Читать онлайн Обелиск искусства бесплатно

– Что за бред! – воскликнул я, взирая на неизвестную картину в галерее.

Живопись являла обычное марание бумаги. Крючки, сплошные кляксы, зигзаги из самых разных красок, как говорил искусствовед, – представляли настоящий шедевр. Ибо в картине потаен особый философский смысл вечной борьбы добра и зла и всякое такое. Но я, признаюсь, ничего подобного на размалеванном первоклассником холсте не увидел, как ни смотрел. И даже целенаправленно отстал от группы, чтобы внимательно рассмотреть странное творение и разглядеть упомянутый смысл. Но, ни под каким углом, ни композиция произведения, ни гамма красок ничего кроме отвращения не навевали. Я поморщился, очередной раз скользнул взглядом по длинной волнистой линии, которая пересекала саму себя в нескольких местах, и укрепился в собственном мнении.

– Бред, – выдохнул я.

– Вы так считаете? – поинтересовался самый нежный голос, какой я когда-либо слышал.

– А? – я удивленно обернулся. Черноволосая стройная девушка привлекательной наружности в лёгком платье и с маленькой косметичкой на цепочке пристально смотрела в мои глаза. Я невольно смутился от мысли, что мог быть услышан, и промямлил: – Ну-у, как сказать…

– Вы разве не разглядели сокрытый автором контекст?

Она встала напротив картины, демонстративно уперла руки в бока и изучающе оглядела её.

– Честно признаться, не могу никак разглядеть. Может быть, вы мне подскажете? А то подозреваю, что являюсь полной бездарностью в искусстве.

– Хм… – она хитро улыбнулась. – Если честно, я сама толком не понимаю, откуда это всё взялось. Философский смысл? Ещё к тому же глубокий…

– Да-да, особенно… – поддержал я и тоже улыбнулся.

– Вы правы. Это бред… и написано в бреду. Кстати, в тот раз я ещё немного выпила, – смущенно сказала она.

– ? – моя правая бровь слегка оттопырилась, а на лице застыло идиотское выражение. – Вы?..

– Не парьтесь, – махнула она рукой и представилась: – Меня зовут Марина. И я автор сего творения.

– Эм-м… Приятно познакомиться. Александр. – Я пожал её нежную и очень мягкую ладонь. – Но для красивых девушек – Алекс.

– А это, – она кивком указала на картину, – отец что-то разглядел и вместе со своими картинами выставил на презентацию. Так что, я и понятия не имела, что в ней найдут какой-то смысл.

Я улыбнулся.

– А вы рисуете?

– Немного.

Сказать по правде, слукавил. Мне нравилось рисовать. Но я был самоучкой и писал только по вечерам, когда приходил после работы и хотел отвлечься от всего земного. Особенное предпочтение, правда, отдавал углю и пастели. Дошло даже до того, что приобрел все необходимое для любимого занятия и создал целый «угол творчества» – как его называл, где и складировал уже написанные картины.

– Это хорошее дело, – философски заметила она. – Можно отвлечься от повседневности. Расслабиться. Уйти в другой мир. Погрузиться в пучину творческих волн. Влиться…

И началось… Тра-та-та… Она говорила и говорила. Возвышенно и самозабвенно. Без остановок и потери интереса, как истинно творческий человек. Вообще, я заметил, что достаточно задеть интересующую тему и все – они окунуться в нее с головой, начнут детально рассказывать, жестикулировать, объяснять суть живописи, красочно расписывать художественный мир и творчество в целом, не замечая никого вокруг. Именно так и произошло – Марина говорила много и долго. Я не смог вставить ни единого слова и уже подумывал, что девушке просто раньше не с кем было поговорить. А тут внезапно попался молодой человек в моем лице…

Около двадцати минут я смотрел на голубоглазую девушку и силился уйти. Но из-за природного такта и симпатии, не мог прервать бессмысленный поток слов. В итоге, заболела голова, стало до невозможности скучно, достало творчество, утомили бредовые картины и надоела пустая трата времени. Я вздыхал, старался сохранять заинтересованный вид и вставлять в нужные моменты восклицания и кивки. Поэтому девушка не замечала моего состояния и без устали освещала секреты творчества. И тут взгляд невольно скользнул по четкой линии талии, бедрам и остановился на лакированных туфлях с высокими каблуками, затем устремился вверх, словно поток воздуха, пробежался по плоскому животу, дугой описал изящную грудь и подметил маленькую родинку под нижней губой. Если Марина и заметила мой изучающий взгляд, то не подала виду. Я же после внешнего осмотра поставил девушке заслуженные пять баллов и решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Для начала следовало переместить наш «увлекательный» и до тошноты «интересный» разговор в более приятную атмосферу. Скажем, в кафе.

– Предлагаю выпить по чашечке кофе, – прервав болтовню, сказал я.

Марина резко затихла и удивленно посмотрела на меня, словно услышала нечто странное и неожиданное. Но благо я знал, что делать в таком случае. Главное – не дать девушке анализировать.

– Расскажешь больше о своем творчестве, – сделав серьезный вид и быстро взглянув на непонятную картину, предложил я. Необходимо было обставить ситуацию так, чтобы она считала меня не очередным кобелем, а настоящим ценителем искусства, которого совершенно не интересуют половые отношения. – Конечно, могу ошибаться, но сейчас я вижу… вижу… Это великолепно и так волнующе! – соврал я, потому что совершенно ничего не видел и не ощущал. Пятна краски и разводы! Что за чушь?

– Спасибо, – улыбнулась она. – Ты же сначала сказал, бред?

– Первое впечатление всегда поверхностное и обманчивое, – изрек я. – Настоящее искусство похоже на хорошее вино – чем дольше смотришь, тем больше понимаешь. Вот и тут так – я был невероятно слеп и не мог созерцать этой невероятной композиции, этих переливающихся образов и изумительно подобранных красок. Но теперь мои глаза раскрылись. Все, как на ладони. Видишь?

Девушка вгляделась в собственную картину и попыталась отыскать среди рисованной ахинеи все перечисленное. Но, видимо, ничего не находила.

– В пять тебя устроит? Напротив, говорят, подают чудесный кофе.

– Хорошо. Я согласна. Давай в пять. Хотя, нет. Нет. Мне нужно закончить кое-какие дела в галерее… Лучше в шесть вечера.

– Идет. Я как раз успею сделать набросок для будущей картины. Знаешь, твое искусство вдохновило меня, – я с серьезным и самым благодарным видом обнял девушку. – Большое спасибо!

Она растерянно кивнула и изумленно посмотрела на меня. Мы обменялись номерами. Затем я с сияющими глазами покинул галерею и отправился домой.

Дело было сделано. Я почувствовал себя мастером пикапа! Настоящим львом! Аж захотелось рычать от воодушевления… Оставалось лишь сохранить образ на весь вечер и гладко подвести девушку к финалу. Однако, почему я раньше не пользовался такими возможностями? В галерее ведь бывает столько красивых художниц…

Что поделать?

Дурак.

***

Костюм. Туалетная вода. Галстук. Как я ненавидел эту петлю вокруг шеи, которую затягивал каждый раз, когда хотел произвести неизгладимое впечатление. Особенно на противоположный пол. И особенно, когда представал в образе огромного искусствоведа. В определенной мере я, конечно, им был. Но только с обозначенными границами здравомыслия! Сам-то я тоже художник по натуре. Творил, писал, рисовал… вот только в основном мои шедевры никого не интересовали. Будто не видели того грандиозного и тонкого смысла, который закладывался в них. Может все дело в том, что они являлись настоящими жизненными картинами и изображали реальность, людей, животных, природу, а не разноцветные кляксы, непонятные полоски, странные фигуры, и людей, больше похожих на бобы или инопланетян? Может людей современного мира и искусство в целом интересовало обычное малевание нежели нормальные произведения?

Тут я решил, что в следующий раз, когда надумаю писать картину, просто разолью краску на полотно. Небрежно помакаю кисточкой, сделаю несколько разводов и выставлю произведение на продажу, не забыв придумать пафосное название. Что-то типа: «Дух ветра».

Чувствую, как сразу окажусь в галерее… Так же, как и эта краля, с которой я сегодня шел в кафе. Полная бездарность! Хотя девушкой она может оказаться отличной.

Интересно, она хорошо целуется?

Я помотал головой. Что за мысли посещали меня? Нет! Нет! И еще раз нет! Сегодня минимум приставаний! У меня роль приличного человека, которого девушки не особо интересуют. Хотя… я ведь не гей! Попытка поцеловать непременно будет. Я вложу в поцелуй всю мужскую энергию и в полной мере постараюсь заслужить приглашение на чай. А там и…

План на удивление прост. Главное, чтобы девушка не подвела и не стала упираться. Как это обычно бывает, когда противоположный пол понимает, чего хочет мужчина. Тогда не то, что поцеловать, даже за ручку взять окажется проблематично. Нужно не спешить, деликатно…

– Напоить… – подсказал я себе, стоя перед зеркалом.

Хорошая идея. А еще лучше сразу заказать водку.

Стоп! Какую еще водку?! Обезумел совсем? Это не гаражная пьянка с мужиками, а деловая встреча двух творческих людей. Нужно мягче, тоньше, эстетично. Начнем с коктейлей и фруктового сока. А дальше посмотрим… Пиво, вино, шампанское, коньяк, текила, виски, ром – выбор огромен!

Конечно, если Марина вообще не пьет, будет сложнее. Намного! И тогда придется травить гору шуток, отвлекать умными словечками, историями творчества и задавать вопросы, вопросы, вопросы… Какая она? Чем занималась? Где училась? Жила? Выросла? Когда разглядела дар художницы? Зачем это сделала? Потом коснуться странной картины в галерее. Поинтересоваться выбором цветовой гаммы. Почему использовала именно такие цвета, а не другие? Развязать язык и слушать, слушать, слушать… И самое главное при этом сохранять интерес, расширять глаза, чувственно вздыхать в особенных моментах, хвалить и ругать вместе с ней любую мелочь… Именно поэтому такой вариант представлялся самым сложным.

Часы показали двадцать минут шестого. Пора было выходить из квартиры. Я побрызгался дорогой туалетной водой, купленной для важных случаев. В очередной раз оценил безупречный вид делового костюма и отправился на остановку.

Автобус пришел довольно быстро, что очень порадовало. Купил билет и, удобно примостившись у окна, поехал. Недалеко от кафе, где должна была происходить встреча, раскинулся небольшой цветочный павильон. Я вышел на остановке. Бесконечные ряды самых разных цветов пестрели перед глазами желтыми, красными, белыми и сиреневыми лепестками. Миловидная продавщица любопытно пробежалась глазами по костюму, после чего, с присущим только опытным женщинам вкусом, сообразила привлекательный букет из красных и фиолетовых цветов. Запах опьянял. Я расплатился и отправился дальше.

Через некоторое время остановился у дверей кафе. Часы показывали восемнадцать нуль – нуль. Девушки не было. Неудивительно. Еще ни одна, ни единого раза не пришла точь-в-точь в оговоренное время. Тем более, заблаговременно! Такие они, девушки: заставляют мужчин ждать. Постоянно, везде и всюду. Кто-то пять минут, а кто-то и больше часа.

Вот и сейчас, пятнадцать минут пролетели с такой скоростью, будто никогда не существовали. Я посмотрел сквозь большие окна кафе. Посетителей было мало. Но вскоре ожидался наплыв. Поэтому решил зайти внутрь и забронировать один из столиков у окна, чтобы девушка чувствовала себя подсознательно в безопасности. Тогда и мне будет хорошо. Она сможет расслабиться, а я по максимуму воспользоваться обстановкой.

Идеальный план.

…Марина вышла из дверей музея с мужчиной пятидесяти лет. Его аккуратная бородка говорила об уме и завидном таланте, а одежда, состоящая из серого костюма с пестрым шарфом, подчеркивала принадлежность к творческому миру. На пальцах блестели кольца с камнями. А походка настолько отдавала женской грацией, что невольно возникали мысли о его нетрадиционной ориентации.

Они улыбались, затем у края дороги поцеловались в щеки и попрощались. Как я и думал, это была всего лишь «подружка» Марины в мужском обличье.

Девушка огляделась по сторонам, заметила меня, помахала, перешла дорогу и улыбнулась.

– Привет. Давно ждешь?

– Нет, каких-то несчастных сорок минут.

– Ой, прости, пожалуйста! Я совсем забыла про время, – покаялась девушка.

– Ничего страшного! Я готов был прождать несколько часов! Ведь я знаю, что художники забывают обо всем, когда творят. А теперь хочу услышать про твои картины. Пойдем. – Я взял Марину под руку и повел в конец зала. По пути поймал себя на мысли, что девушка успела переодеться и стала выглядеть сногсшибательно! Черные джинсы соблазнительно облегали упругие ягодицы, светлая блузка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами приковывала к изящной груди взгляды всех мужчин. Я ликовал! Ведь мне одному достался этот потрясающий цветок!

– О! А это что? – удивилась девушка, смотря на букет на столе.

– Это тебе, как лучшему начинающему художнику современности! – воскликнул я и вручил цветы.

– Неожиданно! Спасибо! – Она понюхала цветы. – Какой чудесный аромат!

– Эти цветы олицетворяют собой то, что вдохновляет! Они мне напомнили о прекрасном. И я не смог устоять, чтобы не поделиться с тобой! – соврал я.

– Спасибо! Как же приятно оказаться в культурном обществе.

Я благодарно кивнул, жестом пригласил девушку сесть и пододвинул за ней стул, как подобает настоящему джентльмену, а затем сел сам. Ее глаза тщательно подмечали каждое мое движение, поэтому я не мог допустить ни единой ошибки в обольщении.

Спустя минуту официантка поправила передник и подошла.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась она и вручила меню. – Готовы сделать заказ?

– Уже да, – сказал я. – Принесите, пожалуйста, две чашечки изумительного кофе и… – Я посмотрел на официантку. – Что вы посоветуете двум творческим личностям в этот восхитительный вечер?

– Могу предложить «Зеленый салат» с мясным ассорти, красное вино «Шарденю», а на десерт шоколад «Французский».

Я нашел в меню все перечисленное, мысленно сосчитал цены, прикинул наличность в кармане и на карте, чуть не проглотил язык и вообще не потерял дар речи, затем оценил будущую «награду» и решил:

– Нас это устраивает, – сказал я и широко улыбнулся.

– Заказ будет готов через несколько минут. Могу ли я пока принести вам вино?

– Пожалуйста. Спасибо.

Официантка скрылась и через несколько секунд уже разлила по бокалам красную жидкость с пряным запахом.

– За тебя, о, Муза всех художников! – сказал я, подняв бокал.

Марина залилась краской.

– Чтобы ты всегда творила и вдохновляла таких, как я, на новые подвиги в искусстве! Вместе мы сделаем мир красочней и живей!

Мы стукнулись бокалами и выпили.

– Какое изумительное вино! Не правда ли?.. – спросил я, наполняя бокалы для следующего тоста и демонстративно рассматривая красную жидкость под лучами света. – Как прошел день?

– Хорошо. А твой?

– Не очень плодотворно. Вдохновения хватило только на три картины, – в очередной раз соврал я, потому что вдохновение обиделось на меня ещё четыре года назад. Как раз в тот самый день, когда мы только познакомились друг с другом.

– Молодец! А у меня всего на одну. Завтра отец повесит ее в галерее. Придешь посмотреть?

– Конечно, приду! Мне будет любопытно оценить твою новую работу.

Не удивлюсь, что вновь увижу полнейший бред!

– Расскажи о своей предыдущей картине. Мне кажется, там проглядывает извечная проблема жизни. Своеобразные тени, тона, текстура рисунка… что-то там осязаемое в глубине.

Она улыбнулась.

– Наверное, – она пожала плечами. – Я хотела изобразить мои чувства к этому миру. Все переживания… тревогу за будущее… надежду… любовь… веру. Поэтому и выбрала такие цвета. Желтый определяет разлуку, мою сердечную грусть, фиолетовый – вторит ему, это туча в моей душе. Красный – кровь, войны. Черный – тьма, зло… Белый олицетворяет свет, воодушевление, веру, которую…

Понеслось… Язык не останавливался, речь лилась, словно водопад, картины рисовались наяву. Марина постепенно погрузилась в свой мир, с восхищением расписывая каждую деталь. Я кивал и делал очень заинтересованный и понимающий вид. Отчасти действительно было все понятно. Образы рисовались благодаря сладкому голосу в воображении настолько живо, что можно было дотронуться до холста. Но я сохранял ясность, безостановочно наполняя бокалы. Смотрел в глаза девушке, расширял их в нужных моментах, улыбался, серьезнел. Потом принесли заказ. Мы начали ужинать. Но рассказы продолжались. Потому что я вовремя подстрекал, подталкивал девушку, углублялся в подробности, искал новые детали, подкидывал идеи, новые мысли, спорил об оттенках цвета и картинах известных художников.

– Сейчас… вспомню, – напряг я память. – Она называлась то ли «Часы», то ли «Время» Сальвадора Дали.

– Это тоже хороший пример, – со знанием дела подчеркнула девушка, закидывая очередной кубик шоколада в рот.

– Мне она нравится. Прикольная, – сказал я и осекся. Ведь применил не совсем подходящее слово. Это как мат в культурном языке.

– Ага, – девушка посмотрела на часы, совершенно не обратив внимания на мое определение. – Давай уже пойдем. А то мне надо перед сном сделать еще несколько дел. А я чувствую себя опьяненной…

– Конечно, конечно, – поспешно закивал я, демонстрируя участие и понимание. – Похоже, мы не заметили, как выпили пару бутылок. Официант, счет, пожалуйста!

Девушка приблизилась с продолговатой книжечкой и деликатно положила ее на край стола. Несколько секунд я боялся увидеть счет, но затем собрался и взглянул на чек. Семь тысяч рублей.

Кошелек, казалось, не хотел открываться. Но я напряг все мускулы, вспомнил о цели трат и оставил деньги на столе.

…Вечер выдался теплым. Шли пешком. Марина взяла меня под руку и пошатывалась. Я же, продолжая сохранять относительную ясность, ликовал. Все вышло куда лучше, чем предполагал! Девушка не сопротивлялась и охотно закрывала глаза на довольно частое подливание вина в бокал, в результате чего выпила целых полторы бутылки. Да и не пришлось особо остроумничать – Марина болтала, не останавливаясь. Даже с заплетающимся языком всю дорогу до дома она не прекращала рассказывать о творческих победах, о музее, о предстоящих выставках, об отце, о планах на жизнь. Но долго слушать не пришлось. Оказалось, что девушка живет через две остановки от кафе в элитной многоэтажке.

– Знаешь, Алекс, я хочу открыть выставку, на которой смог бы любой малоизвестный художник представить свои картины.

– Замечательная идея! – поддержал я.

– Правда? – радостно улыбнулась она. – Это моя мечта! Ты ведь тоже примешь участие в ней?

– Ну, разумеется, – кивнул я. В самом деле, почему бы и нет? Вдруг случайный ценитель искусства или просто коллекционер оценит мои работы объективно и сделает меня известным и богатым.

Вскоре мы приблизились к красивому и дорогому комплексу многоэтажек. Прошли сквозь охраняемые ворота. Подошли к подъезду двенадцатиэтажного дома. Остановились. Девушка неуверенно поглядывала то на меня, то на дверь подъезда. Ибо сквозь пьяную дымку пробивалось сомнение. Глаза всегда говорили больше, чем слова. Девушка хотела, но не решалась пригласить меня внутрь.

Тут необходимо реагировать быстро и не допустить, чтобы то мгновение, ради которого все начиналось, пропало. Настал решающий момент! Предварительно заготовленные фразы и харизма пошли в бой:

– Мы провели замечательный вечер, – сказал я благодарным голосом, держа руку девушки и поглаживая ладонь. – Спасибо! Ты – настоящий гений! Муза! Сияние, которое светит ярче, чем звезды на небе! Ярче, чем даже луна! И я должен поблагодарить тебя за то, что ты делаешь мир прекрасней и красочней. – Я притих, вспоминая, что делать дальше. Но из-за напряженного момента все позабыл. Поэтому решил пойти напролом: – Кстати, чуть не забыл про те картины, о которых ты говорила весь вечер. Я не хочу быть наглым или невежливым, но… я бы не отказался посмотреть на них.

Я умоляюще взглянул Марине в глаза. Девушка в восхищении приоткрыла рот. В глазах появились слезы.

– Ты хочешь увидеть их, Алекс? – казалось, девушка не могла поверить ушам. Настолько тронула ее речь.

– Конечно! – воскликнул я. – И я боюсь отказа.

– Я не откажу. Пойдем скорее, – решительно потянула она меня в подъезд и уже в лифте добавила: – Только у меня небольшой бардак в квартире. Не обращай внимания.

– Ты о творческом беспорядке?

– Ага, – засмущалась она.

– Не бери в голову! Я убежден, что вокруг тебя все сообразно искусству.

А через несколько мгновений она впустила меня в роскошную двухкомнатную квартиру-студию.

Творческий… Что я там говорил? Беспорядок? Сообразно искусству? Какой, к черту, бес-по-ря-док?!! Какое к лешему искусство?!! Тут творился самый настоящий хаос! Мебель стояла, как попало, на полу валялись штаны, джинсы, майки и разнообразные вещи вроде трусов и лифчиков. Содержимое косметического салона рассыпалось, как конфетти, на дорогом ковре, мольберты расположились посреди комнаты, а полотна беспорядочно сгрудились на диване и у стен. Кисточки, карандаши, краска – все было вразброс и вперемежку. Голова пошла кругом, а я застыл в немом созерцании.

– Вот, – улыбнулась она. – Не успела прибраться… – Каялась она, убирая картины с дивана и освобождая место для прохода и сиденья.

– Ничего. В моменты вдохновения у меня такая же атмосфера. В ней творить получается намного лучше, – соврал я.

– Да, ты прав! – тут же согласилась Марина. – Чай или кофе будешь?

– Давай чай. Может помочь?

– Нет. Я справлюсь, – заверила она и подошла к кухонным шкафам.

Я кивнул и с неподдельным интересом воззрился на незаконченные картины.

– Меня восхищает твое тонкое видение предметов, – сделал комплимент я, вглядываясь в очередной бред.

– Спасибо! – она, словно балерина, подлетела к картинам у стены, совершенно забыв про приготовления чая, и стала разворачивать полотна, демонстрируя абсолютную безграмотность. – Вот эта, как тебе? Я еще никому ее не показывала.

«Лучше не показывай», – мимолетно возникло в мозгу, но зависло на протяжении всего просмотра. Как так?! Настоящие таланты творили и никуда не двигались. Их отшивали, как меня. А тут такое… приличных слов недоставало, чтобы обозвать эту бездарную трату полотна и краски! Все дело состояло в богатом и действительно талантливом папе, деньгах и загашнике с травкой… иначе такие картины написать невозможно! Перед тем, как начать, она, видимо, принимала наркотики или заливалась до краев алкоголем. Приходило вдохновение. Творчество набирало обороты, душа парила и расцветала во всей красе… Аж противно…

– Они восхитительны! – вновь соврал я с видом потрясенного человека. В принципе внешне даже показывать ничего не пришлось. Мне захотелось выпить. – А у тебя бар есть?

– Есть. А зачем?

«Напиться и не видеть больше этого ужаса!» – хотел выпалить я, но вместо этого воскликнул:

– Как?! Отметить становление новой звезды в изобразительном искусстве!!

Она смущенно и одновременно счастливо засмеялась. Нельзя было терять такую возможность! Этот грандиозный момент! Сейчас или… Только сейчас!!! Под шумок…

Несмотря на холст в руках, я обнял Марину и резко чмокнул в губы.

– Наливай! – сходу бросил я, не давая времени женскому мозгу на обработку обстановки, и поцелуя. Психология… Замнись на долю секунды и, не переключив внимание с губ на указание действия, не сделав дружескую и пафосную атмосферу восхищения, все пошло бы крахом. Моя щека горела бы от пощечины, и я потирал бы ее уже за дверью. Гипотетически.

Девушка тут же метнулась к шкафу, выудила два бокала и бутылку вина. Отлично! Зрачки расширись в предвкушении. Мы выпили. Налили еще. Выпили. Потом я предложил на брудершафт. Выпили. Поцеловались. И тут алкоголь сыграл свою роль. Девушка окончательно разогрелась и опьянела. Рамки приличия вместе с границами личного пространства стерлись и поблекли. Взгляды встретились. Загорелся огонь. Я почувствовал жаркое дыхание – Марина хотела близости.

Бокалы отлетели в стороны. Девушка обвила мою шею руками и жадно впилась в губы. Истинные желания вырвались наружу – ей недоставало мужика! Я медленно пятился к дивану, по пути срывая сорочку с шикарной груди. Внезапно нога зацепилась за ковер. Мы упали. Засмеялись. Марина расстегнула лифчик, раздела меня и страстно накинулась сверху. Я получил огромное наслаждение! Удовольствию не было предела! Как давно девушка не творила со мной ТАКОЕ!

Плоть горела. Тела соприкасались, капли пота стекали ручьями. Мы целовались, утопали в страсти. Стонали и ласкали друг друга. Ее грудь и ягодицы были податливы и упруги, как мячики.

Марина сходила с ума. Теряла контроль. Царапалась. Кусалась, словно дикая кошка. И кричала, кричала, кричала. А потом мы одновременно получили такое блаженство, что потеряли сознание.

***

Утро настало довольно быстро. Но я проснулся от того, что захотел в туалет. Сначала протер глаза, вспомнил, где нахожусь, а затем поднялся с дивана. Левая нога припечаталась к холсту со свежей краской.

– Черт!

«Мы умудрились еще что-то рисовать? – задался я нелепым вопросом. – И что?..» Я с интересом глянул на картину. Обычный бред и безобразная трата синих, красных, желтых и зеленых красок.

«Похоже, ночка удалась…» – констатировал я, а глаза ошеломленно обводили сексуальный беспорядок. Мы сходили ночью с ума: ковер измазали в краску, свалили на пол все, что можно было свалить, картины измяли и разбросали по всей квартире, кухонный стол зачем-то оттащили в угол, стулья и кресло перевернули, а художественные принадлежности раскидали как только позволила фантазия… Вот правда нигде не было видно второго творца сего хаоса. Где же Марина? Уснули мы, судя по всему, отдельно и неизвестно в который час. Но почему в голове роился полный кавардак? Неужели весь бар вылакали?

Я с тоской глянул на пустую бутылку дорогого вина у телевизора и понял, что пора уходить. Для начала сходил в туалет, потом произвел поиски девушки. А убедившись в отсутствии Марины, решил уйти. Но только взялся за дверную ручку…

– Черт! – вновь воскликнул я, взирая на измазанную краской ладонь, вернулся на кухню, очистил руку, покачал головой, представляя веселье будущей уборки, аккуратно приоткрыл дверь и ушел.

Спускаясь по лестнице, заметил на стене желтое пятно. Чуть ниже – красное. Будто кто-то нарочно измазал стены, пытаясь насолить домоуправлению и испортить привлекательный вид дорогой отделки. Страшное предположение привело к нехорошим ощущениям. Ведь цвета очень походили на те, которые покрывали всю квартиру.

На выходе из подъезда пятна накладывались друг на друга. Я посмотрел по сторонам и убедился в отсутствии камер видеонаблюдения. Поблагодарил провидение за подобную милость и отправился домой.

Людей на улицах было немного, что казалось странным для центрального района города и десяти часов утра. Также поразило минимальное количество автомобилей. Поскольку такая обстановка нехарактерна для рабочего дня! Через несколько кварталов нашел мой дом, поднялся на третий этаж и зашел в однокомнатную квартиру. Я был простым парнем со средней зарплатой продавца-консультанта, поэтому особого шика не имел. Обычная, не слишком дорогая, мебель, вещи и кредиты. Но главным моим достоянием был тот самый «угол творчества» – готовые картины, холсты, альбомы, стопка плотной бумаги разного формата, мольберт, карандаши, пастель, уголь и прочие принадлежности для изобразительного искусства. Это и составляло всю мою ценностью. Пусть даже и выступало в роли хобби.

Я принял душ, поел и сел в кресло. Нужно было поработать над одной новой картиной, которую писал не одну неделю и хотел назвать «Мальчишечья радость». Суть состояла в двух одиноких мальчишках, играющих в футбол на фоне ядерной катастрофы. Даже уже сделал карандашный набросок. Поэтому оставалось лишь все окончательно обдумать перед работой с углем. Я развернул мольберт на сто восемьдесят градусов к лицу.

– Не понял?.. – недоуменно произнес я, взирая на пустой холст. – Хм…

Снял холст с мольберта и положил его к другим пустым холстам у стены. Затем стал рыться в готовых картинах, пытаясь отыскать нужную. Ведь механически мог положить незаконченную работу ко всем остальным.

– Что за черт?! – глаза округлялись, сознание путалось, комок подкатывал к горлу, и нарастала паника.

Ни на одной картине не было изображения! Пустые полотна. Только голая белая ткань и ничего более!

Руки судорожно перелистывали холсты, но ничего не могли отыскать.

– Дьявольщина!!! – восклицал я, не понимая, куда могли деться плоды многолетнего творчества. Не могли же они исчезнуть в самом деле?! А сотни часов и отсутствие результатов уже сдавливали, подобно бетонной плите, внезапно свалившаяся на голову. И лучше бы в этот момент несущие стены не выдержали, и она действительно обрушилась на меня. Раздавила, как муравья!

«Но может не все потеряно?» – утешал я себя.

Встал со стула, подошел к стеллажу и влез в альбомы с рисунками. Но они тоже отсутствовали. Перед глазами на трясущихся руках лежали пустые страницы.

– ЧТО ТАКОЕ…? – не мог я никак понять происходящего. – Это сон?!

Ради проверки безумной теории подошел к книжному шкафу и схватился за печатные издания. Как чумную, отбросил первую книгу, затем стал открывать одну за другой в тщетной попытке отыскать хоть маленькую закорючку. Пусто! Голые белые или пожелтевшие от времени страницы злой шуткой отражались в глазах. Но кто именно мог так подшутить и одномоментно все стереть?

– Бред!!! – воскликнул я, ошеломленно отходя от шкафа. – Где всё?!!

Происходящее казалось нереальным. Это был сон. Ха-ха… всего лишь сон! Глупый и страшный сон. Кошмар! Потому что еще сплю.

Я ущипнул себя и яростно замотал головой.

– Нет! Нет!! Это сон! Не верю!!! – кричал я. – Точно сон! Просто слишком реальный!

С размаху стукнул ногой по некогда готовым картинам у стены. Они разлетелись по комнате. Со злостью повалил мольберт. Потом запустил в дальний угол стакан с карандашами и угольками и тяжело задышал. Ярость с истерикой вырывались наружу. Но нужно было взять себя в руки и успокоиться.

– Это чья-то шутка, – уверял я себя. – Кто-то просто нелепо подшутил, дождавшись моего отсутствия и подменив все книги. Все просто! Но к чему это? Может я забыл про какой-то праздник?

Глянул в календарь. Никаких заметок не было. Никакого праздника не намечалось. Потом посмотрел на дверь и общую обстановку. Признаки взлома отсутствовали. И ни у одного моего друга ключей от квартиры не имелось. Может какой-нибудь домушник забрел? Узнал, что у меня встреча с девушкой и решил подшутить?

Глупости.

Может, дело рук Марины? Но я не помню, чтобы говорил адрес. Да и зачем ей это?

Долго не думая, решил позвонить и удостовериться. Послышался длинный гудок. Второй. Третий. Четвертый.

– Бери трубку!

Когда повторный набор не увенчался успехом, я бросил телефон на диван и опустил голову на руки. Рассудок никак не хотел признавать отсутствие нарисованных картин. Он не верил, что они просто исчезли! Ведь только вчера были. Я делал эскиз. А сегодня – бац! Пустота! Будто ничего и не было. Как будто налетели фокусники и все испарили. Невозможно поверить! Я еще не сошел с ума!

– Уже схожу! – бросил я. – Куда все делось?

Ну, скажем, с картинами все ясно. Хотя нисколько не ясно!!! Может уголь и пастель оказались некачественными и по истечении некоторого времени осыпались или стали невидимыми? Бред!!! Такое невозможно! А как объяснить отсутствие букв и цифр в книгах? Куда они делись? Ведь типографии не печатали «испаряющимися» чернилами. Что за фокусы?

Сознание ничего не хотело принимать. Еще чуть-чуть и отдельная койка в дурдоме гарантирована. Бред! Бред!! Бре-ед!!!

Пошел в ванну. Умылся. Посидел с закрытыми глазами. Посчитал пять раз до десяти. Успокоился. И решил найти Марину. Она могла что-нибудь рассказать…

Я надел джинсы и рубашку и вышел из квартиры. Но, когда спускался, поскользнулся на ступенях и полетел вниз. И только чудом не размозжил голову о бетон.

– Краска? – задал я самый глупый вопрос, видя собственными глазами густо измазанные ступени фиолетовой краской. – Суки малолетние!!

Поднялся и вышел из подъезда, внимательно смотря под ноги.

Марина должна была находиться в галерее. С утра встала и, чтобы не будить, тихо ушла. Вполне логично и понятно. Следовало непременно расспросить ее о беспорядке.

Я шел, погруженный в мысли, и особо не смотрел по сторонам. Поэтому не увидел на лицах людей, автомобилях, окнах и стенах зданий пятна красной, зеленой, синей, желтой, белой и черной красок. Я был озабочен только одним вопросом: «Что происходит?»

***

Что бы вы сделали, если вместо обычного трехэтажного здания увидели бы высоченный небоскреб? Что бы почувствовали? Шок? Недоумение? А если бы он к тому же был весь покрыт масляной краской?

Под красными, желтыми, белыми, синими, розовыми, черными пятнами скрывались окна, двери и все стены… Я почувствовал, что теряю сознание, и, похожу на выброшенную на сушу рыбу. Причем дохлую. Мир закружился и исчез. Ничего уже не существовало, кроме меня и странного небоскреба.

Мысли каскадом обрушились на сознание. Мозг не выдерживал. Сумасшествие стучалось в дверь. Даже слов не находилось! Один мат… «Как такое возможно? – вопрошал я. – Безусловно, это кошмар, который снится в данную минуту. Такого просто не может существовать в реальности. Я ведь не курю, не пью до умопомрачения и даже не употребляю наркотики! А тут такое…» Хотя насчет Марины я дико сомневался. Она явно что-то употребляла и, возможно, в пьяном угаре предложила попробовать мне. А я, как дурак, согласился или невзначай уткнулся во все это носом, мирно посапывая? Господи! Не мог же я потерять контроль настолько… Нужно срочно просыпаться. Вслед за мыслью закрыл глаза. Досчитал до трех. Открыл глаза.

Ничего не изменилось.

Вновь зажмурился. Ущипнул себя. Опять ничего. Чертыхнулся, обошел здание, прошел через парковку, перешел на соседнюю улицу. Краска, краска, краска… Вокруг сплошная краска и тошнотворное состояние. Омерзительно было прикасаться к ней, чтобы отыскать дверь или окно, через которое возможно попасть внутрь. Я решил вспомнить детство, подобрал камень и запустил в здание.

Камень с хлюпающим звуком наполовину скрылся в краске. Потом медленно, миллиметр за миллиметром, выталкиваемый внутренней силой, вылез наружу и упал на асфальт. Я подобрал булыжник побольше и повторил действие. Это было похоже на бесконечную игру. Но я не мог остановиться, потому что хотел осознать происходящее и перестать вникать в суть вещей, раз уж стадия шизофрении настолько тяжелая. А просыпаться никак не хотел. Когда же камни поблизости закончились, подошел к небоскребу и остановился у того места, где должен был располагаться вход. Посмотрел по сторонам. Затем отошел на несколько метров и огляделся. Здание уходило далеко в небо. Достал телефон. Нашел номер Марины. Нажал на кнопку вызова.

Гудок… второй, третий, четвертый… десятый. Большой палец автоматически нажал на отбой. Попробовал снова.

– Бери трубку! – с надеждой смотря за здание, приказал я девушке. – Где же ты?

Но Марина не отвечала. Возможно, что-то случилось. Может, влипла в краску внутри здания и тщетно пыталась высвободиться? А может слишком занята, чтобы смотреть по сторонам? Нет, нет! Не заметить того, что мир изменился, просто невозможно! Исчезли машины, люди, животные, суета; на зданиях то там, то тут высыхали разноцветные пятна, а по центру города появился единственный небоскреб с фундамента до крыши облитый толстым слоем краски, похожим на густое желе. В галерее имелись окна, поэтому какой бы незрячей девушка не была, нельзя не заметить отсутствие света и замазанные стекла. Если, конечно, не спать со скуки и классно проведенной ночи. Я припомнил минувшее сумасшествие и быстро прогнал мысли. Вновь набрал номер. Результат повторился.

Неожиданно прямо передо мной слой краски завибрировал. Я заинтересовался. Пульсировал лишь небольшой участок высотой в человеческий рост. Немного в стороне происходило тоже самое. По телу пробежала небольшая, но противная дрожь. Я замер в ожидании. Изнутри пыталось выбраться живое существо и успешно боролось с плотным слоем. Человеческие руки, как при плавании, раздвигали краску и, спустя минуту, высунулись наружу.

Я стоял, не веря глазам, и убеждал себя, что скоро проснусь.

Постепенно сквозь слои показались все остальные конечности. Но в них было что-то странное. Лишь через несколько секунд я понял, что это совсем не люди. Тела неизменно человеческие, а вот головы представляли собой разноцветные бесформенные кляксы с двумя черными точками. Видимо глазами. Я застыл, как вкопанный, под явно недружелюбными взглядами. Реальность боролась со сном. Никогда в жизни сновидения не были такими реалистичными! Может я уже сошел с ума? Требовалось срочно приступать к поискам психотерапевта. Но быстро найти его или банально позвонить не удалось. Во-первых, не было телефонного номера, а во-вторых, мне не дали. Эти два существа помчались на меня, будто я был целью, смыслом жизни или влюбленным, ждущим с нетерпением свидания. Им еще не доставало найти в себе губы, надуть их и раскрыть объятья. Но, увы, они предпочли сжать кулаки. Не скажу, что я боялся, но было страшно. Однако не от того, что на меня ни с того, ни с сего напали какие-то «люди», вылезшие из стены, с кляксами вместо голов. И не от того, что меня изобьют средь бела дня просто так. А от того, что это вообще все происходит. Что это никакой не сон, а очень ощутимая явь. Точечные удары живо рисовали картину крови, боли, смерти.

Меня избивали, как младенца. Пинали и колотили. Я старался бить в ответ. Но когда кулаки пробивали тело неприятеля насквозь и вязли, словно в сметане, а потом вся кисть оказывалась перекрашенной в различные цвета, я понимал, что защищаться не смогу. Сон, чтоб его! Однако с другой стороны – не сон, поскольку я бы уже давно проснулся от побоев. Кстати, вот странность – удары я чувствовал каждой клеткой тела.

Мне подставили подножку, я упал плашмя. И тут сыграло чувство самосохранения. Я кувыркнулся через голову и побежал. Драться с подобными врагами оказалось бесполезным занятием. Мне не победить холодец, желе, варенье и краску, в конце концов!

Я бежал. За мной бежали. Преследование не прекращалось. Внезапно к нашему марафону подключались новые «спортсмены». Интересно, они также уставали, как и я? Также не любили бегать? Также жадно глотали ртом воздух и задыхались? Нет. Это точно. Им даже не нужен рот или нос. Даже глаза были не глазами, а черными точками. Вывод: конец жарко дышал в самое ухо. И, словно в подтверждение грустных мыслей, из-за очередного угла с визгом выскочила машина. Легковой автомобиль несся с огромной скоростью. Я замер в нерешительности и ожидании. «Плевать на все. Просто так не сдамся! Меня не задавить и не переехать!» – кричала душа. Я чувствовал приближение с двух сторон. В мозгу родилась идея! Тупоголовые твари, держитесь крепче! Тореро Алекс столкнет две долбанные электрички!

Тело вздрагивало от напряжения. Я тяжело дышал. Сознание панически душило и сдавливало страхом. Тело в такт ему порывалось отпрыгнуть в сторону и избежать столкновения с автомобилем. Но я должен был выстоять. В конце концов, нужно как-то их задержать!

И вскоре произошла долгожданная встреча. Мои глаза встретились с фарами. Звук двигателя замер в ушах. Мгновение… еще одно, вот… пора! Пора!!

– Ааааа…! – закричал я и кинулся в сторону, перекувыркнулся и встал на ноги.

Водитель не успел среагировать. Автомобиль на полной скорости въехал в толпу «клякс», словно шар для боулинга в кегли. Противники в своем большинстве разлетелись по сторонам. Размазались по стеклу и твердой глади асфальта. Но это не остановило машину. Она с визгом развернулась, как в кино, и вновь устремилась за мной. Вот теперь точно конец. И сделал я единственное, что мог подсказать затравленный рассудок.

Я поднялся на ноги и с вызовом всмотрелся в фары. Автомобиль приближался, словно разъяренный бык. Но вновь водитель ошибся в расчётах! Я отпрыгнул в сторону перед самым бампером и вместо того, чтобы дождаться очередной встречи, побежал в противоположном направлении. Но спринтером не был и не имел друзей среди «клякс». Они погибли не все и, быстро поднявшись, окружили меня. Я обернулся на несущийся автомобиль и развернулся лицом к водителю.

– Давай, тварь!!! – яростно выкрикнул я, внезапно почувствовав прилив злости и бесстрашия.

Все дальнейшее происходило, как в тумане. Фары, автомобиль, скорость, звук мотора. Люди с кляксами на головах. Удар. Противники разлетелись в стороны. Секунды превратились в часы. Мир замедлился. Автомобиль с краской на капоте врезался в меня. Однако я не отлетел, не почувствовал боли. Лишь только сильный толчок, который оторвал от асфальта. Тело завязло в толстом слое краски. Передок машины погнулся, словно столкнулся со столбом. Капот переломился и отлетел. Двигатель частично вошел в салон.

По инерции автомобиль продолжил движение. Вскоре почувствовался мощный удар – мы врезались в стену многоэтажки. Шофер размазался по рулю. А я распластался на лобовом стекле.

***

Главное из всего произошедшего это не то, что автомобиль больше не двигался. И не то, что большинство «клякс» бездвижно валялось на асфальте. А то, что я остался ЖИВ!!! Кажется, даже больше того, невредим. Ноги, руки и голова оказались на месте. Я лишь увяз в разноцветной краске, словно в клее. Не выбраться и не пошевелить ногами. Сорвав один дворник, попытался расковырять себя, но дворник сломался, и его часть втянулась в вязкую массу. Тогда, чтобы выбраться, я взялся за крылья автомобиля и со всех сил принялся тянуться, двигаться, ерзать… И спустя пару минут начало получаться. Но я допустил ошибку, полностью увлекшись своим спасением и забыв о врагах. Ведь они все еще были живы.

Я понял, что бой не закончился, когда в плечо вцепились жесткие пальцы «кляксы». Размазанное пятно головы двигалось к моей. Внезапно в месте, где должен был располагаться рот, образовалась щель. Краска разъехалась в стороны. Показалась беззубая дыра, напоминающая ангар. И тут я понял, что меня пытаются заглотнуть!

Но потом увидел вытекающую из темноты пасти горячую краску, подобно лаве, и понял, что меня только обольют расплавленной жижей, полностью обожгут кожу лица, превратят в такого же человека с кляксой вместо головы. Звучало, конечно, дико, но другого молниеносного заключения не было. А когда появившаяся капля случайно попала на руку, я решил, что хочу жить и противостоять этому глупому нападению. Тут же стал вырываться изо всех сил, бить врага и выдавливать черные глаза. Однако особого результата не добился. Потом просто замахал руками. Неприятель на секунду задумался. Я продолжал вертеться из стороны в сторону. Затем дотянулся до деталей автомобиля. Те, которые отрывались, попадали в черный рот, будто в баскетбольное кольцо. Провода вкупе с пластиком плавились, но не причиняли вреда нападающему. Когда же дело дошло до частей разрушенного двигателя, то неприятель как будто поперхнулся и закашлял. На миг я обрадовался и подумал, что выберусь. Однако, «клякса» сплюнула весь металл на мостовую и продолжила расширять рот. Я закричал, пытаясь достучаться до рассудка неудавшегося человека. Но у него не было ни ушей, ни мозгов.

Я ощущал жар, потел, лихорадочно пытаясь нащупать пальцами какие-либо детали и обломки. Ничего не поддавалось и не отрывалось. Холодный ужас охватил меня. Тут же «клякса» замерла надо мной. Свисающая изо рта капля порывалась в любую секунду сорваться и обжечь лицо. Я зажмурился, ожидая самого худшего. Но внезапно бедро почувствовало нечто продолговатое. Мокрыми от пота пальцами я вытащил тонкий металлический прут и ухитрился воткнуть его в пасть неприятеля. Рука вместе с щупом вошла по локоть и вышла из затылка. «Клякса» расширила глаза и замерла, будто внезапно кто-то нажал на кнопку паузы. Сильные руки задрожали. Все тело забилось в судорогах. Из нутра послышались хрипы и бульканье. Я понял, что попал неприятелю в уязвимое место, и для надежности провернул внутри глотки рукой.

Черные глаза лопнули от внутреннего напряжения, забрызгав мое лицо! Я машинально отпрянул и с силой оттолкнул врага. «Клякса» пошатнулась и, схватившись за глотку, соскочила с руки. Затем упала на мостовую. Я посмотрел на щуп. Кончик блестел маслом на солнце. Ничего необычного. Меж тем противник вскочил на ноги и побежал. Если бы он мог выть, я бы непременно уже давно закрыл уши от противного звука. Но он лишь дергался. А буквально через пару метров конвульсии охватили все тело, и «клякса» упала ничком. Большая бесформенная дыра на затылке расширялась, подобно вирусу, поедавшему живой организм. Краска плавилась и растекалась. Через минуту или две голова противника превратилась в красно-желто-зеленную лужу. Я был в недоумении. Неужели такая реакция на масло?

Я посмотрел на многочисленных врагов и, тут грандиозная мысль стукнула в голову. Оружие! Я воткнул щуп в разноцветное желе под собой и с легкостью описал окружность. Краска таяла, словно мороженое, и освобождала меня. Я выпрыгнул из автомобиля и побежал. По ходу движения заметил полнейшее отсутствие машин и нормальных людей и разрастание на домах красно-желто-зелено-сине-бело-черных пятен. Словно невидимый вандал пользовался моментом и обливал здания краской. Возможно, он даже считал, это искусством.

Меж тем я завернул за угол. Увидел очередную толпу «клякс» и остановился. Казалось, они обрадовались и метнулись навстречу. Я же увидел промежуток между двумя зданиями и удачно спрятался. Неприятели пробежали мимо и, слившись с прежними преследователями, по безмозглой инерции двинулись в неведомом направлении. Я выглянул из укрытия, но тут услышал шаги. Вжался в стену. Притворился кирпичной кладкой. Перестал дышать. Из-за угла показались тени. Затем руки, ноги, головы и тела. Две «кляксы» встали ко мне спиной! Я с опаской смотрел на неприятелей и готовился к драке. Нервы были на пределе. Один случайный взгляд мог испортить все. Но обошлось – меня не заметили. «Кляксы» ушли. Я облегченно вздохнул. Попытался отойти от стены и выйти из узкой подворотни. Но…

Как же все меня достало в этом бессмысленном, ужасном и бредовом сне! Растолкай уже меня Марина! Вспомни, как нам было хорошо! Прояви, наконец, милосердие и убери из-под носа кокаин!

«Что такое?..» – промелькнула в голове фраза, когда стена позади внезапно отошла в сторону, словно открывшаяся дверь. Глаза расширились от ужаса! Я грубо ввалился в какое-то небольшое помещение с двумя окнами и распластался на бетонном полу. Боль пронзила затылок. Лицо перекосилось. Но крови не было.

Я резво поднялся, потирая ушибленное место и ругаясь. Огляделся. Вокруг стояли мольберты, на стене висели полотна в человеческий рост с изображением дверей, а в углу располагались холсты, аккуратно сложенные друг на друга. Помещение больше напоминало художественную мастерскую, в которой были и старые рисунки, и разнообразные эскизы, карандаши, уголь. Однако нигде не виднелось краски. Все было нарисовано пастелью. Я вздрогнул от самостоятельно захлопнувшейся двери. Стена, которая отворилась передо мной, словно нора перед Алисой, закрылась. Я увидел очередной холст с нарисованной углем дверью. Линии и фактура были идеальными. Тут до меня дошло, что сон стал набирать обороты и демонстрировать новые возможности. Я внимательно посмотрел на холсты с изображением окон и открыл рот от удивления. Свет выходил из них и освещал комнату, как в яркий солнечный день. Это казалось невероятным! Я снял холст со стены, чтобы убедиться в происходящем. Провел рукой по штукатурке. Стена оказалась твердой, шероховатой и вполне реальной. И мне, как здравому человеку со скептическим взглядом на жизнь, показалось это чем-то фантастическим. А затем я вспомнил, что нахожусь во сне.

Иначе и быть не могло.

Ведь правда?

***

Я вернул холст на стену и договорился с собой воспринимать все окружающее лишь сном. Нелепой выдумкой. Игрой воображения, из которой с минуты на минуту выберусь. Достаточно только проснуться.

Для начала закрыл глаза, глубоко подышал, досчитал до десяти, представил, как просыпаюсь и вижу голую Марину на другом краю кровати, затем потягиваюсь и забываю о сумбуре. И все становится прежним.

Медленно открыл глаза. Помещение никуда не исчезло.

Нужен был другой способ. Вновь ущипнул себя. Не помогло. Сел на пол. Прислонился к стене. Представил, как парю над облаками, мысленно расслабил каждый участок тела, начиная с пальцев ног, и замер на пару минут. Медитация во сне – особенная практика, доступная настоящим гуру. Возможно, я достиг нирваны и стал настоящим властителем дум!

Все хорошо. Сон отступил. Я снова в физическом теле.

– Что за черт? – спрашиваю в недоумении у полотен и не понимаю, что еще сделать. Да пропади все пропадом! – Просыпайся!

Но сновидение продолжалось. Я почувствовал холод бетонного пола, встал и подошел к полотну с дверью, которая так удачно впустила меня сюда. Нарисованная дверь представляла собой… нарисованную дверь. Вот, правда, когда я дотронулся до нарисованной ручки, то почувствовал ее твердость. Реализм! Она вмиг стала настоящей! Или рука рисованной? Я не понимал. Из холста ручка не выпирала. Она продолжала оставаться внутри рисунка. Моя рука просто взяла, да влезла в полотно и повернула ручку. Дверь с легкостью открылась. Кирпичная кладка отошла, и я увидел подворотню. Закрыл дверь. Посмотрел на другие идентичные двери. За ними точно также должны были скрываться проходы. Только зачем их так много? Куда они вели? Я решил проверить каждый.

Открыл первую дверь.

– Боже! – воскликнул я, с ужасом взирая с высоты шестнадцатиэтажного здания.

Быстро захлопнул ее и взялся за вторую ручку.

– Ааа…!!! – закричал я, когда мощный напор воды отбросил меня к дальней стене.

Помещение быстро наполнялось. Я захлебывался и пытался закрыть дверь. Не знаю, что это разверзлось: море или океан. Мне было все равно, когда дверь представила отличный вид на подводное царство с рыбками и водорослями на уровне дна и обрушилась всей тяжестью внутрь помещения! Холсты размокли, уголь смазался. Непостижимым образом мне удалось справиться с давлением, не захлебнуться и закрыть дверь.

Сердце от напряжения и испуга гулко било по перепонкам. Я восстанавливал дыхание. Сон определенно испытывал меня на прочность! Я прошел к предыдущему полотну, встал сбоку, окинул взглядом соленую воду, доходившую до груди и немного приоткрыл дверь. Вода стремительно покидала помещение и обрушивалась на город точечным дождем. Затем я закрыл холст и привалился к нему спиной.

Первым желанием было разорвать картину, которая натворила столько бед. Однако взял угольный карандаш и кое-как нарисовал волны, чтобы в дальнейшем не забыть, что скрывается за полотном.

Следующую дверь уже было страшно открывать. А вдруг там вместо воды оказался бы кратер вулкана с раскаленной лавой? Или расплавленная сталь? Тогда, возможно, кошмар бы закончился и я, наконец, проснулся? Надежда не спешила покидать. И, противодействуя собственным страхам, я аккуратно приоткрыл дверь, одним глазом оценивая обстановку. Затем убедился, что ни вулкана, ни сталелитейного завода поблизости нет, и распахнул холст полностью. Голубое небо представило небывалую высоту птичьего полета. Я находился в нескольких километрах над городом и с легкостью различил маленький небоскреб, облитый краской. Впечатляюще! Разноцветный город раскинулся перед глазами, как на ладони, похожий на палитру с красками. Воздух оказался чистым и свежим. Я вдохнул полной грудью, закрыл дверь и взялся за ручку следующей.

Она вначале заела. А я подумал, что нарисованные ручки не должны никоим образом быть неисправными. В итоге, после нескольких попыток мне удалось открыть ее.

– … – слова исчезли в тот же миг.

Я был ошеломлен до корней волос, застыв на месте и не смея пошевелиться. Даже моргнуть не позволяла та невероятная картина, которая развернулась перед глазами. Прекрасное, удивительное, грандиозное – все эти слова не могли описать то, что я увидел. Потому что ничего подобного в жизни никогда не видел. Это был рай.

Нарисованный рай. Великолепные высокие и низкие, фруктовые и обычные деревья, разнообразные яркие растения и цветы, ухоженные самой природой и объединенные в сады, река невероятной голубизны и прозрачности, холмы, горы и ледники на горизонте – тут было все. Я осмелел и переступил порог. Мягкая трава под ногами пружинила. Смесь звуков, чистых и девственных коснулась уха. Где-то щебетали птицы, затем срывались с веток и парили. Другие в такт общей гармонии били крыльями. Вдалеке шумел водопад. Легкий ветер радостно участвовал в круговороте прекрасной жизни, подхватывал ритм и шелестел листьями деревьев. Животные, появляющиеся перед глазами, дружелюбно поглядывали, не делая никаких попыток накинуться. Они будто говорили: «Останься! Тут хорошо. Никуда не уходи». И я бы никуда не ушел. Сразу за деревьями возле реки на широкой поляне красовался двухэтажный деревянный дом с гениальной архитектурой. Резные балконы, лоджии, остроконечная башня, лавочки, ступени, беседка – были изумительными. Я обомлел. Ибо попал в картину, нарисованную самым великим и гениальным художником. Карандаш парил в его руках, подмечал тончайшие детали, создавал шедевр! Настоящий! Затем с удовольствием и чрезмерной аккуратностью закрашивал то красками, то пастелью все предметы, природу, дом, животный мир. Потом вдыхал во все нарисованное жизнь, и она принималась кружиться в счастье.

Об ногу потерлась лиса, привлекая внимание, и посмотрела на меня самыми добрыми глазами, которые я когда-либо видел. На самом деле! Я погладил нарисованное и живое создание по голове. Мягкая шерсть, приятный запах. Улыбка на блаженной морде. Я ответил на улыбку и сделал огромное усилие над собой, чтобы вернуться в город и захлопнуть холст с дверью. Уже в комнате подумал, что остался бы там навечно. И если бы был выбор между кошмаром и нарисованным раем, то я выбрал бы именно рай.

Тут поток мыслей внезапно прервала ритмичная мелодия мобильника. Я встрепенулся, достал телефон из джинсов и тут же ответил на звонок.

– Марина! Ты где?

– Доброе утро, Алекс! На работе. Я не хотела тебя будить. Ты так сладко спал.

– Не заметила ничего странного?

– Да. Я вчера перебрала немного, – прыснула она в трубку, а затем извиняющимся тоном продолжила: – У тебя внизу ничего не болит?

– Нет, – сказал я. – А краску на стенах не заметила? Или во что превратилась твоя галерея?

– Нет, – с удивлением ответила она. – А что с галереей?

– Я сейчас подойду. Телефон рядом держи.

– Хорошо.

Я отключился.

Обратную дорогу постоянно озирался, аккуратно выглядывал из-за углов, крепко держал щуп. Однако все предосторожности были излишни, поскольку никого не увидел. Поэтому быстро и без труда добрался до разноцветного небоскреба и достал телефон.

– Выйди на улицу.

– Зайди ты. Покажу тебе новую картину.

– Не могу! Ты должна это увидеть! Выходи!

– Ладно, хорошо! Иду, – недовольно сказал она и положила трубку.

Я прождал минут пять, прежде чем краска в месте предполагаемого входа завибрировала и отошла вместе с дверью. Девушка улыбнулась и вышла навстречу, не замечая краски. Ее глаза не отрывались от моих, но внезапно улыбка слетела с губ. Она остановилась в нерешительности и метнула взгляд за мою спину. Я обернулся. Две «кляксы» возникли из стены ближайшего здания и двинули на меня. Я с легкостью вонзил щуп сначала в глаз одного, потом в грудь другого. Марина взвизгнула, зажав рот ладонями. Я посмотрел на два растекающихся тела и повернулся к Марине.

Девушку словно оглушили. Я потряс ее за плечи.

– Что?.. Кто?.. Что это было? Они появились из краски?! – билась в истерике Марина. – Это фокус такой?

Она стала вертеть головой из стороны в сторону, замечать отсутствие машин и людей и здания, покрытые густой краской. Потом она обернулась и с ужасом взглянула на бывшую галерею. Глаза расширились до предела, как у опоссума, а челюсть невольно отвисла. Казалось, Марину хватит удар. Но все обошлось. Девушка не отрывалась от небоскреба минуты две, потом переключилась на другие дома и в самую последнюю очередь посмотрела на меня.

– Что происходит, Алекс? – изумленно спросила она, не веря собственным глазам.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Утро не задалось. Но мне кажется, что мы еще спим. Как думаешь, это мой сон или твой?

– Что? – не поняла она. – Сон?

– По-видимому, да. Или, думаешь, нет? – я демонстративно обвел глазами округу.

– Ущипни меня, – взмолилась она. – Я хочу немедленно проснуться!

– С радостью.

Я ущипнул девушку.

– Ай! Больно! – взвизгнула она, потирая руку. – Почему я не проснулась?

– Не знаю. Возможно потому, что это мой сон.

– Так давай я тебя ущипну!

Я милостиво протянул руку, невольно надеясь, что хоть у нее получится разбудить меня. Но ничего не изменилось.

– Почему ты не проснулся?

– Не знаю! – выпалил я. – Весь день себя щипаю.

– Ты же говорил, что получится! Ведь обычно получается, да?

– Понятия не имею. Я никогда себя не щипал во сне. Да и не было никогда такого реального сна. Может быть, это даже не сон.

– Не сон? Что ты имеешь в виду? Как это не сон?! Хочешь сказать, что все по-настоящему? – догадалась девушка и тут же запротестовала: – Нет, нет, нет! Это неправда! Все неправда! Это сон! Реальный сон! Где люди – не люди, дома и моя галерея – не дома и не галерея! Это точно сон. Ты тоже снишься и специально запутываешь меня! Это кошмар! Просто перепила вина и поэтому вижу такие дурацкие сны. Сейчас испугаюсь чего-нибудь и проснусь. Нельзя мне пить! Снится непонятно что! – истерила она, нервно погружая руки в волосы.

– Я тоже так думаю. А у тебя поблизости ничего не было более крепкого? – осторожно узнал я.

– В смысле? – не поняла девушка. – Только вино.

– Ну, а что-нибудь посильнее? Скажем, кокаин, героин, таблетки какие-нибудь? Может мы с тобой потом и травку раскурили?

Она задумчиво взглянула на меня, затем нахмурилась и обиженно бросила:

– Нет. Я не наркоманка.

– Это радует.

Но все равно ей не поверил. Я определенно был во что-то уткнут носом. Во что-то, что щекотало ноздри! И если бы чихнул, то наверняка бы проснулся. Только никак не выходило.