескрываемой злости, неверия, подозрения, до несогласия.

– Срок? – протянул Антон Петрович, словно пробуя слово на вкус и взвешивая его значения. – Это будет зависеть от вас с Сашей.

Мужчина указал на своего сына и добавил:

– Насколько я помню, прежде вы неплохо ладили, – он сделал акцент на последнее слово, тем самым деликатно напоминая, что за этим незамысловатым «ладили» прячется гораздо большее значение, нежели он его обозначил. – Так вот, в ваших общих интересах будет наладить прежний контакт.

– Не вижу в этом необходимости, – не удержался непосредственный участник сделки. – Брак будет фиктивный. Достаточно появляться где-нибудь вдвоем, а после того, как произойдет слияние фирм, и шумиха вокруг объединения уляжется, мы разведемся.

Я с Алексом была более чем согласна. Меня устраивал подобный расклад. Я даже одобрительно кивнула. Но то были мы, а вот мой отец вновь тяжело вздохнул, очевидно понимая, что вряд ли условия будут настолько просты.

– Не так быстро, молодежь! – сдавленно рассмеялся Антон Петрович. – Легких путей не ждите. Эта сделка слишком важна. Большие деньги ставятся на кон, так что гарантия нужна соответственно весомая.

Алекс нахмурился, я напряглась, а отец сдавленно выругался. Опустила глаза, боясь даже посмотреть в его сторону. Судорожно стала прикидывать, что же может являться этим «весомым». Что от нас потребуется помимо подписания документов и редких совместных вылазок в свет?

– Я думаю, нас с Михал Алексеичем очень бы породнил общий внук, наследник.

Заявление старшего Устинова прогремело словно гром среди ясного неба. За которым вслед повисла мрачная тишина.

– Не-е-ет… – протестующе протянул Алекс, первым нарушая молчание. – На кой хер мне это надо?!

Я хоть и была поражена требованием старшего Устинова, но вот тоже искренне не понимала за что он сына-то собственного так наказывает. За непослушание? Халатное отношение к семейному бизнесу?

Мы с отцом осторожно переглянулись. Отчетливо понимая, что мысли в наших головах примерно одинаковые. И относительно взаимопонимания между отцом и сыном, и относительно наследника. Я даже губу прикусила больно, чтобы держать рот на замке, не сболтнуть чего лишнего и тем самым не усугубить и без того патовую ситуацию, в которой оказалась.

– Ваш общий сын – отличный гарант прочности наших семейных отношений, общего бизнеса и перспективный вклад в будущее, – ответил Антон Петрович своему дорогому отпрыску. – И если ты хочешь возглавлять наш российский филиал, то вот мое ответное условие.  Я делаю тебя его главой, а ты обеспечиваешь меня внуком-наследником.

От циничной речи старшего Устинова меня аж передернуло всю. Прежде мне, к счастью, не доводилось общаться напрямую с отцом Алекса. Знала о нем лишь по рассказам своего отца и немного от самого Сашки. Я хоть и представляла его той еще скотиной, но тут он переплюнул все мои даже самые гнусные фантазии. И всего за каких-то полчаса беседы.

Теперь я прекрасно понимала отца и его стремление убрать этого мужика с дороги. На его месте и я не погнушалась бы рискнуть. Жаль, что ничего у него не вышло, и мы сейчас оказались лицом к лицу с этой проблемой. Как там говорится? Говно не тонет? Это явно про него!

Даже Алекса стало немного жалко. Ладно мы, но собственному сыну жизнь портить? Шантажировать. И ради чего? Ради бабла? Уму непостижимо!

– А если родится девочка? – прервал мои мысли отец, задавая важный вопрос. С вызовом так, издевательски. – У меня вот, к примеру, две дочери. Уже и внучки имеются. Не жалуюсь.

В ответ Антон Петрович недовольно скривился.

– Тем более, значит пусть лучше стараются. Мне нужен внук, да и тебе серпентарий разбавить не помешает.

– Да пошел ты! – тут уж не сдержалась я, оскорбленная до предела пренебрежением ко мне и моей семье. – Верни мне дочь, сволочь! Хрена тебе, а не внуков!

Я даже к столу подбежала и кулаком по нему стукнула со всей дури. Силы и терпение были на исходе. Больше себя сдерживать я не могла.

Ответный громкий задорный гогот старшего Устинова взбесил меня еще больше. Издевается, тварь! Веселится! За мой счет! Понимает, что сделать ничего не смогу. Да и в покое нас теперь не оставит. Отомстит за промах отца. Урод! Внутри опять все вскипело. Нестерпимо захотелось убивать! Уже даже представила мысленно, как сначала ногтями рожу расцарапаю этому ублюдку до крови.

От стола меня уверенно оттащили руки отца. Я попыталась сопротивляться, хоть и понимала прекрасно, что бесполезно. Куда уж мне?.. Но боевой настрой его действие мне не убавило. Папа хорошо меня знал.

– Верни девочку и только тогда будем говорить дальше! – поставил ультиматум он, еще крепче впиваясь пальцами в мои предплечья, чтобы на месте сдержать и от драки уберечь.

С физиономии Устинова слетела улыбочка, хохот прекратился. Он сурово зыркнул на меня, а потом махнул рукой Сашке.

– Отведи эту истеричку к девчонке. Документы подпишет потом, когда успокоится. А мы тут с Михал Алексеичем останемся, о делах еще поговорим. Наедине.

В коридор меня уже выпроваживал Алекс, перехватив из рук отца. Злющую, трясущуюся от гнева, но уже слегка пришедшую в себя. Остудило лишь то, что я наконец увижу дочь. И уже совсем скоро.

Обратно из офиса к лифту я вышагивала так же быстро, как чуть раньше с отцом, мы спешили в противоположном направлении.

На Алекса старалась не смотреть. Мне и отца его хватило. Вниз спускались молча, стоя в разных углах кабины лифта, как два боксера по краям ринга. Как жить буду с его семейкой и с ним самим, не представляла. Такой участи и врагу не пожелаешь. Хотя… О чем это я? Именно с врагом и предстояло. Угораздило ведь! За что мне вообще такое наказание?! Имелись, конечно, предположения, но я настойчиво гнала их прочь. Молчать буду до последнего. И придумаю что-нибудь лишь бы еще сильнее не вляпаться. Никаких им детей. Ясно же, что манипулировать ими будут, а значит, что вся жизнь так пройти может. Как на пороховой бочке! Не бывать этому! Никогда!

– Где ее держат? – сидя на пассажирском сидении спортивной аудюхи, рядом с младшим Устиновым, пробормотала я. Думала, что она где-то неподалеку от места встречи, а тут еще и ехать нужно куда-то.

Из-за долгих переживаний, ожиданий и безумной сделки, в голове начали вырисовываться совершенно жуткие картинки. Фантазия подкидывала и сырой темный подвал, в котором прячут Лизоньку, и заброшенные стройки, где она сидит на холодной земле, охраняемая страшными амбалами. Руки начинали опять трястись от страха за ребенка. Моя бедная девочка там совсем одна, напуганная, заплаканная. От старшего Устинова, после встречи, всего чего угодно уже ожидала. Убью, если они хоть пальцем ее тронули! Честное слово, сделаю это!

Неконтролируемо на глаза навернулись слезы, застилая и размывая проносящийся за окнами город. Вот не собиралась сейчас реветь, но чувствовала, что до дома не дотерплю. Хорошо хоть в салоне темно, и Сашка скорее всего не заметит, что я дала слабину.

– Минут пятнадцать езды, – неохотно ответил. Даже взгляда от дороги не отрывая. Хорошо.

Поерзала на сиденье, стараясь подальше от него отодвинуться и в окно уставилась, а на душе так сильно кошки скребли и так жалко себя было. Не сдержалась и всхлипнула громко.

– Этого только не хватало, – донеслось до меня ворчливо с места водителя. – Щас доедем, уже скоро. Че ревешь-то?

– А ты как думаешь?! – на меня внезапно опять истерика накатила. – Не догадываешься? Причин никаких нет?! – развернулась и с размаху по плечу его ударила, злость вымещая на Алекса. – Ненавижу вашу гребанную семейку! Уроды моральные: и ты, и твой отец!

– Тоже мне, святоши нашлись! – рявкнул Алекс, руку выставляя и на меня косо поглядывая, в ожидании нового удара. – Гемора нам подкинули столько, что за две жизни не разгрести! Я из-за твоей семейки даже универ закончить не смог, пришлось академку брать и в Штаты уматывать. И ладно бы только папаша твой… Так и ты стервой редкостной оказалась!

Я аж воздухом подавилась. Я-то стерва?! На меня вину всю скинуть решил за наш разрыв?! Я что так плоха была?! За что он мне изменил?!

– Ну конечно, на кого еще-то все свалить? Ты у нас идеальный всегда был и рыльце не в пушку!

Сашка коротко зыркнул темными и злыми глазами, но промолчал. А я не стала.

– Хорошо, что мы расстались! С папашкой своим поговори и откажись от глупой идеи свадьбу липовую устраивать. Разойдемся, как в море корабли, и вы исчезните из нашей жизни!

– Как же, мечтай! – прорычал Алекс. – Хрена с два мы исчезнем. Даже не надейся! Ни твой папочка теперь не отвертится – за все ответит, ни ты… Учти – жизнь со мной сладкой для тебя не будет.

– Каким был козлом, таким и остался. Урод! – выпалила я, вновь на него с кулаками набрасываясь.

В ответ Алекс резко в руль вцепился, на обочину вырулил и по тормозам резко вдарил, а меня вперед дернуло. И если бы не ремень безопасности, точно бы носом в панель впечаталась.

– Приехали!  – угрожающе рявкнул Устинов. – Выходи!

Глянула сквозь лобовое стекло, отвлекаясь от перепалки. Заехали мы в спальный район. Кругом тьма, ни души. Только фонари во дворе горели, освещая пустую детскую площадку.

– Ты куда меня завез?! – возмутилась я. – К дочери вези, иначе сделки никакой не будет, и я в полицию позвоню, сообщу о похищении!

– Выходи! – прикрикнул Сашка, тоже из себя выходя. – Приехали, сказал же!

Спорить больше не стала, выскочила, как ошпаренная. Правда в отместку за резкую остановку дверью хлопнула посильней.

Удивительно, что не на стройку меня завез, а к обычному многоэтажному дому. Вновь недоуменно осмотрелась. Устиновы сроду в таких не жили, предпочитая загородную недвижимость. Что мы тут делаем?

– Где она?! – резко выпалила я, нарушая тишину двора.

– Сейчас приведут, – опять коротко проинформировали меня, делая глубокий вдох и телефон из кармана доставая. – Не суетись и не ори. Люди спят. Сукой не будь, уважай других.

– Уважай… ага… как же… себя еще потребуй на Вы называть… – проворчала я, отворачиваясь от своего врага и с ноги на ногу переминаясь.

К счастью, ждать действительно долго не пришлось. После звонка Устинова из подъезда вышла женщина преклонного возраста, неся на руках мою малышку.

Я было испугалась, что с ней сделали что-то, на встречу побежала. Лишь когда Лиза у меня в руках оказалась, поняла – сопит тихонько. Дернулась во сне при передаче из рук в руки, глазки потерла. У меня от облегчения опять слезы навернулись. Слава Богу, с ней все хорошо! Весь окружающий мир, все проблемы, навалившиеся на меня, вмиг интересовать перестали. Домой хотелось и ребенка своего еще раз перепроверить: синяки поискать или еще что-нибудь. У нее тоже все выведаю: что с ней делали и как обращались.

Со двора от похитителей почти бежала, неся на руках дочку, совершенно не реагируя на оклики Устинова с предложениями подвезти, которые летели в спину. Вышла на центральную улицу и поймала такси. К себе ехать побоялась, да и отца хотелось дождаться, узнать, как встреча с Устиновым старшим закончилась. А еще маму проверить. Мы с отцом ей ничего не сообщили – не хотели пугать. Ей и так нездоровилось последнее время: давление часто скакало, мигрени мучали. А она чувствовала неладное и пыталась у нас осторожно выведать. К родителям поехала, в отчий дом.

Уже почти к особняку подъезжая, крошка моя глазки открыла голубые, такие же, как у меня, и ласково прижавшись к моей груди, улыбнулась.

– Ма-ма! Ма-моч-ка-а-а! – прошептала Лиза.

Я растаяла. По белокурым кудряшкам провела, приглаживая, и носом шмыгнув, в ответ дочке улыбнулась, в очередной раз понимая, что все сделаю для ее защиты. Не дам в обиду и держать буду подальше от проклятых Устиновых. Моя девочка. Только моя! Никому ее не отдам и использовать в корыстных целях ее не позволю.

Глава 2

Мама дверь отворила почти сразу, как только я поднялась по ступенькам, будто все это время у входа ждала, в окно выглядывала. Я обрадовалась, что с ней все в порядке. Тревожилась – да, но признаков дурноты не было. Она руку взволнованно к груди прижала при виде моего заплаканного лица и вопросительно посмотрела. Были у меня с этим проблемы – опухала почти мгновенно. Да и час был поздний, а мы только явились, и без отца.

– Что?.. – начала она, ахнув.

Отвечать на расспросы не стала, головой отрицательно помотала и Лизу покрепче к груди прижала.

– Давай не сейчас, мам. Устала очень. Отец скоро вернется, а мы в комнату пойдем. Спать так хочется, – и чтобы хоть немного ее успокоить, добавила: – Ты не волнуйся так. Все нормально.

Такое себе успокоение, но на большее ни сил, ни настроения не было. К тому же не знала, что стоит рассказывать, а что – нет. Отец поможет все разъяснить, как появится. А пока улыбка, которую из себя выдавить сумела. Надеюсь, получилась не сильно вымученной. Мама спорить не стала, отпустила.

Опять к «дежурству» вернется. Наверняка. Теперь папу будет поджидать.

Поднялась в свою старую спальню, дочку на кровать положила и поспешила принять душ. Теплые струи приносили долгожданное облегчение, смывая с тела переживания прошедшего дня; знакомый запах лавандового шампуня позволил на время забыть о случившемся, расслабиться и сосредоточиться на приятном аромате цитрусового геля, который я легкими движениями втирала в кожу. Как раньше, в юности. Хорошие были времена. Беззаботные.

Бросила взгляд на дисплей телефона, что у раковины положила в надежде, что получу сообщение от отца в ответ на смс-ку о том, что домой вернулись и все хорошо.

«Тоже еду. Скоро буду. Ложись спать, завтра все обсудим.» – высветился ответ.

Если он так решил, то спорить смысла не было. Значит, завтра… Вздохнула тяжело, в халат закуталась поплотней и к Лизоньке вернулась. Она комочком ютилась на моей полуторной кровати. Спала безмятежно и расслабленно. Может не обижали ее вовсе? Очень на это надеялась. Устинов ведь сказал, что просто припугнуть нас хотел. Да и каким бы козлом я самого Алекса не считала, но в глубине души была уверена – он не способен обидеть ребенка. На счет его отца, правда, сильно сомневалась.

Пока размышляла о границах их порядочности, аккуратно дочку в пижамку переодевала и в одеяло укутывала. Синяков не нашла, по крайней мере в тусклом свете прикроватной лампы не разглядела ничего. Об остальном утром ее расспрошу.

Осторожно рядом легла, стараясь сон малышки не тревожить. Внутри как-то пусто было, но в то же время уснуть не получалось. Долго лежала, уткнувшись взглядом в темный угол комнаты, и вспоминала о встрече с Сашкой. Сейчас из всех чувств к нему на переднем плане маячила злость, видимо она и спасала мое душевное состояние, помогала держаться и быть сильной, если можно так выразиться.

В голове воспоминания крутились, о том, как хорошо нам было вместе, как сильно любила его. Вспоминать и осознавать, что он меня предал и изменил тогда, совсем не хотелось, как и примириться с этим. Тогда это стало ударом под дых. Несмотря на очевидное, я пыталась еще уладить отношения, выяснить все, что происходило. Не верила, что с нами такое происходит. А потом скандал между семьями… Он окончательно все расставил по своим местам. Плакала много. Переживала. И вот новая встреча. Вместо сожалений – ненависть. Желание уколоть побольней, тоже страдания причинить.

Так и уснула с образом Сашки в голове. Хорошо хоть он, мне не снился. Утром разбудил тихий стук в дверь. Оглядевшись, сразу все вспомнила и уже знала кто в коридоре. Бросив быстрый взгляд на Лизку, выскользнула из-под одеяла и поспешила к отцу. На часах было шесть утра только, а он уже на ногах. Рано даже для него.

– Поговорить надо, – стоило дверь открыть, пробормотал отец и в сторону кабинета рукой махнул.

– Да, надо.

Осторожно, чтобы не разбудить остальных домочадцев, прокрались тихонько в его святая святых и закрылись там, как затворники.

– Устиновы наведаются в ближайшее время, – сразу предупредил отец. – Времени что-либо придумывать особо нет. Договор для тебя сами решили привезти. Соглашение по слиянию фирм пришлось подписать еще ночью.   Приперли нас к стенке, Ника.

Выпалив все это, отец устало уселся в кресло и облокотился на спинку.

– Понятно, – не знала, что еще можно ответить на подобное. – Значит никуда не деться? Есть компромат на нас какой-то?

Отец скривился, но головой кивнул.

– Увы, все мы не идеальны. Откопать скелет можно в любом шкафу. Наша фирма не исключение.

На миг воцарилась тишина. Жаль, я надеялась, что отец осторожен, но похоже Устиновы действительно правду говорили и нашли, чем на отца надавить.

– Единственное, – нарушая молчание, он продолжил. – О Лизе позабочусь. Ее им не достать.

Я, скрестив руки на груди, недоуменно на отца глянула и нахмурилась.

– О чем ты? Я так поняла, пока с Устиновыми будем разбираться, она у вас поживет, а я к ней приезжать буду, навещать.

– Это само собой, – кивнул отец. – Иной вариант даже не обсуждается.

– Но? – с подозрением спросила я.

– Решил Андрея подключить. Вчера ему написал, чтобы заехал к нам. Договорюсь с ним, чтобы порядочного отца сыграл.

Я руками раздраженно всплеснула и, повысив голос, выдала:

– Ну зачем его-то?! Не надо втягивать посторонних в наши разборки! Ты же сам слышал, что девочки Устиновых не интересуют. Им внука подавай! Они ничего не заподозрят. Лиза на меня похожа. Зачем?! Алекс и так предупредил, что жизни мне спокойной не даст, а тут еще и это. Разозлить сильнее хочешь, не пойму?!

Да, когда я узнала, что беременна, в надежде скрыть правду от Алекса и избежать последствий, с Андреем, помощником отца, завязала отношения, но у нас несерьезно было. Просто для отвода глаз.

Отец предложил выход, я согласилась. Андрей помог. На этом все. Сейчас не видела в этом необходимости!

Разошлись, не срослось. Ошиблись, обоюдно решили расстаться, без ссор обошлось – такова была легенда.

– На войне все средства хороши. Нужно подключать весь арсенал. Дыр и пробелов в таком деле быть не должно. И вопросов лишних не нужно, в случае чего. У малышки обязан быть отец, и он будет. Какой угодно, пусть и липовый. Девочку у нас не заберут и шантажировать ею не смогут, если будет дополнительная защита.

Я с ним была не согласна, считала это лишним. Лучше не привлекать к Лизке внимание. Я чувствовала, отец беспокоится, но не совершит ли он ошибку тем самым и не навредит ли еще больше? Еще и Андрей… Его только не хватало, и так ужасная неразбериха! Перспективы накала страстей и жестокой войны на выживание пугали. Не хотела я этого всего!

– Ты только все усугубляешь! – попыталась возразить я.

– Поверь, Устиновы сейчас тем же занимаются: подстраховки, просчитывания ходов, риски. Все учитывают. Не будь наивной, проблем у нас с ними теперь будет много.

Понимала, но и с его «подстраховками» категорично была несогласна. Да, Сашка был Лизиным настоящим отцом, но он об этом не знал, и не узнает! Ни о чем не узнает. Я боялась, что что-то может пойти не так. По закону подлости. И потому подобные шаги, разумеется, вызывали опасения.

Не станет ли только хуже с появлением Андрея? Как к этому Алекс отнесется? Какую игру задумал отец? Даже представить не могла.

Большим минусом всегда было то, что спорить с папой все равно, что ступить на рельсы и пытаться товарняк собой остановить. Снесет и не заметит. Вот и сейчас так.

Если он решил, переубедить невозможно. Обычно мы с мамой не спорили. Нам даже нравилось, что отец в семье надежная опора, ответственный за все мужчина. Доверяли ему, знали, что он все уладит, но вот появилась брешь и как-то боязно стало. Вспомнилось, что он тоже человек. А люди иногда совершают ошибки, даже такие властные и всезнающие. Хотя, наверное, во мне больше материнский инстинкт срабатывал. Я вчера чуть не потеряла ребенка – больше не хотелось. Желание было спрятать Лизу, оградить от тревог и проблем. Она маленькая, а дети только радоваться должны – возраст такой… беззаботный и счастливый.

– Ма-ма! – спустя минут двадцать в коридоре послышалось.

Лизочка проснулась и, не обнаружив меня в комнате, вышла на поиски. Разумеется, сразу ответа на зов не последовало, и она начала хныкать. Я обеспокоенно поднялась с кресла, прерывая спор с отцом. Злилась очень. Результата ноль, только настроение испортилось.

– Я здесь, милая, – выскакивая из кабинета, произнесла ласково.

Тут уже и подмога прибыла. Мама подоспела на крик внучки. Успокаивать стала, вкусный завтрак обещать.

Лизка, конечно, бабушку любила очень, но мама есть мама. Это святое. Вырвалась из бабушкиных объятий и ко мне на встречу побежала. Радостная, что нашлась пропажа.

– Доча… ты рано, поспала бы еще… – обнимая крошку, пробормотала, поцеловала в лобик и по головке ее погладила. Мое сокровище… Ничего дороже нее не было и нет.

– Я соскучилась. Вчера ждала, а потом устала и уснула, – призналась Лизка.

У меня в груди что-то защемило от ее откровения, аж плакать захотелось. Ну как я без нее буду, пока с Устиновым жить придется?! Немыслимо! В глазах защипало, но я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и попыталась сдержать слезы.

– Пойдемте к столу. Там пообщаетесь, – мама позвала, приближаясь к нам. – Отца зови. Остынет ведь все.

Она улыбнулась нам с Лизкой ласково и поманила вниз.

Кивнула, от дочки отвлекаясь. Вот как раз за завтраком и спрошу маленькую: и где скучала, и чем занималась без меня.

Спустя полчаса одетые, умытые, за столом сидели полным составом. Мама расстаралась. Для Лизки и яичницу сделала с маленькими сосисками, что были выложены на тарелке в виде улыбающейся мордочки, и печенюшек напекла. Они с отцом вообще спали? Что-то сомнительно… Малышка рассказывала, как после садика ее в парк возили, а потом в детскую комнату какую-то, как мы поняли из ее сумбурных рассказов. Играла много, с тетей какой-то сказки читала и мультики смотрела.

За столом не обсуждали вчерашнее происшествие. Лиза хоть и маленькая, но подслушает, кому-нибудь проболтается в том же садике… Не стали рисковать.

Единственное, искренне недоумевали, что за аттракцион невиданной щедрости ей устроили такой, да и зачем, понять не смогли. Ладно, может не такие уж и звери эти Устиновы? Одно радовало – ребенка к психологу вести не придется. Слава Богу, нервы в порядке. Скучала только и меня ждала. Не заподозрила неладное, не испугалась, подумала, что дедушка ей сюрприз такой устроил.

Зато я и испугалась, и перенервничала вчера, а потому от дочки отрываться не хотелось совершенно, но учебу с работой никто не отменял. Остаться с ней не могла. Решили только семейным советом, что с бабушкой дома останется, в садик не пойдет. Лиза и бабушка были довольны, а я нехотя отправилась собираться на учебу, дедушка – на работу.

– Я, что нужно было, матери рассказал, – выходя из дома вместе со мной, сообщил отец. – Отпуск возьмет и дома с Лизкой посидит. В садик ее пока лучше не возить.

– Да, наверное, так лучше будет, – спорить не стала.

Да кто его вообще знает, как дальше сложится?! Тут просчитать на час вперед-то не представлялось возможности.

– Я на две пары сегодня. Мне их пропускать совсем нельзя: тест и лабораторная групповая. Как освобожусь, можно к девочкам вернусь? Погулять вместе сходим.

Отец идею поддержал. Кивнул.

– Ладно. С Андреем сам переговорю. Если в остальном без изменений будет, то домой вернешься. Дам выходной.

Выходной было бы замечательно… Идеально, я бы сказала. Однако, планам моим не суждено было сбыться. Уже после первой пары смс-ка от отца упала на мобильник.

«Отдых отменяется. Отправляю за тобой машину. Жду в офисе. Не задерживайся.»

Сообщение не понравилось. Отец без надобности дергать меня не стал бы. Помрачнела мгновенно, уже прикидывая в голове, что еще стрястись могло. Неужели что-то серьезное случилось? Офис сгорел? У нас фирму забирают? Работники бойкот устроили?

Оставшееся время, что медленно текло до конца пары, вся издергалась. Из кабинета, где проходило занятие, выскочила первой и побежала на выход из здания к парковке, выглядывая служебный автомобиль.

Тонированный мерседес, припаркованный почти на выезде, ждал меня. Поспешила к нему, дверь заднюю распахнула и на сидение плюхнулась.

– Все. На месте, едем, Миш! – выпалила я, сумки рядом скидывая. Машина тронулась почти сразу, только вот голову подняв, не Михаила, водителя отца, увидела, а Андрея.

Проморгалась, не сразу поверив глазам, но нет. Не Михаил. Его-то зачем за мной отправили? Что опять за нелепые фокусы такие?!

– Ты? – протянула удивленно.

– Не рада? – усмехнулся Андрей. Лишь на долю секунды мне почудилось, что мужчина огорчился: глаза отвел, улыбка слетела, но он быстро взял себя в руки.

А может правда, просто показалось? С чего бы это вдруг? Между нами ведь все не по-настоящему было. В очередной раз напомнила мысленно не грызть себя попусту. Он знал, на что шел, и я тоже. А если и думал, что что-то изменится со временем, то зря. В любом случае, прошлое не хотелось ворошить и виноватой я себя чувствовать не желала. А с ним иначе не получалось. К тому же кандидатура в образе Андрея на замену Сашке была более чем подходящая: тоже высокий, темноволосый, красивый, только глаза серые. И такие пронзительные, искушающие. Но все равно не то… совсем не то.

Да ведь именно из-за этого всего в скопе и просила отца не втягивать Васенова в разборки! Вот, блин!

– Нет, – начала мямлить я, натягивая напряженную улыбку на лицо. – Просто Михаил обычно приезжает, а тут ты… Да и волнуюсь. Отец выходной обещал, но взял и вызвал.

– Да, я в курсе, – коротко Андрей пробормотал.

– Случилось что-то? – поерзав от нетерпения, выпалила я с любопытством. Ну же, хоть ты не мучай, скажи, что там стряслось?!

– Не буду скрывать, меня Михаил Алексеевич за тобой отправил не просто так. В офис Устиновы явились, хочет им продемонстрировать что с «отцом ребенка» ты общаешься, и что я в курсе происходящего.

– Нелепость какая-то… – фыркнула я, отворачиваясь к окну. Вот так и знала! Ничего хорошего. Ох уж эти мужские соревнования и демонстрации то ли силы, то ли слабоумия. – Надеюсь ты отказался от этой дурацкой затеи?.. – поинтересовалась я, недовольно скривившись. – Скажи, что просто подвезти решил.

– Нет, – коротко и холодно ответил Андрей.

Вот и зря, я надеялась, что хоть ему ума хватило не вмешиваться. Негодование распространялось теперь не только на отца, за то, что опасную игру затеял и решил сильнее злить Устиновых, но и на Васенова. Дурак! Зачем ему это? Разве что…

– Надеюсь отец хорошо тебе за это заплатил, – выпалила я, руки в кулак сжимая. – Подставляешься, как никак. Обидно будет, если зря.

Больше мы не разговаривали весь оставшийся путь. Я злилась на Андрея, а он на меня. По крайней мере именно с этой целью бросила в него вопрос про цену за «помощь».

Из-за обеда в городе были огромные пробки. Васенов, чертыхаясь, пытался объехать их окольными путями и как можно скорее доставить меня до места назначения, чем еще больше усиливал мое беспокойство и неприятное сосущее чувство под ложечкой, похожее на изжогу. Назло что ли торопится? Или начальник ему приказал быстро доставить? А может от меня поскорее избавиться хочет? Я вот спешить не хотела! Шипела, сидела, как гадюка. А Андрей матюкался, пытаясь подрезать то один автомобиль, то другой. Отличная компашка в салоне собралась! А атмосфера-то какая… «непринужденная».

Едва подъехав к центральному входу, выскочила из машины и шагу сразу прибавила, чтобы поскорее скрыться за стеклянными дверями здания и в лифт прошмыгнуть. В одиночку! Не тут-то было. Андрей нагнал быстро и успел проскочить в закрывающиеся створки. Вот зрелище, наверное, было со стороны посетителей и инфо-стола. Весь коллектив обсуждать нас будет!

– Это ты зря… – пробормотал Васенов и неожиданно усмехнулся. – Хотя. Интересная игра. Занятная.

– Отстань. Я не появлюсь с тобой перед Устиновыми, – сквозь зубы прорычала я. – Мне не нужны проблемы.

– Никаких проблем не будет, – пожал плечами Андрей, откровенно издеваясь. Улыбнулся при этом своими пухлыми чувственными губами широко и игриво. – Просто подумают, что «милые бранятся, только тешатся».

Я от возмущения воздухом подавилась и пихнула его в сторону, как раз в тот момент, когда створки механических дверей в стороны разъезжались.

Васенов захохотал, я насупилась и всю эту картину «гость» увидел. Ну кто бы сомневался в моем везении?!

Стоял он в просторном холле, у стойки администратора. У моего рабочего места, между прочим! Где вместо меня сегодня работала Анна, высокая миловидная блондинка и моя приятельница по совместительству. И которую Андрей знал не понаслышке. С ней то он любезно беседовал, даже шутил, наверное, как обычно. А тут я. Явилась и настроение испортила, потому как, завидев меня, младший Устинов тут же помрачнел. Окинул ледяным взглядом с ног до головы, потом Андрея обсмотрел, но с места не сдвинулся.

– О, а вот и Ника! – как-то неестественно радостно Аня воскликнула. А я чуть не споткнулась о ковролин. Хорошо, что Васенов придержал вовремя. Может и неплохо вовсе, что он меня сопроводить сюда решил? Весьма полезен оказался, вот хоть ради того, чтобы я нос не разбила и посмешищем не выглядела перед бывшим.

Дальше по коридору молча шли втроем. Я посерединке – по бокам Сашка и Андрей. Воздух все накалялся, аж дышать становилось трудней. И складывалось стойкое ощущение, будто на расстрел ведут.

До кабинета отца добрались быстро, хотя и как в тумане. Дверь распахнул Андрей, впуская нас внутрь. Первое, что я увидела, – пару холодных карих глаз Антона Петровича. Устинов, одетый в строгий серый костюм, вальяжно сидел в кресле перед столом, за которым восседал мой папа.

– А вот и наша дорогая Вероника! – радостно воскликнул старший Устинов, с улыбкой смотря на меня.

Пропустила его приветствие мимо ушей. С ума сойти, как мне все рады в офисе сегодня! Быстрой походкой прошла через кабинет, деловито обошла стол и остановилась около своего отца, намереваясь сесть рядом, по правую руку.

Колени дрожали, руки тряслись, сердце в груди тревожно колотилось. Зажмурилась на миг, сделала глубокий вдох и аккуратно опустилась на свое место, готовая к переговорам.

«Уф, Боже, дай мне сил вынести эту встречу и, желательно, никого не убить!» – пожелала себе удачи я и внимательно окинула взглядом всех собравшихся в кабинете мужчин.

Глава 3

Устинов старший так и не сводил с меня глаз, а его сынок, усевшись рядом со мной, сверлил взглядом отошедшего к окну кабинета Андрея.  Барабанил по столу подушечками пальцев, но старался скрыть раздражение. Это ощущалось. Васенов же наоборот – вел себя раскрепощенно, будто он хозяин ситуации и все-то у него под контролем. Отец просто молчал и напряженно наблюдал за происходящим.

– Так и зачем я здесь? – грубо поинтересовалась, скрещивая руки на груди. Сил не было участвовать в этом цирке. Хотелось поскорее получить ответ и исчезнуть. А дальше пусть сами между собой разбираются. Без меня. Я лучше с дочерью и мамой время проведу.

Антон Петрович лишь улыбнулся. Его, похоже, забавляла ситуация.

– Как это «зачем»? – протянул он, усмехаясь. – Тебе ведь вчера не до разговоров было. Ушла, договор не подписала, дату свадьбы не назначили… – припомнил он мое вечернее поведение.

Подловил. Я бы и сейчас продолжила обвинять и оскорблять, но атмосфера в кабинете царила неподходящая. Она кричала, что порывы будут неуместны и только истеричкой себя невыносимой выставлю, нежели что-то решу тем самым.

– А мы что, куда-то торопимся? Вас ведь бизнес больше интересует, а отец подписал бумаги по сотрудничеству, насколько мне известно, – огрызнулась я, бровь наигранно-удивленно выгибая.

– Неисправима, – улыбнувшись еще шире, восхищенно пробормотал старший Устинов. Он повернулся к сыну и окликнул его: – Саш?

Бывший, нехотя сунул руку в карман пиджака и достал из него маленькую черную коробочку. Опустил ее на стол и резко придвинул ко мне.

– Это тебе, – бросил недовольно, даже в мою сторону не посмотрев. – Будешь носить с сегодняшнего дня и только попробуй снять. Особенно на людях.

Если бы наедине были, обязательно ответила что-нибудь ехидное в стиле: «Спасибо! Это так романтично!», но меня другое больше заботило. Мы ведь сделку заключаем… А потому…

– Куда мы так спешим? – повторила я, проигнорировав подсунутую коробочку, прекрасно понимая, что в ней помолвочное кольцо.

– Дорогуша, – вновь подал голос старший Устинов. – Время – деньги. По счетам следует начать платить и чем скорее, тем лучше. Свадьба через две недели, соскочить не получится, даже не надейся. В течении этого времени все должны поверить в твою неземную любовь и огромный энтузиазм по поводу предстоящего события. Все. Даже я. Тебя это тоже касается, – добавил он своему сыну, который покорно кивнул.

Мне даже интересно стало, Алекс всегда со всем, что отец приказывает, так покорно соглашается? У меня-то папа властный, а тут похоже полнейшая диктатура и тирания. Взглянула бы я, чисто из любопытства, хоть на один их серьезный спор. Нестерпимо захотелось тяжело вздохнуть. Неужели я так плохо знала прежнего Устинова? Мне он казался веселым, жизнерадостным. Сильной личностью… Совсем другим. Что его поменяло? Или он всегда был таким на самом деле? Ответа я не знала. Хотя, если взглянуть со стороны – прежней и меня назовешь с натяжкой. Многое изменилось. Тот конфликт всех нас, видимо, переделал. Жизнь крутанулась на сто восемьдесят градусов.

– Завтра, на крыше отеля «Гранд Кристалл» состоится прием в честь помолвки и слияния наших компаний. Все по высшему разряду. Будет много гостей и журналисты, кое-кто из политиков. Сыграть убедительно должны все. Саша заедет за тобой немного пораньше, чтобы стилисты успели подготовить вас к вечеру. На этом, пожалуй, все, – между тем перечислил еще указания Антон Петрович. – И не пытайтесь выкинуть что-либо. Особенно, это касается тебя, Вероника, и твоего дерзкого характера.

Я даже рта раскрыть не успела.

– Все будет, как мы договаривались, – заверил мой папа.

В этот самый миг отчего-то посетило леденящую кровь странное ощущение, будто у меня совершенно нет в этом помещении ни родни, ни друзей, ни союзников. Тот же отец предстал в каком-то ином, непривычном свете. Прежде я чувствовала от него защиту, заботу, а тут… Словно незнакомый человек сидел рядом.

Бросила короткий взгляд на Андрея, и почудилось, что даже он знал больше меня. Знал, но молчал. Понимала, конечно, что Устиновы явились сюда гораздо раньше и многое за последние сутки успели обсудить, но… Не понятна была ни необходимость присутствия Васенова, ни его поведение. Он тут как правая рука отца? Как «родитель» Лизы? Кто он? Какую роль играет в сделке?

Очевидно было только одно, я, как кукла, сидела и глазами хлопала. Совершенно беспомощная, неуверенная в завтрашнем дне и не знающая о каких-то очень важных деталях. Пазл не складывался, момент казался неестественным, чужеродным.

Со старшим Устиновым все было гораздо проще – он зло. Но при этом выглядел самым открытым и естественным, хоть и враждебно настроенным.

А Сашка… Да, между нами имелась огромная пропасть и полное отсутствие взаимопонимания, но именно он был мне ближе остальных в этот момент. Может дело в том, что и его вынуждали делать то, чего он делать был не намерен? Чувствовала в нем родственную душу, попавшую в те же сети, что и я. Марионеткой… Обсудить бы с ним…

Отогнала от себя странное наваждение. Он не друг. Ему нельзя доверять. Только вот кому можно? Кто расскажет мне все, разъяснит, что происходит?

Прикрыла на миг глаза, пытаясь успокоить все больше и больше рвущуюся наружу панику. Это нервы… Просто нервы. Вот и искала во всем и всех подвох. Мне же четко объяснили роль. Большего не узнаю, если того не пожелают остальные участники сделки.

Потянулась к столу, взяла коробочку и открыла. В ней лежало кольцо с большим бриллиантом в форме капли. Красивая работа, изящно выполненная мастерами.

Достала его и неохотно надела на безымянный палец правой руки. Подошло идеально. Выставила руку так, чтобы все собравшиеся могли насладиться его видом на моем пальце.

– Довольны? – с вызовом бросила я, давая себе мысленно очередное обещание во всем разобраться и однажды вырваться из этой сделки. Обрести свободу, докопаться до истины и понять, почему внутри дребезжат тревожные звоночки.

– Вполне, – процедил в ответ мой будущий муж.

Повернулась к нему лицом, посмотрела с вызовом в глаза и добавила:

– Давай уже свой проклятый контракт, нетерпеливый мой. Раз уж счастье быть с тобой неизбежно, не будем терять ни секунды, – и вальяжно потянулась за чернильной ручкой, чтобы поставить подпись и начать добросовестно исполнять свою роль прилежной невесты.

«Я подъезжаю. Выходи.»

Прикрываю глаза, гневно сжимаю в руке телефон и бросаю его на кровать.

– Мама! Ты чего? – тут же удивленно восклицает Лизка, оглядываясь. Моргает, глядя на меня, хмурится. В руках у нее моя помада. Дочка участвует в процессе сборов: капается в косметичке, пробует наносить на себя кремики, блески. Испачкалась вся. Но нам весело было. Вместе во взрослых девочек играли, пока сообщение не пришло от Устинова.

Все хорошее настроение улетучилось мгновенно. Губы поджимаю, дышу глубоко, чтобы сильно не показывать Лизе, как сильно злюсь.

– Ты не уходишь? – не получив быстрого ответа, предполагает она. – Остаешься? Будем играть? – с каждым новым вопросом все радостнее становится, а я мрачнею больше.

– Увы, зайчик, – с грустью отвечаю я. К ней подхожу, обнимаю и носом в мягкие волосики закапываюсь. Она у меня сладенькая и пахнет очень вкусно. Вишенкой. – Просто огорчилась, что уже пора. Думала, что мы еще с тобой немножко вместе побудем.

– У-у-у, – тоже грустно протягивает доча. Плечики опускает, губки обиженно надувает и помадку кладет обратно в сумочку. – А когда ты придешь?

– Поздно, милая, – глажу по головке, вновь на ноги поднимаясь. – Но ты не расстраивайся, бабушка тебе сегодня сказку почитает перед сном. Я ей твою любимую дала, про «Золушку». И мультики будешь смотреть весь вечер.

Я обычно не разрешаю ей много у телевизора сидеть, но сегодня сделала исключение, чтобы дочка сильно не грустила, что меня уже не увидит до завтра.

– Ур-р-ра! – тут же восклицает Лизок и, соскочив с пуфика у трюмо, прыгать начинает от радости. – Мультики!

– Ага, – улыбаюсь ей подбадривающе. Что еще трехлетнему ребенку для счастья надо? Сладкое и мультики наше все! – Пойдем, бабушку попросим, чтобы включила.

Дверь открываю из комнаты, и мелкая в припрыжку за мной следом выскакивает.

В комнату возвращаюсь уже одна. Платье в чехле лежит на кровати приготовленное заранее, туфли рядом в коробке, косметичку в сумку бросаю, на всякий случай. Сама же в джинсах и футболке, а на ногах кроссовки.

Ехать совершенно никуда не хочется и тем более притворятся весь вечер, что я счастлива и ужасно влюблена в человека, с которым не то, что теплых отношений нет, даже разговор нормальный не складывается. Возможно, спустя некоторое время я смогу привыкнуть к этому, но сейчас только грусть и злость накатывает. Главная задача на вечер – выглядеть счастливой, находясь в самом центре этого кошмара. Задача не из легких, актрисой я никогда не была и играть не умею. Придется очень постараться.

Алекс еще одно сообщение присылает. Не менее короткое, холодное и по существу.

«Выходи. Я жду.»

Не знаю как он, но я не понимаю, зачем нам ехать к стилистам за четыре часа до самого вечера. Честно говоря, всегда терпеть не могла подобные мероприятия: пустая трата времени, не удобные вечерние платья и глупые разговоры ни о чем. Одни хвастаются о своих успехах, пока другие рисуют над их головами мишени. К тому же, я могу только догадываться, чем Устинов старший решил развлечь гостей; не будут же они целый вечер глазеть на нас.

Слышу автомобильный сигнал – поторапливает. Не спеша выхожу из дома, махнув обеспокоенной маме и посылаю воздушный поцелуй своей малютке. На подъездной дорожке меня ждет знакомое черное ауди. Открыв заднюю дверь, вываливаю на сидение мешки и коробку, и объемную сумку, а потом и как ни в чем не бывало, медленно усаживаюсь на пассажирское сидение рядом с водителем.

– Привет, – бросаю я чисто из вежливости, надеясь, что Сашка промолчит.

– Здравствуй, – ледяным голосом отвечает он. Думаю, что на этом разговор закончен, но он трогается с места и продолжает. – Нам дана особая задача на сегодня… справишься?

– Уж постараюсь… потерплю, – огрызаюсь и отворачиваюсь к окну.

– Нам нужно придумать легенду, потому что будут вопросы, – настаивает Устинов, сворачивая на главную улицу. – Это в твоих интересах. Прокол будет дорого стоить. Особенно тебе, – зло улыбается он.

Безумно хочется врезать ему, но понимаю, что он прав. Враждовали, до судов дело доходило, а тут любовь внезапно вспыхнула. Конечно, вопросы будут и довольно пытливые, не сомневаюсь.

– Есть предложения? – интересуюсь я.

Алекс пожимает плечами. Ясно: ему чихать на это дело с высокой колокольни. Пытаюсь придумать что-нибудь правдоподобное, но в голову лезет всякая ерунда. Я просто не представляю, где, как и при каких обстоятельства могла бы с ним встретиться и закрутить роман. Особенно если учесть тот факт, что не до поездок было последние годы, не до отпусков. Сначала беременность и «отношения» с Андреем, потом декрет на работе и академка в универе. Только в этом году начала активно выбираться из дома и то, не сильно. На бокал вина со знакомыми и сразу домой. Я ведь теперь взрослая… мама. Ответственность огромная на мне лежит. Какие уж тут встречи и знакомства с мужчинами?

– Может, просто скажем, что это не их собачье дело?

– Как хочешь, – и опять этот безразличный тон. – Но говорить будешь сама.

– Думаешь, я бы доверила тебе такое ответственное дело? – с сарказмом спрашиваю я.

– Я и не надеялся, – передразнивает он.

Больше не разговариваем. По радио играет какая-то чушь, поэтому приходится скучать добрых полчаса, пока мы не останавливаемся около отеля, где пройдет вечеринка. Устинов выходит из машины, быстро обходит ее, сумки с заднего сидения забирает, потом останавливается у моей двери и галантно открывает, подавая мне руку.

Игра начинается, поэтому любезно принимаю его помощь и выхожу из машины.

Не отпуская моей руки, он закрывает дверь и включает сигнализацию. Изо всех сил стараюсь, чтобы отвращение от этого представления не отразилось на моем лице. Невероятным усилием воли заставляю себя идти с ним дальше рука об руку и даже выдавливаю что-то наподобие улыбки. Это невыносимая пытка: притворяться влюбленной в человека, которого ненавидишь всеми фибрами своей души. Я надеюсь, что после свадьбы он будет попадаться мне на глаза как можно реже, потому что ежедневное созерцание его лица сделает из меня серийного убийцу.

Как только мы заходим в отель, я пытаюсь вырвать руку, но он держит ее мертвой хваткой, отчего кольцо больно врезается в кожу. Уже открываю рот, чтобы известить его о том, что он болван, но понимаю, что единственный болван здесь я. В холле полным-полно людей, среди которых наверняка есть приглашенные на торжество. Однако оставить его выходку без заслуженного наказания не могу: моя совесть этого не простит. Со всей силой сжимаю руку в ответ, надеясь, что кольцо оставит пару отметин и на его руке. К сожалению, увидеть, достигла я желаемого или нет, невозможно: его лицо так же остается непроницаемым, словно я иду об руку с его идеальной восковой фигурой.

Заходим в пустой лифт, и я ожидаю, что Сашка тут же отскочит от меня, но этого не происходит, – Устинов крепко сжимает мою ладонь. Тут-то нас никто не видит. Чего это он так старательно соблюдает все напутствия своего папаши? Я бы на его месте, наоборот, делала что угодно, чтобы подставить его, ведь тут шаг вправо, шаг влево – расстрел.

Выйдя из лифта, мы сразу же идем в номер, в котором меня встречают стилисты. Выпустив мою руку, Алекс исчезает из виду на следующие два с половиной часа.

Я никогда не была особенной поклонницей моды и шмоток. Хотя по статусу положено – в будущем мне предстояло принимать активное участие в делах фирмы, ходить на разного рода мероприятия. Но это потом. Зачем торопить события? Сейчас старалась быть больше студенткой и классический костюм носила в основном на работу в офис.

Шикарные дорогие наряды одевала, но на официальные вечера. Я очень слежу за собой. Однако этого стилистам оказывается недостаточно. Они что-то втирают в кожу, что-то прикладывают и опрыскивают. Я лишь рада, что мне позволяют одеть наушники и даже умудряюсь немного вздремнуть.

Результат меня удивляет, я не могу оторваться от зеркала. На мне великолепное молочного цвета платье, открывающее правую руку и плечо, но закрывающее левое воздушной тканью. Тоненький ремешок опоясывает талию и дает начало длинной развивающейся юбке до самого пола. Мои белые локоны уложены в изящной волне и украшены блестящими шпильками. Макияж не слишком яркий, но все равно выделяет мои голубые глаза.

Образ подчеркивает, что я умная, красивая, элегантная и… не одинокая, потому что рядом со мной неожиданно возникает Сашка, в синем костюме белой рубашке и галстуке. Если забыть сейчас о ненависти и презрении, то смотримся мы вместе как идеальная пара.

На банкет мы приходим, когда все гости собрались и уже вовсю обсуждают последние сплетни, которые в последнее время в основном обо мне. Мы легко маневрируем среди людей и столов и, честно признаюсь: если бы не Устинов и его локоть, за который я держусь, то давно бы уже образовала белую лужицу на полу. Мы улыбаемся и здороваемся со всеми, а так же принимаем их поздравления. Пытаюсь отыскать отца, но среди такого огромного количества народа эта затея оказывается невыполнимой. Пару раз нас останавливают фотографы и просят сделать снимок. Разумеется, мы соглашаемся. Я обвиваюсь вокруг Сашки и широко улыбаюсь, пока нас ослепляет вспышка.

Проходит всего полчаса, а лицо уже устало от постоянного выражения полнейшего счастья. Вскоре мы натыкаемся на моего будущего тестя, беседующего с кучкой мужчин жутко делового вида, и он тут же подзывает меня к себе. Повинуюсь, а вот его сынок уходит в неизвестном мне направлении. Антон Петрович обнимает меня за талию и притягивает к себе поближе.

Изо всех сил стараюсь, чтобы моя улыбка не превратилась в оскал. Мужчины приветствуют меня и восторженно рассыпаются в комплиментах. Не люблю подобный пафос, но на деле лишь заливаюсь краской, хихикаю и благодарю. Завязывается беседа, где я рассказываю о своих ближайших планах: не сбежать со страха из-под венца, отчего рука старшего Устинова сильно сжимается на моей талии, красноречиво давая понять, что ему это не нравится. Сразу же перевожу разговор в другое русло: с энтузиазмом рассказываю, как жду окончания учебного года через неделю и свадебной церемонии. Мечтательно высказываю предположения насчет медового месяца, который является для меня сюрпризом от будущего мужа – не вечно же мне за двоих отдуваться.

Получив ответы на все интересующие вопросы, меня наконец отпускают. Бросаю взгляд на будущего тестя и вижу, что он недоволен.

Не убедила. Ну что ж… я не актриса. Пусть смирится!

Организаторы торжества извещают гостей о запуске фейерверка через пять минут. В панике оглядываюсь вокруг. Нахожу наконец отца с серьезным видом о чем-то разговаривающим с Сашкой чуть поодаль. Мысль о провале не дает покоя, и я понимаю, что должна все исправить.

Люди собираются в большую кучку и устремляют взгляды в небо, которое через несколько минут осветится салютом. Там же в уголке толпятся и фотографы. Мне не приходит в голову ничего лучше, чем подбежать в Устинову, схватить его за руку и потащить к возвышенности на крыше, позади гостей.

По дороге хватаю бокал шампанского и делаю большой глоток для храбрости. На нас никто не обращает внимания, пока мы взбираемся на возвышенность. Мысленно благодарю всех святых за то, что эта ледышка, называемая моим женихом, не задает лишних вопросов и не противится.

Как только в небе взрывается первый залп, я закидываю руку на шею Алекса, притягиваю ближе и страстно целую.

Он удивлен, но отвечает мне, обнимая за талию. Как бы нарочно роняю бокал с шампанским, который до этого крепко сжимала, на бетонный пол. Он разлетается на миллионы осколков и создает шум, на звук которого все гости оборачиваются и застают потрясающую картину: свет от фейерверков освещает тела, тесно прижавшиеся друг к другу и слившиеся в жарком поцелуе.

Слышу удивленный шепот и свист толпы. Но мне неважно их мнение: надеюсь, что этот трюк с поцелуем и кучей фотографов, неустанно щелкающих затворами, убедят моего самого главного врага в том, что я готова на все, чтобы спасти свою семью.

Глава 4

Алекс

В первое мгновение я не понял, что задумала эта стерва, но поддался на манипуляции и потащился следом. И вот теперь, стоя на возвышенности, на виду у всех, осознал, что попался. Мягкие и такие знакомые губы коснулись моих. Наверное, я ожидал от Вероники чего-то совершенно иного. Возможно мечтал, чтобы дурацкая помолвка сорвалась, и девчонка напортачила, не справившись с ролью моей невесты. Это было бы идеально!

Но нет… Надо отдать Веронике должное. Она и раньше была хорошей актрисой. Правдоподобно врала, что любит, что жить без меня не может. А я велся. Впервые поверил в дурацкую сказку, как девчонка, поверил в чудо и поплатился за это.

При встрече с Громовой, моя жизнь разделилась на до и после. Прежняя мне нравилась очень: богатенький парень, звезда школы, потом и универа, я не был обделен вниманием девиц и успешно этим пользовался, понимая, что не только моя смазливая внешность является причиной повышенного внимания, но и деньги – они, как всегда, решали все.

Но я расслабился, забил на прежние принципы и убеждения, когда на одной из светских тусовок отца, на которые он часто меня таскал, дабы постепенно ввести в курс дел и привить способность договариваться о выгодных сделках на подобного рода мероприятиях встретил ее. Равную мне, похожую на меня и внешне полностью соответствующую моему вкусу.

Мы быстро нашли общий язык. Оба уверенные в себе, общительные и при этом жутко скучающие. Нам не нравилась напускная мишура, не было желания находиться на той вечеринке и строить из себя невесть что.  Открытая, жизнерадостная и от того безумно сексуальная, – она вскружила мне голову. Я считал, что это временное помутнение, обычный интерес, но ошибся… Громова переиграла меня.

Вот и сейчас Ника действовала по накатанной. Целовала, пылко обнимала, но теперь-то мне хорошо было известно, что все ложь. Однако, тело на нее отреагировало мгновенно. Оно помнило эту гадкую девчонку и непростительно истосковалось по ее объятиям и поцелуям.

Попытался отстраниться почти сразу, как только ее губы прижались к моим, но мне не позволили этого. Тонкие длинные пальчики сильнее впились в плечи. Громова плотней прижалась телом и углубила поцелуй.

Против воли по коже прокатилась горячая волна удовольствия, а вслед за ней и табун мурашек. Не думал, что отреагирую именно так. Но у меня встал. Пздц!

Вероника обязана была вызвать приступ отвращения! Должна была… Однако, тело решило за меня. Его как-то не сильно волновало то, что мы не были вместе уже очень давно, почти четыре года прошло с тех пор, как расстались.

Ее запах отравляющим ядом проник в ноздри, раздражая воспаленные воспоминания о временах, когда нам хорошо было вместе. Сознание подкидывало моменты жарких ночей, что у нас были, и от того не менее отчетливой горечью отзывалось в сердце воспоминание, как легко она все разрушила, втоптав наши совместные планы в грязь и разбив веру в то, что любовь вообще существует.

Сейчас я все понимал. Время и конфликт между нашими семьями все прояснили. Это раньше я и предположить не мог, что Громов специально подослал дочь ко мне: раздобыть на нас компромат, найти слабые места. А может и не ее отец, а хахаль, от которого она в итоге родила и который нынче занимал должность помощника генерального в фирме.

Андрей… Еще одно имя в списке людей, которые непременно поплатятся за доставленные нам проблемы. Я видел, как он смотрит на Нику и понимал, что парень к ней не равнодушен. Хотелось бы понять, почему они расстались и воспользоваться знанием в нужный момент.

Да, я решил играть по правилам отца. Мне важно было стать главой московского филиала, а в дальнейшем, набравшись опыта, заменить отца в фирме. Но на все нужно время.

Жизненный этап, когда я бухал и уходил в загулы будучи в Калифорнии в прошлом. Я пережил все это. Стал хладнокровным и расчетливым, а еще я четко решил для себя, что Вероника Громова не просто поплатится за предательство, а будет уничтожена мной. Я воспользуюсь ею, как она воспользовалась мной, а потом выброшу из фирмы и своей жизни как ненужную вещь, пережиток прошлого.

Кровожадно? Возможно. Но только так реально победить ее семью. И если уж подвернулась возможность – нужно пользоваться! Тем более, что время, проведенное с ней, обещает не только негативные моменты, но и вполне приятные… И от того лишь больнее станет этой дряни. Главное не забыться самому.

Улыбнулся своим мыслям сквозь поцелуй, сильней прижал малышку к себе, давая ей почувствовать, что мне нравится ее наигранная пылкость.

Хочешь поиграть в любовь, моя дорогая? Что ж, с радостью устрою тебе это представление!

Глава 5

Медленно пульсирующая головная боль оторвала меня от спокойного сна, мягкой подушки и теплого одеяла, вынуждая проснуться. Безумно хотелось снова заснуть, но пульсация становилась просто невыносимой, а во рту словно образовалась Сахара. Ко всему прочему где-то поблизости звенел телефон. Противненько так, еще сильнее растравливая боли. Мое тело отказывалось двигаться, и даже мысль о воде не могла привести его в движение.

Надо же было напиться на собственной помолвке?! Хотя это очень громко сказано: я выпила три бокала шампанского, что тут такого? Видимо, отвыкла. Не рассчитала силы. Но и просто пробочку понюхать я не могла. Вдруг еще чего подумают, припишут лишние слухи. Этого только не хватало! Потом оправдывайся и доказывай то, чего нет.

Вообще, любые слухи всегда являются дополнительной рекламой и привлекают внимание… и не важно, какого рода этот хайп. Любой был бы в плюс, но именно с Устиновым подобного мне не хотелось. Ни раньше, ни теперь.

А учитывая, что вчера требовалось обнимать и жарко целовать Сашку на виду у трех сотен гостей, моему рту была просто необходима дезинфекция, а нервам анестезия.

С трудом разлепив веки, окинула мрачным взглядом незнакомую комнату. Она была настолько белоснежной и яркой, что глаза заслезились. Простонала и аккуратно опустилась на подушку, понимая, что до своей спальни я так и не добралась. Вчерашнее платье аккуратно висело на спинке стула, а сама я была в одном белье.

Твою ж дивизию…

Остатки трезвого ума подкинули воспоминания, как именно Устинов провожал меня сюда – в люкс отеля, в котором проходило торжество в честь будущего бракосочетания и объединения фирм. Блин, ну я же честно закусывала канапе, но три бокала, выпитые на пустой желудок очень быстро ударили в голову, и я готова была уснуть прямо на руках Сашки, который практически нес меня в номер после вечера. Позорище какое… Враг… а практически тащил на себе…

Единственное, на что оставалась надежда, что этого позора не видели все. Я злилась на отца, который не выхватил меня из цепких рук Устинова и не забрал домой. Но что уж теперь…

Телефон все трезвонил, а я вновь простонала, зарываясь в подушку. Там, наверное, родители ищут. Лизка скучает и интересуется, где ее заблудшая мамаша. И надо бы встать, собраться и поехать домой, но миссия казалась сейчас невыполнимой.

Раздался короткий тихий писк и что-то щелкнуло. Вдалеке послышался шорох и ленивые приглушенные шаги. Я их отчетливо слышала из-за обостренного восприятия мира. И, о чудо! в спальню, где лежала я, открылась дверь. Неохотно высунула нос из-под подушки и приоткрыла глаз, чтобы взглянуть, кто пришел проверить жива ли я.

– Доброе утро, – усмехнувшись, бодро воскликнул Устинов, ставя на тумбочку рядом с кроватью бутылочку с водой и опустил пластинку с таблетками.

Надо же, какой заботливый! Проявил милосердие, пришел спасти жизнь. Хотя, чему тут удивляться – я ему пока нужна живой. Спасибо и на этом.

– М-м-м, – ответила я, закрывая глаза и роняя руку, не дотянувшись до столика.

– Да, ладно, – ехидно промурлыкал Алекс. – Не прикидывайся настолько беспомощной. В прежние времена ты была более выносливой и после нескольких бокалов вина еще и порезвиться умудрялась.

В ответ на его вполне недвусмысленное замечание бросила убийственный взгляд. Сволочь! Пользуется случаем уколоть и унизить! Лучше бы помог, раз уж принес спасительные таблеточки!

– Если пришел добить, то просто уберись с моих глаз, – проворчала я. – Умереть я бы предпочла не в твоем присутствии.

– Я пришел помочь, – улыбнувшись еще шире и издевательски, добавил он. – Не бескорыстно, разумеется.

Я фыркнула. Вот в этом сомнений у меня как раз таки и не было.

– Там еще остался кое-кто из гостей, надо быть бдительными. Приведи себя в порядок, оденься. Я отвезу тебя домой.

С места я не сдвинулась пока не последовало продолжение.

– Мы, конечно, можем провести день вместе: ты и я. Поваляться, прогуляться…

– Ну уж нет! – бросила я и оторвала себя от подушки. – Этого мне только не хватало!

Дома дочь, родители, впереди экзамены, да и работу никто не отменял. Устинова лицезреть я была не намерена. Не стесняясь бывшего, в одном нижнем белье гордо прошагала в ванную и плотно закрыла дверь, не забыв по дороге заграбастать с собой бутылку и обезболивающее.

Оперевшись локтями об раковину, жадно захватила ртом холодную воду, бегущую из-под крана. Она принесла едва заметное облегчение. Закрыла кран и вытерла рот тыльной стороной ладони, бросая мимолетный взгляд в зеркало. Отшатнулась назад, когда увидела собственное отражение.

Растрепанная вчерашняя прическа, напоминающая гнездо, поплывший макияж, слегка опухшее лицо и узкие, заспанные глаза. Но ужаснуло даже не то, что я не удосужилась вчера умыться, а просто завалилась спать. Припухшие и покусанные от поцелуев губы и пара засосов на шее – вот настоящая подлость, устроенная Устиновым! Гад, самый настоящий подлец!

– Убью! – прорычала я, вмиг позабыв о больной голове и озверев, выскочила из ванны, чтобы раз и навсегда разобраться с нежелательным женишком и доходчиво объяснить, как поступать не надо. Пусть вообще забудет о том, чтобы прикасаться ко мне! Между нами никогда больше ничего не будет! Пусть уяснит это раз и навсегда!

– Ты совсем охренел, Устинов?! – с порога выдала я. – Что за игры?!

Налетела на него, как взбесившаяся фурия. Толкнула решительно в грудь. Сашка удивленно вскинул брови, отшатнулся, но сопротивляться не стал.

– Да какой клоп тебя в ванне покусал? – оборонительно произнес он. – Я о ней забочусь, а она…

– Не прикидывайся дурачком! – вновь пихнув его и грозно прорычала я. – Ты на кой черт мне засосов наставил? Совсем уже! Унизить меня решил?

– Ах, это…

Не смотря на все мои попытки пристыдить нахала, вид его изменился в миг и из растерянного перешел в весьма уверенный и даже нагловатый. Устинов шагнул ко мне, не оставляя между нами расстояния, наклонился и потянулся к уху.

Желание было отстраниться, но позволить себе не могла. Это бы показало слабину, капитуляцию или страх перед ним. Да и чего уж там, я действительно испугалась. Не знаю, чего… Близости его губ, которые вчера страстно целовала, знакомого приятного аромата туалетной воды, которой Сашка пользовался? Да всего вместе, наверное. Просто не знала, чего от Устинова можно ожидать. Мы так давно не виделись. Я не знала о нем ничего за последние годы: как жил, о чем думал… как сильно меня ненавидел. Из-за этого с подозрением относилась ко всем поступкам и в штыки воспринимала любые его выпады. Инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше нападать, сопротивляться, не давать себя в обиду и заранее отгородиться колючей проволокой.

– Мне показалось это отличной идеей, – прошептал он, обдавая кожу горячим дыханием. Волоски вмиг встали дыбом от такого интимного тона. Замерла, встала, как вкопанная. Напряглась. Да что же это такое? Нужно прекращать так на него реагировать! Он – мой враг!

Вчера я дала себе вольность прикасаться к нему, целовать и обнимать, но все это было игрой на публику. Необходимостью и только.

– Так будет правдоподобней и многих убедит в реальности наших отношений.

– Нет, – все же попыталась отстраниться от Алекса и холодно добавила: – Это было совершенно ни к чему.

Неубедительно получилось. Даже растерянно. Устинов это почувствовал, заметил. Положил свои горячие руки на плечи, остановил, не давая отстраниться, еще ближе прижал к себе и странным взглядом успел окинуть, напоминая, что стою перед ним в одном белье, чем еще сильнее добавил дискомфорта.

– Почему же? – продолжил он. – Ты вчера была такой напористой и горячей. Я и забыл, что ты можешь быть такой. Не властной, борзой стервой, а игривой, отзывчивой куколкой. К тому же ты, кажется, забыла – одними лишь публичными выступлениями не обойдется. Нам придется спать вместе. Так почему бы не начать все сначала, с малого?

Я помотала отрицательно головой и глаза зажмурила на миг. Сашка этого, разумеется, не видел, но это не важно. Понимала, что он прав. Именно таков был план. Ребенка им родить, женой быть не понарошку, смириться с таким не могла. Все нутро протестовало! Это же настоящее издевательство и насилие надо мной.

Хотя… У меня и так уже есть от него ребенок. Он об этом, к счастью, не знает и знать не должен! Даже права на него получить не позволю. Какой уж там еще один?! Ни за что!

– Нет, – повторила я, понимая, что бессмысленно. Попала в ловушку и отвертеться легко не получится. Бумаги-то подписала сама. Бизнес решила спасти, отца от шантажа… Много причин.

– Ну как же, – хмыкнул Сашка. Его красивые глаза оказались напротив моих. – Да, Вероника. Тебе пора быть честной с собой и смириться. Я никуда не исчезну из твоей жизни и даже больше – вновь займу в ней ведущую роль.

В глубине шоколадных глаз вспыхнула знакомая искорка. Такая знакомая, что я дышать перестала и колени задрожали. Губы приблизились к моим, едва не касаясь. Всего в паре миллиметров от моих остановились.

– Признайся… ты скучала по мне все эти годы. Чувствую же, что ты тосковала и прекрасно ощутила вчера, как скучал по тебе я.

Слова прозвучали вполне искренне, на первый взгляд. Было лишь одно «но»… Мы совсем недавно ссорились, и Устинов угрожал, что сделает мою жизнь невыносимой. Это поцелуи на него так подействовали? Не верю!

Только рот открыла, чтобы съязвить на этот счет, как тут же мне добавка прилетела.

– Не смотря на наши разногласия, Ника… я очень хочу тебя вновь. Жду не дождусь свадьбы и нового витка наших отношений. Поверь, тебе понравится не меньше, чем раньше. И стонать будешь подо мной громче. Обещаю.

Вот падла! Точно издевался! Теперь я это отчетливо поняла.

Глотнула возмущенно воздуха, выпуталась из его рук, размахнулась и как следует влепила ему пощечину.

Так разозлилась и оскорбилась. Порвать его была готова, но плану моему свершиться оказалось не суждено. Меня скрутили, настойчиво толкнули назад, и я, не удержав равновесия, упала на стоящую позади кровать.

Сам Сашка повалился на меня сверху, прижимая всем весом. Руки поймал, зафиксировал их своими. Обезвредил. В его глазах вновь вспыхнул какой-то лихорадочный огонек, от которого в животе все сжалось: безысходно и очень щекотно. Совершенно неуместно!

А почти сразу, вслед за этим, мягкие, горячие губы Устинова жадно накрыли мои. Я даже воздуха набрать в грудь не успела.

Жалобно застонала, трепыхнулась в знак протеста, губы сами собой раскрылись, впуская его. Только я-то вдох хотела сделать, а не поддаться   подставиться под поцелуй! Но Сашка понял иначе…

Глава 6

Алекс

Не знаю, что на меня нашло, но протест и сопротивление Вероники напрочь сорвали тормоза. Навалившись на нее всем телом, я жадно и грубо поцеловал девчонку.

Глухой и жалобный стон, что она издала, окончательно затуманил рассудок. Стройное, почти обнаженное тело, ее слабые тычки возбуждали неимоверно. Ненависть и желание смешались внутри в горючий коктейль.

– Хочу тебя, – с трудом оторвавшись от Ники, прохрипел я.

– Нет… прекрати! – стало мне ответом. Даже ударить меня коленкой попыталась. Но я не позволил, извернулся и лишь удобней расположился между ее ног.

Усмехнулся, окидывая ее, распластавшуюся подо мной, жадным взглядом. Зрелище мне понравилось. Ника тяжело дышала, от чего ее грудь высоко вздымалась. Едва просвечивающиеся сквозь плотное кружево соски так и манили к себе. Хотелось прикусить их, заставляя хозяйку одновременно испытать и боль, и удовольствие. Прежде Громовой нравилось, когда я так делал. Распухшие от поцелуев губы, влажные и приоткрытые, так и тянули. Она еще и облизнула их мимоходом. Не знаю, само собой получилось или чтобы подразнить меня, но я наклонился и с силой прикусил нижнюю губу.

– М-м-м… – вновь протянула она. В этот раз протеста было меньше, и я пошел дальше. Выпустил ее руки из захвата, заскользил пальцами по телу девчонки. Не отказал себе в удовольствии и сжал ладонью грудь, а второй рукой потянулся к промежности.

– Не надо, пусти! – едва моя рука скользнула в трусики, Ника вновь запротестовала и забрыкалась. На ее лице отразился испуг.

Мокрая… Это я понял сразу. Признаваться не желала, не хотела, чтобы я узнал, что ее заводит то, что с ней делаю.

Сдвинул кружево белья, скользнул в нее пальцем и вновь поцеловал, предварительно облизав покусанные губы.

Раздался не то вздох, ни то стон, и Вероника выгнулась в моих руках. Ее реакции кружили голову. Воспоминания, картинки из прошлого вновь всплывали на поверхность только раззадоривая, понукая продолжать, чтобы повторить былое и даже сделать нечто такое в настоящем, которое затмит все, что было раньше.

Я помнил все: как нам было хорошо вдвоем, как она извивалась подо мной, как стонала и кричала, как была моей, как мы достигали пика вместе, а после не могли расстаться, разорвать объятия. Будто бы врастали друг в друга, сплетаясь не только телами… Тогда казалось, что между нами нечто большее, чем просто интерес, секс и чувство замешанное лишь на выгоде. Сейчас я хотел ощутить хоть намек на ту близость, что была раньше.

Скользнул глубже в нее пальцем. Ширинка неприятно врезалась в плоть. Нужно было расстегнуть брюки, но вместо этого я потянулся к груди и отогнул ткань, оголяя соски.

Новый протяжный стон Вероники подсказал, что все делаю правильно. Она сдалась.

Я отстранился, приподнялся на локте, заглядывая в затянутые поволокой глаза. Ника тяжело дышала. Потянулась ко мне, положила руки на грудь, скользнула к плечам. На миг замерла, видимо не зная, что делать: оттолкнуть или притянуть к себе. Ногти больно впились в плечи.