Читать онлайн По острому лезвию ножа бесплатно

ISBN 978-5-0060-6600-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь соперничает с ненавистью.

Огонь поглощает лед.

Когда восемнадцатилетняя Кессади Деланс переезжает в новый город и меняет университет, она твердо решает перечеркнуть свое прошлое и начать все с начала. Но, пару месяцев спустя, когда происходит убийство одной из студенток, она ныряет в омут с головой, готовясь к новым, неожиданным поворотам судьбы. Все ли так очевидно, как кажется на первый взгляд?

Жанр: остросюжетный любовный роман, детектив, 18+

Глава 1

Один шаг – чудовищная пропасть.

Один шаг —неизбежное падение.

Кессади завороженно смотрела на грохочущие волны, неистово бьющиеся об огромные, острые скалы. Луна ярко сияла на темном небе, словно блеск чистого серебра. Ее свет лился на неспокойную воду. Бушующий ветер касался напряженного, сосредоточенного лица, прядями поднимая густые, светло-каштановые волосы, рассыпанные по угловатым плечам в хаотичном беспорядке. В таком же беспорядке, как и вся ее жизнь.

Ноги дрожали на краю, пока кровавые образы проносились в голове со смертоносностью урагана, проецируя перед глазами болезненные картины из прошлого. Яркая вспышка света. Мучительная смерть матери. Обезумевший, остекленевший от горя взгляд отца и собственный побег. Все эти события закрутились в смертоносную спираль и не отпускали до сих пор, даже спустя несколько месяцев.

Именно поэтому она оказалась здесь глубокой ночью, пока все жители Бергимена мирно спали в своих постелях и видели безмятежные, ничем не омраченные сны. Именно поэтому она стояла на самом краю крутого утеса в безуспешной попытке изгнать болезненные ощущения, проникающие под кожу острыми иголками.

Шум ветра усилился, и девушка прикрыла глаза, стараясь успокоиться.

Всего шаг – и все закончится.

Всего шаг – и вся боль утихнет.

Ослепительный свет проникал под угол закрытых век, воспроизводя перед взором печальное, осунувшееся от болезни лицо матери, ее теплую, затрагивающую уголки лучистых глаз, улыбку.

Нет. Она просто не могла так поступить.

Неожиданно сильная рука обхватила запястье и резко потянула на себя, вырывая из легких весь воздух. Ноги заскользили по камням. Абсолютный ужас сковал все тело. Эмоции сдавили горло. Яростная волна распирала желудок. Затуманенные взгляд сфокусировался на темной, ладной фигуре, и с дрожащих губ слетел еще один всхлип. Какого черта сейчас произошло? Какого черта здесь оказался кто-то еще?

Даже дикое, мимолетное желание не сломило ее дух, даже то бремя, что нависало над головой как грозовая туча, не способно довести до безграничного отчаяния. Жгучая потребность в жизни ударила в грудь, адреналин от резких движений разрывал изнутри, грозясь перерасти в банальную истерику из-за переизбытка эмоций. Деланс не удержалась и рухнула на чью-то грудь, жадно глотая воздух.

Незнакомец отступил и ослабил хватку ледяных пальцев, позволяя ей упасть на холодную землю. В глазах цвета океана застыла тьма. Абсолютная, непроглядная тьма, как и сегодняшняя беззвездная ночь, ставшая катализатором душевных страданий. Ее страданий.

Он возвышался, засунув руки в карманы своей кожаной куртки. Черная тень, набежавшая на заостренное лицо, рассеялась, сменяясь ожесточенным непониманием, будто он только что не был свидетелем горьких минут отчаяния, граничащего с безумием. Кессади подняла глаза в немом вопросе. Кто он? И что он тут делал? Вопрос застыл на языке. Дрожь одолела сомкнутые челюсти, и предательская влага собралась в покрасневших глазах, заливая серо-голубой цвет, как смертоносный ураган, готовый разрушить все на своем пути. Голова плыла от недоумения, но она заставила себя осторожно и гордо, насколько позволяла ситуация, подняться и отряхнуть грязь с тонкого, помятого свитера.

– Я не хотела, – воздух разнес жалобный шепот, как кнут, со звоном ударяющий по коже. Мотнула головой, смаргивая слезы и выпрямилась, вперив в него заинтересованный взгляд. Он смотрел сквозь нее, и это раздражало. Молчал, продолжая впитывать образ, будто ожидал еще каких-то объяснений. Это произошло слишком неожиданно. По крайней мере для Киллиана точно. Утес был его излюбленным местом, когда хотелось ненадолго отключиться от чудовищной реальности. Бушующая вода приносила некое успокоение, в котором он так отчаянно нуждался, чтобы отогнать тьму, отравляющую сердце. Сегодняшняя ночь не стала исключением. Но, когда он услышал жалобные всхлипы, готовые перерасти в банальную истерику, его охватило дурное предчувствие, что это могла быть Джулия. Не думая, он ринулся вперед и стал свидетелем того, как какая-то сумасшедшая девчонка стояла на самом краю, будто готовясь совершить прыжок. Сжал зубы, стараясь отбросить посторонние мысли.

– А что ты по-твоему делала? На скалы любовалась? – яростно прошипел. Кобальтовые глаза вспыхнули неистовым огнем, готовым сжечь дотла своей интенсивностью. Раздражение салютом ударило в голову, заставляя изогнуть бровь в испытующем жесте. Что за чертов допрос? Да как он смел говорить в таком обвиняющем тоне? Она бы не спрыгнула. Она не нуждалась в помощи.

Сделал шаг вперед, заключая в плен своим терзающим взглядом. Лицо оставалось все таким же пустым, напрочь лишенным эмоций. И сейчас он стоял так близко, так невыносимо близко, изучая, впитывая без малейшего следа жалости. Легкий запах одеколона едва вскружил голову, заставляя Деланс стыдливо опустить глаза и прикусить губу в полном замешательстве. Да что происходит? Вся напускная уверенность испарилась только от одного тяжелого взгляда. Видимо, этот парень производил такое впечатление на всех. И это несколько пугало. Кессади всегда готова дать отпор. Но не сейчас. Всему виной всплеск эмоций. Всего лишь временное оцепенение.

Тишина нарушалась лишь редким дуновением ветра и отдаленными голосами. Утес Бергимена был своего рода местной достопримечательностью, поэтому не удивительно, что пятничным вечером в лесу собрались небольшие группы жаждущих повеселиться у костра. По крайней мере пока позволяла погода. Конец сентября был все еще теплым. Практически таким же теплым, как и месяц назад, когда девушка только приехала и подала документы в университет, который, кстати, считался весьма престижным. И либо ты платишь огромные деньги, чтобы там учиться, либо проходишь сложнейшие вступительные экзамены. Думаю, понятно, под какую категорию попала она.

Он продолжал терпеливо ждать ответа. И шатенка поняла, что ей просто не отвертеться от его чудовищного напора.

– Я просто… – и замолчала, не в силах вымолвить ни слова. А что можно сказать? Он стал невольным свидетелем слабости. Он стал невольным свидетелем того, как безупречный фасад рухнул, обнажая истинные чувства, спрятанные глубоко внутри. – Мне пора идти. Еще раз спасибо, что оказался здесь и… эээ… удержал меня, но, правда, я бы ни за что не прыгнула намеренно, – одарила его слабой улыбкой и, обернувшись, быстро зашагала по влажной траве в сторону леса, искренне надеясь, что он перестанет обжигать глазами и, наконец, вернется к своим делам. Интересно, каким? Что может делать молодой парень в час ночи на крутом утесе? Тоже веселился с другими ребятами и по счастливой случайности повстречал незнакомку? Ускорила шаг, сгорая от желания оказаться как можно дальше от этого неспокойного места. Обычно тишина леса успокаивала, удовлетворяла, но прямо сейчас все, что чувствовала Кессади – это легкое, нарастающее беспокойство. И это отнюдь не из-за грубого незнакомца, бесстыдно разглядывающего ее. Свет луны мягко осветил его статную фигуру, пылающие глаза и черные, уложенные волосы. Он непременно был красив. Увлеченная своими мыслями, она не сразу заметила, что среди деревьев замаячила тень. Густая тишина давила на уши, заставляя резко остановиться и прислушаться. Волна животного страха омыла тело, грозясь перерасти в еще один всплеск бурых эмоций. Кто-то наблюдал. Жар взгляда ударил в затылок, и шатенка обернулась, готовясь либо громко закричать, надеясь, что тот парень услышит, или просто сделать то, чего у нее получалось лучше всего – бежать.

Однако это была всего лишь другая девушка. Ее темно-рыжие волосы свободно струились по спине, жидким отливающимся шелком. На лице играла легкая улыбка, едва затрагивающая уголки пухлых, сочных губ, щедро накрашенных красной помадой. Алебастровая кожа чуть покраснела, и она плотнее укуталась в свой пушистый розовый кардиган, спасаясь от очередного дуновения ветра, однако все равно не сводила глаз, которые напоминали густой лес. Зеленый и сочный. Она была похожа на сказочную принцессу, только что сошедшую с ветхих страниц детских сказок. Нервно хихикнула, видимо тоже перепугавшись такой неожиданной встрече, и отдернула свою короткую, кожаную юбку. Деланс выдохнула, чувствуя, как напряжение медленно, но верно отпустило ее тело. Никто за ней не следил. По крайней мере намеренно. Чертова паранойя.

– Извини, не хотела пугать. Я просто слышала голос Киллиана и он мне сейчас нужен. Дело в том, что я выпила и не могу ехать домой, – она тараторила буквально без умолку, и та потрясенно заморгала. Незнакомка выглядела несколько взволнованной. – Я не могу вести свою тачку. Ох, – на секунду замолчала и подозрительно прищурилась, будто только сейчас поняла, что разговаривала с совершенно незнакомым человеком. – Он тебя обидел?

– Прости?

– Киллиан Вайт. Такой высокий, мускулистый засранец с черными волосами и пронзительными глазами. Вы разве не пересекались? Я слышала голоса у утеса. Один точно принадлежал ему.

Наверное, ее внешний вид и выражение лица оставляли желать лучшего, особенно после ночных потрясений, раз девушка задала подобный вопрос. Кессади вымученно улыбнулась, стараясь казаться максимально дружелюбной. Так вот как зовут того засранца, который вел себя так, будто весь мир ему обязан. Киллиан.

– Мы встретились случайно.

Резко замолчала, чувствуя, как испытующий взгляд уперся прямо в нее, и рыжеволосая подозрительно сощурила свои зеленые глаза, будто пытаясь что-то разглядеть. Какого черта? Она думала, что это ложь?

– Ты мне кажешься такой знакомой. Ты первокурсница, верно?

Какая наблюдательность! Хотелось нервно усмехнуться, но вместо этого та кивнула и пожала протянутую руку. Ладонь была очень горячей, и только сейчас Деланс заметила, как покраснели нежные щеки. Видимо, она действительно перепила и нуждалась в помощи. Она не могла бросить ее в темном лесу, глубокой ночью в полном одиночестве. Даже в таком безопасном городе как Бергимен. Даже не успела ничего ответить.

– Мы пересекались ранее. Я председатель ученического совета и в первые дни проводила всем первокурсникам ознакомительную экскурсию, – в голосе искрились горделивые нотки.

Точно! Как шатенка могла забыть? Хотя, честно говоря, она практически ее не слушала, желая оказаться как можно дальше от огромной толпы людей, которые пытались завязать с ней разговоры. Не то что девушка не жаждала завести новые знакомства и приятелей, с которыми можно разделись ланч, она просто очень хотела попасть в огромную библиотеку и утащить несколько стопок самых интересных книг.

Ничего не ответила. Пора уже выбираться отсюда, пока она еще способна идти. Надо отвести ее к Киллиану, пусть он дальше решает, что с ней делать. Мягко схватила незнакомку за локоть, призывая идти. Она не сопротивлялась.

Девушки прошли сквозь густую чащу. Новая знакомая продолжала что-то бессвязно лопотать. Видимо, алкоголь окончательно вскружил ей голову. Деланс искренне надеялась, что тот парень стоял там, где она его и оставила, трусливо убегая в самое сердце леса в надежде оказаться как можно дальше отсюда и выбросить все болезненные мысли из головы. Кессади нуждалась в своеобразной терапии, которую так любила устраивать в самые страшные дни своей жизни. Это включало в себя поглощение ванильного мороженого и просмотр любимого сериала на Нетфликс. Но вместо этого она тащила пьяную студентку к ее другу, уберегая от возможных проблем. Разве это можно назвать спасательной терапией?

Облегчение было таким внезапным, что она судорожно задышала, скорее больше от тяжести непосильной ноши. Тот парень резко обернулся, сверкая кобальтовыми глазами и, кажется, готовясь поглотить без остатка. Она не могла дышать. Она не могла двигаться.

Однако его внимание быстро переключилось на рыжеволосую, которая, спотыкаясь на своих каблуках, шагала к нему, широко распахнув руки и глупо улыбаясь. Ее задорные локоны развивались на ветру, напоминая языки пламени. Деланс невольно замерла, заметив, как нежно он подхватил ее и прижал к себе. Они что, любовники?

– Какого черта ты опять пила? – тон звучал угрожающе.

– Я хотела расслабиться. Кил, отвези меня домой. Если мать меня застукает…

Она начала вести длинный монолог о том, что с ней может случится, если родители увидят ее в таком состоянии. Кессади вспыхнула. Сегодняшняя ночь приобретала характерные обороты, которые ей совсем не нравились. Будто была лишней. Будто бы мешала им. Ну что же, она выполнила свой женский долг и теперь может отправиться со спокойной душой домой и забыть о сегодняшней ночи как страшный сон.

Тихо обернулась, готовясь снова бесшумно улизнуть, но его властный баритон остановил, проникая в сознание оглушительной волной. Его голос оттолкнул своей свинцовой тяжестью. Что ему еще нужно?

– Стой.

Не хотела слушаться. Не хотела оборачиваться, но заставила себя, выпрямив спину и вперив в него вопросительный взгляд.

– Ты поедешь с нами. Услышала?

Киллиан просто не мог оставить ее одну в таком подвешенном состоянии. Язвительная, но в то же время слишком уязвленная, будто бы она тоже, как и он, боролась с собственной тьмой. На что еще способна эта сумасшедшая девчонка?

Он так вкрадчиво произносил это, что у шатенки создалось ясное впечатление о том, будто он разговаривал с маленьким капризным ребенком, но, видимо, это был его привычный образ. Недовольно поджала губы, чувствуя, как раздражение поднималось с новой силой. Огрызнуться? Послать его? Отличная идея. Уже готова была развязать серьезный конфликт по поводу его небрежного отношения, но неожиданно та рыжеволосая вырвалась из его цепким объятий и подошла к ней, широко улыбаясь. В нос тут же ударил запах дорогих, цветочных духов и пива. Она развела руки в сторону и крепко стиснула ее дружеских объятиях.

– Меня зовут Джулия. Надеюсь, в нашем городе тебе понравится.

***

– Очень приятно познакомиться.

Привычная, тщательно зазубренная фраза и легкая, дружелюбная улыбка. За первые пару недель в новом университете Кессади неоднократно приходилось пользоваться этим нехитрым приемом, стремясь казаться максимально дружелюбной со своими новыми знакомыми. Пару дежурных фраз, и жгучий, неприкрытый интерес в глазах сменялся разбавленным спокойствием. Девушка, которую звали Анника, не была исключением. И когда она отошла, взмахнув роскошной копной крашенных алых волос, похожих на языки пламени, Деланс выдохнула с облегчением, снова углубившись в изучение нового расписания. Запомнить расположение величественных аудиторий и имена преподавателей крайне тяжело, но… Во всем есть свои плюсы. Например, благодаря тому, что она начала общаться с Джулией, многие ее друзья старались быть с ней максимально лояльными. Спустя пару недель учебы у нее, наконец-то появились приятели, с которыми можно разделить ланч. Правда ей было все равно не особо комфортно находиться в такой большой толпе и при первой возможности сбегала, предпочитая иногда прятаться в библиотеке. И аргументируя это тем, что хотела быть прилежной студенткой. В конце концов, отчасти это правда, потому что шатенка попала в это заведение благодаря своим знаниям, а не деньгам, как большинство учащихся.

Лекции оказались очень интересными и полезными. Настолько, что она все полтора часа жадно слушала их, не отрывая руки от тетрадки. Большинство других ребят не обременяли себя таким же занятием. Их избалованные умы скорее занимало назначение кредитки и шикарные тачки, на которых можно безнаказанно гонять по городу.

Осторожно провела пальцем по нужной строчке, сосредоточенно хмурясь. Гладкий лоб прорезали легкие морщины. Влажный язык обвел контур сухих, не накрашенных губ. Густые пряди ниспадали на лицо аккуратной волной. Серо-голубые глаза неотрывно смотрели в листок. Куда ей сейчас идти? Так сосредоточилась на изучении расписания, что не сразу заметила, что подошла Джулия. Подняла на нее глаза и в который раз восхитилась ее красотой. Она отлично разбиралась в моде и следовала всем тенденциям, приковывая к себе восхищенные взгляды. Сегодня рыжие волосы были собраны в гладкий хвост, яркий макияж делал акцент на глаза. Короткая кожаная юбка демонстрировала стройные ноги. Идеально выглаженная рубашка делала ее похожей на строгую, сексуальную училку. Все парни в университете засматривались на нее и приглашали на свидания. Но, как упомянула сама девушка, ей не нужно это было. В такие моменты Кессади видела в ее сочных глазах проблески печали, однако лезть в ее душу не собиралась. Может быть, однажды она сама расскажет. В конце концов, они познакомились только несколько дней назад.

– Привет, подружка. Готова потусить? – она задорно подмигнула и захлопала в ладоши в радостном предвкушении. Деланс знала, что ее новая знакомая обожала устраивать вечеринки в своем роскошном доме, о которых потом говорил весь университет. Настолько грандиозно это было.

– Если ты о тусовке, то нет. Без меня.

– Я же сказал, это пустая трата времени.

Кессади вздрогнула и с неохотой перевела взгляд на парня, который стоял рядом со своей подругой с видом абсолютной скуки, будто находиться здесь – это вынужденная мера. Наверное, так оно и есть. Всю неделю он единственный из друзей Джулии избегал ее и не желал общаться. Но при этом она часто ловила на себе его проницательные взгляды. Он наблюдал издалека. Киллиана Вайта всегда мало волновало происходящее. Непробиваемый, как скала. Холодный, как лед. Его эмоции были четко написаны на точеном лице только тогда, когда он хотел показать их. В остальных случаях – невозмутимость и острый, прямой взгляд, который не каждый способен выдержать. Но сейчас парень стоял чуть поодаль, изучая, впитывая каждое движение в свойственной, ленивой манере. Он тоже надел белую рубашку с синим галстуком, который так хорошо сочетался с кобальтовыми глазами. Многие девушки тоже смотрели в его сторону с откровенным вожделением и желанием, но он ни на кого не обращал должного внимания. Он общался только с несколькими людьми, и Деланс, конечно, не входила в их число. Киллиан все еще насторожено относился к этой сумасшедшей девчонке, ведь точно не мог понять, что творилось в ее душе. С виду скучная, обыкновенная, явно ничем не примечательная, однако у каждого есть свои секреты в шкафу, так ведь? Прежде всего, хотелось уберечь Джулию, которая в последнее время тоже несколько изменилась, списывая свое странное поведение на близившийся развод родителей. Семья Макдэвон была очень влиятельной в тесных кругах, поэтому грязные дела, на которые пресса обращала внимания, касались и их единственную дочь.

– Ну чего тебе надо? – привычного дружелюбия, с которым Кессади приветствовала других, в голосе не было. Звенела лишь сталь. Сквозило лишь легкое, неприятное раздражение, пробивающееся под кожу. Заставляющего недовольно кривить губы в отвратительной усмешке. Затянувшаяся обида хлестко, жестко давила на сознание, стучала отбойным молотком. Если он продолжал вести себя как засранец, она поступала точно так же, отказываясь смягчаться. Это все из-за произошедшего на утесе? Засранец боялся, что она снова окажется на самом краю? Ну уж нет.

Парень молчал, удивленный таким холодным приемом. Между нами явственно повисло напряжение. То самое, что гулко отдается в сердце. То самое, что заставляет нервничать. Густое и продолжительное напряжение. Даже Джулия ощутила это и переводила удивленный взгляд то на одного, то на другого участника дискуссии, пытаясь уловить суть.

– Ты всегда такая обходительная?

– Для тебя да. Я вообще не понимаю, что ты тут ошиваешься. И да, Джулия, я не изменю своего решения. Как бы ты мне не нравилась, я не хочу ходить на такие… мероприятия.

– Она просто не умеет развлекаться.

Та пожала плечами и снова вернулась к своему занятию, игнорируя его. Киллиан искусно играл в игры. Презентовал шоу. Образ, который он проецировал для других, всего лишь оболочка. И все слишком ослеплены его фальшью, чтобы видеть тени. Деланс уже не раз сталкивалась с подобным типом людей, и решила, что лучшая тактика – это открытое избегание и игнорирование. Рано или поздно он отстанет и уйдет, понимая, что она не будет играть в его игры. В конце концов, первое впечатление о засранце было весьма неоднозначным. Но он не уходил. И не предпринимал попыток снова заговорить. Просто стоял и в упор смотрел, привлекая таким необычным поведением все больше студентов. Вспыхнула, чувствуя, что на нее уже многие смотрели и дело было уже вовсе не в Джулии. Подняла голову, сузив глаза и отвечая ему точно таким же взглядом. Холодным и непоколебимым.

Не ты один умеешь играть в игры.

Макдэвон продолжала уговаривать ее вплоть до начала следующей пары, и та обещала подумать об этом. В конце концов, это была только середина недели и, возможно, она отстанет, и шатенка со спокойной душой побудет дома. По крайней мере она на это надеялась.

Наверное, биологическая химия была самым скучным предметом из всего составленного расписания. Преподаватель монотонно, растянуто бубнил себе под нос, уставившись в одну точку. Складывалось неприятное ощущение, что он тщательно вызубрил весь материал и теперь просто пересказывал его сонной аудитории, даже не понимая, о чем он говорит, не углубляясь во все эти нужные тонкости. И, конечно, не обращая ни на кого внимание. На этой паре не было никакой строгой дисциплины, никакой хваленой собранности и уважительной тишины. Кессади из-за всех сил старалась прислушиваться, но совсем скоро горько осознала, что это совершенно бесполезное занятие. С тяжелым вздохом открыла новенький учебник и углубилась в чтение, стараясь отвлечься от посторонних, терзающий мыслей. Некоторые ребята последовали ее примеру, а остальные либо откровенно громко разговаривали о зажигательных вечеринках и ночных тусовках, либо безвылазно зависали в своих дорогих навороченных смартфонах.

– Есть вопросы? – густым басом спросил седой мужчина. Он обвел быстрым взглядом собравшихся. Казалось, он совершенно не способен на улыбку, а его шершавые губы навсегда застыли в вечную, тонкую линию. Густые брови изогнулись, когда ребята энергично замотали головой, с нетерпением ожидая конца этой лекции. Едва заметный кивок. Мистер Эверс подхватил свой портфель и, коротко попрощавшись, поспешил к выходу. Лекция закончилась. Толпа болтающих, переговаривающихся между собой студентов толпилась у двери.

Зато пара истории оказалась самой лучшей и информативной. Молодой, высокий преподаватель ясно и четко излагал весь материал, не забывая при этом очаровательно улыбаться, демонстрируя милые ямочки. Добрая половина женского коллектива жадно, томно вздыхала по нему, с вожделением, с открытым интересом наблюдая, как сильная, мускулистая рука проводит по шелковистым, черным волосам, отбрасывая челку. В аудитории тоже было невыносимо душно, и мужчине пришлось снять свой черный пиджак. Молочно-белая рубашка обтягивала безупречное тело, будто тонкое покрывало, выделяя рельефные мышцы. Снова томительные вздохи первокурсниц, и он продолжил, как ни в чем не бывало. Лишь небесно-голубые глаза лукаво заблестели.

– Итак, – голос приятный, чарующий, и даже Деланс в конце пары поймала себя на постыдной мысли, что мистер Гейл действительно обладает чарующим, природным обаянием и ловко им пользуется ради собственной выгоды. – Через две лекции я дам вам серьезное задание. Придется разбиться на пары, – он еще шире улыбнулся и отложил кусочек мела, которым фиксировал на огромной доске важнейшие аспекты поданного материала. – Ну, а пока ответьте на вопросы, которые мы записали в самом начале. На сегодня все.

Мужчина тоже носил черный, элегантный портфель, как и мистер Эверс, и такой же идеально выглаженный костюм со сверкающими ботинками. Но при этом он выглядел опрятнее и солиднее, чем его коллега. И двигался мистер Гейл уверенно, неспешно, будто востребованная модель, украшавшая обложки самых модных и популярных глянцевых журналов.

– Какой же он красивый, – восхищенно пропищала девушка, сидевшая позади. Она жадно провожала его глазами, пока дверь аудитории не хлопнула. – И на пальце нет кольца, значит он свободен!

Первокурсницы весь оставшийся день охотно обсуждали обходительного педагога, но вот через пару дней, в пятницу, все разговоры стихли. Потому что обессиленные от нагрузки студенты вожделенно мечтали о долгожданных выходных, и ни о чем другом они думать попросту не могли.

Кессади тоже чувствовала себя разбитой. Неприятная усталость упрямо давила на виски, заставляя закрыть глаза в слабой, призрачной надежде найти в себе силы. И дело было не только в этом. Телефон упорно молчал, и ее терзали смутные сомнения, что так будет большую часть времени. Ее отец только что открыл свой бизнес, но уже успел добиться определенных успехов, достичь определенных высот, пробуя, вкушая наркотический вкус заработанных денег. Блистая белоснежной улыбкой на экране телевизоров. Заставляя бизнесменов вкладывать в его проекты. Единственное, что волновало Эла помимо денег, – это его безупречная репутация. Все остальное отошло на второй план, хотя его дочь всегда там и оставалась, после смерти матери. Со вздохом отложила только что начатую работу по высшей математике, за которую схватилась после ужина. Но теперь пора собираться. Вечеринка, на которую ее пригласила Джулия, должна была начаться в семь, и та радушно пообещала забрать и привезти ее. Настойчивости и упрямости новой знакомой следует позавидовать. Она смогла уговорить.

Спустя полчаса шатенка придирчиво осматривала себя в зеркале, нанося последние штрихи. На нее смотрела стройная девушка с роскошными локонами, аккуратно скрепленными блестящей, сверкающей в тусклом свете заколкой-бабочкой. Эта была единственная драгоценность, которая у нее осталась после смерти матери. Глаза, подведенные черным карандашом, напряженно сузились. На нежных щеках лишь немного персиковых румян, тщательно скрывающих бледность изнеможенного лица. Не стала долго раздумывать о выборе наряда, поэтому ограничилась вязанным, черным платьем чуть ниже колен и пушистой, белой кофточкой. В одежде Кессади ценила, прежде всего, удобство и простор. И откровенно не понимала, почему многие девушки оголяют тело, не оставляя простора для воображения. Откровенно не понимала, почему они носят неудобные шпильки. Это казалось таким неестественным, неправильным, что она прикусила губу, размазывая слой клубничного блеска.

Беглый взгляд на часы. Подрагивающая стрелка медленно нарезала привычные круги, а время плавно приближалось к семи часам.

Протяжный звонок в дверь, и она поспешила открывать ее. Жар обжег грудь, сдавливая дыхание. Легкий запах одеколона впивался в легкие, раскурочивая их. Это что, шутка? Хотелось закрыть дверь перед его носом и громко, издевательски рассмеяться, снимая с себя это головокружительное напряжение. Видимо, Джулия все еще предпринимала попытки дать им возможность поладить.

Киллиан скучающе смотрел по сторонам, будто его заставили здесь находиться, но затем обратил свое драгоценное внимание на девушку и вошел в узкий, темный коридор небольшой квартиры, даже не дожидаясь приглашения.

Никакого приветствия, никакого лишнего внимания.

– Ты живешь здесь одна? – с некой опаской спросил он, поправляя капюшон своей куртки. Его мокрые от дождя волосы были в непривычном беспорядке, а горящие, кобальтовые глаза все так же притягивали любопытный взгляд, заставляя, вынуждая окунаться в их чарующую глубину. На серьезном, сосредоточенном лице нет ни намека на улыбку, а прохладный, учтиво-вежливый тон заставил недовольно поджать губы и отвернуться, делая вид, что Деланс больше занимает собственное отражение в зеркале.

– Да, – нетерпеливо постучала пальцем по столу. Нервная дрожь прошлась по телу. Тяжесть накатывала густыми, быстрыми волнами, вызывая судорожные вздохи. По лицу скользнула тень озабоченности. Совершенно не хотелось касаться настолько личной темы, приоткрывая занавесу тайны. Открывая мрачные, горькие трагедии своей жизни. Кисло улыбнулась. Не дав продолжить бесстрастный допрос, невинно поинтересовалась: – Мы не опаздываем?

– Нет, – Вайт равнодушно пожал плечами, снова окинул взглядом квартиру и вышел, ожидая снаружи. Кессади со вздохом схватила свою сумку и вышла из квартиры. И зачем она все-таки согласилась?

Глава 2

Киллиан с детства привык к роскоши. К комфорту. К уюту. С детства привык к повышенному вниманию со стороны служанок богатого поместья. Привык к соответствующему обществу, от которого буквально источалась, остро чувствовалась власть и деньги. Он с детства не знал, что такое нищета, денежные проблемы и горькие от бессилия слезы, опаляющие глаза. Демьян, его отец, был довольно известным и успешным предпринимателем в высшем слое общества. Знающий все тонкие аспекты мира бизнеса. Способный ловко извлечь выгоду даже в самой бесполезной сделке. Никто не знал секретов такого ошеломительного, головокружительного успеха, но все восхищались его упорным трудом и высшим статусом. Одно имя, одна фамилия, и все тут же падали ниц, будто он был не бизнесменом, а чертовым Богом. И именно по этой причине его сыну было неуютно находиться в маленькой квартире с узким коридором не в самом благополучном районе города.

Вайт и Деланс спустились вниз. Дождь утих. Редкий свет обшарпанных фонарей освещал дорогу. Сегодня парень решил, что не стоит так сильно выделяться из общей массы. Человек, которого всю жизнь окружали наглые, назойливые журналисты и у которого был личный водитель, сегодня отдал предпочтение более простому автомобилю из своей коллекции и сам решил сесть за руль мустанга.

– Я никогда не каталась на таких, – в голосе Кессади сквозило плохо скрываемое восхищение. Глаза лихорадочно, почти что безумно блестели детским, невинным восторгом, а пухлые, блестящие от блеска губы изогнулись в счастливой, беззаботной улыбке. Сердце Киллиана дрогнуло, раздирая в бесполезные клочья остатки чертова самообладания, разрушая толстые, прочные стены непоколебимого, абсолютного спокойствия, которое он оттачивал в себе ни один долгий год. Она была похожа на маленького ребенка, которому, наконец, разрешили завести собаку, о которой тот так отчаянно мечтал. Он хитро ухмыльнулся и нажал на газ, демонстрируя скорость. Напряжение отпустило, оставляя после себя лишь едва заметную дымку.

К дому Джулии они подъехали через двадцать минут. Роскошный, современный двухэтажный особняк выделялся на фоне аккуратных, ухоженных одноэтажек. Они вышли из машины и сразу же поспешили к дому. Даже с улицы они слышали зажигательную музыку и непрекращающийся гул возбужденных голосов.

Короткий звонок в дверь, и на пороге их восторженно встречала хозяйка, махая руками. Рыжие волосы собраны в аккуратный пучок. На голове красуется сверкающая корона. Мутные, зеленые глаза щедро подведены черным карандашом, подчеркивающим их очаровательную пронзительность. На веках растушеваны светло-коричневые тени, а сочные губы накрашены бледно-розовой помадой. Ярко-красное платье обхватывало грудь, растекаясь приятной к телу тонкой материей, которая на свету казалась шелковым покрывалом. Она осторожно отошла в сторону на своих черных, лаковых шпильках, впуская их внутрь, в разгар самого веселья. Запах дорогого алкоголя врезался в ноздри, громкая музыка разрывала барабанные перепонки. В руках она держала почти что допитую бутылку виски.

– Прекрасно выглядишь, – после приветствия пропищала Кессади, старательно перекрикивая гулкий шум. Та в ответ задорно подмигнула и осушила остатки янтарной жидкости. Они протиснулись внутрь дома. Кажется, вечеринка началась раньше оговоренного срока.

Макдэвон снова замахала руками, плавно покачивая бедрами. Пустая бутылка полетела на пол, разбиваясь вдребезги. Увлекая Киллиана за собой, девушка прикрыла глаза, позволяя алкоголю разгорячить кровь, проникнуть в разум, оседая приятной дымкой. На губах продолжала играть эта глупая улыбка, когда ловкая рука парня прижимала ее к разгоряченному телу, опаляя чувствительную кожу горячим дыханием. От него пахло сладкой мятой. Наверное, как всегда жевал любимую жвачку. Девушка приподнялась, заглядывая в его глаза. Голоса, музыка, крики мгновенно стихли, и сейчас она сосредоточилась лишь на одном мгновении. Коснуться этих соблазнительных, идеально очерченных губ казалось самым правильным решением в жизни Джулии Макдэвон. А мозг тем временем услужливо, с какой-то отстраненностью подкидывал болезненные воспоминания, толкая ее за грань, за безумную, хрупкую грань вседозволенности.

Деланс отвернулась. Толпа ребят будто ее не замечала, проходила мимо, обязательно толкаясь. И даже двое ее знакомых бросили ее, увлекаясь друг другом. Остальных из компании она не увидела. Стать свидетелем настолько личного момента не хотелось, поэтому она поспешила наверх, неловко пробираясь сквозь толпы пьяных студентов. Она задела кого-то плечом, и вдруг почувствовала, как ее буквально прожигали острым взглядом. Настолько острым, что будто этот взгляд способен сделать несколько аккуратных порезов на лице. Остановилась и подняла глаза. Черные, блестящие волосы были скручены в аккуратный, высокий пучок, и несколько гладких прядок обрамляли миловидное лицо, которое по какой-то причине было перекошено от гнева. Мутные от алкоголя глаза вспыхнули, оттесняя цвет молочного шоколада. Шелковый топ на тонких бретельках был таким коротким, что не оставлял просторов для воображения. На длинных ногах обтягивающие кожаные шорты с колготками и ботинки. Она нахмурилась еще сильнее.

– Извините, – вежливо пробормотала Кессади, не желая вступать в спор. Она снова ринулась вперед, но глумливая насмешка ударила прямо в спину, заставляя повернуться. Раскаленная добела ярость пульсировала по венам, проникая в кровь. Проникая в каждую клеточку напряженного тела. Она тоже одарила ее таким же взглядом.

– Не пялься на меня. Тебе тут не место, – жестко выплюнула та, одарив ядовитой улыбкой. В воздухе застыла ярость. Такая ощутимая. Чистая, до кристальной белизны. Казалось, протяни руки, и пальцы обожгутся о насыщенную, концентрированную желчь, истекающую от нее.

– Прекрати, Димария, – Деланс услышала знакомый голос, и только сейчас заметила Аннику, чьи огненный волосы были собраны в небрежный хвост. У нее тоже были затуманены глаза, однако в них сверкала непреклонность. В руке она изящно покручивала стеклянный бокал, в котором плескалось шампанское. Они, вероятно, были хорошо знакомы и вместе проводили время, имея привилегию входить в близкий круг друзей Джулии. Тот самый близкий круг, с которым шатенка не была знакома.

Ее подруга ничего не ответила и, вильнув в сторону, тоже задела Кессади плечом. От резкого запаха ее вишневых духов заслезились глаза, а пиво из банки пролилось на новенькое, вязанное платье, оставляя отвратительный след.

Димария жестко рассмеялась, явно довольная своим поступком. Анника тут же начала ее отчитывать.

Деланс глухо застонала. Идея пойти на эту дурацкую вечеринку казалось все больше абсурдной. Лучше бы она спокойно сидела дома, без интереса уставившись в экран своего ноутбука. Неприятный запах пива вызывал легкую тошноту, а доносившейся спор двух подружек окончательно лишил ее рассудка. Дверь туалета хлопнула, отрезая ее от внешнего мира.

– Ты пьяна, – настойчиво повторил Киллиан, крепко удерживая хрупкую, стоящую на нетвердых ногах, девушку. Она шаталась из стороны в сторону, хлопая длинными, густо накрашенными ресницами в явном непонимании. Все мужчины заглядывались на нее, провожали вожделенными взглядами. Каждый мужчина мечтал зарыться в ее густые волосы и ощутить сладкий, дразнящий вкус губ. Она знала это, и всегда оставалась довольна таким повышенным вниманием, но сейчас… Прямо сейчас мир Джулии рухнул, развалился на куски, превращаясь в бесполезный пепел. Он отверг ее. В глазах затуманились слезы. Мотнув головой, она подняла затравленный взгляд на парня. – Что с тобой? – тон был щедро разбавлен нарастающей паникой, и она снова заморгала. Он не тот. И она прекрасно об этом знала.

– Я… Прости, – смущенно пролепетала, отстраняясь. Ловко схватив ее за руку, парень помог подруге удержать равновесие. – Я так много выпила, – захныкала, наспех вытирая соленые капли, стекающие по грустному лицу. Будто это хоть как-то могло оправдать ее в глазах друга. Даже со смазанным макияжем и слегка покрасневшими глазами Джулия оставалась такой же красивой. Сильная рука прошлась по статной, девичьей спине, утешая, успокаивая этим нежным, дружеским жестом.

– Ты сильно напилась, – сурово заявил он, помогая подниматься ей по лестнице. – И это не первый раз. Объясни мне, что с тобой?

– Ох. Совсем ничего.

Больше они не разговаривали. Ей было и так трудно передвигаться, а говорить о чем-то еще попросту не было сил. Парень отвел ее в комнату и помог лечь в постель, заботливо укрывая пушистым одеялом. Огляделся по сторонам и плотно задвинул кремовые занавески, чтобы утром солнечный свет не разбудил ее своей настойчивостью. Комната девушки была просторной и уютной, обставленной дорогой мебелью. Огромный шкаф, до отказа набитый потертыми и новыми книжками. Блестящий, письменный стол, на котором царил легкий беспорядок. Просторная, двуспальная кровать в спокойных синих тонах. Плазменный телевизор на всю стену и удобное кресло. Киллиан аккуратно прикрыл дверь, когда ее дыхание стало размеренным, а сама Макдэвон затихла, так и не открывая глаз.

Вайт знал ее уже два года, с тех самых пор, как они познакомились на первом курсе, и впервые за все это время он увидел ее в таком подавленном, непонятном состоянии, граничащим с абсолютным помешательством. Такая пьяная, разбитая, чуткая. Раньше они не думали о большем, питая лишь чисто крепкие дружеские чувства, и сегодняшняя выходка подруги выбила его из колеи. Но об этом всем можно подумать позже. Сейчас самое главное разогнать эту никудышную вечеринку, которая обернулась маленькой катастрофой. По крайней мере, для него точно.

И тогда он заметил Кессади, покидающей ванную комнату. Ее хрупкие плечи поникли, а волосы теперь были собраны в косу. Она медленно повернулась, заметив парня, и попятилась назад, не желая вступать с ним в словесный или зрительный конфликт.

– Чего ты там делала? – рявкнул, быстро преодолевая дистанцию между ними. Судорожный вздох в ответ, и только сейчас он заметил, что на ней не осталось макияжа. Девственно чистое лицо с сияющей кожей и едва заметная краснота на нежных щеках. Она плакала? Нахмурившись, он схватил ее за тонкое запястье, притягивая к себе. Последовала незамедлительная реакция. Напряглась. Глаза вспыхнули неистовым, обжигающим, готовым сжечь дотла, огнем, лицо побледнело, а губы плотно поджались. – Да что ты, в самом деле! Опять не о том думаешь? – зашипел. Девушка затихла, перестав брыкаться и недовольно засопела, будто бы ее последним желание было находиться рядом с ним. Пауза затянулась до тех пор, пока он не убрал за ухо выбившуюся прядь шелковистых, мягких волос. – Выглядишь так, будто убить меня хочешь.

– Я все еще не исключаю такой возможности, – холодно осведомила та, натянуто улыбаясь. Только сейчас парень понял, что все еще держал ее за запястье, и именно это заставило его расслабить пальцы, позволяя девушке незамедлительно выбраться и чуть отойти, сохраняя приличную дистанцию. Она выпрямилась, чуть приподнимая голову. – Я ухожу домой, чтобы ты знал.

***

Эта вечеринка могла бы стать самой масштабной и ярко запоминающейся, если бы ее так жестоко не прервали. Киллиан обо всем позаботился: многим ребятам вызвал такси, нанял клининговую компанию, чтобы придать дому Джулии благоприятный, первоначальный вид.

Анника тоже хотела помочь, но он пресек ее попытки, аргументируя это тем, что сейчас ее помощь нужна больше Димарии, которая, кажется, слишком много выпила и позволила себе недопустимые вольности. Стирая все грубо очерченные грани, игнорируя их недавние договоренности, она смело начала флиртовать, пожирая его жадным взглядом и непристойно облизывая губы, на которых уже стерлась это тошнотворная помада. Неинтересно.

И сейчас с важным видом парень вальяжно развалился в кресле гостиной, медленно попивая кофе и прожигая взглядом одну точку. Ему не давало покоя состояние Джулии, то, какой ранимой она выглядела, будто действительно случилось что-то очень серьезное, то, что заставило растворить ее свое горе в алкоголе. Он пообещал себе завтра поговорить с ней и выяснять все, ведь их дружба была построена, прежде всего, на взаимном доверии и поддержке.

Тихие, неспешные шаги потоком ворвались в сознание, заставив Вайта очнуться от своих тягостных размышлений. Кессади аккуратно зашла в гостиную и вперила в него любопытный взгляд, кажется, надеясь хоть на какую-то реакцию.

Переоделась. Он увидел на нелепом платье отвратительное пятно, которое и без того искажало незатейливый наряд. Ему пришлось подняться наверх и вытащить из гардероба своей подруги первое попавшееся платье. Оно было таким легким и воздушным и так плавно обтекало фигуру, что Деланс больше не стала спорить, слишком уж довольная своим собственным видом.

– Даже не буду спрашивать, что с тобой произошло. Переоденься.

По крайней мере стала чувствовать себя гораздо комфортнее, пока снова не вернулась в гостиную.

Его взгляд задержался на ней чуть дольше обычного, но глаза оставались все такими же непроницаемыми, что невозможно было понять, о чем он думал. Киллиан Вайт всегда останется закрытой книгой, которую ей, увы, не прочитать.

– Я думал, ты ушла, – он отвел взгляд, окончательно потеряв всякий интерес. Та лишь пожала плечами и пригладила складки на новеньком наряде. – Тебе тоже нужно вызвать такси?

– Нет, я просто хочу убедиться, что с Джулией все хорошо. Ты толком никому ничего не объяснил.

– А я обязан?

– Она моя подруга, Киллиан. А о друзьях надо заботиться. Не тебе ли этого не знать.

– Кессади, – тихо, едва слышно позвал он. Бархатистый голос ласкал ее имя, чуткий слух, заставляя все внутри сладко сжаться, затрепетать от волнительного восторга. Они оба синхронно обернулись, чувствуя, как быстро исчезло напряжение, пронзившее воздух. Взгляд к взгляду. Глаза в глаза. Шипящее, дикое влечение опустилось душащим облаком, и та невольно затаила дыхание, когда он продолжал держать ее в плену своих глаз, не давая и шанса выбраться. Он так близко. Так невыносимо, но в то же время необходимо близко, что её дрожащие руки тут же легли на тяжелые плечи, ища поддержки. Так близко, что запах дорогого одеколона впивался в легкие, вызвав судорожный выдох. Пока суровая реальность не развеяла навеянные иллюзии. Что происходит? Почему он не отступает? И почему сама Кессади не способна отступить? Это же чертов Киллиан Вайт. Тот, кого необходимо избегать. Ради себя и своей подруги Джулии. – Вы знакомы всего неделю.

Деланс резко дернулась и вильнула в сторону, ловко выбравшись из стального, зрительного плена. Провела между ними жесткую, недосягаемую черту. Поднялась и, даже не взглянув на него, рванула к выходу из гостиной.

Стук закрытой двери заставил Киллиана усмехнуться и вернуться в первоначальное положение. Кажется, девчонка и сама не поняла, что произошло между ними. Какое-то необъяснимое, короткое влечение, которое так же быстро и прошло, не оставляя после себя ровным счетом ничего. По крайней мере для него точно, а она, кажется, смутилась, испугалась собственной реакции.

Темнело.

Они так и не пересекались, предпочитая держать приличное расстояние и не вспоминать о случившемся. Будто этого не было. Будто это не значило ровным счетом ничего.

Кессади терзало, мучило чувство вины. Оно безостановочно проникало под кожу, как неприятный зуд, и оседало на коре головного мозга, вспыхивая подобно неистовому огню. Последний раз она видела Киллиана в крепких объятиях Джулии, и это сложно назвать дружескими отношениями. Да и он сам так трепетно и внимательно оберегал ее, будто только она единственная забота в его жизни, будто никто и ничто больше не имело значения.

Девушка продолжала упиваться собственными эмоциями, уверяя себя, что ничего лишнего не произошло. Просто взгляд чуть задержался и попал в плен этих чистых глаз, в которых впервые можно было увидеть хоть толику эмоций. Любопытство. Впервые можно было почувствовать его кожу под дрожащими пальцами и уловить тонкий аромат тела.

Выдохнула, закрывая холодильник. Она достала бутылку сока и налила себе немного. Может и правда стоит уехать домой? Что она вообще здесь забыла? Джулия в надежных руках, а Кессади очень хотела спать. Она села на барный стул и поставила перед собой полный стакан. Это будет длинная ночь.

Утром с лестницы послышались тихие шаги, и внизу спустилась Джулия. Часы показывали семь утра. Ее изумрудные глаза сузились от недовольства. С размазанным макияжем, со спутанными волосами и в длинной, бежевой рубашке.

– Что происходит? – всплеснула руками в полной растерянности. Обвела взглядом убранную гостиную и прикусила губу, напряженно размышляя о событиях минувшей ночи и стараясь вспомнить хоть что-то. А головная боль между тем упорно давила на виски, мешая здраво и свободно добраться до желанной сути. Воспоминания будто скрыты за непроглядной, плотной пеленой алкоголя. – Боже.

– Как видишь, все в порядке, – усмехнулся Киллиан. – Я как раз приготовил тебе завтрак.

Они прошли на кухню.

Он с наслаждением уплетал поджаренный тост с джемом, ощущая на языке приятную сладость сочной клубники. Облизнув липкие губы, он перевел взгляд на девушку. Та старательно водила ножом по драгоценному сервизу, разрезая пышный блинчик на маленькие, ровные кусочки. Казалось бы, такое приятное утро должно сопровождаться хорошим, приподнятым настроением, но почему-то в воздухе застыло какое-то тягучее, вполне ощутимое напряжение, оседающее на позвоночнике и заставляющее хранить неловкое молчание.

– Что с тобой произошло вчера? – как бы между делом, спросил Вайт, подперев голову руками и вперив свой сосредоточенный взгляд. Большинство людей ломались под этим взглядом, подчинялись, выкладывая все как на духу. Взгляд дьявола, который не оставляет ни единого шанса. Однако на Джулию это не работало. Как и на ту девчонку, которая уснула на кухне. Ему пришлось взять ее на руки и нести в гостевую комнату, но она даже не шелохнулась.

Макдэвон равнодушно пожала плечами и снова положила кусочек блинчика в рот.

Она была сломлена. Раздавлена. Уничтожена. Границы острых чувств стерлись, заостряя внимание на более важных вещах, таких как бескорыстная дружба. Самое время жить дальше. Двигаться вперед, вкушая пьянящий вкус свободы. Сбрасывая тяжелые оковы отчаяния. Она не хотела грузить друга своими ужасными мыслями, которые и без того отравляли сердце. Он помог ей, позаботился и это, как минимум, стоит хорошей благодарности и уверенности в том, что они действительно хорошие друзья.

– Ничего такого, о чем следует беспокоиться. И я должна поблагодарить тебя, Кил, если бы не ты, мой дом бы превратился в черт знает что.

– А где твои домработницы? – полюбопытствовал тот, оглянувшись по сторонам, будто бы надеясь застать кого-нибудь еще на шикарной, оборудованной кухне. Он снова взял с почти пустой тарелки блинчик, щедро поливая его излюбленным джемом.

– Мои родители отпускают их в пятницу утром, чтобы у меня не было лишнего повода закатить вечеринку. Все знают, что я терпеть не могу убираться. Это для меня как…

Она резко замолчала. Ее глаза чуть расширились. Киллиан тоже повернулся и увидел, как у двери, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояла Кессади. Ее волосы слегка растрепались от сна, а воздушное платье помялось.

– Я не знала, что ты тоже осталась, – Джулия засияла и подошла к девушке, быстро ее обнимая. – Никаких проблем не было? Прости, что я так внезапно отключилась и толком с тобой не пообщалась. Анника просто принесла такой классный ром, что я не могла устоять и начала гораздо ра…

Снова резко замолчала. Послышалась возня, громкий хлопок двери и голоса. Джулия застыла, словно впадая в глубокий транс. Затем резко подскочила со стула и ринулась в коридор, ничего толком не объяснив. Немного помедлив, Киллиан и Кессади тоже вышли.

Девушка осторожно обнимала худую женщину с безупречно уложенной прической и что-то горячо шептала ей на ухо, легко и непринужденно улыбаясь. Свою красоту она точно унаследовала от матери. Большие, похожие на изумруды, глаза смотрели на девушку с большой теплотой. Полные, очерченные губы идеально прокрашены ярко-красной помадой. Статная, уверенная осанка излучала огромную, всепоглощающую уверенность. Эта леди точно знала вкус денег и власти.

Ее муж, низенький, полный мужчина, с густыми усами и почти что лысой головой, едва тронутой сединой, казался вполне дружелюбным и солидарным человеком. От него дочь унаследовала притягательную улыбку и милые ямочки. Однако вместе с супругами был еще один человек, одетый в безупречный костюм. Высокий, со щетиной и карими глазами. Он держал в руках небольшой чемодан и лениво переговаривался с отцом Джулии.

– Кто твои гости, дорогая? – миссис Макдэвон вперила заинтересованный взгляд на стоящую поодаль парочку. Покачав прекрасной головкой, она снова обратилась к дочери: – Ты опять хотела закатить вечеринку? – руки вбок. Едва заметный прищур, и девушка виновато улыбнулась, заверяя, что такого не планировалось. Затем она представила своих друзей родителям. Те с вежливым интересом пожимали руки и тепло улыбались, кивая. – Познакомитесь, дорогие, это…

– Меня зовут Джон, – вкрадчиво произнес незнакомец, разрушая тихую, дружескую идиллию и бесстыдно перебивая. Его надменный взгляд скользнул по всем собравшимся, и он очаровательно улыбнулся, сделав пару уверенных шагов вперед. Протянул руку, и Киллиан неохотно ее пожал, выслушивая учтиво-вежливое приветствие. Тот продолжал улыбаться, когда Джулия неловко кивнула. Хоть мужчина был красив и невероятно притягателен, было в нем что-то тайное, настораживающее и в то же время необъяснимо отталкивающее. Будто бы за ослепительной улыбкой тщательно прячется звериный оскал, а за вспыхнувшими интересом глазами взгляд настоящего дьявола. Отбросив посторонние мысли, Вайт изумленно наблюдала за тем, как Джон подошел к Кессади и, легко поклонившись, оставил легкий поцелуй на ее руке.

– Очень приятно познакомиться с Вами, – елейным голосом произнес он. Смотрел на нее оценивающе и с явным восхищением, будто перед ним предел всех его тайных мечтаний. Идеализированный, желанный образ. Стыд захватил в плен щёки, обжигая их лихорадочной краснотой. По телу прошелся электрический заряд. Каждый нерв напрягся, когда она ощутила пьянящий, знакомый жар, заставляющий затаить дыхание в томительном ожидании. Тяжелая рука Киллиана мягко опустилась на ее плечо, будто в попытке пресечь любое посягательство. В попытке заявить на нее свои права, демонстрируя сильное собственническое чувство. Воспоминания прокручивались в голове, словно надоевшая пластинка, и он, крепко стиснув зубы, вперил в незнакомца свой излюбленный взгляд. Уйди, тебе здесь не рады.

Хоть это и спектакль, но это ради твоего же блага, девчонка.

В глазах мужчины заплескалось недовольство, но озабоченность на его лице быстро сменилась невозмутимостью.

– Что же, думаю, Джон не откажется с нами позавтракать, – заговорила мать Джулии, прерывая неловкую, напряженную тишину. Тот, наконец, разорвал зрительный контакт с парнем и кивнул. – Наша поездка не состоялась. Ох, как же жаль.

– Кил приготовил потрясающие блинчики, – заявила рыжеволосая. Деланс только сейчас вспомнила о существовании своей подруги, и ее тут же захлестнула волна жгучего стыда. Закрыв глаза, она впитывала в себя эти неприятные ощущения. Чувство вины безжалостно рассекало сердце острыми ножами, сдавливая, вонзая в него свои осколки. Ведь у нее явно было что-то с Вайтом. Нечто особенное, заставляющее глаза сиять от переполнявшего счастья. Нечто особенное, пронзая каждую клеточку тела интенсивностью переживаний. Нечто особенное, заставляющее запрокидывать голову в порыве всепоглощающей страсти, горячо шепча ласковые, нужные слова. Они были влюблены друг в друга, но прямо сейчас вместо того, чтобы быть со своей девушкой, он нагло, бесстыдно трогал ее, разыгрывая этот никому не нужный спектакль. Раскаленный гнев застелил глаза, и она тут же скинула его руку, отправляясь вслед за остальными и подключаясь к общему разговору. Кил озадаченно посмотрел ей в след, явно не понимая такого поведения.

– Что это с ней? – он повернулся к Джулии, ища ответа. Поддержки. Хоть каких-то незначительных объяснений.

Та в ответ пожала плечами и тоже ушла, оставляя парня в полном одиночестве.

Спустя час Киллиан и Кессади вышли из особняка семьи Макдэвон. Сентябрьский ветер чуть поутих. Лишь ветви деревьев плавно покачивались в такт каждому дуновению стихии. Едва они сели в машину, парень заблокировал двери. Вперил разъяренный, острый взгляд и сжал руки в тугие кулаки.

– Держись от него подальше, – глухо зарычал он, приблизившись вплотную к ее лицу. Тут же почувствовал запах ее кожи со слабым отголоском сладких духов. Видел, как она глупо хлопала ресницами в явном непонимании, изумленно глядя в упор. Прожигая его искаженным праведным гневом профиль. Что-то щелкнуло. Что-то адски надломилось, толкая к пропасти. Глаза расширились, когда он жестко вминался в ее раскаленный, прерывисто дышащий рот, требуя взаимности. Требуя полного и безоговорочного контроля над ситуацией. И та сдалась, слабо откликалась, сплетая языки в диком, чувственном танце. Затем резко толкнула его в грудь, откидываясь на сидение и потрясенно прикрыв глаза. Парень аккуратно взял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Ясно и прямо. Распахивая душу. Обнажая тщательно скрытые чувства. Ничего не тая. – Это ничего не значит. Но я предупреждаю тебя: ради твоего же блага. Держись от него подальше.

– Ради моего же блага? – едко переспросила та, не веря такой наглости. Закусила губу, старательно сдерживая себя. В голове вспыхнуло множество вопросов, требующих немедленных ответов. – Не учи меня, пока сам не можешь определиться.

Наступила тишина. Он сглотнул, с трудом подавляя дикий, безудержный порыв рассмеяться ей в лицо. Что она там напридумывала? О себе? О Джулии? Об их так называемом треугольнике? Да, он поцеловал ее, но опять же это был всего лишь мимолетный порыв просто почувствовать хоть что-то, хоть какие-то эмоции. Оказалась рядом и поддалась, позволяя ему. Девушка начала дергать ручку двери, пытаясь выбраться.

– Я не буду повторять. Он не производит впечатление человека, которому можно верить. Даже Джулия держится от него подальше, несмотря на то, что он очень уважаемый человек и друг их семьи. А насчет нас, – он неожиданно вспомнил о вечеринке, странном поведении рыжеволосой и о том, как она льнула к нему, требовала взаимности, совершенно не понимая, кто стоит перед ней. – Это всего лишь одна из ее пьяных выходок. Не выдумывай то, чего нет. И насчет себя тоже.

Это был его самый длинный диалог за все время их знакомства. Выдохнула, даже не собираясь с ним спорить. Пусть думает, что хочет. Пусть будет уверен в своей правоте, но, черт возьми, он как ураган, который сносил все на своем пути, и она не хотела связываться с этим. Коснулась рукой своих все еще горящих от поцелуя губ и отвернулась к окну, тем самым завершая разговор.

Киллиан тоже молчал, углубившись в воспоминания. Один раз, около полугода назад, они напились. Жестко, до потери ориентации. До потери последних крупиц здравого смысла. Кровь вскипела, мозг отключился, а горло обожгла горечь выпитого виски. Тогда она казалась ему прекрасной, совершенной и готовой абсолютно к любым его безумствам. Он плохо помнил, как они добрались до первой попавшейся свободной комнаты. Плохо помнил, как они сумели снять с себя всю лишнюю одежду. Но зато мозг услужливо подкидывал вид ее безупречного тела, ее идеальные изгибы. Девушка, недовольно сопя, пыталась расстегнуть кружевной лифчик. Покачиваясь из стороны в сторону, высунув язык. Вайту пришлось помогать, и совершенно ненужная вещица полетела в сторону. Их губы встретились в слабом, пьяном поцелуе. Он чувствовал вкус вишневой водки, сладкий, но такой притягательный. Чувствовал, как она прислонилась к нему своей голой грудью, пытаясь справиться с ремнем. Плавно переместились на кровать, разрывая поцелуй и глупо, по-детски хихикая, будто бы в случайном сексе нет ничего неправильного. Нет ничего абсурдного. А затем… резкое движение, и Джулия оказывается без чувств. Она мгновенно отключилась, и ее руки бессильно падают на обнаженное тело. Веки подрагивали, а рот чуть приоткрылся. Опешив, он быстро поднялся, накрыл своим одеялом и лег рядом, не в силах больше бороться с подступающим сном. Между ними так ничего и не произошло, но воспоминания остались, и вряд ли Макдэвон помнила хоть что-то. А вот он отлично помнил и до сих пор жалел об этом, ведь сейчас мысли заняться сексом со своей подругой, которая буквально стала ему сестрой, казались абсурдными, будто принадлежали его прошлой жизни.

– Поехали уже, – он вырулил со двора. Теперь их путь лежал в совершенно другой район, небогатый и совершенно неблагоприятный для влиятельных людей. По дороге они оба хранили угрюмое молчание. Совсем скоро стук колес по земле затих, и они вышли из машины. Остановились у самой двери, и девушка нетерпеливо отвернулась, ища в сумке ключ от квартиры.

– Ну вот и все, – ухмыльнулся, прожигая взглядом ее спину. Можно даже и не прощаться. Он моментально уловил идущие от нее волны душащего смятения. Косилась. Обжигала глазами, прикидывая, оценивая, как бы лучше поступить. Ее рука осторожно коснулась покрасневших щек, пряча глаза. Ключи упали на пол. Он потянулся и вместе с ними обнаружил какую-то визитку. Быстро прочитал и тут же порвал бумажку в клочья. – Будем считать, что этого не было, – убийственно холодным тоном процедил, чувствуя, как закипала злость, как она медленно, но верно вонзилась в него своими стальными тисками.

Негодование пробралось под кожу, воспламеняя кровь. Он хмыкнул от злобы, старательно блокируя негативные эмоции, силясь добавить что-то едкое, обидное, но язык не слушался. Жуткое чувство не отпускало, оно скользило вверх, по ногам, останавливаясь где-то в затылке. Резко развернулся и пошел по ступенькам, больше ничего не сказав.

Испытывал ли Киллиан Вайт какие-то эмоции в данные момент? Определенно больше нет. Он слишком долго выстраивал вокруг себя стены, свою крепость, слишком долго учился мастерски подавлять любой негатив.

Эмоции – это проявление слабости. Эмоции – это то, что твой противник может использовать против тебя.

Почему-то снова хотелось поговорить с Джулией. Может стоит узнать об этой наглой девчонке как можно лучше? Или об этом Джоне? Раз он уже дал ей свой номер, значит он явно заинтересован в дальнейших встречах. Но с другой стороны, ему-то какое дело? В конце концов он предупредил, а выбор она может сделать и сама. Он набрал номер подруги. Но гудки упорно оповещают о том, что ей совершенно нет до него дело. Набрал сообщение:

«Где ты пропадаешь?»

Но ответа так и не последовало.

Глава 3

Телефон беззвучно вибрировал, уведомляя о новом звонке. Затем короткий сигнал пришедшего сообщения, и он, наконец, замолчал, давая возможность им обоим наслаждаться сладкими, пленительными минутами их близости.

Джулия, зажмурив глаза, протяжно застонала, хаотично двигая бедрами и насаживаясь как можно глубже. Рука скользнула по накаченному торсу, удерживая равновесие и пропуская через себя долгожданную дрожь. Длинные ногти чуть царапали влажную кожу, оставляя едва заметные метки. Стрела наслаждения пронзила ладное тело, и, вытянувшись, она, наконец, достигла долгожданного оргазма. Пульсирующие, ненасытные волны продолжали хлестко накрывать с головой, и девушка удовлетворенно улыбнулась, коснувшись головой мягкой подушки. Хотелось побыстрее принять душ, но ее чрезмерно активный ухажер нагло пообещал затрахать до потери сознания. До потери последних крох самообладания. Затрахать так, чтобы она кричала, стонала только его имя. И, как ни странно, она была слишком рада такому заманчивому обещанию.

Он схватил с тумбочки телефон. Взгляд изучающе, неторопливо скользнул по экрану, и его лоб прорезали едва заметные морщины. Напрягся, разозлился. Перед глазами моментально вспыхнул целый калейдоскоп кругов, и он рывком повернулся к ней, выхватывая из тонких, цепких пальцев стеклянный бокал с игристым шампанским.

– Что такое? – озадаченно спросила Макдэвон, поймав его злобный, полный леденящего душу гнева. Взгляд, не суливший ничего хорошего. Облизнув пересохшие от легкого, колющего волнения губы, она прочитала сообщение от Киллиана и изящно изогнула бровь в явном, раздражающем недоумении. – В чем проблема? Неужели ревнуешь? – она легко усмехнулась, пытаясь скрыть нарастающую тревогу.

– Глупость какая-то, – в голосе улавливались нотки едкого отвращения. Он оскалился. Плотоядно улыбнулся, будто намеревался вкусить вожделенного плода. Рывок, и мужчина властно придавил ее к кровати, отбрасывая телефон. Сильные руки сжали тонкие, девичьи предплечья в попытке надавить, поглотить, заставляя жестко упереться в матрас. Едва скользящий, режущий взгляд, полный необузданного, животного желания, заставляющий все внутри запылать от дикого страха.

По коже прошелся табун мурашек, и Джулия облегченно выдохнула, когда его рука скользнула к влажной плоти, ловко нащупывая чувствительную точку. Надавил, провел пальцем, с легкостью погружаясь внутрь. Губами словил бесстыдные, нахальные стоны, продолжая вминаться в ее горячий рот. Разжигал. Управлял.

– Ах, боже, – девушка с готовностью выгнула спину, когда очередная волна оргазма прошлась через тело, концентрируясь между ног. Его пальцы продолжали свою сладостную, умелую пытку, ничуть не сбавляя темпа.

– Разве для этого сосунка ты можешь быть такой влажной? – плотоядно улыбнулся, облизывая пальцы. Затем перекатился на свою сторону кровати, вперив взгляд в потолок.

Дрожала, сотрясалась от внезапной вспышки наслаждения. Прикрыла глаза, чувствуя, как неистово быстро билось сердце. Медленно выдохнула, чувствуя умелые прикосновения к своей коже.

Это было дико. Страстно. Возбуждающе и нагло. Именно так, как Макдэвон любила. И сейчас он с закрытыми глазами казался таким умиротворенным и ранимым, что сердце защемило от волны переполнявшей нежности. На губах расцвела глупая, почти что счастливая улыбка. Кончиками пальцев невесомо прошлась по его щеке и, запечатлев легкий, словно перышко, поцелуй, прошептала:

– Я люблю тебя.

Он даже не шелохнулся.

***

Осенний, субботний день не приносил Бергимену каких-нибудь значимых, ярких событий, собирающих активную, жаждущую повеселиться толпу, у главных достопримечательностей города. Однако, несмотря на скверную, противную погоду и отсутствие хорошего настроения, люди активно выходили из дома и просто наслаждались свободным временем, вдыхая обжигающий легкие воздух.

Киллиан посигналил стоящей впереди машине, и, когда та дала газу, он крутанул руль, поворачивая в сторону своего особняка. Время неумолимо близилось к двум часам дня, а это значит, что он все-таки опоздал. После того, как Джулия деликатно его проигнорировала, он позвонил другому своему лучшему другу – Трою, и тот с охотой, с радостью согласился провести время вместе, отправляясь в излюбленный, элитный клуб. Что нужно сделать, чтобы отвлечься от неприятных, терзающих мыслей, готовых в любую секунду пробить кору головного мозга? Что нужно сделать, чтобы отвлечься от непонятной, режущей злобы, готовой медленно, но верно свести с ума, позволяя падать в непроглядную бездну? Выпить. Немного выпить, чтобы почувствовать ту необходимую легкость.

– Десять минут, Вайт! – недовольно проворчал Трой, запрыгивая в машину и громко хлопая дверью. Он кинул быстрый взгляд на друга и ехидно усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. – В этот раз ты выглядишь не таким невозмутимым, как обычно.

– Предпочитаю, чтобы ты заткнулся. Заранее спасибо, – тут же ощетинился тот, одарив беглой улыбкой. Основа их дружбы была построена не только на взаимном доверии, но и в постоянном, дружеском подшучивании друг над другом.

Остаток пути они проехали в идеальной тишине. «Вантерс клаб» располагался в дорогом районе Бергимена, притягивая к себе восторженные взгляды своим необычным дизайном. Кричащая вывеска, горящая чуть ли не всеми цветами радуги, на фоне скудного природного покрова. Массивные двери с вычищенными красными дорожками гостеприимно ожидали посетителей. Высокие амбалы в плотных костюмах в упор смотрели на проходящих мимо людей, безукоризненно следя за порядком.

Парни с легкостью прошли через охрану, и сразу же попали внутрь. Несмотря на то, что сейчас все еще день, в клубе было довольно людно и шумно. На сцене лихо отплясывали полуголые красавицы, плавно покачивая бедрами и завлекающе улыбаясь. Симпатичные официантки в коротеньких, черных платьицах ловко разносили заказы, не переставая при этом одаривать любезностями. За барной стойкой молодой парень размешивал коктейли и усердно наполнял бокалы. Они заняли место у самой сцены и уткнулись в меню, продолжая молчать. Музыка стала чуть громче, а движения танцовщиц все более раскованы.

Киллиан сделал первый глоток виски, чувствуя обжигающую горечь на языке. Горечь, приносящую долгожданное забытье.

– Спасибо, – лениво протянул Трой, одаривая девушку сексуальной улыбкой. В ее руках хрустнула купюра, и блондинка заговорщически подмигнула, растворяясь в толпе. Ему без труда удавалось очаровывать девушек. В отличие от своего друга, он обладал природным обаянием и открыто его демонстрировал, ловко сочетая это с искренним дружелюбием. На его лице постоянно блуждала широкая улыбка. А белые волосы и голубые глаза только добавляли этому парню привлекательности. Он расслабленно откинулся на спинку стула, закатал рукава своего пиджака и выжидающе уставился на Вайта, ожидая начало разговора.

– Как у тебя с Сильвией? Я думал, что все серьезно, но вчера она была без тебя, – тот вопросительно изогнул бровь, тоже расслабленно откинувшись на мягкую спинку стула, в томительном ожидании ответа. Между ними завязалась чисто дружеская беседа, в которой парень подробно рассказал о своих непростых взаимоотношениях с Спенсер.

– Она холодна со мной и никак не может забыть тот случай в баре, когда я на спор целовался с другой. Эта девица так вцепилась в меня, – зло стукнул кулаком по столу, стиснув зубы. Затем озадаченно хмыкнул: – А у тебя там что, дружище? Ты все так же одинок?

– Ты же знаешь, мне не нужны случайные связи. Вчера на вечеринке Димария опять взялась за старое…

Между ними завязалась непринужденная беседа, которая иногда разбавлялась каким-то шутками или просто чоканьем бокалов. Они пили мало, но этого было достаточно для того, чтобы настроение поднялось. Подперев голову рукой, Трой кивал в определенные моменты или просто хмыкал, показывая свою полную заинтересованность. Они оба были совершенно разные. Непохожие друг на друга. Словно лед и пламень, но крепкие, братские узы, связывающие их прочными путами, оказались нерушимы. Киллиан знал, что такой друг всегда выслушает и придет на помощь. И по этой причине он тоже входил в узкий круг его близких людей.

Они продолжали обсуждать Димарию, которая была их общей знакомой и постоянно старалась открыто демонстрировать свои отношения с Вайтом. Они откровенно не могли понять, почему Джулия с ней общалась, так же как и Анника, однако эти девушки были дружелюбны и внимательны ко всем.

– А что это за новая девчонка в кругу Джулии? – вдруг спросил Трой, наливая еще немного виски и смешивая ее с колой. – Я так и не успел с ней познакомиться.

– Ничего особенного.

Он резко замолчал. Перед затуманенным взором вдруг предстала она. В коротком, обтягивающем платье, на каблуках. Глаза сияли, а пухлые губы изогнулись в широкой улыбке. Она завлекала, тянула к себе, заставляя забыть обо всем. Что за чертовщина? Почему он вдруг вспомнил об этой сумасшедшей девчонке? Выдохнул и заморгал, с трудом всматриваясь в скопление людей у барной стойки. Он, наверное, немного перепил, раз в голову лезли такие мысли. Злость потоком ударила в мозг, заставляя судорожно соскочить со своего места и ринуться туда, грубо расталкивая возмущенный народ. Онил тоже отправился вслед за другом, предусмотрительно кинув купюру на стол.

Какая-то незнакомая девушка сидела вместе с Джоном. Улыбалась. Как-то скованно и неловко, но все же улыбалась, чуть кивая своей белокурой головкой. На ней были все обтягивающие джинсы, блеклая, полосатая кофточка, свободно свисающая в области талии. Волосы заплетены в объемную, длинную, аккуратную косу, а на лице легкий макияж, оттесняющий бледность персиковой кожи. Она отпила из своего стакана с ядовито-зеленой жидкостью и тут же вперила изумленный взгляд в Киллиана. Грозный, непоколебимый, как скала, и готовый в любой момент уничтожить своей силой.

– Какое неожиданное совпадение, – лениво протянул, в упор прожигая Джона своим взглядом дьявола. Однако тот не дрогнул. Он смотрел на парня с вежливым, легким интересом, будто перед ним один из его деловых партнеров. Губы дрогнули в слабой улыбке, которая не выражала абсолютно никакой агрессии.

– Да уж, мистер Вайт. Как приятно видеть в этом месте знакомых лиц. Позвольте представить Вам мою спутницу, Лекси Бэнсон.

Она еле заметно кивнула. По нежным щекам растекался легкий румянец, то ли от выпитого алкоголя, то ли от неловкости, которая, кажется, плотно осела в воздухе. Сглотнула и бегло посмотрела по сторонам. Бармен придвинулся ближе, старательно натирая и без того чистые бокалы. Официантка лениво перебирала отполированные приборы, неумело делая вид полного безразличия.

– Это Киллиан Вайт, а это, – как ни в чем не бывало, продолжал Джон. – Хм?

– Меня зовут Трой Онил.

Он стоял поодаль, его лицо не выражало никаких эмоций, а небесные глаза опасно сверкали, встречаясь с ее карими. Девушка окончательно смутилась.

– Что же, нам, к сожалению, уже пора. Да, Лекси?

Та закивала. Джон с силой сжал руку Киллиану и неприятно усмехнулся злобной усмешкой, наслаждаясь всеобщим смятением.

– Был рад встретиться с Вами, – учтиво-вежливый кивок и, кинув купюру на стол, он поспешно удалился, запахивая полы своего пальто. Девушка тут же поплелась за ним, застегивая свою куртку.

– Какой неприятный тип, – заключил Трой, усаживаясь на его место. Он схватил со стойки недопитый коктейль и осмотрел его. Поморщился. Не самое лучший выбор для легкой встречи. – Тебе он не показался странным? – он обратился к своему другу, но тот лишь пожал плечами, провожая их взглядом, пока они совсем не скрылись из вида. Сейчас его мало занимали любовные связи этого придурка. В конце концов, он богат и обаятелен, и не было похоже, что эта девушка находилась с ним не по своей воле. Но если у него есть спутница, зачем он тогда оставил свой номер этой девчонке? Хотелось выругаться. Опять все мысли каким-то образом возвращались к ней. Это не его дело. Не его заботы. – Эй, дружище.

Вайт будто очнулся от своих размышлений и еще раз пожал плечами, пресекая любые попытки продолжать эту тему разговора. Трой все понял. Они остались у бара и заказали еще виски, на этот раз свою последнюю порцию. Снова непринужденные беседы. И рука Киллиана автоматически потянулась к телефону. Множество уведомлений, в основном от социальных сетей или их общей беседы, в который Анника требовала немедленного продолжения вчерашней вечеринки. Он нашел ее номер. Переписал с телефона Джулии, переименовав ее в девчонку. Просто и понятно.

«Твой благоверный был сейчас с другой в баре».

Ответ не приходил, хотя сообщение прочитано.

«Я была занята. Что случилось?»

Джулия, наконец вышла на связь. Киллиан чувствовал, как в нем поднималась злоба. Отложив телефон, он сделал последний глоток и набрал своему личному водителю. Парни засобирались домой, а эта девчонка так и не удосужилась написать ответ. Игнорировала.

Протяжный сигнал телефона заставил его вздрогнуть. Отвернуться и взять трубку. Голос Джулии звучал так бодро и весело, что парень тут же оттаял.

– Ты свободен? Мы могли бы поболтать по душам.

Он уже хотел согласиться, но неожиданно передумал. Почему? Наверное, сейчас самое время побыть одному и подумать, больше не заливая в себя новые порции алкоголя. Тем более они все-таки успели поговорить с Джулией перед его уходом из особняка, и она выглядела уже гораздо счастливее, пообещав больше не напиваться. В конце концов, ее родители передумали разводиться и смогли найти общий язык.

– Извини, у меня другие планы. Встретимся позже.

***

Кессади с тяжелым вздохом стянула воздушное, тонкое платье. Перед глазами непривычно плыло, контуры обрели неясные очертания, а пелена застилала все вокруг непроглядной, плотной дымкой. Рассеянно моргнув, девушка сфокусировала взгляд на зеркале, с ужасом, с поднимающемся отвращением рассматривая собственное отражение. Пучок растрепался, и несколько локонов, обрамляющих миловидное лицо, висели некрасивыми тонкими сосульками. Под глазами залегли тени. Тонкая кожа натянулась, демонстрируя угловатые ключицы. Она определенно похудела, и сейчас все больше стала похожа на скелет. Снова тяжелый вздох, и вслед за одеждой полетело простенькое, белое нижнее белье. Стащив из шкафа шортики и шелковую майку, Деланс отправилась в душ.

Горячая вода приятно согревала измученное тело, даря долгожданное облегчение и такое необходимое успокоение. Любимый гель для душа с душистым, ярко-выраженным запахом сочных цитрусов сразу же поднял настроение, и совсем скоро девушка, совершенно не стесняясь, затянула недавно услышанную, приевшуюся мелодию. Тщательно вымывшись, она легка в кровать, укутавшись в пушистое одеяло. Сигнал телефона уведомил ее о новом сообщении, и она, прочитав его, решила отключить звук. Кому какая разница, с кем встречался Джон? Ей нет до этого никакого дела. Его визитку она взяла только из вежливости, обещая себе ему не звонить. Подрагивающая стрелка стареньких, громких часов остановилась на четырех часах дня. Еще слишком мало времени, но усталость упорно давила на виски, заставляя тут же закрыть глаза, погружаясь в долгожданное забытье.

Сияющая, величественная луна озаряла мягким, таинственным светом всю комнату, и Кессади распахнула глаза. Во рту чувствовалась неприятная горечь, а усталость сильнее сковывала все тело, грозясь перерасти в ноющую, тянущую боль. Облизнув пересохшие от недостатка влаги губы, она сделала пару спасательных глотков холодной воды, предусмотрительно стоящей на тумбочке, и кинула беглый взгляд на часы. Три часа ночи. Навеянная сонная дымка исчезла, уступив место другим чувствам. Она снова заглянула в свой телефон, оправдывая это тем, что ждала сообщения от отца, а не от Киллиана, у которого каким-то образом оказался ее номер. Абсурд. Никто из них все равно больше не напишет. Даже ее другие знакомые, в том числе и Джулия, не давали о себе знать.

Девушка горько усмехнулась, чувствуя скатывающуюся на языке горечь. И тут же отбросила эти абсурдные мысли. Никогда и ни за что. Зачем ей связь с отцом? Ни к чему хорошему это все равно не приведет. Внезапно горькие воспоминания врезались, вонзались в мозг, ярко вырисовывая уже знакомую картину, уже ломая и без того хрупкие стены самоконтроля.

Давящее чувство одиночества. Надменные взгляды отца. Его маниакальное желание избавиться от терзающей горькой потери любимой жены. Обезумевший взгляд. И однажды она, не выдержав такого напора, бросила все и уехала в новый город, написав отцу запиской с просьбой ее не искать. С чистого листа.

А сейчас снова тупик. У нее нет ровным счетом ничего. Она попала в самый лучший университет в этом городе, смогла набрать необходимые баллы, но сейчас все силы уходили на учебу, и дни превратились в серую массу. Тем более совсем скоро встанет вопрос острой нехватки денег. Она приехала сюда со сбережениями, которые остались после смерти матери.

Кессади Деланс чувствовала себя опустошенной, хотя прошло всего лишь пару недель с тех пор, как круто изменилась ее жизнь.

Тяжело вздохнув, девушка с явной неохотой встала с кровати и отправилась на кухню, чтобы налить еще воды. Вряд ли утром она проснется в приятном расположении духа. Протяжный звонок в дверь, и стакан с водой вдребезги разбился. Шатенка замотала головой. Снова звонок. Кто может ее побеспокоить в такое позднее время суток? Кому захотелось навестить ее в такой час? В голове тут же вспыхнул обрывок разговора с арендодателем. Перед глазами встало ее морщинистое лицо в толстых очках. Сухие губы двигались медленно, и от скрипучего голоса хотелось тут же заткнуть уши:

«Будь осторожна. Это не самый благоприятный район в Бергимене».

Двигаемая растущей паникой, она схватила нож со стола и тихо прокралась к двери, держа оружие наготове. Болезненный, почти что животный страх мертвыми тисками сжал бедный желудок. Напряжение достигло точки кипения, взрываясь, разрастаясь по всему телу. Адреналин бурлил в крови, толкая к безрассудствам. Телефон был совсем рядом, и она в любой момент могла вызвать полицию или громко закричать. Ох, черт. Это всего лишь Киллиан, агрессивно стучащий в дверь и требующий, чтобы его немедленно впустили. Подождите, Киллиан Вайт среди ночи заявился к ней домой?! Его лицо все такое же бесстрастное, сохраняющее уже привычное выражение, но зато губы тонко сжаты в прямую линию. Он явно зол. Хотелось проигнорировать это, но в глубине души она прекрасно понимала, что он не успокоится, пока не получит желаемого, а это значит, что он либо просидит здесь до утра, либо начнет нагло будить ее соседей. Девушка перестала смотреть в глазок и осторожно открыла дверь, пропуская ночного гостя внутрь.

– Ты что, прикончить меня вздумала? – сипло спросил он. Зрачки расширились от удивления. Дрожь прошлась по всему телу. Выхватив орудие, он обвел ее пристальным взглядом и изящно изогнул бровь, заставляя отчаянно краснеть. – Если бы это был маньяк или грабитель, ты не должна была тут толпиться, – зло прорычал, повышая голос. – Ты должна сразу же звонить в полицию и по возможности не высовываться. Тебя что правилам безопасности не учили?

– Нормальные люди не заявляются ко мне в три часа ночи, – тут же ответила та, с жаром вступая в разгоряченный спор. В ее голосе проскальзывала обида. Обняла себя руками, чувствуя исходивший от него холод. Подняла глаза, продолжая любоваться его профилем в тусклом свете коридора. Затем спросила: – Ты что тут забыл?

– Ты не ответила на мои сообщения.

Наступила тишина, нарушаемая отдаленным завыванием разбушевавшегося ветра за окном. Это что, шутка? Очередная забава? Как на это реагировать? Кессади нахмурилась, поймав его взгляд и тут же отшатнулась. Он смотрел как зверь. Как хищник, который, наконец, поймал свою добычу. Мозг с какой-то отстраненностью напомнил ей о том, что из одежды на ней были только майка и шорты. Этот факт заставил ее скрестить руки на груди и покраснеть еще сильнее, почувствовать этот обжигающе дикий жар.

– Я спала, – объяснила дрогнувшим голосом. Парень еще сильнее выгнул бровь и пожирал ее глазами, изучая, впитывая, стараясь запомнить каждое плавное движение. Напряжение застыло в воздухе, оседая на коже острыми иголками. Что делать в таких ситуациях? Что говорить? И самое главное, как вести себя? – А теперь еще раз ответь на мой вопрос.

Молчал. Упрямо и гордо, сосредоточив свой взгляд на ее руках, которые продолжали прикрывать тонкую ткань майки.

– Если ты хотел личного ответа на свое дурацкое сообщение, то мне глубоко плевать на это все. А теперь, будь добр, покинь мою квартиру и дай нормально поспать.

Он все равно молчал. Только подошел чуть ближе, сокращая расстояние между ними. На губах заиграла волчья усмешка, которая заставила все внутри затрепетать. Машинально отступила, не в силах вынести такого напряжение. Кессади стало по-настоящему не по себе, от его поведения, от его взгляда, от этой гадкой усмешки, будто Киллиан специально так вел себя, стараясь спровоцировать.

– Тебе следует быть осторожней, Деланс. И не заставляй меня ждать, учитывая обстоятельства нашего знакомства.

С этими словами он развернулся и ушел.

Наступила следующая неделя. Дни сменяли друг друга однообразной, серой чередой. Утром – чашка крепкого кофе и быстрые, традиционные сборы. Днем – бесконечные, тяжелые лекции, а вечером – гора сложнейших домашних заданий, требующих максимальной сосредоточенности. У Кессади не было ни одной свободной минуты. Джулия тоже куда-то пропала, и их общение постепенно сходило на нет. Киллиан тоже особо не появлялся в поле зрения, но от своих одногруппниц Деланс услышала, что он занят своими тренировками по футболу. Оказывается, этот дьявол любил спорт, и всю свою энергию тратил на изматывающие тренировки. После той ночи он даже не смотрел на нее, не писал и вообще в целом игнорировал, лишь изредка одаривая своим тяжелым взглядом, будто в попытке показать собственную силу. В такие моменты хотелось закатить глаза, ну или просто показать ему средний палец.

Иди к черту, дьявол.

Холодный сентябрь сменился не менее холодным октябрем, и все больше людей прятались в своих домах, наслаждаясь домашним уютом.

– В целом мне очень нравится, – бодро заключила девушка, прислонив телефон к уху. На губах расцвела легкая улыбка, пока Анника продолжала осыпать ее бесконечными, искренними поздравлениями. Сегодня четверг, и именно сейчас закончился первый, официальный день стажировки в маленькой, развивающейся компании в качестве младшего помощника. С недавних пор девушки тоже сблизились, и даже вместе иногда засиживались в библиотеке, помогая друг другу в домашних заданиях. Давящее чувство усталости преследовало по пятам темной, надоедливой дымкой, однако она все равно чувствовала себя вполне довольной жизнью. Наконец-то появилась хорошая работа. Наконец-то она смогла хоть как-то сбросить с себя непосильную учебную нагрузку, окончательно влившись в этот темп и научившись разумно распределять время. Между тем ее собеседница продолжала вкратце расписывать ей подробности сегодняшней вечеринки в честь Хэллоуина. Завтра не было никаких занятий, и Анника загорелась идеей устроить очередную тусовку. – Послушай, – Деланс резко оборвала ее на полуслове. В голосе звенела сталь, проскальзывала какая-то ощутимая тяжесть. Та тут же замолчал. – Мне нужно доделать проект по истории. Давай в другой раз? – добавила с более мягкой интонацией, мысленно умоляя, чтобы она согласилась. Из-за жесткого темпа учебы и внезапного трудоустройства времени у девушки оставалось катастрофически мало, и обязательно нужно было чем-то жертвовать. И этим чем-то стали и без того нечастые встречи с приятелями.

– Но мы давно не виделись за пределами университета, – жалобно пропищала, призывая к благоразумию. Она снова начала расписывать все в красочных подробностях и пообещала, что допоздна задерживаться никто не будет. – Давай же, Кес, хотя бы немного.

И та сдалась, обещая себе, что, если будет что-то не так – она сразу же уйдет. Хоть за последний месяц она практически и не посещала университетских тусовок, но в памяти до сих пор осталась ее последняя вечеринка, где Кессади позволила Киллиану прикоснуться к себе. Мотнув головой, отбросила эти мысли и углубилась в приложение, намереваясь вызвать такси. Вбила адрес, отправленный по смске и стала ждать.

Такси подъехало к величественному, двухэтажному особняку, притягивающему взгляд своей роскошью и таинственностью. Ворота приветственно открылись, и такси подъехало прямо к дорожке. Деланс зачарованно уставилась на статую рядом с дверью. Мраморный ангел с грустным взглядом. Ничего себе у Анники вкус!

Мелькнула огненная копна волос, и девушку с ног чуть не сбила сияющая хозяйка дома.

– Кес, я так рада, что ты все-таки пришла! – она повела ее в дом, бегло представляя своим знакомым. Хотя они и так знали ее. За два месяца учебы в университете все привыкли к новенькой в компании Джулии и изредка здоровались. Правда, когда та резко оборвала свои связи и перестала выделяться из общей толпы, интерес к Деланс заметно угас. Кстати, о ней.

– О Джулии никаких вестей? – осторожно спросила, принимая в руки стакан с соком. Не смотря на завтрашнее отсутствие занятий, работу никто не отменял. После той вечеринки им так и не удалось стать близкими подругами. Откровенно говоря, они вообще перестали общаться, ведь Кессади катастрофически не хватало времени, а Макдэвон все реже появлялась в университете. Конечно, отсутствие такой видной персоны заметили почти все, но мало кто волновался о причинах такого поведения. Преподаватели перестали задавать вопросы о ней, а остальные только пожимали плечами, ссылаясь на то, что никто ничего не знает. Такое пренебрежение к учебе породило волну ошеломительных слухов. Кто-то даже горячо убеждал, что рыжеволосая просто устроила бунт, потому что в лишний раз хотела продемонстрировать собственное положение и снова притянуть к себе внимание. Кто-то с важным видом убеждал, что она просто забеременела и теперь ото всех скрывалась, боясь публичного прорицания и осуждения. Девушка никогда не верила слухам и старалась не делать никаких выводов, однако это несколько напрягало, поэтому она продолжала писать ей обеспокоенные смски, но те так и оставались непрочитанными. Даже Киллиан, кажется, не был в курсе, что произошло, поэтому в последнее время он был больше похож на дьявола, чем обычно. Раздражался по пустякам, ходил в одиночку и проклинал каждого своим убийственным взглядом. Анника рассказала, что они приходили к Джулии домой. Та отмалчивалась, ссылаясь на плохое самочувствие, а затем она просто перестала открывать дверь. Будто просто не хотела, чтобы кто-то ее трогал. В конце концов, ее родители снова уехали в долгую командировку, и она осталась одна в огромном особняке.

Кессади показалось, что воображение сыграло с ней злую шутку. Едва она снова подумала о нем, он показался в толпе. Ее обожгло волной ледяного холода, словно провалилась сквозь тонкую корку льда в замерзающую воду. Взгляд буквально оставлял порезы на лице, заставляя судорожно задышать. Поймав в плен своих глаз, Киллиан отсалютовал ей бокал, и губы медленно изогнулись в дьявольской усмешке, а его язык прошелся по ним, заставив внутри все запылать. Относительное спокойствие нарушило такое внезапное, странное чувство. Пожирал ее, исследовал, не разрывая этого зрительного контакта. Затем уверенно подошел ближе.

– Давно не виделись, девочка.

Да, давно. С того дня, как ты, чертов придурок, заявился ко мне среди ночи ради какого-то дурацкого сообщения. Но я наблюдала за тобой. Непроизвольно замечала тебя в толпе и иногда ловила этот чертов взгляд кобальтовых глаз.

– У меня есть имя, Киллиан, – ответила та, выпрямив спину. Втянула воздух, чувствуя, как легкие наполнялись характерным запахом его одеколона. Снова этот запах. Снова этот взгляд. Снова этот голос. И к нарастающему ужасу, Кессади вспомнила, как ее имя слетало с его губ. Он ласкал уши, терзал сознание, заставляя чуть отшатнуться, провести черту. Она черт возьми, скучала.

– Хорошо, Кессади, – он равнодушно пожал плечами и отпил со своего бокала. – Я не понимаю, что ты делаешь в моем доме.

Его дом?! Мысленно выругалась. Внутри все оборвалось вместе с ненадежной преградой. Легкое смущение захватило в плен щеки, обжигая их краснотой. Однако она старалась оставаться все такой же невозмутимой. Лишь немного улыбнулась, тоже салютуя ему бокалом.

– Я, как все, пришла на вечеринку, на которую меня пригласили.

– Хм, дом мой, вечеринка тоже моя. Что-то не припоминаю, чтобы отправлял тебе смс с приглашением. Мы же с тобой только в гляделки играем, забыла?

– Это сделала Анника и, знаешь, мне уже здесь не нравится.

Гордо задрав голову, она развернулась и намеревалась уйти, однако он схватил ее за руку. Заставил замереть, посылая по всему телу энергетические заряды. Реальность опустилась душащим облаком. Ярость, исходящая от него, была почти ощутимой. Развернулась, поймав невозмутимый взгляд.

– Я разрешал?

– Да что с тобой? – та вырвалась из его цепких пальцев и всплеснула руками в явном замешательстве. Он, видимо, никогда не изменится. Так и будет вести себя как самовлюбленный дьявол, для которого не существует элементарных правил вежливого общения. Невоспитанный, грубый и так искусно маскирующий свои истинные чувства. Теперь Киллиан Вайт был не закрытой книгой, а целой чертовой проблемой. Ее проблемой.

– Я просто хотел спросить, видела ли ты Джулию в последнее время.

– Нет. Я отправила ей несколько смс на этой недели и два раза звонила, но ничего.

Кажется, Киллиан хотел что-то сказать, но внезапно его взгляд сместился. Глаза вспыхнули, а дьявольская улыбка превратилась в тонкую линию. Кессади увидела Димарию. Она буквально прожигала их взглядом, таким остервенелым, что от него запросто можно было рухнуть замертво куском льда. Ревность растекалась по венам, ослепляя оставшиеся частички здравого смысла. Она грубо распихнула небольшую толпу и тоже подошла к ним. Сегодня она превзошла саму себя. Ее черное платье было простым, совершенно неброским, но оно так плотно облегало идеальную фигуру, что невольно хотелось присвистнуть от восхищения. Локоны свободно струились по спине, а неброский макияж лишь подчеркивал ее красоту. Деланс стало не по себе. Она на работу ходила в пиджаке и брюках, при этом даже ее волосы были собраны в консервативный пучок. Строгий консерватизм, а о смене наряда она даже не подумала.

– Кил? – мягко, настойчиво спросила Димария, смотря только на него и всем своим видом демонстрируя собственном превосходство. – Можно тебя на пару минут?

Он сдержанно кивнул. И шатенка мгновенно этим воспользовалась. Она пробиралась сквозь толпу, через кухню, и попала на задний двор. Морозный воздух слегка обжег щеки. Закрыв глаза, Кессади в который раз пожалела, что не осталась дома. Чертовы вечеринки, чертов Киллиан Вайт. Почему она так на него реагирует? Почему он постоянно застает ее врасплох своим поведением? Ответа не нашлось. Девушка плотнее укуталась в свою парку, всматриваясь в неясные очертания. Рядом с домом находился небольшой, но густой лес. Послышалась какая-то возня, и девушка мгновенно очнулась от своих мыслей. Паника распространилась по всему телу, салютом ударяя в мозг. Жуткий страх не отпускал, скользил вверх и душил невидимой перчаткой, мешая двинуться с места. Но затем…

– Джулия?!

Она понимала, что данный вопрос был совершенно неуместен, ведь перед ней точно стояла Макдэвон, но большего она придумать не могла. Наступила небольшая пауза, нарушаемая лишь приглушенной музыкой, которая доносилась с дома. Все продолжали пить и веселиться, пока они обе стояли на холоде и смотрели друг на друга в явном недоумении.

Свет падал на запутанные, рыжие волосы, которые были собраны в низкий хвост. На лицо опустилась непроницаемая маска, губы сжаты в тонкую линию. Глаза цвета сочной зелени, обычно сияющие пленительным светом, покраснели и были полны беспокойства.

Кессади сделала решительный шаг вперед, протягивая руки. Мозг услужливо подкидывал всевозможные варианты развития событий. Начать разговор? Позвать остальных? Подойти и просто обнять ее? Вопросы сыпались, как конфетти, мысли блуждали в голове, порождая все новые и новые опасения. Что произошло? Почему она целую неделю пряталась от всех и игнорировала сообщения и звонки?

– Кессади.

Их глаза снова встретились, и именно сейчас она уловила в глазах рыжей отголоски сильной боли. Это было ей так знакомо, что на мгновение показалось, будто она смотрит в свои глаза. Прямо как тогда. Рассеянно моргнув, опустила руки и тихо прошептала:

– Джулия, что с тобой произошло?

Та будто очнулась от транса. Мотнула головой и тоже подошла чуть ближе. В воздухе загустело напряжение, которое упорно продолжало давить на грудную клетку. Которое мешало свободно дышать, обволакивая все тело всепоглощающим, зыбким отчаянием.

– Мне нужен Киллиан. Я.…Мне нужно с ним поговорить. Прямо сейчас. Пожалуйста, Кессади, – глаза заблестели, и их опалило огнем горьким, злых слез. Черт… Черт… Разве можно быть настолько слабой и бесхарактерной? Разве можно продолжать падать в бездну, лишая себя единственного шанса на спасение? – Я не знаю, что мне делать.

– Джулия, я прямо сейчас его позову, ладно? Я позову, и мы обо всем поговорим, хорошо?

Отчаяние растекалось ядовитым туманом, грозясь перерасти в банальную панику. Она никогда не видела Джулию в таком состоянии, и это так напоминало ей о собственном прошлом, от которого Кессади Деланс пыталась скрыться, уйти, забыться, пресекая любые попытки напомнить о том кошмаре, который она сама пережила. Но сейчас это не ее история. Сейчас это история Джулии Макдэвон. Девочке, которая, кажется, потеряла свой ориентир.

– Это трудно объяснить. Я просто схожу с ума, и ничего не могу с этим сделать. Мне кажется, будто я никогда не найду выход. Что я всегда буду в этой ловушке. Что однажды это меня настигнет окончательно, и я просто сломаюсь. Ненавижу это все. Кессади, мне нужен Киллиан. Он всегда мне помогал.

Больше повторять не требовалось. Шатенка заверила, что сейчас приведет его, попросила лишь немного подождать. Зазвонил телефон, и девушка снова скрылась в доме, грубо расталкивая толпу. Она нашла его в гостиной, где он одиноко сидел на кресле и пил из своего бокала, лениво взирая на все происходящее. Димарии рядом с ним его уже не было.

– Киллиан, – она задыхалась. Подняла на него распахнутые глаза. – Пожалуйста, ты мне нужен. Там Джулия. Она попросила привести тебя.

Она ожидала, что он не поверит, начнет спорить и просто не сдвинется с места, но ему повторять ничего не нужно было. Резко встал и пошел за девушкой, тоже расталкивая бушующую толпу.

Морозный воздух, в который раз обжег кожу, но рядом с домом никого не оказалось. Задний двор был таким пустынным, непроглядным, что Кессади готова была разрыдаться от собственного бессилия. Куда она черт возьми делась? Она же только что была здесь! Отчаянная дрожь прошлась по всему телу, заставляя подойти ближе к лесу. Она громко закричала:

– Джулия!

Но ответа так и не последовало.

Глава 4

Настойчивые, короткие гудки давили, раздражали, врываясь в сознание беспощадным потоком. Мысли лихорадочно толкались в голове, плавно оседая на коре головного мозга толстой, прочной пленкой. Кусая губы, Кессади отложила телефон. Горящий экран застыл на контакте «Джулия», а затем погас. Гудки больше не продолжались. Обеспокоенный взгляд на массивную стрелку часов, беспечно нарезающую круги по циферблату.

Осушила стакан ледяной воды. Горло тут же обожгло волной холода, и она закашляла, поражаясь собственной опрометчивости и глупости. Прошло почти два часа тех пор, как девушки разминулись, но Джулия так и не появилась. Вечеринка продолжалась, но Деланс было не до общего веселья.

Киллиан обошел дом, лес, пару раз набрал Джулии на телефон, но она, как будто, испарилась. Беспокойство оседало на кончиках пальцев, завязывая все внутри в тугой, запутанный узел, который никак не хотел ослабнуть. Стоит ли звонить в полицию? Стоит ли предпринимать что-то еще? Хоть девушка и выглядела глубоко несчастной, но она не была похоже на запуганную жертву. Скорее ей просто было дико, до одурение плохо эмоционально, нежели физически. Едкое разочарование обожгло внутренности, когда дверь комнаты открылась и зашел он. Сейчас лицо Киллиана выражало лишь тревогу.

– Ничего, – сказал он и сел на кровать. Каждое мгновение противное чувство беспощадно раздирало внутренности, заставляя осторожно втягивать воздух, в котором, кажется, застыла общая тревога. Это сплотило их, заставило немного оттеснить все остальное, объединившись ради одного человека. Повисла пауза, нарушаемая лишь незначительным шумом за дверь комнаты Вайта. – Она скрывалась, даже не хотела говорить со мной, хотя мы всегда делались самым сокровенным друг с другом. Что могло произойти?

Кессади молчала, перебирая в уме всевозможные варианты развития событий. Сейчас родители Джулии были в командировке, поэтому вряд ли они тоже знали что-то о пугающем состоянии своей дочери. Она будто закрылась, спряталась ото всех, в надежде найти выход, но потом поняла, что не справилась, и решила обратиться к Киллиану. Но что произошло в те минуты, когда Кессади побежала за ним? Что могло случиться за каких-то пару минут? Звонок. Перед тем, как она скрылась за дверью, зазвонил телефон Джулии. Кто-то ей позвонил. Но кто?

Они сидели в тишине, продолжая думать о своем, пока неожиданно шум за дверью не стих. И это заставило насторожиться. Заставило подняться с кровати и переглянуться, ища ответы.

Ворвалась Анника. Ее волосы растрепались, тело сотрясала крупная дрожь, хрупкие плечи поникли, а губы и ресницы дрожали, демонстрируя как тяжело ей сдерживать горькие слезы. Что-то внутри надломилось. С глухим, жестким стуком рухнуло вниз, опаляя, разжигая. Новый взрыв боли заставил зажмуриться и сильно разрыдаться, уже не сдерживая себя.

– Ани? Боже мой, что…

Она перебила ее. Без тени сожаления. Знала, что больше невыносимо скрывать пугающую, ужасную правду. Знала, что говорить надо быстро, не заглатывая слова и не лепеча какие-то отстраненные несвязные предложения, которые, казалось бы, могли притупить болезненную, пульсирующую тоску.

– Джулия мертва. Ее убили.

Руки задрожали, и телефон тут же выскользнул из ослабевших пальцев. Кессади осела на пол и громко зарыдала.

***

Туманное утро пятницы не принесло Бергимену ничего хорошего. Погода портилась с каждым днем, оповещая о том, что скоро зима.

Сильвия едва не поскользнулась на подъездной дорожке. Судорожно ухватившись за капот своего новенького, блестящего мерседеса, она смогла удержать равновесие и быстрее поспешила в дом, даже ни разу не обернувшись. На языке крутилось множество грязных ругательств, но ее занимали совершенно другие мысли.

Короткая трель звонка, и в нос тут же ударил запах свежезаваренного кофе. Домработница почтенно приветствовала хозяйку и забрала ее пальто, аккуратно вешая его на вешалку. Тусклый свет коридора озарил лицо женщины, и девушка нахмурилась, чувствуя, как тревога медленно поднималась по ногам, достигая пика. Голубые, как чистое небо, глаза Эбби странно поблескивали, а губы дрожали под натиском эмоций. Девушка знала, что у нее тяжело болела дочь, и чтобы хоть как-то оплачивать бесконечные счета, измученная горем мать цеплялась за любую работу, пока по счастливому стечению обстоятельств она не попала к семье Спенсер. Добросердечные работодатели, узнав о страшной трагедии семилетней девочки, тут же пришли на помощь. Они перевели крупную сумму денег на дорогостоящую операцию за границей и все нужные лекарства. После нескольких недель томительного ожидания малышка, наконец, почувствовала себя намного лучше. И сейчас первая мысль, мелькнувшая в голове Сильвии, была как раз связана с дочкой Эбби.

– Что случилось? – настороженно поинтересовалась, в ожидании покосившись на худую, измученную женщину, прижимающую к груди черный платок. – Что-то с малышкой?

Эбби всхлипнула и покачала головой, осторожно промокнув влажные и покрасневшие глаза. Ее захлестнула такая горячая волна жалости, что тело с новой силой сотряслось от горьких рыданий. Она не знала, как лучше преподнести настолько ужасную, душераздирающую новость. Не знала, как правильно начать. Тяжелый вздох и упорный, пронизывающий взгляд.

– Звонил мистер Вайт, – она начала издалека, продолжая всхлипывать и глотать соленые капли, стекающие по впалым щекам. Руки дрожали. – Он убит горем. Хотел с вами поговорить.

Сильвия нахмурилась еще сильнее, выжидающе сложив руки на груди в явном нетерпении. Она знала о раздражающей привычке Киллиана раздувать из мелких происшествий настоящую катастрофу, просто чтобы привлечь ее внимание, поэтому подобное не тронуло. Не задело. Только вот реакция бедной домработницы, совершенно не знакомой со странными причудами ее друга, немного обескураживала. Выводила из колеи. И девушке это совершенно не нравилось. Мысли все так же опасно блуждали, толпились в голове, а по коже пробежал холодок, как будто горло сдавила невидимая перчатка, намеривающая перекрыть доступ к спасательному кислороду. Сознание медленно, но верно поглощал ледяной ужас, врывающийся в самое сердце. Плохое предчувствие опалило мозг, и она отступила назад, врезаясь в стенку. Балансируя на грани, балансируя на остром краю безумия, Эбби продолжала говорить. В ее глазах плескалось искреннее сочувствие. Ногти больно впивались в нежную кожу ладоней.

– Мисс Макдэвон. Джулию нашли мертвой. Это убийство. И полиция сейчас разбирается с этим. Подробностей нет, но мистер Вайт пообещал держать вас в курсе. Мне так жаль, госпожа Сильвия. Мне так жаль, – голос сорвался, и бедная женщина, глубоко выдохнув, замолчала, погрузившись в собственную истерику от столь неожиданной потери.

Наступила убийственная тишина, нарушаемая лишь тихими, жалкими всхлипами. Острая боль пронзила и заполнила все тело, как лесной пожар, выдавливая слезы из распахнутых, затянутой дымкой, глаз девушки. Ее била крупная дрожь, и, обхватив себя руками, она позволила себе самую непозволительную роскошь – поддаться эмоциям, начисто забывая о хваленном самообладании.

Киллиан положил трубку и тут же наткнулся на воинственно-режущий, любопытный взгляд Кессади, в котором просачивалась настоящая усталость. Так привычно стало в нем видеть проблески горькой утраты. Так привычно стало тонуть в этом опасном омуте, поддаваясь пленительному, адскому коктейлю этих очаровательный, больших, как блюдца, глаз в окантовке пушистых ресниц. Она нервно кусала губы, заламывая руки в явном нетерпении. Эта привычка передалась ей еще с юности, когда она с тлеющей надеждой ждала результаты анализов матери. Скоро и Сильвия узнает о самом страшном, и присоединится к горю, позволив себе взглянуть на все совершенно под другим углом. Вайта это не устраивало, но иного выбора нет. Им нужно держаться вместе.

– Сильвия тоже в нашем кругу. Она хорошая подруга Анники и Джулии, – тихо проговорил, убирая телефон в карман. – Нам нужно быть готовыми.

Короткий кивок, и они оба пошли в гостиную. Тяжело выдохнули, чувствуя горький вкус всеобщей скорби. По спине прошелся табун мурашек, и ребята подошли ближе. Мягкий стук раздался по паркету, и взгляды всех присутствующих впились, врезались в них, заставляя мгновенно остановиться в полной нерешительности. Горечь, словно густой дым, расползалась по телу, сдавливая горло. Сдавливая сердце. Рассеянно моргнув, Кессади приложила дрожащую руку к влажным щекам. Снова слезы. Соленые капли стекали по лицу, и она зажмурилась, не в силах остановиться, подавить новый приступ рыданий. Сильная рука Киллиана легла на плечо, и он рывком притянул ее к себе, выражая молчаливую поддержку. Он не плакал. Но его глаза, обычно не выражающие никаких эмоций, были насквозь полны огромной боли, заполняющий каждую крапинку. Чувство зародилось в животе, разрасталось с пугающей силой, оседая в мозгу плотной дымкой.

Миссис Макдэвон тоже горько рыдала на груди у мужа. С ее хрупких, подрагивающих плеч сползла черная шаль, оголяя участки кожи. Мистер Макдэвон нежно, почти что невесомо гладил женщину по растрепанным волосам, пытаясь хоть немного ее успокоить, ослабить затянувшийся узел нестерпимой боли, беспощадно проникающей в разбитое сердце. Остекленевший, безжизненный взгляд устремлен в одну точку, на картину в позолоченной рамке. Пятилетняя рыжеволосая девочка широко улыбалась, крепко держась за руки родителей. Ее блестящие кудряшки обрамляли миловидное лицо, а глаза поблескивали в солнечном свете. На губах застыла счастливая улыбка. Гордые родители тоже светились от счастья, глядя на свою малышку. Это была первая крупная победа Джулии в конкурсе.

– Я столько не успела ей сказать, – безутешная мать захлебывалась в собственных рыданиях. Чувство вины в клочья раздирало сознание, затапливая, наполняя его горьким, зыбким отчаянием, стремящимся, кажется, заполнить все вокруг. Стремящимся погрузить в лабиринт вечных страданий. – Я так ее любила.

Мистер Макдэвон хранил угрюмое молчание. Не находилось слов, чтобы хоть как-то описать собственное состояние. Он продолжал утешать жену, а его взгляд с картины переместился на ребят. Они прервали свою командировку после таких страшных новостей, и, кажется, сейчас винили себя в произошедшем. Кессади отлично могла понять эти чувства. В попытках наладить свой бизнес, в попытках удержаться на плаву, они жертвовали те редкими минутами со своей единственной дочерью, и теперь никто и ничто не сможет унять их общую боль и сожаление. Прямо как с ее отцом.

– Спасибо, что друзья Джулии с нами в это тяжелое время. Нет слов описать всю нашу благодарность.

Те закивали, и к ним тут же подоспела домработница. Ее волосы растрепались, а опущенная голова свидетельствовала о том, что горе семьи Макдэвон тоже ее коснулось. Она проводила их до коридора и помогла одеться. Из ее кармашка торчал грязный платок, которым она, вероятно, вытирала слезы.

Дверь открылась, и ребята вышли на улицу, вдыхая свежий воздух. Зазвонил телефон, и Киллиан поспешно полез в карман, доставая его. Анника продолжала плакать, потирая руками свои плечи.

– Сильвия, – мрачно осведомил он, прикладывая его к уху. Нахмурился, погружаясь в неприятный разговор. Кессади кусала губы, тоже потирая руки в жалкой попытке хоть немного согреться. Прямо перед ней открылся удивительный вид. Сад семьи Макдэвон, где за каждым деревцем ухаживали трудолюбивые садовники, придавая территории изумительный, неповторимый вид, больше похожий на локацию из какой-нибудь сказки. Сказки, в которой по одному ленивому движению руки произойдет настоящее чудо. Девушка невольно восхитилась пленительной красотой осени, на каких-то пару мгновений забывая о собственной, терзающей тоске. Когда она была тут в первый раз, приезжая на вечеринку, не обратила внимания на ухоженный двор. Вайт отключился и громко ругнулся, и только это вывело девушку из недолгого транса.

– Она все еще плачет, – проговорил он, тяжело вздыхая и запихивая телефон обратно в карман. – Но нам нужно встретиться.

Деланс снова окинула взглядом большой, сказочный двор. Реальность давила душащим облаком, но сейчас нужно собрать все свои силы. Не ради себя. А ради Джулии, которая стала жертвой трагедии. И никому не известно, случайно это или нет.

***

Холодало. Сильвия глубоко вздохнула. Плотнее засунув руки в карманы, она шагала по аллее, отчаянно мечтая оказаться как можно ближе к месту встречи. Отчаянно мечтая глотнуть в меру горячий, ароматный кофе, чувствуя, как спасательное, нужное тепло струилось по телу, задевая нервные окончания. Слезы давно высохли, но в глазах продолжало неприятно щипать. На холоде это чувствовалось гораздо острее, поэтому девушка натянула шерстяной шарф повыше. Она могла бы снова воспользоваться мерседесом, но добраться до кафе можно было только пешком через этот людный переулок. Спенсер прибавила шагу, ловко лавируя между спешащими людьми, которые были так заняты собственными думами, что совершенно не обращали на нее внимание. Сосредоточенные, озабоченные лица взрослых сменялись счастливыми лицами детей. Никто из них даже не задумывался о том, как порой бывает беспощадна судьба, отнимая все самое ценное и важное в нашей жизни. Как порой бывает тяжело выдержать ее сильные удары, стойко продолжая стоять на ногах. Как порой внезапно обрывается жизнь. И только после такого горя, коснувшегося, кажется, каждого, кто хоть немного знал Джулию, она задумалась об этом с иной точки зрения. Каждый из людей просто хотел, как можно скорее попасть домой, ведь в такую непогоду яркое пламя огня камина – единственное спасение. Показалась знакомая вывеска, и девушка впервые почувствовала взрыв облегчения. Она на месте. Приятная трель колокольчика уведомила о новом посетителе, и улыбающаяся белоснежной улыбкой администраторша любезно предложила свободные места, держа наготове меню. Окинув быстрым взглядом небольшое заведение и тут же заприметив копну алых волос, Сильвия, вежливо поблагодарив, поспешила к друзьям.

Она застыла. Ребята так близко наклонились к друг другу, едва не соприкасаясь носами, что сначала показалось, будто их губы встретились в чувственном поцелуе. Но они просто горячо шептались. На столике стояли две нетронутые чашки кофе и тарелка с пирожными. Незнакомая девушка, которая, кажется, была подругой Джулии и Анники и Киллиан Вайт собственной персоной. И, конечно, Трой.

– Извините, – осипшим голосом начала Спенсер, откинув влажную копну черных волос. Аккуратно сняв пальто, она села рядом с ними и продолжила, быстро осмотрев всех своими карими глазами: – На улице не самая лучшая погода.

Те вяло кивнули и возобновили разговор о похоронах и возможном убийце. Из сказанного девушка поняла, что улик практически нет, и криминалисты не могут сделать никаких выводов, пока не проведут никаких осмотров.

– Отец Анники полицейский. Он обещал сообщать все подробности, – поделился Киллиан, смотря куда-то вдаль, в одну точку. Его сосредоточенный взгляд скользил по незамысловатому интерьеру, а мысли блуждали далеко в прошлом, оседая в памяти во время его первых тусовок с Джулией. Он вспомнил, как звонко она смеялась после трех бокалов водки с вишневым соком. Как танцевала, позволяя зажигательной музыке направлять себя. Как пылко отдавалась эмоциям, встречаясь с очередным парнем. Как горько плакала при просмотре особо трагичных мелодрам. Беспокойная горечь жгла глаза, острая боль моментально пронзила все тело, взрываясь новым потоком душераздирающих, колющих эмоций. Теплая рука Анники невесомо коснулась его, и Вайт тут же вырвался из собственных страданий, сглатывая растущий в горле ком.

В разговор вмешался Трой. Его глаза встретились с Сильвией, и та поспешно отвернулась, поджимая губы. Это прошлое. Это больше ничего не значит. Его чарующий голос бил как хлыст, со звоном ударяющий по коже. Именно сейчас мозг услужливо подкидывал бесстыдные прошлые ночи, которые они проводили вдвоем, придаваясь сладким мгновениям близости. Жар его взгляда бил в затылок, пока она поспешно пила из своей кружки, пытаясь отбросить посторонние мысли. Он в прошлом. Пусть так все и останется.

В ту ночь Кессади впервые приснился жуткий кошмар, сопровождающийся диким, пронзительным воплем и резким пробуждением. По щекам скатывались горькие слезы, сердце неистово стучало о ребра, грозясь пробить грудную клетку. Тяжело дыша, ловила губами воздух, тщательно стараясь унять предательскую дрожь, тщательно пытаясь успокоиться. Наспех вытерев соленую влагу с покрасневших, полных глубокого отчаяния глаз, она продолжала цепляться за ускользающие воспоминания о сне. Это было связано с Джулией. И, кажется, она звала на помощь.

Утром в понедельник, наливая вторую по счету чашку крепкого кофе, девушка не могла отделаться от мысли, что упускала что-то важное, стоящее. То, на чем следует заострить свое внимание. И это что-то ускользало как вода сквозь пальцы, оставляя Деланс наедине со своими терзающими мыслями. Моргнув, она все же заставила себя сконцентрироваться на лекции. Преподаватель без умолку рассказывал о крайней сложной, химической реакции, активно жестикулируя руками. Она взяла в руки ручку и уставилась на свой конспект. Все ее действия были автоматическими, чисто отработанными, и она совершенно не заметила, как быстро пролетел день. Все мысли сводились к убитой подруге, и это заставляло все внутри сжиматься от едкого ужаса, расползающегося по телу, словно ядовитый туман, который поражал каждую клеточку.

– Дорогие студенты, – резковатый, до дрожи противный голос ректора врезался в сознание молниеносной стрелой, заставляя вздрогнуть и отвлечься от собственных записей. Подняв глаза, она увидела нарочито-лживое скорбное выражение лица. И это вызвало новый приступ неконтролируемой злости. Голубые, казалось бы, похожие на чистое небо глаза, смотрели куда-то вдаль, даже не акцентируя внимание на студентах. Он говорил четко, громко, с притворным сожалением, будто бы эта ужасная трагедия лично затронула и его. – До меня дошли крайне скорбные вести. Одну из наших выдающихся студенток обнаружили мертвой. Было совершено жестокое убийство. Джулия Макдэвон могла бы прожить долгую, счастливую жизнь, с отличием закончить наш славный университет и добиться огромных высот в выбранной специальности, но ее жизнь по самому трагичному стечению обстоятельств оборвалась, – он с важным видом снял с орлиного носа очки в дорогой оправе и протер их безукоризненно белоснежной салфеткой с вышитыми золотыми нитями инициалами. Затем ректор продолжил восхвалять Джулию, будто бы они были хорошо знакомы и тесно общались в неофициальной обстановке. Будто бы он знал, какой она была замечательной. В аудитории стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь его противным голосом. Никто не смел прерывать столь тяжелые минуты. Кессади снова чувствовала, как печаль опустилась удушающим облаком, перекрывая доступ к кислороду. – Если кто-нибудь из вас обладает хоть какой-нибудь информацией, которая поможет следствию в поимке преступника, миссис и мистер Макдэвон будут вам благодарны. Щедрое вознаграждение гарантировано, – он замолчал и неуклюже поправил свой галстук, давая возможность собравшимся впитать эту информацию. Соизволив, наконец, посмотреть на студентов, мужчина коротко кивнул, заканчивая речь. Теперь было предельно ясно, почему вдруг крайне занятой человек решил снизойти до проникновенной речи об убитой студентке. Он пролепетал что-то еще и поспешил скрыться под озабоченные, полные искреннего удивления, взгляды ребят. Даже преподаватель недоверчиво хмыкнул и вернулся к прежнему занятию, снова вовлекая в точный мир науки.

Шатенка взяла в руки ручку, готовясь записывать. Рука дрожала, и девушку буквально распирало от неконтролируемых эмоций, и, почувствовав на себе взгляд Киллиана, осознала, что она совершенно не одинока в своих чувствах. Сердце дрогнуло.

После лекции в кафетерии было значительно тише, чем в обыкновенные дни. Студентов так поразила, потрясла новость о жестоком убийстве, что у них хватило такта и солидарности не создавать привычного шума. Даже преподаватели вели себя учтиво профессионально, не позволяя себе лишнего. Ребят такая перспектива полностью устраивала. Они сели за одним большим столом. Последней присоединилась Анника. Неторопливой походкой она подошла к столу и аккуратно опустилась на жесткий стул, держа в руках тоненькую папку. Взгляды всех собравшихся тут же устремились на нее, и щеки предательски вспыхнули от столь повышенного, пристального внимания. Она хоть и привыкла к этому, но все равно стало не по себе.

– Ну что? – неторопливо спросил Трой, нервно постукивая пальцами по поверхности. Аппетита не было совершенно, и все его мысли сводились к убийству. Убийству, тронувшего не только его искалеченное сердце, но и сердца близких ему людей. Тех, кого он с гордостью и непоколебимой честью называл друзьями, и он никогда не скрывал своих чувств, в отличие от того же Киллиана. Он протянул руку к драгоценной папке, стиснув зубы от колющего, пронизывающего напряжения. Никакой ответной реакции. Глаза Анники Куинс распахнулись, в них ясно читался животный, почти что болезненный страх. Она помотала головой и, затравленным, пристальным взглядом оценив обстановку, наклонилась вперед:

– Отец не хотел распространяться, – взволнованный, горячий шепот и все тот же дикий взгляд. – Я очень рисковала, когда, – она резко замолчала. В голосе звенела сталь. Добавила чуть тише: – Когда одолжила эту папку.

Конечно она просто ее украла, воспользовавшись тем, что отец отвлекся на утреннюю газету и оставил свой портфель в прихожей. Он слишком устал после смены.

Все молчали. Напряженная, неприятная тишина давила на уши.

– Ты сделала это ради друзей. А теперь давай посмотрим, что обнаружила полиция, – успокаивающий баритон Троя ласкал слух, действуя безотказно. Девушка молча протянула ему папку.

– Дело дрянь, – мрачно заключил Онил, с отвращением отодвигая прочитанный материал и позволяя другим ознакомиться с ее содержимым. Обстановка за столом мгновенно изменилась. Напряжение тугими узлами сдавливало сердце, обволакивая каждый дюйм напряженного тела. Он резко выдохнул, заметив мелькнувшее разочарование в глаза Анники. – Они ничего не нашли. Никаких улик. Будто действовал профессионал. Только лишь характерный запах хлорки, чтобы тщательно замести следы. Даже отпечатков пальцев не обнаружено.

– Следует полагать, что убийца тщательно все спланировал, – заметила Димария, впервые заговорив в общем кругу. Она выглядела совершенно озабоченной, непохожей на себя в обычные, ничем не примечательные дни. Выглядела так, будто от конечного исхода дела зависела ее жизнь. Привычный, броский макияж отсутствовал, только лишь небольшое количество персиковых румян оттеняло бледность худого, вытянутого лица. Волосы, обычно лежащие в безукоризненном порядке, обычно сияющие неповторимым блеском, сегодня собраны в неряшливый, небрежный хвост, торопливо повязанный молочно-белой лентой. Откровенная, вызывающая одежда сменилась на простую, черную футболку и узкие джинсы. Общее горе настолько сплотило всех, что даже неприязнь Деланс к этой девушке заметно утихла, больше не вызывая неконтролируемые приступы адской ярости.

– Не удивительно, ведь в последние дни он странно себя вела, – Сильвия в напряжении потерла виски, силясь вспомнить малейшие подробности. – И ты была последней, кого она видела и с кем общалась, ведь так?

Взгляды сместились на Кессади. Девушка чувствовала, как внутри все закипало от едкого волнения, и, сглотнув ком в горле, она тихо выдавила, понимая необходимость сказать хоть что-то:

– Так и есть. Я все рассказала полиции. Все, что произошло в тот день, – ребята отвернулись, будто сказанное ровным счетом ничего не значило, ничего не доказывало. – Убийца думает, что останется безнаказанным. Но полиция этого так не оставит. Мы сделаем все возможное, чтобы помочь этому расследованию.

Но потом, возвращаясь поздно вечером домой от Киллиана, она с горечью поняла, что совершила роковую ошибку, и, кажется, теперь вступила в схватку с самой смертью. В схватку, где все границы дозволенного беспощадно стерты в пыль.

Сначала она усердно занималась учебой с ребятами, прожигая бесценное время за горой толстенных учебников. Они положили книги на стол и стали усиленно готовиться к важнейшим зачетам провалы которого могли обернуться серьезными проблемами. Анника листала конспекты и что-то бубнила себе под нос, Сильвия и Трой выписывали какие-то материалы.

– Я больше не могу, – протянул Вайт, откладывая исписанную тетрадь. Голова кипела от избытка информации, покрасневшие от недосыпа глаза закрывались. Его тоже мучили безумные кошмары, но именно сейчас перспектива оказаться в теплой постели казалось такой притягательной и приятной, что он тяжко вздохнул. Затем мельком глянул на Кессади. Сосредоточенно хмурясь, она читала собственные конспекты и что-то обводила ярким маркером, недовольно бурча себе под нос.

– А я не могу учиться, пока ты смотришь, – раздраженно возразила та, закатив глаза. Ручка выскользнула из ослабевших пальцев и закатилась под стол. Бессилие стрелой пронзило все тело, наполняя его растущим раздражением. Спать хотелось невыносимо, но девушка прекрасно понимала, что пока это непозволительная роскошь. И впереди еще, как минимум, 6 страниц материала, которого надо выучить к завтрашнему дню. Облизнув пересохшие губы, она наклонилась за ручкой и перевела взгляд на Вайта. Ее тут же обдало горячей волной. Все внутри запылало, и температура в комнате парня поднялась на градусов пять. Его взгляд полон похоти. Неконтролируемой, жадной страсти, чей огонь способен сжечь дотла, до самого естества. Во рту стало невыносимо сухо, и только сейчас девушка поняла, что ее короткая, красная кофточка задралась, обнажив полоску кожу. Ажурные рукава сползли с хрупких, точеных плеч, демонстрируя тоненькую лямку кружевного лифчика. Она тут же одернула кофту и отодвинулась подальше, боясь спровоцировать на решительные действия.

Киллиан Вайт заморгал, пораженный собственный реакцией. Сознание. красочно, будто в замедленной съемке услужливо подкидывало ему картины, от которых хотелось зарычать.

Рывком притянул ее к себе и прижал к мускулистому, разгоряченному телу. Сердце неистово билось в груди. Глаза горели лихорадочным огнем, а на губах играла хищная улыбка зверя, загнавшего свою жертву в искусную ловушку. Разум медленно отключался, больше не подчиняясь, когда руки коснулись обнаженной кожи ее живота, невесомо поглаживая кончиками пальцев. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь их прерывистыми вздохами и гулкими ударами сердца. Он продолжал путешествие по ее телу, буквально задевая все нервные окончания. Руки ловко залезли под майку, сминая ткань лифчика. Резко выдохнула, больше не пытаясь сопротивляться. Так нужно. Так необходимо чувствовать его согревающее тепло. Так необходимо наслаждаться каждым его прикосновением, после которого покалывало кожу. Горячие губы коснулись шеи, слегка целуя и кусая ее. Руки медленно, но верно стягивали ненужную кофту. Буквально задыхаясь от нахлынувших чувств, повернулась к нему лицом и забралась на колени, тут же вовлекая парня в дикий, чувственный поцелуй. Их языки заскользили в неспешном танце. Вырвался первый звонкий стон, и его руки нащупали застежку лифчика, и совсем скоро вещица полетела в сторону. Он неохотно оторвался от ее пленительных, желанных губ. Потянув ее на себя, продолжил сладостную, умелую пытку, вызывая новый прилив нарастающего блаженства. Кессади, не стесняясь, стонала от таких незначительных действий. Ее рука вцепилась в его волосы, подбадривая и давая разрешение на дальнейшие действия.

– Кил? – обеспокоенный голос Анники жестоко вырвал его из пленительных фантазий. Ох, черт! Что это было? Он вперил в девушку свой взгляд и показал полную заинтересованность. – Ты в порядке?

– В полном порядке, – сиплым голосом ответил тот, положив руки на стол и углубляясь в конспект. Он сделал вид, что слишком увлекся подготовкой к зачету. Однако девушка не сводила с него странного, пронизывающего взгляда, будто прекрасно понимала, о чем он задумался. Кессади спрятала свое лицо за очередной книжкой.

Резкий стук в дверь избавил его от ответа. Такой резкий, что все невольно вздрогнули. Но это оказалась одна из домработниц. Она робко протиснулась в комнату и обратилась к Киллиану:

– Мистер Вайт, Ваш отец вернулся.

Тот отложил все дела и, переглянувшись с Троем и Анникой, молча вышел из комнаты, отправляясь в величественные покои отца. Он ненавидел эти моменты. Ненавидел встречаться с ним лицом к лицу. Это было невыносимо тяжело. Но сейчас, набравшись храбрости, он открыл массивные двери и вошел в его кабинет.

– Я слышал о случившемся, – хриплый голос Демьяна раздался будто издалека, врезаясь в сознание мощным, быстротечным потоком. Раздался, заставив судорожно выдохнуть и поправить наспех завязанный галстук. Киллиан сдержанно кивнул, пристально всматриваясь в грустное, изнеможенное лицо отца. С каждым новым днем Вайт старший все реже появлялся дома, полностью углубившись в свою сложную, повседневную работу, и его общение с единственным сыном свелось к минимуму. Между ними царило ощутимое, пронизывающее каждую клеточку тела, каждый нерв напряжение, и чтобы хоть как-то сгладить острые углы, мужчина торопливо налил в начищенный до кристального блеска стакан дорогого виски, который когда-то ему с радушной щедростью подарил один из деловых партнеров. Сделав глоток, он все так же хрипло добавил: – Мне жаль, – горько и искренне.

Парень снова кивнул, не в силах вымолвить ни единого слова на жалкую попытку отца хоть как-то наладить разрушенные отношения. Этот откровенный, задушевный разговор больше похож на долгую, мучительную пытку, и меньше всего ему хотелось обсуждать ошеломительную потерю с человеком, который был так далек для него.

Вайт старший пустился в старые и, пожалуй, единственные воспоминания, связанные с семьей Макдэвон, и Киллиану ничего не оставалось, кроме как слушать и кивать в определенные моменты, создавая умелую видимость заинтересованности в разговоре. Мысли снова блуждали вокруг странных обстоятельств гибели близкой подруги. Он до сих пор отчетливо помнил ее потухшие, безжизненные глаза, вымученную улыбку и отчаянные попытки забыться в алкоголе. Он помнил и понимал, что не видел очевидного крика о помощи, не обратил должного внимания на ее поведения, наивно списывая это все на привычную избалованность и усталость от светского образа жизни. А сам Киллиан продолжал следовать своему четкому образу, носить эту маску и придерживаться определенных правил, только для того, чтобы не привлекать внимание, не выделяться.

Взгляд сместился к двери, и он увидел, как Кессади вместе с Анникой тихо крались по коридору, вероятнее всего, рассчитывая проскочить и остаться незамеченными. Наступила мертвая тишина. Вайт старший тоже это заметил и громко кашлянул, привлекая к себе внимание. Девушки застыла и медленно зашли в комнату. Если Анника выглядела уверенной и радушной, так как уже имела дело с главой семьи Киллиана, то в глазах Кессади застыл немой ужас. Со стороны казалось, будто на ее точеные, хрупкие плечи что-то давило, а сама она будто съежилась от столь властного напора и позорного разоблачения.

– Анника, как я рад встрече. А кто эта юная леди? – ласково спросил Демьян, тем самым нарушив неловкую, затянувшуюся паузу. Его глаза выражали крайний интерес, а тонкие губы тронула широкая, но фальшивая улыбка. Уверенно протянув руку, он впился взглядом в девушку, и та незамедлительно приняла рукопожатие и тут же отступила назад под жестким натиском.

Пламенный румянец обжег нежные щеки, вызывая новый приступ неконтролируемой паники. Ей совершенно не хотелось оправдываться перед отцом Киллиана или же выслушивать его осуждения. Кессади не вписывалась в традиционные рамки предпочтений богатых людей, уступая место более роскошным и эффектным дамам, способных лишь одним стуком дорогих, брендовых каблуков привлечь внимание. Как бы горько это не звучало, она была обычной.

– Отец, это Кессади Деланс. Мы вместе делали проект, – спокойно вступил в разговор парень, схватив девушку за руку и увлекая за свою спину, подальше от беспощадного гнета Демьяна.

– А твоя спутница не умеет разговаривать? – он едко усмехнулся, попутно наливая себе еще один бокал виски. Глаза снова впились, но на этот раз в сына, который привык к подобному взору и оставался непоколебимым. Он осушил свой бокал.

– Кессади Деланс, мистер Вайт, – уверенно представилась, снова показываясь на виду. Набралась мужества и даже выпрямилась, пытаясь держаться на одном уровне. Мила, невинна, и, вероятно, не обделена острым умом, раз набралась смелости замять столь неловкую ситуацию, выставляя ее в свою пользу. – Очень рада познакомиться с Вами, – уклончиво пролепетала, покосившись на Демьяна, видимо, ожидая новых каких-то едких, непозволительных комментариев, но тот упорно молчал, одарив обоих лишь коротким кивком.

– Думаю, нам уже пора, – отозвался мальчишка, тут же оживившись и устремившись к двери, в след за своей подружкой. Она все поняла. Анника неловко улыбнулась и тоже скрылась за дверью.

– Всего Вам доброго, мисс Деланс, был рад познакомиться.

Но Кессади этого уже не слышала. Выйдя из душного кабинета, она тут же прижалась к стене, тяжело дыша от накатывающей паники. Страх медленно заполнял все тело, сковывая его тугими узлами тревоги. Надо успокоиться. Она больше никогда не встретится с Вайтом старшим, больше не будет чувствовать себя настолько несовершенной. Это не ее мир, не ее место, и пора уже, наконец, убраться из этого роскошного особняка. В голове блуждало множество противоречивых мыслей. Множество бессвязных слов, которых ей так хотелось высказать этому деспотичному тирану, для которого даже родной сын всего лишь пешка в искусной игре под названием выживание. Уткнувшись лицом в колени, девушка с трудом подавила рвущиеся наружу истошные рыдания, вызванные сильным напряжением.

Киллиан покосился на дверь, ожидая, что отец покинет кабинет, но этого не произошло. Куинс тут же подоспела к подруге и утешительно погладила ее по плечам. Она аккуратно присел рядом и тихо спросила:

– Ну ты чего?

Та подняла на нее затуманенный взгляд и слабо улыбнулась, из-за всех сил стараясь не сорваться. Не объяснять же, что огромное, социальное различие затапливало хлесткой, беспощадной волной, не на секунду не давая забыть, кем она являлась. Не объяснять же ему, что Вайт старший, прекрасно понимая, что девушка не просто какая-то девчонка из группы, ясно дал понять, что категорически против их дальнейшего общения. Как объяснить, что у них нет ничего общего?

Шатенка рывком поднялась с пола. Пора убраться из этого дома, пока собственные терзания не довели ее до сумасшествия. Киллиан еще острее ощутил исходившее от нее волны печали, и продолжил хранить молчание, даже когда они спустились вниз.

– И что он мог в ней найти? – с отвращением спросила девушка, глядя в окно на удаляющуюся парочку. Вайт любезно придержал дверь для девушек, и совсем скоро машина скрылась из вида. Злоба клокотала внутри, грозясь вырваться безудержным потоком. Почему кому-то все, а кому-то ничего?

– Прекрати, Триша, – сурово осадила ее другая, тут же всучив в руки влажную тряпку для уборки. Две, казалось бы, разные девушки, устроившись на работу, смогли найти общий язык и даже подружиться, дойдя до той стадии отношений, когда начинаешь доверять даже самые сокровенные тайны, не опасаясь осуждения или же публичного прорицания. Но сейчас между двумя лучшими подругами пробежала искра раздора, заставляя их обеих хмуриться. – Займись лучше делом, а не своими грязными, влажными фантазиями, – в ее голосе было столько яда, что Триша прыснула от тона и обвинения в свой адрес. Глаза мгновенно вспыхнули адским, уничтожающим пламенем. Руки невольно сжались в кулаки. Ноздри раздувались от злобы. Пара блестящих, волнистых прядок выбилось из плотного пучка, ниспадая на перекошенное от ярости лицо юной девушки.

– Язви и дальше, Менди, ну вот увидишь, она была здесь последний раз. Видела мистера Вайта? Он был вне себя от ярости, когда узнал о том, что его драгоценный сын путается с этой…

– Ой, прекрати, они просто общаются, – Менди была поражена до глубины души алчностью и подлостью той, кого она с уверенностью называла подругой. Называла. Неужели богатство, роскошь и власть так способны поменять человека? Покачав головой, она снова вернулась к своей работе, заканчивая столь неприятный разговор. Дом должен сиять безукоризненной чистотой. Но не прошло и минуты, как она тихо добавила: – Если Вайт младший узнает, что это ты настучала, то тебе не жить.

Тем временем город укутывала блаженная тишина, не предвещающая ничего плохого.

– Спасибо, что подвез, – голос Кессади звучал как-то устало и без эмоционально, что Киллиан нахмурился. Вдруг прочные стены рухнут под натиском переполняющих чувств, и она откроется, станет плыть по плавному течению доверия. Он был готов к громким крикам, сопровождающимися истеричными смешками. Был готов к потоку соленых слез, стекающих по нежным щекам. Был готов ко всему, чему угодно, но явно не к такому безразличному и пустому состоянию. Неужели поведение отца так сильно задело ее? – Спокойной ночи, – девушка махнула рукой на прощание и нажала кнопку лифта.

– До завтра, – коротко бросил тот и подождал, пока она скроется в дверях лифта. И что теперь ему со всем этим делать? Тяжело вздохнув, парень вышел из подъезда. Анника одарила его понимающим взглядом.

Когда Кессади подошла к двери, она не сразу заметила неприятный сюрприз. Только когда тусклый свет подъезда упал на аккуратно сложенную пополам записку, ключи тут же выскользнули из хрупких пальцев. Но та умудрилась ловко поймать их в последний момент. Новый приступ страха стрелой пронзил и без того измученное тело. Внутри все сжалось, по спине прошел табун мурашек, а голова закружилась от переполняющих мыслей. Что все это значит? Подобрав записку, она огляделась по сторонам, нервно облизнув пересохшие губы. Вдруг за ней кто-то следит? Вдруг кто-то ждет удобного момента для нападения? Деланс сглотнула и тут же вошла в квартиру, закрывая дверь на замок и тяжело дыша от перенапряжения.

Девушке казалось, что она уже достаточно эмоционально истощена от событий минувших недель, но тут злосчастная судьба подкидывает ей новую проблему, еще больше опуская на колени перед грузом жесткой несправедливости. Не было даже слез, чтобы снова оплакать свою потерю. Не было сил, чтобы неистово кричать, утопая в собственном горе. Не было желания даже как следует обдумать то, что делать дальше и как жить. Яркий свет осветил прихожую, и она зажмурила глаза, стараясь привыкнуть к этому. Затем открыла их и посмотрела на себя в зеркало. Перед ней стояла худая девушка со спутанными волосами, с темными кругами под глазами и с потухшим, почти что безжизненным взглядом. Чудовищная реальность опустилась душащим облаком, заставляя открыть записку. Это было короткое послание, составленное из вырезанных, цветных букв.

«Любое спасение временно. Придет и твоя очередь».

Самые худшие страхи, самые немыслимые опасения разом подтвердились. Слезы брызнули из глаз новым, быстротечным потоком. Она в ловушке, и эта ловушка тут же захлопнулась, загоняя ее в угол, как затравленного зверя, которого поймал хищник.

Смерть Джулии не была трагичным стечением обстоятельств. Это было охотой.

В это время Киллиан уже почти доехал до своего особняка, по дороге подбросив Аннику. Сильвия и Трой тоже уже разошлись. Глаза смотрели на дорогу, а мысли блуждали вокруг происшествий сегодняшнего дня. Напряжение, горечь, потеря, странные фантазии, встреча с отцом.

Он вышел из машины и тут же поплелся к дому, поеживаясь от сильного порыва не утихающего ветра, который, казалось, пробирался до самых костей. Нажав на звонок, он стал нетерпеливо ждать, когда же массивная дверь откроется, и парень ощутит приятное тепло и запах дома.

– Мистер Вайт, – отчаянно краснея, одна из служанок отступила в сторону, чуть наклонив голову. Пламенный румянец обжег щеки, и тот коротко кивнул. Он даже имени ее не знал, точнее не удосужился запомнить. Слишком настырная, раздражительная, а такие, как правило, не вызывают никакого интереса. Он поднялся в свою комнату, даже не замечая, как Триша разочарованно смотрит ему вслед, сгорая от злости и несправедливости. Чем она хуже какой-то простушки?

Закрыв дверь в свою комнату, он лег на кровать, отсутствующим взглядом уставясь в потолок. В голове упорно продолжали крутиться события минувших дней, и мозг услужливо подкидывал все новые, маленькие детали, которые он старательно пытался забыть.

Громкая, навязчивая мелодия уведомила о новом звонке, вырывая из тягостных раздумий. Сначала парню не хотелось брать трубку. Это мог быть отец, Анника или другие друзья, обеспокоенные завершением такого вечера, но, однако он заставил себя достать телефон. Кессади.

– Киллиан? – голос звучал обеспокоенно. Сердце сжалось от тревоги. – Мне страшно. Мне очень-очень страшно.

Глава 5

Следующие несколько недель принесли за собой обильный дождь, укутывая плотной пеленой ухоженные домики Бергимена. Наступил ноябрь.

Кессади провела рукой по влажным волосам, смахивая с себя блестящие капли. Погода была крайне приятной, и она впервые почувствовала себя свободной, не обремененной прочными путами злой судьбы. Она впервые ощутила себя в полной безопасности. Киллиан же медленно плелся позади, грязно ругаясь себе под нос. Он ненавидел влажность. Он ненавидел осень и не находил в ее серой красоте ничего чарующего и по истине прекрасного. Как можно любить лютый, пронизывающий до костей холод, граничащий с адским пламенем? Как можно любить мокрый, дождь, который, медленно кружась, застилает глаза своим обилием? Как можно наслаждаться этим и видеть в данном времени года что-то сказочное?

– Ну чего ты там? – Деланс звонко рассмеялась. Капли продолжали плавно опускаться на ее распущенные, слегка волнистые волосы, придавая ей схожесть с русалкой. Она закружилась, расправив руки, и многие проходящие мимо студенты косились в ее сторону с явным неодобрением. Она даже убрала зонт. Вайт резко остановился. Он смотрел, как ветер плавно развивал ее густые локоны. Смотрел, как ее слегка румяное от холода лицо расплылось в искренней, счастливой улыбке. Смотрел, как ярко поблескивают ее глаза в тусклом свете. Кажется, в это самое мгновение он стал понимать, почему осень так прекрасна.

Парень продолжал пожирать ее глазами, будто стремясь запомнить каждую черточку ее лица, каждую эмоцию, которая захватывала девушку в эту секунду, каждый изгиб ее тела в этой куртке. Девушка сама замерла словно статуя. Изо рта вырвалось облачко пара, и она сделала неуверенный шаг вперед, позволяя себе подойти чуть ближе, ощущая слабые отголоски дорогого, но стойкого одеколона, которым он непременно пользовался каждое утро сразу после чашки крепкого кофе.

Вход для пользователей

Меню