Читать онлайн Милашка из магической общаги бесплатно

Ева Финова

Милашка из магической общаги

‌Пролог

Кусочек льда скользит по моему местами оголенному телу медленно, слишком медленно, оставляя после себя наоборот горячие и будоражащие следы до вибрирующей дрожи. А взгляд мой прикован к рельефной, мускулистой руке изощренного истязателя.

— Мм-м, — мычу от возмущения сквозь стиснутую в зубах тряпку, кусок моей, между прочим, рубашки, которую наверняка завтра придется штопать.

— Ш-ш-ш, — успокаивает меня вредитель Кел. А следом слизывает влажную дорожку и ныряет языком к моему пупку. Из-за этого дёргаюсь и мычу сильнее. А он будто оправдывает свое дерзкое поведение лишь словами: — Я же должен тебя наказать за уязвленную мужскую гордость?

— Ум-м, — повторно мычу, правда, в этот раз уже от наслаждения, такого постыдного, обидного и не… неприличного! А кусочек льда продолжает между тем скользить по моей коже, заставляя ерзать и вздрагивать при каждом новом прикосновении.

Так, на большее мы не доваривались. Думаю, этого точно достаточно за выкуп моего клейма. Вот только чувствую по его решительному взгляду, он меня теперь не отпустит…

Глава 1. Встреча

Весенние солнечные лучики радовали своей теплотой и играли бликами на любых стеклянных поверхностях города. Я позволила себе сбавить темп, с удовольствием прогуливаясь по улочке бакалейщиков, вдыхая ароматы свежей выпечки, ранних яблок в кленовом сиропе, а на углу даже облизнулась от вида арахисовой нуги на блюдечке в витрине кондитерской лавки.

Жизнь в нашем маленьком уютном городке артефакторов и других побочных ремесловых дел мастеров била ключом, хоть и ленивым таким, неторопливым, размеренным — как любят говорить те, кто постарше. А в целом, для всего родного острова Эрагат можно сказать про многих из нас тремя словами: «мирная счастливая жизнь».

Но увы, я из этой категории жителей нашего королевства неожиданно выпала, словно совсем из жизни, или совсем из рядов тех счастливчиков ремесленников-артефакторов и их беззаботных деток. А все дело в том, что мой отец исчез, не оставив о себе ни строчки, ни записки. Вообще ничего. На утро, казавшееся не менее теплым и солнечным, его просто не стало в кровати. Даже тапочки остались стоять на прежнем месте, как будто бы дожидаясь хозяина после спокойной ночи размеренного сна.

И потому я сейчас чувствовала себя словно белка в колесе, вынужденная успевать везде. А заодно изо дня в день прогонять тревожные мысли о судьбе моего родного папа. Ускорилась, с легким румянцем на щеках от жары выскочила на соседнюю улицу к нашей артефакторской лавке, в которой трудились всё те же братья, почтенные мастера Эшам и Ошпен. Век буду им благодарна за то, что согласились временно на бесплатную работу.

Ведь вместе с моим папа исчезли и все наши родовые накопления. Ни много ни мало, а целая комната с золотом, драгоценными камнями и уникальными магическими материалами, неспроста названная сокровищницей Шеннодов, так же опустела без намека на взлом.

Однако мачеха моя, оставшись без мужа, как я без отца, в один миг, менять жизненный уклад и не собиралась. Она лишь продолжала каждое утро неспешно готовиться к завтраку, а затем погонять меня со всяческими поручениями и временами даже отчитывать. Мне же оставалось лишь терпеть такое к себе отношение, стиснув зубы. Ведь я баронесса. Да, люблю работать в своем саду, который сейчас, после исчезновения папа приносил хоть какой-то доход. Но это же не значит, что я слуга? Тем более мой сводный брат, даже без титула, целыми днями только и делает, что мешает мне делать свою работу. То в саду зажмет, то на кухне щипнет. А я терплю и молча сношу все непрозрачные намеки со стороны обоих про возможность нашего с ним брака.

Не бывать тому. Ни-ког-да!

С этими мыслями подошла к лавке и уткнулась взглядом в вывеску: «Закрыто».

Вот так новости… Странно!

Братья Эшам и Ошпен Винны обещали доработать до конца месяца. А еще неприятный холодок прошелся по спине, когда я услышала за своей спиной громкие шаги, словно гигант какой-то топал, бряцая латной броней.

— Вы! — окликнул меня кто-то. Невольно повернула голову и покосилась себе за спину. — Вы дочь артефактора Шеннода?

Врать не стала, молча обернулась и лишь прямо уставилась на странную личность, облаченную в удобный плащ цвета грязи, точнее уткнулась взглядом в чей-то подбородок и нижнюю губу, кое-как видимые из-под надвинутого на глаза капюшона.

— Вы немая, что ли? — предположил этот тугодум. Мысль о том, что я не хочу с ним говорить, видимо, ни разу не посетила его «умную» голову.

В ответ лишь отрицательно помотала головой. Вот еще, буду я на него слова тратить.

— Так вы знаете мастера Шеннода? Вы кем ему приходитесь?

— Что вам нужно? — не удержалась и все же уточнила, подозрительно на него сощурившись.

Вместо ответа мужчина лишь посмотрел по сторонам, качнув краем капюшона, затем все же неохотно произнес, понизив голос:

— У меня одно важное дело, заказ, который должен был быть уже готов. А лавка закрыта, и никого нет на месте. — После уже более громко добавил для остальных любителей развесить уши: — Да вообще никого нет.

От его слов сердце противно заныло, а липкое чувство страха забралось внутрь и сковало тело до нервной дрожи. Пересилив себя, лишь прохрипела сухим от волнения горлом:

— Простите, но я в таком же положении, как и вы. Пришла, а тут закрыто.

После этого опустила взгляд, пряча свой виноватый вид от незнакомца, а еще стыд. Ведь как-никак, а всё равно соврала. И потому поспешила скорее свернуть в соседнюю улочку, чтобы отвязаться от него. Но не тут-то было. Едва я соскочила с крыльца, как тут же в спину услышала:

— Эй, подожди! — и еще: — Эй, скажи хоть, как тебя зовут?!

Ага, как же. Сам не представился, вот пускай и не спрашивает даже. Про попранный этикет и правила приличия с нашим таким уличным знакомством вообще молчу. Да я совсем молчу, лишь усиленно работаю ногами и головой, пытаясь определить, куда бы скрыться от этого назойливого, продолжающего преследовать меня по пятам мужчины. А тут еще и сводный братик нарисовался, преградив дорогу.

— Куда спешишь, а? — выдал он своим кривым ртом.

А когда Рафф схватил меня за плечи и втиснул в какую-то подворною, то в голове моей промелькнула лишь одна мысль: «Хорошо хоть, не обратился по имени». Ведь остальные чувства просто кричали об опасности!

— Мм-м, — промычала я сквозь ладонь, которой он мне рот закрыл.

А этот крысёныш лишь притиснул меня к стене и засопел на ухо:

— Ну что, Милка, долго будешь от меня бегать? Вот возьму, обрюхатю, и будешь потом на коленях стоять, умолять меня имя дать твоему ребенку, не то что тебе, падшей женщине.

Вообще-то, меня зовут Эмилия! И как он сказал? Падшая?!

— Ч-т… м-м-м, — вновь промычала я. От омерзения чуть пальцы его соленые не укусила, если бы не металлический холод, который ощутила у горла из-за приставленного оружия.

А тошнотворный, хриплый голос сводного брата, словно какого-то бывалого преступника, вновь полоснул по ушам:

— Будешь кричать или сопротивляться, изуродую так, что ни один приличный мужик замуж не возьмет!

И именно в этот самый момент за нашими спинами раздалось еле слышное бряцанье, а из тени показалась рука с широким, толщиной с кулак, кинжалом, который кто-то приставил к горлу этого подонка выше кадыка.

— Медленно и аккуратно ты сейчас убираешь свою пилочку, — столь же вкрадчивый, сколь и стальной голос прозвучал зловеще из темноты. — И я, может быть, передумаю уродовать тебя так, что ни одну женщину ты больше обрюхатить не сможешь. Причем исключительно аккуратным надрезом, не требующим шва.

Оказалось, незнакомец приставил лезвие второго клинка куда-то к штанам Раффаэля, ведь в следующий миг те упали на пол с характерным звоном пряжки и мелочи в карманах о землю. А мой сводный брат, покрывшись испариной, жаль не только лба, отнял от меня сразу обе руки и трусливо приподнял их вверх.

— Вот и хорошо, — прокомментировал незнакомец в темноте, — иначе мне бы не хотелось марать свою сталь о такое ничтожество, как ты.

В следующий миг я вообще перестала видеть, что происходит. Раффа словно дернули за шиворот в темень кромешную, и оттуда лишь послышались: хруст, удары, всхлипы. На секунду я даже искренне испугалась за этого гада. Как бы не стать невольным свидетелем убийства, ведь через мгновение все стихло. Подозрительно так.

Но нет, копошение в темноте прекратилось ненадолго, следом на островок света выкинули моего слегка помятого брата, благо не родного и не очень любимого. Со стоном он ухнул в ближайшую лужу. А после этого прозвучало напутствующее:

— Пшел вон! Считаю до трех… Один…

 Никогда в жизни не видела таких скоростей у обычно медлительного мерзавца Раффаэля Рафкуда, приехавшего вместе со своей матушкой, моей мачехой издалека.

Отец, спустя более чем пятнадцати лет вдовства, уезжая за материалами для артефактов, все-таки привез с собой новую жену. С чем мне пришлось сокрушенно смириться и стараться не попадаться на глаза ни новой леди Шеннод, ни её гнусному сынку.

— Э-эй, — позвал меня всё тот же незнакомец, который за время моей задумчивости успел встать почти вплотную. — Неужели он тебя настолько напугал, что ты не можешь выжать из себя и слова благодарности?

 А я только сейчас осознала, какими проблемами эта стычка обернется для меня по возвращению. Ведь Рафф придет домой и расскажет обо всем леди Шеннод! А она… Она как-то раз в запале обещала сжечь мой сад…

— Что же вы наделали, — только и вырвалось у меня сокрушенно. Но после того, как опомнилась, решила еще и осадить этого мужлана, хоть и спасшего мою честь. Ведь на «жизнь», думаю, брат вряд ли бы рискнул покуситься. Правда, после случившегося, какая бы жизнь вообще мне была бы уготована?

Но вместо отповеди вздохнула повторно и уронила лицо в свои ладони. Плакать я разучилась давно, спустя столько лет после ухода мамы. Да и потом как-то не было случая. Папа меня очень сильно любил, восполняя нехватку материнской заботы сторицей. И несмотря на это, сейчас чувства мои чуть не выплеснулись через край. Папа исчез, а вместе с ним и часть меня, моего маленького уютного мира, который грозился рухнуть в бездну и разбиться в дребезги.

А незнакомец словно этого и добивался. Он меня стиснул в своих жестких объятьях, позволяя ребрами почувствовать всю прелесть встречи с металлической кирасой, а плечами — ощутить шипастые щитки.

— Что вам от меня нужно? — опять повторилась я, не выдержав этой удушающей пытки. — Видимо, вы лишь освободили место подле меня для себя любимого?

— Так вот, как у вас принято благодарить спасителей? — огрызнулся он, склоняясь ко мне своим капюшоном. Отчетливо почувствовала пряный аромат его дыхания, как будто бы он ел недавно сдобу с корицей. И вообще, не знаю, на что он рассчитывал?

Но я не смогла смолчать и в этот раз:

— Вообще-то, это был мой брат.

Мои слова словно ударили этого "спасителя". Он тот же миг отшатнулся от меня, как от чумной, и даже, судя по звуку, сплюнул на пол. Да уж. Ну и манеры.

— Так ты с ним в таких отношениях? — незнакомец сделал неправильные выводы. Поморщилась и запоздало осознала, что мне это только на руку. Может, даже сам уйдет и перестанет меня наконец преследовать?

Хотя лучше не надеяться на кого-то, а сделать всё самой. Поэтому подобрала юбки и поднырнула под его руку, взметнувшуюся, чтобы остановить. И побежала прочь, бросив через плечо лишь:

— Спасибо вам большое за новые проблемы.

Все. После этого я ускорилась. Благо знала маленький уютненький портовый городок - Коско, как свои пять пальцев.

Глава 2. Леди Шеннод

Я прибыла в поместье на удивление быстро и, вопреки обычаю, заходить через дом не стала, а прокралась в сад, минуя тернистую ограду — кусты шиповника, прямо к теплице, которая, к моей великой радости, не пострадала. Видимо, противный сыночек еще не добрался до дома. И это хорошо. Выслушивание грозных речей леди Шеннод — не входило в мой план действий, который посетил неожиданно на подходе к дому. Неподобающее поведение Раффа стало последней каплей моего терпения. Нужно было срочно что-то делать.

А именно заняться поисками моего любимого папа. Помнится, братья Винны рассказывали мне что-то про королевский заказ из Истмарка, за который взялся отец перед исчезновением. Но тогда я прогнала эти мысли прочь. Чтобы Алод Шеннод и не выполнил заказ да бросил меня, его любимую дочь? Нет, в это не хотелось верить от слова «совсем» и лишь надеяться на скорое возвращение папа. Однако же появившийся мужчина у лавки невольно подтвердил мои самые страшные опасения. Тем более Раффаэль после сегодняшнего вряд ли остановится.

Значит, мне нужно бежать. Жаль, придется отпустить Рузи, единственную служанку, которую оставила на жаловании после исчезновения папа. Увы, из продаж лекарственных трав и цветов много выручить не получалось. Радовало еще, что успела создать для теплицы артефакт поддержания климата. Баловство, конечно, но очень полезное. Осталось только добавить пару магических линий для защиты от вторжения, собственно, несносной леди Шеннод. Благо солнышко, ветер и дожди, попеременно проливающиеся на сушу с моря, позволят растениям в теплице, под действием артефакта не нуждаться в уходе долгое и долгое время. А к тому моменту, как агрессивные, но такие любимые, белокопытники заполонят собой все грядки, думаю, я уже вернусь.

Собираться долго не пришлось. Едва я вошла в дом с черного хода, то схватила из под кровати заготовленный на всякий случай узелок. Что-то мне подсказывало, в скором времени, если все так и продолжится, то нам всем придется покинуть поместье. Поэтому каждый день для меня был в этом доме, как последний. И я, словно натянутая стрела, ждала начала неизбежных событий, готовая выстрелить в неизвестном направлении.

Рузи, как и думала, нашлась на кухне. Завидев меня с узелком в руках, она лишь кивнула в сторону сумки с едой и тихонько произнесла:

— Леди Шеннод с утра встала не с той ноги, лучше бы тебе вообще на пару дней схорониться где-нибудь поблизости…

— Спасибо! — я обняла гувернантку в прошлом, заменившую мне матушку. И теперь, в момент расставания даже не смогла выжать из себя что-то более подходящее, чем простая благодарность.

Быстро, словно поняв меня с полуслова, Рузи отстранила от себя и нахмурилась, спросила:

— И далеко ты собралась?

— Истм-марк, — ответила, решившись окончательно. Да, именно. Вот только наивно будет с моей стороны ожидать, будто корабль до закрытого королевства некромантов отходит прямо сегодня.

— Тогда подстригись и переоденься, там правит только сила и магия. И если ты прибудешь туда в таком виде, — она многозначительно окинула взглядом мое зеленое платье с завышенной талией, — то прямиком тебе дорога в содержанки.

— А кто это? — уточнила, не совсем понимая, о чем это она? Неужели что-то хуже подмастерья артефатора?

— Хм, пойдем, — только и проронила Рузи, вытерев руки об передник, она скинула его на стул подле печки, где сидела, дожидаясь очередной пирог или горшок с божественным рагу. Даже есть захотелось от мыслей о её стряпне. Схватила сумку и спрятала туда узелок, с грустью вспомнив про пять сребриков, которые остались после недавних трат на продовольственные закупки.

— Не унывай, волосы у тебя растут хорошо. Как вернешься, снова отпустишь. Да и цвет у тебя такой, что лучше перекрасить, кстати. Блондин, даже мальчик там будет привлекать слишком много внимания.

— О, у меня есть антрацитовый агатник, в папиной комнате стоит у зеркала! — полушепотом воскликнула вначале, а после стала озираться по сторонам в коридоре, в который мы вышли после кухни, планируя подняться наверх. Однако Рузи меня тут же оттолкнула в сторону и приказала молчать знаком пальца.

— Рузи?! — раздалось сверху голосом мачехи. — Рузи, это ты?

— Да, мадам, это всего лишь я.

— Ты же помнишь, что должна немедля проводить ко мне эту несносную девчонку, как придет?! — истерические нотки в голосе леди Шеннод ни у кого не оставили сомнений, новый скандал обещает быть громким. Невольно поморщилась и сочувственно посмотрела на еще такую с виду молодую гувернантку, с тугим узелком каштановых волос, которая осталась прислуживать ради меня.

Сделав мне знак, стоять на месте, она отправилась наверх. Половицы нещадно заскрипели под её ногами, как вдруг неожиданно раздался довольно громкий стук в дверь.

Плохие предчувствия заставили меня нырнуть в маленькую комнатушку — чулан, под лестницей, о существовании которой я узнала только тогда, когда пришлось помогать Рузи с уборкой дома. Ведь тут стояли швабры, ведра, тазики и прочая дребедень.

Вовремя я спряталась, потому как с лестницы мгновенно слетела леди Шеннод, оставив после себя настоящий шлейф мускусно-сладких духов. Даже до меня долетело, перебивая затхлый запах мокрых тряпок.

Сквозь небольшую щель в деревянной доске, оказавшуюся как раз напротив двери, я смогла увидеть голубое, атласное, самое дорогое из всех платьев Руалы Шеннод, и только. Солнышко, светившее сквозь открывшийся дверной проем, не позволило разглядеть того, кто стоял у нас на крыльце.

Но что-то мне подсказывало, я его уже видела. Например, интуиция. Или знакомый цвет плаща?

Правда, их неслышный разговор продлился недолго. Ведь следом раздался на весь дом противный крик леди Шеннод:

— Милка! Мила, ты где?!

Ох! Как же я уже устала от этого? Постоянно твердить им одно и то же, я — Эмилия. Не Эми, не Мила, Эмилия! Чудом промолчала.

Вопреки обманчивой красивой внешности рыженькой, высокорослой красавицы, вздорный характер Руалы Шеннод сводил на нет весь положительный эффект.

— Как видите? — сказала она. — Даже дочери дома нет. Не то, что мужа. Увы. А теперь, простите меня, я жутко занята.

И с этими словами она захлопнула дверь прямо перед носом какого-то мужчины в плаще. Похоже, того самого. Интересно, как он только позволил так с ним поступить? Под эти мысли даже не заметила, как вновь услышала скрип лестницы и громкие шаги. Одни, вторые. Ага, это помимо леди Шеннод, наверняка, Рузи спускалась вниз.

— Зачем тебе ножницы? — послышался строгий голос моей мачехи.

— Э, мастер Луфа предложил наточить за услугу, которую ему оказала леди Эмилия. Она отнесла травяной сбор для их простуженной дочери. Помните, я рассказывала?

— Помню, — недовольно произнесла Руала. — Что ж. Отнеси, но учти. Не вернешь, я проверю!

От злости за столь хамское обращение с моей, между прочим, служанкой даже щеки запылали в праведном гневе. Вдох — выдох. И я закусила губу, пытаясь смолчать. Руки сжала в кулаки. И…

Дверь открылась, а на пороге появилась абсолютно спокойная и такая дорогая гувернантка.

— Как хорошо, что ты покидаешь эту кликушу, — произнесла она с улыбкой. Но меня-то не обманешь, я знала, что она расстроена.

— А ты?

— Что я? Я переселюсь обратно в Нирсо к сестре поближе. А когда вернешься, то ты знаешь, где меня найти.

Облегченно кивнула и наконец решилась вылезти из коморки под лестницей со словами:

— А откуда ты узнала, куда я делась?

— Больше некуда… В этом солнечном домике на вершине холма разве спрячешься?

— И то верно, что ж, веди, — прошептала я, следуя за Рузи, которая отправилась (судя по направлению) в мастерскую папа.

Да уж, давно туда не заглядывала.

Глава 3. Попутчик

Когда мы закончили все приготовления с подстриганием, покраской волос, переодеванием в рабочий костюм подмастерья, то после всего я с ужасом посмотрела на себя в маленькое зеркальце и чуть не взвыла от досады.

Мы не учли одно: антрацитовый агатник, темный, почти черный цветочек с голубым отливом, лепестки которого измельчают после сушки до состояния порошка, придает волосам лишь оттенок. Мой папа любил им подкрашивать свои редкие седые пряди, у меня же после сушки полотенцем на голове словно распустился голубой, нет, синий с голубым отливом, василек. А по ощущениям так и вовсе одуванчик. Волосы стали вдруг невыносимо волнистыми и будто истончились. Хотя ранее казались живыми, красивыми и блестящими.

— Не переживай, — успокоила меня Рузи. — Агатник легко смывается, а захочешь цвет темнее, покрась еще раз. Поэтому возьми его с собой на всякий случай. — С этими словами она сунула в мою сумку склянку с пробковой крышкой, заполненную почти до верху красящим порошком.

А когда я ничего ей на это не ответила, продолжая сокрушенно смотреть на себя в зеркало, то она попросту одела на мою голову капюшон на завязке, а после накинула серый шерстяной плащ, старый и штопанный в нескольких местах.

Я же по-прежнему медлила, стоя в дверях выхода из мастерской в хозяйственную пристройку с домной. Нет, кузницей, конечно, её назвать сложно, но и небольшая наковальня имелась и печь, и корыто, и много-много всяких инструментов в придачу, для отливки, ковки, вытягивания, в общем, создания металлических элементов артефактов.

— Всё, беги, — поторопила меня Рузи. — Иначе леди Шеннод предупреждала, что ждет гостей, и даже сына своего выгнала по городу шататься, чтобы не мешал.

Противное, ноющее чувство, не оставляющее меня с тех пор, как я решилась покинуть родовое поместье Шеннодов, лишь усилилось от этих слов. Но я все-таки собралась с мыслями и кротко приобняла мою дорогую гувернантку, а затем вылетела в пристройку, пока не передумала.

В этот самый миг в доме началось что-то странное. Входная дверь громко хлопнула, а затем послышался удивленный возглас Руалы.

Хм. Наверное, это Раффаэль вернулся...

Что ж. Тем более делать мне здесь больше нечего. Записки с инструкциями кому нужно я оставила. Потому с легкой совестью отодвинула щеколду и выскользнула наружу. И вот же незадача. Незнакомец, как оказалось, бродил поблизости, что-то вынюхивал. А когда внутри раздались крики, то он как раз отвернулся в сторону парадного хода.

Вот уж не ожидала от него, что не уйдет! Поэтому пришлось обходить дом со стороны теплицы и припустить к докам по прямой через поле, чтобы поскорее спуститься с холма и скрыться за первыми деревьями перелеска.

***

Около часа, по внутренним ощущениям, я потратила на то, чтобы добраться до портовой улицы. И снова чуть нос к носу не столкнулась с этим настырным мужчиной в плаще цвета грязи. Как определила, что это именно он? Да по бряцающим звукам и своеобразной походке, которую ни с кем из местных не спутаешь. Кстати, об этом. Точно ведь! И сама слегка ссутулилась и попыталась ему подражать, шагая следом, но с заметным отставанием.

Повезло еще, что в порту всегда было довольно людно, ведь там располагались конторы судовладельцев да ростовщические лавки, помимо двух не слишком уж приличных таверн. Поэтому мое странное и непривычное поведение, как и вид, не привлекло абсолютно никакого внимания. И хорошо.

Ранее я частенько сторонилась этой улицы, даже с целями срезать, добраться от одного края берега к другому, чтобы забрать товары, почту, новостные свитки, выписанные с материка. Оттого сведения мои об этой части города были непростительно скудны, точнее поверхностны. Знать-то я знала, что можно: или поискать судовладельца, и напроситься на любой корабль до материка Мие, или же попробовать договориться напрямую с капитаном какого-нибудь торгового фрегата, реже галеона. Вот только уверенности в своих силах это не прибавляло.

Окинула взглядом всю акваторию залива...

На рейде сегодня ни одного знакомого корабля. И лишь одно судно пришвартовано к причалу. Сощурилась и закусила губу. Каравелла. А судя по лежащим деревянным бочкам и ящикам, ждущим на пирсе загрузки или наоборот, — грузового типа. Однопалубная. Да, о комфорте можно забыть. Теперь осталось только узнать, куда плывет это судно, когда отчаливает, и возьмут ли меня на борт.

Как назло, незнакомец словно мысли мои прочитал. Взял и свернул к причалу, зашагал мимо рядов ящиков и бочек бесхозно брошенных на произвол судьбы. Нет, на самом деле не брошенных. Просто любое воровство в нашем городке — неслыханное, а самое главное, абсолютно гиблое дело. Ведь все здесь друг друга знают и приблизительный достаток тоже. Поэтому и раскрываемость краж высокая. Но увы, только не в случае с сокровищницей Шеннодов.

Вздохнула и с удивлением обнаружила, что незнакомец с легкостью поднялся по сходням на каравеллу, не встретив никаких препятствий. Странно. Невольно вспомнила то, как он спрашивал про королевский заказ из Истмарка…

Хм.

Так, значит, корабль плывет туда, куда мне нужно?! Может быть... А вдруг, это его судно? Стоит ли и мне тоже напроситься на борт у него?

Припомнила нахальное поведение этого незнакомца в переулке. И мысленно скривилась нашему поведению. Да. Он мне нахамил. И да, руки свои распустил. Но и сама хороша, могла бы и поблагодарить, как следует.

Другая странная мысль посетила мою голову, оставив неприятный привкус желчи во рту: «А как следовало его поблагодарить?». Уж не так ли, как мой братец попытался отплатить мне за заботу после исчезновении папа? Ведь домашними хозяйственными делами ни он, ни мачеха, не занимались уже как несколько недель.

 Как назло, в тот самый момент, когда я почти было собралась свернуть на причал к кораблю, то услышала вначале протяжный свист. А затем через пару мгновений моего изумленного оцепенения, из ближайшей таверны высыпала целая толпа мужчин с громкой руганью.

Судя по внешнему виду: кто-то раздетый по пояс в бандане, кто-то в распахнутой рваной рубашке не первой свежести, и все как один с саблями или же кинжалами за поясами, точно не местные… моряки.

Интересно, а кто-нибудь остался на вахте или же корабль сейчас представлен сам себе? Но… узнать ответ на свой вопрос так и не довелось. Ведь вся эта шумная толпа тот же миг двинулась в сторону каравеллы, вдобавок оттуда раздался еще и противный звон рынды.

Т-только не это! Неужели они собираются отчаливать?! С гулко колотящимся сердцем, казалось, подпрыгивающим в груди до самого горла, рискнула и пристроилась к толпе мужиков в состоянии, то ли тяжелого подпития, то ли уже жуткого похмелья. И… Так и прошествовала вместе с ними к сходням и даже поднялась на борт под песню про какую-то непотопляемую звезду морскую, про которую горланили двое впередиидущих, причем шатаясь из стороны в сторону и преимущественно в обнимку.

— Её… ик! Не-необъят-ны-е берега-а-а… так и ма-а-ня-а-ат к себе-е-е… — пели моряки заплетающимся языком и вразнобой. — А-а-а-а её… глаза-а-а, ик! Как пучи-и-и-и-на, взгляд туда-а-а и, ик! Ты то-о-о-онешь… Нет! Ст-о-о-онешь от любви…

Я же дослушивать песнь не стала, едва забралась на палубу, тут же спряталась за какими-то бочками, почему-то еще неубранными в трюм. И вовремя, ведь на капитанском мостике послышались шаги, и кто-то прикрикнул:

— Харе горлопанить! Отчаливаем.

Дождавшись, когда капитан, или кто-то там сверху уйдет, я рискнула пробежать до ближайшего лючка, открытого, на мое счастье, и спрыгнула в трюм. Где снова спряталась за ящиками и какими-то тюками. Вовремя. Ведь в тот же миг на лестнице послышались чьи-то шаги. Вот я глупая! Сейчас как найдут! Как-как накажут!

Но, вопреки моим опасениям, матрос тут же ушел дальше в другую часть корабля отделенную перегородкой и даже хлипенькой дверью. Затем еще через некоторое время вернулся обратно и вновь заскрипел половицами, поднимаясь наверх. А там уже вовсю звучал топот, крики и снова топот. Нет, не так. Много топота и много криков, а еще лязг металла.

Я, казалось, всё это время словно дышать разучилась. Сидела тихо, как мышь, и прислушивалась к каждому шороху. Заодно и корила себя за такой глупый поступок! Столько лет жила и чтила законы нашего острова. Ведь могла же попробовать поторговаться с капитаном?

Под эти и другие мысли, штурмующие мою бедовую голову, даже сама не заметила, как начала клевать носом да так и задремала, сидя на полу с подтянутыми коленями к самому носу.

Проснулась уже тогда, когда вновь расслышала скрип лестницы. Только в этот раз к неприятному протяжному звуку добавилось еще и знакомое позвякивание.

Я непроизвольно втянула шею, стараясь еще сильнее спрятаться за ящиком слева, хоть не было такой нужды. Достаточно было лишь податься чуть правее и скрыться за горкой повыше. Но, на мое счастье, когда незнакомец спустился с последней ступеньки, то прошел и остановился в дальнем углу трюма, слева от лестницы, там, где стоял сундук, прикреплённый цепями с двух сторон к полу, наверняка чтобы во время качки не перевернулся. С этой же целью весь груз: ящики, тюки, мешки побольше стояли эдакими островками, связанные друг с другом канатами, и один конец с петелькой обязательно цеплялся за крюки в потолке. Невольно проследила взглядом к тому самому крюку и, расслышав легкий шум, с замиранием сердца вновь выглянула наружу. Страшно было — еще мало сказано.

Но всё обошлось. Вроде бы. Незнакомец стоял ко мне спиной. А еще в этот самый миг раздался громкий звон и… Ого! Пришлось даже кулак закусить, чтобы смолчать. До того мужчина уже успел скинуть с себя плащ на пол, а сейчас туда же отправил и отстегнутые отдельно наплечники, затем наручи, кинжалы, перевязь с мечом и даже арбалет снял с плеча.

Однако не это меня поразило, нет. А вообще в целом количество надетого: ведь после этого он принялся за кирасу, кинул её вниз со звоном, а затем стянул еще и кольчугу. Это куда же он такой собрался в полном латном облачении?! С его-то ростом, разворотом плеч, упругими мышцами, такими, хм, стальными на вид и со столь четкими отчерченными линиями бицепсов, трицепсов, или как там? Да по его спине можно изучать анатомию! Ой, то есть мускулатуру. Если я вообще что-то в этом смыслю.

Поразительно…

Даже у нашего кузнеца Бийома не видела подобной фигуры. У знаменитого на весь остров ремесленника мышцы большие, бугрятся. Да и сам он, конечно, гигант с небольшим брюшком. А этот же высокий, вроде и мускулистый, но вместе с тем худощав, жилистый, сильный и внушающий страх, особенно из-за безобразных шрамов, расчертивших его спину тремя рваными линиями.

Ох, чуть неосознанно не подалась вперед, чтобы разглядеть их поближе! А когда он еще и свел лопатки вместе, разминая затекшие плечи, то я была вынуждена вновь прикусить кулак. Рузи меня за мое поведение наверняка отругала бы и оставила без ужина. Однако я ничего не могла с собой поделать. И ведь незнакомец на кольчуге не остановился! Следом на пол упали еще и его штаны… Убрала кулак и закусила губу, затем все-таки не выдержала и стыдливо спряталась за ящиками. Так. Нельзя глазеть! Э-это не прилично. Как минимум.

Вовремя я, однако, скрылась. Потому как мужчина, похоже, развернулся и собрался подниматься по лестнице.

— Эй, — прозвучало набатом по моим нервам. Ведь голос раздался из того самого люка, через который я спрыгнула сюда. — Кел, ты еще здесь?

Приближающиеся шаги босых ног по дощатому полу трюма однозначно ответили на этот вопрос.

— Что ты хотел? — пробасил незнакомец низким рокочущим голосом. А я от страха вся так и сжалась, ожидая что меня вот-вот обнаружат. Но нет, мужчина остановился рядом с моим укрытием и наверняка встал прямо под люком, откуда внутрь проникали ленивые закатные лучики.

— Ветер крепчает, скоро начнется шторм, ты действительно собрался махнуть вплавь до бухты контрабандистов? — спросил кто-то сверху.

Однако вместо ответа лишь получил нагоняй:

— Во-первых, спустись, о таком не кричат на весь корабль. Во-вторых, и не в такую погоду плавал, тебе ли не знать?

— Ладно-ладно… — собеседник Кела сделал вид, что сдался, но затем вновь предложил: — А может, все-таки возьмешь лодку да подплывешь со стороны мыса? Там, с той стороны её и спрячешь, да пройдешься немного пешком до песчаной косы? Так надежнее будет…

— Еще раз повторю, хочешь поговорить, спустись сюда. А нет, так умолкни, Шад.

На этом разговор закончился, как мне показалось вначале. Даже облегченно выдохнула. Поздно вспомнив, что я не одна здесь. В ужасе закрыла ладошкой рот и… услышала вновь скрип половиц на лестнице. А тот самый Кел вначале, по ощущениям, сделал пару шагов в мою сторону, но после все-таки развернулся и зашагал обратно к сундуку.

— Ты действительно хочешь так рисковать только из-за одной наводки? — спросил какой-то матрос, спустившись в трюм.

— А что еще мне остается? Не возвращаться же к Хеймилю с пустыми руками? Артефактор исчез несколько недель назад, лавка его закрыта. А дочка его, дрянь еще та, шашни водит с братом, тфу! — При этом Кел словно сплюнул на пол. Хорошо, что я этого не видела... Точно бы не смолчала!

Собеседник Шада тем временем продолжал:

— Так еще и тоже куда-то пропала прямо у меня из под носа. И из островных слухов оставалось только поискать ведьму, которую так и не нашел. Но сумел подслушать про тайную встречу в бухте контрабандистов.

— И что, настолько дорогой заказ? — заинтересовался Шад. — Неужели стоит такого риска?

— Я бы сказал, бесценный, — его приятель пробубнил себе под нос. — Учти, не вернусь через пару склянок, уплывайте без меня.

— Хорошо, — было ему ответом.

А затем оба полезли к сундуку. Цепи звякнули, крышка протяжно скрипнула. Еще через несколько мгновений наступила тишина. Сердце мое совершило кульбит в пятки и обратно, прежде чем я вновь осмелилась выглянуть наружу.

Как оказалось, тот, который Кел, достал кинжал на цепочке и повесил её себе на шею. Второй продолжил копошиться в каких-то вещах. Взглядом проследила за оружием в металлических ножнах и остановилась на груди воина, причем еще более рельефной чем спина.

Щеки мои так и обожгло. Чудом кожа не потрескалась от жара…

И я поспешила спрятаться обратно, пока меня не обнаружили. Вот, казалось бы, отвернулась, а перед глазами по-прежнему стоит его фигура в одних панталонах... Закусила губу с легким сожалением. Ведь я напрочь не успела разглядеть его лицо. При таких-то габаритах и рельефах, немудрено. Ох! О чем это я думаю? О-он же дрянью меня назвал? Ведь ничего не путаю? Впору бы обидеться. Но увы. Не могу. Сама виновата, сказала двусмысленность там, в переулке. А после оправдываться не стала. И вообще, жаль, что всё так обернулось. При других бы обстоятельствах да официальном знакомстве, может быть, и позволила бы ему за мной поухаживать?

Да уж. Размечталась.

За моей спиной между тем вновь раздался скрип и хлопок крышки сундука, и оба мужчины отправились на лестницу, застучав пятками по половицам. Далее гулкие шаги звучали уже над моей головой, и они приближались и приближались, пока не стихли. После чего за кормой услышала лишь характерный плеск волн.

— Человек за бортом! — моментально выкрикнул вестовой из гнезда.

Но несмотря на это, на палубе ровным счетом ничего не происходило. Никаких лишних шорохов от слова "совсем".

Потому все же рискнула и метнулась к одной из выкатных пушек, стоящей ныне устойчиво с брусками под деревянными колесами. Слегка приоткрыла крышку от люка, толкнув её рукой вперед, и увидела его, полуголого пловца, уверенными гребками отплывающего от корабля в сторону острова.

Так мы еще на Эрагате? Рядом с Коско, что на западной оконечности? Если я ничего не путаю, конечно. Сощурилась, впервые оглядывая остров с моря. Определить было сложно, ведь так далеко я не заплывала никогда, хоть и любила купаться. Одно непонятно, зачем Кел тогда отчаливал? Ведь бухта контрабандистов находится в двух часах от поместья Шеннодов, просто в противоположную сторону от городских доков.

Ничего не понимаю. Пока, во всяком случае. Точно! Чтобы ничего не забыть, нужно это записать. Чем и занялась, едва вновь спряталась в свое счастливое убежище. Порылась немного в сумке, выуживая сверху завернутый кусок яблочного пирога. Да и перекусить бы тоже не мешало. Определенно.

Глава 4. Клеймо

На удивление после столь наполненного событиями дня, вечером, довольно быстро уснула, несмотря на начавшийся шторм, который лично меня только сильнее убаюкивал. Точнее даже не так, устав пялиться в одну и ту же точку в темноте, я просто сомкнула отяжелевшие веки и забылась сном без сновидений. Но, если бы знала, как будет проходить мое пробуждение, то хотя бы поволновалась немного для приличия.

— Эй, кэп! — вскричал кто-то у меня над ухом.

— Чё? — послышалось откуда-то сверху.

Я мгновенно открыла глаза и обомлела от страха! Ведь надо мной склонялся какой-то матрос в потертой рубашке с желтыми разводами и серых штанах-шароварах, с кинжалом на поясе, за который и держался.

А заметив мою испуганную реакцию, он хмыкнул и громко произнес:

— У нас тут заяц пробрался в трюм.

— А? Ты про того мальчишку? — капитан каравеллы (судя по всему) обо мне знал. Что и подтвердил следующими словами: — Да, натыкался на него ночью. Видимо, сел на Эрагате. Если он что-нибудь спер…

— Н-нет! Я не… мне только нужно в Истмарк! — вскричала я, наконец опомнившись от потрясения. — В-в-от проверьте мою сумку, здесь только мое!

— В Истмарк говоришь? А куда?

— Ву… Вурмград, — выдала я далеко не с первого раза. Благо хоть название столицы вспомнила в таком состоянии. А еще ума хватило понизить интонацию.

— Что ж, — мужик, стоящий над душей, поковырялся в моей сумке да выудил оттуда остатки пирога и склянку агатника. — А это что?

— Краска для волос, — ответила без задней мысли.

— О! Конфискую! — выдал он.

А заодно снял бандану и скинул её на пол, демонстрируя всем свою блестящую лысину с тремя светлыми прядями.

— Так! Какой там конфискат? — возмутился русоволосый молодой матрос, тот самый, который по имени Шад. Так он капитан? Или просто выше по званию?

— Э-э-э, кэп, ну, я, — мужик, стоящий рядом со мной, замялся. И кинул флакон с агатником в мою сумку обратно.

Стала невольно оглядывать трюм в поисках того самого Кела. Зачем? Не понятно. Надеялась попросить у него защиты? Правда, тут же услышала задумчивые слова одного очень жадного капитана.

— Отведи его на долговую биржу. — А уже у меня чуть более громко спросил: — Я же правильно понимаю, у тебя нет десять сребриков, чтобы оплатить свой проезд?

— Десять?! — удивлению моему не было предела. — Э-это же один золотой в пересчете на следующий драгоценный метал!

— А чему ты удивляешься? — Кэп скривился. — Судя по весу в тебе пол центнера. А сколько у нас стоит провоз четверть центнера засоленного мяса? — спросил он. У кого, не понятно. Оказалось, у самого себя: — Пра-а-а-вильно. Пять сребриков. Четверть плюс четверть равно половина центнера, итого десять сребриков. Уловил суть?

Да уж. Интересная арифметика. Чтобы меня оценивали, как засоленное мясо, впервые с таким сталкиваюсь.

— Ну? Не слышу ответа? — дожимал кэп.

— Да-да, я понял. — Согласилась и полезла в карман за деньгами. А там… Пусто! Последние пять сребриков пропали! Перевела изумленный взгляд на лысого матроса, который, видимо, проследил за моими мыслями и тут же подхватил меня за плечо.

— Раз понял, значит, двигай давай, — буркнул он. — Нам еще разгружаться нужно.

— А-а-а, э-э-э, — понеслось у меня нечленораздельное, пока мы вдвоем шагали в сторону лестницы прямо к застывшему на проходе капитану. Как назло, тут я еще и заметила размотавшиеся на полу, возле сундука вещи Кела, а его самого нигде нет.

— А-а-а где он? — зачем-то спросила я и кивнула в сторону кирасы, мимо которой только-только прошла.

— Кто? Келрик? — Казалось, капитан сильно удивился. Но после стукнул себя по лбу, о чем-то догадываясь. — Да, точно, ты же за ящиками сидел, пока мы тут... — И он замялся.

А когда мы уже было подошли к нему, то Шад схватил меня за плечи и встряхнул со словами:

— Ну-ка, говори быстро, кто ты? И что ты слышал?

— Я-я-я… — от изумления даже заикаться стала.

— Как зовут? — подсказал матрос сбоку от меня.

— Эмиль, — первая попавшаяся в голову мысль показалась здравой.

— А дальше? — выдали оба.

— Шен, — не нашла ничего лучше, чем сократить свою фамилию. Да и не успела я как-то придумать что-то более подходящее.

— Ну и? Что про вчера слышал? Говори!

— Я-я большую часть времени проспал… — почти не соврала. Глаза мои непроизвольно наполнились слезами. Но я тут же утерла глаза рукавом своей рубахи подмастерья. Ведь мужчины не ревут!

А матросы, как будто бы смутились, но и только, затем тот, который лысый уточнил у кэпа.

— Ну все? Мы пойдем на биржу по-старому?

— Да-да, давай, — согласился тот, чем еще больше меня напугал.

Естественно, я не смолчала:

— П-подождите, что значит это ваше «по-старому»? И что за долговая биржа?

Но меня уже вовсю тащили по лестнице наверх. Матрос отвечать на вопросы не стал. Лишь молча волок за собой теперь уже по палубе, к борту. А там и взял канатную бухту, связал меня в пару ловких движений поперек туловища вместе с руками. Даже возразить не успела…

Но после он все-таки решил успокоить:

— Да что ты переживаешь-то? Отведу тебя туда, долг твой выкупят на аукционе. И ходи довольный в своем Вурмграде, пока не оплатишь. Сам же хотел сюда попасть? Вот и радуйся.

А когда до меня дошло наконец то, о чем он только что сказал, то не выдержала, зашипела в ответ:

— Вы! — Возмущению моему не было предела. — Это же вы взяли мои сребрики!

— Какие? — почти натурально изумился он. Но в том-то и дело, что «почти». При этом уголки его губ слегка подрагивали. — И вообще, скажи спасибо, что волоку за тобой твои вещи, — проворчал он, демонстрируя мою сумку у себя за плечом, про которую как-то совсем забыла.

Отчаянная мысль, попытаться откупиться, так же мгновенно вспыхнула в голове, как и потухла. Ведь нечем-то откупаться. Все золото, драгоценности, для сохранности мы хранили в сокровищнице, в подвале. А она, увы, опустела.

— Двигай, давай, — с этими словами меня подтолкнули к сходням, уже скинутым к причалу. Обреченно посмотрела перед собой и напрочь забыла обо всем на свете, иными словами изумленно уставилась на перламутровое нечто, чем-то похожее на мыльный пузырь, но какой-то огромный, словно окутывающий берег. Нет, не так! Вообще весь видимый за крепостной стеной ландшафт, а не только город!

— Ч-что это? — вырвалось у меня.

— Что-что магический барьер. — Матрос хмыкнул, лишь продолжая вести меня по причалу в сторону огромного, нет, громадного города! Одно только предместье со стороны берега размером с три наших Коско, не говоря об остальном. Стены крепости поражали своей высотой, даже с такого дальнего расстояния, чтобы осмотреть шпили, пришлось запрокинуть голову. И, подождите… Это что? Пики? На стене? Опустила взгляд вниз И тут тоже… Частокол из пик окружал ров, через который перекинут деревянный подъёмный мост.

А я усиленно пыталась понять, зачем всё это? Зачем на домиках, мимо которых мы шли, металлические решетки на окнах. И еще всюду стояли рядом, почти с каждым домом, какие-то странные пустые клетки с человека ростом. Невольно вздрогнула от резкого осознания того, куда вообще попала со своим таким наивным предположением, что мой отец где-то в этом королевстве. Ко всему прочему услужливая память напомнила про детскую байку о вампирах и оборотнях, гласящую дословно: «Не будешь слушаться, родители отправит тебя в Лусканию или Дитрию на корм зверью или упырям». А это же соседи Истмарка…

Между тем мы вышли на портовую улицу и продолжили идти мимо каменных одноэтажных домиков с черной черепицей на низких скатах. Минуя третьего мужчину, звенящего чем-то под плащом да закинутым арбалетом на плечо, наконец поняла, что латное и кольчужное облачение Кела — здесь такая же обыденность, как у нас на острове легкие платья и рубашки со штанами.

— Ох… — столько эмоций сразу отразилось в одном этом вздохе, когда меня втиснули в какое-то высокое здание, единственное такое на всей неказистой портовой улице из унылого серого камня.

Едва мы вошли, то сразу попали в маленький тамбур с тремя решетчатыми окошками с левого боку. В одно из них моряк и бросил, мол, привел должника. Затем быстро еще что-то надиктовал, не разобрала. Настолько звучало, словно на другом языке. И, получив номерок на листочке, повел меня дальше, вглубь здания, удерживая теперь уже за веревку.

— Слушай, может, уже развяжешь? — запросила я. Видеть себя одну такую замотанную среди толпы мужчин: кто в сюртуках, кто в доспехах, а кто в плащах, и непонятно, что там под ними. К слову, все сидели или стояли в несколько рядов вокруг одного скороговорщика в парике, выкрикивающего громко с трибуны цифры по нарастающей.

— Тише, — моментально шикнул на меня моряк. — Иначе отдам тебя первому попавшемуся ростовщику, отправляющему молодняк на шахты или же на рудники.

— Как шахты? Из-за каких-то десяти сребриков? — не удержалась и опять вспылила. Да-да это же вообще ни в какие ворота?!

— Ха! А ты как думал? Что станет с твоим долгом, пока ты нам его вернешь? — И не дожидаясь моей реакции, сам ответил на свой вопрос: — Правильно, на эту сумму набегут проценты. Видишь ли, парень, жизнь — дорогая штука. Поэтому сиди, слушай и жди. Да надейся на лучшее. Если повезет, попадешь к палочникам или на лесоповал, а нет, так забьют тебя в тележку к остальному долговому отребью, и покатишь на север, в Орсхейм добывать железо и олово.

— Э-э-э, — возмутилась я, но уже шепотом. — А разве нельзя как-то иначе договориться? Я могу расписку написать… — попросила в надежде, что, может быть, он все-таки сжалится. Зачем-то посмотрела на него с надеждой, даже ресницами похлопала. Неосознанно, правда. На что лысый вредный мужик лишь поморщился и фыркнул.

— Так ты из этих, что ли? — выдал он брезгливо. — Ну да. Худосочный, как жердь, да волосы у тебя вон, ухоженные.

После чего он вдруг сделал неосознанное движение головой, желая сплюнуть на пол. Но вовремя передумал. Видимо, увидел осуждающий взгляд одного мужчины в черном фраке, который возвышался над всеми, стоя в углу, как какой-то надзиратель. Взгляд мой успел подняться от его черных лакированных туфель до того же цвета жилетки, спрятанной за фраком, прежде чем жадоба меня не отдернул:

— Не пялься! Сразу видно, маг…

— Да? А-а что у вас здесь магов уважают? — переспросила я. На всякий случай. Как-никак и сама колдовать умею, а не только артефакты делать. Правда, хуже своего отца. Так, баловство одно, но качественное.

Моряк после моих слов чуть не сплюнул повторно.

— Любят? — переспросил он. — Ага, как же. Смотря каких. Вот недавно посадили парочку за нарушение запрета.

— Запрета?

— Слушай, заткнись и стой молча, — прошипел на меня этот несносный жадина. А я только сейчас заметила, как надзиратель во фраке переместился поближе к нам и сделал вид, будто разглядывает пол рядом с моими ногами.

— То есть, про собственные магические способности лучше тоже промолчать? — переспросила я специально, сделав кое-какие выводы в уме. Уж лучше останусь сподручным какого-нибудь мага, чем в карьеры. Даже думать об этом не хочется!

Но вместо ответа моряк лишь замахнулся в мою сторону. Дернулась исключительно неосознанно, прикрывая руками лицо. Но увы, удара не последовало. Мужчина во фраке перехватил запястье лысого и исключительно доброжелательно улыбнулся при этом. В другой же руке он держал чуть приподнятую над полом трость с посеребренным наконечником в виде черепа, украшенного самыми настоящими сапфирами. Хм. Он-то мне и нужен!

— Вы… — мой заступник начал разговор с моим долгодержателем. Да уж. Ситуация. — Вы привели этого молодого человека, чтобы продать его долг, не так ли?

Я же подняла изумленный взгляд к его глазам. Смеющиеся, живые, и такие лучистые, на первый взгляд, если бы не одно «но». Стояло в них какое-то страшное затаенное выражение безумия. Ко всему прочему губы его сомкнуты, однако уголки то и дело подрагивали, желая дезертировать на середину щек. Ведь он действительно забавлялся сложившейся ситуации. Н-да. Рано обрадовалась.

На секунду онемевший моряк наконец нашелся с ответом и пробурчал недовольно.

— Да вот, бесплатный путешественник нашелся.

— И во сколько вы оценили его бесспорно вопиющий поступок? — и снова уголки губ этого мужчины дрогнули. Показалось ли, но на слове «его» он сделал маленький, но такой ощутимый акцент. Чем напугал неимоверно. Нет, не так, за мои нервы словно резко дернули, а тело встряхнули. Невольно прикусила губу, а затем отругала себя и приказала не раскисать. Наклонила голову вперед, пряча лицо за волосами. Думаю, так лучше и буду ходить, делая вид, что без ума от одного только вида собственной обуви.

— А… э… — моряк тем временем мялся, посматривая на мужчину с трибуны, которому уже принесли новые бумажки. Затем наконец собрался и отдернул свою руку со словами: — Я его уже записал при входе, так что извини приятель.

В этот самый момент раздалось на весь зал:

— Следующий лот, юноша лет шестнадцати-девятнадцати.

«Восемнадцати», мысленно поправила я.

Неужели нельзя было спросить? Хотя? А зачем мне им помогать и отвечать правильно? Хм... А может быть, совсем молодых не отправляют в шахты? Тогда действительно стоило бы подсказать.

Увы, узнаю об этом наверняка уже перед тем, как купят. Моряк при этом взял и буквально затащил меня на деревянную ступеньку трибуны к оратору с молоточком в руке. Тому самому, который со странным лохматым париком, чуть съехавшим на глаза, кстати. После чего этот несносный жмот наконец снял с меня веревку, а после еще плащ стянул, да вручил его мне в руки вместе с рюкзаком.

— Итак, лот номер 478, — протараторил мужчина с трибуны. — Стартовая цена его долга двадцать пять сребриков, или два с половиной золотых.

У меня же в уме случился самый настоящий бунт. Что-о-о?! Сколько?! Да на эти деньги можно три месяца спокойно жить у нас в Коско и бед не знать!

— Фу, какой-то он тощий, — выдал один жиртрест в голубом атласном фраке с пышным шейным платком, завязанным под двойным подбородком. Ко всему прочему этот наистраннейший индивид сидел на высоком стуле с обивкой под цвет его оранжевой бархатной жилетки и качал своими коротенькими ножками из стороны в сторону.

— В угольные шахты мы к себе такого не возьмем, — констатировал он, кривясь противным ртом, украшенным жиденькими усиками.

— Рудокопам он тоже не нужен, — пробасил другой, наоборот довольно жилистый мужик, и тоже не очень высокий. Однако этот развалился на стуле, словно пришел в питейную.

— Может быть, монетный двор пожелает его взять к себе подмастерьем? — предположил оратор с трибуны. Вот за что его уважаю, сразу подметил мои самые лучшие рабочие стороны: — Смотрите, какие у него тонкие ловкие пальчики, словно с детства занимается артефакторским, или просто ювелирным ремеслом.

А вот после этих слов я действительно испугалась, потому как из-за этого толпа загудела, и начался громкий торг с криками.

— Так откуда он говорите? Не из Эрагата? — пропищал кто-то с задних рядов. На что жиртрест недовольно обернулся и осадил:

— Так, Ружан, вначале выбирает первая линия ростовщиков, а вы довольствуйтесь объедками и помалкивайте! — А после этот уродец обернулся ко мне и смерил сальным таким взглядом со словами: — Пальчики ловкие, говорите? Была не была, выкупаю его для домов терпимости. Там им точно найдут применение. Беру этого василька за двадцать пять сребриков.

Неожиданно для всех сидящий в первой линии у самого прохода молчаливый старец с бородой, заплетенной в настоящую косу, поднял золотой веер и громогласно произнес: — Пять золотых и забираю без торга, по праву двойной ставки.

Я невольно выдохнула. Но лишь на мгновение, все еще переживая о судьбе своего распределения. И словно мысли мои прочтя, оратор вначале хлопнул молотком по трибуне с криком: «Долг продан», а затем уточнил для протокола: — Что записать про место отбытия?

Настолько изумленная происходящим я не сразу заметила стоящего невдалеке от старца мужчину в черном фраке, который тут же подошел что-то прошептал ему на ухо.

Следом я услышала слова, без преувеличения, решившие всю мою судьбу.

— В Котаз, Вурмград, в город некромантов, — безэмоционально продиктовал тот.

А я даже не знала, радоваться мне этому или нет. Потому как толпа словно побелела после этих слов. Моряк ко всему прочему сочувственно похлопал меня по плечу со словами: — Извини парень и прощай.

Что значит, извини? И что он имеет ввиду под своим этим скорбным «прощай»? Кто мне скажет?!

Но увы, лысый пояснять ничего не стал и лишь молча прошел к старцу, забрал деньги и затопал к выходу. А оратор ему вслед проскрипел: — Один золотой идет в уплату процентов за посредничество.

И уже мне приказал: — Подойди.

Невольно подчинилась. Вообще чувствовала себя как в каком-то сне.

— Вытяни руку, — прозвучал следующий приказ.

Сделала, как велели. В следующий миг в районе запястья ощутила легкое жжение когда оратор поставил там, прикоснувшись металлической пластиной, какую-то печать. Которая, к сожалению, оказалась самым настоящим магическим клеймом, запрещающим колдовать…

Глава 5. Котаз

Свинство! Скотство! Да как вообще можно так обращаться с только-только прибывшими в королевство? И долг повесили в целых пять золотых! И нет бы оставили в покое. Мечтай. Так еще и долговое клеймо вкупе с запретом колдовать...

Непроизвольно потерла слегка зудящее запястье под плащом, который одела обратно перед выходом. Как мне теперь, прикажете, откупиться?

Мое скверное настроение наверняка отразилось на лице, потому как новый работодатель решил успокоить, пока мы шли по портовой улице:

— Прошу не переживать, разницу от завышения цены вдвое с вас требовать не будут, будем считать, это моя оплата за неубедительное предложение этому вредному моряку продать ваш труд до аукциона.

Интересно, с чего такая щедрость?

— Простите, что? — недоуменно уставилась на него. Мы тем временем уже успели выйти из здания долговой биржи и свернуть на соседнюю широкую улицу, целиком и полностью заставленную конными экипажами по обочине дороги.

— Вы мне нужны были с магическими способностями, — ответил он. Затем открыл предо мной дверцу черной лакированной кареты, блестящей, как будто только-только съехала с помоста древесной артели после рук мастера. Немного замявшись, я все-таки залезла внутрь. Ведь обычно пропускают вперед дам, а сейчас я вроде бы одета не слишком опрятным и довольно мохнатым подмастерьем.

— Мм-м? — снова подтолкнула собеседника продолжить свою мысль, когда мужчина с острыми чертами лица в черном фраке расположился напротив.

 Его серый шейный платок, заколотый платиновой булавкой с сапфиром, невольно привлек мое внимание. Тонкая работа, исполненная в форме маленькой горгульи. Хм…

— Ваша форма, — вернул он меня из мыслей. — Это же форма подмастерья, не так ли? Вы занимались изготовлением артефактов вместе с каким-нибудь почтенным мастером?

— А? Да-а-а, — запоздало протянула я, отвлекаясь.

Теперь же мой взгляд поднялся до его довольно узких, угловатых черт лица и острой короткой бородке. Такой же черной, как и волосы на висках и иронично изогнутых бровях. На голове же моего визави плотно сидел черный цилиндр, едва недостающий до потолка кареты. И если бы не этот чокнутый взгляд и перманентная ухмылка, то его можно было бы назвать вполне себе красивым мужчиной средних лет.

— Я повторю свой вопрос, — донеслось до меня, когда наконец поняла, что беззастенчиво пялюсь. Опустила глаза, сжала пальцы в кулаки на коленях. После, правда, решила, пускай. Подумаешь, разглядывала его лицо? Ведь сейчас я парень, не так ли? А они ведут себя еще более развязно, чем это. Вспомнила про Раффа и не удержалась от сокрушенного вздоха. Да чтобы ему сейчас икнулось.

— Вы удивительно интересный собеседник, — подтрунил меня мужчина напротив.

— Э-э-э, да, простите, до сих пор не верится. Словно это всё произошло не со мной.

Показала ему печать на запястье для убедительности и состряпала жалобную мину. На что тот лишь поднял трость и постучал ей по крыше кареты. Раздался щелчок хлыста, и экипаж тронулся.

— Можете мне не верить, но всему есть объяснение. — Филосовски заметил он. — Однако же предпочитаю начать наше знакомство с представления. Осберн Кирхард, я директор Академии нежити, одного из трех учебных заведений в нашем некрогородке. А вы?

— Я? — Растерянно вспомнила свое недавнее выступление в трюме. — Эмиль Шен. Подмастерье почтенных мастеров Виннов из Эрагата.

Почти не соврала, почти. Вот только сапфир в трости мистера Осберна как-то странно блеснул. Или мне показалось? Однако владелец явно магической вещи не ответил, а лишь продолжил странно улыбаться, пока не кивнул со словами:

— Что ж, так и запишем.

Он протянул руку и я её с запозданием пожала, опомнившись. А затем смущенно перевела взгляд в окно и попыталась переменить тему. Как нельзя кстати», ведь в очередной раз мне пришлось сощуриться от солнечного зайчика из-за установленного на углу улицы зеркала на металлической опоре.

— Простите, а что это?

— Защитная мера от кровососущих, — Кирхард будто мысли мои прочитал. — Вурмград единственный город, в котором нет темных закоулков. Ни единого. За этим следят десятки зеркалистов, разворачивающих отражающие солнечный свет поверхности в нужные стороны. Многие из них, кстати, как и вы, молодой человек, пожаловали в наше королевство без приглашения.

Ох. Невольно сглотнула пересохшим горлом. А ведь правда…

— Да, и поэтому нужно их так наказывать? — с чего-то вдруг решила встать на столону этих бедолаг. Может быть потому, что оказалась в подобной ситуации?

— Почему же наказывать? — мой собеседник явно удивился. — Им дали работу и кров. Многие из тех — беженцы из соседних королевств, которые устали от гнета богатых господ Дитрии. Ведь правят этим королевством чистокровные упыри. Или же Кааргда, например, есть те кому надоела жизнь на болотах, и потому они даже миновали Великий разлом, спустились по горной реке Охайме, чтобы причалить к нашему речному порту с водными мельницами для рудной артели в Родчепл, да там и остались работать на жаловании.

— Да, но я-то не собирался у вас работать, — зачем-то возразила.

— А что бы вы делали, Эмиль? Воровали? Ведь судя по всему у вас нет денег даже оплатить проезд на корабле?

— У меня были деньги, но их украли, — буркнула я в ответ. И ведь действительно, Кирхард прав. — В любом случае, эта метка уже слишком…

— Действие запрещающей магии истечет через месяц, — успокоил меня мистер Осберн. — А если вы не успеете оплатить свой долг к тому моменту, то к вам явится страж и продлит действие печати.

— Что ж, — я даже как-то приободрилась и невольно улыбнулась. — Тогда мне остается лишь усердно работать, чтобы стражу этого делать не пришлось.

— Раз уж мы об этом заговорили, — господин директор перевел взгляд в окно, — не могу не предупредить. Смотрите. — Он указал на улицу с желтыми крашенными фасадами многоэтажных зданий, все как один, совсем без окон. И только лишь кое-где встречались двери. Металлические и довольно маленькие.

— Это монетный двор, — пояснил мой работодатель, — как бы ни был соблазн прибыть сюда, чтобы занять денег для оплаты клейма, делать этого я вам не советую. Да и вообще приближаться к этой и еще нескольким ближайшим улицам.

— Почему?

— Слух о том, что в Вурмград приехал ремесленник из Эрагата, довольно быстро распространится по городу. И на вас могут даже устроить охоту. Точнее на ваши навыки. Причем, как и фальшивомонетчики, так и переодетые блюстители правопорядка, так и сами банкиры, ищущие мастеров и артефакторов для найма. Однако же, кто из них кто, вряд ли возможно понять по одному только внешнему виду. Поэтому на любое предложение, как бы соблазнительно оно ни звучало, все-таки лучше отвечать уверенным отказом.

— Понятно, — кивнула я, отложив у себя в голове — подумать над этим позже.

И снова посмотрела в окно со вздохом. В этот самый момент наша карета чуть замедлила свой ход. Потому я сумела рассмотреть женщину в белом балахоне с золотым поясом и накинутым капюшоном на голову, однако таким образом, чтобы только лишь скрывать волосы, но не лицо. Металлический круглый обруч фиксировал ткань на уровне лба.

— Он придет! — выкрикнула эта дамочка с зелеными и такими выразительными глазами, едва мы с ней поравнялись. — Он придет и заберет нас к себе!

Её пронзительный взгляд, с которым она буквально вцепилась в мое лицо, прежде чем устрашающе скривиться, оставил во мне неизгладимое впечатление омерзения и заставил отпрянуть от окна.

— Культ Великих сестер, — работодатель вновь решил мне что-то объяснить. — Преклоняются какому-то слепому божеству, мужчине, который придет и заберет их к себе на другой континент.

— Ами или эльфийские земли Мирра? — зачем-то уточнила. Потому как мы сейчас находились на Мие.

Но увы, вместо нормального ответа директор лишь решил дать совет:

— Идеи порабощают, Эмиль. Прежде чем пускать что-то к себе в голову, хорошенько подумайте: дружно ли вы будете жить с этими знаниями? Или они просто сломают часть вас в себе самом? Даже оглянуться не успеете, как это произойдет.

Ага, и это мне говорит человек с безумным взглядом. Видимо, урок извлечен из собственного опыта.

И, словно мысли мои прочтя, Кирхард даже как-то оправдался, что ли:

— Видите ли, молодой человек, как вы наверняка заметили, на моем лице отражается знаменитый Налет безумия. Хроническая болезнь, которая присуща каждому некроманту степени магистра. Я же архимаг. Можете мне не верить, но сейчас я довольно в хорошей форме, потому как с легкостью сдерживаю свою жажду убийства.

А заметив мой испуганный взгляд, усмехнулся со словами:

— Но не переживайте, людьми обычного подвида никто из нас не интересуется. — Немного подумав, исправился: — В определенной мере… Мы не едим сырое мясо и не грызем кости, вопреки всяким городским слухам. Мы просто очень любим экспериментировать с разными магическими материями, живыми или мертвыми. Однако же магический барьер и действующий запрет на некоторые виды магии очень нам в этом мешает. И если бы ни Котаз, не знаю, что бы делал в этом королевстве.

— Котаз?

— Корпус тайных знаний, — ответил он с обожанием в голосе. — Наше самое помпезное из всех зданий. Да, мы же скоро наконец прибудем в некрогородок, там все и увидите сами.

— О! — невольно воскликнула я, глядя на огромную статую, выросшую словно из центра клумбы, мимо которой ныне проезжал наш экипаж. Успела увидеть её переведя взгляд в левое окно. — Что это?!

— Ах, это? Статуя под названием «Шип розы», а я бы назвал иначе, как-нибудь «Ствол без бутона».

— Хм… — Было моей реакцией, ведь огромная, торчащая в небо колонна с заостренным концом и усеянная шипами с разных сторон, выглядела весьма странно, и еще: — А скелеты, висящие на цепях, это?

— Это охранники города. — Мистер Осберн вовремя отвлек меня от созерцания памятника. — Обратите лучше внимание вправо, вот и въезд. — Как раз в этот момент мы подъехали к черным кованным воротам, самовольно открывшимся при нашем приближении. Странно, бетонные стены высотой в два человеческих роста по правую и левую сторону выглядели не слишком уж устрашающе. Никаких там штыков, рвов и подъёмного моста, как перед въездом в столицу.

И это вся защита?

— Не знаю, о чем Эмиль, вы думаете, наверняка, — Кирхард хмыкнул, — но лучше делать это не так очевидно. Ни один человек или же нелюдь в здравом уме, по собственной воле и без разрешения не сунется в наш некрогородок, где достаточно одного щелчка ногтя, чтобы он превратился в пыль — в лучшем случае, в худшем, стал материалом для экспериментов.

В этот самый момент мимо нашей кареты по тротуару, сбоку от небольшого скверика, трусцой пробежало сразу с десяток скелетов. Хм. Чтобы скелеты и среди бела дня по улице? Да ни в жизнь. Иллюзия? Вполне возможно, ведь все они лишь лениво следовали за каким-то молодым человеком в коротких штанах и рубашке, развязно расстегнутой почти до середины груди. Хиленькой и бледненькой, кстати.

Перед глазами промелькнул образ Кела в одних панталонах, и я отвела взгляд, усиленно стараясь не выдать своего смущения.

— А это наш отличник с третьего курса, Жаки, — директор представил молодого бегуна. — Молодец, уже готовится к зачету.

До меня же наконец дошло.

— П-подождите, так это не иллюзия? А настоящие скелеты?! Человеческие?!

Директора, к слову, ничуть не смутило: ни прогулка очень опасных существ по улице в количестве десятка штук, ни мой вопль. Ведь он буднично пояснил:

— А что вам не нравится? Мы в некрогородке, здесь это в порядке вещей. Как и придомовые склепы с привратниками для содержания персональной нежити.

— П-простите, — я с какой-то радости начала заикаться. Действительно, с чего бы это? Однако тут же уточнила: — А-а-а мои обязанности… Точнее работа?..

— Вы спрашиваете, в чем будет заключаться ваша работа? Не так ли?

— Именно.

— Комендант мужского общежития, — его слова прозвучали заупокойной мессой по моим планам. Последние надежды честно отработать долг и наконец начать поиски папа пали смертью храбрых. Да я или сбегу отсюда сегодня же, едва вступив в должность, или найду себе такие проблемы, о которых лучше и не думать. Иными словами раскрою свой один абсолютно маленький секрет.

Чему горестно вздохнула. И даже пропустила восторженные восхваления какого-то дворца с красивыми скульптурными колоннами по всему периметру вокруг прямоугольного на вид величественного дворца из белого камня, а-ля архитектурный шедевр. Так он об этом Котаз говорил?

— Совет архимагов добился от короля разрешение колдовать в этом здании вопреки запрету. Ведь любая магия, точнее почти любая, может дестабилизировать магический купол и образовать брешь в защите королевства. Поэтому по числу рабочих кабинетов и практических мастерских Корпус тайных знаний может посоперничать только… — После небольшой паузы мистер Осберн иронично добавил: — С самим собой. Даже без преувеличения. Все мало-мальски сложные занятия проводятся именно здесь, нежели в Школе Смерти, Школе Мертвых или Академии Нежити, которую я и возглавляю.

— Вот как? — спросила чисто приличия ради. Сама же я таким энтузиазмом не пылала в отличие от мистера Осберна, который наконец решил раскрыть свои планы в отношении меня.

— Если честно, то чуть более полугода назад наш совет во главе с королем заказал в вашем королевстве один артефакт, который уже должен был быть доставлен в Котаз. Но, по каким-то причинам главный королевский ловчий еще не вернулся.

После его слов я неприязненно сглотнула и перевела взгляд в окно. Главное, не попасться и не выказать своего волнения! Э-это просто совпадение… Ведь так? Так?!

А еще одно очень сильно напрягло в его словах. О чем и уточнила:

— Эм, а я вам зачем понадобился? Уж не думаете ли вы, что я, обычное подмастерье, смогу воссоздать подобный артефакт, который наверняка заказали почтенному мастеру, и может быть, даже не одному?

— Я еще ровным счетом ничего не говорил по этому поводу, — удивил меня архимагистр, хищно улыбнувшись. — Однако в чем-то вы оказались правы. Отчасти. Я лишь хочу узнать ваше оценочное мнение по возможности создания одного артефакта именно в наших артелях и мастерских. Естественно, при предоставлении всех ресурсов королевства и всего, что потребуется.

— Простите, конечно, за откровенность… Но вы в своем уме? Каждый Мастер-артефактор держит в секрете чертежи, начертания рун на камнях и металле. Сочетание сплавов для усиления эффектов, вид огранки, да элементарно даже температуру плавки или обжига, чистоту примесей и прочие-прочие нюансы. Такому подмастерью, как я, это может стоить годы и годы работы только для подготовки.

Тот факт, что я взяла с собой папины рабочие тетради и все записи, которые нашла, говорить не стала. Ни к чему, я думаю.

— Что ж, — после моих слов господин директор задумался. И это откровенно пугало. Ведь он смотрел на меня так… Так, как будто уже всё заранее решил. Что и подтвердил, хоть и косвенно: — Буду иметь это ввиду, если ловчий все-таки не вернется. В любом случае, у нас есть месяц на то, чтобы поближе узнать друг друга, Эмиль Шен.

В его взгляде помимо безумия теперь отразилось и еще что-то. Что конкретно, разобрать не успела. В следующий миг мы оба услышали громкий грохот и битье стекол, словно от магического взрыва, отвлекающий меня от созерцания ухмыляющейся мины директора.

К тому моменту карета наша успела подъехать к какому-то трехэтажному зданию с прямыми серыми фасадами, у входа в который и затормозила. Из одного явно выбитого окна сейчас валило облако пыли. А из здания тем временем выскочила какая-то молодая миниатюрная блондиночка. С виду девушка словно закипала от ярости, потому покидать свое укрытие мне было как-то даже боязно. Мистер Осберн так же как и я не спешил выходить на улицу и лишь дожидался развития событий.

И те не заставили себя ждать.

— Элика! — вслед за красавицей в черном муслиновом платье с глухим вырезом под самое горло из здания выскочил полуобнаженный парень, по возрасту как будто бы чуть младше Раффа, точнее лет двадцати, а по поведению, так и вовсе один в один. Правда, этот был высок и довольно худощав. Однако же эта худоба ему чертовски шла, как и зачесанные назад черные волосы, скрепленные в высокий хвост.

 — Э-элика, да стой же ты! Кому говорю! — смазливый субъект нашего обоюдного с Кирхардом интереса продолжал окрикивать спешащую по улочке блондиночку.

— Не подходи ко мне, Бранд! — пригрозила она, выставляя вверх сверкающие магией черные ногти. — Я никогда не соглашусь заниматься этим в присутствии всей твоей нежити! И вообще, забудь о нашем знакомстве, будь добр. Более мне не докучай, иначе…

На этих словах Осберн все-таки решил вмешаться, приоткрыв дверцу со словами:

— Иначе я буду вынужден передать вашим кураторам о таком вопиющем поведении, Элика Вотердор, Бранд Элфрин, не так ли?

После этих слов парочка словно подскочила на месте и посмотрела в нашу сторону. А когда Кирхард вышел из кареты, то они ему поклонились с немалой толикой благоговения, пролепетав лишь:

— Да, архимагистр.

А я только сейчас в полной мере ощутила глубину той Бездны, в которую свалилась по собственной вине. Э-это же надо было? Комендантом? У некромантов? В общежитии парней? Нет, не так, множества спесивых мужланов. Да еще и сама лишенная магии?

Ха, смешно. Нет. Ужасно смешно. На самом деле, правда… Если бы не было так грустно. Аж поплакать захотелось. Самую малость. Но есть.

— Так о чем была речь? — улыбка Кирхарда стала запредельной. А по моей спине прошелся легкий озноб от ощущения опасности. Почувствовала себя словно стоящей рядом с разозленной собакой, готовой вот-вот сорваться с цепи. Так это и есть та самая жажда убийства?

— Об одном эксперименте, — с легкостью оправдался Бранд.

И Элика недовольно добавила: — Неудачном.

— Да уж, оно и видно, — архимагистр перевел взгляд на выбитые окна в количестве трех штук на втором этаже здания общежития, (судя по всему) вмененного мне в управление.

— Что ж, знакомьтесь, маркиз Элфрин, — продолжал вколачивать гвозди в крышку моего гроба мистер Осберн. — А это ваш новый комендант. Эмиль Шен.

— А-а-а, — протянул дылда в ответ, — а я думал, это новая милашка к вам, Элика, на заселение.

И вот, казалось бы, сказал тихонько, словно только своей знакомой, но услышали-то все. А у меня даже язык отнялся от такой наглости. Повезло еще, что мое молчание сочли за обиду. Ведь Бранд тут же извинился, склоняясь еще ниже. Правда, лицо его при этом прямо-таки трескалось от удовольствия. И когда он склонился, то скосил в мою сторону самый настоящий плотоядный взгляд.

Как определила при таком положении? Увидела воочию. Ведь рост его был действительно внушительный, даже выше Кела. Наверное.

Удрученно вздохнула. На самом деле от безысходности, а еще от неожиданного желания узнать о судьбе этого мужчины. Но восприняли это, каждый по-своему. А мистер Осберн поспешил отпустить студентов словами:

— Что ж, вы оба можете идти. Наказание будет назначено позже. Счет на восстановление помещений отправлю вашим родителям, поделив сумму поровну. А вам, Эмиль, настоятельно рекомендую начать свой рабочий день с описи поврежденного имущества общежития.

Чему кивнула, а студенты отправились, каждый к себе, видимо. И я бы тоже, если бы не слова директора:

— Ни в коем случае не оставайся один в комнате с маркизом Элфрином. А еще, прячь ото всех свое рабочее клеймо. Прознают, начнут ноги о тебя вытирать, буквально...

А еще, в ответ на мое изумление мистер Осберн лишь сочувственно улыбнулся и пожелал:

— Что ж, удачного вам дня, Эмиль. А мне пора откланяться. Если понадоблюсь, ищите меня в Котаз, северном крыле. Попросите привратника, он проводит.

И ровно после этих слов директор отправился обратно к карет, весь такой смертельно довольный, чуть ли не вприпрыжку. А все наверняка потому, что нашел того, на чьи плечи переложить досаждающие проблемы. Действительно, чего это я ворчу? Сама решила отправиться в плаванье. Теперь вот придется расхлебывать результаты своего выбора. Потому мне лишь осталось раз в сотый за день сокрушенно вздохнуть и отправиться искать хотя бы свою спальню, чтобы разложить вещи и немного отдохнуть, прежде чем основательно взяться за свои обязанности коменданта.

Глава 6. Переполох, уборка, тапочки

Едва я зашла в здание общаги, то меня уже встречали. Минимум пятеро: трое темненьких, один блондин и один с серыми, мышиного цвета волосами. И все пятеро довольно симпатичные, а еще полураздетые. Двое стояли просто, в штанах, без рубашек, остальные только-только застегивали нижние пуговицы, эм, панталон. Но одно их, бесспорно, объединяло: черные тапочки с золотой вышитой гравировкой «АН» на плюшевой ткани, лицезреть которые мне очень вдруг захотелось.

Правда, секунду спустя, пришлось все-таки стиснуть зубы и поднять взгляд.

— Здравствуйте, — поприветствовала я, стараясь сломать голос как можно ниже и мужественнее. Получалось довольно сипло, но на удивление правдоподобно.

— О! Новенький? — спросил блондинчик. — Школьник?

— Может, ты не туда забрел? — спросил голубоглазый шатен, самый высокий из всех, кстати. — Здесь живут анежки, шэмники и шасники в других корпусах через улицу справа от южного крыла Котаз.

— Э-э-э, вообще-то… — неуверенно начала представляться.

— А-а-а, так ты девушка? — спросил инициативный блондинчик, преградив мне путь своей рукой. Тряхнув длинной челкой, упавшей на лицо, он решил блеснуть еще и белоснежной улыбкой, словно пытался продемонстрировать какой-нибудь зуб мудрости. Так нет же, при этом любвеобильный индивид еще и кадрить меня начал: — Да такая милашка?! Вот только этот цвет волос…

Невольно хмыкнула, припомнив гримасы Раффа.

— Вообще-то! — повторилась я уже более уверенно.

Неожиданно за спинами встречающих промелькнул Бранд. В одних панталонах. Проходя мимо тамбура куда-то прямо, он, даже не оборачиваясь, бросил:

— Расслабьтесь, это наш комендант на замену "вечно-пропадающего" графа Артиса.

Ну, тут я уже не выдержала и решила наконец высказать этим беззастенчивым. Потому встала впритык к блондину и повысила голос:

— Так! Вы! Вы почему все тут голые ходите? Это коридор общежития или ваши личные покои, комнаты, а?

— Правда, что ли? — Довольная лыба на лице моего препятствия плавно перетекла в озадаченную мину.

— Так стирка же? — оправдался кто-то с задних рядов встречающих. — Если не успеем скинуть одежду в корзины, прачка будет зудеть потом всю неделю и откажется стирать наши вещи.

— Хм, — сделала вид, что поняла, но, увы, логики не уловила, чем и поделилась: — Почему-то я не вижу здесь тазиков и стиральных досок. Ах, да. Это же не прачечная, а вход, не так ли?

Блондин намеку внял, руку убрал и посторонился. Чем и воспользовалась, скоро минуя столпотворение зевак. Правда, тут же была вынуждена остановиться на развилке, не решаясь выбрать какую-либо сторону. Правую? Левую? Ведь прямо меня встречал портрет какого-то рыжего мужчины в зеленом костюме — тройке.

— Как вас зовут-то, — раздалось мне в спину.

— Эмиль Шен его зовут, — ответил вместо меня все тот же Бранд, каким-то чудом очутившись по левое плечо. Только в этот раз уже с накинутой рубашкой, но все еще без штанов.

А когда я уже было хотела его отчитать, он взял и подсказал негромко:

— Вам прямо по коридору, к кастелянше. Она и подскажет, где разместиться.

Проследила за кивком его головы в правую от меня сторону.

— А вы, — маркиз обратился к толпе, — проверили карманы штанов? Там прачка ругается, палец уколола.

— О, — отозвался кто-то из парней. Не разобрала. Ведь я уже пошла по коридору, не оборачиваясь. Жаль не поблагодарила. Хотя, после того, что он отмочил с окнами, думаю, еще не раз прокляну его, когда буду разбирать завалы и описывать имущество.

Отправилась, куда послали, по каменному коридору, слегка оштукатуренному для приличия в белый цвет, правда, давно выцветший в желтый. А еще от сырости и плохой ухоженности понизу даже засела бурая, почти черная плесень. Сверху же, в углах под потолком висела кучерявая паутина. Живность, судя по всему, чувствовала себя здесь весьма вольготно.

Хм…

До сегодняшнего дня. Поймала себя на мысли, что собралась засучить рукава, как делала это перед мытьем полов там, в поместье. Да вовремя опомнилась. Клеймо!

Дошла до следующего тамбура, выглянула через порожек и увидела лишь прямо дверь, а налево темную-темную лестницу. И ни огарка зажженной свечи, ни магического огонька, да вообще ничего.

А за спиной у меня творилось черт-те что. Новые пришедшие то и дело вскрикивали:

— Милашка? Где милашка? Девушка будет жить у нас? Нет, не девушка? — и все в таком роде.

Потому желания возвращаться не было от слова «совсем». Постучала в дверь прямо перед собой. Но увы, за ней ни звука, ни шороха. Да вообще ничего. Тишина полная. И вот, когда я уже было собралась уходить, то дверь взяла и открылась, сама, жалобно проскрипев петлями.

— Входи, — услышала оттуда замогильный голос. Невольно сглотнула пересохшим горлом.

— Э-э-э, я новый комендант, — решила заранее предупредить. А то вдруг меня воспримут, как завтрак, обед, или кому-то наоборот ужин.

— Да, я предупреждена, — проскрипело в ответ что-то явно нечеловеческое. Вошла и подавила в себе желание зажечь магический огонь. Да уж. Я лишена магии. На время, но всё же. Однако сбоку от меня свечка загорелась сама, едва глазницы засветились у какой-то безобразной демонической статуи с круглыми, перепончатыми крыльями за спиной.

— Я горгулья этого корпуса, — пояснило мне существо, — один из подчиненных демонов директора Кирхарда Осберна.

«А-а-а», — чуть не сказала это вслух. Ну да, еще чего, держать человека на жаловании там, где можно посадить каменного демона из низших.

— А прачка, она?

— Женщина, чистокровная, — ответила кастелянша. — Еще ни одна нежить во всем некрогородке не научилась стирать вашу одежду так, чтобы в ней не появлялись дыры после наших когтей, ногтей, костей.

И снова я внутренне протянула: «А-а-а».

— Жить будете в комнатах графа Артиса, приказ директора, — проскрипела мне эдакая серая каменная статуя. А когда она принялась слезать со своего постамента, то я чудом не икнула от страха. Потому перевела взгляд, затем и вовсе отвернулась.

— В-вы решили меня проводить?

— Нет, подать форму и академические тапочки. Ходить в чем-то другом здесь запрещено. Иначе Бернхард не оценит и откажется чистить вашу обувь.

— Простите, а Бернхард? — решила, если уж портить свою психику, то лучше за один раз. А не растягивать порциями.

— Это наш скелет-уборщик. Но можете звать его Берн. Полного имени он не заслуживает.

Мм-м, чувствую, долго я здесь не задержусь. Ведь как только представлю себе страшного и ужасного скелета с тряпкой в руках, так сразу дрожь пробирает до самых костей.

А пока я непроизвольно разглядывала, как оказалось, довольно просторное помещение, увы, с замурованными или задрапированными окнами, то из того, что сумела уловить взглядом при скудном освещении одного огарка, сделала вывод о какой-то кладовке, заставленной разной мебелью и деревянными ящиками.

— Я правильно понимаю, для замены сломанных шкафов и кроватей в верхних комнатах нужно обращаться к вам.

— Что? Опять Бранд со своими опытами? — только лишь проворчала кастелянша. — Да?

— Судя по всему, — я уклонилась от прямого ответа. Но и этого горгульи было достаточно. Подойдя ко мне со стопкой какой-то одежды и тапочками, она протянула и то, и то. А после проскрипела недовольно:

— Это будет уже пятый комплект мебели за отчетный квартал. Больше на студента предписанием не положено. Пускай сам чинит, или же спит на полу. А может, и научит кого-то из своих скелетов плотницкому мастерству.

— Понятно, — сокрушенно вздохнула и поспешила на выход. Однако тут же услышала то, о чем и позабыла напрочь: — Комнаты графа Артиса, в которые тебя определили, кстати, на втором этаже, соседние с Брандом. Так что, милый человек, особо не раздевайся, а сходи-ка ты в город за стекольщиком.

Уф.

Вот вначале обеспокоилась, а затем услышала с облегчением:

— Срочное сообщение от директора, диктую: Отправь в город за стекольщиком и плотником маркиза Элфрина в качестве наказания. Прикажи привести мастеров живыми, целыми и невредимыми, а не в качестве нежити.

После последних слов чуть не икнула. Не интересуются обычным подвидом людей, говорите? Да неужели!

Под эти мысли я и покинула комнату кастелянши, да так стремительно, что чуть на кого-то не налетела на полном ходу.

— Оп-па, — прозвучало в тамбуре перед лестницей, прежде чем чьи-то руки остановили меня за плечи. О, Бранд! Легок на помине. Потому и начала сразу без предисловий:

— Вы-то мне и нужны. Директор приказал отправить вас в город за плотником и стекольщиком вместо наказания, — передала я, мучаясь от осознания, что… что-то упустила.

— И вам тоже доброе утро, — только и оскалился тот в ответ, снова сверкнув своим плотоядным взглядом. А затем поднял руки и стал щупать мою голову. От усердия даже язык, высунутый изо рта, прикусил.

— Определенно, у вас маленький, девичий череп. Вы лучший кандидат для моего костесвета! Ведь почти всех в общаге я уже опробовал, осталось только поставить эксперимент на женской особи. А они, жаль, отказываются. — И после всего сказанного Бранд горестно вздохнул. Натурально так. Искренне.

Правда, что ли, отказываются? От такого-то?!

Затем маркиз опустил руки и склонился ко мне с безумным взглядом, даже худшим чем у директора. Бр-р. Так вот, что значит, в хорошей форме? И вообще, я правильно поняла, что он попросту проигнорировал мои слова?

— Так стекольщик же, плотник… — вновь попыталась отдать приказ. А студент лишь рукой махнул и потащил меня в сторону лестницы, рассказывая скороговоркой:

— Представляете? У меня на носу такое открытие! Прежде чем превратить человека в нежить, а после разочароваться состоянию его костей, можно еще при жизни определить, нужен ли он нам, некромантам, или нет? Для этого достаточно посветить на кости из моего устройства, и магическое излучение перенесет их на холст в пропорции «1:1».

— Т-то есть как? Кости переносит на холст? А с телом что при этом происходит? — Я испуганно отдернула руку и попятилась. — В-вы в своем уме предлагать такое еле знакомым людям? Я на это не согласен!

Маркиз после моих слов скривился и посмотрел так, как на глупую особь моллюсков. Настолько красноречив был его взгляд.

— Да нет же! Это лишь картинка, ваши кости останутся при вас, — нехотя выдавил он из себя. И звучало это не очень обнадеживающе. Нет, не так. Совсем не обнадеживающе!

И даже не знаю, что бы я делала, если бы не вездесущий Бернхард, который заметив мое нарушение правил, видимо, решил вмешаться в разговор:

— Кх-кхм, что с вашей обувью?

— Простите? — Я обернулась и запоздало осознала, что до сих пор не переобулась. — Ах, да! — воскликнула и принялась разуваться.

— Маркиз Элфрин? — скелет с хрустом повернул свой череп на позвонке. Вздрогнула, ускорилась. — Где ваши тапочки? Почему босиком?

— Берн, в самом деле, — начал было Бранд. А затем хитро так сощурился и переспросил: — Или я имею честь говорить с архимагистром Кирхардом?

— И как вы догадались? — Показалось ли, но челюсть скелета словно стала чуточку шире и отвисла ниже. Это он, что ли, улыбнулся?

— О! — возопил маркиз радостно. — Так я прав?!

Право слово, чуть в ладоши не захлопал. А я между тем уже успела переобуться и взять в руки лишь слегка пыльные ботинки подмастерья.

— Кажется, я явно сказал, что вы будете наказаны? — скелет пропустил предыдущий вопрос студента мимо ушей. Образно говоря. — Потому вы сейчас идете к себе, обуваетесь, и… Одеваетесь. — Череп многозначительно склонился вниз, явно намекая на отсутствующие штаны и босые ноги Элфрина. — А затем отправляетесь в город за плотником и стекольщиком. Причем, подчеркиваю, для особо одаренных, привести их в корпус общежития в целости и сохранности. Живыми.

— Как скажете, — маркиз слегка приуныл и кивнул. Затем кинул свой плотоядный взгляд в мою сторону со словами: — Не хотите составить мне компанию, господин комендант?

— У него своя работа, а у вас наказание. Идите. — Директор снова меня выручил. Хотя как минимум нормальную вводную он мне должен был устроить и так. А не бросать на середину реки даже без инструкций в виде слов: «Греби к берегу».

— Что ж, — дождавшись, когда шаги маркиза стихнут на лестничной площадке второго этажа, Бернхард повернулся ко мне: — Пойдемте, Эмиль. Провожу вас до ваших покоев. И продемонстрирую фронт работ.

— Кх-кхм, — я чуть не закашлялась. Он что, мысли мои прочитал? И вообще, не выдержала и сказала вслух: — Не лучше ли было присутствовать здесь лично?

— Вряд ли вы бы оценили злую гримасу на моем лице, — произнес Берн меланхолично, словно о чем-то обыденном. — Прошлый раз я так напугал кастеляншу, что она уволилась и распустила слухи обо мне в городе. Потому и работников-людей в Котаз днем с огнем не сыщешь.

— Уж не потому ли, что они все скелетами ходят по вашему некрогородку? — не удержалась от ворчания.

В ответ на мои слова скелет лишь хохотнул. А затем директор челюстями Бернхарда вынес вердикт:

— А у вас отменное чувство юмора, Эмиль.

Юмора? Да куда уж там, правда жизни, как она есть. Но вслух лишь сказала:

— Стараюсь оправдывать ожидания.

— Что ж, видимо, мне стоит доплачивать за иронию?

— Как пожелаете, — не стала напрашиваться на повышение оплаты, памятуя про плохое отношение к этим словам всех мастеров, которых я знала.

— И чувство такта вам присуще и гордость. Все хотел спросить, вы аристократ?

Лишь парой слов он взял и вышиб воздух из моих легких. Из-за чего судорожно вздохнула и решила отделаться вопросом:

— Почему вы так решили?

— Ясно. Не хотите говорить — не нужно, — понятливый директор развивать тему не стал. После чего скелет развернулся к лестнице и начал подниматься со словами: — Думаю, маркиз уже успел натянуть штаны. Идемте, не будем тратить впустую наше драгоценное время.

Видимо, он хотел сказать «мое», вместо «наше», но ему виднее. Молча проследовала за ним и, пользуясь случаем, задала давно интересующий меня вопрос:

— Я правильно понимаю, что граф Артис, это прежний комендант общежития, и моя роль здесь — временная замена?

— Именно, — согласился скелет. — Но даже если он ввернется, я либо определю вас в Котаз, или же оставлю заместителем коменданта. Потому как этот аристократ, помимо работы в некрогородке, выполняет разные задачи королевства, покрытые мраком и тайнами. В этой связи и состояние общежития оставляет желать лучшего. — Костлявая фаланга Берна указала в строну плесени, отчетливо виднеющуюся на бело-желтой штукатурке черными разводами понизу.

Тем временем мы уже успели подняться на второй этаж и шли мимо ряда окон, выходящих во внутренний двор. Красный, дорогой с виду ковер, по которому мы шли, выглядел, откровенно говоря, не очень презентабельно. Выцвел и слегка посерел. Выбить бы его.

— Я правильно понимаю, что студенты не занимаются уборкой общежития? — Вопрос напросился сам собой. Помимо прочего подошла к подоконнику и провела пальцем, снимая оттуда внушительный слой пыли.

— Только в своих комнатах, — Осберн подтвердил мои самые страшные опасения.

— То есть вообще не занимаются, — констатировала я. — А что, если по случаю моего назначения, вы наделите меня небольшой властью и позволите заставлять студентов убирать не только в своих комнатах, но и корпус? Думаю, это было бы полезно для учебного процесса, а не только здоровья.

— Как сказать, — многозначно ответил Бернхард. — Чем-то же они занимаются в своих комнатах?

И ровно после этих слов, проходя мимо закрытой двери, мы услышали какие-то крики и стоны со странным сопением. Нет, нагло вру, я услышала, а как там директор воспринимает звуки по телепатической связи, не знаю.

А девушка, судя по голосу, тем временем продолжила кричать, да так странно!

— Что они там делают? — не удержалась и подошла ближе.

Однако стоило мне только взяться за ручку, как вдруг скелет меня остановил, придержав дверь своей костлявой рукой.

— Не думаю, что им требуется наша помощь. В лучшем случае мы им просто помешаем, в худшем активируем какой-нибудь защитный барьер с вызовом всей нежити, подконтрольной студенту.

Впервые в жизни моя рука так сильно вспотела, причем мгновенно. Невольно отдернула её и потерла об штанину под плащом.

А между тем из комнаты впереди по коридору вышел Бранд, снова одетый даже в ученическом кителе, видимо, ведь на жестком воротнике, облегающим горло по кругу, виднелись всё те же вышитые буквы «АН».

— Сорман наконец-то нашел себе подружку, — пояснил маркиз с гаденькой такой ухмылкой, когда приблизился к нам. — В собственника играет каждый раз, как её видит. Так что даже не стоит пытаться им мешать. Парень не в себе.

— Э-э-э, — вырвалось само собой. — А он точно её там не мучает? Тем более после сказанного вами…

На мгновение наступила неловкая пауза. И только крики за дверью продолжили звучать теперь уже в учащенном ритме.

Маркиз Элфрин отмер первым. Он чуть склонился вперед ко мне и с полной серьезностью в голосе произнес:

— Эмиль Шен, неужели, вы все еще девственник?

Скелет закашлялся. А я попросту онемела. Чудом рот не раскрыла, а еще руку прям-таки жгло влепить ему пощечину. Но увы, в мужском мире это означает вызов на дуэль, не так ли? Поэтому просто сжала ладони в кулаки и прохрипела:

— Это не ваше дело, студент Элфрин. Ваше дело отправиться в город за стекольщиком и плотником.

— Вот-вот, — директор вмешался в наш ничуть не дружелюбный разговор. — Идите, куда приказано. А мы с комендантом продолжим обход корпуса.

Да только Бранд, откровенно говоря, забавлялся моим смущением, которое скрыть так и не сумела. И вообще, причем тут девственность? Ну и шуточки у него.

А маркиз между тем сделал вид, что уходит, однако в последний момент склонился к моему уху и прошептал многозначительно: «Теперь я хочу вас еще больше».

Ох! Даже отвечать на это не стала, лишь прошла дальше по коридору, стараясь уравновесить свой сердечный ритм.

— Так о чем мы? — с напускным весельем переспросила я у скелета. Теперь, после всего случившегося и увиденного, почему-то именно нежить в этом питомнике мне показалась наиболее безобидной.

— Об уборке корпуса самими студентами, — милостиво напомнил мне Бернхард. — После увиденного, — он зачем-то сделал акцент на последнем слове. — Считаю эту меру прямо жизненно необходимой.

— Замечательно! — от злорадного ликования чуть на месте не подпрыгнула. А затем припомнила реакцию на мои слова маркиза и разом приуныла. — Вот только слушаться они меня не будут.

— Предоставьте это мне. — И снова мне показалось, что его челюсть слегка удлинилась, когда бросила на него взгляд украдкой. — Прошу, нам сюда.

Потянув за ручку, на которую указала костлявая рука, я открыла дверь и ничего ужасного там не обнаружила. Нет, книги, конечно, скинуло со стеллажей, стекло в окне разбило и разбросало острые осколки по ковру, порвало тюль. Но мебель, допустим, не пострадала.

Будь у меня магия, восстановила бы комнату в считанные мгновения. А так, лишь грустно вздохнула от осознания того, что придется не один раз помыть полы и смотать да убрать дорогой ковер до лучших времен, пока у меня не появится время аккуратно его выбить и вычистить от осколков.

Вот только одна мысль в этой связи мне не давала покоя:

— Скажите, а где поселится граф Артис, как вернется?

— Хм, — скелет словно задумался, а затем почти мгновенно ответил. — В этих комнатах. Если пройдете чуть вперед, увидите смежную спальню. Думаю, вам на двоих хватит этого помещения, в противном случае мне придется переселить кого-то из вас на чердак.

— Неужели нет свободных комнат? — моему удивлению не было предела. Ведь ладно сейчас, пока я одна, смогу кое-как скрывать свои переодевания, пеленания грудной клетки, которая уже немного начала зудеть. Но потом? Когда здесь появится мужчина?

— Увы, — Берн просто убил меня своим ответом. — Все меблированные комнаты заняты. В этом году на удивление большой поток студентов, ведь король позволил открыть платные учебные места для приезжих.

Да уж. Свезло так свезло.

— Да не расстраивайтесь вы так, это же всего на месяц до отработки вашего долга. А после мы как-нибудь решим вопрос вашего с графом расселения, если он вообще покажется до того времени.

Хм. Осталось только уповать на это, не так ли? Передернув плечами от столь эгоистичной мысли, решила, что не буду уповать. Пусть идет, как идет. Приспособлюсь. Потерплю. Все же лучше, чем желать зла другому человеку, хоть и косвенно.

— Что ж, — скелет вывел меня из задумчивости. — Комната студента Элфрина соседняя, дальше по коридору.

— Простите, — и снова я решила допытаться, — А как так получилось, что во всем королевстве действует запрет на магию. Но ваш Элфрин свободно колдует у себя в комнатах, а не в Котаз?

— Ах, это? — Бернхард, который собирался уже выходить из комнаты, даже обернулся на мои слова. — Все дело в бюрократической лазейке. Он применяет такой вид магии, который не внесен в запрещающий реестр. Ко всему прочему наш Совет добился разрешения применения магии некромантии под куполом Истмарка. Формально, ради защиты себя и жителей королевства. Но и для обучения так же позволено применять многие из заклинаний нашего направления вне Котаз.

— Вот как? А бытовая... — начала было спрашивать.

— Строго запрещена. Тем более она по строению пентаграмм схожа с демонической, стоит лишь перевернуть треугольники острым концом вниз, да немного видоизменить руны.

Для приличия кивнула его словам, а сама чуть губу не прикусила от досады. Уж лучше бы они бытовую магию не включали в запрещающий реестр, чем всякие там защитные чары призывающие подконтрольную нежить! И то пользы было бы больше. Так еще и демоническая магия им не угодила, чем — не понятно.

Бернхард между тем откланялся и вышел из комнаты, оставив меня на пару со своими ворчливыми мыслями. Радовало только то, что разбилось лишь одно окно из двух, и в смежную комнату, где стояла огромная кровать с балдахином, вела дверь. Но если маркиз все-таки не приведет стекольщика, то придется что-то делать с окном самой. Закрыть его чем-нибудь. Иначе спать я здесь, в такой прохладе точно не смогу.

Вздохнула повторно и принялась за дело, спустила сумку и стопку одежды на кожаный диван, на моё счастье стоящий сбоку от входной двери, обувь опустила рядом, на пол. Вначале решила расставить книги по местам, свернуть ковер и подмести.

Глава 7. Не злите графа

Увеселительное заведение, точнее замаскированный бордель, оперной дивы Арин Ле Фар к концу недели было заполнено до отказа. Яблоку негде было упасть, как сказал бы любой столичный горожанин, часть из которых пребывала здесь чуть ли не с самого утра. С небольшим уточнением — преимущественно мужская.

Ко всему прочему, напротив, через улицу располагалась главная мистерия Вурмграда, куда так или иначе стекалась ближе к концу недели большая часть населения города, однако преимущественно женская.

И потому девочки Ле Фар, под видом официанток, кружили мимо столиков в центре публичного зала преимущественно одетые, с вырезами кружевных платьев лишь чуточку вульгарнее положенного приличиям.

Но это ничуть не мешало оперной диве гостеприимно принимать дорогих во всех смыслах гостей в тайных комнатах, проход к которым сторожил не один десяток глаз. К тому же сами посетители частенько забредали не туда, в поисках отхожей комнаты, чем не раз ставили в неловкое положение инкогнито покупателей интимных услуг.

По этой причине владелицей борделя совсем недавно было принято волевое решение — поставить охранника и пропускать людей в узкий проход, ведущий в нужные комнаты, кому — какие. Отсюда и столпотворение возле заветного места, иными словами очередь, которая стала для графа, пришедшего с понятной целью, абсолютно новым и раздражающим явлением.

С удивлением для себя Келрик Родгар, владелец огромного состояния, помимо унаследованных серебряных рудников в Родчепл и титула графа Артиса вместе с поместьем и замком, обнаружил здесь чуть ли не всех влиятельных людей Истмарка, за исключением самого короля. А тот уже как две недели уехал с дипломатической поездкой в Ирвинтвед. И потому у самого графа перед неприятным отчетом о провале возложенной на него миссии намечалась небольшая передышка. Которую он и решил провести с пользой, если не дела, то хотя бы тела.

«Этой ведьме всё-таки удалось ускользнуть… — думал так Келрик, стискивая зубы из-за неприятных дум. — А еще пираты наотрез отказались раскрывать имя хозяйки встречи. Ведь то, что на каменистом берегу бухты контрабандистов готовился какой-то странный ритуал, сомнений не было никаких. Вопрос заключался лишь том, что это за ритуал. Судя по количеству заготовленных рабов, точнее довольно смазливых молодых мужчин, это мог быть и обряд инициации ведьм, точнее четырех молодых тупорылых девиц с какими-нибудь дальними-дальними корнями болотных и гнилой родословной. Если, конечно, будущих безмозглых слуг не привезли для кровавого мага, что вряд ли. Для таких переплачивать за внешний вид "живого" материала — лишняя трата денег».

— Граф Артис? — удивленно окликнула его сама Ле Фар. Вопреки правилам, оперная дива позволяла себе более раскрепощенный наряд с короткой юбкой, обрезанной до самых бедер, и грудью, буквально выпрыгивающей из корсажа двумя упругими шарами. Потому, тот факт, что ей было уже давно «за сорок», мало кого волновал, если она удостаивала кого-то персональной честью.

— Арин? — Келрик обратился к даме просто по имени, в точности с её давней просьбой.

— Рад видеть.

— Как и я. — Оперная дива, лавируя между столами, с легкостью пересекла разделявшее их расстояние и приблизилась, раскрыв веер. — Я забыла вам сообщить… — начала было она. — Что особо важных постоянных гостей мы теперь принимаем наверху, минуя очередь.

И снова граф скрипнул зубами. Потому как их негромкий разговор как минимум услышали еще трое рядом стоящих мужчин, двое из них — приближенная свита самого Хеймиля.

— В таком случае, ведите, — кротко ответил Келрик, стараясь внутренне справиться со своим раздражением.

— Конечно-конечно! — воскликнула дама, а после опомнилась и извинительно улыбнулась графу Артису, славящемуся своими неутолимыми аппетитами на весь Вурмград. Большая часть слухов, безусловно, напускная, однако самому графу льстило то, с каким остервенением матроны оберегали от него своих дочерей на выданье. Другие же женщины в том числе и замужние буквально вешались ему на шею каждый светский раут, который он умудрялся иногда посещать между королевскими поручениями.

А самому Артису нравилось другое, не напускной лоск, с которым многие аристократы обставляли свои замки, поместья, съемные комнаты. Он любил практичность. И потому скрупулёзно вел подсчёт своих финансов. Поместья в столице не держал, а жил в комфортных комнатах общежития, за безопасностью которых следил его близкий друг, кузен Кирхард Осберн, виконт Эспер, лишенный своего приграничного замка из-за отцовских карточных долгов. Однако же кузен Артиса и сам не сильно интересовался помещичьей жизнью, а всё чаще пропадал в своем Котаз, корпусе тайных знаний, да души не чаял в Академии Нежити, которой управлял с завидным рвением. И потому виконт напрочь отказался от предложенных денег кузена для выкупа родового замка Эсперов на западной окраине Истмарка.

Ле Фар между тем всю прогулку мимо столов в центре публичной комнаты борделя продолжила негромко щебетать, делясь с графом новшествами своего уютного гнездышка.

Сам же Келрик слушал её в пол уха, по старой привычке оглядывая обстановку в зале. Его правая рука покоилась на рукояти кинжала, в пристегнутой к поясу кобуре, слева. Другая держала трость, на самом деле узкий клинок в деревянных ножнах с навершием в виде головы саблезуба.

Когда же мучения графа закончились посещением комнаты на втором этаже, третьей, заполненной приторными сладкими запахами благовоний, то уже в дверях Арин Ле Фар наконец уточнила:

— Вам как обычно? Или что-то новенькое?

— Мне самую дорогую и умелую. — А немного помолчав, добавил с плохо скрытым раздражением: — И быстрее, я спешу.

Оперная дива в ответ лишь смерила его плотоядным взглядом, демонстративно облизнулась и вышла. Наверняка звать кого-то из своих работниц.

Не прошло и пары минут, как в комнату постучали, прежде чем войти. Граф тем временем отправился исследовать оконные рамы помпезного помещения с бархатными драпировками стен и золоченой мебелью цвета молочного дуба, дабы проветрить эдакую спальню. Но увы, решетки на окнах помешали ему и просто чуть приоткрыть окно.

— Да, войдите, — откликнулся он с видимым разочарованием в голосе.

«И зачем только металл тратят? Ведь диким оборотням из лусканцев даже эти прутья толщиной с мизинец — нипочем, сильные особи одним махом разрубали пополам телегу, зашитую листовым металлом», — подумал так Келрик, прежде чем обернуться к вошедшей.

— Какая встреча? — проворковала рыжая прелестница с аппетитными формами, вплывая в комнату в изумрудном атласном платье. Дверь за ней негромко хлопнула, когда кучерявая красавица уже успела дойти до центра комнаты. Немедля, она сняла с себя шиньон, сняла нижние пряди из сложной на вид прически с лохматой гулькой на затылке. Скинула небольшой парик на ближайшую тумбу с золочеными ножками, стоящую у стены. Туда же отправилась отстегнутые словно на потайных пуговицах юбка и рукава. После чего молодая девица осталась лишь в подвязках, корсаже платья и некоем шелковом, скрывающим самое интимное место женщины, кусочке материи, треугольнике, еще не обретшим своего названия.

— Ла Зиль? — тихонько проронил Граф Артис в ответ.

Привычный к такому преображению, он ничуть не удивился и даже не двинулся с места, визуально оценивая свою прошлую партнершу. Но увы, в этот раз его внутренне раздражение лишь возросло от увиденного. Ведь одни только воспоминания о молоденькой чертовке, оставившей его с носом в том переулке на Эрагате, заставляли чресла графа словно пылать от пожара и неутолимого желания обладать несносной девицей во всех возможных позах. Эта же напыщенная, вульгарная, на всё готовая Зиль теперь вызывала у него лишь унылое отвращение, а еще раздражение от собственной неполноценности.

«Попробовать закрыть глаза и представить ту белокурую, тощую беглянку?» — возникла в голове спасительная мысль.

Рыженькая прелестница к тому моменту припала к графу с развращающими объятьями, ничуть не удивляясь его холодному приему. Ведь Келрик никогда не был особо ласков ни с кем, ни с элитными куртизанками, ни с девицами из борделя, хоть и довольно дорогими. И все равно, что часть из тех рано или поздно находила своего благодетеля и покидало заведение с повышением статуса — содержанками. А одна из них, по слухам, даже сумела женить на себе заморского барона.

— Пойдем в кровать, — буркнул Родгар, в очередной раз стараясь подавить растущую внутри злость. Его тело попросту не находило отклика на женские ласки Ла Зиль, и даже её поглаживающая рука, нырнувшая к нему в штаны, эффекта не возымела.

— Что ж, пойдем, — проворковала она. Затем обернулась к графу спиной, но ровно для того, чтобы пройти немного вперед и наклониться к деревянной спинке кровати, облокотиться руками и телом, дабы продемонстрировать клиенту новый ракурс на свои бедра, призывно покачнувшиеся перед взором мужчины.

Но графу было всё было нипочем. Приторный запах её духов ударил в нос накануне и оставил после себя лишь горечь во рту. А настроение его словно скатилось по пологому склону к самому дну Охрайской впадины.  Потому он не выдержал и гаркнул, что было сил:

— Убир-райся!

— Что?! — оскорбилась девушка. Однако, заметив пылающий ненавистью взгляд Келрика, поспешила к тумбочке со своими вещами, недовольно фыркнула, подхватила их. И уже пройдя к двери, решила все-таки отыграться за причиненное унижение:

— Ха! Неужели наш неутомимый граф растерял всё свое мужское достоинство?

Сказав это, девица стремительно выбежала в незапертую дверь, так и оставив её распахнутой после себя. И если бы ни проходящие мимо по коридору знакомые джентльмены, то инцидент можно было бы считать исчерпанным.

Но, этот вечер явно войдет в анналы истории Истмарка, как самый черный в жизни Келрика Родгара. Потому как взгляд его тут же наткнулся на давнем сопернике по женскому вниманию: маркизу Хайдегеру по имени Уилли Сезар.

— Вот так новости? — пропел этот женоподобный индивид, будто обращаясь к своему другу. На самом же деле его миловидные глаза смотрели прямо перед собой на графа Артиса. — Наш неутолимый граф стал настолько разборчив, что отослал дорогую прелестницу Зиль?

— Уилли, — не остался в долгу граф, правда растягивать слова не стал. — Сдается мне, это ты настолько неразборчив в связях, раз готов делить одну партнершу на двоих, а все ради того, чтобы сэкономить на оплате. Что? Неужели род Сезар настолько обнищал?

Келрик подошел и встал прямо перед маркизом, ожидая чего угодно и в том числе вызова на дуэль, но только не следующих слов соперника:

— Смотри, Фиор, как он на меня уставился? Ха! Тайна раскрыта. Наш граф предпочитает более крепких партнеров женскому обществу, — и после подобного оскорбления Хайдегер склонился чуть вперед, чтобы слащаво прошептать: — Ни за какие деньги я не лягу с тобой, Рики, даже если оближешь мой…

Договорить он не успел. Ведь его челюсть тот же миг встретилась с кулаком разъярённого графа. Раздался громкий шлепок с хрустом. Капли крови окропили пол.

От удара неимоверной силы маркиза отшатнуло к перилле коридора-балкона. Одна из деревянных опор не выдержала, и Сезар рухнул вниз, прямо на круглый столик к сидящим внизу посетителям. Раздались звуки битого стекла и возмущенные крики. А стол сложило вдвое под весом упавшего.

— Уилли? Вы как там? Живы? Если так, то жду завтра на рассвете у северных ворот, — крикнул ему Келрик, выглядывая вниз, на ошалевшую происходящим публику. С удивлением для себя граф отметил, что настроение его улучшилось и даже злость куда-то улетучилась, стоило только получить повод выбить всю дурь из этого щегла. Потому уже более довольным тоном проронил: — Выбор оружия за вами.

— Я-я? — начал вдруг заикаться Уилли. Мотнув головой, он тут же неуклюже попытался подняться из обломков стола. Но увы, поскользнулся на скатерти и разлитом соусе.

— И? Ваш выбор? Не слышу? — подгонял его граф Артис.

— Бой на кулаках, — подсказал вдруг Фиор и тут же стремительно спустился по лестнице вниз к своему другу.

— Да, тофно! Бфой на кулакаф, — маркиз прошамкал наполовину разбитым ртом. Его глаз к тому моменту успел заплыть, а с правой стороны теперь еще и недоставало пару зубов, передних и один задний шатался.

— Как пожелаете. — Келрик с достоинством кивнул.

Стоя на сцене, Арин Ле Фар замерла, с неприкрытым интересом наблюдая за происходящим. А дождавшись наконец, когда положенная часть закончится, вызов на дуэль будет брошен и принят, Арин Ле Фар наконец решила вмешаться:

— Что ж, мои дорогие, всем выпивка за счет графа Артиса за причиненные неудобства. А вы, мой негодник, пройдите к распорядителю, дабы уплатить штраф за дебош и погромы.

— Как прикажете, мон чиере, — нарушитель спокойствия лучезарно улыбнулся оперной диве и собрался было уходить, куда послали. Как вдруг его вновь окрикнули:

— Вофт и вали в сфое муфское обфефытие. Там тебфе самфое мефто. — Естественно, это был неугомонный смертник по имени Уилли. Его затекшее лицо только лишь от одного удара ласкало взгляд Келрика, но не настолько, чтобы простить ему новое оскорбление. И если бы не подоспевший в самый разгар беседы друг, то граф абсолютно точно потребовал бы немедленной дуэли.

— Келрик! — воскликнул Осберн на ходу. — Вот ты где? Как узнал, что ты вернулся, решил встретить лично. Однако не ожидал застать тебя в обществе этих слюнявых маминькиных сынков… Неужели ты решил заняться избиением младенцев?

— Не сейчас, Оззи! — Артис резко прервал его дружеское подтрунивание. Ведь еле-еле уравновешенное настроение после последних слов маркиза снова грозилось ухнуть на самое дно. — Я действительно ценю твое чувство юмора, но только не в этот день.

— Что ж, — сумасшедший оскал знаменитого некроманта перетек лишь в довольную ухмылку, когда он приблизился к своему кузену. Тем самым намеренно загородил тому обзор к объекту ненависти. — Если решишь убить младшенького Сезара, знай, мне как раз нужен новый труп для экспериментов.

За спиной Осберна раздались тихие стоны маркиза и приглушенные смешки невольных зрителей.

Ле Фар между тем устав ждать окончания перепалки, взяла высокую октаву и запела, отвлекая на себя внимание публики.

— Пойдем отсюда, — бросил граф другу, кивая в сторону гардеробной и ожидающего распорядителя. — У меня сегодня чертовски неудачный день. Поскорее бы добраться до комнаты и отдохнуть.

— Кстати, об этом… — многозначительное начало виконта Эспера заставило Келрика застыть на месте и удивленно вскинуть брови.

Глава 8. Тени

«Ох уж этот студент Элфрин», — мысленно проворчала я, сидя за столом. Приняв волевое решение немного испортить свою внешность, подняла с пола пустой пергамент и подожгла его. Затем отправила и дальше гореть в тарелку. Для моих планов нужно было немного золы. «Посмотрим, как все запоют, когда закончу себя разукрашивать», — позлорадствовала я, глядя на огонь догорающей бумаги.

 Как вдруг за моей спиной раздались полные негодования слова.

— И где же он? — возмутился какой-то мужчина прямо за дверью. В следующий миг щеколда в замке провернулась, и в комнату практически влетел самый настоящий ураган.

Подскочив к столу, он схватил меня за руку и чуть ли не стащил со стула, а затем его грозный взгляд зацепился за горящий пергамент. И… Ой, мамочки!

— Ты! — только прошипел мужчина с темно-русыми волосами и карими глазами, горящими праведным негодованием. Все что успела заметить в какие-то мгновения. Накрыв ладонью огонек, он быстро его потушил и схватил порченную бумагу в руки, из-за чего маленькие кусочки золы разлетелась по всему столу.

— Ай, что же вы наделали? — не удержалась от упрека. Теперь еще и скатерть придется стирать.

— Нет, это что ты наделал? — глаза моего визави с внушительными чертами лица как и телосложением, блеснули магией, и он буквально озверел. — Да это же моя тайная переписка!

— Что?! — изумилась я. Затем перевела взгляд на архимага Кирхарда, взирающего настороженно на нас обоих. — Я-я, мне нужна была зола, я хотел-л, — чуть не оговорилась и потому замолчала.

— И что же ты хотел?

Поняв, что врать бессмысленно, сказала чистую правду:

— Я хотел нарисовать темные круги вокруг глаз! Вот что! Чтобы меня уже перестали называть Милашкой!

Упрямо уставилась на него и, пользуясь случаем, наконец разглядела его лицо. Массивные надбровные дуги, высокие, почти квадратные скулы, прямой нос чуть приподнят на конце и, безусловно, если не острый, то близкий к тому, подбородок с небольшой ямочкой, придавали его внешности привлекательности, не спорю. Но еще больше шарма и таинственности вносил в образ эдакого устрашающего великана — тоненький шрам на левой брови, веке и краю щеки. Аккуратный, почти филигранный.

Визави, так же как и я, воспользовался ситуацией, осмотрел и меня довольно придирчиво. Благо от неласкового обращения на мое лицо упало несколько прядей темного-голубых, васильковых до невозможности, волос.

Затем он опомнился, поморгал, возвращая возмущение во взгляд.

— Для этого обязательно жечь мои вещи? — брюнет продолжил допытываться. Его левая бровь, та, которая перечерченная надвое тонким шрамом, взметнулась наверное к самому потолку. Видно было, что он мне не поверил. А его губы и вовсе вытянулись в тонкую линию, когда он их поджал и кажется даже прикусил нижнюю.

— Да! — специально для этого мазнула пальцем по тарелке с остатками золы и провела им по веку.

Вот только подошедший к нам мистер Осберн словно поиздевался:

— А по-моему, стало еще милее, тебе не кажется, Келрик?

Как-как он сказал? Кел-рик?

После этих слов я чуть не икнула от страха и невольно задрожала в руках этого мужчины. Вот теперь уж точно готова была запаниковать, а еще, возможно, хлопнуться в обморок. Но увы, вряд ли в этот раз удастся так просто увильнуть.

— А так? — я попыталась нарисовать пальцем еще и под глазом. Но брюнет остановил мою руку и буркнул: — Не надо, иди лучше умойся.

Затем наконец-то отпустил. Медлить не стала и собралась на выход. Но у двери в коридоре остановилась, услышав:

— Там действительно что-то важное? — поинтересовался директор. Молодец, словно мысли мои прочитал. Ведь наверняка он про сожжённый мной листок. Прислушалась.

— Нет, я еще не совсем выжил из ума, чтобы хранить важные бумаги просто так. Это тайный список покупок для подготовки к одному заданию. Ничего особенного, просто привычка к тайнописанию.

Директор хохотнул, а я чуть кулак не закусила от обиды. Вот же жук! А жути-то навел, наверняка специально. Проверял? Хм. Что ж, ладно, отыграюсь. И потому вопреки манерам, осталась на месте, чтобы дослушать.

— Ты никак издеваешься, раз поселил меня с этой мелочью? — поинтересовался Келрик еле слышно. — Особенно после тех слухов, которые наверняка пойдут не без помощи маркиза Хайдегера и Ла Зиль.

Но вместо того, чтобы ответить по существу, мистер Осберн задал лишь новый вопрос.

— Хм-м-м… Неужели все так запущено? Ведь, насколько я тебя помню, ты всегда влачился только за юбками.

— И ты туда же? — раздраженно рявкнул граф Артис. Да, именно. Теперь уже сомнения в этом не было никаких. «Если граф вернется к тому моменту», — передразнила в уме слова директора. Ага, истинно так. Истинно.

— Так как? — упорствовал мистер Осберн. А я напрочь потеряла суть разговора этих двоих. О чем это «влачиться» и «юбки»? Намекает на любовь к переодеваниям? И кстати, да. Сейчас-то Кел-рик был одет в дорогой угольно-черный костюм с двойной отстрочкой, но почему-то просто в рубашке, без жилетки. И, если правильно запомнила, с тростью, но без головного убора.

— Нет, Оззи, я по-прежнему любитель женского внимания, — после слов графа меня словно пот прошиб.

Наконец смысл ранее сказанного директором дошел и до меня. Запоздало выдохнула от облегчения. Значит, я вне его интересов. Надеюсь!

А граф тем временем продолжал:

— Однако этот твой новый комендантик, такой миловидный. Женоподобный, прям второй Уилли Сезар. — И столько раздражения прозвучало в его словах. — Ты уверен, что эта мелочь справляется со своими обязанностями?

— Ты хотел сказать с твоими обязанностями? — поправил его мистер Осберн. — Да, более менее. Уже как два дня строит парней общежития не без успеха, кстати. Вот только этот маркиз Элфрин. Самый настоящий камень преткновения.

— Еще один маркиз? — возмутился Келрик. — Дойду до Хеймиля, попрошу упразднить титул к чертям собачьим!

— Начнем с того, как бы тебя самого не упразднили после провала задания с защитным артефактом?

— И ты думаешь, что я приехал с пустыми руками? — удивил граф. Меня уж точно. Неужели он нашел моего отца?

— Поясни?

— Пираты — кто сбежал, кто — убит. Но одного из рабов я захватил с собой, — затем немного помолчав, добавил: — сидит в трюме у Шада.

— И?

— Что и? Забрал его для дачи показаний. Да, ему промыли мозги перед похищением, но это не значит, что отшибло еще и память.

— Вот как, что ж. Значит, не всё еще потеряно. А ты уверен, что исчезновение артефактора как-то с этим связано? Вдруг это абсолютно другой случай и мы пойдем по ложному следу?

— Вряд ли в таком захолустье случится что-то не связанное с артефактором Шеннодом, да еще и в столь коротком промежутке времени. Случайности не случайны. Вспомни учение почтенного мастера...

— Да-да, помню, — прервал его директор.

А я же услышала шорохи на лестнице, и потому наскоро мазнула рукавом по глазу, стирая золу, и вошла внутрь.

— П-простите, — промямлила.

После еще и запоздало осознала, что не постучалась. Зашла в чужую комнату, как к себе домой.

— Что? — Оба мужчины вдруг обернулись в мою стону. Пришлось срочно выкручиваться. Потому бросила взгляд на заклеенное пергаментом окно и проронила:

— Студент Бранд второй день подряд приводит в общежитие не тех мастеров. Вчера он привел кузнеца и стеклодува. Единственных, кто не успел спрятаться с его появлением. А сегодня и вовсе поймал каких-то двух мальчиков, не имеющих к ремесленникам никакого отношения.

И ровно после моих слов оба мужчины расхохотались, громко и от души. А когда угомонились, опять обернулись друг к другу, забыв о моем существовании.

— Справляется, говоришь? — уточнил Келрик у мистера Осберна. — Да его за нос водят, как маленького. Хотя, почему как?

Но директор вдруг решил встать на мою сторону, произнеся следующее:

— Если ты не заметил, то в коридорах наконец стало чисто. А внизу висит график дежурств. И это за два дня работы этой вот мелочи, как ты выразился. Он сделал то, что ты не в состоянии был сделать за два года. Так что, угомонись и отнесись с уважением к моему выбору.

И снова я почувствовала ту жажду убийства, про которую говорил Кирхард еще тогда, в карете. Ясно одно, директор злился.

— Ладно-ладно, не кипятись, — вот и граф это почувствовал, подняв руки вверх в притворной сдаче. А затем повернулся ко мне:

— На кровати сплю я.

— Но-но, — хотела было возразить. Пришлось лишь прикусить губу.

— Но? — оба удивились моим словам. А я оправдалась:

— В этой комнате еще нет окна… Если буду спать на диване, то могу простудиться.

Граф нахмурился. Директор же белозубо улыбнулся и решил спешно ретироваться со словами:

— Что ж, оставлю вас одних с насущными проблемами.

И почему я не удивлена?

— Эй! — окликнул его Келрик, а у меня внутри всё перевернулось от ощущения дежавю. — А как же расселение?

Перед уходом, у самой двери мистер Осберн лишь обернулся, произнося то же, что и мне когда-то:

— Никак. Все комнаты заняты. Чердак же заселен всякой живностью, которую сами студенты иногда используют для экспериментов. Увы.

И вышел.

Я всё это время стояла не шелохнувшись, уйдя в себя. Сомнений никаких. Граф Артис и есть тот самый незнакомец, который спас меня от приставаний сводного брата в подворотне. Затем именно он поднялся на корабль, где я и спряталась следом, ради поездки в Истмарк.

Остался только один вопрос. Неужели меня прокляли? Ведь не может же быть сразу столько совпадений подряд? Ведь нет же!

Из нелегких дум меня вырвал окрик графа:

— В общем, поступим так. Диван я тебе передвину в спальню. Спать будешь там, пока окно не починят. После переставлю обратно. Уяснил?

— Да, — немногосложно ответила.

И облегченно выдохнула оттого, что не придется спать вместе с мужчиной в одной кровати!

— А еще, ты продолжишь выполнять обязанности коменданта, пока я буду вести одно расследование. Так что, могу пропадать на несколько дней. Но учти, ни при каких обстоятельствах ты не спишь в моей кровати и не трогаешь мои вещи, уяснил?

 — Угу, — промычала одним горлом, даже не раскрывая рта.

— А завтра берешь наглеца Элфрина за ручку и ведешь сам в город искать стекольщика, — Келрик практически проворчал, так же еле слышно.

Ох, язык так и жгло отправить этого Кела к праотцам с таким приказом. И вообще, с каких пор именно «он» решил мне указывать? Разве я ему подчиняюсь? Заместителем меня не назначали. Так что мы с ним просто сожители, получается. Но в ответ лишь осуждающе на него уставилась и слегка насупилась. А этот беззастенчивый взял и стал раздеваться.

Повесил пиджак на спинку стула.

Увидев это, мгновенно смутилась и не знала куда деть свои глаза. Ведь так и продолжала стоять в середине комнаты, не решаясь ни сесть, ни подойти к столу. Рубашка на его плечах натянулась, очерчивая притягательные контуры мышц, а пальцы графа принялись за пуговицы.

— Тебе что-то от меня нужно? — спросил он, не оборачиваясь. Видимо, намекал на мое такое странное поведение.

— А-а-а? Да, — ответила глухо. Пришлось выкручиваться: — Так что с бумагами? Там что-то важное?

«Молодец!» — мысленно похвалила себя с возвратом к старой проблемной теме. Аплодирую себе до мозолей на ладонях.

— Нет, не особенно, — честно признался он. А я к тому моменту обернулась к двери и лишь буркнула:

— Хорошо. Тогда схожу к расписанию дежурств, проверю.

Останавливать меня никто не стал. И это замечательно.

Жаль только, в коридоре даже вечером было всё еще людно. Кто-то из студентов, вопреки запрету, по-прежнему ходил по коридору полуголый, но хотя бы в штанах и тапочках — уже радует. Не то, что встреча два дня назад.

Да уж, как вспомню построение во внутреннем дворе среди студентов, так улыбаться хочется до ушей. Директор знал, как надавить на больное. Он попросту пригрозил, что из-за моих жалоб начнет отбирать у них контроль над нежитью. Один проступок — один зомби, скелет, упырь или же демон. Студенты, дослушав слова архимага, впечатлились и встали ровнее. А после вводной уличной лекции выстроились всей толпой в мою комнату первыми поздороваться и «навести со мной мосты», как любезно поделился мудростью Бранд Элфрин, расталкивая всех и вся.

Пока мысленно пребывала в воспоминаниях, успела спуститься по лестнице, не реагируя на заискивающие кивки некоторых встречных анежек. Теперь-то я знала, что это означает. Упрощенное название обучающихся в Академии Нежити. Вначале было «анежы» затем довилось еще и ласкательное «-ки». Соответственно, шэмники — ученики Школы Мертвых, шасники — ученики Школы Смерти. То есть более младшие курсы, у которых и нежити меньше, как и привилегий по всему некрогородку.

Все тот же Бранд, пытаясь уговорить меня «сняться» на его костесвет, прямо-таки превратился в саму любезность, пояснял периодически. И если бы ни его просьба, то возможно подумала бы с ним подружиться. А так, держу дистанцию.

Что же до прозвища «Милашка», то в глаза теперь меня называют исключительно Эмилем. Но увы, стоит только отвернуться, как я слышу глухие смешки в спину.

Но ничего, от этого никто не умирал. Тем более мне не так обидно, как должно быть. Ведь я действительно не считала себя уродиной. Да, симпатичной молоденькой девушкой с волосами цвета платинового блонда и выразительными чертами лица. Не более. Рузи бдительно следила за моей самооценкой и, стоило мне только возгордиться, непременно возвращала с небес на землю.

— Ком-м-мендант! — услышала я крики кого-то с лестницы. — Ком-м-мендант!

Вот зачем я, спрашивается, вышла из комнаты? Рабочий день окончен, а этим невдомек.

Но увы, пересилила себя и обернулась в сторону крикливого. Высокий и столь же худой парень спешил ко мне, шлепая гигантскими тапочками по полу.

— Да? — Недоуменно уставилась на него.

К моему удивлению студент выглядел действительно взволнованно и озадачено. Это был Шемсон Дутч, собственной персоной. Отличник четвертого курса. Да, составляя график дежурств, успела выучить почти всех своих новых бдителей чистоты и порядка из числа костолюбов некрогордка.

— Я… как и положено, — пыхтел он, переводя дыхание. — Наводил порядок в комнате… Это, ну… Чтобы успеть к проверке послезавтра. Ведь у меня потом сессия, зачеты. А нежить мне нужна в полном составе. Иначе защиты курсача не видать, как своих фаланг…

— Короче, — попросила его я, не улавливая суть в сумбурно сказанном.

— Я ногу нашел. Чужую. Почти целую, от кончиков пальцев до тазобедренной кости.

От услышанного чуть в обморок не хлопнулась прям там, еле на месте устояла. Как нога? Чья?! Какая? Правая? Левая? Ой, тфу!

Поток моих глупых мыслей прервал, конечно же, помощник номер один. И что бы я делала без Бранда, который, выруливая с лестницы, пояснил:

— Да кости это, наверняка от разборки чьего-то скелета остались. Вон Бернхард до сих пор свою родную ступню ищет.

— Да нет же! — упорствовал Дутч. — Бернхард ищет правую, а у меня же левая. И какая-то не такая…

— Тогда пойдем, посмотрим, — ответил вместо меня Бранд. Вот кто его просил встревать? Тем более, что я планировала сменить тему и уйти к себе через прачечную, а по пути посмотреть все-таки расписание.

Но вместо этого развернулась и пошла к лестнице.

— Хорошо, — ответила зачем-то. Раз уж сама взялась за проверку комнат студиозов на предмет чистоты, придется наверняка столкнуться и не с таким. — Вы только поясните, что это за нога и откуда она могла взяться.

— Понимаете… — Дутч вдруг начал юлить. — До меня, ровно четыре года назад, в этой комнате жил один студент.

— То есть вы предполагаете, что костяная нога, — я сделала ударение на последних словах. — Провалялась где-то в комнате четыре года?

Ответом мне было напряженное молчание. Сам же маркиз, который шел за нами следом никакого интереса к разговору не проявлял. Только лишь молча двигал пальцами, как бы на расстоянии измеряя габариты моих костей.

— Студент Элфрин, прекращайте на меня так смотреть, — сказала я ему в надежде, что он поймет без лишних слов. Ответом мне послужил лишь его озадаченный взгляд.

Хм. Притворяется ли?

— Идемте, — позвала отличника и повернула к лестнице.

Когда мы наконец прибыли к комнате и заглянули внутрь сквозь открытую настежь дверь, то я с отчаянием поняла — бесхозная нога, это не самое страшное во всей истории.

Прямо в середине помещения, захламленного стопками книг, статуэтками, колбами разной степени наполненности и сундучками, с минимумом академической мебели — висел скелет, словно на виселице, точнее с петлей на шее.

— Мой Роуди наказан, — как ни в чем не бывало оправдался Дутч, проходя внутрь. — Плохо сдал норматив.

— Сочувствую, — на полном серьезе произнес сзади студент Элфрин.

— Так, — начала я с командной интонацией. — Держать нежить в своих собственных комнатах строго запрещено! Поэтому быстро снимайте этого с петли и отправьте его в склеп к остальным.

— Но-но… — начал было отличник. Правда, тут же умолк, глядя на кого-то за нашими спинами.

— Я тебя везде ищу, — прогремел над моей головой голос Келрика. Без сомнений, точно он. — Ты мне нужен, идем.

Удивленно обернулась и потупила взгляд.

— А как же нога? — спросили мы все втроем в один голос.

— Какая? — уточнил граф, хмурясь. При этом его внешний вид… Точнее домашний бархатный халат и велюровые академические тапочки, в которых он к нам явился, выглядели неприлично — мало сказано. Ведь взору была представлена часть голой груди графа Артиса до самого пояса, слабо повязанного на талии. Опускать глаза ниже попросту не рискнула.

Вымученно сглотнула, ожидая ответа кого-либо из моей группы поддержки.

— Да вот, под кроватью нашел вместе с записями… — начал было Дутч спасать ситуацию. И вместе с тем потянулся вниз, чтобы поднять с пола мятые бумажки и действительно костяную ногу какого-то скелета.

Глаза графа Артиса засветились магией, когда тот перехватил в руки и то, другое, за берцовую кость. Затем выдал:

— Конфискую до выяснения обстоятельств.

А мне приказал голосом не терпящим возражений, грозно так, словно подозревал в чем-то:

— Идем, дело есть.

— Д-дело? — переспросила глухо, едва мы вышли из комнаты в коридор. Еще немного и действительно начну заикаться на постоянной основе. — Какое?

Но на мои слова граф никак не отреагировал. Поспешила за ним. Поравнялась. И увидела сощуренный взгляд полыхающий магией. Многоцветной, переходящей из белого с синим оттенком в зеленый, желтый. До красного дойти не успели. Внезапно перед нами оказалась дверь к нашими общими комнатам.

— Там что-то есть? — уточнила заинтригованно. Ведь действительно даже самой стало интересно откуда она такая взялась, эта нога.

Не в том смысле, что я захотела вдруг заняться подобными вещами. Бр-р, до сих пор все эти скелеты, бродящие по улице и корпусу общежития, вызывают во мне искреннюю жалость, а временами жгучее отвращение.

— Даже если отвечу? Какое тебе дело до этих знаний?

— Как какое? — воскликнула и напрочь забыла голос понизить. Ох ты ж, гадость. Бросила испуганный взгляд на графа Артиса. Но он лишь увлеченно разглядывал кости, вращая их в своей руке и водя туда-сюда перед глазами, словно что-то читал, о чем и поделился:

— Здесь с помощью тайнописания выведено какое-то заклинание. Но среди некромантов я такого не встречал. Если только ведьмино или еще каких-то колдунов запрещенных семинарий, применяющих руны мертвых языков.

— Но ведь некроманты тоже используют мертвый язык, эжейский, насколько мне известно.

Взяла и рассказала всё, что знала об их направлении магии. А граф наконец отвлекся и уставился на меня так… пристально, так изобличающе.

— И правда, милашка. Ты точно парень, а? — Келрик хмыкнул. — Хотя, если с такой стороны подходить к вопросу, то завтра я отправлюсь избивать одну заносчивую девицу по имени Уилли Сезар.

— Простите, что? — я искренне понадеялась, что выглядела при этом не так удивленно.

— Кстати, о деле, — мой сожитель бесцеремонно кинул листки и чужую ногу к нам на стол в гостиной. — У меня завтра дуэль на кулаках с маркизом Хайдегером. Мне нужен секундант. Друг Эдгар, который всегда выручал с этим делом, к моему неудовольствию женился и уехал в Ирвинтвед.

Да уж. Сейчас Келрик наверняка еще пожалуется, что его разрешения не спросили. Но нет. Граф теперь уже переключился на виконта Эспера.

— А Осберн, урки б драли этого костолюба, напрочь отказался по причине расшатанной психики. Боится не удержаться и превратить моего дуэлянта своей новой марионеткой. И, как видишь, до утра я вряд ли найду еще кого-то согласного с этой должностью.

Подождите. Это он так намекает на мою кандидатуру? Да?!

— Но-но я никогда не был секундантом! — возмутилась его словам, причем заранее. — И вообще, я здесь долг отрабатываю. Не уверен, что мистер Осберн согласится отпустить своего работника на целый день.

— Трарк с тобой, какой день? Мне хватит и пяти минут, чтобы отделать эту девочку под орех.

— Выражайтесь, пожалуйста, яснее. — А вот сейчас во мне словно заговорила гувернантка Рузи, преподающая чистоту речи для леди.

Зайдя внутрь следом за ним, с удивлением обнаружила переставленный диван в смежную комнату (спальню) и исчезнувший со спинки стула пиджак. Неужели он повесил свои вещи в шкаф? Грязные и после носки?!

Чему непроизвольно поморщилась.

— Я займу от силы час твоего времени, а после верну обратно, — продолжал упорствовать Келрик. Хм. Ведь действительно не отцепится и все равно возьмет с собой. Хочу этого или нет. Так может, получить тогда хоть какую-то выгоду?

— Что ж, я согласен. Но при одном условии. За мою услугу вы заплатите мне десять сребриков. — Казалось, граф даже онемел от моей наглости.

Но, была не была, все-таки рискнула. Чем быстрее откуплюсь, тем быстрее смогу покинуть этот дом для умалишенных.

— Что-что? Ну-ка повтори?! — Граф вошел за мной в спальню, надвигаясь на меня своим внушительным ростом и телосложением. Аж попятилась и плюхнулась на передвинутый для меня диван. Разве что зубами не клацнула, вовремя стиснула.

— Мистер Келрик Родгар, я же вам мешаю единолично жить здесь, ведь так? — Решила воззвать к логической части его мозга. Ведь то, что он у него был, хоть тот и не распознал во мне девушку, сомнений не было никаких. Абы кого не назначат королевским ловчим. И это еще одна проблема, из-за которой стоит поскорее покинуть некрогородок и начать наконец поиски моего любимого папа.

Но граф молчал и лишь продолжал взирать на меня сверху вниз, стоя прямо рядом с моими ногами. Сама при этом вначале неуклюже завалилась на диван, а затем поспешила исправиться и буквально сжалась в комок, проговаривая:

— Я просто хочу скорее выкупить свое долговое клеймо. Или как оно там говорится. Ведь я лишен магии…

Однако Родгар все продолжал молчать и как-то странно сопел. Рискнула поднять на него напускной жалостливый взгляд и посмотрела прямо в глаза. Казалось, он с чем-то боролся внутри себя и даже губу слегка прикусил. А еще этот его распахнутый халат, свободно демонстрировал всякие непристойности, край пупка. Щеки так и запылали словно огнем из-за странного, зудящего внутри ощущения. Буквально на долю секунды мне захотелось подскочить с дивана и обнять его, да ощупать все эти внушительные рельефы.

Но я быстро с собой справилась и уставилась в пол. Не помогло. Отсела чуть в сторону.

— Пять сребриков и ни медяка больше, — наконец сжалился этот жлоб. Но мне и этого было с головой… В смысле, достаточно. Ведь половина золотого просто так на дороге не валяется.

Келрик к тому моменту уже успел пройти к кровати, скинуть с себя халат и залезть под одеяло.

А я запоздало заметила, зацепившись краем зрения за его силуэт, Он что, голый там?!

— Тогда сейчас ложись спать, а завтра, после дуэли займись наконец окном. Бранда предупрежу.

— Хорошо, — согласилась я, неловко укладываясь на диван, как есть, в одежде, с перевязанной грудью. Ведь одеялом и подушкой, видимо, со мной никто делиться не собирается.

Можно, конечно, попытаться чуть расслабить боковой узел перевязи, чтобы было легче дышать во время сна. Но, думаю, без одеяла, да еще и под прямым обзором графа делать это очень рискованно.

И словно мысли мои прочитав, в меня прилетела вначале подушка. Испугав неимоверно. Затем помимо возни и копошения послышалось с кровати недовольное.

— Запасное одеяло возьми в шкафу.

— Там нет, — возразила я. Потому как только-только сегодня протирала пыль в шкафу, а заодно и проверила наличие спальных комплектов. — Только пододеяльники, простыни, наволочки.

— А в антресолях смотрел?

— Увы нет. Не дотянулся.

— А-а-а, понятно. Сейчас.

После его слов я отчаянно зажмурилась и поспешила развернуться к стене. Не хватало мне еще пялиться на него, пока он ходит по комнате. Голый. Наверное. Между тем его ноги в тапочках ступали почти бесшумно. Судя по звукам, Келрик без проблем потянулся и открыл дверцы антресолей, вытащил оттуда одеяло и кинул им в меня без всяких слов.

Шерстяное одеяло слегка сползло с моей спины и собралось сбежать на пол. Потому мне пришлось спешно развернуться и схватить его. Естественно, открыла глаза и увидела одну такую деликатную часть тела мистера Родгара. Собственно, его спину и то… что ниже. Ох, мамочки!

Подскочила с дивана и кинулась к двери. Но возле затормозила и лишь закрыла её со словами.

— Чтобы ночью не замерзнуть.

Молодец. Выкрутилась. Поздравила себя с удачным оправданием своего вопиюще нелогичного поступка.

А Келрик еще и масла в огонь подлил.

— Ладно, давай ложись и не храпи. Иначе выселю тебя в коридор.

Собралась с мыслями, успокоилась и вернулась на диван, примостила подушку, расправила одеяло, легла и укрылась. А когда шорохи в комнате стихли, и с кровати послышалось мерное сопение несколько минут спустя, то еще и рискнула ослабить узел нательной перевязи под просторной рубашкой.

Полегчало. После чего закрыла глаза и действительно уснула. Нет, не так, забылась крепким сном после тяжелого во всех смыслах дня.

Глава 9. Сон не шел

Сон к графу не шел, вопреки умению засыпать, где придется, как по команде. Келрик лег под одеяло и затаился, ожидая какого-то подвоха от новенького коменданта. Точнее заместителя. Хотя теперь, глядя, как парень успел взять управление общежитием в свои руки за какие-то считанные дни, то и смещать его с этой должности Артису не очень-то хотелось. Вот только уязвленная гордость вместе с прирожденной осторожностью, не позволяли ему принять Эмиля в свой дружеский круг общения. Что-то в нем определенно настораживало графа. Какая-то тайна нависла над пареньком, словно невидимой пеленой, а может быть даже и не одна.

Потому Родгар решил держать его ближе к себе и тайно следить за всеми передвижениями новенького клейменного. И вообще, если Эмиль попал на долговую биржу, то значит, он или приезжий, или какой-нибудь сын ремесленника, залезшего в долги.

«Ох уж этот, Оззи, — мысленно проворчал Кел. — Нет бы ответить по существу, откуда взялся Эмиль, кто он, сколько ему лет, из какой семьи. Так друг переложил груз ответственности, разведать подобную информацию, на мои плечи. Мол, ты у нас главный ловчий. Вот и занимайся поиском скелетов в шкафу этого юноши. А если найдешь интересные экземплярчики — то отдай мне на опыты. Вечно друг только об одном и думает».

А сон всё не шел. Но ворочаться граф не стал, лишь прислушивался к шорохам в комнате, которых не было. Немного повозившись на диване, наверняка устраиваясь поудобнее, Эмиль в конце концов затих и, возможно, даже уснул.

Келрик с удовольствием для себя отметил, что парень не храпел. Да вообще, словно не дышал вовсе. А сон по-прежнему не решался навещать королевского ловчего, который как-то раз был вынужден спать и вовсе на дереве, привязанный к стволу, чтобы не упасть ненароком.

Родгар перевернулся на спину и заложил руки за голову уставился в голубую ткань балдахина. В отсутствии магического освещения она выглядела почти синей, прям как волосы нового коменданта.

«И как он только умудрился добиться такого оттенка? Наверняка же покрасил чем-то. Явно не из-за любви к синему», — думал так Келрик, когда пытался вновь и вновь ощутить ту приятную сонливость, предшествующую крепкому и долгому сну.

Но сон не шел. Совсем.

А еще через несколько мгновений послышался слабый шорох и скрип пружин матраса кожаного дивана. Граф заметно напрягся и потянулся рукой под подушку к спрятанному там посеребренному кинжалу. Привычка спать с оружием не раз выручала его в самых разных ситуациях, а иной раз спасала жизнь.

Балдахин кровати, повязанный к деревянным столбам, слегка колыхнулся, и Эмиль, закутанный в свое покрывало, юркнул в кровать. Но этим он не ограничился, забрался еще и под одеяло, после чего облегченно вздохнул во сне.

Напряженно выставив вперед руку Келрик ожидал от него чего угодно, но только не этого. Ведь, судя по сомкнутым векам и мирному посапыванию с легкой улыбкой на устах, Шен даже не проснулся.

«Так он замерз, что ли? — Артис посмотрел с сомнением на наглеца. И тот же миг подавил в себе желание протянуть руку, чтобы убрать пряди, упавшие на лицо паренька. Но вместо этого лишь возмутился и развернулся к Эмилю спиной. — Это просто немыслимо! Завтра же выселю его к кому-то из студентов. А сейчас…»

Он слегка полуобернулся, поглядывая себе за спину.

«Сейчас, так уж и быть, пусть спит».

Однако же теперь графу Артису и вовсе перехотелось спать самому. Необъяснимо бодрое самочувствие требовало от него действий, движения, свершений грандиозных дел. Непонятно откуда взявшееся воодушевление заставляло ерзать и ворочаться на месте. Одна неприятная, предательская мысль не давала ему покоя. А именно, желание разглядеть лицо нового коменданта более пристально, которое буквально сжигало изнутри, заставляя сжимать и разжимать пальцы в кулаки.

«Это все просто невыносимо!» — думая так, граф подскочил с кровати, подхватил халат, упрямо запахнулся и завязал его поясом.

Желание попытать счастья на диване он отмел сразу. Услужливая память еще и подбросила воспоминания о том, как когда-то несколько месяцев назад, эксперимента ради, он даже развлекался здесь с одной преподавательницей, которая так и липла к нему всю декаду после того. Из-за чего ему даже пришлось в жесткой форме оборвать всякие связи с неугомонной дамочкой, смягчив эффект лишь дорогим подарком.

«Определенно, диван нужно выкинуть и поставить сюда новый, — с этой мыслью Келрик продолжил стоять в центре комнаты и разглядывать кожаные складки да ровненькие стежки на подлокотниках с деревянными вставками. — Точно! Может быть, вся проблема в отсутствии удовлетворения, которое я не получил сегодня с одной из ночных бабочек Арин Ле Фар?»

Граф с сомнением обернулся обратно к кровати и нахмурился. Сильно нахмурился и задумался, словно пытался разгадать в уме какую-то архиважную головоломку.

— Нет… Меня не тянет к этому женоподобному юноше. Совсем и абсолютно. А лишь интересует его происхождение и загадки, которые скрыты за этим цветом волос, — прошептал он вслух зачем-то.

«Точно! Это Сезар! Уилли Сезар во всем виноват! Это он поместил в мою голову глупую мысль о том, что я якобы любитель партнеров покрепче, или как он там выразился? А, может быть, даже проклял? — Но интуиция подсказывала графу, что это не так. — Где бы маркиз в Вурмграде нашел опытную ведьму, способную на такое? — Устав ломать голову над предательскими мыслями, Келрик лишь глубоко вздохнул и принял решение: — Определенно. Завтра я выбью всю эту дурь из Хайдегера и вместе с тем выкину из головы подобные глупые мысли. Найду себе женщину посолиднее, какую-нибудь соблазнительную вдову, ведь с молодыми много мороки. И уже тогда наконец удовлетворю свои мужские потребности. Как раз, к следующему утру управлюсь».

Кивнув собственному убеждению, граф Артис обул тапочки и вышел из комнаты. Решив освежиться в ванных комнатах. А перед тем еще и натаскать себе воды, чтобы заодно успокоить физическим трудом возбуждение от одной только мысли про будущие планы на следующую ночь.

Глава 10. Наваждение

Едва я закрыла глаза, как мне показалось, будто я куда-то плыву. А главное, мгновение спустя меня уже окружала холодная, нет, ледяная вода, готовая поглотить в себя в любой момент, стоит лишь расслабиться и перестать грести.

Правда, мучения мои длились недолго. Едва я выбралась на берег неожиданно возникший предо мной, то сразу же очутилась в роскошных апартаментах какого-то явно родовитого аристократа. Ведь в деревянных рамочках на стенах висели гербы с золоченой окантовкой. У низших сословий виконта и барона окантовка серебристого цвета, у королевской династии червонная, почти красная. Выходит: герцог, маркиз или какой-нибудь граф с гербом кречета, удерживающим в лапах квадратный слиток, владел этой комнатой, обставленной со вкусом и лоском. Хрустальная люстра, торшеры из золота, бархатные кресла с резными деревянными подлокотниками, безумно дорогой ирвинтведкий ковер окружали меня своим великолепием. Но не это привлекало больше всего. Нет. В центре прямоугольного вытянутого помещения на подиуме возвышалась кровать с задернутым балдахином, откуда доносились странные звуки.

— Ах… — долетело до моего слуха, когда я с ужасом осознала, что не одна здесь. Развернулась и хотела было покинуть комнату, сгорая от смущения. Но очередное: — Ах-ах… — более громкое, остановило меня, пробуждая прямо-таки животное любопытство.

Тем более опущенные шторы то и дело трепетали, словно на ветру, хоть и окна здесь были закрыты, а сквозняков не ощущалось. И снова я услышала, только в этот раз: — О-о… да! Давай, Рик!

На мгновение даже застыла, не в силах сдвинуться с места. Как она сказала? И вообще, кто она? Неужели это Келрик с кем-то? Плюнула на всякие условности, этикет, манеры и попросту прокралась на подиум. Ведь я же только одним глазком гляну, чуть-чуть отодвину боковую шторку у изножья и увижу…

Голых мужчину и женщину на кровати со сплетенными ногами. Да, без сомнения, это был граф Артис. Его спину ни с кем не спутаешь, ведь эти безобразные шрамы смотрели на меня, словно с какой-то издевкой, в то время как сам Келрик двигался сверху на грудастой красотке с пышными формами. Да, без сомнения, они занимались любовью… И он явно в этом преуспевал. Потому как женщина под ним стонала от удовольствия и подмахивала ему своими ногами, прижимая любовника сильнее к себе с каждым толчком.

Щеки мои обожгло, внутренности свернуло жгутом, сердце противно заныло, но я не смогла пересилить себя и спрятаться обратно за шторку балдахина. Я лишь продолжала смотреть и слушать, как мой сожитель буквально вколачивал довольную партнершу в матрас, из-за чего кровать с каждым разом содрогалась, скрипела и трещала в основании, грозясь сломаться под таким неистовым тактом.

— О-о-о… да, да, да! Восемь! Рик, восемь из десяти.

— Раз так? Значит, осталось еще два? — рвано прохрипел мужчина своим низким голосом и, о, кошмар! Он ускорился, еще быстрее, буквально подталкивал голову брюнетки к изголовью. Но недолго, одна его рука, на которой он стоял, несколько мгновений спустя переместилась на её грудь, вначале по-хозяйски сжала. Затем пальцы слегка ущипнули за сосок и потянули его вверх. А женщина прикусила губу, выгнулась навстречу этому движению и простонала что-то неразборчивое. Другую руку Келрик согнул, опускаясь на локоть, а сам при этом слегка замедлился, пока наконец не остановился для того, чтобы приникнуть своим ртом к полноватым, искусанным в порыве страсти, потому ало-красным, губам партнерши.

— Мон чиере, — прохрипел он, когда склонялся.

А я… Я наконец попыталась пересилить себя и все-таки покинуть комнату! Как мне и следовало сделать изначально. Но увы, непонятное ноющее чувство внутри не позволяло мне это сделать. Любопытство гложило, не давало покоя.

С тоской и какой-то даже завистью, хоть это и немыслимо, я перевела взгляд на этих двоих и чуть не упала на месте… Ведь волосы брюнетки, разметавшиеся на подушке, стали осветляться до натурального цвета платиновой блондинки. Моего цвета! Что?!

— Я люблю тебя, Эмилия, — прошептал граф Артис, отрываясь от губ, в один миг изменивших свою форму. Моих губ! Точнее сейчас под ним уже лежала точная моя копия.

— Не-е-ет! — неосознанно закричала я, не веря происходящему, и сделала шаг назад от кровати. Что естественно, оступилась и полетела вниз, проваливаясь всем телом в черную непроглядную тьму.

И все-таки упала. С кровати графа Артиса. А еще застонала из-за ушибленного плеча и коленки. Разочарование постигло меня лишь несколько секунд спустя, как и осознание. Так это был сон?!

— Эй! — послышалось в дверях басовито. Вздрогнула и выглянула из под вороха одеял, в которых умудрилась запутаться. И увидела… героя моего наваждения, собственной персоной. К счастью, сейчас он был одет и при полном параде, гладко выбрит. Перевела взгляд на окно, узрев рассветную, хмурую погоду. Потому вспомнила про вчерашний уговор.

Ох, точно же… Дуэль. Работа секунданта за пять сребриков.

— Я-я сейчас соберусь.

— Уж будь добр, — проворчал граф, исчезая за дверью. А до меня только-только дошло. Это что же получается, я спала на его кровати?! Но-но где тогда спал он?!

И как он сказал — «будь добр»? Не «будь добра»? Так он ничего не понял? Аккуратно ощупала свою грудную клетку — бандаж на месте, только чуть-чуть ослаблен. Фу-ух. Кажется пронесло. Так. Нужно срочно привести себя в порядок и, желательно, переодеться так, чтобы меня не раскрыли. Чем и занялась, подскакивая с пола, где очутилась после падения.

Да уж, прям как маленькая. Давненько со мной такого не случалось. И вообще, неужели опять ходила в сне?

Глава 11. Неласковый прием

К моему счастью, заходить в комнату граф больше не стал. Поэтому я быстро оделась в форму Академии Нежити, застегнула её на горле. Темно-синяя ткань из ткацких артелей Цамта, судя по вшитому на вороте ярлыку, интересно блеснула, когда мои пальцы прошлись по полудрагоценным стеклянным пуговицам. Ведь в то, что это магические накопители — верилось с трудом.

Тем более сейчас, когда на мне клеймо, проверить — не было никакой возможности. А еще безумно смутили штаны. Привычная к юбкам я уже третий день подряд смущенно разглядывала свою спину в зеркале. Хорошо, хоть штаны не сильно обтягивали, были мне большеваты. Повязала их на талии поясом. И все равно выглядела моя фигура не очень-то мужественно. Определенно чего-то не хватало. Но вот чего именно?

Так понять и не смогла.

А граф сегодня был непривычно молчалив и постоянно хмурился. И даже когда шел по коридору впереди меня, не оборачивался. А чуть позже, когда мы вместе вышли из здания, и к тротуару поехала лакированная черная карета, то и здесь он лишь молча забрался в карету, а после дождался пока я сяду напротив.

Не знаю, с намеком или без, но в следующее мгновение Келрик зачем-то проверил клинок в своей трости. Металл на секунду блеснул, прежде чем вновь скрыться в круглых деревянных ножнах. Затем свет увидели: моток марли и склянка с прозрачной жидкостью, которые он достал из пиджака, положив рядом с собой на бархатное сиденье. На мой немой вопрос, мол, что это? Пробурчал негромко:

— Вонючий спирт, приводить Сезара в чувство, когда я его отделаю до потери сознания. Не хочу ждать, пока он сам очухается, чтобы задать пару вопросов.

При этом граф кинул на меня смущенный взгляд. Или мне показалось? Нет, определенно, показалось. Хотя, следом он повернул голову к окну, и на его скулах слегка заалели красные пятна.

Вот так новость! Он, что ли, простудился? Ведь в то, что великий и ужасный граф Артис, главный королевский ловчий, смущался — верилось с трудом.

Не ведая, что творю, быстро поднялась и протянулась рукой к его лбу, замерить температуру.

Но меня тут же перехватили на полпути за запястье. Неласково. А его неприязненный взгляд полоснул по лицу почти осязаемо. Ведь противное ноющее чувство посетило тот же миг, стоило нашим взглядам встретиться.

— Что ты?.. — начал было он спрашивать, буравя меня обиженным и каким-то даже злым взглядом.

— Вы себя плохо чувствуете? — поспешила оправдаться, пока Келрик не сделал какие-нибудь странные выводы. — Ваши скулы покраснели.

— Это от жары, — мрачно выдал он и отпустил мою руку. И снова перевел взгляд в окно. А я неловко села на кресло. Точнее попыталась, ведь в этот самый момент карета наехала на кочку, колесо подскочило, накреняя экипаж в бок. Чудом на колени не упала, успела плюхнуться обратно на сидение, но пришлось еще и схватиться за колени Келрика. И даже, по-моему, слегка ойкнула. Негромко. Но видно было, что граф заметно удивился.

— И-извините! — Я отдернула руки и сложила их у себя на коленях, сжав в кулаки. Взгляд даже поднимать побоялась, как бы не выдать своего смущения. А Артис между тем промолчал. Вот совсем не выказал никакой реакции. Мне бы его нервы.

И вообще, с самого утра наше с ним общение как-то не задалось. Хотя вчера всё было более менее сносно. Что же такого произошло, раз теперь он стал так странно на меня реагировать?

— Доставляю вам одни хлопоты, — выдавила из себя, не забыв при этом понизить интонацию. — Ночью я, видимо, ходил во сне, надеюсь только…

— И не надейся! — грубо оборвал меня граф. А после прочистил горло и замолчал.

Изумленно подняла на него глаза и уставилась, так и не осилив мысль графа.

— П-поясните? — вначале невежливо попросила, а затем робко добавила: — Пожалуйста.

Келрик вздохнул.

— По твоей милости я сегодня ночью уснул в ванной, потому что не хотел спать вместе в одной кровати. — А после он еще и фыркнул. — Сама мысль об этом вызывает во мне отвращение!

Его слова больно отозвались в душе. Но я постаралась это скрыть за напускным сочувствием:

— О, боги! Это же наверняка неудобно! — получилось даже как-то чопорно. И если бы не интонация, почувствовала бы себя старой матроной с кружевным чепчиком на голове.

— Неудобно просыпаться голым под взгляды нескольких пар глаз изумленных студентов.

И снова он смущенно отвернулся к окну. О, как! А мне казалось, мужчины в плане раскрепощённого поведения опережают женщин лет так эдак на сто-двести.

Как-то раз даже видела одного довольно уважаемого артефактора нашего городка голым, который из-за сильного подпития разделся на спор и демонстративно прошествовал по главной улице до самых доков. А на следующее утро с легкой непринужденностью рассказывал о своем поступке мастерам, подмастерьям и клиентам за компанию.

— И снова я прошу у вас прощения, — произнесла со всей искренностью. Зарубая на носу, первым делом по возвращению заняться окном в смежной комнате. — Я-я в этот раз обязательно составлю компанию маркизу Элфрину…

— Зачем это?! — граф насторожился. Чем немало меня удивил.

— Как зачем? — переспросила в ответ. — Так вы же сами меня вместе с ним в город отправляете в поисках мастера-стекольщика?

Правда, в этот раз великий и ужасный граф Артис не счёл необходимым отвечать. Он лишь и дальше продолжил смотреть в окно, в котором мелькали то фасады зданий с зарешеченными окнами, то какие-то высокие каменные заборы. Казалось, что мой собеседник немного расслабился. По крайней мере разжал пальцы, распрямляя ладони на сидении.

Одно не пойму, и зачем только мужчины придумывают себе лишние проблемы? Дуэли, из-за которых нужно вставать на рассвете, ехать куда-то, драться?

Но не успела я основательно обдумать эту мысль, как вдруг снаружи раздался свист и громкое лошадиное ржание. Карету изрядно качнуло, когда послышалось голосом извозчика: «Тпру!».

После чего экипаж остановился, а граф нахмурился и перехватил трость.

— Вот уж не ожидал, будто пожалею, что не одел в Вурмграде свою счастливую кирасу, — проворчал он перед выходом из кареты. И делал это так буднично, словно такое с ним происходило изо дня в день. Я же выходить не спешила и испуганно приникла к окошку, частично прячась за шторкой.

— Гони свое золотишко, — прохрипел чей-то низкий и довольно грубый голос. — Иначе он умрет.

Понятия не имею, о ком это сказано, потому, как стоящий сбоку от кареты Келрик загораживал почти весь обзор. За ним могла видеть разве что чье-то плечо, затянутое в грязную рубашку, точнее её рукав неаккуратно закатанный по локоть, и край штанины, серой, грязной в жирных масляных пятнах.

— Осбальд, берешь на себя двоих, — приказал Родгар. — А я остальных.

— Да, сэр. — Согласился, похоже, кучер на козлах. Его голос слышался откуда-то сверху.

— Эмиль? — позвал меня граф с какой-то радости. Он что? Думал, я тоже приму участие в драке?! С какими-нибудь уличными грабителями?! А Келрик взял и приказал: — Выйди из кареты, я хочу, чтобы ты был на виду.

Сердце застучало в ушах, как бешенное, но я все-таки решилась выбраться наружу. Вовремя, ведь стоило только спрыгнуть на брусчатку к графу, как вдруг услышала вначале какой-то хруст, а затем щелчок, будто кто-то открыл дверцу с другой стороны экипажа.

На улице между тем нас окружали грязные, небритые, и все как один, здоровые бугаи с бычьим взглядом и наверняка такими же повадками. Радовало, что без оружия, во всяком случае пока. И их было много, только с этой стороны кареты насчитала семерых. Ох… дорогой мой папа, во что же я вляпалась?!

Озираясь по сторонам, еще и с ужасом осознала, что в этой части города нет жилых домов! Высокие стены по обе стороны дороги отгораживали, наверняка, какие-то артели или же городские склады, не сильно-то благополучные, судя по состоянию каменной кладки и влажных разводов на стенах из-за подтекающих ливневых стоков. Так что, бежать некуда. Спереди и сзади кареты стояли люди, если их вообще можно так назвать. И все они неприятно чавкали и жевали насс, сплевывая на тротуар зеленые лужицы.

— Я правильно понимаю, что благодарность за столь неласковый прием нужно отсылать на улицу Олдурфа Ясного семнадцать на пересечении с улицей Оружейников?

— Вот так новости, — проворчал кто-то сзади. — Он, что ли, знает про наш сговор?

— Молчи, дурень! — прикрикнул на него тот, который стоял прямо перед графом, ближайший разбойник, с кустистыми каштановыми усами, держа руки на подтяжках тех самых грязных штанов, которые и видела в окошко кареты. — Ты ведь Артис? Граф чего-то там?

На вид этот мужик выглядел более жилистым и менее опасным из всей банды. Но увы, внешность бывает обманчива, ведь в следующий момент он гаденько так, мстительно скривился и посмотрел в мою сторону.

— Артис, — поправил его Келрик, отвлекая вновь на себя, — это название моего графства, сам же я, Келрик Родгар. А ваши имена выбью из вас в карцерах тюремного форта, когда сюда прибудут стражи правопорядка и погрузят вас в свои патрульные дилижансы.

— Ха! А в этой части города нет патрулей!

— С сегодняшнего дня будут, — проворчал граф в ответ, вынимая меч из ножен, на вид скорее похожий на шпагу, но с более широким лезвием и, как полагается для каждого клинка, с кровостоком в центре. Да, папины уроки не прошли даром.

Но окружившие нас люди лезть в драку не спешили.

— Нам приказано задержать вас здесь на пару часов, — произнес усатый, изрядно чавкая и кривляясь при этом. — Если не хотите пострадать, гоните деньги и садитесь обратно в карету. Центральную ось вам мои приятели уже успели подпилить.

— Вот как? Тогда это все меняет, — обманчиво-миролюбиво отозвался граф. А затем взял и взмахнул клинком, одним быстрым движением обрезая подтяжки говорящего.

Что естественно, штаны его немного сползли на талии вниз, обнажая верхние пуговицы панталон.

— Ха-ха! — раздался по сторонам дикий гогот уличных разбойников. — Как он тебя!..

Или же:

— Врежь ему в ответ!

— Молчать! — взревел взбешенный усач. — Приказано было, при сопротивлении отметелить его хорошенько! Вот и выполняйте, иначе оплату не получим!

— А кто узнает, что он сопротивлялся-то? — вякнул кто-то с другой стороны кареты. — Если только ты не настучишь, Джузи…

— Так, так, джентльмены, — вновь привлек к себе внимание граф. — Хотя, какие из вас джентльмены? Так, уличная шпана.

— Э-э-э, — протянуло сразу несколько недовольных.

— Мне кажется, вы немного не поняли, — Келрик продолжил, как ни в чем не бывало. — Это вы остановили мой экипаж, угрожали мне и моему кучеру, испортили ось, мешаете моим планам. Поэтому, увы, решать, что с вами делать мне, а не наоборот.

После сказанного он обернулся к кучеру и приказал:

— Осбальд, я передумал. Не вмешивайся и последи за мальчишкой. — С этими словами он подтолкнул меня поближе к козлам, куда я и забралась с горем пополам, а еще с помощью протянутой руки слуги графа.

В следующий миг началась самая настоящая заваруха, лицезреть которую не пожелаю даже врагу. Ведь разозленные разбойники озверели. Буквально. Первые трое сразу вскинулись… Ощерили свои слюнявые клыкастые пасти и бросились в драку.

От первых двух Артис увернулся, уйдя вправо, от третьего его спас щелчок кнута Осбальда, который, вопреки приказа хозяина, решил помочь. Для этого ему пришлось даже пихнуть меня за плечо, чтобы дотянуться. Задержанный ударом оборотень разинул пасть еще шире и зарычал с еле сдерживаемой злобой, остальные разбойники обращаться не спешили и подошли чуть ближе к карете, стояли в полном замешательстве, а кто-то еще и скандировал:

— Врежь ему!

— Давай!

— Порви ему глотку!

А я от ужаса чуть глаза не закрыла, если не от отвращения, ведь кругом завоняло псиной и чем-то еще, соленым, металлическим, неужели кровью?!

— Лошади?! — удивленно крикнула я, прежде чем первая из тройки громко заржала, вздыбилась, а затем буквально повалилась на брусчатку. Возле её хрипящего туловища обретался еще один оборотень с окровавленной пастью. И этот гад довольно скалился.

— Вот, паразит… — процедил сквозь зубы кучер и еще раз щелкнул кнутом теперь уже по оборотню, укусившему ведущую из упряжи. Кожаный шнур обвился вокруг шеи зверя, после чего Осбальд дернул кнут на себя и одновременно потянулся вперед, шлепнул лошадку по крупу:

— Давай, Сойка! — крикнул он правой из теперь уже двойки. — Не подведи.

И она не подвела, лягнула передними копытами оборотня прямо в морду. Раздался страшный хруст и тот повалился на землю, но судя по вздымающейся груди — остался жив.

Между тем услышала громкий визг и жалкое поскуливание, — метнулась взглядом к графу, возле которого уже лежали двое, а третий буквально жевал клинок в своих клыках. А Келрик всё это время пытался выдернуть застрявший меч, кружа вокруг зверя, ловко уворачиваясь от его атак. Затем все-таки плюнул на эту затею и отпустил рукоять, отступая.

Потянувшись рукой под фрак, он достал из-за пояса короткий кинжал, а я застучала зубами еще сильнее. Ведь у этих когти ого-го! Что им до такого клинка, хоть и с широким лезвием.

В этот самый момент экипаж сильно качнуло, и на крышу запрыгнул еще один, черный, мохнатый, со скатанной жирной шерстью, висящей сосульками. Из его разинутой пасти валил пар и капала слюна.

Я в страхе замерла, глядя своей смерти в глаза со звериной желтой радужкой и черными вертикальными зрачками на бешеной волчьей морде.

Но не успел он и шагу сделать в нашу сторону, как я, словно издалека, сквозь громкий стук сердца в ушах, услышала вопль:

— Стражи!

А еще:

— Деру!

Оборотень, казалось, секунду смотрел на меня немигающим взглядом, принюхивался. А затем его пасть вдруг закрылась, и он фыркнул, прежде чем увернуться от щелчка кнутом Осбальда, подавшись чуть в сторону. Еще секунда, и разбойник спрыгнул с крыши, завыл, предупреждая остальных.

Оборотни и остальные мужчины буквально сорвались с места и помчались куда-то вперед, а кто-то из них в один прыжок даже перемахнул через забор, скрываясь из виду.

Но, видимо, далеко убежать у них не удастся. Вместе со свистом, звучащим с разных сторон, отражаясь от стен, послышалось странное эхо от топота множества ног и вместе с тем громкое клацанье. И звучало оно отовсюду. Видимо, кто-то из случайных очевидцев вызвал патруль.

Я же, вспомнив о Родгаре, с замиранием сердца перевела взгляд влево и заметила его взмыленного, бледного, привалившегося к стеночке. Возле его ног валялось трое, которые, увы, не подавали признаков жизни.

— Как ты их лихо, — кучер хмыкнул, сворачивая хлыст в руках. — Вот только Рыську жаль, хорошая была гнедая.

— Почему это, была? — выдала я, глядя на то, как шумно вздымается грудь лошади, беспомощно лежащей на боку.

— Оставь её, — прохрипел Артис со своего места. — Ей уже не помочь.

— Как это?! — возмутилась я, огибая спереди упряжь, чтобы тут же услышать.

— Вот упертый, там же лусканец… — на что лишь отмахнулась, бросив беглый взгляд на бессознательного мужчину в порванной одежде, валявшегося на дороге. На его голове алела знатная шишка, повторяющая форму подковы. Чудо, что вообще жив остался. — У него сотрясение мозга в лучшем случае. Так что ему сейчас явно не до меня.

— И что же ты собрался делать? — голос графа прозвучал еще тише. — Ведь у тебя клеймо… А еще запрет.

Ох ты ж, гадость!

Прикусила губу и села на колени перед мордой лошади, истекающей кровью от рваной раны чуть выше ключицы, почти у самого горла. И судя по сбивчивому дыханию, но без свистящих звуков, гортань не задета.

А алый цвет крови дал ясно понять, задета артерия. Протянула руку и погладила бедняжку со слезами на глазах, Рыська лишь фыркнула, и жалобно на меня воззрилась.

Нет. Нельзя вот так сдаваться!

— Вы! — я крикнула кучеру с нажимом. — У вас есть магия?

— Да… немного есть, но…

— Никаких «но»! — осмелела я. — Идите сюда! Живей!

— Эй, — окрикнул меня кто-то. И я узнала этот голос. Сам Кирхард Осберн пришел нам на выручку, выглядывая из остановившегося невдалеке экипажа. — Вы как там?

— Порядок, — прохрипел Келрик, лишая меня необходимости отвечать.

— Ну же, быстрее, Осбальд! — прикрикнула я на слугу графа, не обращая ни на кого внимания. Потому как приступила к делу, макнула пальцы в лошадиную кровь, собравшуюся на брусчатке настоящей лужей. И стала вычерчивать руну: смешение лекарской и кровавой магии.

Кирхард тем временем продолжил переговариваться непонятно с кем.

— Мои ребята задержали шестерых. А у вас тут, я смотрю, тоже полный аншлаг?

Я не обращала никакого внимания на происходящее и лишь продолжила выводить заживляющую руну.

Кучер между тем все-таки спрыгнул с козел и приблизился ко мне, став за спиной.

— Эй, что вы?..— начал было спрашивать у меня директор Академии Нежити. Но продолжать не стал, умолк. Видимо, понял, что к чему. И, судя по звукам, развернулся на каблуках ботинок, подбитых звонкими набойками, явно собрался куда-то уходить.

Но перед тем все-таки произнес:

— Ладно, продолжайте, а я отвлеку стражей, чтобы не учуяли колдовство. Но учтите, не более десятой ступени, поняли?

— Да… — протянула я. — Куда там больше. У меня же клеймо.

Еще через секунду подняла взгляд на седовласого, но всё еще пышущего здоровьем, Осбальда и приказала ему, когда замкнула круг. — Приложите руки вот здесь.

Для наглядности поставила точки в нужных местах.

Увы, слуга подчиняться не спешил. Пока где-то в стороне от нас не раздался громкий хлопок и крики ректора.

— Еще один, вон! — закричал мистер Осберн. — Он туда за стену прыгнул!

— Живее! — приказала я. Старик в ответ посмотрел жалостливо на Рыську и все-таки подчинился. Кряхтя, опустился на колени и приложил руки к выведенному заклинанию.

Пара секунд буквально ничего не происходило, пока я не стукнула его по спине тыльной стороной ладони.

— Выпрямитесь и сконцентрируйтесь, дайте магии свободно течь вдоль позвонка. Так. Хорошо. Теперь давайте, подумайте о бедной лошади.

И… Подействовало! Красный столб магии на секунду озарил пространство вокруг нас, вырываясь из начерченного контура. Очищенная кровь ручейком заструилась обратно в рану. В считанные мгновения на брусчатке не осталось ни капли, потому следующим действием сработало третье заклинание, точнее ускоряющие заживление руны седьмой ступени сложности.

Красный цвет магического потока сменился на светло-зеленый, почти салатовый с белыми прожилками в центре, прежде чем магия погасла, а рана с горем пополам затянулась, но, правда, не до рубца, а корочки. Видимо, магия у кучера кончилась раньше. Радовало то, что артерия уж точно закрылась. А поврежденные ткани и кожу можно будет зашить, если потребуется, да довести припарками до состояния приличного шрама. В смысле без нагноений и открытых язв.

Не удержалась и еще раз погладила Рыську, в этот раз по холке, лошадь довольно фыркнула мне в ответ и начала свои попытки подняться вновь на ноги. Я же поднялась с колен первая, помогая и кучеру встать со словами:

— Вы молодец.

Улыбнулась своему успеху, невольно выискивая взглядом Келрика. Но, тут меня ждало жгучее разочарование. Сердце мое больно кольнуло в груди, когда я заметила прямо под его ногами маленькую кровавую лужицу. Её же не было ранее! Не-неужели он ранен?!

От осознания собственной глупости чуть по лбу себя не стукнула, вспомнив про его бледность, на которую не обратила внимания. А еще хотелось наорать на него хорошенько из-за того самого ответа мистеру Осборну, мол, порядок. Ведь он же действительно вселил в меня уверенность, что с ним всё хорошо!

Со всех ног бросилась к Родгару, который смотрел перед собой затуманенным болью взглядом, никого конкретно не выделяя. Ведь точно же, ранен! Аж зубы стискивает.

Вот упертый! Несносный, гордый…

— Глупец, — прошептала я, когда подошла ближе. А затем еще и спросила громче: — Где рана, признавайтесь.

— Я не ра… — прохрипел он. Выставляя вперед руку зачем-то

— Где рана, иначе я сейчас начну вас щупать, — повторилась я.

— П-позови Оззи, — граф лишь рогом уперся, а еще глаза прикрыл. Плохо! Очень и очень плохо! Радовало, что хоть сознание не потерял, а лишь продолжил командовать. — Пусть отвезет меня в общежитие, мне просто ну… нуж…

— О, как. — Вновь раздалось за моей спиной. И снова это был вездесущий директор.

— Помогите, пожалуй... — начала было я. Обернулась. И заметила у себя за спиной ске-скелета!

— Да, да, это мой Шасфи, — прозвучало откуда-то из пустого черепа. А я вздрогнула и чуть зубами не клацнула. Все никак не привыкну.

Скелет же продолжил:

— Осбальд! Несите его в мой экипаж и катите в общагу, а я вызову туда лекаря.

Какая-то доля секунды молчаливого переваривания информации, и я решила не спорить, а попыталась подхватить графа под ближайшую ко мне левую руку.

Граф ойкнул и дернулся.

— А-а-га, левая сторона, значит, — сказали мы вместе с мистером Осберном. Точнее его скелетом.

К тому моменту, когда я собралась уже было перестроиться под правую руку, Осбальд подоспел и опередил. Подхватил графа и повел к карете директора. Мне же осталось лишь взмолиться, чтобы Келрик не потерял сознание. Ведь тогда мы его точно не утянем даже вдвоем. Тем более магии теперь нет не только у меня, но и у его слуги.

А еще заражение… Воспалительный процесс может начаться в любой момент, если не уже. Вот бы найти, чем рану обработать в дороге… Точно! Спирт!

Я кинулась к карете графа, подхватила с сидения марлю и тот самый бутылек, наполненный вонючим спиртом почти до самой крышки. И всё равно, что мы можем задохнуться от его запаха в тесной карете. Приоткроем окна. Главное, обработать раны. Мы же потерпим.

К тому моменту, когда я вылезла наружу, Осбальд уже успел довести упрямого и ужасно гордого графа Артиса к карете мистера Кирхарда, на вид один в один похожая на нашу.

— Ты где там? — окрикнул меня скелет, залезая на козлы.

Так это, что ли, кучер директора?!

— Осбальд, садись внутрь, ты устал, — приказала нежить. А я… ускорилась. Как бы во всей этой суматохе не оставили меня непонятно где.

Залезла внутрь следом.

Граф, едва опустился на сидение, то не усидел, стал заваливаться вбок, левый! Вцепилась в него рукой. Ух, тяжелый!

— Кладите его на правую сторону, — приказала я, вгрызаясь зубами в пробку от бутылька со спиртом. Кучер сделал, как велено. Кряхтя и пыхтя от натуги, он все-таки переместил графа чуть ближе к противоположной дверце и уложил теперь на другой бок, при этом даже не жаловался и не ворчал. Потому осмелела и попросила дальше: — Теперь приоткройте окошко, иначе задохнемся.

Что до меня. То с моими силами, я и руку-то его с трудом поднимаю. Эх, и почему он такой здоровый и тяжелый-то, а?

Едва Осбальд устроил Келрика на сидении, то подался в сторону, чтобы заскрипеть там щеколдой замка от решетки на стеклянном окне. В этот самый момент раздался щелчок хлыста, и карета тронулась с места, а я упала на колени. Чем и воспользовалась, с такого положения оказалось даже удобнее ухаживать. Попыталась поднять край его пиджака, чтобы выяснить где у него рана. Ведь, судя по недавним ощущениям, рука была цела.

А между тем наконец вытащила крышку и перестала дышать.

— Ну, что там? — выдохнула я последний воздух. Но Осбальд лишь продолжал возиться с окном, потому мне ничего не оставалось, кроме как сложить марлю в несколько слоев и прикрыть ей горлышко бутылька.

— Готово! — наконец обрадовал меня он. И действительно свежий воздух заструился сквозь приоткрытое, хоть и ненамного, окошко.

— Отлично, значит, давайте сюда ваши руки, обработаю, и поможете мне раздевать графа.

Немного поморщившись, Осбальд протянул руки, куда и капнула чуточку спирта, ему, после вручила марлю, подержать. И обработала уже свои.

Когда мы принялись раздевать пострадавшего, а в три свободные руки это делать гораздо удобнее, то рана обнаружилась на ребрах. Из радостного — кость не задета, и на первый взгляд, переломов не наблюдалось, как и синяков от внутреннего кровотечения. Из нерадостного — порез был рваным, точнее три пореза, центральный — самый глубокий, а еще воспалительный процесс шел полным ходом, судя по покраснению и опухлости кожного покрова вокруг.

Вспомнила этих потных и грязных разбойников и помянула всех и каждого нехорошими словами, какие только знала. Принялась обрабатывать рану. Сильнее смочила марлю спиртом и стала протирать кожу по краям не доходя даже до припухлости. Еще пока не время.

— Ай… И чего возишься? — проворчал кучер. — Вот так надо. — С этими словами он выхватил бутылек и в одно движение залил рану. После чего закашлялся от вони, затопившей карету до слез из глаз.

Граф же словно очнулся от забытья и простонал сквозь стиснутые зубы. Повезло еще язык не прикусил. Отобрала с недовольством бутыль и отыскала пробку на сидении. Закрыла спирт со словами:

— Именно поэтому я этого и не делал! А если бы он откусил себе язык?

В ответ кучер лишь извинительно посмотрел на нас обоих, но промолчал. Все-таки сумела увидеть хоть что-то сквозь слезы, которые текли ручьями из моих глаз от концентрации вещества в воздухе. И потому не выдержала, метнулась к дверке, открыла её настежь.

Повезло еще, что мы уже почти прибыли в общежитие, иначе ехать на сквозняке раненному — усугублять воспаление. Потому, когда экипаж наконец стал замедляться, затем остановился, невольно обрадовалась и побежала вперед искать лекаря и студентов за компанию для помощи в подъеме графа в нашу спальню.

Глава 12. Таинственное исчезновение

В этот раз к моему несчастью сумела поймать на первом этаже только Жаки, того самого отличника атлета, и снова в расстегнутой рубашке.

— О, вас там весь корпус общаги ищет, — поделился он новостью. Я же схватила его за руку. И что на меня нашло? В общем, додумывать не стала, потащила его на улицу.

— Помоги, там нужно Артиса до комнаты… — начала было я. А некромант даже не удивился и лишь поканючил:

— Как? Опять? И снова я тащить?..

Но, что главное, не упирался. Уже хорошо.

Правда, граф Артис отправился до комнаты почти собственным ходом, нещадно попирая плечо хилого Жаки. Ну, и мое. Но мне в какой-то момент даже показалось, что он меня жалел и даже не наваливался своим весом. Лишь молча шел и стискивал зубы, оставляя после себя кровавые следы.

Вымотавшийся Осбальд даже из кареты выходить отказался. Сказал, что немного передохнет и сам отвезет карету к академическим конюшням. А скелет директора поехал с ним, поясняя перед тем:

— Там как раз склеп рядом. А ты, Эмиль, плохие новости. Лекаря нашего задержали в городе, поэтому, пока он не прибудет, следи за состоянием графа. И для особо упертых поясню. Улица Вурмграда — это одно. Академия — другое, здесь, если засекут неположенное колдовство, вначале обвинят весь корпус без разбора. Поэтому не рискуй.

Что было дальше я уже не услышала, ведь за нашими спинами к тому моменту уже захлопнулась дверь общежития. Оставалась малость, преодолеть коридор, лестницу и добраться до комнаты. А там я для себя решила, никакой магии, справлюсь сама, травами и иголкой с нитками. Как устрою графа, побегу разорять кастеляншу.

Вот только у двери в нашу спальню вопреки моим планам столпилась целая куча народу. Точнее студентов. Взволнованных. И все они держали в руках кости. Кто череп, кто руку, кто ногу, а кто и позвоночник с ребрами.

А завидев нас, слово вновь взял маркиз Элфрин:

— У нас тут в связи с объявленной уборкой находки в комнатах обнаружились в числе пять с половиной скелетов, если не считать нехватку копчика у одного и недостающего черепа у другого. А у пятого нет двух ног.

— И? — переспросила я, указывая взглядом на белого как мел графа. Хоть бы один из студентов помог, куда там. Стоят и взирают недоуменно. Будто ничего и не произошло, и никто тут кровью не истекает. Или им просто фиолетово? Кстати, как вариант.

— Что и? Это мы у вас хотели спросить, что нам с этим всем добром делать?

— А что делают со скелетами, вы как думаете?

— Ну… — и тут Бранд вдохнул воздуха в грудь, явно разогнался на долгий монолог. Причем такой, от которого у меня наверняка волосы дыбом встанут. Потому поспешила перевести тему.

— Я разберусь, оставьте здесь под дверью, но вначале… — все-таки решила приказать. — Помогите устроить графа на диване и…

Припомнила о том, что все-таки комендант здесь я, и могу повелевать ими как хочу. Почти.

— Принесите мне металлический таз с кипяченой горячей водой, марлю или чистые куски ткани, иголку с ниткой и травы. — А после недолгого обозревания еще большего замешательства присутствующих, добавила: — Лечебные: ромашку, зверобой, мяту. А может быть у кого-нибудь даже есть пчелиный воск?

Пояснила исключительно из опасения о недалекости некоторых впереди стоящих. Принесут ядовитую какую-нибудь белену и не станет графа в один миг и с моей подачи. Нет уж.

Сзади нас вовремя нарисовался уборщик Бернхард, спасая положение.

— Вы слышали, что от вас требуется? Расступитесь и выполняйте. А вы, маркиз, помогите Жаки донести Кела… Кхм, Келрика до дивана.

— Да-да, — согласился тот, тесня меня с левого края. И, похоже, своим маневром задел ранение, ведь граф буквально прорычал сквозь стиснутые зубы: — Ар-р.

Я поспешила опередить и вытащила ключ от комнаты из штанов и быстро открыла дверь трясущимися руками.

— О, как, — Бранд не удержался от комментария, когда мы зашли в полупустую комнату. Но тем не менее, помог наконец завести в смежную и плюхнуть Келрика на переставленный диван.

— Так вы еще окно не застеклили, что ли? — спросил, словно поиздевался, оборачиваясь ко мне с таким изумленным выражением. — Я же сегодня не далее, как час назад, привел мастера и нам он уже всё сделал.

— А про нашу комнату, вы, конечно же, забыли, — констатировала очевидное.

— Ну так, закрыта же была, наверное. А мастера я уже отпустил.

Ох! Чудом смолчала и не выразилась вслух. Что, конкретно, сказать, правда, еще не придумала, но что-нибудь из междометий рвалось наружу прямо сейчас.

Однако… Вначале ранение, а после всё остальное.

— В таком случае, завтра вы приведете нам его повторно. Сегодня уже не будем беспокоить бедного человека. Мне нужно заняться мистером Родгаром. Что из перечисленного мною ранее, есть у вас, уважаемый?

— Пчелиный воск, иголка, марля, нитки, — перечислил Элфрин и неимоверно обрадовал. Даже не ожидала.

— Несите! — скомандовала, словно пискнула. Да уж. Над интонацией еще работать и работать.

Для виду закашлялась, указывая на боль в горле.

— Есть еще мятные пастилки, вижу, вам пригодятся, — бросил он уже стоя в дверях. И ведь действительно удивил своей заботой. Не ожидала.

— Воды… — прохрипел Келрик, привлекая вновь все внимание к себе. Бросила на него беглый взгляд и поняла — плохо дело, вопреки нашим с конюхом стараниям по обработке раны спиртом и приложенной марле, заражение, видимо, уже успело распространиться по телу.

Бросилась к столу в смежной комнате и налила в стакан воды из графина. Холодная. Плохо… Ведь она простояла возле окна, заклеенного лишь бумагой. Но еще больше поразило — так это таинственное исчезновение костяной ноги, которую накануне вечером кинул сюда сам граф Артис, да с утра она всё еще лежала на месте. Но теперь же её не было!

Заглянула под стол и… Там её тоже не оказалось. Вернулась в комнату и не решалась отдать графу стакан.

— Таз с горячей кипяченной водой, — пробормотал кто-то перед дверью. Точно! Подогрею стакан о кипяток.

— Входите, — приказала я, ничуть не смущаясь. Правами меня наделили, вот и буду пользоваться. Двое студентов: рыженький Роинс и блондин Доршем внесли металлический таз с горячей водой, над которым даже пар валил.

— Ставьте здесь, — указала на место рядом с диваном. Студенты сделали, как велено.

Затем кто-то из них спросил с надеждой:

— Это все?

— Нет, — решила еще немного понаглеть. — Нужна еда, свежая, легкая. Желательно суп какой-нибудь овощной. Но чуть позже, уже ближе к обеду.

Студенты сокрушенно переглянулись, но кивнули. А для того, чтобы не быть совсем уж извергом поблагодарила:

— Спасибо вам, а из-за вашей доброты и помощи, во время проверки комнат обещаю не сильно придираться.

Роинс и Доршем заметно повеселели и покинули помещение, в дверях которого стояли и остальные.

— Тут это, травы и тазик, но воду вскипятить… — начали было новые двое с порога.

— Какие травы? — поинтересовалась я, пока держала стакан на пару, подогревая жидкость. Ведь холодную воду в кипяток ставить — опасно, стекло треснет.

— Ромашка и бузина есть, — пробубнил себе под нос Чирром.

— О, замечательно! — воскликнула я и снова чуть не пискнула, закашлялась для виду. — Положите на столе, а тазик уже не нужен.

Не успела даже договорить, как вдруг приятель Чиррома закричал на весь коридор: — Тазик уже не нужно, тащите всё обратно!

Вздохнула и протянула воды графу, который тяжело дышал и явно чувствовал себя хуже.

— Всё, все свободны, поторопите Элфрина, и больше ничего не нужно, — произнесла со вздохом пришедшим, запирая дверь в спальную. Потянулась к Келрику со словами: — Вот, вода.

Родгар сидел, привалившись к спинке дивана, и тихонько похрипывал. Мне же только оставалось передать ему стакан, который он, едва выпив пару глотков, опрокинул на себя и облился! Я даже среагировать не успела!

Ар-р-р! Гадство. Благо хоть стакан не разбился, упал на сидение, выплеснув часть воды на пол.

— Мистер! — позвала его я, тряся за плечо. А он… он терял сознание! Потому в ход пошли легкие оплеухи. Казалось, секунду спустя, глаза Келрика немного приоткрылись, и я приказала:

— Мне нужно вас раздеть, вы весь мокрый, помогите мне!

И… о, чудо. Граф подчинился. Руки мои быстро нащупали его пуговицы, расстегивала их с замиранием сердца. Глупая! И о чем только думаю в такое время! Стянула с его помощью пиджак и рубашку, придерживая левую руку подальше от туловища, чтобы не задеть ранение.

 Со штанами, правда, пришлось немного повозится. Келрик напрочь отказывался привставать. Поэтому пришлось его даже обнять, чтобы снять вначале пояс с пустой кобурой от кинжала, а после заняться стягиванием верхних панталон.

В этот самый момент и явился маркиз Элфрин. Его смущенное покашливание отвлекло меня от самозабвенного раздевания моего соседа. Ох, как же это неловко, наверное.

Но после секундного замешательства опомнилась и приказала:

— Помогите же мне!

— Э-э-э, — маркиз, казалось даже на шаг назад отступил, потому пояснила нехотя:

— Он облился, мне нужно его раздеть, протереть сидение, застелить чистую простынь и уложить на правое плечо, чтобы заняться уже наконец раной и швами. Так что не стойте и идите сюда помогать.

Но маркиз по прежнему не спешил ко мне на помощь. Ах он упырь несчастный. Стоял на месте, будто не понимал ни слова.

— Костесвет! — вспомнила я вдруг. — Я соглашусь на костесвет, если вы поможете мне сейчас!

Все. После этих заветных слов Бранда как подменили. Он быстро метнулся к подоконнику, оставил там мешочки и какие-то бумажные свертки. А после вернулся ко мне и подвинул тазик чуть в сторону, чтобы не мешал при маневрах.

Пока он приподнимал графа, я быстро протерла досуха кожаное сидение старой одеждой Келрика, метнулась к шкафу и достала оттуда простыни. В общем и целом, еще всего через пару минут он уже обтирал Родгара марлей, смоченной в тазике, куда я кинула принесенную ромашку, сушеную, отменного качества, кстати. А я тем временем занялась раной. Все бы ничего. И воспаление не стало хуже с последнего осмотра, но что-то мне не нравилось в его состоянии. Обычно даже такое неглубокое ранение не дает такого сильного жара до конвульсий.

— Напоите его теплой водой, — приказала Элфрину, когда я, после повторной обработки раны прихваченным вонючим спиртом, начала Келрика наконец зашивать. Перед тем иглу подержала над огнем свечи, а нитки намазала пчелиным воском.

Еще через несколько минут я уже закончила с последней, третьей раной и взглянула на состояние графа. Радовало то, что сознание он не терял. Не радовало — ощущение, что я что-то упустила. Ведь если бы в ране был какой-нибудь змеиный яд, то мышцы вокруг наоборот не вспухли, а окаменели. Нет, о яде думать не хотелось! Да и протекание его болезни напоминало скорее какую-то лихорадку.

Взгляд Келрика был затуманен, при том он что-то бессвязно бормотал себе под нос. Я же нервно кусала губы, не понимая где просчиталась. Но увы, остальное было выше моих сил и понимания. Потому едва закончила с раной и обильно намазала сверху пчелиным воском. Аккуратно забинтовала графа не без помощи маркиза. Но увы, состояние не улучшилось, да и вряд ли можно ждать реакцию так скоро.

Бегло осмотрела без преувеличения моего пациента, ощупала лоб, жар спал, но не до конца, потому я метнулась к шкафу и рискнула всё-таки накрыть его чистым пододеяльником. Теперь главное следить за состоянием Кела, а еще напоить бы свежезаваренной ромашкой и супом.

— Я пойду? — уточнил маркиз, так же как и я, беспомощно взирая на графа, лежащего на диване. Пришлось сокрушенно согласиться.

Кивнула. И Бранд ушел, тихонько прикрыв за собой дверь. Мне при этом осталось только наблюдать и замерять температуру Родгара время от времени. Ждать лекаря. Интересно, что он скажет про все моё лечение.

Ой, главное же, чтобы граф выздоровел поскорее! Боги, о чем я думаю?

Подошла к окну, выглянула наружу — никого. Ни кареты, ни скелета. На учебу, что ли, все ушли? Опустила взгляд к сверткам, принесенным маркизом Элфриным. Где-то он говорил у него были мятные пастилки. Помимо горла они еще неплохо успокаивали. Съесть бы хоть одну, чтобы перестать так переживать…

Пастилок не нашла, но вместо них с удовольствием заметила в свертке с пчелиным воском еще и прополис! Вау!

От радости чуть на месте не запрыгала! Вспомнила о том, какую пользу он приносит в восстановлении, дос