Читать онлайн Его Кара бесплатно

Глава 1

Светловолосая девушка сидела перед ним в кресле, уставившись покорным взглядом в свои колени. Взлохмаченные волосы выдавали ее недавнее буйство, произошедшее в коридоре, которое повлекло за собой последствия: она была одета в смирительную рубашку. Девчонка слегка дрожала после испытанного стресса, явно сейчас негодуя, и пребывая в нервном состоянии.

Средней тяжести. Так он напишет в своем отчете о ней после встречи.

На вид лет двадцать с небольшим. Совсем юная. Миловидное веснушчатое личико с зелеными глазками смотрело упорно вниз, стараясь скрыть от него свой гнев. Она могла бы быть красавицей, если бы не слишком изможденный вид. У нее также был явный недостаток в весе, причем довольно заметный.

Ее полыхающие яркой зеленью глаза, показавшиеся ему на мгновение, стоило ей вскинуть голову, и моментально затянувшие его в свою болотную топь, показали ему чрезмерное недовольство.

Марк подался вперед, опираясь руками на стол перед собой, оставляя кресло позади. Хотелось получше ее рассмотреть. Он уже успел отметить несколько явных моментов, которые сигнализировали о расстройстве поведения и привлекали к себе внимание, и о которых упоминал ее отец при их короткой встрече. Сухие корочки в уголках рта, белые бескровные губы, все искусанные и прокусанные неоднократно, многочисленные синяки и повреждения на лице и икрах, выглядывающих из-под платья говорили о том, что в последнее время ее жизнь была не так сладка. Тело было закрыто плотной смирительной рубахой, но он не сомневался, что и там полно доказательств ее безудержности.

Судя по отчету докторов, которые осмотрели ее и провели опрос родственников перед тем, как передать ее главному врачу, девушка сама их себе наносила. Реже она бросалась на других, но такое тоже имело место быть.

– Здравствуй, Кара, – произнес он вежливо, переключаясь на бумаги и забывая о ней в то же время.

Главный врач частной психиатрической клиники «Спасем вас от ваших демонов», которая являлась также лечебно-диагностическим центром неврологии для пациентов с проблемами средней и легкой тяжести, не ждал от нее ответа. Отметив все важное для себя, он более не обращал на нее внимания.

В первую встречу мало, кто здоровается, особенно если тебя привели против воли, как это произошло с ней. Попадая впервые в этот кабинет, пациенты терялись или наоборот, буйствовали, наконец понимая, что же происходит. Марк привык к разной реакции и, преимущественно, – к ее отсутствию, поэтому продолжал вести себя привычно.

– Здравствуйте.

Их взгляды встретились в молчаливом противостоянии, и атмосфера незаметно накалилась, заставляя ее поспешно отвернуться и не давая ему подробнее изучить себя.

Он успел заметить, что горячность ушла с ее лица, оставляя трезвое восприятие.

– Не бойтесь, здесь не причинят вам вреда, – проговорил он, делая новую запись в блокноте.

Обычно Марк начинал с того, что рассказывал новым пациентам о психоневрологической больнице, в которую те угодили, правилах или вообще молчал, оставляя это право персоналу.

Далее на основании имеющихся данных и первичной поведенческой реакции пациента, он закреплял больного за определенным врачом, который и вел его в дальнейшем. Изредка оставлял за собой.

Здесь же ему захотелось ее немного успокоить. Девчонка показалась адекватной по восприятию и реакции, только испуганной на первый взгляд.

Сразу же начали роиться мысли на основании такого поведения и выстраиваться подходящие диагнозы.

Девушка юная. Большинство молоденьких девочек имели расстройство поведения из-за грубого окружения. Ее родственники, сами того не заметив, могли прогнуть ее и сломать. Тогда реакция ее соответствующая: агрессия и периодическое проявление неадекватности в поведении.

В ее глазах читается страх. Пациенты, которые испытывали тревогу, перерастающую в нечто большее, и свои неадекватные реакции выстраивали на ней, подлежали лечению в 80 процентах случаев. И Марк за это зацепился.

Но она молчала, не давая ему возможности подтвердить свои первые мысли. А очень хотелось услышать ее.

И последовала провокация с его стороны:

– Я изучаю вашу карту, – стал он размышлять в слух, поглядывая в бумаги и переключая взгляд на Кару. – Смотрю, вы плохо спите. Это так? Может вам снотворного прописать или седативных?

Хотелось услышать ее ответ перед тем, как отпустить в палату, которая в данный момент для нее подготавливалась.

Девушка кривится, показывая свое отношение к лекарствам.

Уже что-то.

– Не надо седативных, – бормочет она, сжимаясь. – Они на меня сильно действуют.

Кара елозит руками в рубашке, пытаясь устроиться комфортнее, но крепко связанная одежда не позволяет ей осуществить задуманное и девушка спустя несколько пустых попыток затихает.

Через несколько секунд она предпринимает попытку почесаться, склоняется к плечу и начинает тереться щекой об рубашку.

Марк заинтересован и продолжает за ней наблюдать.

– Через пару минут вас отведут в палату и снимут ее, – отвечает он мягко, пытаясь расположить ее к себе.

В голове новые предположения. Возможны насекомые-паразиты, вызывающие раздражение и странные реакции.

Он записывает второе предположение себе в блокнот. И сразу третье: аллергия?

– Может быть совсем несильные? – добавляет он к рассуждению. – Только чтобы вас стабилизировать? На пару дней? Отдохнете и потом уберем?

Она молчит, сжимая зубы и сдерживаясь. Видно по горящему взгляду, метающему искры, как ей хочется сказать пару ласковых слов.

Марк продолжает вести записи в своем блокноте, добавляя антигистаминные в список ее предстоящего лечения. И он юлит. Лекарства уже прописаны, несмотря на ее предпочтения. Всем буйным пациентам без исключения идет в первые дни успокоительное, спустя время – снижение дозы.

– Надолго я здесь?

Кара сама идет на контакт, упреждая его дальнейшие вопросы.

Это хорошо. Марк почти уверяется в том, что она здесь не задержится.

– Посмотрим на ваши реакции и отпустим домой, – улыбается он, закрывая блокнот.

Появляются сомнения в ее необходимом лечении в этом месте.

Если она не будет излишне отрицательно реагировать на окружающих, сопротивляясь изо всех сил лечению и перестанет бросаться на окружающих, как это произошло в коридоре, то надолго здесь не задержится.

Мужчина думает некоторое время и спустя минуту зачеркивает стандартное лечение и меняет его, добавляя более легкие препараты. За одну ночь с ней ничего не случится. Завтра они снова с ней увидятся и поговорят по душам, а пока пусть приходит в себя на новом месте без привычных гаджетов и других вещей.

– А это долго будет?

– Не думаю.

Глава 2

– Ну как, Марк Александрович? Забираю? – спрашивает медбрат после вызова в кабинет, чтобы забрать пациентку в палату.

Веселый патлатый парень с веснушками по всему лицу по имени Сева в любое время готов поддержать разговор. Он работал здесь уже второй год и нареканий к нему не было, очень отзывчивый парень попался.

Собственно, также можно было сказать и об остальном мед. персонале, проработавшем здесь более года.

– Да, – отвечает врач сухо.

Блондинка немного сопротивляется под его напором, но все же позволяет себя вывести за пределы помещения, расположенного на третьем этаже. От взгляда Марка не укрывается, как на выходе, девушка поддает медбрату ногой, предупреждая его на будущее быть более аккуратным с ней.

Ей палец в рот не клади…

– Какому врачу ее определили?

Главврач в халате приподнимается из-за стола в раздумьях, поглядывая на парня в больничной одежде, задержавшегося в дверях.

– Оставь пока. Я не решил. Пусть адаптируется. Она на втором этаже по плану?

Мужчина проходит к окну, собираясь его приоткрыть. Погода изменилась за последний час, спрятав солнце за тучами и являя прохладу.

– Да. В 15 положили. А препараты? – кивает Сева и тут же спохватывается. – Назначили?

Марк уже стоит около окна, вглядываясь в посеревшее небо с множественными облаками.

Он смотрит на направление на столе с выписанными рецептурными лекарствами и еще раз перепроверяет все в уме.

– Возьми на столе, – кивает он спокойно, продолжая рассматривать уличное пространство.

Вид с третьего этажа на большой парк, окружающий второй корпус его больницы отменный. Чуть дальше, ближе к главному входу располагается первый корпус для пациентов, чьи проблемы могут быть решены за короткие сроки. Он же находится во втором корпусе для тех больных, кто требует наблюдения.

Годом ранее он привлек богатого инвестора к застройке купленной территории и теперь его клиника, состоящая из двух зданий казалась двумя небольшими, всего в 3-4 этажа, но виртуозными замками, возвышавшимися среди лесного окружения, а не, как было прежде – заброшенными постройками.

Его территория – целое государство с собственным парком, озером и фонтаном. В планах еще добавить дом для персонала, чтобы те могли проживать в комфорте и работать вахтовым методом. Потому как с тяжелыми пациентами, благо их пока было не так много, по ночам было не так легко. Все их демоны просыпались именно в темное время суток, являя миру совершенно других личностей, чаще всего – неадекватных, с которыми требовалась дополнительная помощь.

Мать золотоносного инвестора лечилась в его частной больнице и чудодейственно быстро шла на поправку. Благодарный сын оказался щедрее и благосостоятельнее, чем Марк мог себе подумать. Оттуда весь его частный бизнес пошел, как по накатанной в гору.

С тех пор с одного богатого пациента количество выросло до 120 и около 30 бюджетников, сильно осложняющих его жизнь и остального персонала. Но по-другому никак нельзя. В ином случае, мэр пообещал ему несладкую жизнь и «хорошую» рекламу в СМИ.

Еще буквально три-четыре года назад он был врачом в небольшой частной поликлинике и занимался постановкой диагнозов особых случаев. Марк был реалистом и не думал, что сможет возглавить больницу спустя несколько лет своей деятельности, да еще и свою собственную.

Все так поменялось с тех пор.

Теперь Марк Александрович – уважаемый человек во всей округе. Его клиника всего одна на полстраны. Или вернее, всего одна нормальная с надлежащим лечением на всю страну.

К нему обращаются влиятельные люди, чтобы помочь своим родственникам или друзьям. И все, связанное с переживаниями относится к его стезе: нервные эмоциональные выплески, подергивания, неадекватное поведение, импульсивность, плохой сон и другие неподконтрольные реакции организма.

Самых тяжелых пациентов Марк забирает под свое крыло на индивидуальное лечение, тщательно изучая и анализируя их поведение и выявляя основную проблему, а не ее последствия.

Но чаще в практике все же встречаются нетяжелые пациенты: дети с неадекватными действиями или подростки с переходным возрастом, чьи проблемы все же решаемы. И такие легкие случаи составляют большинство пациентов и приносят прибыль. А более тяжелые пациенты – уже для души, но навара с большинства почти нет.

В его работе была одна самая яркая пациентка, которая была изюминкой в его опыте. О ней он часто рассказывал на встречах с коллегами из других клиник и исследовательских семинарах. Женщина до встречи с ним жила в своем иллюзорном мире, изредка выбираясь в реальность. Работая с ней сутками напролет, Марк только потом выявил, что такая жизнь ее устраивала и она не горела желанием возвращаться из своей сказки.

Карина, мать двоих детей, худенькая блондинка 55 лет всю жизнь работала не покладая рук на 2-3 работах одновременно, пытаясь вырастить двоих детей так, чтобы они не нуждались ни в еде, ни в  одежде, и когда вышла замуж за богатого бизнесмена, видимо, сильно выдохнула и расслабилась. Она стала спать больше. С каждым днем ее сон увеличивался на минуты, а затем часы. И если вначале это было не заметно, то потом она стала просыпаться только на один час в день, чтобы перекусить, принять душ и снова вернуться в кровать.

Позднее ее состояние ухудшилось, несмотря на начатое лечение и ее побудка перешла на час в неделю. Пришлось ее будить медикаментозно, когда она поступила к Марку. Все опасались, что один из таких ее снов мог бы стать последним.

Он выводил ее их этого состояния около года, попеременно доставая из сказочного сна и пытаясь зацепить ее за реальность. Муж, дети, родственники… Он перепробовал все и перечислил всех,  но она не имела к ним интереса. Фотографии и рассказы о них не вызывали у нее радости или печали. Женщина равнодушно слушала доктора, а потом упрямо шла в кровать и засыпала.

Якорем к спасению оказалась обыкновенная старая куртка, принадлежавшая когда-то ее бабуле, а до этого – ее матери, с которой у них было связано очень сильное воспоминание.

Удивительная метаморфоза случилась, когда Марк дошел в своих экспериментах до ее вещей и попеременно демонстрировал их ей, напоминая о прошлом. И тогда женщина отмерла, хватая старую одежду и переживая те моменты детства, где она тайком утаскивала у бабушки эту джинсовую модную вещицу, чтобы похвастаться ею перед девочками.

Куртка была привезена из-за границы в 1950е. Выделялась она своей нашивкой – брендом, который все еще был на пике популярности. Получалось, что это чуть ли была не самая старая сохранившаяся куртка тех годов.

Ночной звонок от близкого друга, который попросил его принять девушку вне очереди, заставил его полюбопытствовать, почему же именно его клиника, на что получил ответ:

– Она совсем на голову больная. Отца жалко, он в префекты Северного округа метит. Пусть полежит у тебя, может ей немного своими препаратами мозги прочистишь…А за это получишь хороший вклад в твой инвестиционный проект.

И как можно было отказаться?

Глава 3

Стало хуже. Он не понял из-за чего, но то, что девушка находится в неадекватном состоянии быстро определилось в первом же взгляде на нее.

Всего один день прошел. Вчера только поступила. Когда успела?

Кара стояла в углу общего зала, предназначенного для отдыха всех пациентов с ее этажа, в то время, как остальные собратья по несчастью занимались своими делами: играли в шахматы, смотрели телевизор, разговаривали…

Такая худенькая и хрупкая в этой длинной ночной сорочке не по размеру, она казалась маленькой дюймовочкой в этом огромном мире хищников, готовых на нее в любую секунду напасть.

Девушка со спутанными волосами смотрела в зарешеченное окно немигающим, отсутствующим взглядом. Он был мутным. Непонимающим. Не было концентрации.

Марк в этот момент проходил мимо нее к другому пациенту – любителю поесть и как можно больше. При отсутствии пищи тот ел, даже несъедобные вещи. Желание набить рот хоть чем-нибудь таило в себе много комплексов и душевных переживаний, связанных с его отцом, которые Марк распутывал самостоятельно за неимением других тяжелых пациентов под своим контролем.

Хватило лишь мельком взглянуть на нее и осознать, что что-то не так. Перебор с препаратами?

Марк относился к каждому пациенту своей клиники максимально заботливо и аккуратно, не позволяя себе и другим сотрудникам непрофессионализма и агрессии в отношении душевнобольных пациентов или людей с отклонениями или психическими расстройствами. И таким отношением, и поведением он брал те вершины, которые остальным были не под силу. Все же в 29 лет добиться таких успехов на данном поприще было почти нереальным. Главврач был уверен, что ему повезло, причем неоднократно, а в остальном помогла любовь к деталям и особая придирчивость.

Если клиники для душевнобольных и открывались в стране, то преимущественно государственные, которые недостаточно снабжались необходимыми препаратами для лечения, что говорить о материальных средствах. В таких больницах пациентов не лечили, а лишь держали для сосуществования, причем не больных, а самой клиники.

Частные психиатрические больницы выживали, только удалившись от городской суеты. Звездные личности не были готовы лечиться там, где любой журналист мог перекупить информацию у персонала или за откуп проникнуть на территорию, чтобы сделать пару сенсационных фотографий. В случае с Марком, который вовремя смекнул, что к чему – вся звездная элита двинулась в его сторону, как только разошлась молва о его помощи известной больной пациентке. Причем она сама эту информацию и распространила среди своих знакомых, довольная полученным эффектом и закрытостью территории его клиники.

Алина Дювайс была певицей и находилась на пике славы в момент своего обращения в его клинику. Самым важным пунктом для нее было не лечение с паническими атаками, отсутствие компрометирующих фотографий в газетах и журналах во время ее лечения. Она жутко боялась, что ее фото в больничной одежде без макияжа просочатся в массы, что несколько раз порывалась уйти из клиники.

Она немного расслабилась после подписания соответствующего договора, где получала бешеную неустойку в случае утечки информации, но полностью выдохнула только, когда вышла оттуда с такой же безупречной репутацией, с которой приходила.

И после этого звездная элита полилась потоком в его медицинское учреждение по ее рекомендации.

– Кара, привет, – подходит он к новенькой пациентке, трогая ее за плечо и проверяя реакцию.

Она не реагирует, даже не моргает. Ее лицо не выражает никаких эмоций. Кажется, блондинка перед ним находится где-то далеко отсюда, и не слышит его громкого приветствия, как и не чувствует его прикосновения.

Ее широко распахнутые глаза смотрят на темную решетку на окне в упор. Приоткрытый рот не закрывается, что говорит об ослаблении мышц или передозе успокоительного.

Мужчина берет ее за подбородок и поворачивает к себе лицом, отмечая быстрым взглядом глубокие впадины под глазами, сухость век и осадок на ресничках.

– Сева! – кричит он, поворачиваясь к холлу.

Медбрат выскакивает из коридора через минуту, готовый к распоряжениям. Не первый год работает. Отменная реакция.

– Что с ней? – спрашивает у него врач в белом халате, кивая в сторону пациентки.

Патлатый парень лет 25 не вид удивленно смотрит на девушку и пожимает плечами.

– Меня не было вчера. Утром уже была такая.

Марк направляется в процедурную размашистым шагом. Не то, чтобы они сделали из ряда вон выходящее – подобная реакция является нормальной для тех, кому прописывают сильные лекарства. Но у нее был щадящий режим. Он специально назначил ей слабые препараты, отменив стандарт, чтобы она была к его приходу свежим огурчиком.

По сути она и стала овощем. Он ухмыляется, качая головой в недовольстве.

Как все двойственно получилось.

– Алла, – подзывает тот врача. – Прошу, подойди на минутку.

Стройная дама лет 40-45 на вид с короткими белыми волосами неспешно цокает на своих каблучках в его сторону. Врач-терапевт, которая повидала многое в своей жизни и подстраховывала его почти на каждом шагу, имея опыт с душевнобольными больше, чем у кого бы то ни было в своем арсенале.

– Что с новенькой? – уточняет Марк. – Она нормальная была вчера, когда я ее принимал.

Женщина со скучающим видом смотрит на него и чуть ли не зевает.

– Марк… По отчетам остальных наших врачей же было видно, что с девчонкой непорядок, – отчитывает она его. – А ты что ей назначил? Стандарт обошел…

Он не любит, когда ему указывают, но ей позволяет. Алла напоминает ему его мать, с которой он поддерживает лишь удаленное общение. Наверное, поэтому они сработались. В ней была та жесткость и дисциплина, которой не было у него. Женщина разбавляла его оптимизм и максимализм своим реализмом.

Они работали с Марком и ранее, когда он был обычным диагностом в другой клинике. Она разбавляла его фанатичные мысли, добавляя в них полноту картины.

– Ты отменила назначенные мною препараты? – спрашивает он у блондинки, сдвигая брови вниз.

– Нет! Ты что! – восклицает она, замечая его настрой. – Ты же главный.

Подобное уже раз произошло, и она хорошо помнила его реакцию. Неподчинения Марк терпеть не мог и жестко на это реагировал.

– Тогда почему…?

– Я добавила, а не отменила. Она вены себе порезать пыталась, – отвечает та на его вопрос. – Почти получилось. Хорошо, Лили проверила ее. Вот и закатили ей пару доз лошадиного снотворного с медвежьим успокоительным.

– Странно, – говорит он вслух, вспоминая ту девочку в своем кабинете, у которой явно не было желания заканчивать жизнь самоубийством. Или он ошибся?

Возможно, это было напоказ? Для родственников. Как неповиновение и демонстрация своего несогласия?

– Сильно порезалась? – задает он вопрос.

– Да. Через полчаса-часик ее бы уже не было. Это не для шоу было сделано, – упреждает его мысли сотрудница.

Еще интереснее.

– Ко мне завтра утром приведи, – выдает мужчина после некоторого замешательства.

Получалось, что Алла сделала все, как надо и упрекнуть ее было не в чем.

– Думаю только к послезавтра, – зевает женщина. – Она отойдет от той мешанины, что мы ей дали…

Под его грозным взглядом она застывает с рукой у рта и медленно кивает. Завтра так завтра.

– А Авраам как же? – Алла вспоминает про пациента с неконтролируемым перееданием, не поддерживая его интерес к Каре. Наоборот, мешает.

– У него злость на отца с матерью так себя проявляет. Хорошо бы гипноз провести, – уверяет Марк. – Я его собирался передать Алексу. Сегодня с ним закончу.

Глава 4

Кара закрывает глаза и снова открывает их спустя только минуту, испытывая дикое неудовлетворение. Ей не нравится, когда в них так усиленно светят. Кажется, еще немного и она ослепнет от этого яркого фонаря.

А еще неприятная рука, удерживающая ее за подбородок и причиняющая неудобства. Ей задрали голову вверх, вызывая недовольный стон.

Она неспешно пытается прийти в себя и выбраться из омута приятных сновидений, в которых пребывала более суток.

– Ну, давай же, – доносится до нее приятный мужской голос, налаживая связь с реальностью. – Просыпайся, спящая красавица!

Кто это? И чего он от нее хочет? Где она вообще?

Кара разлепляет веки, напрягая зрение, и попеременно моргая в попытке избавиться от белой пелены, растекающейся перед ней в виде густого тумана. Заодно хочется увидеть своего жестокого мучителя.

Плавучие, жидкие стены и потолок начинают принимать нормальную форму, распрямляясь и постепенно превращаясь в кабинет врача.

Раздраженная сетчатка не позволяет рассмотреть детали, по лицу катятся слезы. Приходится зажмуриться и только после этого перед ней появляется мужской силуэт, а потом некоторая детальность: серые волосы, голубые глаза, напряженность во взгляде, белая рубашка…

Доктор, которого она уже видела ранее. Он-то как раз и удерживал ее за подбородок, подсвечивая раз минуту своим фонариком ее глаза.

Захотелось вырвать фонарь и посветить ему в ответ. Он что, думает это приятно?

Девушка качнула головой, выбираясь из его захвата и услышала победное: «Бинго».

– Ну, наконец-то. Я боялся, что ты еще пару дней в таком состоянии проведешь, – высказался довольный доктор, откладывая фонарик в сторону. – Кстати, я Марк.

Мужчина сидит перед ней на корточках, улыбаясь своей лучезарной улыбкой, в то время, как ее расположили на диванчике.

На вид очень даже приятный, совершенно не вызывающий отторжения. Немного смазливая внешность за счет русых волос разбавлялась крепким телосложением, которое говорило о том, что он занимается спортом. Следит за собой. Если получается за собой, то и за остальными, наверное, тоже? Это предположение успокаивает ее.

Ей нравятся люди, которые держат себя в рамках. Это говорит об имеющейся силе воли. Вот у нее вообще никакой силы воли нет…

Кара молчит. Ей не хочется с ним говорить. Приятнее было находиться в бессознательном состоянии. Она там плавала и летала на своих собственных крыльях и было так хорошо.

Девушка качает головой, выбрасывая остатки сна из своей головы, и концентрируясь. В глазах появляется осмысленность и понимаю происходящего. Назад возвращаться уже не хочется. Поплавать она еще успеет.

– Пить хочешь? – спрашивает темноволосый мужчина и протягивает ей приготовленный стакан с водой.

Холодный озноб пробегает по ее позвоночнику. Она сжимает зубы и качает головой. Хватит с нее последних успокоительных после которых непонятно, сколько она в беспамятстве провела. Определенно, сюда тоже успел добавить.

Врач совсем молоденький. Лет 25?

Девушка щурится. Терапевт?

Кара узнает его. Он что-то ей говорил вчера про седативные. Она еще подумала, что за врач такой странный, что обсуждает лечение с новоявленной пациенткой. Этим-то он и зацепился в ее памяти в отличие от предыдущих врачей, которые ее осматривали и что-то бубнили себе под нос, не проявляя к ней ни малейшего интереса.

Марк, тем временем, выпивает воду прямо перед ней, запрокинув голову назад. Он раздражает ее своим провокационным поведением. Девушка следит за ним своим диким взглядом, мечтая о том, чтобы он подавился и закашлялся.

Тот пьет неспешно, демонстративно, и не спешит задыхаться по ее желанию. Даже ни намека!

И у него, видимо, хороший ангел-хранитель, ведь он таки допивает воду полностью, не оставляя ни капли, и как ни в чем не бывало наливает в стакан еще немного из пластиковой бутылки.

Злость ее бодрит, повышая давление, и вынуждая окончательно проснуться от долгого сна.

– Точно не хочешь? – уточняет он, приподнимая бровь.

Мужчина покачивает в руке наполовину наполненный стаканчик с жидкостью.

Все-то он знает о ее жажде. Уже не в первый раз вероятно, сталкивался с реакцией остальных на эти препараты…

Мужчина ставит пластиковый стаканчик с водой на журнальный столик рядом с ней и отходит в сторону, давая ей свободу и возможность принять собственное решение.

– Может поесть хочешь? – спрашивает он ее с такой лаской, что ее передергивает.

– И в еду таблетки добавишь? – спрашивает Кара хрипло.

С предыдущего дня она ничего не ела и теперь неприятно сосало под ложечкой, но говорить своему врагу об этом она не станет.

После вчерашнего она теперь точно понимает, кто – враг, а кто- друг. И в этой больнице у нее нет друзей.

Глаза неотрывно смотрят на стаканчик. В горле вырастает огромный ком от сухости. Язык царапает сухое небо, требуя жидкости. Так хочется пить. Но она держится. В туалете попьет. Это, хотя бы безопасно. Главное, добраться.

– Зачем мне это? – усаживается доктор в кресло, стоящее за столом. – Я прописал тебе чуть седативных, а ты вены побежала себе резать… Где только лезвие взяла? – Усмехается тот. – Поэтому и получила лошадиную дозу успокоительных.

Смешно ему. Девушка сжимает зубы. Мудак.

– Что вам нужно? – она сверлит его взглядом, удерживая себя от того, чтобы взять эту чертову воду.

В горле пустыня. Она даже чувствует прохладную свежесть воды в стакане. Только руку протяни…

– Поговорить, – отвечает он спокойно. – Ты для этого здесь.

– Дааа? – улыбается она. – Поговорить привели? – Девушка кашляет и добавляет скрипучий ответ. – Поэтому в смирительную рубашку засунули в прошлый раз?

– В рубашку тебя засунули, потому что ты добровольно идти отказывалась и набросилась на ни в чем неповинную медсестру. Не помнишь? – сверкает мужчина глазами, пододвигаясь на кресле за стол. – Ты повалила несчастную девочку на пол и дубасила ее, когда я не выскочил в коридор на ее крики!

Пфф. То ли еще будет.

– Так ты сам виноват. Кто берет таких нежных особ в психушку работать? – усмехается она, переходя на фамильярности так же, как и он, без согласования.

Вода ее невозможно раздражает. Все время гуляющий по помещению взгляд возвращается к стаканчику.

Нет! Не брать! В бутылке успокоительное! Она это уже не раз проходила. Все они такие!

Недолго думая, она сметает его в сторону своей рукой и стаканчик отлетает в стену, вписываясь в нее и растекаясь темным пятном. Брызги летят во все стороны и часть оседает на бумагах на столе Марка. Тот смахивает капли с документа одним движением и возвращает взгляд к пациентке.

– Легче? – уточняет Марк, буравя ее своими ледяными глазами.

Его проницательный взгляд следит за ней. Он тут же склоняется к своему блокноту и делает в нем пометки шариковой ручкой.

На его лице ни тени недовольства или смущения. Только холодное равнодушие.

– Да! – восклицает она, понимая, что пить стало хотеться еще сильнее.

Кара становится все более уверенной. Она встает и пересаживается на кресло поблизости и разваливается в нем, закинув ногу на ногу. Уже не кажется бедной, несчастной девочкой.

Вот к этому он и стремился, чтобы вылезла из своей скорлупы и показалась ему настоящей без всяких масок.

– Чего на тот свет не терпится? – переходит врач к главному, изучая ее пристальным взглядом. – Откуда такое сильное рвение? Где лезвие взяла?

На самом деле есть камера в ее палате, которая должна была ответить на все вопросы, но стоило ему попросить необходимую запись, как выяснилось, что система не шибко продвинутая и требуется подождать немного.

Из первых ничем не подтвержденных предположений, почему она так поступила, было пока только одно: чрезмерная обида на отца за то, что согласовал принудительное лечение. Но оно требовало подтверждения.

Он силится заметить любую ее реакцию в данный момент, вплоть до мелочей: изменение во взгляде или незначительные действия. Даже, если она поправит волосы или подожмет губы – это все имеет свое значение.

Она разговорилась. Половина дела сделана. Осталось совсем немного, чтобы добраться до истины – понять причину ее неадекватного поведения.

Судя по отчету у девушки был сильный шок, который дал своеобразные заметные последствия: в 13-летнем возрасте сгорел дом с ее родителями, пока она была под присмотром соседки. Ребенка нашли сидящим на газоне у полыхающего дома, который толком после этого ничего сказать не мог.

Само собой, такое сложно пережить. С учетом того, что она лишилась своих родителей в таком юном возрасте, и после ее удочерения со временем началась неадекватность, которая усилилась до нападения на окружающих.

Психологи не помогали, седативные тоже, приемный отец был занят своей рекламной компанией.

Девушка упрямо молчит, игнорируя его вопрос.

Марк понимает, что зашел в тупик в своих мыслях и предположениях. И рано к вопросу перешел. Она не ответит. Надо было еще подождать…

– Хорошо, давай по-другому, – выдыхает мужчина в белоснежной рубашке и джинсах, закидывая ногу на ногу.

Халат небрежно наброшен на спинку кресла. Надо бы надеть, но из головы вылетело, когда ее привели. Желание выхватить ее из лап морфея оказалось сильнее, чем он думал, и отвлекло его от остальных дел.

Марк складывает руки на груди, демонстрируя предельную серьезность и тут же отвлекает ее от своего предыдущего вопроса:

– Я тебе расскажу, что тебе нужно делать и как себя вести, чтобы выйти отсюда, а ты слушаешься. В итоге мы прощаемся через какое-то время. Как тебе такой вариант?

Она долго не раздумывает.

– И что мне надо делать? – бросает она в него ехидное. – Ноги перед тобой раздвинуть, чертов извращенец?

Девчонка смотрит на него, не мигая, готовая к новому сражению. Не понимая, что битва здесь ведется у нее с собой, а не с ним.

Марк супится и добавляет к ее характеристике неконтролируемую агрессию.

– Нет, ноги раздвигать не надо, – хмурится он. – А что, часто так их раздвигаешь? – Переводит он тему, чем ставит ее в тупик.

На лице Кары проявляется замешательство, а затем и остальные эмоции: смятение, раздражение, злость.

– Нет! – рычит девушка с надрывом, вскакивая. – И не собираюсь. Понятно?!

Тот примирительно приподнимает руки. Цель ее разговорить дала свои плоды. Девушка разозлилась сильнее, чем он того ожидал и следовало как-то ее утихомирить, прежде, чем она соберется разнести ему кабинет. А, судя по ее настрою – это скоро предстоит.

– Понятно. Они мне не особо нужны ни в раздвинутом, ни в сдвинутом виде. Честно.

Мужчина улыбается. И это его поведение ее злит еще больше. Кара думает, что бы еще разгромить в кабинете, но врач, замечает ее бегающий взгляд и добавляет:

– Бунтари здесь получают наказания. Не советую.

Он говорит это спокойно, но в его голосе слышатся стальные нотки. И она сдерживает свой порыв.

– Это психоневрологическая клиника, где содержатся больные с разными проявлениями психического и иного характера, – поясняет он. – Ты тоже здесь находишься среди них. Хочешь ты этого или нет, но тебе придется соблюдать правила, если хочешь это место скорее покинуть. Ты на принудительном лечении. – Констатирует он.

Она все и без него знает. Не первый раз это слышит. И это ее тоже злит. Хочется показать ему, что ей наплевать на него и его больницу.

– Принудительное лечение подразумевает под собой, что ты слушаешься и выполняешь все наши просьбы, а мы приводим тебя к стабильному состоянию и отпускаем на все четыре стороны.

Ей не хочется слушать его. Это видно по ее лицу. Она морщится, встает и обходит неспешно все помещение, разглядывая примечательные вещи интерьера более пристально, показывая ему свое отношение. Почему? Марк задается вопросом.

А затем… Кара садится к нему на стол, смещая все документы на его поверхности и начинает болтать ногами. Часть документации мгновенно опадает на пол.

Она явно нарывается на негативную реакцию, но мужчина терпелив.

– За хорошее поведение будешь получать бонусы, – продолжает он. – Книгу, например. Любишь читать? Или пирожное. Кексы нравятся?

Никакой реакции. Девушка осматривает стол и замечает исписанный блокнот у него под рукой. Резким движением она выхватывает записи у него из-под носа. Явная провокация. Марк смекает, что ей неприятно слышать его и она, таким образом, это проявляет в своих несуразных действиях. Но что ей не нравится? Клиника? Или то, что семья ее запихнула в клинику на принудительное лечение?

Кара быстро читает написанное мелким почерком:

– У пациентки К.К. наблюдается:

Неконтролируемая агрессия

Безосновательные обвинения (склонность ко лжи?)

Полученная обида (на сексуальной почве?)

Попытка суицида ( в связи с чем?)

Страх ( чего или кого?)

Врач не спешит бросаться к ней и отбирать записи. Он ждет, когда она дочитает. По его виду заметно, что ему это не нравится, но пока он ничего не предпринимает.

А Кара не останавливается:

– Никаких посетителей и встреч. Возможна полная изоляция. Что? Какая изоляция? – возвращается она взглядом к главврачу.

Мужчина протягивает руку в ожидании блокнота, но не получает его. Он вздыхает.

Решив, что не будет подавлять ее поведение и понаблюдает за девушкой, Марк и не думал, что она совсем бесбашенной окажется. Судя по ее реакции перед ним был подросток с переходным возрастом, с которым требовалось вести постоянный диалог с компромиссами, а не залечивать таблетками и уколами в психушке. Вероятно, ее приемный отец довел девчонку, и вместо того, чтобы повести себя должным образом и уделить ей больше внимания, он предпочел от нее избавиться, запирая в лечебницу. Или в ее окружении имело место быть постоянное давление.

Максимум из возможного лечения – седативное в умеренной дозе, чтобы успокоилась и пришла в себя, и не причинила себе вреда от своей вспыльчивости, которую она пока еще научилась подавлять и изоляция в проверенном сотрудниками помещении, чтобы не смогла найти больше никаких колюще-режущих и иных предметов, которыми могла бы причинить себе боль.

Судя по ее действиям именно ее быстрая негативная реакция побуждала ее проявить себя в отрицательном русле. Провокация с водой на заставила себя ждать сразу же, стоило поставить стаканчик перед ней. Дальше он даже не пытался ее зацепить, она уже была сильно взвинчена. Требовался выход ее отрицательной энергии. И она за всю жизнь научилась ее выпускать только таким образом. В виде бунта. А убегать от неприятных тем – провокациями.

Все стало предельно ясно в ее отношении.

– Почему? – спросила она снова, моргая своими синими глазками и требуя от него спешного ответа.

В дверь стучат и, не дожидаясь ответа, в кабинет сразу же входит красивая ярко накрашенная девушка в коротком больничном халатике с красной гривой волос.

– Привет, – проговорила та подмигивая. – Простите.

Кара удивленно моргает, застигнутая врасплох интересной гостьей.

Магнолия. Практикант-психолог, приехавшая в последний год обучения по обмену из Кореи, задержавшаяся и защитившая диплом уже в этой стране, удивленно моргает, не ожидая такой встречи. Она порывается выйти, но замирает на месте, ожидая реакции Марка.

Марк кивает девушке, приглашая войти.

Магнолия получила продление визы и штатную позицию в его клинике, а также полноценный трудовой договор год назад. Ее русские корни поспособствовали ее безупречному владению языком, а заодно она знала еще 4 языка, что делало ее отличным переводчиком при переговорах с иностранными инвесторами и партнерами.

И лечение у нее было индивидуальное, нестандартное, что делало ее ценным сотрудником. Поэтому перипетии с продлением ее визы, которые занимали много времени, того стоили по его мнению.

В первые же дни их знакомства у них появилось множество сходных интересов, тем для обсуждений и они незаметно для себя сдружились…

Они с Карой смотрят друг на дружку. Кара все еще сидит на столе и этим заинтересовала вошедшую, а Магнолия заинтересовала девчонку своей необычной внешностью.

– Китаянка, – говорит девчонка, поглядывая на раскосые глаза.

– Корейские корни, – поправляет ее Магнолия с легким акцентом и переводит взгляд на Марка. – Прости. Не знала, что у тебя пациентка.

Марк словно просыпается от транса. Он кивает и берет трубку стационарного телефона.

Слышатся щелчки. Он нажимает несколько кнопок.

– Проходи. Я уже закончил, – говорит тот Магне.

– Нет, не закончил! – восклицает Кара, поворачиваясь к врачу. – Объясни мне, что за изоляция и какое нафиг, отсутствие встреч?

Ей необходима одна встреча. Обязательно.

– Сева, забирай пациентку. Определи ее Лавре. Отчет завтра ей сам отдам.

Кара возмущенно запускает в него блокнотом и спрыгивает со стола.

– Нормально нельзя объяснить? – кричит она.

– Вела бы себя нормально, то объяснил бы, – отвечает ей Марк холодно.

Через полминуты заходит Севастьян, предварительно постучавшись, и дождавшись согласия, забирает сопротивляющуюся пациентку с собой.

Кара сильно буйствует, отпрыгивая от молодого человека и проявляю каждый раз чудеса ловкости, но все же парень в итоге вылавливает ее и уносит в коридор.

– Вколи ей седативного, – говорит ему напоследок Марк, вспоминая укоряющие взгляды Аллы и ее напоминание о буйных пациентах. – Но сначала воды дай и покорми.

Глава 5

Кара в этот раз очень красиво выглядит.

Она специально для него принарядилась, решив с ним поиграть? Или соблазнить и пофлиртовать, чтобы смягчить его отношение к себе?

Мужчина оглядывает прекрасную незнакомку, представшую перед ним в новом облике. Светловолосая красавица с заплетенной пышной косой, расположившейся на плече с приоткрытой грациозной шейкой, в коротеньком сарафанчике. И без лифчика. Ее соски откровенно торчат, проявляя себя через тонкую ткань и призывая себя потрогать.

Девушка садится на стульчик грациозным движением, что у него даже дыхание перехватывает. Вот, она перекидывает ногу на ногу, и перед ним открывается дивное зрелище: сарафанчик приподнимается и становятся заметны ее розовые полупрозрачные трусики.

Малышка решила спровоцировать его? Как интересно.

Марк чувствует томление в груди, и ощущает прилив крови к лицу и тесноту в штанах. Он улыбается. Ее ход конем вызвал у него чувственную реакцию. Давненько никто с ним в такие шахматы не играл. Ну что же, он готов дать ответный ход.

Марк встает с кресла и проходит мимо нее к окну, всецело игнорируя, а юная проказница уже вскакивает на ноги, и устремляется туда первой, опережая его.

Она придумала новую провокацию. И кого она провоцировать надумала? Его? А по зубам ли?

Девушка опирается на подоконник и выглядывает в приоткрытое окно.

– Прекрасная погода, – задорно говорит она, чуть наклоняясь вперед, и всматриваясь в гуляющих пациентов у фонтана. – Кто-то книжку читает. А мне будет книжка? – Девушка весело щебечет, оглядываясь и мило ему улыбаясь.

Хороша чертовка. С каких пор она такой красивой стала? Была же гадким утенком недавно.

Марк никак не может понять, что ее так изменило? Одежда или взгляд. Поведение?!

Он смотрит на ее красивые длинные ноги и невольно любуются ими. Попка в розовых трусиках так и манит его к себе взглядом. Хочется подойти ближе. Дотронуться.

С ленивой грацией хищника он отлипает от стола, рядом с которым стоял все это время и медленно подходит к ней, занимая место у нее за спиной.

Мужчина не понимает, что с ним происходит. Куда делась выдержка?

Он хочет ее. И не может себе противостоять.

Забывая о правилах клиники, своих принципах, чувствуя учащенное сердцебиение Марк протягивает руку и дотрагивается до ее шеи. Каре нравится его ласкающее движение, и она выгибается ему навстречу.

Черт. Что он творит? Его даже за мысли такие стоит лишить всех лицензий и возможности лечения других пациентов…

– Тебе очень идет этот сарафанчик… – шепчет он, а его рука сползает вниз, касаясь ее талии и притрагиваясь через несколько секунд к ее попе. Пальцы нежно поглаживают ее тело, вызывая бурную реакцию. Кара стонет, откидывая голову назад.

Он сильно возбужден. И хочет большего.

Ее попка такая нежная и упругая. Ладонь скользит по бедру, даря мужчине неземные ощущения.

– Такая бархатная! – восклицает он.

Марк открывает глаза, упираясь взглядом в натяжной потолок в своей квартире, ощущая, что еще немного и он кончит себе в трусы.

Ночь. В окно льется яркий свет от фонаря, расположившегося прямо напротив, и отражаясь на стене бликом.

– Сон, – выдыхает он, успокаиваясь и прикрывая глаза.

Всего лишь кошмарный сон. Почти что реальный. Юная кудесница так запомнилась ему, что пришла соблазнять во сне.

– Черт! – восклицает мужчина, замечая, что все еще сильно возбужден и это никуда не хочет само по себе деваться.

Перед глазами все еще стоит ее склонившийся к окну образ. Такие бесконечно длинные ноги.

– Еще этого не хватало! – мужчина откидывает одеяло в сторону, прогоняя остатки сна, встает и неспешно двигается в сторону ванной комнаты. Холодный душ ему сейчас не помешает.

***

– Привет! – в кабинет влетает Магнолия, сияя лучезарной улыбкой. – Оу. У тебя пациент. Прости, я не знала. – Как обычно говорит она слегка сконфуженно.

– Ничего. Проходи. Мы заканчиваем, – отвечает он привычно и смотрит на парня с пришибленным взглядом. – Через месяц твое состояние стабилизируется и ты уже будешь совсем другим человеком. – Отвечает он, поглядывая на девушку в халате. – Конечно, если будешь придерживаться того плана, что я тебе дал.

Черноволосый парень кивает. Он сидит в кресле, словно натянутая струна. Видно, что ему не очень хорошо здесь. Его ноги скрещены, как и руки. Молодой человек максимально зажат. Лицо очень красивое, только осунувшееся со ссадинами и шрамами. На скуле синяк, явно – любитель подраться.

– Через неделю я приезжаю? – спрашивает он с испугом и посматривает на девушку с красными волосами.

– Да, я буду тебя ждать в 11-00 в четверг. Но никаких встреч ни с кем. Полная изоляция. Никаких телефонов, Ульрих. Гуляй, наслаждайся жизнью, читай книги, смотри телевизор. Друзьям скажи, что уехал на неделю. Социальные сети – табу.

– Да. Понял- понял. И мне пока никакие свои мысли не записывать? Желания?

Марк задумывается на минуту.

– Можешь записать. Потом придешь – обсудим. Но они поменяются через некоторое время, имей в виду.

Через несколько минут Ульриха забирает Севастьян, оставляя его с Магнолией наедине.

И только тогда девушка оживает и позволяет себе подойти к нему. Она целует главного врача в губы долгим поцелуем, вызывая у него жар во всем теле.

– Куда сегодня на обед? – спрашивает она, отрываясь от мужчины и располагаясь на столе подле него.

Садится так же, как и его пациентка недавно.

В голове мелькает картинка с Карой, машущей своими ножками.

– Предлагаю вок поесть, как обычно.

Магнолия сползает к нему на колени одним легким движением, оказываясь в его объятиях. Она проводит рукой по его волосам, зарываясь в них, и чуть оттягивая назад в страстном порыве. Марк завладевает ее рукой, притягивает к своим губам и целует каждый пальчик.

Ее страсть и его нежность создают всегда чувственный и пылкий союз. Девушка улыбается, позволяя ему все и даже больше. Ведь вторая его рука откровенно гладит ее под халатом, вызывая у нее легкие постанывания.

В какой-то момент ее длинные ноготки вонзаются в плечо Марка и она изгибается.

– Марк, хочу тебя, – томно шепчет девушка. – Прямо сейчас.

Мужчина улыбается. Он приподнимается, удерживая ее за талию и скидывает документы со стола, а следом усаживает на него Магнолию.

– Не могу отказать тебе, – говорит он мягко, расстегивая свои брюки.

Иногда они меняются ролями и ласковой становится кореянка, а Марк превращается в хищного зверя.

Девушка сама быстро расстегивает пуговки на своем халатике, не размениваясь на прелюдии.

Его руки гладят ее шею, а затем медленно спускаются к груди

– Моя хорошая, – шепчет он, склоняясь ближе, и почти касаясь губами ее губ.

В дверь что-то ударяется со всей силы и мгновенно затихает, вынуждая его отпрянуть от красноволосой дивы. Марк вопросительно смотрит на Магнолию и та качает головой, отвечая на его мысленный очевидный вопрос, закрыла ли она дверь на замок.

А дверь уже раскрывается нараспашку, подтверждая ее жесты. Внутрь кабинета влетает светловолосая девчонка в одной сорочке и захлопывает за собой дверь, запирая ее. Она тяжело дышит, озираясь по сторонам и опираясь о дверь спиной.

– Зато она закрыла, – говорит недовольно Марк, быстро отворачиваясь к стене и застегивая брюки.

Магнолия спрыгивает со стола и поправляет халат. Оба выглядят сконфуженно и пытаются понять, заметила ли девушка, чем они тут занимались или не успела, увлеченная своей погоней. Отношения между врачами не запрещены, но лишние слухи им ни к чему.

В дверь начинают ломиться с той стороны, но замок выдерживает удары, не давая возможности остальным зайти.

– Открой! – кричат мужские и женские голоса с той стороны.

– Больная!

Марк узнает голос Лавренсии. Девчонка сбежала прямо с осмотра?

– Да пошли вы! – орет Кара в ответ и только сейчас обращает внимание на парочку. – Ой. – А вы разве здесь? – Удивляется она. – Я думала вы в другом кабинете…

Ни тени страха в лице, только задор во взгляде. Видимо, поняла, что тут было все-таки…

Марк смотрит на Магнолию. Та улыбается непосредственности девушки.

– Переехали, – смеется кореянка.

Главврачу не до смеха. Он максимально серьезен. И ему не нравится, что его кабинет стал превращаться в проходной двор.

– Открой дверь, – советует Марк спокойно, не двигаясь с места.

Кара качает головой.

– Ты не понимаешь! Я не просто так убежала. Он меня раздевал! – смотрит она на него с мольбой. – Трогал везде! У тебя извращенцы работают.

Непонятно о ком она говорит, но ему все равно. Он ей не верит.

– Что за глупости! – выдает врач, подходя к двери. – Персоналу делать больше нечего, как только твои телеса голые наблюдать и трогать. Все адекватные люди.

– Но это правда! – восклицает девушка, не давая ему подобраться к замку.

Ее легким движением оттесняют в сторону.

– Ты обзывала меня тоже извращенцем, – говорит он, глядя на нее сверху вниз и на это ответить ей нечего. – Забирайте.

В этот момент Кара раскрывается перед ним: глаза становятся злыми, губы дрожат от негодования.

– Ненавижу! – успевает она показать ему свой характер и даже оттолкнуть его так, что мужчине приходится отступить на пару шагов назад.

Ее взгляд полон ненависти. Медсестра и подошедший на помощь парень из персонала хватают девушку за руки и утягивают за собой. По их нахмуренным лицам становится понятно, что ей не поздоровится за самовольный побег.

Скорее всего Кара получит наказание. Марк это понимает, но позволяет этому случиться. Девчонка оказалась очень взбалмошной. Немного встряски ей не помешает. Он отдал ее Лавренсии и больше к ней возвращаться не намерен. Теперь она ее контролирует и несет полную ответственность.

– Ну что? Пошли обедать? Твой любимый вок? – кивает парень Магнолии, забывая о пациентке.

– Ага, я тут че видела… Сейчас расскажу, – весело щебечет кореянка, хватая его за руку.

Глава 6

– Комплекс неполноценности, – говорит Магнолия, тыкая пальчиком в сторону толстенького дядечки среднего возраста в очках, быстро поедающего мороженое из вазочки.

Они располагаются в любимом кафе неподалеку от их работы. На улице приятная погода, которая побуждает их не спешить обратно и немного затянуть свой перерыв, и насладиться спокойной, здоровой атмосферой.

– С чего ты взяла? – улыбается Марк, наблюдая за тем, как мужичок в спешке поедает десерт. Ему только что принесли три шарика мороженого, а двух уже не стало. Он заглотил их на лету, стоило только ложку взять.

За обедом они, как всегда, играют в игру: поставь диагноз случайному посетителю по поведению. По большей части в шутку, чтобы отвлечься от работы. Но один раз удалось выявить «своего пациента», которого забрали санитары клиники прямо из кафе. Магнолия обратила внимание на странного мужчину с самого прихода в заведение, и после его выкриков об инопланетянах, и неадекватного поведения, Марк быстро среагировал.

Парень уже тянулся за ножом, выкрикивая обвинения в адрес ничего не понимающей официантки, но Марк успел быстрее. Он оттащил его от стола в последний момент и, даже тогда "их клиент" не успокоился, и попытался доползти до упавшей на пол вилки.

Если бы не Магна, заранее обратившая на него внимание, за счет чего они оба смогли заметить все его болезненные проявления от нервных подергиваний до тихого разговора с самим собой, то вряд ли бы Марк смог его успеть обезвредить без увечий для себя или ни в чем неповинной девушки.

Повод, который его подтолкнул на агрессию, оказался пустяковым: заказанное им виски закончилось, о чем девушка ему сообщила, предложив ром.

– А ты посмотри на него. Он уже и деньги отсчитал заранее и положил. До копеечки. Без чаевых, – рассуждает Магнолия вслух, поедая салат из морской капусты и следя за каждым движением толстенького мужичка.

– И это говорит о том, что у него неполноценность? – удивляется мужчина. – Что для тебя комплекс неполноценности?

На вид, хоть их объект и немного запущен в свои ориентировочные 45-55 лет, но в таком возрасте сложно не запуститься. Зависит от условий. Есть ли у него семья или он живет один, какие у него привычки и доход…

Девушка быстро вспоминает учебный материал и выдает выученный наизусть текст:

– Комплекс неполноценности – это совокупность эмоций, мыслей и поведения, отражающая ощущение собственной ущербности, убеждение в превосходстве окружающих. Проявляется неуверенностью, боязнью совершения ошибок, избеганием общения, завистливостью, переживанием собственной неудачливости, неспособности достигать целей.

На улице непривычно хорошо: не жарко и солнечно. Солнечные лучи приятно обогревают тело, но укрываться от них совершенно не хочется. Наоборот, задержать и продлить этот момент, как можно дольше. Именно поэтому они выбрали столик на веранде.

Марк переводит взгляд на спокойного дядю, который даже не подозревает о том, какое обсуждение о его персоне идет по-соседству. Последний шарик он ест неспешно, разделяя его на малюсенькие порции. По ощущениям: он куда-то спешил вначале, а потом передумал и сейчас наслаждался процессом.

– И где у него она проявляется? – никак не может мужчина выявить замеченную ею проблему.

– Наверное, мама дала ему денег на мороженку, а сама отлучилась в магазин. И сейчас придет, – выдумывает на ходу кореянка в блузке и брюках. – Маменькин сынок с кучей комплексов.

Всегда веселая и довольная собой, она и сейчас говорила так убежденно и уверенно с нотками радости в голосе, что трудно было ей не поверить. Ей бы в ораторы. Массы вести за собой.

– А я ставлю на то, что он просто скуп сам по себе. Или работает на не высокооплачиваемой работе, – говорит Марк, продолжая неотрывно наблюдать за их объектом спора в легкой курточке, одетой не по погоде и заношенных штанах, которые неоднократно ранее зашивались, судя по заплаткам.

– Тогда подождем, – хмыкает девушка, прихлебывая кофе из высокого стакана. – Если он выйдет и встретит какую-нибудь женщину, то я права.

– Хорошо.

На некоторое время воцаряется молчание между ними. Слышно только брякающие о посуду вилки и разговоры за соседними столиками. Магнолия нарушает тишину через минуту, отставляя пустую тарелку:

– Что с твоими пациентами? Есть новенькие интересные?

– Не, – отмахивается мужчина. – Авраам пошел на поправку. Новенькую ты сама видела.

– Ага. Я разговаривала с ним. Он уже почти что в порядке. Наш гипнолог творит чудеса. С первого же сеанса такие хорошие результаты.

Марк кивает, не желая развивать тему. И тут же сам себя анализирует, пытаясь понять, почему же именно это обсуждение вызывает у него неприятные ощущения?

Ревность? Магнолии к Алексу? Их гипнолог на самом деле очень даже хорош собой, что внешне, что по характеру: галантный с женщинами, уважающий личные границы каждого, всегда пунктуальный… Марк был рад иметь в команде адекватного и соответствующего его мировоззрению сотрудника. Но не очень рад ее восторженной реакции на него.

– … По-моему, ее папаша просто спихнул нам, – кивает та, продолжая разговор уже про новенькую.

Девушка  придвигает к себе наполовину допитый кофе. Марк чувствует, что часть ее рассказа уже успел потерять и поддерживает тот момент, который успел расслышать:

– Я тоже так думаю. Она своей излишней энергией отравляет ему жизнь и мешает продвижению в карьере. Теперь у него все спокойно, но мучаемся мы. Только вопрос, почему она вены себе перерезать пыталась. Такая сильная обида?

– Возможно, – пожимает плечами та. – Предательство отца, например. Осознала к ночи, что тот ее отправил непонятно куда. Терять нечего. Нрав буйный, упертый…

Обсуждение Кары на этом заканчивается. Каждый из этих двоих лениво возлежит на своем кресле и жмурится после приятного обеда. Двигаться совершенно не хочется. Марк достает бумажник и бросает на стол несколько купюр в оплату и накрывает сахарницей, чтобы ветер не унес.

Но этого не требуется. Юркая официантка быстро возникает перед ними и забирает денежные средства. Она благодарит постоянных клиентов за выбор их кафе и исчезает также быстро.

– А где возвращайтесь к нам еще раз? – бурчит Магнолия, косясь на дверь, за которой исчезла девушка.

Марк улыбается. По ее рассказам в Корее чуть ли не ноги клиентам целовали и благодарили на каждом шагу. Здесь же девушка ощущала легкую враждебность в своем отношении, о чем не преминула сообщить и в этот раз.

– Да ладно тебе. В прошлый раз говорили, – успокаивает он ее.

– Вот в Корее… – начинает она.

В этот момент к их наблюдаемому объекту подходит грузная дама в синем балахоне. Ее фигура очень массивная, что та с трудом пролезает мимо столиков. Она что-то уже бормочет на ходу явно недовольная задержкой своего друга.

Расслабленный накануне мужчина тут же поспешно вскакивает, уверяя ее в чем-то. Заметно, как он нервничает. Они говорят на незнакомом языке, совершенно не стесняясь.

– Ну? – обращается Магнолия к своему спутнику. – Доел? Пошли!

Марк встает со своего места, и идет за ней к выходу.

Магнолия довольно улыбается, оборачиваясь и хватая его за руку.

– Жена, – жмурится Марк.

– Я победила.

Тот кивает.

Глава 7

Настоящая гроза с раскатами грома и вспышками молний разразилась днем и до сих пор не останавливалась, постепенно затапливая всю округу. Вода стекала по сточным канавам, забирая всю грязь с дороги и затопляя весь двор второго корпуса клиники, который, как некстати располагался в низине.

Не решаясь ехать домой в этот вечер под такой стеной ливня, Марк задержался в своем кабинете, надеясь, что дождь поутихнет, но тот явно не собирался идти ему на уступки этим вечером.

Звонит телефон, отвлекая его от неприятных мыслей.

– Да? – спрашивает он, поднимая трубку стационарного телефона, переключаясь на голос звонившего.

– Привет, – отвечает ему женский голос. – Ты как? У вас там море, судя по новостям. Тебя ждать? – Ни капли ласки в ее голосе.

– Все хорошо, – говорит Марк, поглядывая в неприятную темень за окном, которое освещается только светом от молний. – Да, вылетаю утром. Даже, если мне придется плыть к аэропорту, я все равно прилечу.

Женщине только это и хотелось услышать.

– Я рада. Жду, – холодный ответ и сразу же за ним следуют гудки.

Непростые отношения с матерью в прошлом давали о себе знать в настоящем, усугубляясь еще тем, что они редко виделись. Только раз в полгода, когда он улетал в командировку в ее сторону.

Решив, что на сегодня более чем достаточно проделанной работы – он смог помочь очередной звездной личности побороть страх толпы, который образовался буквально за пару месяцев и не давал  более выступать перед многочисленной публикой, Марк подошел к окну и выглянул в него.

Западная часть территории в низине уже наполовину затоплена, в то время как вода никак не может добраться до первого корпуса в сотне метров, расположившегося на возвышении.

Марк осматривает двор, выявляя торчащие из воды скамейки, которые уже едва видно.

На случай возможного чрезвычайного происшествия Марк занял себе комнату прямо под крышей, хотя еще ни разу не оставался здесь на ночь. И в этот раз не пожалел о своем решении. Сейчас он направится в маленькую комнатку и поспит несколько часов, а потом поплывет в аэропорт…

Небольшая ель в самом конце парка почти утопилась вместе с кустарником, являя миру только свои макушки. Передвигающееся посередине этого бесконечного моря бревно заставило его приглядеться к себе и задуматься.

Какое бревно? Откуда оно могло появиться на ухоженной территории? Только если дерево какое-то упало? Но был бы характерный треск.

– Да твою налево! – выдыхает мужчина, приглядываясь к очертаниям показавшейся фигурки. – Ты-то, как туда попала?

Бревном оказались длинные грязные волосы его пациентки, которая не заставила себя долго ждать и снова показалась во всей красе. Даже догадываться не пришлось, кто перед ним.

Кара была одна недовольна своим пленением. Остальные пациенты вели себя гораздо спокойнее, ведь лечились здесь по своему собственному решению.

– Как ты сбежать умудрилась? – непонимающе вопрошает он, вглядываясь в худую девчушку по грудь, плывущую в раскинувшемся озере.

Хотя ищущий – найдет рано или поздно.

А он все думал, зачем ему тройная охрана у ворот и на входе в два корпуса. Вот и ответ. Чтобы из клиники не сбегали.

Девушка цепляется за одну из скамеек, периодически ее сносит в сторону сильным течением, но она сопротивляется и возвращается назад. Через некоторое время проявленного упорства у нее наконец, получается забраться на скамью, и занять устойчивое положение на своих двоих.

И только тогда Марк срывается с места и бежит в сторону коридора.

– Покой здесь будет когда-нибудь? – восклицает он, быстро спускаясь вниз по пустынной лестнице.

Весь персонал давно отпущен по домам. Оставлен минимум дежурных на выходные, которые, скорее всего уже проверили пациентов и легли поспать на пару часов.

Он кидает беглый взгляд на свои часы, которые показывают 00-35 и рвется вперед, перескакивая через ступеньки.

– Макс, на выход. Там новенькая! – рычит он, попавшемуся на глаза дежурному медбрату, сметая ведро с водой на своем пути.

Вода расплескивается по полу, затормаживая его движения и вызывая горестный вздох парня.

Снова придется мыть полы. Все, что его сейчас беспокоит?

– Что? Как? – спрашивает худой брюнет, начиная реагировать. До него только доходят слова Марка. Тот отбрасывает швабру в сторону и порывается успеть за главным.

Вместе они спешат на первый этаж, пока вся больница спит приятными и неприятными снами. Длинный коридор встречает двух бегущих мужчин атмосферой полумрака и таинственности, а также полнейшей тишиной.

Макс ускоряется, вырываясь вперед и подбегает к дверям, ведущим в основной зал с охранником. Он достает ключи из нагрудного кармана и сразу же открывает двери всего за несколько секунд. Его реакции можно только позавидовать. Попасть в замок ключом с первого раза! Даже Марк не способен на такую виртуозность.

Охранник в форме встречает их легким посапыванием на своем офисном кресле, но тут же просыпается и подпрыгивает на месте от удивления.

– Чего такое? – спрашивает Влад, подбираясь и теребя глаза. – Пожар?

Он выглядит очень сонным и в полнейшем недоумении сидит перед ними, и Марк в этот момент надеется, что удивляется он собственному попустительству. Нарушение дисциплины в этом месте карается штрафом на первой и второй разы, а в третий раз увольнением.

– Дверь открой, – кричит ему Макс. – Пациентка сбежала.

– Как сбежала? Мимо и мухи… – тот запинается под тяжестью взгляда Марка и спешит к двери.

Дверь оказывается открытой, подтверждая побег Кары через главный вход. Марк выскакивает на улицу, решая, что с нерадивым сотрудником разберется позднее. В ноздри сразу же ударяет запах сырости и дождя.

Он любит такую погоду. Только без дождя. Но с повышенной влажностью и сыростью, когда нос улавливает множественные запахи и можно ими наслаждаться до бесконечности.

Взгляд скользит по парковой зоне больницы, утыкаясь во второй корпус и не цепляет ничего примечательного.

– Ты – направо. Я – налево, – командует мужчина, устремляясь вниз по ступенькам и попадая под ливень. Первоначальная задача – обогнуть здание по своей стороне.

Он даже зонтик не взял. Позднее осознание, которое могло бы дать ему не так сильно промокнуть. Наверное. Через десяток секунд он уже полностью вымокший насквозь понимает, что зонт здесь бы не справился. Он продвигается через толщу воды, углубляясь все дальше и выискивая виновницу данного торжества.

– Вот, спасибо, удружила, – шипит он, сдавливая челюсти.

Он продвигается вперед, сносимый ветром в непроглядную тьму. Пока воды ему выше колен, но это явно самое начало.

Девчонки на прежнем месте нет, и этого следовало ожидать. Она не отличалась особой медлительностью. Он бы удивился, если бы нашел ее на том месте, на котором видел в последний раз.

Марк оглядывается, пытаясь прикинуть, куда бы на ее месте он мог побежать. Ливень застилает глаза и он подставляет руку ко лбу козырьком.

К ограде? Его взгляд изучает высокие каменные стены под два метра высотой, понимая, что будь он узником этого места, то не стал бы терять время на попытки их перелезть. Это нереально.

Ливень сметает с ног, заползая ушатом холодной воды за шиворот и распространяясь ниже. Ощущения не из приятных. Вспоминается тропический ливень в Тайланде под который он попал несколько лет назад, будучи в отпуске и успел промокнуть за несколько секунд до нитки. То же самое. Только в Тайланде была жара и теплый дождь, а здесь будто воды из колодца натаскали… Зимой. Со льдом.

Марк не может ее найти, словно под землю провалилась.

Он приостанавливается и раздумывает, куда идти дальше. А куда бы он на ее месте пошел? Либо к главным воротам, чтобы попробовать через них как-то пробраться, раз стены не позволяют.

Мужчина не сдвигается с места. Там нет лазеек, он сам выбирал, заказывал и наблюдал за установкой. Ворота задвигались плотно. Перелезть невозможно, подкоп делать замучается. Утонет. Он, ради такого даже, подождал бы и не отвлекал.

Главврач психиатрической клиники ухмыляется, но быстро спохватывается.

Так, сейчас серьезно.

Главный вход под тщательным присмотром охраны, сидящей на въезде. Нет смысла проверять.

Тут же вспомнился сонный Влад. Он пропустил девчонку. Могла ли охрана на въезде также ее упустить? Вряд ли. Но, если он ее не найдет, то надо будет сходить проверить.

Марк приглядывается к зданию, раздумывая над тем, что он бы, наплававшись вдоволь, скорее всего предпочел переждать эту бурю где-нибудь в укромном месте. Она ведь не знала, что будет такой сильный дождь, сметающий все на своем пути, значит не была к нему готова. Поплавала и вернулась скорее всего. Девушка точно не могла предположить, что Марк ее увидит, поэтому свободно передвигалась по корпусу, пока охранник спал. Все вроде бы сходится.

Он изучает фасад здания, выискивая разбитые окна или какие-то подсобные помещения на нижних этажах, ведущие на улицу, которые она могла бы вскрыть. Его пристальный взгляд постепенно исследует каждый метр второго корпуса. Марк возвращается ради такого назад и продвигается снова вперед, чтобы ничего не упустить.

Окошки из подвальных помещений натыканы друг за другом. Все на уровне его коленей. Но они закрыты. Внутри темно и сухо. Двери, ведущие в два складских помещения надежно закрыты.

Также стоит осмотреть и первый корпус. Возможно она сиганула туда и смогла что-то там найти.

Его взгляд цепляется за приоткрытое окошко в подвале в самом его конце. Бинго!

Хочешь найти кого-то? Поставь себя на его место.

Марк подгребает к маленькому квадратному окошечку, которое совершенно не внушает доверия. Воды в низине выше колена. Еще немного и уровень воды поднимется еще выше и вся эта жижа просочится в окошко, и не избежать ему потопа.

Но это неважно уже. Он ее нашел!

Мужчина впихивается внутрь всем своим корпусом вперед ногами, ощущая, как его тело сдавило в районе бедер и тут же задаваясь вопросом, а что собственно ему мешало пройти в это подсобное помещение через здание? Зачем обязательно было лезть?

Он пытается выбраться наружу, но уже поздно. Он застрял. Рывок вперед. Тщетно. Рывок назад. Пустое. Мимо проплывают картинки будущей приятно проведенной дивной ночи, где он барахтает своими ножками в воздухе с одной стороны и утопает своими ручками в холодной водичке – с другой.

Будет совсем забавно, если его хладный труп утопленника найдут застрявшим в окне своей же больницы. Это будет просто идиотизмом века. Он попадет сразу на первое место в списке самых тупых смертей. Премию Дарвина за это дают?

Хотя там Влад… Он же снова не лег поспать? По камерам видит его?

Марк задерживает дыхание и предпринимает еще одну попытку вырваться из плена оконного проема, которое решает его все же выпустить на волю. Марк сползает вниз уже в помещении, пролетая немного и приземляясь на пол.

– Ай, – шипит он, спружинивая на своих двоих и касаясь рукой пола.

Приземление оказывается удачным. Но пятка правой ноги, принявшая на себя вес его тела немного зудит от прыжка. Вроде не старый. Вроде занимается. Если еще там вывих пятки…

Его встречает запущенное складское пыльное помещение со стремянкой в углу и мешками побелки по центру. Помимо стройматериалов здесь складируется еще и строительный инструмент, оставшийся после ремонта.

Марк присматривается. Она точно здесь. Он слышит ее прерывистое дыхание. Девчонка старается не дышать, чтобы скрыть свое присутствие, но потом не выдерживает в какой-то момент и рваный хрип разносится по маленькому помещению. Легкий сип и возня слева за кучей картонных коробок, сваленных после переезда привлекает его внимание к себе особенно. Врач поворачивается на звук и замечает быструю тень в ночном полумраке, юркнувшую в сторону двери.

Если бы не фонари, размещенные в парке, которые кто-то все-таки догадался наконец включить, присоединяясь в своей к ним с Максом помощи, то ее бы не было совсем видно.

Марк не спешит к ней. Это помещение закрыто на замок. Лично им.

Темноволосый мужчина наблюдает за тем, как юная падаванка изо всех сил бьется в деревянную дверь, пытаясь ее взломать. Она налегает на нее плечом, бросается всем телом и даже бьет об нее ногой. Та чуть поддается, продавливаясь, но каждый раз упорно возвращается на место.

Кара изрядно матерится и периодически оборачивается назад, отмечая сокращающуюся дистанцию между ними.

– Я сам закрывал эту дверь, – делится он с ней, вытирая капли с лица ладонью. – На два оборота.

Кара бросает на него злобный взгляд и все равно возвращается к своим попыткам. А Марк лениво приближается.

– Чего тебе в палате не сидится? – не унимается он, настраивая ее сразу на дружелюбное провокационное общение. – Полежала бы пару недель, да домой пошла с вердиктом «здоровая». А ты чего чудишь?

Уже нет у нее такой возможности. Упущена. Пациенты с попыткой самоубийства подлежат более долгому лечению.

– Я не чудю, – рвется из нее.

Она дрожит от холода. Только сейчас он это замечает, когда девчонка чуть приостанавливается в своем порыве. Девушка замирает у двери спиной к нему. Ее бьет сильная дрожь.

– Зачем вены резать вздумала? Ты в курсе, что это уже попытка самоубийства и после нее тебя уже так просто не выпустят отсюда?

Вся одежда промокла насквозь. Еще бы. Она же снаружи чуть ли не брассом плавала, пока он не пришел. Еще и в самую заводь залезла.

Марк ухмыляется. Ну, дурочка совсем!

В помещении сильно прохладно, что он невольно обхватывает себя руками, чтобы согреться.

– По-другому никак было, – отвечает она упрямо.

И молчит. Больше от нее не добиться ни слова, – она уже более спокойна, чем минутой раньше.

Кара смотрит на него без страха с толикой смятения. Неуверенность скользит в ее взгляде, и печаль проявляет себя следом.

– Если расскажешь в чем дело, то я постараюсь помочь, – шепчет он, приближаясь.

Дрожь усиливается. Она не способна ее унять. Все время подергивает плечами. А сейчас до него доносится постукивание ее зубов.

На ней синяя больничная сорочка, прилипшая к телу и показывающая все ее достоинства. Мужчина невольно ощупывает ее своим взглядом.

Девушка перед ним без белья. Оно и не мудрено. Многие душевнобольные имеют свойство мочиться в постели и правилами было добавлено отсутствие белья в тяжелых случаях. А у нее случай сразу стал тяжелым после попытки самоубийства…

Он смотрит на ее ноги. Еще и босая. Ее бы в горячий душ…

Ее девичье тело выглядит идеально. Как в его сне. Длинные изящные слегка загорелые ножки, очерченная талия, и особенно привлекает его внимание ее грудь с ореолами ее затвердевших сосков. Пульс учащается, а Марк смотрит на ее личико с аристократическими чертами, стараясь не выдать своих эмоций.

В глаза бросается вздернутый носик, полные губы, миловидное личико.

– Ты не поверишь, – говорит она удрученно, потупив взгляд.

Она страшится с трудом удерживая плечи прямыми, а голову поднятой.

– Поверю, – уверяет он, вставая совсем рядом и протягивая ей руку.

Кара следит за ним, но особых опасений не проявляет, оставаясь на месте. Это заметно по ее взгляду. Он неуверенный, робкий.

Все ее эмоции сразу видно, ей даже говорить ему не нужно о своих сомнениях. В ее мыслях полнейший бардак. Вдруг девушка выдыхает:

– Он избивал меня… – вдруг говорит она с надрывом.

Первое откровение, которое вводит его в ступор. Не видно ее лица, она так быстро его опустила. Но судя по всему это не шутка и не попытка заморочить ему голову. В голосе слышна дрожь.

– Отец? – уточняет Марк, делая еще шаг вперед. Последний. Он стоит впритык к ней и его рука опускается на ее плечо медленно и плавно. Опасаясь спугнуть, он не спешит ее обнимать, давая привыкнуть к своему присутствию поблизости.

Марк помнит из своей практики, что большинство его пациентов раздражало именно вторжение в личное пространство. Практически 85% пациентов из 100% с психическими заболеваниями первоначально реагировали именно на это.

Она поднимает голову и смотрит на него своими доверчивыми глазками. Спокойный невозмутимый взгляд останавливается на ее бледном личике. Ее сердечко так сильно бьется в ее груди, что он ощущает его отдачу в своей руке.

– С малолетнего возраста, – выдает она продолжение с явным трудом, не отвечая на поставленный вопрос.

– Отец? – задает он снова важный вопрос.

Но она молчит. Молчание – знак согласия в этом случае или нет?

Марк слегка приобнимает ее и подталкивает рукой ближе к себе, давая возможность ей самой решать: обнимать его или нет. Через секунду девушка оказывается в его объятиях, утыкаясь ему в грудь и это – достижение новой вершины. За короткий срок он сделал так, что Кара доверилась ему.

Она не плачет. Просто стоит и молчит. Но Марк уверен, эта его поддержка ей сейчас жутко необходима. Ее дрожащие пальчики упираются в его грудь и он чувствуется каждый из десяти. Девушка вцепилась в него, как в спасительный буй, плавающий в гордом одиночестве посреди океана и дарующий ей временное облегчение. Спасение.

– Тссс. Все хорошо, – шепчет он, сжимая ее чуть сильнее.

Преграда, выстроенная ею, постепенно растворяется. Он чувствует, как сильно она замерзла и дарит ей свое тепло, согревая и наполняя энергией. Через несколько секунд постукивание зубами прекращается, а Кара уже жмется к нему всем телом, доверяясь и доверяя.

– Мне было девять… – говорит она приглушенно, вжимаясь в него. – Пожалуйста. – Вырывается у нее, и девушка смотрит ему в глаза. – Обними меня так сильно, как только можешь.

Она молит о помощи. В данный момент только Марк может ей ее оказать. И он идет ей навстречу. Мужчина приподнимает девушку и укладывает в объятия своих рук, поглаживая ее плечи и нашептывая успокаивающие слова.

Стоило чуть подковырнуть, как девчонка тут же сбросила со своего лица все маски и потянулась к нему. Ей требуется психолог. Хороший, профессиональный врач, который расставит все на свои места в ее беспорядке в голове.

Марк посматривает на девочку, прижатую к своей груди, понимая, что она совсем еще ребенок.

По-хорошему бы прямо сейчас позвонить Владу или Максу, благо телефон с собой. Судя по уверениям производителей – вода ему ни по чем. Попросить ребят прийти за ними и открыть им дверь. При таких порывах ветра, он не удивится, если они вдвоем воспаление легких подхватят.

Но Марк не спешит. Девушке необходимо выговориться. Она уже что-то шепчет ему, рассказывая, перебивая сама себя, и договаривая какие-то бессвязные вещи.

Тем более Влад должен был заметить его в этом чертовом окне. Сам придет, если штрафа за сон на рабочем месте не хочет.

Он присаживается вместе с ней прямо на полу в углу за неимением другого комфортного места. Одежду уже не спасти, она вся в грязи и темных разводах. По ощущениям, что канализацию прорвало, а он в ней искупался....

Кара лежит на его груди, удобно расположившись на его коленях и тихонько с долгими расстановками рассказывает о своем детстве. Только какие-то бессвязные отрывки издевательств в разном детском возрасте:

– Он издевался надо мной.... Закрывал в подвале. Мне было так страшно!

Девочка в его объятиях переживает те моменты из детства снова, возвращаясь в них, уплывая чуть дальше и вздрагивая от ужаса каждый раз, когда заплыв оказывается слишком далеким.

Марк в эти моменты начинает ее укачивать, успокаивая. Его пальцы невесомо скользят по ее позвоночнику, поглаживают спину, задерживаясь на острых лопатках и поднимаются до предплечий. Ладонь спускается к локтям и добирается до ее холодных рук. Мужчина обхватывает ее ладошки своими руками, ощущая, как его тело пробирает приятная волна тепла.

Ему очень хочется ей помочь. Он теперь понимает ее намного лучше. Из-за чего она здесь. Определенно, там очень многое скрывается… Она говорит только самые поверхностные вещи, которые уже сама пережила. С которыми смогла справиться в одиночку.

А те демоны, что не отпускали ее? До них еще нужно добраться, а он, как назло, улетает.

Марк смотрит на эту маленькую девочку, осознавая насколько она беспомощна перед ним и остальным миром. Ей так давно хотелось выплеснуть правду о себе, которую все отказывались слышать, что она выговаривает ее первому, кто спросил и проявил дружелюбие. Даже уговаривать не пришлось. Стоило только начать разговор.

Мужчина искренне жалеет эту девчушку. Вся жизнь испорчена. Вечные страхи и комплексы.

Эта ситуация с побегом и непогодой оказалась кстати. Возможно, если бы не это, то до глубин ее души было бы тяжелее добраться.

– Он говорил мне улыбаться. Сказал, что следит за мной всегда. И стоит мне только перестать улыбаться, как найдет меня и снова запрет… Он бил меня…

Кара больше не чувствует угрозы рядом с ним, наоборот, она ощущает его поддержку.

– Так он не давал никому понять, что со мной что-то не так.

А Марк понимает, что оказался прав. Все дело в ее окружении, которое не обращало на нее внимания.

Все же отец?

Марк размышляет. Его поездка так не вовремя. Не время уезжать совершенно.

– Не кормил, – шепчет девушка, полностью погруженная в свои далекие воспоминания. – Бил…Маленького ребенка. Ну как так? – Вскрикивает она с надрывом.

Марк слушает ее рассказ и волосы становятся дыбом.

– Бедная девочка, – прижимает он ее к себе в какой-то момент, утыкаясь подбородком в ее волосы. – Все изменится теперь. Поверь мне.

Она тянется к нему, как растение тянется к свету, излучающему тепло и жизнь. Впервые доверившись попавшемуся на ее пути, она лишь надеется, что ее снова не предадут.

Уставшая от постоянных издевательств, побегов, надругательств и видений, Кара поняла, что не может больше. Вынужденный заплыв в прошлое ее истощил, забрав последние силы.

Марк успокаивает ее, нашептывая приятные слова о ее дальнейшем будущем, как все изменится в ближайшее время, а он ей поможет в этом.

Глава 8

Перед столом главврача в предрассветных сумерках стоит невысокая красивая девушка на вид лет двадцати семи. Даже в такой ранний час блондинка выглядит безупречно.

Она делает вид, что внимательно слушает его повествование, но в голову то и дело лезут собственные мысли, увлекая ее в другую степь размышлений.

Девушка зевает. Марк ее поднял с петухами и заставил явиться в клинику ни свет ни заря в выходной день.

– Лавренсия, спасибо, что приехала, – благодарит ее еще раз такой же измученный, не спавший этой ночью и часа главврач. – Ты же знаешь, меня не будет пару недель, и я бы не стал тебя беспокоить, но ввиду непредвиденных обстоятельств, хочу еще раз тебя проинструктировать на счет новенькой.

Основной отчет по Каре он уже передал ей накануне. Но после новых всплывших подробностей, мужчина посчитал, что лучше встретиться с ее врачом лицом к лицу. Все же по телефону Лавра могла и не проникнуться серьезностью момента. Пока девочка сбросила свою глухую оборону, стоило быстро среагировать и помочь ей.

– Кара, она очень тяжелая девочка, противоборствует всем изо всех сил, – начинает он издалека. – Но тут ее вины нет. Это все ее отец. – Поясняет мужчина, направляясь к кофе – машине. – С молоком? Сахар? – Отвлекается он от главной темы.

Лавра садится в кресло у стола. Она зевает и прикрывает рот рукой. Когда он ей позвонил в 5-00 утра она было подумала, что что-то срочное. А тут…

– И то и другое. Спасибо.

Нестабильная пациентка, которая требует повышенного внимания. Даже обидно, что трубку взяла.

– Она рассказала мне сегодня ночью, – начинает свой рассказ главврач, замечая, как глаза женщины удивленно ползут на лоб. – Нет, меня не потянуло среди ночи на доверительные разговоры…Она сбежать пыталась, я ее поймал и мы немного пообщались.

– Что? Побег? – чуть ли не вскрикивает та, просыпаясь. – Отсюда? Как? – Судя по ее оторопевшему лицу, у нее это не укладывается в голове.

И правильно не укладывается. С момента открытия этой больницы было несколько попыток побега, но все дальше охраны не проходили. У девушки же получилось сделать то, что не удалось остальным. Каждая дверь была оснащена электронным замком и без карты с чипом их было не открыть. Помимо некстати заснувшего охранника, она должна была пройти через две двери. Следовательно, у кого-то украла карту или ее пропустили.

– Наказать значит надо, охрану, дежурных… Пациентку. Беспредел какой-то! – размышляет она вслух.

Лавренсия считала, что только система наказаний и бонусов может создать полноценный порядок в этом бардаке. Бардаком она называла эту больницу, когда в ней появлялось слишком много новых участников.

– Не нужно, – опережает ее мысли Марк, нажимая на кнопку аппарата и забирая первый готовый капучино. – Держи.

Он передает ей напиток и возвращается за вторым для себя.

– С Владом я поговорил. Он был на дежурстве. Ему плохо стало, что час он не мог прийти в себя, а потом отрубился. Я его домой отправил, – поясняет мужчина в джинсах и рубашке, нажимая кнопки кофе-машины. – Он, и правда, на вид неважно выглядел. Из дежурных был Макс, который отчитался о своем обходе. Все было сделано по правилам. Он мыл полы, когда я заметил пациентку. Медсестра легла спать.

– И как девчонка выбралась? И что, теперь каждый сможет вот так выбираться и разгуливать по ночам на улице?

– Хороший вопрос. Камеры посмотри, отчет мне пришлешь по почте, – отвечает Марк. – Я распорядился тебе записи передать по факту готовности.

Лавра кивает, отхлебывая напиток.

– Кара сложная, но делает свои безрассудства не понимая, что творит. Ей нужно говорить, объяснять, подводить. А лучше всего оказывать ту поддержку, которой она была лишена. Нужно выяснить, точно ли отец издевался над ней в детстве. Я не уверен.

Он ловит себя на мысли, что говорит о ней так, будто провел с ней месяц рядом, а не всего несколько часов.

– Иосиф Виссарионович, ее отец? Я слышала о нем, – хмыкает женщина в белом костюме. – Он вот-вот добьется поста в руководстве округа. Все новости трубят…

– Это не отменяет того, что дочерью он не особо интересуется, – прерывает ее позитив врач, забирая эспрессо с собой. – И он – приемный отец.

– А мать? – спрашивает та, не глядя на него и отпивая кофе.

– Ты не читала еще отчет? – смотрит на нее Марк заинтересованно.

– Не успела о ее прошлом прочитать, – пожимает плечами девушка. – Только вводные данные. Трое пациентов в пятницу разрывали меня… – Словно извиняясь, оправдывается она.

Марк вглядывается в Лавренсию. Он знает ее много лет. Ни разу она не показала своего непослушания или неверного истолкования. Лавра – специалист широкого профиля. Ее работоспособность на высшем уровне. Он доверяет ей на все 100 процентов.

– Мать с отцом сгорели, когда ей было 12- 13 лет. Отсюда пережитый шок, посттравматическое стрессовое расстройство и все соответствующие последствия, которые только ухудшались с годами и вылились в нежелание жить на этом свете. Если там нет чего-то еще в закромах ее сознания, то девочке нужна поддержка. Выслушай ее, поддержи, всели уверенность, проработай с ней ее страхи прошлые и будущие. Ну, сама знаешь, не впервые.

– Охх, бедный ребенок, – Она чуть медлит. – То есть матери нет, а удочерил мужчина? Он, насколько мне помнится, не женат же. Странно. Не находишь? Обычно пары берут приемного ребенка. Он же мог еще жениться и своего родить. Зачем ему такие сложности? Да еще и подростка 13-летнего и еще с такими вводными данными… Может он ее… Может из-за него у нее стресс?

Ее предположения ужасны… и имеют основания быть.

– Возможно. Большинство проблем от окружения, – подтверждает Марк.

Стройная блондинка хорошо выглядела в своем возрасте. Больше 25 лет ей было не дать. Ухаживая за собой и своим телом, она вливала в себя большую часть своей зарплаты. Была в меру амбициозна и строга. Как Алла, только система порядка у нее была своя. Семья полностью содержалась ее мужем, который имел небольшой бизнес в полиграфии, а ее работа была больше для души и тела.

– Это я уже сам выясню, как вернусь. Пока твоя задача стабилизировать ее. Выведи ее на откровенность, поддержи. Не наказывай. Пусть почувствует себя спокойно и комфортно. Ей очень нужна любая поддержка. Посоветуй что-нибудь. Подружись, в общем. Запиши ее историю, если получится от начала и до конца. В идеале – диктофон или видео. Следи за ней денно и нощно, чтобы не повторилась ее попытка. Дальше я приеду и решим. Постарайся снять эту необъяснимую агрессию. А вообще, ты сама все знаешь лучше меня. Не из таких ситуаций ребят вытаскивала.

Та понимающе кивает. Женщина получает блокнот с записями и новыми инструкциями, которые он успел за этот час записать в отношении девушки на скорую руку и вопросы, оставленные без ответа.

– Все сделаю, Марк. Поезжай в свою командировку. Отчеты получишь по почте.

И этого ответа он и ожидал от нее. Понимания и разрешения ехать на все четыре стороны, в то время, как он может не волноваться и оставить клинику на ее плечах.

– Пойдем представлю вас. А то я обещал не оставлять ее в одиночестве. Скажу, чтоб слушалась тебя, делится он. – Мне кажется так она будет сговорчивее.

– Почему так решил?

– Она вроде как доверилась мне.

Лавра чувствует странное тепло с его стороны к девушке. Ей показалось?

Глава 9

Кара в бессильной ярости билась об железную решетку, установленную на маленьком квадратном окне прямо под потолком в ее палате. Девушка стояла на кровати, уперевшись в одеяло босыми ногами и пыталась оторвать это злосчастное перекрытие, которое чуть подрагивало при каждом ее рывке, постукиваясь о стену, но смиренно выдерживало все прихоти нелегкой судьбы. Каре очень хотелось выбраться на волю из этого садистского омута и не останавливала ее рвение даже железная решетка.

– И зачем только я ему рассказала? – вторила она этот вопрос самой себе, обвиняя себя в глупости. – Он сто процентов Иосифу все передал. Ему наплевать! Ненавижу.

Марк обещал ей, что она поспит, а он присмотрит за ней, а затем поможет. Поддержит. Все изменится.

И она ему поверила. Впервые за долгое время. Последний раз она приоткрыла завесу тайны Анатолию. Своему врачу… И получился кошмар.

Слова Марка были такими искренними, окутывающими ее своим доверием. Лежа в его объятиях на полу, она впервые почувствовала спокойствие на душе.

Стоило ей только заснуть под его ласковый, убедительный шепот, как сказочного принца в белой рубашке с серыми разводами и след простыл. Ее встретила пустая палата с закрытой на замок дверью из которой не было выхода.

И если поначалу она верила в то, что это всего лишь меры предосторожности и он скоро придет, то день за днем все больше убеждалась, что все его обещания были сплошным обманом.

Изоляция. То, что этот Марк писал в своем блокноте наконец произошло.

Он распорядился о закрытии двери, чтобы она больше не сбежала. Обманул ее. Наказал, как и обещал тогда в своем кабинете.

– Подонок, – шипела она и плевалась в приходящих медбратьев, но продолжала ждать его появления где-то в глубине своей души.

Должен же он был наконец появиться? Он же главный врач. Или нет?

Первые несколько дней она подбегала к белой двери, прислушиваясь, как только в коридоре разносились чьи-то шаги. Он же обещал. Находясь в полном игнорировании Кара пыталась понять, что сделала не так. В ее понимании, когда открываешься человеку, то получаешь поощрение, а не наказание…Да. она сбежала, но это было до того, как они поговорили.

Слишком сильно доверилась? Он посчитал ее сумасшедшей? Но она же ничего такого не рассказывала.

Кара невольно вспомнила того, кто изменил всю ее жизнь, превратив в жалкое сосуществование. Этот монстр оставил в ее душе неизгладимые уродливые шрамы, которые уже ничем не убрать и не стереть из ее памяти.

Его силуэт в темном балахоне с накинутым капюшоном предстает перед ней в легкой полутьме почти что ежедневно. Он всегда появляется только под покровом ночи. Ни разу при свете дня. Высокий, худой, темноволосый.

При воспоминании каждый раз Кару передергивало от отвращения и страха.

Этот парень в начале их знакомства был настоящим. Реальным. Хотя сейчас она в это уже с трудом верит. Кажется, что его дух был с ней всегда, истязая и доводя до умопомрачения.

Она восторгалась его красотой при их первой встрече и была вне себя от счастья. При виде его чарующей красоты в лучах солнца она замирала и даже дыхание задерживала. Для маленькой девочки красавчик постарше казался идеалом.

Это сейчас она понимает, что в нем не было ничего примечательного. Но в те времена он был для нее прекрасным королем из сказки. А татуировка на шее делала его самым брутальным и крутым среди парней его возраста. Сколько ему было? Пятнадцать лет?

Пока не узнала, какой он на самом деле. Червь, питающийся гнильцой.

Она так боялась этих ночей. Орала дуром, когда мать укладывала ее спать, просила взять ее к себе в постель. Ведь тогда он не посмел бы к ней подойти.

В голову лезли множественные мысли и воспоминания. Она снова и снова переживала те моменты своей жизни в аду, вспоминая те душевные терзания, которые он успел ей причинить. Мать и отец ни о чем не догадывались, а она была так запугана его постоянными истязаниями и угрозами, что молчала, опасаясь новых издевательств и выполняла все его прихоти. Как сейчас. Ничего не изменилось. Прошло около 10 лет, а она такая же марионетка в лапах извращенца. Только в данном случае он пошел еще дальше. Теперь он был мертв.

С наступлением ночи все ее страхи обостряются, а ужасы повторяются, словно заевшая пластинка. И сегодня – не исключение. Забившись в угол, Ария с ужасом ждет его появления. Он не всегда предстает перед ней. Только когда заблагорассудится. Стоит только немного ослабить контроль, как его темный силуэт возникает из ниоткуда.

– Привет, лапушка, – шепчет его раскатистый голос, проникая в ее сознание удушливым страхом.

Ария в ужасе вскидывает голову, понимая, что заснула на мгновение и нечаянно ударяется головой о стену. Голову неприятно саднит. Она морщится и оглядывается в его поисках, не понимая до конца, приснилось его присутствие или он опять здесь.

В горле пересыхает. Ее бросает в пот. Периферическое зрение замечает его в углу справа. Страшно поворачивать голову. Леденящий ужас сковывает все тело, вынуждая сжаться в маленький комок.

Он добирается до нее всегда и везде. А в больнице от него не скрыться.

Тень в черном балахоне располагается в углу и только заметна часть его неестественно белого подбородка с поджатыми губами.

– Я буду кричать! – шипит она яростно. – Они придут мне на помощь! – Она говорит это для себя, а не для него. Храбрится, пытаясь хоть как-то унять свое безумие. Голова побаливает от удара, что подтверждает, что это не сон. Жаль. Лучше бы это был кошмар.

– Кричи. Мне очень нравятся твои крики, – шепчет тень в углу. Она устрашающая. Пропадает из виду, растворяясь во тьме, пугая ее до чертиков. И появляется в другом углу, извиваясь и уползая куда-то по стене наверх. Девушка жмурит глаза. Это невозможно!

– Только не подходи, – шепчет она, то вслух, то мысленно, качаясь и стараясь уйти из этой кошмарной реальности. Уплыть куда-нибудь в сон, чтобы не видеть его.

Он же умер. Она видела это собственными глазами! Девушка настороженно смотрит на него, пытаясь убедить себя не воспринимать это в серьезном формате. Это всего лишь ее воображение!

Ей бы помогло снотворное. Она сейчас бы все за него отдала. Или хотя бы седативное!

– Что тебе нужно? – хныкает Кара, не выдерживая напряжения и сжимая свои колени руками. – Оставь меня в покое!

Испытывая сильнейшее отвращение и панику, она кажется себе в этот момент такой ничтожной до мерзости, что начинает испытывать ненависть к самой себе за такую реакцию. Она же сильная! Почему каждый раз его появление ее так сильно ломает? Хочется биться в истерике.

Кара сжимает зубы, уверяя себя в том, что нужно будет любым способом получить снотворного или успокоительного. И тогда он ее не тронет. Только в такие моменты ей становится хорошо. Но потом не очень, когда приходится из этого овощного состояния выходить.

– Пожалуйста! – сипит Кара.

Впервые за долгое время отсутствия он появился перед ней несколько месяцев назад. Оказываясь подле ее постели, он поприветствовал ее, прикасаясь к ее щеке своей осязаемой рукой. Нескольких секунд было достаточно, чтобы понять – все вернулось на круги своя.

– Привет, лапушка! – прошептал он ей прямо на ухо, и Кара мгновенно узнала этот голос. Он так приветствовал ее всегда. Только он. Она бы узнала его голос из тысячи…

Голос из детства. Ее мучитель, который умер много лет назад… Он пришел чтобы ее наказать. Как приходил до этого. Он будет издеваться над ней. Снова.

Кара не могла успокоиться целые сутки. Она кричала дуром на весь дом в истерике, не веря в происходящее, а Иосиф не понимал в чем дело…Ее успокаивали, она засыпала. А потом начиналось. Все заново.

– Нет, лапууушкаа, – смакует он, исчезая из ее обзора. – Никогдааа. Я пришел к тебе и не оставлю в этот раз…Последний.

Его обещание пугает ее до ужаса. Девушка не хочет умирать. Она хочет жить. Так рьяно, как никогда до этого!

Она осматривается по сторонам, но не видит его. Он снова исчез.

Кара ни жива – ни мертва. Он может появиться прямо перед ней, а может не появиться вовсе. Как захочет. И сегодня он продолжает экзекуцию.

– Сними сорочку! – рычит тот откуда-то сверху, и Кара подпрыгивает от неожиданности.

Хочется рыдать. Но слез нет. Она не помнит, когда пила воду в последний раз. Во рту пересохло, она вся, словно высушенный на жарком солнце лист. Еще немного и оторвется от ветки и потеряется в этой пустыне. Кажется, что здесь просто ждут, когда она умрет голодной смертью или от жажды.

Девушка поспешно стягивает с себя сорочку. Лучше не спорить и выполнять все его приказы. В крайний раз это было чревато последствиями.

В первый день она его не послушалась. Уверенная, что здесь медперсонал поактивнее и поможет ей в случае чего, девушка послала этого подлеца, куда подальше! В первый же день она получила быстрый урок, что следует подчиняться ему всегда.

Минуты не прошло, а она уже стояла с двумя надрезами на своих запястьях, истекая кровью.

Будто ветер в вихре пронесся, оставляя на ней эти следы – по одному глубокому надрезу на каждой руке. Добавляя их к остальным имеющимся.

Он запретил ей тогда кричать, обещая, что ранения добавятся, стоит ей только открыть рот. И девушка смиренно молчала, пытаясь помочь себе хоть как-то. Она прижала одеяло к ране, пытаясь удержаться на поверхности своего сознания, как можно дольше и надеясь, что ее найдут раньше, чем она отключится. Чувствуя, как силы ее быстро покидают, она попыталась перевязать открытое запястье своей сорочкой, которая выскользнула из ее рук…

А сейчас на ее руках отчетливо заметны два свежих пореза, к которым еще могут присоединиться, если она сделает не так, как он хочет.

– Отбрось ее в сторону двери, – врывается в ее сознание его повелительный голос.

Кара хлопает глазами. Она уже в реальности.

И как им всем после этого доказать, что она не сумасшедшая? Если она на самом деле сошла с ума? Что она скажет этим докторам утром, когда ее спросят про сорочку? Что пришел невидимый гость и попросил ее снять одежду?

Кара безропотно выполняет странное требование, радуясь легкости задачи. В прошлой клинике она подверглась его более изощренным пыткам – еда которую она ела, вся была отравлена или с добавками снотворного.

– Выбирай, – усмехался тот, появившись в ночи в туалете, куда она вышла на минуту. – Отравление или сон? Вся твоя пища отныне пропитана ядом или снотворным. Только такая участь тебя ждет!

Избегая той пищи, которая предназначалась именно для нее в столовой, Кара тогда менялась блюдами с остальными или пересаживалась на другие места, выгоняя пациентов и привлекая к себе внимание докторов своим  неадекватным поведением.

Она даже знала, как смотрелась со стороны: чудной девочкой с завышенным эго и странными привычками и принципами. Но как это было объяснить всем, что к ней по ночам приходит мертвый монстр из прошлого и издевается над ней? Ее тогда запрут, сменив вольное присутствие на обязательное.

Собственно, как и произошло в итоге.

Спас ее тогда Иосиф, который перевел ее в другую клинику, когда она рассказала ему об отравленной пище.

Врачи списывали это на расстройство пищеварения из-за эмоционального нестабильного состояния и настаивали на принудительном лечении более сильными психотропными веществами. Тогда еще лечение не было принудительным, и она могла покидать клинику на пару часов в день, что помогало ей не потерять себя.

И Иосиф сделал верный выбор, опасаясь, что девочке станет только хуже, он отправил ее в частную клинику, где уже дух не появлялся. И ее даже выписали спустя полгода положительного лечения.

Накануне же в том служебном помещении Кара впервые за долгое время почувствовала, что Марку можно попробовать все рассказать. Он пытался ей помочь, задавая вопросы, вытаскивая из нее прошлое и проникаясь ее словами. Мужчина в халате не делал вид, что слушает, как все остальные, которые мечтали поскорее с ней закончить и уйти домой к семьям…По крайней мере она не чувствовала от него того хладнокровия, что присутствовало почти у всех. Он проявил интерес, успокаивал ее…Давал то, что никто не давал до этого. Только Анатолий…

Смешно. Ей всего лишь нужна была поддержка. Всего-то. И ее она никак ни от кого не могла получить. Кроме Толи…

И к чему она пришла? Она снова в этой палате, только теперь ее врач сменился на злобную стерву с неадекватными решениями. А Кара лишилась даже солнца, которое приятно ласкало ее кожу через оконное стекло в общем зале.

Эта кровожадная дама, любительница наказаний начала морить ее голодом за каждую провинность спустя несколько дней затишья или била линейкой, когда не нравилось ее поведение. Кара все чаще попадалась на том, что пыталась украсть еду из столовой. Ее заявления, что она голодная и не ела несколько дней никто не слышал или не воспринимал всерьез! Невыносимый голод сковывал все ее внутренности, вынуждая действовать. Зная, что получит за это, если попадется, девушка вновь и вновь предпринимала новые попытки.