Читать онлайн Новенький. Сломанное сердце бесплатно

1

Новенький был красив. Не только Саша это заметила. Все девчонки в группе на него пялились, причем не столько с любопытством, сколько с женским интересом. А в нее пуляли ревностными взглядами, потому что ей повезло сидеть с ним за одной партой. Просто, когда Саша вбегала в аудиторию за минуту до преподавателя, новенький уже занял ее место, а на поиск других свободных не оставалось времени.

– Золотов? – проводила перекличку Альбина Ивановна, ведущая семинары по межкультурной коммуникации.

– Здесь, – ответил новенький.

Доцент, еще не старая, но явно опытная женщина, бросила на парня хищный взгляд. Саша прочитала в нем удовольствие от увиденного и что-то еще, неразборчивое. Ей стало неловко за преподавателя.

– Добро пожаловать, – хмыкнула Альба, так ее называли студенты меж собой.

– Спасибо, – парень ответил зажато и чуть подвинулся на стуле.

Саша не сразу сообразила, что впервые его видит, и лишь тогда пригляделась. Мешковатый свитер не мог спрятать статную фигуру. Большая голова с черными волосами утопала в объемном шарфе. Волосы отросли и лежали небрежно, как будто парень специально пытался придать себе легкости, хотя сидел с каменным лицом и в напряженной позе. Сбоку Саша видела четкие скулы, густо очерченные ресницами голубые глаза и гордый нос, идеально прямоугольный треугольник. Губы он плотно сжимал. Кого-то он ей напоминал, голливудского актера или музыканта, но определить она не смогла.

По сторонам Золотов не озирался, хотя Саша чувствовала, как его распирало желание обернуться и пригрозить всем, чтобы перестали разглядывать. На нее он глянул с разочарованием, как бы говоря: «И ты тоже?», и потупил глаза в раскрытую тетрадь – там было пусто. Девушка вспыхнула как спичка и тоже уставилась в тетрадь, половину которой уже исписала.

Золотов перевелся в середине четвертого курса, что было немного странно. Семестр только начался, но все равно новеньких никто не ждал. Им учиться-то осталось полгода. У Саши в голове родилось множество вопросов. Любопытство в ней всегда побеждало приличия. Но подойти к допросу она решила деликатно, пользуясь своим положением, чтобы не спугнуть добычу.

«Напиши имя и номер телефона. Я староста группы. Добавлю тебя в общий чат, чтобы ты был в курсе орг. моментов», – настрочила она на оторванном листке.

Золотов глянул на записку и перевел прищур на девушку, однако представился Ильей и указал номер. Писал левой рукой. Почерк был неровный и неразборчивый, но при этом изящный, словно из-под пера.

Саша тут же исполнила обещанное. Внесла новенького в список контактов и пригласила в телеграмный чат «Группа ФЖ-42.10». Его смартфон лежал возле учебника горизонтально. В диалог сразу стали приходить приветствия одногруппниц. Многие присылали анимированные стикеры и смотрели на новенького вызывающе, требовали внимания к себе. Золотов ни на одно сообщение не отреагировал. И вообще к телефону не прикасался, а на одногруппников не оглядывался, старался слушать преподавателя.

«А я Саша, можешь обращаться, если понадобится помощь», – написала она в их бумажном чате.

Золотов прочитал, но не ответил. Через паузу она спросила: «Ты как здесь оказался?».

Парень посмотрел на нее с недоумением и начиркал: «Пришел». Она сжала губы в одну линию и прижала рукой копну кудрявых волос к шее, но не сдалась.

«Имею в виду, откуда перевелся. И почему сейчас».

Вместо того чтобы написать, Золотов вдруг придвинулся к ней. Саша рефлекторно увела голову и левое плечо вбок, с опаской глядя ему в лицо, которое слепило красотой и самоуверенностью. Смущение девушки его ничуть не остановило. Он приблизился настолько, что губы зашептали у нее над ухом:

– Напомни, почему я должен отвечать на твои вопросы?

Фразу парень сопроводил насмешливым взглядом и притворно вежливой ухмылкой. Сашу как будто в пекло засунули на пару секунд. Она истлела и еще дымилась, наблюдая за тем, как сосед сминает записку и бросает в урну. Попал с первого раза, точно всю жизнь к этому трюку готовился, чтобы выглядело максимально непринужденно. Больше он на Сашу внимания не обращал.

Было в нем много надменного. Саша сделала однозначный вывод: «Сложный тип», и посмотрела на Альбу, которая шаркала мелом по доске.

Сердце успокоилось только минут через пять, а приятные мурашки от слабого прикосновения его губ к мочке щекотали нервы до конца пары. Неловкость и обида не отпустили Сашу и после. Она хотела проявить дружелюбие, а он ее так грубо отшил. «Блин, неужели подумал, что я подкатываю?» – запылало в душе. Саша решила, что больше с ним за одну парту не сядет, даже если свободных мест не останется. Лучше посидит на полу или на подоконнике, чем с этим высокомерным гадом. Потому что обещала себе больше не навязываться. Над ней и так смеялись. Из-за бывшего.

– Напоминаю, что прием заявок на участие в семинаре истекает в пятницу, – сказала Альбина Ивановна, когда пара закончилась. – Александра занесите мне взносы за день до дедлайна.

Саша кивнула и крикнула следом, пока все не разбежались.

– Взносы можно кидать мне на карту или отдавать налом. Подробно в закрепленном посте в чате.

Альба подозвала новенького к себе. Саша краем уха слышала, что говорила преподаватель:

– Приходите в часы консультаций для сдачи. Здесь все написано.

Она дала ему листок и коварно улыбнулась, будто там было что-то еще, помимо учебной информации. Или Саше померещилось.

– Хорошо, спасибо, – Золотов схватил бумажку и вернулся к парте.

Обернувшись, попал на любопытный взгляд Саши, который она не успела отвести, оттого порыжела почти до цвета своих волос и судорожно засобиралась. Парень беззвучно усмехнулся.

Остальные торопились сменить локацию. Все толпились на выходе. Золотов что-то печатал в телефоне.

– У нас тут запутанный корпус, – подошла к нему Миронова Варя, считавшая себя самой классной.

Ее самомнение подогревало сразу несколько однокурсников, которые за ней безнадежно ухаживали, и бойфренд-мажор с факультета менеджмента, тоже местная звезда. Его наличие не мешало Варе кокетливо посматривать на новенького. Она откинула накрученные золотые локоны и расплылась в белоснежной улыбке. Густо покрытые тушью ресницы хлопали, как два расправленных веера.

– Трехсотый кабинет вечно никто найти не может, – Миронова вложила в улыбку всю свою милоту. – Можем проводить.

За ней стояли подружки, Слепцова, Григорьева и Катун, девчонки постремнее и покладистее, которые хвостиками бегали за Варей. Саша чуть не фыркнула, но сдержала себя: «Разумеется, Миронова думает, что, наконец, нашла себе самца под стать».

Гримаса недовольства на доли секунды скривила лицо парня.

– Спасибо, – отозвался он совсем неблагодарным тоном и поднял рюкзак с пола на стол, чтобы сложить туда вещи. – Я просто пойду за всеми.

– Да пожалуйста, – хмыкнула Миронова, не ожидавшая равнодушия к своей персоне.

Подружки остались в шоке, но по команде альфы поплелись следом к двери. А Саша радовалась в душе, что не только ее отшили, что даже Миронова осталась в ауте, хотя такое трудно было предположить, ибо сексапильность вкупе с милым личиком редко кого из мужчин оставляли бесстрастным.

Саша вышла следом. Золотов, казалось, специально очень медленно собирался.

Следующая лекция проходила в аудитории на третьем этаже, до которой действительно приходилось долго петлять по коридорам и лестницам между пристроенными друг к другу зданиями. Не успела Саша выскочить за дверь, как к ней сбежались девчонки: кокетка без коварства Тоня Капустина и глас разума в этой компании Катя Долгановская.

– Что он тебе нашептал? – первой набросилась Тоня, чернявая красавица с южными чертами. Она любила странные аксессуары, потому из блестящей шевелюры всегда торчало какое-нибудь насекомое, то серебряная бабочка, то родиевый скорпион, то золотая пчела.

– Ничего, – Саша немного раздражалась, потому что никак не могла найти в бездонной сумке картхолдер.

– Ну, да, просто так решил тебя в ушко поцеловать, – засмеялась Катя, высокая шатенка в брючном костюме – она предпочитала откровенной женственности элегантность. Волосы стригла коротко, макияж использовала по минимуму, ничего лишнего на себя не навешивала и обладала подходящим строгим лицом, квадратным и плоским.

– И я видела, как вы переписывались. Захапала красавчика и не делится! – Тоня натурально возмущалась.

Саша посмотрела на нее с улыбкой. Тоня давно искала любовь и постоянно находила, но ненадолго. Всем уже казалось, что поиски увлекают ее больше, чем отношения. Округлая, с утонченным лицом и пышным задом, она многих мужчин привлекала. У Саши промелькнула мысль, что с Тоней за сердце Золотова она бы конкурировать не смогла, а значит, не стоило и пытаться, но все равно завидовала привлекательным формам подруги и обижалась на природу за собственные: угловатые, чересчур прямые и едва заметные под свободной одеждой.

– Разумеется, нет. Отшил он меня, – пришлось признаться.

Подруги подняли брови, требуя выложить им все как на духу. Саша вздохнула и, наконец, нащупав картхолдер, переложила его в карман джинсов, а сумку перевалила за плечо. Они завернули за угол к лестнице – там прятались вендинговые автоматы. Путей к трехсотому кабинету было несколько. Саша специально выбрала самый длинный, чтобы не натыкаться на однокурсников. Тоня шла рядом, Катя – позади.

– Со стороны было так сексуально. Я бы от такого вся разом и вытекла, – Тоня состроила блаженное лицо, проведя глазами круг, и положила ладонь на мощное декольте. – А ты стойкая.

– Я тоже чуть не вытекла, – зарумянилась Саша.

Было приятно узнать, что она не одна такая легковозбудимая. Катя сдержанно кивнула, будто и ее такая участь не миновала бы, окажись она на месте подруги.

– Откуда он такой взялся? – вопрос звучал риторически, но Тоня смотрела с требованием предоставить четкий и быстрый ответ. – Как будто сразу с Олимпа.

– Угу, – поддакнула Катя. – Его появление – фурор. Уверена, весь журфак на ушах стоит.

– Не знаю, – Саша подошла к аппарату с едой и выбрала батончик «Твикс». – Я решила, что мне до него дела нет.

Сладость застряла в пружине на полке. Пришлось хорошенько треснуть автомат, чтобы шоколадка выпала в ящик для выдачи. Девчонки аж вздрогнули.

– Не смеши нас, Фомина. Тебе до всего дело есть, – не верила Катя.

Она встала напротив Саши и уткнулась плечом в автомат с напитками.

– Хоть имя узнала? – в нефритовых глазах Тони искрила надежда, а в руке блестел смартфон с открытым приложением «ВК». – Давайте найдем.

– Золотов Илья, – шепнула Саша и огляделась по сторонам заговорщически, боялась, что сам новенький или кто-нибудь еще может услышать.

Пока Катя делала себе какао, а Саша вскрывала шоколадку, Тоня искала нужную страницу.

Парень нашелся быстро. На аватарке он стоял в пальто на фоне московских небоскребов. Нижний ракурс придавал ему высокомерия. Хотя скорее то была уверенность в своей неотразимости. Он словно говорил: «Я знаю, что нравлюсь тебе». И действительно нравился. Саша сама загляделась, а потом оглядела подруг – те всасывали глазами картинку. Даже черствая Катя изучала его с желанием. От такой красоты трудно было оторваться, не до мужицкого грубой и не до девчачьего нежной, идеально подобранной под него. Золотов был в ней естественен. Отлично слажен, в меру изящен, слегка небрежен. Всего было ровно настолько, чтобы казаться безупречным, и при этом оставаться органичным.

– Москвич, значит, – озвучила Тоня и полезла в раздел «Фото», которых было немного, все старые, еще школьные, где Золотов мелькал на общих мероприятиях.

На стене не осталось ни одной записи. В музыке и видео тоже было пусто. В подписках висели популярные паблики с мемами, новости спорта и тематические блоги про плавание. Следов того, что искали, девушки не обнаружили. И это не обнадеживало.

– Личную жизнь, конечно, скрывает, – цокнула Тоня.

– Может, ее и нет, – усмехнулась Катя. – Парень явно спортсмен. Походу, ему не до этого.

– Ой, да всем всегда до этого, – Тоня небрежно махнула телефоном. – Просто многие признаваться не хотят. У такого не может не быть подружки. Сто пудов он не хочет ее палить.

– А может он гей, потому и скрывает? – предположила Саша, хотя сама не хотела в это верить, а потом в душе над собой посмеялась, что вообще на что-то рассчитывала.

Она еще не отошла от Паши, который бросил ее с формулировкой «Тебя слишком много». И года не прошло, а ее опять тянуло на авантюру с предсказуемо печальным концом. Пашу она добивалась месяцев семь. Его и красавцем-то язык не поворачивался назвать. И соперниц практически не было. Все равно ее запала и его терпения хватило на пару лет. Они договорились остаться друзьями, как адекватные люди, но Саша так не умела. Писала ему и звонила, якобы по дружбе, но каждая встреча заканчивалась сексом. Наутро она себя проклинала, но все равно каждый раз ему отдавалась. Паша просто перекантовывался, пока искал новую девушку. Перед Новым годом Саша решила, что больше не будет напоминать о себе. Хотя с трудом сдерживала себя вечерами, когда накатывала тоска. Шанс проверить силу воли целиком пока не представился. Она перестала навязываться, и Паша о ней не вспоминал. «Видимо, уже нашел новую», – догадка царапала сердце.

– Ну похож, кстати, – Катя стянула губы трубочкой, а носик сморщила. – Слишком красивый.

– Только геи бывают такими ухоженными, – поддакнула Тоня.

Саша выдавила невеселый смешок.

– И скрытными, – добавил мужской голос сзади.

Девчонки подняли ошарашенные глаза над Сашиной головой, а ей пришлось обернуться. Золотов стоял в полуметре и смотрел в экран Тониного смартфона, где красовался на аватаре.

– В друзья не стучитесь, не добавлю, – сказал ровным голосом, будто говорил с компьютером.

– Ой, извини… – Саша скорчилась в гримасе сожаления, по всему телу забегали иголки. – Не подумай, нам просто… интересно… Ты же новенький.

Пальцы так переплелись, что ломали друг друга.

– Вы для меня тоже новенькие, я же по вашим страницам не лажу, личную жизнь не обсуждаю, хотя, может быть, вы тоже похожи на полиаморных лесбиянок.

Тоня с Катей не удержались и коротко хихикнули. Саша заливалась стыдом по самые уши.

– Как неловко получилось, – промямлила она и прикусила ноготь большого пальца, боясь сказать что-нибудь еще, что только усугубит ситуацию.

– Забейте, я привык, – Золотов подошел к автомату и вставил купюру.

Девушки, все три, смотрели на него в ожидании непонятно чего. Потом переглянулись и опять уставились на новенького. Он как ни в чем не бывало поднял выпавший батончик и направился к лестнице.

– Вы идете? Я, вообще-то, за вами увязался, чтобы найти тот кабинет, который трудно найти.

– Варя же тебе предлагала помощь, – буркнула Саша и зашагала вперед, злясь на собственную неосторожность.

Девчонки только после нее двинулись с места. Золотов прищурился на секунду.

– Не люблю, когда мне навязываются.

– Поэтому навязываешься сам? – Саша не сдержалась от нервного сарказма.

– Предпочитаю.

Тоня с Катей почему-то посмотрели на Сашу с улыбкой, она закатила глаза. У нее была стремная репутация. Все из-за Паши, потому что она, действительно, ему себя навязала и делала это на глазах у всего факультета. Он был на год старше и уже выпустился, но со многими из ребят с ее курса тесно общался. От этой репутации ей было уже не избавиться. Оставалось только окончить университет и больше не встречать однокурсников.

Лестница на каждом полуэтаже разветвлялась на две. Петлять пришлось долго. Все вчетвером шагали молча, пока Саша не разрушила тишину.

– Да, тут сложно. Здание историческое, – кивнула на неровные стены без окон. – Четыре года здесь учимся, а я до сих пор путаюсь.

Золотов ее замечание проигнорировал, зато задал вопрос:

– А бассейн в этом корпусе?

– Отдельное здание, во дворе, – Саша поводила рукой в воздухе, не указав ни в какую сторону.

– А как работает?

– С девяти до девяти.

– Но там днем дофига народу, – вставила Тоня, поравнявшись с Сашей и Золотовым. – У мелкоты физра обязательная. Они все в бассейне тусят, потому что халява.

– После шести обычно свободнее, – добавила Катя сзади.

– Отлично, спасибо.

Золотов первым заметил табличку с номером аудитории и открыл поцарапанную дверь из массива дерева. Девушек пропустил вперед. Когда он вошел за ними, Саша поймала на себе недовольный взгляд Мироновой.

Парень кинул рюкзак на первую парту у входа, за которой обычно сидела Саша. Золотов уже обошел стол и хотел сесть, но она его остановила.

– Вообще-то, я там сижу, – выпалила неуверенно.

Саша на этом месте сидела на всех лекциях все четыре года, однокурсники это быстро запомнили и не претендовали на него.

– Здесь написано? – новенький поднял бровь и посмотрел на парту.

Там, действительно, ножом была высечена надпись «Тут сидит Саня», оставленная Александром Неизвестным много-много лет назад. Золотов усмехнулся и вскинул ладони.

– Понял, Саня, не претендую.

Он вышел из-за парты и схватил рюкзак. Девчонки подхватили его смешинку и переглянулись.

– Блин. Я – Саша, а этой надписи лет двадцать, – она выдохнула неловкость громко и плюхнулась на место у стены.

Новенький прошел меж рядов в самый конец и сел на отшибе в одиночестве. Однокурсники за ним следили, девушки особенно внимательно. Секунду стояла тишина, а потом ребята вернулись к своим разговорам. Девчонки стали перешептываться. Саша была уверена, что все обсуждали Золотова.

– Я его инсту1 нашла, – цыкнула Тоня, рукой притягивая внимание подружек. Они сидели сразу за Сашей.

Тоня выложила смартфон на парту. В инсте было гораздо больше фото, причем все качественные, выполненные профессионалом. Подписчиков набралось чуть больше миллиона. Саше стало любопытно, откуда столько.

Последний пост Золотов выложил еще в декабре. Он стоял на фоне городской елки на Красной площади. Другие фото были сделаны в разных местах, городах и странах, спортивные состязания чередовались с вечеринками, разными мероприятиями и интервью. Публикаций вышло около тысячи.

Красота делала Золотова фотогеничным. В любую локацию он вписывался идеально. И если бы не фото соревнований, то можно было принять его за типичного блогера, берущего своей бессодержательной привлекательностью. В основном на него подписывались женщины и в комментариях чуть ли не кипятком писались. Там было на что. На некоторых снимках он оголялся по пояс, но даже в одежде выглядел сексуально. Позировал свободно, как будто попутно, невзначай. И всегда фотографировался с неизменным выражением лица «Ты меня хочешь». Возбуждение от такого взгляда само просыпалось и нарастало за считаные секунды.

Саша почувствовала, как живот наполняется вязким желанием чего-то одновременно чистого и грязного. Инстинкты работали подсознательно, даже когда сознание верещало: «Тебе ничего не светит. Лучше не связывайся». В душе еще болели старые раны. Взаимной любви она не знала. Разве что в садике у нее был муж, который вряд ли понимал, что это значит. Саша и сама тогда не понимала.

Но изрубцованное сердце безотказно влюбилось. Саша посмотрела в другой конец аудитории, где Золотов глядел в окно. Взгляд был пустым, а лицо без эмоций – ровным. Ко всему вокруг он не проявлял интереса, даже если в него уставилось не меньше десятка пар любопытных глаз. Оторвать свои Саша смогла, только когда в аудиторию вошел преподаватель.

2

«Срочное задание», – пришло сообщение от Лены Афанасьевны, редактора университетского журнала, в котором Саша постигала на практике азы будущей профессии.

Следом прилетел документ под кодовым названием «Золотов». Саше уже не нравилось это задание, но файл она открыла. В нем с ошибками на скорую руку был прописан план интервью. В чате редактор выдала длинное сообщение с пояснениями.

«Как удачно, что он твой одногруппник. Ты вообще в курсе, что это звезда мирового масштаба? Многократный чемпион мира по плаванию и обладатель двух мировых рекордов. Все на него крупные надежды возлагали на предстоящей олимпиаде, а он взял и объявил о завершении карьеры. И комментировать это отказывается. Даже «МатчТВ» не смог взять интервью. А у тебя есть эксклюзивная возможность. Дерзай, Саша. Если получится, твое интервью потом по всем СМИ разлетится. Такой шанс редко выпадает».

«Что?» – Саша обернулась на Золотова с раскрытым ртом. Теперь догадалась, кого он ей напоминал. Отец любил водные виды спорта. Летом она смотрела с ним чемпионат. Странно, что не запомнила. Наверняка бы обратила внимание на такого красавчика. Хотя в шапочке и очках он выглядел совсем другим. И смотрела она не очень внимательно, лишь для того, чтобы провести время с отцом, которого в силу его работы редко видела.

«Вот мерзавец, – Саша не хотела влюбляться и бесилась на то, как запросто попадалась на его удочку, которую Золотов даже не закидывал. – Мало того что нестерпимо красив, так еще и талантлив. Ну, хоть характер, надеюсь, говно». Первый опыт общения с ним придавал жирной опоры этому утверждению.

«Если даже «МатчТВ» не смог, то я-то каким боком должна это сделать?» – ворчала она письменно, хотя знала, что Лена Афанасьевна не принимала отмазок типа «Я не умею». Наоборот, редактор всегда твердила: «Не знаешь как, придумай».

«Любым. Ты же ходила на лекцию Нудя о том, как разговорить дерево. Вот, применяй на практике».

Саша вновь обернулась на Золотова и наткнулась на недовольный взгляд, спрашивающий: «Че зыришь?». Вздохнув, она пробурчала почти вслух: «Даже Нудь бы это дерево не разговорил».

Интервью и в целом спортивная журналистика ее не интересовали, как и сам спорт. Она даже фитнесом не занималась. Саша хотела вести социально значимые расследования во благо общества.

Перечить Лене Афанасьевне было себе дороже. Да и пробиться хотелось. И узнать, что за история с ним приключилась, заставившая бросить любимое дело на пике, тоже. Любопытство двигало Сашей на протяжении всей жизни. И сейчас не отпускало.

«Принято», – коротко написала она редактору.

«У тебя неделя».

«Всего?!».

«Не всего, а целая неделя! И так пришлось отложить печать номера из-за этого».

Саша зачем-то посмотрела на часы, которые не содержали дат и вообще цифр. Просто стрелки бегали по делениям, расставленным по кругу. Но бегали быстро – время уже летело.

Сперва она решила навести справки и загуглила «Золотов Илья». Поисковик выдал множество ссылок. СМИ о нем много писали, причем далеко не только спортивные. О завершении карьеры он заявил перед самым Новым годом. «Рассчитывал под шумок?» – догадалась Саша. Пришлось перелопатить кучу статей и заметок и прослушать все, что говорил лектор по философии медиа.

Свежие заголовки гласили: «Не видать нам золота – Тренер Золотова, Тимофей Подругин, сообщил о завершении карьеры пловца», «Надежда умирает последней – Золотов не комментирует свой уход из профессионального спорта. Вернется?», «Менеджер Золотова: «Ничего не исключаю», «Сокомандник Золотова по Сборной России: не видел его полгода».

Более ранние писали о его успехах:

«Золотову – золото!: российский пловец Илья Золотов добыл первое золото России на чемпионате Европы в дистанции 200 м вольным стилем».

«Золотов в который раз оправдывает свою фамилию: российский пловец забирает уже третью золотую медаль на Чемпионате мира».

«Невероятно! У Золотова серебро: спортсмен отказался подниматься на подиум с командой по результатам эстафеты вольным стилем на 400 м».

«Золотов возвращает себе первенство и с рекордом: после «провала» в эстафете спортсмен побеждает опять, на этот раз в дистанции 400 м вольным стилем, и ставит мировой рекорд».

«Золотова догнали: у них с Хейли ничья?».

«Доля доли секунды: судьи признали победу за Золотовым в дистанции 100 м вольным стилем».

«Золотой рекорд: Золотов в пятый раз стал чемпионом мира и заодно побил мировой рекорд, державшийся десятилетие».

«Золотов: «Серебро мне не к лицу», – о том, почему всегда побеждает. Все первые подиумы в дистанциях вольным стилем Чемпионата Европы достались нашему спортсмену Илье Золотову, подопечному Тимофея Подругина».

«Хм, действительно, звезда», – Саше аж поплохело. С лицами такого масштаба она еще не общалась. Весь ее скромный опыт сводился к работе в университетском журнале, в котором писали об успехах студентов, но они всегда носили локальный характер и за пределами заведения или максимум города вряд ли кому были интересны.

Подружки тоже разузнали о великом прошлом Золотова и активно обсуждали его спортивные достижения в чате.

«Девки, я кончаю, тащите швабру!» – Тоня скинула фото Золотова с чемпионата, где он стоял перед прыжком на краю бассейна в одних плавках до колен.

«Феномен. Что же с ним случилось? – задавалась вопросами Катя. – В Московской «Вышке»2 учился. Зачем в наш филиал перевелся?».

«Он, оказывается, из Питера, – Саша выслала скриншот страницы Википедии.

«По зодиаку Телец. Мне подходит», – анимированный стикер играл бровями за Тоню.

В Википедии информации о нем нашлось немного, только основная: ФИО, место и дата рождения, спортивная школа, тренер, достижения.

«Блин, как на такого не запасть? Мечта всех баб!» – не могла угомониться Тоня.

Дальнейшее обсуждение Саша пропустила, потому что пыталась сообразить, как вывести Золотова на откровенность. Подвести Лену Афанасьевну она боялась. Плюс это был личный вызов. Профессиональное тщеславие взяло верх. «У «МатчТВ» не получилось, а у меня должно», – убедила она себя под конец лекции.

Следующая пара проходила в этой же аудитории, поэтому все остались на местах. К Золотову подсели Лужин и Петровский. Саша не сомневалась, что их подослала Миронова. Лужин давно был в нее влюблен и как глупый пес выполнял все поручения, а Петровский с ним дружил, поэтому таскался следом.

– Лакеи Варвары наступают, – с презрением фыркнула Тоня, глядя на то, как покорно Лужин кивает владычице своего сердца.

Саша Лужина жалела, он чем-то на нее походил. Его тоже отшивали, а он не отшивался и позволял собой пользоваться. Парень сам был крупный и видный, но слабохарактерный. Круглое лицо выглядело детским, совсем не шло к этой фигуре. Петровский, напротив, был высок и тонок, во всем как будто заострен. Оба русые и кареглазые они сходили за братьев. И давняя дружба придавала им одинаковости, несмотря на разные габариты.

– Здорово. Вася, – представился Лужин и протянул Золотову руку.

Тот поднял ленивый взгляд, но теперь там не было высокомерия, только неожиданность. Он пожал мягкую ладонь крепко и назвался.

– Коля, – Петровскому Золотов уже сам подал руку.

– Это же ты тот самый? – Лужин мотнул головой в сторону окна с идиотской лыбой. – Чемпион мира по плаванию.

Золотов вздохнул и кивнул, сжимая губы. Толпа вокруг прислушалась внимательнее. Саша сидела дальше всех, поэтому из-за гула голосов и ворохов плохо слышала разговор, оттого приходилось вытягивать шею. Миронова находилась ближе, поэтому могла делать вид, будто не подслушивает. Но все то и дело бросали взгляд в угол. Близсидящие вообще откровенно смотрели Золотову в рот. Многие удивились, еще не успели погуглить про новенького.

– Прикольно, живая легенда считай, – Лужин сел на стул рядом и раскрыл глаза широко, казалось, вот-вот вывалит глазные яблоки на стол.

Золотов нахмурил брови, а потом усмехнулся и отвернулся к окну.

– Ага, живая.

– А че бросить решил? Не обидно, в самом зените?

Саша позавидовала бесцеремонности Лужина. Золотов этому вопросу не обрадовался и посмотрел на собеседника таким взглядом, что провалиться захотелось даже Саше. Петровский заерзал на парте, на которую присел.

– Я это не комментирую, – ответил новенький холодно.

– Извини, я так спросил, – Лужин зачесал затылок от неловкости, глазами бегая по кругу. – Растерялся. Ты ж звезда, можно сказать. Мы-то тут все обычные ребята.

– Давай без этого, – Золотов не улыбался и смотрел прямо.

Звучало просто и понятно. И Лужину сразу полегчало. Детское лицо озарилось улыбкой. Он переглянулся с Петровским. Саша дернула уголками губ вверх, но сдержала себя, боясь, что подружки заметят. Хотя они сами внимательно следили за новеньким.

– Как тут обстоят дела, – Золотов первым сменил тему. – Эта преподша, с сиськами наружу которая, сильно заебная?

– Альба-то? – Лужин сначала нахмурился, а потом посмеялся.

Петровский вместе с ним и еще несколько ребят, кто сидел рядом. Золотов емко описал образ Альбины Ивановны. Даже Саша усмехнулась.

– Да ну, не, – по-простецки махнул рукой Лужин. – Мы вон с Петрухой у нее диплом писать будем, как раз потому что халява.

Петровский залез на парту полностью и сказал, подкидывая телефон ребром:

– Она только вид делает, а так не заморачивается. Кажется, работы даже не проверяет, сразу в мусорку выбрасывает.

– Отлично.

Золотов опустил взгляд и задумался. Молчал спокойно. Внимание всех его не смущало. «Видимо, привык», – догадалась Саша.

– Не такая уж и халява. У нее рецензенты на диплом задротные, – вступила Миронова.

Каблуки тихо скребли по линолеуму. Она медленно шагала к последней парте, держа руки крестом под грудью. Бедра виляли сильно в стороны, демонстрируя гибкость тела.

– Лучше к Федотову иди. Я у него в прошлом году курсач писала.

Она присела на соседний стол сбоку, свесив ногу, а второй уперлась в пол. Спину изогнула, чтобы выпятить грудь, которая пряталась в вырезе приталенной блузки. Лужин глянул на красотку с тоскливым желанием, сглотнул и отвернулся, как будто ему запрещалось на такое смотреть.

– Я буду выбирать по теме, – Золотов увел глаза от приторного внимания Мироновой.

– Еще у Гудиной все на расслабоне пишут, – добавил Петровский и чуть не выронил телефон, пришлось соскочить за гаджетом с парты.

Миронова хмыкнула.

– А самый строгий Горохов, к каждой запятой придирается и сдавать по главе требует, – продолжил тему кто-то из соседей Золотова. – К нему попадают либо самые отбитые, либо последние в рейтинге, до которых всех нормальных преподов уже забили.

Саша оскорбилась. Она как раз собиралась писать диплом у Горохова. Он был самым уважаемым профессором в университете и авторитетом в профессиональном сообществе. И темы у него были интересные, все про расследовательскую журналистику.

– Спасибо, буду иметь в виду, – в голосе Золотова звучала улыбка.

И во всем тоне не слышалась спесивость. С парнями он говорил на равных, вполне приветливо. И улыбался без насмешки.

– Альбу ты, конечно, смачно описал, – досмеивался кто-то в углу, Саша по смеху так и не научилась определять однокурсников.

Остальные подхватили. Миронова тоже смеялась, то есть раскрыла рот и демонстрировала ровные зубы, но глазами внимательно за всем следила, особенно за Золотовым.

Когда лектор вошел в аудиторию, все расселись по местам. Новенький выдохнул. Саша отвернулась к доске.

После пар Золотова опять окружили. Миронова со своими лакеями в этот раз не успела. Другие девчонки, увидев, что новенький не так суров и вполне разговорчив, окружив его, задавали игривые вопросы, на которые он отвечал односложно. Ни на кого толком не смотрел, просто шел и тянул за собой толпу. Саша все больше сомневалась в успехе задания. Подруги, которым она на это пожаловалась, смотрели с сочувствием.

– Зато у тебя есть серьезный повод к нему подкатить, – подмигнула Тоня, когда они шли по коридору за новеньким и его «фанатками». – Строго по делу. Я тебе даже завидую.

Саша смерила ее скептическим прищуром и помотала головой.

– Тебе надо в доверие к нему втереться, – посоветовала Катя. – Авось по дружбе все и выложит.

– Ага, конечно, – Саша глянула новенькому в затылок – черная голова медленно плыла над суетливыми девчонками, которые кружили подле него чайками. – Во-первых, у меня всего неделя. Во-вторых, там явно что-то серьезное, о чем не говорят первому встречному.

– Ох, загадочный красавчик, – Тоня томно вздохнула.

Когда подруги вышли на крыльцо здания, Саша услышала, как Золотов отвечает девчонкам:

– Да я напротив живу, так что пока.

Он кивнул на панельный дом через дорогу за голыми деревьями и двинулся туда, переходя в неположенном месте. Девчонки сначала удивились тому, как удобно он живет, а потом расстроились, что пойти с ним до метро не получится. Парень быстро скрылся в тени двора под аркой. Толпа зашевелилась дальше. И Саша с подругами тоже.

День стоял как в стихотворении Пушкина: мороз и солнце с голубыми небесами. Для Петербурга редкость. Такой достоин увековечивания в памяти народа. Сашу слепил снег. Или все еще стоящее перед глазами лицо Золотова, такое же холодное и прекрасное. Волнение ее не отпускало. Тоня с Катей сплетничали.

– Бедный Вася, – жалела Катя, наматывая вязаный шарф вокруг шеи по десятому слою. – Миронова его так беспалевно использует.

– Сам использоваться рад, – Тоня махнула небрежно ручкой. – За четыре года так и не понял, что ему ниче не светит.

Саша посмотрела на подругу с любопытством и улыбкой. Давно заметила, как болезненно та реагирует на все, что касается Лужина и Мироновой. Тоня никогда не признавалась никому в любви, просто хвасталась, как один ее в кино водит, второй цветами забрасывает, третий просто лайкает все подряд. Однажды поклонник подарил ей новинку из линейки «Айфонов» – девушка чуть не влюбилась, сама так говорила, но и двух месяцев в этих отношениях не продержалась.

– Походу, и Мироновой с новеньким тоже не светит, – Тоня ехидно засмеялась, тлеющая обида скользила по губам. – Наконец-то, она свои зубки пообломает.

– Господи, есть тебе дело до нее, вообще? – улыбнулась Катя. – Об новенького, мне кажется, все зубки пообломают.

– Саша, ставлю на тебя, – Тоня схватила ее за локоть крепко и потянула вниз. – У тебя зубы крепкие. Ты умеешь цепляться. Покажи Мироновой, кто здесь альфа.

Саша выпучила глаза и расхохоталась. Катя тоже. Потому что Тоня выглядела серьезной и решительной. И пыхтела как готовый к состязанию бык.

– Ну, бесит же эта Миронова!

Тоня и сама засмеялась.

В метро девушки разъезжались по разным веткам. Саша решила выйти раньше своей станции, чтобы прогуляться, насладиться днем, побыть одной, но еще на эскалаторе позвонила отцу. Она всегда нуждалась в разговоре с ним, когда не знала, что делать. Папа не мог дать профессиональный совет, потому что работал дальнобойщиком, тем не менее всегда ее подбадривал.

– Не занят? – спросила Саша, не успел отец сказать «Алло?».

– Да вот на границе стою битый час.

В родном голосе, хриповатом от курения, слышалась сонливость.

– Отлично, – она заулыбалась. – Как дела?

– Слушай, мамкины коктейли-то чудодейственные оказались, – воскликнул папа, как радугой расцвел. – Худею и не потею. За неделю пару кило как рукой снесло.

Саша сначала подхватила его радость, а потом нахмурилась.

– Какие коктейли? Чем она тебя опять пичкает?

– Да вон, эти, «Биофуды», – папа затих ненадолго, пыхтел, будто сильно наклонился и искал что-то. – Самочувствие улучшилось. Никакого дискомфорта. И есть долго не хочется. Еще и вкусные, заразы.

– Кто-то явно опять обласкал маме уши новым чудо-средством. Таких легких чудес не бывает.

Мама не меняла репертуар. Постоянно находила диковинки в интернете, которые спасали от всего и сразу, слушала коллег и соседок и экспериментировала на папе за компанию. Ожирением оба не страдали, просто за годы накопили лишние килограммы, но в меру для своего возраста. Однако мама из-за этого переживала, а папа ее поддерживал.

– Ну, как легких, так-то они дорогие, собаки.

– И все в обход меня, – процедила Саша. – Приду домой, проверю. Почему ты всегда так легко соглашаешься на все, что она в тебя впихивает?

– Ну, мама же мне зла не пожелает, мы любим друг друга.

– Ты же знаешь, какая она доверчивая. Она может и не понимать, что за зло там скрывается.

– Ну, слушай, неделю уже этим питаюсь. Эффект есть, а побочек нет. Ой.

– Что?

– Пупок развязался. Беру свои слова обратно, – отец не смеялся, а кудахтал.

Саша не оценила юмор и вздохнула недовольно. Сейчас он все равно был далеко, что-то ему запрещать не имело смысла. Но она уже знала, какую взбучку им обоим устроит дома.

Чтобы не разжигать в себе злость, решила сменить тему, перейти к главному.

– Па, прикинь, к нам перевелся чемпион мира по плаванию, Золотов. Знаешь его?

– Едрииить! – он резко посерьезнел. – Взаправду, что ли? Он же из спорта ушел. Не говорил почему?

– Разумеется, пап, всю душу мне выложил. Мы же с ним друзья закадычные.

Папа посмеялся над собственной наивностью.

– Он вообще не особо… разговорчивый.

Под ногами у Саши треснул лед – она наступила в небольшую лужу и перескочила на заснеженный асфальт. Сильных морозов не было, но без шапки уши отваливались. Всего пять минут на улице хватило, чтобы они заболели. Девушка накинула на голову шерстяную шаль, которую папа привез из Словении на Новый год. Приятное тепло потекло по шее к плечам и на грудь.

Она решила прогуляться по шумному проспекту вдоль канала. Саша любила январский Питер. Холодный, еще украшенный гирляндами, суровый и спокойный. Почему-то весной эта магия утрачивалась. Все становилось грязным и суматошным.

– Видится мне, он сейчас не в самом хорошем состоянии, – предположил папа. – Что-то серьезное наверняка заставило его карьеру накрыть медным тазом. Такой блестящий пловец был. Жаль парня.

Саша представила заносчивый голубой взгляд и внутренне с папой не согласилась. Выглядел Золотов получше многих, если не всех. Такого жалеть не хотелось.

– Мне в журнале приказали интервью у него взять. А я к нему даже подходить боюсь, – она надула губы и пнула комок изо льда, снега и пыли, который удачно попался под ногу.

– Он пловец, а не борец. Не укусит же.

Хохот у папы был сиплым, почти как технические помехи.

– Зато радиоактивный. Я на атомы распадаюсь, – призналась Саша с досадой.

– Понравился?

Смех прекратился, но в тишине чувствовалась ухмылка.

– Такой, попробуй, не понравься. Но не хочу, чтобы он думал, типа я к нему клинья подбиваю.

– Когда тебя останавливало, кто что думает? Ты же обычно на рожон первая бежишь.

– Вот именно. Не хочу больше. Нарожонилась уже. Паша мне сам так и не пишет.

Папа вздохнул. Не было в этом усталости или жалости. Только сочувствие.

– Ну и к псам его, – посмеялся он после паузы. – А с Золотовым… работа же. Я тоже не выбираю, куда ехать. А еду. Доезжаю и возвращаюсь.

– Возьмет еще и отфуболит меня при всех, опозорюсь ведь, – Саша хотела выпросить у папы разрешения не трогать Золотова, даже если отвечать пришлось бы перед Леной Афанасьевной.

– Ну, может, конечно. Зато у тебя есть папка. Папка тебя никогда не отфутболит. Прибежишь, поплачешься, побежишь дальше, как ты всегда делала.

Она расплылась в довольной улыбке – только этих слов и ждала.

– Люблю тебя, па.

– И я тебя, доча. О, пробка зашевелилась. Поеду.

– Ага.

Не успела она пожелать ему хорошей дороги, потому что связь прервалась. Выдохнула, расправила плечи и пошла по проспекту навстречу солнцу. Хотелось набраться холода и очистить мысли, чтобы перед тем, как опять прыгнуть на рожон, успеть сделать рутинные дела.

Саша вела студенческую группу в «ВК», отслеживала новые сообщения на форуме абитуриентов, обновляла информацию для одногруппников в чате. И домашние задания никто не отменял. Альба сразу задала написать эссе. Дел было невпроворот.

Все это Саша рассчитывала успеть до пяти, чтобы к шести явиться в бассейн. Хотела подкараулить там Золотова. Решила таскаться туда каждый день, пока он рано или поздно не придет. Это казалось хорошей возможностью поговорить с ним наедине, попросить об интервью и там же на месте его провести.

Мама встречала ее шпинатным супом с пампушками, который Саша с папой уплетали за обе щеки и боролись за последнюю порцию. Саша всегда выигрывала, потому что папа любил ее больше, чем суп, но боролся он отчаянно. Сегодня в отсутствие конкурента девушка ела лениво, без аппетита.

– Ма, а у тебя много поклонников было до папы? – Саша глядела в зеленую жижу, пюрированную и разбавленную сливками.

Мама улыбнулась и кокетливо повела плечом.

– Ну, было несколько.

Полные руки она положила на стол, чтобы приблизиться к дочери, и заглянула снизу в глаза. Саша узнавала в маминых свои – такие же синевато-зеленые, почти морского цвета. Раньше мама с гордостью распускала пышные кудри, а теперь стриглась коротко, кончики едва завивались. Седина проскальзывала через каждую прядь. Зато веснушки на лице сохранили юность. Даже морщины их не перебивали. И черты остались изящными, несмотря на комплекцию. А Саша унаследовала папины, более грубые и крупные.

– А ты сама за кем-нибудь бегала?

– Сашуль, ты чего? По Паше все страдаешь? – мама забеспокоилась. – Плюнь на него.

– Ну, страдаю, конечно… немного, – девушка плюхнула ложку обратно в суп. – По остаточному принципу. Просто… за мной вот никто не бегает. Зато я за всеми.

– За кем еще-то ты бегаешь? – мама удивленно насупилась.

Саша покраснела и заела смущение супом.

– Да ни за кем. Просто… подумала, что за мной никто никогда не ухаживал.

– Ой, Сашуль, ну сейчас время другое. Это раньше принято было. Да и папка твой, думаешь, прям ухаживал, что ли? – мама рассмеялась, махнув рукой. – Так, пару раз ромашек нарвал. У меня были поклонники и поухажистее.

Саша улыбнулась. Ей нравилось, когда мама, учитель литературы, придумывала новые нелепые слова. Саша частенько их перебирала в свой лексикон и употребляла потом впопад и невпопад.

– А чем тогда он тебя покорил?

Мама задумалась, вытянув рот трубочкой. Саша не ела, смотрела на нее с любопытством. Они о таком еще не разговаривали. То есть Саша прекрасно знала своего папу, и маму тоже знала, всегда знала, что им вместе хорошо и в других причинах любить не нуждаются, но ведь когда-то так не было, то есть когда-то они об этом сами не подозревали. Об этом Саша раньше не задумывалась.

– Даже не знаю. Своей неугомонной тягой к жизни, к миру, ко всему. И ко мне тоже, – мама зарумянилась и опустила рыжеватые ресницы. – Это сейчас он, старый хрыч, поуспокоился. А раньше вечно ему то туда, то сюда надо. Вот ты вся в него. Тебя хлебом не корми, дай что-нибудь разузнать да распробовать.

Саша опять смутилась. Подружки ее за это, наоборот, критиковали, что она их таскала везде и всюду, где им было неинтересно. В последнее время они от многого отказывались. Но она не уставала их звать. И одногруппников всегда приглашала, кидала разное в чат. На ее сообщения уже давно никто не реагировал. Поначалу бесились за спам, потом привыкли.

Это напомнило Саше об обязанностях.

– Ладно, ма, спасибо за суп. Пойду дела делать, – она поднялась из-за стола. – Это я потом доем.

Остатки супа отставила в сторонку, надеясь вернуться к обеду за ужином.

– Кстати, а где коктейли, которыми ты папу спаиваешь? – Саша провела прищуром по кухне.

– Не спаиваю, а кормлю. И сама их ем. Ты даже не заметила, что я похудела на один килограмм!

Мама тоже встала и покрутилась. Саша честно не могла определить, пропал лишний килограмм или нет, потому что до этого не сильно замечала, как мама поправлялась.

– Пока не вижу.

– Да ты что, у меня сразу щеки прохудились! – для демонстрации мама оттянула кожу под скулами вниз – это ничего не доказывало.

Саша помотала головой.

– Коктейли где прячешь?

– Ну, вон там, в ящике, – она ткнула в угловой шкаф над раковиной, куда Саша меньше всего залезала, потому что там лежали лекарства и еще всякая всячина, которой нигде больше не нашлось места.

Ящик оказался вместительным. Банок шесть туда точно влезло. Саша взяла одну упаковку «Биофуд» и унесла с собой в комнату, чтобы позже покопаться поглубже.

– В этот раз не лохотрон. У них даже сертификация есть, – кричала мама вслед.

– Я проверю.

3

В интернете о «Биофуде» было не так много информации, как Саша ожидала. Отзывы на рекомендательных сайтах – все под копирку, исключительно положительные, в Википедии такой страницы вообще не нашлось, да и сайт самой компании оказался стандартным лэндингом без углублений. Но имелись сертификаты и государственная регистрация, статьи об исследованиях, отчеты ведущих экспертов в диетологии. Саша долго гуглила каждого.

Так увлеклась, что чуть не забыла про Золотова. А ей сперва предстояло встретиться с курьером, забрать поддельную справку, которую она купила в интернете для бассейна.

Физрук долго вчитывался, бегал глазами по бумажке, искал зацепку, в итоге цокнул и принял.

В бассейне толпились младшекурсники. Раздевалка была набита девушками, которые собирались уходить. Приняв душ, Саша натянула слитный купальник, а волосы закрутила в неаккуратный, но тугой пучок, потому что не хотела предстать перед Золотовым в шапочке. Здесь раньше никто за таким не следил.

Его среди купающихся Саша не обнаружила. Трое парней тусовались в углу, держась за края, потому что глубина в три метра не позволяла в нем расслабленно стоять. В двух правых полосах девушки соревновались друг с другом. Смешанная компания из четырех студентов бултыхалась в середине на нескольких соседних дорожках. Физрук сидел в коморке и сквозь стеклянное окно следил за всем, что происходит в бассейне.

Вода оказалась холодной. Саша поводила ступней, чтобы привыкнуть, и никак не решалась спрыгнуть. Во-первых, не знала, когда Золотов явится и явится ли вообще, а плавать все это время она банально могла устать. Во-вторых, глубина ее немного пугала. Раньше она всегда посещала бассейн с подругами, втроем было и весело, и безопасно. Тоня и Катя плавали лучше нее, могли подстраховать. Но сидеть на берегу Саше показалось глупым, не хотелось так легко палиться перед Золотовым, да и физруком тоже. Она сползла с кафельного борта в воду и сразу провалилась по самый нос. Выплыла и задвигала руками суматошно.

Пахло дезинфекцией и сыростью. Холод окутывал все тело, как будто плотно его сжимал, мешал двигаться поначалу, но минут через пять Саша привыкла и чувствовала себя вполне сносно. Двигаясь ближе к краю, она считала минуты в ожидании Золотова. Время шло медленно, а он все не приходил.

Трое парней, накупавшись, устроились на скамейках неподалеку и смеялись на все помещение. Девушки ушли в раздевалку. В воде остались лишь Саша и смешанная компания. Она не заметила, как Золотов пришел. Только услышав всплеск, обернулась. Волны еще не успокоились, а тень уже неслась по дну к другому берегу. Там ее встречал физрук с телефоном в руке, улыбался так счастливо, будто с ним случилось все самое лучшее, что только могло.

Золотов вынырнул неожиданно для всех. И Саша ахнула, и физрук отшагнул. Парень поднял очки и посмотрел вверх.

– Ну, че, давай? – спросил мужчина, кивая на телефон.

– Да, конечно.

Золотов на руках легко себя поднял и вытянул на берег. Он был полностью одет в плавательный костюм с короткими рукавами и штанинами до самых лодыжек. Физрук притянул его к себе и чуть ли не положил голову парню на плечо – лоб был на уровне. Несколько раз с громким эхо щелкнул затвор.

Другие студенты с интересом поглядывали на них, но сами не подходили, то ли не понимали, в чем дело, то ли стеснялись.

– Спасибо, дорогой, – физрук похлопал звезду по лопаткам. – Мы, кстати, с Тимой Подругиным в одном универе учились, здесь в Лесгафта.

– Серьезно? – Золотов очень невыразительно проявлял удивление, но тот отреагировал живо:

– Да, представляешь, как тесен мир, – и засмеялся.

Парень опустился на корточки, поближе к воде, стремился туда, но физрук еще не наговорился.

– В молодости он мощный был. Такие надежды подавал. А вот олимпийским чемпионом че-то не сложилось стать. Зато все свое стремление в тебя вложил.

Золотов закачал головой. К Саше он сидел почти задом. Она оставалась в воде, но плавала на одном месте в углу, не ныряя. Смотрела в его широкую спину, следила за каплями воды, которые стекали по бугоркам мышц и косточкам, ловила себя на мысли, что хочет их растереть ладонями.

– Ладно, привет ему передавай от Самсонова Вовки, – физрук протянул Золотову руку.

Тот ее пожал.

– Обязательно.

Парень выпрямился и посмотрел в Сашин угол. Ей померещилось, что он усмехнулся. Она сожгла себя изнутри от смущения, но взгляд не смогла увести, лишь опустила голову в воду, чтобы остудить щеки. Глаза остались на поверхности.

Длинная фигура по-дельфиньи нырнула, оставив минимум брызг. Пловец быстро передвигался в прозрачной толще. Шел, как крейсер, напролом, казалось, все разрушит на пути, но у противоположного борта мягко отталкивался и плыл назад. Снова переворачивался и возвращался. И мог плавать туда-обратно неизмеримо долго без продыха, почти не меняя скорости.

Сашу заворожило это зрелище. Она за ним наблюдала, не отвлекаясь. Только когда холод опутывал ноги до боли, вылезала из воды, подсыхала, успокаивалась и влезала обратно, потому что Золотов еще плавал.

Бассейн опустел совсем. Саша околела. Дыхание уже дрожало. Холодная вода тонкими уколами в поры проникала внутрь, словно до самых костей. Те начинали болеть. Девушка пыталась двигаться активнее, чтобы разгонять кровь. Сердце билось быстро, а теплее не становилось. Кончики пальцев она уже не чувствовала.

Зато резко почувствовала дикую боль в ногах. Ступни свело одну за другой. Тело потянуло вниз, руки заколотили по поверхности воды. Брызги разлетались, но держаться на плаву становилось все сложнее. Ноги выкручивало, буквально наизнанку. Боль через все тело пробегала по нервам быстрыми импульсами, разрывала сердце, ударяла в мозг. Саша запаниковала, забарахталась, пыталась кричать, но вода заливалась в глотку. Судороги обвивали ее ноги все выше, захватывали икры, заставляя пальцы выламываться.

Только она погрузилась в воду с головой, ее подхватили сбоку за талию и помогли выплыть. Подтащили к берегу. Там Саша уже сама сообразила и вцепилась в мокрую плитку ладонями. Ноги сводило. Все тело дергалось. Спаситель вылез сам и вытащил ее. Саша рухнула на спину, отплевываясь от едкого вкуса воды. А ноги держала над собой как жук, хотелось их сжать и сломать к чертям, чтобы перестало болеть, но мягкие руки аккуратно потянули носок от себя. Ступня расслабилась. Судорога отпустила. Со второй он сделал то же самое.

Саша, дрожа и сжимая челюсти, чтобы больше не кричать, приподнялась на локтях и увидела перед собой Золотова, который смотрел на нее с вопросом. Она раскрыла глаза широко. Тело обомлело. А сердце только пуще разбуянилось. Его теперь невозможно было остановить. Саша испугалась, что оно сейчас вылетит ракетой в космос, оставит ее бездыханной.

Когда ноги перестали дергаться, парень взялся разминать Саше мышцы. Начал снизу, с самых пяток. Долго продавливал выемку, где у нее развивалось плоскостопие. Когда коснулся пальчиков, она невольно дернула ногой от щекотки. Золотов успел схватиться за лодыжку. Лица не поднимал, но Саша уловила, как кончики его губ завились вверх на секунду.

– Потерпи, – сказал негромко.

Саша про себя подумала, что могла бы вечно такое терпеть. Эти одновременно сильные нажимы и аккуратные прикосновения. Боль постепенно сменялась теплом, которое пятнами оставляли его пальцы.

Ей не верилось, что это происходит. Вообще. И с ней. Чтобы сам Золотов делал массаж. Ног. «Все, Саша, походу, твой лимит на счастье исчерпан», – пропищал внутренний голос.

Золотов переметнулся с левой икры на правую и плотно обхватил ее рукой. Длинные пальцы почти смыкались на тонкой ноге. Когда прошлись по ней граблями, Саша чуть не простонала от удовольствия.

– Я тебе настолько понравился? – спросил парень, не поднимая глаз, уже массировал бедра.

– Что? – она опешила и поморгала, не понимала, как реагировать на такой прямой вопрос.

Вся кровь прилила к лицу, а остальное в ней замерло.

– Иначе не понимаю, зачем тебе так изгаляться и доводить себя до судорог.

– Я не… Я по делу вообще-то.

– По какому?

– Мне дали задание взять у тебя интервью, – пробурчала Саша, словно была виновата. – Для нашего универского журнала. Лена Афанасьевна, редактор, сказала, что ты звезда. И если я возьму у тебя интервью, то оно по всем СМИ разлетится.

Только сказав все, она поняла, что не стоило это озвучивать. Он отпустил ее ногу и прикусил губу.

– Хм, вот как, – наконец, голубые глаза одарили Сашу вниманием, ледяным, как вода в бассейне. Ее снова пробила судорога, только теперь сердечная. – Жаль, думал, я тебе понравился. А ты меня просто используешь.

Она замотала головой.

– Конечно, нет! Не использую вовсе… Ты не так…

– Значит, все-таки понравился? – самоуверенная ухмылка убеждала.

– Что? Нет!

– Тогда используешь?

– Нет! Да как… – Саша раскрыла рот и просто заглатывала воздух, пытаясь перебороть возмущение, которое перло из грудной клетки.

Она села прямо и развела руки в стороны, хотела что-то ими показать, но тщетно. Слова проглатывались тут же, только междометия вырывались наружу. Золотов глядел на эти мучения пару секунд, а потом защелкнул ей челюсти, подтолкнув нижнюю указательным пальцем.

– Перезагрузись. Я подожду.

Саша взорвалась и вскочила на ноги, уже здоровые и легкие, полные сил, готовые топать от злости на несправедливость.

– Да как с тобой разговаривать вообще?!

– Не знаю. Ты же интервьюер. Это твоя проблема, – Золотов тоже поднялся и стянул шапочку с головы.

Шелковистые волосы вывалились на лоб. Он их убрал одной рукой в сторону и посмотрел без усмешки.

– Не рассчитывай снискать на этом славу. Не того масштаба я звезда. И я все равно не даю интервью.

– Да больно надо.

Саша надулась и отвернулась, потому что стыдом заливалась, как горячей водой из душа. Золотов только хмыкнул.

– Ребят, закругляемся. Уже пятнадцать минут десятого, – крикнул физрук из коморки.

Оба ничего не ответили, просто разошлись по своим раздевалкам. Саша до сих пор дрожала, теперь от бешенства. На него, на себя, на мир. Помыться она решила дома. Сейчас ей хотелось поскорее одеться и убежать восвояси.

«Дура, ты все испортила», – призналась себе Саша и плюхнулась на скамейку, натянув трусики до колен. Икрами еще испытывала его призрачные прикосновения. Мозг как будто специально записал их в память и повторял приятное.

Пока одевалась, она чуть успокоилась. Подумала, что Золотов ей, вообще-то, жизнь спас. «И подумаешь, сделал массаж ног, будто никто и никогда тебе его не делал», – кто-то вредный внутри пытался сарказничать, но правда задевала. Ей действительно никто и никогда не делал массаж ног. Сам по себе процесс казался таким интимным, но почему-то не пошлым. То ли Саша сильно растерялась, то ли в действиях Золотова и не было ничего… зазорного. Хотя возбуждение сладкой пеленой застилало глаза, когда он ее трогал.

Она встряхнула головой. Секунду думала и решилась еще раз нормально попросить его об интервью, объяснить, зачем это нужно, использовать хотя бы один из ста вариантов речи, которые заготовила.

Саша выбежала из женской раздевалки. Дверь в мужскую была приоткрыта. «Уже ушел?» – испугалась она и на цыпочках подошла к проему. Прислушалась. Шорохов или воды не было слышно. Она решила аккуратно заглянуть, просто проверить, там он или нет.

Золотов стоял абсолютно голый с полотенцем на шее. Поддерживал его руками за концы. Но Саша в первую очередь устремила взгляд в пах, откуда буквально торчал здоровый член, розовый, набухший, твердый, наполненный силой, которой так и хотелось овладеть. Или, наоборот, впустить ее в себя и отдаться ее власти полностью. Саша облизала губы, ловя собственное сбивчивое дыхание. Возбуждение тяготило.

Затем взгляд подметил косой шрам на животе сбоку, но не задержался на нем. Быстро поднимался по кубическим мышцам наверх, через широкую грудную клетку на худую шею с крупным кадыком и, наконец, достиг лица.

Парень выглядел озадаченным. Смотрел на собственный член так, будто впервые видел. Он сделал движение тазом, и член, как резиновый, качнулся вверх-вниз несколько раз, но не упал. На губах Золотова медленно проявлялась улыбка. Он глянул в сторону, в зеркало, и еще раз потряс членом. «Господи, как же ты самовлюблен», – с толикой омерзения подумала Саша.

– Давно так стоишь? – оглушил ее вопрос.

Она вздрогнула и толкнула легонько дверь. Та медленно раскрывалась, выводя ее из тени. Краска с той же скоростью заливала лицо.

– А ты? – решила напасть в ответ.

Золотов посмотрел на себя, вздохнул и закатил глаза от досады. Но прикрываться не стал, хотя спасение лежало на плечах. Только поднял ладони и посмотрел в глаза. Саша превратилась в моргающую статую.

– Слушай, я не извращенец, ладно? Да, выгляжу как идиот… Просто… – парень увел лицо в сторону и зажевал губы. – Блин… у меня месяц не вставал.

– Оу.

Саша повела плечами. Захотелось спрятаться опять за дверью. Такая откровенность смущала гораздо сильнее голого члена. Потом ее осенило.

– Это… из-за меня так, что ли?

Сердце рвалось наружу, к объекту своего обожания, билось в сладкой истерике, радовалось неимоверно, хотя Саша толком не понимала, чему именно.

– Не знаю, – Золотов пожал плечами, вскинув брови. – Может, потому что поплавал. Я полгода не плавал. А это единственное, что я в жизни люблю.

Она улыбнулась. Неловкость еще кусалась, но на душе потеплело. Тело расслабилось. Даже ирония заработала.

– Надеюсь, ты в бассейне не эякулировал.

– Не бойся, не сегодня, – парень коротко посмеялся.

На несколько секунд воцарилось молчание. Улыбчивое. Саша сама едва сдерживала улыбку и краем глаза видела, как он делает то же самое. К ее удивлению, и Золотова одолел стыд, румянил бледные щеки. Парень отошел к единственному открытому шкафчику и стал одеваться.

– Вообще, конечно, ты бесцеремонная, – заметил он, пытаясь запихнуть стоячий член в облегающие боксеры.

– Извини, я… – Саша только теперь додумалась отвернуться. – Дверь была открыта, я думала, ты ушел.

– Чего хотела?

– Ну, все того же, – выдохнула она. – Интервью.

– Думаешь, за пять минут что-то изменилось?

– Тебе же не обязательно отвечать на все вопросы откровенно, – Саша опять обернулась и увидела, как он натягивает толстовку на голый торс.

Шрам подробнее разглядеть не удалось. Золотов быстро его прикрыл и посмотрел опять не по-доброму.

– Я вообще не хочу отвечать ни на какие вопросы.

– Твой уход из спорта как-то с этим связан? – она кивнула в целом на него, но оба поняли, что дело в шраме.

– Я же сказал, я это не комментирую.

Парень швырнул костюм в пакет и сунул вместе с полотенцем в рюкзак. Собачку на молнии дернул сильно, чуть не оторвал.

– Но почему? Зачем делать из этого тайну?

– Потому что мне так надо, – ответил он по слогам и выпрямился. Развернулся и пошел на нее к выходу.

Саша вздохнула и расставила ноги на ширине плеч. Хотела занять позицию потверже, решила, что не выпустит его так просто. Когда он уперся в нее, замерев в полушаге, спросила:

– Ты этим специально больше внимания к себе пытаешься привлечь? – она подумала, что заденет его самолюбие, и приподняла рыжую бровь.

– Не специально, – голос опять звучал холодно. – Я, наоборот, устал от этого внимания. И ты меня тоже, пожалуйста, в покое оставь.

Он шире раскрыл дверь и, обогнув ее, вышел из раздевалки. Саша пыхнула от досады и побежала следом.

– Хорошо, я не буду спрашивать о причине ухода. Просто расскажи, как живешь после.

Золотов шагал быстро и за раз пересекал не меньше метра. Саша семенила за ним.

– Хреново.

Его ответ ее почему-то остановил.

– Что?.. – снова его догнала и спросила осторожно. – Почему?

– Романтики, блядь, не хватает, – он резко остановился сам и ее застопорил. – Сама как думаешь? Тебя лишат смысла жизни, ты будешь счастлива?

Прищур голубых глаз пилил ее пополам невидимой проволокой. Саша поежилась и опустила виноватый взгляд. Чувствовала себя глупой. Подтянула лямку сумки, встряхнула в ней всю мелочь. У нее отродясь этого смысла не было, и она не ощущала себя несчастной. Потому его даже не искала.

– Извини. Тороплюсь. Не приставай ко мне больше.

Золотов отмахнулся от нее и зашагал еще быстрее. Саша и не пыталась за ним увязаться. Провожала взглядом. Чувствовала, как нарастает тоска. Не собственная, эмпатичная.

Домой она вернулась в растерянных чувствах. Произошедшее в бассейне ее одновременно вдохновляло и удручало. Было мало. Хотелось еще. Общаться с ним, пусть даже перекидываться колкостями, зато смотреть в голубые глаза напрямую и покрываться его прикосновениями, как мурашками. Испытывать щекотку на пальцах и вязкость внизу живота. И наблюдать его возбуждение вперемешку со смущением. Хотя Саше больше верилось, что у него встает на плавание, чем на нее.

Сидеть спокойно в комнате она не могла. Опомнилась, наконец, что так и не отблагодарила спасителя. Следовало как-то выразить спасибо. Хотя бы из вежливости. А еще, чтобы был лишний повод с ним поговорить.

Саша пришла на кухню, где мама в очках вчитывалась в мелкий шрифт на упаковке коктейля.

– Думаешь, там под звездочкой будет написана вся правда о составе? – Саша улыбнулась.

Мама вздрогнула от неожиданности и сняла очки, зажмурив глаза.

– Очки пора менять, – посетовала и отложила их на стол. – Хотела проверить сертификат качества.

– Я уже проверила, – хмыкнула Саша. – Действительный. Но знаешь… я вот сегодня действительную справку в бассейн за пятьсот рублей купила. Так что…

Мама покачала головой неодобрительно, а потом опустила уголки губ.

– В бассейн? С чего вдруг?

– Да вот… – Саша почесала еще мокрый затылок и рассказала маме весь сегодняшний день от появления новенького до своего спасения в бассейне. Только про стоячий член и массаж ног говорить постеснялась. – Хочу его отблагодарить печеньем. Поможешь?

Она прильнула к маме и обхватила руками за плечи.

– Ну, куда ж я денусь, раз тут такое, – мама чмокнула ее в висок. – Говоришь, чемпион мира? А папе рассказывала?

– Да. Он его знает, ну, в смысле, болел за него.

– Ох, если у вас все получится, отец будет счастлив, – мама сама засияла от радости, будто умела производить солнечный свет.

Саша вздохнула.

– Да вряд ли. Он слишком классный, чтобы влюбиться в меня.

Мама вытянула лицо.

– С чего это?! Да за всю историю человечества еще не родился тот достойный, который заслуживает твоей любви!

– Приятно, конечно, это слышать от самого объективного человека в мире, – рассмеялась Саша, но расплылась в довольной улыбке.

Родительской любви ей, оказалось, вполне хватало для счастья. И смысл жизни для этого никакой не был нужен.

– Тем более после нашего печенья, – мама уже доставала банку с мукой. – Ни один мужчина в здравом желудке не устоит.

– А это не глупо? – Саша вдруг засомневалась, схватившись за ручку холодильника, и пока его не открывала. – Все опять подумают, что я за ним бегаю? И он в первую очередь.

– А как еще ты узнаешь, хочет он этого или нет? Все лучше, чем вот так мучиться в неведении.

Девушка зависла в смятении, не желала признаваться, что Золотов и без печенья все понял, и, казалось, не особо ему это было надо. А вот остальные пока не знали. Она боялась момента, когда ее влюбленность станет очевидной всем.

Маму ничто не смущало. Она доставала ингредиенты из холодильника и шкафов. Выставляла их кучкой на столе перед дочерью. Саша брала машинально посуду и приборы. Замешивала тесто по давно выученному рецепту. Старалась все делать строго, как мама. Очень хотелось, чтобы ему понравилось.

4

Свою благодарность Саша накидала в льняной мешочек и завязала шпагатом, чтобы выглядело презентабельно. На ее вкус печенье получилось нежным и не приторным, а ровно той сладости, которая нужна. Не удержавшись, пока ехала в метро, она слопала пару штучек и завязала потуже, чтобы не увлечься.

– Ну, как вчера прошло? – подруги настигли ее в коридоре.

Опять пришлось петлять между этажами в поисках кабинета. Студенты уже шли по наитию, сознательно маршрут не помнили, но ноги вели их сами и доводили до нужного места.

Тоня схватила Сашу под руку и прильнула ухом к лицу. Катя шла чуть поодаль, держа в руках толстый журнал, но шею тянула в сторону подруг.

– Блин, такое было, – начала Саша на вдохе и быстро пересказала все, что с ней вчера случилось. Только опять про стоячий член и массаж рассказать не решилась. Слухи бы потом по всему университету пришлось собирать. – В общем, вот, хочу его угостить печеньем за спасение.

Она достала из сумки мешочек.

– Ооо, как мило, – протянула Тоня и заглянула внутрь. – Это то самое, которым ты Пашу подкармливала?

Саша закатила глаза, но кивнула.

– А можно одну? – подруга вытащила две.

Вторую передала Кате. Та с удовольствием приняла и похвалила:

– Все-таки хозяюшка из тебя знатная.

Саша повела плечами в смущении.

– Мне мама помогала.

– Хоспади, он еще и герой, – брызгая крошками, ворчала Тоня. – Ну, идеальный.

– Но это, правда, романтично, – заметила Катя. – Мечта любой девушки, когда тебя спасает такой красавчик. По-моему, у вас завертелось. Все по классике.

– Ну, хоть Миронова умоется, – Тоня злорадствовала.

Саша посмотрела на нее с улыбкой и не стала ничего отвечать, лишь помотала головой. А про себя думала, что ее жизнь на сказку походить не может и нельзя давать себе терять голову. «Впрочем, это просто благодарность, – успокаивала себя внутренне. – Ты же не руку и сердце ему предлагаешь».

Перед аудиторией она спрятала мешочек в сумку.

– А че, дарить не будешь? – удивилась Тоня.

Горький опыт с бывшим Сашу кое-чему научил. Тогда это не было так неловко. Без толики сомнений она вручила Паше печенье в столовой при всех. Не понимала, что такой нелепый жест ей еще обернется злословием и насмешками. В семье она не привыкла стесняться своих чувств и бояться их выражать. А Паша смутился, но в силу своей деликатности отказаться не мог. Сжалился над ней и принял угощение. Только спустя год, когда они уже встречались, высказал ей все переживания по этому поводу.

– Ну не при всех же, – шикнула Саша и вошла.

Студенты уже заполнили большинство парт. Золотова опять окружили. Его самого не было видно, но по лепету девчонок вокруг последней парты у окна, Саша сразу догадалась, где он. Миронова демонстративно громко хохотала в компании Лужина и Петровского, а сама все поглядывала в угол. Ее подружки заливались смехом искренне. Петровский их веселил. А Лужин следил за взглядом Вари и улыбался грустно.

После первой лекции опять предстояло разойтись группами на семинары по английскому письму. Саша надеялась выловить Золотова в коридоре, потому специально ждала, когда он выйдет, чтобы пойти следом. Но за ним увязались Лужин с Петровским. Опять задавали глупые вопросы, на которые новенький терпеливо отвечал. С Сашей они еще не встречались. То есть она его видела, а он ее как будто нет, потому даже не поздоровались.

«Блин», – досадовала она, выходя из аудитории. Мешочек с печеньем держала в руках. Шла через пару компаний от Золотова и лакеев Мироновой. Самой Вари поблизости не было. Саша специально оглядывалась.

– Хоспади, у тебя же его номер есть, – громко шепнула Тоня, когда они заворачивали в очередной путаный коридор. – Просто напиши, что надо встретиться.

– Да ну, блин, он подумает, я к нему подкатываю, – Саша мгновенно ощетинилась.

– Ну, ты же напишешь, что это благодарность за спасение, – образумила ее Катя.

Пришлось согласиться. Варианта выловить Золотова одного все равно не предвиделось. Саша остановилась на площадке с вендинговыми аппаратами и напечатала ему быстро в телеграме: «Привет. Хотела поблагодарить за вчерашнее. Подойдешь к автоматам с шоколадками?».

Подружки подмигнули и ретировались, пока Золотов не объявился. Саша осталась ждать, тряся в руках печенье. Нервы зашевелились. Сердце их раскручивало быстрыми битами. Девушка уверяла себя, что вовсе не выглядит глупой, что это нормально – благодарить человека за спасение, что нет в этом никакого намека на чувства.

«Это где вы меня в ВК палили?» – пришло от него через минуту.

За это время Саша успела посадить сердце. Ответила ему в ту же секунду: «Да». И еще через минуту он спустился по лестнице к ней. Она прислонилась плечом к автомату с напитками, теребила бечевку, почти ее развязала. Золотов опять смотрел с усмешкой. Остановился метрах в двух, у перил, руки держал в кармане толстовки на животе. Саша выпрямилась и вдохнула. Несколько секунд ничего не могла сказать.

– Это, видимо, мне? – начал за нее Золотов, опустив взгляд на мешочек.

– Д-да, – она сделала два шага вперед и протянула печенье, глядя в его ровное лицо. – Спасибо, что спас меня.

Парень заглянул внутрь и хмыкнул.

– Неожиданно.

– Я сама делала, – Саша заправила воздушную прядь за ухо и склонила голову набок. – С мамой.

– Ну, тогда и маме передай спасибо.

Она улыбнулась и кивнула. Не знала, что сказать. Он продолжал ее разглядывать, будто ждал чего-то еще, хотя на лице не было никаких эмоций. И в глазах тоже.

– Только не подумай, – Саша замахала руками от неловкости. – Это не подкат. И не ради интервью. Я искренне благодарю тебя.

Золотов усмехнулся.

– Ладно. Идем, что ли?

Он кивнул на лестницу, через которую лежал путь в кабинет. Саша послушно поплелась туда. Волновалась сильно, словно только что призналась в любви и все еще ждала ответа. Она действительно чего-то ждала. Той самой реакции, которая бы показала, надо ему это или нет. Но Золотов держался как обычно и все то время, пока они поднимались на третий этаж, ничего не говорил. А она накручивала себя. С каждой секундой казалась себе все глупее. Была уверена, что поступила как одна из сотен фанаток, которые наверняка не раз угощали его собственноручно приготовленными изысками в попытке подобраться к сердцу через желудок. Ничего оригинального в ее печенье не было.

– Тебе, наверное, часто такое дарят? – Саша сама испугалась своего вопроса и зажмурилась на секунду.

– Я нечасто кого-то спасаю, – ответил Золотов.

Она закивала, чуть отпустило.

– А ты? Часто такое даришь?

Пришлось снова напрячься. Прочистив горло и уведя лицо в сторону, Саша сказала:

– Меня тоже… нечасто спасают.

К ее счастью, кабинет находился сразу напротив лестничного блока. Она вошла первой и сразу плюхнула сумку на парту, которая стояла у входа. Золотов прошел к своей, последней в среднем ряду, мешочек нес в руке. Миронова и другие странно смотрели туда. Быстро поняли, в чем дело. Новенького это не смущало, он будто и не замечал лишнего внимания к себе.

Подруги благоразумно допрашивали Сашу письменно. Она специально к ним не оборачивалась. Расписала весь короткий и неловкий разговор в подробностях. Те пытались гадать, что бы это все могло значить, анализировали каждый его жест и каждое слово. Сошлись на том, что все-таки ему понравилось, и, возможно, не только печенье, но и сама Саша. Она почти им поверила, потому что хотела, но в душе ее что-то остерегало. «Ничего это не значит. Ты просто опять додумываешь», – пыталась себя убедить.

Подтверждение этому Саша услышала в столовой. Точнее, подслушала. Там было много народу – все столики заняты. Золотова привели Лужин и Петровский. С ними же была Миронова и подружки. Они заняли большой стол неподалеку. Сашу не заметили или не хотели замечать.

– Ой, а это что такое? – Миронова состроила милое личико и потянула мешочек за хвостик – Золотов выложил его перед собой на стол.

– Саня отблагодарила за то, что я… помог ей вчера в бассейне.

– Саня? Фомина? В бассейне?

Миронова вытянулась в лице и переглянулась с Лужиным, обвиняла его в чем-то.

– Берите. Я не буду, – Золотов подвинул угощение к центру стола.

Лужин с Петровским заглянули внутрь с любопытством. Слепцова и Катун тоже потянули лапы за печеньем. Сашу пронзила злость. И обида.

– О, узнаю это печенье, – Миронова вытащила одно и обратилась к Лужину. – Она же таким своего бывшего подкармливала? Когда пыталась его закадрить.

Петровский усмехнулся и добавил:

– Да-да, мы так же всей толпой его ели.

– Ну, вкусное, кстати, – Катун уже жевала.

А Миронова говорила Золотову:

– Смотри, увяжется за тобой, не отцепишься, – девушка откинула завитую прядь назад и отодвинула от себя печенье. – Она за Стрельцовым весь первый курс бегала и добилась-таки своего. Бедный парень два года от нее отвязаться не мог, пока вуз не окончил.

Золотов слушал с опущенной головой, разрезая шницель на треугольные части.

– И, кажись, до сих пор бегает, – добавил Лужин, схватив сразу две штуки. – Паха жаловался недавно, что она все ему написывает, умоляет встретиться. Он уже не знает, как отмазаться.

Саша раздулась от возмущения и чуть не подавилась кусочками оливье, который и до этого с трудом лез в глотку. Тоня с Катей посмотрели на нее с сожалением и закачали головами, пытались показать, что они не согласны с Лужиным. Хотя тот в принципе не врал. Сашу больше возмутила сама правда, которую она до конца не принимала.

– Пользуется его вежливостью, – фыркнула Миронова. – Она явно на тебя запала. Бойся теперь.

Компания посмеялась. Золотов поднял лицо и усмехнулся.

– Я не крепость. Меня осадой не возьмешь.

Девчонки захихикали. Миронова осталась довольна ответом.

– Придурки, – почти в полный голос процедила Тоня и поднялась из-за стола.

Подруги переглянулись и пошли за ней. Катя только пила кофе, а у Саши все равно аппетита не осталось.

Разочарование в этот раз настигло ее быстро. Она вроде бы к нему готовилась и все равно была застигнута врасплох. Остаток перемены просидела, разбирая почту. Поступило уведомление, что соцопрос прошли не все студенты из группы. Пришлось выслать напоминание в чат. Потом Саша наткнулась в ленте новостей на пост с конкурсом эссе для всех желающих. Не преминула поделиться с одногруппниками.

– Да не обращай внимания, Фомина часто в чате спамит, – отозвалась Миронова.

Саша бросила взгляд на голос. Та разговаривала с Золотовым в компании. Парень послушно отложил смартфон и вернулся в беседу. Саша насупилась, делая вид, что читает статью, а на самом деле все буквы стерлись. Собственные переживания их затмевали. «На что ты надеялась? На стояк? Дура», – казнила себя она. Понимала, что больше трогать Золотова не стоило. Но так и хотелось узнать, что это было вчера в бассейне.

После пар Саша решила прогуляться по набережной. Обнимая Катю на прощание на выходе из университета, она увидела на рекламном пилларе Золотова в спортивном костюме «Адидас». Он выглядел как профессиональная модель. Стоял в пафосной позе. Лицо было таким же каменным, но призывающим. Костюм сидел на нем превосходно, такой хотелось купить. Внизу имелся слоган: «Не соглашаться на меньшее».

Работники рекламного агентства только-только сменили плакат и теперь принялись натягивать второй, сбоку.

– Хм, звезда, – Тоня сморщила носик и посмотрела на Сашу. – Ну, его, этого сноба.

Та кивнула. Катя поджала губы. Подружки двинулись в сторону Большого проспекта, а Саша осталась на месте, вглядывалась в фотографию, с которой Золотов смотрел на нее пронзительно.

Другие однокурсники тоже заметили новую рекламу. И все восклицали одинаково: «Это же Илья!». Кто шел с ним рядом, тут же накинулись с похвалами и вопросами:

– Много забашляли?

– Ты теперь лицо «Адидас»?

– Круто ты тут получился.

– Вот это уровень. Как Дэвид Бэкхем прям.

Сам Золотов отмахнулся от всех вопросов короткой фразой:

– Коммерческая тайна.

Его голос прозвучал у Саши буквально над головой. Она дернулась и обернулась.

– Самое дерьмовое, конечно, выбрали, – хмыкнул парень, не глядя на нее, но остальные стояли поодаль, поэтому Саша подумала, что он обращается именно к ней.

– Я думала, конечное фото согласовывается с моделью, – протянула она.

– Ну, может, с Бэкхемом и согласовывается. А меня просто привезли, отфоткали и отпустили, ни о чем не спрашивая.

Она улыбнулась и посмотрела на него снизу. Парень все еще разглядывал себя на пилларе, а потом резко попрощался и перебежал через дорогу. Саша провожала его взглядом, пока не получила сообщение от Лены Афанасьевны:

«Ну, как? Продвигается?».

«Не очень. Он вообще не хочет отвечать на вопросы, а про уход из спорта тем более».

«Ну, на самые обычные-то можно ответить? – не понимала редактор. – Раньше же спокойно отвечал».

«Попытаюсь еще раз», – вздохнула Саша, решив, что сегодня тоже явится в бассейн. Попробует выпросить интервью опять, а заодно спросит о том, почему он отдал ее печенье Мироновой. Этот вопрос терзал ее невыносимо. Проще было опозориться лишний раз, но получить ответ, даже если она не сомневалась, что он ей не понравится. Мама была права, страдать в неведении оказалось гораздо хуже.

Саша удивилась многочисленности посетителей в этот раз. Бассейн и все пространство вокруг занимали девушки, причем с разных курсов и даже факультетов. Глянец стройных ног и пышность круглых декольте выкалывали глаза. Первой из толпы внимание притягивала Миронова в алом купальнике. Она аккуратно заплела волосы в пучок, но спереди оставила две прядки свободными. Другие выглядели поскромнее, хотя нашлась пара смелых красавиц в бикини – девушки явно не плаванием пришли заниматься.

«Господи, какой же на него спрос», – бесилась про себя Саша. Еще больше ее раздражало их лицемерие. Все смеялись над ее навязчивостью, а сами делали то же самое, лишь вуалировали свои намерения аккуратнее. Она развернулась, чтобы уйти и не позориться, и напоролась на самого Золотова.

– Уже уходишь? – он не усмехался в этот раз, только приподнял бровь.

– Да, наплавалась, – выдохнула Саша, опустив голову.

– Ты же только что пришла, я видел.

– Народу много. Я… стесняюсь.

Парень глянул поверх ее головы на толпу у бассейна и скорчил рот от злости.

– Блин, – он обхватил ее плечи одной рукой и повел внутрь. – Думаю, хотя бы одна дорожка для нас найдется.

Саша опешила и чуть не вырвалась, но Золотов крепко прижал ее к себе.

– Зачем это? – буркнула она, перестав сопротивляться.

– Может, хочу, чтобы тебя все ненавидели, – ухмылка опять пересекла его ровное лицо.

Саша сразу почувствовала эту ненависть. И презрение. Миронова впилась в нее взглядом, будто готовилась наброситься и загрызть насмерть. С такой страшно было соревноваться. Другие девушки тоже смотрели неодобрительно. На некоторых лицах Саша читала искреннее недоумение.

– Ладно, я пошутил, – Золотов отпустил ее только у раздевалок. – Просто не хочу, чтобы мне мешали. Я сюда плавать пришел. Подыграй, ладно?

Саша выдавила смешок, на языке появился сладкий привкус маленькой власти. И слабое тщеславие щекотало душу – он выбрал ее из всей толпы красоток. Щеки зарумянились. Веснушки проступили отчетливее.

– И тогда ты дашь мне интервью?

Золотов раздул ноздри и глубоко-глубоко вздохнул.

– Буду отвечать только на те вопросы, которые меня устроят.

Саша поиграла губами. Это было лучше, чем ничего. Тем более что Лена Афанасьевна, казалось, тоже смирилась с синицей в руках вместо журавля в небе.

– Идет.

– У тебя пять минут на переодевание, – бросил он строго и скрылся за дверью в мужскую раздевалку.

Саша хмыкнула и вошла в женскую. Там все было забито шмотками. Она едва отыскала свободный шкафчик, в самом углу, покоцанный, без крючков и ключа.

Через пять минут она была готова, как солдат. Золотов уже ждал на выходе. Взглядом пробежался по ее фигуре, хотя ничего нового увидеть не мог. Саша была в том же купальнике. И ровно так же закрутила волосы в пучок. Природная кудрявость делала его неровным и толстым, но зато помогала волосам не распутываться.

– Почему девчонки всегда без шапочек? – проворчал парень. – Это же не гигиенично.

– Зато не уродливо, – Саша улыбнулась. – Я не собираюсь нырять.

– Звучит как вызов.

Он взял ее за запястье и потянул к бассейну. Она шагала следом торопливо, а все внимание сконцентрировала на его прикосновении, слабом и ласковом. Сердце затрепыхалось опять. Саша встряхнула головой, чтобы не поддаваться искушению.

Золотов подвел ее к последней дорожке.

– Здесь свободно? – крикнул на весь бассейн.

Все и так на них смотрели, но теперь могли делать это не украдкой. Девушки, которые плавали в этой дорожке на том конце, перешли на соседнюю.

– Отлично, спасибо.

Парень немедля прыгнул в воду и вынырнул в паре метров от борта. Саша осталась на месте в растерянности. Смотрела на него с вопросом в глазах. Не до конца знала свою роль. Золотов поманил рукой.

– Спускайся.

Она зависла на секунду, но послушала и села на пол. Ноги опустила в воду. Сегодня она была теплее. Множество горячих тел успели ее нагреть.

– Давай, не бойся.

Парень подплыл к Саше и, схватив за ноги, стащил сразу на дно. Она не успела даже воздуха набрать и в панике замахала руками и ногами. Потом почувствовала его плотно, всем телом. Глаза не решалась открывать под водой, но носом упиралась ему в грудь. Золотов прижал ее за талию. Подбородок положил на ее макушку. Легким толчком поднял их обоих обратно на поверхность и подбросил Сашу в воздух. Она вылетела с громким ахом и рухнула вновь с большой волной брызг. Золотову пришлось отплыть. Он смеялся, наблюдая за тем, как она барахтается. А ее беспокоила только необходимость выжить.

Когда Саша стала держаться на плаву сама, парень развернулся к ней спиной.

– Залезай. Покатаю.

– Что? – она еще после прыжка не пришла в себя.

– Хватайся за шею.

Саша сомневалась лишь мгновение, а потом пристроилась к нему. Ногами прижалась к бокам. Руками взяла его за плечи. Они ощущались костлявыми, но могучими. Ее слабые пальцы вцепились в его сильные мышцы, и парень рванул, как подстегнутый мустанг. Брызги летели в Сашу пулеметной очередью. Она не успевала уворачиваться и боялась, что захлебнется, даже если плыла над водой. Скорость он набирал быстро и к концу так разогнался, что ей казалось, она сейчас улетит прямиком в стену, не бассейна, а всего зала. Набранной мощности должно было хватить для такого полета. Но Золотов вовремя остановился, упершись рукой в борт. Саша даже не дернулась, но от страха закричала и запустила когти в его костюм.

– Сань, мне, вообще-то, больно, – прошипел парень.

– А? Прости.

Она не сразу осознала, что они остановились. Поморгала, стряхнула воду с лица. Волосы промокли насквозь. Пучок держался на соплях. А сердце билось с неимоверной радостью, восторженной и детской. Это был классный аттракцион.

– Вау, – выдохнула Саша наконец.

Золотов не дал ей расслабиться.

– Погнали.

Она хваталась за него уже на лету в панике с визгами. За собственными воплями почти не слышала смеха окружающих. Ее несло напролом, как на моторной лодке.

Зацепившись за его шею крепко и прильнув к его спине всем корпусом, Саша почувствовала себя увереннее и стала кричать уже от восторга, а не от страха. В последний раз ей было так весело много лет назад, когда они семьей летали в Турцию. Там папа так же катал ее в море. Здесь пространства было гораздо меньше. Дорожка очень быстро заканчивалась, но именно поворот и доставлял самый классный эффект, когда казалось, что стена неизбежна, а она вдруг пропадала и сменялась мягкими волнами.

Накричавшись вдоволь, Саша сама попросила Золотова остановиться. В нем было столько сил, что даже дыхание не сбилось.

– Я больше не могу, – она чуть ли нутро не выдохнула вместе с воздухом.

Саша заползла на берег, как ящерица, сперва затащила пузо, затем конечности. Золотов смеялся, оставаясь в воде.

– Утомилась, бедняжка.

– Я давно так не кричала, – теперь сама рассмеялась.

– Ты почти невесомая, – он поднял очки на лоб и облокотился на борт. – Я-то надеялся на хорошую нагрузку.

– Ну, извини, что не оправдала ожиданий, я не готовилась.

Саша не могла подняться, развалилась на полу. Сил хватило только на спину перевернуться.

– Отдыхай, я, наконец, нормально поплаваю.

Парень пропал в воде. Вынырнул ближе к середине дорожки. Руки, как лопасти корабля, загребали воду, а выгребали множество брызг. Саша смотрела ему вслед с улыбкой. Ни о чем не думала. Просто смаковала веселость, которая еще разжижала кровь. И карамельную влюбленность, которая травила сердце.

– Что все это значит? – возникла над ней Миронова.

Саша повернула голову к потолку и увидела, как сильно выпирает круглая грудь из плоского живота. Снизу это выглядело не эстетично. И промежность, в которую закутывался купальник, тоже. Саша быстро села, чтобы больше не наблюдать эту картину. Ее окружили Варины подружки.

– Почему все выглядит так, будто вы встречаетесь?

Тоня была права, Саше нравилось утирать нос Мироновой. Да еще на глазах у всех. Быть той единственной, которую выбрал самый классный парень в обход остальных красавиц, даже если они были объективно эффектнее ее. Тем более если так. Гордыня, которая в ней редко проявлялась, оказалась приятным чувством.

– Не знаю. Он просто решил меня покатать, – Саша развела руками и положила подборок на согнутую в колене ногу.

Щеки опять выдавали смущение, но стыдно ей не было.

– В жизни не поверю, что он мог в тебя втюриться, – Миронова приподняла бровь и скрестила руки. – На публику играете?

Саша вздохнула. Сама забыла про их уговор. Сбоку раздался всплеск. Золотов вынырнул и остановился.

– Привет, Илья, – кокетливо заулыбалась Миронова.

– Привет, – он оглядел всех четверых стоящих девушек и опустил вопросительный взгляд на Сашу.

Она только стянула уголки губ вниз.

– Кажется, ты отдохнула.

Схватив ее за руку, парень утянул Сашу в воду. Она не сопротивлялась. Лишь посмотрела на Миронову победоносно и опять забралась ему на спину. Очень быстро они оказались на другом берегу и не стали возвращаться. Она снова вылезла из воды.

– У нее парень есть? – спросил Золотов, глядя на Миронову, гордо шагавшую к раздевалкам.

Саша растерялась. Он задал вопрос так, будто интересовался не из праздного любопытства, а для определенной цели. Сердце больно екнуло.

– Ну, вообще, был вроде, – ответила она честно, следя за плавными движениями крепких ягодиц соперницы. – Но, может, они уже расстались. Я не знаю.

– Почему-то мне кажется, что ты все про всех в группе знаешь, – Золотов усмехнулся.

– Не все. И не про всех, – Саша отвернулась. – По крайней мере, про их расставание не слышала.

Пару секунд молчали. Парень не уплывал. Все еще следил за Мироновой, пока та не скрылась в женской раздевалке.

– Вообще, сам у нее спроси. Уверена, она охотно ответит.

Золотов хмыкнул.

– Если тебе нужен стимул для подката, то, по-моему, ты явно ее заинтересовал, – Саше необъяснимо хотелось подбить его на что-то, откровенность или действия. Просто ревность толкала на глупости.

Усмехнувшись, он снова нырнул.

Весь следующий час Саша не погружалась в воду. Следила за тем, как Золотов плавает туда-обратно. Девчонки поглядывали на него, потом на нее и не решались подходить. Она его, действительно, спасала от навязчивого внимания. И тосковала, что только эту функцию и выполняла. «Или не только. Наверное, я еще его приманка для Мироновой», – догадка расстраивала.

Когда бассейн опустел на три четверти, Саша решила еще поплавать. Ей все равно нужно было ждать, когда Золотов накупается вдоволь, чтобы взять у него интервью. Она подумала, что после плавания он будет в самом лучшем расположении духа и, возможно, о чем-нибудь проговорится.

Он на нее уже не обращал внимания. Плыл без остановки и выныривал редко. Саша плавала в другом углу, пыталась повторять махи рукой, но выходило слабо. Ни скорости набрать не могла, ни даже толком удержаться на поверхности. Быстро вернулась к привычному стилю – барахталась по-собачьи.

Золотов, действительно, вышел из воды в хорошем настроении. Выглядел расслабленным и легким. Его пришлось выгонять. Физрук и так терпел аж до половины десятого.

Саша успела принять душ и одеться. Ждала его на скамейке у выхода. Золотов на ходу застегивал пуховик.

– Ну, как? – она кивнула на него, вспомнив вчерашний стояк. – Сегодня тоже сработало?

Парень посмотрел на себя с усмешкой.

– Сегодня – нет.

Он вышел первым и придержал для нее дверь.

– Зачем ты меня ждала?

– Как зачем? Для интервью, – возмутилась Саша, хотя сама сомневалась в правдивости ответа. Ей просто нравилось с ним быть. И расставаться не хотелось.

Они прошли по узкому коридору, ведущему из здания на улицу.

– Уже поздно. И ты должна мне скинуть список вопросов заранее, а я выбрать те, что меня устроят, – он посмотрел ей в глаза. – Лучше завтра. После пар, например.

Саша выдохнула. Не рассчитывала на его собранность.

– Хорошо.

– Вопросы тогда жду сегодня.

Он показал смартфон, намекая на телеграм.

– Приеду домой, вышлю.

Двор они пересекали молча. Золотов что-то искал в телефоне. Саша просто шла рядом. У ворот, когда он уже попрощался, она его остановила.

– Можно один вопрос сейчас задать? Это не для интервью.

– Ну, попробуй.

Саша пыталась поймать его взгляд, но парень поглядывал на дорогу, которую освещали редкие фонари. На перекрестке пока горел красный, машины скопились у светофора. Оставалось всего пятнадцать секунд до зеленого.

– Зачем ты отдал мое печенье Мироновой?

Золотов перевел на нее недоуменный взгляд. И ответил невозмутимо:

– Я просто поделился с ребятами. У меня непереносимость глютена, всего мучного. Это наследственное, поэтому дома такое никто не ест.

Саша протянула немое «Ааа», приоткрыв рот, и закачала головой.

– Извини, я как-то не подумала…

– Да ничего.

– Мог бы сразу сказать и отказаться.

– Тебе печенья жалко на Миронову? – он заулыбался.

Мимо стали проноситься автомобили. Саша замотала головой и отшагнула.

– А, да нет, конечно. Просто… ничего.

Помахав ему, она развернулась всем корпусом в сторону метро и нерешительно двинулась. Золотову пришлось ждать, когда поток машин остановится. Когда он скрылся в тени арки, Саша зашагала в привычном темпе.

Еще в вагоне она набросала вопросы, большую часть взяла из плана Лены Афанасьевны, удалив те, что касались ухода из профессионального спорта. И добавила парочку своих, об увлечениях и альтернативных планах на жизнь. Список выслала ему сообщением в телеграме, которое он не прочитал. Девушка так и заснула в ожидании.

5

– О вашем романе уже легенды ходят! – восторгалась Тоня, когда они вышли за кофе в ларек на углу после первой пары.

Саша засмеялась, чуть не выронила деревянную палочку, которой размешивала корицу. Катя с усердием вставляла трубочку в крышку стаканчика.

– Это было понарошку, – пояснила Саша.

– Ну, знаешь… очень романтично, – Катя, наконец, воткнула трубку и причмокнула первый глоток какао. – У меня первая любовь такой романтичной не была.

Тоня усмехнулась и так крутанула головой, что бижутерная стрекоза чуть не вылетела из косы.

– У меня никакая любовь такой романтичной не была!

Саша румянилась, глядя в небо. Опять оно стояло ясным. Солнце еще поднималось. Но его тепло всюду ощущалось. Снег таял на глазах. Превращался в густую слякоть.

– Это вообще не любовь. По крайней мере, не с его стороны, – последние слова Саша произносила тихо.

– А с твоей уже да? – Тоня загорелась, сдерживая улыбку. На щеках появились ямочки.

Катя подняла брови. Саша опустила плечи и потупила взгляд в кофе.

– Да блин! Как перед таким устоять. Особенно после… этого… всего.

Она направилась к зданию университета, потому что пара начиналась через пять минут.

– Я его только два дня знаю, конечно. Но… он не такой, как на первый взгляд. Не такой заносчивый, по крайней мере.

– Ой, ну все, точно влюбилась, – захихикала Катя. Тоня ее поддержала.

Саше было не до смеха.

– Но это как всегда… я в итоге окажусь на обочине. Или уже там. Он вчера интересовался, есть ли у Мироновой кто-то.

– Серьезно? – Тоня быстро меняла выражения лиц, сейчас скисла и глотнула латте. – Да блин. Ну, почему опять Миронова? Что других красавиц в универе нет?

– Ну, она объективно самая привлекательная, – Катя звучала рассудительно.

Саша с ней согласилась. Законы природы действовали непроизвольно. Альфы встречались с альфами. А Саша сама себя относила максимум к лямбдам, для других могла и вовсе быть омегой.

В холле у входа подруги наткнулись на компанию из Мироновой, ее подружек, лакеев и Золотова. Все смотрели на информационный стенд. Вверху висело новое объявление о традиционном ночном катании на коньках в Ледовом дворце в честь Дня студента.

– Я одно время занималась фигурным катанием, – хвасталась Миронова.

Саша с подружками специально остановились, якобы допить напитки, чтобы тут же их в мусорку и выбросить, а не нести в аудиторию. Катя возмущалась и торопила их на пару, но Саша с Тоней как всегда не удержали любопытство и совсем ее не слушали.

– Понятно теперь, откуда такая грация, – Золотов одарил Миронову оценивающим взглядом.

Та кокетливо повела плечиком и заулыбалась, накручивая локон на палец.

– Спасибо. А ты катаешься?

– Катался раньше, еще в школе, когда встречался с фигуристкой.

Лужин сверлил его ревностью, на которую Золотов не реагировал. Он вообще вел себя крайне спокойно, ко всему как будто равнодушно. Даже флиртовал без энтузиазма и волнения.

– Значит, пойдешь? – Миронова смотрела только на Золотова, словно остальные и не существовали вовсе. – Давай, будет весело.

Он пожал плечами.

Саша понимала Лужина и тоже пуляла ревностью, только в Миронову. Глядела исподлобья, боролась с внутренними спазмами.

– Ну, раз ты приглашаешь.

Золотов подтянул рюкзак на плечо и развернулся, чтобы идти. Саша с Тоней резко отвернулись и уткнулись синхронно в стаканчики. Катя закатила глаза. Парень шел на них целенаправленно.

– Привет, – остановился и оглядел всех, ждал чего-то.

Ни Саша, ни Тоня на него смотрели, пока Катя не пояснила:

– Дайте человеку мусор выбросить.

Они расступились. Тоня закашлялась. У Саши горели уши.

– Спасибо, – Золотов скинул упаковку от «Сникерса» в урну и вернулся в компанию Мироновой, которая ждала его посреди холла. Теперь она бросила в Сашу победоносный взгляд, а Саша злилась. В первую очередь на себя.

– Блин, мы вообще не палимся, – буркнула подругам.

Девчонки не ответили. На пару они опоздали, но преподаватель их впустил.

На следующей перемене Саша занималась организаторскими вопросами. Еще раз напомнила всем о соцопросе в чате. Проверила дедлайны по различным мероприятиям. Если сроки поджимали, напоминала одногруппникам, даже тогда, когда никто из группы не выказал желания участвовать. На всякий случай.

Потом отчиталась Лене Афанасьевне: «Он согласился на интервью. Без больных тем, но все же».

«Прогресс, – ответила редактор. – Если удастся, все-таки выпытай из него хоть какое-нибудь откровение».

Саша в ответ выслала только символ «ОК».

Под конец последней пары она написала Золотову: «Мы договорились на интервью сегодня, не забыл? Останься после». Ее сообщение с вопросами он так и не прочитал. И это до конца лекции тоже оставалось непросмотренным. Саша глянула в его сторону. На этот раз парень сидел в середине аудитории. Сидел не один. С Никитиным из первой группы, который тоже занимался спортом, но футболом и не так серьезно. Играл только за университетскую сборную. Телефон лежал у Золотова перед собой, но он к нему не притрагивался.

Саша поняла, что Золотов пытается слиться, и решила во что бы то ни стало не дать ему уйти. Девчонок предупредила, что ждать ее не стоит, а сама выскочила из кабинета первой и пристроилась за дверью в ожидании. Весь курс уже вышел, а Золотова в толпе не было. Она не могла его пропустить. Не с его ростом и внешностью. Уже сама хотела вернуться в аудиторию, как пришло сообщение: «Ты где? Я, вообще-то, жду на своем месте».

– Я подумала, ты ушел. Ты проигнорировал мои сообщения, – обида в ней еще сидела, непонятно на что, но сдерживать ее было трудно.

– Как видишь, нет, – он откинулся на спинку стула и сунул руки в карман толстовки.

– Вопросы посмотрел?

Саша двигалась к нему осторожно, держа сумку перед собой.

– Да. Меня ни один не устроил. Я не буду отвечать.

– Как? – она вспыхнула. – Вообще?

Золотов поднялся.

– Вообще. Какой бы ты вопрос ни задала, он меня не устроит.

– Но это нечестно! Мы же договорились.

– Именно, – он подошел к ней близко и усмехнулся в лицо. – Я соблюдаю условия.

Саша хотела вытоптать этот пол к чертям и провалиться в самый подвал. Ее взяла такая злость. И досада. И унижение. Она так легко обманулась. Просто рассчитывала на порядочность, которую подозревала у всех людей. Хотя и раньше обжигалась о подлецов.

Не в силах найти подходящие слова, Саша просто рыкнула и отвернулась.

– Да и зачем это вообще университетскому журналу? Глобальным СМИ мое интервью вас не сделает.

Он помотал головой и присел на парту одной ногой. Из дыры на обтягивающих джинсах торчало костлявое колено.

– Ну, разумеется, мы не «Би-би-си», – Саша никак не могла унять колючую злость, хоть и сжимала кулаки до боли. – Не твой уровень. Ты вон «Адидас» рекламируешь. «МатчТВ» в интервью отказываешь. И внимание обращаешь только на красоток типа Мироновой.

Золотов выдавил пару смешков и встал на обе ноги.

– Миронова-то тут при чем? Она тоже не Тейлор Свифт.

Саша коснулась его острым взглядом и тут же увела, будто сама порезалась. Парень смотрел на нее открыто, равнодушно, даже устало, пока ему не пришло уведомление на телефон.

– Мне пора, – он обошел ее боком и похлопал по плечу. – Долго не дуйся. Вредно для здоровья.

– Да иди ты! – Саша успела смахнуть его ладонь.

Золотов быстро скрылся за дверью.

Она провела головой круг, выдохнула пар и тоже двинулась к выходу. Хотела поскорее выбраться на холодный воздух. Шагала стремительно, вдавливая подошвы в пол с нажимом. Обида никак не утихала, только нарастала со скоростью. Но, выйдя в холл, Саша остановилась и спряталась за колонну, потому что увидела Золотова. С девушкой.

То была совсем девчонка лет восемнадцати максимум, полная, прыщавая, с жидкими волосами, далеко не Тейлор Свифт и даже не Миронова. В обычных черных легинсах и бесформенном пуховике. На голове неплотно сидела «бандитская» шапка без помпонов и каких-либо отличительных знаков.

Саша выглянула осторожно из-за укрытия и прислушалась.

– Ты – мой смысл жизни, – Золотов смотрел девчонке в лицо с улыбкой.

– Ой, все, – та махнула небрежно его шапкой и двинулась к выходу.

– Рекламу видела?

Парень ее обогнал, чтобы открыть дверь и по-джентльменски пропустить девушку.

– Ты перед съемкой траванулся, че ли? Это ж надо было постараться так себя испортить.

Золотов усмехнулся.

– Ты единственная, кто смотрит на меня объективно.

– Кто, если не я, – звучало уже за дверью.

Та вскоре захлопнулась. «И это его девушка?!» – Саша еще долго пребывала в шоке. Сразу написала подружкам. Они тоже удивились. Тоня не верила.

«Может, сестра?» – Катя, как обычно, оказалась самой сообразительной.

«Но он назвал ее смыслом своей жизни», – ответила Саша, а про себя подумала, что недавно Золотов признавался ей в другом, что смыслом жизни для него было плавание, которого его лишили. Она запуталась. Он вызывал все больше вопросов и тем самым интерес. Даже обида не разрушала то чувство увлеченности, которое тянуло Сашу к нему. Она на это бесилась, а все равно думала. Пыталась сопоставить факты, его поведение, его слова. Он то с ней заигрывал, то с Мироновой, а тут вообще оказалось, видел смысл жизни в какой-то девчонке, не самой приятной наружности.

«И че я так прицепилась к ее внешности? Он ведь может ее любить по-настоящему», – корила себя Саша по пути домой.

Из кухни несло запеченной свининой. Саша прибежала на запах. Желудок проснулся еще в подъезде и урчал. Мама обрадовалась такому аппетиту и поскорее наполнила тарелку макаронами и мясом.

– Я такая идиотка. Этот чемпион меня опрокинул, – пожаловалась Саша, потому что не могла держать в себе весь вихрь эмоций.

– Как? – мама присела за стол, хотя сама не ела.

– Обещал и не дал мне интервью, а я уже Лене Афанасьевне на радостях написала, что дело в шляпе.

– Негодяй, – мам закачала головой, сгребая мелкие крошки в одну кучку на столе.

– А я влюбилась в него, мам, – Саша почти заплакала.

– Ты чего, дочь? Так быстро?

– А мне что много надо? – она отвернулась, но ела с аппетитом, даже большим, чем надо. Не успев прожевать первую ложку, уже засовывала в рот вторую, а куски нежной свинины буквально запихивала, проталкивая не дожеванную еду дальше в горло.

– Не торопись, – мама опустила ее руку.

Макароны посыпались в тарелку. В свинину Саша успела вцепиться зубами.

– А он, казеця, Милоновой увлекся. И ваще, возмозно, у него узе есть девуська.

– Ох, страсти, – мама улыбнулась. – Ну, ты знала, красавчики бывают такими… избалованными. Хотя бы ты попробовала и разочаровалась. Значит, быстро забудешь.

– Нет, – резко для себя ответила Саша и застыла, даже челюсти двигаться перестали. – Шамое чупое, што… я, казесся… не лазочаловалась.

Она посмотрела матери в глаза со страхом. Объемная мамина грудь медленно поднялась и сразу опустилась. Глаза смотрели ласково, понимающе.

– Эх, девочка моя, только не зацикливайся. Многие красавчики того не стоят, – она отвернулась к окну и подперла голову рукой. – По себе знаю.

– Ты тоже в кого-то безответно влюблена была? – Саша удивилась, аж проглотила за раз все, что жевала. Собственную боль перекрыло любопытство.

– Да. До папы. Два года убивалась по нему, хотя мы всего пару месяцев встречались, – мама так и не поворачивалась, но Саша увидела влажный блеск в уголках глаз.

– Ничего себе.

– Тоже был первый парень на деревне. Говорил, что любит меня. А оказалось, всех любил. Буквально каждую.

Саша поджала подбородок и погладила маму по плечу. Не знала, что испытывала. Одновременно и жалость, и ревность, потому что, казалось, мама не могла никого, кроме папы, любить. Еще лет пять назад она, быть может, на такое и обиделась, но теперь сама понимала, что любовь – сложная материя. И не всем везет найти сразу и на всю жизнь.

– Твой отец меня от этой зависимости спас, – мама обернулась и снова расплылась в широкой улыбке. – Вот в нем я ни разу не сомневалась. За все двадцать шесть лет, что мы вместе. Вот таким должен быть мужчина. Не давать тебе в нем сомневаться.

Саша тоже растянула рот в улыбке, но самой веселее не стало. Золотов был не из таких. Его вообще вряд ли можно было любить без ревности. Конкуренток всегда набиралось много, возможности уйти не иссякали. Наверное, потому он так легко ко всем и относился. Знал, что быстро найдет замену и не вспомнит. Саша совсем расквасилась.

На следующий день она шла в университет с тяжестью на груди. Хотела и боялась встречи с Золотовым. «Ты о себе не напомнишь, он и не заметит», – то ли успокаивала себя, то ли все еще злилась.

Так и было. Золотов не обращал на нее внимания. Сегодня тусил не в компании Мироновой, а с Никитиным и его пацанами, их на курсе было трое, кто входил в сборную. К ним в столовой присоединились девчонки из третьей группы. Там была своя принцесса по имени Диана. В красоте она уступала Мироновой, но по кокетству могла бы победить в чемпионате мира. И у нее, как положено, тоже имелись подружки-прислужницы, за одной из которых ухаживал сам Никитин.

Диана действовала откровенно. Общалась с Золотовым лично первый раз, а уже гладила его пальчиком по руке и нашептывала на ушко пошлости. Саша не знала, что на самом деле, но не сомневалась, ведь приличные вещи можно было сказать и вслух. Парня спас чих. Он весь дернулся, и соблазнительнице пришлось отстраниться. Саша зачислила очко на свой счет и чуть не расхохоталась по-злодейски торжественно.

После пар Саша кричала на всю аудиторию – одногруппники распределились по разным концам:

– Кто не сдал взнос на семинар по глобальным журналистским расследованиям, сейчас последний шанс. Принимаю теперь только налом.

– Фомина, да успокойся ты, никому, кроме тебя, до этого дела нет, – взбесилась Миронова.

Саша догадалась, что та злилась не на нее, а на Золотова, который вышел из кабинета в сопровождении Дианы, но все равно было неприятно.

– Вообще-то, пять человек записались. Один Сафронов еще не сдал взнос. Гена, где ты?

Гена не отозвался, не явился сегодня вовсе, что было неудивительно. Напротив, шокировали его появления на парах. Он приходил периодически по хаотичному принципу, спал на всех лекциях, толкал шмаль заинтересованным и сваливал. Умел при этом все четыре года оставаться студентом и душой компании. Чисто по приколу вписывался в мероприятия, которые рекламировала Саша, и действительно их посещал. В основном там они с Сашей и общались, так и подружились.

Она вычеркнула его имя из списка без сожаления, в принципе, не особо на него и рассчитывала. Писала ему три последних дня, но он прочитывал и не реагировал.

– Душнила, – сказала Миронова негромко, но ровно тогда, когда проходила мимо Саши.

Саша показала ей в спину язык.

– Ну, и ладно, – пробормотала себе под нос и закрыла конверт, в котором держала всю сумму взносов.

У Альбы как раз начались часы консультаций. Она должна была сидеть в своем кабинете.

– Тонь, Кать, подождете пять минут? Я быстро, – Саша помахала конвертом в сторону лестницы.

Подруги закивали и двинулись к гардеробу, а Саша отправилась петлять по сложным переулкам корпуса, пока не нашла нужное помещение. Кабинет был закрыт. Она аккуратно постучалась костяшками пальцев. Ответа не последовало, хотя из-под двери валил теплый свет, явно не дневной, значит, кто-то как минимум включил лампу. Саша постучала громче и прислушалась. Услышала женский голос, только не смогла разобрать слов. Подумала, что это приглашение войти.

Распахнув дверь, Саша застала непристойную картину. Женщина прижимала Золотова к стене грудью, а рукой ползала по его бедру, почти на ягодице. Он весь вытянулся. Руки держал в карманах спортивных штанов. Оба обернулись на Сашу. В его глазах она прочитала облегчение, а в глазах Альбины Ивановны – раздражение.

– Нельзя вот так врываться! – рявкнула Альба.

– Извините, я стучала, мне показалось, вы ответили, – Саша сцепила пальцы в кулак, которым выделывала метаморфозы от напряжения.

– Я надеюсь, мы закончили, – сказал Золотов преподавателю и высвободился из ее захвата.

Та все еще держала его голодными глазами.

– А я вот взносы принесла.

Саша боялась подходить близко, потому оставила конверт на полке стеллажа, что стоял у входа. Откланялась зачем-то, медленно пятясь наружу. Золотов быстро ее настиг и выволок за локоть из кабинета.

– Спасибо, что спасла, – выдохнул он, когда дверь захлопнулась.

Они торопливо шагали прочь по узкому коридору. Двери здесь встречались редко, только технические щитки. Линолеум разъели огромные дыры. Саша о них спотыкалась.

– Теперь мы квиты, – улыбнулась она.

Парень посмотрел на нее с легким недоумением, а потом вспомнил и согласился.

– Точно.

До перехода они шли в тишине. Золотов внешне выглядел безэмоциональным, но двигался резко и как будто торопился, не куда-то, а от.

– Нелегко быть красавцем, – заметила Саша с усмешкой, когда они перешли в коридор посветлее и свободнее.

Она поглядывала на него сбоку, следя за реакцией. Но Золотов только поморщился.

– Каждая вторая, блядь, западает. Заебали.

Мат хорошо передал то, как сильно его это напрягало. Приставания, очевидно, были частыми и неуклюжими, как сегодняшние от Альбы и Дианы. Саша, с одной стороны, завидовала их смелости, с другой, испытывала испанский стыд.

– А ощущение, что каждая первая, – она попыталась пошутить.

– А ты какая тогда? – спускаясь по лестнице, Золотов замедлился и обернулся. Ухмылка только зарождалась.

Саша в этот раз быстро сообразила и выпалила:

– Нулевая.

А щеки горели. И сердце так стучало, будто требовало правды.

Он двинулся дальше. Они спустились на первый этаж, где стояли вендинговые аппараты. Проскочили мимо в общий широкий коридор. Прошли его наполовину.

– Мне это все щас нахуй не сдалось, – сказал парень после долгой паузы.

Раздражение его не покидало. Разрядами било по коже. И Сашу порой задевало. Она от его резких слов или движений вздрагивала.

– У всего есть обратная сторона, – Саша изрекала философскую мысль не столько ему, сколько себе. В утешение. Или просто как наблюдение. Стало немного легче от того, что красавчики ни за кем не бегают, а тоже страдают. Все-таки находилась в мире справедливость.

– Вся жизнь, блядь, – эта сраная обратная сторона, – Золотов мотнул головой и свернул к выходу круто, как истребитель.

Саша метнулась за ним с надоедливым вопросом:

– Почему?

Парень смерил ее таким взглядом, будто разочаровался в человеческой природе навсегда, в один миг, от единственного слова. И не ответил. Зашел в гардероб, где количество курток и пальто сильно поубавилось с утра. Висели одиночные. Саша верхнюю одежду носила с собой. Сейчас уже была одета.

– Меня пугают твои внезапные откровения, – она перегородила ему выход и посмотрела в лицо. – Тебе, судя по всему, к психологу надо.

Золотов выкашлял смешок. Поперхнулся. Стал бить себя в грудь и прочищать горло. Саша растерялась, дернулась, чтобы помочь, но сразу наткнулась на стоп-жест ладонью. Отошла подальше, дала ему время откашляться.

Он выпрямился и посмотрел красными глазами. Те заслезились.

– Сань, перестань соваться в чужие дела. Везде и без тебя разберутся.

– Да я не… – она отстранилась, машинально освободила ему путь, а сама жалась к стене. – Извини. Ляпнула лишнего.

– Не надо обо мне беспокоиться. В функции старосты это не входит.

– Я вовсе не… – она крепче прижалась к стене и не знала, чем прикрыть лицо, чтобы то не истлело под его взглядом. – Да с чего ты взял? Мне вообще пофиг.

Золотов выдал нечеткое подобие улыбки.

– Ты как этот… золотой дроид из «Звездных войн».

– Да, я душнила, – признала Саша и провела глазами круг, вспомнив неуклюжего и болтливого Си-три-пи-о из космической саги, которую смотрела с папой в детстве.

– Нет. Врать не запрограммирована.

Парень глядел на нее молча несколько секунд. Не двигался, только моргал. И лицо ничего не выражало. Саша внезапно расслабилась, потому что не было смысла напрягаться, раз и так все стало очевидно. Она опустила взгляд на его штаны. К своему удивлению, обнаружила на них логотип «Найк», а не «Адидас» и посмеялась над этим про себя.

«Саш, ты скоро?» – торопила ее Тоня в чате. Она обрадовалась спасительному прутику и схватилась за него.

– Меня подруги ждут. Пока, – быстро помахала вялой кистью и прошмыгнула в проход.

Свободно задышала, только когда вышла из двора. Извинилась перед девчонками за ожидание. Про Золотова с Альбой рассказывать не стала. Не хотела плодить очередные слухи. Тоня, как радио, вещала на весь курс, а то и факультет.

Этот разговор с Золотовым взбаламутил ей душу. Что-то в нем было такое междустрочное, многозначительное, подкожное. Волнительное. Ее долго не отпускало. И все мысли крутились только вокруг него, даже когда она вернулась домой и закрылась в комнате, чтобы копнуть поглубже под «Биофуд». Постоянно сбивалась и забывала, что и зачем ищет. Минут на десять возвращалась в реальность, выполняла механические действия, а потом опять уходила в транс. Все представляла перед собой голубые глаза и ныряла в них, как в воду, холодную и мутную.

6

– Опа, новенький, – Сафронов уставился на Золотова в упор.

Тот заходил в аудиторию и пытался пройти к последней парте в углу, но Гена застопорил его в середине, сам шел на выход или просто так гулял. Придурковатость ему позволяла делать странные вещи.

Саша сидела за той самой партой с надписью, оставленной «Саней». Подружки пока не пришли.

– А ты, видимо, давно забытый старенький, – хмыкнул Золотов.

– Здарова, – Сафронов широко заулыбался и протянул полностью покрытую иероглифами ладонь. – Сафа, погоняло.

Гена всегда представлялся так, будто из-за вечного кумара и сам не помнил, как его зовут. Золотов смотрел недоуменно, но руку пожал.

– У меня нет погоняла, – пояснил холодно.

– Ща будет. Как фамилия?

– Золотов.

– Голдой3 бушь, – из-за приверженности растаманскому стилю Сафронов не всегда договаривал слова полностью, частенько их тянул и съедал.

Иногда его трудно было понимать. Особенно Саше. Но почему-то Сафронов любил с ней болтать. Возможно, потому что она единственная слушала его бред, не умея прогонять и отказывать.

– Креативно, – усмехнулся Золотов и опустил плечи. – Вряд ли отзовусь, но ты пробуй.

Новенький попытался обойти приставучего однокурсника. Но тот развернулся за ним. Дреды толстыми прядями крутанулись следом.

– А че не нравится?

– Мне просто нравится мое имя, – Золотов остановился у свободной парты и положил туда рюкзак.

– Надеюсь, ты не Рафаэль, – волнисто смеялся Сафронов.

У него с собой никогда ничего не было. Поэтому он просто сел сам за стол.

– Илья.

Все следили за их громким разговором. Миронова закатывала глаза. Лужин с Петровским посмеивались. Они тусили с Сафроновым ради кайфа и смотрели теперь с предвкушением. Саша напряглась. Считала Гену маргиналом, безобидным, но конченым.

– Голда все равно круче, – Сафронов фривольно откинулся на стуле и глянул в сторону первой парты. – В нэйминге я магистр, епта.

Некоторые заржали. Саша только выдавила смешок.

– Вон Варя – Краля, Синицын – Воробей, Лужин – Евнух, а Фомина – Саша. Все четко.

Золотов по очереди посмотрел на каждого, едва сдержался от ухмылки. На Саше остановился с диссонансом. Приподнял подбородок, щурился с улыбкой. Она покраснела и отвернулась, якобы по делам в телефоне. Тут же такое себе нашла и напомнила в чате группы: «Сегодня будет распределение дипломных работ. После пар всем в 315 аудиторию».

– А че это ты Фомину так обидел? – спросил Золотов.

– Она привыкла, – Сафронов лениво махнул костлявой ручкой, не толще кочерги и такой же негибкой.

Кто-то посмеялся. Саша старалась не вслушиваться больше в их разговор, но наступила пауза, которая привлекла еще больше внимания, чем голоса. Даже пришедшие подружки не сильно отвлекли ее.

Сафронов прильнул к Золотову.

– Займешь два косаря? Мне на пожрать.

– Я, видимо, последний, у кого ты еще не в долгу? – Золотов оглядел аудиторию молниеносно и вернулся к соседу по парте.

– Платежеспособность проверяю.

Сафронов показал новенькому что-то под столом и поиграл бровями. Ухмылочка редко пропадала с его лица. Саша не смогла разглядеть, что там было, просто знала это. Гена приходил в университет, чтобы толкать дурь. Раньше действовал скромнее, впервые предлагал кому-то на глазах у всех. Саша внутренне возмутилась до накала, но не могла ворчать вслух.

Золотов глядел вниз с интересом. Прикусил нижнюю губу, задумался. Ответить не успел, потому что вошел профессор Горохов. Сафронов спрятал то, чем хвастался, и выпрямился, положив руки на парту перед собой, как прилежный студент. Преподаватель остановил взгляд на их парте и вздохнул, словно давно похоронил обоих.

«Ты все-таки настроена писать у Горохова?» – спросила Тоня в их девчачьем чате, с опаской поглядывая на здоровую фигуру профессора.

Тот походил на медведя. Был такой же неповоротливый из-за объемных плеч и живота, зато тяжелый и зоркий. Звериности ему добавляли могучие брови с проседью и густая борода.

«Естественно», – Сашу немного задело, что подруга в ней сомневалась.

Катя выслала смеющиеся рожицы с капелькой у виска: «Все-таки ты задротище».

«Я просто люблю свою профессию», – смайликом Саша показала подругам язык и тем самым закрыла тему.

Она слушала Горохова с интересом. Во-первых, он обладал великолепным мастерством оратора. Во-вторых, не лил воду. В-третьих, давал много практических знаний, а не зацикливался на теории, давно не актуальной.

После пары к Саше подошел Гена. Шагал вразвалочку. Шаровары почти спадали с тощего таза.

– Это взнос на семинар. За меня и за Голду, – он кинул перед ней на парту двухтысячную купюру. – Сдачу налом, пожалуйста.

Золотов подошел следом и встал у стены, упершись в нее плечом. Саша растянулась в лице. Брови залезли на лоб.

– А тебе-то это зачем? – не верила ни ушам, ни глазам, ни ему.

– А его ты не спрашиваешь? – Золотов усмехнулся.

– С этим все понятно.

Она взглянула на Сафронова со вздохом.

– Я хожу только ради Саши, – положив руку на сердце, ответил Гена.

Золотов удивился такой честности, а Саша уже привыкла. Сафронов всегда говорил напрямую и всегда с ухмылкой, поэтому сложно было сказать, когда именно он не врал. Чувство стыда в нем выжгла трава. Или он был таким неполноценным с рождения.

– Саш, без лишних вопросов. Запиши нас, – торопил Сафронов.

– Поздно, – она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Я уже все Альбе отнесла.

– Как? Сегодня же дедлайн.

– По приему заявок – да. Но Альба просила вчера все отнести. Сам к ней иди теперь, напрашивайся.

– Блин, Саш, ну, плииз4, – Гена сложил ладони вместе, как индиец. – Джа5 не разочаровывай.

– Да я тебе три дня писала. Ты меня игнорил!

Саша развела руками и отбросила купюру в его сторону. Сафронов успел ее подхватить на лету.

– Без обид, малыш. Я все читаю. Занят был.

– Я тоже занята.

Саша демонстративно отвернулась к подругам. Те хихикали, как и некоторые из ближайших соседей. Золотов тоже посмеивался.

– Вот колбаска деловая, – Гена слабо прорычал, больше мяукал, и махнул новому другу. – Голда, пошли со мной к Альбе.

– Не, я к ней больше не суюсь, – тот вскинул руки.

Саша вспомнила неприличный эпизод в кабинете Альбины Ивановны и улыбнулась.

– Да, пошли, рядом постоишь. По пути побазарим.

Они все-таки вышли. Саша выдохнула.

– Взял Золотова в оборот, – заметила Катя, глядя в пустоту, которую только что занимали парни.

– Зря он с ним, – Саша оглядела лица подруг с беспокойством.

– Ой, да не маленький. Смотрите, лучше сюда, – Тоня показала смартфон с фотографией. – Прикиньте, они замутили все-таки!

Саша с Катей прильнули к экрану – там за столиком на фудкорте в торговом центре ворковали парень с девушкой, их однокурсники. Подружки легко увлеклись обсуждением новой пары, сокрушаясь над тем, как бессмысленно на журфаке что-то скрывать. Все только быстрее становилось явным. Ведь они и сами сильно способствовали тому, чтобы слухи распространялись.

В триста пятнадцатую аудиторию после пар все стягивались медленно. Замдекана Эльмира Муратовна долго ждала, пока все рассядутся, но, хорошо воспитанная, она даже мимикой не выдавала раздражения.

Дипломные работы распределялись по рейтингу. Чем выше позицию студент занимал, тем больше у него было выбора. Первым в списке шел заумник Христофоров Семен. Саша боялась, что он выберет ее тему, потому что казался единственным адекватным конкурентом. Никто больше к Горохову бы не посмел сунуться. Но он выбрал другого преподавателя. Больше Саша не переживала. Охотников писать у Горохова не нашлось. Две остальные его темы распределили между самыми последними в рейтинге. Ими оказались Золотов, потому что новенький, и Сафронов, потому что раздолбай.

– Храни тебя бог, Фомина! – кричал Шишкин, который стоял перед Сафроновым и был главным претендентом на ее тему. – Я никогда не забуду твоей жертвы!

Он похлопал ее по плечу, когда она вышла из аудитории, и улыбнулся во всю ширь своей пасти, аж десны оголил. Саша только закатила глаза.

– Пожалуйста.

Следом ее догнал Гена и тащил за собой Золотова.

– Отлично сработано, ребят.

Золотов улыбался расслабленно, явно не понимал, к кому попал. И с кем. Сафронов положил руку Саше на плечо, но она ее скинула и посмотрела на впереди идущих подруг. Лужин с Петровским окружили Тоню – она тоже решила писать у Альбы. Катя разговаривала по телефону, идя поодаль.

– Рыжая, погнали с нами чилить.

Голос Сафронова звучал соблазнительно, но вид пугал. Он был так тощ и бледен, что Саша иногда боялась, не упадет ли парень в обморок от недостатка сил. В теле остались лишь кожа да кости, энергию вырабатывать было нечему, но Сафронов держался на ногах странным образом и даже активничал.

– Лучше с этим отпетым не связывайся, – Саша предупреждала Золотова вполне серьезно.

Один вид Сафронова наводил на мысли. За таким не хотелось повторять. Золотов поднял бровь, но не успел ответить.

– Да че ты переживаешь? Расслабиться тебе надо, – Гена ничуть не обижался.

Она ему тоже все в лицо говорила. У них были максимально честные отношения.

– Пятница-развратница. Тусняк лайтовый намечается. Пошли. Полозкову твою послушаем. У меня патефон есть.

Саша усмехнулась. Как-то сама ему проговорилась. Декламировала стихи поэтессы. Сафронов ей даже подарил пластинку с альбомом Полозковой, настоящий винил, которую ей не на чем было слушать.

– Этим меня не заманишь, – она изобразила твердость.

– А тройничком? – Сафронов натянул уголок губ на правую щеку и показал желтый полуоскал.

Золотов нахмурился. Саша остановилась и быстро переводила потерянный взгляд с одного на другого.

– Что? – слетело с губ. – Что это?

– Ну, ты целка, Фомина.

Теперь оба парня рассмеялись.

– Ты офигел?! – до нее, наконец, дошло.

Саша вытаращила глаза – оттуда посыпался стыд и злость. На Золотова ей смотреть было неловко, поэтому она впилась в ухмылку Сафронова. Тот невозмутимо вскинул брови.

– А че? Вы ребята симпатичные. Со мной реально будете high6, – парень вытянул шею, чтобы через Сашу посмотреть на Золотова. – Ты как к групповухам относишься?

Она бесилась на то, что ее ставили в эту неловкую ситуацию помимо воли. Еще и при всех однокурсниках. Они шли тесной толпой по коридору к выходу. Студенты вокруг все прекрасно слышали. Тоня, Катя, Лужин и Петровский обернулись разом.

– Вообще нормально, но не в таком составе, – ответил Золотов без спеси или смущения, как будто они обсуждали поход в кино.

– А че? Сашка не понравилась? – Сафронов глянул на нее. – Ты не смотри, что она такая… дощатая. Там, под этим, все есть. Нормально.

Он оттянул ей низ кофты и приподнял до пупка. Саша с силой хлестанула его по руке. Гена зашипел от боли и обхватил побитую кисть другой. Ее еще смущение не отпустило, а возмущение уже накрыло по самую макушку. Она тяжело дышала не в силах что-либо внятное произнести и качала головой в стороны, словно набирала мощности для взрыва.

– Я видел, – Золотов усмехнулся и заставил ее закипеть. Только свистка не хватало. Ярость выходила почти беззвучно.

– Не, ну, без Сашки трио не получится, а дуэтом неинтересно. Мы ей там чакры раскроем, как надо…

Кто-то из прохожих засмеялся.

– Хватит! – наконец, Саша высвободила гнев и резко дернула руками вниз. Зажмурилась, пытаясь мыслить здраво, чтобы не опозорить себя еще сильнее, хотя кулаки так и чесались накинуться на Сафронова, выбить эту дурь, отомстить за себя. – Я свои чакры абы кому раскрывать не позволю!

– Вишь, какая бойкая, – игнорируя Сашино бешенство, Сафронов подмигивал Золотову.

Тот помотал головой.

– Спасибо за предложение. Я соло.

– Ай, ты, красава, – Сафронов дал Золотову пять и пропел как будто всем известную песню, которую на самом деле сочинял на ходу. – Никто и никогда не любил меня так, как моя рука…

Золотов прикрыл глаза ладонью – изображал стеснение. Парни ушли вперед.

– Гена, дебил, какой срам! – крикнула им вслед Саша.

Она намеренно осталась на месте. Ждала, когда жар спадет. Лоб уже покрылся испариной. И в пальцах кололо от досады.

– Пиши, если передумаешь, мурзик, – Сафронов даже не обернулся, просто вскинул руку – попрощался.

Тоня с Катей вежливо дали ей остыть и ждали у выхода в холле. Лужин с Петровским побежали догонять Сафронова. Подслушали, что намечается туса.

– В долг больше не даю, – деловито отвечал Гена. – И цены поднялись на двадцать процентов.

– Че так сильно? – удивился Петровский.

– Логистика дорожает.

Саша долго стояла в коридоре, пропускала однокурсников вперед. Те в целом тоже привыкли к откровенности Сафронова, но сегодня был выход даже за его рамки. Миронова смерила Сашу непонятным взглядом. Все там было: и презрение, и злорадство, и претензия.

– Не обращай внимания, Сафа же всегда дичь гонит, – успокоила подругу Катя.

Ее ровный тон настраивал баланс.

– А я бы попробовала. Там же Золотов! Когда еще с таким красавчиком высветится шанс, – Тоня смеялась, не краснея. – А Сафу можно и потерпеть.

Саша выразила скепсис на лице и рассмеялась громко. От стресса. Непристойные предложения ей никогда не поступали, потому она не знала, как на них реагировать. Не столько оскорбилась, сколько просто растерялась. И бесилась, что Золотов это видел. Потом вспомнила и поразилась, как тот на все равнодушно реагировал. Ей захотелось иметь такую же выдержку.

Саша сильно боялась опоздать на семинар и пришла аж за полчаса. «Зря отказалась от маминой каши», – досадовала, когда была уже на месте, и пыталась утихомирить желудок. В гостинице имелся дорогой бар, где подавали мизерную чашку кофе за высокую цену, но за неимением альтернатив она купила эспрессо и сырники.

– Приятного аппетита, – раздался над головой голос Золотова.

– Не чавкай, рыжая. Еду никто не отберет, мы на шухере, – Сафронов, как всегда, издевался.

Сашу они застали врасплох, но она отреагировала стойко. Могла бы поперхнуться, но успела проглотить последний сырник. Зато кофе капнула на розовую блузку в районе груди и на юбку прямо в области паха. На деловые семинары девушка всегда наряжалась в классическом стиле, придавала себе солидности. Лена Афанасьевна учила, что на таких встречах надо быть ухо в остро и рукой на пульсе, чтобы однажды удачно оказаться в нужное время в нужном месте и попасться на глаза нужным людям. «Так и работает нетворкинг», – говорила наставник. Саша внимала и следовала советам.

Беситься на парней из-за посаженных капель решила не здесь. В холле собрались серьезные люди. Многие практикующие журналисты из известных изданий посещали подобные семинары. Опытные непосредственно участвовали, помоложе – их слушали и перенимали знания. Студенты и на тех, и на других смотрели с восторгом, по крайней мере, Саша.

Она медленно прокрутилась на барном табурете от стойки к залу и уставилась на парней с кислой миной. Оба молодца выглядели слегка потрепанными, но стояли ровно и лыбились так, словно всегда были счастливы. Глаза обоих казались масляными, бликовали. А зрачки в них нестандартно расширились. И движения выходили плавными, будто производились не в воздухе, а в сжиженном газе. Как ищейка, Cаша пошмыгала носом, чуть выпятив подбородок, и ахнула.

– Вы под кайфом, что ли? – проворчала шепотом и вскочила на ноги.

– Были. Уже отпустило, – озвучил Золотов с печалью и посмеялся бессильно.

Только теперь она заметила, что они немного пошатываются, стоят на месте, но головы и плечи ходят кругом. Золотов сильно ссутулился, прижимался к земле, искал сбалансированное положение, но все равно оказался выше Сафронова на целую голову. Тот был настолько тонок, что почти переламывался надвое, однако стоял.

– От вас разит за километры.

– Так и надо, – Гена деловито кивнул и осмотрелся. – Ищу травоядных. На живца.

Парни переглянулись и заржали ни с того ни с сего. Сафронову Саша давно перестала удивляться, а вот Золотова видеть таким несобранным и текучим было странно.

«Ты же спортсмен!» – визжала она про себя, так испугалась, будто ему обратный путь к нормальной жизни завалило валунами – не выбраться. Потом осеклась. Он дал понять, что соваться к нему не стоит.

– Гена, ты конченый! А если вас загребут?

– А ты так не кричи. И не загребут, – Сафронов резко протрезвел и посерьезнел. – Че опять начинаешь? В первый раз, что ли?

Саша заглотила побольше воздуха и положила руки на бока. Устала играть в мамочку, но не играть не могла. Отвернулась от обоих, качая головой.

– Понимаешь, ищу новые рынки сбыта. А здесь народ при бабле и вечно на стрессе, моя ЦА7.

Он еще раз оглядел толпу, которая гудела в холле. Их голоса, спокойные и ровные, вежливые и пустые, заполняли воздух плотно. Эхо отражалось от стеклянных поверхностей и бетонные колонны, которые придавали большому помещению сложности и запутанности.

– Влип я, Саш. В небольшую жопку. Вот как у тебя, – Сафа чуть ее не ущипнул, но только припугнул.

Саша не испугалась, потому что знала – Гена просто дурачится. По-настоящему он на нее никогда не посягал. Сейчас ей было не до заигрываний, поэтому она просто перевела вес на другую ногу.

– Еще батяня меня с финансовой иглы снял. Мне кэш поднять надо.

– Этому давно пора было случиться, – Саша скрестила руки на груди и проткнула его упрекающим взглядом.

– Ну, давай крути известную шарманку «Я же говорила».

– Да пофиг мне, – хмыкнула она и отвернулась с приподнятым подбородком.

Золотов заскучал, пока они разговаривали. Подошел ближе к барной стойке и положил на нее локоть – нашел, наконец, опору. А сам осматривался по сторонам, улыбался неизвестному прохожему или себе в уме. Потом застыл. Напрячься как будто не мог, но пытался. Взгляд оставался томным.

К ним подошла Альбина Ивановна, которая курировала этот семинар. Она была в жгуче розовом платье в обтяжку. Вырез на груди не был нужен. Тонкая ткань и так хорошо ее демонстрировала, даже соски торчали. Если женщина и носила бюстгальтер, то бесшовный.

– Доброе утро, – Альба приподняла правую ногу носком верх, уткнувшись каблуком в трещину между плитками.

– Здравствуйте, – встрепенулась Саша и сразу застыдилась свежих пятен от кофе, на которые никто не обращал внимания.

Преподаватель искала взгляд Золотова, а тот блуждал в просторах его миражей или чего-то еще. Саша и за него испытывала стыд.

– Молодцы, что пришли, – сказала Альбина Ивановна якобы всем, а смотрела только на новенького, играя всей мимикой: от бровей до уголков губ. – Если честно, сомневалась, что вы явитесь.

Парень перевел на нее туманные глаза, в которых краснели и разбухали сосуды. Сконцентрировал внимание усилием воли, но не на лице, а на груди. Женщина это заметила, и ей это понравилось. Саша приревновала и глянула на себя – Сафронов верно подметил ее дощатость вчера. Сам он ухмылялся и тоже глазел на прелести Альбы.

– Я чисто за компанию с любимой, – Золотов мотнул головой и пристроился к Саше сзади, за талию прижав одной рукой к себе. Вторую положил ей на плечо.

Ее охватило приятное чувство. Даже конопляная вонь не отвращала. Дыхание легло на шею теплыми мурашками. Саша повела плечом и чуть не улыбнулась. Только спустя секунду подумала, что надо было воспротивиться и отпихнуть его от себя, а еще через секунду поняла его мотивы и сжалилась, подыграла опять.

– Мм, ясно. Ну, что ж. Надеюсь, семинар окажется вам полезным.

Женщина бросила в Сашу строгий взгляд, словно бомбила множеством мелких снарядов, которые разрывались на Саше тут и там, оглушали ненавистью. Ей стало не по себе.

Все трое провожали преподавателя застывшими глазами. Альба громко стучала каблуками. Полные ягодицы мягко поджимались и опускались при каждом шаге. Упругости им было не занимать.

– Хватит меня эксплуатировать, – наконец, возмутилась Саша, когда Альба пропала за дверью туалета, и попыталась убрать чужую ладонь со своего живота. – Я на такое не подписывалась.

– Да блин, не Сафой же мне прикрываться, – Золотов не отпустил и уткнулся носом в ее макушку.

– Ну, знаешь, я бы тебе так подыграл. Альба бы нас благословила.

Парни обменялись «пятюнями», как это называл Сафронов, и заржали.

– Обдолбыши, – выдохнула Саша еле слышно и увела голову в сторону от Золотова. – Пусти меня уже. Я тебе не костыль.

Он высвободил ее из объятий и откинулся на барную стойку.

– Саша, тебя обижают? – услышала она третий голос сбоку. Тоже мужской. Знакомый. Очень.

Обернулась и не сдержала «Ах».

– Паша… – тут же прикрыла рот и покраснела.

Перед ней во плоти стоял бывший, невысокий, но крепкий блондин с изумительно глубокими глазами медового цвета. Бежевый костюм классно на нем сидел. Саша его таким видела в последний раз на выпускном, после которого он ее бросил. Сердце застучало с утроенной силой. Земля уходила из-под ног.

– Наоборот. Здесь ее в обиду не дадут, – Сафронов оброс шипами и вышел чуть вперед на Пашу. – Так что вали отсюда.

– Не надо, Ген, – поглядывая на бывшего, мягко произнесла Саша – даже голос таял от волнения.

Золотов тоже выпрямился и подошел к ней сзади вплотную. Она не видела его лица, но почему-то думала, что он лыбился по-идиотски.

– Парень твой? – усмехнулся Паша.

Саша раскрыла рот и замахала обеими руками.

– Нет, нет, не парень…

– Пока нет, – четко ответил Золотов совсем трезвым голосом.

Саша обернулась с выпученными глазами. Парень смотрел ее бывшему в лицо с легким напряжением. Паша чуть отпрянул со смешком.

– А я уже нет. Павел, приятно познакомиться.

Он протянул Золотову ладонь. Тот остался недвижим.

– Извини, ничего личного, просто принцип – с мудаками не здороваюсь.

Сафронов захохотал, откинувшись назад. Саша вытянулась в лице, судорожно заглатывая воздух. Следила за тем, как Паша медленно закипает. Треугольное лицо его исказилось в непонятной гримасе – примеси злобы и спеси, и много чего еще.

– Паш, не слушай, они не… трезвые, – выдавила она пискляво, взяв его за плечо.

Он отдернул руку, морщась так, будто его мутило от ее прикосновений.

– Разумеется. Трезвый на тебя не позарится, – медовые глаза горчили, а широкая ухмылка сияла презрением.

Что-то в Саше хрустнуло. Болело адски. Она даже вздохнуть не могла убийственные несколько секунд.

– Я с нариками тоже не вожусь, – Паша почти плюнул им под ноги, круто развернулся и ушел.

– Паш, подожди… – Саша рванула за ним по инерции, непонятной ей природы, но ее остановила за талию твердая рука.

Золотов прижал Сашу к себе и тяжело вздохнул. Она растягивалась вместе с его широкой грудью. Собственная, наоборот, сжималась. Там внутри уплотнялось что-то, массивное и горячее. В этом густом веществе пыталось биться сердце.

Паша отошел к коллегам – трем девушкам на шпильках с блокнотами. Они обрадовались его появлению и сразу втянули в беседу. Хихикали громко, тянули восклицания. Стреляли глазками в Золотова и что-то нашептывали Паше хором. Тот нарочно не оборачивался и отмахивался неловко. Наконец, увел их в коридор за матовой дверью. Девушки ушли разочарованными.

– Ааагкх! – рявкнула Саша и двинулась вперед, пока сама не понимала, куда идет.

Толпа тоже покидала холл. Заполняла собой узкое пространство коридора медленным потоком.

– Да так ему и надо! – посмеивался Сафронов. – Ты чего, Саш?

Она резко развернулась и воткнула взгляд в Золотова, лицо морщилось от обиды.

– Что это было?

– Ответка за Альбу. Не благодари, – парень тоже остановился и положил руки в карман толстовки.

Сафронов встал между ними, покачиваясь. Переводил разжиженный взгляд с одного на другого.

– Да за что тебя благодарить? Я тебя ни о чем не просила! Обзываться зачем было? – она развела руками.

Раздражение просто лилось по венам, такое ядовитое, неосознанное, которое никак не сбрасывалось. Золотов остался невозмутим и бровью не повел. Похолодел. До этого во всем теле ощущалась мягкость. И черты лица казались глаже. Вмиг все заострилось и затвердело.

– Я лишь правду сказал.

– Ты его даже не знаешь! – Сашин голос терял силу, зато набирал высоту. – А я его три года любила, между прочим!

– И что? – равнодушнее сказать было нельзя. – То, что ты его любила, не значит, что он не мудак.

– Он мне помочь хотел! Сам ко мне подошел! Впервые! – Саша схватилась за шею – там от спазма натянулись жилки. Ком рос внутри.

Сафронов скорчился, будто у самого болело, и сильно мотнул головой. Золотов на выдохе усмехнулся.

– Если он впервые за три года захотел тебе помочь, то он еще больший мудак, чем я думал.

– Да не так все!.. – она не знала куда деваться. Отвернулась в сторону. Рукой сжимала собственную глотку. Оттуда вырывались рыдания.

– Да именно, что так, Саш, – вступил Сафронов. – Ты все три года мне ныла. «Гена, он меня использует», «Гена, он меня опять обидел», «Гена, он мой наркотик, никакая трава не нужна». И бла-бла-бла.

– Я не так ныла, не привирай!

Саша топнула ножкой, не знала, чем еще себя защитить. Стояла перед ними как стеклянная – все нутро наружу. Парни переглянулись.

– Я этого урода в труху бы стер и выкурил через жопу, – поджал губы Сафронов.

Золотов коротко посмеялся и расслабил позу. Провел пятерней по волосам. Стер усталость с лица. А Гена подошел к Саше и потормошил за плечи.

– У тебя великое сердце. Ты столько унижений вынесла и все простила, – восклицал Сафронов с апломбом, а потом цокнул. – Только не отпустила до сих пор.

– Ген, хватит меня лечить!

Она оттолкнула его и двинулась к матовой двери, за которой толпа из холла полностью исчезла.

– Опа, – Сафа отпрянул и раскрыл рот кольцом. – Тебе, значит, всех лечить можно, а тебя нельзя?

Саша специально быстро шагала, чтобы оторваться. Надеялась на их пьяную заторможенность. Но парни не сильно отставали. Ей мешали каблуки, невысокие и тонкие. Ноги на таких постоянно подкашивались.

Наконец, Саша добралась до нужного зала. Там все рассаживались по местам. Рассказчики – за круглым столом на небольшом постаменте, служившим сценой, а слушатели – в частых и тесных рядах. Все первые уже были заняты. Саше пришлось пристроиться в третьем от двери с краю. Сафронов сел следом, Золотов за ним.

Она еще пыхтела и с трудом держала ручку. Все дрожало. В первую очередь сердце. Сафронов ведь ни капельки не соврал. Она действительно ему плакалась. На подобных семинарах они устраивали целые сеансы психологической взаимопомощи. Саша выслушивала его россказни про бандита-отца и затюканную мать, а он – ее страдания по Паше. Гена, казалось, только за этим на все мероприятия и ходил. Саша выходила дешевле профессионального психотерапевта.

Она посмотрела на парней. Золотов откровенно спал, запрокинув голову. Смешно приоткрыл рот. В такой позе и с растрепанными волосами совсем не выглядел красавцем. Сафронов лепил из лежачего на столике листа пустую самокрутку. Просто катал ее по шершавой поверхности ладонью и сосредоточенно о чем-то думал.

– В какую жопу ты опять влез? – тихо спросила Саша, пока семинар не начался.

– Влюбился, – оживился Сафронов и улыбнулся.

Посмотрел ей в лицо с сиянием в глазах. Девушка искренне обрадовалась.

– Так это же прекрасно! – чуть в полный голос не воскликнула.

– В проститутку, – друг скис и вставил самокрутку в зубы.

У Саши челюсть отвисла, прямо как у спящего Золотова. А глаза захлопали.

– К-как это? Как тебя угораздило?

– Ну вот так. Сказали, наберу нужную сумму, и ее отпустят. А я уверен, что наебут. Оттуда так просто не выбираются, – он зажевал бумагу, глядя вперед пластмассовыми глазами. – Я на батин авторитет рассчитывал. А он меня кинул. Сказал из-за какой-то швали вписываться не станет. А она не шваль! Прекрасное создание! Ты бы видела. Ей восемнадцать всего.

– Как она там оказалась?

– Мамаша откупилась. Мне ее долг и надо выплатить.

Он выплюнул пережеванный комок на пол. Саша не сдержалась и упрекнула его взглядом. Парень только похихикал.

– И что ты будешь делать?

– ХЗ.

Саша тяжело-тяжело вздохнула. Не найдя подходящих слов, просто обняла его и положила голову ему на плечо. Ее проблемы были сущим пустяком. Ей это в основном и помогало. Понимание, что бывает гораздо хуже. У Гены всегда в жизни творилась дичь похлеще. Она страдала только от безответной любви, а он от всей несправедливости мира.

– На самом деле, хорошо, что у тебя теперь есть стимул. Положительный, – Саша похлопала его по спине. – Ты раньше все наперекор делал. Отцу, матери. А теперь ради.

Сафронов посмотрел на нее с усмешкой и тут же опустил взгляд, смутился.

– Точно.

– Ради сильнее, чем назло. Уверена, ты победишь, – она чуть отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза, те перестали маслиться, и зрачки сузились.

Саша зашла в банковское приложение и посмотрела баланс стипендиальной карты – с первого курса копила на поездку в Европу после выпускного. Они с Тоней и Катей полгода назад договорились сделать это вместе. Билеты пока не покупали. Хотели придать авантюризма путешествию – приехать сначала в Хельсинки, а оттуда уже, куда глаза глядят.

Она перевела Гене всю сумму без остатка.

– Тебе нужнее. Отдашь, когда сможешь.

Гена на месте чуть не подскочил, вылупил глаза на уведомление о пополнении баланса и несколько раз хлопнул ресницами. В уголках появились слезинки. Он прижал ее к себе сильно и чмокнул в голову.

– Спасибо, Саша. Ты настоящий друг.

Минут десять они так и сидели в крепком молчании. Оба поуспокоились. Гена трезвел. Саша наладила нормальное дыхание, и привычный поток мыслей вернулся. Мозг смог перестроиться на речь сидящих за круглым столом.

Журналисты из международного агентства на примере самого громкого своего дела о разоблачении финансовой пирамиды рассказывали весь поэтапный процесс поиска и отбора информации, нахождения причинно-следственных связей в неочевидных местах, удачном стечении обстоятельств, благодаря которому нашли важную зацепку, и построении всей сложной схемы взаимодействий между участниками.

Саша быстро увлеклась. Стала записывать важные моменты. Журналисты рассказывали много прикладной информации, вплоть до того, в каких реестрах или на каких официальных сайтах можно раздобыть те или иные данные. Делились опытом работы с важными источниками, которые всегда желали оставаться анонимными. Жаловались на практическую бесправность СМИ и многое другое. Под конец семинара она исписала половину нового блокнота.

Настал черед вопросов, и Саша вызвалась первой. Спросила о том, в каком направлении лучше рыть под «Биофуд», где искать открытые данные и на что обращать внимание при анализе. Получив конкретные ответы, осталась довольна. Теперь знала, что делать дальше.

Когда слушатели стали задавать не интересные ей вопросы, она уставилась в пустоту, задумавшись. Долго глядела неосознанно, только потом поняла, что смотрит на Пашу и видит рядом с ним коллегу – миловидную блондинку в оранжевом свитере. Они переговаривались губы-в-ухо и поглядывали периодически назад, в их сторону. Саша быстро догадалась, что обсуждали ее. Насмехались. Смаковали ее позор.

– А она милая, да? – спросила тоже в пустоту. – И сексапильная одновременно.

– Да фу, уродка, – Сафронов проследил за ее взглядом и поморщился.

Саша вроде спрашивала риторически, но испытала приятную колкость в груди, когда услышала его ответ. Потом испытала другую колкость. Паша положил руку на спинку кресла своей собеседницы, как бы невзначай.

– Кажется, они еще не пара, – Саша прищурилась и прильнула к столику, будто могла так разглядеть их эмоции, но увидела только, как блондинка заерзала от неловкости. – А-га, они точно еще не спали.

– Саш, угомонись уже, – посмеялся Сафронов. – У тебя с ним все кончено.

– Да я не… – она отпрянула и закраснелась.

Это «кончено» так давило на грудь. Они вроде договорились остаться друзьями. Могли ведь и дальше общаться нормально. Саша вообще ценила все знакомства и никого никогда из друзей не удаляла. Золотов ей все подпортил. Она была уверена, Паша нагрубил только потому, что обиделся, а он страдал злопамятностью.

– Не грусти, пупс, – Сафронов заглянул ей снизу в лицо.

Саша мотнула головой. Не успела ответить. Золотов, громко зевнув, потянулся в тесном ряду. Близсидящие обернулись на его невежливость. Саша с Геной тоже.

– С добрым утром, солнце, – приветствовал его Сафронов.

Тот опять зевнул и потер глаза.

– Хороший семинар. Я давно так не высыпался.

Саша засмеялась. Ее порывало его пожурить, но смысла в этом не было. Он бы только взбесился, хотя, казалось, не умел этого делать по-настоящему ввиду своей флегматичности.

Они вышли одними из первых. Толпа сзади шумела. Все говорили и двигались меж рядами медленно. Организаторы сворачивали оборудование и мебель.

Компания перешла через холл к гардеробу и встала в очередь. Толпа из зала постепенно перетекала в подвальное помещение. Гул стоял мощный. Саша не сразу заметила, как Паша и его три коллеги кружат неподалеку. Блондинка стояла в центре и, поглядывая на Золотова, пыталась в чем-то Пашу убедить. Тот мялся и чесал затылок. Саша с напряжением ждала, чем все закончится. Паша отрицательно закачал головой. Блондинка насупилась и двинулась в сторону Золотова сама.

– Прошу прощения, а вы же Илья Золотов, чемпион мира по плаванию? – спросила она, теребя телефон в руках.

Розовые губки растянулись в улыбку до ушей. Золотов опустил на нее равнодушный взгляд, потом на двух ее коллег, которые нерешительно приближались.

– Ну, да.

– Ах, а я за вас болела и в инсте на вас подписана. Вы, оказывается, с нашим Пашей знакомы, – девушка указала на парня в бежевом. Тот отвернулся, скрывал гримасу недовольства, но остался на месте. – А можно с вами сфотографироваться?

Золотов перевел туда взгляд и усмехнулся. Саша уже получила верхнюю одежду за всех троих. Сафронову передала его пальто. Накинув его, он наблюдал со стороны и быстро бегал глазками по фигурам. Она держала пуховики, свой и Золотова. Последний обернулся к ней.

– Сань, можно мне с девочками фото сделать?

У Саши чуть не слетел вопрос: «Что опять?», но она сумела в этот раз оценить обстановку оперативно и сообразить не выдавать реальное положение дел. Подыгрывала уже на автомате, вжилась в роль. Сдвинув брови, покосилась на трех красавиц и спесиво фыркнула.

– Нельзя. Категорически.

Девушка всучила Золотову пуховик грубо в руки. Ничего не говоря, он сомкнул плотно губы и пожал плечами, показав, что ни при чем. Блондинка понятливо закивала с улыбкой. Ее коллеги хихикнули.

– Паша сказал, вы сейчас выпускники. А я как раз курирую практикантов в нашем издании, – не отставала блондинка. – Вот моя визитка. Приходите к нам на преддипломную практику, если заинтересует. Мы рады активным студентам, которые горят профессией.

Она подмигнула и протянула голубую карточку с логотипом компании. У Золотова были заняты обе руки. Саша этим воспользовалась.

– Спасибо большое! – от волнения она резко выхватила визитку из тонких пальцев блондинки. – Мы очень заинтересованы. А какие условия отбора?

Блондинка улыбнулась.

– Напишите мне на почту, я вам вышлю все требования.

– Отлично, класс! – Саша чуть не подпрыгнула на месте, а про себя торжествовала: «Вот он, нетворкинг в деле».

– Надеюсь, до встречи, – блондинка глянула на Золотова лукаво и увела подруг обратно в очередь к Паше.

У того глаза жаждой крови заливались – мысленно он как будто пилил соперника всеми колюще-режущими инструментами. Золотов на него не обратил никакого внимания.

Они вышли из гардероба в холл. Саша вчитывалась в визитку. Узнала, что блондинку зовут Инга, и что она работает в рубрике «Общество» издания «ПитНьюс8» – самое то, что Саше было нужно.

– Ты че реально пойдешь туда на практику? К бывшему? – выражением лица Гена показал, что, на самом деле, ничуть не удивлен.

Золотов опередил ее с ответом:

– Видимо, ему от тебя никогда не убежать.

Сафронов заржал. Саша надулась.

– Да я вовсе не из-за него туда иду! Это реально крутое медиа в Питере. Вам не понять.

Она демонстративно вышла вперед, вытягивая подбородок.

– Эй, рыжая, поехали с нами, покумарим, – Сафа догнал ее, когда оба перестали смеяться.

– Конечно, я пас, – Саша сделала вид, что возмутилась.

– А че так? – Сафронова взбаламутить было сложно.

Золотов шел третьим, но огромными шагами быстро нагнал Сашу, почти поравнялся с ней. Гена пристроился с другого бока.

– Как вы не понимаете, наркотики – это зло!

– О-ой, а пай-девочка – это секс.

Сафронов ущипнул ее за талию. Саша в попытке увернуться врезалась в Золотова. Тот подхватил ее за плечи и поставил ровно. Хохоча, она даже извиниться не сообразила.

Уже на улице, когда парни с ней попрощались и повернулись в другую от метро сторону, она забеспокоилась.

– Илья, ты опять с ним пойдешь? – Саша схватила его за рукав пуховика.

Золотов посмотрел на приятеля с усмешкой.

– А что? Тоже нельзя?

– Он тебя вляпает ведь во что-нибудь обязательно, – вздохнула она. – Его-то отец всегда вытащит.

– Я буду осторожен, дорогая, – Золотов произнес фразу с пафосом, как в эпичном боевике, и приложился губами к ее лбу.

Саша замерла на это мгновение, даже не дышала. Глаза широко раскрыла и не моргала несколько секунд. На коже отпечатался теплый влажный след его поцелуя.

– Ой-ой-ой, покраснела! – застыдил ее Сафронов, тыкая пальцем, как мелкий задира.

– Да ну вас.

Она перевела на него обиженные глаза и отвернулась сразу. Там наткнулась на пристальный взгляд Паши, который был один, без коллег. Или ждал их на выходе, потому что не двигался с места. Саша сгруппировалась, подтянула сумку поближе к шее и сунула руки в карманы пуховика, засеменила в сапожках на неудобных каблуках. Те проваливались в рыхлый снег, мешая идти быстро.

– Саш, если все-тки надумаешь, маякни, – кричал вслед Гена.

Она уже не оборачивалась. Слышала только, как Сафронова догнали двое, интересовались продукцией, которую он разрекламировал на всю гостиницу тягучим шлейфом фирменного аромата.

7

Отец вернулся утром в понедельник, задержался на таможне. Саша злилась, что ей уже надо было убегать. Хотя тот все равно устал, и вряд ли бы им удалось нормально поговорить.

– Отоспись хорошенько, – буркнула девушка папе, одеваясь в прихожей, будто он провинился своим опозданием.

Она его вчера ждала.

– Ага, – выдохнул он, сидя за столом на кухне.

Мама суетилась вокруг и, пока кипятился чайник, резала овощи на скорую руку. Закуски уже стояли на столе. Главное блюдо грелось в микроволновке – папа первым делом попросил нормальную еду, а не коктейль.

– Доча, хорошего дня, – успела крикнуть мама в закрывающуюся дверь.

Саша вышла вовремя, но торопилась от раздражения. Столько всего ей нужно было папе рассказать. Она прокручивала их будущий диалог, искала хлесткие фразы, на которые обычно получала забавные ответы, мусолила одно и то же по кругу, пока не пришло сообщение от Лены Афанасьевны:

«Саша, где интервью?».

И стухла совсем. Она забыла или очень не хотела сообщать редактору, что не справилась с заданием.

«Он наотрез отказался», – написала коротко.

«Ты же утверждала, что все окей? Что помешало?».

«Он меня обманул», – Саша выслала скорбящий смайлик.

Лена Афанасьевна не ответила, значит, разозлилась. Саша уже знала ее повадки. День явно не задался.

В аудиторию она входила с тяжестью на плечах. Тоня с Катей были на месте и смеялись над чем-то. Саше захотелось присоединиться, разделить их радость, чтобы избавиться от утреннего недовольства. Все настроение шло ко дну. Подружки обсуждали Катино воскресенье, которое она провела с напыщенным красавцем из «Тиндера». Саша тут же подключилась и, уловив суть, заулыбалась.

Веселье прервала Альба. Сегодня она была не в настроении. Это сразу чувствовалось. Волосы пушились, будто электризовались. Глаза метали молнии.

– Александра, что с вами случилось? – преподаватель кинула перед Сашей эссе, которое они сдавали на прошлом занятии. Все листы были исписаны красными пометками. – Будто в облаках витали, когда писали.

Серые глаза кололи кожу. Саша задышала чаще. Не знала пока, как реагировать. У нее никогда не было проблем с учебой. Тем более по семинарам Альбы, которая даже Сафронову пятерки ставила за сам факт выполнения домашней работы, ибо это случалось редко.

– Последний семестр все-таки, – Альбина Ивановна выцеживала корректные слова, держа на лице притворную улыбку. – Я бы рекомендовала сконцентрироваться на учебе, а то такими темпами не то что красный, вообще диплом можно не получить.

«Золотов!» – сразу догадалась Саша и попыталась найти его среди одногруппников, но тот отсутствовал. Очевидно, зависал с Сафой до сих пор. Или долго отходил. Душа накапливала ярость, как вулкан лаву. И вибрировала в преддверии извержения.

– В этот раз даю шанс переделать. Сдайте до среды.

Саша кивнула молча, а глазами ответила Альбе: «Вызов принят».

Все на нее смотрели одновременно с ужасом и недоумением, не понимали что и почему происходит, еще не знали, стоит ли и им бояться. Миронова щурилась на Сашу несколько секунд, а потом провела взглядом по аудитории и ни на ком не остановилась. Тоже догадалась, что дело в Золотове.

Остаток пары Саша строчила ему претензии. Сообщения отправлялись, но не доставлялись. «Вот гад, заблокировал меня, что ли?» – это ее в край возмутило. Трудно было сдерживаться. Хотелось просто раскрыть пасть и дать всему матерному потоку вытечь из головы наружу. Но присутствие преподавателя мешало.

Тоня с Катей допытывались в чате и писали наперебой:

«Че она взъелась на тебя так?».

«Что-то на семинаре произошло?».

«Ты, что ли, ляпнула лишнего?».

Саша им коротко рассказала о том, как Золотов с ее помощью спасался от Альбы в субботу, когда они вышли на улицу за кофе. У ларька никто не кружил. Можно было поговорить спокойно.

– Блин, меня из-за этого красавчика теперь отчислят! Почему я опять позволяю парням себя использовать? – взывала Саша к подругам, забыв про кофе.

Тот выплескивался из дырочки в крышке от ее резких жестов.

– Главное, взамен он только мои отношения с Пашей испортил.

– Что портить-то, если ничего нет уже? – скептически прогнусавила Катя, макая булочку в какао.

– Ну, мы же дружить договорились. А Золотов, высокомерный гад, назвал его мудаком ни с того, ни с сего. И Паша обиделся. И теперь даже дружбе конец.

Тоня с Катей переглянулись. Первая приподняла бровь, вторая опустила уголки губ. Потом обе уставились на Сашу кокетливыми прищурами. Она хмурила брови и дула щеки.

– Я иногда поражаюсь твоей наивности, – Тоня закачала головой и стянула полы пуховика к центру, жалась на морозе.

Подруги заторопились вернуться в здание. Саша тоже мерзла без шарфа и шапки. Ветер буянил по улицам. Расшатывал деревья над головами. Гремел дорожными знаками на проводах. Снег поднимал воронками.

Перед ними, нагло протиснувшись в узкую калитку, во двор вбежала девчонка в черной шапке и бесформенном пуховике. Саша не сразу признала в ней смысл жизни Золотова.

– Эта та самая, – прошептала она подругам. – То ли девушка, то ли сестра.

Они ускорились, пока та не пропала из виду. Но девчонка остановилась в холле у расписания. Саша решила, что стесняться ей нечего, и первой подошла к ней, несмотря на уговоры подруг.

– Ты, случайно, не Илью Золотова ищешь?

Девчонка обернулась испуганно. На еще детском лице застыла тревога. Вид был измученный. Мешки под глазами выдавали недосып. Только внимательно рассмотрев ее, Саша стала замечать знакомые черты, Золотовские. Это было сложно передать, но четко улавливалось глазом, как будто природа при их создании использовала одни и те же лекала, с поправкой на пол. «Точно сестра», – обрадовалось сердце.

– Как ты догадалась?

– Видела вас вместе, – Саша прочистила горло и увела глаза.

Девчонка хмыкнула.

– И ты знаешь, где он?

– Он сегодня не пришел.

– Блядь, где ж его носит?

Сестра Золотова закусила ноготь и осмотрелась сквозным взглядом вокруг. Тоня с Катей стояли в сторонке, но вслушивались внимательно.

– Давно пропал?

– Ага, с пятницы. И трубку, падла, не берет. А со вчерашнего дня телефон вообще вне сети.

Девчонка затопала ножкой.

– А я его в субботу видела, – Саша задумалась.

– Да?! Где? – девчонка схватила ее за руки и уставилась в лицо с таким напором, что казалось, выдавит череп одним взглядом. – С кем он был?

Саша за сегодня уже успела навозмущаться, но предел, выяснилось, еще не настал. Теперь злилась и на Сафронова. Впрочем, на Золотова все равно сильнее. Она ведь его предупреждала. Знала, что добром не кончится. И явно не кончилось.

– Сейчас, – сказала она девчонке, а сама набрала Гену. У того тоже телефон был выключен. Основной. Но имелся и запасной, который Сафронов держал для связи с отцом и «братками», а также с Клиентами. То был обычный кнопочный телефон, который долго держал заряд, и ничто не могло его разрушить. Саша позвонила на него.

– Ого, детка, надумала? – Сафа растягивал слова, как будто был сильно пьян и едва шевелил языком.

– Гена, блин, где вы? Золотов с тобой?