Читать онлайн Стебли бесплатно

Пастух

Путника встречай с улыбкой, напои и накорми –

Пусть кровь потеплеет в венах, пусть потеплеет внутри.

Узреет тот, кто приютил чужака, истину, что придет издалека,

Будут рады тебе все всегда, длинная рука решит ваши дела.

«Мой друг, люди веками жаловались, что у них очень сложная жизнь, и это не удивительно. Ведь мы оказались здесь, дабы проходить уроки жизни, и жизнь – это экзамен. Какой смысл в лёгком экзамене? Кто-то скажет – жизнь богача легка, кто-то – жизнь ремесленника слишком сложна. Но ты удивишься, узнав, что они оба проживают жизнь на своем пределе».

Так, в Средневековье, в степях Дешт-и-Кипчака, в семье пастуха начался экзамен молодого мальчика по имени Алдияр.

– Мама, мама! – воскликнул юнец, прыгая на мягком войлочном ковре родительской юрты. – Когда я вырасту – я стану великим ханом, пред которым преклонится весь мир!

– Нет, ты станешь пастухом, – жестко, но не грубо прервал мечты сына только что вошедший с пастбища глава семьи. – Сыну черни никогда не стать ханом, для этого ты должен был родиться в семье великих тюркских каганов.

– Но это нечестно! – воскликнул Алдияр, нахмурив свои детские брови.

– Если будешь очень умён, сынок, то можешь стать советником хана, – вмешалась мать, умиляясь характеру сына.

– Ну что, будущий помощник хана, тогда пора уже становиться взрослым, – потеплел отец, – с завтрашнего дня ты мой помощник, пойдешь пасти овец, посмотрим, на что ты годен.

– Отагасы, он же еще маленький! – воскликнула Тагдыра. – Целый день в степи! – сердце матери трепетно воспринимало каждый шаг своего ребенка.

– Я в его годы на лошади уже пас коров, «Тусаукесер1» прошел, «Сундет2» тоже, значит пора, – нахмурился Отагасы, и Тагдыра сразу присмирела; в степях спорить с отцом в вопросах воспитания сыновей было не принято.

С рассветом Алдияр вскочил вместе с отцом: ему не терпелось доказать и ему, и себе, что он способен на большее, тем более однообразная жизнь в юрте уже порядком наскучила. Мальчик рос особенным ребенком, своеобразным, что, собственно, и отталкивало его от сверстников. Но в то же время он отличался вдумчивостью и чрезмерной любознательностью.

Быстро одевшись, Алдияр взял котомку с едой и водой, что с вечера приготовила мать и, пройдя к загону, выгнал овец в степь. Отец уже успел оседлать коня, вывести табун и скрыться за горизонтом.

Утренняя прохлада в степи сменилась палящим полуденным солнцем, вовсю трезвонила саранча, и под легким дуновением ветра колыхался ковыль, норовя зацепиться за одежду юного пастуха. Мальчика интересовало все вокруг: он бегал и ловил насекомых, наблюдал за повадками овец, не обделял вниманием и каждую травинку, встреченную им на пути.

Вскоре наблюдательный Алдияр заметил, что овцы беспорядочно бредут вперед в поисках травы, но если какое-то время побегать вокруг отары кругами, то животные бросают попытки идти дальше и ложатся на землю. Эта небольшая хитрость давала возможность немного отдохнуть или же продолжать изучать окружающий мир. Однако, пользуясь этой уловкой, Алдияр обратил внимание на то, что стоит только хотя бы одной овце прорваться за круг, как вся отара побежит вслед за ней.

Под самый вечер сгустились тучи, и в степи разбушевался сильный ветер. Мальчик, укрываясь от непогоды, погнал овец в ивовую поросль, расположенную в ложбине. Порывы ветра сильно качали молодую иву, да так, что тоненькое деревце низко склонялось к земле. Алдияр со своей отарой просидел под ивой часа два и выгнал животных лишь когда все затихло. По дороге домой он наткнулся на одинокий карагач, ветром переломанный пополам.

С виду такое сильное и крепкое дерево не выдержало натиска стихии, тогда как хрупкая ива, под которой прятался Алдияр, хоть и прогибалась под каждым порывом ветра, осталась невредимой, и все так же предлагает свою тень каждому утомленному солнцем путнику.

Мальчик пригнал овец, когда уже порядком стемнело. У порога его встретила мать, которая весь вечер провела, наблюдая за горизонтом в томительном ожидании появления сына.

Проводив его к очагу, она начала накрывать на стол. Вечерняя трапеза без главы семьи не начиналась, однако женщина все же положила перед мальчиком пару горячих баурсаков3, аромат от которых невероятно манил. Обжаренные кусочки теста, только-только из казана, возбуждали аппетит, и Алдияру казалось, что ничего в жизни вкуснее быть не может. Золотистая корочка и теплая воздушная мякоть нежно обволакивали рот, пока запах свежеиспеченного душистого хлеба дразнил нос.

Спустя некоторое время вернулся и отец, привязав коня, он умылся колодезной водной, и наконец вся семья собралась за столом.

Отагасы взглянул на Алдияра и усмехнулся, что для мальчика было лучше любой похвалы, ведь отец воспитан поколением с тяжелым и жестким характером, где проявления любви и нежности не приветствовались.

Дождавшись, пока все поедят кеспе4, Тагдыра разлила по пиалам чай и только после этого поделилась новостями.

Пока мужчины пасли скот в степи, приходил Хабар, двоюродный брат Отагасы, и сообщил печальное известие. Погиб Арыстан, великий воин, рождённый в их селе. Пал, попав в немилость хана. Однако ушел из жизни гордо, не склонив головы, как и подобает отважному воину.

Услышав новость, мальчик задумался. Разные мысли замелькали в его голове: «А если и я, приблизившись к хану, впаду в немилость? Нет, нет, я не могу так легко покинуть жизнь, мертвым не дойду до своей цели…» Так мечта трудиться во дворце и когда-нибудь стать падишахом таяла как снег по весне. Перед взором юнца возникла картина бушующего ветра и два дерева: карагач и ива. Каким бы жестким и сильным ни казался карагач, он не устоял под натиском ветра, выжила лишь гибкая ива, склонявшаяся до земли пред каждым порывом.

Алдияр спохватился и подбежал к матери, одухотворенно крича:

– Мама, мама!

– Что случилось сынок?

– Арыстан был горд и велик, но погиб во дворце, а я не погибну! – закричал мальчик, разрывая голосом небеса. – Я буду стремиться ввысь, к солнцу, стоять уверенно и твердо как карагач, но при буранах и бушующих ветрах овладею гибкостью ивы, и лишь гибкий и подвижный ум не даст оборваться глупо моей жизни!

Тагдыра молча смотрела в счастливые глаза сына, а с глаз ее текли слезы радости.

– Мама, почему ты плачешь? Не бойся за меня, я не буду глупцом, – успокаивал свою мать ребенок, мягко поглаживая ее плечи. На что женщина лишь крепко обняла сына улыбаясь. Отец усмехнулся еще раз. «Иногда и дети привносят мудрость, которой нет у взрослого мужа», – подумал он.

На следующее утро, вновь схватив свою котомку, заботливо приготовленную матерью, он выгнал овец раньше, чем вышел отец. Алдияру не терпелось снова оказаться в степи и предаться свободе мысли, к тому же, еще вчера с холма он приметил реку и теперь жаждал попасть туда. Когда-то отец приводил его к реке и даже купал в теплой воде, держа на руках, но после этого ему категорически запрещалось и близко подходить к тем местам, сейчас же он чувствовал себя свободным вдали от родительского присмотра.

Путь оказался недолгим, Алдияр вел отару целенаправленно без привалов, и уже к полудню оказался на берегу. Для маленького мальчика река казалась огромной, хотя на самом деле таковой не являлась. Обычная небольшая речушка, что в самом центре доходила ему лишь до шеи. Алдияру безумно нравилось наблюдать за ее течением, за мелкими снующими рыбками, которые, хоть и водились там в достаточном количестве, но ловко прятались от постороннего взгляда. И увидеть их можно было, лишь сосредоточенно присматриваясь. Он бросал в реку камни и восторженно наблюдал, как расходятся круги по воде, окунал в ее холодное течение ноги и ощущал блаженство. От речки шла прохлада, которая под палящим солнцем являлась просто спасением. В отличие от степной, трава возле воды была не сухой и жухлой, а ярко-зеленой, как молодые побеги весной, и вырастала в разы выше степной. Алдияр срывал камыши и задумчиво смотрел за противоположным берегом, пока отара наслаждалась сочной травкой.

Так проходили дни один за другим. Алдияр ежедневно приводил овец к берегу, все дальше и дальше заходя в воду, повторяя движения, которые однажды видел у отца, когда тот переплывал речку. Со временем он приловчился держаться на воде, а после и плавать. Страх утонуть отступал с каждым днем, и в один из дней мальчик наконец-то решился добраться вплавь до манящего его противоположного берега.

Пригнав овец, не теряя времени Алдияр сбросил одежду и бросился в реку. Зайдя в воду по грудь, он поплыл, пребывая в радостном предвкушении. На середине пути обернулся и был ошеломлен, увидев, что овцы одна за другой вошли в воду и всей отарой плыли за ним. Когда человек и животные оказались на другом берегу, мальчик задумался. За время, проведенное вместе, овцы уже приняли его за своего, и стоило ему преодолеть преграду, как они ринулись за ним. Теперь уже довольный достижением, Алдияр прогуливался по берегу, за которым раньше лишь наблюдал, однако теперь он явно видел, что этот берег такой же, как и предыдущий. Та же трава, та же земля, тот же ветерок.

Ближе к вечеру, Алдияр попытался погнать отару обратно, однако те ни в какую не хотели возвращаться в речку.

– Пшай, пшай! – разрывая голосовые связки, Алдияр бегал туда-сюда, размахивая своей одеждой. Но как бы он ни старался, овцы отказывались прыгать в реку. С красным лицом, залитым потом и пылью, задыхаясь, он подошёл к подступу реки. Отчаявшись, Алдияр прыгнул в воду и поплыл на другой берег, с мыслью возвращаться домой без овец и объяснять отцу, что ему не удалось заставить их пройти реку. Как и в прошлый раз, на середине пути мальчик обернулся и увидел, как все овцы по очереди заходят в воду и плывут за ним. Алдияр смотрел на все происходящее с удивлёнными глазами, и в его голове мелькнула мысль – не заставить тебе овец пройти через преграду, которую сам не перешёл.

По дороге домой, вдалеке он увидел путников на лошадях.

Один из них также заметил мальчика и целенаправленно выдвинулся в сторону отары. Когда незнакомец подошел поближе, Алдияр рассмотрел добротно одетого старика и направился навстречу, проявляя уважение к возрасту аксакала. Подбежав к лошади, он протянул обе руки, приветствуя его.

Тот, в свою очередь, пристально оглядев юного пастуха, достал из кармана чашу и, отсыпав на ладонь насыбай5, закинул его за губу. После обратился к мальчику:

– Сынок, как у вас здесь обстоят дела с зайцами, есть ли что ловить?

– Да, дедушка, здесь много зайцев, – ответил, преданно взглянув в глаза старца, Алдияр.

– Сам ловил?

– Я еще нет, но с аула многие ловят на капкан.

– С рогов зайцев наших краев можно чашку выстрогать, они у вас такие же? – усмехнулся аксакал.

Мальчик неодобрительно взглянул на старика, понял, что тот издевается над ним, ведь какие могут быть рога у зайца.

– О-о-ой, дедушка, вы наших зайцев не видели, – делая восторженный вид, продолжил Алдияр: – Из рогов наших зайцев – мы копья делаем!

Старик пал в безудержный хохот удивленный смекалкой мальчишки-пастуха.

– Как тебя зовут, сынок?

– Алдияр, дедушка.

– Ну что, Алдияр, можешь звать меня Билик-ата! Уже темнеет, ты, наверное, в аул уважаемого Сенбе бая направляешься? – спросил старик.

– Тебя провести, Билик-ата? – спросил добродушный Алдияр. – Мама вечером баурсаки жарит, – добавил он, преданно смотря на аксакала. Алдияр любил, когда к ним приходили гости, Тагдыра всегда доставала сладкую коспу6, что приберегала для гостей, а пока взрослые беседовали, Алдияр подслушивал много разных известий и познавал много нового.

– Раз такой джигит приглашает, как я могу отказать, – добродушно улыбнулся старец и подозвал своих спутников. Молодой и бойкий джигит, которого звали Аркан, переговорив с аксакалом, тут же водрузил мальчишку на лошадь, к себе за спину, и уже все вместе на лошадях неторопливо погнали отару в селение.

Овцы, завидев аул, уже самостоятельно, по привычке, направились в загон.

Алдияр, заранее спрыгнув с лошади, побежал к маме предупреждать о госте, а навстречу к ним уже шло несколько человек, в одном из них мальчик узнал главу аула, Сенбе бая. Они прибыли специально, чтобы с почестями встретить аксакала. Алдияр обернулся, что-то спросил у старика, и, после краткого обмена парой фраз, Билик-ата двинулся следом за мальчиком. На лице главы аула читалось нескрываемое удивление.

– Мама! Мама! – кричал на бегу Алдияр и на пороге, чуть не наткнулся на Тагдыру. – Я позвал дедушку в гости! – довольный собой воскликнул он.

Мать, улыбнувшись, прижала сына к себе, но увидев аксакала, направлявшегося к ним, буквально обомлела. Быстро поправив платок, полупоклоном поприветствовала гостя и, пригласив в юрту, тут же побежала накрывать на стол.

Аксакала усадили на тор7, почетное место в дальнем конце от входа в юрту, где обычно сидел глава семьи, предварительно положив самые мягкие подушки.

– Алдияр, присаживайся, – пригласил Билик-ата, указывая на место рядом с ним, – расскажи, как день прошел.

Мальчик тут же выдал как на духу и про речку, и как овцы переплывали вместе с ним, и какие размышления пришли в его голову.

– Не заставить тебе овец пройти через преграду, которую сам не перешёл, – усмехаясь, повторял его последние слова аксакал.

Алдияра было не остановить, будучи ребенком в семье, он испытывал некоторый недостаток внимания, ведь взрослые беседы с ним раньше особо не вели и тем более не интересовались его мнением. Он также рассказал об иве и карагаче, о том, что трава на противоположном берегу обманчива и кажется лучше, заманивая пройти преграду, вновь и вновь удивляя старца своим видением.

Едва успели накрыть на стол, прибыл отец, он тут же подбежал здороваться с гостем.

– Аке! Это Билик-ата, он наш гость! Я его позвал! – радостно заявил Алдияр.

– Какой он тебе Билик-ата. Это Билик Би. Советник хана, – осадил сына вполголоса Отагасы. Впервые за все время Алдияр видел отца одновременно и растерянным, и напуганным.

– Отагасы, не ругай мальчишку, это я ему сказал звать меня Билик-ата. Сегодня я советник хана, а завтра уже нет, но ата для младшего поколения я буду всегда.

– Как скажете, Билик Би. Извините за невежество, что мы, простые пастухи, позвали Вас в гости. Живем мы скромно и не сможем встретить достойно такого уважаемого гостя.

– Какое неуважение? – удивился аксакал улыбнувшись. – Меня впервые позвали в гости не за чин, а просто как дедушку, что может быть лучше. Присаживайся, Отагасы, расскажи, как день прошел.

Мужчина присел за стол и заговорил, но в словах его читалась осторожность, и было заметно как ему неловко за свой убогий быт и скромный стол. Хоть и Тагдыра постаралась, обежав соседей, собрала всю вкусную снедь, что смогла, благо народ в деревне добрый и сердечный. Узнавая, какой гость пожаловал в дом Отагасы, охая и ахая от удивления, каждый буквально отдавал все, что имел.

В дверь постучались. Отагасы вышел, и через мгновение женщины деревни внесли большое деревянное астау8 с дымящимся бешбармаком9, сладости и прочие яства, которые ранее Алдияру видеть не доводилось.

– Гостинцы от Сенбе бая с уважением, – недоуменно пожал плечами хозяин дома, который был несказанно рад, ведь для почетного гостя такой дастархан10 накрыть ему не представлялось возможным.

– Ну что же, вот и настал день, когда бай накрывает стол пастуху, – улыбнулся Билик Би, хлопнув в ладоши: – Отагасы, начинай.

Отец Алдияра вновь растерялся, вечер был для него чередой невероятных событий, о которых он слышал лишь в сказах и преданиях. По традиции, старший за столом начинал трапезу, лишь после этого присоединялись все остальные, однако Билик Би этим жестом показал свое уважение шаныраку11, тем самым успокоив главу семьи. Взяв ближайший кусок вяленой конины, Отагасы откусил, и все приступили к еде. За столом развязалась дружеская неторопливая беседа. Билик Би рассказывал много интересного о жизни в ставке хана, о политических ситуациях и многом другом, параллельно расспрашивая и выслушивая мнение Отагасы.

После плотного ужина аксакал прочитал традиционную Бата12, после чего все поднялись из-за стола.

– Пойду я, наверно, мои люди меня уже заждались, – сказал Билик Би.

– Да, они снаружи, я их приглашал, но они отказались, – произнес Отагасы.

– Все хорошо, приглашать ночевать не надо, я обещал Сенбе баю остановиться у него, – словно оправдывался Аксакал, – лишь один вопрос хочу задать Алдияру напоследок:

– Скажи, куда ты идешь?

Мальчик потупил взгляд, ему было очень неловко, но все же, собравшись, он тихо вымолвил:

– Билик-ата, я хочу стать советником хана, – он боялся поднять глаза на аксакала.

Билик Би обернулся на Отагасы и, взглянув пристально ему в глаза, сказал:

– Алдияр нацелился на звезду, а не на какие-то сопки. Запомните все: люди не рождаются великими, великие цели рождают великих людей, – с этими словами аксакал покинул юрту.

После ухода столь значимого гостя отец и мать, посовещавшись, продали четырех овец, что принадлежали им из отары Сенбе бая. Тагдыра также продала серебро, что досталось ей в наследство от матери, как приданое. Это было единственным сокровищем семьи, передаваемое из поколения в поколение по женской линии. Отагасы всячески противился, прекрасно понимая, что эти украшения значат для родни жены, ведь это не просто украшения, это история длиной в семь поколений. Но Тагдыра осталась непреклонна; все вырученные деньги родители отдали мулле, в плату за обучение их сына грамоте. Теперь же, приходя домой со степи, наскоро перекусив, Алдияр шел к мулле и до поздней ночи учился.

Мулла был скупым и склочным человеком. Он очень гордился положением и знаниями, которыми обладал. Стоило Алдияру ошибиться, как мулла тут же с наслаждением бил плеткой по спине мальчишки, унижая его и называя ни на что не годным.

Однажды разозлившись, Алдияр убежал домой, забежав в юрту, он заявил отцу, что не будет учиться у муллы, так как тот бьет его плетью. Отагасы поднялся, взял камчу и, со свистом рассекая воздух, погнал сына из дома. Алдияр сам не понял, как снова оказался у своего учителя, одно он понял точно – удары у муллы намного слабее ударов отца.

В поисках истины

Уйдут твои кости под землю,

Душа, угасая, сгинет во тьму.

Лишь имя и честь твои я запомню,

Пока в мир иной не отойду.

– Сенбе, я к тебе пришел не просто так, – сидя за дастарханом произнес Билик Би, – расскажи мне об Арыстане, ведь он из твоего рода.

В этот миг Сенбе бай соскочил с места и склонился, касаясь лбом земли:

– Еще раз прошу прощения за предательство трона Арыстаном. Мы виновны в том, что вскормили эту змею, если бы я знал, что так случится, задушил бы его в зародыше.

Билик Би задумался над словами Сенбе бая, он вспомнил свою первую и последнюю встречу с Арыстаном.

Это произошло неделю назад. Он сидел за столом, листая страницы старой потрепанной книги, как услышал шаги за дверью, поняв, что пришло время, он поднялся со стула и направился к выходу. За дверью он увидел представителя стражи хана:

– Уважаемый Билик Би, хан ожидает Вас в зале суда, – чуть склонив голову, произнес крупный мужчина, одетый в доспехи.

– Тогда поспешим, – сказал старец и двинулся впереди стражника.

В зале суда, в самом центре, он увидел мужчину, стоящего на коленях. Его лицо покрывали шрамы, как и подобает воину, прошедшему многие сражения. Мужчину звали Арыстан. Он стоял с завязанными назад руками, и двое стражников держали его за плечи, не давая встать. Вокруг на стульях сидели главы родов и знать, а на троне восседал хан. Внизу перед троном располагались два стола со стульями, на одном сидел брат хана – Зулкар, а второй пустовал, позади хана, как всегда, стояли двое стражников. Билик Би прошел к центру и опустился на одно колено перед ханом.

– Располагайся, советник, – кивнув, промолвил хан, после чего старец расположился возле брата хана.

– Арыстан, ты долгое время был моим верным тысячником, возглавлял войска во множествах сражений в интересах государства, но сегодня против тебя выдвинуто обвинение моим братом об отказе исполнения приказов и даже посягательство на его жизнь! И ты знаешь, что любое покушение на семью правителя расценивается как предательство и карается смертью. Что скажешь в свое оправдание?

– В свое оправдание? – рассмеялся Арыстан, оскалив зубы. – Ты хан или кто? Разве ты не должен видеть и знать все, что творится в твоем государстве? И ты думаешь, что Арыстан, столько лет ходивший на краю смерти, испугается ее и начнет оправдываться за свои поступки? Я скажу тебе хан: правитель, который не в силах усмирить свою родню, не может быть правителем государства, – люди начали пересматриваться, шокированные дерзостью пленника.

– Да как ты посмел! – воскликнул хан.

– Повелитель, выслушайте меня!

– Молчать! – воскликнул брат хана, отвечай на вопрос: – Ослушался ли ты моего приказа?!

– Хан!

– Отвечай на вопрос! – нахмурился хан.

– Ослушался.

– Готовил ли ты покушение на мою жизнь, на ханскую кровь, что течет в жилах меня и моего брата?

– Готовил. Хан, выслушайте меня!

– Нечего больше слушать! Ты долгое время был близок к солнцу и грелся его лучами, но, видно, лучи затуманили тебе голову. Тогда я напомню тебе и всем, что, приблизившись к солнцу, можно не только греться, но и сгореть. И мой вердикт – СМЕРТЬ! – произнес свое решение хан, после чего поднялся с трона, вытащил меч из ножен стражника, стоящего сзади, подошел к пленнику и, смотря в его глаза, срубил голову одним размашистым ударом:

– Стража, насадить его голову на пику перед воротами, чтобы всем служило уроком!

Голова воина покатилась по земле, однако лицо его все так же было преисполнено злостью. Тело, оставшись без головы, мешком свалилось на пол, заливая горячей ярко-красной кровью.

От яркой картины, вставшей перед глазами, Билик Би встрепенулся; перед ним стоял Сенбе бай.

– Успокойся, Сенбе, и подними голову. Арыстан получил свое наказание и не роду нести груз за деяния, совершенные руками одного, – после этих слов бай поднял голову и сел за дастархан, – но этот суд оставил меня в раздумьях: лев дерзок и бесстрашен, но лев не змей. Если у Арыстана изначально было бы змеиное нутро, то оно проявилось бы ранее, до покушения.

– Его змеиное нутро могло остаться незамеченным, видно, он очень хорошо маскировался. Арыстан с детства проявлял жесткость и бесстрашие, я был удивлен, услышав о его поступке.

– А какие люди его родители?

– Они честные люди, отец, конечно, сурово воспитывал Арыстана, но был добропорядочным, его нельзя назвать лжецом или вором.

– Это интересно, я прожил большую часть своей жизни, но никогда не видел, чтобы от белой коровы рождался черный теленок.

– Но не мне оспаривать решения правителя, Билик Би.

– Да, не тебе оспаривать решения правителя, Сенбе, однако что если мы что-то упустили в этом вопросе, что если дух погибшего был оклеветан? Ведь основа змеи изворотливость и возможно ли скрыть свою основу, находясь на краю?

– Что вы хотите сказать этим, Билик Би?

– Мы, народ, преклоняющийся перед духами предков и строящий мраморные мазары погибшим, когда сами живем в войлочных юртах, что есть решение правителя и трон, когда стоит вопрос о загробном духе погибшего? А ведь перед казнью в глазах парня я не увидел ничего, кроме бесстрашия и решимости.

– Я понял Вас, Билик Би, но об Арыстане я не могу много Вам рассказать, но в ханском войске есть воин – Жолдас, тоже с нашего аула, если кто-то и знает, зачем Арыстан покушался на жизнь брата хана, то только он.

Билик Би, выходя из покоев, настроился сегодня же найти этого Жолдаса и расспросить его о покушении на брата хана, но следовало действовать скрытно, не привлекая лишнего внимания к себе. Если в этом вопросе имеется заинтересованность Зулкара, то он может избавиться от Жолдаса, чтобы скрыть все.

– Аркан, я хотел бы сегодня пройтись по военной части и оценить состояние регулярной охраны дворца, – обратился он к своему стражнику.

– Как вам угодно, уважаемый советник, с чего начнем?

– Я думаю, для начала посетим место отдыха, а после место тренировок.

Спустя некоторое время они дошли до казармы, перед которой их встретил один из тысячников войска – Айдар.

– Приветствую Вас, советник, чем могу быть вам полезен? – склонив голову, учтиво поздоровался он.

– И я тебя приветствую, Айдар, я хотел бы ознакомиться с состоянием ваших воинов.

– Да, конечно, прошу Вас.

Следуя за Айдаром, они прошли к месту, где отдыхали воины после ночной смены. Побеседовав с ними и осмотрев места отдыха, Билик Би дал некоторые поручения по улучшению жилищных условий воинов. После Айдар сопроводил их на место тренировок, там воины на спор проводили дуэли на мечах и состязания по стрельбе из лука, определяя лучших. Любуясь состязаниями, Билик Би обратился к Айдару:

– До меня дошли слухи о доблести вашего воина Жолдаса, я хотел бы с ним познакомиться.

– Да, Жолдас сильный воин, но среди моих воинов имеются и посильнее него, советник, я мог бы вас познакомить с ними.

– Да, конечно, я с радостью оценил бы их навыки и побеседовал с ними, однако хотелось бы оценить и способности Жолдаса.

– Хорошо, советник, – Айдар позвал к себе троих крупных воинов и приказал им продемонстрировать свои навыки битвы на мечах и стрельбы из лука. Их мастерство владения своим ремеслом поражало взор, в стрельбе из лука они попадали в кольцо, брошенное вверх. Они были сильными и могучими, украшенными шрамами, что говорило о том, что они прошли множество битв. После демонстрации искусства владения оружием советник побеседовал с ними, узнавая об их сражениях и боевых навыках.

– А где Жолдас?

– Жолдас на сегодняшний день относится к личной гвардии командующего и не входит под мое подчинение, если вы хотите его увидеть, то можете встретить его у покоев господина Зулкара.

«Умно держать врага близко к себе, как же я не догадался», – подумал Билик Би, а вслух произнес:

– Благодарю за все, Айдар, ладно я пойду, а ты проконтролируй, чтобы все мои поручения были исполнены в срок.

– Да, советник, обязательно проконтролирую, – склонив голову, ответил глава охраны, и советник направился в свои покои, размышляя над тем, как ему встретиться с Жолдасом. Думы привели его лишь к одному решению: «видно скрыто действовать не получится, тогда будем действовать нагло и жестко», – дойдя в свои покои, Билик Би приказал Аркану срочно привести к нему Жолдаса.

Через полчаса Аркан и еще один стражник привели высокого широкоплечего мужчину с выразительными скулами:

– Билик Би, это Жолдас из стражи командующего, мы привели его согласно вашему указу, – склонив голову, промолвил Аркан.

– Благодарю, оставьте нас одних! – сказал советник. Жолдас молча стоял и смотрел на советника, не понимая, зачем он ему понадобился.

– Жолдас, я советник хана – Билик Би.

– Я знаю, кто вы, чем могу вам помочь?

– Ты был хорошим другом Арыстана, я хочу знать, почему он устроил покушение на командующего?

– Я стражник командующего, мой долг служить ему и хранить его тайны, надеюсь, вы не ожидаете от меня измены?

Советник понял, что пока Жолдас стражник командующего, ему никогда не выудить из него какой-либо информации, противоречащей интересам его хозяина.

– Тогда с сегодняшнего дня я, как главный советник хана, назначаю тебя в свою личную стражу. А теперь расскажи мне все о покушении Арыстана!

– Вы же понимаете, советник, что если я вам расскажу об этом событии, командующий доберется до меня любыми способами и вам никак меня не спасти. Он никогда не позволит, чтобы я свидетельствовал перед ханом против него.

– Твой друг не страшился смерти!

– Он был вспыльчив, что его и погубило, а я не хочу разменивать свою жизнь на политические интриги дворца.

– И ты мне даже не поможешь оправдать имя покойного друга?

– Рассказать все как было не могу, лишь могу вам помочь разобраться в этом вопросе. Вам стоит посетить аул Каражан бая.

– Так и сделаю, Аркан! – выкрикнул Билик Би, и тут сразу в дверь вошел стражник:

– Да, Билик Би.

– Жолдас с сегодняшнего дня будет моим стражником, введи его в курс дела.

– Да, советник, – склонив голову, ответил Аркан. – Жолдас, идем со мной.

Стоило им покинуть покои, как туда ворвался командующий:

– Попрошу вас объясниться, Билик Би, с каких пор ваши стражники имеют право уводить моих людей? – его черные глаза источали злобу, столь же черными были его короткая борода и волосы. Зулкара в ханстве боялись все, он славился своей невероятной жестокостью, но хан нашел правильное применение его необузданному нраву, поставив Зулкара во главе войска. И будет сказано к чести Зулкара, его беспощадность принесла немало побед даже в случаях, когда это казалось невозможным. Однако цена всегда была высокой – жизни людей, которых командующий не считал, и мог заваливать врага трупами.

– Приветствую тебя, Зулкар, угощайся финиками.

– К черту финики, я жду объяснений! – злобным голосом сквозь зубы произнес командующий. Однако спокойствие Билик Би все-таки его усмиряло.

– Я так много слышал о доблести твоего стражника, что захотелось побеседовать с ним.

– И как, побеседовали?!

– Да, он меня впечатлил, я его сделал своим стражником.

– С чего вы взяли, что можете забирать моих стражников в свою стражу?

– А что, ты против этого? Или Жолдас знает что-то о тебе, чего я и хан не должны знать?

– У меня нет секретов от хана, просто он лучший мой воин, поэтому хочу его оставить себе!

– Я уверен, что в страже дворца ты сможешь подобрать себе отличных воинов, я как раз видел там сегодня троих таких, – с нажимом произнес Билик Би, показав свою решимость Зулкару.

– Так и быть, подберу другого стражника, – после недолгих размышлений произнес Зулкар. Развернувшись, он пошел к выходу и, взявшись за ручку двери, не оборачиваясь, произнес:

– Ступени порой бывают скользкими, Билик Би, будьте осторожны.

– Смерть для старика лишь тень, но спасибо за предупреждение, – легко улыбнулся старик, и командующий покинул покои.

Зулкар пришел к себе, как тут же к нему подошел его помощник Жылан:

– Если бы вы были ханом, то Билик Би никогда бы не посмел бросить тень в вашу сторону.

– Закрой рот или за предательство моего брата насажу твою голову на пику рядом с головой Арыстана!

Когда путники достигли аула Каражана, пред их взором открылась картина выжженной дотла деревни, и лишь одна юрта сиротливо возвышалась над обугленной землей, возле которой закипал самовар, свидетельствовавший о присутствии хозяина дома. Когда путники подошли близко к юрте, их встретил мужчина в одеянии пастуха и поприветствовал нежданных гостей.

– И тебя приветствуем, – вежливо поздоровался советник, – я Билик Би, пришел узнать, как обстоят дела в ауле Каражана.

– Как видите, Билик Би, дела не очень, аула, как и Каражан бая, больше не существует. Остался лишь я, в момент сожжения находился на пастбище, – пастух неодобрительно посмотрел на Билик Би, в глазах читалось – «как вы, советник хана, не знаете о том, что здесь произошло».

– Давайте пройдем в юрту и там поговорим, – и трое путников за пастухом проследовали внутрь шатра, хозяин накрыл скромный стол, поставил пиалы чая и начал свой рассказ.

– У нас в деревне дочь Каражан бая славилась своей неземной красотой, и эта красота обрекла деревню на погибель. Ибо командующий, увидев девушку впервые, безумно влюбился в нее и предложил ей стать его токалкой, а она отказала. Девушка в то время была обручена со своим любимым, сыном бая соседнего аула и собиралась выйти за него замуж. Но разве это останавливает владык. Зулкар сначала на ее глазах как овцу зарезал суженого, потом снова предложил стать его токалкой13, она со злости и ответила, что будет жить в своем ауле и никогда не станет его женой. И когда мы были на пастьбе, он вырезал жителей аула, не пощадив даже женщин и детей, сжег все вокруг, – из глаз пастуха текли слезы от горьких воспоминаний, – эта нечисть даже не пощадила детей, а моему Арману было всего пять лет, а Алие три годика. Они своей улыбкой излучали свет будто ангелы. Арман любил подшучивать надо мной, то воду нальет ночью в мои ботинки, то с Алией мою одежду в колодец выбросит, – пастух безудержно взвыл: – Уважаемый Билик Би, луч света вы наш, будьте добры, привезите сюда командующего и я ему самолично вспорю живот ножом, как протухшему кабану.

– А где сейчас дочь Каражан бая? – спросил советник.

– Он забрал ее с собой, наверное, надругается над девочкой, животное! А я не смог покинуть могил своих деток, вот и живу здесь один! – пастух молча уткнулся в свои колени, не в силах остановить текущие рекой слезы. Безграничная боль ощущалась в этом молчании. Потрясенный услышанным, Билик Би мысленно направился обратно в ставку хана, горя желанием любыми способами найти дочь Каражана и спасти ее от рук тирана. Билик понимал, что не может осуществить суд над командующим, но спасти еще одну жизнь вполне возможно.

– Советник, как вы указали, наблюдение за командующим определило местонахождение дочери Каражан бая. Она находится в правой башне. Зулкар две недели назад запретил страже вести наблюдение за этой башней.

– Срочно выдвигаемся туда, Аркан, – и Билик Би с двумя стражниками направились в башню. Поднявшись по ступеням наверх, уткнулись в закрытую дверь.

– Выломайте ее, – сказал советник. Когда стражники выполнили приказание и вошли в помещение, они увидели обустроенную кровать и девушку, сидящую обняв колени.

– Ты дочь Каражан бая? – спросил советник.

– Да, – безжизненными пустыми глазами уставилась девушка на старца, – а кто вы?

– Я Билик Би, советник хана, идем со мной, теперь ты под моей защитой, – советник провел девушку в свои покои и усадил перед собой. – Расскажи мне, дорогая, какое отношение Арыстан имеет к уничтожению деревни Каражан бая?

– Я слышала от Зулкара, что Арыстан вышел против приказа уничтожения моей деревни и даже предпринял попытки убить это ничтожество, но Зулкар хвастался, что даже сам хан срубил голову этому тысячнику по его инициативе. Говорят, Зулкар называет себя посланником самого Маляк аль-маута, и любой, кто встанет на его пути, будет послан им в загробное царство.

– Понятно, с сегодняшнего дня ты зачислена к моей обслуге, Аркан покажет твои покои. Больше ничего не бойся, ты в безопасности. Зулкар не сможет тебе больше навредить! Я, как-никак, советник! – после этих слов Билик Би позвал Аркана и сообщил о новом статусе дочери Каражан бая и попросил показать ей покои.

– Да, советник! – склонив голову, промолвил Аркан и увел с собой девушку.

Билик Би незамедлительно покинул покои и направился к хану. Зайдя к нему, низко склонил голову.

– Что тебя привело ко мне, Билик? – ответив на приветствие, спросил хан.

Билик Би поднялся и уверенно произнес:

– Повелитель, Зулкар вырезал деревню Каражан бая, а его дочь держал в заточении!

– Я знаю, и что?

Ошарашенный этой новостью, Билик не знал что и думать. Как такое могло случиться, что Хан знал обо всем и не предпринял никаких мер…

– Но, повелитель, если вы все знали, почему никак не отреагировали?

– И что, мне казнить своего брата из-за разрушенной судьбы девушки и погибших жителей одного села? Тебе ли не знать, Билик, что Зулкар принес царству множество побед в сложнейших сражениях, разве цена жизни одного села не ничтожна по сравнению с его достижениями? Раз аул Каражан бая не смог уговорить одну женщину дать им жизнь, то они уплатили разумную цену.

– Я освободил дочь Каражан бая из заточения и сделал своей прислугой, дабы защитить ее, повелитель. Пусть Зулкар заплатит цену гибели этого аула.

– И тем самым пошел против командующего! Я не думал, что советнику присущи подобные глупости, ты разве не должен быть выше чувств и эмоций и поступать лишь на благо нашей страны?

– Я руководствовался лишь интересами страны, мой повелитель, я ценю вклад Зулкара, но он должен быть усмирен. Никому под небом не позволено бесчинствовать.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Повелитель, не хан крепость страны, а народ, стоящий за ханом. Я, как советник, не могу позволить осрамить ваше имя. Высокая вершина не позволит ворону летать над собой, ибо тень его очернит вершину.

Зулкар влетел в тронный зал:

– Брат, этот советник переходит все границы, он забрал мою токал! – разозлившись, выпалил Зулкар повелителю.

– Это мой указ, Зулкар, – спокойным голосом промолвил хан.

– За что ты так со мной, брат, разве не я укрепил твою власть за границей? Не я ли принес все эти победы на полях брани?

– Ты осрамил трон своим поведением и настроил народ против меня! И ради кого? Какой-то женщины?

– А с каких пор правитель боится черни?

– Не забывайся, Зулкар! – грозно помолвил хан.

Зулкар, опомнившись, преклонил колено:

– Прости меня, брат! Твое решение – закон! Если позволишь, я пойду!

– Иди и оставь в покое девушку.

– Я исполню твой наказ, брат.

Зулкар вернулся в свои покои и, налив вина, начал утолять боль дурманящим напитком. Он, в отличие от многих, верил лишь в одного бога, бога смерти, и не придерживался условностей. Когда к нему пришло спокойствие, зашел его служащий.

– Мой хозяин, великан степи, воин Маляк аль-маута, до меня дошли вести о поступке этого ничтожного советника, но не беспокойтесь, я срублю голову советнику и верну вам девушку, – тихо прошептал Жылан, склонив голову.

– Не сметь! – выкрикнул Зулкар, залпом осушив бокал. – Это указ самого хана!

– Если Вы были бы правителем, никто не смог бы поступить так жестоко с вами, мой хозяин! – вымолвил служащий.

– Наш правитель – мой брат, так что не неси чепуху и оставь меня, Жылан.

– Лишь вы – воин загробного царя, мудрец и солнце народа, и ваше место на троне, а место Билик Би на пике, а той девушки – на вашем ложе, хозяин, – льстиво высказался прислужник, перед тем как покинуть покои командующего.

Поход за мечтой

Бедность бьет сильно по людям,

От бедности голова пойдет кругом,

Будь хоть мудрейшим из мудрецов,

Рискуешь прослыть одним из глупцов.

Ночи напролет Алдияр изнурительно изучал символы, кои мулла называл буквами, и составлял из них слова. С утра в степи он продолжал рисовать их в воздухе перед собой. Мулла считал себя выше всех и гордился своей ученостью, но больше всего его выводил из себя тот факт, что мальчик схватывал все на лету, и за одно лето уже освоил письменность, на изучение которой он потратил несколько лет.

Уже к концу лета Алдияр понял, что мулла хоть и умел читать и писать, но не тяготился к знаниям, и не мог ничему его научить. Однако сообразительный мальчик продолжал его слушаться, чтоб иметь доступ к книгам муллы, ведь больше их нигде не найти. Алдияр давно смекнул, что если человек выше тебя, но глуп, то его легко можно обдурить, притворившись глупым, или с помощью лести. Он давно решил для себя, что лучше получить удар плетью за возможность взять еще одну книгу для практики, с которой он прекрасно скоротает время в степи.

Пришла осень, летний зной в степи сменился легкой прохладой, и Алдияр уже водил скот к подножью гор, скрываясь от ветра. Если раньше он постоянно наблюдал за их вершиной, то теперь, находясь так близко, он оставлял отару у подножия, а сам взбирался наверх и наблюдал за овцами с высоты. Сидя на склоне горы, он понял, что никогда не задумывался, насколько высока гора. Его аул просматривался как на ладони, и мальчик долгими часами смотрел на деревню, на свой дом, что стоял на самом краю. Он дочитал последнюю книгу из библиотеки муллы, и больше его ничего не связывало с учителем.

Текли годы, у сына пастуха не было доступа к великим библиотекам и сокрытым в них знаниям. Сама степь стала для него учителем мудрости. Алдияр рос и креп, ему исполнилось семнадцать лет, и теперь уже он заменил отца и пас лошадей. Он принимал активное участие в жизни аула и за дальновидность его решений и наблюдательность, юноша завоевал уважение как у молодежи, так и старших жителей деревни. В отличие от муллы, Алдияр даром учил всех желающих грамоте, за что в столь юном возрасте его уже многие называли учителем. Зима в степи всегда уходит поздно, сугробы могут лежать до самого мая, но эта весна оказалась необычно теплой. Алдияр по очереди с отцом всю зиму проводили в степи, ведь лошади, в отличие от другого скота, пасутся в степи круглый год. Поздно ночью приходил отец и объяснял, в каком месте пасется табун, а с утра уже уходил Алдияр и до самой ночи оставался в степи, а, придя домой, уже он сообщал отцу, где назавтра искать лошадей.

Вечерело, в очередной раз находясь во главе табуна, Алдияр вдруг почувствовал необъяснимое беспокойство. Он взглянул на небо, которое быстро закрывалось тучами, как резкий порыв ветра ударил ему в лицо, а снег под копытами лошади странно захлюпал. Юноша спрыгнул на землю. Какого же было его удивление, когда под снегом вода достигала по самую щиколотку, а ведь он находился на холме. Непонятная дрожь прошла по телу Алдияра, тревога захлестнула его. Он быстрым шагом спустился с холма, подгоняемый предчувствием надвигающейся беды, и, раздвинув верхний слой снега внизу, увидел, что вода уже на ладонь выше щиколотки. Присмотревшись, юноша заметил, как вода легким течением медленно, но верно уносит с собой крохотные травинки. Алдияр осмотрелся и с ужасом осознал, что поток движется в его родной аул, расположенный у подножия гор. Запрыгнув на лошадь, он что есть мочи поскакал в деревню.

На всем скаку юноша спрыгнул с лошади и забежал в юрту Сенбе бая, где за столом на вечернюю трапезу собралось около дюжины уважаемых людей аула. Сенбе бай встречал гостей.

– Бай! Беда! На аул идет вода! – без предисловий воскликнул Алдияр. – Нужно выгнать отару и телят из загонов на возвышенность!

– Как ты смеешь?! – воскликнул Сенбе бай. – Где твои манеры, или розг захотел?!

– Бай, нужно срочно выгонять скот! – не унимался Алдияр.

– Безумец! Это не первая весна, хватит пугать народ, – не мог терпеть такого отношения к себе бай, – или мы здесь все глупцы, по-твоему, и весны никогда не видели, – возмущался он. – Теперь что нам, лужи бояться и на ночь глядя весь скот на холмы гонять?

Гости рассмеялись над невежеством молодого пастуха, особенно задел его игривый смех молодой красивой девушки, которая, вопреки обычаям, сидела за одним столом с баем.

– Лучше быть глупцами и перебдеть, чем выглядеть умными и остаться без скота! – отрезал Алдияр под возмущенные возгласы гостей и скорым шагом вышел из юрты, что было вопиющим оскорблением.

Разгневанный, он направился к загонам скота, расположенным на краю деревни, близ юрты отца, а в голове все еще стоял звонкий смех той красавицы. Отворяя один засов за другим, Алдияр выгонял скот на улицу и пешим ходом погнал их в степь. Не успел он сделать и двухсот шагов, как услышал знакомое хлюпанье под снегом. Вода подступала. Юноша понимал: табун в степи, а коровам нечего бояться, но вот телята и овцы замерзнут в холодной воде. Как ни старались пастухи, десятая часть овец и коров приносили потомство раньше майских дней, и в первую очередь им угрожала опасность. Несмотря на мокрые ноги, Алдияр сумел вывести скот на ближайший высокий холм, где было достаточно сухо; вода обходила его, устремившись в аул. Здесь, расчистив снег, он сел и, сняв обувь, растер замерзшие ноги; ему предстояла тяжелая ночь. Он не смог сомкнуть глаз до самого рассвета и лишь потом погнал скот обратно в аул. К его удивлению, в деревне творился хаос, вода спала и уже едва доставала по щиколотку, но по измазанным краям юрт он видел, что поток достигал по самое колено. Люди засыпали землей и сеном загоны, и теперь Алдияр с чистой совестью загнал скот. Довольный собой он направился к себе, как его тут же схватили люди.

– Да как ты посмел оскорбить уважаемого Сенбе бая?! Тем более пред столь уважаемыми гостями, – кричала толпа, – ты опозорил нас! Весь аул опозорил!

Алдияр пытался ответить, не понимая такой реакции жителей, ведь он оказался прав, и скот спасен лишь благодаря нему, однако толпе было все равно. Они знали только часть истории, где Алдияр показал свое невежество, и слушать ничего не хотели.

– Извинись перед баем, иначе не сносить тебе головы! – кричали разъяренные жители, насильно волоча его по рыхлому снегу, и бросили к юрте Сенбе бая. Быть избитым и изгнанным из аула означало неминуемую голодную смерть для всей семьи.

Алдияр встал и отряхнулся, после смелым шагом направился в юрту. Сенбе бай сидел один, он был зол и растерян одновременно.

– Что за шум там? – раздраженно спросил бай.

– Сенбе бай! Я пришел к тебе, – уверенно начал Алдияр, заметив испуг в глазах бая, – за дверями твоей юрты собрался весь аул, они хотят твоей головы, бай! Ты чуть не обрек их на голод! – нахмурив брови, продолжил юноша: – Иди и извинись перед ними!

Алдияр правильно оценил состояние Сенбе бая, который, в отличие от толпы, знал причину произошедшего. Бай вскочил и, схватив юношу, тут же направился к толпе.

– Дорогие жители нашего аула! – громко начал он, не давая толпе сказать и слова. – Я хочу попросить прощения у всех и у Алдияра, он был прав! Не гневайтесь на меня, что молодость приравнял к глупости! Сегодня новый день! И светлым он настал лишь благодаря юной смелости Алдияра!

Толпа застыла в шоке от происходящего, но после секундной тишины кто-то завопил:

– Ай да Алдияр! Ай да молодец! – и захлопал в ладоши, как тут же это подхватила толпа. Происходило невиданное: бай извинялся перед простолюдином. Алдияра провожали как героя, похлопывая по спине. В гуще людей юноша заметил и улыбку той самой девушки, что была вчера в гостях у бая. Дождавшись, когда народ разойдется, он пошел за ней и нашел ее у гостевой юрты Сенбе бая.

– Меня зовут Алдияр! – представился он, подойдя поближе. Никогда раньше он не чувствовал подобного, словно пожирал ее глазами и не мог перестать.

– Я уже поняла, – улыбнулась она в ответ.

– Будет вежливым сказать и свое имя, – укорил ее Алдияр.

– Ну, твою вежливость я вчера приметила, – уколола его в ответ красавица.

– Я же должен знать, как будут звать мою будущую жену, – отшутился в ответ Алдияр.

– Твою жену? – вскинула брови девушка. – Либо «Кайдан», либо «Билин», а в целом «Кайдан Билин», – рассмеялась она, выражение «Кайдан Билин» в народе означало – «откуда мне знать!», – но точно не дочке ханского казначея быть женой простого табунщика.

Эти слова буквально обожгли лицо Алдияру; его жестко поставили на место, прямо сказав, что он ей не ровня.

– Не грусти, красавец, и ты найдешь свой путь и счастье, – сжалилась она над парнем, заметив грусть в глазах Алдияра. – Так уж повелось, что девушек из знати растят для других волков, а не пастухов.

– Овца всю жизнь волков боялась, но съел ее пастух, – ответил Алдияр. – Обещаю: мы еще увидимся, и все будет по-другому!

– Я буду в это верить, – улыбнулась девушка и зашагала прочь, как вдруг, обернувшись, произнесла: – Алтынай, меня зовут Алтынай из рода Козган!

– Увидимся, Алтынай из рода Козган! – крикнул юноша ей вслед.

Алдияр вернулся домой окрыленный мечтой, он раньше говорил отцу, что хочет в ставку хана, но Отагасы всегда был категорически против этой идеи. Отец считал, что Алдияр не готов к таким переменам, ведь люди в ставке хана более жесткие, коварные и жадные, и он боялся за сына, зная его неординарность и вспыльчивость, так и потерять голову недолго.

Алдияр рассказал о прошедших событиях отцу и матери, однако Отагасы явно не был рад услышанному. Он прекрасно осознавал, какую опасность знаменовал для них другой исход истории.

– Пошли, поможешь мне, – позвал он сына за собой. Подойдя к загону, они приступили к восстановлению ограды для лошадей, калитка которой после наводнения не открывалась.

Сняв калитку, они подчистили землю, после чего поставили ее обратно, затянув узлы, державшие калитку, к ограде.

– Смотри, сын, затянешь крепче – калитка не откроется, затянешь слабо – она развалится и будет висеть.

Алдияр посмотрел на отца:

– Нужна золотая середина?

– Нужен баланс, Алдияр, – ответил отец.

Юноша понял, что хотел донести ему отец:

– Иногда нужно быть карагачем, но иногда нужно становиться и ивой? – спросил он у отца.

– Вот теперь ты готов отправляться в ставку хана, сынок. Не голова нужна для идеи, а идеи нужны для головы, помни это, – вымолвил Отагасы и впервые за долгое время обнял сына крепко и по-настоящему.

Алдияр, несмотря на предыдущую бессонную ночь, вновь не мог заснуть, даже закрывая глаза он продолжал обдумывать предстоящее. Мать до глубокой ночи готовила провиант в дорогу и просто необходимые вещи. Ей тяжело было отрывать от груди сына, для нее он все еще оставался маленьким большеглазым малышом, и теперь ему предстояла другая жизнь; она также лежала рядом с отцом, терзаясь сомнениями. Казалось, лишь глава семейства спит спокойно, но отсутствие храпа выдавало: он тоже переживал за своего единственного сына.

Наступило утро. Отагасы, нахмурив брови, молчаливо собирался на пастбище. Алдияр встал и, подойдя к отцу, молча его обнял. В горле встал комок, юноша не мог выговорить ни слова, стоило лишь попытаться, как голос бы предательски сломался и тогда бы Алдияр точно разрыдался. Он не мог сказать, что был очень близок с отцом, но бывает так, что человек сам не подозревает насколько дорог ему тот или иной человек и насколько тяжело с ним расставаться. Отец похлопал его по спине и молча ушел, возможно, он испытывал то же самое, что и сын, однако он был глава семьи, и теперь об этом никто никогда не узнает.

Когда Отагасы ушел, поднялась и Тагдыра, она долго сетовала, осыпая Алдияра бытовыми советами, всеми силами стараясь предвидеть и облегчить его дальнейший путь и судьбу, словно это было возможно. В конце концов, она сдалась и просто села за стол. Как бы она ни старалась, слезы так и текли ручьем по ее щекам.

Алдияр крепко ее обнял и вышел из дома. У юрты уже стоял привязанный конь – прощальный подарок отца. Алдияр не представлял, откуда Отагасы смог достать ему коня, для семьи пастухов конь – настоящее богатство, сами они пользовались лошадьми Сенбе бая, будучи его пастухами. Дрожь и волнение, что переполняли Алдияра, постепенно отступали, дорога была не близкая, и езда на лошади и окружающая природа степи являются лучшими успокоительными наряду с горящим огнем и течением воды.

Ставка хана находилась очень далеко. Алдияр, по совету своей матери, держал путь из одного аула в другой.

Ханская ставка

Для правления нужны умные, храбрые люди.

Казна нужна для раздачи народу.

Правителям нужны стражи и слуги.

Герою – слава и честь его роду.

Как описать тяжесть странствий… Алдияр зашел в поселение бая Амира, остановился посередине. Жители занимались своими хлопотами, не обращая никакого внимания на путника, стоявшего в степи. Юноша вспомнил, как в аул приезжали люди из влиятельных и известных родов. Их встречали у порога, потчевали чаем и кормили мясом. Алдияр лишь довольствовался водой из колодца. «Вот какого это, когда ни твое имя, ни имя твоего отца и имя его отца никому не известно», – подумал Алдияр. Всего второй день пути, а он уже чувствовал себя сиротой. Как говорят в народе «Если именем не вышел – выжигай землю».

У колодца стояло ведро привязанное веревкой, и Алдияр умело забросил его вверх дном на самое дно и рывком, зачерпнув воду, потащил к себе. Испив ледяной воды и наполнив кожаный бурдюк, остатки вылил на землю. Вода мгновенно впиталась в почву. «Вода устремилась глубоко в землю, воссоединится с подземными потоками, как и воздух стремится вверх, пузырями всплывая на поверхность воды», – подумал Алдияр, и его осенило. Он тут же собрался и, закрыв колодец деревянным колпаком, направился на окраину аула, где ранее заметил загоны. Узнать юрты пастухов и табунщиков несложно – это самые бедные и скромные дома, утварь вокруг которых явно выдавала работу со скотом, будь то уздечки или ножницы для стрижки овец. Алдияр аккуратно постучался в дверь и тут же услышал детский крик:

– Входите!

Войдя в юрту, Алдияр словно вошел к себе домой: внутреннее убранство предстало перед ним таким же, как у Отагасы и Тагдыры, разве что узоры войлочного ковра, одеял и подушек слегка отличались, но были выполнены в том же стиле. Мальчик лет четырех перебирал асыки14.

– Ассалам уагалейкум, ага! – воскликнул он и, подбежав, подал обе руки для рукопожатия.

– Уагалейкум ассалам! – ответил с улыбкой Алдияр. – Как тебя зовут, братишка?

– Меня зовут Сабалак, сын Каратая.

– А я Алдияр, где мама и папа?

– Мама ушла на чистку, сегодня у Амир бая режут быка, а папа в степи, придет с отарой, когда стемнеет.

– Хорошо, раз ты за старшего, можно я у тебя подожду, пока взрослые придут?

– Конечно, ага! – ответил мальчишка.

Алдияр прилег прямо у порога: как же было приятно после долгого пути лежать на войлочном ковре, ощутив блаженство и тепло, он мгновенно задремал.

Проснулся он только, когда пришла хозяйка юрты. В глазах молодой женщины читалась усталость. Жену пастуха звали Кобелек. Когда Алдияр представился и рассказал, что он сын пастуха, что держит путь в ставку хана и ему негде ночевать, то его приняли очень тепло, накормили шурпой и напоили чаем. Вечером пришел и глава семейства, который оказался ровесником отца, он тоже тепло и доброжелательно отнесся к гостю. Выйдя на улицу, глава семейства показал свои владения, рассказал о проблемах, с которыми они сталкиваются, мужчины также обсудили повседневный быт скотоводства. Алдияр видел в нем своего отца, а Каратай видел в юноше будущее Сабалака, ну или хотел бы видеть. Алдияр провел ночь у Каратая, казахи гостеприимный народ, но с одним условием – ты должен идти к тем, кто близок к тебе по духу или статусу.

С утра Алдияр душевно попрощался с хозяевами дома и, отвязав коня, отправился дальше в путь. Теперь, когда он понял, как вести себя в незнакомых местах, он мог по пару дней ночевать в каждой встречавшейся на пути деревне. В некоторых селениях, где люди оказывались гостеприимней, он гостевал и более недели, вникал в быт и повседневную жизнь местных жителей.