Читать онлайн Поголовье бесплатно

Вступление

Что такое жизнь человеческая? На этот вопрос нет однозначного ответа. Бытует много мнений, но так или иначе, все они сходятся на том, что жизнь это череда событий, тянущаяся с момента рождения до самой смерти. Весь этот отрезок времени человек испытывает чувства, такие как радость, переживание, любовь, страх… А сами чувства теснейшим образом связаны с окружающими явлениями, событиями и процессами. Многое в нашей жизни зависит от того, какое чувство мы испытываем и о чём думаем. Но какое же из них является двигателем всей человеческой жизнедеятельности? Так сказать, основой и первопричиной всех жизненных процессов? А доминирующим чувством, как это не странно звучит, является страх. Да-да, именно страх! Вот то чувство, заставляющее человека не стоять на месте, а постоянно двигаться вперёд, развиваться. Ведь людям свойственно бояться различных явлений, ситуаций, обстоятельств, вещей. Страхом пропитана каждая клеточка человеческого организма, каждая фибра его души. Да, именно страх толкает нас вперёд. Самая главная цель человека – это сохранение собственной жизни. Инстинкт самосохранения – вот основной инстинкт. Страх лишиться жизни – вот что заставляет человечество развиваться.

Именно страх заставил первобытного человека взять в руки палку и использовать её в качестве оружия. Потом страх загнал человека в пещеру, ведь под её сводами так безопасно. Страх подтолкнул человека к освоению огня – ведь при его свете не так страшна темнота, в которой могут таиться столько опасностей. Да и горящий факел в руке придаёт смелости – им лучше защищаться от дикого хищника. Именно страх побудил человека совершенствовать оружие. Именно он модернизировал деревянную дубину в оружие массового поражения. Именно это чувство заставляет человека постоянно развивать инструменты уничтожения себеподобных. С каждым днём, часом, секундой, способы умерщвления становятся всё более изощрëннее и совершеннее. Тот, кто лучше вооружён – имеет больше возможностей, большее право голоса, больше право свободы, большее право на жизнь! И вот эти преимущества дают их обладателю чувство превосходства и защищенности. Но страх не исчезает, так как человек видит своего врага. Видит, что он тоже стремится к улучшению качества и умножению количества, к повышению коэффициента полезного действия средств уничтожения себе подобных. Вследствие этого, рано или поздно, страх толкает человека к решительным действиям и, его рука тянется к дубине… копью… луку… ружью… кнопке запуска оружия массового поражения. И всё, конец… Достижения человека обнуляются, и эта бесконечная гонка вооружений, разрушений, лишения жизней, начинается снова. И снова человек в страхе берёт в руки палку, укрывается в пещере, приручает огонь. И опять, по той же причине, рука тянется к дубине… кнопке запуска…

Часть I. Глава 1

Лаборатория Лугара. Тбилиси. Грузия.

Три года назад. 11 часов 25 минут.

В небольшом но уютном кабинете, отделанным красным деревом, с камином и шкурой медведя на полу, находились двое. Первый – седой, худощавый, преклонного возраста, интеллигентного вида, с козлиной бородкой. По форме лица и носу, угадывалась его этническая принадлежность к одной из южно-кавказских народностей. Второй – крепкий мужчина средних лет, с рыжей шевелюрой, усами-подковой над выступающей нижней челюстью. По выправке и манере держаться, была видна его принадлежность к какой-нибудь военизированной организации. Они общались на английском языке.

– Знаете господин Дуэйн, мы благодарны вам за оказанную помощь и готовы на многое, чтобы в свою очередь помочь вам, – медленно и задумчиво, с заметным грузинским акцентом произнёс седой, – однако и вы нас поймите, если мы начнём работу над вашим заказом, долго это в тайне оставаться не сможет. Как бы мы ни старались, информация просочится за пределы Центра и тогда конец… Да и наше правительство не пойдёт на эту авантюру.

– Хм, мистер Агсабадзе, вы называете авантюрой то, ради чего создавался этот центр, эта лаборатория… проект в целом.., – Дуэйн встал, достал из внутреннего кармана пиджака золотистый портсигар, подошёл к камину, взял щипцами уголёк, прикурил, и выпустил в потолок облачко дыма.

– Господин Дуэйн, я отлично знаю ради чего всë это создавалось, – Агсабадзе обвёл взглядом окружающее пространство, – но вспомните 2008 год, именно ваша страна нашими руками бомбила Цхинвал, это вы организовали эту операцию. Но потом русские пришли не к вам домой, они, сметая всё на своём пути, почти дошли до Тбилиси. До столицы моей родины! И как бы не сильна была ваша пропагандистская машина, вашу неудачную операцию мировая общественность признала нашей агрессией по отношению к Южной Осетии. Чуть ли не геноцидом осетин! Я боюсь повторения. Вы понимаете? Вот чего я боюсь, господин Дуэйн. Если опять что-то пойдёт не так, у моей страны, и у меня в частности, будут большие проблемы, а вы опять умоете руки. Как в прочем и всегда. Ваше хвалёное «всё под контролем» не имеет никакой силы.

– Я уверен, профессор, что подобные страхи – как минимум не ваш уровень, – улыбнулся Дуэйн, прошёл от камина вглубь комнаты и уселся в кресло, – ваше дело маленькое, провести исследование предоставленных нами образцов, понять, что это такое, с чем его едят и, запустить производство. Остальное – наши проблемы. Вы, многоуважаемый мистер Агсабадзе, сделаете то, что от вас требуется, или это сделает кто-то другой. Незаменимых людей нет. А с последствиями мы разберёмся, поверьте мне. Я пришел к вам не с просьбой, профессор, а как представитель вашего работодателя. Понимаете меня? Это предложение от которого вы не сможете отказаться. Хотя, какое к чертям предложение, это приказ!

Профессор шумно вздохнул, поднялся из-за стола и отошёл к окну. Он сложил руки за спиной и некоторое время молча смотрел на улицу. Спорить с этим американцем бесполезно, он знает как и на что нужно давить. Агсабадзе отлично понимал, что является просто маленьким винтиком в сложном механизме. Да, неисправность этого винтика отрицательно скажется на работоспособности всего механизма. Но если заменить этот нерадивый винтик, то механизм заработает по-прежнему, как работал до поломки. Вот так, в аналогии с винтиком, могут заменить и профессора Агсабадзе на кого-то более податливого – на винтик из более мягкого металла. Ну а что, такой винтик быстрее придёт в негодность, за то заменить его дешевле. Зачем американцам и их союзникам нужно то, ради чего Дуэйн припёрся сюда? Тем более здесь, рядом с российскими границами. Антироссийский маховик опять набирает обороты. Ох только бы всё сложилось удачно, иначе, господин Агсабадзе, вам конец! С таким багажом знаний находящимся в вашей черепной коробке, вам не оставят шанса на жизнь. Этот же американец и пустит пулю в голову. Профессор понимал, что затеялась очень сложная и опасная игра, что на кону жизни не то чтобы миллионов, но миллиардов людей, а вот как будут развиваться события после выполнения возложенных на него задач, Агсабадзе не знал. От того и боялся.

– Я отлично понимаю вас господин профессор, – продолжил Дуэйн наслаждаясь сигарой и тем, какой эффект произвели на собеседника его слова, – вы учёный, вы безгранично преданы науке и желаете человечеству только добра, но мы гарантируем успех этой операции, которую вы называете авантюрой. Наше правительство согласно оказать любое содействие и…

– Мне плевать на науку и человечество – я опасаюсь за свою задницу господин американец! – бесцеремонно перебил его учёный, – что это за образцы и откуда они у вас?

– Ха, узнаю старину Агсабадзе! Вы, кавказские горцы, слишком вспыльчивы, но быстро отходчивы, – широко улыбнулся Дуэйн, ничуть не смутившись бестактности руководителя лаборатории, – как вам уже известно, в Сирии мы нашли кое-что при… при раскопках, многое из того что там обнаружилось не поддаётся объяснению, но это пока, нужно время. Так вот, среди находок были найдены странные колбы, выполненные из неизвестного материала, с какими-то непонятными, выгравированными на них знаками. Вскрывать их в нелабораторных условиях мы не решились. Во время транспортировки этих находок, экспедиция подверглась атаке курдских подразделений и несколько колб были повреждены. В течении часа все участники экспедиции, охрана и курдские боевики, находящиеся рядом, были поражены каким-то заболеванием. Но…

– Каковы симптомы заболевания? – продолжал бестактничать профессор, повернувшись от окна к собеседнику.

– Люди потеряли сознание на значительный промежуток времени, примерно от 4 до 6 часов. А потом, когда пришли в себя, это были уже не совсем люди, – сделал сосредоточенное лицо Дуэйн и посмотрел в глаза Агсабадзе.

– Ну не томите, продолжайте, – выдержал взгляд профессор, – что значит не совсем люди?

– А то и значит, что не люди. Они сожрали половину населения близлежащей деревни вместе с домашними животными. У покусанных ими, через какое-то время началось ухудшаться состояние здоровья, в итоге они тоже умирали, но потом воскресали и жрали окружающих.

– Как вы остановили распространение этой дряни? – Агсабадзе сел за стол и что-то записал в ежедневнике.

– Зараза быстро распространилась, но была нестабильна и через два дня сошла на нет. А потом мы выжгли напалмом деревню и близлежащую территорию, предварительно забрав материалы, – простодушно ответил Дуэйн, потом посмотрел в пространство между собой и профессором и добавил, – Но это ещё не всë… особой странностью инфицированных этой дрянью, является то, что ими движет только чувство голода. Почти все жизненные процессы в их организме отсутствуют. То есть, инфицированный с медицинской точки зрения как бы мёртв, у него нет дыхания, сердцебиения, и других признаков жизни. Труп он и есть труп, только ходячий. Хотя, до сих пор не понятно, откуда у мертвеца чувство голода и как он переваривает и усваивает пищу, если отсутствуют жизненные процессы. Инфицированный не реагирует на повреждение органов. Наши бойцы обезвреживали их стреляя в голову, то есть разрушая головной мозг.

– Очень занимательно.., – был виден неподдельный интерес учёного, – Когда, господин Дуэйн, я получу образцы?

Американец хмыкнул, затянулся сигарой, выпустил дым в потолок, подался вперёд и произнёс:

– Сегодня, господин профессор, сегодня. Ближе к вечеру образцы будут у вас, плюс несколько тел заражённых. Кроме того, мы пришлём усиленную военизированную охрану, наших учёных и дополнительное оборудование. Секретность и нераспространение информации – наша забота. А от вас, мой дорогой друг, требуется в кротчайшие сроки изготовить необходимое количество этого боевого вещества, причём с некоторыми изменениями. Такими, например, как его стабильность и способность к распространению. Ещё необходима сыворотка, позволяющая исключить возможность заражения тех, кого мы заразить не желаем, например наших солдат. В общем, более конкретные цели и задачи вы получите сегодня же, вместе со всем обещанным.

– Скажите пожалуйста, господин Дуэйн, вкрадчиво спросил Агсабадзе, – какая конечная цель всего этого?

– Слишком тяжело дышать в переполненном вагоне метро в час пик, – задумчиво произнёс американец, цитируя кого-то, – Цель операции – уменьшение поголовья, профессор. Человеческого поголовья.

Глава 2

Лесной массив недалеко от в/ч 20604, Республика Башкортостан, Российская Федерация

7 мая. 13 часов 20 минут

Майский денёк сегодня выдался на славу. Прохладно, но светит солнце. На небе ни облачка. Чудо, а не погода! Весенний лес только-только начал проявлять зелёные краски. Он, лопая набухшими почками и выбрасывая в воздух кружащие голову ароматы, постанывал на ветру стволами деревьев, будто никак не мог надышаться весенней свежестью. О боже, а как приятно пахнет лесной сыростью и первыми грибами… м-м-м… Солнечные лучи играют в ветвях деревьев. Трудяга – паучок растянул паутину между стволом берёзы и голым, ещё не успевшим обзавестись листвой, кустом, и теперь, сидит себе в сторонке, будто любуется, как результат его труда переливается серебром и покачивается на ветру. Лес рад мне, а я рад лесу.

С утра до полудня мне удалось набрать целую корзину сморчков. Люблю я это дело, побродить по лесу, чувствуя бесконечное единение с природой, отдыхая от «благ» цивилизации. Эти леса знаю как свои пять пальцев – вырос здесь. Ещё в раннем детстве облазил все окрестности военного городка Яркий-6, – моей малой родины. Здесь, на окраине леса находится войсковая часть, к которой я и направлялся по окончанию своей «тихой охоты». Хотел посетить старого товарища – Николая Митрохина, который там служит зампотехом.

Давно это было, уйдя со службы из рядов вооружённых сил, я наëмничал в одной частной военной компании. Число этих самых ЧВК в то время росло в геометрической прогрессии. Оно и не мудрено: дали, так сказать, добро на законодательном уровне. И платили хорошо и особо напрягаться не всегда приходилось. Что ещё нужно отставному вояке? Но не всё коту масленица…

Воспоминания ярко всплыли в памяти… Командировка в Сирийскую Арабскую Республику, одна из фаз операции по освобождению пленных Российских военных.

Наполовину разрушенное двухэтажное здание. За окном населённый пункт Тадмор, вернее то, что от него осталось. Провинция Хомс, Сирийская Арабская Республика. 2016 год, апрель, вроде-бы… Сплошные руины. Кругом пустынный, серо-жёлтый пейзаж. Всё запорошено песком. Песок в каждой складке одежды, в волосах, в обуви, на зубах… Здесь где-то, в этом самом населённом пункте – рассаднике террористов, до последнего патрона, бился молодой лейтенант из Оренбуржья. Насмерть стоял, а когда совсем прижали, вызвал огонь на себя… Ничего брат, эту нечисть мы на ноль помножим, неотомщëнным не останешься! Спи спокойно!

– Пш-ш-ш-ш, Маркер …вый, прием. Пш-ш-ш-ш, …веть Непт…, – прерываясь шипением заговорила рация, – пш-ш-ш-ш, как слы…?

– Маркер один на связи, – ответил я, – слушаю тебя, Нептун.

– Пш-ш-ш-ш …ркер один, есть данные пш-ш-ш-ш…… разведки. Пш-ш-ш-ш …очно обозначься, по пш-ш-ш-ш …координатам пш-ш-ш-ш …..ем Маркер второй. К вам подкреп….пш-ш идёт, мужики. Как соединитесь со вторы…пш-ш-ш Маркером, пш-ш-ш… на запасной канал и доложи…пш-ш. Как приня… пш-ш-ш.

– Вас понял Нептун. Даём засветку. Ждём Маркер два. Переходим на шифр. Докладываем.

– Пш-ш-ш…онец связи, пш-ш-ш.

Я выругался и передал переговорное устройство связисту. Опять помехи в радиоэфире. Чертовы американцы, их оборудование тут везде. Вот откуда у местных басмачей средства радиоэлектронной борьбы? Опять заокеанские друзья помогли? Козлы блин, борются они тут с терроризмом!

– Горец, подойди, – позвал я одного из своих бойцов.

– Слушаю, командир.

– Засветку давай, Маркеры два идут на соединение с нами.

– Есть, – ответил Горец и поспешил исполнять приказ.

Себя обозначили, встретились со второй группой, связались с командованием по закрытому каналу, доложились, получили боевую задачу. Нужно было захватить живым полевого командира, который следовал к месту содержания пленных. Для чего это всё я не знаю, у меня есть задача которую необходимо выполнить, а остальное неинтересно.

Вражеская колонна двигалась по дороге, вившейся между поросшими серым кустарником холмами. Грузовик и микроавтобус, обвешанные дополнительной защитой, в виде металлических листов, находились в середине колонны. Их сопровождало десять пикапов, с крупнокалиберными пулемётами на крышах. В кузовах машин сопровождения находились «духи», вооружённые автоматами и гранатомётами. Дорога уходила от холмов в сторону населённого пункта, но в определённой точке цепляла только его окраину и вела дальше. Минут через пять конвой должен был въехать в пригород, прямо к нам в гости.

Я постучал пальцем по микрофону портативной радиостанции, привлекая внимание отряда.

– Внимание всем группам, противник на месте, огонь по готовности! В «маршрутке» объект, аккуратнее.

Как только колонна полностью втянулась в черту посёлка, сработал фугас, частично разрушая дорогу и подрывая идущую впереди машину. Тут же, две управляемые ракеты, с шипением сорвались с крыш соседних домов. Их инверсионные следы молниеносно перечеркнули пространство между нашими позициями и хвостом автоколонны. Прогремело два взрыва и составные части двух пикапов разлетелись в стороны. Вражеский конвой был заперт на небольшом участке дороги, а его хвостовая и головная части объяты пламенем. Из грузовика и нескольких пикапов высыпали люди, остальные машины стянулись ближе к микроавтобусу, как бы прикрывая его собой. Спешившиеся боевики рассредоточились вдоль обочины, укрываясь за техникой и складками местности. По нашим позициям открыли огонь из крупнокалиберных пулемётов и автоматов. Несколько раз сработали гранатомёты, но взрывы затерялись где-то среди построек и не причинили вреда. Террористы стреляли туда, откуда были выпущены ракеты. Но расчёты «Корнетов» сменили позиции. Пусть теперь гадают откуда к ним новые ПТУРы прилетят. С наших огневых точек застрекотали пулемёты, и часто захлопали снайперские винтовки. Бойцы вражеского подразделения падали один за другим. Три автомобиля противника разогнавшись, перемахнули канаву у дороги и, поднимая тучи пыли и песка, устремились к нам. Из них велся беглый пулемётный огонь. Но стреляли скорее для очистки совести, чем для результата: машины скакали на ухабах, их бросало из стороны в сторону. Попасть в цель при такой езде почти невозможно. Опять сработали «Корнеты», подрывая два «джихадмобиля», а третий, резко завернул вправо и наехав на бархан перевернулся. Из него выползли двое, которые тут же были сняты снайперским огнём.

Противник, вскоре сообразил, что наша цель это захват пассажиров микроавтобуса и из его окон, с противоположной от нас стороны, наружу выбрались люди. Человек семь. Они, под прикрытием нескольких автоматчиков, пытались покинуть место боя, спустились с дороги, и сейчас поднимались на холм, всё дальше уходя от погибающей колонны.

– Восход два, к вам гости, принимайте, – сказал я в гарнитуру рации.

– Видим, сделаем!

По отходящему противнику открыли шквальный огонь. Это работали бойцы подгруппы «Восход два», они располагались в районе холмов, как раз на подобный случай. Несколько боевиков упало замертво, остальным пришлось залечь. Огрызаясь огнём, они отползали обратно к машинам, а «Восход два» продолжал поливать их пулями, постепенно беря в кольцо. Вдруг от скопления машин на дороге, отделился пикап, он на огромной скорости ворвался в пространство между отступающими «духами» и «Восходом два». Пулемётчик в кузове стрелял не прекращая, прижимая «восходовцев» к земле. Под прикрытием пикапа, отступающие террористы сгруппировались, и уже увереннее стали отступать обратно к автобусу. Автомобиль начал сдавать назад, прикрывая их собой и беспокоя огнём «Восход два». Но сработал снайпер, и голова стрелка разлетелась в стороны кровавыми ошмётками. Обезглавленное тело тряпичной куклой перевалилось через борт кузова и упало в песок. Тут же машина была закидана гранатами из подствольных гранатомётов, и осталась стоять, изрешеченная осколками, и испуская клубы дыма.

Теперь бой больше походил на избиение. Пулемёты прижимали к земле остатки вражеского отряда, а снайперы по одному выщёлкивали наиболее ретивых. Оружие врага, конечно, не молчало, они лупили наугад, выставляя из-за укрытий стволы автоматов, но не высовываясь сами, такой огонь был крайне не эффективен и не мог воспрепятствовать нам закончить выполнение задач.

– Внимание, «Паук один, два и три», преступаем к зачистке, – распорядился я, убрал бинокль и передёрнул затвор автомата…

Не всегда правительство желает замарать свои руки, какие-то политические процессы не позволяют им сделать это. Гибридные войны уже давно пришли на смену обычным в нашем понимании войнам. Кому-то нужно выполнять грязную работу, поэтому и легализовали частные военные компании. «Подобная операция это не дело служащих ЧВК», – подумают многие. Возможно они будут правы, но из-за каких-то недоступных для наших умов обстоятельств, им приходится браться и за подобное. В конечном итоге всей операции, была уничтожена верхушка одной террористической организации. Большую часть пленных вернули к семьям, живыми и относительно здоровыми. Среди освобождённых оказался и майор Митрохин Николай Александрович, заместитель командира сводной инженерно – сапёрной группы. А потом, как выяснилось, мы ещё и земляки. Ну и подружились, в общем.

Когда нужно развеется, я оставляю семью дома, в соседнем районе, и еду на свою малую родину, в гости к Николаю, по лесам побродить, коньячка попить, да шашлычка погрызть. Жена моя всё понимает и не противится этому. Хорошая она у меня, живём счастливо, свой дом. Двое сыновей: старший школьник, ему тринадцать; младший детсадовец, ему четыре. В плане денег проблем не испытываем, есть у меня свой небольшой магазин автозапчастей, который приносит неплохой доход. Так сказать, на хлеб с маслом, колбасой и красной икрой хватает, ещё и остаётся. Да и сбережения со службы в ЧВК имеются – лежат себе в банке, а проценты в кармане, на карте. В этой связи, супруге работать не приходится, домохозяйка она у меня.

В общем и целом, загуляем с Николаем знатно, дня на два – три, финансы-то позволяют. И чтоб всё как положено, баня там, берёзовый веничек… Ох, а баня у Митрохина м-м-м, не банька – мечта! А может, и поохотимся, ружьишко моё, старенькая ижевская вертикалка дожидается меня в родительской квартире.

Иду по лесу и улыбаюсь, представляю, какое выражение лица будет у Николая, когда ему сообщат о моем визите. На КПП он непременно явится сам, по-отечески раздаст «лещей» дежурному с дневальными, а потом, вставляя матюги вместо запятых, обнимет меня и пожурит за то, что не сообщил о приезде. Потом мы пойдём в штаб, где забуримся в его кабинет, и он обстреляет меня градом вопросов, на тему: «Как сам?», «Как жена?», «Как дети?». Потом побежит к командиру части отпрашиваться на пару дней, на ходу придумывая какую-нибудь нелепицу типа рожающей двоюродной сестры.

Иду себе, мечтаю, как вдруг резкая боль пронзила тело. Она медленно прокатилась по позвоночнику от основания черепа до копчика. В глазах потемнело, подкосились ноги, я упал на четвереньки, выронил корзину и рассыпал грибы. Крючило меня сильно и вскоре, от такой нестерпимой боли, сознание отключилось. Приходил в себя долго, было очень дурно, будто с тяжелейшего похмелья. В отключке, видимо, я пролежал значительное время, потому что уже смеркалось. Попытался встать, но в конечности будто набили ваты, предварительно достав из них кости. Картинка перед глазами была мутная и рябила, сфокусировать взгляд получилось не сразу. Кое-как усевшись и прислонившись к дереву, я стал массировать виски и тереть глаза, тем самым разгоняя остатки дискомфорта. Минут через пять меня отпустило но к горлу подкатил такой ком тошноты, что сдержаться не получилось и я украсил молодую траву рвотными массами. После этого стало значительно лучше, а чуть погодя получилось подняться на ноги. Закурил, начал собирать рассыпанные грибы, раздумывая над причиной приступа боли и обморока. Очень интересно, ведь раньше такого не было. Наверное, нужно пройти медицинское обследование. Может старые раны дают о себе знать? Ранений и контузий-то у меня целый букет. Затушив окурок и не забыв прихватить корзину, я пошёл дальше, прислушиваясь к своему организму.

Порядочно стемнело, здоровье больше сюрпризов не подкидывало. До КПП, по моим прикидкам осталось каких-нибудь метров четыреста, не больше. Вдруг, со стороны войсковой части раздалась нечастая стрельба, которая вскоре переросла в массивную канонаду. Отчётливо слышалось «тявканье» натовских штурмовых винтовок, и сухая трескотня автоматов Калашникова. Сквозь звуки автоматической стрельбы были слышны хлёсткие выстрелы снайперских винтовок. Я присел, прижался к комлю дерева и прислушался. Минуты через три стрельба стихла, но иногда всё же раздавались короткие очереди и одиночные выстрелы. Может учения какие-то, антитеррор там или отражение условного нападения? У вояк это в порядке вещей. Переждав ещё немного, я с опаской и осторожностью продолжил движение.

Не доходя до КПП метров сто, достал сотовый телефон и решил позвонить Николаю. Вдруг действительно идут учения, а тут я нарисовался – хрен сотрёшь. Из динамика смартфона монотонный женский голос известил меня об отсутствии мобильной сети. С чего бы вдруг? Связь здесь всегда была отличная. Я потыкал пальцем по сенсору смартфона, перезагрузил его. Хм, та же фигня – отсутствует покрытие сетью…. Что-то тут явно не так. Хотя возможно я слишком мнителен или у меня профессиональная деформация. Да какая к чертям деформация, паранойя это, чистой воды паранойя. Прям как в том анекдоте: «Если вы не страдаете паранойей, это ещё не значит, что они за вами не следят». Паранойя паранойей конечно, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Старшина мой так говорил, давно, по срочной службе ещё.

Оставив корзинку с грибами под кустом и на всякий случай проверив охотничий нож на ремне (да, я хожу за грибами с охотничьим ножом ибо всякие там «ножечки» за ножи не считаю), я переместился ближе к КПП. Освещение на территории войсковой части отсутствовало. Из-за сгущающихся сумерек, рассмотреть что-либо дальше пятидесяти метров становилось проблематично, но пока ещё удавалось. Прячась за кустами, я потихоньку двигался по широкой дуге и приближался к зданию КПП. Не доходя метров десять – пятнадцать, в глаза бросилось лежащее на крыльце тело. Подошёл ближе. Черт, это военный! Китель весь в крови, кажется, признаков жизни не подаёт! Здесь явно происходит что-то нехорошее, а вот этот труп в военной форме, тому явное подтверждение. Нет, это точно не профессиональная деформация, и не паранойя… И не учения… Я хотел было приблизиться к телу и проверить, вдруг жив ещё, но из здания пропускного пункта показался ещё один военный. Странный, надо сказать, военный. Он передвигался по звериному на четвереньках, низко припадая к земле. Больной какой-то, ей богу больной. Он приблизился к телу, обнюхал, а потом, как ни в чём-то не бывало…. НАЧАЛ ЕГО ЖРАТЬ. Этот безумец отрывал зубами лоскуты кожи с лица сослуживца и смачно чавкая жевал, урча при этом от удовольствия!!! Ах, ты ж мать твою, гвардейскую дивизию!!! Я выхватил нож и был намерен вмешаться в процесс поедания трупа, однако на территории части, где-то совсем рядом, длинной очередью застрочил пулемёт, потом ухнул взрыв и очередь оборвалась. Людоед оторвался от своей омерзительной трапезы, повернул голову на звуки, утробно рыкнул и вернулся к своему занятию. Сказать, что я был поражён происходящим, значит ничего не сказать. Я находился в глубочайшем шоке. Неведомый враг, вооружённый (судя по характерным звукам выстрелов) западными образцами оружия, проник на территорию войсковой части и теперь там идёт бой. Отсутствие освещения и сотовой связи, только подтверждает мою гипотезу. Скорее всего диверсанты захватили ключевые объекты, повредили линии электропередач, аварийные генераторы и глушат связь. Что–что, а азы диверсионного дела мне знакомы.

Так как никакой опасности кроме каннибала рядом не наблюдалось, я вышел из лесополосы и быстрым шагом направился к КПП. Нужно во что бы то ни стало оторвать этого сумасшедшего от его чудовищной трапезы. Лучше всего это сделать спровоцировав драку. Сейчас вот пойду и дам пинка этому психу. Драться я люблю и умею, поэтому можно не сомневаться в исходе драки. И не таким, как говорится, «свет гасили». Подойдя, ближе удалось разглядеть значки на груди обоих, и по ним понять, что дежурный по КПП лейтенант поедает дневального по КПП рядового. Офицер увидел меня, перемахнул через покойника и, как бы готовясь защищать свою добычу, оскалился и угрожающе зарычал. Его нечеловеческий, лишенный всякого смысла взгляд абсолютно чёрных глаз ужасал. Заставлял сердце съёживаться и трепыхаться от нахлынувшей волны панического, первобытного ужаса. Сомневаться в сильном умственном расстройстве дежурного лейтенанта оснований не было и я, удобнее перехватив нож, ринулся на него. А он на меня.

Рассчитывать на лёгкую и скоротечную схватку не пришлось. Подвижности, ловкости и прыгучести моего врага мог позавидовать любой продвинутый паркурмен. Кстати, противник уступал мне в габаритах, однако, силушки в нём было хоть отбавляй. Казалось, он атаковал меня одновременно отовсюду: сверху, снизу, слева, справа. В прыжках и с места наносил мощнейшие удары руками, ногами, головой, резко менял направления движений, пытался схватить меня зубами. Все атаки он проводил с четверенек, как животное какое-то. Множество ударов я блокировал, от некоторых уклонялся, но и пропустил тоже достаточно. Дрался бы он привычно, как все нормальные люди – я бы ему накостылял, но тут иной случай, не стандартный… Противнику удалось разбить мне губы и лоб, «отсушить» руки и бедра, сбить дыхание. Но и он не мог похвастать, что мои атаки и контратаки его миновали: я несколько раз достал его ножом по корпусу и рукам; однако, несмотря на это, прыти у него не поубавилось. А вот меня он измотал конкретно, я держался только на морально – волевых качествах. В какой-то момент я заметил, что моего «спарринг партнёра» плохо слушается правая рука, всё-таки нож медленно, но верно делал своё дело. Наверное были повреждены сухожилия и очень скоро военный перестал использовать раненую конечность. Я решил воспользоваться этим и, подпустив его как можно ближе, в момент атаки ушёл влево с нырком под правую руку и всадил нож в область сердца. Однако, противник тоже сумел достать меня. Сильный удар коленом пришёлся по подбородку, и я «поплыл», выпустил нож и опрокинулся на спину. Моё оружие осталось торчать в груди сумасшедшего, он упал на колени и принялся рвать нож из груди. Что бы ни упустить удобного момента, я, превозмогая последствия нокаута, шатаясь и спотыкаясь, вскочил, схватил валявшийся рядом булыжник и с придыхом опустил его на голову врага. Мерзкий хруст известил меня о проломленном черепе и голова оппонента утратила былую правильность «оформления». Изнеможённый схваткой я опустился на землю рядом с поверженным противником.

Отдышавшись, я вытащил нож из груди военного, обыскал его и стал счастливым обладателем пистолета Макарова и двух магазинов к нему. Старичок «Макар» с шестнадцатью патронами уже что-то, всё не с ножом бегать в нынешних-то условиях. Потом я подошёл к трупу дневального, и осмотрел на предмет, так сказать, установления причины смерти. Ага, убит выстрелом в голову. Вот оно, входное отверстие, маленькое такое, над левой бровью. А на выходе разворочен затылок. В здании КПП у стола дежурного, обнаружился ещё один труп военного, этот был в каске и бронежилете. На нём красовались две пулевые отметены: одна по центру лба, другая в области сердца. Профессионал работал, мать его… Рядом со столом валялся старый-добрый АК-74М. Подобрав оружие и забрав у покойника два магазина, зарядил автомат и осторожно направился ко входу в войсковую часть.

На территории части лежало много не подававших признаков жизни тел. Удалось насчитать около двух десятков, но их могло быть больше. В сгущавшихся сумерках кое-как удавалось определить, что они одеты в форму вооружённых сил России. Так, а где же враг? Не поверю, что диверсанты не понесли потерь. Если только они не в форме наших военнослужащих. Но тогда как же вражеские бойцы различали своих от чужих во время боя? На трупах нет ни повязок, ни иных знаков различия. Нет, скорее всего это тела наших ребят.

Саму часть я знаю хорошо, не раз приходилось тут бывать, поэтому убедившись в отсутствии опасности, я осторожно вышел с КПП и… тут же кинулся на землю, – по мне заработал пулемёт. Ну надо же, будто ждали! Несколько пуль ударили в стену над головой, обдав меня бетонным крошевом. Я перекатился вправо, уходя с лини огня, и отполз за бетонный блок дорожного заградителя. К обстреливающему меня пулемёту присоединилась штурмовая винтовка. Пули оглушительно клацали по моему укрытию, выбивая облака пыли, разбрызгивая бетонные осколки; при попадании в грунт взметали фонтанчики земли, рикошетили от асфальта и уходили в сторону бетонного забора и стены КПП. Судя по звукам выстрелов, стрелки засели в здании столовой, что в 100 метрах от меня. Из-за плотности огня я не мог покинуть укрытия. Да что там покинуть, не мог даже высунуться, чтобы оценить обстановку и определить точное местонахождение стреляющих. Пришлось свернуться калачиком и лежать в обнимку с автоматом, принимая на себя брызги земли, асфальта и бетона, покорно ожидая, когда у стрелков закончится БК. Внезапно, со стороны казармы послышался хлопок и через короткий промежуток времени, раздался взрыв. «РПГ» – на автомате определил я. Огонь по мне стих. Я осторожно выглянул из-за блока и увидел облако дыма и пыли на втором этаже столовой. Если там находился пулемётный расчёт, то ему точно конец. Сорвался с места и, побежал к штабу, скрываясь от противника за ровным рядом ёлок, растущих вдоль забора. Ёлки, конечно, не защита от стрелкового оружия, но пристреляться по цели, то есть по мне, очень будут мешать. Около зданий казармы и столовой, судя по начавшейся плотной стрельбе, снова разгорелся нешуточный бой, но стреляли не в мою сторону, и я продолжил бежать. Вдруг перед лицом что-то вжикнуло и с громким стуком ударилось в железобетон забора, выбив из него мелкую крошку, которая больно впилась мне в правую щеку и лоб. Снайпер!!! Я упал на землю и перекатился за бордюр ближе к ёлкам. Дальше передвигаться пришлось ползком. Ещё две пули срезали несколько веток. А одна ударила в бордюр и дико завизжав, ушла в сторону. Черт побери, снайпер работает с крыши столовой, такими темпами до штаба не доберусь, завалят. Метрах в двадцати, справа, находилось одноэтажное здание. Там мне бывать не приходилось, но две кирпичные трубы, тянущиеся в небо подсказывали, что это котельная. Вот там-то меня точно не достанет этот, начинающий надоедать стрелок. Я полз, активно работая локтями и коленями, прижимая тело как можно плотнее к земле и положив автомат на предплечье. Снайпер меня пока не беспокоил, видимо потерял меня из виду, либо у него появились дела поважнее чем моя тушка, упорно ползущая к котельной. Бой у казармы разгорелся с новой силой и снайперский огонь теперь вёлся в другом направлении. Когда до котельной оставалось метров десять, я заметил, что тело, лежавшие чуть левее и в стороне, приняло сидячее положение, повернуло голову и уставилось на меня чёрными как мрак глазами. Ну и взгляд, прямо как у того лейтенанта с КПП. Я замер, переводя переводчик огня из крайнего верхнего положения на автоматический огонь. Да что здесь, черт побери, твориться!? Какое-то восстание мертвецов, ей богу! А с другой стороны, с чего я взял, что это труп? Может он жив, просто валялся в глубоком обмороке, как я недавно в лесу… Но эти глаза… бр-р-р. Внезапно, верхняя часть головы очнувшегося лопнула как переспелый арбуз, раскидав в радиусе полуметра своё содержимое. Его тело неуклюже опрокинулось набок. Вражеский снайпер, сам того не ведая, сейчас сыграл мне на руку и возможно спас жизнь.

Остаток пути до котельной преодолел без происшествий. Облокотившись о стену здания, я рукавом вытер лицо от крови, перемешанной с бетонной пылью, и решил немного перевести дух. Вдруг из открытой двери, припадая к земле и как бы обнюхивая её, выполз солдат. Он храпел и крутил головой из стороны в сторону, смешно хрюкал и судорожно постукивал зубами. Манера двигаться и звуки, которые он издавал, говорили сами за себя – это ещё один умалишённый, как тот офицер с КПП и боец, которому снайпер снёс голову! Я вскинул автомат и короткой очередью прострелил ему башку. Желание переводить дух сразу иссякло, ну его к лешему, выскочит ещё одна такая же тварь – могу не отбиться, всë-таки серьёзные они бойцы. Поэтому, с оружием наперевес, для безопасности пригибаясь ниже уровня окон, я осторожно проследовал ко входу. Срочно нужно было найти укрытие, привести себя в порядок и обдумать план дальнейших действий. А укрытие где? Правильно, вот оно, в стенах этого здания.

Аккуратно, на чуть согнутых ногах, шагая от двери вглубь котельной и высоко поднимая при этом носки, чтобы не запнуться обо что-либо, я водил стволом АК из стороны в сторону. Темно, но различить очертание окружающих предметов пока ещё удаётся. Из окон и дверного проёма слабо, но всё же проникает естественное освещение – темнеет в мае поздно. Нутром чую чьё-то присутствие. Вот только где?.. Вот оно! Есть! Движение в дальнем углу, короткий рык и тень метнулась вправо, опрокинув что-то на пол, судя по звуку – металлическое ведро. Длинная очередь перечеркнула комнату вслед за чёрным силуэтом. Вспышки выстрелов осветили интерьер помещения. Пахнуло пороховыми газами и кирпичной пылью. Ну точно, ещё один сумасшедший: так же двигается, те же повадки. Перемещаюсь ближе к окну. Опасаясь удара сзади, иду прижавшись спиной к стене. Окошко выходит на забор, снайпера можно не опасаться – он не видит меня. Ага, вот оно, от дальней стены медленно крадётся ко мне, готовится к прыжку. Даю пару коротких очередей, в два – три патрона и ныряю влево. Похоже попал. Тварь зарычала и скрылась из виду. Я медленно отступаю вглубь комнаты, мониторю окружающее пространство, прижимая к плечу приклад автомата. Лёгкая тень метнулась на середину комнаты, потом на стену, оттолкнулась от неё, и бросилась на меня. Я нажал спуск, и тварь, поймав на лету очередь, тяжело плюхнулась на пол, заскулила и заскребла конечностями. Есть попадание! Враг был ранен но не сломлен, он, скребя и шаркая по полу, продолжал упорно ползти в мою сторону. Оставшиеся в магазине патроны выпускаю в существо и пули сносят ему голову. Ну надо же, третьего сумасшедшего завалил!

Я присел на пол. Устал. Слишком стремительно для меня сегодня развиваются события. Что это за создания такие? Вроде люди, а вроде и не люди совсем. Всё же, я больше склонялся ко второму варианту ответа. Человеческая в них только оболочка, а во всем остальном ничего человеческого нет. А эти глаза… бр-р-р. Хотя, при первой встрече с подобным существом, там у КПП, я думал, что это просто тронутый умом военный, и был неправ. Интересно, что должно случиться, чтобы человек превратился вот в это? Я посмотрел на убитую тварь, её распластанный труп, в полумраке был похож на неуклюжую чёрную кляксу. Какой же поразительной скоростью, живучестью и силой обладает этот… бывший человек. Идеальная машина для убийства, мать его… Может вирус? Да ну, бред, околонаучная фантастика! На ум лезли различные кадры перевоплощения людей в мутантов из разных фантастических фильмов и книг. Я отогнал эти мысли и попытался найти логическую связь между моим обмороком в лесу и появлением этих чудовищ. Какая-то связь существовала, а вот какая именно, я пока не мог понять. В лесу я потерял сознание, эти вон тоже в отключке лежали. Но я очнулся таким, каким был прежде, а они нет. Почему так? Может у меня иммунитет? Тогда у этих диверсантов получается тоже иммунитет? А может у них вакцина есть какая-нибудь? Да черт его знает! Вопросов куча, а ответов ни одного.

Ход моих мыслей прервал взрыв в штабе. Задребезжали стёкла, по стенам и полу пробежала мелкая вибрация. Эхо взрыва ещё не успело стихнуть, как завязалась плотная стрельба. Я подкрался к окну и увидел, что бой идёт на первом этаже, в правом крыле здания. Чёрные провалы окон то там, то тут, то и дело освещались вспышками выстрелов. Сквозь шум боя слышался лязг бьющегося стекла и какие-то крики. Вдруг из одного из окон размашистым веером разошлась очередь трассирующих пуль. Несколько трассеров зацепили котельную. Одна из пуль, похоже, угодила в оконную раму соседнего помещения, потому что послышался треск, звон битого стекла и … вскрик. Вполне себе такой человеческий, испуганный вскрик. А потом до меня донеслось шабуршание и лёгкий топот передвигающегося быстро, но старающегося не шуметь человека. У меня глаза на лоб полезли: получается, что всё время, которое я находился тут, в соседней комнате кто-то тихонько сидел, кто-то с непонятными планами в отношении меня. Ох, Олег, растерял ты навыки, ох растерял… Ну да ладно, лучше поздно, но проверить соседнее помещение стоит.

Аккуратно, чтобы ни запнуться обо что-нибудь в темноте, вскинув автомат к плечу, я прошёл в коридор. Заглянул внутрь, прислушался. Тихо, посередине помещения что-то лежит. Или кто-то. Держа автомат одной рукой, я полез в карман, достал телефон и включил подсветку экрана. Слабое свечение разлилось вокруг, ни какой опасности в помещении не было. Да, действительно, на полу посередине комнаты лежит труп, справа металлическая дверь, ведущая в комнату, из которой я слышал звуки, а под дверью ещё один труп. Этот лежит в очень неестественной позе. Движением ноги я оттолкнул валяющуюся рядом штурмовую винтовку (хорошая привычка кстати, потому что бывали случаи когда те, кого приняли за мёртвого, внезапно «воскрешались» и стреляли в спину) и перевернул первый труп. Вот она, травма несовместимая с жизнью: выдран кадык, а на месте лица – обглоданное, кровавое месиво. В чехле на плечевой лямке разгрузки висит фонарь, которым я незамедлительно и воспользовался. Осмотр тела у двери показал, что этому сломали шею, да не просто сломали, а вывернули её на сто восемьдесят градусов так, что бедолага, лёжа на животе, глазел мёртвыми глазами в потолок.

Я встал к стене слева от двери, на случай если сосед по котельной всё-таки больше враг, чем друг. Шмальнёт ещё через дверь.

– Эй, дружище, свои, войти можно? – как можно дружелюбнее спросил я. Но мне, никто не ответил.

– Я знаю, что ты там, говорю же – свои. Я слышал тебя, – продолжил я уговоры, однако мой сосед продолжал безмолвствовать.

– Ты хоть пукни, что ли, что бы я понял, что ты жив, – такой «односторонний» разговор напрягал меня, стою тут уговариваю, как барышню, ей богу. Но за дверью послышалась какая-то возня, – ну вот, уже лучше.

– Ну что, я зайду?

Ответа опять не последовало. Да кто же там прячется? Неужели ждёт момента, когда я начну открывать дверь, чтобы угостить меня пулей? Я как можно ниже присел на корточки (если откроет огонь, то наверняка стрелять будет на уровне груди и живота), левой рукой дотянулся до двери и толкнул. Бесполезно, дверь чем-то подпёрли изнутри.

– Слушай друг, вдвоём ведь безопаснее, пусти меня, а, – попросил я.

– Вы там один? – послышалось из глубины комнаты.

– Один, – подтвердил я, – остальные трупы.

– Сергей с Максом тоже? – спросила меня запертая дверь.

– Не знаю таких. Двое напали на меня, пришлось пристрелить. Тут ещё два трупа какие-то, но их не я, до меня кто-то.

– Те, что на вас напали и есть Макс с Серым. И тех двоих тоже они убили. А вы сами кем будите?

– Я Олег, а ты?

– Рядовой Галиянов.

– А у тебя имя есть, рядовой Галиянов?

– Вадим меня зовут, – сказал голос, а потом спросил, – скажите пожалуйста вашу должность и звание, я не узнаю вас по голосу.

– И не узнаешь, я не служу в вашей части. Я капитан запаса Буйнов Олег Владимирович, отставной начальник разведки гаубичного самоходного артиллерийского дивизиона, войсковой части 98723, Центральный военный округ, – выдал я.

– Сейчас я вам открою товарищ капитан, но без фокусов, а то стреляю, – пообещал солдат.

– Открывай уже, понял я…

За дверью послышалась какая-то возня, шаркающие шаги и металлический стук. Дверь скрипнула и открылась. Передо мной стоял худощавый, невысокий солдат, одетый в измазанную грязью военную форму и держащий в правой руке штыковую лопату. На вид ему от силы лет девятнадцать, совсем мальчишка ещё. Я опустил автомат и прошёл в комнату, обшаривая её лучом фонаря. Не обнаружив опасности, я повернулся к Вадиму и указал на лопату:

– Ты из этого собрался стрелять в меня, идиот?

Боец положил лопату, присел на корточки и заревел, обхватив голову руками. Похоже, что у парня шок, оно и понятно – натерпелся, тут такое твориться.

Чтобы как-то успокоить парня, я присел рядом и потрепал его по плечу:

– Слушай сюда военный, нюни распускать некогда, соберись и рассказывай всë, что видел и знаешь, у меня нет времени нянчится с тобой. Нужно понять ситуацию, чтобы решить, как нам выбираться из всего этого дерьма. Ты сейчас успокоишься и расскажешь мне весь сегодняшний день от подъёма до настоящего момента. Понял меня?

Однако рядовой Галиянов похоже меня не понял, его трясло, он продолжал рыдать, подвывая и шмыгая носом. Нет, бляха-муха, так дело не пойдёт! Сейчас я тебе устрою кузькину мать! Я влепил ему подзатыльник и рявкнул строгим командирским тоном:

– Встать рядовой! Смирно!

Иного способа привести в чувство расклеившегося военного я не ведал, а на уговоры не было времени. Звездюлина и командирский тон возымели положительный эффект: боец вскочил и принял строевую стойку, но всё же продолжал шмыгать и всхлипывать.

– Есть успокоиться, товарищ капитан. Всë расскажу! – выпалил рядовой Галиянов.

– Вот и молодец, рассказывай. Вольно.

– Разрешите закурить товарищ капитан? – насупился Вадим.

– Курите, солдат.

Рядовой Галиянов поведал мне свою историю, слушая которую я невольно улыбался, потому что рассказчик из него был ещё тот. Современный молодёжный сленг, вперемешку с армейским жаргоном и манерой общения ярых пользователей социальных сетей. Термины «типа», «короче» и «ну это как там», так и сыпали из него. Оно и понятно, что ещё можно было ожидать от девятнадцатилетнего солдата срочной службы, только-только окончившего школу и которого год назад оторвали от мамкиной груди?

Из рассказа следовало следующее: вчера в восемнадцать часов он заступил в наряд дневальным по КПП номер три (кстати – то КПП, через которое я проник на территорию части). Вместе с ним заступил сержант – контрактник Мухаметов и рядовой – срочник Васильев. Причём Мухаметова заставили облачиться в каску и бронежилет, а ещё получить автомат и патроны. Дежурным по КПП заступил командир взвода лейтенант Голованов. На памяти Галиянова такое было впервой, раньше в наряд по КПП оружие не выдавали и офицеров дежурными не ставили, обходились сержантами контрактниками, ну максимум прапорщиками или старшинами. Вадим предполагал, что причиной всех этих усилений стал какой-нибудь приказ с округа, но на вечернем разводе, ни чего такого не доводили. С момента заступления в наряд и до трех часов ночи, ни чего экстраординарного не происходило. Вообще наряд по КПП номер три считался у солдат курортом: тихо, мирно, начальство не шастает, окраина части, лес и малоиспользуемая грунтовая дорога, – рай для срочника. В три часа ночи на КПП пришел ответственный по части подполковник Митрохин, принял доклад дежурного, расписался в журнале, вышел с территории части и ушёл в сторону леса. Сначала бойцы подумали, что это как-то странно, чего это заместитель командира среди ночи в лес пошёл, отлить что ли? Но не было зампотеха часа два с половиной, значит нет, не отлить. Вернулся он на КПП с тремя какими-то мужиками, которые несли каждый по две огромные, и судя по всему тяжёлые сумки. Подполковник что-то сказал дежурному, и прошёл со своими спутниками в часть. Взяться этим мужикам с сумками было неоткуда, только из леса, машины к КПП не подъезжали. Больше подозрительного не случилось, мужики с сумками не выходили, да и без сумок тоже. Правда, взводный потом ходил хмурый какой-то, без настроения. Даже Васильева матом обложил за то, что тот полы плохо вымыл. Потом Вадим слышал, как Голованов докладывал кому-то по телефону о ночном визите ответственного и о трёх его спутниках. Перед завтраком началась какая-то суматоха, офицеры бегали туда-сюда, да и наряд усилили тремя контрактниками с автоматами. На других КПП наблюдалась такая же картина, так сослуживцы говорили. После завтрака, ближе к полудню, приданные силы в лице автоматчиков вызвали на усиление штаб. Они переживали ещё, что без обеда останутся. А часа через полтора накрыло. Просто взяло и накрыло ни с того, ни с сего. Лейтенант как раз дрых в комнате отдыха наряда, а рядовой Галиянов вышел с КПП и подался в сторону леса малую нужду справить перед обедом, потому что сержант Мухаметов запретил в туалет ходить, и отправлял их с Васильевым гадить в лес, дабы меньше убираться перед сдачей наряда. Так в этих кустах боец и упал. Сколько времени пролежал не знает – в отключке был. Когда очнулся – всë болело, рвало ещё сильно. Хотел было встать и пойти на КПП, проверить как там его сослуживцы, как вдруг из леса показался подполковник Митрохин и направился к КПП. Когда он успел выйти из расположения части, Галиянов не знал, наверное, пока в кустах лежал. Кстати, подполковник не видел рядового по причине всë тех же кустов, а вот рядовой подполковника видел. Ещё рядовой видел, как на крыльцо КПП, навстречу зампотеху вышел Васильев. Помятый весь такой, вид болезненный, идёт еле ноги переставляет, наверное, тоже накрыло. Он попытался что-то сказать офицеру, но тот выхватил из-за пазухи пистолет с глушителем и выстрелил Васильеву в лоб. Галиянов настолько офигел от увиденного, что лежал в кустах и не дышал, боялся выдать себя шорохом. Митрохин зашёл в КПП, и оттуда послышались ещё два глухих хлопка. Потом он вышел на крыльцо и что-то сказал в радиостанцию. Минут через пять из лесополосы вышли человек пятнадцать вооружённых людей в полувоенной одежде и тактической экипировке. Они несли с собой снайперские и штурмовые винтовки, пулемёты и ещё какое-то снаряжение, всё западного образца. Эти люди вместе с Митрохиным прошли в часть. Галиянов полежал ещё немного, боясь что-либо предпринять, но потом набрался храбрости, да и побежал в КПП. Там он увидел, что зампотех застрелил ещё и сержанта Мухаметова. А в комнате для отдыха наткнулся на командира взвода, который уже был не совсем человеком. Лейтенант напал на Вадима и попытался вцепиться в того зубами, но тому удалось вывернуться и сбежать, подперев дверь стулом и тем самым заперев сошедшего с ума командира. А взводный долбил в дверь так, что она рано или поздно разлетелась бы. И солдат побежал в котельную, где несли наряд двое его земляков – рядовые Максим Естихин и Сергей Болотов. Пока солдат бежал к котельной, его обстрелял снайпер, что придало бегущему ещё большего ускорения. А ещё он заметил, что в части, на земле лежало много тел его сослуживцев. Вадим так и не смог понять, живые они или нет, но лежавших было очень много. В котельной рядовой обнаружил своих товарищей в состоянии, подобном состоянию дежурного по КПП. Они тоже пытались закусить им. Тогда бедолага, как-то отбившись от своих перевоплотившихся товарищей закрылся в бойлерной, подперев дверь лопатой. Максим с Сережей немного поскребли в дверь, порычали и затихарились где-то в помещениях котельной. Тогда испуганный насмерть срочник достал мобильник и набрал номер командира роты, не положено конечно, но он не боялся, что ему влетит за использование телефона без разрешения, куда уж, тут такое твориться. Связь не работала. Тут на территории части бой начался, что напугало бедолагу ещё больше. Так и сидел рядовой Галиянов, забившись в углу бойлерной. Где-то за полчаса до моего появления, в котельную пришли те двое, что сейчас трупы. Что-то говорили на английском языке и попытались открыть дверь в убежище Вадима, но вмешались Максим с Сережей и «по старой дружбе» уработали англоязычных гостей. Но жрать их, почему, то не стали, наверное, не голодные были. К тому времени на всей территории части, вовсю шёл бой. А Галиянов тихонько сидел и наблюдал в окно. Обзор конечно был так себе, но задний фасад штаба, часть бетонного забора справа и частично пространство по направлению к КПП, проглядывалось хорошо. Вскоре, к левому крылу штаба подобрались человек десять – пятнадцать, все при оружии. Через окна первого этажа они забрались внутрь, и разгорелся скоротечный бой. Скорее всего в правое крыло тоже проникли вражеские бойцы, так как стрельба слышалась оттуда тоже. Минут через десять всë стихло. В окнах второго этажа военный видел людей с оружием, вроде наших, значит, второй этаж держат свои, а эти диверсанты выгнали их с первого этажа, загнали на второй и теперь не могут оттуда выбить. Когда началась перестрелка, Вадиму даже послышалось как на втором этаже кто-то кроет великим и могучим, мотом то-есть. А потом прибыл я, и вот…

Галиянов Вадим закончил свой рассказ, затушил окурок о пол, и выжидающе уставился на меня. Стрельба в штабе потихоньку стихала, но со стороны автопарка и складов раскатисто застучал пулемёт, ему в ответ заработало несколько автоматов и разгорелся нешуточный бой. Стрельба в автопарке стала такая плотная, что звуки выстрелов накладывались друг на друга. Решение о том, что делать дальше я принял сразу. Будем пробиваться к нашим в штаб, а за одно потреплем тылы и фланги противника на первом этаже. Поэтому я вручил Галиянову фонарь и отправил закрыть дверь в котельную, а также собрать с трупов всë оружие, боеприпасы, снаряжение и средства связи. Сам же уселся по удобнее и стал наблюдать.

Штабное здание представляло собой П-образное, двухэтажное строение, длиной около девяносто метров. Оно располагалось к нам задним фасадом, а передним выходило на плац. Мне удалось разглядеть какое-то движение и редкое мелькание фонариков на первом этаже. Окна второго этажа, располагающиеся ближе к правому крылу были забаррикадированы мебелью, через щели пробивался жидкий, желтоватый свет. Бой внутри стих, но иногда, в правом крыле всë же постреливали, то одиночными, то короткими очередями. Из этого следовало, что наши военные держат второй этаж и не собираются сдавать свои позиции, а те, с первого этажа, не оставляют попытки их оттуда выбить. Интересно сколько и тех, и других засело в здании на обоих этажах? Так, а это что за два типа? Медленно и неуверенно, еле переставляя ноги, в полный рост, двое шли к левому крылу штаба. По ломаным и дёрганым движениям этих людей, можно было принять их за больных церебральным параличом, да простят меня за такое сравнение все страдающие этим недугом, но изначально только эта мысль посетила меня. Вдруг голова одного из них дёрнулась вправо и он упал на колени, а потом повалился ничком. Работал всë тот же снайпер, который и мне успел крови попить. Самое интересное, что спутник этого убиенного, никак не отреагировал на выстрел и смерть товарища, а продолжал идти себе дальше. Но вскоре и его настигла пуля. Я ни черта не понимал, что произошло с людьми. До этого я сталкивался только с теми резвыми и кровожадными, а эти двое, будто контуженные. Ну, прямо зомби какие-то, ей богу.

Галиянов закончил сбор трофеев, присел рядом и положил на пол всю снятую с трупов добычу.

– Вот, товарищ капитан, всë взял, – сказал он и вернул мне фонарь, – дверь в котельную закрыл и лопатой подпёр.

Я похвалил солдата, осветил принесённые им вещи и хотел было приступить к более детальному осмотру трофеев, как вдруг ощутил чье-то присутствие и боковым зрением уловил движение справа у двери. Я повернулся, и луч света выхватил из темноты окровавленное, обглоданное лицо и шею с выдранным куском мяса. Это был труп, который до этого лежал в соседней комнате! Он протянул к нам руки, издал какой-то булькающие-хрипящий звук и шагнул в нашу сторону. Нет, я не испугался, испугом это назвать нельзя – меня охватил ужас, панический ужас, до тошноты и дрожи в конечностях, и вроде бы хотелось уносить ноги, но, похоже, у ног на этот счёт имелось своё мнение. Впрочем, как и у рук, они плетьми висели вдоль туловища и бездействовали. Но, поборов в себе шок и ступор, я крикнул Вадиму: «Ложись!», вскинул автомат и вжал спусковой крючок. Оружие задёргалось в руках, вспышки выстрелов осветили помещение, зазвенели стреляные гильзы. Пули рвали тело мертвеца, попадая в корпус, пробивая его насквозь и уходя дальше, в стены, в пол, в потолок. Завизжали рикошеты. В нос ударила пороховая гарь. Несколько пуль, пробив тело, ушли в соседнюю комнату и выбили оконное стекло. Но мертвец не падал, он продолжал приближаться к нам. Тогда я навёл оружие выше и несколько пуль разворотили ему и без того обезображенное лицо. Щелчок ударно – спускового механизма известил о полном опорожнении магазина. Чудовище упало на спину и лежало, не подавая признаков жизни. Я положил автомат на пол, достал пистолет, подошёл к твари и выстрелил в уже и так изрядно прострелянную голову. Потом я обошёл остальные трупы и тоже выпустил им по пуле в голову. Контроль, так сказать, дело необходимое. Да и спокойнее так. Расстрелянное тело, мы выволокли из здания и оставили у входа. Дверь бойлерной заблокировали лопатой. Нас обоих трясло от пережитого ужаса и, немного переведя дух и придя в себя, мы стали готовиться к прорыву в штаб.

Крови на месте расстрела почти не обнаружилось, странно это всё. Похоже, подтверждались мои предположения по поводу того, что это был труп. Ведь если бы я выпустил целый магазин в живого человека, то кровищи было бы море. Получается стрелял я в существо у которого отсутствовует кровообращение. Да и изначальные повреждения, причинённые ему Максимом и Сергеем, были не совместимы с жизнью. Ну дела! С ожившими мертвяками мне воевать ещё не приходилось.

Добыча с трупов оказалась приличной. Мы разжились автоматическим карабином М4А1 с глушителем и подствольным гранатомётом М206, пятью полными магазинами к нему и пятьюстами патронами калибра пять пятьдесят шесть миллиметров ещё в упаковке. К подствольнику прилагался патронташ с пятнадцатью гранатами разного назначения, от осколочных до фугасных. Кроме того, нам досталось: тактический разгрузочный жилет, пистолет Walter P-22 с четырьмя магазинами и тремя упаковками патронов 9х19 мм; пистолет Соlt 1911 с тремя магазинами и двумя пачками патронов к нему. Ещё Галиянов снял с трупа пулемёт М60 новейшей модификации, с оптическим прицелом, в котором имелась опция ночного видения. К пулемёту прилагалось четыре короба по сто патронов. Наверное, это было оружие того мужика, который лежал у двери со сломанной шеей. В разгрузочном жилете обнаружились две светозвуковые и две осколочные гранаты, бинокль и две радиостанции. К сожалению рации не функционировали – не передавали и не принимали сигналы, скорее всего по той же причине, что и телефонная связь. Своё оружие я решил оставить, потому что патронов к автомату уже нет, а к ПМ осталось всего полтора магазина, а это очень мало для проведения задуманной операции.

Натянул на себя разгрузочный жилет, распределил ручные гранаты и магазины к карабину и пистолету по карманам. Проверил исправность оружия и зарядил его, пистолет поместил в кобуру разгрузки, а патронташ с гранатами для подствольника прицепил на поясной ремень. Так, теперь вооружим Вадима. Я вручил ему пистолет, который он засунул за ремень, магазины к нему разложил по нагрудным карманам. Потом объяснил товарищу боевую задачу и показал как пользоваться американским пулемётом, и прибором ночного видения.

План был прост. До штаба метров шестьдесят – семьдесят. Благо, что на этом участке местности имеются холмики и ухабы. В общем укрыться в случае чего есть где. Кроме того, тут растут несколько елей, не считая кустарниковых насаждений. Основные силы противника располагаются на первом этаже в правом крыле, поэтому я не придумал ничего лучше, чем зайти через левое крыло. То есть, им в тыл. Галиянов же должен оставаться в котельной и прикрывать меня из пулемёта, поддерживать огнём, подавлять огневые точки и прижимать противника к полу. Потом я подаю ему сигнал, куском перевязочного материала и он бежит ко мне. Я же из штаба, прикрываю его передвижение. Рядовой конечно понял и даже несколько раз пересказал мне, что и как он должен делать, однако, меня всё же точил червь сомнения – а получится ли? Я опасался, что мой союзник не справиться, запаникует или струсит, совсем ведь ещё мальчишка и не знает, как себя вести в бою. Но тем не менее, деваться мне некуда, какая ни какая, а всё же поддержка. Даже с таким прикрытием шанс есть, маленький но есть. Ну да ладно, оставим переживания и приступим к осуществлению задуманного.

Около половины пути я проделал без происшествий. Потом по мне открыли огонь. Стреляли сразу с трёх позиций на первом этаже. Две огневые точки находились в правом крыле, а одна в левом. Я вжался в землю, укрываясь в складках и неровностях местности. Всё вокруг засвистело и зажужжало, пули рыли землю рядом со мной, закидывая меня грунтом, с треском впивались в стволы деревьев, срезали сучья и кусты. Где же ты Вадим, ёшкин корень! Уснул что ли! Меня сейчас завалят! И тут, будто услышав мои матюги, заработал М60. Галиянов бил длинными очередями по огневой точке, располагавшейся в правом крыле. Скорее всего, вражеский стрелок не ожидал, что у меня имеется огневая поддержка, ещё и из здания котельной – оттуда, где должны находятся его соратники. О том, что рядовой попал во врага, меня известил громкий стон, переросший в гортанный хрип. Воспользовавшись тем, что бойцы с двух других вражеских огневых точек теперь стреляли не в меня, а по позиции Галиянова, я прицелился и выпустил гранату из подствольника в окно. Прогремел взрыв, наружу вырвались клубы дыма и пыли. Вадим, поняв, что к этой точке подкрался пушистый зверёк – песец, перенёс огонь в левое крыло здания. Противник укрылся. Я воспользовался этим и выпустил по ним одну за одной три гранаты, одна из которых попала в стену над окном, а две взорвались внутри помещения. Раздался душераздирающий вопль, но через мгновение он оборвался. Вадим перестал стрелять. «Черт не подстрелили бы пацана…» – подумалось мне, но в опровержение моих мыслей, военный выпустил несколько очередей в сторону. Что он делает, куда стреляет? А-а-а, ясно. Он расстреливал троих, медленных, похожих на зомби людей, которые ломаными движениями шли к месту боя.

Огонь противника пока не беспокоил.

До штаба добежал быстро, благо теперь мне ни кто не мешал. Вадим к этому времени уже закончил расстрел зомбированных и прекратил огонь. Внутрь я забрался через окно комнаты, где располагалась уничтоженная стрелковая позиция. В помещении лежат два тела, оба мертвы. У одного разворочена грудь, а у второго нет верхней части головы и правой руки по локоть. Я подошёл к дверному проёму, прислушался. Из другого конца коридора доносился топот и голоса нескольких человек, слов не разобрать. Судя по звукам, бегут в мою сторону. Дошло небось, что их позиции уничтожены. Из котельной опять заработал пулемёт, правда, не разбрать куда именно стрелял Галиянов. Топот сбился, слышались какие-то возгласы. Скорее всего враг занимал позиции у окон. Сейчас попытаются подавить мою огневую поддержку. Похоже рядовой тоже понял это и молотил не переставая, не давая противнику поднять голову. А он молодец, соображает! Если б не этот пацан, меня бы на полпути прикончили. Живы будем – отблагодарю. Но противник оказался тоже не лыком шит, и несколько стволов молотили по котельной.

Неожиданно пулемёт замолчал. Что такое? Может его заклинило? Ведь не только за внешний вид М60 получил прозвище – «Свинья», но и за скверную привычку ломаться в самый неподходящий момент. Думать о том, что что-то случилось с самим пулемётчиком, ой как не хотелось. Жалко мальчишку если так. Враги какое-то время перекидывались фразами на английском языке, а потом я увидел в окно, как двое из них идут к котельной. Осторожно так идут, держат на прицеле позицию Вадима, соблюдают дистанцию между собой, пригибаются и прикрывают друг друга. Длинная очередь М60 подсказала, что с пулемётом и его оператором всё в порядке. Один из тех двоих бросился на землю и перекатился за земляной холмик, а второй выронил оружие, схватился руками за живот и упал лицом в низ. С вражеской позиции, по огневой точке Галиянова открыли кинжальный огонь сразу три автоматические винтовки. Я прицелился в того мужика, что прятался за неровностью почвы и расстрелял его парой очередей. Вадиму его видно не было, а передо мной он был как на ладони.

Скорее всего, в стане врага заподозрили что-то не ладное, потому что в паре-тройке метров от комнаты где находился я, послышалось какое-то движение и щелчок переводчика режима огня. Я положил свой карабин на стол, приготовил нож и притаился у двери – этого я уберу тихо, незачем шуметь лишний раз. Диверсант остановился напротив моей комнаты, постоял в дверях несколько секунд, наверное размышляя стоит заходить внутрь или нет, и двинул дальше. Убедившись, что он один, я выскочил следом, левой рукой схватил его сзади за разгрузку и потянул на себя, а правой ногой сделал подсечку. Боец выронил автомат, пытаясь удержаться в вертикальном положении, но я рукой ускорил падение вражеского солдата и, когда тот упал, взгромоздился сверху, прижимая его коленом к полу, и всадил нож под левое ухо. Противник конвульсивно дёрнулся и обмяк. Всё, этот готов, даже пикнуть не успел, собака!

В дальнем конце здания грохнула пара взрывов и завязалась перестрелка. Я взял оружие и аккуратно, чтоб не выдать себя звуком, двинул к позиции врага. Огонь по котельной не прекращался. К стрельбе штурмовых винтовок присоединился ещё и подствольный гранатомёт. Ох не сладко там парню, ох не сладко. Ну ни чего, сейчас всё исправим.

Группа диверсантов из пяти человек, заняла позиции у окон кабинета пять на три метра. Все пятеро вели огонь по укрытию Вадима. В пылу боя враг не заметил, что я подкрался к их помещению и заглянул внутрь, не до того им было. А может они понадеялись на своего разведчика, которого я только что прирезал. Но как бы то не было, вот он я, а вот они, и я их вижу, а они меня нет. Я разогнул усики, вытащил кольцо и накатом по полу, отправил ручную гранату в середину комнаты. Захлопнул дверь, отбежал на несколько метров назад, приготовился к взрыву. Ухнуло знатно. Дверь сорвало с петель и выкинуло в коридор, поднялась пыль. Душераздирающе вопил раненый. Я пригнулся (не хватало попасть под «дружественный огонь» – Галиянов бил из пулемёта по окнам) и заскочил в комнату. В живых остался только один, он корчился на полу, а оторванные по колено ноги валялись рядом. Одиночный выстрел в голову прервал его мучения.

Бой в дальнем конце штаба стих. Галиянов, видимо поняв, что эта точка тоже зачищена, прекратил молотить из М60. Я намотал на ствол М4А1 бинт, сделав некое подобие белого флага и начал размахивать им в окно. Вадим не стрелял. Тогда я высунулся сам и жестами объяснил ему, что бы он следовал ко мне, и то что я его прикрою в случае чего. Ответом мне послужило помахивание белой материей из котельной. Я отвязал бинт от оружия, выщелкнул опустевший на половину магазин и вставил полный. Потом выглянул в коридор и прислушался. Убедившись, что опасности нет, занял позицию так, чтобы контролировать пространство и за окном, и подступы к кабинету изнутри здания.

Из окна котельной на землю скользнула тень. Рядовой Галиянов присел на одно колено, водя стволом пулемёта по сторонам. Оглядевшись, Вадим вскочил и пробежав метров пятнадцать, спрятался за стволом дерева. Молодец, хорошо передвигается, на девятнадцатилетнего солдата срочной службы ну никак не похоже. Вот он перекатился влево, поднялся и пригибаясь побежал зигзагами дальше, а метров через двадцать скрылся за бугром. Потом появился снова и рванул что есть мочи к моей позиции. Солдат сунул в окно свой М60, я затащил оружие в комнату и поставил к стене. Руки вояки вцепились в подоконник, он подтянулся и залез в комнату. Передо мной оказался коренастый, невысокий мужик, возрастом чуть старше пятидесяти. На плечах погоны старшего прапорщика, за спиной гранатомёт РПГ-32, на груди АК-15. Разгрузочный жилет отечественного образца набит автоматными магазинами и гранатами. Смотрелся этот военный очень грозно, прямо воплощение гнева Российской Федерации за всё то, что здесь твориться. Я опешил… Это что получается, пока рядовой Галиянов поддерживал меня огнём, а потом бежал сюда, он постарел лет на тридцать с звостиком и дослужился до старшего прапорщика? Что за бред!? Я уже было открыл рот, чтобы спросить моего визитёра о том, кто он такой и где Вадим, но прапор опередил меня и зашипел громким шёпотом:

– Чего мля, глаза округлил, на?

– А где Галиянов? – неуверенно выдавил я из себя, а потом добавил, – Вы кто?

– Конь в пальто… Старший прапорщик Башенков на, старшина роты материального обеспечения на, – ответил он, высовываясь из комнаты и вглядываясь в темноту коридора, а потом повернулся ко мне и сказал, – рядовой мёртв, в котельной лежит, с дыркой во лбу. Пиндосы мля, завалили пацана, с-с-суки. Отличный малый был. Ну ни чего, неплохо мы тут их покромсали. Кстати, из пулемёта я тебя прикрывал. А Галиянова сразу завалили, как только он стрелять начал.

Я выматерился. Да, действительно, жалко Вадима. Но как Башенков попал в бойлерную, дверь-то была заблокирована. Тем временем старший прапорщик взял пулемёт и выжидающе посмотрел на меня.

– Ты как в бойлерную попал? – спросил я.

– Как, как, дверь подпирать тоже уметь надо, салаги мля. Ногой хорошенько наподдал, она и открылась, на. Да ты не подумай парень, я не враг, просто, когда всё началось, не сразу понял где свои, а где не свои, на. Я как раз в кустах лежал, там за котельной, наблюдал за обстановкой мля. Тебя видел, как ты от КПП бежал. А ты кстати неплохо повеселился, и этих убогих пострелял, молодец на. Потом я сбегал в одно место… Ну-у-у-у, нычка у меня была короче, как раз на такой случай на, там вот и прибарахлился. Я знал, что рано или поздно, что-то такое начнётся, но мне никто не верил, с-с-сука, за дебила считали. А тут, вуаля, ёпт, началось, и подготовленным оказался только я, на… ну и ты, наверное… Короче, когда ты побежал из котельной в сторону штаба, я как раз вернулся из нычки своей, и хотел помочь вам огнём. Но пулемёт молчал, и я занял место пулеметчика ёпт. В бойлерную вошёл, смотрю, пулемёт стоит, а на полу солдатик лежит, на. У этих пиндосов оптика что надо, засекли парня и сняли. Вот, короче. А пацана правда жалко, это мой боец был, с моей роты, мля. А ты кто сам то? Дерёшься как профессионал, но не в форме, в части я тебя тоже раньше не видел, бегаешь тут по расположению в охотничьем камуфляже.

Ну теперь всё встало на свои места. Вот почему была задержка в стрельбе – Галиянова убили. А прапорщик красавец, не растерялся, сразу понял, что к чему и поддержал огнём.

– Меня зовут Олег, капитан запаса Буйнов Олег Владимирович, отставной начальник разведки артдивизиона войсковой части 98723, – представился я, – в гости шёл, к своему боевому товарищу, Николаю Митрохину, а тут накрыло и потом эта хрень началась. Не мог я не вмешаться когда наших прессуют. В штаб решил пробиваться к своим, они на втором этаже засели. Пиндосов держат пока. Но численное превосходство явно не на нашей стороне. Кстати спасибо тебе старший прапорщик.

Башенков сплюнул на пол и посмотрел мне в глаза:

– Паша, меня зовут Паша, – сказал военный и протянул мне руку.

Я ответил на рукопожатие, глубоко вдохнул – выдохнул, улыбнулся и произнёс:

– Ну что Павел, повоюем?

– Давай Олег, натянем им глаз на жопу, ёпт!

Мы осторожно двигались по коридору, прикрывая друг друга. В небе взошла полная луна и теперь, ночная темень немного отступила. Лунный свет проникал сквозь окна, освещая наш путь. Ближе к правому крылу здания на полу лежало пять трупов, судя по обмундированию здесь были и свои и чужие. Я сделал Паше знак, чтобы он прикрывал, а сам подошёл к трупу диверсанта: нужно было осмотреть его. Так, лицо изуродовано попаданием пули, экипировка и оружие западного образца, документов никаких нет. Оно и понятно, когда это диверсанты носили с собой документы. На шее слева какая-то татуировка, но основная её часть скрыта под курткой. Тату, в пятидесяти процентов случаев, может многое рассказать о её владельце, начиная от имени и заканчивая родом деятельности. В некоторых случаях, по татуировке можно определить социальный статус её носителя. Поэтому я, жестами объяснил Павлу, что собираюсь сделать и, проверил ближайшую комнату, не обнаружив опасности, затащил в неё труп. Мой напарник остался на прикрытии в коридоре. Я был намерен воспользоваться фонарём, а делать это в коридоре опасался, полагая, что луч света может заметить враг. Уже внутри я вспорол ножом одежду, оголяя наколку, и щёлкнул кнопкой фонаря. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять с кем мы имеем дело. На левом плече красовался орёл, держащий в когтях земной шар. В клюве стилизованной птицы стяг с надписью: «Semper fidelis». Всё это наколото на фоне англосакского узора, который расположился на левой стороне груди, частично захватывал шею и руку, примерно до локтя. За свою боевую жизнь я не раз сталкивался с обладателями подобных татуировок. «Semper fidelis» в переводе с латыни означает – «Всегда верен», это девиз Корпуса морской пехоты США!

– Олег мля, Олег, – зашипел мой товарищ из коридора, – трупы шевелятся!

– Ну так пристрели их! – посоветовал я, не отрываясь от изучения мёртвого морского пехотинца.

– Бегом давай ёптэ, двое встают уже, – перешёл на громкий шёпот прапорщик, – если я их расчехлять начну тут, то все пиндосы сбегутся!

Ё-моё, а он прав, оружие с ПБСом ведь только у меня. Конечно глушитель не даёт стопроцентной бесшумной стрельбы, выстрелы с ним остаются не то, чтобы громкими, но не тихими точно. Тем более в помещении. Но с учётом расстояния до противника, а также всей кутерьмы, что здесь творится, можно было не переживать, что на мои выстрелы среагируют. Услышать-то может и услышат, но вот будут ли на них отвлекаться? Вряд ли, ведь по идее, у них тут несколько позиций есть, можно свободно предположить, что это онистреляли. Им-то откуда знать, что мы обнулили их огневые точки. Но, в любом случае лучше не шуметь, так спокойнее.

Опасаться того, что оживёт осматриваемый мною мёртвый морпех, оснований не было – как показывает практика, с прострелянной башкой они не оживают. Я оставил труп и выскочил в коридор, там с одним из восставших мертвецов уже бился Башенков. Он оставил пулемёт на полу, схватил мертвеца за отворот куртки и наносил ему удары ножом в голову, грудь и шею. Ещё два мёртвых тела приближались сзади.

– В сторону! – скомандовал я.

Прапорщик оттолкнул противника и прижался к стене. Я вскинул винтовку и поочерёдно прострелил всем троим головы. Когда с зомби было покончено, мы шмыгнули в комнату и притаились. На выстрелы, как я и предполагал, никто не отреагировал.

– Живой? – спросил я Башенкова.

– Ага, – ответил тот, кивая на труп и вытирая нож о голенище берца, – Что там?

– Татуировку морских пехотинцев США видел когда-нибудь?

– Конечно ёпт, – ответил старший прапорщик, – в Сирии на трупе пиндосского инструктора видел, до этого в Южной Осетии. Там орёл земной шарик держит. А чё?

– У этого жмура такая же, – я кивнул головой в сторону мёртвого морпеха.

Паша присвистнул и выдал сложное матерное предложение, в котором помянул недобрым словом всех родственников американцев, а также их принадлежность к нетрадиционным сексуальным меньшинствам.

– Это же война, Олежек, ты понимаешь?

– Да, Паша, понимаю…

И в самом деле, что происходит!? Война со штатами!? Это что же получается, что мы ведём бой с регулярными подразделениями вооружённых сил США? Хотя, может быть, обладатель татуировки просто наёмник, выполняющий какую-то задачу в тылу противника. Ну служил когда-то зелёным беретом и что? Но в любом случае это иностранец, враждебный иностранец и он действует на территории России, не в интересах этой самой России. Офигеть, да? Диверсионная операция вооружённого подразделения, в состав которого входят военные США! Кто бы мог подумать? Что будет, когда российское правительство начнёт разбирательство по поводу этой диверсии, догадаться не сложно. Будет полномасштабная война двух ядерных держав. Ужас просто. Я себе отчётливо представил, как СМИ всего мира освещают ситуацию из России: «Диверсионная группа, в состав которой входили морские пехотинцы США, атаковала войсковую часть вооружённых сил Российской Федерации на Урале». Или вот ещё: «Осмотром места происшествия, проводимым на территории войсковой части, где ранее была обезврежена диверсионная группа, установлена её принадлежность к морской пехоте соединённых штатов. Такие заключения удалось сделать благодаря татуировкам, обнаруженным на телах диверсантов, личному оружию и экипировке. В настоящее время проводится дальнейшая проверка». Потом Россия продемонстрирует всему миру доказательства причастности американцев и, не оставит эту враждебную акцию без ответа. Ну, а дальше война двух ядерных держав.

Коридор, по которому мы передвигались к правому крылу штаба закончился большим вестибюлем. Он освещался мягким, зеленоватым свечением. В дверной проём было видно, что свечение исходило от лежащих на полу прозрачных цилиндров. Это были так называемые ХИСы, то есть «химические источники света». У входа в вестибюль, мы с Пашей остановились и прислушались. Отчётливо слышалась английская речь. В английском я конечно не очень силён, но общий смысл сказанного всёже улавливаю, и перевести могу, но на это необходимо время, чтоб значение слов вспомнить. Говорили о засевших на втором этаже русских военных и строили планы о том, как же их оттуда выбить. Потом, на ломаном русском кто-то начал агитировать: «Виходим всем, ми вас оставить жизнь!» В ответ на это, со второго этажа послышался многоголосый смех и кто-то в грубой и матерщиной форме, предложил переговорщику проваливать на родину и больше не возвращаться. На это вражеская сторона ответила следующим: «Ми всё понемаэт, у вас шок, визванаэ тяжелой боем, положитье оружье и виходьим с подъятьим рукамс, ви должьен жит, ви доблиесний солдэрс, ми вам не тронуэт, ми даю гарантий, што ви вернетиэс дамой живьим».

Я выглянул из дверного проёма, фойе здания имело прямоугольную форму, примерными размерами семь на девять метров. С левой стороны располагалась вход в здание, а с середины помещения, наверх поднималась широкая мраморная лестница, с мощными перилами из того же материала. В фойе, насколько я смог разглядеть, находилось около пятнадцати вражеских бойцов, все изготовлены к бою. Некоторые сидели у стены, напротив нас с Павлом. Несколько прятались за перевёрнутой мебелью, ближе к центру помещения и располагались к нам спиной. Трое, видимо раненых, лежали под лестницей и ещё двое оказывали им них медицинскую помощь.

Я повернулся к прапорщику, на пальцах и жестами объяснил ему численность врага и их месторасположение. Башенков утвердительно кивнул в ответ, поставил пулемёт, вытащил из карманов разгрузки две Ф1 и ожидающе посмотрел на меня, подняв левую бровь. Я подмигнул в знак согласия и на пальцах показал жест, который обозначал – «На счёт три». Потом я выудил из своей разгрузки трофейную гранату М67 и вытащил кольцо. Старший прапорщик тоже вынул кольца из гранат и приготовился к метанию, зажимая спусковые рычаги пальцами. Я поднял вверх три оттопыренных пальца и поочерёдно сгибая их, отсчитывал время до гранатной атаки. Как только третий палец был согнут, Павел метнул первую «феньку» к противоположной стене, туда, где сидели в ряд диверсанты, вторую он отправил под лестницу. Я же, отправил «эмку» в середину фойе, там, где враг прятался за мебелью. Послышались панические крики: «Грэнейт, гайс, грэнейт!», топот и бряцание снаряжением. Мы нырнули в комнату с лева и приготовились к взрыву. Жахнуло знатно, три взрыва прогремели один за другим, с потолка и стен посыпалась побелка вперемешку со штукатуркой. Из фойе донёсся жалобный многоголосый вой. Кто-то причитал: «Оу май гат, май легс, гат, май гат, легс, легс, легс!» Не теряя времени, мы со старшим прапорщиком ворвались в фойе. Дым и пыль стояли плотной завесой, но было видно, что наша «карманная артиллерия» нанесла противнику страшный урон. Нескольких бойцов буквально порвало взрывами, кого-то посекло осколками, многих прилично приложило взрывной волной. Всего осталось шестеро живых, но все они были ранены. Враги, кто лежа, а кто сидя на полу, таращились в разные стороны ничего непонимающими, мутными глазами. Двое изувеченных бойцов катались по полу, один с оторванными ногами, которые волочились за телом удерживаемые лишь штанинами, а второй без правой руки и с болтающимися, окровавленными лохмотьями вместо нижней челюсти. Мы добили раненых и быстро отошли восвояси, что бы нас ненароком свои же не пристрелили.

– Э, лишенцы ёптэ! Живые есть? – заорал старший прапорщик, – выходите давайте мля, мы завалили пиндосов на!

Меня просто распирало от манеры Павла вести разговор, еле сдерживался чтобы не заржать, обидится ещё. Хотя возможно у него это нервное, у меня вон левый глаз дёргается, когда лишка адреналину хапну. Ах ты чёрт, я только сейчас заметил, что у меня действительно дёргается глаз.

– Кто такой, обзовись? – послышалось сверху.

– Старшина роты материального обеспечения, мля, старший прапорщик Башенков, на, – представился Паша.

На втором этаже пошептались с полминуты, а потом кто-то пробасил:

– А-а-а, Павел Алексеевич! Спасибо тебе, дорогой ты наш! Вот удружил, а то эти козлы совсем зажали. Сейчас спустимся.

Прапорщик многозначительно поднял указательный палец и прошептал: «Самого командира спасли, ёпт». Я понимающе кивнул и присел на корточки, облокотившись спиной о стену.

Болело лицо, посеченное бетонной крошкой.

Глава 3

Совершенно секретно

Экз. ед.

Директору службы внешней разведки Российской Федерации

Докладная записка № 101 сс

«О состоявшимся оперативном контакте»

Докладываю, что состоялся оперативный контакт с источником под оперативным псевдонимом «Мегрел» (номер рабочего дела А-643 сс). Как сообщил источник, научно-исследовательский центр Лугара, получил задание на разработку и массовое производство новейшего биологического оружия, образцы которого были доставлены в центр в мае 202… года. В настоящее время данная разработка ведётся одной из лабораторий центра в полном объёме и выполнена на сто процентов. Для выполнения данного задания, из США в Грузию прибыли научные сотрудники, специализирующиеся в области вирусов, бактерий и биологии, количеством – до двадцати человек. Кроме того, совместно с указанными сотрудниками, прибыло пятьдесят человек военизированной охраны (предположительно представителей частной военной компании «Blackwalter»), было доставлено значительное количество оборудования и иных материально-технических средств. Разработки ведутся в режиме абсолютной секретности, которую обеспечивают спецслужбы Грузии и, специально прибывшие сотрудники секретной службы США. Кроме того, «Мегрел» разъяснил, что новейшее оружие предназначено для массового заражения людей и млекопитающих животных. Организм, подвергшийся воздействию указанного оружия, впадает в летаргический сон, который длиться от четырёх до шести часов, в зависимости от особенностей организма, и является инкубационным периодом. Заражение передаётся как воздушно-капельным путём, так и при физических контактах с заражёнными. Лабораторией также ведётся работа над производством средств доставки и активации этого оружия и вакциной против заражения. Проводится дальнейший сбор информации в части признаков и симптомов самого заражения.

Начальник Управления «А» службы внешней разведки Российской Федерации

Полковник Бороев М.С.

Глава 4

в/ч 20604, Республика Башкортостан, Российская Федерация

7 мая 23 часа 30 минут

Мы заняли одно из помещений на первом этаже штаба, уселись в круг и слушали командира войсковой части 20604 гвардии полковника Савкина Романа Александровича. Зеленоватый свет, разливающийся по комнате от цилиндров с ХИСами, освещал лица присутствующих, предавая им какой-то зловеще-загадочный оттенок. Здесь, кроме меня, командира и старшего прапорщика Башенкова, присутствовали два контрактника – сержанты Разбежкин Василий и Батычко Руслан, которые через окна наблюдали за обстановкой на улице; два офицера, капитан Ринат Мамедов и майор Константин Бровкин.

– Значит так товарищи офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты, – тщательно проговаривал слова Савкин, – ситуация не сказать, чтобы хреновая – она просто катастрофически хреновая. Мы не знаем количество противника и его цели. Возможно их до тридцати голов, но это не точно, может и больше. Не знаем, что за зараза распространилась на вверенной нам территории. Не знаем, что твориться за пределами воинской части. Связи нет. Электричества нет. Оружие храниться на складе РАВ и в оружейных комнатах казарм, но мы не контролируем эти объекты. Здесь, в штабе части, мы имеем только то, что при нас, так же можем вооружиться трофеями. Мы не контролируем ни чего, потому что здесь нас всего семеро бойцов. Даже штаб контролировать не можем, по причине отсутствия сил и средств. Начнётся штурм и нам здание не удержать. Судя по стрельбе, в казармах шёл бой, но неизвестен исход этого боя. Возможно, там ещё кто-то жив. Кроме того, бой был на территории автопарка. Всю территорию контролируют вражеские снайперы. Несколько снайперских позиций находятся на крышах столовой, казармы, медико-санитарной части и штаба тыла. Короче они заняли самые удобные позиции. Наверняка есть и ещё где-то, но информации об этом нет. Сейчас я, как командир, должен принять решение. И я его принимаю. Я буду вести бой до полного уничтожения противника, один или с вами, мне без разницы. Ситуация с этой дрянью, что косит людей, нестандартная, поэтому, я не могу вас заставить остаться со мной. Я могу только просить. Понимаю, что все сейчас переживают за свои семьи. Я тоже переживаю. Но ещё я переживаю за вверенное мне войсковое подразделение. А по сему, товарищи, прошу поднять руки тех, кто останется со мной бить врага. Остальных не держу. Но имейте в виду, что тому, кто решит нас покинуть, возможно, не удастся добраться до своих семей. Неизвестно даже смогут ли они вообще выбраться отсюда.

Все без исключения, и я в том числе, проголосовали за то, что останутся с полковником. Правильно говорит командир, за семью тревожно, очень тревожно, обязательно поеду к ним, как только разберусь с творящейся тут ерундой. Ведь как не крути, а это начало полномасштабной войны, и я, будучи здесь, могу если не предотвратить её, то, хотя бы изменить ход развивающихся событий. А война эта чёртова, коснётся всех, и моих родных в том числе. Она никого не обойдёт стороной. Участвуя тут в боевых действиях, я, тем самым, отвожу опасность и от жены с детьми. Находясь здесь, я принесу больше пользы родным, Родине, этим выжившим ребятам, себе. Ну, а теша чресла дома на диване, я не сделаю ничего полезного ни тем, ни другим. А враг, рано или поздно, доберётся и до моего жилища. Поэтому лучше воевать с противником не во дворе своего дома, а как можно дальше. Из этих соображений, я и проголосовал ЗА.

– Есть у кого что добавить? – спросил полковник.

– Да есть, – взял слово я, и обратился ко всем присутствующим, – первый вопрос: кто из находящихся здесь, имеет реальный опыт боевых действий?

– Две Чеченские компании, со строчки воюю короче, – посмотрел на меня Башенков, – ещё конфликт в Южной Осетии. Потом командировки в Сирию, на.

– Товарищ старший прапорщик у нас совсем недавно, – сообщил майор Бровкин, – он переведён к нам из спецназа ГРУ. Ему до пенсии чуть-чуть осталось, вот и отправили дослуживать в более спокойное место.

– Старый я уже, – потупил взгляд Павел, – вот и списали, с-с-суки.

– Ладно тебе, – улыбнулся командир части, – старый он. Старый конь борозды не портит. Я тоже воевал, Чечня, Осетия, Сирия. Ещё есть воевавшие? Ну не молчим.

– Я, товарищ полковник, сержант Разбежкин, – сказал сверхсрочник, – Сирия, по контракту.

– Я в Сирии был два раза, но в бою особо не бывал, – сообщил майор, – не обстрелянный вобщем.

– Сирия, – поднял руку Мамедов.

Полковник кивнул и выжидательно посмотрел на меня:

– Ну а теперь, Олег, давай, коротко о себе.

– Я офицер запаса, капитан. С две тысячи четвертого по две тысячи пятнадцатый служил в ЦВО. Последняя должность – начальник разведки артдивизиона. С две тысячи пятнадцатого по две тысячи двадцатый год был служащим частной военной компании «Легион», в должности командира разведывательной диверсионной группы. Сейчас бизнесмен. Воевал везде, где только можно. Осетия, Сирия, ЦАР, да много где. Инструктором был.

– Как сюда попал?

– К вашему заместителю шёл, к Митрохину, – вздохнул я, припоминая рассказ покойного Галиянова, – коньяк пить.

Все кроме Башенкова переглянулись, а майор спросил:

– Ты его, откуда знаешь?

– Он, в Сирии, в плену был, а группа под моим командованием освободила наших пленных. Митрохин ещё и земляком оказался. С тех пор общаемся, дружим.

– А сам то ты откуда, местный?

– Да, местный.

– Так точно товарищ полковник, он правду говорит, я его помню, у него родители в соседнем доме жили, – поддержал меня контрактник Разбежкин.

– А ты знаешь, что Митрохин…, – начал было капитан Мамедов, но Савкин перебил его.

– Предатель твой Коля.

– Знаю, – потупил я взгляд, – мне в котельной рядовой Галиянов рассказал уже, как он наряд по КПП расстрелял и диверсантов в часть привёл.

– Он ещё убил троих офицеров особого отдела в штабе и пытался застрелить меня, – сказал Савкин.

– Мужики, я не знал, честное слово, – начал оправдываться я.

– Да ладно, ты то тут причём, – махнул рукой командир, – всё, хватит разговоры разговаривать. Будем думать, как быть дальше.

– Разрешите товарищ полковник, на, – заговорил молчавший до этого Башенков.

– Говори Паша.

– Снайперов убрать сначала надо, они мля, нам не оставят шанса на манёвры, всех перещёлкают, с-с-суки.

– Он прав, полковник, – согласился я с прапорщиком, – давайте сделаем так, вы отвлекаете на себя близлежащие снайперские точки, что бы я мог добраться до самого высокого здания. Это здание если не ошибаюсь – штаб тыла. Значит, я пробираюсь туда и валю снайперский расчёт. Оттуда все остальные позиции снайперов как на ладони. Потом валю остальные снайперские точки. Как вам такой план?

– Хорошо Олег, попробовать можно, но один не пойдёшь, с тобой пойдёт…, – командир обвёл взглядом присутствующих и остановился на капитане, – вот Мамедов, с тобой пойдёт, прикроет если что, да и расположение знает как свои пять пальцев.

– Есть товарищ полковник! – вскинулся капитан и весь аж как-то загорелся. Видимо молодому и темпераментному кавказцу льстило, что командир поручил именно ему участие в такой опасной, но значимой операции.

– Когда дело будет сделано, мы подадим вам сигнал э-э-эм…, – я задумался, соображая, чем и как можно будет известить боевых товарищей о завершении операции. На помощь мне пришел сержант Батычко.

– Из подствольного гранатомёта можно сигнальную ракету пустить, на трупах пиндосов я видел выстрелы с соответствующей маркировкой.

– Так и сделаем, – мотнул я головой в сторону сержанта, – сигнал осветительной будет, когда мы займём позицию, а следующий, когда перещёлкаем снайперов на остальных позициях. Потом по обстановке.

Савкин с минуту подумал, а потом, как бы вытряхивая ненужные мысли, мотнул головой и сказал:

– Согласен, но сначала забираем всю штабную секретку и собираем трофейное оружие. Всю секретную документацию, держим при себе. В случае моей гибели, за неё отвечает майор Бровкин и берет на себя командование отрядом. Дальше по старшинству. В случае если нас прижмут, пока вы с Мамедовым будете снайперов щипать, то мы уходим в лес. Но надеюсь, что совсем жарко уже не будет, противник рассредоточен и занят не пойми чем. После подачи вами сигнала, будем определяться на месте.

– Ещё у них, так же как у нас, связи нет, – вставил я, а потом добавил, обращаясь к полковнику, – Роман Александрович, как вы будете отвлекать на себя снайперов?

Полковник хотел было ответить, но Разбежкин, не дал ему открыть рот, рявкнув:

– Движение на плацу справа! Человек десять к штабу идут! Метров сто! Товарищ полковник, снайпера молчат, похоже это чужие!

– Так, всем внимание, – скомандовал полковник, – снять шевроны, знаки различия, военные билеты и удостоверения личности сдать мне, спрячем их здесь, вон за радиатором отопления. Майор, где секретка хранится, знаете? Вот и хорошо. Берете сержантов и вперёд, там в сейфах есть специальные сумки для переноски секретки, ими и воспользуетесь, а мы с Павлом Алексеевичем пока гостей встречать будем. Потом, как документы заберёте, собрать трофеи и поддержать нас огнём со второго этажа. Подпустим их как можно ближе. Вот тебе Олег и отвлекающий манёвр, пользуйся.

– Ну что капитан, готов? – спросил я Мамедова, тот лишь кивнул в ответ, – тогда вперёд. Выходим через левое крыло. Там, в одной из комнат трупы лежат, это мы с товарищем старшим прапорщиком повеселились, так вот, у них подствольники были, там и разживёмся сигналками. Когда выйдем из здания, бежим быстро, но о-о-очень аккуратно. Понял Ринат?

– Понял.

– Тогда работаем!

Полковник со старшим прапорщиком заняли позиции у окон, майор с сержантами побежали на второй этаж, а мы с капитаном, бросились по коридору в левое крыло. Добежав до комнаты, где я впервые повстречался с Башенковым, мы обыскали мёртвые тела. Боезапас у капитана Мамедова к его «калашу» был скудноватым, всего полтора магазина патронов осталось, поэтому я заставил его вооружиться трофейной винтовкой AR15 с подствольником, и расфасовать по карманам магазины и выстрелы к гранатомёту. Среди осколочно-фугасных гранат для подствола, обнаружились и две сигнальные, одну из которых я оставил себе, а вторую передал напарнику. Кроме того, мы обзавелись шестью ручными гранатами М67, которые поделили поровну между собой.

– Слушай сюда товарищ капитан, – обратился я к осматривающему новое оружие Ринату, – как пользоваться аэркой и подствольником не объясняю, должен знать. Как только мы с тобой выйдем из штаба, ты прикрываешь меня, а я прикрываю тебя. Придерживаемся семиметровой дистанции. Скорее всего, в штабе тыла сидит не только снайпер, но и группа прикрытия. Так что настраивайся на драку. До точки назначения без приключений добраться тоже не удастся, кругом эти, мать их, мутанты, вражеские солдаты и, всë те же снайперы. На темноту не надеемся, у противника ПНВ.

– Я всё понял, – сухо произнёс Мамедов.

– Так, что ещё? – задумался я, – ах да, капитан, сейчас не важны какие-либо личные амбиции, старший – я. Поэтому, слушаешь меня как мать родную. Исполняешь всё, что я приказал. В противном случае пристрелю. Ничего личного, просто от этого зависят наши жизни и выполнение боевой задачи.

– Да понял, понял, – прошептал Ринат.

Я понимал напарника, он нервничает и боится. В его голове сейчас такие мысли гуляют, о которых лучше никому не рассказывать. Знаю я, что такое первый бой, проходили. Ну да ладно, надеюсь, не струхнёт в нужный момент.

– Выходим только когда бой начнётся, понял?

– Да.

– Ждём.

Глава 5

Совершенно секретно

Экз. ед.

Директорам ФСБ

России, ФСО России

Оперативное задание № 5612 сс

От источника поступила оперативная информация о том, что на территорию Российской Федерации, возможно под видом туристов и т.п., через страны Закавказья переброшены несколько диверсионных групп, предположительно имеющих отношение к вооружённым силам США. Целью этих групп является: проведение диверсий, направленных на уничтожение военной инфраструктуры, а также повреждение путей сообщения, систем связи и энергоснабжения. Кроме того, по имеющейся информации, в арсенале диверсантов возможно имеется ранее неизвестное биологическое оружие, последствия применения которого не установлены. Так же источник сообщил, что стрелковое вооружение, взрывчатые устройства и снаряжение диверсионных групп, в настоящее время уже находятся на территории Российской Федерации, местонахождение тайников не установлено, способ доставки вооружения и экипировки устанавливается.

На основании вышеизложенного, предлагаю ориентировать личный состав и подсобный аппарат вверенных подразделений, организовать мероприятия, направленные на установление диверсантов и местонахождения тайников с оружием и снаряжением. В случае установления, принять меры к задержанию лиц и обезвреживанию мест складирования, а при невозможности – к уничтожению. Принимать во внимание особую опасность данного деверсионного вооруженного формирования и привлекать к операции спецподразделения.

Заместитель директора службы внешней разведки Российской Федерации

генерал-полковник А. Амросьев

Глава 6

в/ч 20604, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая 01 час 15 минут

Ждать пришлось недолго, минуты две-три всего. Сначала заговорил пулемёт старшего прапорщика, а потом его поддержали из автоматов. Мы находились у окна, выходящего на плац и видели, как один противник упал замертво, а остальные рассредоточились и залегли. Залёгшее вражеское подразделение тут же ответило плотным огнём, пытаясь подавить позиции наших. Их поддержали снайперы с крыш казармы и столовой. Теперь огня наших товарищей слышно не было, скорее всего залегли, работал только пулемёт Башенкова, который, судя по то отдаляющимся, то приближающимся пулемётным очередям, постоянно менял позиции. Перестал стрелять и уткнулся лицом в бордюр ещё один стрелок противника. Ай да Павел, ай да сукин сын! С позиции врага донеслась какая-то команда и, от левого фланга отделилось три бойца, которые сначала ползком, а потом бегом, устремились к крылу здания, где находились мы с Мамедовым. В это время, противник открыл частый огонь из подствольных гранатомётов. Пулемёт замолк. Группа диверсантов успела подойти к месту нашего нахождения на довольно-таки близкое расстояние, и сейчас находилась около стендов на тему правил и приёмов строевой подготовки. Эти стенды располагались на краю плаца, метров в двадцати от нас с Мамедовым. Я выматерился и приготовился открыть огонь по приближающемуся противнику, как вдруг раздался хлопок и от правого крыла штаба по направлению к ним, с лёгким шипением протянулся инверсионный след реактивной гранаты. Осколочно – фугасная граната угодила в один из стендов, совсем рядом с атакующими, и взорвалась. Ближайшего бойца, который находился в метре от места детонации боеприпаса, разорвало на три неравные части и, вперемешку с покорёженными остатками стенда, раскидало в разные стороны. Двух других, откинуло взрывом метра на два – три, протащило по асфальту их истерзанные, безжизненные тела, и оставило лежать в неестественных, мёртвых позах. Вовремя Башенков использовал свой РПГ, ох как вовремя. Ещё бы чуть-чуть и я открыл огонь, возможно, тем самым обнаружив себя. Черт его знает, как бы это отразилось на нашей боевой задаче.

Взрыв, на несколько мгновений ошеломил противника, заставив прекратить огонь и вжаться в землю. Этим воспользовались наши товарищи и открыли шквальный огонь из окон штаба. Пулемёт не работал, стреляли только АК и трофейные натовские винтовки.

– Вперёд Ринат, вдоль плаца, мимо казармы! – скомандовал я, – очень быстро!

Мы с капитаном сорвались с места и побежали по выстроенному мной маршруту, скрываясь от глаз противника за стендами и кустарниковыми насаждениями. Из столовой, нас обстреляли из автоматов и снайперской винтовки, одна пуля срезала ветку рядом со мной, вторая звонко ударила о металлический стенд, выбив сноп искр. Остальные метательные снаряды, ушли в сторону, тоже не причинив нам вреда. Мы продолжали бежать. Бой группы полковника за штаб продолжался, оттуда по-прежнему доносилась выстрелы и взрывы. У казармы, пришлось открыть огонь по праздно шатающимся зомбированным, как я мысленно успел окрестить их. Они, количеством до семи голов, стояли под окнами казармы, а завидев нас, мыча и хрипя пошли на встречу. Сомневаться в их намерениях перекусить нами, оснований не было. Я дал Мамедову отмашку и мы перестреляли их одного за другим. Огня из столовой теперь можно было не опасаться, стрелки нас толком не видели. Мы были для них вне досягаемости даже когда бежали, потому и стреляли, больше для «напугать», чем на поражение. А теперь они нас и подавно не увидят, угол обзора не позволяет. Стрелкам из штаба тыла нас тоже не видно, по причине того, что сектор их обстрела перегородила вот эта двухэтажная громадина казармы. С крыши теперь нас тоже не достать. А вот если откроют стрельбу из окон казармы, то горя мы хапнем сполна. Поэтому, мы прижались к стене, и пригнувшись, прошли под окнами. Атаки с лева опасаться оснований не было, там нет ни построек, ни насаждений. Всё пространство от здания солдатской казармы, до бетонного ограждения, с колючей проволокой на верху, было как на ладони. Врага там не было точно, мы бы его увидели, да и он нас тоже. Шум боя у штаба части не стихал.Под окнами прошли без злоключений, остановились на углу здания. Вон наша цель – прямоугольный, четырёхэтажный штаба тыла, что в семидесяти метрах от нас. Подъезд располагался с левой стороны здания и, как мне пояснил мой спутник, от него тянулись вправо длинные коридоры этажей, по обеим сторонам которых, располагались кабинеты. Это сколько же дармоедов – тыловиков там размещается, что специально для них отгрохали такое здоровое, аж в четыре этажа? Хотя, наверняка, там размещалась и авто-служба, офицерская гостиница, оперативная часть, вещевая служба, финансовая часть, ну и что-то ещё в этом роде. Этого я не знал. Да оно и не важно. Чуть правее нашей цели, между рядами пихт и ёлок, расположился клуб. Небольшое такое, двухэтажное здание из серого кирпича. По мычанию, рычанию и храпу, доносившемуся от туда, было понятно, что нормальных людей там нет, только эти мутировавшие твари, и их там очень много. Оно и хорошо, значит стрелять оттуда по нам некому.Я посмотрел на капитана Мамедова, от его страха и нерешительности, не осталось и следа. Глаза горят, дыхание тяжёлое и частое. Адреналину хапнул он изрядно.

– Как себя чувствуешь? – спросил я напарника.

– Нормально, – ответил тот.

Он хотел было добавить ещё что-то, как вдруг, на верхнем этаже казармы, прямо над нами, длинной очередью застучал автомат, раздался звон бьющегося стекла и метрах в двух от нас сверху упало тело. Нас с Ринатом осыпало осколками. Мы прижались к стене и замерли, приготовившись к бою. Упавшее тело не подавало признаков жизни.

– Товарищ старшина, этот готов, – раздался сверху чей-то голос.

– Никитин, твою мать, не маячь у окна, – донеслось в ответ, – на жизнь насрать что ли? Забыл, что с Рахимовым стало?

Мы с капитаном посмотрели друг на друга.

– Наши, – прошептал он.

Я утвердительно кивнул:

– Знаешь кто такие?

– Понять не могу, но точно наши, голоса знакомые.

– Сейчас мы попробуем обратить на себя их внимание, а потом договориться, что бы пошумели тут как следует. Пусть снайперов на себя отвлекают. А мы в это время к зданию рванём.

Мамедов сделал знак глазами, что понял. А потом помолчав немного, спросил:

– Эй, кто там, на втором этаже? Представьтесь, с вами говорит капитан Мамедов, заместитель начальника штаба.

Я улыбнулся, почему то фраза Рината напомнила мне фрагмент одного кинофильма, где персонаж, в исполнении Владимира Высоцкого вещал в рупор, для засевшей в подвале банды, – «С тобой свинья, говорит капитан Жеглов»! Да уж… подобная, неуместная в бою бредятина мне обязательно лезет в голову; бывало вообще, сиживал в укрытии, от артобстрела укрывался, а тут бац, и оказывается не могу вспомнить как зовут президента Зимбабве. Бред конечно полнейший, но у каждого свои причуды. Вот и у меня они свои, причуды-то.

Второй этаж безмолвствовал, Мамедову ни кто не отвечал.

– Сейчас, бляха-муха, поднимусь и устрою вам, – сурово прорычал капитан, – слышь, военные, быстро отозваться!

Сверху до нас донеслось шарканье обуви о пол и хруст осколков битого стекла под ногами. По этим звукам было понятно, что к окну, находящемуся прямо над нами, кто-то подошёл. Потом послышался характерный звук металлических креплений ремня автомата и голос, который ранее ругал бойца, за то, что тот трётся у окошка, сказал:

– Ты бы там не сильно командовал, а то ведь не посмотрю, что капитаном представился…

Заместителя начальника штаба капитана Мамедова, аж передёрнуло. Он выпучил глаза, надул щеки, намереваясь заорать на дерзкого незнакомца, но я шикнул на него и прижал палец к губам, давая понять, что шуметь не стоит.

– Не ругайся там, военный, – сказал я, что бы как то разрядить обстановку, – свои мы.

– Какой я на хрен вам военный, – донеслось сверху, – это я, Сергеич, электрик.

– Подожди, – не понял я, – а кого же тогда старшиной называли?

– Ну был я старшиной когда-то. В Афганистане ещё. А сейчас просто при части электрик Сергеич. Проводку чинил тут, когда всё это началось. Со мной четверо срочников зелёных и пятеро необстрелянных контрабасов, вот и определился среди них старшим. Боевой опыт-то имеется, в отличие от них. Оружейку вскрыли и это крыло этажа зачистили. Остальные помещения мы не контролируем, там этих тварей полно. А старшиной приказал себя называть, потому что мы, какое ни какое, а боевое подразделение, дисциплина должна быть военная.

Вот молодец Сергеич, чувствуется старая закалка. Ну а как по-другому, ветеран – афганец всё-таки.

– Знаешь его, – спросил я шёпотом у Мамедова, он кивнул, а я продолжил, обращаясь уже к Сергеичу, – слушай отец, свои мы. Меня Олег зовут, я тоже бывший военный, как и ты. Со мной капитан Мамедов. Мы идём валить снайперов в здании тыла. Но скорее всего у них там огневая поддержка, и было бы проще…

– Короче, Олег, – перебил меня ветеран, – нечего тут распинаться. Мы сейчас пошумим тут и отвлечём на себя этих козлов в здании, а вы бегите к входу и наведите там порядок. Всё, удачи вам ребята.

– Рассредоточиться по расположению, – скомандовал зычный голос Сергеича, – к окнам не подходить. Ведём огонь только с центра казармы, снайпера работают – будь здоров. Стреляем по крыше и этажам здания. К бою!

Союзники со второго этажа открыли плотную стрельбу. Мы с капитаном дождались ответного огня и рванули с места. Враг работал по группе Сергеича из пулемёта и нескольких автоматических винтовок. Стрельба велась с крыши, одного окна первого, и двух окон четвёртого этажей. Снайперы молчали. На нас пока не обращали внимания, поэтому нам с Ринатом удалось беспрепятственно преодолеть половину пути. Вдруг раздался громкий выстрел, перекрывающий остальную канонаду, будто из зенитки одиночным ударили. Тут же, в двух метрах слева от меня, ухнул взрыв. В правое плечо впилось что-то мелкое и горячее, я шарахнулся в сторону, но продолжил бежать, слегка сбившись с предыдущего темпа. Это что ещё за артиллерия?! То, что это был не выстрел из снайперской винтовки, было ясно как божий день. Но ведь это и не подствольный гранатомёт, выстрел у него совсем по-другому звучит, с этим «бабахом» рядом не стоит. Но тогда из чего по мне пальнули? За этим выстрелом последовала автоматная очередь, которая выбила чёрные фонтанчики из земли и асфальта, за нашими с капитаном спинами, и сразу же захлебнулась. Похоже стрелка сняла группа Сергеича. Какого-либо ущерба эта стрельба нам не нанесла, так как мы были уже в недосягаемости для них. Шарахнул ещё один громогласный выстрел, но к тому времени, мы с Мамедовым уже добежали до подъезда и прижались к стене. Стреляли из этой «базуки» с крыши, но не по нам, а в сторону казармы.У подъезда мы с Ринатом перегруппировались и заняли позиции слева, и справа от входа. Я расстегнул куртку и ощупал плечо – больно, но не смертельно. Крови почти нет. Осколок прошёл по касательной, вспорол одежду и кожу, даже до мяса не достал. Ничего, жить буду.

Я обратил внимание, что от медсанчасти, на звуки боя, по направлению к нам идёт стадо зомбированных. Около пятнадцати голов, не меньше. Это плохо, минут через пять они окажутся рядом, и будут сильно мешать нам. Кроме того, мне не давали покоя огневые точки в окнах первого и четвёртого этажей. Этих стрелков нужно нейтрализовать во что бы то ни стало. Ликвидировать огневую позицию на первом этаже нужно прямо сейчас. А огневой точкой на четвёртом, мы займёмся позже, когда поднимемся наверх.

– Ринат, я держу подъезд, а ты, аккуратно, идёшь вон к тому окну, и кидаешь гранату. Справишься?

– Справлюсь, – буркнул Мамедов и достал трофейную гранату.

– Давай, – скомандовал я и поудобнее перехватил оружие.

Капитан закинул оружие за спину и, пригнувшись, осторожно пошёл в сторону вражеской позиции, на ходу вытаскивая кольцо из запала гранаты. Добравшись до окна, он огляделся по сторонам, размахнулся и закинул гранату в окошко. Следом за первой гранатой, офицер отправил туда вторую и сразу же побежал к подъезду. Молодец, боеспособный малый. Первый взрыв прогремел где-то в глубине здания, а второй рядом с окном. Ударной волной наружу выкинуло оконную раму, облако дыма вперемешку с пылью, куски штукатурки и мебели, и изуродованное тело вражеского бойца. Труп, мешком повалился в цветочную клумбу под окном.Ринат смотрел на меня глазами, полными боевого задора и гордости за проведённую операцию по уничтожению вражеской боевой позиции. Я уважительно кивнул и поднял вверх большой палец. Напарник сделал обыденное лицо, будто каждый день проворачивает подобное и кивнул мне в ответ, мол ничего необычного, всё нормально командир. Но я то видел – доволен парень моей похвалой.

По топоту нескольких пар ног, доносившемуся из подъезда, я понял, что с верхнего этажа, к нам спускается группа противника. Человека четыре – пять. Сейчас, судя по доносившимся звукам, они находились где-то между четвёртым и третьим этажом. Идёмте, идёмте, тут мы вас как котят и перещёлкаем, сукины дети. Ох ребятки, до чего же вы беспечные и не подготовленные в тактическом плане. Прям как новобранцы зелёные, ей богу. Спустились бы тихонько, и всыпали бы нам. Но ведь нет, ведут себя как слоны в посудной лавке. Поэтому, теперь мы знаем о вашем приближении, а вы о нашем присутствии наверняка имеете очень смутное и весьма посредственные догадки.

Я жестами объяснил капитану, что бы стоял и не дёргался. Он понял, о чём известил меня кивком головы. Я достал светошумовую гранату и приготовился к броску. Когда враг оказался на первом этаже, прямо напротив входного проёма, я запустил гранату, прямиком в них. Кто же так поступает ребятки? Это не передвижение в условиях боя в ограниченном пространстве, а самоубийство. Тактикулы хреновы. Я понимаю, что вы шли на помощь своим товарищам на первый этаж. Но чтобы так вот открыто, не опасаясь никого и ничего. И кто вас только обучал, таких бездарей?Тактическая граната страшно ошеломила противника. Сразу после взрыва, я ворвался в подъезд, включил фонарь и увидел совершенно потерявшего ориентиры врага. Их было трое. Двое сидело на полу и слепо шарили руками по полу, пытаясь отыскать потерянное оружие. Один лежал на лестнице и стонал, зажав глаза ладонями в тактических, беспалых перчатках. Ну что мужик, писец сетчатке?

– Капитан, – зашипел я, добивая раненых из винтовки, – быстро проверь первый этаж, возможно кто-то остался. Проверишь и сразу ко мне, но аккуратно, понял? Всё, давай, я держу лестницу.

Ринат скрылся в темноте коридора первого этажа, а я выключил фонарь и прислушался. Иногда то там, то тут, темень коридора разрезал луч фонаря моего товарища.

Минут через пять Ринат вернулся ко мне и доложил:

– Чисто Олег, одни трупы. Штук восемь насчитал. Четверых я, гранатами, остальных, похоже, бойцы Сергеича…

– Хорошо, – ответил я, – сейчас, очень тихо идём к четвёртому этажу и зачищаем позиции. Потом на крышу. Держись за мной метрах в четырëх.Темень в подъезде была ужасная. Лунный свет сюда проникал плохо, так как имелось всего два окна. Одно между вторым и третьим этажом, и второе между третьим и четвёртым. Не смотря на это, фонарями не пользовались. Шли почти на ощупь, что бы не демаскировать себя лишний раз. Мы приближались к четвёртому этажу. Перестрелка группы Сергеича с врагом продолжалась, но была уже не такая интенсивная как в самом начале, так, постреливали для порядка. Интересно, все ли бойцы нашего ветерана – афганца уцелели? Молодые ведь ещё совсем. А у штаба части стрельбы не было слышно совсем. Неизвестно в чью пользу там завершился бой. Хотелось бы конечно, чтоб в нашу.

– Тут и на этажах так же темно, – прошептал напарник, – помещения огромные, а окна крохотные. Не то, что в штабе части.

Я промолчал, но принял информацию к сведению. От входа в подъезд вдруг донеслись шаркающие звуки и мычание. Вот и наши дорогие зомби в гости пожаловали.Когда до четвёртого этажа остался один лестничный пролёт, оттуда стало заметно слабое свечение, видимо опять ХИСы. Я остановился, тоже сделал и Ринат. Показав товарищу жест, означающий: «Оставайся на месте». Над нами находилась лестничная площадка четвёртого этажа. И, как мне подсказывало нутро, там, в непосредственной близости от своих позиций, враг организовал огневую точку, не позволяющую нам беспрепятственно подойти дальше. Я оставил винтовку напарнику, приготовил фонарь и пистолет. В случае чего, придётся действовать в пространстве, ограниченном узким лестничным пролётом, а автоматическое оружие, со своими габаритами будет только мешать. Ну да, там точно кто-то есть, слышится какое-то шуршание. Наверное и противник нас слышит, притаился и ждёт. Я дал Мамедову гранату, и на пальцах объяснил, что кидать её нужно на верхнюю площадку, не приводя в боевую готовность. Таким образом, я планировал напугать противника и заставить его совершить что-то необдуманное.

Капитан кинул гранату снизу вверх навесом, не выходя из-под площадки, так, чтобы не оказаться на линии вражеского огня. По ушам резанула короткая очередь, это враг среагировал на движение. Потом послышалось: «Фак, грэнейт», бряцанье оружия и снаряжения и топот убежавшего с площадки в коридор бойца. Я, подсвечивая себе фонарём, в четыре прыжка преодолел лестничный пролёт, и несколько раз выстрелил из пистолета в дверной проем, по удаляющемуся тёмному силуэту. И ведь попал, несмотря на то, что стрелял наугад и почти в полной темноте. Из коридора протяжно донёсся вскрик и ругань. Коридор слабо освещался валяющимися на полу светящимися цилиндрами, однако этого освещения было достаточно, чтобы разглядеть, как кто-то, держась за повреждённую ногу и прихрамывая, скрылся в одной из комнат.

– Ринат, – громко прошипел я, – ко мне, живо.

Но тот уже был рядом, за моей спиной, и протягивал мою штурмовую винтовку. Действовать скрытно смысла уже не было. Я схватил оружие и выстрелил из подствольного гранатомёта в дверной проем дальней комнаты. Расстояние до этого помещения было метров двадцать пять – тридцать и я надеялся, что граната сдетонирует. По моим прикидкам, в той комнате находилась позиция врага. Но выпущенный мною боеприпас цели не достиг, потому что в момент выстрела, из комнаты, что находилась ближе ко мне, выскочило два бойца. Гранта, не успев взвестись, ударила одного из них в грудь, сбила с ног и опрокинула на пол. Второй боец, видно опасаясь взрыва, пригнулся и вжался в стену. Я тут же открыл огонь из автомата, а капитан поддержал меня из своего. Эти двое были убиты на месте.Враг понял, что мы уже на их позициях и открыл по нам огонь. Стреляли несколько бойцов, высовываясь из дверных проёмов трёх комнат, расположенных посередине коридора. Две комнаты находились справа, а одна слева.

– Капитан! – крикнул я, силясь перекричать выстрелы и подбирая брошенную им для обмана гранату, – сейчас я прикрою, а ты найди выход на крышу!

– Вот он, Олег, что его искать то, – ответил Мамедов.

И действительно, лестница находилась в трёх метрах от нас, у дальней стены слева.Я высунул в коридор ствол автомата и дал длинную очередь. Пристрелить кого-нибудь я не надеялся, хотел заставить врага залечь. Мой приём возымел положительный эффект, стрельба прекратилась, бойцы попрятались. Я выглянул из проёма с готовностью открыть огонь. И выглянул во время, из комнаты, что находится слева, по пояс высунулся вражеский боец и размахнулся для броска гранаты. Я полоснул по нему короткой очередью. От попадания его откинуло на дверной косяк, по которому он медленно сполз на пол, граната оказалась на полу рядом с ним. Я же ушёл в проем и прижался к стене. Выроненная граната взорвалась, из коридора донеслись истошные вопли раненых.

– Давай Ринат, открывай люк на крышу, с остальными разберутся эти, – я указал вниз, туда где между вторым и третьим этажом медленно, мешая друг другу, нестройной толпой, шли на верхний этаж зомбированные.

Как хорошо, что это не те мутанты, наподобие дежурного по КПП. Эти пока доковыляют…

Крыша здания, представляла собой огромную прямоугольную площадку. На ней находились две здоровенные кирпичные вентиляционные трубы, одна около нас, другая в дальнем конце крыши. Около дальней трубы, вели огонь по территории части трое вражеских стрелков. Было слышно, как работает автомат, снайперская винтовка, и то неизвестное оружие, под удар которого я попал перед входом в подъезд. Почему они не обезопасили себя, выставив дополнительный пост? Скорее всего, понадеялись на свои огневые позиции на этажах. Но всё равно, слышали же наверное, что в здании бой идёт. При этих обстоятельствах я бы на их месте, не был таким беспечным.

– Постараемся взять одного живым, – прошептал я Мамедову.

– Хорошо, – согласился тот.– Заходим с обеих сторон, ты по левой стороне крыши, а я по правой.

– Угу… – сосредоточенно буркнул Ринат.

Я поменял магазины винтовки и пистолета на полные. Потом вставил в подствольный гранатомёт осколочно-фугасную гранату. Напарник оставил почти опустевший «Калаш», всë равно его боезапас пополнить пока негде, и взял трофейный AR-15.

Мужик со снайперской винтовкой заметил наше приближение когда мы были метрах в пятнадцати. Он что-то крикнул своим и вскинул винтовку, но выстрелить не успел, пуля выпущенная мною, попала ему в грудь. Остальные вскинулись и начали наводить оружие на нас.

– Хэндс ап! – заорал я.

Стрелок с автоматом, не внял моему призыву и выпустил по мне короткую очередь. Я перекатился влево, уходя с линии огня, а капитан Мамедов, полоснув по нему из автомата. Того откинуло назад и он, перевалившись через бортик, свалился с крыши. Последний уцелевший, не целясь, навскидку, выстрелил из своего ствола по Ринату, но не попал. Звук выстрела будто из БТРа одиночным шарахнули. Вот значит кто стрелял по мне и поранил плечо, сука! Я коротко выжал спуск, выпуская по противнику короткую, в три – четыре патрона очередь. Боец выронил оружие и упал, держась за простреленные конечности.

– Держи этого, – крикнул я своему товарищу, – я сейчас!

Внутри штаба тыла разгорелся бой, очевидно группа диверсантов билась с толпой зомби. Я огляделся, попасть на крышу можно только через этот люк, больше выходов нет. Вытянув из гранаты кольцо, я пристроил её к люку таким образом, что бы в случае, если кто-то попытается его открыть, он, тем самым, ослабит давление крышки на спусковой рычаг и «эмка» сдетонирует. Вот и всё, теперь мы, более или менее, хотя бы на время, обезопасили свои тылы.

Первый стрелок был мёртв, два ранения в области сердца. А вот раненый, с прострелянными ногами был жив. Как оказалось, он был вооружён Barret XM109. Ещё это оружие называют снайперским гранатомётом. Отличная штука, убойная. Стреляет гранатами 25×59 мм. Об этом оружии я знал только понаслышке, да по теоретическим занятиям в ЧВК, на практике же, никогда с ним дела не имел. Но интереснее всего в этом оружии оказался его оператор. Это был этнический поляк и отлично шпрехал по-нашему. Мы опустились перед ним на корточки. Поляк бредил и нёс какую-то ахинею, то на польском, то на английском, то на русском языке. Ему оставалось не долго, была повреждена бедренная артерия и он истекал кровью. Только после того, как я перетянул ему ноги жгутом и вкатил изъятое у него же анестезирующее средство, его взгляд стал более-менее осмысленным.

– Ренат, телефон с собой? – спросил я напарника.

– Да.– Снимай на камеру весь наш разговор.

– Есть.

Мамедов извлёк из кармана телефон, потыкал в экран пальцем и кивнул, мол начинай. Я подался к раненому и спросил:

– Ты кто?

Тот посмотрел на меня одурманенными глазами, чему-то улыбнулся, и прошептал на русском, но с едва различимым акцентом:

– Якуб Авински.

Я понимал, что нормального разговора не получится. Ну во-первых, нет времени, а во-вторых, Якуб может опять начать бредить. Или того хуже – склеит ласты.

– Что вы тут делаете, Якуб? – чётко проговаривая слова спросил я.

– Лаборатория. Она давно закрыта, но там… там, вирусы… Не нужно было, что бы русские… ими воспользовались. Тогда… тогда… не получится ничего. Оружие не сможет полностью их убить…

– Кого убить, Якуб?

– А! – раненого начинало лихорадить и, смысл моих вопросов до него доходил не сразу, – а-а-а, ну их, русских. Они не заболеют тогда.

Капитан Мамедов выматерился и сплюнул. Действительно, какая-то ерунда. Ну да ладно, попробуем спросить о другом:

– Якуб, а люди, которые были с тобой, они кто?

– Это мои товарищи… были… мы должны были найти вход в объект… На сопротивление не рассчитывали… его не должно было быть… не должно… понимаете… русские должны были умереть к тому времени… но что-то пошло не так… И эти чертовы русские… живы… Вы понимаете? Они не все сдохли!

– Вы военные, Якуб? – задал я мучащий меня вопрос.

– Не все… двое учёных было… но я не знаю где они сейчас… а остальные да… военные…, – допрашиваемого сотряс приступ кашля.

– Военные какой страны?Прокашлявшись, поляк посмотрел на меня мутными глазами и спросил:

– Я умру?

– Якуб, я сейчас тебе сделаю укол и ты не умрёшь, – соврал я, – Какая страна? США?

– Коли свой укол… я, кажется, уми…раю… – почему-то опять улыбнулся он.

Я понимал, что вколи ему ещё анестезирующего средства и возможно сердце не выдержит.

– Пожалуйста, – умолял пленный, – сделай укол… я жить хочу… дома Анка… любие жеж… Правда… Курва мать… як мни то боли…

– Твою мать! – выругался я, – бесполезно, хрен что скажет, опять его накрывает.

Мамедов вручил мне телефон, взял его за грудки и с силой встряхнул.

– Ты гражданин Америки!? – прохрипел он в лицо раненому бойцу.

Взгляд Авински сделался осмысленным и он со злостью выдавил из себя:

– Пусти, курва, мать! Я военнослужащий корпуса морской пехоты США! Слышишь ты, свинья русская! Я! Морпех! США!

Глаза морского пехотинца закатились, он запрокинул голову назад, дёрнулся и умер.

– Всё падла, отвоевался, – зло прорычал Ринат, отпустил мёртвого, забрал у меня телефон и остановил запись.

– Записалось?

– Еще бы.

Мы столкнули трупы с крыши, вооружились снайперским оружием поверженного противника и выбрав удобные огневые позиции, я приказал напарнику подать сигнал нашим. Сигнальная ракета взмыла высоко в небо и ослепительно вспыхнув на излëте, пошла на сближение с землёй, заставляя близлежащие постройки и деревья, отбрасывать в стороны причудливые тени, которые удлинялись по мере снижения источника освещения.

Глава 7

Совершенно секретно

Экз. ед.

Начальнику Управления ФСБ России по Республике Башкортостан

Ориентировка – задание № 5612 сс

Оперативным путём установлено, что на территорию нескольких субъектов Российской Федерации, в том числе на территорию Республики Башкортостан, заброшены диверсионные группы, количеством до пятидесяти человек. Целью группы является применение новейшего вида биологического оружия, с целью заражения им вверенного Вам участка оперативного обслуживания. Группа вооружена и экипирована, оснащена новейшими средствами погашения сигналов связи. Одной из целей диверсионного подразделения, после применения биологического оружия является захват объекта за № 603 «Ветер» и разработок, находящихся на хранении в указанном объекте. На связи с данной группой состоит неустановленное лицо, предположительно офицер войсковой части, располагающейся вблизи объекта. Дата и время начала операции диверсионной группы не установлены.

На основании вышеизложенного, считаю необходимым, силами спецназа вверенного Вам подразделения, взять под контроль объекты №№ 603 «Ветер», 721 «Погреб», 220 «Развал» и прилегающие к ним территории. Особое внимание уделить объекту с индексом А1 № 201 «Ковчег». Ориентировать командование войсковых частей МО РФ и ФСВНГ РФ, а так же региональное руководство УФСИН и МВД РФ. Активизировать работу по установлению пособника группы. Установить особый контроль над объектом № 603 «Ветер» и близлежащими территориями, с использованием полного контроля и снятия информации с технических каналов связи. В случае поступления какой-либо информации или выявления группы диверсантов, сообщать в адрес ФСБ России в установленном режиме секретности. В случае необходимости, для оказания практической помощи, вам будут направлены дополнительные силы и средства.

Директор ФСБ России

генерал – полковник В. Демидов

Глава 8

Лесной массив недалеко от в/ч 20604, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая, 03 час 05 минут

– Три года не курил, – покачал головой полковник жадно затягиваясь и баюкая на груди перевязанную левую руку, – слышь, Павел Алексеевич.

– Закуришь тут, мля, – проворчал старший прапорщик, – как ваша рука, товарищ полковник, на?

Несколько палочек с ХИСами, уложенные в некое подобие костерка, освещали их уставшие, измазанные пылью и гарью лица.

– В руку на вылет это не ранение, тем более кость не задета. Бывало и хуже, – Роман Александрович Савкин прокашлялся, сплюнул на землю и добавил, – ребят жалко, все полегли. Вдвоём мы теперь, Паша.

– Не вдвоём. Олег с Мамедовым сделают то, что от них требуется, на, – сказал Башенков, прислоняя свой автомат к дереву, – Я, мля, знаю таких как этот Буйнов. Он сдохнет, но боевую задачу выполнит, ёпт.

– Дай то бог…, – полковник глянул на прапорщика, – ты ему веришь?

– Верю.

Командир кивнул и жадно затянулся:

– А я вот не совсем. Знаешь зачем я согласился на его поход в штаб тыла?

– Догадался уже, мля, чтоб в наших рядах не маячил, на случай если предатель, на.

– Верно, Паша, верно. И так в жопе. Так ещё если в спину стрелять начнёт…

– А капитана зачем с ним подрядили? На всякий случай?

– Ну да… чтоб пристрелил предателя если что.

Башенков покачал головой, провёл ладонью по лицу и шумно вздохнул:

– Нет, полковник, я лично с ним америкосов давил, не предатель он. Свой он…

– Дай бог, дай бог…

Из группы, держащей оборону в штабе после ухода Буйнова с Мамедовым в живых осталось только двое: старший прапорщик Башенков и полковник Савкин. Первым погиб майор Бровкин. Обстреливая врага из окна второго этажа, он получил пулю в голову. Потом не стало сержанта Батычко, рядом с ним разорвалась вражеская граната, смертельно ранив его осколками и покалечив взрывной волной. Третьим по счёту группа потеряла сержанта Разбежкина. Он, будучи раненым в ногу и плечо, остался прикрывать отход полковника и старшего прапорщика. Когда же враг, вплотную подошёл к умирающему от ран Василию, тот подорвал себя гранатой, забирая с собой на тот свет троих диверсантов. К этому времени, старший прапорщик и раненый в руку полковник, пробивались с боем в сторону КПП номер три, чтобы укрыться в лесу и ждать сигнала Буйнова. Вынесенную из штаба секретку, измученные боем военнослужащие закопали в лесу вместе со своими документами и документами погибших. Не решились они оставлять личные документы в захваченных врагом помещениях, даже хорошо запрятанные они могли быть обнаружены, а этого допустить нельзя.

Внезапно несколько фонарей осветили военнослужащих. Свет резанул по глазам и заставили прикрыть лица ладонями.

– Сидим смирно и не дёргаемся! Подняли руки, живо! – раздался зычный голос.

Беглецы замерли. Рука старшего прапорщика потянулась к автомату.

– Даже и не думай! Завалим сразу! Вы окружены! – донеслось тут же и старший прапорщик отдёрнул руку.

В центр небольшой полянки, освещаемой фонарями, вышел тёмный силуэт. В свете фонарей, Савкин с Башенковым увидели фигуру, одетую в тактическое обмундирование с множеством карманов, затяжек и застёжек, и обвешанную различным снаряжением.

– Ну что товарищи военнослужащие, тяжко пришлось? – спросил силуэт, подходя к военным и присаживаясь перед ними на корточки, – я подполковник Ахмедшин, командир группы спецназа ФСБ.

Савкин облегченно вздохнул, а Башенков смачно выматерился.

– Командир войсковой части гвардии полковник Савкин Роман Александрович, а это старший прапорщик Башенков Павел Александрович.

– Андрюха, выходите, – скомандовал подполковник, – и фонари выключите.

Источники света погасли и на слабое зеленоватое свечение цилиндров с химическими элементами, шурша кустами и побрякивая оружием, вышла группа бойцов. «Семнадцать, с командиром восемнадцать», – про себя сосчитал гостей Павел.

– Так, Андрей, – продолжил подполковник, – человека три отправь к профессору с операми, а остальных разошли в дозоры и посты наблюдения. Сам при мне останься, будем думать как дальше действовать.

– Понял, командир.

Прошло меньше минуты, как двенадцать спецназовцев бесшумно растворились в темноте леса, а Андрей подошёл к «химическому костру» и присел. Савкин с Башенковым с интересом разглядывали своих визитёров: экипированы они на высшем уровне, оружие АК-12 и АСМ «ВАЛ» с тактическими обвесами. Лица суровы и измотаны.

– Как вы нас нашли? – спросил Савкин Ахмедшина.

– А мы вас, полковник, и не искали вовсе, вы сами на нас вышли. Мы тут метрах в тридцати находились, когда вас услыхали. Очень уж, товарищи военнослужащие, шумели вы. А шуметь в лесу, как известно, не рекомендуется – лес шума не любит. Ну, а взять вас в кольцо, проблем не составило, мои ребята умеют бесшумно ходить.

– Попались как салаги.., – выдавил из себя Башенков. Он был крайне расстроен тем, что они с полковником, прошедшие не один вооружённый конфликт, потеряли бдительность и дали себя окружить.

– Да ладно, товарищ старший прапорщик, не расстраивайся, – похлопал его по плечу Ахмедшин, – в ваших боевых качествах никто не сомневается. А то, что проморгали нас, так это скорее наш плюс, чем ваш минус.

Павел лишь раздражённо крякнул и отвернулся. «Обиделся наверное», – улыбнулся про себя подполковник и продолжил:

– Всё мужики, хватит лирики. Свою должность и звание я уже называл, а зовут меня Марат Ралифович. Это мой заместитель майор Куличев Андрей Геннадьевич, прошу, как говориться, любить и жаловать. А теперь, господа офицеры и прапорщики, проясните пожалуйста сложившуюся ситуацию и обстановку.

Обязанности рассказчика, как старший по званию, взял на себя полковник Савкин. Он в подробностях рассказывал о произошедших событиях. Ахмедшин слушал, лишь иногда кивал головой, произносил «угу» и просил уточнить некоторые эпизоды рассказа. Майор же молчал вовсе. Когда Роман Александрович дошёл до места, где начал упоминаться Буйнов Олег, Ахмедшин попросил его прерваться.

– Можно с этого места поподробнее, товарищ полковник? Кто такой этот Буйнов и как он здесь оказался?

– Я его не знаю. Откуда он тоже не знаю. Познакомились с ним, когда они с Башенковым помогли нам отбиться от противника в штабе части. С его слов, он капитан запаса. Служил в артразведке, где-то в центральном военном округе. Потом проходил службу в ЧВК. В часть пришел к подполковнику Митрохину, моему зампотеху. О том, что Митрохин предатель, узнал уже тут, в части. Говорит, что познакомились с ним в Сирии, во время боевой операции, когда группа Буйнова спасала из плена наших военных, и Митрохина в том числе. Потом Олег Буйнов, вместе с заместителем начальника штаба капитаном Мамедовым, отправились уничтожать снайперские позиции. Мы же, с потерями отступили и вот, ждём сигнала Олега с Ринатом.

– Какой сигнал он должен подать?

– Осветительная ракета с крыши здания штаба тыла.

– Почему именно штаб тыла?

– А потому подполковник, что это самая высокая точка на территории и с неё простреливаются все снайперские позиции противника. Ещё вопросы остались?

– Да, один. Где вся секретная документация?

– Она в целостности и сохранности. Всю секретку мы вынесли.

– Хорошо.

Наступило молчание, был слышен лишь шелест молодой листвы. Молчание прервал Савкин, обращаясь к командиру спецназа.

– Ну, давайте Марат Ралифович, теперь ваша очередь.

Подполковник вопросительно посмотрел на собеседника:

– Что вас интересует?

– Что делает спецподразделение ФСБ в нашей глуши, почему вы интересуетесь Буйновым и что, чëрт возьми, здесь твориться?

Спецназовцы переглянулись, майор пожал плечами и отвернулся, а Ахмедшин посмотрел в глаза полковнику, улыбнулся и произнёс:

– Я не уполномочен…

– Перестань подполковник! – рявкнул Роман Александрович, – разве не ваше ведомство просрало огромную диверсионную группу противника?! Разве не вы виноваты в том, что эта группа вооружена оружием, которое тоже хрен пойми как попало на территорию России?! Да ещё они глушат сигналы, вот как, скажите мне на милость, они обзавелись этим оборудованием?! И вот это всë как-то связано с заразой, от которой люди превращаются в непонятных существ! И это тоже ваша недоработка! Хватит играть во всемогущего чекиста! Ты в жопе! Мы в жопе! Играть в ЧК надо было до того, как это всё началось, а не после. Эта херня, что твориться у меня в части, скорее всего твориться и за её пределами, это начало войны, так что нечего скрывать.

– Успокойтесь полковник, вы меня не дослушали! – спокойно но со стальной ноткой в интонации, произнёс Ахмедшин, – я не уполномочен, но так как сейчас, мы с вами в одной упряжке, то мне придётся поделиться этой информацией.

Савкин хлопнул здоровой рукой прапорщика по плечу и жестом показал, что бы тот дал ему закурить. По лицу полковника можно было понять, что он чертовски зол. Спецназовец же, достал из набедренного кармана небольшой блокнот, к закладке которого был приделан маленький точечный фонарь. Роман Александрович закурил и выжидающе уставился на него.

– Значит так, мы прибыли сюда два дня назад, для взятия под контроль и обеспечения безопасности объекта № 603 под кодовым обозначением «Ветер». Это некая законсервированная лаборатория, находящаяся под высотой 127. Эта высота, ещё известна как «Лысая гора» или просто «Лыска». По имеющейся информации, диверсионная группа должна была осуществить попытку проникновения в эту лабораторию. Они должны были захватить и дезактивировать образцы вещества, которые хранятся там. Но для этого, им нужно было узнать где находится вход в подземелье. Информация об этом хранилась в секретной документации особого отдела вашей, полковник, войсковой части. Теперь, я так понимаю, она у вас. Так вот, перед проведением операции, противник распылил какой-то боевой, ранее неизвестный вирус. Результатом заражения, должно было быть то, что все плотоядные млекопитающие организмы, включая людей, должны были сдохнуть и превратиться в кровожадных зомби. Но автоматическая система, установленная в лаборатории и о наличии которой не мог знать противник, выявила угрозу заражения и выпустила универсальный антивирус. Но наш антивирус, вступил в реакцию с их вирусом и получилась какая-то белиберда. Действие нашего вируса на организм человека таково, что человек становиться менее уязвимым к разным болезням и ранениям, у него повышается регенерация. Ну например, смертельно раненный боец, подвергнутый воздействию этой дряни, может протянуть ещё около трех-четырех часов, ведя при этом активные действия. А без этого, он загнулся бы через десять-пятнадцать минут. Но эти две заразы совокупились друг с другом и получилось так, что кто-то выжил, как мы с вами, а кто-то нет, и теперь шатаются как тупые зомби. А ещё, все мы видели непонятных существ, с поразительной скоростью, силой и живучестью. Мутация этих бывших людей, тоже результат совокупления вируса с антивирусом. Кстати, если мы с вами погибнем от ранения, не связанного с повреждением головного мозга, мы тоже превратимся в зомби. Мы все заражены.

Башенков с полковником ошарашено переглянулись. Подполковник грустно улыбнулся и продолжил:

– Моя группа насчитывала сорок подготовленных спецов. Но этот, мать его вирус, их не пожалел, и не посмотрел на их заслуги перед Отечеством. Отличные были парни… А то, полковник, что вы говорили по поводу войны, так это чистейшая правда, вы чертовски правы. Если бы действия врага ограничились только небольшой диверсией, они бы вооружились оружием, которое распространено в нашей стране. Но они рассчитывают на то, что смогут пополнить боезапас под натовское вооружение здесь, в России. А это значит, что скоро, вслед за ними, скорее всего после выполнения всех пунктов их боевой задачи, придут основные силы и тыловое обеспечение… И ещё, здесь в лесу, мы обнаружили схрон. В этом тайнике складировано около пятидесяти комплектов индивидуальной радиохимической защиты, счётчики Гейгера, противорадиационные инъекции и многое другое, что бы позволило группе действовать при радиационном заражении. Вы правы Роман Александрович, это полномасштабная война и не исключена возможность ядерного удара.

Ахмедшин замолчал, открыл блокнот и подсвечивая фонариком, начал читать:

– Митрохин Николай Александрович, уроженец г. Нижний Новгород, дата рождения: 25 февраля 1981 года. Военнослужащий вооружённых сил России. Подполковник. Заместитель командира войсковой части № 20604. Скорее всего, будучи в плену в Сирийской Арабской Республике в мае 2015 года, завербован спецслужбами США. Не женат. Скрытен. Хитёр. Находчив. Предприимчив. Владеет приёмами рукопашного боя. Опасен. При задержании быть особо бдительным. Ни с кем не контактирует. В основной круг его общения входят: Биктимеров Айдар Расихович, 12.02.1981 года рождения, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска МВД по Республики Башкортостан, подполковник полиции. Проживает по адресу: г. Уфа, ул. Цурюпа 40/2, кв. 96, женат, двое детей, контактный номер телефона 89724560001; Новиков Александр Валерьевич, 20.05.1979 года рождения, индивидуальный предприниматель, владелец кафе и продуктового магазина в районном центре, женат, трое детей, проживает: п. Карабалтаево, ул. Кирова 17, кв. 21, контактный номер – 89562872873. Бывший военнослужащий, старший прапорщик, уволен из армии по отрицательным мотивам: будучи начальником склада, продавал имущество. Участник боевых действий в Сирии; Буйнов Олег Владимирович, 18.11.1982 года рождения, индивидуальный предприниматель, владелец магазина автозапчастей в село Родниковое, Алтынташского района Республики Башкортостан. Женат, двое детей. Проживает: улица Майская 7, село Родниковое, Алтынташского района Республики Башкортостан. Капитан вооружённых сил запаса, уволен по собственной инициативе, по окончании контракта. Бывший служащий частной военной организации. Участник боевых действий в различных горячих точках на территории иностранных государств. Контактный номер – 89812302833.Причастность указанных лиц к шпионской деятельности фигуранта не установлена, но и не исключена. В течение двух прошлых дней, на всей территории России, неустановленными лицами были совершены теракты. Эта информация не разглашалась и не освещалась средствами массовой информации, что бы не допустить паники среди населения. Однако, сарафанное радио работает и какая-то часть информации, всё же просочилась в массы. Вот например, вчера на железнодорожном перегоне прогремел взрыв, который полностью парализовал железнодорожное сообщение. В новостях это было представлено как взрыв газа. Вообще, самое интересное в том, что теракты происходили вблизи районов расположения объектов. В итоге, все основные силы правоохранительных органов и иных экстренных служб, были брошены к местам совершения этих диверсий. Понимаете, это такая тактика. Они совершили отвлекающую диверсию, а когда враг, то есть мы, бросили силы на установление обстоятельств, расследование, ликвидацию последствий, и тому подобное, они выполнили свою основную боевую задачу, распылили неизвестный вирус, и захватили секретные объекты. Минимум в сорока разных местах на территории России, была распространена эта вот зараза. По оперативной информации, которая поступила уже после совершения терактов, Митрохин и «Ко», причастны к диверсионной деятельности в Карабалтаевском районе. Вот так вот товарищи!

– Умно придумано, ни чего не скажешь, – задумчиво произнёс Савкин, – если бы противник просто напал на территорию России или, даже если бы ударил по нам ядерным оружием, то было бы объявлено военное положение, со всеми вытекающими, вплоть до всеобщей мобилизации. А так ни какой мобилизации быть не может, мобилизовать некого и некому, кучки уцелевших людей заняты выживанием. Оставшиеся в живых разрозненные группы военных, на подобие наших, не боеспособны, рассеяны и деморализованы. Ни кто не введёт военного положения и ни кто организованно не ответит на агрессию.

– Херня это всё, подполковник на. Я не верю, что Буйнов предатель мля, – покачал головой Башенков, а потом закурил и продолжил, – видели бы вы как он пиндосов крошил, был бы на их стороне, такого бы не было ёпт. Вон, слышите перестрелку со стороны тылового штаба? Это мля Олег с Ринатом врага бьют.

Вдруг, в звёздное небо взвилась маленькая оранжевая точка. Выбрав предельную высоту, огонёк расцвёл ослепительной вспышкой, которая стала медленно опускаться в низ, пока не спряталась за верхушками деревьев. Все четверо заворожено наблюдали за полётом сигнальной ракеты, а когда она скрылась из виду, Павел с издёвкой посмотрел на Марата Ралифовича.

– Ну, что я вам говорил тащполковник?

Ахмедшин пожал плечами, облокотился спиной о ствол дерева, вздохнул и прикрыл глаза. Повисло напряжённое молчание. Майор Куличев обвёл присутствующих взглядом и прервал тишину, хриплым голосом обращаясь к Савкину:

– Товарищ полковник, дальше действовать будем совместно. Единственное о чем мы вас попросим, так это, вместе с нами перебраться отсюда к месту нашей дислокации, которое уже упомянул товарищ подполковник. Это здесь, недалеко. Там мы накидаем план совместных действий и будем ждать второго сигнала.

– Хорошо, выдвигаемся, – Роман Александрович взял автомат здоровой рукой и встал.

Глава 9

(Перевод с английского)

СЕКРЕТНО

Департамент Сил Специальных Операций

Национальной Разведки

Вашингтон, ДС 20506

май 07,

доклад

от кого: «АМС204в – Викинг»

кому: руководителю департамента

специальных операций «Джереми СК – 2»

Сообщаем, что группы с литерами «А», «В», «С», переброшены на установленные участки местности и приступили к выполнению своих задач. К выполнению задач, предусмотренных подпунктами 1-5, подготовка закончена. Цели достигнуты. На связь с группами вышел их руководитель – «Малыш». Наблюдается незначительная утечка информации о деятельности группы из неизвестных источников. Войска и правоохранительные структуры противника приведены в готовность. Члены групп не выявлены. Часть 1 и 2 операции «ПОГОЛОВЬЕ» переходит в завершающую фазу. Местоположение объектов установлено. Считаем необходимым обеспечить группам прикрытие в случае возникновения нештатных ситуаций и предоставить группам дополнительное обеспечение. Возможность активации противником вещества 29ВС0.8рН минимальна. Следующее сообщение будет адресовано в ваш адрес, после завершения части 1 и 2 операции.

Доклад окончил

АМС204в – Викинг

май 07

12:30 рм № 253671

Глава 10

в/ч 20604, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая, 04 час 35 минут

– Справа на крыше казармы, снайпер, видишь?

– Да.

– Завалить сможешь?

– Смогу.

– Огонь по готовности, я прикрою.

Мамедов выстрелил, вражеский снайпер выронил винтовку и уткнулся лицом вниз. Молодец, шлёпнул поганца! Выстрел капитана удачно вплёлся в трескотню боя, гремевшего внутри здания, поэтому другие снайперские группы не обратили на него внимания. Оставшийся в живых второй номер снайперского расчёта, укрылся за вентиляционной трубой и рыскал стволом штурмовой винтовки по сторонам, не понимая, откуда прилетела пуля.

– Этот мой, – предупредил я капитана, справедливо полагая, что если Мамедов не сможет попасть в него с первого раза, то враг поймёт откуда ведётся огонь, и вступит с нами в бой. Это обстоятельство будет для нас неблагоприятным фактором, так как, возможно, противник, находящийся на других позициях, заподозрит что-то неладное, и это повлияет на ход операции. Стрелковые качества напарника проверять было некогда, поэтому я решил взять уничтожение второго номера снайперского расчёта на себя. Одно дело пристрелить в спину неожидающего выстрела, а другое, укрывшегося и готового к активным действиям противника.

Вражеский корректировщик снайперского огня, убедившись, что опасности рядом нет, пригнулся и стал приближаться к своему мёртвому первому номеру, наверное, чтобы проверить жив ли тот. Я выжал спуск и винтовка тяжело лягнула меня в плечо, выплёвывая двадцатимиллиметровую гранату. Противника разорвало пополам, в области талии, причём нижняя его часть осталась лежать на крыше, а верхняя, исполнив в полете сложный кульбит, упала в низ.

Капитан Мамедов посмотрел на меня круглыми от удивления глазами и поднял вверх большой палец. Я и сам поразился мощи моей вновь приобретённой винтовки. Осталось ещё три вражеских снайперских расчёта, один на крыше медико-санитарной части, а два других на крыше столовой. Хорошо, что пока о нас и наших планах относительно них, они не догадываются. Я отлично видел врага в прицел, оснащённый функцией ночного видения. Ещё я видел, как по всей территории войсковой части, поодиночке и группами, бродили зомбированные. А кое-где, в основном рядом со зданиями, на четвереньках, туда-сюда, сновали, те опасные, юркие твари, троих из которых мне за сегодня удалось прикончить. В принципе, вся часть была как на ладони и замечательно простреливалась, за исключением разве что автопарка и складов, которые располагались слева, в восьмистах метрах, за зданием медсанчасти и были скрыты небольшим холмом, на котором густо разрослись хвойные насаждения. В выборе позиции я не ошибся. Снайперские группы, находящиеся на крыше столовой, вели бой. Они стреляли в направлении административного здания, находящегося метрах в двухстах слева от штаба части. По-моему, это была солдатская баня или прачечная, точно сказать не могу. А группа на крыше медсанчасти бездействовала. Вот в отношении неё я и решил провести дальнейшие, так сказать, контрснайперские мероприятия.

Дав напарнику указания по обеспечению прикрытия, я переместился ближе к левому краю крыши, передёрнул затвор и прильнул к оптическому прицелу.

Перемещая перекрестье оптики с корректировщика на стрелка и обратно, я выбирал с кого начать экзекуцию. Оба лежат спинами ко мне, снайпер смотрит через прицел в сторону плаца, а наводчик шарит прибором наблюдения по лесопосадке. Выбор пал на второй номер расчёта, больно уж серьёзно вооружён: пулемёт, ручной гранатомёт, на голове шлем с ПНВ, а за спиной ещё и штурмовая винтовка. Рядышком так лежат ещё, засранцы, кучно. Оно и хорошо, выстрелю в одного, второму тоже достанется, всё-таки разрывной осколочный снаряд это не пуля, радиус поражения осколками до пяти метров, как ни как.

Боеприпас попал помощнику снайпера в спину и взорвался, оставив обоих неподвижно лежать на крыше здания. К сожалению установить степень повреждений, которые я им нанёс не представлялось возможным: всё-таки отсутствие освещения и приличная дальность до цели; но то, что оба мертвы, я не сомневался. В зеленоватом свете режима ночного видения, было отчётливо видны лужи крови, растекающиеся под обоими вражескими бойцами.

Я поменял позицию так, что бы было удобнее вести огонь по крыше столовой и перезарядил оружие, не хватало ещё чтобы в нужный момент кончились боеприпасы.

– Ринат, валим этих мудаков, – я кивнул головой в сторону столовой, – дозаряди оружие и стреляй по группе справа. Как только я закончу с группой слева, помогу тебе огнём. Понял?

– Понял…

– Тогда огонь!

Скрытничать теперь смысла не было, потому что завалить сразу четверых у нас бы не вышло, а значит нужно действовать оперативно и нагло, не давать опомниться врагам.

Справа ухнул выстрел, затем второй и третий, Мамедов добросовестно работал по своим целям. Я прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Взрыв прогремел рядом с первым номером расчёта, похоже ему оторвало какую-то конечность, то ли руку, то ли ногу, не разобрать. А второй номер, прихрамывая отбежал от места взрыва и укрывшись за каким-то элементом конструкции крыши, начал поливать меня из штурмовой винтовки. Понял падла, откуда я веду огонь. Несколько пуль ударили в борт крыши рядом со мной, а одна, громко дзинькнула о металлическое ограждение, прямо над головой. Я перекатился вправо и приподнялся, что бы угостить неприятеля ещё одной гранатой, но на нашей позиции прогремел взрыв. Я вжался в поверхность крыши и посмотрел в ту сторону откуда он прогремел. Это сработала граната, которую я подпёр люком.

– Капитан! Люк! – заорал я, а сам заполз за вентиляционную трубу, встал и прижался к ней спиной, укрываясь от огня из столовой. Мамедов пулей метнулся к выходу на крышу и заглянул в проем. Послышался одиночный выстрел, Ринат отпрыгнул назад, приземлившись на пятую точку он выхватил из кармана гранату, сорвал кольцо и закинул в люк, а сам развернулся и, быстро работая всеми четырьмя конечностями, отполз подальше. Взрывом сорвало остатки люка и выкинуло наружу куски строительного мусора, бесформенные фрагменты тел и экипировки.

Огонь с крыши столовой прекратился, я осторожно выглянул из-за своего укрытия и осмотрел вражеские позиции через оптику винтовки. Ага, три трупа. Один на правой стороне крыши, а два на левой. А Мамедов то стрелок о-го-го! Уцелевшего не видно, прячется, наверное, сука, или свалил. А нет, не свалил, вот же он. Оставшийся в живых, лежал за бортом крыши, примерно в трёх метрах от места расправы над группой целей капитаном Мамедовым и, похоже, перезаряжал оружие. Я прицелился и выстрелил. Граната взорвалась меньше чем в полуметре от противника, как вдруг ночь озарилась громадной вспышкой, и прогремел мощнейший взрыв. Я инстинктивно упал и закрыл голову руками. От взрыва выпущенной гранаты, похоже, что-то сдетонировало на крыше столовой, скорее всего у диверсанта по которому я стрелял, был с собой добрый запас взрывчатки. Если так, то очень, нет, о-о-очень не осмотрительно и беспечно с его стороны. Других объяснений этому грандиозному «фаершоу» у меня не было. Привстав и посмотрев в оптический прицел на солдатскую столовую, я поразился мощи взорвавшегося заряда и причиненным, в результате этого разрушениям. Крыша и второй этаж с левой стороны здания были сильно разрушены, процентов на тридцать пять наверное.

– Что это было Олег!? – охрипшим голосом спросил капитан.

– Хрен его знает, – ответил я поднимаясь и подтаскивая к себе за ремень выроненное оружие, – но рвануло от души.

– Прицел разбил мля, – сообщил Ринат, вертя в руках снайперскую винтовку, – что со снайперами?

– Все трупы, – ответил я и, указывая на люк кивком головы спросил, – у тебя что там?

– Тоже трупы…

И правда, признаков того, что кто-то живой остался в штабе тыла не было, внутри были слышны лишь мычание и рычание нежити. Скорее всего, уцелевшие после боя с нами, а потом с зомби, решили уйти на крышу, но там их ждал сюрприз, в виде вставленной под люк гранаты. Потом ещё Ринат добавил туда же вторую гранату. Так и полегли все у спасительной лестницы.

Мы с капитаном Мамедовым привели в порядок оружие и снаряжение, дозарядили магазины. Я вставил осветительный заряд в подствольный гранатомёт, навёл его в небо и выстрелил.

Глава 11

Запись телефонного разговора между

генералом Пентагона и

сенатором США.

07 мая 10 часов 30 минут

– Приветствую Вас сэр, как поживаете?

– Отложим любезности Ричард, давайте ближе к делу.

– Группы готовы к выполнению задач.

– Хорошо, но мне стало известно, что режим секретности нарушен и русские могут догадываться о наших планах.

– Оснований для опасения нет, сэр. Имеются небольшие утечки общей информации, но они слишком ничтожны.

– Какая работа проводится русскими по предотвращению проведения нашей операции?

– Это мне не известно, господин сенатор.

– Очень плохо, генерал! Козырь всей нашей операции это внезапность и неподготовленность противника к проведению нами активных действий в его тылу! А что, скажите мне на милость, случится, если русские вдруг окажутся готовы, а? Провал операции? Да, именно! Порой я начинаю жалеть, о том, что руководство нашей страны назначило вас курировать военную сторону операции!

– Меня назначили сэр, потому что я профессионал! В моем послужном списке…

– Вы профессионал, который не перестаёт разочаровывать своего руководителя, то есть меня! Почему вы не сообщили мне об утечке информации сразу?

– Сэр, я узнал о ней буквально пару часов назад, от Донахью, курирующего вопросы секретности. И я не понимаю, почему вы отчитываете меня за то, что не входит в мою компетенцию. Моя задача это, как вы заметили, военная сторона вопроса. Разведка, безопасность и режим секретности поручены другим ведомствам. Ваш племянник Донахью должен был докладывать вам о нарушении режима секретности, а не я.

– Утечка информации произошла по вине балбесов, из которых состоят диверсионные группы! А они подчиняются вам, генерал. И не стоит приписывать сюда мои родственные связи. Вам ясно?

– Утечка произошла по вине кого-то из руководителей операции, но не военного ведомства точно.

– Сейчас, генерал, вы просто выгораживаете своих дуболомов.

– Сейчас, сенатор, вы выгораживаете своего родственника и пытаетесь сделать виноватым меня. Мои подчинённые не дуболомы, а отличные парни, прошедшие семь кругов ада во всех конфликтах, в которых наша страна принимала участие. И ваши нападки, сэр, мне не понятны. Тем более, что активация вещества сведёт к минимуму попытки русских помешать достижению цели! А ещё превентивный ядерный удар…

– Замолчи дурак!? Если русским в руки попала какая-нибудь информация, они обязательно начнут её разрабатывать. Это первое. А второе, насколько нам всем известно, у русских есть некое средство, которое способно свести к нулю наш боевой вирус. А по поводу превентивного удара, я так скажу, вам больше чем мне известно, что российская ядерная машина, способна нанести ответный ядерный удар по агрессору, даже если от Москвы до Владивостока не останется ни одного русского, способного нажать кнопку запуска. Вспомните слова их президента: «Агрессор должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы, жертвы агрессии, мы как мученики попадём в рай, а они просто сдохнут».Агрессор должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы, жертвы агрессии, мы как мученики попадём в рай, а они просто сдохнут».

– Помню сэр. Но я бы попросил вас не переходить на личности и не опускаться до оскорблений потому что…

– Напомните мне, генерал, в какой последовательности должен осуществляться ход операции «Поголовье».

– Ход операции сэр, должен проходить следующим образом: диверсионные группы прибывают к местам хранения русских биологически активных веществ, и несут с собой наше биологическое оружие, которое в определённое время автоматически активируется. К этому времени, вблизи хранилищ, группами устанавливается «режим полной тишины». Сразу после активации, когда начнёт распространяться заражение, наши группы должны захватить необходимые объекты и взять их под свой контроль, что бы не допустить деактивации нашего средства поражения. После того, как заражение населения достигнет 90-95%, на территорию, под видом помощи погибающему народу России, вводятся дополнительные силы. Эти силы, при поддержке групп, уже находящихся там, берут под контроль ядерные объекты врага и исключают возможность ядерной атаки. За тем, они имитируют запуск ракетных ядерных носителей и уходят со своих точек. США делает вид, что системы противоракетной обороны сделали своё дело и наносит по отдельным объектам русских ядерные удары, а потом вводит свои войска…

– Достаточно генерал, теорию вы знаете отлично, а вот на практике… Что будет, если у диверсионных групп возникнут проблемы? Что если русские разгадают наши планы, хотя бы частично? Они не дураки и будут искать способы спасти себя, а нам это не на руку, понимаете? Я боюсь, что от этой, как вы говорите, незначительной утечки информации, будет сорвана операция. И я, как руководитель мероприятий, обязан учитывать всё. В случае провала, виновных буду назначать я. Как вы думаете, кого я сделаю виноватым? Вы мне не нравитесь, Ричард, и я открыто заявляю вам об этом. Наше с вами взаимодействие это просто необходимость, вызванная обстоятельствами. Я считаю вас тупым солдафоном и выражаю вам своё презрение.

– Я понял, сэр, но вы опять оскорбляете меня и я буду вынужден…

– Ни черта ты не понял! Кто ты такой, что бы учить меня разговаривать с подчинёнными?! Я буду ходатайствовать перед высшим руководством страны, о твоей замене на более умного и осмотрительного военного, а ты поедешь в Россию, в самое пекло и будешь непосредственно там руководить операцией! Понял! Поверь мне, власти, связей и средств для этого у меня хватит!

– Из-за таких как вы, облечённых властью педиков, слепо верящих только в свою исключительность и, даже не умеющих вести нормальный диалог, и случаются войны, в которых гибнут солдаты моей страны! Я патриот, а вы просто осёл, возомнивший себя фермером!

– Мне насрать на патриотизм и на то, сколько солдат погибнет! Я сенатор, а ты просто служивый пёс! И по этому, ты станешь выполнять все мои команды!

– Знаете, сенатор, а пошли вы в задницу! Вы старый интриган и толстый, трусливый ублюдок! Руководитель из вас никакой! Если случится прокол, то в этом будете виноваты только вы, потому что Вы, недоумок, неспособный руководить такой операцией! Я четырёхзвездный генерал и не позволю тебе, офисная свинья, меня оскорблять…

– Ты покойник генерал, я уничтожу тебя…

– Между прочим сенатор, я полностью записываю наш разговор, и поверьте, я найду применение этой аудиозаписи. Всё конец связи, жирная тварь…

Глава 12

в/ч 20604, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая 05 часов 40 минут

Мы с напарником просто обалдели, когда через приборы ночного видения увидели, что после подачи сигнала, в бой пошла не кучка выживших, потрепанных военных, а полноценное боевое подразделение, отлично экипированных и вооружённых бойцов. Ждали то мы Савкина, с парой – тройкой солдат. Но чтоб такое…

Зачистка территории заняла от силы часа два. Три группы численностью примерно от пяти до десяти человек каждая, ворвались на территорию части через КПП № 3. Первая группа сразу направилась в сторону штаба и вскоре мы перестали её видеть так как нам мешали здания казармы и столовой. За то действия двух других отделений мы видели. Они стали перемещаться от здания к зданию, методично зачищая их. В слаженных действиях штурмовых групп чувствовалась подготовка советско-российской школы подразделений антитеррора. Пока одно подразделение проникало внутрь объектов, второе, оставалось на улице и держало пути подхода, входы, окна, поддерживало огнём. После того, как основная группа заканчивала зачистку, на обороне «чистого» объекта оставались пара бойцов, а остальные направлялись к другому зданию.

Я поддерживал штурмовиков, отстреливая подтягивающихся на звуки боя заражённых и гася редкие вражеские огневые точки. Мамедов корректировал мой огонь. Сильного сопротивления со стороны американцев не наблюдалось. Кратковременный огневой контакт произошёл когда группа проникла в солдатскую столовую, но наши ребята вышли из этой схватки победителями. Минут за пять боя, они полностью перебили неприятеля и сами не понесли при этом потерь. А ещё вывели из здания четырнадцать человек в российской военной форме, похоже, что пиндосы держали их в плену. В ходе зачистки казармы, штурмовиками была освобождена группа Сергеича. Молодец мужик, уберёг всех своих зелёных мальчишек. При зачистке здания тыловой службы, несколько отлично экипированных бойцов, вихрем пронеслись по этажам, уничтожая нежить. К этому времени, в группе прикрытия осталось только двое, так как остальные были задействованы на обороне других объектов. По завершению зачистки, в проем люка по пояс высунулся штурмовик, помахал нам с Ринатом рукой, передал чтоб после зачистки мы прибыли в штаб части, и был таков. После взятия под контроль всех объектов, штурмовая группа пошла на соединение с группой у штаба войсковой части и в течение двадцати минут заняли его. А группа прикрытия была рассредоточена по два человека у каждого зачищенного здания и оставалась на местах.

Бой закончился. Стояла гробовая тишина. Лишь иногда, откуда-то издалека, раздавались низкие звуки непонятного происхождения. То ли скрип, то ли вой, то ли стон. Непонятно. А территория войсковой части же, безмолвствовала, словно спала, уставшая от последних событий.

У входа в штаб, была возведена баррикада из строительного мусора, мешков с песком и разбитой мебели. Здесь же выставлен пост охраны. Из щели импровизированного бруствера торчал ствол «Печенега» и угадывались очертания тактического шлема пулемётчика. Когда мы подошли метров на двадцать, нас остановили недружелюбным окликом.

– Стоять! Кто такие?

– Снайперы с крыши штаба тыла! – крикнул я.

Ринат ухмыльнулся и недобро добавил:

– Встречай страна своих героев, мать твою!

Минутное молчание.

– Стойте где стоите. Оружие положить на землю. Сейчас к вам подойдут.

Из-за укрытия поднялся тёмный силуэт и держа в руках автомат, направился к нам. Остановившись метрах в четырёх, силуэт спросил:

– Ну, кто такие? – тон не стал более дружелюбным. Да и оружие в руках, как бы предупреждало о готовности вступить в дело в случае чего. Хотя ствол и не смотрел в нашу сторону.

– Капитан Мамедов, заместитель начальника штаба. Со мной Буйнов Олег Владимирович… ээээ… доброволец так сказать, из гражданских.

Боец перехватил оружие поудобнее и подошёл к нам вплотную. Шеврон на левом рукаве, указывал на его принадлежность к спецназу ФСБ. В руках модернизированный автомат специальный «ВАЛ», в тактическом обвесе. Хорошая машинка! Чёрт, серьёзные ребята…

– Документы есть? – спросил он, скорее для порядка, чем действительно ожидая, что мы предъявим ему удостоверения личности.

– Ты что брат, какие документы? – улыбнулся я, – у меня их отродясь не было. А у Мамедова вон, нащальника отобрал, полковник Савкин. Знаешь такого?

– Шутите значит, это хорошо… Оружие оставите здесь. Как разоружитесь, следуйте за мной. Отведу вас к вашему нащальника.

Мы сняли с себя разгрузки и положили их на асфальт, рядом с винтовками.

– Я сказал, всë оружие, – боец навёл луч фонаря на мой нож, торчащий из-под полы куртки.

Ах чёрт, про нож-то я и забыл совсем. Ладно, пусть будет так как он говорит. Парень-то я смотрю серьёзный, шуток не понимает. Оно и понятно, не до них сейчас. Я отстегнул ножны и пристроил их в одном из карманов разгрузки – вернусь ещё за своими вещами. Боевые трофеи это святое и раскидываться ими я не привык. Тем более среди вещей теперь мой любимый нож, за который я, в своё время, отвалил нехилую такую кучку денег. Не дай бог пропадёт, я с этого кренделя шкуру сниму. Не посмотрю, что ФСБшник!

Будто услышав мои мысли, спецназовец улыбнулся и успокоил меня:

– Да ты не переживай. Я пригляжу.

В штабе царило уныние и разруха. На полу кровь, бетонное крошево, осыпавшаяся штукатурка, обломки мебели, стреляные гильзы. На стенах выбоины и борозды от пуль и осколков. Боевые действия внесли свою корректировку во внутреннее убранство помещений. Правда, трупов не было, хорошо, что хоть их убрали. Да и освещение стало чуток получше, свет теперь излучали не только оставшиеся от американцев ХИСы, но и керосиновые лампы.

У лестницы на второй этаж расположилось около десяти спецназовцев. Кто-то чистил оружие и приводил в порядок снаряжение, подсвечивая себе фонарями. Кто-то просто курил, отрешённо глядя в сторону. Разговоров не было, все устало молчали.

– Где начальство? – спросил у одного из бойцов наш сопровождающий.

– Второй этаж справа, – ответил тот и неопределённо указал куда-то наверх.

На втором этаже, сопровождающий ФСБшник передал нас своему коллеге, а сам удалился. Мы были досмотрены и нас завели в приёмную командира части. После этого, наш новый сопровождающий приказал ждать, а сам зашёл в кабинет Савкина доложить о нас. Из апартаментов командира послышался зычный голос их хозяина: «Да ты что! Пусть заходят конечно!» Боец вышел к нам и сделал приглашающий жест. Мы прошли в кабинет.

– А вот и наши герои! Здорово парни! – Роман Александрович широко улыбаясь, по очереди обнял нас с Мамедовым правой рукой, левая же, была перебинтована и покоилась на перевязи, – Живы – здоровы? Молодцы! Проходите.

В кабинете, освещённом несколькими керосинками, кроме командира находилось ещё пятеро. Старший прапорщик Башенков, подмигнул и протянул руку, я ответил на рукопожатие и мы с Ринатом присели на указанные полковником места. Двое в форме спецназа ФСБ, занимавшие места на кожаном диванчике рядом со столом, сверлили меня взглядами. На стульях с другой стороны стола сидели двое в гражданской одежде, оба пожилые, лет шестидесяти пяти – семидесяти.

– Товарищи, разрешите представить, – обратился к присутствующим Савкин, указывая на меня, – Буйнов Олег Владимирович, отставной офицер, капитан. Второй – капитан Мамедов Ринат Магомедович. Прошу любить и жаловать. Именно эти двое перестреляли снайперов на крышах.

Полковник сел во главе стола, прочистил горло и поочерёдно представил нам с капитаном присутствующих. Потом обвёл всех серьёзным взглядом, разложил на столе план войсковой части и, вооружившись карандашом, призвал всех подойти ближе.

– Господа, прошу внимания! В первую очередь хочу поблагодарить Буйнова и Мамедова за образцовое выполнение поставленных боевых задач. Вы молодцы мужики!

– Служу Российской Федерации! – рявкнул Ринат.

– Ни к чему благодарности, полковник.., – смутился я – не люблю когда меня хвалят. Да и что я могу ответить? Не буду же орать как Магомедыч вон, что служу России, я ведь не служу уже.

Командир коротко кивнул и склонился над картой.

– Значит так. Мы зачистили штаб, тыл, медчасть, казармы, столовую. Почти на всех этих объектах выставлены посты. Сейчас нам необходимо полностью взять под контроль всю территорию расположения. Склады и автопарк мы не контролируем. Нужно исправлять эту ситуацию. Нас всего сорок пять человек. Этими силами и будем действовать. На правах начальника гарнизона в военное время, а так же как старший по званию и должности, возлагаю общее командование войсковой частью и приданными силами на себя. Во всяком случае, до появления связи, с более высокопоставленным чем я, командованием, – Савкин со смешком глянул на подполковника ФСБ и вкрадчиво спросил, – Вы согласны, а, господа чекисты?

– Так точно, – буркнул Ахмедшин и отвёл взгляд.

Складывалось ощущение, что у них с Савкиным состоялся серьёзный разговор на тему руководства войсковой частью и приданными силами. Не хотел эфэсбэшник подчиняться военному полковнику, ох как не хотел. Но Роман Александрович, старый, мудрый командир, видимо нашёл какой-то рычаг воздействия и сумел подчинить его себе. А вообще, Ахмедшин мне не нравился. Бегающие глазки под мощными надбровными дугами, выдавали в нем хитрого и изворотливого человека, который действует исключительно в собственных интересах. Ни чего не поделаешь, но такое уж у меня о нем сложилось первое впечатление. Конечно, хотелось бы ошибаться.

Лишь бы он нам проблем не подкинул. Полковник некоторое время смотрел на отвернувшегося чекиста, а потом удовлетворенно, еле заметно улыбнулся и продолжил:

– Вот и хорошо. Старший прапорщик Башенков.

– Я.

– Берете под своё начало срочников и контрактников. Ваша задача собрать все оружие в оружейных комнатах, притащить сюда и выставить посты на КПП № 1 и 3. Ещё проверить машины на стоянке у второго КП. Те, что получится завести, пригоняешь к штабу на плац. Охрана периметра теперь на тебе Паша. Охрана периметра и связь. Связь рано или поздно появится, поэтому найди толкового связиста и пусть работает. Позывной пусть у него пусть будет «Первый». Остальным присвоим позывные позже. Группы которые будут работать за пределами части будут у нас «Автономы». Из наиболее подготовленных военнослужащих сформировать снайперские расчеты, чтоб контролировали периметр.

– Есть.

– Подполковник Ахмедшин.

– Я.

– Спецназовцев с охранения зданий снять. В охранение штаба выставить одного оперативника, остальных, вместе с оставшимися срочниками отправить в патрулирование. Пусть курсируют по подконтрольной нам территории и бдят, бдят, и ещё раз бдят. Личному составу спецназа готовиться к зачистке автопарка и складских помещений. Вы старший, Марат Ралифович. Вышлите пару бойцов в разведку, пусть узнают обстановку. И решите наконец вопрос со связью, найдите глушилку.

– Есть.

– Капитан Мамедов.

– Я.

– Ваша задача собрать всё трофейное оружие и снаряжение. Вам в помощь вот Дмитрий Сергеевич и Сан Саныч. Всё оружие, боеприпасы и продовольствие складируете здесь в штабе, с местом определитесь сами. Начинайте протоколировать все события со вчерашнего дня, с привязкой к местности и фотосъёмкой, всё как положено, в общем, вас учить не надо. Составить списки всех выживших, то есть, фамилии, имена, отчества, адреса, должности и звания, записать все установочные данные. Проверьте дизельные генераторы, нам нужно восстановить освещение. К учёту и инвентаризации материально-технических средств и вооружения, приступите с рассветом. И ещё, ни один труп не должен оставаться неучтённым, будь то наши или враги. Записывайте и фотографируйте всё: внешность, этническую принадлежность, повреждения, наколки, шрамы. Утром их нужно будет сложить на лужайке за штабом.

– Есть.

– Приступайте товарищи. Жду докладов. Буйнов и Куличев, останьтесь.

Мы с майором остались, остальные отправились выполнять возложенные на них задачи.

– Мужики, – командирский тон полковника сменился на более мягкий, – к вам у меня личная просьба…

Мы с Андреем переглянулись.

– Слушаем Роман Александрович.

– Нужно съездить в посёлок и эвакуировать оттуда как можно больше выживших. И ещё…, – полковник замялся, но всё же протянул мне лист бумаги, – вот адрес, там моя семья… пожалуйста мужики…

– Сделаем товарищ командир, какие разговоры, – сказал за нас обоих майор, и я его полностью поддерживал.

Савкин широко улыбнулся.

– Спасибо, иного не ожидал. Машину попросторней выберете на стоянке, там фургон должен быть, большой такой, как автобус, разберётесь в общем, Башенков поможет. Всех выживших доставите сюда. Удачи вам мужики. Ни пуха ни пера!

– К чëрту!

Глава 13

Отдел МВД России по Карабалтаевскому району Республики Башкортостан, Российская Федерация

07 мая 22 часа 00 минут

– Товарищ полковник! – в кабинет начальника районного отдела полиции, даже не вбежал, а наплевав на всякую субординацию, без стука и всяких там «разрешите тащполковник», ворвался, запыхавшийся оперативный дежурный, – ещё пять сообщений!

– Опять! Где? – подполковник Уланов сидел за столом, обставленный телефонными аппаратами и зарывшийся в огромной куче служебной документации. Китель и верхние пуговицы рубашки расстëгнуты, галстук лежит рядом на столе. Вперемешку с табачным дымом, в воздухе кабинета витала усталость, раздражение и растерянность его хозяина.

– Два сообщения из Наганово: опять нападения на местных жителей. Кого-то загрызли даже. Несколько человек вооружились охотничьим оружием и отстреливают этих бешеных. В Рареке похоже тоже начинается. Там женщина упала в обморок, а когда очухалась – загрызла своих внуков. Её потом соседи топором по голове убили. Но перед этим она и их покусала. В военном поселке и близлежащих деревнях катастрофа полная. Нормальных людей совсем мало осталось. Сотрудники тоже впадают в бешенство как и гражданские. Кучки выживших укрываются вместе с полицейскими, где в опорных пунктах, где в административных зданиях. У них там столько раз применялось оружие, что у некоторых даже патроны кончились. Так кого мне отправлять на выезды, товарищ полковник?

– Твою мать…

– Товарищ полковник, мне на происшествия отправлять некого, что там Уфа обещает? Я даже ребят из оцепления места взрыва, что около ЖД дежурили, частично на выезд отправил.

Уланов молча встал, подошёл к окну, шумно вдохнул – выдохнул и закурил.

– Такая ситуация не у нас одних, в Белоозëрском районе вон тоже хрен пойми что творится. Нам в помощь выслали роту оперативного реагирования ППС и отряд «Гром», в сопровождении чинов из министерства. Ещё росгвардейцы должны прислать людей. Со связью не понятно что, линии вечно заняты или перегружены. Военные молчат, я им звоню, значит, а от них не ответа, ни привета, даже гудков нет. Бардак, да и только.

– Когда они будут-то, эти приданные силы?

Подполковник лишь развёл руками, даже не поворачиваясь к собеседнику.

– Не-зна-ю! – протянул он и жадно затянулся сигаретой, – кого ты отправишь!? Все и так уже на выездах, включая моих замов! В отделе только я, ты и твой помощник! Да бабы со штаба и канцелярии! Их что ли предлагаешь отправлять!? Сиди в дежурке и принимай сообщения! Ждём приданные силы! Всë, капитан, иди, не доставай!

Дежурный что-то проворчал, тихонько выматерился, развернулся к выходу, потянулся к дверной ручке и, будто подломившись в коленях и пояснице, упал, гулко ударившись головой об пол.

Начальник райотдела развернулся на шум.

– Нугуманов, что с тобой?! – он бросился помогать подчинённому, как вдруг, нестерпимая, всезаполняющая боль захлестнула его.

Подполковника скрючило на полпути к дежурному. Он упал на четвереньки и единственное, что смог из себя выдавить было – «Какого х…». Уланов тоже потерял сознание.

Капитан полиции Нугуманов пролежал без чувств часа четыре. Приходил в себя долго, болезненно. Некоторое время просто лежал на полу, зажмурив глаза. Какой-то непонятный сгусток боли курсировал по его телу, от головы к ногам, как будто ища выход. Потихоньку боль отпустила, но к горлу подкатил ком. Дежурный перевернулся на бок, и на паркетное покрытие выплеснулись содержимое его желудка. «Что с шефом?» – подумал он, когда увидел рядом с собой неуклюже лежащего начальника. Нугуманов поднялся, доковылял до Уланова и приложил два пальца к его шее, туда, где находится сонная артерия. Сердцебиение было очень частым, что было неестественно для находящегося без сознания человека.

– Жив, – озвучил он состояние Уланова.

Полицейский обошёл стол и сел в кресло начальника. Нет, ему не было наплевать на лежавшего в отключке руководителя, он не стал ему оказывать помощь, лишь по причине того, что сам нуждался в таковой. Капитану было о-о-очень погано, каждое его движение отдавалось нестерпимой, пульсирующей болью в голове. Трясущимися руками он выудил из пачки сигарету, помял её и прикурил. Тут на глаза Нугуманову попался документ, лежащий на столе среди остального вороха бумаг. Этим документом было оперативное донесение с грифом «совершенно секретно». Судя по оттиску печати канцелярии, данная входящая корреспонденция поступила в отдел только сегодня утром. Видимо шеф ещё не успел отписать её начальникам оперативных служб. В этой бумаге сообщалось, что на участок оперативного обслуживания отдела полиции прибыла вооружённая до зубов диверсионная группа, целью которой является проведение теракта на территории военных объектов и вблизи их расположения. Диверсии должны проводиться с использованием некоего биологического оружия, последствия применения которого неизвестны. Так же заместитель министра внутренних дел, просил довести эту информацию до личного состава, подсобного аппарата, общественности, провести мероприятия по выявлению группы, а так же всеми силами оказать содействие смежным силовым структурам, в поимке и уничтожении группы.

– Теперь понятно, почему столько эфэсбэшников в районе, – прокомментировал прочитанное Нугуманов, – да только, что толку от них, когда тут такое творится. Не смогли чекисты предотвратить теракт, не смогли…

Подполковник начал приходить в себя, капитан подошёл к нему и присел на корточки рядом.

– Вы как, Геннадий Валерьевич? Давайте помогу встать.

Вдруг Уланов неестественно выгнулся назад, странно захрипел и поднял веки. Начальник смотрел на подчинённого ужасными, полностью чёрными глазами, в которых не было ни зрачков, ни белков, лишь сплошная чернота, с тёмно-зелёными прожилками. Нугуманов шарахнулся в сторону, но подполковник успел вцепиться зубами ему в кисть левой руки. Послышался омерзительный хруст костей. Капитан бешено заорал и, пытаясь высвободиться, начал дёргать рукой из стороны в сторону. Но мучитель вцепился намëртво и, похоже, отпускать не собирался. Выхватить конечность из зубов Уланова всё же удалось, но не целиком, а без мизинца и безымянного пальца.

– А-а-а-а, су-у-у-ука-а-а-а! – заорал покалеченный дежурный, отбегая к дальней стене, расстёгивая кобуру и доставая пистолет.

Он посмотрел на руку: на месте пальцев остались короткие огрызки, из которых на паркет часто капала кровь.

Подполковник начал подниматься, и капитан открыл огонь. Не смотря на пулевые попадания, в корпус, руки и ноги, эта тварь в обличии шефа, всë равно не сдавалась и пыталась подняться. Патроны кончились. Нугуманов, корчась от боли и пачкая кровью форму и оружие, пораненной рукой поменял магазин, и продолжил стрелять. Одна из пуль попала Уланову в лоб и раскидала содержимое черепа по полу кабинета. Подполковник повалился навзничь и затих.

Нугуманов положил пистолет на стол, здоровой рукой стянул с себя китель и перемотал им повреждённую руку. Но тут его внимание привлёк непонятный звук, который доносился из приёмной. Он взял оружие и подошёл к двери. Прислушался – вроде тихо, открыл дверь и отшатнулся. В приёмной находились две штабистки и помощник дежурного, они стояли на четвереньках и пялились на капитана шестью парами антрацитово-чëрных глаз.

– Мать твою.., – выдохнул дежурный и вскинул пистолет.

Глава 14

Военный поселок, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая 06 часов 55 минут

Забрезжил рассвет, разливая по линии горизонта ярко-алые краски. Пелена предрассветного сумрака отходила на второй план, уступая место первым лучам утреннего солнца. Тёмно-зелёный фордовский фургон, катил по серой, потрескавшейся дороге. Справа от неё тянулась громадина гаражного комплекса, построенного ещё в далёких восьмидесятых. Слева, начинающая зеленеть стена лесного массива. До посёлка оставалось километра два – три, а если напрямик через лес, то и того меньше – метров семьсот, но по лесу на машине не проехать. А без машины никак. Андрей Куличев крутил баранку, старательно объезжая выбоины на старом асфальте. Вроде двадцать первый век, а дороги блин…. На обочине попадались брошенные автомобили, но ни людей, ни заражённых видно не было. Интересно, как обстоят дела в самом посёлке? Есть ли там выжившие? Уцелела ли семья Савкина?

Мои мысли прервала мелодия зазвонившего мобильника. От неожиданности я вздрогнул и застопорился, вопросительно глядя на майора. В моей голове плотно засела мысль о том, что сигнал глушится, ну и забыл я как-то про телефон, не до него было, потому, настолько не ожидал звонка, что растерялся. Куличев ударил по тормозам и свернул к обочине.

– Связь появилась! Что ты смотришь Олег, трубку возьми! – возбужденно возопил он.

Тьфу ты чëрт, точно, это же мой телефон! Я начал рыскать в поисках мобильника по всем карманам и складкам одежды. Да где же ты, собака… Обнаружилась эта "собака" во внутреннем кармане куртки, но к тому моменту входящий звонок уже завершился. Я выудил телефон из своих запазух и провёл пальцем по экрану, снимая блокировку. На экране висело уведомление: «один пропущенный звонок от абонента – "Любимая"». Попросив майора проверить рацию и радио, я прошел из кабины в салон, коснулся контакта и нажал на «вызов абонента». В трубке послышались гудки.

– Алло.

– Милая моя, любимая, дорогая! Как ты?! Как дети?! Где вы сейчас?! Как у вас дела?! Вы дома?!

– Олежек, всё нормально. У тебя как? Мы дома, ты почему недоступен был? – шёпотом произнесла моя ненаглядная.

– Почему ты говоришь шёпотом?

– Мелкий спит.

– У вас точно всё хорошо? – не унимался я, – в посёлке что-то происходит?

– С нами всë нормально, а на улице беспорядки. Даже полиция стреляла. По телевизору и в интернете показывают, что почти везде по стране на людей нападают какие-то безумцы. У гвардейцев и полиции тревога. Неужели и до нас дойдёт?

– Любимая, вы сознание теряли?

– Да дорогой, я теряла. А дети нет. Что-то серьёзное происходит? – в голосе чувствовалась тревога.

– Любимая, обещай мне, что не будете паниковать и станете действовать так, как я скажу.

– Что происходит, Олег, – в интонации жены появились стальные нотки, – ты можешь толком объяснить?

Я улыбнулся, представляя себе, как она делает серьёзное лицо и поджимает пухлые губки. Она всегда так делает когда злится, а мне становится смешно, когда она корчит такую мордашку. Маленькая засранка!

– Обещай! – потребовал я.

– Ну, обещаю.., – растеряно ответила жена.

– Война началась. У нас тут бои идут. И тварей полно, которые людей жрут. Американцы какой-то вирус распылили. Вот из-за него люди и превращаются в этих монстров. Оставайтесь дома, закрой все окна и двери. Никого не впускай и не кому не открывай. Припасов у вас пока хватит. Где ключи от моего сейфа с оружием знаешь?

– Да…

– Открываешь сейф и заряжаешь все ружья. Одно носишь постоянно с собой, с пачкой патронов, лучше гладкоствольное возьми, заряди картечью. Обращаться с оружием я тебя учил, знаешь что к чему. Обзвони всех родственников до кого сможешь дозвониться, пусть перебираются к нам. У нас коттедж как крепость, да и забор просто так не преодолеть, много народу укрыться сможет. Всех кто решит перебраться к нам, предупреждаешь о том, что я тебе рассказываю. Скажи чтоб пустые не ехали. Пусть берут с собой одежду, медикаменты, желательно не портящиеся продукты питания и мыльно-рыльные принадлежности. А также оружие, у кого есть. И ещё, этим сумасшедшим лучше стрелять в голову. Ясно?

– Что? Куда? В голову?

– Ясно, я спрашиваю?

– Да, Олег, ясно. Неужели всё так серьёзно?

– Ты себе даже не представляешь как. Что ещё? Ах да, посторонних не впускать. Повторяю, не впускать и точка. Машину убери в гараж. Топлива для генератора на неделю хватит, потом разберёмся. Все ёмкости наполни водой. Это на случай если отключат электричество и воду. Если начнутся беспорядки, сидите тихо как мышки, свет не включайте. Домой когда попаду не знаю, может быть и сегодня. Тебе всё понятно, моя хорошая?

– Всё понятно любимый…

– Не переживай милая, всё нормально. Береги себя и детей. Попробую позвонить ближе к вечеру. Но не известно, сколько ещё проработает связь. Поэтому будьте дома. Я люблю вас!

– За нас не переживай, сделаю, как ты сказал. И ещё, Олег, я уверена, что ты тоже там воюешь в своё удовольствие, и это мне очень не нравится. Прошу тебя, не лезь на рожон, а то я тебя знаю, ты всегда и везде в первых рядах, вояка хренов, блин. Береги себя. Целую.

В том, что супруга выполнит мои указания, я не сомневался. Жена моя – девушка смышлёная, боевая. Но всё равно тревожно, да так, что аж места себе не нахожу. Из-за происходящего сумасшествия, мысли о семье мою голову, можно сказать, и не посещали совсем. Времени как-то не нашлось думать о них. Даже стыдно. Всё, решено, как только выполним просьбу Романа Александровича – еду домой.

– Ну что? – спросил Андрей, когда я убрал телефон в карман и вернулся, – поговорили?

– Ага, семья в порядке. Жена говорит, что тоже теряла сознание, а вот дети нет. Беспорядки у них начинаются. Как здесь закончим, домой поеду.

– И правильно сделаешь, я бы тоже к своим рванул, да только далеко они, в Омске. Надеюсь, туда беда не доберётся.

– Всё будет хорошо Андрюха, – пообещал я и похлопал его по плечу.

Андрей лишь пожал плечами и тронул автомобиль. Я закурил. Некоторое время ехали молча.

– По радио выступали учёные и правительство, пока ты разговаривал, – угрюмо начал майор, прерывая затянувшееся молчание, – в стране беспорядки. Люди за оружие берутся. Власть мало что контролирует. Связь, интернет, телевидение, пока работает, но с перебоями. Вирус распространяется со страшной силой, целые города косит. В больших городах, просто нашествие какое-то, заражённые жрут здоровых. И те тоже становятся заражёнными. Наши армейцы подтянуты к южным и западным границам. Как в тылу, так и на "ленточке", идут боестолкновения с диверсионными группами. В соседних странах, рядышком с Россией, развёрнуты подразделения НАТО. Пресечено несколько попыток силового прорыва государственной границы. Установлена причастность штатов ко всему этому. Наши готовят ответочку. Короче Олег, жопа…

Я смачно выматерился. Оправдались мои самые худшие ожидания. Такими темпами и до обмена ядерными ударами недалеко.

– По рации поймал волну местного отдела МВД, – продолжал Андрей, – в посёлке группа полиции, человека четыре – пять. Они вместе с гражданскими, закрылись в здании клуба и их мутанты осаждают. Много раненых, боеприпасов почти нет, просят помощи. Я им ответил, сказал чтоб держались, что помощь идёт. Они вроде как приободрились.

– Добро. Только сначала к семье Савкина.

– Посмотрим брат, хрен знает, что в посёлке происходит, планы строить нельзя.

– Согласен, в бою не до обещаний, – вздохнул я, соглашаясь с напарником.

Мы свернули направо. Преодолев небольшой подъём дороги, Куличев свернул к обочине и заглушил двигатель. Здесь, сквозь лесной массив, слева проглядывался пятиэтажный дом, а справа одноэтажные магазинчики. Вот он, военный городок. Мы вышли и прислушались. В самом посёлке было тихо, неслышно даже птиц. Но тишина стояла какая-то… зловещая, что ли, будто пытающаяся скрыть, все ужасы, произошедшие здесь этой ночью.

– Слышишь как тихо? – шёпотом спросил я, – нет ни единого звука и пения птиц нет. Страшно, даже как-то…

– Да уж…, – поёжился мой напарник, – нам какой адрес нужен?

Я достал из кармана скомканный клочок бумаги, развернул его и прочёл:

– Улица Центральная, дом 12, квартира 75. Первый подъезд со стороны магазина «Магнит». Пятый этаж, дверь справа. Квартира двухкомнатная. Дома должны быть жена и двое детей, сын – Алексей 11 лет, дочь – Алёна 16 лет. Жену зовут Савкина Людмила Петровна.

– Знаешь где это?

– Знаю, – кивнул я.

– Тогда вези.

Теперь место водителя занял я – всё-таки местный как ни как, знаю что где находится и как туда проехать. Завёл машину, тронулись. Решили проехать через весь посёлок по центральной дороге, а не петлять по дворам. Метров через четыреста повернул налево, а вот и он, въезд. Справа лес, а слева маленькая церквушка, которая при Союзе была контрольно-пропускным пунктом в военный городок Яркий-6. Но потом, в девяностые, когда началась оптимизация военной инфраструктуры, то есть попросту развал и распил, это КПП и ещё кучу объектов, армейцы передали на баланс поселковой администрации. Ну а администрация, не смогла определить здание под нужды предпринимателей, слишком маленьким и неказистым оно было и, по многочисленным просьбам жителей посёлка, организовала некое подобие церквушки. Сюда раз в неделю из райцентра наведывался святой отец и проводил ритуалы богослужения. Ни заражённых, ни здоровых людей пока видно не было, только кое-где вдоль дороги лежали трупы. Опасаться их оснований не возникало: если они не поднялись раньше, то уже совсем не поднимутся.

Когда мы проезжали мимо церкви, на дорогу, прямо перед автомобилеи выскочил человек и, выставил перед собой руки, останавливая нас. Что бы избежать столкновения, я ударил по тормозам и выкрутил руль вправо. Колеса взвизгнули, автомобиль занесло. Мы съехали на обочину, и машина заглохла, но всё же удалось не наехать на этого сумасшедшего. Я схватил винтовку и выскочил наружу.

– Ты что, мать твою!? Жить надоело!? – кричал я на мужика, водя стволом из стороны в сторону.

Мужик будто впал в ступор. Он смотрел на меня испуганными глазами, пытаясь что-то сказать, но у него это ни как не получалось, его колотила крупная дрожь. Интересно, это я его так напугал, или до меня кто-то? Из-под вязаной шапки торчали пряди чёрных волос, на грудь ниспадала борода такого же цвета, которая подрагивала в такт остальным его членам. Тёмно-синий пуховик, с разорванным правым рукавом, был одет поверх чёрной рясы, по колено измазанной грязью. Это был обычный, православный батюшка.

– Быстро в машину, в лесу какое-то движение! – рявкнул Андрей из окна автомобиля.

Но священник, похоже, не собирался выполнять команду моего напарника самостоятельно, поэтому, что бы не терять драгоценное время и не подвергать опасности ни его, ни нас, я схватил его за отворот куртки и потащил к двери фургона. Однако представитель духовенства начал вырываться, махал руками и мыча, указывал пальцем в сторону церкви.

– Что там? – спросил я, оставив попытки дотащить его до машины.

– Там… там… люди… живые… бросать нельзя… помогите… там женщины и дети…, – выдавил из себя он.

– Заражённые есть?

–Н-н-нет.

– Стрелять умеешь? – я вытащил пистолет и протянул его батюшке.

– Н-н-нет.

– Тогда бегом в машину! Андрюха, я в церковь, там уцелевшие, прикроешь если что! – крикнул я, засунул пистолет обратно в кобуру и поудобнее перехватил автоматическую винтовку.

– Хорошо! – отозвался выскочивший из машины напарник, и начал подгонять батюшку, – мужик, лезь в фургон, живо, живо давай!

Когда я подбежал ко входу церкви, около автомобиля уже вовсю работал АС «Вал» Куличева. Я открыл дверь и прислушался, внутри кто-то тихонько плакал.

– Выходите на улицу к автобусу, прикрываю! И быстрее, быстрее давайте! – моя речь пробежала по помещению гулким эхом.

Внутри послышалось какое-то шевеление и раздался женский голос:

– Кто вы?

– Мы живые люди…

Видимо такой ответ устраивал людей в церкви, потому что внутри зашевелились, засобирались и оживлённо зашептались несколько голосов. Потом уже знакомый женский голос скомандовал:

– Так, все выходим. Женщины, быстрее, пожалуйста. Детей за руки держите. Так, так, все выходим. Ну что вы бабуля, аккуратнее надо.

Послышалась возня, топот и голоса. Через минуту на улицу вышли пять женщин, возрастом от тридцати пяти до семидесяти, с ними трое детей: два мальчика лет восьми и девочка лет двенадцати. Все измазанные грязью, вымотанные, испуганные. Они смотрели на меня глазами, в которых мерцал огонёк надежды. Страшно представить, сколько бед и лишений выпало на их долю прошлой ночью.

– Все вышли? – спросил я обращаясь ко всем сразу.

– Все, – подтвердили мне.

– Держаться за мной метрах в трёх, не отставать и вперёд не лезть! Идём аккуратно но быстро! За детьми смотреть! Вперёд!

Мы двинулись к машине, я с автоматом наперевес впереди, а за мной нестройной толпой следовало всё моё «бабско-детское воинство». До фургона оставалось метров двадцать, когда между автомобилем и нами, на дорогу вышло трое зомбированных. Я открыл огонь. Расстрелять заторможенных, малоподвижных зомби не составило особого труда. Однако, хоть выстрелы и были приглушены ПБСом, всё же они подействовали на моих ведомых ошеломляюще, женщины остановились, сбились в кучу и начали причитать, прижимая к себе детей. Этого мне ещё не хватало! Может, конечно, людей напугали не выстрелы, а их результат, всё-таки не каждый день видишь, как пули рвут человеческие тела. Но настоящий удар меня постиг, когда мальчишки вырвались из объятий своих визжащих мамок да бабок. Один побежал смотреть на тела застреленных зомби, а второй подошёл ко мне, подёргал за куртку и на полном серьёзе спросил:

– Дядя, а вы их точно пликончили, может ещё гланату кинуть для контлоля?

Ах ты ж мать твою, через забор да в душу! Вот ведь забота на мою голову!

– Прекратить!!! За мной!!! – заорал я вне себя от ярости и закинул автомат за спину, женщины замолчали и покорно подались ко мне. Схватив дёргавшего меня за куртку мальчугана и перехватив его бегущего от трупов товарища, я взял обоих на руки и побежал к машине, одновременно следя, чтобы не отстал кто-нибудь из остальных. Андрей продолжал поливать огнём тянущихся к нам со всех сторон тварей, а батюшка предусмотрительно открыл задние двери и принял у меня мальчишек. К этому моменту к машине прибыла и остальная группа спасённых. Я взялся за оружие и начал стрелять в приближающихся мертвецов, святой отец же тем временем, помогал спасëнным забраться в фургон. Убедившись, что женщины и дети находятся в машине, я захлопнул двери и занял место водителя.

– Майор в машину! Уходим! – заорал я в окно, запуская двигатель.

Куличев выпустил ещё пару коротких очередей, занял место рядом со мной и машина тронулась.

– Фуууу, – выдохнул Андрей, а потом заглянул в салон и спросил, – ни кто не пострадал?

– Всё нормально ребята, спасибо вам большое, – донёсся из глубины фургона голос священника, похоже пришёл в себя мужик.

– Ма-а-ам, а мам, а эти дядьки спецназ, да? – спросил кто-то из мальчишек.

– Спецназ, спецназ, Сережа, помолчи ладно, – ответили ему, а потом обратились к нам, – ребята, а почему вас двое всего? Где армия, где полиция? И вообще, почему мы едем в городок, а не из него?

– Армия и полиция примерно в таком же положении как и вы, – начал объяснять я, – мы с Андреем, можно сказать добровольцы, сейчас посмотрим кого ещё можно спасти и поедем в войсковую часть, там более или менее безопасно.

– Но мы не можем участвовать в спасательной операции, мы ведь не бойцы и будем вам только обузой, тем более с нами дети. А если кто-то из них пострадает?

Мы с майором переглянулись. С одной стороны мама Сережи права, мы не имеем права подвергать этих людей опасности. С другой стороны, не можем их отправить к воякам своим ходом, а сами при этом, остаться здесь и приступить к выполнению задачи. Даже если мы с напарником спешимся и отдадим им фургон (всё равно ведь кто-то из них водит машину), чтобы те уехали к нашим, по пути группа может наткнуться на диверсантов и тогда точно не поздоровится. Чëрт знает, сколько их шастает по здешним лесам.

– Свяжись по рации с полицией и спроси, сколько человек в клубе, и сколько заражённых рядом со зданием, – попросил я Андрея.

Полицейские ответили сразу. Как оказалось с ними около тридцати человек, из которых три человека легко ранены. Это не все выжившие, которых им удалось собрать в населённом пункте, были ещё спасённые, но их количество и местонахождение эмвэдэшники не знали. К клубу ото всюду стягиваются заражённые, в итоге их там уже собралось около ста пятидесяти – двухсот голов, а то и больше. Из оружия у заточëнных, всего четыре пистолета, один пистолет-пулемёт и одно двуствольное охотничье ружье. Однако с патронами беда, их очень мало, на один раз отбиться не хватит. В связи с этим группа не имеет возможности идти на прорыв.

– Есть среди вас Савкины? – спросил на всякий случай майор.

– Минутку, я уточню, – ответил полицейский.

Ждать пришлось не долго.

– Приём, Андрей, приём, – снова заговорила рация.

– Да, да, на связи!

– С нами Лëша Савкин, мальчик лет десяти – одиннадцати. На его глазах, люди говорят, мать сестру загрызла…. Теперь он не разговаривает совсем, сидит вон в углу, в пространство перед собой смотрит. Шок наверное. Приём.

– Принял. Отбой. Ждите, мы на подходе. Конец связи.

Мы с Куличевым облегчённо выдохнули. Жалко конечно жену и дочь Романа Александровича, но что ж теперь… Ладно хоть сынишка жив. Теперь надобность в посещении квартиры Савкиных отпадала и это значительно облегчало задачу.

Что делать дальше? Выводить выживших из клуба и везти всех в расположение части. Бог с ним, человек тридцать в машине разместится, плотно, тесно, без комфорта, но разместится. Но ведь для того, чтобы их вывести из клуба, нужно разобраться со стадом мертвецов. Или отвлечь его и увести подальше. Но как это сделать я не знал. Было и ещё одно обстоятельство, которое могло плохо отразиться на ходе нашего мероприятия. Это всё прибывающие и прибывающие к клубу зомби. Их там сейчас должно быть видимо – невидимо. Скорее всего, клубная площадь, проезжая часть и все остальные подъездные пути забиты бродячими мертвецами. А это значит, что подъехать туда на фургоне будет проблематично. На ум приходило лишь одно – спешиться и идти одному, а машину под управлением майора отправить в более безопасное место. Потом найти способ отогнать мертвецов от клуба, обеспечив более или менее безопасный выход выжившим и вызвать Куличева, чтобы подобрал нас. Как отвлечь зомбированных я не знал, поэтому решил действовать по обстановке. Наверное, нужно будет много бегать и громко шуметь, чтобы стать для тварей более интересным объектом охоты, чем люди там, внутри клуба. Ладно, на месте определимся.

Я огляделся, посмотрел в зеркала заднего вида, заражённых рядом не было. Припарковался на обочине, взял с панели радиостанцию, сунул её в карман и посмотрел на Куличева.

– Андрюха, давай мне все свои гранаты.

– Чего? – в глазах напарника читалось недоумение.

– Гранаты говорю давай, – повторил я, – оставишь меня здесь, а сам за руль и езжай к тому месту на въезде, где мы с тобой тишину слушали недавно.

– Зачем? – опять не понял майор.

– В разведку пойду, ё-моё!

– Олег, ты что?

– Некогда спорить, давай гранаты и езжай. Я проберусь к клубу и разведаю обстановку, посмотрим, может получиться увести заражённых. Потом сообщу тебе, ты подъедешь и заберёшь меня и людей.

– Ты что, братан? А если…

– Да пойми ты, Андрей, – перебил его я, – там мертвяков у клуба целая куча и ещё подтягиваются, на машине подъехать не получится.

Я мотнул головой в сторону детей, женщин и священника.

– И ими рисковать мы не имеем права.

– Понимаю я…, – подавлено буркнул напарник, похоже сдался.

– Вон рация, – я указал на стационарную автомобильную радиостанцию, – настрой её на нужную волну и езжай. Увези людей отсюда. Всё хорош болтать, гранаты давай. Время тянуть не будем.

Куличев молча протянул мне две свето-шумовые и одну осколочную, я рассовал их по карманам разгрузки, взял винтовку и вышел из машины.

– «Barret» не возьму, слишком громоздкий, – бросил я и поудобнее перехватил своë оружие.

Майор лишь коротко кивнул, занял место водителя, развернул машину и поехал в обратную сторону, я же, озираясь по сторонам, потрусил к лесополосе. Зомбированных рядом не было, за то я видел, что во дворах их полным полно, и все они медленно брели в сторону клуба, поэтому опасности для меня не представляли… пока не представляли.

***

Рассвело окончательно. К своей цели я пробирался через лес и, чтобы не ввязываться в бой с ходячими мертвецами, по широкой дуге обходил места их скопления – дома, дворы, скверы. Пришлось, правда, пристрелить парочку попавшихся по пути зомби, но сделал я это издалека и относительно тихо, спасибо глушителю. В общем, можно сказать, что добрался без происшествий.

Вон там клуб, прямо за расположившимся перед дорогой строительным объектом. Что это за объект такой было не понять. Похоже, что его строительство начали недавно, месяца три назад, не раньше, потому что когда я был здесь в феврале месяце, этой стройплощадки ещё не было. Сама стройка представляла собой фундаментную кладку метров двадцать длиной и десять шириной, она выступала из земли примерно на метр; от фундамента вверх тянулась кирпичная, метра в два с половиной стена. Располагалось это сооружение между клубной площадью и проезжей частью. Рядом, метрах в пяти от объекта, складирована куча железобетонных блоков, плит и столбов. Что сейчас происходит у клуба, я не видел – мешало это самое недостроенное здание. Но по мычащему гулу, раздававшемуся с площади, угадывалось, что здесь собралась огромная толпа нежити. И эта толпа постоянно пополнялась стягивающимися со всех сторон, новыми заражёнными мертвецами.

Что бы разглядеть обстановку на площади, я, проверил стройку на предмет зомбированных, и не обнаружив таковых, забрался на стену. Открывшаяся картина повергала в шок, бросала в ужас и окатывала волной омерзения: оживших мертвецов тут было около двухсот особей. Все они с различными повреждениями, от ссадин, порезов и следов зубов, до оторванных конечностей, вспоротых животов и разодранных глоток. Ужас просто. Здесь были мужчины, женщины, дети разных возрастов; в изодранной и перепачканной одежде, с лицами, измазанными запёкшейся кровью. Непонятное, монотонное мычание, невыносимая вонь и огромный рой мух, всё это дополняло и без того ужасную картину. На ум не приходило ни одного сравнения, которое бы в полном объёме выражало те чувства, которые вызывал во мне вид этого кишащей массы мёртвых людей! И всё это на фоне потёртого, местами облезлого, двухэтажного здания, построенного в шестидесятых годах прошлого столетия. На стенах из местами раскрошившегося, силикатного кирпича, красовались потускневшие, стилизованные изображения на военную тематику. Типичная картина зомбиапокалипсиса, такая, какой мы привыкли её видеть в фильмах и компьютерных играх.

Справа от клуба, на небольшой возвышенности, за разросшейся до мелколесья полосой акации, расположился детский сад. Слева же, заросший дубом и липой парк, с памятником воинам, погибшим во Второй мировой, Афганистане и Чечне. Вообще посёлок как бы утоплен в лесном массиве, здесь, густой, смешанный лес, не только окружил его со всех сторон, но и проник в сам населённый пункт. Именно поэтому жилые дома и другая инфраструктура, находятся в тесном соседстве с густо разросшимися деревьями и кустарниками. Здесь даже сельсовет и тот носит название – "Лесной", и это полностью соответствует типу местности.

Мёртвая толпа ломилась внутрь клуба, они тупыми болванчиками тыкались головами в стены и двери, пытались протиснуться на первый этаж через металлические решётки на окнах. Штурмующее стадо пополнялось всё новыми и новыми тварями, подтягивающимся со всего городка. На шум, создаваемый своими товарищами идут, падлы! Да уж, представляю себе какой ужас сейчас испытывают осаждённые там, внутри. Такими темпами, рано или поздно, зомби всей своей массой продавят или двери, или оконные решётки, и тогда хана. Конечно, шансы на выживание осаждаемых значительно повышались из-за того, что среди заражённых не было тех шустрых, ползающих на четвереньках тварей. Кстати, очень странно, что их нет. На территории части были, а здесь почему-то только эти «манекены». Странно, очень странно.

Но что же делать дальше, как уводить толпу от клуба? Выходить к ним и орать что-то вроде: «За мной, козлы!»? Нет, не пойдёт. Быстрее Олежек, быстрее думай.

Та-а-ак, а вот это уже интересно. Трактор! Старый, добрый К-700, с ковшом. Вон стоит, в десяти метрах слева от блоков. Жёлтый такой, со ржавыми тёмно-коричневыми подтёками в районе двигателя. Древний конечно, но очень мощный. Будем надеяться, что на ходу. Да блин, на ходу конечно! А с вождением разберусь, во время службы и не такими бандурами управлять приходилось, взять хотя бы «САУшки». А вон и свежие следы от колес и ковша, место для складирования бетонных конструкций расчищали, причём недавно, сутки, может двое назад. Ну значит точно на ходу. Правда между трактором и стройкой зомби шастают – к основному стаду идут, но ничего, прорвёмся. А вообще, пространство относительно чистое, в случае облома с К-700, можно будет вернуться и обратно на стену залезть, вон по тем строительным лесам, что слева у стенки. А зомби по ним не залезут, мозгов не хватит.

План был прост: завести, так кстати оказавшийся здесь «Кировец» и проредить с его помощью мёртвое стадо. Потом потихоньку отъезжать от клуба, уводя их остатки подальше, давая тем самым возможность людям выйти к фургону Андрея. В общем, импровизировать особо и не пришлось, да и думать тоже – чего думать то – вот трактор, бери да езжай.

– Андрюха, приём!

– На приёме.

– Проверка связи. Как вы?

– Нормально, ждём сигнала. Ты как?

– Пока ни как. Ждите, сообщу. Вы на месте?

– Да на месте.

– Ну всё, отбой.

– Принял.

Блин, а на какую волну полицейская радейка настроена я у Куличева не спросил.

– Андрюха, приём.

– Слушаю, Олег.

– Какая волна у выживших в клубе?

– Эта же, они наш разговор сейчас слышать должны. Эй, отзовитесь если слышите нас.

– Клуб на связи.

– Живы?

– Так точно, держимся. Ещё один раненый умер.

– Вы там внимательнее, мёртвые сейчас имеют свойство подниматься, – подсказал я, вспоминая, какого страха натерпелся, когда труп американского морпеха подошёл к нам с Галияновым в котельной.

– Знаю. Мы их на замок закрываем, в бытовке.

– Лучше голову пробить, надёжнее будет.

– Да рука как-то не поднимается, а ещё, здесь же дети. Не хочется им психику травмировать.

– Ясно, смотрите сами. Как тебя зовут?

– Айрат.

– Рацию при себе всегда держи, Айрат. Я сейчас попробую трактором толпу проутюжить и увести подальше. Потом сообщу дополнительно. Андрей подъедет к клубу и заберёт вас. Слышишь меня Андрюха?

– Да, да, слышу тебя.

– Откуда меня забирать, сообщу отдельно, пока не знаю. Может сам к вам выйду. Конец связи.

– Принял. До связи.

Я убрал радиостанцию и достал две гранаты, свето-шумовую и осколочную. Был нужен отвлекающий манёвр. Свето-шумовая граната взорвалась в самой гуще зомбированных. Находящиеся рядом с местом взрыва мертвецы начали шарахаться из стороны в сторону, то и дело, натыкаясь друг на друга, спотыкаясь и падая. Да и вся толпа как-то оживилась и подалась ближе к месту взрыва, топча и давя ослепших и оглохших собратьев. Неплохой эффект, очень даже неплохой! Нужно взять этот приём на вооружение. Теперь осколочную туда же. Ещё взрыв, и вверх подкинуло ошмётки человеческих тел, а находящихся рядом раскидало взрывной волной и посекло осколками. Теперь им точно не до меня, отвлекающий манёвр удался. Зомби копошились, толкались, пытаясь подойти к месту подрыва гранаты, топтались по покалеченным телам. Стадо, оно и есть стадо. Я вскинул оружие и несколькими очередями снёс головы мертвецам, находившимся между мной и трактором. Теперь чисто, можно идти. То, что в тракторе есть солярка сомнений не было, но заряжен ли аккумулятор? Ну, будем надеется на лучшее. С богом!

Добежал благополучно, забрался в кабину, автомат положил на соседнее сиденье. Щёлкнул тумблером включения топливных баков, прокачал систему подачи топлива, включил массу – на панели загорелась зелёная лампочка. Жив аккумулятор! Выждал пару секунд и запустил стартер. Трактор завибрировал, где-то внутри него шумно заворочались механизмы. С громким «чихом» из выхлопной трубы вылетело облако чёрного дыма, и… двигатель заработал. Я проверил управление ковшом, работает, ковш легко слушается всех моих манипуляций. Зомби у клуба перестали копошиться, а идущие к ним остановились. Все они повернули головы на звук работающего «Кировца» и ступорно смотрели на это ожившее чудо тракторной техники. Хорошее начало! Ну-с, поехали что ли?

Я слегка приподнял ковш, не много, на уровень колена примерно, вцепился в баранку и вжал акселератор. Скрипнули шестерни, через механизмы трансмиссии передавая крутящий момент двигателя на колёса. Сельскохозяйственный монстр тронулся с места, подмяв под себя зазевавшегося зомби. Я еду, еду! Получилось! И-и-х-а-а-а! Ну, теперь держитесь твари, капитан запаса Буйнов идёт вас утюжить! Или, нет, не идëт, а едет. А-а, не важно, всё равно держитесь.

Они и держались. Хватались за все выступающие части трактора и упорно держались за них. Даже за колеса пытались цепляться, но тут не всё так просто: во первых круглые – неудобно; во вторых на них быстро наматывает.

А я тем временем выехал на дорогу и повернул в сторону клуба, волоча по асфальту нескольких зацепившихся за трактор заражённых. Эти бедолаги стирались о дорожное покрытие, оставляя на нëм куски плоти вперемешку с одеждой, но всё равно упорно держались за все выступающие части. Мой "пепелац" шёл на сближение с зомбированными, ещё немного и я поддал газу, и на полном ходу врезался в него. К-700 утробно зарычал и заскрипел своими подвижными составляющими, продолжая упорно ползти, подминая под себя тела всё новых и новых мертвецов. Хрустели кости, рвалась плоть, ковш и колеса отлично справлялись с возложенными на них задачами. В нос ударила тошнотворная трупная вонь, аж живот спазмами скрутило. Хорошо, что желудок пустой, иначе изгадил бы всю кабину. Я чувствовал, как натужно рычал двигатель, всеми своими лошадиными силами преодолевая сопротивление облепившей его мёртвой толпы. «Кировец» уверенно подминал под себя встречных и поперечных, всех, кто находился на его пути, оставляя позади себя изуродованные, раздавленные, агонизирующие тела.

Мой «Семисотый», весь в бордовых разводах, со свисающими с ковша и крыльев фрагментами тел, нарезал круги, восьмерки и другие геометрические фигуры, нещадно давя оживших мертвецов, злобно урчал при этом, и выбрасывал в воздух облака чëрного дыма. Техника хоть и имела внушительные габариты, но легко слушалась руля.

Больше здание клуба никто не осаждал, все зомбированные сейчас находились рядом с трактором и пытались добраться до меня. Но я маневрировал, то, прибавляя ходу, то наоборот, резко притормаживая, тем самым, стряхивая особо резвых тварей. Теперь осталось только увести эту мёртвую, смердящую толпу подальше. Сделав ещё круг, я поддал газу и направил трактор в сторону проезжей части, продолжая давить мертвецов. Вслед за моим сельскохозяйственным «тяжеловесом», по асфальту тянулись остатки человеческих тел, намотанные на механизмы и агрегаты ходовой части. Наипротивнейшее зрелище… бр-р-р.

Поредевшее процентов на пятьдесят стадо, поплелось за трактором. Оставив позади себя клуб, стройку и парк, я выехал на проезжую часть, держа такую скорость, что бы преследователи не могли догнать меня но и не отставали. Конечно, я уже добился неплохого результата: переключил внимание мертвецов от укрывшихся людей на себя и заставил толпу следовать за мной. Но уводить их нужно дальше, так, что бы не мешали майору Куличеву подогнать сюда фургон. Поэтому, соблюдая необходимый для этого скоростной режим, я уводил зомби подальше, во дворы.

– Андрей, приём! – рявкнул я в радиостанцию, силясь перекричать грохот работающего трактора.

– На связи, – отозвался напарник, – ты что там, в танке едешь что ли?

– Типа того! От клуба я их увёл, сейчас уведу ещё дальше от проезжей части, во дворы! – кричал я, держа рацию правой рукой, а руль левой, – будь наготове, по моей команде выдвигайся!

– Как проехать к клубу?

– С тобой же местные в машине, пусть дорогу покажут!

– Принял.

– Конец связи! – я бросил рацию в нагрудный карман и поудобнее взялся за руль.

Огромный трактор медленно ехал по центральной дороге, ведя за собой толпу нежити. Слева, параллельно пути движения находился лес, а справа, тянулись панельные пятиэтажные дома. Я бросил взгляд на окна этих пятиэтажек и мне стало не по себе. Там, у окон, находились люди… Неживые люди. Почти что в каждой квартире, почти у каждого окна. Они смотрели на меня мёртвыми глазами, беззвучно раскрывали рты, будто что-то безмолвно крича в след, лапали ладонями стëкла, не понимая, что за препятствия не дают им преодолеть оконные проёмы, припадали к стеклу лицами, пытаясь схватить их зубами. Удручающая картина… Навивающая мысли о том, что вот они, новые хозяева этих квартир… да, и этого мира тоже. Мира, когда-то бывшего нашим. А от осознания того, что все эти мертвецы таким образом реагировали именно на меня и на толпу своих собратьев, упорно шествующих за мной, становилось страшно до чëртиков.

Одно из окон четвёртого этажа не выдержало натиска навалившихся на него "жильцов" и разлетелось вдребезги, его осколки устремились к земле. Вслед за осколками, вниз полетел и выдавивший окно мертвец. Он упал в цветочную клумбу вниз головой и уже не поднялся. Вслед за выпавшим, в окно устремились ещё два его побратима. Но узкий проем не позволил им выбраться наружу, высунувшись по грудь, они оба застряли между рамами и беспомощно барахтались, размахивая руками и разявив рты. Я отвернулся, не в силах лицезреть эту мерзость. Прикурил сигарету. Что бы даже краешком глаза не зацепить происходящее вновь, пришлось сосредоточить всё своё внимание на дороге и не крутить головой, за ведомой толпой следить только по зеркалам заднего вида.

Проехав около трёхсот метров, я вырулил к дому с табличкой «ул. Центральная, 20». Он находился чуть поодаль от дороги и его окна были скрыты от меня густой тополиной посадкой. Это не могло не радовать, больше не хотелось наблюдать тех новых хозяев квартир. Стадо продолжало покорно идти за мной. Я повернул во двор дома номер двадцать и не смог сдержать мат: дорогу перегородило несколько легковых автомобилей, украшенных разноцветными лентами и воздушными шарами. Между машинами сновало несколько десятков зомбированных, которые, увидев трактор, пошли ему на встречу. Свадебный кортеж! Откуда он здесь взялся? Видимо жених ехал выкупать невесту, тут-то их всех разом и накрыло. Но что же делать? Я остановился. Каким бы большим и мощным не был мой «Кировец», проехать здесь удастся вряд ли. Слева этот затор не объехать – там дом стоит, справа автомобильные стоянки, где полно машин, и детских игровых площадок. Если назад сдавать, то ведомое стадо выйдет обратно на проезжую часть и опять придётся крутиться – вертеться, терять драгоценное время, тащить их за собой до следующего поворота во дворы. А там где расположен следующий поворот во дворы, находится въезд в городок, то есть там меня Куличев на машине ожидает. Да ну на фиг, от греха подальше, туда не поеду, попробую здесь пролезть, вон, между детской площадкой и машинами, место вроде есть немного. Если что ковшом дорогу расчищать буду.