Читать онлайн Пепельный Цветок бесплатно

ПРОЛОГ

Маленькая эльфийка с огненно-рыжими волнистыми волосами бежала сломя голову среди высокой зелёной травы. Глаза изумрудного цвета искрились от радости и азарта. Её крохотное тельце, одетое в серое платьице, будто парило над землёй. Движения напоминали грацию кошки, а скорость, с которой она бежала, могла быть достойна скорости гепарда. На носу сверкали веснушки. К поясу крепился льняной мешочек, в котором побрякивали камешки.

Вокруг росли многовековые деревья, поднимающиеся, казалось, до самых небес, и из-за густых крон не было видно неба. Вдалеке виднелось эльфийское поселение. Огромные стволы деревьев были приспособлены в качестве опор для домиков, лесенок и построек разной величины и формы. От дерева к дереву тянулись канатные мостики. Везде светились фонари с витражными стёклами, а свет внутри них напоминал мерцание светлячков. На траве стояли небольшие повозки различных форм. Все они были сделаны из коряг или дерева, но каждая по-своему неповторима. Чуть поодаль стояли прилавки с едой, одеждой, оружием и прочими товарами. Пожилая женщина выбирала себе на прилавке рыбу на обед. Мужчины увлечённо спорили о достоинствах длинного охотничьего лука. Две молодые эльфийки шептались и хихикали, смотря на то, как работает кузнец. Весь в поту и саже, раздетый до пояса от изнуряющей жары, он невольно демонстрировал, как играют его мышцы при работе молотом по наковальне. Мимо прошла эльфийка в белоснежном платье, и кузнец отвлёкся от своей работы, чтобы насладиться её видом. Проводив девушку взглядом и довольно улыбнувшись, он продолжил свою работу.

– И что они все в ней находят? – спросила одна девушка у другой.

– Не понимаю. Обычная эльфка! – фыркнула вторая, но сама с завистью рассматривала её внешность.

Парочка стояла в сторонке и радостно что-то обсуждала. Дети бегали туда-сюда с палками и корягами, изображая, будто они дерутся на мечах и колдуют магию. К лавке пекаря подбежала рыжеволосая девочка и на миг задержалась у булочек. Затем так же быстро она продолжила свой бег и свернула за угол, но тут её за руку поймала эльфийка.

– Воровать нехорошо! Решая временную проблему пропитания, ты навсегда оставляешь чёрный след на своей душе! Запомни это, малышка! Разве мама не говорила тебе этого? – отнимая булочку, отвесила она смачный подзатыльник девочке.

Малышка подняла глаза и увидела прекрасную эльфийку в белоснежном платье. Глаза светились, будто два огромных сапфира, а волосы, подобно серебряному дождю, сверкали и переливались.

«Когда я вырасту, хочу быть похожей на неё», – подумала девочка, но вслух произнесла:

– Простите меня, пожалуйста! – и слёзы проступили на её глазах.

– Это ты меня прости, – опешила эльфийка. – Я не сильно тебя ударила? Из-за чего ты плачешь?

Девочка, не сказав ни слова, быстро убежала.

– У неё нет родителей! – сказал молодой парнишка и хотел побежать за девочкой, но эльфийка остановила его и произнесла:

– Передай ей ещё раз мои извинения и отдай вот это! – она протянула ароматную булочку с повидлом и небольшой мешочек с монетками. Мальчик кивнул и побежал её догонять.

Вернувшись к лавке булочника, эльфийка бросила несколько монет в его кошель, когда тот отвлёкся на покупателя. Она не хотела, чтобы были лишние вопросы у продавца и сложности у сиротки. Купив яблоко и новую интересную книжку, она направилась на опушку к дубу, чтобы почитать и перекусить в тишине и спокойствии.

Одинокий рыбак неспешно закидывал удочку, а рядом на мостике сидел его верный пёс. Жизнь текла размеренно и не спеша. Стояла прекрасная погода, и дышать было так же легко, как дышится после долгожданного дождика.

Она сидела у дерева и в тишине читала книгу, но звонкие голоса детей оторвали её от этого занятия.

– Не догонишь, не поймаешь, я буду первая! – кричала маленькая рыжеволосая эльфийка.

– А ну, стой, Леонэль! Так не честно, ты жульничала! – выбиваясь из сил, крикнул мальчишка.

– Для победы все средства хороши! – смеялась девочка. – Ты сам это знаешь!

– Подножка – это подло! Куст колючий, и лететь в него было очень больно!

– Хватит жаловаться, нюня, догоняй лучше!

Мальчик остановился, подтянул повыше свои штанишки и потуже застегнул кожаный ремешок с серебряной бляхой. Леонэль очень нравилась эта бляха. Они часто сидели под огромным деревом на опушке, и он мог часами с гордостью рассказывать о том, как получил её от матери на десятый день рождения. Она была изготовлена в форме совы, держащей в когтях мышку. Вместо глаз у совы были маленькие сверкающие камешки, и стоило небольшому лучику света попасть на них, как они тут же вспыхивали тысячами разноцветных искр. На обратной стороне виднелась гравировка: «Любимому сыну от матери. Будь сильным и мужественным, Мэнфис!»

Убрав с лица спадающие каштановые волосы, он продолжил догонять свою подругу. Дети пробежали мимо хромого старика, медленно идущего в сторону большого дуба. Он был одет в старые грязные лохмотья и всегда ходил с резной тросточкой. Тонкая у основания, она, словно корни деревьев, переплеталась и извивалась к вершине, которую венчала вырезанная голова медведя, широко раскрывшего свою пасть. Обнажая огромные острые клыки, пасть демонстрировала угрозу и в то же время изящество. В глазах едва поблёскивали мутные серые камушки. Пожалуй, дедушка Брут был единственным человеком, который жил в поселении эльфов.

Они настолько заигрались, что не заметили, как чуть было не сбили его с ног.

– Осторожней, детки! – крикнул старик громко, но при этом мягким голосом.

– Простите, дедушка Брут!  – донеслось из-за кустов, куда только что запрыгнули маленькие негодники.

Где-то вдалеке послышалось красивое пение птиц и журчание ручья. Лёгкий ветерок нагонял приятное ощущение прохлады и спокойствия.

Старик улыбнулся и заковылял дальше, бормоча что-то себе под нос. Дойдя до большого дуба, он принялся осматривать его, как делал это ежедневно. Никто не знал, зачем он это делает, да и спросить старика особо никто не решался.

– Однажды, однажды… – вздохнул старик.

– Что однажды? – спросила нежным голосом сидящая недалеко эльфийка.

Она была идеально сложена. Строгие черты лица, остренькие ушки, нежные и чувственные губы, тонкие, изящно поднятые брови, длинные ресницы и сверкающие, словно сапфиры, глаза. Длинные серебристые шёлковые волосы, в которые были вплетены нити серебра с драгоценными камешками, доставали почти до земли. Белоснежное длинное платье с глубоким вырезом почти не прятало все округлые прелести женской красоты, так притягивающие взгляды всех мужчин. Тончайшая талия плавно переходила в роскошные округлые бёдра. От талии вниз по правой ноге виднелся пикантный вырез. На спине ткани не было вовсе, а вместо неё висели тонкие цепочки из серебра. Из украшений у неё были серьги с сапфировыми, под цвет глаз, перьями, и кулон-шарик, напоминающий луну, от которого исходило магическое свечение. Босоножки из белоснежной ткани прекрасно дополняли завязки, изящно обмотанные вокруг ног почти до колен.

Она не раз могла завести семью, от ухажёров не было отбоя, но ей было проще и спокойней одной. Часами напролёт она любила совершенствовать свои магические способности и не хотела, чтобы что-то ещё отнимало у неё время.

Многие путники искали эту таинственную эльфийскую деревушку в надежде хоть одним глазком увидеть самую прекрасную эльфийку, так красочно описанную во всех тавернах и городах этого континента. Но почти никто не знал

сюда дороги, и слухи о красоте эльфийки только

подкреплялись загадочностью места. Ведь самое красивое для каждого своё, и то, что рисует наша фантазия, порой лучше и прекраснее того, что видят наши глаза. Пустил этот слух один торговец, случайно забредший в эту деревню. Будучи подвыпившим, он увидел её обнажённой, купающейся под водопадом, во всей своей красе, отчего потерял дар речи. Примерно год он молчал, ввернувшись в свои земли. Все думали, он уже не заговорит вовсе, но через какое-то время он начал безудержно травить байки о самом прекрасном создании на свете. Он не мог точно её описать, как не мог вспомнить дорогу в эту деревушку. Но слухи на то и слухи, и спустя небольшое время почти в каждой таверне очередной подвыпивший путник рассказывал примерно похожую историю о таинственной деревне, где живёт прекрасная эльфийка, что навеки пленила своей красотой его сердце.

– Я говорю: однажды я его найду.

– Найдёте что? – прищурив глаза и будто бы пытаясь понять, что он там ищет, осматривала дуб эльфийка.

– Найду то, что, видимо, не суждено найти, а найдя, потеряю. Ибо лишь нашедший может в полной мере ощутить, что он избран быть таковым! Но, обретя, теряет эту веру. А значит, и нашедшим быть перестаёт.

Старичок замолчал, будто задумавшись над тем, что он только что сказал.

– Вот вечно вы загадками говорите, дедушка Брут, а потом думай, что вы хотели сказать. Почему нельзя сказать проще? Это же несложно, попробуйте! – улыбнулась эльфийка, встала и поближе подошла к старику.

Он посмотрел на дуб и монотонно произнёс:

– А что уж, действительно. Скажу тебе правду. Вижу, ты добрая сердцем:

Найду цветок, давно погибший,

но не рассыпавшийся в прах.

Он самый…

Едва старик произнёс эти слова, вдалеке послышался грохот камней. Прислушавшись, он спросил эльфийку:

– Слышишь?

– Кажется, да. Стойте тут, я посмотрю, что там случилось.

Она поняла, что звук исходил от той части опушки, куда запрещал ходить местный староста. Там располагалась древняя пещера – спрятанная за деревьями и кустарниками заброшенная гробница. Жуткие звуки по ночам и тихое скрежетание днём постоянно доносились оттуда. Никто не знал, откуда она взялась и сколько времени была замурована грудой камней. Над входом не было ни надписей, ни символов, как это обычно бывает у гробниц или склепов.

Осмотревшись, она увидела, что камни лежат не так, как раньше: они немного съехали, и среди них образовалась дыра. И снова она услышала те же звуки. Они были похожи на крики маленькой девочки, вот только звучали очень далеко и глухо. Она сразу поняла, в чём дело, и, едва шевельнув рукой, прочитала заклинание, вдребезги разбив все камни, заграждающие проход в пещеру. Многовековая пыль, заросли растений, паутина и зловоние ударили своими неповторимыми композициями ароматов. От затхлости помутнело в голове, а от сырости и кромешной темноты по спине забегали мурашки.

– Только бы успеть! – прошептала Вэлькири и стала пробираться вглубь пещеры, разрезая паутину пальцами, словно острыми когтями.

Кулон засиял ярким светом, едва она вступила в темноту, и свет становился всё сильнее по мере того, как она отдалялась от входа. Тёмные мрачные стены становились всё более старыми и потрескавшимися. Из больших трещин и дыр выбегали маленькие паучки и разные неприятные насекомые. У одних было множество маленьких лапок, у других – мохнатые тельца и острые клыки, с которых стекала ядовито-зелёная жидкость, похожая на яд. Но все они разбегались от света, исходившего от кулона эльфийки. Чем глубже она шла, тем крепче попадалась паутина, и разорвать её голыми руками уже было нелегко. В ход пошёл кинжал, инкрустированный изумрудами и имевший форму полумесяца. Носила она его на набедренной повязке на правой ноге, а глубокий вырез на платье служил отличным способом быстро достать оружие и в то же время подчёркивал её пикантность. Криков она больше не слышала и оттого спешила, как могла, не обращая внимания на весь ужас вокруг. Вдалеке она увидела свечение, как будто кто-то стоял с фонарём или свечой, как вдруг пол пошатнулся и со скрежетом провалился. Тяжёлые каменные плиты рухнули в бездну, почти не издавая звука удара от падения, отчего было ясно, что глубина там приличная. Она успела схватиться рукой за паутину, которая тут была уже настолько крепкой и прочной, что могла выдержать вес, втрое превышающий хрупкую эльфийку.

– Друид тебя раздери! – выругалась она и попыталась использовать заклинание переноса, которое переместило бы её на твёрдую поверхность. Она часто использовала его в трудной или опасной ситуации.

Попытки не принесли успеха. Что-то блокировало её магические способности. Тогда она принялась карабкаться по паутине выше. Чем больше движений она делала, тем больше понимала, что прилипает к паутине, и ей всё сложнее оторваться от неё. Оставалось всего пару движений, и можно было бы перепрыгнуть на уцелевший участок пола, но почти всё тело прилипло к едкой, липкой паутине. Она рванула изо всех сил рукой, в которой был кинжал, и перерезала ту часть, что не давала ей передвигаться.

«Вот так-то лучше!» – с улыбкой на лице она принялась освобождать себя от оков паучьих сетей.

Оставалось немного, и, раскачавшись, эльфийка обрезала последнюю нить паутины. Она идеально рассчитала расстояние прыжка и приземлились бы точно на край, но вдруг почувствовала, как что-то холодное схватило её за ногу, и она начала падать гораздо раньше задуманного. От резкого движения её кинжал выпал из руки и упал на уступ, недалеко от обвалившегося пола. Вытянув руку вперёд в надежде зацепиться за что угодно, она уже почти летела в бездну, но тут ей удалось схватиться за что-то твёрдое, похожее на корень. Подняв взгляд, она увидела два серых глаза и силуэт, напоминающий пасть медведя.

Старик Брут стоял на краю плиты и двумя руками держал резную трость, за которую чудом успела ухватиться Вэлькири. Он тяжело дышал и пыхтел.

– Не мешкай! Быстрее! Я уже… не молод… чтобы… – на этих словах он замер, тело пошатнулось, глаза округлились и наполнились болью.

Он, словно камень, начал падать в бездну. Эльфийка, собрав последние силы, рванулась к нему в надежде хоть как-то контролировать их падение. Обняв старика за плечи, она ощутила ледяной, покалывающий пальцы ветерок, исходивший откуда-то из-за его спины. Подвинув руку дальше, она нащупала лезвие и очень сильно порезала об него палец. Это был кинжал, вонзившийся в спину старику.

Они падали всё глубже в бездну. Свет от её кулона исчез совсем, а сам кулон уже напоминал не луну, а обычный камешек неправильной формы. Как она ни пыталась, контролировать падение ей не удалось, и старик упал на спину, из-за чего кинжал ещё глубже вошёл в его тело. С грохотом упали они на каменные плиты, что ещё пару мгновений назад служили полом. Удар был болезненный, но старик принял его на себя. Поднявшись на ноги, она перевернула старика на живот и увидела кинжал. Он сиял синим пламенем, но оно не обжигало – наоборот, от него веяло холодом. Вытаскивать его было столь же опасно, как и оставлять там. От лезвия вокруг раны стал разрастаться иней. Приняв решение, она рванула изо всех сил и выдернула зазубренное лезвие кинжала. Рука почти полностью онемела от холода, и она резко отбросила оружие в сторону. Свечение от кинжала стало слабее. Вэлькири принялась осматривать рану, оторвав от платья кусок ткани, чтобы наложить повязку. Кинжал стал медленно гаснуть, пока не потух совсем. Наступила кромешная тьма.

Тело старика становилось холодным, но Вэлькири не переставала прижимать кусок ткани к кровоточащей ране и повторять:

– Не переживайте, дедушка Брут, мы выберемся. Мы найдём детей и вас вылечим, вот увидите!

Слёзы медленно наливались на её глазах, и во рту появилось ощущение стягивающей боли, как если бы она рыдала. Но она изо всех сил пыталась держаться. Силы почти полностью покинули её, и она не могла даже пошевелиться. Так Вэлькири просидела несколько часов в полной темноте, в обнимку с бездыханным телом старика. Вдруг раздались шаги, сначала быстрые, затем медленные, и под конец едва различимые. Она поняла, что это были шаги девочки, Леонэль. Только она умела ходить настолько аккуратно и тихо.

– Леонэль, это ты? – прошептала Вэлькири.

– Я. А вы Вэлькири? Как вы здесь оказались? А кто это с вами? – девочка подошла ближе и ощупью дотронулась до них. – Он умер? – прошептала Леонэль дрожащим голосом.

– Надеюсь, что ещё нет. Я слышу, как медленно бьётся его сердце где-то очень глубоко. Но нам неоткуда ждать помощи. У нас нет света, и моя магия здесь бессильна. Что-то блокирует её.

– Я, кажется, знаю, что это! – сказала маленькая эльфийка и помогла подняться Вэлькири на ноги.

Когда она привстала, мешочек с камешками зацепился за платье эльфийки, раскрылся, и камни рассыпались. Всё пространство заполнилось ярким переливающимся светом.

– Они светятся! – крикнула девочка. – Но раньше они не светились!

Вэлькири подняла один из камней и увидела, что на нём нанесена магическая руна. Каждый камень имел свою руну и свой неповторимый цвет. Этот был ярко-алый и имел руну, похожую на языки пламени.

– Сейчас это неважно! – прошептала эльфийка и обернулась на лежащего рядом старика.

Казалось, он не дышит. Вдруг из полной темноты появился светящийся медведь. Он был почти прозрачный и похож на туман. Издав беззвучный рык, он побежал на старика и, пройдя его насквозь, исчез. Старик закашлялся и стал шевелить губами, не произнося ни слова. Эльфийки улыбнулись, и слёзы радости потекли по их щекам, словно кристаллики, мерцая и падая на пол. Подбежав и упав на колени рядом с ним, Вэлькири крепко обняла Брута.

– Ты жив! Ой, то есть вы живы!

– В такой ситуации можно и на ты! – едва улыбнувшись, прошептал Брут.

– А где мальчик? – вдруг опомнилась Вэлькири и резко повернула голову туда, где стояла Леонэль.

– Он… он…

– Ему нужна помощь?

– Я не хотела, простите, я не знала, что это за место! – разрыдалась девочка. – Я увидела, что проход открылся, и мне показалось интересным залезть и проверить, что внутри. Он отговаривал меня. Он пытался оттащить меня от входа, а я всё дразнила его трусишкой. Это из-за меня он полез сюда… Это из-за меня его… его…

– Успокойся, дитя! – едва слышно сказал старик. – Ты не виновата! Любой из нас в твоём возрасте поступил бы точно так же. Просто скажи, где он и что с ним стало?

Леонэль медленно протянула руку в сторону и указала пальцем на проход:

– Он там. Но туда нельзя, там она!

– Кто? – нахмурила брови Вэлькири.

– Паучиха. Она не смогла пробраться за мной вот в этот проход, но там её логово, и она, наверное, уже его убила! – со слезами на глазах дрожащим голосом бормотала девочка.

Брут почти пришёл в себя и попытался встать.

– Пойдём! – кивнул он Вэлькири на проход в стене, куда указала Леонэль.

– Не ходите, она и вас убьёт! – перегородила дорогу маленькая эльфийка. – Прошу вас, останьтесь. Вы же сами сказали, что бессильны и что-то блокирует всю вашу магию!

– У меня осталось это! – эльфийка потянулась было к ремешку на ноге, где обычно крепился кинжал, но тут вспомнила, что обронила его наверху, когда выбиралась из паутины.

– Ты сказала, что знаешь, что блокирует мою магию? – повернув голову к девочке, спросила Вэлькири.

Леонэль молча протянула палец к противоположной стене пещеры. Прямо у стены торчали корни гигантского дерева. Они были как будто живые и почти прозрачные. Внутри переливалась жидкость, похожая на кровь, но она была более вязкая и фиолетового оттенка. Корни оплетали стену, и сквозь них виднелась часть древней каменной шкатулки. От неё исходило чёрное облако дыма, как кокон, окутывающее шкатулку. Вэлькири взяла несколько светящихся камешков с пола, чтобы осветить себе путь, и подошла к шкатулке. Те засветились ещё ярче и, казалось, обжигали руки, но держать их всё же было можно. Она попыталась убрать корни руками, чтобы подобраться к шкатулке поближе, но они, словно гигантские щупальца, оплели её ещё сильнее и скрыли от взора. Брут выпрямился и как зачарованный побрёл к шкатулке, бормоча:

– Я нашёл тебя!

Найду цветок, давно погибший,

но не рассыпавшийся в прах.

Он самый нежный из растений,

меж тем шершавый, как наждак.

Живут драконы в нём златые,

и пепла пыль на лепестках,

Судьбу меняет, лишь попросишь,

а после для него чужак.

Подобрав по пути упавшую трость, он направил её вперёд. Серые медвежьи глаза вспыхнули ярче всех камней, разбросанных по комнате. Пасть медведя открылась шире, и старик опустил её на корень. Она впилась в него клыками. Корни дёрнулись, будто от боли, и расступились, обнажая шкатулку. Чёрная дымка над шкатулкой рассеялась.

– Камни! – громко, властно и будто бы не своим голосом крикнул старик. – Камни все сюда, быстро!

Эльфийки, не ожидая такого, вздрогнули и, будто послушные ученицы, кинулись собирать все камни с пола, а затем отнесли старику.

– Расставьте их согласно рунам! – снова крикнул старик чужим голосом.

Посмотрев на шкатулку внимательнее, Вэлькири увидела, что на крышке имеются отверстия, по диаметру совпадающие с камнями. Она взяла тот, что был зелёного цвета, с начертанной руной бабочки, и вложила в похожее отверстие, с точно такой же бабочкой. Камень вспыхнул и стал гореть ярко-зелёным огнём. Из отверстия сбоку шкатулки выпорхнула стая ослепительных бабочек и закружила под потолком. Следом она поставила камень с руной огня. Он вспыхнул ярко-красным языком пламени, и шкатулка загорелась. Пламя стало расходиться кольцами вокруг шкатулки, постепенно увеличиваясь в размере, и подпалило старику бороду. Тот, казалось, этого даже и не заметил, продолжая смотреть в одну точку. Затем поставили камень с руной воды, и вновь свечение заискрилось цветом руны. С противоположной стороны шкатулки хлынула волна. Окатив всю стену, вода потекла в обратном направлении и, почти достигнув ног старика, впиталась в каменную плиту. Потом шёл ветер, и когда Вэлькири вложила камень, всех отбросило на пару метров от шкатулки. Все вложенные камни выбило из своих гнёзд, и бабочки под потолком растворились в воздухе, оставляя лишь ниточку зелёного дыма за собой. Оставалось ещё несколько камней. Камень земли, тьмы, света и камень с изображением черепа. Всего восемь камней.

– Что мы делаем не так? – спросила девочка, поднимаясь с пола и отряхивая платье.

– Не та последовательность, видимо? – спросила Вэлькири и вместе с Леонэль помогла подняться старику.

– Читайте текст на шкатулке! – изрёк дедушка, смотря в одну точку стеклянными глазами.

Вэлькири подошла поближе, смахнула пыль и паутину с крышки шкатулки и, поднеся один из камней, будто свечку, принялась искать текст. Поверхность была почти идеально гладкой, не считая отверстий под камни. Она осмотрела шкатулку со всех сторон, но не было и следа чего-то похожего на буквы.

– Я ничего не вижу! – сказала эльфийка.

– Это не значит, что там ничего нет! – ухмыльнулся старик.

Она попыталась сдвинуть крышку. От чрезмерного усилия рана на пальце, которую она получила, вытаскивая клинок из спины старика, открылась, и на крышку шкатулки упала капля крови. В тот же миг крышка вспыхнула ярким алым светом, и в том месте, куда попала кровь, засветилась пара букв.

– Где кинжал? – вспомнив, спросила Вэлькири. – Ищем кинжал, он должен быть где-то рядом.

– Этот? – девочка протянула острейшее лезвие с рукояткой из кристаллов льда.

– Где ты нашла его? Сейчас подобрала или раньше?

– Я не помню! – пожала плечами Леонэль. – Он как будто бы сам оказался у меня в руке.

– А что если нам… – прищурилась Вэлькири и посмотрела в сторону прохода к пауку, сжимая в руке кинжал.

– Даже не думай! – сказал старик. – Этот кинжал сделан из когтя той паучихи. Он не сможет убить своего хозяина.

– Глупость какая! – сказала Вэлькири и побежала к пауку.

Чем ближе она подходила, тем тяжелее становился клинок, и его рукоять сильнее обжигала пальцы. До входа оставалось уже совсем немного. Вдруг кинжал выпал у неё из рук, и его, словно взрывом, отбросило на середину комнаты.

– Остаётся только одно…

Эльфийка подобрала кинжал, затем подошла к шкатулке, обхватила его рукой и резко провела лезвием по ладони.

Кровь хлынула на крышку шкатулки и постепенно залила почти всю поверхность. Шкатулка засияла алыми языками пламени. Кровь впиталась в крышку, и на ней вспыхнула подсказка: «Земля, Огонь, Жизнь, Свет. Всему есть противодействие».

– Земля, значит, после нужен ветер. Огонь заливаем водой. Жизнь – это бабочки, их придётся убить смертью, то есть черепом. И наконец, Свет потухнет в темноте… Что-то мне не нравится, в каком порядке надо всё поставить. Почему мы должны пускать всё по ветру, вместо того чтобы создавать? Топить согревающее пламя водой и убивать, а не давать жизни зарождаться? И тьма… Не лучше ли осветить себе путь надежды, нежели погрузить всё во тьму?

– А не всё ли равно? – ухмыльнулся старик, глядя всё в ту же точку, не моргая. – Мы делаем это, чтобы достать то, что мешает тебе использовать магию! Не это ли сейчас важно? Не это ли решит все наши проблемы?

– Может, вы и правы… – сказала Вэлькири и, собрав все камни, двинулась к шкатулке.

– А кстати, откуда они у тебя? – спросила Вэлькири девочку, ненадолго остановившись.

– Я плохо помню, когда это было, но сам момент всё же повторяется в моей памяти. Ко мне подошёл человек в пепельно-сером балахоне, с накинутым капюшоном. Он протянул мне этот мешочек и сказал, чтобы я всегда ходила с ним, иначе в трудный момент моя судьба может оборваться. Я помню только его хриплый голос и костлявые пальцы, протягивающие мне мешочек. На одном из них был перстень – блеклый и весь в царапинах, но в основании его сиял красивый пепельный цветок. Он будто переливался огнём, пеплом и золотом, а вместо сердцевины у него были золотые усики в форме маленьких дракончиков. Они были как живые, и мне даже казалось, что они двигаются и кричат. Он навсегда остался у меня перед глазами. В жизни ничего красивее не видела. А потом человек вдруг исчез, словно испарился. А я с тех пор носила мешочек с собой. Даже не знаю, зачем…

– Теперь я начинаю понимать, что всё это было заранее спланировано. Не знаю, как, не знаю, зачем, но здесь явно что-то не так! – сказала Вэлькири и посмотрела на старика, всё так же неподвижно смотрящего стеклянным взглядом куда-то вглубь стены.

Она долго стояла в раздумьях и наконец решилась сделать шаг навстречу своей судьбе.

Камень Земли…

Вся шкатулка покрылась песком, который стал сыпаться на пол. Не было видно, куда ставить следующий камень. На ощупь она нашла нужное отверстие. Камень ветра сдул весь песок в стену, и тот растаял, как снег.

Камень Огня…

Пламя разгоралось с пугающей скоростью и, казалось, вот-вот обожжёт их. Жар был такой, что даже дышать становилось трудно. Камень Воды, вовремя поставленный на своё место, залил всё прохладной водой, которая почти мгновенно впиталась в пол.

Камень Жизни…

Вся комната наполнилась бабочками всех видов и окрасов. Из пола стали виться цветы и трава, даже послышалось пение птиц, но нужно было действовать быстро, и камень черепа обратил всё в прах. Все бабочки разом упали на пол и растворились, трава и цветы завяли и рассыпались, словно были из песка, не стало слышно пения птиц.

Камень Света…

Всё вокруг засияло, как в ясный день. Каждая трещинка на стенах наполнилась светом, и даже настроение начинало подниматься, но нужно было завершить начатое. И камень тьмы поставил свою точку. Всё померкло, и наступила кромешная тьма.

Она длилась несколько секунд, и вдруг шкатулка с треском раскрылась, яркий переливающийся и успокаивающий свет наполнил всю комнату. Тепло, спокойствие и манящее желание узнать, что же там внутри, переполняло каждого из находившихся в этой комнате. Они подошли чуть ближе и, заглянув, увидели… Пепельный цветок. Точь-в-точь как описывала девочка, размером с большую розу. Он лежал на бархатной подстилке, и каждый лепесток словно дышал и переливался золотым свечением, а края загорались пламенем и тут же гасли, перерождаясь в новые лепестки. По центру виднелись золотые дракончики. Они как будто спали и едва заметно шевелились.

Все молча стояли, будто под гипнозом, не в силах пошевелиться. У старика лились слёзы.

– Я всю жизнь потратил на поиски тебя. Я знал, что ты существуешь. Ты снился мне во снах. Вот только я искал тебя на поверхности дуба, а ты был под землёй, в его корнях. Ещё будучи младенцем, я жил в другом месте, я это помню – правда, не помню, в каком именно… Однажды мимо меня шёл незнакомец и что-то говорил себе под нос. Он остановился, посмотрел на меня и пересказал отрывок писания: «Найду цветок…» – старик вздохнул и не стал продолжать. – Потом он взял меня за руку, и, не помню как, мы оказались здесь, в этом поселении. Он стоял передо мной и показал на дуб, затем вложил в мою руку этот посох и сказал, что я найду свою судьбу у этого дуба. И что мне нельзя покидать это священное место, иначе случится непоправимое. «В час нужды, когда всё будет готово к его пробуждению, ты сыграешь свою роль». Улыбнувшись, он исчез, а у меня остался его посох и это писание.

Шкатулка будто взорвалась воздушным пузырём, но ничего не сдвинулось с места. Напротив, всё как будто замерло во времени. Стало очень тихо и спокойно. Мир, казалось, заснул.

«Что ты хочешь, старик? Желай!» – услышал старик в своём сознании.

«Хочу быть снова сильным, хочу защитить моих друзей и расправиться со злой тварью, что преграждает нам путь на свободу. Хочу понять свою судьбу и понять, зачем я всю жизнь тебя искал!»

«Что хочешь ты, эльфийка?» – обратился загадочный артефакт к Вэлькири.

«Хочу быть нужной и помогать всем, кому смогу, хочу заботиться и любить. Я прожила довольно долгую жизнь и до сих пор заботилась лишь о себе. Теперь я понимаю, что это было глупо. Хочу приносить пользу, и чтобы мои знания о магии, которые я получила, не пропали зря, а принесли кому-то пользу! Хочу вспомнить, как и зачем я их получила».

«А чего желаешь ты, юная искательница приключений?» – прозвучало в голове у девочки.

«Хочу найти по-настоящему близких мне людей, найти семью. Хочу стать самой сильной и помогать всем, кому смогу. Хочу, чтобы из-за меня больше никто не погиб».

На этих мыслях пауза оборвалась. Цветок будто раскрылся, и три золотых дракончика взмыли вверх. Они, словно пушинки, подхватились ветром, и, пролетев небольшое расстояние, опустились на вытянутые руки эльфиек и старика. На ладони Брута дракончик принял угрожающую стойку и будто бы издал глухой рык. У Вэлькири дракончик стал нежиться о большой палец и крепко его обнял. Дракончик Леонэль встал на задние лапы и изверг из пасти огромное огненное пламя, которое одновременно состояло из магии почти всех школ – огня, воды, ветра, земли, молнии, света и тьмы. Затем он опустился на четыре лапы, и вокруг него появилась пульсирующая аура. Все дракончики стали постепенно исчезать и в конце концов словно впитались в ладони, как вода в землю. Магия закончилась, свет погас и раздался свист, потом тяжёлый удар. Свист стал громче, к нему прибавилось гудение. Мир снова ожил, и тут стена с грохотом раскололась на части. Крупные части стены разлетались во все стороны. Пыль большим клубком вкатилась в комнату. Из пролома в стене полезли толпы маленьких пауков и прочей ползучей нечисти. Следом за ними быстро вползла огромная паучиха. Она была крупнее эльфиек раза в полтора, а размер её туловища был сравним с крупным животным. Чёрные, колючие и волосатые лапы демонстрировали множество глубоких порезов, как от оружия. Десятки маленьких глаз разных размеров смотрели на эльфов. Из пасти раздался пронзающий визг. Зеленоватая жидкость брызнула с клыков на пол прямо перед стариком. В том месте, куда попали брызги, пол стал медленно плавиться. Паучиха затрясла огромным телом и высоко подпрыгнула. Кинувшись на старика, она нанесла первый удар в его ногу, и тот упал на одно колено. Второй удар Брут успел заблокировать своей тросточкой, но она переломилась пополам. Паучиха отшвырнула сломанную трость своей лапой и прыгнула на старика одним большим скачком.

– Нееет! – крикнула Вэлькири и бросилась между Брутом и паучихой.

Она попыталась применить магию барьера, думая, что им удалось снять защиту, которая блокировала способность колдовать. Но ничего не получалось. Эльфийка подумала, что это конец, зажмурила глаза и ждала смерти. Сначала раздался свист, голова закружилась, всё поплыло, и рассудок, казалось, покинул её. Но тут она ощутила очень тёплый пар, мягкий и приятный на ощупь мех, и услышала громкое пронзающее рычание. Открыв глаза, она увидела, что дряхлый старик превратился в огромного, в несколько раз больше, чем паук, медведя. Старые лохмотья на нём разорвались и упали на пол. Медведь в последний момент откинул её в сторону, огромной могучей лапой отразив удар чудовища. Паучиха попятилась назад, явно не ожидая встретить такого противника.

Медведь кинулся на неё и пастью оторвал две передние лапы, с корнем вырвав их из туловища. Чудовище взвизгнуло, оглушив эльфиек. Девочка подбежала к Вэлькири и от страха крепко её обняла.

– Я боюсь! – прошептала она.

– Не бойся. Мишка на нашей стороне! – улыбнулась эльфийка, но сама с опаской смотрела на происходящее.

Медведь всё кусал и рвал паучиху на части. Огромными, острыми, как бритва, когтями он полоснул её по голове, и половина глаз вытекла из глазниц на пол. Затем он прошёлся по её животу, и из него полилась едкая зеленовато-белая слизь. Паучиха завизжала от боли и попятилась назад, оставляя след из липкой жидкости. Лапы медведя стали прилипать к ней, и ненадолго он был обездвижен. Паучиха воспользовалась моментом и резким движением вспорола живот огромному зверю своей острой лапой.

– Дедушка, держись! – крикнули почти в один голос эльфийки. И ещё крепче вцепились друг в друга.

Медведь зарычал и кинулся на неё, чтобы добить. Во все стороны летели ошмётки паутины, капли едкой слюны и оторванные части лап паучихи. Наступив ей на голову, он выдавил оставшиеся глаза, словно желе, и без сил рухнул на пол. Эльфийки подбежали к нему и замерли. Не в силах помочь, они стояли и смотрели, как он, тяжело дыша, будто улыбался им.

– Я был рождён, чтобы вы выжили, теперь я это понял! – сказал медведь и с облегчением закрыл глаза.

Дыхание его стало тяжёлым. Оно постепенно перешло в стоны, стоны – в хриплое сопение. Эльфийки упали на колени и обняли его ещё тёплое тело. Плача и зарываясь лицом в мех, они лежали так какое-то время. Маленькие паучки разбежались, как только не стало их королевы.

Раздался звонкий удар. В соседней комнате что-то упало на пол. Они повернули головы и увидели кокон. Из него через щёлку выпала бляха в форме совы, держащей мышку. Это был Мэнфис… Вернее, то, что от него осталось.

Девочка встала, подбежала к шкатулке и прокричала:

– Мы всё сделали, как ты хотел! Почему ты не спас моего друга Мэнфиса и дедушку Брута! Ты плохой! Ты злой цветок! Ненавижу тебя!

– Две смерти в обмен на две жизни! Баланс соблюдён! Ты ещё поймёшь своё предназначение, дитя… – раздалось из

стен комнаты.

– Глупости! Неужели нельзя было забрать жизни этих тварей, этих пауков, в обмен на наши? – кричала маленькая эльфийка. Но голос уже молчал. – У меня никого не осталось. Был Мэнфис, и с дедой Брутом мы дружили. Я часто прибегала к нему на опушку, и он рассказывал мне интересные истории. А теперь я осталась одна…

Девочка села на холодный пол и, обняв колени, тихо заплакала.

Вэлькири подошла, присела и крепко обняла её. Поцеловала в волосы и сказала:

– Ты не одна, Леонэль. Теперь у тебя есть я! – улыбнулась эльфийка, и на глазах проступили слёзы радости.

Леонэль подняла голову и увидела взгляд Вэлькири, такой, каким мать смотрит на своё дитя, – добрый, нежный и любящий. Девочка зарылась лицом в волосы эльфийки и потихоньку стала успокаиваться.

Они просидели так, наверно, целую вечность и даже не заметили, как тьма вокруг рассеялась. Медальон на шее у Вэлькири вновь засветился ярким светом, и к ней вернулись магические способности. Проход открылся, и солнце стало проступать сквозь трещинки в потолке. Встав и обернувшись, они увидели тело старика, вновь принявшего человеческий облик. Он лежал в крови, но на лице читалось умиротворение. В соседней комнате лежал маленький кокон с телом мальчика.

– Наверное, нужно их похоронить? – спросила Леонэль.

– Конечно. Но сперва надо найти отсюда выход! – осматриваясь по сторонам, произнесла Вэлькири.

Эльфийки подошли к проходу, откуда изливался яркий свет, и увидели лестницу, ведущую на поверхность. Они совершенно забыли про шкатулку и про пепельный цветок. Поднимаясь по каменным ступеням наверх, они почувствовали облегчение. Взявшись за руки, они вышли из пещеры на свет, и каждая поняла, что внутри неё что-то изменилось. Шкатулка осталась стоять в пещере, пустой…

Спустя год Леонэль шла по опушке, где, казалось, совсем недавно сломя голову бегала наперегонки со своим другом. Звонкий смех и толчок в бок ненадолго выбили её из задумчивого состояния, в котором она находилась последнее время. Это пробежали мимо детишки, намного младше её самой.

– Побежали с нами, Леонэль? – крикнул кто-то из детей.

Она лишь слегка улыбнулась в ответ и молча пошла дальше. Каждый день она носила свежие цветы на могилы Брута и Мэнфиса. Они похоронили их на пригорке, и яркий солнечный свет всегда освещал поляну ниже. Огненные локоны будто переливались медным водопадом, когда лучик солнца их касался.

Вдруг она резко остановилась, как будто что-то почувствовав. С опаской посмотрев в сторону пещеры, она ощутила, как колкий холодок прошёлся по её спине. На вершине склона, прямо над пещерой, виднелись несколько силуэтов людей в балахонах.

– Здесь всё! Она забрала цветок, ритуал завершён. Запечатывай! – сказал один из них, затем повернулся, и на его руке сверкнул перстень.

Он ненадолго остановился, увидев, что его заметила маленькая эльфийка. Снял капюшон, и ей показалось, что он ей улыбнулся. Затем он исчез, словно никого и не было.

– Что ты там увидела, Леонэль? – спросила Вэлькири, подойдя и обняв девочку за плечи.

– Наверное, мне показалось, мам, – ответила она с улыбкой.

– Завтра научу тебя заклинанию барьера! Оно очень полезно, чтобы отразить любой урон, будь то магия или меч! – сказала Вэлькири и с улыбкой ущипнула Леонэль за бок.

– Ай! – засмеялась девочка. – А от твоих щипков оно тоже защитит?

– Вот и проверим! – подхватила смех эльфийка, и они вместе побрели домой.

Солнце было ещё высоко, и свет попал на серебряное украшение, которое, как заколку на платье, носила с тех пор Леонэль в память о погибшем друге. В её памяти исчезло все, что произошло в пещере, как и в памяти Вэлькири. На мгновение заколка превратилась в пепельный цветок, но тут же материализовалась обратно. Два глаза блеснули тысячами переливающихся искр. Это была сова, которая держала в лапах мышку.

I

КАМЕНЬ СНОВ

– Капитан! Главные ворота атакуют! Там почти не осталось людей, что делать?

– Убрать панику и взять себя в руки, солдат! Сколько человек обороняют пролом в стене?

– Примерно две дюжины, сэр!

– Половину уводите на главные ворота, я что-нибудь придумаю!

– Слушаюсь, сэр! – высокий светловолосый парнишка лет девятнадцати, облачённый в латные доспехи, которые были ему немного велики, побежал исполнять приказ.

– Где же их носит? Когда же прибудет подкрепление? – едва слышно прошептал капитан. – Так мы долго не протянем…

Капитан стражи, облачённый в чёрный пластинчатый доспех, украшенный золотыми вензелями, смотрел вдаль с высокой каменной башни замка Лунного камня. На груди блестел герб его дома: белый волк, воющий на луну, а на переднем плане – крупные цветы чёрных роз с золотыми шипами. Солнце садилось, и горизонт украшало яркое, ослепительное кровавое сияние. Отовсюду доносились звуки битвы. Лязганье мечей, свист пролетающих стрел и камней, огромные горящие снаряды, выпущенные из катапульты и требушета, врезались в стену и здания. Там и тут горели дома и постройки. Лошади визжали и вставали на дыбы, в надежде поскорее убраться подальше от происходящего. Кругом раздавались крики людей. Одни в панике бегали, не зная, куда спрятаться, другие пытались перевязать свои раны или оплакивали погибших. На замок напали внезапно. Разведка не сообщила о том, что на них идёт многотысячное войско, – и это не выходило у капитана из головы. Он лично видел днём на горизонте их аванпост – как на ладони виднелись стражники, сидевшие у костра в дозоре. Неужели предатели? Он до последнего не хотел в это верить, да и время для раздумий было не совсем подходящее. Враг был хорошо подготовлен. Парой выстрелов требушета стену пробили, и в ней образовался пролом, гораздо больший по размерам, чем главные ворота. До этого город, включая замок, имел почти что неприступную позицию на холме. Вокруг него был вырыт ров, в который провели реку. Попасть в замок можно было единственным способом – через высокий каменный мост с подъёмной частью у самых ворот. Теперь же, когда враг проделал громадную брешь в обороне, проломив часть стены, обороняться было крайне затруднительно. То место, куда пришёлся удар, как раз имело наименьшую толщину – за несколько дней до этого стену повредили и хотели начать перестраивать. Знать об этом могли лишь жители замка, снаружи это заметно не было. Стену проломили громадным камнем, выпущенным из требушета, кусок оторвало, и он упал в ров с водой, создав тем самым переход, словно мост. По нему небольшими отрядами постоянно перебирались группы нападавших. Поначалу их без труда удавалось скидывать в реку, обстреливая с соседних башен. А длинные пики стражников завершали удачную тактику обороны. Но численность была примерно двадцать к одному не в пользу обороняющихся. И постепенно враг очень сильно проредил и без того малый запас солдат.

«Где же мы просчитались? Как враг мог точно знать, куда бить? Раньше на нас приходили с подобным осадным орудием, и при попадании в любое другое место стена держала удар. Тут же она сложилась, будто была из хвороста», – размышлял капитан.

Он всё не мог понять, что могло привести к таким печальным последствиям и такой провальной обороне. Предатели, передавшие эту информацию врагу, или чистая случайность? Его рассуждения прервал камень, точно выпущенный по голове из ручного дальнобойного метательного оружия. Хоть голову и укрывал латный шлем с опущенным забралом, свист в ушах и головокружение он получил неслабые. Рассудок помутился, в глазах стало темнее, он схватился за голову руками и пытался глубоко дышать.

– Сэр, что с вами? Давайте я отведу вас вниз, чтобы осмотрели вашу рану! – подбежал солдат и схватил под руку капитана.

– Не нужно. Я в порядке. Возьмите лучше арбалет, – он жестом указал на лежащий недалеко арбалет, который выпал из рук убитого солдата, – цельтесь в пращников.

Он поднялся, взял в руки своё оружие и понемногу стал приходить в себя, как вдруг внизу послышались громкие звуки и треск разлетающихся камней. Стена с грохотом провалилась, и капитан вместе с другими солдатами упал вниз. Пролежав какое-то время, он нашёл в себе силы подняться и подобрал своё оружие – двуручный меч из чёрной драконьей стали, богато украшенный золотом и серебром. Драконью сталь умели изготавливать только истинные мастера кузнечного дела. Для её закалки применяли огромную печь, и сам процесс занимал чуть ли не сутки. Но результат оправдывал средства, и в итоге сталь получалась более прочной, стойкой к коррозии и имела чуть ли не вдвое лучшие качества обработки, а также приобретала чёрный оттенок и характерные только для неё разводы по всей поверхности. Если правильно заточить такую сталь и иногда обрабатывать и ухаживать, то лезвие останется острым надолго. Около рукояти имелся герб, такой же, как на доспехах, – воющий на луну белый волк. Это был наградной меч для торжеств и других мероприятий, и по-хорошему его не полагалось использовать в битве, но выбора не было.

От дома, где жил капитан, осталась лишь груда камней и тлеющие балки крыши. Выпущенный из катапульты горящий снаряд попал прямо в центр дома. И меч – это всё, что удалось быстро найти под завалами в самом начале осады.

В груди появилась сильная боль и, посмотрев на доспех, он понял, что его сильно помяло при падении. Быстро разрезав кожаные ремни по бокам, скреплявшие две половинки, он снял с себя нагрудный доспех. Он прошёл чуть дальше и услышал странные звуки, затем увидел громадную тень. В боковой стене замка зияла дыра. Что-то огромное выползло оттуда, затем поднялось на ноги и быстро убежало прочь. В ушах всё ещё свистело, и перед глазами стояла расплывающаяся дымка. Он толком не смог разглядеть это существо. Капитан решил, что потом займётся его изучением, и полез в пролом. Вначале было темно, и приходилось идти на ощупь. Затем он увидел свет и несколько фигур, яростно пытавшихся что-то открыть. Подкравшись ближе, он услышал разговор.

– Я не могу это открыть, попробуйте сами! Он намертво запечатан! – сказал самый высокий из них.

– Давайте все вместе, взяли! – три фигуры попытались сдвинуть каменную крышку гроба.

«Откуда тут гроб?» – подумал капитан и увидел позади них целый ряд усыпальниц, склеп и урны различных форм и размеров.

Это была тайная гробница под замком. Никто до сего дня не знал о её существовании и не спускался в неё, о чём свидетельствовала многочисленная паутина повсюду и толстенный слой пыли. Все урны были богато украшены драгоценными камнями и металлами, везде валялись золотые монеты, антикварные предметы интерьера и украшения. Он подобрался поближе, чтобы оценить ситуацию и решить, вступать в бой одному или позвать подкрепление.

– А как открыть эту каменную коробку, он тебе не сказал? – фыркнул высокий мускулистый воин.

Свет от факела в его руке осветил каменную плиту, на которой стоял гроб. Капитан заметил впадину интересной формы, как будто специально сделанную ложбинку, как для ключа. Форма напоминала птицу.

«Интересно, что это?» – подумал капитан и попытался ещё ближе подобраться, чтобы получше разглядеть находку.

– Подумаешь, каменюка! – заорал тот, что стоял посередине, и со всего размаху ударил по крышке гроба своей булавой.

Искры разлетелись от удара железа по каменной плите, и воина с булавой откинуло к противоположной стенке. Капитану показалось, что гроб засветился, словно он был окутан невидимым барьером.

«Вот нужный момент!» – подумал капитан и кинулся на захватчиков. Он сделал один большой рывок, поднял свой меч над головой, и лезвие уже летело на самого большого из воинов.

Острая боль пронзила его спину, а затем живот. Во рту появился привкус крови. В глазах вспыхнуло и затем сразу помутнело. Из живота торчало лезвие меча. С него стекала кровь и жидкость зеленоватого цвета. Капитан рухнул на пол. Захватчики резко обернулись на звук, и после того как он упал, увидели, как за спиной появилась небольшая фигура.

– Ну, вот и ты на что-то сгодился, червяк! – захохотал тот, что был повыше.

Все трое начали истерично гоготать. Затем разом замолчали и посмотрели на своего вожака.

– Сбросьте его в реку! – приказал вожак. – Если он не разобьётся о скалы, яд с меча закончит начатое.

– Не лучше ли оставить его тут? – сказал тот, что проткнул капитана насквозь. – Возиться ещё с ним…

– Всё дóлжно сделать точно так, как было в видении. Я видел его смерть в реке! Нельзя нарушать ход событий! Осталось только вспомнить, как открыть этот гроб. Я обязательно вспомню, нужно время…

Капитан не умер, но пошевелиться не мог. Он чувствовал, как всё тело будто сковал паралич. Последнее, на что он обратил внимание, был потолок. Он уже плохо видел, но через сквозные щели в потолке всё же смог разобрать витражные окна теплицы, которая стояла в саду, где он любил отдыхать, почитывая очередную книгу или просто мечтая о прекрасном. Его несли два здоровенных воина, головы на две выше его самого, хотя он был одним из самых высоких людей в своём замке. Когда его вынесли наружу, он увидел, что битва окончена…

Во внутреннем дворе замка ходили отряды врага и добивали всех уцелевших солдат. В дома, которые не тронуло осадным орудием, кидали подожжённые факелы. Кругом валялись тела убитых солдат и обычных людей. Из подвалов и погребов вытаскивали стариков, женщин и детей.

«Это конец», – подумал капитан и, смирившись с неизбежным, опустил голову.

Всплеск, прохладная вода и удар рёбрами о камни вернули капитана в сознание. Течение подхватило его и понесло прочь от осаждённого замка и позорно проигранной битвы. Он был в бреду и не хотел сопротивляться смерти. Всё, чем он жил, было уничтожено. Казалось, река нарочно издевается над ним и не даёт спокойно умереть. Несколько часов его бросало из стороны в сторону по извилистым порогам реки. Половина доспехов слетела с него от такой бурной скачки. Как вдруг течение стало ещё быстрее, затем и вовсе захватило его, словно щупальцами, утягивая на дно. Он полностью погрузился под воду, и тут его резким толчком выбросило из водопада в спокойное тихое озеро.Оставшаяся

часть доспехов слетела с него под водой, и вплывшее тело капитана прибило к берегу. Он был без сознания…

Открыв глаза, он подумал, что умер и попал в другой мир. Голова его лежала на чём-то мягком, и сверху вниз на него смотрели два сверкающих сапфира. Приглядевшись получше, он понял, что это глаза эльфийки. Они действительно напоминали искрящиеся сапфиры. Губы были настолько нежными и чувственными, что так и хотелось их коснуться. Серебряные локоны переливались на солнце и спадали искристыми водопадами на траву. Кожа была подобна бархату, и от её прикосновений внутри всё пылало страстью. Белоснежное платье с пикантным вырезом демонстрировало роскошную пышную грудь, которая поднималась от частого дыхания. На шее висел кулон в форме луны, и нежное тёплое сияние, исходившее от него, действовало успокаивающе.

– Вы пришли в себя? – ангельски нежным голосом произнесла эльфийка.

– Я умер? – с удивлением спросил капитан.

– Напротив. Вы ожили. Мы думали, что нашли утопленника, и вытащили вас на берег. Как вы здесь оказались, и почему так странно одеты?

– Мы? – он попытался оглядеться и заметил, что на нём остались лишь панталоны да разорванная рубаха.

– Это моя дочь Леонэль, – она указала на девочку лет пятнадцати. – А меня зовут Вэлькири! – улыбнулась эльфийка.

– Это, наверное, сон. Вы божественно прекрасны, и я уже давно должен был умереть от полученных ран и яда! – прошептал капитан и попытался встать.

– Вас ущипнуть? – спросила рыжеволосая девочка.

– Лучше не стоит. Даже если это сон, я не хочу просыпаться. Где я? – оглядевшись, спросил он.

– Это Хрустальный лес, а там, дальше, – девочка указала на тропинку, ведущую в лес, – наше поселение, Альтэнроуз.

Капитан осмотрелся по сторонам. Что-то знакомое и тёплое промелькнуло в его воспоминаниях. Но он никак не мог вспомнить, почему ему может быть знакомо это место. Резкий шум в ушах и секундное помутнение рассудка выбили его из колеи, и он пошатнулся.

– Осторожно! – подскочила Вэлькири и помогла удержаться на ногах. Она обхватила его руками и крепко прижалась, чтобы он не упал. – У вас нездоровый вид. Может, вам снова прилечь?

Их взгляды встретились, и ему показалось, что между ними проскочила искра. Эльфийка, тоже заметив это, резко отодвинулась от него и стала поправлять своё платье. На мгновение ему почудилось, что он знает её всю свою жизнь и что уже видел эти глаза. В следующую секунду он «вернулся на землю» и ответил:

– Нет, благодарю, всё хорошо!

Он опустил взгляд, затем дотронулся до живота и уже готов был ощутить боль, или, по крайней мере, увидеть рану от меча. Но там не было ни царапины, даже намёка.

– Странно. Где рана? Я прекрасно помню, как меня проткнули насквозь, со спины, отравленным мечом.

Эльфийки переглянулись и посмотрели на капитана, как на сумасшедшего. Леонэль сложила губы трубочкой и издала протяжное:

– Уууу… По-моему, кто-то перегрелся на солнышке…

– Я, кажется, помню это место, но всё не могу понять, где именно оно находится. На картах нет Хрустального леса, как нет и вашего поселения. Я точно помню: там отмечен огромный обрыв, а дальше – непроходимые болота.

– И не должно быть! – сказала Вэлькири и посмотрела вдаль. – Мы тщательно скрываем его от чужих глаз. Надеюсь, так будет и дальше? – эльфийка вопросительно посмотрела на капитана.

– Разумеется! – он хотел улыбнуться, но тут снова похожий приступ одолел его, продлившись в этот раз несколько секунд.

– Мне кажется, вам просто необходимо прилечь, – настояла Вэлькири и, подойдя поближе, ловко уложила его на траву. Голову она вновь положила на свои колени. – Так лучше? – улыбнулась эльфийка.

– Гораздо! – улыбался капитан. – И я решил второй вопрос из трёх, мучающих меня.

– Какой?

– Да у меня в голове всё крутятся три вопроса. Первый. Что это за место и почему я его знаю? Второй. Что это было такое мягкое, на чём я лежал? И третье…

– Вот нахал! – засмеялась эльфийка и изобразила, что даёт ему пощёчину. – А третий?

– Третий… – внезапно опечалился капитан. – Что было в том гробу и как его открыть? Я думаю, из-за него на нас и напали, сожгли и разрушили весь наш город, включая замок.

Эльфийки опять переглянулись. Девочка подошла поближе и спросила:

– Дяденька, с вами точно всё в порядке? Какой замок? Кто на кого напал? Вы о чём? Вы разве не из тех мест, где водятся ужасные монстры и существа? Там вроде бы нет замков… Ну, мне, по крайней мере, так говорили.

Она наклонилась поближе, и на её платье сверкнула брошка или нечто, похожее на заколку. Форма была точь-в-точь как у отверстия в каменной плите. Это был тот самый ключ, что мог открыть гроб, догадался капитан. Затем заколка на миг превратилась в переливающийся золотом и пеплом цветок, и снова, приняв форму совы, застыла.

«Вспомни – и будешь приглашён на танец смерти!» – прозвучало в его голове, и вновь в глазах ненадолго помутнело.

– Что вы сказали? –  удивлённо спросил капитан.

– Мы молчали! – в один голос ответили эльфийки.

«Да что ж такое-то!» – снова всё поплыло, и тут он вспомнил…

«Стояло солнечное утро, и весь лес позади бирюзового озера был одет в золотисто-красные краски осени. Тёплая погода радовала тело и глаза. Везде летали бабочки и маленькие птички. Слышалось ласковое пение птиц и шумные звуки водопада вдалеке. Старик в соломенной шляпе сидел на деревянном мостике и неспешно ловил рыбу.

– Викториан! Где ты, мальчик? Опять лягушек, что ли, ловить побежал? – стал жаловаться сам себе дедуля.

– Здесь я, деда, бегу! – маленький парнишка с густыми русыми волосами и веснушками пробирался сквозь камыши с огромной жабой в руках.

– Зачем ты их ловишь? – добрым и заботливым голосом спросил дедушка. – Отпусти, они ведь тоже живые создания! У них есть душа, и им может быть больно, как и нам с тобой.

– Я знаю, деда! Я не причиню ей вреда. Просто хочу проверить одну сказку! – сказал мальчишка и потянулся было поцеловать жабу.

– А ну брось! – вскочил дед, и от резкого движения его удочка упала в воду. – Хочешь, чтобы на губах появились бородавки?

– Фууу! – мальчик бросил жабу в воду. – А они появятся? Но мальчишки говорили, что если её поцеловать, то появится самая прекрасная девушка на свете!

– Появятся самые прекрасные бородавки на твоих губах! Уж поверь мне! – засмеялся дедуля. – А теперь помоги дедушке достать удочку, а то я её нечаянно утопил.

Мальчик подошёл к дедушке и спрыгнул с мостика в воду, чтобы достать удочку. Вынырнув с удочкой в руке, он случайно посмотрел в лес и увидел там фигуру. То была юная эльфийка в белоснежном платье. Нежно улыбаясь, она помахала ему рукой. Глаза блеснули, как два сапфира, и от кулона на шее появился блик. В следующий миг она исчезла, будто растворилась.

– Деда, а в том лесу кто-то живёт? – спросил мальчик.

– Нет, что ты. Там и двух шагов не ступишь, как сразу идёт огромный обрыв. А в самом низу, говорят, одни болота. Спускаться туда – полнейшее самоубийство. Да и слухи разные про тот лес ходят…

– Какие? Расскажи! – умолял мальчик.

– Ну, я слышал, будто кто-то видел, как там гуляет молодая прекрасная эльфийка. И что её красота пленит тебя навсегда, как только её увидишь. Но я не верю в эти бредни. Как по мне, если кто там и ходит, то ведьма старая и страшная. Грибочков насобирает, насушит, разотрёт, а потом в глаза порошком этим дует, вот мужикам и мерещится распрекрасная девица, да ещё и магию творящая налево да направо… Срамота, да и только! – хихикал дедушка.

– А я тоже слышал это от ребят в замке! И про эльфийку, и про магию.

– А я слышал, что у кого-то длинные языки и слишком буйная фантазия. Магия бывает только в книгах, запомни! – сказал дедушка и принялся набивать трубку табаком.

– Уже скоро начнёт темнеть, деда! Когда поедем домой?

– Вот сейчас раскурю это славный табачок, и поедем. А пока достань-ка из садка, что мы там сегодня наловили!»

Он вспомнил. В детстве он с дедушкой ездил сюда рыбачить. Он должен был бы радоваться тому, что знает теперь, как сюда добраться, но чувство тоски, боли и отчаяния сильнее остальных сжимали его сердце.

– Теперь я нашёл ответ на все три вопроса! – сказал подавленным голосом капитан.

– Ух ты! И что теперь? Вы получите выигрыш, или что? – развеселилась Леонэль. – А как вас, кстати, зовут? Вы не представились.

– Викториан. И ещё я вспомнил, что видел тебя один раз в детстве! – смотря на Вэлькири, произнёс капитан. – Ты улыбнулась мне, а потом исчезла.

– Красивое имя! – чуть застенчиво сказала Вэлькири. – Я помню, ты был тоже юн, но уже тогда я знала, что мы ещё встретимся. Я это почувствовала. А почему ты опечален?

– Я понимаю, что это должно закончиться, и что будет дальше, я не знаю, – ещё более подавлено сказал он. – А ещё я понимаю, что больше не увижу тебя, не услышу твой нежный голос и не дотронусь до твоего ангельского лица.

– Мааам, дай ему в бок, пожалуйста, или я сама! Что он нюни-то разводит? Всё же хорошо! Щас полежите, отдохнёте, а потом пойдём к нам домой! Мама вас накормит и спать уложит! Правда, мам? Подумаешь, голова закружилась! У меня вон вчера и не так кружилась, когда я неудачно врезалась в стену, применив новое заклинание телепорта, которому меня научила мама…

Вэлькири закрыла рот девочки рукой.

– Леонэль, что я тебе говорила о магии и о том, что никто не должен знать о ней?.. – На этих словах Викториана посетил очередной приступ головокружения, и тут стало совсем темно. Он словно падал в пропасть, и вокруг всё было как в тумане…

II

Вспышка молнии! Затем ещё одна, и громкий раскат грома оглушил проснувшегося капитана. Он сидел на кровати весь в поту. Простыня была скомкана и разорвана в нескольких местах.

«Так это был всего лишь сон! А я подумал, что умираю. Приснится же такое! Аж мурашки…» – подумал капитан и подошёл к окну, чтобы распахнуть ставни и глотнуть свежего воздуха.

Он почти сразу же забыл свой сон, и лишь лицо Вэлькири висело у него перед глазами. Нежный образ всплывал везде, куда бы он ни посмотрел.

«Кто она такая? И почему я не могу вспомнить, где я её видел? Наверное, это фантазия. Точно! Вчера после службы я зашёл в таверну пропустить стаканчик холодного эля, и там забавный старикашка снова травил эту байку о прекрасной эльфийке. Её уже никто не воспринимает всерьёз, только смеются. Видимо, и мне она уже настолько врезалась в память, что теперь мерещатся эльфийки», – про себя посмеялся капитан.

Наступило утро, но из-за грозы это не ощущалось. Шёл сильнейший ливень, отбивая барабанную дробь по крыше его дома. Под окном стояла лавочка, и под неё забрался местный пёс. Это был замечательный пёс по кличке Кейси с огромным чёрным носом, лохматый и оттого вечно неопрятный, но безумно добрый и ласковый. Большущий язык мог облизать чуть ли не всё лицо за раз, а рост Кейси достигал роста среднего юноши, если бы пёс поставил ему лапы на плечи. Капитан очень любил этого пса и постоянно подкармливал его едой, что оставалась после трапезы. К себе пускать он его не мог, потому что живущий в доме рыжий кот по кличке Барон не одобрил бы такого соседства. Как-то раз он всё же попробовал пустить Кейси в дом, но кот отвесил ему таких смачных царапулей, что Кейси заскулив и, поджав хвост, выбежал наружу. С тех пор пёс даже близко боялся подойти к двери.

– Доброе утро, добряк! – чмокнул воздух капитан, смотря на пса, прячущегося под лавкой от дождя.

Тот завилял хвостом в ответ с такой скоростью, что перевернул лавку, стойку с садовой утварью и ещё пару пустых корзин. Он был настолько же неуклюж, насколько добр и смешон. Кейси никогда не лаял, и его взгляд как будто говорил: «Я же хороший, правда?»

Встав передними лапами на подоконник, он несколько раз мокро лизнул капитана в нос и щёку.

– Ну, хватит, мальчишка, хватит! – С улыбкой он стал вытираться от слюней пса.

Между тем дождь закончился, и на смену ему выглянуло яркое согревающее солнце.

– Мяяяу! – проорал вечно голодный Барон. – Брррр, муррр! – закружился он в танце попрошайничества еды, потираясь о ноги капитана.

– Да, да, сейчас! – он достал кувшин с молоком и налил немного в деревянную миску коту. Затем положил в другую миску остатки вчерашнего ужина – запечённую рыбу с овощами. Кот принялся за рыбу, брезгливо вытаскивая её из-под овощей. Наконец, когда рыба была освобождена от овощного плена, кот не спеша принялся трапезничать.

– Простите, ваше высочество! Завтра постараюсь выложить только деликатесы! – засмеялся капитан и, взяв деревянную миску побольше, с чем-то похожим на похлёбку, понёс псу.

Кейси накинулся на миску с едой, смачно причмокивая и возя её мордой по каменной плитке. Он съел всё без остатка, вылизав миску, так что её можно было и не мыть вовсе. В благодарность он завилял хвостом, который стал биться о стену дома, и ритм благодарности и удовольствия позабавил Викториана. Кейси достал из-под лавки палочку и стал прыгать, чтобы поиграть.

– Ну, давай, малыш, кину тебе палочку! – сказал капитан и швырнул палку далеко через улицу, почти к крепостной стене. Пёс побежал за палкой, и его громадный язык вывалился набок, развеваясь на ветру и поливая дорожку слюнями.

«Сегодня надо бы отдохнуть! – подумал капитан. – День хороший, погода хорошая, почему бы не прибавить к этому ещё и хороший отдых, за чтением хорошей книги!» – он взял с полки книжку, которую всё хотел прочитать, да времени не хватало.

Выйдя из дома, капитан увидел, как у стены сидят и выпивают работяги, вместо того чтобы её ремонтировать. Вчера изнутри её повредил пожар. Как докладывали, солдат перепутал бочки и вместо рыбы прикатил бочку с горючим веществом. Ну, а после прикорнул около неё с трубочкой, и всё загорелось. Допросить его у капитана ещё не вышло – по причине отсутствия сознания у солдата. Он был в ужасном состоянии. Местный лекарь боролся за его жизнь, но давал очень печальные прогнозы. Стена же оказалась повреждена изнутри. Опорные балки сгорели дотла, и прочность стены значительно ухудшилась. Снаружи она была прочнее, и там огонь её не повредил совсем, но без опор она могла быстро сложиться под натиском выстрелов из катапульты или требушета.

– Почему не работаете? – громко и властно спросил капитан.

Уже прилично поддатые работяги стали оправдываться.

– Ваше, ик… сидятельство… Ой, вы же стоите, ик… Значит, ваше стоятельство! А, тьфу ты! Сиятельство! Пардонте! А нам так вялели! Скафали, мол, все работы перекатить, ик… и сидеть вкушать, значит, бочонок эля! Мы, так скааать, и исполняем, ик… У нас и бамажка имеется! – один из рабочих встал и смахнул с приказа закуску.

Они решили использовать приказ вместо скатерти. Половина была залита пойлом, половина сияла от пятен, оставленных едой.

– Кто приказал? – нахмурился капитан, беря приказ в руки. Спешно прочтя всё, что ещё не успело расплыться, он обратил внимание на печать и подпись самого графа. Естественно, ни о каком бочонке речи и не шло, но текст на бумаге гласил:

«Все работы по восстановлению крепостной стены прекратить и отложить на неопределённый срок! Граф Пьер де Тризон». И далее печать с вензелями графа.

«Странно. При случае узнаю у графа смысл сего приказа», – подумал капитан.

– Милооорд! – смачно отрыгнув, сказал один из работяг. – Ой, простите мой эльфийский! Хотите, ик… с нами? Чудесный напиток! Так божественно оттягивает! – промямлил работяга, выпил ещё немного из деревянной кружки и рухнул в тележку с сеном.

Через пару секунд капитану даже послышался храп, хотя, может, это хрюкали свиньи в хлеву за стеной.

– Проспитесь! Потом уберите за собой весь этот свинарник. Бочку оставьте себе, только пейте в укромном месте, а не на виду у всех. Хотите превращаться в животных – ваше право, только делайте это в подобающих местах, а тут ходят женщины и дети! – развернувшись, капитан направился вверх по дороге.

– А нравится он мне! Этакий добряк! – сказал тот, что был трезвее остальных. – Другой бы плетей нам, наверное, за такое всыпал, а этот благородный!

– Да всё равно баран облезлый! Пить нам, видите ли, нельзя тут! Да пшёл он сам в свинюшник! Ща я ему в тыкву-то дам! – встал один из рабочих и собирался уже пойти с палкой на капитана.

Громкий лай, визг человека и ржание то ли коней, то ли людей отвлекли внимание капитана. Он обернулся и увидел, как пёс Кейси вцепился в мягкое место работяге. Немного потрепав, он отпустил его и довольный пошёл дальше. Все рабочие валялись на земле от хохота и показывали пальцем на своего друга. У того сзади зияла громадная дырка на портках, и оттуда была видна вся задняя часть его неприличия. Он схватился за портки и с криками и визгом побежал куда-то вдаль. Капитан подмигнул псу, и тот радостно подбежал, подставляя голову, чтобы его погладили. Потрепав Кейси за ухо и погладив, он кинул ему палочку, с которой работяга собирался дать тумаков капитану, затем направился вверх по улице.

Дом капитана был в конце улицы, в самом низу, и имел небольшой размер в сравнении с остальными, но капитана это более чем устраивало. Здание было не такое богатое, как остальные, но отлично подходило по стилю к домам на улице. Дом и титул капитана стражи он получил несколько лет назад в награду за отличную десятилетнюю службу и верность лорду. До этого он жил в бараках казармы.

Капитан прошёл несколько домов и засмотрелся на красивые фасады зданий. Это был небедный квартал знати и господ. Улочки были выложены крупным шлифованным камнем, ограждения внутренних двориков изготовлены из богато украшенных каменных заборчиков и ажурных калиток с вензелями. Дома были сплошь богатые и ухоженные, из камней и резного дерева, а также украшенные лепниной. У каждого дома был свой маленький дворик. У одного стояли лавочки и был разбит красивый маленький сад. У второго красовался небольшой пруд с кувшинками, цветами и золотыми рыбками. В третьем стояла роскошная деревянная беседка, по ней вился вьюн, внутри которой располагались кресла-качалки, на которых неспешно покачивались благородные дамы.

– Доброе утро, сэр Викториан! – изрекла одна и стала обмахиваться роскошно украшенным веером.

– Доброго утра, капитан! Дивные погоды стоят, не находите? – добавила вторая, кокетливо улыбаясь.

Руки обеих дам были в белых перчатках с вышитыми узорами в виде цветов и вензелей. На головах были лёгкие сетчатые шляпки с пышными цветами. Лица скрывала прозрачная вуаль. В моде были светлые тона кожи, и знатные дамы всех возрастов очень боялись загореть, а потому прятали от палящего солнца своё тело под одеждой. Платья были лёгкие и в то же время пышные от талии до пола, отчего немного нелепо смотрелось, как они торчат с обеих сторон из кресел.

– Приветствую вас, дамы! – поклонился капитан. – Действительно, с погодой сегодня свезло! Как раз подходящая, чтобы насладиться прекрасной книгой в тишине и покое! Моё почтение! – он откланялся и зашагал дальше.

– Какой статный мужчина! И выглядит он довольно свежо для своих тридцати лет. Крепок и подтянут, не то, что эти придворные хлыщи. Ах, а эта борода и усы придают ему такой мужественный вид! А эти золотые вьющиеся локоны… – взгляд той, что была помоложе приобрёл мечтательный вид, а щёки налились румянцем. – Жаль, что беден.

– Милочка, красота в мужчине не главное. В отличие от придворных господ, которых ты вздумала именовать хлыщами, он не может достойно содержать свою возлюбленную. Единственная его ценность – это меч, полученный в награду за какие-то заслуги! – фыркнула дама постарше.

– Ходят слухи, что всех его родственников убили, а имение сожгли. Вот он и подался на службу. И без какой-либо протекции дослужился до капитана стражи! – блеснула глазами дама помладше.

– И что с того? Нет в нём оборотистости! Сколько он уже на посту капитана стражи? Другие на его месте скапливают неплохие состояния за пару лет, помогая нужным людям, когда надо словом или делом, а когда и отводя взгляд. А он проматывает своё жалование на книги и бесплатное, ты понимаешь, бесплатное обучение детей ратному делу! Да ещё и покупает им снаряжение всякое! Какая дурочка такое потерпит?! – негодовала та, что постарше. – Другое дело сэр Генри. И богат, и элегантен, и поместье своё имеется. А как он показывает себя на турнирах… Не проиграл ни одного поединка ещё! Я бы тебе к нему советовала приглядеться. Может, он и наследника успеет оставить.

– Фиии, что вы такое говорите? Он же старше моего папеньки! – скривилась молодая дама.

– И что? Зато богат! А это важнее и красоты, и отношений! Уж поверь мне и моему опыту. – дамы замолчали и приступили к утреннему завтраку, который принесла их служанка.

Викториан поднялся вверх по улице и свернул прямо перед входом в ворота графского замка. Во внутреннем дворе копошились слуги и бегали служанки, спешно собирая целый ряд экипажей к дальнему путешествию. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. На экипажи грузили огромные тюки, свёртки и чемоданы. Заметив капитана, одна из служанок побежала прямиком к нему. Викториан остановился из любезности, чтобы не нагружать лишней беготнёй и так замученную служанку.

– Ваша милость! Простите, капитан Викториан! – запыхавшись, подбежала молоденькая служанка. Остановившись, она сделала поклон с реверансом.

На вид ей было лет двадцать пять, и она была очень недурна собой. Голову покрывал белый накрахмаленный чепчик, под который укладывались волосы, с двумя полосками ткани сзади, но всё же несколько прядей длинных каштановых волос выпали из-под него – видимо, из-за быстрого бега. Платье было длинное, чёрное, с белым кружевным фартуком. Оно отлично облегало всё тело и показывало тонкую талию, изящный изгиб позвоночника с пышными бёдрами, точёные ножки и не менее прекрасную пышную грудь.

– Чем могу быть полезен столь очаровательной мадемуазели? – снимая шляпу и слегка поклонившись, спросил Викториан, чем вызвал конфуз и растерянность служанки. Никто до этого не выказывал ей каких-либо знаков приветствия, это было просто не положено и неэтично.

– Вас просил к себе граф! – раскрасневшись и глядя в землю, сказала служанка. – Прошу вас, не делайте так больше! – чуть ли не плача произнесла она. – Если это увидят, меня очень сильно накажут.

– Простите мою выходку! Я не привык общаться со столь прекрасными дамами, вне зависимости от их положения в обществе. Всё больше в казармах да при замковых территориях. Позвольте узнать ваше имя?

– Жозефина, – прошептала ещё больше покрасневшая девушка.

– Вы очаровательны! Словно цветок розы ранним утром! Я попросил бы разрешения  поцеловать вашу ручку, но боюсь, что, как вы сказали, вас за это накажут. А потому позвольте откланяться и удалиться! – улыбнувшись, Викториан последовал в замок.

Служанка стояла на месте и провожала взглядом капитана. Она застенчиво улыбалась – так, чтобы никто не заметил.

«Прелестная девушка! – подумал он про себя. – И за что ей выпала судьба служанки?»

Он сам не мог понять, зачем так сделал и сказал всё это, но девушка ему действительно понравилась. Возможно, он устал быть один все эти годы, и душа просила женской ласки и компании. Куртизанки, что крутились в трактире и возле него, могли утолить лишь плотские потребности, а ему хотелось найти ту единственную, с которой можно заканчивать фразы друг друга, понимать с полуслова. Ту, что всегда поймёт и поддержит, а если сбился с пути, подаст руку и придаст сил идти дальше. Просто сидеть молча рядом и мысленно разговаривать, занимаясь вместе любимыми занятиями. Ту, с которой можно было бы прожить до старости и слиться душами настолько крепко, что и во всех будущих воплощениях всегда находиться рядом и быть неразлучными. Такие союзы заключаются на небесах, и даже боги не в силах их разрушить. Капитан верил, что до сотворения мира душа была одним целым, а после разделилась на две половинки, женскую и мужскую. С тех пор они ищут друг друга и, найдя свою, вновь обретают гармонию души. Эту теорию однажды поведал ему его дедушка, когда бабушка умерла. Он успокоил маленького плачущего Викториана, сказав, что не потеряет бабушку, и когда они возродятся в других телах, вновь найдут друг друга и снова будут вместе!

Дойдя до дверей замка, он остановился и подождал приглашения войти от церемонимейстера. Тот уже вошёл в замок, чтобы объявить о его прибытии графу, но тут двери резко распахнулись, чуть не ударив капитана по лицу, и граф сам выскочил на лестницу к капитану.

– Ваше сиятельство! – почти до пола поклонился капитан.

– Довольно, капитан! Я спешу, а потому буду краток. Я и вся моя свита уезжаем по делам. Нас вызвал к себе герцог… как же его… Неважно. То ли очередная свадьба, то ли похороны. Не всё ли равно? Важно, что нас не будет долгое время, а потому не стоит тратить слишком много из казны. Защищать-то будет некого! – посмеялся граф. – Повелеваю на время нашего отъезда освободить от службы, дав временную вольную, почти всех стражников замка! Всех рыцарей, кроме двоих, я беру с собой, а тех я уже отправил на подвиги! Пусть сами решают, какие, не моя забота. Ну, и стражу на аванпостах, и патрули между деревнями убрать совсем. Кто на нас нападёт-то? Смешно! Приказ ясен, капитан? Возражения не принимаются! Все бумаги получите у дворецкого!

– Но, ваше сиятельство… – начал было Викториан, но граф уже не слушал, а спешно садился в свой экипаж. – Зачем снимать почти всю стражу? А вдруг об этом прознают враги? – произнёс капитан вдогонку графу.

Он стоял и не мог понять, что сейчас случилось. Это совсем не похоже на осторожного графа. Он даже между деревушками приказал ходить патрулям, чтобы обеспечить безопасность местности. Да и не уезжал он никогда со всей своей свитой. Что-то тут не так.

– Извольте получить, сэр! – протянул ему свёртки с приказами дворецкий, а затем спешно побежал к одному из экипажей.

Капитан убрал все бумаги в сумку на поясе. В ней он носил книгу и всякие мелочи. Двери в замок остались приоткрыты и, поворачиваясь, Викториан невольно заметил, что гостиный зал был почти пуст. Исчезли золотые канделябры, серебряные подсвечники, даже громадные часы и половина мебели. С полок исчезли дорогие вазы и предметы интерьера. На месте картин были лишь выцветшие пятна на стенах.

В голове было полно мыслей, и все они путались. Зачем всё это нужно? Викториан решил взять паузу и дойти до сада, куда направлялся изначально. Может, в покое сада и прохладе фонтана, журчащего там, он наконец додумается до истины?

Ему пришлось резко отпрыгнуть, потому что один из промчавшихся экипажей чуть было не наехал ему на ногу. Второй, третий и ещё несколько экипажей промчались один за другим, чуть ли не ломая колёса, по каменной брусчатке.

«К чему такая спешка?» – подумал Викториан и увидел, как последний экипаж притормозил, выезжая со двора.

Дверь экипажа резко открылась, и из него выпала та самая служанка – Жозефина.

– Теперь-то ты не будешь мешать моим планам! Больше он на тебя не посмотрит!  – закричала дама из экипажа и, захлопнув дверцу, крикнула кучеру. – Трогай, болван!

Викториан подбежал к Жозефине и увидел, что она ранена. По всей видимости, дама не только вытолкнула её из экипажа, но вдобавок всадила в живот нож или что-то острое.

– Надо наложить давящую повязку. Не двигайтесь! – капитан оторвал рукав от своей рубахи и крепко прижал к её животу. – Кто это сделал?

– Теперь уже неважно! Жаль, мы не встретились раньше, при других обстоятельствах! – улыбнулась девушка и провела рукой по щеке капитана. Она посмотрела на свою рану под повязкой, затем на него. Рана напоминала красный цветок, расплывающийся по белой ткани фартука. – Вы очень добрый! – едва улыбнулась она. – Действительно, как роза… – шёпотом произнесла Жозефина. По нежным алым губам потекла струйка крови. Она вздохнула последний раз, и её глаза закрылись навсегда.

Полчаса спустя Викториан сидел в саду и размышлял о случившемся.

«Внезапный отъезд графа, его приказ снять почти всю стражу, убийство служанки в собственном дворе… Неужели тот, кто посмел совершить такое, думает, что это дело оставят без расследования? А может, он или она точно знали, что уже не вернутся сюда? Может, граф бежит из замка, потому и забрал с собой чуть ли не все ценные вещи? Глупость какая-то… Кто покинет собственный замок, а главное, зачем?»

Капитан ходил туда-сюда по саду, терзаясь вопросами. Много вопросов – и так мало рациональных ответов.

Под ногами шуршали и трещали камешки разной формы и размера. Это были камешки, с которыми играли местные дети. В начале игры они клали по одному красивому камню или шарику в очерченный круг. Потом кидали в круг обычные камни, и тот, кто выбивал чужой красивый камешек, забирал его себе в награду. Были те, кто умудрялся за один удар выбивать сразу несколько красивых камней. Говорят, что давно был один мальчик, который выбил за раз все красивые шарики, коих тогда поставили на кон в количестве пятнадцати штук. Среди них был очень красивый круглый янтарный шарик с золотым самородком внутри. На кон его поставил сын графа. И где теперь находился этот шарик, никто не знал. Дети верили в эти слухи и всякий раз пытались побить тот рекорд, найти того мальчика и выиграть его счастливый шарик, но пока это ещё не удавалось никому.

На земле валялись только некрасивые камни, их дети не забирали с собой, а оставляли в саду, чтобы потом продолжить игру.

Капитан присел. У него уже изрядно болела голова от мучающих его вопросов. К нему подошёл незнакомец и спросил:

– Нет желания сыграть? – он достал из кармана идеально ровный шарик, возможно, из стекла, потому что он был прозрачным. Внутри него виднелся цветок с пепельно-серыми листьями. В сердцевине находились маленькие усики золотого цвета.

– Простите, я не играю в детские игры, и тем более сейчас я не в духе! – Викториан демонстративно отвернулся в ожидании, когда незнакомец оставит его одного.

– Странно, я думал, вы самый лучший игрок! Это же у вас тот янтарный шарик с золотым самородком внутри? – подначивал его незнакомец.

Викториан посмотрел на него, ожидая, судя по голосу, увидеть седовласого старца. Но увидел человека, одетого в пепельно-серый балахон с накинутым на лицо капюшоном. Тот крутил в руке шарик, и капитан обратил внимание на кольцо, надетое на костлявый безымянный палец. Оно было блеклое и поцарапанное, но одна деталь была достойна внимания – красивый пепельный цветок там, где обычно в кольце бывает камень. Его серые лепестки двигались, будто живые, и на них, словно вены, пульсировали золотые разводы. Золотые дракончики по центру, казалось, колышутся на ветру. Он несколько секунд смотрел на кольцо и вдруг вспомнил, что уже видел где-то нечто подобное.

– А почему бы и нет? Может, отвлекусь от дурных мыслей! – Викториан достал из сумки на поясе горсть камней. Среди них лежал янтарный шарик. – Этот?

– Вот это правильно, мой друг! Да, да, именно он! А я поставлю свой! – он бросил на землю стеклянный шарик.

– Ну, давайте сыграем! – капитан достал походный ножичек и начертил вокруг шарика круг. – Бросайте первым! – он положил свой камешек рядом и уступил право первого броска старику.

– Благородно! Не зря она выбрала именно вас! – прошептал старец и бросил яркий разноцветный шарик.

– Кто? – спросил Викториан и посмотрел на старца.

– Как же так? Я промахнулся! Теперь ваша очередь, капитан! – старец отошёл чуть назад.

– Посмотрим! – капитан прикусил губу и прищурил один глаз точно так же, как делал в детстве. Бросок – и оба камушка выкатились из круга. – Ага! Не растерял навык! Простите, дедушка, кажется, я выиграл. Дедушка? – Викториан обернулся, но рядом уже никого не было. Он повернулся в сторону катящихся шариков. Янтарный закатился за лавку и, ударившись, остановился. Стеклянный докатился до фонтана и упал в щель между двумя каменными плитами рядом с ним. Викториан подошёл, чтобы поднять шарик, но, опустив пальцы в отверстие, не смог его нащупать. Он наклонился, встал на одно колено и заглянул в щель. Звук падающего шарика только сейчас раздался из трещины.

«Что за нелепость? Там что, так глубоко? Может, старый колодец? Да и шут с ним. Не до того сейчас. Где же старик?» – капитан поднялся, и рассудок слегка повело от головокружения. «Годы уже берут своё, что ли?» – подумал он и, чтобы не упасть, решил опереться о стоявший рядом фонтан.

Это был небольшой садовый фонтанчик из светлого камня, размером не превышающий рост ребёнка. По центру возвышалась колонна, вокруг неё вились каменные цветы и растения. На колонне была изображена битва рыцаря и извивающегося вокруг него дракона. Они словно кружились в танце. Из пасти дракона небольшая струя воды стекала в импровизированное озеро и дальше по колонне, небольшими водопадами, к самому основанию.

«Начни танец смерти!» – раздался голос в его сознании.

Он пригляделся к фигурам фонтана и увидел под ногами рыцаря желобок, напоминавший круг. Дотронувшись до него, капитан попытался расшевелить фигуру, но это не принесло результатов. Затем он попробовал прокрутить его, словно стрелку часов. Каменный рыцарь поддался вращению, и фигурка медленно стала кружиться. Меч вместе с рукой стал двигаться то вверх, то вниз. Фигура дракона стояла неподвижно. Викториан повернул и её. Дракон стал вращаться, открывая и закрывая пасть. Фигуры располагались на небольшом расстоянии друг от друга, и момент открытия пасти совпал с моментом, когда рыцарь поднимает меч. Приглядевшись ещё, капитан увидел тонкую, едва заметную полоску ровно посередине площадки, где стояли фигурки. Оставалось понять, как же задействовать механизм. Он начал пробовать двигать фигуры в подходящий момент, старался остановить их и запустить в обратном направлении, затем вовсе остановить и подвинуть ближе друг к другу. Стал рассматривать колонну и пробовать жать на разные элементы фонтана. Все усилия были напрасны.

Тут он увидел цветок, который отличался от всех остальных, украшавших колонну. Цветок походил на тот, что был внутри стеклянного шарика, который он уронил. Нажатие и попытка повернуть его не принесли результатов. И вдруг он догадался. Запустив механизм фигур, он потянул цветок на себя. Без особого усилия он поддался и, оторвавшись от колонны, остался у капитана в руке. Сам не понимая зачем, он положил его в карман. Вся композиция пришла в движение. Дракон двинулся навстречу рыцарю, а тот замахивался мечом. Пасть дракона открылась, и меч пронзил её насквозь. Острые драконьи когти вонзились в тело рыцаря. Вместе они закружились в танце смерти, затем резко остановились, и весь фонтан стал расходиться в стороны. Под ним оказались ступени, на которые хлынула вода.

Викториан спускался по каменным ступеням, и чем глубже он заходил, тем темнее становилось. Вернуться и взять с собой факел ему не давал интерес, который так и подгонял его быстрее всё узнать. Вокруг пахло сыростью, плесенью и чем-то мерзким. Повсюду цеплялась паутина. Через некоторое время он спустился так глубоко, что пришлось идти на ощупь из-за полного отсутствия источников света.

Лестница закончилась, и ноги немного споткнулись, не ощутив под собой привычного расстояния ступеньки. Он шёл вперёд с вытянутой рукой, чтобы не наткнуться на что-либо в темноте. Ногами он нечаянно толкнул какой-то предмет, по звуку напоминающий кувшин, который покатился от удара и разбился о стену. Следом он споткнулся обо что-то железное и упал на пол. Перед глазами что-то сверкнуло. Затем ещё раз, и наконец зажглось. Это был тот самый стеклянный шарик, который упал в щель. Свет был очень слабым, и шарик освещал расстояние не дальше пары шагов. Викториан подобрал его и потихоньку встал на ноги.

Едва различимые силуэты колонн виднелись впереди, он сделал пару шагов к ним и увидел, что между ними установлен каменный столб с какой-то железной конструкцией. Она напоминала подсвечник, только очень маленький и всего для одной свечи. Поднеся шарик поближе, он заметил, что на колонне нарисован цветок – такой же, как и в шарике, такой же, как и каменный цветок, который он оторвал от фонтана наверху. Ниже изображения располагалась впадинка под предмет, по форме похожий на цветок. Недолго думая, он положил шарик в миниатюрный подсвечник и, достав из кармана каменный цветок, вложил в отверстие под символом на колонне. Луч вспыхнул из шарика и, отразившись от полусферы потолка, рассеялся равномерным мягким светом. Всё помещение осветилось и заискрилось. Всюду лежали старинные предметы интерьера, роскошные расписные вазы, подсвечники из чистого золота с драгоценными камнями, антикварная посуда и драгоценные кубки из золота и серебра, украшения вперемешку с золотыми монетами валялись в огромных сундуках.

По обе стороны от колонн стояли пьедесталы с урнами. Четыре саркофага, три каменных гроба и один небольшой склеп. Все они были богато украшены драгоценными металлами и камнями. Всё светилось и искрилось. Викториан стоял и пытался понять. Может, он спит, или ему это всё мерещиться? Ущипнув себя за руку, он подошёл к одному из гробов, чтобы потрогать, не мираж ли это, и заодно прочесть имя похороненного там. Надписей не было, как не было и табличек или каких-либо опознавательных символов. Он подошёл к следующему – то же самое. Затем осмотрел все четыре саркофага – и снова пусто. Склеп украшала только свисавшая повсюду паутина. Оставался последний гроб. Медленно подойдя к нему, он принялся осматривать его со всех сторон. Пусто. Он присел на плиту, которая служила для гроба основанием, и попытался собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Опустив левую руку на плиту, он нащупал впадинку. Посмотрел туда и увидел отверстие – как будто бы для ключа, только вот форма его напоминала птицу.

Яркий свет ослепил его. В голове за несколько секунд пронеслось всё, что снились ему сегодня ночью. Он резко встал и произнёс:

– Я должен найти Леонэль. У неё ключ от того, за чем придут в замок враги! – в голове замелькали идеи, и мысли стали переплетаться одна с другой.

«Когда на замок нападут? Сегодня или завтра? Как быстрее получить ключ от рыжеволосой девочки Леонэль? Что делать с уязвимым местом в стене крепостной стены? Поверят ли люди, если я начну собирать всех на оборону замка? – вопросов было много. – С чего же начать? Приказы и увольнительные  я ещё не раздал, а значит, у нас уже есть перевес в половину от того количества солдат, что оборонялись в моём сне. Или я совершаю ошибку и нахожусь в бреду своего сознания? Может, мне всё это кажется, и граф через несколько дней вернётся, а я тут самоуправством занимаюсь… Что тогда? Тогда меня вздёрнут на виселице или отрубят голову, что, по сути, одно и то же, особенно для меня. А если это правда? Тогда погибнут тысячи невинных!» Он ходил, как лев в клетке, из угла в угол и окончательно запутался в своих мыслях.

Звук шагов по ступеням, только очень быстрых, не похожих на человеческие, раздался в ушах капитана. В следующий миг на стене появилась тень того, кто забрался к нему в гробницу. Это было огромное лохматое животное, которое медленно приближалось к нему. Прыжок – и капитан уже было схватился за походный кинжал, но вовремя его откинул. На него прыгнул пёс Кейси. Он повалил его на пол и принялся облизывать, быстро виляя хвостом.

– А я уж было принял тебя за медведя или кого похуже! – посмеялся Викториан.

Кейси вопросительно проскулил и повернул голову на бок.

– Ну, не обижайся, мальчишка! – почёсывая пса за ухом, сказал капитан.

В следующий миг Кейси выхватил у него из сумки кипу бумаг, тех самых приказов и увольнительных, что он должен был раздать солдатам, опрокинул подсвечник с шариком и с довольным видом убежал наверх по ступеням. Шарик выскочил из подсвечника и упал прямиком в сумку, но капитан этого не заметил. Каменный цветок, упав на пол, разбился. Стало темно, и капитан на ощупь нашёл лестницу.

– Кейси, стой, паршивец! Сейчас я кому-то дам щелбан по носу! А ну, вернись! – быстро поднимаясь по ступеням, ругался Викториан.

Добежав до верха, он увидел, как пёс, сидя на траве, рвёт на части бумаги. Кейси встал в стойку и, виляя хвостом, вызывал капитана поиграть в догонялки.

«Ну, вот выбор и сделан!» – Капитан облегчённо вздохнул, подошёл к псу и собрал порванные приказы в сумку, затем  быстрым шагом пошёл к казармам.

– Спасибо, Кейси! – обернувшись, крикнул он псу.

Пёс не понял, за что, и почему с ним не играют в догонялки, опустился на траву и стал пастью ловить пролетающую муху. Рядом с ним раздался скрип, и проход в гробницу снова закрылся, две части фонтана соединились в одно целое.

Постепенно всё раскладывалось по полочкам в его голове.

«Граф предал свои земли и своих людей, убежав накануне битвы из замка, прихватив с собой всё ценное. Остаётся только вопрос – зачем? Подкупили? Узнал о битве и, пока никто не прознал, как трус, решил убраться? Ладно, с этим потом. Зачем понадобилось убирать почти всю стражу? И что с аванпостом с дозорными? Всё сделано для лёгкой осады. Точно – он и стену велел не восстанавливать. Теперь я понимаю, что и бочки тот солдат перепутал не случайно. Всё подстроено так, чтобы захватить крепость легко и быстро. Но если верить сну, захватчиков интересовала не сама крепость, а то, что скрыто в том гробу с отверстием под ключ-сову. Что же там? Надеюсь, я это выясню. Нужно лишь найти рыжеволосую эльфийку или её маму…»

Викториан вспомнил внешность Вэлькири и ненадолго забыл обо всём другом. Тут он наткнулся на девушку лет девятнадцати и чуть было не сшиб её.

Она была высокая и как две капли воды похожа на того юношу из сна, который спрашивал, что делать с главными воротами.

«Неужели во сне я видел её, а не парня?» – подумал капитан.

– Простите, сэр Викториан! – девушка сделала низкий реверанс и ждала приглашения вернуться в обычное состояние, тем самым демонстрируя правила этикета.

– Это вы меня простите, юная мадемуазель! – он слегка поклонился.

Девушка спешно пошла дальше.

– Постойте! Покорнейше прошу вас ответить на один вопрос! – остановил её капитан.

Она напряглась, так как не привыкла разговаривать с мужчинами, а тем более с капитаном стражи, но ответила:

– Я вас слушаю! – и фальшиво улыбнулась.

– Видите ли, вот какое дело. Не знаю, как спросить. Вы не увлекаетесь оружием? Или, может быть, вы бы хотели записаться в стражники?

– А почему вы спрашиваете? Нет, ничем подобным я не увлекаюсь. Мне больше по душе стихи, поэзия и музыка. А все эти железяки мне чужды! – поморщила носик девушка.

– Жаль! – поклонился капитан. – Ну, не смею больше вас задерживать!

«Если во сне я видел её, значит, осада уже сегодня. А это значит, мы проиграем…»

Он хотел было уйти, как вдруг девушка жестом остановила его и сказала:

– Мой брат-близнец грезит о том, чтобы вступить в стражу замка, и с детства любит все эти железяки. Но его сейчас нет в городе. Он прибудет с папенькой только завтра утром! – сказав это, девушка убежала так быстро, как только могла. Видимо, её совсем смутил разговор с взрослым мужчиной.

«Вот так уже лучше! Значит, осада будет завтра на закате! У нас есть немного времени. Можно ещё успеть послать гонца к нашим союзникам в Эллентийский лес. Их длинные луки нам бы очень пригодились. Кстати, к нам же должен прибыть сегодня их посол! Может, это знак? Надо найти его и попросить о помощи! Вот только во сне они не успели прийти на помощь. Надеюсь, ход времени сменился, и теперь всё пойдёт иначе. Увидим…» – рассуждая так, Викториан дошёл до казармы.

Около казармы стояли два солдата. Увидев капитана, они молча переглянулись и как-то напряглись. Тут капитан вспомнил о том, что разведка во сне подвела. Дозорные не сообщили о наступающем войске, хотя он точно помнит, как на горизонте видел их силуэты сидящими у костра. А значит, нужно либо сменить караульных, либо как минимум проверить, что у них всё в порядке. С этими мыслями он остановился и, развернувшись, пошёл в сторону конюшен. Солдаты глубоко выдохнули, и один едва слышно произнёс:

– Кажется, пронесло.

Дойдя до конюшен, он окликнул знакомого молодого солдата:

– Возьми самую быструю лошадь и скачи что есть сил на наш аванпост на севере, что у подножия гор. Проверь, что с дозорными всё в порядке, и если так, изобрази, будто забыл приказ, и скачи быстрее ветра обратно. Найди меня, и в случае, если они живы, просто доложи об этом. Если же они мертвы, подай мне тайный знак, отдав вот это. – Викториан снял с шеи медальон.

Овальной формы кулон с объёмной гравировкой – меч, оплетённый цветами роз. Он открывался, и внутри был портрет мамы Викториана. Когда он был ещё мальчишкой, мама подарила ему этот медальон и сказала:

– Он перешёл мне в наследство от моей бабушки. Он открывается, и туда можно вложить рисунок или портрет того, кто будет тебе дорог. К сожалению, портрет твоей бабушки сильно истрепался за эти годы, и когда я достала его, чтобы почистить, он рассыпался у меня в руках, так что теперь медальон пуст.

Когда мама умерла, он заказал у художника её небольшой портрет, чтобы вложить его в кулон. Вторая створка оставалась пустой, и каждый раз, открывая его, он мечтал, что скоро там будет портрет его возлюбленной. Это был его тайный талисман на счастье.

– Никому не рассказывай об этом знаке. Для всех будет выглядеть, будто ты просто вернул мне мою вещь. А я пойму, что их нет в живых.

Про себя он подумал:

«Даже не знаю, какой вариант лучше. Найдя их мёртвыми, мы заменим и усилим дозор. Дозорные вовремя подадут сигнал о наступающих, разведя костёр на сигнальной башне. А если они будут живыми, выходит, что они предатели? Есть ещё и третий вариант: они не предатели, но их убьют позже. Будем действовать по обстоятельствам».

– Ну, и надеюсь, ты его не потеряешь! Он дорог мне как память. – Викториан указал на амулет, который солдат убирал в свою сумку.

Вернувшись к казармам, он вошёл внутрь и увидел, как на круглом столе, стоящем прямо по центру, в окружении пьяных орущих солдат танцует полуголая девица. Из одежды на ней осталось лишь нижнее бельё да пара украшений. Остальное валялось на столе и под ним. Дама была изрядно подвыпившая и явно не из этих мест. Острые уши, светлая кожа, горящие фиалковые глаза и длинные распущенные русые волосы почти до поясницы. Тело было в хорошей, подтянутой форме, с осиной талией и шикарным бюстом. Ниже талии тоже было чем покрутить, и она очень элегантно этим пользовалась.

Заметив, как вошёл капитан, она немного сбавила темп, но крики солдат вновь раззадорили её и она, ловко сняв свой шёлковый корсет, бросила его прямо в лицо капитану. Одной рукой она прикрыла свою грудь, а другой подняла со стола кружку с элем. Выпив залпом под восторженные крики толпы, она двинулась по столу навстречу Викториану. Толпа радостно визжала и свистела. Несколько солдат заметили вошедшего капитана и медленно поползли по стенке в соседнюю комнату, сделав вид, что это безобразие их не касается. По периметру комнаты стояли бочонки с пивом, элем и медовухой. На столах лежала закуска. Кто-то явно очень организованно подошёл к подготовке этого веселья, и Викториан уже догадывался, чьих рук это грязное дело. Всего в этом дебоше участвовало порядка двадцати солдат. Он медленно подошёл к столу, на котором под аплодисменты танцевала эльфийка лёгкого поведения. Подал ей руку, чтобы помочь спуститься, и крикнул:

– Довольно! Веселье окончено! Всех жду во внутреннем дворе казарм через пять минут! Будет очень важное объявление!

Девушка взяла руку капитана и спрыгнула прямиком к нему в объятия. Обхватив ногами его тело, а руками повиснув на шее, она впилась своими губами в его и, не ощутив взаимности поцелуя, расстроенная слезла на пол.

– А ты горяч! – промурлыкала девица и, проведя пальцем по его губам, засмеялась. Затем она быстро собрала свою одежду и побежала в другую комнату.

«Возможно, в другой ситуации я бы и воспользовался моментом. Но, зная, что нам предстоит пережить завтра… – поймал себя на мысли капитан. – Хотя нет, даже тогда нет. Нужно отбросить всё лишнее и готовиться к обороне! Иначе шансов выжить у нас не будет».

– А что это вы тут раскомандовались, позвольте спросить вас, сэээр?! – изрядно выпивший солдат, шатаясь, подошёл к капитану и ткнул его своей кружкой в живот. – Нам, между прочим, сам граф… как бишь там этого шелудивого пса? А да! Точно, сам граф Пьер чёта там приказал веселиться, и его слуги приволокли эти бочки! Вот даже приказ есть, извольте подойти и ознакомиться! – солдат указал на лист бумаги, висящий на входной двери.

В него уже были воткнуты несколько метательных  ножей. Но печать графа и подпись капитан заметил издалека, а значит, подозрения оправдались.

– И эльфёнку ты мою с какого перепуга удалил со стола? Я её столько уламывал выпить… Потом смешал и подливал ей такой закадрительный коктейльчик, что любой девице башню снесёт! И вот, когда она уже почти оказалась в моей койке, припёрся ты! – перешёл вдруг солдат на угрожающий тон.

Позади него стояли двое, и каждый чуть ли не на голову выше капитана. Один ехидно улыбался, второй молча смотрел сквозь капитана, и его лицо говорило о полном отсутствии какого либо интеллекта. Все трое были чем-то похожи, несмотря на разницу в росте и телосложении. Все с трёхдневной синей щетиной, с большими, круглыми, как пятачок, красными носами. Огромные брови кустились над тёмными глазами, и у всех были одинаково побриты головы.

– Представьтесь, солдаты! Что-то не припомню, чтобы брал вас на службу! Когда вы заступили и чей был приказ? – сердитым тоном выпалил капитан.

– Меня зовут «У»! Вот его зовут «Тебя»! А третьего как звать, угадаешь? – солдат ехидно ухмыльнулся и указал на самого здорового.

– «Неприятности» сейчас будут у вас, если не представитесь как подобает, а далее мы поговорим о субординации в обществе и о том, как надо обращаться к старшему по рангу!

– Ой, пардонте, сэры-капитаны! – заходил туда-сюда гусем солдат и добавил: – Я Морти, эти два мальчика за моей спиной – мои братья. Справа Селдон, а тот добряк, – Морти указал на самого высокого, с лицом, особо не отличающимся интеллектом, – Хью. Вчера ночью на службу нас взял сам граф Пьер, всё забываю, как там его дальше… А теперь покажи, как надо общаться со старшими по рангу! – Морти ещё раз ткнул кружкой капитана в живот. Пенный напиток выплеснулся на одежду и потёк на пол.

Викториан вышиб кружку из его руки и жестом указал на дверь:

– Не здесь! На выход!

– Ты чё себе позволяешь, щегол?! – Морти взял капитана под грудки, а два брата схватили его за руки.

Капитан со всего размаху ударил лбом в нос Морти, тот, потеряв равновесие, споткнулся и полетел на круглый стол, перевернув его и всё, что на нём стояло. Два брата, державшие капитана за руки, сильнее схватили его и опрокинули на спину. Один забрался на него верхом и принялся бить по лицу, второй держал руки. Тут Морти поднялся и, подбежав, принялся дубасить капитана по ногам и бокам. Викториан собрал все силы, резким движением вырвал руку, которую держал Селдон, и ткнул пальцами в горло сидящего на нём Хью. Тот закашлялся и сполз с него, задыхаясь и держась за горло. Викториан перевернулся на живот, затем сделал ещё один поворот и, привстав на колено, заломил руку Селдону за спину. Коленом нажав на позвоночник, он бросил его на пол, затем поднял за воротник и резко опустил. Хруст сломанного хряща носа и брызги крови были отличным завершением пируэта. Затем он встал и крикнул:

– Лежать!

Он не хотел сильно калечить этих пьяных солдат. Завтра они понадобятся на поле боя.

– Я с тобой ещё не закончил! – раздался голос сзади.

Морти держал меч в одной руке, а другой отшвырнул стулья и столы, делая круг для битвы. Кровь лилась по его лицу из разбитого носа. Он стоял и скалил зубы, выжидая момент, чтобы напасть. Все солдаты разошлись по сторонам и смотрели на происходящее.

– Ну, давай, нападай! – брызнул кровью Морти, крича на капитана. – Что, слабо? Только и можешь команды раздавать, а чтоб за поступки свои отвечать, а?

Морти покрепче схватил меч и кинулся на капитана. Викториан уже приготовился увернуться в сторону, но тут раздался звук разбившегося о голову глиняного горшка. Морти рухнул на пол, и содержимое горшка, который был приспособлен для объедков и обглоданных костей, вишенкой на торте украсило его подобающим образом. Все хором засмеялись. Над поверженным солдатом стояла уже одетая эльфийка.

– Он всё просил, чтобы я уложила его в постельку и почитала сказку! – ехидным голосом произнесла она. – Конечно, не в постель и без сказки, но он получил то, о чём просил.

Она улыбнулась и подошла к капитану, протянув свою руку.

– Кристэл! Мы не очень удачно познакомились в первый раз. Прошу прощения за моё поведение! Это всё этот хмельной напиток в голову ударил. Я никогда не пробовала раньше такого, а тут все так настаивали и просили попробовать. Как я могла отказать? Выпила, и меня словно повело. А сейчас всё будто в тумане. Я приняла микстуру очищения сознания, вроде бы получше, но не до конца прошло, видимо.

– Вы сказали – Кристэл?

Капитан взял ручку эльфийки и, поцеловав, продолжил:

– Да, теперь я вспомнил. Вчера мне передали, что к нам должен приехать посол по имени Кристэл из Эллентийского леса, для переговоров о взаимном сотрудничестве и обмена боевым опытом. Вижу, переговоры и обмен опытом уже идут полным ходом! – улыбнулся капитан.

– Да уж… – Носик эльфийки немного покраснел. – Ещё раз приношу свои извинения. Я первый раз была в таком состоянии. Хотелось петь, танцевать и делать непристойные вещи. Совсем на меня не похоже. Мне стыдно…

– Ну, теперь запомните, что пить вам нельзя! – засмеялся капитан. – А также позвольте подметить, что никак не ожидал увидеть в качестве посла из Эллентийского леса столь прелестное создание! Я привык, что послы обычно мужчины.

Эльфийка подхватила смех и положила руку на рассечённую бровь.

– Больно? Надо обработать! Я сейчас принесу чистую ткань и нашу эльфийскую мазь. Не двигайтесь! Я быстро! И спасибо за комплимент! – она побежала в дальнюю комнату.

– Не стоит! Это подождёт! – крикнул ей вслед капитан.

Комната, куда убежала девушка, как раз была приспособлена для подобных гостей – будь то посол или другая важная шишка, которой необходима была охрана. А где ещё лучше охранять важного гостя, как не в казармах, когда за дверью пара дюжин бравых солдат? Пока они любезничали, все солдаты, кроме тех троих, собрались во внутреннем дворе. Зачинщик Морти так и валялся в луже из-под горшка с отбросами, а двое его братьев сидели на лавке в углу.

– Вынесите своего брата на улицу и опустите в корыто с водой, пусть придёт в себя. И покажитесь казарменному лекарю. Затем приходите во двор, может, что успеете услышать. Остальное вам передадут солдаты! – подойдя к ним, произнёс капитан.

– Вы это… – встал с разбитым носом Селдон, глядя в пол. – Простите нас великодушно! Бес попутал, выпили просто, и так обидно стало. Ни разу в жизни эльфиечку не видели, и тут вы…

Хью встал и молча закивал головой, поддерживая речь своего брата. Голос он пока ещё не восстановил, и из глотки вырывались только хриплые стоны.

– Завтра сможете искупить свои грехи! Взяли Морти – и вперёд! – улыбнулся капитан.

Солдаты, совершенно не поняв, о чём толкует капитан, быстро побежали исполнять приказ. Капитан вышел во двор.

Казармы были построены таким образом, чтобы внутренний дворик со всех сторон был окружён зданием. Каждое крыло здания имело свой выход во двор и небольшую веранду. Во дворе стояли тренировочные манекены для ближнего боя, для арбалетчиков. Здесь могли одновременно тренироваться порядка трёх дюжин солдат. К одной из веранд примыкала небольшая кузница со всем необходимым. Точильный камень для заточки всего, что должно резать и рубить, верстак бронника для ремонта и изготовления доспехов, наковальня и дубильный станок, на котором выделывали шкуры под одежду и элементы брони. Даже имелась печь для выплавки металлов с огромными мехами из воловьей шкуры. Проходя мимо кузницы, капитан услышал спор двух солдат:

– А я тебе говорю, что у арбалета гораздо более мощная пробивная способность, и потому его болт запросто пробьёт и доспех, и даже каску! – заявлял один.

– Ну, для этого тебе придётся подойти почти вплотную к врагу, что сделает тебя очень уязвимым. Не лучше ли стрелять издалека, находясь на выгодном от врага расстоянии и целясь в незащищённые места на его доспехе? – выпалил другой.

Капитан прошёл дальше и забрался на деревянный помост, служивший опорой мишеням для дальних атак. Почти все собрались и ждали речи капитана. Мысли путались. С чего же начать? И как сказать, чтобы они поверили?

«Будь что будет…»

– Солдаты! – начал капитан.

– Постойте! – крикнула эльфийка, вбегая во внутренний двор с походной сумкой в руках. Её движения были грациозны, волосы развевались от скорости, с которой она бежала, и на мгновение все без исключения повернули головы, наблюдая, как плавно и грациозно она бежит. Подбежав поближе, она замедлила шаг и легко вскочила на бочку. Положив ногу на ногу, а сумку на край бочки, она сказала:

– Простите, продолжайте! – и подмигнула капитану.

– Солдаты! У меня для вас очень плохие новости! На нас идёт враг! Осада планируется на завтра, ближе к закату! – выкрикнул капитан, чтобы все отчётливо его слышали.

По толпе пошёл гул. Одни кричали:

– Что за бред! Не может этого быть!

Другие:

– Кто на нас нападёт? Откуда вы узнали?

– Прекратить разговоры и отставить панику! – оборвал общий гул капитан.

Один из солдат сделал шаг вперёд:

– Разрешите обратиться, капитан!

– Разрешаю!

– Я лично ещё с утра получил приказ от графа. Разрешите зачитать?

Капитан одобрительно кивнул.

– Сей указ наделяет любого солдата, разведчика или рыцаря силой, дающей ему право незамедлительно арестовать и поместить в темницу любого, кто начнёт говорить о надвигающейся осаде или измене. Среди вас предатель, и он покажет себя, как только я уеду из замка. Что делать с изменником, решайте сами, не моя забота. Но я бы посоветовал вам его повесить. Печать и подпись графа. Извольте ознакомиться, капитан! – солдат протянул ему приказ. – Выходит, вы и есть этот предатель, сэр?

Холодный пот скатился по спине капитана. В горле пересохло, и челюсти стиснулись от злости на графа.

«Как же скользко, подло и расчётливо он всё обставил! Вот ведь двуличная мразь!»

Толпа снова загудела, но все стояли на своих местах, не шелохнувшись. Эльфийка растерянно смотрела на происходящее и с непониманием – на капитана.

– Позвольте мне сказать, а потом делайте, что должно! – сказал капитан.

– Валяй! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Вы можете мне не верить. Но вот что мне известно: вчера произошёл инцидент со стеной замка. Загорелась бочка, повредив внутренние опоры стены. Вы все это знаете. Сегодня граф отдал приказ отложить ремонт стены на неопределённый срок. Для чего? Чтобы ослабить оборону. Я уверен – если враг будет наступать, он первым делом ударит в это место, так как ему на него уже указал сам граф! Пару часов назад он собрал все свои вещи, всю свою свиту и в спешке покинул замок на нескольких экипажах. Можете убедиться сами. Двери в замок открыты, и там нет ценных вещей. Он не собирается возвращаться. Он продал нас. Он вручил мне приказы о вашем увольнении и велел убрать все патрули между деревнями и все аванпосты! – на этих словах он достал из сумки рваные клочки приказов, часть их посыпалась на пол.

– Это, что ли, ваши приказы? И как вы предлагаете их читать? – выпалил кто-то из толпы.

– Может, предложите ещё их аккуратно собрать и склеить? А что, забавная вышла бы игрушка, надо сделать нечто подобное! – засмеялся солдат с заднего ряда.

– Я не стал раздавать их, потому что считаю это большой ошибкой и подарком нашему врагу! Я порвал их! Лишить нас обороны – всё равно что подарить замок врагам! Это ещё не всё! – оборвал их смешки капитан. – Во время их отъезда из одной кареты выпала служанка. Её убили, уколов в живот. Она умерла у меня на руках. Можете узнать у лекаря, его люди забирали тело со двора графа. Стали бы люди графа делать нечто подобное на глазах у всех, если бы не были уверены, что не вернутся сюда?