Читать онлайн Скандальная связь бесплатно

Пролог

Не закатывай глаза. Не закатывай глаза, Элла! Не вздыхай, не смотри на часы, подавляй зевки. Не смотри в сторону. Пожалуйста, потерпи. Лилия Николаевна может болтать долго, но совсем скоро начнет выступать артист, которого пригласили в ее честь. Это ее любимый шансонье, поэтому начальница будет в восторге. Вот-вот, с минуты на минуту приглушат свет, зазвучат знакомые аккорды. Даже я знаю музыку этого певца…

Кто же его не знает.

Вот-вот, вот сейчас. Только не смотри на часы, Элла.

Лилия Николаевна продолжает вещать о счастливой жизни с мужем и дочерью, и как они чудесно провели выходные в Подмосковье. В общем, она без умолку трещит про свою беззаботную жизнь. Точнее, конечно же, врет.

Как будто я не знаю, что ее дорогой супруг не работает больше пяти лет. У него депрессия. Он целыми днями дома, пьет и пялится в телевизор. А дочь вернулась к родителям после тяжелого развода. Но так как с матерью у нее сложные отношения, быту их не позавидуешь. Одним словом, у Лилии Николаевны совсем не все так сладко, как она пытается мне внушить.

Весь офис судачит о ее несчастьях. Все потому, что наша начальница не умеет выбирать окружение. Ее лучшие подруги, арт-директор и шеф-редактор, ― те еще сплетницы.

В принципе, в нашем журнале нет такой несвободной должности, под которой скрывается человек, которому я бы смогла довериться.

Ну, кроме Маринки, конечно. Но Марина работает в другом отделе.

Как я и предполагала, знаменитый шансонье заставляет Лилию Николаевну забыть о моей компании. Буквально уловив первые нотки небезызвестной песни, пятидесятилетняя женщина подпрыгивает от радости как девочка-подросток. Наконец, не нужно фальшиво улыбаться и хоть на пять минут можно уединиться.

– Еще шампанского? – неискренне растягивает губы уставший официант.

Я качаю головой, потому что не способна сказать что-то. Просто хочу уйти подальше. Запереться в дамской уборной. Отличная идея. Официант так и стоит напротив с дюжиной полных бокалов на подносе. Мне приходится его обойти. Даже лень думать про его невозмутимое лицо, даже лень давать оценку его профессионализму. Просто пусть меня оставят в покое… ненадолго.

«Лилькин юбилей тухлятина. Ты ничего не пропустила», – пишу Маринке, заперевшись в кабине туалета.

Подруга заболела и не смогла прийти вместе со мной. Мы вообще с ней не любим корпоративы и все дни рождения коллег. Одни и те же лица приедаются на работе, отдыхать с этими людьми не нравится ни мне, ни Марине. Что ж, я была счастлива в тот день, когда нашла родную душу среди стольких неродных.

Когда собираюсь выйти из кабины, так и не дождавшись ответа от подруги, телефон пищит напоминанием. Знаю эту мелодию. Моя рука повисает в воздухе, не дотянувшись до ручки. Я достаю из сумочки мобильный.

«Еще два шага до регистрации» – содержится в тексте сообщения от сайта знакомств. Раньше думала, никогда на подобное не решусь. Но сейчас, похоже, я в полном отчаянии, если действительно собралась завершать регистрацию. Дело не в тоске, не в грусти, не в мужчинах. Их вокруг очень много. Только я не ищу никого, на самом деле. Так… забыться хочу. Поэтому и выбрала из всех сайтов самый необычный, на мой взгляд. Даже Марина не знает об этом решении. Оно слишком экзотическое, на меня не похожее.

На самом деле, я точно не собираюсь идти на какие-нибудь отчаянные поступки. Просто развлекусь, почувствую себя красивой. Буду наслаждаться мужским вниманием, которого лишила себя в реальной жизни после развода. Конечно, мужчины продолжают делать комплименты, смотреть вслед – все атрибуты прошлой жизни присутствуют. Но я не позволяю себе купаться в этом внимании. А мне бы хотелось.

Я наказываю себя. И не знаю, когда это закончится.

В центре душного зала меня уже, наверное, пятый раз за вечер находит Юля. Снова хочет поделиться слухами о коллегах или сделанными фотографиями. Строговой нравится щелкать камерой в самый неподходящий момент. Ей кажется забавным выставлять других в неприглядном свете, но в отношении себя она такого не приемлет. Сразу зачинает скандал.

– Вера сегодня не затыкается, только о тебе и говорит, – а-а, нет, в этот раз Юля принесла сплетни обо мне. – Уже восьмой месяц, говорит, как Эллка Холодная без пары.

Я впиваюсь взглядом в хохочущую и расслабленную Титову.

– Она что, считает? – говорю больше сама себе.

Строгова хмыкает, ведет плечами. Расправляет их, подбородок машинально взлетает вверх. Теперь мы дуэтом прожигаем Веру взглядами. Я делаю вид, что мне нормально. Юле, конечно, нужна компания, чтобы обсудить кого-нибудь из офиса. И дело не в Вере, просто Юля расцветает при перемывании косточек кому бы то ни было.

Однако в этот раз я ничего слышать не хочу, и когда Строгова только открывает рот, я уже знаю, что она скажет. Поэтому перебиваю ее немедленно:

– Прости, Юль, я устала. Наверное, скоро домой поеду.

Коллега отходит на полшага, прищуривается и резюмирует:

– Знаешь, ты действительно неважно выглядишь. – Ну спасибо. – Плохо себя чувствуешь?

– Нет, просто устала.

– Слушай, а чего ты реально никого себе не найдешь? – привычным московским акцентом протягивает Юля, да еще и совсем не тихо, чтобы парочка человек из нашего коллектива тоже услышали. – Забей ты на своего бывшего! Бросил тебя – скатертью дорожка!

 Строгова совсем разошлась.

Мы обе отвлекаемся на секунду, чтобы поаплодировать прощающемуся с публикой шансонье. Теперь точно нужно бежать, пока не попалась на пути Лилии Николаевны. Выслушивать еще полчаса от нее сказки я не готова. Голова раскалывается, телефон в сумочке постоянно жужжит. И я все еще не приняла решения насчет сайта знакомств.

Забить на бывшего. Если бы я могла не думать о Тамерлане хотя бы один день, то была бы счастлива. Он не мог поступить иначе. Самое ужасное, что мы расстались из-за меня, из-за моей ошибки, а я об этом даже рассказать никому не могу. Никто не поймет, все осудят. Тимуру от моих родных досталось хорошо, да и от меня тоже. Я ведь сначала ненавидела его, кричала ему о том, что вот если бы любил… Но сейчас думаю: а как бы поступила я, когда такая некрасивая правда всплыла в биографии любимого человека?

– Все равно родню твоего Тимура мало кто выдержит! Знаешь… – Строгова осекается, меняется в лице. – Ой, прости. Он же не твой уже.

Больше не выдержу ни слова от Юли. Мне не нужны ничьи переживания и беспокойства. Не первый месяц справляюсь сама, даже маму просила не вмешиваться. Выплакала, выстрадала, пытаюсь жить дальше. Зачем эти сопли и слезы над моим неудавшимся браком? Разве я просила? Люди часто так бестактны.

Включается свет, ведущий мероприятия спешит на сцену. Под его разглагольствования об успехах дорогой именинницы, под болтовню Юли и ее извинения я все-таки достаю телефон. Голова, будто сейчас взорвется. Сразу и не понимаю, кто написал и что. Немного позже все-таки доходит. Смс от мамы:

«Заезжали с папой. Я пакет с вещами тети Люды у тебя забыла. Не удивляйся».

Понятия не имею, откуда у мамы поздно вечером вещи ее родной сестры и почему она с ними заходила в мою квартиру, но и не хочу даже выяснять. Наверху экрана мигает значок манящего сайта. Я пока держу оборону.

– А теперь, – торжественно объявляет ведущий, – несколько слов от любящих и гордящихся вами ваших сотрудников, уважаемая Лилия Николаевна!

Пора сваливать.

Дома уже я чувствую, что выпила прилично. Накатывают усталость и приятная слабость. Ноги не очень слушаются. В квартире темно. Не включая свет, чтобы не спугнуть атмосферу, пойманную в такси, я крадусь в гостиную и включаю стереосистему. В большие окна бьется сияние уличных фонарей. Дома напротив спят, всего в нескольких окнах продолжает гореть свет. Я наливаю себе в бокал еще красного вина, как будто мне уже недостаточно. Завываю под Ивана Дорна, абсолютно точно не попадая ни в ритм, ни слова.

Да я, кажется, и слов-то не знаю.

В коридоре спотыкаюсь обо… что-то. Едва ли не падаю. Все-таки решаю включить свет: на полу пакет с вывалившимся из него париком. А-а-а… Тетя Люда. Вещи ее. Да, моя тетя любит экспериментировать с внешностью, что изрядно злит мою маму. Та считает, что в их солидном возрасте уже стыдно бросаться в смену имиджа.

Я наклоняюсь и поднимаю с пола короткий парик цвета платиновый блонд. В центре гостиной на журнальном столе снова короткими вибрациями напоминает о себе телефон. В темноте экран светится и потухает. Опять и опять. Знаю, что это коллеги пишут и шлют фотографии с корпоратива. Не спеша двигаюсь к журнальному столику, сверху сверлю телефон глазами. Допиваю вино до остатка.

«Это плохая идея, Элла. Ты пожалеешь об этом очень скоро. Ты пожалеешь об этом уже утром!» ― сетую на себя.

Но руки сами тянутся к мобильному, а пальцы не слушаются остатков разума, когда быстро заполняют пустые поля. По-моему, я совершила ошибки в двух словах, да и пофиг.

«Спасибо! Ваша заявка будет рассмотрена модератором!»

Все.

Назад нельзя.

После душа трезвость ума понемногу возвращается, я ругаю себя за опрометчивый поступок. Мало мне проблем, что ли? Хожу по спальне – из одного угла в другой. Прихожу к мысли, что специфический сайт знакомств не для меня. Да и вообще – никакой. Не хочу я. Еще и название у них… «Эйфория».

Знаю я о том, что они предлагают, и где предлагают продолжать знакомства. Как-то стремно. Но меня же никто не заставляет?.. Не захочу – не встречусь. Слишком много анонимности в этом приложении – это и хорошо, учитывая мою прошлую ошибку, и плохо, потому что я боюсь заводить знакомство с человеком, о котором не буду знать почти ничего.

На самом деле, это так страшно. Нарвусь еще на извращенца, упаси боже!

Останавливаюсь в центре комнаты, закрыв лицо руками. Ну и дура! Я испортила лучшие отношения в своей жизни… в этой и во всех следующих. Я не заслужила счастья: ни на год, ни на месяц, ни на час.

Ладно. Нужно сделать глубокий вдох, выдох. Мы же это проходили и прорабатывали с психологом. Только, кажется, не помогло. Я продолжаю корить себя и ненавидеть. Не могу оклематься от слов, которые мне сказала тогда свекровь. Бывшая свекровь, точнее.

Я чувствую себя ужасно одиноко в этой большой квартире. И только оповещение от администрации «Эйфории» заставляет сердце екнуть и хоть на мгновение забыть о том, что я пережила.

«Вы успешно прошли регистрацию! Пожалуйста, перейдите к оформлению своего профиля!»

Это поможет мне?

Глава 1

Это все парик тети Люды. Если бы я не споткнулась об него, о пакет с ее вещами, мне бы не пришла в голову эта далеко не самая лучшая идея. Держу его в руках, уже зная, что пойду на этот рисковый шаг. Теперь осталось погуглить, как надеть парик. Спустя полчаса мучений – результат в зеркале. Так странно… Я никогда не видела себя блондинкой, даже не представляла. Оказывается, мне идет.

«Привет, крошка», – пишет кто-то, а я ведь еще даже не успела загрузить фотки.

Игнорирую его, даже не посмотрев на ник. Нужно тщательно подумать над образом. Так, где моя красная помада? Та самая, которую ненавидела бывшая свекровь. Яркий макияж, идеальные черные стрелки, вытягивающие мои карие глаза. Обвожу карандашом губы, чтобы они выглядели еще более пухлыми. Немного румян, немного акцента на густые брови. А ведь в детстве меня из-за них дразнили…

Прекрасно. Щелк камеры. Несколько фото в анфас, но прикрыв слегка ладонью лицо. Мой красный маникюр – великолепное дополнение к помаде. Парочка фотографий в профиль. А теперь… Стоп. Это платье никуда не годится. Вдохновленная французским полусладким, роюсь в шкафу в поисках нижнего белья, чулок, кружевного пояса и подтяжек. Есть. А пояс. Где пояс? Черт, закинула его в самый угол после развода.

Щелк камеры.

Снова и снова, пока я, в конце концов, не остаюсь довольна снимками. Загружаю их на сайт. Мобильное приложение синхронно с ноутбуком выдает писк, сообщающий об успешном выполнении операции. Я боюсь заглядывать в «Эйфорию» первые минут сорок. Придумываю себе кучу дел, только чтобы не подходить и близко к телефону.

Незаряженный лэптоп вырубился сам. Когда посуда перемыта, а пыль протерта со всех поверхностей, танцую. Сначала под Меладзе, потом – под австралийскую рок-группу. Пренебрегаю вибрирующим телефоном. Если кто-то пишет по работе, то вообще-то сейчас ночь. Отвечу утром. А вот мысль, что я понадобилась кому-то из приложения, щекочет нервишки, интригует и раззадоривает. Я даже ловлю себя в ощущении какой-то беззаботности и легкости. Как же давно я этого не чувствовала!

Во мне просыпается юношеский азарт, и я все-таки иду к своему мобильному. Нет, я бегу к нему через всю квартиру. Хватаю, замираю на секунду, а затем набираю на экране пароль.

Десятки однообразных сообщений, приглашения в общие чаты. Естественно, пошлые. Тематические. Но я не отвечаю ни на один месседж. Все не то. Не привлекает, не тянет. Когда уже успеваю разочароваться, замечаю в самом низу одно непрочитанное сообщение. И как я его пропустила? Улыбка на аватаре такая красивая, что колени подгибаются. Жаль, что лицо продемонстрировано до уровня верхней губы. Я медленно сажусь на край кровати.

«Классная идея. У тебя ахуенное тело», – написал парень под ником Лев.

Может, это, конечно, его настоящее имя.

Когда в последний раз мне делали подобный комплимент? Я и не вспомню. Никто не говорит со мной так откровенно в реальной жизни. Окружающие в повседневной жизни мужчины галантны, умеют совершать красивые поступки, говорить приятные слова. Очень приятные. Но на такую откровенность не способен ни один из них. Даже здесь, в «Эйфории», парни подбирают слова, прежде чем написать. Они надеются зацепить этим, но цепляет в итоге тот, кто не выбирает слов.

Я еще раз пересматриваю свои фотографии. И смотрю на них теперь глазами Льва. Ему понравилось. Грудь, талия, ягодицы, бедра, лодыжки и высокие туфли – все на отдельных снимках.

«Моя любимая фотография», – Лев присылает фотку, на которой только мои полураскрытые губы. – «Интересно, что этот красивый ротик умеет».

Я собираюсь возмутиться. Все мое внутреннее Я бунтует. Нет, все-таки не готова я к подобным разговорам и вообще к сайтам знакомств. Ну чего я ожидала? Что мы о погоде говорить будем?..

«Потрясающая попа. Качаешь?»…

***

Я просыпаюсь с легким похмельем и терпким сожалением о вечерней проказе с сайтом знакомств. Разлепляю глаза точно со звуковым сигналом умной колонки. Первым делом после будильника перекладываюсь с бока на спину и около минуты бездумно смотрю в потолок ― мой маленький ритуал, чтобы начать новый день. Затем прошу голосового помощника зачитать краткую сводку новостей. Под сопровождение механического женского голоса покидаю постель, отдергиваю шторы и впускаю в спальню мягкий желтый свет.

Любование рассветом отвлекает меня от телефона, который лежит на прикроватной тумбе. Но, в конце концов, я берусь за гаджет, чтобы приступить к работе: загрузить парочку постов в соцсети, списаться с коллегами, проверить почту… Да, мои трудовые будни начинаются задолго до того, как я переступаю порог офиса.

Намеренно игнорирую уведомления о поступивших сообщениях в «Эйфории» по очевидной причине.

Мне стыдно.

Подумать только, какое непотребство я загрузила на сайт! Выставила свое тело (пусть и прикрытое ажурным кружевом) на всеобщее обозрение.

За чашкой горячего американо подумываю о том, чтобы удалить профиль. Открываю приложение и хочу сгореть от смущения, читая переписку с одним пользователем «Эйфории». Мы обменялись кучей пошлостей, и многие слова ни при каких условиях не слетели бы с моего рта в полной трезвости.

Я тронулась умом, но, черт… фотографии на страничке Льва горячее поверхности Солнца. Даже ловлю себя на мысли, что селфи потерпели тщательную обработку в фотошопе, потому что такое изумительно божественное тело вне рамок моего воображения.

Через экран смартфона сквозит жаром от изображения упругих мускулов на красивых, жилистых руках, а рельефный торс должны запретить на законодательном уровне. Я чуть фантазирую, представляя на ощупь кожу, под которой натягиваются стальные канаты мышц. А еще у этого мужчины, кем бы он ни был в реальной жизни, самые сексуальные ключицы.

Я прикусываю губу, совсем забыв о кофе. Напиток быстро остывает, чего нельзя сказать обо мне. Градус в теле повышен до предела, и виной тому порочный незнакомец.

Хорошо. Наверное, я повременю с удалением «Эйфории». Буду иногда заглядывать туда и вести ненавязчивые переписки. Чисто для расслабления и отвлечения от работы. Никаких привязанностей и обязательств. С моим ритмом жизни нереально бегать по свиданиям, а мужское внимание ― чудотворно. По крайней мере, я наполняюсь бодростью и прокручиваю в голове комплименты Льва на протяжении утра.

«Ты не романтичный совсем», – написала я ему вчера на его слова о моем теле.

«Ты же не за романтикой сюда пришла», – ответил он мне.

Твердо и без сомнений. Он будто знал то, чего не знала о себе даже я сама. Мы долго вчера говорили. Меня давно так хорошо никто не понимал. Когда я думаю о ночном собеседнике, сомнения улетучиваются. Свободная молодая женщина может позволить себе любые связи, и никто не вправе ее осудить. Но если спросить меня, готова ли я рассказать о Льве и «Эйфории» даже Марине, я решительно отвечу: нет.

Бытует стереотип, что работа пиарщика ― неблагодарный труд, и что вообще пиарщик чуть ли не враг народа, шпыняемый и начальством, и журналистами… К счастью, реалии моей профессии разнятся с домыслами большинства. Конечно, посидеть удобно и ровно на заднице не удастся. Нужно усердно пахать и часто сверхурочить, чтобы оставаться наплаву. Успех в дальнейшем зависит от того, сколько ты готов вложить здесь и сейчас. Я люблю свою работу и вкладываюсь на все сто, а то и двести процентов, заботясь о репутации «MW Delight».

Только устроившись в журнал после универа, я отдавала отчет в несправедливом перевесе ответственности и недостатке заработной платы. Но, будучи замужем за Юсуповым, который родился с платиновой ложкой во рту, у меня отсутствовала острая надобность в деньгах. Я работала для кайфа и, в общем-то, ничего не поменялось. Разве что исчезло кольцо с безымянного пальца, фамилия в документах вновь изменилась на Эллу Холодную, и зарплата стала на порядок выше.

Нам с Мариной работа в журнале очень нравится. Наверное, когда у обеих в личной жизни кризис, мы с еще большим желанием спешим в офис. Время так пролетает быстрее. И хоть работаем в разных отделах, встречаемся всегда за обедом, но при этом стараемся совершенно не давить на больные точки друг друга. От Марины ушел парень, с которым та жила больше восьми лет, от меня – ушел муж. Мы обе ранены и готовы друг другу помочь пережить этот непростой период.

Ватсапп как всегда переполнен сообщениями. Отвечаю на бегу, кому могу, голосовыми. Одеваюсь, крашусь, расчесываю волосы, не расставаясь с телефоном. Снова не успеваю позавтракать, но еще одну порцию кофе купить в ближайшей к офису кофейне – обязательный ежедневный ритуал.

В ответственный момент, когда отвечаю на важный вопрос начальницы, на верхней панели смартфона выскакивает иконка «Эйфории». Почему-то мне кажется, что это снова написал Лев. Я запинаюсь, голос дрожит, и как назло подходит моя очередь заказывать.

– Я-а… Лилия Николаевна… Сейчас.

Черт!

Но я уже не могу ничего соображать, наспех прошу кофе – и совсем не тот, который пью обычно. Ладно, это неважно. Как ненормальная, останавливаюсь прямо у выхода кофейни, не могу дождаться. Что же он написал? Лев ли?

Лев! Только не текстом прислал, а голосовое. Сердце отплясывает чечетку, на секунды три я вообще перестаю дышать. Почему, почему именно он так на меня влияет? Красивое тело, пикантная манера общения. Он пишет пошлости, но делает это мастерски, не вызывая чувство отвращения от переписок. Таких на сайте немало. По крайней мере, почти все парни, написавшие мне, плюс-минус подходили по стандартам общения и физических параметров.

Толкаю плечом дверь и не успеваю нажать на кнопку запуска сообщения. Оказывается, я чуть не сбила с ног прохожего. Почему-то не запоминаю его лица, только запах, крепкость руки, которой он меня подхватил, чтобы я не упала; хрипотца в голосе, когда он бережно сказал:

– Осторожней. Вы в порядке?

Я киваю на автомате и почему-то не могу поймать в фокус зрения лица мужчины. Смотрю на удаляющуюся широкую спину, обтянутую чернотой пиджака. За ним тянется роскошный шлейф чувственного, притягательного аромата. Палец вдруг сам нажимает на «плэй» и голосом, которым, я клянусь, только что говорил со мной незнакомец, Лев спрашивает:

– Скарлетт же не настоящее имя, да? – короткий смешок. – Любимая актриса, певица, героиня?

Я бы и ответила ему, если могла. Включаю звуковое снова, на фоне – привычные звуки мегаполиса. Отправлено: три минуты назад. Не отрываясь, смотрю в спину удаляющегося высокого шатена.

Я точно запомнила его голос, точно. Не бывает таких совпадений.

Глава 2

Я переступаю порог офиса в смешанных чувствах. Знаю, нет смысла цепляться за мимолетное столкновение с незнакомцем и пытаться найти связующее звено между ним и мужчиной, который очаровывал меня на протяжении последних суток.

Вбиваю планирование задач на день в рабочее приложение и попутно раздаю приветствия коллегам в вестибюле.

– Эллусь, – ловит меня в коридоре второго этажа Мартынова из отдела редакции. – Не забывай, через двадцать минут собираемся в конференц-зале.

– Помню, Жанн, – с улыбкой киваю тридцатипятилетней женщине с дерзкой стрижкой пикси. – Лилия Николаевна на месте?

Мартынова хихикает в кулак и, предусмотрительно оглядевшись по сторонам, наклоняется к моему уху.

– Наш главвред знатно перебрала с алкоголем и сегодня взяла выходной. Жаль, ты не видела, что она вычудила на корпоративе…

Я приподнимаю брови, искренне заинтриговавшись будущими подробностями.

– Совещание, значит, Успенская проведет? – из интонации просачивается радость, но я надеюсь, что Жанна не замечает изменений в моем выражении лица.

Успенская быстро продвинулась по карьерной лестнице. Вспорхнула, можно сказать. Пришла к нам год назад милейшим сказочным созданием, трудилась ассистенткой директора по рекламе и боготворила талант каждого сотрудника журнала. Благодаря умению качественно лизать задницы начальству, она заполучила уютное местечко в пантеоне подружек главреда и, – вуаля, – спустя полгода выбилась в шефы.

У меня аллергия на лицемеров и тех, кто любит совать нос в чужие дела. Успенская этим часто и качественно промышляла, когда обсуждала мой брак с успешным бизнесменом. Мол, как человек из списка «Forbs» снизошел до дурнушки плюс-сайз вроде меня?

Плюс-сайз? Серьезно? Да, у меня есть парочка лишних кило, но я ценю свое тело и каждый грамм жирочка. А главное, Тиму нравилось…

Иду в зал для заседаний, нервничая. Ладно, не останусь же я с Таней тет-а-тет. Не хочу снова слышать в свой адрес колкости. Я могу постоять за себя, но былой уверенности, когда я была замужем за Тимуром, у меня нет. И за семь месяцев тяжело оправится. Я справлюсь. Просто нужно время.

Ладони потеют, когда собираюсь взяться за ручку двери конференц-зала. Я не толстая. Сейчас, когда чувствую себя такой одинокой, я по-особенному уязвима. Я должна себя любить.

Худенькая Таня Успенская – не мисс Москва, а фотопортреты со мной в прошлом году заняли призовое место на выставке. Кстати, Таня присутствовала в тот вечер на моем награждении. Я помню, сказала ей тогда, что мой сорок четверый размер одежды не помешал мне превзойти других девушек. Да, любви к себе и убежденности в собственной привлекательности мне было не занимать.

Вот как ты действовал на меня, Тамерлан.

Пора заходить. Уже как минуту все на местах. В момент, когда поворачиваю ручку металлической двери, глубокий мужской голос сзади заставляет замереть на месте.

– Прошу прощения.

Меня моментально бросает в дрожь. Не отдаю себе отчета, когда как ошпаренная отскакиваю в сторону. Рослый, элегантно одетый мужчина передо мной вздергивает бровью и выглядит слегка удивленным. Чтобы убедиться в том, что тот человек, подхвативший меня у кафе и белый воротничок напротив – одна и та же личность, мне нужно несколько секунд. Запах идентичный. Я не спутаю такой аромат с другим. Пахнет уверенностью, сексуальностью, раскрепощенностью. И глаза… У него такие пронзительные глаза, черт возьми!

Он галантно пропускает меня вперед. Чувствую себя ужасно неловко, что не могу отвести от него взгляда. В нем одном столько притягательности, сколько я уже давно не встречала в мужчинах. Я вдруг ощущаю легкий угол обиды, что он не смотрит на меня, как на женщину. Только спустя минуты две, уже сев за длинный стол заседаний, я задаюсь вопросом: а кто это вообще?

Что этот мужчина делает в нашем офисе?

Импозантный шатен грациозной походкой проходит вглубь конференц-зала, притягивая к своему высокому росту и крепкому телосложению взгляды присутствующих женщин. К его невезению (а может, и счастью) значительный процент собравшейся аудитории составляют дамы ближе к тридцати и старше. Многие замужем, тем не менее, это не препятствует бесстыдному созерцанию мужской задницы, обтянутой брючной тканью. И он без пиджака, в одной белоснежной, чуть просвечивающей рубашке.

Потирая массивную квадратную челюсть, красавчик с улыбкой окидывает нас оценивающим взглядом. Шарит светлыми глазами по возбужденно-восторженным лицам, вызывая повальную экзальтацию.

Наконец, он встает во главе стола и расправляет могучие плечи, засунув руки в передние карманы.

Перед тем, как длинные ладони исчезают в брюках, я примечаю отсутствие кольца на безымянном пальце.

Незнакомец не женат. И это совершенно не мое дело.

– Добрый день, ― приветствует нас молодой мужчина.

Перешептывания на несколько секунд прекращаются, но когда Вера Геннадьевна встает со своего места и любезно предоставляет его всеобщему незнакомцу, пересуды возобновляются вновь. Я смотрю во все глаза на то, что происходит. Ничего не понимаю. Марина сидит рядом, мы даже не поздоровались. Она что-то говорит, но я не слышу. Просто киваю на автомате.

Кто-то самый рассудительный и смелый спрашивает:

– Вера Геннадьевна, в чем дело?

Кажется, этот вопрос становится отрезвляющим, громкость обсуждений увеличивается и окрашивается во взволнованные краски. Я и сама чувствую, что беспокоюсь. Пальцы нервно подрагивают на коленях. Генеральша – так мы за глаза называем владелицу журнала – держится стойко, расправляет свои широкие плечи. Я начинаю подозревать нехорошее. Вообще не представляю наш журнал с другим гендиректором. Только Вера Геннадьевна, какой бы иногда жесткой она ни была.

Опасения подтверждаются, когда она натужно улыбается красавчику, ворвавшемуся в нашу тихую гавань, как гром среди ясного неба, и оборачивается к коллективу.

– Уважаемые коллеги, прошу прощения за то, что затягивала с известием, но… ― выдерживает многозначительную паузу, повышая градус напряжения. ― Я покидаю пост издателя.

Прежде чем конференц-зал наполняется изумленными охами и ахами, Вера Геннадьевна спешно добавляет:

– Пожалуйста, не окунайтесь в панику, ― дергает уголком рта, обведенным вишневым оттенком помады, в резковатой улыбке. ― Вы будете в хороших руках.

Руки, бесспорно, хороши: выше кистей увиты выступающими голубоватыми жилками. Отдельный вид эстетики ― когда мужчины с красивыми руками закатывают рукава по локоть. Я думаю совсем не о том, о чем должна надрывать извилины в данный момент.

Я представляю, как эти самые руки, крепко держа меня за бедра, насаживают на…

– Эллка?.. Неужели, он ― наш новый босс? ― Марина, склонившись близко, почти пищит мне в ухо.

Зараза. Такую фантазию прервала.

– Слушай, ну я совсем ничего не понимаю… – продолжает задумчиво подруга, и с ней в унисон негодуют сотрудники.

В основном, конечно, мужчины. Прекрасная часть коллектива не может перестать глазеть на воплощение мужественности и очарования в одном флаконе. Приятный аромат, источающий феромоны, я уверена, ощущает каждая женщина в кабинете.

– Вера Геннадьевна, объясните, что это значит.

– Это очень неожиданно!

– А что будет дальше с нами?

– Почему вы решили продать журнал, Вера Геннадьевна?

– Если уже продали, то все верхушки точно в курсе, а нам, значит, сообщать заранее не обязательно было?!

Вопросы сыплются на уже бывшего гендиректора отовсюду. Заметно, как она неуютно чувствует себя, как старается держать лицо, но в глазах с каждой минутой остается все меньше решительности, а осанка больше не походит на благородную.

– Прошу тишины, ― встревает поперек галдежа наш новый Биг-Босс. Он очень молод для этой должности. Наверное, чей-то богатенький сынок.

Однако его требование глушится новым потоком возмущенного гомона. Никто не ожидает, что ладонь красавца с оглушительным грохотом обрушится на стол. Мгновенно воцаряется идеальная тишина, а губы шатена растягиваются в недоброй улыбке.

– Успокоились? Отлично. Мне прискорбно такое сообщать, но уровень вашей субординации никуда не годится. Если Вера Геннадьевна по доброте душевной позволяла твориться подобному хаосу, то со мной безалаберность и неуважение будут наказываться по всей строгости. Я не потерплю пререканий. Надеюсь, ясно выражаюсь?

Судя по отвисшим челюстям и побледневшим лицам, изъяснил предельно понятным тоном.

До конца совещания никто и пикнуть не смеет без его одобрительного взгляда.

Дискуссии с вовлечением действующего гендиректора, к которому ни я, ни кто другой еще не привык, длятся в течение всего рабочего дня. Я точно слышу, как невдалеке от меня коллеги негромко придумывают план, как выжить нового начальника, не то он выживет их. И вообще – распустит весь персонал к чертовой матери.

А вот об этом я не подумала… Действительно, издатель вправе так сделать. Возможно, у него свои виды на наши рабочие места. А может, завтра и ему взбредет в голову продать журнал кому-нибудь?.. Как и советовала Вера Геннадьевна, я отгоняю от себя панику. Никуда от меня работа не денется. Я не позволю с собой так поступить.

Слишком много сил и времени я вложила в этот журнал, и так быстро не сдамся.

В общем, классика: потоп пока не произошел, а я уже придумываю, каким образом построить плот.

Глава 3

После работы мы дружной гурьбой заваливаемся в ближайший от офиса паб. Как и подобает большой компании, располагаемся в центральной части заведения, становясь главным источником шума; для того, чтобы вся наша орава из дюжины тел уместилась в одном месте, сотрудникам приходится соединить столы в один длинный. Постепенно на него ставят блюда и напитки – алкогольные и без градуса.

Марина уговаривает меня заказать какой-нибудь экзотический вариант закуски к нашим коктейлям. Официант подсказывает попробовать новое блюдо – японскую пиццу с морепродуктами и моцареллой, а что самое удивительное: в тесто добавляются чернила кальмара, но мой скептицизм подсказывает, что это обычный пищевой краситель.

Вера Геннадьевна, крупная женщина в строгом костюме, встает со стула, и переговоры за столом мгновенно стихают. Наша начальница… бывшая начальница вскидывает подбородок и поднимает большую пивную кружку, в которой плещется янтарная жидкость с пышной пенной шапкой.

– Дорогие мои. Я возглавляла журнал целых двадцать лет. Подумать только, – с грустной усмешкой она качает головой, – это четверть жизни… Каждый из вас успел стать мне драгоценным другом. Я благодарна за верную службу и всей душой сожалею о том, что вынуждена оставить пост, оставить вас, мои родные.

Она выуживает из кармашка пиджака платок и прикладывает уголок к лицу, промачивая ткань слезами.

– Понимаю ваше возмущение. Я должна была предупредить о намерении продать «MW Delight». Семейные обстоятельства вынудили действовать экстренно. Но на мою долю выпало неслыханное везение, потому что Аскаров – талантливый бизнесмен. Вы должны знать… – Вера Геннадьевна выдерживает напряженную паузу, скользя влажным взором по лицам коллег. – Я немного знакома с Игнатом и доверяю ему. Поэтому прошу и вас довериться новому руководителю, который непременно приведет журнал к покорению новых высот.

Несмотря на трогательную речь, никто не жаждет поднимать бокалы за здоровье нового издателя. Мы с Маринкой переглядываемся. В глазах подруги немой вопрос о том, что случилось у Веры Геннадьевны. Коллеги тоже обеспокоены и интересуются у бывшего гендиректора, все ли у нее в порядке. Наша незаменимая и любимая начальница долго не признается, украдкой вытирая слезы платком, почти не выпивает, только подносит к губам бокал. К середине вечера он у нее так же полон.

– Врачи сказали, нужно оставлять должность, – поддавшись уговорам, все-таки признается Вера Геннадьевна.

За столом воцаряется тишина. Кажется, что и во всем баре – тоже.

– Возраст все-таки. Давление постоянно скачет. Да и дети волнуются, что я все время на работе, все время нервничаю. – Она поправляет большие круглые очки на носу и пожимает плечами. – Коллеги, я вас искренне люблю и ценю, но силы когда-нибудь кончаются даже у самого матерого капитана, – мы все вместе улыбаемся такой метафоре, – и тогда лучше, чтобы за штурвалом оказался опытный человек. Чтобы корабль, друзья, не сбился с курса.

Один из мужчин в компании решает сострить.

– В нашем случае, Вера Геннадьевна, корабль может пойти ко дну.

– Титаник, епт, – подхватывает мой сосед справа, и все дружно смеются.

Я прислоняюсь губами к стеклянному ободку бокала, наполненного смесью из водки, ликера и льда, но не успеваю сделать глоток. Отвлекаюсь на вспыхнувший экран телефона, лежащего на краю стола. Перекладываю емкость с коктейлем «Кричащий оргазм» в правую ладонь, а в левую сгребаю гаджет. На губах непроизвольно начинает играть улыбка.

«Какие трусики на тебе сейчас надеты?» – пишет Лев.

Немного банально, но ему простительно.

Я мечтательно закатываю глаза к потолку, размышляя над ответом. Делаю для храбрости глоток сладкой жидкости, говорю подруге, что отлучусь в дамскую уборную и вежливо отказываюсь на предложение составить мне компанию.

Запершись в кабинке, стягиваю трусики. Ощущаю, как румянец опаляет щеки. Сумасшедшая! Навожу камеру телефона на свисающее с указательного пальца нижнее белье. Раздается щелчок. Провокационный снимок отправляется Льву.

Все то время, пока сообщение висит непрочитанным, я порываюсь его удалить. Но палец так и не нажимает на иконку корзины для мусора. Пока я думала, Лев уже снова появился в сети. Я больше не в силах ждать: он долго не отвечает, а я почему-то переживаю. Да нормально я поступила, – уговариваю мысленно сама себя. Это сайт такой, и мы оба знаем, зачем пришли туда. Все же возвращаюсь обратно в зал, и едва ли не спотыкаюсь на ровном месте. В центральную дверь бара входит новоиспеченный босс. Выглядит шикарно, как и утром. Кажется, ему удалось поехать домой и освежиться. У меня такой возможности не было. Я чувствую себя как-то неуютно из-за этого. Снова накатывает неуверенность, но я упорно гоню эту даму прочь.

Игнат Артурович мельком бросает взгляд на нашу компанию, идет в сторону столиков на автомате. На ходу пялится в телефон и печатает там что-то. Мне хочется смотреть и смотреть на него. Слабый укол совести заставляет отвести глаза. Не могу же я думать и о Льве, и об Игнате одновременно. Это неправильно.

Я замечаю, как Игнат прячет в карман телефон ровно в тот момент, когда на мой мобильный падает сообщение. Нервно достаю его из сумочки, пальцы почему-то трясутся. Да, от Льва.

«Черт, Скарлетт, ты умеешь завести мужчину! Не надевай их. Где ты сейчас?»

Сердце совершает кульбит. Я даже чувствую, как слегка кружится голова – то ли от выпитого, то ли от ускорившегося пульса. Медленно перевожу взгляд на здоровающегося с нашими ребятами Игната. Вера Геннадьевна предлагает ему сесть на ее место, но тот вежливо отказывается и целует ей руку. Это… очень мило.

Карабкающаяся, царапающаяся догадка внутри не дает покоя. Я смотрю в упор на босса. Он сидит ко мне спиной, сверлю его голову глазами. Слепо набираю текст: «В баре, с коллегами. Решили отдохнуть после работы». Причину междусобойчика решаю не уточнять.

Хотя… Ну и что? Если я напишу еще с десяток сообщений Льву, все равно не смогу проверить свое предположение. Если Лев и Игнат – один и тот же человек, я отступлю?

Не знаю… Но я не следую указаниям Льва и не иду снова в уборную, чтобы снять трусики. Вместо этого возвращаюсь за стол. Окей, допустим, даже если Игнат – парень из «Эйфории», он все равно даже не подозревает, что Скарлетт – это я. Он даже не смотрит на меня, ну поздоровался кивком головы ради приличия. На этом все.

Застолье продолжается недолго. Посидев ещё минут сорок, мы коллективно принимаем решение попросить счёт. Дамы охают и заливаются румянцем, когда Игнат Артурович безапелляционно заявляет, что заплатит сам. Другие самцы нашей команды распушают хвосты и тоже достают кошельки, чего за ними раньше не наблюдалось. Споры приводят к тому, что счёт все мужчины делят пополам. Уверена, жены наших коллег с таким энтузиазмом эту идею не воспримут. Я вполне могу заплатить за себя сама, но приятно, когда это делает за тебя мужчина. Особенно, если он красивый и харизматичный.

Хоть Игнат никак меня не выделял на протяжении всего дня, я изредка все же наблюдаю за ним. Чувствую себя какой-то распутной девкой: и со Львов общаюсь, и Игната из мыслей не могу прогнать.

Просто голос нового босса уж слишком… до боли знаком. Когда ждём такси на улице, пишу сообщение Льву: прошу выслать мне смс аудиодорожкой. Слежу за Игнатом, за телефоном тот не тянется. И не достаёт его после. Лев сообщение тоже пока не прочитал.

Не знаю, что и думать.

Господи!.. Наверное, я просто все себе придумала. Фантазия у меня богатая, и все тут.

***

В условиях бурной жизни мегаполиса я редко пользуюсь личным автомобилем, который остался мне после развода. Вернее, я пыталась вернуть авто Тимуру, потому что не вложила в него ни копейки, получив в подарок к помолвке, однако бывший наотрез отказался забирать его.

Не знаю, почему вдруг решаю посетить гараж и сесть за руль немецкого супермини в будний день. На общественном транспорте добраться до работы будет проще и наверняка быстрее, учитывая прогрессирующий рост автомобильных скоплений на магистралях. Но сегодня мне хочется прокатиться с ветерком, отстранившись от тесноты вагонов метро.

Я включаю любимую музыку, улыбаюсь звучанию мотора и выдвигаюсь в путь. Какое-то время мне сопутствует удача, и я чудом избегаю пробок. Стараюсь ехать улочками, придерживаясь расслабленной манеры вождения. Усмехаюсь всплывшим воспоминаниям об экс-муже и его особой нелюбви к московским дорогам.

Замечаю за собой нервное постукивание пальцами по обивке руля. Плотнее сжимаю челюсти, крепче обхватываю двумя ладонями баранку, и делаю серию глубоких вдохов и выдохов.

Порой кажется, будто освобождение от пут прошлого так и останется недосягаемым. Мой психолог каждый наш сеанс завершает похвалой и словами о прогрессе. Но так ли это? Я сомневаюсь. Когда нахожусь вне стен уютного кабинета с мягкой софой, вдали от успокаивающего аромата мяты с шалфеем и размеренного голоса Шуваловой, внушающего, что я непременно отыщу душевное спокойствие, то будто бы возвращаюсь на много шагов назад, к самым худшим дням моей жизни…

Внезапно машина выходит из строя. Из-под  капота валит густой белесый дым, и я едва ли справляюсь с наплывом паники, сумев прижаться к обочине трассы прежде, чем заглохла бы посреди оживленного транспортного движения. Ну и что делать? Я не разбираюсь в починке машин. Это авто сломалось в первый раз. Испугавшись, я выхожу из него. В порыве первых эмоций вообще отбегаю подальше, потому что запах бензина и горелой резины вряд ли сулят о чем-то хорошем.

Ладно…. Ладно. Нужно успокоиться и вызвать эвакуатор. Хорошо, что телефон остался в кармане джинсов. Но только собираюсь забить запрос на нужный номер в поисковике, как на смарт приходит сообщение. Значок сайта знакомств наверху заставляет меня сделать резкий вдох. Догадки подтверждаются: это снова Лев. На сообщения от других мужчин я даже не отвечаю.

«Привет, ты как? Можешь говорить? Я бы хотел позвонить».

Что? Не уверена, что хочу, чтобы интернет-интрижка превратилась во что-то большое. Тем более мои подозрения насчет босса еще в силе. Решаю пока не отвечать. Зачем только прочитала?.. Вызываю все-таки эвакуатор и просто жду. Петляю невдалеке от своей машины туда-сюда. В кармане то и дело вибрирует телефон, но я договариваюсь сама с собой, что пока в него заглядывать не буду.

Мимо время от времени проезжают другие машины. Солнце уже пылает над горизонтом алой линией. Я вспоминаю, что как раз не поставила этой ночью смартфон на зарядку. Что ж, круто. Только бы не опоздать на работу. Первый день с новым начальником… Еще перед ним объясняться… Может, позвонить папе? Он точно знает, как поступать в таких ситуациях. Но просто еще так рано. Снова достаю мобильный, уговаривая себя не заглядывать в отображающиеся наверху экрана сообщения. Но слова, написанные Львом, будто сами лезут в глаза.

«Все в порядке?»

«Скарлетт, ответь, пожалуйста».

«Я тебя напугал?»

Не совершая прошлую ошибку, в этот раз оставляю сообщения «непрочитанными». Долго копаюсь в телефоне, в голове – полный сумбур. Хочу то ли снова набрать службу эвакуации и попросить их поторопиться, то ли все-таки позвонить отцу. А еще вспоминаю между делом, чему меня учил Тамерлан. Если с машиной вдруг случилось что-то неладное на дороге, откатить ее максимально на обочину. Справилась. Потом он говорил о том, что нужно проверить уровень топлива в баке, кажется, и проверить работоспособность аккумулятора. Но это бессмысленно сейчас и небезопасно. Поломка налицо.

Позади слышится звук тормозящих шин. Наконец, кто-то сжалился и решил мне помочь? Убрав телефона от уха, резко оборачиваюсь. Благо, я крепко держу в руке смарт, иначе он бы наверняка упал и разбился. Госномер его авто помню наизусть. Водительская дверь открывается, и из машины выходит мой бывший муж.

Глава 4

Клубок плоти, громоподобными ударами сотрясающий грудную клетку, подскакивает к горлу и резко бухает вниз. Меня окатывает волной морозного холода, а ноги будто бы вязнут в зыбучем песке. Я пытаюсь сделать вдох, хоть крошечный, но так и стою на месте, бесполезно размыкая и смыкая губы.

Сколько месяцев прошло с нашей последней встречи?

Воспоминания нахлынивают одно за другим, сбиваясь в огромный ком боли и стыда. От чувств, сдавливающих сердце, к глазам подбираются слезы. Почему он? Почему здесь и сейчас? Почему не пронесся мимо, как и десятки других автомобилистов до него? Почему так безбожно красив?..

Тимур убирает очки с глаз, темные стекла авиаторов перестают скрывать его прищур. Бывший, обходя свой гигантский джип, двигается в мою сторону. Смотрит то на меня, то на капот красного «Опеля». Видно по Тимуру, что он и сам испытывает неловкость, но тщательно старается это скрыть. Тяжело вздыхает. Мы оба не здороваемся, начинаем говорить в унисон.

– Служила мне верой и правдой два с половиной…

– Ты вызвала помощь?

Я отмечаю, что тон его голоса, как и обычно, строгий, со стороны может показаться, что вообще бесчувственный. Но я же прекрасно знаю этого мужчину. Он совсем не равнодушен к чужой беде. Именно поэтому он остановился. Это совсем не связано с тем, что когда-то он любил меня. А я… Прошло всего семь месяцев после нашего развода. Так быстро оправиться невозможно.

– Да.

Он кивает, осматривая машину. Говорит обнадеживающе:

– Не волнуйся, через дней пять будешь гонять, как на новенькой.

Я нервно улыбаюсь. Переплетаю пальцы сведенных спереди рук. Не знаю, куда себя деть, честное слово.

– Но сильно не гони, – добавляет Тамерлан, набирая чей-то номер в телефоне.

Ему нет до меня дела. Это не забота.

– Ты же пристегиваешься?

– Конечно, – отвечаю чересчур возбужденно.

Черт, он точно заметит, что я волнуюсь, что наша встреча для меня что-то значит. Для него-то нет. Тамерлан отходит немного и разговаривает с кем-то по мобильному, а когда через минуту возвращается, сообщает, что договорился с хорошими мастерами.

– Спасибо, – я понуро опускаю взгляд к гравийному покрытию обочины. Вдруг теряю силы для того, чтобы смотреть Тимуру в глаза.

– Ерунда, – его тон бесстрастен.

Повисает пауза, разбавляемая шумом динамичного автомобильного движения.

– Справишься дальше?

Я совершаю слабый кивок головой. Хотелось бы превратить это движение в уверенный жест, однако мое тело вновь подвело. Оно помнит любовь этого мужчины, оно помнит изнуряющую агонию, которую он оставил после себя…

Я слышу угрюмый вздох и осторожно смотрю на Юсупова. Уперев левую ладонь в бок, правой трет густую черную щетину на скулах и чуть запрокидывает голову к небу, словно что-то обдумывает. Я же зацикливаюсь на том, как чертовски сексуально он выглядит с легкой небритостью.

– Ладно, – опускает на мое лицо безэмоциональный взгляд. – Я тебя подброшу. Так и работаешь в журнале?

Я вновь киваю, начиная от нервов заламывать пальцы. Чтобы не выдать степень напряжения и то, как ногтями я глубоко впиваюсь в тонкую кожу над костяшками, я завожу руки за спину и заставляю себя выпрямить плечи.

– Ты не должен…

Едва ли успеваю заикнуться, Тимур твердо перебивает:

– Ты права. Не должен. Но я не отморозок, чтобы оставлять девушку в одиночестве.

Девушку… Сказал с такой отстраненностью, словно мы незнакомы. Я была твоей женой, черт возьми.

Дальше Тамерлан звонит своему секретарю и просит перенести все встречи на час-полтора. Связывается с другими людьми, по именам некоторых я понимаю, что это наши общие знакомые. Такое странное ощущение. Мы почти не разговариваем. Я давно свыклась с мыслью, что ему и его семье теперь абсолютно все равно на меня, на мою жизнь. Конечно же, Тимур ничего не спрашивает. Я тоже не решаюсь. Бывший закатывает рукава, осматривает мою машину и делает выводы, что с ней не так и во сколько примерно мне обойдется ремонт. Его большие ладони испачканы маслом, он принимает от меня влажные салфетки, а я не могу перестать смотреть на его длинные сильные пальцы. Взгляд скользит по широким плечам, обтянутым белой рубашкой, затем поднимается чуть выше. Какой же у Тимура красивый профиль. Раньше я постоянно им любовалась. В такие момент он поворачивал ко мне лицо, заглядывал в глаза своими светло-серыми и подмигивал. Мол, уличил в том, что я пялилась на него. Но это было тогда. И я сама все испортила.

Я потеряла его.

– Пристегнись, – командует Тамерлан, когда мы садимся в его джип.

Я всегда пристегиваюсь, но было время, да, когда я игнорировала необходимость делать это. На светофоре бывший муж проверяет телефон, на тот падают два сообщения – один за другим. Смотрю в боковое, приложив руку к подбородку. Знаю, что Тимур не хранит целибат. Наверняка после нашего расставания у него была женщина, и не одна. Но я сгораю от ревности, представляя его с другой. Не хочу знать.

В отражении стекла видно, как Тимур увлеченно отвечает на сообщение. Улыбается чему-то. Листает… Блин, да он фотки листает! Не повернуться же и нахально заглянуть в экран. Я не придумываю: на его губах, и правда, играет заинтересованная ухмылка. Мог бы хотя бы при мне не рассматривать чужих телок.

В моей сумке тоже вибрирует смарт. Я достаю его, сначала собираюсь оставить без внимания сообщения Льва, но потом что-то во мне вскипает. И от злости я начинаю с ним явно флиртовать. Тамерлан отвлекается от телефона, поскольку загорается зеленый, а я продолжаю включать все свое очарование. Мной управляет исключительно ревность.

Что там за телка в его телефоне?..

Господи, я больше не имею никаких прав на этого мужчину. Пора его отпустить. По крайней мере, психолог Шувалова говорит об этом каждую нашу встречу.

«Хорошо, договорились. Я позвоню тебе позже. Обдумай пока, что я хотел сказать тебе по телефону. Я бы хотел пригласить в нашу беседу своего друга, если ты не против».

О-о-о. Что? Неожиданный поворот. Я, вытаращив глаза, смотрю на экран и никуда больше. На мгновение даже забываю, кто за рулем. На следующем светофоре движение слева, наконец, отвлекает. Телефон Тимура сообщает о новой смс-ке. Прикрываю глаза и вдыхаю через нос. Это невыносимо. Но соглашаться на предложение Льва просто назло – тупо и не по-взрослому.

– Не мог бы ты прибавить скорость? – прошу я.

Ненавижу опаздывать. К тому же у меня назначена встреча с начинающей моделью. Необходимо договориться о предстоящей фотосессии, интервью, а после заняться подготовкой к съемкам.

Тимур сильнее вжимает педаль газа в пол. Если бы моя жизнь не состояла на восемьдесят процентов из работы, я бы свихнулась от кавардака, стрясшегося с моей жизнью после расставания с этим мужчиной.

– Как твои дела? – интересуюсь я.

– Отлично, – прилетает сухой ответ. В коротком послании я отчетливо слышу: «Ты не имеешь права интересоваться моей жизнью».

Я прижимаю подбородок к груди, затем с шумным выдохом прислоняюсь к подголовнику. Вот и поговорили.

Знаю, что попросила Тимура ехать быстрее, но будь моя воля – я бы намертво приклеилась к сидению и не покинула бы автомобиль по собственной воле.

Без десяти девять джип паркуется на парковочной зоне перед зданием журнала. Тамерлан не глушит мотор, намекая, что не собирается растрачивать время на пустую болтовню со мной. Ну и ладно.

– Еще раз спасибо, – я отстегиваю ремень безопасности и немного хитрю, притворяясь, будто у меня возникли сложности с механизмом.

– Застряла? – рыцарь без ордена тянет ладони, чтобы помочь мне освободиться. Наконец, я слышу в басовитом голосе намек на улыбку, и мое сердце немедленно тает в кисельную лужицу.

Наши пальцы вновь соприкасаются, но я вынуждена отдернуть свои руки, потому что велика угроза вцепиться в его ладонь мертвой хваткой.

Тамерлан лезет в карман, реагируя на мелодию входящего вызова. Бросает в мою сторону многозначительный взгляд и прикладывает телефон к уху.

– Да, малыш.

Отворачивает голову и потирает указательным и большим пальцами переносицу.

Малыш?

Я чувствую, как немеет горло.

Растерянно ощупывая невидящим взором пространство перед собой, толкаю от себя пассажирскую дверь. Слова прощания вязнут в пустоте. Я снова и снова прокручиваю в мыслях: «Малыш», сказанное его голосом.

Делаю шаг, два, и врезаюсь в кого-то.

У Тима есть девушка? Как давно?

Оторопело поднимаю голову и стремительно прихожу в себя, наткнувшись на испепеляющий взор Аскарова.

Это официально. Я тронулась умом, потому что обвиваю талию босса рукой и приподнимаюсь на носочки, чтобы чмокнуть его в скулу.

Я знаю, что Тимур смотрит. Я рассчитываю на это.

– Эй, ты что!.. – начинает рычать Аскаров, но я вновь наклоняюсь к его охреневающему лицу и тихонечко скулю:

– Пожалуйста, подыграйте мне.

Глава 5

Бух-бах! Бух-бу-бух! Сердце бьется в грудной клетке, как ненормальное, пульс растет. Боже, ну что я делаю? Мой новый босс смотрит на меня подозрительно сверху вниз, сильно хмурится. Назад дороги нет. Я обнимаю его крепче за шею, утыкаюсь носом в щеку и натягиваю улыбку на лицо. У самой трясутся колени!

– Элла Евгеньевна, – в его раздраженном голосе явное недоумение, – в чем дело? – практически сквозь зубы. – Что вы себе позволяете?

Аскаров, разумеется, намекает на субординацию, на которую я наплевала. Я прошу у него еще полминуты. Игнат обнял меня сразу, как я подбежала и разыграла этот спектакль. И он хоть и агрится, однако продолжает держать меня в объятиях. От него пахнет тем мужчиной, который не дал мне упасть у кофейни. Я уже догадалась, что мой начальник – и есть тот самый мужчина. Наверняка в тот день он припарковал машину неподалеку и до офиса журнала шел пешком. Но является ли босс парнем из «Эйфории» – неизвестно.

Тимур только мажет равнодушным взглядом по нашей с Игнатом паре, затем, продолжая говорить по телефону, давит на газ. Когда его черный внедорожник скрывается за углом соседнего бизнес-центра, я выдыхаю и отстраняюсь от Аскарова. Медленно поднимаю глаза, чтобы виновато заглянуть в лицо, сверкающее недовольством.

– Я объясню.

– Уж будь добра, – разворачивается он и заходит внутрь здания.

Я шагаю за ним, стыдливо склонив голову. Благо, никто не был свидетелем произошедшего конфуза. Какое счастье, что наш офис не на первом этаже. Мы вместе заходим в лифт. В эту секунду телефон в сумке коротко вибрирует два раза, и по инерции я быстренько достаю его. Почему, почему я просто даже допустила надежду, что это может быть Тимур? Это мама. Пишет, что тетя Люда просила завести ей ее вещи. Парик тоже придется отдать. Но мне все равно уже. Вообще удалюсь с сайта знакомств. Глупая была идея.

– Уберите телефон, пожалуйста, – звучит над головой строгий голос босса.

Я ловлю себя на том, что задумалась. В спешке открываю сумку, но вместо того, чтобы упасть на ее дно, гаджет летит на пол. По кабине разносится нетерпеливый вздох.

– Извините.

– Вы во сколько должны быть на рабочем месте?

– Я вам звонила, у меня машина…

– Во сколько? – настаивает Аскаров, пренебрегая тем фактом, что не брал трубки.

– В половине девятого.

– Это обычно. А сегодня вообще – в восемь утра.

Вот блин. У него же, как у начальства, теперь тоже есть доступ к рабочей программе со всеми нашими графиками, планами, обязанностями и степенями их выполнения. Черт, Игнат точно знает, сколько у меня сегодня дел. А прийти раньше я сегодня должна была, потому что договорилась на встречу по работе. В своем кабинете. Господи, да как же это у меня из головы-то вылетело?!

– Ой! – я прикрываю рот рукой и во все глаза испуганно смотрю на Аскарова.

Его лицо искажает гримаса гнева.

– Ой?!

– Меня же Ева Васильевна ждет!

Створки лифта распахиваются на седьмом этаже, и я как ошпаренная выбегаю из кабины, однако твердая мужская рука небольно хватает меня за локоть, подводит к окну.

– Не знаю, как вы работали при Вере Геннадьевне, но со мной ваша безответственность не пройдет. – Сует руки в карманы, переводит взгляд к окну и чертыхается. – Еще двое опаздывают… Уволю всех нахрен!

– Ева Васильевна ждет, Игнат Артурович, – напоминаю я.

Сама дрожу от страха. В нем есть что-то такое первобытное. Как и… Как и Тимура. То, что вгоняет в панику, заставляет мяться, голову склонять, чувствовать стеснительность и желание покориться. Спорить совсем не тянет. Шаги за нашими спинами прекращаются, за дверями офиса воцаряется мертвая тишина, когда вдруг босс кричит со всей яростью:

– А РАНЬШЕ ВЫ О ЧЕМ ДУМАЛИ?!

От ужаса я прижимаю сумку к груди и трепещу. Надеюсь, на мою дрожащую нижнюю губу он внимания не обратит. Затем Аскаров добавляет значительно тише, но не менее зло:

– Ева Васильевна вас не дождалась. Ушла. Я просил ее остаться, на крыльце, как полный дурак, – выплевывает Игнат, – уговаривал! Мы упустили эксклюзив. И это ваша вина, – он наставляет на меня указательный палец.

Сама понимаю, как оплошала. Вера Геннадьевна обязательно придет на выставку Евы Бонье. Представляю удивление бывшего гендира, когда до нее дойдет, что не нам престарелая  художница даст свое первое в жизни интервью. Я напрасно пытаюсь сказать что-то в свое оправдание, голос трясется и прерывается, мысли путаются в голове.

– Идите-работайте, – прекращает мой позор Аскаров.

Тянет руку в карман брюк, вытаскивает пачку сигарет и вновь направляется в сторону лифтов.

Ужасный, ужасный день. Он плохой с самого рассвета. Тянется так долго. Модель, с которой мы договаривались о съемке сегодня, сообщает, что заболела. Злого босса не видно до самого вечера, он прячется в своем кабинете. Боится, наверное, что, если выйдет оттуда, кого-то да точно задушит. А мне раньше казалось, мы профессиональная команда. Все этот паршивый сайт знакомств! И Лев. Отвезу отдам вещи тете Люде сегодня, удалюсь с «Эйфории», и все станет по-прежнему.

Все мои попытки связаться с Евой Васильевной терпят поражения. Я натыкаюсь на стену из ее ассистентов, которые даже слушать меня не хотят. В конце концов, они заносят номер моего телефона в черный список, на письма не отвечают. Я продолжаю звонить с рабочего, а они просто перестают брать трубки. Отлично. Работа – единственное, что на протяжении нескольких лет остается в моей жизни неизменным. Ее я потерять не могу.

К концу дня, когда коллеги расходятся по домам, я все еще сижу, никуда не торопясь. Если не считать того, что я крупно облажалась, всю остальную работу сделала. Захожу снова в Битрикс – рабочую программу, на которой этой весной настояла Вера Геннадьевна. Удостоверяюсь, заданий просроченных у меня нет.

Стоит крышке ноутбука захлопнуться, накатывает чувство тоски, пустоты. Вроде бы семь месяцев – достаточный срок, чтобы привыкнуть к этому состоянию, но я все еще в стадии принятия. На телефоне осталась папка с нашими с Тимом фотками. Я не заглядывала в нее больше полугода, но и удалить рука не поднялась. А сейчас листаю их, эти фотографии. Сижу в кресле, листаю их и реву. Какой же я дурой была в свои двадцать! Если бы не то видео, мы бы не расстались с Тимуром. Мы бы всегда были вместе. Я бы родила ему ребеночка!.. И не одного. Сколько бы он захотел, столько бы и родила.

Звонок с поста охраны возвращает в реальность. Я собираю вещи и, прежде чем выйти из офиса, наспех печатаю сообщение Льву:

«Извини, я больше ничего не хочу».

Не успеваю отправить, как вдруг замечаю, что нас больше не двое в чате. Ничего не понимаю… Ровно в это мгновение «Эйфория» уведомляет, что пользователь Лев пригласил в беседу пользователя Тигра.

Зоопарк!

***

Во вторник утром коллеги сочувствуют тому, что произошло со мной вчера. Маринка принесла шоколадные маффины и кофе. Она сильно поддержала, в обеденный перерыв мы вместе перемыли косточки новому гендиру. Вера Геннадьевна нечасто бывала на рабочем месте. В основном, у руля стояла Лилия Николаевна. Теперь же она ходит злая, ненужные поручения раздает в отсутствие big босса. А все потому, что Лилия Николаевна любила быть главной, она привыкла к своей роли. Ее аккурат сдвинули, показали вежливо на свое место.

Да и я не чувствую себя доброй и милой. Самой хочется рвать и метать. В последнее время настроение все хуже. В среду и четверг ничего не меняется, голова гудит. Неделя почти заканчивается, а я даже не решила еще, останусь ли в «Эйфории» или удалю приложение к чертовой матери. И Тамерлан… не могу выбросить его из головы. После нашего развода я практически сразу спрятала рамки с нашими фотографиями, а в среду вечером не сдержалась – достала. И еще видео свадебное пересмотрела. Если бы не запланированная беседа с психологом, я бы точно сошла с ума!

Однофамилица знаменитой певицы, Таня Успенская, в пятницу заявляется в офис с увеличенными губами. Конечно же, все девчонки коллектива весь день обсуждают только это. То ли Таня переусердствовала с размером, то ли губы у нее еще просто сильно опухшие – неясно. Да и не мое это дело. Но когда вчера я рассказала своему психологу о решении наведаться к пластическому хирургу, изменить что-то во внешности, Шувалова попросила сначала хорошо все обдумать. По ее словам, женщины только по трем причинам обращаются к пластике: из-за стремления к власти над мужчинами, чтобы быть идеальными красотками без единого недостатка; из-за желания удержать мужчину в отношениях и просто – те, кто не хотят стареть естественно.

Нарциссической меня вряд ли назовешь, всегда молодой и со всех ракурсов совершенной быть не стремлюсь. Продлевать молодость мне пока ни к чему. А вот жертвенность… Нет, у меня не страх остаться одной, как считает Шувалова. Наверное, потребность показать Тимуру, что он потерял красивую женщину. Ведь, если говорить честно, в семье бывшего все крайне удивились, когда он выбрал меня. Причем еще и так быстро решил жениться, красиво сделал предложение. Кто-то снял на камеру, как Тимур пел мне в баре, играл на гитаре, и выложил это в сеть. Наверняка ролик до сих пор гуляет в Интернете. Господи, Тимур пел!..

Я знаю, что не верну Тамерлана таким способом. Да и никаким больше не верну. Нужно смотреть правде в глаза. И все равно – так хочется хотя бы помечтать, что Тимур кусает локти, желает снова сделать меня своей, а не может… И мы оба знаем, почему. Точнее, это знают все его друзья и семья. Спасибо моей бывшей свекрови – никого не забыла поставить в известность о моем позоре.

Пока Марина за обедом интересуется у Тани, где та накачала губы, я вспоминаю фразу: чем хуже ты выглядишь, тем лучше к тебе относятся подруги. Смотрю на точеный профиль Маринки, на ее длинные прямые волосы. Не такие, как у меня – непослушные. На ее длинные стройные ноги. Да и вообще у нее ни жиринки лишней нигде. Как вообще кто-то может бросить ее? Я сначала поверить не могла, что ее любимый Олег от нее ушел.

Мне с этой стороны, можно сказать, с коллективом «повезло»: все девушки-коллеги худые, высокие. Я со своим средним ростом и средним телосложением, и правда, совсем не вписываюсь в общую картину. Даже достающая нас Лилия Николаевна выглядит великолепно для своих-то лет! Я совсем не уродина, и мужчины уделяют мне внимание, но в гламурной среде полумер быть не может. Я недостаточно стройная, недостаточно хорошенькая. По сравнению с девочками из нашего журнала, так точно.

И еще: врать самой себе бессмысленно. Такие мужчины, как Тимур, как Игнат, в жизни на меня не смотрят. Тамерлан был исключением. Но там другое: он любил меня, был влюблен. Я знаю, что женить его хотели на другой девушке – дочери друзей семьи. Ничего о ней не знаю, кроме имени – Катя; Тимур не хотел, чтобы я заморачивалась. А она живет за границей, учится там. Или жила? Может, вернулась уже? Даже думать об этом не буду.

– Вон какой, смотрите, – Вера Титова, открыв свой профиль в Инстаграм, хвастается общими фото с новым парнем.

Он роскошный, люксовый. Как Тимур или Игнат. Или Лев…

Наверное, поэтому я не спешу удалять аккаунт в «Эйфории»? В виртуале я могу быть другой, могу быть Скарлетт. Лев элегантный, изысканный, судя по его фотографиям. Неважно, кем он является в жизни. На сайте он восхищается мной. Ну, то есть, Скарлетт. Я идеальна для него. Может, мне просто интересно, куда заведет наша интрижка? И смогу ли я его вычислить? И что теперь будет, когда нас стало трое?

***

То сообщение, которое собиралась отправить Льву в понедельник, я стерла. Как только в чат добавился еще и Тигр, я перестала заходить на сайт. Еще не знаю, что собираюсь предпринять, но однозначно уверена, что иконку приложения с телефона удалить пока не смогу. Слишком большой соблазн снова почувствовать себя самой желанной. Еще я размышляю об этом Тигре. Кто такой? Что за друг? Если Игнат – это Лев, то другом его может быть кто угодно. Я ровным счетом ничегошеньки не знаю про жизнь своего босса.

Еду за рулем, сворачиваю в самый центр. Пробка огромная. Хорошо, я не опаздываю, выехала заранее. Зато есть время распланировать вечер пятницы. Купить бутылочку вина, зайти-таки на сайт знакомств? Вот опять – вместо работы зациклена на других вещах. Модель, которая отменила съемку в понедельник из-за простуды, выздоровела. Лилия Николаевна пойдет на меня войной, если я не выполню ее приказ, и не уговорю эту прекрасную девушку на хотя бы одно фото топлес. Свою работу я делаю хорошо, но дело даже не самих девочках и даже не в их менеджерах. Последние частенько только радуются перспективе раздеть. Но, во-первых, подобное обязательно нужно обговаривать и регламентировать. За не профессионализм Лилии Николаевны я получаю выговоры регулярно. Жалобы на меня Вере Геннадьевне тоже приходили нередко, но если она на это закрывала глаза, Игнат Артурович не станет.

Я и так облажалась в понедельник. Снова открываю в мессенджере фотографии модели, перечитываю информацию о ней. Екатерина. Катя. Очень-очень красивая. Двадцать четыре года.  Закончила пекинский университет иностранных языков. Да, впечатляет. Работала моделью в Китае четыре года, снималась для китайских Vogue, Cosmopolitan и Elle. Я уверена, в других изданиях, не таких известных, ее аристократическое лицо и утонченная фигура тоже мелькали, но агент Екатерины, вероятно, посчитал эту информацию не такой уж и важной.

Я паркуюсь у оговоренного бутик-отеля, уже выхожу из машины, как звонит телефон. Лилия Николаевна. Она в спешке сообщает мне, что топлес отменяется.

– Фотосессия не одиночная будет, – говорит с энтузиазмом главный редактор, – с женихом своим наша модель приехала. Бизнесмен какой-то известный! Элла, проконтролируй, чтобы нащелкали с ним побольше фотографий, слышишь?

– Да, Лиля Николаевна, – обещаю я начальнице.

На входе меня встречает Марго, хорошая приятельница и отличный фотограф с собственной командой. Маргарита – внештатный сотрудник журнала. Она веселая и жизнерадостная, с ней работать одно удовольствие. Но сейчас девушка почему-то выглядит взволнованной и обеспокоенной. Мы здороваемся, обнимаемся. Чувствую, что она здорово напряжена.

– Все в порядке? – спрашиваю, с благодарностью принимая от нее кофе.

Мы быстрым шагом направляемся в студию, нас провожает туда администратор. Но Марго как будто пытается меня обогнать.

– Слушай, Элл, не фактурная какая-то эта девочка.

– Модель? – удивляюсь я. – Да ты что?! Я видела ее фотки, и резюме читала. Вот такая, – показываю ей большой палец.

Хотела бы я себе такую же внешность.

– Она со своим женихом приехала же? Лилия Николаевна звонила только что.

Тут Марго совсем нервничает. Я даже сбавляю шаг.

– Ты меня пугаешь, – говорю ей, трогая за плечо. – Все нормально? Нехорошо себя чувствуешь?

Она поднимает на меня большие глаза, кивает головой болванчиком. Но что-то подсказывает, что Марго притворяется.

– Может, отменим съемку? – предлагает фотограф. – Давай на свежий воздух выйдем? Сейчас позвоню, попрошу наших перенести на завтра…

Маргарита уже лезет в карман за мобильным. Но я прямо чую неладное, а мы уже стоим у дверей студии. Администратор вежливо открывает перед нами дверь. Марго кладет ладонь мне на спину, другой рукой держит телефон у уха. Толкает меня в другую сторону от студии, мол, пошли отсюда. Не стала бы Маргарита просто так вести себя странно.

Я, не сдержав своего любопытства, уворачиваюсь от настойчивого подталкивания девушки и вхожу в открытую дверь. В центре просторной комнаты уже выстроен свет, парни из команды Марго возятся со студийным оборудованием.

– Элла! – тихо выкрикивает приятельница, но удержать ей меня не удается.

У меня сжимается горло, когда я понимаю, от чего пыталась уберечь Маргарита. Екатерина, та самая по-аристократически красивая модель, обнимает за шею моего мужа. Ах, да… Бывшего мужа, конечно. Целует его нежно в щеку, трется о нее носом. Она даже не видит нас. Зато, оторвавшись от экрана смартфона, взглядом меня сканирует Тамерлан.

Так вот о ком Юсуповы пели песни все те недолгих полтора года нашего с Тимуром брака. Катя. Наверно та самая Катя, на которой должен был жениться мой бывший. По крайней мере, его семья всегда этого очень хотела.

Глава 6

Нет, съемку мы не отменили. Марго ведет себя, как профессионал: вежлива, собрана, тактична. Ей важен результат. Сейчас она не женщина, просто фотограф. Вначале работы с моделью она изредка поглядывала на меня с плохо скрываемым беспокойством, но когда поняла, что мне безразлично, – перестала. Я просто отлично делаю вид, что мне действительно неинтересна личная жизнь бывшего. Тимур мог заявиться сюда хоть с самой Скарлетт Йохансон, я бы и бровью не повела.

Ага, конечно. Ладно, уговариваю себя еще немного потерпеть и полностью погрузиться в процесс. В общем, все сладко-гладко. Только когда Марго щелкала Екатерину с женихом, я вышла прогуляться по красивой территории отеля. Не могу на них смотреть. Кольца на ее пальце я не заметила, но Катя в перерывах очень громко рассказывала ассистентам Маргариты, как они с Тимуром счастливы, что скоро поженятся. Я чувствовала, что невеста Тима поглядывает на меня косо. Молчала, терпела, притворялась, что не замечаю на себе ее взглядов.

Конечно, Катя обо мне знает! Возможно, она даже согласилась на фотосессию в нашем журнале, чтобы мне продемонстрировать свое счастье. Родственники Тимура уж точно постарались, создали мне не отмываемую репутацию, поэтому для Катерины я полная неудачница с позорным прошлым. К середине съемки становится совсем невыносимо от колючих стрелялок глазами… Зато когда мы заканчиваем, я едва сдерживаю вздох облегчения.

Даже самый терпкий алкоголь не сумел бы перекрыть горечь во рту от одного лишь вида влюбленных. Может, я чуточку утрирую, и влюбленной выглядит только избранница моего бывшего. Тимур же иллюстрирует эмоциональную выдержанность и не разделяет чрезмерную тактильность своей новой девушки. Она постоянно тянется к нему: то обнимет, то за руку подержит, то в скулу поцелует. Юсупов, отвечая на нежность Кати проскальзывающими улыбками, разглядывает раскинувшийся за окнами сад.

– С вас сто пять рублей, – кассир Старбакса протягивает мне кофе и второй рукой собирается принять у меня наличку.

– Я оплачу, – звучит сзади. – Мне тоже американо с молоком и сахаром.

Подумать только: за семь месяцев стали абсолютно чужими друг другу людьми, но стальной голос, прозвучавший над ухом, и напоминание о том, что мы раньше предпочитали одинаковый кофе, зарождают в моей душе какой-то трепет. Впрочем, вкусы у нас не изменились. Изменились только отношения.

Тимур прикладывает банковскую карточку к терминалу в тот момент, когда я оборачиваюсь. Он большой и высокий; я буквально оказываюсь зажата между ним и стойкой. Женщины в очереди смотрят на него как на бога, и я могу их понять.

– Спасибо, не стоило, – бросаю ему и выхожу на улицу.

Знаю, что он пойдет за мной. Чувствую. Потому достаю телефон и, попивая горячий напиток, прикидываюсь, что чем-то увлечена в телефоне. Но… в действительности мне даже не приходится ломать комедию.

«Скарлетт – ты ребенок?» – написал Тигр полчаса назад в чате. – «Потому что только дети ведут себя так. Тебе сколько лет? Исчезла, не пишешь ничего, игнорируешь сообщения. Не надо тратить ни свое, ни чужое время, если тебе неинтересно».

Темная лошадка дала о себе знать. Почему же, мне очень интересно. И вот – есть, на что обратить внимание. Я забросила своего львенка. Ради кого, чего? Ради бывшего мужа, который больше никогда не посмотрит на меня, как на женщину? Который не смог понять меня и под давлением семьи развелся? Не нужен он мне. Мне Тимур не нужен!

Я даже чувствую, как походка становится увереннее и спина выпрямляется. В груди ощущается легкость. Наверное, самовнушение, но все же какой эффект!.. Сейчас же напишу в чат и приму правила игры. Не знаю, что придумали эти парни, и почему Лев, не дождавшись моего ответа, пригласил своего друга в беседу, но… что я теряю?

Сначала перехожу в аккаунт Тигра, посмотреть на его фотографии. В «Эйфории» ценится полная анонимность, фото лица, конечно, не увижу, но хоть что-то. Чистая эстетика, как и у Льва: несколько снимков накаченного крепкого торса, один из которых – явно из спортзала, парочка фотографий с чувственными пухлыми губами, по которым видно и щетинистый подбородок. Значит, парень у нас с бородой?..

– Элла! – позади слышу голос Тимура, и как раз в ту секунду приложение загружает последний снимок профиля Тигра. – Элла?

Смотрю в экран смартфона, как застывшая. Моргаю, но изображение не пропадает. Оно реальное. Всего лишь фотография запястья, золотых запонок на рукавах белой рубашки и дорогих наручных часов. Всего лишь часть мужской руки. Если бы не одна маленькая деталь – татуировка в виде прописной буквы Э. Я ее знаю, ее нельзя перепутать с другими. Тимур попросил набить ее себе по пьяни в Петербурге. Я помню, как долго отговаривала его. В итоге ночью мы нашли мастера, который за бешеные деньги согласился набить Тиму наколку. Мастер, как позже выяснилось, оказался полным профаном в каллиграфии, сделал не так, как хотел Тамерлан, поэтому букву пришлось обводить еще раз. А на конце буквы мы, пьяные и очень веселые, уже в отеле обнаружили хвостик.

Это тату – в честь меня. Заглавная буква моего имени. Элла.

Может ли это быть обычным совпадением?

Но голос разума шепчет, что далеко не все случайности – случайны. Подобного рода тождества сравнимы с чудом, или, как в моем случае, с насмешкой судьбы.

Третий в чате – мой бывший?

Мне хочется разразиться истерическим смехом, но я держусь из последних сил. Приходится собирать самообладание по крупицам, чтобы не выставить себя абсолютной дурой.

Это невозможно.

– Элла, – мое имя звучит вновь на шумном выдохе.

Тимур догоняет меня, блокируя собой дальнейший путь. Я так глубоко забралась в омут спутанных мыслей, что содрогаюсь от неожиданности. Что ему нужно?

Непроизвольно опускаю растерянный взор к его запястью, которое он прячет в кармане брюк. Я предпочту назваться свихнувшейся, чем допустить реальность, в которой Юсупов зарегистрирован в «Эйфории», и мы состоим в одном чате под видом незнакомцев.

Ну конечно… Господи! Теперь, когда я смотрю на него, вспоминая те фото с аккаунта Тигра, все встает на свои места. Эти губы, подбородок, которые я целовала миллион раз. Это аккуратно стриженая короткая борода. И его торс… Как я могла сразу не провести аналогии с Тимом? Это Тамерлан – там на сайте знакомств. Это он.

– Как ты? – спрашивает он.

Я моргаю, размышляю, не послышалось ли мне? С чего бы ему интересоваться моими делами? С чего вообще гнаться за мной?

– Я… э-э-э, – мямлю, пытаясь слепить членораздельный ответ, но мысли заняты перевариванием шокирующего результата после только что проведенного анализа совпадений.

Я не в порядке. Тимур это видит, но вряд ли догадывается, какие теории заговора сменяют друг друга в чертогах моего разума.

– Слушай, надеюсь, не возникнет сложностей с Катей?

– В каком смысле?

– Знаю, прошло достаточно времени с тех пор, как мы разошлись… – он проводит широкой ладонью по твердому подбородку, устремляя на секунду взор к проезжей части. – Прости, не уверен, что наши отношения остались для тебя в прошлом. Разрыв был болезненным, как ни крути. Но я бы не хотел, чтобы это мешало нашему… моему настоящему. Понимаешь меня?

Я смотрю на него, как будто вижу впервые. Перед глазами: профиль Тигра в Эйфории. Тигр писал в общий чат. Вероятно, ему понравилась Скарлетт. Если так, то, очевидно, он не в шахматы собирается с ней играть. Я ощущаю такую спутанность сознания, что даже мышцы слабеют. Какой же ты хороший будущий муж, Тамерлан. Еще не успел жениться, уже изменяешь? Но, говоря откровенно, он не смотрит на Катю так, как когда-то смотрел на меня.

Разумеется, я должна покинуть чат в «Эйфории». Это даже не обсуждается. Тимур – больше не мой мужчина. Он принадлежит другой. Любят они друг друга или нет – не мое дело.

Тимур открывает рот, чтобы сказать еще что-то, но я спешно перебиваю:

– Твои отношения с невестой меня не касаются.

Обхожу его, и как бы тяжело ни было, удаляюсь в сторону бутик-отеля. Не хочу оставлять его. Хочу остаться, но не могу. Не должна. Это неправильно. Он больше не мой.

***

Мне до сих пор стыдно за произошедшее и, безусловно, вопиющее недоразумение с Евой Васильевной. Впервые я допустила непростительную оплошность и готова пахать с двойной… тройной отдачей, чтобы очистить свое доброе имя от пятна этой ошибки.

Перед окончанием рабочего дня в пятницу Аскаров следует по протоколу и вызывает меня «на ковер». Протягивает листок с длиннющим списком – перечень наименований услуг и цифры. Сумасшедшие суммы, в которые приходится вглядываться снова и снова, чтобы убедить себя – они не плод пошатнувшегося от стресса воображения.

Растерянно блуждаю по строкам и догадываюсь, к чему ведет босс.

– Как вы видите, Элла Евгеньевна, эти суммы необходимо возместить, – с нарочитой строгостью обращается новый издатель, восседая на директорском кресле, положив руки на подлокотники. – Из вашего кошелька, безусловно.

Я теряю способность к речи от комментария Аскарова. Он выносит вполне справедливый вердикт, и к огромному облегчению, накопления на моем банковском счету позволяют покрыть расходы. Не зря я копила. Правда, не на компенсацию, а на новую машину. Тимур был прав, подаренный им когда-то «Опель» починили очень быстро, и я уже могу без проблем на нем передвигаться. Но все равно хотелось другой автомобиль, который не будет служить напоминанием о бывшем. А теперь вот…

– Учитывая предыдущую вашу выходку, – молодой бизнесмен откашливается в кулак, на секунду потупив взор к полированной поверхности рабочего стола, выполненного по заказу Веры Геннадьевны в скандинавском стиле, как и интерьер кабинета в целом, – я имею полное право заикнуться об увольнении.

Нет! Только не увольнение. Я же окончательно тронусь умом, если лишусь последнего оплота, связывающего меня с нормальной жизнью.

– Мне очень жаль, – раскаиваюсь, прилагая максимальную искренность. – Игнат Артурович, правда. Я…

– Было бы странно, если бы вы не чувствовали вину, – словно ястреб вонзается в меня острым взором. Я терплю, сжимая бумаги в руках чуть сильнее, чем следовало бы, продавливая пальцами. – На этот раз обойдемся штрафом, лишением премии и стопроцентным возмещением финансового ущерба.

Я лихорадочно провожу расчет убытков, и увольнение уже не кажется мне армагеддоном.

– Я мог бы потребовать с вас и моральную компенсацию за то, что оказался впутан в ваши личные неурядицы, – продолжает издеваться Аскаров. Вдруг я преисполняюсь неописуемым раздражением к его расслабленной позе и надменности, проскользнувшей на губах микроскопической ухмылке.

– Я же извинилась…

– Я бы не добился успехов, уважаемая Элла Евгеньевна, – растягивает уголки губ в язвительной улыбке, – если бы довольствовался простыми извинениями от людей, с которыми веду дела.

Я кусаю себя за кончик языка. Тоже справедливо подметил.

– Я не терплю подобных игр. Вы отдаете себе отчет, какой урон могли нанести моей репутации, если нас кто-то услышал, сфотографировал?

Этот тип гораздо, гораздо приятнее, когда держит рот закрытым.

– Вы ничего не знаете обо мне. Вдруг у меня жена, дети?

Я тактично молчу, опустив голову. Не знаю, что ответить на это.  Об этом я реально не думала, полагалась только на интуицию. Да и о личности нового гендира чего-то только в офисе не рассказывают уже больше недели, про семью – ни слова не было. Все бы знали, если бы такой красавчик был окольцован.

– Идите-работайте, – в своей манере произносит Игнат Артурович и, вздохнув, погружается в чтение документов на столе.

Потрясение, связанное с возвращением в мою жизнь Тамерлана, слишком велико, чтобы сейчас я по-настоящему была подавлена из-за собственных убытков.  Беру себя в руки, и когда тетя Люда, мамина родная сестра, приезжает за своими вещами, уважительно приглашаю ее к столу. Быстренько, пока ждала тетю, приготовила горячее и салат, заварила чай. Мы с ней долго не сидим, болтаем о том о сем. С тетей Людой мне всегда было легче, чем с матерью или даже другими членами семьи, но даже ей я не могу рассказать про творящуюся в моей душе неразбериху.

– Ну, не торопись, – накрывает ладонь своей теплой тетя, – не слушай мать. Как полюбишь – так и выходи снова замуж. Или если захочешь, может, не по любви… – она пожимает плечами, кривит губы. Явно ей такой вариант не нравится, но говорит без осуждения. Как и всегда. – Эллочка, ну ты своих родителей тоже пойми! Единственная дочь не пристроенная. Они же переживают. Твоя мама, – тетя хихикает, – знаешь, и обо мне беспокоится: что я на старости лет решила снова замуж выскочить.

– Да, – соглашаюсь я со вздохом, – в чужие жизни она любит лезть.

Тетя понимающе и утешающе хлопает меня несколько раз по ладони.

– Ну, не злись на маму. Она тебе лучшего хочет. Она просто с детства за всех любила брать ответственность, – смеется моя собеседница, попивая чай с ромашкой.

С этой привычкой мама до сих пор не рассталась.

Когда тетя собирается у зеркала напротив входной двери, я настаиваю, что сама отвезу ее домой. Зачем ей поздно вечером идти к метро, когда у нее племянница за рулем? При возвращении домой паркуюсь у супермаркета: дома закончился кофе и лимонов больше нет. Чем только ни пытаюсь изгнать из своих мыслей все то, что на меня свалилось за считанные дни. Почему со мной? Почему снова я? Неужели мало того, что я уже пережила? Господи, как же надеюсь, что дороги с Тимуром нас больше не сведут. Не хочу смотреть, как он женится – не на мне, заводит детей – не со мной. Я держалась больше полугода и на его странички в социальных сетях не заходила. А теперь… Боже, какой соблазн! Зачем? Чтобы снова увидеть его потрясающе красивую невесту? Я ведь точно наткнусь на ее фото в его профиле, перейду по ссылке на ее страничку… А я этого не хочу, мне это не нужно.

О чем это я… Адреса Катиных аккаунтов в соц.сетях были присланы мне на э-мейл ее агентом. Помню, что не переходила по ссылкам тогда. Не помню, почему. Надо же. Всего-то и нужно было с утра узнать, кто такая эта Катя, и я просто не поехала бы на съемку. Раньше подобных промахов я не совершала.

В очередной раз обещаю себе удалить к черту «Эйфорию» со своего телефона, и больше никогда никаких сайтов знакомств в моей жизни не будет! В ночь корпоратива по поводу дня рождения Лилии Николаевны я просто перепила, почувствовала себя всесильной, крутой, смелой. Но я не такая. Я не буду общаться ни со Львом, ни с Тигром. И мне уже наплевать, кто этот Лев в жизни. Главное, что Тигр – мой бывший муж, и теперь он принадлежит другой женщине. Будем подлым начинать играть в эту игру, зная об обмане со стороны Тимура. Но… это так на него не похоже. Он не был таким. Не игрался, не забавлялся. Не изменял, я уверена. Да, всегда был скуп на эмоции, однако оставался честным и порядочным.

Что произошло за эти семь месяцев без меня в его жизни? Тогда, в нашем общем прошлом, Тим говорил, что никогда не позволит женить себя на девушке, которую не хочет и не любит. С Катей он не выглядел влюбленным и счастливым. Я понимаю интуитивно, что здесь что-то не чисто, но копаться в их грязном белье желания никакого нет.

– Так и не научилась лимоны выбирать, – внезапно слышу знакомый голос во фруктовом отделе супермаркета. – Без впадин, без морщин, говорила же…

Да не может такого быть.

Бывшая свекровь, Сусанна Георгиевна, протягивает мне сочно-желтые цитрусы.

– Вот хорошие! И какой аромат, понюхай…

Глава 7

Скрипучий меццо-сопрано звучит спесиво, без малейшего намека на искренность в помощи. Густой тембр этой нарциссической женщины вибрирующим эхом прокатывается через все мое тело, заставляя каждую мышцу натянуться гитарной струной.

Я поворачиваю голову к нелюбимой бывшей свекрови и стискиваю зубы с такой силой, что едва не превращаю их в эмальную крошку. Москва же так огромна, но почему мы встретились  именно в этом чертовом супермаркете?!

Мать Тимура, облаченная в брючный костюм цвета слоновой кости, смотрит на меня свысока. Она, должно быть, очень собой гордится, ведь сумела пристыдить из-за гребаных лимонов. Ее очерченные плоские губы чуть вытянуты, словно она зажимает между ними невидимую коктейльную трубочку, через которую высасывает мой мозг. Предположу, что таким образом она омолаживается, пожирая чужую энергетику. В свои пятьдесят Юсупова выглядит роскошно, свежо и привлекательно. Блестящие крепкие волосы, подтянутое благодаря еженедельным фитнес-занятиям тело, на лице минимум морщинок.

– И вам доброго вечера, – бурчу я, не прилагая и толики усилий для того, чтобы изобразить радушие.

Ни к чему притворство. Мы терпеть друг друга не можем. Лично у меня есть веские для этого причины. Во-первых, Сусанна Георгиевна с самых первых минут знакомства не питала ко мне нежных чувств и систематически напоминала об этом: срабатывала, точно таймер, повторяя снова и снова, что мы с Тимуром существуем на разных социальных орбитах. Она открыто демонстрировала рвение женить драгоценного сыночка на другой девушке, а меня выставить прочь из его жизни.

Потому что я неподходящая. Моя семья не влиятельная и не богатая, я шумная, наглая, амбициозная. А для Тамерланчика она хотела покладистую и тихую, в совершенстве владеющую способностью держать все, что думает, за зубами и улыбаться, несмотря ни на что.

Перехотела я лимоны. Чувствую, словно цитрусовым кислым соком наполнен рот.

Молча отворачиваюсь от статной черноволосой женщины и бреду, куда глаза глядят. Разумеется, она считает это высшей степенью хамства.

– Я с кем разговариваю? – пискляво ворчит змея. Каждое ее слово вонзается мне в затылок острым наконечником стрелы, пропитанным ядом. – Только посмотрите на эту мерзавку!..

Ускоряю шаг, задаваясь вопросом, почему не отвечу ничего на оскорбление. По привычке, наверное. Ведь смысла терпеть больше нет. Раньше я топталась на собственной гордости – и этой женщине позволяла, – чтобы не тревожить конфликтами Тамерлана.

Руки чешутся от желания громить и кромсать все вокруг. Сусанна Георгиевна устроила танцы на костях нашего с Тимом брака и трезвонила всем, кому не лень, о том, какая я редкостная дрянь, опорочившая доброе имя их семьи.

Блуждание по магазинным отделам не приносит удовольствия, а скованность движений усиливается с каждым шагом. Не могу избавиться от ощущения, словно свекровь следит за мной, притаившись за каким-нибудь стеллажом, и наговаривает всяких проклятий. Я беру совсем не то, что планировала, и иду к кассам. Настраивалась употреблять меньше лактозы, тем не менее, корзина заполнена творожной массой, йогуртами и пудингами… У меня странный способ преодоления стресса – я объедаюсь молочкой.

– За фигурой бы последила, – раздается за плечами пренебрежительное цоканье.

Я отшатываюсь в сторону, от испуга схватившись за сердце. Разворачиваюсь и снова вижу Сусанну Георгиевну. Ее тележка забита с горкой.

– Вы преследуете меня? – хмуро гляжу на нее.

– Не придумывай, – закатывает глаза и фыркает вяло.

Очередь перед нами двигается, но впереди меня еще человек шесть, не меньше. Собираюсь спросить увязавшуюся за мной Сусанну, что же она забыла в моем районе, но она опережает:

– Если ты еще помнишь, двоюродная бабушка Тамерлана живет неподалеку. Вот, – напыщенно стреляет глазами на товары в своей тележке, – везу старой одинокой женщине продукты. Ты, я надеюсь, не мелькаешь перед ее глазами, не портишь настроение? У нее сердце…

Какая ж она наглая! Не стоит с ней продолжать разговор, но внутри такой пожар, что я едва ли могу удержаться.

– А, по-вашему, я должна из квартиры не выходить?

– Ха! Из квартиры, которую тебе оставил мой сын! – брезгливо морщит она губы. Никогда не устанет меня этим попрекать. – Если бы он послушал меня и купил жилье в хорошем районе, я бы ни за что не позволила тебе оставить его себе, – Сусанна, как всегда, не щадит.

Она, конечно, понимает, что унижает сильнее, намекая на подачки. Но просто молчать не буду! Я ей выговариваю, напоминая, что эту квартиру мы с Тимуром купили вдвоем. Да, он вложил денег больше, чем я, но собственность – общая! Я предлагала Тиму обменять нашу двухкомнатную на однушку, но он сам не захотел. А съезжать из квартиры, которая по праву и моя тоже, я не собираюсь.

– Ты еще смеешь мне все это высказывать… Да я бы на твоем месте глаза стеснялась поднимать на мать человека, которого предала! Я бы из города уехала, чтобы о себе лишний раз не напоминать! О своем позоре!

Сусанна говорит громко, эмоционально, активно жестикулируя. Любому было бы очевидно, как сильно она ненавидит меня. Я сжимаю кулак свободной руки и вдруг застываю, когда приходит понимание, что люди вокруг перестали шуметь, говорить о своем, только касса попискивает характерными звуками. Оборачиваюсь, сгорая со стыда: все покупатели действительно уставились на нас с интересом, кое-кто – с раздражением. Моя очередь подошла. Положив выбранные продукты на конвейерную ленту и, извинившись, буквально выбегаю из супермаркета.

Зря я думала, что все закончилось. Зря надеялась. Не проходит и минуты, как Сусанна Георгиевна догоняет меня невдалеке от парковочных мест. Я слышу за спиной озлобленный на меня голос.

– Сбегаешь, да? Совестно?!

– Ничего мне не совестно, – поворачиваюсь к ней, гордо вздергивая подбородок. Да и плевать, что и здесь у нас появятся зрители.

Напротив маркета городские власти организовали небольшой фонтан и детскую площадку, так что зеваки однозначно подтянутся. Я пытаюсь говорить потише, но бывшая свекровь не бережет голосовых связок. Мне просто хочется восстановить справедливость и свое честное имя.

– Я не сделала ничего плохого.

– Ах, ты не сделала ничего плохого?! Все-таки как же тебя защищал мой сын, а я оказалась права! Не женился бы на проститутке – не пришлось бы потом разводиться.

Я почти задыхаюсь от гнева, который поднимается во мне.

– Как вы смеете… – шиплю я, готовая накинуться на нее. – Как. Вы. Смеете.

Сусанна беспечно отмахивается.

– Ой, заткнись, на том видео…

– То видео было снято давно и ничего не доказывает! Я была глупая, что сохранила его на телефоне! Я была глупая, что вообще решила его снять.

– Не рассказывай мне сказки. Для кого ты его снимала? Кто лучше моего сына? – Сусанна выдает это так, словно получила удар по своему самолюбию.

Я хоть вскипаю от обиды и ярости, но в двести восемьдесят первый раз объясняю бывшей свекрови, как было: тот ролик, где я совсем голая, попал в Интернет полтора года назад, но снимала я его целых шесть лет назад! У меня украли тогда телефон, я не успела удалить видео. Мы с моей университетской подружкой, будучи не целованными девственницами, экспериментировали. Нам было интересное многое, связанное с интимом. Дурочки были, но пострадала я одна. Вся семья Тимура абсолютно уверена, что я, будучи замужем за ним, сняла неподобающий ролик для своего любовника! Чушь! Там, в видео, за спиной у меня стена с отклеивающимися обоями. Где я ее взяла, по их мнению? Уехала обратно в общагу, чтобы порно снять для другого мужика?! Да и по качеству самого ролика понятно, что оно снято в моей юности. Я не собиралась себя кому-то показывать. Тамерлан был моим первым мужчиной и остался единственным. Я никогда не изменяла ему.

Сусанна Георгиевна не унимается:

– А зачем же ты раздевалась на камеру? – она щурится и улыбается, по глазам видно, что нисколечко мне не верит, просто издевается. – И все это там… делала, – ехидный смешок. – Или вы с подругой, что, вместе… это… что ли?

Я закрываю лицо руками, бубню:

– Да ну нет же, Господи!.. Конечно, по отдельности. Каждая в своей комнате. Мы даже видео не обменивались никогда!

– А зачем? Зачем?

– Что вы спрашиваете меня об этом все время?! – взрываюсь. – Девушка, что, не человек, что ли?! Мне интересно было, – снижаю голос почти до шепота. – Всем девочкам интересно. Не понимаете? Мне стыдно с вами говорить об этом. Мне стыдно, что вы вообще все видели, Сусанна Георгиевна.

До нее будто только сейчас доходит, что нас могут слышать. Она оглядывается то в одну сторону, то в другую. Подходит ближе не спеша. Да так это делает, что хочется отшатнуться. Я никогда не любила маму Тима.

– Слушай, девочка моя, перестань мне вешать лапшу на уши. У нас никто так себя не ведет.

Разумеется, она не может обойтись без разделений: я – не такая, отличаюсь, не их, не для них.

– Да и впрочем, – выпрямив спину и чуть отстранившись, Сусанна прочищает горло, – я тебе все равно звонить собиралась. Хорошо, что встретились. С глазу на глаз скажу.

Я вдыхаю воздуха в грудь. Чувствую, что его мне скоро будет очень мало.

– Не звони моему сыну, не пиши, не ищи встреч с ним. Я знаю, что ты с ним виделась, поэтому и забеспокоилась, – черство произносит Сусанна. – Откуда, спросишь? Удивляешься? – она растягивает губы в легкой недоброй улыбке, пока я во все глаза смотрю на нее. – А мне Катенька все рассказала. Она мне все-все рассказывает, – заявляет довольно бывшая свекровь. – Наконец-то Тамерланчик правильный выбор сделал, – Сусанна вздыхает облегченно, прикрывает глаза. – Больше не будет страдать. У них прекрасный союз будет, слышишь? Не лезь, не порть, – теперь ее тон изменяется до ядовитого. – Не мешай им. Они друг другу подходят по всем критериям, – сообщает категорично и, сведя ладони, резко разводит их. – Катюша хорошая, милая и приличная девочка.

Я тут же вспоминаю о поручении Лилии Николаевны уговорить Катю на топлес. Если бы начальница не передумала, согласилась бы раздеться «хорошая, милая и приличная девочка»?

– Не чета тебе, – добивает Сусанна Георгиевна. Она даже ни разу меня по имени не назвала. – Катины родители – отличные люди, да и она сама юная, хрупкая, утонченная, красавица просто.

Ее слова задевают, не буду спорить. Мне не понравилось и то, как Сусанна в супермаркете посоветовала следить за фигурой, но тогда я промолчала. А сейчас… слушать этого больше не могу.

– До свидания и спокойной ночи, – говорю и отворачиваюсь от нее, не думая, как это выглядит со стороны и в ее глазах.

Я ведь поступаю неуважительно по отношению к бывшей свекрови. А она ко мне со всем уважением? Вслед мне долетают слова Сусанны, которые та выкрикивает:

– Они скоро поженятся, поняла?

Меня разрывает от эмоций, от чувств. Я не помню, как добираюсь до дома. Постоянно плачу и успокоиться не могу. Да что такое… С ума схожу от слов Сусанны, от того, что думает обо мне… нет, не она… Тамерлан! Да все равно, как меня представляет его семья. Но ведь он от их мнения напрямую зависит. Ни за что он больше со мной не свяжется. Конечно, женится на своей Катюше, куда денется. Ведь его мать только спит и видит это. Ничего, я и это переживу.

Тишину квартиры, в которую вхожу, прорывает звонок телефона.

– Да, тетя Люда? – говорю спокойно, вытираю слезы со щек.

Главное не всхлипывать и звучать спокойно, чтобы не возникло вопросов.

– Дозвонилась, наконец, Эллка, – журит тетя. – В пакете был парик. Платиновый такой, каре, с челочкой. Не видела?

Я моментально вспоминаю, что забыла положить парик обратно в вещи тети Люды. Он остался у меня в шкафу – вместе с чулками и нижним бельем. Но бессовестно вру:

– Нет, но я поищу, теть Люд.

– Ну хорошо, – слышу в ее голосе улыбку. – Сообщи, если найдешь. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Смотрю в одну точку, отключая вызов, опуская трубку. И мне страшно от того, что я решила.

Глава 8

Тамерлан

– Ты можешь улыбнуться? – цокает языком Катя уже в который раз.

Мы оба устали от ее затеи, и, действительно, чем быстрее я сделаю так, как она хочет, тем быстрее это закончится. Я еще раз растягиваю губы, стараюсь быть искренним, пока подруга детства вытягивает руку с телефоном и обнажает передний ряд идеальных, отремонтированных у стоматолога зубов.

Две секунды – селфи готово.

– Ну вот видишь, – бурчит Катя. – Не сложно же было?

Закатываю глаза, пристегивая ремень безопасности. Лучше ей не отвечать. Завожу мотор своего зверя, размышляя о том, что подруга моя очень изменилась. Я помню ее вечно протестующей родителям. В этом мы были похожи. Теперь… Теперь Катя выбрала легкий вариант, но мудрый. Чтобы улететь в Мексику работать по контракту, сначала она должна стать моей «невестой». Мы помолвимся, а затем она согласится на предложение офигенного модельного агентства из Мехико. Я ей даже кольца еще не дарил, а мои и ее родители нас уже поженили.

Да бля… Это всего лишь обмен ложными обещаниями, после чего Катя получит желанную свободу. В Китай папа с мамой позволили ей уехать с огромным трудом. Помню, как я уговаривал их, приводил доводы, рассуждал здраво. Получилось уболтать. Я и сам хотел, чтобы Катя улетела в Пекин: тогда на нашей свадьбе никто бы временно не настаивал. Не то чтобы я не умею говорить «нет», но моя мама – женщина, которая не получила Оскар. Она умеет реалистично терять сознание в любой момент, когда ей это удобно.

Я, правда, устал от материных выходок. Именно поэтому ушел из дома в шестнадцать лет, снимал себе квартиру. Как бы ни ругались отец с мамой, не передумал, не побоялся. Старший и младший братья всегда слушались взрослых, я – нет. Я бунтовал. Сейчас понимаю, с моим свободолюбием по-другому просто быть не могло.

И спустя годы пришло еще одно осознание: у Кати реально ко мне проснулись какие-то чувства. После Китая она мне проходу вообще не дает. А как узнала, что развелся, у нее крышу сорвало. Подругу удерживает от полноценной атаки только будущий и такой желаемый контракт с агентством. Нет, она хорошая модель. Я бы так не хлопотал, если бы не видел, какая Катя профи.

Я останавливаю автомобиль у ресторана, в котором Катю ждут ее подружки-модели.

– До вечера? – она наклоняется, чтобы чмокнуть меня в губы, но я ловко отворачиваюсь, так что ее пухлый рот прижимается на секунду к моей щеке. – Мы же увидимся вечером?

Она не раз заикалась о совместном проживании, но я еще держу оборону. Мне сложно впустить в свою холостяцкую квартиру чужую женщину, пусть и знакомую с ранних лет. Никто не задерживался в моей постели так долго, как Элла.

– Я посмотрю расписание, – уклончиво отвечаю на вопрос фиктивной невесты.

– Когда ты так говоришь, значит, мне не на что рассчитывать, – с огорченным вздохом констатирует девушка.

Я предпочитаю воздержаться от объяснений. Мама попросила заехать на чашечку чая, а это всегда занимает уйму времени. Мы не обсуждаем мировой кризис, не анализируем фондовый рынок, то есть, бесполезно тратим драгоценный ресурс, бестолково пялясь друг на друга в идиотской тишине среди диковинных растений ее домашнего летнего сада. Но я у этой женщины на коротком поводке. Разрываюсь между любовью к ней и желанием люто возненавидеть за ад, через который она протащила нас с Эллой.

Когда Катя выходит из машины, дышать мне становится чуточку проще. Я кладу левую руку на руль, правой дергаю за узел галстука. Мне нужно больше воздуха. Под слоями кожи, мышц и костей бушует агония. Языки пламени щекочут внутренности, и от того, что я не в состоянии устранить этот дискомфорт, потушить пламя, я психую. Хочу рвать и метать. Головы поотрывать всем. И этим ублюдкам, учинившим спор на магистрали в час-пик.

Все из-за Эллы.

Она обжималась с каким-то мужиком у офиса журнала, в котором работает. В то гребаное утро, когда у нее сломалась машина. Кто этот г*нд*н? Жаль, тот стоял спиной, и я не видел его лица. Имею ли я право злиться? Да ни хрена подобного. Тем не менее, я в бешенстве, потому что лишен возможности предъявить бывшей за то, что она живет своей жизнью дальше. За то, что она выкарабкалась из кошмара, в который ее погрузила моя семья.

Не могу от всего сердца порадоваться за нее. Во-первых, вместо сердца у меня кусок камня. Во-вторых, несоразмерный эгоизм, доставшийся по наследству, мешает. Знаю, что Элла была несчастна в этом браке. Не без помощи моих родных, разумеется. Знаю, что принял верное решение, когда предложил развестись. Я желал для малышки спокойствия, и только. Катастрофически изводился, потому что видел, как она увядала рядом со мной.

Поначалу мы справлялись, крепко держались за безумную любовь друг к другу, которая, наверное, раз в жизни появляется. Но после того, как в сети распространилось злополучное видео с участием Эллы, разлука была предрешена. Вопрос заключался в том, как долго мы сумеем реанимировать покалеченное месиво, в которое превратился наш союз.

– Да? – с громким, рассерженным вздохом отвечаю на звонок матери.

Она спрашивает, скоро ли я приеду.

– Я же писал тебе, когда буду. Открой ватсапп, мама. И не звони, пожалуйста, по пустякам. Я за рулем.

Родителей ведь нужно уважать, да? Все правильно. И жену брата нужно уважать. Жену младшего братишки, которая застукала его за просмотром видео на порно сайте и узнала в мастурбирующей, черт возьми, героине ролика Эллу. Все было видно четко. У Регины случилась истерика на пятом месяце беременности, она всех на уши подняла. Сначала прямо ночью вызвонила мою мать, затем свою невестку – жену моего старшего брата, и каждой минут пятнадцать орала в трубку, какая Элла потаскуха. И мать, и отец, и родители самой Регины ужасно боялись за состояние беременной. Ее даже пришлось положить на сохранение, чтобы ничего не случилось с ребенком. Она ненавидела мою жену, проклинала ее, ревновала к своему мужу страшно.

Элла сказала, что после того, как она сделала то видео, ее телефон украли. Это было давно, еще в студенческие годы. Поймать подонка, который заставил мою любимую женщину пройти через это, было невозможно. Иск в суд о неприкосновенности частной жизни подавать было не на кого. Но мы с Эллой не сдавались: старались устранить возникшее… недоразумение, если можно так выразиться. «Чистили» от видеоролика сайт за сайтом, обращались в поисковики, которые выдавали страницы с злосчастным компроматом на нее; из всех чертовых пабликов в социальных сетях мы требовали удалить материал 18+, где тот был размещен. И наше упорство-таки дало положительные плоды. Слитое видео было стерто из общего доступа, и это вселяло надежду на то, что скандал сойдет на нет в ближайшие сроки.

Как бы не так.

Моя мать сошла с ума.

А как по-другому назвать то, что она сохранила этот ролик на флешку и начала шантажировать меня тем, что покажет откровения Эллы ее отцу, у которого серьезные проблемы со здоровьем?! Это уничтожило бы его.

– Сынок! Открой глаза! Она изменяет тебе, ты что, не понимаешь? У тебя выросли рога, над тобой за спиной смеются, а ты все терпишь! Ты ее еще и защищаешь!

Повторяла это снова и снова, вдалбливая мне под корку сознания. Конечно, я не слушал ее. Давление семьи первые месяцы меня вообще никак не волновало. Мы с Эллой переехали временно в Подмосковье, но и там нас, конечно, нашли. Я поменял нам номера, какое-то время старыми ни я, ни она не пользовались. В бизнесе перешел на общение исключительно по рабочей почте. И все же моя семья не оставляла меня в покое.

Элла похудела, осунулась, побледнела. Я видел, ей становилось все хуже и хуже от обвинений в ее сторону, от того, что ей пришлось уйти с работы и практически прекратить общение с теми, кто ей близок. Я не говорил ей про угрозы, про шантаж матери. Я просто знал, что у нее достаточно консервативные родители, и они правда могут порвать с ней связи, если все узнают.

Еще через месяц мама-таки выведала откуда-то наш адрес и стала наведываться все чаще. Я для всех стал тварью, когда держал родную мать за воротами и не позволял ей войти в дом. Я берег жену, но в семье меня начали дружно ненавидеть. Да и пусть. Настоящим ударом для нас с Эллой было заявление моих родителей, что внуков от этой женщины они не признают.

Это абсолютная бессмыслица, как ужасный сон, как кошмар, но из-за десяти с половиной минут наша жизнь превратилась в ад. Я же слышал, как жена плачет по ночам. Она бы никогда не сказала про развод сама. Я знал, что любит, что будет терпеть до последнего. Она даже не спала ни с кем до меня, хотела по любви и в первый раз, и… замуж. Но Элла не заслужила быть изгоем в семье. Я вообще не был уверен, что после нее у меня будут отношения. Дети? Не от нее? Не могу представить. Но у нее должно быть счастье. Настоящее. Среди людей, которые не ведут себя кощунственно, которые уважают чужие границы, которые не позволят себе окунуть другого в ту жуть, в которую мои родственники окунали Эллу месяц за месяцем.

Одному Богу известно, на что способны разъяренные женщины. Я боялся, что мать разошлет видео начальству Эллы, ее знакомым, друзьям, не знаю… однокурсникам даже. Она могла пойти на все, так сильно ненавидела свою бывшую невестку. Она недолюбливала Эллу и раньше, а после у мамы появился повод откровенно презирать ее и всячески это демонстрировать. Я стал параноиком: казалось, что Регина и моя мама сговорились. После рождения ребенка у жены брата окончательно башка отъехала. Она утверждала, что Элла сама прислала моему брату видео в надежде увести его из семьи! Она даже оставляла новорожденного ребенка дома, чтобы приехать к нам и учинить скандал у двора. Опять и опять. А однажды выкрикнула, что ходит к бабке, порчу наводит. Я был в бешенстве! Хоть и не верил никогда во все эти штуки, но разозлился так, что выскочил и чуть не ударил невестку. Сдержали только внутренний блок поднять руку на женщину и муж Регины, который всегда шатался к нам с ней. Подкаблучник хренов!

Раньше я всегда скептически относился ко всяким куклам вуду и всему подобному, но моя женщина начала болеть: кашляла без передышки, лекарства не помогали, еще сильнее похудела, перестала нормально спать, есть, жаловалась на боль в груди. К врачам обращаться наотрез отказывалась. Я подозревал, что это все на нервной почве, но слова Регины крепко засели в голове.

Я не выдержал. Не смог.

 Мы серьезно долго боролись за наш брак, но не вышло, не получилось.

У той, которую я люблю, все будет. Она увидит, она будет мне еще благодарна. Может, Элле до сих пор больно… Хотя она вновь выглядит здоровой и румяной, вновь царапает взглядом мне душу… Работа отлично на нее влияет.

Я поступил так, как должен был. А когда в ответ услышал: «хорошо», понял, что не ошибся. Она тоже тогда устала. Сейчас я думаю, что мы могли попробовать иначе, радикально – улететь за границу, со всеми порвать отношения. Но что сейчас мусолить эту тему. Не имеет смысла. Да и у Эллы уже другой.

А я, как полный придурок, увязался за бывшей в кафе после съемки в отеле, а потом еще и позвал ее. Чтобы остановилась. Чтобы сказать про Катю, будто у нас все по-настоящему. Я хотел сделать ей больно, признаю. Хотел увидеть в ее карих глазах ревность, но у Эллы ни один мускул на лице не дрогнул! Ей все равно.

Перегорело и переболело.

Только не у меня.

Вечером, по возвращении домой, слышу знакомый писк телефона. Это пришло смс в приложении сайта для знакомств. Не знаю, почему согласился на это, когда друг предложил. Сейчас, наверное, немного жалею. Мой дружище назвался Львом, а меня окрестил Тигром. Идиот. В детстве мы с ним вместе каждое лето проводили в одном и том же летнем лагере, с дибилом этим, потом ушли служить, но в разные войска. После армии общение сошло на «нет». Интересы, окружение, даже место жительства – все у нас поменялось. А тут недавно встретил его! Он переехал в Москву, когда заработал хорошие деньги в родном городе. Ему там стало тесно, а Москва, как ни странно, приняла его с радостью. Да он и вписывается сюда, как нельзя, хорошо.

Погламурнее меня будет, уж точно. Я вообще далек от всех этих тусовок, девок, фальшивых улыбок. Не люблю. Сам бы на «Эйфорию» не наткнулся, если бы не Лев. Тупица.

«Нет, Тигр, я не ребенок. А ты достаточно взрослый, чтобы принять приглашение и встретиться со мной? Или для этого тебе сначала нужно посоветоваться с другом?» – только что написала девушка из нашего со Львом чата.

Это она так ответила на мое сообщение. Обиделась, что я ее ребенком назвал? Я вообще-то только спросил. Могу поспорить, она выпила перед тем, как строчить сюда.

Я пишу:

«Хочешь встретиться только со мной или с нами двумя сразу?»

Это несерьезно. Просто шутка.

Я разуваюсь, снимаю галстук, проходя вглубь квартиры. Что-то есть в этой Скарлетт, что-то в ней задевает. Я пересматриваю еще раз ее фотки. Образ складывается, но полностью не вырисовывается. Волосы не ее точно. Парик. Красивое тело. Шикарная талия. Ее фигура похожа на… Нет, я не буду вспоминать о бывшей сейчас. Сажусь в кресло, кладу ладонь на ремень. Мне хочется подрочить на фотки Скарлетт. Ведь в них ничего такого, но она так искусно их преподнесла… Каждую часть тела отдельно. Возбуждает, пьянит. Немного. Не так, как с Эллой… Черт. Ладно, я просто хочу спустить пар. Сейчас. Хотя бы несколько минут не думать ни о чем. Не знаю, зачем сорвался и так недвусмысленно ей ответил. Я ведь просто играюсь, ничего серьезного. Смотреть, но не трогать. Я не собираюсь видеться с ней, идти на поводу у друга и трахать ее с ним на пару. Это его сексуальные фантазии, мне достаточно снимков красивой девушки на экране своего телефона. На большее пока не готов.

И у этой девушки есть вкус. Я хочу просто полюбоваться. Но больше не попрошу ничего: более откровенных фотографий, или там… с лицом. Хочу, чтобы голая сфоткалась, но не попрошу. Хочу смотреть на нее, но подавать идею не буду. Удовлетворю себя сам, воспользуюсь тем, что есть. Ни шлюх, ни временных подружек… Пока не надо.

Может, мне понравилась смелость Скарлетт? Наверняка. Но, если честно, я думаю, что не так уж и сильно Скарлетт мечтает о встрече с нами. Возможно, она из тех женщин, которые в конце концов не приходят на свидания. Просто я заставил ее своим сообщением как-то отреагировать, вот она и включила храбрость.

Это на время. Потом передумает.

Мой друг в такие тонкости не вдается. Я вижу наверху экрана новый всплывший месседж – от него.

«Почему ты молчишь, Скарлетт? Испугалась?»

Скарлетт: «Нет, конечно».

Лев: «А я чувствую иначе. Ты красивая, очень сексуальная. Мы – два здоровых мужика. И никто здесь не за тем, чтобы смайлики в чате отправлять».

Она не отвечает ничего. Видимо, запал пропал. Боится. Она сама не знает, чего хочет. Ей для начала нужно протрезветь.

«Не бойся, – продолжает обрабатывать ее друг, – мы можем встретиться по правилам «Эйфории». На ее территории. Никто тебе ничего плохого не сделает».

Что это за правила еще? Территория… чего? Сайта знакомств?!

Я, паря в своих мыслях, открываю одну из ее фотографий. Развожу пальцы, увеличивая изображение. Ух. Прозрачный черный треугольник ткани, под которым почти ничего не спрятано. Она убирает волосы полностью. Там. Красиво. Ее ноги, плавные очертания бедер. Я люблю это. Я уже твердый, готовый. Представляю, как Скарлетт опускается передо мной на колени в этой самой комнате. Берет мой член в рот. Сразу глубоко. Интересно, какие у нее глаза? Большие?

Очередной писк телефона.

Лев: «Как только в чате появился Тигр, ты же должна была понимать, что он с нами не просто так».

Она снова молчит, хотя сообщения прочитаны. Тогда друг добавляет:

«Все будет круто, слышишь? Мы и ты. Ответь честно: неужели ты не хочешь?»

А затем: «Только не ври».

Прежде чем товарищ, сейчас эмоционально не стабильный, не напугал бедную девочку своей настырностью, пишу ему в мессенджер:

«Тормози».

Он звонит тут же. Даже игнорирует свою мадам, чтобы все выяснить.

– В смысле? Почему? – возмущается.

– Она пьяная потому что.

– Что? – слышу недоумевающий смех в трубке. – Да с чего ты взял?

– Слушай, я не хочу, чтобы она присылала нам то, чего на самом деле не хочет. И чтобы сделала то, о чем потом будет сожалеть.

– Ты действительно изменился, Юсупов. – Чирк зажигалки на том конце провода. – Ты стал скучным.

Усмехаюсь. Не буду спорить с этим идиотом.

– Пожалуйста, – настаиваю я, – не подстрекай ее делать то, чего она… не хочет.

Повторяюсь. Я улавливаю, как друг затягивается сигаретой, и меня самого тянет покурить.

– Если хочешь поиграть, выбери кого-то другого. Кого-нибудь, кто не будет напиваться, прежде чем предлагать мне то, чего собирается выполнять. А я в душ и спать. Тяжелый был день.

Лев торопливо говорит:

– Подожди-подожди! Почему ты решил, что Скарлетт выпила?! Ничего не понимаю… Ты что, пас?

Я изначально этого не хотел. Позволил втянуть себя со скуки, да и азарт проснулся. Но теперь понимаю: мне неинтересно. Недостаточно такая тема вставляет.

– Да, я пас, – подтверждаю, прежде чем отключиться.

Глава 9

За обеденный перерыв, который подходит к концу, я умудряюсь осушить три чашки эспрессо, но на вялотекущую результативность переизбыток кофеина нисколько не влияет. Действенный метод спасения работой не помогает отвлечься от назойливых мыслей о столкновении с бывшей свекровью. Не расслабляет и вид, открывающийся с последнего этажа ТЦ. Обстановка в ресторанчике лайтовая, но на душе очень гадко. Мысли идут туго, клацающие звуки пальцев по клавиатуре ультрабука становятся реже, а бездумные взгляды, устремленные к купольной стеклянной крыше и простирающейся безоблачной синеве – чаще.

Я подзываю официанта и со смущенной улыбкой прошу принести еще одну порцию эспрессо. Прикрываю крышку Huawei, понимая, что составление пресс-релиза придется отложить до возвращения в офис. Проходящая мимо фигура, облаченная в серый костюм, привлекает мое внимание. Я делаю вдох, улавливая шлейф знакомого парфюма. Поднимаю голову и сталкиваюсь с любопытством в светло-зеленых глазах, устремленных на меня. Не замечаю, как перестаю дышать, пустившись разглядывать твердую челюсть с короткой щетиной и дергающийся кверху кадык.

Что здесь делает мой босс?

Он не один. Компанию Аскарову составляет миниатюрная брюнетка в строгом платье-футляр, пытающаяся компенсировать маленький рост высоченными шпильками. Она о чем-то увлеченно болтает, идет между рядами столиков, виляя бедрами, и не обнаруживает, что Игнат Артурович заторможено плетется позади, уставившись в мою сторону.

В конце концов, брюнетка оборачивается, подзывает Аскарова, и тот рассеянно кивает, вновь ускоряя шаг. Что они здесь делают? Деловая встреча или обеденное свидание?

Девушка одаривает моего босса широкими улыбками и кокетливо стреляет глазками. Постоянно поправляет прямые длинные волосы и старается придерживаться одной позы, которую считает наиболее выигрышной в глазах других людей. Они располагаются в поле моего обозрения, и задерживаться здесь хочется еще меньше. Я бы с удовольствием избегала встреч с Игнатом Артуровичем, которого втянула в ерундовую ситуацию, и по инициативе которого распрощалась со сбережениями со своего банковского счета.

В ватсапп вдруг приходит сообщение от непосредственного руководителя:

«Хорошо, что я вас встретил, Элла Евгеньевна. Мне как раз будет нужна ваша помощь».

Я вижу, что он продолжает набирать сообщение, жду, что за этим последует объяснение, но ничего не происходит. Смартфон молчит. Какое-то время. А Игнат продолжает то стирать написанное, то щелкать по экранной клавиатуре снова. Спустя пару минут на мой телефон-таки падает новый месседж. Я тянусь за гаджетом, мысленно закатив глаза – наконец-то. Что там за помощь нужна Игнату? По работе, надеюсь.

Но с удивлением отмечаю, что сообщение пришло не мне. То есть, не Элле, а Скарлетт. Бросаю взгляд на столик, за которым сидит босс. Незнакомая мне брюнетка в его компании продолжает листать меню. Положив телефон на край стола, Игнат теперь занимается тем же. Перекидывается со своей спутницей словами, затем они о чем-то болтают, и он, кажется, вполне заинтересован.

«Скарлетт, признаться, я чувствую себя задетым и несколько уязвленным. Я думал, между нами есть какая-то химия. Но, кажется, я тебе не нравлюсь? Тебе понравился мой друг?».

Я пялюсь на экран гаджета в своих руках, не в силах поднять глаза. Мысли роем крутятся в голове. Так, стоп. Это он? Лев, незнакомец из чата, – все-таки Игнат? Или я ошибаюсь? Или все просто совпадение? Если Аскаров – мой собеседник из «Эйфории», как он может дружить с Тимуром? Я думала, что знаю всех друзей Тима – близких и не очень.

Соблазн проверить версию сли-и-ишком велик! И, конечно, сдержаться просто невозможно.

«Ты прав, Тигр мне понравился», – пишу я ему в ответ, немного лукавлю.

Да, такой мужчина, как Игнат, не может не понравиться женщине. Но сейчас, когда я снова встретила Тимура, когда его мать наговорила мне гадостей, заставила заново кровоточить мои не зажившие раны, я могу думать только об этом. Я не хочу сблизиться с Тамерланом назло его матери. Я просто люблю его, и знаю, что Элла его не получит. А Скарлетт может. Пусть и на одну ночь. Да хоть на одну ночь Тим будет моим!

Сначала я испугалась того, что Тигр – и есть мой бывший муж. Но вскоре пришло понимание: мне улыбнулась удача. Я сумасшедшая, влюбленная, ненормальная? Все равно. Пускай у меня нет гордости, пускай. Но оказаться в объятиях любимого – большое счастье. Я же заметила, что он не любит Катю. Я не слепая. Ну не любит он ее! И меня больше не любит, поэтому и не подпустит к себе. Я должна придумать, как изменить себя до неузнаваемости, как стать Скарлетт, в которой Тим не признает Эллу.

Сжав кулаки от напряжения, слежу за Игнатом. Мобильный на его столе коротко гудит, оповещая о сообщении, которое… отправила я? Не могу же я так по-крупному ошибаться. Аскаров читает с экрана и морщится. Поднимает голову, читаю по его губам: чертыхается. По лицу видно, как разочарован и огорчен. Коротко мотает головой и принимается писать. И в этот раз он тоже несколько раз удаляет напечатанное. Когда, наконец, вибрация моего смартфона сигнализирует о новом сообщении, я едва ли не специально замедляю движение руки – чтобы не схватиться за гаджет мгновенно.

«А ты нечестная девочка, Скарлетт. Я помню наши разговоры ночами напролет, и мне казалось, что мы оба откровенны».

Стараясь не привлекать внимание, поглядываю на Игната. Он злится, раздражается. Отмахивается от девушки, с которой пришел, а та обиженно надувает щеки. Он даже не смотрит на нее, с поджатыми губами уткнулся в телефон, а его пальцы быстро порхают над клавиатурой.

«Я думаю, наш чат больше не актуален, – следующим месседжем приходит ото Льва. – Потому что Тигр идет в комплекте со Львом. Извини».

Похоже, вчерашняя фантазия Льва о тройничке всерьез его взбудоражила, а я выпила и не соображала, как достойно на это ответить. Сомнений, что Лев – в реальности мой босс, почти не осталось. Точнее, я уверена в этом на 99,9%. Одинаковые голоса и эксперимент в прямом эфире – тому доказательства. А еще – моя интуиция.

Но проблема в том, что Лев мне больше не нравится. Да, он продолжает быть обаятельным, интересным, голос его по-прежнему вызовет у любой женщины табун мурашек, но только не у меня. Уже нет. Я думала, я смогу без Тамерлана дальше. Но он мне нужен. Я не знаю, что будет потом, начнется ли у меня после ломка, как буду выкручиваться, как буду жить, дышать, спать. Но мне действительно сильно повезло, и я не могу пренебрегать этим.

Подумать только: Игнат даже не догадывается, что девушка за шестым столиком, его подчиненная, прямо в эту минуту общается с ним в чате. Во что же я влипла, черт возьми?

Он резко сгребает телефон со стола, когда тот опять вибрирует. Его спутница вздрагивает от неожиданности и чуть ли не смахивает стакан с соком. Я давлю в себе приятное ощущение, которое не может не поднимать самооценку: чувство власти над мужчиной.

Лев/Игнат читает с экрана:

«Наоборот, я сказала тебе обо всем честно. Жаль, что ты видишь все так. Но ты прав, чат нужно удалить, нам втроем там тесно».

Не проходит и минуты, как он отвечает. Я слежу за Игнатом: Аскаров одновременно выглядит и грозным, и самодовольным. Бесы в его взгляде не сулят ничего хорошего.

«Все нормально, Скарлетт, кислорода достаточно! Один из нас уже удалил аккаунт на сайте сегодня утром».

Я с колотящимся сердцем и дрожащими пальцами перехожу на профиль Тигра. Вот блин! Черт, черт! Он, и правда, деактивировал свой аккаунт! И что делать? Как я теперь подберусь к Тимуру?

***

Я чувствую себя беспомощным хомячком, тщетно крутящим колесо без конца. Не могу выбраться, сойти и успокоиться. Словно помешавшаяся, терзаюсь в попытках угнаться за чем-то недосягаемым, что было утеряно и не вернется.

Я пропускаю сеанс с психологом. Замечаю три пропущенных звонка от Шуваловой и оставляю их проигнорированными. Она так же отправила сообщения, спрашивая, все ли со мной в порядке. Я никогда не отклонялась от графика встреч. Это впервые за несколько месяцев.

Не хочу. Не в этот раз. Мне сложно дается переваривание свалившихся обстоятельств в виде переписки с двумя горячими мужчинами, которыми оказались мой нынешний босс и бывший муж. Боюсь, что если начну проговаривать подробности кому-то вслух, то лишь закопаюсь глубже.

Я была так близка к Тимуру…

Я вновь все испортила. Он удалился из чата, и сладкое трепетное чувство, поднимающееся в груди, которое возникло после осознания, что, возможно, еще не все потеряно, громоздким булыжником рухнуло вниз. И Лев (или правильнее Игнат?) больше не пишет.

Я с треском провалила многообещающую авантюру.

Я поднимаю взор от компьютерного монитора, когда раздается негромкий стук в дверь.

– Элл, – в увеличивающемся проеме вырастает кукольная фигура Марины. Она проскальзывает из коридора внутрь кабинета. – Я от Аскарова возвращаюсь, и он спрашивал, буду ли я проходить мимо тебя. Просил передать, чтобы ты зашла к нему.

– Ты что, девочка на побегушках? – я с ворчанием возвращаю внимание от красавицы-подруги к графическим таблицам на экране, составляемых к презентации в среду. Осталось совсем мало времени. – Мог бы просто написать мне, или ему доставляет удовольствие управлять людьми?

– Эй, эй, ты чего завелась так? Что-то случилось? – Марина присаживается с краю моего рабочего стола, заправив за уши волосы. Расслабленной позой и огонечками любопытства во взгляде демонстрирует готовность посплетничать. – Игнат Артурович, между прочим, писал, но ты его динамишь.

Я фыркаю. Что за вздор?

Тянусь к телефону в карман жакета, чтобы доказать подруге – никаких весточек от босса не поступало; однако экран не вспыхивает. Разрядился? Как давно? И как я не обратила внимание на затянувшееся “молчание” гаджета? Звуки уведомлений редко исчезают дольше, чем на пять минут в рабочие часы.

– Ладно, я зайду к… –  чуть было не выпаливаю “ко Льву”. Господи, эти мужчины сводят с ума! –  Зайду к нему. –  Посылаю усталую улыбку подруге. – Спасибо.

– Точно все хорошо? – она щурит глаза.

Я поднимаю большой палец вверх без особого энтузиазма.

– Да. Мы можем потом поболтать? Уйма дел, – кладу руку на сердце, обозначая степень занятости тяжким вздохом.

Она расстроенно бормочет: “Да, хорошо. Забронирую нам столик в ресторанчике” и покидает меня. Я откладываю работу над таблицами и настраиваюсь на визит к начальнику. В своем кабинете босс меня резко разворачивает, мол, планы изменились. Велит взять свои вещи выдвигаться к лифтам. Мы спускаемся на подземную парковку в одной кабине, и Игнат не ждет, пока окажемся в машине, тут же мне выговаривает:

– Что с вашим телефоном?

– Разрядился, извините. Я не заметила. Нужно было ночью поставить на зарядку, а я опять забы…

– Опять? – его голос звучит рассерженно. – Больше не забывайте. А если бы мы сейчас ехали на встречу по работе, и мне нужно было бы отлучиться, куда бы вы приказали звонить?

Он поворачивается ко мне, засунув руки в карманы брюк, и смотрит пронзительно, словно насквозь прожигает. В эту минуту я впервые боюсь, что меня могут раскусить. Это бред, но такое ощущение, будто Аскаров в курсе моих игр.

– Значит, мы не по работе едем? – цепляюсь я за его фразу. – А куда?

Он отворачивается, вздыхает. Качает головой. Раньше начальство всегда было мной довольно. Я все делаю не так, что со мной происходит?..

– Вера Геннадьевна на прошлой неделе прислала сообщение, – объясняет уже в машине, когда выезжаем с парковки, – что вы ежегодно в августе отдыхаете несколько дней на какой-нибудь турбазе или что-то в этом духе. Вы же всегда помогали в таких делах бывшему начальству, – прозвучало не как вопрос, но я все равно киваю. Теперь понятно, зачем я ему понадобилась. – По словам Веры Геннадьевны, – Игнат переключает скорость, – она старалась организовать отдых все время в разных… местах.

– Да, – включаюсь я с энтузиазмом, – мы как-то с Верой Геннадьевной говорили даже о Турции.

Игнат весело усмехается, следя за дорогой.

– Ну, Турцию я вам не обещаю. У нас на это денег нет. – Он вдруг поворачивает лицо ко мне и смотрит в упор. – Если вы, конечно, не хотите оплатить эту поездку, Элла Евгеньевна? – Машет рукой. – Тогда пожалуйста.

– Нет, Игнат Артурович, – хмыкаю я в ответ, – весь мой капитал ушел на восполнение убытков журнала.

Он призадумывается.

– А сегодня какое число? Вам же зарплата должна на карточку прийти!

Мы оба смеемся, не сдерживая эмоций. Я говорю сквозь смех:

– Вы мне не так много платите!

Остальную часть пути мы молчим, но уже когда почти приехали, я спрашиваю у Игната:

– А почему так рано вы озадачились нашим тимбилдингом? До августа еще два с половиной месяца.

– Я привык все делать заранее, – сухо отвечает босс, как будто сорок минут назад не был в приподнятом настроении. – И телефон заряжать – тоже.

В Софрино приятный на вид менеджер парк-отеля обещает, исходя из бюджета журнала, разработать индивидуальный сценарий, который подойдет именно нам. Мужчина по имени Алексей даже спрашивает о каждом сотруднике компании, я сначала теряюсь. Игнат, вероятно, договариваясь о встрече, был вовлечен в эти нюансы, поэтому ему нужен был человек с собой, который знает о людях, на него работающих, лучше его самого.

Я и Алексей после часа разбора лучших вариантов обмениваемся контактами, чтобы в будущем обсуждать возможные изменения в организации досуга, и выдвигаемся с Аскаровым в обратный путь уже после захода солнца.

– Вы не голодны? –  интересуюсь я.

Мы приближаемся к придорожной забегаловке. Я бы с удовольствием перекусила чем-нибудь. Бургером, например. Хочется чего-то вредного. Игнат Артурович демонстративно кривит лицо в брезгливой гримасе.

– В мои планы не входит тяжелое отравление паршивой едой.

– Может, входит в мои?

Недовольно супит густые красивой формы брови и кивает коротко на бардачок.

– Можете угоститься шоколадным батончиком.

Отказываться не собираюсь и лезу за перекусом в белой обертке. Финики, изюм и орехи.

– Спасибо.

– Мне больше нравится со вкусом кокоса, – говорит Аскаров, глядя перед собой на дорогу. – Но ореховые тоже неплохи.

Я надкусываю батончик.

– Это очень вкусно, – оцениваю я, с аппетитом съедая полезный десерт меньше чем за минуту.

Забегаловку мы проезжаем, катимся по ровной дороге, обрамленной густой зеленью с двух сторон. В салоне машины царит тишина, но находиться в ней комфортно. Мне даже удается отвлечься от мыслей о Тимуре. Правда, ненадолго.

– Вы добились, чего хотели?

Я непонимающе смотрю на обладателя вьющихся темно-русых волос. Обвожу вопросительным взором идеальный профиль лица.

– О чем вы?

– Мужчина, перед которым выставили нас парочкой. Надеялись вызвать в нем ревность?

Я вдруг осознаю, что так вымоталась за день, и у меня элементарно нет энергии на то, чтобы нервничать или беситься из-за упоминания о глупом инциденте.

– Вроде того, – отвечаю честно.

– Получилось?

– Нет.

– Вы встречались?

– Были женаты.

Аскаров выдерживает паузу.

– Вот как. Чувства не прошли, значит?

Я провожу рукой по волосам, прижавшись затылком к подголовнику и уставившись в крышу автомобиля.

– Вы запутались. Я понимаю, –  тихо проговаривает Игнат Артурович.

Я недоверчиво кошусь на него.

– Правда?

– Раз уж мы откровенничаем, то давайте договоримся оставить этот разговор и не вспоминать о нем в будущем, идет?

Я киваю в знак солидарности.

– Вы влюблены в кого-то, Игнат Артурович?

Мужчина убирает руку с руля и потирает подбородок. Уголок его рта дергается вверх в жесткой ухмылке.

– Скажем так, меня напрягает ситуация с одной девушкой. Она не выходит у меня из головы. Я не влюблен, нет, – он смеется себе под нос, – еще слишком рано. Но меня бесит, что не могу ее добиться. Кажется, я ей не очень-то и нравлюсь…

Вмиг я выпрямляюсь на сидении, вытягиваюсь в струну. Дыхание затрудняется, но стараюсь держаться, чтобы не выдать своего волнения. Он говорит обо мне. Игнат говорит обо мне. О Скарлетт. И даже не догадывается, что мы с ней – один человек.

– Наверняка есть способ добиться, – говорю пискливо. Да что с моим голосом!

Но не пытаюсь убедить в том, что он ошибается насчет чувств к себе. Той девушки. Я не хочу лгать. Несмотря на то, что, кажется, будто несколько часов вместе нас немного сблизили, душой и сердцем я с Тимуром.

– Возможно, – отвечает Игнат уклончиво.

Он не собирается полностью раскрываться, понятное дело. А потом внезапно:

– Хотя нет. Нет. Ей нравится мой друг, поэтому без шансов.

– Непростая ситуация, – комментирую, сглотнув.

Ладони вспотели. Пальцы впиваются в ремень безопасности. Такое ощущение, что меня можно просканировать и все-все узнать.

– А он ее продинамил, потому что посчитал несерьезной маленькой девочкой. – Он вновь отрывает руку от руля и глухо усмехается. – И – цитата: “Игры в кошки-мышки не интересуют”.

Аскарову, вероятно, просто нужно выговориться. Я молчу, он тяжело вздыхает.

– Вот вроде бы почти не знаю эту… – поджимает губы, двигая ими беззвучно, словно пытается подобрать слово понеприятнее. – Но зацепила чем-то. Энергетикой, что ли?

Он резко устремляет на меня взгляд, и я вздрагиваю. В очередной раз в голову приходит сумасшедшая мысль, что Игнат в курсе.

– Так бывает? – спрашивает босс обреченным тоном.

Хоть бы не начать заикаться.

– Я-а… не знаю.

Он кивает головой, хмурится, подпирает щеку языком. Кивает и кивает, обдумывая что-то в мозгу. Терпения не хватает находиться с ним в замкнутом пространстве так долго.

– Ну да, ну да, – констатирует он отрешенно. А затем: – Да я уверен, если она поманит, первый побежит! – с его губ слетает несколько ругательных слов. На дороге нас подрезает белый Лексус, поэтому не все из них адресованы Тимуру. – У него секса сто лет не было… – добавляет тише, а затем чертыхается и выдавливает сквозь смущенную улыбку: – Элла, простите.

– Все в порядке, – говорю я, а сама сжимаю ремень безопасности еще крепче.

У него не было секса? У Тимура не было секса? Как это? Как так?! В каком смысле? Он не спит с Катей? Она что, девственница, не подпускает к себе? Возможно… Сусанна Георгиевна о ней ведь такого хорошего мнения… Мне так хочется спросить! Приходится чуть ли не прикусить язык зубами, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.

Мы подъезжаем к зданию бизнес-центра в половине четвертого. Рабочий день скоро закончится, мне нужно еще успеть доделать презентацию, но я совсем не уверена, что у меня это получится до шести вечера. В холле офиса Игнат Артурович благодарит за поездку и помощь. Женские взгляды царапают, выжигают дыры в моей одежде. Я как голая стою в центре приемной, слышу тихие разговоры, которых совершенно не замечает Аскаров. По пути в свой кабинет встречаюсь с откровенно лицемерными улыбками коллег, но это все становится неважным, когда, зарядив телефон, обнаруживаю на экране сообщение от банка о начислении зарплаты.

На эмоциональном подъеме делаю то, о чем, наверное, потом пожалею. Но я как будто опрокинула стакана два вина! Не соображаю. Щеки горят. Через двадцать минут пренебрежения должностными обязанностями все готово. Я открываю переписку со Львом в приложении “Эйфории” и отправляю туда скрин с предварительно замазанными личными данными. Я бы могла выбрать любой отель, но у этого сайта знакомств свои помещения – специальные, затемненные, с особенной атмосферой. И денег стоит немаленьких, конечно, и все-таки мне так морально легче. Да и отзывы в интернете отличные, я читала вчера полночи.

“Жду вас обоих в эту пятницу, в девять вечера. Не опаздывайте”, – набрала, а палец завис над дисплеем.

Не знаю, придут ли они, зная, что “банкет” оплатила женщина. Может, из гордости не придут? Должна попытаться, попробовать. По крайней мере, Скарлетт позволит себе то, что никогда не позволяла Элла.

Задерживаю дыхание и… отправляю.

Глава 10

Сколько себя помню, всегда отрицательно относилась к спонтанным действиям. Я проектировщик, не мечтатель. Футболку не куплю прежде, чем не проведу детальный анализ качества материала, из которого она выкроена.

Все изменилось в ночь после корпоратива, когда я решилась на нечто дикое, что до сих пор поражаюсь: почему не прекращу? Лишь твержу сама себе, что поставлю точку, но каждый раз нахожу повод остановиться.

Я достигла апогея сумасбродства и назад уже не повернуть. Но колени подкашиваются от будоражащего чувства, трепещущего в грудине. Волнительное предвкушение встречи с партнерами по переписке лишает сна и покоя.

Бросаю быстрый взор на экран смартфона и в контрольный раз сверяю адрес тату-салона. Судорожно втягиваю прохладный воздух и шагаю к крыльцу с навесом двухэтажного кирпичного здания. Мой план по преображению себя больше не в разработке: я купила линзы, договорилась с аквагримером на выезд, а сейчас пришла за еще одним изменением на своем теле. Мастер Наталья оперативно наносит со специальной пленки-патч на мое бедро татуировку дракона. Мы с Натальей договаривались еще позавчера, что она закажет для меня лучшие переводные рисунки из органических чернил, и которые будут смотреться, как настоящие татуировки. Дракон – потому что это олицетворение уверенности, величия, власти. И лотос на спине – потому что символ красоты и женственности. В конце мастер дает инструкцию по уходу и уверяет, что держаться это великолепие будет не меньше трех недель. Но мне нужно хотя бы одну ночь.

Ощущения от перемен не поддаются описанию – под их мощным влиянием я даже проваливаюсь в беспамятство по пути домой. Паркуюсь у многоэтажки, как в тумане.

Отражение в зеркале манит. Я примеряю купленные комплекты белья, предварительно надев парик. Невероятно, я смотрю на совершенно другого человека!

Черно-белый рисунок мистического создания выглядит выигрышно в сочетании как с красным цветом белья, так и с белым. Трение о кружево бюстгальтера заставляет соски затвердеть. Мне хочется сделать фото, чтобы раззадорить и выразить серьезность своего намерения увидеться лично, и… я так и делаю, но надеваю поверх белья легкий атласный халатик, скрывая татуировки. Кручусь перед зеркалом, подбирая соблазнительный ракурс, и делаю серию снимков. Выбираю наилучший, с замиранием сердца выкладываю в беседу.

Я уговариваю себя не думать о Тамерлане, но соблазняясь буквально каждые двадцать минут, лезу на сайт. Сообщение в чате помечается как прочитанное, однако ребята заставляют меня ждать не меньше двух часов. Но когда Тигр возвращается в беседу, понимаю, что ожидание того стоило. Верещу и прыгаю чуть ли не потолка! Настроение до пятницы обеспечено.

– О чем с Аскаровым говорили? – слышу за ухом голос Марины, когда я стою жду кофе у автомата. Подруга приобнимает меня, двигает недовольную очередь за моей спиной. Я оборачиваюсь и смотрю на пятерых позади людей с извиняющейся улыбкой. – Ну вы ж разговаривали? – с любопытством спрашивает.

Мне кажется, или в ее голосе – ревностные нотки? Я думала, она до сих пор страдает по своему Олегу.

– Где? – не сразу доходит до меня.

Автомат пикает, сообщая о том, что я могу забрать стакан. Дую на горячий напиток, отходя от заждавшейся очереди, и Маринка следует за мной. Она закатывает глаза.

– В машине. Вы вместе ездили турбазу выбирать, я знаю, слухи дошли уже, – она щурит глаза, корчит гримасу и ворчит, что не я ей об этом рассказала.

Недоверительными взглядами исследую всех, кто попадается на глаза. Вот же сплетницы. Но все-таки не могу понять блеска в глазах подруги. Она теперь и смотрит на меня по-другому. Так, будто я ее мужика увести собираюсь. Хорошо тогда, что Марина не была свидетельницей той сцены на крыльце бизнес-центра.

– О работе, о чем же еще, – придаю своему тону непринужденность, выдавая подруге пояснение.

Глаза ее и вовсе превращаются в микроскопические щелки.

– Точно?

Я отпиваю кофе и угукаю.