Читать онлайн Мой сводный секрет бесплатно

Мой сводный секрет

Пролог

– Хорошие девочки, Эмма, так не делают.

Эрик наступает на меня.

Шаг за шагом.

А будто ладонь на горле сжимает.

Дышать невозможно, перед глазами всё плывёт. Превращается в марево. Как всегда с этим парнем.

Кто бы мог подумать, что всего одна ошибка приведёт меня сюда. В полутёмную комнату, где нечем дышать. С острым запахом мужского парфюма, наградами на стене.

Чужая спальня, в которой я становлюсь пленницей.

И выхода нет.

Зато есть сводный брат.

– Не подходи, – прошу, хотя он уже касается моих рук. Он постоянно меня касается, а я постоянно реагирую. Не могу иначе. – Белый, оставь меня в покое. Пожалуйста.

– Нет, паучок, у меня на тебя другие планы.

Я хорошо представляю, какие именно. Слишком хорошо помню, каким бывает этот парень. Наизусть выучила татуировки, родинки, разбросанные на лопатках.

Особенно ту одну, которая не родинка, а просто точка чернил.

Незаконченный рисунок.

Но между нами уже всё закончено.

Одна ночь.

Одна ошибка.

Никаких повторений.

– Отец тебя убьёт, если ты что-то сделаешь! – как ребёнок оправдываюсь, пока ладони Эрика ложатся на мои бёдра. Подхватывают, усаживая на широкий подоконник. – Понял?

– Давиду ведь не обязательно знать всё, что происходит в его доме. А ты мне задолжала объяснения, Эмма.

Выделяет моё имя, зная, как бесит. И напоминает, что в клубе я представилась другим именем. Привычным сокращением, из-за которого началась цепочка проблем.

А главная проблема сейчас сканирует меня взглядом. Не оставляет ни одного участка тела без внимания. Смотрит, а ощущение, что пальцами ведёт.

– Я ничего тебе не должна. Было и было, забудь.

– Не планировал даже. Забыть тебя на моей постели… Ммм, не-ет, невозможно. Это наш маленький секрет, плохая-хорошая девочка Эмма. И ты ведь не хочешь, чтобы секрет перестал быть таким?

– Ты не посмеешь.

Обрываюсь, потому что прекрасно знаю его.

Посмеет. Испортит мне всю жизнь, если захочет того. Ему ведь ничего не будет, парней такое никогда не касается. А мне отец сделает вырванные годы. И смотреть будет так, словно я сплошное разочарование.

Не важно, что в квартиры Белого нас двое было.

И никто не знал, что через месяц наши родители поженятся.

– Что тебя от меня нужно?

Слова царапают горло, горячее дыхание – шею.

Мне ведь с ним было так просто. Знала от силы час, а чувствовала, что это – мой человек. И вместе готовили, и ютились на маленькой кухне.

И в душ за шторкой тоже вместе ходили.

А сейчас он совершенно чужой. Намного больше, чем при первой встрече. Не узнаю его, и не хочу. Хочу закрыть глаза, а когда открою – у меня совсем другой сводный брат.

Пусть такой же наглый, с ямочками на щеках, но с чужим лицом. Кто угодно, только не Эрик.

– Всё просто, паучок. Я соскучился по тебе.

– Не смей…

– А я посмею. Ты ведь не хочешь, чтобы Давид узнал о твоих ночных гулянках ?

Голос Эрика обволакивает, пробирает до костей. Спускается вниз по венам, не даёт дышать. Ничего не даёт сделать, только рассматривать его лицо. Внимательно, не моргая. Словно никогда не видела.

Понимаю, что от меня ждут ответа.

Но мне нечего сказать. Соглашаться на его условия – ещё сильнее закручивать узел проблем.

Отказать…

Эрик ведь начнёт копать дальше. Доберётся до того, что так отчаянно скрываю. И мне не нравится ни один из вариантов: новый повод для шантажа или просто знание, чем для нас двоих закончилась та ночь.

– Что ты хочешь от меня?

Горячая, чуть шершавая ладонь накрывает мою щёку. Пускает разряды и мурашки наперегонки. От одного касания так хорошо, сомнения утихают в душе.

Но взгляд карих глаз не обещает мне милосердия.

– Будь послушной девочкой, Эмма.

Глава 1

Эля

– Эмма, не смей опаздывать на мою свадьбу!

Отец рычит в трубку, и я кошусь на часики. До регистрации ещё пятнадцать минут, успеваю. И знаю, что папа не сердится, просто переживает. Для него сейчас Софи – центр Вселенной. И если я испорчу хоть крупицу, он расстроится.

Хорошие девочки, Эмма, отцов не расстраивают.

Жить с голосом отца в голове – фигня полнейшая. Ни пары прогулять, ни в клуб завалиться. Хотя одной ночью я таки пошла в клуб.

И повод прекрасный был тогда, месяц назад. Кто-то заявление в ЗАГС подавал, а кого-то застал парня с другой. На нашей же постели, с моей же подругой. Чисто юридически, Настя стала подругой уже после измены. Когда помогала выбрасывать вещи Саши из окна. Но это неважно.

Так что да, мои любимые простыни и моя странная подруга.

– Девушка, ну что вы творите? – это водитель мне.

Потому что я сбрасываю платье прямо в салоне. Половину утра провела в обнимку с фаянсовым другом, и не успела надеть нормальное платье. Схватила старое, короткое и привлекающее. Я такие не ношу, мне Настя одалживала. Затащила тогда в клуб обмывать мою свободу. Или заливать горе? Я не сильно разбиралась в этом.

Но залила хорошо. Так хорошо, что утром после клуба в чужой квартире проснулась. И нет бы Настиной, на худой конец, её брата. Рядом лежал совсем незнакомый парень, размалёванный татуировками.

И даже имени его не знала. Друзья его звали Белый, как из Бригады. Мне было смешно, отличная шутка получалось.

А теперь мне не до смеха.

Теперь я мучаюсь прекраснейшим токсикозом.

А ещё Белый оказался хамом. Редкостным таким, едва не за шкирку меня выпихивал из квартиры.

Тоже куда-то опаздывал.

Только у него продолжение вечеринки, а у меня был завтрак с отцом и Софи. И знакомство со сводным братом, которого я видеть не хотела.

Прекрасный мальчик Эрик, который лучше меня во всём.

А на завтрак тогда не заявился, ха!

– Какая вы красавица. Это вам.

Вручаю Софии огромный букет цветов, купленный в переходе за углом. Папе бутылку любимого бренда, тоже за углом продавался. Хороший угол, видимо не одна я перед ЗАГСом подарки беру.

– Ну что ты, Эмма, я же говорила называть меня на «ты». Это совсем ни к чему.

А я просила называть меня Элей. Но кто меня слушает?

Отец вцепился в это «Эмма» клещами, игнорируя просьбы. Выбрали тебе чудное имечко для России-матушки, вот и носи. Как хочешь.

Хуже только моего брата звали.

Сводного.

Которого я в глаза не видела.

Эрик.

Сошлись два одиночества, которым приходится такое бремя таскать.

Ну, не Эдик, уже хорошо. Или плохо, я бы хоть рифму подобрала. Ещё не знакомы, но он меня уже бесит.

Ах, Эрик в команде какой-то играет, ах, Эрик такой самостоятельный. А отец на меня только смотрел.

Видишь, старше тебя на год пацан, а уже всего добился. А ты за стойкой администратора работаешь.

Уже не работаю. Нет, меня ждут после двух выходных, но какой в этом смысл? Пахала, чтобы оплачивать аренду за квартиру. Напополам с Сашей же. Одной мне не вытянуть, а стоит вернуться в дом к отцу – работать никто не даст.

Учиться, больше конкурсов, больше конференций.

А с животом, который скоро появится, сильно не побегаешь.

Разве что к уборной и обратно к холодильнику.

– И где мой сводный братец?

– Эмма!

Отца бесит это «братец», но не буду же я здорового парня называть «братик»? И «братом» тоже не буду, обойдётся. У меня была чудесная семья на двоих, а теперь ещё целый табор.

Два плюс два не так уж много, в математике.

В моей жизни – минус два и будет замечательно.

– Эрик опаздывает. Это у нас семейное, – София кокетничает так обворожительно, что я понимаю, почему отец повёлся. – Он где-то в пробке застрял. Должен скоро быть.

Я плохой человек.

Но желаю, чтобы этот Эрик не появлялся. У меня тогда будет шанс на его фоне выглядеть лучше. Ну платье помято, и на голове косички глупые, которые заплетала впопыхах.

Всё потому, что хорошие девочки не спят с кем попало. И не уходят из клуба под ручку с каким-то Белым. И, конечно же, вообще не ходят в такие места, где их могут снять.

Той ночью я хорошей девочкой не была.

И это, как скажет моё тело, было прекрасно.

И одноразово.

Что тоже прекрасно.

Не хочу сталкиваться с тем, чьё ДНК будет у моего ребёнка.

И вспоминать потом, что творила.

Как чужие руки скользили по телу, притягивая ближе. Как горячее дыхание касалось кожи, раскалённой до предела. Как матрас прогибался под нашим телом, реагируя на каждое движение.

И как…

Тпр, Эля, тормози. Кажется, София что-то долго рассказывала и ждёт от меня ответа. И это тот самый момент, когда простым кивком не отделаешься.

– Да, я…

– Правда? Ты меня так спасаешь, Эмма. Сущая прелесть, правда Давид? Я сейчас тогда скажу, что ты приедешь. Да?

– Да?

И на что я подписалась? Вот надо было мне возвращаться мыслями в чужую квартиру, где остро пахло пряностями, когда мы готовили в перерыве?

– Ты только что согласилась пропустить свадьбу, – отец ставит меня перед фактом, хмурясь. – Потому что организатор свадьбы заболел, некому впустить рабочих в дом.

– Я всё слышала, пап, – вру, но вот такая я. – Лучше, чтобы София расстроилась из-за свадьбы? Или я тихо мирно пропущу регистрацию.

– То, что тебе не нравится София, это…

– Да нравится мне она.

– Это не повод крутить носом!

Вот так, пытаюсь разрулить их же ошибку, а в итоге виновата я.

Ну а кто ещё?

Машу рукой на прощанье, направляясь в сторону дороги.

Опять такси ловить, переться загород. Решать всё с этой свадьбой и куда дурацкие цветы поставить.

Главное не разрыдаться по дороге.

Эрик вон, почти любимый папенькин сынок, опаздывает. Пять минут осталось, а его нет. Это ничего. А Эмма что-то не так сделала, так сразу плохая.

И неважно, что именно я вожусь с цветами и двигаю с рабочими арку правее, потому что дома ещё одна церемония будет.

И сотня людей.

Которых я знать не знаю.

Народ собирается, отца с Софией все ещё нет. А мне развлекать всех, потому что тамаду они тоже не заказывали. Зачем, когда у них совместный возраст к сотне подваливает?

Есть же Эля.

Настроение пробивает дно окончательно.

Нахожу укромное местечко, между цветов возле входа. Отец тут прячет заначку в виде пачки с эмблемой верблюда. Думает, что никто не знает. Я знаю, и ворую иногда. Воровала, теперь мне такого счастья нельзя.

Но зато могу передохнуть, потягивая лимонад с кубиками льда.

И едва не давлюсь, сжимая зубами трубочку.

Потому что нового гостя, который поздравляет приехавших молодоженов, я прекрасно знаю. И взлохмаченные волосы, и рисунки на шее. И эти ямочки на щеках, которые бесят.

А ещё знаю, что у него татуировки на бёдрах есть. И то, что у него ниже пояса – тоже прекрасно изучила.

Со всех ракурсов.

Господи, вот надо мне, чтобы этот Белый оказался сынком чьих-то знакомых отца? Мне же до конца жизни позор припоминать будут.

И кажется, мой ночной знакомый, тоже меня замечает.

Эрик

Две новости, как обычно, хорошая и плохая.

Хорошая – сегодня суббота. Плохая – у мамы свадьба с Давидом.

За углом возле ЗАГСа покупаю цветы невесте. А жениху давно заказал фирменную зажигалку с гравировкой, он хоть и скрывается, но я видел пару раз, тайком дымит.

И огниво у него дешевое, пластмассовое.

А он человек солидный, подарок оценит, наверное.

Такс.

Нюхаю розы, поправляю воротничок рубашки, шагаю за угол.

Начало июня, солнце нещадно палит, гости кучкуются в тени деревьев.

Без труда нахожу красавицу-маму в белом брючном костюме, она стоит возле забора. Рядом возвышается крупная фигура ее будущего мужа.

А ещё…

Взглядом натыкаюсь на каштановые волосы, они в растрёпанных косах блестят, легкое платье развевает теплый ветер.

Девушка щурится на солнце, стоит ко мне в профиль и что-то быстро говорит моей матери.

А я быстро сдаю назад, обратно за угол.

Значит, все понял правильно. Тогда, месяц назад, когда встретил ее в клубе.

Замечательно.

У меня к этой девочке с косичками назрел один важный вопрос.

Какого лешего она той ночью представилась Элей, если она Эмма?

Знал бы, не подошёл, прыгнул в тачку, и с ветерком домой.

А теперь. Как объяснять маме, что с дочерью ее мужа я уже познакомился. Близко. И мне знакомство понравилось. Очень.

Мы друг другу подходим, мы всю ночь до утра были рядом, за руку, готовили глинтвейн из виноградного сока, закрывались вдвоем в душе, вместе разглядывали мои татуировки, я распускал ее волосы и снова заплетал в кривые косички, и она смеялась, мы валялись и целовались, и ели апельсины, да мы с первого взгляда и до старости влипли.

Я так подумал тогда, внезапная мысль, простая и ясная – это мой человек.

И вот мой человек встаёт на носочки. Чмокает в щеку громилу Давида.

Мда.

Он же мне голову открутит теперь. За дочку-то.

И мама к нему присоединится. Муж всё-таки.

Но я же не знал, блин.

Когда на ухо Эле шептал, что собираюсь с ней сделать, не знал.

Эля отходит от парочки.

Или Эмма?

Идёт в мою сторону. То есть в сторону угла, за которым я так глупо топчусь.

Отхожу к кирпичной стене и закрываюсь букетом. На чудака похож, сквозь шипастые стебли наблюдаю за тонкой фигуркой.

Она ловит такси.

Я прикидываю, что теперь делать. До последнего надеялся, что мне тем майским утром все показалось, и фотка Давида с подписью «папа» на экране телефона моей Эли просто примерещилась, так бывает.

Мало ли. Вдруг, правда, сегодня увидел бы у ЗАГСа совсем другую девушку.

Размечтался, идиот.

Это она.

Мой паучок.

Она уезжает.

Любопытно, куда?

Спохватываюсь, и смотрю на часы. Удобнее перехватываю цветы и лечу к зданию.

– Эрик! – уже на подходе кричит мама, взглядом выцепив меня из толпы. – Я же сказала надеть белую рубашку! – понижает она громкость.

Но о боги.

На меня с интересом оглядываются ближайшие дамочки. Не умеет мама вовремя сократить децибелы, и звук накрывает окрестности в радиусе метра.

– Поздравляю, – целую ее в щеку, протягиваю цветы. Так же громко оповещаю незнакомых женщин, бросающих в нашу сторону взгляды. – Белая рубашка в стирке. Но есть вот эта цвета неба. Давид, поздравляю. С таким знаменательным днём…

На языке вертится напыщенная болтовня на тему, по типу той, что им через пять минут в ЗАГСе начнут втирать, про лодки любви, причал и море, но я себя обрываю.

Главное, чтобы маму не обижал, а такое лучше один на один говорить.

Он с искренней, счастливой улыбкой пожимает мою ладонь. Довольно крепко.

Он военный, помню. И отец Эммы-Элли, с которой мы месяц назад провели не менее знаменательную, чем сегодняшний день, ночь.

Вот это я встрял.

– Пойдёмте, там наша очередь, – он обнимает маму за талию, ведёт по ступенькам. – Эрик, а ты, может, – оглядывается на меня. – С подготовкой нам поможешь? Тебе, наверное, неинтересно про лодки любви слушать?

Изгибаю бровь. Мужик мысли мои читает или что?

Перед глазами моментально встаёт девичья фигура в моей кровати, и я торопливо, вдруг он все же телепат, киваю:

– Да-да, что делать?

– Давид, ты думаешь? – мама замирает на ступеньках, снизу вверх смотрит на своего авторитетного Давида.

– Почему нет? – он жмёт массивными плечами. – У нас организатор заболел. Рабочие подъедут, их впустят, но… мужской присмотр за ними желателен. Мало ли. Вдруг какой конфликт. Вот, ты дорогу помнишь?

– Конечно, я же маму подвозил, – с облегчением соглашаюсь, показываю Давиду пальцы, сложенные кольцом. – Всё в лучшем виде будет, идите, бракосочетайтесь.

– Эрик, – мама со смехом качает головой. – Давай сегодня без шуточек твоих.

– Да пусть, сегодня всё можно, – миролюбиво разрешает мне Давид и ведёт маму к дверям.

Спускаюсь вниз и прикидываю, как далеко распространяется его «всё».

Поцелуев с его дочерью это касается?

А я ведь не сдержусь, если столкнемся, и что делать?

Сворачиваю за угол, подхожу к брошенной возле киоска машине. Оглядываюсь по сторонам, высматриваю знакомое платье и косички.

Куда-то паучок поехала, но вернётся же. И мне лучше не отсвечивать. Займусь рабочими, а потом под шумок уеду.

До того, как она там появится.

Отличный план.

Которому не суждено сбыться.

По пути за город, аккурат на поселковой дороге, верная машина внезапно отказывается мне подчиняться, дымит капот.

Садится телефон.

Торчу на солнцепёке и покрываюсь пылью, время тикает, машины едут, моя рубашка цвета неба никого не волнует и не привлекает, зажатая в руке купюра тоже, и я плетусь по обочине.

Спустя час меня, злого, любезно подбирает кто-то из гостей, на красной иномарке с ленточками. Брать на буксир авто они отказываются, мол, тут недалеко уже, вот доедем, возьмём трос, а то сам понимаешь.

Не понимаю. У меня трос всегда с собой, но вчера, как назло, его взял Андрюха – у моего дома какой-то его кент сломался, и я скинул трос с балкона.

Белый, вечером завтра верну – мысленно передразниваю друга.

До вечера ещё надо дожить.

А то самый лучший день сегодня только у мамы и Давида.

Ворота дома открыты, в зелёном, в цветах саду вижу мамин белый костюм и поражаюсь: когда они успели?

Хотя, они же лимузин до ЗАГСа бронировали, а домой, значит, добирались на чьей-то машине.

– Поздравляю, – второй раз за утро говорю маме и озабоченно кошусь на Давида. – Я только с трассы съехал и из капота дым повалил, заглох, мне бы…

Взглядом натыкаюсь на дом, утопающий в зелени, и на вход, в закутке у которого, среди цветов, как в паутине, пристроилась со стаканом лимонада паучок.

Жадно смотрю на нее.

А она на меня.

Сглатываю.

До вечера точно не доживу.

Если ее не поцелую.

Глава 2

Эля

Это он.

Действительно он.

Тот самый парень, с которым я провела одну ночь. Ту, о которой никому не хочется рассказывать. Моя маленькая тайна, с множеством татуировок и длинными пальцами.

Белый, как его называли друзья, смотрит в ответ. Долго, пронзительно. Ни одного сомнения, что узнал. Так не смотрят на незнакомку. Мажут равнодушным взглядом, отворачиваются.

А он даже не моргает.

И я тоже.

Боюсь разорвать контакт, словно тогда всё рассыплется.

И все узнают, чем мы занимались.

Уходи, Белый, уходи.

Прошу мысленно, надеясь, что он ничего не станет спрашивать у отца или Софи.

А кто та девочка, с которой мы провели всю ночь. Целовались, пили виноградный сок, такие глупости обсуждали.

Некстати мелькает мысль, что имя своё он мне так и не сказал. Обещал утром, а всё завертелось. Не обычная неловкость, а осязаемая. А ещё и на завтрак с отцом опаздывала. Нельзя было пропускать знакомство со сводным братцем.

А Эрик так и не появился.

Оно и к лучшему.

В два глотка допиваю лимонад. Тот оседает неприятной кислинкой на языке. Поднимаюсь с места, желая сбежать. Провести всю свадьбу вдалеке от гостей. Но пока разбираюсь с официантами, Белого уже нигде нет.

И мне дышать легче.

– Поздравляю, – подлетаю к Софи, повторяя снова. А о чём ещё мне говорить с незнакомой женщиной? Она милая, конечно, но пара встреч не пропитают меня любовью к ней. – Как ваша регистрация?

– Всё хорошо, – отец кивает, рассматривая двор. – Ты хорошо постаралась, Эмма.

Похвала от отца уже что-то новое. Успели отпраздновать, пока ехали домой? Или это так хорошее настроение действует?

– Арку бы чуть правее, – а, вот привычные недочеты. У военных ведь всё под линеечку должно быть. – Но ты молодец, спасибо. Эрик собирался тебе помочь, но у него машина сломалась на дороге. Сейчас вернётся, и познакомитесь. Надо налаживать семейные связи.

– Конечно.

Стараюсь звучать радостно, но этой же радостью давлюсь.

У меня хватает с головой этих семейных связей.

Ещё одна образуется месяцев через восемь.

– А где закуски? – Софи крутит головой, отряхивает несуществующие пылинки с костюма. Волнуется. – Надо сказать, чтобы выносили.

– Я сейчас скажу, без проблем.

– Ну хватит уже, – отец мягко накрывает ладонь, не давая уйти к дому. – Это ведь праздник, Эмма, твой тоже. Отдохни, намаялась, небось, на своей подработке.

Отец труд в спортивном клубе не считает за работу. Блажь бунтующего подростка, который решил отдельно пожить. Ну не может дочь генерала-майора Одинцова работать простым администратором.

Не солидно как-то.

Глупость.

Я, по мнению папы, постоянно глупости творю. И это он ещё всего не знает. Не представляю, как ему сказать, что он скоро станет дедушкой.

– Твой Саша приехал.

Отец кивает ко входу, где топчется мой бывший парень. Отношение папы к нему колебалось от «неплохой парень» до «нашла с кем связываться». Но Саша из интеллигентной семьи, его мать – военный медик. Поэтому, чаше всего, отец называл его «прекрасной партией».

Да. Прекрасный бывший, который прекрасно изменил мне в нашей же квартире. За любимые простыни до сих пор обидно. Остальное уже утихло.

Только никто не знает, пока, что мы расстались. Иначе бы меня в тот момент же загнали обратно домой. Вот Эрик будет жить с нами, и ты не отставай. Так хоть отношениями получалось прикрыться.

И Саше жизнь продляется.

Потому что узнай папа за измену, парню не жить. Единственную дочь обижать нельзя никому, кроме него самого.

– Я пойду встречу его.

У Саши в руках букет роз – банальщина.

И полевые цветы для меня – приятно. Хотя запоздало.

– Привет, милая.

– Руки при себе, – обрубаю сразу. Не нужны мне его попытки начать всё заново. – Улыбаешься и машешь. Иначе я закачу истерику, а папа закатает тебя в асфальт.

И мне рядышком могилу организует. Потому что испорчу его светлый праздник своими выходками.

– Эмма, ты обижаешься, я понимаю.

– Обижаюсь я на то, что ты зовёшь меня Эммой. А за измену – я злая. И ничего не поменяется, Саш. Сыграй мою пару сегодня, а дальше разойдёмся, как в море корабли. Договорились?

– Конечно.

По взгляду парня понятно, что ничего мы не договорились. У него свои взгляды на мужскую измену. И мою реакцию он считает просто временной. Побешусь и прощу.

Ну пускай.

Мне не до его мнения сейчас.

Саша что-то говорит отцу и новоиспеченной мачехе. Банальные пожелания, и даже про корабль любви упоминает. А я кусаю язык, чтобы не добавить за айсберг и прочее.

Ловлю с подноса бокалы, где трескаются пузырьки. Раздаю собравшимся, улыбаюсь широко.

Хорошие девочки, Эмма, радуют своих отцов.

– Я просто хочу сказать, что очень за вас рада, – улыбаюсь так, что скулы сводят. Но по-другому не получается. – Будьте счастливы!

Банально, но с душой. Я ведь, правда, рада, что отец дальше двигается. Нашел себе замечательную Софи, и всё у них хорошо. Оба светятся, постоянно друг на друга смотрят.

Это мне с моей драмой в личной жизни просто завидно.

Месяц назад смеялась, что брошенка. Хорошо хоть без детей и брака за плечами.

Брака – нет и не предвидится.

А вот ребёнок – вполне возможно.

Если только не случится чудо. Пятнадцать тестов и два анализа у врачей ведь могу ошибаться, так?

Становиться мамой в девятнадцать явно не входило в мои планы.

Особенно от незнакомого парня.

Господи, у меня детские косички на голове, а я собираюсь такую же прическу ребёнку делать.

В двадцать, потому что день рождения через три недели, но не сильно ситуацию исправляет.

А кому-то в двадцать отцом становиться.

Против воли нахожу взглядом Белого. С растрёпанными черными волосами, в небесно-голубой рубашке. Воротник расстёгнут, показывает любимую татуировку на шее.

Странный рисунок, но парень мне объяснил значение. И я поняла. Мужчина и женщина, а между ними сантиметр. И они никогда не поцелуются.

А мы поцеловались.

И даже больше.

Кусаю губы, чтобы не спросить у отца, кто это такой. Лучше не знать. Пускай он остаётся в моей памяти мальчиком с татуировками, который заплетал мне косички.

Чем узнавать всё больше и больше.

Так сложнее будет из памяти вытравить.

– Я скоро вернусь.

Закуска с угрём вызывает ком в горле, поторапливая к ванной комнате.

В доме прохладно, кондиционеры работают вовсю. Снуют рабочие, некоторые гости. Церемония с клятвами будет через час, пока все собираются. А я взлетаю на второй этаж, ища свободную комнату.

Опускаю ладони под холодную воду, брызгаю на лицо. Бледная, а на щеках алые пятная. И макияж, сделанный в такси, не особо спасает.

Я похудела, потому что две недели меня полоскает. Никакой еды, только травяные чаи.

Упираюсь руками в умывальник, наклоняя голову. Медленно дышу, как советовали в интернете. Потихоньку успокаиваюсь, ненавидя свои гормоны.

Ручка двери дёргается, медленно опускаясь вниз.

– Занято!

– Думаю, для меня сделаешь исключение.

Встречаюсь в отражении взглядом с Белым. Слежу, как он поворачивает ключ, делает шаг ко мне. Отрезает от остального мира, пока я борюсь с головокружением.

Он слишком близко.

Дорогой парфюм щекочет рецепторы.

Нравится и раздражает одновременно.

Как и его обладатель.

– Думаю, нам стоит поговорить, паучок.

Эрик

– Привет, это у тебя машина сломалась? – спрашивает темноволосая женщина, чем-то неуловимо похожая на Элю. – Я Дина, сестра Давида. Так. Илья! – кричит она на весь сад, взмахом руки подзывает грузного лысого мужика, что пристроился в тени деревьев у стола с закусками. – Муж мой, – поясняет мне. – Сейчас съездим за твой машиной.

Она прикладывает ладонь козырьком ко лбу, щурится на ряд иномарок в цветных ленточках.

– Идём туда, – без промедлений хватает меня за руку, по тропинке, выложенной буро-серой брусчаткой резво тянет к автомобилям. – Ты Эрик, сын Софии?

– Да.

– Хоккеист?

– Да.

– И студент.

– Да.

Ее мои односложные ответы не смущают, а мне и сказать нечего, беседу поддерживать не могу, мыслями гуляю возле Эли.

Сколько мы друга на друга смотрели, пока она там на крыльце сидела, спятить можно.

Узнала. И думает, похоже, что я козел последний, не позвонил.

– Илья, это Эрик, Давид попросил ему с машиной помочь, – тараторит Дина и открывает дверь. – Садись скорей. Скоро церемония начнется, хочется же посмотреть на молодоженов, – она заливисто смеётся.

Веселья ее не разделяю, мрачно плюхаюсь на задние сиденья.

За руль садится такой же мрачный и молчаливый Илья, и на мое «здрасьте» кратко кивает.

Духота, расстёгиваю пару верхних пуговиц. Откидываюсь на спинку и тру лицо.

Эле, наверное, уже все сказали.

Я бы сам это сделал, я собирался позвонить, правда.

Так и объясню. И что телефон потерял в тот же день по-глупому, тоже расскажу.

И мы посмеемся.

Прикидываю ее лицо и сомневаюсь.

Нет, вряд ли ей это смешным покажется.

У нас родители сегодня поженились, тут, вообще, ничего веселого нет.

А я за этот месяц даже не выяснил толком ситуацию, у нас были игры, разные города, мы подбирались к первому месту…

– Смотри, Сашка приехал, – без умолку болтает Дина, давит кнопку и стекло, вжикая, опускается. – Сань, привет, опаздываешь! – кричит она парню с полевыми цветами в руках. – Эмма-то уже заждалась, давай беги к ней.

Сань?

Проезжаем мимо, я верчусь на сиденье.

В заднее стекло наблюдаю, как этот разодетый перец чешет к паучку.

Отлично.

– Что за Саня? – резко подаюсь вперед.

– …и тогда я подумала… – Дина обрывается на полуслове, смотрит на меня и морщит лоб. – Да Сашка, – поясняет. – Жених нашей Эммы. Красавица она у нас. Познакомились уже. Нет? Ничего, сейчас жить сюда переедешь, Давид говорил…

Мысленно сбавляю громкость, от этой тараторки отгораживаюсь.

Голова гудит.

Переезжать я не собирался, этот вопрос в воздухе висел, но теперь то уж точно, завтра же прикачу сюда со всеми чемоданами.

Медали все соберу и тоже сюда.

Саня, надо же.

И когда успел, они же расстались?

Едем-едем, я нервничаю, рвусь назад.

Время тянется жвачкой, жара невыносимая, даже ветер пропал, похоже, что скоро будет дождь, такой зной.

Дина и Илья берут машину на буксир.

Катим-катим обратно, я себя до такой степени накручиваю, что когда тормозим в саду – на пределе нахожусь, в крайней точке, чуть затронешь, и – парам-парам-пам, бдыщь!

– Премного благодарен, буду должен, обращайтесь, спасибо, – в волнении собираю все, что в голову идёт, и от помощников своих по саду пробираюсь к дому.

Ее вижу почти сразу, внутренним чутьем выцепляю из толпы, где гости и рабочие вперемешку.

Эля-Эмма с кем-то общается. С женщиной, не с Сашей – уже хорошо. Белые зубки кусают маленький бутерброд.

И на узком бледном лице проступают красные пятна.

Она кидает бутерброд в тарелку.

Держится за перила, поднимается на второй этаж.

Не теряя времени следом за ней иду к лестнице.

Кондиционеры приятно обдувают разгоряченную кожу, смотрю по сторонам, я в этот дом дальше холла не заходил.

Много места, света, на стенах висят какие-то металлические фиговины, наверняка дизайнерские штучки, не из дешёвых явно.

Все сильнее проникаюсь симпатией к Давиду. Хороший мужик, правильный, и дом построил, и деревья посадил, вот только дочь…

Его дочь вот за этой дверью.

Слышу кашель и шум воды, быстро дёргаю ручку.

Открыто

– Занято! – кричит она.

Останавливаюсь на пороге, на долю секунды ловлю в зеркале изумлённый взгляд.

– Думаю, для меня сделаешь исключение, – без приглашения шагаю к ней в ванную, в двери запираю замок. – Нам стоит поговорить, паучок.

Она хмурится в зеркало. И резко разворачивается ко мне.

– Думаешь? Так ты, вроде, один раз уже поговорил. Весь телефон мне оборвал, звонил и звонил, с утра до ночи.

– Слушай, – подхожу ближе, и она машинально отклоняется от меня на раковину. – Я хотел позвонить, – оправдываюсь. – Но телефон потерял. В тот же день. Клянусь. На тренировке… не знаю, где-то оставил, в раздевалке или в душе, не помню. Эль.

Она недоверчиво щурится на меня.

– Вот, смотри, – лезу в карман, показываю смартфон. – Видишь, это другой. Вот, – кошусь на ее приоткрытые губы, на вздымающуюся под платьем грудь. В голове на скорости проносятся кадры, обрывки, где мы с ней, и понимаю вдруг, как соскучился, не верю, что этот месяц как-то жил, тренировался, выигрывал, и всё без нее.

– Черт, – не сдерживаюсь, руками упираюсь в раковину по обеим сторонам от ее бедер, наклоняюсь к губам.

– Белый, отойди от меня, – вместо поцелуя получаю увесистый тычок в плечо. – Ты что думаешь, – она выскальзывает, отшатывается к стене. – Все так просто у тебя? Тебя месяц не было.

– Я же объяснил, – морщусь.

– А если бы мы на этой свадьбе не встретились? – она нервно одергивает платье. – Ты со стороны Софи?

– Я… – осекаюсь, смотрю на ее румянец. До чего красивая, блин. – Софи?

– Мой отец сегодня женился. На Софи. Ты к кому сюда пришел?

Молчу.

Что значит к кому?

– Тебе не сказали разве? – ерошу волосы.

Поверить не могу, какой подарок. Она до сих пор не знает кто я, серьезно?

– О чем не сказали? – Эля идёт к двери, нервно поворачивает ключ.

– Ни о чем. Так, – нагоняю ее, обнимаю за талию, вместе с ней шагаю в коридор.

– Белый, – Эля дёргается.

Улыбаюсь ей в затылок, ещё крепче обнимаю.

Это просто отлично.

Сначала она меня простит.

А потом уже узнает о нашей проблеме.

И тогда мы вместе решим, что делать.

Глава 3

Эля

Белый прижимается ко мне, не отпускает. Точно так же, как тогда на кухне. В его квартире-студии, когда я пыталась приготовить что-то из виноградного сока. Нарезала апельсины, сгорала от неловкости.

А сейчас сгораю от злости.

Бью парня по ладоням, выворачиваюсь из захвата. Отхожу на два шага, ближе к лестнице. Если снова полезет обниматься – побегу вниз, к гостям.

– Хватит, – прошу, потому что во мне не остаётся сил бороться. – Просто не лезь ко мне, Белый. Было и было, я всё уже забыла.

– Не забыла, – он улыбается, знает, что прав. А если забыла, так я напомню, – делает маленький шаг ко мне. – Как я заплетал тебе косички, – ещё один, почти незаметный. – А лучше момент, когда они растрепались.

– У меня парень есть. Всё, опоздал. Я месяц не ждала тебя у телефона.

Ждала, на самом деле. Сжимала в руках мобильник, посматривала на тёмный экран. И постоянно проверяла, не отключила ли случайно звук.

Знала, что он не позвонит. После такого обычно выбрасывают из головы случайные знакомства и живут дальше. И я жила. Просто с телефоном в руках.

Первые две недели, после этого другие заботы появились. И Белый больше не входит в список приоритетов.

– Парень? Помнишь, что я тебе тогда сказал?

Помню, каждую секунду того вечера помню. От момента, когда он подошел ко мне на танцполе к тому, когда мы за руки шли по ночному городу. И слова его, конечно, тоже помню.

– Так он и втащить может. Не лезь ко мне.

– Видел я твоего Санька, Эль. Хиляк, не дотянется со своими ударами. Я не лгал, собирался позвонить. И позвонил бы, если бы телефон не посеял. Но не через Давида же было номер узнавать.

– Не приплетай сюда моего отца! И шантажировать не смей, что ему всё расскажешь. Он военный, у него ружьё есть. И ты больше пострадаешь.

По-детски прикрываюсь папой, используя как щит. И лгу ведь, в такой ситуации на меня все шишки посыплются. И увернуться будет сложно.

Но Белый кивает, слабо принимая угрозу. Не перестает улыбаться или оттеснять меня к стене. Словно на него совсем не действуют слова.

– Слушай, нам было хорошо, но мне больше не интересно. Я тебе всё сказала.

Интересно, даже слишком. Этот парень из тех людей, кто одним видом притягивает взгляд. Сначала татуировками, кажется, что с детства забиваться начал. Потом коренастой фигурой, широкими плечами и этими невозможно длинными пальцами.

А после добивает ямочками на щеках, как финальный гвоздь в остатки моего разума.

И скучала я по нему, даже слишком. Так не скучают по незнакомым парням. А мне с ним было хорошо. Могла быть хорошей-плохой девочкой Эммой, которая не думала о будущем.

Просто жила моментом, наслаждалась.

– О, вот ты где прячешься, – тётя поднимается к нам, ставя точку в разговоре. – Там сейчас всё уже начинается, гостей собирают у арки. О, Эр…

– Дина, ещё раз спасибо вам за помощь. Очень признателен, все дела. А вы не подскажете…

Белый уводит тетю, пока я глупо моргаю им в след. И что это было? Испугался, что я сейчас начну рассказывать, как гость со стороны Софи приставал ко мне?

Всё равно, главное у меня есть время прийти в себя. Переплести косички прямо в коридоре, пригладить край платья. И отдышаться, сжимая перилла пальцами. Кондиционер бьёт прямо в лицо, а я жадно вдыхаю холодный воздух.

У меня отец женится.

Предстоит знакомство со сводным братом.

А я всё не о том думаю.

О Белом, которого не ожидала больше видеть. Он был моим секретом, которым делятся только с подругой. На девичнике, под покровом ночи и когда состояние «позвонить бывшему». Ну или рассказать о том, как я измену бывшего переживала.

С кем.

– Эмма, ну ты идешь? – Саша стоит на первом этаже. Ждёт, пока я спущусь за ним. – Все уже занимают места поближе к арке.

– Иду. Не трогай меня.

Рычу на него, но застываю. И сама хватаю парня за ладонь. Она едва потная от жары, хочется вырвать и вытереть о ткань. Но лишь крепче сжимаю. Мне сейчас нужна хоть чья-то поддержка. И вид нормальных отношений.

Чтобы ни отец не догадался о лжи, ни Белый.

Второй меня волнует больше всего.

Чтобы он оказался дальним родственником какого-то дальнего друга Софи. И мы увиделись, максимум, на фарфоровой годовщине свадьбы.

Почему-то я не сомневаюсь, что Софи и отец протянут столько вместе. Они выглядят действительно счастливыми, светятся. И приносят друг другу клятвы.

Впервые вижу, чтобы отец волновался. Говорит четко, выправка военная. Но сглатывает в перерывах и не сводит взгляда с невесты. Это мило, на самом деле.

А меня тошнит.

Но это из-за токсикоза, который стараюсь подавить. Ищу глазами официанта с напитками. Говорят, что лимон помогает в таких делах.

Мне поможет только дар от Господа в виде мозгов.

– Горько!

Кричу громче всех, хлопая в ладоши. Поддерживаю общее веселье и отсчитываю время, когда можно будет вернуться домой.

Переодеться в мягкую пижаму, найти баночку мороженного. И включить мелодраму.

Классический набор депрессирующей девушки.

– Эль, давай поговорим, – Саша предлагает, когда утихают поздравления.

Да что же все сегодня разговорчивые такие.

Мне тишина нужна, голова кружится.

А все лезут.

– Не о чем говорить, Саш. Мы всё обсудили, когда ты собирал вещи на улице. Если не хватило, то ты приезжай с чемоданом. Я повторю.

– Я понимаю, что ты сейчас бесишься.

Бесишься и перебесишься.

Саша этого не говорит, но по тону ясно. Я должна простить, случайность же. Парень уверял, что это только один раз было. И мне пару грехов приписал, что я пилила вечно и с ним почти не была.

Мне девятнадцать, в конце концов, я пилить ещё даже не научилась.

– Ты остынешь и поймешь, что ничего страшного не произошло. Ну ошибся я, не конец света.

– Потом поговорим, только умолкни.

Обрываю его, когда отец с новоявленной мачехой приближаются. Софи сжимает свадебный букет, кивает на поздравления. И касается моего плеча.

– Эмма, всё хорошо? Ты бледная. Давид, может её в спальню увести? – оборачивается к отцу в поисках поддержки. – Воды?

– Всё хорошо, – запихиваю эмоции и самочувствие подальше в душу, стараясь улыбаться широко. – Просто душно что-то. Я плохо жару переношу.

– Сказала девочка, которую я в полдень в Египте не мог в номер загнать.

Отец, по-доброму, смеётся, но я вижу беспокойство на дне серых глаз. Внимательно осматривает, сканирует. Ищет причины, что с его дочкой не так.

Всё не так, пап.

Но я пока не решаюсь тебе рассказать.

– Ты с Эриком уже познакомилась? – Софи оглядывается в поисках сына. – Нехорошо получается, что ещё не представили вас. Сейчас исправим. Эрик!

Делаю вдох и готовлюсь узнать, как мой сводный брат выглядит.

Эрик

Под руку увожу Дину подальше, оглядываюсь на паучка.

Ну как невовремя.

Я бы с удовольствием остался с ней. Послушал на счет парня, привел аргументы, доказывающие, что этому Саньку и моему паучку не по пути.

Не пара они. Как в море корабли нужно им расходиться.

– Так что тебе подсказать? – Дина стучит каблуками по лестнице.

Ах, да.

– Познакомился с Эммой, – говорю и быстро тяну ее тетю за собой. – Эмма тоже в этом доме живёт?

– Эмма живёт с Санькой, они снимают квартиру, – вываливает неприятные сплетни Дина. – Давид, в общем, не против, но считает, что рановато, сам понимаешь.

– Конечно, рановато, – согласно киваю. – Сколько ей лет?

– Девятнадцать нашей девочке.

Ага. Младше меня на год.

И живет с каким-то там Санькой. Непорядок.

Я-то сюда переезжать собрался.

– Эрик, там церемония начинается, идём скорей, – теперь уже Дина тянет меня по залу к рядам белых стульев.

Сажусь.

И всю церемонию глаз не свожу с паучка. И мужской руки, заброшенной на спинку ее стула.

Она же этого Саньку прямо в кровати с той белобрысой очкастой девицей застукала, и что, так просто простила?

Что-то тут нечисто.

Смотрю на платформу, где мама и Давид обмениваются клятвами – вот кто счастливые люди, забили дом народом и на глазах сотни человек в любви друг другу признаются.

Такие широкие жесты подросткам свойственны. Либо по уши влюбленным людям, которые на десятки лет назад в юность вернулись, заново переживают первую любовь.

– Горько! – громко, на весь зал кричит паучок, она сейчас ладошки отобьёт, с таким ожесточением хлопает.

И бледная, как стена, на радость ее гримаска меньше всего похожа.

Влюбленные меняются целомудренными поцелуями в щеку. Народ поднимается с мест, и я тоже встаю.

Пробираюсь к паучку.

Но меня опережает пронырливый Саня, от стульев тянет Элю ближе к железной витиеватой решетке, отгораживающей коридор.

И там, среди цветов, с умным видом что-то втирает ей.

На полпути торможу себя. Подойду сейчас – и не удержусь, а портить маме свадьбу – последнее, чего бы мне хотелось.

Резко разворачиваюсь, глазами выискиваю белый мамин костюм и пробираюсь сквозь толпу.

– Давид, – протягиваю руку, пожимаю широкую ладонь. – Желаю всем нам через пятьдесят лет собраться в этом же доме на золотой свадьбе.

– Ну, до ста лет мы с Давидом вряд ли доживём, – мама смущается, прижимает к себе букетик. – Что скажешь, Давид?

– Нет ничего невозможного, – он скупо улыбается. От глаз разбегаются морщинки. – Ты прав, Эрик. Держим курс на золотую свадьбу.

– Отлично, – одобряю. – Кстати, – оглядываюсь, машу рукой на паучка. – Заметил, что вон той девушке не очень хорошо. Вырвало ее, – привираю. – И бледная. Все симптомы ротавируса, как на ладони. Но я, конечно, не врач, – быстро добавляю, когда их лица испуганно вытягиваются и мысленно даю себе затрещину – не перегибай, Эрик. – В общем, как-то она болезненно выглядит. И родителей ее что-то не видать, позаботиться некому, да уж, бедная. Ладно, я сбегаю быстро поем, голодный, как волк, – тараторю и чмокаю маму в щеку.

Смешиваюсь с толпой.

Расчет не подвёл – молодожены торопятся к паучку.

Стягиваю со стола тарелку с нарезкой, из-за колонны наблюдаю, как они подходят. Жую сыр.

Врать плохо, но я почти правду сказал. Эля бледная и взгляд такой, словно она на необитаемом острове оказаться мечтает, вдали от всей свадебной суеты.

Немножко волнения за паучка не повредит. А ещё лучше – если Давид поймет, что на Саньку полагаться нельзя. И по-военному сухо и кратко отдаст приказ: собирай-ка вещи, дочь, и возвращайся домой.

Они разговаривают, я ем сыр.

– Эрик! – оглядывается на зал мама и взмахивает рукой.

А знакомство в мои планы пока не входит, у Эли вид терминатора, чем-то ей не угодило мое имя.

Отступаю за колонну, скрытый от обзора жую нарезку. На такой жаре обычно кусок в горло не лезет, но я, оказывается, волнуюсь.

Ещё и оркестр что-то трагичное играет.

Народ понемногу рассасывается, выходит в сад, где в белых шатрах накрыты столы. Убеждаюсь, что угрозы в виде мамы и Давида на горизонте нет.

И рулю на улицу.

Паучок стоит на крыльце.

И опять рядом вертится Саня – залитые лаком волосы, строгие брюки, в черные туфли, как в зеркало можно смотреться.

И рубашка. Торжественно-белая.

Мама надеялась, похоже, что я приоденусь, как Саня.

– Позвольте, – ввинчиваюсь между ними, на полуслове обрывая рулады Санька. – Эля, на минуточку.

Пользуюсь ее заминкой и быстро переплетаю наши пальцы, веду девушку по ступенькам вниз.

– Ты что себе позволяешь? – спокойно интересуется она, а сама от гнева трясется вся. – Слушай, это свадьба моего отца. И скандалы здесь не нужны. Но если ты ещё раз…

– Я с тобой согласен полностью, – оттесняю ее с солнцепёка на травку, в тень деревьев. – Сам скандалы на дух не переношу. Просто, Эля, раз уж мы встретились, – подталкиваю ее к раскидистому толстому дубу. – Давай мириться. Я о тебе думал. Постоянно.

– Мы не ссорились, – она складывает руки на груди. – Было и было, Белый. У каждого своя жизнь. Ты сюда на праздник пришел – иди празднуй.

– Пришел на праздник, но увидел тебя. Давай, – подхожу ближе. – Уедем сейчас? Скоро жара спадет, посидим где-нибудь в кафе или на набережной.

– Зачем?

– Всё обсудим.

– Про утрату твоего телефона будем разговаривать? – она упирается ладонью мне в грудь, обозначая, что ближе подходить не надо.

– Будем разговаривать о чем хочешь, – заверяю.

Вижу на ее лице сомнение, она думает.

Терпеливо жду, вспугнуть боюсь.

И не объяснить ведь ей, что нам срочно надо уезжать. Свадьба родителей – не то место, для откровения о том, что мы теперь сводные.

Эля кусает губы.

И когда я уже уверен, что она вот-вот согласится, случаются сразу две ужасные вещи.

Первая – я вспоминаю, что у меня сломана машина, и нам не уехать.

Вторая – у меня за спиной раздается голос маминой подруги Леночки:

– Детки-конфетки, о чем тут шушукаетесь?

Глава 4

Эля

– Здрасьте.

Киваю незнакомой женщине со стороны Софи. Радуюсь, что вовремя Белого остановила. Между нами почти приличное расстояние, которое не вызовет подозрений.

Как же вовремя нам помешали. Ещё бы немного давления парня, и я бы согласилась. Нам ведь, действительно поговорить нужно. Много чего обсудить.

Только ведь я уверена, что Белому не это нужно.

– Так о чем болтаете? Я, кстати, Лена. Подруга Софи, – женщина объясняет, видя моё замешательство. – Знакомитесь уже?

– Ага, знакомимся.

– Да не особо, – парень отвечает вместе со мной, прокашливаясь. – Так, ушли в тенёк, чтобы жары не было.

– Тенёк это хорошо. Эмма, а не подскажешь, где-то должен быть шоколадный фонтан. Моя малая только о нём говорит.

– Да, конечно!

Вместо мозгов Бог послал мне эту спасительницу. Обхожу Белого за километр, провожая женщину в сторону дома.

Давид и Софи постарались на славу. Не думала, что в их возрасте такие мероприятия устраивают. Ожидала скромной росписи и ужина с новой семьей.

А все не так происходит. Столько гостей вокруг, дети носятся, едва не сбивая с ног. Музыка играет, лето. Хорошо.

И даже духота не так давит, уступая чувству голода.

Накалываю зефир на шпажку, подставляю под водопад горячего шоколада. А второй рукой проделываю всё это с кусочком клубники. Вкусно как, не оторваться.

– Ты сладкоежка? – Лена одобрительно кивает. – Я тоже. Главное, чтобы молния не разошлась. Я с трудом в это платье влезала.

– Вы прекрасно выглядите! – заверяю, потому что это правда. – И платье идеально сидит.

– Подлиза. Но приятно. И как тебе Эрик? Сложно, наверное, со сводным братом, да?

– Мы почти не общались ещё.

Совсем, на самом деле. Потому что мой «братец» куда-то запропастился, когда Софи его подозвала. Женщина хмурилась и недобро сузила глаза. Кажется, кому-то достанется.

Ну и пусть, главное что от меня отстали с вопросами о самочувствии.

Что отец, что Софи были уверены, что я чуть ли не умираю.

Вот прям посреди зала лягу, и на похороны даже звать никого не нужно будет, все уже тут.

У меня получилось убедить, что всё из-за жары и волнения. Софи смеялась, что же тогда будет со мной на моей свадьбе. А отец так недобро посмотрел, что свадьба явно не скоро будет.

Если мой жених останется в живых.

– Ну Эрик хороший парень, – Лена кивает, словно видит моё волнение. И нежелание знакомиться. – Ему не помешает твердая мужская рука в воспитании, но уверена, за косички он тебя дёргать не будет.

Женщина смеётся, задевая мою прическу. Явно не хочет обидеть, а я и не обижаюсь. Просто так намного удобней, чем крутить локоны. Или собирать красивый пучок.

И времени намного меньше ушло.

Я сейчас совершенно ничего не успевала. Хорошо хоть учеба закончилась, стало больше времени. Квартиры, оказываются, дорогие, когда живешь сама. И анализы у врачей тоже.

Странно, что мне приходится подсчитывать траты, когда отец такую свадьбу закатил. Но вопрос он поставил ребром. Если хочу жить с Сашей, то тот должен сам меня обеспечивать.

Взрослой нужно быть во всём – так он сказал.

А я, кажется, даже перестаралась со своим взрослением.

– Элечка!

Ко мне несётся Лев, сын тети Дины. С разбега запрыгивает на ручки, обнимая за шею. Три года, а уже такой большой и тяжелый. Удобнее перехватываю, чтобы удержать.

– Давай танцевать? Все там, – машет маленькой ладошкой на улицу. – И я хочу.

– Без меня ты тоже  можешь танцевать.

– Без тебя не хочу.

Дует губы, дёргает за косички. И я сдаюсь. Киваю Лене, унося маленького проказника в сторону доносящейся музыки. Танцуют все, в понимании Лёвы, это несколько детишек.

Взрослые же разговаривают, кто-то постоянно поздравляет молодоженов.

Молодежь постарше скучковалась своими компаниями, громко смеясь. Мне бы к ним, тем более, что с некоторыми мы дружили. Там и двоюродные братья, и их девушки, с которыми мы когда-то вместе похищали жениха со свадьбы.

Ой, как тогда невеста кричала и злилась. И бедному Андрею влетело ни за что. Но да ладно, зато нам весело было.

– Одна песня, – предупреждаю мальчишку. – А потом я пойду к друзьям.

– Две.

Но где две, там и три. Четыре. Хорошо хоть и другие подтягиваются, кто с детьми кружится, кто совсем маленьких на руках держит. И Саша подходит, куда же без него.

Забирает у меня Лёву, потому что мои руки уже отваливаются.

Развлекает детей, и меня.

Он ведь, на самом деле, не такой плохой.

И мы бы были ещё вместе, если бы он не затащил Настю в нашу квартиру.

Саша подвозил в университет на другой конец города, когда я не успевала или шел дождь. И встречал вечерами, чтобы не добиралась в темноте.

Да, он хороший.

Как человек и парень, наверное. Только со мной провалился.

И возвращаться к нему не планирую. Да и стоит сообщить ему «радостную» новость о моём положении, как все вопросы у Саши закончатся.

Ноги гудят от танцев. Оставляю Лёву своему бывшему, а сама отхожу к столику с закусками. На жаре сыр немного поплыл, но я утягиваю кусочек.  Потягиваю лимонад. Чем ближе вечер, тем прохладней.

И тем лучше мне становится.

Папа занят, никто меня не дёргает.

Даже Белого почти не видно.

Пропал и, наверное, рассказывает о своих татуировках другим девушкам.

И заманивает в свою квартиру, чтобы рассказать о том, почему мужчина и женщина на его шее никогда не поцелуются.

– Эль, ну хочешь я твоему отцу признаюсь? – прилетает неожиданно. – Пусть он меня убивает. Тогда успокоишься?

– Тогда я стану вдовой. Меня устраивает. Саш, я правда не понимаю, почему ты так увязался. У нас нет детей, совместного имущества, тридцати прожитых вместе лет. Встречались и расстались, со всеми бывает.

– Ну, я же тебя люблю.

– Настю ты тоже очень хорошо «любил», я заценила.

– Больше такого не повторится.

– А больше и не надо.

Есть хочется сильнее, чем говорить с кем-либо. Жую оливку, покачиваясь в такт новой песни. Думаю снова скрыться в тени среди любимой зелени.

Разворачиваюсь, врезаясь в чью-то мужскую грудь. Обтянутую небесно-голубой рубашкой. А её обладатель поддерживает меня руками.

На которых слишком много чернил.

Поднимаю взгляд с чувством, что шагаю в обрыв.

Так и есть. Белый.

Господи, ну пожалуйста, пускай он не слышал, что мы с Сашей расстались.

Пожалуйста-пожалуйста.

Эрик

Шоколадный фонтан.

Вот и мне скоро жизнь сладким медом покажется, если срочно не исправить ситуацию.

Прислоняюсь к дубу, достаю телефон. Набираю другу, глазами провожаю Элю и Леночку.

Скажет она паучку всё сейчас – и я пропал.

Чего им всем надо?

Поговорить не дают.

– Да, Хома, – спохватываюсь в трубку, когда в динамике звучит голос друга. – Ты занят? Нет? Отлично. Возьми инструменты и приезжай ко мне за город. Адрес сброшу. Машина сломалась. Тут… тут свадьба. Поешь заодно, – соблазняю нашего упитанного вратаря. – И вообще, в долгу не останусь, знаешь.

Отключаюсь, печатаю адрес, гуляю по саду. Подбираюсь поближе к паучку, они там с маминой подругой что-то едят.

Леночка, блин.

Спасибо от души.

Что она ей говорит, интересно.

У паучка такое лицо, не поймёшь – знает она уже или нет ещё.

Засада, однако.

Прохожу в шатры, плюхаюсь на стул.

Никто ещё не ест, все только собираются.

Терпеливо жду.

Рядом садится Дина с мужем, вплывают мама с Давидом, и официанты начинают суетиться, разносят, наконец, еду.

Двигаю к себе тарелку.

Аппетит волчий. Салаты вкусные, и мясо тоже – на гриле, сочное, горячее, слушаю тосты и ем, хлопаю в ладоши и ем, и ем.

Бросаю взгляды на танцующих – там дети, в основном, и Эля, с каким-то мелким карапузом кружится.

Давлю улыбку.

Ей идёт.

– А это наш Лев, – над ухом трещит Дина, показывая на нарядного мелкого в рубашке с бабочкой, который за руку держит Элю. – А вон там, – пальцем тычет в другой конец шатра. – Сын моего Ильи от первого брака. Взрослый уже парень, как ты. С ним его девушка.

– Ясно, – киваю на бессмысленную информацию. Я лишь недавно с Давидом смирился, а тут ещё куча незнакомых родственников.

– Нас трое, – вещает Дина. – Старшая Анна, Давид средний, а я младшая. У всех дети…

– Замечательно.

– Вот, например, Эмма, твоя сестра, – продолжает Дина и я морщусь от этого слова, будто тюбик горчицы махом заглотил.

– Она мне не сестра, – отрезаю.

Прозвучало резко, Дина в удивлении замирает, не донеся вилку до рта.

– Ну, конечно, – торопливо кивает. – Вы только познакомились. Но Эрик. Эмма у нас девочка хорошая. Сразу любить ее тебя никто не заставляет. Но и обижать ее не вздумай мне тут.

Дина распаляется моей резкостью, краснеет.

Без аппетита доедаю мясо.

Заставлять меня любить не надо, я уже, кажется… втрескался.

Только вот никакая она мне не сестра, нечего болтать глупости.

Замечаю зелёную малолитражку, вползающую в ворота и с радостью отбрасываю в сторону салфетку.

– Извините, – встаю из-за стола. – Друг подъехал.

– Иди-иди, – бросает Дина.

Немножко разочарована она во мне, похоже.

Выхожу из шатра, ступаю на брусчатку, взмахиваю рукой, задавая Хоме направление.

– Здарова! Паркуйся вон там у машин, – кричу, когда друг высовывается в окно.

Насвистывая, иду по дорожке, любуюсь, как ветер развевает платье паучка, она всё танцует, с мелюзгой смеётся и кружится.

Правда ведь, хорошая девочка, такие по ночным клубам не ходят.

И обижать я ее не собирался, пусть Дина расслабится.

– Чего, сильно поломался? – друг выбирается из машины, жмёт мою протянутую руку. С заднего сиденья достает сумку с инструментами.

– Только из города выехал и заглох, – чешу затылок, вспоминаю, что не первый раз это уже, но сегодня аж дым из капота повалил. – Ты глянь, может…

– Да разберусь, – друг отмахивается, подходит к авто.

Усмехаюсь.

Хома с пяти лет в гараже с отцом пропадал, поломки устраняет с закрытыми глазами.

А я машину купил полгода назад, подержанную, да и отца рядом не было никогда, чтобы научить, мне друзья ближе, чем человек, чье отчество ношу.

Обидно, досадно, да ладно.

Друг открывает капот, оценивающим прищуром изучает нутро моей коняшки.

Прикидываю – если паучок ещё не в курсе наших родственных связей, то починим машину, Хома поест, и я свою девочку отсюда увезу.

И в другой обстановке, где перед глазами не маячит счастливая семейная пара, все спокойно ей объясню.

Она должна понять, я ведь и сам не обрадовался, сам в шоке был.

– Такс, – разрезает мысли голос друга. – Тащи пока попить, через полчаса управлюсь.

– Что тащить?

– Без разницы. Холодное только.

Чешу за лимонадом.

По пути замечаю, что Санёк опять рядом с паучком отирается, забирает у нее ребенка.

Она идёт в шатер, я к официанту.

Она ест сыр, я прошу набухать в стакан побольше льда.

Смотрю на часы – половина пятого.

Жара спадает, гости давно навеселе – отличный момент уехать, никто и не заметит, что нас нет.

– Держи, – возвращаюсь к другу, топчусь возле машины. – Если ты сейчас закончишь, и я уеду – не проблема? Ты оставайся, мама тебя знает, против не будет. Поешь, познакомишься с кем-нибудь. Вон, кстати, девчонка симпатичная.

Хома отрывается от капота, щурится на предложенную девушку. Медленными глотками пьет лимонад.

– Ниче так, – оценивает. – Ладно, Белый, не мешай, – он сует мне стакан.

Иду обратно, в такт музыке качаю головой.

На входе в шатер опять натыкаюсь на Элю и этого прилипалу-Санька. Они о чем-то говорят, у Санька озабоченный вид.

Почему они вместе до сих пор – мне неведомо.

Паучок вдруг разворачивается, я делаю шаг вперед, и она тут же с разбегу влетает мне в грудь.

Держу ее и стакан, поверх ее головы взглядом сверлю Саню.

– Малыш, это кто такой? – обращается он к ней почему-то, хотя смотрит на меня. – Эля, он тебя преследует?

– Это родственник Софии, – бормочет Эля, из моих объятий выпутывается. – Дай пройти, Белый.

Мысленно выдыхаю – она ещё не в курсе.

Удерживаю ее за локоть, пристраиваюсь к ее шагу.

– Эля, очнись, это, в конце концов, неприлично, – за спиной не смолкает Саня. – Куда ты с ним поперлась, стой, я тебе сказал.

– Слышь, ты, – разворачиваюсь с намерением от этого банного листа избавиться, по полочкам ему сейчас разложу, где он неправ, и почему от паучка нужно отвалить.

Но и слова сказать не успеваю. Рядом с Саньком вдруг вырастает Дина, и вид у нее мрачный, да что там, встрепанный – богиня войны.

По глазам вижу – сейчас начнет защищать от противного сводного брата Элину честь.

Приехали.

Глава 5

Эля

Супер, спасибо, Белый.

От души.

И за представление, и за разговоры, которые мне теперь выслушивать.

Рядом с Сашей останавливается тётя Дина, недовольно смотрит. И ничего не говорит, что на нашу семейную болтушку не похоже. Это папа молчаливый, тетя Аня периодами уходит в себя. А Дина всегда болтает.

А тут молчит.

– Эль, прекращай дурить, – а Саша не унимается. Будто не видит, что трое из четверых людей тут в подвешенном состоянии. – Ну куда ты пошла?

– Да, Эмма, что у вас тут происходит? – Дина включает режим строгой учительницы. – Он тебя обижает?

Да – так хочется ответить.

Пускай уводят Белого из дома, вместе с его вечными попытками поговорить. Я даже такси тому оплачу, лишь бы больше не видеть.

Но молчу, кусая губы.

Подставлять парня, почему-то, не хочется.

Хотя он мне конкретно мешает. И то, что мужская ладонь все ещё сжимает мой локоть, совсем не помогает.

Дёргаюсь, отступая на шаг.

– То, что у тебя теперь сводный брат…

– Да Господи, Эрик тут при чём? И не брат он мне!

Дина вбила в себе голову, что если у Софи есть сын и теперь наши родители поженились, то и мы должны стать семьей. Со всеми братски-сестринскими чувствами, любовью и поддержкой.

Миша, сын дяди Ильи от первого брака, ведь сразу полюбил Лёву. Но там ситуация же другая совсем. Лёва вон только родился, да и его невозможно не полюбить. А меня раздражает даже само имя Эрика.

– Эмма, ну что ты говоришь? – Дина недовольно вздыхает. – Устроили тут разборки «сестра не сестра, брат не брат». Вы теперь семья, так что ведите себя соответственно. Ясно вам?

– Ясно, – бурчу под нос. Спорить с ней – гиблое дело.

– Отлично. Так что вы тут устроили?

– Ничего. Мы немного с Сашей повздорили.

И пусть мне хоть слово сейчас скажет.

На нём белая рубашка, приличный костюм. Туфли лакированные, которые я когда-то дарила.

В таком можно и в гроб ложиться – так Миша шутил, недолюбливая моего парня. А сейчас прав может оказаться.

– Всё нормально, тёть Дин. Семейная жизнь не простая вещь.

Повторяю ей слова, с которыми она меня провожала на Сашину квартиру. Наставляла, что такое жить с кем-то и как не поубивать друг друга за первый месяц.

По факту, тетя Дина и Аня заменили мне мать. Папа был занят службой, маленький ребёнок на руках – сущее наказание.

И не в том плане, что он не любил меня. Просто не представлял, как делать хвостики и что нужно надевать в садик. А на моё лицо, разрисованное зелёнкой, смотрел с настоящим ужасом.

Странное дело. Ничего из своего детства почти не помню. А то, как он даже не моргал в этот момент – очень даже.

Но папа старался, а Дина и Аня подтягивали в тех моментах, где он не справлялся.

Только сейчас эта забота могла боком вылезти.

– Я, эм, просто думала остаться здесь на ночь. А у нас с Сашей были планы на завтрашний день. Вот и чуть не сошлись во мнениях.

Придумываю на ходу, видя скептический взгляд бывшего парня.

Тот улыбается, явно собираясь воспользоваться моими словами.

Будто не видит, что у меня состояние на грани. Я либо сейчас разревусь из-за накопившихся эмоций, либо всем всё выскажу. А потом всё равно заплачу.

Поднимаю взгляд на небо, стараясь сдержаться.

Глаза уже щиплет. В носу свербит.

– Ну всё, малыш, – Саша в несколько шагов догоняет меня, прижимая к себе. Едва не разливаю лимонад из стакана. – Прости меня, ладно? Я был неправ, не хотел ничего такого говорить. Если не хочешь уезжать, так без проблем. Думаю, твой отец не будет против, если я останусь тоже.

– Не получится, – Белый выглядит так, словно лично организует, чтобы не получилось. – Вроде же остаётся только Давид, м… Софи, Эрик и Эмма. Семья, сам понимаешь.

– Что? – разворачиваюсь к парню, стараюсь понять. – Эрик остаётся?

– Эрик остаётся.

А ты как знаешь?

Не спрашиваю, потому что ответ раньше находится. Родственник Софи может прекрасно общаться с Эриком.

И тогда сводный братец точно знает, что я творила.

Только вопрос времени, когда об этом узнают все.

Скидываю руки Саши, смотрю на Белого. Кусаю губы, не рискуя спрашивать при всех. Расскажешь ему? Уже рассказал?

Как сильно ты будешь меня подставлять дальше?

– Мне надо там решить с официантами.

Бросаю смазанную улыбку, направляясь в сторону дома. Торможу, видя знакомое лицо. Один из тех парней, с которыми был Белый в клубе. Тут теперь сборище всех?

Ещё бы Насте позвонить, пускай берёт своего брата и организуем повторение.

– Привет. Хома, да? – подхожу ближе, стараясь вспомнить имя. – А ты тут как?

– Да тут тачка сломалась, Белый помочь попросил. А ты? С ним тут?

– О нет, я точно не с ним.

Посмеиваюсь, прислоняясь бедром к раскаленной дверке машины. Наблюдаю за тем, как парень копается под капотом. Что-то звенит, вдалеке шум праздника.

А я стою рядом с Хомой, пытаясь понять, как докатилась до такой жизни.

Хорошие девочки, Эмма, в такие ситуации не попадают.

Но это ведь можно и для себя использовать. Друг Белого может что-то рассказать, а я воспользуюсь. Баш на баш и все дела. Главное, чтобы тот уже не поделился со всеми, чем мы занимались на его квартире.

– Я со стороны Давида, скажем так.

– Вот это совпадение.

– И не говори. Может, тебе, – киваю на свой полупустой стакан. – Воды принести или лимонада?

– Было бы супер, спасибо.

– Без проблем.

– Только, – кричит мне в след, когда я отхожу. – Льда поменьше, а то Белый перестарался.

О, в этом Белый просто мастер.

Перестараться там, где не нужно.

Направляюсь к официанту, видя, что троица ещё стоит. Тётя Дина что-то рассказывает парням, размахивая руками. А те стоят, не двигаясь, и слушают.

На секунду мне их даже жалко. Если тётя завелась, то это не остановить.

Но вмешиваться не собираюсь, ещё и меня зацепит.

Нахожу пустую тарелку в шатре. С танцами не было времени перекусить, только закуски. Пока Белый не появился.

Накладываю бутерброды, ловлю несколько помидорок черри. Мясо пахнет изумительно, но меня там ждёт Хома.

– А ты всё бегаешь? – меня обнимает Миша, не давая уронить тарелку. – Встретимся за домом, договорились?

– Ну не знаю…

Растягиваю слова, видя задорный блеск в глазах парня. Сводный двоюродный брат, по факту. Вот такие сводные – меня полностью устраивают.

И любить Мишу меня никто не просил, само собой получилось.

А вот Эрика пытаются протолкнуть насильно.

– Малая, не выделывайся.

– Сам на сколько старше?

– Достаточно, чтобы от твоего отца не прятаться. Даю пять минут, потом приду за тобой.

– Хорошо, я буду.

Обещаю Мише, потому что тот действительно не боится папу. Да и дядю Илюшу тоже. Так что легче дать парню то, что он хочет, чем спорить.

Подхватываю стаканы с лимонадом, едва удерживая всё в руках, и направляюсь обратно к Хоме.

У меня много вопросов накопилось.

И хоть бы парочку моментов прояснить.

Для начала – что вообще Белый обо мне говорил.

– Зачёт, – парень улыбается, забирая у меня тарелку. – А Белый не додумался еды притащить.

– Пожалуйста, – провожаю тоскливым взглядом свою еду. – Давно с Белым дружишь?

– Ну, как в одной команде начали играть. Давно. А ты?

– Я с Белым не дружу.

– А то я не догадался, – осекается, видя мою реакцию. – Понял, не шучу. Так что вы тут? Со стариками, а потом дальше фестивалить?

Фестивалить?

Где он таких слов набрался?

Так, вообще, кто-то говорит ещё?

– Нет, у меня спокойный вечер в планах. А ты не… – вижу, как Миша машет, указывая за угол дома. – А ты ведь останешься или в город, фестивалить?

– Останусь, Белый сказал, что никто не будет против.

– Не против, конечно.

– Отлично, тогда увидимся.

И направляюсь в сторону, где скрылся Миша.

Вот с ним я готова и поговорить, и просто время вместе провести.

Главное, чтобы без назойливых гостей.

И Белого – в первую очередь.

Эрик

С официантами ей там надо решить.

С недовольством смотрю, как паучок вырывает руку и отходит.

Делаю пару шагов за ней, но позади Дина, шипением меня останавливает:

– Ну-ка стой-ка.

– Вот-вот, пусть постоит, – посмеивается Саня и, поправив рубашку, с победным видом обходит меня.

– Саня, и ты тоже, – требует Дина.

Что ж такое.

Оба оборачиваемся к ней.

Женщина смотрит на нас, словно на детей, с этаким укором, и выдает вздох из разряда: «ну что мне прикажете с ними делать».

– Мальчики, – Дина взбивает волосы. – Вы зачем девчонку доводите?

– Мы не доводим, – спорю.

– Это всё он, – заявляет Саня, глазами показывает на меня. – Всю свадьбу за нами таскается.

– Ты жалуешься сейчас? – недоверчиво уточняю, а я, кажется, и правда, ослышался, стоит здоровый лоб и тете плачется. – Давай отойдем, – подаюсь к нему.

– Оба угомонились, – прикрикивает Дина. Оглядывается по сторонам и качает головой. – У людей свадьба, как нестыдно. Не ожидала я от тебя такого, Саша.

Хмыкаю.

– А ты, Эрик, – она переводит взгляд на меня. – Тоже совесть имей. Ты мужчина, сестру защищать должен. А ты…

– Не понял, Эрик? – вклинивается Саня, в изумлении смотрит на меня. – Так это ты сводный брат?

Отлично. Уже и этот придурок в курсе.

Запрокидываю голову к небу, приказываю себе успокоиться.

Ветер приятный, воздух чистый, пахнет цветами, я держу себя в руках, все хорошо.

– Эля мне ничего не сказала, – Саня лохматит прилизанные волосы, опять жалуется Дине. – Она зачем-то врёт, что он гость со стороны Софии.

– Так если у вас доверия в отношениях нет, – сую руки в карманы. –  Может, задуматься стоит? Не держать девушку, отпустить. Раз не любит тебя.

– В наших с Элей отношениях мы сами разберемся, – он кисло улыбается. – В советах не нуждаемся.

– Это тебе так кажется, – на языке вертится одна фраза, после которой он сразу заткнется, мне надо только напомнить про девицу, с которой он от Эли налево свернул – и всё, я победил. Но лишние женские уши мешают. Этой болтушке Дине Элин секрет рассказывать точно нельзя, иначе вся свадьба через полчаса в курсе о похождениях Казановы будет. И с одной стороны – это замечательно, Саню пинком под зад отсюда выпрут. А с другой – паучок мне не простит. Поэтому… – Дина, – смотрю на женщину. – Вы зря волнуетесь. Элю я обижать не собирался. Наоборот. Увидел, что Саня лишнего глотнул и буянит – и подошёл разобраться.

– Кто? Я? – поражается Саня.

А Дина подозрительно смотрит на него. Заметила, наверняка, как он шипучку хлестал. И осуждает.

– Дин, да я нормальный, – оправдывается он. – Все отдыхают, я тоже. Для чего мы здесь собрались?

– Так, ладно, – она трёт виски. – Оба к Эмме сегодня не лезьте, она и так, с самого утра на ногах, юлой носится, свадьбу готовит.

– Почему оба? – искренне не понимаю. – Я что плохого сделал?

– Эрик, все я сказала, – Дина машет рукой в шатер. – Или пойду с Софией разговаривать.

– Это уже шантаж, Дина.

– А хоть бы и так, – она разворачивается, ветер подхватывает ее синее платье, развевает.

Стоим с Саней, как два истукана, сверлим друг друга взглядами.

– Ты чего до меня докопался? – он поправляет галстук, замечает официанта с подносом, полным бокалов и нервно топчется на месте. – Мы с Элей давно вместе, я практически часть семьи. Неправильно ты как-то связи налаживаешь.

– Конкретно тебе я разве что маршрут наладить могу. Отсюда и до ворот, – взглядом выискиваю Хому и машину, и присвистываю – друг уминает бутеры, рядом с тарелкой в руках пристроилась паучок.

Если он ей сейчас что-нибудь ляпнет, пальцем в меня тыкнет… черт, это уже не смешно.

– Сыночек, – из шатра выплывает мама – румяная, веселая, обнимает меня и в такт музыке пританцовывает. – Ну как ты тут? Звала тебя, звала, с Эммой так и не познакомили вас.

– Сами они познакомились, – буркает Саня. – Да так шустро, что он тут уже командует, как дома у себя.

Он резко разворачивается и идёт за официантом. Мама быстро моргает на его хамство.

– Это кто такой?

– Да так, – кружу ее, отвлекаю. – Не обращай внимания, парень не в себе малость. Я сегодня решил здесь у вас ночевать остаться, – закидываю удочку на тот случай, если вдруг паучка увезти не получится. – Не против?

– Эрик, спрашиваешь ещё, – мама смеётся. Мы тебя не просто ночевать, а насовсем зовём.

– Супер, – последний раз вокруг оси ее кружу и отпускаю. – Там Хома приехал, машину починит и придет за благодарностью, есть хочет.

– О, как здорово. А мы тут его и с девушкой познакомим хорошей, – загорается идеей мама, сверкает глазами. Счастьем своим со всеми поделиться хочет – лишний раз убеждаюсь, что не зря мы сегодня празднуем, Давид на нее отлично влияет.

– Я его сейчас позову, – обещаю.

Друга у машины застаю в одиночестве, тряпкой он вытирает масляные руки.

– Готово, Белый, – он садится, закрывает сумку с инструментами.

– Ты мой самый лучший друг.

– Не заливай, – он хмыкает, выпрямляется. – Ну всё, руки помою и за стол.

– Заходишь в дом, потом налево, там ванная, разберёшься, – нетерпеливо оглядываюсь. – А Эля где? Здесь, с тобой стояла.

– За дом она пошла. С чуваком каким-то.

Опа.

– Я думал, она с тобой пришла, – друг открывает машину, забрасывает на заднее сиденье сумку. – Это же та девчонка из клуба? Так вы вместе или как?

– Потом объясню, – закатываю рукава рубашки, со стороны похож на разъяренного быка, наверное, но на самом деле мне интересно просто – всегда мне Элю с боем выбивать придется?

Какой-то дурдом, уже несколько часов с ней наедине остаться не могу.

Сворачиваю за угол.

И сразу вижу их.

Сидят в плетёной качели в тени деревьев, шепчутся.

Подхожу ближе, всматриваюсь в мужское лицо. Знакомый парень. Дина его мне показывала.

– Здарова, – громким приветствием нарушаю идиллию, протягиваю руку. – Я Белый.

– Михаил, – он жмёт ладонь. – Белый это имя?

– Не совсем. Тебя там, кстати, Дина ищет, с ног уже сбилась, – вру, но а что мне остаётся, я уже на все готов, лишь бы помехи сплавить подальше. – Говорит, это очень срочно.

– Странно, – он неохотно поднимается, виновато кивает Эле. – Пойду проверю, мало ли.

Плюхаюсь на его место и выдыхаю – устал так, словно вокруг света оббежал.

Смотрю на нее, она на меня. Не уходит, не двигается, не говорит ничего, ногами едва заметно покачивает в воздухе.

Хорошая девочка, мой паучок.

Не удержавшись, трогаю ее косичку. Медленно тяну, приближая к себе ее лицо.

Сам наклоняюсь навстречу.

И целую.

Глава 6

Эля

– Ну, малая, рассказывай.

– Что? – усаживаюсь на плетенные качели, подбирая к себе ноги.

Всё детство тут провела. Излюбленное место, до которого не все добираются. Папа смеялся, что охраняю, как Цербер, свой тайны штаб.

А Миша был первым, кому показала. Ему тогда было – сколько? – лет тринадцать, мне девять. Действительно, малая. Может, Миша это воплощение брата, которого мне всегда хотелось.

Папа шутил, когда сообщил, что на Софи женится. Вот тебе брат, Эмма. Как заказывала когда-то, старший и взрослый.

Только уже не надо,  раньше нужно было.

Эрик ведь, наверное, не такой плохой. Но раздражает, что с ним сравнивают постоянно. Просто рассказывая, какой он молодец. И этого хватает для чувства, что недотягиваю.

Ещё даже не знакома с Эриком, а вот уже лучше меня.

– Ну, Эль, ты чего? – Миша падает рядом, прижимая к себе. – Что у тебя тут происходит вообще? Весь день бледная, шуганная. И какой-то парень возле тебя трётся, с татухами на всё тело.

– Белый? Знакомый просто, не важно. Я просто… Нет, не буду, – машу головой, когда Миша достаёт пачку с сигаретами. – Бросила. И при мне нельзя.

– Давид застукал? Оу, кому-то влетело?

– Влетит. Никотин вреден, Миш. Особенно для беременных.

– Так то для них.

Миша смеётся, разваливаясь на краю скамейки. Стреляет взглядами, крутит пачку в руках.

Улыбка медленно сползает.

Парень бледнеет.

До него доходит.

Быстрее, чем до меня доходило, что две полоски значат.

– Охр… Ох. Малая, как так? Тебе про защиту не рассказывали?

– Забыла выпить экстренный контрацептив. Оно и лучше, наверное. Ну, раз должна была забеременеть…

– Лучше, – парень чешет затылок, убирает пачку в карман. – И что Санёк?

– Ничего, мы расстались.

С Мишей можно быть честным. Он любит поболтать, но не трепло. И точно не побежит всем на свадьбе докладывать, как хорошая девочка Эмма облажалась.

И что у неё тут драма покруче любого сериала.

А ещё он Сашу терпеть не мог. Без понятия, что за причины. Просто говорил, что такой парень не для меня. Мол, его малая лучшего заслуживает.

Заслужила, шикарно просто, заслужила.

Лучшее.

– Тогда почему он вокруг тебя крутится? Давид не знает, – не спрашивает, сразу понимает. – Ни о Саньке, ни о беременности.

– Не знает. Я не могу ему пока сказать.

– Сразу в роддом пригласишь? Или когда твой сын пойдёт в школу? Не, сразу на свадьбу ребёнка приглашай, отличный вариант.

– Я на поддержку рассчитывала.

Бурчу, чувствуя, что сейчас действительно на грани. Не разрыдалась в шатре возле родных, так сейчас слёзы скапливаются в уголках.

Миша прав, это не скроешь. Месяц промолчу, второй. А там уже все увидят живот. И никакие оправдания не помогут.

Но как мне объяснить, что я ночь с незнакомым парнем провела. Потеряла голову, позволила то, что Саше первые три месяца отношений не позволяла.

И не рассказать, что мне хорошо было. Словно мой человек, пусть ничего не знаю кроме того, что тату у него на руке – на спор сделано. И что у него получаются ужасные косички. А ещё, на нём удивительно удобно спать.

Пока его руки лежали на моё животе, накрывали мои ладони.

И размеренное дыхание щекотало кожу.

Лучшее снотворное.

– Эль, конечно, – Миша притягивает меня к себе, стирает слёзы. – Ну ты чего. Это же я, будущий крёстный твоей малой. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Но Давиду сказать нужно. С Сашей поэтому рассталась? Что залетела, а он в кусты?

– В кустах сейчас я прячусь. Нет, это не Саша.

– Приехали. А кто ещё?

– Эм…

Кусаю губы, взвешиваю разные варианты.

Рассказать хоть кому-то или придержать, когда приедет лучшая подруга? Кристина в этом лучше понимает, у неё в двадцать два свой ребёнок есть. Что-то подскажет.

Да или нет?

– В общем, тот парень, что с тату. Вот от него ребёнок.

– Офигеть, малая. Не твой же типаж. Хорошие девочки с хорошими мальчиками встречаются.

– Ага, а влюбляются в плохих. Это случайно получилось.

– Я так понимаю, парень тоже не в курсе, что станет скоро отцом? Эля, ну блин! Давай, на алименты там договаривайся, попробуйте поговорить. Ребёнок у вас получился, может, что-то другое получится тоже.

Миша пихает меня в плечо, будто старается свое мнение вдавить. Слушаю его, киваю. Может, он действительно прав?

Надо хотя бы поговорить с Белым.

Нормально, а не в этом дурдоме.

Он предлагал скататься в город, и надо было его предложение принять.

– А вот и папаша, – Миша шепчет на ухо, кивая на застывшего Белого. – Его прогнать или поговорите?

– Не знаю.

Брат посмеивается, пока парень подходит. Что-то говорит за тетю Дину, но все тут понимают, что никто Мишу не звал. Но он уходит, кивая мне.

Расскажи ему, малая – молча, но доходчиво.

И я тоже молчу, пока Белый рядом усаживается.

Нам ведь было хорошо вместе, той ночью.

И легко, на самом деле.

Без притирок или недопонимания, как два пазла сошлись.

Парень не будет рад моей беременности, да и ладно. Но знать он должен. А дальше уже его проблемы.

В худшем случае, буду сама справляться. Что расскажу, что нет.

А вдруг всё будет, как Миша говорил?

Не только ребёнок, а что-то большее между нами.

Пропускаю момент, когда Белый так близко оказывается. Так, как в клубе было. Один сантиметр между женщиной и мужчиной. Только тут сто процентов поцелуй случится.

Парень наклоняется, а я это разрешаю.

У него сухие тёплые губы, которые моментально разжигают что-то внутри. Меня потряхивает, словно от ударов тока. Дрожу, но сама ближе подаюсь.

В мягкие тёмные волосы так удобно пальцами зарываться. Едва потянуть, чтобы сквозь поцелуй почувствовать улыбку парня. Его руки обхватывают лицо, касаются плеч. Сжимают мою ладонь.

Белый без перестану касается, каждой клеточки. Шарит руками, сжимает кожу. Пока я в его руках таю, как то мороженное на солнце. Только парень не солнце, он чертов астероид, который уничтожает всё на своём пути.

И меня тоже.

Меня сильнее всего задевает, когда зубами оттягивает губу.

А потом упирается лбом о мой лоб, медленно дышит. От него лимоном пахнет, а ещё, капельку, самим парнем.

– Я скучал, паучок.

И сейчас этому признанию хочется верить. Когда вот так, только мы вдвоём, всё спокойно, никаких проблем.

– Так что, поедешь со мной? Разгар праздника, никто не заметит. А мы поговорим, о чём захочешь.

– А здесь нельзя?

– Серьёзно? Я к тебе целый день пробиваюсь, а поговорить не получается. Давай, паучок, соглашайся. Или хочешь, чтобы я и дальше через поток твоих поклонников добирался?

– Напомни, почему я паучок? – спрашиваю, а всё же сама помню.

– Потому что защиту вокруг себя плетешь, как паутину.

– Видишь, всё сходится, – улыбается, поняв меня. – Так что…

– Эль, я без вопросов готов твою защиту разбирать. Но наедине, чтобы никто не мешался. И точно уж подальше от твоего Санька. Давай, Хома как раз починил мою машину. Хочешь на набережную или в центре города погуляем?

– Хочу.

Он ведь сам всё прекрасно видит, понимает. Что у меня коленки рядом с ним трясутся. Особенно, когда парень их своей ладонью накрывает.

И на набережную хочу, и в город.

С Белым куда угодно хочу.

И не только говорить, всего хочу.

– Подожди. Я думала, это он чинил машину Эрика.

Смотрю на то, как Белый губы поджимает, и пытаюсь понять, что тут происходит.

Эрик

До нас долетает музыка, крики детей и смех, отголоски разговоров, мы стоим.

Эля хмурится, а я, кажется, сам только что проговорился.

Кто за язык тянул? Ляпнуть про машину – верх моей сообразительности.

Венец разума.

Но главное сейчас – увезти паучка отсюда.

Потом разберемся.

Уверенно беру узкую ладошку в свою, тяну девушку к дому.

– Машина у нас с Эриком общая, – бормочу, и совесть колет иголками, до чего же врать неприятно. В девичье лицо не смотрю, разглядываю сочно-зеленую траву под ногами. – Я часто по соревнованиям мотаюсь, авто оставляю в гараже. Ну и вот. Эрик пользуется.

Откашливаюсь.

У меня уже раздвоение личности начинается, нужно это скорее прекращать.

Кошусь на Элю.

Она все ещё хмурится.

– А тебе не понравилось, что родители поженились, – утверждаю, медленно идем вдоль дома.

– Родители?

– Твой отец и София.

– Я не против Софии.

– Но против Эрика.

– Да мне без разницы, – она отмахивается. – Это же от меня не зависит. Плюс, вряд ли он сюда переедет, слышала, как папа с Софией обсуждали. Что он отказывается. У него своя квартира. Да и я сама не здесь живу. Видеться не будем с ним. Разве что на праздниках.

– А где ты собираешься жить? – крепче сжимаю ее ладонь, и Эля ойкает. Опомнившись, ослабляю хватку, поглаживаю нежную кожу. – Так и будешь снимать с этим своим Санькой?

– Ну хватит.

– Чего хватит?

Теперь она мою руку сжимает, и я замолкаю.

Правда, не время для ревности. Санька – это уже второй вопрос.

– Но согласись, – уверенно заявляю. – Что сын Софии твоим братом считаться не может.

– В смысле, Эрик? – Эля поднимает бровь.

– Ну да. Вы не родственники, вы просто парень и девушка, да вы сами пожениться при желании можете, – выдаю прежде, чем успеваю подумать.

– Белый, что за бред? – она резко тормозит, и я тоже останавливаюсь. Она с таким видом на меня смотрит, словно вот-вот пальцем у виска покрутит. – Ты это всерьез сейчас говоришь? Пожениться, – она хмыкает. – На тебя свадьба так влияет?

Как-то не с того я начал.

– Я всё к тому, – улыбаюсь, обнимаю ее за плечи. – Что в жизни всякое случается. И вся эта сводная ерунда – не приговор.

– Очень мудрая мысль, – язвит Эля. – Мы про брата моего будем разговаривать?

– Нет у тебя никакого брата, – отрезаю.

Она в удивлении вскидывает глаза, изучает мое лицо.

– О нас лучше пообщаемся, – торопливо притягиваю ее ближе. – На набережную?

– Поехали.

Как ребенок, радуюсь, наклоняюсь к ее губам. На поцелуй она отвечает, с такой же жаждой, мы словно двое оголодавших, наконец, дорвались друг до друга.

Ладонями мну узкую спину, Элю почти в воздух поднимаю, и она тянется ко мне, на носочки встаёт.

Месяц прошел, а будто не было его, мы встретились в клубе, поехали ко мне, утром проснулись, и вот мы здесь, мы не разлучались.

Я ее не отпущу, и пусть хоть что мне скажет Давид, он влюбился в мою мать, а я в его дочь – все честно, как мужик он должен меня понять.

– Скучала? – держимся за руки, идём по тропинке.

– А ты?

– А я очень.

А она молчит, улыбается.

По глазам вижу, что да, и такого ответа мне хватает.

На углу дома мрачнею, слегка отстраняюсь от Эли, чтобы внимание не привлекать. Рано гостей в известность ставить, поэтому с сожалением разжимаю пальцы и выпускаю ее руку.

И делаю вид, что мне срочно потребовалось воротничок рубашки поправить.

Эля это никак не комментирует, просто идёт рядом.

Выходим к дому. И я на шаг от нее отодвигаюсь. Ловлю ее косые взгляды и непринужденно насвистываю.

Нам лишь нужно спокойно уехать, и все, но эта малость видится мне вдруг Эверестом, не перепрыгнуть.

Вокруг музыка и шум, толпа наряженных людей.

– И как это называется? – помолчав, спрашивает Эля.

– Что? – щурюсь на праздник в шатрах. Вроде бы, все заняты, до нашей парочки никому нет дела.

– Так и должно быть, что ты на километр отошел? – она с подозрением смотрит на меня. – Или ты тут, может, – на ее лицо набегает тень. – С девушкой?

На эту глупость смеюсь, я же не Саня, и не ослеп ещё, паучка на кого-то менять. Чуть дёргаю ее косичку и придвигаюсь вплотную, задеваю ее бедром.

– Так лучше? – бездумно сплетаю наши пальцы, плевать, заметят – так заметят. – Конечно, я тут с девушкой. С тобой.

Подходим к машине.

Открываю дверь, Эля усаживается в салон. Обхожу авто и вижу, как к нам неровной походкой с решимостью идиота чешет Саня.

Мысленно показываю этому прилипале средний палец.

Сколько можно.

Упустил свое счастье – так не лезь.

Сажусь за руль, спешно запускаю двигатель.

– Эй! – его красное лицо нестираемой кляксой рисуется в открытом окне Эли. – Далеко собрались?

– Не твое дело, – бросаю.

– Так не пойдет, – он открывает дверь, трогает паучка за плечо. – Эля, выходи.

– Саш, давай без истерик, – она морщится. – Мы скоро вернёмся.

– Не вернётесь, потому, что никуда не поедете.

– Ты ничего не попутал? – в раздражении вылезаю на улицу. – От тачки моей отойди, придурок.

– Кто придурок? Ты чё там базаришь? – он покачивается, держится за капот, идёт ко мне.

Оцениваю его координацию и убеждаюсь – от одного-двух толчков свалится, вот только драться на маминой свадьбе – идея стрёмная.

– Саш, – выкрикивает Эля, тоже выскакивает на улицу. – У моего отца свадьба, вообще-то, ты что творишь? Уймись.

– Я ничего, – он хлопает ладонью по капоту. – Ты сейчас вернёшься со мной в шатры. А он пусть катит, куда захочет.

Замечаю на тропинке две фигуры, одна в черном, другая в белом.

Давид и мама.

Идут сюда.

Только не это.

– Слушай, а поехали с нами? – хватаю Саню за плечо, подталкиваю к задней двери. Ловлю изумлённый взгляд Эли, но объяснить не могу, в панике слежу, как парочка родителей приближается. – Садись давай, – толкаю в салон заторможенного Саню.

Падаю за руль.

– Что происходит? – Эля садится рядом. В стекло видит, как ей машет Давид, и просит: – Подожди, отец что-то хочет.

– Завезём Саню домой и погуляем, – трогаюсь с места.

– Белый, подожди, говорю, – повышает голос Эля.

И я обречённо торможу.

– Что, пап? – она вылезает из машины. – Саша перебрал, отвезем его домой.

Смотрю на Давида, на маму, с тяжёлым вздохом выбираюсь на улицу.

Почти получилось, мы почти уехали, внутри ещё тлеет надежда, что Давид просто скажет: «ну ладно», и…

– Ну ладно, – говорит Давид. – Когда вернётесь…

Перестаю слушать, боюсь верить своему счастью. Исподлобья смотрю на маму, только бы она промолчала, телепатические сигналы ей посылаю.

Паучок отходит от Давида, возвращается к машине. А потом…

– Эрик, сыночек, – зовёт мама. – Тоже подойди на секундочку.

Глава 7

Эля

Я никогда так не была рада перепадам настроения Белого, как сейчас. Потому что засунуть Сашу в машину – гениальное решение. Никаких вопросов у папы и Софи возникнуть не должно.

Почему я среди их свадьбы уезжаю с каким-то парнем.

Родственником моей новой мачехи.

Которого должна впервые в жизни видеть.

Вроде только второй, вот секунду назад познакомились. А мне уже с Белым хорошо. Действительно хорошо, если во всякие мелочи не вдаваться. И не думать много о том, что между нами происходит.

Придумываю ложь на ходу про перебравшего Сашу и вижу неодобрение в глазах отца. Направленное на моего бывшего парня. Хмурится так, что ясно – кто-то даже одобрит наше расставание.

– Ну ладно. Когда вернётесь… – отхожу с папой, надеясь, что он лишнего спрашивать не будет. – В общем, Эмма, ну хватит уже бегать, правда. Весь день на ногах, это ведь праздник, а не работа.

– Да просто… Пап, ну организатор же заболел.

– Это не значит, что ты всё веселье должна была пропустить. И ты точно в порядке? Эрик сказал, что тебе было плохо.

– Ну раз Эрик сказал… Нет, па, всё хорош. Я просто замоталась немного.

Сводный брат и здесь влез? Захотел показать, каким заботливым может быть? За вздохом скрываю раздражение. Где-то в глубине души я понимаю, что меня не вычеркнут с семейного древа из-за папиной свадьбы.

Просто всегда чувствовала, что должна быть лучшей. Папе сложно было, когда мама умерла, а он вон как старался. По службе двигался, каких высот достигал. И я чувствовала рядом с ним, что недостаточно стандартам соответствую. Перед глазами такой пример, а я вдохновлялась.

Надеюсь, что Эрик окажется разгильдяем или будет забывать вынести мусор. Этого отец терпеть не может. И на его фоне я буду выглядеть лучше.

Плохая-плохая Эмма.

Но своим же мыслям улыбаюсь.

– Останешься сегодня? Так и не пообщалась нормально с нами. Гости, конечно, поздно разъедутся. Но завтра устроим семейный день. Что скажешь?

Читать далее

Вход для пользователей