Читать онлайн Скромняшка бесплатно

Скромняшка

Глава 1

– Мама, а в школе правда классно?! – веду за руку свою маленькую первоклашку.

– Мам, а у тебя там было много друзей?

Некоторые вещи собственным детям не расскажешь.

– Мам! А вы с папой же в школе подружились?

А о самом позорном дне в моей жизни, тем более:

– Пока! – мимо меня вихрем проносятся три одноклассника, так, что ветром с моего лица сдувает лёгкие светлые пряди.

– Пока. – навряд ли это они мне, но на всякий случай отвечаю им чуть слышно, со свойственной мне скромностью. К щекам сразу же прибывает румянец и я опускаю глаза на свои слипоны, прикрывая ладонями щёки.

Хоть я и считаю, что в их возрасте уже пора вести себя более серьёзно, внутренне восхищаюсь их способностью быть смелыми и независимыми от условностей.

– Дашка! –меня догоняют не очень приятные мне одноклассницы и одна награждает ощутимым «дружеским» хлопком между лопаток. От удара кожу начинает жечь.

Нинка, Томка и Наташка – эту троицу своим существованием я раздражаю больше, чем остальных.

Они постоянно самоутверждаются за мой счёт, а я каждый раз теряюсь, желая им возразить.

– Убери руку. – предпринимаю попытку скинуть конечность, которую Томка сгрузила на моё плечо и не желает убирать.

Еле как выворачиваюсь, освобождаясь.

– Ты завтра на последний звонок придёшь? – спрашивает Наташка.

– Да. – отвечаю потупив глаза в сторону и продолжая идти в сторону дома.

Вот пристали…

Как назло, идти нам в одну сторону. Живу я за две остановки от дома. Ещё и в частном секторе. Наша школа будто является разделителем между районом с многоэтажками, переходящим в центр города и частным сектором, уходящим на окраину. Так вот, в нашем городке, в частном секторе, расстояние между остановками очень большое.

– Только не гони, что белый фартук где-то раздобыла! – издевается Томка, прекрасно понимая, что его взять мне негде.

– Или занавески у соседей с бельевой верёвки слямзила? – брезгливо морщит нос Наташка.

– Не, девки! – загадочно затягивает Нинка. – Вы только прикиньте! Приходит завтра на линейку такой скелет в кружевной занавеске и своих потрёпанных слипонах, а на голове корзина с бантами из ветоши.

– Боюсь без экзорцистов не обойдётся. – ржёт Томка.

– И нечего они у меня не потрёпанные. Я аккуратно ношу. – попыталась возразить я. Ведь уже взрослая, пора научиться давать отпор. Но сколько не пыталась, получается совсем не так как прокручиваю в мыслях.

– Да они уже были никакие! Мама их выбросить хотела, но тебе отдала! – унижающим тоном заявляет Наташка и оглядывается, надеясь, что её слышали не только подружки. Так и есть. Она довольно улыбается и продолжает. – Я в них ещё в восьмом классе целый сезон отходила. Только в грязь одевала. Как видишь, в отличие от тебя я подросла. Они уже к лету мне малые были. А ты до одиннадцатого класса в них умудрилась проходить. Да тебе до сих пор больше четырнадцати не дашь! Что на вид, что мозгами, – малолетка!

– Взрослая нашлась. – бурчу себе под нос, чтобы не услышали и не прицепились ещё больше.

– Нет, Нинуль. Она больше на анарексичку похожа! Не зря с классом в бассейн не ездит, – стесняется.

– Да она бы бегом побежала костьми греметь, если бы только позвали. Только кто за неё этот бассейн оплатит? – кинув на меня очередной презрительный взгляд отвечает ей Нинка.

– Девчонки, да у неё даже купальника нет! Я летом её видела, она в футболке купалась. – смеётся Томка.

От слёз, скопившихся в глазах, плохо вижу дорогу. По-хорошему бы снять и бросить в неё эти слипоны, но у меня завтра последний звонок и босиком идти я не могу. Да и мачеха дома за такую расточительность по головке не погладит. Запросто может ужином наказать. Ладно накажет, она может и в огородных калошах в школу отправить. С неё станется…

Я этот позор с пятого класса не забуду. Мне чужие туфли до крови мозоли натёрли, так она психанула и в отцовских громадных калошах из дома в школу выставила. Он как раз в отъезде был.

– Да откуда у неё деньги на купальник? Она даже в школьной столовой обед пропускает.

– Что, не помогает деньгами твой папаша?

– Да ей уже никто не поможет. Она, вон, слова выдавить из себя не может.

– А прикиньте, если ей дают денег, а она подойти купить стесняется? Язык отказал! – девчонки показательно громко рассмеялись и наконец пошли на обгон, ощутимо толкнув меня в плечо.

Я нарочито замедлила шаг, чтобы они ушли подальше.

Но они идут нарочито медленно растянувшись по тротуару на шаг впереди меня и как назло громко, меня обсуждают. Обгоняющие ученики подслушивают и хихикают, пристраиваясь недалече.

– Девки, прикиньте, она не то, что мои слипоны носит, она и трусы донашивает мои! – нарочито громко объявляет Нинка. – Я видела, как мамка ей пакет собирала.

Мужской дружный гогот.

– Капец! Никакой совести у этой. Я бы на её месте лучше без трусов ходила. – дружный смех, на этот раз девчонок, к которому присоединился гогот ещё нескольких пацанов из класса, нагнавших нас и пристроившихся, чтобы поржать.

Я не выдерживаю. Останавливаюсь. Убеждаюсь, что они отошли вперед. Спрятавшись за кустиком у заборчика, снимаю трусы, догоняю Наташку, и сзади, ловким движением, напяливаю их ей на лицо! Пока та не поняла в чём дело, под дружный хохот и улюлюканье одноклассников, драпаю домой, понимая, чем всё это мне грозит, если догонят.

Если…

Бегаю я хорошо. Вразрез с моим недокормленным видом и хрупким телосложением, по физкультуре я всегда в числе первых, но волнение даёт о себе знать и запнувшись об собственную ногу, я её подворачиваю и падаю.

При падении юбка задирается и я нервно одёргиваю ей рукой вниз, с облегчением убеждаясь, что ничего критичного не случилось. Юбку я ношу достаточно длинную.

Но, радуюсь я лишь секунду. Радость сменяется осознанием того, что сейчас они, всей компанией, меня нагонят! Мальчишки тоже присоединились к погоне!

А я… а я…

Стыдно.

Нестерпимо стыдно.

От волнения ноги перестали слушаться. Я сижу на асфальте лицом к бегущей на меня толпе…

Бессильно хватаясь за асфальт ладонями. Пытаюсь хотя бы отодвинуться подальше, спиной вперёд, при этом с ужасом понимаю, что не в силах встать и убежать.

Вдруг моя спина упирается во что-то живое. В то, чего не было и не должно было быть посреди тротуара.

Не успеваю сжаться, как меня поднимают и ставят на ноги сильные руки, а затем разворачивают к себе.

– Давно бы так. – говорит Максим и ловко перебрасывает мой потрёпанный рюкзак на своё плечо, а затем, я не верю глазам, – сжимает мою руку и тянет за собой! – Бежим!

Мы бежим, в сторону моего дома. Мысли путаются в голове. Мне помог он?!

Да все девчонки в школе, отдали бы всё, лишь бы сейчас оказаться на моём месте!

У нас в школе две категории девочек: одни мечтают жить в таком доме, как Максим, и выйти на его уровень, другим же, всё равно на его богатство, лишь бы была возможность сидеть и любоваться его чертами.

А к какой категории отношусь я? Да я в общество никогда не вписывалась, особенно в общество сверстников. Мне как-то с соседками старушками общаться легче. Они всегда поймут и добрым словом поддержат.

Пусть другие вокруг этого и не замечают, но я тоже девушка! Только я никогда не позволяла себе вестись на внешность людей, а на деньги тем более.

Чтобы вестись, нужно быть достойной и самой иметь хоть что-то из перечисленного.

Тем не менее, это не значит, что я совсем не замечала Максима. Попробуй его не заметь, когда половина разговоров девчонок в классе, только о нём.

Пусть он и учится в параллельном классе, но о нём гудит вся школа.

Я мало общаюсь, в основном наблюдаю за сверстниками. И вот, основываясь на этих самых наблюдениях, я всегда считала Максима слишком высокомерным и грубым, а он, оказывается, такой добрый! Почему-то чувство отчаяния внутри меня, постепенно перерастает в чувство безудержного счастья!

– Подожди-ка! Есть идея! – повернулся он ко мне, ослепив искренней улыбкой. Я непроизвольно улыбнулась в ответ. – До тебя ещё долго бежать, а ты хромаешь.

Заметил. А я так старалась не показывать, чтобы не испортить этот необыкновенный момент.

– Заворачиваем! – командует он, мельком повернувшись и задорно подмигнув!

Мы завернули в переулок и подбежали к богатым воротам, скрывающим один из самых шикарных домов в нашем городке, большую часть которого занимает частный сектор.

Максим нажал замудренным ключом в отверстие двери и она чуть слышно щёлкнула, впустив нас.

Тут же на меня кинулась огромная коричневая псина и я в страхе осела.

Максим, до сих пор не отпустивший мою руку, другой рукой ловко перехватил радостно прыгающего вокруг пса за ошейник.

– Сидеть! – теперь он отпустил мою руку, чтобы начать приветливо тискать пса.

Я посмотрела на стремительно остывающую на ветре ладонь, которую только что отпустил парень.

Странные ощущения…

– Знакомься, Шах. Это Даша! Она друг. – при слове «друг», сердце радостно забилось. –Дружить! Понимаешь? – Я радостно кивнула вместо пса. Хорошо, что Максим ко мне спиной и моего позора не увидел. – Ты мой хороший! – продолжает трепать увесистую морду пса со свисающими щеками.

Я покосилась на калитку, которая надёжно захлопнулась сразу после того, как мы вошли. В уме сравнив это ограждение со своим заборчиком из штакетника, высотой по мои плечи, которой при желании можно и перепрыгнуть, я почувствовала себя на удивление защищённой. Даже никакая погоня не страшна! Пусть весь класс целиком по ту сторону стоял бы! А главное, нас здесь не видно! Оттого и так спокойно. Я бы сказала, уютно, несмотря на пса. Разъярённую Наташку с задиристой командой поддержки, я гораздо больше, чем пса боюсь.

– Идём! Наигравшись с псом, зовёт за собой Максим. – Ты всегда такая молчаливая. Даже не знаю, что у тебя в голове творится.

– Угу. – не жаловаться же на то, что просто поговорить не с кем?

– Но твой сегодняшний поступок убил наповал! Давно пора этих ненормальных на место поставить, хвалю. Не-не-не, – будто пугается он того, что при упоминании о моём «подвиге», я залилась краской, – нечего снова краснеть!

Максим нагибается ко мне и всматривается в глаза.

Смеётся?

Кажется, да, но… Это так странно…

Надо мной так, по-доброму, ещё никто не смеялся. Оказывается, это даже приятно. Какое-то своеобразное ощущение защиты.

– Ну! Смелее! У меня дома тебя никто не съест, даже кот. – заверяет меня.

– Он у тебя страшнее Шаха? – робко спрашиваю, вдруг испугавшись, и тут же теряюсь.

– Страшнее Шаха, может быть только Мат!

– Он… тоже большой? – сглатываю. – Типа каракала как у Наташки? – Максим улыбается, глядя на то, как округлились мои глаза, зато язык развязался.

– Да пошутил я! Он мамин, сиамский. В отличие от Шаха, с дурным характером. Вот отец на него матом и ругается. Мой отец нецензурно не выражается, но этот кот исключение, вызывающее потребность крепко высказаться. В общем, прикипело к нему – Мат. Мама даже на Матвея пыталась переименовать, но папа упорно его Матом зовёт.

– Матом, это… – я смутилась. Неловко же уточнять. Подумает непонятливая.

– Ага, когда в прямом, а когда и в переносном смысле. – отвечает и без стеснения приблизившись, вглядывается в моё лицо, наслаждаясь реакцией.

Видимо, смущение на моём лице слишком явное, раз Максим, взметнув и опустив брови в такт каким-то своим мыслям, выходит из моего личного пространства.

Наверное, я совсем дикая. Подумает, что со мной совсем неинтересно и больше никогда не заговорит. Почему-то от этой мысли стало невыносимо горько.

Странно, учитывая, что одиннадцать лет до этого, я без этого общения как-то обходилась.

Надо не выглядеть забитой дурой, а хоть что-то сказать…

– Мне кажется ты что-то хочешь сказать. Я прав? – опережает он меня, будто прочитав мысли.

Киваю, но что сказать до сих пор не представляю и тут навстречу идёт спаситель! Тот самый Мат! Он с царственным видом проходит мимо Максима и понюхав меня вдруг начинает усердно тереться чуть ниже колен.

– А у нас Дуська милая. – осмелев, ответила я. А, может, он не понял кто такая Дуська? – Кошка. –добавляю ещё более неуверенным голосом.

– Ма-а-ам! – зовёт Максим открыв дверь в дом.

Как громко!

– Я сегодня не один!

Меня буквально затягивают за собой на кухню, да так стремительно, что я еле успеваю скинуть обувь, пробегая вслед за парнем прихожую. Он-то высокий! Его один шаг – два моих! А если ещё и шагу прибавит, то совсем сложно поспевать.

– И кто у нас здесь? Дарья?! Неожиданно… – я на миг сжалась, боясь, что меня как прокажённую прогонят из этого шикарного дома.

Ведь и правда… Что я тут делаю?

Стою, потупив глаза.

– З..з-здравствуйте, тётя Женя. – стараюсь говорить громко, но имя Максиминой мамы, почти съедаю шёпотом.

Тётю Женю все знают. Она в параллельном классе в родительском комитете, но то всеобщие спортивные мероприятия на всю школу устраивает с призами, то в поездки с отличниками ездит.

Она мастер спорта, но непростой. Говорят, у неё по городу сеть крутых фитнес-центров. Сама я не знаю. Ни разу не была в таком, разве что в фильмах по телевизору видела.

– Проходи, не стесняйся. Максим покажи Даше, где руки помыть. Я в честь сегодняшнего дня и на завтра уже вкусняшек наготовила. Вместе и оцените!

– Спасибо мам! Ты лучшая! – Максим подлетел к маме и поцеловал, получив в ответ любящий взгляд и тут же рванул ко мне, хватая за руку и таща за собой.

– Вот мыло. – кивает на дозатор, висящий на стене. – Давай быстренько мой. Мама добрая, но ждать не любит. – Максим, не дожидаясь пока я соображу, уже взял меня за запястье и поднёс руку к дозатору.

Божечки! У них дома даже он автоматический! И для щёток с пастой приспособа какая-то висит, – голубым светится.

Я стушевалась, не смея поднять глаза на парня, но пока стою спиной к нему, всё же решилась спросить:

– Что я здесь делаю? – в ответ тишина.

Вместо этого, сзади, меня взяли за плечи, отчего я вздрогнула.

– Даша, посмотри на меня.

Зачем он о таком просит?! Знает же как тяжело посмотреть в лицо хоть кому-то, даже так, через зеркало… Тем более в его лицо. Хотя нет, он как раз не знает. Всегда в школе холоден и спокоен, а сейчас, его будто подменили. Нет, в школе он не груб и очень общителен. Но сейчас Максим другой, без равнодушия во взгляде…

Стоит и улыбается, глядя на меня через зеркало. И так близко… Почти обнимает меня со спины, если положение рук на моих плечах, можно назвать объятиями.

Не выдерживая, тушуюсь, опуская взгляд. Меня вообще если кто и замечает, так это чтобы поругать или дать поручение и уж потом поругать, но вот рассматривать мой тщедушный скелетик, ещё никому в голову не приходило.

– Не отводи глаза. Смотри смело. – похоже, я вся покраснела.

Никто, кроме моей семьи не подходил ко мне так близко…

Силясь ответить, так как уже бы пора, ведь Максим всё ещё ожидает от меня действий, я нашла силы сделать кивок.

Во рту от волнения пересохло.

Сердце в груди колотится как бешеное. Интересно, снаружи его бешеные толчки сильно видны? – Ресницы тоже не опускай. – звучит почти как приказ, но мягко.

– Это тяжело. – пересохшими губами, не только от волнения, но и длительного отсутствия пищи во рту, ответила я.

– Смотри, мы с тобой похожи. – слышу по голосу, что улыбается.

Да чем мы можем быть вообще похожи? Кто он, а кто я! Хоть одно сходство и я помру счастливой! – в поисках ответа робко, но всё же поднимаю взгляд на зеркало.

– Наши волосы одного оттенка. Светло-русый с пепельным оттенком. – негромко, в макушку, произносит Максим, медленно спуская свои ладони с плеч, скользя по рукам.

– И правда… – глупая радость захватила каждую клеточку моего тела!

– И брови одного цвета, и… – он отчего-то остановился так и не продолжив, но явно что-то ещё заметив.

– Только ты вон какой большой и красивый… – выдала неожиданно даже для самой себя.

– А ты хрупкая и нежная, как и положено девочке. Согласись, смотрелось бы сейчас странно, будь ты моего телосложения.

Из меня вырвался смешок. Я действительно красочно представила.

– И глаза почти одного оттенка. – продолжает.

– Ничего подобного! У тебя зелёные, необыкновенно чистый цвет, а у меня болотные какие-то. – заступаюсь за его глаза. Вот прямо оскорбило меня такое сравнение! Как он такую красоту может с моими сравнивать?!

– Не болотные, а каре-зелёные. – нравоучительно. – Между прочим, довольно выразительные.

На последнюю реплику я отреагировать не успела, зато отреагировал мой живот, таким громким завыванием, которое в акустике громадной ванной комнаты, прозвучал оглушительно.

Со вчерашнего дня ничего не ела, если не считать пирожка, которым изредка подкармливающая меня, баба Поля угостила.

Инстинктивно, всё ещё мыльными руками, хватаюсь за живот и не знаю куда деться от стыда. Бедная, униженная ещё и голодная. Не хочу, чтобы он видел меня такой!

Мачеха вчера была в ярости и оттого поддала лишнего. Стоило мне показаться на кухне, высказав, что я никчёмная дармоедка, она даже к холодильнику меня не подпустила. Хотя в такие моменты её нервных срывов, холодильник у нас лопается от закусок. Что ни говори, а закусить она любит как следует.

Её понять можно. Я ей ни к чему, хоть и собственных детей у неё нет, а отец по полгода дома не бывает. Да и тот, вечно пеняет мне, будто сомневается, что я ему родная. На заработки уезжает, а когда приезжает, покупает Наталье Алексеевне обновки и забивает холодильник вкусной едой. Прогуливают привезённые деньги, и он снова уезжает.

Ему особо не до меня. Да и до развода с мамой так было.

Он сам как-то по пьяни тёте Наташе рассказывал, что отсудил меня, чтобы мать позлить. Он всегда много на вахте получал, а она на момент развода была в затруднительном положении. Что, впрочем, не мешало ей через пару месяцев уехать за границу и окончательно порвать с нами все связи.

Вот так всё в моей жизни и перевернулось. Теперь к школе, отец мне разве что учебники покупает, чтобы соседи на него совсем уж не косились, а главное, Наталью Алексеевну не донимали разговорами с тем, что меня до ума доводить нужно.

Так было в пятом классе, когда я без тетрадей в школу пошла. Учителя мне двойки ставили за то, что у меня тетрадей, атласа и контурных карт нет. А я ничего поделать не могла, пока не выдержав, позорно не разревелась.

Ещё бы!

Учитель был в ярости, когда я, примерная отличница, в очередной раз не выполнила задание! Так на эмоциях я и выдала, что мне их никто не собирается покупать. Раньше-то мама на счёт учёбы строго меня держала и такой контраст изначально списали на мое нежелание учиться.

Учитель тогда отдал мне свой атлас и дал тетрадь, но вот слух такой, нехороший, пошёл. Тем более, жена учителя, Виктора Викторовича, на обувной фабрике, где трудиться моя мачеха замдиректора работает. Она ей и пригрозила, что будет удерживать с зарплаты. Вот дома скандал был, на мою голову… Тысячу раз пожалела, что в школе рот открыла. Ещё и отец как раз в тот день вернулся.

Поговаривают, у отца там уже другая семья есть, но я в это верить не хочу. А спросить спрашивала. Отец не ответил, а по его взгляду я поняла лишь то, что он злится. А на что злился: на мой бестактный вопрос и бестолковость, или же, на то, что это горькая правда, – мне не разобрать.

– Ау… Дарья. Ты чего поникла?! Давай ещё разок. Смелее на меня посмотри. – голос действительно пропитан заботой.

Так… непривычно…

Теряюсь. Нужно хоть что-то ответить, отреагировать… Но что? Если не отвечу, наверное, могу обидеть. Вдруг подумает, что я не рада тому, что он меня спас, и, вообще… ему.

Растерянно смотрю на свои до сих пор намыленные, частично обтёртые об себя руки и судорожно соображаю. Кажется, даже лоб вспотел.

– Ладно. Прости. Может быть, для тебя действительно это всё слишком. Можешь не стараться. Просто смывай уже мыло и пойдём есть.

Послушно смываю.

– Даш, можешь подождать меня пару минут здесь. Я быстро.

Киваю.

Присядь пока. – кивает на белый пуфик стоящий ближе к двери.

Но через несколько минут заходит тётя Женя, держа в руках коробочку с прозрачной крышечкой, под которой красуются розово-голубые, плотно прижатые друг другу валики. И ещё что-то держит, в маленьком пакетике.

– Как хорошо, что ты к нам зашла! Я как раз разбирала ящики в гардеробной и ломала голову, куда это деть.

– Зачем? – неужели такую прелесть можно захотеть отдать? Но спрашивать о таком наверно не тактично, поэтому я не задаю этот вопрос.

– Заказала через интернет, расцветка весёленькая понравилась, а они размером на подростка оказались. Уже год дожидались. Наверное, тебя. Давай я выйду, а ты померишь. Будет отлично, если я смогу место в шкафу освободить, а то муж ругается. – будто делиться со мной секретом.

– Это же дорого.

– Ой, да почти даром брала. По акции. И вот ещё!

– Ещё?!

– Пара спортивных топиков. Тоже малые пришли. Померь, может быть, подойдут.

– А…

– А нет, так подружкам отдай.

Стою, смотрю на эту новую красоту с этикетками и даже мечтать не смею о том, чтобы действительно взять! Даже разволновалась слишком, не зная, как от подарка отказаться. Тётя Женя же наверняка искренне и скорее всего ей правда это некуда деть. Такие как она, вещи не перепродают, просто выбрасывают. Это я по словам одноклассниц знаю.

– Давай мерь. – тётя женя не оставляет мне выбора выйдя за дверь.

Померила и на удивление мне подошло. Немного просторно, но надеюсь я ещё немного подрасту. Говорят, человек до двадцати двух лет растёт вверх, а потом начинает и в ширь. Мне бы и туда и туда, хоть немного…

Через некоторое время тётя Жена постучалась в дверь.

– Ну как?

– Подошло.

– И топики?

– Да. Я правда могу оставить всё себе.

– Конечно. Говорю же, ты меня только от головной боли избавишь.

Мы выходим. Максим перехватывает нас в коридоре.

– Мама я на минутку. Пару слов Даше. – напрягаюсь, опасаясь, что сделала что-то не так.

– Жду вас за столом.

Даша, я… И я по его покрасневшем щекам я понимаю, что он хочет сказать. Это он попросил тётю Женю выделить мне одежду, а она расщедрилась.

Нет, я должна перебороть себя и хотя бы ответить. Не немощная. Сжимаю руки в кулаки, собирая всю смелость!

– Я… – смотрю на Максима, но заглянуть в глаза, чтобы выразить благодарность слишком неловко. – Спасибо. – Выдыхаю.

– Не стоит благодарности. – улыбнулся сдержанно. Выше его улыбки глаз не поднимаю, но и она уже достаточно смущает. – Идём. – чуть вздрагиваю, ощутив на своей талии его ладонь.

Глава 2

За столом чувствую себя неуютно, но тётя Женя приготовила не только обещанные сладости: медовую горку и венские вафли, которые дожидаются своего часа, но и вкуснейшее жаркое в горшочках!

Я такое впервые ем! Мачеха на колбасе и полуфабрикатах живёт, а гарниры меня заставляет варить.

– Нравится? – спрашивает тётя Женя, с улыбкой наблюдая за тем, как я старательно выскребаю остатки аппетитной поджарки со стен горшочка.

– Очень… – голос такой слабый, будто меня и не кормили.

– Будь посмелее! – подбадривает тётя Женя. – Ты уже девочка большая. Если будешь так и дальше прятать глаза и ни с кем не разговаривать, будто в чём-то виновата, не сможешь устроиться в жизни.

– Хорошо. – но глаза мои смотрят на нервно теребящие друг друга пальцы рук.

– Уже решила, куда будешь поступать?

– Поступать?! – откровенно говоря, этот вопрос задают мне впервые. Конечно, у нас была профориентация, да и классный руководитель беседовал со мной, как с неблагополучной, рассказывая про ближайшие к школе училища. Только какой мне поступать?

– А что тебя удивляет? – вдруг серьёзно спрашивает меня Максим, промокнув губы салфеткой.

– Я?! – мне становится стыдно за отсутствие амбиций. Но какие амбиции могут быть в моей ситуации?

– Неужели совсем не собираешься получать профессию? – удивляется тетя Женя. – Максим, например, с детства хотел стать актёром, но сейчас вырос и решил, что нужно перенимать дело отца. Да и мой бизнес, рано или поздно потребует его участия. Ради этого даже в Академ-город* поедет учиться. Город миллионник, большой, да и жильё там не то, что у нас стоит. Однако нужно вкладывать в будущее все силы и средства, что у тебя есть. Даша, поверь, твой выбор сейчас, определит всю твою последующую жизнь.

– Понимаю, но у меня действительно нечего вкладывать. – говорю, вновь стыдливо пряча глаза.

– Как это нечего?! – возмущается. – А свои знания, упорство, время?!

– Мне нужно работать.

– И много ты заработаешь? А тем же курьером впахивать можно и параллельно учёбе. Я, между прочим, в своё время, так и делала. Не скажу, что у меня была такая же ситуация. Просто тогда я хотела доказать себе, что смогу справиться одна, без помощи родителей. И справилась же! – ободряюще сжимает моё плечо.

– Мама, дай Даше нормально поесть. Подавиться ещё от твоих наставлений.

– Нет… что Вы.. Я благодарна… Мне никто… – сглатываю и останавливаюсь, борясь с подступившими слезами. Никто раньше не говорил со мной об этом так… С верой, что я смогу. – и… я, наверное, сразу на завод попробую устроиться, кем-нибудь.

– С ума сошла?! А как же образование? – возмущается Максим, будто это я его без образования собираюсь оставить! – Ты действительно не хочешь? Или на это есть другие причины?

– Причины… – эхом повторяю за ним.

Стоит мне заикнуться дома, о том, что я хочу поступать, такое начнётся! Меня и так после девятого класса чуть из дома не выставили, заявив, что я дылда и уже работать должна, а не на шее сидеть. Идея окончить училище, которое расположено за пару остановок от дома и получить профессию технолога, проще говоря, повара, вызвала у Натальи Алексеевны негодование. А ведь там и на проезд тратиться не нужно, и стипендия имеется. На самое необходимое для учёбы хватало бы. Но вот общежития там не было. А там, где было, предоставлялось лишь иногородним.

– Эй, ты чего плачешь?! – растерянно смотрит Максим. – Извини, мы с мамой не собирались тебя обидеть. Я же вижу, ты умнее некоторых.

Ага, умнее. Только не вышло у меня два года назад вырваться, а сейчас только и осталось, что мыслей: начать работать и на съёмное жильё накопить. Кто бы знал, чего мне стоило проявить завидную для самой себя твёрдость и настоять хотя бы на окончании школы. Это уже более весомо, чем просто восемь классов закончить. Теперь с работой должно быть полегче, да и возраст уже не детский. Сама работу смогу выбрать. Не придётся вместе с мачехой на обувной вкалывать.

Как же они не понимают?!

Никто не поймёт… И… я не плакса, наверно просто день такой… Губы предательски дрожат и вырывается всхлип, который я не успеваю приглушить.

– Дашенька. – мама Максима неожиданно подходит ко мне и ласково обнимает за плечи, прижимая меня к своему животу. – Мы с Максимом не хотели на тебя давить. Наоборот, лишь поддержать. Прошу тебя, подумай и лишь представь, что ты сможешь вырваться из всего этого. Ты же слышала, что Козловская на госунивер замахнулась? А она, в отличие от тебя, всегда троечницей была.

Сижу в некоторой растерянности. Да я в этой растерянности нахожусь, с того самого момента, как переступила порог этого дома! Только сейчас к моей растерянности примешалось удивление. Откуда тётя Женя знает какие у меня оценки, если Максим учится в другом классе? А даже если бы и учился, по логике его  это его должно волновать не больше, чем всех остальных. То есть никак.

Вообще, очень странно, что мои оценки хоть кого-то интересуют. А маму Максима, тем более. Даже отец никогда о них не спрашивает.

– Откуда вы знаете про оценки? – во мне будто дедок какой-то подозрительный проснулся и заворчал прямо вслух. Ну не бывают люди такими добрыми!

Подозрительно же. Нет?!

– Я знаю оценки всех детей. Ты забыла, что я возглавляю род комитет? Позавчера мы готовили списки тех, кого будем награждать на последнем звонке.

– По рейтингу ты на седьмом месте среди учеников всех параллельных классов. – добавляет Максим, тоже оказавшийся в курсе моей успеваемости. А взгляд такой, будто гордиться мной.

Против воли это вызвало улыбку.

– Одна четвёрка. – вздыхаю от несправедливости и тоже начинаю чувствовать что-то наподобие гордости, но тут же себя одёргиваю.

Кажется, у меня от нехватки внимания, воображение слишком разыгралось.

Ещё бы ему не разыграться, когда рядом сам Максим интересуется моими оценками и он именно мне сейчас улыбается в ответ, своей, как девочки любят говорить, няшной улыбкой.

– По физике. – очередной раз тётя Женя удивляет меня своей осведомлённостью, оторвав меня от созерцания улыбки сына.

Я даже вздрогнула и тут же стыдливо потупилась, теперь вновь рассматривая свои пальцы. Надо быть более собранной, а то некрасиво, что я рядом с Максимом забываюсь.

– Да, по физике. – вздыхаю.

– Скажу тебе по секрету: чтобы получить пять, некоторые родители ходили кланяться в ножки вашей Антонине Алексеевне и репетиторство у неё весь год брали.

– У меня была спорная, но она утверждает, что на пять предмет я не знаю.

– Неприятная женщина. – кивнула своим мыслям тётя Женя.

– Я, пожалуй, пойду. – несмело встаю. Точнее, предпринимаю попытку, потому как тётя Женя, надавив на плечи, усаживает обратно.

– Ну уж нет. А торт?! Или собираешься испортить моему сыну день рождения?

– Что?! – от шока во все глаза смотрю на Максима и он ловит мой взгляд. При этом ещё и улыбнуться виновато умудряется, а потом и вовсе, посмотреть с такой надеждой, что в груди защемило.

Не зря его девчонки Няшкой между собой прозвали. Если что-то попросит, отказать просто невозможно.

– Ты же этого не сделаешь? – просит, умоляя всем видом.

– Что? – совсем теряюсь. Не может же быть, что ему важно моё присутствие.

– Не испортишь мой день рождения?! – ну вот как ему отказать, тем более, что самой не хочется уходить, но предупредить пытаюсь.

– Если только своим присутствием. Не думаю, что оно понравится другим ребятам.

– А никого больше и не будет. – будто, между прочим, объявляет тётя Женя. – Толя, папа Максима, в командировке, поэтому большой праздник с родственниками устроим, когда он вернётся.

– Папа вернётся за пару дней до выпускного. – уточняет Максим.

– А сегодня мы отмечаем вот так, скромненько и по-семейному! – подмигивает мне его мама. – Я рада, что Максим привёл хотя бы одного друга.

– Я… Случайно. – вспыхиваю, в который раз. Мне до друга, как до мечты. До сегодняшнего дня мы даже ни разу не разговаривали.

– Сомневаюсь. Случайных людей в нашем доме не бывает. – отзывается тётя Женя с улыбкой глядя на Максима, а он, к моему удивлению, смущается.

– Мам… – укоризненно начал максим, но тётя Женя его перебила.

– Шторы задвинь и садись! Сейчас поставлю торт. Будешь свечи задувать!

Некоторое время мама Максима копошится с тортом, а мы с ним молча ждём.

Он не стесняясь разглядывает меня, а я под его взглядом тереблю нитки в свисающей бахроме от скатерти.

– С днём рождения тебя! Даша, подпевай. – бросает требовательный взгляд.

– С днём рождения тебя… – несмело подпеваю и ловлю улыбку Максима. – С днём рождения поздравляем, поздравляем тебя! – воодушевившись, пою в голос и ловлю застывшие удивлённые взгляды.

– У тебя невероятно красивый мелодичный голос. – хвалит тётя Женя.

– Согласен. – улыбается Максим и задувает торт.

– Что загадал? Или не скажешь?!

– Почему не скажу? Ведь каждый год говорил, поэтому всё наверняка и сбывалось! – подмигивает маме.

– Тогда не заставляй мучиться в догадках. Говори уже! – заинтересованно смотрит на сына, раскладывая торт по блюдечкам.

– Загадал, чтобы Дарья поступила. Думаю, она этого заслуживает.

– Даша, не ты?! – удивляется мама, кажется, не совсем довольная таким желанием Максима.

– А я и без этого поступлю. У меня были лучшие репетиторы и я уверен в себе. – улыбается он ей. – Даша, кстати, а как же мой подарок?

– Я.. – мне становится стыдно, ведь я только что торопливо засунула ложку, с невероятно аппетитным тортом себе в рот, а о том, что без подарка даже не подумала.

– Ты же знаешь, что у меня всё есть, и обычные подарки меня совершенно не интересуют?

Я совсем растерялась.

– Может быть, споёшь для меня?

– Я?!  – да меня даже в начально школе в хор из-за голоса не принимали.

– Ты. Подари мне песню. – предлагает Максим неожиданное решение.

– Отличная мысль и я подпою! Неси свою гитару! – радуется тётя Женя.

– Мама извини, но тебе лучше петь, когда никто не слышит. – смеётся Максим, но мама на него почему-то не обижается.

– Тебя послушать, так хуже меня поёт только один человек.

– Мой отец. – посмеивается, глядя на неё.

– Но тогда вопрос, в кого же ты у нас такой голосистый родился?

– Сам в себя! Очень удобно и ни к чему не обязывает, знаешь ли!

Пару минут, и мы уже переместились на удобную мягкую зону с кожаными креслами. Даже торт не дали доесть. – тоскливо поглядывает на оставленное мной блюдечко с тортиком.

– Что споёшь?

– А что ты знаешь? – уточняю у Максима. Петь я люблю, но дома нельзя. Тётю Наташу бесит.

– Да, в общем-то, могу почти всё что угодно подыграть.

– Я обычно мелодичные мурлыкать люблю.

– Тогда эту? – Максим берёт пару аккордов, и я узнаю мотив современной мелодии. Правда в ней две партии: женская – невероятно сложная, но красивая и мелодичная, и мужская – рэп.

Идёт в проигрыш. В нужное время Максим кивает и я понимаю, что это знак вступать.

И, как ни странно, вступаю совершенно не стесняюсь, а всё потому, что вижу в его глазах счастье! Доходит до рэпа, и он на удивление чётко, прямо как в оригинале, его читает, постукивая ритм по гитаре. Дальше ещё одна моя партия и моё любимое место, – кульминация, где оба голоса перекликаются, создавая нечто неповторимое. Это напоминает и противостояние, и слияние одновременно!

В полном восторге от пережитого некоторое время после песни молчим и улыбаясь смотрим друг другу в глаза.

* Академ-город – некий научный центр страны, в котором сосредоточено множество учебных заведений и исследовательских центров.

*Названия, места, ФИО – вымышленные.

Глава 3

Проходит минута, другая… а я ещё под впечатлением. Никогда раньше не испытывала подобного с кем-то. Словно это была не просто песня, а некое единение душ. Будто только что мы были на одной волне, нет, единым целым, а теперь, ни мне ни Максиму не хочется разрушать это волшебство…

– Спасибо, это лучший подарок. – всё ещё не отрывая от меня глаз, шёпотом произносит Максим и убирает лёгкую прядь волос, назойливо щекочущую уголок моих губ.

Я даже не дёргаюсь. Сейчас… он такой… родной.

– Это было действительно потрясающе! – вздрагиваю от голоса тёти Жени. Он негромкий, но восторженный и вместе с тем отрезвляющий. – Если бы не знала, подумала бы, что вы много раз репетировали. Кстати, я записала этот шедевр! Хотите посмотреть?!

– Мам, я думал ты фоткаешь! – возмутился Максим, но тут же радостно улыбнулся. – Впрочем, спасибо. С удовольствием посмотрю позже!

– Даша, тебе тоже видюшку сбросить? – спрашивает тётя Женя.

– У меня нет, куда… – начинаю сбивчиво, но тут же беру себя в руки и поясняю, – телефона.

– Не проблема! Перекину на свой старый. Всё равно будет валяться в столе без надобности. Мама утром новый подарила!

Это он мне свой телефон собирается отдать? Тот самый, крутой? Который ему лишь год назад купили?

Я даже помню, как по школе об этом разговоры ходили. Вообще, у нас в школе любая, даже самая незначительная мелочь про Максима подвергается бурному обсуждению. Поэтому волей-неволей и я в курсе.

– Нет-нет… я когда заработаю, тогда и куплю. Прошу тебя…

– К тому времени я буду жить в другом городе, да и этот телефон, наверное, уже сменю. Запись может потеряться. – вот даже не скрывает, что шантажирует. Видел, как загорелись мои глаза? Нет-нет, не из-за телефона! Из-за записи. Я впервые пела с кем-то, вот так! К тому же этим кем-то оказался Максим.

То, что сейчас произошло для меня было больше, чем просто песня. Я во что бы то ни стало хочу сохранить эти самые яркие впечатления в моей жизни!

Тем временем Максим уже сбрасывает видео на свой «старый» телефон.

– Вот и камеру испробовали. Зачётное качество! – говорит одобрительно. Жалко, ты здесь только со спины или боком. В основном только меня видно.

А мне-то как не жаль! Кажется, я сейчас вспыхну от счастья и махом сгорю!

У меня будет видео, на котором в основном Максима видно! Странным образом, этот факт особо радует!

– Держи и не вздумай отказываться! У меня их в столе уже пять штук валяется. Планировал их в школе раздать, если кому нужно, но постоянно про них забывал. – протягивает мне телефон, и я беру. – И фотки там мои лишние покосишь. Я нужное уже всё с этого телефона себе перекинул.

Смартфон флагманской модели за песню?

Кажется, у меня руки мелко дрожат.

– Давай по чаю и ещё споём? – предлагает довольный Максим. – Этот день рождения нравится мне явно больше, чем предыдущий!

Невероятно, но он действительно так думает! Максим, кажется, действительно счастлив! Неужели моё присутствие способно принести кому-то радость? Меня до сих пор переполняет волнение и к нему примешивается приятное чувство тепла, разлившегося в груди.

Необычные ощущения. Будто… Будто? Не знаю… Кажется, что именно у меня сегодня праздник!

Будем считать: я, только что, в одно мгновение, запоздало отметила все свои предыдущие дни рождения!

Не скажу, что я раньше их не отмечала. Торт в этот день мне всегда покупали. Правда, перепадала мне с него всего лишь пара кусочков. Но даже тогда, я ни разу не чувствовала себя нужной кому-то. Судя по тому, что меня быстро выпроваживали из-за стола, это происходило лишь оттого, что день рождения отличный повод «посидеть за рюмкой чая», вместе с друзьями. Разумеется, друзьями  мачехи и отца.

– Слушай, Даш, а не хочешь со мной на последнем звонке спеть? – своим вопросом Максим приводит меня в ступор.

После торта, десятка песен под гитару, и не сосчитать скольки композиций караоке, его предложение не кажется диким, но…

Я лишь приоткрыла рот и хлопаю глазами. Не могу понять шутит или серьёзно?

По виду не шутит.

А если и правда не шутит?!

– Вот что называется, спелись! – смеётся тётя Женя, заходя с улицы, с букетом тюльпанов.

А я ведь даже не заметила, когда она ушла…

– Нравятся тюльпаны? Держи! – ополовинивает букет и вкладывает стебли в мою оторопевшую руку, ещё и сжимая за меня мои же пальцы. – Вот так!

Ждёт…

Ах да, цветы…

– Нравятся, – тихо отвечаю, смутившись от своих глупых реакций. Вот, всё понимаю, а поделать с собой ничего не могу. – Так завянут же. – Делаю усилие, чтобы голос прозвучал более сильно, а я выглядела увереннее. Но, получилось не очень.

– Какая разница, где им вять? На то они и цветы. – в отличие от меня не впечатлившись цветами, вставляет Максим.

– Мужчины… – будто даже виновато улыбнувшись мне, тётя Женя и с поучительным видом поворачивается к сыну. – Не вять, а украшать жизнь и освежать комнату. Мы все тоже когда-то завянем. Так, что? Теперь перестать восхищаться людьми, если они в расцвете сил?

– Моя мама хуже философа. Некоторых философов хоть понять можно, а её, временами, не догнать.

– Но она права.

– Знаю, а когда неправа, смотрю пункт первый. Всё, как доктор при рождении прописал.

Вдыхаю нежный, сладковатый запах тюльпанов и с благодарностью смотрю на тётю Женю. Она такая тёплая, что её я уже не смущаюсь.

– Спасибо – произношу одними губами, и она понимает.

– Мне приятно, что эти цветы тебя порадовали. Пойду найду вазу.

Уходит, оставляя стоять меня с букетом.

– Так что, споём? – такой весёлый и очаровательный Максим, пытается заглянуть в мои глаза. Ещё и руки на плечи мне положил, наверное, в надежде подбодрить.

А я, наоборот, не знаю, куда деться. Сейчас я по-прежнему стесняюсь Максима, но в то же время петь мне с ним было невероятно легко. Гораздо легче, чем просто общаться… Но, даже так, несмотря на всю эту неловкость, рядом с Максимом, я чувствую себя иначе.

Не зря он настолько популярен. Теперь и я поняла. Даже пообщавшись с ним ничтожно мало, я уже с тоской думаю о том, как мне будет этого не хватать. И правда говорят, к хорошему быстро привыкаешь.

Слишком быстро…

Максим действительно особенный человек и позорить его своим присутствием и внешним видом на линейке, я не намеренна. Поэтому решаюсь, подавить в себе стыд и сказать всё как есть.

Смотрю на парня, решительно подняв взгляд и заглянув прямо в глаза!

Не выходит…

Отвожу взгляд, так и не сумев произнести то, что собиралась.

– Эй, ты чего?! – тормошит он меня. – Прекрати. Я же видел, ты собиралась мне ответить! Думал, мы поладили. – обижается.

– Я не… – теряюсь. Не хочу, чтобы он на меня обижался.

Кажется, я просто в панике, а от этого, мысли ещё сильнее путаются.

– Даша, посмотри на меня. – чуть сжимает мои плечи, даже не собираясь отходить.

Смотрю. И взглядом умоляю не обижаться.

– Давай договоримся. Ты стесняешься всех, кроме меня… Меня стесняться не нужно. Не после такого классного дня рождения. Согласна? – подмигивает.

Неужели он и не обижался, просто вид сделал?

– А если… ответ тебе не понравится? – с надеждой заглядываю ему в глаза.

– Даже если и так. Просто будь собой, и я это оценю. А то такими темпами у меня самого комплекс неполноценности разовьётся. Неужели общение со мной так тебя напрягает?

– Нет! Ты что! – пугаюсь.

Да как он вообще к таким выводам пришёл?! Неужели, так со стороны кажется?!

– Тогда ответь. – просит.

– Извини, не выйдет. Без парадной формы, мне разве что в сторонке стоять. Сам знаешь, мачеха особо на завтра не расстарается. Хоть бы пустила туда сходить и на том спасибо.

– А может не пустить? – столько удивления на лице.

– Она по праздникам почему-то всегда зверствует. Только не обижайся на меня за это. Хорошо?

– Она тебя бьёт?! – восклицает тётя Женя, вроде бы только что куда-то с букетом убежавшая. Теперь стоит уже с вазой в руках и взволнованно смотрит на меня.

– Нет! – восклицаю в ответ и даже машу перед собой свободной от букета рукой! – Могу пожаловаться на что угодно, только не на это. Она довольно грубая и разговаривает со мной через губу, но руку на меня ни она ни отец никогда не поднимали, даже поддатые. Тогда они вообще мирные становятся, даже добрые, и быстро засыпают. – Умалчиваю, что наутро они всегда особо раздражённые и чувствуют себя плохо, а на мне отыгрываются. Моя бы воля, я б вообще запретила всю спиртосодержащую гадость людям продавать. Глядишь, и таким, как я, хоть чуточку легче зажилось. – Просто… я лишняя. Денег в дом не приношу и им мешаю.

На лицах матери и сына жалось. Да именно так на меня все и смотрят. Хотя нет, чаще с презрением.

Ну а как смотреть на ту, у которой не только карманных денег не бывает, но и даже своих вещей?

Мачеха то и дело говорит. Постирай Наташкину майку или Петькины кеды помой. Будто специально напоминает, что ничего своего у меня нет. Кроме тетрадок.

– А знаешь, что? Давай-ка мы это исправим! – от бодрого голоса тёти Жени я даже вздрогнула. – У меня где-то форма завалялась и фартук! Форма, наверное, тебе длинновата будет. Современные девочки носят юбочки по короче. И чулки тебе белые дам. У меня как раз завалялись. Оставайся у нас, а завтра я вас двоих с утра соберу! – глаза тёти Жени просто горели энтузиазмом!

Стоило ей заговорить про одежду, как щёки Максима резко порозовели. Он скользнул взглядом вверх по моим ногам, остановив его на юбке и резко отвёл.

У меня из лёгких воздух мгновенно куда-то делся!

Наверняка я ещё более красная, чем Максим. Пытаюсь нормализовать дыхание и как-то успокоится.

– Максим, что с вами вдруг случилось?! Я что-то пропустила? Вы же только что нормальные были… Относительно. А теперь, Даша чуть не плачет, а ты глаза отводишь, будто нашкодил?

– Мама… – щёки Максима покрыты красными пятнами неправильной формы. И это на фоне общего румянца. – Всё нормально. Мы просто об одном школьном случае вспомнили.

Я напряжена до предела и ловлю себя на том, что одёргиваю и без того длинный, доходящий до середины колена, подол.

– А можно мне форму не укорачивать? – ой! Я, выходит, только что согласилась!

– А ну-ка, Дашуня, пойдём со мной! – тётя Женя берёт из моих рук букет, вставляет его в вазу и направляя перед собой ведёт вперёд. – А ты, сын, пока посудомойку запусти и мусор вынеси.

– Хорошо, мам. – отзывается Максим, как будто так и надо.

Убедившись, что я не сопротивляюсь и иду куда направляют, мама Максима, отпускает меня и обгоняет перед лестницей.

– Дашунь, доверься мне, хорошо?

– Зачем я вам? – всё ещё силюсь понять, но не выходит.

– Ты, наверное, находишь моё поведение странным? – вдруг задумалась она, видимо, уловив моё замешательство. – Не все мой деятельный характер выдерживают. Извини, если смутила. Я просто хочу помочь подруге своего сына. Хотя нет, вру.

– Врёте?! – пугаюсь. Вот ведь звенел звоночек!

– Ты просто на Максима похожа. Не только внешне. Наверное, если он бы родился девочкой, был бы таким милым, как ты.

– Я милая?!

– А тебе разве никто не говорил? Судя по твоему лицу, для тебя это открытие. – треплет меня по голове так же, как недавно это делал Максим. – Спасибо, что подняла настроение моему сыну. Давно не видела его настолько счастливым!

– Но… он всегда улыбается.

Вот с чего ему быть несчастным? С такой-то мамой?

– Улыбаться тоже можно по-разному. Понимаешь?

– Наверное.

Вообще-то, совсем не понимаю. Ты или улыбаешься, думая о приятном, или тебе не до улыбок.

Иду вслед за тётей Женей на третий этаж.

– Заходи. Это моя личная ванна. Вот, в шкафу чистый халат и полотенца, возьмешь. Грязные вещи сюда, в машинку, закинешь. Сейчас примешь душ и будем мерить форму. Раз длину убирать не хочешь так и оставим, но вдруг ещё в ширину подгонять придётся. Ты постройней меня будешь. – деликатно отметила мою худобу. – Смотри, можешь брать что хочешь.

Тётя Женя показывает стоящие на полочках средства и рассказывает, что для чего.

Я из вежливости киваю, успевая улавливать лишь часть информации.

– Не стесняйся, пользуйся.

Мойся и выходи. Я жду. – довольно строго, как учительница произнесла тётя Женя.

– Да. – всё ещё ошарашенно хлопаю глазами, наблюдая, как за тётей Женей закрывается дверь.

Стою растерянная, посреди шикарной ванной комнаты. Ладно шикарной… Осознание того, чей это дом и что это личная комната мамы Максима, делает моё присутствие в ней парадоксальным.

– Нет, точно сплю.

Только сон какой-то, подозрительно хороший. Мне чаще тревожные сняться.

Действительно, даже для сна подозрительно счастливый, что уж о реальности говорить…

– Вот и отлично!

Могу же я хоть разок побыть счастливой ни о чём не тревожась?

Повинуясь порыву, включаю воду и залезаю в ванную, которая, как по мне, так больше бассейн напоминает: круглый такой, и в полу утопленный. По бокам, вокруг ванны, прорези расположены, куда лишняя вода, перелившаяся через край стекать должна.

Даже если это сон, такую шикарную ванную мне принимать не приходилось! Наливаю на дно пены, как и сказала тётя Женя и набираю воду!

Наблюдаю, как поднимается пена, с удовольствием втягивая её аромат! Загребаю её в руки и дую наверх! Пена разлетается на мелкие частички и медленно оседает на поверхность воды. Действительно как во сне!

Это чувство чистоты, простора, дневного света, пронизывающего комнату, будто наполняет мои лёгкие не воздухом, а чистым восторгом!

Только нога беспокоит совсем не как во сне. От горячей воды она заныла сильнее. Хотя до этого, пока я ей не шевелила, даже забывалась. Ещё и царапины от падения на коленку от мыла с водой саднить начали. Ладошкам тоже досталось, но щипает совсем малость. Стараюсь игнорировать неприятные ощущения, ведь это такая мелочь, да и заживёт скоро. Ничто не помешает мне насладиться счастьем!

Раз у меня сегодня такой «сонный» банный день, – решаю ни в чём себе не отказывать!

Намываюсь, будто в последний раз в жизни! Только кроме пены, шампуня и мыла, больше ничего не трогаю. Сон или реальность, а неловко злоупотреблять гостеприимством. Правда, понюхать содержимое нескольких, выглядящих особо дорогими баночек, себе позволяю. Когда-нибудь и я себе подобные смогу купить, надеюсь.

Пусть у меня новой одежды нет, но грязная я не хожу. У нас дома, как и остальных, тоже есть ванная. И шампуни стоят. Правда, гораздо попроще этих. Но только покиснуть и понырять в ванной мне не дают. Вечно гоняют из-за воды, так как у нас она по счётчику. Даже руки пот тонкой струйкой мою. Поэтому не злоупотребляю, но всё же несколько раз в неделю принимаю душ и стираю вещи в стиральной машине на самом экономном режиме. Наполнить ванну – это для меня действительно роскошь!

Поэтому для меня эта ванна с пеной, – полный восторг! А тут ещё и вода со скважины бесплатная, как тётя Женя сказала. Она даже настояла, чтобы я покисла в своё удовольствие. Разумеется, благоразумнее было отказаться, но я не смогла, позволив себе хоть недолго, но помечтать, находясь в такой сказочной обстановке.

Как-то раз, пока никого не было дома, я пыталась нечто подобное с жидким мылом провернуть, увидев в фильме такую нежную пенку, но пена у меня отчего-то получилась жиденькая, тонким слоем распределившись по поверхности воды и никак не увеличивалась. А тут прямо настоящая пушистая пена, – как облачко! Ещё бурлит всё, если нажать на кнопочку! Здесь всё переключается: можно только из дна пузырьки пустить, а можно по бокам! А ещё, здесь не только ноги в коленях распрямить можно, а потянуться лёжа на воде или нырнуть! Ванна в диаметре точно метра два будет! И ещё! Лампочки очень красиво светят, переливаясь из одного цвета в другой, подсвечивая пену!

В какой-то момент даже жалею, что на улице ещё так светло. Вот бы эту красоту ночью увидеть!

Глава 4

– С лёгким паром! – приветствует меня мама Максима, когда я спускаюсь и оглядываюсь, прижимая к себе пакет с обновками, которые мне невероятно понравились.

То, что я надела на себя, пришлось впору!

– А где…

– Максим?

Киваю.

– Друзья за ним зашли. Куда-то увели нашего Максима. Наверное, с днём рождения поздравить. Сюрприз там какой-то у них! – будто по секрету шепчет мне, а следом я ловлю радостные искорки в её глазах и предвкушение. – Но нам с тобой и без него есть чем заняться, правда?

Киваю, окончательно потерявшись. Мыслей в голове целый рой и все, несмотря на радостный настрой тёти Жени, – тревожные.

– Даш, ты чего так растерялась? Из-за Максимки?

– Наверное, он из-за меня друзей к себе позвать постеснялся.

Чувствую себя виноватой и совсем не к месту. Я тут радуюсь, хлюпаюсь, наслаждаясь случаем, как полная эгоистка. А у человека, между прочим, день рождения!

– С чего ты взяла, что из-за тебя? С этими друзьями с секции он на байках гоняет. Они к нам никогда и не заходили.

Выдыхаю с облегчением, а то уж совсем разволновалась, что Максим по доброте своей мне помочь, поддержать решил, пожертвовав праздником. То, что он очень добрый, теперь, узнав его получше, даже не сомневаюсь. С такой мамой сложно другим вырасти.

Видя мою реакцию, тётя Жена, ласково улыбнулась.

– Даша, ты всегда за всё так переживаешь?

– Наверное. Меня тётя Наташа и так паразиткой называет. Не хочется ещё кому-то кроме неё жизнь усложнять.

– Даш, пойми, ни один человек не может нравиться абсолютно всем и быть всем нужным, но всегда найдутся люди, для которых он будет важен. И этих людей достаточно. А на счёт друзей, можешь даже не переживать. Максим же тебе сказал, что больше никого приглашать не хотел. Неужели думаешь, что соврал?

– Нет… он не мог… Просто пожалел.

– Ты не права. В прошлом году, на шестнадцать лет, он собрал всех друзей. А ты прекрасно знаешь у него круг общения немаленький. Даже попросил освободить ему дом для вечеринки. – делает жест рукалицо, видимо, что-то вспомнив. –  Потом сам же очень долго ругался, целую неделю ликвидируя последствия.

– И вы ему разрешили?! – стою в шоке и даже так представляю последствия. Достаточно знать одноклассников. Я после родительских посиделок-то вечно выгребаю, а если толпу подростков запустить?

Ну уж нет! – меня даже передёрнуло.

– Разумеется. Это и его дом тоже. К тому же, Максим уже не маленький. Я только условие поставила, что после друзей будет сам убираться. Он его принял.

– И папа разрешил? – удивляюсь. Ну как так?

– Отец был идеей и последствиями очень недоволен, но молчал, понимая, что Максиму и без того досталось. Если не делать глупостей в молодости, то когда их делать? – пожимаю плечами. – Зато мечты о частых вечеринках у сына моментально отпали. Ему девочки из класса помогали вечеринку оформить наподобие тех, что в фильмах устраивают.

– Получилось? – спрашиваю заинтересованно, потому что в фильмах вечеринки действительно выгладят весело. Правда, там же, как правило, обязательно унижают кого-то типа меня.

– По правде говоря, получилось. Народ решил, что он в Европе, разуваться не нужно и ковёр из гостиной пришлось всё-таки выбросить. Да так, по мелочи, всякий лом.

– У вас крепкие нервы. – делюсь мыслями вслух. Имей я такой чистый и уютный дом, тряслась бы над ним.

– Не настолько. – признаётся. – Зато был повод порадоваться, что я предусмотрительно ограничила праздник, лишь первым этажом.

– Думаю, Максим тоже порадовался.

– Перед праздником возмущался, а после, ещё как радовался!

– Представляю…

– Но он всё равно доволен! Судя по фотографиям праздник был очень весёлым.

– Конечно это не моё дело, но почему он в этом году совсем никого не позвал? Сложно представить что такой общительный человек как он, захотел посидеть дома с семьёй.

– У него очень много друзей. Считай со школы, соседские дети и ещё с секции. Если кого не позовёт или выделит некторых из них, другие обидятся. Он со всеми одинаково общается. А снимать на такую толпу ресторан, или боулинг, накладно. Мы люди не бедные, но и для нас это ощутимая сумма. Да и сомневаюсь, что для рядового дня рождения всё это нужно. Большая толпа больше утомляет, нежели приносит удовольствия. И я думаю, Максиму  хватило одной масштабной вечеринки, поэтому в этом году он просто попросил испечь торт.

– А разве у него нет пары самых близких людей? Не может же быть так, что все одинаково друзья. У меня вот вообще… только Максим. – замолкаю ошарашенная своими словами.

Представила, как говорю это в классе и насмешливые взгляды не поверивших в это одноклассников.

– Максим, с определённого времени, общается сразу со всеми и ни с кем конкретно. У него на это есть свои причины.

Да, наверное. – вспоминаю школу.

Если в классе все по группкам, то вокруг Максима всегда скопление ребят, и, действительно, не одних и тех же. Так это и называется: ни с кем конкретным. Становится приятно, что не кто-то из них, а я, сегодня сидела с ним за праздничным столом и отмечала праздник!

Тут же себя одёргиваю. Размечталась. В любом случае, такой как я, не светит стать тем самым, конкретным, человеком.

Со взрослыми и его мамой я нормально общаюсь, а при нём как идиотка почти всегда в пол или на что-то другое смотрю. И со словами теряюсь… Кому такое общение понравиться?

– Дашуня, ты чего приуныла?

– Я, наверное, пойду. Спасибо за всё.

– Давай я позвоню твоей ма… Как ты её называешь?

– Тётя Наташа.

– Тёте Наташе. И предупрежу, что ты готовишься к завтрашнему дню.

– Не стоит. Ругаться будет. Тем более мне ещё сегодня прибраться нужно и картошки пожарить.

– Она не маленькая, сама справиться. Где же у меня телефоны всех родителей были? А, вспомнила!

Конечно же, тётя Женя из род. комитета и всё обо всех знает.

– Здравствуйте, Наталья. Это Залесская. Да. Та самая. Из род. комитета. Звоню предупредить, что забираю Дашеньку до завтра. Под свою ответственность. Вам повезло, у вас выросла невероятно талантливая девочка! – восхищённо говорит тётя Женя, несмотря на ворчливый голос в трубке.

– Вы же завтра придёте посмотреть на Дашеньку?

– Не планировали?! – удивляется, а затем смотрит на меня растеряно. – Так запланируйте!

Кажется, тётя Женя начинает злиться, но ещё раз взглянув на меня, отчего-то тут же остывает.

– Да я понимаю, что это личное дело каждого. – напряжённым голосом продолжает она. – Просто учтите, что для лучших учениц и их мам, завтра будут выданы бесплатные сертификаты в мой салон красоты для полного преображения к выпускному. – подмигивает она мне и складка между её бровей наконец исчезает.

А вот мне нисколечко не хочется, чтобы мачеха приходила. Не ходила раньше, и не надо сейчас!

Не сдержавшись, реву, прикрывшись ладонями, чтобы меня не было слышно. Я всегда так делаю, чтобы другим не мешать.

– Можете не приходить, я передам его вам вместе в Дашей. Просто отпустите девочку на сегодня. – с ужасом глядя на меня, быстро завершает разговор тётя Женя.

В трубке громкое ворчание. Смысл которого сводится к тому, что я могу делать всё что хочу, а она не краля по салонам ходить, но так уж и быть, раз положено, сертификат примет.

– Ну и кадр. – положив трубку, смотрит на меня с сочувствием. – Ну ты чего? – подходит и протягивает руку, но я отворачиваюсь от неё и отхожу к окну. Не хочу, чтобы меня за психованную рёву приняли. – И как ты с ней живёшь?

– Ещё немного осталось… – вытираю слёзы, думая, что глупо так, детская обида всколыхнулась. Пора понять, что семье я безразлична. – Вот найду работу и…

Вспоминаю слова тёти Жени о поступлении и в груди всё больно сжимается.

Тётя Женя подходит и порывисто меня обнимает.

– Бедная девочка.

Глава 5

– Ты долго!

– Не сердись, мама. Пацаны в честь моей днюхи небольшие соревнования устроили. Не мог же я свалить по-тихому.

– Да я и не сержусь. Мы тоже не скучали! – кивает на меня. – Кстати, оцени результаты наших трудов!

– Ну… – трёт подбородок. – Форма хорошо сидит. Только косметику смойте. И волосы лучше в две косички завтра заплетите. Эти хвосты с бантами вульгарно смотрятся. Дашка так будет на других девчонок похожа. Кстати, судя по времени, она у нас остаётся?

– Остаётся. – тётя Женя с обидой реагирует на принижение своих трудов, которые только что поругали.

А я, – я привыкшая, что меня ругают. Хотя очень надеялась на другую реакцию, хотя бы на мою причёску. Волосы мне тётя Женя полечила и теперь они тяжёлым каскадом струятся из-под бантов вниз, а не торчат в разные стороны, словно у одуванчика.

– И чем тебе хвосты не угодили? – удивляется тётя Женя. – А ты не слушай этого балабола. – Это уже мне.

– А я откуда знаю? Бесят меня девчонки с такими хвостами по бокам, и всё! И нечего было Дашу в одну из них превращать! К тому же, эти все ваши подводки и стрелки на глазах, – ей-то на кой?! У неё и без того глазищи большие. Куда ещё выделять?! – громко возмущается. – Не филин же, в самом деле! – бурчит.

– Сын! Если ты сейчас не замолчишь, сделаешь это в добровольно-принудительном порядке! Где-то у меня здесь иголка с ниткой после подгонки формы остались. Как раз длины хватит!

– А чего я такого сказал? Или в нашей семье иметь собственное мнение теперь возбраняется?

– Максим, поделикатнее нужно быть. Мы с Дашей так старались, а ты пришёл и всё раскритиковал. Между прочим, мейкап у Даши довольно лёгкий. Я бы сказала незаметный. Но ты и к нему придрался.

– А помада зачем матовая?

– Она же под тон её губ, чтобы форму подчеркнуть. – не понимает придирок тётя Женя.

– А у неё, что? С формой губ проблемы? – подходит и внимательно всматривается в мои подрагивающие губы Максим. – Не замечал. – выносит вердикт. – Бесцветный блеск для губ ей бы больше пошёл и чуть розовые румяна, а не коричневые. Чтобы не палилась так, когда на самом деле краснеет.

– Даша, будешь выходить замуж, беги от таких мужиков подальше! – отодвигает от меня Максима тётя Женя. – Я всю жизнь с его отцом промучилась, и сын не лучше вырос, – со своеобразным, мужским, взглядом.

– Даша, будешь выходить замуж, держись поближе именно к таким мужчинам: они не лебезят, не врут, а говорят как есть. Для твоего же блага. И если уж на то пошло, – прищуривается и смотрит на маму, – несмотря ни на что, эти мужья любят своих капризных жён.

– Это ты на меня намекаешь?! – тётя Женя упёрла руки в бока, но не сказать, чтобы разозлилась.

– Опять ты меня не поняла. – вздыхает. – Всего лишь факты озвучиваю.

– Ой ли?

– И, мамочка, – подходит и обнимает, – мы же с папой тебя и с косметикой, и без неё любим. Без неё ты выглядишь гораздо нежнее. Тебе папа уже тысячу раз говорил. А ты даже в магазин выйти красишься!

– В моём возрасте за кожей уход соответственный нужен. А защита от внешнего воздействия на улице просто необходим любой женщине и…

– Мама, я не раз был у тебя в салоне красоты и всего этого наслушался. Я в курсе. – прерывает и глазами умоляет не продолжать косметические темы.

– Знаешь что?!

– Что?

– Завтра утром придёт Лиза, чтобы сделать Даше маникюр. Раз такой умный, сам будешь выбирать покрытие и даже форму ногтей. А то вдруг опять тебе не угодим.

– Ну, нет! Вы меня в свои женские штучки не втянете, но для Даши, чем естественнее, тем лучше. – подходит ближе ко мне.  – Даша, идём. – берёт за руку и тянет к лестнице на второй этаж.

– Куда?! – восклицает тётя Женя, пытаюсь забрать мою руку из руки Максима.

Максим упорно стоит на своём и не собирается выпускать мою руку. Поэтому, тётя Женя хватается за свободную.

Максим прослеживает этот жест и усмехается.

– Умываться и спать! – командует он. – Время видели? Линейка в десять. А вам, как я понял, ещё маникюр предстоит.

– И тебе, между прочим, тоже. Мой сын не мужлан, чтобы ходить с такой кутикулой.

– Ма-а-ам… – обречённо закатывает глаза, а потом будто украдкой бросает на меня непонятный взгляд. Я бы назвала этот его испуганно-смущённым, если бы передо мной не стоял самый самоуверенный мальчик в школе, – Максим.

– Не начинай. – строго пресекает Максима, собирающегося продолжить.

– Да, понял я! Устал, реально… Давай, если хочешь, завтра продолжим этот содержательный разговор. – действительно устало выдыхает. – Мы спать.

– И где это вы спать собрались?!

– Наверху. – устало удивляется вопросу.

– Даша сегодня спит в моей комнате. – категорично заявляет тётя Женя.

– С чего это вдруг?! – В доме, что ли, комнат свободных мало? – возмущается Максим.

– У меня так сон спокойней будет. Не люблю одна спать.

– Ну да. Будете болтать полночи, потом не выспитесь, а нам бы утром ещё песню прорепетировать. Даш, ты же не передумала?

– Вообще-то, на сцену не хочу. – осмелилась на откровенность. У меня вообще патологическия нелюбовь к всеобщему вниманию, так как ничего хорошего оно для меня никогда не предвещало.

– Да забудь ты про эту сцену. Со мной хочешь спеть или нет?

– Хочу.

– Тогда идём.

– Сын!

– Мама. – строго. – Дай Даше выспаться. Я постелю ей в комнате рядом с твоей.

– Ну раз ты сам управишься, я в душ и тоже спать. – зевает тётя Женя, вдруг резко сдав позиции. – И утром всех разбудишь.

– Ладно.

– И завтрак на тебе. – с ещё большим энтузиазмом!

– А не слишком? – приподнимает бровь.

– Разогреть. Нам будет не до этого.

– Уговорила. – вздыхает и уводит меня наверх.

– И что это было? – оглядывается, а потом смотрит на меня. – Дашунь, ты на маму внимания не обращай. Да и на меня, тоже… Блин… То есть на меня как раз обращай и не обижайся. Не для этого говорил. Я со стороны вижу, как тебе лучше.

– И не думала.

Я больше озадачена отношениями в их семье. Так у них всё необычно. Даже спорят интересно. Я ни разу не видела, чтобы взрослые с детьми вот так общались, многое позволяя.

Вспоминаю и одновременно разглядываю второй этаж, по которому идём. Здесь, в коридоре, только белый и бежевые тона. Мебели, не считая стеклянного столика и полочек внутри стен, с расставленными в них большими толстыми свечами, – нет.

– Даш, тебе футболку для сна дать или ты так, без всего спишь? В принципе дома тепло.

– Я – краснею. Мгновенно, и, судя по тому, что щёки опалил жар, – конкретно.

– Чёрт. – чертыхается с чувством. – прости.

– Ага.

– Это всё из-за недосыпа перед экзаменами. Забыл, что ты не пацан.

– Бывает.

– То есть… – кажется, он растерялся не меньше меня. – у нас часто из родственников кто-нибудь ночует, или друзья семьи. Короче, так получилось, что раньше все пацаны были. В общем, задал стандартный вопрос. По привычке.

– Спасибо, что предложил. Нужна. – превозмогая смущение, соглашаюсь на предложенную футболку.

Никогда не думала, что вид смущённого парня может быть настолько милым и обезоруживающим. Даже поддержать захотелось, помочь. А оттого и в руки себя взяла.

– Тогда зайдём ко мне. Выберешь подходящую.

Да мне любая бы подошла, хочу сказать, но молча следую за Максимом.

Мало мне неловкости, так ещё мысли романтического характера в голову полезли.

Если в школе о таком узнают, загрызут.

Там всё чётко распределено: кто имеет право смотреть на Максима, а кто даже голову в его сторону повернуть не смеет.

Максим уже открыл шкаф и кажется, ждёт в пока я сама выберу футболку.

Мне любую. Беру верхнюю.

– Не думаю, что эта тебе подойдёт. – забирает у меня из рук и разворачивает.

Стыд-позор! На вид невзрачная футболка цвета хаки и вся в горизонтальную дырку, будто кто-то от души над ней поизгалялся. Правда есть на ней несколько типа заплаток, декоративный кармашек и лейбл.

Но такое носить не на девичью грудь, однозначно.

– Посмотри, может быть, вот эта подойдёт. Она длинная и рукава свободные. Для сна удобно.

Смотрю, действительно более чем подходящая. Мне как платье будет. Какие-то танки на ней нарисованы и надпись большими зелёными буквами. Робко протягиваю к ней руки.

– Спасибо, Максим.

– Футболка с возвратом. Мне её пацаны на прошлую днюху подарили. Некрасиво будет, если передарю.

– Кончено… я и не собиралась. – чуть слышно.

Внезапно вспыхивает стыд, а затем и обида. Я же не попрошайка и чужого в жизни не брала, если только сами за ненадобностью отдавали. С чего он решил, что себе заберу?!

– Да знаю я, Даш. Не зажимаются ты так. Вроде расслабилась, а теперь снова за своё.

– Я просто впервые не дома ночую. – пытаюсь выкрутиться, озвучив часть правды. А на душе становится легче. Всё-таки не подумал плохо.

– А я впервые девушку в дом привожу. Так что, всё бывает впервые. Но ведь есть в этом своё очарование, правда же?

Что имел в виду под:  "Девушку в дом привожу"?

Он со мной настолько прямой, только не всегда поймёшь в каком смысле он говорит. Я-то его, конечно, понимаю, но вдруг кто-нибудь такое услышит?! Подумает ещё чего! У нас в городе слухи быстро расходятся, как в большой деревне. Зачем ему такой позор?

А завтра… Неужели он действительно решил вместе со мной спеть?! Его на всех школьных концертах просят. Правда он редко соглашается и насколько знаю, лишь благодаря тёте Жене и выходит не сцену.

Представила тот момент, когда мы с Максимом после выступления сходим со сцены.

– Нет, лучше даже не думать… Божечки! Что же завтра будет-то!

– Ты о выступлении или в общем? Слишком испуганно выглядишь.

– А я чего?! Вслух!

– Учитывая, что я ещё не прокачался до уровня чтения мыслей, предположу, что вслух. Так о чём-ты так беспокоишься?

– Обо всём… – тут же представила, как после линейки девчонки зажмут меня в углу, где-нибудь за школой. Накажут, а потом будут допытываться подробностей. Как бы тёти Женину форму не испортили. Она как новая выглядит.  Может, всё же стоит не надевать? Отказаться?

– Эй… глупышка, ты как воробушек сжалась. Иди сюда. – Максим неожиданно загребает меня в объятия и гладят по голове. – Ничего не бойся. Я буду рядом. Тебя никто не обидит, веришь?

Смотрит мне в глаза, а я от шока и затопивших, новых для меня ощущений, не могу сказать ни слова. Совсем неправильным образом, в этих ощущениях преобладает чувство защищённости от всего мира и желание позволить Максиму защищать меня и дальше.

Минуты бегут, а Максим всё ждёт моего ответа.

Опомнившись, киваю.

– Вот и правильно! Я смогу тебя защитить. Мужик я, или где?

Максим так близко, что я могу по отдельности различить каждую его ресничку и заворожённо рассматриваю его глаза, желая запомнить в мельчайших подробностях.

Видимо, он хочет мне в этом помочь и наклоняется ещё ниже.

– Дети! – распахивает дверь тётя Женя и застывает внимательно так нас разглядывая.

– Мам ты чего?! Отвернись, пожалуйста. Ты Дашу смущаешь. – заступается Максим, как и обещал. Только защищать меня от тёти Жени совсем необязательно.

– Зачем мне отворачиваться? Кажется, раздеться вы ещё не успели?

– Мам. – укоризненно произносит Максим. – Не говори ерунды. Даша не такая.

– Именно поэтому сегодня она спит со мной

– И я тоже… – добавляют он обиженно.

– И ты тоже с нами хочешь? – насмешливо поднимает бровь.

– Не такой. – говорит уже твёрдо.

– Я за футболкой… – показываю, чтобы оправдаться.

Неловко-то как!

Даже когда упала сегодня, так неловко не было.

– Да знаю я, глупышка! – неожиданно улыбается мне тётя Женя.

– Не обращай на нас внимание.

– У нас с Максимом манера общения такая.

– Неподготовленным лучше не слушать. К тому же маме серьёзной долго быть нельзя, а то потом прорывает и достаётся всем.

– И папе? – вырывается из-за меня, потому что я представляю этого воистину крупного, будто заполняющего собой всё помещение статного мужчину.

– Ему в первую очередь – подтверждает тётя Женя.

Максим смеётся, видимо, что-то вспомнив.

– Ты когда-нибудь прекратишь это вспоминать? – строго, но с улыбкой спрашивает тётя Женя.

– И не надейтесь! Жаль телефона под рукой не было! – уже совсем хохочет он, и видно, как это цепляет тётю Женю. – Идём, покажу твою комнату.

– Максим! – возмущённо нам в спину.

Останавливаемся.

– Мама, не все могут долго терпеть твоё общество.

– Тётя Женя очень хорошая. – пытаюсь заступиться за неё.

– Слышал девочку?! – победным тоном.

– А никто и не спорит. Но если ты, Даша, хочешь выспаться, реально советую лечь в отдельный комнате. Язык у мамы подвешан хорошо. Она даже во сне умудряется разговаривать и кем-нибудь командует!

– Сын! Не пугай девочку.

– Не пугаю, а спасаю от недосыпа!

– Ага, именно поэтому вы целых полчаса с выбором футболки возились? – с подозрением.

– Даша волнуется перед завтрашним днём. Вот я её и подбодрить хотел.

– И я хотела. – вдруг вздыхает тётя Женя, а я оседаю на пол и плачу! Вот так! От счастья! Глупо, нелогично, но реву. Да я столько внимания, как за сегодняшний день, никогда ещё не получала! И уж точно, раньше никто не спорил кому обо мне заботится.

– Даш, ты чего?! – почти одновременно.

Садятся с двух сторон и гладят, успокаивая, тем самым лишь увеличивая напор воды из моих глаз.

– Предупреждал же… – Максим кидает на тётю Женю укоризненный взгляд. – Нет, обидела девочку.

– Сам не лучше.

– Вы… вы оба такие хорошие… – произношу сквозь слёзы и на моём лице расцветает счастливая улыбка.

– Ты, наверное, хотела сказать, что оба хороши. – поправляет меня Максим и я протестующе машу головой, отчего слезинки с моих щёк срываются и падают.

– Вот, довели ребёнка, что она уже не знает плакать ей или смеяться. – резко выдохнув подрывается тётя Женя, поднимая и меня за собой. Максим, тут же помогает ей это сделать.

Стою межу ними и так тепло на душе… Будто что-то родное, тёплое там поселилось… и никогда никуда уже не денется.

Имею ли я право сейчас испытывать эти чувства? Впитывать в себя тепло чужой семьи?

Правильно мачеха называет, – паразитка… Всё потому, что добавки хочется.

– Даша, ты нас прости. С нашей семейкой вообще связываться чревато. Даже папка в командировке почаще улизнуть старается. – невероятно, но Максим ещё и извиняется…

Такой, добрый…

– Не наговаривай. Работает он,  работает. – убеждает меня тётя Женя, но со смешинкой во взгляде.

– Наверное, сильно по вам скучает. – понимающе смотрю на тётю Женю. Ведь только что поняла, насколько сильно, уже завтра, будет не хватать всего этого мне.

– Есть такое. – вдруг соглашается Максим.

После они наперебой рассказывают мне пару смешных историй из жизни и вместе провожают в комнату, наконец укладывая спать.

Впервые за долгие годы я чувствую себя нужной и гоню от себя мрачные мысли о том, что это чужие мне люди. Засыпаю, представляя, что я дома и эта отельная уютная комната моя и только что, моя мама уложила меня спать, пожелав спокойной ночи перед последним звонком. Правда Максима в роли брата представить никак не получилось.

Глава 6

Утро превратилось для меня настоящее испытание. Начнём с того, что я вообще не поверила, что проснулась, а потом ещё долго не могла отойти от мысли, что проснулась я в доме Максима!

Пока Мне делали маникюр, мы успели отрепетировать песню, хотя это очень мешало тёте Лизе, которая мне его делала.

С Максимом никто спорить не стал и мне заплели две косы, не обращая внимания на мои протесты и уверения, что с волосами я способна справиться сама.

– Маникюр испортишь! – привела веский довод тётя Женя – И, вообще, я же говорила тебе, что всю жизнь мечтала о дочке, но не сложилось. Так что дай насладиться моментом! Или предлагаешь мне на Максимке бантики завязать?

– На мне завязывать я позволю разве что галстук. – отзывается Максим и чуя неладное, уходит на кухню. Попить.

– Ну вот! Красотка! Думала форма чуть-чуть широковато будет смотреться, но после того как завязали фартук, очень даже ничего! Давай смотрись в зеркало! Уже можно!

– О…

– Богатая реакция. – улыбается, наблюдая за мной тётя Женя.

– Мам налюбовалась? Выходить уже пора! – это Максим уже снова вернулся, отсидевшись на кухне.

– Высокий у тебя стакан воды был. Десятилитровый, наверное, – замечает  длительное отсутствие сына тётя Женя. – Теперь меня подождите минут пять. Я ещё сама не собралась.

Прождали мы её минут двадцать!

Я жутко волновалась, но Максим отвлекал меня разговорами.

Вообще-то, говорил преимущественно он. Я лишь изредка бросала на него свой взгляд и тут же отводила в сторону. Сегодня он такой красивый, что стоит поднять на него взгляд, и мои щеки и уши вспыхивают с новой силой.

Как же я вчера обманулась, думая, что попривыкла к нему…

Не знаю почему, но мне кажется, что он смотрит на меня с неменьшим восхищением, чем я на него. Конечно, бред, но так хочется помечтать! Особенно в такой день и особенно в такой ситуации, когда вдруг чувствуешь себя словно в сказке!

– Я готова! – прерывает наше общение тётя Женя.

Она одета в светло-бежевый костюм. Довольно строгий, но брошка с сияющими прозрачными камнями, делает его нарядным.

– В этот раз твои пять минут были особенно долгими. – замечает Максим, открывая перед мамой дверь, а заодно выпуская и меня.

Тут то до меня и доходит, что если я появлюсь вместе с ними, сразу же поползут слухи. Неважно какие, но излишнего внимания мне определённо не избежать.

– Максим, садитесь с Дашей сзади.

Так мы ещё и на их машине приедем?

На этой громадной, привлекающей всеобщее внимание?!

Максим ходит в школу пешком, но иногда его подвозят или забирают со школы родители. Навряд ли он догадывается, сколько глаз восхищённо наблюдает за тем, как он выходит из машины.

Да меня заклюют, если увидят, что я прокатилась вместе с ним! Да и разборок потом не избежать, а я очень за форму тёти Жени волнуюсь.

Каким местом я вообще думала, когда соглашалась спеть с Максимом?!

– Школа рядышком. Можно я пешочком прогуляюсь? – прошу, буквально умоляя взглядом Максима.

 Почему-то, кажется, что тётя Женя мне откажет, а Максим может повлиять.

– Мам, пусть Даша прогуляется?

Какая радость, что он меня без слов понял! Радуюсь, но судя по образовавшийся складке между бровей тёти Жени, преждевременно.

– Нет. Сам говорил, мы опаздываем.

– Может Даша форму выгулять хочет. Погода такая классная. –  уговаривает Максим. –  Успеет. Ещё двадцать минут до начала.

– Ну хорошо.

Благодарно смотрю на Максима.

– Если только под твою ответственность. Проводишь девушку до школы? – добивает меня тётя Женя.

– Проводить? – переспрашивает, но у меня… Я… Я лихорадочно мотаю головой и уже поглядываю на спасительный салон машины с затемнёнными окнами.

– Конечно, проводить. Ты же знаешь, что это форма дорога мне как память. Вдруг какие хулиганы пристанут, испортят.

– Ой. – вырывается.

Представляю ситуацию и сразу становится страшно. Тётя Женя и правда мне такие вещи красивые доверила, а я и не подумала о главном. Ко мне же действительно часто цепляются. Ещё колготки совершенно новые, из упаковки дала, в два счёта порвать можно!

– Ну что? Прогуляемся, или на машине? – спрашивает Максим.

Такая фраза от него в отношении меня вообще звучать не должна, но она прозвучала.

Максим стоит рядом, и он действительно ждёт моего ответа. Даже сама ещё не осознала, как это произошло, но стою и удивлённо смотрю в его глаза. Судя по его взгляду, ему действительно важен мой ответ.

– Как скажешь. – отвечаю.

Действительно, какая разница: выйду я при всех из машины Максима, или же, пройду рядом с ним всю дорогу до школы?

Мне в любом случае  после такого не жить. Но ведь это будет после? Пусть хоть это утро, продолжит быть волшебным.

– Даш, смелее. – я опустила взгляд, но Максим уселся передо мной на корточки и заглянул в глаза. – Ты такая скромняжка, что просто невозможно. Решай быстрее. У нас осталось чуть больше пятнадцати минут и если это время ты проведёшь в раздумьях, мы опоздаем.

– Прости. – но как в двух словах выразить всё, что со мной сейчас творится? Все свои сомнения и страхи. Да и нужно ли их вообще выражать?

– Так, всё с вами понятно. – вклинивается тётя Женя. – Я поехала. У меня ещё перед началом кое-какие дела нерешённые. А вы, молодёжь, перед выступлением витамин D на солнышке повырабатывайте. Главное, сильно не увлекайтесь и не опоздайте на собственное выступление. – С этими словами тётя Женя захлопывает дверь машины и газует с места. Именно газует, а не трогается. Я даже испугалась, что оно не впишется в крутой поворот при выезде, но, видимо, ей не впервой.

– Мы будем вовремя. – отвечает Максим, глядя на скрывающуюся за поворотом машину.

Наверное, сегодня для Максима действительно настоящий праздник, впрочем, как и для многих других будущих выпускников. Наверное, именно поэтому он сегодня буквально светится от счастья, а сейчас как-то глупо улыбается, вслед уехавшей со двора машине.

– Кстати, ты забыла вот это. – он вкладывает мне в ладонь тот самый сотовый, что подарил вчера.

Я специально его оставила, наутро решив, что такой подарок для меня уже слишком. Несмотря на ценность подарка, для меня более ценны именно намерения Максима. Хоть и ненадолго, но я смогла побыть рядом с таким человеком как он и в полной мере ощутить, каким заботливым он может быть.

Я не обманываюсь, прекрасно понимаю, что это всё, лишь из жалости. Но даже если и так, то тепло, что было сегодня утром, я ощущала лишь давным-давно, в детстве, ещё до развода родителей. Тогда, казалось, так будет всегда, но теперь я знаю, в этой жизни нет ничего постоянного.

– Даша, – у тебя такое лицо, будто я оскорбил тебя этим подарком. – А хочешь, на твой день рождения, я подарю тебе новый? Такой же, как у меня?

А ведь и правда додумается…  а на день рождения и отказаться не смогу. Если принесёт подарок, обижу же, если не возьму.

– Нет… – кажется, я слишком испуганно выхватила у него телефон. – Спасибо. Просто я сама собиралась купить с первой зарплаты.

– Вот и купишь. А этот, старый, кому-нибудь отдашь. – отвечает с улыбкой, перекидывая руку через моё плечо, и прямо вот так, выходя со мной на улицу. За ограду!

Опомнившись, отскакиваю от него как ошпаренная!

– Максим, не надо!

– Почему?! – неужели правда не понимает?

– Ты очень дружелюбный, но окружающие могут понять тебя неправильно.

– Не переживай. Все всё поймут правильно. – пытается вновь закинуть руку мне на плечо, но я уворачиваюсь. Он воспринимает это как игру и смеётся.

У меня тоже чувство, что со вчерашнего вечера мы сдружились. Но не проявлять же это настолько открыто на улице?

И я же девушка! По крайней мере, в паспорте так про мой скелет написано. Пусть Максим этого во мне не видит, но я даже за руку кроме него ни с кем не держалась!

– Максим, ну, прекрати! Так же неправильно! Я же не парень, чтобы со мной в  обнимку по-дружески ходить.

Не знаю, где я набралась храбрости, чтобы уверенно посмотреть ему в глаза.

– Да уж, с такими бантами парни не ходят. – легонечко тянет меня за бант, заставляя наклониться следом, чтобы вдруг не развязался. – А помнишь, как я в первом классе у тебя бантик стащил?

– Так тем вредным мальчишкой был ты?! – моему удивлению нет предела! Даже воздух в горле застрял!

Прекрасно помню. Так же, как и то, насколько сильно меня раздражал тот мелкий, лишь от вида которого у меня случались всякие неприятности!

– Я.

– Быть не может! – смотрю ошарашенно на Максима и не вижу ничего общего с тем надоедливым мелким шкетом.

– Только я тебя потом догнал и второй тоже стянул.

– У тебя слабость к бантам?! – возмущаюсь.

Внутри всколыхнулась та самая детская обида на вредного мальчишку. Да я же его терпеть не могла и про себя прозвала Шкетом.

– Определённо, присутствует… – смотрит на меня задумчиво. Даже остановился и я вместе с ним.  – а я-то думал, что избавился от этой слабости ещё в начальной школе. Кстати, возвращаю. – потерпев бант на моей голове, чуть ли не с тоской убирает руку.

– Спасибо. – руками убедившись в целостности бантов у основания косичек, отвечаю парню.

– Ты не поняла. Это те самые. – потеребив за щёки посреди улицы, отвечает он, на этот раз заставляя удивиться.

– Чего?! – восклицаю и тут же озираюсь по сторонам. – Как?!

– А разве ты их не узнала?

– Так ведь столько лет прошло. Я не только банты не узнала. – если уж на то пошло.

– Может быть, их назад забрать? Как товарищей по несчастью? – горестно вздыхает, а в глазах чертята пляшут. – Не узнают нас.  – ещё один показательный горестный вздох.

– Не не не! Ещё и в одиннадцатом классе, испортить свою причёску я тебе не позволю, а бант стащить, тем более! – заявляю категорично! – Хотя, вперёд! Тебе же со мной на сцене выступать!

– Да, не вариант. Если я и сегодня вернусь домой с двумя бантами в руках, мама меня к психологу запишет. Боюсь в моём возрасте, диагноз будет неутешительным.

– Так сильно на тебя в детстве сердилась, а сейчас даже смешно!

Красочно представила Максима с моими бантами у психолога!

– То есть, всё это время, ты действительно меня не помнила?

– А была должна? – сталкиваюсь с его взглядом. – Прости. Это, наверное, потому, что когда вернулась в школу и очухалась от проблем, ты уже вытянулся и стал совершенно другим. В начальной школе ты мне до подбородка не доставал.

– А теперь, наоборот. – улыбается.

– А теперь, наоборот. – соглашаюсь.

Моя макушка в аккурат дотягивается до его плеча. Ни сантиметра выше. Даже стыдно становится, что я не признала в Максиме того мелкого надоедливого мальчишку из младшей школы.

– Может быть, даже хорошо, что ты разделяешь меня прежнего и настоящего.

– Наверное… Мелким ты ещё тем хулиганом был. Не только меня доставал, но ещё и с мальчишками постоянно дрался.

– Да не доставал я тебя! – а вот сейчас, кажется, Максим на самом деле обиделся или смутился, – не разберу.

– Тебе виднее. – неправильно как-то получается. Сейчас же Максим хороший.

– Просто подружиться пытался, – поясняет, – ведь когда подходил просто так, ты отвечала парой слов и возвращалась к своим делам. Обидно знаешь ли, когда ты для кого-то пустое место. – совсем надулся, а мне от шока захотелось сесть, прямо здесь, – на асфальте!

Я ожидала услышать подобные слова от кого угодно, только не от Максима! Не от того, кого обожает вся школа!

Он уж точно, никогда от недостатка внимания не страдал!

– Если я тебя тогда обидела, то извини.

– Сам виноват… – протягивает мне руку и улыбается, так беззаботно, будто и не было только что откровений про детство. – Так: мир, дружба, любовь?

– Ага. – смущаясь, жму руку в ответ. Крепко так, с душой!

Не выпуская моей руки, Максим тянет меня за собой.

– А теперь бежим, а то действительно опоздаем!

– Банты слетят! – пугаюсь. – Причёска растреплется!

– Тогда придётся немного опоздать. – замедляет шаг, но руку всё равно не выпускает.

Так надёжно, спокойно, приятно и нежно идти вот так, рядом с ним. Надо бы руку выдернуть, но я не решаюсь. А то подумает, что плохо к нему отношусь.

Да и не хочу. Всё равно, вон, народ косится, завидев меня рядом со всеобщим любимчиком.

Держись не держись, а слухов так и так не избежать.

Последние сутки я только и делаю, что рушу установленные для себя правила и запреты. Сейчас, рядом с Максимом я чувствую его поддержку, поэтому даже веду себя посмелей и даже смотрю в ответ на прохожих.

Это так для меня ново! И даже ощущения другие! Обычно я стараюсь быть как можно более незаметной, чтобы не цеплялись. Ведь не словом, так делом обидят. Поэтому я и не смотрела не других, сторонилась, когда чувствовала, что кто-то меня обгоняет на тротуаре. Казалось, что если я ни на кого не смотрю и никого не вижу, то и меня замечать не будут. Знаю, если подумать логически, то это глупо. Это как маленький ребёнок, который прячется за ладошками, но это глубоко внутри меня. Может быть, кто-нибудь назовёт это защитной реакцией, а для меня это всего лишь хроническая безнадёга. Не только дети, но и пара сварливых тёток с моей улицы прочухали, что заступаться за меня никто не собирается, и не упускали случая самоутвердиться за моё счёт по полной.

Глава 7

Приходим мы, когда всё уже началось. Это даже хорошо, потому что наше появление никто не замечает. От Максима, наверное, не скрылась, насколько я сжалась, ожидая, что вот, сейчас, нас увидят вместе!

– Наши классы стоят друг напротив друга. Иди вставай к своим. – чуть-чуть подталкивает в спину, задавая направление.

Послушно и даже слишком торопливо, не оглядываясь, ухожу. Останавливаюсь, дойдя до нужного места не стремясь пробраться в толпу к своему классу, а встаю позади зевак.

Звучат поздравления, кто-то чего-то говорит, а я по-прежнему не замеченная одноклассниками, как никогда красивая и ухоженная, стою позади всех и очень волнуюсь.

Но меня волнует, не то, что Нинка с подругами могут оглянуться и застать меня в любой момент. Уверена, перед линейкой меня искали, чтобы проучить, но, скорее всего, пришли к выводу, что я застремалась прийти.

Однако, вопреки ожиданиям, обозлённые на меня одноклассницы, не то, что волнует меня в данный момент. Меня волнует, когда же настанет очередь Максима выступать.

А он действительно меня позвать собирался?

Даже думать не хочу, что это очередной розыгрыш надо мной. Нет, Максим не такой, ведь правда?!

А тогда какой?

В школе он один, а вот дома, был совершенно другим. Нет-нет! И тётя Женя такая добрая… она-то не стала бы в детских розыгрышах участвовать. Нет… и Максим бы не стал, наверное.

Осторожно трогаю свои банты и улыбаюсь. Нет. Не такой. Он даже чужие вещи хранил, не выбрасывал, к тому же нашёл мужество извиниться и отдать. Хотя извинений не прозвучало, но мне с лихвой хватило нашей прогулки до школы, и того, что он общался со мной как с равной, смотрел без презрения и искренне мне улыбался!

Конечно, позовёт! Не может не позвать!

А как он это сделает?! При всех со сцены, или мне надо будет самой перед выступлением его найти?

Пугаюсь, растеряно озираясь.

Как же быть! Мы ж ничего не обговорили!

Нет, сама я точно ни в какую не пойду. Уверена, он к своим в центр толпы забурился.

Или пойду?

Петь вместе с Максимом ни с чем не сравнимое удовольствие. У него такой замечательный бархатный голос, с невероятным свойством: когда он сливается с моим, у меня возникает такое чувство, что за спиной вырастают крылья, рушатся все границы и нет ничего вокруг, кроме него, меня и этого звука!

Это невероятное ощущение хочется испытывать снова и снова! Из-за него, забыв кто я есть, решаюсь даже на сцену выйти. Всё что угодно, лишь бы вновь ощутить это чувство! Пусть хоть ещё разочек, – последний.

Глупо и безрассудно в моём положении, но, это то немногое в жизни, чего я действительно по-настоящему хочу. И не просто хочу, у меня есть возможность это сделать! Как бы ни было страшно, если Максим меня позовёт, я поднимусь на сцену! Буду трястись, терпеть эти взгляды, насмешки, вытерплю последствия, – но пойду!

За своими сбивчивыми переживаниями я даже не заметила, как объявили Максима. С моего места почти не видно сцены, лишь затылки одноклассников и банты одноклассниц. А впереди, на крыльце, макушки ведущих.

Мало того что большинство из стоящих впереди выше меня, так ещё и на высоких каблуках.

Однако на голос Максима я реагирую мгновенно.

Его встретили громкими аплодисментами и свистом, как какую-то звезду. Жаль отсюда не видно, как он смотрится на сцене.

Девчонки как с цепи сорвались, со своим визгом, умудряясь заглушить голос Максима, усиленный микрофоном.

«Какой няшный!», «Максик такой няшка», «Ура! Наконец наш Няшечка выступает!», «Заверните в подарочную, забираю с собой!» – а вот последняя реплика донеслась от тридцатилетней тётки, стоящей впереди меня, и вызывала у меня внутреннюю волну возмущения!

Неожиданно и резко голоса смолкли. Видимо, Максим подал какой-то знак. Я давно за ним замечала, как он ловко толпой управляет. Да он от кого угодно, чего угодно добьётся! Вот хоть меня, к примеру, взять.

– Сегодня у меня для вас сюрприз! – бархатистый голос вызывает череду восхищённых женских вздохов. – Впервые я спою дуэтом. Разрешите пригласить на сцену самую скромную девушку нашей школы, с невероятным, просто необычайно красивым голосом!

Это он так про меня?! Точно, розыгрыш.

В напряжении прислушиваюсь, но он замолкает, даже не называв имени.

Все заинтригованы. Вокруг гул встревоженных в ожидании голосов.

Не знаю, как он увидел меня через толпу, но, спустившись со сцены, пошёл чётко в верном направлении.

Невероятно! человек идёт а перед ним расступаются и без того плотно стоящие люди!

Под удивлённые возгласы берёт меня за руку и ведёт на сцену.

– Как ты различил меня в толпе? – спрашиваю тихо, но даже на фоне гудящей толпы, он меня слышит.

– Поверь, эти банты я везде узнаю. – улыбается и ведёт дальше вверх по ступенькам, и, мы уже на школьном крыльце, которое традиционно заменяет сцену.

Уже звучит музыка песни «Пора золотая»

В толпу посмотреть даже не решаюсь и без того ощущая всеобщее недоброе удивление, особенно со стороны девчонок.

Стараюсь отрешиться от всего и не слушать доносящиеся до меня подколы.

Потом. Всё это будет потом. Я к этому готова и приняла. Я знала, что за такую выходку мне не поздоровится, просто не смогла отказать Максиму и как бы эгоистично это не звучало, не смогла отказать себе урвать ещё один счастливый момент рядом с ним.

Как там говорится? И пусть весь мир подождёт?

А потом будь что будет.  Он уедет на учёбу, и я, скорее всего, увижу Максима только через несколько лет, где-нибудь случайно, – уже совсем взрослым, и, возможно, уже чьим-то папой.

А сейчас, мой момент!

На миг зажмурилась.

Открываю глаза и смотрю прямо на Максима. Хочу запомнить.

Он спокоен, уверен и мне это тоже передаётся.

Я робко улыбаюсь ему в ответ, а его улыбка от этого становится ещё ярче!

Максим не отпускает мою руку и крепко сжимает, начиная раскачивать в такт музыке.

Мне от этого крайне неловко и в то же время радостно. Всё-таки это мой личный момент и на удивление, здесь, на сцене, толпа волнует меня меньше всего!

Максим подаёт мне знак вступать, моргнув чуть дольше чем обычно и мы одновременно вступаем:

Мы в детстве мечтали,

Свой возраст ругая,

Скорей бы нам взрослыми стать.

Мальчишка другой – эту строчке по договорённости поёт он один.

И девчонка другая – отвечаю ему я.

О том же мечтают опять. – поём вместе, дружно уходя на припев:

Беспечное детство,

Пора золотая,

Таких не воротишь минут.

Мальчишка другой

И девчонка другая,

Как мы это поздно,

Поздно поймут.  – вступает проигрыш. Максим, продолжает раскачивать наши руки, крепко сжав мою ладонь. Я опускаю на сцепленные руки глаза, Максим тоже.

Наверное, я не должна сейчас этого чувствовать, но я счастлива! Абсолютно и безоговорочно! Поднимаю глаза, и мы встречаемся взглядом! Сердце пропускает удар! Чтобы ни было со мной дальше, этот момент определённо того стоит! Максим так трогательно улыбается мне, – не смотря на толпу людей вокруг, – только мне одной! Пусть и растрогала его не я, а сам момент и песня, – но, я счастлива!

Впервые за долгие годы счастливо и открыто улыбаюсь прямо при всех!

Прекрасную тайну

В душе сберегая,

Скрывая её от ребят, – Максим так смотрит, что кажется поёт эти строчки про себя, про нас.

– Мальчишка другой. – дарит такой ласковый взгляд, что сердце вновь ёкает.

– И девчонка другая – пою свою строчку, но голос выдаёт, что из меня рвутся эмоций.

– За партою нашей сидят. – продолжаем вместе и смотрим друга другу в глаза.

Это как гипноз, остатки волнения улетучиваются, вокруг нас будто всё размылось и исчезло. Я полностью погружаюсь в песню, сливаюсь с голосом Максима и самой музыкой.

Это чувство мне уже не забыть никогда.

Пусть насчёт беспечного детства и золотой поры я крайне с песней несогласна, но во время репетиции на словах: «мальчишка другой и девчонка другая», – меня прошибало на слезу и становилось до боли тоскливо, настолько, что я с трудом могла продолжать петь, а тётя Женя с меня умилялась, сама поддаваясь эмоциям. Весело было только Максиму, – он с нас угорал, не понимая с чего здесь воду разводить.  Вот и сейчас, последний припев, плюс атмосфера этого дня, и по щеке предательски покатилась слезинка.

Удивительно, но после выступления меня не закидали тухлыми яйцами. Спускаясь со сцены, я решилась взглянуть на толпу. Многие парни смотрели на меня совершенно иначе, без презрения или брезгливости, а даже с каким-то восхищением, зато у некоторых девочек даже лица перекосило, особенно после того, как Максим поддержал меня за локоть, а я инстинктивно ухватилась за его рукав.

Ну как же! Я, – и без попытки опозориться прямо у всех на глазах! А всё из-за того, что, воодушевившись взглядами, я решилась посмотреть на свой класс и наткнулась взглядом на Нинку. Она провела большим пальцем по шее, намекая о том, что меня ждёт. Томка её жест повторила, толкнув в бок, болтающую с пацанами Наташку. Что сделала Наташка и пацаны, я уже не видела, так как оступилась и собралась в полёт. Здесь Максим меня и поймал!

Может быть и хорошо, что оступилась. Продолжи я смотреть на девчонок, упала бы духом, а не только физически. Теперь бы умудриться незаметно домой слинять.

– Я быстро. Подождёшь меня? – неожиданно спрашивает Максим, наклонившись ко мне, когда мы остановились чуть в стороне, под раскидистой ольхой, спускающей потяжелевшие ветки с серёжками мне до плеч.

– Д-да… – хлопаю глазами.

– Отлично! Выступили и харе тут зависать. Кстати, ты держалась молодцом! Зря я волновался!

– Спасибо. – похвала от Максима вызывает взрыв восторга и одновременно сильное смущение. Утыкаюсь взглядом в обувь. Кстати, тётя женя предлагала свои туфли, но я всё равно настояла на своей обуви. А то и так действительно, словно собственную дочь собирала. Если подумать, то на Максима и внимания не особо обращала. Так, принеси, подай, ещё и завтрак разогрей. И одежду он всю сам погладил. Ему, наверное, обидно было?

– Эй, что опять? Ты на сцене увереннее держалась, чем сейчас. Или хочешь до конца здесь побыть? – спрашивает настороженно, вглядываясь мне в лицо. Для этого ему даже присесть пришлось, чтобы снизу-вверх заглянуть. – У меня три часа ещё до репетитора есть, прогуляемся?

– Угу. – как-то непривычно, что кто-то так чутко реагирует на все происходящие изменения в моём настроении. Честно говоря, даже сбежать хочется. Правда остаться хочется больше и как можно дольше! Я вообще хочу хоть раз в жизни с кем-нибудь погулять так, как это делают друзья: просто побродить по городу с шутками и весёлым смехом, зажёвывая вкусную, купленную по дороге еду и запивая её газировкой! Я это как-то так представляю.

– Никуда не уходи, обещаешь? – зачем-то переспрашивает он. Да меня теперь танком не сдвинуть!

– Не уйду. – обещаю, отчего-то вновь смутившись и он убегает в сторону крыльца.

Глава 8

Н-да, танком не сдвинуть, а Нинка с подругами смогла.

Меня ж как тростиночку на ветру болтает, а они девки высокие, мощные, кроме Томки. Та фигуристая, но кость у неё толстая.

Минута и я уже в кустах за школой. Здесь раньше теплица была, а теперь от неё лишь остов и битые стёкла. Вот на эти стёкла меня и швырнули.

Беспомощно оглядываюсь. Напрасно. Никто не видит. Вокруг все заросло клёном так, что нас совсем невидно.

Колени больно, но я терплю не показываю.

– Колготки… – ужасаюсь, поняв, что порвались. Ладно бы просто коленку порезала, так ведь через колготки же! А такие и на зашьешь.

Несмотря на боль встаю, чтобы не запачкать форму.

– Ой, заплачь ещё! – видно всё-таки уловили гримасу боли на моём лице.

Меня окружают с трёх сторон.

– Мы сейчас и фартук твой на ветошь пустим. – обещает Томка.

– Пожалуйста, не надо. Давайте я переоденусь и делайте что хотите! – испуганно отхожу, но сзади стоит Наташка и с силой пихает меня в спину, в центр из круга.

– С чего это? Нам так интересней. – Нинка сбоку, дёргает за бант, заодно вырывая несколько волос. – наворотилась-то. Банты где-то раздобыла. Надеялась на нашего Няшку впечатление произвести?

– И форму с фартуком. – дёргает за плечо Наташка, снимая лямку фартука с плеча.

Хватаюсь за лямку рукой, в попытке защитить.

– Это не моё. Это тёти Женино. Она только на линейку дала. Девочки, она же расстроится, пожалуйста… – умоляю взглядом. Никогда не умоляла ни о чём, но сейчас не могу лишиться самого дорогого – доверия женщины, которая ко мне так добра, о которой я ещё сегодня ночью представляла истории, где она моя мама.

– Матери Няшки?

– Да. – виновато опускаю взгляд. – и колготки её были.

– Девки, может дадим ей переодеться, а потом устроим тёмную? Пусть знает своё место! – предлагает испугавшаяся Томка.

– Пусть знает. – Только я сейчас один момент уточнить хотела. – смотрит на меня Нинка, а такое чувство, что на меня бешеная собака скалиться. Страшно. – Чья идея была дуэтом с Максимом петь?

– Твоя?! – требовательно кричит Наташка, толкая меня прямиком к Нинке, та отталкивает от себя в сторону Томки

– Признавайся, мелочь ничтожная. – Толкает меня та со всей дури в грудь, и я, запнувшись об камень, заваливаюсь на попу.

Подомной хрустит стекло…

– Не подходи. – впервые позволяю злости вырваться и кричу! – Если испортишь форму тёти Жени, я за себя не ручаюсь!

– И что ты сделаешь? – Нинка отвечает с кривой усмешкой и демонстративно поднимает ногу с изящной белой туфелькой, чтобы поставить её на моё плечо…

– Вы что здесь творите! – голос тёти Жени, и девчонки замирают словно статуи. Правда Наташка до этого успевает подпрыгнуть на месте. – Я кого спрашиваю! – Ещё более строго!

– Мы вашу форму не трогали. – мямлит Томка.

– Нина, быстро отошла от Даши! – командует тётя Женя. Наверное, сильно разозлилась, что я её форму испачкала. Хоть бы не порвала. На стекле же сижу.

– Да мы ни при чём, – кивает на меня Наташка, – Эта сама нарвалась.

– Да вы сами её спросите! – осмелела Нинка, привыкшая, что я обычно ни слова в ответ не говорю, чтобы ещё сильнее их не раззадорить. Сколько раз уж учителя в туалете нас заставили, и я ни разу не решилась ответить правду. Знала, будет лишь хуже.

– Даша, что случилось?

– Всё в порядке. – встаю на ноги. – Я этого ожидала.

– Какой в порядке! Да у тебя колени все изранены! – с ужасом кидается ко мне, но останавливается. – Вы! Если я ещё хоть раз увижу, что даже дышите в сторону Даши, винить, кроме себя, вам будет некого! И слезливые просьбы ваших родителей, не помогут!

– Простите, тётя Женя! – Нинка стала вдруг такой виноватой, а вид раскаявшимся, но я не раз такое видела на уроках. Стоит учителю отвернуться, как ему в спину светит её ехидная улыбочка.

– Для вас Евгения Валерьевна и про льготный абонемент в мой комплекс, можете забыть!

– Но тётя Же… Евгения Валерьевна – а вот это её действительно задело.

– Вы что! Совсем не понимаете, что натворили?! Вас только абонемент беспокоит?!

– Ну мы же больше не будем. – канючит Нинка, некстати делая глупое и наивное лицо.

– Ну, всё! Ответите у меня по закону! – взрывается на это тётя Женя, а я пугаюсь её решимости.

Она действительно достаёт телефон и под испуганный лепет девчонок, набирает полицию, заявляя о школьном насилии.

Девчонки кидаются умалять, но поздно. Следом тётя Женя звонит Максиму и говорит, чтобы прекращал поиски и рассказывает, где меня нашла.

Они что? Специально меня искали?!

– Даша, ты как? – подбегает вспотевший Максим, осматривая меня прямо на глазах у продолжающих канючить девчонок, но даже в этой ситуации Нинка умудряются кинуть в меня злобный взгляд, что не укрылось от Максима. Мне показалось или он бросил не менее злобный взгляд в ответ?

– Да всё нормально. Колени немного поранила, но они всегда быстро заживают. Через неделю даже корочки уже отпадут и будут как новые. А вот колготки жалко. – виновато кошусь на тётю Женю. – Простите… я обязательно накоплю и отдам вам новые. – уверяю, в надежде, что тётя Женя мне поверит.

Та закатывает глаза.

– Она ещё про колготки думает! Идти-то сможешь? Великомученица наша…

– Зачем ей идти? – Максим подхватывает меня на руки.

– Неси в машину. Нужно срочно обработать. – командует Максимом мама.

– А вы правда полицию вызвали? – поворачиваюсь к тёте жене, выглядывая её из-за плеча максима.

– Правда. – пугает она меня.

– Может, не надо? И нести меня не надо. И так на меня все косятся, а теперь ещё и это на глазах у всех на стоянку перед школой понесёте.

– Линейка закончилась, почти все уже по домам разбежались. – перехватывая меня поудобней чуть подбросив, невозмутимо заверяет Максим.

– Даша, если подобное не пресекать, с каждым разом будет становиться всё хуже. – тётя Женя злится.

– Да мы школу почти закончили. А теперь у них из-за меня неприятности будут.

– Неприятности у них будут не из-за тебя, а из-за собственных действий.

– Ты их жалеешь? После всего? – удивляется Максим.

– Меня и так все не любят. Не хочу, чтобы ещё хуже всё стало. – прерывисто выдыхаю.

– Даша, я всё проконтролирую. Положись на меня. Они нам ещё и благодарны будут. – подмигивает тётя Женя, открывая перед Максимом и мной дверь машины.

– Мама знает, что говорит. Ни о чём не беспокойся. – успокаивает Максим, доставая аптечку.

Тогда я её не поняла, но она оказалась права.

Дальнейшие разбирательства перекочевали в полицейский участок. В итоге передо мной ещё и извинились, и поблагодарили за то, что я такая добрая, не стала привлекать их к ответственности.

На самом же деле, полицейский, который приехал на вызов, знакомый тёти Жени или даже родственник. В общем, моими делами должен был заниматься законный опекун, но как выяснилось, для мачехи раз я получила, значит, за дело, с моим-то ужасным характером. Хорошо хоть звонили её не при одноклассницах и звонок слышал только следователь, после выругавшись, что таких людей положено родительских прав лишать. Да и как тётю Женю покоробило после разговора с мачехой, я тоже не могла не заметить. Тётя Наташа в конце ещё умудрилась про «положенный ей» сертификат спросить.

Тут уж мама Максима не выдержала и сказала, что количество мест было ограничено, поэтому было решено презентовать только присутствующим и особо заинтересованным.

– Вам же, я поняла, не слишком-то хотелось идти. Вы, смотрю, вообще из дома выходить не любите. Даже на линейку к дочери не пришли, на салон и подавно времени не найдёте. Не пропадать же сертификату.

В ответ пошла традиционная, непереводимая даже на русский разговорный, брань. Хотя слушали мы это пару мгновений. Брезгливо убрав от себя трубку подальше, тётя Женя нажала отбой.

– Спасибо. – благодарю.

Только как теперь домой идти, где мачеха разъярённая.

– Можешь у нас переночевать. – будто прочитав мои мысли, сочувственно предлагает тётя Женя, когда в кабинете следователя мы остаёмся лишь втроём. Тот собирается на выход, прибирая бумаги на столе.

– Да, у нас тебе будет лучше. – торопливо подхватывает Максим.

– Это моя жизнь и я не могу от неё вечно прятаться у вас в доме. Спасибо за помощь. – решительно встаю, чуть поморщившись от боли и выхожу на воздух.

– Я провожу. – заявляет Максим, догнав почти сразу.

К счастью, по дороге мы говорим с ним на отстранённые темы. Не перестаю думать какой он замечательный. Будто чувствует, что мне это сейчас необходимо как воздух.

Не могу надышаться, оттягивая момент возвращения. Да и Максим, судя по всему, не торопится, но нас замечает мачеха из окна, загнав меня домой.

Дома прохожу, и несмотря на крики мачехи, со счастливой улыбкой машу из окна до сих пор стоящему там Максиму.

– Посуда со вчерашнего дня не мыта, а ты с этими богачами шляешься! Денег бы лучше у них попросила!

– Они у меня не занимали, чтобы с них что-то требовать. – отвечаю так, прекрасно понимая, на что она намекает.

– Полы тоже помой! Линолеум к ногам липнет.

– Хорошо.

– Свинья ты, Дашка! На окна глянь!

– Я их неделю назад снаружи мыла. Дождик просто прошёл, и пыль налипла.

– Паразитка! Да дождём бы не помыло, уже бы грязью заросли!

– Помою. Можно потом мне к экзамену сесть готовиться?

– На кой тебе экзамены?! – удивляется. – Я насчёт работы уже договорилась. Там и без экзаменов тебя возьмут. Аттестат будет и ладно. Вот за лето купишь холодильник, потом диван обновим, а ещё я морозильную камеру хочу. И ещё в ограде, дорожку мне выложишь, как у богатых. Давно такую хочу вместо травы. Не зря же я тебя, пиявку такую, столько лет кормила. Отрабатывай теперь. Говорят, такую плитку купить можно на строительном. Так что не батонься, а со следующего дня после получения аттестата, на работу выходи. Договорено уже всё. И пожрать приготовь, на днях батяня твой вернуться должен.

– Угу.

– Вареников, что ли налепи.

Киваю.

– И сейчас что-нибудь сваргань. Жрать хочу, а ты шляешься непонятно где.

А что хочу я, у меня по обыкновению никто не спрашивает…

Глава 9

Максим

– Я помню её ещё с первых классов. Хрупкая девчушка, помогающая учителю раздавать учебники.

Будучи ученицей другого класса, она не прошла мимо, подхватив часть учебников из рук учителя и помогла их раздать. Ещё тогда она выделялась своей самостоятельностью и отношением к людям. Сначала я принял это за позёрство перед взрослыми, но присмотревшись, проникся симпатией.

В младших классах Даша была красива и ухожена, настолько, что мелкий мальчишка, вроде меня, просто стеснялся к ней подойти. Да, возможно, это прозвучит смешно, но и я когда-то стеснялся. К тому же в младших классах, разница в год слишком бросается в глаза. А Даша на год старше меня, да и худышкой, как сейчас, она не была. Зато я был. Тогда мне было не смешно и казалось непреодолимым препятствием. В строю на физкультуре я стоял самым последним и это не придавало мне уверенности в себе. До старшей школы у меня даже кличка была – мелкий.

Как-то мы с Дашей даже вместе дежурили в раздевалке, и несмотря на то, что она девчонка, мне с ней оказалась очень интересно. Тогда я и понял, что она мне нравится и никому другому я её уступать не собираюсь. Помню, в то время я часто дрался с мальчишками, которые были посмелее и крутились возле неё.

А потом… потом всё резко изменилось.

Даша пропала из школы на целых полгода. Говорят болела, но позже я от мамы узнал, – был развод. Родители Даши очень сложно расставались, был суд по опеке и Дашу оставили с отцом. Когда она вернулась, её глаза уже не сияли, как прежде. Она осунулась, не особо реагировала даже на учителей. Девочка напоминала собственную тень. Я крутился возле их класса, расположенного на другом этаже, чтобы хотя бы увидеть, как после звонка она выходит на перемену, но Даша даже на перемену из класса не выходила.

Я был озадачен. В таком возрасте чувствуешь, что что-то не так, но не знаешь, что с этим делать. Просто учишь уроки, бегаешь на улице и наблюдаешь, за той, к которой и раньше не знал, как подойти.

В то время даже мама заметила, что со мной что-то не так, и я, не выдержав, рассказал свей проблеме. Она улыбнулась и объяснила, что у Даши сложные времена ей просто нужно время. Я и дал ей это время. Каким же идиотом я был!

Почему не подошёл раньше?!

Наверное, слишком боялся. Мне всегда было проще простого подойти к кому-то на улице и завести дружбу, но по отношению к Даше всё было иначе.

В конце концов, что мне мешало подойти, когда я повзрослел? Год или даже два назад? Я интересен девчонкам и с каждым днём их интерес всё более навязчив. Да я чувствую себя востребованным, но каждый раз, когда смотрю на Дашу, во мне поселяется та детская робость, будто я тот самый мелкий и незначительный мальчишка из младших классов, стоящий перед ней.

Знала бы Даша, сколько раз я застывал в попытке подойти к ней, только в этом году и, если бы не её поступок, который не дал мне времени на раздумье, я бы до сих пор не решился подойти.

– Давно бы так. – эту фразу, в тот момент, я сказал не только Даше, но и себе, наконец-то держа свою девушку за руку.

– Наконец-то ты это сделал! – на пороге встречает мама, вторя моим мыслям. – Вижу, в целом сегодня ты неплохо день провёл.

– Более чем.

Проводив Дашу до дома, после всех этих разбирательств, я снова предлагаю Даше пойти ко мне, но она вновь отказывается, ссылаясь на то, что дома два дня не убрано и не сварено. Уверяет меня, что это лишь из-за того, что она опасается, что ей влетит, и, будто в подтверждении её слов, нас засекла мачеха с криками загнав Дашу домой.

Тем не менее моя мужественная девочка нашла силы, чтобы улыбнуться и помахать мне через окно, под крики мачехи, которые доносились прямо через стены дома.

Не описать словами, что я чувствовал в тот момент! Хотелось ворваться в дом, поставить на место мачеху и забрать Дашу с собой. Но я, чёрт подери, ещё несовершеннолетний. Чтобы сделать нечто подобное и взять на себя ответственность за девушку, мне ещё год ждать.

Попрощался, помахав девушке в ответ, пытаясь не показывать истинных, разрывающих меня эмоций и поспешил домой и вот стою теперь под изучающим все эти мои эмоции, взглядом мамы.

– Долго Ты собирался, жених. – усмехается она. – Хотя я была уверена, что перегоришь за столько лет, повзрослеешь, но нет. Зато повзрослел настолько, что решился к ней подойти. Уже прогресс! Мой сын совсем большой.

Говорит, что большой, а треплет по голове, встав на цыпочки, как маленького. Уворачиваюсь, всё-таки не дитя, чтобы меня так трепали, но мыслями с мамой делюсь. Мы всегда так с ней, во всём советуемся.

– Мам, я очень жалею, что не сделал этого раньше. Из-за моей нерешительности все эти годы Даша была совсем одинока. Я этого до конца не понимал. Не знал, насколько всё плохо. Понял только вчера и сегодня… то, что произошло… – замялся, подбирая слова.

– Подойди ты раньше, и что?

– Так что? – неужели не понимает.

– Что дальше? Твои поклонницы Дашу бы совсем затюкали. Видел же, что за школой произошло. Смог ли бы ты, уберечь её от всего этого?

– Я бы не позволил! – вскипаю, понимая, что виноват. Не уследил. Причём отбежал на каких-то пару минут, а её уже под деревом нет.

– Женская хитрость и коварство безграничны, особенно в подростковом возрасте, когда у некоторых нет тормозов. Даже в моё время было так. Представляю, что сейчас творится. Одна Нинка чего стоит с её мамашкой. Интриганки ещё те, а самое страшное, что видит это не каждый. Им верят.

– Не вспоминай. Хорошо, что она не в моём классе училась.

– Так, что с Дашей? – мама на секунду замолкла о чём-то думая. – Что делать теперь собираешься?

– Я люблю Дашу. Ты давно это знаешь. Вчера, когда мы говорили о планах на будущее и про поступление, я промолчал, чтобы не пугать Дашу. Но, я собираюсь на ней жениться и забрать с собой в Академ-город. Мы же всё равно мне квартиру снимать будем. Ты же не против, если она со мной жить будет?

– Главное, чтобы на твою учёбу не повлияло. Знаешь, я тебе раньше не говорила, чтобы не подливать масла в огонь, но ты знал Дашу ещё до школы. Помнишь ту девочку, с которой вы играли в песочнице за детской поликлиникой? Она тогда была с Настей, – мама запинается, – с мамой Даши.

– Я был мелким. Не помню.

– Тогда ты здорово меня повеселил. Вы так разыгрались, что ни в какую не хотели по домам. Я вроде как сдалась, разрешив тебе ещё немного поиграть, а её мама утянула домой против воли. Тогда ты подошёл ко мне возмущённо сопя и сказал, что когда вырастешь, женишься на этой девочке и никто не посмеет её у тебя увести. Причём сделал это с такими серьёзными глазами и так решительно, что я чуть не задохнулась от умиления. Четырёхлетний карапуз с таким лицом! Это нужно видеть! – смеётся мама, предаваясь воспоминаниям.

Поперхнулся воздухом, кашляю.

– Вижу, что всё-таки помнишь!

– Тебя вообще все мои детские выходки умиляют. – престижно бурчу.

– Разумеется, и не только детские. Вчера тоже… было мило. Но сын, не торопись, у вас возраст такой.

– Мам, да знаю я про возраст. Вы мне с отцом уже все уши прожужжали что сначала, образование, а потом все остальное.

– Знать это одно, но быть влюблённым мальчишкой, совсем другое. Я вчера видела твой взгляд, и это уже далеко не детская привязанность.

– Мам… – смущаюсь. Иногда, кажется, что мама меня насквозь видит, но я и сам знаю, что для серьёзных отношений пока рано. Да и Дашу для начала откормить нужно, чтобы в свадебном платье не утонула. В детстве она не была настолько тощей. Её это не портит, но мяса в некоторых местах нарастить не помешает. В детстве у неё были очень милые ямочки на щёчках. Уверен, что при нормальном питании они вновь появятся. Аппетит, я заметил, у Даши хороший. Даже в меня столько сладостей не влезает. После сытного обеда загрузить в себя два огромных куска торта – это нужно уметь! Причём мама кусочки отрезала, чуть ли не с четверть торта. Видимо, понимала, что добавку Даше будет неловко просить, а торты у мамы вкусные.

Я знаю, что про Дашу говорят. У нас в школе немало девчонок с идеальными фигурами. Пацаны часто даже спорят о девичьих прелестях, доказывая друг другу, кто из девчонок зачётнее. Даша никогда не входила в список школьных красавиц. Если она и упоминалась в разговорах одноклассников, то даже не по имени, а по кличке «Анарексичка» или «Плоскодонка» и все сразу понимали о ком речь. Самое вежливое из прозвищ – «Вешалка», и то, со временем приобрело двоякое значение, хотя я точно знал, – всё что о ней сочиняют, лишь слухи. Самое паршивое, что такие слухи невозможно сдержать.

Низенькая, хрупкая, метр шестьдесят с кепкой, – она нравилась мне такой какая есть просто потому, что это была Даша. Я не мог себе это объяснить. Её хрупкость лишь усиливает желание быть рядом, защитить.

Вчера, когда Даша зашла ко мне в комнату, мне действительно хотелось поцеловать девушку. Я впервые почувствовал такое волнующее чувство от близости с девушкой. Оно затягивало, обволакивая и поглощая остатки разума, и я сам не понял, что стою непозволительно близко к ней.

Если бы не мама, то, наверное, я бы не остановился, поцеловал… или хотя бы прижал это хрупкое милое создание к себе.

Это же было бы нормально, – обнять, прижать к себе, показать, что никому не отдам? Не пугать словами, а постепенно дать почувствовать, как она мне важна. Подготовить почву для признания. Ведь пусть не сейчас, то в будущем мы поженимся обязательно.

– Сын, ты меня слышишь? – тормошит за руку мама, видимо, не дозвавшись голосом.

– А, да… То есть, нет. Задумался.

– Не замечала за тобой особой мечтательности. О Даше?

В ответ, не открывая рта, я выдал утробный знак согласия, типа «Угу». Мама права. Действительно. Думать я стал чаще и дольше. А сейчас и вовсе, оказывается, завис. Наверное, это и есть взросление.

– С признанием советую не затягивать. – огорашивает меня мама. – Мало ли. Даша мнительная. Надумает чего-нибудь и откажется от тебя.

– Не ожидал от тебя такое слышать. А как же насчёт твоих советов держать девочек от себя на расстоянии? – настораживаюсь, чуя подвох. Мама, конечно, у меня замечательная, но в свою сторону палку согнуть умеет, причём играючи. И не заметишь.

– Ты же вчера слышал Даше нелегко. Ты уедешь учиться, а она, возможно, останется и начнёт работать.

– Я ей не позволю! – возмущаюсь. Ведь сама знает, зачем такое говорит!

– Это не тебе решать, а ей. Не думай, что она побежит за тобой, сверкая пятками.  К тому же тебе ещё нет и восемнадцати, чтобы иметь право принимать подобные решения или пытаться взять за кого-то ответственность.

– Но помочь-то я ей могу. – не понимаю, куда она эту палку всё-таки клонит, но клонит однозначно.

– Можешь. Если тебе действительно дорогая эта девочка, пока ты учишься, можешь поддерживать с ней связь. Ты же уезжаешь не навсегда, а будешь приезжать сюда на каникулы.

– А как же жить вместе? В квартире?! – вроде Мама только что была не против?

– Поверь маме, это не лучший вариант.

– Но он возможен?

– Только в случае, если она тоже поступит.

– А если нет? Она же не готовилась совсем! Когда я окончу институт, вы же с отцом будете не против, если мы с Дашей поженимся? – уточняю уже настороженно, про этот вариант развития событий.

– Все эти годы ты наблюдал за девочкой издалека. По сути, как личность ты её не знаешь. Используйте это время, чтобы получше узнать друг друга.  Может случиться так, что многие вещи в друг друге вас начнут раздражать, да вообще, много чего случиться может. Так что ради Даши, не торопись с громкими заявлениями про свадьбу. Время покажет.

– Но вы будете не против?

– Сын – это твой выбор. Конечно, я бы хотела, чтобы ты выбрал девочку с неискалеченной психикой, из достойной семьи, а не с такой вот, наследственностью.

– У неё пьёт мачеха. К Даше она не имеет никакого отношения! – заступаюсь.

– Сын, ты спросил, – я ответила как есть. – говорит мама неожиданно строго, чётко проговаривая слова. – Не нужно ни за кого заступаться. Я всё это прекрасно понимаю. Если к окончанию института ты не изменишь своё решение и не начнёшь встречаться с другой девушкой, мы одобрим твой выбор. Более того, мне кажется, что вы с Дашей действительно подходите друг другу. В целом Она хорошая скромная девушка. Судя по вчерашнему вечеру, вы отлично ладите, но, прежде чем делать заявления, узнайте друг друга получше. Смотреть на красивую картинку одно, а быть рядом с живым человеком – другое.

– Но ты правда не против, если у нас всё сложится?

– На данный момент не против. – отвечает она уклончиво, но зато предельно честно, как всегда.

– Спасибо! – с чувством обнимаю маму! – Я признаюсь ей на выпускном! Но… а если она поступит? И существует же браки с согласия родителей, я узнавал! Тогда мы сразу сможем быть рядом и постепенно узнавать друг друга!

В ответ мама лишь смеётся и треплет меня по голове.

А мне даже обидно от её слов про другую девушку. Я никогда никем, кроме Даши, даже не интересовался.

И не собираюсь!

Даша моя первая и единственная любовь!

Сейчас, узнав историю из далёкого детства, я в этом лишь уверился. Я всегда чувствовал, что она особенная, – моя. По-своему, тогда ещё совсем по-детски, но чувствовал…

Глава 10

Даша

Двадцать второе июня, мой выпускной и так совпало, что мой день рождения. Восемнадцать лет!

Утром, когда я убегала, тётя Наташа ещё спала. После вчерашнего, у неё утро до обеда могло растянуться.

Ну и хорошо, что спала. Если бы спросила куда иду, пришлось бы ответить, а она тёте Жене этот не выданный сертификат никак простить не может. Чуть что, сразу в разговоре припоминает, даже если он вскользь качается школы.

А мне-то как раз дали. Не дрыхни она, обязательно бы выпытала куда иду. Тогда бы мне точно без боя из дома не выйти.

Не ожидала, но платье на выпускной мне купил отец. Выслал по почте. Голубое такое, воздушное, чуть ниже колен. Смотрюсь в нём как фея! На удивление, не так уж и сильно на мне болтается.

На природе я очень боялась его повредить, зато всём гордо могла сказать, что платье купил мне отец! У нас, оказывается, некоторые девочки платья напрокат брали. А у меня собственное было!

Так что за платье боялась не только я. У меня платье хоть чуть ниже колен, а девчонок длинные в пол, ещё и напрокат взятые. Так что мы осторожничали, в то время, как остальные веселились, не обращая внимания на то, что на них дорогие вещи.

По мне, на природу хоть переодеться надо было, чтобы так за вещи не трястись. А нас прямо с церемонии вручения погрузили. Но кто меня, когда спрашивал? Я вообще ехать не собиралась, – погрузили…

Сидела в сторонке с девчонками и слушала как они обсуждают, что в нашем классе род комитет подкачал: думали и спорили до последнего. В итоге ничего не продумали. Начали везде соваться, но даже арендовать уже хоть что-то не смогли. Выручило то, что отец Сашки свой автопарк имеет. Вот и отвезли всех нас внезапно на природу, выгрузив с пакетами продуктов. Как он выразился: дёшево и сердито.

Место, конечно, красивое: оборудовано большими беседками по берегам залива. Река рядом. Мостики ажурные, как в сказке. Посреди залива домик на мелком островке, часовенку напоминает, только этот домик, для какой-то живности построен. Можно просто сидеть и на воду часами смотреть.

Хорошее место.

По мне, так не для толпы, а для уединения.

В целом, выпускной прошёл неплохо. С девчонками примирилась. Все мне улыбались и никаких пакостей не делали. Кто-то даже похвалил то, как я пела на последнем звонке. Вообще, сама атмосфера дня такая, что прощаются даже те, кто раньше сильно-то и не общался. Мне всё это казалось очень странным. Неправдоподобным, что ли… Вон, Максимка из моего класса, даже подсел ко мне и заявил, что будет за мной присматривать. На моё уверение, что присмотр мне ни к чему, заявил, что всё равно проследит, чтобы навеселе никто не обидел. Несмотря на мои протесты уселся рядом и остаток вечера пытался меня рассмешить.  В итоге, мы даже с ним разговорились. Он рассказал о своих планах и спросил, чего бы я хотела. Я и ответила, чего бы хотела, а не то, что собираюсь делать. Он даже проводить меня порывался, но я категорически не разрешила, ссылаясь на то, что побегу бегом, так как дома влетит за то, что сильно задержалась.

Подхожу к дому, открываю калитку и спотыкаюсь о большую сумку.

– Явилась, под утро?! – застаёт врасплох ворчливый голос. – Пожитки забирай и Вали.

– В смысле?

Она что? Всю ночь меня караулила?

Всё ещё из-за сертификата злится? Смотрю пытаясь понять насколько она пьяна и понимаю, не сильно.

– Вот тупорылая… Вали, говорю отсюда!

– Но, тётя… – совсем теряюсь. не зная за что просить прощения.

Устала, домой хочется.

– Батяня твой свалил в закат, и ты вали.

– Как?!

– Так. Приехал, собрал манатки и свалил к своей, той, сказав, что больше не вернётся.

– А я? – на спине проступил холодный пот.

Как ушёл? Я и раньше никому не была нужна.

– А что ты? Я тебя до совершеннолетия терпела. Теперь шуруй куда подальше!

– Можно хоть переодеться и…

– К отцу своему вали переодеваться! – не даёт даже закончить, выталкивая меня и со злостью захлопывая калитку перед моим носом.

Абсурд какой-то… Наши соседи даже к животным лучше относятся. Ищут вечно кота своего, когда тот в загул уходит. А я сейчас уйду, и никто никогда меня искать не станет.  Очередное жестокое напоминание, что я в этой жизни лишняя.

Внутри будто что-то оборвалось.

Никому я не нужна и это никогда не изменится.

Куда идти?

Город небольшой и почти все друг друга знают. Так-то все насмехались, а теперь вообще глаза невозможно будет поднять.

Опускаю глаза на завалившуюся набок сумку. Из неё торчит пятитысячная бумажка.

Торопливо распахиваю – одна. Видно, тётя Наташа решила, что на первое время мне хватит. Удивительно, что хоть это дала. Этот месяц где-нибудь койко-место оплатить хватит. Я интересовалась что почём, особенно после дня рождения Максима. В те дни я мечтала о поступлении, отдельном жилище, настоящих друзьях и трудоустройстве на престижную должность. В общем, разрешила себе помечтать обо всём том, что мне не доступно.

– А отец! Как он мог, вот так просто, уйти? – задаю себе вопрос и даже не сразу понимаю, что вслух. –Ладно я, но тётя Наташа. Они вроде ладили… временами.

Трясу головой. Смысл теперь об этом думать?

Впрочем, обиды я давно терпеть научилась. Лишняя здесь, так найду место, где меня не хватает. А что? – гордо задираю сопливый от слёз нос, подхватывая тяжеленную сумку на плечо. Может быть, у меня когда-нибудь будет такая же счастливая семья, как у тёти Жени!

Нужно рассуждать позитивно!

– Чёрт, всё ведь супер! Я при деньгах и свободном плавании! Об этом же каждый подросток мечтает!

Пытаюсь себя убедить, но предательские слёзы ещё больше щиплют лицо. И эти всхлипы, которые рвутся из-за меня, какие-то дурные, будто из раненого зверя…

Поддаюсь порыву прыгнуть первый попавшийся автобус и уехать куда-нибудь подальше, – в другой город. Бегу с тяжеленной сумкой в сторону автовокзала.

Ну как бегу… – непонятно что быстрее отвалится: ручки у сумки или руки от меня.

Еле как добираюсь до автовокзала. Он закрыт. Ни разу не приходилось здесь бывать. График работы с семи утра до девяти вечера. Сейчас от силы пятый час.

Открываю сумку в поиске еды. Чисто логически, кроме банок с огурцами, которые я накатала по требованию мачехи, навряд ли из моих вещей что-то настолько тяжёлое есть.

Разгребаю без разбора покиданную одежду, среди которой торчит наполовину беззубая расчёска, зубная щётка с признаками чёрной плесени на ручке и ободок, который девчонкам на Восьмое марта дарили. Вздыхаю, так как он переломлен.

– Как же я так неаккуратно несла-то? – расстраиваюсь. От обиды на всё происходящее из меня вырывается новый всхлип. Ободок одна из немногих действительно моих вещей. К тому же вещь была полезная. Бережно откладываю в сторону. Кто знает может быть клеем удастся склеить или хотя бы скотчем замотать. Поднимаю все вещи, так и не обнаружив тяжёлых банок и не верю своим глазам!

На дне кирпичи! Настоящие!

Не поскупилась «родительница». Целых три положила! Причём явно новые, с соседского поддона. Те, что они на строительство дома привезли.

Читать далее